Клятвы и слёзы

— Миссис Кларк, — сказал Мэтт.

— О, теперь просто Люси. Разве вы не в курсе? С сегодняшнего дня я больше не Кларк. Земля на могиле моего сына едва осела, а я уже изгнана из семьи, которой отдала двадцать лет своей жизни.

Она обратила всю силу своей ледяной улыбки на меня.

— Кларки такие непостоянные.

— Почему ты прислуживаешь на этой вечеринке, Люси? — вопрос Лиама переключил внимание моей тёти на него.

— Эйдан Майклз только что назначил меня директором гостиницы.

— Ты согласилась работать на убийцу своего сына? — сказал Лукас. — Это отвратительно.

Эйдан, который выходил на террасу, вернулся внутрь, но уже без собак. Выпустил ли он их или привязал к балюстраде?

— Ну-ну, Лукас, я не убивал Эвереста. Но вы и так это знаете, поскольку убийца находится у вас под стражей, разве нет?

То, что Эйдан Майклз знал о нас так много, по-настоящему пугало.

— Только потому, что ты не замарал своих рук, старик, не означает, что они не грязные, — парировал Лукас.

— Какое несчастье, что ты был воспитан стаей волков, Лукас. Получи ты образование, твоя речь могла бы быть удивительно красивой.

Лукас отвёл руку назад, но Коул поймал её прежде, чем Лукас успел ударить Эйдана кулаком в челюсть.

— Мы сегодня немного нервные?

Эйдан кивнул на поднос, после чего взял с него один из миниатюрных стаканов.

— Почему бы вам не попробовать наш приветственный напиток? Он прекрасен. Люси сама приготовила его из дистиллированной воды, настоянной на её любимых розах.

От одного запаха, поднимавшегося от рюмок, у меня защипало в глазах.

— Что ещё ты туда добавила, моя дорогая? — спросил Эйдан, постукивая указательным пальцем по выпуклому ободку своей рюмки.

— Силлин? — пробормотал Мэтт себе под нос.

— Водку и сахарный сироп, — радостно проговорила Люси.

— Силлин? — брови Эйдана поднялись, и он наморщил лоб. — Зачем ей добавлять туда Силлин? Это не придало бы никакого аромата этому изысканному напитку.

— Откуда ты знаешь, каков Силлин на вкус? — спросил Лиам, прищурившись, глядя на охотника.

Эйдан приложил большой палец к уху, затем поправил очки в проволочной оправе на переносице, хотя они и не сползали вниз.

— Когда я что-то исследую, Лиам, я делаю это очень тщательно, — наконец сказал он.

Он поднял свою рюмку и подождал, но никто из нас не последовал его примеру.

— Как хотите.

Он опрокинул в себя прозрачный напиток и причмокнул губами.

— Это восхитительно, как и женщина, которая его приготовила.

Неужели Эйдан Майклз подкатывал к моей тёте — бывшей тёте? Фу.

Когда два румяных пятна выступили на её щеках, я чуть не подавилась. Должно быть, я издала очень громкий звук, потому что когда она посмотрела на меня, её улыбка исчезла.

Неожиданно в фойе раздались голоса.

— Думаю, прибыли ещё гости. Пойдем, поприветствуем их, Люси.

Эйдан взял у неё поднос и предложил Люси руку. И она приняла её.

— Гостей всё больше, но хозяйки вечера всё ещё нет, — сказал Мэтт, пристально глядя на темнеющие стволы деревьев в лесу, которые раскачивались за выступающей террасой, точно мокрые кисти.

Лиам указал подбородком в сторону террасы, и парни последовали за ним. Я всё ещё была слишком ошеломлена тем, чему только что стала свидетельницей, и не могла пошевелиться

— Несс? — голос Августа проник сквозь серый туман моих мыслей.

Я отпустила свои локти, позволив рукам упасть на пышный, шероховатый фатин.

— Джебу нельзя сюда приходить. Он… он…

Я похлопала себя по юбке, как будто пыталась найти карман, но на платье не было карманов, и сумки у меня с собой тоже не было. Я не думала, что мне понадобится взять что-то с собой, так как сюда должен был приехать мой дядя.

— Ты можешь позвонить ему, Август? Скажи ему, чтобы не приходил, — мой голос прозвучал пронзительно от нервов. — Я не хочу, чтобы он… видел то, чему мы только что стали свидетелями.

Август выудил свой телефон из кармана брюк и нажал на экран, после чего поднёс его к уху. Пока он говорил, я заметила знакомую блондинку и вздохнула с облегчением.

Сара подошла ко мне. На ней было мерцающее платье, которое делало её больше похожей на богиню, чем на волка.

— Слышала, что ручейные опаздывают.

— Ты ведь не пила из этих стопок? — обеспокоенно прошептала я.

Кривая усмешка появилась на её блестящих губах.

— Я даже не думала употреблять то, что приготовили эти психи.

Подмигнув мне, она взяла меня под руку и потянула в сторону террасы, но я упёрлась каблуками в пол.

— Ты дозвонился до него? — спросила я Августа.

— Да. Он останется дома.

Я с облегчением вздохнула, хотя всё ещё не могла избавиться от гложущего меня беспокойства.

— У меня очень плохое предчувствие, — пробормотала я Саре, когда мы присоединились к остальным на террасе.

Она сжала мою руку.

— Всё будет хорошо.

И хотя голос Сары не дрогнул, её оптимизм мало меня успокоил. Возможно, потому, что Лиам выглядел так, словно собирался оторвать кому-то голову, а Лукас даже не обратил должного внимания на Сару, как это бывало обычно. Хотя он пару раз оглядел её с ног до головы. Хотя, возможно, моё беспокойство было вызвано одинаково мрачными выражениями лиц Августа и двух братьев Роджерс.

Что бы это ни было, я приготовилась к полнейшему хаосу. Я предпочитала быть приятно удивлённой, чем неожиданно разочарованной.

ГЛАВА 41

Джулиан Мэтц прошёлся по гостиной так, словно это заведение принадлежало ему. Его сестра Нора повисла у него на руке.

— Твой отец здесь? — спросила я Сару.

От удивления, а может быть шока, она наморщила лоб.

— Мой отец поссорился с дядей несколько лет назад. Его больше не приглашают на собрания стаи.

— Твои родители разведены?

— Нет, но каждый из них живёт своей жизнью.

— О.

Джулиан направился к нам.

— Мисс Кларк, давно не виделись.

Он отпустил свою сестру и, взяв мою руку, поднёс её к своим пухлым губам. Бриллиант на его мизинце ослепительно сверкнул.

— Слишком давно.

Его дыхание, как и его поцелуй, скользнуло по костяшкам моих пальцев.

Я отдёрнула руку. Я не боялась Джулиана, но он всё равно выбивал меня из колеи.

— Добрый вечер, мистер Мэтц. Миссис…

Как я должна была её называть?

— Мэтц, — подсказала Нора.

Она одарила меня улыбкой, которая сверкнула так же ярко, как и её сапфировые кольца, вставленные в мочки ушей.

— О, Робби и Марго приехали. Я сейчас вернусь.

Она заковыляла на своих высоченных каблуках к сыну и его жене. Они оба были элегантно одеты. В отличие от членов моей стаи. Сегодня вечером я больше походила на сосновых, чем на боулдеровцев, и это казалось неправильным, но Сара не была в этом виновата. Она не могла предположить, что моя стая не приложит никаких усилий к тому, чтобы нарядиться.

Как только Джулиан отошёл, чтобы поприветствовать ещё нескольких прибывших гостей, я спросила:

— Почему фамилия твоей мамы Мэтц?

— Потому что мой папа не волк, — сказала Сара, как будто это было очевидно. — Наши фамилии — это имя стаи. Если ты женишься или выходишь замуж за кого-то вне стаи, ты сохраняешь свое волчье имя, а твои дети получают твою фамилию. Это облегчает отслеживание родословных.

Я приподняла одну бровь.

— Да?

Она закатила глаза, подведённые чёрным карандашом.

— Ты действительно новенькая, детка.

Лукас, который стоял рядом с нами, ухмыльнулся.

— Чего ухмыляешься, Мейсон?

Сара бросила на него быстрый взгляд. Хотя он был скорее игривым, чем злым. Свои злобные взгляды она, вероятно, придержала для ручейных.

— Твои волосы. Что с ними не так?

Её щёки покраснели.

— Я их выпрямила.

Я отвлеклась на Джулиана и Лиама, отошедших к краю террасы и склонивших головы в разговоре, за ними увязались двое крепких парней из стаи сосновых. Мэтт и Коул тоже подошли к ним и стали пристально следить за Лиамом и телохранителями Джулиана. Я долго наблюдала за двумя Альфами, задаваясь вопросом, что они могли обсуждать. Я надеялась, что у них есть план, как безопасно вывести нас отсюда, на случай если ручейные нападут или подожгут гостиницу.

Моё сердце дрогнуло. Откуда вообще взялись эти мысли? От поленьев, горящих в огромном камине за раздвижными стеклянными дверями? Я взглянула на лестницу, располагавшуюся сбоку от террасы. Она была широкой, но если бы мы неожиданно бросились к ней, она бы не вместила всех. Я выглянула за перила. Я бы могла пережить падение со второго этажа, но наверняка сломала бы себе пару костей.

— О чём ты думаешь? — спросил Август, вырвав меня из моих мрачных размышлений.

Он отходил поговорить со своим отцом и старейшинами, но незаметно вернулся и теперь стоял, прислонившись бедром к деревянным перилам и скрестив руки на груди. Мне нужно было лучше следить за своим окружением.

— Об огне, — прошептала я, сжав гладкое бревно перил.

Он приподнял свою тёмную бровь.

— Что, если их здесь нет, потому, что они хотят поджечь гостиницу? — пробормотала я.

Я хотела, чтобы Август сказал мне, что это бред сумасшедшего, и что они пришли с миром, но он этого не сделал.

— Мы спрыгнем вниз и быстро побежим, — сказал он.

Я сглотнула.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, малышка.

Он одарил меня натянутой улыбкой.

Малышка? Вот теперь я бы предпочла «Ямочки». Я обхватила пальцами свои локти и повернулась к лесу.

— Несс? — спросил Август.

Почему меня вообще беспокоило то, что он считал меня ребёнком? Я не понимала саму себя. Во всём была виновата связь. Связь исказила все мои эмоции.

Я ничего не ответила и пристально уставилась на лес.

И тут я услышала их.

Отдалённый звук сердец, бьющихся в унисон, и топот лап, бегущих по земле.

Август тоже их почувствовал.

— Они здесь, — прошептал он.

Каждый сосновый и боулдеровец почувствовал их, потому что все лица повернулись в сторону леса.

ГЛАВА 42

Ручейные прибыли, топча нашу землю своими гигантскими лапами, сминая нашу траву, разрывая нашу почву своими когтями, крадя наш воздух и наполняя его запахом своих влажных шерстяных тел. Они мчались к нам, двигаясь, как колонны солдат. Во главе них бежал волк, который был больше всех остальных.

Их Альфа.

Морган.

Светло-коричневая волчица вела своих волков к нам с решимостью, которая заставила меня отступить от перил. Она вынудила многих из нас отступить от балюстрады.

Это было глупо, так как её оборотни никак не могли запрыгнуть на второй этаж.

Она остановилась и издала протяжный вой, и тонкие волоски на моих руках стали гуще.

«Никому не перевоплощаться», — приказал Лиам.

Моя кожа неприятно натянулась, но я сдержала свою волчицу.

Джулиан, должно быть, отдал точно такой же приказ своей стае, потому что все остались в человеческом обличии.

Выйдя на открытое пространство под нами, покрытое травой, ручейные начали подниматься на задние лапы, их мех стал исчезать в порах человеческой кожи, заострённые уши переместились по бокам от их лиц, а морды сжались, превратившись в носы. На одних телах развилась грудь, на других — выросли волосы на груди. На телах поменьше не было ни волос, ни больших грудей.

Я переключила своё внимание с толпы обнажённых тел на женщину, стоящую во главе. Её волосы были короткими, как у мужчин, но лицо было изящным и женственным, как и всё остальное тело. Она была мускулистой, но её телосложение не походило на покрытые мускулами тела некоторых других волков, окружавших её. Я смотрела, не отрывая взгляда от их лиц, или, по крайней мере, пыталась это делать. Это был подвиг с моей стороны, учитывая, что их неприкрытые части тел раскачивались каждый раз, когда кто-то хотя бы немного двигался. Ручейные определённо не были скромниками…

Мне было интересно, беспокоит ли кого-нибудь ещё их нагота? Некоторые сосновые поморщились, но не факт, что именно из-за этого. Я взглянула на лицо Лиама. О чём он думал? Как бы мне хотелось, чтобы он поговорил с нами через мысленную связь, потому что я не знала, как воспринимать это действо под балюстрадой. Черты его лица сделались суровыми, взгляд янтарным и сияющим, а плечи были напряжены.

Джулиан заговорил, нарушив тяжёлое молчание:

— Это непревзойдённый успех, дорогая Кассандра.

Значит Морган, действительно, была её фамилия.

Мелкие морщинки окружили бледные глаза Альфы, когда она внимательно оглядела ряды лиц, смотрящих на неё сверху.

— Благодаря тебе я чувствую себя одетым не к месту.

Джулиан захохотал, как и многие другие сосновые.

Затаив дыхание, я внимательно вглядывалась в лицо Кассандры, ожидая её реакции на комментарий Джулиана. Её губы изогнулись в улыбке, и вокруг меня раздался коллективный выдох.

— Прошу прощения, Джулиан, — сказала она, и я заморгала, услышав её голос.

Она снова пробежала глазами по рядам лиц, пока не нашла моё.

Её взгляд задержался на мне.

— Я слышала много хорошего о лесах в этих краях.

Она улыбнулась, обнажив блестящие зубы, которые находили друг на друга.

Сердце начало бешено колотиться у меня в груди и ударяться в рёбра. Я попятилась, и один из моих каблуков зацепился за что-то. Я замахала руками, Лукас подхватил меня раньше, чем я успела упасть.

Поддержав меня, он пробормотал:

— Может быть, ты подождёшь, пока кто-нибудь из сосновых не облажается?

«Не показывай им свой страх, Несс», — сказал Лиам через мысленную связь.

Как я могла не показывать им свой страх?

Я уставилась на него, а затем на сосновых и боулдеровцев, которые повернулись и посмотрели на меня. В итоге я снова уставилась на Альфу ручейных.

Эйдан Майклз пересёк лужайку, остановился рядом с Альфой, а затем, как и она, улыбнулся мне.

ГЛАВА 43

— Что такое? — спросил Август, который был сейчас единственным, кто всё ещё пристально смотрел на меня.

Все остальные смотрели вниз на то, как Кассандра прижалась щекой к щеке Эйдана Майклза, как будто помечая его, словно он был волком, а не охотником.

Август встал передо мной, загородив мне вид на ручейных, чтобы я могла сосредоточиться на нём.

— Несс? Почему ты так напугана?

Я заморгала, глядя на него.

— Кассандра… она… я…

Он положил руку мне на плечо, согревая мою замёрзшую кожу, но этого оказалось недостаточно, чтобы вывести меня из ступора.

— Что с ней?

— Её голос, — прошептала я.

— Что с её голосом?

— Язнаюегоязнаюеё, — выпалила я так быстро, что мои слова смешались между собой.

Он нахмурился.

— Откуда?

— Она… она та самая женщина, которая… которая руководит… эскортным агентством «Красный ручей». Она называла себя… Сандрой, — я закрыла рот тыльной стороной ладони. — Боже мой. Меня сейчас стошнит.

— Ш-ш-ш.

Он притянул меня к своей груди, а я попыталась сдержать рвотные позывы.

К счастью, мой обед остался внутри. Наружу полезло только моё волнение. Оно поднималось всё выше и выше, точно пар в скороварке. Я была готова взорваться. Я оттолкнула Августа и бросилась обратно к ограждению.

— Ты! — закричала я ей, Эйдану. Мой голос зазвенел в ночи, заставив всех остальных замолчать.

Послышались резкие вздохи.

— Привет, Кэнди.

— Кэнди? — отозвалась Сара.

— Может быть, на языке ручейных это значит «дорогуша»? — сказала девушка, стоящая рядом с ней.

Женщина, которую я знала как Сандру, смотрела на меня какое-то время, а я в ответ смотрела на неё, и весь остальной мир вокруг нас перестал существовать.

Неужели она манипулировала Эверестом, заставив его работать на неё так же, как она заставила меня пойти на свидание с Эйданом? Я перевела свой обжигающий взгляд на Эйдана, который прижал палец к уху. Что связывало охотника и Альфу ручейных?

— Одеться! — взревела Альфа ручейных, нарушив тишину.

— Что это значит? — спросил меня Лиам.

Я всё ещё была слишком взволнована, чтобы говорить, поэтому позволила Августу объяснить.

Ручейные пришли в движение и потекли в гостиницу через двери под террасой, которые вели к бассейну. Некоторое время спустя появились первые одетые. Одна из них, молодая девушка с волосами такого же цвета, что и мех Кассандры, вернулась к Альфе ручейных, размахивая светло-голубым платьем, которое Кассандра натянула через голову. Оно осело бесформенной массой поверх ног Альфы.

— Спасибо, Лори.

Лори вытянула шею и посмотрела на нас. Её лицо было изящным, как у Кассандры, а брови густыми и изогнутыми, как у её Альфы. Я была готова поспорить, что они были родственниками. Может быть, мать и дочь? Я пожалела, что не попыталась заблаговременно узнать что-нибудь про ручейных. Это могло избавить меня от шока, который я испытала, когда я узнала, что по воли случая уже разговаривала с их Альфой.

Кассандра Морган. Я содрогнулась.

Она даже не потрудилась скрыть свою личность. Хотела ли она, чтобы я узнала её? Обе женщины и Эйдан направились к лестнице и начали неторопливо подниматься на террасу.

Лиам и Джулиан стали пробираться сквозь толпу сосновых и боулдеровцев, чтобы встать перед своими стаями.

— Кассандра, — сказал Джулиан.

— Джулиан.

Она не улыбнулась ему, и, повернувшись к Лиаму, оглядела его с ног до головы, словно оценивала. Она была немного ниже его ростом, вероятно, потому, что была босиком, в то время как он был в ботинках.

— Твоё сходство с Хитом настораживает.

Ему она тоже не улыбнулась.

Сухожилия на шее Лиама зашевелились, словно ветви на ветру. Это была единственная часть его тела, которую я могла видеть со своего наблюдательного пункта.

Лори, стоявшая сразу за Альфой, посмотрела на Лиама, но, в отличие от Альфы, ей, казалось, понравилось то, что она увидела, потому что её розовые губы растянулись в соблазнительной улыбке.

— Эйдан Майклз ненавидит волков, Кассандра, — сказал Джулиан, как только большая часть её стаи поднялась по ступенькам крыльца, создав мощную стену за спиной Кассандры.

— Ты, должно быть, ошибаешься, — сказала она, обхватив одной рукой запястье Эйдана. — Эйдан большой любитель животных.

— Он может и любит собак и своих собратьев-крыс, но не любит волков, — сказал Лиам.

— Эйдан! — она отпустила его запястье и схватилась за грудь. — Что я слышу?

Улыбка тронула тонкие губы Эйдана. Такая же улыбка застыла на губах многих ручейных.

Я обошла Сару и девушку из её стаи, чтобы лучше видеть, но что-то потянуло меня назад, не дав подойти ближе. Я огляделась вокруг, гадая, кто схватил меня за платье, но никто этого не делал. Когда я встретилась с зелёным взглядом Августа, я поняла, что меня удерживала не рука, а наша связь. Он покачал головой, как бы предупреждая меня не подходить ближе. Я прикусила губу и повернулась обратно к Альфам.

— Бабушка сейчас, наверное, перевернулась в могиле, — сказала Кассандра.

Я нахмурилась.

— Почему это твоя бабушка должна перевернуться? — спросил Джулиан, делая ударение на последнем слове, скопировав манеру её речи.

Кассандра улыбнулась.

— Потому что бабушка была категорически против того, чтобы волки ненавидели им подобных.

Я вдохнула так резко, что белые точки заплясали в поле моего зрения по краям. Она хотела сказать, что Эйдан Майклз был…

Джулиан ахнул.

— Эйдан Майклз — волк?

— Да.

Кассандра бросила на Эйдана нежный взгляд.

— Мой кузен.

Никто не произнёс ни слова, но парочка ручейных хихикнула.

— Он не пахнет волком, — сказал Лиам.

Она уткнулась носом в изгиб шеи Эйдана.

— Запах едва заметный, признаю. Силлин, который он употреблял все эти годы, что жил среди вас, ослабил его запах.

Эйдан Майклз был одним из нас.

В этом не было абсолютно никакого смысла. Зачем ему угрожать нам тем, что он мог раскрыть общественности секрет существования оборотней, если он сам был одним из них?

Все повернулись ко мне, и я поняла, что произнесла это вслух. Я была так потрясена, что даже не вздрогнула из-за того, что все обратили на меня своё внимание.

— Это было моим прикрытием, — сказал Эйдан.

— Значит, у вас нет досье на нас? — спросила я.

— О, у меня есть досье на каждого из вас, точнее у Сэнди.

— Но не у ваших адвокатов.

Он снял очки в проволочной оправе и протёр их подолом своей синей рубашки, затем снова надел их на нос и посмотрел на меня сквозь них.

— Я знаю, к чему вы клоните, мисс Кларк. Вы думаете, что ничто не помешает вам убить меня.

Я выдержала его пристальный взгляд.

— Разве кровь за кровь не закон для всех стай? Или ручейные играют по другим правилам?

Кассандра была единственной, кто ответил:

— Мы играем по одним и тем же правилам, Несс, но я решительно не советую тебе убивать моего кузена.

— Почему же, миссис Морган?

— Потому что тогда вся эта терраса превратится в кровавую баню, а мы пришли с миром, честное слово.

— Но он убил моего отца.

— А Джулиан Мэтц убил моего! — её голос пронзительно разнёсся по террасе. — И всё же ты не видишь, что я бросаюсь к его шее. Мы все потеряли людей, Несс. Вот почему я здесь. Потому что я думаю, что пришло время объединиться, а не сражаться. Но для начала я была бы очень признательна, если бы я увидела своего сына.

— Он сегодня нездоров, но вы увидите его утром, — сказал Лиам.

Она долго смотрела на него.

— Лучше бы он был жив и здоров, Колейн.

— Он жив.

Лиам ничего не сказал о его состоянии.

Она обратила внимание на своего кузена.

— Эйдан, ты сказал, что здесь будет еда.

Эйдан хлопнул в ладоши и оглядел толпу, пока его взгляд не остановился на Люси. Он кивнул ей, и она поспешила внутрь. У меня не было времени, чтобы разглядеть выражение её лица и понять, была ли она точно так же потрясена, как и я, узнав, что охотник оказался волком. Были ли у кого-нибудь подозрения на его счёт, или он действительно оставался незамеченным среди боулеровцев и сосновых?

ГЛАВА 44

Официанты высыпали на террасу, зазвучала музыка. Я узнала Эмми и Скайлу, но остальные были мне неизвестны. Они пробирались сквозь разномастную толпу, тарелки подпрыгивали на кончиках их пальцев. Слышали ли они что-нибудь из того, что было сказано? Знали ли они, кто мы такие? Эмми поймала мой взгляд, но затем опустила глаза на поднос с мини-бутербродами, который она держала в руках, а её лицо стало непривычно бледным.

Она слышала.

Она знала.

Собирались ли они рассказать об этом кому-то ещё? Или Эйдан Майклз купил их молчание?

— Что это, мать его, за пир во время чумы? — пробормотал Лукас позади меня.

— Полностью согласна с тобой, Мейсон, — сказала Сара.

— Ты согласна со мной? Чёрт, не мог бы я получить твоё согласие в письменном виде?

— Заткнись ради Бога.

Их подколы, к сожалению, не сняли моего стресса. Интересно, помогало ли это им?

Когда Кассандра направилась ко мне, я осталась на месте, хотя мне хотелось перепрыгнуть через перила и убежать подальше от гостиницы, от Боулдера, от этой женщины, которая была незнакомкой, и при этом была мне знакома.

Но мне были нужны ответы. И я чувствовала, что у неё их было с лихвой.

«Сохраняй спокойствие, — прошептал Лиам по мысленной связи, подходя ко мне. — Что бы она ни сказала, сохраняй спокойствие».

Легко ему было говорить. Она манипулировала мной. Для меня это было так же приятно, как порезать палец кухонным ножом.

Внезапно Кассандра оказалась прямо передо мной. Она была такой высокой, что даже несмотря на то, что я была на каблуках, мне пришлось задрать голову. Мне не нравилось смотреть на неё снизу вверх.

— Понимаю, почему в твоей стае начались волнения после твоего возвращения.

Я проигнорировала её странный комплимент. Если это, конечно, был он.

— Это вы взломали мой телефон?

— Не лично я.

— Но кто-то из вашей стаи?

— Мы пытались предупредить Эвереста самостоятельно, но он нам не поверил. Мы просто пытались ему помочь.

— То есть помочь ему покинуть этот мир до того, как его найдут боулдеровцы и обнаружат вашу с ним связь.

Она впилась в меня своим пристальным взглядом, и я поняла, что задела её за живое. Вообще-то, я собиралась нанести ещё один удар, потому что я ещё не закончила.

— Чьей идеей было организовать эскорт-агентство, Сандра? — тон моего голоса был таким же напряжённым, как и моя спина. — Эвереста или вашей?

Она склонила голову набок, поджав губы. Она была старше, чем я предполагала. Ей было пятьдесят, или может быть, шестьдесят лет. Крошечные морщинки обрамляли её рот. Однако что действительно привлекло моё внимание, так это странный голубоватый оттенок её губ — свежий синяк или странное родимое пятно? Или, может быть, ей было холодно? Холодный воздух вокруг заставил меня пожалеть о том, что я не взяла куртку.

— Это была моя идея, — сказала она

Я с облегчением выдохнула.

— Зачем?

— Чтобы получать сведения о других стаях.

— То есть шпионить?

Она сморщила свой вздёрнутый нос.

— Я не фанатка слова «шпион».

— Вам больше нравится «проныра»? — мой голос дрогнул, прозвучав довольно враждебно.

Она резко выпрямила голову.

— А ты, оказывается, маленькая злючка.

— Как вы втянули Эвереста в свой оппортунистический план?

— Я этого не делала. Это всё Бекка. Глупая девчонка влюбилась.

Она взяла стакан воды, который кто-то предложил ей — Лори.

Я окинула быстрым взглядом высокую женщину, стоявшую рядом с Кассандрой. Она была худой и плоской, как телом, так и лицом.

— Спасибо, милая.

Кассандра обхватила стакан пальцами, ногти на которых были острыми, слегка подпилены на концах и покрыты бордовым лаком, и поднесла его к своим голубоватым губам.

— На чём я остановилась?

— Бекка и Эверест влюбились друг в друга, — подсказала я резким тоном.

— Верно. Бекка убедила меня, что Эверест был недоволен боулдеровцами.

Она искоса посмотрела на Лиама.

— И что он может быть нам полезен. Так что мы поговорили, и я подключила его.

Тело Лиама застыло рядом со мной, словно полностью состояло из костей.

— Эверест хотел, чтобы Хита разжаловали, и спросил, есть ли у меня что-нибудь на него, что он мог бы использовать. Даже несмотря на то, что Эйдан снабдил меня кое-какой информацией, которая могла быть полезна твоему кузену, — её взгляд снова скользнул в мою сторону, — у меня не было цели спровоцировать войну между стаями. Я сказала ему, что позволю ему использовать девочек, чтобы он мог сам накопать грязных подробностей о Хите.

Несмотря на то, что Лиам не выказал никакой реакции, ни словесной, ни физической, я почувствовала его бешеное сердцебиение у себя в сердце. Вся стая, казалось, почувствовала его, потому что внезапно Фрэнк обхватил пальцами запястье Лиама, а Лукас протиснулся между Лиамом и мной.

Лори протянула Кассандре тарелку с едой и взяла у неё стакан.

— А кто придумал использовать меня в качестве эскортницы? — спросила я.

Кассандра проглотила сосиску в тесте за один укус, а затем с такой же скоростью у неё во рту исчезла ещё одна.

— Он. Но я поддержала эту идею. Ты жаждала мести и желала покончить с этим. Я подумала, что встреча с Хитом принесёт тебе успокоение.

В каком-то смысле так оно и было, но я бы никогда в этом не призналась. Выражение моего лица осталось невозмутимым. Атмосфера вокруг была настолько напряжённой, что я ожидала, что некоторые боулдеровцы могут перевоплотиться, но все они остались в человеческом обличии.

— Зачем ты отправила меня на встречу с Эйданом?

Его сейчас не было рядом с ней, как и не было среди толпы.

— Чтобы я могла отомстить за смерть моего отца и найти успокоение?

— Нет. Я сделала это, чтобы он мог найти успокоение. Убийство твоего отца было ошибкой. Ужасной ошибкой. Он целился в Хита, но полагаю, ты уже и так это знаешь.

— Это не отменяет того, что он сделал.

— Нет, не отменяет. Только вот он пытался помочь твоему отцу, Несс.

— Что вы имеете в виду?

— А это уже должен объяснить тебе твой Альфа.

Она начала разворачиваться, но я окликнула её:

— Миссис Морган, почему вы убили Эвереста?

— Мы не убивали Эвереста. Мы следили за ним.

— Именно это его и убило.

— Его убило то, что он кинул мою стаю на деньги, — бросила она в ответ. — Твой кузен был вором. Он сказал, что у него был доступ к Силлину, заставил нас заплатить за него солидный залог, а потом так и не доставил его.

Моё сердце забилось в два раза чаще.

— Зачем вам понадобился Силлин?

Она издала странный гортанный звук, нечто среднее между рычанием и вздохом.

— Для лечения травм. Для путешествий. Для моего кузена… хотя теперь он ему больше не понадобится. И прежде чем ты озвучишь своё предположение, мы не собирались использовать его в качестве оружия.

Так я и поверила…

Она покачала головой.

— Долг Альфы — защищать свою стаю любой ценой. По крайней мере, это то, что должен делать Альфа. И прежде чем ты начнёшь осуждать меня и мою стаю, я предлагаю тебе хорошенько взглянуть на своего собственного Альфу.

Глаза Лиама горели так же ярко, как то пламя, облизывающее стены гостиницы, которое я представляла.

Наконец она направилась в гостиную вместе с вереницей ручейных, потянувшейся за ней, но потом вдруг остановилась у раздвижной двери. Её голубое платье развевалось на лёгком ветру.

— Ах да, Кэнди, я пробуду здесь несколько дней. Нам ещё так много нужно обсудить, тебе и мне, так что не стесняйся.

Она слегка взмахнула пальцами, а затем направилась к одному из диванов внутри.

Её волки кружили вокруг неё, тихо поднося ей тарелки из буфета и унося их обратно. Они также пристально разглядывали нас с любопытством и осторожностью.

Тишина, окутавшая все три стаи, заставила волосы у меня на затылке встать дыбом.

— Лиам? — прошептала я.

Он смотрел куда угодно, но только не на моё лицо.

У меня в желудке появилось странное ощущение, как будто рой мотыльков хлопал своими маленькими крылышками по его стенкам.

— Что имела в виду Морган, Колейн? — спросил Август.

— Это не твоё собачье дело, Ватт, — огрызнулся Лиам.

— Если это имеет отношение к Несс, значит, это моё собачье дело.

Не поворачиваясь, я сказала:

— Нет, Август. Я знаю, что я тебе как сестра, но это не так. Так что это не твоё дело. Это касается только Лиама и меня.

Мои слова задели Августа. Я почувствовала это по той дрожи, что прошла через нашу связь. Когда он отступил, она завибрировала, как натянутая верёвка для сушки одежды. Он не ушёл из гостиницы, но отошёл на некоторое расстояние. На очень приличное расстояние.

Я обратила всё своё внимание на Лиама:

— Я слушаю.

Мускул у него на виске дёрнулся, а потом ещё один — но уже на его челюсти.

Когда он так ничего и не сказал, я спросила:

— Ты предпочитаешь, чтобы я попросила Эйдана Майклза просветить меня?

— За пару дней до того, как его застрелили, твой отец бросил вызов моему отцу, пожелав стать Альфой, — хрипло сказал Лиам. — Мой отец сказал, что убьёт его, и Эйдан перехватил их разговор с помощью одного из многих жучков, которые он установил в наших домах. Когда мы пришли за Эйданом после смерти Каллума, этот ублюдок прокрутил нам запись. Сказал, что проиграет её для всей стаи. Хотя отец и не стрелял в Каллума, это выглядело так, будто он был виновен. Вот почему смерть твоего отца не была отомщена.

Неожиданно музыка прекратилась, и её сменила шипящая запись. Над террасой прогремел восставший из мёртвых голос:

— Ну, какой же наглец этот Кларк! Он уже украл мою женщину. И теперь ему нужна моя стая? — казалось, Хит совсем обезумел. — Ну, какая же наглость, мать его.

Что-то разбилось. Вероятно, Хит швырнул в стену один из своих хрустальных бокалов. Я даже представила, как виски стекает по деревянному столбу в его комфортабельном коттедже.

— Как ты думаешь, почему он бросил тебе вызов? — голос пятнадцатилетнего Лиама разнёсся по крыльцу в мертвенной тишине.

— Чтобы привести своего выродка в стаю. Он не понимает, что она не его ребёнок. Что она, мать его, не может быть его ребёнком. У боулдеровцев не рождаются девочки! — далее Хит проревел пару ругательств, от которых Фрэнк закрыл глаза. — Кларки — паразиты, Лиам. Они высасывают ресурсы стаи и взамен не приносят ничего, кроме грёбаных проблем.

На мгновение динамики замолкли, и я решила, что Эйдан или кто-то другой, кто транслировал запись, нажал на паузу. Я посмотрела на Лиама, но он уставился на обшарпанные панели из тикового дерева у нас под ногами.

— У меня только что появилась просто фантастическая идея, — прогремел голос Хита над террасой. — Я убью его до того, как он публично бросит мне вызов.

После паузы запись продолжилась:

— А что если сделать так, как будто это несчастный случай на охоте, — голос Лиама прозвучал так спокойно и собрано, он был полной противоположностью своему отцу, — тогда ты сможешь обвинить того психопата охотника, и мы наконец-то избавимся от него.

Раздался щелчок. Возможно, это остановилась запись, а, может быть, это было моё сердце. Что-то как будто взорвалось в моём костном мозге, проникло в мои мышцы и завибрировало в моей плоти, покрыв каждый сантиметр моей кожи мурашками. Они каскадом стекали по ней коже ледяными волнами.

— Я даже не знала, что мой отец хотел быть Альфой, — прошептала я, хотя это было далеко не самое худшее из того, что я только что услышала. Из того, что все только что услышали.

Лиам поднял лицо, все его черты исказила боль.

Я сжала пальцы в такие крепкие кулаки, что мои ногти впились в ладони. У меня было сильное желание ударить его. Прямо в сердце. Вместо этого я вытерла рот о предплечье в попытке стереть каждый поцелуй, который мы когда-либо разделили.

Он провёл рукой по своим тёмным волосам, и прядь упала ему на глаза.

— Мне было пятнадцать, Несс. Я был ребёнком. Я понятия не имел, что говорю.

— И это твоё оправдание? — мой голос прозвучал у меня в ушах.

— Я просто хотел, чтобы Эйдан исчез. Не твой отец…

— Но ты всё же не сказал своему отцу, чтобы он не убивал моего.

Сара попыталась коснуться моей руки, но я отдёрнула её и начала пятиться назад, пока мой копчик не врезался в ограждение.

— Несс… — начал Лиам.

Я поклялась в верности человеку, который был замешан в убийстве моего отца.

— Ты истинный сын своего отца.

Лиам закрыл глаза, словно я замахнулась на него.

— Я не хочу, чтобы ты был моим Альфой, — я схватилась за поручень за спиной, чтобы не упасть. — Как я могу разорвать нашу связь?

Он распахнул глаза, и они округлились.

— Ты не можешь разорвать связь с Альфой, — сказал Фрэнк, на лбу которого появилось так много морщин, что казалось, будто этот вечер ещё больше состарил его лицо. — Единственное, что ты можешь сделать, это уехать, пока не перестанешь чувствовать притяжение стаи.

Я уставилась на старейшину, затем на оборотней, окружающих нас, на Альфу ручейных, которая сидела со своими волками в гостиной, наблюдая за мной через открытые стеклянные двери, на Сару, у которой открылся рот, на Лукаса, Мэтта и Коула, на лицах которых было одинаковое выражение сожаления, и, наконец, на Августа. Он был единственным, кто не смотрел на меня. Его глаза были похожи на две винтовки, приставленные к затылку Лиама.

— Значит, я уеду.

Я оттолкнулась от балюстрады и пошла мимо Лиама, который положил руку мне на плечо.

— Не смей прикасаться ко мне.

Я отдёрнула свою руку, ледяной шок сменился жгучим гневом.

— Мне жаль, — пробормотал он, когда я проходила мимо него.

Я развернулась.

— Нет, тебе не жаль. Тебе жаль, что я узнала.

Лиам покачал головой.

— Это были просто слова. Мы не причиняли ему вреда. Именно Эйдан нажал на курок. Мы этого не делали.

— Вот повезло, да? Повезло, что он допустил эту ошибку!

Я попятилась, после чего сорвалась и помчалась через гостиную на своих дурацких каблуках, сжимая своё дурацкое платье. Я подбежала к стойке регистрации, чтобы позвонить дяде.

Когда я набирала его номер, Эйдан вышел из заднего офиса с USB-флешкой в руке — вероятно, именно на ней и был записан тот отвратительный разговор. Я выронила телефон из рук, и он с грохотом упал у моих ног, аккумулятор вылетел из него.

— Тебе следовало прислушаться к моей записке, — сказал он.

— Какой записке?

Я схватилась за грудь, словно пыталась сделать так, чтобы моё сердце не упало на пол так же, как и телефон.

— Ту, что я прикрепил к твоему велосипеду, который доставил к гостинице.

— Вы застрелили моего отца и стреляли в свою бывшую жену. Вы, в самом деле, думаете, что я зайду на чай?

— Я не фанат чая. Я бы приготовил чего-нибудь с пузырьками…

Я в отчаянии взмахнула рукой в воздухе.

— О, вы и так знаете, что я имею в виду!

На его губах появилась маслянистая улыбка.

Я присела, чтобы подобрать телефон, а затем попыталась вставить батарею обратно, но мои руки дрожали.

— Помочь? — он протянул руку.

— Нет.

После нескольких неудачных попыток я вставила аккумулятор обратно. Пока телефон включался, я сказала:

— Я знаю, что убийство моего отца было ошибкой, что вы целились в Хита. Для чего?

— У меня была своя собственная вендетта по отношению к нему. Он забрал кое-что, что я любил.

Я сомневалась, что Эйдан Майклз был способен любить, но я точно также не считала, что он мог оказаться оборотнем.

— Мне очень пригодилась эта запись, когда Хит пришёл отомстить за смерть твоего отца. Надо было видеть, как он был удивлён, когда я прокрутил её для него.

Он одарил меня улыбкой, от которой у меня по коже побежали мурашки.

Эйдан Майклз был чудовищем. Так же как и Хит Колейн. Только Хит насиловал женщин, а Эйдан стрелял в них.

— Может быть, вы и не хотели убивать моего отца, но именно ваш палец нажал на курок.

— Это угроза, малышка?

— Может быть.

— На твоём месте я был бы поаккуратнее с угрозами. Может быть, ты и сирота, но у тебя всё ещё остались люди, которых ты любишь…

Мой желудок сжался от его угрозы. Я попятилась от него, прижимая телефон к груди. Следя одним глазом за волком из стаи ручейных, я несколько раз попыталась набрать номер Джеба по памяти, но автоматический голос раз за разом сообщал мне, что я набрала неправильный номер. Чёрт.

— Может, тебя подвезти домой, Несс? — спросил Эйдан.

— Можно подумать, я позволю вам подвезти меня куда бы то ни было.

— О, я бы мог позвонить своему водителю. Тем более что у меня есть дела поважнее. Или, может, тебе стоит воспользоваться велосипедом, который я вернул? Сейчас я принесу тебе ключ от гаража.

Чьи-то шаги застучали по полу фойе, а затем грубый голос произнёс:

— Ей не понадобится этот ключ.

ГЛАВА 45

— Тебе не обязательно везти меня домой, Август, — сказала я.

— Ты права. Не обязательно, но я уже собирался уходить. Если ты не хочешь, чтобы я подвозил тебя, пожалуйста, можешь вернуться домой самостоятельно.

Он остановился у входа в гостиницу, ожидая, пока я приму решение.

Я едва не швырнула телефон в Эйдана Майклза перед тем, как помчаться к вращающимся дверям. Как только мы оказались снаружи, я сказала:

— Когда-нибудь я убью этого человека.

Август взглянул на меня, и я увидела, что в его глазах залегли тени, причиной которых была я. Возможно, не всех, но некоторых. Мы не разговаривали, пока шли к его пикапу, и молчали, пока он вёз меня домой. Когда мы добрались до моей улицы, Август, наконец, заговорил:

— Ты же не собираешься на полном серьёзе уехать из Боулдера?

— Собираюсь.

— Ты всё ещё несовершеннолетняя.

Я уставилась на тёмные окна квартиры. Дядя, вероятно, уже спал.

— Джеб поймёт, почему я не могу оставаться в Боулдере. Он поймёт, почему я не могу подчиняться человеку, которому я… я не могу доверять.

— Тебе не обязательно уезжать. Лиам не причинит тебе вреда.

— Я знаю, что Лиам не тот злобный пятнадцатилетний мальчишка, но каждый раз, когда я буду смотреть на него, я буду вспоминать, что он был соучастником убийства моего отца, — я коснулась дверной ручки. — Кроме того, мой уход пойдёт тебе на пользу.

— Каким образом? — резко спросил он. — Каким образом он пойдёт мне на пользу?

Я изогнула бровь.

— Эм. Неужели сегодняшнее собрание заставило тебя забыть о нашей парной связи?

— Меня не беспокоит наша парная связь, Несс.

— Как это возможно?

— А тебя разве беспокоит?

— Нет, но я отреклась от мужчин.

Я изобразила улыбку, которой на самом деле не чувствовала. Мама часто говорила, что если ты улыбнёшься, несмотря на то, что тебе грустно, твои эмоции, в конце концов, отразятся на твоём лице.

— В любом случае, Август Ватт, я обещаю, что на этот раз буду писать.

Он пристально смотрел прямо перед собой. Меня так и подмывало наклониться и поцеловать его в щёку, но я струсила. Я вышла из машины и захлопнула дверь, а затем поднялась по ступенькам. Пикап всё ещё не трогался с места. Август, вероятно, ждал, когда я войду внутрь. Каким же он был джентльменом…

Я позвонила в дверь. Прошло несколько секунд. Через минуту я снова позвонила в дверь, но шагов не услышала. Разве моего дяди не было дома?

Нахмурившись, я спустилась по лестнице и постучала кулаком в пассажирское окно пикапа. Август опустил его. Его телефон уже звонил, а затем по громкой связи раздался голос моего дяди.

— Да, Август?

— Несс пыталась зайти домой, но у неё нет ключей.

— Я в штабе, присматриваю за нашим пленником с Дереком и его сыном. Если ты заедешь сюда, я могу отдать тебе ключ.

Я закусила губу.

— В какое время ты будешь дома?

— Меня сегодня не будет. Я опасаюсь, что эти ублюдки ручейные могут попытаться освободить убийцу Эвереста, и не хочу рисковать.

Его жажда мести буквально изливалась из телефона.

— Хорошо, мы что-нибудь придумаем, — сказал Август.

Когда он повесил трубку, я сказала:

— Я могу…

Я собиралась сказать, что я могу сама съездить туда и обратно, но вспомнила, что Джеб взял фургон. Чёрт. Вот засада.

— А ты не против меня подвезти?

Он кивнул, и я снова села в машину.

Отъезжая от обочины, он сказал:

— Мне не нравится, что ты будешь ночевать здесь совсем одна, когда ручейные всё ещё находятся в городе.

— Я шесть месяцев жила одна в по-настоящему дерьмовом районе.

— Тогда ты не была под моим присмотром.

— Я и сейчас не под твоим присмотром.

— Несс, — вздохнул он. — Пожалуйста, пожалей меня сегодня.

Я прикусила губу и смягчилась.

— У тебя есть какие-то идеи?

— Сегодня ты останешься со мной.

— Эм.

Мне показалось, что ремень безопасности перекрыл мне кислород. Я просунула большие пальцы под туго натянутую ткань ремня и потянула за него.

— Я посплю на диване, — сказал он.

Так. Но его квартира была одним большим открытым пространством. Если бы он лёг на диване, у каждого из нас всё равно не появилось бы своего личного пространства.

— Я могла бы пойти к Фрэнку…

— Его, вероятно, ещё долго не будет дома.

Август уже направлялся в сторону склада.

Я чувствовала, что даже если я напомню ему о том, что там будет Эвелин, мало что сможет изменить исход моего вечера.

— Хорошо, но тогда я займу диван.

— На кровати удобнее.

— Это твоя кровать.

— Диван тоже мой.

На моих губах появилась тень улыбки.

— Ты знаешь, сколько девушек хотели бы сейчас оказаться на твоём месте?

— Что-то у меня от этого места уже начинает болеть одно место, так что не думаю, что много.

Он искоса взглянул на меня, и, хотя света было немного, его глаза как будто стали зеленее.

— А вот и Несс Кларк, которую я знаю и обожаю.

— Заткнись.

Он тихо усмехнулся, и это несколько сгладило острые углы этой странной ночи.

ГЛАВА 46

Подкрепившись остатками лазаньи, я приняла душ и переоделась в одну из его футболок, которая так сильно пахла им, что у меня закружилась голова. Неужели от меня теперь тоже пахло сандалом и опилками? Или Август пах так же, как я? Или, может быть, наши запахи смешались и создали совершенно другой аромат?

Я спросила его об этом, помогая ему натянуть простыню на диван.

Его веснушки, казалось, потемнели от моего вопроса, поэтому я тут же добавила:

— Что?

Он потратил массу времени на заправку простыни под сиденье дивана, после чего выпрямился и потёр затылок.

— Они имели в виду, что мы пахнем так, как будто мы, — он схватил с кофейного столика сложенное одеяло и развернул его, — как будто у нас был секс.

— О, — я сморщила нос. — Так это… запах пота?

Он разразился смехом.

Я швырнула в него подушку, которую запихивала в наволочку. Он поймал её и закончил мою недоделанную работу.

— Что я такого опять сказала? — спросила я, изогнув одну бровь.

— Что там за изнурительный секс у тебя был?

Он всё ещё улыбался.

Я провела рукой по волосам.

— Эм… у меня его не было.

— Никогда?

Его усмешка превратилась в слабую улыбку.

Я была уверена, что сейчас моё лицо было свекольно-красного цвета.

— А? — только и сказал он.

И это было действительно хуже, чем если бы он вообще ничего не сказал.

— Я не пытался смутить тебя.

— Ты не смутил меня. Просто это очень странный разговор, — я поправила одеяло, которое он бросил на диван. — С другой стороны, я не знаю, чего я лишена.

Я села, и футболка с маленьким логотипом компании Ваттов задралась на мне. Я потянула за подол.

— Хоть ты и сказал, что привык к парной связи, но ты знаешь, чего ты лишён, так что это, должно быть, отстойно.

Его кадык дёрнулся.

— В последнее время в моей голове столько мыслей: о маме, о стае, о работе… так что у меня не было времени задумываться об этом.

— Мужчины вроде должны думать о сексе каждые семь секунд.

Он фыркнул.

— Разве?

Я наклонилась и шлёпнула его по руке.

Он покачал головой, и его улыбка сделалась шире.

— Ты долго будешь это продолжать?

— Пока не уеду.

Улыбка тут же пропала с его лица. Он сел рядом со мной, диван прогнулся под его весом.

— Тебе не следует снова уезжать. Это вредно для твоего тела.

— А если я останусь, это будет вредно для моей головы. Когда Лиам перестанет быть Альфой…

— Могут пройти десятилетия…

— …я вернусь.

Я засунула руки между коленями и сжала ноги вместе.

— Несс…

— Давай больше не будем об этом говорить, ладно? Я, правда, устала.

Вздохнув, он обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в висок. Я закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, его запахом. Я слишком сильно этим наслаждалась.

Это было ещё одной причиной, по которой мне надо было уехать…

Я испытывала совсем не сестринские чувства по отношению к Августу, и это могло усложнить наши отношения в ближайшие месяцы.

Я вынырнула у него из-под руки.

— Ты не против, если я выключу свет?

— Давай.

Я встала с дивана и подошла к входной двери. Я коснулась цифровой панели, а затем вернулась на диван. Лунный свет проникал в открытое окно, но я и без него хорошо видела в темноте. Возможно, моё зрение не было таким же острым, как у настоящего волка, но оно было лучше человеческого. Именно благодаря этому я смогла разглядеть огромную глыбу, распростёртую на диване.

— Иди на кровать, Несс.

— Но это твоя кровать.

— Мы вроде бы уже это обсуждали.

— Ладно.

Я подошла к лестнице и поднялась на мезонин, затем забралась на гигантскую кровать и скользнула под толстое одеяло. Я не была уверена, что смогу заснуть. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я снова слышала ту запись у себя в голове.

Снова и снова.

«А что если сделать так, как будто это несчастный случай на охоте, тогда ты сможешь обвинить того охотника».

Я лежала с открытыми глазами до тех пор, пока темнота не стала немного светлее.

Немного зеленее.

Немного голубее.

Я увидела себя бегущей.

Рядом с большим чёрным волком с улыбающимися серебристыми глазами.

«Как думаешь, ты сможешь поймать эту белку, малышка?»

Я бросилась за пушистым грызуном, который спиралью забирался по стволу сосны, и сдёрнула его с дерева.

«Слишком просто, папа».

«Быстро перекуси ей шею. Не надо, чтобы она страдала».

Через секунду белка перестала двигаться. Мы устроили беличий пир, с наших носов капала кровь. То есть, в основном с моего.

Мой отец наблюдал за происходящим, его глаза сияли от гордости. Внезапно он резко повернул голову в сторону, навострил уши и, развернувшись, напряг мышцы для прыжка.

«Несс, беги!»

Мы не успели убежать.

Пуля просвистела в застывшем воздухе и с хлопком вонзилась в его шкуру. Он пошатнулся и упал, из него брызнула кровь и залила мне лицо, смешавшись с кровью бéлки.

Я выла и выла, мой плач разносился по лесу, точно сорванные пушинки одуванчика.

Внезапно что-то тяжёлое придавило меня к земле. Я зарычала, начала извиваться и царапать нападавшего, пытаясь сбросить его с себя.

— Несс, проснись! Это всего лишь я.

Мои веки распахнулись. Август оседлал меня и удерживал руками мои запястья. Струйка крови сочилась из тонкой раны прямо у него под глазом.

Я ахнула.

— Твоё лицо!

— С моим лицом всё в порядке.

— У тебя кровь идёт.

Я с силой попыталась высвободить свои запястья из тисков его рук. Он отпустил меня, и я провела кончиками пальцев по полоске кожи, которую содрала. Я знала, что прикосновение к порезу не остановит кровавый поток, поэтому я вывернулась из-под Августа, села и поднесла край своей футболки к ране.

— Чёрт. Прости.

— Всё в порядке.

Он прикрыл глаз, и я зажала рану.

При виде крови я вспомнила о том, как мой отец истекал кровью. Только тогда в том лесу её было гораздо больше.

Я содрогнулась и закрыла глаза.

Большие тёплые руки сжали мои похолодевшие щёки.

— Посмотри на меня.

Я повиновалась.

— Это был кошмарный сон. Ты проснулась. Ты в безопасности.

Я втянула нижнюю губу и опустила ткань футболки, желая осмотреть его разодранные раны. Порез у линии роста его волос уже затягивался.

— Я же больше нигде тебя не поцарапала?

Он улыбнулся.

— Ты очень старалась.

Он откинулся назад на пятки, и его улыбка дрогнула, когда его взгляд опустился на полоску обнажённой кожи между моим чёрным нижним бельём и скомканной хлопчатобумажной футболкой, которую я всё ещё держала в руках.

Я выпустила её край, и он упал вниз.

Проведя ладонью по своим коротким волосам, Август развернулся, чтобы слезть с кровати, но я протянула руку и поймала его за локоть.

— Не мог бы ты остаться со мной? Пожалуйста?

Я чувствовала себя невероятно по-детски, прося его об этом.

— Только до тех пор, пока я снова не засну.

Прошло несколько секунд, прежде чем он кивнул. Он сделал это с таким трудом, что я почти пожалела о своей просьбе. Я снова легла и засунула руки под подушку.

— Я постараюсь больше не нападать на тебя, — сказала я, прижимаясь щекой к мятой ткани, которая стала влажной из-за слёз или пота — хотя, возможно, из-за того и другого.

Я понаблюдала за тем, как Август пытается устроиться поудобнее рядом со мной. Он не рискнул забраться под одеяло. Его длинные ноги в серых спортивных штанах растянулись по всей длине матраса.

— Я случайно не украла твою половину кровати? — спросила я, когда он закинул одну руку за голову.

Он лежал на спине, его футболка задралась, обнажив упругую загорелую кожу с дорожкой тёмных волос. Я резко закрыла глаза, но эта картинка уже запечатлелась на сетчатке моих глаз и творила странные вещи с моим животом… И ниже. Я сжала бёдра и перевернулась.

— Обычно я занимаю её всю, — сказал он.

Я отползла на край матраса, чтобы не занимать много места.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь освободить для тебя пространство.

И для себя.

Мне нужно было больше пространства.

Он фыркнул.

Я не стала его шлёпать; я не смела коснуться его. Но он коснулся меня. Он затащил меня обратно на центр кровати. Вот только его руки были далеко от моего тела.

— Как ты это сделал? — спросила я, отчасти завороженно, отчасти испуганно.

Управлять движениями другого человека, не прикасаясь к нему, можно было только с помощью магии, которую я никак не могла постигнуть своим разумом. И да, я знаю… Я могла перевоплощаться в оборотня.

— Я потянул за веревку, которая нас соединяет.

Мой пупок всё ещё пульсировал.

— Ты можешь научить меня, как это делается?

Не то чтобы мне было бы много пользы от этой способности после моего отъезда…

— Тебе надо сосредоточиться на этой веревке. Визуализируй её. Для меня она голубая и блестящая. Как только ты её представишь, ты должна втянуть живот, и он начнёт сворачивать её. Во всяком случае, так это делаю я. Может быть, для тебя всё будет по-другому.

— Могу я попробовать?

Он кивнул.

Я наморщила лоб, сосредоточившись. Я увидела эту веревку. Она не была голубой, но блестела. Я попыталась осмыслить всё это и втянула живот. Я почувствовала напряжение, но тело Августа не сдвинулось ни на дюйм.

— Я больше и тяжелее тебя.

Я снова попыталась. И снова провалилась.

— Ты хотя бы чувствуешь её?

— Да.

Он улыбнулся.

— Мне щекотно.

— Ты можешь протащить моё тело на несколько метров, но когда это делаю я, тебе становится щекотно? Чёрт. Это нечестно.

Он улыбнулся ещё сильнее, но поморщился, когда его улыбка натянула кожу, которую я поцарапала. Я протянула руку, провела большим пальцем по порезу, и у Августа перехватило дыхание.

— Больно? — спросила я.

— Я в порядке, Несс.

Он убрал мою руку со своего лица.

Наши головы были так близко, что я могла видеть форму каждой из его веснушек. Я помнила, как в детстве попыталась искать созвездия на его коже. Я помнила, что мне это удавалось, хотя и не помнила названий тех созвездий, что я находила на нём.

— О чём ты думаешь? — сказал он хриплым шёпотом.

— Я пыталась вспомнить названия созвездий, которые я искала среди твоих веснушек.

— Кассиопея. Ты была убеждена, что это, — он взял указательный палец моей руки, которую всё ещё держал, приложил его кончик к своей повреждённой щеке и провел им вниз, затем прямо, а затем снова вниз и, наконец, наверх, — Кассиопея.

Его тёплое дыхание коснулось моего носа, но мой живот пылал теперь сильнее, чем моё лицо. Я опустила глаза на его рот, задавшись вопросом, каково это будет — поцеловать его. Его дыхание сбилось, как будто он мог прочитать ход моих мыслей, как будто он мог почувствовать их через нашу связь. Возможно, так оно и было.

Я высвободила палец, который он всё ещё сжимал, и провела кончиком по твёрдой поверхности его щеки, по тёмной щетине на подбородке, и дальше вниз по его сильной шее. Я наблюдала за движением своего указательного пальца, который огибал контуры его тела. Я проследила за тем, как он обогнул его широкое плечо и спустился вниз вдоль его точеного бицепса. Когда мой палец касался его обнажённой кожи, она покрывалась мурашками.

Я ждала, что он положит конец моим исследованиям. Ждала, что он спросит, что на меня нашло, но он молчал, предоставляя мне доступ к его соблазнительным формам. Я очертила острый край его локтя, затем провела прямую линию вниз по внутренней стороне предплечья, где кожа была самой нежной, и остановилась, когда достигла центра его ладони.

Только тогда я осмелилась взглянуть в его глаза цвета мха, которые очаровывали меня всё моё детство. Его зрачки пульсировали, пожирая радужку. Я медленно придвинулась к нему ближе, пока мои губы не оказались на одной линии со следами засохшей крови на его щеке. Я прижалась ртом к его коже и высунула язык, чтобы слизнуть медное пятнышко. Никогда и ни за что я не могла бы подумать, что буду лизать лицо Августа. Возможно, если бы я была покрыта мехом, но не кожей. Если бы на мне был мех, этот поступок можно было бы расценить как игру или проявление нежности. Но прикосновение к коже было более интимным.

Август, который лежал совершенно неподвижно, наконец, пришёл в себя. Рука, к которой я всё ещё прикасалась, сомкнулась на моей, сжав мои пальцы, а другая его рука скользнула мне под голову и зарылась в моих волосах. Август осторожно потянул за мою голову, чтобы оторвать мой рот от своей щеки.

— Несс…

Моё имя прозвучало как порыв ночного ветра, от которого дрожали и раскачивались сосновые иголки.

— Если ты поцелуешь меня, то тогда уже не сможешь уехать, — пробормотал он.

Мне понадобилось мгновение, чтобы понять смысл его слов.

— Почему нет?

— Потому что ты не можешь накормить голодающего мужчину, а потом отнять у него еду.

Если бы его голос не был таким низким и хриплым, я бы, возможно, посмеялась бы над этой метафорой, но тембр его голоса дал мне понять, что он говорил серьёзно.

— Ты найдёшь еду получше, — наконец, сказала я, и моё сердце застучало, заставив трепетать серую хлопковую ткань, в которую было завёрнуто моё тело.

Пальцы, обхватившие мой затылок, расслабились, скользнули к шее, а затем обратно вверх.

— Как долго?

Я подумала, что он спрашивает меня, как долго я ещё планировала оставаться здесь, и я сказала, что до утра.

— Нет, Несс. Как долго ты испытываешь ко мне эти чувства?

О.

О…

Я опустила ресницы, тепло потоком устремилось к моей груди.

— Уже некоторое время. С того дня, когда мы купались в озере. Но эта связь… она меня смущает. Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне… Даже когда ты делаешь это случайно…

— Я ничего не делаю случайно.

Я резко перевела своё внимание на его лицо, тёплый поток распространился и согрел каждую часть моего тела.

— В общем, когда это случается, со мной что-то происходит, Август. Что-то такое, что, как мне кажется, я не должна чувствовать. Что-то такое, о чём, как мне кажется, мне не стоит тебе рассказывать.

И всё же, я сейчас признавалась ему в своих самых глубоких и самых тёмных тайнах.

— Ты поэтому злилась на меня за то, что я называл тебя Ямочки или ребёнком? Потому что ты думала, что я видел в тебе только маленькую девочку?

Я кивнула, и та дерзость, внезапно овладевшая мной, начала ускользать сквозь пальцы, точно раскрошившийся камень.

Он молчал так долго, что я сказала:

— Если ты сейчас же не скажешь что-нибудь, я умру от стыда.

Его пальцы скользнули вверх по моей шее и снова остановились на затылке, слегка приподняв его вверх.

— Что бы ты хотела, чтобы я сказал?

Я скривила губы, а потом пробормотала:

— Что ты чувствуешь то же, что и я, хотя бы немного.

— Но если я скажу это, я солгу.

Моё сердце сжалось от унижения, а затем я зажмурилась, плотно закрыв глаза.

— Я солгу, потому что, что бы ты ни чувствовала, я чувствую это в десятикратном размере. Я чувствую себя так с тех пор, как ты вошла в ту гостиную с высоко поднятым подбородком. С тех пор, как между нами установилась эта связь, что заставляет меня сдерживать себя и не дать этому поцелую случиться.

Я открыла глаза, унижение сменилось чем-то совершенно другим. Чем-то, что заставляло нашу связь гудеть.

— Почему?

— Потому что, как только ты окажешься далеко от Боулдера, далеко от меня и нашей связи, ты перестанешь хотеть меня, но я не перестану хотеть тебя.

— Ты этого не знаешь.

— Того, что я не перестану хотеть тебя? О. Я это знаю. Я был в… — он облизнул свои чувственные губы, отчего они заблестели. — Нас разделял океан, и я не мог выбросить тебя из головы, Несс. И это сильно выбивало меня из колеи. Я не был сосредоточен на команде, на миссии. Всё, о чём я мог думать, это о тебе и о том, через что тебя заставляла проходить стая, и что ты чувствовала. А потом, когда Коул сказал мне, что Лиам…

Он перекатился на спину, отпустив мою руку, но обхватив другой рукой мои плечи. Я положила голову ему на плечо, мои волосы рассыпались веером по его руке. Он провёл по ним пальцами, отчего кожу моей головы начало покалывать, всю меня начало покалывать.

— Когда Коул сказал мне, что Лиам начал подкатывать к тебе, я был ослеплён такой ревностью, что совершил серьёзную тактическую ошибку, которая подвергла риску одного из моих ребят. Это было ужасно, Несс.

Он вздрогнул и на долгую секунду закрыл глаза.

Я прижала ладонь к его груди, поймав быстрый ритм его сердцебиения кончиками своих пальцев.

— Прости.

— Это не твоя вина, солнышко. Это я оставил тебя. А не наоборот.

Только вот теперь это я говорила о том, чтобы оставить его. Что, если бы он действительно нашёл еду получше? Одна только мысль о том, что та официантка или Сиенна могли расположиться там, где сейчас лежала я, заставила меня стиснуть зубы.

— Я соврала, — сказала я, пытаясь ослабить напряжение у себя в челюсти. Я не отрывала взгляда от ладони, прижатой к его груди. — Я была влюблена в тебя, когда ещё была ребёнком. В прямом смысле. И я знаю, что это могло беспокоить тебя. Но ты был для меня всем. Ты значил для меня так много. Помнишь тот день, когда ты позволил мне пойти с тобой на свидание в кино с Бетси, или как там её звали?

Её лицо промелькнуло у меня перед глазами.

— Я ненавидела её округлые формы и каштановые волосы, ведь я сама была плоской, как доска, и блондинкой. Я ненавидела, что ты трогал и трогал её волосы. Её руку. Я так ненавидела это, что притворилась, будто у меня болит живот, чтобы ты отвёз меня домой. Чтобы ты остался со мной. Чтобы ты прикоснулся к моим волосам.

Какое-то время он ничего не говорил, словно пытаясь вспомнить. Или, может быть, после моего заявления он пожалел, что признался мне в том, что я ему нравлюсь.

— Её звали Кэрри.

О, божечки. Он её запомнил. Но что ещё хуже, он улыбнулся, вспомнив о ней. Мне было бы менее больно, если бы он ударил меня по рёбрам.

Он накрутил кончики моих волос на свои пальцы.

— Она порвала со мной в ту ночь, потому что я предпочёл тебя ей.

Его улыбка стала немного шире.

— Я знал, что ты влюблена в меня, но…

— На самом деле это была не влюблённость, а увлечение, — я поморщилась. — И я, честно говоря, понятия не имею, зачем я тебе всё это рассказываю.

— Думаю, я знаю.

— Правда?

Он перекатился на бок.

— Потому что ты решила испытать мою волю.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

— Или сломать её…

— Это работает?

— Когда у тебя что-то не получалось?

Я улыбнулась, но потом моя улыбка исчезла. Затем, в порыве смелости — или глупости — я сократила расстояние между нашими губами, накрыв его губы своими.

Из его груди вырвался стон, и он оторвал свои губы от моих губ.

— Так ты остаёшься?

Его грудь поднималась и опускалась.

— Не думаю, что я смогу…

Он вздрогнул.

— Дай мне закончить моё предложение. Ты не дал мне закончить моё предложение.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Закончи своё предложение.

Моё сердце колотилось уже где-то в районе моей челюсти, моих губ, подбородка, лба, но я повторила то, что сказала, и добавила последнее слово, которое меняло всё.

Для него.

Для меня.

Для нас.

— Не думаю, что я смогу уехать.

Я не хотела отвечать перед Лиамом, и я не знала, как я с этим справлюсь, если останусь, но я не была готова бросить Августа, Эвелин или Джеба. Я не хотела терять способность перевоплощаться в могущественного зверя, так же как и не хотела покидать дом, в который я только что вернулась.

Август сжал мой подбородок с душераздирающей нежностью.

— Мне нужно, чтобы ты была совершенно уверена в этом.

— В этом?

— В том, что ты хочешь остаться. Быть со мной.

Он провёл большим пальцем по моей нижней губе.

— Я хочу, чтобы ты была моей парой, Несс. Не сегодня. Не завтра, но до Зимнего солнцестояния. Мне нужно знать, хочешь ли ты этого тоже. Потому что это не простое увлечение. По крайней мере, для меня.

Он говорил о вечности. Вечность пугала меня до чёртиков.

— У меня даже никогда не было отношений, Август.

— Значит, ты не готова?

— А ты готов?

— Я был с другими людьми. Я знаю, каково это, и я понимаю, насколько драгоценно то, что мне было дано. Насколько драгоценна ты.

Он погладил меня по щеке.

— Я хочу быть с тобой, Август — только с тобой — и я видела, каково это. Я не соглашаюсь на тебя, потому что ты случайно оказался рядом и волшебным образом связан со мной. Но я не хочу обещать тебе вечность, потому что это пугает меня, — я облизала пересохшие губы кончиком языка. — И если тебе этого недостаточно…

Он обхватил рукой мой затылок и притянул моё лицо поближе к своему, прерывая поток моих мыслей и слов. Прижавшись к моим губам, он прошептал:

— Только со мной.

— Только с тобой, — сказала я мужчине, лежащему рядом, такому знакомому и в то же время, незнакомцу.

Он прижался своими губами к моим губам, и веревка, которая связывала нас, начала притягивать меня всё ближе и ближе. Я не знала, притягивал ли он меня или я сама это делала. Всё, что я знала, это то, что каждая из наших костей выровнялась относительно друг друга; каждый сантиметр нашей плоти сросся до такой степени, что невозможно было различить, где начинался один из нас и заканчивался другой.

И тот факт, что мы идеально подходили друг другу, пугал меня больше всего на свете, потому что, если бы мы расстались, это разорвало бы не только наши сердца. Это разорвало бы и наши тела.

ГЛАВА 47

Сон накрыл меня так же тихо, как рассвет, выползающий из-за горизонта, который заключил меня в свои объятия, так же как и Август. Я чувствовала себя в безопасности, и такой спокойной и удовлетворённой, какой не чувствовала себя уже очень давно. Всё, что мы делали, это целовались, наши пальцы не осмеливались касаться всех тех сантиметров кожи, которые были теперь в нашем распоряжении и которые мы могли исследовать. Я чувствовала, что Август боится спугнуть меня, двигаясь в слишком быстром темпе.

Я оценила эту его неторопливость. С Лиамом всё было поспешно. Мы целовались так, словно у нас не было времени, и в каком-то смысле так оно и было, хотя тогда никто из нас этого не знал.

Когда солнце поднялось выше, я погладила длинные пальцы Августа, лежавшие на моём животе и прижимавшие меня к нему. Я думала о той ужасной записи, размышляя о том, как низко могут пасть мужчины, чтобы сохранить то, что они считали своим, а затем я подумала о своём отце, пожелавшем стать Альфой.

Мне показалось странным, что он жаждал лидерства. Хотел ли он этого, чтобы ввести меня в стаю, как намекал Хит, или это была его жизненная цель? Знала ли моя мама о его намерениях?

Моя мама, которая была парой для другого мужчины…

Когда я лежала рядом с тем, кто должен был быть моим, я задавалась вопросом, было ли ей трудно сопротивляться этому притяжению. Возможно, это не было таким уж подвигом, учитывая, что её партнёр не был ни нежным, ни милым. Однако тот факт, что ей это удалось, убедил меня в том, что я оказалась в постели Августа не из-за какой-то магии. Если бы Август был жестоким нарциссом, я бы держалась от него подальше.

Словно почувствовав, что я думаю о нём, Август пошевелился позади меня, и пальцы, которые я ласкала, сжали мою футболку и приподняли меня немного повыше вдоль его тела. Я улыбнулась, поняв причину, по которой он изменил моё положение… почувствовав эту причину своим копчиком. Его губы соприкоснулись с моей лопаткой и запечатлели самый тёплый и мягкий поцелуй, который проник сквозь барьер хлопка и кожи. После этого они переместились к изгибу моей шеи и прижались к ней дразнящим поцелуем, а затем он проделал свой путь ещё выше, к чувствительному месту сразу за мочкой моего уха.

Всё ещё улыбаясь, я развернулась в его объятиях лицом к нему.

Он улыбнулся мне в ответ, хотя его улыбка показалась немного нерешительной, но от неё моё сердце забилось вдвое быстрее.

— Никаких сожалений? — наконец, спросил он.

— Нет.

Он провёл костяшкой пальца по моей щеке, погрузив её в ямочку, после чего очертил ей линию моего подбородка.

— А что насчёт тебя? — спросила я.

— Я сожалею только о том, что наступило утро.

— Ты боишься, что я превращусь в тыкву?

Он засмеялся, а затем прижал свой прекрасный смеющийся рот к моему и излил в меня глубокие ноты своей радости. По мере того как поцелуй углублялся, форма его губ начала меняться, они начали раскрываться всё шире и шире. Он притянул меня к себе, всю меня, от моего языка до моего тела. И когда выпуклость, натянувшая его спортивные штаны, прижалась к моим бёдрам, он оторвался от моего рта и слегка отстранил меня, как будто боялся поранить.

Изучив моё лицо, он заправил прядь волос мне за ухо.

— Похоже, я всерьёз сэкономлю на горячей воде.

Я изучающе посмотрела на него в ответ. На его зрачки, окружённые коричневым цветом, который переплавлялся в ярчайший зелёный с золотыми крапинками, на россыпь шоколадных веснушек на его светло-коричневой коже, на тёмно-каштановую щетину на его продолговатой челюсти, на едва заметный шрам, оставшийся после моего ночного нападения.

— Я компенсирую твой холодный душ, приняв свой горячий, — сказала я.

Его зрачки расширились, и он провёл своим носом по моему носу.

— Планируешь как-нибудь снова принять здесь душ?

Моё тело охватил жар. Что, чёрт возьми, побудило меня сказать это?

— Нет… Эм… только если я окажусь в затруднительном положении…

— Тогда я надеюсь, что ты будешь часто попадать в затруднительное положение.

Он улыбнулся, а я попыталась унять нарастающий жар.

— Я мог бы даже организовать его тебе.

Он оставил короткий и обжигающий поцелуй на моих губах, который совсем не помог мне охладиться.

— Кажется, мне тоже нужен холодный душ, — пробормотала я.

— Я бы предложил принять его вместе, но это только помешает нашей цели.

— Это точно.

Он убрал ещё одну прядь волос с моего лица, затем приподнял мои волосы и отпустил их, наблюдая за тем, как каждая прядь падает вниз.

— Как настоящее золото.

Я фыркнула, что прозвучало совсем неженственно.

— Если бы это было так, у меня бы сейчас не было долгов.

Его взгляд стал настороженным.

— Ты же сказала, что у тебя не…

— Совсем пустячные, — я прикусила нижнюю губу. — Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

— Сколько?

— Не скажу.

— Почему нет?

— Потому что это личное.

— Как и мы с тобой. Сколько?

— Пожалуйста, оставим этот разговор.

Он перекатился в сидячее положение.

— Ладно. Мы оставим этот разговор.

Мои губы приоткрылись от того, как быстро он сдался.

— Спасибо.

— Мм-хмм.

Он переместился к изножью кровати, затем развернулся и взялся за лестницу.

— Сейчас я собираюсь принять душ, который мне так необходим. И еще заварить кофе.

Я приподнялась на локтях.

— Слушай, ты не мог бы написать Джебу, чтобы узнать, дома ли он? Мне нужно возвращаться в квартиру.

— Будет сделано.

Я снова ненадолго легла и понаблюдала за игрой света и тени на бетонном потолке, задумавшись над тем, что мне теперь делать, если я остаюсь — не в профессиональном смысле, а в стае. Придётся ли мне посещать собрания? Чем закончилась вчерашняя встреча? Если бы у меня был мой телефон, я бы позвонила Саре. С этого момента я решила больше никогда не выходить из дома без него, или без ключей, или без кошелька, если уж на то пошло. Я всегда гордилась тем, что могла бы выжить одна в любом городе, только вот, если бы это действительно было так, я бы взяла с собой сумку прошлой ночью. Я впилась пальцами в тёплое одеяло и посмотрела на вмятины, которые они оставили на нём. С другой стороны, если бы я взяла свою сумку, я бы не спала сейчас на этой кровати, похожей на облако, в обнимку с сексуальным оборотнем. Одна только мысль о той ночи заставляла меня мурчать — только по-волчьи.

Когда кофеварка начала булькать, я встала с кровати и потянулась, после чего вниз спустилась по лестнице. Деревянный пол под моими ногами был прохладным, но воздух был восхитительно тёплым. Я заметила своё платье на одном из барных стульев на кухне и начала раздумывать, не надеть ли снова эту вещицу, вызывающую зуд, но решила остаться в футболке Августа. Она была удобнее фатина и достаточно длинной, чтобы прикрыть мою попу.

Я прошла на кухню и осмотрела шкафчики, пока не нашла тот, в котором стояли кружки. Я не увидела среди них двух одинаковых. Я начала перебирать кружки, улыбаясь некоторым фразам, напечатанным на них. Я резко вздохнула, когда мой взгляд остановился на тяжёлой грязно-зелёной кружке. Я достала эту керамическую кружку и просто уставилась на неё.

Она вовсе не была волшебной — в отличие от вонючих деревянных артефактов — и всё же в этой конкретной кружке было волшебство. Она заставила время повернуться вспять. Я увидела себя сидящей за гончарным кругом, мои волосы заплетены в две длинные косы. В отличие от большинства других детей, которые делали что-то для своих родителей, я решила сделать что-нибудь для Августа. Я погладила ручку, покрытую глазурью. Точно так же и Август коснулся её тогда, когда я подарила её ему семь лет назад.

Я благоговейно поставила кружку на стол, затем налила в неё кофе, первый глоток которого заставил меня тихо застонать.

Что-то пискнуло, а затем дверь распахнулась. Я застыла с кружкой на весу.

— Август, я принёс… — Коул замолчал, заметив меня.

Мы уставились друг на друга, а затем скрипнула другая дверь, и Август вошёл в кухню. Полотенце было небрежно обернуто вокруг его бёдер. Запах его сандалового мыла чуть не задушил меня. Или, может быть, меня начало душить моё учащенное сердцебиение?

Пока Август топтался у меня за спиной, вероятно, доставая себе кружку для кофе, я начала раздумывать о том, чтобы нырнуть за остров в надежде, что Коул меня не заметит.

— Это не то, чем кажется, — выпалила я.

Но потом я почувствовала спиной тепло всё ещё влажного тела Августа.

— Это именно то, чем кажется.

О… Боже, убейте меня. Но поскольку никто меня так и не убил, я мягко толкнула Августа локтем и отступила в сторону, чтобы он находился не так близко к моей попе.

Дурацкая ухмылка появилась на губах Коула, когда он подошёл к нам.

— Чёрт.

Я стала доказывать себе, что могло быть и хуже. Это мог быть Нельсон или Изобель, которые могли войти в эту дверь вместо Коула.

— Мама передает кексы.

Он уронил пластиковый контейнер на остров.

— А я передаю свои поздравления.

Неужели кто-то только что включил отопление? Я была почти уверена, что начала потеть. Я поставила свою кружку на стол. Горячий кофе ещё больше этому способствовал. Я смущённо потянула за подол своей футболки. Не то чтобы Коул мог видеть мои ноги за островом. Как бы я хотела, чтобы это был настоящий остров — с пальмами, песчаными дюнами и прочим.

Вот дерьмо. По-видимому, я действительно питала слабость к пальмам.

— Эм.

Я развернулась.

— Август, мы можем по-быстрому поговорить?

«Наедине» произнесла я одними губами.

Его взгляд оторвался от Коула и вернулся ко мне. Сила его взгляда, в сочетании с самодовольной улыбкой, украшавшей его губы, заставила моё сердце остановиться.

— Конечно.

Он кивнул головой в сторону ванной.

Я практически бросилась туда.

— Если хотите, я могу уйти, — сказал Коул, садясь на один из барных стульев.

— Мы только на минутку, — заверила я его.

— На минутку? — Коул удивлённо фыркнул. — Долгие недели сексуальной неудовлетворенности дают о себе знать?

Август показал ему средний палец и последовал за мной. Я закрыла дверь и даже заперла её, хотя это было нелепо. Не то, чтобы Коул собирался ворваться сюда. Поэтому я решила отпереть её обратно.

— Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я сменил код на двери?

— Что? Нет. То есть… может быть, — я провела рукой по волосам. — Вообще-то, это не то, что я хотела обсудить.

Он скрестил руки на своей широкой, очень широкой груди. Я начала теребить своё запястье с внутренней стороны, чтобы собраться с мыслями, но мой взгляд в запотевшее зеркало свёл мои попытки на нет. Стекло прояснилось, так что теперь я могла видеть V-образную спину Августа, которая, откровенно говоря, была такой же соблазнительной, как и его передняя часть.

— Ты в порядке, милая?

Я скрутила волосы в длинный жгут, чтобы убрать их с шеи, и чтобы они не смогли воспламениться от моей кожи.

— Эм. Да, но…

— Ты не хочешь, чтобы кто-то про нас знал?

Я закивала, словно маньяк.

— Почему?

— Потому что. Лиам и я, мы только что расстались…

— Это случилось три недели назад.

Неужели прошло уже три недели? Ладно, хорошо. По крайней мере, я не была совсем уж распутной.

— И всё же, не могли бы мы пока держать это в секрете? Всего пару недель…

Август прислонился спиной к белой эмалированную раковине и приподнял одну бровь.

— Зачем?

— Затем…

— Затем что?

Ох. И почему он не мог просто смириться с этим?

— Потому что я боюсь задеть чувства Лиама.

— Он не боялся задеть твои чувства.

— Я сама застала его с другой. Он не хвалился передо мной тем, что у него был секс.

— Я говорил не о сексе. Я говорил о том, что произошло «У Трейси», — в его глубоком голосе послышались резкие нотки. — Несс, у тебя всё ещё есть чувства к нему?

— Что? — я моргнула. — Нет.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена.

Его кадык дёрнулся раз, другой. Затем он вздохнул, оттолкнулся от раковины и сделал шаг ко мне. Он расцепил руки, которые тут же обвил вокруг моей талии.

Я подняла голову.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я ревную, и дальше, вероятно, станет только хуже. Хотя я не знаю, как это возможно, учитывая тот факт, что я уже сейчас готов свернуть шею любому, кто хотя бы просто посмотрит в твою сторону, — он кивнул головой на дверь. — Включая Коула.

— Тебе не нужно ревновать. Я обещаю. Я просто нервничаю. Что, если твои родители будут в ужасе?

— Мои родители уже любят тебя как дочь.

— Вот именно.

— Что вот именно?

— Им может показаться странным, что мы с тобой… ну, ты понимаешь…

Он улыбнулся, посмотрев на меня сверху вниз.

— Тебя забавляет, что я нервничаю из-за этого?

— Немного. Ты такая милая, когда краснеешь.

— Щенки тоже милые. И я не краснею.

— Краснеешь. Ну, хорошо, ты потрясающе красива, и я самый счастливый ублюдок во всём мире.

Я закатила глаза.

— Не надо преувеличивать.

— Я констатировал суровый факт, Несс. Ты самая красивая девушка, а я самый счастливый парень.

Он наклонился и украдкой поцеловал меня.

— Но я не думаю, что мы сможем скрывать всё это в течение нескольких недель. Может быть, несколько дней.

Я кивнула.

— Несколько дней — это хорошо.

Он снова поцеловал меня, заставив мои губы раскрыться и углубив поцелуй, пока плитка под моими ногами не исчезла. И она действительно исчезла, потому что он поднял меня и прижал к тёплой стене. Я обхватила его ногами за талию, чтобы не упасть, и так увлеклась нашим поцелуем, что мой мозг в блаженстве отключился.

Но тут зазвонил телефон, а за дверью раздался голос Коула, и я с глухим стуком вернулась в настоящее. Август осторожно опустил меня на пол, твёрдая выпуклость, натянувшая его полотенце, скользнула по внутренней стороне моих бёдер. Моя голова закружилась от желания, поэтому я прислонилась спиной к стене, чтобы успокоить своё учащенное сердцебиение.

Август обхватил мою голову ладонями и вдохнул воздух, который я выдохнула.

— Возможно, мне придётся принять ещё один душ, — его хриплый голос только усилил моё оцепенение, вызванное желанием.

Раздался стук в дверь.

— Ребята, извините, что прерываю, но тут кое-что произошло, так что, если вы двое не возражаете сделать небольшой перерыв…

Я открыла дверь так быстро, что Коул чуть не упал внутрь ванной комнаты.

— Что произошло?

— Джулиан только что бросил вызов Кассандре Морган.

Я нахмурилась.

— В каком смысле бросил ей вызов?

— Кто быстрее пробежит в мешке из-под картошки, — сказал Коул, и в то же время Август прошептал:

— Не может быть…

— Ещё как может, — Коул покрутил телефон между пальцами. — И я пошутил насчёт мешков.

— Он бросил ей вызов, чтобы стать Альфой ручейных? — выпалила я. — Что она сказала?

Он глубоко вздохнул.

— Когда Альфа бросает вызов другому Альфе, Несс, есть два варианта. Второй Альфа либо оставляет свою территорию и убирается, либо соглашается на дуэль и надеется, что претендент встанет не с той ноги.

— Ей придётся отказаться от Бивер-Крика? — спросила я.

— И от гостиницы. И любой другой земли, которая принадлежит им. Это закон стаи… закон сильнейшего.

— Это смелый шаг со стороны Джулиана, — сказал Август.

Коул перестал крутить свой телефон.

— Он либо станет легендой, либо прослывет идиотом, это уж точно.

— Как ты думаешь, он бросит вызов Лиаму в следующий раз? — спросила я.

— Джулиан сделал бы это раньше, если бы хотел получить землю нашей стаи, — сказал Август.

— Джулиан, вероятно, боялся делать это раньше, — сказал Коул, — из-за слухов о нашем эволюционном преимуществе.

— Эволюционном преимуществе? — спросила я.

— В нашей стае одни мужчины, — сказал Коул. — И прежде чем ты разорвёшь меня на части, я не сам придумал этот термин и не считаю, что мы более развиты. Я просто предположил, почему Джулиан никогда не бросал вызов Хиту.

— Но что, если он бросит вызов Лиаму? — спросила я. — Или она?..

Было бы глупо не принимать во внимание Кассандру, учитывая, что она уже победила одного Альфу.

— Если кто-нибудь из них вызовет Лиама на дуэль, полагаю, он будет драться, — сказал Коул.

Моё сердце подскочило к горлу и увеличилось в объёме так, что мне стало очень трудно дышать. Август начал рисовать небольшие круги на моей пояснице.

— С нами всё будет в порядке, — сказал он.

Чёрные точки заплясали у меня перед глазами.

— С ним всё будет в порядке, — добавил он уверенным шёпотом, чувствуя, что мне нужно подтверждение того, что жизнь Лиама вне опасности.

Август перестал описывать ладонью круги на моей спине и вместо этого притянул меня к себе, а затем поцеловал в лоб и повторил:

— С ним всё будет в порядке.

Я вцепилась в руку, обхватившую меня за талию, как будто это было единственное, что удерживало меня от падения.

— Эй, Коул, — сказал Август, и я почувствовала, как его сердце глухо стучит у моей лопатки, — держи то, что ты видел этим утром, при себе.

Коул кивнул.

— Конечно, дружище.

Он оттолкнулся от дверного косяка.

— Кто-нибудь хочет кексик?

У меня так сдавило горло, что я вряд ли смогла бы проглотить даже кофе.

— Мне нужна… одежда. Мне нужна одежда. Джеб… — хрипло прошептала я.

— Он дома. Дай мне одеться, и я отвезу тебя.

— Хорошо, — выдохнула я.

Август высвободил свою руку, но переплёл свои пальцы с моими и потащил меня обратно на кухню. Я забралась на барный стул, а он пошёл в сторону прохода рядом со своей ванной — я предположила, что там находился шкаф.

Наливая себе чашку кофе, Коул наблюдал за мной из-под своих светлых ресниц.

— Я удивлён, что ты всё ещё переживаешь за него после прошлой ночи. Ты выглядела такой рассерженной, что, казалось, была готова его убить.

А? Его? Ах да… Лиама.

— Единственный человек, которому я желаю смерти это Эйдан Майклз.

Коул упёрся локтями в остров.

— Могу я спросить тебя кое о чём?

Я осторожно сжала губы.

— Какие у тебя намерения? — спросил он.

— Это действительно не твоё дело, Коул.

— Я просто хочу знать, серьёзно ли ты относишься к нему. Это всё. Он через многое прошёл. И прежде чем ты на меня зарычишь, я знаю, что ты тоже, но он… ну, он…

Он зажал телефон между ладонями. Его пальцы были такими же толстыми, как у Мэтта, и покрыты такими же светлыми волосками.

— В общем, я пытаюсь сказать тебе, что я надеюсь, что ты не пытаешься заменить им Лиама.

Несмотря на то, что мне не нравилось его недоверие, я не могла не восхититься той заботой, с которой он относился к Августу, и это была единственная причина, по которой я ответила:

— Я не пытаюсь заменить им Лиама.

— Коул, — резко сказал Август, выходя из шкафа, одетый в армейские штаны и кремовую терморубашку, облегающую его торс.

Коул выпрямился, подняв обе ладони в воздух.

— Я просто присматриваю за тобой, дружище.

— Спасибо, но лучше не вмешивайся.

Коул плотно сжал челюсти.

— Прости.

Когда Август наклонился надо мной и уткнулся носом в мою шею, я спросила:

— Август?

— Да, милая?

Я повернулась к нему лицом, чтобы избавить свою кожу от покалывания.

— Дело именно в этом, — я указала на Коула, — в том, что он только что спросил… Вот причина, по которой я не хочу, чтобы люди узнали о нас. У всех остальных будет точно такая же реакция. Не имеет значения, что мы с Лиамом расстались три недели назад, или, что он уже переспал с кем-то другим; на меня будут смотреть как на тех самых девушек.

Взгляд Августа напрягся, а потом его глаза засветились зелёным цветом.

— Если кто-нибудь хотя бы намекнёт…

Я прижала палец к его губам, чтобы успокоить его волка, который начал давать о себе знать. Его волосы начали удлиняться и густеть.

— Давай больше не будем это обсуждать. Тем более учитывая всё то, что сейчас происходит.

Он вздохнул глубоко-глубоко, и я опустила руку.

— Ладно. Но если кто-нибудь что-нибудь скажет…

— Я стукну его по голове молотком из того ультрасовременного набора инструментов, который ты подарил мне на прошлое Рождество, — предложил Коул.

— Спасибо, — сказал Август, поднимаясь во весь рост.

— Ты бы сделал то же самое для меня.

— Это так.

Август схватил кекс, откусил его, проглотил, затем снова откусил, и снова проглотил. Ещё два укуса, и он потёр рукой об руку, стряхивая прилипшие крошки.

— Готова?

Я слезла с барного стула.

— Если ты разрешаешь мне оставить эту футболку себе, то да. Если нет, я могу надеть платье…

— Оставь футболку себе.

Он взял ключи от машины, бумажник и телефон из деревянной чаши ручной работы, расположенной на острове, и положил их в карман, а я сунула ноги в туфли на каблуках и схватила платье. Когда я открыла входную дверь, яркий свет залил пространство его лофта.

Солнечные дни предвещали хорошие события.

Сегодня мог быть хороший день.

Джулиан мог избавиться от Кассандры.

Меня поразило осознание того, что он мог унаследовать её стаю. Неужели им всем тогда пришлось бы переехать в Боулдер? Я надеялась, что нет, потому что ещё тысяча оборотней в этом районе не только переполнили бы наши леса, но и могли спровоцировать бои за территорию. Я отвернулась от яркого неба и посмотрела на Августа, чтобы узнать, почему он медлит. Я решила, что дело было в Коуле, но они оба уставились на меня.

Я слегка сдвинулась.

— Ты идёшь?

Август хлопнул своего приятеля по груди, бросил на него убийственный взгляд, после чего подошёл ко мне. Он обнял меня за талию и повёл к выходу. Парковка на складе была полна легковых и грузовых автомобилей, поэтому я отошла от него подальше.

Его глаза, которые не утратили своего убийственного блеска, скользнули по мне. Он ничего не сказал, но я почувствовала спазм глубоко в животе, и меня потащило обратно к нему.

— Август… — ахнула я, спотыкаясь на своих каблуках.

Он протянул руку, чтобы поддержать меня.

— Что?

Его тон был невинным, в отличие от его выражения лица.

— Ты и сам знаешь, — проворчала я, быстро осмотрев стоянку.

К счастью, на улице никого не было.

Когда мы подошли к пикапу, он открыл дверь.

— Несс, мне физически необходимо, чтобы ты была рядом со мной. Это не поддается моему контролю.

Я покачала головой.

— И это говорит человек с железным самообладанием.

— Не тогда, когда дело касается тебя.

Он прижал подбородок к своей шее, а затем рукой, которая не держала дверцу машины, коснулся моей талии, после чего выставил свою другую руку передо мной, словно цветок. Вздохнув, я вложила свою руку в его протянутую руку и забралась в пикап.

Как только Август сел за руль, и мы выехали со стоянки, я придвинулась к нему поближе и положила голову ему на плечо. Он обнял меня за талию и прижал к себе.

— Думаешь, Джулиан победит? — спросила я.

Август вздохнул, и от его вздоха затрепетали пряди моих нечёсаных волос.

— Мы узнаем об этом достаточно скоро.

— Бой насмерть — это такая варварская традиция.

Август отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.

— И это говорит девушка, которая вызвалась участвовать в испытаниях на роль Альфы.

— Я не знала, что последним испытанием будет бой. Старейшины просто сказали, что мне придётся уйти, если я проиграю. Они ничего не говорили о смерти.

Он остановился посреди дороги. К счастью, там было две полосы, так что, хотя нам и сигналили, машины всё-таки объезжали нас.

— Я думал, что ты знала про последнее испытание.

— Нет.

— Ты бы стала участвовать, если бы знала?

Прежде чем я успела ответить, голос Лиама раздался у меня в голове: «Бой состоится в полдень на лужайке перед гостиницей. Я надеюсь увидеть вас всех там, чтобы поддержать наших союзников, сосновых».

Я проверила время на приборной панели машины.

— Это через… через час.

Август сжал руль.

— Я не хочу, чтобы ты ходила туда, Несс. Эти бои… они могут накаляться. И разжигать другие драки.

— Ты думаешь, что я не смогу постоять за себя?

— Конечно, сможешь, но хочу ли я рисковать? Нет.

— Я ценю твоё желание защитить меня, но я никогда не буду девушкой, сидящей дома на телефоне. Этого нет в моей ДНК.

Несколько разных эмоций отразились на его лице — удивление, разочарование, тревога.

— Хорошо, — наконец сказал он, — но ты всё время будешь рядом со мной. Надеюсь, ты не против.

— Август…

— Это не подлежит обсуждению.

Я слегка зарычала.

— Пощади меня, милая. Ты никогда не присутствовала на дуэлях. Они отвратительны. Даже если волк, за которого ты болеешь, побеждает, это всё равно отвратительно.

Я присутствовала на одной из дуэлей, и не в качестве зрителя. Но я не думала, что очередное обсуждение моих собственных испытаний поможет улучшить настроение Августа, поэтому я промолчала. Кроме того, мне не претила мысль о том, что я буду находиться рядом с ним.

ГЛАВА 48

Мы поехали в гостиницу на пикапе Августа. Я позволила Джебу сесть вперед, радуясь тому, что заднее сиденье было полностью в моём распоряжении. Пока мы ехали к гостинице, я переписывалась с Сарой и смотрела в окно на залитые солнцем горы. Сара была уверена, что её дядя уничтожит Альфу ручейных. Я надеялась, что она была права.

— Я никогда не видел здесь столько машин.

Джеб уставился на океан припаркованных машин, раскинувшийся разноцветной волной по наклонной подъездной дорожке.

Несмотря на то, что он был очень возбуждён — вероятно, из-за кофе и стресса, — я переживала, что приезд сюда обернётся для него тяжёлым испытанием. Особенно учитывая, что поблизости была его бывшая жена, заискивающая перед Эйданом Майклзом. Я очень надеялась, что Люси не покажется сегодня. Ради Джеба и ради меня. Неужели она не видела, каким мерзким человеком был Эйдан? Неужели она не могла разглядеть засохшую кровь своего сына под отполированными ногтями охотника и ручейных? Конечно, он не признался в убийстве Эвереста, но я чувствовала всем своим существом, что Эйдан приложил к этому руку. В конце концов, гостиница всё ещё принадлежала бы Кларкам, если бы Эверест был жив. И Эйдану было бы чертовски сложно разместить в ней всю свою многочисленную семью.

— Ты в курсе, что Эйдан Майклз — волк? — спросила я у Джеба, выходя из машины.

— Я слышал. И я всё ещё не могу в это поверить. Сколько же Силлина он должен был проглотить, чтобы скрыть свой запах?..

Он покачал головой, и его и без того лохматые седые волосы взъерошились. Я никогда не видела его таким неопрятным.

Август обошёл машину. Он засунул руки в карманы, вероятно, чтобы держать их подальше от моего тела. Несмотря на то, что я обещала оставаться рядом с ним, я попросила его не касаться меня. Прикосновение выдало бы нас. Вероятно, наши запахи уже сделали это.

Покрасневшие глаза моего дяди беспокойно метались с места на место.

— Наверное, он больше не может перевоплощаться. А, если и может, то он, должно быть, чертовски уродливый ублюдок. Как те полуволки. Единственный плюс того, что он волк, это то, что теперь ты сможешь прикончить его.

Август резко остановился.

— Прикончить его?

Одна из бровей Джеба взлетела вверх, в то время как другая опустилась вниз.

— Разве ты не хочешь, чтобы убийство Каллума было отомщено, Август?

— Конечно, хочу.

Мой дядя понизил голос до шёпота:

— Несс должна воспользоваться этой дуэлью, как отвлекающим манёвром и перегрызть ему горло.

— Это так ты заботишься о своей племяннице? — рявкнул Август, дёрнув за нашу связь и притянув меня ближе.

— Что прости? — спросил Джеб.

— Если бы ты заботился о ней, ты бы не подстрекал её к этому невероятному безрассудству.

— Безрассудству? — выпалил Джеб. — У нас разрешены кровавые убийства! Даже поощряются.

— Возможно, но советовать ей напасть на мужчину во время дуэли между Альфами? Мы с тобой оба знаем, чем это может закончиться.

Теперь Август уже рычал.

— Это может закончиться тем, что мой брат обретёт покой, вот как это может закончиться.

На виске моего дяди лихорадочно запульсировала вена.

— Тогда почему бы тебе самому не перегрызть горло этому засранцу? — огрызнулся Август.

Повисла пауза.

— Потому что сегодня я планирую вскрыть горло кое-кому другому.

— Кому? — спросила я.

— Алексу Моргану.

— Сыну Кассандры? — спросила я.

Он кивнул.

— Я провёл добрую половину прошлой ночи, созерцая лицо этого маленького оборотня через серебряную решётку. Если бы Эрик не удерживал меня, мальчик был бы мёртв уже этим утром.

Мало того, что мой дядя выглядел так, будто был под кайфом, он и еще рассуждал точно так же.

— Разве Алекс здесь? — я указала на гостиницу.

— Он будет здесь чуть позже, — Джеб понизил голос и приблизился к нам на один шаг. — Лиам предложит его в качестве обмена в случае… в случае, если Джулиан не победит.

— Что за обмен? — спросил Август.

— Он хочет потребовать, чтобы ручейные немедленно покинули Боулдер, — сказал он громким шёпотом. — Если она не примет условия Лиама, тогда я убью этого сукиного сына.

Волны гнева и жажда крови исходили от моего дяди.

Я взглянула на Августа, беспокоясь, что сегодняшний день превратится в настоящую бойню. Выражение его лица вторило моему.

Джеб посмотрел на наручные часы.

— Осталось двадцать минут, — его глаза сверкнули. — Двадцать минут.

Радостно потирая ладони, он пошёл впереди нас гарцующей походкой.

— Пойду, поищу себе место в первом ряду.

Некоторое время ни Август, ни я не разговаривали. Мы просто стояли и смотрели, как силуэт моего дяди исчезает внутри его бывшей гостиницы.

— Так, так, так. Что это у нас здесь? — раздался голос, которого я давно уже не слышала. Голос, по которому я совсем не скучала.

Август медленно осмотрел моё лицо, а потом ещё более медленно повернулся и встал передо мной, загородив меня от взгляда Джастина Саммикса.

— А вот и американский солдат Ватт.

Джастин жевал жвачку, что делало его более похожим на быка, чем на волка. Так же как и тогда на музыкальном фестивале, по бокам от него стояли два его приятеля.

— Слышал, тебя выгнали с позором.

— Есть какая-то причина, по которой ты пытаешься спровоцировать меня, Джастин, или ты просто получаешь удовольствие от того, что ты придурок мирового класса? — спросил Август, тон его голоса был натянутым, точно резинка.

Джастин улыбнулся, после чего снова начал громко жевать. Он вытянул шею, чтобы посмотреть на меня. Я не пряталась за Августом. У меня просто не было желания смотреть на этого мерзкого соснового.

— Похоже, я был прав насчёт тебя, когда мы встретились в первый раз.

Джастин надул пузырь, который лопнул, шлёпнув по его кривому рту.

— Надеюсь, ты подавишься своей жвачкой, Джастин, — выпалила я.

Он ухмыльнулся, как и двое его друзей. Один из них хрустнул костяшками пальцев, в то время как другой просто искоса посмотрел на меня.

— Как это работает? — продолжал Джастин. — Ты спишь с ними по очереди или со всеми сразу?

Это была последняя капля. Я бросилась из-за спины Августа, но он так сильно дёрнул за нашу связь, что я отлетела назад, ударившись о его грудь. Секунду спустя Джастин повис в воздухе, брызгая слюной. Либо Август слишком сильно сжал ему шею, либо жвачка попала ему не в то горло.

— Извинись. Сейчас же, — прорычал Август.

— Лэндон, — прохрипел Джастин, его лицо начало багроветь.

Может быть, он таким образом просил прощения на каком-то странном языке оборотней?

Его друг, у которого были короткие волосы и точно такая же майка, резко выбросил руку вперёд. И я догадалась, что Лэндон — это имя.

Август увернулся от кулака, летящего ему в лицо, затем ударил Лэндона тыльной стороной ладони в челюсть так внезапно, что тот моргнул, подался назад и рухнул на землю. Я бросилась на их другого друга как раз в тот момент, когда тот замахнулся ногой, чтобы пнуть Августа между ног. Август, вероятно, заблокировал бы удар, но я не стала ждать, чтобы проверить это. Я ударила в занесенную ногу парня, отбросив её в сторону, затем схватила его за плечи и так сильно ударила коленом в пах, что он издал пронзительный крик и согнулся, задыхаясь от боли.

Адреналин пробежал по моим венам, обостряя все мои чувства. Я почувствовала скопление первобытной энергии на лужайке перед гостиницей и шум голосов. Я услышала шёпот улыбки, растущей на губах Августа, и ровные удары его сердца, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Пошли… вы… оба, — прошипел Джастин, снова привлекая внимание Августа к себе.

— Это не было похоже на извинение, — сказал Август.

Ногти Джастина изогнулись и заострились, а затем он вцепился в руку Августа.

Август швырнул его почти так же далеко, как тот камень, который он отправил тогда прыгать по озеру.

— Если кто-нибудь из вас хотя бы раз не так посмотрит на Несс, я разорву вас на куски, как паразитов, которыми вы и являетесь.

Я схватила его за руку. Кровь сочилась из его раны, стекая по запястью и пропитывая манжету кремовой хлопчатобумажной рубашки. Я закатала рукав, затем достала из сумочки салфетку и прижала её к четырём маленьким ранкам.

— Ты грёбаный псих, Ватт, как и все боулдеровцы. Все вы грёбанные дегенераты, — прохрипел Джастин, потирая покрасневшее горло. — Первое, что сделает Джулиан, когда выиграет дуэль, это вышвырнет твою стаю с нашей земли навсегда.

— Это не ваша земля, — сказала я, всё ещё обрабатывая раны Августа.

— И он сначала должен победить, — добавил Август как ни в чём не бывало.

Я ни секунды не сомневалась в том, что он надеется именно на этот исход, но насмешка в голосе Августа заставила Джастина побагроветь от ярости.

— Как будто у этой сучки есть какие-то шансы, — пробормотал Лэндон.

— Она победила Альфу тополиных, — напомнила я ему.

— Теперь понятно, за кого вы болеете, — Джастин потянул за подол своей белой майки и выпустил её поверх своих мешковатых джинсов. — Это потому, что она тоже сука, как и ты?

— Перестань называть мой пол такими словами.

Я подняла окровавленную салфетку и скомкала её в кулаке. Рана Августа перестала кровоточить и уже зарастала.

«Бой начнётся через пять минут».

Мы с Августом оба вытянули шеи в направлении лужайки, услышав зов Лиама.

— Пошли.

Август обнял меня за талию и повёл вперёд по подъездной дорожке.

В гостинице никого не было — ни горничных, ни моей вероломной тёти. Я напрягла слух, чтобы проверить, не услышу ли я биение человеческого сердца, но все сердца, которые стучали в данный момент, ни в малейшей степени не были человеческими.

Прежде чем мы вошли в гостиную, Август сказал:

— Ты была восхитительна.

Я закатила глаза.

Он остановился и, притянув меня к себе, погладил по щеке.

— Я серьёзно. На случай, если ты забыла, я и сам однажды получил от тебя кулаком.

Я нахмурилась.

— В тот день, когда я напугал тебя в спортзале…

В тот день, когда я решила участвовать в испытаниях. Казалось, что это было целую вечность назад.

Он опустил голову. Но прежде чем он успел поцеловать меня, я вырвалась из его объятий.

— Август… — прошептала я.

К счастью, вокруг никого не было. Джастин и его друзья, должно быть, зашли за угол гостиницы.

Август провёл рукой по губам.

— Точно.

Я знала, что глупо беспокоиться о том, что нас застукают, учитывая то, что происходило рядом с гостиницей, но я ничего не могла с собой поделать. Я превратилась в комок нервов — из-за Августа, а также и из-за предстоящей дуэли.

Мы пересекли гостиную и направились к стене тел, выстроившихся вдоль перил террасы. Я тихонько встала рядом с Коулом и осмотрела территорию в поисках Сары. Она стояла между своим братом и какой-то невысокой рыжеволосой девушкой.

Хотя Мэтцы стояли слишком далеко внизу, чтобы я могла оценить выражение их лиц, по положению их плеч я поняла, что семья Джулиана была на взводе. Остальная часть его стаи казалась немного более расслабленной. Они выстроились в свободную сеть позади Джулиана, который уже снимал свою одежду. На нём остались только белая майка и обтягивающие белые трусы.

Его сестра кружила вокруг Кассандры, чьё тело уже было обнажено, плечи отведены назад, большие груди низко свисали. Неужели ручейные всё время ходили голыми? Нагота была действительно последней вещью, о которой я должна была думать в этот момент.

— Что это делает Нора Мэтц? — спросила я.

— Она секундант Джулиана, — сказал Август, как только Лори отделилась от стаи ручейных и начала пересекать лужайку, направляясь к Джулиану.

— Что значит секундант? — спросила я.

Коул прислонился бедром к ограждению, приподняв одну бровь.

— Не смотри на меня так, Коул. Моё образование оборотня было прервано, когда погиб мой отец, и хотя я уже узнала о некоторых вещах, я в курсе, что в моих знаниях всё ещё много пробелов.

— Альфы не могут драться на дуэли без секундантов. Это человеческая традиция, которую стаи переняли и начали использовать, начиная с первой задокументированной дуэли между Альфами в Аппалачах, — ответил Август. — Как и в человеческих дуэлях, секунданты отвечают за то, чтобы всё было честно. Они также будут наблюдать за поединком с близкого расстояния — как своего рода судьи. Если какие-либо правила будут нарушены, они могут разнять участников. После чего поединок либо откладывается, если обе стороны желают матча-реванша, либо отменяется вообще. Если это произойдёт, то каждая стая обязана вернуться на свои территории, и Альфам больше не разрешается бросать вызов друг другу в течение оставшейся части их жизни. Однако если в одной из стай появится новый Альфа, то этот новый Альфа может бросить вызов правящему Альфе вражеской стаи.

— А что, если секунданты не смогут вовремя остановить поединок, и один из претендентов умрёт в результате нарушения правила?

— Тогда секундант убитого Альфы может бросить вызов победителю мгновенно, не дожидаясь завершения полного лунного цикла.

Август был сосредоточен на Лори, которая кружила вокруг теперь уже полностью обнажённого Джулиана, и, остановившись, схватила его за руку и заглянула под ногти. Затем она приподняла его голову и засунула палец ему в рот.

— Она проверяет, нет ли там спрятанного оружия или запрещённых веществ, имплантированных в зубную эмаль, — объяснил Коул, развернув своё большое тело обратно к лужайке.

Теперь я была в ещё большем замешательстве.

— Я не понимаю, какой толк в том, что секундант вступит в бой? — сказала я, возвращаясь к правилам дуэли.

— Победитель тратит много энергии во время боя. Особенно если это бой двух Альф. Учитывая, что секунданты не Альфы, их шансы на победу обычно равны нулю.

Глаза Августа теперь были на мне.

— Допустим, Джулиан победит Кассандру, но каким-то образом Лори заметит, что он играл нечестно — увидит ловушку на земле, или инсценированную суматоху в толпе, или, что он каким-то образом превратил палку в оружие — тогда Лори имеет право сразу же бросить ему вызов. У неё будет преимущество в том, что она не устала, и её тело не будут осматривать, так что чисто технически у неё у самой может быть спрятано оружие. Готов поспорить, что и Лори, и Нора готовы к бою. Конечно, это не значит, что они могут победить Альфу. У них не та масса тела и они не обладают такой же подготовкой, как Альфы. В большинстве случаев секунданты сдаются, чтобы спасти свои шкуры.

— Я никогда не слышал, чтобы секундант бросал вызов Альфе-победителю, — сказал Коул.

Стая ручейных образовала компактную дугу позади Кассандры. По обилию незнакомых лиц я догадалась, что все ручейные прибыли на состязание. Из-за массы тел, сотня сосновых, стоявших позади Джулиана, смотрелась довольно жалко. Секунданты встретились в центре поля. Обменявшись тихими репликами, они кивнули и пошли обратно к своим стаям, по пути избавляясь от одежды и готовясь перевоплотиться.

«Ты осталась», — голос Лиама в моей голове прозвучал так резко, что моё сердце подпрыгнуло.

Я приложила ладонь к груди, после чего отыскала его среди боулдеровцев, выстроившихся вдоль ограждения. Я думала, что он будет стоять где-то внизу, держа сына Кассандры в смертельной хватке, но Лиам был прямо здесь, среди своих людей и меня, Алекса нигде не было видно.

«Мне искренне жаль, Несс. И не потому, что ты узнала. Я сожалею о том, что хотел смерти твоему отцу. Мне жаль, что я скрыл это от тебя, что я причинил тебе боль… что я разочаровал тебя… снова. Я надеюсь, что со временем ты сможешь простить меня».

Я прикусила губу, опустив ресницы, чтобы подавить нахлынувшую на меня слабость. Я снова перевела взгляд на лужайку, обнажённые фигуры Джулиана и Кассандры то появлялись, то исчезали из фокуса. Я почувствовала, как пальцы Августа коснулись моего бедра. Я отодвинулась от него и наткнулась на Коула.

Краем глаза я заметила, как Коул обменялся взглядом с Августом. К сожалению, я знала, что означал этот взгляд. От Коула буквально исходила настороженность, наподобие запаха его сигарет. Но он был не прав на мой счёт. Я не хотела, чтобы Август прикасался ко мне не из-за тайных романтических чувств к Лиаму. Я просто не хотела внимания со стороны стаи — будь то Лиам или любой другой боулдеровец.

Август вцепился в деревянное ограждение, которое он и наши отцы отшлифовали много лет назад, словно хотел расколоть его. Сухожилия на его руках напряглись, заставив потрескаться засохшую кровь, которая всё ещё была заметна на его коже.

Низкий вой пронзил ярко-голубое небо, а затем ему начали вторить другие.

— Начинается, — прошептал Коул себе под нос.

ГЛАВА 49

Мои руки присоединились к другим рукам, вцепившимся в перила террасы. Бой начался около десяти минут назад, и хотя светло-коричневый мех на спине Кассандры был окрашен кровью, сочившейся из того места, куда Джулиан вонзил свои зубы, она всё ещё стояла на своих четырёх лапах. Она двигалась медленно, как будто боль в спине давила на её тело. Учитывая, что он укусил её в начале драки, рана должна была уже начать заживать.

Джулиан подождал, пока Кассандра подползёт ближе, и прыгнул на неё. Она распласталась на траве, затем перевернулась на спину. Я ожидала, что она продолжит катиться, но нет… Она остановилась, как будто ожидая, что Джулиан приземлится на неё. Как только его тело оказалось на расстоянии вытянутой руки от неё, она полоснула его когтями по животу, затем развернулась под ним и сбросила его со своей раненой спины.

Джулиан приземлился с тяжёлым стуком в паре метров от неё. Какое-то мгновение он не двигался.

Я затаила дыхание.

Все затаили дыхание.

Коул сказал:

— Он собирается прикончить её.

Джулиан поднялся на лапы, точно гора, созданная тектоническими плитами, и снова бросился к Кассандре, его тёмная морда была мокрой от её крови, клыки обнажены. Он обхватил её бедро пастью и начал мотать головой, словно пытался расчленить её. Её лапа осталась на месте, но сама она упала. Он протащил её пару метров, но затем она взбрыкнула, и Джулиан зашипел, издав громкий задыхающийся звук, как будто у него был полный рот меха. В тот момент, когда он отпустил её, она отползла от него, прижавшись животом к земле.

Но он всё ещё хрипел, хлопая лапой по своей морде, как будто пытался стереть кровь Кассандры. Его начало тошнить.

Голоса сделались громче, послышались крики, насмешки, подбадривания. Подобно болельщикам на спортивном матче, толпа становилась всё более шумной. И хотя зрители держались на безопасном расстоянии от волков, Нора и Лори кружили вокруг своих Альф.

Услышав, что Джулиана тошнит, Кассандра развернулась, присела на корточки, но потом приподнялась с протяжным стоном. Её движения были такими вялыми, что казалось, будто она движется в замедленной съёмке, и все же ей удалось опрокинуть Джулиана. Оба волка рухнули наземь, превратившись в мешанину из окровавленного коричневого меха, их тела начали корчиться и дёргаться.

Рычание эхом отразилось от рыжевато-коричневых стволов раскачивающихся сосен и от высокого стеклянного фасада гостиницы, точно яркий солнечный свет.

Кто-то заскулил.

А затем раздался щелчок, когда лопнула перенапряжённая вена.

Моя кожа покрылась мурашками. Один Альфа забрал жизнь другого.

ГЛАВА 50

Джулиан пал.

По лужайке, как и по террасе, прокатилась волна расстроенных криков. Все боулдеровцы напряглись и выпрямились, прищурив глаза и плотно сжав рты. Все разговоры рядом со мной стихли, даже Лиам ничего не произнёс через мысленную связь. Мы просто торжественно стояли плечом к плечу, охваченные шоком и горем.