Клятва и клёкот

Пролог

Мягкий голос пел ему о войне, о проклятых землях, где пролилось столько крови, что хватило бы для любых чар. Было в этом что-то родное и давно забытое, похожее на материнский шепот. Неудивительно, что на сердце теплело и Лихослав улыбался.

Сколько лет уже прошло с тех пор, как Совет запер его в глубине скал? Сплетения пещер захватывали Лихослава паучьими лапами и тянули то вниз, то в сторону, словно посмеиваясь и повторяя: нет, милый, не вырвешься, не пытайся. Поначалу хотелось – а потом он смирился. Горы стали почти домом.

А как все начиналось? Лихослав сжал зубы и застонал. Обрывки воспоминаний замелькали яркими камушками разных цветов. Одни ранили сердце, да так, что он мычал и кривился, другие разгоняли тьму. Сияние переливалось, трепетало, оборачивалось водой, пламенем и мглой, создавая причудливые и мрачные узоры.

Вот он, не в меру способный и сильный, стоит перед Советом. Чародеи еще тогда боялись, что мальчишка возвысится над старшими и что «горячая кровь» погубит и их, и самого Лихослава, а вместе с ним – княжества. Он первый, кто смог обернуться и волком, и нетопырем, хотя обычно перевертыши получали одно тело – звериное или птичье. А Лихослав прекрасно понимал, что может даже больше. Правда, остальное лежало за гранью дозволенного. Чары на крови еще разрешали худо-бедно, а вот за ворожбу с костями и мертвецами Совет жестоко наказывал. Почуяв неладное, они уничтожили записи и закрыли этот путь. Ну да боги с ними, неразумными.

К слову, о богах. Лихослав хохотнул, тряхнув головой. Слипшиеся пряди упали на лицо. Он ведь первый, кому удалось заговорить с ними напрямую, без волхвов и капища. Велес и Мокошь отвечали, давали дельные советы и взамен просили всего ничего – служить верой и правдой, не нарушая заветов. Приходилось слушаться.

Совет боялся его, но каждый раз их посланники прибегали – потные и уставшие. Чуть ли не в ноги падали, умоляя помочь, мол, беда жуткая, опять кто-то там перепутал заклятья и выпустил невесть что на белый свет. Лихослав вздыхал, качал головой и шел вслед за посланником. Смешно сказать – иногда ему приходилось мирить чародеев и вдалбливать в их головы, что играть с непокорным пламенем опасно.

А потом умер старший – важная птица, летавшая выше прочих… Как его там? Люблич? Да, вроде бы. И чародеи вспомнили, что Лихослав когда-то пытался поднимать мертвых. Этот задум сразу показался паршивым, но Совет не давал покоя – просил, не переставая, несколько седмиц.

Пришлось нарушить обещание, что Лихослав дал Мокоши и Велесу. Он вернулся к темной ворожбе и целый месяц трудился – сперва удерживал дух чародея рядом с телом: читал заговоры, потом оплетал душу тонкими нитями чар, обращался к Моране с молитвами и дарами. И вот – получилось. Люблич ожил, но не до конца.

Обезумевший, он разнес половину столицы. Убить чародея удалось с большим трудом. Моровецкий князь был в ярости и обещал уничтожить весь Совет. Конечно, они сразу нашли виновного и пронзили двух зайцев одной стрелой – и себя обелили, и от пугающей силы избавились.

Чародеи Моровецкого княжества подстерегли Лихослава, как раз когда он собирался вернуться домой, поймали и заточили в скалу. Даже уставший и обессилевший, Лихослав слышал, как хор голосов заклинает камни, сплетая сеть чар из огня, воздуха, земли и воды. Только мгла была им не по силам – она змеей стелилась у ног Лихослава и повторяла раз за разом, что служит лишь ему одному. Раньше не верилось – теперь… А, поживешь в пещерах, не видя света, поверишь и не в такое.

Именно тьма напевала ему голосом матери и рассказывала, что чародеи Огнебужского княжества отказались поддерживать сородичей и потребовали вернуть Лихослава для справедливого суда. Моровецкие отказались. Потом слово за слово, заклятье против заклятья – и вот она, война.

Теперь кровь лилась реками. Одно княжество все больше требовало от другого, и дело уже было не в Лихославе.

Мгла стелилась перед ним каменными тропками, мурлыкала на ухо и убаюкивала. Она не позволяла сходить с ума – держала где-то на грани. А еще… Ну, это звучало безумно и забавно, но тьма шептала, что волхвы предсказывают возвращение Лихослава и что после этого война сразу закончится.

Еще смешнее. Он ни за что не стал бы мирить чародеев – пусть перегрызутся как крысы и сдохнут всем родом. Лихослав слишком сросся с этой горой, сам стал как камень – выжженный уголек, дотлевающий в каменных недрах.

Мягкий голос завел новую песню. Лихослав прикрыл глаза и вслушался: