Колодец желаний

5 Коллекция

Велосипедная карета неслась по городу. Вэн покачивался на сиденье, прижатый к спинке неожиданностью и скоростью. Впереди Валет и другой велосипедист крутили педали, их чёрные плащи развевались, а вокруг них кружили стаи птиц. Длинная чёрная косичка Валета развевалась на ветру.

За то краткое время, что они знали друг друга, Валет уже успел угрожать Вэну, похитить его и даже заставить спрыгнуть с крыши дома – конечно же, всё ради того, чтобы защитить Коллекцию. Что Валет сделает с ним на этот раз? Галька уже не сможет защитить его: неужели Вэн снова стал чужаком? Превратился из союзника во врага?

Вэн вытянулся и посмотрел поверх кареты. Она двигалась так быстро, что асфальт под её колёсами, казалось, плавился и превращался в серую жидкость. Если он попытается выпрыгнуть сейчас, то пострадает.

И сильно.

Вэн сполз обратно на сиденье и крепко сжал кулаки.

Они неслись по улочкам и переулкам, держась самых тёмных уголков. В конце одного переулка велосипеды резко повернули направо и карета опасно накренилась: одно колесо с чёрными спицами приподнялось над дорогой, но затем с шумом опустилось обратно. Вэн пискнул. Птицы закаркали.

Ещё один поворот – и карета с грохотом вылетела на знакомую улицу. Вэн увидел неоновые вывески магазина экзотических животных, потом почувствовал запах сладкого теста из пекарни, и тут карета остановилась.

Валет спрыгнул с велосипеда. Стащив Вэна с сиденья, он поставил его на пустынный тротуар. Другой велосипедист сорвался с места, и через несколько секунд карета исчезла за углом. Стая чёрных птиц рассеялась в тенях – все птицы, кроме одной: огромный лоснящийся ворон уселся на плечо Валета.

Вэн и Валет с вороном остались одни.

– Вы… вы меня похищаете? – сумел спросить Вэн. – Снова?

Каменное лицо Валета было непроницаемым.

– …Это третий сорт, – ответил он.

– Третий сорт? – пискнул Вэн.

– Это эскорт, – повторил Валет уже разборчивее. Со слегка саркастичным поклоном он показал на здание рядом.

Между зоомагазином и пекарней было втиснуто маленькое, невзрачное офисное здание – одно из тех мест, которые настолько неинтересны, что практически становятся невидимыми. Из потёртых деревянных букв возле двери составлялась надпись: Городское коллекционное агентство.

Валет открыл выцветшую входную дверь.

– Внутрь! – заклекотал ворон на его плече.

Вэн, спотыкаясь, прошёл внутрь.

– Но… что происходит? – спросил он, когда Валет прошёл мимо него в пустую черноту офиса. – Почему вы пришли за мной? Это из-за Гальки? Есть новости о ней и мистере Фэлборге? Или это из-за грузовика, который меня сегодня чуть не переехал? Вы не знаете, это не…

– Подожди, – перебил Валет.

– Подожди! – эхом повторил ворон.

– …Мне сказали привести тебя сюда, – сказал Валет, проходя за ширму, в ещё более тёмный уголок. – …Подождём немного и узнаем почему.

Он открыл потайную дверь.

За ней оказалась крутая каменная лестница, уходящая вниз.

Нос Вэна тут же защекотали знакомые запахи. Пыль. Свечной дым. Старая бумага. Откуда-то далеко снизу виднелся тусклый зелёно-золотистый свет, обрамлявший темноту.

Валет дождался, когда Вэн пройдёт через дверь, и закрыл её за собой.

Они пошли вниз по длинной, крутой лестнице. Свет постепенно становился всё ярче – освещал им сначала ступни, потом колени, потом подбородки, и наконец они вышли на широкий каменный пол, и зелёно-золотистый свет окутал их полностью.

У Вэна перехватило дыхание.

Парадная зала Коллекции оказалась даже больше, чем он помнил. Сводчатый потолок из зеленоватого камня, казалось, сужался где-то вдалеке. Ряды висячих витражных ламп ярко освещали пол, широкий и блестящий, словно озеро. А где-то вдали Вэн видел огромную открытую яму, окружённую каменной винтовой лестницей, которая вела вниз, вниз и вниз, куда-то в подземную темноту.

Волнение и страх, охватившие Вэна, когда он впервые увидел этот огромный зал, снова сдавили ему грудь. Но на чувства не было времени. Валет толкал его вперёд, к этой длинной, извивающейся лестнице.

Вэн начал спускаться по лестнице. Валет и его ворон – позади.

Они дошли до первой площадки, где над высокой каменной аркой в камне было вырезано слово «Атлас». За аркой Вэн увидел огромную комнату, освещённую висячими стеклянными лампами; там вокруг длинных столов стояли люди в тёмных плащах и о чём-то тихо переговаривались. Стены были увешаны картами всех уголков города, от общественных фонтанов до квартир-студий. По полу, покачиваясь, расхаживали голуби и сновали крысы.

Валет подтолкнул его вперёд. Они спустились ещё дальше.

Воздух стал холоднее и более влажный. Он просачивался сквозь пижаму Вэна, словно вода в ледяной пещере.

Ещё двумя пролётами ниже они миновали другую каменную арку, с надписью «Календарь». За аркой располагалась ещё одна большая комната, заполненная книжными шкафами, заполненные рядами одинаковых чёрных книг. Вэн знал, что каждая книга полна имён, адресов и дат рождения каждого жителя города. Коллекционерам нужно было знать, кто, когда и где задувает свечи в день рождения.

Седовласый Втулка, возглавлявший календарь, сидел за своим длинным столом, принимая данные от множества Коллекционеров в тёмных плащах, которые вбегали и выбегали из комнаты. Несколько Коллекционеров пробежали прямо мимо Вэна, возвращаясь на лестницу. Лишь немногие вообще замечали его присутствие, а заметив, окидывали его озадаченными взглядами. Одна женщина, из-под плаща которой выглядывала крыса, похоже, подмигнула Вэну, проходя мимо, но она шла так быстро, что с уверенностью он этого сказать не мог.

– Идём. – Валет положил руку на плечо Вэну. – …дела и поважнее, чем следить за тобой.

– За тобой! – поддразнил ворон.

Они спустились ещё ниже.

Вскоре воздух уже был холоден, словно лёд. Тьма сгущалась перед глазами Вэна. Эхо в этой огромной пещере будто потешалось над его ушами; каждый шаркающий шаг звучал как взмах огромного крыла, а далёкие голоса, казалось, звучали прямо из-за плеча. Он крепко схватился за перила, его сердце колотилось.

Они прошли ещё одну площадку, спустились ещё на один пролёт вниз и добрались до плоского каменного пола. Валет твёрдой рукой остановил его. Лестница продолжалась и за этой площадкой, опускаясь в холодную черноту вплоть до самого Хранилища.

От самого этого названия – Хранилище – Вэн уже вздрагивал. Он задержал дыхание и напряг слух, но сейчас снизу не доносилось ни звука. По крайней мере, ни одного звука из тех, что он мог слышать. Тем не менее рёв и завывание Созданий, которых там держали, настолько отчётливо врезались в его память, что у него заболела голова.

Вэн отвернулся от бездонной черноты.

На арке перед ним, самой большой из всех, было высечено слово «Коллекция».

Валет открыл огромные деревянные двери. Луч серебристо-синего света, такого же, какой исходит из аквариума в тёмной комнате, выбился на площадку.

Вэн глубоко вдохнул. Ему казалось, что серебристо-синий воздух, блестя, наполняет его лёгкие. Пока Валет держал дверь, Вэн медленно прошёл вперед, на свет.

Он замер сразу за порогом. Вэну уже не раз доводилось видеть этот зал. Но это место оставалось таким огромным, таким странным, таким невозможным, что каждый раз он возвращался сюда, словно впервые.

Вэн огляделся, почти не дыша. Во все стороны от него расходился каменный пол. Стены – такие высокие, что казалось, будто они наклонены внутрь, – удерживали на себе витражный потолок. Спиральные железные лестницы и мостки испещряли зал, словно паутина. В одном дальнем углу тускло мерцала целая гора монет. В другом углу высился холм из сломанных вилочковых косточек. Повсюду сновали Коллекционеры в тёмных плащах и Создания. Вокруг всего этого в потолок уходили стеллажи с таким количеством полок, что Вэн вряд ли смог бы их сосчитать. На бесконечных полках стояли блестящие стеклянные бутылочки зелёного, синего и голубого цветов.

В каждой бутылке было запечатано желание.

Желание, загаданное на монетке или на свече в день рождения. На сломанной косточке или на падающей звезде. Желание, которое забрали Коллекционеры и их армия Созданий, чтобы запечатать здесь, пока они не создали проблем в большом мире наверху.

Когда Коллекционеры впервые объяснили ему опасность желаний, Вэн им не поверил. Что плохого может быть в желаниях? Но после того как он сам увидел, насколько неожиданным образом могут исполняться даже самые невинные желания – например, когда ты пожелаешь остаться в городе и после этого твою маму сбивает такси, – Вэну пришлось признать, что Коллекционеры всё же правы. По крайней мере, насчёт желаний.

Желания сильны и непредсказуемы. Желания похожи на фитиль фейерверка: маленькая яркая искорка, которая вызывает потрясающий взрыв.

Вэн всё ещё разглядывал бутылки, неподвижные, словно лёд, и тут что-то запрыгнуло ему на плечо.

– Вэн. Вэн, Вэн, Вэн!

Вэн повернул голову и оказался нос к носу с дрожащей серой белкой.

– Барнавельт! – ахнул он. – Ты в порядке!

– И ты в порядке! – пискнула в ответ белка. – Ты ведь в порядке?

– Всё хорошо, – ответил Вэн. – Благодаря тебе. Ты пришёл как раз вовремя!

Белка моргнула.

– Куда я пришёл?

– В дом Греев. Чтобы предупредить меня.

– В дом, где греют? – Белка снова моргнула. – Сейчас многие дома греют. Серые, и белые, и коричневые, и… Эй. – Барнавельт выпрямился. – Пахнет арахисом. Ты недавно ел арахис?

– Нет, – ответил Вэн. – Я…

– Уверен? Или, может быть, арахисовое масло? Или арахисовую крошку? Или арахис…

– Вам двоим придётся отложить этот занимательный разговор на потом, – перебил Валет. Он подтолкнул Вэна и его пушистого пассажира вперёд. – …ждёт вас.

Вэн, чувствуя на плече руку Валета, зашагал вперёд по огромному залу. Стайки голубей разлетались перед ним. Коллекционеры в длинных плащах торопливо сновали вокруг – подписывали бутылки, расставляли желания по полкам и снова исчезали. Там и тут Вэн замечал следы недавних повреждений: гнутые железные лестницы, сломанные перила, пустые, все в копоти шкафы.

Он не заходил в этот зал с той самой ночи, когда из-за его случайного поступка зал чуть не оказался уничтожен. С той ночи, когда исчезла Галька. У Вэна скрутило живот от тревоги.

Валет провёл его к дальней стене, где, о чём-то переговариваясь, стояли три Коллекционера.

Женщина с короткими гладкими волосами и голубем на плече – Кунжут, глава Атласа. Бородатый невысокий человечек в очках рядом с ней – Стержень, управляющий Коллекцией. Наконец, над ними обоими возвышался, стоя спиной к Вэну, высокий, худой человек с жёсткими седыми волосами.

Услышав их шаги, он повернулся.

Высокие скулы. Серо-стальные глаза. Две чёрные крысы, сидевшие на плечах подобно эполетам.

Гвоздь.

Если у Коллекционеров и есть настоящий лидер – а Вэн был совершенно уверен, что есть, – это Гвоздь.

Лица Коллекционеров не были разгневанными. Но не были они и дружелюбными. Сердце Вэна упало, словно мешок в мусоропровод. Ещё с начала лета Вэн считал себя почти Коллекционером. Он видел желания. Он слышал Созданий. Он умел делать такие вещи, на которые не способны обычные люди. Он чувствовал себя особенным – не в том смысле, что «не такой, как все», а скорее «такой, как не все». Но в выражении лиц Коллекционеров не было ничего похожего на «добро пожаловать назад».

Так… зачем же его сюда привели?

– Вэн Марксон. – Голос Гвоздя прорезал тишину, словно пара острых ножниц.

Остальные молчали.

Гвоздь чуть наклонился и взял Вэна за дрожащую руку. Вэн чуть не отскочил назад.

Рука Гвоздя оказалась тёплой. Он склонился ещё ниже; на его лице было что-то, что не совсем могло сойти за улыбку, но чем-то другим это тоже не назовёшь.

– Мы рады, что с тобой всё хорошо.

– Я… – Язык Вэна был сухим, словно бумага. – Я тоже рад.

Кунжут и Стержень подошли ближе, разглядывая Вэна острыми взглядами. Вэн не мог смотреть на них. Он ощущал себя мотыльком, наколотым на иглу.

– Правда же, здорово? – восторженно тараторила белка на плече Вэна. – Все снова вместе! Ну, все, кроме… – Он запнулся. – Не важно. Ну, я не её имел в виду. Я просто хотел… – Нос белки дёрнулся, и он резко отвёл глаза. – Никто больше не чувствует запаха арахиса?

– Давайте не будем тратить времени. – Гвоздь снова выпрямился, его длинный чёрный плащ стелился по полу, словно тёмное озерцо. – Вэн Марксон. Мы считаем, что Галька пыталась с тобой связаться.

Вэн так вздрогнул, что Барнавельт чуть не слетел с его плеча.

Уже слышать её имя, произнесённое вслух, было хуже, чем получить удар в солнечное сплетение.

Галька.

Девочка с небрежно завязанным хвостиком, в слишком большом плаще и с белкой по имени Барнавельт на плече. Девочка, которую он заметил, когда она доставала монетки из грязного фонтана в парке. Девочка, которую он увидел, хотя никто другой даже не пытался смотреть в ту сторону.

Его подруга.

Подруга, которая пропала.

Все ждали, когда он заговорит. Вэн зажал в кулаке стеклянный шарик, лежавший в кармане.

– Я не слышал ничего о Гальке с тех пор, как она ушла с… с мистером Фэлборгом. – Он заставил себя продолжить. – Не слышал вообще ничего.

Гвоздь нахмурился.

– Ты уверен?

Вэн сглотнул, потом посмотрел на Кунжут, Стержня и Валета. Их лица были неподвижны, словно стеклянные.

В груди Вэна растекался холод.

– Уверен, – ответил он чуть громче шёпота. – Я ждал. Наблюдал. Но ничего.

– Арахис, – прошептал Барнавельт.

Никто больше ничего не сказал.

Вэн ещё сильнее сжал шарик.

– Почему… почему вы думаете, что она пыталась связаться со мной?

– Члены нашей организации наблюдали активность желаний вокруг твоего нынешнего места жительства, – объяснил Стержень, хлопнув в ладоши; это движение всегда напоминало Вэну плавники пингвина. – Последствия. Туман, меняющий реальность.

– О. – Вэн покачал головой. – Это не из-за Гальки. Я почти уверен, что мистер Фэлборг загадал желание, чтобы меня переехал мусоровоз. – Руки Вэна невольно задрожали. – Должно быть, он до сих пор пытается от меня избавиться.

Кунжут сложила руки на груди, привлекая к себе внимание.

– Тебе не нужно беспокоиться о своей безопасности, – сказала она. – С тех пор как Фэлборг сбежал, за тобой постоянно наблюдает охрана из Коллекционеров и Созданий.

– Что? Вы… За мной…

Вэн моргнул, увидев строгие лица Коллекционеров. В ответ ему моргнул лишь голубь, сидевший на плече Кунжут.

Вэн не был привычен к тому, что может что-то не заметить. Одна мысль о том, что он сумел проглядеть что-то настолько важное, вызвала у него слабость, словно пол, который он считал прочным, начал крошиться прямо под ногами. Коллекционеры шпионили за ним. А за союзниками не шпионят. Только за врагами.

– Значит, вы наблюдали за мной каждую секунду… – наконец решился спросить он, – и всё равно позволили, чтобы меня едва не раздавил мусоровоз?

– Ну… – Гвоздь посмотрел на Барнавельта. – Конкретно этот опасный случай – вина совершенно определённой персоны. Которая отвлеклась на запах еды в мусорном баке твоих соседей.

Вэн повернулся к Барнавельту. На глазах белки была пелена, и он смотрел куда-то вдаль, водя носом туда-сюда.

– Жаренный в меду, – прошептал он.

За спиной Вэна фыркнул Валет.

– Если Гальке нужна помощь… – Вэн снова заставил себя говорить. – Почему она не может просто связаться с вами?

– Возможно, она просто не может. – Кунжут склонила голову. – Фэлборг определённо следит и за ней, и за нами.

– Поскольку Коллекционеры неуязвимы для желаний, как ты помнишь, у неё довольно мало вариантов для связи, – добавил Стержень.

– И, как бы неприятно ни было об этом думать, – закончил Гвоздь низким, ясным голосом, от которого обычно все вокруг замолкали, – есть вероятность, пусть и очень малая, что она перешла на сторону своего дяди и вместе с ним работает против нас.

– Галька бы ни за что так не поступила. – Слова слетели с губ Вэна, прежде чем он успел их обдумать. – Я был там, когда она ушла. Она была вынуждена уйти с мистером Фэлборгом. Он пожелал этого.

– Не забывай, Вэн Марксон: желание не может заставить человека сделать что-то, что он ни за что не сделал бы сам по себе. – Голос Гвоздя остался спокойным, но в его тёмных глазах горел непонятный Вэну огонёк.

– То есть вы не считаете, что мистер Фэлборг держит её взаперти? – спросил Вэн. – Вы не думаете, что он… делает ей больно?

Гвоздь нагнулся так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Вэна. Крысы на его плечах зафыркали, учуяв дыхание Вэна. Вэн посмотрел на их яркие глазки-бусинки. Радуслав и Виолетта. Когда-то они сидели на его плечах и говорили с ним своими тоненькими крысиными голосочками. Но сейчас даже они предпочли соблюдать дистанцию.

– Фэлборг хорошо обращается со своей собственностью, – сказал Гвоздь. – Она будет в безопасности. Он будет к ней добр и попытается убедить её посмотреть на мир с его точки зрения. Помнишь, она ведь именно так раньше на него и смотрела.

Вэн сглотнул. Он тоже когда-то смотрел на вещи точно так же, как мистер Фэлборг. А иногда, несмотря на всё, что узнал за последнее время, он до сих пор так на них и смотрит.

– Если она действительно вернулась на сторону Фэлборга, – продолжил Гвоздь, – она с ещё большей вероятностью попытается выйти на связь с тобой, а не с нами. Галька попытается убедить тебя сделать что-то ради неё.

Вэн снова сглотнул.

– И… что мне делать?

– Оставайся в доме Греев. – Голос Гвоздя был чётким и жёстким, и Вэн понял, что это не совет, а приказ. – Как можно реже выходи. Если увидишь хоть какие-то проявления исполняющихся желаний, немедленно сообщай нам. – Гвоздь, слегка смягчившись, сжал плечо Вэна. – Не теряй надежды, Вэн Марксон.

Отпустив плечо Вэна, он выпрямился во весь свой внушительный рост.

Прежде чем Вэн успел отойти, Гвоздь снова заговорил.

– Вот ещё что. – Его взгляд упал на Вэна, словно огромный камень с моста. – Ты не видел никаких следов своего сбежавшего желаниеда?

Каждая клеточка в теле Вэна похолодела.

Его желаниед.

В начале лета добрый мистер Фэлборг провёл Вэна по извилистым коридорам своего дома. Большой белый дом был набит до отказа самыми странными и чудесными коллекциями: жуки под стеклом, механические железные копилки, театральные маски, венки из человеческих волос. А в одной тайной комнате мистер Фэлборг показал Вэну свою самую ценную коллекцию: желаниедов.

Желаниеды – это маленькие полупрозрачные создания, которым мистер Фэлборг дал приют, чтобы их не переловили и не уничтожили Коллекционеры. Мистер Фэлборг даже подарил Вэну желаниеда с широкими ушами и большими глазами, похожего на лемура. Вэн назвал его Лемми.

Когда Коллекционеры поймали Лемми, украв маленького желаниеда прямо из обувной коробки под кроватью Вэна, мальчик бросился на выручку в самые глубины Коллекции. Но в Хранилище прятались истины, которых Вэн не ожидал: истины о том, насколько опасны желаниеды и почему на самом деле Хранители их отлавливают. А когда Вэн понял, что уже больше не может быть на стороне мистера Фэлборга, мистер Фэлборг силой затащил его обратно. Подчиняясь желанию мистера Фэлборга, Вэн выпустил не только Лемми, но и целую орду маленьких желаниедов. А потом в ужасе смотрел, как желаниеды, выросшие до чудовищных размеров, пожирают собранные желания, нападают на Коллекционеров и разрушают саму Коллекцию, после чего вырываются наверх, во внешний мир.

Но Лемми никуда не вырвался.

Лемми спас жизнь Вэну, оттащив его с путей метро перед мчащимся поездом, а потом улетел в бледное утреннее небо.

Затем, когда друзья покинули его, Вэн перестал понимать, где же его место. Точно не с мистером Фэлборгом, который бывает щедрым и добрым, но вместе с тем хочет полностью тебя контролировать и легко может предать. И не с Коллекционерами, которые поддерживали в мире безопасность, воруя магию и истребляя существ вроде Лемми. В конце концов, если бы Вэн не выпустил Лемми, он бы сейчас здесь не стоял. Его бы расплющило под колёсами поезда.

Вэн сомневался, не решаясь встречаться ни с кем взглядами. Вместо этого он смотрел на искорёженную железную лестницу. Коллекционеры безмолвно стояли вокруг него.

– Нет, – наконец выдавил из себя Вэн. – Я не видел желаниеда.

Кунжут и её голубь склонили головы. Очки Стержня заблестели. Позади Вэна кирпичной стеной возвышался Валет.

Гвоздь молчал. Крыса на левом плече что-то шепнула ему на ухо.

– Хорошо, – наконец сказал Гвоздь. – Валет, можешь доставить его домой. – Он перевёл взгляд на Вэна. – Будь внимателен, Вэн Марксон.

Гвоздь отвернулся к Стержню и Кунжут, так что последнее его слово оказалось приглушённым. Но звучало оно похоже на «остерегайся».

Может быть, на самом деле Гвоздь сказал «не сдавайся», а то и вовсе «до свидания». Но не важно. Предупреждение уже холодком пробежало по спине Вэна, и кости словно заледенели.

– Пойдём. – Большая рука Валета развернула его в сторону выхода.

Вэн, пошатываясь, направился вперёд, чувствуя отчасти облегчение, отчасти обиду. Он сумел уйти невредимым или его просто вышвырнули?

– Куда мы идём? – спросила белка на плече Вэна. – Мы можем где-нибудь купить арахиса по дороге? Или… подожди. Может быть, попкорна с арахисом? Или… нет, ещё лучше. Карамельного попкорна с арахисом?

– Мы никуда не идём, – сказал Валет и подал сигнал ворону.

Птица спикировала на Барнавельта, словно пернатый бомбардировщик.

Барнавельт пискнул и перепрыгнул с плеча Вэна на ближайшую лестницу.

– Пока, Барнавельт! – заставил себя попрощаться Вэн.

– Пока, Вэн Гог! – крикнул в ответ Барнавельт.

Рука Валета крепко сомкнулась вокруг руки Вэна и потянула к дверям.

Но прежде чем они успели туда дойти, двери распахнулись и в зал вошла женщина, ещё один Коллекционер.

Валет оттащил Вэна в сторону. Ворон на его плече громко каркнул. Позади них другие Создания и Коллекционеры бросились врассыпную, словно автомобили, уступающие дорогу скорой помощи, или стая птиц при виде ружья.

Женщина прошла к пьедесталу в центре зала. Вэн успел разглядеть гладкие чёрные волосы и плащ с высоким воротником и пауком на лацкане.

– Кто это? – спросил Вэн, смотря ей вслед.

Валет что-то пробормотал в ответ.

– Выборщица? – переспросил Вэн, который был точно уверен, что раньше ему уже доводилось слышать этот термин.

– Выморочница, – сказал Валет и вытолкнул Вэна через двери наружу, в темноту. – Когда кто-то в верхнем мире умирает, мы это отмечаем. Потому что их сохранённые желания тоже умирают. А мёртвые желания – опасная штука.

Вэн узнал о мёртвых желаниях несколько недель назад. Стержень говорил, что это самые опасные желания из всех: их невозможно предсказать или контролировать. Он называл их «чистым хаосом». Эти слова всё ещё эхом звучали в голове Вэна, пульсируя ярким, словно заточённым в бутылку светом.

Вэн и Валет начали подниматься по длинной лестнице.

– Что с ними происходит? С мёртвыми желаниями? – не смог не спросить Вэн.

– Мы их храним, – коротко ответил Валет.

– Где?

– В безопасном месте.

– Безопасном! – каркнул ворон.

Поднимаясь, Вэн смотрел вниз через перила. Внизу зияла чёрная яма. Он подумал обо всём, что спрятано там, внизу, и обо всём, что можно там спрятать, о коридорах, которые никогда не видел, и запертых комнатах, в которых никогда не бывал. А потом он прибавил шагу.

Они прошли мимо Календаря и Атласа, пересекли огромный парадный зал, торопливо поднялись по последней узкой лестнице и вернулись в офис Городского коллекционного агентства.

Ночь снаружи была сырой и тихой. Город накрыло туманом. Уличные фонари окружала дымка, делая их похожими на гигантские светящиеся ватные палочки. Здания исчезали во мгле на высоте нескольких этажей. Луна и звёзды так хорошо прятались, словно их вообще не существовало.

Вэн вгляделся в туман, ожидая появления кареты с велосипедами. Но Валет уже свернул налево.

Валет пробормотал через плечо что-то похожее на «сложности всё загубят». У Вэна не было ни сил, ни смелости, чтобы попросить его повторить. Он просто молча последовал за Валетом.

Они шли по тихим улицам, где машин было мало, а фонари светили тускло. Валет, подняв воротник, размашистыми шагами шёл вперёд. Вэн дрожал от холода и сырости.

Вскоре они дошли до маленького парка, где вокруг маленького журчащего фонтана росли живые изгороди из сирени и стояло несколько зелёных скамеек. Вэн почувствовал запах листьев, гниющих в ржавой воде.

Старушка в потрёпанном свитере вошла в парк с другой стороны. На глазах у Вэна она вынула из кошелька монетку и бросила её в фонтан. Вэн не увидел и не услышал, как и где монетка приземлилась, но увидел, как старушка на мгновение прикрыла глаза, словно молилась. Повернувшись, она медленно, ковыляя, ушла во тьму.

Валет поднял руку, показывая, что нужно остановиться.

– Лемуэль, – скомандовал он.

Ворон взлетел над парком. Он завис над фонтаном, прорезая воздух крыльями, словно ножницами, и спикировал к воде. Через секунду он уже вернулся на плечо Валета, держа в клюве блестящую монетку.

Лемуэль бросил монетку в руку Валета.

– Ещё есть? – спросил Валет.

– Нет! – каркнул ворон.

Вэн не понял, что же именно произошло дальше, хотя раньше ему уже доводилось такое видеть.

Когда Валет коснулся монетки, из неё появился какой-то свет, словно из простого конверта извлекли золотую открытку. Валет убрал светящееся желание в один из многочисленных карманов своего плаща. Монетку он протянул Вэну.

– Вот.

Вэн посмотрел на пенни, которое держал в руках. Оно было тусклым и немного мокрым, а на ощупь вызывало странное ощущение – словно когда-то было живым, а теперь нет. Он повернулся в ту сторону, куда ушла старушка. Напоминание о том, что желания забирают из мира каждый день, что шансы на сотворение магии прячутся в клубах свечного дыма и мокрых монетках, словно сделало ночь ещё темнее, чем раньше. Но Валет пошёл дальше. Тяжёлыми шагами Вэн направился за ним.

Он дождался, пока Валет пройдёт через луч фонаря, и позвал:

– Э-э-э… Валет?

Валет резко развернулся и хмуро посмотрел на него. Оглядев пустынную улицу, он отозвался:

– Что тебе?

Вэн внимательно смотрел на заострённое лицо Валета.

– Мне интересно, но некого спросить… раз уж Галька пропала… – Он коснулся монетки, лишённой желания, в кармане. – Почему я вижу желания, слышу Созданий и замечаю всех вас, а больше никто не может?

Валет тихо фыркнул.

– …Нам и самим интересно.

– Вы не думали… – продолжил Вэн, – что… может быть… кто-то в моей семье был Коллекционером, и…

Но Валет уже качал головой.

– Это так не работает. Ты родился, правильно? У тебя есть мама?

– Да. У меня совершенно определённо есть мама.

Валет сложил руки на груди.

– Мы предполагаем, что… ну ты просто такой. Замечаешь вещи, на которые не хотят тратить время другие, правильно? Ты видишь и слышишь немного не так, как все?

Вэн кивнул.

– Может быть, дело как раз в этом и есть.

– Тогда… есть ли другие нормальные люди, которые видят и слышат вас? Как я?

Валет хмуро посмотрел на Вэна.

– По меньшей мере один.

Им не нужно было произносить его имени. Вэн и так знал, что это старик с морщинами вокруг глаз и в безупречно белом костюме.

Айвор Фэлборг.

Валет повернулся и пошёл дальше.

На углу улицы, где стоял дом Греев, он остановился и кивком показал на покрытый туманом тротуар, ведущий к каменному крыльцу.

– Будь осмотрительнее, следи за ней, – пробормотал он.

Нет. Я останусь и посмотрю здесь. Вот что на самом деле сказал Валет. Тем не менее слова, которые почти услышал Вэн, лохмотьями повисли на его сердце. Словно он вообще хоть когда-то переставал искать следы Гальки. Или когда-либо перестанет.

– Доброй ночи, – сказал он, потому что уходить молча показалось ему грубым.

А потом пошёл по тротуару, по-прежнему потирая монетку пальцами.

Вэн дошёл до крыльца Греев. Он за сегодня преодолел сотни ступенек, но эти последние оказались самыми сложными. Вэн затащил себя на первую широкую ступеньку, потом остановился и оглянулся на просторную улицу позади.

Туман наполнял воздух мягкими серыми призраками. Вэн с трудом мог разглядеть ряд домов, стоявших на другой стороне улицы: окна были тёмными, свет не горел. Угол улицы в тумане вообще не был виден. Если Валет и Лемуэль и были ещё там, они его тоже не видели – в этом он был уверен. Тем не менее его всё равно преследовало чувство, словно он не один. Словно кто-то следит за ним.

Вэн поднялся на вторую ступеньку. Под ногой хрустнул жёлудь. Третий шаг. Над ним насмешливо нависла входная дверь. Он уже собирался протащиться последние несколько футов до двери, но тут перед ним затрепетало что-то застрявшее в лестнице. Вэн наклонился и взял его.

Это была открытка, которую он уже подобрал раньше, – та, которая приземлилась на него, когда он отпрыгнул назад из кустов. Среди всей этой паники, криков и маминых объятий он, должно быть, уронил её и даже не заметил.

Вэн, прищурившись, присмотрелся внимательнее. На лицевой стороне было изображено широкое кирпичное здание с высокими, тонкими окнами, остроконечной крышей и башенкой с одной стороны. Его окружал тенистый лес. Здание представляло собой что-то среднее между колледжем и за́мком, но, скорее всего, это просто какая-то старинная странная гостиница, решил Вэн. Он перевернул открытку. На ней не было ни имени, ни адреса, ни даже марки. Только слова: «ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ».

Вэн провёл одним пальцем по посланию. Кто-то когда-то написал эти слова кому-то, по кому очень скучал.

Вэн знал, каково это – по кому-то скучать. Но тем, по кому он больше всего скучал, он не мог даже послать открытку.

«ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ».

Вэн посмотрел на недружелюбную входную дверь дома Греев. Ему очень не хотелось заходить. Он хотел, чтобы Галька и Лемми были с ним. Он желал знать, во что верить и где его место.

Он желал.

Но у него не осталось желаний, которыми можно было бы воспользоваться. Да и вообще он знал, что на желания особенно полагаться не стоит.

Вэн сделал глубокий вдох. Убрав открытку в карман пижамы, он открыл высокую дверь и осторожно закрыл её за собой.

Даже если бы он остался на крыльце, даже если бы в этот самый момент посмотрел бы прямо в небо, густой туман всё равно не дал бы ему увидеть, что произошло потом.

Он не увидел бы, как по небу пронеслась падающая звезда – её свет поглотили плотные облака. Он не увидел бы маленькую, словно светлячок, искорку, которая появилась над крыльцом, где он стоял, и через мгновение взлетела ввысь, едва заметно мерцая.

Он не увидел бы существо с огромным полупрозрачным телом и широкими серебристыми глазами, появившееся из тумана. Не увидел бы, как это существо пролетело над крышей дома Греев, схватило искорку пальцами и проглотило её. Не заметил бы дымки, которая на мгновение появилась в воздухе, клубясь среди и без того густого тумана.

Вэн поплёлся по лестнице в спальню.

А позади него начал меняться мир.