ГЛАВА 19

Мы вбегаем в темную рощу, ориентируясь на крик. Мы не одни спешим на него, петляя между деревьев – я не вижу деталей, но замечаю тени.

Слышатся разгневанные голоса. Я абсолютно уверена, адские твари не владеют человеческой речью. И надеюсь, сегодня не день лингвистических сюрпризов из преисподней.

Под кронами деревьев кто-то с криками вскидывает и обрушивает свои кулаки на тело, сжавшееся в пыли, попутно его пиная. По мере приближения я замечаю иссушенную кожу жертв саранчи. На некоторых рваная и грязная одежда – они действительно похожи на восставших из могил.

Кулаки взлетают и опускаются на жертву, а та безропотно сносит побои, тихонько скуля при каждом ударе.

- Что происходит? – спрашиваю я, подбегая к ним, но меня, очевидно, никто не слышит.

- ЭЙ! – шепотом кричит Тру.

- Что за дела? – интересуется Тра приглушенным голосом, но в очень требовательной манере.

Несколько пострадавших оглядываются на нас, избиение не прекращается, но один из них говорит:

- Это тот подонок из Алькатраса. Он во всем виноват! Создал монстров, а после скормил им нас. - Мужчина с силой пинает лежащего на земле. Мне трудно его рассмотреть, но уверена – это Док.

Видимо, близнецы приходят к тому же выводу. Они врываются в толпу с поднятыми вверх руками:

- Довольно!

- Совет велел вам оставить его в покое, - говорит Тру, отталкивая парня от Дока.

- Ваш совет нам не указ. Мы не часть лагеря Сопротивления, забыл?

- Вот именно, - отзывается другой. Его иссохшее лицо напоминает копченую колбасу. – Вы нас сами прогнали. И все из-за него! – Очередной яростный пинок.

- Следующий, кто распустит руки или ноги, лишится возможности делать ставки до конца своих сморщенных дней. А теперь расступитесь.

Как ни странно, они отходят.

Быть может, все и зареклись общаться с жертвами саранчи, но, наверное, близнецы не стали их дискриминировать в рамках своих пари.

Тру выглядит таким же потрясенным, как и я. Он бросает на брата взгляд.

- Чувак, мы же новые Эйч-Би-Оу2! - Тру расплывается в улыбке.

Тра протягивает руку и помогает подняться мужчине, в котором я с трудом узнаю Дока. Он как-то странно поджимает руку. Его лицо, на котором и так красовался синяк, теперь так заплыло, что он едва может открыть глаза.

- Ты как? – спрашиваю я. – Что с твоей рукой?

- Они потоптались на ней. И даже не поняли, что натворили.

- Она сломана? – До меня потихоньку доходит, чем обернется такой перелом для хирурга.

- Не знаю. - Его разум еще не осознал, но судя по тому, как бережно Док прижимает руку к груди, тело уже в курсе. – Из-за таких людей, как они, я теряю энтузиазм в отношении спасения человечества.

Док выглядит взбешенным, он обгоняет меня, но спустя пару шагов прислоняется к дереву и пытается отдышаться. Тра придерживает его за локоть.

- У нас есть еще один врач, - говорит мне Тру. - Посмотрим, чем она сможет ему помочь.

- Я с вами!

Ужаленные саранчой по-прежнему здесь. Мне кажется, теперь я вижу их в новом свете. Сморщенные плечи и грудь каждой жертвы продолжают вздыматься от гнева и невыплеснутой злобы. Некоторые рыдают, выплакивая накопившиеся эмоции, вовсе не связанные с потасовкой.

Близнецы помогают Доку перейти улицу, а я не отстаю.


Загрузка...