Конг: Остров Черепа

Глава седьмая

Разжившись выпивкой у барной стойки, Ранда опустился на табурет рядом с Нивсом и прочими из его группы. Что ж, на этом судне хотя бы имелся офицерский салон. На этот рейс он был зарезервирован для пассажиров – члены команды не допускались. Ранда думал, что Паккард явится один – ну, может, приведет с собой майора Чепмена, но полковника, похоже, вполне устраивало, что здесь же выпивают и его бойцы. Ранда против этого тоже не возражал – их присутствие сообщало салону атмосферу непринужденности, столь необходимую сейчас всей экспедиции.

Однако в данный момент он пришел сюда не ради отдыха, и Нивс это понимал. Он был здесь, потому что на корабль проник посторонний, а это могло поставить под угрозу все его скрупулезное планирование. Вся тщательно соблюдавшаяся секретность могла полететь к чертям.

– Ну? – спросил Ранда.

Нивс прекрасно понял, о чем речь.

– Послушай, Билл… Выходит так, что тот тип, которого мы наняли, отказался в последний момент. Я сам узнал об этом только сейчас.

– Кандидатура не рассмотрена. Личные данные не проверены.

– Ну и что? Не понимаю, в чем проблема, – возразил Нивс. – Согласно нашим стандартным процедурам, в подобных экспедициях должен быть штатный фотограф.

Ранда тяжело вздохнул, стараясь сдержать злость. Внезапное появление этой Уивер могло испортить все. Чим, можно сказать, был у него в кармане, и потому на него можно было положиться – насколько вообще можно полагаться на журналистов. А эта женщина не зависела от него ни в чем. В конце концов, это была его экспедиция, и «темная лошадка» среди своих ему совсем не нравилась.

– Послужной список у нее впечатляющий, – заметила Сан.

– Мне плевать, что там у нее впечатляющее, она – журналист! – с досадой сказал Ранда.

При этих словах Сан с Нивсом уставились на нечто за его плечом, и Ранда понял, что Уивер стоит прямо за его спиной. Но и на это ему было плевать. Он был достаточно толстокож, чтобы стесняться подобных социальных ляпсусов. Но все же он изобразил на лице улыбку, встал и развернулся.

– А, мисс Уивер! Билл Ранда, начальник экспедиции. Рад видеть вас в наших рядах.

– Так из какого вы правительственного учреждения? – спросила она в ответ. Вот так. Ни преамбул, ни даже «здрасьте». Прямо к делу. – Я не разобрала аббревиатуру.

– А я ее и не называл, – ответил Ранда, убирая с лица улыбку. – Мы – исследователи. Так сказать, первооткрыватели.

– Первооткрыватели… – Уивер оглядела собравшихся, точно фотографируя их невооруженным глазом. Вполне вероятно, что и в прошлом большинства из них она загодя озаботилась покопаться. – Я думала, что это кончилось в эпоху пионеров[26]. С тех пор идеалы Явного предначертания[27] сильно упали в цене.

– Да, наш век – век цинизма, – абсолютно искренне заметил Ранда.

– Знаете, как тонко можно настроить внутренний фуфлометр за пять лет участия в военных пресс-конференциях?

– Послушайте, мисс…

– Мисс Уивер.

– Да, верно. Мисс Уивер. Неужели европейцы пускались в плавания по неизведанным морям ради золота? Или все же их сильнее влекла вперед тайна и жажда знаний?

– Ради золота, я уверен, – ответил за нее Конрад, стоявший у стойки неподалеку.

Подняв кружку с пивом, он лихо опорожнил ее и двинулся к выходу. Уивер проводила его взглядом. Ранде очень хотелось схватить следопыта за плечо, развернуть к себе и как следует отчитать. Однако он помнил о том, на что способен этот человек – за это он его и нанял, – и последнее, чего бы ему хотелось, это разозлить его. Если после высадки на остров все пойдет наперекосяк, то такого человека, как Конрад, следовало иметь на своей стороне.

К беседе – самим фактом своего присутствия – присоединился Паккард, подошедший к бару налить себе еще виски.

– Вы знакомы с мисс Уивер, полковник? – поинтересовался Ранда.

– Я знаком с ее работой, – ответил старый солдат, ни на йоту не меняясь в лице. – И мне она не нравится.

Единым духом прикончив свой виски, Паккард коснулся виска двумя пальцами и покинул салон.

– Замечательную вы собрали экспедиционную партию, – негромко сказала Уивер, склонившись к уху Ранды.

Подойдя к бару, она налила себе выпить.

В море Конраду нравилось. Порой казалось, будто, поднявшись на борт корабля, он оставляет позади все, сделанное в прошлом, а плавание обещает новые горизонты, новую жизнь впереди. А фосфорическое мерцание кильватерной струи за кормой оставалось позади, точно обломки прошлых дел.

Вот и сейчас в кильватерном следе ему привиделось лицо маленькой Дженни. Он часто видел ее лицо.

Да, потребовалось очень много времени, но Конрад вполне примирился со своей жизнью. Он сам выбирал себе путь, и даже если приходилось убивать, то убивал лишь тогда, когда это было необходимо. Когда, если не убьешь, будешь убит сам или подвергнешь риску жизни других. Он много раз убивал в бою. Одного прикончил во сне. Еще одну сжег в машине – живьем. Но этих и людьми назвать было сложно. Нелюди это были, иначе и не скажешь…

Он всегда делал выбор сам и неплохо уживался с ним. Промахнулся только раз, и его промах стоил малышке Дженни жизни, а ему потребовались годы, чтобы научиться мириться с этим. Может, это и эгоизм, или даже трусость, но он мало-помалу признал, что его вины тут не было. Просто – не в силах ведь он спасти всех до единого. И всякий раз, вспоминая ее лицо и печальный голос, он старался заменить эти воспоминания голосами и лицами тех, кого смог спасти. Сбитые летчики, оставленные на поле боя солдаты, штатские неумехи, влипшие в ситуации, намного превышавшие их скромные способности… Множество тех, кто неизбежно погиб бы, если бы не он, до сих пор были живы и здоровы. А его, точно в насмешку, мучили, не давая покоя, не те жизни, которые он отнял, а та единственная, которую отнял не он.

Однако сейчас, на борту корабля, плывшего через безбрежный простор Тихого океана к новому неведомому будущему, ему было хорошо – пусть даже его обманывали.

Разведка, затеянная Конрадом, чтобы раскрыть обман, тоже подняла настроение.