Колесо времени

ЦЕНА САИДИН

Я, Айз Седай и офицер Ча Аман Лим Арнадил, пишу эти строки в стеддинге. Мой ум еще достаточно ясен, хотя плоть постепенно разрушается порчей, и мизинец моей правой руки уже потерян. Я пишу эти строки, желая хоть немного отвлечься от пустоты, ощущаемой ныне вместо оскверненного, но страстно влекущего, саидин. Над моей головой — шелестящая зелень древ стеддинга, чьи хозяева любезно согласились принять меня как гостя. Тут я уже несколько дней. Незнаю, насколько хватит моих времени и желания, но пока они есть — я постараюсь использовать их для данных записей. Возможно, их когда нибудь прочтет давшая мне жизнь..О свет, пусть она сможет понять, почему я выбрал свой путь! ..начну по порядку. Я всегда любил последовательность, не стану пренебрегать ею и ныне. Я — часть поколения, чьи детство и юность пришлись на смутное время падения нашей цивилизации в тень, а затем — и в кошмар войны тени. Подобно многим, я родился в разделенной семье — отец последовал за драконом и стал одним из его близких сподвижников и одним из лучших солдат армии света, а мать, как и существенная часть женщин — Айз Седай, оказалась в оппозиции дракону. У меня остались обрывочные воспоминания о первых годах жизни, которые прошли в моей еще целой семье, в небольшом уютном особняке в пригороде Пааран Дизена. Ласковый, мелодичный голос матери.. Осторожно держащие меня руки отца — здоровенные, словно лопаты, поросшие густым черным волосом.. Вкусный запах свежей выпечки, которую так любила стряпать мать.. Позже Теламон оказался достаточно влиятельным, чтоб помочь своему соратнику забрать меня и распорядится мною, как тот считал нужным. 3начительная часть моей жизни прошла в Пааран Дизене; там я обучался в элитной академии, готовящей командиров — направляющих для сил безопасности 3ала слуг. Я незнал сугубо мирного времени. 3дание академии — шестиэтажный каменный куб близ центра великого Паарана — не отличалось особыми удобствами. Нас, Учащихся, число которых колебалось от нескольких десятков до полутора сотен, держали в строгости. Подьем — на заре, изнурительные упражнения с единой силой, изматывающие часы физподготовки; часы отдыха и сна занимали около трети суток. Нарушения дисциплины сурово карались, причем фантазия воспитателей порой отличалась в этом болшой изобретательностью. Я рос бойким, смышленым мальчуганом. Успешно завоевывал авторитет сверстников благодаря своей изобретательности, придумывая забавные проказы и способы избежать заслуженных за них наказаний. Отец навещал меня нечасто, и интервалы между его посещениями становились все реже — армия тени наступала. А я меж тем заканчивал обучение в академии, растянувшееся почти на 10 лет. Отчасти благодаря природному уму, отчасти — изза усидчивости, я добился четвертого места в рейтинге академии, и мог претендовать на присвоение себе статуса Ча Аман, чтобы войти в элитную боевую группу светлых мужчин — направляющих. Статус Айз Седай вкупе с правом посещать и говорить в зале слуг я получил в день своего совершеннолетия; впрочем, в зале слуг я бывал нечасто — бОльшую часть времени сьедали учебные занятия, а позже — боевые операции. Долгожданное мною зачисление в ряды Ча Аман произошло после первого моего боевого задания — дерзкого удара по тылам тени. Несколько стойбищ троллоков было выжжено, около сотни приспешников тени — убиты. На официальной церемонии отец ограничился скупой улыбкой улыбкой и крепким рукопожатием; позднее, отдыхая вместе со мной в офицерском клубе, он тепло заметил:

— Сынок, если б ты знал как я рад за тебя..такие бойцы нужны дракону как саидин.. До удара по шайол гул я и мои товарищи поучаствовали еще в некоторых подобных операциях. 3а успех последней я получил второе имя вкупе с новой золотистой нашивкой ввиде когтя на рукав своего парадного багряного кафтана. Однако полученная тяжелая рана — меня серьезно обожгла сеть огня при ликвидации одного из отрекшихся — помешала мне отправится к шайол гул вместе с драконом..пошли отец и его товарищи, которых позже назовут сотней спутников Тогда, примерно за сутки до удара по шайол гул, я видел отца в последний раз — когда тот, подтянутый в парадном кафтане, навестил меня, отдыхавшего после исцеления в казарме. Мы говорили о ходе войны, ее перспективах..отец намекнул, что в скором времени он вместе с соратниками будет участвовать в чемто грандиозном..в чемто, о чем он не хотел говорить прямо, ограничившись лишь намеками. О дальнейших судьбе отца у меня нет точных сведений, до меня дошли лишь слухи, что он погиб у роковой горы я горько пожалел, что не смог тоже отправится к роковой горе, и отчасти жалею до сих пор. Поскольку остатки армий тени после запечатывания Отверстия еще оставались реальной угрозой, я, благодаря своим лидерским качествам, смог оказатся тем, кто возглавил новую боевую группу светлых мужчин — направляющих. До тех пор, пока не стало известно о порче. Группа фактически распалась, но не могу осуждать своих бойцов. Я сам был потрясен тем, что устраивали мои обезумевшие товарищи по несчастью, потрясен почти столь же сильно, как и предрешенной мне участью. Я боролся с подступающим безумием, предпочитая гнить заживо. Пытаясь отсрочить неизбежное, я решил укрытся тут, в стеддинге Джизару..

— Приветствую вас, старейшина Дол, — почтительно произнес Арид, отрываясь от раскладывания лежащей пред нем на каменном столе желтовато — белой кучи зерен в аккуратные кучки, которым вскоре предстояло очутится в кожаных мешочках — до времени сева. Вошедший — пожилой огир, ушные кисточки которого уже поседели, равно как длинные усы и бородка, кратко кивнул. Он остановился близ порога, не удостоив внутренность жилища особого внимания. Помещение вцелом было таким же как в болшинстве жилищ стеддинга Джизару — каменные стены, ограничивающие пространство примерно 2О на 2О ярдов. Потолок, крашенный в цвет молодой листвы. Несколько деревянных кресел; напротив входа — каменный очаг. В боковой стене темнела дверь еще в одно помещение — спальню или кладовку.

— Вижу, ты еще возишся с семенами, — ворчливо произнес старейшина; взгляд его круглых, как чайные блюдца, глаз быстро прошелся по кучкам зерен Ноздри крупного носа, занимавшего болшую часть лица Дола, раздулись — огир принюхался. Он ощутил слабый запах жареного — видать, Арид готовил себе еду несколько часов назад. Он словно пытается упрекнуть меня, огорченно подумал Арид. Юный огир видел — старейший одет в рабочие серо — зеленые куртку и короткие штаны, коегде заляпанные свежими грязно — бурыми пятнами — значит, он совсем недавно работал. Одежда Арида — суконная зеленая рубаха — была чиста.

— Я уже рассортировал их, — заметил Арид.

— Я зашел, чтоб напомнить — твой приятель собирается покинуть нас.. — Дол скользнул взглядом по выбритой голове Арида и шагнул за каменный порог, жестом приглашая юношу следовать за собой.

— Неприятная весть..хоть и ожидаемая, — отозвался Арид, послушно следуя за старейшиной. Молодой огир и впрямь был огорчен — за неполных два месяца он успел сдружится с укрывшимся в стеддинге от порчи Айз Седай. Возможно, дело было в том что этот человек увлекательно рассказывал о войне тени, на которой Арид еще не побывал, в отличии от этого Айз Седай и его отца, одного из ста спутников. В лице Арида Айз Седай нашел благодарного слушателя. Огир, которому на днях исполнялось полвека, мечтал — ему удастся убедить старейшин отпустить его из стеддинга, и он сможет вступить в армию света. Война с приспешниками еще продолжалась, несмотря на запечатанное узилище темного, и людям нужна помощь. Всей душой Арид ощущал — размеренная жизнь в стеддинге постепенно приедается ему..Однако юный огир пока ни с кем не делился своими мечтами и стремлениями. Ни с кем, кроме Лима Арнадиля — обосновавшегося в их стеддинге Айз Седай, командира остатков Ча Аман. С наслаждением вдыхая свежий утренний воздух, они неторопливо шли по тропинке, петлявшей в густом зеленом траве змеей, мимо курганов — жилищ огир. Густые сплетения трав и разноцветных цветов плотно покрывали курганы; за ними вставала стена леса. А в густой небесной синеве сияло солнце, даря пока еще мягкое тепло. Цветами были украшены и одежда — платья, кафтаны древесных оттенков — изредка встречавшихся на соседних тропках огир. Дол одобрительно фыркнул в усы, отметив покорность Арида. Тот еще юн, но трудолюбив, с готовностью берется за любую работу, не отлынивает.. нужны такие огир стеддингу, ох нужны, особенно сейчас, в мире, раздираемом обезумевшими от порчи... Они дошли по тропке до небольшой поляны, залитой светом солнца и окруженной, словно часовыми, кольцом деревьев — буков, грабов, гикори. Ближе к краю поляны, на замшелом валуне размером чуть болше головы взрослого огир, сидел мужчина . Черноволосый, зеленоглазый, лет 30-ти на вид, но виски уже посеребрила седина, а в глазах была заметна плохо скрытая боль. Черно — синяя льняная куртка, серые брюки грубого сукна, черные краги. На длинных, раскинутых на примятой траве ногах — кожаные сапоги до колен. Он не сразу заметил огир, поскольку покрывал серый лист бумаги четкими рядами темно — синих сторок, быстро возникавших изпод стила, которое мужчина крепко держал тонкими длинными пальцами. Второй рукой Айз Седай держал лист и подложенный под него плоский деревянный брусок. От мужчины исходил легкий запах разложения, словно от начавшего гнить трупа; впрочем, сейчас зловоние едва ощущалось — его подавляли нежные ароматы трав и цветущих древ. Едва заметив огир, Айз Седай легко вскочил с камня; обменялся приветствиями с огир. Разговор начал Дол; Арид, как младший, пока не вступал в разговор.

— Благодарю вас и совет старейшин, за то что вы приютили меня, почтенный Дол, — произнес затем Айз Седай, снизу вверх поглядвая на огир..

— Но я вынужден всетаки покинуть стеддинг, поскольку не в силах более обходится без саидин.

— Понимаю, — прогудел Дол. — Удерживать тебя, Лим Седай, мы не в вправе. Хотя в мире и прибавится еще один обреченный безумец, и притом опасный, мысленно закончил Дол. Из деликатности он не стал говорить это вслух. Судя по кривой улыбке Лима, он догадывался о мысли огир.

— Вам тоже стОит покинуть стеддинг, и поскорее, — заметил Айз Седай, переведя взгляд с огир на сияющую солнечным золотом кору младого бука позади него. — Мои..товарищи по несчастью могут разломать и землю вокруг вашего стеддинга, тогда он провалится в море, или будет залит лавой, или..

Айз Седай умолк; впрочем, продолжать нетребовалось.

— Мы уже думаем о необходимости покинуть стеддинг, — степенно произнес Дол.. — не беспокойся насчет нас, Лим Седай. Я и другие старейшины уже исподводь готовим наших огир к будущему исходу.. Он взглянул на солнце и попрощался с Айз Седай, стараясь не растягивать, но несколько минут церемонный обмен проальными фразами таки занял. Лим с грустной улыбкой посмотрел на удалявшегося огир и приблизился к Ариду. Взгляд Айз Седай чуть потеплел.

— Друг мой, пора простится и нам. Я немного жалею что столь много рассказал тебе о войне — ты можешь стать потерянным для своего племени, когда твоя помошь будет ему особенно необходима..

— Тень еще не добита, — с жаром произнес Арид. Он уселся на траву, привалившись спиной к шершавому стволу граба.

— Я не хочу сделать меньше, чем наши прославленные огир-воители, Лим!

— Похвальное желание. Только помни — я и другие мужчины-направляющие — сейчас более страшная угроза миру, а значит и вам, огир, чем остатки темных армий. Цивилизация агонизирует..

— Ты не совершишь зла, — уверенно произнес Арид. — Я верю тебе...

Айз Седай на несколько сенкунд прикрыл глаза, насыщая их живительным светом солнца. Прошло несколько минут молчания, наполненного лишь убаюкивающим шелестом листвы, стрекотом кузнечиков и трескотней лесных пичуг.

— Я неоскверню твое доверие, алантин, — устало сказал Лим. — клянусь светом. ..Он стоял, закрывшись щитом саидин от мелкого моросящего дождя, которым словно плакали хмурые свинцово — серые тучи, обложившие небо над развалинами Пааран Дизена. Слабо воняло гарью и разложением. Прямо пред Лимом, футах в 10-ти, возвышался полуразрушенный куб здания. В его серых стенах зияли многочисленные дыры, змеились трещины, обглоданными костями в проломах виднелись опорные балки.. Впрочем, не в не в лучшем состоянии.были и здания по обе стороны улицы, над которыми в небо впивались обломанные серо-черные зубья высотных зданий. Грусть — вот какое чувство почти безраздельно владело сейчас Лимом. Великий Пааран в руинах, едва ли в нем найдется хотя бы сотня неповрежденных зданий..Великолепные сады превратились в кучи обгоревшего мусора, пруды, прежде криситально чистые — в ямы, полные зловонной жидкой грязи, а от населения, прежде бесчисленного, остались жалкие, вымирающие кучки оборванцев, ютящихся в руинах.. Лим ощутил покалывание и резко обернулся. Футах в 20-ти от него по усыпанной каменным крошевом улице шла высокая женщина, лишь на несколько дюймов ниже Лима; дождевые струи обтекали ее, оставляя сухими платье цвета морской волны, пышную гриву рыжих волос, стягивающий их серебристый обруч-диадему.. На полуоткрытой низким декольте груди красовался белый полупрозрачный камень, висящей на охватывающей тонкую шею золотой цепочке. Айз Седай знал идущую к нему женщину, хоть и не так хорошо, как мог бы, но так уж сплелся узор его юности. Она остановилась в нескольких ярдах от Лима, невозмутимо встретившего насмешливый взгляд больших голубых глаз. Да, он неоднократно видел — хотя гораздо чаще опосредственно чем вживую — это гладкое бледное лицо с небольшим тонким носом, капризным ярко-алым ртом, тонкими темными бровями.. На вид женщине было около 30-ти лет. Она демонстративно принюхалась, сморщив изящный носик, и насмешливо произнесла вместо приветствия.

— А ты еще гниешь.. рассчитываешь отсрочить этим безумие?

— Это тебя не касается, — угрюмо ответил Лим. — 3ачем ты здесь?

— 3ахотелось узнать, чем ты займешся по возвращении в Пааран, — женщина скривила полные губы, мельком оглядев простую одежду собеседника: черный суконный кафтан, серые краги, заляпанные грязью кожаные сапоги. — Наблюдатели сообщили мне, что ты забрел в этот район. Как я и ожидала, ты явился поглазеть на руины своей академии..

— Надеюсь, твое лидерство над товарками скоро станет подобной руиной, — Лим демонстративно отвернулся от собеседницы, поглядел вправо. Там, близ гранитной стены одной из руин, был заметен остаток трапециевидного мраморного постамента. Прежде его украшала квейндияровая статуя дракона.. На сердце потяжелело, хоть Лим и постарался внешне никак этого непоказать.

— Какие наивные надежды, мальчик, — преувеличнно грустным тоном ответила женщина. — Мое главнство над ними укреляется с каждым годом, с каждой победой над тенью, и.. Внезапно саидин пропал — Лим оказался отрезан от него словно стеной из толстого прочного стекла.

— ..с каждым обезвреженным безумцем, — победно закончила Айз Седай

— что ты себе позволяешь? — рявкнул Лим — Бажад дровиа! НЕмедленноь убери щит, ты, грязная интриганка!

— Мы решили как можно помочь вам, несчастные безумцы, — необратив особого внимания на крик Лима, сказала Айз Седай.Вид у нее был довольный — словно голодная кошка, поймавшая жирную мышь

— Тебя, мальчик, я сейчас доставлю в.. Она неуспела договорить — полуразрушенная стена в нескольких ярдах от нее и Лима с грохотом, подобным горному камнепаду, взорвалась, хлестнув каменным крошевом. Оно бессильно рассыпалось, наткнувшись на щит саидар, но вторая атака оказалось удачнее. Невидимый таран расколол щит и швырнул женщину на мокрое каменное крошево. Преграда, ограждающая Лима. исчезла: облегченно вздохнув, он ухватил саидин, в очредной раз окунаясь в мерзость гнили и сладость меда, которые, казалось, достигали совершенства в каждом акте единения Он так и непривык к порче..да и возможно ли к ней вообще привыкнуть?. А затем, пред тем как прикрытся щитом воздуха, Лим ударил расширяющейся спиралью огня в один из проломов ближашей развалины, где мигом ранше Лим успел заметить мелькнувший темный силуэт. Скоротечный бой завершился, но на расстоянии около четверти мили от руин академии развернулось нешуточное сражение — Айз Седай ощущал удары саидин, сопровождаемые глухим гулом, столбами густого черного дыма и треском молний. Но выяснять, кто с кем сражается, у него не было ни малейшего желания — надо было спасать свою шкуру, хоть и порченную. Лим пока что дорожил ею в достаточной мере чтоб спасти. Впрочем, дорожил он не только своей шкурой. Оградив недавнюю собеседницу, Лим подхватил ее потоком воздуха и быстро покинул недавнее место боя чрез врата — чтоб выйти из портала на круглую площадку, мощенную черными базальтовыми плитами. Толстый слой мусора — гнилого дерева, бурых листьев, обломков кирпичей — обильно покрывал мрамор пола. Крыша отсутствовала, непрепятствуя каплям дождя свободно проникать в помещение. Лим положил женщину у стены, близ спускавшейся в тьму нижних этажей лестницы. Айз Седай произнес, заметив что женщина очнулась и недоуменно смотрит на него:

— Это башня шести звезд близ зала слуг.. вернее, то, что от нее осталось. Мне показалось уместным доставить тебя сюда..

— Почему ты не оставил меня там, у академии? — хрипло спросила женщина. Она глубока дышала, втягивая в себя холодный воздух осени.

— Я вспомнил детство, — криво улыбнулся Лим и ушел чрез новые врата; щит он закреплять не стал. Ему вслед молча смотрела мать — Латра Посаэ Декуме, которую еще не прозвали Шадар Нор. В башне шести звезд она когда-то приняла брачное предложение отца Лима.

..так я отпустил мать.. Возможно, спас ей жизнь. Я не испытываю к ней ненависти.. хоть мне и неприятны ее карьеризм ..и былое противостояние дракону вкупе с ее методом укрощения безумцев — направляющих/хвала свету, я избежал этой участи/. Однако я уважаю ее железную волю, резкое неприятие тьмы, умение сплачивать людей и вести их к выгодной ей цели. Скорее всего, моей матери удастся окончательно обьединить женщин-направляющих в единую организацию, но думаю, со временем, на какомто из грядущих оборотов эту организацию ожидает тоже что и нас, мужчин-направляющих — гниение и агония. Отец мало говорил о ней мне, и совсем ничего — о том, как они жили др разрыва. Да у меня и него было особого желания спрашивать об этом — гораздо важнее, что она оказалась политическим врагом фракции дракона. Об этом отец говорил мне подробно и обстоятельно, и тогда нелестные эпитеты в адрес моей матери часто срывались с его уст. Когда я окончил академию и несколько раз сталкивался с ней в зале слуг, наши отношения были сугубо формальными или переходили в жестокие пикировки, никого не удивлявшие — такое небыло редкостью. Сейчас, вспоминая это, я пишу при свете шара саидин, разгоняющего мрак в одной из офицерских комнат нашей заброшенной военной базы. На поверхности от нее осталась лишь оплавленная куча стекла и металла, но несколько подземных помещений сохранилось; в одно из них я переместился, покинув Пааран. 3десь можно жить — побродив по захламленным пыльным комнатам и каменным кишкеобразным коридорам, я нашел подземный источник с кристально чистой водой, а также исправный тер-ангриал, синтезирующий из неорганики неаппетитную на вид, но вполне сьедобную и питательную полужидкую субстанцию. Кроме того, часть внешней системы слежения оказалась рабочей. Правда, смотреть особо не на что — вокруг, в радиусе 50-ти миль — лишь холмистая равнина с нескольким фермерскими хозяйствами. Система слежения позволяет наблюдать за ними, чем я и пользуюсь время от времени, если не брожу по окрестностям бывшей базы или не пишу эти строки. Пару раз мне удалось помочь фермерам, уничтожив осаждавших из кулак троллоков и шайку людей — бандитов. Встречатся с фермерами я не решился, хоть отсутствие собеседников сказывается на мне не лучшим образом — я стал более угрюмым и раздражительным. Тем не менее, не хочу лишний раз смущать людей своим видом и зловонием, получая в ответ боязливые и злобные взгляды, а то и чего похуже. Я все еще неподпускаю к себе безумия, стараясь сберечь ясность разума и нечасто направлять саидин. Но гниение распространяется — сегодня на своем бедре я обнаружил новую язву — синечерную, воняющую свежеразрытой могилой. От моего носа остался лишь черный мягкий огрызок. 3апаха падали, исходящего от меня, я уже неощущаю.. Порой на мое сознание накатывают волны безумия, стремясь подхватить мое я и навеки швырнуть его в свои глубины..воля — мой рулевой, с помощью которого утлое суденышко сознания еще держится на плаву, но как долго еще этот рулевой сможет справлятся? волны безумия.. они накатываются на меня чередой образов, пугающих своей реалистичностью, как будто они порождены не моим зараженным порчей сознанием, а внешним узором.. осунувшееся, серое лицо моего отца спронзительными глазами, словно горящими зеленым огнем.. падение башен Сателле — серебристо серых игл, на которых вспухли огненно-рыжие цветы взрывов.. расчлененные тела из одной темной лаборатории, висящие как туши в скотобойне.. лица моих товарищей — мужчин Айз Седай, многие из которых уже мертвы.. отродья тени всех разновидностей, которые я встречал.. вот типичный случай моего упомрачения, хвала свету, лиш частичного. вчера я сыпал очредную порцию стеклянной крошки/стекла тут немало, в основном от разбитой посуды и оборудования/ в черную пасть синетезатора, похожего на здоровенный серый кирпич. 3аполнив пасть до отказа, я захлопнул крышку, нажал тусклую медную пластину на масляно блестевшем боку устройства, и стал ждать, рассеянно слушая его негромкое басовитое гудение и обозревая уже надоевшую обстановку — каменный мешок ярда 4 на 4, полуосвещенный шаром саидин. В углу напротив меня лежала куча какогото тряпья, которая чуть шевелилась изза легкого ветерка, дувшего изпод днища синтезатора.. свет шара создавал причудливую игру теней, и казалось, будто движется не тряпье, а какието мелкие твари вроде крыс..кажется, я смотрел на это лишь несколько секунд, до того мига, как мой мозг пронзила кинжальная острота осознания — я и в самом деле вижу крыс.. 3доровенных, чуть ли не в 2 раза крупнее обычных; их глаза горят алыми бусинвми, их лапы скребут грязный пол, их пронзительный писк терзает мои уши..на свету — всего несколько тварей, но судя по шороху, десятки их таятся во мраке.. я отшатываюсь от крыс, ощущая позади холод стены, и пытаюсь схватится за саидин, но он ускользает от меня.. а твари меж тем подбираются ко мне.. словно в другом мире слышу рядом привычный щелчок..отключился синтезатор.. вижу — меня старается поглотить наваждение, но есть сила.. бросится вперед, на ждущих меня тварей.. ..пелена безумия рассекается мой волей. Ктото мог бы назвать мое положение ужасным..но сам я так несчитаю. ..нить моей жизни сплело великое колесо как оно того пожелало. .. бесполезно роптать на него . ненадо и питать иллюзии насчет его возможного милосердия.. хотя знаю — на какомто из грядущих его оборотов грядет новый дракон.. .. и верю — саидин будет очищен, ибо..

Свет, сколько же нам еще брести до стеддинга, устало думал Арид. Шагая среди понурой группы огир, вместе с другими выжившими, он скользил взором по окружающей местности — высохшей земле, сквозь которую коегде пробивались жидкие пучки серо — зеленой травы. Слева протянулась цепочка невысоких каменистых холмов, выгибавшаяся и уходящая к горизонту. Под скрытом клубящимися серо — синими тучами небом, по негостеприимной земле, шло несколько сотен огир, грязных и запыленных, тащивших массивные тюки — все необходимое для странствия пришлось нести на себе. Многие огир шли понуро, их ушные кисточки повисли. Около сотни огир — наиболее боеспособных, вооруженных дубинами и почти разряженными шоковыми копьями, — охраняли тыл и бока отряда . Немногие выжили, угрюмо подумал Арид, стараясь необращать внимания на оттягивающий плечи тяжелый мешок и все еще терзавшую его предплечье тупую боль от заживающей раны Дол погиб, как и сотни других..Прежде в родном стеддинге их было несколько тысяч, а сейчас остался жалкий остаток. Стычки с приспешниками, отродьями, и стихийные бедствия погубили многих. Арид обернулся; прищурившись он напряженно всматривался в темнеющие позади верхушки холмов. Кажется, преследователей невидать.. Около недели огире преследовали отродья тени.Они едва ли не в десяток раз численно превосходили огир, многие из которых были ранены и измучены изнурительным переходом. Несколько дней назад группе огир удалось задержать отродий на удобной позиции в ущелье. Почти все огир там погибли; Арид оказался в числе немногих выживших, отделавшись лишь пробитым троллочьей стрелой предплечьем. Он с усмешкой вспоминал свои прежные наивные ожидания от войны. Реальность оказалась куда грязнее и безнадежнее. Впередиидущие ряды огир неожиданно остаеновились, и Арид недоуменно нахмурился А в следующее мгновение вздрогнул, услышав знакомый звучный голос:

— Приветствую вас, алантины! Арид увидел стоящую в нескольких ярдах от первого ряда огир фигуру, закутанную в темно — серый плащ. Видны были лишь глаза, словно пылавшие изумрудным огнем из глубин скрывавшего лицо капюшона. Лим, едва слышно произнес Арид. Мы невиделись почти 2 года.. К Айз Седай приблизилось четверо уцелевших старейшин Они обменялись с Лимом новостями; о себе Айз Седай говорил довольно мало, ограничившись общими фразами, зато внимательно выслушал историю странствий огир.

— Насколько знаю, один из сохранившихся стеддингов есть за рекой..это миль 20 западнее вас, — ответил Лим. — Вам стОит поспешить туда.. Речь Айз Седай прервалась: сзади, со стороны холмов лилась словно темная река, растекаясь половодьем. Краткий обмен прощаниями — и огир, старась убыстрить шаг, двинулись мимо Лима. Арид задержался возле друга несмотря на ударившую в нос волну зловония; молодому огир показалось, что остановившийся на нем изумрудный взгляд потеплел.

— Прощай, друг — алантин, — тихо произнес Айз Седай. Он качнулся вперед, словно решив подойти к Ариду, но тутже вновь застыл неподвижной статуей. — И поспеши. Встремся в новых жизнях, если колесо сплетет благоприятно..

— Прощай, Лим, — грустно отозвался огир. Первые несколько ярдов он шел медленно, неохотно, часто оглядываясь, и потому видел, как столпы огня жадно пожирают ряды воющих, визжащих, блеющих отродий. Как их испепеляют бело — синие, ветвистые, разряды молний. Как под пытающимися сбежать отродьями раскалывается земля, и мертвенно — черное знамя рушится столпотворении смятенных отродий. Извилистые трещины змеями распозаются по умирающей земле — и она рушится под копытами и лапами отродий. А затем Лим беззвучно падает в недра земли, когда она раскалывается под его ногами — но этого Арид уже невидит, как и последовавшего за смертью Айз Седай катаклизма. Огир неоглядывались и посему на болшей части пути до стеддинга лишь слышали рокот сотрясаемой земли, глушащий уши, заставлявший спешить.

Латра Посаэ молча отложила прочтенные листы желтоватой, тускло отсвечивающей бумаги, густо покрытые ровными лиловыми строками. 3аписи ее сына. Кайселле Паогин за ее спиной деликатно кашлянула и напомнила — звучно, певуче:

— Нам пора, Шадар Нор. Граждане Мотавага ждут..

— Я помню, — Латра подхватила с каменной плиты записи, в последний раз оглядела залитые беловатым светом шаров под потолком суровый камень стен и пола, кучи какогото тряпья и ржавых железок в углах.. 3десь жил ее сын последние месяцы. 3агнанный под землю, вынужденный скрыватся, как гонимый зверь..

— Я поняла тебя, сын,

— беззвучно дрогнули губы Рассекающей, шагнувшей в переходные врата. — Но ни я, ни ты, не могли поступить иначе.