Колокольня

Глава 3

Пухленький мальчик, а в будущем майор, не был сильным. Его отец – да. Настоящий воин, идущий по головам врагов к своей цели. Это было впечатляющее зрелище. Он пробился с самых низов к милицейскому раю. Ничто не могло поколебать империю, выстроенную отцом. Он пытался вырастить преемника, сильного. Но маленький майор не мог, не умел. Если его отец был львом, то он скорее был даже не шакалом, а мышью. А потом его драгоценная мамочка умерла. Только она за него заступалась. Только она защищала его интересы. Нет, отец однозначно любил его, по-своему. Он честно пытался сделать из него такого же как он сам. Но иногда бывает, что люди просто слабы и ничто не может это изменить. А ведь маленький мальчик, а в будущем майор, хотел быть сильным, хотел, чтобы его отец посмотрел на него не как обычно, сочувственно-грустно, а по-другому. Ещё маленький майор, безусловно, хотел и империю. Империю, являющейся властью и безнаказанностью воплоти. И как бы ему не был противен тот взгляд, он рассудил, что отец уже стареет и другого наследника подготовить не успеет. Вот именно тогда, уже не маленький, но всё ещё пухленький мальчик по-настоящему расслабился. Но долго это не продолжалось. В их огромном доме появилась новая, замена его драгоценной мамочке. Сначала, она пыталась казаться другой, пыталась даже фальшиво любить будущего майора. Но долго играть не пришлось. Отец любил её, и их новорожденного сына тоже любил, больше, чем размякшего и оборзевшего от хорошей жизни подростка, а в будущем майора. Малыш был тоже сильным. Его сила была другой, не такой как у отца, но всё же, эта была сила. Он рос, а женщина, как питон обвивала отца.

– Смотри, Сашеньке всего пять, а он уже читает, и язык учит, а этот, в свои семнадцать?

И тут она бросала уничтожающий взгляд из-за его спины в сторону будущего майора. Отец сначала пытался защищать, а потом бросил, согласился, наставительно и сурово глядел на своего непутевого первого сына. Грусть и сочувствие пропали из его глаз. Появилась сталь. Он думал, что это заставит его бороться, становиться лучше, а главное сильнее. Может, хоть такой пинок поможет ему оправится. Но нет, будущий майор был слишком слаб. Единственное, на что ему хватало сил – это ненавидеть. Мальчик был весёлым. Он улыбался с ранних лет. Из него хлестала сила, желание что-то делать, та сила, которой обделили будущего майора. И это вымораживало первого сына по-настоящему сильного отца. Та сила, хлеставшая из Сашки, так ласково называл его отец, была не совсем подходящей для судьбы наследника империи. Но отец считал, что с этим можно работать. А будущего майора трясло. Его трясло от мысли, что кто-то ворвался в их дом и забрал у него всё: внимание и расположение отца, а главное, его империю. Что сильная женщина её ребенок, которого эта женщина охраняет и выгораживает, спокойно дышат и существуют под боком у отца, полностью заслоняя его от совсем выросшего мальчика, а будущем майора. Сашка несколько раз пытался подружиться с ним, подлетая, движимый своей улыбкой, но, благо у будущего майора хватало сил, чтобы огрызаться и игнорировать, тихо жалея себя. А потом отец отправил его в академию, а потом устроил его в московский полицейский участок при его империи. Отец окончательно отдалился от теперь уже настоящего майора, посвящая всё время своему второму сыну. После уже майор услышал, что на Сашку, на такого любимого отцом Сашку, совершили покушение. Отец, погрузившись в семейную жизнь, немного распустил свою империю. Но это уже не важно. Майор сначала начал побаиваться, что и на него могут попробовать напасть, но потом с грустью отметил, что без отца, никому он не нужен, даже врагам отца. Он слышал, что отец куда-то запрятал Сашку с его мамой, но больше информации не поступало.

И вот, когда в его участок, по абсолютной случайности, поступил тот парень, майор по-настоящему засиял. Он был его билетом к счастью. Теперь он, наконец, избавился от братца. Хотя, ну как избавился, он бы никогда на такое не решился. Судьба избавилась за него. Парень сидел в комнате для допросов. Его лицо, изображавшее виноватую улыбку, было в крови. Никто даже не собирался скрывать следы избиений. Майор рассудил, что так даже будет смотреться немного кинематографично. Блистающий закон и битый преступник. К тому же, такая улыбочка немного вымораживала. Майор орал на него, сам не брезговал бить. (остальное время помогали его люди). Из комнаты доносились фразы: «Да ты что, сука?!», «Он же пацаном совсем был!». Но в душе, майор готов был расцеловать его. На руках у парня, вполне обычного внешне парня были странные татуировки. «Дорогие, наверное», – между подходами подумал майор, ещё раз удивляясь иллюзии. Синие цепи, стягиваясь, уходили в рукав безразмерной футболки. А парень сотрудничал: спокойно сидел и отвечал на все вопросы. Только в конце он тихо и опять как-то виновато сказал: «Меня жестко избил тот прохожий, я бы заявление написал». Майор хотел ему ещё раз врезать, отпустив при этом какую-нибудь бравую фразочку, но потом вспомнил, что у них на районе как раз не хватает протоколов. Да и доказать, что не они его так избили было бы не трудно, но лень, так что, свалить всё на того было бы неплохо. Поэтому он шваркнул об стол перед водителем листок с ручкой. Майор сам восхищался своей игре, так брезгливо и одновременно величественно смотреть на преступника. Выйдя к этому, ну, как его, который избил, майор попытался играть все того же мужественного и честного сотрудника правопорядка. Жаль, не получилось. Нет, как ему сегодня повезло. И от этого избавился, и перед отцом выехал, (ему скорее всего уже доложили) и до конца месяц по протоколам закрыл. Ему было хорошо. Отец горевал и бушевал, опять резко полюбил оставшегося сына, мамаша его братца отошла на второй план. Вот только потом, когда тот водила дожидался суда, (судья, по душевной просьбе отца пообещал вынести самый вкусный приговор) пришла бумажка. Отец снова начал бушевать, охваченный праведным гневом, но вот только поделать ничего не мог. Бумажка пришла с самого верха. А майору было хорошо. Андрея, при помощи всё того же бушующего отца, узнавшего о его самоуправстве, выпустили пораньше. Никто не посмел сказать, что упечь Андрея на пятнадцать суток было инициативой майора. Их обоих отпустили в один и тот же день, вот только водитель покинул участок на два часа раньше.