Книга Чужаков (СИ)

Город Рельс

Здесь царила зима. Лютая и холодная, как в незапамятной Сибири.

Джукатта, — колыбель науки и инженерного дела КРИО. Сюда съезжались как величайшие умы страны, так и откровенные шарлатаны, пытаясь творить, наживаться и просто хорошо проводить время среди себе подобных.

Будь то гений или идиот возомнивший себя таковым, общим для всех здесь были либо деньги, либо талант. И даже если полнейший кретин, не смыслящий в элементарной таблице умножения, имел капитал, — он всегда мог попытать удачи и вложиться в проект нищего эрудита. А талант всегда мог найти интерес среди здешней публики, улучшая не только благосостояние, но и расширяя круг интересов.

Сама планета раньше была родиной кехнециев, — расы гуманоидных существ мало чем отличающихся от людей, но в большинстве имеющих незаурядный ум под покровом своих рогатых голов. Да, пожалуй, это и было самой разительной отличительной чертой расы, — несколько разновидностей завитых роговых отростков, что проросли симметрично друг другу из произвольных частей черепа.

Кехниции отличались не только сообразительностью, как показала практика, но и весьма неплохой деловой хваткой, практически сразу после вступления в КРИО, начав работу по привлечению интеллектуального потенциала.

Впрочем, она длиться и по сей день. Рекламная кампания в несколько десятков веков дала свои плоды. Если считаешь себя гением, без чьих идей мир не сможет прожить и дня, — тебе в Джукатту. Главное чтобы потом, как в старой песне, не оказалось что «в мире полно людей и все они умней тебя».

Мы стояли на остановке, дожидаясь рейсового поезда, что ходил с интервалом в час. Больше схожий с метро на магнитной подушке, — маглевом, железнодорожный путь мало отличался от аналогов моей родины. Наземные и подземные поезда имели одну и ту же основную конструкцию и ходили всюду, где были рельсы. Точнее, — рельса. Использовалась одна широкая профильная рельса с штрих-пунктирной нарезкой по краям, лишний раз дополняя ассоциацию с монорельсом.

Как я успел оценить, — рельсы были везде, отдавая поездам бесконечный простор для транспортной монополии. Оз даже, в шутку, упомянул об ином названии Джукатты — город рельс. Правда, шуткой она показалась только мне.

Рензо вывел нас с астропорта около получаса назад, любезно довезя до остановки, и пожелав удачи. Когда мы распрощались, я вдруг вновь вспомнил видение, пришедшее во время межпространственного путешествия.

Девушка в плену черной клетки. С волосами точь-в-точь как у меня. Фрейя…

Я покрутил головой, отгоняя несвоевременный приступ обретения третьего ока и скептически наблюдая за хмурым Озом.

Остановка расположилась на заснеженном холме и напоминала отрезок огромной трубы, в которой, собственно, и проезжали поезда. Две рельсы обозначали разные векторы железнодорожных маршрутов. Сюда и обратно. А на берегах стояли многочисленные двухместные лавки и поодинокие киоски, торговавшие газетами, сувенирами и прочей ерундой.

— Да ладно, — простонал я. — Часу даже не минуло, как вы расстались, а ты уже темнее тучи!

— Да иди ты, — отшаркнулся он. — Я тут думаю в какой банк лучше идти, чтобы особенно не засветиться, а ты только о своем.

Благо станция не была на открытом воздухе. Ну по-крайней мере не целиком. Не то мы уже бы давным-давно окоченели.

Вполне себе цивилизованно попивали местный кофе, что особенно пришелся мне по вкусу. Предусморительно отказавшись от всяческих вкусовых изощрений, предложенных продавщицей киоска, я осознал насколько правильное решение принял. И теперь с немым укором доставал Оза, который не познакомил меня с прекрасным напитком раньше.

Увидев же сигары, я, наверное, напоминал кота-попрошайку из знаменитого мультфильма о зеленом людоеде. Однако раскошелиться не получилось — здесь, подобные товары, не имели высокой цены и продавались фактически за копейки.

Пожилая продавщица-гастрия, что была птицеподобной разновидностью человека, встретила меня с недовольством. Видимо, прильнуть к витрине, как малолетний ребенок, было е лучшим решением.

Станционный ларек привлекал внимание разнообразием всякой всячины. Начиная с напитков, быстрых закусок, воздушных пирожных, и заканчивая разрисованными статуэтками исторических личностей, копиями знаменитых районов в стеклянных шарах и самописными ручками, украшенными богатой гравировкой и инкрустацией. Последние, кстати, показались мне довольно удобной штукой, ведь позволяли, под диктовку, записывать огромное количество текста.

По большей части, тут продавались сувенирные безделушки, но в конце концов действительно удивил меня лишь способ расчета на кассе, примененный Озом.

Он протянул руку и провел ладонью по нейриуму гадалки-продавщицы с заклинающими словами «согласен». Просканированная аура и ДНК подтвердили личность, открывая доступ к банковскому счету. Такой себе расчет кредиткой, где вместо кредитки ты сам. Круто, что могу еще сказать. Главное, — чтобы в низменных целях, бандиты не растаскали тебя по кусочкам.

После оплаты Оз только проворчал:

— Теперь о нашем местоположении знает вся Джукатта…

— Думаешь, тебя смогут отследить по обычной оплате?

— Еще как смогут, — не согласился Оз. — Любая транзакция фиксируется банковским рабочим, так что о ней знают минимум трое, — я, продавец и банкир. А, как говорится, что знают больше двух человек, — знают все. Кхм… Гребанные небеса! Но хоть как-то расплачиваться же надо!

— Тогда смысл вообще париться на этот счет, если ты уже расплатился, этим самым «засветившись»? Зайдешь в любой первый попавшийся банк и снимешь деньги. Смысл беспокоиться о том что тебе не подвластно? Этого ведь стоило ожидать.

— Дело даже не в том о чем я беспокоюсь, — вздохнул он. — Когда ты в бегах, — следует иметь запас наличных для всякого рода не совсем законных услуг, иначе риск попасться слишком высок. Именно поэтому я иду на риск денежного обнаружения. Потом это может спасти нам жизни.

— Тогда хватит делать это с таким лицом, будто вместе с деньгами забирают душу, — отвлеченно прыснул я, кутаясь в куртку. — Паранойя тоже должна иметь границы.

— Да плевать уже, по сути, — скривился Оз. — По моим подсчетам, — мы будем в Эльсаиме уже к полудню. Лок-станции Джукатта-Ауберге и Ауберге-Эльсаим находятся через дорогу друг от друга, поэтому сейчас главное, — вырваться отсюда.

— А по-моему вполне миленькое местечко, — хмыкнул я, вдыхая свежий океанический воздух, поскольку станция находилась в непосредственной близости берега.

— Мне тоже все кажется миленьким, пока кто-то, в черном балахоне, не пытается отчекрыжить голову, — ехидно отозвался он, похлопывая себя по котелку. — Я как-то уже к ней привык за долгие годы знакомства и не хотелось бы расставаться по какой-нибудь глупости.

Аргумент показался сильным, потому я тактично заглох и дальше попивая свой прекрасный горький кофе и покуривая сигару. Пусть здесь они и не так называются, блаженства моего в этот миг не могло приуменьшить ничто. Жировать надобно, пока есть возможность.

Поезд примчался спустя несколько минут, всем своим видом подтверждая классическое названия, а не какие-то маглевы или метро.

Красивый, элегантно отделанный металлом и деревом, покрытых многочисленной резьбой. Он смешивал в себе странную смесь прогрессирующей надежности и деликатного комфорта. Чем на короткое время покорил мое непостоянное сердце и больное воображение.

Уж не знаю как правильно называть могучее железно-дорожнее чудовище, что двигалось при помощи астрального двигателя. Локомотив показался мне чем-то из родни бронированной технике, однако экипажный состав, при этом, выглядел вполне цивилизованной колонной пассажирского предназначения. Матовые, преимущественно черные и украшенные золотыми планками, вагоны, мало отличались от сформированного в голове образа.

Когда огромный железный червь, удовлетворенно выпустил несколько десятков туч пара, двери тамбура сложились, словно жалюзи, в сторону.

Нас встретил проводник-жаб, разодетый в атласный костюм мелкой полоски. Пышные отростки усов, казалось, жили отдельной жизнью, над огромной пастью и под тщательным присмотром сонных, покрытых легкой поволокой, глаз. Манеры, как у дворецкого бэтмена, либо любого другого дворецкого, коих мне не посчастливилось повидать, завершали портрет.

Жабом я его назвал вполне серьезно, поскольку он был зверолюдом. Хуманизированное животное, сколько бы расизма в этом не прозвучало. Не гуманоидальная разновидность, а именно хуманизированной, ибо гуманоид лишь морфологическая характеристика. А, судя по речи проводника, назвать его просто антропоморфным изыском природы, у меня язык не поворачивался. Как и остальных, похожих на него, жителей КРИО.

Жаль, что подобная характеристика всплыла в моем сознании только теперь. Ведь существа по сути являлись самым настоящими отдельными народами. Со своей собственной историей, фольклором, особенностями.

— Мое почтение, гв-у-оспода! — легко поклонился он. — Меня зовут Гаквоуэн и сегодня я буду оберегать ваш комфорт! Пройдемте, будьте любезны!

Дерево, металл, бархат, стекло и кожа, под комплексным соусом изящной мощи, пропустили нас, сначала в светлый тамбур, а после в сам вагон.

Неспешно пройдясь по красному узорчатому ковролину я с удовольствием вдыхал неожиданные ароматные квинтэссенциии. Цитрусовых, вперемешку с корицей, кедром, наплывом сандала и толикой хвои. Странный букет ароматов пропитывал помещение невидимым и прекрасным духом, с едва уловимыми нотками лака на блестящих панелях стен.

— Ваше купе, г-гу-оспода! — едва не квакнув, он пригласил нас жестом.

Зайдя внутрь меня передернуло от нахлынувших воспоминаний такого похожего помещения, где я когда-то ехал в «SV».

— Все в порядке? Ты что-то побледнел, — обеспокоился Оз, присаживаясь на диванчик и уже подобрав свежую газету «Дни КРИО».

— Дубак, — соврал я, смотря в незапотевающие окна.

— Повысить обогре-у-ув? — отозвался проводник.

— Нет, спасибо. Еще кофе, если можно.

— Кофе? — Озадачено переспросил Гаквоуэн.

— Две кружки марры, пожалуйста — пришел на выручку Оз. — И чего-нибудь сладкого.

Обычные лампы накаливания по обе стороны окон, в стеклянных плафонах формы пирамидки, меня приятно удивили. Значит культ астарии гнушается не всех привычных мне технологий. Хотя и не нуждается в их толковом развитии.

— Так что: в банк и по коням? — переспросил я на всякий случай.

Умывшись в купейной уборной с дорогущей сантехникой, я вытер руки и лицо недурственно вышитым полотенцем.

— Ты опять забываешься. Без понятия, что такое «поконям». Если ты имеешь ввиду, путь дальше… — он саркастически развел руки. — То да, конечно.

В дверь послышался деликатный стук:

— Гв-у-оспода, ваша марра! — Педантично отсалютовал жаб подносом.

Мне на мгновение показалось, будто, кто-то у входа в купе напротив, пытается тщательно нас разглядеть. Миг спустя, фигура в широком бежевом плаще и совершенно дурацкой шляпе-конусе, расшитой цветами, пропала внутри своих покоев.

— При перв-вуой же необходимости, — стучите в шар, господа! — вероятно, удовлетворенный чаевыми, щедрого Оза-кредитки, протянул жаб, закрывая двери. — Приятного квау-о-ечера!

— Ты последние пару часов сам не свой, — заметил Оз, размешивая сахар в кофе. — Не поделишься, что произошло во время переноса?

Я задумался. А что в действительности случилось? Сказать, что спонтанные видения — мой конек? Как-то не солидно. Тем более что это не так.

Самому было интересно, чем же мой многострадальный мозг заслужил очередную порцию безумия. Не успев толком расхлебать старые проблемы, новые спешили отяжелить копилку. И что на все это сказать?

— Хрень.

— Что прости? — изумился Оз.

— Хрень, говорю, всякая в голову лезет. Больно ей там понравилось. Видать почувствовала родство, — почти не солгал я.

— Э… Ну как бы это… Ты всегда можешь поделиться, если тебя что-то беспокоит…

— Сколько времени до центральной станции? — решил я сменить тему.

— Около семи, — задумался Оз проводя в уме расчеты. — К рассвету должны приехать. Я подумал над твоими словами и решил, что вынужден согласиться. Зайдем в ближайший банк, снимем деньги, после чего сразу направимся к Белым Тропам.

— Ты имеешь ввиду лок-станции? Белые тропы? Что за чушь? — с очередным беспричинным раздражением, переспросил я. — И что еще должно означать «вынужден»?

— Предки любили романтические изыски в местонаименованиях, — это раз, — хмыкнули в ответ. — А во-вторых, — ты хоть когда-нибудь можешь не оставлять последнее слово за собой?

Я промолчал, недвусмысленно отвечая. Наверное, сказался тяжелый путь и следовало просто расслабиться. Отдохнуть.

За окном пошел снег. По-настоящему сказочный и пушистый, словно в детстве за окном, когда сидишь под ёлкой, даже забыв о детдомовской реальности, в ожидании чуда.

Серебряная искрящаяся пелена вперемешку с дождем заслонила своим крылом от всего мира, миров и вселенных. Принося только покой.

Я и сам не заметил, как уснул крепким и терпким, как стакан английского чая в своей янтарной чистоте, сном. Мне ничего не снилось и ничто меня не беспокоило. За что я был бесконечно благодарен всем богам и всевышним, с высоты их меланхоличной отстраненности…

Спал я недолго. Часа два-три от силы. Но даже этого хватило, чтобы, гулявшие по черепной коробке сквозняки, выгнали на чистую воду тараканов и устроили им разбор полетов в места не столь отдаленные.

Приятная, немного сладковатая нега разливалась по мышцам и всему телу оскоминой тепла и релаксации, заставив лишнюю пару-тройку раз взбудоражиться. Чтобы наконец прийти в себя.

Снег и дождь в обнимку, позвали еще одного собутыльника и теперь, вместе с ними в придачу, завывал холодный морозный ветер.

Воздев очи к небу, я про себя поблагодарил старика Маэду за теплосберегающую одежду, без которой сейчас приходилось бы выстукивать зубами барабанную дробь, не смотря даже на обогрев поезда.

Оз, вместо оговоренного, бдения и ведения почетной стражи, куда-то смылся, отчего я толком не знал, как реагировать. То ли радоваться, что опять могу побыть наедине сам с собой, то ли волноваться о блондинчике, за чьим скальпом охотиться едва ли не половина лиц весьма сомнительного профиля, по всему КРИО.

Кое-как собравшись с мыслями, я решил все-таки разузнать обстановку. Затея вызывала невольные сомнения. К сожалению, из оружия при себе я имел лишь собственный скверный характер, в чьей эффективности массового поражения не сомневался ни на секунду. Но вот какой-нибудь нож или топор, в данной ситуации, составляли бы куда большую конкуренцию нежданным гостям.

Положившись на бездну скрытых во мне талантов, я вышел в коридор.

За окном стояла глубокая ночь. Свет приглушили, оставив достаточным, чтобы не свернуть шею, но никак не приспособленным для поисковых работ, коими я решил занять свободное время.

Отчаянно замешкавшись в какую сторону податься, я вернулся в купе и постучал по шарику нейриума, с которыми находился в крайне натянутых отношениях.

Ждать пришлось недолго и, спустя не больше минуты, в дверь не настойчиво постучались.

— Чем могу вам помочь, господин Солль? — Полюбопытствовал Гаквоуэн, любопытно разглядывая мой всклокоченный вид.

— Мой спутник…

— Ваш брат недавно попросил меня провести его в Связной Вагон, где он, насколько мне известно, находится и сейчас.

— Связной Вагон? — не понял я. — К астарофону чтоли?

— Именно, — невозмутимо согласился жаб. — У нас прекрасная станция передачи, способная пробиться всюду, где портативные артефакты дают сбой. Провести вас к нему?

— Нет необходимости, — отказался я. — Пусть занимается своими делами.

Распрощавшись со зверолюдом, я уже точно заметил что дверь купе напротив вновь закрылась, в очевидно-невероятной попытке, утаить на миг мелькнувший янтарный отблеск, сквозь щель.

Про себя решив заняться этим вопросом, как только вернется Оз, я злобно уставился на неодушевленный предмет информационных технологий, при помощи которого местные управляли огромными базами данных.

Суть компьютерной составляющей артефакта меня интересовала с самых первых дней, потому что мощность его измерялась вовсе не процессорами и платами соответствующей памяти.

Крионские астароманты подошли к процессу более оригинально, позволив вычислять все необходимое мозгу самого пользователя. Сам нейриум выступал в роли посредника, усиливающего необходимый эффект.

В тонкостях организации я не разбирался, но основной гарантией качества техники выступал его ментально-резонансный усилитель, что воздействовал непосредственно на сознание, через астаромию. А все необходимые базы данных хранились на вполне реальных накопителях памяти.

По крайней мере сами разработчики охарактеризовали это именно так.

Тогда почему, если даже самые… кхм, назовем их «не вникающими»… личности, могут пользоваться этой ерундовиной без проблем, на протяжении, ограниченного лишь собственным здоровьем, времени? Я же хочу биться головой об стену после с первых секунд контакта, что заслоняет глаза черной пеленой боли.

Поезд выбранного рейса был довольно недешевым удовольствием, пожтому и снабдили его лучшим видом вышеупомянутой техники.

Пытаясь держать себя в руках, я максимально сосредоточенно вздохнул, садясь на диван.

И приложил руку к нейриуму…

«Полыхающие воды нейросинаптической передачи содрогались ионизированным раствором сознательных мыслеобразований. Пропускали многотоннажные океаны информации легкими, бесконтактными разрядами миллисекундных всплесков и реакторных позывов.

Острая абстинентная отрешенность. Полное осязание уведомительных реакций, на уровне безупречного полномерного ощущения каждой микронной детали.

Сознание поглощает все и сразу, не чередуя, не различая. Огромные потоки информационных течений, оформленных мгновенным восприятием, без любой фильтрации или размежевания.

Я задыхался будучи лишенным любой сенсорной вести. Пучина беспросветного, не замирающего ни на миг, раската интерпретаций. Они затягивали, молотя и бросая со стороны в сторону. Будто пытаясь разорвать и расчленить, задавленные вибрирующими тисками раскаленных метаданных, извилины.

Мне показалось, что я блуждаю в нескончаемых тоннелях собственных извилин. Все глубже и глубже проваливаясь на тонкие нити животрепещущих нейронов.

Я воспринимал все и сразу, без разбору. Не прожевывая, не дифференцируя, глотал неподъемные цунами информации и меня, от этого, надрывно спазмировало. Даже сквозь сенсорную депривацию, начинала прорываться боль пульсирующего в мозгу пожара.

Что-то было не так. Я вел себя не так. Такими темпами, я никогда не смогу обуздать ни технологию, ни самого себя.

…Вздох, проходящий непроницаемую тонкую пленку мысли, плотностью в бесконечность…

Я уже материально почувствовал, как сводит судорогой каждую мышцу, выдавливая из нее покой и комфорт.

…Хватит…

Жар растекся напалмом, добравшись до глазных яблок, барабанных перепонок и артерий. Извилистые тоннели сознания затопило грохочущим океаном мыслей, образов, чувств.

…Прекрати…

Кислотно шипящий по венам яд расковырял сосуды, исполосовал нервные окончания, замкнул циклом сигналы болевого центра, затмевая все коктейлем когнитивного распада, что разъедал внутренности.

…СТОП…

Вспышка… прибери свой бардак… мысли, — птицы… небо, — ты…

Кипящий котел замер футуристической картиной. Экраном, проектирующим мой стонущий от надрыва мозг.

Тише, тише… Не спешить.

Я замер так же, погруженный необъятной паутиной в бездну химеричного океана.

Выдох…

Мысли, образы, импульсы безмерной степени систематичности, мчались на световых скоростях нейронной передачи. Регулировкой которой могла руководить, лишь одна единственная, дирижерская палочка во вселенной. Мое сознание.

Пытаясь не терять так тяжело давшейся концентрации, я решил испытать совершенно дикое чувство полного информационного контроля.

И, к своему необычайному удивлению, в сознании возник образ «интерфейсного окна» с до боли простым вопросом: «Желаете приступить к работе в системе Нейриума Шестьдесят Четыре?».

Я внутренне расхохотался и мысленно дал согласие, после чего передо мной разверзлось нечто вроде динамической панели управления.

Видимо, для упрощения работы, прозванное мною «интерфейсным окном» преобразовалось в сферическую голограмму, посреди которой находилась проекция моего тела, погружая меня в бесподобное свечение виртуальной реальности КРИО…»

Пока Оз предавался утехам общения, я с нескрываемым восторгом залипал в местных «интернетах». Здесь оно называлось Астрально-Нейриумной Вычислительной Интерактивностью. Либо, сокращенно, — «АНВИ».

Если бы земные операционные системы обзавелись такой лелеяной технологией «полного погружения», наверняка, она бы выглядела именно так.

Я успел разобраться в основных хитроумностях нейриума и АНВИ, что, по сути, мало чем отличались от привычных информационных технологий, в плане постановки самого вопроса работы. Разве что точка зрения самого вычислителя стояла прямо противоположно, используя мозг и астаромию пользователя, для проведения всех необходимых операций.

Я успел найти местные аналоги довольно успешных земных проектов, однако здесь приоритеты ставились немного по-другому. Первостепенными являлись функции именно вычислительных возможностей нейриумов, а не развлекательных.

Видео, аудио, фото тоже были довольно широкой практикой. Однако основные лавры, все равно, занимала систематизированная текстовая, — а если уж быть совершенно точным, — литературная часть информации.

Крионцы показали себя крайне прагматичным обществом, предпочитающим все использовать максимально по назначению. А основным назначением, как нейриумов, так и АНВИ, была именно работа.

Чего уж тут говорить, если астарофонная связь была сугубо и трегубо связью, а никак не «смартфонно-планшеточным» закисанием в бездонных глубинах «одиночества сети».

Хотя, готов поспорить, возможностей по расширению функционала многих изобретений, было великое множество. Просто они шли вразрез с реальными нуждами общества. В той или иной мере, конечно.

Наверное, потому я так не долго блуждал по АНВИ'шным библиотекам.

Победа над очередным недостатком свершилась. Значит можно было разрывать связь с шаром и спокойно выдохнуть. Тем более, что сквозь голографические стенки черепной коробки интерфейса, начало доноситься какое-то движение вне купе.

— Если вас не затруднит, будьте любезны, — еще марры, пожалуйста, — послышался откуда-то снаружи голос Оза и секунду спустя он вошел. — Я уже здесь.

Названный брат, любезно улыбаясь проводнику, выразительно посмотрел на меня, проходя в купе и, в который раз, мозоля мне глаза приоткрытыми дверями чертова купе напротив.

Когда закрылись двери, я не менее выразительно посмотрел на Оза, ясно давая понять, чтобы он заткнулся на время.

По возможности бесшумно, я поднялся и встал на подлокотник дивана, пытаясь посмотреть в коридор сквозь верхнюю секцию стены, единственную состоящую из стекла.

Пришлось немного подтянуться на выступе, но, к собственному удивлению, манипуляция уже не вызывала у меня тахикардии или полуобморочного состояния.

В конце устланного красной дорожкой коридора, среди тусклый отблесков света, чудовищными усилиями удалось различить короткое общение некой личности с проводником.

Неизвестный, в бежевом пальто и с рогами на черепушке, что выпирали даже из-под огромной цветастой шляпы, что-то пытался выяснить у проводника, весьма бурно и, по его мнению, доминирующе жестикулируя.

Получилось так себе, поскольку жаб лишь полуквакнул нечто в духе «спокойной ночи» и скрылся в тамбуре.

Кехнеций, «дознававший» проводника, злобно стукнул, облаченным в черные перчатки, кулаком по стене. Вызванное неодобрение пассажиров, по ту сторону, и тонкий вскрик боли от себя самого, вынудили угрюмо поникнуть.

Спустя еще несколько секунд, парень, с поникшим видом, кинул печальный взгляд на наши двери и скрылся в купе напротив, попутно выслушивая нарекания потревоженного свинолюда.

— Э-аллё, — на мой манер, окликнул меня Оз, когда я вновь сел и попытался выпрямить одежду. — Может объяснишь?

— Скажи что у тебя есть какое-нибудь оружие, — пристально глянув на него, попросил я. — Ну так, хотя бы на крайний случай.

Оз посмотрел на меня с нескрываемым удивлением вперемешку с подозрением и толикой опасения.

Спустя минуту игры в гляделки он, по-видимому, понял что я не шучу. Порывшись в сумке, аккуратно изъял оттуда, тщательно замотанный в ситцевую ткань, сверток. Коробочка из синеватой древесины была покрыта тисненым рисунком в виде то ли ласточки, то ли еще какой-то птицы, заключенной в классическую, для Астария Кноли, секстаграмму Формулы.

— Подарок Маораны, — объяснил Оз, вынимая кобальтового цвета револьвер.

Рядом с формой для хранения оружия, лежал стеклянный барабан, наполненный фосфоресцирующей, голубоватым свечением, жидкостью — астарикадой.

— Неплохой аппарат, — уважительно оценил я, отчаянно не имея и зеленого понятия, вру ли. — Зарядил, снял с предохранителя и можно палить?

Еще больше удивившись, Оз лишь согласно кивнул. Дождавшись жаба с подносом и удостоверившись в его уходе, я взял заряженный револьвер в руки, открыл двери и, осмотревшись по сторонам, постучался к соседу.

— Чего? — откликнулся безрадостный голос.

Я еще раз постучал.

— Да что б тебе, ночь на дво… — дверь размашисто распахнулась.

— Привет, соседушка, — я максимально мило улыбнулся из тьмы, приставив дуло пистолета к его носу. — Знаешь как работает? Молодец какой! Внутрь!

— Ты что делаешь? — выпучив глаза из орбит, спросил Оз, воровато осматриваясь и закрывая за нами двери чужого купе.

— Тихо, — отмахнулся я от него.

— Прошу, умоляю… — истерически зашептал кехнеций.

Он будто пытался спрятаться в недрах собственной шляпы, ибо яростно ухватился за ее полы, сжавшись в позе эмбриона на диванчике. А после и вообще едва не завыл.

— Пощадите!

— Заткнись! — процедил я. — Слушай меня внимательно.

Сам удивившись спокойствию и холоду своего голоса, я не отнимал дула от лица соседа, теперь уже сомневаясь в способности выстрелить, если незнакомец окажется тем еще фруктом..

— Отвечай на вопросы четко, емко, лаконично. Не говоря уже обо всей ответственности насчет правдивости. Поверь, о последнем я буду знать. И если услышу ложь… Тебе посчастливиться преподнести все свои слаженные мысли, вполне материальными кусочками их источника, первому встречному. Я ясно излагаю?

Открыто рыдающая фигура, согласно кивнула сквозь непрерывные вздрагивания.

— Кто ты?

— Эльза М'хор, репортёр «Крионских скрижалей», — шмыгнул носом сосед, наконец пустив в голос тонкие женские нотки.

— Ты что… девушка? — остолбенело переспросил я.

Обалделый взгляд в ответ, но уже с толикой агрессии, пронзил меня насквозь, заставляя почувствовать себя каким-то сексистом.

— Да я девушка! — со слабым вызовом ответила она, наконец отпустив полы дурацкой шляпы и потирая раскрасневшиеся нос и глаза. — Или ты тоже из тех идиотов что утверждают, будто женщины ни на что непригодны? А тем более кехнеции?

Озадаченно покрутив головой, я проигнорировал самый дурацкий вопрос, за все время сознательной жизни в КРИО. И продолжил допрос, опять удивившись своей хладнокровности.

— Заткнись, — скомандовал я, надавив немного дулом на щеку более чем симпатичного, на самом деле, лица. — Зачем ты за нами следила?

— Узнала Озморна Солля и решила…

— Кто тебя подослал?

— Горацио Шмидт.

— Я уже слышал это имя. Кто это? — неожиданно заинтересовался, все еще ошарашенный моим поведением, Оз.

Девушка презрительно прыснула, затеяв театральную паузу и обдав нас взглядом полным превосходства человека знающего то, что остальным невдомек.

Разглядев ее поближе, я отметил приятные линии усталого лица. Маленький и тонкий, немного конопатый, носик; правильный овал лица с небольшой родинкой слева, над верхней губой; слабый изгиб широких бровных дуг; светящиеся янтарным светом, большие глаза под красивыми, пушистыми ресницами.

Полные розовые губы маленького рта, кривились негодованием, вызывая на щеках обворожительные ямочки.

Пышные и длинные волосы, цвета воронова крыла, были собраны в тугую косу, переброшенную через плечо. А закрученные, по-козьи, рога, произрастали чуть выше, немного заостренных, ушей, едва не смыкаясь на макушке.

И только теперь я заметил, насколько умело был подогнан почему-то мужской брючный костюм с жилеткой и галстуком. Он соблазнительно подчеркивал детали прекрасной фигуры, что была так обезображена нелепым пальто, заставив меня принять ее за парня.

Девушка была красивой. И это жутко мешало, то и дело отвлекая от цели визита.

— Ну? — Надавил я револьвером, но уже без фанатизма и злобы.

— Ясно дело слышал! — тут же спустилась она с небес, быстро затараторив с примирительно поднятыми руками. — Шмидт — главный редактор «Скрижалей» и самый известный игрок в дзаппон на Альтуиме.

— Я же сказал: соврешь — не сносишь головы!

Откровенная, сгущающаяся идиотичность ситуации начинала порядком давить мне на нервы.

— Но я говорю правду, — как-то даже обиженно откликнулась она. — Редактор отправил меня в эту дыру, чтобы отыскать сенсации… Мол, на Альтуиме сейчас такой информационный запор из-за предвыборной гонки, что все даже лишний раз зевнуть на людях боятся. Отправляйся-ка, говорит, Эльза, на Джукатту, — там постоянная вакханалия и хаос. Что-то да найдешь. Я уже было посчитала это ссылкой, как вдруг — нате! Озморн Солль собственной персоной!

Как-то непринужденно она так загорелась рассказом, что, во время повествования, успела принять сидячую позу и совершенно забыть о револьвере у головы.

— Из-за обычаев своего народа, — Эльза пустила гримасу отвращения на лицо, сморщив носик. — Считающего, что женщинам подобает лишь растить детей и следить за домом, я даже была вынуждена перевязать грудь, переодеться и…

Вдруг осознав что упомянутые вакханалия и хаос уже заявились, я взялся обеими руками за голову.

— Вы больше не хотите меня убивать? — опасливо переспросила она, не сводя огромных, слегка раскосых, глаз с револьвера.

— Это… — протянул Оз, точно так же держась за голову, и не найдя подходящих слов, просто развел руками.

— Ладно, — сокрушенно вздохнул я. — И на кой тебе, о репортер, сдался Озморн Солль?!

Девушка со скоростью звука преобразилась, мгновенно забыв о револьвере, что миг назад был у ее лица, натянула очки и назидательным тоном выдала:

— Ну как? — тонкий указательный палец с аккуратным маникюром, поднялся вверх. — Это же настоящая сенсация! Один из самых вероятных наследников престола Регента скрылся в неизвестном направлении более полугода тому. И дал о себе знать лишь три недели назад, воспользовавшись правом посвящения, едва ли не на отшибе страны, вызвав огромный скандал среди Совета Домов. А, в связи с несколькими смертями потенциальных наследников, его еще в устранении конкурентов подозревают. Но знаете что? — Она заговорщически обвела нас взглядом. — Я в это не верю! Я думаю, что господин Оз сам стал жертвой численных покушений из-за которых и вынужден был бросится в бега! Ну как вам? А? Я права? Да?

— Дай револьвер, я застрелюсь, — устало протянул Оз.

— Ага, щас. Обойдешься, — кисло ответил я, пытаясь не смотреть на обиженно надувшую губки, Эльзу. — Господи Иисусе…

— А кто это? — Полюбопытствовала безалаберная репортерша, уже вытащив записную книжку. — Ваш друг? Он тоже здесь?

— Так, — решительно встал я, вновь наведя на нее оружие. — Рекомендую снова включить внимание и слушать очень, — ОЧЕНЬ, — внимательно. Ты нас не видела, не слышала и даже не подозреваешь о нашем пребывании на Джукатте! Поняла?

— Но вы же…

— Поняла?!

— Да…

— Отлично, — я кивнул Озу на дверь.

— А вы посвященный, да? Владморн Солль? — переспросила она, когда я уже готов был выйти.

— Умоляю, — тихо проскрежетал я, пытаясь не сорваться и не пальнуть ненароком в неугомонную девицу. — Угомонись! Не заставляй тебе угрожать и еще хуже, — делать больно! Никогда не обижал девушек, но когда твоя жизнь на кону, — пойдешь и не на такое. Хочешь о нас написать, — пожалуйста. Но если хоть одна живая душа узнает о нашей встрече раньше чем через две недели…

Я выразительно потряс револьвером, отдаленно понимая, насколько глупо должно это выглядеть со стороны. В былые времена таким даже двухлетнего ребенка не напугаешь.

Девушка смотрела на меня, круглыми от удивления, глазами. Кроме любопытства в них не читались ничего. Лишь странная доля необъяснимой эмоции, почему-то напомнившей сочувствие. А может это просто так упала тень от здания, мимо которого промчался вагон.

— Хорошо, — неожиданно мягко согласилась она, таким тоном, будто это не я только что угрожал ей снести голову. — Я все понимаю и сохраню ваш секрет, пока этого требует ваша безопасность. Жизнь безусловно выше всех сенсаций и прочей чепухи.

— Спасибо, — искренне поблагодарил, удивленный спонтанной адекватностью барышни.

Я уже опять направившись к выходу, когда услышал очередную тараторщину:

— Но, — сорвалась она встав на ноги. — Вы обещает рассказать все мне первой! Когда все уляжется, разумеется! Эксклюзивное право на интервью!

— Как угодно… — махнул я рукой.

— И это будет свидание!

Если ее целью было ошарашить меня максимальное количество раз за минимальный отрезок времени, то, должен признать, ей это удавалось. Более того — большинство ее карт были настолько беспрецедентно непредсказуемыми, что крыть их, мне было откровенно нечем.

— Что-о?! — казалось мой мозг сейчас взорвется от этой девушки. — Имейте совесть, женщина! Пару минут назад, я чуть не разнес ваши мозги по всему купе, а тут такое…

— Я…

На миг она стеснительно сжалась под моим очумелым взглядом, но уже мгновением спустя взяла себя в руки и чеканя слоги проговорила:

— Мы пойдем на сви-да-ние! И интервью! Таковы условия сделки! Это не обсуждается!

Она протянула мне руку для пожатия с такой упертостью и непоколебимостью во взгляде, что я понял бесполезность любых дальнейших разговоров.

— Да хоть на медведя, — я пожав ее теплую, такую неожиданно маленькую и хрупкую ладонь, лишь бы наконец убраться восвояси.

Негромко хлопнув дверью, я провел ладонями по лицу сверху донизу, сложив их лодочкой в итоге. Чувством абсолютного недопонимания вселенной до боли сжало виски..

— Потрясно! — послышался восторженный девичий вскрик за дверьми.

— Ну… — начал Оз едва сдерживая улыбку.

— Молчи, — пригрозил я ему револьвером.

С полминуты мы молчали, тупо уставившись друг на друга. А потом оба залились хохотом от осознания всей нелепости последних событий. Правда, брань измученного постоянным шумом свинолюда заставила поубавить децибел, чтобы все-таки добраться до адепторума живыми-здоровыми.

— А у тебя что? — Успокоившись и заказав очередную порцию марры, спросил я.

Оз неожиданно помрачнел лицом, возвратив старую добрую печальную полуулыбку.

— Две новости. Классически: хорошая и плохая.

— Не тяни, — потребовал я, нутром чуя неладное.

— Хорошая: Асперо жив и относительно здоров, — тяжело проронил Оз без капли радости в голосе. — А плохая: мы не отправляемся в Эльсаим. Потому что Асперо в плену. Здесь, на Джукатте.

За окном уже была видна станция «Утёс», — предпоследняя перед вокзалом «Центра». Но ни я, ни Оз, не ощущали недавнего чувства близости к цели, поскольку очередной виток вырисовывался там, где его меньше всего ждали.

Виток, который невозможно проигнорировать.

План

Миленькое местечко потихоньку переставало быть таковым.

Поезд прибыл на вокзал к станции «Центр» несколько минут назад, изрыгнув нас в тварной мир жуткого шума и сутолоки. Количество людей и нелюдей на квадратный сантиметр просто зашкаливало, рискуя раздавить наши грешные душонки в гаме общего шума.

Было все так же холодно, но в местах большей концентрации цивилизации, с этим успешно боролись при помощи обогрева и максимальной закупорки местности. Я даже не удивился, что после прибытия в, более-менее людные и застроенные места, поезд фактически сразу погрузился в подземные, крытые проезды тоннелей.

Некая совокупность образности метро имела здесь самое непосредственное значение. Поезда для крионцев были первым быстрейшим, после дирижаблей, способом передвижения. Это мотивировало инженеров конструировать рельсовые пути так, чтобы на них ни в коем случае не возникало задержек. Ведь в масштабах города-планеты быстрота транспортных передвижений является решающим фактором.

Станция «Центр» представляла из себя огромный, похожий на купол цирка, зал. Сюда, сквозь неисчислимые дыры в стенах, врывались сотни, а может даже тысячи, экипажей и грузовых локомотивов, извергая пар, дым, шум, крики и совершенно безумный грохот рельсового пути.

Великое множество путей находились не только в обозримой местности, но на нижних уровнях здания, о чем свидетельствовала легкая дрожь широких серых плит под ногами. А другая дрожь, — уже от количества собравшегося тут люду, — говорила о важности этой транспортной развязки.

Речи о каких бы то ни было развлекательно-увеселительные строениях, типа тех же киосков, здесь даже не шло. Пространство вокруг перемешалось настоящей кашей из самых разных граждан, в основном приличного сословия, и крайне скверного характера.

Народ здесь бродил самый разный, однако, все без исключения были приодеты и при деньгах, что следовало из богатства украшений. одеяний, манер. Расовое богатство уже не так меня удивляло. Взгляд привык натыкаться на самых странных существ, но со временем пришло понимание, что рас на самом деле не так много.

Основную массу составляли зверолюди в своей роскошной коллекции генного материала, среди которого, наверняка, можно было найти едва ли не любое земное животное.

Остальные же: кехнеции, заколл, видхи, гастрии. кодолы, дуппи, марпасы, квазодо и квазиди, люди и их метисы со всеми остальными. Все они мало чем друг от друга отличались, на самом то деле.

Заколл были тонкими и худощавыми, с серой, местами чешуйчатой, кожей и жесткими как проволока волосами самых неожиданных раскрасок.

Видхи: больше всего напоминали пресловутых эльфов своими острыми, выдающимися далеко в стороны, ушами, но гипертрофированные клыки и безволосые козлиные ноги с копытами, портили каноничность.

Марпасы: мужчины, все без исключения, стремились к идеальной форме куба. А женщины, наоборот, были вполне миниатюрными. Чем-то они напомнили гномов, своей причастностью к ювелирному и горному делам. Любовь до бород и относительно невысокий рост лишь дополняли образ. Однако наличие четырех рук и мощных, далеко выпирающих костяных наростов на спине, изрядно корректировали вывод.

Квазодо(мужчины) и квазиди(женщины), — «полудемоническая» раса кваз. С виду — представители, романизированных масс-медиа, суккубов и инкубов. Хвостатые и крылатые, что являлось рудиментарными элементами. В остальном — те же людишки, разве что знамениты своим долгожительством и весьма дружелюбным характером, что никак не вязался с внешностью, в моем воображении. Об успехах дам этой расы на поприще телевизионных шоу, я пожалуй промолчу.

Гастрии: крылаты, частично пернаты, но эти явления тоже рудиментарны, как у квазов. А скелеты — будто до сих пор имеют киль, хотя это не так. Черепа укрыты буйноторчащей растительностью такого же пернатого характера. Известны врожденной способностью ко акробатике, из-за очень легких и подвижных тел. Если не злоупотребляют вкусняшками, конечно.

Кодолы, — огромные и толстокожие, как самые настоящие тролли, но, несмотря, на неповоротливость и медлительность, очень часто обладают крайне незаурядным интеллектом. Правда, высокий интеллект тоже, имел свойство работать без спешки. Поэтому шутки над их сообразительностью были нормой, хоть и, на самом деле, неоправданной.

Дуппи, наоборот, мелкие и зловредные. Едва ли не лепреконы, изначально богатые астароцитами в крови, а астроболия зачастую проходит для них безболезненно и обыденно. Бывали даже случаи, когда они до самой смерти не догадывались о принадлежности к астрантам, в силу непостоянства своей мысли.

Ну и, конечно же, зверолюди, что, кажется, были едва не самым многочисленным прошарком населения, обладая такой разновидностью подвидов, что голова шла кругом.

Конечно, это лишь часть народов, облюбовавших КРИО в качестве родины, но все-таки — основная. Остальные были либо менее численны, либо менее встречаемы.

Казалось, все их можно было сейчас встретить здесь, на вокзале. И даже частично познать по нравах. Увы, — не с лучшей стороны.

Поскольку вопросы толпы и очереди во всех вселенных решались абсолютно одинаково и без каких-либо намеков на адекватность или доброжелательность, — вокзальная станция не была исключением из правила.

Все спешили или просто слонялись, не гребуя возможностью лишний разок задержать кого-то, либо начать выяснять отношения на пустом месте.

Я искусно маневрировал среди толпы, прикладывая максимум усилий, чтобы не быть забитым до смерти толчками движущейся массы. В отличии от места посадки у астропорта, здесь обустроили куда большую площадь. Оно и не странно, ведь скопление живого люда здесь тоже гораздо плотнее.

Светлая башка Оза, полуприкрытая капюшоном, все время мелькала где-то невдалеке, рискуя затеряться среди живого моря. Он предупреждал о подобных рисках еще задолго до того как мы покинули поезд. Потому, как только расстояние становилось больше нескольких саженей, мы начинали идти на сближение, безбожно прокладывая дорогу локтями.

Около получаса было потрачено, чтобы банально выбраться из циркулирующего безумием, адова круга толпы. Пусть это и самая оживленная станция мира, должна же быть хоть какая-то культура?

На миг задумавшись, над собственными размышлениям, я опять подловил себя на сложностях восприятия концепции «самый людный вокзал ЦЕЛОГО мира». Никогда прежде сталкиваться с чем-то подобным не приходилось, от чего я смог оценить недюжинную, на самом деле, слаженность постройки движения и оптимизации использования пространства.

Покинуть вокзал удалось лишь около часа спустя постоянного движения в противоположную сторону. Как и все в КРИО, он был по-настоящему огромен и создавал впечатление города-в-городе. Наверняка так и было, ведь, по сути, вся Джукатта была огромным гомункулом урбанизации, сшитым из плоти сотен и тысяч городков поменьше.

Станция «Центр», несмотря, на свое название, не имела ничего общего с реальным центром Джукатты, если таковой вообще может быть у громадины планетарного размаха.

Город имел несколько «сердец» и чтобы добраться до самого каноничного, следовало преодолеть еще минимум миль триста и всенепременно циркулировать голубую кровь. Поскольку элитарный район Джукатты «Стеклянные Холмы», — своеобразный Ватикан Высоких Домов, где праздным зевакам ловить нечего. Покуда с инстинктом сохранения в ладах, конечно.

Общее достояние Джукатты, «Стальное Плато», полностью соответствовало названию. Будучи общественным центром мира, а заодно и колоритно мрачноватым царством металла да огня. Самое живое из сердец и самое многозадачное.

Изящные, в своей претенциозной угловатости, улицы и дома переливали стальными листами обшивок и заграждений. Элементы старого доброго барокко, читались везде и всюду, заставляя удивленно открывать и закрывать рот от увиденного.

Панорамные, арочные, а кое-где и витражные, окна величественно поблескивали теплым сиянием. Улицы, мощеные широкой брусчаткой, заполнял животрепещущий свет и разнообразный люд. А широченные дорожные магистрали напомнили некогда виденные хайвэйные автобаны США, среди конструкционного разнообразия которых можно было легко потерять голову. Ведь они были повсюду, пересекая и обхватывая район, подобно обвисшей паутине.

Архитектура города походила на какой-то гигантизированный вариант проектировки зданий викторианской эпохи, тесно переплетенный с магической атмосферой крионских технологий. Такая себе дворцовая напыщенность, построенная на неотесанной, но вознесенной простоте.

У высоченных ворот пешеходного выхода, толпа наконец пожижела и мы смогли перевести дух. Лишь теперь, смотря на несметное количество мостов и подвесных автомагистралей, я понял чем на самом деле являлся вокзал, где расположилась станция «Центр».

Гротескная, гипертрофированная во всех плоскостях восприятия, «монета» насаженная на колосс стержня, что утопал в вырытой, ко тьме планетарных недр, котловине. Мириадами паутинных нитей во все стороны расходились бесчисленные подвесные канаты рельсовых путей. Казалось, они были проложены по самому воздуху, выдерживая любые порывы гравитации к вендетте.

Со стороны выглядело если не эпохально, то более чем впечатляюще — точно.

— Надо найти возницу, — устало бросил Оз, осматриваясь по сторонам.

Я решил воспользоваться его примером, но единственное за что зацепился мой взгляд, — были офицеры жандармерии, что вели патрулирование в диковинных прозрачных сферах, позволяющих передвигаться практически по любой поверхности и, похоже, в любом направлении. Распахнув от удивления рот, я смотрел как этот жуткий транспорт гулял по вертикальных поверхностях без видимых усилий, не меняя перпендикулярного положения пилотов.

— Господа, ищите извозчика? — послышался скрежещущий голос.

Обернувшись я увидел гигантского механического паука. Резиновые шары, на местах железных суставов его лап, видимо, осуществляли функцию колес, когда паук менял положение своих ножек.

Присмотревшись, я увидел обычные фары астаромобиля, на высоте около двух метров, вместо педипальп и жвал. Из окна на нас смотрел соволюд, с почти что физическими мешками, под луповатыми кругами желтых глаз. Его рыжеватые перья были всклокочены и то, что должно было быть прической, казалось, сущим кошмаром, торчащим под самым неожиданными углами. А помятый и довольно поношенный серый костюм из велюровой ткани, напоминал издыхающего зверя, готового вот-вот отойти в мир иной.

— Пожалуй, — искренне обрадовался Оз, не обращая внимания на видок водителя и зовя меня в опустившийся, для погрузки пассажиров, салон.

— Куда отправимся? Отели, рыночные площадки или может быть вы ищите развлечений? — меланхолично спросил извозчик, закуривая сигарету и нажимая одну из сотен кнопок на панели управления, после чего дым закрутился маленьким вентилятором, прямо на зеркалом заднего вида.

Как только мы попали в салон и за нами закрылись откидные вверх двери, жуткий транспорт вернулся к прошлой конструкции, сложив ножки и став на резиновые шары.

Ощутимо расширенный угол обзора дал заметить, что подобные астаромобили вовсе не редкость, а скорее правило. Они бодро передвигались по всей непостижимой плоскости окрестных районов, без проблем преодолевая фактически любые препятствия. Разве что вертикально вверх не ходили. Видимо, это было прерогативой жандармерии.

— Главный филиал банка «Хранилище», а после разберемся, скомандовал Оз, протягивая руку для расчета и повторяя уже привычные слова согласия.

Соволюд лишь кивнул и такси отправилось в путь, неожиданно ловко балансируя по местному неоднородному ландшафту. А когда мы выехали на одну из дорожных развязок, машина приняла очередную конструкцию из, очевидно, богатого запаса, опустив кабину на уровень вполне обыкновенного транспортного средства.

Мы с Озом молчали, как и возница, чем лично от меня заслужил высшую степень уважения. Лишь местное радио негромко что-то намурлыкивало. В тон редким покачиваниям салона, среди титанического океана транспортных средств, заполонивших, казалось, все дороги Джукатты и особенно «Стального Плато».

Я еще раз воспроизвел в памяти недавний разговор…

— В Хармине на нас напали вовсе не обычные головорезы, жаждущие наживы за мою голову, — сказал Оз, хмурясь в купейном полумраке. — Я просил Маорану разузнать через своих знакомых в Астария Кноли, о том нападении. Оказалось что все ниточки ведут к одному из самых больших преступных синдикатов — Калибан. Они работают под, ясное дело не официальным, патронажем нескольких Высоких Домов. Разумеется, — конкурентов рода Соллей, в гонке за кресло Регента.

Не то чтобы новость меня ошеломила, — она была вполне ожидаемой. Власть имущие мало когда останавливаются на достигнутом, подыскивая рычаги давления во всех сфера влияния. Особенно — подпольных.

— А Хвост Мальпурнии? — уточнил я на всякий случай.

— Тут-то самое интересное, — грустно улыбнулся Оз. — За нами, как теперь стало известно, шли два отдельных отряда. И если один из них курирует кто-то из Высоких Домов, вполне возможно, что не без участия Дезморна, то происхождение второго, состоящего из ассасинов-демонопоклонников, — загадка. Более того, появились занимательные факты о том, что, перед тем как попытаться затравить нас в лесах Гонтала, этот же отряд Хаттори вполне успешно истребил одну из калибановских групп, ожидавших применения лок-станции.

Оз смотрел на меня уставшим взглядом, полным зарождающегося отчаяния. Новости дались ему тяжело.

— Если то, что ассасины были демонизированны, не совпадение, значит, — хотел было я расставить все точки над «Ё», но Оз меня перебил.

— Да, — кивнул он. — Это значит, что за мной охотятся не только родственники, а демонопоклонники заодно. Вот только, если мотивация первых вполне понятна, то со вторыми — все шито белыми нитками. Вероятно, даже пройдя адепторум я избавлюсь лишь от части проблем. И что-то теперь мне подсказывает — меньшей.

Я всерьез задумался. Из того что я успел узнать, — причины поступков демонопоклонников часто остаются загадкой даже для них самих. Само явление этого странного и загадочного культа было едва ли не самой малоисследованной аномалией. Поскольку составить хоть несколько стоящую поведенческую характеристику демонов, предположительно назидающий культ, не представляется возможным.

Изучение астральных обитателей, чье участие в создании демонопоклонников яро оспаривается в ученых кругах по сей день, одно из самых неблагодарных дел. Либо твари слишком глупы, чтобы предпринимать что либо действительно стоящее… либо только пытаются казаться таковыми. И тогда все попытки систематизации их повадок — крайне опасны.

— Ладно, черт с ними, с демонопоклонниками, — пробормотал встревожено я. — Ты говорил об Асперо. Что в плену и даже где-то на Джукатте?

Оз немного встрепенулся от накатывающей меланхолии.

— Да, он здесь, — подтвердил он. — Или по-крайней мере так утверждают представители Калибана, вышедшие на связь со школой Дома Мечей, где он обучался. Я уже говорил тебе, что каждый день звоню в Альтуим, к наставнику Асперо, чтобы узнать не объявлялся ли он.

Названный брат на миг замялся, отпивая марры и будто пытаясь собрать воедино детали выскальзывающей из рук мозаики.

— Вчера в храм пришло письмо с фирменной подписью синдиката — глазом пришпиленным к торцу шкатулки для посылок. Глазом Асперо. В сообщении было сказано примерно следующее: «Твой ручной пес у нас. Его ждет долгая прогулка мимо бездны, если, конечно, ты не будешь так любезен, составить нам компанию. Стеклянные холмы всегда открыты.»

— Звучит как какое-то позерство, — уныло протянул я. — А стеклянные холмы, это явно не те холмы о каких в первую очередь подумает каждый, да? Небось какая-то забегаловка, либо замшелый клуб. Бандиты подобную тематику просто обожают в любой из вселенных.

Блондин слегка повеселел на мою реплику, но опухшие глаза все так же смотрели в пустоту. И это надо было исправлять.

— И какие идеи? — требовательно сложил руки на груди я. — Что предпримем?

— Что? — блуждая невидящим взглядом, переспросил Оз. — А какие могут быть идеи? Заявиться к отбросам во всей красе, чтобы нас всех похоронили в братской могиле? Зачем вообще спрашивать? Будто мы действительно можем что-то предпринять. Будто я могу что-то предпринять…

Дворянчик угрюмо втупился в одну точку.

— Эй, только не вздумай мне тут истерики закатывать, — прикрикнул я на него, видя как он становиться все темнее лицом.

— Истерики? — тихо удивился Оз и, привставая, перешел на гораздо высшие тональности. — А что ты мне предлагаешь? А? Я последние полгода как загнанный крысенышь скитаюсь по всему сраному КРИО, пытаясь спасти свою плешивую шкуру. И каждый раз, с каждым грёбанным днем, становиться только хуже и хуже! Мало было конченных родственников, так теперь еще демонопоклонники! Шикарно! Просто замечательно! Ну что, — рад теперь быть частичкой этого ублюдочного семейства? Весело? Через сколько времени я не досчитаюсь тебя в своей компании? Кьё'ссай…

Он кричал отрывисто, тяжело дыша. Кровь отлила от лица, делая его внешность еще более изнеможенной и морально опустошенной. А я слушал, пропуская всю ту ересь, что он нес, мимо ушей. Ему требовалось выговориться, как и мне однажды. Всего лишь возвращаю должок.

— Ну? Чего смотришь? Или может раскроешь свои недюжинные таланты и пойдешь сам спасешь Асперо? Не хочется? И мне не хочется, потому что гребанный ссыкун и ничтожество, которое даже не может…

— Хватит, — сказал я, но он меня не слышал.

— Какая нахрен разница? Избавишься от одних, — убьют другие…

Мне надоело. Я с размаху врезал ему самую добротную затрещину на своей памяти, поскольку раньше-то толком и не приходилось баловаться подобным. Сначала я даже испугался что переборщил, потому как блондина чересчур бодро кинуло обратно в объятия диванчика, а его взгляд готов был считать птичек вокруг головы.

— Я же сказал — хватит! — спокойно молвил я остолбенело потирающему щеку Озу. — Успокоился?

Он не ответил Лишь кивнул, смущенно потупившись в пол.

— Прости… — прошептал он, надломленным голосом.

— Сейчас опять врежу, — предупредил я, назидательно подняв указательный палец. — Этот мастер из Дома Мечей, — Мастер Серро, да? Ему можно доверять?

— Он…. он приютил нас с Асперо, когда только началась вся эта катавасия, — проговорил Оз, постепенно возвращая голосу живое звучание. — Так что, думаю, да. Можно.

— Дом Мечей может оказать какое-то содействие Рыцарю, попавшему в беду? — полюбопытствовал я, пряча улыбку от неожиданно назревающего плана.

Блондин удивленно нахмурился, явно не понимая к чему я клоню.

— Эм… Они имеют право вмешиваться только, когда есть подтвержденные доказательства угрозы адептам Дома и только при условии участия оперативной группы жандармерии. До получение оных, — это самосуд и карается трибуналом. Но анализ подтвердил принадлежность глаза Асперо, так что…

— Блеск! — уже не скрываясь улыбнулся я.

Я встал. Вышел в коридор и со всей возможной тактичностью постучался в двери напротив. Ответ последовал незамедлительно, будто кехнеция специально только и ждала этого все время.

— Да-да? — попыталась произнести это с мурлычащими интонациями, но в конце концов только раскашлялась. — Простите, чертова простуда замучила.

— Ничего, — уже пожалел о своем решении я, похлопывая ее по спине. — Нам нужна ваша помощь… Скажем, так — информационного характера.

— Так быстро? — возбужденно поправила сползшие очки Эльза. — Конечно-конечно! Проходите!

Когда мы вновь составили компанию сумасшедшей, безалаберной, но чертовски милой репортерше, я наконец задал волнующий меня вопрос:

— Эльза, будьте столь любезны, расскажите пожалуйста, что вам известно о синдикате Калибан?

Центральный филиал банка «Хранилище» представлял собой не слишком большое, по меркам Джукатты, здание кубической формы с едва уловимыми готическими мотивами. Исключительно черные, угольно матовые стены чем-то напомнили квадрат Малевича, затаив в своей неброской простоте гораздо больше доступного невооруженному взгляду. А высокие заостренные башенки по углам, однозначно намекали на оборонительные способности здания.

Извозчик любезно согласился подождать нас около входа. И проводил по широкой мраморной лестнице ничего не выражающим взглядом своих огромных круглых глаз. В клубах извивающегося сигаретного дыма этот персонаж вызвал мимовольный смешок с моей стороны.

Миновав центрифужные лопасти стеклянных дверей, мы прошли в холл, что разительно отличался некой коридорностью, под сводчатым потолком. В противоположной стороне галереи располагалась пустующая стойка приемной. Посетителей практически не было, поскольку работники банка со входа сразу направляли их в таинственные ниши, скрытые за стенами, по обе стороны зала, заслоненные тяжелыми занавесками.

Финансовая система в КРИО объединяла все банки в одну, фактически монопольную, сеть под государственным присмотром, позволяя клиентам получить деньги со сберегательного счета, в любом филиале произвольного банка. Естественно, с небольшой комиссией от суммы переводимых средств за проведение операций.

Казалось, что ничего нового я здесь не увижу, однако они сумели удивить. При входе нас выловил худой банкир-кехнеций, облаченный в черный шелковый балахон и круглые защитные очки с белыми, непроницаемыми линзами, что делали его похожим на какое-то чудовищное насекомое-альбиноса.

— Приветствую вас, господа! Прошу, — направил он нас к красной пелене справа, безоговорочно возглавив шествие.

Успев заметить, как наши предшественники зашли в одну из таких ниш и красные гипюровые занавески едва спрятали вспышку света, за ними, я выжидательно приготовился. И хотя считал себя готовым к чему угодно: подземные лифты, телепортации, сейфовые усыпальни, скрытые помещения; банкиры превзошли все ожидания.

Накануне, Оз предупредил что мне понравится, после чего молчал как рыба. С тех пор я пытался хотя бы приблизительно представить возможные варианты, где-то в глубине души понимая, что это бесполезно.

За занавеской с пышным, но коротким ламбрекеном, что на мой взгляд был абсолютно без надобности, нас ждала даже не комнатка, а скорее каморка. Короткий, в несколько шагов коридорчик, переходил к заземленному кругу помещения. Сферического, с черными стенами, круглым столом по центру и двумя мягкими пуфиками, что полу-дугами обходили помещение. На уже излишне черном столике, покрытым незаметным в темноте узором столешницы, стоял хрустальный шар.

Я, разочарованный количеством крайностей декора, хмыкнул на эту окаймленную тьмой композицию, и, последовав примеру спутников, преступил трехступенчатую лестничку.

Что-то удовлетворенно чмокнуло позади меня, будто отрезая пути для побега. Оглянувшись я увидел что сфера завершила свое стремление к идеальной форме, закупорив стену гладкой поверхностью стены. А миг спустя вся эта дурацкая каморка сдвинулась с места, чтобы провалится в безбрежную туманность космоса.

Ясное дело, — ставшие вдруг прозрачными стены, не оказались обшивкой звездолета. Сфера отправилась в карманное, искусственно созданное в качестве банковского сейфа, измерение астральной природы.

А я все думал: как банкиры умудряются держать в целости и сохранности такую кучу финансовых активов, не становясь постоянными жертвами могущественных астрантов, жадных до наживы. И, вследствии, — банкротами. Ведь, при должном желании группа опытных астрантов, натасканных на разрушение, сможет без особых проблем разнести к чертям любое хранилище, сейф или даже бункер. Пускай и напичканный под завязку защитными пологами и заколдованными обшивками.

Ответ оказался прост, — никак. Для защиты таких рискованных предприятий придумали место, преодоление порогов которого требует быть не просто астрантом и мастером своего дела, но и иметь кучу времени, которое используют для твоей поимки при малейшей попытке учудить нечто подобное.

Интуитивный позыв спровоцировал меня всмотреться в неосязаемое пространство за гранью нашего маленького «пепелаца». И с должным ехидством, перед взором открылась скомканная, словно надувной замок, утративший воздух и был без проблем сложенный в небольшом чемодане, туча пространства. Именно туча, зажатая и собранная внутри кубической тьмы банка. Чемоданом выступало само здание, построенное по аналогии астрамарины, только наоборот. Куб экранировал пространство не на внешних гранях, а на внутренних, видимо, позволяя создавать неисчислимые карманные пространства, внутри черных стен, которые при малейшей опасности, захлопывались подобно мышеловке.

Гениально и, более чем уверен, — безумно дорого!

— Один-ноль, в твою пользу. Это действительно потрясающе, — пораженно прошептал я Озу, вызывая едва уловимое недовольство банкира, своим нежеланием присаживаться.

— Итак, господа, — прокашлявшись, молвил банкир. — Меня зовут Луегуччи Пеннада и я ваш сегодняшний гид по чреву «Хранилища». Какого рода услуги вас интересуют?

— Доступ к депозитному счету, сети «Хранилище» и снятие наличных средств, — ответствовал Оз.

Чем-то напомнив жаба Гаквоуэна своими повадками, банкир приложил левую руку в шару, а в правой держал ладонь Оза, словно самая настоящая, черт подери, гадалка!

Шар нейриума слабо засветился, принимая золотой оттенок, вместе с левой линзой безумных очков банкира. С другой стороны, — на руке Оза, — из-под кожи, проступил сияющий лиловыми линиями, символ какого-то цветка. На него наложилась стрела, перпендикулярная основе равнобедренного треугольника, а в завершении, — это все закрепилось тремя кругами у соответствующих граней треугольника. Свет отразился на правой линзе.

— Озморн Эбенезморн Солль, сын Эбенезморна Диссейморна Солля, от Высочайшего Дома Соллеморнианы, — дикоцвета рассветов… Приветствую! — слегка подкинув торжественности в голос, обратился Луегуччи Пеннада к Озу, наконец поняв с кем честь имеет. — Баланс вашего счета в сети «Хранилище» составляет семьсот четырнадцать тысяч двести шестьдесят три крийя депозитных средств с открытым доступом и два миллиона четыреста пятьдесят семь тысяч сто двенадцать крийев, — депозитных средств с ежегодной ставкой в девять целых, триста две тысячных процента. Какую сумму вы желаете обналичить?

— Двадцать тысяч крийев, пожалуйста, — не задумываясь, скомандовал Оз. — Крупными купюрами, упакованными в порт-кошель вашего производства, стоимость которого следует вычесть из доступных средств депозита.

Так и не сев, я с замиранием наблюдал, как кехнеций кивнул и шар под его рукой на мгновение отобразил, как я понял, герб дома Оза. Потом стекло послушно пропустило руку с тонкими пальцами внутрь своего лона, чтобы отдать небольшую коробку, размером с пачку сигарет, где на обеих сторонах были выгравированы эмблемы. На одной, — герб дома с подписью на иссае «Соллеморниан», а на другой, — ключ в облаках, с подписью «Хранилище» на том же языке.

— Ты чертовски богат, дорогой братец, — оценил я информацию о балансе, где крийи, как основная валютная единица по примерно построенному моим больным воображением курсу, соотносились, как один к десяти. Не в пользу доллара, естественно.

— Мы чертовски богаты, — исправил меня Оз, принимая от Пеннады порт-кошель.

Видимо, гравированная жестянка тоже дружила с астральными технологиями, поскольку могла вместить в себя несколько десятков набитых монетами сундуков.

— Что-то еще? — сухо уточнил кехнеций, потряхивая запястьями, словно пытаясь скинуть с них несуществующие капли воды.

Мы с Озом переглянулись, едва заметно кивнув друг другу. Я стянул с себя куртку и накинул ее на хрустальный шар, ведущий постоянное наблюдение и своего рода видеозапись, после чего Оз приступил к делу.

— Есть еще одна просьба неофициального, но вполне полновесного характера, — хитро прищурился он, облокотившись на столешницу.

— Не очень понимаю о чем вы, — недовольно поджал губы кехнеций, кидая на меня, насколько я мог судить, куда более неодобрительный взгляд.

— Стеклянные холмы, но не только для благородных, — вступил я в разговор. — Нам необходимо передать Калибану посланьеце.

Даже наполовину скрытое за очками, лицо смогло отразить весь ужас, снизошедший на Луегуччи Пеннаду.

— Вы что с ума сошли? Они же…

— Десять тысяч, — перебил его Оз. — Десять тысяч крийев перекочуют на ваш депозитный счет, если в «Стеклянных Холмах» услышат всего несколько слов.

Я усмехнулся, увидев, как жадно предрешающе метнулся вверх и обратно, кадык банкира. Безо всяких сомнений, — синдикат получит уведомление и, возможно, даже быстрее, чем того требовалось бы. Наводка неугомонной Эльзы оказалась правдивой.

Кехнеций отрывисто кивнул, молниеносно покрывшись испариной.

— Прогулка состоится завтра в полночь, — отчетливо чеканя каждое слово, проговорил Оз, будто пытаясь вдолбить их в рогатую башку банкира. — Вот записка, чтобы ничего не перепутал.

Оз всучил ему клочок бумаги с только что произнесенными словами. Банкир принял его дрожащими руками, после чего еще раз взбудоражено кивнул.

Стены сферы опять потемнели и позади открылся коридорчик с красной гипюровой занавеской, за которой нас скорее всего ждала охрана, из-за выходки с шаром. Мы уже было направились к выходу, когда кехнеций неожиданно тихо сказал нам вслед:

— У холмов, в последнее время, появился хвост… Со звериным оскалом на кисточке…

— Пятнадцать тысяч крийев, уважаемый Луегуччи Пеннада! — удовлетворенно хохотнул Оз.

Мы вышли, но никакой охраны не было и никто не смел нас задерживать. Без лишней торопливости покинув здание, блондин громко вздохнул, упершись руками о колени, словно после длительной пробежки.

— Ты неплохо держался, — оценил я, похлопав его по спине и с некой разновидностью горечи осознавая, что в отличии от него, меня мандраж обошел стороной. — В конце вообще, — бубенчики так и звенели.

— И что теперь? — нетерпеливо спросил Оз, потерев себя по щекам. — Ты уверен что это… — он замялся, разводя руки, словно пытаясь охватить ими все происходящее. — Сработает?

Я смотрел на возобновившийся снег, не зная что ему ответить.

— Я практически никогда и ни в чем не уверен, — наконец ответил я. — Но, помнится, ты сам говорил, что вариантов не так уж и много. А если я все правильно понял и рассчитал, — мы выиграем необходимое время. Крайне необходимое.

Мы пошли ко все еще, или может просто опять, курящему извозчику, что встретил бы нас вполне радостно, если бы имел хоть что-то кроме бесконечной усталости на совином лице.

— Куда теперь, господа?! — поинтересовался он, казалось, чисто для справки.

— Гостиница «Ореол», — тайком прочитал Оз из записной книжки, не так давно заполненной усилиями нашего общего коллективного разума.

— А вы, ребята, не промах, — впервые за все время удивился соволюд, даже оглянувшись чтобы осмотреть нас совершенно новым взглядом.

— Стараемся, — искренне засмеялся я, посмотрев в огромные желтые глаза.

Двигатель астаромобиля зашелестел, сдвигая нас с места.

Спонтанно выстроенный план требовал некоторых махинаций с обществом, вызывая от того определенные реакции. Я до конца не знал, сработает ли задуманное. А если сработает, — надолго ли хватит результата.

Время тикало, до адепторума оставалось около десяти дней. Десяток суток, которые следует пережить, не лишившись головы и, по возможности, остальных частей тела. Как бы Оз не убеждал меня что современная медицина способна пришить обратно практически все. Лишь надо обратиться во время.

Про себя названное «паукомобилем», чудо техники двигалось по городу, что вызывал во мне смутные чувства.

Джукатта обладала гегемонией на интеллектуальную составляющую молодежного прошарка КРИО. Сюда съезжались выпускники ВУЗов, астранты, аспиранты, перспективные ученые и просто идейные люди, требующие оматериаленного вектора. Самореализация, при должном минимальном везении, находила потенциалы, однако надолго они здесь не задерживались.

Огромный проходной двор мозгов и идейного полотна, раздавал билетики в будущее всем заслуживающим и не очень, тут же провожая их подальше, чтобы места хватило следующим посетителям. За счет таких денежных и мысленных сквозняков, город жил и процветал, насколько это возможно.

Система мне не до конца понятная, но весьма работоспособная. С тем лишь исключением, что в свете подобных событий, единственными реальными постояльцами города, оставались члены Высоких Домов и бандитские синдикаты, что, на самом деле, мало чем друг от друга отличались. Просто одним повезло делать свои мерзкие дела едва ли не в открытую, а другим для этого приходилось сперва достичь чего-либо самостоятельно. Пускай и с помощью рэкета и кровопролития. Плохие дела — тоже дела.

Я отчего-то слабо себе представлял крионца-бандита. Ясное дело, что не все были астрантами и могли за себя постоять. Да и не все астранты, в силу профиля и специализации, имели возможность успешно противостоять мало-мальски подготовленному бойцу.

Разумеется, синдикат располагал боевыми единицами не шуточного потенциала, о чем свидетельствовала ситуация в Хармине, однако — как это должно функционировать в таких огромных масштабах? Хотя, возможно, именно благодаря масштабации, бандитская братия чувствовала себя еще спокойней и раскрепощенней. Уследить за таким количеством переменных навряд ли представляется возможным.

Машина притормозила, вытряхивая из меня остатки мыслей. Распрощавшись и нажив визитку «таксиста», мы вышли на улицу, чтобы опять оказаться в человеческой гуще.

Вечер успел проглотить часть планеты, зажигая фонари, фары, «неоновые» вывески, рекламу на лоснящейся плоти дирижаблей и поверхности некоторых небоскребов, лишенной окон.

Город вряд ли спал когда-нибудь по простой причине своего размаха. Законы классической гелиоцентрической концепции никто не отменял. Когда засыпала одна часть Джукатты, другая только-только завтракала, перед очередным рабочим днем. И так по кругу.

Больше всего похожая на знаменитый Эмпайр-стейт-билдинг, гостиница «Ореол», подобно своему идейному собрату, стремилась поцарапать небо. Звенящее, суровое великолепие каменного исполина походило на мечту вавилонян. В отличии от остальных зданий подобного характера, гостиница казалась обителью классицизма и утонченности. Ничего лишнего, — строгий, нигилистский к соседям, гигант педантичности и консервативности.

— Кто бы мог подумать, что подобный шедевр, не более чем бандитская открытка, — в полтона скривился я.

— Да уж, — скопировал мою гримасу Оз.

Миновав стандартную, от широкой магистральной дороги до входа в здание, лестницу, мы поздоровались со швейцаром слонолюдом, больше напоминающим вышибалу. Вход был высоким и арочным, словно в соборе.

Пройдя сквозь почти что стандартный холл, мы подошли к очередной стойке. Консьерж встретил лукавым десятком маленьких хитрых глазок насекомого. Даже не возьмусь судить, — какого именно.

— Доброго-с вечера-с, господа-с! — прожужжал он. — Чем-с могу-с помочь-с?

— И вам вечер добрый, — поздоровался Оз. — Номер на двоих, пожалуйста. На имена Юрия Власова и Клавдия Серро.

— Сию-с минуту-с…

Пока названный брат заказывал номер и ужин, я старался как можно лучше разглядеть сквозь стекла окон здание напротив.

Эклектичная безвкусица, напичканная огромным количеством несочетаемых архитектурных деталей, всех пышных и показушных стилей. Для удовлетворения одной лишь цели — показать мнимое богатство и влияние…

Увы, корявая банка, застроенная башенками и подсвеченными прозрачными спиралями внешних лестниц, говорила своей позолотой и самоцветными арками лишь о скудоумии собственника, окунутого в икру чрезмерных финансовых потоков.

А над входом этого ужаса, горела вульгарным розовым цветом контурная вывеска «Стеклянные Холмы».

Консьерж, на прозрачных с зелеными прожилками, крыльях, провел сначала в лифт, а после — по абсолютно одинаковым бежевым интерьерам, к постоялому месту.

Номер достался вполне респектабельный, что, учитывая отваленные за него деньжищи, не вызывало ничего кроме гримасы, как от зубной боли. На какой-то миг мне даже показалось будто мы снова в харминском особняке и вот-вот появится нудист Асперо со своими живущими отдельной жизнью татуировками.

Но для того, чтобы он появился еще следовало многое сделать.

— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Оз, закрывая дверь за принесшим ужин официантом.

Я не обращал на него внимания пытаясь максимально сосредоточить неожиданно обретенное третье око, чтобы успокоить паранойю о «жучках» в номере. Уж не знаю, — были ли они на самом деле, но лично я немного успокоился, ничего не обнаружив. И хотя мои «сверхъестественные способности» вызывали у меня же ехидную улыбку — в данной ситуации пришлось использовать их, в качестве плацебо.

Отужинав какой-то бесподобной дряни, перекинулись ничего не значащими репликами и решили отправиться на боковую. Завтра обещало стать либо праздником, либо поминками. Отказывать себе в долгом сне и отдыхе, перед столь туманной перспективой, не хотел никто. Тем более, что до обеда ничто не требовало нашего участия.

Приняв душ я с отяжелевшей головой плюхнулся на мягкую кровать с шелковыми простынями, что отчего-то больше бесили, чем радовали.

Сон дался тяжело. Его пришлось завоевывать, преломлять, осаждать. И все ради того, чтобы так толком и не отдохнуть.

«Звук обрел плоть, волю, силу. Пламенеющим зверем вился сквозь камень, металл, стекло, дерево и астарию. Он извивался посреди города, озлобленным и ласковым чудовищем, чей глаз замечал все. Потому что тоже был звуком.

Этот звук проник во все закрытые окна, замкнутые двери и застроенные стены.

Коснулся обезображенного лица, лишенного глаза. После пробежался по перстням на пальцах, держащих дорогую сигару и подпольный бизнес. Коснулся дорогих револьверов и богатых астароцитам кровеносных сосудов, что пульсировали за вульгарной вывеской.

Метнулся, отвлеченно и стремительно, по заснеженным улицам, что убирали ворчащие дворники, кутаясь в толстые шубы. Поцеловал металлические оскалы и серебристый темляк с пышной кисточкой. Пробежался по белой ткани с красной эмблемой на груди.

Завыл, затрепыхался, зарычал и окунулся в белоснежные волосы в тени черных решеток…»

Меня подкинуло на кровати. Челюсть свело из-за стиснутых зубов. Рубашку можно было отжимать от холодного пота, а судорога перекрутила что-то в груди. И я прекрасно знал, что это болели не мышцы, а нечто другое, неестественное.

Белесое и кристаллическое, как сама моя суть…

Царство грез, раз десять изрыгнувшее меня за эту беспокойную ночь, разжало свои объятия после, наконец-то, худо-бедно длительного заплыва.

За окном был ясный день, а в душе — потемки. После нескольких попыток позавтракать я бросил это гиблое дело и поискал в пустующем номере астарофон.

Плоский и маленьки, как пятирублёвая монета, шестигранник лег в ладонь. Закрыл глаза, представляя образ Оза во тьме черепной коробки. Спустя с десяток секунд в сознании прозвучало бесцветное сообщение: «Закажи марры, я буду с минуты на минуту.»

Постучал по нейриуму, вызывая отражение десятиглазой хари консьержа и заказал кофе. Как и было обещано. названный брат заявился как раз вовремя. Я как раз, одной мимикой, давал горничной понять, что не хочу сосуществовать с ней в одном планаре экзистенциального парадокса. Чем вызвал глубокую душевную травму девичьей натуры.

— Ты как всегда в духе, братишка! — послышался смешок.

— Кьё'ссай… Будешь много болтать — тоже перепадет, — зло кинул я, массируя гудящую голову.

Кинув сумку на кровать, Оз лишь прыснул на мое, словно с похмелья, раздражение. И с меланхоличной отрешенностью уселся, помешивая сахар.

Я присоединился к нему спустя несколько минут повторных водных процедур, во время которых просто засунул голову под кран умывальника, пытаясь смыть все негодование разом.

— И? — полюбопытствовал я, ощущая что желание крушить, если и не улетучилось, то по-крайней мере обходило Оза стороной.

Вместо ответа он аккуратно отложил кружку и взял в руки сумку.

— Это то о чем ты просил, — в мои руки полетела белая керамическая маска с вырезами для глаз и рта. — А это то, о чем — нет!

Морда грабителя доукомплектовалась револьвером, ножом и еще какой-то ерундой в виде кастета с прикрепленным утюжком.

— А это! — Не давая мне возможности вставить хотя бы реплику, Оз вытащил квадратную коробочку, обшитую атласной тканью с какой-то очередной заурядной росписью. — То о чем ты никогда бы не попросил.

— Тебе нельзя брать деньги в руки, — печально вытянул лицо я, открывая коробку в первую очередь.

Там, к моему искреннему удивлению, оказался вельветовый брючный костюм, со всеми принадлежностями, включая рубашку. Плюс высокие, по колено, кожаные сапоги и черное полупальто, похожего на кашемир материала.

— Итого, — куча хлама, — критически определил я. — Кроме этого, разумеется!

С интересом покрутил единственную оцененную покупку и приложил ее к лицу. Спустя несколько секунд астральных вибраций, она села правильно.

— Мать моя женщина! — шокировано вздохнул я, посмотрев в зеркало. — Я выгляжу как выкидыш Чубакки и Трандуила!

Керамическая маска изменила мое лицо самым неожиданным образом, придав ему какой-то эльфийской изысканности в паре с волосяным покровом вышеупомянутых персонажей.

— Буду надеяться что хоть это тебе понравилось, — буркнул Оз, вертя в руках два револьвера.

На всякий случай, я решил объясниться:

— Не обижайся, но «это», — я выразительно указал на оружие. — Нам вряд ли пригодиться. И не потому что вещи плохие. Ситуация работает с точностью до наоборот, — мы сами как-то не очень с ними будем выглядеть, не говоря уже об эксплуатации. Вот ты хоть раз в жизни стрелял?

— Естественно, — гордо выпятил грудь он. — Я с детства обучался церемониальному мастерству стрельбы и владения холодным оружием! Это обязательно, если ты…

— Ладно-ладно, — перебил я его подняв руки вверх, а затем уточнил. — А по живым, движущимся целям? Не жестянкам или мелкому зверью, которое максимум что сможет, — попытаться убежать. По противнику, вполне вероятно, — астранту, готовому оторвать тебе башку и затолкать мимо сфинктера в самые глубины твоего богатого внутреннего мира?!

Дворянчик наконец увлекся моей аллегорией и, похоже, понял о чем шла речь.

— Нет, — угрюмо признался он.

— То-то же! Вещи, безусловно, полезные и нужные в хозяйстве, но навряд ли стоит нарываться на рожон в попытках их применения.

— Ладно, я понял, — вздохнул Оз. — Но «Щитовник» возьму и это не обсуждается!

На мой вопросительный взгляд, Оз одел кастет с утюжком на костяшках и что-то шепнул. В результате из утюжка выплеснулась астария, формируя энергетическую полусферу, вполне сравнимую со щитом.

— Оу, — поразился я. — А это нам может даже пригодиться. Нет — точно пригодиться! Надолго его хватит?

— Ну, — блондин задумался, почесав макушку. — Вообще астаро-батареи должно хватить на триста четырнадцать астро-колебаний. Иными словами: полторы-две обоймы револьвера, пять-шесть полнозаряженных Формул или два-три прямых попадания действительно убийственных астароконструкций. Как от атак Хаттори, например.

— Его хоть при обыске не конфискуют? — засомневался я, оценив защитный потенциал.

На мою реплику Оз хитро усмехнулся и дважды сжал пальцы в кастете, — тот мигнул и превратился в кольцо. Сжал снова и вуаля, — кастетоутюжок.

— Шансы выжить увеличились, — одобрительно покивал я. — А с остальным что?

— Как ты и предполагал, — к полуночи все будет готово, — еще хитрее и шире улыбнулся он. — Даже более чем.

Довольно подмигнув друг другу, мы продолжили пить кофе-марру, в ожидании вечера, когда, вполне вероятно, можем погибнуть. Как, впрочем, в любой другой, менее ожидаемый вечер. Но сейчас-то мы были готовы.

В этот-то, как раз, и вся разница.

Стеклянные Холмы

Сумерки понемногу отвоевывали власть, погружая мир в томные тона возобновившегося снегопада и ливня. Перенаселенная планета, в свою очередь, ответствовала искусственными огнями города, словно насмехаясь над возгордившейся природой.

Я смотрел в зеркало и хотелось плакать. Откуда-то, из глубин подсознания, на левом глазу образовался нервный тик, а выражение лица всем своим видом требовало лишь одного, — «застрелите меня».

Абсолютно нелепый костюм смотрелся на мне, как сценическое одеяние Эльвиса Пресли на африканском ребенке. Гротеск во всей красе.

— Выглядишь замечательно, — довольно похвалил Озморн, свой выбор. — Хоть по бабам иди.

— Кьё'ссай! Я по тебе сейчас пройдусь, изверг, — огрызнулся я, пытаясь выровнять безумный аскот на шее.

Наряд, для визита в «Стеклянные Холмы», был выбран самый подобающий, с точки зрения обстановки, но совершенно ужасный с точки зрения комфорта. Я ни на миг не сомневался в способностях джукаттцев к кройке и шитью вечерних нарядов, но в исключительно сложившейся ситуации — костюм страшно мешал. Казалось. каждый его дюйм был сшит чтобы давить, чесать, стягивать или просто жутко бесить.

Собирались к чудному мероприятию не спеша. Правда, пришлось несколько раз проводить воспитательные беседы с Озом насчет оружия. Блондинистый зануда уперся рогом в полюбившийся ему револьвер из тайников леди Тильды и наотрез отказался с ним расставаться. Капля логики в этом, конечно, была. Но я молча смирился, поскольку его все равно не позволят протянуть внутрь.

— Оружие в КРИО легализовано и у меня на него есть разрешение! — закрутил волынку он. — Максимум, что они смогут сделать, — изъять его на время пребывания в заведении! Это потолок!

— Разве не в этом суть? — полюбопытствовал я. — Нафиг тебе оружие, которым ты не сможешь воспользоваться?

После моей реплики Оза ненадолго переклинило, вызвав нечто из рода «Error 404». Правда, спустя минуту его все же отпустило. Ну и хорошо, не то я уже было подумал, что ненароком его «сломал».

Устав от препираний с кое-как реанимированной активностью названного брата, я посмотрел на недавно приобретенные часы. В джукаттских сутках было всего двенадцать часов по крионскому счету, что в переводе на привычный мне лад, равнялось приблизительно тысяче минут или почти семнадцати земным часам.

Без понятия как они оптимизировали рабочее время, но тикало оно с безбожной скоростью.

В шесть часов, когда стукнет полночь, — начнется игра. Со ставкой в наши жизни. Вероятный наследник регентского престола понимал это так же как и я, но держал себя в руках. За что ему — честь и хвала.

Если мои подозрения верны, — разговор нынче состоится крайней степени занятности.

Стрелка скрипнула, пустив слабую вибрацию по коже, оповещая о том что местное, время четыре часа.

— Пора, — постучал я по циферблату, отвлекая друга от заигрывания с отражением в зеркале.

Еще в поезде, после открытия тайн мироздания леди Эльзой М'хор, я взял в руки записную книжку, чертя пошаговую инструкцию событийного каркаса этого вечера.

С каждым пунктом тогда, помнится, бирюзовые глаза Оза все больше и больше походили на вечно растопыренные очи недавнего соволюда-извозчика. Не сказать, что предпринятая мною попытка подогнать события под чертёжные линии, показалась тогда гениальным планом, поскольку он слишком зависел от предполагаемых цепочек поведенческих алгоритмов наших будущих визави. Или, проще, — предугадывания поступков совершенно незнакомых людей.

Звучало это не слишком обнадеживающе.

Подобный подход требовал постоянной редактуры, контроля и тщательного вмешательства, чтобы не покатиться в тартарары. Приходилось постоянно вносить коррективы и заметки.

Соотношение перспектив, предугадывание поступков, комбинирование личностных связей… Что за бред, в конце концов? Память помогала удерживать в уме огромное количество переменных, но никак не делала меня кем-то вроде доморощенного пророка. Не говоря уже о титанических потугах мыслительной деятельность.

Чертова схема давалась слишком тяжело, но цена результата мотивировала еще больше. Словно под дулом пистолета работаешь. А это было именно работой, где в роли дула и смертоносного снаряда за ним, выступало банальное, низменное желание жить.

Был ли я огорчен, что спасший меня Озморн, вместе со всеми непомерными дарами преподнес мне такой подарок? В глубине души, как и любой самовлюбленный засранец, — да.

Увы и «хвала небесам», помимо этого существовало пока еще и такое понятие как разум, что твердо был уверен в обратном. И чихать он хотел на инстинктивные позывы тщедушной человеческой сущности получать все разом и непременно на халяву.

Ведь я более чем уверен, — если бы не состоялась наша с Озморном Соллем встреча, — навряд ли мне посчастливилось бы дожить до момента реализации, совершенно сумасшедшей в своей простоте, шахматной партии со самым печально известным преступным синдикатом КРИО, а в особенности — Джукатты.

Покинули номер мы во всеоружии, насколько это позволяли наши тщедушные комплекции. Когда гостиничный комплекс оказался позади, у парковочной площадки уже ждал знакомый извозчик на своем дивном паукомобиле.

Почти безмолвное приветствие соволюда отправило салон астаромобиля к месту встречи с остальными участниками нашей суицидальной кампании по освобождению Асперо. С тем лишь небольшим отличием, что как раз у них были все шансы не только выжить, но и в конечном итоге, — выйти сухими из воды.

— Пресвятой Гай, Отец Войны! Озморн, как вы похудели! — едва не завыл котолюд чистейших чеширских кровей.

Книжное кафе с широкой практикой марропития, было создано как последнее пристанище жертв ностальгии. Красное дерево пола, стен и мебели контрастировало с многочисленными терракотовыми оттенками книжных стеллажей, среди которых, к моему искреннему удивлению, бродили многочисленные посетители самых разных сословий и благосостояния.

Очередное подтверждение самой незыблемой магии литературы. Мощь не подвластная ни одному божеству.

Едва успев переступить порог сего чудного заведения и миновав небольшие одиночные столики читателей, мы встретили знаменитого Рыцаря, наставника альтуимского Дома Мечей и чего греха таить, — чудо какого колоритного персонажа.

Громадные голубые глаза за черной оправой пенсне, пышные белые усы, торчащие на вечном стреме уши с огромным количеством круглых, почему-то медных и латунных серьг. Роскошный своим величаво лохматым покоем хвост, едва волновался под движениями воздуха, а короткая серая шерсть с вкраплениями скрытых ею же татиуровочных красок, отливала сталью. И конечно же костюм, — безупречная шелковая туника пурпурного цвета и золотой вышивки, в моем понимании, — восточного покроя.

Мастер Серро был невысок и жутко опасен. Это я понял мгновенно, с первого взгляда оценив пугающую грацию его неспешных движений и напускной добродушия. Хотя последнее, вероятно, было настоящим. Объятия не оставили никаких сомнений в искренности.

— Как же я рад вас видеть! Вы даже не представляете! — Оз растянул лицо в улыбке от уха до уха.

Пронзительный взгляд пробежался по мне со всей кошачьей непринужденностью. Рентгеновские лучи, игнорируя любые преграды, беспардонно засунули грязные пальцы под кожу, перебирая и будто бы пробуя на вкус мышцы, ткани, кости, само естество. Выискивая мелочи в глубоководной трясине человечности. Рыцарь был виртуозом. Детектор за блюдцами голубых глаз, по-видимому, остался доволен и спустя короткое мгновение, послышались смешливые слова:

— А этот замечательный юноша, наверняка ваш названный брат, — не так ли? Меня зовут Клавдий Серро, рад знакомству, — приблизившись для рукопожатия, котолюд повторил свое сканирование уже впритык, после чего шипящим шепотом добавил, лишь для меня. — Неплохо пристроился, парень. верно?!

Про себя я хохотнул. Настолько явной неприязни мне еще встречать в новой жизни не приходилось. Не беру в расчет адептов Ученых, поскольку там был чистый страх, порождающий суеверную агрессию. Мастеру Серро навряд ли показались бы существенными попытки меня бояться, опасаться или держаться подальше. Напротив, четко дал понять, — шаг влево, шаг вправо, расстрел.

— Таки да. Стараюсь, — ответствовал я ему в том же духе. — Держать хвост трубой, так сказать!

Если мы выживем после сегодняшнего, смерть придет ко мне лишь от рук господина Серро. Именно это дал понять его прищур на провокационную реплику.

Без понятия — чего же он такого во мне узрел, сразу становясь на дыбы. Важность данного фактора сомнительна. Задачей Рыцаря было вовсе не петь дифирамбы новому знакомцу, — проходимцу, — горячо любимого им Озморна. Цель требовала защиты блондина от любой опасности. В том числе и от него самого.

Пусть и реакция на меня вызывала смешанные чувства. Так даже проще, честно говоря.

— Я все прекрасно слышу и советую вам обоим подружиться, — в свою очередь прищурился Оз, проникнув меж нас. будто в попытке покичиться наконец-то красивым костюмчиком. — Вы чересчур похожи, чтобы невзлюбить друг друга. Да еще и с первого взгляда.

— Что вы, что вы, дорогуша! — показал клыки Серро. — Я более чем уверен, что мы поладим! Не так ли, голодр… господин Владморн?!

Старый и мудрый мастер Дома Мечей разбил сияющий образ на тысячи мелких осколков. Или наоборот, — собрал необходимый по собственному усмотрению. Тут уж с какой стороны, как говорится.

— Пойдем, — вздохнул я, повторив жест с циферблатом. — Время тикает.

Команда, несмотря, на ожидаемые затруднения, воспринялась живо.

Мы прошли в глубину зала, к пустующей галерее стеллажей, подпирающих стены. Остановились у одного из них.

Критически осматривая заголовки, наставник в задумчивости коснулся мягкой подушечкой пальца кончика языка, а после, поочередно, — букв на корешках хаотически разбросанных книг.

Со спецэффектами оказалось скверно, потому без всяких вспышек и взрывов, избранные рукописи покинули насиженные места, раскрывая страницы. Затем из раскрытых книг образовалась арка прохода. Преимущественно желтые, богато и тщательно иллюстрированные, украшенные виньетками, страницы потемнели. Образовав своего рода портал из трепещущих чернил и астарии.

Поспешно преступив порог, мы перенеслись в мансардное помещение скудного метража, но довольно приятной атмосферы. Комната показалась мне огромным диваном. Не войлочного сумасшествия, а уединенного кабинета из подушек и пуфиков. Темные, орехово-миндальные тона обоев контрастировали с жаккардовой обшивкой диванной мебели и сиятельным богатством пейзажа Джукатты, что, с высоты птичьего полета, виднелся за тяжелыми, подвязанными веревкой, портьерами.

Десять человек, не считая нас, замерли в отточенном военной выправкой изяществе, выжидающе провожая внутрь своей зоны комфорта.

Беглый осмотр личностей, согласившихся принять участия в туристической экспедиции по дебрям местной мафии, вызвал неохотное удовлетворение. Что-то негласно подсказало, как это обычно бывает даже без третьеглазного зрения сквозь астрал, о мастерстве присутствующих. В делах, что так или иначе касаются боевых действий.

Все, как на подбор, подтянутые, мускулистые, грациозные, в скрытых или наоборот выставленных напоказ татуировках, опасные. Последнее было заметно вовсе не по визуальной части атлетических тел, а по холодным, уверенным, тяжелым взглядам. Взглядам воинов, Рыцарей Дома Мечей.

Некоторые смотрели на нас со скепсисом, кто-то с интересом. Присутствовали и те в чьем безразличии можно было утопиться. Но все же, они пришли. Никто никого не тянул силком, не заставлял, не подкупал деньгами, славой, честью, долгом или прочими наркотиками современного эго. Добровольцы, — все до единого. Возможно, именно поэтому так мало. С другой стороны, вчера нас вообще было только двое. А сейчас вполне себе боевой отряд сформирован.

— Рыцари, познакомьтесь, — сухо бросил Серро.

— Это господа Озморн Солль и его… кхм… названный брат — Владморн Солль. Озморн, Влад, — это гордость Дома Мечей альтуимской школы: Тиссандор, Грайматур, Болг, Гийом, Хорхе, Амалида, Сертания, Нуллия, Арно и Энепай. Тиссандор, будь любезен, — подойди поближе.

Поочередно поднимавшие руку, в знак приветствия, Рыцари, вновь удобно раскинулись на своих места. Я лишь кисло кивнул, в отличии от низко поклонившегося Оза, чем наверняка вызвал еще больше негатива, — теперь уже от учеников Серро.

Когда воин вышел вперед, все в комнате с удовольствием отметили выгоду его внешности для сформированного плана. Конечно, в большинстве это было для нас с блондином, но и на этом, как говорится, спасибо.

При других обстоятельствах… Да кого я обманываю? При любых обстоятельствах мне было решительно плевать. В конечном итоге их будет благодарить Оз, но никак не я. Свою благодарность я выразил на бумаге записной книжки, когда составлял сценарий этого вечера.

Да и кто я, в конце концов, такой, чтобы обижаться на отношение людей, которые позволяют себе делать выводы с первого взгляда? Психосимметрия коллектива Серро, как и его личное мнение, имели ровно такой же вес для меня, как насморк какого-нибудь антропоморфного гриба на другом конце вселенной. Вроде бы, — да, есть. А толку?!

После вялого знакомства, рассусоливать которое решительно не было времени, блондин принялся за план. Или, как он сам обозначил, — поверхностную концепцию. Снова и вновь. Все уже и так знали его от А до Я, по-крайней мере я искренне на это уповал.

Информацию до лохматой башки Серро донесли последствием астарофонной связи сразу же после оформления каркаса действий. И все правки в сиюминутном режиме поставлялись тем же способом. Так что, покидая купе рейса Астропорт-Центр, механизм уже пришел в движение, крутя свои ржавые шестеренки.

В поезде я получил доступ к чертежам и виртуальному макету бандитского клуба, который исследовал вдоль и в поперек. До каждой каморки и уборной. Именно тогда я начал плотную работу с нейриумом, вытягивая из АНВИ необходимые данные, анализируя их, маркируя. Что породило совершенно дичайшие мигрени, усталость и чувство полнейшего отупения, но принесло необходимые знания для дальнейших изысков.

Я лишь внимательно прислушивался, время от времени исправляя, либо дополняя. Ничего гениального не прозвучало, напротив, — все было просто как божий день. Прямолинейно, безапелляционно, нагло. Это и вызывало нужду в комментариях, поскольку Оз всячески пытался проигнорировать основную идею всего, — его же безопасность.

Возобновившиеся героические замашки приободренного блондина при должной аудитории вновь рисковали вырваться на свободу. Но он все-таки себя сдерживал. Видимо, помнил второй по счету скандал за одну и ту же ночь, когда мы поменялись местами и на крик едва не срывался я. Возможно, именно то что не сорвался, сейчас сдерживало его от повторения ошибок, поскольку понимание всей серьезности ситуации, надеюсь, смогло донести, что это не шутки.

Совесть, пробужденная глупой исповедью, потихоньку успокаивалась, притормаживая разошедшуюся бравость блондина в вопросах преодоления собственных страхов.

Плюшевая крутость хороша в героическом эпосе и приключенческих байках, а не в дуле заряженного пистолета. Полгода в бегах наконец донесли простую мысль. Переступить через свою трусость это одно, а рваться с голой задницей в полыхающий сарай, имея при себе лишь скудный запас собственной органики, — совсем другое.

Изложение «концепции» заняло около получаса, породив у всех присутствующих одно и то же выражение скуки на лицах. Пусть так. Повторение, — мать учения. На самом деле — нет, но кого это волнует?

Первым на последнее слово Оза, перед тем как выжидающе умолкнуть, среагировал Серро. Поняв, что тупиковая методика десятого разжевывания возымела прямо соответствующий эффект, он произнес:

— Что ж, теперь дело за малым, — воплотить все это в жизнь. И, — он выразительно одобряюще посмотрел на Оза. — Радости моей нет предела от того, что вы наконец научились себя беречь, господин Озморн!

— Вы ошибаетесь, мастер Серро, — холоднее чем следовало, ответил блондин. — Все вышесказанное никак не моя заслуга, а Влада. План его, от макушки и до пят, что легко проследить по содержанию. Увы, во время составления, мой голос, в силу некоторых причин, не имел ровным счетом никакого веса. Увы или к счастью.

Братия воинов во главе с Серро прореагировала на эту, преисполненную дешевого пафоса и завуалированной похвалы, реплику на удивление живо и единогласно. Сначала удивленно уставились на блондина, потом на меня. Прямо классические солдаты.

А чеширианский лазутчик даже в пол тона выдал:

— Может статься, я поспешил с выводами, — как бы невзначай подморгнул он мне с едва уловимой улыбкой.

Лично я устал от всего этого и просто хотелось наконец приступить к воплощению вышеупомянутого в жизнь.

Дешевые же проделки по вызыванию большего уважения к моей персоне, казались столь же необходимыми, как эмоциональный диапазон тумбочке.

Увидев наконец должное понимание ситуации и готовность к действиям, вся немногочисленная команда двинулась в гостиную, переодеваясь и разбиваясь на отдельные функциональные подгруппы.

Лифт самого высокого номера «люкс» гостиницы «Ореол», куда нас перенес книжный проход, приветственно загудел, оповещая о своем прибытии. Зеленый свет таблички мигнул прямо у контурной надписи, где обозначались имена постояльцев: Озморн и Владморн Солль.

Разношерстная компания чертовой дюжины, разбилась на независимые группы, выходящие в свет с определенным интервалом.

Оказавшись в холле, наша группа, с повышенным энтузиазмом, имитировала общественную свиту Озморна Солля, что соизволил отведать хлеба и зрелищ в клубе «Стеклянные Холмы», и двинулась вперед.

По задумке, разодетый и напыщенный до крайности Озморн шествовал к увеселительным стенам со всей возможной громкостью, показухой и шумом. Облаченная в откровенно кричащие вечерние наряды свита, как и сам наследник престола, вела себя подобающе дурацкому статусу напудренных обезьян, выпущенных за стол интеллигенции. То есть — мы задирали нос как можно выше, кутаясь бесподобным тряпьем и отмахивались от окружения, как от назойливых мух.

Дорога славы от выхода с «Ореола» и до входа в «Стеклянные Холмы», под старательно воздвигнутым стеклянным навесом от возобновившегося снега, как и планировалось, привлекла максимум внимания со стороны окружающих.

Хотя сам путь, сначала показался некой насмешкой, спустя пару минут мнение изменилось. Даже спуск по лестнице гостиницы до тротуара занял добрую четверть часа, замедляясь еще и огромным количеством людей.

Поэтому я в который раз про себя отметил габариты не только города, но и его архитектуры.

Озморна Солля заметили во всей неподобающей красоте и изяществе. Сразу нарисовались репортеры, вооруженные допотопными с виду, но никак не по начинке, фотоаппаратами моментальной съемки. Сотое подтверждение того, что в большинстве вселенных, люди, да и в общем-то все разумные, думают одинаково.

Своеобразный бум папарацци обступил нас толпой, засыпая тоннами вопросов разной степени глупости и наглости. Пришлось заключить Оза в фальшивый треугольником, якобы защищая от потуг местных акул пера.

Надо отдать блондину должное, — держался молодцом. Высоко задрав нос и выпятив грудь, обещал разъяснить все детали сложившейся ситуации, в непосредственно близком времени. Как в присутствии представителей жандармерии, так и личного протекциария, то бишь адвоката. Ибо подписка о невыезде уже лежала на журнальном столике гостиничного номера.

По дороге я успел в полной мере насладиться пришибленным выражением лица Серро. Он напоминал хищника, вдруг самого оказавшегося в мышеловке.

Вход «Стеклянных Холмов» представлялся расфуфыренным, набивающим оскомину, разноцветным, калейдоскопом красок. Широченный, застекленный фасад, — полукруг десятиметрового радиуса. Усеянный миллиардами клоунских штор самых отважных расцветок. Охранялось сие чудо своеобразным турникетом из плоти да стали.

Плоть, — единобразные квадратные зверолюды, самых дюжих комплекций. С общими предками: слонами, крокодилами, бегемотами, хряками, носорогами, гориллами и даже несколько медведей. Тем не менее, присутствовали здесь и марпасы, но в роли, как я понял, скорее личностей контролирующих общий процесс, а не представляющих грубую силу. Точнее, один марпас.

Броддон Гретч, — администратор публичного контроля. Иными словами, — некий тамада местных мероприятий.

В качестве стали, выступал металлический, тисненый рунами, астародетектор, пройти который с запрещенными предметами было невозможно. Жаль, что список дозволенных предметов, имел крайне сомнительное наполнения, о котором мы, конечно же знали.

Аналог то ли фейс-контроля, то ли таможенного пункта, встретил нас мордами, мрачных как тучи, зверолюдей-охраников и никогда не унывающей рожей марпаса-администратора.

— Куда? — угрюмо загородил вход носорог. — К детектору!

— Туринова борода! — воскликнул животрепещущий куб, четырьмя руками перебирая документацию. — Ты что, башка дурная, не видишь кто это?

Пресмыкающиеся повадки марпаса дали четко понять, что он не только в курсе ожидающего нас внутри, но и заблаговременно послан сюда именно для этой встречи.

— Приношу свои извинения, господин Солль! — пролепетал бородач, отвесив шуточный реверанс. — Вы не представляете как иногда с ними тяжело работать, — горе моим предкам… Вас, кхм-кхм, уже ждут! Остались лишь формальности, но вы то должны понимать…

Оз, высокомерно поджав губы, кивнул:

— Мне ведомо о правилах хорошего тона, в отличии от некоторых, — кинул Оз.

Он попытался устыдить взглядом носорога, но поскольку тот завороженно, распахнув рот, смотрел на латунные серьги побледневшего, даже сквозь шерсть, Серро, — старания пропали втуне.

— Позвольте мне самому продемонстрировать вещи, дабы убедить вас в моей праведности перед высоким обществом!

Толпа посетителей, собравшихся у входа, наблюдала за нелепой сценкой того как Оз, сняв сумасшедшую сутенерскую шубу, показывал все разрешения на проносимый хлам. Начиная с револьвера, порт-кошеля и заканчивая перстнем Высокой Причастности. Как и задумывалось, — во время этого спектакля, он стоял на астародетекторе, и всем давал понять, что это действительно он, а никто иной, — Озморн Эбенезморн Солль.

Пока длился театр одного актера, остальная часть команды, проходила досмотр у мигом погрустневших зверолюдов-охранников, что никогда не использовали собственной головы для включения тех или иных функций дедуктивного метода.

Да и найти они бы ничего не смогли. Оружия, как такового, Рыцари не носили, поскольку оно было попросту без надобности. Зачем, если они сами и есть оружие? Никто же не запретит астранту посещать клуб, из-за того что он астрант? Никаких посетителей так не останется.

— Как элегантно, господин Солль! — радостно хлопнул в ладоши марпас, рассматривая револьвер. — Прекрасная работа! Воистину, мои сородичи постарались на славу! Какие линии, какой баланс! А крепления, крепления! Ни одной зазоринки, либо шва! Блестяще! Боевая мощь потрясающая! А какие тиснения и гравировки! О-о, пресвятые ступни Каллитории! Восхитительно!

Пока марпас ерничал и медленно направлял Оза к «безрадостному» осознанию того, что оружие придется, все-таки, оставить в сберегательной ячейке — наша, разбитая на три группы, компания успела миновать проверку и пройти внутрь. Большая часть, будто и не зная нас вовсе, — двинулась по предписанным задачам, а я, Серро и Гийом, остались ждать Оза.

Наша группа состояла из меня, Оза, Серро и Гийома. Последний член нашей группы, как и подобает благородному Рыцарю, внимательно осматривал близлежащие территории, пока Серро что-то ворчал себе под нос, этот же образ развенчивая.

Моей же задачей было… Скорее всего, правильным, будет назвать это простым присутствием. Несмотря, на то что я был своего рода автором сего действа, мое личное участие не требовалось. Однако, отказать себе в весомом пункте подтверждения личности Оза, было невозможно. Весь план держался на предположении. Пускай, весьма очевидном, но в том случае, если оно не подтвердится, запасная вариация действий, могла не хило так перетасовать карты.

Прохныкавший для блезиру Оз, наконец расстался с подарком своей возлюбленной и присоединился к нам в затемненном холле, что больше напоминал какую-то стилизованную штольню, нежели реальную часть уважающего себя общественного заведения.

Положив вещи в сберегательные контейнеры гардероба, мы двинулись вперед.

Я еще раз окинул пространство за стеклом, ощущая легкий, подступающий к горлу комок азарта. Про себя же лишь хмыкнул.

— Пока все идет хорошо, — констатировал самый спокойный Гийом, с интересом осматривая подступающие очертания центральной залы.

Стоит отметить что планировка «Стеклянных Холмов» чем-то напомнила мне торговые центры. Здесь присутствовали несколько отдельных залов, что раскинулись тематически вокруг основной, так сказать, трибуны, — центрального помещения.

В классическом понимании, вовсе не клуб, а скорее громадный бар-ресторан с авансценой, для выступления приглашенных представителей местной богемы.

Разве это не одно и то же? Было бы, если бы тут практиковали выступления исключительно музыкантов. Подобными ограничениями себя никто не баловал. Мероприятия посещали музыканты, циркачи, актерские труппы, оперные и эстрадные певцы, танцоры, акробаты, иллюзионисты, фокусники, комедианты, а иногда даже ученые, развернувшие свои изобретения театрализованным действом.

Пройдя каменную овальность холла, как в самом настоящем цирке, мы вышли сквозь тяжелый занавес пурпурных штор в огромный зал. Планировка схожая с амфитеатром, раскинулась широким кругом, перевернутым конусом углубляясь к центру, где, на возвышенности, находился пьедестал сцены.

Бесчисленные столики прятались в отдельных беседках, в которых, при самых обычных свечах, ужинали посетители, наслаждаясь представлением на сцене. Освещения построено таким образом, что единственным намеренно освещенным местом была сцена, с выходящей из противоположной стороны блестящей дорожкой.

Поверхность помещения дробили многочисленные дорожки и проходы, как для обслуги, так и для посетителей. Шифоновые занавески, капсуло-образных беседок, слабо волновались на безветрии, почти прозрачными изгибами, принося слабую надежду на конфиденциальность, которой не было.

В зале преобладали в основном темные тона, подчеркивая томную элегантность, что к моему искреннему удивлению, все-таки здесь присутствовала, в отличии от вульгарной внешности здания.

Сейчас на сцене выступала танцовщица с помесью балета и пения, что происходило под неплохой симбиоз инструментальной музыки с громкими ударными мотивами.

— Господа, — вежливо кивнул подошедший официант-заколл в вечернем смокинге. — Меня зовут Лотди, Позвольте проводить вас к столику!

Неспешной, плывущей походкой, нас доставили наверх, до почти подступающей к стенам беседки. Где занавеси скрывали пустующий диван и такой же круглый стол.

— Сегодня у нас в меню знаменитые оллобургские тижетты, — сдержано улыбнулся официант, взмахом руки вызывая экраны меню на столешнице. — Крайне рекомендую употреблять с видхианским крапивным вином! Вместе они…

— Мы, пожалуй, воспользуемся вашей рекомендацией, уважаемый Лотди, — кисло сказал Оз, протягивая руку к шару в центре стола, для открытия доступа к его счету, поскольку в КРИО считалось хорошим тоном платить наперед. — Вот только…

Оз скривился, как только прозвучал сигнал оплаты, вызвав сдвиг бровей официанта в общую линию.

— Будьте столь любезны, — проскрежетал блондин, пошатываясь со стороны в сторону. — Что-то мне последние пару дней, тяжело даются жидкости. Не затруднит ли вас провести меня в уборную?

— Ох, — сочувственно покивал официант. — С этой погодой, всем так тяжело держать себя в тонусе. Конечно-конечно, пойдемте!

— Я пожалуй, составлю вам компанию, господин Солль, — вклинился Гийом. — Негоже потом оставлять столь изысканную трапезу без внимания!

Под треп ничего не значащих фраз и замечаний официанта, троица удалилась в уборную, взволновав светлые занавеси. Мы с Серро остались наедине, наблюдать высокое искусство весьма неплохо себя зарекомендовавшей танцовщицы из рода квазиди.

— Значит, ты попал в КРИО не по своей воле из о-очень далеких краев? — как бы невзначай полюбопытствовал котолюд. — И как, — не жалеешь?

Я посмотрел на Рыцаря, слегка удивленным взглядом.

— Жалость, — это иллюзия. Какой смысл себя изводить, если изменить уже ничего нельзя? Меня не спрашивали и не удосужились предоставить выбор.

— Серьезно? — странно ухмыльнулся воин, оборачиваясь ко мне корпусом. — А вот представь, что ты в сию же минуту мог бы вернуться обратно. В тот же миг из которого тебя вытеснили обстоятельства, лишив привычной жизни. Ко всему нажитому и привычному. Как бы ты поступил? Ну, чисто гипотетически, конечно…

На мгновение я серьезно задумался, возрождая в памяти старые рассуждения и мысли. Мимо воли, нехотя и даже агрессивно. Возможно, для того чтобы вспомнить, — про себя я давным-давно все решил. Без задумок и разглагольств о возможном и невозможном.

Мне решительно не понравился вопрос хитрого кота, вызывая какое-то нездоровое недовольство внутри, но я все же ответил:

— Даже если бы подобное было возможным, я бы не стал ничего менять. Несмотря, на все риски и необычности, мне крупно повезло оказаться в тех условиях, в которых я сейчас, как бы двусмысленно это не звучало. Дома я не имел счастья ощущать себя столь живым, как здесь и сейчас. Хотя бы даже на время. Я удовлетворил ваше любопытство, Мастер Серро?!

На последнем предложении я неосознанно, наклонился через стол, чтобы проследить реакцию хитреца, смотрящего на меня неизменным странным взглядом, своих голубых блюдцевидных глазищ.

— Когда все это закончится… — неожиданно горько улыбнулся он, обводя кивком помещение.

— А вот и мы, — ухмыльнулся блондин, прерывая Серро на полуслове.

Едва уловимый кивок сообщил, что и дальше все шло по плану, а значит остается только ждать. Поэтому пока что мы решили немного расслабиться. Визуально по-крайней мере. А еще я с удовольствием отметил пропавшую с руки Гийома татуировку.

Официант принес знаменитые блюда в посуде из белого пищевого дерева, изящно украшенной резьбой в виде диковинных рыбок, что сомкнулись в кольцо. И две бутылки вина, установленные в охладительный держатели из серебра и платины. В лучших традициях богатства и роскоши.

До полночи оставалось всего ничего и это настораживало.

Вяло приступив к трапезе, я кожей ощущал нарастающее волнение, то и дело пытаясь разглядеть сквозь занавески любые движения, скрытые среди огромного количества людей и нелюдей в кричащих вечерних нарядах.

Выступление прелестной квазиди подходило к концу и когда наконец завершилось, зал разразился громкими аплодисментами, признавая небывалое мастерство и грацию танцовщицы.

Под гром аплодисментов, резонируя с вибрацией наручных часов, уведомляющих о том, что наступило ровно шесть, сквозь занавески просочился посетитель. Присмотревшись, я узнал гостя, который без огромных очков с белыми линзами, разительно преобразился, став гораздо более приземленным существом.

— Доброго вечера, господа, — нехорошо усмехнулся он, отвесив клоунский поклон. — Меня зовут, хотя вы уже и так знаете, Луегуччи Пеннада и… — он театрально развел руки, растянув хищную ухмылку еще шире. — Сегодня я не буду вашим гидом по чреву «Хранилища». Тем не менее, в роли проводника мне все же придется выступить. Как говорилось ранее, — «Стеклянные Холмы» всегда открыты.

Я лишь внутренне хмыкнул на этот напускной пафос. И так было понятно, что банкир — не более, чем проходная пешка, на пути к настоящим игрокам. Сейчас его задачей станет проводить нас к вышеупомянутым личностям, без лишнего шума и телодвижений.

— Господин Калибан ждет вас, — шутовски указал кехнеций на выход, видимо ощущая себя невероятно важной персоной, вблизи от сцены.

Это уже было прорывом. Если встречать нас собрался представитель семейства держателей синдиката, значит и тут запланированное не дало осечки. Но радоваться было рано. Главное впереди.

— Раз уж сам господин Калибан, — лукаво подмигнул кехнецию Оз, срывая с его уст ухмылку. — Грех не принять такое завораживающее предложение. Ой-ой, какой грех…

Мы всем скопом дружно поднялись, а я про себя отметил уходящего из зала человека. В облике недавно испробованном лично мной.

— Приглашают лишь господина Озморна Солля… — вернул самодовольную лыбу кехнеций.

Переглянувшись со мной, ему ответили:

— В таком случае, будет очень жаль разочаровывать господина Калибана, но вынужден проигнорировать предложение.

Кехнеций явно не ожидавший такого поворота, попытался надавить на больное.

— То есть вы готовы смириться с гибелью некоего Асперо…

— Кьё'ссай! Заткни пасть, тварь, — вдруг прошипел Серро. — Асперо, так или иначе, — уже не жилец, и это понимают все. Если тебе больше нечего сказать, то исчезни. Не испытывай судьбу. Сегодня слишком подходящая погода, чтобы перемолоть суставы такому выкидышу бездны, как ты.

Смотря на побагровевшее лицо кехнеция, я мысленно понял, — победа. Попытка взять нас за деликатные части тела, провалилась даже не успев толком начаться.

Почему-то бандиты всегда считали себя выше всех остальных не только в вопросах влияния, но и непосредственного доминирующего общения. Такой постановки вопроса, где правила диктуют не они, никто, вероятно, не ожидал.

Встречное предложение было лишь вопросом времени.

Времени, которого у зазнавшегося кехнеция и вовсе не было, поскольку он был не более чем холопом, что пытался поважничать.

Увы и ах, — по обыкновению, подобные попытки заканчиваются не столь громким крахом, сколь звонким преломлением трясущихся коленок.

— Он погибнет, — процедил Луегуччи Пеннада, поочередно стрельнув глазами в каждого из нашей группы. — Из-за вас его…

Договорить он не успел, поскольку Серро молниеносно метнулся ему за спину, приставив внушающих размеров коготь к сонной артерии.

— Не охамел ли ты часом, мусор бесхребетный?! — нежно, певуче и почти что ласково, прошептал котолюд кехницию на ушко, так что услышали все. — Ты еще скажи, что это по нашей вине, отбросы, подобные вам, взяли Рыцаря в плен. Может, быть это мы приняли бесчестный заказ на душу малолетнего наследника, отказавшегося от наследства? Или мы сами себя преследовали на протяжении последнего полугода, без разбору убивая и круша все на своем пути, лишь бы получить выгоду от заказа? А? Молчишь, мразь?! Что ж ты теперь зубки свои кривые не пытаешься показать? Кишка тонка признать, кто ты на самом деле? А хочешь я тебе скажу, кто есть ты и твои друзья в реальности? Кучка заигравшихся в войнушку жестоких и неадекватных детишек, считающих себя что-то решающими в этой жизни. На самом деле вы не более, чем прах. Прах, чью грязь с лица мироздания, сотрет легчайший рассветный ветерок, затирая следы росою, поскольку кроме грязи, ваше ублюдочное племя, не в состоянии оставить ничего. Слышишь? Ни-че-го. Пустышка, дружок! Ничего не стоящий ком грязи в храпящем океане бытия.

На рогатого представителя синдиката было жалко смотреть. Я, конечно, предполагал нечто в этом роде, но Мастер Дома Мечей, превзошел все ожидания своей буйной тирадой. Если уж когда вздумается узнать, что такое когнитивный-диссонанс, я непременно направлю всякого вопрошающего к лохматому воину.

— Ладно-ладно, — сдался рогатый, поднимая руки. — Дайте мне минуту и я донесу ваши… рассуждения до вышестоящего начальства! Обещаю быть максимально ответственным!

Серро отпустил кехнеция, зажмурено мурлыкнув ему в лицо. Осталось только дождаться, когда посыльный получит ответ от «вышестоящего начальства». Стоит отметить, что данный процесс в нашей непосредственной близости, был более чем мучительным для лже-банкира, на которого даже мы не ожидали здесь напороться.

— Да, понял, — без нужды кивнул Пеннада, завершая связь по астарофону. — Ваш друг все еще жив и ждет вас в компании господина Калибана. Теперь вы соизволите пройти со мной?

— Совсем другой разговор, рогатик, — щелкнул его по рогам когтями Серро.

Теперь предстояла реализация самой сложной части плана, — общения с представителем синдиката с попутным освобождением Асперо. Были еще нюанс с переживанием результатов этого общения, но всему свое время.

Мы дружно двинули вслед за горе-проводником, что уже был не рад от затеянной встречи. На сцену выступила танцевальная труппа, — о боги! — марпасов, вызвав страшный ажиотаж среди зрителей. Будто так и было задумано. Хотя кто знает?

Нас провели вдоль стены в какую-то темную нишу, где не составило бы никаких трудов нас по тихому умертвить. Но ничего в этом духе не произошло, напротив, — мы оказались в нешуточно оформленном коридоре-галерее, где по обе стороны стояли картины с полноразмерным полотном в рост среднестатистического кехнеция, то бишь — около двух метров.

Неспешно двигаясь вдоль внушающих уважение пейзажей, Луегуччи Пеннада вдруг остановился, как совсем недавно Серро в книжном. Нечто похожее на все тот же книжный, произошло и сейчас. С тем лишь отличием, что водил пальцем кехнеций не по корешкам, а по определенным линиям и деталям полотна, изображающего корабль в морском штиле, на фоне закатного неба с шестнадцатью, как я успел насчитать, лунами.

Потребовалось не больше мгновения, чтобы картина заволновалась и спокойные воды ожили, порождая вполне реальный шум безмолвного, в этом состоянии моря.

— Извольте, — безрадостно махнул рукой кехнеций на картину.

Первым в нее прошел Серро, а следом за ним и остальные. Проходя сквозь ожившее полотно, я почти что в живую ощутил легкий морской бриз и убаюкивающее безветрие вод.

Выйдя из точной копии пейзажа, мы увидели не то кабинет, не то некую разновидность vip-ложи, представляющую собой перевернутый стеклянный купол, под самым потолком, на стыке стен основной залы.

По центру, на красном ворсистом ковре, раскинулась очередная беседка с одним единственным зрителем и посетителем, что точно так же скрывался за шифоновой занавеской, имея возможность в полной мере насладиться представлением.

Пеннада нервным жестом кивнул нам в сторону беседки, едва не подталкивая. Подойдя к ней и откинув полупрозрачную ткань мы увидели одного и то, что осталось от другого, человека.

— Доброго вечера, господа, — протирая салфеткой полные губы, лениво протянул первый увиденный мною толстяк из расы кехнециев. — Прошу вас присаживайтесь.

По левую сторону от, как я понял, теперешнего главы синдиката, Отто Калибана, возлежал укутанный пропитанными кровью тряпками, остаток тела Асперо. Почему остаток? Нет, целостность его конечностей была в относительном порядке. По крайней мере, руки и ноги были на месте. Однако все тело Рыцаря напоминало одну сплошную гематому.

Лицо отекло и страшно распухло, как и все открытые части тела, налившись пунцовой, фиолетово-кровавой тяжестью кровоподтеков и пульсирующих язв. Вены вздулись и складывалось ощущение, что можно увидеть как по ним бьет полная тромбов кровь. Из-за кровавого месива в которое превратилась его кожа, не было видно даже татуировок, что раньше, казалось, укрывали его с ног до головы.

Я буквально собственной кожей ощутил в насколько плачевном, критическом, я б сказал, состоянии сейчас находился человек, некогда, вроде бы давным-давно, принятый мною за санитара.

И от осознания этого, внутренне, мне хотелось рвать и метать. Опять нарастить когти из чистейшей астарии и по клочку, вместе с мясом, вырывать из самодовольной рожи жирдяя не только его сущностную гниль, но и саму душу.

Отто Калибан, — нынешний глава семейства Калибан и одноименного синдиката, был непомерно толстым, светловолосым чудовищем. Сначала я даже принял его за свинолюда, но, присмотревшись, пришлось признать что маленькие, янтарные глазки, полные всеобъемлющего безразличия, под завитыми от темечка наперед, как у вилорога, рогами, принадлежали самому необычному кехнецию Джукатты.

Отто Калибан был жутким существом. Не из-за отвратительной внешности, облаченной в белоснежный костюм с кроваво-красным шелковым шейным платком, поверх рубашки. Нет, — самой страшной деталью были его мелкие, ничего не выражающие глаза, под безволосыми бровями. В них можно было утопить целую нацию и владелец ничего бы не заметил. В слабо фосфоресцирующих янтарных зрачках не отражалось ничего кроме ветряной стужи, как за окном, готовой проглотить без разбору все подряд, лишь бы продолжить свой бесцельный, жестокий путь вьюги и леденящей изморози.

И сейчас, эти ужасающие глаза, игнорировали нашу замершую компанию со всей неизменной безразличностью.

— Прошу, присаживайтесь, господа! — повторил Калибан не меняя тона. — В ногах правды нет, да и вы мне, честно говоря, загораживаете представление.

Пытаясь не подавать виду, мы сели. Безмолвно и тихо, словно готовясь к последней прогулке, прямиком на Голгофу.

— Угощайтесь, — махнул он рукой на фруктовый поднос, не отводя взгляда от сцены спереди и тихо причмокивая.

— Спасибо, мы сыты, — процедил блондин, напоминая натянутую струну и неотрывно смотря на Асперо. — Может…

— Тише-тише, — повторил жест запястьем толстяк, даже не обратив на нас внимания. — Представление идет.

Как я и ожидал, — Отто оказался тем еще самородком. Но сейчас меня больше интересовала его охрана.

Я знал, что и сам глава синдиката был астрантом, однако кроме двух, облаченных в похожие костюмы, бойцов у прохода, который мы только что миновали, в комнате не было никого.

Специально сконцентрировавшись, я попытался осмотреть ситуацию с помощью пресловутого «третьего глаза», однако и после этого ничего не изменилось. А что больше всего вызывало беспокойство, — тишина в зале.

Представление окончилось и Отто Калибан обратил на нас свои очи.

— Рад наконец-то с вами познакомиться, господа Солли, мастер Серро, и… — неторопливо, будто смакуя слова и образы увиденных собеседников, произнес он, выжидательно остановив взгляд на последнем члене группы.

— Гийом.

— …и господин Гийом. Какую же прекрасную компанию удалось нам нынче составить. Даже не верится! Крайне радостно мне от этого долгожданного знакомства.

На столь забавную реплику никто не счел нужным отвечать, выжидательно уставившись на толстяка. Тем более, что говорил он все это таким тоном, будто читал лекцию по термодинамике для опоссумов.

— Что ж, не могу вас винить за отсутствие взаимности, — опять причмокнул он. — Поэтому предлагаю перейти сразу к делу. Вы ведь для этого сюда заявились, перед этим раструбив на всю Джукатту и КРИО о своих экскурсионных планах, с точностью до секунды?

На последних словах, он поднял газету с сиденья, где на главной странице огромными буквами писало «Моя жизнь подверглась многим испытаниям, но я не теряю надежды!» с движущейся, как gif-анимация, фотографией улыбающегося Озморна, во весь рост, и меня рядом. А в авторской колонке подпись, — Эльза М'хор.

— Ну, — без тени веселья, ответил Оз. — Я действительно не теряю надежды. Во всяком случае, всегда готов на разумный диалог.

Отто оценивающе посмотрел на него, опершись на столешницу локтями и перебирая, окаймленными в драгоценные перстни, пальцами.

— Слушаю, — закрыл на миг глаза, вместо кивка, кехнеций.

— В связи со сложившейся ситуацией, я предлагаю вам гонорар втрое превышающий, оплаченный заказчиком, плюс еще столько же за точные сведения о нем. Не говоря уже о том, что вы забудете о моем существовании, отпустив моего друга и соратника, — Асперо Кинаса, без каких-либо дальнейших преследований.

Калибан слушал, с едва коснувшейся краешка губ улыбкой. Штудируя нас холодными, как льдинки, несмотря, на бурлящий в них свет, глазами.

Толстяк молчал, блондин продолжал.

— Подобные действия, в свете последних событий, никаким образом не отразятся на вашем бизнесе и честном имени, не говоря уже о финансовой стороне вопроса, где вы окажетесь только в плюсе. При любых лишних движениях в мою сторону, после этой статьи, первыми на кого падут подозрения, будете вы и, конечно же, у меня есть куда более веские доказательства вашей причастности ко всем покушениям на мою жизнь, нежели просто слова. Эта информация находится у другого репортера, который, при отсутствии вестей от меня в ближайшие несколько дней, передаст ее альтуимскому федеральному отделу жандармерии, с дальнейшими из этого вытекающими.

Если я что-то и смыслил в опасных людях, то единственное что они действительно люто ненавидели, — были угрозы. И Отто Калибан не был исключением из этого правила. Наоборот, — самым ярким примером. Это было видно по, впервые окрасившимся недобрым блеском, бесчувственным глазам. Бесчувственным до этого момента.

— Я вас услышал, молодой человек, — тихо проговорил он. — Более того, я услышал даже больше, чем ожидал. Однако… — он назидательно поднял толстый палец с золотым перстнем. — Некоторые вещи, особенно подобного характера, не так просты в действительности, как на словах. И, несмотря, на все ваши, несомненно реальные, угрозы, я не из тех людей, что рискуют собственным именем ради денег. В конечном итоге, если…

Отто Калибан оборвал фразу на полуслове, потому что в зале раздался весьма ощутимый взрыв, потрясший, кажется, все стены здания.

То упала люстра, раздавив на сцене, укрытую в черный балахон фигуру и открыв огромную дыру в потолке, откуда посыпались многочисленные тени в похожих одеждах.

Очередные артисты, что как раз готовились к выходу, так и не дошли до конца помоста, ведущего к авансцене, тут же вернувшись обратно за кулисы.

Тени, сплоченным кругом, схлестнулись с богато одетыми личностями, попутно провоцируя к действиям охранников клуба.

Вытаращив свои дивные очи, Калибан посмотрел сперва на мало-помалу разверзающийся в его клубе ад паники, где огромная толпа людей двинулась к выходу, завидев сражающихся на сцене, а потом на нас.

По залу прокатился многоголосый вой толпы, вдруг понявшей, что отрубленная голова, уже переходила допустимые грани представления. Об этом свидетельствовали несколько обезглавленных и изрубленных тел в черных балахонах, чей отход в мир иной, лично меня не мог не радовать.

Кинув быстрый взгляд, сквозь стеклянную поверхность купола, я увидел то чего так долго ждал, — Хвост Мальпурнии. Элитный отряд наемных убийц, порабощенных культом демонопоклонников, которому почему-то позарез понадобился Озморн Солль. И, что куда важнее, — живьем.

— Кьё'ссай! — зарычал озверевший Калибан.

С неподобающей, для такой комплекции, прытью он взметнулся на ноги и навел на Озморна ладонь с растопыренными пальцами, где зарождался алый лепесток смертельной структуры. Довести задуманное до конца он не смог, поскольку тот, кого считали Озморном Соллем, наконец содрал с себя маску, открывая лицо Тиссандора. Мгновение спустя, кожа его предплечий лишилась татуировки ребристой змеи, выпуская плавно вибрирующий тонкий клинок, что укоротил толстую руку Отто Калибана по локоть.

Вновь опровергая первое впечатление, толстяк, будто не обращая внимания на бьющую фонтаном кровь, взмахнул левой рукой, отметая Рыцаря в другой конец купола. От астрального удара, тело воина охватило слабое, киноварного цвета, пламя.

Немногочисленная охрана главы синдиката показала себя менее проворной, успев молниеносно приготовить какие-то астральные конструкции, но решительно провалившись в их использовании. Отливающая сталью тень котолюда решила их исход еще до начала сражения.

Гийом тоже обнажил оружие, чем-то напоминающее китайские мечи цзянь, с тем отличием, что клинок состоял из чистейшего хрусталя, прозрачного как слеза младенца, по которому пульсировала буяющая астарикада.

Без лишних слов Рыцарь напал на Калибана, но тот оказался не из робкого десятка.

На время отращенная из собственной затвердевшей крови, рука превратилась в щит, отбивая атаку. Толстяк, показавший что под жиром, ко всему прочему прячется еще и не хилое количество мощных мышц, зарядил по Гийому очередной оплеухой, заставив мраморный бордюр беседки обиженно лопнуть.

Рыцарь смог отвести удар, однако за ним следовал еще один и, если бы не Серро, он мог вполне оказаться последним.

Котолюд, расправившись с охраной и нарастив на клинке такой заряд астарии, что молнии лизали пол, рванулся к Калибану размытым пятном. Силовой толчок, инерцией выкинул котолюда вместе с бандитом на дальний край стекла, что тут же треснуло, проглотив обоих и оставив метрового радиуса дыру в куполе.

— Прям чудовище какое-то, — обалдело моргнул Гийом, посмотрев им вслед.

Он подошел к Тиссандору, что не подавал признаков жизни и начал что-то чудить над ним. Пока воин реанимировал собрата я решил заняться делом.

Подойдя к Асперо и первым делом прощупав у того пульс, я воспользовался новоприобретенным трюком, — представил что по жилам бьет безупречно чистый свет, наполняя организм силой и выносливостью.

Благодаря подобной манипуляции мне удалось бы без проблем разжиться вполне неплохими показателями физической подготовки. Однако перед этим пришлось еще мысленно составить из воображаемого света, нечто вроде цельного савана вокруг изувеченной плоти Рыцаря. Он должен был во все стороны отпускать сотни и тысячи лучей, отталкивая саван от стен и лишая этим большей части веса.

От провернутой работы, на лбу выступила испарина, а в ушах зазвенело, однако домашнее задание Тильды я все же осилил, пускай и тренировался до этого лишь на сапогах.

Взвесив, для проверки, обморочного Асперо и удостоверившись, что манипуляция удалась, я развернулся. Чтобы увидеть Рыцарей на ногах и уже вступивших в схватку с новыми представителями синдиката.

Комната потихоньку наполнялась лицами весьма сомнительной наружности, но зато облаченных в дорогие костюмы. И как я успел заметить, среди них было несколько астрантов. Не из колонн, конечно, но все равно довольно опасных.

Сквозь точную копию картины на стене, неожиданно прошел Луегуччи Пеннада с искаженным от ужаса лицом, измазанным копотью и свежей кровью. Он держался обеими руками за живот и пройдя несколько шагов замертво упал на ворсистый ковер беседки, распуская красную лужу вокруг.

Видимо, сражение перешло в близлежащий коридор, продвигаясь к мнимому Озморну, которого здесь и в помине не было, поскольку за Пеннадой в комнате появился боец клана Хаттори, вооруженный классической огромной перчаткой со звериным оскалом на кулачище и коротким, похожим на гладиус, мечом.

На секунду зависла немая сценка, после которой конфликт развернулся уже на три фронта, сотрясая стены небольшого и, на самом деле, довольно хрупкого помещения.

В зале тем временем были видны вспышки и слышны крики все еще убегающих людей, но сражающихся видно не было, как и жертв среди посетителей, что весьма радовало. Некоторых завывающих охранников я не брал в счет, поскольку, они, все-таки, были членами синдиката, а значит, в моих глазах, — мало чем напоминали людей. Особенно после увиденного.

Понимая, что план приходится редактировать на ходу, поскольку Асперо в идеале должны были тащить Рыцари, я кое-как укутал бессознательного «язву» и перекинул через плечо.

Вернувшиеся в строй бойцы продолжали отбиваться от хлынувшего десятка охранников, но план требовал ухода. Особенно сейчас, когда купол продырявлен и из него можно выпрыгнуть в зал.

— Эй, — окликнул я их. — Уходим!

Мне не ответили, медленно отступая от не на шутку разбушевавшихся астрантов синдиката, что неожиданно бодро раскатали двух из пяти ассасинов, тонким слоев по стенам. Кто-то из них и вовсе наколдовал из астарии иллюзорного скорпиона, что вполне материально крушил преграды на своем пути, рискуя добить несчастный купол, скидывая с немалой высоты в зал.

Не обращая внимания на все это, я аккуратно подошел к дыре в стеклянной поверхности, опасаясь поскользнуться и несвоевременно навернуться. Внизу, к удивлению, было пусто и даже охранников не видно, зато парочка трупов с револьверами наперевес как раз таки имелась.

От молниеносного осознания своих реакций на картину, даже на миг стало не по себе. Я прекрасно понимал, что врагам, с которыми не в силах совладать тренированные десятилетиями воины, я не то что не помешаю, а просто о них убьюсь. Скорее всего, случайно напоровшись на какую-нибудь смертоносную ересь.

Потому я незамедлительно прыгнул вниз, выставляя перед собой тело Асперо с отрицающим гравитацию саваном.

Махинация не то чтобы удалась, но я по крайней мере был жив. С горем пополам распрямив спину, на всякий случай помародёрствовал, забирая один из револьверов, и вновь поднял Асперо.

Рыцари наверху все еще не могли отступить, но как только я поднял глаза, там что-то нешуточно бухнуло, заливая кровью большую площадь стеклянных стен.

Если раньше я скучал по мандражу, то сейчас его отсутствие меня откровенно пугало больше самой ситуации в которой я оказался, как-то невзначай выполняя одну из ключевых функций плана.

Я трусцой побежал к сцене, а точнее к помосту, что соединял ее с закулисьем, поскольку оттуда имелся выход наружу для персонала.

Какая-то недобрая пустота зала если и настораживала то лишь слегка, поскольку я прекрасно понимал, что сейчас в синдикатовском клубе творится настоящий дурдом, где бандитов выкашивают другие бандиты с попеременным успехом. И пока не прибыли жандармы, в мелком геноциде неплохо помогали Рыцари.

Обегая чертовы беседки я только теперь понял насколько же этот зал большой, поскольку путь даже от одного «столика» к другому, занимал не меньше тридцати шагов.

По плану, за кулисами меня уже должны были ждать, однако я в это слабо верил, решив не зацикливаться.

В любом случае, — жандармерия уже должна была быть здесь и потихоньку оцепить здание. Пусть большинство задуманного пошло коту под хвост, шанс был.

Поднявшись по скрытым черным полотном ступенькам у сцены, я вышел на авансцену, немного зажмурившись от света софитов, что в этой перспективе придавали всему немного зловещести.

Пройдя всего несколько десятков шагов по огромному пьедесталу я уже ступил на серебряную дорожку, что как на показе мод, вела ко входу за кулисы, однако тут же замер.

С другой стороны, из карманного помещения, ко мне неспешной походкой двигался человек в черном балахоне и с мечом в руке. Другой рукой, держа за шиворот, он волочил за собой бессознательное тело некой личности, что так напоминала давно известных мне персонажей земного кинематографа и должна была давным-давно покинуть заведение «Стеклянные Холмы».

Фигура в черном балахоне и с пышной кисточкой темляка от рукояти клинка, волочила за собой настоящего Озморна Солля. И вот теперь у меня внутри действительно похолодело.

Я посмотрел на лицо, скрытое капюшоном и шарфом, а после встретился с ассасином глазами, в которых увидел слабую черно-гнилостного цвета пульсацию того, что старейшина Маэду так долго пытался мне объяснить, называя «темным началом».

— Ты… — прошелестел голос убийцы громким шепотом и он навел на меня острие меча. — Тоже пойдешь!

Удивляться было некогда, а решать что-то надо было, причем срочно. Расценив положение Оза как допустимое для задуманного, я не задумываясь вытащил подобранный револьвер и выстрелил.

Как ни странно, я мог бы даже попасть, если бы Хаттори не отбил пулю клинком, поднимая ощутимый ветерок вокруг. Поэтому я продолжил стрелять, но каждый выстрел был встречен клинком, движущегося с невероятной скоростью демонопоклонника. И когда я насчитал десяток спусков, у него наконец лопнуло терпение.

Убийца рванулся ко мне припадающими к земле рывками, напоминая змею. А когда рывок довел до меня, раздался громкий хлопок и я ощутил огромной силы удар по всей площади тела.

Вместе с Асперо на руках, меня откинуло к одной из беседок, на добрых несколько метров. Возрождая вполне свежие воспоминания встречи с предшественником убийцы из того же клана. Отпущенная по пути тушка Рыцаря вполне себе спокойно зависла в воздухе. А я, сорвав шифоновые занавески и в них же запутавшись, грохнулся, сначала, со всей надлежащей инерцией на столешницу, ощущая дичайшую боль, а дальше и на диванчик.

Оглушило меня знатно, однако примененная ранее астральная конструкция, разительно уменьшила если не ущерб, то боль, точно. Поэтому отходняк оказался довольно коротким.

— Ты сумел поглотить брата… — с долей любопытства, изучающе осматривая меня и переворачивая голову с боку на бок, молвил он. — Удиви меня…

Ситуация, мягко говоря, так себе.

Едва сумев выпутаться с чертового шифона, я замер, даже не представляя — что могу противопоставить этому чудовищу.

Тайком оглянувшись на купол, увидел непрекращающуюся схватку. От остальных мастеров Дома Мечей — ни слуху, ни духу. Мыслей, как выруливать из этой задницы, тоже не предвиделось, поэтому я решил действовать немного по-другому.

— Зачем вам Озморн? Хотите навернуть в свое безумие?

— Да что ты знаешь, выкидыш?! — прыснул ассасин и в мгновении ока поравнялся со мной. — Мир КРИО падет. А за ним и все остальные! И если потребуется так будет длиться до бесконечности, пока не наступит Истина. Потому, что грядет настоящая Истина, а не то чем довольствуются мерзкие слепцы, вроде вас. И он в этом поможет. Уж будь уверен!

Отчаянно пытаясь найти хоть какие-то варианты дальнейших действий, я немыслимо обрадовался словоохотливости демонопоклонника, что вдруг начал нарезать вокруг меня круги. Будто и вовсе позабыл об Озморне.

— Я покажу и ты поймешь, если действительно таков каким тебя считает Учитель, — молвил Хаттори и неожиданно прикоснулся к моей голове ладонью.

Не успев даже толком испугаться, я почувствовал, как в сознание врывается бурный круговорот. Не спрашивая ни согласия, ни тем более разрешения…

«Опять. Вновь. И снова.

Четырнадцать лун. Раскуроченная пополам планета с зарождающимся внутри ее лона огнивом заразы. Безбрежная вселенская пустота звездного пространства.

Храм на глыбе пропал. Теперь я стоял по пояс в какой-то смоляной жижице с множеством выступающих из нее тонких ветвеподобных щупалец красного цвета. Они проникали под кожу, в тело, опутывая кости и органы, а потом внедрялись и в мозг, на пути к астаромие. А затем и к душе.

Ошарашено оглянувшись, я вдруг понял, что стою в бесконечно великом море черноты, тянущемся до горизонта доступного глазу. Вокруг, точно так же как и я, погруженные в нефтяной раствор, корчатся неисчислимые мириады людей, нелюдей, животных, растений, лесов и гор, домов и городов, островов и материков, морей и океанов, планет и созвездий…

Вспышка… Храмовый гигант низвергается во тьму… Смола кипит и парует отравляя материю… Парень со светлыми волосами рыдает, смотря на руки, что по локоть в смоле… Белоснежная плоть скульптур ангелов, с бесносыми лицами и огромными глазами, трескает, пуская кровь из щелей… Огниво, пуская протуберанцы, взрывается… Тьма и пульсация… Пульсация песни… Песнь пульсации… Песнь бездны…».

Меня вырвало из видения, попутно будто содрав кожу и мышцы, в попытке разнять щипцы ветвеподобных щупалец, что готовились в буквальном смысле вынуть душу.

Ни ощущения, ни картины не принесли удовольствия, якобы мотивирующего к содействию. Наоборот — теперь я был готов голыми руками удавить нечисть, лишь бы не допустить этого.

Медленно подняв взгляд на главу отряда убийц я решил, — во что бы то ни стало, бороться до конца. Потому следующим, что я сделал, словно по какому-то наитию, было подсмотренное у Серро движение перед его жутким ускорением и ударом.

Я выпятил указательный палец и мизинец в полусогнутом виде, а остальные сжал в кулак, быстрым движением наотмашь атаковав Хаттори. Мысленно я воспользовался единственной доступной мне концепцией и наполнил движение светом. Это вызвало нешуточный звон в ушах у меня, а у ассасина, едва успевшего при всей своей скорости, среагировать, — разодрало большую половину балахона, пустив даже кровь из царапин. Такую же черную и смолистую, как в недавнем образе.

В его удивленном взгляде я увидел смерть, поэтому сразу же активировал оба перстня «Щитовник», притащенные Озом.

От ударной волны они меня не спасли, зато голова осталась на месте, что не могло не радовать. Однако радость моя продлилась недолго, поскольку с доступной ему скоростью, ассасин исчерпал весь запас моих щитов за считанные доли секунды. И я вновь оказался в начале нашей встречи, с тем лишь отличием, что в моей грядущей смерти теперь нет никаких сомнений.

Ассасин приблизился ко мне впритык и вцепившись в запястье выкрутил руку, заставляя стать на колени, видимо, чтобы проткнуть насквозь. Опять. Кьё'ссай!

Попытки вырваться или даже повторить недавний эксперимент были встречены только усилением хватки и, как следствие, — расплывающейся болью. От ее цепкости. ю на полном серьёзе. ю затрещали кости.

— Ты сделал неправильный выбор, — злобно гаркнул убийца замахиваясь. — Про…

Он неожиданно оборвался на полуслове, содрогнулся всем телом и, захлебываясь собственной, кровью. Миг спустя из его груди выпер наружу вибрирующий астарикадой клинок.

Несколько секунд корчась, демонопоклонник наконец ослабил хватку, выпуская мою руку из тисков своих пальцев.

Асперо, будто пьяный, покачиваясь при малейшем дуновении ветра, отпустил иллюзорный клинок и тот сгорел в груди Хаттори, оставляя огромную дыру.

Не говоря ни слова, воин упал на колени, но сознание не потерял и опершись на мое плечо тихо прошептал:

— Раззява…

Спустя секунду — позади наконец-то рухнул купол калибановой ложи и бойня могла бы перенестись в зал, если бы раньше сюда не перенеслись жандармы. Переливающиеся плотной и чистейшей астарикадой, несколько десятков сфер метрового радиуса вкатились внутрь и мгновенно рассредоточились по периметру.

Вместе с ними в зале появился, сначала проплывший по воздуху несколько метров, а потом громко упавший, остаток Отто Калибана.

Выглядел он даже хуже Асперо, однако все еще был жив. А Серро, вышедший следом со стороны малого зала, хоть и тоже был изрядно потрепан, — все же стоял на ногах.

Как раз «вовремя» начали вылезать из всех щелей Рыцари, тут же попадая под юрисдикцию жандармерии и, до выяснения обстоятельств, отправляясь под арест.

Аккуратно уложив на пол Асперо я позвал для него медика, а сам рванулся к идиоту с мордой эльфочубакки, что так и остался лежать на серебряной дорожке. Однако далеко идти не пришлось, поскольку он сам шел навстречу, слегка прихрамывая и слабо улыбаясь уже своим собственным лицом.

С невероятным облегчением, я даже не заметил, как меня заковали в кандалы и потащили в сторону выхода. Жандармерия зачистила то, что осталось от Хвоста Мальпурнии и особо разбушевавшихся бандитов.

Из десятка Рыцарей двое оказались в критическом состоянии, но выжить должны. Остальные: в относительном порядке и что самое главное, — живы.

Воистину — гордость и честь альтуимского Дома Мечей.

План, провалившись, удался.

Уговор есть уговор

— Согласны ли вы, говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

— Ага.

— Клянетесь ли вы быть до конца искренним во всех своих ответах, понимая, что истинность их будет подтверждена, либо опровергнута Высочайшим Трибуналом КРИО и непосредственно Дланью Правосудия?!

— Ну да.

— Владморн Эбенезморн Солль, отвечайте четко и коротко на все последующие вопросы. Только «да» или «нет». Вы готовы?

— Готов.

— Вас зовут Владморн Эбенезморн Солль?

— Да.

— Являетесь ли вы названным братом Озморна Эбенезморна Солля?

— Да.

— Было ли посвящения произведено им по собственной воле?

— Кхм… полагаю, что да.

— Угрожали ли вы Озморну Эбенезморну Соллю, или же использовали иные рычаги давления, дабы он посвятил вас в благородную жизнь представителей Высоких Домов?

— О-нет.

— Знали ли вы что Озморну Эбенезморну Соллю грозит опасность в лице преступников и нечистивых представителей Культа Астральной Бездны?

— Да, знал.

— Содействовали ли вы вышеупомянутым нечестивцам в преследовании и обнаружении Озморна Эбенезморна Солля?

— Нет.

— Было ли посещение заведения именуемого «Стеклянными Холмами» вашей идеей?

— Да.

— Знали ли вы что на Озморна Эбенезморна Солля совершат нижайшую попытку покушения?

— М-м… думаю да.

— Думаете или «да»? Поясните.

— Я подозревал нечто подобное, поэтому «да».

— Влияли ли вы на Озморна Эбенезморна Солля всеми возможными способами, чтобы он все-таки посетил заведение?

— Ну… нет.

— То есть вы не хотели подвергать Озморна Эбенезморна Солля опасности?

— Нет, не хотел.

— Вы когда нибудь желали Озморну Эбенезморну Соллю зла?

— Прошу уточнить вопрос.

— Что вы имеете в виду?

— Уточните, пожалуйста, что имеете в виду вы, Высочайший трибун! А то, когда мы ссорились в последний раз, с господином Озморном Эбенезморном Соллем, я хотел ему голову отвинтить. И уверен, что сие низменное желание возникнет еще не раз. Но убивать его или подвергать его жизнь опасности, тем более умышленно, я бы никогда не стал.

— Не ерничайте, юноша!

— Ни в коем случае, ваша честь! Высочайший трибун!

— Что еще за… Ну да ладно… То есть вы не желаете зла Озморну Эбенезморну Соллю?

— Нет, ни в коем случае.

— Причастны ли вы к похищению Рыцаря Асперо Кинаса?

— Не знаю.

— То есть как это вы не знаете? Отвечайте четко! Да или нет!

— Не могу, поскольку, вероятно, именно из-за моего посвящения, бандиты могли наткнуться на наш след и, в результате, напасть. И, соответственно, — пленить господина Асперо Кинаса.

— Протестую, высочайший Трибун! Это уход от отве…

— Протест отклонен, перкуссиарий! Юноша все правильно обрисовал и Длань Правосудия, показывает что он не врет.

— Да у него же на роже напи…

— Хватит, господин Калибан! Держите себя в руках, во время Высочайшего Трибунала! Иначе я буду вынужден отлучить вас от процесса!

— Итак, господин Владморн Эбенезморн Солль… У вас очень необычные волосы… С рождения? Нет? Чудно-чудно… Кхм… Прошу прощения… Ах да! Готовы ли вы поклясться, что не шли на сознательное лишение жизни или причинение вреда господам Озморну Эбенезморну Соллю, равно как и Асперо Кинасу?

— Да, готов.

— С другой стороны, считаете ли вы причастным к оным действиям господина Отто Калибана, равно как его подопечных?!

— Да, считаю.

— Ах ты…

— Господин Калибан! Покиньте помещение! Сию же минуту! Вон! Пресвятые ступни Каллитории, что ж твориться то… Дефессий, угомоните реюсория и выведите из залы Трибунала! Кошмар… Ладно, и последний вопрос… Господин Владморн Эбенезморн Солль, признаете ли вы себя виновным или частично виновным в недавних событиях, что имели место быть в заведении «Стеклянные Холмы»?

— Ох… Ваша честь… То есть, — Высочайший Трибун! Честно говоря, я полагая, что некоторая доля вины за мной присутствует…

— Что? Что вы имеете в виду? Объяснитесь, пожалуйста.

— Я ведь знал, что есть риски, когда увлекал Озморна развеяться! Хотя и не подозревал, что это так обернется. Потому, можно сказать, что в этом есть доля моей вины. Ведь, видя как Озморн, переживает из-за ситуации я даже не подумал, что на нас могут напасть, едва ли не в центре города! Прямо посреди прекраснейшего Стального Плато…

— Ох, не стоит…

— Высочайший трибун! Длань Правосудия чувствует раскаяние! И, вследствие, сопоставления всех ответов реюсория, сделан вывод о его невиновности!

— Вот видите, юноша! Не корите себя, ступайте…

— Благодарю, высочайший трибун!

— Итак. Следующий свидетель… Госпожа Эльза М'хор!

— Д-да-да!!!

Ненадолго, будто сопровождая относительно хорошее настроение, из-за туч выглянуло солнце. Для того, чтобы подразнить полчаса и опять укутаться снежным одеялом. Рассветный покой, тем не менее, не мог покинуть ни моего тела, ни самочувствия.

Застекленная трапеция балкона, самого высокого номера в гостинице «Ореол», на время отделила меня от всего окружающего мира. Наконец-то дав возможность насладиться таким ностальгическим чувством питья кофе под дым сигары.

Вчерашний процесс потребовал немало сил и нервов. Зато, можно сказать, что справедливость почти восторжествовала.

Отто Калибана засудили к тремстам годам каторжных работ на тюремной планете Коджима, когда всплыли все его темные делишки. При средней длительности биологического цикла около трехсот-четырехсот лет, вероятность того, что бандит доживет до освобождения, довольно мала.

Оказывается, — мы сделали царский подарок, когда привлекли «бизнесмена» Отто Калибана к ответственности за покушение. Наконец-то вызванный на трибуну глава синдиката столкнулся с Дланью и понеслось-поехало. Тот, кого не могли ни разу даже оштрафовать, из-за нависших крыльев дворянского патронажа, теперь размотал гигантский преступный комок, вставший в горле жандармерии едва ли не самой болезненной костью.

И теперь мы, пускай даже на время, стали не только первыми целями синдиката, но и самыми настоящими друзьями жандармерии, а может даже немного и героями.

Озморна Солля, равно как Владморна Солля, то бишь меня, целиком и полностью оправдали, а после предоставления всех необходимых выписок и ответов, — сняли все подозрения в покушениях на других претендентов на регентское кресло.

На всех таможенных постах, переправах, транспортных узлах и развязках, ввели особенное положение, усилив контроль. Во избежание появления новых членов культа и, давно мозоливших глаза властям, бандитов.

Возможно, — поможет. Но лично я в этом сомневался. Впрочем, жандармерии виднее.

Длань Справедливости, — вершина правовой системы КРИО. Лицензированный и официально утвержденные детектор лжи, который не в силах обмануть ни грамотные дыхательные упражнения, ни седативные препараты, ни, тем более, чересчур здоровая сердечно-сосудистая система.

Длань представляла собой некую разновидность нейриума с вмонтированным отпечатком искусственного интеллекта. Иными словами, — мозг в шарике. Который, анализируя реюсория-ответчика, попутно сканировал его ауру на правдивость высказываний.

Уж не знаю откуда крионцы брали эти «мозги» и как вообще «длани» изготавливались, однако вероятность промаха, при анализе, фактически отсутствовала. Плюс ко всему этому: детектор, на основе полученных ответов и обработанных данных, имел возможность делать общие выводы о личности, как о реюсорие и признавать, либо опровергать его вину.

Естественно, в конечном итоге, после совещаний и определенных дискуссий, выводы все равно делал Высочайший Трибунал. Однако, пока еще не было прецедента, чтобы решения и выводы отличались от представленных Дланью. Меры наказания, — да. Но не выводы.

Уж не знаю, — повезло ли? Я пытался быть максимально честным с самим собой, во время ответов, но при этом не болтать лишнего.

Результат на лицо, — я на свободе.

Хоть что-то имело позитивную механику в сложившихся обстоятельствах. Пусть и на время, но от Калибана мы избавились, чего про Хаттори навряд ли можно сказать. Но теперь за нами ходила целая армия жандармов, вооруженных до зубов и все без исключения — опытные боевики астранты.

Временно превратившись в подобие лазарета, номер «люкс» сейчас не имел ни одного пустующего угла. Повсюду отдыхали прославленные Рыцари, после знатной потасовки в «Стеклянных Холмах».

Не сказать чтобы меня это напрягало, но свои недочеты все же были. Они почему-то всьерьез, всем скопом, вознамерились со мной подружиться. И, похоже, я даже знал кто же их надоумил.

В КРИО вообще предпочитали на постельный режим отправлять домой. Максимум — бездомные, либо жертвы страшных увечий, неспособные огласить свою личность, оставались в больницах. И то ненадолго. Скорая помощь соответствовала названию целиком и полностью. Учитывая уровень медицинского обслуживания, где фактически любого, словно лего-гомункула, могли собрать обратно за считанные часы, подобное имело вполне весомые основания.

Вот и сейчас господин Асперо Кинас отлеживался в одной из многочисленных комнат «люкса», а остальные пострадавшие Рыцари, — в соседних.

Озморн отправился встречать Тильду, что примчалась сразу же, после всего этого безумия. По астарофону она обещала. если не умертвить, то по крайней мере, покалечить блондина, что так легко отделался.

А я, прищурившись, как объевшийся сметаны кот, смотрел на никогда не засыпающее Стальное Плато Джукатты, наконец-то, понемногу понимая — насколько, все-таки, это забавный и интересный город.

Кстати, о котах…

— Владморн Эбенезморн Солль, клянетесь ли вы разделить со мной счастье марропития и табакокурения в эту раннюю пору? — проскрежетал котолюд, бесшумно проскальзывая сквозь приоткрытую стеклянную дверь.

— Высокий трибун одобряе… — надменно махнул рукой я.

— О-о, ваше благородие и честь, — подобострастно заламывая руки, поклонился котолюд.

Прекращая кривляться, что было даже к лицу, он подмигнул и развалился на широкой софе-лежанке, уподобляясь древнеримским патрициям. Поднос, со все еще парующей маррой, приветливо булькнул, наполняя кружку, после чего задымилась и сигара.

— Когда вы собираетесь отбывать в Эльсаим? — полюбопытствовал он.

— Как только Асперо станет на ноги, — отхлебнув напитка и довольно скуксившись, ответил я. — Местные врачи сделали все, чтобы это заняло не больше пары дней. Глаз, увы, уже не восстановить, но протез ему поставят со дня на день. И обещают, что будет даже лучше чем прежде. Жаль, Асперо посулов не оценил и едва не покалечил сболтнувшего это врача… В общем, — как только, так сразу. Правда, с таким количеством внимания, я не до конца уверен в необходимости посещения Эльсаима, кроме как в качестве пересадочной станции. Адепторум через пять дней. Так что…

Я чувствовал желание Серро что-то обсудить. Равно как и то, что он никак не может подобрать нужных слов. Поэтому продолжал наслаждаться моментом, не подавая виду.

— Кхм… Помниться мне, мы кое о чем не договорили, — нашелся наконец он. — Тогда, в «Холмах», я говорил, что когда все закончиться…

Котолюд перешел в сидячее положение и уставился на меня самой серьезной миной из своего арсенала. При любых обстоятельствах, — более сосредоточенной физиономии у этого персонажа мне встречать не доводилось.

— В общем, я хотел извиниться! Слишком резко я прореагировал на появление такой спорной личности в окружении Озморна… Я знал его с детства, — служил некоторое время охранником его отца, — и уже тогда он был очень доверчивыми и добрым ребенком, потому… Эх, ладно. Прошу прощения, я был не прав на твой счет! Более того, в свете недавних событий, я предлагаю тебе ученический сигил в альтуимском Доме Мечей, под моим непосредственным руководством.

От его слов, в конце, я едва не поперхнулся. Эдакий небольшой разбор полетов с малой толикой драмы и самобичевания, воспроизвел, надо отдать должное, необходимое впечатление.

— Э-кхем-кхем… — откашлялся я. — Это… Довольно неожиданно, если честно. Несомненно, извинения приняты. И, — я замешкался на мгновение. — честно говоря, насчет ученичества, мне надо подумать. Заманчивое предложение, но, признаться, — не особо вижу себя в качестве Рыцаря. Поэтому, не готов давать каких бы то ни было обещаний. Но я подумаю. Очень хорошо подумаю.

Котолюд улыбнулся, и сам, наверное, понимая, что этому не бывать. Даже не в глубине души, а на поверхности.

Но не сказал больше ничего. Мы безмолвно лежали и курили, наслаждаясь прекрасным кофе-маррой и самым спокойным за последний месяц утром, что общалось со всеми одинаково, — изморозью на окнах.

— Видел, бы ты рожу Калибана, когда под маской Оза оказался Тисс, — довольно хохотнул Гийом, развалившись на диване.

— Да-а, оно того стоило, — засмеялся Серро.

— Да идите вы, — буркнула знойная блондинка Сертания. — Я так завидую! Толстяк оказался непростым соперником, а я никак не могла зажать чертовых Хаттори в угол. До чего же ловкие ублюдки!

— Они все там не пальцем деланные, как бы… — подметил Тиссандор.

Недавно показавшая себя вполне функциональным боевым отрядом, компания, поудобней умостившись, заняла огромный П-образный диван в центральной комнате номера, своими могучими телами.

Всем хотелось обсудить провально-успешную «операцию». Даже Оз заявился спустя полдня. Неловко держась за ручку с раскрасневшейся леди Маораной Тильдой и не оставляя никаких сомнений о том как они потратили вдруг обретенное время.

— Не хочется показаться тугодумом, — медленно начал кодол Хорхе, вызвав у всех на лицах улыбки, так и не рискнувшие перерасти в смешок. — Но как вы догадались, что ассасинам Озморн нужен живым?

Не совещаясь, все уставились на меня. Даже чертов Оз и тот, с неподдельным любопытством, ждал объяснений.

— Эм, — собираясь с мыслями я поставил кружку на стол и скрестил руки на груди. — Во время преследования на Гонтале, демонопоклонники зачистили наемников синдиката, даже не парясь над тем, чтобы скрыть свои следы. Учитывая историю клана, несложно проследить что, во многих ситуациях, они поступали с точки зрения безусловной выгоды. Верно?

Как-то даже сокрушенно я увидел сплошную линию сдвинутых бровей, хотя кивнули все. Ну да, ну да…

— Какова выгода в зачистке тех, кто может сделать за тебя всю грязную работу? — пытаясь подвести к выводу, спросил я.

Увы, просветление было замечено лишь на лице детины Хорхе, которого все почему-то считали слегка «медленным». В вопросах сообразительности, по крайней мере.

— Да ну, вы чего?! — обиделся Хорхе, наблюдая недопонимание на лицах тех, кого теперь смело можно было именовать «вояками». — Это ж очевидно! Ну, теперь во всяком случае. Мы ведь не в темные века живем, чтобы в качестве подтверждения смерти, требовать голову убитого! Если бы целью Хаттори было убийство Озморна, они бы предоставили это синдикату и, в случае, если те накосячат, — сами бы подчистили все бока. И бы сбрили деньжат за чужую работенку. Задачей была доставка живым! Потому они зачищали мешающих членов синдиката. Верно?

Я кивнул.

Тихий ропот «эврики» прокатился по Рыцарям, вызывая удовлетворение собственной «догадливостью».

— Стоп, — опять нахмурила брови Сертания уже порядком раскрасневшись от вина. — Но откуда ты узнал, что они придут на встречу Оза с синдикатом?! Этого никто не мог предвидеть.

Бедолага Хорхе лишь сокрушенно хлопнул себя по лбу, опять увидев заинтересованные лица товарищей. Поэтому, я решил не затягивать и выложить все как есть.

— Я не знал, а предполагал. Вероятно, Хаттори уже давным-давно следили за Озом, собирая информацию, либо выжидая, до поры до времени, когда им дадут команду «взять!». В некотором роде, возможно, оберегая и даже охраняя его. После посвящения и нападения в Хармине, вероятно, команда наконец прозвучала. Однако они облажались. Учитывая хаотичную мотивацию демонопоклонников, единственное чего они ждали, — когда засветиться Оз, чтобы тут же его заграбастать и не запороть команду снова. Стоит ли говорить, что лучший способ засветиться, — интервью в одной из самых крупных газет КРИО? И что им оставалось, когда Оз со своей сиятельной свитой двинул туда, где ему меньше всего требовалось находиться?!

— Так вот зачем вы вырядились, как озабоченные стариканы! — просияла наконец блондинистая видхианка.

Честно говоря, от происходящего меня немного зазнобило. Оказывается Рыцари, сами до конца не понимая зачем, согласились подвергнуть жизнь опасности по одному лишь зову Серро? Слабоумие и отвага. Ни дать, ни взять.

— Эм… — поднял руку, будто в школе, немного стеснительный Тиссандор.

— Да?

— А что с номерами? Зачем было заказывать два номера на разные имена, если все мы, все равно, находились в «Ореоле»?

— Путали следы, — взял на себя роль Капитана Очевидность, Оз. — Если бы кто-то ночью пришел нас убивать, — отправился бы к вам и отхватил бы по самое «помилуйте». Лишняя перестраховка, так сказать…

Очередной ропот «эврики» прокатился по компании и благополучно заглох, медленно переводя присутствующих в режим банальной попойки.

Пока компания продолжала обсуждать те или иные моменты недавних событий, переплетая и прошлые опыты, я потихоньку удалился в свои покои. Предварительно убедившись, что Асперо дрыхнет без задних ног.

Когда я почти переоделся, в открытую дверь постучался Оз, подпирая дверной косяк. Он смотрел насмешливыми глазами, в которых, тем не менее, плескалась грусть.

— Одеваешься?

— Очевидно и невероятно, — не удержался я от подкола, застегивая пуговицы пиджака. — Дедукция идет тебе на пользу.

— Кхм… ну да, — тихо хохотнул он. — Слушай… Ты ведь понимаешь что это ничего не меняет?

Я удивленно развернулся на каблуках.

— Ты о чем?

— О том, что ты сказал, — пронзительным взглядом ответил Оз. — То что вероятно Хаттори убили тех наемников на кладбище, почему-то опасаясь моей преждевременной кончины.

— Ох, ты догадался…

— Даже Сертания догадалась, — хмыкнул Оз, а потом задумчиво взвесив суждение добавил. — Хотя…

— Увы, — без капли сожаления, снизал плечами я. — Просто расставлял все точки над «ё».

— Ну уж нет! — усмехнулся он. — Мы оба прекрасно знаем, что ты хотел этим сказать. И так же оба знаем, что это полнейшая чушь. О чем-чем, а вот о содеянном я жалеть не буду.

— Просто хотел показать тебе, насколько ты доверчивый, — лукаво молвил я, застегивая последнюю пуговицу, после чего растопырил пальцы веером, показывая печать посвященного. — Я ведь уже никакой не спаситель, а деньжата и статус при мне!

— Верно, — в тон ответил блондин. — Теперь ты спас мою шкуру вполне сознательно и поставил для себя жирную точку, вместо ненавистных троеточий. И как чувство?

— Прелестно, — признался я, надевая шляпу-котелок, потому что холод зверский. — А сейчас будет еще лучше!

— О-о, — похлопал со всей церемониальностью Оз, посмеиваясь. — Госпожа Эльза М'хор сумеет сделать для тебя вечер незабываемым! В этом я не сомневаюсь.

Подходя к лифту в коридоре, где, сидя на мягком пуфике, дежурил старый жандарм кротолюд, окинувший меня подслеповатым, но оттого не менее критическим взглядом, я лишь на прощание громко ответил:

— Уговор есть уговор, знаешь ли…

Спустившись, в компании двух шкафоподобных жандармов в холл гостиницы, я со смешанными чувствами двинул к выходу. Полюбившийся мне соволюд-возница уже должен был ждать на парковке, но что-то мне подсказывало, что все не будет так просто.

Разодетые в синие ливреи жандармы по решению Высочайшего Трибунала должны были сопровождать, как Оза, так и меня, по всей территории Джукатты, до тех пор, пока не передадут в руки коллег с Эльсаима, а те, — Альтуима. И так до самого адепторума, когда мы, в случае успешного прохождения церемонии, перейдем под охрану непосредственно Четырех Колонн КРИО. Почему-то вариант нашего провала никто даже не рассматривал, похлопывая по плечам на такие реплики и тихо посмеиваясь.

Не то чтобы я горел желанием идти на свидание с кехнецией, однако решительно не видел причин отказывать. Не смотря на сумасшедший в некотором роде характер, я ей вполне симпатизировал. А что главнее всего, — это было частью уговора.

Так что через полчаса, мы оба, в сопровождении жандармов с обеих же сторон, должны были предаться празднику чревоугодия в одном из лучшим ресторанов Джукатты, — «Пакраттиэль».

Выйдя под знакомый навес, я с каким-то дурацким удовольствием дыхнул паром на местную холодрыгу, и направился к стоянке. Едва завидев всегда удивленный взгляд возницы, я приветливо помахал, но один из жандармов, перегородил мне путь здоровенной рукой.

— Не положено, господин Солль, — безапелляционно пролепетал конолюд, другой рукой указывая на служебный астаромобиль жандармерии, больше напоминающий какой-то раритетный горбатый запорожец, чем прогрессивный транспорт. — Мы довезем вас в целости и сохранности, да еще и бесплатно.

Расстроившись немного своей недальнозоркости, я виновато сунул деньги соволюду, удивленно глянувшему на жандармов. Компенсировав убытки и извинившись за беспокойство, я, с горем пополам, пошел по предначертанной дорожке.

Все равно стражам закона невдомек, насколько может быть приятным путешествие в компании такой колоритной личности, создающей собственную неподражаемую атмосферу. Только время потеряю. Да и тем более, что это их работа, — моя безопасность. Так что жандармов тоже можно понять.

Примостившись на мягком сидении, я привычно потер руки, хотя, чтобы замерзнуть в новых перчатках следовало, как минимум, окунуть ладони в жидкий азот. И то не факт, что сработает.

Жандармы, сели по обе стороны от меня, зажав между собой и безмолвный возница завел двигатель. Что-то надрывно обиженно бухнуло и раритет двинулся с места.

Привычные очертания Джукатты казались сейчас размытыми и куда холоднее обычного. Вечер наступал непрерывно двигая стрелки часов, а одни прохожие и огоньки зданий, улиц, бульваров, сменялись другими. Все спешили по делам, проживая очередной обычный день в такой, на самом деле, необычной вселенной.

Дорога не должна была оказаться долгой, но почему-то все же становилась таковой. Затягивалась.

— Эй, ресторан не в той стороне, дружище, — недовольно заметил второй жандарм, собаколюд с внешностью бульдога. — Ты пропустил поворот!

На краю сознания недовольно зашевелился спрут тревоги, водя отвратительными щупальцами по вновь воспаленным нервам. Присмотревшись к водителю, я почувствовал, как внутри что-то упало. Тяжело, но беззвучно, утопая в бездонной пустоте.

Отражение глаз, в зеркале заднего вида, болезненной вспышкой напомнило мне того, кто недавно поделился воистину страшными видениями, якобы грядущего. Отражение Темного Начала.

Астаромобиль резко затормозил, мотнув меня вперед и обратно. После чего с треском заехал на безлюдную пешеходную полосу тротуара.

На удивление безлюдную, для Джукатты.

Спустя секунду, с обеих сторон, сквозь окна, в жандармов вонзились удлиненные астарией гладиусы. Пробивая сначала стекло, потом кости, затем черепа. Мои охранники не успели не то что отреагировать, а наверное даже не заметили собственной смерти.

Двери астромобиля открылись и на, непривычно пустующей, улочке я увидел около двух десятков ассасинов клана Хаттори. Они обступили машину плотным кругом, попутно вытащив трупы незадачливых охранников наружу и не утруждая себя уважением к павшим.

Водитель шелестяще произнес:

— Выходи.

Желания покидать салон у меня не было никакого, но никто не спрашивал. Коротким рывком выдрали изнутри, хотя я всячески пытался зацепиться за кожаную обивку сидения.

Вывернули руки и ударом поставили на колени.

Как ни странно, они молчали. Замерев и, видимо, готовя какое-то ритуальное убийство, как мне подумалось. Но все оказалось куда хуже, чем я даже мог когда-либо предположить.

Из затемненного переулка, в нескольких метрах, выступил еще один человек, укутанный в черный балахон, в прорезях которого, присмотревшись, можно было узнать кольчужную полосу. А переплетенные с черными червями, золотые песчинки, лишь подтвердили опасную догадку.

Внутри разлилась страшная, инородная, воркующая тяжесть, как будто вытесняя все естество. Меня взяла мелкая дрожь, что понемногу переросла в припадок. Сложилось чувство, что в прослойку между кожей и мышцами залили целый океан кипящего масла. Сознание боролось до последнего, но я ощущал как стремительно, нехотя, оно меня покидает.

Ассасины, расступились, пропуская в круг фигуру.

Нарочито медленно подойдя ко мне, он сказал:

— Рад новой встрече, дитя…