Клятва Короля Теней

Глава 9. Фэрейн

Я не теряю сознание. Хотелось бы, но нет. Когда накрывает боль, было бы проще вообще перестать себя сознавать. Улететь в какие-то иные сферы существования и там дождаться, пока боль рассосется или, по крайней мере, пока я не буду к ней готова.

Вместо того мое тело просто… сворачивается. Я не могу шевельнуться. Не могу говорить или хотя бы на что-то реагировать. Я могу лишь лежать, пока боль штормовыми волнами бьется о берега моих чувств, молотит меня, крошит мои кости. Я обнажена, беспомощна, беззащитна. Не способна даже собраться и сбежать от этой атаки.

Откуда-то, сквозь завывающие порывы ветра, сквозь рокот неустанного грома, я слышу, как голос Фора раз за разом зовет меня по имени. Его паника осязаема. Если б я только могла что-нибудь сказать, что-то сделать. Подать ему знак, чтобы он просто, пожалуйста, прекратил свои проклятые вопли!

Но я не могу. И, может, это даже к лучшему. Я, по крайней мере, могу ухватиться за это раздражение. Моя душа – то бледное, обнаженное нечто, что лежит на берегах моего разума, – протягивает руки и цепляется за его голос, как за якорную цепь, когда ее накрывает новая волна боли. Каждый раз, набегая и уходя, эти волны пытаются оторвать меня, вновь унести в то бесконечное море мучений. Я не могу бороться, не могу укрыться. Я могу делать лишь то, что делала всегда: терпеть.

Всякий шторм со временем успокаивается. И иногда чем мощнее шторм, тем быстрее его сносит прочь. Так вышло и сейчас. Ветер ослабевает, волны отступают. Облака моего сознания расходятся, позволяя мне вновь ощущать не только агонию. Я обнаруживаю, что меня баюкают сильные руки Фора. Очевидно, он нарушил свою клятву больше никогда меня не касаться, чтобы придать мне более удобную позу. И это даже хорошо, потому что я, кажется, упала, неловко подвернув руку. Теперь же, вдобавок к другим острым спазмам, все еще прокатывающимся по всем моим мышцам и сухожилиям, я получаю неприятные ощущения, с которыми кровь вновь приливает к этой руке. Почему-то это воспринимается как дополнительное наказание от разгневанных богов.

Фор, кажется, собрал с разрушенной кровати одеяла и подушки и свалил их в кучу, соорудив импровизированный тюфяк. Теперь он кладет меня на него, опуская мою голову на подушку. Его большая ладонь медлит, поддерживая мою голову, пальцы запутались в волосах. Мои широко открытые глаза слепо глядят в потолок. Я не вижу его, только размытое пятно на месте лица, наполовину залитого светом лорста. Это не важно. Я его чувствую. Всю его нежность, заботу, тревогу: они подобны пульсирующей ауре, которая и придает ему ту форму, что считывают мои чувства.

А под всеми этими чувствами лежит другая, более глубокая эмоция, от которой с кончиков его пальцев, медленно убирающих прядь волос с моей щеки, проскакивают искры: желание. Он не может его скрыть. Больше нет. Теперь я побывала у него в голове. До самого дна, на котором и разрослось это темное нечто. Этот яд. Этот мерзостный паразит крепко обернулся вокруг его души, сливаясь с его эмоциями. Это напоминало лиану-душителя, обмотавшуюся вокруг живого дерева и заползающую на каждую ветку и прутик, покуда все дерево не окажется мертвым и прогнившим внутри и не останется одна лишь лиана. Уродливая, убогая пародия на гордый оригинал.

Взглянув на ту тьму, что опутывала дух Фора, я поняла, что могу что-то сделать. Слой покоя принес бы ему лишь временное облегчение. Ему нужен был не еще один слой. Ему требовалось очищение. «Но возможно ли это?» – задумалась я. Могла ли я впихнуть в него свой покой? Настолько сильно, настолько глубоко, чтобы он прогнал тьму.

Очевидно, смогла. И мне это дорого обошлось.

Хотела бы я вздохнуть. Хотела бы закрыть глаза. Хоть что-нибудь, лишь бы частично снять это напряжение с моего окоченевшего тела. Но в данный момент у меня такого контроля нет. Я могу лишь лежать в той позе, в какой он меня положил.

Я позволяю своему божественному дару тихонечко дотянуться до Фора. Он уже какое-то время молчит. Ходит по комнате, шуршит чем-то, двигает камни и обломки мебели. Не знаю, что он делает, но для меня облегчение оказаться хотя бы на каком-то расстоянии от него; это дает возможность моим ошпаренным чувствам восстановиться. Но восстановятся ли они? А я? Или на этот раз я слишком перенапряглась? И теперь я буду существовать только так? Сознание, запертое в тюрьме неподвижного тела. В животе волной всколыхнулась паника. Я отчаянно пытаюсь шевельнуть хоть чем-то: пальцем на ноге, ноздрей, ресничкой. Но паралич полный, а зрение по-прежнему затуманенное.

Внезапно Фор вновь появляется подле меня. Я не вижу его, лишь размытый силуэт, но форма его чувств очень отчетлива.

– Я нашел его, – говорит он, опускаясь на колени. Его голос – глубокий, землистый рокот – пробуждает что-то теплое и жидкое у меня внутри. В следующий миг он протягивает руку, медлит. Затем вновь нарушает свою клятву, чтобы взять меня за руку, раскрыть ее, уронить что-то мне на ладонь и помочь обхватить это пальцами.

Дыхание перехватывает. Мое ожерелье! Я где угодно его узнаю: его серебряную филигранную оправку, порванную цепочку, сам камень, теплый в серединке. Долгое мгновение я ничего не могу – только держать его. Затем огромным усилием воли я сжимаю кулак. Лишь чуть-чуть. Пульсация в сердце камня под моей ладонью ускоряется. Его резонанс пробирается в меня, и мое тело откликается. Я начинаю… как-то раскрываться. Мышцы напрягаются, расслабляются, и все конечности обмякают. Наконец я делаю глубокий-глубокий вдох. Задерживаю его. Выдыхаю, размеренно считая до десяти.

Внимание Фора тут же перескакивает на меня, его взгляд сосредоточен.

– Фэрейн?

Я не могу ответить. Пока еще нет. К этому моменту раскрывание добралось уже до пальцев ног. Когда я пытаюсь ими пошевелить, они откликаются. Затем я напрягаю икры, колени. Делаю еще один долгий вдох, прежде чем попытаться моргнуть. Сперва одним веком. Затем другим. Затем одновременно. С каждым взмахом и падением моих ресниц очертания мира вокруг становятся все четче и четче.

Встревоженное лицо Фора нависает надо мной. Его глаза – больше не ужасные черные бездны, а яркое серебро, обрамленное неимоверно длинными ресницами. Его полные и чувственные губы разошлись, выпуская короткие напряженные вздохи. Светлые волосы спадают на плечи столь широкие, столь сильные, что они могли бы выдержать вес гор.

– Фэрейн? Ты меня слышишь?

Часть меня не хочет отвечать. Я бы предпочла закрыть глаза, повернуть голову набок и погрузиться в нормальный сон. Пусть паралич вроде бы прошел, однако все тело болит после этого испытания.

Но я должна поговорить с ним. Сейчас или никогда.

– Да. Я тебя слышу, – слова, выходящие из моего сухого горла, получаются сиплыми. Я кашляю. От этих спазмов по всему телу вновь разлетаются вспышки боли. Перекатившись на бок, я жду, пока это пройдет. Тревога Фора удваивается и давит на мои чувства. Он протягивает ко мне руку, но одергивает себя. Его ладонь зависает в воздухе над моим плечом. К тому времени, как спазм проходит, он уже вновь отодвигается от меня.

Мои веки опять закрываются. В этот миг в темноте моего сознания я вижу его уродливо искаженные черты, нависшие надо мной, чувствую жар его дыхания прямо перед тем, как его губы впились в мои. Черные бездны его глаз. Его руки, обжигающие мою плоть своим огненным касанием.