Клича

– Лесь, что ты докопалась-то так до Раисы Васильевны?

– Да она достала морали читать! Книги читают не ради морали! Я ей говорю-говорю, а она опять заводит: «О-лэ-ся, вы вэ-дё-те сэ-бя нэ-так… нэтактичненько! Проявит-тэ уважение к прэподават-телю!»

Злорадное «хи» вырвалось из Олесиного рта, сначала одно, потом второе и следующее, отчего Вера ещё больше отстранилась. Не любила она этого всего, но по делу с подругой была согласна. Литература у них была адски скучная.

– Ну подумай сама, – продолжала Олеся, потирая отсмеявшееся лицо волосатым рукавом свитера, – зачем было бы впихивать в нас всю эту муру, если бы они не хотели управлять нашими мозгами, чтобы мы смотрели на мир их глазами и не имели собственного выбора?

– И для чего им это по-твоему? – безучастным роботом выговорила Вера.

– Чтобы сделать нас своими рабами до самой старости!

Мохнатый розовый шар свитера Олеси с юбкой аккуратным колокольчиком никак не вязался с её едким непокорным нравом. Она была похожа на нежный распускающийся бутон, но среди тысяч распускавшихся вокруг цветов, её цветок был непропорционально большой и буйный, как после ядерного взрыва. Такой же ядерной была Олесина весна.

– Я не хочу, ну не хочу и всё тут, писать это дурацкое итоговое сочинение! Все эти книжки, они мне не нравятся! Но она говорит-говорит, говорит-говорит… Раисся, вот бы ты заткнисся! То ли дело Гоголь…

Олесин цветочек вздохнул и мечтательно нахохлился.

– Что Гоголь? – проснулась Вера.

– Там не-е-ечисть, – расплылась Олеся. – Я её люблю! Вот бы…

– Вот бы, вот бы! Вот бы, вот бы! – заквакало сверху, и перед девочками выросла треугольная башня из бабушки. Такая высокая, что не было видно лица.

– Вот бы, вот бы! Вот бы, вот бы! – продолжала квакать башня, зашуршала в переднике и протянула девочкам замызганный пакетик со старой тряпичной куклой.

– Это что? – спросила Олеся у башни, как будто та перед ней чем-то провинилась.

– Это Клича, – спокойно ответила башня.

Вера осторожно взяла куклу, освободила от пакета и принялась рассматривать. Сверху из красного кафтана торчала маленькая глиняная голова с глазами-бусинами, открытый рот застыл буквой «О», губы и щёки были аляписто напомажены, а под юбкой спрятана глиняная трубочка.

– А это что?! – Олеся отпрянула и с возмущением указала башне на трубочку.

– И-хи-хи! – рассмеялась башня. – Это дудочка. Нужно загадать желание и подуть со всей силы. Тогда Клича его исполнит.

– Дуй давай! – резко выкрикнула Олеся. Раздражение мешалось с возбуждённым интересом, выстреливая из Олеси, как гейзер. – Дуй!

Вера набрала воздуха и дунула неуверенно, с опаской, выпустив добрую часть выдоха через уголки рта, на что Клича выдала лишь жалкое «Пхи-и-и» и закашлялась. Вера тоже закашлялись. Олеся выхватила у неё куклу и протянула обратно башне:

– Не работает!

Башня заскрипела, согнулась пополам и тихо-тихо секретиком прошептала Олесе на ухо:

– Если Клича не работает, значит, хочешь не то, что кличешь, или кличешь не то, что хочешь. Кликать надо от души.

– Ах от души, значит! – разошлась Олеся. – Тогда… Тогда… Хочу, чтобы у Раисы Васильевны голос пропал! Навсегда! – и дунула со всей силы в трубочку. Раздался пронзительный свист, который тут же унёсся порывом ветра далеко-далеко, и стало тихо. Клича спрятала свисток под юбкой и замерла у Олеси в руке, сложив губы в готовности.

– Ты что делаешь?! – не на шутку испугалась Вера. – Так нельзя!

– Как нельзя?

– Жестоко так нельзя!

– А со мной, значит, можно?

– Это разное!

– Чем же разное?

– А ты подумай! Вдруг сбудется?

– Да не сбудется, ерунда всё это! – открестилась Олеся.

– А вдруг не ерунда? Что тогда?

Тревога глубоко запустила когти Вере в живот.

– Да говорю тебе, ерунда!

Олеся упрямо уставилась на Веру и натужилась, ожидая подействовать на неё гипнотически, а если не поможет, то подругу можно и боднуть.

– Погоди, а где бабуля? – вздрогнула Вера.

Девочки начали беспокойно озираться по сторонам. Теперь тревога напала и на Олесю, скручивая желудок в трубочку. Но бабушка как будто испарилась.

– Эммм… Странно всё это, – Вера мялась в растерянности.

– Да забей, ерунда! – храбрилась Олеся. – Может, это вообще сон… Знаешь что?

– Что?!

– А пускай Клича пока побудет у тебя! – и Олеся протянула Вере куклу.

– Чего это у меня? – возмутилась Вера.

– А того, что ты добрая! А я злая! Вдруг я взаправду кого покалечу?

Вера нехотя согласилась и сунула Кличу себе в рюкзак.

Клича сидела в рюкзаке тихо, пока рюкзак висел у Веры на спине, но стоило только Вере прийти домой и сбросить его с облегчением, как внутри что-то заёрзало. От мысли, что нужно открыть рюкзак и посмотреть, что в нём делается, Вера цепенела от ужаса. Тело немело и отказывалось слушаться.