Конец академии

Глава 3

– Ну ты представляешь?! – кипятился я, расхаживая по квартире в халате на голое тело, – Каждое занятие вот это вот, Иванов сядьте, Иванов встаньте, голос – Иванов! Ну чисто собаку дрессируют. Я уж не говорю про все эти воинские приветствия…

– А что, там у вас их много? – отстраненно поинтересовалась Илана, сидя в кресле и разглядывая разворот какого-то журнала.

– Ты слушаешь вообще?! – возмутился я, – что там такого интересного, что ты не можешь обратить внимание на меня?

Подошел, заглядывая сбоку. Пару секунд повтыкав в развернутую на два листа картинку, встал, уперев руки в боки, осуждающее произнес, – Вот значит как, я тут распинаюсь, рассказываю, как меня там имели во всех позах, а она пулеметики разглядывает.

Вздохнув, Семенова отложила журнал в сторону, – Бедный, иди ко мне, пожалею.

С готовностью запрыгнув к той на коленки, я позволил погладить себя по голове. Посидев так минут пять, сам уже вздохнул и со словами, – Ну ладно, а теперь серьезно, – слез с Иланы и завалился на диван. Запахнув поплотнее халат, завел руки за голову и задумчиво произнес, – Нет, я понимаю, что это не педучилище, а военная академия, но сходу они меня, что-то в оборот взяли, загоняли, замуштровали, а я же во всей этой, как кому что говорить, что можно…

– Можно Пашку за ляжку, – тут же брякнула Семенова.

– …А что нельзя, не понимаю. – Закончил я свою мысль и с упреком во взгляде посмотрел на телохранительницу.

– Ну что, – развела руками та, – в армии слово “можно” не используют, говорят – “разрешите”.

– И ты туда же?

– Извини, Петя, но ты сейчас, считай, что в армии, поэтому начинай привыкать. Хотя, конечно, странно, что они вас так с ходу. Хотя ты же месяц пропустил, точно. Все вводные занятия похоже прошли, когда обучали всему этому уставному общению.

– И что делать? – спросил я, поворачиваясь набок.

– Учиться, – произнесла Илана, поднимаясь с кресла, – так и быть, просвещу тебя. Побуду твоим инструктором немного.

– А ты умеешь? Ты же не училась в Академии?

Девушка фыркнула, с легким превосходством посмотрела на меня сверху вниз, – Я служила в армии, а устав он везде един, хоть там, хоть в этой вашей академии.

– Ну тогда ладно, – успокоенно произнес я и улегшись удобнее, добавил, – хорошо, учи.

– Лёжа, что-ли?

– Ну да. А что?

– Курсата, Иванов! – без предисловий рявкнула вдруг та, подрывая меня с дивана одним только этим неожиданным рыком.

– Ты чего орешь? – поморщился я поковырявшись пальцем в заложившем от акустической волны ухе.

– А того, – Семенова решительно шагнула ближе, – самые крепкие навыки те, что закреплены практикой. Так что сейчас будем отрабатывать азы строевой подготовки.

– И как честь отдавать? – с легкой ехидцей посмотрел я на нее.

– А что, у тебя там что-то еще не отданное осталось? – дернула Илана бровью, отбрив в ответ. – А вообще это называется: воинское приветствие. Запомни, а то где-нибудь брякнешь про честь, точно отдать заставят.

– Ну ладно, – протянул я слегка недовольно, – только не занудствуй, я же пошутил.

– Вот-вот, и про шуточки тоже забудь. Военные весьма изобретательны в борьбе с такими шутниками. Ну хватит терять время.

Толкнув ногой массивное кресло, со скрипом отъехавшее к стене и критически оценив пространство в гостиной, девушка кивнула сама себе, – Хватит, – а затем, отойдя в противоположный угол к серванту, посмотрела на меня и скомандовала, – Смир-нА!

Я тут же встал прямо. Эту команду мне доводилось слышать весь день, подскакивая с места каждый раз при входе преподавалы в класс. Поглядывая на одногруппниц, я старался делать всё в точности как они, и считал, что у меня получается весьма неплохо. Как оказалось, плохо считал.

Критически осмотрев меня со всех сторон, Илана покачала головой произнесла, – Никуда не годится?

– Чего это? – не сколько обиделся, сколько удивился я.

– Во первых руки должны быть по швам.

– Ну так и у меня, – кивнул я на прижатые к телу конечности.

Но Семенова только снова покачала головой, – Они у тебя всё-равно в локтях немного согнуты. Дава, до конца распрямляй.

Я как мог, выпрямил, но мою инструкторшу результат не удовлетворил. Только когда я, по ощущениям, практически вывернул локтевые суставы в обратную сторону, только тогда, она, наконец, нехотя признала, что пойдет.

– Теперь, как ты стоишь…

– А как я стою? Пятки вместе, носки врозь…

– Ага, врозь. Настолько, что больше похоже на какую-то клоунаду, – буркнула девушка, а затем поставила свою ногу меж моих.

– Носки сведи так, чтобы касаться моей ступни.

– И зачем? Мне так не очень удобно стоять, площадь опоры меньше.

– Затем, что так по уставу. Понял?

– Понял, – со вздохом ответил я и покорно свел носки, делая как было велено.

– Так-то лучше, – в кой-то веки, довольно произнесла Илана, – вот теперь стойка хоть похожа на настоящую. Можно приступать к изучении команды “вольно”.

– А что там изучать? – вновь удивился я, – просто стоишь свободно.

– Не верный ответ, – Семенова отошла назад, пристально меня разглядывая. – По команде “вольно” – военнослужащая должна ослабить одну ногу, причем не кто как. На общем построении все должны ослаблять одну и ту же ногу, а не вразнобой.

Посмотрев на мое скептическое выражение лица, Илана с легкой усмешкой переспросила, – Что?

– Да так, ничего. Дурдом какой-то, – выразил я свое отношение к услышанному. На всякий случай уточнил, – А ослаблять это как?

– Просто чуть согнуть в колене.

– Понятно…

– Это хорошо, что понятно, а теперь разучим команды для поворотов…

В общем взялась моя телохранительница конкретно и я стал всё больше понимать, в какую задницу попал. Нет, мой родной институт это не напоминало от слова совсем. И с чего я решил, что это будет приятное времяпровождение? А как только представил, что теперь по уставу буду жить целых три года, то пришел в форменный ужас. Нет, нет, надо что-то решать.

– Восемь, – вдруг произнесла Илана, продолжающая за мной наблюдать.

– Чего восемь? – глупо переспросил я.

– Лет, – ответила та, – не три, а восемь. После обучения еще обязательный пятилетний контракт отслужить придется в войсках. – И я понял, что последние фразы произнес вслух.

– Восемь лет?! – практически завопил я, – да за убийство меньше дают.

Посмотрел в удивленно-озадаченные глаза Семёновой и, стушевавшись, буркнул, – Шутка.

Но эта мысль, что я сам добровольно сам себя отправил в заключение, все никак меня не отпускала. Но ладно, вся эта дрессура, но как я три года буду терпеть измывания надо мной этой начальницы кафедры тактики?! Она же мне весь мозг проест.

– Кстати, – задумчиво произнес я, – забыл сказать, я же Марину встретил.

– Где, когда? – встрепенулась Илана.

– Да в академии. Она, оказывается, наш преподаватель по практике и куратор моего взвода.

– Лихо, – Семёнова, чему-то усмехнулась, – и как только узнала?

– Про меня? – уточнил я, – думаешь, это не случайное совпадение?

– Уверена, что нет, – девушка пристально взглянула мне в глаза, – по твою душу она там, по твою. А ты и рад…

– Конечно рад, – ответил я широко улыбнувшись.

– Мда… А ты не гинайкоман, случаем?

– Кто?

– Ну это мужчина с постоянной потребностью частых случайных половых связей.

– А, нимфоман, что-ли, – я махнул рукой, успокаивая девушку, – не, я не такой, мне случайные не нужны. – А затем добавил, чуть прищурившись, – Правда насчет часто, они не так уж и не правы…

Узел на поясе распустился и халат легко и непринужденно соскользнул с тела на пол. От вечернего секса меня не могла отвратить даже задрочка в академии. Только не от него.

Проживали остальные курсаты академии почти в классическом общежитие, с поправкой на то, что в фойе сидел не старенький усатый, вечно брюжжащий вахтер, а суровая прапорка в форме, при оружии и полномочиях. А комендатой и вовсе была целая майора с пудовыми кулачищами и хваткой добермана-пинчера.

Время подходило к отбою, и последние запоздалые курсаты бегом, оскальзываясь на мокрой от прошедшего дождя брусчатке, добирались до готовой закрыться ровно в двадцать два ноль ноль, общаги. Прапорка была непреклонна, кто не успевала ко времени, оставалась за порогом, а на утро имела серьезную беседу сначала с комендой, слывшей абсолютной беспощадностью к проштрафившимся, а затем и с начальницей родного факультета. И если на третьем курсе такой залет чем-то слишком из ряда вон не считался, кто до третьего добрался, тот уже был практически официрой и некоторые вольности им прощались, то, первый курс был курсом на вылет и лажать на нем настоятельно не рекомендовалось.

Комнаты были на троих, и так вышло, что все три опаздывающих курсаты жили как раз вместе, собственно, за месяц совместного житья, друг к другу притершись и подружившись, поэтому предпочитали вылазки в город совершать втроем. Питер был городом само по себе интересным, да к тому же, ни одна из курсат местной не была, приехав кто откуда.

– Вика, давай быстрее! – поторапливала подругу Иволгина, с тревогой поглядывая на часы.

– Как будто Вика, вас заставляла пить до последнего, – пробурчала в ответ та, – и так бегу, теряя тапки.

– Девчонки, не ссорьтесь, – их соседка, которую звали Кристиной, в этот момент увидела подъезжающих к остановке автобус и радостно замахав, рванула к нему с криком, – Двенадцатый маршрут, как раз к нам, сейчас пару остановок проскочим и на месте!

Им повезло, и автобус действительно шел почти до самой академии, поэтому они всё-таки успели, вбегая практически на последних минутах, и под неодобрительными взглядами прапорки, с гордо поднятыми подбородками, стараясь не дышать в сторону вахты, чтобы ненароком не выдать запахом перегара чем они занимались в городе, удалились к себе. Уже в комнате, устало упали на кровати и Иволгина произнесла, сбрасывая ботинки на пол и лежа расстегивая китель, – Хороши бы мы были, командира взвода, командира второго отделения и секретчица, залет через месяц после начала учебы.

– Мдя, – хмуро выдавила из себя Вика, которая как раз вторым отделением и командовала, – в следующий раз никаких – “еще по бутылочке”. Имела я такие пробежки через пол города…

– Имела – хорошее слово, – произнесла вдруг Кристина, повернулась на бочок, махнув рукой на замявшуюся форму и интимным голосом спросила, – ну всё-таки, как тебе наш новенький курсата? Понравился? А его бы поимела?

– Криста – угомонись, – поморщилась Светлана, со вздохом поднявшись и принявшись раздеваться, – Во первых, он наш одновзводник, во вторых, ты что-то на этом Петре буквально зациклилась, весь вечер от тебя только про него слышу.

– Ну а что, – встрепенулась та, – я, в конце-концов не фригидная, и не лесбиянка, а парни в форме это так сексуально. Тем более еще и в нашем взводе. Одно не повезло, Ржевская его не ко мне посадила, а к Викуньке нашей, которая, вместо того, чтоб честно признаться, что тоже его хочет, делает вид, что ничего не произошло.

– А что произошло? – вскинулась Вика, – он курсата и мой подчиненный, если уж на средний ряд посадили, он автоматически в мое отделение попадает, так что я никак иначе его воспринимать и не должна.

– Трахнуть ты его должна, а не воспринимать, – убежденно произнесла Кристина.

– Тебе бы только трахнуть, – Светлана, раздевшись окончательно, аккуратно повесила форму на плечики и убрала в шкаф, доставая майку и шорты. – Только ты учти, что если узнает та же госпожа майора, вылетишь из взвода, как пить дать. Головой подумай, он единственный парень на всю Академию, да он, небось у генералы на контроле.

– Это да… – мрачно протянула девушка, продолжая валяться, заминая форму окончательно. А так хотелось оседлать этого жеребчика.

– Криста! Бать твою! – рассердилась Иволгина окончательно, – тебе, быть может, с ним в паре боевую задачу выполнять придется. Ты не о маневрах в поле думать будешь, а о маневрах в постели. И к чему это приведет?

– Ой, да ладно тебе, – махнула та рукой, – думаешь его кто до боя допустит? Он же парень.

– А вдруг?

Оставшись при своих мнениях, девушки занялись кто чем, решая мелкие бытовые вопросы, но внезапно Вика, выплывая из какой-то задумчивости, вдруг тихо произнесла, – а ведь с ним там, наверно, кто-то трахается.

– С чего ты решила? – подшивавшая подворотничок к полевой форме, для практических занятий завтра, Света даже замерла, с ниткой в зубах.

– Ну, он сказал, что у него была баба и сказал, что не девственник.

– Может специально так сказал? Чтобы к нему никто не клеился? Ну, типа, занятый, что? – предположила Кристина, но Вика только помотала головой, ответила убежденно:

– Нет, девчонки, надо было слышать как он это произнес, обыденно, с ленцой. Нет, точно кто-то его трахает.

– Ну трахает и трахает, – пожала плечами Криста, – в конце-концов, когда это мешало нам тоже его трахнуть, наоборот, парень опытный, все знает.

– А вот мне такие не очень нравятся, – упрямо возразила Виктория, – я все таки хочу скромного и домашнего и чтобы я была у него первой.

– Да кто говорит про брак, Вика, – кое как нитками прикрепив подшиву к воротнику, Кристина небрежно закинула полевой комплект обратно на полку шкафа, – так, отыметь пару-тройку… десятков раз, – усмехнулась она. – А в мужья мы себе потом найдем, только ты учти, не бывает парней одновременно, красивых, умных и с ангельским характером.

На эту сентенцию Вика отмолчалась, не желая больше обсуждать тему, а Светлана, тоже закончив с формой, посмотрела на них обеих и скептически произнесла, – Вот не пойму я чего вы спорите. Трахают его или нет, какая разница? Это его личная жизнь. Может он вообще зажённый. Жена с ним и спит каждую ночь.

– Кольца на пальце нет, – буркнула комод два.

– Ты забыла, что на первом занятии говорили? Все кольца и цепочки снять и не носить в Академии.

– Но обручальное…

– А что, это его как-то отличает от других колец? Это требование из соображений безопасности. На практических занятиях зацепиться кольцом за движущуюся часть эмдэ-шки и все, оторвет вместе с пальцем. Так что, то что он без кольца, еще ничего не значит.

– Следа на пальце тоже нет, – еще тише произнесла Вика.

– Так ты все-таки на него запала, подруга? – посмотрела Кристина на девушку, – даже след успела определить, есть или нет?

– Ничего не запала, – зафыркала та, – просто как-то в глаза бросилось.

– Ага-ага, – не поверила секретчица.

– Да я тебе честно говорю, мне подобные наглые парни вообще не нравятся.

– Ну ладно, как знаешь, – и Кристина, махнув рукой разговор прекратила.

Прочитав письмо, запечатанное личной печатью княгини Еникеевой, княжна крепко выругалась, да так, что разбудила спавших с ней в комнате курсат.

– Оль, случилось что? – заспано спросила одна из девушек, но та лишь коротко тряхнула головой, произнесла негромко:

– Да так, новости кое какие, личного плана…

Если конечно так можно было назвать сообщение, о том, тот самый парень, оскорбивший и унизивший её мать перед другими родами, распускающий грязные сплетни о ней самой, с вчерашнего дня будет обучается в академии, наравне с ней, княжной Еникеевой, да не абы на кого, а на операту мобильного доспеха. Сама княжна нужной синхронизации не добрала, для зачисления туда, но по силе магии и предрасположенности к стихиям, вполне подошла на курс будущих командир десантно-штурмовых подразделений, что была не менее, а в чем-то и более почетно.

– Будь осторожней, – еще тише пробормотала она, проговаривая вслух строчки письма, – все очень шатко. Эх мама, если бы не твоя горячность. Да нашли бы способ как наказать и этого наглеца и Златолесскую. Нужно было, наплевав на всё, его забирать к себе, пусть через подставных, за большие деньги, но главное забрать, а уж там, мигом бы научили его покорности. А теперь? Златолесских охраняет корона. Тебя, мама, спасли только давние связи. Этот гад теперь учится в академии. А что делать мне? Так хочется задушить эту гниду…

Правда, даже себе, Еникеева запретила думать о том, что гниду эту, чрезвычайно привлекательную и притягательную, ей хотелось не только задушить…