Князь Святополк не был окоянным!

Анатолий Тютюник

Князь Святополк не был окоянным!

Он не убивал своих братьев Бориса и Глеба... Почти тысячу лет один из русских князей носит, словно позорное клеймо, прозвище "Окаянный". Потомки прозвали его так за то, что, домогаясь киевского престола, он убил трех братьев. Двое из них вскоре были канонизированы, то есть причислены к лику святых русской церкви. Однако в событиях, связанных с гибелью сыновей великого князя Владимира Святославовича, осталось немало темных обстоятельств. Но, рассказывая о тех далеких временах, по традиции мы продолжаем называть князя Святополка "Окаянным", приписывая ему то, чего, может быть, он и не совершал. Напомним, как об этом рассказывает "Повесть временных лет" - основной источник наших знаний о Древней Руси. Великий князь киевский Владимир Святославович скончался неожиданно 15 июля 1015 года. Все его сыновья в этот момент находились в своих "уделах". Только Борис Ростовский, которого отец держал при себе, был в походе. Незадолго до кончины князю Владимиру стало известно, что в сторону Киева движутся печенеги, и он послал сына с войском в степь навстречу кочевникам. В столице оставался лишь Святополк, приемный сын князя. Он и занял освободившийся великий стол. Сразу же коротко поясним. Изгнав в 980 году из Киева старшего брата Ярополка, который вскоре был убит, князь Владимир взял себе его жену, гречанку. Ее, юную монахиню, привез с собой из похода "красоты ради лица" отец братьев Святослав Игоревич. Когда красавица гречанка досталась Владимиру Святославовичу, была она уже, как говорит наш древний автор, "непраздна" и скоро родила сына, которого и назвали Святополком. Вскоре после того, как Русь приняла христианство - это произошло в 988 году, Владимир разделил ее между двенадцатью сыновьями, включая и Святополка. Ему была выделена Турово-Пинская земля. Историки полагают, что под влиянием своего тестя, польского короля, Святополк впоследствии вошел в заговор, цель которого - свержение киевского князя. Однако заговор был раскрыт, и Святополк посажен в темницу где-то неподалеку от Киева. Освободил его Владимир лишь незадолго до своей кончины. А теперь вернемся к основной нити нашего рассказа. Борис Владимирович, не встретив печенегов, возвращался домой. В лагере близ Переславля его застала весть о кончине отца. Дружинники, обещая поддержку, предлагают ему идти занимать отцовский престол. Однако молодой князь отказывается: не хочет он поднять руку на старшего брата и тем внести раздор. Ратники расходятся по домам, Борис остается в лагере с небольшим отрядом. Святополк, узнав, что войско покинуло князя, решается его умертвить. В одну из ближайших ночей подосланные убийцы напали на лагерь... Следующей жертвой Святополка стал младший брат Бориса - Глеб, княживший в Муроме. Получив письмо, что отец болен и просит его приехать. Глеб, не мешкая, отправился в путь. Неподалеку от Смоленска его встретили убийцы, посланные Святополком.... Третьим погиб Святослав, княживший в Древлянской земле. Он пытался бежать, но где-то у границ Венгрии был настигнут посланной Святополком погоней. Так рассказывает летопись. Но попробуем взглянуть на проблему иначе: допустим, Святополк не убивал своих братьев. Поставив так вопрос, посмотрим, нет ли подобных мыслей у наших историков. И выясняется: ни у В. Н. Татищева, ни у Н. М. Карамзина, ни у С. М. Соловьева, ни у В. О Ключевского, ни у других менее известных именно так вопрос никогда не ставится. Все они принимают как истину слова летописца: Святополк - убийца своих двоюродных братьев. Дальнейший поиск привел меня к работе современного историка М. X. Алешковского "Повесть временных лет", в которой ученый детально исследует эту летопись. Включившись в давний спор о дате канонизации Бориса и Глеба: состоялась ли она при Ярославе Мудром (двоюродном брате Святополка) или позже, М. X. Алешковский считает, что она произошла после его смерти. Очень интересен другой вывод ученого: "Если канонизации Бориса и Глеба при Ярославе не было, а Ярослав не назвал ни одного из своих сыновей именами братьев и, что особенно важно, не противился назвать именем их убийцы одного из старших своих внуков (речь идет о будущем великом князе Святополке Изяславиче. - А. Т.), то сам этот убийца либо не был еще предан церковному проклятию, либо... не был убийцей". Но, высказав такое предположение, историк, к сожалению, не стал развивать эту тему дальше. Однако есть ряд любопытных фактов, которые проливают свет на эту темную историю, но не привлекают пока внимания исследователей. Речь идет прежде всего об одном из памятников древнескандинавской литературы, а именно "Саге об Эймунде". Она посвящена событиям на Руси первой четверти XI века, о которых идет речь и в нашем рассказе. В этом, впрочем, нет ничего удивительного. Между древними русами и их северными соседями на протяжении веков существовали оживленные связи, о чем свидетельствует богатая литература и у нас, и у скандинавов. Коротко содержание ее таково. Эймунд, сын Ринга - одного из норвежских вождей-конунгов, вынужден покинуть страну после того, как его отец правитель области - был из нее изгнан. "Я слышал о смерти Вальдемара-конунга с востока из Гардарики,-сказал Эймунд, обращаясь к своим боевым товарищам. - И эти владения держат теперь трое сыновей его. Он наделил их не совсем поровну. Одному досталось больше, чем тем двум. И зовется Бурислав тот, который получил большую долю отцовского наследия. Другого зовут Ярицлейв, а третьего - Вартилав. Бурислав держит Кенугард, а это лучшее княжество в Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий Палтескью. Теперь у них разлад из-за владений". Далее следует рассказ о том, как Эймунд и его товарищи служили у конунга Ярицлейва, а потом у Вартилава. В приведенном отрывке фигурируют почти все действующие лица нашего рассказа. Вальдемар - это Владимир Святославович, великий князь. Ярицлейв еще один его сын, новгородский князь Ярослав. Вартилав - он в данном случае нас не интересует - это полоцкий князь Брячислав. Кенугард, Хольмгард и Палтескью - соответственно: Киев, Новгород и Полоцк. Гардарики - название Руси у скандинавов. Как видим, "Сага об Эймунде" рассказывает о событиях, развернувшихся после смерти Владимира Святославовича, почти так же, как и наша "Повесть временных лет". Главные ее действующие лица - киевский и новгородский князья, сыновья князя Владимира, борющиеся за великий стол. Глеб и Святополк не упомянуты вовсе. Ну и что же Бурислав? С самого момента введения саги в научный оборот (это произошло почти полтора века назад) исследователи считают, что под именем Бурислава выведен Святополк. Считается, что автор спутал имена русских князей. Действительно, если следовать за "Повестью временных лет" (в которой Святополк убивает Бориса и его братьев), мы вынуждены согласиться с утверждением: да, под именем Бурислава в саге действует Святополк. Но давайте порассуждаем. Все действующие лица (русские) в саге названы правильно, неправильно же назван лишь Святополк. Почему? Далее, в саге вообще не упоминается об убийстве сыновей князя Владимира. Может, автор об этом не знал? Сомнительно, он очень хорошо информирован, об этом говорит все содержание саги. Тогда напрашивается вывод: Святополк никого не убивал, автор вообще мог не знать о его существовании, а под именем Бурислава в саге действует... Борис. Естественен вопрос: насколько мы можем доверять литературному произведению и можем ли мы вообще рассматривать его как исторический источник? Вот мнение нашего знаменитого историка-скандинависта М. И. Стеблина-Каменского. Ученый утверждает, что в каждой саге "всегда наличествует та или иная историческая основа, то есть историческая правда, как бы ни была она труднопрощупываемой". Сделав допущение: Святополк никого не убивал, попытаемся представить, как могли бы в этом случае происходить события. Итак. 1015 год, вторая половина июля. Борис Владимирович, не встретив в степи печенегов, возвращается с войском домой. На реке Альте неподалеку от Переяславля последняя большая остановка. Когда ратники уже расположились на отдых, прискакал гонец из Киева. Великий князь скончался, сообщил он, престол захватил Святополк, но киевляне хотят иметь своим князем его, Бориса. Посоветовавшись с боярами, многие из которых не один год служили его отцу, Борис Владимирович принимает естественное решение: он согласен занять великий стол. А что же в это время делает Святополк? Он пытается заручиться поддержкой киевлян. Князь приглашает во дворец известных в городе людей и раздает им богатые подарки. Но когда Святополку сообщили, что Борис находится уже в нескольких часах езды от столицы, он, бросив все, бежал из города. Подтверждение этому находим в одной немецкой хронике, составленной епископом из города Мерзебург Титмаром. "Престарелый король (князь Владимир Святославович. - А. Т.) умер, - пишет он, - оставив двум сыновьям все свое наследство. Третий же, находившийся до сих пор в тюрьме, позднее освободившись, бежал и, оставив там (в Киеве. - А. Т. ) жену, ушел к тестю". Речь в этом отрывке идет именно о Святополке. Мы уже упоминали о том, что Святополк за участие в заговоре был посажен князем Владимиром в темницу, и о том, что тестем его был польский король Болеслав Храбрый. И перед тем, как убежать в Польшу, Святополк согласно "Повести временных лет" убил трех братьев. Однако странно: Титмар Мерзебургский, всегда прекрасно информированный, не упоминает в своей хронике о таком зверстве. Немецкий хронист, рассказавший подробнейшим образом о браке Святополка и дочери Болеслава Храброго, о заговоре против киевского князя, о его заключении в тюрьму, не мог не упомянуть об убийстве братьев событии чрезвычайном и неординарном. Если бы только оно произошло в действительности... Как и скандинавский автор, немецкий хронист или ничего не знал об убийствах, или Святополк никого не убивал! Впрочем, не будем сразу же утверждать категорично, что не убивал никого. Он мог быть виновником гибели одного брата, Глеба. По летописи, Святополк направил в далекий Муром, где княжил Глеб, письмо: "Приезжай скорей, отец болен". Хотя к тому времени князь Владимир был уже мертв. Глеб, быстро собравшись, с небольшой дружиной едет в Киев. Недалеко от Смоленска он был убит людьми Святополка. Так рассказывает "Повесть временных лет". И снова парадокс. Дело в том, что муромский князь все это время находился в Киеве: его по причине молодости отец держал при себе. Сведения об этом встречаем в некоторых литературных памятниках, в частности в одном из "житий", посвященных Борису и Глебу. Такого же мнения придерживаются и некоторые историки. Глеб Владимирович, оставшись в Киеве один после смерти отца, - ему, может быть, не было и двадцати лет, - был сразу же оттеснен в сторону своим энергичным 35-летним двоюродным братом. Видя, как решительно тот начал действовать, он понял, что ему лучше исчезнуть. И ближайшей ночью князь тайно покинул город, направившись в свою вотчину Муром. И вот здесь мы можем допустить: Святополк, поняв, что столь желанный его сердцу престол он теряет, в порыве ненависти мог послать за Глебом убийц. Но престол утерян. Утвердившись на киевском престоле, Борис - продолжим наши предположения вскоре начинает войну с братом, новгородским князем Ярославом, которого впоследствии назовут "Мудрым". ...Два войска встретились на Днепре, недалеко от Любеча. Интересно, что в скандинавском памятнике тоже упоминается река. "Бурислав выступил из своих владений, - рассказывает сага, - против своего брата, и сошлись они там, где большой лес у реки, и поставили шатры так, что река была посередине". И "Сага об Эймунде", и "Повесть временных лет" сообщают, как долго не решались противники напасть друг на друга. Наконец решился новгородский князь. Ночью, переправившись через реку, Ярослав внезапно атаковал. Войско Бориса (а по летописи - Святополка) было разгромлено. Это произошло осенью 1015 года или, что вероятнее, весной следующего. Потерпев поражение, Борис Владимирович направился в Ростов. Где еще мог отсидеться князь, потерявший все (или почти все) войско, как не в своей вотчине? В любом случае у него просто не было выбора. И, может быть, оправившись от поражения, он рассчитывал собрать новые силы и попытаться взять реванш - вернуть утраченный престол. О пребывании князя Бориса именно в Ростово-Суздальской земле упоминает и скандинавская сага. "Мне говорили, - сказал Эймунд Ярнцлейву (Ярославу), что Бурислав-конунг жил (после поражения.- А. Т.) в Бьярмаланде зимой, и узнали мы наверное, что он собирает против тебя множество людей". Что же это за таинственная земля - Бьярмаланд, то есть страна бьярмов? Откроем "Историческую энциклопедию". Бьярмаланда в ней нет, но есть Биармия, что, оказывается, то же самое: "...страна на крайнем северо-востоке Европейской части России, славившаяся мехами, серебром и мамонтовой костью; известна по скандинавским и русским преданиям IX - XIII веков". Некоторые историки считают, что Биармня, или Биармаланд, - это скандинавское название берега Белого моря, Двинской земли; другие отождествляют Биармию с "Пермью Великой". Существует также мнение, что Бьярмаланд располагался в границах, совпадающих с исторической областью, известной в наших источниках как "Пермь", а "Пермь Великая"- лишь часть ее. И занимала она земли "от Уральских гор до рек Печора, Кама и Волга" (цитирую "Советский энциклопедический словарь"). Но мы знаем, что Ростово-Суздальская земля в XI веке занимала территорию Верхней Волги, а ее северные границы простирались до Белого озера, то есть почти до Двинской земли. Следовательно, владения князя Бориса находились как раз на западе легендарной страны бьярмов - Бьярмаланда, как и сказано в скандинавском источнике. В следующем, 1017 году, князь Борис, собрав новое войско, снова идет на Киев против старшего брата. Сага живописно рассказывает, как горожане готовились к сражению, потом о самой битве. "Начался жестокий бой, и с обеих сторон пало много народу, - читаем мы в скандинавском литературном памятнике. - Там, где стоял Ярицлейв-конунг, был такой сильный натиск, что враги вошли в те ворота, которые он защищал, и конунг был тяжело ранен в ногу". И только огромным напряжением сил их удалось выбить из города, а потом и разгромить. В "Повести временных лет" упоминания об этом сражении нет. Но у В. Н. Татищева в его "Истории Российской" есть сообщение о нападении в этом году кочевников. Некоторые детали его совпадают с рассказом саги. "Того же году, - пишет наш историк, - пришли ко Киеву печенеги. И смешався с бегусчимн людьми, многие вошли уже в Киев. Ярослав же едва успел, неколико войска собрав, не пустить их в старый город. К вечеру же, собрав более войска, едва мог их победить". Обратим внимание на такую, в частности, деталь. В саге упоминается, что Ярицлейв был тяжело ранен в ногу. А из нашей летописи мы знаем: Ярослав был хром. И, наконец, последний эпизод. Борис Владимирович, потерпев снова поражение, на этот раз не стал возвращаться в Ростов Великий. Как можно понять из саги, он направился к кочевникам. И скоро, вероятно в том же 1017 году, князь Борис снова идет на Ярослава. Но на этот раз дело до сражения не дошло: Борис был убит дружинниками Эймунда. Итак, попытавшись представить, как могли бы происходить события при условии, что Борис не был убит и занял киевский престол, мы видим: их участники предстают перед нами в несколько ином свете, чем это рассказано в "Повести временных лет" Святополк может быть вероятным виновником гибели лишь одного брата - Глеба. Борис же погибает в междоусобной войне с Ярославом. В этой круговерти событий мы совсем забыли о третьем брате - князе Святославе. "Святополк же окаянный и злой, убил Святослава, - рассказывает "Повесть временных лет", - послав к нему к горе Угорской, когда тот бежал в Угры". Больше нам ничего о его гибели, да и о нем самом неизвестно. Думается, Святополк вряд ли имел какоелибо отношение к гибели древлянского князя. Почему, собственно, Святослав Владимирович должен был бежать в Венгрию - по некоторым сведениям, жена его была венгерской княжной, испугавшись какой-то мифической угрозы? У него ведь была дружина, которой, кстати, у Святополка не было, способная защитить своего князя. И на что, с другой стороны, рассчитывала кучка наемных убийц, если даже допустить, что Святополк посылал их, намереваясь расправиться с правителем княжества в его же доме? Мы оставляем в стороне вопрос: почему Святополк решил расправиться со Святославом, а не с новгородским князем Ярославом - противником значительно более серьезным? Ведь Борис, утвердившись на киевском престоле, начал войну именно с ним как наиболее сильным противником. И, наконец, почему, если Святослав убит, как и его братья, он не причислен к лику святых наравне с Борисом и Глебом? Дальнейшие события хорошо известны из наших летописей и иностранных источников. Летом 1018 года Святополк Ярополкович вместе со своим тестем Болеславом Храбрым выступили против киевского князя. Ярослав Владимирович был разбит на реке Буг, на Волыни. А в середине августа союзники уже вступили в столицу Руси. "Хотя жители пытались защищать город, - пишет Титмар Мерзебургский, - он быстро сдался иноземному войску, оставленный своим обратившимся в бегство королем. Киев 14 августа принял Болеслава и своего долго отсутствовавшего господина Святополка". Таким образом, спустя три года после памятного бегства Святополк снова занял киевский престол. Однако и на этот раз долго править ему не пришлось. Между ним и Болеславом вскоре произошел конфликт. Не без ведома Святополка поляков, расквартировавшихся по окрестным селениям и ведших себя весьма раскованно, начали убивать. И возмущенный Болеслав вскоре оставил своего союзника, забрав между делом значительную добычу. Ярослав Владимирович после поражения на Буге пытался бежать в Скандинавию - он был зятем шведского короля. Однако новгородцы не позволили ему этого, порубив суда, на которых он собирался отплыть. Городское вече решило помочь князю. На собранные деньги были наняты варяги. И скоро князь выступил против Святополка. На этот раз Ярослав занимает Киев без боя. Святополк, лишившись поддержки поляков, не решился вступить в сражение. На следующий год он делает еще одну попытку - последнюю - захватить киевский престол, но был разбит и спустя некоторое время умер. Рассказ о гибели братьев-князей (в летописи он выделен особо - "Об убиении Бориса") - позднейшая вставка: это доказано историками. Но когда он появился в том виде, в каком вошел в "Повесть временных лет", неизвестно. На этот счет существует несколько гипотез, знакомство с которыми отняло бы слишком много времени. Известно, что "Повесть временных лет" - так она стала называться лишь с XIX века - результат большого труда многих людей. "Повесть" составлена монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, как считают ученые, около 1113 года. А уже в 1116 году появилась так называемая вторая редакция, а в 1118- третья. Они и дошли до нашего времени. Первая Нестерова - не сохранилась. При этом летописец-редактор вовсе не был похож на пушкинского Пимена: "...описывай, не мудрствуя лукаво, все то, чему свидетель в жизни будешь". Большой знаток русских летописей академик А. А. Шахматов утверждает: "Рукой летописца управлял в большинстве случаев не высокий идеал далекого от жизни и мирской суеты благочестивого отшельника... рукой летописца управляли политические страсти и мирские интересы". Когда, под чьим недружественным пером, в какой из этих редакций исчез живой человек - князь Святополк - и превратился в мифического злодея, убийцу трех братьев - "Окаянного"? Рассказав о кончине Святополка, - а он якобы перед смертью сошел с ума, наш древний автор пишет: "Все это Бог явил в поучение русским князьям, чтобы если еще раз совершат такое же, уже слышав обо всем этом, то такую же казнь примут. И даже еще большую, потому что совершат такое злое убийство, уже зная обо всем этом". Вот и идея: "в поучение князьям русским", во имя которой Святополк под пером летописца стал убийцей, а его двоюродные братья - святыми. Идею о князе-убийце породило то беспокойное время. И, перефразируя известное выражение, мы можем сказать: если бы Святополка не было, его бы пришлось придумать. Но, к сожалению, идея, освящающая их гибель: не подняли руки на старшего брата, даже чтобы защитить свою жизнь, - оказалась невостребованной Рюриковичами. Пример братской любви и покорности, который подали своей смертью Борис и Глеб, не удержали русских князей от бессмысленных братоубийственных войн. Почти пять веков продолжались княжеские усобицы на Руси... Не будем касаться подробно темы, когда и как Борис и Глеб стали нашими первыми святыми, - это предмет отдельного большого разговора. Братья, открывшие пантеон русских святых, - как они попали туда? "Они стали ими, пишет известный дореволюционный историк русской церкви Е. Е. Голубинский, по причинам политическим, не имеющим отношения к вере". Это крайняя точка зрения. Ответ на заданные вопросы, видимо, нужно искать, исходя из многосторонних интересов того времени. А они, в частности, заключались в том, что молодая русская церковь - напомним, Русь приняла православие незадолго до описываемых событий, в 988 году, - стремилась стать независимой от Константинополя. Канонизация братьев-князей - вопрос о ее дате все еще не решен окончательно историками - сам по себе факт знаменательный: Русь не только получила собственных святых, ее "защитников перед Богом", но это одновременно был и большой успех в борьбе с Византией - пусть не всегда видимой - за самостоятельность своей церкви.