Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон

Пролог

Карина всегда думала, что когда умрет, то пролетит через черный туннель со светом в конце и встретит ушедших близких. А потом... Потом поднимется в высшие сферы, и, может быть, увидит Бога, создавшего Вселенную и все Вселенные.

Но сейчас все было не так. Она вынырнула из тьмы и увидела со стороны свое бесчувственное тело. И то, как Рональд отчаянно пытается вернуть ее к жизни.

Наверное, это клиническая смерть, подумалось ей. Земные врачи делали бы массаж сердца и искусственную вентиляцию легких, а может, прикладывали бы дефибриллятор[1] к груди и подавали разряд. В медицинском она и сама осваивала подобные вещи. так и Рональд одному ему ведомым образом заставлял ее сердце биться, а легкие — дышать. Кажется, это называется биокинез[2], отрешенно подумалось ей — воздействие на живые тела силой мысли.

...Она слышала его. У бестелесных духов все по-другому. И сейчас не он, сильнейший телепат во Вселенной, мог читать в ее разуме, а она — в его. Сердце рвалось от боли. Живя с Хранителем Вселенной, Карина думала, что понимает его. Но только теперь ощутила всю глубину его одиночества и застарелой боли, тянущейся еще с тех времен, когда она была Древней Ки’Айли. Той боли, что сам он уже давно не чувствовал, но все еще живущей в нем. Ведь есть то, что можно отодвинуть, даже пережить и переработать. Но оно остается в душе, привычное, принятое. И никуда не девается, пока не дождешься того, что разомкнет круг.

Поэтому ей нельзя уходить сейчас, нельзя, хотя бы ради него... Она должна разомкнуть круг.

Карина рванулась вниз, туда, где ее любимый быстро и собранно, привычно отключив эмоции, чтобы действовать, уложил ее на кушетку в медицинском отсеке корабля... Но между ней и ее телом стояла незримая стена. Никак. Не вернуться. Она не может отстоять свое право на жизнь. Только если он поможет.

...А то, что он делал дальше, заставило бы ее плакать. Но у бесплотных духов нет глаз. Только душа все так же способная чувствовать благодарность и боль за любимых.

...Сейчас она помнила все очень ясно. Свою недолгую жизнь Карины Александровны Ландской, девушки с погибшей планеты Земля. Свое детство, юность, университетские годы, спасение с тонущей в зеленом тумане планеты, Артура и Коралию, Тайвань... и Рональда. Рональда, который был сутью, сердцевиной всего пути.

Но не менее ясно помнила она и прежнюю жизнь — Предсказательницы Древних. Воспоминания выстроились стройной нитью, прямой и ясной. Кто она, куда шла и куда пришла... Ее долг, ее Дар, ее счастье и трагедия лежали как на ладони, но не вызывали боли. Она не оплакивала тяжелую судьбу Ки’Айли и не менее трагичную жизнь Карины. Сейчас она понимала и принимала их целиком.

Ведь боль была лишь одна — она так и не прожила всю жизнь с любимым, со своим антео. И не прожить опять она не может, не имеет права.

Знала, что, если вернется, то снова не будет помнить и знать так ясно. Ей придется пройти путь осознания себя, возвращения своего Дара, принятия и прощения. Но это забытье будет малой ценой за возможность снова быть с ним.

А тело внизу казалось теперь чужим, незнакомым, на него даже не хотелось смотреть. Она смотрела лишь на Рональда. Спокойно и собранно он совершал нужные движения. А потом застыл, вливая в нее жизнь, делясь своей. И снова звал ее, просил не уходить. Но вряд ли слышал ответы... Даже для сильнейшего телепата та грань, что отделяет жизнь от смерти, почти непреодолима. Но он делился и звал...

И стена, отделявшая ее от тела, начала таять.

Карина опять рванулась вниз. Стена исчезла, но вместо нее ощущалась какая-то масса, плотная, как масло. Она завязла в ней и не могла двигаться дальше. Волна досады залила ее...

Она так не хотела жить все последнее время. Да и ее эскапада к погибшей Земле похожа на завуалированное под самопожертвование самоубийство. А теперь — хочет. Хочет, как никогда. Потому что она нужна ему, потому что, если кто и оказался чудовищем во всей этой истории, то точно не он. Она рвется к нему из этого странного состояния и не может вернуться. Стыдно, как легко она разбрасывалась своей жизнью, не думая о том одиночестве, что вновь предстоит ему. Она просто не имеет на это права... Нельзя вновь оставлять ему эти одинокие века. И бесконечный космический холод.

Она могла бы сказать себе, что не хотела жить как раз из-за него. Но теперь, увидев всю картину, плохо понимала, как могла хотя бы на секунду поверить в его виновность.

Неожиданно она ощутила чье-то теплое присутствие. Хотела «оглянуться», но не могла. А этот кто-то взял ее теплыми ладонями за бесплотные плечи, наклонился к ее уху. На долю секунды мелькнул золотой отблеск — как будто огромные золотые крылья раскрылись, рассыпая вокруг сверкающие искры.

«Уже скоро, девочка, потерпи», — прозвучал голос невидимого. А ее залило светом и спокойствием.

...А дальше она с любовью смотрела в бледнеющее лицо любимого, слышала его просьбы вернуться и отвечала: я вернусь, я приду, потерпи... И знала, что если не его разум, то его душа слышит. Потом неведомым образом ощутила, как сердце в тонком теле на кушетке стало биться само, дыхание выровнялось. А густая масса, мешавшая приблизиться, растворилась, растаяла, уносимая неслышным, но таким живым биением человеческого сердца.

«Сейчас, иди, пора», — услышала она, и огромные теплые ладони подтолкнули ее вниз.

Часть 1. Война у порога. Глава 1. Асториан

Удар. Еще удар. Меч Асториан снова скрестился с клинком противника. Она сделала шаг в сторону и атаковала слева, пытаясь совершить обманный маневр: движение клинком вниз, и тут же ударить сверху. Но поняла, что совершила ошибку.

Киан разгадал ее намерение, отвел удар, и его клинок замелькал так быстро, что Асториан пришлось отступать. Сердце взяла досада. Все же ее негласный жених сражается лучше. И немудрено — он старше, опытнее, у него за плечами настоящие свершения, а не только легкие и бесцельные прогулки по мирам, что были позволены принцессе уалеолеа. К тому же, видимо, он очень хотел победить... В лице с тонкими чертами читалась почти злость. Похоже, его раздражало, что Асториан стала слишком хорошо драться. С момента их последней тренировки прошло пять лет, а принцесса не теряла времени даром.

«Что ж, поборемся», — подумала Асториан. Ей тоже очень хотелось победить. Доказать себе, противнику, да и учителю Тейрину, который пристально наблюдал за тренировкой, что девушка из правящей династии Мариолеа может сражаться не хуже Наблюдателей. Впрочем... Вскоре Асториан поняла, что помочь ей может только случай. Вернее, ошибка Киана, любая ошибка, которой она могла бы воспользоваться.

Асториан собралась. Хвост, в который она затянула длинные волосы, распустился, выбилось несколько прядей, они лезли в глаза и мешали. На лбу выступили капли пота. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что другая раса коралианцев — так называемые «люди» — считают уалеолеа неуязвимыми, не подверженными не только старению и смерти, но и простой усталости. Что они не потеют, не справляют физиологические потребности... «А ведь это не так. Мы просто сильнее и выносливее, не более того, — подумалось Асториан. — И да, еще владеем магией». И только магия и может ей сейчас помочь... Ведь именно ее род — сильнейшие маги среди уалеолеа.

Мгновенное осознание, что нужно делать, пронеслось перед внутренним взором. Асториан собрала силы в кулак и ответила Киану такими же резкими, быстрыми ударами. Мечи замельками, зазвенели, казалось, они разбрасывают сверкающие искры, сталкиваясь друг с другом... С последним усилием она перешла в атаку.

Лицо Киана исказила неприкрытая злость, и он провел резкий выпад ниже ее коленей. Асториан усмехнулась про себя, отскочила и, сделав замысловатый жест свободной рукой, заставила свой клинок стать невидимым для противника. Киан удивленно уставился на пустой воздух, сталкивающийся с его мечом, а спустя минуту Асториан прижала его к стволу дерева на краю площадки для тренировок. Невидимое Киану лезвие почти касалось его горла.

— Я не могу засчитать твою победу, принцесса Асториан! — строго произнес учитель Тейрин — высокий стройный уалеолеа с длинными серебристыми волосами и ясными чертами лица. — Вы оба нарушили правила тренировочных сражений на мечах. Ты, Киан, — он обернулся в сторону молодого уалеолеа, который пытался отдышаться, опершись спиной о ствол дерева, — позволил себе удар ниже коленей. Всем известно, что «подрубать ноги» запрещено. А ты, принцесса Асториан, применила магию в простом сражении на мечах.

— Но, согласно правилам, если противник их нарушил, можно применить любой способ защиты, — парировала Асториан.

— А то, что ты спровоцировала противника нарушить правила? — лукаво улыбнулся учитель. За тысячелетия жизни он научился легко читать в сердцах и мыслях своих учеников.

— Чем? — доброжелательно ответила Асториан. Тейрин ей нравился, более того – она даже любила его. Именно он учил ее искусству немагического боя с самого детства. — Тем, что смогла перейти в атаку, когда это было почти невозможно? На мой взгляд, это честная победа.

Отдышавшийся Киан наконец отошел от дерева. Лицо его разгладилось, освободилось от боли и раздражения. Он поднял руку успокаивающим жестом.

— Не спорьте, — сказал он. — Я признаю победу Асториан. Я первым нарушил правила...

Асториан поймала себя на детском желании показать учителю язык. Все те же пресловутые правила гласили: победу следует считать однозначной, если побежденный открыто признал свое поражение. В любом случае она их переиграла.

...Жаль только, что все эти тренировки бесполезны. Правитель никогда не позволит дочери работать Наблюдателем наравне со всеми... Ее так и будут оберегать, как нежный цветочек, отпуская в бесцельные путешествия, просто чтобы не расстраивалась. А Асториан хотелось настоящего дела. Такого, как у всех.

— Что ж, — неожиданно улыбнулся учитель. — Тогда — опять же согласно правилам — я вынужден признать победу принцессы. И обращаю ваше внимание: по правилам, потому что я уважаю их. Но делаю это неохотно, — Тейрин пристально посмотрел на Асториан. — Да, твой противник нарушил их. Но с тебя другой спрос. Ты принцесса Наблюдателей. А значит, твое чувство справедливости должно быть обостренным. Ты должна следовать установлениям строже, чем другие, и соблюдать их, даже когда твой противник нарушил.

Асториан поморщилась про себя. При всем уважении к Тейрину он... такой зануда. Именно это он повторял ей с самого детства. Он, все другие учителя. И отец... Правила, правила... Как они надоели ей со своими правилами! Лучше бы дали ей настоящее дело по сохранению этих правил во Вселенной!

Но почтение к учителю было еще одним правилом... Поэтому Асториан лишь на секунду склонила голову, подавив раздражение.

Глава 2. Дракон

Необъятная выжженная пустыня из черных камней и уступчатых невысоких скал простиралась до горизонта. Два часа Асториан пыталась найти здесь Настоящего дракона. По словам отца, тут их было видимо-невидимо, и многие из них легко шли на контакт.

Но она так никого и не встретила, лишь черные птицы время от времени вспархивали прямо из-под ног и со щемящим душу визгом поднимались в небо.

«Вот ведь местечко выбрали себе эти твари, — подумалось ей. — Ящеры они ящеры и есть. Пустыня, камни, никакой тебе воды, растительности и благодати. Что в этом может нравиться?»

В тот момент, когда терпение начало заканчиваться, она споткнулась. Нога сделала шаг вперед, чтобы устоять. А в следующее мгновение взгляд выхватил то, обо что споткнулась. Нечто очень жесткое и твердое. Как камень. Но камнем оно не было. Это был самый кончик длинного хвоста, усеянного острыми шипами и почти незаметного на фоне черных камней.

Сердце забилось чаще, слишком неожиданной оказалась встреча. Странно, что она его не заметила. Наверное, он применяет магию невидимости.

Она пробежала взглядом по хвосту и уперлась в мощное тело... Видя, что дракон не шевелится, Асториан отступила назад, чтобы лучше его разглядеть.

Огромный. Ни в каких видениях Асториан не могла представить себе, что они такие большие. Одна лишь голова с закрытыми глазами, покоящаяся на передних лапах, была в рост принцессы. Затылок венчали три длинных рога, а мощная шея с гребнем зубцов переходила в сильное тело, где под глянцевой иссиня-черной чешуей бугрились мускулы. Крылья — казалось, если дракон раскроет их, то они заслонят собой все небо — были красиво сложены по бокам, перепончатые, с острыми изломами.

На пару мгновений у Асториан захватило дух. Ящер вызывал противоречивые чувства. Она не могла не признать, что он красив... В его теле ощущалась невероятная мощь. И в то же время оно выглядело стремительным, резким, ловким, по-своему изящным. Красивым, как может быть красива грозовая молния в наливающемся бурей небе.

...Удивительно, но морда дракона казалась не такой, как она представляла. В ней читалась не тупая сила и грубость. В ней была острая, резкая красота, и... мудрость что ли.

И в то же время он был опасным. Одного взгляда хватило, чтобы понять – никого опаснее она в жизни не встречала.

Асториан глубоко вздохнула. Вот оно, первое испытание. Ей нужно не просто заговорить с драконом. Ей нужно с ним договориться.

Обращаться к ним нужно мысленно, вспомнилось ей. Она поправила меч за спиной, еще раз вздохнула, подумав, знает ли дракон о ее присутствии — может быть, только притворяется спящим... И обошла огромное тело так, чтобы оказаться рядом с мордой.

Из гигантских ноздрей вырывался горячий воздух, ее чуть не снесло с ног. Асториан отошла немного сторону и подумала, что сейчас глаза откроются, и ей придется говорить с драконом... С одним из тех, кого уалеолеа немного презирали. А может быть, боялись? — пронеслось у нее в голове.

«Что ты хочешь, бессмертная девочка?» — вдруг прогремел в голове глубокий, красивый голос. Низкий, вибрирующий, он пробежал по каждой жилке, проник везде — от разума до кончиков пальцев. Дракон открыл веки, и прямо на Асториан посмотрел большой — размером с ее голову — темно-янтарный глаз со зрачком в форме песочных часов.

От неожиданности Асториан отступила, правая нога скользнула куда-то в пустоту, и она с размаху упала назад. Самым позорным образом.

Стало стыдно, одновременно со злостью на саму себя. Драконы — сильные менталисты, вспомнилось ей, всегда держи ухо востро, а то загипнотизируют, внушат что угодно.

Она быстро применила защиту от внушения, оплела свой разум тонкой сетью магических нитей. И поднялась на ноги.

«Приветствую тебя, дракон! — тщательно демонстрируя вежливость, произнесла она мысленно. — Прости, что разбудила! Ты ведь Настоящий дракон?»

Дракон потянулся, и черная галька разлетелась вокруг, заставляя Асториан еще отступить. Повернул голову в сторону принцессы. В разуме, еще не отошедшем от бархатистых раскатов его голоса, раздался смех:

«Более Настоящего не придумаешь! Может быть, тебе и имя назвать, уалеолеа?»

Асториан собралась. Больше всего хотелось показать презрение, наказать его за насмешку и непочтение к Наблюдателям. Но дракон ей нужен, сейчас не время для раздражения...

«Я была бы признательна, — с улыбкой ответила она. — Меня зовут Асториан, и я действительно уалеолеа. Наблюдатель».

Дракон усмехнулся:

«Разве ты не знаешь, что драконы не почитают Наблюдателей? И ни один Настоящий дракон не назовет свое имя первому встречному...»

«Но ведь это ерунда, знание имени ничем не повредит дракону! — искренне удивилась Асториан. — К тому же вы иногда помогаете Наблюдателям...»

«Верно, — Дракон снова опустил голову на камни, казалось, чтобы быть вровень с собеседницей. В мысленном голосе звучали лукавые нотки, а опасный глаз смотрел с... любопытством. — Мы не почитаем Наблюдателей, лишь своих старших братьев, Хранителей Вселенной, Истинных Драконов. Но мы уважаем работу на благо всех миров, поэтому иногда идем вам навстречу».

Глава 3. Выздоровление

Когда она проснулась, Рональд опять был рядом. Голова отчаянно кружилась, но в целом Карина не могла пожаловаться на какое-то серьезное недомогание. А первое, что увидела, был его высокий силуэт — со скрещенными на груди руками он стоял у окна и смотрел в сад. Как же это знакомо... В голове встали картины, как сильные мира сего, жившие в Белом Замке, вот так размышляли. Смотрели в сад и не видели его красоты, думали о судьбах Вселенной... Память Ки’Айли подбросила и картинки с Рональдом, стоящим так, и с невысоким длинноволосым Древним, удивительно похожим на изображения уалеолеа. Эл’Троун, Правитель Древних, сыгравший в жизни Ки’Айли не последнюю роль, вспомнилось ей.

Рональд то ли услышал, то ли почувствовал, что она проснулась. Не бросился к ней, просто обернулся и посмотрел своей пламенеющей изнутри черной бездной. Наверное, в его личном космосе сейчас взрываются сверхновые и рождаются звезды, появляются галактики и отчаянно кружатся пульсары, подумалось ей... И если смотреть долго — она тоже увидит их, как это нередко бывало в минуты их близости, когда она ощущала себя единой не только со своим антео, но и со всем миром, со всей Вселенной.

...Когда вспыхивали и гасли звезды, рождались и гибли миры... А души расширялись до размеров Вселенной и сжимались в точку, танцевали и взлетали — в бесконечном единстве бытия, доступном, только когда они вместе...

— Мы дома? — с улыбкой спросила Карина, потянулась и села на кровати. Она соврала бы, сказав, что это место ей не знакомо. Здесь они с Рон’Альдом жили когда-то... в мирные годы и долгие сто лет войны, что она предсказывала будущее и сходила с ума от страшных картин гибели всего, что им дорого.

Белые стены, ничего лишнего. Красиво и строго. Легкая лепнина вдоль потолка, широкие окна с трепещущими шторами. Старинная мебель на резных деревянных ножках. Все та же — за полторы тысячи лет с деревом куарри ничего не случилось. Только вот тут на стене, она точно помнила, раньше были две картины... Драконы над штормовым морем и ее лицо — тот первый портрет Ки’Айли, что написал когда-то Рон’Альд. Что ж, теперь они на Тайвани. Если задержатся здесь, нужно перенести сюда.

— Дома, да, — кивнул Рон’Альд, подошел, сел рядом. Скользнул рукой на ее затылок и поцеловал, бережно, но уже не так легко, как в ее первое пробуждение на космическом корабле.

— Я взял небольшой тайм-аут, пока ты не проснешься. Мне тоже нужно было отдохнуть и собраться с мыслями, — полуулыбнулся он.

— Собрался? Что будем делать? — деловито поинтересовалась Карина и попробовала слезть с кровати. Отвратительная слабость. Легкий приступ тошноты накатил сразу и заставил внутренне поморщиться. Твердые руки мягко опустили ее обратно.

— Тебе рано вставать. Пока что постельный режим, — сказал он серьезно.

— Геар атакуют, ты собираешься... не знаю, что собираешься, но, наверняка, собираешься что-то! И хочешь, чтобы я, Предсказательница Древних, отлеживалась в постели?! — рассмеялась Карина. Но, опустившись обратно на подушку, ощутила облегчение. Пока еще каждое движение давалось с трудом.

— Да, хочу. К тому же в ближайшее время для тебя не будет никакого дела. Приходи в себя, сейчас будет завтрак. Понимаешь... В тебе сейчас две жизни.... Все кипит, ты просто этого не замечаешь, потому что кипит внутри. А на поверхности лишь круги, легкая рябь, которая тебя не тревожит. Да и физически... кровь Древнего меняет твой организм. Восстанавливает разрушенное, перестраивает работу некоторых органов. Собственно говоря, от этого и умирали реципиенты нашей крови — она начинает перестраивать организм под себя. И пока все это кипение не уляжется, я тебя не выпущу из постели.

— Ну спасибо, посадил меня в башню под замок! — рассмеялась Карина. — Друзей-то ко мне пустишь?

— Конечно, — улыбнулся он. — Даже молодых Древних пущу. Причем всех — если будут себя хорошо вести, — усмехнулся он. — Хотя, не уважай я твое милосердие, и этот горячечный петух близко бы не подошел к тебе.

Внутри у Карины похолодело... Господи! Как она доверяла Рональду! Всегда, до обвинения в гибели Земли. И Ки’Айли, и Кариной она была готова положить свое сердце ему на ладони. И верить, что он сохранит его лучше, чем она сама. Была готова принять и его сердце, взять в руки, как величайшую драгоценность, и хранить тысячелетия, миллионы лет...

Но была одна маленькая деталь из прошлого, о которой она не хотела ему говорить. Просто боялась за Артура... Она всегда знала, что бархатный космос может превратиться в холодную ледяную бездну, острую и карающую. Он ведь не она. Он не будет искать парню оправданий, рассудит как есть и покарает, не просто отшлепав, как мальчишку, а так, что тот умрет или изменится навсегда.

Но с новым ударом сердца она успокоилась. Рональд не читал ее разум. Не проникал в закоулки памяти, которые она хотела оставить закрытыми навсегда. И если бы он что-то узнал, то общение с ней было бы Артуру заказано.

Карина внутренне содрогнулась.

— Что с тобой? — внимательно глядя на нее, спросил Рональд.

— Да, знаешь... Тревожно все...

— Мы еще поговорим о том, что ты скрываешь, — мягко улыбнулся он, не отпуская ее внимательным взглядом. — Потом... И да, у меня есть для тебя новость, весьма хорошая.

Глава 4. Расставание

— Война шла уже сто лет, когда я и мой двоюродный брат Ар’Дэйн попали к геар в плен, — рассказывал Рональд. А Карина про себя улыбалась. Брайтон, его дети, земляне и Кеурро с парой тайванцев — все собрались в апартаментах Рональда, поставили кресла полукругом и слушали ее антео. Больше всего это было похоже на вечер, когда дедушка-ветеран рассказывает внукам о былых битвах. Только вот «дедушка» выглядел не намного старше внуков, а если включить в их число и Кеурро, то намного младше.

Но когда речь зашла о войне с геар и пленении Рональда, улыбка внутри рассеялась. Карина помнила это... Помнила ад, что творился и у нее в голове, и в реальности. И самое главное — медленно съедающие ее душу вину, боль и одиночество, что настали, когда Рональд попал в плен. И не менее глубокую боль за него, когда он вернулся, израненный, молчаливый. Со шрамами на душе и теле. И получил еще один удар, прямо в сердце — ее Одобренный брак с Эл’Боурном.

На мгновение она кинула взгляд на Артура... Он внимательно слушал Рональда, очень вдумчиво, с цепким выражением глаз и предельной собранностью в лице. Воин слушал воина, сейчас не время для личных чувств. Карина вздохнула... На самом деле она хотела бы, чтобы Артур тоже осознал себя тем, другим Древним.

Сначала просто хотела разговора, взаимного прощения, какого-то отдохновения. А потом поняла — Артур-то, в отличие от нее, — Древний, как и прежде. И Древний со знаниями и навыками Эл’Боурна, участника первой войны с геар, гениального военного, им очень и очень бы пригодился.

На краю души билась нить тревоги, что, вспомни он все, — и где-то исподволь снова начнет работать Одобренный брак. От этого становилось страшно. Душа помнила сводящие с ума спазмы удушья и безрезультатную борьбу. Ад, когда они с Рональдом были как звери в соседних клетках, не способные добраться друг до друга из-за решетки...

Но Предсказательница точно знала, что этого не будет. Смерть тела разрушила большую часть привязки. Да, Одобренный брак работал у них с Артуром, они оба ощущали связь, были страшные и болевые моменты... Но уже никогда ее тело не скрючит от невозможности дышать, когда антео коснется ее губ губами. Уже никогда ноги не понесут ее к Артуру против ее воли.

— Не буду вдаваться в подробности, как именно это произошло. Также не буду описывать, какие именно опыты на нас ставили, каким пыткам подвергали, — рассказывал Рональд. — Важно, что через семнадцать лет Ар’Дэйн умер от пыток, голода и истощения.

— Не может быть... — послышался шепот Изабеллы. — Он ведь был Древний? Не представляю, что нужно делать с Древним...

— Да, Ис’Абель, — мягко улыбнулся ей Рональд. — Именно из-за того, что это звучит почти нереально, я и не буду рассказывать вам подробности. Мне удалось продержаться еще тринадцать лет. Когда мои силы тоже были на исходе, я смог преодолеть их технику, блокирующую перемещение по мирам, и бежать.

— Как тебе удалось? — цепко спросил Артур.

— Это сложно объяснить, — ответил Рональд, остро взглянув на старшего племянника. — Суть сводится к тому, что нужно очень глубоко осознать ничто во Вселенной не может повлиять на твой дух, на твою истинную личность, — в черных глазах, искоса устремленных на Артура появился лукавый блеск. — И тогда свободный дух может перетащить в другой мир и тело, несмотря на любую технику и даже... зелье уалеолеа. Но я не уверен, что это достижимо как-либо, кроме наиболее экстремальных условий и долгой внутренней работы в них.

— Понял, — коротко кивнул Артур.

— А что было дальше? — заинтересованно спросил Мередит. Карина улыбнулась. Парень ей всегда нравился — любопытный, чем-то похож на Карасева. А еще честный и добрый. И внешне похож на Рональда — родственники ведь. Тоже смуглый, темноволосый, со строгими чертами. Только вот глаза не черные, а ярко-изумрудные.

— А дальше я вернулся на Коралию, — усмехнулся Рональд. — В моем бегстве было большое преимущество. Теперь я знал, где расположена планета геар, и мы смогли перейти в наступление...

— То есть, получается, войну выиграли благодаря тебе? — спросил Мередит. Глаза его расширились от удивления. То, что рассказывал Рональд, сильно отличалось от всего, что современные коралийцы знали о древней войне. А отец — Брайтон — никак не опровергал слова брата.

— Я как-то упускал это из виду... — сказал Брайтон извиняющимся тоном.

Все взгляды устремились на него — глава Союза действительно выглядел виноватым.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мои заслуги, — спокойно сказал Рональд и доброжелательно кивнул брату — мол, все хорошо, это в прошлом. — А чтобы узнать правду о старой войне с геар. Лучше понять, что за враг, с которым мы имеем дело. А также принять некоторые решения.

— Слушаем тебя, брат, — сказал Брайтон.

— Итак. Геар, — продолжил Рональд, нагнал визуализационного тумана и заставил его склубиться в невысокое — примерно по пояс человеку — черное существо, похожее на куб с тремя парами членистых лап. Очень отдаленно оно напоминало земных пауков. — Выглядят вот так, вы уже видели их на той записи. Половая дифференциация есть, с приоритетом одного пола, который можно назвать близким к нашему мужскому.