Клятва мёртвых теней

2 Шальная тьма, дай мне напиться

Сердце бешено стучало где-то в горле. Я пыталась сделать вдох, но легкие меня не слушались.

– Не смотри вниз, – то ли предостерегла, то ли взмолилась Аклис.

Мы шагали по металлическому забору шириной с два ботинка, крепко держась за руки. Перелезть через ограждение заброшенного парка аттракционов не стоило особого труда, требовались только смелость и смекалка. На забор оказалось легко вскарабкаться, но вот спрыгивать на обратную сторону было опасно – кусты и разбитое стекло кололись сильнее страха высоты.

Через пару шагов я все же глянула вниз и дернулась. Краем глаза я посмотрела на Аклис, но та, кажется, не заметила моей мимолетной слабости. Она достигла безопасной точки и, вырвав свою руку из моей, резко спрыгнула.

Я последовала ее примеру, жестко приземлившись на стопы посреди чистой от осколков травы. Перед взором предстало громадное колесо обозрения, а воздух пах ржавчиной. Облезлый металл блестел в лунном сиянии.

– Теперь надо залезть вон в ту кабину, – указала куда-то наверх Аклис.

Сердце пропустило удар.

– Ты с ума сошла? Слишком высоко!

– И как же мы, по-твоему, увидим город из нижней кабинки? Я хочу быть ближе к звездам!

– А я хочу быть ближе к земле!

– Тебя и так в ней закопают.

– Ну не в скором же времени!

Аклис отмахнулась и ткнула пальцем в заржавевшую лестницу, прикрученную к центральной части аттракциона.

– Если ты присмотришься, то заметишь, что на каждой ступеньке стерта краска. Значит, кто-то залезал наверх. И успешно слезал, раз ты не видишь вокруг свернутые шеи подростков.

В ответ я засопела.

– Ну хочешь, я полезу первая? Ты меня, если что, поймаешь? – отчаянно выдохнула Аклис.

– Если тебе так не терпится убиться, дело твое.

Аклис подышала на ладони, схватилась за одну из ступенек, подтянулась и полезла наверх. Вдох застрял у меня в горле, пока я наблюдала за ней.

– Вот видишь, не так уж и опасно! Я держусь! – закричала она. – Поднимайся ко мне!

Она стояла на вершине лестницы, ухватившись за металлические балки, которые расходились из середины колеса к кабинам. Я нервно сглотнула. Сердце отстукивало быстрый ритм, ладони изрядно вспотели, и я страшно боялась сорваться. Сделав глубокий вдох, я все-таки подошла ближе. Краска мелкими кусочками сходила со ступенек. Очевидно, лестница должна была выполнять аварийную функцию, что не внушало никакой уверенности. Но за столько лет временная лестница приросла к аттракциону намертво. Я пару раз подергала ее, чтобы убедиться в том, что она держится.

Только бы не упасть.

Я намертво вцепилась в одну из ступенек, прокручивая перед взором последние восемнадцать лет своей жизни. Ничем не примечательные восемнадцать лет. Это был мой шанс все исправить, начать сначала.

Крепко сжав зубы, я принялась взбираться, стараясь не смотреть никуда, кроме как на Аклис. Она ждала меня наверху. Ветер развевал ее волосы, а звезды обрамляли фигуру так, точно она принадлежала темному безмятежному небу. Принадлежала ночи. Фиолетовые локоны до плеч, большие карие, практически черные глаза и бесстрашие, отражающееся в них, делали мою подругу неповторимой.

Я не забуду ее, куда бы ни уехала.

– Молодец, ты почти добралась, олененок! – приободрила Аклис.

Она часто так меня называла. Когда я спросила, почему именно олененок, подруга ответила, что, хотя это животное кажется невероятно милым и застенчивым, оно с легкостью надерет обидчику задницу.

Аклис часто видела во мне то, чего на самом деле не существовало.

– Мне кажется… я не могу… дышать, – процедила я, пока тело сводило от страха.

– Возьми меня за руку, все будет хорошо!

– О нет, лучше я буду обеими руками держаться за ступеньки!

Я осторожно переставила ногу с лестницы на металлические перила, которые вели к одной из ближайших кабинок. Расстояние между балками было не меньше полуметра. Я вцепилась в перила, карабкаясь вперед с предельной осторожностью. Аклис же перепрыгивала по балкам, словно у нее были невидимые крылья, на помощь которых она рассчитывала.

С громким выдохом я приземлилась на холодное сиденье кабины и развернулась лицом к сияющим огням Винбрука. С этого ракурса виднелись пышные, купающиеся в лунном свете кроны прилегающего к городу леса, а машины, которые сновали по ближайшему шоссе, выглядели совсем игрушечными.

Я не могла рассмотреть с такой высоты свой дом, но все вдруг показалось маленьким и незначительным. Винбрук уменьшался, пока я росла. В детстве улицы представлялись мне ужасно широкими, а количество прохожих – необъятным. Но чем взрослее я становилась, тем крохотнее делался город. Родной, хоть я и не провела в нем всю жизнь.

– Я даже не хочу думать о том, как мы будем отсюда слезать, – захныкала я, поглядывая вниз. – Я останусь здесь жить.

Аклис рассмеялась.

– А как же поездка на юг?

– Наплевать, я уже выполнила свою норму приключений на тридцать лет вперед.

Грудная клетка Аклис затряслась от еле слышного смеха. Похоже, она не знала, как воспринимать мои слова. Я вдруг разозлилась на саму себя за то, что так сильно испугалась этого подъема.

Вот она я, здесь, наверху. В целости и сохранности.

– Признайся честно, это твой первый раз на заброшенных аттракционах?

Улыбка Аклис померкла.

– Не первый. Ты же знаешь, какой у меня отец. У меня было много свободного времени.

– Хочешь сказать, ты залезала одна? – ахнула я.

Аклис кивнула, а мне не стоило удивляться. Отец занимался ее воспитанием спустя рукава, а матери давно не стало.

Мы познакомились с ней возле полицейского участка три года назад. В тот день арестовали друга Аклис, а не ее саму. С горящими глазами она выбежала из отделения полиции и столкнулась со мной. Мой кофе расплескался по белоснежной школьной рубашке, и я громко выругалась. Аклис нашла это забавным, разозлив меня еще сильнее.

Я уже и так опаздывала в школу, и, учитывая время на возвращение домой, чтобы переодеться, наконец-то решила прогулять. Разглядев смазанный макияж, помятую байкерскую куртку и разорванные колготки, я пришла к выводу, что кофе гораздо больше требовался незнакомке, чем мне, и вручила ей стакан с остатками. Уже тогда у Аклис были фиолетовые волосы, и она показалась мне самой крутой девушкой в Винбруке.

Мы замолчали на несколько минут, глядя на огни ночного города.

– Ах… Вздыхаю.

– Ты что, серьезно сейчас произнесла вслух «вздыхаю»? – засмеялась Аклис.

Я залилась краской, гадая, почему иногда говорю совершенно глупые вещи. Всего лишь хотела отразить суть момента. Металл леденил мне душу, но язык отчего-то оставался горячим. Я поспешила сменить тему:

– Ты с детства мечтала стать врачом?

– Да. Кровь и кишки всегда меня интересовали. Только в научных целях, а не ради дешевого адреналина, из-за которого остальные тайком от предков смотрели ужастики, – усмехнулась Аклис.

– Завидую. Я так и не решила, что буду делать дальше. Мне все кажется, что я вот-вот нащупаю свое призвание, что в голове сложится картинка. Вроде: «О да, теперь я понимаю, почему в детстве меня к этому тянуло». Но, честно говоря, я никогда ничем не интересовалась настолько, чтобы могла считать это своим любимым делом.

Подруга нахмурилась, обдумывая мои слова. Азарт утих, и я вспомнила, что мы сидели на колесе обозрения. Узел на горле затягивался туже.

– Неужели тебя совсем ничего не интересует?

– Мне нравится рисовать, но я никогда не показала бы свои творения миру. Никто не любит банальные натюрморты. Мне нравится читать, но я не разбираюсь в книгах настолько, чтобы их критиковать. В школе я не выделялась, всегда сдавала все работы вовремя, но на твердую четверку. И у меня никогда не было травм с большой буквы «Т», которые подтолкнули бы жить моментом, искать себя и все такое…

– Поверь, в моей жизни тоже мало что определено. Я еще даже не решила, каким именно врачом стану. Может, патологоанатомом, а может – стоматологом, – пожала плечами Аклис.

– И все же ты видишь направление, знаешь, куда идти. Мама, например, всегда знала, что хочет помогать другим. Стала медсестрой, работает волонтером на кладбище… А я так хочу на свободу, но даже не знаю, что буду с ней делать.

– Мора, ты уникальная. Уверена, ты найдешь то, что ищешь. И скоро, – вдруг добавила Аклис. – Мы еще так молоды, все впереди!

– Как же я рада, что тебя встретила! Раньше мама редко отпускала меня гулять, и, ты ведь знаешь, в школе я так и не завела близких друзей.

– И хорошо, что ты в своей школе ни с кем не сдружилась, они психи какие-то, – усмехнулась Аклис.

Я горько хмыкнула, припоминая последние годы.

– Я буду по тебе скучать… – сказала я, сдерживая слезы.

Аклис подтолкнула мое плечо своим. Я сплела с ней пальцы, благодаря мгновение за подругу и за надежду. Но я не могла избавиться от ощущения, что, ступив вперед слишком напористо или слишком неуверенно, можно рухнуть и провалиться в пустоту.

Пора слезать с этого колеса-убийцы.

Путь вниз оказался гораздо легче, чем я ожидала, и совсем скоро мы мчались обратно в город по пустым проселочным улицам на любимой развалюхе. Я открыла окно и высунула голову, позволяя прохладным струям воздуха ласкать кожу. Волосы танцевали с ветром под звуки электрогитары, что доносилась из динамиков машины. Мне захотелось высунуть язык и подставить его ночной свежести, словно я – счастливый пес.

– Итак, следующая остановка – «Инферно»! – услышала я сквозь гул ветра голос Аклис.

– «Инферно»? Что это за место?

– Тот самый клуб, который недавно открылся в старой части города.

Я издала гортанный звук, похожий на что-то между смехом и фырканьем.

– Кто-то серьезно так назвал ночной клуб?! Банальнее не придумаешь!

– Подожди судить, пока сама там не была! – надула губы Аклис. – Мне подруги все уши прожужжали. Говорят, в этом клубе подают самые горячие напитки и самых горячих мужчин.

Аклис поиграла бровями, очевидно, намекая на продолжение этого вечера.

– Ты меня напоила каким-то ядом, заставила залезть на колесо смерти и теперь предлагаешь отправиться в адское логово разврата?

Вопрос прозвучал риторически, но я действительно хотела знать, чего именно моя подруга пыталась добиться. Вместить все мои страхи в одну ночь и заставить побороть каждый? Не самая худшая идея.

Пока она сосредоточенно вела машину и смотрела на дорогу, я наблюдала за Аклис. На ней был ремень безопасности, и она не превышала скорость, к тому же машин в это время мало. И все же меня накрыло ощущение, что подруга могла исчезнуть, разбиться на машине и я больше никогда ее не увижу. Ее глаза сверкали, отражая фары проезжающих мимо машин. По спине пробежал холодок.

А что, если я перееду на юг, а она перестанет со мной общаться? Наша дружба могла закончиться так же внезапно, как и началась. Наши жизни также могли закончиться от одного неудачного поворота на дороге.

Я отбросила мрачные мысли прочь.

Мы вернулись на главное шоссе, вокруг нас пристроились другие машины, пусть и немногочисленные. Стало гораздо светлее. Музыка стихла, но затем резко сменилась новой энергичной мелодией. Я закрыла глаза и позволила ей унести меня прочь.

«Инферно» оказался не просто клубом, а центром притяжения всей тусовочной жизни, построенным на месте бывшего угольного завода. Пока двигалась очередь, я завороженно разглядывала яркие вывески. Всех желающих пройти внутрь осматривали на входе, а парней еще и заставляли выворачивать карманы. Заметив у охранника на поясе кобуру из коричневой кожи, я оцепенела.

В этом клубе определенно не любили шутки.

Стоило отдать должное сомнительному напитку Аклис: в трезвом состоянии я бы уже развернулась и мчалась домой, но в тот момент продолжала двигаться вперед.

Мы без труда прошли контроль. Я старалась не задумываться над тем, как мы будем добираться домой. У Аклис был дар выкручиваться из передряг.

– Я к бару! – пискнула Аклис, как только мы попали внутрь.

Музыка громыхала и больно отдавалась в грудной клетке. Непривычно. Чем глубже мы пробирались в клуб, тем больше я начинала паниковать. Несколько комнат с развлечениями окружали огромный танцпол и прилегающий к нему бар. Барная стойка растянулась по меньшей мере на три метра.

Это место оказалось громадным.

Над танцполом расположился длинный балкон, скрытый от посторонних глаз шторами из красного бархата. Другие комнаты на первом этаже не имели дверей или занавесок – все, что происходило, было выставлено напоказ. Но только не наверху.

Я завороженно рассматривала балкон, очевидно предназначавшийся для особо важных персон. Высокий парень, покачнувшись, вышел из-за длинной кулисы, на мгновение приоткрыв мне вид на столики и диванчики, заполненные молодыми людьми в ярких нарядах. Что-то тянуло меня взглянуть на них поближе. Ведущую туда лестницу охраняли два громилы в черном.

– Ты что будешь пить? – дернула меня за руку Аклис.

– Что посоветуешь, – пожала плечами я. – Но только немножко.

Особого опыта по части выпивки у меня не было. Все алкогольные напитки казались мне раскаленной лавой.

Мы потащились к бару, и Аклис смело распахнула людей, пробираясь к стойке. Кто-то рядом возмущенно застонал. Усатый бармен нагнулся вперед, чтобы услышать наш заказ.

– У моей подруги сегодня день рождения, ей исполнилось восемнадцать. Что посоветуешь?

Бармен посмотрел на меня со знающим видом и довольно ухмыльнулся. Его руки быстро двигались за стойкой: он то вливал что-то в шейкер, то активно смешивал. Я так и не сумела понять, из чего состоял мой коктейль и был ли там вообще алкоголь.

Но пах он божественно.

Когда бармен протянул мне бокал, я скептически пригляделась к содержимому, но после многозначительного взгляда Аклис все же опрокинула в себя напиток. Он неприятно обжег глотку и желудок, но это уже не походило на проглатывание раскаленных углей, поэтому я расслабилась.

За время, что мы стояли у бара, Аклис успела выпить два таких бокала. Подруга оправдала это тем, что у меня была фора, пока она вела машину, и ей нужно наверстать упущенное.

Я переживала, наблюдая за ней, ведь с выпивкой шутки плохи.

– А теперь танцевать! – хихикнула Аклис и потянула меня за собой.

Большая вывеска на стене у бара, горящая красным, цитировала безымянное стихотворение. Я застыла на месте, а слова бродили по моей коже, кусали и царапали.

Меня замутило. Танцпол завихрился перед глазами, превращаясь в сине-красный хаос. Меня замутило сильнее.

Аклис выдернула меня из беспамятства. Мы стояли рядом с танцполом, прижавшись к стене, чтобы не мешать другим. Я старалась сфокусировать взгляд на собеседнике подруги, но его лицо расплывалось, словно я тщетно пыталась настроить сломанную видеокамеру. Они о чем-то радостно щебетали.

– Ну и как твоя карьера продвигается? – спросила Аклис.

– Недавно выступал на собственном сольнике. На площади Свободы. Зрители заказывали самые популярные песни! Например: «Вали домой», «Хреново поешь», а также мое любимое – «Да чтоб ты сдох»!

Моя подруга громко расхохоталась и оперлась на собеседника, словно ей вдруг потребовалась опора. Я напряглась, высматривая в ее лице признаки дискомфорта, но их не было. Они общались, а я чувствовала себя третьей лишней. В клубе оказалось так душно, что легкие, усердно сражавшиеся за каждый глоток воздуха, начало сводить от напряжения.

– Я отойду в туалет, – сказала я Аклис и ее другу, не уверенная, что меня кто-то вообще услышал.

Махнув рукой, я развернулась и отправилась искать уборную, где можно плеснуть себе холодной водой в лицо. Строчки стихотворения по-прежнему отдавались покалыванием в ладонях. Мои глаза всеми силами избегали большой красной вывески над танцполом. Живот обжигало горючим подозрением, от которого я все никак не могла избавиться.

Кажется, я перебрала. А, может, мне что-то подсыпали.

Отыскав глазами указатель уборной, я устремилась к нему, как к оазису посреди бесконечного песка. Окружающие расступались передо мной, и я воспользовалась моментом, чтобы их рассмотреть. Короткие юбки, пирсинг, волосы всех оттенков мелькали вокруг, создавая впечатление, что в «Инферно» собрались представители разных субкультур. Среди них я чувствовала себя на удивление уютно. Эти люди чем-то напоминали мне Аклис.

Очередь к туалетным кабинкам двигалась невыносимо медленно, поэтому я протиснулась к раковине и уперлась руками по обе ее стороны. Побрызгав водой на лицо, я ожидала, что приду в себя. Но тягучее ощущение лишь переместилось в грудную клетку. Что-то грызло меня изнутри, но я все никак не могла понять причину странного чувства.

В отражении зеркала мои глаза выглядели непривычно. Обычно серые радужки светились серебром с синеватым отливом. Пару минут я смотрела на себя, не отрываясь, пока на заднем фоне двигались и шептались о чем-то девушки. Мои руки задрожали, и я списала причудливый цвет глаз на освещение и обман зрения. Забыв занять очередь в туалет, я выскочила обратно к тесному душному танцполу и врезалась прямиком во что-то твердое.

Должно быть, не заметила дверной косяк. Однако боль в бедре и плече так и не наступила, хотя я зажмурилась, ожидая худшего. Удар был чем-то смягчен.

Я распахнула веки и увидела парня. Янтарные глаза внимательно изучали меня. По телу пробежала толпа мурашек, но я стояла как вкопанная.

– Извиняюсь, – отмерла я, по-прежнему оставаясь на месте.

Люди шевелились вокруг, обтекали нас, будто скульптуру. Мы молча уставились друг на друга. За это время я успела заметить, что его глаза тоже словно светились. Парень был необычайно высоким, и мне пришлось задрать голову, чтобы это разглядеть.

Он склонился вперед, будто хотел что-то сказать сквозь громкую музыку, но покачал головой и отстранился. Моя грудная клетка вибрировала, и было сложно понять, от ревущих ли из колонок басов или от бешеного стука сердца.

Я ждала, что он что-то произнесет, примет мои извинения, но вдруг его глаза потемнели, а на лице появилось безразличное выражение. Парень развернулся и, расталкивая людей на своем пути, углубился в толпу. А я стояла, завороженно глядя ему вслед.

Что, черт возьми, это было?

Когда я перестала видеть его макушку среди танцующих, то отправилась на поиски Аклис. Она сидела на коленях у того самого друга рядом с барной стойкой.

– Аклис, вот ты где! – облегченно воскликнула я.

Моя подруга подняла взгляд, но не пошевелилась. Ее рука обвивала бокал, а спина прижималась к груди приятеля. Аклис обмякла у него на коленях, и в ее взгляде не читалось ничего, кроме блаженства.

Теперь, когда я отчетливо видела ее спутника, мое внимание привлекли его одежда и манеры. Парень был гораздо старше нас, да и одевался довольно чудно́: его лиловые брюки ловили отражение прожекторов, а рубашка с рюшами на рукавах устарела века так на два.

Впрочем, весь клуб был заполнен не менее интересными личностями. Взять хотя бы того парня возле туалета. «Инферно» собрал в себе наиболее нестандартных людей. Удивительно, что нас вообще впустили.

Я могла бы позволить Аклис и дальше развлекаться со своим новым знакомым, но мне срочно хотелось с ней поговорить.

– Сходишь со мной в туалет? Я что-то нехорошо себя чувствую.

– Олененок, да ты просто недостаточно веселишься, – проговорила она заплетающимся языком.

Аклис смотрела мне в глаза, но я могла поклясться, что она находилась где-то на другой планете. Слабо верилось, что можно дойти до такого состояния из-за пары бокалов.

– Если я пойду с тобой в бар, ты сходишь со мной в туалет?

– Обязательно, – приподняла уголки губ она, но улыбка даже не коснулась ее глаз.

Присмотревшись к спутнику подруги, я заметила, что тот выглядел вполне трезвым, в отличие от Аклис. Тошнота подкатила к горлу, я перегнулась через барную стойку и заказала безалкогольный коктейль.

Аклис вернулась к разговору с парнем и отчего-то громко рассмеялась. Воспользовавшись моментом, она придвинулась к нему еще ближе. Теперь ее грудь касалась его, а рука обвила шею. Мои щеки обдало жаром, и я отвернулась. У подруги явно все под контролем. Я зря переживала.

От прохладного напитка стало полегче. Музыка словно прилипала ко мне, и сопротивляться ритму получалось скверно.

– Я выпила, теперь пойдем, – потянула я за руку Аклис.

– Ах, я обожаю эту песню! – вдруг вскочила она. – Сначала давай потанцуем!

Я не успела возразить, как Аклис соединила нас с влажной от пота толпой. Мой пульс забился чаще, но подруга была права: песня действительно заставляла бедра двигаться ей в такт.

Одна мелодия плавно перетекла во вторую, и я растворилась в музыке. Капельки пота скатывались по спине, пока удары барабанов и отголоски гитары заполняли мое сознание. Я изредка приоткрывала глаза, замечала рядом с собой Аклис, ее друга и остальных людей, и каждый раз удивлялась их присутствию. Мои бедра двигались так яростно, словно стремились присвоить музыку себе. Я ревновала ее к другим танцующим и не позволяла телу останавливаться.

Когда темп барабанов замедлился, толпа на танцполе поредела. Теперь я гораздо лучше видела окружающее пространство и подумала, что клуб выглядит меньше, чем мне показалось изначально.

А потом я встретилась с ним взглядом. Он стоял с бокалом в руках около бара и раздевал меня глазами. Словно желая подыграть ему, я прислонилась к Аклис и в шутку начала соблазнительно тереться о нее бедрами. Она удивленно захихикала, но не отстранилась. Я представляла его на месте подруги. Снова повернувшись в ту сторону, я увидела, что незнакомец пробирается ко мне. Пульс подскочил и возбужденно застучал в горле, но я осталась на месте.

Я не отвернулась, когда он коснулся моей щеки. Не отошла, когда он провел указательным пальцем по моему бедру. Вдруг захотелось, чтобы джинсовая ткань на мне испарилась и открыла кожу для его прикосновений. Я не вздрогнула, когда он приобнял меня сзади и начал управлять моими движениями. Я не просто позволила парню касаться себя, а прильнула к нему ягодицами, позабыв всякий стыд.

Незнакомец придвинулся еще немного, и его горячее дыхание обожгло мой затылок. Между нашими телами уже не осталось места, а мне хотелось быть еще ближе. Все внутри содрогалось от его присутствия, и ноги становились ватными, но я упорно продолжала танцевать.

Поднеси ко мне зажженную спичку, и я бы вспыхнула.

Он развернул меня к себе, чтобы я наконец могла видеть его лицо. Или чтобы он мог видеть мое. Темная одежда незнакомца была ничем не примечательна, но общий образ производил впечатление уверенного в себе молодого мужчины. Прямой нос, густые ресницы и словно высеченная из камня челюсть. Его властные касания были будто срежиссированы и идеально попадали в такт музыке.

Парень завис надо мной, разомкнув губы, и я приоткрыла свои в ответ, затаив дыхание. Жажда окутала меня, рот пересох. Я встала на цыпочки и обхватила ладонью его шею, но он замер. Янтарные глаза загорелись, в радужках плавало жидкое золото, поблескивающее в полутьме. Я резко отстранилась, вдох застрял у меня в горле.

Затем я моргнула, и он исчез.

Жар все еще владел моим телом. Мысли спутались, и я закружилась в поисках незнакомца. Но он просто растворился.

Краем глаза я поймала шевеление где-то сверху. Он смотрел на меня с балкона, придерживая шторку комнаты для избранных. И хотя парень находился слишком высоко, я могла поклясться, что видела его злобную улыбку.

Стыд разлился по венам. Стало невыносимо душно. Пробубнив что-то в сторону Аклис, я выбежала из толпы. Заглянула в две комнаты, заполненные разгоряченными парочками, прежде чем нашла выход на улицу. Холодный ночной воздух обжег легкие, но голова прояснилась.

Я только что развратно танцевала с совершенно незнакомым парнем и почти его поцеловала.

Какой стыд.

Может, и к лучшему, что он сбежал прежде, чем что-либо произошло. Может, хорошо, что я так и не узнала его имени. Завтра я уеду подальше от Винбрука, и мы больше не встретимся.

Мысли о грандиозности этой ночи отскакивали от стенок моего черепа, как мячики, пока я бродила вокруг клуба. Мне ужасно хотелось домой, но я не могла бросить Аклис одну в этом месте. Не после того, как совсем забыла про нее, танцуя с незнакомым парнем.

Чувство вины давило на грудь, словно булыжник, и я вернулась внутрь. Отыскать Аклис не составило труда – она снова сидела на коленях у своего друга возле барной стойки. Я облегченно выдохнула, но затем увидела, что они делали, и это заставило мою челюсть буквально отвиснуть.

– Что за… – ахнула я, наблюдая за тем, как друг Аклис слизывал с ее запястья вытекающие бусинки крови.

Подруга склонилась над его рукой. Ее глаза сияли блаженством, словно перед ней сидело божество, а вовсе не третьекурсник медицинского университета, как она его представила. Меня пробила дрожь.

Они обменивались кровью.

Я дернула Аклис за плечо, пытаясь вытащить подругу из лап парня. Она не поддавалась. Тогда я схватила Аклис за волосы, и ее эйфория быстро сменилась гневом.

– Ай! Ты что, с ума сошла? – завизжала она.

– Чем ты ее накачал? А? – разозлилась я на ее спутника, который, судя по расширенным зрачкам, сам все еще находился в другом измерении.

Руки так и чесались схватить мерзавца за шиворот, но он был на голову выше меня. Парень впервые взглянул мне в глаза, и вид у него был озадаченный. В этом освещении его зрачки тоже будто сияли.

Я резко развернулась и потащила Аклис за собой. Она царапалась и шипела, словно кошка, чью морду оторвали от вкусного молочка.

– А ну прекрати! Тебе ли, медику, не знать, как опасно пить чужую кровь! Чем ты только думала?

Аклис расплакалась. Мое раздраженное сердце и стальная хватка немного расслабились, когда она принялась хлюпать носом и бормотать что-то неразборчивое. И все же я не успокоилась, пока не умыла подругу ледяной водой и не усадила в оранжевую развалюху на колесах.

Мое тело гудело всю дорогу домой. Хотя у меня давно не было практики, машину я вела на удивление аккуратно. Аклис успела заснуть, а у меня всю дорогу тряслись колени. Кое-как я разбудила подругу и довела до входной двери университетского общежития.

Я громко выругалась и снова села в машину. Эта ночь выжала из меня все соки.

Припарковавшись у своего дома, я поднялась к себе в комнату и упала на кровать прямо в одежде. Я знала, что мама вот-вот вернется с рабочей смены, но мне впервые в жизни было наплевать. Свет фонаря в окне становился все расплывчатее.

Аклис оказалась права. Свой восемнадцатый день рождения я не забуду никогда.