Колумбина или... Возвращение голубков (СИ)

Глава 9 (любовь…. беседа с матушкой…)

Сразу, как вернулась со свекровью через туннель домой, Иона поспешила в свою с супругом спальню. Пётр был там. Он сидел в кресле у раскрытого балкона, попивал коньяк и читал книгу. Увидев вошедшую милую, он сразу обратил всё внимание на неё. Книга и рюмка остались на столике… Ничего уже не было столь важно, как вернувшаяся возлюбленная.

— Скучал? — робко улыбнулась она. — У тебя необыкновенная матушка, не устаю удивляться.

— Я тоже, — согласился Пётр. — Удивляюсь ей каждый раз. Что у вас вдруг за секреты?

— Это был её секрет, теперь стал и моим, — игриво ответила Иона и, прикусив нижнюю губу, стала медленно приближаться.

Она плыла, словно лебедь по волнам. Её хотелось коснуться, потом прижать в свои объятия, снять одеяние и гладить шелковистую кожу… Чем дольше Пётр любовался ею, тем больше разгоралось желание любить, ласкать, не выпускать… За такой подарок, как Иона, он бесконечно благодарил жизнь.

Иона чувствовала всё, что он думал, глядя в его полные огня глаза. Она сама пылала к нему неудержимой и вечной любовью, наполненной страстью и вдохновением жить. Опустившись перед ним на колени, Иона ласково улыбалась, и он потянулся к её губам, как она, а после этого сладостно поцелуя, от которого по телу вновь бежала волна вожделения, он взял её на руки и перенёс на постель.

Бережно, оттягивая удовольствие и не давая страсти закончить всё в краткие минуты, Пётр покрывал милую свою супругу, любовницу и смысл жизни медленными поцелуями. Он гладил каждую клеточку её тела ласковыми касаниями губ. О, этот крик внутри неё, мурашки, дрожь — Иона умоляла не останавливаться, молила не прекращать любить… никогда…. никогда…. Только бы милый не насытился ею.

Ведь его любовь для неё — то же, что бальзам от всех несчастий, проблем или страданий. Она хотела верить, что и для милого всё так же. Он видел в её глазах эти слёзы счастья и кучу вопросов. Всё так же, как и в начале их любви. Те же страх и желание обладать им всегда, не позволяя никому отнять, но… Милого не удержишь, оставалось лишь надежда внутри, что не отпустит, а любовь не уйдёт, что страсть не угаснет, не захочется иной…

Пётр не знал каждый раз, как переубедить любимую. Он не отпустит, не предаст. Он с нею с самого начала и уже до конца. Да даже там, после смерти он её не покинет. Вся душа уже принадлежит ей без остатка, и ему совершенно не жаль. Не нужна ему та свобода, которую некоторые воспевают. Ему за счастье быть пленником любимой, именно её любви, рук, взгляда… Он любит её здесь, он слился с нею воедино не только сейчас, вызвав восторг души и тела, а уже давно!

Они оба двигаются в танце страстной и вечной любви не только сейчас. И так и будет и потом. Одно дыхание. Один ритм. То быстро, то медленно. Продлить бы всё… Продлить бы…

Когда любимая, утомлённая от ласк и счастливая от будто новой страстной их ночи, спала на его плече, Пётр опять погладил её шелковистую кожу плеч и спины, прижимая к себе покрепче. Снова всё хорошо. Покой и свобода… Да, та самая свобода на двоих, где они рабы и пленники только любви, а остальное — не помеха. Всё пройдут. Победа впереди, что бы судьба ни приготовила.

На заре Пётр проснулся всё же раньше любимой. Он осторожно отстранился, оставляя её сладко спать, и тихо оделся. С мыслями пойти приготовить кофе и принести для себя и любимой завтрак в постель, он спустился на кухню.

К его удивлению, там за столиком у окна уже попивала кофе с булочкой его мать.

— Вы столь рано поднялись?! — удивился он и сел к ней за столик.

— Петруша, — ласково улыбнулась она. — Я всегда встаю рано.

— Не знал, что столь рано, — смутился он.

— Следи за своею милою, — прошептала она и подмигнула.

— Вы где с нею вчера были? — прищурился Пётр с подозрениями. — Что за секреты?

Мать не стала скрывать ничего, но рассказывала тихо, как могла, позвав сына сесть ближе. Выслушав всё молчаливо и без эмоций, как привык, Пётр глубоко вздохнул, видимо, расслабившись, и улыбнулся:

— Да не будет она. Что она, одна займётся расследованием?!

— Почему бы вам не уехать куда? В путешествие? — предложила мать.

— Посмотрим… Идея вовсе не дурная, — согласился он.

Когда же за завтраком собрались все в столовой за одним столом, Иона обратилась вдруг к своим родителям с вопросом:

— Маменька, папенька, а вы этим летом не собираетесь, как обычно, в Россию?

Пётр застыл, мельком взглянув на свою мать, но та продолжала есть, улыбаться, будто ничего не происходит подозрительного. Ловя себя на мысли, что может зря зародилось чувство, что Иона начала вновь свою игру, а матушка помогает, Пётр стал себя успокаивать, но… настроился оставаться более внимательным к происходящему… Что-то будто было не так и шло не так, как он хотел…