Клуб победителей (СИ)

Глава 13

Лычкин ворвался в кабинет Щербакова, впервые в жизни испытывая желание если не убить, то, по крайней мере, ударить. На том же самом убогом стуле, где он когда-то принял решение отказаться от себя, сидела новая жертва: мужчина средних лет с потерянным взглядом. Редкие, зачесанные назад волосы не скрывали лысину. Евгений сгреб искателя удачи за лацканы дешевенького пиджака:

— Будет лучше, если вы отсюда уйдете!

— Что вы себе позволяете?! — возмутился мужчина, не делая никаких попыток вырваться.

— Считайте, что я вас спас! Впрочем, если хотите продать свою память и свои воспоминания дьяволу, оставайтесь. Потом забудете, как вас зовут.

— Сейчас же прекратите! — крикнул Андрей, но незадачливый клиент уже пятился и вскоре исчез за дверью.

Лычкин облокотился на стол, нависая над Щербаковым:

— Что вы сделали с моей женой и дочерью?

Андрей почувствовал, как желудок сжался от страха. Выражение лица Евгения не обещало ничего хорошего. Иногда ему снился сон: приходили клиенты и требовали отдать их воспоминания. Потом тащили его в короб. Он оказывался в темноте и просыпался от страха. Долго лежал, глядя в темноту, прислушиваясь к ровному дыханию жены и прижимаясь к ее теплому телу. Наверное, сон немного подготовил Щербакова к такому повороту событий, ему удалось быстро овладеть собой.

— Вы нарушили условия договора!

— Плевать я на него хотел! Вы продали мою квартиру. Где теперь мои родные?

— Им купили дом.

— В деревне Шатурского района? Больше ста километров от Москвы? Вместо квартиры в Москве?

Мозг Щербакова лихорадочно работал, ему необходимо было связаться с шефом, но тот, как это частенько бывает, отдыхал на Бали и к телефону не подходил.

— Я не могу сейчас ответить на ваши вопросы. Через неделю приедет директор…

— Лучше ему остаться там навсегда! — заорал Лычкин. — И не вешайте мне лапшу, что у вас был пожар. Если вы вернете мне мой паспорт и тетрадь с записями, я соглашусь подождать до приезда вашего начальника.

— Хорошо-хорошо! — согласился Андрей. Челочка, задорно торчащая хохолком, грустно повисла. Глаз подергивался. — Не нужно так кричать! Мы можем как-нибудь договориться.

— Я уже сказал, что мне нужно!

Неожиданно Щербаков осознал, что эксперимент удался: неудачник превратился в победителя. Разница между мямлящим Лычкиным с глазами побитой собаки и этим мужчиной, готовым разнести все на своем пути, была очевидна. Интересно, где они допустили ошибку? Неужели кто-то из членов семьи или знакомых нашел его? Андрей вдруг неожиданно понял, что находится на стороне клиента. Он помнил, как Лычкин любил свою дочь и хотел, чтобы она им гордилась. У Щербакова не было дочери, но если бы кто-нибудь стер из памяти его жену, он убил бы этого человека.

Щербаков устало откинулся на спинку кресла и вытер платком мокрый лоб.

— Если я принесу вам паспорт и тетрадь, вы пообещаете не поднимать шума? Ведь в вашем случае эксперимент удался. Если бы вы могли сравнить, вы не пожалели бы о том, что воспользовались нашими услугами.

Лицо Лычкина исказила гримаса отчаяния.

— Я схожу с ума от чужих воспоминаний. Я не говорил этих слов и не видел этих людей. Вы сделали из меня больного человека. Не говоря уже о том, что я не помню своей матери.

Чувство вины за содеянное уже давно терзало Щербакова, но он не позволял себе давать волю эмоциям. А вот сейчас осознал, что сдулся. Больше он не сможет привлекать других клиентов.

Андрей сглотнул слюну и, вытащив из кармана ключ от сейфа, медленно отпер его. На верхней полке лежала стопка паспортов недавних клиентов. Протянул малиновую книжечку Лычкину.

Евгений развернул первую страницу и долго смотрел на фотографию, не веря своим глазам. Разве это его лицо? Откуда эти обрюзгшие веки и щеки, спадавшие на воротник, как уши у спаниеля? А потерянный взгляд? Кажется, сейчас он выглядит получше. Захлопнул паспорт.

— Тетрадь?

— Она в другом сейфе. У шефа. У меня нет ключа от кабинета.

— В таком случае мы взломаем его.

Щербаков пожал плечами. Вдруг вспомнилась сожительница Лычкина, Эвелина. Они казались удачной парой.

— Эвелина тоже хочет закончить программу? — вдруг спросил он.

— Нет. Она по-прежнему ничего не хочет знать о себе.

— Вы уверены, что вам нужна эта тетрадь?

— Абсолютно.

Щербаков сполз с кожаного кресла. На самом деле у него был ключ от сейфа и от кабинета, и он решил не рисковать.

Во время его отсутствия в дверь заглянула девушка.

— Можно?

— Заходите! — разрешил Лычкин.

Она неуверенно протиснулась в дверь, словно опасаясь распахнуть ее пошире, и остановилась на полпути, заранее ожидая, что ее прогонят.

— Извините, что помешала, — она глупо улыбнулась. — Меня интересует программа для неудачников.

— Интересно, почему она вас интересует?

Девушка потупилась.

— Я понимаю, со мной будет очень трудно, но я на все готова, буду делать, что скажете…

— Стоп! — заорал Лычкин и вскочил со стула. Он подбежал к девушке и взял ее холодные, видимо, от волнения руки. — Милая, я один из так называемых облапошенных клиентов этого заведения, в результате я потерял себя и своих близких.

— Как? — пискнула девушка.

— Они стерли из памяти всех моих родных и забрали мою квартиру. Так что я теперь бомж. Сегодня ночевал на скамейке. Хочешь присоединиться?

— Как? Неужели снова обман? А я надеялась. Ведь я самый настоящий неудачник.

— Беги домой, милая. Купи книг по самосовершенствованию, запишись в спортклуб и внушай себе каждый день, что ты самая-самая и все получится. А чудес не бывает. Нет смысла терять себя в погоне за призрачными победами.

— Спасибо, — девушка исчезла за дверью, а Лычкин удовлетворенно вздохнул. Ну что ж, двоих он спас. Если бы полгода назад кто-то отговорил его. Звонок мобильного телефона прервал сожаления.

— Евгений Владимирович, у нас проблема с поставщиками. Рыбу не подвезли, а у нас банкет назначен. Вы когда будете?

— Слушай, Глеб, а ты тоже проходил эти курсы по улучшению жизни? — поинтересовался Лычкин у своего заместителя.

— Да, конечно. А что?

— Тогда реши проблему сам, ладно? Ты же успешный. А я в этом ресторане больше не работаю и тебе не советую, — он выключил телефон. Бросил взгляд на шкаф и заметил ключ. Быстро открыл дверцу и сгреб горстку паспортов в сумку. После чего запер сейф и положил ключ на место.

Щербаков зашел в кабинет со школьной тетрадкой в руке. Лычкин открыл первую страницу и прочитал имя своей матери. К горлу подступил ком, и он поспешно вышел из кабинета.

Дождь смешивался с его слезами, когда он вышел из кофейни, где перечитал свои скудные записи. Если он решился на эксперимент ради дочери, значит, очень ее любил. В ближайшем ларьке купил букет красных роз и поехал на Митинское кладбище. От сорок второго указателя, десятая могила. По иронии судьбы сегодня оказался день смерти его матери. Евгений надеялся, что на могилке, как положено, стоит памятник с фотографией, но увидел лишь покосившийся металлический крест, на котором черной краской чья-то равнодушная рука вывела: «Лычкина Антонина Алексеевна». Далее следовали годы жизни и смерти, а потом стандартная надпись «Светлая память», которая больно царапнула по сердцу, напомнив о собственном предательстве. В носу защипало, и он тихо сказал: «Прости меня, мама», а потом долго, словно это могло помочь, прибирался на могилке. Уходя, оглянулся: красные розы издалека казались каплями крови.

Пока ехал в автобусе, позвонила Карина. Виноватым голосом сказала, что свидание отменяется. У нее дела. Расстроенный Евгений спустился в метро. Если он не хочет провести еще одну ночь на скамейке, надо решать вопрос с жильем. Он вышел на «Краснопресненской» и, купив газету, направился к скверику возле Белого дома, где занял скамейку подальше от детской площадки. Радостные крики детей действовали на нервы. Лычкин набрал с десяток телефонов агентов, прежде чем попал на собственника. Одинокая пенсионерка сдавала комнату недалеко от метро «Первомайская» за десять тысяч рублей в месяц. Лычкин поехал по названному адресу. Тамара Михайловна оказалась приятной полной женщиной в очках с седыми короткими волосами, в которых преобладал чернильный оттенок. После внесения аванса Тамара Михайловна накормила его борщом, и они мило побеседовали. Потом Лычкин ушел к себе, разобрал сумку и растянулся на диване. После проведенной на скамейке ночи испытал облегчение и даже подумал, что заснет, но не смог. Решил завтра же поехать в Шатуру. Захотелось перечитать свои записи. Когда полез в сумку за тетрадкой, наткнулся на украденные паспорта, о которых забыл. Начал их перелистывать, разглядывая фотографии. Что если проехать по этим адресам и раздать их родственникам? Но тогда придется рассказывать собственную историю. Вот наивный. Вероятно, их квартиры принадлежат, подобно его собственной, другим людям. Вздохнул, открыл последний паспорт и увидел лицо Эвелины. Вгляделся внимательнее. У нее тоже был этот затравленный взгляд зверька, попавшего в западню. Может и неудивительно, что она не хотела знать, что случилось в ее жизни. Перевернул страницу паспорта, куда включали детей, и обнаружил запись о трехлетней дочери. Должен ли он сообщить ей об этом? Евгений сложил документы и сунул в ящик стола. Он разберется с ними позже, когда решит, что делать с фирмой.

Евгений чувствовал себя усталым и измученным, но жалость к себе, как вдруг неожиданно обнаружилось, ему больше не была свойственна. Он пересчитал наличные деньги. На этой неделе нужно найти работу. Заставил себя встать с дивана и сесть к ноутбуку. Будет лучше, если он займется составлением резюме, которое разошлет по всем ресторанам и по известным газетам и сайтам. Взял образец резюме и тихонько охнул. Он не помнил ни школы, которую заканчивал, ни института, ни прежних мест работы. Ему стало страшно. Что они с ним сделали? Евгений вскочил с места и принялся ходить по комнате. А потом почему-то вспомнил, как однажды застал Эвелину, делающую отжимания. Тогда она сказала, что это помогает избавиться от злости, а в голову приходят правильные решения. Когда Тамара Михайловна постучала в дверь, мышцы на его руках одеревенели, а со лба катился пот. Он отжался пятьдесят четыре раза на кулаках.

— О, простите! Вовсе не хотела мешать. Просто вдруг вспомнила, мой прежний жилец — он учился в университете — подключил интернет. Вдруг вам понадобится.

— Спасибо! — выдохнул Лычкин. — Вы даже не представляете, как помогли мне.

Приняв душ, включил ноутбук и, зайдя на сайт трудоустройства, начал просматривать резюме. Если его жизнь теперь представляет мешанину чужих побед, значит, и резюме у него будет такой же мешаниной из самых лучших. Быстро отсортировал кандидатов, претендующих на самую высокую зарплату в ресторанном бизнесе и начал работать. В два часа ночи, кинув взгляд на составленный им файл, расхохотался и тут же зажал себе рот рукой, чтобы не разбудить мирно похрапывающую за соседней стенкой хозяйку. Такого работника, которого он придумал, любой крутой ресторан возьмет с распростертыми объятиями. Ленивые работодатели и не подумают проверять. На всякий случай завтра наведет справки обо всех указанных заведениях, чтобы не поплыть от неожиданного вопроса. Уверен, что они удовлетворятся его знаниями и внешним видом. Вспомнил, как Эвелина заставила его купить итальянский костюм. «В костюме от „Тримфорти“ ты всегда будешь чувствовать себя уверенно». Заставив его перемерить все, что подходили по размеру, убедила взять самый дорогой из новой коллекции. Так же она поступила и с другими аксессуарами, включая мобильный телефон, ежедневник, ручку и часы. Так что экипирован он, благодаря бывшей подруге, как надо. Спать не хотелось, пошел на кухню выпить чаю. Тамара Михайловна до сих пор, вероятно из экономии, пользовалась обычным чайником, поэтому он достаточно долго смотрел в темное окно, ожидая знакомого с детства посвистывающего звука. На крохотной кухне, несмотря на старенькие полочки и потертый уголок, царил образцовый порядок, и он вдруг вспомнил свою бывшую квартиру и новую семью, которую туда заселили. Люди, которых он видел, ни в чем не виноваты. Главное — найти Асю. Выпив чаю с сушками, Лычкин застелил диванчик и, несмотря на пережитые волнения, мгновенно уснул.

Глава 14

Проснулся Евгений, как обычно, в семь часов. Машинально протянул руку, ожидая почувствовать знакомую теплоту. Эвелина так крепко спала, что не слышала сигнала будильника. Рука коснулась прохладной простыни, и Лычкин открыл глаза. Желтоватые разводы на советских обоях в розовую полоску напомнили, что Эвелина уже стала частью прошлого. А сегодня у него в планах предпринять первый шаг по розыску Аси. Доченька, как бы я хотел вспомнить твою улыбку, твои глаза, как ты первый раз назвала меня папой. Поймал себя на мысли, что не представляет, как выглядят девочки в четырнадцать лет. К горлу подкатил уже знакомый ком, но он заставил взять себя в руки. Вытащил себя из постели, сделал зарядку, принял контрастный душ и, выпив чашку кофе, вышел из пахнущего кошками подъезда. Ручеек невыспавшихся хмурых людей из пятиэтажек тянулся сквозь зеленые, наполненные гомоном воробьев, дворики. Лычкин шел к метро, вглядываясь в лица людей, которые не могли себе позволить поехать на машине. Ему хотелось крикнуть: не грустите, у вас есть ваши воспоминания, ваши дети и память о ваших родителях. Ему все это предстояло обрести заново. Кроме того, что не вернется. Прости меня, мама. Я не устану каждый день молить прощения за свое предательство. Навстречу попались две девчушки в одинаковых в синих пиджачках и зеленых сарафанах в клеточку. Ему так и хотелось прервать их веселую болтовню, чтобы спросить, сколько им лет. Тринадцать? Четырнадцать? Или уже шестнадцать?

В вагон метро набилось столько народу, что он не мог не вспомнить о «Тойоте Камри» с шофером, ожидавшей его каждое утро, чтобы отвезти на работу. Из окна автомобиля мир выглядел более приветливым. Можно успеть сделать нужные звонки и составить план на день. Повис на поручне и закрыл глаза. Завтра он займется поисками работы и решит эту проблему. Директору ресторана положена машина, пусть даже без шофера. А уж водить он умеет. Впрочем, откуда взялась подобная уверенность? Лычкин хмыкнул. Придется сходить в ГАИ и навести справки.

С Казанского вокзала до станции Шатура шла электричка. С утра за город никто не спешил, и Лычкин занял место у окна, наслаждаясь прохладой летнего ветерка. Напротив него сел мужчина средних лет с бутылкой пива в руке с угрюмым выражением лица. Что заставило его искать спасение в алкоголе с самого утра? Поссорился с женой, которая считала его неудачником? Потерял работу?

Последнее время, несмотря на преследующие Лычкина неприятности, которые можно было назвать и несчастьями, он не чувствовал подавленности. Наверное, это надо приписывать закачанным в мозг правилам успеха. Воля к победе. Никогда не сдавайся. Борись до последнего.

Через два часа, Евгений еле сдерживаясь от нетерпения, занял место в небольшом пыльном деревенском автобусе, который ходил строго по расписанию. Что, если его жена и Ася действительно нашли там пристанище? Как он сможет объяснить случившееся с ним?

На улице Школьная Евгений замедлил шаг. Сердце то билось слишком сильно, то замирало в груди. По спине бежали противные ручейки пота. Остро пахло зеленью, над зацветающим шиповником кружили пчелы. Мужчина замер перед домом с номером одиннадцать. Покосившиеся зеленые ворота, ржавый ящик для почты. Скрипнув, калитка открылась, и Лычкин, ступая по свежей траве, подошел ближе. Дом уныло глядел в мир треснутыми грязными окнами и казался необитаемым. Евгений поднялся по кривым ступенькам крыльца и постучал. Тишина. Лычкин вышел в заросший высокой травой сад и, заметив скамейку, опустился на нее, чтобы передохнуть и подумать, что делать дальше.

Появившаяся на соседнем участке соседка привлекла его внимание.

— Здравствуйте! — крикнул он, бросаясь через крапиву к потемневшему от времени забору. Женщина лет пятидесяти с круглым розовощеким лицом подошла к забору со своей стороны.

— Здравствуйте! — она приветливо улыбнулась. — Вы новый хозяин?

— Нет. Я ищу свою дочь. Скажите, пожалуйста, вы не видели, чтобы сюда приезжали женщина с девочкой четырнадцати лет?

— Нет, — покачала головой женщина, поправляя светлую косынку. — Этот дом давно пустует. Хозяева живут за границей. Вас увидела, подумала, что вы его купили. Места-то тут у нас хорошие. Воздух свежий.

— А вы все время здесь живете?

— Постоянно. У меня тут и куры, и корова, и огород, — поделилась женщина. — Если бы кто приезжал, я бы узнала первой.

Евгений все еще молчал, когда соседка любезно предложила.

— Может, молочка выпьете холодненького? А то в такую даль зря проехали. Да и в электричках сейчас перерыв.

— С удовольствием.

Наверно, хозяйке хотелось поговорить, но Лычкин пребывал в подавленном настроении и односложно отвечал на вопросы. Поблагодарив за молоко, поднялся и вышел на проселочную дорогу, продолжая размышлять, как найти Асю. Хотелось бы надеяться, что Майя сможет позаботиться о дочери, но уверенности не было. В голову залезла мысль, что он предал свою молодость. Прожил с Майей пятнадцать лет и захотел избавиться от воспоминаний. Неужели это произошло только из-за того, что она считала его неудачником? Или было что-то еще? На станции подошел к киоску, купил бутылку холодной воды и журнал «Работа для вас». Открыл яркие страницы, пестревшие объявлениями о наборе официантов, рабочих и менеджеров среднего звена. Руководящих работников требовали три ресторана. Усмехнувшись над названием «Золотой павлин», Лычкин договорился о собеседовании на завтра. Сегодня он подготовит свое новое резюме и выгладит костюм. Завтра получит работу.

Мысли снова забегали по привычному кругу. Надо поговорить с соседями по подъезду, найти школу, где училась Ася. Может быть, все не так и плохо. Например, они живут у родителей Майи, и Ася ходит в ту же школу. Впрочем, если бы у Майи были родители, он бы записал о них в тетрадке.

Когда позвонила Карина, рассказал последние новости.

— Не расстраивайся, мы обязательно их найдем. Наверно, у твоей жены была какая-нибудь соседка, которая заходила к ней выпить чашку чая, — ее слегка хрипловатый голос звучал так участливо, что ему нестерпимо захотелось увидеть Карину.

— Мы встретимся сегодня? — нетерпеливо спросил он.

Молчание.

— Алло! Ты здесь?

— Да, здесь, — тихо ответила она. — Я сейчас очень занята. Готовимся к чемпионату. Не знаю, как удастся вырваться. — Лычкин уловил в ее голосе оттенок фальши. Она что-что не договаривала.

— Что-то случилось? Скажи все, как есть. Даже если ты не хочешь встречаться со мной.

— Это не совсем так. Я просто боюсь.

— Боишься чего?

— Я чувствую, как меня тянет к тебе. Но ты должен понимать, что у меня…

— Да, семья и ребенок. И ты, в отличие от меня, поганца, не можешь позволить себе стереть их из памяти.

— Зачем ты так? Я не знаю, что делать.

— Карина, не бросай меня.

— Конечно, нет. Наши встречи выбивают меня из колеи. Это не значит, что я не готова тебе помогать…

— Я понял, — прервал ее Лычкин. — Прости за беспокойство, которое я принес в твою жизнь. Пошли меня к черту. Я справлюсь сам.

Лычкин подумал, что ослышался, когда она прерывающимся голосом, в котором отчетливо слышались и страсть, и слезы, призналась, что любит его.

— Милая, я тоже тебя люблю. Мы что-нибудь придумаем.

Они простились, так и не договорившись ни о чем. Наконец, подошла электричка, Лычкин сел у окна и закрыл глаза. Всю дорогу грезил о Карине, пытался решить, что им делать.

Евгений волновался, как мальчишка перед первым свиданием, когда увидел вывеску катка «Метеор». Он прохаживался неподалеку от входа, рассматривая молодых мам и бабушек, встречающих своих чад после занятий фигурным катанием. «Что если эти милые детишки когда-нибудь решатся стереть из памяти своих родных? — мелькнула мысль у Лычкина. Надо все же как-то разобраться с руководителями „Дотянись до успеха“ и закрыть его».

Полы расстегнутого сиреневого плащика Карины игриво развевал ветерок, открывая стройные ноги в черных туфельках. Она медленно шла, подставив лицо солнцу. Евгений сделал несколько шагов, желая догнать ее, как вдруг подумал, что хотел бы незамеченным проводить ее домой. Зайти вместе с ней в магазин, посмотреть, какие продукты она выберет для ужина. Дождаться пока в доме загорится ее окно. Увлеченная своими мыслями Карина не оглядывалась. Только повернула голову, когда переходила дорогу, предоставляя возможность полюбоваться вздернутым носиком и растрепавшейся от ветра челкой. Не в силах продолжать нечестную игру, Лычкин догнал ее. Безмятежность на лице сменилась смущением.

— Откуда ты здесь? Что-нибудь случилось?

— Я вдруг понял, что должен увидеть тебя.

Карина опустила глаза, и ее светлая кожа с веснушками слегка порозовела. Женя вдруг почувствовал, что ему настолько нравятся эти маленькие пятнышки, что он желает немедленно расцеловать их. Наклонился, Карина потянулась навстречу. В глубине сознания Евгения сидела уверенность, что он знает вкус ее губ, но, только целуя, понял, что это были чужие ощущения его партнера, на самом деле все оказалось сильнее и ярче. Карина опомнилась первой, отступила на шаг и провела рукой по губам, словно хотела стереть поцелуй.

— Что мы делаем?! Нас могут увидеть мои ученики или их родители.

— Прости. Буду держать себя в руках, — краешек губ Евгения съехал на бок в застенчивой улыбке. — Провожу тебя до метро?

Она кивнула. Евгений пытался разобраться в себе. Теперь ему придется научиться бережнее относиться к своим ощущениям, отделяя их от ощущений того парня, который сидит в мозгу. Евгений посмотрел на Карину и удержался, чтобы не сжать маленькую ручку. Он любил каждый волосок коротких темно-русых волос, челку, падающую волной. Когда ветерок убирал волосы назад, становились заметны три морщинки на упрямом лобике, которые хотелось стереть поцелуями.

— Пожалуйста, перестань так на меня смотреть, — жалобно сказала Карина.

— Почему?

Молодая женщина резко остановилась.

— Ты действительно хочешь знать почему?

— Конечно.

— Я умираю от желания остаться с тобой наедине.

Евгений быстро огляделся по сторонам.

— На улице никого нет, — прошептал он и крепко прижал ее к себе, впиваясь в губы.

Поцелуй был так долог, что весь остальной мир растворился, и Карину вдруг перестало волновать, что их могут увидеть. Голова кружилась как после каруселей. Держась за руки, влюбленные прошли до конца улицы и остановились от неожиданности. «Уютное гнездышко. Номера на час», — вещал приютившийся возле дома желтый баннер.

Евгений боялся взглянуть Карине в глаза, но она сжала его руку и первой шагнула на ступеньку. Лычкин уплатил за два часа и получил ключ от номера. Пока друг за другом поднимались пешком по узкой лестнице на второй этаж, Евгений дрожал от нетерпения и желания. Оставшись в спасительном уединении, мужчина сразу прижал Карину к себе и зашептал на ухо.

— Поверь, я бы хотел, чтобы это было иначе.

Она прижала палец к его губам.

— Не имеет значения. Главное, что мы вдвоем.

Они вошли в маленькую комнату, основное пространство которой занимала широченная кровать, аккуратно застеленная розовым покрывалом с рюшечками. У окна сиротливо приютилась тумбочка с оранжевым абажуром.

Раздевая Карину, Евгений понял, что знает ее тело. Сделал над собой усилие, чтобы не повторять чужие движения. Пальцы ласково погладили спину, она отклонилась назад и застонала. Его ощущения были ярче, полнее, чем внедренные. Он чувствовал каждую клеточку ее тела. Целовал глаза, шею, медленно опускаясь вниз, стараясь изменить навязанный ему ритм, пока был еще в состоянии контролировать себя и изо всех сил боролся с тем, кто теперь жил в нем, насмехаясь над ним своим знанием ее тела.

А потом она рыдала, уткнувшись ему в плечо, и в этих слезах был и стыд за свое огромное счастье, и раскаяние, и безнадежность. Евгений поднял ее лицо и начал губами стирать слезы.

— Ну не надо, милая. Разве все было так плохо?

— Слишком хорошо. Просто я не знаю, как я теперь буду жить.

Он коснулся губами ее губ и, почти не отрываясь от них, прошептал:

— Будет так, как ты скажешь. Я приму любое твое решение.

— Но я не могу ничего решить.

— Пока не можешь.

Она отстранилась, села, облокотившись на подушку, вытерла слезы кулачками, как ребенок.

— Конечно, мне не надо было приходить сюда. Но я мечтала о тебе еще с тех пор, как мы катались вместе. — Лычкин недоверчиво смотрел на нее.

— Ты когда-нибудь говорила, что любишь меня?

— Конечно, нет. Надеялась, что ты поймешь, но ты ничего не замечал. Пока мы вместе катались, я терпеливо ждала, хотя и знала, что ты встречаешься с другой. Даже еще после травмы надеялась, что мы будем вместе. Тогда тебе стоило только попросить меня оставить фигурное катание, и я бы это сделала.

— Тогда бы ты не стала чемпионкой.

Она покачала головой.

— Сейчас это уже не важно. Кто помнит о тех соревнованиях?

— Ты помнишь, — он улыбнулся. — В отличие от меня, искусственной личности со стертой памятью, ты настоящая победительница.

— Когда я с тобой, нам снова по четырнадцать лет и ты высокий, немного угловатый парень, с непокорными волосами. Перед соревнованиями я их сама тебе укладывала.

— Понять не могу, как я мог не обращать на тебя внимания? — улыбнулся Лычкин, лаская ее взглядом. — Ты просто восхитительная.

— Тогда ты так не считал.

— Прости меня за это.

— Все сложилось, как сложилось.

— Скажи, а если бы не травма, то я… мы… Ну в общем, были ли у меня способности? Или я все-таки был неудачником?

— У тебя были прекрасные способности, изумительное чувство ритма, пластика. Но ты не был ориентирован на победу. Ты просто катался и все. Получал удовольствия от самого процесса, от музыки, от движения тел. Тебя все время приходилось подталкивать, заставлять тренироваться. Мне кажется, что когда ты узнал, что тебе придется уйти из фигурного катания, то испытал облегчение. Для меня бы подобная травма стала трагедией. Думаю, что все равно, несмотря на запреты врачей, продолжала бы тренировки. Жизни не могла представить без фигурного катания.

— С тобой все ясно, а я был настоящим мямлей, — усмехнулся Евгений. — Мы хотя бы одни соревнования выиграли?

— Нет.

— Ну что ж, в «Клубе победителей» я оказался не случайно. А каким человеком был твой партнер?

— Пашка был прирожденным победителем. Наталья Ивановна выгоняла его с катка. Ты помнишь нашего тренера?

Лычкин задумался, а потом покачал головой. Желая утешить, Карина нежно провела пальцами по его лицу.

— Наталья жутко орала. Иногда я давала себе слово, что перейду к другому тренеру, но Павлу было все равно. Он считал, что главное результат и никогда не обижался. Она и любила его больше всех своих учеников. Даже как-то сказала мне, что если бы не Павел, я бы ничего не добилась. В нашей паре он был лидером, я шла за ним. Он принимал решения, я подчинялась. В награду знала, что меня ждут его сильные руки. Я обожала его руки. Когда мне казалось, что я падаю, он всегда успевал подхватить меня.

— Ты любила его? — ревниво спросил Женя.

— Скорее это можно назвать увлечением. Мы даже собирались пожениться, а потом…

— Что потом…

— Мне бы не хотелось говорить сейчас об этом, ладно? — Карина потянулась и посмотрела в окно, заметив, что последний солнечный луч, скользивший по стене, скрылся. — Я даже боюсь посмотреть на часы.

Евгений дотянулся до мобильного.

— Без трех минут восемь.

Вместо того чтобы вскочить, Карина зарылась в подушку, но почти сразу подняла голову.

— Не хочется расставаться. Как это глупо, что судьба распорядилась, чтобы мы встретились сейчас, когда я уже успокоилась и начала получать удовольствие от жизни.

Он взял ее руку, разжал пальцы. Поцеловал ладонь.

— Я могу исчезнуть.

— Ты не понимаешь, что я не смогу жить без тебя. Однажды уже это пережила и не хочу пройти через это еще раз.

Она встала с постели и стала медленно одеваться, не смущаясь и не кокетничая под пристальным взглядом Евгения, который не мог оторвать взгляда от ее сильных, правильной формы ног, женственных бедер, плавно переходивших в тонкую талию. Несколько милых складочек на животе, к которым так и хотелось прикоснуться. Ее фигура коренным образом отличалась от фигуры Эвелины. Та высокая, узкокостная с мальчишескими бедрами, маленькой грудью и плоским животом. Карина выглядела женственной, соблазнительной и домашней. Ее хотелось взять на руки и защитить. Евгений вдруг разозлился на себя. Какого черта он вообще их сравнивает?

Карина достала из сумочки расческу и подошла к зеркалу на стене. Лычкин заставил себя выбраться из постели и начал одеваться, стараясь не упустить ни одно ее движение. Хотелось видеть, как она расчесывает свои короткие волосы, как подкрашивает ресницы. Карина достала из сумки помаду и он, обняв за плечи, повернул ее к себе:

— Подожди.

Ее губы были мягкими, слегка солоноватыми на вкус. Пальцы Карины разжались, помада покатилась под кровать, где и осталась, забытая хозяйкой, всецело поглощенной своими ощущениями.

— Я люблю тебя, Каринка, я так тебя люблю, — прошептал он ей на ухо, зарываясь носом в ее душистые волосы.

— А я-то тебя как люблю, — она почувствовала, что глаза от одновременного ощущения счастья и боли, греховности и чистоты их чувства, вновь наполняются слезами. Женя слизывал их языком, и ее боль стала их общей, вытеснив все остальные чувства, кроме горечи предстоящего расставания.

Глава 15

Собеседование в «Золотом павлине» назначили на два часа, так что Евгений не спеша выгладил шелковый костюм и рубашку. Принял душ, тщательно расчесал мокрые волосы, чтобы они легли красивой волной. Посмотрев на себя в зеркало, подумал, что седины поубавилось. Противные серые волосы еще пронизывала виски, в то время как остальная часть шевелюры явно потемнела. Усмехнулся. Так еще чего доброго, когда исчезнут морщины, он будет выглядеть как двадцатилетний юноша. Снова вгляделся в свое отражение. Морщинки на своих местах, но, кажется, стали менее заметными. «Неужели я помолодел?!» — воскликнул вслух Лычкин. Мысль его позабавила, и все еще улыбаясь, он вышел из ванной. С утра он успел сделать несколько звонков и записался еще на три собеседования на завтра. Не то, чтобы он сомневался, что подойдет для работы в «Золотом павлине». Вовсе нет, был уверен, что его возьмут. Просто из всех выставленных на рынок труда вакансий хотел занять самую лучшую. После этого Евгений потратил пару часов, собирая различную информацию о ресторане «Золотой павлин», изучая меню и читая отзывы посетителей. Перед собеседованием решил составить собственное впечатление о ресторане, отведав бизнес-ланч. Конечно, лучше было сходить туда вечером, но наличных денег оставалось не так много, а после посещения «Уютного гнездышка» захотелось снять отдельную квартиру, чтобы встречаться с Кариной. Ему с самого утра хотелось позвонить, чтобы услышать ее голос, но, в конце концов, решил не мешать. Что он мог ей дать, кроме любви? Как долго продлятся их тайные встречи, и что произойдет, если Каринин муж узнает? Евгений спросил себя, ревнует ли он к нему Карину. Уж если ревнует, так скорее к Павлу, который сидит у него в голове и путает его ощущения.

Лычкину что-то понадобилось в тумбочке, и он наткнулся на паспорта, которые забрал из сейфа. Что, если ему сходить по нескольким адресам и узнать, что случилось с желающими добиться успеха? Пожалуй, надо так и сделать. Возможно, членам их семей больше повезло и их квартиры еще не проданы. Один из клиентов жил недалеко от метро «Пушкинская», где находился ресторан «Золотой павлин». Евгений тщательно оделся, немного повозился перед зеркалом, завязывая галстук. Может быть, у него это получилось не так профессионально, как у Эвелины, но все же довольно сносно. Тамара Михайловна, увидев арендатора в коридоре, забыла, что шла на кухню и замерла на месте.

— Прекрасно выглядите! — наконец вымолвила женщина, оглядывая его с ног до головы. — Не иначе как на свадьбу собрались!

— Всего лишь на собеседование.

— Не сомневаюсь, что вы получите работу, — заявила она, думая, что делает такой мужчина в ее жалкой квартирке.

— Спасибо! — Лычкин довольно улыбнулся. — Я тоже в этом уверен.

Евгений Владимирович уверенно вошел в ресторан «Золотой павлин» и сел на предложенное официантом место у окна. Огляделся. Офисные работники рассеянно жевали, то и дело отвечая на телефонные звонки. Лычкин заказал бизнес-ланч молодому официанту с зализанными назад темными волосами, на бейдже которого было написано «Максим», и вернулся к наблюдению. Интерьер ресторана, выполненный в золотистых тонах, выглядел помпезно, но сочетался с бордовыми скатертями на столиках. Грибной суп ему понравился, чего нельзя было сказать о макаронах по-флотски, которые оказались переваренными и недосоленными. Но будущий соискатель работы был голоден и съел все, не забывая наблюдать за посетителями и обслуживающим персоналом. Пока дожидался счета, внимательно ознакомился с меню. Цены показались заоблачными. Свое мнение о ресторане он составил и был полностью готов к собеседованию. Официант, наконец, принес счет, Лычкин расплатился и попросил проводить его в отдел кадров, шепнув по дороге:

— Максим, если я буду здесь директором, вам придется вести себя порасторопнее и поменьше кокетничать с официантками. Вы отвлекаетесь сами и отвлекаете их.

Лицо молодого человека вытянулось, а Лычкин проследовал к указанному кабинету.

Поздоровавшись, Евгений Владимирович спокойно остановился посередине, обозревая начальника отдела кадров. В глаза бросился плохо завязанный узел галстука, не подходившего по цвету к сорочке и костюму. В то же время кадровик быстро скользнул профессиональным взглядом по фигуре соискателя и проговорил слащавеньким голоском.

— Проходите, пожалуйста, садитесь. Вы, если не ошибаюсь, Лычкин Евгений Владимирович. — Кадровик пытливо рассматривал кандидата. Что-то смутно знакомое проглядывало в чертах его лица. Кажется, они где-то встречались.

Евгений удобно устроился на стуле и после этого спокойно спросил.

— Как я могу к вам обращаться?

— Александр Львович. Начальник отдела кадров.

— Знаете, Александр Львович, прежде чем зайти к вам, попробовал бизнес-ланч.

— И как?

Лычкин улыбнулся и сделал паузу. После чего в нескольких точных выражениях высказал свое мнение, не забыв упомянуть про медленное обслуживание болтливого Максима.

— М-м-м, — промычал Александр Львович, думая о том, как повернуть собеседование в нужное русло. — Я доложу руководству. Спасибо, что обратили внимание. Давайте немного обсудим ваше резюме. — он взял листок. — Итак, последнее место работы — директор ресторана «Молния». Если не секрет, почему уходите оттуда?

— Нет дальнейших перспектив для роста. Я сделал нашим учредителям заманчивое предложение, как повысить уровень дохода ресторана и улучшить качество обслуживания, чтобы привлечь больше посетителей, но им это не показалось интересным. Люди, к сожалению, слишком консервативны. А как ваше руководство относится к новаторским предложениям?

— Думаю, что положительно. Нам пока э-э-э, — замялся Александр Львович, — никто ничего интересного не предлагал. Взяли вот недавно человека на место директора, так пришлось уволить. И полгода не проработал. Так нехорошо себя повел. Ну, не будем об этом.

— Я понял, — Лычкин холодно кивнул. — Уровень зарплаты указан в резюме. Еще мне будет необходим отдельный кабинет и служебный автомобиль с шофером.

Высказавшись, Евгений Владимирович, посмотрел на часы.

— У вас еще есть вопросы?

Александр Львович замотал головой, пытаясь определить стоимость его часов. Он был просто уверен, что лучшего человека на место директора ему не найти и думал только о том, как удержать его.

— Дело в том, что мы могли бы решить этот вопрос сегодня. Наш учредитель сегодня в офисе и мог бы переговорить с вами. При его положительном решении вы могли бы приступить к работе завтра.

— Считаете ли вы дело настолько решенным, чтобы я отменил два следующих собеседования?

— Подождите минуточку, — кадровик набрал номер.

— Владимир Иванович. Здесь у меня на собеседовании Лычкин Евгений Владимирович. Вы видели его резюме. Не хотите с ним переговорить? Да, считаю. Сейчас провожу его к вам. — он повесил трубку и повернулся к Лычкину, равнодушно рассматриваюшего обстановку кабинета и размышляющего о том, что за время собеседование он не испытал никакого волнения и вполне мог предсказать, что будет незамедлительно принят на работу.

Выйдя из ресторана, Евгений набрал номер Карины.

— Привет, как ты?

— Нормально. Как твое собеседование?

— Получил работу директора в ресторане «Золотой павлин».

— Так это же замечательно, — ее голос стал более воодушевленным. — Я волновалась, что в связи с кризисом процесс поиска работы может затянуться.

— Кризис не имеет значения для победителя, — пошутил Лычкин. — Вычистив мозги неудачника, они научили меня выигрывать. Во сколько мы сегодня встретимся?

— Со мной твои принципы не сработают. Сегодня мне нужно побыть дома. Вчера пришлось придумать, что встречалась с подругой. Ненавижу врать.

— Бедная моя, — его голос звучал так ласково, что Карина почувствовала, как по рукам побежали мурашки. Если бы только можно было обо всем забыть и отдаться своему чувству. Просто любить и быть счастливой, сколько позволит судьба. — Так соскучился, не представляю, как проживу без тебя этот день. — Карина поняла, что еще несколько подобных слов, и она согласится с ним встретиться. И не важно, что потом будет очень тяжело.

Вчера она постаралась занять как можно меньше места в супружеской кровати, даже притворилась спящей, а когда муж обнял ее, сжалась в комочек, чувствуя, как каждый нерв, каждая клеточка сопротивляется его прикосновениям. Что будет, когда ей все-таки придется согласиться? А ведь до этого у них с мужем были прекрасные отношения. Пусть не все получалось в интимной жизни, но она приспособилась, смирилась, находя смысл в другом. А теперь все ее тело молило о других руках и губах. И нет оправдания тому, что они с Женей познакомились раньше, ее жизнь обещана другому.

— Карина, почему ты молчишь?

— Задумалась.

— Могу я хотя бы встретить тебя, чтобы проводить домой?

— Нет.

— Почему?

— Ты понимаешь почему. У меня семья и я не хочу потерять ее, — она вдруг спохватилась, подумав, что он может обидиться. — Прости.

— Ты права, я использую этот вечер, чтобы пройтись по знакомым и собрать сведения об Асе. Позвоню завтра. Целую.

— Целую.

Карина отбросила телефон, уже пожалев о своей стойкости. Если бы он еще немного поуговаривал… День потерял свое очарование. Сегодня они не встретятся. Нужно сосредоточиться на работе. Карина занялась своим маленьким учеником, у которого не получалось вращение, но мысли о Жене крутились в голове, а при воспоминании об их близости, внутри все обмирало и требовало повторения.

Глава 16

Положив телефон в карман, Евгений вздохнул. Длинный день и еще более длинный вечер без Карины. Надо привыкнуть к мысли о кратковременных свиданиях и о вороватых взглядах любимой на часы. Желая отвлечься от грустных мыслей, вытащил из кармана паспорт бывшего неудачника и некоторое время рассматривал фотографию молодого мужчины с затравленным, как у зверька, взглядом. Что не ладилось в твоей жизни, и почему ты решил стереть себя? Где ты, напичканный чужими стремлениями товарищ по несчастью? Лычкин проверил адрес и решил прогуляться до дома пешком. Четырехэтажный дом без лифта на Петровке. Унылое здание внутри каменного мешка с одним и тем же номером, только под разными строениями. Благодаря помощи жильцов, Евгений добрался до восьмого строения семнадцатого дома. У подъезда остановился и поднял вверх голову. Многие окна зашторены, видимо, жильцы вовсе не хотели выставлять свою жизнь напоказ для дома со строением семь. Во дворе не росли деревья, и сюда не заглядывало солнце, тем не менее, квартира клиента располагалась всего лишь в пяти минутах ходьбы от метро «Пушкинская» и стоила кучу денег.

Лычкин терпеливо ждал, чтобы войти в подъезд. Наконец, из дома вышла молодая женщина с ребенком на руках, и Евгений легко поднялся на четвертый этаж и надавил кнопку звонка, рассматривая шикарную новую дверь. Собственно говоря, уже можно было уходить. Результат того, что фирма по улучшению жизни уже получила деньги за квартиру своего клиента, был, что называется, налицо. Тот, кто мог купиться на слова «перестаньте быть неудачниками» явно не мог обладать подобной дверью. Лычкин услышал тихие, видимо, женские шаги, потом почувствовал, что его разглядывают в глазок.

— Кто там? — послышался тихий голос.

— Мне нужен Ковалев Дмитрий.

Дверь приоткрылась.

— Здесь таких нет, — заметила молодая женщина в шелковом длинном халате.

— Странно, он давал мне этот адрес, — сыграл удивление Лычкин.

Евгению показалось, что женщина почувствовала себя неловко. В конце концов, если она приобретала квартиру по доверенности, то могла и вспомнить фамилию хозяина, поэтому и дверь открыла.

— Наверное, переехал. А вы, простите, давно здесь живете?

— Три месяца.

— Понятно. Может, соседи что-нибудь знают?

— К соседке снизу лучше не звоните. Мы когда ремонт делали, она на нас в суд подала.

— Не знал, что привести квартиру в порядок подсудное дело, — усмехнулся Лычкин.

— Сука она просто, — без особых эмоций заметила женщина. — Денег хотела поиметь за нашу неузаконенную перепланировку. А кто сейчас узаконивает? Ну, совместили ванную с туалетом. Так при этой планировке…

— Понятно, — кивнул Евгений. — И все-таки, мне очень нужен Дмитрий. Может обратиться к соседям напротив?

— Как хотите, — пожала плечами женщина, дверь еле заметно поползла на него, щель уменьшилась. Похоже, ей не терпелось уйти.

— Последний вопрос, — вставил Лычкин. — Меня тоже интересует покупка квартиры в центре. Действительно ли здесь бешеные цены или возможны варианты?

Женщина усмехнулась.

— Варианты всегда возможны. Вопрос, захотите ли рисковать. Телефончик маклера могу дать, он лучше объяснит, что к чему. Нам, когда сказали деньги поднести, мы поднесли, когда подписать, подписали. В дальнейшее не вникали.

— Был бы вам очень благодарен, — Евгений почувствовал, что сейчас срыгнет от собственной двуличности и слащавости.

— Одну минутку, — дверь закрылась, замок предусмотрительно щелкнул. Евгений сглотнул горькую слюну и вспомнил Андрея Щербакова. Сложно это, ломать комедию каждый день, зная, что за этим стоит.

Женщина протянула ему клочок бумаги в клеточку, на которой было написано: Щербаков Андрей Львович, далее шли цифры мобильного телефона.

— Спасибо, — Евгений сунул бумажку в карман и спустился во двор. Почувствовал странное желание закурить, а еще лучше выпить чего-нибудь крепкого. Навалившаяся слабость лишала последних сил. Он вышел из подворотни на запруженную автомобилями Петровку и нерешительно остановился. Что делать? Как быть? Самой первой и неправильной мыслью было помчаться в «Клуб победителей» и разобраться со всем, что произошло, хотя бы кулаками. Но разве этим что-нибудь докажешь?! Нельзя наживаться на отсутствии способностей. Способности — это от Бога. Кстати, а верит ли он в Бога? Ответа на этот вопрос не было. На Петровке по-прежнему пыхтели в пробке автомобили. Не в силах разбираться с направлениями, он свернул направо, зная по опыту, что куда бы ты ни шел, через несколько минут наткнешься на станцию метрополитена. Лычкин шел очень быстро, стараясь подавить единственное желание: набрать телефон Карины и умолять о встрече. Ему нужна ее жалость, ее любовь, ее понимание. Он был не единственным человеком, кто попался. В городе орудовала целая банда, которая обманывала людей, продавая им будущее. Завтра, послезавтра, через неделю или две он соберется с силами и придумает, как их наказать. Ну а сейчас ему хотелось женской жалости и нежного податливого тела.

Мобильный телефон зазвонил, когда он переходил дорогу. Впереди манили вывески кафе и кинотеатров. Карина! Кариночка! Разрывалось напрасно глупое сердце, несмотря на то, что определитель показывал совершенно незнакомый номер.

— Евгений Владимирович? — мужской голос звучал властно и уверенно.

— Да, это я.

— Меня зовут Владимир Куркин. Я представляю службу безопасности организации «Дотянись до успеха». Вы нарушили условия договора.

— Да будет вам известно, — разозлился Лычкин, — что «Клуб победителей» представляют жулики, которые, воспользовавшись людскими слабостями, обманными путями завладевают их квартирами, превращая их близких в бомжей.

— Вы нарушили ваши обязательства, и я должен вас предупредить, — Куркин не обратил никакого внимания на выпад Евгения, — что против вас будут приняты крайние меры.

— Вы мне угрожаете?

— Мы отвечаем за наших клиентов, и если кто-то из них выходит из-под контроля, то ради его же безопасности…

— Да бросьте вы! Ваши люди продали мою квартиру…

— Вы должны действовать в рамках подписанного вами договора. После того, как вы пройдете соответствующие программы…

— Вы имеете в виду, когда меня окончательно сотрут? — саркастически поинтересовался Евгений, чувствуя, что этот так называемый секьюрити позвонил ему как нельзя вовремя.

— Предупреждаю вас, если вы не явитесь сегодня в офис, против вас и членов вашей семьи будут приняты экстренные меры.

При упоминании о семье нервы у Евгения сдали.

— Может уже хватит?! Я собираюсь подать в суд.

— Вам лучше добровольно вернуться для продолжения программы…

— Да пошли вы…

Евгений нажал кнопку отбоя. Стоит только послушаться и все добытые с таким трудом сведения будут стерты, а он превращен в послушное, считающее себя успешным, животное. Евгений запаниковал, даже начал оглядываться по сторонам. Потом успокоился. Никто не знает, где он находится. Внезапно вспомнил, что Карина рассказывала, как муж ее подруги, воспользовавшись услугой оператора, вычислил по мобильному, куда ходила его жена. Лычкин выключил телефон, вынул сим-карту и зарядное устройство. Потом сел в подошедший троллейбус. Почувствовал панику. Если им удастся схватить его, ему никогда больше не увидеть Карину. Вышел у метро «Пушкинская» и поспешно сел в поезд, следующий в сторону Кузьминок. Только сейчас понял, что должен действовать как можно быстрее. Все его опасения, что подумают соседи, исчезли. Пусть считают его полным лохом, но помогут найти дочь. Теперь, когда его будут искать — а в этом Евгений не сомневался — времени оставалось мало.

В метро Евгений забился вглубь переполненного вагона и терпеливо висел на поручне до нужной остановки. В Кузьминках — вот ведь центр вселенной! — все люди из вагона вышли вместе с ним и, разделившись на два рукава, побрели к левому и правому выходу. Уже знакомой дорогой Лычкин добрался до своей бывшей пятиэтажки. Поднялся на пятый этаж и надавил на кнопку звонка квартиры под номером восемнадцать. Дверь распахнулась, на пороге возник симпатичный парень двадцати лет. Темные волосы с челкой, зачесанной на лоб. Среднего роста, среднего телосложения. В глубине квартиры слышалось бормотание телевизора.

— Вам кого? — на лице парнишки появилось удивление, видимо, он ждал гостей, вот и открыл так быстро.

— Я ищу Асю Лычкину. Не знаете, где она сейчас?

— Асю? Она жила здесь раньше. Так вы ее отец?

— Да. Можно войти? Неудобно на лестнице разговаривать.

— Проходите, — парень отодвинулся, продолжая его рассматривать. Этого мужчину даже неловко было назвать так, как он привык его называть, дядей Женей. А отчества он, конечно, не помнил. А может, и не знал. — Говорили, что вы пропали.

Парень прислонился к стене, продолжая разглядывать соседа. Жаль матери с отцом нет, вот бы удивились.

— Со мной приключилась одна история, в результате которой я потерял память. Пока я, так сказать, находился в изоляции, мою семью куда-то выселили, а квартиру продали. Ты знаешь, что-нибудь об этом?

— Только то, что мать рассказывала. Однажды тетя Майя пришла к ней и пожаловалась что вы… — парень замялся.

— Продолжай.

— Продали их вместе с квартирой, а им некуда идти.

— Ася не говорила с тобой?

— Однажды я поднимался пешком и увидел, что она сидит на лестнице и плачет. В руке телефон мобильный. Я сел рядом и спросил в чем дело. Сначала она молчала, а потом сказала, что произошла ошибка, и их выселяют из квартиры. Мне несколько раз хотелось зайти к ней, но я не решился, а потом увидел новых жильцов. Стал мать расспрашивать, она сказала, чтобы я занимался своими делами и не лез в это дело.

Лычкин почувствовал, как сдавило горло. Какой же он идиот! Ничего, он отомстит! Только бы найти Асю.

— И ты больше ничего не знаешь?

— Нет. Может, мать что-нибудь знает, но она сейчас в деревне. Уехала на все лето. Я тут за хозяина, — сказал мальчишка с гордостью и тут же спохватился. — Чаю хотите?

— Спасибо, нет времени. Ты можешь матери позвонить в деревню?

— Могу, конечно.

Парень достал новенький «Самсунг» и быстро набрал номер.

— Мам, привет! Тут наш сосед объявился. Да, из шестнадцатой квартиры. Отец Аси. Что? Ну почему? С ним несчастье случилось. Ладно-ладно, перезвоню.

Паренек выглядел расстроенным, некоторое время смотрел в пол, словно обдумывая что-то, потом поднял взгляд на Лычкина.

— Не знаю, что с ней. Не хочет сейчас говорить, но я поеду туда в выходные и постараюсь все выяснить. Ума не приложу, почему она так напугана. Мне судьба Аси небезразлична, я всегда хотел, чтобы мы…. - парень смутился. — Ну, дружили что ли. Она мне нравилась, да только как-то все не складывалось. Ну, вы понимаете, как бывает.

— Понимаю, — сказал Лычкин, думая о том, что даже не знает, красивая ли у него дочь. Судя по этому пареньку — наверно. — Уж извини, забыл имя твое, — Евгений внимательно взглянул на него и заметил, что глаза у него серые с темными длинными ресницами. Добрые такие глаза и доверчивые.

— Макс. Вы мне номерок скиньте, я перезвоню.

— Сейчас, — Евгений по привычке вытащил мобильный, потом нахмурился. — Вот, черт. Я ведь симку старую выкинул, а новой не купил.

— Тогда мой запишите, — с готовностью предложил Макс. — Звоните на следующей неделе.

— Хорошо, — Лычкин записал телефон на листке бумаги и вдруг, повинуясь какому-то необъяснимому желанию, криво оторвав половину бумажки, быстро записал знакомый номер Карины. — На всякий случай, вдруг со мной что-нибудь случится.

— Лады! — парень спрятал листок в карман.

— Как думаешь, соседи могут что-нибудь знать об Асе?

— За стенкой тетя Дуся живет, она уже старенькая, к ней бесполезно идти. А там жильцы сменились, ремонт делают. На третьем этаже знаю только тех, кто под ними, но они вряд ли вам помогут.

— Понятно, — кивнул Лычкин. — А в какой школе Ася училась?

— Не знаю, — пожал плечами Макс. — Я же старше ее на четыре года.

— Ладно, спасибо. Перезвоню. — Евгений протянул руку. Максим крепко сжал ее.

— Скажите, а как ваше отчество? — смущенно спросил молодой человек.

— У тебя тоже амнезия?

— Да нет. Просто как-то неудобно… как раньше…

— А как раньше-то звал?

— Дядя Женя.

— Вот так и зови. Мне будет приятно.

Евгений спустился на пролет вниз и остановился поразмышлять. В конце концов, решив не упускать случая, позвонил во все квартиры на четвертом и пятом этажах. Ничего нового не узнал. Тетя Дуся оказалась глухой, а другие то ли не хотели говорить, то ли ничего не знали о том, куда переехали Лычкины. В общем, соседи были заняты только собой: захлопнув после тяжелого рабочего дня свои крохотные квартиры, растворялись в мире сериалов, шоу-программ и реклам.

Евгений вышел из подъезда и побрел к метро. На улице стемнело. В окнах домов приветливо загорался свет. Навалилось одиночество. Захотелось поговорить с Кариной. Вытащил из кармана телефон и снова вспомнил, что выкинул симку. В ближайшем салоне купил новую карту и послал эсэмэску. На экране дружелюбно появились сомкнутые руки — фрагмент вечной картины вечного художника, используемого сотовой компанией. Телефон молчал. Любимых рук, протянутых к нему, не наблюдалось. Вошел в метро, сел в полупустой вагон и поехал в Измайлово, подводя итоги. Прошел еще один день, а он все топчется на месте. На Макса надежды мало. Придется завтра идти по школам.

Глава 17

Карина позвонила утром, когда Лычкин сидел, пытаясь разобраться с бумагами.

— Ну как ты?

— Нормально, весь в работе, — бодро отозвался Евгений. Вчерашняя грусть прошла, и он с удовольствием окунулся в дела.

— Я не вовремя? — нерешительно спросила Карина.

— Ты всегда вовремя. Мы сегодня встретимся?

Пауза. Карина молчала так долго, что он подумал, что их разъединили.

— Ты здесь?

— Да. Прости, сегодня не выйдет. Я позвонила сказать, что кое-что узнала. Мой знакомый навел справки. — сердце у Евгения упало: день, начинавшийся так хорошо, снова предстояло провести без нее. Он с трудом заставил себя слушать. — У тебя есть чем записать? Твоя дочь училась в 328 школе в десятом «А».

Он сглотнул.

— Почему ты говоришь в прошедшем времени?

— Нет, успокойся, это не то, что ты подумал. Просто она не вернулась в школу после зимних каникул. И не была больше зарегистрирована ни в одной школе.

Дыхание перехватило. В голову закралась черная мыслишка: а жива ли его дочь?

— Женя, ты не переживай, — пыталась утешить Карина. — Возможно, они переехали. Вдруг у твоей жены были родственники в другом городе? Это сведения только по Москве.

— Да, — тихо согласился Лычкин. Можно строить предположения, если знать, как в той или иной ситуации повели бы себя его жена и дочь. Но у него вместо представления о живых людях, с которыми он прожил долгие годы, были только буквы их имен и пустота.

Карину отвлекли, и она, извинившись, сказала, что перезвонит позже.

Лычкин положил телефон на стол. Усилием воли заставил себя заняться работой. Эвелина называла это: «Я подумаю об этом завтра». Интересно, откуда она взяла эти умные вечные фразы, работающие во всех случаях жизни?

Лычкин выглянул в зал. Ресторан медленно заполнялся. Появлялись красивые и не очень, но роскошно одетые женщины с мужчинами и без них. Шумная компания развлекалась в правом уголке зала. Оттуда доносились взрывы смеха и возбужденные голоса. Евгений прошелся по ресторану, чтобы оценить работу официантов. Придраться было не к чему: заказы быстро выполнялись, неубранной посуды и грязных пепельниц не наблюдалось.

На балконе прибывшие недавно музыканты настроили свои инструменты, и зал заполнили первые звуки модной в этом сезоне песни Стаса Михайлова «Ты моя, королева вдохновения». Мужчины зашевелились, приглашая своих спутниц на медленный танец. Евгений остановился, наблюдая за танцующими. Как он хотел бы сейчас кружить Карину по залу. Закрыл на мгновение глаза. «Золотой павлин» исчез. Во всем зале только они вдвоем, эта прекрасная песня и их любовь. И нет никакого прошлого и обязательств. Кто-то, проходя мимо, задел его, возвращая в реальность. Ты здесь, а твоя любимая в своем доме готовит ужин для мужа и сына. В том ее мире нет места даже для мыслей о нем. Последние звуки композиции замерли, короли усаживали своих королев на место. Евгений заставил себя встряхнуться и пошел к себе в кабинет. Горы документов отвлекут его от сердечной боли. Он вдруг осознал, что ему больно. Больно, что его любимая принадлежит другому и тяжело, что внутри него живет мужчина, который обладал ею в прошлом. Евгений заставил себя размышлять хладнокровно: ревнует ли он Карину к ее бывшему партнеру, воспоминания которого теперь принадлежат ему? Наверно, ревность неправильно подобранное слово. Как можно ревновать к части себя? А как это ни грустно осознавать, но Павел стал его неотъемлемой частью. И даже должность директора этого ресторана он получил благодаря его убеждениям.

Лычкин все еще сидел за бумагами, когда увидел на определителе номер Карины.

— У меня есть минутка, скажи, что ты меня любишь.

— Люблю. Очень. Когда мы встретимся?

— Ты правда этого хочешь?

— Я умираю без тебя. Медленно, но каждый день.

— Ты сказал именно то, что я чувствую. Я пыталась бороться с собой, но… Мне так стыдно…

— Не обвиняй себя, милая.

— Я гадкая, грешная. Мне стыдно за себя, но я так хочу снова в «Уютное гнездышко».

Евгений почувствовал, как замерло сердце. По рукам побежали мурашки, стало сладко и нежно. Нахлынули воспоминания. Ее руки, губы… Карина не играла с ним, подобно другим женщинам, она раскрывалась ему навстречу, щедро отдавая себя.

— Я встречу тебя завтра после работы, — его голос звучал глухо. — Люблю тебя.

— Мне надо идти, — в ее голосе появились тревожные нотки.

— До завтра. — Евгений услышал, как рядом с Кариной прозвучал мужской голос. Радость сменилась болью. Ложь Карины стала его ложью, а ревность претерпела изменения: ее муж был конкретным человеком, который разделит с ней постель уже этим вечером, в то время как он ляжет в одиночестве, предаваясь воспоминаниям об их близости и терзаясь мыслями, не потребовал ли супруг своего права обладания. Лычкин отодвинул бумаги в сторону и, посмотрев на часы, решил, что можно возвращаться домой. Домой? Одернул себя. Дома у него нет, и в ближайшее время не предвидится. Для того чтобы купить квартиру, придется хорошенько поработать. Поймал себя на мысли, что это не пугает его. Переполняющая уверенность в своих силах не давала падать духом, несмотря на угнетающие белые пятна воспоминаний. Прежде чем поехать в комнату, временно ставшую ему домом, долго бродил по опустевшим переулкам в центре, думая о том, что произойдет в его жизни, если Майя и Ася найдутся. Представить рядом другую женщину казалось кощунственным. Значит, возвращение невозможно. Но он хочет и должен общаться с дочерью.

Караев кричал так, что его лицо покрылось красными пятнами, над верхней губой выступили капельки пота, а голос сорвался на фальцет.

— Как ты мог такое допустить?

От уверенности Щербакова не осталось и следа. Кокетливая челочка обвисла, лицо вытянулось, левый глаз задергался.

— Я не знаю, Константин Борисович. — он прижал указательным пальцем уголок глаза. — Каким-то образом произошла утечка информации о продаже квартиры Лычкина.

— Да как такое могло произойти? — директор стукнул по столу кулаком. — Теперь необходимо найти эту скотину!

Щербаков выпрямился. После бессонной ночи созрело решение отказаться от вербовки новых клиентов. Можно попытаться выкрутиться. Занять денег у знакомых для погашения кредита. Устроиться на другую работу, правда, Галинку в Париж он не свозит. Так у них вся жизнь впереди. Еще хуже люди попадали.

— Извините, но я решил больше не работать у вас.

— Что ты сказал? Повтори!

— Я увольняюсь, — сказал Щербаков тихим голосом.

— А как ты собираешься кредиты возвращать? Кто, мать твою, тебе будет такую зарплату платить?

— Я решу свои проблемы.

— Нет, сначала ты решишь проблемы, которые здесь наворотил, а потом можешь убираться ко всем чертям собачьим. Никто держать не будет. Ты, — Караев показал на Щербакова пальцем с квадратным аккуратно подстриженным ногтем, — Сначала найдешь Лычкина и приведешь сюда. А уж тут мы устроим сольное выступление. Превращение человеческого недоноска в растение. Но до этого, имей в виду, даже не рыпайся. Иначе — как там твою жену зовут? — адресок у меня твой имеется.

— Она здесь ни при чем.

— Жена — хороший рычаг для воздействия, — Караев сощурил серые глаза, и теперь они впивались в Щербакова, как два остро заточенных карандаша. — Ты знаешь, как можно поэкспериментировать в нашей лаборатории? Забудет за кого замуж вышла. Ха-ха-ха. — смех шефа прозвучал зловеще.

Щербаков вспотел от страха. Караев словно подслушал его мысли. Только вчера думал об этом, глядя, как жена спала, подложив маленькую ладошку под щеку. Милое доверчивое лицо. Он не простит себе, если что-нибудь случится с Галинкой.

— Но… — голос Щербакова звучал глухо, он даже удивился его странному звучанию. — Я не представляю, где можно найти Лычкина.

Караев улыбнулся.

— Видно крепко ты жинку любишь, если спорить не стал. Это другой разговор. Покопайся в его деле, найдешь зацепку. Придется тебе в следователя превратиться, если не хочешь, чтобы Галя стала овощем. Я вот тут даже песенку вспомнил: «Уж если ты залез в чертополох, ты просто лох, братан, ты просто лох». Когда вычислишь его местонахождение, я дам тебе ребят в помощь. А теперь иди к себе и думай.

Андрей, еле передвигая ноги от навалившейся тяжести, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Впервые показалось, что прихватило сердце. Боли не ощущал, только острую нехватку кислорода и жуткую слабость. Если бы мог, опустился бы на четвереньки и уполз в нору, словно раненый зверь. Какой же он был идиот, если надеялся, что ему удастся выпутаться из этой истории. Выхода не было, завяз слишком глубоко.

Кое-как Щербаков добрел до своего кабинета и, ссутулившись в кресле, взял папку Лычкина. Кроме подробной записи процессинга, к делу прилагалась магнитофонная запись. После тщательного изучения бумаг и прослушивания записи никаких идей не возникло. Андрей чувствовал, что его мозг буквально взрывался от вопроса: как такое могло произойти? Молодой человек уронил голову на руки и предался воспоминаниям, пытаясь свести воедино всю информацию о Лычкине, но тут же отвлекся. Вообще, если брать просто эксперимент, Щербакову нравилось наблюдать, как в результате процессинга люди начинали источать уверенность в себе. Менялось буквально все: взгляд, речь, посадка головы. Их «Клуб победителей» перечеркивал поговорку о том, что старую собаку не научишь новым трюкам. Другое дело было в том, что эксперимент не был до конца честным: у собаки менялся мозг, то есть это была уже некая совокупность двух собак. Устав от духоты кабинета, Щербаков решил походить по коридору. Не пройдя и двух шагов, наткнулся на спешившую куда-то Эвелину. Решение созрело мгновенно.

— Эвелина, как хорошо, что вы оказались здесь. Мне нужно с вами поговорить.

Девушка пожала плечами и молча проследовала за ним в кабинет.

— Почему вы расстались с Лычкиным? — спросил Андрей без всяких предисловий.

— Мне кажется это не ваше дело, — Эвелина вздернула точеный носик и закинула ногу на ногу. Мысль о том, что ее бросили, до сих пор причиняла боль.

— Пожалуйста, простите, — смутился Щербаков, на его птичьем лице появилось чувство вины. — Я все объясню, но сначала ответьте на вопрос: нравится ли вам, какой вы стали после прохождения программы?

— Допустим, что да. Но к чему эти вопросы?

— Вы хотели бы, чтобы другие люди испытали подобные ощущения?

Девушка задумалась. Внедренный в мозг образчик победы раздражал и мешал. Зажав волю в кулак, она наматывала бесконечные круги по стадиону, тренируясь к соревнованиям. Промокшая от пота футболка и приятная тяжесть медали на пьедестале. Ощущение, что ты лучше всех. Все это в разные моменты времени появлялось у нее в голове и заставляло действовать из последних сил.

— Пожалуй, да.

И тут Щербаков подумал, что скорее всего, сожитель предлагал ей бороться вместе, и если она осталась, то должна быть на их стороне. Немного подумав, решил идти напролом.

— Буду откровенен. Своим уходом из команды Евгений поставил существование клуба под угрозу. — тонкие брови Эвелины слегка поползли вверх от удивления. Щербаков быстро затараторил. — Видите ли, Евгений грозился подать на нас в суд за то, что не помнит некоторые факты — заметим: не самые полезные для выживания — из своего прошлого. Если наш центр будет закрыт, многие люди так и останутся неудачниками, в то время как наша цель… — Щербаков слегка наклонился к девушке и понизил голос. — Если бы вы знали, какие огромные планы у нашего руководителя. — Андрей сделал театральную паузу, убедившись, что в глазах молодой женщины вспыхнул огонек интереса. — Константин Борисович хотел избавить сначала наш город, а потом и всю страну от слабаков. Если бы это удалось, сильные и способные вновь превратили бы Россию в могучую державу. Ведь это очень обидно, что наши огромные территории используются как сырьевой придаток, а россиян считают глупыми и невежественными. Новые люди, так сказать, созданные в нашем центре, изменят мир к лучшему. И вы, прошедшая этот путь в первых рядах, со временем займете руководящую позицию и поведете за собой других.

Эвелина никогда не рассматривала организацию в подобном ракурсе, и слова Андрея заинтриговали. Встать во главе нового центра, принять участие в избавлении страны от неудачников. Наверное, это более интересно, чем изыскивать новые дизайнерские решения для интерьера. После предательства Евгения молодая женщина грезила о переменах.

— Что вы хотите от меня? — спросила она прямо.

— Нужна ваша помощь, чтобы как можно скорее найти Лычкина, пока он не наделал глупостей.

Девушка закусила губу, напряженно глядя перед собой.

— Мне бы не хотелось снова встречаться с ним.

— Я понимаю ваши чувства. Если пожелаете, мы организуем бесплатный процессинг по удалению воспоминаний.

Эвелина согласно кивнула: такое решение ее устраивало.

— Значит, решено. А сейчас если не возражаете, я задам вам необходимые вопросы.

Не желая ничего упустить, Щербаков незаметно включил диктофон. Поскольку Евгений был единственным клиентом, с которым произошел сбой, хотелось выяснить, где это произошло. Ожидания не обманули, когда бывшая сожительница упомянула о Карине. Надо же было случиться, что клиент и тот, чьи воспоминания перекочевали в голову клиента, были знакомы с одной и той же женщиной.

Андрей отпустил девушку и принялся расхаживать по кабинету. Найти известную в прошлом фигуристку и выяснить информацию о ней заняло пару часов. После просмотра фотографий и записи выступлений Щербаков задумался, сравнивая двух женщин, чтобы лучше разобраться в мотивациях Лычкина. Темненькая, маленькая, невероятно живая Карина казалась полной противоположностью навязанной ему партнерши. Страсть и энергия наполняли каждое движение фигуристки, заставляя взрываться от восторга зрителей. По сравнению с ней Эвелина казалась холодной и отстраненной.

Дело оказалось запутаннее и интереснее, чем Щербаков мог ожидать. Он был просто уверен, что Лычкин влюбился в Карину. А это означало, что его можно найти через нее.

Щербаков потянулся и встал из-за стола. Время приближалось к десяти вечера. Мобильный пропел знакомую мелодию, и на экране появилось личико Галинки.

— Ты домой собираешься? Ужин давно остыл, — в ее голосе послышались нотки обиды. В их семье было заведено, что он приходит домой ровно в семь. Они садятся за стол, пьют по бокалу вина для аппетита, а потом не спеша смакуют ужин, делясь новостями.

— Милая, не сердись, я уже выхожу из офиса.

— Я приготовила мясо по-сицилийски, но оно уже похоже на подошву.

— Я поеду быстро-быстро.

— Нет-нет. Поезжай аккуратно.

Щербаков навел порядок на столе и спустился во двор. Что ни говори, а пока на свете есть Галинка, жизнь остается прекрасной, и он никому не позволит разрушить их счастье. По дороге домой думал о Лычкине и жалел, что придется применить стирание. Но с другой стороны, тешил он себя оправданием, это убережет семью Карины от развода. Караев не успокоится, пока мозг ослушника не превратится в чистый лист бумаги. Щербаков почувствовал, как сжалось сердце. Не повезло Лычкину. Хотел бы помочь, но придется думать о Галинке и о себе. Тут уж ничего не поделаешь, своя рубашка, как говорится… Он попробовал сегодня поиграть в благородство: ничего не вышло. Придется до поры до времени затаиться

Глава 18

Заснуть не удавалось. Отодвинувшись на краешек кровати подальше от супружеского тела, Карина вдруг осознала, что время обмана самой себя безвозвратно прошло. Ночью, когда Дмитрий оказался на ее половине, сердце зашлось от страха.

— Ну что, пошалим немножко? — рука мужа скользнула под рубашку и сжала грудь. Карина еле сдерживалась, чтобы не закричать и не оттолкнуть прильнувшее горячее тело. Дмитрий принадлежал к тому типу мужчин, которые, быстро сделав свое дело, засыпают крепким сном. Потерпев неудачу в попытках привнести в их сексуальную жизнь какое-нибудь разнообразие, она научилась относиться к этому спокойно. Но в этот раз сношение причиняло боль. Когда Дмитрий удовлетворенно обмяк, Карина приняла решение не отказываться от любви и не чувствовать себя виноватой. Позволить вихрю чувств и эмоций закружить себя и быть счастливой, пока есть возможность.

Весь день Карина посматривала на часы. Звездочкам-спортсменам, как она их называла, в этот раз не удавалось завладеть вниманием влюбленной женщины, мысленно пребывавшей в объятиях Евгения.

В семь вечера, прихорашиваясь перед зеркалом, увидела свои сияющие глаза. Быстро подправила макияж, посмеявшись над собой. Зачем она это делает? Его горячие губы все равно сотрут косметику. Ах, как же приятно снова чувствовать себя желанной. Встречи с Женей возвращали молодость. «Будь, что будет», — прошептала она.

— Ну, здравствуй!

— Привет!

Они стояли, лаская глазами друг друга, не решаясь ни взяться за руки, ни поцеловаться. Желание завладело телами, а окружающий мир превратился в лишенную красок застывшую декорацию. Никто из них не обратил внимания на мужчину в темных очках и низко надвинутой бейсболке.

Узнать, где работала Карина, не составило особого труда. Представившись отцом, желавшим определить свою дочь в школу фигурного катания, Щербаков выяснил, когда можно застать бывшую чемпионку на месте. Повесив трубку, представил, что он на самом деле хочет устроить их с Галинкой дочь в школу фигурного катания. Андрей вздохнул, в который раз пожалев, что у них нет детей. Врачи уверяли, что оба здоровы, но никто этому не верил. Щербаков заставил себя думать о Лычкине. Никаких особых планов, когда он подъезжал к катку «Метеор», не было. Собирался понаблюдать за Кариной, а если выпадет удобный момент, то и поговорить.

Заметив топтавшегося у входа на стадион Лычкина, Щербаков изменил план. Надвинув кепку на лоб и, нацепив солнцезащитные очки, спрятался за кустами сирени. Карина была одета в легкое серое платье с соблазнительным вырезом и широкой юбкой чуть ниже колена, позволяющей видеть сильные загорелые ноги. Пока влюбленные созерцали друг друга, Щербаков решил, что пойдет за ними, держась на расстоянии. Увидев, что парочка вошла в подъезд, Андрей осторожно приблизился к баннеру. «Уютное гнездышко. Гостиница на час». Вот это да! Значит, известная чемпионка занимается любовью недалеко от места работы. Ай-ай-ай. Видно, любовь совсем голову закружила. Щербаков вернулся к машине и, удачно припарковавшись у входа, приготовился ждать. Жалел, что растерялся и не сфотографировал их входящими в «Уютное гнездышко». Вздохнул и начал думать, как использовать новую информацию. Собрать на гулящую жену досье и, пригрозив рассказать мужу, потребовать выдать местонахождение Лычкина. А вдруг, когда ее любовник исчезнет в недрах фирмы, Карина Рахматова обратится в суд? Насколько для бывшей чемпионки важно сохранить семью? Андрей вышел на яркое солнце. Июль в самом разгаре, асфальт плавился под ногами. И все же Щербакову нравилось лето, даже такое жаркое. Он дошел до киоска, купил бутылочку ледяной воды и встал в тень. Времени еще было достаточно, чтобы принять решение. С тех пор, как парочка скрылась в «гнездышке», прошло всего тридцать пять минут. А судя по их откровенным взглядам, они вряд ли окажутся рекордсменами в занятии сексом. Скорее всего, будут делать это медленно, получая удовольствие от каждого прикосновения. Хотя, Щербаков поправил себя: откуда ему знать, как занимаются сексом в их возрасте. Между ними была огромная разница в тринадцать лет. Вот если бы ему удалось сделать снимок в комнате. Это могло бы произвести большое впечатление на Карину. Впрочем, посмотрим, может, будет достаточно и совместной фотографии. Щербаков достал профессиональный фотоаппарат и выбрал удачный ракурс.

Второй раз их близости показался обоим еще более восхитительным. Стеснение прошло, а ласки за неделю разлуки стали более откровенными. Когда сильнейший оргазм всколыхнул тело Карины, Евгений перестал сдерживаться. В этот раз даже не закрывал глаза. А потом, уткнувшись в его шею, Карина снова заплакала, и это было так сладко плакать в его руках и жалеть себя. Прекрасно понимая, что они никогда не будут вместе, здесь, в этой широкой кровати с простым бельем в розовый и голубой цветочек, хотелось верить, что все будет хорошо. И еще хотелось забыть, что еще сегодня ночью Карина позволила мужу исполнить свой долг. Пусть она была не с ним, пусть думала о Жене, но это все равно было предательством. Лычкин, словно прочитав ее мысли, вдруг приподнялся на локте:

— Скажи, твой муж настаивает на…

Он не закончил вопрос, увидев, как чувство вины искривило любимое лицо.

— Ты занималась с ним сексом после того, как стала моей?

Женщина с трудом кивнула.

— Как ты могла?

— Дмитрий — мой муж, — тихо сказала Карина. Конечно, можно признаться, что не испытывает оргазма с мужем и во время исполнения супружеского долга думает только о том, как бы все скорее закончилось, но оправдываться казалось лишним. Ревность и боль захватили Евгения настолько, что захотелось ударить ее по лицу. Она предала его. Их! Нужно было найти причину, чтобы уклониться от этой близости. Если бы она возражала, но ее молчание погасило все чувства, кроме боли, и Лычкин вдруг увидел ее безжизненной и бледной под другим мужчиной, использующим ее тело для своего удовлетворения. Евгений взял ее руку и медленно начал целовать пальцы. Карина тихо спросила:

— Ты презираешь меня?

— Я жалею тебя.

Из «Гнездышка» влюбленные вышли понурыми. Последний разговор горчил во рту, и эта горечь отравляла счастье. Сощурившись от солнца, Карина остановилась на верхней ступеньке, разыскивая очки в сумочке, и предоставив вспотевшему от неожиданной удачи соглядатаю возможность несколько раз их сфотографировать на фоне вывески «Уютное гнездышко. Почасовая оплата».

Расплатившись, Щербаков вышел из фотоателье и остановился, чтобы рассмотреть фотографии. Действительность превзошла ожидания. Лица Карины и Евгения были видны даже более отчетливо, чем можно было рассчитывать. Бережно убрал фото в конверт и позвонил Галинке.

— Милая, собирайся. На улице слишком хорошая погода, чтобы сидеть дома.

Глава 19

Заметив Карину издалека, он залюбовался ее легкой походкой. В отличие от других женщин она не носила каблуков, поэтому шла быстро, размахивая левой рукой, придерживая правой сумочку на плече. Он без колебаний шагнул ей навстречу.

— Здравствуйте, Карина Рафаэльевна.

Женщина остановилась и сняла продолговатые солнцезащитные очки. Щербаков впервые видел чемпионку так близко. Очень живое лицо, маленький нос с веснушками. Она почти не пользовалась косметикой и не выглядела на свой возраст. Встретив ее на улице, дал бы ей меньше тридцати. А еще она выглядела счастливой.

— Здравствуйте! — Карина смотрела прямо ему в глаза, в которых не мелькнуло ни тени удивления. «Наверно, решила, что я пришел устраивать свое чадо в школу фигурного катания», — смекнул Андрей.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — вкрадчиво спросил он.

— Вы, наверно, насчет Ванечки?

— Нет, я по другому вопросу. — только сейчас на ее лицо появилось недоверие. Она взглянула на часы. — У меня через пятнадцать минут начинаются занятия.

Андрей протянул конверт с фотографиями.

Карина пересмотрела все пять снимков и снова прямо взглянула ему в лицо.

— Кто вас нанял? Почему вы шпионите за мной?

— Вы хотите обсудить это прямо здесь или присядем куда-нибудь? Может, вы отмените свой урок?

Карина посмотрела на часы.

— Ничего отменять не буду. Если вам что-нибудь нужно от меня, вы подождете до вечера.

— А если ваш муж…

— Тогда вы бы караулили его у офиса, а не меня, не так ли?

Щербаков отдал должное ее самообладанию. Настоящий чемпион, черт возьми. Хороший материал для какой-нибудь потерявшейся бабы, которая польстилась бы на листовку «Дотянись до успеха». Только вот вряд ли Карина Рахматова из тех, кто даст записать свои воспоминания.

Щербаков решил сбавить обороты. Выпускать ее было никак нельзя.

— Это займет всего несколько минут. Моя машина вон там. Может быть, присядем?

Карина заколебалась, нерешительно поглядывая по сторонам. Будет не очень удобно, если кто-нибудь из знакомых увидит ее с этим типом.

— Хорошо, — наконец, согласилась она.

Андрей галантно распахнул дверку «Лексуса» с затемненными стеклами. Здесь, в этой дорогой, пахнущей кожей, машине, Карине стало не по себе. Она резко повернулась к забравшемуся на сидение Андрею.

— Кто вас нанял? Мой муж?

Щербаков усмехнулся.

— Уверяю вас, что не имею никакого отношения к вашему мужу. Надеюсь, он все еще пребывает в неведении относительно ваших похождений.

Карина покраснела.

— Вы не имеете никакого права так со мной разговаривать! — выпалила она, испытывая некоторое облегчение от того, что Дмитрий оказался ни при чем.

— Да бросьте вы! Если уж начинаете гулять от мужа, готовьтесь к тому, что вещи будут называть своими именами.

— Вы решили прочитать лекцию?

— Вовсе нет, — усмехнулся Андрей. — Вы мне вообще не очень нужны. Если пообещаете вести себя тихо, ваше маленькое приключение останется в тайне.

— Тогда какого черта?

— Не нужно так нервничать, Карина Рафаэльевна! — Щербаков почувствовал удовлетворение, что ему удалось вывести известную фигуристку из себя. Когда люди теряют самообладание, то обычно совершают ошибки. Даже уверенные в себе. Он снова сделал паузу и забарабанил пальцами по рулю.

— Выкладывайте что вам нужно. Я спешу!

— Мне нужно встретиться с господином Лычкиным. Я пытался ему позвонить, но он сменил номер телефона. Уверен, что вы в курсе, как его найти. Если вы будете так любезны помочь мне и пообещаете держать нашу встречу в тайне, можете вернуться к своим подопечным.

— Так вы из той фирмы, которая стирает прошлое?

— Совершенно верно. Господин Лычкин нарушил условия контракта и должен вернуться в центр.

Сердце Карины замерло. Если Женя вернется, эти подонки сотрут все, что произошло с ними, и он даже не вспомнит о ней. Эта мысль показалось ей самой обидной. Значит, этот «хохолок», как она назвала про себя парня с торчащей челочкой, предлагает сделку. Она выдает им Женю и ни во что не вмешивается. В противном случае их фотографии увидит Дмитрий. Карина почувствовала западню. Что не грозило бы ей в будущем, она не выдаст Женю этой ужасной организации.

Щербаков достал телефон.

— Итак, Карина Рафаэльевна, вы уже поняли, что у вас нет другого выхода, как продиктовать его номер.

— Оставьте Женю в покое!

— Это невозможно. Он нарушил условия…

— Вы обманули его! — закричала Карина. — Его и многих других! Это не сойдет вам с рук. Вы наживаетесь на людских слабостях. Еще неизвестно, как это скажется на их здоровье.

Щербаков почувствовал уважение. Карина не испугалась и не сдала своего любовника в обмен на молчание. Она боролась. Пожалуй, просто так с ней не справишься. «Неужели действительно любит?» — удивился Щербаков, глядя на возмущенное раскрасневшееся лицо Карины.

— Вы забываете о фотографиях! Не думаю, что ваш муж будет в восторге.

— Прекратите меня запугивать! — возмутилась Карина, лихорадочно соображая, как выпутаться из ситуации. Телефон она им, конечно, не даст, но если Дмитрий увидит фотографии… Ну что ж, значит, так тому и быть. Все тайное становится явным.

И вдруг Щербакову в голову пришла спасительная мысль. Он соврет, конечно, но…

— Скажу вам по секрету, что вы зря делаете ставку на любовника. На вашем месте, я бы подумал о семье. У вас же сын, не так ли? У меня тоже семья, и мне было бы больно оказаться в положении обманутого мужа. К тому же, программа, которую прошел господин Лычкин, определенным образом сказалась на его здоровье.

— Что?! — на лице Карины впервые отразился страх, что не укрылось от внимательного взгляда Щербакова. Но это был страх не за себя, а за другого человека. — Что с его здоровьем?

— Ну вы же знаете, что ничего не бывает просто так. Скажу по опыту наших пациентов, вскоре после прохождения программы, наблюдается снижение гормона тестостерона, что ведет к уменьшению интереса к женщинам и к быстрому угасанию половой функции. А зачем вам любовник, с которым вы не сможете пойти в «Уютное гнездышко»?

— Негодяи! — закричала Карина. — Вы ничего не получите от меня. Можете делать, что хотите! — она рванула ручку двери, чтобы выйти из «Лексуса», но дверь не поддалась. Предусмотрительный Щербаков закрыл центральный замок после того, как они сели в машину.

— Выпустите меня сейчас же! — голос Карины дрожал, когда она повернулась к нему.

— Вы сами сделали свой выбор, — Щербаков взял электрошокер, замаскированный под мобильный телефон и потянулся к Карине. Раздался треск, тело обмякло. Некоторое время Щербаков ничего не предпринимал, глядя на жертву. У него даже появилась шальная мысль увезти ее в клуб. Но, порывшись в ее сумке, он обнаружил мобильник, где в контактах был записан новый номер Евгения. Щербаков осторожно опустил стекло и огляделся по сторонам. Метрах в пяти от них возле подъезда стояла скамейка. Он выскочил из машины и, убедившись в отсутствии прохожих, оттащил туда Карину. Рядом оставил сумку. Андрей с некоторым беспокойством взглянул на покрасневшую, словно от ожога, кожу на плече чемпионки, и заставил себя сесть в автомобиль, утешая себя мыслью, что кто-нибудь обязательно ей поможет. Действие электрошокера не должно быть длительным.

Глава 20

— Карина Рафаэльевна, Карина Рафаэльевна! — настойчивый голос прорывался сквозь пелену бессознательности. — Да что же это такое?! Товарищи! Помогите! Надо вызвать «скорую».

Услышав про скорую, Карина приоткрыла глаза. Знакомое лицо маячило перед глазами, но она никак не могла вспомнить его обладателя. Ноги были ватными, а правое плечо нестерпимо болело. Карина заставила себя посмотреть по сторонам и обнаружила испуганного Олежку, чей урок должен быть первым. А что же с ней случилось? Вспомнился Хохолок с его угрозами, телефон Жени. Она отказалась, и тогда… Что он с ней сделал?

— Где моя сумка?

— Вот она! Рядом! — бабушка Олежки положила сумку ей на колени. — Проверьте, все ли на месте.

Карина чувствовала слабость. Скосив глаза, увидела покрасневшее от ожога пятно. Хохолок прислонил к этому месту какую-то штуку, после этого она отключилась. Мерзавец просил Женин телефон. Внезапно женщина похолодела. Телефон! Конечно, он взял ее мобильник. Несгибающимися пальцами Карина открыла сумочку, но в специально выделенном кармашке ее старенького «Самсунга» не оказалась. Все еще сомневаясь, стала рыться в сумке, уже понимая, что произошло. Надо предупредить Женю. Позвонить ему с городского. Карина вдруг поняла, что не помнит его номер наизусть, и, конечно, он нигде не записан. Общих знакомых у них нет. Черт! Обвела быстрым взглядом участливо смотрящих на нее людей. Надо собраться. Выдавила из себя улыбку, больше похожую на гримасу и обратилась к Олежке.

— Ну что, нам пора идти заниматься?

— Вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете? — спросила бабушка. — Может, стоит отложить урок?

— Нет-нет! Чашка кофе и я буду в полном порядке, — Карина встала со скамейки и слегка покачнулась, но удержалась на ногах.

— У вас голова кружится! Вам надо полежать. Давайте-ка мы вас проводим. А позаниматься можно и в другой раз. В сумке все на месте? Деньги, документы?

— Да, кроме мобильного, — сказала Карина.

— Что творится! И ведь средь бела дня, — бабушка посмотрела на Олежку — А ты злишься, что я тебя провожаю. Видишь, что творится на улицах. Сплошной разбой!

Провести урок Карина так и не смогла, и бабушка увела Олежку домой, чтобы та смогла отдохнуть. Но отлеживаться было некогда. Карина, подзаняв денег у знакомых, отправилась в ближайший салон покупать новый мобильник и восстанавливать номер. А то Женя будет звонить, а она не отвечает. Ну, ничего. Появилась мысль позвонить ему на работу. Внезапно холодок пробежал по спине. Она не помнила названия ресторана. Что-то экзотическое, связанное с… Нет, она не помнила. Идиотка! Ведь Женя, наверно, говорил об этом. Почему она была так невнимательна? Как теперь его предупредить?

— Карина Рафаэльевна, к вам пришли!

Как быстро пролетело полтора часа, не успела она разобраться с новым телефоном, как пришел следующий ученик. Нужно работать. Заставила себя выкинуть плохие мысли из головы, стараясь думать о том, что Женя позвонит до того, как его найдут. Или она вспомнит название ресторана. Карина перебирала разные слова весь день, пока ученики делали вращения и прыжки. Время шло, телефон молчал. Дурацкие мысли съедали энергию. Как она могла согласиться сесть в машину к Хохолку? Ругала себя последними словами. День дополз до конца. Женя так и не позвонил. Совершенно истерзанная волнениями, не зная, что еще предпринять, Карина отправилась домой.

Когда Дмитрий открыл дверь, Карина сжалась, пытаясь по выражению лица угадать, передали ли ему фотографии. Но муж выглядел спокойным, участливо спросил, почему она так странно выглядит. Пришлось рассказать о нападении и воровстве мобильного телефона. Выразив сочувствие, Дмитрий отправился на кухню и приготовил всем яичницу. Отставив недоеденную тарелку, Карина утонула в мягких подушках дивана и под монотонное бурчание телевизора пыталась придумать, что делать завтра. В голову ничего не приходило. Веки смыкались, словно она не спала много дней, и как человек оптимистичный, сказала себе, что новый день принесет решение всех проблем. Завтра позвонит Женя, и все окажется дурным сном. Завтра…. Сквозь пелену сна увидела, как муж заботливо укрыл пледом. Утром, едва проснувшись, снова вспоминала название ресторана, где работает Женя. Вроде бы там фигурировала птица, но уверенности не было. Кожа на плече осталась красной, боли почти не чувствовалось. За завтраком, состоящим из мюсли с молоком и бутербродов с ветчиной, Дмитрий принялся обсуждать вчерашнее.

— Удивляюсь, кому нужен твой старый телефон? Почему вор не взял всю сумку или кошелек? — Карина следила за тем, как муж одновременно ест и говорит с некоторой неприязнью.

— Возможно, он просто убедился, что в сумке нет денег и…

— Странная какая-то история. Зачем для этого использовать электрошок, если можно отобрать сумку силой?

Карина ругнула себя, что упомянула про этот прибор. Надо было придумать что-нибудь поумнее. А что если этот Хохолок позвонит Дмитрию? Ведь теперь у него есть его номер.

Весь день телефон молчал, и к вечеру Карина убедилась, что Женю забрали. Ученик, делающий вращение, упал, и она побежала к нему. Помогла подняться и вдруг, глядя на его пеструю кофточку, вдруг вспомнила название ресторана. «Золотой павлин». Взяв мобильник, вошла в интернет и выяснила телефон ресторана.

— Ресторан «Золотой павлин», здравствуйте! — жизнерадостно пропел голос девушки.

— Здравствуйте. Мне необходимо переговорить с вашим директором Лычкиным Евгением Владимировичем.

— Могу я узнать по какому вопросу?

— По личному.

— Звоните на мобильный.

Карина разозлилась.

— Дело в том, что я потеряла визитку.

— Извините, но мы не уполномочены давать телефоны руководства.

— Тогда позовите его к телефону.

— Одну минуту. — после долгого ожидания девушка вновь взяла трубку.

— К сожалению, Евгения Владимировича нет в ресторане, попробуйте позвонить завтра.

— Мне нужно поговорить с ним сегодня. Это очень важно!

— Я могу соединить вас с его заместителем.

— Соедините, — Карина мысленно взмолилась, чтобы тот, кого назвали заместителем, оказался полезным. В трубке раздался заученно-вежливый мужской голос:

— Здравствуйте, чем могу помочь?

— Мне срочно нужно связаться с Евгением Владимировичем. — Карина решила пойти ва-банк. — У меня есть информация, что ему грозит опасность.

— Вот как? — мужчина на том конце помолчал минуту, но потом тоже решил быть откровенен. — Дело в том, что сегодня он не вышел на работу. Я пытался дозвониться, но телефон выключен.

Карина почувствовала, как сдавило грудь. Они взяли его.

— Я перезвоню, — хрипло выговорила она.

Некоторое время тупо смотрела, как упорно пытается прыгнуть ее подопечный. В другой раз бы обязательно подошла и начала исправлять ошибки. Но сейчас в голове упорно крутилась одна мысль: они забрали Женю. Все пропало. Я опоздала. Но в то же самое время другой голос твердил: ты должна собраться и придумать, как его вытащить. Только ты сможешь помочь ему. У тебя все получится.

Бывшая фигуристка посмотрела на часы и перенесла следующие два занятия, потом довела урок до конца.

Когда Карина вышла с работы, она уже знала, что делать. Зазвонил телефон. Женя? Номер не определился.

— Здравствуйте, Карина Рафаэльевна! Хочу извиниться за вчерашнее. — Карина скорее догадалась, чем узнала вкрадчивый голос Хохолка. — Этого не произошло бы, если бы вы оказались более сговорчивой.

— Что вы сделали с Женей? — закричала она так громко, что шедшая впереди женщина обернулась.

— Зря вы так нервничаете. Должен успокоить вас. Евгений Владимирович после стирания чувствует себя прекрасно. Чист как новорожденный.

— Сволочи! — Карина зажала себе рот рукой, чтобы не расплакаться в голос.

— Я позвонил предупредить, что за вами установлено наблюдение. Шаг влево, шаг вправо наказуем. Будет обидно, если придется и вас подвергнуть подобной процедуре.

Карина вздрогнула. Хохолок сменил тактику. Раньше пугал, что расскажет мужу, теперь потерей памяти.

— Я вас не боюсь. Ничего вы мне сделаете.

— Это предупреждение. Ваш супруг уже получил фотографии, дома ждет неприятный разговор. Наказание за непослушание. Следующее будет серьезнее. Обидно лишить вас воспоминаний об «Уютном гнездышке», не так ли?

Карина сбросила звонок и всхлипнула. Некоторое время шла, как сомнамбула. Очнулась возле «Уютного гнездышка». Остановилась, вспоминая подробности. Все кончено. Жени больше нет. Зажала себе рот. Что она говорит? Он есть, но не такой, как раньше. Теперь даже не узнает ее, а ее воспоминания об их кратких встречах будут жить в памяти до самой смерти. Что же ей делать? Невозможно бросить Женю на произвол судьбы, но нарываться на неприятности глупо. Придется действовать по-другому. Внезапно Карина вспомнила об Антоне. Ее бывший одноклассник, дружили с детского сада. После выпускного бала пути разошлись. У Карины не оставалось времени ни на что, кроме тренировок. После того, как Женя ушел из спорта, дала себе слово, что станет чемпионкой. Недавняя встреча одноклассников оживила воспоминания. Каждый из пришедших хвастался завоеванным кусочком мира. Антон организовал собственное детективное агентство. Весь вечер он рассказывал ей, как к ним обращаются обманутые жены и мужья, к которым она тогда испытывала жалость. Могла ли подумать, что окажется на их месте? Сердце заныло. Карина беспокойно мотнула головой, отгоняя мысли о муже. Надо позвонить Антону и попросить помощи. Придется, конечно, рассказать ему обо всем. Почувствовала, как кровь прилила к щекам. Но это все же лучше, чем в милицию. Пусть считает ее несерьезной и безответственной, но поможет вытащить Женю. В сумке запел мобильный телефон. Это был Дмитрий. Карина сжалась. Прежде, чем разговаривать, нужно подготовить отступление. Телефон звонил и звонил, а бывшая чемпионка тупо смотрела на него. Когда замолкла последняя трель, набрала номер Антона.

— Привет, Антоша! Это Карина!

— Какие люди! — его голос звучал насмешливо, но радостно. — Чем обязан?

— Надо проконсультироваться. Срочно. Могу я подъехать в твой офис?

— О'кей, — сказал он после некоторой паузы. — Я отменю назначенную встречу и буду ждать. Не могу вспомнить, сколько лет я мечтал о подобном свидании. У Карины не было сил отвечать на шутку. Она записала адрес и направилась к метро.

Глава 21

Евгений чувствовал себя усталым, голова гудела. Сначала они долго шли по длинному светлому коридору без окон. Потом его провожатый открыл дверь ключом, и они оказались в маленькой комнате с узкой кроватью.

— Вам нужно поспать. Завтра вы будет чувствовать себя лучше, и мы обо всем поговорим.

Лычкин сел на узкую кровать и закрыл глаза. Казалось, что голову сжимает стальной обруч. Где я? Он не знал. Почему я здесь? Неизвестно. Замок в двери щелкнул. Евгений не испытывал никаких эмоций, кроме желания провалиться в сон. Медленно разделся, бросив одежду на металлическую спинку кровати, и лег.

Усталый Щербаков постучал в кабинет шефа. Тяжелый денек. После того, как в руках оказался телефон Карины, он вычислил Лычкина в ресторане «Золотой павлин». Вместе с начальником охраны занял наблюдательный пост в машине. Евгений вышел поздно. Тихий переулок, выходящий на Тверскую, казался пустынным. Им удалось быстро запихнуть Лычкина в машину и вколоть снотворное. На место его привезли спящего.

— Ну как? — Караеву удалось скрыть нетерпение.

— Мне кажется, все в порядке. После того, как мы закончили стирание, я задавал ему разные вопросы, но стрелка не реагировала. Он чист, я уверен.

Константин Борисович холодно кивнул.

— Единственное, что…

Караев приподнял брови, и Щербаков пожалел о том, что хотел сказать, но было поздно.

— Мне кажется, он очень слаб. Следовало бы кому-нибудь быть рядом на случай, если ему станет хуже.

— Приставить сиделку? Не слишком ли много чести. Позови Эвелину. Пусть присмотрит за бывшим муженьком. Еще вопрос: как у нее со статистикой?

— Работает хорошо, часть программы оплатила.

Караев кивнул.

— Спроси у нее, хочет ли она своего мужика обратно? — он хохотнул.

— Константин Борисович, Эвелина просила стереть Лычкина из памяти.

— Тебе придется заставить ее поверить, что они могут начать заново. Предоставляется уникальный шанс: мужик ни одной бабы не помнит, она у него первая. Вообще, интересно будет с этим Лычкиным пообщаться. Мы же раньше никого не стирали полностью.

Щербаков опустил голову. Какого черта он пообещал Эвелине, что Лычкина сотрут из ее памяти? Надо быть осторожнее. Теперь придется выкручиваться.

— Что застыл, как изваяние? Иди! Работай с Эвелиной.

Щербаков вздрогнул. Холодный голос за его спиной произнес, когда он уже взялся за дверь.

— Я тут обнаружил, что твоя статистика упала. Так что не рассчитывай на высокую зарплату в этом месяце.

Андрей, повернув голову, замер, судорожно прикидывая, хватит ли денег для оплаты кредитов, хотя бы месяца на два.

— Нужны новые члены клуба, — процедил шеф, закуривая сигару.

— Я сделаю прозвонку.

— Этого недостаточно.

— Снова выходить с листовками? — содрогнулся Щербаков. После неприятного эпизода с Лычкиным он не чувствовал в себе ни уверенности, ни сил. Требовался отдых. Было бы здорово уехать куда-нибудь с Галинкой. — Константин Борисович, — взмолился он. — Я не очень хорошо себя чувствую. Могу я взять отпуск?

— Хочешь уехать со своей зазнобой поваляться на солнышке?

Андрей съежился: насмешливый тон начальника не предвещал ничего хорошего, но он кивнул.

— Сейчас не время. За то, что подставил меня, будешь работать без отпуска. Вали отсюда.

Андрей закрыл за собой дверь и прошел мимо приемной, где секретарша с интересом вглядывалась в экран. На кукольном личике блуждала улыбка, и он понял, что Ирка сидит либо в аське, либо в одноклассниках. Длинноногая и худая девушка была любовницей Караева. Ее мозгов хватало ровно настолько, чтобы отвечать на звонки, печатать письма и вести картотеку. Андрей был уверен, что она не дает себе труда вдуматься, что происходит с людьми, попадающими к ним. После разговора с шефом, подчиненный опять чувствовал, что увяз глубже, чем думал.

Он настолько увлекся своими мыслями, что вспомнил об Эвелине только после ее звонка. Девушка интересовалась, назначено ли ей стирание.

— Зайдите ко мне, — бросил Щербаков, прижимая пальцы к вискам, чтобы унять боль. Голова болела, словно сам подвергся процессингу.

Андрей залюбовался посетительницей, вновь отдавая дань «Клубу победителей». Эвелина вошла, словно человек, который уверен, что его всегда ждут. И для Андрея это тоже было своеобразным знаком. Уверен ли в себе человек или нет, видно с первых минут знакомства. Люди закомплексованные стучат в дверь, войдя бочком, занимают краешек стула и не смотрят в глаза собеседнику. Мямли каждым своим движением словно извиняются за свое появление на свет.

Девушка без приглашения удобно опустилась на стул, красиво скрестив ноги, оперевшись на спинку. В устремленном взгляде был вопрос, на который ждала ответа.

— Прекрасно выглядите! — заметил Щербаков.

Светлые волосы, расчесанные на косой пробор, придавали красивому лицу загадочность, фисташковый сарафан на тонких бретельках, ложась складками, подчеркивал хрупкую фигуру. Удовлетворенный кивок головы и прямой взгляд. «Ну что ж, начнем выкручиваться», — подумал Андрей и улыбнулся.

— Я знаю, что вам обещал. Но, — он поднял вверх палец, — У меня есть для вас более интересное предложение. Благодаря вам мы нашли Евгения. Пришлось подвергнуть его мозг полному стиранию. То, что произошло между вами, осталось только в вашей памяти. А это значит, ваша гордость не пострадает, если вы попробуете еще раз. Не смею настаивать, но вы выглядели счастливой, когда были вместе.

Эвелина боялась признаться самой себе, что скучает по Евгению. Пустота, образовавшаяся с его уходом, не исчезала, несмотря на занятость и ухаживания других мужчин. Когда услышала, что он здесь, сердце защемило. Как бы ни старалась, забыть не вышло. Или не хотелось. Если попробовать начать сначала… Девушка сцепила и расцепила длинные пальцы, затеребила кольцо. Потом быстро подняла глаза на Щербакова.

— Вы уверены, что Женя не помнит… — она замялась, хотела спросить о Карине, но передумала, — Что он был на свободе?

— Он чист как младенец. Можете рассказать любую историю, которую захотите. Например, что вы вместе много лет и всегда нежно любили друг друга. И он поверит в это, потому что в голове пусто. Помните фильм «Птичка на проводе»?

Эвелина задумалась. Предложение показалось неожиданно интересным.

— Могу я подумать?

— Не очень долго, — улыбнулся Щербаков, уже зная ответ. — Если решите принять Евгения обратно, нужно поспешить, чтобы успеть перенести его спящего в вашу комнату. Представляете, сколько женщин хотело бы оказаться на вашем месте? В его голове вы первая, потому что сравнивать не с кем. Он, — Щербаков улыбнулся, — девственник в душе.

Эвелина издала нервный смешок. Девственник. Можно представить, что он там вытворял с Кариной.

— Вы еще сомневаетесь?

— Но ведь он и меня не помнит. Вдруг я ему не понравлюсь?

— Вы кокетничаете. Сегодня я пожалел, что женат. После процессинга в вас появился такой шик, что ни один мужчина не сможет пройти мимо.

— Однако Женя ушел от меня, и это было после процессинга, — заметила она с обидой.

— Произошло случайное наложение информации, часть ощущений перешла оттуда. Вы понимаете, что нельзя быть уверенным, что именно Лычкин полюбил Карину. В его голову попала информация от другого человека, который любил ее когда-то. Мозг — вещь загадочная, прошлое стало настоящим, вот его и потянуло к Карине. Вы вспомните, как это произошло.

— Он увидел соревнования по фигурному катанию по телевизору.

— А у него в мозгу была запись об этих соревнованиях и об отношениях с партнершей. К этому нельзя ревновать. Побочный эффект процессинга. Компьютер, подобравший двойника, допустил ошибку. Это ненастоящая любовь.

Лицо Эвелины прояснилось, и Щербаков, прежде чем она открыла рот, уже знал, что победил.

— Хорошо, я согласна.

— Придется вернуться из вашего гнездышка в центр. Наш подопечный нуждается в некотором наблюдении. Думаю, он проспит всю ночь и проснется только к утру. И еще один совет: ничему не удивляйтесь. Это будет не тот Женя, к которому вы привыкли. Но зато вы сможете слепить из него все, что захотите. Да и еще: когда придумаете версию, как вы оказались вместе, дайте мне знать.

— Хорошо, — Эвелина медленно поднялась и исчезла за дверью.

«Из этих двоих я выбрал бы Карину, — подумал Андрей, — она никогда бы не согласилась на такую подлость. Плакала бы в подушку, но жить в обмане не стала бы».

Глава 22

Детективное агентство Антона Королева располагалось на первом этаже пятиэтажного дома на улице Гончарова. Возле подъезда стояла принадлежавший ее бывшему однокласснику черный лупоглазый «Мерседес», которым он очень гордился. Молодой охранник с проходной проводил посетительницу в кабинет. Королев поднялся ей навстречу и дружески чмокнул в щечку.

— Рад видеть. Прекрасно выглядишь.

— Ты тоже, — Карина окинула взглядом крепкую фигуру бывшего одноклассника, вопиющую о недавнем отдыхе на море и тренировкам со штангой. Впрочем, качался Антон еще со школы, и девчонки из их класса с восхищением смотрела на его бицепсы. К тридцати семи годам объем мышечной массы значительно увеличился.

— Чай, кофе или, может быть, что-нибудь покрепче?

— Спасибо, ничего.

— Тогда присаживайся! — Антон кивнул на сиротливый стул для посетителей и утонул в кожаном кресле.

Молчание. Тактика, выработанная с годами. Клиент должен сам начать рассказывать о проблеме.

Карина прочистила горло. С чего начать? Как неудобно-то.

— Ты что-нибудь слышал о фирме, называющей себя «Дотянись до успеха»?

— Нет, но такого добра навалом в сети. Обещают, что после семинаров будешь грести деньги лопатой.

— Это не совсем то, — Карина заерзала на неудобном стуле и вздохнула. — Начну по порядку.

Антон, нагнув коротко остриженную голову, быстро записывал на листке бумаги, уточняя подробности. Его внимательные карие глаза словно просвечивали рентгеном. Конечно, Карина смущалась. Особенно рассказывая о «Гнездышке». Но все же нашла в себе силы ничего не утаивать, понимая, что любая информация может оказаться полезной.

— Давай все-таки выпьем по чашечке кофе, — предложил в конце беседы Антон, складывая руки на груди и облокачиваясь на кресле. На правом бицепсе красовалась татуировка с большой змеей. Он сделал ее еще в школе. Карина заметила, что с тех пор змея потолстела. — Вот уж никогда не мог предположить, что ты окажешься в числе моих клиентов.

— Не мог предположить, что я заведу роман?

— Ты всегда была слишком правильной. И хотя по опыту знал, что рано или поздно любая женщина изменяет мужу, тебя считал исключением из правила.

Карина сидела молча, чуть наклонив изящную головку. Всем своим видом показывая, что пора бы уж вернуться к делу. Мораль здесь не причем, она сделал это, потому что любила. Но объяснять это не имело смысла. Для Антона она будет одна из его клиенток, решивших поразвлечься. Королев снял трубку и попросил кофе.

— Так ты возьмешься за это дело или нет? — нетерпеливо спросила Карина. — Я заплачу.

Антон отмахнулся.

— Дело не в деньгах. У меня было несколько случаев, когда клиенты просили найти их родственников, втянутых в религиозные секты. Дело не в том, что их трудно найти. Это дело техники. Они не хотят оттуда возвращаться. Потеряны для этого мира. Их мозги не станут прежними.

— Это совсем другое. Женя вернулся, но его похитили.

В дверь поскреблись, и на пороге появилась невысокая девушка с подносом. Осторожно поставила на стол кофе и вазочку конфет «Мишка на севере» и «Красная шапочка». Карина с наслаждением сделал глоток. Кофе показался удивительно вкусным и крепким.

— Спасибо, Надюша, — ласково сказал Антон, а когда секретарша удалилась, продолжил. — Допустим, мы вырываем его из лап этой организации. Но как будет жить человек, который ничего не помнит? У него нет ни квартиры, ни родных, ни работы. А сможет ли он работать, это еще вопрос. В экспериментах над мозгом нет ничего хорошего. Ты не сможешь его опекать, у тебя семья. Прежде чем начинать, подумай, стоит ли игра свеч. Вы хорошо провели время, и ладно.

Карина подобралась на стуле, поставила чашку на стол.

— Антон, я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Как бы ни сложилась моя жизнь в дальнейшем, я не оставлю человека в беде. Если не сможешь мне помочь, найду кого-нибудь другого.

Директор детективного агентства, слегка улыбаясь, поднял глаза на Карину. К счастью, она не изменилась. Сколько же он насмотрелся случаев, когда женщины отказывались от своих любовников. Только бы простил муж, на коленях перед ним ползали, любые обещания давали. Его бывшая одноклассница слеплена из другого теста. Она так же упорно шла к своей цели спасения любимого, как десять лет назад к завоеванию медали.

— Я забыл, что ты никогда не отступаешь. Конечно, я сделаю все, что смогу, — уже серьезно сказал Королев, чувствуя некоторую зависть к потерявшему память, которого так любят. Они еще долго разговаривали, наметили план действий, Антон предложил подвезти ее до метро, а довез до самого дома. А когда бывшая одноклассница вышла из машины, жизнь вокруг показалась немного лучше, чем была сегодня утром. И он вдруг понял: Карина делает это не только из-за любви, а потому что не может иначе. И ее благополучие здесь не имеет значения.

Карина вошла в подъезд, пахнущий сыростью из подвала, и нажала кнопку лифта. Снова посмотрела на часы, чтобы убедиться, что отсрочки не будет. Муж, а он обычно никогда не задерживался, уже вернулся с работы. Дмитрий не вышел ее встретить в коридор, как всегда делал раньше. Сбросив туфли, Карина заглянула в гостиную. Муж сидел на их недавно купленном диване в цветочек и смотрел прямо перед собой. На журнальном столике фотографии. Неужели Хохолок встречался с ним?

Когда Дмитрий заговорил, его голос казался надтреснутым и скрипучим, с какими-то незнакомыми ей старческими нотками.

— Не верил до последнего. Даже когда получил по почте. Пошел и заплатил деньги, чтобы напечатать их. Надеялся, что это подделка. Но это же ты? — он протянул ей три снимка. На одном из них она улыбалась, глядя на Женю, а он смотрел на нее. Она не видела этой фотографии. Даже здесь было видно, что они счастливы.

— Да, это я, — тихо сказала она, пряча фотографии за спину.

— Кто этот мужчина?

— Разве тебе не доложили?

Из глаз, казавшихся беззащитными и большими из-за снятых очков, сочилась обида и боль.

— Хотелось бы услышать от тебя.

— Когда-то мы тренировались вместе. Нам было по четырнадцать. — Карина отвернулась. Наверное, не стоило рассказывать о том, что Женя нравился ей с тех самых пор, да только тогда он не обращал на нее внимания. А в этот раз она просто не смогла, а если честно, не захотела справиться с собой. Хотелось счастья и любви. — Мне жаль, что так вышло, — выдавила она из себя.

— И что мы будем делать?

Карина вздохнула, возвращаясь в прошлое. Когда они с Павлом приняли решение уйти из спорта, оказалось, что кроме фигурного катания и секса их ничего не связывает. Жениться он не собирался, а ее взгляд все чаще останавливался на колясках. Хотелось семьи, детей. Друзья познакомили с Дмитрием. Кинулась в новые отношения, как в омут. Быстро забеременела. Потом, уже в браке, поняла, насколько они разные. Жалеть себя запрещала, приспособилась. А потом роман с Женей. Она бы ушла от Дмитрия, если бы не сын. Но как жить дальше? Все рухнуло в один миг.

— Я не знаю, — пожала плечами Карина, опускаясь в кресло напротив.

— У нас ребенок, и мы не имеем права это не учитывать. Я попробую все забыть, а ты пообещаешь, что больше никогда не встретишься с этим человеком.

— Женя попал в беду…

— Не желаю ничего слышать. Ты обещаешь с ним не встречаться или…

— Или?

— Я подаю на развод с требованием оставить мне сына. Чему хорошему может научить ребенка гулящая мать?

«Это она-то гулящая? Да что он может знать о любви?» Внезапно Карина почувствовала, что сейчас расплачется. Не желая, чтобы он видел ее слезы, медленно поднялась и ушла в ванную, где долго ревела, открыв кран с водой. В спальне муж лежал раздетый на своей половине кровати. Легла на бок, к нему спиной, лишь слегка натянув общее одеяло. Одна только мысль, что он может прикоснуться к ней, вызывала тошноту.

Глава 23

Евгений спал. Эвелина, отложив книгу, налила крепкого чая с лимоном. Проходя мимо большого зеркала в прихожей, остановилась. Черный кружевной халатик открывал длинные стройные ноги и подчеркивал белизну кожи. Ей казалось, что так должна выглядеть жена, ухаживающая за больным мужем. Конечно, она бы предпочла, чтобы Евгений просто болел. Было немного страшно. Каким он проснется после стирания? Как отреагирует на ее присутствие? Вдруг все вспомнит? Или еще хуже: проснется сумасшедшим? Эта мысль пугала больше остальных. Эвелина шикнула на нее и прогнала в дальний угол памяти, но подобно брошенной собаке, она в который раз высовывалась оттуда.

Темные ресницы Евгения дрогнули.

Эвелина выпрямилась на стуле. Было бы хорошо броситься к нему и сказать:

— С возвращением, милый!

Кажется, так говорилось в американских фильмах, но голос пропал, и молодая женщина не могла выдавить из себя необходимых в этот момент слов. Глаза Евгения обежали комнату и остановились на ней.

— Где я? — еле слышно спросил он.

— Ты дома, со мной, — Эвелина поняла, что пора начинать отрепетированную речь. Но слова, которые придумала, не шли с языка, с трудом выдавила только несколько предложений.

— Не может быть, — неуверенно произнес Евгений, потирая виски. — Ты моя жена? И, — он обвел комнату взглядом, — это наш дом?

— Временный. Когда ты поправишься, мы вернемся в нашу квартиру.

— Понятно, — стальной обруч продолжал впиваться в голову, хотя боль несколько ослабла. Окружающие предметы выглядели непривычно четко и выпукло. На висевшей напротив кровати репродукции, изображающей неестественно оранжевое дерево, он мог разглядеть каждый листочек. И это казалось странно.

— А… мы живем вдвоем?

— Да. Детей у нас нет. Пока нет, — поспешно ответила Эвелина, не зная, как новый Женя относится к воспроизведению потомства.

— Но что со мной произошло?

— Мы оба проходим процессинг по улучшению жизни.

Евгений слабо улыбнулся.

— Хорош процессинг, если после него чувствуешь себя так погано. Не думаю, что я когда-нибудь еще захочу испытать подобное.

— Нет-нет, — испугалась Эвелина. — Тебе нужно продолжить. В прошлой жизни мы с тобой были неудачниками и теперь работаем над тем, чтобы измениться.

— Честно говоря, я ни черта не помню. И эта головная боль сводит меня с ума.

— Хочешь таблетку? — забеспокоилась Эвелина, вспомнив, совет Щербакова о том, что некоторое время Женя должен принимать успокоительное.

— Нет, — затряс головой Евгений. — Расскажи, как мы с тобой жили.

Просьба застала молодую женщину врасплох. Пробормотала, что ему надо отдохнуть. Евгений выглядел больным, глаза лихорадочно блестели.

— На том свете отдохну. Рассказывай! — повторил он настойчиво.

— Может, ты вопросы позадаешь?

— Ладно. Давно мы женаты?

— Не очень, — уклончиво ответила Эвелина, присаживаясь на край кровати.

— И… как мы жили?

— Я была самой счастливой на свете, — фраза из мелодрамы вылетела помимо ее желания, и Эвелина прикусила язык.

— Значит, я был хорошим мужем, — констатировал Лычкин. — Почему же мы не соорудили детишек?

Эвелина покраснела.

— Мы очень заняты на работе.

— Ага! Работа! — Евгений поднял вверх палец и вымученно улыбнулся. — Может, подскажешь, где и кем я трудился?

— Директором ресторана «Зеленая кошка».

Глупое название ни о чем не говорило. Некоторое время Евгений пытался вспомнить хотя бы один ресторан. Сплошные белые пятна. Он что, никогда не был в ресторане? И вдруг появилась картинка: он сидит за столиком с женщиной с короткими темными волосами. В ее руке бокал с мартини, и у нее очень хорошая улыбка. Как же ее звали? Он, конечно, этого не помнит.

— Может быть, хочешь чего-нибудь?

Евгений посмотрел на женщину, сидящую на его кровати. С ее лицом что-то не так. Она словно пытается ему угодить. Да и вообще, он не чувствует, что эта женщина его жена. Ее холодная красота кажется ему неприятной. Может, конечно, все дело в памяти. Но ведь должна же быть какая-то ниточка, связывающая их.

— Единственное, что бы сейчас хотел, вспомнить, кто я, — пробормотал Евгений.

— Ты совсем ничего не помнишь?

Ему показалось, что в ее голосе, несмотря на нотки сочувствия, проскальзывала надежда. Вероятно, она что-то скрывает. Внезапно понял, что его насторожило. Жена, ухаживающая за мужем, вырядилась в откровенный прозрачный халатик. Было в этом что-то странное.

— Совсем, — покачал головой Евгений, спуская ноги на пол. — Пожалуй, мне надо пройтись. — Тапочки, стоящие у постели показались чужими, он их проигнорировал. За исключением слабости чувствовал себя довольно прилично, голова не кружилась. Вышел из спальни в гостиную. Жена следовала за ним.

— Здесь мы проводим свободное время, — сообщила Эвелина.

Лычкин посмотрел на огромный телевизор на тумбочке и пожал плечами.

— А это что? — он с интересом посмотрел на черный футляр на журнальном столике.

— Твои очки. Обычно ты смотрел в них телевизор.

Очки лежали в кармане пиджака и, вешая вещи в шкаф, Эвелина выложила их на журнальный столик.

— Интересно, — Евгений щелкнул футляром и надел золотую оправу.

— О! — он тут же снял их.

— Что такое?

— Ты уверена, что это мои очки?

— Абсолютно. Но в чем дело?

— Что-то случилось с глазами, они мне не подходят.

— Может быть, зрение улучшилось?

— Что за чушь!

— Вовсе нет! — горячо возмутилась Эвелина. — Плохое зрение возникает в результате подавления в момент бессознательности.

— О чем ты?

— Ну, например, тебе пять лет, ты идешь с отцом в парке, засмотрелся на что-нибудь, и врезался лбом в дерево. Тебе больно, на лбу шишка. А в это время отец кричит на тебя: «Ты ничего не видишь!» Мозг фиксирует команду, зрение портится. Эпизод влияет на всю жизнь. Если во время процессинга этот случай стереть, зрение может улучшиться.

— Весьма интересно.

— Давай проверим, — Эвелина взяла журнал и, встав на другой стороне комнаты, начала спрашивать буквы, которые он безошибочно назвал.

— Ну, вот и первое улучшение! — она захлопала в ладоши.

— Ты что, издеваешься надо мной? Я не помню, кто я, а ты говоришь об улучшении.

— Но ведь это же здорово, иметь хорошее зрение.

Он раздраженно пошел по коридору.

— Здесь кухня, туалет и ванная, — рассказывала Эвелина.

Лычкин заглянул в каждую дверь, только чтобы отметить, что совершенно не помнит, был ли он когда-нибудь здесь. В зеркале в ванной поймал свое отражение. Мужчина около сорока лет. В глубоко посаженных глазах притаился страх. Кто ты, незнакомец? Провел рукой по щеке. Очевидно, брился он не более двух дней назад.

— Хочешь принять душ?

Посмотрел на высокую женщину в дверях. Почему она не оставит его в покое?

— Да, хочу, — Лычкин принял из ее рук свежее полотенце и халат. Заперев задвижку, прижал нос к махровой ткани. От халата исходил слабый запах одеколона, который ни о чем не говорил.

Вытираясь после душа, Евгений приоткрыл дверь. Из комнаты доносился голос Эвелины. Лычкин замер, превратившись в слух.

— Да, все хорошо. Он в ванной. Что сказать? Хорошо. Хорошо. Буду держать в курсе.

Кто был этот человек, которого нужно держать в курсе?

Надев халат, заглянул в комнату и заметил, что Эвелина поспешно положила телефон на журнальный столик.

— С кем ты разговаривала?

Она вздрогнула, но заставила себя ответить.

— Андрей Щербаков интересовался твоим состоянием. Он хочет с тобой встретиться, как только ты придешь в себя.

— В себя приду, когда все вспомню. А этот Щербаков пусть зайдет и объяснит, как могло случиться, что на курсах по улучшению жизни я потерял память.

Глава 24

Субботний денек выдался пасмурным. Жара, наконец, отступила. После ночного дождя повеяло прохладой. Карина поняла, что не знает, как вести себя с этим ставшим вдруг чужим человеком, формально продолжавшем оставаться в статусе второй половинки. И хотя к этой теме они не возвращались, находиться в одном пространстве стало мучительно неудобно. Все совместные занятия разом исчезли, и Карина без конца задавала себе один вопрос: «А что же у них было общего раньше?» Желая отвлечься, затеяла уборку. Дмитрий, раньше бравший на себя чистку ковров, на этот раз не оторвался от телевизора. В дверь позвонили. Прижимая к себе загоревшего сынишку, Карина особенно остро поняла, как соскучилась. Когда они вместе с Сашей помахали в окно бабуле и дедуле, возник вопрос обеда. И тут Дмитрий предложил сходить в Макдональдс. Саша радостно захлопал в ладоши и сразу же выпросил хэппи мил. Карина привела себя в порядок, не переставая радоваться своевременному возвращению сына. В тот момент, когда они вышли втроем на улицу, ей показалось, что они снова счастливая семья. Она держала теплую ручонку сына, радуясь, что Дмитрий отвечает на его бесконечные «почему». В Макдональдсе заняли столик на улице и, время от времени подкармливая нахальных воробьишек картошкой, быстро расправились с заказом.

— А я хочу мороженое! — заявил с набитым ртом Саша.

Дмитрий достал из бумажника деньги.

— Ты уже большой мальчик и сможешь сам постоять в очереди.

Зажав в кулачке купюры, Саша убежал. Повисло молчание. Карина не знала о чем говорить и потягивала ванильный коктейль, поглядывая вокруг. Когда улыбающийся Саша с мороженым в руке вышел на улицу, Дмитрий наклонился к Карине.

— И ты готова его потерять?

Она вздрогнула. Настроение, слегка поднявшееся, снова село. Случившееся придавило ее. Вжалась в спинку кресла и побелевшими пальцами ухватилась за стол. Она не может потерять сына. Ни за что. Карина смотрела на Сашу, облизывающего мороженное и видела только его одного.

— Мам, у тебя еще осталась картошка? Вон тот воробушек голоден. Можно я дам ему?

Карина как во сне смотрела, как шевелятся его губы и не слышала слов. Все ее существо кричало: «Он мой!»

Дмитрий взял пакетик Карины и передал Саше. Мальчик принялся кормить воробьев. Наглые пушистые создания сидели на столе, ожидая лакомства. Словно со стороны Карина услышала свой голос:

— Не надо меня запугивать! Это не поможет!

Женщина встала из-за стола и поцеловала Сашу в макушку, спугнув воробьев.

— Мне надо идти, милый. Вернешься домой с папой.

Поймала удивленный взгляд мужа.

— Куда ты?

Пожала плечами, не отвечая на вопрос. Просто вдруг поняла, что, несмотря на присутствие сына, не может выносить этого человека рядом. Быстро завернула за угол и пошла по улице. Запугивать ее бесполезно. Дмитрий должен это понять. Слава Богу, она живет в стране, где нужны очень веские основания, чтобы ребенка оставили с отцом, а с учетом ее прежних заслуг, это практически невозможно. Скорее Дмитрий перейдет на свидания с сыном по выходным дням, а вырастить ребенка она сможет и одна. Карина шла по улицам, когда уставала, присаживалась на скамейки, потом снова принималась бесцельно идти вперед. Она не должна себя жалеть. Сейчас главное вытащить Женю. Он нужен ей даже больным и потерявшим память. Вдруг в голову пришла шальная мысль: их любовь стереть невозможно. Как бы там ни было с памятью, но душа Жени узнает ее. Только бы найти его. Вся надежда на Антона.

Антон позвонил в понедельник. Его голос был против обыкновения равнодушным, холодным и покровительственным.

— Самое лучшее, что ты можешь сделать — это выкинуть из головы эту историю, — начал он после приветствия.

— Но… что случилось?

— Ты знаешь, я хорошо к тебе отношусь, поэтому скажу прямо: не лезь в это дело. Возвращайся к мужу и забудь своего любовника. Он все равно тебя уже не помнит. У этой организации слишком могущественные покровители, чтобы начинать борьбу. Если ты меня не послушаешься, они в прямом смысле сотрут тебя в порошок. А точнее, оставят без башки. Забудешь, как тебя зовут.

Карина прикусила нижнюю губу.

— Если ты не хочешь мне помочь, я справлюсь сама.

— Карина, пойми, — его голос смягчился. — Не могу рассказать всего по телефону, но даже думать забудь, что ты можешь помочь. Навредить себе и своей семье — это пожалуйста.

Антон чувствовал по ее молчанию, что она не отступится.

— Ладно, хорошо. Давай встретимся, и я расскажу, чем они занимаются.

— Я это прекрасно знаю.

— Ты ничего не знаешь, уверяю тебя. Давай вместе пообедаем. В час устроит?

— Да.

— Отлично, в час в «Матрешке» на Кутузовском. Не опаздывай.

Карина положила телефон в сумку и вздохнула. После его слов никакого смысла в этой встрече не было. Думать о том, что Антон струсил, не хотелось. Хотя кому нужны неприятности? Наверное, только ей. С тех пор, как Женя прислал письмо на «Одноклассники», ее жизнь изменилась. Вместе с горьким кратковременным счастьем, пришло разочарование в муже и осознание своих ошибок.

Когда Карина вошла, Антон уже сидел за столиком. Увидев ее, посмотрел на часы. Женщина разозлилась.

— Я много времени у тебя не отниму. Не думаю, что вообще есть смысл говорить о чем-либо после твоего отказа.

Антон смутился, как всегда мгновенно попадая под ее обаяние. Если бы он работал с ней бок о бок, то постоянно находился бы в состоянии влюбленности. Хорошо, что они редко встречаются. Вздохнул и заставил себя отвести взгляд от лица бывшей одноклассницы. Карина осунулась, побледнела, но в глубине глаз светился огонек. Это был вызов ему и остальным. Антон не был трусом, ему частенько приходилось рисковать жизнью, и он был готов делать это и сейчас, но не видел в этом никакого смысла. Слишком страшным, на его взгляд, оружием располагала организация «Дотянись до успеха».

— Давай что-нибудь закажем, и я расскажу тебе все, что мне удалось узнать. А потом ты сама сделаешь выводы.

Карина тупо смотрела в меню, понимая, что ее вывернет наизнанку. Названия любого блюда вызывали тошноту. Выбрала греческий салат.

Антон заказал плов и салат из свежих овощей. После того, как официант удалился, повернулся к Карине.

— Организация «Дотянись до успеха» или, как ее называют, «Клуб победителей», гораздо более могущественна, чем я ожидал. Более того, она существует при поддержке самого государства. — Карина нахмурилась, и он поправился. — Скажем так, некоторых государственных деятелей. Благодаря методике, которую их основатель держит в секрете, им стало очень легко избавляться от своих жен.

— Но зачем им это нужно?

— Не догадываешься? Например, муж заводит роман с какой-нибудь молоденькой красоткой. Жена в ярости, собирается подать на развод, отсудить половину имущества. Никому это не выгодно. И тогда наш герой-любовник разыгрывает сцену примирения, дарит ей абонемент в центр успеха и предлагает вместе посещать кабинет психологической разгрузки для дальнейшего восстановления семьи. Естественно, делают они это по очереди. Так называемый психолог подсоединяет к ней проводки, подводит ток, и она уже не помнит, как здесь оказалась. Ее еще раз тестируют на детекторе, не помню, как он называется. — Карина кивнула, вспоминая рассказ Жени. — Потом ее, как потерявшую память, легко сбагрить в психушку. Муж отваливает кругленькую сумму и продолжает наслаждаться жизнью. Так же можно избавиться и от надоевшей любовницы. Если подумать, то изобретатель машины стирания воспоминаний совершил настоящий прорыв в области медицины. Этой технике нет аналогов во всем мире. Непонятно, как она попала к тому, кто решил организовать этот бизнес, но думаю, что ученого просто так не отпустили.

— Что?

— Думаю, что ему или стерли память, воспользовавшись его же прибором, или просто отправили на тот свет, чтобы не плодить конкурентов. Понимаешь, им не надо никого убивать или уговаривать. Они подсоединили проводки и дело в шляпе. Говорят, для богатеньких придуманы разные развлечения. Например, решил в голову своей жены заложить мысли проститутки, заплатит денежки и получит.

— Но как туда попал Женя?

— Это другое направление. Так называемая программа связи с общественностью. Деньги всегда делаются на бедных, которые расплачиваются квартирами. После этого курса клиент, ничего не зная о том, что произошло с его близкими, работает, чтобы вернуть долг, не зная, что за все уже уплачено. Потом ему предлагают новую программу и так до бесконечности.

Официант принес заказ. Пережевывая листья салата и отодвигая в сторону кусочки курицы, Карина размышляла над тем, что услышала. Она-то думала, что речь идет о каких-нибудь прохвостах, на которых можно подать в суд. Листья салата казались горькими, и ей хотелось их выплюнуть. В горле пересохло. Уже несколько дней, с тех пор, как забрали Женю, она испытывала одновременно желание голода и тошноты, когда еда попадала в желудок. Устав бороться с собой, отодвинула от себя тарелку.

— Я испортил тебе аппетит?

— Его нет уже давно.

Антон вытер губы салфеткой.

— Неужели все так серьезно? Возьми себя в руки. Время лечит.

Карина тряхнула короткими волосами и прищурилась.

— Значит, ты испугался?

Антон подавился и кашлянул. Потом вытер губы салфеткой.

— Ты как ребенок. Я не испугался. Просто не вижу доступных методов борьбы с ними. Те, кто пробовал, сидят сейчас в психушке и даже маму не могут позвать, потому что не знают, была ли она у них. А у меня семья, две дочки. Мне это надо? И тебя прошу в это не вмешиваться. Все, что ты можешь добиться — это оказаться рядом с ним. Но, даже встретившись, вы друг друга не узнаете. Так что никакого смысла в этом не будет.

— Ладно, я все поняла. В любом случае спасибо, что пытался предупредить. Мне нужно идти. — Карина подозвала официанта.

— Вот именно, что пытался…. Я слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что ты не отступишься.

— Нет, — уверенно сказала Карина.

— Скажи хотя бы, что ты собираешься делать?

— У тебя есть адрес?

Антон кивнул.

— Дай мне его.

— Зачем?

— Если не придумаю ничего лучшего, притворюсь, что мне недостает уверенности в себе.

— Но это опасно. Ты можешь все потерять.

— Не все, а только себя, — усмехнулась Карина. — Но меня уже нет, так что ничего страшного не произойдет. — она перехватила счет у официанта и быстро в него заглянула.

— Перестань, я заплачу.

— Не надо, — Карина достала пятьсот рублей и положила в книжечку.

— Тебя подвезти? — спросил Антон, когда они вышли из ресторана.

— Нет, я хочу пройтись.

Она развернулась и легко пошла по тротуару. Он долго смотрел ей вслед, пока ее белое платье не исчезло в толпе. Добрел до машины и повернул ключ зажигания. Чувствовал себя отвратительно. Так, словно предал лучшего друга. И напрасно пытался уговорить себя, что Карина всего лишь бывшая одноклассница, в которую он когда-то был влюблен. Мысль о том, что Карина больше не захочет его видеть, причиняла неожиданную боль. «Счастливец этот Лычкин», — пробормотал Антон, испытывая неожиданное для него чувство ревности. После звонка одноклассницы Антон размечтался закрутить с ней роман, надеясь, что с годами она стала сговорчивее. Но где там… Все досталось какому-то лоху.

Глава 25

Щербаков нервно постукивал пальцами по столу, с тоской посматривая на гору скопившихся бумаг. Вся активность куда-то улетучилась. Работа вызывала раздражение. Раздавая листовки у метро, Андрей сам себе был противен. Куда только подевались его неиссякаемая уверенность и легкость в общении? Заученные и отрепетированные перед зеркалом фразы с трудом шли с языка. При разговоре с очередным кандидатом не мог смотреть в глаза. Результат оказался налицо: ни один человек не заинтересовался его предложением. Щербаков отстоял в пыльном переходе около трех часов и поехал домой к Галинке. После ужина смотрели «Вечное сияние чистого разума». Ситуация, произошедшая с героями, напоминала происходящее с Лычкиным и бывшей чемпионкой. Андрей просмотрел фильм на одном дыхании и порадовался за героев, отстоявших свою любовь и свои воспоминания. Прототип его самого в фильме тоже просматривался. Только в отличие от него главный герой совершил то, что сам Щербаков только собирался. Андрей залюбовался задремавшей Галинкой. «Я сделал это для тебя», — мысленно сказал он, но тот, кто сидел внутри него, вовсе не желал быть уговоренным и обзывался трусом. Щербаков застонал и пошел к бару. Янтарная жидкость в пузатом бокале и нескончаемый разговор с самим собой. Как быть? Что делать?

— Ах ты, пьянчужка, — засмеялась Галя, открыв глаза. — Неприятности на работе?

— Да, — Щербаков положил голову жене на колени, и она принялась гладить его по волосам, бормоча смешные детские фразы, которые, как ни странно, подействовали успокаивающе.

От воспоминаний о Галинке отвлек стук в дверь. Щербаков пригладил волосы, сел ровно и крикнул «входите». На пороге появились Лычкин и Эвелина. Евгений вглядывался в сидящего перед ним человека, пытаясь найти что-нибудь знакомое, но никаких картинок в памяти не возникло, кроме той, что этот молодой мужчина разбудил его после процессинга, не возникло.

— Присаживайтесь, Евгений, — Щербаков кивнул на стул и улыбнулся Эвелине. — Не возражаете, если мы с вашим мужем побеседуем наедине?

— Конечно, нет, — девушка вышла.

— Эвелина говорила, что вы руководитель проекта, — начал Евгений.

— Совершенно верно. И вы, Евгений, — очень смелый человек, потому что приняли важное решение изменить свою жизнь. — заставляя себя говорить нарочито бодро, Щербаков сам приободрился. Заученные фразы выкатывались изо рта без особого напряжения, если не смотреть в тоскливые глаза сидящего перед ним человека.

— Это я знаю. Объясните, что со мной случилось?

— Видите ли, особенности мозга изучены не до конца. В вашем случае что-то пошло не так, — Щербаков развел руками, — И ваши воспоминания оказались заблокированными. Но мы постараемся помочь вам.

— Да вы хотя бы понимаете, что я чувствую? Все, что я знаю, знаю со слов Эвелины, которая утверждает, что она моя жена. Где мой паспорт, мои документы? Где я живу, в конце концов? Почему я должен вам верить?

— А зачем нам вас обманывать?

— Вдруг вам это выгодно?

— Да вы что, себя миллионером вообразили? — разыграл возмущение Щербаков. — Наверное, Эвелина вам рассказывала, что вы, осознав себя неудачником, пришли к нам в центр, чтобы мы это… исправили.

— Исправили, мать вашу. И кто я теперь? Я требую, чтобы мне отдали мои документы и выпустили отсюда. Ваш центр напоминает психушку.

Щербаков начал терять терпение. Ну почему с этим Лычкиным все время возникают проблемы? И откуда после стирания у него взялась эта агрессивность? Процедура, которой подвергся Лычкин, применялась в центре несколько раз по просьбе ВИП клиентов к людям, которые так или иначе вставали у них на пути. Что случилось потом с этими «стертыми», никто не знал. Шеф как-то обмолвился, что они стали пациентами одной из психологических клиник. Вот и Лычкин допрыгается когда-нибудь. Андрей добавил сладости в голос и попробовал мирно уладить проблему.

— Давайте попробуем посмотреть на случившееся с другой стороны. Вместе с хорошими воспоминаниями пропало много плохих, которые отрицательно влияли на вашу жизнь. Уверен, миллионы людей согласились бы оказаться на вашем месте, чтобы иметь уникальную возможность начать все заново. Взять такой простой пример, как супружество. Мужчина вашего возраста имеет, как правило, от десяти до пятнадцати лет брака с одной женщиной, которая к этому времени уже стала подобно — извините за банальность — прочитанной книге. Заранее известно, как она поступит и что сделает в той или иной ситуации. Не говоря уже об интимной жизни, которая давно превратилась в привычку. Вы можете начать с нуля. Ваша жена Эвелина для вас новая женщина, которую вы встретили вчера и это здорово.

Во время своей речи Щербаков не сводил глаз с подопечного, надеясь на то, что ему удастся его убедить, но Евгений выглядел раздраженным и недоверчивым.

— Знаете что, молодой человек, я вовсе не горю желанием начать все заново. Более того, я желал бы остаться один, чтобы обдумать свою дальнейшую жизнь.

— Но как же так? Эвелина…

— Вы так часто упоминаете о ней, что я почти убежден, что вы в сговоре. Если бы она долгие годы была мне близким человеком, я бы это чувствовал здесь, — Евгений приложил руку к груди. — Несмотря на стертые воспоминания.

— Однако, вы сентиментальны, — скептически заметил Андрей, почесывая подбородок. Он совершенно не знал, что делать дальше. Со времени знакомства Лычкин появлялся перед ним в трех ипостасях. Сначала это был побитый жизнью неуверенный мужчина средних лет с пивным брюшком и мешками под глазами, потом, наоборот, способный пройти через огонь и воду, подчиняющий себе жизнь, победитель, и вот сейчас перед ним сидел отличный от этих двоих человек, которого не назовешь ни лузером, ни уверенным в себе, да и вообще охарактеризовать трудно. Он стал недоверчив, подозрителен и по странной случайности очень внимателен.

— Довольно болтовни. Верните мне мои документы, и я покину ваше заведение немедленно.

— Но у нас нет ваших документов. То есть когда-то они у нас были, но вы забрали их с собой. А вы не помните, где вы жили.

— Так спросите Эвелину, если, как вы утверждаете, она моя жена.

— В той квартире, которую вы снимали, ваших документов нет.

— Может, мне стоит самому убедиться в этом?

— К сожалению, дело обстоит так, что мы, как люди ответственные, не можем отпустить вас на улицу в таком состоянии.

— Вы меня запрете? — нахмурился Лычкин.

— Евгений, будьте же благоразумны. Человек, который ничего не помнит и к тому же не имеет ни денег, ни документов, тут же попадет в беду. Первую же ночь, которую вы проведете на скамейке, станете добычей нашей доблестной милиции, которая посадит вас за решетку до выяснения личности. Или другой вариант — вас отправят в психушку. Знаете, сколько там таких, страдающих амнезией?

Минуту Евгений раздумывал, потом обхватил голову руками. В словах уверенного молодого человека присутствовала логика. Потеря памяти пугала его самого. Разговор измотал его, яркий свет дневных ламп резал глаза, и сейчас ему хотелось только одного — лечь и уснуть.

Состояние подопечного не ускользнуло от внимательного Щербакова.

— Думаю, лучше всего вам будет вернуться в вашу комнату и отдохнуть. Как только к вам вернутся силы, мы еще побеседуем.

Не в силах больше спорить, Евгений с трудом поднялся со стула и вышел из кабинета. Сидевшая в кресле Эвелина подскочила и взяла под руку. Ее теплая ладонь показалась неожиданно приятной. Он послушно шел с ней по бесконечным коридорам с белыми дверями, как в больнице. Сейчас он вовсе не испытывал желания остаться один. Пусть она даже и не жена, все же живой человек рядом.

Глава 26

— Зайди ко мне! — властно прозвучал голос Караева в телефонной трубке.

«Шеф желает знать, как прошла беседа с Лычкиным», — подумал Щербаков, вставая со стула и машинально приглаживая волосы. Вышагивая по коридору, придумывал обтекаемые фразы, позволяющие не выдать своих опасений состоянием подопечного.

В кабинете на стуле напротив Караева сидел рыжеволосый молодой человек со светло-зелеными глазами.

— Представляю тебе твоего помощника Федосеева Сергея, — с нажимом в голосе начал Константин Борисович. — Будет специалистом по связям с общественностью. В связи с последними событиями поток клиентов несколько иссяк, и эта область требует срочной коррекции.

Молодые люди оглядели друг друга, словно противники в игре. От внимания Андрея не ускользнуло, что в глазах нового сотрудника промелькнула некая беспощадность, и он тут же подумал, что, может быть, уже подоспела его замена. И еще мелькнула мысль, что этот «рыжик», как он окрестил его про себя, вряд ли будет жалеть людей, которым предстояло промывание мозгов.

— С завтрашнего дня Сергей будет работать на раздаче листовок. Первый раз пойдешь с ним, чтобы показать, как это делается.

— Хорошо, — кивнул Щербаков, испытывая облечение от того, что теперь ему не придется стоять в пыльном переходе.

— Ты, — холодные глаза Караева остановились на своем помощнике, — возьмешь списки и прозвонишь всех потенциальных клиентов. Все твои разговоры будут записаны и прослушаны с целью выработки оптимального подхода к клиенту. Тебе все понятно? — Щербаков кивнул.

— Оба свободны!

Молодые люди вышли, а Караев откинулся в кресле и улыбнулся. Благодаря постоянно меняющимся пристрастиям членов правительства и бизнесменов, клиенты, а точнее, клиентки, появлялись в его офисе постоянно. Константин получал коротенький звоночек, а после стирания памяти надоевшей жене или любовнице, на его счет падала кругленькая сумма. Подобная работа, хотя и приносящая постоянной доход, казалась неинтересной. Караева не покидало желание переделать мир, заселив его людьми способными и уверенными себе. К тому же дураки приносили солидное приданое.

Константин подошел к бару и, плеснув в пузатый стакан виски, предался воспоминаниям. На гребень успеха основателя «Клуба победителей» вознесло два события. Сначала появился Дружинников со своим изобретением. Ученый безуспешно пытался продать машину. Караев сразу смекнул, какую выгоду можно извлечь, если грамотно подойти к делу. Произведя опыт на себе, пришел в полный восторг, которого не высказал. Почувствовав, что у Дружинникова дела идут плохо, купил прибор по дешевке и финансировал новое исследование ученого по записи воспоминаний. Вскоре ученый смог исполнить давно лелеемую мечту уехать в Германию, а Константин открыл свою фирму «Дотянись до успеха». Раскрутка шла тяжело, давать широкую рекламу боялся. И, возможно, все и заглохло бы, если бы на приеме он не познакомился с подвыпившим депутатом, встречающемся с восемнадцатилетней девушкой. Постаревшая жена скандалила и требовала развода. Константин сказал, что попробует помочь и рассказал о приборчике. В пресыщенных глазах государственного служащего появился неподдельный интерес. Он пьяно стукнул по столу кулаком.

— Стереть ее к такой-то матери!

Они благополучно подправили жене мозги и после медицинского освидетельствования отправили в частную клинику для умалишенных за границу, а депутат незамедлительно привел следующих клиентов. Константин вовсе не удивился, когда депутат появился снова. Менялись женщины, проблема оставалась: каждая хотела быть единственной и любимой. Подобные желания обходились женщинам очень дорого.

Константин Борисович потянулся. Последние несколько лет он чувствовал себя уверенно. За его спиной стояло государство, но, как человек хитрый и предприимчивый, к тому же ненавидящий людей, а потому ожидающий от них всяких пакостей, очень хорошо подготовился к всевозможным неожиданностям. Компромат имелся на всех. Никто из тех, кто обращался к нему, не знал, что машина умела не только стирать воспоминания, но и сохранять. На специальных дисках в огромном сейфе хранились воспоминания клиентов. Караев подошел к шкафу, стоящему в углу его роскошного кабинета и усмехнулся. Можно все отыграть назад, а можно перепутать воспоминания и сделать из Кати Машу. Так что он очень хорошо подготовился. Напрасно думают власть имущие, что это они правят миром. В любой момент можно «вылечить» от амнезии их бывших жен, вернув им воспоминания. Королем был он, Константин Караев. А все остальные — только пешки. Именно поэтому он не останавливался, а продолжал набор новых лузеров, становившихся потом дешевой рабочей силой. Отчисления из их зарплаты — он в шутку называл их «налоги на успех» — поступали на специальный счет. На каждого клиента была заведена папка с прикрепленным к нему диском, фотография, старый паспорт, тетрадка с информацией о стертых людях, записанная им самим же. Караеву вдруг захотелось открыть тетрадь Лычкина. Все-таки, что ни говори, но он был занозой. До сих пор все проходило по плану. Директор «Дотянись до успеха» подошел к сейфу и набрал комбинацию символов.

В дверь заглянула Ира. Губы, накрашенные яркой блестящей помадой, улыбались призывно и нагло.

— Могу я сегодня уйти пораньше?

— После того, как найдешь мне файл Лычкина.

— Лычкина? — на лице девушки появилось подобие сосредоточенности. — Если его нет в сейфе, спрашивайте у Щербакова. Все, что мне передали, я убрала на место. — она приблизилась к Караеву, обдав его слишком сильным запахом цветочных духов.

— До конца рабочего дня еще два часа.

— Мама сломала руку. Надо приготовить обед…

Караеву захотелось ее ударить. Потрудилась бы придумать что-то новенькое. Судя по количеству переломов, у ее матери должно быть с десяток рук. Давно уволил бы Ирку, но она вытворяла такие вещи, от которых любая проститутка пришла бы в ужас.

— Соедини меня с Щербаковым и можешь проваливать.

Девушка повернулась спиной и протопала на высоких каблучищах к столу. Вызывающие красные босоножки в цвет лака на ногтях. Половинки ягодиц вываливались из коротеньких белых шортиков. Он почувствовал желание, возрастающее с каждым шагом. Схватил ее в тот момент, когда девушка тянулась к телефону, и грубо прижал к столу. Тихим шелестом рассыпались бумаги. Левой рукой с трудом сдернул, словно вросшие в тело шортики, сдвинул полоску белых трусиков. Ирка взвизгнула и тяжело задышала. Еще один момент, который устраивал: девушка любила быстрый и жесткий секс. Караев кончил после нескольких движений, но она успела догнать его своим оргазмом. Константин в который раз подумал, что Ирку невозможно изнасиловать по причине ее полной готовности.

Девушка повернулась к нему.

— Люблю быстроту и натиск. Теперь я могу быть свободна?

Константин не удержался и ударил ее по щеке.

— Шлюха. В следующий раз, когда надумаешь отпроситься, придумай что-нибудь новенькое.

Ирка натянула шортики, на лице играла улыбка. Караев был уверен, что пощечина только улучшила ее настроение. Чертова баба любила, когда ее называли шлюхой. Она одевалась, как шлюха, вела себя, как шлюха. На гладком загорелом теле никогда не оставалось синяков. Вот и сейчас розовая полоска от его руки таяла на глазах.

— С Щербаковым соединить? — игриво спросила она.

— Пошла вон, — Караев вышел из кабинета и направился в туалет привести себя в порядок. Каждый раз после таких сношений, Константина не покидало ощущение, что это не он поимел Ирку, а она его.

Когда вернулся, Иры уже не было на рабочем месте. Налил себе виски, чтобы успокоиться и, набрав внутренний номер Щербакова, рявкнул в трубку:

— Где файл Лычкина?

Андрей почувствовал, что покрылся потом. С тех пор, как Караев вернулся, он так и не решился рассказать ему, что, поддавшись слабости, отдал паспорт и тетрадку Лычкину. Впрочем, последнее время неприятностей было так много, что страх поулегся.

Запинаясь, поведал об этом шефу и тот, обозвав его ублюдком, бросил трубку. Щербаков взъерошил челочку и провел рукой по вспотевшему лбу. «Кажется, пронесло». Из всех документов у него остался диск с воспоминаниями Лычкина, который он зачем-то отнес домой.

Глава 27

За неделю Карина так и не смогла ничего придумать, только измучилась. Обратилась еще в парочку детективных агентств, но в одном на нее посмотрели, как на сумасшедшую, а в другом объявили такую сумму, которой, даже если использовать все их с Дмитрием совместные сбережения, не собрать. Сашеньку снова увезли на дачу, нахождение дома превратилось в ад. По дороге с работы она теперь что-нибудь быстро перекусывала, чтобы ускользнуть в детскую и лечь на диван с книжкой. Пыталась читать, но редко какая страница могла надолго задержать ее внимание. Мозг упорно продолжал работать над решением проблемы, как вытащить Женю. Как-то появилась бредовая мысль об изменении внешности для того, чтобы пробраться в клуб, но операция стоила денег, которых не было.

Ателье, где шили костюмы для учеников, находилось недалеко от метро «Пушкинская». В подземном переходе молодой человек с рыжими волосами с заученной улыбкой на лице раздавал листовки.

— Измените свою жизнь к лучшему!

Карина, сделав вид, что рассматривает цветы, замерла на месте.

— Перестаньте быть неудачниками! — бодро вещал юноша. — Не упустите свой шанс и пройдите специальную программу!

Больше Карина не сомневалась. Именно так Женя описывал ей, как попался. Вот только теперь там вместо Щербакова стоял другой парень в белой наглаженной рубашке с галстуком. И это несмотря на жару. Подошла. В руках тут же оказался зеленоватый листок бумаги. Прочитала адрес: метро «Белорусская», Грузинский вал, дом пятнадцать.

— Давайте я вас запишу на собеседование, — в руках молодого человека мгновенно появился планшет. — Фамилия, имя, отчество? — Карина заметила, как замерла ручка над экраном, на котором уже виднелись чьи-то фамилии. Неужели Женя мог так легко попасться? Впрочем, он упоминал, что после собеседования был расстроен. — Не сомневайтесь, после прохождения нашей программы ваша жизнь изменится к лучшему.

Карина пришла в себя:

— Я даже представляю как, — многозначительно заметила она. — Что произошло с вашим коллегой, который стоял тут раньше?

— Вы имеете в виду Андрея Щербакова? Если желаете, я могу записать вас к нему на консультацию. Это не имеет значения.

— Подумаю, у меня есть адрес, — помахивая бумажкой, Карина отошла, тут же услышав за спиной жизнерадостный голос.

— Не оставайтесь неудачниками!

Бережно сложила бумажку вдвое и положила в кошелек. Вздохнула, вновь подумав, что пластическая операция могла бы помочь. Увидев подходящих учеников Катю и Сережу Васнецовых, направилась к ним. Длительная примерка и болтовня подопечных отвлекли от постоянных мыслей.

Телефон зазвонил, когда они разучивали программу.

— Карина Рафаэльевна, — голос показался ей слишком молодым, и она пару секунд помедлила с ответом, пытаясь понять, кто это. Слух у нее был абсолютный.

— Да, это я, — наконец ответила она, понимая, что не может узнать звонившего.

— Меня зовут Максим. Ваш телефон дал мне Евгений Владимирович.

— Правда? — сердце в груди у Карины заколотилось. — Вы оттуда?

— Я их сосед.

— Сосед?

— Ну, сосед по дому — он дал мне ваш номер.

— То есть вы сосед по дому на улице Юных Ленинцев? — уточнила Карина.

— Да. Он заходил ко мне, спрашивал про Асю. Я тут узнал кое-что. Вы не подскажете, как с ним связаться?

— Боюсь, не получится. Он… уехал. Надолго. Но вы можете рассказать все мне.

— Информации немного. Ася жива, здорова, также как и его жена. Живут они в Калуге у родственников. — он помолчал, а потом с гордостью добавил: — У Аси свой бизнес.

— Погодите, — перебила его Карина. — Ей же всего четырнадцать.

— И что? Сейчас многие уже в школе зарабатывают, если мозги есть. Ася новую игру придумала и продала какой-то фирме. На полученные деньги арендовала будку, которая квасом торгует. Месяц сама поработала, потом мать посадила, а сама дома сидит, новую программу пишет. Ей та фирма заказ дала.

— Надо же, какая умница! А Женя боялся, что они бедствуют.

— Да нет, у них все хорошо. Так что привет ему передавайте, если что.

— Но как вам удалось это выяснить?

— Тетя Майя — ну, жена Евгения Владимировича — моей матери звонила. Собираюсь на выходные съездить в Калугу, с Асей пообщаться.

Карина осмысливала полученную информацию. Знали бы они, какая беда с Женей приключилась. Хотя, они, наверно, разозлились на него из-за квартиры.

— Максим, позвони, когда с Асей поговоришь, ладно?

— Ладно-ладно.

Карина занесла номер Максима в записную книжку мобильного телефона и вернулась к работе. Ребята, тренировавшиеся на льду, были у нее самыми любимыми. Маленькая, с длинными волосами, которые собирали в высокую прическу на соревнованиях, Наташа и высокий и сильный Сергей. Между ними уже зарождалась любовь, которой они еще не осознавали. Когда замолкли последние аккорды аргентинского танго, партнер нагнулся и поцеловал Наташу в щеку. Девушка, опустив голову, засмущалась, а потом, поймав Каринин взгляд, шутливо присела в реверансе. Раскрасневшиеся и довольные собой ребята подъехали к Карине, и ей пришлось выкинуть из головы все мысли, чтобы указать на ошибки и похвалить. Обязательно похвалить, такое было у Карины правило. Ее ученики должны быть уверены в себе. Во время пятнадцатиминутного перерыва, она снова принялась размышлять об Асе. Надо же какая умница, программы пишет. Карина с компьютером не дружила, и он платил ей тем же. У нее постоянно открывались какие-то окна, терялась информация и прочее, а уж о том, чтобы заставить компьютер плясать под свою музыку, как она шутливо называла программы, и подумать было страшно. И все-таки после того, что она узнала, ей стало легче и еще больше захотелось поделиться с Женей. Потерла лоб: новость хоть и положительная, никак не приближала к цели подобраться к «Клубу победителей». Заметив входящего Олежку с бабушкой, бывшая чемпионка приветливо улыбнулась, и рабочий день продолжился, как обычно.

Глава 28

Проснувшись, Евгений обнаружил Эвелину рядом. Одетая в шелковую ночную рубашку, молодая женщина спала, подложив руку под щеку. Воспользовавшись моментом, Лычкин впился взглядом в ее лицо. Ухоженные дугообразные брови, длинные ресницы, прямой нос с маленькой горбинкой и полные розовые губы. Очень светлая кожа, на правой щеке две маленькие родинки. Эвелина повернулась, одеяло съехало набок, приоткрыв женское тело в слишком сексуальном для обычного сна белье. Разглядел ее всю от ухоженных ногтей на пальцах ног, покрытых алым лаком, до пушистых светлых кос, разлегшихся на подушке двумя змейками. «Она безусловно красива, но я не чувствую, что когда-либо мог желать эту женщину», — подумал Лычкин. Снежные королевы не были в его вкусе. Стараясь не разбудить девушку, встал с постели. Хотелось побыть одному. В ванной плеснул в лицо холодной воды и продолжил осмотр жилища. Раздвинув коричневые шторы, увидел стену. Здравствуй, мир без окон и без воспоминаний! Лычкин наскоро натянул аккуратно сложенную на стуле одежду: черную футболку с улыбающейся рожицей и синие джинсы фирмы «Коллинз». Он что, всегда был таким аккуратистом? Хотя, возможно, та, которая назвалась женой, приступила к обязанностям ухаживать за супругом. Интересно, его ли это одежда? Возможно, нет, но шмотье подходило по размеру. На всякий случай заглянул в шкаф и… замер. На вешалках только женские платья, блузки, юбки и пара брюк. Захлопнул дверцу и, убедившись, что Эвелина еще спит, выскользнул из комнаты, суммируя полученные сведения. Он не почувствовал желания к женщине, рядом с которой проснулся, не обнаружил своих вещей и не смог найти окон. Единственный вывод, поступивший в пульсирующий от кажущейся бесконечной, но уже тупой боли, мозг заключался в том, что его обманывают. Дверь тихо захлопнулась. Евгений осмотрелся. Зеленоватые стены коридорной кишки уходили в обе стороны. Инстинктивно выбрал левое направление, проходя мимо комнат с уменьшающимися номерами, опасался, что оттуда кто-то может появиться.

Так уж получилось, что возникшие в новой жизни люди доверия не внушали. Кишка вылилась в просторное помещение с небольшим белым экраном. Кинотеатр? Выстрелившее в памяти слово заставило Евгения задуматься. Вспомнился фильм «Девять ярдов». Ага, оказывается, некоторая память имеется.

Пара десятков круглых столиков, небольшая сцена, на которой царственно возвышался рояль. Черт, черт, черт. Умею ли я играть? Забрался на сцену и откинул коричневую крышку. Бело-черный ряд клавиш вызвал у Евгения неотвратимое желание погладить их пальцами. Опустился на табурет. Печальные звуки ноктюрна Шопена заполнили помещение. Оказывается, музыкой он когда-то занимался. Доиграв до конца, захлопнул крышку и спустился со сцены. Новое знание подарило надежду. Навыки и умения остались. Значит, не все так уж и плохо. Евгений двинулся дальше, внимательно глядя по сторонам. Отвратительный дневной свет наполнял зеленоватую кишку с рядом дверей, на которых значились цифры. Первый номер заставил мужчину встрепенуться. Перед ним по левую руку зал, за столиками сидели люди и что-то ели. Лычкин вошел и замер, неприлично, заглядевшись на поднос, который нес рыженький парень. Яичница-глазунья, кофе с молоком, белый хлеб.

— Завтрак! — машинально произнес Евгений, почувствовав чувство голода.

— Это не завтрак, — отозвался рыженький, — даже сосисок нет.

— Я бы съел яичницу, — сказал Лычкин.

— Ты что, новенький? Иди и возьми, — парень кивнул в сторону, где на полках располагались тарелки. — Платить не надо. — Лычкин отправился в указанном направлении. Чувствовал, что попал в очень знакомое место. Черт! Он мог бы приготовить любое блюдо из того скудного набора, что были здесь представлены и сказать сколько потребовалось бы продуктов. Машинально взял первую попавшуюся тарелку и уставился на нее. Итак, чтобы приготовить салат на сто человек потребуется пять килограмм соленых огурцов, шесть кило картошки, мяса можно положить поменьше. Еще морковь, консервированный горошек. Появившаяся у стойки девушка в белом колпаке, из-под которого торчала густая темная челка, застала Лычкина врасплох.

— Жень, привет! Яичницу будешь?

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Ты че? Забыл? Не появлялся месяца три и все?

— То есть мы знакомы?

— Не могу сказать, что близко, но…

— Ты меня знаешь?

— Я знаю, как тебя зовут и это все. — Девушка обиженно скривилась. — Разве твоя Эвелина даст кому-нибудь с тобой поболтать?

Предохранитель в мозгу Лычкина щелкнул, он почувствовал, что мозг раскалился, а разгадка приблизилась.

Лычкин оставил поднос и заметался в поисках входа на кухню. Девушка с челкой накладывала салат на желтые тарелки.

— Что-то не так с оливье, — заметил Женя, глядя на нее так, словно от ее ответа зависела вся жизнь.

— Колбаса тухлая, — бросил проходящий мимо парень в фартуке.

Лычкин не услышал ответа, вертя головой во все стороны. Запахи, звуки, действия персонала, кроме Челочки, здесь еще работали два парня, казались удивительно знакомыми. Даже жара была привычной. Вытер пот со лба и почувствовал себя дома.

— Не обманули! — радостно заметил он.

— О чем ты? — нахмурилась девушка.

— Слушай, ты можешь выйти минут на двадцать, разговор есть?

— С ума сошел? Статистика упала! Денег ни на что не хватает после всех этих вычетов. И какая же я успешная? Живу в келье, пашу в столовой и даже чаевых никто не дает.

— Как тебя зовут?

— Ну ты даешь! Совсем зазнался. Или у тебя амнезия?

— Вроде того.

— Катя меня зовут. Ка-тя! — на всякий случай произнесла по слогам девушка.

— Женя.

— Я помню, что ты Женя. Нам даже ставили тебя в пример. Ты директор ресторана, у тебя и твоей жены все о'кей, в отличие от некоторых.

— Эвелины?

— Ну, а кто еще? Если есть другая, я об этом не знаю, — Челочка вытерла лоб и уже дружелюбнее посмотрела на Лычкина. — Так и бывает: мужики выбирают высоких и худых, а женщины с формами, — девушка достаточно артистично провела рукой по крутым бедрам, — остаются одинокими.

— Катя, ты красивая.

— Говори-рассказывай. Я красивая, но жить ты будешь с другой в приличных условиях, а я задыхаться на одноместной койке без любви и целыми днями впахивать здесь. И вообще, не мешай мне. Как ты сюда попал?

Лычкин вышел. Информацию, которую выплеснула Катя, следовало обдумать за завтраком. Пока разговаривал, яичница закончилась, осталась только каша. Взял тарелку, нашел свободный столик. Машинально положил ложку в рот и еле заставил себя проглотить густое варево. Отрава! Отодвинул тарелку и, заметив автомат с кофе, налил себе чашку капучино. Потягивая вполне приличный напиток, наблюдал за Катей. Надо как-нибудь поговорить наедине. Сегодня он узнал две вещи: он умеет играть на пианино и работать на кухне. Директор ресторана? Вполне возможно. Выйдя из столовой, наткнулся на Эвелину. Волосы кое-как собраны, на испуганном лице полное отсутствие макияжа. Впрочем, без косметики жена его выглядела моложе.

— Куда ты делся? Я проснулась, а тебя нет.

— Вышел прогуляться, — с досадой заметил Женя, понимая, что она больше не отцепится. — А что это ты так перепугалась?

— Но ведь ты нездоров, — она по-хозяйски взяла его под руку. — Ты уже позавтракал?

— Если то, что здесь подают, можно назвать завтраком, то да.

— Пойдем домой, я приведу себя в порядок, и мы выпьем вместе кофе.

— Ладно, — согласился Лычкин, решив не вызвать подозрений. Снова пригляделся к девушке, включив на полную мощность единственное чувство, которому доверял. Интуиция завопила, что она ему не жена.

В комнате Эвелина приняла душ и накрасилась. Потом подошла к нему в светлом платье с незастегнутой молнией на спине. Призывный взмах пушистых ресниц.

— Поможешь?

Лычкин взял замочек, пристально разглядывая спину девушки. Две родинки по бокам от позвоночника показались удивительно знакомыми. Быстро застегнул молнию до конца, от волнения, захватив светлую прядь волос. Эвелина пискнула, он извинился за неловкость и сделал вывод: скорее всего, она была его бывшей любовницей, потому что такое чувство могло возникнуть только по отношению к надоевшей женщине. День только начался, а открытий было уже так много, и Катя, наверное, может ему помочь. Надо только усыпить бдительность Эвелины, чтобы встретиться с ней. Оказывается, кроме него, здесь тоже есть недовольные. Улыбнулся. К Челочке он чувствовал искреннюю симпатию.

Глава 29

Карина с трудом заставила себя дождаться понедельника, чтобы узнать, видел ли Максим Асю. Молодой человек снял трубку после первого гудка, голос звучал отрывисто, словно, ему помешали.

— Здравствуй, Максим. Это Карина, — женщина не стала добавлять отчество. — Хотела узнать, съездил ли ты в Калугу.

— Здравствуйте. Не могу говорить, занят. Перезвоню позже.

Карина ругнулась. Вот ведь, не мог просто сказать, ездил или не ездил. У молодежи всегда так. Они сильны во всякого рода технике, но что касается общения, деградируют. Бросил бы пару слов, вроде: нашел Асю, поговорили, подробности позже. Или Асю не видел, тогда и разговору конец. Бывшая чемпионка вошла в раздевалку и, открыв свой шкафчик, вытащила салатовые брюки и такую же куртку. Сняла платье через голову. Большое зеркало на стене отразило ее все еще спортивную фигурку. Внезапно зазвонивший телефон подал надежду, что ожидания не понадобится. Натянула футболку с длинными рукавами и взяла трубку. Максим сказал, что на выходных видел Асю. Карина затаила дыхание. Оказалось, что встреча прошла хорошо, а когда заговорили об отце, девушка расплакалась и призналась, что скучает и хотела бы с ним встретиться. В свою очередь Карине пришлось поведать Максу о неких неприятностях, произошедших с Лычкиным, о которых неудобно говорить по телефону. Молодой человек предложил встретиться в Макдональдсе на Пушкинской в семь вечера. Карина не стала спорить, хотя и понимала, что это не самое лучшее место для серьезного разговора. Возможно, у парня нет денег, и это заведение как раз то, что он может себе позволить. Позже оказалось, что выбор был предопределен свыше.

Проходя по переходу от метро, Карина услышала знакомые слова:

— Не проходите мимо! Измените свою жизнь!

Вздрогнула и заметила того же самого рыженького парня с листовками. На всякий случай взяла предложенную листовку и, не вступая в разговор, направилась к закусочной.

Из Макдональдса доносился характерный запах. Здесь, как всегда, было людно: маленькие дети, выпрашивающие хэппи милы, школьники, студенты. Все гомонили, жевали булки с котлетами. За прилавком деловито суетились молодые ребята в красной униформе, то и дело выкрикивая «свободная касса». Убедившись, что Максима внутри нет, вышла на улицу. Оказалось, они разминулись, и молодой человек уже устроился за столиком и с аппетитом, присущим молодости, поедал двойной чизбургер. Видимо, пришел пораньше, чтобы успеть перекусить. Парень произвел на Карину приятное впечатление. Спускающаяся на лоб челка, мягкие русые волосы, мелковатые, но приятные черты лица. Поздоровавшись, Карина отправилась за коктейлем. Макс уже расправился с чизбургером и потягивал кока-колу, когда она вернулась. Столик располагался в тени в отдалении от других, что придавало некую уединенность. Карина сделала глоток холодного ванильного коктейля и начала свой рассказ. Так же как и от бывшего одноклассника, почти ничего не утаила. Кроме факта существования близких отношений. Максим слушал внимательно, время от времени, прихлебывая колу. Серые глаза с длинными ресницами отрывались от ее лица лишь изредка, как и положено воспитанному человеку. Прервал он ее один раз, когда Карина упомянула про парня, раздающего листовки.

— О, так я видел его, мы даже поговорили, — Максим порылся в кармане брюк и положил на стол зеленый мятый листочек. — «Дотянись до успеха». Разводка чистой воды. Как дядя Женя мог так влипнуть? Он же взрослый человек.

— Взрослые тоже ошибаются. В тот момент Евгений искал работу. — Карина с досадой махнула рукой. — Ну, в общем, просто поверь, что у него было трудное время.

Макс кивнул.

— Все бывает. Но когда я его видел, он выглядел как никогда раньше. Подтянутый, уверенный в себе. Неужели на самом деле возможно так измениться?

Карина кратко рассказала о том, что знала.

— Организация находится под покровительством правительства? — в глазах Макса светился неподдельный интерес, перемешанный с недоверием.

— Понимаю, в это сложно поверить, но…

— Но это же интересно. То есть можно взять память любого чела, стереть ее, а на чистое место записать память другого чела. И что в итоге получится?

— Ничего хорошего, человек теряет свою индивидуальность и, вообще, не знает кто он такой.

— Черт! Но это же открытие! — парень казался восторженным. — Знаете, меня всегда интересовало устройство мозга, память и все такое… Я столько книг прочитал об этом.

Карина коротко кивнула. Радость Макса раздражала, и он тут же это почувствовал.

— Извините, увлекся, — он вскочил. — Если парень еще там, я хочу переговорить с ним.

Карина сделала несколько глотков коктейля, глядя по сторонам. Максим вернулся достаточно быстро.

— Ничего не смог узнать! — заявил он. — Мне так и не удалось его расколоть. Твердит, как заведенный: запишитесь на собеседование, запишитесь на собеседование. Ну, записался на завтра. На двенадцать.

— Зачем?

— Сделаю вид, что хочу дотянуться до этого успеха. Надо только подготовиться.

По чистой случайности Макс собрался сделать то, что не могла, но хотела бы сделать она сама. Все оказалось так просто. Внезапно зашевелившийся червячок тревоги заставил спросить:

— Ты делаешь это из-за Аси?

— Не только. Но, вообще, есть и другой интерес. Я учусь в МГУ на журналиста. За лето надо раскопать что-нибудь интересное и статью написать.

— Ты должен быть осторожен, это опасно.

— Думаете, они сотрут меня?

— Вовсе не исключено.

— Как бы ни так?! Я выведу их на чистую воду. Послушайте, а дядя Женя сейчас в этом центре?

— Надеюсь, — Карина старалась не вспоминать слова Антона о том, что потерявший память человек — кандидат в психушку. — Как ты думаешь, Ася до сих пор любит отца?

— Конечно. Сколько бы мать ей не твердила, что он предал их, не хочет в это верить. Они раньше были очень близки. Я Асю с матерью-то почти не видел, все с отцом. Гуляли вместе, по магазинам ходили. Если я помогу ему вырваться оттуда, Ася, наконец, поймет, что у меня серьезные намерения.

— А это так?

Максим серьезно кивнул.

— Эта история для меня шанс проявить себя.

Они шли по Тверскому бульвару, разрабатывая план. Максим попробует обмануть машину, рассказывая историю своего друга. Как он влюбился в девушку, а та его бросила и прочее. Никакой информации о себе давать не будет.

Вдруг Карина остановилась.

— Боюсь, ничего не выйдет. Им нужны люди, которые владеют какой-нибудь недвижимостью. Заставляют написать доверенность, что ты согласен продать ее.

— Великие хитрецы! — усмехнулся Макс. — Есть у меня комната, бабушка оставила. Дарственную оформила. Родители против были, но она меня очень любит. Говорит, хочет, чтобы у меня жилье было свое, когда женюсь.

— Но ты же понимаешь, что можешь потерять эту комнату.

Максим потер лоб.

— Могу, конечно. Но это не единственное мое жилье. Ася потеряла больше, и то выжила. К тому же я всегда могу признать сделку недействительной.

— Интересно, каким образом, если ты, находясь в уме и здравой памяти, даешь генеральную доверенность на продажу.

— Ну я не совсем в уме. На учете в психдиспансере состою.

— Что ты сказал? — Карина даже остановилась.

Парень застенчиво улыбнулся.

— Родичи поставили. Мне когда шестнадцать было, я здорово влюбился. Предки всерьез наши отношения не воспринимали. Мол, школьная любовь, у кого не бывает. А потом Аленка залетела, и мать отправила ее на аборт. Я хотел, чтобы она родила, но она отца боялась. Да и не только в отце дело было: не хотела она с пузом в школе ходить. Боялась, смеяться будут. Ну, я ее понимал, конечно. Мы сами еще дети были. Уверяла меня, что врач хороший. Уехали на три дня в деревню, вроде как отдыхать, а вернулась мать одна. — Максим остановился, сглотнул. — Зарезал ее этот хороший. Я тогда на похоронах чуть не умер. Сначала, думал, все выскажу матери, а потом увидел ее на похоронах и понял, что ей еще хуже. Вина-то на ней. Единственная дочь. После того, как Аленки не стало, жизнь для меня кончилась. Есть не мог, ночами не спал. Из комнаты не выходил. К себе никого не пускал. Только воду пил. Если бы родичи меня не трогали, я бы выкарабкался. Но они испугались, врача вызвали, а им только попадись. Так что я до сих пор на учете.

Карина молчала. Не зря ей показалось, что в глазах Максима притаилась грусть. И вообще, глаза такие взрослые, внимательные, такие бывают у тех, кто через многое прошел.

— Ну а ты и расскажи им про это. Пусть сотрут. Зачем тебе эта боль?

— Нет. Это лучшее, что у меня было. Мы же понимали друг друга без слов. Она вся моя была. Вся без остатку. Я не хочу терять эти воспоминания. Я для них другую историю придумаю, не свою. Вот пусть ее и стирают. Аленка навсегда со мной.

— Ну а как же Ася? — не удержалась Карина.

— Ася мне нравится. Хочу, чтобы мы были вместе. С тех пор, как Алена погибла, уже четыре года прошло. Справился я с этим. Понял, что надо жить дальше. Со мной все в порядке.

— Я вижу, — усмехнулась Карина. Рассудительный и спокойный парень никак не производил впечатления, что он пациент психоневрологического диспансера. Она вдруг осознала, что может ему доверять. Максим сделает все возможное, чтобы вытащить Женю. Главное только, чтобы сам не попался. Опасно все это.

— Телефон у тебя отберут, так что лучше оставь его дома, сделаешь вид, что забыл. А то вся информация попадет к ним в руки. И, прошу тебя, еще раз подумай. Мало ли что может произойти.

— Да, верно, я не подумал.

— Ну а как связь с тобой будем держать — не знаю.

— Вы за меня не переживайте. Со мной все будет в порядке. Я на месте сориентируюсь, как с вами связаться. Родичам скажу, что к другу на дачу поеду на пару недель, а там мобильник не берет. Лето ведь, они сами хотели, чтобы я из города уехал.

— Удачи тебе! — Карина протянула руку и ощутила его крепкое рукопожатие. Макс побежал в сторону метро, а она опустилась на скамейку на бульваре и закрыла глаза. Разговор измотал ее. Хотелось немного посидеть на солнце и расслабиться. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки?

Глава 30

В ожидании встречи с непокорным клиентом Караев пил газированную холодную воду, только что принесенную Иркой. Сегодня вместо шортиков чертова девка надела короткую джинсовую черную юбку с кармашками и розовым поясом.

— Сука! Опять вырядилась.

Она призывно облизнула губы.

— Все для вас, для вас стараюсь.

Караев залез под юбку и ущипнул голые ягодицы.

— Вали пока отсюда, не до тебя. Но без разрешения не уходи даже на обед. — Константин Борисович взмок от вспыхнувшего вдруг желания. Сука, но как хороша. И еще в этих золотых босоножках. Ирка издала смешок и удалилась, виляя бедрами. На золотой ремешок попал лучик солнца, и он призывно сверкнул.

— А ну стой! — девушка обернулась через плечо. Хитрая усмешка маленьких зеленых густо-подведенных глаз.

— Что-нибудь кроме воды, Константин Борисович?

Запер дверь и повалил ее на ковер возле стола и моментально кончил. С последними конвульсиями почувствовал ее оргазм. В который раз пришел в недоумение. С другой бабой нужно полчаса стараться, а здесь… И ведь не притворяется, он явно чувствовал сокращения ее влагалища. Каждый раз хотел спросить, всегда ли она так быстро кончает или только с ним, но не решался. Вытер пот со лба и рывком поднялся, шлепнув ее по попе.

— Убирайся, шлюха!

Она быстро ускользнула, успев за несколько шагов до двери поправить юбку и заколоть волосы. Караев знал, что первое, что сделает, когда придет, накрасит губы алой помадой, которая ему нравилась и которая ей так шла.

Внутренний телефон зазвонил и в трубке раздался томный голос Иры.

— К вам пришли Щербаков и Лычкин.

— Лычкин пусть войдет, а Щербаков отправляется работать, он мне не нужен.

Дверь распахнулась. Не здороваясь, мужчина сделал несколько шагов к столу, пристально разглядывая сидящего перед ним директора центра по улучшению жизни. Краем глаза отметил роскошный кабинет и картины на стенах.

— Садитесь! — кивнул Караев.

Евгений сел и отвел взгляд, удерживая в памяти лицо Караева и призывая на помощь интуицию. Человек напротив него казался опасным и вызвал неприязнь. С ним нужно быть особенно настороже. Такой правду не скажет.

— Может быть, вы мне объясните, как со мной приключилась такая история? — спросил Лычкин с небольшим нажимом.

Константин Борисович сглотнул от удивления. Этот идиот осмелился не поздороваться и задать вопрос первым.

— Ну что ж, давайте побеседуем. Разбираетесь ли вы в том, как устроена память?

— Готов послушать, — Евгений уселся поудобнее, сфокусировав взгляд на старинных часах, висевших за спиной Караева.

— Хорошо. Дело в том, что за пределом сознания находится обширная область подсознания, скрывающая в себе много таинственного. По данным медиков, только десять процентов ежедневного процесса мысли совершается сознательно, остальная работа мысли происходит неосознанно. — Лычкин нахмурился, что не ускользнуло от внимания Константина Борисовича. — Сознательное мышление является вершинами скал, поднимающихся со дна океана. Мы словно находимся в темном лесу в беспросветную ночь, наши факелы бросают лишь незначительный круг лучей, вне которого лишь более широкое кольцо полутеней, а далее идет непроглядная тьма. Между тем, в этой тьме и полутенях, совершается громадная работа, и ее результаты, когда это нужно, вырываются в световой круг, именуемый сознанием. Память — это, прежде всего, одна из функций нашего подсознательного мышления. Громадная кладовая памяти находится в обширной области подсознания. От момента получения впечатления до момента его вторичного получения в поле сознания работают силы подсознания. Так получается и откладывается впечатление. Куда же оно откладывается? Не в область сознания, тогда бы оно было всегда перед нами, а в область подсознания между другими впечатлениями. Причем укладывается так старательно, что мы его иногда с трудом находим и может пролежать там годами, прежде чем в нем возникнет необходимость. Что происходит, если мы хотим вызвать какое-нибудь впечатление снова? Воля приказывает рабочим, занимающимся в этой кладовой, отыскать и вытащить на свет спрятанное впечатление. Чем тщательнее они научились прятать вещи и замечать их места, тем скорее при надобности они найдут то, что им нужно.

На лице Евгения отразилась растерянность, он явно потерял нить рассуждений, чего и добивался Караев.

— Если говорить проще, ваши впечатления, то есть ваша память, никуда не делась, а находится в вашем подсознании, и если вы продолжите программу, то со временем все вспомните.

«Водит за нос», — подумал Лычкин, испытывая еще большую неприязнь к человеку напротив. Решил подыграть.

— Вы уверены? — спросил он.

— Конечно.

— Впрочем, вы наверно правы. Вчера мне сказали, что я работал директором ресторана и, очутившись в столовой, обнаружил, что знаю, как готовить салаты, варить кашу и прочее.

— Отлично, — обрадовался директор. — Значит, ваш вид деятельности уже определен. Пока мы не убедились, что вы достаточно окрепли, чтобы продолжить процессинг, мы можем направить вас в столовую. Раз уж она показалась вам такой знакомой. Конечно, не директором. Например, старшим поваром…

Лычкин чуть не подпрыгнул от радости. В столовой работает Челочка и туда приходит много народу. Прекрасное место для сбора информации. Но нельзя, нельзя показывать этого. Здесь все враги.

— Наверно, можно было бы попробовать, — лениво заметил вслух Лычкин. — Еще мне бы хотелось получить мои документы.

Эту фразу Женя сказал, чтобы директор этой конторы занервничал. Ведь если бы не было проблем с документами, они вели бы себя иначе.

— Пока вы в центре, документы вам без надобности. Давайте сначала вы включитесь в активную жизнь, а мы попробуем решить вопрос. Хорошо?

Ответа не требовалось. Караев, словно, забыв о нем, начал перебирать бумаги на столе. Поняв, что аудиенция окончена, Евгений вышел. Не прощаясь. Увидев его, Щербаков отбросил журнал «Туризм и отдых» и поднялся навстречу:

— Ну как?

— Никак, — пожал плечами Евгений, проходя мимо и всем своим видом показывая, что общаться не намерен.

Щербаков рванулся в кабинет шефа и был тут же остановлен секретаршей.

— Вас пока не приглашали.

— Ириш, спроси, мне ждать или нет?

Она усмехнулась алым ртом и взяла трубку в руку.

— Вам нужен Щербаков? Он ждет.

— Нет. Передай ему, чтобы определил Лычкина на работу в столовую.

— В столовую? — переспросил Иру Щербаков.

— Ты что, плохо слышишь? — прищурилась девица.

— Нет. Просто я не понимаю зачем. Там достаточно работников.

— Приказы шефа не обсуждаются, — Ира достала зеркало и стала подкрашивать губы. Щербакову ничего не осталось делать, как удалиться, думая про себя, что кроме приказов шефа внешность секретарши тоже не подлежит обсуждению. А выглядит она, как девка придорожная на трассе. По пути Андрей зашел в столовую выпить кофе и некоторое время наблюдал за работниками. Все справлялись и помощников не требовалось. Если бы Караев поинтересовался его мнением, он бы предложил запереть Лычкина в комнате, чтобы тот, кроме Эвелины, ни с кем не разговаривал.

Глава 31

Максим вышел из метро «Белорусская-кольцевая» и свернул на Грузинский вал. Пройдя мимо павильонов с цветами, шаурмой, разными палатками, торгующими халатами и майками, оказался возле кирпичного забора старой кладки. Судя по древним постройкам, которые можно было рассмотреть, территория принадлежала бывшему заводу. Молодой парень в камуфляже, восседающий в проходной за стеклом, строго спросил:

— Вы к кому?

— В организацию «Дотянись до успеха» к Федосееву Сергею.

— Паспорт.

Максим положил на стол документ, наблюдая, как он исчез в здоровой лапе охранника. Здоровяк засопел, переписывая данные, потом снял трубку и что-то в нее буркнул, после чего отдал паспорт и сказал подождать.

Кокарев прислонился к стене, оглядывая типично советскую проходную с сохранившейся вертушкой. Охранник вернулся к просмотру футбольного матча, а Макс вдруг представил, как в далекие советские времена через этот нехитрый механизм сочился ручеек рабочих, а вместо парня в камуфляже в стеклянной будке сидела строгая старушка в очках. Тогда мир был совсем другим и организации «Дотянись до успеха» возникнуть не могло. По истечении десяти минут Максиму захотелось убежать. Пришлось напомнить себе, что он должен сделать это для Аси и должен написать статью, которая станет лучшей в группе. Сергей подошел к нему в тот момент, когда он представлял, какой бум вызовет его разоблачающая статья и как его пригласят работать в этой газете. Охранник кивнул и Макс прошел через вертушку. Обменявшись рукопожатием, молодые люди вышли на яркое солнце.

— Рад, что ты решился! — заметил сотрудник «Клуба победителей». — Станешь другим человеком.

Макс кивнул, стараясь не сильно вертеть головой во все стороны, хотя пока ничего примечательного, кроме красных уродливых построек с бесконечными переходами не видел. Внезапно понял, что его насторожило. В трехэтажном здании, к которому они приближались, не было окон.

— Слушай, а ты сам-то проходил эту программу для успешных? — спросил Макс.

— Еще нет. Но мне обещали бесплатно.

Молодые люди зашли в здание, где тоже сидел охранник в камуфляже, и он тоже потребовал паспорт и долго записывал данные в большом журнале. «Похоже, отсюда просто так не вырвешься», — думал Кокарев, едва поспевая за быстрыми шагами провожатого. О том, что когда-то здесь был завод, ничего не напоминало, вероятно, здание полностью перестроили. Ремонт выполнен в бело-голубых тонах. В белый цвет выкрашены двери и потолок, а стены в голубой. На дверях никаких названий, только номера. Навстречу им попался молодой человек в очках, который приветливо поздоровался.

— А почему здесь нет окон? — не выдержал Макс.

— Окна заделаны, это нормально. Вы будете проходить процессинг и на какое-то время окружающий мир должен исчезнуть.

— Напоминает казино, — попытался разрядить обстановку Макс, но Сергей не отреагировал. На самом деле он старался разговаривать поменьше, чтобы не допустить оплошности. Принимать клиента в офисе было совсем не то, что стоять в переходе и раздавать листовки. К тому же он очень боялся, что, несмотря на пройденное обучение, не справится с приборами. Щербаков, конечно, все ему показал, но сегодня он был занят с другим важным клиентом, и Сергею придется делать все самому. Перед дверью с номером двадцать, он остановился и, достав из кармана ключ, отпер дверь.

Максим огляделся. На самом видном месте возле стола, висели графики. На большом столе, кроме компьютера, стакана с карандашами и ручками — небольшой чемоданчик.

Запинаясь, Федосеев попытался ввести Кокарева в суть дела. Максим сразу понял, что ему повезло: парень, который его зацепил, оказался новичком. «Такого нетрудно будет обмануть», — обрадовался Макс. Сергей достал анкету и начал задавать вопросы. Закончив с родителями, школой и образованием, они перешли к спортивным навыкам. Растерявшись, Кокарев вдруг выдал правду, что занимался верховой ездой. Спохватился.

— Какое это имеет значение?

— Мы подыщем вам подходящий прототип и введем в ваш мозг информацию о его победах. Жокея какого-нибудь, который скачки выигрывал. — Федосеев хихикнул.

— А когда вы начнете? — испугался Макс. Перспектива носить чужие воспоминания, пусть даже успешные, его не прельщала. Тем более жокея.

— Не скоро. Сначала надо вычистить из вас все неудачи и только потом на пустое место записывать.

— Понятно, — Максим успокоился. Вчера полночи придумывал себе биографию. Картина получилась такая печальная, что сам себя пожалел.

Узнав все, что нужно, и проводив Максима в столовую выпить кофе, Федосеев отправился к директору. Ирина, виляя обтянутыми тигровой короткой юбкой бедрами, отнесла анкету в кабинет. Ждать пришлось недолго, скоро его пригласили.

Караев величественно восседал за огромным столом.

— Пробил я твоего Кокарева. Записана на него только комната в коммуналке. Прибыль от нее небольшая, но тебе для первого раза, чтобы потренироваться, такой клиент и нужен. Запускай данные в программу поиска и ищи подходящего двойника. Но не слишком увлекайся. Ищи новых клиентов. Нас интересуют владельцы квартир, а не комнат. Особенно в центре.

Техники Сергей боялся, как огня и во время инструктажа, проводимого противным Щербаковым, который так высокомерно держался, что лишних вопросов задавать не хотелось, только и делал вид, что понимает. Разве мог подумать, что останется с клиентом один на один. Думал, что Щербаков будет делать все сам, а он только ассистировать.

Войдя в столовую, Максим налил капучино из автомата и сел за столик. Народу не было. Есть не хотелось. На кухне мелькали люди в белых фартуках, пахло борщом, видимо, готовился обед. Внезапно из-за двери вышел мужчина в белом колпаке и по-хозяйски оглядел столы. Заметив неубранную посуду, подозвал девушку с челочкой, которая быстро поставила тарелки на поднос и протерла стол. Мужчина скрылся, а Максим вдруг понял, что это и был дядя Женя. В фартуке и колпаке он выглядел совершенно иначе. Девушка с челочкой поставила на отдельный стол поднос с пирожными.

Кокарев не выдержал:

— Послушайте, мне сейчас показалось, что я увидел знакомого. Он только что с вами разговаривал.

— Евгений?

— Да, — Макс напрягся. Какая удача, он сразу нашел его. Жив, здоров. Значит, не все так плохо.

— Хотите, позову его, пообщаетесь?

— Нет, спасибо, сейчас у меня встреча. Не говорите, что я спрашивал о нем. Сделаем сюрприз.

Девушка сморщила носик.

— Вряд ли он вас узнает. Так уж получилось, что его воспоминания… Неважно. А вы кто? — спохватилась девушка.

— Очередной неудачник. Решил исправиться. Сейчас договор подпишем и начнем.

В карих глазах девушки появилась жалость. Губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать. Нервно оглянулась по сторонам и еле слышно прошептала:

— Не подписывайте.

— Почему? Я тоже хочу стать успешным!

Внезапно мужчина средних лет с неприятным взглядом появился в дверях и по-хозяйски оглядел столовую. Заметив его, девушка поспешно отправилась на кухню. Даже после того, как мужчина ушел, Челочка больше не появлялась. Допив кофе, подумал, не заглянуть ли на кухню, но появившийся Сергей позвал в кабинет. Максим нехотя следовал позади на пару шагов. Думал о дяде Жене и о том, что Карина оказалась права: сосед ничего не помнит — ни Асю, ни собственную жену. Кокарев вдруг осознал, что до этого времени не верил, что такое возможно. Думал, его запугивают. А все подтвердилось.

На этот раз Сергей раскрыл чемоданчик.

— Сейчас я вам объясню принцип действия. Мы называем этот прибор нашим помощником. Вот баночки. Вот шкала, которая показывает ваши переживания. Возьмите их в руки. — Сергей вдруг хлопнул себя по лбу. — Черт, забыл. Для чистоты эксперимента надо записать какой-нибудь неприятный случай из вашей жизни.

— Насколько неприятный? — Максим смотрел на «помощника», как на врага, пытаясь не поддаться страху быть стертым.

— Из детства что-нибудь. Ну как вы с велосипеда упали или отец ремня дал. Возьмите ручку и бумагу. Запишите, и мы продолжим. — новому сотруднику некогда было наблюдать за своим клиентом: вспоминал принцип действия приборчика. Почему он ни на что не реагирует? Сломался, что ли? Ох, черт, надо в сеть включить. «Помощник» подмигнул зеленоватым глазом. А это что за шкала такая? А, ну да, показывает степень боли. Щербаков говорил, что стрелка должна плавать. Вопрос: плавать слева или справа? И вообще, что дурацкое слово «плавать»? В школе Сергей терпеть не мог физику. Все эти законы и прочее. Вспомнилась маленькая учительница в зеленом платье с неопределенными геометрическими разводами. Всегда в одном платье с гладко зачесанными назад волосами. Черт! И о чем он только думает?!

Максим быстро накарябал несколько слов, как получил двойку, а мать поставила его в угол. История вымышленная, ничего подобного не было. С учебой все было в порядке. Мать только дневник подписывала и никогда не наказывала.

Сергей взял листок в руки и удовлетворенно хмыкнул.

— Ладно, бери банки в руки, сейчас я через тебя ток пропущу.

Максим вздрогнул.

— Какой еще ток?

— Да слабый, слабый, не бойся. Чтобы эту дрянь стереть. На, возьми листок себе, потом почитаешь и удивишься.

Кокарев с некоторой осторожностью взял в руки металлические цилиндры и нерешительно посмотрел на Сергея.

— Давай думай о матери. О том, как она тебя наказала. Наверно, еще и во двор не пустила гулять?

Макс сосредоточился на выдуманной ситуации, стараясь не отвлекаться на свою жизнь.

Сергей тем временем не отрывал взгляд от проклятой стрелки, которая не двигалась, несмотря на то, что цилиндры были в руках парня.

— Ты это… думаешь или нет?

— Думаю, думаю.

Стрелка застыла на нуле. Сергей занервничал. Что происходит? Случай-то неприятный, он сам читал. Выждав еще секунду, нажал на кнопку стирания.

Максим почувствовал легчайший удар тока и вздрогнул. Ага, видно это и есть стирание.

— Ну? — взгляд бледно-зеленых глаз Федосеева был испытующим. — Помнишь, ты мне про мать рассказывал?

— Нет, — покачал головой Максим. — Ничего не помню.

— А ну достань листок и прочти.

Максим послушно пробежал глазами строчки и попытался изобразить растерянность.

— Ничего такого не помню. Здорово работает твоя штуковина! А можно еще что-нибудь стереть?

— Погоди! Сначала договор подписываем. Там нотариальное заявление, что если ты отказываешься проходить процессинг, мы твою комнату себе забираем, как я говорил. Аппаратура дорогая, денег в тебя много придется вложить. Но ты станешь настоящим чемпионом.

Будущий победитель с облегчением подписывал бумаги. Эксперимент показал: придуманная история стертой быть не может. Другое дело, что ему повезло с этим Сергеем. Если бы ему попался Андрей, который работал с дядей Женей, он бы вряд ли так легко отделался. Макс подписал последнюю бумагу и воззрился на парня, к которому из-за его безалаберности начал ощущать симпатию.

— А ты всегда будешь со мной заниматься?

— Конечно. Ты же мой клиент. Первый! — гордо добавил он и вдруг спохватился и захлопал рыжими ресницами: — Но ты не волнуйся, все у нас с тобой будет ништяк.

— Я и не волнуюсь, — улыбнулся Максим.

— Сейчас я тебя в твою комнату отведу. Ой, черт, опять забыл. Часы, деньги, документы, мобильник клади в этот пакет. Здесь тебе все это без надобности. — Максим безропотно повиновался, проклиная тюремные замашки «Клуба победителей». Интересно, как он теперь отсюда выберется? Ну ладно, как говорится, назвался груздем…

Они снова шли по длинному коридору без окон, навстречу им попались три человека. Мужчина лет сорока в очках, девушка с двумя косичками и парнишка их возраста с оттопыренными ушами.

— Это тоже будущие победители?

— Да, ты скоро с ними познакомишься. У нас тут все дружат. Общее дело сближает.

— Понятно.

— Из развлечений по вечерам показывают кино, и есть библиотека. Читать любишь?

— Люблю, — ответил Максим.

— Повезло, а я терпеть не могу. Так, вот твоя комната. Номер шестнадцать. Располагайся.

Сергей, войдя первым, нащупал выключатель.

Максим быстро оглядел узкую комнату с одной кроватью, застеленной, как в больнице, белым покрывалом. Из мебели стол, стул и тумбочка. Достаточно обшарпанные, бывшие долго в употреблении.

— Обстановка не очень, конечно. Но когда ты заведешь подругу, все изменится. Тебя переведут в более комфортабельное жилье.

— А причем здесь подруга? — искренне удивился Максим.

— Не знаю точно. Может директор «Дом-2» насмотрелся. Уважает, когда семью строят. Да ты не волнуйся, девчонок здесь полно, обязательно найдешь. Среди баб больше дур, — хихикнул Сергей, но тут же прикусил себе язык и начал исправлять положение. — Мужики — они того, не осознают истинного положения вещей.

— Это как?

— Ведь это же какое мужество нужно, чтобы признаться самому себе, что ты неудачник и тебе нужна помощь. У баб с этим проще. Понимаешь? А мужики спиваются или на дурь переходят, но правде в глаза посмотреть не могут. А ты вот молодец.

Болтовня Сергея показалась Максу утомительной. Ограничился кивком головы.

— Ладно, пойду, — спохватился Сергей. — Столовая в конце коридора, не заблудишься. Обед в три по местному времени, часы на стене. Время у нас тут другое, календарей нет. Руководство считает, что ты не должен знать, сколько времени занимают все процедуры.

Оставшись один, Максим завалился на кровать. Ну и заведение. До какого же состояния должен дойти человек, чтобы попасть в этот клуб? Хотя жизнь штука сложная, к тому же не всем попадаются такие дилетанты, как ему. Наверно, тот парень, который работал с дядей Женей, лучше владеет приемами убеждения. Ну в общем-то, все это не важно. Сейчас главное найти способ вытащить отсюда дядю Женю. И тогда Ася будет ему благодарна. Вчера после разговора с Кариной он все-таки не выдержал и позвонил Асе. Она, конечно, была в шоке и отказывалась всему верить. Требовала назвать организацию, адрес и прочее. Но тут он оказался тверд и никакой информации ей не дал. Даже про Карину не рассказал. Подумал, вдруг она обидится за мать. Хотя эта женщина с грустными глазами, с которой они сидели в Макдональдсе, не подходила на роль любовницы. Во всяком случае, ему не хотелось, чтобы так было. Лицо Карины с короткой стрижкой показалось ему знакомым. Где он мог видеть ее? По телевизору? В кино? Она ничего не упомянула о работе. Мысли молодого человека вновь бежали по кругу. Как же ему выполнить задуманное и не попасться?

Глава 32

Сегодня Лычкин впервые стоял на раздаче, а не работал на кухне. Внимательно вглядываясь в лица товарищей по несчастью, наливал полные тарелки борща и накладывал картошку с мясом.

— Привет! — улыбнулась девушка. — Мне только картошку.

Евгений положил пюре и, глядя как девушка, ставит на поднос сливовый компот, подумал, мог ли он ее знать раньше? Она поздоровалась, потому что знала его или из вежливости? Интуиция молчала. Лычкин вздохнул и вдруг поймал пристальный взгляд парня, стоящего в конце очереди. Симпатичный молодой человек с челкой, падающей на лоб и мягкими каштановыми волосами. Отвернулся, чтобы наполнить тарелку и подать салат полной женщине, набравшей целый поднос закусок. Подняв голову, снова поймал взгляд парня. Поздоровается или нет? Максим понял, что Асин отец не узнал его. С момента их последней встречи прошло три недели. Дикость. Макс взял первый попавшийся салат и, поравнявшись с ним, приветливо сказал:

— Здравствуйте, дядя Женя. Мне первое не надо. А есть другой гарнир, кроме картофеля?

Лычкин замер с тарелкой в руке. Так его здесь никто не называл. Они родственники? Лычкин пришел в себя, почувствовав, как горячий суп обжег руку. Чертыхнулся и поставил тарелку.

— Что ты спросил?

— Не люблю картофель. Может, есть гречка или макароны? — Максим понизил голос. — Вы попали в беду. Надо поговорить. Я живу в комнате номер шестнадцать. Приходите, как сможете.

Лычкин кивнул и, заметив подошедшего повара, и громко сказал:

— Сегодня в меню только картофель. Сожалею, — и совсем тихо добавил: — Буду через час.

Максим взял тарелку и прошел к столу. Получилось! Только бы никто не помешал. Проглотил борщ и мясо с картошкой, не чувствуя вкуса, продолжая наблюдать за бывшим соседом, выполняющим свои обязанности раздатчика. С их последней встречи, он здорово изменился. Лицо его осунулось и похудело, взгляд стал настороженным и потерянным.

Мужчина в колпаке и фартуке был далек от того, который разыскивал Асю и от того, с кем он иногда встречался на лестнице, перекидываясь фразами о погоде. До конца обеда Кокарев увидел еще одну любопытную сцену. В столовую вошла красивая молодая женщина с гладко зачесанными волосами. Евгений вышел к ней в обеденный зал. Потом она поцеловала его в щечку и ушла. Во время разговора Евгений казался напряженным и несколько раз, хмурясь, посматривал в сторону Максима, словно хотел сказать, чтобы тот не спешил делать выводы. После ее ухода, Лычкин машинально провел рукой по щеке, словно хотел стереть поцелуй. Максим отнес поднос с пустыми тарелками на мойку и ушел к себе. Сцена в столовой не выходила из головы. Кто эта красивая женщина? Что ее связывает с Евгением? Он был слишком возбужден, поэтому ходил по комнате до тех пор, пока не услышал стук в дверь. Даже в обычной одежде Евгений казался незнакомцем. Что-то не так было с его лицом и особенно с глазами.

— Вы хотели мне что-то сказать? — нетерпеливо заметил Лычкин.

— Проходите, — наконец, опомнился Максим.

Евгений бегло оглядел помещение и опустился на стул, глядя в упор на молодого человека.

— Вы меня не помните?

— Я ничего не помню, — признался Лычкин. — Однажды проснулся и… — мужчина нервно усмехнулся. — С тех пор не знаю, кому могу доверять. Руководствуюсь интуицией. Почему-то она мне подсказывает, что я могу верить вам. Кто вы?

— Когда-то, до тех пор, пока вы не попали в это заведение… — на слове «заведение» молодой человек скривил губы. Почувствовал, что начинает злиться. Какую цель бы не преследовала компания, они не имеют права так поступать с людьми. — В общем, раньше мы жили с вами в одном подъезде, и уж так получилось, что ваша судьба мне небезразлична.

Евгений обхватил себя за плечи, словно желая защититься.

— И… как вас зовут?

— Максим.

Лычкин повторил его имя, словно пробуя на вкус.

— Последнее время чувствую себя полным идиотом. Вы даже не можете представить, в каком я оказался положении. Они говорят, что можно начать жизнь заново, но у меня нет сил. Я просто хочу вспомнить, кто я. Меня уверяют, что память может вернуться, и я живу только надеждой. Ни с кем из тех, кто проходит программу, ничего подобного не происходило.

— Не верьте им. Они сделали это нарочно! — импульсивно выкрикнул Максим.

— Нарочно?! Но зачем?

— Вы слишком много узнали. Давайте я расскажу обо всем по порядку.

Евгений подался вперед, в глазах зажегся огонек. Скулы обозначились четче.

— Они нарочно стерли меня?

Макс понял, что допустил ошибку. Ему надо было начать по порядку. Наверно, он просто устал от напряжения. Сегодняшний день казался бесконечным.

— Боюсь что да, но я…

Лычкин вскочил со стула и принялся ходить по комнате, сжимая кулаки и выкрикивая «я убью их». Максим терпеливо ждал, понимая, что бывшему соседу надо выпустить пар. Впрочем, это продолжалось недолго. Он снова сел напротив Максима, не облокачивась на спинку и упершись кулаками в колени. На лбу обозначились морщины, но лицо приобрело более уверенное выражение.

— Я их подозревал. Но одно дело подозревать, другое — услышать подтверждение. Готов вас выслушать.

Когда Максим закончил говорить об Асе, Евгений закрыл лицо руками, словно пытаясь отгородиться от правды.

— Бог мой! Каким же я был идиотом! — вздохнул он. — У меня была семья и дом. А сейчас я хуже любого бомжа. Ася никогда не простит меня. И правильно сделает. То, что я сделал, хуже и глупее, чем проиграться в карты и остаться на улице.

— Да разве вы единственный, кто попал в ловушку?! Посмотрите на членов клуба!

— Пусть они сами разбираются, а вот мы должны уйти отсюда прямо сейчас! Теперь с вашей помощью я знаю, что на самом деле произошло. А вам, вообще, опасно здесь находиться. Они могут поступить с вами, так же, как и со мной.

— Не думаю, что нужно спешить. Им ничего не стоит нас разыскать и снова подвергнуть стиранию. Я бы предложил пока затаиться и собрать информацию.

— Каким образом? Я пытался, но ничего не получается.

— Есть у меня парочка идей, — договорить Макс не успел: в дверь постучали.

Евгений нервно вскочил со стула.

— Спрячьтесь, — одними губами сказал Максим. Кто бы это ни был, их не должны видеть вместе. На цыпочках Лычкин отправился в ванную комнату, а молодой человек взлохматил волосы, сделав вид, что спал, надеясь, что их разговор не был слышен.

— Извините, ошиблась дверью. — Максим заметил, что взгляд девушки, которая разговаривала в столовой с Лычкиным, обшаривал комнату у него за спиной.

— Вы, наверно, новенький?

— Да, — Максим понимал, что она разыскивала Евгения и решил подыграть. — Как вас зовут?

Они немного поболтали. Максим вежливо дал понять, что хотя и рад знакомству, но сейчас предпочел бы остаться один. Эвелине пришлось уйти.

— Это та самая девушка, с которой я вас видел в столовой, — шепотом сказал молодой человек. — Кто она?

— Еще один человек, который меня обманывает.

Выждав некоторое время, Евгений вышел из комнаты Макса и отправился в комнату отдыха. Показывали «Унесенные ветром». Эвелины здесь не было. Он чувствовал огромную симпатию к парню и благодарность за то, что тот хочет его вытащить. Безусловно, он прав, надо затаиться и узнать как можно больше о «Клубе победителей». Потом мысли вновь вернулись к тому, что рассказал бывший сосед. Итак, у него есть жена Майя и дочь Ася. Слава Богу, с ними, несмотря на то, что он из-за своей глупости лишил их дома, все в порядке. Улыбнулся. Надо же, дочка бизнесом занялась, вот молодец. Подумал о Карине. Максим не сказал, какие отношения их связывают, и теперь Лычкин ломал голову, повторяя ее имя, надеясь на пробуждение воспоминаний. Но ничего не происходило. Кто она? Какие отношения их связывали? Были они близки или просто оставались друзьями? Какие отношения у него были с Майей, его женой? Откуда об этом мог знать сосед? Усмехнулся. Наверное, проще считать, что у него была хорошая семья, ради которой он решился на эту авантюру. Но все рано или поздно закончится, и можно начать все сначала. Лычкин завернул за угол и столкнулся с Эвелиной.

— Милый, где ты был? Я искала тебя.

— Зачем?

— Соскучилась.

Евгений покраснел. Этой ночью — он сам не знал, как так получилось — они занялись сексом. Эвелине все-таки удалось его возбудить. После этого пытался найти себе оправдание: спят в одной постели, она — красивая женщина, но сейчас он еще больше ругал себя за слабость. Сегодня оказалось, что он женат, у него есть подруга и теперь еще и Эвелина, выдававшая себя за его вторую половину. Евгений неловко отстранился, стараясь не коснуться ее.

— Мне надо идти. Скоро ужин.

— Хорошо, я провожу тебя, — если она и обиделась, то не подала виду и бодро застучала каблучками рядом. — У меня хорошая новость. Пока мы вынуждены остаться в центре, мне предложили работу. У Караева секретарша в отпуск уходит, надо ее заменить. — Евгений остановился от удивления.

— Ты будешь работать у Караева?

— Да, а почему тебя это удивляет?

— Это немного странно.

— Ничего странного. Руководство решило, что до тех пор, пока ты не адаптируешься и тебе не выправят новые документы, нас в город не выпустят. Так что придется работать здесь. Я хорошо знаю компьютер и могу оказаться полезной.

— Интересно, какое они имеют право держать меня здесь насильно? А если я захочу уйти?

— Они действуют в твоих же интересах. Тебе лучше послушаться.

Лычкин разозлился. В моих интересах. Как бы ни так?! Стерли, как только подошел слишком близко к правде. Ладно, я выведу их на чистую воду. Как это сделать, Лычкин пока не знал. Если организация действует при поддержке правительства, борьба почти бессмысленна. Но должен же быть какой-то выход. Присутствие Макса вселяло надежду. Вдвоем, это уже не в одиночку, что-нибудь придумается.

— Я иду в библиотеку, — мягко сказала Эвелина, взяв его под руку. — Не хочешь взять что-нибудь почитать?

Евгений высвободился, посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты можешь понять, что меня бесит то, что я помню содержание книг, которые читал, и ничего не помню о себе?

Эвелина опустила глаза. То, что произошло с Лычкиным, произошло по ее вине. Как она могла так поступить? Если бы знать, что он будет так страдать…

Глава 33

Эвелина отправляла факс, когда в приемной Караева появился высокий мужчина с седыми волосами, разделенными на прямой пробор. Увидев ее, посетитель кашлянул, словно поперхнулся воздухом и сделал шаг назад, как будто собирался захлопнуть дверь. Удивленная такой реакцией Эвелина забыла поздороваться.

— Константин Борисович у себя? — выдавил, наконец, посетитель, глядя мимо нее.

— Вам назначено? — спросила она ровным голосом.

Незнакомец кивнул, переступая с ноги на ногу, явно желая оказаться подальше от этого места.

— Как вас представить?

На лице еще большее изумление, даже кашлянул, потом произнес глухим голосом.

— Верстаков Игорь Андреевич.

Быстрый взгляд на нее, словно ожидал, что его фамилия о чем-нибудь ей напомнит. Эвелина еще раз посмотрела на посетителя, отметила дорогой костюм в полоску, рубашку в тон и аккуратно завязанный узел галстука, потом сняла трубку телефона.

— Константин Борисович, к вам пришел Верстаков Игорь Андреевич.

Караев удовлетворенно потер руки. Он предвкушал появление Верстакова. Сейчас депутат ворвется в кабинет с перекошенным лицом и спросит, как здесь оказалась Эвелина. Константин улыбнулся. И тогда он объяснит этому сукину сыну, этому развратнику и сластолюбцу, не желающему оплачивать его услуги, что он решил использовать ее в качестве секретарши.

Верстаков выглядел бледным, когда, забыв поздороваться, он опустился в кресло и упавшим голосом спросил:

— Что все это значит?

— Вы о чем? — Караев был сама любезность. — Может быть, кофе или… чего покрепче?

— Я спрашиваю, что здесь делает Эвелина?

— Работает, — Караев сложил руки и удобно откинулся на спинку кресла. — Моя секретарша заболела, вот я и попросил ее кое-что напечатать.

— Но ведь вы же говорили, что отправите ее… — Верстаков замолчал, жалея, что поверил на слово. Попал к Караеву по рекомендации. Думал, что тот сделает все на совесть.

— Я ее пожалел, — улыбнулся директор. — Сами подумайте, такую красавицу и умницу запрятать в дурку до конца дней своих, только из-за того, что вы с ней заскучали. Не слишком ли жестоко?

— Я заплатил тебе! — прошипел Верстаков.

— За Эвелину — да, — усмехнулся Караев. — Но вы не заплатили еще за двух людей, с которыми я работал. Помните?

Игорь Андреевич вздохнул, ругая себя за неосторожность. После Эвелины отправил сюда любовницу, которая желала непременно выйти за него замуж и еще одного подонка, угрожавшего развалить бизнес.

— Возникли некоторые проблемы с деньгами. Но ты мог бы сделать кое-что бесплатно. Ведь я направил к тебе столько клиентов.

— Премного благодарен, — в тоне Караева появился язвительный оттенок. — Но я бы предпочел, чтобы вы нашли возможность и заплатили за оказанные услуги.

— Вы мне угрожаете?

— Вовсе нет.

— А если я откажусь платить? — насупился Верстаков.

— Эвелина может все вспомнить.

Верстаков похолодел. Эва не узнала его, но он сам чуть себя не выдал. Идиот.

— Каким образом?

Караев взял со стола папку.

— Думаете, если вы депутат, так самые умные и можете все купить. У меня вон в том шкафу досье на каждого вашего члена, — усмехнулся Караев.

— Но вы же не можете вернуть все назад?

— Еще как могу. Для этого необходимо только провести процессинг в обратном порядке. Видите диск? Здесь записаны воспоминания вашей жены. Как только я ей введу эти данные, она сразу же начнет бракоразводный процесс.

Верстакову стало нехорошо, он почувствовал привкус крови во рту, появляющийся при первых признаках страха.

— Что ты хочешь?

— Участия в долевом строительстве. Надеюсь, ты понял, о каком объекте идет речь? Мне тоже хочется поучаствовать в празднике жизни.

Караев снял трубку.

— Эвелина, зайдите, пожалуйста, ко мне.

— Зачем ты ее позвал? — Верстаков заерзал в кресле.

Эвелина, походкой красивой женщины, которая знает о своих внешних достоинствах, вплыла в кабинет и остановилась в двух шагах от стола, глядя вопросительно на Караева.

— Принеси кофе нашему гостю.

— Вы предпочитаете с молоком или черный? — обратилась женщина к Верстакову, который не отрывал взгляда от ее коленок, не решаясь поднять глаза выше. Он вдруг осознал, что ужасно боится. Ведь официально Эва все еще числилась его женой. Более этого, все сделки совершались по доверенности от ее имени, и сейчас она владела землей и зданиями, которые строила его компания, оформленная на ее же имя.

— Черный, — буркнул он.

Молодая женщина вышла из кабинета, удивляясь, почему Караев не воспользовался телефоном, а вызвал ее лично. Ее мысли вновь вернулись к посетителю. Держится так, словно… Она никак не могла придумать объяснения странности его поведения. Наконец, войдя в кабинет, ее осенило: этот Верстаков вел себя так, как будто ему было стыдно. Молодая женщина поставила на серебристый поднос фарфоровую чашку с кофе и, осторожно взяв его в левую руку, сделала два шага по направлению к кабинету, но Верстаков выскочил оттуда, чуть не сбив ее с ног.

Пока она удивленно смотрела ему вслед, Караев вышел в приемную. На его обычно непроницаемом лице явно читалось удовлетворение.

— Я сделала кофе…

— Уже не надо, спасибо. Хотя дай-ка я выпью. — директор взял чашку с подноса и сделал глоток. — Как ты здесь справляешься?

— Нормально, — кивнула Эвелина. Караев пил кофе, не сводя с нее серых глаз. — Ты очень красива, — он поставил чашку на стол и взял девушку за подбородок, впившись взглядом в лицо. — Ты не знаешь, как дорого ты стоишь.

Ему вдруг пришла в голову мысль, что можно окрутить Эвелину, добиться ее развода с Верстаковым и самому на ней жениться. Тогда он бы поправил свои дела раз и навсегда.

— Что вы имеете в виду? — смутилась девушка.

— Я просто пошутил. Ты можешь быть свободна. Иди к своему, как его там? Забыл фамилию.

— Лычкину.

— Да, Лычкину. Он не обижает тебя?

— Нет. Только ведет себя немного странно, — призналась она. — Последняя программа сказалась не лучшим образом.

Караев усмехнулся. Лычкину повезло. Трахает самую богатую бабу в городе и не знает об этом. Интересно, как они познакомились? Он снова оценивающе посмотрел на Эвелину. Он предпочитал баб помоложе, в откровенной одежде и с вызывающим взглядом. Стоящая перед ним женщина выглядела слишком респектабельной и холодной. Никаких желаний не возникало. Вспомнил об Ирке и тут же почувствовал возбуждение. Когда она поправится, отправит эту красавицу на другую работу.

— Все наладится рано или поздно. Папки, которые ты разобрала, положи мне на стол.

Некоторое время Эвелина сидела, глядя прямо перед собой. Сегодня даже поведение директора вызывало удивление. Первые дни он вовсе не обращал на нее внимания, а сегодня восхищался ее внешностью. Фамильярно взял за подбородок. Молодая женщина сморщила лоб: не надумал бы приставать. Такой тип мужчин не был ей по душе. А уж Верстаков и вовсе вел себя чудно. В голове мелькнула мысль, которая заставила ее зажать рот: а вдруг они были когда-то знакомы? Что, если Верстаков был ее… Нет, об этом даже думать неприятно. Интересно, кто же он такой? Если бы у нее был интернет, она могла бы… Внезапно ее осенило, и она подрагивающими от волнения пальцами схватила мышь. «Только бы не было пароля», — молилась она про себя, нажимая на красную букву «О». Помедлив мгновение, перед ней открылась страница Яндекса. Несколько раз, ошибаясь от волнения, забила в строке поиска фамилию посетителя и погрузилась в чтение биографии. Депутат Государственной Думы, женат, имеет дочь. Закончил академию народного хозяйства. Она заставила себя внимательно прочитать статью еще раз, не обращая внимания на пробивающуюся из уголка сознания настойчивую мысль: этот депутат как-то с ней связан. Отсюда и его виноватый взгляд. Эвелина вышла из интернета и выключила компьютер. Уже собираясь уходить, заметила аккуратно сложенные папки с бумагами. Положив папки на стол директора, не удержалась и окинула профессиональным взглядом интерьер кабинета, снова обратив внимание на его дорогую безвкусность. Массивный дубовый стол не сочетался с синим креслом, а персидская ковровая дорожка и вовсе раздражала яркой оранжевой полосой. Особенно портил впечатление огромный металлический сейф, приютившийся в углу. «Вот где собраны все сведения о клиентах», — подумала женщина. «Наверно, здесь и хранятся тетрадки с нашими записями о людях, о которых мы предпочли забыть». Подошла ближе и вдруг заметила приоткрытую дверку. Уникальная возможность, которой больше могло не представиться. Весь сейф был заполнен картонными папками, на которых печатными буквами значились имена бывших неудачников. Перебрав с десяток папок, сложила их на пол и выглянула в коридор. Никого не было. Продолжила поиск. Папки различались по цвету: синие, красные, зеленые. Интересно, что это означает? Она взяла красную стопку и замерла. Верстакова Эвелина Эдуардовна. Некоторое время тупо смотрела на квадратные буквы, не решаясь открыть папку. Показалось, что ее накрыло холодной волной, остановилось дыхание. Так вот откуда его виноватый взгляд. Этот жалкий мужчина — ее муж? Так он же старше ее лет на двадцать. Не может быть! Спрятав папку под пиджак, женщина выбежала из кабинета.

На ее счастье, в их комнате никого не было. Заперев дверь, Эвелина открыла папку. Ее ждало разочарование. Внутри не было никаких документов, кроме маленького диска, который она видела в лаборатории. От напряжения женщина повалилась на диван и расплакалась, уткнувшись в диванную подушку. Сегодняшняя встреча с Верстаковым полностью исключала возможность, что среди клиентов есть еще одна Эвелина. Ей придется принять факт, что она его жена и у них есть дочь. Тогда почему она оказалась здесь?

Глава 34

Возвратившись после ужина в комнату, Евгений обнаружил, что дверь заперта изнутри. Несколько раз постучал, прежде чем замок щелкнул. Эвелина в белой блузке и широких серых брюках, выглядела заплаканной.

— Что случилось, Эв? — он первый раз назвал ее этим укороченным именем и она, почувствовав в его голосе необычную искренность, прижалась к нему, всхлипывая. Евгений гладил ее по голове.

— Не надо, Эв, не плачь.

Немного успокоившись, она отстранилась.

— Прости. У меня истерика. Выгляжу ужасно. — она сделала попытку собрать волосы, но он отвел ее руку и, крепко обняв, подвел к дивану.

— Может, нам пора, наконец, поговорить?

Эвелина опустила глаза. Лычкин никогда не простит предательства. Ведь, несмотря на обман, она любит его. Молодая женщина снова расплакалась, закрыв лицо руками.

Кто бы мог подумать, что снежная королева — как Евгений иногда называл ее про себя — умеет плакать? Интуитивно мужчина чувствовал, что сейчас как раз тот момент, когда Эвелина может из врага превратиться в друга. Нельзя допустить, чтобы она вновь укрылась за своим ледяным великолепием. Женщина с размазанной тушью под глазами была ближе и родней, чем ухоженная красавица, которую он привык видеть. Впервые за время после потери памяти у него возникло ощущение нежности. Лычкин привлек ее к себе.

— Мы оба попали в неприятную ситуацию и от того, насколько мы будем доверять друг другу…

Эвелина затрясла головой.

— Ты не сможешь мне доверять, если узнаешь правду.

Лычкин улыбнулся, скривив рот.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты мне не жена?

Женщина вздрогнула.

— Но откуда ты…

— Это неважно. Если хочешь, чтобы я тебе доверял, расскажи все. Потом мы придумаем, как жить дальше.

Внезапно его взгляд упал на папку, валяющуюся возле дивана. Евгений наклонился и взял ее в руки.

— Насколько я понимаю, все дело в этом? — спросил он.

— Открой ее.

— Хорошо, — Лычкин развернул обложку и обнаружил маленький диск в коробке.

— Кроме этого в папке ничего не было?

— Нет, — Эвелина вздохнула. — Но это не помешало мне узнать, кем я была прошлой жизни. Фамилия Верстаков говорит тебе о чем-нибудь?

— Нет. Кто это?

— Депутат. Я была, а скорее всего и до сих пор его жена. — лицо Евгения вытянулось от удивления.

— Неужели это правда?

Лычкин внимательно выслушал историю Эвелины. Тут-то ему и помогла полученная от Макса информация. Все правильно, надоевших жен отправляют сюда, чтобы стереть память. После этого их вполне можно отправить в психушку. Схема одна и та же. После того, что с ним произошло, он это осознавал, лучше чем кто бы то ни было. Но почему они оставили Эвелину здесь?

— Муженек выглядел очень удивленным, когда увидел меня в приемной у Караева.

Они снова обсудили эту ситуацию. Молодая женщина рассказала, как ее вызвали, чтобы принести кофе.

— Использовал тебя как приманку, — сделал вывод Лычкин. — Хотел надавить на Верстакова. Но ты в опасности. Как только перестанешь быть нужной, эти двое могут попытаться упрятать тебя туда, где благополучно находятся бывшие жены.

— Я боюсь.

— Мы будем очень осторожны. Но это далеко не все, что ты скрываешь?

— Я не могу сейчас говорить об этом.

— Эв, пожалуйста. Пусть между нами не будет тайн.

Она сжалась в комочек, прижав к себе маленькую диванную подушку.

— Пообещай, что не бросишь меня после того, как услышишь.

— Обещаю.

И все же, Лычкину было нелегко, после того, как он услышал, что именно из-за Эвелины его подвергли полному стиранию. Оказывается, у него получилось вырваться из клуба, и он пытался найти Асю.

— Скажи что-нибудь, не молчи, — тихо попросила Эвелина.

Евгений встал, прошелся по комнате, складывая картину своей жизни из рассказанных другими людьми историй. Мозаика совпадала, но в ней не хватало чувств, запахов, эмоций. Всего того, что бывает в воспоминаниях. Даже боли не хватало. Это были просто истории, буквы имен, цепочки событий. Все чужое. По щеке мужчины медленно поползла слеза.

— Ты переживаешь из-за того, что я разлучила тебя с Кариной?

Он медленно повернулся к ожидающей ответа женщине. Горько усмехнулся.

— Я не помню ее. Даже не знаю, в каких мы были отношениях.

— Мне кажется, ты любил ее.

— Почему ты так решила?

— После встречи с фигуристкой ты ушел от меня. Это вряд ли была просто дружба.

— Боюсь, это не имеет сейчас никакого значения, — отрешенно заметил Евгений. Он чувствовал себя сдутым резиновым мячиком, заброшенным за ненадобностью в дальний угол комнаты. Эвелина молчала, забившись в противоположный уголок дивана, продолжая тискать подушку длинными тонкими пальцами. До этой встречи им было хорошо вдвоем. Они почти каждый вечер занимались любовью. Эвелине хотелось плакать, но она не смела даже пошевелиться. Евгений выглядел измученным и усталым, когда повернулся к ней.

— Я обещал, что между нами не будет тайн. Мне надо рассказать тебе про Макса.

Потом они вместе строили планы, как вырваться из клуба. Эвелина рассказала про интернет. Можно попробовать связаться с Кариной через «Одноклассники». Евгений только покачал головой. Нужно разобраться, как здесь все работает, и как можно это использовать. Схватился за голову: «Неужели нет никакой возможности вернуть память?» Внезапно Эвелина вспомнила о маленьком диске, прикрепленном к каждой папке. Надо узнать, что на этих дисках и как работает устройство, называемое «коробом». Эвелина вспомнила, как несколько раз в столовой ловила на себе заинтересованные взгляды парня, который работает с коробом. Надо попытаться познакомиться с ним поближе и порасспрашивать, как происходит процесс.

— Не очень-то это честно, — заметил Евгений, когда она рассказала о своей идее. — Но боюсь, другого выхода нет. Надо хотя бы узнать, что это такое, — он покрутил крошечный диск в руках, зачем-то посмотрел на свет и убрал обратно в папку.

— Я все сделаю, чтобы помочь тебе вернуть память, только не бросай меня.

— Конечно, нет. Успокойся. Мы должны вместе вернуться к нормальной жизни и остановить то, что здесь происходит.

— Да, конечно. Только вот я совсем не хочу возвращаться к Верстакову.

— Попробуй покопаться в интернете в свободное время и выяснить о нем, как можно больше информации. Судя по всему, он сейчас в контрах с Караевым и может оказаться сговорчивым.

— Он стер меня, — жалобно сказала Эвелина.

— Мне жаль, Эв. Я тоже стер некоторых людей из моей жизни.

— Оказывается, у меня есть дочь.

— У меня тоже. Взрослая. — он рассказал про Асю. — Представляю, что она мне скажет, когда мы встретимся. Что-нибудь вроде того, что всегда знала, что ее отец лузер, но не знала, что такой, — несмотря на грусть у него получилось произнести это с юмором. С тем хорошим юмором, когда у человека есть силы посмеяться над собой.

Эвелина улыбнулась, в ее улыбке на этот раз было больше тепла и еще больше сочувствия.

— Мне кажется, она простит тебя. Тебя невозможно не любить.

Евгений внимательно посмотрел на нее.

— Эв, последний вопрос. Почему ты выдала меня?

Она долго молчала. Так долго, что Евгений уже и не ждал ответа.

— Хотела, чтобы ты вернулся, и мы все начали сначала. Я ведь так и не смогла тебя забыть. — Лычкин быстро взглянул на Эвелину, щеки ее, обычно бледные, окрасились нежным румянцем, она быстро обвила его за шею и прошептала в самое ухо: — Я люблю тебя.

Он тут же пожалел о своем вопросе. И что теперь делать с этой любовью? Сам-то он ничего к ней не чувствует. Ну, почти ничего. Вот напросился.

— А то, что я ничего не помню, тебя не смущает?

Она покачала головой, слегка коснувшись губами щеки. Потом подняла на него вымученный умоляющий о прощении взгляд. Евгений слегка кивнул, вдруг понимая, что после ее признания больше не может злиться.

— Скажи, а как мы жили раньше?

— Мне казалось, что ты тоже любил меня. — к облегчению Евгения Эвелина отпустила его, устроившись рядом. — А потом появилась эта женщина из твоего прошлого. — она намеренно не назвала имени.

— Прости. Наверно, я запутался. У меня ведь еще и жена есть. Пока еще никто не рассказал мне, какие отношения нас связывали. Вряд ли все было хорошо: иначе бы я не оказался здесь. Но все это пока не очень важно. Знаю одно: очень хорошо, что мы с тобой поговорили. Пусть у нас не будет больше тайн друг от друга, а что будет дальше — покажет время.

Эвелина кивнула, чувствуя огромное облегчение. Может, она еще и не прощена, но ей позволено остаться. И она постарается заслужить прощение.

Глава 35

Время шло, новостей от Макса не было. Карина вся извелась, пытаясь придумать, что можно сделать. Уверенность в том, что Женин сосед тоже попал в ловушку «Клуба победителей», возрастала. Каждый день, бывшая чемпионка набирала номер телефона Максима, но равнодушный голос оператора сообщал, что абонент вне зоны действия сети. Она чувствовала, что становится нервной и раздражительной. «Надо взять себя в руки!» — твердила себе Карина, но бездействие угнетало и лишало сил.

Дмитрий теперь приходил поздно, а то и вовсе не ночевал дома. Последнее время он выглядел довольным, приоделся и начал следить за собой. Исполнения супружеских обязанностей больше не требовал, спали они в разных комнатах. С Кариной разговаривал, словно она была соседкой по коммунальной квартире. Иногда бывшей фигуристке приходила в голову мысль, что муж делает все для того, что бы она одумалась, поняла, что теряет его, но молодая женщина только радовалась его отлучкам. Одной было гораздо проще. Она могла лечь на диван, включить телевизор и под тихое бормотание продолжать думать о Жене. Дело неминуемо катилось к разводу, и с этим ничего невозможно было поделать. Все как-то вдруг развалилось одновременно, и не находилось ни сил, ни желания что-нибудь решать. Наконец, однажды на почту в «Одноклассники» пришло письмо, посланное Эвелиной, по просьбе Макса. Он просил позвонить Асе, передать ей, что нашел Евгения, но пока они вынуждены затаиться. Немного успокоенная, что оба живы, Карина позвонила Асе, но разговора не получилось.

— Как только накоплю достаточно денег, я подам в суд на эту организацию, — возмущалась Ася. — И, вообще, я никогда не думала, что моего отца так легко облапошить.

— Его подставили.

— Вы не представляете, через что нам с мамой пришлось пройти. И вообще, почему вы его защищаете и на каком основании я должна вам верить? Почему он не пытался связаться со мной?

У Карины перехватило дыхание, в нескольких словах, она попыталась объяснить, что отец искал ее, но Ася не захотела слушать. Потом, правда, одумалась, пожалела, что разговаривала таким тоном с известной в прошлом фигуристкой. Просто в тот день у нее было ужасное настроение, она приревновала чемпионку к отцу. К тому же стало обидно из-за матери. Только потом вспомнила, что после той истории удалила все свои странички в Живом Журнале, Контакте и Одноклассниках. Не хотела, чтобы знакомые узнали, что с ней приключилась беда. Даже ящик электронной почты завела новый. Вот когда встанет на ноги, тогда вновь заявит о себе. Конечно, первое время не хватало электронного общения, и она по-прежнему читала новости о друзьях, а потом ее стали злить выложенные фотки о том, кто куда съездил и с кем и куда сходил.

Разговор оказался скомканным, настроение у Карины совершенно испортилось. Она даже пожалела, что позвонила. Прощаясь, Ася запальчиво заметила, чтобы ее отцу передали, что у них все хорошо, и они ни в чем не нуждаются. Похоже, девочка каким-то шестым чувством догадывалась, какие отношения связывали Карину и Евгения, и под конец упомянула, что ее мама собирается замуж.

Карина отложила телефон в сторону, сожалея, что не смогла донести до Аси, как важно для Жени понимание дочери. Похоже, в Калуге у них жизнь полностью сложилась. Мать нового мужа нашла, дочь бизнесом занялась. Карина вдруг подумала о том, что соскучилась по Сашеньке и решила, что в ближайшие выходные поедет на дачу. Лето заканчивалось, скоро сынишка вернется домой. Его присутствие придаст смысл ее бесцельному существованию, которое с некоторых пор трудно назвать жизнью.

Глава 36

Евгений, стоя на раздаче, приветливо улыбнулся молодому человеку в очках, работающему в «коробе».

— Желаете курицу или рыбу?

— Курицу, — буркнул молодой человек и, не улыбнувшись, проехал с подносом дальше, прихватив кисель и булочку.

Лычкин взглянул на настенные электронные часы. Тринадцать двадцать восемь. Парень являлся на обед с завидной точностью, что, по всей вероятности, было связано с сеансами работы по промыванию мозгов. Евгений улыбнулся, заметив входящую в столовую Эвелину. Наполнив ее тарелку, пожелал «ни пуха».

Эвелина красиво шла к выбранной цели. Евгений заметил, что молодой человек перестал есть и уставился на ее длинные ноги. Подойдя к столику, она улыбнулась.

— Позволите составить вам компанию? Ненавижу обедать в одиночестве.

— Конечно, — парень смущенно подвинул стул, хотя в этом не было необходимости.

— Сколько раз вас видела, а до сих пор не знаю вашего имени, — заметила она, подцепляя вилкой кусочек курицы.

— Виктор.

— Красивое имя. Вам подходит. А меня зовут Эвелина.

— Нет, это у вас красивое имя, а у меня обычное.

Она промокнула уголок рта салфеткой, оставив на ней след от красной помады.

— Как вам здесь работается?

— Представляет некоторый интерес для моей диссертации, — он без всякой надобности подергал очки и сделал слишком большой глоток киселя. Эвелина поддерживала непринужденный разговор до тех пор, пока парень не расслабился. Она доела курицу и чуть-чуть оставила на тарелке пюре. Тарелка парня уже была пуста, кисель выпит, но он все еще сидел за столом. Наступал важный момент. Эвелина поймала напряженный взгляд Евгения. Ей нравилось, что он наблюдает за ними. Появилось желание заставить его поревновать.

— Вы идете в свою таинственную лабораторию?

— Почему таинственную?

— А разве удаление памяти не похоже на таинство? Всегда хотела узнать, как работает этот механизм.

— Это достаточно сложно.

— И все же? — ее красивое лицо выражало полную заинтересованность. Виктору показалось, что никто и никогда не смотрел так на него.

— Вам рассказать принцип действия?

— Конечно.

— Хорошо, — Виктор прочистил горло. — Мозг человека условно делится на несколько частей. Одна из них отвечает за запоминание лиц, другая — фактов, третья — имен, четвертая — событий, пятая — ощущений. Когда пациент попадает в короб, к каждой части мозга прикреплен определенный сканирующий механизм. Когда человек сосредоточивается на ком-нибудь, от кого нужно избавиться, ему достаточно недолго удерживать внимание на этом субъекте. В этот момент вся информация с ощущениями записывается на диск. — Эвелина слегка вздрогнула и нервно сцепила пальцы под столом. — Небольшой разряд тока блокирует перехваченную информацию, освобождая ячейки памяти.

— Вы упомянули о диске?

— Там записаны все стертые случаи.

— Но возможно ли вернуть все назад? Поставить этот диск и… записать заново. Ну, как на компьютере?

Виктор снял очки, выражение лица стало напряженным.

— Теоретически это возможно, но я этим никогда не занимался. — он посмотрел на часы. — Извините, мне нужно идти. До сеанса осталось совсем немного времени.

— Пойдемте вместе, — Эвелина встала. — А не позволите ли вы мне как-нибудь зайти и посмотреть, как все это происходит?

— Извините, но это запрещено. Я могу потерять работу, а моя диссертация еще не закончена.

— Не волнуйтесь. Я работаю у Караева секретарем и точно знаю, когда его нет в офисе. Пожалуйста. Так интересно посмотреть на сам процесс.

Они дошли до кабинета. Эвелина чувствовала, что, Виктор уже почти готов согласиться.

— Знаете, пока я нахожусь в изоляции, но когда меня выпустят, мы могли бы встретиться.

Виктор казался смущенным, крутил в руках ключ, не решаясь отпереть дверь.

— Могла бы я взглянуть, как выглядит диск, на который записывают воспоминания? — молодая женщина придвинулась ближе, обдавая его запахом духов.

— Но…

— Прошу вас, это займет одну минуту.

— Хорошо, — Виктор быстро отпер дверь и прошел внутрь. Посередине лаборатории стоял окутанный проводами короб с монитором на подставке. Виктор взял со стола запечатанный в полиэтилен диск.

— Вот.

— Ой, какой маленький.

— Знаете, сколько там памяти? Впрочем, цифры ничего не скажут. Человек, придумавший стирание, гений.

«Эта те самые диски, которые лежат в сейфе у Караева», — подумала Эвелина.

— Значит ли это, что у нас есть шанс восстановить наши воспоминания?

Виктор засопел, запах духов Эвелины мешал соображать. Какие-то низменные инстинкты внутри него нашептывали обнять ее, сорвать поцелуй с манящих губ. Он боролся с собой, и его обычная застенчивость вместе с неуверенностью одержала верх. Все, что смог сделать, это глубже вдохнуть аромат этой чудесной девушки.

— Все это очень интересно, но вам нужно работать. Не смею вас отвлекать. Спасибо за познавательную беседу, — Эвелина заставила себя поцеловать парня в щечку. На всякий случай, чтобы в следующий раз, когда понадобится, могла к нему обратиться.

Довольная собой молодая женщина бежала по коридору к своей комнате.

— Ну как? — спросил Лычкин, глядя на ее сияющее лицо.

— У меня потрясающая информация, — быстро выпалила она. Взволнованный Евгений схватил ее холодные — когда она волновалась, то всегда мерзла, — руки. — Значит ли это, что где-то в тайниках Караева лежат мои воспоминания?

— Надеюсь, что да. — она вздрогнула и прижалась к нему всем телом, ища поддержки. — Вот только бы не пожалеть потом, что мы их получили. Я боюсь, действительно боюсь.

— Если дело выгорит, ты можешь остаться такой, как сейчас. Если тебе комфортно и так, то зачем?

— Ты будешь считать меня трусихой.

— Вовсе нет. Ты очень даже смелая. В любом случае ты сможешь решить это позже. Сейчас главное: найти мой диск с воспоминаниями.

Эвелина вдруг подумала, что если к ее любимому с ее помощью вернется память, прощение гарантировано.

— Завтра попробую проникнуть в кабинет. Сейф, конечно, всегда заперт. Но вдруг мне удастся выяснить, где Караев прячет ключ.

Он снова сжал ее руки.

— Только умоляю тебя, Эв, будь осторожна.

Она кивнула, думая, что вряд ли сможет отказаться от повторной записи своего прошлого. Мысль о дочке мучила ее с того самого дня. К тому же, если Евгений восстановит память, а она нет, то будет чувствовать себя человеком второго сорта. «А не рою ли я себе могилу? — нашептывал противный голосок. — Может вовсе не надо ворошить прошлое? Ведь если Женя останется со мной, я буду счастлива. Но никогда не смогу забыть о дочери. Как ее звали? Как, черт возьми, я ее назвала?» — молодая женщина сжала виски руками, пытаясь вырвать воспоминания из забвения, но от этого голова еще больше заболела. «Незнание есть благо», — прорезался голосок из подсознания.