Колыбельная с Той стороны

"Слух, как у Моцарта!" – эти слова Славка слышал с пяти лет. Он действительно с лёту запоминал любую мелодию. В семь лет пытался записывать музыку буквами. Когда объяснили, что надо нотами, сам пошёл в музыкальную школу. Его приняли сразу после прослушивания. Мама и бабушка были счастливы, но отец, когда вернулся из рейса, порвал нотную тетрадь и отнёс новенькую скрипку в ломбард. Дело было не в деньгах, просто его сын должен гонять мяч или рубиться в "Counter-Strike", тогда и настоящим мужиком вырастет.

Славка с отцом не спорил. На подаренном планшете он втайне изучал нотную грамоту, а в школе на большой перемене бегал в актовый зал. Садился за пианино, трогал клавиши, пробовал играть гаммы, как показывали в скаченном из интернета самоучителе. Но музыка не давалась пальцам, хоть плачь.

А потом настало лето и отец отвёз Славку в деревню к деду. Интернет там не ловился, зато в скрипучем серванте нашлась губная гармошка – чёрная, поцарапанная, с непонятной надписью старинными буквами, как в сказках братьев Гримм.

– Трофейная, – сказал дед. – Батя из Германии привёз. Я раньше играл для бабушки твоей. Она любила слушать. Хочешь, научу?

– Ага… – выдохнул Славка, не веря в своё счастье.

Отец хмыкнул, но промолчал. Солдатское наследство – это серьёзно, по-мужски.

Славка выучился играть за день. Губная гармошка – не пианино, музыка, как дыхание, сама собой получается. Дед улыбался, отец морщился.

– Лучше бы за ягодами сходил, пока дождей нет, а то раскиснет поле, не пройдёшь.

Поле за деревней раскинулось огромное, местами заболоченное. В колхозное время там сажали пшеницу, а потом забросили. "Одичала земля", – ворчал дед. Зато ягод было много – мелкой, но вкусной клубники, сбежавшей с огородов. Славик набрал целый бидон и сел отдохнуть на широкий пень. Когда-то здесь росло огромное дерево, настоящий великан. Зачем его спилили? На самом краю поля стояло, не мешало никому.