Комсорг

Глава 10

Ого, я не ослышался? Мне явно предлагают какую-то взаимную сделку!

Вот эта самая женщина с пышным бюстом и жестко сжатым ртом? Еще непонятно какую, но точно предлагает!

Только видно моему хорошо опытному глазу, что самой ей эта тема не нравится, как я отчетливо понимаю!

В груди сформировалось ожидание какого-то подходящего мне предложения, возможно, что новую работу искать не придется, есть уже что-то на подходе.

Уже что-то из выстраданного партийным организатором Райпищеторга Ленинского района.

Насколько я понимаю Софью Абрамовну, она про меня все знает, как настоящий представитель торговой мафии и еще истинная дочь того самого народа, которого пророк сорок лет зачем-то по пустыне водил.

Такие люди все видят и сразу понимают с полуслова, этого у них не отнять, выработанная тысячелетиями выживания привычная привычка.

Не все, конечно, она знает доподлинно, оборота моего наверно не представляет полного даже в близкой степени. Ведь и подруги мои его где-то на половину занижают. Думает, наверно, что я за сотню рублей в месяц чистыми так ишачу с эстонской продукцией, раз за семьдесят так же хорошо грузчиком работаю.

Но, в принципе про мои дела спекулянтские точно должна оказаться в курсе.

И все же порекомендовала меня, да не какому-то постороннему покупателю, а самому товарищу парторгу!

Что-то очень сильно ту прижало, как я вижу, лицо свое кривит недовольно, однако все же не отступается.

— Комсоргом? Всего Райпищеторга?

— Да, именно всего!

В ответ я пораженно смотрю в лицо Валентине Дмитриевне и вижу, что она не шутит.

Неужели судьба именно так подталкивает меня к комсомольской карьере? Да ну, не может такого быть!

Думал же время от времени раньше о таком пути, но когда плотно занялся подпольной торговлей, тогда и перестал вспоминать этот тернистый путь в будущее. Да кто меня туда пустит? Тем более, что я и сам вообще такой общественной нагрузки не желаю.

У меня ведь даже среднего образования нет? Или это не так важно? Если именно сейчас прижало?

Понятно, что это не должность освобожденного комсорга, которого назначают на больших предприятиях с согласованием в райкоме комсомола. Когда того же не освобожденного руководителя ячейки из своего коллектива можно выбрать почти кого угодно из имеющихся комсомольцев.

Но, как-то это больно вызывающе выглядит, когда шестнадцатилетний пацан станет руководить ячейкой комсомола такого немаленького торга. И взрослыми женщинами до двадцати восьми лет.

Да и зачем это нужно парторгу — вот в чем вопрос?

Его я и задаю сразу, чего там кота за яички тащить? Может, что и разговаривать на самом деле вообще не о чем?

— А почему именно я?

Парторг немного мнется и сухо отвечает, что за меня поручилась и походатайствовала моя директриса.

Ну, еще страннее, та конкретная такая лиса и за спекулянта точно не поручится перед партией в лице парторга.

Что-то здесь не так явно… Но, мне предложение интересное хотя бы потому, что имеется и какая-то синекура в добавок к на фиг мне не нужным обязанностям комсорга, как довольно изысканно изволила выразиться Валентина Дмитриевна.

— Хорошо, давайте это обсудим где-нибудь спокойно, — предлагаю я женщине лет тридцати пяти, — А то в этом тупике мы похожи на каких-то заговорщиков.

Киваю я на ее кабинет, мол, не пройти ли нам туда, где все спокойно можно обговорить, пусть и при подслушивающей соседке. Хочу узнать, согласится ли она огласить весь список при ком-то другом и не удивляюсь, когда парторг отказывается от такой возможности.

Есть, есть тут какая-то хитрость в нашем разговоре, явно не для чужих ушей окажется то, о чем мы будем договариваться теперь наедине.

Поэтому остаемся стоять на прежнем месте.

— Что от меня требуется? — по-деловому я спрашиваю собеседницу.

— Ячейка в торге очень маленькая, всего пять человек, было пять, то есть. Требуется увеличить ее до минимум двадцати, а лучше еще больше! — вдруг отчетливо произносит парторг, давая мне осознать произнесенные ей слова.

— За какое время?

— До октября месяца!

Так, полгода и даже семь месяцев есть у меня для такого чуда, считаю я на пальцах месяца.

Это значит — предполагаемый холодок, именно такая общественная нагрузка, а какой же будет медок для меня?

— Взамен чего?

— Устраиваю тебя на работу курьером в торг. Ставка такая есть у нас в разнарядке, только никого на ней никогда не числилось, работы почти не будет, появиться нужно пару раз в неделю и все. Телефон дома у тебя ведь есть? — утвердительно спрашивает Валентина Дмитриевна.

Ага, и про телефон, имеющийся у Таисии Петровны доподлинно она уже знает, сейчас далеко не у всех советских граждан такая роскошь имеется. Ну, девчонки меня постоянно по телефону, стоящему в кабинете Софьи Абрамовны вызывают на разгрузку пришедших машин.

Значит, все серьезно обсуждено с Софьей и директором торга наверно тоже, раз мне предлагают легкую работу.

На которой я могу не появляться практически и заодно нагружают почти невыполнимой задачей набрать еще пятнадцать-семнадцать новых комсомольцев в ячейку.

То есть, в магазинах и на базах все комсомольцы бывалые уже, все членами передового отряда коммунистической молодежи были когда-то, принимать новых не придется, просто нужно восстановить в ячейке старых.

— А как с неуплатой прежних взносов быть? Там люди по десять лет не платили? — такой закономерный вопрос от меня.

Тему я уже понимаю отчетливо и этот вопрос один из наиважнейших.

— Райком закроет на это глаза, — твердо ответила мне парторг.

Райком партии или райком комсомола? Судя по всему, именно партия даст ценные указания комсомолу. Да какая разница, похоже, что это обычная показуха для демонстрации увеличения членов ВЛКСМ на предприятиях, расположенных на территории нашего района.

Вся учащаяся молодежь в институтах, техникумах, пту и школах поголовно охвачена комсомолом, на разных производствах тоже имеются ячейки даже с освобожденными секретарями.

А вот в торговом тресте это молодежное движение затихло давно, все имеющиеся сотрудники подходящего возраста заняты другими серьезными делами, бьются за каждый левый рубль и все у них хорошо с этой стороны мироздания.

А на смешные движения где-то на официальной стороне жизни они уже давно и прочно забили конкретный болт.

Понятно, нужна просто показуха по какому-то поводу! С показухой проблем не будет, изображу все, что потребуется.

Это уже проще гораздо, старые взносы собрать — дело в принципе невозможное. Хотя и новые заставить платить — тоже так же сложно. Но, тут есть варианты, я уже вижу их наглядно в своей голове.

— Какая зарплата у курьера?

— Около семидесяти рублей. Еще бывают квартальные и годовые премии, — рассказывает мой денежный интерес Валентина Дмитриевна, чуть уже не толкая меня шикарным бюстом в угол коридора.

— Хорошо. Сколько можно набрать здесь в торге и на торговой базе еще комсомольцев с использованием административного ресурса? И где старый комсорг? — теперь у меня такой вопрос.

— Здесь трое есть, можно еще двоих заставить, то есть, привлечь, — поправляется женщина, — на базе закрытых учреждений тоже троих можно, а на торговой базе нет никого подходящего.

Ну, это вполне понятно, на торговой базе все становятся сильно блатными и покидают свое рабочее место только вперед ногами. То есть, нужной молодежи там днем с огнем не найти.

Хорошо, что удалось сразу узнать точную цифру подходяще строевого для комсомола народа в самом торге, которого мне поможет мобилизовать начальство разными доступными ему способами. Способы у начальства точно есть, типа лишения премии и еще как-то, помимо взывания к совести и просто убеждения парторга.

— Значит, восемь человек — это ваши проблемы мне предоставить, а с меня двенадцать-тринадцать комсомольцев и комсомолок, которых я должен набрать в магазинах. Ну и задачку вы мне задаете, Валентина Дмитриевна!

— Игорь, очень нужно помочь своему торгу! — слышу я в ответ.

— Хотя, я в принципе готов посодействовать вам в решении этого вопроса, однако хотел бы один день провести среди этих самых будущих комсомолок торга для предварительных консультаций и согласований, — довольно мудрено закручиваю я нить беседы, судя по удивленно-непонимающему лицу собеседницы.

— Тогда приходи завтра с утра, Игорь. Книжку твою я пока в отдел кадров верну для оформления, — решается на что-то Валентина и отпускает меня. — Комсомольский билет принеси обязательно.

Похоже, что моя невозмутимость, правильно заданные вопросы и уверенность в своих способностях произвели и на нее определенное впечатления.

— Не зря его Софья порекомендовала, и правда очень смышленый пацан, — именно так я распознал ее изменившееся довольно быстро отношение ко мне.

Из здания торга я поспешил на квартиру, забрал свой комсомольский билет и отправился на вокзал, чтобы доехать до родного города.

Но перед этим заскочил в магазин и быстро переговорил со своими подружками, Ирочкой и Людмилой. На предмет, конечно, наличия комсомольских билетов у этих веселых двадцатидвухлетних женщин.

И еще того вопроса, во что мне обойдется их номинальное вступление в комсомол, если членские взносы буду платить за них я сам.

— Ну, если для тебя, чтобы помочь с новой работой, мы и так вступим, — сказала Людмила.

Ира кивнула, улыбаясь во весь рот такой новости, что матерый и прожженный спекулянтище будет теперь им рассказывать, как нужно партию, Родину и советские законы любить. Любить и еще выполнять досконально.

— Это хохма, конечно! — заржала она, не сдержав своих чувств.

Успел я и к Софье Абрамовне заглянуть с вопросом:

— А какие именно мои способности уважаемый директор порекомендовала парторгу Валентине Дмитриевне?

— Что, удивлен? Ты это, не вздумай залетать со своей левой торговлей! Сказала, что ты очень деловой паренек, хоть еще школьного возраста. Но, если возьмешься ее проблему решить, то точно сделаешь. А про твои левые заработки я ничего не говорила.

— А в чем основная проблема в торге? Почему им так нужно набрать двадцать человек в ячейку? — задаю я последний вопрос директрисе.

— Почему, почему? Потому что из райкома партии пришел такой строгий приказ. К шестидесятипятилетию образования ВЛКСМ набрать во всех отстающих местах минимум по полноценной ячейке из двадцати комсомольцев!

— А когда этот юбилей точно будет? — значит, теперь точно последний вопрос.

— Стыдно не знать, товарищ комсорг, боевые даты комсомола! Двадцать девятого октября одна тысяча девятьсот восемнадцатого года основан комсомол, — посмеивается надо мной Софка, — и значит, теперь ему будет шестьдесят пять лет. Круглая дата!

— Я еще только с завтрашнего дня буду комсоргом, так что пока мне все можно не знать, — ответил я ей, попрощался с подругами и убежал на электричку.

Нужно торопиться, на получение необходимой информации я потратил все свободные минуты и влетаю в вагон на последних секундах перед отправлением. Билета у меня нет, зато есть ученический, поэтому не плачу штраф во время проверки контролерами с чистой совестью.

Успею к двум часам в школу, нужно мне нашего классного комсорга перехватить, чтобы штампы в комсомольский проставить. Или про ее адрес точный узнать. И еще у Ленки нужно взять всю литературу по комсомолу, что я как минимум должен знать как комсорг.

Адрес узнал у класснухи, от удивления моим появлением даже не ставшей мне чинить никакие препоны.

Ленка оказалась дома, быстро проштамповала мне все свободные месяцы лета по две копейки и замялась с осенью и зимой:

— Ты же в ПТУ учишься, что там с тебя взносы не собирают? По десять копеек в месяц со стипендии!

— Нет, Леночка, я там и не учился толком и на учет не вставал в комсомольской ячейке. Ставь штампики по декабрь и держи рубль на взносы. Дай мне еще все основные документы комсомольца для ознакомления, ту же мою учетную карточку. Можно не прямо сейчас, а через пару недель, когда я снова в город прикачу.

Карточку мне выписали потом в торге уже по комсомольскому билету, так я как-то и не вернул Лене несколько тощих брошюрок про комсомол и карточку учетную у нее не забрал.

В старой жизни билет комсомольский и учетная карточка так и остались у меня на руках после возвращения со службы. Иногда я их находил в других бумагах и долго рассматривал с понятной ностальгией свою детскую рожицу на фотография восьмиклассника.

Забежал к родителям, встретил сестру из школы, потом дождался родителей и похвастал, что расту по служебной лестнице:

— Ваш сын теперь не какой-то там низкооплачиваемый грузчик в овощном! А фигура максимально приближенная к начальству в торге! Целый курьер теперь буду! — объявляю я родителям такие потрясающие новости о смене рода своей деятельности.

— В Райпищеторге целого Ленинского района! Подо мной лично сорок шесть магазинов теперь имеются!

— А зарплата какая у господина курьера будет? — смеется отец.

— Сначала немного, всего восемьдесят рублей, но я быстро сделаю карьеру! — хвастаю я.

Хорошо, что он как-то отпустил свою идею насчет упрятать меня коротать одинаково тоскливые дни в стенах военной бурсы. Понял отец, что я на такое бесполезное времяпровождение уже никогда не соглашусь.

Клубы наши больше в европейских кубках не участвуют, поэтому даже поспорить нам с отцом не о чем.

Двадцать шестого марта начнется чемпионат СССР и это будет сильно интересный чемпионат, не похожий на все другие. Вильнюсский «Жальгирис», только что вышедший в высшую лигу закончит на первом месте первую половину чемпионата, победителем станет «Днепр», вторым «Спартак», третье место займет минское «Динамо». На четвертом месте приготовится к рывку за будущим чемпионством ленинградский «Зенит», на пятом окажется «Жальгирис» и только на седьмом киевское «Динамо». Зато победитель Кубка кубков тбилисское «Динамо» займет всего шестнадцатое место, а вылетят Кутаиси и Кишинев.

Теперь все отлично помню про футбольные итоги этого года.

Будет о чем поспорить с отцом, раз его любимые киевляне окажутся так далеко от тройки призеров.

Оставляю родителям и сестре подарки из братской Эстонии и качусь на автобусе на вечернюю электричку.

Забрал последние книги, это еще десять увесистых томов, самые дорогие которые, поэтому не бегу пешком.

В девять вечера прихожу на квартиру и мы просто тихо пьем чай с вареньем с бабой Таей. Светка сегодня в общаге ночует, теперь два ночи подряд, даже ко мне забегать после занятий и практики не хочет, чтобы потом одной не ехать на Энергетиков. В связи с ее повышенной модностью и общей взрослой похорошелостью, хотя куда уже и так больше, атаки противоположного пола в общественном транспорте стали совсем навязчивыми.

А так десяток повзрослевших девчонок быстро ставит на место всех напрашивающихся на знакомство кавалеров.

Ну и хорошо, Света все больше привыкает ко мне и еще сладко спать на широкой тахте, уже не так стесняется хозяйки, так что мне серьезно больше достается ласки и любви. А мое желание расписаться сразу же в случае возможного залета еще больше привлекает ко мне девушку, давая волю моей фантазии в постели.

Все-таки уже три месяца вместе.

Пока я лежу один в кровати, а баба Тая смотрит бормочущий телевизор в своей комнате, вспоминаю прошедшее время, свою работу в магазине и напряженно раздумываю над виднеющимся мне своим одним краем будущим.

Предложение возглавить комсомольскую организацию меня немного пугает, особенно учитывая род моих занятий.

С другой стороны, эта возможность быть всегда свободным на месте курьера — это отличная работа именно для меня.

Смотаться в Таллин теперь могу в любой день, заранее предупредив ту же Валентину, что завтра меня не будет.

Да и близость к торгу дает мне немало возможностей почти официально посещать все магазины самого торга, раскиданные на большой территории Ленинского района. Тем более, что какую-то доставку документов туда-обратно на меня могут все-таки возложить, что мне только на руку.

Велосипед, что ли, на весну-лето-осень себе прикупить? С рюкзаком за спиной и какой-нибудь сеткой из универсама сзади могу объезжать все магазины торга без проблем в течении недели. И товар развозить, особенно часто не появляясь в одних и тех же магазинах, чтобы меня всегда с радостью встречали знакомые продавцы и товароведы.

Да и директора не станут от меня прятаться, раз я свой человек из торга.

Да, обороты можно здорово увеличить, так еще мотаться в Таллин я могу шесть раз в месяц, а не три-четыре раза как сейчас. Есть определенный предел того количества товара, который я могу один относительно безопасно привезти на своих руках.

Единственно мне нужно помнить, что новых комсомолок я буду вербовать именно в тех старых магазинах, где уже везде есть знакомые девчонки, мне искренне симпатизирующие. Они уже знают меня как продавца дефицита и именно с ними мне окажется лучше договориться насчет комсомола. Договориться наедине, как между своими людьми.

Что я плачу за них взносы, пытаюсь выбить из торга и райкома комсомола какие-нибудь плюшки именно для них.

Ну, и еще как-то благодарю за оказанную в наборе необходимого числа комсомолок для ячейки помощь, хотя бы набором конфет или просто шоколадкой ежемесячно.

А в новых магазинах буду четко светиться как курьер-спекулянт, чтобы никто там не знал, что я еще и комсомольский лидер торга. Ни к чему это знать непроверенным реальными делами и вообще лишним для такого знания людям.

Штампы в комсомольские билеты ставить буду сам, о проведенных собраниях сообщать на ушко, впрочем, возможно, что такой ерундой даже не стоит маяться. В торге лично сама Валентина Дмитриевна точно не пойдет никого спрашивать про устав ВЛКСМ. Тут главное другое, если придет проверка из райкома, чтобы мои девчонки подтвердили, что они активные комсомолки, платят исправно взносы и в курсе проводимых собраний.

Что политику партии и правительства целиком поддерживают.

Все комсомольские билеты буду держать при себе, чтобы девчонки их не потеряли.

Еще понятно, что ни в какой райком на прием в члены ВЛКСМ их водить нельзя, это значит, что мне нужны только те, кто там уже состоял когда-то.

Раз мне дано семь месяцев на вербовку, значит первые месяцев шесть буду принимать по одной комсомолке в ячейку и в самый последний октябрь приму сразу шесть или семь девчонок.

Это потому так придется сделать, что платить за них взносы мне придется самому лично, а на это дело будет уходить и так солидная часть моей невысокой зарплаты. Получают они тут в торговле не сильно много официально, от девяносто до ста пятидесяти рублей в месяц, значит, это будет…это будет…

Размер взноса зависит от заработка комсомольца. Школьники и студенты, у которых заработка нет, вносят по 2 копейки. Те, кто получает до 50 рублей, вносят 10 копеек, от 51 до 100 рублей — от 30 до 50 копеек. С зарплаты от 101 до 150 рублей нужно отчислять 1 %, с зарплаты выше 151 рубля — 1,5 %.

Это будет от сорока копеек до полутора рублей за человека, то есть в последний месяц одни взносы обойдутся мне примерно в двадцать рублей. В остальные месяцы гораздо меньше, а комсомолки торга платят сами за себя, их я на свою шею сажать не собираюсь. Да еще по шоколадке всем комсомолкам, этак я в октябре половину своей личной зарплаты отдам комсомолу.

На что не пойдешь, чтобы получить очень полезную для себя работу и прикрытие от обвинения в тунеядстве.

Глаголом пламенным, значит, буду жечь сердца.

Только так я смогу набрать нужное количество народа в ячейке, требуемое из райкома партии. Потому что прошлая комсорг весьма наивно отправилась по магазинам уговаривать продавщиц поделиться взносами с передовым отрядом молодежи страны. Вернулась с сильно изменившимся лицом, долго молчала, как каменная, потом рыдала и в конце порвала свой комсомольский билет у всех на глазах.

Теперь будет просто числиться в комсомоле под моим крылом.

До вот какого состояния аффекта довели ее циничные и нахальные продавщицы из продуктовых магазинов торга…

Прошедшие и Крым и Рым и медные трубы, не боящиеся ни бога, ни черта и даже товарищей из самого горкома партии…