Конец клинка ночи

Райан Кирк

Конец клинка ночи

(Клинки павших — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

1

Прошло четыре дня с тех пор, как закончилась осада Звездопада. Всего четыре дня отделяли их от разрушений, от которых народ остался без крова. Это казалось таким коротким временем, и все же пропасть между тем, чем когда-то была жизнь, и тем, чем она стала теперь, казалась непроходимой, как если бы Великий Цикл повернул и разорвал весь мир на части. Аса знала, что ее точка зрения была чрезмерно драматичной, но это было правдой. Хотя она редко называла Звездопад домом, его разрушение вырвало дыру в ее сердце, болезненную тоску, которую она чувствовала каждый раз, глядя на руины.

Ливень потушил большинство пожаров, но пламя глубоко в руинах зданий продолжало дымиться, иногда вспыхивая яркими, но недолговечными пожарами. Асе было трудно поверить, что что-то еще могло загореться. Так мало осталось. Она не могла представить, что город можно было так быстро стереть с карты.

Она услышала, больше, чем чувствовала, шарканье позади нее. Коджи был исцелен, но его тело затекло от неиспользования. Он был вынужден отдыхать в течение двух дней, и, хотя он вставал и двигался последние несколько дней, его все еще ждал долгий путь, ведь битва чуть не унесла его жизнь. Тот, что она могла слышать его до того, как ощутила, было достаточным доказательством того, насколько слабым он оставался.

Его идеей было вернуться к руинам Звездопада. Они разбили лагерь с леди Мари, менее чем в лиге от рушащихся стен Звездопада, где было безопаснее. У Асы не было желания возвращаться, воспоминания о битве были свежи в ее памяти, но Коджи решил, что прийти сюда необходимо. Он хотел закрытия. Он хотел понять, что произошло, придать опустошению значение. Но Аса не думала, что можно было найти смысл в мертвых и выжженных зданиях. Надежды Коджи были такими же пустыми, как и здания, стены которых все еще стояли.

Но у нее не было лучшего места, и она не хотела выпускать Коджи из виду. Он был недостаточно силен, чтобы отбиться от роя комаров, и она не хотела его потерять.

Они вдвоем бесцельно рылись в руинах, Аса в основном молча следовала за Коджи, ищущим свои ответы.

Порой развилки выглядели знакомо, вызывали воспоминания, которые она быстро забывала. Она смотрела на улицы, по которым бежала, пока город горел, защищаясь от пылающих стрел маленькой крышкой, которую дал ей клинок дня. Улицы были пусты, теплый весенний ветер нес пыль, пахло бутонами растений, сгоревшим деревом и битвой. Смерть и жизнь смешивались в каждом ее вдохе. Она не была особенно верной, но если и существовал символ Великого Цикла, то Звездопад стал им. Солнце все еще вставало, и мир вращался, независимо от событий, которые сформировали ее жизнь.

Они повернули за другой угол, и воспоминания Асы обрушились на нее с почти физической силой. Именно здесь она наткнулась на умирающего старого клинка, его внучка рыдала рядом с ним, когда кровь сочилась из его ран.

Коджи позади нее, должно быть, заметил, как она напряглась. Она ощутила, как его рука коснулась рукояти меча, и ее поразило то, насколько медленным было движение. Мысль о том, что он защищал ее, была глупой, но обнадеживающей. Коджи всегда был защитником, и она обнаружила, что это постоянство было тем, за что она могла бы держаться, пока мир вращался вокруг нее.

— Что это? — спросил он.

Она указала на угол, где столкнулась с двумя клинками. Тело старика убрали. Одной из первых задач, которую поставили перед собой клинки, было очищение Звездопада от мертвых. Вокруг все еще валялось множество тел, запертых в труднодоступных местах. Однако большинство из них собрали и устроили настоящий костер.

— Здесь я нашла Джунко.

— Девочку, которая преследовала тебя последние несколько дней?

Аса кивнула. Она спасла юную девочку и вывела ее из Звездопада во время осады. С тех пор девушка была практически постоянной спутницей. Они даже спорили о том, что Джунко поедет с ними в эту небольшую экспедицию. Аса понимала, что у девушки больше никого не было, но ее присутствие было еще одной обязанностью, которой Аса не желала. Если бы Коджи захотел присоединиться к ней, она бы покинула лагерь в тот же день и больше никогда не вернулась.

Но воля Коджи была непоколебима, как сталь. Иногда качество было милым. Сегодня это ее раздражало. Он верил в Мари. Аса увидела это в тот момент, когда он отдал леди свой меч и обнажил шею для смертельного удара. Она увидела преданность в том, как его взгляд следил за леди, как он отвлекался каждый раз, когда она появлялась в поле зрения. Коджи не был влюблен, но его одержимость была такой же глубокой. Он нашел свой долг, и Аса опасалась, что их пути могут когда-нибудь разойтись.

Они продолжили путь к воротам, через которые прорвались силы Каташи. Когда они появились в поле зрения, Аса поборола воспоминания о волне солдат, разбивающихся о тонкую линию клинков ночи, которым было поручено удерживать эту часть наступления, пока другие клинки убегали. Схватка была одной из самых напряженных в ее жизни. Она помнила вспышки стали и фонтаны крови, но больше ничего.

Но она помнила свои чувства, в которых ей было неудобно признаться даже себе. В разгар той битвы она была спокойна, готова отдать жизнь, чтобы спасти клинки. Но теперь, когда непосредственная угроза исчезла, исчезло и ее чувство цели. Она не разделяла веры Коджи.

Несмотря на разорение, она чувствовала силу его оптимизма и надежды. Он стоял в остове города, который когда-то был его домом. Его плечи были расправлены, а голова — высоко поднята.

Они стояли бок о бок, но их разделяли лиги разницы. Часть нее хотела разделить его чувство цели, но большая часть просто хотела оставить конфликт позади. Как и ее наставник Дайсуке, все, чего она желала, — это жизнь, не тронутая мирскими заботами. Идея присоединиться к отстраненному клинку ночи и его семье временами перерастала в сильное желание, хотя бы для того, чтобы избежать этого безумия.

Голос Коджи заставил ее вздрогнуть.

— Что тебя беспокоит?

Она пыталась найти ответ, достаточно близкий к правде, чтобы не врать.

— Какой в ​​этом был смысл?

Его голос был обнадеживающим:

— Мы можем отстроиться.

Аса повернулась к нему, бросая вызов его оптимизму.

— Ты действительно в это веришь?

— Я должен, — его голос звучал уверенно, но плечи чуть опустились, показывая правду. Казалось, даже его оптимизм мог быть поврежден.

Они вернулись в сердце руин, где стояли останки Зала Совета, такие же разрушенные, как и любое другое здание. Клубы дыма все еще поднимались, что-то горело глубоко внутри. Аса задавалась вопросом, осталось ли в ней что-нибудь, что могло бы гореть, или ее огонь погас навсегда.

Она взглянула на Коджи.

— Ты нашел ответы?

Он молчал, глядя на здание. За все время, проведенное вместе, она никогда не видела отчаяния на его лице, но теперь оно было там, его глаза стали мокрыми, когда он увидел некогда бьющееся сердце клинков.

Он обернулся прежде, чем она увидела, как покатились слезы. Когда он ответил, его голос был решительным:

— Мы должны работать лучше.

В этот момент Аса почувствовала присутствие в улице от них. Коджи, должно быть, уловил то же самое. Она увидела, как он выпрямился и посмотрел в ту сторону. Оно было слабым, но двигалось.

Они подумали об одном. Там был выживший, которого они как-то пропустили? Насколько они знали, они одни были в городе сегодня, и другой солдат ощущался бы для их дара сильнее. Аса побежала, быстро обогнав Коджи в его ослабленном состоянии.

За углом она никого не увидела. Аса глубоко вдохнула и взяла себя в руки. Присутствие было слабым, исходило от отчасти рухнувшего дома. Она медленно прошла туда, Коджи следовал за ней в нескольких шагах, его затрудненное дыхание звучало так, будто он только что взбежал по склону горы.

Аса отпрянула, когда присутствие внезапно выскочило из дома на нее. Это действие вызвало смятение у нее. Выжившие не должны двигаться так быстро, как и люди с такой слабой энергией.

Аса увидела блеск короткого ножа в солнечном свете и споткнулась, рухнула на спину, когда из тени вылетела фигура.

С первого взгляда Аса все поняла. Человек был грязным, одежда лохмотьями свисала с узких плеч. Ребра были отчетливо видны через отверстия в тунике, а тело шаталось.

Вор сжимал небольшой сверток другой рукой. Их разделяло несколько шагов, и Аса не чувствовала страха. Сильный порыв ветра сдул бы этого человека.

Затем тряпка соскользнула со свертка, и Аса мельком увидела то, что выглядело как золото.

Аса мгновенно вскочила на ноги, и если у нее когда-то были опасения по поводу огня в ее душе, они быстро утихли, когда она потянулась за мечами. Кто-то посмел так осквернить место, где клинки жили и умирали! Она вытащила один из своих мечей из ножен, но чья-то рука крепко сжала ее запястье.

В момент замешательства вор повернулся и убежал. Это скорее ковылял, чем бежал, и натренированный глаз Асы видел, как вор берег левую ногу. Она поймала бы его мгновенно, как бы близко он ни подошел к главным воротам.

— Отпусти его, — сказал Коджи.

— Он украл у клинков, — она пыталась взять себя в руки, но в ее голосе сочился яд.

— И?

Ее гнев сломил не столько вопрос, сколько смирение в его голосе. Она склонила голову к нему. В тот момент на его лице отражалось горе, он выглядел так, будто был на много лет старше, чем на самом деле.

— Выжившие забрали свое дни назад. Этот мужчина почти мертв из-за голода. Если это ему поможет, кто мы, чтобы лишать его этого?

Коджи. Слуга Королевства до конца. Он придерживался их клятв, верил в них душой. Стыд поднялся в ней, это ее злило. Она хотела выместить агрессию на чем-то или ком-то, но рядом никого не было. Почему он был намного лучше нее?

— Идем в лагерь, — Коджи огляделся, и Асе показалось, что он пытался запомнить сцену. — Тут для нас ничего уже нет.

* * *

Вдали от руин Звездопада, в лагере, где находились выжившие после осады и армия леди Мари, прохладный весенний бриз нес приятные ароматы, которые заставляли Асу думать о лучших временах. В детстве весна никогда не была ее любимым временем года. Весна означала начало работы. Жизнь на ферме всегда была тяжелой, но зимой большую часть времени семья проводила дома. Зимой отец Асы научил ее читать и писать, его сильные руки поддерживали ее, когда она впервые попыталась написать свое имя.

Весна означала бесконечные дни в поле. Все в семье работали, и хотя Аса была самой младшей, она не была исключением. Однажды она в слезах побежала к матери. Ее руки стали такими грязными, грязь так глубоко въелась, что вытирать их было бесполезно. В детстве она думала, что ее руки навсегда останутся в пятнах.

Сегодня ночью светила яркая луна, сияя сквозь щели на входе их палатки. Аса подняла руки к свету, увидев, что они были почти такими же чистыми, как у настоящей леди. Несмотря на отсутствие грязи, ее руки были по-прежнему мозолистыми. Хоть что-то осталось прежним.

Аса устала. Ее веки сами опустились, поднялись только после длительного усилия. Ее тело просило сна, но ее стремительный разум не позволил ей войти в мир снов.

Громкий храп Коджи рядом с ней свидетельствовал о его душевном спокойствии. Он всегда быстро засыпал, и эта ночь не была исключением. Она боролась с желанием провести пальцами по шрамам на его обнаженном торсе. Он был моложе, но его тело уже было испорчено целой жизнью сражений. Но он пожимал плечами, будто это было пустяком.

Она ему завидовала. Коджи был медленным мыслителем, но как только он принимал решение, он придерживался его, следуя до конца почти без вопросов. Она считала это еще одной милой, но расстраивающей чертой, особенно для той, кто сомневался почти во всем, что она делала.

В конце концов, Аса сдалась. Если она не могла спать, она могла хотя бы размять ноги. Не было смысла лежать в постели и злиться.

Когда она села, она заметила мерцание огня, отбрасывающее слабые тени на их палатку. Пламя обрисовало одинокий силуэт, и Аса решила посмотреть, кто еще не спал в это время ночи. Она быстро накинула темную мантию, приветствуя ее тепло, когда вышла в холодную весеннюю ночь.

Леди Мари сидела у костра одна, в окружении горстки стражей из своего дома на почтительном расстоянии. По морщинкам на ее лице Аса догадалась, что она какое-то время сидела у огня.

Аса подумывал вернуться в палатку. Взгляд Мари был прикован к мерцающему пламени, и она еще не заметила Асу. На самом деле они не разговаривали, разве что мимоходом с тех пор, как Мари спасла жизнь Коджи. Теперь приближаться к ней было неловко, будто действия Коджи подняли между ними плотную завесу.

Аса почти отступила, но печальное выражение лица Мари притянуло ее. Другая женщина страдала, и хотя Аса не знала, насколько прочными были их отношения, Мари не заслуживала страданий в одиночестве.

Аса молча подошла и села, стражи ее узнали, но женщина едва кивнула.

Аса смотрела, как звезды ползли над головой, взглянула на огонь, который плясал над бревнами и углями.

Когда Мари заговорила, Аса чуть вздрогнула.

— Как он?

— Лучше. Нужно еще несколько дней на восстановление, прежде чем он сможет снова сражаться. Клинки дня приходят к нему ежедневно, что, я думаю, начинает ему нравиться. Он хочет помогать тебе, чем может.

Она тихонько засмеялась с легким намеком на горечь.

— Он, наверное, больше делает для меня, скрываясь. Его легенда продолжает расти с каждым рассказом. Если бы он больше никогда не сражался, о его подвигах все еще шептали бы из поколения в поколение. Иногда я думаю, что все, что мне нужно сделать, это упомянуть имя Коджи, и Королевство будет моим.

Аса знала, о чем говорила Мари. Куда бы они ни шли, люди шептались. Коджи был самым сильным мечником в мире за много лет, его подвиги были под стать навыку. Но эти слова были удивительно честными. Мари обычно говорила только об управлении ее землями. Она не упоминала все Королевство. Невинная оговорка? Хоть Аса уважала Мари, она не забывала, что Мари была леди, выросла среди интриг, которые Асу не интересовали.

— Ты хочешь Королевство? — спросила Аса.

Мари впилась взглядом в Асу. От ее взгляда Аса задумалась, какими были их отношения. Они были подругами, союзницами или чем-то еще? Она не была уверена. Аса подозревала, что и Мари задавалась этим вопросом.

Взгляд Мари стал мягче, вернувшись к огню, ее решение было принято. Когда она заговорила, она вела себя как с другом:

— Иногда. Только потому, что уверена, что смогу править. Мое правление спасло бы жизни и предотвратило бы подобное, — она указала на руины Звездопада.

Аса позволила себе открыться.

— Коджи согласился бы.

— А ты — нет?

— Не знаю, может ли хоть какой-то лидер вести Королевство, — она знала, что ступала по тонкому льду, но не собиралась лгать. Если вера Коджи была оправдана, и за Мари стоило следовать, Мари не станет наказывать тех, кто говорил честно.

Мари не ответила, просто слегка кивнула Асе, хоть значение не было ясным.

Аса не хотела следовать за своими мыслями, не тогда, когда она пришла сюда, чтобы спастись от них. Чтобы Мари не копала дальше, она спросила:

— Что тебе мешает по ночам?

Голос Мари был горьким:

— Это нужно спрашивать? — она посмотрела на Звездопад, символ стольких неудач.

Выражение ее лица смягчилось, а плечи опустились.

— Уверена, я лучший лидер для своего дома, но трудности кажутся непреодолимыми. Что, если армия решит не служить мне? Что будут делать клинки теперь, когда их дом разрушен? Почему мой народ должен принимать женщину как правителя? Ежедневно мы получаем посыльных птиц от различных дворян моей страны, но я не знаю, как ответить. Если я займу место лидера, несомненно, некоторые увидят шанс захватить власть, еще больше разорвав мой дом на части.

Казалось, она хотела продолжить, но взяла себя в руки.

— Извини, Аса. Знаю, у тебя сейчас много дел, но я не уверена, что смогу это сделать.

Асе нравилась Мари. Она не была уверена, что они когда-нибудь сойдутся во взглядах, но уважала женщину. Сила и храбрость женщины не подвергались сомнению, и это имело большое значение в глазах Асы.

Вместе они смотрели на угасающий костер. Что-то в пламени очаровало их обоих, и даже Аса ощущала воздействие мерцающего огня. Она расслабилась и высказала свое мнение:

— Я не знаю ответов на твои вопросы. Но я знаю одно: когда обнажен меч, нет места сомнениям. Воин, сомневающийся в своей цели, умирает. Ты стоишь перед трудными решениями, но не можешь повернуть назад ни на мгновение, — ей было интересно, говорила ли она для Мари или для себя. Какой смысл вести проигранную битву?

— Я не воин, — ответила Мари.

Аса остановила ее:

— Ты такая же, как Коджи или я. Твое оружие хоть и не из стали, но ты все равно даруешь смерть или жизнь. Ты обнажила свой меч в тот момент, когда направила нас на этот путь.

Они снова обратились к огню, его тепло просачивалось через одежду Асы. Внезапно ее накрыла волна усталости. Она встала, собираясь уйти. Она поклонилась и повернулась к палатке.

— Аса?

Клинок ночи услышала изменение голоса Мари. Мари произнесла ее имя властно.

— Да?

— Спасибо.

Аса поклонилась Мари и направилась в свою палатку, желая ощущать такую ​​же уверенность, что и окружающие.

* * *

Аса смотрела, как Джун исцелял Коджи. Учитывая статус Коджи среди других клинков, он заслуживал ежедневных визитов хотя бы одного клинка дня. Со временем и отдыхом его тело исцелилось бы само, но среди клинков было непреодолимое чувство, что их сила скоро снова понадобится. Самый сильный из них заслуживал исцеления.

Этот процесс был утомительным как для клинков дня, так и для тех, чьи тела исцеляли. После каждого исцеления Коджи садился и съедал как минимум две миски риса и овощей. По сравнению с тем, что ели большинство людей в лагере, трапеза была достойной короля.

Аса видела множество исцелений, но они не переставали очаровывать ее. Силы клинков дня были из того же источника, что и у клинков ночи, но все же их навыки были совершенно разными. Только Киоши, насколько она знала, понял, как задействовать оба набора навыков. Была ли это достойная цель? Или это было так же бессмысленно, как и многое другое?

Наблюдая за исцелением, она знала, что ей не хватит навыков, чтобы попробовать. Она смотрела и глазами, и чувством. Глазами можно было мало что увидеть. Коджи лежал на кровати, пот на лбу был единственным признаком его дискомфорта. Джун, клинок дня, который когда-то спас жизнь Асы, опустился на колени рядом с ним, положив руку на грудь Коджи. Если не считать то, что Коджи учащенно дышал, они оба были почти неподвижны.

Однако ее чувство рисовало иную картину. Энергия вокруг Коджи текла особым потоком, который был таким с его последнего боя. Разница между аурой Коджи и чьей-либо аурой была тонкой, но за последние несколько дней Аса провела с ним достаточно времени, чтобы быть уверенной, что в ней что-то изменилось.

С этой энергией переплеталась энергия Джуна. Клинки дня управляли энергией других, чтобы ускорить процесс исцеления. Работа Джуна была сложной и быстрой, и Аса могла уловить лишь самые слабые контуры того, что он делал. Ее чувство было обучено обнаруживать взмах меча, а не подергивание пальца.

Джун закончил исцеление. По ощущениям Асы, энергия старшего клинка дня будто медленно отделилась от энергии Коджи, почти как два любовника, разошедшиеся после того, как танец закончился. Джун в последний раз проверил Коджи, чтобы убедиться, что он здоров, и встал. Несмотря на то, что клинку дня было больше сорока лет, он двигался с легкой и мощной грацией. Аса подумала, не был ли когда-то и Джун клинком ночи. Киоши не мог быть единственным, кто знал обе стороны их силы.

Глаза Джуна встретились с ней. Коджи сел и уже потянулся за первой тарелкой риса. Джун посмотрел на дверь, и Аса поняла намек. Она поклонилась Джуну:

— Спасибо за уделенное время, мастер. Разрешите проводить вас.

В обмане, каким бы тонким он ни был, не было необходимости. Коджи атаковал миску с рисом с той же энергией, с которой сражался с противниками.

Аса направилась к выходу из палатки, а затем позволила Джуну взять на себя инициативу, он пошел к месту, где их не могли бы подслушать.

Джун не стал беспокоиться о формальностях. Его глаза выглядели пустыми. Помогая Мари, клинки были заняты лечением не только других клинков, но и обычных солдат, которые приняли их помощь. Аса не завидовала тому бремени, которое нес на себе мужчина.

— Ты была с ним с битвы? — спросил он.

Аса кивнула.

— Думаешь, очевидно, что его энергия изменилась?

— Немного, но да. Мне не хватает слов, чтобы описать это, но он отличается даже от других клинков.

— Ты заметила это перед боем?

Она покачала головой.

— Сложно сказать. Но я почти не замечаю этого, если мы не очень близко, и пока я не сосредоточусь. Раньше это было легко не заметить.

Джун вздохнул.

— Для меня это так же очевидно, как смена времен года. Другие клинки, исцелившие его, тоже заметили это. Им становится неудобно, поэтому я приходил сюда последние три утра.

Аса об этом задумывалась. Сразу после битвы Коджи помогал любой доступный клинок дня, но в последнее время Джун был единственным. И все же Аса не понимала.

— Почему?

Джун взглянул на нее, на его лице появилось мгновенное замешательство, которое быстро сменилось осознанием.

— Ты не чувствуешь этого, да?

Аса не понимала, о чем он говорит.

— Аса, его энергия не просто другая. Он по-другому с ней взаимодействует. Он манипулирует потоком энергии вокруг себя.

Аса все еще не понимала. Она покачала головой.

— Разве так не делают клинки дня?

— Не так. Если бы я мог делать, как он, я стал бы легендарным целителем. Я не могу управлять энергией, которая не моя и не того, кого я касаюсь. Это было бы как исцелять кого-то, сидя на другом конце города. То, что он делает, неуловимо, и я подозреваю, что он даже не осознает этого, но он все время втягивает в себя энергию вокруг себя.

— Что это вообще значит? — обеспокоенно сказала Аса. Джун говорил, что Коджи был болен?

Джун посмотрел вдаль, словно там можно было найти ответы.

— Я не знаю. Насколько мне известно, ничего подобного никогда не происходило. Если бы были ответы, они были бы в библиотеке Звездопада, но теперь их тоже нет.

— Он здоров?

— Без сомнения. Возможно, то, что мы заметили, — причина того, что он так быстро поправляется. Возможно, тебе это кажется медленным, но я не могу описать, насколько он был близок к смерти. Тот факт, что он снова готов к бою, поражает. Я не хочу тебя беспокоить, но прошу быть настороже. Если эта способность является источником его силы, возможно, ей можно научить других. Если это что-то еще, самое лучшее, что мы можем попросить — это пристальное наблюдение.

Аса согласилась, и Джун пошел своей дорогой. Нужно было многих исцелить за короткое время.

Она вернулась в палатку, где Коджи уже начал есть вторую миску риса.

— Что сказал Джун?

— Я должна очень внимательно следить за тобой, — ответила Аса.

На лице Коджи появилась озорная ухмылка, и он стал выглядеть моложе, чем был на самом деле.

— Несмотря ни на что? — с этими словами он стал снимать одежду.

Несмотря на соблазн, Аса надеялась сегодня встретиться с Советом Клинков. Если она собиралась поймать их, ей нужно было уйти раньше. Она повернулась, но Коджи прыгнул к ней с озорством. Несмотря ни на что, у него все еще были моменты, когда он вел себя так, будто был не старше ребенка.

Аса заблокировала его руку, когда он подошел, чтобы обнять ее, завела за него и бросила его. Он упал легко, но простым поворотом выбил ноги из-под нее, и она тоже упала на кровать.

Злясь, что ее планы откладываются, Аса ударила его локтем в лицо. Ранен или нет, она не любила, чтобы люди вмешивались в ее планы. Она почувствовала его приближение и перенаправила локоть. Он отразил его другой рукой, и, прежде чем она узнала, что произошло, они обменивались ударами.

Удары были на грани игривости и злости. Она пыталась нанести удар, ощущала его блок и исправляла цель. Он пытался уйти от ее атак, используя свое чувство. Четыре удара пролетели за пару ударов сердца.

Затем Аса почувствовала блок для удара, который она еще не нанесла. Инстинктивно она поменяла конечности, вонзив колено ему в живот. Он согнулся, без труда приняв удар, но она все еще видела, что причинила ему боль. Она оттолкнулась, и на мгновение мир стал неподвижным.

Аса нахмурилась, обеспокоенная тем, что только что произошло.

Улыбка Коджи медленно исчезла, когда он понял, что Аса больше не играла.

— Что?

— Я никогда раньше не ощущала ничего так далеко вперед. Я даже не двинулась с места, когда почувствовала твой блок.

Похоже, он не особо задумывался о ее проблеме.

— Похоже, я борюсь в полную силу.

Она покачала головой, воспроизводя воспоминание.

— Коджи, я не такая сильная, как ты.

— Ерунда, — он попытался дотянуться до нее, чтобы обнять.

Аса отбросила его руку и опустилась рядом с ним на колени.

— Дело не в моей гордости. Я серьезно. Ты намного сильнее как мечник, и то, что только что произошло, намного превосходило то, на что я когда-либо была способна.

Теперь его смущение тоже было очевидным.

— Ты тренировалась?

— Нет.

Задумавшись, она не почувствовала посланницу, пока та не оказалась почти у палатки. Девушка была клинком ночи, Аса видела ее, но не знала лично.

Они повернулись, когда клинок вошла без стука. Когда она увидела состояние палатки и свободно свисающую одежду Коджи, она покраснела и низко поклонилась.

— Простите.

— Не стоит, — прорычал Аса. — Что такое?

— Только что прилетела птица от наших разведчиков. Приближаются значительные силы, и леди Мари призывает вас обоих подготовиться к битве.

2

Остаток утра превратился в битву порядка против хаоса. Птицы-посыльные летали между разведчиками, войсками Мари и приближающимися войсками. После немалого замешательства Мари и ее командиры узнали, что отряд, идущий к руинам Звездопада, был верен дому Кита. Разведчики сообщили, что они носили синюю униформу и несли знамена, украшенные молотом и мечом, древними символами дома Мари.

Коджи ждал в состоянии нервного возбуждения, расхаживая по палатке. Несмотря на аргументы клинков дня, он был уверен, что был готов к битве. Он чувствовал себя сильнее, чем раньше, хотя и не мог сказать почему. Его тело болело, будто покрытое синяками, которых он не мог видеть, но он был уверен, что, как только возобновит тренировки, его сила и грация вернутся. Если бы не зоркий глаз Асы, он, вероятно, уже пытался бы регулярно тренироваться.

Когда Мари подошла к их палатке, солнце стояло высоко в небе. Коджи без проблем узнал ее энергию. Это был ее первый визит с тех пор, как Коджи предложил ей меч, чтобы лишить его жизни. С тех пор они не разговаривали, но его взгляд редко покидал ее. Он знал, к какой цели намеревался направить свою жизнь.

Коджи низко ей поклонился.

— Миледи.

Она поклонилась не так низко, как и подобало знати.

— Коджи. Рада видеть, что ты в порядке.

Это простое заявление подняло ему настроение, его сердце забилось быстрее.

— Спасибо.

Аса, стоявшая рядом с ним, была менее впечатлена. Он хотел, чтобы Аса видела Мари такой, какой он ее видел. Возможно, когда-нибудь это случится. Она спросила:

— Что тебе нужно?

Вопрос был уместным, а ее тон — дружелюбным, но грубость все еще раздражала его чувства. Мари заслуживала высочайшего уважения.

Мари, похоже, не обиделась.

— Командующего приближающимися силами зовут генерал Фумио. По его словам, он является лидером Первого экспедиционного корпуса дома Кита. Я ничего об этом не знаю, но у него печать моего брата, и они несут наш флаг. Я склонна ему верить, и мы встречаемся под флагом перемирия в предгорьях. Я бы хотела, чтобы вы двое собрали команду надежных клинков ночи, чтобы сопровождать меня.

Коджи чуть не подскочил от приказа Мари, но голос Асы прервал его согласие.

— Ты уверена, что это разумно? Наша позиция и без того шаткая.

— У меня нет выбора. Клинки — часть моей армии, и нет смысла скрывать этот факт. Клинки и дом Кита связаны. Я опасаюсь встреч, и без Такахиро рядом, вы двое — среди немногих, кому я доверяю.

Мари многое не сказала. На прошлой встрече под флагом перемирия ее предал ее генерал и запер в сундуке. Хоть она звучала спокойно, ее взгляд метался по палатке, выдавая волнение из-за переговоров.

Коджи обдумывал ее последние слова. Мари еще доверяла ему, хотя он признался в убийстве ее старшего брата. Это не было прощением, но он был готов идти за ней по сотне горящих Звездопадов.

Аса слабо поклонилась, принимая задание, и Мари оставила их.

Вскоре они собрались, чтобы идти к месту встречи. Коджи огляделся, поражаясь тому, каких разных людей собрала Мари. Тут были Мари и два советника, их окружали солдаты в синей форме дома Кита и клинки ночи в традиционных черных одеждах. Джун, единственный клинок дня, был еще и советником Мари, он был в белой одежде клинка дня и сочетался с нарядом Мари.

Они обладали преимуществом высоты, но вскоре пожертвовали им. Когда они спускались, им в лицо дул теплый западный ветер. Ветер шел на пользу лучникам внизу, а Коджи и другие взвалили на плечи щиты, готовясь к худшему. Вес на его спине был неудобным и незнакомым, но клинки недавно на собственном опыте убедились, насколько разрушительным могло быть умелое использование лучников. Они больше никогда не повторят ту ошибку. Какими бы сильными они ни были, они не были непобедимы.

Когда они приблизились, ощущения Коджи были доведены до предела. Для него было большой честь возглавить стражу, и если ему нужно будет отдать жизнь, чтобы защитить Мари, он сделает это без колебаний. Любая судьба лучше, чем быть опозоренным перед ней.

Его меры предосторожности оказались ненужными. Они подошли без труда и вскоре расселись под небольшой палаткой. Когда подошел генерал, Мари пила чай, приготовленный Джуном.

Коджи мгновенно оценил мужчину. Генерал Фумио не был клинком ночи, но все равно держался, как подобало воину. Его осанка и равновесие были почти идеальными, и пока он шел, Коджи видел шрамы, следы службы воина. Генерал осмотрел разношерстное собрание перед ним, его мысли выдала лишь мелкая вспышка раздражения.

— Леди Мари, ваши сообщения дали мне понять, чего ожидать, но не это. Приятно видеть вас, но у меня больше вопросов, чем ответов. Звездопад горит, клинки ночи составляют ваш почетный караул, а вашего брата, с которым я должен был встретиться, нет.

Перед тем как заговорить, Мари сделала еще глоток чая. Коджи догадывался, насколько важен был для нее этот момент. На данный момент ее власть над армией над Звездопадом была прочной, но они проголосуют за нее через четверть месяца. Если Фумио решит не поддерживать ее, она, скорее всего, потеряет солдат. Но если ей удастся завоевать Фумио, ее власть над армией и домом значительно укрепится. Коджи хотел, чтобы у него были какие-то политические навыки, которые он мог бы одолжить Мари, но это было ее испытание.

Мари вкратце рассказала о прошедшем месяце, придерживаясь только голых фактов. Она поведала об осаде Звездопада силами Каташи, своем решении спасти клинков и временном контроле над армией. Она не говорила о предательствах, которые претерпел их дом.

— Мне очень жаль, генерал Фумио. Я послала птиц в другие армии и в Стоункип, но я даже не подозревала, что ваш отряд существует. Если бы я знала, я бы сразу уведомила вас. Это подводит меня к другому вопросу. Что делает ваш отряд?

Фумио выглядел неуверенным.

— Боюсь, это между мной и вашим братом, миледи. Моя миссия была секретной.

— Хироми мертв, генерал.

Шок на лице Фумио был искренним. Коджи не разбирался в людях, но это было очевидно. Его чашка дрожала в руке, которую он сознательным усилием успокоил.

— Что случилось?

— Он был убит, став жертвой заговора между лордом Каташи и генералом Кё.

Взгляд Мари был стальным, пока она рассматривала генерала. Коджи ощутил напряжение в воздухе, которое подхватили все стражи под навесом. Ни одна рука не дотянулась до меча, все они были дисциплинированы, но он чувствовал готовность.

— Я не верю, что Кё способен на такой поступок, миледи, — в голосе Фумио была резкость.

— Тем не менее, это правда. Даю слово.

Глаза Фумио сузились, он опустил чашку.

— Я служил бок о бок с генералом Кё более двадцати лет. Где он? Я поговорю с ним и разберусь с этим. Я найду правду.

Ответ Мари был прямым.

— Я убила его в бою.

Коджи начал движение почти раньше, чем понял, что делал. Он почувствовал, как Фумио пытался схватить меч и напасть на Мари. Стражи в комнате переместились в ответ на изменение баланса генерала. Коджи действовал без раздумий, бросившись к генералу, вытаскивая свой меч, чувство давало ему преимущество над всеми в палатке.

Меч клинка ночи оказался у шеи Фумио еще до того, как его рука добралась до меча. Голос Коджи был низким:

— Коснешься оружия, попрощаешься со своей жизнью.

Глаза генерала расширились, и руки взялись за мечи в палатке. Они были в нескольких шагах от боя, когда голос Мари вмешался:

— Спасибо, Коджи, но в этом нет необходимости. Сомнения генерала Фумио разумны. Он был участником придворных интриг достаточно долго, чтобы подозревать меня.

Коджи пристально посмотрел на генерала и отстранился. Он быстрым движением вложил меч в ножны и отступил в ряд стражи.

Тишина между двумя лидерами почти трещала от напряжения, но Мари терпеливо потягивала чай, в конце концов нарушила тишину:

— Я предоставлю все доказательства, которые смогу. Кё нанял молодую женщину, чтобы она выдавала себя за меня, она подтвердит свои преступления. Если вы чтите слово клинков, кое-кто пришел спасти меня из лагеря Каташи. И если вы окажете мне свою поддержку, со временем я получу признание Каташи из первых рук.

Фумио не спешил верить.

— Зачем Кё такое делать?

— Я не знаю. Я любила своего брата, но Хироми правил плохо. Он не был подготовлен так, как Джуро. Возможно, Кё считал, что действовал на благо дома. А может, это была простая жажда власти. Это вопрос, на который я не могу ответить.

Фумио пригубил чай, более задумчивый, чем раньше.

— Что бы вы хотели от меня?

— Сначала ответы. Какой была ваша миссия?

Генерал сделал паузу перед ответом.

— Хироми считал, что у него будет возможность пойти на север, пересечь реку и атаковать силы Каташи. Это был глупый план, но я получил приказ.

Мари кивнула.

— Ударная группа в тылу врага. В чем заключалась ваша цель?

— Уничтожить земли дома Амари и, если возможно, убить лорда Каташи.

Мари посмотрела за палатку на группу солдат вдали.

— Только с этим?

Фумио выглядел расстроенным.

— Это элитные солдаты, но да. Я был против этого плана.

Каждый сделал глоток чая. Мари, казалось, оценивала генерала.

— Я планирую стать главой своего дома. Я понимаю, что это идет вразрез с традициями, но люди должны быть в безопасности. Вы присоединитесь ко мне?

Фумио оглядел собравшихся.

— Есть ли у меня выбор? Ваши клинки — могущественная сила.

Голос Мари был строгим:

— У вас всегда будет выбор. Откажетесь, и ваш ранг будет понижен до рядового. Вы по-прежнему будете служить дому и людям, если хотите. В противном случае вы можете выйти на пенсию. Примете мое предложение, и мы сможем предотвратить еще большие разрушения в этой войне.

Фумио долго смотрел на нее. Наконец, он мрачно улыбнулся.

— Иногда вы напоминаете мне Джуро.

Мари поклонилась Фумио.

— Это величайший комплимент, который я могла получить. Спасибо.

— Я приведу свои силы в ваш лагерь к концу дня.

Больше нечего было сказать. Они допили чай, поклонились друг другу и разошлись по своим войскам.

* * *

Совет не мог просить лучшей погоды для проведения собрания. Солнце ярко сияло в небе на фоне пучков тонких облаков. Прохладный воздух, спускающийся с заснеженных гор, смешивался с теплым воздухом равнин внизу, создавая температуру, которая побуждала усталых воинов греться на солнце.

Несмотря на почти идеальную погоду, Коджи чувствовал себя неуютно. А Аса не помогала. Занятые другими делами, они не успевали поговорить после вчерашних переговоров, но когда они смогли, Аса хотела только обсудить действия Коджи.

Коджи не мог понять. С его точки зрения, ничего примечательного не произошло. Но Аса была настойчива.

— Коджи, ты мне доверяешь?

Его темп не замедлялся. Если они дойдут до собрания, этот разговор закончится.

— Конечно.

— Тогда почему ты мне не веришь?

— Потому что то, что ты говоришь, не имеет смысла.

— Подумай, Коджи! Ты был окружен другими клинками. Кто-нибудь еще обнажил меч?

Коджи остановился и развернулся. Они уже знали, что он был быстрее большинства клинков, поэтому, хотя он согласился, что она была права насчет фактов, ее интерпретация была безосновательной. Она подталкивала его принять ответ на вопрос, которого у него не было.

Разочарование Асы вспыхнуло.

— Я не единственная, Коджи. Можешь спросить других. Об этом шепчутся клинки.

Коджи едва сдерживал собственное недовольство.

— Что ты хочешь от меня, Аса?

— Чтобы ты понял, что ты сильнее и быстрее, чем раньше. Я бы хотела, чтобы ты видел это с моей точки зрения. Я едва видела, как ты двигался!

У него не было для нее ответов. В его мыслях мало что изменилось, но ей хотелось большего.

— На что это было похоже?

— Ничего особенного. Я тебе это уже говорил.

Аса выглядела так, будто она ему не поверила, но не стала давить.

К счастью, они пришли на собрание через пару мгновений. Хаджими, лидер клинков, выбрал место, которое выглядело как естественный амфитеатр. Небольшой склон холма с видом на плоскую поляну, подходящую для речи. Четыре уцелевших клинка совета сидели у подножия холма, а остальные сидели выше. Приглашались все, кто интересовался судьбой клинков. Пространство было не таким удобным, как их разрушенный зал, но каждый клинок должен был слышать дебаты.

Внимание Коджи привлекли два факта. Во-первых, как мало было клинков. Коджи подсчитал, что присутствовало несколько сотен человек. Конечно, они все еще оставались в Королевстве, но их число сильно уменьшилось. Не было сомнений. Он подозревал, что всего осталось меньше тысячи клинков, и эта мысль заставила его вздрогнуть.

Вторым фактом было то, как мало было клинков дня. По традиции клинков дня было меньше, чем клинков ночи, потому что этим навыкам было труднее научиться. Коджи всегда слышал, что на каждый клинок дня приходилось около трех клинков ночи. Но здесь число казалось ближе к десяти. Он смотрел на море черных одежд, лишь изредка перемежающееся белыми. Клинки дня сильнее пострадали от хаоса в стране, или у него изначально была неверная информация?

Он и Аса сели на склоне холма, примерно на полпути вверх по склону, но он не мог избавиться от ощущения, что он находился в центре внимания.

Коджи желал относительной анонимности, которой он когда-то пользовался. Он знал свою силу. Это была простая правда. Но он не верил, что его дела заслуживали признания, которое он получил. Его стыд стал еще более острым из-за осознания совершенных им преступлений. Он помог сжечь дворец. Он убил короля и помог начать эту войну. Независимо от того, что он сделал хорошего, каким бы умелым он ни был, он не был уверен, что его ошибки когда-нибудь исчезнут.

Перед началом встречи к ним присоединилась Джунко, молодой клинок ночи, которую Аса спасла из Звездопада. Она часто была рядом и ловила любой момент, когда могла быть рядом со спасительницей. После осады девушка ежедневно тренировалась, желая показать себя Асе. Аса, к сожалению, уделяла девушке мало внимания. Коджи предположил, что у нее на уме были другие проблемы.

Хаджими встал, чтобы обратиться к толпе. Даже издали он выглядел таким же подавленным, как и собрание, которое он вел. Когда-то он выглядел сильным, из тех, с кем сражались только в случае необходимости. Его глаза все еще горели, но мышцы пропали с костей за последние пару месяцев, а темные мешки под глазами подтверждали, что он мало спал.

Его голос все еще разносился над собравшимися:

— Нашего дома больше нет, но наша сила остается. Мы собрались сегодня, чтобы решить, в каком направлении пойдет наш народ. Мы выслушаем предложения и мысли.

Коджи приготовился к долгому обсуждению. Обычно совет принимал решения и сообщал остальным клинкам. Ходили слухи, что Хаджими было неудобно принимать решение, не зная мыслей людей. Коджи считал идею отвратительной. В такие моменты клинкам требовалось сильное лидерство, а не опрос. Сегодня будут представлены десятки, если не сотни, различных идей без четкого направления. Не так нужно было вести.

Один за другим клинки выходили вперед и высказывали свое мнение, собрание было внимательным и заинтересованным. Коджи заметил закономерность после нескольких выступающих. Почти все хотели перестроить Звездопад. Они хотели вернуть прошлое и власть, которой когда-то обладали. Были предложения заставить лордов преклонить колени перед Хаджими, и один клинок зашел так далеко, что предложил выбрать следующего короля из их рядов, идея столь же незаконная, сколь и опасная. Но никто не высказывался против этой мысли.

Коджи оглядел склон холма. Большинство клинков ерзало. Те, кто спускался, громко кричали, но Коджи заметил множество взглядов среди собравшихся. Большинство понимало, что ораторы продвигали мечту, которой никогда не суждено сбыться, но ни у кого не хватало смелости сказать правду. И чем больше выступало за ведение переговоров с домами с позиции власти, тем больше людей, казалось, верили в это глупое заблуждение.

Ему было гадко слушать, как дебаты становились все глупее. Ветер перемен захватил клинков, и они могли думать лишь о возвращении того, как было. Лучшее прошлое, о котором они говорили, казалось воображением, а не реальностью, но иллюзия медленно завоевывала все больше сторонников.

Он не мог это допустить. Правда казалась очевидной. Она висела над собранием как плотное душащее одеяло, но никто ее не признавал. Он встал, чтобы его узнали, и услышал, как шепот стал громче. Даже Аса подняла взгляд. Она знала его мысли, он ощущал ее поддержку. Она была заинтересована только в себе, потому не говорила при толпе, но он знал, что его поддержит хоть один человек, и это дало ему сил говорить смело.

Хаджими узнал Коджи, когда тот вышел вперед. Он сглотнул, подбирая слова. Инстинкт помогал ему биться, отточенный за годы тренировок. Но соглашение заведет их дальше.

— Я уважаю голоса тех, кто выходил до меня, но я не согласен.

Коджи не знал, показалось ли ему, что большая часть толпы склонилась ближе, чтобы послушать.

— Мы должны признать суровую правду. Многое из того, что я слышал сегодня, выражает желание, чтобы мир вернулся к прошлому. Я понимаю это желание. Я хочу вернуть свой дом, и я хочу уважения, которое когда-то было моим благодаря этой одежде, которую я заслужил право носить. Но Великий Цикл вращается лишь в одном направлении. Оглядитесь, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть эти и подобрать следующие слова. — Нас здесь должны быть тысячи. Каждый из нас потерял друзей и семью, людей, с которыми мы тренировались и с которыми сражались. Многие в Королевстве хотят, чтобы мы умерли. Вы все это знаете. Мы все видели страх и ненависть в глазах тех, кому мы служим. Да, здесь есть сила, сила изменить ход будущего. Но не сила подчинить Королевство нашей воле.

Коджи показалось, что он услышал гневное бормотание, но его это не остановило.

— Наша цель не может состоять просто в том, чтобы вернуть прошлое. Это не лучше, чем взрослый, желающий снова быть ребенком. И мы не дети. Я недостаточно умен, чтобы точно знать, что нужно делать, но у меня есть одно предложение. Пока что следовать за леди Мари. Она не слушается традиций, но те из нас, кто встречал ее и видел лично, были впечатлены. Она предлагает нам укрытие, пока другие лорды планируют осаду. Ее дом богат ресурсами, но беден людьми. Без нас ее земли перешли бы к другим лордам. Но вместе мы еще можем восстановить равновесие в Королевстве.

Коджи хотел сказать больше, но выразил свое мнение. Говорить дольше было бы неуважительно. Он поклонился и занял свое место. Даже Аса выглядела задумчиво, и это было большим комплиментом, чем он ожидал.

Оратор, выступавший после Коджи, опроверг многие из его утверждений, но Коджи чувствовал изменение отношения в толпе. Его голос остановил тиранию меньшинства. Один за другим приходили другие ораторы, каждый из которых, по сути, соглашался с Коджи. Некоторые разошлись в деталях, но все они согласились с одним фактом: их лучший шанс на выживание был с Мари. Будущее было неизвестно, но их немедленные шаги казались очевидными.

Когда совет, наконец, принял решение на заходе солнца, это было почти запоздалое решение.

Клинки объединятся с домом Кита.

* * *

Через пару дней амбиции Мари подверглись новой проверке, голосованию армии.

Коджи и несколько клинков ночи сопроводили Мари туда. Насколько Коджи знал, такого в истории Королевства еще не случалось. Он слышал аргументы Мари, но все еще не был уверен, что верил им. Лидеры не должны были обращаться за поддержкой к людям, которых возглавляли. Их долг — вести, а долг других — следовать.

Мари рассмеялась, когда он сказал ей об этом, и спросила, думал ли он, что так был устроен мир.

— Да, раз ты так говоришь.

Она засмеялась еще сильнее. Коджи был рад, что он мог принести ей немного счастья, но был уязвлен, что она была низкого мнения о его взглядах.

— Коджи, извини, если оскорбляю. Если бы это было правдой, в мире было бы намного легче жить. Но как думаешь, то, что верно в отношении тебя, верно и в отношении других? Кто из них последовал бы просто потому, что считал это долгом?

Коджи признал ее точку зрения.

— А если они решат, что ты не подходишь для управления ими?

— Тогда я ничего не могу сделать. Любой правитель, полагающийся исключительно на страх или силу, рано или поздно будет свергнут. История многому нас научила. Я не могу использовать и клинков таким образом. У меня не будет выбора, кроме как уйти в отставку.

Коджи не мог заставить себя принять такую возможность.

— Должен быть лучший способ.

В тот день она выиграла спор, но Коджи все еще не поддерживал идеи Мари. Они были странными и непроверенными, в них было слишком много вопросов. Риск неудачи казался ему слишком большим. Коджи наблюдал, как Мари боролась за голоса своих солдат. Она публично раскрыла себя как Леди в Белом, мятежницу, кормившую деревни всю зиму. Она путешествовала с клинками ночи, куда бы она ни пошла, как для защиты, так и для напоминания людям, что их судьбы под ее руководством будут связаны вместе.

Но, что важнее, она присутствовала. Она учила стрелять из лука, доказав, что, хотя она и была женщиной, она была не лишена боевых способностей. Ее мастерство владения луком превосходило всех, кроме лучших в армии, и много серебряных монет было потеряно людьми, делавшими ставки против нее.

Мари присутствовала на всех собраниях командиров. Коджи сопровождал ее во время одного из них и был впечатлен. Она подвергала сомнению предположения командиров, задавала разумные вопросы и прислушивалась к полученным советам. Она открыто признавала, что ей не хватало подготовки, чтобы быть генералом, но она училась.

Мари ела с мужчинами, большую часть времени выслушивая их проблемы и жалобы. Поначалу мужчины с ней вели себя неловко. В конце концов, у них не было опыта общения с королевской семьей, тем более с леди. Но в течение полумесяца они приняли ее.

Конечно, оппозиция все еще была. Горстка командиров среднего звена просто не могла подчиняться приказам женщины. В соответствии с нынешним порядком они сохранили свои позиции, но если Мари станет выбором армии, их звание окажется под угрозой. Неудивительно, что некоторые из их взглядов перешли на людей, которые служили им. Однако Коджи не знал, насколько глубоко было это отношение. Среди клинков хорошо воспринималось присутствие женщины во главе. Клинкам был дан авторитет, соответствующий их навыкам, независимо от пола, но остальная часть Королевства не чувствовала того же.

Армия собралась на том же склоне холма, где несколько дней назад встретились клинки. Мари стояла перед ними, готовая обратиться к толпе.

Когда все притихли, она начала. Коджи стоял позади нее, следуя ее указаниям. Она хотела, чтобы он был виден, но не настолько близко, чтобы кто-нибудь поверил, что она выполняет приказы клинков.

— Господа. Сегодня мы творим историю. Никогда прежде знать дома не просила права руководить. Я не буду тратить ваше время на красивые слова. Большинство из вас видели меня в бою. Вы видели, как я веду, и в последние дни у вас была возможность задать мне вопросы. Несомненно, вы уже приняли решение. Я знаю, насколько необычно это обстоятельство, и хотя я верю, что смогу возглавить эту армию и защитить наш народ, я не буду просить сражаться за меня никого, кто не хочет. Это не мой путь.

На этом ее речь, пусть и короткая, закончилась. Коджи ожидал большего.

Она отступила назад, и генерал Фумио шагнул вперед, чтобы дать указания для голосования. Перед собранием армии каждого солдата попросили найти по камешку. Перед ними, там, где несколько дней назад заседал Совет Клинков, было небольшое крытое строение. Внутри были две корзины, на одной было написано имя Мари. По одному каждый солдат быстро шагал в замкнутое пространство и бросал свой камешек в корзину. Фумио наблюдал. Он был единственным, кому все согласились доверять. В остальном голосование было уединенным.

Процесс был достаточно простым. Вскоре мужчины начали выстраиваться в очередь. Каждое голосование занимало всего пару мгновений, но пройти через тысячи голосов все равно было непросто.

Коджи подавил желание использовать чувство, чтобы понять, что происходило внутри палатки. Во-первых, его долгом было защитить Мари. Его внимание должно быть обращено на нее и на окружающих. Во-вторых, Мари обещала, что клинки никоим образом не будут мешать. Он сдержит обещание.

Вместо этого Коджи сосредоточился на толпе, угадывая их намерения по тому, как они держались. Мари гордо стояла в стороне, пока люди голосовали. Она благодарила каждого солдата, проходившего через палатку для голосования, и через некоторое время он подумал, не начнет ли у нее от этого болеть или кружиться голова.

Солдаты были заинтригованы идеей голосования. Большинство из них сохраняли лица нейтральными, но их шаги пружинили, когда они шли через палатку, чтобы их голоса были услышаны.

Чувство Коджи блуждало по склону холма, но он не мог обнаружить никаких угроз. Если кто-то хотел навредить Мари, его здесь не было. Это радовало. Каждый раз, когда кто-то пытался изменить мир, находились те, кто боролся с этим. Если Мари выиграет здесь сегодня, ее битвы только начнутся. Она станет целью убийств, политических манипуляций и многого другого. Он верил в нее, но не завидовал той ответственности, которую она хотела взять.

Солнце миновало зенит, когда последний солдат прошел через палатку и вернулся на свое место на склоне холма. Фумио вышел через мгновение, впервые с начала голосования. Его голос отчетливо прозвучал на склоне холма:

— Никакого подсчета не требуется. Леди Мари, эта армия ваша.

Коджи наблюдал за реакцией Мари, хотя и приглушенной. Она вышла вперед, опустилась на колени и поклонилась до земли. Собравшиеся солдаты шумели. Никто из них никогда не видел, чтобы лорд или леди так низко кланялись кому-либо.

— Спасибо, — просто сказала она, вставая. — Ваша вера не будет напрасной.

На этом собрание закончилось. Мари вернулась к своей палатке, когда командиры начали собирать солдат, чтобы возобновить нормальную жизнь в лагере. Несмотря на то, что только что произошло знаменательное событие, все еще оставалась дежурная охрана и приготовление еды.

Коджи и Аса последовали за Мари. Он как раз собирался поздравить ее, когда к ним подбежал посыльный, тяжело дыша. Его глаза были напуганным.

— Миледи, извините, но мы только что получили птицу. Трон в вашем доме занял другой.

3

Тем вечером Мари и лидеры дома Кита сидели вокруг костра. Огонь давал уют, тепло отгоняло холод не только вечера, но и событий дня. Новости из Стоункипа заморозили сердца ее поддержки. Эффект был особенно мрачным после радости армии, выбравшей Мари.

Несмотря на прогресс, которого она достигла, теперь ее положение было еще более опасным, чем когда-либо. Она стояла на краю рушащейся скалы, пытаясь спастись.

Возможно, худшим последствием этой новости было то, что она заставила Мари сомневаться в себе. Она никогда не думала, что ей придется так быстро справиться с очередным предательством, и это заставило ее усомниться в том, стоило ли ей вообще править.

Как ни странно, присутствие Коджи у огня заставляло ее двигаться вперед. Хотя она все еще чувствовала знакомую волну гнева каждый раз, когда смотрела на него, его поддержка была громкой и страстной. Его вера в нее придавала ей уверенности в себе. Если у нее была верность воина его силы, у нее были качества, необходимые, чтобы вести свой народ. Она должна была в это верить.

Ранее в тот вечер Мари получила полный отчет, и новость по-прежнему вызывала у нее боль каждый раз, когда ее мысли уходили в сторону столицы. На трон их домашних земель претендовал Тацуо, благородный советник, которого Мари знала лично с детства. Он всегда был рядом с домом, и этот факт, вероятно, укрепил его притязания.

Вечер был потрачен на написание писем, отправку птиц и гонцов ко всей знати, объявление ее претензий, подкрепленных поддержкой армии и клинков. Тем не менее, пройдут дни, прежде чем она услышит ответ и узнает отношение других вельмож в этом неожиданном конфликте. Ей хотелось верить, что они поддержат ее благодаря ее крови. Этими землями правил дом Кита почти двадцать поколений. Но она привыкала к предательским ударам, которые претерпел ее дом.

Если бы она была в Стоункипе, она могла бы приказать Коджи убить Тацуо. Предатель заслуживал такого, и хотя Мари ненавидела убийства, ее земли не могли пострадать в результате гражданского конфликта с большой войной на пороге. Им нужно было единство сейчас больше, чем когда-либо. У нее не было времени на более мягкие решения.

К счастью, пребывание в предгорьях сделало этот шаг менее осуществимым. Вдали от Стоункип она могла подумать. У нее были клинки и большая часть армии. У дома Кита были и другие отряды, кроме тех, что были с ней, но они были меньше по размеру и разбросаны по землям. С ее силой она имела самые сильные претензии.

Мари покачала головой. Она не могла позволить себе думать, что сражалась за трон. Он было ее, и его хотел предатель. Если она хоть немного поверит конкурирующим утверждениям, это подорвало ее собственный авторитет. Она была леди дома Кита.

Основная проблема заключалась в том, чтобы проникнуть в сам Стоункип. У Тацуо был контроль над столицей, его единственная претензия на власть. У Мари не было желания вести свою армию в гражданскую войну, а Стоункип был почти неприступен. Он был построен на склоне горы на длинной узкой тропе. Выше были многоуровневые рисовые поля, которые питали город и сами были защищены от осады. Если Тацуо решит, он сможет удерживать город бесконечно с помощью не более пятидесяти солдат. Действия Мари должны были быть быстрыми, тонкими и решительными.

За вечер она изложила свою стратегию. Большая часть ее плана осталась неизменной. Ситуация в Стоункипе была лишь небольшой частью проблем, с которыми столкнулись земли ее дома. Ей нужно было объединить людей, победив Тацуо, но ей также нужно было защитить свои земли от вторгшихся армий лорда Каташи.

Приказы, которые она дала сегодня вечером, были еще одним испытанием. Она знала, что ее последователям не понравятся эти команды. Но им пришлось подчиниться приказу Мари. Если она не могла убедить самых близких слушаться, какие у нее были шансы?

Мари кашлянула, и внимание у костра сосредоточилось на ней. Прежде чем заговорить, она посмотрела на собравшихся. Фумио присутствовал. После голосования одной из ее первых команд было поручить ему управление объединенными армиями. Выбор был прост. Он был не только самым опытным, но и самым высокопоставленным генералом из живых.

Рядом с Фумио сидела лучшая новость за весь день. Такахиро, начальник ее стражи, вернулся. Он был далеко с небольшим отрядом клинков, но поспешил в Звездопад, как только услышал о катастрофе. Они коротко поговорили, но Мари отвлекли другие обязанности. Она надеялась потратить больше времени на то, чтобы наверстать упущенное. Однако просто увидеть его было достаточно, чтобы легче дышать.

Рядом с Такахиро были три клинка, которые были для Мари ближе всех. Джун, клинок дня, был с ней с самого начала ее кампании. Он был одним из ее старших сторонников. Коджи и Аса сидели рядом, завершая ее круг поддержки. Она не могла не заметить, насколько близко они двое наклонились друг к другу.

Мари не теряла времени на бессмысленные речи. Было неприятно отдавать приказы, которые ненавидели люди, но ради безопасности ее народа другого выбора не было.

— Мы должны действовать быстро, чтобы наш дом не развалился. Наше выживание зависит от нашего единства.

У костра кивали в знак согласия. Конечно, все они были согласны с ее целями. Они будут спорить только с ее методами.

— Фумио, я хочу, чтобы ты поработал с Джуном. Ты возьмешь армию и тех клинков, которых сможет собрать Джун. Силы лорда Каташи нужно отогнать на их земли. Нам нужно обезопасить нашу границу и оттеснить их за реку.

Ее генерал казался неуверенным.

— Не лучше ли направить армию в Стоункип? Это самая крупная сила на земле, и одно лишь зрелище должно заставить Тацуо отречься от престола.

Мари ожидала это.

— Нет. Стоункип в настоящее время более важен как символ, чем как стратегическое место. С Тацуо будет покончено, но не армией. Наши земли и люди нуждаются в помощи, а это означает изгнание лорда Каташи.

Фумио кивнул. Она ожидала от него большей борьбы, но его согласие вселило в нее уверенность. Каташи был проблемой. Его войска отступили после осады Звездопада, но не вернулись в свои земли. Они обосновались на землях дома Кита и вряд ли отступят без убеждения. Если послания, которые они получили, были точными, силы Каташи уже рассредоточились по земле, забирая те скудные запасы еды, которые остались после суровой зимы.

Дальше шли приказы для Коджи:

— Я хочу, чтобы ты собрал группу клинков. Твоя необычная тактика отсрочила эту войну. Теперь я хочу, чтобы ты помог мне победить. При всем уважении к Фумио, если мы просто попытаемся сопоставить силу с силой, мы проиграем. Даже если мы выиграем, цена будет высокой. Нас намного меньше. Атакуй их линии снабжения, убивай их разведчиков, делай все, что только сможешь придумать, чтобы сломать их.

Коджи встретился с ней взглядом.

— Я надеялся стать частью твоей охраны.

Она также ожидала, что это произойдет. Коджи придерживался долга части, твердо сосредоточился на ее защите. Решение было благородным, но сейчас оно не несло особой пользы. Его навыки лучше использовать против ее врагов.

— Я понимаю и ценю это, — ее голос был спокойным, удивив даже ее. Она не простила Коджи, но ей казалось, что она его понимала. — У меня есть особые планы в отношении моей стражи, Коджи, и хотя твой меч полезен для защиты меня, он принесет моим людям гораздо больше пользы, если ты нанесешь удар по Каташи.

Ему это не нравилось, но он согласился. Из всех собравшихся перед ней его верность и послушание были самыми сильными. Коджи поклонился, подтверждая ее интуицию.

— Да, миледи.

Мари повернулась к Асе, единственной оставшейся и той, в ком она меньше всего была уверена.

— Аса, я хочу, чтобы ты стала главой моей стражи.

И Аса, и Такахиро казались ошеломленными, и она увидела, как они неуверенно переглянулись.

— Миледи? — спросила Аса.

— Да?

— Почему?

— Потому что у клинков давно были женщины-лидеры. Потому что твои мечи — мощное оружие, и в замкнутых пространствах Стоункип твои навыки будут неоценимы. И потому что мне нужно, чтобы Такахиро стал моим главным советником. Он не может выполнять обе роли одновременно.

Такахиро первым понял ее намерения.

— Вы собираетесь проникнуть в Стоункип, да?

Мари кивнула.

— Я надеюсь вернуть Стоункип дипломатией, но если это невозможно, да, мы отправимся туда с группой клинков.

Мари смотрела на группу. Аса и Коджи переглядывались, их явно ждал спор этой ночью. Она видела расстояние между ними, какого не было мгновения назад. У них было много общего, но не все, и им было тяжело признать разные мнения. Но они оба послушаются. Должны.

Нужно было учесть сотню мелких деталей, но их кампания по спасению Королевства начиналась этой ночью.

* * *

Они все еще были на расстоянии лиги, но высокие каменные стены Стонукипа уже возвышались над ними. Дорога, по которой они ехали, была гладкой, на каждом шагу были заметны сотни лет движения. Тропа была относительно узкой, ее едва хватало для двух телег. Тропа шла по склону горы, вырубленная за много жизней работы. Слева от них виднелась сплошная каменная стена, вода в которой местами стекала из-за таяния снега и родников высоко наверху. Там, где всегда текла вода, под тропой были построены небольшие туннели, позволяющие воде проходить под ними, не пропитывая дорогу. Справа от них был обрыв, дно долины уже было в сотне шагов и отступало с каждым шагом. Птицы улетали вдаль на уровне глаз, легко паря в воздухе в солнечный день.

Тропа была крутой, и с легкостью двигались только те, кто привык к высоким горным перевалам. Воздухом дышать было труднее, и даже Мари обнаружила, что ей приходится бороться сильнее, чем обычно. Похоже, она слишком долго пробыла в низинах. Но дела у нее были лучше, чем у ее товарищей. Рядом с ней Аса затаивала дыхание, изо всех сил пытаясь скрыть свою слабость перед остальными. Впрочем, стыда в этом не было. Даже сильнейшие теряли бодрость, если не привыкли к таким высотам.

Их путешествие заставило Мари вспомнить день, когда ее отец был коронован лордом их дома, через месяц после смерти ее деда. Она была еще совсем маленькая, но помнила яркую процессию, которая ползла с долины внизу в город наверху. По сей день она не была уверена, что когда-либо видела более впечатляющее зрелище.

Для нее не существовало такой процессии. Они шли маленькой группой. Некоторые из ее почетного караула уже были в городе, заводя контакты и узнавая настроение людей. За ними шли и другие. Мари ехала только с двумя. Аса была в дорожной мантии из поношенной, но плотной ткани, защищавшей ее от непогоды. Ее мечи были спрятаны за спиной, и, если судить по прошлому опыту, на ее теле было, по крайней мере, полдюжины другого оружия. Но ничего не было видно.

По другую сторону от нее был Такахиро. Из троих он лучше всех справился с разреженным воздухом и крутой тропой. Часть работы, которую он выполнял с клинками, происходила в горах на юге, поэтому его легкие были готовы к напряжению похода. Он также был без формы. Страж нес меч на бедре, уверенный, что он не привлечет внимания.

Если бы это не вызывало вопросов, Мари предпочла бы идти только с Асой. Она чувствовала бы себя в безопасности, и Аса не была так сильно озабочена ее защитой, как Такахиро. Мужчина постоянно переживал за нее, беспокоясь о мелочах. Аса позволяла ей делать то, что ей заблагорассудится. Возможно, дар Асы позволял ей чувствовать себя увереннее, а возможно, Такахиро не совсем перерос необходимость защищать. Такахиро был полезным советником, и ему всегда можно было доверять, но Мари находила его постоянную опеку временами утомительной.

Дыхание Асы снова стало затрудненным. Они остановились, как уже привыкли делать. Она не могла им помочь, если тяжело дышала. Пока она восстанавливала силы, Такахиро и Мари рассказывали о своих воспоминаниях о Стоункип и гадали, каким был город сегодня. Они уже давно там не бывали, хотя оба называли место своим домом. Дыхание Асы стало ровным, и они продолжили подъем, не замечая паузы. Аса была слишком гордой, чтобы поблагодарить их, и никто из них не просил признания.

Солнце только миновало полдень, когда они подошли к воротам. Мари посмотрела на массивные двери, все еще поражаясь тому, что построил ее дом. Стены были толщиной в несколько шагов, дверь — тяжелой, укрепленной деревом. Ее взгляд скользнул по крутой тропинке, где за стальными воротами стояло несколько валунов. В случае осады, если дверь все-таки упадет, валуны будут выпущены, блокируя вход для захватчиков.

Ворота они прошли без проблем. Мари и Аса держали головы опущенными, как и следовало. Страж сказал Такахиро, что не завидовал его работе по сопровождению двух девушек. Такахиро рассмеялся, и их пропустили без проблем. Мари отметила, что Аса, которая меньше привыкла к отношению к женщинам в Королевстве, впилась взглядом в стража, но ей хватило ума опустить голову.

Когда они миновали ворота, Мари выдохнула с облегчением. Она ожидала большего, но теперь она была дома.

Дорога за воротами была крутой, узкой и вела только в одном направлении. В детстве Джуро объяснил ей, что это было для защиты. Путь был единственным входом в город. Если они сломают ворота и пройдут через валуны, армия попадет в узкие коридоры, где их можно будет убить с легкостью.

Была причина, по которой Стоункип никогда не разрушали. Фактически, никто и не пытался атаковать. Если память Мари не изменяла, в последний раз они закрывали ворота около ста тридцати лет назад, и это произошло из-за чумы.

Она вдыхала ароматы города. Все было так знакомо. Сколько раз она шла по этой дороге? Всю жизнь, поглощенную хаосом и сложными решениями, она находила утешение в воспоминаниях.

Ее облегчение закончилось в тот момент, когда они покинули внешний город и вышли на равнину среднего города. Здесь работали предприятия и жили более богатые жители. Чем ближе к внутренней цитадели, тем богаче были обитатели. Мари ожидала увидеть оживленный рынок, но нынче у нее сложилось другое впечатление о своем доме.

Настроение было мрачным. Прилавки были открыты, но продавцы не кричали, не соперничали друг с другом. Люди покупали, но не так много, как должны были. Рынок был тихим и спокойным. Проходя мимо, Мари увидела мрачные лица и сердитый торг. Даже запаха мяса, жарящегося на открытом огне, было недостаточно, чтобы вызвать у Мари приятные воспоминания.

Она знала, что зима была суровой, но из всех мест Стоункип должен был оставаться в безопасности. Он выращивал большую часть собственной еды, не подвергался опасности. Был ли моральный дух настолько низким, или что-то еще было причиной того, что она увидела?

Мари подавила желание задать вопросы. Она натянула капюшон от горного ветра и склонила голову. Она ничего не добьется, объявив о своем присутствии. Им нужно было больше информации, прежде чем они смогут спланировать следующий шаг.

Когда они уходили с рынка, Мари удивилась, увидев плакаты с объявлением о розыске. Судя по наброскам и описаниям, некоторые из разыскиваемых были молодыми мужчинами и женщинами, а некоторые рисунки делали их почти детьми.

Мари приняла к сведению информацию, но не отреагировала. Происходило явно больше, чем она ожидала, но не было смысла строить догадки, пока она не узнает больше. Она последовала за Такахиро в гостиницу, в которой они договорились собраться, за ней последовала Аса, которая, как кошка, двигалась сквозь толпу.

Гостиницей управлял пожилой мужчина, который был ярым сторонником дома Кита. Мари порывисто сбросила капюшон и вошла в гостиную. Она огляделась и заметила, что несколько человек обратили внимание на прибывших. На шаг позади нее Аса яростно прошептала:

— Подними капюшон.

Мари подчинилась. На них бегло взглянули, и она не слишком волновалась, но было разумно сохранять осторожность. Такахиро поговорил с трактирщиком, и через несколько мгновений они оказались в удобной, хорошо обставленной комнате.

Мари, не теряя времени, повернулась к Такахиро.

— Что произошло?

Взгляд Такахиро был пустым.

— Я знаю не больше вас, миледи, но я согласен. Город, кажется, потерял свой дух.

— Мне будет очень интересно услышать, что скажут другие стражи.

Такахиро кивнул.

— Я свяжусь с вами, миледи. Пожалуйста, устраивайтесь удобнее.

Бывший страж ушел, и Мари подошла к окну, из которого открывался вид на рынок. Она покачала головой, говоря частично с собой, частично с Асой:

— Стены те же, но это не тот город, в котором я выросла. Это не мой дом.

* * *

В тот же вечер Такахиро вернулся, и новости не радовали. Законы города и земли, основа их общества, постепенно отменялись. Тацуо хорошо понимал, что право на власть в первую очередь приходило с одобрения землевладельцев и знати. Его политика шла на пользу правящему классу. Мари и ее семья всегда пытались уравновесить потребности простолюдинов с потребностями землевладельцев — трудный, но необходимый танец. Знать хорошо жила при отце Мари, но теперь они радовались.

Этот факт был проблемой во многих отношениях. Если Тацуо прочно утвердится в среде знати, выбить его будет труднее, чем предполагала Мари. Она все еще ждала ответов на послания, которые она отправила несколько дней назад знати. Несмотря на ее силу, ее уже победили? Эта мысль пугала ее, но она отказалась верить в это.

На следующий день Мари попросила Асу отвести ее в центр города. Было запланировано открытое заседание совета. Если традиция все еще сохранилась, это была возможность для людей высказать недовольство. Отец Мари считал, что эта практика была одним из ключевых способов объединения людей в доме. Всем нужно было знать, что их голоса услышат.

Аса молча шла за ней, и Мари гадала, о чем думает клинок ночи. Аса редко говорила, если ее не спрашивали, что было противоположностью большинства людей, которые обычно окружали знать. В большинстве случаев Мари ценила разницу, но сегодня она заплатила бы, лишь бы знать, что на самом деле творится в голове ее спутницы.

Они вышли во двор, шагов сто в длину и тридцать в ширину. С двух сторон на скамейках собрались люди. Мари узнала некоторые лица, но не все. Некоторые присутствовали, чтобы быть услышанными. Другие смотрели, а третьи плели интриги. С первого взгляда Мари показалось, что она могла сказать, кто есть кто. Хоть мир изменился, некоторые его части, которые она считала кошмаром, сохранялись.

Ее отец был честен со своими детьми. Он хотел, чтобы открытый совет стал временем оценки состояния земель. Если он мог исправить ошибки, он хотел получить шанс. Но действия, предпринятые публично, часто преследовали их. И знать, и простолюдины использовали предыдущие постановления, чтобы попытаться заставить лорда уступить нелепым требованиям. Открытый совет был тяжелым испытанием для ее отца.

Когда Тацуо вошел во двор, Мари едва сдержалась, чтобы не приказать Асе убить его. Она не была уверена, что Аса подчинится такому приказу, но ее желание было сильным. Ее раздражало все, от того, как он шел, до того, как он сел во главе двора, будто был рожден для этого.

Разобраться с первыми несколькими истцами было несложно. Лорду нужно больше семян для своей земли. Купец хотел открыть второй киоск, так как его первый уже не мог обслуживать всех покупателей. Мари почти ощущала, что сцена перед ней шла по сценарию. Вполне возможно, что так оно и было. Это задало настроение совета, показав легкие решения Тацуо.

Атмосфера изменилась, когда перед Тацуо встал плохо одетый мужчина. Судя по его одежде, это был фермер. Судя по лицам Тацуо и совета, этот человек не должен был находиться там.

Мужчина начал медленно:

— Милорд, я прибыл к вам сегодня, потому что у моей семьи забирают заработанную мною пищу.

Тацуо выглядел скучающим.

— Уточни.

Фермер заикался.

— Милорд, в соглашении, которое я заключил с моим господином, было указано, что одна часть из пяти будет для моей семьи. Но теперь нам разрешают оставлять только одну часть из десяти. Моя семья голодает, милорд, и я прошу вас настоять на условиях соглашения. Я уверен, что ваше слово поможет решить эту проблему.

Тацуо лениво оглядел двор.

— У тебя есть доказательства этого?

— Мое слово, милорд.

— Против дворянина? Скажи мне, кто хозяин твоих земель?

— Йошинори, милорд.

Тацуо сердито посмотрел на мужчину.

— Йошинори — благородный человек, и ты осмелился прийти сюда, пытаясь разрушить его репутацию?

Фермер был потрясен. Мари без труда поняла, говорил ли фермер правду. Его одежда была старой и местами в заплатах, и она свисала с его плеч. Он был голоден. Она повернулась к Асе и прошептала:

— Что ты чувствуешь в фермере?

— Я не думаю, что он лжет. Его энергия очень слабая.

Слова Асы подтвердили веру Мари. Вероятно, в этой ситуации фермер был прав. Хуже того, его аргумент был правдой: одно письмо от Тацуо решило бы проблему, и вряд ли Йошинори стал бы голодать.

Но Мари подозревала, что это было не все. Земли Йошинори лежали в долине ниже Стоункипа. Учитывая близость к столице, он часто играл важную роль в делах двора. Было легко поверить, что между Тацуо и Йошинори было соглашение, которое лишало фермеров их урожая и пополняло казну этих двух мужчин.

Мари смотрела на Тацуо с новой точки зрения. Лорд отпустил фермера.

— Твоя жалоба беспочвенна. Я считаю, что ты, вероятно, был выбран врагами дома, чтобы ослабить нас. Уходи сейчас, и тебя не посадят.

Фермер не мог подобрать слов. Его челюсть двигалась, но слова не выходили. Он внезапно осознал опасность, в которую его завела жалоба. Одной части из десяти было недостаточно, но это было больше, чем его семья получила бы, если бы его посадили в тюрьму. Он развернулся и выскользнул из двора. Позади него Тацуо усмехнулся.

Лорд повысил голос, чтобы все могли слышать, включая удаляющегося фермера:

— Отметьте, народ. Наш дом крепок, и нас не разорвут на части те, кто стремится к нашему уничтожению.

Мари подавила желание выйти во двор. Было еще слишком много вопросов, и она не могла допустить большего хаоса. Ее действие, когда она его предпримет, должно быть решающим. Увидев Тацуо в действии, она знала, насколько решающими будут ее действия. Ему повезет, если он спасет свою жизнь от ее гнева.

Она проследила за фермером, отойдя от зрителей. Аса тихо шла за ней.

Мари нашла фермера после того, как он сделал всего несколько шагов из двора. Она положила руку ему на плечо, чтобы остановить его, и он вздрогнул. Она чувствовала, каким худым он был, настолько, что она боялась сломать ему плечо, если будет сжимать слишком сильно.

Когда он увидел, что это не страж, он сразу расслабился. Мари позволила ему увидеть ее лицо. Когда он это сделал, его глаза загорелись.

— Леди Мари.

Глаза мужчины наполнились облегчением, и Мари испытала волну вины. Если бы она приняла более правильные решения, возможно, жизнь этого фермера не дошла бы до этого.

— Ничего не говори об этом. Но я все исправлю.

Мари передала фермеру мешочек с золотом. По всей видимости, столько фермер не заработал бы и за годы работы, но если план Мари осуществится, это будет лишь небольшая часть того, что ей будет доступно. Дому Кита могло не хватать людей, но не золота.

Фермер начал опускаться на колени, но Мари легко подняла его.

— Нет. Опять же, ничего об этом не говори. Грядут перемены, но о моем присутствии нельзя знать.

Она почти чувствовала неодобрение Асы, когда фермер ушел. Она ответила на невысказанный вызов клинка ночи.

— Возможно, в этом не было необходимости, но династии поднимались и падали и от меньшего. Он не будет говорить обо мне, но когда я сделаю свой ход, он расскажет всем, что здесь произошло сегодня.

Аса не ответила, но Мари этого и не ожидала.

— Идем. Пора вернуть мои земли. Тацуо будет сожалеть о боли, которую он причинил моему народу.

4

Аса ненавидела города. Из-за дара чувства они давили на ее разум как бесконечный кошмар, подавляли ее весом множества людей. Стоункип был хуже многих. Пространство, в котором он был построен, было небольшим, поэтому, чтобы вместить больше людей, они построили его вверх. Здания в три или даже четыре этажа были обычным явлением, в них люди собирались, как коровы перед бойней. Было слишком много людей и слишком мало места.

Она вспомнила свой первый визит в город. Ей было мало лет, и ее родители решили отпраздновать хороший урожай. Они редко бывали в городах или даже деревнях, если на то пошло. Их семья осталась в их маленьком уголке мира. Сегодня Аса понимала, что это произошло потому, что необученный дар отца заставлял его опасаться толпы.

Они даже не доехали до города. К тому времени, как они оказались на окраине, голова Асы стала раскалываться. Ее отец, узнав признаки, от которых страдал сам, изменил путь, к большому разочарованию матери и брата Асы. Они не говорили о том, что произошло, но, должно быть, тогда ее родители узнали, что она тоже была одарена.

У чувства были пределы. У каждого свои, и хотя ученые бесконечно размышляли на эту тему, никто не был уверен, существовал ли абсолютный предел или какие факторы устанавливали пределы для каждого человека. Отчасти это были умственные способности. На базовом уровне чувство приносило больше информации. Чем дальше расширялся дар, тем больше информации он приносил. В какой-то момент разум больше не мог справляться. Предполагалось, что если клинок продолжал движение дальше этой точки, он или сходил с ума, или умирал. Конечно, никто не вернулся, чтобы подтвердить теории.

В городах, переполненных жизнями и намерениями, объем информации был невыносимым. В пустом поле Аса могла позволить чувству беспрепятственно блуждать на сотни шагов. Внутри Стоункипа она не осмеливалась позволить своему дару расшириться больше чем на десять.

Сосредоточение дара спасло ее от ослепляющих головных болей, но не давало ей знаний, к которым она привыкла. Лучники могли выстрелить, и она не узнает, что стрела приближается. Даже ребенок с сильной рукой и метательным клинком мог быть угрозой, которую она не заметит. Она пыталась компенсировать это другими чувствами, но это требовало постоянной бдительности. Но независимо от того, насколько она внимательна, она всегда чувствовала себя уязвимой, не имея возможности расширить чувство.

Помогли ее тренировки прошлой зимой с Дайсуке. Он сделал повышенное восприятие почти второй натурой для нее, но она все еще быстро уставала в городе, где так много людей собирались так близко друг к другу. Каждую ночь она была измученной, даже если она просто гуляла.

Дни Мари были наполнены, как Аса еще не видела. Она тайно проводила встречи, отправляла письма и записки и с каждой минутой собирала все больше информации. Асе казалось, что она наблюдала, как мастер ставил все на место перед ударом. Несмотря на гнев Асы на то, что она была здесь, она не могла не поразиться. Она могла понять, почему Коджи так испытывал сильные чувства к этой леди и почему он вырвал у Асы клятву защищать Мари.

Мысли о последнем аргументе все еще жгли. Аса не одобряла того, как Коджи связал себя с судьбой Мари. Частично ее чувство было традицией. Клинки не должны были совпадать с какой-либо одной линейкой. Но этот идеал был разрушен за последние несколько месяцев, и Асе все еще не нравилась их новая роль. Объединение с правителями сделало их частью, а с учетом даже меньшей силы клинков эта верность вызовет еще большие проблемы в будущем. Королевство полагалось на беспристрастность клинков.

Она осознала, что они попали в сеть, созданную ими самими, в создании которой она сыграла немалую роль, когда убила Киоши. Что действительно злило ее, так это то, что у нее не было желания быть привязанной к каким-либо политическим причинам. Если она во что-то и верила, так это в помощь клинкам пережить этот кризис. По ее мнению, были гораздо лучшие способы добиться этого, чем целый день охранять Мари.

Но Коджи настаивал, упрямый, как любой мул. В конце концов, Аса позволила убедить себя, хотя не была рада. Убежденность Коджи перевесила ее двойственное отношение.

И каждое утро и день она проводили с Мари, пытающейся заручиться поддержкой. Они пробыли в городе уже пять дней, и Аса беспокоилась, что, если Мари не станет двигаться в ближайшее время, будет слишком поздно. Укрепление власти не заняло много времени. Мари, должно быть, чувствовала то же самое, потому она работала даже дольше, чем могла выдержать Аса.

Обеспечение безопасности Мари оказалось непростой задачей. Атаки еще не произошло, но беспокойство Асы росло с каждым днем. Стоункип был городом острых углов, узких проходов и высоких зданий. Она понимала, что с военной точки зрения он был почти непобедимым, но те же качества, которые делали его таким защищенным, делали его идеальным для засад.

Гостиница была еще одним источником раздоров. Гости в общей гостиной казались постоянными. Аса оптимистично подумала, что, возможно, они оказались в той же ситуации, что и стражи Мари: запертые в городе надолго без лучшего места для сна. Но Аса не могла не видеть шпионов повсюду, и многих интересовала их маленькая группа. Что еще хуже, Мари показала свое лицо, хотя и ненадолго, в общей гостиной, когда они только прибыли.

Они возвращались с очередной встречи. Мари решила вернуться в свои комнаты пораньше, так как ожидала сегодня поступление новой информации. Аса последовала за ней, все ее чувства постоянно работали, чтобы обезопасить их.

Они прибыли в гостиницу без происшествий, но даже так, войдя в общую комнату, Аса сразу же осмотрелась. Присутствовал ряд обычных людей. Крупный мужчина с двумя большими чашками пива в руках от души смеялся. В углу читала женщина с небольшим шрамом на щеке. Когда они вошли, на них смотрел один особенно мерзкий мужчина с тремя мечами. Он всегда пялился на новоприбывших.

Аса заставила руки не двигаться. Было так легко вытащить любое из спрятанного на ней оружия, но сейчас она не могла привлекать внимание. Она могла только защищаться, но не атаковать.

Клинок ночи прошла с Мари в ее комнату, затем немного расслабилась. Внутри находились два стража. Они не могли стоять снаружи, иначе привлекали бы внимание. Но Мари была в безопасности, пока не вышла из комнаты. Аса могла позволить себе немного отдохнуть.

Зная, что ее разум будет трудно успокоить, она спустилась в гостиную и заказала пиво. Она отнесла полную кружку туда, где несколько человек из почетного караула Мари пили и играли в кости. Она села рядом с Такахиро и вежливо отказалась присоединиться к игре. Азартные игры ее никогда не интересовали.

Такахиро отвел взгляд от игры.

— Похоже, тебе нужно немного поспать.

Аса подняла кружку, чтобы он видел.

— Я работаю над этим.

— Что тебя беспокоит?

Она огляделась, затем заговорила достаточно тихо, чтобы слышал только он:

— Я не знаю, как ты выдерживаешь роль стража. Здесь слишком много возможностей для атаки. Пытаться отследить их все утомительно. Разве нет более безопасного места, где мы могли бы находиться?

— Нет, пока она не выйдет наружу. А пока это лучшее, что мы можем сделать.

— И у тебя нет подозрений? Люди здесь, кажется, очень заинтересованы в нас.

— Конечно, но пока не будет чего-то конкретного, от чего нужно защищаться, мы ничего не сможем сделать.

— Разве вы не можете выкупить всю гостиницу?

Такахиро ответил сухо:

— Это тоже привлечет внимание.

Аса выругалась. Жизнь была бы намного проще, если бы Мари просто заставила ее двигаться. В нехарактерный момент она выпила оставшуюся половину пива за глоток. Возможно, этого хватит. Попрощавшись со стражами, Аса повернулась, чтобы пойти в свою комнату, отчаянно желая заснуть.

* * *

Аса следовала за Мари по извилистым улочкам Стоункипа. Несмотря на то, что они были в городе уже несколько дней, Аса все еще имела лишь малое представление о том, где они находились в данный момент. Мари перемещалась по улицам, как местная, уверенно проходя по узким улочкам и крутым поворотам. Поскольку Мари быстро меняла направление, а высокие стены часто закрывали солнце, Аса с трудом ориентировалась на каждом повороте, ведь они шагали все дальше.

Этот день ничем не отличался. Прошел еще один день встреч и писем, и беспокойство Асы только усилилось. Мари нужно было действовать. Ее время истекало. Солнце садилось, и, судя по тому, что Аса видела, Мари, казалось, не была близка к действиям.

Леди свернула за другой угол в длинный переулок, темный в свете раннего вечера. Здесь, в горах, солнце садилось раньше, чем привыкла Аса, и хотя небо над головой все еще было светлым, Стоункип рано погружался во тьму. Мари шла уверенно, Аса что-то бормотала себе под нос, пока следовала за ней.

Несколько мгновений спустя женщина вышла в переулок со стороны, куда они направлялись. Она была ничем не примечательна, среднего телосложения и роста. Аса заметила, что она двигалась хорошо, ее шаги были грациозными, но это не вызвало у нее интереса. Проходя мимо, Аса заметила, что на щеке женщины был небольшой шрам.

Волосы на руках Асы внезапно встали дыбом, и она знала, что чего-то не хватало. Ответ ударил ее, как гром.

Женщина была завсегдатаем гостиной в гостинице.

Аса отреагировала прежде, чем смогла закончить мысль, зная, что совпадение было маловероятным. Она повернулась, ее руки поднялись, чтобы вытащить мечи, спрятанные на спине. Но женщина со шрамом уже поворачивалась, и теперь Аса ощутила ее намерение. В темноте блеснул нож, но целью не была Аса.

Аса опустила правую руку, отбила атаку за миг до попадания. Аса была недостаточно быстрой, чтобы остановить нож, но он развернулся, и рукоять ударила Мари по спине, сообщив леди, что что-то не так.

Аса отразила атаку, но это не дало ей вынуть мечи. Ее левая рука, все еще находившаяся рядом со скрытой рукоятью клинка, потянулась назад, но она внезапно почувствовала холодный укус цепи, обвивавшей ее левое запястье.

Она выругалась. Как она не ощущала атаки?

Цепь сильно обвила ее запястье, и она получила часть ответа. Нападавший находился на крыше наверху, достаточно высоко, чтобы ее чувство не заметило его.

Аса почувствовала следующую атаку женщины со шрамом — удар, нанесенный ей в шею большим ножом. Асе удалось обернуться вокруг вытянутой руки, она едва избежала раны. Женщина подготовилась к следующей атаке, и Аса осознала, в какой плохой ситуации оказалась. Они были в непосредственной близости, переулок был таким узким, что даже короткие мечи Асы были слишком длинными. Ее левая рука была поймана над головой, что сильно ограничивало ее движения и способности.

Ситуация ухудшилась, когда Аса увидела, что в переулок вошел еще один мужчина. В его руках блестели парные ножи. Их нападающие, безусловно, были подготовлены к ближнему бою.

Асе нужно было освободить руку, но она не знала, как это сделать. Она подозревала, что тот, кто был наверху, был крупнее ее. Как бы сильно она ни тянула, ее рука не двигалась.

Чувство предупредило ее, что у нее не было времени. Женщина снова ударила, и на этот раз выхода не было. Аса снова попыталась повернуться, но не смог полностью уйти. Она целилась в ее шею, в конечном итоге порезала ее торс слева. Боль пронзила ее тело, когда из раны хлынула кровь.

Аса не могла с ними играть. Кривясь от боли, она сжала цепь левой ладонью, уперлась в нее и взбежала по стене. Вверх ногами, удерживаемая в воздухе только цепью, она повернулась и попыталась ударить женщину ногой. В конце концов, она шлепнулась, а не начала хорошую атаку, но этого хватило, чтобы женщина отступила на несколько шагов. Это дало Асе необходимый миг.

Вытаскивать меч было бессмысленно. Она была поймана в тесном пространстве, у нее не было бы ни единого шанса даже с чувством. Но ее правая рука нашла путь к двум из трех метательных ножей, спрятанных у нее на талии. Аса плавным движением вытащила один и послала его в женщину. Аса целилась в сердце, но рефлексы нападавшей были слишком быстрыми. Женщина переместилась, и нож попал в ее левое плечо. Было больно, но если женщина была так хороша, как казалась, это лишь немного замедлит ее.

Аса потянулась за вторым метательным ножом, когда ее левая рука резко поднялась. Она услышала и ощутила вывих плеча и закричала. Тому, кто был выше, наблюдая за схваткой, не понравилось то, что он увидел. Ноги Асы оторвались от земли, и она начала вертеться вокруг цепи, беспомощно пиная ногами. Это длилось всего миг, но испортило ее позицию. Отвлеченная, Аса не встала на ноги, когда цепь сбросила ее обратно. Она рухнула, очевидно, застигнув мужчину врасплох.

В этот единственный момент он не ожидал всего ее веса. Она лишила его равновесия и увидела его силуэт, он упал с крыши. Его голова ударилась о противоположную стену, пока он падал, треск была слышна даже внизу. Аса едва успела откатиться, когда мужчина рухнул в камни рядом с ней.

Аса не успела себя поздравить, на нее снова напала женщина. Аса откатилась еще дальше, задела отступающую Мари и чуть не заставила леди упасть. Для борьбы не хватало места, и Асе нужно было встать.

Женщина пошла за открытой спиной Мари, но Аса переместила вес и ударила убийцу, отбросив ее на несколько шагов. Аса воспользовалась моментом, чтобы встать.

Она подумала, что ситуация могла быть хуже. Цепь на ее запястье все еще была привязана к упавшему мужчине, но у нее было больше свободы. К сожалению, их окружили два человека, вооруженных именно для такого боя.

Она воспользовалась кратким мигом свободы, чтобы обнажить меч и убедиться, что Мари все еще была невредима. Пока с леди все было в порядке, но убийцы приближались с обоих концов переулка, и Мари не выдержит ни секунды против кого-либо из них. Аса не могла позволить им обоим сократить расстояние. Ей нужно было отойти и убить, причем быстро.

Цепь на запястье усложняла дело. У нее не было времени размотать ее, и это ограничивало ее подвижность. И ее левая рука была бесполезна. Но, возможно, это все еще могло принести пользу. Другая женщина не знала, что Аса все еще была связана с мертвым мужчиной. Она могла считать цепь бесплатным оружием. Стиснув зубы от боли, Аса шагнула к женщине со шрамом, вскинув левую руку, когда та подошла ближе.

Женщина отреагировала, немедленно подняв ножи, чтобы заблокировать удар цепи. Когда рука Асы внезапно резко остановилась, цепь достигла своего предела, и глаза убийцы расширились.

В глазах Асы стояли слезы от боли, но она не упустила момент. Ее правая рука резко развернулась, единственный удар рассек незащищенную шею противника менее чем через мгновение после этого. Глаза женщины стали стеклянными, она рухнула на землю.

Но Аса не могла отпраздновать свою победу. Последний мужчина все еще стоял, и Аса решила, что он был так же опасен, как и двое других. В ее состоянии он мог и победить ее.

Мужчина увидел, как упала его напарница, и бросился к Мари. Леди оказалась между Асой и мужчиной, не дав возможности спасти ее. Аса повернулась и побежала к Мари с другой стороны, прыгнула на стену переулка, пронеслась над Мари и встала между убийцей и его целью.

Таким был ее план. Цепь дернула ее за руку, заставив ее потерять равновесие, когда она собиралась приземлиться. Ее тело выкрутилось в воздухе, она бесконтрольно вращалась.

Аса почувствовала, как нож врезался в ее ногу, но разные ощущения боли слились воедино, когда она врезалась в мужчину и каменную дорожку. Она ощутила вкус крови во рту, и вся левая сторона ее тела загорелась. Мир плавал вокруг нее, и она сморгнула это ощущение. Мужчина рядом с ней застонал. Ее падение вывело из строя их обоих. По крайней мере, это немного радовало.

Аса приподнялась на здоровой руке. Ее короткий меч лежал в нескольких шагах от нее, вне досягаемости. Рядом с ней мужчина тоже стал подниматься на ноги. Она осознала, в какой опасности находилась. Как только он встанет, бой будет почти окончен.

Аса взмахнула ногами, отбросила его, не дав найти равновесие. Она почувствовала приближающийся к ней нож, но правой рукой ударила его по запястью. Они покатились, и она оказалась на нем сверху. Она ударила его коленом в подбородок, откинув его голову.

С гневным ревом он сбросил ее. В отчаянии она перекатилась и бросилась на него. Его рука с ножом ответила, оставляя рану в ее и без того бесполезной левой руке. Она ударила его правым локтем в лицо, и из носа мужчины хлынула кровь. Она снова почувствовала нож и была вынуждена скатиться с него, чтобы избежать удара.

Через мгновения, Аса потерял чувство контроля. Бой представлял собой шквал рук и ног, каждый боец ​​отчаянно пытался выжить. Их усилия эхом разносились по переулку, и Аса чувствовала, как ее пульс гремел в голове. Ее мир был тьмой и заточенной сталью, ее скудное внимание было сосредоточено на его руке с ножом. Она оставалась жива только потому, что чувствовала его атаки за миг до того, как он их совершил. Ее защита была слабой, но сохраняла ей жизнь, пока два врага били друг друга.

Борьба была жестокой, кровавой и импульсивной, Асе удавалось ускользнуть прямо перед тем, как мужчина наносил удар, который она не могла пережить. Но борьба замедлялась, и она проигрывала. Он был физически сильнее, сражался только с одним противником, и все четыре его конечности по-прежнему работали. Против этих преимуществ работало чувство Асы. Она не была уверена, что сможет победить.

Она уловила приближение удара, но не поверила. Она отпрянула в сторону как раз вовремя, чтобы ее не порезали, и лезвие ножа вошло глубоко в верхнюю часть правой руки мужчины.

Мари присоединилась к драке. Она схватила один из ножей, валявшихся в переулке, и ждала возможности нанести удар. Аса избежала резкого удара, но мужчина — нет. Он зарычал от боли, и на мгновение Аса обнаружила, что осталась без безжалостной серии атак, с которой нужно было справляться. Лишь миг, но это было все, что ей было нужно.

Первым оружием была цепь, все еще обмотанная вокруг ее бесполезной руки. Она схватила ее правой рукой, обернула вокруг шеи мужчины и повернула все свое тело, повалив мужчину на землю. С точки зрения силы она проигрывала, но были способы обойти это.

Аса полностью закрутила цепь, прежде чем мужчина ответил, схватив ее руками. К счастью, она уже достаточно затянула, и он не мог сунуть ладони между цепью и шеей. Используя мощные мускулы в ногах, Аса оттолкнулась от мужчины и намотала цепь на правую руку. От боли в левой руке она почти потеряла сознание, но она боролась с темнотой.

Аса никогда в жизни не дралась так. В голове гудело, и она клялась, что чувствовала каждое движение мужчины через свои ноги и руки. Он катался, бесконтрольно трясся. Мари бросилась на него, чтобы удержать его. Аса хотела, чтобы она убежала, но была благодарна за помощь. Сама по себе она не была уверена, что продержалась бы, тем более что потеряла силы.

Жизнь медленно уходила из человека. Даже после того, как он перестал двигаться, Аса держала, боясь, что он симулировал собственную смерть. Она не прекращала тянуть, пока Мари не слезла с мужчины и не подошла к ней нежно.

— Все кончено, — сказала леди.

Ее сердце все еще угрожало вырваться из груди, Аса осторожно сняла цепь с руки и левого запястья. Ее запястье и рука выглядели ужасно, синяки и порезы уже красили кожу в синий. Аса уже боялась исцеления, которое ей придется пройти, если они вернутся в гостиницу.

Казалось, Мари потребовалась целая ночь, чтобы поднять Асу на ноги. В конце концов, Аса собрала свое оружие, но никто не ответил из городской стражи. У Асы не было возможности даже задуматься об этом. Она не могла идти без поддержки Мари. Вместо того чтобы охранять Мари, она стала обузой. Была только одна причина, по которой она не отправила Мари в гостиницу одну.

Аса не была уверена, единственное ли это нападение или только первое за ночь.

5

По крайней мере, подумал Коджи, слежка за армией была легкой задачей, особенно когда казалось, что армия посвятила себя тому, чтобы не оставлять после себя ничего, кроме разрушения. Во время своего обучения Коджи слышал о таких практиках, которые время от времени использовались на протяжении всей истории, но он не думал, что наступит день, когда он лично увидит такое бесчестное поведение. Каташи, лорд дома Амари и командующий армией, которую они преследовали, был человеком без тени чести. Этот последний проступок добавился к его списку.

Каташи убил брата Мари под флагом перемирия, затем засунул Мари в сундук и унес ее, пытаясь обманом отобрать у нее земли ее дома. И он рассказал Мари о том, что сделал Коджи, отравив их отношения.

Молодой лорд дал Коджи множество причин ненавидеть его. Это была еще одна.

В половине лиги армия Мари двинулась вслед за Армией Каташи. После осады Звездопада силы Каташи отступили. Объединенная сила солдат Мари и клинков ночи была слишком большой. Командиры Мари надеялись, что Каташи полностью отступит на свои земли. Пока что было неизвестно. Пока что силы Каташи двигались в правильном направлении, но Коджи не верил, что лорд полностью отступит. Он был слишком коварен.

Коджи даже не стал бы называть движение Каташи отступлением. Это было жестоко, целенаправленно и просчитано. Сжигались поля и деревни, земля пропиталась кровью людей Мари. Запасы, какими бы скудными они ни были после беспощадной зимы, были еще больше истощены людьми Каташи, почти ничего не оставалось. Женщин забирали и редко возвращали. Места, которые посетила армия Каташи, превратились в живые города-призраки.

Место, где стоял Коджи, было таким.

Накануне дым был замечен с первыми лучами солнца. К сожалению, такие зрелища были не редкостью. Поле полностью сгорит за то время, которое потребуется силам Мари, чтобы догнать силы Каташи. Даже после нескольких дней тяжелого пути они все еще отставали в лучшем случае на пару дней. Города, деревни и дома горели дольше всех, тлеющие угли продолжали превращаться в пламя еще долгое время после того, как реальный ущерб был уже нанесен.

Фумио чуть изменил курс армии, увидев дым. В первый раз они пошли по пути разрушения, думая, что армия сможет что-то сделать. Первая деревня посрамила эту идею. Все молодые люди были убиты, остались только старики, женщины и несколько детей. Кладовые были разграблены и сожжены. Каташи оставил наибольшее количество ртов, чтобы кормить наименьшим количеством еды.

Не было никакой помощи. Фумио оставил немного еды, но это был лишь знак. Он не мог дать то немногое, что у него было, если он хотел, чтобы его люди сражались. Клинки залечили некоторые раны, но самые глубокие шрамы не были физическими, и многие из тех, кто был тяжело ранен, умерли до прибытия войск. Несмотря на всю свою силу, объединенные силы были безнадежны против безжалостности Каташи. Лучшее, что они могли сделать, — это отправить людей в Стоункип, обещая там помощь. Обещание казалось слабым даже Коджи.

Армия покинула деревню, каждый солдат был вынужден стать свидетелем отчаяния, навязываемого их людям. Остаток дня Коджи беспокоился, что с наступлением темноты армия начнет дезертировать, чтобы лучше защитить свои дома. К счастью, Фумио беспокоился о том же. Той ночью он поговорил со всеми войсками, напомнив им, что в случае разделения весь дом постигнет та же участь. Каким-то образом Фумио превратил отчаяние в гнев, и армия шла с энергией, граничащей с безумием.

Основные силы больше не подходили к селам. Все знали, что представлял собой дым, но Фумио считал, что лучше, если не все будут вынуждены видеть. Но настроение войск было мрачным. В каждой деревне Коджи вызвался возглавить отряд для поиска выживших и оказания им любой помощи.

К сожалению, даже Коджи мало что мог сделать. У него не было лишней еды. Он охотился, как мог, но большая часть дичи либо погибла в пожарах, либо улетела. Даже с его навыками помочь не получалось. Он предложил все, что мог, направил их к Стоункипу. Путешествие могло убить некоторых, но это было самое безопасное место, которое он мог придумать.

Эта деревня не была исключением. Коджи даже не был уверен, что она была достаточно большой, чтобы зваться деревней. Перед ним стояли руины пяти домиков, но выживших не было. Отследить людей после того, как армия прорвалась, было практически невозможно, поэтому Коджи не был уверен, все ли были убиты или некоторые уже покинули свои дома и ушли в более безопасные места.

Он боролся с эмоциями, глядя на разруху вокруг себя. Несомненно, дома здесь стояли в течение нескольких поколений, в них жили семья за семьей, они зарабатывали себе на жизнь за счет окрестных земель. За один день вся эта история была уничтожена. Жизни не просто отняли, а разбили вдребезги.

Коджи увидел шесть трупов с того места, где он стоял, и он не хотел думать о том, сколько еще трупов разбросано вокруг. Их плоть была обуглена, и в одном случае огонь горел так сильно, что остались только кости. Коджи даже не знал, что делать с останками. Огонь был настолько сильным, что он не был уверен, что они успеют собрать дрова для надлежащего костра. Им придется идти слишком далеко.

В конце концов, он решил оставить их как есть. Чтобы действовать, требовалось драгоценное время, а его долг был связан с живыми. Коджи надеялся, что в их следующем путешествии по Великому Циклу им будет лучше. К полудню несколько клинков ночи вернулись после разведки окрестностей и сообщили, что не нашли выживших. Оставалось только догнать армию и отомстить за несправедливость, когда у них появится шанс.

Он и раньше убивал лордов. Он убил своего хозяина и короля. Каждая из этих жизней преследовала его, будя его ночью и поглощая его мысли днем. Но, он надеялся, что убийство Каташи заставит замолчать призраков его прошлого.

* * *

Коджи ел небольшую порцию риса и овощей с горсткой других клинков, когда получил вызов от Фумио. Еды было немного, но больше, чем многие получали в эти дни. Прибытие посыльного заставило его недоуменно нахмуриться. Согласно командам Мари, Коджи управлял отрядом клинков, которые решили сражаться напрямую с Каташи, но между ними было мало взаимодействия. На данный момент Коджи следовал за Фумио. Он использовал клинков в качестве добровольцев для некоторых задач, таких как проверка деревень, но в остальном сопровождал армию. Пока что в этой молодой кампании он не знал, что еще делать. Фумио, похоже, тоже был доволен такой договоренностью, и у них не было особой необходимости разговаривать друг с другом.

Но между ними было уважение. Мари доверяла Фумио, как и Коджи. Точно так же Фумио достаточно ясно дал понять, что Коджи всегда был желанным гостем в штабной палатке, но до этого момента Коджи не видел в этом особой нужды. Он не обманывался, считая себя генералом. Однако отсутствие взаимодействия делало вызов любопытным.

Он не позволил беспокойству отразиться на его лице, когда приказал другим клинкам доедать без него. Хотя дни были тяжелыми, как психологически, так и физически, вечера с клинками почти оправдывали страдания. Коджи с нетерпением ждал того времени, когда каждый день они разбивали лагерь. Было что-то особенное в том, чтобы быть среди тех, кто понимал, что значит быть одаренным чувством.

Коджи оставил тепло их костра, пошел за посланником в центр лагеря. Фумио был на совещании с другими командирами. По сравнению с костром, который Коджи только что покинул в окружении друзей, этот казался холодным и пустым. Улыбок не было, и каждое заявление шепталось с суровой властью.

Посланник кратко объявил Коджи. Он пытался держать спину прямо и кланяться формально, но это требовало его внимания. Такой формальности в его повседневной жизни не наблюдалось, но в этом кругу лучше заводить друзей, чем врагов.

— Коджи, я рад, что ты смог прийти так быстро, — даже его благодарность звучала как приказ, но Коджи понял, что такой была природа личности Фумио. Он был великим полководцем почти столько же, сколько был жив Коджи.

— Чем я могу быть полезен, генерал?

Фумио перешел к делу.

— Вряд ли ты уже слышал, но мы в двух днях пути от Каташи и его войск. Мы только что получили уведомление о том, что они повернули на юг.

Фумио предсказал это. Как и Коджи, он не ожидал, что Каташи откажется от земли, которую так легко завоевал.

— Знаем ли мы его цель?

Фумио только покачал головой, даже это обычное действие было решительным и быстрым.

— Нет, и это только одна из моих тревог. Мы предполагаем, что Каташи и его генералы считают, что южная местность даст им преимущество. Они могут быть правы.

Коджи изучал карту, вокруг которой стояли генералы. Он видел расположение их армии, силы Каташи и окружающую географию. Он нахмурился. Он не был экспертом в войне такого масштаба, но сразу видел проблему в маневре Каташи. Он указал на карту.

— Разве движение на юг не означает, что их линия снабжения обнажена? — обе армии приближались к широкой реке, отделявшей дом Кита от дома Амари, но мост, который использовал Каташи — и центральная точка его линии снабжения — находился ближе к северу. Повернув на юг, он подвергался атаке.

Фумио кивнул.

— Да, но атака на линию снабжения приводит нас к реке. Было бы разумно ожидать, что Каташи разместит там войска, — генерал подвинул несколько фигур. — Он мог развернуться позади нас и атаковать наши линии снабжения, поймав нас между двумя своими силами без снабжения.

Коджи прикусил губу. Он не подумал об этом, но, взглянув на карту, понял, насколько очевидна эта уловка. И снова он был благодарен, что не командовал армиями. Затем он снова нахмурился, и ему в голову пришла еще одна мысль.

— Я полагаю, Каташи знает о наших движениях так же хорошо, как и мы о его?

— Справедливое предположение, — ответил Фумио.

— Это может быть шанс для клинков отделиться от вашей армии. Вы можете перехватить разведку Каташи, действуя так, будто вы игнорируете линии снабжения. Тогда вы не рискуете попасть в ловушку. В то же время я могу привести группу клинков… сюда, — Коджи нашел подходящее место на карте. — Если ваша информация верна, их линия снабжения проходит через этот участок леса. Это уменьшит опасность от их лучников для моих воинов. Мы можем нарушить их линии снабжения, давая вам шанс атаковать основные силы.

Командиры скептически переглянулись. Фумио сказал за них:

— Каташи не дурак. Тележки с припасами хорошо охраняются. Вы будете в меньшинстве, и если и есть одно место, где они будут ожидать засады, то это лес. Без количества ваши шансы кажутся незначительными.

Коджи доверял себе. Большие маневры армий были ему недоступны, но засады он знал. Более того, он знал сердце и умение клинков с ним.

— Возможно. Но это люди, которые сожгли наш город. Они падут от наших мечей.

Фумио взглядом оценил настроение командиров. Был еще один факт, о котором все из вежливости не говорили вслух. Кого здесь будет волновать, если клинков ночи станет меньше? Коджи не просил отряд хорошо обученных солдат. Даже если клинки погибнут, они повредят оборону Каташи, отвлекут его и заставят врага направить больше ресурсов на защиту припасов. Коджи подозревал, что Фумио не особо любил клинков. Так что он с радостью использовал их как орудия.

Его подозрения подтвердились несколько мгновений спустя.

— Хорошо. Мы попробуем. Возвращайтесь сюда с первыми лучами солнца для более подробного планирования.

Коджи снова попытался сделать формальный военный поклон и ушел, не сказав больше ни слова.

Наконец-то пришло время дать отпор.

* * *

Коджи сидел на дереве, сосредоточившись на дыхании и окружении. Он был далеко от земли, сидел над дорогой, по которой перемещали припасы. Разведчики уже доложили, и теперь был лишь вопрос времени. Он снова начал перебирать план, но остановился. План был далек от совершенства, но ничуть не хуже других, и менять его было уже поздно.

В лесу его чувство ожило. Он ощущал энергию деревьев высоко и под землей. Птицы порхали с ветки на ветку в теплом весеннем воздухе, и лесная земля наполнялась новой энергией. Если бы он не готовился к битве, он мог бы сидеть тут целыми днями и наслаждаться постепенным развитием жизни. Он жалел тех, кто не был таким одаренным, как он. Так много людей проживали свои дни, не в силах понять красоту огромной сети жизни, которая их окружала. Они были слепы и даже не осознавали этого.

То же можно было сказать и о приближающемся к ним снабжению. Хотя они были все еще слишком далеко, чтобы он мог различить людей, знал, что тележки с припасами охраняли десятки солдат. Фумио не ошибся. Каташи не был дураком и извлек тяжелые выводы из уже произошедшей войны. Слабые линии снабжения угрожали армии.

Коджи ждал, терпеливый. Он сохранял чувство открытым, всегда направленным на телеги с припасами. Они не замедлились. Вместо этого, когда они вошли в лес, Коджи ощутил, что они увеличили темп. Они знали, что лес — лучшее место для засады. Но даже в этом случае у них было мало шансов обнаружить клинков. Они были ограничены своими обычными чувствами, и в густом лесу дар Коджи и дары других распространялись гораздо дальше, чем зрение или слух.

Со своего насеста он мог различить лишь небольшие участки дороги внизу. Несколько слоев веток укрывали его от дороги, защищая от обнаружения. Но он чувствовал, как первые разведчики Амари тщательно проверяли путь внизу.

Первой проблемой было обмануть разведчиков. Коджи был на передовой в засаде, за ним в лесу была спрятана почти дюжина клинков. Он возглавит атаку, ожидая, пока не пройдут телеги. Как только он спрыгнет, остальные вступят в бой.