Колдовская компания

Глава 12 Середина весны

Пришло время весенних гроз, когда впереди показался Мидл, и я промок до нитки, прежде чем успел добраться до Перекрестка. Перл принес кое-что покрепче вина. В ответ на мой удивленный взгляд пояснил, чтобы я вдруг не простудился. Я попробовал напиток и тут же ощутил приятную волну тепла, разливавшегося по крови. Что-то знакомое сквозило в этом вкусе, терпком настое трав и ягод.

– Хм, неплохо. Где ты взял это?

– Бутылочку этого напитка оставили мне светлые колдуны.

Я решил, что ослышался.

– Светлые колдуны?

– Да. Они пришли сюда через неделю после вашего отъезда и расспрашивали о вас.

– И что ты им ответил?

– Сначала ничего, но один из них заверил, что они ваши друзья и беспокоятся о вас.

Я в немом изумлении воззрился на него, потом встряхнул головой.

– Постой и ты поверил, что у меня есть друзья светлые колдуны?

– Да, милорд, в тот вечер они долго рассказывали о вашем путешествии, – тихо произнес Перл. – Поэтому, я кое-чем с ними поделился.

Кровь отхлынула от лица, и усмешка исчезла с моих губ.

– Что ты посмел им сказать?

– Все. Не сердитесь, милорд. Они иногда заходят сюда и справляются, не появились ли вы.

– Вот как? Так продолжай отвечать, что нет!

– Мне кажется, лучше будет…

– Лучше? – не сдержавшись я схватил Перла за ворот куртки, притянул к себе и прошипел ему в лицо. – Ты так хорошо знаешь меня, что смеешь делать какие-то выводы? Или они лучше знают меня?

– Простите, милорд. Забыл, что я всего-навсего ваш слуга…

Я выпустил его, а в другой моей руке лопнул бокал, который слишком сильно сжал. Перл охнул и позвал Сэлли. Спустя минуту я сидел откинувшись в кресле, несколько отрешенно глядя, как изумленная девчушка вытаскивала из моей ладони осколки стекла – я не проявлял никаких признаков, что мне больно.

Перл стоял рядом.

– Простите, милорд, – проговорил он. – Я не хотел об… оскорбить вас. Простите…

– Может, ты в чем-то и прав, – заметил я. – Но вся беда в том, я не могу больше оставаться тем, кого они знали… теперь… когда им открылось, кто я на самом деле. Теперь, когда…

Дождь стих за окном, и комнату залило золотыми лучами заката. Легкий ветер принес в распахнувшееся окно свежесть и аромат лугов, цветущих за стенами Мидла. Внезапное воспоминание поразило меня. Я резко обернулся к окну и зажмурился от ударившего в глаза света. Сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Сэлли, между тем, вынула последний осколок и, нанеся на ранки терпко пахнущую мазь, перевязала белой тряпицей. Я ласково потрепал ее золотистые кудряшки.

– Скоро какой-то праздник? – спросил я Перла самым обыденным тоном. – Пока ехал по городу, улицы украшали цветами, хотя хлестал жуткий ливень.

– Что-то вроде того, – Перл улыбнулся, решив, что мое плохое настроение улетучилось. – Завтра состоится свадьба дочери Лайтфела.

– О! – я усмехнулся. – Лайтфел долго мечтал о наследнике мужского пола. Теперь появится шанс, что его желание сбудется. Кто тот «счастливец», что стал избранным?

– Говорят, один из лучших огненных магов.

– Лучшим после Лайтфела является Визониан, насколько мне известно, – заметил я.

– Визониан для этого слишком стар. Кто-то из учеников самого Лайтфела. Кажется его имя Файрил.

– Хм, – я с трудом припомнил физиономию огненного мага, виденного на одной из последних встреч отца и Лайтфела еще до моего изгнания – блеклые светлые глаза, белесые волосы и брови – будь еще чуть светлей и казался бы седым. – Тоже молодым не назовешь…

– Выходит, бедняжке не повезло, и этот брак состоится только ради политики? – Перла, казалось, мои слова несколько огорчили.

– Бедняжке?

– Говорят она очень красива, – заметил Перл.

На это я рассмеялся совершенно искренне.

– Авориэн? Очень красива? – я фыркнул. – Даже малышка Сэлли больше заслуживает это вместе с этим именем – ее волосы золотые, как заря, а у Авориэн они темны, как ночь.

Сэлли заулыбалась, польщенная. Перл с сомнением поглядел на дочь.

– Сэлли еще ребенок…

– Но из нее вырастет очень красивая девушка, – заметил я и тут же понял, что сделал глупость, сказав это.

Перл побледнел.

– Милорд…

Я подошел к нему.

– Договаривай уж до конца, – негромко произнес я.

– Моя жена тоже была очень красива, – прошептал он, потупившись и задрожав от воспоминаний.

– Посмотри на меня, – приказал я. – Неужели ты думаешь, что я смогу причинить твоей дочери зло?

Он поднял на меня глаза, и морщины на его лбу разошлись.

– Так-то лучше, – я вновь повернулся к окну. – Пойду немного прогуляюсь.

На улице стояла приятная вечерняя прохлада. Я зашел на конюшню. Шэд, дремавший в стойле, встрепенулся. Я ласково провел пальцами по его морде.

– Что мне делать, Шэд? Я не успел ничего обдумать… Нет, это настоящее безрассудство – похищать Авориэн из-под носа светлых колдунов, – но жеребец лишь фыркнул и опустил голову, чтобы я почесал ему за ушами.

Я застыл в раздумье. С одной стороны меня мучило желание досадить Лайтфелу. С другой, я сомневался, ждала ли Авориэн от меня помощи. Может, она давно уже передумала. Однако через пару минут я уже решил, что ничего не потеряю, если попробую пробраться в светлую обитель. Я провел рукой, и в воздухе образовался проход – Шэда я решил не брать.

– Что ж, пожелай мне удачи, – я похлопал жеребца по шее.

Шэд тихо заржал, покосившись на меня. Я затаил дыхание и шагнул в проход. Меня обдало порывом ветра, и через миг я оказался на вершине холма. Внизу, как на ладони, лежала светлая обитель. Передо мной высилась каменная ограда, вся увитая диким виноградом и плющом. За ней – огромный парк, в центре которого стоял дворец Лайтфела. Чуть дальше за дворцом – здание школы магов, оранжерея, алхимические лаборатории и множество других строений, назначения которых я не знал. Я тщательно осмотрелся, но в опустившихся сумерках охраны вроде не было видно. Ворота остались где-то далеко справа. Но уж через ворота я и не думал проникать в обитель. Осторожно спустился с холма и подобрался к самой ограде. Стража, по-прежнему, не показывалась, да и магической защиты никакой не ощущалось, кроме завесы от открытия порталов, что показалось весьма странным. В прошлый раз, находясь здесь, я не обратил на это внимание. Что ж, ничего не оставалось, как перелезть через ограду. Парк щедро освещался фонарями. Однако, благодаря густым цветникам и высокой живой изгороди, я добрался до дворца незамеченным. Колдунов попалось всего двое, да и те прошли далеко, спешащие куда-то. Сам не знаю почему я решил, что ее окна обязательно должны выходить солнечному восходу, то есть с восточной стороны, в самом конце дворцовой дуги. Здесь неширокая, всего в футов сорок стена совершенно заросла дикими розами. Я осторожно стал забираться по деревянной решетке, увитой цепкими стеблями, каким-то чудом умудрившись не исколоть руки шипами. Поднявшись на второй этаж, где имелась терраса, я почувствовал, как из приоткрытой двери потянуло знакомым ароматом сладких духов, и спрыгнул на пол. Вот уж не думал, что так легко найду ее. Я неслышно зашел в темную комнату. Девушка лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку, и ее плечи сотрясались от неслышных рыданий.

– Привет, Эви, – произнес я мягко, усевшись рядом и ласково коснувшись ее волос.

Она подскочила от неожиданности, обратив ко мне заплаканное лицо.

– Тэрсел?! – воскликнула она и бросилась мне на шею.

– Тише, я вовсе не хочу, чтобы меня здесь поймали.

– Я думала, что ты не придешь – свадьба должна состояться завтра, – она энергично вытирала слезы. – Почему, почему ты не пришел раньше?

– Откуда я знал, когда точно будет свадьба, – я передернул плечами. – Ты ведь не назвала точный день.

– Назвала. Я сказала, что в середине весны, а середина весны как раз завтра.

– Не думал, что это надо понимать так буквально, – я стер с ее щеки последнюю слезинку и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ и вновь прижалась ко мне.

– Мне все еще не верится, что ты пришел за мной… – прошептала она.

Разве я мог удержаться, когда она так доверительно приникла ко мне, когда почувствовал жар девичьего тела, дошедшего до меня даже сквозь плотную куртку, когда нежные руки касались моей шеи? Совершенно позабыв о том, что нахожусь в доме врага, я обнял девушку, целуя ее лицо, чуть соленое от слез, нашел податливые губы… И Авориэн тоже позабыла, что я пришел сюда совершенно для другого.

Я проснулся перед самым рассветом, когда чувство опасности отрезвило меня, подобно опрокинувшемуся ведру ледяной воды. Откуда-то слышались отдаленные голоса. Я мысленно выругался, осознав, в каком положении оказался.

– Эви! – зашептал я сладко спавшей девушке. – Одевайся. Живо!

Она очнулась, улыбнулась было, но увидев выражение моего лица, распахнула глаза в ужасе.

– Мы не успеем, – в ее голосе послышалась обреченность. – За мной должны прийти с восходом, чтобы первые лучи солнца благословили меня…

– Я не собираюсь их дожидаться и уйду отсюда с тобой или без тебя! Ну же, решайся!

Мой окрик привел ее в чувство. Она спешно натянула простое платье. Где-то уже слышались шаги. Наверное, поднимались по лестнице. Через миг я оказался на террасе и не стал тратить время на спуск, перепрыгнув через парапет. Авориэн перегнулась через перила.

– Прыгай – я тебя поймаю.

У ног шлепнулась заплечная сумка. Еще миг, и Авориэн стояла рядом со мной.

– Это что?

– Пара книг по магии.

– Пара? – я закинул торбу на плечо и ощутил всю их тяжесть. – Книг или фолиантов?

– Пожалуйста, это лучшие из книг отца, – она вложила свою ладонь мне в руку. – Как будем выбираться отсюда? Примени магию и сделай нас невидимыми.

– Никакой магии, – я потянул ее за собой. – Одно самое легкое заклинание, и нас обоих словят, как распищавшихся цыплят. Не вздумай колдовать. Мы будем уходить отсюда, как два вора, тихо и без всяких фокусов.

– Так ты прошел сюда без магии? – изумилась она.

– Поспешим. Самое главное добраться до ограды. За ней уже нет защиты, и я смогу открыть портал.

Не успели мы пересечь и пол парка, как со стороны дворца послышались крики. Мы пустились бегом.

Они оказались перед нами, когда мы почти достигли ограды. Светящийся шар над головой мага огня осветил нас, и он, пораженный, на миг замешкался, как и двое за его спиной, поднимая руку для атаки. И я, не задумываясь, совершил то, о чем через миг пожалел…

– Нет, Тэрсел! – выкрикнула отчаянно Авориэн, но все вокруг уже вновь погрузилось в темноту.

Я, дрожа от напряжения, вогнал меч в ножны, подсадил ее, всхлипывающую, и следом перебрался сам. Несколько минут мы бежали в сторону купы деревьев у самого холма, я почти тащил неожиданно обессилившую девушку за собой. Здесь, под сенью ветвей я открыл проход, мы шагнули в него. Несколько шагов и столько же миров – я путал след. Наконец, мы остановились. Авориэн подняла на меня глаза. В них отражалось все – отчаяние, упрек, ужас и разочарование, а по щекам текли слезы.

– Зачем ты убил их?!

– Зачем? Тогда мертв был бы я!

– Но разве ты не мог просто обезвредить их.

– Обезвредить огненных магов?

– Не говори, что ты не мог – в жизни этому не поверю! – она отвернулась. – Я знала их самого детства, они… мои друзья…

– Мы тоже достаточно давно знакомы, – напомнил я. – И… ты знала, у кого просила помощи.

– Да. У убийцы, – едва слышно отозвалась она.

– Раньше тебя это не трогало, – я нахмурился, потому что замечание Авориэн задело меня.

– Наверное, я не совсем осознавала это, – ее рука выскользнула из моей.

– Что? Я помог тебе выпутаться из скверной ситуации и еще в чем-то виноват?

– Хороша помощь… – она вздернула на меня взгляд. – Но я тебе больше ничего не должна. Не так ли?

Все еще колотящее в груди сердце, казалось, остановилось, и расползлась тупая боль. На ее слова у меня просто не нашлось ответа.

– Эви, послушай, ты не понимаешь…

– Нет, не понимаю… Но оправдывайся перед собой, Тэрсел – здесь мы расстанемся.

Я застыл в полнейшей растерянности, не осознавая, откуда вдруг между нами возникла эта стена непонимания.

– Пожалуйста, Эви…

– Не смей больше называть меня так! – меня словно хлестнула пощечина.

Она протянула ко мне дрожащую руку.

– Отдай мои вещи и переправь обратно в наш мир.

– Мы итак здесь, к северо-востоку от Мидла, – ответил я и не спеша передал ей сумку с книгами. – Ты умеешь перемещаться по мирам?

Она нахмурилась и прикусила губы.

– Смогу, если ты расскажешь, как…

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил я. – Одной путешествовать чрезвычайно опасно…

– Не беспокойся, я могу постоять за себя. Не так, как ты, но тоже действенно.

– Твои друзья едва не испепелили меня! – на этот раз я не сдержался. – И если они такие хорошие, твои друзья, то почему не помогли тебе?!

– Никто из них не пошел бы против законов и Лайтфела. В этом мне повезло меньше, чем тебе…

– О чем ты? – я удивленно раскрыл глаза.

– Ты и в самом деле не знаешь? Гаста, Скита и Инведниса изгнали из обители, – она помолчала. – Кто-нибудь из них может открывать проход, если не хочешь сам объяснять?

– У Гаста немного получается, но он не может его удерживать. Так что они тебе тоже не помощники… – я взял себя в руки и принялся за объяснение.

У Авориэн получалось так же скверно, как и у Гаста. К тому же, она быстро устала, измотанная бегством и внутренним напряжением, до сих пор не отпускавшим ее.

– Переправь меня к Оушенду, – тихо попросила она.

Я открыл портал – над белым городом уже стоял золотой шар солнца, и нас достиг запах моря.

– Прости, Эви, – прошептал я, и это была последняя попытка. – Пожалуйста, прости…

Она только отрицательно мотнула головой, отворачиваясь, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, и шагнула в проход. Воздух передернулся маревом. Портал закрылся. А передо мной солнце освещало уже пробуждающийся Мидл. Я вновь открыл портал, и через миг оказался в свой комнате в Перекрестке, где заставил себя забыться коротким сном.

Через час я спустился вниз. Перл кивнул мне и приказал подать завтрак. Подошла Сэлли и знаком поинтересовалась, как моя рука. Я размотал повязку, открыв ей затянувшиеся порезы и поблагодарил. Принесли завтрак, и Перл присел рядом.

– Чудесный будет день, – он улыбался, глядя в окно и, без сомнения, думая о грядущем празднестве.

– Наверное, – я скрыл свои чувства по этому поводу за зевком.

– Лайтфел расщедрился и пригласил на торжество всех жителей Мидла. Перед южными воротами, за городской стеной на лугу установили шатры и столы для гостей…

Перл хотел сказать еще что-то, когда в таверну вошли трое светлых колдунов, и я спешно уставился в тарелку, когда узнал их.

– Милорд, – Перл ретировался.

Ко мне подошел Гаст и сел напротив. Инведнис и Скит остались стоять у входа.

– Здравствуй, Тэрсел, – произнес Гаст.

Я промолчал, все также не смотря на них.

– Мы все это время ждали, пока ты появишься здесь, – продолжил Гаст. – Нам надо поговорить.

– Не вижу в этом смысла. Кажется, я сын вашего злейшего врага, и вам не следует общаться со мной.

– Не надо вспоминать, – Гаст выдержал паузу. – Нас выгнали… Точнее, нас изгнали навсегда, лишив сана светлых колдунов – забрали наши амулеты.

– Что?! – я обратил на него изумленный взгляд – Авориэн упомянуло про изгнание, но никак не про последнее. – Из-за чего?

– После того, как ты ушел, Лайтфел простил нас, так как мы не знали, что ты наследник Бэйзела, – теперь Гаст прятал взор. – Но он устроил нам чистку.

Я нахмурился, не понимая.

– Чистку? – переспросил я. – Что это такое?

– Ты не знаешь? – Гаст, наконец, посмотрел на меня. – Чистка проверяет твое отношение к врагу. В данном случае в роли врага нам представили тебя. То есть, задавали всякие глупые вопросы, и мы все провалились.

Я опустил голову.

– Значит, вы стали свободными колдунами? И что вы дальше намерены делать?

– Миссию перепоручили другим. Но мы хотели бы вернуться. Не буду скрывать, все мы желаем быть принятыми назад в обитель. А это надо заслужить… Я хочу попытаться первым выполнить миссию и тем вернуть расположение. Но… нам нужна твоя помощь. Без тебя через миры не пройти. Управлять магией мировой энергии у меня получается все так же плохо. Ты ведь поможешь нам, ястребок?

Я молча раздумывал. Что-то последние события плохо увязывались друг с другом.

– А вас уже не смущает то, что вы узнали обо мне на обеде у Лайтфела?

Скит и Инведнис, прислушивающиеся к нашей беседе, как один потупились.

– Похоже, смущает… Твои товарищи по несчастью, вряд ли согласны с тобой, Гаст. Да и сам ты – полностью уверен, что делаешь? – поинтересовался я у мага огня. Он единственный не отвел глаза, но и в них где-то глубоко затаилось сомнение. – Зачем опять изображать из себя друзей…

– Мы никогда этого не изображали, – Гаст нахмурился. – А еще мне на том памятном обеде показалось, что ты специально не стал отрицать сказанное Лайтфелом.

– С чего вдруг?

– Думаю, что ты проверял, останемся ли мы тебе верны после узнанного, но в то же время специально провоцировал нас.

– Выходит, что я сознательно отрекся от вас?

– Да, чтобы выбор для нас не оказался столь мучителен.

Я засмеялся.

– И вы все – все ли? – действительно считаете, что Лайтфел, самый благородный, самый чистый и справедливый из вас, лгал?

– Визониан тоже солгал мне однажды, – напомнил Гаст негромко. – Может, и Лайтфел тоже лжет из политических соображений…

– Возможно. Но не на этот раз.

– В это трудно поверить, – заметил Гаст, не сдаваясь. – Если вспомнить тот неприятный эпизод с Форином в Тапери… Ты не сможешь переубедить меня, Тэрсел. Когда ты нечаянно убил его, ты испугался и растерялся, потому что тебе до этого никогда не доводилось убивать.

– А еще через две минуты после того события ты обвинял меня в циничности, – напомнил я.

– Ты никогда не убивал до этого! – упрямо твердил Гаст.

– Хорошо, – сдался я. – До этого никогда не убивал собственными руками, но это не значит, что не убивал вообще. Я действительно умертвил своих учителей с помощью магии, и у меня это вышло… э… так сказать, случайно. Но! Я вовсе не оправдываюсь сейчас – суть дела не меняет… Нечего вам находиться рядом со мной. От меня одни неприятности.

Я занялся завтраком, ожидая, что они уйдут. Но они не уходили. Я поднял на них раздраженный взгляд.

– Случайно, это как? – тихо спросил Гаст.

Я вздохнул.

– Что ты хочешь доказать мне? Что я не плохой? Ты ошибаешься! И мне никогда никого не требовалось убеждать в обратном.

– Ты не ответил, – настаивал Гаст.

– Ладно. Вы ведь слышали о гипномагии?

– Магия управления сознанием? – подал голос Инведнис.

– Да. Так вот, у меня врожденная способность к ней, так же, как и дар открывать проходы. Гипномагия, Гаст. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Гаст смотрел на меня во все глаза, словно ему с трудом в это верилось.

– Значит, это не слухи, что в темной обители появился гипномаг… Лайтфел знает?

– Конечно, знает. Политика, Гаст. Отец сам ему сообщил. Это очень сдерживает Лайтфела в отношении некоторых щекотливых вопросов… Хотя… эта способность до сих пор проявлялась только во сне, и я не могу ей управлять. Правда, если кто-то умирал в моем сновидении, он умирал наяву… Именно из-за этого меня изгнали. Еще подробности нужны?

Они молча переглянулись.

– Ты… Умирали ведь те, кто бил тебя? Я помню, какие ужасные шрамы на твоей спине…

– Гаст, прекрати, – я окончательно решил сунуть голову в петлю. – Не ранее сегодняшнего утра я убил трех безвинных.

Знал ли он о событиях, произошедших в обители? Судя по расползшейся по лицу смертельной бледности, знал.

– Трое огненных магов погибли от удара, которому ты меня не учил. Так же, как когда-то погиб Форин. Рядом находилась Авориэн, и вряд ли бы они применили магию… Но я понял это слишком поздно. Я привык отвечать на открытую угрозу незамедлительно и… безжалостно… Если ты поспешишь, Гаст, эта новость, несомненно, позволит вернуться всем вам в обитель.

На Гаста было жалко смотреть, и я отвернулся, чтобы не смущать его.

– Я не предатель… – выдавил он из себя.

Я поразился его упорству.

– Ты предатель. Ты предашь либо меня, либо своего повелителя, расположение которого вы все так жаждете вернуть.

Он помолчал.

– Зачем ты похитил Авориэн?

– Похитил? Так считают в светлой обители? Что ее похитили? Нет, Авориэн сама попросила помочь ей сбежать.

– И почему же ты ей помог?

Я уставился на Гаста – что за дурацкий вопрос? Он что же хотел услышать от меня признание в любви к несносной девчонке? Что он там надумал, став невольным свидетелем того, как я целовал ее?!

– Чтобы досадить Лайтфелу, конечно. Мне она зачем далась? Слушать ее девчачьи глупости что ли?! – я вложил в свой тон все раздражение от утренней неудачи.

Гаст удивленно моргнул и неожиданно усмехнулся.

– Вот ты и попался, Тэрсел!

Я насторожился.

– Ты оговорился. Ты сказал «досадить Лайтфелу». Досадить из-за того, что он наговорил при нас о тебе гадости, что он разрушил наше хорошее представление о тебе, что он сделал все, чтобы разлучить нас.

Он обратил на меня такой взгляд, что я почувствовал, как краска заливает мое лицо.

– Не надо отвергать нашу дружбу, не надо больше испытывать нас, – промолвил Гаст и протянул мне руку. – Мы примем тебя такового, какой ты есть. И нам действительно нужна помощь друга.

– А как же сегодняшнее происшествие?

– Все мы совершаем ошибки. Даже такие непоправимые, как эта. А у тебя слишком сложная жизнь и… особое положение.

Я разозлился на себя, но больше уже ничего не мог придумать в ответ. Гаст все еще ждал ответного рукопожатия.

– Значит, ты больше не будешь читать мне мораль?

– Конечно, буду, – улыбнулся Гаст. – Друзья?

– Ну, ладно, – я протянул ему руку. – Надеюсь, ты не пожалеешь об этом… А можно узнать, в чем заключается ваша миссия?

– Боюсь, цель миссии я не могу тебе раскрыть, – ответил Гаст. – Это не значит, что мы не доверяем тебе. Просто мы дали клятву никому не говорить о нашем поручении.

– Но вас ведь выгнали.

– Это не снимает с нас клятвы, прости, – Гаст вздохнул.

– Что ж, клятва есть клятва, – признал я. – Но ведь это не слишком опасное предприятие?

– Скажем так. Нам надо просто отыскать некую вещь. Придется какое-то время странствовать.

– И ее потом надо доставить Лайтфелу?

– Нет. Эта вещь даст нам некие знания, которые мы должны донести до других.

– Хм, звучит несколько интригующе. А когда вы хотите отправиться в путь?

– Достаточно скоро, – сказал Гаст. – То есть, прямо сейчас, если тебя здесь больше ничто не держит.

– Вроде, нет.

Мы поднялись из-за стола, и все трое воззрились на меня.

– Тэрсел! – воскликнул Инведнис. – Да ты у нас подрос за эти полгода! Дюймов на десять, честное слово.

И в самом деле я догнал в росте Гаста, оставив Инведниса и Скита на дюйм ниже. Я лишь пожал плечами. Через пару минут я уже собрался, попрощался в очередной раз с Перлом и вышел из таверны к ожидающим меня колдунам. Мы тронулись в путь.

– Смотри, – шепнул Инведнис Гасту. – Наш ястребок, кажется, изменился. Стал серьезнее что ли?

– Тише, – оборвал его Гаст. – Ты забыл, что он понимает наш язык?

Оба поглядели в мою сторону, но я сделал вид, что задумался и ничего не слышал. И все-таки они до конца мне не доверяли. Но, может быть, и правильно делали. Я и сам в последнее время сомневался в правильности некоторых своих поступков. Встретиться с Ретчем и разузнать насчет того, что происходит в Совете, у меня не вышло. И, находясь в Мидле, я уже подумывал, что придется все-таки ехать в темную обитель, хотя и страшно не хотелось. Однако пребывать в неведении тоже мало нравилось. Когда среди моих сомнений возник Гаст, я решил, что обитель в очередной раз подождет.

– Куда едем? – осведомился я, когда мы минули восточные городские ворота. – Только не говори, что опять в Оушэнд.

– Именно туда, – Гаст улыбнулся, обозревая уходящий к горизонту Восточный тракт.

– Зачем?

– Помнишь, когда тебя изгнали, ты сказал, что другим колдунам запретили оказывать тебе помощь. Только Визониан согласился помочь нам. Мне нужны кое-какие книги по магии.

Я вздохнул.

– И нам обязательно тратить месяц на дорогу?

– Торопиться некуда – те, кому поручили миссию, выступят не раньше чем через пару месяцев.

– Что за книги ты собираешься взять у Визониана? – продолжал любопытствовать я.

Гаст тихо рассмеялся.

– А какую магию изучал ты позапрошлой зимой?

– Я первый спросил.

– Книги по материальной магии.

– Неужели!

– Той ее части, которая относится к охранной, – Гаст сделал жест и метнул в меня целую тучу каменных шипов.

Сперва они обратились в лед, а потом были растоплены. До меня не долетели даже брызги – все испарилось. Со стороны любому человеку показалось бы, что они попросту исчезли, но не колдуну.

– О! Значит, я угадал, и ты занимался тем же самым! – вырвалось у Гаста, и он хмыкнул. – Неплохо у тебя вышло – хватило времени на целых два заклинания.

– А если бы я не отразил это? – поинтересовался я несколько хмуро.

– Могу тебя уверить, что они исчезли бы так же легко. Значит, огненную магию ты так и не научился отражать?

Я покосился на него с подозрением.

– Я вот думаю, может, научить тебя этому? Перестанешь огненным магам головы рубить… Извини, неудачно пошутил.

– Обойдусь.

– Ладно, не кипятись, – успокаивающе произнес Гаст. – У тебя новый меч? Можно посмотреть?

Я отстегнул ножны и передал ему. Гаст обнажил меч и с непониманием воззрился на лезвие.

– Это серебро? – в его голосе прозвучало чуть ли не разочарование.

– Да уж получше некоторой стали, – заметил я.

– Хм, – Гаст сомневался в достоинствах моего меча. – Балансировка вроде ничего… Но, слишком легок, как мне кажется. Сильный удар им трудно нанести…

И осекся. А я, догадавшись, о чем он подумал, протянул руку. Гаст вложил меч в ножны, вернул мне.

– Это хороший меч, Гаст, – негромко заговорил я. – Будем считать, что он уже спас мне жизнь, когда я так легкомысленно забрался в светлую обитель…

До самого вечера Гаст ехал молча. Только Инведнис и Скит спорили друг с другом, какая погода установится – продолжатся ли проливные дожди или весна уступит сухому лету. Пока же было ясно и тепло. Солнце высушило лужи на дороге, а окружающие тракт луга дышали испаряющейся влагой, полной цветочных и травяных ароматов. С наступлением сумерек мы съехали с дороги в небольшой лесок. Пока остальные устраивались на ночлег, Гаст задумчиво шагал по поляне, на которой мы остановились, и в итоге застыл напротив меня.

– И все-таки он слишком легок, – заметил он, не отрывая взгляда от моего меча.

– Хочешь проверить? – я несколько разозлился.

– Не против. Кстати, а где ты пропадал все это время? Эти полгода?

– Я все еще изгнанник, Гаст, такой же, как вы сейчас, – я поднялся и обнажил клинок.

Если раньше я исключительно защищался, то теперь сам перешел в наступление. Гаст, не ожидавший от меня такого напора, принялся обороняться. Через пару минут его меч прочертил в воздухе красивую сверкающую дугу, улетая на десяток шагов, а Гаст растянулся на земле. Я застыл над ним, и мой клинок неприятно холодил ему шею.

– Ну что, убедился? – я отвел клинок и помог Гасту подняться.

– Раньше ты так не дрался, – заметил Гаст, пораженный моей легкой победой, и выдавил из себя улыбку. – Видимо, нашелся кто-то, оказавшийся более лучшим учителем, чем я.

По моим губам скользнула легкая усмешка.

– Кто же?

– А у меня могут быть тайны от друзей? – поинтересовался я едва слышно и отправился готовиться ко сну.

Ночью я проснулся от их еле слышного разговора. Если раньше меня можно было с трудом добудиться, то после ученичества у Ментепера я стал спать чрезвычайно чутко. То, что я услышал, весьма меня раздосадовало и задело.

– Я думал, он тебя убьет, – прошептал Инведнис. – Хотя, наверное, это глупости…

– Не знаю, – отозвался Гаст. – Я и сам вдруг испугался…

– Может, мы зря вновь сошлись с ним? – задумчиво протянул Инведнис. – Он заметно изменился. Это уже далеко не мальчишка… Не хотел бы я с ним встречаться, когда он заменит своего отца… Ты ведь не играешь с ним больше, Гаст? Иначе эти игры плохо кончатся для всех…

– Больше не произноси эти слова вслух, – Гаст разозлился. – Никто еще не обвинял меня во лжи.

– Извини, – Инведнис смешался. – Просто показалось… Ты уверен, что у тебя получится одновременно выполнить поручение Лайтфела и не стать при этом врагом Тэрселу?

Я навострил уши. Что же это за миссия? В словах Инведниса почудилась отдаленная опасность. Но оставалось только ждать, чтобы понять, что к чему… Гаст не ответил. И разговор затих.

Весь следующий день Гаст рассказывал мне, как они жили в Мидле, время от времени наведываясь к Перлу. Тавернщик очень скоро отбросил свою настороженность и подружился с моими приятелями. Тем более, что Инведнис занялся лечением Сэлли, и ее хромота почти прошла. А я на это даже не обратил внимания. Инведнис к тому же надеялся, что когда-нибудь сможет вернуть ей способность говорить. Однако из сказанного, я понял, что Перл так и не поведал им о причинах болезни своей дочери. И я об этом тоже не собирался упоминать.

К вечеру третьего дня пути на нас обрушилась стихия. Мы мчались по дороге, понукая своих скакунов, за нами по пятам следовала гроза. В вышине грохотал гром, и первые капли ливня уже задевали нас. Скит, конечно, мог бы рассеять ее. Будь это простая гроза. Но все дело в том, что буря была вызвана колдовством. Гаст запретил применять любую магию, и теперь мы удирали от грозы в поисках укрытия. Вокруг же, по-прежнему, расстилались луга, и не то что деревца, даже захудалого кустика поблизости не росло.

– Зря бежим, – заметил я, чувствуя, как капли барабанят по затылку, и натянул капюшон. – Еще пара минут, и будем мокрые, как лягушки на болоте.

– А вот и не зря, – возразил Гаст и указал вперед. – Теперь есть, где обсушиться.

Впереди, почти у самой дороги примостился небольшой домик. В окнах горел свет. Из-за чуть приоткрытой двери гостеприимно потянуло теплом, аппетитными запахами еды и ароматом знакомых духов. Я замер на пороге, и остальные остановились вслед за мной.

– В чем дело?

– Лучше вы первые.

Мои спутники поняли значение этих слов, только когда вошли в дом. У жаркого очага стояла Авориэн и чуть лукаво улыбалась. Гаст, Скит и Инведнис поклонились ей.

– Вы как раз к ужину, – произнесла она.

Однако ее улыбка исчезла, когда я скользнул в дом вслед за остальными.

– Что он делает вместе с вами?! – она, изумленная, воззрилась на Гаста, и бледность тронула ее лицо.

Я же стащил с себя мокрый плащ и, усевшись в кресло у очага, нахмурился.

– Не обращай на него внимания, – заметил Скит. – Он терпеть не может дождь, и, кажется, я тому виной…

– Простите, что заставила вас мокнуть, – Авориэн не сводила глаз Гаста.

– Мы в курсе, – ответил он на ее немой вопрос. – Тэрсел нам все рассказал.

– Все?! – она не поверила своим ушам, и на щеках проступила краска.

Я невольно качнул головой – о чем она только думает!

– Нет, не все. Я забыл сказать, что мы… сильно поссорились.

– Из-за чего же? – Инведнис глянул на меня.

– Из-за тех огненных магов, не так ли? – догадался Гаст.

– Да. И мне не понятно, как вы можете оставаться с ним после содеянного?!

– Тэрсел совершил это в целях самозащиты.

– И ты поверил в это?! Ты думаешь, что его способности не позволили бы всего-навсего обезвредить или хотя бы оглушить их?!

– Когда кто-то будет угрожать твоей жизни, я погляжу на твои действия и твою реакцию, – заметил я раздраженно.

– Давайте поговорим об этом после ужина? – заметил Инведнис, чтобы разрядить обстановку.

Авориэн быстро накрыла на стол, и мы занялись едой.

– Вот уж не думал, что ты умеешь готовить, – заметил Скит, тут же смутился и уже едва слышно добавил. – Всегда считал, что у дочери Лайтфела найдутся более важные занятия.

Гаст сильно пихнул его в бок. Но щеки Авориэн чуть порозовели от похвалы. Инведнис только усмехнулся – он считал, что готовит лучше любой женщины.

– Что собираешься делать дальше? – спросил у нее Гаст, потягивая вино.

– Еще толком не знаю, – она чуть пожала плечами. – Сначала я решила отправиться в Оушэнд к Визониану.

Гаст едва не поперхнулся. Я на всякий случай хлопнул мага по спине, не преминув посмотреть на него с насмешкой.

– Спасибо, Тэрсел, – Гаст чуть криво улыбнулся и вновь обратил взгляд к Авориэн.

– Я знаю, он твой учитель. Но он так же главный советник отца… – продолжила она. – Он, конечно, не одобрил произошедшего…

Теперь я уставился на нее.

– Выходит, Визониан знает, что сделал Тэрсел? – Гаст нахмурился, подобное в его планы не входило. – Значит, теперь это известно и Лайтфелу…

Я медленно поднялся, и Авориэн невольно подалась назад.

– Ты это из мести сделала? – поинтересовался я. – Думала, что этим досадишь мне? Ты ошиблась. Ты совершила нечто более худшее. Знаешь, как могут расценить это происшествие? Как нарушение мирного договора!

– Нет… не может быть… – в изумлении прошептала она.

– Глупая девчонка! Ты не капли не смыслишь в политике! – я не сдержался и наорал на нее. – И я, дурак, пожалел тебя. Вышла бы замуж, ну поплакала бы немножко, да и успокоилась. А теперь вся эта история может обернуться войной!

– Тэрсел, успокойся… Мы сейчас все обсудим…

– С ним я ничего не буду обсуждать! – в глазах Авориэн стояли слезы. – Разве что… кроме его пребывания в моем доме…

– Очень мило с твоей стороны, – я подлил себе в кубок вина, потом недолго думая прихватил всю бутылку и удалился со всем этим наружу. – Что ж, удачи!

Я вскочил на Шэда умудрившись не пролить ни капли.

– Твое здоровье, Эви! – я пригубил из бокала, тронул коня и тихо выругался. – Проклятая взбалмошная девчонка!

Тучи давно разошлись, и мокрую дорогу заливал свет почти полной луны. Посвистывая и попивая вино я медленно ехал вперед. Не прошло и получаса, как позади раздался перестук копыт.

– С каких пор светлые колдуны стали ездить по ночам? – поинтересовался я.

– С тех пор, как у них появился приятель темный колдун, который, очевидно, любит ночные прогулки.

Я обернулся к Гасту. Он кивнул назад – за нами следовали остальные, причем за спиной Скита сидела Авориэн.

– Не мог же я оставить ее там одну.

– Уверен, если что, она смогла бы постоять за себя.

– Я в этом не так уверен, как ты, – Гаст еще больше понизил голос. – Причина вашей ссоры действительно в тех колдунах?

– В чем же еще?

– Тогда, у Лайтфела… – Гаст бросил на меня пытливый взгляд.

– Нет, могу тебя уверить, что причина именно в колдунах, – и я ничем не солгал Гасту.

– Что ж…

– Может вы остановитесь, наконец! – донесся до нас крик Инведниса.

Мы натянули поводья. Отставшие подъехали к нам. Авориэн метнула на меня раздосадованный взгляд.

– Ты можешь остаться в моем доме, – произнесла она.

Я уже хотел поинтересоваться, в каком, но перед нами на обочине возникло то же самое строение.

– Ты материализовала дом?! – голос Гаста выдал восхищение.

– Как и предыдущий, – пояснила Авориэн.

Но я испытывал недоверие к подобным вещам.

– Я, пожалуй, заночую на улице. Не придется высоко падать, если вдруг он так же легко исчезнет.

– Тэрсел, ты забыл, как я рассказывал, что в нашей обители куда более талантливые маги по материализации, – заметил Гаст, пытаясь смягчить мои слова.

– А обед тоже материализованный? – я с подозрением воззрился на бутылку вина в своей руке.

Меня всегда учили не есть материализованную пищу, мало ли во что она могла превратится. Авориэн вспыхнула и, взбежав по ступенькам, исчезла в доме.

– Это уже было лишним, – упрекнул Гаст. – Скит, Инведис, идите в дом. Я скоро к вам присоединюсь.

Однако мы еще долго говорили с Гастом. Я расседлал Шэда, и он улегся на землю. Рядом я бросил одеяло и расположился на нем, откинувшись на теплый бок жеребца. Гаст, глядя на меня, устроился точно так же.

– Визониан посоветовал ей вернуться домой, – посвящал меня в историю Авориэн Гаст. – Но принудить к этому, разумеется, не мог. Не смог он и убедить ее в правильности этого решения. Она же стала расспрашивать насчет того, где мы теперь, и что собираемся делать. Каким-то чутьем она поняла, что я легко не сдамся и попытаюсь продолжить миссию. И выпытала у учителя, что мы собираемся заехать к нему. У нее, кстати, получается кое-что с магией порталов. Она может их удерживать, но портал в то же время остается не конца открытым. Она может наблюдать через него, но не проходить.

– Вот как? Выходит, она выследила нас на дороге, устроила грозу, чтобы мы быстро доскакали до ее домика. А в темноте, она меня не заметила? Да и как она оказалась здесь, если я сам три дня назад переправил ее к Оушэнду?

– Сюда ей помог переместиться Визониан. А тебя, должно быть, действительно не заметила. Ты в темном, твой конь тоже черен, как сажа. Да она мне и показывала только что, как у нее получается открывать портал. Все представляется довольно мутным.

– Хм… Послушай, а что ты хочешь взять у Визониана?

– Мог бы догадаться, – Гаст чуть улыбнулся. – Книгу по магии открытия порталов. Я собирался еще в прошлое посещение, но не успел.

– У тебя же и так получается.

– Но я до сих пор не могу удерживать проход открытым. Возможно, теория мне в этом поможет.

– Скорее всего, – я согласился с ним. – Ты же знаешь, я не такой хороший толкователь… Так что же? Авориэн решила увязаться за тобой? Зачем?

– За нами, – поправил Гаст. – Не знаю, зачем. Сказала, что ей больше не куда идти. Все мы теперь изгнанники. Ее ведь за бегство тоже по головке не погладят. И, мне кажется, ты зря переживаешь, что это спровоцирует войну. В произошедшем прежде всего ее вина. Могла бы предположить, чем обернется ее затея.

– Произошедшее могут растолковать по-разному, – возразил я. – Каждая сторона в свою пользу. Сколько раз подобное уже случалось.

Гаст засмеялся.

– Нет, ты однозначно давно познакомился с историей, а я-то пытался тебя учить.

– Ага, познакомился, – я хмыкнул. – Точнее читал между строк.

Следующим утром после завтрака Авориэн уступила уговорам Скита объяснить, как она материализовывает такие большие предметы, ведь это, вне сомнения требовало больших затрат энергии. Все трое были так или иначе знакомы с материализацией. Гаст использовал материализацию мелких предметов в качестве охранной магии. Скит – иногда для дождливых тучек над моей головой. Инведнис знал превращение жидкостей и сыпучих веществ. Но Авориэн, несомненно, знала о материализации больше всех.

– Тэрсел, не хочешь послушать? – позвал Инведнис, когда я со скребком направился к Шэду.

Гаст бросил на него запоздалый предупреждающий взгляд, а на лице Авориэн отразилось недовольство.

– Нет, мне это не интересно.

Шэд, пощипывающий молодую весеннюю поросль, поднял голову и ткнулся мне в ладони. Я ласково потрепал его по шее. Потом жеребец чуть приподнял переднюю ногу.

– Что такое? – я наклонился и увидел острый шип, засевший ему в ногу над копытом. – Где ты умудрился найти колючки?

Шэд только фыркнул, и я осторожно извлек занозу поддев дротиком. Из ранки потекла кровь, и жеребец издал какой-то жалобный звук, совсем не похожий на лошадиное ржание.

– Тише, тише.

– Тэрсел, что случилось? – рядом оказался Инведнис.

Я показал ему шип и кивнул на раненную ногу. Маг природы принес какую-то мазь и длинный лоскут ткани. Я хотел взять это у него, но он, вознамерившись самостоятельно лечить Шэда, потянул руку к ноге. Жеребец зло захрапел, и воздухе мелькнули копыта. Я отпихнул Инведниса за свою спину.

– Глупое создание! – возмутился за мной, перепугавшийся маг. – Я же хотел только помочь тебе!

– Стой смирно, Шэд! – я заговорил на нашем наречии.

Конь еще подозрительно косил глазом на Инведниса. Я взял из рук мага мазь и повязку, присел перед жеребцом и занялся раной. Шэд не шелохнулся.

– У вас все в порядке? – поинтересовался подошедший Гаст.

– Да.

– Нет, – высказался Инведнис.

Я глянул на него.

– Объяснял ведь, что он никого к себе не подпускает, – напомнил я. – Чего ты вдруг полез?

– Я думал, он присмирел, – во взоре Инведниса читалась обида на жеребца.

Маг природы всегда ладил с животным. На него даже дворовые собаки не лаяли. А тут какой-то конь едва не опрокинул его копытами. Он пригляделся повнимательнее.

– Погоди, он что же, у тебя неподкованный? – запоздало заметил Инведнис.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто попробовал его подковать.

– Так у него, должно быть, все копыта стерты! – всплеснул руками маг природы.

– Ничего у него не стерто, – проворчал я.

– А ты проверь, – посоветовал Гаст с насмешкой – похоже наша перепалка забавляла его.

Я взял Шэда на бабку, и он послушно показал мне копыто. Совершенно здоровое копыто и совсем не потершееся. Даже я удивился. Уж чего-чего, а на конюшне в свое время навидался достаточно, чтобы понять, что у Шэда такие же молодые копыта, как у годовалого жеребенка. Проверил остальные. Инведнис только присвистнул. Ничего не понимая, я полез изучать зубы. Тут уж Шэд недовольно попятился. Я ухватил его за гриву, остановив, поднял мягкую губу и разомкнул челюсть. Весь рот и в особенности язык окрасились в зеленый от травы. А зубы… Шэд фыркнул мне в лицо. Гаст и Инведнис разразились смехом. Я попытался оттереть лицо, но, судя но новому взрыву хохота, только еще больше размазал тягучую зеленую слюну. В довершении всего на голову обрушился поток воды.

– Спасибо, Скит, – утирая мокрое лицо, бросил я. – Я вижу, ты не разучился это делать.

Скит остался сидеть подле Авориэн, но, конечно, не мог не слышать все, что происходило вокруг Шэда. Он смеялся. И Авориэн, сначала недовольная, что внимание переключилось с ее объяснений материальной магии на меня, тоже заулыбалась.

– Спасибо, Шэд, – я поблагодарил и жеребца.

– Так, что у него с зубами? – напомнил Инведнис.

– То же самое, что и с копытами.

– Невозможно!

– Возможно, если их защитили с помощью магии, – пробурчал я, попутно вытираясь.

– Никогда не слышал о подобном! – заявил Инведнис. – Это кто же у вас так заговаривает животных?

– Понятия не имею, – я и не думал поведать им о Ментепере.

Я задумчиво посмотрел на Шэда. Как я раньше не замечал, что его затронула магия? Наверное, она была слишком тонка и искусно наложена. Мы продолжили путь. Гаст неожиданно заговорил со мной на светлом наречии.

– Помнишь, Лайтфел объяснял, для чего тебя выучили нашему языку? А на самом деле?

– Наверное, он не так уж и неправ, – я чуть улыбнулся. – Впрочем, мне это больше понадобилось для чтения ваших книг.

– Наших книг? – удивился Гаст. – Откуда они у вас?

– Многие города переходили по несколько раз из одних рук в другие. Думаю, именно так. Прочел я немного, но достаточно. Еще отец подсунул мне пару книг по истории, вашей истории.

Гаст уловил в моих последних словах насмешку и хмыкнул.

– Уверен, ваша история ничуть не лучше нашей.

– Разумеется, особенно когда я сравнивал из любопытства, как трактуется одно и то же событие в разных источниках. Такая разница, что до правды теперь уж и не докопаться.

– А у вас известен этот миф, что светлые и темные колдуны некогда являлись единым народом? – продолжил Гаст. – Кто-то у нас в обители даже приводил какие-то довольно сомнительные доказательства. Но им, конечно, не верили.

– У вас это считают мифом? Ну-ну. У нас об этом просто предпочитают не вспоминать.

– Что?! – Гаст даже остановился и с неверием воззрился на меня. – Тэрсел, ты шутишь?

– И не думаю. Я, кстати, незнаком с вашей ранней историей. Как же в ней тогда объясняется, как мы появились в Бинаине?

– Мы не могли быть единым народом…

– Почему?

– Мы слишком разные…

На это я и вовсе рассмеялся.

– Ой ли?

Гаст пребывал в полнейшей растерянности.

– Что же было на самом деле? – едва слышно вымолвил он. – И почему ты уверен, что на этот раз записанная в ваших книгах история правдива, в отличие от остальных?

– Потому что это не история темных колдунов, – заметил я. – Это книга о жизни нашего народа до раскола. И знаешь, на каком языке она написана? Ни на темном, ни на светлом.

– Как же ты прочел ее?

– Тот кто знает оба наречия и язык, которым сейчас пользуются люди материка без труда поймет все написанное там. Только единицы книг сохранились с того времени и доступны они немногим. Для меня доступ к ним всегда был открыт. Уверен, что в светлой обители тоже кое-что хранится, известное только посвященным. Спроси у Авориэн.

Гаст обернулся. Наши попутчики прислушивались к нашей беседе. И если на лицах Скита и Инведниса было написано то же изумление, что и у огненного мага, то щеки Авориэн горели от гнева.

– У нас об этом запрещено говорить!

– Вот видишь, Гаст, ей все известно.

– Как же так?… – огненный маг теперь и не знал, что думать, и чувствовал себя глубоко обманутым. – Нам рассказывали, что когда-то, много столетий назад старый мир поглотила страшная катастрофа, и поэтому мы перебрались сюда – этот мир показался нам похожим на прежний.

– Что же случилось на самом деле?! – воскликнул Инведнис, сгорая от нетерпения.

– На самом деле… – я пожал плечами. – Наш народ раскололся. По какой причине, этого никто не узнает. Но завязалась страшная битва. Все, кто присутствовал при этом, уже давно мертвы: талантливые колдуны, не сравнимые мощью с теперешними. И их мощь, их магия и вызвали ту катастрофу. Не многие смогли спастись. Потери оказались огромны, но это никого не заставило одуматься. Наоборот, породило дальнейшие войны. И все свидетели раскола погибли в них. Так что теперь уже никто в точности не сможет поведать, что было на самом деле.

Авориэн нахмурилась. Она знала, что я сказал далеко не все, но поправлять не стала.

– Нет, Тэрсел. Я однозначно больше не буду говорить с тобой об истории.

Улыбка у Гаста получилась вымученная, он тронул лошадь и поехал дальше глубоко задумавшись. Мы потянулись за ним. Что теперь думал огненный маг? Он не спешил делиться своими мыслями, а я решил, что пусть сначала переварит узнанное. Впереди показались холмы. Те самые, в которых мы уже один раз останавливались в самом начале нашего знакомства. Туда мы и свернули на полуденный привал. Солнце продолжало припекать, становилось душно. И я подумал, что верно вновь соберется гроза. О чем там спорили Скит и Инведнис? Маг природы тоже поглядел на небо, но, ничего не сказав, как обычно занялся обедом.

– Сходишь за водой, Тэрсел? – спросил он – хотел, похоже, попросить Скита, но тот хмурясь, старался что-то отыскать в своей седельной суме.

Я кивнул, принял из его рук фляжки и направился к источнику, взяв заодно лошадей. Родник бил на прежнем месте, и вода осталась такой же вкусной и освежающей. Когда я вернулся, Гаст что-то читал. Авориэн тоже листала, несколько рассеяно какую-то большую книгу. Несомненно одну из тех, что взяла при побеге из обители. Я долго не мог понять, что меня беспокоит. И тут до меня дошло, что Скит крутится около Авориэн, несколько неловко оказывая девушке знаки внимания. Сейчас он ей как раз преподнес, наконец, отысканную в суме закладку для книги – тонкую золотистую пластинку с растительным орнаментом. Это что же, мой приятель увлекся Авориэн? Мысли о возможности подобного никак не могли прийти мне в голову, и сейчас я тупо смотрел на них. Авориэн заметила мой взгляд, на губах ее промелькнула насмешка, а спустя миг она уже мило улыбалась Скиту. Я запоздало отвернулся, и наткнулся на взор Гаста, различив в нем тревогу. Чтобы как-то отвлечься я направился к Шэду и принялся осматривать его раненную ногу. Но ранка уже затянулась, и жеребец, склонив голову, благодарно прошелся мягким носом по щеке. Я же думал, что делать дальше…

Никогда ни с кем я не был так нежен, как с Авориэн в ту ночь… Я целовал ее нежную кожу, ее сладкие губы. Мои пальцы скользили по плавным изгибам ее чуть трепещущего от истомы тела. В ту ночь мы полностью отдались друг другу. И я помнил, что потом, когда заглянул в ее глаза, еще недавно полные отчаяния и слез, а теперь светившиеся от счастья, произнес роковые для себя слова… В ответ она с таким доверием и нежностью прильнула ко мне и прошептала в ответ: «Я тоже люблю тебя, Тэрсел»… Кто мог знать, что уже через несколько часов она скажет, что мы с ней должны расстаться? А я до сих пор не понимал, почему… «Что же ты делаешь, Скит?» – невольно подумал я и содрогнулся, осознав, что действительно приревновал Авориэн к нему. Это могло плохо кончиться. Когда-то я приревновал своего отца к младшему брату. Последнему пришлось дорого заплатить за это чувство – я избил брата до бесчувствия за то, что он хвалился, будто отец больше любит его, чем меня, что Бэйзел обучал его магии. Слова брата впоследствии оказались самым обычным враньем. Зато после случившегося он никогда больше не лгал… Я заставил себя успокоиться, ведь Авориэн специально позволяет Скиту крутиться возле себя, чтобы досадить мне. Посмотрел на них и… стена из напускных эмоций: спокойствия и равнодушия, дала трещины и рассыпалась в прах. Неужели я испытывал к ней такие глубокие чувства, что подобная ерунда, выводила из себя? Если все так будет продолжаться, дальнейший путь станет невыносимым. Меня захлестнул поток холодного влажного ветра, и это чуть привело в себя. Я обратил лицо к чернеющему небо. С севера наползала грозовая туча. Где-то уже сверкали молнии, и до нас доносились еще плохо слышные раскаты. А ветер нес влагу.

– Через сколько она нас накроет, как думаешь? – спросил я у Гаста.

– Не раньше чем через час.

– Не беспокойся, – подал голос Скит, услышавший мои слова. – Я отведу ее от нас, и тебе не придется мокнуть.

– Я же говорил, что пройдет дождь, – проворчал Инведнис. – А тебе, магу воды, вообще позорно предполагать, что грозы закончились.

– Ну, ошибся чуть-чуть, – Скит несколько смутился. – Но у нас точно дождя не будет.

Я в сомнении глянул на клубящийся мрак облаков.

– Слишком сильная буря…

Я поднялся, подтянул подпругу и вскочил в седло.

– Ты куда? – совсем уж встревожился Гаст.

– Так, хочу кое-что проверить. Я не надолго.

Я выехал из лощинки и пустил жеребца быстрым шагом к северо-востоку. Шэд, повинуясь моему желанию и постепенно ускоряясь, все больше поворачивал к приближающемуся грозовому фронту. Ветер заметно крепчал, трепля седую гриву коня. Высокие травы лугов стали подобны штормовому морю. Тьма наползала на нас, и дневной свет мерк, исчезая под вспышками молний. В лицо ударили брызги дождя, донесенные до нас резкими порывами. А чуть дальше шла серая стена ливня. Шэд издал гневное ржание и замер, сердито раздувая ноздри и нервно переступая с ноги на ногу. Мои ладони скользнули по его шее и сомкнулись на ней.

– Помнишь одну такую грозу? – прошептал я. – Попробуем обогнать?

Над нами небо полыхнуло белым, и тут же обрушился гром. Шэд поднялся на дыбы, развернулся и помчался назад. За нами не отставая следовала буря. Я успел в лощину на миг раньше дождя. Хотя, назвать так обрушившиеся на нас реки воды, было бы неправильно. В один миг с шипением загасило костер, по земле помчались бурлившие мутные потоки. Гаст передал Авориэн какой-то сверток, и она раскрыла его над головой. Магия Скита нисколько никому не помогла, и все промокли до нитки, не взирая на спешно натянутые плащи. Материализовать какой-либо навес или иное укрытие, Авориэн не догадалась или решила, что уже поздно. Через минут десять ливень иссяк, гроза умчалась дальше. Распогодилось, и блеснули лучи солнца. Вокруг нас заискрились мокрые, все в водяных бусинах листья папоротника.

– Никогда не попадал в подобный ливень, – Инведнис первый подал голос и склонился над котелком, в котором варился наш обед, и который он успел накрыть крышкой. – Еда на месте и даже успела приготовиться. Только придется есть холодной или ждать пока подсохнут дрова. Хм, а головешки-то унесло водой… Гаст?

Маг огня только пожал плечами и спросил у Авориэн.

– Помогло?

Она провела рукой по оставшимся сухими волосам, кивнула и посмотрела на то, что защитило ее от дождя.

– Спасибо. А что это?

– Это карта, которую когда-то нарисовал Тэрсел и подарил мне. На ней защита от воды и…, – Гаст вперил взгляд в меня.

«… и огня», – мысленно закончил я за него. Сам ведь когда-то сказал ему об этом.

– …И можешь и ему тоже сказать спасибо, – вместо этого заключил Гаст и, шагнув в мою сторону, тихо произнес. – Сам такую защиту накладывал?

– Ретч.

Гаст удивился.

– Значит, ты тоже мокрый?

– Что?! – зашипел я на него.

– Ладно, ты только что остыл, не буду задавать дурацкие вопросы, – невозмутимо отозвался Гаст. – Я поговорю со Скитом. Глупо с его стороны заглядываться на Авориэн. Она не только дочь Лайтфела, но у нее так же есть законный жених.

Нет, Гаста не обманешь, тем более, что я не мог обмануть самого себя… Я стянул с себя мокрую рубашку и принялся отжимать. Остальные были заняты примерно тем же. Потом Гаст, по просьбе Инведниса, метнул в размытое кострище небольшой огненный шар. Пламя отразилось вверх, и котелок едва не слетел с треноги. Инведнис спешно открыл крышку и тут же задул на пальцы.

– Не сгорело? – Гаст тоже заглянул в котелок, из которого шел пар.

– Самый раз, – удовлетворенно отозвался маг природы и принялся раскладывать еду по тарелкам.

Потом все же удалось разыскать сухие веточки и папоротник. Гаст разжег костер, и мы смогли обсушиться вокруг него. Да и солнце на уже полностью очистившемся от туч небе этому поспособствовало. Гаст, однако, решил не ехать дальше. До заката оставалось еще три часа, но оставлять неплохое укрытие, каковым являлась лощина, маг огня не хотел. До наступления ночи ручейки и вся влага унеслась по склону, и земля успела даже просохнуть, так что мы заночевали уже не в сырости.

– Скит, просыпайся, надо кое-что обсудить, – голос Гаста невольно разбудил и меня.

– Я только что заснул! – с недовольством отозвался маг воды.

– Тише ты! – шикнул на него Гаст.

Скит поднялся, и они отошли чуть в сторону. Заговорили шепотом, но слова все же оказались отчетливо слышны.

– Что ты себе позволяешь с Авориэн? – поинтересовался Гаст.

– Тебя это меньше всего должно волновать.

– С какой стати, интересно? Ты понимаешь, что делаешь?

– Да. А тебя прежде всего волнует собственная выгода! – в сердцах бросил Скит. – Думаешь только о своей миссии и теперь трясешься, что из-за меня и Авориэн тебя не примут обратно.

– Ты дурак! – не сдержался Гаст. – Вот уж не знаю, что ты там себе вбил в голову. Но Авориэн не для тебя.

– Но уж точно она не для того, кого Лайтфел назвал ее женихом, – уперся Скит.

– Скит, послушай, дело гораздо серьезнее… – Гаст еще больше понизил голос.

Я напряг слух.

– Тебе не кажется странным, что Авориэн и Тэрсел только и делают, что ссорятся, как встретились? – Гаст начал издалека.

– Ты, как и все мы, знаешь причину.

– Хорошо, задам еще один вопрос. Почему Тэрсел помог Авориэн? Тоже, вроде, известен ответ? И последнее, почему Авориэн попросила Тэрсела помочь ей? Тэрсела, а ни кого другого? Подумай, Скит, почему она решилась довериться тому, кого у нас в обители все считают своим заклятым врагом? Что это за неожиданное такое доверие?

Скит молчал.

– Мне кажется, они неравнодушны друг к другу…

– Невозможно! Глупости!

– Я сам это наблюдал… – и Гаст поведал ему о том, что видел тогда на лайфеловском обеде.

– Нет, – Скит все еще не верил. – Подумаешь, Тэрсел поцеловал ее. Если ты вспомнишь, сколько девушек у него было, пока мы тогда путешествовали…

– Скит, ты слушаешь меня или нет? Я сказал, что это она его поцеловала, а не наоборот. Но это не так важно. Главное же то, что она пытается досадить ему, даря улыбки тебе. И при этом даже не догадываясь, насколько опасны могут оказаться эти улыбки для тебя. Ты знаешь, что такое ссориться с Тэрселом. Он сдерживается до поры до времени, а потом… Сегодня с дождем он не сдержатся.

– Что?!

– Почему твоя магия для разгона грозы не сработала?

– Буря слишком сильна, – буркнул Скит.

– Конечно, когда Тэрсел кое-что добавил к ней от себя. Я не ощутил магии, но то, что ты не смог ничего сделать, выдало его. Ты смог бы нейтрализовать и более мощную грозу, но не ту, в которую вплетена тонкая магия. В следующий раз это может быть кое-что похуже потоков, обрушившихся тебе на голову, Скит.

– Я поговорю с ним…

– Не надо. Я еще раз повторяю – Авориэн не для тебя. Выброси ее из головы! И завтра она поедет со мной.

Скит ответил молчанием и, не проронив ни слова, вернулся на свое место. Утром, однако, маг воды успел вновь посадить Авориэн позади, проигнорировав хмурый взгляд Гаста. Я же досадовал на себя. Наверное, все мы вели себя глупо, раз уж Гаст разгадал мое состояние и разглядел в грозе то, что Скит счел своей неудачей.

Мы выбрались на дорогу и обнаружили, как вдали по направлению нашего пути неспешно ползет фургон, запряженный парой низкорослых лошадок. Рядом с ним следовали два всадника. Нагнали мы их через час. С некоторым удивлением я узнал в одном из них Гарнаша собственной персоной, остальные – тоже горцы, приезжавшие с ним тогда в Брингольд. Какой-то миг он изумленно смотрел на меня и светлых колдунов, а потом сделал вид, словно видит меня впервые. Один из его спутников оказался болен. Инведнис не мог не помочь, и мы продолжили путь вместе. Гаст завел беседу с Гарнашем, расспрашивая его о Брингольде, рудниках и, конечно же, о том, как горцы относятся к темным колдунам. Гарнаш, разумеется, выдал все, что он о нас думает. Гаст покосился на меня, но я воспринял сказанное совершенно спокойно, даром, что уже много раз подобное слышал.

На остановке на ночлег, после ужина горцы взялись за инструменты: скрипка, лютня, флейта, тамбурин. Это была благодарность Инведнису, за то, что он помог их спутнику – больной пошел на поправку. Нежная, несколько печальная мелодия наполнила воздух, к ней добавился глубокий и красивый голос старшей женщины. А потом молодая, сестра Гарнаша отняла от губ флейту и пустилась в пляс. Я невольно залюбовался ее грациозными движениями. Гаст склонился ко мне.

– Тэрсел, не заглядывайся на девушку. Они не терпят темных колдунов. И так посматривают на тебя с неприязнью.

Я тихо прыснул от слов Гаста.

– Ты полагаешь, что я не заметил этого? Нет, Гаст, они готовы меня убить! – я усмехнулся и произнес по-горски. – Где твой кинжал, Арно?

В следующий миг клинок замер всего лишь в дюйме от моей шеи, словно наткнулся на невидимую преграду. Тихо вскрикнула Авориэн. Я бросил на нее короткий, чуть удивленный взгляд – неужто она испугалась за меня? Потом взял клинок, воткнул рядом с собой в землю и посмотрел на пораженного Гаста. Девушка, как ни в чем ни бывало, продолжала танец.

– Ну что, Гаст, как твоя охранная магия? Не подвела бы, брось в тебя такая красотка кинжал?

– Но ты-то ожидал этого, – парировал Гаст.

– Случилось уже пару раз, когда не ожидал…

Гаст в сомнении хмыкнул и забрался в фургончик, где Инведнис напоследок колдовал над больным. Ко мне подошел Гарнаш.

– Ментепер еще жив? – спросил он.

– Пока да.

Он раздумчиво кивнул, потом достал откуда-то шахматы и предложил сыграть. Я не отказался. Когда Гаст выбрался из фургона, то застыл от изумления. Он никак не думал, что мы способны не то чтобы спокойно находиться рядом и вести беседу, но и играть. Я, не обращая внимания на пораженную физиономию Гаста, спрашивал Гарнаша, заезжал ли он еще в Брингольде и не видел ли Ретча. Он покачал головой и ответил, что появится в Брингольде тоже не раньше осени, а пока что они еще немного проедут по тракту до Тапери и затем повернут на юг. Через какое-то время партия зашла в тупик, и мы решили остановиться на этом. Все потихоньку стали устраиваться для сна вокруг костра. Я повел Шэда к небольшой речушке – жеребцу захотелось пить, и заодно прошелся по нему щеткой. К берегу скользнула тень.

– Я не верила брату, когда он рассказывал, будто ты сам чистишь своего коня, – произнесла она. – Верни мой кинжал.

– Хороший клинок, – я протянул его Арно, а другой притянул ее за талию к себе.

Губы Арно коснулись моих, но тут Шэд ревниво пихнул ее в плечо. Я не удержал девушку, и она свалилась в воду.

– Шэд, прекрати, – я чуть шлепнул его по шее и помог ей выбраться.

– Вода ледяная, – она, чуть дрожа, прижалась ко мне.

Я вновь было обнял ее, но острое лезвие легло между нами.

– Нет, мой брат убьет меня, если я подарю тебе свою любовь. Он и тебя бы убил, если смог бы…

– В этом я не сомневаюсь…

– К тому же, – в ее глазах отражалось озорство. – Та девушка, что следует с вами не зря испугалась за тебя. Почему вы не вместе?

– Я не знаю…

– Я видела, как она ведет себя с колдуном, что вез ее, – заметила она. – Глупо заставлять ревновать того, кто и так неравнодушен к тебе. У нас считается, что подобное унижает мужчину.

– И что должен делать униженный в ответ на подобное? – полушутливо поинтересовался я.

– Отомстить.

– Вот как? Останешься со мной до утра? Надеюсь, ты играешь в шахматы лучше, чем твой брат.

Она засмеялась.

– Ты уверен, что не сделаешь хуже? Да и замерзла я – моя одежда мокрая благодаря твоему коню.

– Я ее высушу и тебя согрею. Иди сюда.

Она сначала не поняла, что я хотел сделать, а потом изумленная смотрела на магию. Я осторожно раскрыл портал, другое его окно находилось прямиком над жарким костром. На нас дохнуло теплом. Я бросил перед порталом одеяло. Арно опустилась на него.

– Я неважно играю в шахматы, – призналась она. – Но могу научить тебя другой нашей игре. Может, ты даже ее знаешь.

Она достала откуда-то карты. Нам повезло и они, не успели намокнуть. Если те, кто остался у костра, и заметили наше отсутствие, то искать не собирались. Только один раз я почувствовал присутствие Гарнаша. Он постоял немного в темноте и, поняв, что ничего его сестре я причинять не собираюсь, так же неслышно удалился. Арно, похоже, этого даже не заметила. Она долго весело болтала, рассказывая о забавных случаях и казусах, произошедшие с ними во время странствий. Выиграла множество раз в игру, называемую ею горные козлики, причем я подозревал, что не без обмана. Тогда я тоже стал играть нечестно. Арно уставилась на карты в своих руках – а все они оказались одинаковы и самого высокого достоинства, чего в действительности и быть не могло. Потом перевела взгляд на меня, увидела улыбку и, оценив шутку, засмеялась.

– А я-то думала, когда ты заметишь. Давай, кто кого ловчее обманет.

Так пролетело пол ночи. Потом мы устали и проспали до самого утра. Незадолго до восхода меня разбудил ее легкий поцелуй.

– Скоро мы отправляемся, – сказала она и ускользнула в предрассветные сумерки.

Гаст пристально посмотрел на меня, когда я появился в лагере. Но я сделал вид, что не заметил его внимания. Мне даже не пришлось изображать невыспавшегося. Так что когда мы направились дальше, оставив горцев, я задремал в седле. Когда я пробудился, понял, что не зря проиграл пол ночи с Арно. Авориэн хмурилась и почти не общалась со Скитом. А на остановках утыкалась в книгу, не замечая больше его попыток ухаживания.

С одной стороны это порадовало, но с другой… В мою сторону Авориэн и вовсе не смотрела, словно меня не существовало. И это изводило меня ничуть не меньше, чем ухаживания Скита. Вместе с тем, я осознавал, что в каком бы тупике не находились наши отношения, нам с Авориэн необходимо было объясниться. И однажды случилось, что нас невольно оставили одних. Гаст и Инведнис решили на пару часов отлучиться в какую-то близлежащую деревеньку, чтобы пополнить запасы снеди. Скит тоже куда-то запропал.

Авориэн, сидела у костра, занимаясь ужином и счищая кожицу с кореньев. Я проведал Шэда, осмотрелся вокруг, поглядел на нее, обошел вокруг костра с одной стороны, с другой…

– Ты можешь не ходить кругами? – не сдержалась она и в тот же миг вскрикнула.

Отвлекшись на меня, она порезала палец. Из пореза хлынула кровь. На глазах Авориэн выступили слезы. Прежде чем она успела что-либо предпринять, я уже достал из седельной сумки лоскут белого чистого полотна и склянку с мазью, которые уложила мне в дорогу мать.

– Не надо, я сама, – запротивилась Авориэн.

– Можешь и дальше игнорировать меня, – произнес я. – Только вот самой тебе это сделать не с руки. Не беспокойся, мне не нужна твоя благодарность…

Я присел рядом, взял ее пальцы, поднес к губам и отсосал кровь из ранки, сплюнул, быстро обработал мазью и перевязал потуже. Я мог бы тут же выпустить ее руку, но не смог.

– Тэрсел, пожалуйста, – голос ее дрогнул. – Отпусти…

Я поднял на нее взгляд, встретился с ее испуганными глазами и понял, что не в силах выпустить ее трепещущую руку.

– Тэрсел, не надо, – едва слышно произнесла она.

Я же вновь поднес ее руку к губам. Но на этот раз чтобы поцеловать ее ладонь.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Эви, – также тихо отозвался я. – Зачем противиться…

Я не успел договорить, как она выдернула свою руку из моих ладоней и в смятении посмотрела мне за спину. Я обернулся. В свете костра стоял Скит, и в одной его руке был зажат скромный букетик полевых цветов. На лице мага воды поначалу отразилась растерянность, а потом гнев.

– Что ты делаешь, Тэрсел? – потребовал он.

– Ничего, чтобы это касалось тебя, Скит, – отозвался я.

– Нет, это ты не должен касаться Авориэн!

Я начал злиться, но все же попытался избежать дальнейшего развития этой нелепой ситуации.

– Как ты заговорил, приятель… – я поднялся. – А теперь раскрой глаза – Авориэн просто порезалась.

– Ты за дурака меня держишь, – ладони Скита сжались в кулаки, а букетик упал на землю. – Я видел, как ты целовал ее.

Я глянул на Авориэн и понял, что она испугалась еще больше.

– Не глупи, Скит!

– Скит, пожалуйста, – в ее голосе прозвучало отчаяние.

Но Скит уже решился. Я увернулся от его кулака.

– Ненавижу тебя! – Скит, задыхаясь, обходил меня справа. – Ты всегда забираешь себе самое лучшее, не так ли?

– Что за чушь ты несешь?

– Ты ведь привык, что все выходит по-твоему. У тебя и конь лучший, и девушки всегда… сколько у тебя их было – неужели мало! Ведь никто не сможет отказать наследнику темной обители. Не сможет и не посмеет…

Скит вновь метнулся ко мне. Я разозлился и попал ему по лицу. Удар оказался сильнее, чем я предполагал, и Скит, как подсеченный, рухнул на землю, где, всхлипывая и прижимая ладони к лицу, задыхался от боли.

– Тэрсел, не надо! – упрашивала Авориэн.

Но я и так ничего делать не собирался.

– Зачем лезешь в драку, если драться не умеешь? – я присел рядом со Скитом.

Он все еще прижимал ладони, словно защищаясь. По лицу бежала струйка крови. Нос я ему все же разбил.

– Не дергайся, больше не буду, – я отнял его руки от лица. – Я же не сильно.

– Не сильно… – промычал Скит. – Как же…

– Нос, по крайней мере, не сломал.

Пока Скит еще не полностью опомнился, я занялся его носом, попросив Авориэн материализовать лед.

– Может мне еще спасибо сказать? – буркнул Скит, немного придя в себя.

– Нет, тебе придется извиниться.

– Что?!

– Сначала перед Авориэн, потому что ты посмел драться при ней, и она перенесла несколько неприятных минут. Потом – передо мной…

Скит извинился перед Авориэн и поглядел на меня.

– Перед тобой мне не за что извиняться, – упрямо произнес он.

– Немедленно извинись перед Тэрселом! – слова Авориэн прозвучали как приказ.

Скит в изумлении воззрился на нее, с недоумением перевел взгляд на меня и пробурчал слова извинения.

– Спасибо, Эви, – прошептал я.

– Я всего лишь хотела, чтобы Скиту не пришлось хуже, – так же тихо отозвалась она.

– Я знаю…

Она вздернула на меня удивленный взгляд, побледнела и тут же отвернулась к костру.

– Мне показалось, ты готов был убить его, – прошептала она.

– Я никогда не убиваю тех, кто слабее меня, кто не способен причинить мне вред… уж это мне внушили с самого детства, и ты видела эти внушения на спине, но иногда… – я чуть ближе пододвинулся к ней и еще больше понизил голос. – Нам надо переговорить. Ты прекрасно осознаешь, что нельзя вечно откладывать разговор и делать вид, будто ничего не произошло…

– Не сейчас, я не готова, – она помотала головой. – Не настаивай, пожалуйста… Мне надо все обдумать…

Я досадовал на нее, но поделать ничего не мог. Авориэн вернулась к чистке корневища. Скит молча и хмуро поглядывал на нас, держа у переносицы тряпицу, наполненную льдом. Нос его слегка припух, но, скорее всего, даже синяка не будет. Через какое-то время вернулись Гаст с Инведнисом, и обнаружили нас сидящими у костра в глубоком молчании. Лед Скита растаял, припухлость почти спала, так что вернувшиеся ничего странного в сгустившихся сумерках не обнаружили, а из нас никто ничего и не желал говорить о случившемся. Инведнис с Авориэн быстро приготовили ужин, после которого все принялись устраиваться на ночлег.

А еще через несколько дней мы достигли Оушэнда.

Глава 13 Путь сквозь порталы

В город въезжать не стали. Туда отправился только Гаст. Мы остались ожидать на побережье к югу от Оушэнда. Через пару часов, когда время перевалило за полдень, Гаст вернулся довольно мрачный и озадаченный. Но ничего особого не сказал, кроме того, что Визониан помог ему кое-какими книгами и не стал отговаривать от попытки выполнить миссию. Весь остаток дня Гаст был рассеян, и Скиту несколько раз пришлось повторить вопрос, когда же мы отправимся в путь по другим мирам, прежде чем он понял вопрос.

– Завтра, Скит, – ответил он таким тоном, словно смертельно устал.

Все это меня растревожило. Вечерело. Песок еще хранил дневное тепло, но маг огня развел жаркий костер. Инведнис с Авориэн готовили ужин. Скит читал книгу, принесенную для него из Оушэнда Гастом. А сам Гаст, полностью уйдя в себя, не мигая созерцал пламя. Я понял, что не смогу удержаться.

– Гаст! – я произнес в самое его ухо, потому что два предыдущих раза он меня не услышал.

Он вздрогнул и невольно отшатнулся, увидев меня так близко.

– Тэрсел, ты меня напугал!

– Напугал? – я с непониманием воззрился на него.

– Извини, я немного волнуюсь…

– Немного? – тихо заметил я. – По-моему, не немного. Пойдем побеседуем.

Мы пошли вдоль берега. Мягко опустилась ночь, слева темнела полоса моря. На песок с легким плеском накатывали волны. Позади остался рыжий круг костра. Гаст остановился первым.

– О чем ты хочешь поговорить, Тэрсел? – спросил он, и я по тону понял, что будет трудно что-либо вытянуть из него.

– Куда мы едем, Гаст?

– Я уже объяснял тебе – мы ищем некую вещь…

– Гаст, – прервал я его. – Миров несчетное множество. Тебе должно быть известно, где искать.

– Тэрсел, ты знаешь – мы дали клятву.

Я нахмурился, заглянув Гасту в глаза, где плясали отсветы костра.

– Глупо ссылаться на клятву, – заметил я. – Поскольку я следую за вами, мне ведь все равно станет известна конечная цель… твоя тайна перестанет быть таковой. К чему что-то скрывать, Гаст?

– Хорошо, – сдался он. – Мы должны переправиться через тридцать миров. В нашей светлой обители тоже когда-то произошел своего рода раскол. Одни решили остаться здесь, другие – последовать дальше. Сейчас они в том мире, куда мы должны переправиться. Лайтфел просил передать главному из них письма…

Гаст смолк, на миг задумавшись.

– Тебе это не понравится, – негромко продолжил он. – Лайтфел уверен, что в вашей обители что-то назревает. И он в письмах просил прислать помощь.

– Назревает? Что? Откуда вообще возникли подобные предположения?

– Назревает новая война. Нет, не просто стычка. А серьезная война до полной победы. А узнали… Кое у кого из ваших колдунов оказались несдержанные языки.

– Что?!

– Только не утверждай, что тебе ничего не известно о заговоре, – заметил Гаст, не сводя с меня взгляда. – Ваши…

– Постой, постой, – оборвал я его. – Ты думал, что я что-то знаю, и поэтому тащил с собой, уверенный, что они смогут выбить из меня подробности? И Лайтфел отпустил меня тогда, боясь спровоцировать раннюю войну? Только они ничего бы не выведали, потому что я узнал о какой-то там войне из твоей истории.

– А ваши предатели уверяли, что тебе все известно! – продолжил Гаст. – Но я…

– Конечно, разумеется! У нас в обители заговор! Но заговор, похоже, против моего отца! – я в бешенстве схватив Гаста за ворот, притянул к себе. – И ты смел называть себя моим другом? Ты смел утверждать это? Ты опять использовал меня! Назови мне имена этих колдунов! Назови мне этих ублюдков, ты, проклятый лжец!

– Отпусти меня! – прорычал Гаст, пытаясь вырваться. – Ты не дослушал…

– Тэрсел! – Инведнис, услышав, что мы говорим на повышенных тонах, мигом оказался рядом, вцепился мне в плечи и потянул от Гаста.

Скит в свою очередь оттаскивал Гаста от меня.

– Назови их имена! – процедил я сквозь зубы, устроив ему приличную встряску.

– Берд и Кейл, – наконец ответил Гаст.

В тот же миг я выпустил его, и он со Скитом растянулись на песке, следующим я стряхнул с себя Инведниса. Теперь мне стало понятно – имена названных все расставили по своим местам. Подбежавшая Авориэн, в растерянности взирала на происходящее. Колдуны поднялись на ноги, с опаской глядя на меня и не зная, чего еще ожидать. Но моя вспышка ярости исчезла так же быстро, как и появилась. А вот Гаста все еще трясло от гнева.

– Те, кого ты назвал, люди Дейры – второй супруги моего отца. Она подослала их к вам с «вестями». Я не знаю, как она смогла доказать, что вам действительно грозит война, но Лайтфел поверил, обеспокоился и решил положиться на отколовшихся колдунов. Дейра всегда желала власти. И лучший способ добиться этого – развязать войну и убрать Бэйзела чужими руками. Но она ничего не знала ни о расколе, ни о каких-либо других светлых колдунах. Ее интрига может обернуться катастрофой для всего народа. Все понимают, о чем я толкую?

Произнося эти слова я смотрел на Гаста.

– Да, – буркнул он. – Но, еще раз повторяю, ты не дослушал меня…

Я бросил на него вопросительный взгляд.

– До сегодняшнего дня я знал только о том, что Лайтфел просит помощи. Остальное и в подробностях я услышал сегодня от Визониана. Как ты думаешь, почему он упомянул про тебя? Он знал, что с магией порталов у меня не ладится, поэтому поинтересовался, как все-таки мы собираемся переправляться в тот мир? Я ответил, что к нам присоединилась Авориэн и с ней что-нибудь да получится. Не думаю, что он поверил. Наверняка, догадался, что я вновь сошелся с тобой. Не знаю, рассчитывал ли он, что я вниму «голосу разума» после его рассказа о намечавшейся войне и сделаю так, чтобы ты оказался у наших союзников. Ты действительно поверил, что я способен заманить тебя в ловушку?

Гаст с разочарованием махнул рукой и направился в сторону костра. Я почувствовал, как в лицо вновь бросился жар.

– А еще Визиниан сказал, что второй отряд выступит сегодня… наверное, уже выступил…

Я готов был провалиться сквозь землю. Остальные потупили взоры.

– Гаст! – я бросился за ним. – Да погоди ты…

– Никто никогда не называл меня лжецом, – произнес он, не останавливаясь и не глядя на меня. – И никогда я не предавал того, кого считал товарищем… А моя идея с продолжением миссии – чрезвычайно глупа… Спасибо, Тэрсел. Благодаря тебе я сейчас действительно понял, чего бы добился, сумей исполнить миссию. Я помог бы начаться войне…

– Гаст, ну извини же! – я обогнал его и загородил путь к огню. – Но ты тоже хорош – заявил, что мне известно о войне! А сейчас – я правильно понял? – ты уже никуда не собираешься отправляться? А мне кажется, как раз наоборот, самое время.

– Что?! – Гаст с изумлением воззрился на меня.

– Ты только что сказал, что отправлен второй отряд. Его надо остановить.

До мага огня долго доходило, и он, видимо, никак не мог сообразить, что значит «остановить».

– Постой, ты, что же, вознамерился их… – он умолк под моим взглядом.

– Убедить, что у нас в обители ничего такого не намечается.

– Это окажется нелегко…

– Я дам им слово. Мое слово чего-нибудь да значит, Гаст. И они не донесут весть до того мира. Потом вернемся обратно, я все-таки доберусь до темной обители и разузнаю, что именно затеяла Дейра.

Гаст посмотрел на остальных, размышлявших над моим предложением.

– Хорошо, – согласился он. – Но не уверен, что мы не опоздали.

– Я не поеду с вами! – неожиданно заявила Авориэн.

– Почему? – удивился Гаст.

– Ты знаешь почему. Или забыл, кто возглавляет второй отряд?

– Файрил…

– Он может заставить меня вернуться в обитель!

– Не думаю, что ему будет до тебя, – Гаст покачал головой и глянул на меня. – Как ты собираешься отыскать отряд?

Я лишь улыбнулся и вскочил на Шэда. Остальные последовали за мной. Перед нами раскрылся портал, за ним еще один и еще. Потом приблизились друг к другу и слились. Теперь оставалось сделать только шаг и нас бы перенесло сразу почти через двадцать восемь миров.

– Ты можешь открывать сразу столько?! – Гаст воззрился на меня. – Помнится, ты когда-то говорил, что не больше трех.

– Тогда же вы еще не знали, кто я, – подметил я. – Скажи я правду – это было бы подозрительно…

– Да, действительно, – хмыкнул Гаст. – А почему ты сейчас не открыл все тридцать?

– Мы будем ждать в двадцать восьмом. Когда они задействуют мировую ткань, открывая порталы по одному, мы успеем нагнать их в двадцать девятом.

Мы проехали портал. Здесь уже светало. Вокруг редкий лесок и пожухлая трава, воздух теплый, летний. Я присмотрелся к течению мировой энергии.

– Кажется, нам повезло и здесь сегодня точно еще не проходили, – едва я успел произнести, как меня окатило холодной покалывающей волной. – А вот теперь прошли. Мы действительно чуть не опоздали, Гаст…

Я вновь раскрыл портал и вид в нем унесся куда-то к северу. Гаст даже не успел спросить, а что собственно я такое проделываю, когда в портале мы увидели исчезающий отряд аж из десяти светлых колдунов. Надо сказать, что я был неприятно удивлен, распознав среди них целых пять магов огня. Что ж это такое… В моем портале возникла еще одна дверь, и мы через миг оказались в хвосте едва не ускользнувшего от нас отряда. Здесь стояла глубокая ночь, и светящиеся шары огненных магов освещали дорогу.

– Файрил! – выкрикнул Гаст.

Отряд остановился. В неясном свете на лицах колдунов отразилось удивление. Мы находились от них всего футах в пятидесяти и неспешно приближались.

– Стой, где стоишь, Гаст! – приказал Файрил. – Что ты тут делаешь, и кто с тобой?

– Не останавливайся, – шепнул я Гасту. – Мне кажется, он надумал удирать.

– Нам нужно срочно кое-что обсудить! – Гаст медленно выдался вперед. – Это серьезно, Файрил! Касается твоего задания.

– Неужели? – в голосе мага послышалась насмешка. – Может, я выслушал бы тебя, но, ты же знаешь, Лайтфел запретил общаться с тобой. Так что извини!

– Тогда ты должен поговорить со мной, – я поддал пятками Шэда.

– С кем это? – все так же насмешливо поинтересовался Файрил, но его улыбка стерлась, когда я оказался перед ним, неожиданно вынырнув из тьмы.

– Наследник Бэйзела?! – Файрил натянул поводья, и его конь попятился. – Стартел, быстро уводи остальных!

– Да подожди же, – я начинал сердиться. – Я хочу только побеседовать с тобой! Даю слово, я никому не причиню вреда.

– Не думаю, что тебе подобному стоит верить на слово.

– Уверен, что Лайтфел решил бы иначе, – заметил я. – Уж ты-то должен знать…

Помощник Файрила, похоже, владел магией проходов. Открылся портал, и в него стали один за другим ступать колдуны, а Файрил благородно прикрывал их, хотя на лице мага лежал страх и на лбу проступили капельки пота.

– Я отниму у тебя совсем немного времени!

– Мне не о чем с тобой разговаривать.

– Тэрсел! – Гаст вдруг перепугался. – Не надо!

Девятый колдун исчез в портале. Я же понял, что никак не должен допустить, чтобы Файрил, которому осталось только пара шагов, улизнул. А этот дурак вдобавок поднял руку для атаки огнем. Я и сам толком не сообразил, что сделал, но магический удар волной захлестнул Файрила. Проход в один миг закрылся, а колдун ничком свалился с обезумевшего коня.

– Тэрсел! – в отчаянии выкрикнул Гаст, спеша к нам.

Спустя несколько минут Файрил сидел передо мной со связанными руками. Из носа тонкой струйкой текла кровь. Иногда он чуть запрокидывал голову, чтобы она быстрее остановилась, и прикладывал ко лбу холодный компресс, который для незадачливого мага спешно приготовил Инведнис.

– Я говорила тебе, Гаст, – заметила Авориэн. – Он мог просто обезвредить тех огненных магов, а не убивать их. А ты, как последний болван, верил ему!

Гаст сидел чуть в стороне у разведенного костра, бледный, сжавший губы и не знавший, что теперь ему думать. Он ничего не сказал.

– Раскрой глаза! – продолжила Авориэн. – Перед тобой сидит тиран. Он обезоружил лучшего ученика моего отца! Тебе это ни о чем не говорит, Гаст?! С какой же легкостью он подавил тебя!

– Помолчи, – я покосился на нее – похоже она решила выплеснусь все накопившиеся эмоции. – Или ты вдруг стала испытывать жалость к своему несостоявшемуся супругу?

– Ублюдок!

– Меня достаточно часто так называли, что я уже привык, – заметил я холодно. – Пожалуйста, Эви, помолчи совсем немного.

Она нахмурилась, но больше не произнесла ни слова.

– Чего вы от меня хотите? – наконец, вымолвил Файрил.

– Хотели всего-навсего побеседовать с тобой. Гаст мне рассказал о целях миссии. Я желаю лишь уточнить – все ли осталось в планах Лайтфела по-прежнему?

Файрил бросил мрачный взгляд на Гаста.

– Как ты мог преступить клятву?

– Тэрсел поведал, что в их обители никакой войны не намечается, – ответил Гаст. – Ему, как наследнику Бэйзела, это известно лучше других. Более того, он уверен, что в темной обители созрел заговор против самого Бэйзела. Кто-то хочет, чтобы Лайтфел смог покончить с ним.

– Разве ты не изгнанник? – спросил Файрил. – Тебя вполне могли оставить в неведении.

– В обители остались те, кто сообщили бы о подобном незамедлительно.

– Что ж, ничего не изменилось. Лайтфел только просил поторопиться.

– Кто-нибудь из твоего отряда знает о цели миссии?

– Стартел. Тем, к кому мы направлялись, уже все известно.

– Тогда ты должен вернуться назад и объяснить все Лайтфелу. Пусть отошлет еще кого-нибудь, чтобы предотвратить войну.

– Значит, действительно клянешься, что твои слова правдивы? – спросил он у меня, глянув перед тем на Гаста. – Я передам Лайтфелу, что ты дал слово… но при условии, что Авориэн отправиться со мной!

Авориэн побледнела. Я раздумчиво обозрел мага огня, потом нагнулся к самому его уху и прошептал так тихо, чтобы больше никто не услышал.

– Занятно ты рассуждаешь. Выходит, я зря затрачивал столько сил и рисковал, вызволяя ее из обители, чтобы потом отдать ее обратно тебе? Забудь об этом. Я могу и без тебя повторить Лайтфелу данное слово. Только вот… тогда ты будешь мне уже не нужен…

Только недавно отступившая бледность вновь охватила щеки огненного мага. Я, с насмешкой посмотрев на него, потянул меч из ножен и, прежде чем Гаст успел произнести хоть слово, рассек веревки, связывающие руки. Файрил запоздало дернулся, потом все такой же бледный, с нервно подрагивающими губами поднялся. Я раскрыл проход, и в нем виднелась светлая обитель.

– Не заставляй меня повторяться.

Файрил, ни на кого больше не глядя, шагнул в проход. Когда он исчез, я спросил у Гаста.

– Что будем делать дальше?

– Я думал, ты уже решил, – Гаст криво усмехнулся.

Я покачал головой. Гаст на миг задумался.

– Стартел уже у наших союзников. Если следовать за ним, то только для того, чтобы постараться убедить тамошних колдунов, что произошла ошибка, и наш мир не нуждается в их помощи.

– Ты думаешь, они вам поверят? У вас нет доказательств. Кроме меня, разумеется.

– Вот как? Значит, ты точно не последуешь туда?

– Ваши собратья могут меня убить, – заметил я. – С ними мы никакого мирного договора не заключали.

Гаст тихо рассмеялся.

– Похоже, ты никогда не избавишься от излишней осторожности. Хотя, я все больше уверяюсь, что вряд ли кто-нибудь из них смог бы причинить тебе вред.

– А ты бы отправился туда на моем месте?

– Вряд ли… Знаешь, я и сам нахожусь в растерянности и не понятия не имею, что делать дальше. Хотя не так уж и много возможных вариантов – либо возвращаться к Лайтфелу, либо вперед.

Гаст обратился к остальным.

– Кто-нибудь что-нибудь думает по этому поводу?

– Я бы вернулся, – высказался Инведнис. – Если честно, я не очень-то доверяю тем, кто когда-то откололся от нас…

Я лишь про себя удивился, с чего вдруг такое недоверие? Интересно, что же произошло в светлой обители несколько десятков лет назад?

Скит лишь глянул на Авориэн и молча пожал плечами.

– Отец уже давно не поддерживал с ними отношений, – заметила Авориэн. – Мне не известно, что там у них сейчас происходит. Если честно, я даже сомневаюсь, а согласились ли бы они вообще помогать нам. Как бы там ни было, возвращаться я тоже не хочу.

Слова Авориэн теперь удивили не только меня, но и Гаста. Он уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, откуда такие сомнения, но я сделал ему знак помолчать.

– На нас смотрят, – прошептал я. – Кто-то открыл портал, и сдается, если мы хотели возвращаться, то уже поздно…

Спустя миг мы оказались окружены светлыми колдунами. Вокруг них было такое мощное защитное заклинание, что я от изумления даже перестал думать о том, как отсюда выбраться.

– Не думайте сопротивляться! – предупредил Стартел. – Ты зря напал на нас, Гаст.

– Это сделал я, если ты забыл, – возразил я. – Хотя «напал» – слово неподходящее.

– Где Файрил? – Стартел нахмурился.

– Думаю, уже у Лайтфела, – ответил за меня Гаст. – У нас важные новости, которые вы, к сожалению, не желали слушать. Теперь он поспешил поведать их нашему повелителю.

– Что за новости?

– Надо было слушать, когда мы это предлагали, – процедил я раздражаясь. – У меня нет желания рассказывать одно и то же по сто раз, тем более мелким шавкам…

– Тэрсел! – выдохнул в ухо Гаст и больно сжал мне плечо. – Сдерживай себя, пожалуйста.

Стартел побледнел от оскорбления, но, похоже, проглотил.

– Тогда мы доставим вас к повелителю наших союзников. Уж он-то разговорит тебя!

Вновь раскрылся проход. И мы, окруженные плотным кольцом, шагнули в следующий мир. Там поджидал еще один отряд местных колдунов. Главный второго отряда подошел к нам, явно проявляя любопытство. Его взгляд остановился на мне.

– Темный колдун?! – удивился он. – И совсем молоденький. Никогда не видел ни одного.

– Вот здорово, – протянул я, изумленный его поведением. – Теперь меня, наверное, посадят в клетку и будут брать плату за показ.

Тот рассмеялся в ответ на мои слова.

– Он к тому же и глупый, – еще больше развеселился он. – Зачем сажать в клетку? Ты ведь ничего нам не сможешь сделать. Отпустите его!

Мне показалась, что я ослышался.

– Что?! – переспросил я.

– Ты нам не нужен, уходи, – повторил главный и пресек взглядом возражения Стартела.

– Вы хотите меня отпустить? То есть, вы не считаете меня оп…

Гаст сильно пихнул меня.

– Уходи, пока есть возможность, – шепнул он.

– Ты опять за старое, Гаст? – я пропустил его совет мимо ушей. – А остальных вы тоже отпустите?

– Нет, с ними нам придется побеседовать.

– Тогда я тоже останусь.

– Как хочешь.

Мы в окружении отряда двинулись дальше. Магию они применили такую, что мы сами не могли применить колдовство.

– Хорошие у них приемы, – заметил я тихо. – Стоит у них поучиться.

– Как же, – Гаст фыркнул. – Но я надеюсь, что мы все же сможем договориться с ними.

– К сожалению, я не такой оптимист, как ты.

Здесь тоже стояла ночь. Но воздух был сухим и каким-то странным, полный непривычных запахов, от которых у меня запершило в горле. Мы прошли темный участок густого леска, и перед нами открылось пространство, полное разноцветных огней. У Гаста вырвался удивленный возглас. Я сперва вообще не понял, что такое лежало перед нами. И лишь когда мы подошли ближе, осознал, что перед нами лежал самый большой город, который я когда-либо видел…

Глава 14 Мир Игнифероса

Я поглядел вниз из окна двадцатого этажа, поежился и принялся дальше расхаживать по комнате. Гаст сидел между Авориэн и Скитом на диване и следил за мной.

– Тэрсел, прекрати, – не выдержал он. – Мы тоже все ужасно нервничаем.

– Я – размышляю.

– Нервничаешь. Сядь, пожалуйста.

Я уселся напротив, рядом с магом природы, и принялся барабанить пальцами по столу. Гаст возвел глаза к потолку.

– Тэрсел! – возмутился Инведнис, потому что у Гаста слова иссякли.

– Ну что? – я откинулся на спинку дивана, уставился в потолок.

– Сейчас уже должен прийти Стартел, – заметил Гаст. – Надеюсь, он все нам объяснит.

Нас привели в какое-то огромное здание, предоставили комнаты для ночлега и сказали, что отложат все объяснения до утра. Утро наступило давным-давно – время близилось к полудню. Пару часов назад принесли завтрак. Но мы посмотрели на незнакомую еду, совсем не аппетитно пахнущую, и в итоге сжевали только свежевыпеченные булочки и выпили ароматный травяной напиток.

– Да уж, – проворчал я – есть хотелось по-прежнему.

Наконец, дверь распахнулась и в комнату зашел Стартел. Он поглядел на нас и покачал головой.

– Странная, однако, у вас собралась компания, – заметил он.

– Место, где мы оказались, еще более странное, – отозвался я.

– Почему ты не ушел? – поинтересовался Стартел у меня.

– Люблю совершать глупости. Но ты, кажется, хотел нам о чем-то поведать.

– Мне не совсем понятно, почему вы пытались остановить нас. Так, может быть, вы все-таки расскажете? – предложил он. – Прежде чем вы предстанете перед местным Повелителем?

– Пожалуй, это даже лучше, – согласился Гаст и взялся излагать.

Стартел выслушал его.

– Значит никакого заговора нет? Но это все равно ничего не меняет. Если Игниферос обретет власть над нашим миром, лучшего и не придумаешь…

– Кто?! – я уставился на Стартела, и почувствовал, как холодеет где-то в позвоночнике.

– Игниферос, – повторил колдун. – Гаст, похоже, не называл тебе этого имени… Но ты уже его где-то слышал…

Я облизал пересохшие губы и встретился взглядом с Гастом. Огненный маг с тревогой смотрел на меня.

– Ты бледен, как мертвец, – прервал повисшие молчание Стартел. – Откуда тебе известно о нем?

– А что вы знаете о маге по имени Игниферос? – поинтересовался в ответ я. – В жизни бы не сунулся сюда…

– Не думал, что ты слышал о нем, – тихо заметил Гаст, словно в свое оправдание. – Но не понимаю. Да, он могущественный колдун, но вряд ли способен причинить кому-либо вред… Даже к врагам он относится с терпимостью и…

– Если ты знаешь это из тех книг по истории, Гаст, то твои утешения никуда не годятся. А ты, Стартел, тоже подчеркнул свои знания из книг?

Колдун несколько смешался.

– Как же еще, – буркнул он. – Только вчера вечером я узрел Игнифероса впервые, всего-то на несколько минут… Но он показался мне… вполне справедливым.

– А что вы знаете о его брате?

На всех лицах прочлось недоумение. Только у Авориэн пролегли хмурые морщинки на лбу.

– Не смей говорить о нем, – предостерегла она. – Его брат мертв, и не стоит вспоминать об этом позоре…

– А если бы узнала, что он жив и никогда надолго не покидал мир, ставший нам родиной? Что бы ты тогда подумала о возвращении Игнифероса?

На Авориэн стало жалко смотреть. Наверное, пару минут назад я выглядел точно так же.

– О чем вы, в конце концов? – Гаст переводил хмурый взор то на меня, то на Авориэн. – Чего мы опять не знаем?

– Это слишком давняя история, Гаст. И мало чего достоверного осталось от нее. Я ручаюсь только за следующее. Их два брата – Игниферос и Ментепер. Когда они поссорились из-за власти, произошла катастрофа, погубившая мир и сопровождающаяся междоусобицей. Эта междоусобица длится по сей день. Двум братьям покажется тесно в одном мире…

– Ментепер, неужели он жив, – прошептала Авориэн и спросила. – Ты видел его?

– Видел. Раньше он частенько наведывался в обитель.

– Ты хочешь сказать, что брат Игнифероса – темный колдун?! – до Гаста, наконец, дошло.

– Самый могущественный темный колдун. И самый жестокий, самый безжалостный.

– Но послушайте, – возразил Инведнис. – Ведь сколько сотен лет прошло, а Игниферос не появлялся в Бинаине. И вряд ли ему что-то мешало. Почему вы сейчас думаете о какой-то катастрофе, войне и прочих бедствиях?

– Да, действительно, – присоединился Скит. – Может, он не захочет возвращаться-то.

Мы все переглянулись. А Стартел прочистил горло.

– Вчера, когда я изложил ему просьбу Лайтфела, он обещал помочь…

– Восхитительно! – больше у меня слов не нашлось.

– Тэрсел, ты считаешь, что все действительно так ужасно? – с тревогой спросил Гаст.

– Паршиво, – уточнил я. – И уж лучше быть готовым к плохому.

– Как бы там ни было, я должен вас всех доставить к нему, – вставил Стартел. – А перед этим он просил показать вам город.

– Это еще зачем?

Стартел, несколько выбитый из колеи новостями, нахмурился, словно припоминая.

– Кажется, он хотел, чтобы вы посмотрели на идеальный мир. Если я правильно понял, то же самое он хочет сделать в нашем. И я… согласился с ним, если бы у нас стало так же как здесь…

– Ты это понял всего за один день или, точнее, ночь? Или у тебя вид из окна иной, чем у нас? – я фыркнул. – Я не удивился бы, услышав подобные слова от Файрила, даром что он упал и хорошенько ударился головой. Но ты-то вроде с коня не падал. Или все огненные маги такие чокнутые?

Гаст прокашлялся.

– К тебе это не относится, Гаст.

– Спасибо… – буркнул он.

– Да. Этот мир идеален, – повторил Стартел пройдя к окну и выглянув наружу. – Я уже успел побеседовать с местными колдунами. Они о многом поведали. И если у нас воцарится тот же порядок, это будет восхитительно. Пойдемте, нас уже заждались.

Мы спустились вниз на подъемнике.

– Это у них называется лифт, – пояснил Стартел, похоже, гордясь тем, что знает больше нашего. – Он работает на электричестве.

– На чем, на чем? – переспросил Гаст.

– Это то из чего состоят молнии.

– Это я и сам прекрасно знаю, – Гаст оскорбился. – Они могут использовать его в механике?

– Как видишь.

Перед зданием на участке, заросшем коротко стриженной травой, сбившись в кучу стояли наши кони. Шэд нервно прял ушами, а заметив нас, рванулся ко мне, и только повод, привязанный к железной ограде удержал его. Я подошел к жеребцу, успокаивающе погладил и зашептал в обратившиеся ко мне уши. Он понемногу успокоился. Я между тем огляделся вокруг. Еще бы! Проведя ночь в столь непривычном месте, и я бы рвался отсюда прочь. Мы попали в технически развитый мир. Я слышал о таких, даже разглядывал в книгах картинки, изображавшие странные механизмы для перевозки людей, сделанные из железа. Но все эти изобретения, которые проносились по дорогам, издавали неприятный шум и запах, были слишком чужды нам. Что уж говорить о наших лошадках? У входа нас поджидали восемь колдунов из отряда Стартела и уже знакомый местный колдун, которому вчера вздумалось отпустить меня на свободу. Посмотрев на нас он заулыбался, и у меня появилось желание навсегда стереть с его лица улыбку. Что-то крайне неприятное и отталкивающее сквозило то ли в его внешности, то ли в поведении.

– Это Фартап, – представил нам его Стартел. – Он пойдет с нами и покажет город.

– Я рад, что могу это сделать, – произнес он, метнув в мою сторону улыбку. – Обещаю, вам понравится.

Я нахмурился.

– Он странно смотрит на меня, или мне кажется? – шепнул я Гасту. – Я что ему не нравлюсь?

– Наоборот. Но лучше не спрашивай.

– Ты мне лучше объясни.

– Просто ты у нас очень симпатичный, – Гаст отвернулся.

– Он что – извращенец?!

Огненный маг пожал плечами.

– И у вас в обители это обычное дело? – с подозрением поинтересовался я.

– Что?! – Гаст покраснел до корней волос. – Как тебе такое пришло в голову?

– Ну… вы с Инведнисом никогда не смотрели на женщин…

Гаст едва не испепелил меня взглядом.

– В нашей обители никогда такого не было, – в бешенстве прошипел он. – Может у тех, кто нас покинул после раскола, это повелось после долгой жизни вместе с людьми.

– Прости, – я отвернулся и, не в состоянии сдерживаться, прыснул со смеху.

– Что с тобой? – поинтересовался Скит.

– Наверное, это у него нервное, – предположил Инведнис, не зная причину моего веселья. – Может, ты нам скажешь? И мы посмеемся все вместе?

– Боюсь, что вы не поймете этой шутки, – я глянул на Гаста.

– Мерзавец! – процедил он сквозь зубы и подтолкнул меня к выходу. – Пойдем, но обещаю, все что угодно, но этого я тебе не прощу!

– Наш народ долго путешествовал, – начал торжественно Фартап. – Но все миры оказались мало населены, поэтому наши предшественники не стали обустраиваться там. Но, наконец, они дошли до этого мира и здесь столкнулись с великой человеческой цивилизацией с высоким развитием науки.

– Чего? – протянул Скит.

– Наука – это великое благо и великая сила. Она легче магии, но намного ее мощнее, а возможности ее не ограничены.

– Что они подразумевают под наукой? – я переглянулся с Гастом, и мы оба неодобрительно покачали головой.

– И многие, видя преимущество науки, отказались от магии. Только самые могущественные колдуны продолжили ею заниматься. Со временем их стало меньше, и теперь мы надеемся пополнить свои ряды вашими колдунами.

– Меньше? – спросил я, очаровательно ему улыбнувшись. – А сколько же вас всего?

Этот болван купился на мою улыбку, потому что ответил на вопрос.

– Около полусотни, но могущество наше огромно.

– Умно, – фыркнул Гаст и пожаловался мне. – Это надо же! Мы хотели просить помощи у жалкой горстки!

– Однако, если они действительно лучшие, это стоило того, – возразил я. – Подождем – увидим, – и поинтересовался у Фартапа. – А что Игниферос собирается делать с темными колдунами?

– Ничего страшного. Вас просто обратят.

– Обратят во что? – не понял я.

– Лишат магической силы, – пояснил он. – Самых способных колдунов оставят. Конечно, только тех, кто решится стать светлым. Обучат своему искусству. Но прежде, им придется пройти испытание. Этому же испытанию подвергнут даже светлых колдунов.

– Как?! – вырвалось у Гаста.

– Игниферос никому не сделает исключения.

Мы с Гастом, уже мало что понимая, уставились друг на друга.

– Он что же сказал, что и светлых магов тоже лишат колдовской силы? – изумился Гаст. – Но зачем?!

– Для них найдутся не менее достойные занятия. Он сам вам потом расскажет.

– Так что там дальше, про науку? – заинтересованно проговорил Стартел.

– Все, что видите вокруг себя, создано с помощью науки, – Фартап обвел все вокруг рукой. – С ее помощью, построены эти здания, улицы и машины. Это автобус, и на нем можно перевозить много людей.

– Он объясняет нам, словно мы малые дети, – я глянул на Гаста и принялся откручивать какую-то гайку на корпусе. – Это ведь обычная механика. Же-ле-зо. Пользоваться такими примитивными вещами – удел людей.

– Лучше не трогай, – остановил он меня. – Кажется, мы на нем поедем.

Я прикрутил гайку обратно. Фартап, в самом деле, открыл дверь и пригласил нас войти. Сам он уселся впереди, за ним Стартел и колдуны его отряда. А вся наша компания удалилась в самый конец. После того, как он повернул рычаги, машина плавно тронулась с места. Затем он пустился в длинные объяснения, как устроен автобус и как он работает. Кажется, с интересом, смешанным с восхищением, его слушал только Стартел. Инведнис с тоской смотрел в окно на улицы, где почти не росло деревьев.

– Могу поклясться, что Стартел провалит испытание магией, – сказал Скит. – Он слишком увлекся наукой.

– Похоже на то, – усмехнулся Гаст и поглядел на меня. – Кстати, заклятие сдерживает только наши магические способности? Наши мечи все еще при нас.

– Я думал об этом, – ответил я. – Просто опасаюсь, что за нами следят. Впрочем, с мечами против них – это бессмысленно.

– И как мы будем выбираться отсюда? – спросила Авориэн.

Гаст пожал плечами, а я позвал нашего языкастого проводника.

– Эй, Фартап! Если не ошибаюсь, вы хотите поднять науку в нашем мире на должный уровень. С колдунами-то вы договоритесь. А как насчет людей? Если они не согласятся? Боюсь, наши крестьяне понимают только грубую силу. У вас есть оружие?

– Да, – он усмехнулся. – У нас есть золото.

– А если кое-кого не удастся подкупить?

– Игниферос что-нибудь придумает. Сейчас мы прибудем в центр города, здесь живут все колдуны. Сегодня вы должны пройти испытание.

– Сегодня? – изумился Скит.

– Да, его проводит сам Игниферос.

Мы все переглянулись. По спине опять пробежал неприятный холодок. Я стал невольно озираться, вновь запаниковав. Но тут мне на плечо легла рука Гаста.

– Успокойся, мы не позволим причинить тебе вред, – шепнул он. – Даже пусть нас трижды изгонят из обители.

– Спасибо, Гаст, – едва выдавил я из себя. – Просто, я слишком хорошо знаю его брата, на что тот способен, тем более… что они близнецы.

– Близнецы?! – чуть ли не выкрикнул Гаст, но тут же захлопнул рот ладонью и уставился на меня. – Близнецы и такие разные?

– Я боюсь, что не такие и разные.

– Ну и денек. Что не час, то новость.

– День только начался, – заметил я.

– А у меня уже голова кругом, – пробурчал Гаст.

Автобус между тем остановился, дверь распахнулась и нас повели внутрь многоэтажного здания, похожего на огромную стеклянную крепость. Чем дальше мы шли по пустынным коридорам, тем больше я тревожился. В итоге Фартап привел нас в просторный зал. Похоже, здесь собрались все колдуны – они стояли двумя рядами по обе стороны вокруг довольно-таки скромного трона. Скорее даже обычного кресла. Игниферос уже дожидался нас. И он действительно изумительно походил на Ментепера, только волосы были бело-седыми. Бела была и его одежда. Сам не знаю почему, но я испугался. Я перенес ученичество у Ментепера, но светлый брат настораживал меня еще больше.

– Почему он все-таки не остался в светлой обители, почему ушел дальше? – спросил я едва слышно у Гаста.

– Лайтфел упоминал, что он искал более совершенный мир. Видимо, здесь он и нашел его.

– Мир науки – совершенный мир? Разве мог так рассуждать великий маг?

– Надеюсь, скоро все разъяснится, – заметил Гаст. – Тихо, он собрался говорить.

Колдун между тем сделал знак приблизиться и Фартап повел нас через зал к трону. Я старался особо не высовываться из-за спины Гаста. Но Стартел надумал представить всех, не забыв и о нас. Игниферос воззрился на меня с неподдельным изумлением, а спустя миг глаза его стали холодны, как смертоносная сталь.

– Неужели… Узнаю эти цвета…

– Какие цвета? – зашептал встревожено Гаст, но Игниферос продолжил.

– Выходит, сейчас в темной обители правят потомки моего брата…

Гаст оторопел, поняв, наконец, то, чего я так боялся, а Авориэн упала в обморок. Мне и самому было жутко не по себе, когда я ощутил волну ненависти, окатившей меня. Однако нашел в себе силы опуститься подле девушки и привести ее в чувство, поскольку все остальные застыли как истуканы.

– Эви, проклятье, очнись, – мне пришлось дать ей несколько пощечин.

Она открыла глаза, тут же ставшие влажными.

– Только не сейчас, ладно, – прошептал я. – Поговорим об этом после. Или не будем говорить, как хочешь. Можешь потом орать на меня сколько угодно. Только сейчас держи себя в руках. Мне и так тошно от его ненависти.

Гаст, наконец, очнулся и помог ей подняться. Слезы Авориэн застыли в глазах, и она, хоть и страшно бледная, но закусившая губы, безмолвно стояла подле Гаста.

– Вот видишь, упоминание моего брата приводит в ужас… – заметил Игниферос.

– Оно приводит в ужас не только светлых магов. Не знаю никого, кто бы испытывал к нему хоть малейшую симпатию, – отозвался я.

– Вот как? – во взоре колдуна зажглось любопытство. – Хочешь сказать, что ненавидишь моего брата?

– Трудно испытывать другие чувства к тому, кто пытался убить тебя.

– Если бы он хотел, он бы убил, – возразил Игниферос.

– Не сомневаюсь. Просто мне повезло, и он решил придумать на этот счет что-нибудь поинтереснее.

– А вот это вполне в его духе, – согласился колдун на этот раз, и неприязнь ко мне практически исчезла с его лица. – Но поговорим о моем брате позже.

Он еще раз осмотрел всех нас.

– Все вы пройдете испытание магией. И только самым достойным из вас вернут магические способности. Кто первый?

Стартел с гордостью вышел вперед.

– Это самое умное его решение – быть первым, – Гаст глянул на меня. – Ты как?

– Лучше, чем я ожидал. По крайней мере, меня не испепелили на месте.

– А ты, Авориэн?

– Все в порядке, – судя по тону действительно взяла себя в руки. – Душно здесь и воздух такой, как будто его и вовсе нет.

– Это точно, – подтвердил Инведнис. – Как они этой дрянью дышат?

Гаст чуть нахмурился. Но сейчас ему пришлось удовлетвориться этим ответом.

– Отойдите в сторону, – приказал Игниферос. – А ты, Стартел, встань в середине зала.

Стартел зашагал назад, а мы потеснились.

– Он собрался метать молнии? – предположил Гаст. – В огненного мага?

Стартел между тем дошел до нужного места. Игниферос поднялся с трона.

– Готовься, – произнес он.

Мы с интересом ждали, какую же магию он применит. Однако мы ее даже не ощутили. Стартел же внезапно оказался сбитым с ног неведомой силой.

– Не понял! – Скит воззрился на Гаста.

– Похоже, плохо наше дело, – Гаст в свою очередь посмотрел на меня. – Ты что-нибудь почувствовал?

– Нет, но может это из-за заклятия, которое на нас наложено?

– Надеюсь, он не забудет его снять? – вздохнул Инведнис.

Стартел между тем поднялся на ноги.

– Ты не прошел испытания! – возвестил Игниферос. – Следующий!

– Но можно я попробую еще раз? – взмолился Стартел.

Но ответом ему стал суровый взор Игнифероса. Понурившись неудачник ушел. Остальные колдуны Стартела несомненно решили, что не сильнее его, и поспешили за ним.

– Кажется, подошла наша очередь, – заметил Гаст, но его опередила Авориэн.

Мы поглядели ей вслед, но через несколько мгновений и она оказалась на полу. Она, нахмурившись, направилась к нам, но Игниферос указал ей противоположное направление.

– Жаль, – заметил Скит. – Она могла бы нам что-нибудь подсказать. Вы же не будете смеяться надо мной, когда я хлопнусь на пол?

После Скита в середину зала направился Инведнис.

– Ну, что? – спросил меня Гаст.

– Ничего. Хорошо, что за это не убивают и все отделываются парой синяков.

– Ладно, я пошел.

Гаст стал следующим неудачником. Игниферос смотрел на меня.

– Всю жизнь мечтал шлепнуться на мраморном полу, – пробурчал я, неспешно идя на середину зала, и поглядывая на своих. Гаст лишь пожал плечами. Я остановился и обернулся к колдуну, очень надеясь, что его магия походит на магию его брата.

– Готовься! – произнес Игниферос.

В этот миг я понял, что заклятие на мне исчезло, и закрыл глаза, зная, что магию все равно не увижу. Еще через миг я ощутил несущуюся ко мне волну. Магия была слишком тонка, чтобы ее смогли отразить остальные. Но меня ей обучал еще Бэйзел. Так что я отразил магию совершенно рефлекторно. В результате на полу валялись все, кроме меня и Игнифероса. На лицах упавших застыло такое изумление, словно я оказался первым, кому удалось устоять на ногах. Брови же самого Игнифероса удивленно изогнулись. А я подумал, почему остальные его колдуны потеряли опору. Не ожидали? Но ведь вроде все они прошли испытание.

– Я хочу повторить, – заявил Игниферос, бросив на меня совсем уж пробирающий взгляд.

– Хорошо. Только боюсь, как бы кого не размазать по стенам.

Колдун сделал знак отойти от нас подальше. Второй удар оказался в несколько раз мощнее, но мне это не помешало так же отразить его. Я из пакости раздробил волну на несколько потоков, так что все, теперь стоящие у меня за спиной, вновь оказались сбиты с ног. Позади Игнифероса с грохотом опрокинулся трон.

– Ты удовлетворен, или мне повторить еще раз? – поинтересовался я и покосился на подвешенные под потолком огромные хрустальные люстры.

Игниферос проследил мой взгляд.

– Нет, я удовлетворен, – он посмотрел за мою спину. – Все свободны! А нам с тобой надо побеседовать.

Зал стал пустеть, а он направился ко мне. Однако около меня возник Гаст. Игниферос глянул на него с некоторым раздражением.

– Прошу прощенья, – Гаст взял официальный тон. – Но у нас неотложные известия. Собственно из-за них я, Тэрсел и наши товарищи оказались здесь.

– Что ж, я выслушаю тебя.

– Когда-то Лайтфел поручил мне отправиться к тебе за помощью. Но из-за того, что… Тэрсел – мой друг, – поручение передали другим. Так вот…

– Постой, ты хочешь сказать, что темный колдун – твой друг? Нет не так, – он устремил взор на меня. – У наследника темного трона есть друг – огненный маг?

– С какой стороны не посмотри, суть дела не меняет. Так уж вышло, что кто-то в нашей обители решил сменить правителя и интригами убедил Лайтфела в том, что вскоре возобновится война. Поэтому он решил обратиться к тебе за помощью.

– Но в этом на самом деле нет нужды, – закончил вместо меня Гаст.

– Вы так уверены в этом?

– Да! – отозвались мы хором.

– Удивительное единодушие, – колдун усмехнулся. – Ступай, Гаст. Я поговорю с Тэрселом, а потом решу, так ли это.

Гаст вознамерился возражать, но выражение лица Игнифероса было таково, что мой приятель, бросив напоследок на меня поддерживающий взгляд, удалился.

Игниферос повернулся ко мне, а в следующий миг голову охватила боль. Я понял, что он применил гипномагию. Но я не позволил сломить себя.

– Вот как? Значит, ты и гипномагией владеешь, – заметил Игниферос.

– Не надо, – отозвался я. – Я сам расскажу все, что тебя интересует.

– Хорошо.

– Только сначала хочу узнать, зачем потребовалось устраивать это представление. Могу поклясться, что никто из присутствующих не прошел твоего испытания.

– Ты удивительно проницателен, – улыбка его вышла горькой. – На самом деле я искал себе наследника. Точнее, не то чтобы наследника, но верного помощника.

Его слова меня изумили.

– Я окружен одними бездарностями, – губы Игнифероса презрительно скривились. – Их магия ничего не стоит. Они, глупцы, поют хвальбу науке, но ничто не может сравниться с высшей магией!

– Я слышал кое-что о расколе в светлой обители, – осторожно заметил я. – За тобой последовали многие и лучшие. Куда они все делись?

– Некоторые отправились дальше изучать миры, но все они затерялись. Большинство же застряло здесь. Все эти умные машины, делающие все за тебя. И люди, доброжелательные и готовые делать все для столь необычных пришельцев… Колдуны обленились, привыкли к легкой жизни, и многие утратили свой дар. Я ничего не смог сделать… Бросать их я тоже не решился.

– Разве это возможно – утратить дар колдовства? – изумился я.

– Да, когда хочешь забыть магию… У меня нет сыновей, имеющих достойные способности. Поэтому я решил взять себе талантливого ученика и помощника. Я проверяю любого колдуна, знает ли он высшую магию и насколько развита у него чувствительность. Судьба же, словно в насмешку, посылает мне тебя – темного колдуна. Да еще и из рода моего брата! Хотя… Если ты вдруг согласишься – искренне согласишься – прознай он, это бы здорово насолило ему… Когда-то, уйдя из Бинаина, я решил не возвращаться, пока меня позовут обратно, пока вновь не будут нуждаться во мне. Теперь, когда Лайтфел позвал меня, я намерен вернуться, – он вздернул мне подбородок и пристально вгляделся в меня. – Ты любишь власть? Ты станешь моим учеником?

– Да, – с готовностью ответил я.

Игниферос увлек за собой. Он привел меня в уютный кабинет, одновременно являвшийся библиотекой. Слуги принесли нам обед. На этот раз это была вполне приличная еда.

– Скажи, а ты действительно уверен, что в темной обители всего лишь заговор. Может кто-то в вашей обители все же желает продолжения войны?

– Такие, конечно, найдутся. Но их меньшинство, – заверил я его. – Остальные понимают – воевать со светлыми колдунами глупо, тем более что…

– Что?

– Это слишком долго продолжалось, – произнес я. – К сожалению, почти не сохранилось сведений о том, как вообще началась эта война.

– И ты ничего не знаешь об этом?

– Твой брат никогда не утруждал себя объяснениями темному Совету…

– Похоже на него, – выражение крайней неприязни проскользнуло на лице Игнифероса. – Он всегда желал развязать войну. Так что я более чем уверен, что он замешан в том заговоре.

Я нахмурился.

– Ему по силам справиться с любым из нас в одиночку. Зачем привлекать еще кого-то?

– Ты забываешь, что любое действие для него подобно жестокой игре.

– И он всегда был таким?

– Сколько я его помню. Мы похожи с ним внешне, но совершенно различны в душе. Он всегда все ломал, чтобы узнать, что находиться внутри. Сначала это касалось вещей, а потом – живых существ. Ему нравится «подслушивать» их чувства… Наш отец, повелитель обители, слишком рано покинул свет, погибнув в буре на море, когда плыл открывать новые острова. А мы оказались слишком молоды, когда нам досталась власть. Именно тогда и наметился раскол. Но до последней битвы было еще далеко. Мы постоянно спорили с ним, меня пока поддерживало большинство. Но и на его стороне находилось достаточно колдунов – мой брат умел подчинять… Когда мы вступили в зрелый возраст, несколько колдунов из Совета открыли способ перемещения по мирам. Брату на нашем мире неожиданно показалось тесно, когда он осознал, сколько земель лежит за пределами. И он собрался переселяться туда. Я по началу обрадовался, надеясь, что теперь-то наши споры с ним закончатся навсегда, но оказался неправ. Многие колдуны, поддерживающие меня, так же хотели посещать миры. Но присутствие там брата сделало бы подобное невозможным. Он, жестоко обращаясь с людьми, настроил их против колдунов, так что даже на моих сторонников смотрели, как на врагов. Несколько колдунов погибли, доверившись местным жителям. Мы вновь поссорились, и на этот раз ссора переросла в сражение. Не могу передать, весь это кошмар… Мы были так неосторожны, защищаясь, а они – нападая, что затронули мировую ткань. Она же отозвалась на нанесенную ей рану страшной катастрофой. На нас обрушилась самая ужасная буря, которую мы когда-либо видели. В землю, не переставая, били молнии, горела земля, мировая ткань истончилась и воздух исчезал. Мы стали задыхаться, и нам ничего не оставалось, как бежать, воспользовавшись порталами. Но слишком многие еще не научились пользоваться ими. Даже не всем тем, кто умел это делать, удалось спастись – впереди лежало несколько мертвых миров. Те, кто не умел открывать по несколько проходов стразу, угодили в ловушку и погибли. Из многих тысяч спаслись только едва ли по восемь сотен с каждой стороны. Из последних сил я и мои соратники добрались до мира, ставшим в последствии нашей новой родиной. Нам, измученным и израненным, оказали помощь люди. И с тех пор мы дали зарок помогать им, что стало нашим обычаем. Мой брат тоже зализывал раны, но по-своему – занял и разграбил несколько городов, чтобы найти жилье и пропитание. С тех пор противостояние продолжалось… Об этом, тебе должно быть известно…

– Далеко не все. Но почему ты покинул мир, ставший нашему народу новой родиной? – спросил я.

– Ментепер долгое время правил вами. Потом ему это надоело. Он установил закон, что любой темный колдун сможет занять трон, если пройдет определенное испытание. За собой же он оставил право советника и право накладывать вето на изменение установленных законов. Потекла довольно мирная жизнь. Тогда я последовал примеру брата. Место в светлой обители занял достойный колдун, а я с несколькими десятками колдунов отправился изучать миры.

– Почему они называют это расколом?

Игниферос улыбнулся.

– Можно сказать, что оставшиеся в некоторой обиде на меня за этот исход. Они боялись, что когда я оставлю их, мой брат нападет на обитель. К тому же за мной последовали лучшие колдуны, что тоже ослабляло светлую сторону. Но те, кто отправился со мной, оказались слишком любознательны, как и я.

– И любознательность не спасла – вы все застряли в этом мире.

– В первом мире, как и во всех остальных, текла довольно примитивная жизнь. Мы поразили людей своими возможностями. Перед нашим могуществом они забыли о своих языческих божках, вырезанных из деревянных чурбачков или вылепленных из глины. Мы дали им знания… А здесь все оказалось по-другому. Колдуны, считавшие, что люди могут только лишь распахать поле или торговать грубоватыми льняными полотнами, вдруг оказались окружены высокоразвитой культурой. Эта непохожесть так заинтересовала их, что мы действительно завязли здесь надолго, и, как оказалось, навсегда. И они действительно стали забывать магию. Люди, тоже заинтересовавшись нами, делали для колдунов все, и те позабыли даже пресловутую бытовую магию. Хотя, кое-кто все же продолжил путь. Но, как я уже упоминал, куда они ушли и почему не вернулись – об этом ничего не известно. Я же соскучился по настоящей магии, по тем, кто владеет ею в совершенстве… Лайтфел побывал у меня однажды, ему здесь не понравилось. Он рассказал, что все в Бинаине течет тихо и мирно. И я тогда решил, что возвращаться, когда тебя не ждут, не так уж и хорошо, поэтому решил с этим повременить. Сейчас же нашелся хороший предлог…

– Стартел толковал что-то об идеальном мире. Вроде ты собрался установить у нас порядок, как здесь…

– Боюсь, он не совсем понял меня. В этом мире никогда не происходило войн. Трудно себе представить, не так ли? Не знаю, можно ли будет добиться у вас того же, но попробовать стоит.

Какой ценой, хотелось бы мне знать…

– Все же остальные изменения коснутся исключительно людей, – закончил колдун.

Что ж, слова старого колдуна заставили меня задуматься. Хотя, несомненно, его рассказ являлся кратким и лишенным подробностей. Однако и этих новостей хватило, чтобы по-другому взглянуть на некоторые вещи. Итак, Игниферос надумал вернуться, не смотря на то, что Лайтфелу и светлой обители ничто не угрожало. Я подумал, как подобный факт воспримут на темном Совете. Будет ли Нордек кричать, что давно пора начать войну, или наоборот промолчит, осознав, что время упущено. Я и сам с трудом представлял, что последует дальше, все больше запутываясь в происходящем. Чем больше знаешь, тем менее понятно становится все вокруг, и тем больше возникает вопросов. Игниферос с улыбкой наблюдал за мной. Похоже, его неприязнь ко мне исчезла. Правда, я сомневался, надолго ли.

– Я утомил тебя, мальчик, столькими новостями и озадачил?

– Немного, – в ответ я слабо улыбнулся. – Как собираешься поступить с моими друзьями?

– Удивительно, что ты дружишь со светлыми колдунами, – заметил он. – И это, несомненно, поднимает тебя в моих глазах…

– Не торопись с выводами, – осторожно заметил я. – Я не такой паинька, каким, вероятно, кажусь тебе. Скорее наоборот.

– Возможно. Но наверняка у тебя есть другие, более ценные качества. Расскажи о себе, и как судьба свела тебя со светлыми колдунами. Я оставлю твоим друзьям магические способности, если ты хочешь, – заблокировал их только ради безопасности живущих здесь людей. Наука и магия плохо соседствуют друг с другом. Колдовская энергия плохо влияет на все их механизмы, которые легко ломаются. И колдуны, еще не освоившиеся в этом мире, могут невольно причинить зло. Даже светлые колдуны. Предупреди их, чтобы вели себя осторожно.

Когда я зашел в отведенные для нас комнаты, Гаст вскочил на ноги.

– Мы боялись, что больше не увидим тебя, – заметил маг огня.

– Нет, со мной все в порядке.

– Что он от тебя хотел? – полюбопытствовал Инведнис.

– Он хочет, чтобы я стал его учеником.

– Учеником?! – в изумлении воскликнула Авориэн.

– Ты ведь не согласишься? – с надеждой произнес Гаст.

– Я уже согласился.

Гаст без сил опустился на диван.

– Ты рискуешь своей жизнью.

– Это наш единственный выход, – заверил я его. – Он позволил оставить вам магические способности.

– Что-то я не чувствую… – проворчал Скит.

– Потому что я еще не снял с вас охранное заклятие.

– Ты?! – Гаст уставился на меня. – То есть… он объяснил тебе, как это сделать?!

– Да.

– Как он мог настолько довериться тебе?! – Авориэн истерически рассмеялась. – Старик, похоже, совсем выжил из ума! Когда он узнает, что произошло со всеми твоими предыдущими учителями…

– Он знает, – заметил я. – Я сам ему рассказал.

– Тэрсел, я ничего не понимаю, – растерялся Гаст. – Что ты задумал, и чего хочет он?

– Игниферос думает вернуться в Бинаин вместе с оставшимися колдунами. Не знаю, как он сможет договориться с Лайтфелом, но он желает восстановить в светлой обители прежние законы…

– Какие прежние законы? – спросил Инведнис.

– Понятия не имею. Это вам лучше знать.

– С нашей-то исковерканной историей?! – возмутился Гаст. – А какие у него планы насчет темных колдунов?

– Узнав, что мы на протяжении многих лет поддерживаем мир, он решил, что с нами вполне можно соседствовать.

– Значит ты…

– Всего лишь поучусь у него кое-каким полезным вещам.

– Почему он все же доверился тебе? – Авориэн не сводила с меня пристального взгляда. – И для чего ты ему нужен?

Я некоторое время молчал, смотря на них.

– Причина довольно проста, – наконец признался я. – Вы забываете о его брате. Вот уж кого действительно не порадует возвращение Игнифероса в Бинаин…

– Что?! Ты поможешь Игниферосу одолеть его брата? – Гаст в неверии уставился на меня. – Ты пойдешь против своего?!

– Этот «свой» может без причины, ради развлечения, убить любого колдуна нашей обители. Однажды я сам оказался свидетелем… Но я помогу Игниферосу лишь в том случае, если Ментепер вознамериться развязать войну.

– Когда он собирается в наш мир?

– Не раньше, чем через пару месяцев, – сообщил я. – Когда я окончу обучение.

Гаст прожигал меня взглядом.

– Мне это не нравится, – с подозрением выговорил он.

– Мне и самому это не нравится, – утешил я его.

– Что ты будешь потом делать?

– Потом?

– Потом, – со значением повторил Гаст.

– Потом мы все вернемся назад. Мне надо разобраться с некими заговорщиками в нашей обители.

Гаст внимательно поглядел на меня, но ничего не сказал на этот счет и решил сменить тему.

– Ты поделишься с нами, что это за магия на испытании, и как ты смог ее отразить?

– Сгусток мировой энергии, – ответил я. – Надо быть очень чувствительным, чтобы распознать ее. Если ты хорошо усвоишь теорию из той книги, что взял у Визониана, то сможешь в следующий раз ощутить ее.

– Хм, остришь, значит… Кстати, ты собираешься снимать с нас защиту или нет?

– На самом деле, он хотел, чтобы вы занялись наукой…

– Наукой? – на лице Инведниса отразилось недовольство.

– Может, действительно стоит…

– Ты издеваешься над нами, Тэрсел? – в глазах Гаста засверкали нехорошие искорки.

– Ладно, Гаст, я пошутил. Уже сделано.

Гаст не замедлил наколдовать себе бокал с вином. И только осушив его он пробурчал:

– Спасибо… И вот что еще не укладывается в голове. Почему все его колдуны, как и мы, не устояли на ногах?

– Потому что на самом деле никто из них не умеет управлять мировой энергией.

Ко мне обратились полные недоверия взоры.

– Но ведь, когда они пленили нас, мы чувствовали мощь их магии! – возразила Авориэн.

– Это всего лишь защитные талисманы, изготовленные им самим. Та же защита от магии лежит на всем городе… В действительности я не нейтрализовал заклинание, а наложил на вас защиту от него… Только он один достойный маг в этом мире.

– Что?! – Гаст не поверил. – Неужели, правда? Но… Тэрсел, откажись от ученичества!

– Нет.

– Что ты задумал?

– Ничего из того, о чем ты подумал, – я бросил на него несколько хмурый взгляд. – У нас с ним есть общий враг…

– У меня голова идет кругом, – Гаст возвел глаза к потолку. – Игниферос что же, так ненавидит своего брата, что готов убить?

– Если бы ты знал Ментепера, ты бы не стал задавать подобного вопроса.

– А если твои сородичи поддержат не тебя, а Ментепера? Да и твой отец, Тэрсел. Ты уверен, что он послушает тебя и примет твою точку зрения?

– Посмотрим. Мне еще кое-что надо уточнить о заговорщиках, – я остановил взгляд на Авориэн. – Гаст, вы можете сходить и как-нибудь устроить наших лошадей?

Гаст вытаращился на меня.

– Твой Шэд разобьет нам головы!

– Нет, если ты скажешь ему следующее, – отозвался я и произнес команду на темном наречии. – Запомнил?

– Ты уверен, что он послушает? – недоверчиво поинтересовался Гаст.

– Да, и дай ему это, – я вытащил из кармана пару кусочков сахара.

– Ладно, но если твой жеребец прибьет меня, – Гаст взял сахар. – Это окажется на твоей совести!

Они ушли. Лицо Авориэн тронула бледность.

– Так не может больше продолжаться, – вымолвил я. – Нам надо поговорить.

– Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что нам не о чем разговаривать. То, что произошло между нами – ошибка.

– Я считаю по иному.

– Хорошо. Ты хочешь услышать – я скажу тебе. Раньше я думала, что наш народ был когда-то единым, поэтому допускала, что мы… можем быть вместе. Но теперь я вижу, что мы слишком разные. И… я не знала, что ты ведешь род от самого жестокого из темных колдунов… То хорошее, что я возомнила о тебе – всего лишь моя выдумка. Ты жесток, циничен и всегда поступаешь так, как это, прежде всего, выгодно тебе. Ты не способен ни любить, ни оставаться верным.

– Это не так… Я люблю тебя и я… у меня ничего не было с той горской девушкой. Просто твои бездумные заигрывания со Скитом вынудили на ту глупость…

– Бездумные заигрывания?

– Ты ведь видела – я готов был разукрасить ему физиономию. Мне плохо без тебя, и я даже готов преодолеть свою трусость и осмелиться просить у Лайтфела твоей руки…

Авориэн в изумлении распахнула глаза. Я шагнул к ней, взял ее дрогнувшую ладонь и поднес к губам.

– Эви, пожалуйста, – прошептал я. – Ты ведь тоже мучаешься из-за того, что мы не вместе. Ты права – я злой, жестокий и эгоистичный мальчишка. Но я люблю тебя и постараюсь измениться, если ты будешь со мной. Я готов бросить все и сбежать с тобой хоть на край света. Хочешь, прямо сейчас? Вызволим Гаста и остальных отсюда и сбежим?

Она слабо всхлипнула. Я привлек ее к себе, покрыл мокрое от слез лицо поцелуями.

– Эви, пожалуйста, – я целовал ее сладко-соленые губы. – У меня сердце разрывается, когда ты плачешь. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

– Тэрсел, – прошептала она и прижалась ко мне, словно ища защиты от самой себя.

Ее руки обвили мою шею, я ощутил ее тепло и совсем потерял голову, осознав насколько истосковался по ней. Но в последний момент она выскользнула из моих объятий.

– Нет, ты пользуешься моей слабостью… – едва слышно произнесла Авориэн. – Знаешь, я почти готова последовать за тобой куда угодно. Однажды мы это едва не совершили… Но с тех пор я осознала… столь очевидное. У тебя и у меня есть определенные обязанности и ответственность перед своим народом. Даже если сейчас мы оба – беглецы и изгнанники. На нас словно печати наложили. Пока все не разрешиться с темным и светлым братьями, мы не можем думать о себе…

– Но тебя-то Лайтфел никогда не привлекал к политике, – попытался возразить я.

– У него не останется выбора, даже в связи с возвращением Игнифероса, – Авориэн подошла к окну. – Ты не находишь странным – Стартел толковал об идеальном мире, который хочет воссоздать у нас Игниферос, мире похожем на этот. Однако тебе он ничего такого не говорил.

– Стартел все не так понял, – я присоединился к ней. – Под идеальным Игниферос подразумевал мир, где никогда не бывало войн. Местные люди даже не знают, что такое оружие.

Город лежал перед нами, как на ладони – нас поселили на одном из верхних этажей. Хотя стоял солнечный день, окраины утопали в серой дымке. Авориэн чуть пошатнулась. Видимо, от такой высоты у нее даже голова закружилась. Я бережно привлек ее к себе.

– Тэрсел, обещай, что не станешь настаивать, пока все не разрешиться.

Я пообещал, хотя всей душой желал иного. Спустя час вернулись колдуны.

– Твой жеребец чуть мне руку не оттяпал! – пожаловался Гаст и показал ладонь – там у него остались темные пятна синяков – следы зубов. – Вместе с сахаром!

– Не драматизируй – хотел откусить, откусил бы! – я рассмеялся.

– И это вместо сочувствия! – возмутился Гаст.

– Брось, Гаст, пойдемте, я лучше покажу вам, здешнюю библиотеку.

Не было лучшего средства утихомирить Гаста, поманив его перспективой новых знаний. Он сразу смолк, и на его лице отразилась заинтересованность.

– Допуск в нее, надо заметить, только для избранных.

– Боюсь предположить – подобной чести мы обязаны тебе, – проворчал он.

Я лишь скромно промолчал и увлек их за собой. Библиотека, которую мне показал Игниферос – не та, что находилась в его кабинете, а другая – действительно была огромна. Книг по магии здесь имелось не так много, но зато хватало других – с великолепнейшими иллюстрациями, полными живых красок, атласов неизвестных земель, каталогов с описанием и рисунками водившихся в других мирах существ. А так же множество томов по все той же науке и всяческим механизмам.

– Да уж, – протянул, Гаст. – Побольше, чем в светлой обители, но толкового вряд ли больше. Книг по магии совсем мало…

– Остальные книги по магии в его личном кабинете, – заметил я.

– Ну, конечно же, – покривился Гаст. – Туда-то нас никто не пригласит… И, кстати, если ты разузнал, где тут прилично кормят, нам бы это тоже не помешало…

Я чуть покраснел, припомнив, что приличный обед тоже получил в кабинете Игнифероса.

– Еще не успел.

Гаст пытливо посмотрел на меня.

– Старик, похоже, действительно благоволит к тебе, – заметил он тихо, пока остальные осматривали библиотеку.

– Рано еще делать какие-либо выводы, – заметил я.

– Я иногда удивляюсь, откуда в тебе способность располагать к себе, – продолжил рассуждать он. – Надеюсь, здесь дело не в гипномагии, а? Хотя, я и сам когда-то попал под твое обаяние…

Тут уж у меня и вовсе разгорелись щеки.

– Гаст, в вашей обители действительно…

– Молчи, мерзавец, – оборвал меня огненный маг. – Лучше бы я смолчал про Фартапа, теперь про дружеские чувства ты будешь воображать глупости…

– Вовсе нет, – попытался оправдаться я.

– Просто я еще не встретил на своем пути ту, единственную, которую ты, кажется, уже повстречал, – отозвался Гаст. – Ты помирился с Авориэн?

– Гаст, – запротестовал я.

– Ты ведь сам не свой ходишь, с того момента, как Скит додумался преподнести ей эту проклятую книжную закладку. Видел бы ты иногда свое лицо – ты Скита просто придушить был готов.

– В данный момент я готов провалиться сквозь землю, – пробурчал я.

– Так вы помирились?

– Если тебе так важно знать… то не совсем.

– Это как? – недоуменно спросил Гаст.

– А так, что она решила пока все не разрешится с Игниферосом, возвращением мага в наш мир и его братом – я и не думал о ней.

– А что это ей даст?

– Откуда я знаю, – разговор на больную тему начал меня раздражать.

– Ладно, не сердись… Пойдемте поищем что-нибудь съестное, а то на голодный желудок знания не усваиваются.

Мы вышли из библиотеки, которая располагалась на первом этаже того же здания, где мы жили, и на одной из ближайших улиц нашли более-менее приличное заведение. Расстроившись из-за разговора с Гастом, я пренебрег обедом, но не несколькими бокалами вина. Хотя, когда я пребывал в отвратительном настроении, вино на меня не действовало.

Однако, как показали последующие дни, слова Гаста подтвердились – Игниферос действительно доверился мне. Он оказался необычайно внимателен ко мне и ласков, любил рассказывать занимательные истории, сидя со мной за чаем или обедом в его излюбленном месте – у камина в библиотечном кабинете – и был обстоятелен в моем обучении. Объяснял он, конечно, приемы высшей магии. Те приемы, которые помогли бы одолеть его брата…

Гаст, тем временем, прочел книгу по теории открытия мировых порталов, и дела у него пошли гораздо лучше. Я, раздобыв для него еще одну книгу по высшей магии, следил за его занятиями, давал советы и показывал, как можно управлять открытым порталом. Авориэн тоже пыталась, но у нее по-прежнему ничего не получалось. Инведнис и Скит увлеклись изучением в библиотеке книг, описывающих другие миры. Инведниса в особенности привлекали неизвестные животные и растения. Так прошел месяц.

Мы с Игниферосом сидели в кабинете. Нам принесли вино. Я, расслабившись, неспешно потягивал из бокала, полузакрыв глаза и глядя сквозь ресницы на пламя. В то же время я чувствовал, что старик наблюдает за мной.

– Я давно хотел спросить, – произнес он. – Зачем ты все время носишь с собой меч? Твои друзья тоже не расстаются с оружием.

– Гаст считает, что каждый мужчина должен владеть мечом, – я лениво потянулся. – Поэтому он заставил меня выучиться этому искусству.

– Искусству? – Игниферос презрительно фыркнул. – Что такое оружие, по сравнению с магией?

– Я бы давно расстался с мечом, – заметил я. – Но я сделал его сам. Он очень красивый. Хочешь посмотреть?

Я обнажил клинок и, положив лезвием себе на ладони, протянул ему. Он принял меч и в тот же миг вскрикнул от боли – лезвие отсекло ему пальцы, а потом упало поперек живота. Еще через миг спинка кресла отвалилась вместе с половиной тела колдуна…

Я издал протестующий возглас и проснулся. Я задыхался от ужаса, капельки пота проступили на лбу. В темноте вспыхнул огонек, и на меня с изумлением воззрились колдуны.

– Кошмар приснился? – спросил Гаст. – Ты на себя не похож…

– Не знаю, – я все еще боялся, что мой сон мог оказаться явью.

Этого так давно не было. Заметив отчаяние на моем лице, они полностью пробудились. Я потянулся к своему мечу, чуть вытащил из ножен и, пораженный, едва не выронил из рук. Гаст и остальные тоже заметили кровавый след на лезвии.

– Что случилось? – Инведнис растревожился.

– Глупо спрашивать – находился ли я все время здесь? – произнес я глухо. – Вы все спали…

– Тэрсел! – Гаст вдруг понял. – Это гипномагия? Но как это могло произойти? И… кто? Неужели…

– Игниферос, – чуть слышно откликнулся я.

– Что произошло?… Он мертв?…

Я кивнул.

– Надо убираться отсюда, – обронил Скит.

Он и Инведнис стали торопливо одеваться и собирать вещи. А Гаст все еще сидел напротив и внимательно смотрел на меня.

– Я помню, что ты рассказывал о своих учителях, Тэрсел, – тихо вымолвил он. – Ты не прощал им обиду. Но разве старик чем-то обидел тебя? Вы вроде так замечательно поладили… Выходит, где-то внутри у тебя все же возникло желание убить его?

– Я не знаю, как вообще все это происходит. Может, они только думают, что видят меня и только предметы перемещаются…

– Предметы? О чем ты говоришь – ты убил его своим собственным мечом!

– Нет. Во сне все всегда погибают по какой-то нелепой случайности… Игниферос попросил показать меч, я протянул клинок ему, а потом тот просто рассек тело колдуна пополам.

– Пополам? У тебя что – всерубящий меч? – фыркнул Гаст и потянулся к лезвию, а я едва успел остановить его.

Встретившись со мной взглядом, Гаст сделался белым, как полотно, и задрожал. А в следующий миг он уже орал на меня, как полоумный.

– У тебя всерубящий меч?!!! – вопил он, вскочив на ноги. – Проклятье, Тэрсел!!! Почему ты не предупредил нас?! Ведь одно прикосновение к нему!!! О чем ты думал?! Этот проклятый меч однажды уже касался моей шеи, а ты мне ничего не сказал? И почему он вел себя, как обычный?!

Скит и Инведнис замерли в растерянности, ничего не понимая.

– Что произошло? Вы с ума сошли все? – послышался сонный голос Авориэн, и она появилась из своей комнаты.

– Да! – Гаст нисколько не понизил своего тона. – Тэрсел, только что убил Игнифероса всерубящим мечом, а я едва не остался без пальцев!

Глаза Авориэн распахнулись в изумлении, и остатки сна исчезли с ее лица. Теперь на него легло отчаяние и боль.

– Ненавижу тебя! – выкрикнула она. – Ненавижу, слышишь?! Никогда больше не смей ни подходить ко мне, ни пытаться заговорить со мной, грязный убийца!

Я отвернулся. Меня трясла дрожь, и я сам себя ненавидел.

– Что же делать? – растеряно произнес Инведнис.

– Поехали отсюда, – тихо отозвался я. – Здесь больше нечего делать…

Мы вышли из здания, оседлали в конюшне скакунов и поехали прочь. Гаст после того, как выплеснул все свои эмоции, долго молчал. Наконец он заговорил.

– Что теперь?

– Мне нужно заехать в обитель.

– Разобраться с предателями, если не ошибаюсь. Даже боюсь предположить, что ты с ними сделаешь.

– Спасибо за поддержку, Гаст. И без твоих слов тошно, – я чуть сильнее сдавил пятками бока Шэда.

– Что ж, мы направимся к Лайтфелу, – заметил Гаст. – Может, он все же позволит нам вернуться. А ты, Авориэн?

– Я возвращаюсь к отцу, – негромко отозвалась она.

Шэд ускорял шаг, вырываясь вперед.

– Тэрсел! – Гаст заметил, что я незаметно отъехал от них на приличное расстояние. – Да погоди же!

– Шэд! – прикрикнул я.

Вороной прянул вперед и прыгнул в сотворенное мной окно. Один прыжок, и я оказался у ворот обители. Вслед долетел крик Гаста, звавшего меня, но окно закрылось. Шэд встал на дыбы и заржал, узнав знакомые места, а еще через минуту я въехал в ворота обители.

Глава 15 Заговор

Настроение было прескверным и подавленным. Я не стал спешить. Надо собраться с мыслями и немного прийти в себя. Так же я не сообщил никому о своем приезде. Может, стража на воротах и оповестит отца, а может, и нет. Сейчас мне это безразлично. Я оставил Шэда на конюшне, насыпал ему вдоволь корма. Двор оказался пустым, и мне удалось добраться до своей комнаты никого не встретив. Я упал в кресло, чувствуя усталость, скорее моральную, чем физическую, и задумался, немного рассеяно оглядывая свое скромное жилье. Я когда-то сам его выбрал, небольшую полукруглую комнату под самой крышей в одной из южных башен, с окнами, выходившими на запад, и небольшим открытым балконом. Каждый вечер комната освещалась проваливающимся за горизонт солнцем. Я любил сидеть на высоком пороге и наблюдать, как вечер набирает черноту, как закат, всегда разный, то нежно-розовый, полусонный, то холодно-голубой, зябкий, то рыжий, как пламя костра, или багрово-кровавый, затянутый тучами или немного припорошенный облаками – он никогда не был одинаковым – сменяла ночь, темная ли, лунная ли, с россыпями звезд или освещенная грозовыми молниями. У окна стояла кровать, дальше – единственное кресло. Довольно-таки громоздкое, но уютное. Обычно я в нем читал. Между кроватью и креслом в стене располагался камин. Всю противоположную стену занимали полки с книгами, там же находились небольшой узкий стол и стул. В стене напротив окна – две двери. Одна вела на лестницу, другая в небольшую ванную комнату. Бэйзел очень удивился, когда я указал на это жилище – я невольно убрался в самую дальнюю часть обители. «Тебе не надоест каждый раз подниматься по лестнице? – поинтересовался он. – Знаешь, что мне это напоминает?» Но он нахмурился и недоговорил. А мне как раз и надо было, чтобы всем остальным оказалось в тягость преодолевать путь по извилистым коридорам, а потом еще идти около десяти этажей наверх. Остальные комнаты башни – нежилые, заброшенные, в которых хранились старые свитки и книги, привезенные из других миров, на неизвестном языке и не имеющие никакой ценности, особенно магической. Правда, кое-какие перекочевали на мои полки из-за любопытных иллюстраций – совершенно не похожая на нашу архитектура, странные животные и пейзажи…

Медленно вытянув из ножен меч, я посмотрел на сияющее матовым светом лезвие и провел по нему пальцем. Я чувствовал, насколько оно остро, но этот меч не мог причинить мне вреда…

– Берд и Кейл, если не ошибаюсь? – мои руки легли на плечи двух неразлучных приятелей, прихвостней Дейры, и развернули их ко мне.

Они уставились на меня, и в их лицах отразилось изумление.

– Милорд? – чуть дрогнувшим голосом произнес Берд. – Мы не слышали, что вы вернулись…

– Разве я должен всех оповещать об этом? У меня к вам несколько вопросов.

Мой безоговорочный тон заставил их насторожиться.

– К-конечно, – заикаясь ответил Кейл.

– Отлично! – я про себя отметил, что меня уже не смели называть просто по имени, еще Форин едва не назвал меня милордом, когда увидел в своей лавке, и тогда бы все пришлось объяснять моим светлым приятелям гораздо раньше. – Когда вы по поручению Дейры в последний раз побывали у Лайтфела?

В их глазах промелькнул испуг, но потом они зло сощурились, а руки легли на рукояти клинков. Я не стал долго выбирать, кого убивать первым. В полумраке коридора сверкнул мой меч, и голова Берда покатилась прочь.

– Не хочешь ведь стать следующим? – спросил я Кейла.

– Нет, – он побледнел.

– Мне стоит повторить мой вопрос?

– Нет.

– Тогда пойдем в более удобное местечко для таких бесед. И захвати своего приятеля.

В итоге мы оказались в одной из камер темницы. Кейл положил мертвеца на сырой каменный пол. Я приковал Кейла цепями к стене и кольнул мечом в грудь. На его черной рубахе расплылось мокрое пятно.

– За каждый лживый ответ, буду отрезать от тебя по кусочку, – пообещал я и чуть отошел. – Но, может, расскажешь все сам, и мне не придется задавать вопросы?

Кейл в ужасе согласно потряс головой. Я мог бы воспользоваться гипномагией и узнать все гораздо проще и быстрее, но после произошедшего с Игниферосом я и думать о ней не мог без содрогания.

Едва я вышел с лестницы, ведущей в подземелье, как столкнулся с Бэйзелом, а за ним шло еще колдунов сто с ярко горящими факелами. Он, изумленный, остановился.

– Что ты здесь делаешь? – он нахмурился.

– Мне необходимо поговорить с тобой.

– Позже, ястребок.

Я оторопело воззрился на Ментепера, выскользнувшего к нам из тьмы. Кейл рассказывал о нем только минуту назад, и я тут же сталкиваюсь с ним… Во мне поселилась уверенность, что день обещает быть скверным, а может и не только этот день. Ментепер тем временем сделал знак, и колдуны продолжили свое шествие вниз. Я удержал отца.

– Это действительно очень важно!

– Позже, Тэрсел, – лицо Бэйзела мрачно, словно его тяготили какие-то раздумья. – Неужели ты решился вернуться в обитель?

Это «решился» прозвучало как-то подозрительно двояко, словно он спрашивал, как я посмел появиться ему на глаза.

– Думаю, да, – ответил я, следуя за ним, а уголок его губы чуть дернулся вверх в полуусмешке. – Что здесь делает Ментепер? И для чего все идут в подземелье?

– Ментепер просто решил навестить нас, но по пути ему попался светлый колдун, которого он подозревает в покушении на меня.

– По пути?

– Когда Ментепер шел из своих покоев в мои. Он поймал светлого в самом центре обители…

– Как такое возможно?

– Понятия не имею. Надеюсь, скоро все разъяснится.

Тут мы дошли до конца лестницы, и я увидел, что колдуны ступили в правый коридор, а не в левый, где находились темницы.

– Так мы идем…

– На арену, – Бэйзел почти выплюнул эти слова. – Любимейшее развлечение Ментепера. Ты помнишь?

Откуда-то из глубин памяти вырвался детский ужас, много лет назад порожденный событиями в этом месте. Я вспомнил огромную пещеру глубоко под нашим замком, неправильный круг каменного пола, грубые скамьи, расположенные по всему его периметру среди сталактитов, свет факелов и мерцанье на кристаллах, отражающих неверные лучи. Вспомнил, как давным-давно Ментепер выхватил меня из группы мальчишек в школе, не разобравшись, кто я, притащил сюда и натравливал на меня какое-то чудовище, принесенное им из другого мира. Вспомнил, как загнанный и весь искусанный лежал на холодном камне, рядом в агонии корчилось мерзкое существо, а Ментепер застыл в недоумении над нами, явно не ожидая, что его тварь могла погибнуть от рук семилетнего мальчишки. Вспомнил тот единственный случай ссоры отца и Ментепера. Бэйзел, найдя нас на арене, подхватил меня на руки израненного и пригрозил ему никогда не трогать даже пальцем. Что случилось потом осталось тайной из-за потери сознания, но с тех пор во мне поселилась та трусость за которую меня презирали все. Та странная трусость, когда я боялся того, с чем у меня на самом деле хватило бы сил справиться и никто, кроме отца, не знал ее причины. И этот глубокий страх ко всему исчез навсегда, когда Ментепер вновь играючи не попытался убить меня во время ученичества у него.

– Значит, помнишь, – Бэйзел вгляделся в мое лицо.

Меня прошиб холодный пот. Я никогда ничего не забывал, но это… На этот раз память подвела меня. А еще я осознал другое. Ментепер тогда чуть не убил меня, уж это он не мог забыть. Выходит, когда обучал меня магии присутствия, он решил довести начатое до конца. И значит, он не прекратит свои попытки…

Мы вышли на арену и сели на скамью в первом ряду. Ярко-алым горело огненное кольцо масляных светильников вокруг присыпанной песком площадки. Все уже расселись. В центре круга стоял Ментепер, и двое колдунов держали пленника, на которого был накинут темный плащ с капюшоном, скрывающий того с головы до пят.

– Все знают древнее правило, – провозгласил Ментепер. – Пленника отпускают, если он сможет победить трех колдунов, используя только меч. Он сам выбирает себе противника, и тот не вправе отказаться.

Он отошел и сделал знак – с пленника скинули накидку. Кто-то тут же поспешно исчез с передних рядов. Я с изумлением посмотрел на Бэйзела.

– Что это значит? Он пленил Визониана – помощника и советника Лайтфела! Если с ним что-нибудь произойдет, перемирие нарушится!

– Я знаю это не хуже тебя, – отрезал отец. – Но его действительно схватили в самом центре нашей обители. Ты можешь это объяснить, кроме как уже объявленным фактом?

– Ты действительно веришь, что он пробрался сюда с целью убить тебя?

– Найди мне другой вариант, и я с удовольствием тебя выслушаю.

Визониан остался один на арене. Он щурился с непривычки от света, но потом его глаза привыкли к полумраку, царящему за огненным кольцом, и он уже смог различить зрителей.

– Выбирай любого! – подал голос Метепер.

Визониан стал тщательно осматривать ряды, словно искал кого-то. В какой-то миг лицо его дрогнуло, но взгляд тут же заскользил дальше. Он отыскал Бэйзела, а потом, когда увидел меня, его взгляд замер. По спине у меня пробежал холодок, и нехорошее предчувствие заставило поежиться. Визониан подошел к нам. Его меч выскользнул из ножен и указал на меня.

– Выбери более слабых, – произнес Бэйзел тихо, чтобы никто, кроме меня и Визиниана не слышал. – Мне не нужен конфликт с Лайтфелом. Одолей их и уходи.

– Я выбираю твоего сына! – провозгласил Визониан.

– Тэрсел мой наследник, и он не будет с тобой сражаться, – Бэйзел также повысил голос. – Выбери другого.

Все-таки наследник, подумал я и чуть криво усмехнулся. Интересно, куда подевался мой брат? Уж он-то не пропустил бы такую редкость, как бой на арене.

– Он вправе выбрать любого из нас, – напомнил Ментепер и направился к нам.

Я глянул на отца и вымолвил тихо.

– Он здесь не для того, чтобы убить тебя – он только что указал на свою подлинную цель.

В глазах Бэйзела промелькнуло изумление.

– Тогда я тем более против этого поединка, – ответил он и обернулся к подошедшему Ментеперу.

– Оставь, Бэйзел, – осадил тот. – Если Тэрсел действительно достоин быть твоим наследником, он выиграет, если нет, туда ему и дорога.

– Спасибо за пожелание, учитель, – я бросил косой взгляд на Ментепера, поднялся, обнажил меч и ступил на арену к Визониану.

– Учитель? – удивленно переспросил Бэйзел, поскольку Ментепера называли так только те, кто побывал в его учениках.

– Будь это поединок магии, я бы не сомневался, что Тэрсел победит, впрочем, наличие у него меча тоже подает какие-то надежды, – он усмехнулся. – Бэйзел, ты, кажется, давно не видел своего сына…

Мы вышли на середину круга. Я же не сомневался, что у моего противника тоже не простой клинок. Словно в ответ на мои мысли я услышал, как кто-то тихо произнес мое имя, и, обернувшись, обнаружил через пару рядов от отца Ретча. Он сделал жест, который делают светлые маги, посылая огненный шар, и тронул рукоять своего меча. После предупреждения Ретча я почти пожалел, что так легко подчинился правилам арены.

– Ты ведь пришел сюда за мной, – прошептал я. – Зачем?

– Ты знаешь зачем.

– Нет, только догадываюсь.

– Гаст сообщил мне о Игниферосе.

– И почему ты решил, что сможешь одолеть меня, когда ваш величайший колдун не смог этого сделать?

– Знаю, на что иду – мне известно о правилах арены. Здесь нельзя применять магию. И нарушителя ждет смерть. Даже того, кто имеет происхождение подобное твоему.

Меня так изумили его откровения, что я едва не пропустил первый выпад. Голоса тут же стихли.

– Мне также известно, что искусству меча тебя учил Гаст, – сказал он, когда наши клинки вновь встретились. – Чему в свое время его обучил я. А обучить я его успел не всему. Да и ты сейчас не спишь. Твой дар смертелен, но только во сне.

В его глазах сверкнула издевка, но я лишь закусил губы и крепче сжал меч. Еще не хватало, чтобы я поддался на эти разговоры – итак в душе каша смешанных чувств. Меня даже не порадовало то обстоятельство, что Визониан не знал, что я уже умею управлять гипномагией, что я знал о владении мечом не только от Гаста… Визониан все равно оставался серьезным противником с такими же нешуточными намерениями. Колдун, между тем, наращивал темп, но я все еще успевал обороняться. А потом он провел видимо тот самый прием, которому Гаста не учил. Я отпрянул в последний момент, когда его клинок вычертил прямую вниз от левого плеча, и издал болезненный крик. Он все-таки достал меня. Возникло ощущение, что меня обожгли раскаленным железом. Впрочем, так оно и было. Меч Визониана теперь полыхал огнем, и колдун не преминул еще раз провести эту атаку. Стараясь не обращать внимания на рану и текущую кровь, я на этот раз отбил удар и вновь отпрянул назад, лихорадочно соображая, что делать. Он порядочно меня задел, и я подозревал, что на ногах долго не простою, если что-то срочно не предприму. Я снял сдерживающее заклятье с моего меча и вложил в удар всю свою силу. Мечи встретились друг с другом с каким-то странным глухим звуком, обдав нас фонтаном искр. Меч Визониана являлся колдовским клинком, и все же мой пробил его защиту. Лезвие моего противника укоротилось на две трети, лишившись свой огненной части.

– Всерубящий меч, – процедил Визониан сквозь зубы, а я понял по его взгляду, полному ненависти, что он пойдет даже на нарушение правил арены и использует магию.

Я не стал себя спрашивать, почему колдун так возненавидел меня, что даже готов умереть – лишь бы при этом и от меня избавиться. И провел удар, которому научился в Брингольде у Гарнаша. Маг огня пропустил его. Алая полоса расчертила его белое одеяние вдоль спины, и Визониан упал навзничь, захлебнувшись в крови. Я облизнул пересохшие губы и занес над ним клинок для последнего удара.

– Погоди, – прохрипел он на светлом наречии. – Прошу тебя!

– Что? – я склонился к нему. – Я вовсе не хочу, чтобы ты мучался.

– Я прошу исполнить мою последнюю просьбу. Поклянись, что сделаешь это.

– Сначала скажи, что ты от меня хочешь.

– Поклянись прежде!

– Нет.

– Это тайна. Поклянись, что передашь… Иначе ты не узнаешь ее.

– Ну и забирай с собой в могилу. Мне нет до нее дела.

Визониан посмотрел на меня. Взор его уже начал тускнеть.

– Хорошо, – вымолвил он тихо. – Решай сам. Но я прошу передать это Гасту. Он здесь, на арене…

– Как?! Он здесь?!.. – его слова меня ошарашили. – Как ты посмел привести его сюда?! Как ты посмел… что… я убил тебя – его учителя и наставника – у него на глазах?!

– Прошу… Слушай же! Гаст мой лучший ученик, а еще… он сын Лайтфела, – Визониан сомкнул веки.

– Что?! – заорал я.

– Не вопи, я еще не умер, – веки Визониана дрогнули, он бросил на меня последний угасающий взгляд и прошептал. – Даже Лайтфел не знает. Он так любил свою супругу, что поставил под угрозу исчезновения свой род. Мы не могли этого допустить и с помощью одного зелья мы все же…

– Подсунули ему женщину.

– Да, а он ничего не помнил… Передай… Я последний, кто знал это.

– Погоди, но Гаст старше Авориэн!

– Да. Супруга Лайтфела больше десяти лет не могла произвести на свет дитя, где-то в середине этого срока мы и…

Лицо Визониана исказилось от приступа боли, он захрипел, а тело его вздрогнуло в последний раз. Я, прижимая руку к ране, задыхаясь, стал оглядывать темные ряды, пытаясь найти Гаста. Но он сам себя выдал. Благоразумие оставило его, когда Визониан сделал последний вздох. С горестным криком он вскочил и бросился к своему учителю, но его схватили, повалили на землю у самых моих ног, и клинок Ретча лег ему на шею.

– Ты ранен, – Бэйзел тронул меня за плечо и посмотрел на Гаста, лежащего с закрытыми глазами, из которых скользнуло несколько слез. – Еще один?

– Еще один огненный маг, – подтвердил Ретч, и его меч распахнул черную накидку, под которой обнаружилось белое одеяние.

– По-моему, это твой знакомый, Тэрсел? – Бэйзел узнал Гаста.

– Мой… – я закашлялся и почувствовал на губах вкус крови. – Убери клинок от него, Ретч.

– Ты уверен? – с легкой насмешкой поинтересовался тот. – Мне показалось, он хотел убить тебя за своего сородича.

– Сам разберусь, – я вздернул Гаста на ноги, подтолкнул к выходу, хотя это движение стоило мне страшной боли, в глазах на миг потемнело, и пришлось спешно слизывать кровь с губ.

– Ты ранен весьма серьезно, – Бэйзел нахмурился. – Ретч пойдет с тобой, и не смей возражать.

– А я думал полюбоваться вторым поединком, – заметил подошедший Ментепер.

– Извини, это мой приз, хочу получить удовольствие в полном одиночестве.

Ментепер оскалился в усмешке, а я из-за боли чуть не пропустил его слишком уж пристальный взгляд на меня. В молчании мы добрались до моей комнаты. Я упал на постель. Ретч связал Гаста и тычком отправил его в кресло напротив, а сам остался стоять между нами. Не прошло и нескольких минут, как в комнату ворвалась моя мать и бросилась ко мне. Судя по всяким склянкам и сверткам в ее руках она уже находилась в курсе серьезности моего ранения.

– Тэрсел, дорогой мой, – прошептала она. – Я постараюсь не причинить тебе боли.

Мерлинда поцеловала меня в лоб и осторожно взялась за пропитанную кровью рубашку. Тихо охнула, когда ей открылась рана, а я сжал зубы. Когда она закончила с перевязкой, дала питье настолько горькое, что меня едва не затошнило.

– Вот и все, – волнение матери утихло, и ее ладони ласково скользнули по щекам. – Постарайся как можно меньше двигаться – у тебя перебито несколько ребер и задето легкое. Зайду завтра сменить повязку.

Я чуть кивнул ей. Тут она заметила Гаста, остановилась на миг, изумленная, но не посмела ничего спросить и удалилась. Я показал Ретчу на дверь.

– Ты уверен, что он не попытается…

Я покачал головой.

– И развяжи его.

– Тебя трудно застать врасплох, но сейчас ты не в лучшей форме. Я не стану его развязывать.

Ретч вышел, а я поглядел на Гаста. Но он все также продолжал молча наблюдать за мной. Я не мог понять, что у него сейчас твориться на душе. Лицо Гаста было спокойно, а взор холоден и рассудителен, даже казалось, что в нем скользит какое-то любопытство. Я же подумал о последних словах Визониана. Да, пожалуй, во внешности наблюдалось какое-то сходство. Он выбрал тот же вид магии, что и его отец, и та же лайтфеловская уверенность в своих силах. Я так же вспомнил о желании Гаста попасть в Совет магов и тем самым приблизиться к власти. «Ну вот, смотри, – сказал я сам себе, – твой друг оказался сыном твоего „злейшего“ врага. Знакомая картина? И что же я чувствую? Ничего хорошего. Едва он узнает, каково его происхождение, нашим отношениям наступит конец… Хотя, уже наступил. Паршиво…»

Если бы Бэйзел или Ментепер узнали, кто такой Гаст, ему вряд ли сохранили жизнь. Другое дело, если бы Лайтфел знал о существовании наследника, они не посмели бы его тронуть. А что же должен делать я? С одной стороны – наследник Бэйзела, с другой…

– О чем думаешь, Тэрсел? – поинтересовался Гаст, первым нарушив молчание. – Кажется, будто ты споришь сам с собой.

Я не смог удержаться от нервного смешка и тут же скривился от боли.

– Ты думаешь, как поступить со мной? – продолжил Гаст.

– Нет, – я почти не солгал. – Как раз теряюсь в догадках, что ты думаешь про меня.

– Что я могу про тебя думать, – Гаст передернул плечами. – Разве мы не давно знакомы.

– Ну да, от меня хорошего ожидать нельзя.

– Разве ты не уверен, что я заодно с Визонианом?

– Я еще не стал параноиком. Так как ты оказался здесь, в нашей обители? Кстати, тебе к лицу черный цвет…

В один миг он побагровел и вскочил на ноги. Я поднял на него взгляд и сощурился в насмешке. Каким бы спокойным Гаст не казался, он был на взводе, и мне удалось на миг вывести его из себя.

– Я уговаривал Визониана не делать этого, – Гаст вновь взял себя в руки. – Но он уверял, что это единственный способ уберечь всех нас. А он почему-то видел в тебе угрозу.

– Почему-то? Разве не после того, как ты поведал ему об Игниферосе?

– После того, – Гаст помрачнел и сел обратно. – Я виноват в смерти Визониана не меньше, чем ты… Не стоило мне ему об этом рассказывать.

– Виноват? А я-то надеялся, что его гибель зачтется мне как самооборона.

– Ты и в самом деле не мог отказаться от поединка?

– Не мог. Ты ведь видел, кто здесь заправляет, что даже мой отец не смеет перечить ему. Кстати, а что бы… нет, это дурацкий вопрос.

– Ты хочешь узнать, как бы я поступил, если бы он захотел убить тебя?

– Захотел? Он едва это не совершил.

– А разве я что-то мог сделать? Ты и сам подчинился правилам. Но, если честно… я не ждал другого исхода поединка… И я пошел за Визонианом, уговаривая его одуматься.

На это у меня не нашлось, что сказать. Гаст в раздумье смотрел на меня.

– Ты уладил свои дела?

– Не успел.

– А узнал, кто главный заговорщик?

– Ты еще не понял?

– Неужели сам Ментепер? Но… зачем? Ведь он и так главный и самый могущественный колдун.

– Он просто забавляется, Гаст. Просто забавляется. И его забавы злы и жестоки. Играет в шахматные партии живыми фигурками… Черные пешки, белые пешки…

– Он безумен, если боль других доставляет ему наслаждение.

Я промолчал, потом глянул на веревки, связывающие Гаста. Накладывать веревки, защищенные колдовством, я тоже научился у Ретча и тоже без его ведома. Гаст размял на свободные руки.

– Позади тебя на полке бутылка с вином и бокалы, – указал я. – На левитирование у меня сил нет.

– Уверен, что не повредит тебе? – Гаст разлил вино и протянул мне кубок. – Не думаю, что твоя мать одобрила бы.

– После ее лекарства у меня такая горечь во рту, будто я выпил желчь.

– Знаешь – наверное, ты очень удивишься – она действительно очень любит тебя, но в то же время она боится. Очень боится.

Я едва не подавился вином.

– Ты ошибаешься. Если она испугалась, то испугалась за меня.

– Нет. Это страх совершенно иного рода. Ты в самом деле не заметил? Она никогда не наказывала тебя в детстве?

– Нет, это делали только мои учителя, даже отец никогда… – я смолк, потому что внутренним чутьем узнал о его приближении.

Не прошло и пары секунд, как он без стука зашел в комнату. Обнаружив, что Гаст, совершенно свободный, распивает со мной вино, он на миг опешил, но тут же вновь стал непроницаемым.

– Ты хотел поговорить со мной, – он присел рядом. – Не думаю, что стоит откладывать на завтра.

И бросил вопросительный взгляд в сторону Гаста.

– Он в курсе всего, – успокоил я отца.

– Всего? – Бэйзел криво усмехнулся. – Что ж… Послезавтра собирается Совет.

– Совет? – удивился я. – В честь чего? Из-за Ментепера?

– Из-за твоего возвращения. Если твой друг разболтает, я сам искрошу его в мелкие кусочки.

Мы, недоумевая, переглянулись с Гастом.

– Но об этом чуть позже. Завтра нас ждет Лайтфел. В особенности тебя.

– Меня?

– Кажется, ты стал виновником похищения его дочери. Лайтфел потрепал мне нервы, надо заметить, пока вы пропадали неизвестно где.

– Я только помог ей сбежать.

– Вот как? – Бэйзел взглянул на меня с легкой насмешкой. – Что произошло между вами?

– Ничего, – я нахмурился.

– Ничего? – он взял меня за подбородок. – Ты не спал с этой смазливой девчонкой? Глядя в твои лживые глаза, в это трудно поверить.

Гаст закашлялся от столь откровенного вопроса, и Бэйзел обернулся к нему.

– Скажи-ка, ради же пользы твоего приятеля, какие отношения были между ними?

– Даже если что-то и было, он вряд ли при этом присутствовал, – вставил я, избавив Гаста от ответа.

– Мерзавец, – почти ласково констатировал Бэйзел. – Лайтфел за это свернет тебе шею. А происшедшее с его советником еще больше усугубит наши отношения… Впрочем, последнее можно уладить. Итак, я слушаю, Тэрсел.

Бэйзел налил себе вина в кубок, и я посвятил его в заговор Дейры, Берда, Кейла, Балахира – мага из колдовского Совета и главного инициатора – Ментепера.

– Лайтфел, получив сведения от Берда и Кейла, обеспокоился. И настолько, что поручил Гасту переправиться в мир Игнифероса и просить у него помощи. Правда, после того, как Лайтфел узнал, что я и Гаст дружны, он послал с этой миссией других. Этих магов мы нагнали в одном из миров, и… я дал им слово, что разговоры о войне – это лишь способ спровоцировать светлую обитель и не более.

– Значит, они не добрались до Игнифероса? Не знал, что Лайтфел поддерживает с ним отношения.

Гаст уставился на меня. Я знал, что солгал кое в чем отцу, но все выкладывать не собирался. Особенно то, что Игниферос погиб. Бэйзел же некоторое время сидел мрачный, как грозовое облако, что-то обдумывая, затем поднялся и, ни на кого не глядя, направился к двери. Потом замер.

– Удивительно, что здесь не замешен Нордек… Кейл еще жив? В какой он камере? – когда я назвал, он кивнул и добавил. – Скоро вернусь.

– Я думал, судя по последней встрече, что у вас очень плохие отношения, – заметил Гаст. – Мне тогда казалось, Бэйзел мог убить тебя.

– Нет, я всегда ладил с отцом, хотя не скажу, что отличался послушанием. Но один раз мы сильно поссорились.

– Из-за очередного погибшего учителя?

– Да. А еще из-за Дейры, из-за моего брата, из-за Нордека… Дейра откровенно пыталась поссорить меня с отцом, я срывался на брате, а Нордек – старейший член колдовского совета – всегда придерживался мнения, что надо избавиться от меня ради блага всех остальных, – я досадливо поморщился. – Готов поклясться, что он опять подымет этот вопрос на Совете.

– Тебе не позавидуешь… – задумчиво протянул Гаст и огляделся. – Если честно, не ожидал, что твоя комната окажется такой крошечной и… Тебя в наказание сюда упекли?

– Если бы… Я сам ее выбрал – здесь очень красивые закаты.

Гаст даже не нашелся, что ответить на это. Он вышел на балкон, вдохнул свежий ночной воздух и глянул вниз, в пропасть. Его одежда отливала серебром под светом убывающей луны.

– Правда, сейчас едва ли не впервые пожалел, что пришлось подыматься так высоко… – добавил я.

– Будь я ранен так же, как ты, то не прошел бы и трети, – заметил Гаст. – Хотя, скорее всего, я не дошел бы даже до лестницы…

В голове крутился еще один дурацкий вопрос, и я не смог удержаться, чтобы не задать его.

– Зачем ты сказал Визониану об Игниферосе?

Что-то дрогнуло на лице Гаста. Он сел обратно в кресло и облизнул губы. Словно готовился произнести то, что не решался сказать давно.

– Знаешь, мы ведь всегда были не до конца откровенны друг с другом. Ты в силу своей привычки не особо доверялся, а я… Да, я считал тебя своим другом, но твое происхождение не давало полностью открыться перед тобой.

Меня несколько покоробило это «считал» в прошедшем времени, но я решил пока воздержаться от реплик и выслушать Гаста.

– Что-то произошло после того, как мы не виделись с той встречи с Лайтфелом в его дворце. Я долго не мог понять, что изменилось в тебе. А потом понял: ты ничего не боишься, не боишься даже случайно убить кого-то. Даже смерть Игнифероса поразила тебя скорее тем, что ты просто не ожидал ее. Если ты и сожалел о его смерти, то не особо. Разве нет? Или, если вспомнить тех несчастных, погибших при бегстве Авориэн. Если бы она никак не прореагировала на этот факт, ты бы вряд ли сожалел об их гибели.

Я продолжал молча слушать.

– Что может остановить тебя? Я задумался над этим и испугался. Я испугался тебя и запаниковал. Мне бы следовало все хорошенько обдумать, но я решил переложить все это на своего наставника, который всегда находил мудрое решение… но не теперь. А знаешь, почему я боюсь? Приведу очень простой пример. Ты сейчас развязал меня, но не потому что думаешь, что я твой друг и что ничего не причиню тебе, а потому что ты уверен, что у меня и не выйдет ничего из этого. Даже сейчас, когда ты серьезно ранен. Что бы ты сделал, если я решил воспользоваться твоей мнимой слабостью и напал бы? Только не говори, что подобное тебе и в голову не приходило.

Я тихо рассмеялся, хотя смех стоил новой боли в ране. Сделал глубокий вдох.

– Знаешь, не ранее сегодняшнего утра я задумывался над кое-какими своими… поступками и… мне нечем возразить тебе, Гаст, – я рискнул заглянуть ему в глаза и добавил. – Но ты бы не стал нападать на меня.

– А если бы? – продолжал настаивать Гаст.

– Ты очень удивишься, но ты бы застал меня врасплох. Нет, конечно, ты не смог бы мне ничего причинить, но я бы не знал, что делать дальше. И даже думать об этом не хочу.

Я опустил взгляд на свой кубок, где на дне осталось только несколько кроваво-красных капель. Гаст некоторое время молчал. Потом подлил нам обоим вина.

– Не сердись, но мне тебя жаль, – произнес он. – В конце концов, тебя так воспитали, да и окружение…

Он запнулся от моего взгляда.

– Меня не за что жалеть, – я с трудом подавил злость.

– Ты просто принимаешь все, как есть, но с моей точки зрения… Ты все же мог попробовать немного изменить себя… Но твое положение обязывает этого не делать…

– Наверное, так оно и есть, – признал я.

– Не смотря на недомолвки, что происходили между нами, и все твои недостатки, с моей точки зрения, конечно, я все равно считаю себя твоим другом. Даже если ты думаешь иначе. Меня и самого это удивляет, но все же я действительно принял тебя такового, каков ты есть.

Я чуть улыбнулся.

– Не представляешь, насколько мне стало бы сквернее, если бы ты сказал что-то другое.

Бэйзел вернулся все такой же мрачный. На его одежде я увидел мокрые пятнышки, несомненно кровь, хотя на черном точно нельзя было определить. Гаст тоже их заметил и содрогнулся.

– Знаешь, что, – предложил Бэйзел. – Оставим разговор о Совете назавтра. И, пожалуй, будет лучше, если твой приятель сегодня же отправится в свою обитель. Ретч проводит его.

Я нахмурился – за окном уже стояла глухая ночь.

– Сам его провожу.

– Сам? – Бэйзел усмехнулся. – Ну, как знаешь.

Бэйзел собрался уйти, на миг замер, его рука скользнула по моим волосам, чуть взъерошив их. Я проводил его взглядом и пресек жестом комментарии Гаста по этому поводу.

– Пожалуй, он прав, мне лучше уйти – ты должен выспаться, а завтра у тебя, похоже, тяжелый день.

– Куда тебя переправить? – поинтересовался я. – И как вас принял Лайтфел?

– Никак, – Гаст омрачился. – Он все так же не желает нас лицезреть и возвращать сан светлых колдунов. Мы со Скитом и Инведнисом остановились в Мидле, в Перекрестке у Перла, надеюсь, ты не против? Если что, в любое время найдешь нас там. Кстати… вдруг тебе это интересно, Авориэн действительно вернулась к отцу. Ты понимаешь меня, Тэрсел?

– Почему этот вопрос так тебя беспокоит?

– Знаешь, – Гаст слабо улыбнулся. – С тех пор, как я увидел вас тогда вместе во дворце Лайтфела, меня не покидает одна дурацкая мысль. Если бы брак между вами стал возможен, это оказался бы идеальный вариант прекратить вражду между нашими народами навсегда. По крайней мере, я так наивно полагаю.

– Действительно наивно, – согласился. – Она ненавидит меня…

– Тем не менее, она пообещала мне, что ничего не расскажет Лайтфелу об Игниферосе.

Я уставился на него, пораженный.

– То есть, хочешь сказать, что и ты Лайтфелу ничего не сообщил?

– Я только открыл это Визониану. А уж после произошедшего, тем более не собираюсь никого ставить в известность. У тебя и без того хватает неприятностей. Хотя, о смерти Игнифероса Лайтфелу скорее всего скоро станет известно. Стартел и его колдуны могут вернуться. А Лайтфел вполне может все сопоставить и догадаться. Так что считай, что гроза всего лишь отсрочена на какое-то время.

– Все равно спасибо Гаст. И удачи.

Рядом открылся портал прямиком у Перекрестка.

– Постой, разве темная обитель, как и наша, не имеет защиту от открытия мировых порталов?

– Имеет, но для меня нашлась лазейка. А как вы умудрились проникнуть сюда?

– Надо заметить очень легко. Охрана на воротах никуда не годится. Одно легкое заклинанье сна, и мы внутри… Что ж, тогда до встречи. И тоже удачи – тебе она пригодиться больше, чем мне, – Гаст пожал мне руку и исчез через мгновение за дверью гостиницы.

Я закрыл проход и откинулся на постели. Усталость вдруг навалилась непосильной тяжестью, и я мгновенно уснул.

Проснулся я рано – даже удивился. Однако уже чувствовал себя выспавшимся, да и рана почти не ощущалась. Я решил не дожидаться прихода матери и отправился к ней сам. Спустился вниз, прошел внутренний двор, чтобы сократить путь и не идти длинным коридором, соединяющим башню и дворец, зашел в замок, поднялся по короткой лестнице и свернул в галерею. И тут же подосадовал, что выбрался из комнаты – навстречу шел не кто иной, как мой младший брат. Он тоже заметил меня, на лице его промелькнуло изумление, но назад брат не повернул. И я тем более не собирался. Вчера я его не видел, и, похоже, он не знал о происшествии на арене. Оставалось надеяться, что мы просто разойдемся, не удостоив друг друга и взглядом. Расстояние сокращалось. Еще чуть-чуть и мы бы разминулись, но тут он задел меня плечом. Рана так отозвалась на этот толчок, что на миг потемнело в глазах. Внутри тихо закипела ярость.

– Неужели я задел тебя, любимый брат? – осведомился с ухмылкой братец, обернувшись.

– Вряд ли стоит удивляться – ты всегда отличался неуклюжестью, – отозвался я, призвав держать себя в руках.

Теперь разозлился он.

– Ты долго отсутствовал, ты не знаешь – я сильно изменился!

– Да? – я скептически обозрел его.

Вырос, конечно, да и в плечах стал даже меня шире, но ума, похоже, не прибавилось.

– Меня посвятили в колдуны, – заявил он, без сомнения очень гордясь этой новостью. – По-настоящему посвятили, а не так, как тебя.

– Ты прошел испытание?

Видя, что на меня это не произвело впечатления, он разошелся.

– И получил имя! Не такое дурацкое, как у тебя.

– И какое же?

– Бихест.

– Милое имечко. Не Балахир, случаем, дал? Ведь он принимал твой экзамен.

По яростному выражению на его лице, я понял, что угадал. Впрочем, иначе и быть не могло…

– Я многого добился, так что теперь ты не… – он ткнул меня пальцем в плечо.

– Интересно, ты когда-нибудь думаешь перед тем, как что-либо совершить, – поинтересовался я, поморщившись.

– Ты ранен? – изумился он, и тут же в глазах заиграло злорадство и зажегся нехороший огонек.

– Давай-ка разойдемся, – предложил я. – Я сейчас не в том настроении, чтобы чего-то тебе доказывать…

– А по-моему самое время разобраться во всем до конца.

– Разобраться до конца?

– Разве тебе не сообщили, что завтра состоится Совет? – его так и распирало. – Знаешь, что там должно произойти?

– Догадываюсь. Но могу выслушать и твою версию.

– Бэйзел провозгласит меня наследником, – выпалил он, внутренне торжествуя и ожидая моей реакции.

Я хмыкнул.

– Твои новости весьма устарели. Точнее, они всегда были не более обычных слухов.

Мое спокойствие и насмешка вывели его из себя.

– Ты ничтожество, недоучка! – заорал он. – Тебе никогда не занимать место на троне!

Брат отпрыгнул от меня, и из его пальцев вырвалось несколько дротиков.

– Неплохо! – усмехнулся я.

Дротики замерли в нескольких ладонях от меня, я медленно развернул их и с силой отправил обратно. Отражать такое Бихест еще не научился, и ему пришлось броситься на пол.

– Ты что же, полагал, что после изгнания я не занимался магией? – спросил я и сделал легкий жест.

Бихест вскрикнул от удивления, когда повис в воздухе под самым потолком, и принялся отчаянно дрыгать ногами и грозить мне кулаком.

– Тише! – шикнул я на него. – Давно тебя не бил, правда и охоты особой нет. Встретимся на Совете, малыш.

Я пошел дальше, зная, что «малыш» взбесило его.

– Опусти меня! – заорал он, когда я уже дошел до конца галереи.

– Пожалуйста, – я на миг обернулся, чтобы увидеть, как он шлепнулся на пол.

Бэйзел нашел меня у матери, когда она уже закончила перевязку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно.

– Как насчет того, чтобы проехаться до Лайтфела?

Я кивнул.

Еще через несколько часов мы сидели в зале городского совета в Мидле, где обычно и проходили все встречи. Я уже не помнил, сколько раз бывал здесь. Отец с самого детства таскал меня на эти встречи, словно в издевку над Лайтфелом, не имевшего наследника. Впрочем, самому Латфелу он мое присутствие объяснял несколько по-другому, мол пусть мальчик учится… Наверное, Лайтфела такое положение вещей все же задело. И на одной из последующих встреч вместе с ним появилась Авориэн. Лайтфел полагал, что, поскольку его дочь старше меня почти на три года, в магии она разбиралась лучше. Заставил ее, смущенную вниманием темных колдунов, показать кое-что из материальной магии. Надо заметить, что все это я тогда проспал, пристроившись к боку Ретча, который и рассказал мне обо всем этом после. Тогда отец растолкал меня и попросил отрыть портал. На это у Лайфела ничего не нашлось. Но Авориэн все равно продолжала появляться на советах. Так же было и сейчас. Отец же решил сначала изложить весть о Визониане. Я сидел, опустив взгляд. Лайтфел же недоуменно хмурился, не понимая, что подвигло его советника совершить этот поступок.

– Ты знаешь наш закон, – жестко вымолвил Бэйзел. – Мало того, я предложил ему выбрать более слабых, чтобы он смог выжить и уйти, но он поступил по-другому.

– Почему?

– Он не объяснил, и Тэрсел этого тоже не знает. Твой советник чуть не убил моего наследника, Лайтфел. Тэрсел серьезно ранен, и только благодаря лекарским способностям его матери он держится на ногах. Не знаю, чем все кончилось, будь у того поединка другой исход…

Лайтфел чуть нервно поерзал в своем кресле.

– Тогда я жду от твоего сына других объяснений, – проговорил он, вперив в меня свой проницательный взор.

Я несколько удивился, что на миг нарушило мою невозмутимость. Потом глянул на Авориэн.

– Разве тебе уже не известно?

– Ты действительно сделал это по просьбе моей дочери?

– Да. Она просила меня помочь ей сбежать.

– И все?

Лайтфел сверлил меня взглядом. Я чуть нахмурился, посмотрел на отца, но тот спокойно наблюдал за Лайтфелом. Я вдруг понял, что Бэйзел усмехается внутренне, но внешне – на лице и в глазах, ничего не отражалось.

– Что ты хочешь услышать? – спросил я Лайтфела.

– Почему ты ей помог? – глухо выдавил он.

Тут я открыто усмехнулся и краем глаза заметил, как нервно дрогнули губы Авориэн. Лайтфел ждал, а я его заставлял это делать, не объясняя причину моей усмешки, а он злился и напрягался.

– Просто хотел немного досадить тебе за моих друзей, за тот изумительный обед, – наконец ответил я. – Неужели ты вообразил что-то другое?

– От тебя, можно ожидать чего угодно, – Лайтфел посмотрел на меня далеко не добрым взглядом. – А где вы находились все это время?

– Разве Гаст или Авориэн не рассказали тебе? Не думаю, что я добавлю что-нибудь новое.

– Довольно, Лайтфел, – подал голос Бэйзел. – Пора заканчивать эту глупую встречу. Мы уезжаем.

– Хорошо, но прежде я хотел бы познакомить вас кое с кем.

Мы с отцом недоуменно переглянулись. Лайтфел сделал знак, и в зал вошел один из светлых колдунов – маг огня. Он встал подле Авориэн и бросил на нас настороженный взгляд. На нас? Пожалуй, только на меня. Прежде чем Лайтфел заговорил вновь, я догадался, что произойдет, и все мои эмоции остались глубоко внутри. И только легкая усмешка легла на губы.

– Это Файрил, лучший из моих учеников.

– Я уже знаком с ним, – заметил я.

– Я, кажется, тоже, – в голосе Бэйзела отчетливо прозвучало презрение.

– Файрил передал мне твое обещание, Тэрсел, – сообщил Лайтфел. – Ты сдержал слово?

– Спроси об этом лучше меня, – вымолвил хмуро Бэйзел.

– Значит, ты в курсе…

– Разумеется. Кое-кто решил подтасовать карты – ты же знаешь, не все в моей обители желают мира. Но тем им хуже.

– Что ж, хорошо. Значит, Файрил не зря вернулся – завтра он и Авориэн станут мужем и женой. А их ребенок – сын – станет моим наследником.

– Поздравляю, – отозвался Бэйзел. – Может, ты еще и на свадьбу нас пригласишь?

Лайтфел проигнорировал его насмешку, не сводя с меня взгляда. Все-таки он о чем-то подозревал. Он чуть толкнул жениха.

– Если бы не ты, – произнес Файрил, пытаясь выглядеть рассерженным, хотя в глазах застыл страх. – Мы бы с Авориэн уже давно были бы счастливы.

– Ну, так желаю вам счастья, – я едва не прыснул от слов Файрила, годившихся только на пародию угрозы и, когда проходил мимо него, незаметно шепнул на ухо. – Помнишь, что я тебе говорил? Если хоть пальцем коснешься ее…

Он содрогнулся, сглотнув комок в горле, и невольно попятился.

– Ты ведь убедился, что я не бросаю слов на ветер? – заключил я уже громко.

– Тэрсел, нам пора, – рука Бэйзела легла мне на плечо, и он тихо добавил. – Это было уже лишним.

Мы покинули Мидл и вернулись в обитель.

– Я знаю, что ты здесь, ястребок, – произнес Ментепер. – Зачем пожаловал?

Я стоял затаившись за одной из колон в роскошных покоях, где он остановился, и в моей руке лежал обнаженный меч.

– Что так и будешь играть со мной в прятки? – Ментепер засмеялся, озираясь.

– Зачем ты хочешь убить Бэйзела? – спросил я.

– Убить Бэйзела? Однако ты говоришь об этом с такой уверенностью, что и отрицать не буду. Во-первых, Бэйзел уже не самый сильный колдун в этой обители, я тебе об этом уже поведал. Во-вторых, он в последнее время слишком часто спорил со мной и, в-третьих, он не хочет видеть в светлых колдунах врагов, с которыми надо вести войну, и это самая большая его ошибка.

– Зачем же понадобился этот дурацкий заговор, и для чего ты настраивал колдунов совета против него? Ведь мог сам спокойно убрать его.

– Заговор? Да тебе, похоже, многое известно, – он усмехнулся. – Но тебе что за дело?

– Что мне за дело? Разве заговорщики не хотели избавиться и от меня тоже?

– Конечно, хотели. И они сделают это, будь уверен. На сегодняшнем совете, а Бэйзел не сможет тебя защитить.

– И кого ты хочешь посадить на трон? Неужели Бихеста?

– Твой брат конечно, не так умен, как ты, да и талантом обделен, но им было бы легко управлять.

Я скользнул неслышно за его спиной.

– Кстати, о братьях. Удивительно все же. Ты так похож на своего брата, а ему, в отличие от тебя, воевать никогда не хотелось.

Ментепер медленно обернулся.

– Что ты знаешь о моем брате? – он сделал шаг, и мой клинок коснулся его груди.

В тот же миг я проснулся, вскочил на ноги и тут же схватился за рану – боль полосонула по груди, словно по ней провели плохо отточенным лезвием. Я отдышался. Неужели опять? Я отыскал мой меч, который почему-то валялся под кроватью, вытянул его из ножен, и передо мной предстал совершенно чистый клинок. Во мне родилась надежда, что на этот раз мне привиделся обычный сон. Однако, не прошло и часа, как в дверь постучали, и на пороге возник Бэйзел, мертвенно бледный, с тенями пролегшими под глазами, словно он не спал всю ночь, и чрезвычайно усталый. Я поглядел на него с испугом и виной, как всегда себя чувствовал после моих необъяснимых хождений во сне.

– Ты одет? – спросил Бэйзел. – Тогда пойдем. Совет уже собирается.

– Разве он не вечером должен состояться? – я произнес откровенную глупость.

– Кое-какие события ускорили его начало. Ты же знаешь.

Я, понурив голову, поплелся за ним. Еще через несколько минут мы сидели за столом в зале совещаний. Бэйзел сидел во главе, дожидаясь прихода остальных. Я сидел по правую руку от него. Рядом с нами стоял Ретч, а слева от отца Дарт – телохранитель. Обычно они сидели вместе со всеми за столом, но сейчас почему-то находились рядом с отцом. По левую руку Бэйзела и напротив меня сидела Бихест и Дейра, которая с пристальным вниманием изучала меня. Через минуту мне это надоело. Я чуть подался вперед.

– Твой яд был слишком сладок, – прошептал я, заглянув в ее желтые глаза. – Я это очень хорошо распробовал.

Дейра отпрянула. На ее лице я, наконец, обнаружил страх. Она на миг смешалась и едва сдержалась, чтобы не уйти.

– Успокойся, Тэрсел, – тихо сказал отец.

Я заметил, как Ретч положил руку на рукоять меча, не сводя с меня пристального взора. Дарт тоже весь насторожился. Их поведение несколько озадачило меня – раньше никто так не реагировал на смерть моих учителей – но я не подал вида, что заметил это. В этот самый миг зашли все остальные колдуны Совета, с довольно мрачным видом поприветствовали Бэйзела и расселись по своим местам.

– Итак, – начал отец. – Ментепер мертв. И здесь находятся все, точнее большинство, кто когда-либо принимал ученичество у него. Среди нас находится колдун, который превзошел по могуществу нашего великого учителя, а, значит, и меня.

Мое изумление застыло где-то в глубине глаз, когда я посмотрел на отца.

– И что же ты хочешь? – с недовольством осведомилась его вторая жена. – Уж не сложить с себя власть и передать ее сильнейшему?

– Что?! – воскликнул Нордек. – Да он сидит по правую руку от тебя! Как ты можешь сомневаться?!

Я невольно содрогнулся.

– У тебя плохо с памятью, Нордек? – поинтересовался Бэйзел. – Тэрсел сильно ранен, и могу тебя уверить – он еще не в состоянии держать меч.

– Держать меч? Той магии, которой он обладает, здоровье тела не обязательно.

– Тэрсел научился держать меч? – подал голос Бихест – похоже, мой братец набрался наглости за те годы, что мы не виделись, и наша короткая встреча ничему его не научила.

Прежде чем я успел понять, что он хочет сделать, Бихест перегнулся через стол и ловко вытянул мой меч из ножен.

– Это что? От мух отмахиваться? – поинтересовался он, у него самого на поясе болтался двуручный.

Я открыл, было, рот, но в этот миг ему вздумалось проверить лезвие на остроту. На стол упал обрубок большого пальца, а следом скользнул меч, пробив столешницу, словно он вошел в воду. Если бы не рукоять, он бы не застрял там. Бихест же миг тупо осознавал произошедшее.

– Поосторожнее с чужими вещам, – я вытянул меч и вложил в ножны.

– Ты применил магию! – заорал опомнившийся Бихест, зажав рану. – Ублюдок! Ты поплатишься за это!

– Заткнись, Бихест! – рявкнул отец и внимательно посмотрел на меня. – Уверен, что и для гипномагии нужно приличное здоровье.

– Перестань, Бэйзел, – проговорил Нордек. – Никто из присутствующих не смог бы победить Ментепера. Это мог сделать только твой сын благодаря гипномагии.

– Пусть тогда Тэрсел сам скажет, он это сделал или нет, – ответил Бэйзел.

Я, пораженный, воззрился на отца. Если он хотел, чтобы я сознался, то зачем устраивать этот спектакль и пытаться выгородить меня. Тут мой взгляд скользнул дальше отца, и я заметил побелевшие костяшки пальцев Ретча, с силой сжимавшего рукоять меча. Я встретился с его настороженными глазами, и в них отразилось мое удивление. Я перестал понимать происходящее и вновь обратил взор к отцу. Он смотрел на меня спокойно и внимательно, и все же где-то в самой глубине его глаз я обнаружил ту же странную напряженность.

– И что дальше? – поинтересовался я у Нордека, поскольку он больше всех остальных жаждал услышать мое признание.

– Значит, я прав. Пора наказать его, повелитель. За смерть своего сородича положена смерть, а на нем их уже больше дюжины.

– Ты же знаешь, что это происходит помимо его воли, – Бэйзел нахмурился.

– Не думаю, – Нордек поднялся и повысил голос. – Он просто следует своим тайным желаниям. Его нельзя оставлять в живых! Он уничтожил сильнейшего колдуна. Что будет дальше? Мы так и будем сидеть сложа руки, пока не погибнут лучшие из нас. И тогда светлым колдунам не составит труда покончить с нами!

Бэйзел молчал, что-то обдумывая.

– Оставьте нас! Мне нужно поговорить с ним наедине, – приказал он. – Ретч, Дарт вы тоже!

– Но… – Ретч попытался возразить, но Бэйзел указал ему на дверь.

– Так чего ты хочешь, Тэрсел? – спросил отец, когда все удалились.

– Ничего, – ответил я. – Я вообще плохо понимаю происходящее.

– Ничего? – Бэйзел усмехнулся. – Если принять точку зрения Нордека, а она звучит удивительно правдоподобно, – на пути к власти ты уничтожал тех, кто мог бы оказать тебе достойное сопротивление.

Я хрипло рассмеялся.

– Тех, это кого? Учителей, измывавшихся надо мной? – я покачал головой. – Ты тоже думаешь, что мне нужна власть? Ты думаешь, что я настолько желаю ее, что переступлю через тебя?

– Все твои поступки говорят об этом.

– Та власть, которая нужна мне, у меня уже есть, – возразил я. – У нас с тобой разные понятия о ней. Для тебя власть – это управление обителью и колдунами, а для меня – это искусство магии, и большего этого мне не нужно. Меня устраивает тот образ жизни, который веду, и вовсе не хочется обременять себя какими-то обязанностями. И если бы закон позволял, я бы даже согласился на то, чтобы тебе наследовал Бихест, не будь он таким дураком, а не я.

Мои слова поразили Бэйзела.

– Вот как? Значит, у тебя нет никого чувства долга перед своим народом? Ты готов допустить, чтобы им правил более слабый правитель?

– Это у меня нет чувства долга?! Ты сам решил сделать Бихеста наследником!

– С чего ты взял? Это твоя мать сказала? Из-за Дейры?

– Забавно, – вымолвил я. – А разве не ты говорил об этом Лайтфелу где-то около года назад?

Лицо Бэйзела тронула бледность, а мне стало неприятно, что я поймал его на лжи.

– Ты встречался с Лайтфелом?

– Да, случайно… Имел «удовольствие» отобедать с ним один раз в светлой обители. Так можно узнать причину?

– Ты знаешь… – Бэйзел раздумчиво смотрел на меня. – Это было не мое решение, это было решение Совета. Они уже давно отметили для себя, что ты становишься слишком опасным для всех нас. Ты не мог контролировать свои способности, и это грозило гибелью всем колдунам, хоть чем-то тебя не устраивавших. И оно в интересах нашего народа являлось правильным, но… я не смог принять это решение.

– Почему же? Твой долг обязывал…

Бэйзел молчал.

– Ты знаешь, как я отношусь к тебе, Тэрсел, хотя… иногда ты пугаешь даже меня. Впрочем, я не собираюсь менять своего решения, но тебе стоит уехать. Я хочу, чтобы ты знал – это не изгнание. Ты можешь через какое-то время вернуться. Но нужно, чтобы все волнения улеглись. И постарайся что-то сделать со своим даром. Ты согласен со мной?

Я кивнул.

– Твоя мать заметила новые шрамы, когда накладывала вчера повязку. Ментепер? Скажи откровенно – ты ненавидел его? Ты желал его смерти?

– Ты ведь был его учеником, – вместо ответа произнес я. – Не говори, что ты испытывал к нему нечто другое…

– Я взял ученичество на пару недель, но пребывание у него растянулось на месяц из-за того, что он сломал мне несколько ребер.

– Всего две недели? – удивился я.

– Я, наслышанный о его жестокости, решил взять ученичество для начала на короткий срок, чтобы потом продлить, если смогу выстоять. Но больше я к нему вернуться не решился. Я не успел его возненавидеть… Да, он однажды преподал мне жестокий урок, но… он не делал того, что делал с тобой.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне рассказал после поединка на арене.

– Что? – мне показалось, я ослышался.

– Он рассказал, чему обучал тебя – я сам попросил его об этом. После того, как я узнал от Ретча, что ты владеешь магией ветра, мне стало интересно, какая магия еще тебе известна. Я был поражен. Впрочем, и сам Ментепер был удивлен твоим талантом и выносливостью… Ты понимаешь?

– Нет.

– Он утверждал, что ты давно превзошел мои способности. Хотя, это я и сам понял. Но он стал опасаться, что в один день ты сможешь превзойти и его… А ведь он основатель нашего рода…

Я посмотрел на него, не понимая.

– Это упрек? По-твоему, я должен был позволить ему когда-нибудь себя убить? Он несколько раз уже пробовал, ты знаешь! И всем известно, чем обычно заканчивается начатая им игра…

– Да, знаю. И я всего лишь хотел услышать твое мнение… Значит, если отбросить долг, желания управлять обителью и обременять себя какими-то обязанностями у тебя нет? Но твой дар и твои способности пригодились бы нашему народу.

– Например? – поинтересовался я. – Способности – может быть! – пригодятся, если перемирие нарушится, а так…

– Может, ты и прав… Значит, ты все хочешь оставить, как есть?

– Да.

– Хорошо. Но… я считаю твое изгнание законченным. Возможно, через какое-то время тебе надоест путешествовать.

– Возможно, я буду не один…

– Ты о тех трех светлых колдунах? – спросил он, и я кивнул. – Все равно, я буду ждать твоего возвращения.

Бэйзел подошел к двери, распахнул ее и крикнул, чтобы все вернулись в зал. Когда все расселись, отец огласил свое решение. Нордек вновь стал возражать.

– Пока здесь правлю я, – произнес Бэйзел и посмотрел на Дейру. – Тэрсел.

Я поведал Совету о заговоре.

– Ложь! – воскликнул Нордек.

– Лучше признайся, – шепнул я Дейре. – И тебе не придется побывать в той камере, где я мило беседовал с Кейлом.

Дейра созналась, однако причиной заговора опять оказался я – Бэйзел, мол, не позволял меня трогать и этим-то и мешал. Дейру, Бихеста и Балахира взяли под стражу. На этом совет и кончился. Однако не прошло и пары часов, после совета, как Бэйзел зашел ко мне.

– Я решил простить их, – сообщил он.

– Прощаешь тех, что пытался избавиться от тебя?

– С одной стороны мне следовало наказать их, но с другой…

Я понял, что он все еще испытывал глубокие чувства к Дейре.

– Она была готова устранить тебя…

– Не думаю, что до этого все же дошло.

– Это твое право. Только не требуй от меня того же – меня она хотела отравить в действительности.

– Тэрсел, пожалуйста, сдерживай свои неконтролируемые способности, – он омрачился.

– Как я могу сдерживать неконтролируемые способности? – полюбопытствовал я.

– Я нахожу только одно объяснение этому – ты просто не хочешь этого делать. Ты должен сдерживать свои эмоции.

– Трудно равнодушно относиться к тому, кто пытался тебя убить.

– Но я же преодолел это, – заметил Бэйзел.

– Я постараюсь… А Балахир?

Отец нахмурился.

– Его тоже освободили… Его дар уникален. Ты должен понимать это лучше остальных.

– Тогда опасайся его даже больше Дейры. Балахир – темная лошадка.

– Я приму к сведению.

– Про братца и не спрашиваю, – заметил я.

Бэйзел невесело рассмеялся.

– Что ж, Бихесту есть за что меня не любить – для меня всегда существовал только один сын… Так что упрекать его не за что.

Я опустил взор.

– Ты сегодня очень милостив…

– Я решил, что крови Кейла мне достаточно. А тебе – жизней Берда и… Ментепера.

– Ментепер – это случайность…

– Как бы там ни было…

Он подошел ко мне, сжал плечо, ища встречного взгляда.

– Вечером состоится церемония прощания…

– Я не приду.

Он кивнул и ушел.

Вечером, в то время, когда состоялось погребение Ментепера, я, воспользовавшись порталом, переместился в Мидл. Трое магов молча пили вино в пустынном полутемном трактире. На лицах у них застыло мрачное выражение, лбы нахмурены, а в глазах – тоска. Несколько минут я следил за ними. Но вот Гаст пригубил вино и тут же выплюнул обратно.

– Проклятие, оно скисло! – выругался он.

– А у меня оно просто исчезло, – проговорил Скит, заглянув в кубок.

Инведнис в ответ из своего вытащил за заднюю лапку лягушку.

– Я знаю только одного, у кого такие мерзкие шуточки, и, как ни странно, я по ним соскучился, – заметил ворчливо Гаст и позвал. – Тэрсел!

Я вынырнул из полутьмы и с улыбкой уселся рядом с ними. Они внимательно посмотрели на меня.

– У тебя, кажется, очень хорошее настроение, – заметил Скит.

– А с чего оно у меня должно быть плохим? – полюбопытствовал я.

Они только с недоумением переглянулись.

– Если не ошибаюсь, – напомнил я им. – Вы хотели отправиться в путешествие, если вас не примут обратно.

– Да уж, – хмыкнул Гаст. – Похоже, это единственное наше утешение. Когда тронемся в путь? Как, кстати, твоя рана? Судя по всему, ты о ней уже не вспоминаешь.

– Моя мать – лучшая целительница в обители… Мне нужно только забрать Шэда.

– Значит, ты уладил свои дела? – спросил Гаст.

– Да. Скоро вернусь.

– Мы будем ждать, – маг огня пожал мне руку.

Свадьба была просто великолепна. Весь Мидл собрался на цветущем лугу, раскинувшемся у южных городских ворот. Во всю длину его протянулись накрытые столы, а по краям стояли пестрые шатры, где готовилась еда и находились комнаты для отдыха гостей. Слуги Лайтфела творили волшебство, украшая им праздник. В воздухе повисло множество радуг, из проплывающих облачков вместо дождя сыпались лепестки цветов. Кто-то показывал иллюзии, а кто-то управлял волшебными инструментами, безостановочно играющими веселую музыку. Народ веселился, как никогда, и лишь невеста грустила, а ее лицо заливала бледность. Лайтфел, сидевший рядом с Авориэн, бросал на нее недовольные взгляды, но она лишь опускала глаза. Жених, казалось, не замечал ее настроения и веселился вовсю, слишком увлекшись вином. С моей стороны было необыкновенной наглостью заявляться сюда, но я знал, что в этой шумной толпе никто меня не заметит. Я уселся за один из дальних столов, наблюдая за происходящим. Попутно я подкреплялся всякими яствами и произносил со всеми остальными пожелания молодым. Вечер набирал силу, и в воздухе над столами вместо радуг повисли огненные шары разноцветного пламени. Я выпил последний бокал вина и принялся по краю огибать луг. Авориэн посидела еще несколько минут и, не выдержав, поднялась. Сказав что-то не слишком вежливое отцу, она зашагала прочь, смотря под ноги. У одного из шатров она налетела на меня.

– Пошел прочь, болван! – раздраженно бросила она, не глядя.

– Эви!

Она едва не вскрикнула, узнав меня. Но я схватил ее за руку и затащил в шатер, оказавшийся, к счастью, пустым. Несколько мгновений она не могла прийти в себя.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурившись, произнесла она ледяным тоном, сжав руки в кулаки, хотя в ее глазах едва не навернулись слезы.

– Я хочу, чтобы ты попросила меня кое о чем.

– Попросила? О чем?!

– Вновь похитить тебя, – едва слышно вымолвил я. – Пожалуйста, дай мне последний шанс.

– Что?! – ее щеки запылали от гнева. – Ты смеешь просить об этом после произошедшего с Игниферосом? Чтобы я поверила тебе?

– Я… ничего не могу поделать со своими кошмарными снами, – я опустил взор. – Полгода назад я отважился поехать к Ментеперу, но даже он не смог ничем помочь и сказал, что никто не в силах контролировать собственные сны.

– Даже если это и так, почему пострадал Игниферос? Скажи честно, что ты чувствовал к нему. Ненавидел, опасался или испытывал симпатию?

– Не знаю… скорее что-то среднее между вторым и третьим.

– То есть, ты способен во сне нечаянно причинить вред близкому?

Я воззрился на нее.

– Нет. Я никогда не причинял зла близким…

– А Игниферос? Значит, не так он и был тебе симпатичен…

– Может и так, – чуть слышно ответил я. – А может, в моем сне он слишком походил на Ментепера… Я не знаю.

На лице Авориэн отразились мучительные переживания.

– Только не говори, что больше ничего не чувствуешь ко мне, – так же тихо продолжил я.

– Дело не в чувствах… А вдруг тебе когда-нибудь присниться сон о смерти моего отца. Я видела, что ты смотрел на него без особой приязни. Или сон с Гастом, или мной самой?

– Нет! – горячо воскликнул я. – Никогда!

– Почему?

– Потому что никогда в моем сне не погибал тот, кто не мог причинить мне вред, – вырвалось у меня, и я сам изумился своему признанию.

– То есть ты считаешь, что мой отец не способен причинить тебе вред? – поразилась она. – Он – могущественный колдун и он – огненный маг! Откуда тебе знать?

– Я не знаю… точнее знаю… скорее, чувствую.

– И твое чувство никогда тебя не подводило?

– До сих пор – никогда, – я вновь опустил взгляд. – Пожалуйста, Эви. Я люблю тебя и не могу причинить вред ни тебе, ни твоему отцу, ни нашим друзьям. Гаст с остальными дожидаются нас. И если… ты не отвергнешь меня, мы все вместе отправились бы путешествовать по мирам.

Повисло молчание. Авориэн что-то обдумывала, покусывая губы.

– Помнишь, что ты говорил мне, когда мы были в мире Игнифероса? Ты уже не собираешься просить моей руки у отца, или ты струсил?

– Прости, но сейчас не слишком подходящий момент – Лайтфел взбешен гибелью Визониана…

– Он еще больше будет вне себя, если ты все-таки отважишься просить моей руки, – заметила она. – Значит, ты все же трусишь…

– Эви, пожалуйста, – прошептал я, чувствуя, как пылает от стыда мое лицо.

– Я… не знаю… Где же Гаст и остальные? – в сомнении произнесла она. – Я хотела бы с ними посоветоваться.

Я нахмурился – ее затея мне не понравилась.

– В Мидле. Разве так трудно решить самой?

– Пожалуйста. Или ты не доверяешь совету своих друзей?

– Хорошо.

– Тогда переправь меня к ним. Мне нужен час.

– Час?! – что-то внутри воспротивилось этому, и какое-то неприятное чувство засело в груди, но я понимал, что, похоже, другого варианта, как согласиться с Авориэн, у меня нет. – Что ж, я подожду.

Я открыл проход рядом со входом в таверну. Авориэн шагнула туда. Я тоже переместился в Мидл, ближе к северным воротам. В городе не осталось ни одного человека – все веселились на празднике. Рядом в сумерках тихо журчал фонтан, и в брызгах отражался свет масленых фонарей, горевших на улице. Я присел на мраморный бортик и умыл лицо прохладной водой. Неприятная, тупая, игла, засевшая в груди, не исчезала. К ней добавилась смутная тревога. Вдалеке часы на башне городского совета отбили четверть. Я подождал, пока отобьет еще одна четверть, и неспешным шагом направился по пустынным улицам к Перекрестку. Когда я добрался до него, прошло даже больше отведенного Авориэн часа. Я осторожно потянул на себя входную дверь и вошел в общий зал. На столе, за которым еще днем сидели мои приятели, догорала свеча. Я опустился на скамью. Что могло изменить их решение? Я не понимал… Авориэн знала, что Гаст единственный, кто мог бы помочь бежать на этот раз, кроме меня, кто мог открывать порталы в миры. Но почему они ушли с ней? А ушли, похоже, давно, в первые же минуты, когда она появилась здесь. След использованной магии уже не чувствовался, и я вряд ли смог найти их.

– Тебе надо было еще дольше сидеть и дожидаться, – обругал я себя.

Но мое гордое упрямство задушило эту мысль. Почему я кого-то должен принуждать и навязывать свое общество? Но от этих размышлений стало еще обиднее. Вконец расстроенный, я зашел за стойку и, выудив оттуда бутылку вина, вновь уселся за стол.

Через какое-то время с улицы послышался шум. В таверну зашел Перл с Сэлли в сопровождении моего знакомца Тибелуса, который о чем-то настоятельно увещевал. Заметив меня, все трое замерли.

– Привет, Перл, Сэлли, – я остановил взор на маге воды.

– Милорд? Но… что вы здесь делаете?

– А с какой стати меня здесь быть не должно?

– Дочь Лайтфела пропала, – пояснил Тибелус, потихоньку понимая, что к чему. – Опять пропала, и все думают на вас.

– На этот раз я тут ни при чем.

Тибелус кивнул и спешно ушел, а через несколько минут передо мной уже стоял сам Лайтфел.

– Ты знаешь, кто являлся инициатором в прошлый раз, – заметил я. – Она не желала этого брака, ей хотелось оставаться свободной и познавать магию дальше.

– Зачем же она тогда вернулась в обитель?

– Возможно, она надеялась, что ты пересмотришь свои взгляды. Этого не случилось, и она опять решила сбежать. Больше мне ничего не известно.

Однако Лайтфел не торопился уходить.

– Она не умеет перемещаться по мирам.

– Простите! – это подал голос Перл. – Но здесь находилось трое светлых магов, которые могли это делать.

Я слишком поздно бросил предупреждающий взгляд на тавернщика. Но Лайтфел уже смотрел на него.

– Их имена Гаст, Инведнис и Скит? – потребовал он.

– Да, – отозвался испугавшийся Перл.

– Оставь нас! – потребовал Лайтфел и обернулся ко мне. – Даже если это и так, кажется, ты морочишь мне голову! Что-то подсказывает, что ты собирался отправиться вместе с ними.

– Но сейчас нахожусь здесь, как видишь.

Лайтфел фыркнул.

– Файрил поведал, что ты угрожал ему, что запретил касаться Авориэн.

Я расхохотался.

– О, извини, всего лишь неудачно пошутил тогда, – произнес я сквозь смех. – Он что же, воспринял мои слова всерьез? Хорошим же он стал мужем для твоей дочери!

Лайтфел, больше не сказав ни слова, резко развернулся и вышел вон. Я посмотрел на Перла, затаившегося в тени входа на кухню и слышавшего весь разговор.

– Принеси еще вина, – я поднялся и направился наверх.

Я очнулся от того, что на меня обрушился поток ледяной воды.

– Скит, прекрати, – пробурчал я.

– Тэрсел! – с расстановкой произнес женский голос.

Я распахнул глаза и в изумлении уставился на склонившуюся ко мне Мерлинду. Она, хмурясь, внимательно изучала меня.

– Сколько ты выпил? – потребовала она.

– Э… не помню.

– Еще бы. Даже несколько хороших пощечин не привели тебя в чувство!

Я вдруг понял, что у меня горят щеки, и невольно потер их.

– Где ты был этой ночью? – потребовала она.

– Ночью? – я нахмурил лоб и сел на постели.

В голове промелькнули мысли о пропаже Авориэн. Но с какой стати моей матери интересоваться этим? И почему она спрашивает о ночи, когда Авориэн исчезла ранним вечером? Глянул вокруг – я по-прежнему находился в своей комнате в Перекрестке. За окном занималось утро.

– Погоди-ка. Как на этот раз ты нашла меня? – спросил я. – Или у тебя есть еще один кулон с моей кровью?

– Сейчас это не важно, – Мерлинда вдруг отвела от меня пристальный взгляд. – У меня… плохие новости. Ты должен вернуться в обитель. Бэйзел…

Глава 16 Повелитель темной обители

Я шел по темным коридорам обители. Факелы горели неярко и давали совсем мало света, заливая все багровым. А может, это мне все вокруг представлялось в кровавых отсветах. Нигде ни души, все забились, как крысы в норах, в своих комнатенках, и в воздухе повис запах страха и настороженности. Где-то впереди навстречу шла одинокая фигурка, но, увидев меня, спешно свернула в один их проходов.

– Дарт, стой! – рявкнул я.

Он показался вновь и встал, втянув голову в плечи и жавшись к стене, как побитый пес. Если бы я не узнал его, он наверняка бы ускользнул. Дарт был одним из членов Совета и одновременно охранником отца вместе с Ретчем.

– Тэрсел, – он выдавил из себя улыбку, вымученную и донельзя глупую, когда я подошел к нему и тут же поправился. – Милорд…

– Следуй за мной, – коротко приказал я, не останавливаясь. – Кто нашел его?

– Ваша мать, – ответил он.

– Что?! – я резко обернулся, и он едва не налетел на меня.

– Ваша мать, – повторил Дарт едва слышно и чуть попятился. – Разве она не посвятила вас?

Я на миг замешкался, понимая, что сложившаяся ситуация стала еще более дурацкой. Потом пошел дальше, но уже более медленным шагом.

– Она не успела мне все рассказать. Как это случилось? – бросил я через плечо.

– Мерлинда вошла в библиотеку около полуночи и нашла его на полу.

– Около полуночи? Что-то не припомню, чтобы она любила читать по ночам… Дальше.

– Он лежал на полу, а на столе рядом стояла бутылка вина и пара бокалов. Похоже, что его отравили…

– И никаких ран на теле?

– Его никто не трогал до вашего приезда, милорд. Но внешне ничего не видно…

В последних его словах я разобрал гнусный намек.

– Нет, так не пойдет, дружок, – заметил я, остановившись и обернувшись к нему. – Могу поклясться, что большинство считает убийцей меня. Ведь так?

Дарт, не скрывая, отыскивал подтверждение этих слов на моем лице. Я чуть усмехнулся.

– Значит, это вы его убили, – Дарт льстиво улыбнулся, сделав вид, что рад этому открытию.

В следующий миг он растянулся на земле, когда мой кулак встретился с его челюстью. Я вложил в удар всю свою злость.

– Простите, милорд! – воскликнул Дарт, увидел, что я потянулся к мечу, и вскочил на ноги, хотя после удара ему далось это нелегко.

Он чуть пошатнулся, потряс головой и выплюнул кровь вместе со сломанным зубом.

– Простите, милорд, – повторил он. – Это всего лишь общее мнение. Я никогда бы не…

– Можешь больше ничего не говорить об этом, – оборвал я.

– В любом случае, – заторопился он. – Вас должны признать, даже если бы вы оказались убийцей.

– Но я не убийца, – я вновь зашагал в направлении библиотеки. – И я буду искать его. А когда найду, он пожалеет, что родился на свет.

– А если… если это ваша мать? – осторожно предположил Дарт, следуя за мной на безопасном расстоянии.

– Чушь… А где Дейра? – я дошел до конца коридора и остановился на пороге библиотеки.

Несколько колдунов, находившихся там, услышали мой голос и обернулись. Кажется Нордек, Балахир и кто-то еще. Долю секунды они смотрели на меня, а потом спешно потупили взгляды.

– Дейра? – переспросил Дарт. – Не знаю. Прикажите разыскать ее?

– Будь так любезен.

Я вошел в библиотеку. Глянул на тело Бэйзела, распростертое на каменном полу, и почувствовал дурноту, подкатившую к горлу. Я едва сдержался, чтобы не броситься к нему.

– Все вон! Пришлите сюда Лича!

– Я здесь, милорд, – ко мне шагнул лекарь, остальные благоразумно ушли.

Я присел подле отца и не смог сдержать слез. Только вчера я видел его, разговаривал с ним, а теперь он мертвый лежал посреди библиотеки. Глаза закрыты, лицо бледно, однако спокойно и даже будто умиротворенно. Моя ладонь легла ему на лоб, настолько холодный, что я содрогнулся. Я опустился в кресло и закрыл лицо руками.

– Нам надо осмотреть его, – через некоторое время заметил Лич.

Я взял себя в руки, и мы осторожно перевернули тело, с большим трудом раздели – Бэйзел уже окоченел. Но никаких ран не нашли, ни единой царапины. Я отвернулся, пытаясь заглушить боль утраты, но меня всего трясло. Лич опустил взор.

– Что вы думаете о случившемся, милорд? – спросил он.

– Он не ожидал смерти. С ним здесь находился кто-то, кому он доверял.

– В последнее время он никому не доверял, – заметил Лич. – Даже еще до того, как на совете отрылось о заговоре…

Я принялся внимательно рассматривать вино в бутыли и бокалы. Потом допил вино из отцовского бокала. Лич нахмурился, но ничего не сказал.

– Хорошее вино, – задумчиво произнес я. – И там нет яда.

Я взялся изучать второй бокал. На стекле так же остались едва заметные отпечатки губ.

– Либо он действительно распивал с кем-то очень близким вино, – заметил я. – Либо кто-то хочет, чтобы так оно и выглядело.

– Надо проверить кровь, милорд…

Я вынул кинжал и, вздохнув, сделал тонкий надрез на руке Бэйзела. В подставленный бокал полилась темная загустевшая кровь. Я перевязал рану платком и передал бокал лекарю. Лич несколько мгновений исследовал содержимое.

– Да, в крови яда нет, – согласился он. – В ней есть вино и… страх.

– Страх?

Я глянул на безмятежное лицо отца, и оно мне больше не показалось таковым.

– Может, не страх, но какое-то волнение, беспокойство. Но я боюсь гадать, что это на самом деле.

– Позаботься о нем.

– Да, милорд.

Я покинул библиотеку, прошел по-прежнему пустым коридорам. Когда я вошел в покои матери, она испуганно вскочила на ноги.

– Разве тебе есть, чего бояться? – поинтересовался я раздраженно и уселся в кресло.

– Никто не знает, что взбредет тебе в голову, – заметила Мерлинда.

– И это говоришь мне ты? Я стал таким непредсказуемым? – я нахмурился.

– Извини, я тоже на пределе… – она устало покачала головой. – С той самой минуты, как я нашла его, на меня смотрят, как… Они смотрели бы так на любого, кто обнаружил его…

– Так что же произошло?

Она сложила руки в замок и скромно потупила глаза.

– Вчера Дейра серьезно поссорилась с твоим отцом, а я поспешила воспользоваться случаем, решив попробовать восстановить с Бэйзелом прежние отношения. Ты ведь знаешь, что он любил пропадать в библиотеке и частенько проводил там ночи. Я и зашла к нему вчера и нашла его на полу. Ничего не трогала. Потом позвала Ретча, Дарта и остальных… Похоже, ты разочарован. Ты думал, что я видела, с кем он распивал вино?

– Надеялся узнать что-нибудь новое, – я поднялся.

– У тебя есть какие-нибудь подозрения насчет кого-то? – спросила она.

– Кроме Дейры… – я покачал головой, на миг задержавшись на пороге. – Я еще зайду чуть позже, так что никуда не исчезай.

– А что насчет погребения?

– Займись этим сама, – я отвернулся и зашагал прочь.

Меня догнал Дарт.

– Вас ждут на Совете, Милорд, – сообщил он.

– На Совете? Кто приказал созвать его?

– Кажется, Нордек. В последние часы он распоряжался как главный.

– Нордек? Не Ретч? Ведь это он всегда заменял отца в каких-то случаях.

– Ретч сейчас не пользуется особым уважением у колдунов.

– Из-за чего же?

– Ходили слухи, что два года назад его, едва живого, вытащили из горящей библиотеки, а последний, кто покидал ее до этого, – это вы, милорд.

Я лишь хмыкнул. Слухи, многократно преувеличенные, сделали плохое дело для Ретча. Мы вошли в зал совещаний. Почти все собрались и что-то весьма оживленно обсуждали. Говор стал глуше, когда я вошел, однако кое-кто сделал вид, что даже не заметил моего появления. Я знал прекрасный способ, как привлечь к себе внимание. Рядом с креслом отца с правой стороны пустовало три места – мое, Ретча и матери, а слева пустовало кресло Дейры. Бихест встретил меня злой насмешкой, которая исчезла, когда я сел туда, куда никто бы сесть не посмел. В тот же миг, когда я занял место отца, воцарилась мертвая тишина, и лица присутствующих все до одного обратились ко мне.

– Не слишком ли ты торопишься, Тэрсел? – осведомился Нордек.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты еще не прошел обряд посвящения, чтобы занимать место нашего повелителя, – с расстановкой произнес он, сохраняя изумительное самообладание.

– Ты так говоришь об этом, словно вопрос наследования вдруг стал открытым, – заметил я.

Бихест вскочил, как ужаленный, но он не успел ничего сказать.

– Сядь, Бихест! – на плечи брата легли руки и почти силой усадили его, и я встретился сине-ледяными глазами только что вошедшего Ретча.

Ретч быстро что-то шепнул братцу на ухо и опустился на свое место.

– Впрочем, был бы рад, если бы смог сидеть на своем месте, – продолжил я. – А здесь бы по-прежнему находился Бэйзел. Думаю, все вы согласны с этим?

Не многие осмелились смотреть на меня, когда я произносил это. Ретч наблюдал с несколько отстраненным интересом, чуть склонив голову набок. Нордек все так же холодно-спокойно, правда по его лбу скользнула морщинка. Дарт тут же уставился в пол, едва наши взгляды встретились. Бихест, отвернувшись от меня, взирал на Балахира, словно ожидал от него чего-то.

– Разумеется. Однако ты слишком долго отсутствовал в обители, и, боюсь, мало знаешь о последних событиях… Поэтому, думаю, ты не будешь против, если сегодня совет возглавлю я.

– А какие именно события из последних ты имеешь ввиду, Нордек?

– Смерть Бэйзела…

– А ты знаешь об этом больше меня? – деланно изумился я, а он, не сдержавшись на этот раз, побелел.

– Не думаю, что больше, – процедил он сквозь зубы. – Но надеюсь узнать. Последнее время обстановка в отношениях со светлыми колдунами складывалась весьма неблагоприятная. И, возможно, это имеет к позавчерашним событиям какое-то отношение.

Он глянул на меня. Но я подпер подбородок рукой, приготовившись слушать, что он изложит по этому поводу.

– Как бы Лайтфел не уверял, что ему нужен мир, светлым бы оказалось на руку, если бы Бэйзел перестал занимать трон…

Я не смог сдержать смешка.

– Что я такого смешного сказал, Тэрсел?

– Извини, ты не находишь, что валить смерть Бэйзела или хотя бы подозревать в ней светлых колдунов несколько нелогично? Трон не останется пустовать. И даже не особо важно, окажется ли наследник слабее, – я глянул на Бихеста. – или сильнее предыдущего правителя – это не повлияет на общую расстановку сил. Лайтфел никогда не пойдет на нарушение мира.

– Да откуда ты знаешь, что и как думает Лайтфел? – не выдержал Нордек.

– Иначе давно бы шла война, – вымолвил я и, поднявшись, направился к нему – мне чрезвычайно надоело их лицемерие. – Может, стоит напомнить, что нас меньше, чем светлых колдунов? Что в последнюю войну мы потеряли больше в два раза! И если Лайтфел захочет, он раздавит нас. Положит половину своих, но и нас не останется. Не понимаю вашего стремления к конфликту. Что за тактика? Устраивать мелкие стычки и постоянно изменять условия мирного договора с какими-то мизерными поправками? Словно шакал по кусочкам отрывает от раненой жертвы. Как бы не подавиться каким-нибудь куском побольше. К чему эти игры со огнем?

Я остановился напротив Нордека. Он побледнел, на лице, как и у других, застыло удивление – все помнили, что я вроде никогда особо не интересовался ни историей, ни тем более политикой. Но возражать никто не стал. Я вернулся за главное кресло. Они ненадолго замолчали.

– Если здесь не причастны светлые колдуны, – вновь заговорил Нордек. – Значит только кто-то из своих.

Я не стал иронизировать над его логикой и стал ждать дальнейших рассуждений, но их не последовало.

– Ну и?…

– Не так уж и много вариантов, – заметил Нордек, и все как один воззрились на меня.

– Ладно, – протянул я. – А если исключить вариант, который так устраивает всех, других не найдется?

Я в свою очередь посмотрел на младшего брата. Бихест начал закипать, но дернулся и плотно сжал губы – похоже, Ретч наступил ему на ногу под столом.

– Где Дейра? – произнес я жестко.

– Никто ее здесь не видел со вчерашнего дня, – подал голос Ретч.

– И никто не знает, где она?

– Нет, – на этот раз изволил ответить Бихест. – Она часто отлучалась без предупреждения.

Разговор опять зашел в тупик.

– А если предположить, что верен первый вариант? – полюбопытствовал Нордек, прищурив глаза.

– Тогда бы и тебя сейчас здесь тоже не было, – хмуро отозвался я.

Нордек удивленно моргнул, не зная, воспринимать ли мои слова, как угрозу.

– Кстати, о наследовании, – это подал голос Балахир. – Может, вопрос о нем и решенный, но ты забываешь об обычае, который позволяет испытать будущего правителя, достоин ли он занимать главное место среди нас.

– Ты сам ничего не забываешь, Балахир? – заметил Нордек, нахмурившись.

– Ты о гипномагии? – Балахир усмехнулся. – Мы же не во сне собираемся испытывать его.

Судя по начавшимся переглядываниям, идея Балахира не так уж не понравилась остальным. Только Ретч фыркнул и процедил себе под нос проклятие.

– Что, Ретч, ты спасовал? – Балахир продолжал усмехаться. – Хотя, я слышал, ты уже давно пас…

– Ты сам-то не нарвись, – Ретч бросил на него злой взгляд. – Или ты нас тут за дураков считаешь? Кто займет главное место в Совете, если Тэрсел провалит испытание?

– Кто-то из нас, самый достойный… – Балахир улыбнулся. – Итак, предлагаю проголосовать.

Так вот откуда ветер дует… Почти все подняли руки. Ретч внимательно посмотрел на меня. Я же оставался спокоен, пусть устраивают испытание, так, может, даже и лучше. И Ретч последним поднял руку.

– Думаю, не стоит откладывать испытание назавтра, – заметил Балахир. – Лучше сейчас отправиться на арену…

В зал зашла Мерлинда, объявила, что вечером начнется церемония прощания с Бэйзелом, и села на свое место.

– Что я пропустила? – тихо спросила она у меня.

– Они хотят, чтобы я прошел испытание…

Она побледнела и обернулась к Совету.

– Нордек! Еще и двух дней не прошло, как Тэрсел получил серьезную рану… Как вы можете…

– Тэрсел, заметь, не возражал, – отозвался Нордек. Он по-прежнему продолжал хмуриться, словно его обуревали какие-то сомнения. – Пойдемте…

Колдуны поднялись и направились к дверям. Мерлинда посмотрела на меня.

– Вот уж не думал, что придется сидеть в этом кресле, – ответил я на ее немой вопрос. – Никогда не хотел и сейчас не хочу…

– Но нужно, – твердо произнесла она. – Иначе будут нарушены правила, произойдет раскол…

– Он и так произойдет, – я устало поднялся. – Я-то думал, что больше всех досаждаю Нордеку. Но Балахир, оказывается, тоже имеет на меня зуб…

– Тэрсел, это безрассудство… – ее голос вдруг стал едва слышен, да и в глазах отразилась обреченность.

Я покачал головой.

– Испытание, это не то, чего следует страшиться. Больше всего меня беспокоит непонятная смерть отца.

– Что ты думаешь о ее причинах?

– Не знаю. Физически он был абсолютно здоров, никаких следов насильственной смерти или отравления… Да и магия тоже оставляет следы… Я ничего не понимаю. Хотя с Дейрой я все-таки потолковал бы. И с Бихестом. Без свидетелей разумеется.

– Будь с ними поосторожнее.

Мы последовали вслед за остальными в подземелье. Что-то слишком часто последнее время я оказывался там. Итак, испытание. Тот, кто претендовал на трон, должен быть достаточно универсальным в магии. А потому – лучше любого другого члена совета или хотя бы на равных. Мы спустились к арене. Колдовской Совет стоял на круглой площадке о чем-то договариваясь, вероятно, об очередности. А места вокруг арены заполнялись остальными колдунами обители, которых закон обязывал присутствовать при испытании и видеть, что все проходит по древним правилам. Наконец, они пришли к соглашению. Первым передо мной остался стоять Ретч. Он улыбнулся одним уголком губ. Потом начал… Крошечные песчинки на арене закрутились. А через миг, когда ветер набрал силу, с протяжным воем к самому верху пещеры поднялся столб смерча. А потом воронка медленно поползла ко мне. Ретч шагнул прочь к остальным, предоставляя мне дальше управлять его творением. Я подхватил смерч, заставил воронку оторваться от земли и вытянуться столб горизонтально. А потом эта вращающаяся туча песка со скоростью молнии метнулась в группу, куда только что отступил Ретч. Я успел заметить на лицах изумление, прежде чем песчаный шар неожиданно изменил направление и обрушился перед их ногами. Колдуны исчезли в облаке пыли. Многие громко закашлялись. По рядам прокатился сначала вздох, когда зрителям показалась, что песок сметет весь колдовской Совет, а потом плеснули смешки, когда облако рассеялось. Перепачкавшийся колдовской Совет – что может оказаться нелепее? С перекошенным от злобы лицом ко мне шагнул Нордек.

– Тебе смешно, Тэрсел? – прошипел он.

– Более чем, – я и не подумал усмехнуться. – А ты думал, что все пройдет чинно и официально?

– Сейчас тебе скучно не покажется, – зло посулил он.

Нордек был лучшим, кто владел материальной магией. По его жесту из воздуха возникли стрелы, которые понеслись ко мне. Я однажды подобные стрелы уже отражал, выпущенные в Шэда, после неудачной встречи с отцом. Вот, значит, кто хотел прикончить моего коня… Стрелы изменили траекторию, взвились вверх, и, описав круг, обрушились на Нордека. Каждая, просвистев всего на расстоянии пальца от него, воткнулась в землю, и колдун оказался окружен своего рода частоколом. Потом каждое древко вытянулось выше колдуна, и все они сомкнулись над его головой. Нордек оказался в клетке. Он попытался выбраться из нее, но все его попытки были тщетны. Я наблюдал пару минут за его мучениями, потом легко повел рукой, и клетка испарилась. Нордек, еще более хмурый, чем прежде, отступил. Следующим ко мне вышел Дарт тоже с материальной магией. Он являлся охранником отца, поэтому я сразу догадался, что меня ожидает. Сначала в меня метнулись дротики, не долетевшие до меня и осыпавшиеся на пол. Потом острые иглы, тонкие и почти невидимые. Они просто исчезли. Пришла моя очередь.

– Чего ты медлишь? – крикнул Дарт.

– Вовсе нет, обернись.

Он еще недоверчиво покосился и увидел, что рядом с его шеей замер тонкий стилет с достаточно тяжелой рукояткой. Стоило мне отпустить его, и он под силой собственной тяжести пропорол бы горло. Дарт, сглотнув, взял стилет и, повернувшись, пошел прочь. Оставался только один колдун, желающий проверить меня на деле. Остальные маги могли не участвовать в испытании – их магия не предназначалась для поединков. Балахир подошел ко мне и протянул повязку. На его губах играла насмешка. Я нахмурился. Вот это мне действительно не нравилось. Мы оба завязали себе глаза. Балахир неслышно чуть попятился, обходя слева. Наверное, он не думал, что мне это знакомо. Он был единственным магом в обители, кто владел магией присутствия. По крайней мере, все так думали. Я резко отпрыгнул, когда он неожиданно выхватил меч и нанес удар. Воздух сотряс возмущенный хор голосов.

– Балахир! – Нордек повысил голос, едва не утонувший за всеми остальными. – Не забывай, мы здесь не для того, чтобы пытаться убить!

Его слова немного запоздали, потому что через миг уже мой меч лежал на шее Балахира. По коже текла кровь – еще немного и я бы перерезал ему артерию, если бы не удержался от искушения.

– Захотел сидеть на отцовском месте, Балахир? – прошептал я ему на ухо. – Надо лучше знать своих врагов… Или ты думал, что я не заметил, как ты натаскивал Бихеста? Мой глупый братец даже не понял почему. От него гораздо легче избавиться, чем от меня, займи он главное кресло в Совете, не правда ли?

Балахир боялся шевельнуться и не мог сглотнуть – всерубящий меч мигом бы оставил его без головы. Я снял с себя и с него повязки. В его взгляде застыли настороженность и непонимание. Я отступил и отвел меч.

– Что ж, в следующий раз я буду готов к тому, что ты, оказывается, знаешь магию присутствия, – тихо заметил он. – Хотелось бы знать откуда…

– Оттуда же, где ты ее изучал.

– Тебя научил Ментепер? – на лице Балахира отразилось недоверие.

– В следующий раз, Балахир, как бы ты не обжегся еще сильнее, – предупредил я и посмотрел за его спину – к нам шли остальные.

– Что ж, – Нордек остановился передо мной. – Мы признаем, что ты прошел испытание, что ты… достоин занимать место своего отца.

Тон, с которым он произнес «достоин», вряд ли соответствовал значению этого слова. Колдуны принялись расходиться. Я же задержал Бихеста, бледного от злости и досады, что первенство так и осталось за мной.

– Останься, мне нужно побеседовать с тобой.

– Нам не о чем разговаривать.

– Я так не думаю. Последние события, наоборот, располагают к этому.

– Тебе, конечно, легче, да и выгодней, чтобы виноватым оказался я, – заметил он. – Но я не имею к смерти отца никакого отношения.

– Действительно, после того заговора, в это вериться с трудом.

– Бэйзел простил меня и мать, – его рука легла на рукоять меча, и он медленно потащил его из ножен.

– И что? Вы сразу превратились в паинек, за один день? – я сделал вид, что не обратил внимания на его действия, даром, что мы остались на арене одни.

– Ты дурак, Тэрсел, – он ткнул в мою сторону мечом. – Если бы ты разбирался в политике, ты бы сам устранил Бэйзела.

– Вот как? Ну, так просвети меня.

– Только после того, как ты положишь меня на лопатки.

– Что?

Бихест сделал широкий замах мечом, и тот издал протяжный свистящий звук, описав сверкающий круг.

– Ты изуродовал мою руку, но я не стал драться хуже. В магии ты бесспорно лучше меня, ну, а если отбросить колдовские штучки?

– Что ты хочешь доказать? – поинтересовался я. – Желаешь хоть в чем-то превосходить меня? А если ты ошибаешься?

– Давай проверим. Только все по честному – твой меч должен оставаться обычным мечом.

– Значит, ты ничего не скажешь мне до того, как?

– Да, – он занял позицию. – Давай, брат!

Я стоял, раздумывая. Мне вовсе не хотелось ввязываться в драку, да еще и без свидетелей. И тут, словно в ответ на мои сомнения, к нам из тьмы вышел Ретч. Интересно, за кем он следил, за мной или за братом?

– Убери меч, Бихест, – холодно произнес он.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне что делать? Пекись лучше о своем воспитаннике! Хотя, я слышал, он в благодарность едва не поджарил тебя! Ученик превзошел своего учителя…

Он зло рассмеялся. Но Ретч проглотил оскорбление.

– Убери меч! – повторил он. – Ты не видел его здесь несколько дней назад…

– Здесь? Ты хочешь сказать на Арене?!

Похоже, до сих пор ему никто не рассказал о том происшествии.

– Твой старший брат убил Визониана. Мечом. По всем правилам…

– Визониана? – Бихест пораженно смотрел на Ретча. – Советника Лайтфела? Владеющего огненным клинком?

– Расспроси об этом Балахира, если не веришь мне.

Я встретился с взглядом брата, в котором застыла настороженность.

– Оставь нас, Ретч, – произнес я, не глядя на него. – Нам с Бихестом надо кое о чем потолковать.

Ретч какое-то мгновенье колебался, но потом все же ушел.

– Тебе есть, что мне поведать. А у нас осталось мало времени до начала погребения.

– Ты сам все знаешь, – буркнул он.

– Что именно?

– Они не желают видеть тебя наследником и не хотят дальнейшего перемирия со светлыми колдунами. Хотя они и признали тебя сейчас…

– Да уж, нового я действительно услышал мало.

– Что бы ты не думал о мелких конфликтах и применяемой тактике, но за те два года под наше покровительство перешли три города на юго-востоке. Достаточно больших города.

– И что дальше? Кто-нибудь мне сможет объяснить зачем нам это?

– Как зачем?! – Бихест уставился на меня как на идиота. – Это увеличивает наше влияние на материке. Это власть!

Я глухо рассмеялся и шагнул к нему с таким взглядом, что он невольно отшатнулся.

– Да что ты знаешь о власти?! Ты думаешь, что если на твоей груди окажется знак повелителя нашего народа, и все склонят перед тобой головы, то ты будешь следовать только лишь своим желаниям?

Бихест нахмурился, пытаясь понять, к чему я веду, но решил особо не забивать себе голову, так как стал рассказывать о другом.

– Есть еще кое-что, о недавних событиях – на лицо его легла насмешка. – В ту ночь это я находился с Бэйзелом в библиотеке. Но ни о чем серьезном мы не говорили. Он интересовался моей учебой – это чуть ли не впервые за столько-то лет! Советовал мне уделять занятиям больше времени и все в таком духе. После этого я ушел и едва не столкнулся в коридоре с твоей матерью – успел вовремя свернуть в соседний проход.

Я смотрел на него пораженный.

– Прошло не больше двух минут после того, как я ушел от отца, прежде чем она вошла к нему. Две минуты, Тэрсел.

Его слова озадачили меня. Все становилось еще более запутанным.

– Две минуты? Что могло произойти за две минуты? На его теле нет следов от ран, нет и следа магии.

– А не думаешь, что это она его… – едко подметил он.

– Это исключено.

– Ты так считаешь? – он расхохотался. – Когда-то Бэйзел убил в поединке за власть предыдущего правителя. И Мерлинда и Ретч вполне могли отомстить за смерть своего отца… Почему-то только об этом никто не вспоминает…

– Очень занятная версия – отложенная на двадцать с лишним лет месть… Придумай что-нибудь более правдоподобное.

– К тому же Мерлинда очень ревновала Бэйзела к моей матери, а уж после того, как он простил Дейру… По-моему, звучит весьма правдоподобно.

– В таком случае, она однозначно избавилась бы от Дейры.

– Наверное. Тогда мы опять оказались в тупике. Увидимся на погребении.

Итак, наступил час похорон. Все колдуны собрались в усыпальнице. Она находилась с северной стороны обители и представляла собой просторный с высокими сводами зал и тонкими, как темные свечи, колонами, теряющимися во тьме под потолком. В усыпальнице всегда царил мрак, даже днем. Лишь через небольшую дверь проникала узкая полоска света. Факелы горели еле-еле в густом застоявшемся воздухе. Я не совсем понимал, зачем построили столь огромное сооружение – внутри находилось всего десять могил. Тут можно было бы хоронить всех колдунов, но усыпальница предназначалась только для повелителей. Тело Бэйзела торжественно уложили в каменную гробницу. Второе погребение за последние два дня. И от того лица колдунов еще более мрачные. Все молча прощаются с ним. Я задумался, глядя на белое лицо отца, и очнулся, когда заметил какое-то странное движение напротив. С другой стороны гробницы стоял Бихеста, а рядом с ним – весь Совет. Там же появилась и Дейра. Она что-то нашептывала брату, но он, нахмурившись, отвернулся от нее. Пальцы моей матери едва тронули мое плечо.

– Тэрсел, – прошептала она, и голос ее испуганно дрожал. – Они ведь признали тебя…

Испытание испытанием, как и наследование, но когда-то Совет вынес решение, касающееся моей жизни. Испытание еще больше уверило большинство, что я по-прежнему – и даже более – опасен для Совета. Кто из них, интересно, посмеет преступить закон?

– Не беспокойся…

– Их слишком много… даже для тебя.

Я промолчал. Церемония продолжалась. Во главе гробницы встала Дейра, последняя повелительница, пропев над Бэйзелом слова прощания. В руках ее тускло блеснул, отразив багровый свет факелов, амулет власти, носимый всеми повелителями темных колдунов – черный, обсидиановый кулон на тонкой серебряной цепочке, оправленный в сеть созвездия Судьбы, в центре которого матово блестел обращенный рожками вниз месяц. Я невольно вздрогнул, когда увидел амулет. Развязка приближалась.

– Сейчас она посмеет одеть его на Бихеста, – прошептала моя мать.

Но к всеобщему изумлению Дейра шагнула в другую сторону и застыла напротив меня, протягивая амулет власти. На стороне Совета пронесся возмущенный ропот. Я же, удивленный, встретился с ней взглядом.

– Все знают закон – наследование предается старшему! – провозгласила она.

Я чуть склонил голову, и она надела мне амулет на шею, а затем встала рядом, наблюдая за реакцией остальных.

– Поразительно, что ты вдруг стала почитать закон, – тихо заметил я.

– Тогда тебя удовлетворит другой ответ, что я всегда на стороне сильнейшего?

– Даже так? – я оскалился в усмешке. – А количество колдунов из Совета на противоположной стороне тебя не смущает? И то, что все они стоят за спиной твоего сына?

– Я с ним еще разберусь… глупый мальчишка… А почему бы тебе не привлечь кого-нибудь из них на свою сторону?

– Что-то нет особого желания, хотя…

Только один из них по-прежнему вызывал мое уважение.

– Что ты делаешь там, Ретч? – поинтересовался я самым обыденным тоном. – Ты ведь всегда был правой рукой отца. Почему ты теперь стоишь по левую руку от него?

Как только я заговорил, мигом ощутилась нарастающая напряженность. Ретч внимательно посмотрел на меня, а я одним быстрым кивком указал ему место по правую руку от себя. Он несколько колебался, а потом на миг закрыл глаза, словно перед прыжком в омут, и уже решительно шагнул ко мне, встав рядом. Я даже не взглянул на него и обратил свое внимание на остальных. И тут ко мне шагнул тот, от которого я этого не ожидал. Рядом с Ретчем встал Нордек. На лице Бихеста отразилось изумление. Я же сделал вид, что ничего необычного не произошло. Еще четверо шагнули вслед за Нордеком – Лич, Тиквит, Фотивир, Вард. За спиной Бихеста остался стоять пять колдунов Совета, хмурые, явно не ожидавшие, что кто-то все же окажется на моей стороне. Однако на этом перемещения окончились.

– Все еще желаешь идти против закона? – спросил я брата.

– Да. И я постараюсь занять место своего отца.

– Вы осознаете, что делаете? – я глянул за его спину. – Вы развяжете междоусобную войну. Еще не поздно одуматься, тем более что преимущество на нашей стороне.

– Пусть так, – отозвался Балахир. – Хотя двух женщин я преимуществом не считал бы.

– Как-нибудь я тебя разуверю, Балахир, – недобро пообещала Мерлинда.

Они развернулись и вышли. Остальные колдуны, видя произошедший раскол, заволновались, и я увидел, что какая-то их часть все же последовала за ушедшими. Гробницу закрыли массивной базальтовой плитой. Оставшиеся произнесли клятву верности, преклонив передо мной колени и опустив головы. После этого все разошлись. Остались только члены совета. Я посмотрел на Ретча, и он ответил на мой немой вопрос.

– Мы ведь не слишком мирно расстались в последний раз.

– А мне кажется, что, наоборот, мы разошлись довольно дружелюбно.

– О, да! После того, как ты вышел из библиотеки, книги, которыми ты засыпал меня, вновь загорелись.

– Разве я не предупреждал о возможности пожара? К тому же, я попросил твоих слуг помочь тебе. Разве они не явились вовремя?

– Явились, милорд, – Ретч склонил голову.

Я перевел взгляд на Нордека.

– Я не собираюсь оставлять свое место в Совете и покидать обитель. И нарушать закон.

– Чего хотят те, кто стоит за спиной Бихеста?

– Справедливости.

Я удивился:

– Какой справедливости?

– Они считают, что вы виновны в смерти Бэйзела. Да и всех их желания нацелены на войну со светлыми колдунами. Настроены они решительно, и, если дойдет до сражения, битва будет жестокой.

– Да… – я нахмурился. – А с чего ты вдруг пересмотрел свою точку зрения?

– Из-за твоих слов, прозвучавших на совете, насчет меня… Я не предал бы им никакого значения, расценил лишь как очередную игру. Но от того, как ты их произнес, меня пробрало до самых костей. Ты действительно не преувеличивал и точно знал цену своим словам… – он помрачнел. – Я же всегда считал сорванцом, недотрогой, обладающим опасным даром и не умеющим управлять им, как и другой магией. И вдруг понял, что просто пропустил момент, когда ты повзрослел… когда ты в совершенстве овладел искусством магии, – он нервно облизнул губы. – Мне следовало это понять еще четыре дня назад на арене, но я настолько привык считать тебя трусливым… недомерком, что даже пораженный твоей победой над Визонианом, я отказывался верить своим глазам.

– Что же ты думаешь теперь?

– У меня еще не сложилось целостное впечатление, но я уверен, что ты разбираешься в политике и достоин занимать главное место в Совете.

Пока я изучал Нордека, он с трудом удерживался, чтобы не отвести взгляд, но в его словах не чувствовалось лести, а в его лице не было лжи.

– Ладно, – я понизил голос и чуть склонился к нему. – Но запомни одно. Ты можешь спорить со мной в Совете, настаивать на своем мнении, выказывать недовольство, но если ты предашь меня… Я – не Бэйзел, я не прощаю, как он… и вам всем об этом прекрасно известно. Тебе придется быть верным мне до конца, Нордек…

Я говорил тихо, но достаточно для того, чтобы стоящие рядом с нами остатки колдовского совета расслышали все до последнего слова.

Нордек уставился на меня, а потом согласно склонил голову. Ретч наблюдал за нами, привычно чуть сощурив глаза и несколько отстранено. Где-то в глубине ледяной синевы его взора затаилась искорка насмешки – он недолюбливал Нордека из-за того, что он постоянно спорил с Бэйзелом и постоянно заставлял того идти на какие-то уступки Совету. Только последнему требованию Бэйзел долго не уступал… Лет пять Нордек настаивал на том, что я слишком опасен. А я слишком долго воспринимал это как нечто несерьезное и недостойное внимания. И, тем не менее, мы оказались на одной стороне. Мы вышли из усыпальницы. Я отпустил всех, сказав Дейре, чтобы она зашла ко мне чуть позже. Со мной остался стоять Ретч.

– Ты так и собираешься жить в своей комнатенке? – полюбопытствовал он. – Не самое достойное место для нашего повелителя.

– Там вид из окна более привлекательный.

Ретч хмыкнул.

– Да уж, не вид на серые стены крепости, как из покоев дворца. Если ты останешься там, значит мне стоит перебраться поближе. Там есть рядом комнаты?

– Внизу, в основном заваленные книгами. Но тебе не обязательно туда перебираться.

– Обязательно, – в голосе Ретча послышался холодок. – Даже если ты и лучше меня в магии ветра. Или ты и магией огня овладеть успел?

– Ну, свечку зажечь смогу. Пойдем.

Мы поднялись наверх башни и остановились у комнаты, располагавшейся под моей. Она и в самом деле оказалась вся завалена книгами. Мы спустились на один этаж ниже. Там тоже оказалась заброшенная захламленная комната. Я прикинул, что пожалуй весь хлам сверху в ней уместиться и занялся левитированием. Ретч с интересом следил за проносящимися мимо него запыленными томами и скоро оказался в совершенно пустой комнате. Я шагнул к окну.

– Знаешь, почему я поселился здесь? – поинтересовался я.

– Почему?

– Подойди сюда, тогда поймешь.

Ретч двинулся к окну и, не дойдя шага два, замер пораженный. Я улыбнулся.

– Охранная завеса проходит по периметру всей обители. Из-за нее нельзя открыть проход и переместиться, к примеру, во дворец. Но когда-то произошло небольшое землетрясение, и скала под замком немного сдвинулась к северо-востоку. И если перейти границу завесы, то можно открыть проход и незаметно исчезнуть отсюда.

– Но… ты думаешь, что здесь безопаснее? К тому же ведь кто-то может знать о сдвиге защитной завесы. Возможно такие бреши есть около других стен.

– Есть еще у западной стены и в западной башне, но они настолько ничтожные, что едва ли толще ногтя.

Пока Ретч устраивался в своем новом жилище, я поднялся к себе в комнату и опустился в кресло – день выдался тяжелый. Дверь осталась открытой и с лестничного пролета доносились распоряжения Ретча – слуги тащили наверх мебель – тратить силы на колдовской способ доставки никто не желал. Потом я ощутил, как на пороге возникла Дейра, и обернулся. Она зашла внутрь, окинув взглядом комнату, и застыла в трех шагах от меня.

– Я должен что-то спрашивать? – поинтересовался я.

Она чуть передернула плечами.

– Я могу рассказывать долго. Что именно тебя интересует?

– Ты вчера вечером отлучилась, по крайней мере так мне сообщили.

– Действительно. После разоблачения мои отношения с Бэйзелом ухудшились. Он простил меня. Точнее сказал, что простил. Но продолжал донимать меня разговорами и вопросами о причинах, побудивших меня пойти против него. В итоге мы поссорились, как мне показалось, окончательно. Я переместилась из обители в один из наших замков, чтобы немного развеяться, так что новость о его гибели и меня застала врасплох. Да и вряд ли кто-то ожидал ее. У меня нет никаких версий, кому могло это понадобиться.

– Кроме тебя и тех, кто был с тобой заодно.

– Да, – откровенно произнесла она. – Я желала сместить Бэйзела на троне или хотя бы изменить его политику, но не знаю других, кто желал того же, и не был со мной заодно.

– То есть, ты не допускаешь, что никто из них без твоего ведома мог бы что-либо учинить?

– Это исключено.

– Я рад, что у тебя все оказались под контролем.

– Это не смешно, Тэрсел… милорд.

– Я и не думаю смеяться. Что ты думаешь насчет Нордека?

– Нас объединяла общая политика, но он действительно не отступил бы от закона. Поэтому, тогда я никогда не предпринимала попыток привлечь на свою сторону. Ты знаешь, что он не участвовал в заговоре. Он имел влияние на Бэйзела, и это вполне его устраивало, хотя они постоянно спорили по каким-то вопросам.

– А что насчет Бихеста?

Она нахмурилась, но выдержала мой взгляд.

– Нет.

– Почему? Он уже не слушает тебя.

Она усмехнулась.

– Ты действительно считаешь, что он способен это совершить? С его-то способностями?

Я поморщился.

– А как тогда Балахир?

– Он неплохо помогал мне в свое время…

– Он подчинил Бихеста себе, если ты не заметила, и использует в своих целях. Твой «помощник», удайся ваш заговор, тут же избавился и от вас обоих.

– Балахир?! – на губы Дейры легло одновременно недоверие и презрение. – Этот выскочка?

Она засмеялась.

– Никогда не замечала, что он настолько амбициозен…

– Значит, ты плохо за ним приглядывала. Почему, кстати, выскочка? Разве он не достоин занимать место в колдовском Совете?

– Ему просто повезло, что он единственный владеет магией присутствия, – Дейра чуть призадумалась. – Безродный никогда бы не пролез в Совет…

– Безродный?

– Его мать ничтожество, а кто его отец, никто не знает, даже он сам… Тебе бы следовало убить его на арене во время испытания. Даже Нордек бы тебя не упрекнул.

– Ты видела? – полюбопытствовал я.

– Да, я наблюдала за испытанием. Я же сказала, что всегда на стороне сильнейшего, – она улыбнулась.

Улыбка змеи. Сколько тех, кто остался на моей стороне и кому я действительно бы мог доверять?

– Может, действительно, стоило убить его. Но тогда бы я не узнал чего-нибудь важного. А в том, что он что-то скрывает, я не сомневаюсь…

– Ты думаешь, Балахир замешан в смерти Бэйзела? А ты полностью уверен, что это не дело светлых?

– Лайтфел не больше остальных желал видеть меня на месте Бэйзела. Если тебе станет что-то известно про Балахира, сообщи мне.

Я сделал знак, что она может идти. Едва она удалилась, как в комнату зашел несколько запыхавшийся Нордек.

– От Лайтфела Бэйзелу, – он протянул мне конверт. – Я не оповестил посланника о смене правителя – думаю, что лучше светлым пока об этом не знать.

Я кивнул и разорвал конверт. На листе оказалось несколько строк о необходимости скорейшей встречи.

– Назначает срочную встречу на завтрашний полдень в Мидле, – произнес я и скривился.

– Срочную? Хотелось бы знать, в честь чего.

– Догадываюсь из-за чего, – буркнул я и оставил Нордека без объяснений. – Скажи посланнику, что встреча состоится в назначенное время.

Нордек кивнул и исчез в глубине лестничного пролета. Я вышел на лестницу и глянул вниз.

– Ретч! Ты там устроился?

– Почти, – он улыбнулся снизу. – Знаешь, мне тоже по душе вид из окна.

На следующий день я взял только Ретча на встречу с Лайтфелом. Светлые колдуны на входе в зал совещаний в городском совете преградили путь.

– У нас назначена встреча, – проговорил я.

– Повелитель должен встретиться с Бэйзелом, но не с тобой, – заметил один из них.

Я распахнул куртку, где вместо моего ястребка сверкнул амулет Повелителя темной обители. Охранники вытаращили глаза, но не посмели больше возражать и распахнули двери. На лице Лайтфела, ожидающего за чтением книги, отразилось то же изумление.

– Что произошло с Бэйзелом? – спросил он.

– Ты задаешь глупый вопрос.

– Он умер? Отчего?

– Мы этого еще не выяснили, – я помрачнел. – Ты хотел встретиться с отцом. Для чего?

– Не думаю, что следует обсуждать это с тобой, – Лайтфел пристально посмотрел на меня. – Заявился сюда без охраны? Ты все такой же безрассудный…

– До сих пор мое безрассудство вредило другим, но никак не мне.

– Твоя правда, – Лайтфел покачал головой. – Собственно, я хотел побеседовать с Бэйзелом о тебе.

– Обо мне?

– О тебе и Авориэн.

Краем глаза я заметил удивление, отразившееся на лице Ретча.

– Так ты будешь разговаривать со мной, или мне стоит развернуться и уйти?

– Останься. К тому же, если у вас в обители сменился властитель, мы должны заключить новый договор о мире. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мы сели за стол совещаний. Лайтфел расщедрился и приказал подать нам обед. Да и вел он себя удивительно сдержано.

– Так о чем ты хотел поговорить? – поинтересовался я.

– Это только мои догадки, – Лайтфел перешел на светлое наречие, полгая, что Ретч не должен понимать его. – Какое-то время мне казалось, что дочь увлеклась тобой. Однако, не заострял на этом внимание, думая, что это невозможно, хотя она чересчур интересовалась тобой с самого детства, с того дня, когда Бэйзел впервые привез тебя на нашу встречу. Возможно, помогая ей сбежать в первый раз, ты делал это не только из-за своих друзей? Именно это я и хотел попросить выяснить Бэйзела.

– И ты надеялся, что он тебе что-то расскажет?

– Это было бы и в его интересах тоже.

Я, не понимая, смотрел на него.

– Если бы ваши отношения зашли слишком далеко… у вас могут появиться дети…

Я промолчал, начиная понимать, чего на самом деле так боялся Лайтфел.

– Ты теперь занял трон. Если бы у Авориэн появился бы ребенок, ты бы сделал его своим наследником?

– Знаешь, до того, как ты спросил, мне подобное даже в голову не приходило.

– Так вот, – продолжил Лайтфел. – Я вовсе не желаю, чтобы у нее появился от тебя ребенок. Мне нужен наследник со светлой кровью и без плохой наследственности.

– Почему тебе нужен ребенок от Авориэн? – полюбопытствовал я с поддевкой. – Разве ты сам не в состоянии заиметь наследника?

– Такому распущенному ублюдку, как ты, этого не понять. Я любил только ее мать, и после того, как она умерла, мне не интересна ни одна женщина.

– Даже ради наследника? – я с силой наступил на ногу Ретча, который хотел возмутиться насчет оскорбления, и он, вздохнув, вновь занялся едой.

– Повторюсь – тебе этого не понять, – на лице Лайтфела промелькнуло презрение. – Так как же?

– Ничего нет и не было, – с расстановкой произнес я, выдержав его пристальный взгляд.

– Вот и замечательно. Тогда ты не против, если я немного подстрахуюсь и включу дополнительное условие в мирный договор. Совсем крошечный пункт, что ты ближе чем на пару футов не приблизишься к моей дочери.

Я разозлился, но сдержал себя. В зале повисло напряженное молчание. Ретч даже жевать перестал и в итоге поперхнулся. Я хлопнул его пару раз по спине и вновь взглянул на Лайтфела.

– Ты очень рискуешь. Ты ведь очень боишься, что начнется война, и, тем не менее, смеешь добавлять позорный для меня пункт?

– Думаю, ты окажешься достаточно умен, чтобы принять мое предложение. Тебе ведь, как и мне, не нужна война. У тебя теперь есть ответственность перед своими поданными.

Я опустил взор.

– Должен кое-что тебе сообщить. Эти самые подданные, может, чуть меньше половины, решили встать на сторону Бихеста и затеять войну за главное место в Совете.

Лайтфел изумился, в глазах его засветилась насмешка, но тут же исчезла.

– Что-то тебя это не очень волнует, – заметил он.

– А почему меня это должно волновать? Даже если они придут к тебе просить союза, даже если ты на это согласишься – меня это тоже особо не беспокоит.

Лайтфел молча раздумывал. Ретч же уставился на меня в полнейшем изумлении, тоже мало что понимая.

– И, тем не менее, тебе не нужна война, хотя, похоже, она не доставит тебе особых хлопот. А мир я буду заключать только с подлинным наследником Бэйзела.

– Хорошо. Когда подготовят бумаги?

– Через несколько минут. Мы как раз закончим обед, – он хлопнул в ладоши и передал прибежавшему слуге поручение.

Я задумчиво крутил в руке кубок.

– У меня тоже есть одно условие, – сообщил я и чуть усмехнулся недовольству Лайтфела. – Не беспокойся, оно совершенно ничтожное. Ты примешь Гаста, Скита и Инведниса назад, вернув им сан, если, конечно, они сами этого захотят.

– Это было бы глупо с моей стороны. Они могут оказаться твоими шпионами.

– Перестань, я обычно все узнаю сам, не нуждаясь ни в чьей помощи. Они же всегда верили в твою мудрость и справедливость. И, если вернуться, значит, они еще верят в тебя.

– Что ж, я сделаю это.

Слуга вернулся с бумагами и письменными принадлежностями. Лайтфел собственноручно дописал дополнительные условия и протянул мне. Я пробежал текст, поставил внизу свою подпись и поднялся из-за стола. Ретч последовал за мной.

Когда мы вернулись в обитель, выяснилось, что Бихест с Балахиром и все, кто стоял на их стороне, уехали оттуда. Дейра тоже куда-то исчезла. Я закрылся в своей комнате и откинулся в кресле. На меня вдруг навалилась страшная усталость от всех произошедших событий. Даже думать не хотелось о том, что делать дальше, и о том, что могут предпринять отколовшиеся колдуны Совета. Я выпил несколько бокалов вина и почувствовал, что засыпаю. В камине тихо потрескивали дрова, а за окном где-то отдаленно громыхнул гром и зашуршал дождь.

Я полагал, что Бихест заявится к Лайтфелу, чтобы заключить с ним договор против меня. Но он, точнее тот, кто направлял его, решил действовать иначе. Они поехали на восток, где недалеко находилась одна из наших крепостей, а затем напали на Мидл…

– Перл! – позвал я.

Тавернщик вскочил с постели, широко раскрыв глаза, пытаясь что-либо разглядеть во тьме.

– Милорд?

– Буди Сэлли и уходите отсюда! Живо!

– Что случилось?

– Беда…

Перл поспешно оделся и, зайдя в комнату дочери, разбудил ее.

– Возьми карту Мидла, которую нарисовал я, и следуй за крошечным огоньком на ней. Ты выйдешь по тайному ходу за стены города. Дальше отправляйся на северо-восток.

Спустя полчаса после этого я осторожно шел по пустынным улицам, некогда шумного города. Кто-то из людей успел спрятаться, а кого-то безжалостно убили… Светлые колдуны, жившие в городе, спешно отступили. А темные, легко захватив город, остановились во дворце городского совета, где еще днем я встречался с Лайтфелом. Я осторожно ступил туда, поднялся по лестнице до того этажа, где находился большой зал совещаний, использующийся так же для суда. Они слишком увлеклись празднованием первой победы. Бихест уже храпел за столом, рядом растеклась гранатовая лужа вина, пролившегося из опрокинутого кубка, а я совершенно незаметно вытащил у брата из ножен кинжал… И тут заметил в соседней комнате склонившегося над картой материка Балахира, что-то задумчиво чертившего. Он резко поднял голову, посмотрев прямо на меня, и в его глазах не было ни намека на опьянение.

– Учитель? – произнес он, а я чуть запоздало напомнил себе, что он владеет магией присутствия…

Я проснулся от того, что кто-то настойчиво тарабанил по моей двери, и тут увидел в своих руках клинок брата. В Мидле тоже шел дождь, и я прошелся во сне под ним по городским улицам, но одежда на мне осталась суха. Гадая над своей необъяснимой способностью бродить во сне, я распахнул дверь.

– Мне уже отдохнуть нельзя? – поинтересовался я раздраженно.

За дверью стоял Ретч, а из-за его спины выскользнула Дейра, и я не успел спрятать кинжал, прежде чем она его заметила. Она застыла пораженная, узнав клинок, и подняла на меня полный ужаса взгляд.

– Я ничего ему не сделал, – спешно сказал я. – И даже не думал.

Желваки на лице Ретча нервно дрогнули – он тоже понял, что произошло. Я нахмурился и сделал им знак зайти в комнату.

– Спасибо, что разбудили, – пробурчал я. – Проклятый дар…

– Значит, они не зря опасались тебя, – осторожно заметил Ретч.

– А может, наоборот, они меня теперь спровоцировали.

– Возможно и так.

Я посмотрел на Дейру, поигрывая клинком Бихеста.

– Я хотела тебе сообщить, где они, но, наверное, ты уже это знаешь, – она все еще была потрясена тем, что я еще пару минут назад стоял с обнаженным клинком за спиной ее сына. – Тэрсел, пожалуйста, поклянись, что не причинишь ему вреда. Умоляю тебя!

Я коротко рассмеялся.

– Хочешь, чтобы я дал клятву, в то время как он желает убить меня?

– Пожалуйста, дай мне эту клятву и держи ее только до тех пор, пока он лично не подымет на тебя оружие. Мой сын глуп… Но я приложу все усилия, чтобы образумить его.

– Ладно, я постараюсь, – я протянул ей кинжал. – Передай ему при встрече – вдруг это поможет.

Она взяла клинок и покинула нас.

– Так что же все-таки происходит, когда ты спишь? – поинтересовался Ретч, но я лишь пожал плечами.

– Мне нужно выспаться, – заметил я. – Сможешь последить до утра? Если сон станет неспокойным – немедленно буди.

Ретч кивнул, усевшись в соседнее кресло. Утром, когда я проснулся, то обнаружил его безмятежно спящим. Впрочем, мне больше ничего не привиделось.

– Ретч!

– Похоже, я заснул, – он пытливо поглядел на меня.

– Пока ничего не произошло.

К вечеру прибыл посланец от Лайтфела. Я развернул пергамент, хмурясь, прочел его, а потом, выругавшись, стал писать ему ответ, опровергая обвинения, что это я захватил Мидл. Однако едва я дописал его, как передали еще одно послание.

– Это уже с объявлением войны, – пошутил Ретч, криво усмехнувшись.

Я развернул и прочел.

– Бихест прислал Лайтфелу предложение отдать Мидл в полное владение светлых колдунов, если он поможет ему захватить нашу обитель. Лайтфел настаивает, чтобы я побыстрее решил наши «внутренние» проблемы.

Я потер лоб и нахмурился.

– Созывать Совет? – поинтересовался Ретч. – Может, кто и предложит чего дельного.

В зале Совета повисла тишина. Даже Нордек, сидевший теперь по левую руку от меня, долгое время молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– Ты уверен, что Лайтфел не пойдет на нарушение договора? – наконец, произнес он.

– Мы только что подписали с ним мир!

– Уже не мир! Началась война. И если Лайтфел все тщательно взвесит, он поддержит Бихеста. Одно обещание заполучить Мидл чего стоит!

– Когда мы подписывали договор, Лайтфел уже знал о расколе, – я нахмурился. – Не думаю, что он пойдет на нарушение…

Нордек же словно учуял в моих словах какое-то мельчайшее сомнение:

– Ты сам упоминал, что ему выгодней видеть на нашем троне более слабого властителя. Теперь же ситуация обернулась очень выгодно для него. Если Бихест объединится с Лайтфелом, нам не выстоять! Надо сделать упредительный удар…

Я воззрился на него.

– Этого не будет.

– Что?! Ты представляешь последствия подобного решения?

Я поднялся и, притянув его за ворот к себе, зло процедил.

– Я не буду нападать на светлых колдунов. Пора бы уже запомнить…

И тут глаза Нордека посмотрели куда-то за мою спину и распахнулись от изумления и ужаса. В его расширившихся зрачках отразился тот, на кого он уставился, и мои недосказанные слова завязли на онемевшем языке. Я медленно обернулся и воззрился на оживший призрак, который, усмехаясь, стоял за главным креслом.

– Что-то не вижу удивления на твоем лице, ястребок, – заметил Ментепер своим хриплым, несколько скрипучим голосом.

– Извини, что опять разочаровал тебя, – я скрестил руки на груди, так как они невольно тянулись к рукояти меча, чей клинок…

Но ведь я не видел, как мой меч пронзил его. Я мельком глянул на лица колдунов. Все бледны, испуганны и растерянны – никто не знает, что ожидать от появления здесь Ментепера, и не понимает, как он вообще тут оказался живой и здоровый. Я призвал себя к спокойствию.

– Нордек толкует дельные вещи, почему бы тебе не прислушаться к советам старшего? – с этими словами он сел рядом с Нордеком, где пустовало место Дейры.

– Как же случилось, что ты воскрес из мертвых? – поинтересовался я.

– Рана оказалась серьезна, и если бы меня не нашел Бэйзел, может, я бы и не выжил. А потом мы с ним решили устроить этот маленький спектакль – кто знал, может ты вновь попытался бы убить меня… Я принял некий эликсир, на пару часов погружавший в беспробудный сон, останавливающий дыхание и почти прекращающий сердцебиение.

«А была ли вообще рана?» – спросил я себя, а вслух произнес:

– Если так боишься, что я убью тебя, что ты тут делаешь?

– Первый раз ты застал меня врасплох, но второго раза не повториться, – он оскалился в усмешке и поинтересовался у Нордека. – Ты не боишься дерзить ястребку? Ах да, совсем запамятовал… Вы ведь кое-чего не знаете о нем, не так ли… Вы все считаете, что Тэрсел обладает даром гипномагии, которая бесконтрольно проявляется только во сне. Но это не так. Уже больше полугода он может управлять этим даром. Сам его научил… Так что теперь, Нордек, ничто не составит ему труда заткнуть тебе рот, когда надоедят твои споры, а ты даже об этом не догадаешься. Так же не затруднит, к примеру, убить кого-нибудь, не оставив ни следа… Разве я не прав?

Я застыл, сделавшись бледным, как полотно. Остальные, правда, выглядели не лучше.

– Твой последний намек просто бесподобен, – вымолвил я. – Но не стоит забывать, что ты так же владеешь гипномагией.

– Что ты, ястребок, – Ментепер усмехнулся. – Ты же знаешь, как я убиваю. Я люблю причинять боль. А Бэйзел умер тихо и быстро, и, наверняка, безболезненно. Вполне твой стиль…

Я невольно встретился с глазами Ретча, в которых уже теплилось сомнение.

– Я не убивал отца, – повторил я твердо.

– Нет, так нет, – неожиданно отступил Ментепер. – Предлагаю отложить обсуждение, вам есть о чем подумать…

Я дотащился до своей комнаты и упал в кресло – силы вдруг оставили меня, и стало противно от всего произошедшего. Ретч и Нордек, последовавшие за мной, замерли напротив.

– Да уж, Ментепер преподнес нам сюрприз, – проворчал Нордек, на что Ретч только скривил губы, задумчиво уставившись в пол. – Все видели его. Мертвец мертвецом! Я сам опускал могильную плиту.

– Не понимаю… – я посмотрел на Ретча. – Неужели отец даже с тобой не поделился?

Ретч покачал головой. Я рассказал им о сне, в котором собирался убить Ментепера.

– Значит, ты проснулся именно в тот миг, когда клинок только коснулся его груди?

– Да, но… Я не один владею гипномагией.

– Но если бы он управлял твоим сном, ты бы досмотрел его смерть до конца. Разве нет? – предположил Ретч.

– Да, наверное…

– А ты можешь использовать гипномагию во сне, а потом ничего не помнить? – поинтересовался Нордек осторожно.

– Нет.

– Даже если ты был нетрезв? – я обернулся – в дверях стояла Мерлинда. – Ты уверен, что помнил бы?

– Я надеялся, что хоть ты не сомневаешься во мне, – я с досадой поднялся и, выйдя на балкон, сел на высоком пороге спиной к ним. – Оставьте меня.

Мерлинда на миг задержалась.

– Будь осторожен с Ментепером, – предупредила она. – Если один раз он пощадил тебя, а он именно пощадил, то второго шанса он тебе не даст.

Через три дня я зашел к матери и с изумлением обнаружил там Дейру – они беседовали, словно являлись лучшими подругами. Обе смешались, и Дейра поспешно ушла. Мерлинда же внимательно посмотрела на меня.

– Как долго ты не спал?

– Какая разница. У тебя есть что-нибудь от этого?

– Надолго не поможет. Ты должен выспаться, – она, нахмурившись, достала сверток с какой-то горько пахнущей травой. – Такое уже произошло однажды…

Я продержался еще пять дней, однако после этого снадобье Мерлинды перестало помогать. Веки отяжелели, и мне стоило прилагать немало усилий, чтобы не позволить себе закрыть глаза. Тревожившие мысли в какой-то миг рассеивались, словно дым под порывом ветра, и, казалось, что я вот-вот отключусь. Я умылся ледяной водой, и это на некоторое время чуть взбодрило меня.

– Милорд? – Дейра застыла на пороге моей комнаты – на этот раз я не заметил ее прихода – бессонница совершенно измотала меня. – На завтра назначен очередной Совет, вы помните?

Я кивнул. Но она не уходила.

– Помните, вы видели меня у вашей матери, – начала она.

– Да. Пожалуй, меня это несколько удивило. Всегда казалось…

– Мы всегда были подругами с Мерлиндой, – заметила Дейра. – До тех пор, пока не полюбили вашего отца.

– Выходит, больше нет причин, которые мешают продолжению дружеских отношений? – поинтересовался я. – Значит, моей матери уже все равно, что в свое время ты пыталась несколько раз убить меня.

– Мы квиты с ней, – произнесла она. – Она так же пару раз пыталась избавиться от Бихеста.

Я воззрился на нее.

– Я не знал…

Она пожала плечами.

– А отца ты не слишком любила, если решилась устранить его…

– Это не так… Просто наступает момент, когда долг берет верх над чувствами…

– Какой долг?

– Не забывай, мой род тоже когда-то стоял во главе власти…

– Так и называй вещи своими именами. Долг и власть, понятия разные.

– Может, через какое-то время ты изменишь свое мнение, – она внимательно изучала меня. – Сколько ты не спал?

– С меня хватит заботливой матери, – заметил я.

– Все мы должны заботиться о своем повелителе, – возразила она, улыбнувшись. – Завтра совет. Вряд ли стоит его переносить, а ты должен выглядеть достойно.

Она зашла в комнату, закрыла за собой дверь и встревожено посмотрела на меня.

– Ты ведь боишься его, так же, как и мы все! Ты боишься заснуть, потому что думаешь, что во сне опять столкнешься с ним, и не знаешь, кто из вас двоих лучше владеет гипномагией!

Я промолчал, зная, что на этот раз она права.

– Это безрассудно! Ты ведь понимаешь, что долго не сможешь обходиться без сна. И что твои поданные не должны видеть своего повелителя испуганным, усталым и растерянным… Тэрсел! – она подошла ко мне вплотную. – Позволь мне…

Я не успел опомниться, как ее руки мягко обвили мою шею, а ее губы прижались к моим.

– Дейра? – я отпрянул в изумлении, а потом тихо засмеялся. – Нелепо. Ты считаешь что это лучший способ, чтобы не выглядеть усталым? Смеешь после того, как ты пыталась пару раз меня убить?

– Да, – мои слова ничуть не смутили ее. – Тебе необходимо ненадолго расслабиться. И потом, я больше не желаю твоей смерти.

– Мило…

Ее желтые глаза, с расширившимися зрачками оказались совсем близко, а ее отрывистое дыхание обожгло шею.

Ночь. Теплая. Наполненная нежным и тонким ароматом цветов. Усыпанная многоцветными звездами, которые срывались с высоты, оборачиваясь огненными мотыльками, и кружились над озером, оставляя за собой след осыпающейся с них светящейся золотистой пыльцы. У берега огромные цветущие лотосы собрались в правильный круг, и их лепестки светились, словно за их полупрозрачной плотью горела бледно-розовая свеча. Раздался всплеск. Авориэн вынырнула около берега и рассмеялась.

– Что такое? – поинтересовался я, уютно устроившись на берегу среди тихо шелестевшего молодого камыша.

– Тэрсел, ты подглядываешь, – сказала она, и в глазах ее светились озорные искорки.

– Я? – я улыбнулся. – Вовсе нет.

– Разве?

– Да. Подглядывает тот, кто прячется, а я просто смотрю.

– Вот как? – она чуть недовольно надула губы.

– Нет, я любуюсь тобой.

Она вновь улыбнулась, подплыла к самому берегу и, подтянувшись на руках, поцеловала в губы. Мои руки скользнули по ее обнаженному телу, влажному, но, несмотря на прохладную воду, горячему, и я с нежностью привлек ее к себе, совершенно вытянув из озера.

Она заглянула мне в глаза, а потом обратила взор на кружащиеся звезды.

– Красивое колдовство…

И вдруг нахмурилась и отвернула голову, словно ее кто-то позвал.

– Эви?

– Мне пора.

– Куда?

Она вдруг выскользнула из рук.

– Эви, подожди! – выкрикнул я.

Но она исчезла. Лишь круги по темной воде. Погасли звезды в отражении и надо мной, как показалось, тоже.

– Эви! – выкрикнул я в отчаянии во тьму.

И в этот миг проснулся. На меня смотрели с искрой интереса желтые глаза Дейры. Я откинулся, закрыв лицо ладонями. Грош – цена моим словам. Грош – цена мне самому… Дейра склонилась ко мне, целуя усталыми губами грудь, потом добралась до губ. Я невольно обнял ее и прижал к себе. После проведенной ночи стала понятна привязанность отца к ней – она угадывала любое желание, и оказалось очень приятно забываться в ее ласках…

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, и лукавство заиграло в ее глазах.

– Ты, должно быть, удивишься, но я все так же хочу спать.

Она засмеялась.

– Еще бы! Ты не смыкал глаз больше недели.

– Значит, ты обманула меня, говоря, что я не буду выглядеть усталым на совете?

– Нет. Совет состоится вечером. У тебя еще есть время хорошенько выспаться, – она выскользнула с постели, оделась и исчезла так же внезапно, как и появилась.

Веки сомкнулись, сон вновь окутал меня, и я проспал до самого вечера. Незадолго до назначенного времени я пробудился, вскочил с постели, быстро привел себя в порядок и взглянул напоследок в зеркало. Намного лучше, чем я ожидал. Темные тени под глазами от бессонницы исчезли, да и нездоровая бледность вроде тоже. Глаза – ясные. Я спустился к Ретчу. Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы последними вошли в зал Совета. Почти последними… Ментепер застыл в дверях, не спеша заходить.

– Предлагаю перенести Совет на арену.

– На арену? – поинтересовался я. – В честь чего это?

– В честь некого очередного светлого посетителя, – заметил он и, не дожидаясь, пока мы последуем за ним, пошел прочь.

– Светлого мага? – я вскочил и бросился за ним, а вслед за мной и остальные. – Опять? Откуда? Кто?

– Умерь свое любопытство. Я решил устроить сюрприз.

– Мне опостылели сюрпризы!

Сюрприз оказался еще тот. Мы все застыли пораженные – посреди арены стоял сам Лайтфел. Я перевел взгляд на Ментепера, подошедшего к светлому магу.

– Что это значит?

– Упреждающий удар, – Ментепер сощурился от удовольствия. – Только представь, что можно с ним сделать…

Лайтфел молча стоял, глядя на меня спокойно и внимательно, хотя руки и ноги его туго стягивали веревки, на лбу алела полоска содранной кожи. Из раны сочилась кровь и тонкой струйкой сбегала по левой щеке.

Я сделал знак остальным оставаться на месте и подошел к Ментеперу.

– Как Лайтфел попал сюда?

– Тебе это правда интересно? – в голосе Ментепера послышалось некоторое разочарование. – Если тебе так важно знать… Просто заглянул к нему в светлую обитель. На огонек, – он зашелся смехом. – Они так привыкли, что вы, поджав хвост, не осмеливались нападать на них, что никакой стражи мне не попалось, а заклинания охраны оказались так небрежны…

Он махнул рукой и презрительно скривился.

– После того, как ты разделаешься с ним, твой младший братец приползет к тебе на коленях вместе с остальными отступниками… Бой ведется по следующим правилам. Их всего только два: вы можете использовать любую магию, поединок длиться до гибели одного из участников. Скажи, когда будешь готов, я сниму с него сдерживающее заклятие.

Ментепер отошел к краю арены.

– Тебе придется немного подождать, – сообщил я. – Хотелось бы прежде кое о чем его расспросить.

– Но не слишком долго.

Я вновь посмотрел на огненного мага. Я знал, какое заклятие сдерживало Лайтфела, но Ментепер не догадывался, что в моих силах снять его.

– Лайтфел, – зашептал я. – Мы заключили с тобой мир, и я не собираюсь нарушать договор…

– У тебя нет другого выбора, – заметил он. – И вряд ли хватит сил одолеть такого мага, как Ментепер.

– Мне все равно придется когда-нибудь это сделать. Но сейчас я могу высвободить тебя… Возможно, вдвоем у нас получится…

– Это рискованно, но мне все равно ничего другого не остается. Что ж, я готов.

Я освободил Лайтфела и тут же защитил его от повторного подчинения. Одновременно с этим я отключил сознание всех колдунов для их безопасности, и они, обмякшие, упали на землю. Лицо Ментепера исказила гримаса ярости.

– Ты смеешь! – прорычал он, а в ответ на нас катился вал энергии, которым когда-то Игниферос испытывал колдунов, только этот был намного мощнее.

– Лайтфел! – заорал я.

Незримый вал словно наткнулся на стену. Воздух в этом месте помутнел и уплотнился, искажая все вокруг, словно зеркало миража, готовое вот-вот расколоться. По колышущемуся мареву заскользили всполохи молний, и Лайтфел, наконец, догадался, что я от него хотел. Из его пальцев вырвалась, наверное, самая страшная молния, какую я когда-либо видел. Угодив в это месиво остановленной энергии, она пробила его, взорвав с оглушительным грохотом. Мы ничком упали на пол. Над нами с шипеньем разлетелись куски бледно-желтого, почти белого от жара пламени. Я услышал болезненный крик и поднял голову. Ментеперу посчастливилось увернуться от молнии, но не от пары лоскутов. Один лоскут задел ему правое предплечье и прожег его до самой кости, второй слишком близко пролетел от мага слева и всю левую часть лица, шеи и торса теперь покрывал багровый ожег. А по тлеющей одежде текла ручьями кровь из плеча. Я в ответ пустил точно такой же вал энергии, а Лайтфел не преминул атаковать огненными шарами.

– Не хочешь сам поучаствовать в бое на арене? – крикнул я.

– Ты пожалеешь об этом!

У него едва хватило сил отразить нашу атаку, а потом он совершил то, что мы никак от него не ожидали. За его спиной передернулся маревом проход, и он прыгнул в него. Я застыл пораженный. Обитель защищало заклятие, не позволяющее использовать магию открытия порталов. Однако Ментеперу это удалось. Я медленно потянулся к нитям мировой энергии. Она чуть поддалась, но тут же спружинила с такой силой, что меня швырнуло на землю.

– Тут и думать нечего, – Лайтфел протянул руку и помог подняться. – Это его заклятие защиты, и он оставил для себя в нем лазейку. Жаль, что Ментепер ускользнул. Нет ничего хуже упущенного врага, отправившегося зализывать свои раны.

Я кивнул.

– Что ты намерен делать дальше?

– Ждать. Что же еще, – я нахмурился. – Или у тебя есть идеи получше?

– Пока, нет. Что ты намерен предпринять для освобождения Мидла?

Я повернулся к остальным колдунам, они понемногу приходили в себя, огнем вроде бы никого не задело. Ретч с Нордеком, чуть пошатываясь, подошли ко мне.

– Это ты нас гипномагией, Тэрсел? – хрипло спросил Ретч. – Надо заметить, ощущение не из приятных… Уж лучше в следующий раз ты этого не делай, вдруг мы все-таки пригодимся тебе?

– Надеюсь, следующий раз не состоится…

– Так что насчет Мидла? – напомнил Лайтфел.

– Мы как раз собрались для обсуждения… – отозвался я с неохотой.

Передо мной оказалась мать.

– Что произошло с Ментепером? – взволновано потребовала она.

– Он успел улизнуть.

– Зачем ты поссорился с ним?! – в отчаянии воскликнула она. – Надо было подчиниться. А теперь он сделает все, чтобы уничтожить тебя!

– Пусть попробует, – в раздражении бросил я. – Но я никому не собираюсь подчиняться… Тем более ему. Хватит с меня, уже натерпелся.

Она испуганно отступила. Я обернулся к Лайтфелу.

– Мы можем также объединить силы и освободить Мидл, – предложил огненный маг, и я кивнул ему.

Однако того, чего я больше всего боялся – битвы – не состоялось. Едва Бихест и Балахир поняли, что перед ними оказалось сразу два врага, как вся их братия исчезла из города. В воздухе еще ощущалась магия открытия портала.

– Они ушли, – тихо произнес я Лайтфелу.

– Тем лучше для нас, – он чуть нахмурился, глядя вперед, и тронул коня.

Мы въехали в разоренный город. За нами последовали наши отряды. Через какое-то время ко мне примчался Перл, которого я подобрал по пути. Он отважно вывел из города всех своих постояльцев и всех попавшихся по пути горожан. Теперь же он сообщил, что Перекресток цел и невредим. Светлые колдуны вновь заняли здание городского совета и немедля занялись восстановлением города. Лайтфел посмотрел на меня.

– Ты мог бы за ними последовать, – заметил он. – Почему ты не добьешь их?

– Я не хочу развязывать междоусобную войну.

– Но она уже началась!

– Не я ее начинал, и не я буду ее продолжать.

– Ты будешь ждать, пока они нападут первыми? А если они не станут нападать достаточно долго? Надеясь, что ты расслабишься и утратишь внимание. Особенно, если они объединяться с Ментепером? Каковы шансы у них застать тебя врасплох?

– Почти никаких.

– Хм, – Лайтфел все еще сомневался. – Подумай. Если что, я помогу тебе. Это тоже в моих интересах. Ты знаешь, где меня найти.

Однако не прошло и пару дней, как он сам назначил очередную встречу, причем попросил, чтобы я приехал один. Последняя его просьба немного удивила меня. Тем не менее, я прибыл в Мидл, который уже успели восстановить после вторжения.

– Расскажи мне об Игниферосе, – вымолвил Лайтфел, едва я переступил порог зала совета.

Он сидел за столом, рассеяно перелистывал раскрытую книгу, но смотрел на меня.

– Что именно? – я сел напротив.

– Вчера вернулся Стартел со своими людьми. Он сказал, что Игниферос убит. И что вы все находились там, а исчезли в то утро, когда его обнаружили мертвым. Какое-то время они не могли выбраться оттуда, но потом заклятие, блокирующее магию, рассеялось, и они поспешили сюда. Я хочу знать, из-за чего он умер.

– Ты уже знаешь ответ, иначе бы не позвал меня.

– Ты сделал это во сне?

Я кивнул.

– Расскажи поподробнее.

Я исполнил его просьбу. Лайтфел нахмурился.

– Предлагая ему свой меч, ты осознавал, что протягиваешь ему смерть?

– Нет, я сделал это не задумываясь. И только пробудившись понял, что совершил.

– И в твоих снах всегда так и происходит? Или в каких-то ты убиваешь намеренно?

Я покачал головой.

– Не намеренно. Все похоже на обычное сновидение, словно смотришь на самого себя со стороны и понимаешь, что управлять им не можешь… Только потом выходит, что сон оказался реальностью…

– Стартел говорил, что Игниферос обучал тебя. Высшей магии, если не ошибаюсь?

– Да, у старика возникло желание сделать меня своим помощником. Только он не успел мне поведать, что за помощь ему нужна.

Лайтфел с недоумением воззрился на меня.

– Тебя – помощником?!

– По крайней мере, это в его устах прозвучало именно так. Но кто знает, что он задумал в действительности… Если вспомнишь Гаста – у него тоже были схожие идеи.

– Совершенно безумная мысль! Я соглашусь видеть тебя своим союзником только в самом отчаянном положении! – вырвалось у Лайтфела.

– Ты уже побывал в нем совсем недавно, – напомнил я.

Лайтфел смешался.

– Извини. Но… Объясни, почему ты все же не послушал тогда Ментепера? Вряд ли тебя связывал мирный договор, когда представился такой шанс…

– О каком шансе ты говоришь? – полюбопытствовал я холодно.

Лайтфел глядел на меня во все глаза.

– Однажды ты уже пробирался в светлую обитель, когда помогал моей дочери, – едва слышно произнес он. – Неужели тебе тоже не составило бы труда, как и Ментеперу, добраться до моих покоев?

– Ты ничего не понял, – я отвернулся к окну.

Окна в зале совета выходили на парковую аллею. Тихо шелестела листва, и ветка чуть била в стекло от легкого ветерка.

– Я забыл, что для гипномагии расстояния не существует, – выдавил Лайтфел через силу.

Я рискнул посмотреть на него. Лайтфел стал белым, как окружающие нас стены.

– Будем считать, что ты ничем не обязан мне за тот случай. Я поступил тогда согласно своим принципам.

Лайтфел захлопнул книгу, отложил в сторону и поднялся. Задумавшись, сделал несколько шагов к окну.

– У тебя есть принципы? – спросил он. – Каждый из нас желает поступать так, как считает нужным, мало прислушиваясь к чужим советам. Но иногда обстоятельства оказываются сильнее. Ты же… У тебя проблемы со сновидениями, Тэрсел. Так каким принципам ты можешь следовать?

– Я говорил не о снах, Лайтфел, – я с раздражением поднялся.

– Сядь, пожалуйста. Я не хочу с тобой ссориться. Всего лишь пытаюсь понять.

– Понять что? – я сел обратно и откинулся в кресле.

Лайтфел сделал неопределенный жест.

– Вчера мне, наконец, стало понятно, почему Визониан пытался убить тебя. Это ведь произошло в тот же день, когда вы вернулись из мира Игнифероса. Гаст, несомненно, поведал о случившемся своему учителю. Визониан решился на отчаянный шаг, ничего мне не сообщив, зная, что я подобного не позволю.

– Тоже из принципа?

– Это бы нарушило мирный договор.

– Ты тоже думал о мирном договоре, когда посылал к Игниферосу за помощью?

– Я всего лишь подстраховался. Если ты вспомнишь, мы никогда не нападали первыми…

Мое раздражение исчезло. Наоборот, мне хотелось расхохотаться. Лайтфел рассуждал точно так же, как когда-то Гаст. Проклятье, в них действительно течет одна кровь! Я сдержал себя, подпер щеку рукой и полюбопытствовал:

– А ты не думал о возможности того, что Игниферос вернется и пожелает править обителью?

– Это… невозможно.

– Что-то не слышу в твоем голосе уверенности, – подметил я.

– Игниферос давным-давно сложил с себя полномочия.

– А если бы он пожелал вернуть власть в свои руки? Разве ты бы не подчинился ему? Скажи: да или нет?

– Я… обязан подчиниться более могущественному магу. Ты думаешь, что он бы затеял с вами войну?

– Это было не исключено. Стартел, точно ничего больше не сказал тебе?

– Что-то весьма невразумительное о планах Игнифероса, об идеальном мире, – проворчал Лайтфел. – Я не понял, что это значит… Кстати, ничего не слышно о наших беглецах?

– Абсолютное затишье… Если ты не против, я пойду. У меня еще куча дел в обители.

Он кивнул и заявил напоследок:

– Тэрсел, я действительно хотел бы видеть в тебе союзника против общего врага.

Я вернулся в обитель и занялся защитой крепости. Еще одно охранное заклятие от открытия порталов не помешает. Надо заметить, это оказалось несколько утомительно. Я провозился с этим весь оставшийся день, жутко устал, но теперь, по крайней мере надеялся, что Ментепер не смог бы незаметно проникнуть сюда. Хотя он, воспользовавшись гипномагией, с легкостью мог бы пройти мимо стражи на воротах. Уж если когда-то Визониан с помощью несложного заклятья сна мог пробраться сюда… Тогда, в довершении, на зону ворот легло охранное заклятие, тонкое и незаметное, не позволяющее стражам терять бдительность и попадать под действие гипномагии. После этого я немного успокоился. Прошла неделя, затем другая. Ничего не происходило. Нордек притащил мне огромный том свода законов обители и настоял, чтобы я ознакомился с ним.

– Теперь можно вполне поменять кое-что в законах, раз Ментепер тебе больше не указ, – сообщил он.

Я с изумлением воззрился на него.

– Мне казалось, что ты всегда соблюдал закон. Вот уж не подумал бы, что ты захочешь что-то изменить.

– Нет ничего совершенного, – Нордек пожал плечами. – Я там пометил кое-какие из них, на мой взгляд, наиболее спорные.

Я хмыкнул и кивнул. Нордек ушел. Я уселся в кресло, раскрыл тяжелый фолиант и вздохнул. Вряд ли чтение окажется интересным, но теперь положение обязывало знать те вещи, которые меня раньше мало занимали.

Я прочел десятка три страниц, когда ко мне постучали. Вошла Дейра. Я не успел ничего сказать, как она разделась, забралась в мою в постель, удобно устроилась на подушке, подперев щеку рукой и открыв для взора пленительные изгибы свого тела.

– Я вроде не страдаю больше бессонницей.

Она изобразила на лице недоумение, хотя недоумевать должен был я.

– И ты долго отсутствовала.

Ее желтые глаза удивленно распахнулись.

– Вот уж не знала, что обязана постоянно находиться здесь, – она засмеялась. – Но если хочешь, я буду почаще находиться рядом…

Я фыркнул.

– А где мой горячо любимый братец?

– Где-то отсиживается, мой глупый мальчик… – она потянулась, лениво и сладко, как сытая кошка.

Глупый мальчик… это она о ком из нас двоих?

– Я задал вопрос.

– Ты не доверяешь мне?

– Я знаю, что ты виделась с ним.

– Да, я кое-что разузнала. Но, может, об этом чуть позже?

– Сейчас.

И в этот миг ко мне зашел Ретч без стука и без предупреждения. Его взгляд впился в Дейру.

– Тебя не учили стучать, Ретч? – в ее голосе послышалось раздражение, но она даже не попыталась прикрыть свою наготу.

– Твое мнение меня не волнует, – отозвался он и посмотрел на меня. – Нам нужно поговорить.

– О чем? – я опустил взор в книгу.

– О ней, – Ретч перешел на светлое наречие. – Со вчерашнего дня пытается пробраться к тебе. Сегодня все-таки проскользнула…

– Ты зря беспокоишься, – отозвался я.

– Бэйзел тоже всегда считал, что она подчиняется ему. Но он ошибался. Скорее он подчинялся ей. И она едва не погубила его. А может… Мы до сих пор не знаем, отчего погиб Бэйзел. Эта тварь, гиена…

Последние слова Ретч произнес уже на нашем наречии. Дейра побелела от ярости, но глянув на меня, смолчала. Только нахмурилась, выскользнула из постели и начала одеваться.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не ответишь, – остановил я ее и глянул на Ретча. – Тебе действительно не о чем беспокоиться.

– Если хочешь поразвлечься с ней, твое дело, – заметил Ретч. – Но мне не хотелось бы найти тебя наутро с кинжалом между лопаток.

С этими словами он вышел. Из глаз Дейры разве что искры не сыпались от ярости.

– Если бы тебе что-то грозило, я бы сказала, – зло проговорила она.

– Вот как? Ты играешь на два лагеря, и, несомненно, стараешься не для этого. Мне нужны подробности.

– Иначе что? – она внезапно ощерилась и склонилась ко мне. – Поступишь со мной также, как когда-то с Кейлом? И будешь ждать, что я тебе все расскажу под пытками? Тогда ты ничуть не лучше Ментепера…

Я влепил ей пощечину. Она, вскрикнув, отшатнулась, и ее лице промелькнул испуг.

– А еще найди разницу между отцом и мной, – посоветовал я.

Она какой-то миг словно колебалась. Несомненно первым ее порывом было немедля уйти. Но в последний момент она бросилась ко мне, прижалась и, не сводя взора, зашептала:

– Прости меня, пожалуйста, прости за все…

Спустя какое-то время она рассказала, что происходило в лагере врагов. Бисхет, Балахир и остальные переместились в один из миров. Там, позавчера к ним присоединился Ментепер. По словам Дейры, он вполне уже оправился от ран, полученных на арене. Я нахмурился. Новость эта вряд ли оказалась неожиданной, но порадовала она меня мало. Но самое ценное она преподнесла на конец. Ментепер вознамерился стать учителем моего братца. Я долго смотрел на Дейру. А это она зачем упомянула? Это больше смахивало на угрозу, хотя прозвучало как предупреждение. Она же наблюдала за мной, пытаясь понять, какое впечатление произвели на меня ее слова. Я отвел взгляд на тьму за окном и мрачно усмехнулся.

– Не завидую Бихесту, – прошептал я. – Побывать в шкуре ученика Ментепера… Да еще, как ты сказала, год… Ментепер, верно, готов проявить удивительное терпение, чтобы вымуштровать твоего сына и использовать в своих целях. Ты это, думаю, осознаешь…

Дейра прикусила губы.

– Ты оказался прав, – промолвила она, немного помолчав. – Мой сын уже не слушает меня. Он – марионетка в руках Балахира. Знала бы раньше, давно избавилась от этого выродка. А теперь он стал слишком силен. Да и Ментепер… Кажется, он прочел все мои мысли, так он усмехался, глядя на меня… Мне остается только наблюдать…

– Что же они собираются предпринять?

– Пока ничего, кроме того, что я уже тебе сообщила. Да мне там особо не доверяют, ты же должен понимать…

– Я уверен, что вполне в твоих силах узнать любую информацию.

Она улыбнулась.

– Возможно. Но не все сразу. У нас еще есть время…

Мой сон разрушился в одно мгновение, но глаза я не раскрыл, и дыхание мое не изменилось. Комнату заливал белый свет полной луны. Дейра осторожно приподнялась, потянулась куда-то. В руках ее сверкнул тонкий обоюдоострый нож. Ретч, похоже, видел ее насквозь. Но она медлила, сомневаясь. Моя рука мягко, почти незаметно скользнула по ее бедру, прижала к себе так же непроизвольно, как это сделал бы спящий. И Дейра сломилась. Отвела руку с клином за спину, склонилась ко мне в порыве нежности. Я открыл глаза. Моя ладонь скользнула теперь по ее предплечью, сжала запястье руки, державшей нож. Во взоре Дейры отчаянием заплясал страх.

– Знаешь, – произнес я, забрав у нее нож. – Тот раз перед советом был последним, когда ты могла бы сделать это. Мой сон рассеивается, когда ты бодрствуешь.

Она то ли всхлипнула, то ли простонала.

– Теперь, ты можешь убить меня…

– Зачем?

Она очень быстро взяла себя в руки. Некоторое время мы молчали.

– Обещаю, я больше никогда не пойду против тебя, – заговорила она. – Кстати, я кое-что хочу поведать о Ретче. Он проводит время в утехах, подобно своему господину. Как можно полагаться на такого охранника?

– С чего ты взяла? – ее слова удивили меня.

– Просто, когда вчера проходила мимо его комнаты, он беседовал с женщиной на каком-то непонятном языке… Поговаривали, что в Брингольде есть девушка из народа горцев, к которой он неравнодушен. По закону, – она кивнула в сторону раскрытого свода, оставшегося на кресле, – в обитель запрещено приводить людей, да и связи с ними не приветствуются.

Я нахмурился. Неужели Ретч повел себя столь неосторожно.

– Заметь, я сказала это вовсе не в отместку Ретчу, – продолжила Дейра. – Это касается твоей безопасности.

– Беспокойся лучше о Бихесте. Чем больше я буду знать об их планах, тем больше шансов остаться ему в живых. Так что твои милые ушки найдут более достойное занятие, чем подслушивать за Ретчем, – моя рука скользнула по ее щеке, и Дейра слабо улыбнулась. – Тем более что я с тех пор, как занял главное место в совете, полагаюсь только на себя.

Ее губы коснулись моих. Потом она выскользнула из постели, оделась.

– Знаешь, у меня пропал весь сон, – она попыталась пошутить. – Не хочу, чтобы ты из-за меня бодрствовал.

И ушла. Я проспал еще пару часов. Было по-прежнему темно, когда я спустился к Ретчу. Запертая на замок дверь неслышно открылась. Я зашел внутрь. Больше всего меня раздосадовало, что Дейра оказалась права. Я в раздумье присел на стул, дожидаясь, пока они проснутся. Медленно наступил рассвет. Девушка тихо вскрикнула, когда пробудившись увидела меня.

– Доброе утро, Ретч, – сказал я ему, не спуская глаз с девушки. – Знаешь, вчера, как нельзя кстати, Нордек притащил мне свод законов обители… А Дейра умудрилась прознать, что ты не один…

– Твой упрек не вполне справедлив. Ты ведешь себя более опрометчиво. По крайней мере, рядом со мной существо, которому я могу доверять, которое предано мне и… – он внезапно осекся, когда осознал, что я начал беседу на горском, и он, не задумываясь, ответил на нем же.

– Полгода назад я снова побывал в Брингольде, – продолжил я. – Мне представилась возможность познакомиться с Эминой поближе…

Я перевел взгляд на Ретча. Он сидел в постели, и бледность разлилась по его лицу.

– Что ты хочешь этим сказать? – через силу выдавил он.

– Я ничего и не должен тебе объяснять. Пусть она сама это сделает.

Ретч посмотрел на девушку. В ее зеленых глазах отразился ужас, и она в испуге затрясла головой.

– Тэрсел, пожалуйста, – Ретч понял, что ничего не добьется от нее.

– Тогда же я познакомился и с ее старшим братом, – начал я издалека. – Может, слышал о нем? В них течет кровь потомков королей Брингольда. Гарнаш всегда помнил об этом и, не взирая на сложившееся положение, мечтает, что когда-нибудь его народ вновь обретет свободу. Свою же сестру он презирал, считая, что ради своего личного благополучия она стала твоей наложницей. Но Эмина не так проста, как кажется. Она полагала, что вполне в твоей власти сделать царский подарок – отдать ей Брингольд. Но потом она узнала, что у меня более высокий статус… Так насколько сильно ты любишь ее, Ретч?

– Какое это имеет значение? – Ретч не сводил с меня угрюмого взгляда, дыхание его сбилось, и я понял, что он с большим трудом сдерживает бешенство. – И зачем ты мне все это говоришь?

– Просто хочу узнать, отдал ли ты на моем месте Брингольд.

Ретч уставился на меня, соображая. Потом его глаза сузились.

– Ты это серьезно? – он поднялся, с раздражением оделся и бросил. – Нет, если она успела побывать в твоей постели.

Я фыркнул.

– Ты действительно считаешь…

– Так! – оборвал меня Ретч. – Упражняйся в словоблудии с Нордеком. Мне кажется, я заслуживаю более четких и честных ответов, дорогой племянник!

– А я думал, что ты совсем позабыл об этом…

– Мерзавец, – выругался он.

– Нет, Ретч, это не пустые слова. Вчера Нордек действительно принес свод и как бы между прочим упомянул, что можно кое-что поменять в законах, раз уж мы разорвали отношения с Ментепером. Во время последнего посещения Брингольда я узнал, что практически все золото с приисков переправлялось Ментеперу. Знаешь зачем? И… ты ведь видел рудники.

Ретч, озадаченный, поглядел на меня, присел на край кровати.

– Мне тоже не по душе вид приисков, – наконец, произнес он. – Насчет золота – не знаю. Старик сказал, что оно ему просто нужно, а зачем – не наше это дело, и тут было бесполезно спорить. Как бы не разворошить осиное гнездо… Ты действительно готов предоставить Брингольду свободу?

– Разумеется протекторат.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Ретч. – В противном случае, уже на следующий день город наводнят светлые.

Он обернулся к Эмине. Девушка сжалась в комок, и по ее щекам текли слезы. Ретч на миг нахмурился.

– Она следовала своему долгу… Как ты смог отказаться от нее?

– Я-то мерзавец, но не дурак.

Ретч бросил в мою сторону ослепительную улыбку. Потом подошел к девушке, обнял и прижал к себе. Ее глаза в изумлении распахнулись.

– Вы действительно это сделаете?! – воскликнула она. – Когда же?

Я пожал плечами.

– Можно даже сегодня.

– Благодарю тебя, – едва слышно вымолвила она, обратила взгляд к Ретчу и покрыла его лицо поцелуями.

Ретч, смущенный, отпрянул. Она спешно и стыдливо оделась.

– Нордека надо захватить, – заметил Ретч. – А то потом будет ворчать…

– Он и так будет ворчать всю дорогу, – возразил я.

– А остальной совет ты поставишь в известность?

– Потом. Встретимся у ворот Брингольда. Я за Нордеком.

Нордек действительно остался не очень-то доволен моим решением.

– Протекторат, – фыркнул он, когда мы подъезжали к воротам Брингольда, где нас ожидал Ретч. – Мы уподобимся светлым колдунам. Да горцы захотят перерезать оставшихся в Брингольде колдунов, едва получат свободу!

– Мы заключаем договор с достаточно жесткими условиями.

– И пусть попробуют их нарушить, – процедил сквозь зубы Нордек и покосился на меня. – Зачем ты все-таки это делаешь? Не из-за Ретча случайно? Я слышал…

– Это мое решение, – с нажимом произнес я. – Считай, что я сделал то, чего Ментепер не сделал бы никогда.

– Не так уж осмотрительно. Но с другой стороны, наше положение хуже уже не станет. Здравствуй, Ретч.

Мы подъехали к нему, и он кивнул в ответ. Ворота Брингольда распахнулись. Засуетились слуги, еще не знавшие цели нашего визита. Я нашел среди них знакомое лицо.

– Арош! – подозвал я его. – Твой брат здесь?

Он поклонился и чуть испуганно глянул на меня.

– Уехал дней пять назад…

– Куда?

– Кажется в сторону… – он запнулся, только сейчас заметив на мне знак власти.

В его глазах отразился ужас.

– В сторону Мидла? – спросил я.

Арош едва нашел в себе силы кивнуть. Ретч склонился ко мне.

– Если бы я умел читать мысли, как ты, – тихо заметил он. – То давно бы изловил его братца и повесил на первом попавшемся суку.

– Значит, Гарнашу повезло. Теперь он станет их королем.

– Как ты собираешься искать его?

– Как обычно.

Ретч не успел осведомиться, как. Я открыл портал. Мы смотрели на дорогу с большой высоты. Портал быстро перемещался на юго-восток, пока мы не увидели небольшой фургон и знакомого всадника. Портал нырнул вниз и замер перед странниками. Гарнаш в изумлении осадил коня, как и его спутники, и уставился в магическое окно.

– Мне кажется, я что-то задолжал тебе, – произнес я.

Его взгляд задержался на знаке власти, и рука Гарнаша невольно легла на рукоять меча.

– Хотелось бы знать, что именно.

– Иди сюда и узнаешь, – я раздвинул портал до размеров фургончика.

Гарнаш какой-то миг сомневался, но потом тронул коня, за ним последовали остальные.

– Ретч, займись колдунами и людьми…

– Да, милорд, – он поспешил в замок.

Я посмотрел на Гарнаша.

– Как ты отнесешься к протекторату? – поинтересовался я.

– Другого варианта все равно нет, не так ли?

– Ты можешь дальше странствовать в роли менестреля.

– Почему ты принял это решение? Значит ли это…

– Ментепер жив. Поэтому я и говорю о протекторате.

Гарнаш кивнул.

– Я согласен. Будут ли какие-то особые условия?

– Будут. Нордек их сейчас огласит.

Гарнаш нахмурился.

– Что насчет рудников?

– Тебе решать.

– Тогда что за особые условия?

Нордек прокашлялся.

– Правый флигель замка с библиотекой остается в нашем владении. В Брингольде всегда будут находиться не менее десяти колдунов. Если по отношении к ним проявится вражда или совершиться преступление, вы будете обязаны наказать виновных.

– Мы?

– Тебе придется поддерживать порядок, Гарнаш, – подтвердил я. – Это больше в твоих интересах.

– В противном случае, нарушение условий приведет к расторжению договора, – закончил Нордек. – Все станет как прежде, а может и хуже. Ты, думаю, понимаешь.

– Да. Если это все, я принимаю ваши условия.

Нордек достал заранее подготовленные бумаги и подал нам. Гарнаш прочел и поставил дрогнувшей рукой подпись.

– Мне все еще трудно поверить, – прошептал он.

Вернулся Ретч. Во дворе перед замком собрались колдуны, жившие в Брингольде. С другой стороны собрались горцы.

– Слушайте все! – провозгласил Ретч. – Повелитель темной обители дарует Брингольду свободу и свое покровительство. С этой минуты у вас есть право иметь своего государя и жить по своим законам.

Горцы изумленно зашумели. Вперед вышел Гарнаш. Они смолкли на миг, но тут же разразились радостными криками. А потом опустились на одно колено и торжественно запели присягу королю, слова которой не забылись за сотни лет. После этого Гарнаш подошел ко мне.

– На людях, работающих на рудниках лежит заклятие рабства. Ты сможешь снять его?

Мы сели на лошадей. В Брингольде остался десяток колдунов, остальные поехали с нами. Гарнаша сопровождали его люди и Арош. К полудню мы добрались до приисков. Колдуны, охраняющие рудники, удивились принятому решению, но, похоже, даже были рады. Вряд ли им доставляло удовольствие находиться в такой дыре. Когда я снял заклятие, то простился с Гарнашем. Мы вернулись в обитель.

– Теперь я понял, зачем ты это сделал, – произнес Нордек. – У нас в обители стало на три десятка колдунов больше.

– Неплохих колдунов, надо сказать, – подметил Ретч. – Все они вполне сносно знают охранную магию, и все преданы мне, а значит и Тэрселу.

– Надеюсь, ты не собираешься освобождать остальные города?

– Нет. Я даже не был ни в одном.

– Тогда тебе стоит взглянуть на них.