Клетка для певчей птицы

Для меня эта история началась давно. Ещё тогда, когда мне было десять. Родители разбились на автомобиле, выжила только я. Даже мой младший брат, который в обход меня должен был унаследовать графский титул — погиб. А я осталась жить. Заледеневшая изнутри, беспомощная и не знающая как жить дальше. Ещё когда я только родилась, моя дальнейшая судьба была предрешена. Меня ждало сначала домашнее обучение, а после поступление в престижнейшее, закрытое учебное заведение для благородных девиц столицы. С виконтом Солерсом Уффатом нас помолвили тогда, когда мне было пять, а ему пятнадцать. Пожениться, по завещанию, оставленному моими родителями, мы должны, когда мне исполнится двадцать, и я вступлю в права наследования. Виконт и так один из богатейших женихов страны, а после женитьбы на мне и получения моего приданного, станет неприлично богат. По-другому и быть не могло. Чистая кровь требовала одного — родниться только с такой же чистой кровью.

Я никогда не видела Солерса вживую, даже живого портрета у меня не было. Мы, соблюдая пиетет, раз в месяц обменивались письмами, не более того. Но я могла спорить на что угодно, и уверена, что угадала бы, если бы сказала, что у него такие же светлые, почти белые волосы как и у меня. Признак высшей, чистой крови. Как и синие глаза. Родители подбирали мне пару, как и покойному ныне брату, исходя из важнейших условий — чистота крови, древность рода и размер состояния. Меня воспитывали так, чтобы я стала достойной женой виконту. Меня устраивало всё, иной жизни я не знала. Мне с детства внушали мысль о том, кто я и зачем живу на этом свете. Моей наиважнейшей задачей было соответствовать всем требованиям высшего света, куда мне предстояло войти незадолго до описываемых событий.

Был один нюанс, который мог бы стать причиной того, что виконт Уффат решил бы отказаться от женитьбы на мне. Но этот мой недостаток, мой дядя опекун, родной брат отца, как и его жена, тщательно ото всех скрывали. Редкий, подаренный мне после смерти родителей артефакт, спас положение и помог спрятать правду — я ослепла после аварии. Наверное, с подаренного мне когда-то артефакта всё на самом деле и началось…

Глава 1 Звезда

Про меня часто говорят, что у меня звёздная болезнь. Что я высокомерна и не считаю людей за людей. Что только чистокровные удостаиваются моей улыбки. Что я невоспитанная стерва и сволочь. Меня не любят за спиной и улыбаются в лицо. Но при этом парни готовы отдать очень многое, чтобы на собственном опыте узнать был ли у меня мужчина, или ещё нет. Их всех так интересует то, что я ем, надеваю на себя, куда хожу… И почему-то все они ждут от меня уважения к ним. Как можно уважать тех, кто считает меня за личность только потому, что я одна из богатейших наследниц страны? Каждый из этих людей заслуживает только одного — презрения с моей стороны. Мне всегда очень хорошо удавалось демонстрировать его. Как и полагалось наследнице с чистой кровью. И мало того, что они пресмыкаются передо мной, обсуждая за спиной меня так, как им хотелось того, они еще и завидуют мне. Жуткой, чёрной завистью родившихся не в семье аристократов с белыми волосами. Завидуют тому, что я могу не отказывать себе ни в чём. Завидуют тому, что у меня красавец жених с несметным состоянием… Зависть плохое чувство. Ещё более достойное презрения, чем лизоблюдство.

Сегодня меня должны представить обществу. Длинное платье в пол и сложная причёска — жизненно необходимые вещи для того, чтобы не осрамиться. А держать спину прямо я умею и так. Врождённая способность, шепчут у меня за спиной. Тяжёлая рука гувернантки, возразила бы я, посчитай нужным снизойти до объяснений. Одно плохо, я так и не узнаю, какого цвета на мне платье. Точнее, мне тяжело будет вспомнить, как выглядит цвет, хоть служанка и озвучит мне его — для неё всего лишь мой странный каприз, а их за мной числится бесконечное множество.

Это будет не просто представление. Нас, впервые за четырнадцать лет, сведут с виконтом Уффатом лицом к лицу. Официальное предложение мне ещё сделано не было, и пусть все знают, что мы с ним поженимся, пока он не озвучит сакраментальное признание вслух, на виду у достаточного количества свидетелей, это будет только помолвка на словах. Недостаточный повод, чтобы идти в храм, заключать брак. Это простолюдины могут позволить себе справлять подобные праздники тихо, мирно. Нам, носителям чистой крови, придётся соблюдать целый сонм правил и традиций.

Я скрываю, что радуюсь одной из них, как ребёнок. Незачем людям знать, что боюсь автомобилей и просто счастлива пользоваться в близких поездках экипажем. Да, я скрываю свой страх, и в более дальних поездках приходится терпеть и держать себя в руках.

Сегодня мой первый бал в сезоне и вообще карьере светской львицы. Завтра день открытых дверей в пансионе для благородных девиц, где я шлифую своё домашнее образование. Насыщенная неделя. Дебют там, дебют здесь. Я ещё ни разу не выступала на этих праздниках для родственников обучающихся. Меня щадили, прекрасно понимая, как меня не радует день открытых дверей, мои родители по известным причинам не могут присутствовать на празднике. А общество моего опекуна, брата отца, барона Талор, мне приятным не казалось. Как и его благоверной.

Сегодняшний приём — особенный из особенных. Только для знати, только для тех, в ком течёт высшая кровь. Только король и узкий круг особо доверенных лиц. Только дядя и я, жену он себе взял, так как не являлся наследником графского титула, не из высокродных дам и её присутствие на этом приёме будет не уместно. Она из тех, что попроще. И как покойный дед стерпел? Как следствие, баронесса меня ненавидела. Я же не забывала ей никогда напомнить, что она нечета мне и брату отца. Грязь под ногами, не более. На людях мы соблюдали вооружённый нейтралитет. Наедине старались даже не разговаривать. Дяде не очень нравилось это положение дел, но он не лез в наши отношения и старался не ввязываться в конфликт. Прекрасно знал — наследница я. И мало того, что наследница, так и пострадавшая сторона, о которой необходимо заботиться и ублажать. И всё равно я его не любила. Слишком сладкоречив он был, слишком юлил и не любил давать отчёт о состоянии дел в графских поместьях, которые я унаследую через год.

Виконт оказался именно таким, как я и думала. Высокий, светлые густые волосы были длиной до плеч. Цвет глаз — я могла о нём догадываться. Но он, как у чистейшего из чистейших — только синий. Утончённые черты лица, широкие плечи — яркий представитель высшей аристократии. Возможно, когда-нибудь я даже привяжусь к этому человеку.

Меня не зря в пансионе называли ледышкой. Я и здесь осталась верна себе. Учтивая улыбка, разговор на лёгкие темы и всё это спокойным, благожелательным тоном. Виконт мог гордиться будущей женой, я не сказала ни одной нелепости, не смеялась громко, говорила только взвешенные и вежливые фразы. Отличная выучка и муштра, которым подвергали меня не один год, сказывалась.

Дядя то ли умышленно, то ли специально, а успел просветить виконта, что я буду завтра закрывать вечер на празднике в пансионе. Мой будущий супруг тут же вызвался поприсутствовать. И только я собралась возразить, что посторонних на этот праздник не пускают, естественно преподнеся это в максимально вежливой форме, как снова вмешался барон и пообещал Солерсу, что всё организует. Решил таким образом свести нас поближе? Возможно, но мне не интересны, по большому счёту, планы дядюшки. Сведёт нас это с виконтом, не сведёт… Это слишком сложно предугадать. Да и смысл угадывать, если мы и так поженимся.

Вечер прошёл довольно предсказуемо и скучно. Чего-то подобного я и ожидала. Почти все танцы протанцевала с будущим мужем. Лёгкий, ни к чему не обязывающий светский флирт — таким было наше общение. Один танец достался наследнику короля. И ещё один какому-то робкому юноше, который так и не смог сказать мне ничего путного кроме: "Какой чудесный вечер!". Мой успех на этом балу был предрешён, и это я знала загодя. Богатое приданое, совершенные черты лица — признак принадлежности к высшей аристократии — моя чистая кровь… Следовало ожидать, что моё появление не пройдёт незамеченным. Я уже успела привыкнуть к определённой известности в кругу пансионерок и их родственников. Да и любой, уважающий себя аристократ, был наслышан о нашей семье.

Вернулись домой поздно и дядя, поблагодарив меня за хорошее поведение и вечер, отправился в свои покои, по пути выслушивая доклад секретаря. Прозвучавшее имя Форух ас Олиани, заставило меня скривиться. Обладателя этого имени я не просто не любила — боялась. Он знал, как задеть меня побольней и никогда не упускал шанса это сделать. Очередной завистник, который не мог простить мне моего высокого происхождения. Ведь с сонмом высокородных предков за спиной, я могла претендовать даже на замужество за наследником трона.

С отцом Форуха нас связывали тёплые отношения, даже несмотря на то, что я — высшая аристократка, а он являлся всего лишь главой дома из южных городов. Разное воспитание, огромная разница в возрасте… Всё это не играло роли. Альясу ас Олиани я была обязана возможностью видеть. Это он когда-то подарил мне на день рождения артефакт. Благодаря ему, хоть и в чёрно-белом цвете, но я вижу этот мир. В десять лет, после автокатастрофы мне пришлось учиться видеть руками, носом, ушами. То есть щупать, нюхать, слышать и пробовать всем этим заменить зрение. Магврачи разводили руками. Была повреждена связь между глазами и мозгом, восстановить её — не в их силах. Так и осталась бы я калекой, не способной не только видеть, но и колдовать в полную силу — попробуй, кинь заклинание наугад, не видя цели, или потяни нить энергии, если её свет недоступен твоему взгляду — если бы не неожиданные на моём дне рождении гости.

Дядя вёл с семьёй ас Олиани, входившей в десятку самых влиятельных и могущественных в стране, какие-то таинственные дела. Мне никогда не рассказывали, что это были за сделки и связи. А я и не интересовалась, мне не было дела до денежных проектов барона. В тот день, когда мне всё ещё было десять, а вечером должно было исполниться одиннадцать, за обеденным застольем я совершила страшную бестактность и вмешалась в разговор взрослых. Альяс ас Олиани, вместе с сыном Форухом и его женой, были почётными гостями на этом празднике. Правда я не понимала, какое отношение они имеют к тому, что сегодня вечером мне исполнится одиннадцать лет. Этих людей я не видела в нашем доме до аварии, значит, они были не знакомы с моими родителями. Я терпеливо сносила присутствие тех, кто мне был не интересен на моём празднике. Молчала, держа спину прямо и вскинув голову — истинная маленькая аристократка.

Я даже не ответила взрослому и женатому Форуху, поддевшему меня, и назвавшему высокородной соплячкой. Просто сидела и играла свою роль. Роль воспитанной и не сломленной несчастьем наследницы графского титула. И очень удивила свою родню, как и почётных гостей, когда обратилась к Альясу:

— От вашего кубка с вином идёт странный запах. Вылейте вино.

Возможно, Форух так сильно не любит меня потому, что я не дала отравить в тот день его отца? Возможно, он метил на его место, место главы рода? Мне сложно сказать что-то более точное о причине неприязни Форуха ас Олиани. Одно верно, она прошла вслед за моим взрослением сквозь года и слабее со временем не стала.

Баронессе Талор стало плохо, как только выяснилось, что в вине был яд и предназначался он Альясу. Не знаю, как потом оправдывался дядя, до меня доходили слухи, что слуги, прислуживавшие в тот день за столом, были не просто изгнаны из дома с позором, но и казнены по законам криминального мира. Но о семейке Талор болтают слишком много и часто, чтобы так просто поверить этим сплетням. В то же время, не меньше говорили и говорят о семье ас Олиани. Что скрывать? Их боятся. А если судить по слухам, то пожелай я заказать родственников, буде они мне помешают, лучше всего обратиться напрямую к Форуху. Но я старалась не вникать во все дела семьи ас Олиани, даже когда они касались барона Талор. Так спать спокойней.

Свою жизнь Альяс ас Олиани оценил дорого — в редкий артефакт, который снял с груди и отдал мне в тот же день, там же, за праздничным столом. По словам Альяса, в медальоне заключён дух воздушной стихии и если настроить связь нужным образом, артефакт может служить иначе, чем это было раньше. На вопрос как служил раньше, Альяс исчёрпывающе ответил: "Спасал мне жизнь, а тебе вернёт возможность видеть". Его слова оказались правдой. Связь с духом Альяс помог мне настроить собственноручно, и я впервые за полгода после аварии увидела мир. Чёрно-белый, не такой, каким я его помнила… но увидела. Этот человек своим поступком заслужил мою безоговорочную преданность, в отличие от его сына… Того я боюсь до сих пор, как и его холодного взгляда, как и недобрых слов.

Утром пришлось подыматься рано, меня ждали в пансионе. И пусть я не проживала там, а просто приезжала на занятия. И в этом мне, единственной из всех пансионерок, шли на встречу. Барон Талор спонсировал содержание пансиона, посмела бы директриса настаивать на моём проживании там.

— Высокородная графиня, примите моё почтение и пожелание приятного аппетита, — то, каким тоном произнёс это приветствие Форух, могло бы вызвать в ком-то менее сдержанном чем я всплеск возмущения, но я предпочла молча оглядеть всех сидящих за столом.

Как рано должен был заявиться к барону господин ас Олиани, чтобы успеть напроситься на завтрак? Никакого понимания о приличиях у этого человека точно нет.

— И я вас рада видеть, господин ас Олиани, — ответила ему вежливо, не собираясь замечать ядовитый тон. — Тётушка, дядюшка, утро доброе, — и чинно уселась на стуле.

Взяла салфетку со стола, расстелила её на коленях, дабы не запачкать форму пансионерки, в которой мне предстояло провести весь день — тёмно-серое платье, длиной до колен, с белым воротничком и белыми же пуговицами спереди. Пристроила левую руку поверх салфетки, ожидая, когда слуга поставит передо мной тарелку с кашей. Аккуратно взяла ложку и принялась за еду, так и не убирая с коленей левую руку. Форух следил за мной с плохо скрываемыми неприязнью и отвращением. Я же старалась не подавиться под этим взглядом.

— Ты тоже будешь сегодня вечером на завершении вечера в пансионе Альён Морицкой? — задал неожиданный вопрос гостю барон Талор.

— Да, ты знаешь, у моей супруги есть племянница, мы приглашены, — ответил ему Форух, отвлекаясь от меня. — Отказаться не получится.

Я мысленно поморщилась, продолжая всё так же спокойно, и сосредоточенно есть. Кого я точно не хотела бы видеть в пансионе в день открытых дверей, так это Форуха с его супругой. Но он приходит на эти праздники не первый год. И дело даже не в его племяннице, Асе, с которой мы как бы дружим, он второй из спонсоров заведения и директриса, госпожа Морицкая, не могла не пригласить его, как и барона Талор. Плохо, что в этот раз выступать буду и я, госпожа Морицкая настояла в этом году и на моём участии. Под ледяным взглядом ас Олиани сосредоточиться будет сложно.

— Меня ждут. Спасибо тётушка, дядюшка, — я закончила завтрак и поднялась из-за стола. — Увидимся вечером.

— А со мной высокородная госпожа попрощается? — ядовито спросил Форух, замораживая меня холодным, тёмным взглядом.

— До вечера, господин ас Олиани, — свысока глянула на темноволосого мужчину, что скривился в ответ, как если бы я плюнула ему в лицо.

Отвечать он мне не стал, отвернулся к барону и завёл с ним какой-то разговор о делах. Вникать не стала, поспешив удалиться, пока внимание Форуха не вернулось к моей персоне. И почему только под его взглядом я чувствую себя неуверенно? Да, полученное воспитание помогает держать удар, но всё равно неприятно. Этот человек каждый раз смотрит на меня так, словно вымазывает грязью и делает всё, чтобы сбить с меня спесь, как он когда-то выразился.

В пансионе наблюдалось непривычное оживление. Пансионерки носились по помещениям, как ужаленные. Госпожа Морицкая руководила этим кажущимся беспорядком, отдавая воспитательницам точные и чёткие указание. А девушки бегали, шумели и суетились, пытаясь привести себя в порядок. В ход шла запрещённая в пансионе косметика — в этот день госпожа Морицкая смотрела сквозь пальцы на подобное безобразие — сегодня вечером не только выступление, а ещё и мини-бал. Воспитанники офицерского дома, располагающегося по соседству, будут составлять нам пары на том балу. Двойная выгода для держательницы пансиона — девушки обеспечены пристойными кавалерами и ко всему прочему, на этих балах очень часто заключались помолвки, что создавало неплохую репутацию пансиону.

Я не присутствовала на репетициях танцев и мне не подбирали кавалера. Сейчас я догадывалась почему. В свете вчерашнего дядиного приглашения для виконта… Вполне возможно, что как пара планировался именно мой неофициальный жених. Но всё это было столь незначительно и скучно… Ох уж эти интриги старшего родственника. Что же он так печётся о моём замужестве? Ему же оно как раз не выгодно. Не было бы меня, и большой куш отошёл бы ему. А он так радеет за моё благополучие.

Первые гости пансиона стали прибывать через час после моего явления под сень величественных сводов. Огромный особняк был заставлен цветами и блестел безупречно строгим убранством — стоящим баснословно дорого. Мой дядя, как и Форух ас Олиани, прибудет позже, ближе к вечеру. Люди они занятые, все в делах. Остальной же цвет аристократии — не только высокородные, но и смески — начнут отдавать дань приёму в пансионе уже с утра. Кухня здесь не плоха, зачем упускать возможность вкусно поесть? Да и с дочерьми пообщаться не мешает.

Ася, я, Тайя и Лиаса — мы вчетвером остались в меньшинстве, наши родственники будут только вечером. Остальные девочки умчались общаться с родней. В нашем же присутствии необходимости точно нет, вот и остались мы в комнате Аси, поболтать о том, о сём. А точнее о моём женихе. Девушки знали, где я вчера была и с кем меня знакомили. Тайя и Лиаса, впрочем, видели всё сами. Они тоже принадлежат к высочайшим аристократическим родам. А вот Асе всё было интересно. И как Солерс смотрел, и что говорил. Поражаясь её бесконечной наивности и в душе посмеиваясь над этим, я рассказывала, разочаровывая как бы подругу.

— Какая же ты всё-таки ледышка, — покачала головой Ася, глядя на меня удивлёнными, тёмными как вишни глазами.

Я пожала плечами, не собираясь никак это комментировать. Асе не понять, она из более простой семьи, хоть и очень богатой.

— А я вчера была в офицерском доме, — Ася переключилась с меня на более интересную тему и девчонки тут же все ожили, кроме меня. — У брата день открытых дверей был… Там столько парней…

— Расскажи, — потребовала Лиаса, её глаза зажглись огоньком интереса.

Как и у всех высокородных аристократов, её волосы были светлы, а глаза должны быть синими. Каков же их цвет на самом деле, могу только делать выводы на основе своих знаний. Но вряд ли он отличается от синего, это бы означало, что её мать согрешила с каким-нибудь не аристократом.

— Ой, я там заблудилась, — Ася хитро улыбнулась.

— Специально заблудилась, — поддела её Тайя.

— А даже если и специально? Без этого я ничего бы и не увидела. А там столько всего интересного. И парней столько… Мечта, — сказала Ася и довольно рассмеялась, наблюдая за тем, как я скривилась. — Если Ленора и дальше будет корчить эти страшные рожи, я не расскажу, на что я там наткнулась… — сделала она интригующую паузу.

— Я не корчу, — отозвалась я. — Просто удивляюсь твоему поведению. Как можно было без спросу шататься по офицерскому дому? А если бы с тобой молодые люди что-нибудь сделали?

— Ой, — хохотнула Ася. — У тебя вокруг одни сексуальные маньяки. Хотя… — сделала она очередную паузу.

— Да рассказывай уже, что ты там обнаружила, — не выдержала Лиаса, а я, презрительно фыркнув, отвернулась от девчонок.

— Тайник. Девочки, у них там есть тайник. Если бы я была из высшей семьи, — вздохнула Ася. — Я бы смогла открыть замок. Там такие заклятия мощные на этой двери стояли. Даже с моим даром с трудом удалось увидеть, что дверь есть. Так хочется знать, что же там прячут… Эх. Что-то очень интересное, наверное, — снова вздохнула она.

— Ночные вазы преподавателей, — не выдержала и заметила я.

— Ленора! — воскликнула Ася, глядя на меня с укоризной.

— Ты намекаешь, что тебе не помешала бы помощь кого-нибудь из нас, так? — спросила Лиаса, не обратив внимания на мой выпад.

— Я не участвую, — снова вмешалась я. — Глупая затея. И слышать не хочу, что вы там придумаете. Пойду, прогуляюсь в саду, поздороваюсь со знакомыми.

Девчонки со своими глупыми затеями меня злили. Вот почему бы им не вести себя, как и полагается отпрыскам высоких домов? Быть примером для подражания и восхищения. Чем плоха эта стезя? По мне, ничем. А им всё неймётся. Особенно Асе. Так её и тянет что-нибудь выкинуть. Не зря же львиная доля замечаний от воспитательниц достаётся именно родственнице Форуха. Но сильно наказывать её боятся — родственник спонсор как-никак. Мне спонсорство дяди не мешает вести себя достойно. Почему и Ася так не может?

День пролетел незаметно. К вечернему приёму и небольшому концерту, организованному силами воспитанниц пансиона, приехали и барон Талор с супругой. Форух ас Олиани, к моему удивлению приехал без жены. Двух главных спонсоров разместили рядом друг с другом, в первом ряду. Но в этом не было ничего странного. Об их хороших отношениях знали все. Виконт Солерс Уффат подоспел к самому началу концерта и так же занял почётное место рядом с женой барона.

Я дожидалась своей очереди, стараясь не нервничать. Проявлять эмоции мне ни к чему, тем более на публике. Моё выступление должно запомниться всем, иначе я буду сама в себе очень разочарована. После всех тех иллюзий, декламаций, танцев, что представят пансионерки на суд зрителей, выступить и не остаться забытой… По силам разве что мне. А для того, чтобы удалось всё, стоит оставаться спокойной до последнего. И поберечь эмоции для выступления.

Обычно пою только наедине сама с собой. Или же раньше пела под аккомпанемент педагога, с которым занималась вокалом. Мой голос — моё достояние. Я знаю, что это тот дар, который даётся с рождения и только высшим. Так, как поют, танцуют, рисуют представители высокородной аристократии, мало кто может. Цвет нации. Лучшие из лучших. Нам завидуют, нас ненавидят… Но стоит только кому-нибудь из нас выпустить на волю свой дар… Обожают. Восхищаются. Преклоняются.

Да, в стране есть артисты, художники, танцоры. Они талантливы. Но мало кому в истории королевства удавалось стать в чём-то выше высокородных аристократов. Лучшие политики, полководцы, маги… почти всегда выходили из семей с чистой кровью.

На сцену я прошла величественно, сосредоточенно глядя перед собой. Поклонилась, вскинула голову, вслушиваясь в первые аккорды песни, протянула руки к залу, вдохнула воздух и запела. В этот момент мне было всё равно, сидит ли в первом ряду Форух ас Олиани или мой жених. Мне было всё равно, сколько человек по окончании песни позавидуют моему дару. Моя песнь была данью тем, кто ушёл в небытие. Моим родителям и маленькому брату. Тем, кто снился мне ночами в цветных снах… Тем, из-за кого я в слезах просыпалась почти каждую ночь. Тем, кого мне не суждено было более никогда увидеть.

Я не видела, как вцепился в ручки кресла Солерс. Я не видела, как барон Талор склонил голову к уху Форуха и того, что нелюбимый мной представитель семьи ас Олиани смотрит на меня немигающим взглядом.

— Продам, — шепнул своему партнёру по делам барон Талор.

— Не здесь, — ответил ему так же тихо Форух ас Олиани, не отрывая взгляда от сцены.

— Договоримся, — неприятно улыбнулся барон и перевёл взгляд на сцену. — Такая певчая птица дорогого стоит.

После завершающего аккорда зал молча поднялся, отдавая дань таланту высокородной певицы. Девушка с достоинством поклонилась и исчезла за декорациями.

Солерс повернулся к барону и сухо произнёс:

— Думаю, нам стоит поторопить помолвку.

— Дело молодое, — попытался скрыть недовольство под дружелюбной улыбкой барон Талор. — Успеете. Но я буду рад. Дайте знать, когда всё будет готово. Я подсоблю чем смогу.

— Договорились, — холодно, свысока улыбнулся виконт, игнорируя и Форуха, и супругу барона.

Ас Олиани смерил мужчину задумчивым взглядом и прошипел:

— Высокородные выскочки, — подразумевая и Ленору, и Солерса.

Тугой пружиной распрямился из кресла, подал руку жене партнёра и повёл её в зал для танцев. Виконт Уффат будто бы и не заметил их ухода, только тонкая, презрительная усмешка скользнула по его губам. Молодой мужчина дождался появления будущей жены и предложил ей руку, предварительно поздоровавшись и сдержанно восхитившись её пением.

— Мне очень повезло с вами, Ленора, — сказал он, обаятельно улыбаясь невесте. — Вы красивы, умны, талантливы… Идеал, о котором я теперь буду мечтать, мучимый бессонницей. То есть каждую ночь, — с намёком добавил виконт.

— Солерс, — ещё вчера мы дообщались до того, чтобы называть друг друга только по имени. — Вы делаете мне неприличные намёки? — я держала маску невозмутимой, воспитанной в строгости девицы, но, боюсь, глаза меня выдавали.

Мне хотелось смеяться. Неужели мой будущий супруг думал вскружить мне голову подобным комплиментом? У меня поклонник тайный есть, который пишет мне страстные письма. Так он там такие эпитеты подбирает, что я только диву даюсь.

— Делаю, — не стал он отрицать очевидного, враз став серьёзным. — Ещё немного и я просто потеряю от вас голову, Ленора, — сказал он, обласкав меня взглядом.

— Ещё немного и я поверю в это, — не осталась у него в долгу и, притворившись скромницей, опустила взгляд долу.

— Это немного, я думаю, — довольно заметил мой жених, — тот танец, который вы просто обязаны подарить мне. Иначе я точно не усну, пытаясь догадаться, чего же именно мне не хватило до этого "ещё немного".

— Так и быть, я сжалюсь над вами, Солерс, — вскинула на него взгляд, полный притворного сострадания. — Иначе я тоже не усну, если буду знать, что стала причиной отсутствия вашего сна.

— Вы так добры, — поцеловал он кончики моих пальцев и увлёк к танцующим.

Что можно сказать? Виконт Уффат и вчера, и сегодня, показал себя находчивым и остроумным собеседником. У меня будет неплохой супруг. После танца мой кавалер отвёл меня к столу, на котором стояли закуски и прохладительные напитки. Там нас и застиг Форух. Склонился передо мной в учтивом поклоне и официально так сказал:

— Приглашаю вас на танец, графиня.

Виконт перевёл удивлённый взгляд на ас Олиани, потом на меня, вопрошая надо ли вмешаться. Вздохнув, решила не раздувать из этой ситуации конфликт. Если откажу, завтра Форух устроит мне весёлую жизнь. А виконту, думаю, объяснить своё согласие я смогу. Качнула головой, отвергая помощь, и ответила деловому партнёру дяди:

— Следующий танец ваш, — холод в моём голосе должен был сказать мужчине, что приглашение меня не порадовало и только из уважения к его отцу я не отказываю.

— Скажите, высокородная графиня, — с издёвкой обратился ко мне Форух, как только закружил меня в танце. — В вас есть жизнь и характер?

— Нет, — ответила ему честно. — Я умерла в той аварии, — почему-то мне не захотелось отвязываться от него учтивой, и ничего не значащей фразой, а сказать всё как есть.

Мужчина споткнулся, на миг остановившись, чтобы глянуть на меня немигающим, ничего не выражающим взглядом. Потом продолжил танец, прижав меня к себе сильнее и более бережно перехватив мою руку. Больше ас Олиани со мной разговоров не заводил, оттанцевал всё положенное время и отвёл к тому же столу, от которого уводил. Склонился в учтивом поклоне и сказал:

— Благодарю за танец, графиня.

Развернулся и ушёл. А я, приготовившаяся ранее к тому, что мне придётся провести с ним не очень приятное время во время танца и немного после, только и смотрела ему вслед, хлопая глазами и впервые, пожалуй, не знала, что думать после такого краткого и непонятного разговора с Форухом.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что моя искренняя фраза в ответ на вопрос Форуха, изменила и очень сильно, расклад сил. Тогда же я этого просто не видела и не понимала. Только недоумевала и очень. Ровно до того момента, как ко мне вернулся Солерс, пригласивший кого-то из млеющих пансионерок на тот танец, который я танцевала с ас Олиани.

— Он деловой партнёр барона Талор, — сказала я виконту. — И друг семьи.

— Учту, — не стал устраивать сцен ревности виконт.

Я благодарно глянула на него и улыбнулась. Молодой мужчина выдернул из стоящей рядом, огромной вазы лилию, провёл пальцем по белоснежным лепесткам — таковыми они мне виделись — и сказал задумчиво:

— Вы похожи на этот цветок, Ленора. Так же изящны, изысканны, прекрасны… На вас можно смотреть бесконечно и восторгаться вашим совершенством. Меня мучает только одно, холодны ли вы так же, как и холодна и строга красота этого цветка… — он вертел в руках стебель, разглядывая лилию, не отрывая от неё взгляда. — Или в вас есть та страсть, которую я видел, когда вы пели… Что из представленного на мой суд маска?

— Вы удивляете меня, виконт, — я была так поражена его словами, что не знала какую уместную к случаю светскую фразу можно использовать. Помучавшись ещё немного с выбором, решила импровизировать. — Почему одно может исключать другое? Вы не думали о том, что в людях зачастую могут уживаться множество противоречивых качеств?

— Вы с честью вышли из неудобного положения, — поднял на меня серьёзный взгляд виконт и протянул цветок мне. — Я настолько восхищен и очарован, — всё это он говорил без улыбки, глядя мне прямо в глаза. — Что даже страшно становится.

— Боитесь, что буду вить из вас верёвки? — попробовала перевести его слова в шутку, понимая, что не готова ещё к подобным откровениям и мне нечем на них ответить.

— Мне придётся вас завоёвывать, Ленора, — не поддался на мою уловку Солерс. — Это будет увлекательно.

— Рада услужить, Солерс, — склонила голову, пряча выражение лица, и убрала лилию обратно в вазу.

То, что виконт меня удивил, поразил своими откровениями, это факт… И как теперь вести себя в его обществе, не могла решить. И как относиться к его словам. Верить? Сложно верить, когда мы знакомы от силы два дня. Оставалось одно, делать вид, что ничего особенного не произошло.

— Вам не идёт покорность, Ленора, — не стал он помогать мне с выпутыванием из сложившейся ситуации, продолжив разговор в том же серьёзном тоне. — Я благодарен родителям, что они обручили нас с вами. И судьбе, и Богам.

— Вы так быстро пришли к этому выводу? — мне не удалось удержать маску благовоспитанной дамы и сил не хватило, не задать этот вопрос.

— Вы верите в любовь с первого взгляда, Ленора? — спросил меня виконт. — Я не верил ранее… Теперь верю. В письмах вы были иная. А вживую…

— Виконт, — смутилась и не нашлась с ответом.

— Я буду с нетерпением ждать нашей с вами свадьбы, — наконец-то улыбнулся он мне лёгкой улыбкой и сменил тему. — Вы потанцуете со мной?

— Этот танец ваш, Солерс, — ответила ему, радуясь тому, что неудобный момент остался позади.

Мне льстили его слова, так приятно было знать, что я понравилась своему жениху…. И даже больше, чем просто понравилась. Неужели мне будет дано узнать, что такое семейное счастье и любящий муж? Мне хотелось бы в это верить. Браки по расчёту делают несчастными тех, кто в них вступает. И я когда-то приготовилась с достоинством переносить свою участь не любить, и не быть любимой. Виконт сейчас поразил меня в очередной раз тем, что упомянул любовь. В высшем свете это слово предпочитают не использовать. Любовь — это низшее чувство, в понимании модников и модниц. Современные веяния, свободные нравы среди невысокородных… О чувствах стало не принято говорить.

Дома, лёжа в постели, я думала о сегодняшнем вечере и виконте. Вертела и так, и этак наш с ним разговор… Солерс умён, красив, остроумен, обаятелен. Пожалуй, мне даже не будет противно, когда дело дойдёт до супружеских обязанностей. Чистая кровь, одним словом. Я так и не задала ему вопрос о том, каков его дар… Но то, что он один из лучших мечников королевства, знаю и так. Но ведь наверняка есть ещё что-то, кроме этого… Мне достался незаурядный мужчина. Но об этом я догадывалась и ранее. Наследие великого рода не могло ни отразиться.

Довертелась до того, что поняла — заснуть сегодня не суждено. Оставался один проверенный способ, взять в библиотеке какой-нибудь нудный трактат и устроить себе чтение на ночь. Барон ненавидел, когда книги не возвращались на место, приходилось вот так вот курсировать туда-сюда, чтобы взять том, а потом положить обратно. Проверенное средство подействовало безотказно и после прочтения пяти страниц о составе эликсира бессмертия, который, по мнению древнего философа, вариться должен обязательно на крови девственниц, я заснула.

Утром собиралась в хмуром настроении. Не выспалась и чувствовала себя разбитой и из-за этого чуть не забыла отнести книгу обратно. Вот потом бы барон, если бы заметил — любил родственник прогуляться вдоль полок, поразмышлять в тишине библиотеки — злился. Для меня стало неожиданностью то, что дверь в помещение была плотно закрыта и не думала открываться. Кто-то закрылся в библиотеке, да ещё и заклинанием отгородился. Если судить по плетению — дядина работа. Как послушная девочка, я решила не совать нос в дядины дела. Только в досаде прошлась лёгким импульсом по вязи энергетических лучей — родственник не заметит, а я душу отвела. Это моё действие имело неожиданное последствие. Я услышала как Форух — его голос ни с каким другим бы не перепутала — по ту сторону двери тихо сказал:

— Ты точно уверен, что хочешь продать Ленору? Я правильно тебя вчера понял?

И если ранее я не собиралась подслушивать, то тут остановилась как вкопанная и затаила дыхание.

— Да. Она роскошная девочка, согласись, — самодовольный голос барона Талор я тоже никогда бы не спутала. — Я видел, что она тебе давно пришлась по вкусу…

— Почему именно сейчас? — спокойно спросил Форух.

— Мне срочно нужна большая сумма денег, — ответил барон. — Что я могу продать с двойной выгодой для себя? Девчонка самая выгодная на сегодняшний день для меня сделка. Деньги за продажу и само наследство. Я остаюсь в двойном плюсе. Главное условие, она не должна вернуться. Никогда. Что ты будешь с ней делать до её смерти, меня не волнует. Играйся, сколько хочешь… Но труп общественность должна будет увидеть.

— Ты не просто продаёшь её, так? Ещё и заказываешь, — Форух помолчал, потом задумчиво произнёс. — Значит, тебе всё равно, что с ней случится дальше? А взять процент за выдачу замуж не за виконта? Не думал о такой возможности?

— Этот сопляк не отступится. Она слишком пришлась ему по вкусу, как и её наследство, — недовольно ответил мой родственник. — А быть вызванным на дуэль лучшим клинком столицы… Я не самоубийца.

— Тебе надо было раньше убирать её. Тогда всё получилось бы проще и безболезненней, — сказал Форух. — Сейчас не самое подходящее время.

— Раньше для меня не так остро стоял вопрос с её наследством, — разъяснять, почему, дядя не стал. — И обстоятельства были иные… Ты колеблешься? Она же совершенная… Звезда с неба и в твоих руках. Ты всегда хотел сбить с неё спесь. Неужели откажешься? — подзадорил собеседника барон.

— Я похож на идиота? — ответил ему вопросом Форух. — И во сколько ты оцениваешь свою племянницу?

На этом действие странного эффекта завершилось, и я более не слышала ни слова. Стояла заторможенная у дверей и не могла сдвинуться с места. Пальцы рук похолодели, а в душе образовался комок льда, который не давал дышать. С трудом очнулась от шока и направилась к себе в комнату, чтобы оставить книгу на тумбочке у кровати.

На всё, на что хватало сейчас сил — держать лицо, вопреки всему. Из ступора меня вывела неосторожная служанка, она уронила флакончик с моими любимыми духами. Я смотрела на неё как безумная, так хотелось ударить нерасторопную прислугу и накричать.

— Ты уволена! — заявила я ледяным тоном и вышла из своей комнаты.

Впереди меня ждал завтрак в обществе супруги барона. И мне надо очень постараться, чтобы съесть свою порцию до того, как барон и его гость спустятся в столовую сверху, завершив все переговоры. Значит, теперь даже недостижимые звёзды с неба поступили в продажу… Какая ирония. Какая насмешка надо мной.

Глава 2 Тайник

Мне не удалось избежать общества дяди и его делового партнёра. Форух не сводил с меня глаз всё то время, пока я давилась булочкой с маслом и горячим отваром. А я боялась поднять на него взгляд, мне становилось страшно при одной мысли о том, что там можно увидеть. Сегодня как никогда было тяжело сидеть, гордо выпрямив спину и делать вид, что ничего не произошло.

— Ты бледна, дорогая племянница, — обратился ко мне барон.

Я внутренне содрогнулась его цинизму и бледно улыбнулась в ответ:

— Поздно уснула, дядюшка. Мне пора в пансион, — поднялась из-за стола, так и не доев булку. — Тётушка, господин ас Олиани, дядюшка, — окинула их всех взглядом и направилась к дверям. — Пусть этот день будет для вас светлым, — тонкая ирония обычного, принятого в высших кругах пожелания, вряд ли была замечена кем-либо из присутствовавших, но хоть какое-то удовольствие для меня.

А в пансионе я мысленно отсутствовала на всех занятиях. Не слышала ничего из того, что сегодня нам объясняли и показывали воспитательницы и педагоги. Только и была в состоянии задавать про себя вопросы, за что и почему. Я всегда не доверяла барону Талор. Его сладкоречивое расположение ко мне, пугало и заставляло держаться настороже. И вот теперь все подозрения оправдались. Я не знала, что делать и как поступить. У меня нет никого, кто помог бы избежать участи, уготованной родственником.

Бежать в чужие страны… Меня учили не этому… Учили быть аристократкой до мозга и костей, а не выживать в среде простолюдинов. И мои светлые волосы, и синие глаза слишком приметны, чтобы удалось так легко скрыться. Магией окрасить их не удастся. Если только попробовать краской для бровей и ресниц, которой столичные модницы и модники подчёркивали выразительные синие глаза. Если закрашивает ресницы и брови, пусть и держится недолго, должна помочь и с окраской головы. Только никто из высокородных аристократов в здравом уме и твёрдой памяти, никогда не станет красить волосы, яркий признак принадлежности к избранным. Но если удастся окраситься — сойду за смеска.

А потом мне пришла в голову идея, показавшаяся тогда блестящей. Виконт вчера меня так яро уверял в том, что я смогла задеть его чувства. Он сможет защитить меня, если расскажу всё. А если не сможет или не поверит… Ничто не мешает мне на всякий случай готовиться к побегу.

После завершения дневных занятий, ближе к вечеру, озаботилась тем, чтобы претворить план в жизнь. Написала сообщение для виконта и отправила мгновенной почтой. И вместо того, чтобы ехать домой, велела вознице направить экипаж в парк. Там, выбравшись на многолюдную аллею, продолжила прогулку пешком, приказав кучеру ждать. Так я поступала не впервые, ни у кого не должно было вызвать подозрений привычное для капризной аристократки желание. А то, что эта прогулка планировалась не в одиночку… Виконт будущий муж, не удивительно, что невеста назначила ему свидание.

— Я счастлив лицезреть вас, Ленора, — виконт воспользовался даже не автомобилем, а порталом, так спешил на встречу со мной.

Глаза его горели предвкушением, а сам молодой мужчина лучился улыбкой.

— Я тоже рада, Солерс, что вы пришли, — дала взять себя под локоток и повести в менее оживлённое место. — У меня есть к вам очень серьёзный разговор.

— Так вы не на романтическое свидание меня звали? — притворно нахмурился виконт. — Вы разбили мне сердце, дорогая.

— Солерс, мне нужная ваша помощь и ваше слово, что всё, что вы сейчас услышите от меня, останется между нами, — серьёзно заглянула ему в глаза, чувствуя как меняется настроение собеседника с легкомысленного на внимательно-напряжённое.

— Что случилось, Ленора? — виконт более не шутил и крепче сжал мой локоть, намекая, что весь внимание.

— У меня случайно получилось подслушать один разговор… — произнести вслух то, что слышала сегодня, язык не поворачивался.

Воспитание так и норовило заткнуть мне рот. Выносить внутренние проблемы семьи за пределы узкого круга, и посвящать в них постороннего человека… Мне было тяжело это сделать, но, помучавшись немного, рассказала виконту всё как есть.

— Вы уверены в том, что рассказали, Ленора? — до крайности серьёзно уточнил Солерс.

— Зачем мне выдумывать, виконт? — спросила его тихо и отвернулась. — Это было плохой идеей… рассказать вам.

— Нет, вы поступили правильно, дорогая, — мужчина поднес мою ладошку к губам и позволил себе интимный поцелуй в запястье. — Для начала мы с вами официально объявим о нашей помолвке. Я организую всё. Завтра, думаю, будет уместно. К сожалению, согласно традиции саму свадьбу мы сможем назначить не ранее чем через месяц. И ускорить не получится. Сами знаете, нас с вами не поймут. И так скажут, что мы поспешили. Но я не собираюсь затягивать с этим. Под моей защитой вас не тронут. Придётся уволить ту служанку, которая прислуживает вам сейчас. Я пришлю своего человека. Девушка-телохранитель сыграет роль вашей горничной. Ваша задача убедить барона, что вы именно её хотите видеть в своём окружении. Приблизьте её к себе, должен быть повод, чтобы она ночевала поблизости от вас. И проверяйте всю еду и питьё. Да, ещё, поставьте на свою комнату сильную защиту-обманку. Знаете как? — довольно улыбнулся, заметив, что я кивнула в ответ на вопрос. — Незачем вашему дяде раньше времени знать о том, что защита есть… Вы принадлежите к более старшей ветви, ваша волшба сильнее, должно получиться с обманкой. Амулет для вас я зачарую лично… Сквозь его защиту к вам сложно будет подобраться. Думаю, этого будет достаточно, чтобы продержаться до нашей с вами свадьбы. А там вам незачем будет беспокоиться о собственной безопасности. Вы удовлетворены, Ленора? — спросил он, гипнотизируя меня взглядом.

— Спасибо вам, Солерс, — мне хотелось расплакаться, так легко стало на душе от понимания — меня не бросят в одиночестве на растерзание дяде.

Моему жениху удалось поднять мне настроение и помочь расслабиться. К тому моменту, как он подвёл меня к людной аллее, с которой мы ранее ушли, я снова обрела способность легко улыбаться. Но по приезду домой, уже не так радовалась. Воспоминание о том, что в завещании сказано — замуж не ранее совершеннолетия, убивало весь план на корню. Неужели Солерс забыл об этом нюансе? Или специально постарался подбодрить меня, боясь озвучить реальный срок до свадьбы — год? Или просто об этом не знал? Могло быть и так, о том, что в завещании, подробно знал только дядя. Я была ещё ребёнком, когда последнюю волю родителей зачитывали мне и барону, и мало что поняла. Кроме основного — наследую я, но не сразу. И вряд ли мой родственник стал бы распространяться о подробностях… Никогда не замечала за бароном откровенности, связанной с его делами. Он мог и закрыть информацию от посторонних. Его право, как опекуна.

Оставалось два средства. Я могла попытаться связаться с Альясом ас Олиани, возможно, он возьмётся мне помочь. И самый крайний вариант — бежать. Но бежать с дальним прицелом. Оставлять всё в руках дяди… Он не достоин быть продолжателем рода Талор. А уж дети его невысокородной супруги, если таковые будут, вдвойне. Странно, что родственник не обзавёлся потомством до сих пор… Или это был ход тоже с дальним прицелом? Не имея чистокровных наследников, мой дядя не так вызывал бы подозрение, исчезни я… А убрать невысокородную супругу и после жениться на той, кто поможет ему унаследовать состояние графов Талор… Это тоже возможный вариант. У меня даже разболелась голова, от всех этих попыток понять логику барона Талор. Я чувствовала себя беспомощной и неспособной разобраться в интригах родственника.

В пансионе на следующий день меня ждал "восхитительный" скандал. Пансионерки жались по углам и шептались, блестя глазами. Лиаса, Тайя и Ася отличились. Их застукали в офицерском доме, девушки объяснили своё появление там тем, что Лиасе нравится брат Аси и, мол, Ася помогла подруге с ним увидеться. Тайя играла роль сопровождающей. По словам девочек, должна была проследить, чтобы брат Аси ничего себе такого не позволил. Я слушала этот бред из уст одной из пансионерок и понимала, должно было произойти нечто очень серьёзное, чтобы Лиаса подставила под удар свою репутацию.

Если бы не мои проблемы и необходимость поговорить с Асей, я не стала бы искать встреч с оскандалившимися пансионерками. Но Ася была ключом к тому, чтобы попробовать узнать, где можно найти её деда. Альяс ас Олиани не та фигура, которая афиширует своё местоположение, так просто с ним не связаться. А посылать сообщение наобум… Слишком долго оно будет искать адресата. Надо знать, хотя бы город, чтобы ускорить процесс. А если известны район, улица, дом… Тогда всё значительно проще. Я бы и виконта Уффата так скоро не увидела бы, если бы, он находился где-то ещё, а не дома. Мне повезло, что он получил моё послание так скоро. Я-то настроена была его ждать, не верилось, что повезёт с первого раза. С дядей Альясом всё было намного сложнее. Мы виделись с ним около года назад, и после этого он не давал знать о себе.

Ася не дала вставить мне ни полсловечка, стоило только подойти к ней в перерыве между занятиями.

— Морицкая вызвала моего дядю, — зло заявила она. — Хочет с ним поговорить о моём поведении.

— Ас Олиани приедет сегодня? — расстроилась я, услышав эту весть.

— Приедет, — буркнула Ася. — И его так просто не обманешь. Придётся придумывать какое-то оправдание… Не знаешь, что можно сказать такого, чтобы он поверил? Ах, да, — махнула она рукой на меня. — Я и забыла, ты же не врёшь… Ты просто лицемеришь.

— Ася, что случилось? — её заявление заставило меня впасть в прострацию.

Ранее девушка никогда не позволяла подобных замечаний в мой адрес, предпочитая делать вид, что является моей верной подругой.

— Я думаю, надо ли рассказывать тебе? Ты же не хотела ничего знать про эту затею, — недовольно сказала она.

— Что вы нашли? — не стала как-либо показывать, что меня задевают её слова.

И не то сейчас готова была выслушать, только бы иметь возможность получить информацию о её деде.

— Поговорим позднее, не уезжай сразу после занятий, — сказала мне девушка, явно приняв какое-то решение. — Это важно, и для тебя тоже.

В том настроении, в котором сейчас находилась Ася, спрашивать о деде было бесполезно. Она могла посчитать, что мне знать о том, как с ним связаться, ни к чему. И вполне могла потребовать, чтобы я рассказала, зачем мне это. А открывать свои тайны я не собиралась.

И снова я весь день мысленно отсутствовала на занятиях, придумывая причины для Аси. И не факт, что девушка смогла бы мне помочь. Как неродная роду ас Олиани — родители Аси как и мои ушли в мир иной, когда они с братом были ещё малышами и род взял их под крыло как родственников супруги Форуха — она могла и не иметь доступа к информации о нахождении названного деда.

Настораживало то, что ни Лиасы, ни Тайи сегодня не было. Срочно забрали домой, в связи со скандалом? Попасть в комнату к Асе после занятий сразу я не смогла. Воспитательница, что караулила у её дверей, вежливо, но решительно попросила меня удалиться. Мне это не понравилось. Разговор откладывался на неопределённый срок и это меня не устраивало.

— Мне не хотелось бы намекать барону Талор на то, что, пансион госпожи Морицкой более не нуждается в услугах некоторых воспитателей. Не вынуждайте меня идти к нему с подобным разговором, — сказала побледневшей молодой женщине, которая смотрела на меня взглядом, полным ненависти. — У нас с вами есть возможность уладить дело миром. Я поговорю с Асей, и этот факт останется между нами, как и то, что разговор с бароном Талор о вмешательстве в дела пансиона, мог состояться. Решайте.

Воспитательница в синей форме посторонилась, процедив сквозь зубы:

— У вас есть пять минут.

— Благодарю за понимание, — ответила ей вежливо и спокойно.

— У нас не так много времени, Ася. Рассказывай, — сказала повелительно подруге, только ступив на порог.

— Закрой нас от чужих ушей, — скомандовала Ася, блеснув чёрными глазами. — Разговор слишком серьёзен. Я даже брату не сказала правды. Боюсь, что он замешан… Он подтвердил, что мы приходили к нему… Но если он тоже участвует в этом… Я просто убью его.

— Так что случилось? Мне дали пять минут на разговор с тобой, — сказала тихо и устроилась в удобном кресле.

— Я не буду рассказывать. Я покажу, — она достала из кармана серого платья артефакт для записи живых портретов, положила его передо мной на стол и произнесла. — Смотри внимательно.

Мне хватило нескольких кадров, сменяющих друг друга прямо в воздухе перед моим носом, чтобы почувствовать, как тошнота подкатывает к горлу.

— Какая мерзость, — прошептала, кинув взгляд на подругу.

— Теперь понимаешь, почему нельзя было говорить, что мы были в тайнике, и почему Лиаса пожертвовала своей репутацией? Я не буду показывать всё, — Ася выключила артефакт, подержала его в руках и с брезгливой миной опустила в карман. — Нет времени, сама говорила. Просто расскажу, то, что мы видели. Как ты поняла, у них там что-то вроде тайного общества. На стенах доски с именами. Часть имён вычеркнута, часть ещё нет. В шкафах хранятся всякие препараты… Снотворное, возбуждающее, средство для удаления ненужных воспоминаний и прочие гадости. Мы всё проверить не успели. Только самое явное в руках подержали. Видели ещё секс-игрушки, костюмы для интимных игр…. И артефакты с живыми портретами, как доказательство. Обнажённые девушки в объятиях парней… Лица девушек видны, парни скрывались же от съёмки. Иначе бы их легче было опознать. В списке с не вычеркнутыми именами есть я, и ты тоже есть…И Лиаса, и Тайя… В списке, где имена уже зачёркнуты и, подозреваю живые портреты с этими девушками имеются в коллекции этого тайного общества, есть некоторые девушки из нашего пансиона и кто-то из простых, кого я не знаю… А ещё, среди вычеркнутых, значится Адель.

— Адель? — переспросила, пребывая всё ещё в шоке. — Ты уверена, что это точно она?

— Там не просто имена. А имена и фамилии. Сложно ошибиться, — вздохнула Ася, с тоской глянув на меня. — Кто-то из высших участвует в этих забавах. Там такое заклятие было, Лиаса с Тайей с трудом справились. Неужели все парни такие козлы, Ленор? — спросила она меня жалобно.

— Не стоило забивать голову романтическим бредом, — сказала я с жалостью. — Не столь велико было бы разочарование. Мужчины… Они любят соревновательный момент. А уж когда есть деньги и безнаказанность…

— И тебе совсем не гадко? — спросила она меня, нахмурившись.

— Гадко, — ответила честно. — Но, пожалуй, не так уж неожиданно… Ты знаешь, что у моего отца была любовница? Из невысокородных? — она покачала головой. — Мама знала, я знала, и братик знал… И если бы брат вырос, как знать, возможно, и он решился бы поучаствовать в подобных забавах. Я не оправдываю никого, Ася. Но понимаю, почему это так происходит. И хорошо, что ты смогла избавиться от романтической пелены сейчас, а не позднее. Будешь знать, чего ждать от брака по расчёту.

Мысленно попеняла самой себе, ведь не далее как позавчера сама грезила о взаимной любви в браке.

— Самое противное, каждую из нас они оценили в баллы. У тебя наивысший, десять, — ответила мне Ася, не став комментировать моё признание.

— Если есть баллы, то есть и соревнование. Должны были быть списки не только с нашими именами, но и с именами тех, кто эти баллы зарабатывал… Видели что-нибудь похожее? — спросила я, как-то и позабыв уже, что хотела с Асей поговорить о её приёмном деде.

— Мы не смогли там надолго задержаться. И так рисковали. Ходили днём, когда у них занятия, но в перерыве нас могли застукать. Еле успели дверь закрыть и заклинание вернуть на место, — жалобно произнесла Ася и вскинула на меня взгляд. — Когда было искать? Мне теперь так противно будет с ними танцевать на следующем балу.

— Ты теперь знаешь, чего от этих недоучившихся офицеров ждать, не будешь верить им на слово.

— Надо что-то делать! — не согласилась она со мной. — Оставлять это так нельзя! А если ещё кто-то как Адель? Это же несправедливо, она мертва, а эти…эти…эти… радуются жизни и продолжают своё соревнование, — в глазах Аси стояли слёзы. — Я расскажу всё дяде…

— Твой дядя тоже там учился, — заметила спокойно я.

— Ты хочешь сказать? — она распахнула глаза и уставилась на меня с ужасом.

— Я ничего не хочу сказать, но мужчины в этом деле нам не помощники. Каждый из них мог быть замешан в этой истории. Как давно это длится? Сколько лет этому соревнованию? Адель покончила с собой два года назад… А сколько тех, кто не относится к высшему свету? Они ведь тоже в списках были по твоим словам… Если и кто-то среди них не вынес позора? — я поднялась с кресла. — Не торопись с решениями, Ася. Предлагаю, как только твой временный арест закончится, обсудить всё это более подробно и придумать, что делать. Сгоряча действовать не стоит. Легко можно попасться.

— Я хочу отомстить. За Адель. Она была моей подругой, — гордо задрала голову брюнетка и глянула на меня с вызовом. — Тебе не понять, наверное. Ты не умеешь дружить. А мне очень больно, что с ней так получилось…

— Ваше время вышло, — заглянула в комнату Аси воспитательница. — Уходите быстрее, сюда идёт господин ас Олиани.

Уйти я не успела, только метнулась к порогу, как заметила краем глаза страх на лице воспитательницы. Повернула голову и столкнулась взглядом с господином ас Олиани.

— Госпожа графиня, — как всегда с издёвкой обратился он ко мне. — Какими судьбами?

— Я учусь здесь. Вы не знали? — осведомилась как можно более невинным тоном, внутренне леденея от его тёмного взгляда.

— Вы давно должны быть дома, — сказал он. — Ваш дядюшка будет волноваться.

— Спасибо, что напомнили, — ответила вежливо я. — Передавайте привет вашему отцу, мы давно с ним не виделись.

Он сморгнул, явно удивлённый моим упоминанием Альяса. А я посчитала, что это будет не лишним, напомнить ему о том, что его отец обязан мне жизнью. Нет, я не рассчитывала, что вот прямо сейчас, господин Форух разжалобится, умилится и убьёт моего дядю вместо меня. Но, кто знает, может и не станет торопиться с выполнением заказа. А может, наоборот обозлится, вспомнив, что его отец до сих пор жив, и поторопится расправиться со мной…

Только в экипаже поняла, что рискую, дразня этого человека. Не стоит ему лишний раз напоминать о своём существовании. И вести себя надо так, будто ничего не произошло. Ещё догадается о том, что я в курсе.

Вчера я довела увольнение нерасторопной девушки-служанки до логического завершения, заявив дяде, что безрукие горничные мне не нужны. Устроила показательный приступ капризности и потребовала для себя кого-нибудь особенного. Сегодня барон обещал заняться этим вопросом… Одно плохо, он может попытаться подпихнуть своего человека на роль моей личной горничной и придётся сделать всё, чтобы взять на это место нужную мне девушку. Сегодня в пансион мне пришло послание от Солерса, с описанием примет той, кто будет моей телохранительницей в доме дяди. Жаль, что мой жених не прислал живой портрет, так легче было бы опознать нужного человека. Но я справлюсь и так, вряд ли устраиваться на работу придут очень похожие девушки. Осталось разыграть эту карту так, чтобы было выгодно мне.

Глава 3 Жизнь полна сюрпризов

Дома меня ждал сюрприз. Солерс нанёс визит моему дяде и официально поставил того в известность, что помолвка состоится завтра, в его доме. Виконт дождался моего приезда и раздосадовано спросил:

— Ленора, почему вы мне не сказали, что свадьба возможна не ранее, чем через год?

— Забыла, — покаялась я, не собираясь объяснять более подробно.

Тётушка присутствовала при нашей беседе. Мужчина, который завтра должен стать официально моим женихом, попросил меня спеть что-нибудь. Не осталась в долгу, попросила аккомпанемент в его исполнении. Играя роль, занятых друг другом влюблённых, мы успели обменяться всего лишь парой незначительных для посторонних фраз:

— Вы подарите мне свидание наедине? — первым начал виконт.

Я опустила ресницы в знак согласия и ответила:

— Только после свадьбы, Солерс, — сказала вслух.

— Вы так жестоки, — сокрушённо заметил мужчина и сел за рояль.

Далее в разговор двусмысленных фраз мы не вплетали, не рискуя наводить на подозрения родственника. Барон так же присоединился к нам и следил уж очень пристально. Тем удивительнее было то, что представленная мне, как кандидатка в горничные, девушка, была той самой, о которой говорил Солерс. Строить из себя совсем сошедшую с ума аристократку я не стала, покапризничала немного для вида, и согласилась с выбором дядюшки.

Виконт давно уехал, а я всё возилась с защитой комнаты. Начала заклинание ещё вчера, а сегодня добавляла штрихи, усложняла плетение. Так, чтобы никто не мог пробиться сквозь защиту. И всё равно потом долго не могла уснуть, всё боялась того, что кто-нибудь взломает то, что я наплела из магической энергии вокруг дверей и окон.

Утром меня ждал очередной сюрприз. Рассыпанные на пороге дома лепестки белых роз. Признание в пылком чувстве к одной из обитательниц этого дома. И давний обычай подсказывает, что не жене дяди это признание предназначалось. Солерс следовал одной из традиций, связанной с помолвкой. Жених признается таким изысканным способом в своих чувствах, и замужним дамам обычно таких подарков не делали.

Шкатулка из прозрачного хрусталя с лилией и вложенным в чашечку цветка жемчужиной-кулоном на тонкой серебряной цепочке… Больше некому было, кроме как виконту, оказывать мне подобные знаки внимания. Этот подарок мне доставили в пансион. Следующим был шарфик, по словам завидующих мне пансионерок, голубого цвета. Записка, вложенная в небольшую коробку с подарком, гласила: "Твои глаза не дают мне спать".

Если честно я не ожидала от виконта Уффата таких приятных, но не обязательных мелочей. Думала, что он только в пансион заявится, приглашать меня на нашу с ним помолвку. И моё согласие присутствовать на ней станет официальным подтверждением того, что я согласна выйти за него замуж. Он же обещал мне завоевание моего внимания, и явно следовал своему слову.

А на занятии по вышиванию, случилось даже что-то вроде маленького скандала. За окнами комнаты для занятий заблистали разноцветные огоньки, привлекая внимание пансионерок и воспитательнице не сразу удалось призвать девушек к порядку. Я отвлеклась от вышивки последней, удивившись активному шушуканью девчонок и тому, как они прилипли к окнам. Когда же сама выглянула сквозь стекло наружу, почувствовала как кровь приливает к щекам. Над крышей соседнего дома в воздухе висела яркая надпись: "Ленора — ты совершенство!".

Явление Солерса после занятий, прямо к порогу учебного заведения, не стало для меня сюрпризом. Вполне ожидаемо, в отличие от тех сумасбродств, которые мне пришлось сегодня наблюдать. Я даже с Асей забыла поговорить о её деде, так выбило меня из колеи ухаживание жениха.

При скоплении посторонних людей, виконт не стал говорить на лишние темы, только напомнил шёпотом, что я обещала ему свидание наедине. Далее он следовал только традициям. Поцеловав тыльную сторону моей ладони, преклонил одно колено и попросил моей милости — присутствия на сегодняшнем празднике, посвященном мне. Он сделал всё как полагается. Под вздохи, очарованных моим женихом и его поведением, пансионерок и досужих прохожих, я согласилась, не став томить мужчину долгим ожиданием ответа. Он достал из воздуха коробочку с кольцом, открыл, демонстрируя окружающим и мне камень поразительной красы…

— К вашим глазам, — сказал виконт, снова целуя кончики моих пальцев.

Синий камень, значит. Стоит целое состояние. Аристократ такого полёта как он, не мог позволить себе что-то менее исключительное. Дрожащими руками забрала коробочку, подтверждая ещё раз, что отвечаю согласием на его предложение. Достала колечко и надела на безымянный палец. Дело сделано, уже сейчас мы с ним официально жених и невеста. Теперь только один путь — к алтарю. Отказов от свадьбы в таких помолвках как наша с виконтом, практически не бывает. Должно произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы или он, или я расторгли помолвку. А в нашем случае ещё и существует воля моих умерших родителей.

Для всех окружающих, думаю, стала шоком дата самого праздника. Сегодня, никто такого не ожидал — принято было хотя бы пару дней после публичного признания и предложения выдержать срок. Я тоже не совсем понимала, зачем Солерс так торопится. И он и я знаем, что свадьба состоится не ранее, чем через год… К чему тогда назначать праздник на сегодня? Это имело смысл, пока он не знал, а я не помнила, про сроки в завещании… А сейчас… Впрочем, мне только и остаётся что довериться виконту. Надеюсь, он лучше знает, что делает и зачем.

Домой я добиралась в одиночестве, Солерс отправился далее готовить праздник. И когда в такой спешке успел столько подарков сделать? Поразительный человек… День же сюрпризов не закончился. Пока я выбирала подходящее платье и думала о том, как виконту удастся вытащить меня из сложной ситуации, моя новая горничная — бойкая, темноволосая девушка — доложила о том, что в гостиной меня дожидается визитёр. Имени она не назвала, сказала что высокородный господин пожелал остаться инкогнито.

Я же недоумевала ровно до того момента, как увидела мужчину, которому меня представили не так давно на приёме. Я танцевала с ним ровно один танец и никак не ожидала увидеть этого человека в гостях. Дядя, который не пожелал оставить меня с гостем наедине, весь светился довольством, глядя на мужчину, сидящего в кресле и рассматривающего меня спокойным, внимательным взглядом.

— Ваше Высочество, — прошептала я, чувствуя как тяжело идут слова сквозь пересохшее горло.

— Я много лестного слышал о вас, госпожа Ленора, — сухо произнес неожиданный визитёр и бросил косой взгляд на сопровождавшего его адъютанта.

Тот поднялся и обратился к моему дядюшке:

— Барон Талор, надеюсь вы будете любезны и покажете мне вашу библиотеку, — прозвучало это как приказ, и мой родственник не решился ослушаться.

Барон кинул на меня предостерегающий взгляд — намекал, чтобы я вела себя хорошо, не иначе — и повёл молодого офицера прочь из гостиной.

— Судя по кольцу, вы успели уже принять предложение виконта, — принц нахмурился и закусил губу. — Но это поправимо…

— Что вы хотите этим сказать, Ваше Высочество? — спросила я дрогнувшим голосом, с трудом удерживая маску невозмутимости на лице.

— Вы идеально подходите на роль моей жены, — заявил Его Высочество и поморщился. — Думаю, отец пойдёт мне навстречу и удовлетворит мой маленький каприз. И кулон вы приняли ранее, чем кольцо.

— Что? — до меня начало постепенно доходить. — Но почему я? — вцепилась руками в спинку кресла, возле которого стояла. — И я не надевала кулон, — добавила, подумав.

— Вижу, — недовольно ответил Его Высочество и поднялся с кресла, в котором сидел. — Вы мне подходите. Ваш род второй по старшинству после королевского. Наши с вами дети будут наичистейшей крови.

— Я всё равно не понимаю, почему именно я и почему именно сейчас, — всё ещё находилась в шоке, поэтому позволила себе вольность, просто не в состоянии была удержаться.

— Если бы Солерс так не торопился, всё произошло бы гораздо позже и не в такой спешке, — снизошёл до объяснений королевский отпрыск.

Но от этого яснее ситуация не стала.

— Я посмотрел на вас вблизи ещё раз, Ленора, — сказал Его Высочество и сделал шаг к выходу. — Мне нравится то, что я видел на балу и сейчас. Мы с вами будем идеальной парой.

— А виконт? — слабым голосом спросила я.

— А виконт верный слуга короля и спорить не станет, — спокойно ответил светловолосый мужчина.

Адъютант, словно слышал мысли господина на расстоянии, появился ровно в тот момент, когда Его Высочество делал шаг за дверь, а с ним явился и барон Талор. Он, нахмурившись, смотрел на меня, явно чем-то расстроенный. Неужели адъютант ему сообщил о цели визита высокопоставленной особы? Тогда есть из-за чего расстраиваться. Одно дело продать невесту виконта, другое дело невесту наследника престола. Мне выгодно предложение принца, много выгодней предложения виконта. Почему же тогда так гадко и страшно? Его Высочество тоже яркий представитель высокородной аристократии. Красив и высокомерен. И пусть он был женат, но сейчас-то вдовец и может жениться ещё раз. То-то я недоумевала по поводу того, когда это Солерс успел мне все сюрпризы приготовить. Неужели они все дело рук Его Высочества?

Может быть, мне так плохо сейчас потому, что виконта хоть чуть-чуть, но я успела узнать… А Его Высочество совсем не знаю? Только по слухам… И сколько в них правды? Говорят, принц любит женский пол… И фавориток меняет как перчатки. Каково мне будет в браке с ним? Но имеет ли всё это значение, когда я и так давно была готова к браку по расчёту. Это только недавно стала позволять себе вольность — после знакомства с Солерсом — мечты о любви. А так, знала же, что на это рассчитывать не стоит.

Одно плохо, я не понимаю мотивов Его Высочества. Во внезапно вспыхнувшую любовь с его стороны я не верю. Тогда зачем ему понадобилась именно я? Ведь все давно прекрасно знают, мы с виконтом помолвлены с детства. Пусть и неофициально, а только по договорённости старших родственников. И тут возникает принц и путает все карты. Зачем ему это? Есть что-то важное, чего я не знаю… И как узнать мне тоже неизвестно, ведь даже не ясно в какую сторону копать. И теперь непонятно, стоит ли мне и дальше бояться барона Талор, или он теперь не решится осуществить свой план по избавлению от меня? И стоит ли ехать на помолвку к виконту? Согласие я дала… Но сейчас… Правда, прилюдно Его Высочество предложение мне не делал. Будем исходить из этого и действовать соответственно.

Послание виконту я составила мгновенно. Его Высочество не просил меня о молчании… значит, мой нынешний официальный жених имеет право знать, что происходит. Сбежать в сад для того, чтобы подумать… Этот предлог прошёл на ура. По прямому порталу, который я построила сразу после ответа Солерса, мой жених пришёл на обещанное ему свидание наедине. Уединённая беседка, увитая плющом, в глубине сада вполне подходила для приватного разговора.

— Что случилось, Ленора? — спросил мужчина у меня с тревогой, целуя кончики моих пальцев.

— Сегодня здесь был Его Высочество, — тихо сказала я, отгородив нас с женихом от лишних ушей магическим экраном.

— И? — спросил меня, прищурившись, виконт.

— Он собирается сделать мне предложение, — уронила я и замолчала, отвернувшись от собеседника.

— И что вы думаете по этому поводу? — задал мне вопрос учтивым тоном Солерс.

— Я не знаю что мне думать, — ответила, тяжело вздохнув.

— Мне важно понимать, хотите ли вы замуж за наследника или нет, — серьёзно сказал виконт, взял меня за плечи и развернул лицом к себе.

— Умом я понимаю, что одно только его слово, и мой дядя не посмеет что-либо сделать… Но всё настолько неожиданно, что я никак не могу решиться… — жалобно прошептала я, впервые за долгие годы не в силах держать спину прямо.

Ссутулившись, стояла, обхватив плечи руками и не могла поднять взгляд на своего жениха. Позволила себе слабость какое-то время побыть нерешительной и понадеяться на то, что кто-то за меня решит мои проблемы… Как показала жизнь, этого делать ни в каких жизненных ситуациях не стоило, но в тот момент я была слишком огорошена, чтобы взять вожжи в собственные руки.

— Мне придётся огорчить вас, Ленора, — произнес устало Солерс. — Король никогда не даст своего согласия Его Высочеству на этот брак. Кроме этого, у меня на руках уже есть указ о дате нашего с вами бракосочетания. Ровно через месяц. Вы ведь знаете, что у Его Величества есть право ставить такие условия, и они будут весомей любых пунктов в завещании. Обычно он не вмешивается в такие дела, но указ подписан и он у меня на руках. Я собирался сообщить вам это завтра, после помолвки. Сделать сюрприз вам и вашему дяде. Теперь слово только за вами, Ленора. Если вы не хотите замуж за меня, я отступлю… Но помните, что вам не удастся подняться выше фаворитки при дворе. Это не упрёк или обида, это просто предупреждение друга.

— Вы знаете что-то, чего не знаю я, Солерс, — констатировала грустно. — Расскажите мне, пожалуйста.

— Не могу. Это не моя тайна, — ответил мужчина и отпустил меня. — Возможно, когда-нибудь тот, кто имеет право всё вам рассказать и решится на это. Но я этого права не имею — дал слово. Вы придёте сегодня на помолвку?

— Да, приду, — ответила я, понимая, что виконт, скорее всего прав, и Его Величество вряд ли согласится на брак с его сыном.

А помолвку я всегда успею расторгнуть, если, конечно, захочу этого. Далее я сосредоточилась на сборах, постаравшись выкинуть все лишние мысли из головы. К моему удивлению, задумчивый барон Талор не стал отговаривать меня от поездки на помолвку. Хотя, ему-то моё решение выгодно. Проще убрать будет, если я пойду этим путём… Многого до поездки в дом виконта мы всё равно не успели. Пришлось обойтись простой причёской и платьем, слишком мало времени осталось из-за всех неожиданных происшествий. Но на меня столько всего свалилось, что собственный внешний вид меня волновал в последнюю очередь.

Дядя настоял на поездке с использованием автомобиля — мы опаздывали. Ещё один неприятный сюрприз в копилку сегодняшних неожиданностей. Пришлось сидеть напряженной куклой, стиснув кулаки и зубы. К тому моменту как доехали, нервное напряжение достигло всех возможных пределов. Очередным шоком стало то, что нашу с виконтом помолвку должен был почтить своим присутствием король, вместе с семьёй. В свете сегодняшних событий, этих высоких гостей мне хотелось бы видеть меньше всего, какой бы милостью и благоволением к виконту это не выглядело.

Как и ожидала, приём был только для самых-самых. Самые высшие аристократы, среди которых я не заметила ни Лиасы, ни Тайи. Родители и родственники девушек присутствовали, а провинившиеся пансионерки — нет. Это меня удивило. Каким бы ни был скандал, связанный с девочками, их должны были бы выводить в свет как и раньше, чтобы не порождать ненужных слухов. Но по какой-то причине родители девушек этого делать не стали. Это было очень странно.

Нас встретила мать виконта Солерса, так и не вышедшая замуж после гибели супруга десять лет назад. Она учтиво приветствовала и меня, и барона. Супруга барона и в этот раз осталась дома. Ни одного человека с волосами цветом отличающимися от белого не присутствовало на празднике в честь помолвки. Вежливые улыбки, сдержанный тон, безупречные манеры и воспитание — то, что демонстрировали все присутствовавшие. Ни одного даже завуалированного упрёка на поспешность виконта с назначение даты помолвки. Но и я, и Солерс, думаю, прекрасно понимали — не говорят вслух, не значит, что не думают.

Его Величество, в сопровождении супруги и наследника явились самыми последними. Встречал их уже сам виконт Уффат. Видела я будущего мужа пока только мельком и издалека. Он сновал между гостями, исполняя обязанности хозяина и не давая аристократам скучать. Будь я простой девочкой с улицы подобное невнимание обидело бы меня. Но я-то отлично понимала — это его обязанность и пренебречь ею он не может. Через месяц эти обязанности мы разделим на двоих и я буду помогать ему на приёмах в качестве хозяйки дома. Пока же я только гость, до тех пор пока во всеуслышание не будет объявлено иное. И пусть присутствующие косились на моё кольцо, прекрасно понимая подноготную сегодняшнего сборища, всё равно соблюсти стоило все приличия.

Поужинать, протанцевать несколько танцев с хозяином сегодняшнего торжества и стараться всё это время не смотреть в сторону наследника престола… Эта задача удалась мне неплохо, даже несмотря на то, что я была на пределе. Ещё когда королевская семья входила в зал, я успела обратить внимание, что Его Высочество выглядит рассерженным и недовольным. Кажется, Солерс был прав и у принца ничего не получилось. Я старалась весь вечер не думать о том, чем это грозит мне и виконту Уффату. Его Высочество не тот человек, которого можно назвать незлопамятным. И если с отцом он не станет ссориться, то для нас с виконтом ситуация может обернуться неприятностями.

Дольше на эту тему размышлять я не смогла, не дали такой возможности. Виконт остановил музыку и взял слово. Настал момент истины. Мужчина объявил о том, что сделал предложение будущей графине Талор, то есть мне и получил согласие, а так же пригласил всех присутствовавших на свадьбу. Дату называть не стал, оставив сюрприз для дяди на потом. Всю игру поломал король, поздравивший виконта Уффата первым. В тот момент, когда барон Талор подхватил меня под руку и повёл к виконту, чтобы я подтвердила его слова и покрасовалась рядом с женихом, Его Величество огорошил всех известием, что подписал указ о дате бракосочетания и о том, чтобы признать меня совершеннолетней ровно через месяц. Получалось, что через месяц я не только замуж выйду, но и вступлю в права владения. Барон закаменел, прекратив движение к виконту, вместе с ним остановилась и я. Бросила взгляд сквозь ресницы на родственника, заметив как тот побледнел, и сглотнула образовавшийся комок в горле. Кажется, мне придётся усилить бдительность.

Барон быстро взял себя в руки и повёл меня к моему жениху. Церемонно поблагодарил хозяина вечера за оказанную честь, растёкся в комплиментах перед Его Величеством, восхищаясь мудростью принятого решения. И между делом поинтересовался, может ли увидеть указ после праздника. Получив утвердительный ответ, церемонно рассыпался в лести и отошёл, оставив меня, жениха и высокого гостя наедине.

— Вы прекрасны, Ленора, — обратился ко мне король по имени и я склонила голову, принимая это его обращение. — Солерсу очень повезло с невестой. Искренне поздравляю вас с таким радостным событием и желаю счастья в будущей семейной жизни. Я обязательно почту вашу свадьбу своим присутствием. Заслуги виконта перед Отечеством так велики, что по сравнению с ними это такая малость.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — ответила как полагалось коротко и по существу.

— Я даже немного завидую тебе, Солерс, — обратился король к моему жениху. — Такие красавицы как твоя невеста — редкость.

Дальше вечер прошёл для меня как в тумане. Я плыла по течению, принимала поздравления вместе с Солерсом и пыталась прийти в себя. Казалось, что всё происходящее — это сон. Одним махом виконт с помощью Его Величества решил все мои проблемы и добавил новых. Продержаться месяц после таких новостей, казалось делом невыполнимым. Придётся использовать всю мощь доступной мне магии и надеяться, что удастся увернуться от ножа в спину.

Почувствовав тяжелый взгляд, я обернулась и вздрогнула — Его Высочество смотрел на меня пристально и недобро, явно что-то обдумывая. Ещё один враг за спиной. Будущий король, который сможет доставить мне много неприятных минут. Это я понимала прекрасно, но ничего поделать не могла. Обстоятельства складывались как-то неправильно и криво и выправить их казалось невозможно. Заметив то, что я смотрю на него, принц холодно улыбнулся и отвернулся, заговорив с дамой, которая, по слухам, являлась его официальной фавориткой. Я же вернулась к созерцанию профиля Солерса. Мужчина как раз принимал поздравления от очередного гостя. Я вежливо улыбнулась мужчине, распинающемуся о том, как он восхищен и как рад за нас, при этом думала совсем не о том, что он говорил.

Домой мы вернулись с дядей уставшие и задумчивые. Барон пожелал мне спокойной ночи, окинул тяжелым взглядом и отправился к себе. Я же вызвала новую горничную. Пока та распутывала причёску, я крутила кольцо на пальце, вспоминая как Солер шепнул мне на ухо, улучив момент: "Обещанный защитный амулет — кольцо. Не снимайте его". Сейчас я восхищалась оборотистостью своего жениха. Он преподнёс мне защитную вещицу так, что никто ничего не смог бы заподозрить. Подарок был залогом нашей помолвки, и заодно содержал в себе тщательно скрытое от посторонних глаз защитное заклинание. Очень умный ход. Даже если бы кто и разглядел спрятанную волшбу, удивительного ничего в её наличии не было. Жених подарил не только украшение, но и артефакт. Многие так поступали.

Горничную я оставила на ночь рядом с собой, капризно потребовав, чтобы она поговорила со мной. Понятливо улыбнувшись, девушка не стала как-то выказывать недовольство и принялась расспрашивать меня о помолвке. Довольная тем, что она сразу сориентировалась, я пришла к выводу, что виконт учёл всё, чтобы обезопасить меня от родственника и позаботился обо мне, как никто и никогда не заботился. Следовало бы чувствовать благодарность, но не получалось отчего-то. Тревога ела меня поедом и я пообещала себе, что завтра обязательно поговорю с Асей о её деде. Запасной вариант не помешает никогда.

Глава 4 Сделка

Утром для меня неприятной неожиданностью стал визит Форуха ас Олиани. Он в последнее время как-то зачастил к нам по утрам. Присматривается к покупке? В голове не укладывалось, что этот человек может как-то иначе интересоваться мной, кроме как аристократкой, раздражающей его до зубовного скрежета. Ведь дядя в приватном разговоре наедине с Форухом дал тому понять, что тот интересуется мной не только как родственницей делового партнёра. И мужчина не стал протестовать.

Под взглядом человека, который собирался меня купить, а после убить, чувствовала себя неуютно и поспешила завершить завтрак как можно скорей. Сбежать в пансион — это казалось в тот момент самым правильным.

Только в экипаже я немного расслабилась. Как-то много напряжения за последние дни, не удаётся чувствовать себя так свободно как раньше. И совсем теперь не ясно, что меня ждёт в будущем. Если ещё неделю назад я точно могла сказать, что со мной будет где-то через год, то сегодня у меня не было такой роскоши. Слишком всё неустойчиво стало и непонятно.

В пансионе я выглядывала Асю долго и упорно, но так и не смогла её найти. Неужели Форух забрал её домой в связи со скандалом? Но почему именно сейчас? Госпожа Морицкая, промчавшаяся мимо меня по коридору, выглядела какой-то всполошенной и расстроенной. Случилось что-то?

Появление господина ас Олиани, добавило мыслей о происходящем в пансионе. Мужчина выглядел мрачным и глянул на меня очень неприязненным взглядом, когда прошёл мимо. И я решилась, подошла к известной сплетнице в нашей группе и спросила:

— Что происходит, не знаешь?

Улиса глянула на меня удивлённо, тряхнула белыми косами и пожала плечами:

— Ася не ночевала в пансионе. Но это только между нами, хорошо. Я тебе сказала только потому, что вы подруги, — добавила она, оправдываясь.

Я не стала ей говорить о том, что эту новость, коль она известна Улисе, та растрезвонила всем, с кем успела переговорить с утра.

— Вот оно что, — только и протянула задумчиво.

Сама же лихорадочно обдумывала то, что бы это могло значить. И напрашивался только один вывод — связано это с тем тайником, который девчонки нашли. И если бы меня так не занимали собственные крупные проблемы, я бы ранее сделала кое-какие выводы из того, что Лиасы и Тайи не было на помолвке. И того, что их забрали из пансиона. Вряд ли это только из-за того, что девчонки бегали на свидание с невысокородным мальчиком. Должна быть какая-то более серьёзная причина для подобного поведения. И эта причина — девушки, наверняка, рассказали правду родителям. Кто же стоит за этим тайником и соревнованием среди молодых людей, раз родственники девочек испугались так, что спрятали своих дочерей? Стоит попробовать встретиться с Тайей и Лиасой. Почему-то мне кажется, что это у меня не получится. И Форух ас Олиани, значит, сделал ошибку, раз не спрятал племянницу жены. И это говорит о чём? Правильно, о том, что Ася не рассказала ему правду.

Как мне действовать в этой ситуации я не знала. Идти к Форуху и рассказывать правду? К человеку, который, возможно, уже получил деньги за то, чтобы меня убрать… Самой в пасть к зверю… И в то же время за судьбу девушки было тревожно. Ладно её репутация, а если с Асей случилось что-то серьёзное? Для начала, наверное, стоило более точно узнать, что произошло, и только после решать, что делать дальше. Решив на этом, отправилась на занятия.

Преподаватель этикета, господин Жэан, выглядел растерянным и каким-то помятым. Замешан как-то в историю с Асей? Или просто не выспался? Скоро, со всеми этими событиями, я заработаю паранойю и придётся лечиться. У Форуха, кардинально и навсегда. Занятие прошло для меня в тревожном ожидании. К собственному изумлению обнаружила, что меня волнует судьба Аси и я переживаю за то, что с ней могло случиться что-нибудь плохое. Как бы дружба оказалась настоящей и я обманывала себя ранее? Одно точно, Аське как-то удалось пробраться мне в душу и обосноваться там незаметно для меня самой.

После занятий я решилась забежать к подруге и уточнить, как она там… Это если Форух не забрал её домой. Возле Асиной комнаты в этот раз не было никакой охраны и я смогла заглянуть вовнутрь беспрепятственно. Стучалась зря, когда, не выдержав, всё-таки приоткрыла дверь после упорного молчания в ответ на мой стук, обнаружила — Аси нет. Я собиралась захлопнуть дверь, решив, что девушку забрал родственник, но какая-то ускользающая от внимания мелочь, заставила меня приглядеться к комнате и помедлить на пороге. Все Асины вещи были на местах и никто не складывал их по сундукам и не собирался никуда вывозить, по крайней мере прямо сейчас. Конечно, это могут сделать и позже… Но на туалетном столике, выкрашенном в серый цвет, всё так же стояли милые Асиному сердцу безделушки, которые она точно не доверила бы собирать прислуге. Статуэтка Светлой Богини, которую ей подарил брат, янтарное сердечко на чёрном шнурке, память о матери… Она точно собиралась вернуться. Значит, стоило подождать.

Поколебавшись ещё немного, я нарушила все негласные заповеди и без разрешения хозяйки зашла в комнату. Подошла к туалетному столику, присела на пуфик возле него и хмуро осмотрела "хоромы" пансионерки. Довольно просторно, но определённые требования директрисы к убранству комнат наложили свой отпечаток. Как и во всех покоях пансионерок, преобладали белый и серый цвета. Ася же умудрилась внести хаос разноцветья и в строгое убранство казённого пространства. Яркий ковёр на полу, красное покрывало на кровати, разноцветные наклейки на шкафу. Девушка постаралась всеми доступными ей средствами выразить протест против скучного интерьера комнаты. И как раньше я не замечала всего этого? Почему меня так раздражала неуёмная энергия подруги? И почему сейчас наоборот, так тоскливо на сердце при взгляде на все эти аляповатые украшательства?

Встала с пуфика и прошлась по комнате, касаясь кончиками пальцев мебели, стен, занавесок. Куда могла деться Ася? Что вообще происходит? Тревога постепенно нарастала и мне тяжело стало дожидаться появления девушки в комнате. Подумав немного, решила попробовать снова раздобыть информацию у Улисы. И не прогадала, девушка поведала мне то, что заставило испугаться за судьбу подруги. Ася не просто не ночевала в пансионе, она так и не вернулась в течение дня. Улиса что-то вещала о том, в каком шоке находится госпожа Морицкая из-за такого удара по репутации пансиона, а я не слушала её, пытаясь принять решение. И поняла одну главную вещь. Не прощу себе, если не вмешаюсь. И пусть придётся идти в пасть ко льву, но лучше это сделать и чем быстрее, тем лучше. Если не сделаю, всю жизнь буду мучиться, вспоминая о том, что могла как-то помочь и не помогла.

Я не давала себе возможности задуматься о том, что сейчас творю и как это мне аукнется ещё. Велела кучеру отвезти к дому господина ас Олиани, внутренне леденея от того, что делаю. Где-то там внутри я надеялась, что его не окажется дома или он откажется меня принять. Но надежды не оправдались, меня пригласили пройти, стоило только озвучить желание повидать хозяина дома слуге. На лицо я натянула леденейшую из леденейших своих масок, внутренне же дрожала как испуганный заяц.

— Госпожа графиня, — протянул Форух с издёвкой. — Какая честь для моего скромного дома. Что вы забыли здесь? — добавил он грубо.

— У меня есть информация, касающаяся Аси, — ответила я, гордо вздёрнув подбородок.

— И сколько вы за неё хотите, графиня? — только сейчас, когда мужчина пошевелился — встречал он меня стоя и опираясь рукой о стол — заметила, что хозяин дома пьян.

— Ничего не хочу. Ася моя подруга и я беспокоюсь за неё, — ответила дрогнувшим голосом, понимая, что приходить сегодня точно не стоило.

— Да вы что? — всплеснул руками и покачнулся Форух.

— Вы можете не верить, — сказала с досадой я, отметив про себя, что мне так и не предложили присесть. — Но это правда.

— А если меня не интересует информация о племяннице? — задал мне каверзный вопрос мужчина и кивнул на кресло напротив своего рабочего стола — принимал он меня в кабинете. — После того, что она выкинула в этот раз, роду уже нет никакого дела до её судьбы. Об этом вы подумали?

— А если она не виновата? — задала встречный вопрос, устраиваясь в кресле и стараясь не замечать заинтересованного взгляда мужчины, направленного на мои ноги в серых чулках.

— Вы так и не ответили на вопрос, — Форух посмотрел мне в глаза и усмехнулся. — Я жду.

— Если род откажется от неё, — содрогнулась, представив себе эту возможность. — Я попробую сделать что-нибудь для того, чтобы вытащить её из ловушки и помочь.

— Попросите своего жениха о помощи? — насмешливо спросил он, а я снова вздрогнула, уж слишком прозрачным намёком это прозвучало.

— У меня достаточно денежных средств, чтобы кого-нибудь нанять, — недовольно поджала губы, так и знала, что визит приятным не будет, но высказывать неудовольствие от поведения хозяина дома не стала.

— Хорошо, я готов быть нанятым, — нагло заявил мужчина и уставился на меня довольным взглядом. — Что вы готовы мне предложить, чтобы помочь подруге? Я же со своей стороны гарантирую вам, что постараюсь прикрыть Асину выходку от рода и сохраню за ней содержание, положенное моим отцом ей и её брату.

Не удержала маску невозмутимости и воскликнула возмущенно:

— Но вы её родственник! Вы и так должны быть заинтересованы в том, чтобы её найти до того, как репутация Аси будет окончательно испорчена! — я приподнялась в кресле, опираясь на подлокотники, и повысила голос. — А если с ней случится то же, что и с Адель?!

— Я не услышал ничего про цену, — хладнокровно прервал меня господин ас Олиани.

— Что вы хотите? — спросила упавшим голосом.

— Тебя! — сказал он, наслаждаясь моей растерянностью.

— Я… — дар речи пропал и не собирался находиться, слова не шли ни в голову, ни на язык. — Я…

— Молчание знак согласия, — заявил мужчина. — Мои условия таковы. Ты живёшь в моём доме до тех пор, пока мне не надоест. И это проживание начинается с настоящего момента. Ты не выйдешь отсюда, пока я не дам разрешение.

— Что на это скажет ваша жена? — дар речи вернулся, но не способность связно мыслить.

— Она не живёт в этом доме, — бросил он равнодушно. — Я жду обещанную информацию о племяннице моей жены.

— А если я не согласна на подобную цену? — вздёрнула подбородок, стараясь говорить спокойно и холодно. — У меня достанет денег, чтобы заплатить вам. Во сколько вы оцениваете свои услуги по поиску племянницы вашей, — выделила голосом последнее слово, — жены?

— Я уже озвучил цену и я уже получил оплату, вперёд, — спокойно объяснил мне Форух и уселся за стол. — Другая меня не устраивает. Возврата обратно нет, девочка. Я поступлю так, как посчитаю нужным. Раз ты сама пришла ко мне и попросила помощи… Ты её получишь, но и я сделаю то, что собирался. Ты облегчила мне работу. Впрочем, тебе ни к чему знать детали.

В кабинет, неожиданно для меня, явилась служанка и застыла, глядя на хозяина дома немигающим взглядом:

— Проводи гостью в её покои, — распорядился ас Олиани.

— Вы хотели знать, что там с Асей, — напомнила ему, не собираясь двигаться с места добровольно.

— Расскажешь, когда зайду к тебе позднее, — сказал мужчина, внимательно наблюдая за выражением моего лица.

— Я не пойду, — прошептала непослушными губами, в отчаянии глядя на того, в чью пасть по глупости сунула голову.

— Хорошо, — как-то легко согласился Форух и поднялся с кресла.

Подошёл ко мне, качнулся, склонившись. Я отпрянула, втиснувшись в спинку кресла, в попытке избежать контакта. Мужчина на моё движение не обратил внимания, встал возле кресла так, чтобы было удобней и подхватил меня рывком на руки. Я даже пискнуть не успела, как меня понесли в сторону выхода из кабинета.

— Нет, — губы задрожали и слезы набежали на глаза. — Пожалуйста, не надо…

— За кого ты меня принимаешь? — он так легко перешёл на "ты", но мне было на это наплевать, слишком страшно стало.

Да так, что на время забыла, что у меня защитный артефакт имеется и моя магия при мне. Мужчина опустил меня на пол, окинул недобрым взглядом и сказал:

— Если не хочешь, чтобы нёс я, иди сама.

И я решила не спорить, вспомнив обо всех своих козырях и враз осушив слёзы. Вряд ли на стены этого дома ставил защиту кто-то из семьи венценосных особ. И это означает, что уйти, как бы меня ни охраняли, я смогу в любой момент. Так почему бы не подыграть хозяину и не усыпить его бдительность? До его прихода у меня будет время более тщательно проверить кольцо-артефакт, вдруг кроме защиты там что-нибудь ещё спрятано. А так же подготовить пути побега. Когда расскажу всё, что знаю про тайник и игры богатых мальчиков, можно будет и уйти. И остановить меня Форух не сможет. Он хоть и маг, но у меня силы больше. Есть вероятность, что стены дома чаровали несколько высокородных. Такой вариант возможен. Но и в этом случае тот же Форух уязвим передо мной. Если не он, так слуги. Лазеек для меня найдётся множество.

Успокаивала я себя так пару минут, а потом меня осенило. Мой родственник заказал меня именно этому человеку… И тот взялся, судя по его требованию остаться в доме. Если взялся, значит, знал как справиться с высокородной аристократкой. И я влипла в неприятности и очень крупные. Эта мысль заставила меня споткнуться на ровном месте и остановиться. Форух подогрел мои опасения, заявив:

— Не заставляй меня воздействовать на тебя. Поверь, это мне по силам, что бы такие высокородные выскочки как ты, по этому поводу ни думали. Тебе ещё предстоит знакомство с миром вне круга высших аристократов, — пояснил он мне насмешливо. — Не заставляй меня начинать его с демонстрации неожиданных возможностей.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросила его, так и продолжив стоять в коридоре.

— Запереть, — ответил мужчина спокойно. — Вы идёте, высокородная графиня? — спросил он с издёвкой.

Я ничего не ответила, глянула на него свысока и упрямо поджала губы.

— Твоё решение, — пожал мужчина плечами и перед глазами потемнело.

Когда зрение прояснилось, обнаружила, что нахожусь в незнакомой комнате в обществе служанки, которую видела в кабинете у Форуха. Девушка не отреагировала на моё обращение к ней, даже не посмотрела в мою сторону и сразу же вышла, стоило мне подать голос. И оставалось себе только пенять за глупость. Стоило ехать домой, а не сюда, и вызывать ас Олиани письмом. И почему эта гениальная идея не пришла мне в голову раньше?

Он начал пить ещё вчера вечером. Причин желания напиться в одиночку, он даже не старался искать. Все причины были ясны и уже давно. Был ли Форух удивлен тем, что девушка пришла к нему сама? Да, этот её поступок поразил его в самое сердце. В первый момент ему показалось, что возможная причина визита самый невероятный вариант из всех существующих и обрадовался. Потом верх взял здравый смысл и пришла мысль о том, что она решила действовать дерзко и перекупить саму себя у него, благо подсказку мужчина ей дал собственноручно. Ему было так интересно знать, как она поступит, когда уютный мирок всеобщего преклонения разрушится и мотивы родственника станут для неё прозрачны. Впрочем, ему уже много лет было любопытно, что скрывается под маской благовоспитанной и надменной аристократки. Для него было бы лучше, если бы там обнаружилась гнилая и самовлюблённая душонка, тогда Форух точно знал бы как поступить.

Но это её радение за судьбу невысокородной девушки стало для него неожиданностью. Очередным открытием, заставляющим впасть в отчаяние. Каждый раз, когда он старался подловить её на чём-нибудь не очень достойном, оказывалось, что намерения девушки чисты как слеза. И это заставляло сцеплять зубы крепче и язвить больше, скрывая истинные мысли от окружающих. Но барон Талор сумел что-то такое разглядеть, раз предложил свою племянницу для утех. И сколько же людей ещё могло видеть то, что Форух ас Олиани скрывал от окружающих уже не один год? Девять лет прошло с тех пор, как он впервые увидел высокородную выскочку, как он любил её называть. Она была ещё ребёнком, слепым ребёнком. Ребёнком-сиротой. Но спину держала прямо, а на совершенном уже тогда лице лежала печать высокомерного равнодушия. Его почему-то это сильно тогда задело, как и то, что она могла бы как-то протестовать против того, что её День рождения празднуется, хотя стоило бы и далее держать траур. Впрочем, праздник проходил в узком кругу. Попытка вывести ребёнка из себя не возымела успеха, высшая аристократка проигнорировала его язвительный комментарий, оставшись столь же сдержанной и благовоспитанной, что и раньше.

Его женили, когда ему было восемнадцать. Женат он был ровно два месяца, когда впервые увидел будущую графиню Талор. Сейчас ему двадцать семь, и он прекрасно понимаел — ничего не может связывать невысокородного, женатого богача с высшей аристократкой. Это становилось причиной приступов неконтролируемой ярости, которую он выплескивал на полигоне. Это становилось причиной всех саркастических высказываний в адрес графини. Это становилось причиной того, что он как сумасшедший фетишист собирал все мелочи, факты и возможности увидеться в копилку собственных воспоминаний. Девять лет прошло, а одержимость и не думала ослабевать.

Сегодня утром, с похмельной головой, Форух всё равно помчался в гости к Талорам, не мог отказать себе в удовольствии увидеть девушку снова и прямо с утра. Благо барон сам прислал ему письмо-приглашение. А узнав последние новости из первых уст — информаторам он по возвращению домой устроил несправедливый разнос, сам же запретил кого-либо пускать вчера вечером — продолжил пить в одиночку. Рядом с официальным женихом графини у него не было никаких шансов. Мужчина начал ненавидеть виконта сразу же, как только узнал о существовании пункта в завещании. И если когда-то такая внезапно вспыхнувшая ненависть его самого удивляла, сейчас, давно проанализировав все причины своего поведения, он понимал почему и отчего это так.

Сейчас Форух сидел у себя в кабинете и собирался с силами. Отнести девушку в готовившиеся для почётной пленницы покои — самое лёгкое, как оказалось. А вот заставить себя уйти после того, как появилась возможность прикоснуться к белым волосам, прижаться к ним щекой и сидеть так бесконечно долго… Задача почти невыполнимая, но он справился. Дальше следовало вернуться в комнату, как только девушка придёт в себя и поговорить по душам. Узнать, наконец, что там с племянницей жены приключилось такого, что будущая графиня Талор, зная, что он имеет отношение к тому, что её собираются убить, решилась к нему прийти.

Он не собирался действовать так быстро, похищение ещё только готовилось. И будучи в трезвом уме, точно не стал бы так спешить. Но алкоголь, как и ярость от того, что свадьба состоится очень скоро, сыграли с ним злую шутку. Следовало срочно протрезветь и отдавать приказы, чтобы запустить механизм. Исчезновение графини должно выглядеть естественным. Надо выпустить на волю фантом, надо передать приказ отряду… Много чего надо, а он так и продолжал сидеть и релаксировать, вопреки всему радуясь тому, что добыча, наконец, в руках. Рядом, в шаговой доступности и деться ей некуда.

Глава 5 Клетка

Ничто не мешало мне двигаться. Руки были свободны и чувствовала я себя довольно бодро. Только боялась очень сильно. Хорошего от господина ас Олиани я не ждала и искала способы как можно дороже продать свою честь. А в том, что пленитель будет на неё покушаться, даже не сомневалась. Защитный амулет хорошо, но следовало поискать и защиту попроще. Сложно верить в магическую мощь, когда меня так легко обездвижили. Я старалась не думать о том, как это деловому партнёру дяди удалось сделать, но мысли снова и снова возвращались к этой загадке. Как этому человеку удалось обойти защиту? Правда в тот момент, не ожидая подвоха, сама я не защищалась. Возможно, дело в том, что меня так и не научили действовать на рефлексах? Мой преподаватель магии учил меня азам и плетениям, но долгих отработок одного и того же не любил. В этом мой прокол? Или Форух прав и не обязательно родиться в семье высших аристократов для того, чтобы иметь достаточно силы?

Я поднялась с кровати и обошла комнату по периметру, знакомясь с временным местом пребывания. Знала одно, обязательно сделаю всё, что возможно, чтобы сбежать. Поэтому не стала терять времени даром. Из этой комнаты имелся выход и даже не один. Дверь справа от кровати вела в подобие кабинета. Пустые полки, рабочий стол и удобное кресло. Это всё мне? А зачем, если после всего предполагается отправить меня в расход? Для целей Форуха достаточно и комнаты с кроватью, как бы это грубо ни звучало. Ещё больше меня удивил выход из кабинета в подобие гостиной, в которой располагались рояль, диван, пара кресел и несколько удобных пуфиков. Столик у окна привлёк моё внимание к одному из возможных выходов из ситуации.

Выглянула в окошко и разочарованно поморщилась, оно выходило во внутренний двор дома. Створки не открывались, а на самом оконном проёме, с внешней стороны, висела вязь мощного и незнакомого мне заклинания. Нити силы переливались яркими огоньками и словно подмигивали мне насмешливо. Этот орешек можно попробовать раскусить, но потребуется время. Следовало ожидать, что такую ошибку как окно без защиты, Форух делать не станет. Обследовала комнаты далее. Купальня, уборная… И никакой возможности открыть двери, ведущие явно в коридор. Комнаты выглядели убранными богато, со вкусом, мне даже понравилось бы, если бы не то, что это теперь моя тюрьма. Только пусто как-то, неуютно из-за отсутствия деталей и мелочей, придающих комнатам обжитой вид. Не успели подготовить или не посчитали нужным? Точного ответа я не знала.

— Вы здесь, графиня, — учтиво и холодно было сказано знакомым голосом у меня за спиной.

Я оторвалась от созерцания дверной ручки и размышлений на тему, что и как сделать, чтобы взломать защиту на двери и вздрогнула. Повернуться не решилась, снова стало страшно. Не ожидала я появления хозяина дома так быстро. Не успела продумать линию защиты.

— Что ж вы поникли вся, графиня? — спросил меня спокойно, без обычной издёвки господин ас Олиани. — Не рады меня видеть? Я уйду скоро, не переживайте. Но прежде нам с вами необходимо поговорить. Об Асе. Вы обещали рассказать. Я жду. Пройдёмте в гостиную, нам там с вами будет удобнее.

Мысленно порадовалась тому, что не в спальню пригласил и, опасливо кося глазом, повернулась к тюремщику лицом. Он же уже шёл по направлению к гостиной и я последовала за ним, стараясь держаться на расстоянии. Мой тюремщик никак не прокомментировал то, что я села как можно дальше от него, просто смотрел на меня непроницаемым тёмным взглядом и ждал.

— Ну? — не выдержал он.

Опустила взгляд на руки, которые сложила на коленях и поведала всю историю с тайником.

— А вы не придумываете? — спросил меня недоверчиво Форух и даже наклонился в кресле вперёд, вглядываясь в моё лицо.

— Зачем мне это? — спросила холодно, бросив смурной взгляд в его сторону. — И вам ли не знать, как мужчины любят соревноваться друг с другом.

— Да вы знаток мужчин, как я посмотрю, графиня! — как-то совсем недобро воскликнул ас Олиани и обжог меня злым взором.

— Не такой я и знаток, — вздохнула и отвела взгляд в сторону. — Если сунулась к вам в гости, — добавила после небольшой паузы.

— Хорошо, будем исходить из того, что вы сказали мне правду, — мужчина снова перешёл на "вы" и я не знала, радоваться этому или нет. — Предполагаете, что Ася исчезла из-за этого?

— Напомню, по словам Аси, в тайнике были средства воздействующие на психику и не только, — я продолжала смотреть на серую для меня гардину, и старалась держать лицо. — Её могли заманить в ловушку. Вы слышали про историю Адель?

— Скандал в семье высших аристократов два года назад. Помню. При чём здесь эта история? — спросил осторожно Форух.

— Адель ничего не помнила о том, что с ней случилось и почему она вдруг забеременела, — последнее слово я выговорила с трудом, запинаясь, не привыкла говорить о подобных вещах с мужчинами. — Ей так и не поверили, и не стали ничего проверять. Думаю, если бы семья, вместо того, чтобы обвинять блудную дочь и отрекаться от неё, наняла магов, вскрылось бы много интересных подробностей. Но история закончилась ещё до того, как светлая мысль о привлечении магов посетила головы родителей Адели. Она покончила с собой. Впрочем, это вам, думаю, известно.

— Знаете, вам в очередной раз удалось удивить меня, графиня, — мужчина вздохнул и поднялся с кресла. — Я проверю эти сведения и наведу свои справки. Если это правда, кому-то очень сильно не поздоровится.

— Что будет со мной? — задала наиважнейший на данный момент вопрос. — Вы понимаете, что моё исчезновение не останется незамеченным? — не стала уточнять, что мой экипаж у дверей дома господина ас Олиани, привлечёт внимание и наведёт на след.

— Я позаботился об этом, — ответил он спокойно. — Ваш кучер сейчас везёт вас на прогулку по загородному парку, где вы изредка бываете. Нападение неизвестных личностей и вас увезут в неизвестном направлении…

— От фантома останутся следы, — не выдержала и ляпнула, не подумав. Зачем давать моему похитителю наводки на возможные ошибки, которые приведут к моему спасению? — Мой жених легко поймёт, что нападение в парке инсценировка.

— Ваш жених, дорогая, не будет вас искать, — выражение лица молодого мужчины стало до нельзя ледяным, при упоминании Солерса. — Информация из очень надёжного источника. Можно сказать, из первых рук. Хотя нет, всё-таки будет… Но, вы вряд ли сами будете рады, если найдёт.

— Я не верю вам! — вскочила с места, маска невозмутимости и спокойствия слетела, будто её и не было. — Не верю! Вы лжёте! Он один протянул мне руку помощи, когда другим дела не было!

Вернуться с небес в мир реальности помогло явление информатора, который памятуя про утренний разнос, решил доложить о важных новостях во что бы то ни стало. Снова и снова вникая в детали, Форух не мог удержаться от идиотской улыбки. Новость подняла ему настроение и задала вектор движения вперёд. Хмель мужчина убрал заклинанием, готовый даже заплатить за это головной болью. Пусть и могла она помешать при разговоре с пленницей. Долго думал как преподнести девушки информацию и решил пока отложить этот козырь до лучших времён. Успеется ещё.

Но когда пленница заявила о том, что жених её спасёт, удержаться не получилось. Слова вылетели прежде, чем Форух успел захлопнуть рот. Реакция графини мужчину расстроила. Девушка так горячо защищала жениха, что от хорошего настроения не осталось ни следа. И ас Олиани просто молча вынул из кармана чёрных брюк кристалл с записью разговора, подошёл к пленнице, молча вложил его ей в стиснутую ладонь и вышел из комнаты. И всю дорогу до кабинета пенял себе, что зачем-то прихватил запись с собой. Близость добычи, по-видимому, так вскружила ему голову, что он потерял всякую осторожность. А вот лишить надежды пленницу, упомянув о том, что учёл и возможность расследования и поисков богатой наследницы, стоило.

Я стояла и смотрела вслед хозяину дома, стиснув кулаки и сдерживая слёзы. И только когда поднесла ладонь к глазам, собираясь смахнуть слезинку с ресниц, поняла что мне мешает это сделать какой-то предмет. Раскрыла пальцы и уставилась непонимающим взглядом на вещь, находящуюся у меня в руке. Первым порывом было отбросить от себя, но я сдержалась. Вторым порывом было отложить в сторону и из вредности не слушать.

Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Присела обратно в кресло и застыла глядя на записывающий кристалл у себя в руке. Он отбрасывал зеленоватые блики, показывая, что не пуст, но и не заполнен полностью. Вертела его минут десять так и эдак, прежде чем решилась коснуться пальцем и включить. Голос дяди был легко узнаваем, как и голос Солерса. Они беседовали на вполне деловые темы и обсуждали сумму, которую готов виконт заплатить моему родственнику за то, что тот отложит моё исчезновение на время.

— Я хочу насладиться обществом вашей племянницы ещё какое-то время. Таких совершенных девочек в моей постели ещё не было, — таким насмешливо-тягучим тоном со мной виконт никогда не разговаривал. — Как только я наиграюсь, у вас будет возможность убрать её, как вы и намеревались.

— Я люблю свою племянницу и мне не нравятся ваши грязные намёки, — поверила бы в искренность возмущения дяди, не слышь ранее его разговор с Форухом.

— У меня свои источники информации, и вместо того, чтобы брать вас в долю, после получения наследства, я могу передать эти сведения куда следует, — заметил лениво виконт Уффат. — И убрать супругу сам.

— Убирайтесь из моего дома, — процедил сквозь зубы барон Талор.

— Пять процентов от наследства, — наглость виконта меня бы восхитила, не дели он деньги, в права владения которыми я ещё даже не вступила. — Или тюрьма, доказательства есть. Да и подделать их при необходимости не проблема. С моими-то возможностями. Надо будет только решить, что вам больше нравится. Смерть через повешение или отсечение головы. Выбирайте.

— Вам всё равно не удастся ничего доказать. И не только доказать. Получить деньги вы не успеете. Сроки стоят короткие, — сдался барон, наконец.

— Короткие? — переспросил виконт и тут же исправился. — Это ваши проблемы и я не хочу в них вникать. А со сроками я всё решу. Месяц подойдёт?

— Деньги вперёд. Двадцать процентов меня устроят, — заявил мой родственник.

— Договорились, — виконт не стал торговаться и в его голосе мне почудилась злорадная усмешка. — С вами приятно иметь дело, барон.

— А с вами не очень, виконт, — не остался в долгу мой дядя.

— Да, кстати, наш с вами разговор записан и доказательства всплывут в случае моей смерти. Мои родственники постараются испортить вам жизнь, при моей скоропостижной кончине. Об этом я позаботился, как и о том, чтобы кое-какие бумаги о спонсировании "Не спокойного дела" попали куда нужно, если вдруг что-то пойдёт не так. Надеюсь, это удержит вас от опрометчивых поступков.

Прощаться с ним и отвечать барон не стал. Или же просто запись на этом обрывалась, потому что после того, как услышала звуки отодвигаемой мебели, более не было произнесено ни слова. Тишина и больше ничего. Я вертела сыгравший свою роль кристалл в руках и смотрела невидящим взглядом на диван напротив. Постепенно я погружалась в пучину отчаяния. Господин ас Олиани прав, вряд ли мне теперь захочется, чтобы виконт Уффат меня нашёл. И почему Его Величество не дал разрешение на брак своему сыну? Возможно, именно он — меньшее из зол. И правда ли всё то, что записано на кристалл? А если эту запись подделали? Как проверить? Только всё это так звучало… Этот срок в месяц. Голос дяди, явно задумавшего каверзу для виконта. Виконт, сумевший дядю обвести вокруг пальца. То-то барон побледнел, когда услышал про указ. Не верил, что Солерсу удастся провернуть дело с свадьбой и наследством так быстро? Думал забрать деньги, который потребовал вперёд и сделать так, как и собирался ранее? А если?.. Если Солерс играл роль перед дядей, чтобы дать мне возможность спокойно дожить до свадьбы? Если он всё-таки благороден и готов мне был помочь? Ответов на эти вопросы нет, а так хотелось бы знать всё точно… И как-то теперь сложно верилось в бескорыстную помощь моего жениха, как и в любовь с первого взгляда, о которой он распинался недавно.

Я попала в ситуацию, когда просто не знала кому и чему верить. Оставалось надеяться только на себя. Спасибо господину ас Олиани, этот его ход с записью, помог мне успокоиться и взять себя в руки, а так же понять, что следует думать, думать, думать и искать выходы из положения. И оказавшись на свободе, забыть о многих понятиях, которые я ранее считала непреложно верными. Например, о любви, или вере в хорошее, или вере в людей, или… Этих или было много. Для того, чтобы бороться с попавшимися мне на жизненном пути зубастыми крокодилами, следовало самой обзавестись такими же зубами. Но прежде нужно выбраться на свободу. А вот после можно будет и поразмышлять над тем, как и кому отомстить. Ранее переживала о потере чести… Но что честь по сравнению с жизнью и возможностью прищемить врагам хвост?

Встряхнулась, сбрасывая с себя наваждение. Не хочу уподобляться всем этим людям и идти к цели не считаясь со средствами. Но иначе не выжить, иначе не выиграть эту гонку. Готова ли я поступиться всеми своими принципами, чтобы выбраться из передряги? Что сказали бы мои высокородные предки, узнай о чём я сейчас думаю? И так ли важно то, что они подумали бы? Как решиться?

Дядя намекал, что Форух ас Олиани заинтересован во мне как в женщине… И то, что мой тюремщик сразу не собирается меня убить, очевидно. Не стал бы открывать мне глаза, не стал бы разговаривать, не стал бы селить в отдельных апартаментах, если бы было иначе. Значит, это правда, я нравлюсь ему. Могу ли я использовать это против него? Смогу ли сыграть с ним в эту игру? Смогу ли быть кокетливой и очаровательной, но при этому удержать мужчину на расстоянии? Мне нельзя будет поддаваться и сдаваться. Как только он получит то, что желает, потеряет интерес и повод для сохранения моей жизни. Как сбалансировать на грани? Как обмануть человека с гораздо большим жизненным опытом, чем мой? Если я сразу буду проявлять симпатию к нему, не поверит. Слишком резким будет переход. Но использовать его интерес ко мне придётся, если хочу выжить.

Этим вечером господина ас Олиани я более не видела. Хозяин дома не появлялся и меня понемногу отпускал страх. Чем больше я приходила в себя, тем больше думала о том, что идея с завлечением тюремщика в сети, очень даже правильная. И весь вечер и большую часть ночи перебирала в уме все возможные способы, которые могли бы поспособствовать достижению цели. И с грустью подвела итог к утру бессонной ночи — багаж подобных знаний у меня слишком мал. О чисто физиологической стороне взаимоотношений мужчины и женщины я знала. Уроки полового воспитания в деликатной форме проводились в пансионе, и учебник на эту тему я читала. Но вот всё остальное… Только из разговоров пансионерок, и те передавались шёпотом, и из общения в свете, которого у меня кот наплакал. Поддержать светский разговор и лёгкий флирт мне по плечу. А вот всё остальное, что выходило за пределы. Давеча господин ас Олиани смотрел на мои ноги. Это что-то значило? Скорее всего да… И как это использовать?

Утром, не смотря на все эти суматошные мысли и страх заснуть, и остаться беззащитной, меня сморило. Проснулась я нескоро и обнаружила рядом с кроватью поднос с едой. Слуг в округе не наблюдалось. Проигнорировав поднос, хоть и проголодалась, поднялась с кровати и прошлась босиком по роскошному, мягкому ковру. Непривычное ощущение. Как-то ранее всё в домашней обуви или в чулках ходить приходилось. Провела пальчиками ног по ворсу ковра, и ещё раз, и ещё раз, и… Несколько увлеклась.

— Вы проснулись? — мужской голос вывел меня из состояния задумчивости.

Первым желанием было прыгнуть обратно в кровать и спрятаться за балдахином, или под одеялом. Сдержалась с трудом, памятуя о том, чего надумала ночью. Осталась на месте, чувствуя как потряхивает от волнения и кончики пальцев холодеют.

— Я не одета, — ответила всё-таки дрогнувшим голосом и гордо задрала подбородок, не собираясь сразу же, резко, без перехода, менять привычное поведение.

— Вижу, — заметил хозяин дома и вышел из спальни в соседний кабинет. — Одевайтесь, я подожду.

Ещё вчера провела ревизию в шкафах и нашла всё необходимое для того, чтобы выглядеть прилично. Но сегодня так и не решилась надеть ни одно из платьев, висевших там. Предпочла помявшийся и не свежий наряд пансионерки и серые чулки. Если господин ас Олиани вчера разглядывал мои ноги в них, слишком пристально и невоспитанно на мой вкус, значит и сегодня ему серый цвет моей одежды не помешает.

Переодеваться было страшновато, когда в соседней комнате расположился мужчина. Следовало ещё умыться и вообще освежиться после сна, но я решила не заставлять ждать хозяина дома. Волосы, подумав, оставила распущенными — так на людях я не ходила никогда ранее. И повод есть, я же высшая аристократка в его понимании, не могу ничего сама и без помощи горничной. И волосы вон заплести, тоже не могу. Правда, шито белыми нитками, одеться же получилось… Но платье без сложных застёжек, вполне объяснимо, как я не запуталась и облачилась. И да, этим же, моим невежеством в самостоятельном обслуживании, можно объяснить и то, что не стала надевать наряды из шкафа.

Вышла в кабинет к визитёру, стараясь не сильно трястись и не смотреть на хозяина дома. Сесть в кресло так, чтобы платье чуточку и при этом естественно задралось… Никогда не думала, что это так сложно. Не знаю, удалось ли в полной мере проделать это на отлично. На Форуха я так и не смотрела, не в силах поднять взгляд на него, при таких-то планах и мыслях в голове.

— Я думал, вы уже давно не спите, — в качестве оправдания того, что завалился ко мне в спальню, сказал ас Олиани.

— Не спалось, заснула поздно, — ответила учтиво и спокойно, пряча бурю в душе, и подняла, всё-таки, взгляд на собеседника.

Следовало понять, как он реагирует на то, что я делаю и говорю. А без контроля и при разглядывании рисунка на ковре, этого не узнаешь. Усилие пришлось делать просто не подъёмно огромное. Но я справилась. И разочарованно зашипела про себя. Хозяин дома выглядел спокойным, уравновешенным и равнодушным. Он смотрел на меня непроницаемым взглядом и никак не показывал, что заметил мои манёвры.

— Тогда я не задержу вас надолго, — сказал он мне. — Зашёл я потому, что посчитал нужным сообщить вам, графиня… — мужчина замолчал, что-то обдумывая про себя. Потом тяжело вздохнул и сказал: — Асю нашли. Она не помнит ничего о том, где была, что с ней было, и почему ушла ночью из пансиона.

— Она пострадала? — сглотнула, чувствуя, что впадаю в отчаяние от того, что помочь так и не удалось и жертва оказалась напрасной.

— Врачи проверяют её состояние. Слово я сдержу, у Аси не будет проблем с семьёй, легенда уже готова. И о замужестве я её позабочусь так, чтобы проблем не было. Можете не переживать о судьбе моей племянницы, графиня, — "порадовал" меня ас Олиани.

— Добрались они всё-таки до неё. Сколько баллов, интересно, засчитали? — горько скривила губы, думая о своём и как-то подзабыв о том, что собиралась играть с интересом ко мне хозяина дома.

— Какие баллы? — тут же насторожился мужчина.

— Я не рассказывала? — вздохнула и принялась теребить подол платья. — Понимаете, Ася говорила, что за каждую девушку назначена стоимость, в баллах. Я, например, оценена в десять. А про себя Ася не сказала…

— В десять, говоришь? — прошипел господин ас Олиани и расстегнул верхнюю пуговицу чёрной рубашки, снова переходя на "ты". — Что ещё ты мне забыла сообщить?

Поражённая прозвучавшей в его голосе яростью, я только хлопала глазами, не в силах произнести ни слова. Наблюдала за тем, как стремительно хозяин дома вскакивает с кресла и начинает кружить по комнате, как загнанный в клетку зверь, и молчала.

— А разве это важно? — наконец отмерла я и нашлась с ответным вопросом.

— Может быть, — Форух вроде бы немного успокоился и перестал беситься, вернулся в кресло и расслабленно в нём замер. — Я подумаю, как испортить игру высокородным выскочкам.

— Прежде надо узнать, кто скрывается за всем этим, — подал голос мой здравый смысл, и тут же скрылся, потому что я добавила. — Узнать это можно очень легко.

— Да? Высокородная графиня придумала что-то умное? — язвительно спросил меня мужчина.

— Они оценили меня в наивысший балл… — замолчала я, удивлённая тем, как быстро поменялось выражение лица ас Олиани со спокойного, на яростное при моих словах. — Если я послужу приманкой… Их тайное общество не устоит перед соблазном.

— Нет! — это слово хозяин дома практически прорычал. — Даже не думайте об этом, высокородная графиня. У меня есть свои каналы и я найду способы доставить мальчикам неприятности.

— Вы правы, без вашего содействия у меня ничего не получится, — энтузиазм увял, толком и не успев расцвести. — Я всё ещё взаперти и руки у меня связаны.

— Вот и хорошо, что это так, — глянул на меня тяжелым взглядом мужчина и поднялся с кресла снова. — У меня сегодня много дел, позднее я загляну к вам.

— А чем мне прикажете заниматься? — почувствовала, что начинаю злиться.

— Примерить новые наряды, — разозлил он меня ещё больше.

— Думаете, у меня на это целый день уйдёт и ночь? — язвительно отозвалась, забыв как-то про воспитание.

Вести себя с этим чудовищем воспитанно? Соблюдать нормы приличий? А толк? Я пленница, которой не грозит выйти из этой тюрьмы живой.

— Вам доставят книги из библиотеки, принадлежности для вышивания, и… — мужчина помялся и сказал. — Вы можете заниматься пением. Рояль у вас есть.

— Певчие птицы в клетках не поют, — усмехнулась я горько. — Вы разве не знаете эту прописную истину, господин ас Олиани? Пленить талант недостаточно.

— А что нужно ещё? — спросил с любопытством хозяин дома, явно передумав уходить.

— Не неволя, это точно, — сказала я и тоже поднялась с кресла. — Если вы не против, я хотела бы всё-таки привести себя в порядок полностью.

— Вы снова удивляете меня, графиня, — взял он мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. — Вы лгали, когда говорили, что умерли в аварии. Сегодня вы живее всех живых.

— Возможно, просто воскресла к жизни? — улыбнулась бледно, поражённая тем, что он запомнил сказанные мной слова.

— И что послужило причиной? — вкрадчиво спросил меня господин ас Олиани, продолжая держать мою руку в своей.

— Желание выбраться на свободу из клетки. Расправить крылья и полететь, — ответила честно, как есть.

Мужчина заледенел при этих словах, выпустил мою руку, поклонился и вышел из кабинета. И вот как его понять? Почему он то бесится, то обижается? Мне не хватало информации, чтобы делать выводы, а, значит, действовать следовало осторожно и готовить побег, не только обрабатывая хозяина дома, но и придумывая другие пути решения проблемы.

Глава 6 Соблазнительница

В голове у Форуха ас Олиани существовал немаленький такой список тех, кто когда-либо переходил ему или роду дорогу. Но там были имена не только тех, кто насолил лично ему или его родственникам. Значились в этом списке личности, имеющие отношение и к Леноре Талор. Сегодня список пополнился на целую группу пока ещё не известных ему людей. Молодой мужчина впадал в неконтролируемую ярость при мысли о том, что девушку выставили в ряду ценных трофеев какие-то высокородные выскочки, которых он и так не любил по определению. Разобраться с этим тайным обществом Форух собирался радикально и собственноручно. Как и с бароном Талор. Он вёл-то дела с родственником Леноры только потому, что так у него был доступ в дом. Особой выгоды для себя в партнёрстве с дядей девушки он не видел. Она была, но точно не такая, чтобы держаться за эти деловые отношения.

Форух, только услышав предложение барона продать племянницу, тут же всё решил. Единственное, стоило подождать того момента, когда девушке исполниться двадцать. Если убрать её опекуна, то опекуншей станет супруга барона. О взаимоотношениях графини и баронессы Талор ас Олиани всё знал, и понимал, Леноре придётся не очень весело, если опекуншей станет баронесса. А убирать сразу двоих… Слишком подозрительно. Да и как отнесётся к девушке назначенный королём опекун? Форух обдумывал эту проблему со всех сторон. Крутил так и эдак и каждый раз вынужден был признать, торопиться не следует. Правда, предъявить как доказательство труп придётся скоро, не позднее чем через месяц. И сработать следует тонко, изящно, так, чтобы заинтересованные лица ничего не заподозрили.

Но в данный момент он бесился, не в состоянии заниматься делами. Хотелось рвать и метать, а так же крушить всё вокруг. И злился сильнее всего от того, что понимал, пленница права по всем статьям. И тайное общество выявить было бы легче, стань она приманкой. И то, что плен её не радует… Это всё понималось умом, а вот что-то внутри переворачивалось, стоило только подумать о том, чтобы отпустить певчую птицу на волю и дать ей возможность поступить так, как она считает нужным. Следовало признать, что из-за того, что добыча теперь так близко, одержимость только усилилась.

Девушка даже не подозревала, на какой тонкой грани он сегодня держался в её присутствии. Не рассказывать же ей о том, что как только ему доложили, что пленница, наконец, уснула, он тут же явился в её спальню. И что сидел несколько часов, пока она спала, рядом и перебирал пряди светлых волос. А потом долго наблюдал за тем, как она ходит босиком по ковру и тихо сходил с ума, от желания быть этим самым ковром… Иногда он чувствовал себя свихнувшимся недоумком. Но бороться с этим безумием уже давно перестал. Знал, бесполезно. Благоразумия хватало ровно до тех пор, пока не начиналась ломка как у наркомана без дозы. Несколько дней без неё и он срывался с места и мчался по срочному делу к её дяде. А сейчас, когда дорвался до наркотика, совсем обезумел. Ему всё время было мало. Хотелось больше и больше, и больше. Умел бы бояться, давно бы сам от себя сбежал от страха.

Следующим в списке не жильцов значился виконт Уффат. С ним так просто как с бароном нельзя было обойтись. Фигура значимая, водит дружбу с самим королём. Смерть такого человека без внимания Его Величество не оставит. Но и тут были варианты. И не таких людей убирали. Пока план по устранению соперника был только в разработке, но это не означало, что виконту не стоило беспокоиться. Свести с ним счёты Форух собирался при любом раскладе, спасти виконта уже ничего не могло. Как и самого господина ас Олиани. Ещё когда он только начал готовить покои для пленницы, надеялся, будет рядом, удастся получить всё о чём мечталось и грезилось бессонными ночами и удастся справиться с одержимостью и безумием. Пленница вот она, рядом. Действуй, не хочу. Но всё стало только хуже. Появился новый бзик, не взять самому, а получить подарок из её рук… Её саму, перевязанную подарочной ленточкой и желающую его до безумия так же, как и он её. Вот и трясся он пока над ней, чтобы не отпугнуть и боялся только одного, что терпения надолго не хватит.

Эта книга была среди тех, что мне принесли почти сразу после того, как хозяин дома ушёл. Слуги расставили их по полкам, а я после проинспектировала. Но именно в тот день на книжку внимания на обратила. Вся ушла в обдумывание того как вырваться из плена. Планы придумывались один безумнее другого. И все невыполнимые. Был даже такой. Заманить Форуха на ужин, угостить его снотворным, а далее обыскать, найти магические ключи и выбраться на волю. Не хватало наиважнейшего компонента — снотворного. И раздобыть негде. Часть дня я изучала колечко-подарок. Защита, но слабенькая. Задаваться вопросом почему, не пришлось. Ответ на него всё ещё был у меня, в виде записывающего кристалла. Всё предусмотрел мой жених, кроме того, что Форух не захочет убивать меня сразу. И того, что я так быстро буду выведена из игры.

Додумалась я до того, что решила примерить всё-таки какой-нибудь из нарядов в шкафу. Прежде, правда, долго перебирала платья, рубашки и брюки. Везде ткань новая, явно ненадёванное предоставили в пользование. Пришлось повозиться прежде чем удалось выбрать наряд вроде бы и скромный, но подчёркивающий фигуру и цвет кожи, и настроение. Чёрная юбка в пол, и молочно-белая блузка под горло. Выглядело бы очень строго, не будь ткань блузки так тонка. Кружева на стратегически-важных местах делали этот факт не таким вопиющим нарушением общепринятых правил. Но вместе с подчёркнутой высоким поясом юбки талией, и собранными в причёску волосами, эффект получался строго-искушающий. Так мне казалось, по крайней мере. Служанка, выделенная мне господином ас Олиани, та самая которую я видела ещё у него в кабинете, оказалась особой неразговорчивой и мрачной. Но дело своё знала и появилась сразу же, как только я вытащила первое платье для примерки из шкафа. Такое быстрое её явление заставило задуматься. Получалось, что за мной наблюдали. Форуху недостаточно было меня посадить под замок, он ещё и шпионов ко мне приставил. Сделав это открытие, переодевалась при помощи горничной в ванной комнате, в надежде, что хоть здесь-то никто подсматривать не будет.

А как переоделась, вспомнила о том, как меняла платье пансионерки на ночную рубашку в первую ночь своего пребывания здесь. И покраснела. Если те, кто за мной наблюдают мужчины… Я же помру со стыда, но прежде сделаю что-нибудь плохое тюремщику. Вот только приготовилась, как мне показалось, я зря. Сидела в гостиной и размышляла о путях побега битый час, а хозяин дома как сквозь землю провалился. А у меня чесались пальцы засесть за рояль и спеть что-нибудь, горло размять. Благо в одиночестве находилась. Почти в одиночестве, если не считать скрытое наблюдение за мной. Но памятуя о том, что сказала Форуху ранее, про то, что певчие птицы в клетках не поют, решила держаться ранее выбранной линии. В результате пошла на компромисс с самой собой, села за рояль, прошлась пальцами по клавишам, пробуя звук… Сыграть медленный вальс, это не спеть, так успокаивала себя минут через пять. Инструмент здесь стоял замечательный. Звук чистый, яркий разливающийся по помещению. Играть одно удовольствие.

Взгляд я почувствовала затылком, но поворачиваться не спешила. Так и сидела, любовно перебирая клавиши. Потом закрыла крышку рояля, ласкающим движением скользнула пальцами по полированной поверхности и сказала в пустоту:

— Отличный инструмент.

— Всё для вашего удобства, графиня, — отозвался хозяин дома с непередаваемой иронией.

— Вы тщательно подготовились, — встала из-за рояля и повернулась к визитёру. — Зачем всё это? — обвела рукой комнату.

— Чтобы вы не скучали, будучи у меня в гостях, — господин ас Олиани как всегда был облачён в чёрное и сейчас поправлял манжету строгой рубашки и не смотрел в мою сторону.

— Так это так теперь называется? — приподняла брови демонстрируя вежливое недоумение.

— Что это? — задал каверзный вопрос хозяин дома и поднял, наконец, на меня взгляд.

— За мной наблюдают мужчины или женщины? — ушла от ответа, задав не менее каверзный вопрос.

— Браво, графиня. Вы меня уели, — мужчина подошёл ко мне ближе, глаза его подозрительно блестели и я даже успела чуточку испугаться этого блеска. — Спите спокойно, наблюдатели — женщины.

— Это хорошо, — поведала я ему, пытаясь затолкать собственный страх куда-нибудь далеко, на задворки сознания, чтобы не мешал играть в кокетство. — Тогда, может, мне и понравится у вас в гостях.

— Вы заигрываете со мной, графиня? — поражённо спросил меня Форух и отступил от меня на шаг, внимательно разглядывая тёмными глазами.

— Возможность выходить в свет и флиртовать там, вы у меня отняли, — поведала ему уверенным тоном, при этом той уверенности не чувствуя. — Приходится восполнять потребность в флирте с вами.

— Вы так любите флиртовать? — вкрадчиво поинтересовался он и в комнате тут же повысился градус напряжения.

Эту давящую атмосферу я почувствовала всей кожей и испугалась ещё больше. Как-то в таком разговоре стали бросаться в глаза те мелочи, которые я раньше не замечала. Широкие плечи, элегантность одежды, красивый разрез тёмных глаз и блеск чёрных, как смоль, волос собеседника. По крайней мере виделись они мне такими. И почему эту вот хищную красоту мужчины я ранее не замечала? Не иначе слепа была и слишком предубеждена против него.

— А разве способность к флирту не заложена в каждой девушке с рождения? — не стала теряться и долго думать над ответом.

— Ранее я не замечал за вами любви к подобному времяпровождению, — сказал Форух и атмосфера стала чуть легче.

— Вы наблюдали за мной? — не стала сдавать позиции и ответила вопросом. — Откуда такие точные сведения?

— Разведка доложила, — скупо улыбнулся одними кончиками губ мужчина и спросил. — Присядем? Скоро подадут ужин, и я хотел бы, чтобы вы составили мне компанию за столом.

— Не понимаю ваших целей, господин ас Олиани, — не стала садиться, так и осталась стоять возле рояля, опираясь на него рукой. — Зачем все эти ужины, церемонии и прочее?.. Я знаю, что барон Талор сделал заказ на меня и именно вам.

— Я в курсе, — невозмутимо ответил Форух и присел на диван.

— В курсе чего именно? Того, что барон сделал заказ или того, что я знаю об этом? — нахмурилась, снова злясь.

— Присядьте, графиня, — ас Олиани как-то посерьёзнел и я подчинилась. Устроилась на стуле у рояля и уставилась на собеседника. — Давайте договоримся так. Ответы на эти вопросы я оставлю при себе. Незачем вам забивать голову такими вещами. В этом доме вы в безопасности, это всё, что вам следует знать. Постарайтесь просто отдохнуть и запастись терпением. Просьба последовать этим советам, это в ваших же интересах.

Вот и пококетничала, сама не заметила как вернулась к обычной маске высокомерной гордячки. Такими темпами я нескоро отсюда выберусь.

— А у меня есть выбор? — спросила равнодушно.

— Нет, — не стал морочить мне голову мужчина. — Так вы мне и не ответили, вы не против поужинать в моём обществе?

— Вы сами сказали, выбора нет. К чему тогда этот вопрос? — пожала плечами, сама при этом думая о том, что хозяин дома явно своим "я в курсе" дал понять — знал о том, что знала я.

— Если вам неприятно моё общество, я просто не буду приходить, — ответил господин ас Олиани.

Говорить ему, что это не в моих интересах, раз уж я решилась прокладывать дорогу на свободу через него, не стала. Правда часть сознания настаивала на том, чтобы я сказала, что видеть его не хочу. Но не было у меня уверенности, что послушается и оставит выбор и в этом вопросе. Мало ли что он сказал сейчас? Я не знаю, что у него там в голове происходит и как лучше поступить, чтобы не ошибиться.

— Оставайтесь, — сказала с безразличием и поднялась. — Куда подадут ужин?

— В ваши покои, — так и думала, что выпускать меня из этих комнат никто не собирается.

— Столовой здесь нет, — заметила с намёком.

— Знаю, — ответ был краток. — Поужинаем у вас в спальне, в спокойной и не торжественной обстановке.

— Даже так? — все прежние страхи тут же взвились со дна души и кончики пальцев в очередной раз похолодели.

— Не бойтесь, графиня. Я вас не съем, — усмехнулся Форух, явно разгадав мои потаённые страхи.

— Я и не боюсь! — вздёрнула гордо подбородок. — А почему не в кабинете или гостиной?

Мужчина не ответил мне, просто пошёл в сторону спальни, заставив этим нервничать ещё сильнее.

— Вы идёте? — спросил он на пороге кабинета.

После заявления о том, что не боюсь, было как-то глупо демонстрировать свой страх и я двинулась за ним следом. Меня пропустили вперёд и далее я шла первой, пытаясь сдержать дрожь в руках. А на пороге спальни замерла. Если ранее ковёр был расстелен только возле кровати, сейчас пушистое, узорчатое море простиралось от стенки до стенки, приглашая пройтись по нему босиком. Это тюремщик таким образом сделал мне подарок, заметив, как мне понравился ковёр утром? Оригинальный ход. И когда только успели всё поменять, притом так, чтобы я не услышала?

Внимание с ковра переключилось на мою заправленную сейчас кровать. На покрывале располагался столик-поднос, накрытый на двоих. Фрукты, дымящееся мясо на небольшом блюде, хлеб… Вино. Романтический ужин? И где моя решимость заигрывать с хозяином дома? В такой обстановке сами Боги велели, а страшно почему-то.

— Я вас не съем, — повторил за моей спиной Форух, подталкивая таким образом к следующему шагу.

Я и шагнула, и прошлась по ковру, жалея, что нет возможности снять домашнюю обувь и обязательные чулки.

— Я могу отвернуться, — в очередной раз прочитал или угадал мои мысли мужчина.

— Спасибо, не нужно, — не стала уточнять к чему он это сказал, и так прекрасно всё поняла. — Вы не находите, что в кабинете было бы намного удобней? — попыталась всё-таки переиграть двусмысленную ситуацию с ужином.

— Привыкайте, графиня, — Форух первым направился к кровати и непринуждённо растянулся на боку, на покрывале. — Мы часто с вами будем ужинать таким образом. Не хотелось бы, чтобы слуги решили, что вы просто гостья в этом доме. Как бы хорошо они не были вышколены, могут посчитать, что продать эту информацию не помешает. Я понимаю, что для высокородной аристократки тяжело вспомнить о существовании такой незначительной детали интерьера как прислуга… Но у прислуги своё мнение на этот счёт.

— Тогда почему вы не наняли что-нибудь более скрытное? Организовали бы тюрьму в каком-либо заброшенном доме на окраине столицы, — в очередной раз выдала идею, и тут же пожалела, что открыла рот.

И почему я общаюсь с этим человеком так, будто бы действительно у него в гостях нахожусь, а не в плену? Инстинкт самосохранения отшибло напрочь, не иначе. Надо быть продуманней и осторожней в словах.

— Вам нравится ночевать на гнилой соломе в обществе крыс? — с иронией спросил Форух, дождался пока я отрицательно помотаю головой и добавил. — Здесь вас никто не догадается искать. Никто не поверит, что я настолько обнаглел, что запер высокородную аристократку у себя в доме. Прислуга думает, что вы просто моя любовница из обедневшей высшей семьи… И такие есть графиня, поверьте, — прокомментировал он скептическую мину, которую я состроила при его словах. — Ранее вы никогда не были у меня в гостях. В лицо они вас не знают. Всё просто. Поэтому вам придётся потерпеть мое присутствие вечерами.

— А мой наряд пансионерки и экипаж у дома их не смутит? — в очередной раз вырвалось у меня.

— Нет, не смутит, — ответил он и кивнул на столик. — Ужин остывает. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.

Так и хотелось ляпнуть, что я не голодна и гордо удалиться в кабинет… Но я помнила о своём плане… И на самом деле очень проголодалась, пока ждала визита хозяина дома. И всё-таки села на краешек постели и аккуратно расправила юбку, стараясь не смотреть в сторону Форуха.

— Вам идёт смущение, — только и заметил он, положив на тарелку с моей стороны кусочек ароматного мяса. — Смущайтесь чаще, так вы становитесь похожи на нормального человека.

— А раньше была ненормальным? — тут же обиделась на его слова и тайком сглотнула слюну, мясо пахло божественно.

— Раньше вы были мёртвой, помните? — напомнил он мне. — Ешьте, вы должно быть проголодались. Если боитесь, что что-то подмешано…

— Я съела обед и там ничего не было, — перебила невежливо и глянула сердито в его сторону.

— Как же вы ещё наивны, — покачал мужчина головой и снова сказал. — Ешьте, графиня. И не бойтесь, в еде ничего нет. Я же ем с вами вместе.

И он продемонстрировал добрую волю, отправив кусочек мяса в рот. Жевал мужчина сосредоточенно и прикрыв глаза. Выглядело это так вкусно, что и я не удержалась, взяла вилку и нож в руки. И пока ела, задавалась вопросом. И кто кого соблазняет? У хозяина дома было такое блаженство на лице написано… Что я терялась и взгляд отвести не могла. Так и ела, разглядывая сотрапезника тайком, пока он не видел. Забылась настолько, что когда дело дошло до фруктов и я попыталась откусить кусочек от сочного плода, сок брызнул во все стороны. Испачкалась я, пострадала сервировка на столе и хозяин дома отвлёкся от еды и посмотрел на меня. Взяла салфетку со стола, с досадой прикусив губу и попыталась вытереть юбку и блузку. Фрукт пришлось отложить в сторону и заняться одеждой всерьёз. Так лучше получалось скрыть смущение и злость на собственную неловкость. В подобные конфузливые ситуации я не попадала даже в детстве. А тут, засмотрелась и наделала дел.

— Давайте я, а то дырку протрёте, — вмешался господин ас Олиани и мягко забрал у меня салфетку.

Пока мужчина оттирал мою юбку я сидела спокойно, но как только дело дошло до блузки — запаниковала. Одно дело пытаться составить план по соблазнению мужчины, другое дело так близко столкнуться с его воплощением. С трудом удержалась от того, чтобы не отпрянуть, когда деликатными прикосновениями хозяин дома промокал пятна на блузке, а после взялся за моё лицо.

— А теперь руки, — сказал он спокойно, как только завершил с моими испачканными щеками.

А во мне проснулось понимание, что обращаются со мной сейчас как с маленьким ребёнком. Что-то вроде обиды — я тут о том, чтобы соблазнить его думаю, а он как к дитю малому — заворочалось в душе.

— Я сама, — попыталась забрать у него салфетку, но он не отдал.

— Сходите умойтесь, сок липкий. Я хоть и протёр, но всё равно будет липнуть, — сказал мне Форух и отложил салфетку в сторону.

Почувствовала себя обиженной ещё больше, как с ребёнком несмышлёным разговаривает. Ещё чуть-чуть и совсем самообладание потеряю. Предложение умыться, если мыслить здраво, пришлось кстати. Давно я себя такой расстроенной не чувствовала. И всё из-за чего? Из-за того, что так до сих пор и не понимаю, что надо сделать, чтобы заставить мужчину в себя влюбиться, как сыграть с ним во взрослые игры так, чтобы он любое моё желание выполнил.

Умылась я быстро, и в себя пришла тоже быстро. И чего я злюсь? Было бы из-за чего. Может, стоит радоваться, что он как с ребёнком со мной? Вдруг при переходе на иную ступень, мне же хуже будет? Вот что решить и на что решиться? Постояла, подумала, пользуясь вынужденной передышкой. Что я могу сделать, притом ненавязчиво? Блузку расстегнуть? Ненавязчивым это не назовёшь. Намочить? Обдумала эту идею так и эдак. Повод есть, но не будет ли выглядеть странно? Аристократка попыталась замыть пятна на блузке и юбке… Как раз-таки не будет. Пришла к такому выводу, пораскинув мозгом. Какая аристократка догадается, что после попытки смыть следы, блузка намокнет до такого состояния, что её сменить придётся? Только я, которой иногда приходило в голову без обращения к прислуге промывать под проточной водой мелкие вещи, вроде платочков.

Эффект превзошёл все мои самые смелые ожидания. В том виде, в каком я была после замывки следов, выйти не решилась из купальни. Так и стояла, и смотрела на себя в зеркало, ругая саму себя почём свет стоит. Это надо же быть такой идиоткой? Блузка из тонкой ткани как-то очень быстро намокла и сейчас даже кружева не спасали положение. Одежда не скрывала ничего.

— С вами всё в порядке? — хозяин дома не выдержал долгого ожидания и сейчас обретался где-то с той стороны двери.

— Да, — несчастно выдала я. — Сейчас выйду.

Оставалось одно — накинуть на себя простыню, которой предполагалось вытираться, а не носить в качестве одежды, и попросить Форуха подождать, пока я переоденусь. Вышла я с самым разнесчастным видом.

— Что-то произошло? — мужчина выглядел озадаченным и смотрел на меня удивлёнными глазами.

— Блузку попыталась оттереть, — ответила мрачно и виновато повесила голову.

Смех хозяина дома стал для меня неожиданностью. Я даже вскинулась от очередной обиды и с трудом удержалась от язвительной реплики. Форух смеялся и вытирал слёзы, а после посерьёзнел и сказал:

— Какой же вы ещё ребёнок, графиня. Отдыхайте, я вас утомил, наверное. Не буду более смущать вас своим присутствием, — откланялся он, оставив меня терзаться от глупости собственного поведения.

Следовало признать, соблазнительницы из меня не получилось, а господин ас Олиани повёл себя как воспитанный и благородный человек. Чего-чего, а этого я точно от него не ожидала.

Переодевшись и подивившись тому, что столик с едой уже унесли, за то время, пока я воевала с одеждой в купальне, легла спать. Ворочалась без сна где-то с час, вспоминая весь сегодняшний вечер, и ела саму себя поедом за глупое поведение. Не выдержав, встала и босиком прошлась по ковру. Подарок был не хуже того ковра, что лежал ещё утром у моей кровати. В ворс было приятно зарываться ногами, так и хотелось прилечь на это пушистое великолепие и поваляться как когда-то в детстве на траве. Вместо того, чтобы сделать эту глупость, решила немного почитать, в надежде на то, что так быстрее удастся уснуть. Книга под названием "Магические амулеты и их применение" показалась мне подходящей для того, чтобы упорядочить мысли. Первая страница, которую я просмотрела ещё в кабинете, порадовала тяжелым, нудным языком — идеальное снотворное для взбудораженной меня.

Но чтение не задалось, я так и не смогла прочитать более чем одну страницу. Снова и снова прокручивала в голове то, как господин ас Олиани сегодня вел себя со мной. И должна была признаться самой себе, его деликатность произвела на меня впечатление. Как и хищная красота, которую я, наконец, разглядела. Так и отложила том на прикроватный столик, не прочитав. Знай я тогда, что эта книга ключ к моей свободе, обошлась бы с ней так легкомысленно? Думаю уже тогда зачитала бы до дыр.

Глава 7 Оживление в гадюшнике

Господин ас Олиани не смог, как планировал, провести часть ночи в комнате пленницы. Визит гостя, которого Форух ожидал только завтра, поломал ему все планы. Барон Талор шипел, плевался и ругался, а ас Олиани наблюдал за ним с плохо скрываемой насмешкой, терпеливо слушая всё, что барон думает по поводу такого быстрого похищения своей племянницы.

— Надеюсь, ты не собираешься требовать вернуть её обратно? — небрежно поинтересовался господин ас Олиани, когда ему надоело слушать жалобы собеседника. — Деньги уже переведены в банк на твоё имя. Я не понимаю, чем ты недоволен?

— Ты должен был меня предупредить! — воскликнул барон и стукнул кулаком по столу. — Я должен был быть готов к допросу!

— К допросу? — приподнял брови в удивлении хозяин дома.

— Да! Тайная канцелярия, с подачи Его Величества, заинтересовалась этим делом. Я готов вернуть деньги. Мне такие проблемы ни к чему, — барон Талор говорил уже об этом, но Форух не собирался ему даже отвечать на это.

— Его Величество заинтересован? — прищурился мужчина и побарабанил пальцами по столу. — Как любопытно всё складывается…

— Ты знал мою сестру только понаслышке, — ответил барон Талор. — Она разбила сердце ни одному мужчине… Кто хоть раз слышал её, не мог впоследствии забыть… Его Величество горевал, когда её не стало…

— Ходили слухи. Неужели это правда? — с недоверием спросил ас Олиани.

— Девчонка должна умереть, Форух. Ты понимаешь это? Надеюсь, что ты понимаешь это. Ей ещё далеко до моей сестры, её матери… Но и она когда-нибудь станет причиной глобальных бед. Её надо убрать. Но не сейчас, когда Его Величество заинтересован в том, чтобы найти мою племянницу… Я готов вернуть деньги.

— Ты был влюблён в свою сестру, — не спрашивал, а утверждал хозяин дома. — Мне не нужны твои деньги и ты знаешь это.

— Что бы там ни было в прошлом, нельзя допустить, чтобы это повторилось, — барон в отчаянии закусил губу. Помолчал, подбирая аргументы. — Прошлое ещё аукается нашему государству…

— Только не говори, что ты патриот! — усмехнулся Форух.

— И мне оно аукается тоже! — зло бросил барон. — Верни мне племянницу! Она должна выйти замуж за виконта. А вот после можно будет её убрать.

— Нет! — поднялся из-за стола хозяин кабинета, давая понять, что разговор закончен. — Пока я не наиграюсь, можешь даже не заводить разговор.

— Надеюсь, ты наиграешься за пару недель, — барон тоже поднялся, абсолютно неудовлетворённый результатами переговоров. — И вернёшь её живой. Про мой старый заказ можешь забыть. Пока она нужна мне живая.

— Как быстро у тебя все меняется! — восхитился господин ас Олиани. — Я заплатил за неё, не забывай. И мне решать, жить моей рабыне или нет.

— Ты заплатил за то, чтобы поиграть с игрушкой, — попытался воззвать к отсутствующей совести Форуха барон.

— Договор, с печатями и моей подписью. Желательно оригинал, — насмешливо бросил ас Олиани. — Он у тебя есть?

— Нет, конечно. И ты знаешь! Подобные договора заключаются только на словах, — дядя Леноры стиснул зубы, стараясь сдержать ярость.

— Ты знал, к кому обращаешься, — ответил ему на это Форух. — Я свои обязательства выполнил. Тебя в причастности к исчезновению племянницы никто не заподозрит. А что сделать с несостоявшейся графиней, решать уже мне. И эти права ты мне сам передал. А если изменились обстоятельства… Раньше об этом думать надо было.

— Тебе это так с рук не сойдёт, — прошипел барон Талор, всё-таки не выдержал и сорвался. — У меня есть возможность найти на тебя управу!

— Ты угрожаешь мне? — ас Олиани рассмеялся. А отсмеявшись, холодно сказал. — Ты забываешься, партнёр. Если ты попытаешься мне как-либо помешать… Я выведу все свои вложения из твоего дела. И это произойдёт и в том случае, если внезапно со мной что-либо случиться. Роду не интересны будут дела с тобой. А кому мстить, моя семья знает и так. Ты пойдёшь против рода ас Олиани? В таком случае ты очень смелый человек и я недооценил тебя. Твоё решение?

— Будь ты проклят! — воскликнул барон. — Через месяц она должна быть замужем за виконтом. И я очень надеюсь, что мне не придётся обзавестись смелостью, чтобы пойти против тебя.

— Как сильно тебя прижали, — поражённо покачал головой Форух. — Кто? Возможно, мне удастся помочь тебе в этом вопросе, — вкрадчиво добавил он.

— Ни тебе, ни мне, ничего не поможет, если она не вернётся домой в ближайшее время, — не стал называть имён барон Талор.

— Неужели у виконта Уффата столько влияния? — тихо спросил хозяин дома.

— Бери выше, — ответил гость и направился к дверям. — Это дело действительно плохо пахнет, Форух. Подумай ещё раз.

— Я подумаю, — пообещал господин ас Олиани.

— Не слишком долго думай, — сказал барон и вышел.

А Форух ещё долго ходил по кабинету и размышлял. Ему не хватало информации, чтобы принять верное решение. И очень был нужен совет главы рода. Судя по всему, оставив добычу у себя, мужчина влез в какие-то интриги сильных мира сего. Раньше он старался держаться подальше от интриг при королевском дворе. Хоть и был в курсе многих телодвижений придворных. Устранять лишних персон обычно шли к людям господина ас Олиани. Трудно было не знать кое-каких мелочей. Но сейчас Форух находился в тупике. Историю с покойной графиней Талор он только слышал и принял за обычный слух. Никаких точных доказательств, фактов… Ничего, что могло бы указывать на то, что это правда. Но, если Его Величество действительно вмешался, слухи могли и оправдаться. Тогда пленницу по выходу из клетки могли ждать гораздо большие неприятности, чем ас Олиани думал. Если в курсе слухов и Его Высочество, а что-то подсказывало Форуху, что не стоит надеяться на то, что тот ничего не слышал, то девушке грозит действительно серьёзная опасность. Даже гипотетический соперник на трон Его Высочеству не нужен. Возможно, что к смерти семьи графа Талор приложил руку кто-то из вышестоящих?

Отложив все размышления на завтра, господин ас Олиани отдал необходимые распоряжения двум доверенным своим агентам и прошёл, наконец, в спальню к пленнице. В этот раз он постарался справиться с собой и не оставаться надолго. Проверил всё ли в порядке, вдохнул запах волос добычи, поцеловал ладошку спящей и собрался уходить, когда его внимание привлёк тёмный силуэт книги на прикроватном столике. Он поднял том и поднёс его ближе к ночнику. Нахмурился и огорчённо вздохнул. Мужчина рассчитывал сам подпихнуть нужную книгу, как будто случайно, девушке, когда пришло бы время, по его мнению, для её ухода. Он не мог её отпустить, а вот дать возможность сбежать — легко. И книгу отправил ей не случайно. Всё должно было выглядеть естественно. Но никак не ожидал, что она наткнётся на нужную ей вещь так быстро. Специально ведь отвлекающее заклинание ставил на книжку… И не помогло, всё равно её выбрала. Форух стоял ещё минут пятнадцать, решая как поступить. Потом, быстро, более не колеблясь, открыл книгу на нужной странице, провёл по ней рукой, скрывая текст и положил томик обратно на столик. Ни к чему пока добыче воля. Опасно ей там находиться. Склонился над пленницей и не удержался, прикоснулся к светлым волосам. И застрял в комнате ещё на полчаса. Затянуло в очередной раз с головой. Что-то волшебное, наверное, было в её волосах, раз прикосновение к ним помогало успокоить нервы и в то же время зажечься страстью.

Я проснулась от того, что почувствовала — на меня кто-то смотрит. Открывать глаза и подскакивать в кровати не стала, глянула сквозь ресницы и еле удержалась от того, чтобы подняться и задать вопрос: "А что это вы делаете?". Замерла тихой мышкой, продолжая делать вид, что сплю, а сама внимательно наблюдала за тем, как Форух взял томик со столика и застыл с ним в руках. Стоял он так долго. У меня успела зачесаться пятка, потом нос, появилось желание повозиться и сменить положение. А мужчина всё так же не двигался. Потом что-то для себя решив, книгу открыл, провёл по странице рукой и положил вещь на место. И что это он такое сделал?

Удовлетворить любопытство сразу не получилось. Ас Олиани склонился надо мной и прикоснулся к волосам. Ждать, пока он наиграется с прядями, пришлось долго. Дольше, чем с книгой. Но в то же время легче, потому что меня взволновало то, как бережно мужчина перебирал волосы, как невесомо прикасался к моей щеке… Было в этом что-то такое интимно незащищенное, что я почувствовала, как защемило в сердце что-то, отзываясь на прикосновения. И стало так нестерпимо грустно и обидно отчего-то, что даже захотелось всплакнуть. Но я сдержалась и в какой-то тоскливой прострации дождалась того момента, как Форух вышел из комнаты. Тогда смогла вздохнуть и пошевелиться, а так же смахнуть предательскую слезинку с ресниц.

Появилось понимание, что не всё так просто с этим похищением. И играть с хозяином дома в кокетство, не самое верное решение. Казалось подлым подлавливать его на слабости ко мне, и использовать это. Подобными размышлениями я маялась ещё минут пять, потом вспомнила про книгу и занялась ею. Проглядывала страницу за страницей и ничего понять не могла, пока не наткнулась на раздел, описывающий редкие амулеты, с заключенными в них духами стихий. Пролистала страницы туда-сюда, заинтересовавшись, и наткнулась на лист, который с обоих сторон был пуст. Поводила пальцами по страничкам, и в досаде прикусила губу, поняв, что сделал господин ас Олиани. С удивлением приходилось констатировать, снять чары мне не под силу. И если с выведением меня из строя я ещё придумала правдоподобное объяснение такому феномену, здесь оно не придумывалось. Ну не мог Форух быть сильнее меня, не мог. А всё равно мне его магия не по зубам была. И объяснений этому парадоксу у меня не находилось.

И так, и этак думала, а придумать ничего не смогла. В расстроенных чувствах положила книгу на место и решила более тюремщика не жалеть. Он меня пожалел, когда запирал здесь? Точно нет. Так и я более жалости поддаваться не буду. Раз магией дело точно не решить, придётся действовать другими чарами. В моём распоряжении мой дар, мой голос. Говорят, у моей матери он был неземным и при помощи него, она могла околдовать любого человека. Так почему бы мне и не воспользоваться доставшимся мне по наследству оружием? Раньше я боялась это делать, старалась сдерживать силу при пении, да и на людях не выступала. Раз более нет другого оружия… Я соврала Форуху, певчие птицы, некоторые из них, в клетках поют… И я буду петь. Зачем мне все эти игры с соблазнением, если я в этом полный ноль? Есть другие пути и я ими воспользуюсь, иначе никогда отсюда не выйду…

Решив для себя всё, поворочалась ещё немного в постели и уснула. А утром с новыми силами в бой. Платье выбирала тщательно. Долго крутилась перед зеркалом, задержав горничную при себе. А потом целый день ждала, когда господин ас Олиани явится. Его всё не было, и не было и я со скуки занялась чтением. Углубилась в книжку, над которой вчера поколдовал хозяин дома. Узнала много любопытного о той вещице, которую мне когда-то подарил Альяс ас Олиани. Прикоснулась к медальону на шее, поражаясь тому, что все эти годы носила очень опасное для окружающих украшение, и даже не подозревала об этом. И пусть книга была написана очень тяжелым, пафосным языком, и приходилось продираться сквозь дебри заковыристых и неудобоваримых фраз, вникнув немного, отвлечься уже не могла. Правда дочитать всё так и не успела, уж слишком тяжело давалось понимание предмета. А потом, задумавшись над одной из глав, спросила сама себя. Как я могу на практике применить это знание? И занялась уже обдумыванием того, как использовать силу, заключённую в амулете. День за этими мыслями пролетел незаметно.

К вечеру я начала нервничать, хозяин дома так и не объявился, и на обещанный ужин — намекал же вчера, что часто с ним так в спальне есть будем — не пришёл. Незаметно для самой себя стала переживать, придёт, не придёт. Забыла и о рояле, и о том, что собиралась тюремщика встретить песней. Книжку тоже отложила. Так и металась по комнате до самой ночи, не зная что думать. И спать ложилась с чувством, что меня обманули. Не дали обещанный леденец, как и возможности попробовать свои силы на тюремщике. Но вопрос: "Почему не пришёл?", стал определяющим в сегодняшней моей бессоннице.

Для господина ас Олиани визит виконта Уффата стал неожиданностью, как и пришедших с ним стражей правопорядка. Встретил он нежданных гостей, помахивающих бумажкой под названием "ордер на обыск" внешне спокойно. Про себя же кипел, понимая, что выставить гостей может, но это только лишние проблемы вызовет. Поэтому вежливо поинтересовался:

— Чем обязан такому визиту?

— У нас есть сведения, что вы похитили Ленору Талор и держите её насильно в этом доме, — отчеканил виконт, буравя холодным, синим взором хозяина дома.

— У кого-то очень бурная фантазия, — расслабленно откинулся на спинку кресла Форух.

Нежданных визитёров слуга проводил к нему в кабинет, и сейчас мужчина чувствовал себя вольготно на привычной территории.

— Это мы узнаем после обыска, — ответил виконт. — Приступайте, — велел он господам полицейским.

— А вы каким боком к этой истории, виконт? — спросил спокойно господин ас Олиани, наблюдая за действиями "гостей".

— Ленора моя невеста, — снизошёл до объяснений светловолосый мужчина.

— И эта честь дала вам право командовать стражами правопорядка? — делано изумился Форух. — У меня есть отличное вино, будете? Или вы не пьёте с низшими, высокородный виконт?

— Я как маг должен присутствовать при обыске, — ответил виконт Уффат, игнорируя слова про вино. — И имею все полномочия для этого. Мой долг — защищать будущую жену.

— Где же вы были, виконт, когда Ленору пытался отравить собственный дядя? — спросил с недоброй ухмылкой ас Олиани.

— У вас есть доказательства? — тут же заинтересовался Солерс.

Он так и не присел. Как вошёл, так и остался стоять, с подозрением оглядывая помещение и хозяина оного.

— У меня? — делано изумился Форух и встал из-за стола. — Если хотите, могу показать вам все самые потаённые уголки дома. Так быстрее будет. А доказательства… Так, только догадки. А их к делу не пришьёшь. Да и какая мне разница, что там в семействе Талор происходит? Пусть грызутся. Мне всё равно, будет одним высшим аристократом больше или меньше.

— И это мне говорит человек, который похитил Ленору? — насмешливо поинтересовался виконт Уффат.

— Докажите сначала, — направился к выходу из кабинета хозяин дома.

— Вы что-то говорили про отравление, — вкрадчиво начал виконт.

— Вы знаете, что девять лет назад, будущую графиню Талор пытались отравить? — спросил Форух, выходя в коридор. — Вы идёте? А то пропустите самое интересное.

— Пытались отравить вашего отца. Разве нет? — приподнял брови, показывая что удивлён подобным заявлением, виконт.

— Нет, — холодно улыбнулся Форух. — Ас Олиани не так-то просто убрать, поверьте мне, виконт, — скрытая угроза прозвучала в этих словах.

— Тогда я жажду подробностей, — хищно глянул на него виконт.

— Вы ведь умны, как и любой высший, — с неприкрытой насмешкой ответил хозяин дома. — Попробуйте разгадать эту загадку самостоятельно. Вдруг получится.

— Вы категорически настроены не давать мне нужной информации, — констатировал виконт. — А если вас вызовут как свидетеля, на допрос? Тоже будете отмалчиваться?

— Ваши записывающие кристаллы не работают в этот раз, виконт Уффат, — Форух с радушной улыбкой распахнул дверь собственной спальни. — Вы собирались искать невесту? Начните отсюда, — тонкая издёвка проскользнула в его тоне. — А вызвать как свидетеля вы меня не сможете. Дела о попытке отравления будущей графини нет. И вы это прекрасно знаете. Дело о попытке отравления моего отца закрыто за давностью лет. Виновные так и не были найдены. У вас нет ничего, что могло бы вам помочь привлечь меня как свидетеля.

— Я знал, что вы не так просты, господин ас Олиани, — задумчиво молвил виконт. — Но даже не представлял насколько. Вы зря идёте против меня. Как друг я пригодился бы вам больше.

— Вы записали меня в свои враги, виконт? — Форух смотрел пристально на соперника. — Я польщён, — спокойно мужчина приподнял покрывало на постели. — Поищите под кроватью и в шкафу. Вдруг ваша невеста найдётся?

— Не ёрничайте, — виконт так и не сдвинулся с места, хмуро наблюдая за спокойными действиями хозяина.

— Я ёрничаю? — поразился господин ас Олиани. — Я просто пытаюсь вам помочь в поисках, — всё та же, еле заметная издёвка проскальзывала в его словах. — Можно сказать, открыт для сотрудничества с властями.

— Если вы не против, я осмотрю дом. Без вашего в этом участия, — Солерсу надоело переливать из пустого в порожнее и он решил приступить к делу.

— Я бы дорого отдал за то, чтобы понять ваши мотивы, — только и произнёс ас Олиани и вышел из комнаты.

Невидимым для посторонних убийцам, он дал знак держаться настороже, но пока не вмешиваться и отправился в библиотеку. Первому из попавшихся на пути стражей правопорядка сообщил:

— Я в библиотеке. Как найдёте чего, свистните, — и отправился дальше, не обращая внимание на то, как нахмурился полицейский, раздражённый его наглостью.

Для любого заглянувшего в помещение любопытного, он бы выглядел погружённым в чтение. На самом деле, мужчина напряжённо сжимал в кулаке амулет, и был весь сосредоточен на том, чтобы сбить ищеек со следа. С бароном Талор он собирался разобраться потом обязательно. Больше некому было навести на след графини виконта Уффата. Пока же господин ас Олиани держал оборону, не собираясь так просто сдавать все имеющиеся на руках активы сопернику.

Почти весь день длился обыск. Полицейские шныряли по дому, допрашивали слуг. Виконт обследовал стены, искал следы магии, которая могла бы скрыть жертву господина ас Олиани. И к вечеру должен был признать — дом чист. А представить себе, что могла быть применена магия, не подвластная ему, он был не в состоянии. Так и ушли ни с чем, провожаемые радушным хозяином, предложившим при необходимости заглядывать и проводить обыск хоть по десять раз на дню. Виконту Уффату оставалось только держать маску равнодушного человека, вежливо улыбаться и мысленно скрипеть зубами.

После ухода нежданных визитёров, Форух долго сидел в любимом кресле в кабинете, отдыхая. Напряжение и силы потраченные на защиту — вот то, что заставило его ненадолго почувствовать себя уставшим. Но про усталость пришлось быстро забыть. Как только перед столом возникло изображение старшего из ас Олиани, мужчина подобрался и произнёс:

— Будь гостем, отец.

— Приветствую сын, — важно кивнуло объёмное изображение Альяса. — Что за шум в гнезде?

— Сыщики приходили, — не стал лгать отцу Форух. — Ты вовремя, я только хотел с тобой связаться. Мне нужна информация, и срочно.

— Вот как? — пожилой мужчина усмехнулся, спокойно разглядывая сына. — У тебя усталый вид. Тяжело держать оборону против такого сильного противника. Отдохни и выспись этой ночью. Вряд ли люди короля ограничатся только этой проверкой. Объясни мне, что заставило тебя действовать столь опрометчиво? — перешёл он к делу. — Не ожидал от тебя такой глупой горячности.

— Ты первый начал когда-то эту историю, отец, — Форух никогда не обольщался в том, что удастся скрыть от родителя то, что происходит в доме. Поэтому слова, сказанные Альясом, воспринял спокойно. — Когда спас жизнь маленькой девочке.

— Я не ругаю тебя за то, что ты её спрятал. Это был верный ход. Но слишком поспешный. Время ещё не пришло. Здесь, по окраинам, ходит много разных странных разговоров. Говорят, что высшие аристократы не так уж и сильны. И если убить их, то можно забрать их силу и талант себе. Что против толпы аристократ не выстоит… Ты понимаешь все последствия подобных разговоров? — задал вопрос старший ас Олиани.

— Будет бунт? — спросил Форух и нахмурился.

— Обстановка накалена, — ответил ему Альяс. — Я теперь не глава рода и могу дать тебе только совет. Выводи активы в Империю Света. Только сделай это так, чтобы никто раньше времени не прознал.

— Часть — уже, — лаконично отозвался Форух. — Отец. Я хочу знать. Что связывало короля и графиню Талор?

— И я не знаю? — удивился Альяс, проигнорировав вопрос про короля и графиню. — Растёшь, сын, — сказал он с восхищением и покачал головой.

— Отец, мне важно понимать в какие игры я ввязался, — настойчиво обратился к родителю Форух. — Что связывало короля и графиню?

— В серьёзные игры за престол, — ответил старший ас Олиани. — Графиня была первой красавицей столицы. Ни один мужчина не мог оставаться рядом с ней равнодушным. Она была обаятельна, ума, красива и талантлива… Но это всё слова, они не передают её совершенства. Король тоже мужчина, сын. Он очень благоволил к графине. А супруг графини собирался передать родовое имя не старшей дочери, а сыну. Понимаешь, о чём это говорит? Точных доказательств нет. Но слухи ходили разные…

— Как я и думал, — нахмурился Форух.

— Ты не видел живые портреты графини? Их многие во время её выступлений делали тайком, — вздохнул Альяс и пытливо глянул на сына.

— Нет, не видел, — ответил младший ас Олиани.

— Так и быть, поделюсь с тобой своими воспоминаниями, — сменило положение изображение Альяса и протянуло руку куда-то вбок.

Первые аккорды, удивлённый поведением отца, но не ставший спорить, Форух, прослушал нахмурившись. А потом перед ним появилось изображение молодой женщины. Она пела арию о вероломном предательстве и о вечной любви…

— Теперь ты понимаешь? — с затаённой болью спросил Альяс после того, как запись была проиграна полностью.

— Ты тоже не избежал этой участи, — грустно сказала ас Олиани, пытаясь прийти в себя. — Она очень похожа на Ленору Талор.

— Ещё бы. Она её мать, — усмехнулся пожилой мужчина. — Она была прекрасна… — и замолчал, погрузившись в воспоминания.

— Ты поэтому отдал Леноре свой медальон? — тихо спросил Форух, находясь всё ещё под впечатлением от пения прекрасной дивы с живого портрета.

— Придержи пока девочку у себя и научи пользоваться подарком, — ворчливо заметил Альяс, не ответив на вопрос.

— Уже, — усмехнулся Форух. — Читает книгу про амулеты.

— Амулет пора переводить из спящего режима в активный, — пожилой мужчина вытянул губы трубочкой, посидел так и сказал: — Проследи за этим. Уйти от тебя она должна с максимально возможной защитой.

— Значит, барон работает на Его Высочество, — задумчиво молвил Форух, вскинув взгляд на отца. — Но здесь что-то не сходится. Почему именно сейчас он решил её убрать?

— Покушений было несколько, — просветил его отец. — Амулет раньше принадлежал мне, — сказал он мягко, заметив удивлённый взгляд сына.

— Я знаю не обо всех возможностях? — задал очень важный вопрос Форух.

— Обо всех не знает никто. И я в том числе, — ответил с усмешкой Альяс. — А Его Высочеству есть о чём беспокоиться. Герцог Ариани казнён и весь его архив передан королю.

— Думаешь, это правда, что королева… — не закончил предложение Форух.

— Принцу сейчас ни к чему хоть какие-либо сомнения в законности его притязаний, — Альяс скривил губы в холодной улыбке. — Трон для него может превратиться в мираж, если он вовремя не подсуетится. Все ответы в прошлом, сын. Но лезь туда осторожно. Там слишком много сплетённых туго интересов. Может убить отдачей. Я не лез в это дело. У меня давно нет в нём личного интереса… Игры сильных мира сего дорого обходятся простым смертным. Будь осторожен.

— Спасибо за предупреждение, — Форух прекрасно понимал, что и его отцу любопытно покопаться в грязном белье короля и его семейки.

Только, короли любят сохранять свои тайны через усекновение головы, не надеясь даже на глубокие темницы. Опасно? Ещё как. Но Форуха никогда ранее не останавливала опасность. А уж когда замешан личный интерес…

После того, как разговор с отцом завершился, мужчина долго сидел и думал. Он находился под впечатлением от того, что увидел в записи… Женщина, исполнявшая арию, была действительно прекрасна. Леноре не хватало её искушённости и блеска. А в Амали всё это было… Взгляд из-под подкрашенных тёмной краской ресниц манил, обещая невероятное блаженство. Губы улыбались так… Форух был мужчиной нормальной ориентации и на него тоже действовала магия прекрасного голоса и невероятной, чувственной красоты певицы. За таких женщин убивают друг друга, и сражаются целые армии… Такой вывод он сделал, когда немного отошёл от разговора с отцом. Прошлое графини обещало жуткие тайны. Отец был прав, следовало начинать искать ответы там. Слишком много мужчин было околдовано красотой этой женщины.

Глава 8 Околдованный

Форух долго бродил по дому потерянной тенью. Не спалось, хоть и устал мужчина сегодня. Он всё мысленно сравнивал мать и дочь и никак не мог отдать первенство кому-нибудь из них двоих. Ленора брала тем, что скрывалось под её маской безразличия и воспитания. Добротой, наивностью и глубиной характера… А её мать… Она воздействовала на чувственное восприятие, заставляя желать себя с нечеловеческой силой…

Находясь в таком внутреннем раздрае, ас Олиани не решился посетить пленницу ночью. Препочёл грезить наяву в одиночестве. Да и сморил его сон быстро, сил действительно пришлось потратить много. Но, прежде чем удалиться к себе, своему советнику мужчина отдал срочное указание. Найти самых неразговорчивых из неразговорчивых агентов и передать инструкции, которые Форух собирался составить утром. Жалко, конечно, будущих смертников — оставлять агентов живыми после добычи информации, поиметь лишние проблемы потом — но уж слишком жглось то, что могло быть нарыто. Ценнейших кадров придётся пустить в расход, но других вариантов Форух и не рассматривал. Слишком серьёзна игра.

Один из агентов займётся расследованием гибели графини и её семьи. Да, там много людей уже порылось… Но, вдруг, найдётся что-то иное, то, на что другие не обратили внимания. Второму стоит поручить задание сделать всё, чтобы залезть в архив, оставшийся после смерти герцога Ариани. Более мелким сошкам можно будет поручить сбор слухов об обстановке в столице. Впрочем, они этим и занимаются. Стоит просто дать намёк, что на кое-чём следует особо заострять внимание. И ждать, ждать, ждать результатов.

Утром я проснулась и почувствовала себя несколько раздражённой. Почему злилась, ответить самой себе не могла. Но тревога зудела и мучила, не давая возможности спокойно заниматься туалетом. Не стала я в этот раз уже загадывать и строить планы по отношению к хозяину дома. Все мои планы как-то последнее время рушатся, не успев даже толком обдуматься.

Я старалась не ждать явления Форуха, но вскидывалась довольно часто и отрывалась от чтения любопытной книжки, поглядывая на дверь кабинета. Завтракала я в гордом одиночестве. Никто не явился составить мне компанию, и я не знала радоваться мне этому или беспокоиться. К обеду я потеряла интерес даже к тем чудесам, которые описывались про действие амулета, который ношу с десяти лет. В раздражении села за рояль. Сыграла бравурный марш, этим выражая своё настроение… Потом встала, захлопнула крышку инструмента и вознамерилась разобраться в себе. Но не успела этого сделать.

— Добрый день, графиня, — обратился ко мне хозяин дома с холодной вежливостью. — Как спалось?

— Отлично, — улыбнулась ему натянута, отметив про себя, что хозяин дома выглядит очень мрачным.

— Это радует, — ответил он и устроился в кресле. — У меня есть несколько вопросов к вам, графиня.

— Я слушаю, — села обратно на стул возле рояля и одарила тюремщика холодным взглядом.

— Вы говорили про Адель, что она покончила с собой. Вы помните, где её похоронили? — спросил он с серьёзной миной.

— Нет, — пожала плечами я. — На похоронах никто из девушек не присутствовал. Она же… От неё семья отказалась… Никто и не пошёл.

— А вы можете быть и бессердечной, — скорчил непонятную мне гримасу Форух.

— Почему? Потому что меня банально просто не пустили бы на похороны? И не только мои родственники, но и её. Время и место держались в строжайшей тайне… Обычная практика в таких случаях, — разозлилась я, но сделала вид, что спокойна.

— Почему же тогда вы бросились спасать Асю? — задал каверзный вопрос Форух. — Ведь для вас, высокородная графиня, приход сюда был подвигом… Не меньшим, чем попытка отдать дань умершей подруге на закрытых похоронах.

— Вы пришли, чтобы покопаться в моей голове или есть что-то иное, что привело вас сегодня? — спросила язвительно, в чём-то этот нехороший человек был прав и открыла крышку рояля.

Пробежалась пальцами по клавишам, выплёскивая своё раздражение.

— Адель была беременна, — как будто бы это всё объясняло сказал господин ас Олиани.

— Я знаю, — бросила ему, не обернувшись и делая вид, что полностью погружена в перебор клавиш.

— Если эксгумировать труп, можно попробовать узнать, кто был отцом её ребёнка, — разъяснил мне Форух терпеливо.

— Прошло два года… — бросила косой взгляд на собеседника и вернулась к наигрываемой мной мелодии. — Вы думаете, это что-то даст по прошествии такого срока?

— Можно попробовать. Это одна из возможностей узнать правду, — сказал мужчина и поднялся с кресла. — Извините за беспокойство, графиня. Я надеялся на то, что вы можете что-то знать. Информация о похоронах закрыта и родственники Адель очень несговорчивы в вопросе раскрытия этой тайны… Придётся искать другие пути.

— Как Ася? — спросила его тихо, на мгновение прекратив играть на рояле.

— Она чувствует себя лучше. Это даже неплохо, что она не помнит ничего. Так можно в тайне от неё самой же держать факт… — мужчина оборвал сам себя на середине фразы и замолчал.

— Можете не договаривать. Я поняла, — нахмурилась и пробежалась пальцами по басам.

И плохо так на душе стало, после того как поняла, Аська после всего, наверное, никогда не станет прежней. Как не стала Адель. Ведь та изменилась до того, как открылось то, что она беременна. Стала всё время грустить и тосковать, и совсем перестала улыбаться.

— Я могу её увидеть? Хотя бы со стороны. Так, чтобы она не видела меня, — попросила господина ас Олиани.

— Нет. Пока нет, — поправился мужчина. — Я оставляю вас, графиня.

Так и хотелось спросить. А что? Совместного ужина не будет? Вместо этого сыграла проигрыш к любимой песне и тихонько запела, даже не проверив, действительно ли господин ас Олиани ушёл. Вложила всю злость и раздражение, копившиеся с самого утра, в пение… Наверное, во мне было сейчас что-то от гениев зла. Но мне было всё равно… Пока не выплеснула эмоции, не успокоилась. А как стало полегче, спела ещё одну песню… А потом ещё одну, и ещё. Процесс затянул. Петь я любила, и ранее приходилось себя ограничивать в любимом деле. Сейчас же я дорвалась до него, и остановилась только на седьмой по счету арии. Отдышалась, захлопнула крышку рояля и глубоко вздохнула.

— Браво! — медленные хлопки за моей спиной заставили вздрогнуть.

— Вы ещё здесь? — прозвучало невежливо, но я отчего-то всё ещё дулась на хозяина дома.

Повернулась к мужчине лицом и почувствовала как сердце ухнуло в пятки. Оперлась руками о рояль, в попытке отстраниться. Форух стоял слишком близко ко мне сейчас и глаза его опасно блестели.

— Почему вы так сердиты сегодня, графиня? — спросил он спокойно.

Но его тону я не верила, тёмные глаза горели плохо скрываемой страстью. Мой тюремщик выглядел сейчас безумным, хоть и говорил ровно, не выдавая своих эмоций.

— Я взаперти, — сглотнула ком в горле, образовавшийся от страха. — Чему мне радоваться?

— У тебя очень красивый голос, — хозяин дома сделал ко мне ещё шаг, и встал вплотную, отодвинув ногой стульчик у рояля. — В пансионе ты пела как существо, принадлежащее скорее небесам, чем земле… Не думал, что в тебе столько огня.

— Этот огонь заложен в арии, которые я исполняла, — скромно потупилась, пытаясь скрыть свой страх.

— Спой ещё, — приказал господин ас Олиани и сделал шаг назад, давая мне место для манёвра.

Дышалось тяжело из-за его близкого расположения ко мне, но легче не стало. Не так уж далеко он отошёл, пусть и сделал назад ещё пару шагов. Присев за рояль, пробежалась по клавишам, пытаясь решить дилемму. Петь что-то страстное и усугублять ситуацию… Или что-нибудь такое… про что Форух выразился про как принадлежащее небесам… Настроя петь возвышенные песни о преданности и дружбе не было, как и восславлять Богов. Прислушалась к себе…

— Только одна песня, господин ас Олиани, — обратилась к тюремщику. — Я устала, горлу надо будет дать отдохнуть.

Я лгала, сил ещё хватило бы на столько же по столько. Но переутомляться и злоупотреблять таким оружием, как мой голос, не стоило. Выбрала я историю древнего героя Энтэя Сильного. Петь про любовь я не решилась. А шутливая, народная песня, про похождения Энтея… Вполне подходила, чтобы не накалить обстановку. На последнем припеве: "Ой-хо и он ударил по коленке", услышала, что господин ас Олиани мне подпевает.

После окончания песни я сидела, опустив руки на коленки и не решаясь обернуться.

— Я и не думал, что подобные вам поют народные песни, — сказал мне хозяин дома и снова подошёл ближе. — Спасибо, графиня, за доставленное удовольствие. Вечером я загляну к вам, поужинаем вместе.

И ушёл, оставив меня размышлять о том, что из меня не только соблазнительницы не получилось. Чаровательница во мне тоже сдала бой. Где взять достаточно храбрости, чтобы использовать свой голос намеренно? До вечера я сидела в расстроенных чувствах, не в состоянии разобраться в хаосе, воцарившимся в голове.

Для Форуха всё неожиданное раздвоение собственных чувств: желания и благоговения, завершилось днём, после визита к пленнице. По местам расставило всё лицезрение объекта страсти вживую. В очередной раз как обухом по голове и образ матери Леноры поблек.

В кабинет хозяин дома заходить не стал, прошёл в потайную комнату, из которой проследил за тем, чтобы его советник получил на руки от горничной стеклянный сосуд с несколькими белыми волосками, принадлежащими пленнице. Господин Роулф, получив важную вещь на руки, отбыл к себе. Как он будет действовать дальше, Форух знал и так. Сам давал устные инструкции помощнику.

Мелкая сошка, что работала во дворце, добудет нужный для мага-учёного, работающего на род, материал. А достать волосы или ногти барона Талор вообще не составит труда. Мужчина думал только об одном, в связи с предстоящими открытиями. Сколько ещё людей догадались сделать подобный анализ? Он надеялся, что немного. Первых результатов Форух ждал к вечеру. Если всё пойдёт как нужно, к этому моменту будет понятно, состоит ли Ленора в родстве с бароном Талор. А дальше, если удастся достать волосы короля… Станет понятно, может ли девушка конкурировать в правах на престол с принцем.

До вечера мужчина занимался делами, стараясь не отвлекаться на мысли о пленнице. Раз уж и отец предупреждает его о том, что скоро, возможно, придётся убираться из страны… Приходилось теперь думать не о принятых ранее полумерах, а о полном переводе дел и капитала в Империю, и переходе полностью на легальное положение. Но мысли снова и снова возвращались к юной графине Талор. Если обстановка накалится и чернь взбунтует. Ей, высокородной аристократке, будет сложно спастись. Уйти от разъярённой толпы… Молодой девушке, не наученной избегать жизненных неурядиц… Он сомневался, что она выживет, даже с помощью амулета. И как-то незаметно, переключился на обдумывание способов вывезти Ленору за границу в случае опасности. Идеально было бы, если бы она согласилась на переезд уже сейчас. Тогда не пришлось бы ломать голову над её безопасностью. Как подвести к этой мысли девушку? В пути у него не будет такой власти над ней, как в родовом доме. Если и везти далеко, то только с её согласия и придумав логичные причины для такой поездки. Задача очень сложная, как и сам перевод дел в иную плоскость.

Вечер подкрался за делами и размышлениями незаметно. Форух долго колебался, идти или нет. Но слишком уж соскучился за пленницей, её запахом, её голосом, чтобы суметь отказаться от ужина с ней. И, сменив рубашку и освежившись, отправился в её покои, чтобы насладиться обществом той, которая являлась для него наваждением уже долгое время.

К ужину я встряхнулась и чуточку отошла от дневного шока. И самой себе всё-таки призналась, что с нетерпением жду вечера. Одной сидеть в четырёх стенах тоскливо, сколько бы книг для чтения не было предоставлено. Постепенно начала скучать по общению. Именно так я объясняла себе радость от мысли, что ужинать буду не в одиночестве. Но стоило господину ас Олиани появиться в моих покоях, как радость тут же закончилось и вернулись скованность и не понимание как вести себя с ним.

— Всё-таки, может быть… Лучше, если мы поужинаем в кабинете? — спросила мужчину и кинула на него быстрый, испытующий взгляд.

— Не вижу весомых причин для этого, — Форух глянул на меня не менее внимательно, чем я на него. — Объясните, почему нет?

— Ну, так не принято… — не стала озвучивать того, что меня смущает его присутствие в мой спальне.

— Это как-то повлияет на вашу репутацию, здоровье, самочувствие? — усмехнулся хозяин дома. — Расслабьтесь, графиня. Пока я нахожусь с вами, нас не видят даже мои люди. Идёмте, я вас провожу, — учтиво предложил он мне руку. — Они могут только догадываться обо всех обстоятельствах и делать предположения исходя из того, что ужин подан в спальню…

— То есть, получается, что никакой важной необходимости ужинать в спальне нет? — сделала я верные выводы, внутренне колеблясь — опереться ли на руку тюремщика или нет.

— Считайте это моим капризом, графиня, — отозвался с насмешкой Форух. — Вы идёте? Всё ещё сомневаетесь? Не заставляйте меня использовать силу.

Сказано было вроде бы и небрежно, но я послушно подала руку, внутренне негодуя на это заявление мужчины. И дулась ещё какое-то время, сидя на краешке постели и держа спину преувеличенно прямо.

— Вам не к лицу снобизм, графиня, — заметил мужчина, накладывая в мою тарелку запечённые овощи и рыбу. — Или вы просто не голодны? Могу разнообразить ваши впечатления и уменьшить частоту рациона. Тогда, может быть, вы перестанете обижаться на ерунду?

Если он шутил, то весёлой шутку не назовёшь. Глянула на него хмуро и взяла в руки вилку. Ведь с него может статься отдать распоряжение не кормить меня. Следует поесть впрок, на всякий случай. Мало ли что в голову взбредёт моему тюремщику.

— А потом вы мне споёте, — это были не просьба или вопрос, просто констатация факта.

— Я не в голосе, — бросила с ледяным выражением лица.

— Графиня изволила показать характер? — голос Форуха звучал недобро. — И светское воспитание?

— А почему нет, господин ас Олиани? — наверное, стоило промолчать, но я не удержалась.

— Вы споёте мне? — спросил он меня спокойно.

— Нет, — сглотнула, но ответила уверенно и надменно.

— Приятного аппетита, — пожелал мужчина, встал с кровати и склонился надо мной. — Не пожалейте, графиня, — сказал он и властно поцеловал меня в губы, заставив заледенеть от страха. — Я пойду пройдусь. Нужно подумать. Ждите меня позже. Я зайду пожелать вам спокойной ночи.

От его вроде бы равнодушного тона пробирал мороз по коже. А ещё возникло понимание, что пока я была доброй и покладистой девочкой, мне удавалось хоть как-то, но держать ситуацию под контролем… Сейчас же я совершила непростительную ошибку. Стоило бы помнить, как деловой партнёр барона любил поддевать меня, и именно за высокомерие. И где была моя голова раньше?

Кусок в горло мне не полез после всего произошедшего. Постепенно на меня обрушивалось понимание ситуации. Оно оглушало, заставляло задыхаться от сдерживаемых слёз и ужаса. Я не в гостях у подруги или друга. Я в доме у человека, который должен убить меня. И я ещё сомневаюсь в том, чтобы использовать свой дар против тюремщика? Скучаю по его обществу? Я просто сошла с ума и показываю себя совсем полной дурой. Так быстро забыть об опасности, а точнее так и не осознать её до момента, когда изменить почти уже ничего невозможно…

Я сжимала и разжимала кулаки и судорожно вздыхала, пытаясь справиться с паникой. Потом встала, прошлась по ковру, который в этот раз не вызывал во мне желания зарыться в него ногами. Дошла до купальни, там хорошенько умылась, а после прошла в гостиную. Приглушила свет и придирчиво осмотрела помещение. Обошла комнату по периметру, прикидывая как и с какого ракурса меня, сидящую за роялем, будет лучше видно. От дверей, что за спиной, не очень… Но я собиралась делать вид, что до последнего не замечаю прихода тюремщика. Присев за рояль, задумалась. Следовало тщательно подобрать репертуар и рассчитать то время, которое у меня осталось на подготовку.

Подходящий настрой никак не являлся, а время всё шло, и шло… Пришлось посидеть закрыв глаза, и глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы отрешиться от всего происходящего. Обычно я не слышала прихода господина ас Олиани. Поэтому, когда сочла, что прошло довольно времени, тронула клавиши и начала с того, что просто сыграла любимый этюд. Постепенно увлеклась, уплывая в такой привычный и любимый мир музыки. Ещё чуть-чуть и забыла бы для чего всё это затеяла. Остановилась передохнуть ненадолго и почувствовала посторонний взгляд в спину. Никак не показала, что заметила его. На уроках, которые мне давал учитель музыки и вокала, мне сложнее всего давались арии и романсы про любовь и страсть. Как передать страсть, когда не знаешь, что это такое? Это мне удавалось, по словам педагога, но не так, как истории про возвышенные отношения и дружбу, к примеру. Сейчас же следовало постараться вложить максимум чувств в исполнение, так, чтобы мой тюремщик не смог остаться равнодушным. Тогда я просто не понимала, что ему и так очень мало нужно, чтобы пасть ниц к моим ногам и сделать всё, что я пожелаю. Совершала очередную ошибку, и даже не подозревала о том…

Ария преданной, но при этом так и любящей изменника, женщины… Выбор пал на эту вещь. Она была первой из тех, что задумала исполнить. Я погрузилась с головой в сопереживание героине, хоть и тяжело мне было её понять, плакать вместе с ней, тосковать вместе с ней по обманувшему любимому…

— Вашей матери эта ария удавалась лучше, — господин ас Олиани переместился от дверей к роялю и последние аккорды слушал, стоя оперевшись на рояль.

— А вы откуда знаете? — уязвлённая до глубины души его замечанием, забыла о том, что не собиралась этим вечером разговаривать — только петь.

— Видел старую запись, — ответил он лаконично. — Вы передумали?

Боги видят, как мне хотелось сказать гордо: "Нет!" и удалиться. Но, памятуя о том, как отреагировал на моё высокомерие ранее Форух, сдержалась и ответила вполне себе мило и кокетливо:

— Я была не права, господин ас Олиани, — и улыбнулась. — Вы же должны понимать, как тяжело мне приходится сейчас… Я знаю, что вы собираетесь меня убить, — всё это я говорила тоном маленькой, сладкой девочки, при этом мысленно скрежетала зубами. — Я понимаю, что вы не выпустите меня… Не удивительно, что сорвалась. Вы простите меня?

— Графиня, — голос мужчины дрогнул, а он сам поражённо прищурился, рассматривая меня. — Что случилось? Вам плохо?

— Почему сразу плохо? — в очередной раз заставила себя улыбаться, хоть и не до улыбок было.

— Вы так необычно себя ведёте. Вот я и подумал, что что-то произошло, — Форух явно насмехался надо мной, а я упорно делала вид, что меня это никак не задевает.

— Скажите, господин ас Олиани, что нужно сделать, чтобы вы передумали убивать меня? — спросила всё с той же кокетливой улыбкой.

— А на что вы готовы, графиня? — голос мужчины сел и выражение лица изменилось.

— Скажите, какова цена, Форух, — назвала его по имени, сделав над собой усилие.

— А захотите ли вы платить, графиня? — спросил он меня мягко и сделал шаг ко мне.

Заставила себя остаться на месте и продолжила, несмотря на то, что сердце билось пойманной птицей в груди, смотреть ему прямо в глаза.

— Просто скажите, сколько, — ответила ровным тоном, перестав улыбаться. — Я ведь могу заплатить, господин ас Олиани. Род графов Талор не последний в этой стране.

— Хорошо, если вы просите… — сделал мужчина паузу и подошёл совсем близко.

Протянул мне руку, предлагая подняться с места. Послушно вложила в его ладонь свою и встала. Не знаю, о чём я думала, когда заводила этот разговор… Но точно не рассчитывала, что продолжится он в объятиях хозяина дома. Форух обвил левой рукой мою талию и прижал меня к себе.

— Вы точно уверены, что хотите знать? — в голосе мужчины звучало предостережение.

— Уверена, — ответила шёпотом, голос плохо слушался меня.

Мужчина в ответ скользнул указательным пальцем по моим губам, очертил их контур, прикоснулся к щеке.

— Скажи мне, что я сплю, — попросил Форух хриплым шёпотом. — Ты так близко… Этого просто не может быть.

Мне не с чем было сравнивать, не приходилось ранее ни с кем целоваться. Прикосновение чужих губ к моим… Это было непривычно, но ничего такого сногсшибательного в этом не было. Только собралась возмутиться самоуправством тюремщика, как сам поцелуй изменился. Стоило приоткрыть рот… И я потерялась в необычных ощущениях, от которых низ живота сладко заныл.

— Ты дрожишь, — прошептал Форух мне на ухо.

Господином этого человека язык как-то не поворачивался теперь назвать, да и дыхания на озвучивание своих мыслей не хватало. Где-то там должно было бултыхаться возмущение. Его только отыскать нужно и сразу же удастся протрезветь. Но сколько ни рылась в себе, оно не находилось. А потом и вовсе посторонние мысли пропали…

Форух скользнул рукой по моей талии вверх, ласкающими движениями прикоснулся к груди. Как оказалось, в объятиях мужчины можно очень быстро забыть на каком свете находишься. Так сладко, мучительно сладко было чувствовать его прикосновения. И хотелось большего, избавиться от мешающей ткани и подставить обнажённую кожу. Выгнуться навстречу, стать мягкой, податливой и послушной любому движению. Откуда это появилось во мне? В тот момент я точно была не способна к анализу причин и следствий своего поведения. Только вздыхать и тянуться за лаской, всё, что мне требовалось в эти мгновения.

Губы мужчины обожгли кожу похлеще любого огня. Распахнула, прикрытые до этого глаза и задохнулась, закусив нижнюю губу. Следующее прикосновение влажного языка и я не просто задохнулась — стон непроизвольно сорвался с губ.

— Какая же ты сладкая, — прошептал мне мой тюремщик. — А если так? — и скользнул рукой под пышную юбку платья.

Его губы жгли, а пальцы под юбкой служили причиной всхлипов и стонов, в ответ на каждое касание. Прикосновения обрушивались на меня безумным вихрем чувств и впечатлений. Ощущение острой потребности в чём-то нарастало, накрывая с головой, заставляя желать большего. И это желание большего свернулось в тугой узел, достигло своего пика… Так крепко за чьи-то плечи, я точно никогда не держалась. Иначе просто не устояла бы на ногах, когда Форух убрал руку и прошептал:

— Ты должна сама попросить продолжения. Вот моя цена, сладкая певчая птичка. Спи спокойно. Я не буду беспокоить твой покой сегодня ночью.

Шок — этим словом было не выразить то, что я чувствовала, когда мужчина ушёл. Ноги не держали и я присела на стул возле рояля. Так и сидела минут пять, отходя от всего произошедшего. Тело ныло, оно просило продолжения. А мозг постепенно отходил от наваждения. Стыд удушливой волной подымался краской по лицу. Скоро я чувствовала, что полыхают даже уши.

Очнувшись, тут же принялась лихорадочно приводить одежду в порядок. Не знаю, что из воспоминаний убивало меня больше всего… То как действовал мой тюремщик, или то, как вела себя я. Чувство, что совершила что-то предосудительное и неправильное тоже подняло голову и принялось грызть меня похлеще стыда. Особенно после того, как поправила на обнажённой груди платье и вспомнила как закинула ногу на бедро мужчине, давая ему больший простор для действий.

А потом я расплакалась, почувствовав себя окончательно униженной, когда прокрутила в голове слова, что мне на прощание сказал Форух. Никогда, ни за что не попрошу большего! И петь больше не буду! Так решила про себя. Подскочила со стула и вытерла ладошкой слёзы.

Что же этот человек такого со мной сделал, что тело пылает и горит? Так хочется продолжить начатое, а нельзя… Противоречивые желания раздирали меня на куски. Но превалирующим надо всем были стыд и обида. Никогда не думала, что могу быть таким животным… Так высоко летать и так низко пасть…

Следует сделать всё для того, чтобы вырваться из этой клетки, без какого-либо общения с тюремщиком. Постепенно я чуточку успокоилась и приняла решение с Форухом более не разговаривать и держаться по возможности от него подальше. Никогда не прощу ему всего того, что он со мной сделал…

Спать в собственной постели, хоть хозяин дома и обещал меня этой ночью не беспокоить, побоялась. Да и не шёл сон. Внешне оставаясь спокойной, я всё так же переживала произошедшее. Внутри так и вертелись воспоминания… Стыд мучил, а совесть царапала душу… Мне было так плохо, что заснуть вряд ли удалось бы.

И я горела таким праведным возмущением, что дала себе зарок день и ночь думать только об одном — о побеге. Все способности, все силы приложить к тому, чтобы освободиться от постыдной власти хозяина клетки надо мной. Чего я боялась больше? Того что Форух придёт? Или того, что не придёт? Тогда я не могла бы себе ответить на этот вопрос… Ведь на самом деле боялась только того, что не устою, если Форух станет снова меня соблазнять.

Хотелось бежать прямо сейчас, только бы не оставаться ни одной лишней минуты в этом доме. Но способов это сделать я не знала. У меня был только один возможный ключ… Амулет, подаренный Альясом ас Олиани. Не зря же хозяин дома озаботился о том, чтобы лишить меня возможности прочитать что-то очень важное, написанное про вещицу в книге. В попытке найти ответ, а заодно отвлечься от тяжёлых мыслей, я с удвоенными силами принялась штудировать книгу. Перечитывала всё снова и снова, обдумывала, примеряла к различным ситуациям… И пришла к выводу — амулет универсальное средство ото всего и для всего. Вылечить, убить, подчинить, остаться скрытным… Настоящее идеальное оружие для шпиона. В книге писалось, что этот амулет разработка и достояние рода ас Олиани… Получается, что обо всех свойствах знает либо Альяс, либо Форух… До одного из них мне не дадут добраться, а к второму я сама не стану обращаться. Оставался только метод проб и ошибок. Придётся потратить на него очень много времени, но выбора всё равно не имеется.

Форух, выскользнув за дверь покоев пленницы, тут же остановился. Вернуться обратно ему хотелось более всего на свете. Но он повернулся к двери, опёрся ладонями вытянутых вперёд рук о неё и опустил голову. На ум шли только нехорошие слова, адресованные самому себе.

Медленно прислонился к прохладному, металлическому покрытию двери лбом, пытаясь унять разгорячённый хоровод мыслей. Удалось плохо, раздрай оставался раздраем. А душа с каждой минутой болела всё больше. Собственноручно испортить всё, сломать все возможное будущее… Этого простить себе он не мог.

Борьба в его душе сейчас шла нешуточная. Самая сумасшедшая часть его личности требовала вернуться и снова испробовать сладкий нектар её губ и тела. Более здравомыслящая осуждающе шикала на взбудораженную чувственность и требовала времени на обдумывание последствий такого поступка. И чем больше он думал, тем больше хотелось рвать и метать. Да она теперь в его сторону и не посмотрит… Ему её любовь нужна, а не только плотские утехи… Ему хотелось бы того, чтобы она так же сходила по нему с ума, как и он… И приведёт ли его несдержанность к нужному результату? В этом он очень сомневался. Она и так всегда относилась к нему с предубеждением. Он замечал это отторжение за маской благовоспитанной девочки ранее… Каким оно станет после всего? Катастрофическим… В этом он признался самому себе и, оторвавшись от двери, решительно направился к выходу во двор.

Включить освещение на полигоне, скинуть рубашку и поискать глазами призрачного противника… А дальше отключиться от реальности и снова, и снова отрабатывать удары на тех, кто всегда готов составить ему партию. Пропустив удар, опустился на землю и потряс головой, унимая звон в ушах и пытаясь поставить на место плывущий перед глазами мир. Сегодня впервые за последние пару лет он вышел не победителем из призрачной схватки. Так и сидел на земле, унимая душевную боль, что перекрывала боль от удара, будучи во много раз сильней. Утро Форух встретил на полигоне, полностью погружённый в себя и усталый. Решение было принято и он собирался ему следовать со всей последовательностью безумно влюблённого и полностью сошедшего с ума от этой любви человека.

Глава 9 Побег и его последствия

Решение нашлось очень даже скоро… Когда я только подумала о том, что почему бы не попробовать направить силу амулета на то, чтобы выйти для начала за дверь… Мозг сразу же заработал в нужном направлении. Вспомнила про наблюдателей и стала искать решение, как поступить с ними. Можно ли будет подсунуть им на короткое время ложную картинку? Хватит ли моей силы и силы амулета, чтобы провернуть этот фокус? Где располагаются наблюдатели я не знаю, точечно воздействовать на них не получится… Придётся создавать настоящую полномасштабную иллюзию. А потом использовать амулет, чтобы скрыться от посторонних глаз… Думаю, в доме есть не только наблюдатели за мной, а ещё и скрытая охрана. Вряд ли Форух оставляет подобные вещи на усмотрение случая.

Утро я потратила на то, чтобы создать иллюзию. Принесённый горничной завтрак оставила без внимания, как и попытки помочь мне переодеться. Меня обуяла лихорадочная жажда деятельности, на время заслонившая собой и стыд, и обиду. Горячее желание побыстрее утереть нос обидчику, толкало меня на эксперименты. Я подумывала уже о том, чтобы начать действовать, когда в голову пришла здравая мысль прихватить на всякий случай пару нужных вещиц с собой.

Без помощи горничной я быстро переоделась в купальне в платье пансионерки, в котором пришла в этот дом. В карман запихнула записывающий кристалл с разговором Солерса и дяди. Пригодится на воле, если удастся сбежать. Из книги про амулеты соорудила узелок при помощи простыни. Несколько монет, которые во время визита в злополучный дом лежали в кармане серого платья, положила снова в карман — ранее вынимала и прятала на всякий случай.

Мысленно подивилась собственной решимости идти до конца. Как оказалось, я могу очень быстро соображать, если меня подстегнуть. И включила иллюзию. Теперь счёт пошёл на секунды. Сосредоточилась на том, чтобы почувствовать дыхание ветра внутри медальона. Потратила на это много времени, как показалось в тот момент, но смогла уловить нужное. А дальше, улещая мысленно запертого в амулете духа, попыталась направить силу, которой в нём было несоизмеримо больше, чем во мне, на то, чтобы стать невидимой для посторонних глаз. Приходилось верить на слово автору книги, сама я в себе каких-то особенных изменений не заметила. Вот и колебалась ещё пару минут, выходить из купальни или нет.

Дверь в коридор поддалась сразу же, стоило только обратиться с мысленным приказом к духу амулета. Не так ли воздействовал на меня Форух? Ведь, наверняка, и у него есть такая полезная в хозяйстве вещица. Я вышла в коридор и там остановилась. Умная, но припозднившаяся с явлением, мысль пришла в голову. Если у хозяина дома есть такой амулет, сможет ли он засечь мои передвижения? Оставалось надеяться на везение и на то, что удастся выскользнуть из клетки незамеченной.

И только когда резная калитка в ограде осталась за моей спиной, поверила, что авантюра может и увенчаться успехом. При этом не видела, что за моей спиной остался невидимый мне мужчина в чёрном, с горькой улыбкой на губах.

Несанкционированный проход сквозь защитное поле дома Форух почувствовал, когда, переодевшись, после бессонной и трудной ночи, шёл в свой кабинет. И получил чёткий ответ на вопрос, как она отреагирует на его несдержанность. Он получил твёрдое "нет", раз она так необдуманно решилась на побег. И если ранее у него и были какие-либо сомнения в принятом решении — дать ей время подумать, и не вмешиваться пока — то сейчас их не осталось.

Оставить девушку вот так вот на растерзание жениху и барону Талор… На это он был не готов и отправил невидимых охранников вслед за беглянкой. Так будет спокойней. Хотя спокойней всего было бы, если бы она так и оставалась под защитой дома. Можно, конечно, украсть её ещё раз… Этот вариант Форух оставил на самый крайний случай, когда иного выхода уже не будет. А сам стоял и смотрел ей вслед, пытаясь понять. Почему птицы всегда рвутся на волю? Ведь там опасно. Коршуны, ястребы, кошки, хорьки и люди с ружьями и арбалетами… Надо искать пищу, пытаться выжить… В клетке намного спокойней и безопасней. Но глупые птички всё равно рвутся улететь… Он мог бы дать очень много своей пленнице. Теперь, когда решил впредь держать себя в руках и более её не пугать так… А она всё равно улетела, возненавидев его окончательно… Ожидаемый финал, как ни хотелось ему когда-то надеяться на обратное.

Ломка по её присутствию рядом началась уже сейчас, но мужчина стиснул зубы и вернулся в дом, собираясь заняться делом. Напиться можно будет позже, когда это не повредит никому из окружающих. Ярость и боль немного спадут, и можно будет отпустить вожжи. Пока же он шёл чётко печатая шаг, стараясь думать о результатах анализа на родственные связи между королём и Ленорой. Информацию маг-учёный обещал предоставить сегодня. Ночью ему подвезли нужный материал.

В кабинете Форуха ждала уже папка с первым результатом. Что и требовалось доказать. Ленору и барона Талор не связывало ничего. Родственниками они не были. И это подтверждало то, что графиня Талор изменяла своему мужу, брату барона. Оставалось узнать с кем именно. А не знал ли об отсутствии родства сам барон? Не поэтому ли так легко заказал племянницу и закрывал глаза на покушения на неё? У господина ас Олиани накопилось множество вопросов к родственнику Леноры. А ещё образовался приличный такой счёт за наводку на самого Форуха. Подобные вольности мужчина не привык прощать и с удовольствием погрузился в обдумывание мести. Чем не способ отвлечься от ноющей боли в сердце?

Я быстрым шагом удалялась от дома господина ас Олиани, не в силах поверить, что удалось сбежать на самом деле. Поймать автомобиль-такси на оживлённой улице и попросить отвезти на окраину, как можно дальше от клетки… Ничего умнее этого мне в голову не пришло.

Выбрав самую безлюдную аллею из всех возможных вариантов в незнакомом мне парке, устроилась на скамейке, постаравшись принять чинный вид. Чем серьёзней выражение лица, тем меньше возможность, что кто-то пристанет. Ранее я и помыслить не могла, что на улице ко мне кто-то может пристать… А сейчас шарахалась от всего.

Паранойя постепенно развивалась на ровном месте. Казалось, что сейчас из-за угла выскочит кто-нибудь из моих врагов и всё… непонятно будет что делать. Так и чудилась погоня за спиной. А как замести следы так, чтобы меня не заметили… Этого я не знала.

Оставаться долго невидимой я не рискнула. Мало ли какие могут быть последствия у применения подобной магии. Вот и пряталась от глаз людских на скамейке, напряжённо обдумывая как быть дальше. Сбежать-то я сбежала. Действовала на эмоциях. А сейчас, когда чуточку отошла от них… Положение складывалось отчаянное. Денег с собой мало. Идти домой… Один из верных способов попрощаться с жизнью. Обратиться к виконту Уффату… Абсолютно равный возвращению домой вариант. Больше мне не к кому было идти. Сейчас утро и время до вечера есть. Денег хватит на такси до места, где решу спрятаться, если придумаю где. И на лёгкий перекус. А вот дальше — проблемы. Можно было бы попробовать снять какую-нибудь комнату в многоквартирном доме. В отели соваться нельзя, там потребуют документы, а их у меня с собой нет. Но отель, дом, квартира… Всё это мне сейчас не по карману… Можно, конечно, попробовать снова воспользоваться невидимостью и заявиться домой. Там порыться в своих вещах, забрать документы и всю доступную мне наличность… Необходимые вещи тоже можно прихватить. А там и снять комнату, правда, прежде придётся найти место, где можно перекрасить волосы, притом так, чтобы меня не запомнили. А это сложно, учитывая мою яркую внешность.

Всё во мне противилось подобному решению… И я уговаривала себя, что это временно, что нужно будет просто потерпеть до того момента, как наступит моё совершеннолетие. А там можно и заявить права на титул и наследство. Дядюшка будет в шоке, когда узреет меня целой и невредимой.

От размышлений меня отвлекла яркая вспышка слева. Повернула голову в ту сторону и вздрогнула. Светловолосый малыш швырялся огненными сгустками, из-за которых трава на газоне обугливалась.

— Извините, пожалуйста, — молодая мамаша ворвалась вместе с прогулочной коляской в тихую до этого аллею. — Это он просто шалит, — обратилась она ко мне жалобным тоном.

Вежливо улыбнулась ей и поднялась со скамейки. Первоначальный план, вроде бы, был составлен и можно начинать действовать. На выходе из парка меня накрыло. Стало доходить, что соваться домой даже под прикрытием невидимости, наверное, не стоит. Может, люди Форуха меня и не заметят… А вот он сам… Ждать меня, в первую очередь, точно будут дома.

И я замедлила шаг, лихорадочно пытаясь придумать что-то другое. Упорно не придумывалось, потому что по этой же причине отпадал и пансион, и виконт Уффат. Что я могу сделать в сложившихся обстоятельствах? Хоть выходи замуж за виконта и убирай его при помощи амулета, как и барона. Обоих и притом сразу же после свадьбы. Не будет этих двоих — жить станет намного легче. Нет, легче жить станет, если убрать ещё и господина ас Олиани. А вместе с этими тремя, стоит убрать ещё и супругу барона, чтобы уж наверняка… А там сесть в королевскую тюрьму и дождаться казни.

В этом что-то было, наверное, потому что эти мысли я крутила в голове долго… А если обратиться напрямую к Его Высочеству? Мои волосы и глаза могут послужить пропуском. Но и тогда придётся подождать аудиенции. Так сразу с улицы к принцу меня не пустят…

— Ленора, приветствую вас. Рад видеть в добром здравии, — знакомый голос заставил меня вздрогнуть. — Не дёргайтесь так. Я вас не укушу.

— Солерс, — обречённо прошептала я. — Как вы меня нашли?

— Я маг, Ленора. А ваш дядя был столь любезен, что предоставил мне доступ к вашим личным вещам, — пояснил мужчина, крепко подхватывая меня под локоток.

— Тогда почему вы не смогли найти меня раньше? — спросила, при этом думая совсем не об этом, а том, как бы сбежать, притом побыстрее.

— Вас очень хорошо прятали. Поисковик сработал только сейчас, — охотно просветил меня виконт. — Пройдёмся? — спросил он и потянул меня обратно в парк.

— Я не хочу гулять в вашем обществе, — сказала прежде, чем сообразила, что делать этого не стоило.

— Почему? — молодой мужчина нахмурился и остановился. — Я не приглашаю вас к себе, это может отразиться на вашей репутации. Домой вам идти пока не стоит, опасно. Прогулка по парку оптимальный вариант. И возможность подобрать варианты для вашего убежища. Ваш дядя слишком рано начал действовать, я не ожидал от него такой прыти…

— Ещё бы не ожидали! — отчаяние от того, что так глупо попалась — могла бы понять, что найти меня теперь легче лёгкого и заэкранироваться от поиска — толкало говорить опасные вещи.

— Ленора, что с вами? — всерьёз обеспокоился моим состоянием виконт.

— Скажите, Солерс. Почему вы решили жениться на мне? — задала вопрос, а сама затаила дыхание, отделается общими словами или всё-таки постарается как-то объяснить.

— Странный вопрос, — нахмурился беловолосый мужчина. — Вы как и я знаете, что это была воля ваших и моих родителей. Но как только я вас увидел… Ничуть не пожалел об этом уговоре.

— А если я скажу, что не хочу быть вашей женой? — спросила уже спокойно, совладав с собственными эмоциями.

— Я не понимаю, Ленора, — виконт смотрел на меня с настолько натуральным недоумением, что не слышь я запись, точно бы поверила в чистоту намерений.

— Хорошо. Как далеко вы готовы зайти, чтобы спасти меня от дяди? — спросила с подвохом. — Предположим, я попрошу вас жениться на мне фиктивно, так, чтобы я могла вступить в права наследства. А потом развестись через небольшой срок… Вы пойдёте на это?

— Откуда подобные мысли, Ленора? — Солерс выглядел очень удивлённым.

— Я просто услышала кое-что, что не предназначалось для моих ушей… — рисковала очень сильно, делая подобное заявление, но удержаться не получилось.

Так хотелось увидеть, как лжец начнёт изворачиваться и придумывать объяснения. Медальон на шее стал казаться жутко тяжёлым, такой напряжённой я была в этот момент и так надеялась на его силу. Медленным движением фокусника достала из кармана записывающий кристалл и включила запись.

— А если я стану вас шантажировать? — спросила виконта, разглядывающего меня сейчас пристально, так, будто увидел впервые. — Или тоже предложу процент за развод?

— Зачем вам за меня замуж, если вы так настроены против? — Солерс всё ещё крепко держал меня за руку, не давая вырваться.

— Всё просто, виконт Уффат, — ответила глядя прямо ему в глаза. — Деньги… Всё дело в деньгах. Очень хочется независимости. От вас, от барона… От всего.

— Я не буду вам лгать, Ленора. Хоть предельная честность, вряд ли поможет мне сейчас. Вы не верите мне. Это и не удивительно, — молодой мужчина задумался, подбирая слова и всё так же разглядывая меня как какую-то диковинку. — Я не смогу дать вам развод. И вы не сможете не выйти за меня замуж. Воля короля в этом вопросе предельно ясна. Он отдал приказ, я его выполню. И вам придётся поступить так же. Мне дали приказ найти способ защитить вас до свадьбы, я его нашёл, пусть он вам и не пришёлся по вкусу. Барон понимает только язык, на котором привык говорить сам…

— Король? Какое отношение ко всему происходящему со мной и с вами имеет король? — возмущение такой вопиющей ложью бурлило во мне, окончательно подминая под себя осторожность. — Какая ему разница выйду я за вас замуж или нет? Вы лжёте, Солерс…

— Вы можете опубликовать запись. Вы можете обратиться за помощью к королю или за разъяснениями. Но правда останется такой, какая есть. У вас есть деньги? — спросил он нетерпеливо.

Шокированная до глубины души, я наблюдала за тем, как виконт отпускает мою руку и вкладывает в безвольную ладошку несколько купюр.

— Возвращаться к барону опасно, — терпеливо объяснил мне Солерс. — Снимите комнату. Накиньте на себя иллюзию. Смените черты лица. С волосами и глазами будут проблемы, но вас не узнают, если вы поработаете над самим лицом. Я даю вам время всё обдумать. Простите, но мои люди пойдут следом за вами. Об этом тоже предупреждаю заранее. Будьте так любезны, не старайтесь от них убежать. Не хотелось бы просить Его Величество искать вас лично. Присмотрят за вами ради вашей же безопасности, что бы вы по этому поводу ни думали. Завтра я жду вас в парке в полдень. В том, в котором мы гуляли с вами когда-то, — сказал он так, чтобы никто посторонний подслушивающий не смог бы догадаться, в отличие от меня. — На том же самом месте. Если решите не приходить, пришлите записку. Куда слать, вы знаете, Ленора. Я ваш друг, запомните это. И очень многое могу сделать для того, чтобы помочь вам с решением ваших проблем, — виконт сжал мои пальцы в кулак, заставляя держать выданные мне купюры.

Он действительно ушёл. Не стал тащить меня за собой. Не стал неволить или как-то заставлять и воздействовать. Просто развернулся и ушёл. Я стояла, смотрела ему вслед и ничего не понимала. То ли это была такая изощрённая игра… То ли ещё что-то… Я не понимала его поведения. Вот не понимала и всё.

Форух получил результаты анализа даже немного раньше, чем ожидал. К анализу, как и в прошлый раз, прикладывалась расшифровка и пояснения учёного. В этот раз он их читать не стал, ранее ознакомился, что за что отвечает и что обозначает. И по последнему анализу выходило, что Ленора является родственницей короля. А это было плохо, как для будущей графини Талор, так и для самого Форуха. Для него с этим анализом заканчивалась всякая надежда хотя бы на маленькую возможность счастья рядом с девушкой. Король точно не позволит своей дочери выйти замуж за невысокородного. Не король ли позаботился о том, чтобы партия для Леноры была максимально подходящей?

Вызвав советника, ас Олиани приказал тому выяснить у учёного, обо всех подводных камнях подобного анализа. О возможности ошибки, о возможности искажения данных… Да мало ли о чём, что могло послужить причиной того, что результат ошибочен. А так же его интересовало то, сколь близкую степень родства устанавливает этот анализ.

Очень бы сейчас не помешала информация об архиве герцога Ариани. Но от отправленного за этим агента не было пока никаких вестей. Впрочем, Форух, догадывался, что это может быть делом не одного дня. Это не волосы выкрасть.

После анализа, мужчина взялся за донесения, уже просмотренные советником, и рассортированные по важности. И чем больше, господин ас Олиани читал, тем мрачнее становился. Из мелких вестей из разных районов столицы и уголков страны, вырисовывалась не очень приятная картина. Кто-то намеренно настраивал простой люд против высших аристократов. Форух их и сам не очень жаловал. Но одно дело не любить их, другое дело разжигать смуту против правящей верхушки. А это всегда дестабилизация обстановки и угроза делам, не связанным с продажей вооружения. Да и вооружение лучше продавать откуда-нибудь издалека, так, чтобы не попасть под горячую руку вооруженным тобой же людям.

Мужчина достал подшитые папки из пространственного сейфа, где хранились подборки донесений агентов за последние полгода и принялся их изучать. Те мелочи, которые на которых он ранее не заострял внимание — попадались на глаза, после всех сделанных выводов уже не казались такими незначительными…

Крупный купец Кароло, переправивший всю семью под благовидными предлогами в Светлую Империю — учёба, лечение на курорте, встреча с родными… Упорные слухи, что ходят в народе, про то, что королева болеет не просто так, а сын короля, вовсе ему и не сын и что результат анализа родства, который делался сразу после рождения наследника, подделан… Разговоры про то, что король душегуб и свою жену за измену убить решил… И что герцог Ариани вовсе и не предатель, а виноват только в том, что отцом принца является… И что у детей герцога Ариани больше прав на престол, чем у Его Высочества… А вот это было очень противоречащее заявление. Если уж герцог Ариани, брат короля, был отцом Его Высочества, то младшему сыну герцога — от законной супруги — ничего не должно было светить, даже если у того же герцога прав на престол более, чем у короля. Впрочем, и это утверждение являлось очень спорным.

Кто мог кричать о подобной глупости во весь голос? Только какое-то сборище недоумков, рвущихся к власти в обход законного наследника престола. В этом случае им живой принц был ненужен, как и возможная наследница, каковой являлась Ленора. Как поступит король, если узнает, что сын ему не сын? Убьёт, медленно и мучительно, так, чтобы выглядело естественно, собственную жену… и уберёт Его Высочество. Лишит престола, обвинит в предательстве и казнит… Или что-то подобное выкинет. Бешеный темперамент Его Величества известен. А если он это сделает, то подогретый и подготовленный высказываниями о сволочизме высших аристократов народ, сметёт и дворец, и короля. Дорога к трону останется свободной и тогда сын герцога Ариани (герцога безусловно оправдают тут же, и назовут все обвинения в предательстве ложными) сможет сесть на него.

Выводы из всего происходящего получались гадостные и самое правильное было — хватать Ленору и валить из страны. Притом, чем быстрее, тем лучше. Не пожалеют ни её, ни мальчонку — младшего сына герцога Ариани. Он, скорее всего, прикрытие для какого-то другого крупного игрока. Кто-то прикрывается всем этим и умело разжигает огонь в костре, который спалит всю страну и всех причастных к власти в том числе. Тех аристократов, что окружали герцога Ариани при жизни, Форух знал, если не лично, то по-наслышке… В тамошнем окружении не было никого столь умного, кто мог бы разработать подобный план. Да и само то, что говорится о высокородных аристократах… Что убив их, можно получить их силу… Когда-то, читая пару месяцев назад донесение о подобном разговоре и не одном, он морщился и считал это за чушь… А сейчас, сейчас вчитывался внимательно в строки, и холодел… В этом заявлении проглядывал намеренный злой умысел. Уберут не только короля. Сметут всю высшую аристократию под шумок…

И вместо того, чтобы дожидаться отчёта советника о разговоре с учёным, через амулет вызвал Тарка и вознамерился поприсутствовать незримо при беседе. Когда Форух отключился от беседы, поводов для размышлений стало больше. При помощи проводимых маг-учёными анализов на родство, можно было только узнать, родственники люди или нет. А вот кем они друг другу являются… Братьями, папами, мамами, дядями, тётями… На этот вопрос анализ ответа не давал. Так что, анализ, королеве, даже подделывать не нужно было. Герцог Ариани являлся братом короля, этого вполне хватило, чтобы обмануть подозрительного супруга и назваться Его Высочество наследником престола. Это, конечно, если слухи верны… И если выводы Форух делает верные. Он прекрасно понимал, что все эти умозаключения могут оказаться ошибочными. Да, логика подсказывала, что-то готовится. Но точных доказательств не было, только слухи, которые, если собрать их воедино, складывались в неприятную картинку.

— Отец, — ас Олиани связался с родичем, как только понял, что в одиночку, без светлой головы родственника ему это не вытянуть. — По моим предварительным расчетам, у нас не более месяца на уход.

— Откуда эти выводы? — спросил Альяс, враз посмурнев.

— Сейчас обстановка доведена до нужного градуса, судя по отчётам моих агентов, но не накалена. Но изменить градус можно очень быстро… Достаточно подтолкнуть всё в нужную сторону, — Форух задумчиво повертел папку с бумагами в руках. — Я считаю, толчком станет убийство королевы и принца, притом руками короля. Я жду отчёта об архиве, оставленном герцогом Ариани. Но и сейчас могу сказать, там будут неоспоримые доказательства того, что Его Высочество не сын короля. Если предположить, что эти доказательства уже попали в руки короля, и королева, как говорят в народе, болеет только из-за того, что изменяла венценосному супругу… Мои люди интересовались ранее мнением специалиста. Королева болеет смертельно, и похоже, что это яд. Это только догадки, о которых лекарь говорил неохотно… Но, сам понимаешь, в таком деле никто трепаться не станет… Жить ей осталось не более месяца. А разговор о её самочувствии с нужными людьми состоялся где-то с неделю назад. Следом за королевой король приговорит принца. Не думаю, что он станет долго тянуть… Темперамент и взрывной характер Его Величества известны всем.

— Зря дал девочке уйти, — вздохнул ас Олиани. — Если она дочь короля, то является претенденткой на трон. Увезти её в Светлую Империю, самый правильный выход. А вот когда тут все перережут и перестреляют друг друга, можно и попробовать вернуть. И на трон посадить.

— А если она не дочь короля? — спросил вкрадчиво Форух. — Анализ родства даёт довольно приблизительные результаты, как оказалось. Мало ли у короля родственников?

— Тебе просто очень хочется, чтобы она не была его дочерью, — мудро заметил его отец. — Поэтому ты ищешь подвох. Судя по твоим словам, анализ дал положительный результат. Ты забываешь об одной важной детали… У королев могут быть фавориты, помимо законного супруга.

— Отец, — устало вздохнул Форух. — Эта не та тема, которая поможет спасти дело и наши шкуры. Оставшееся до переворота время мне придётся потратить на то, чтобы можно было уйти с минимальными потерями. Тебе же я советую уезжать уже сейчас. Мне будет нужна помощь в организации дела в Светлой Империи. Там есть мои ставленники, но их содействия будет мало, в таком-то форс-мажоре. А с твоей головой и опытом, я буду спокоен за состояние дел в Империи.

— Хитрец, подсовываешь мне кость, чтобы я не стал спорить? — понимающе усмехнулся Альяс. — А сам когда планируешь уходить?

— Как только найду способ перекинуть высшую аристократку без её согласия в Империю. Не было бы у неё амулета — справиться было бы проще, — криво улыбнулся Форух. — Отец, — тихо сказал он. — Мы можем как-то вмешаться и что-либо изменить?

— А ты как думаешь? — Альяс глянул на сына с лёгким укором.

— Я надеялся, что, может, тебе что-то умное придёт в голову… — пожал плечами Форух. — Если бы мы имели возможность воздействовать на того, кто это всё затеял…

— Мы можем и начать всё сначала. Да, потери будут… Но в Светлой Империи ничуть не хуже, чем здесь. Придётся бросить родовое гнездо… Но ты и так заберёшь его магию с собой и мы сможем построить новое гнездо. А графиня Талор, если ты успеешь её вытащить из передряги раньше, чем её уберут… Она останется совсем одна в чужой стране, вернуться будет нельзя… Одна выгода, не находишь?

— Отец! — теперь с укором на родича смотрел Форух.

— Только не говори, что ты не думал о такой возможности… — примирительно поднял ладони вверх Альяс. — Как и о том, чтобы оставить супругу в столице и не брать с собой. И разводиться не придётся.

— Вся семья будет отправлена в ближайшее время в Светлую Империю, — холодно ответил Форух. — Асе нужно лечение, она хандрит. Её брату не помешает сменить учебное заведение. Офицерский столичный дом мне более не кажется удачным выбором. Моя супруга будет сопровождать своих племянников.

Родственники ещё поговорили немного, договариваясь о деталях перевода дел в другую страну. Форух всё-таки добился обещания от отца переехать в ближайшее время и, завершив разговор, опять взялся за папку. Перелистывая старые донесения, углубился в чтение. Снова и снова отвлекался, обдумывая прочитанное… А временами размышлял о том, что дать возможность Леноре решить всё самой, не может. Нет у него такой роскоши, как оставлять решение за ней. А, значит, стоит придумать способ подобраться к графине снова.

Бывают такие моменты, когда ты на привычный тебе мир смотришь новыми глазами и понимаешь, что многого ранее не замечала. Вот и я прозревала постепенно, пока шла по кривым улочкам окраинного квартала, пытаясь таким образом оттянуть для себя принятие решения. Оттянуть-то оттянула, а заодно на собственной шкуре узнала, как не любят простые люди высших аристократов. Слышать-то об этом слышала, но как-то не сталкивалась ранее лицом к лицу.

На меня смотрели косо, с плохо скрываемой неприязнью. А зачастую и с ненавистью, с отвращением, страхом. А я ёжилась, чувствуя себя пренеприятно. Никогда не думала, что ненависть простого населения к беловолосым аристократам так сильна. Тревога нарастала, как и понимание — квартиру будет найти нелегко. Правильней, наверное, было бы попытаться перекраситься, чтобы не привлекать к себе внимание.

Если у виконта есть договорённость с моим дядей о том, чтобы с месяцок не трогать меня, то можно и не боятся вернуться домой. Пока барон не получит свой процент — будет сдувать с меня пылинки. Или всё-таки воспользоваться рекомендацией Солерса и поискать жильё на первое время?

Начать я решила с того, чтобы убраться из квартала, где меня явно не рады были видеть. Ориентируясь на шум, пошла туда, где можно было бы поймать такси.

— И что такая красивая, а самое главное, родовитая девушка делает в нашем Богами забытом районе? — противный голос за спиной подсказал, что тянуть с уходом отсюда не стоило и я зря здесь задержалась.

Медленно обернулась, чувствуя, что голова кружится — вынужденная голодовка сказывалась. На ногах устояла и, хмурясь, окинула взглядом двух индивидуумов наглой наружности, один из которых похабно ухмылялся, глядя мне прямо в глаза. Я непроизвольно подняла руку и прикоснулась сквозь платье к амулету.

— Какая птичка! — второй из этих неприятных типов сделал шаг ко мне. — Не хочешь поразвлечься, детка?

— Нет, — улыбнулась вполне вежливо, но холодно.

— Какая строптивая! Или ты брезгуешь нами? Тебе подавай только беловолосых клиентов, высокородная шлюха? — первый тип перестал улыбаться и сплюнул на землю.

— Вы слишком много себе позволяете, — я не боялась этих выродков, моей родовой силы вполне хватило бы, чтобы не дать себя схватить и уйти целой. — Это может дорого вам обойтись.

— Времена меняются, беловолосая шлюха, — просветил меня первый из этих уродов. — Что ты нам сделаешь? Ни хрена не сделаешь, у нас есть защита.

— Не подходи, — предупредила я его, как только он сделал ещё один шаг. — Плохо будет тебе, а не мне.

— И что ты сделаешь, шлюха? — спросил он и сделал ещё шаг, рукой в воздухе вычерчивая странный знак, похожий на зигзаг молнии в круге.

Вести с ним разговоры было бесполезно и я призвала силу амулета, не рискнув использовать свой обычный запас энергии. Что-то было в уверенности в безнаказанности этих типов, что заставило меня действовать не отработанным ещё способом. Направить всю свою волю на подавление личностей двух этих мерзавцев. Сначала один, потом второй мужчина упали на колени, корчась передо мной в агонии. Но я не собиралась их убивать? Почему такая реакция на подчинение и давление на волю? Испугалась бы, но слабину давать, не дело. Меня бы эти уроды не пожалели.

— Настанет день… — хрипел первый из негодяев. — Недолго… радуйся пока… шлюха… потом…

Убить их рука всё-таки не поднялась, поэтому подавление воли я прекратила. Такая реакция на простую попытку подчинения… В этом было что-то странное. Но размышлять об этом мне было некогда. Тем более, что из стены дома справа вышел беловолосый молодой человек, пнул под рёбра одного из валяющихся мужчин и сказал мне:

— Надо уходить. Квартал вспыхнет, если вас застанут здесь, рядом с этими полутрупами. Я попробую подтереть им память, а вы идите. Здесь долее опасно оставаться. И как вас сюда занесло? — спросил он с досадой. — Самый худший из возможных районов. Тут революционер на революционере. Вы идёте? — хмуро глянул он на меня. — Поторопитесь, пожалуйста.

Я послушалась его, оглушённая заявлением про революционеров. Поспешила убраться, думая при этом о том, что Солерс, как и обещал, приставил ко мне охрану. Я спешила удалиться отсюда как можно дальше и не видела, как молодой высокородный достал кинжал и быстро перерезал горло сначала одному, потом второму негодяю, воспользовавшись тем, что они сейчас не способны к сопротивлению.

— Шваль, — процедил сквозь зубы аристократ и быстрым шагом двинулся вслед за подопечной, снова накидывая на себя отводящее взгляд заклинание.

Последствия этот случай дал неожиданные. Я передумала снимать жильё. Появилось желание отработать заклинание подчинения на дядюшке. Уж он-то точно охранные знаки в виде молний чертить в воздухе не станет. А мне бы очень хотелось знать, как ему в голову пришло от меня избавиться. И не только. Если поставить опыт и он удастся — можно будет спокойно вернуться домой. Если не удастся… уйти, при помощи того же амулета. И вот тогда решить вопрос со съёмом жилья.

Но прежде я добралась на такси до знакомого мне квартала, где никто не смотрел на меня с ненавистью. По крайней мере так явно как там, где была недавно. Если ранее я как-то не обращала внимания на это… То сейчас, став более чувствительной в этом вопросе, стала замечать косые взгляды и скрытую неприязнь. Даже здесь, в центральном районе, близком к королевской резиденции. Знакомое кафе, в котором официант заученно и приветливо мне улыбался, а обед стоил баснословно дорого. Поесть не мешало, прежде чем браться за такое сложное дело, как разговор с родственником. Этим я и занялась, обдумывая всё то, что узнала о мире за последний час. Картинка мне не нравилась, как и слово "революционер". Знает ли о существовании подобного квартала в столице король. И почему не уничтожит эту заразу под корень? Арестовать и казнить всех. Разве это не вариант? Или зараза распространилась не только по столице? Стало страшно при мысли, что и во всей стране могут господствовать подобные настроения… Если так, то следует побольше внимания уделить книге про амулет… На всякий случай.

Завершив с едой, я расплатилась теми деньгами, что мне дал Солерс и подумала о том, что стоит поторопиться, пока приставленные им агенты не догадались, что рекомендацию я использовать не собираюсь и готовлюсь идти во-банк. Напряжение последних дней скопилось тяжёлым камнем на душе… И требовало выхода. Да, я поплакала в доме у своего похитителя… Но это мало помогло в избавлении от стресса. А не сможет ли он меня снова выкрасть из дома барона? Нет, если удастся подавить волю дяди. С амулетом есть все шансы справиться с младшим братом графа Талор. И… Надоело бояться… Я ведь принадлежу к древнему роду воинов, а они никогда не прятались от опасности, всегда были способны встретить её лицом к лицу… И в истерику я впадать не буду, как бы мне ни хотелось этого… Гордо задрать нос и как-то действовать, а не прятаться по норам, как мышь. А то так действительно буду чувствовать себя жертвой более сильных соперников… А это ни к чему хорошему не приведёт. Стоит научиться давать отпор… Поэтому, не нужно никаких колебаний… Просто взять и сделать. Хуже, точно не будет. Итак всё плохо. Очень плохо.

Подбадривала себя таким образом минут пять, а потом в отчаянии закусила губу. Ну почему я сначала говорю, а потом думаю? Почему я сначала действую и снова только потом думаю? Неужели в действии спасение? Мне нельзя соваться к дяде домой… Но и прятаться по углам я не хочу… Можно, конечно, послать весточку барону и вызвать его в укромное местечко на разговор, а там попробовать незаметно на него воздействовать. Накинуть иллюзию на черты лица, как и советовал Солерс… Написать барону, что знаю где искать Ленору Талор… И дождаться его появления. Не знаю, как отнесутся к моей инициативе люди виконта Уффата. Но с подонками в том районе они мне не мешали разобраться самостоятельно.

Безусловно есть риск, если виконт солгал мне и договор с бароном имел место быть на самом деле… Но и тогда убивать меня пока не будут. Могут попробовать вновь запереть… Но, почему-то виконт не сделал это сразу. Ему было проще не отпускать меня совсем, при помощи своих людей он мог взять меня в плен и спрятать до свадьбы. Там жениться и убрать… Но я не понимаю, зачем ему меня убирать? Наследство и так достанется ему через женитьбу на мне? Зачем ему им с кем-то делиться? Глупо убирать жену, подходящую ему по всем параметром… Если думать так, то получается, что он действовал всё-таки в моих интересах… Или в интересах короля, приказавшего ему жениться. Только при чём здесь король? Столько интриг вокруг, и разобраться что правда, а что нет, очень сложно… И идея с разговором по душам с дядей, меня привлекает всё больше и больше. Хоть немного прояснить этот вопрос… Мне нужна информация. Много информации, чтобы понимать как действовать дальше. А так я могу только наугад тыкать пальцем в небо и надеяться, что повезёт.

Я вышла из кафе уже не такая растерянная, какой была ещё полчаса назад. Принятое решение меня устраивало. В моём распоряжении невидимость, которой воспользуюсь при случае, если придётся уходить от барона и людей Солерса. А дрожать по углам… Точно не сумею. Избавиться от синдрома испуганной девочки… Сделать это нужно, и чем быстрее, тем лучше.

Далее действовала строго по придуманному плану. Исказила черты иллюзией, сквозь которую барону вряд ли удастся разглядеть моё лицо. Сменила одежду в магазине готовых вещей — наряд пансионерки точно навёл бы его на ненужные мысли. Причёску оставила такой же, как и тогда, когда уходила из дома господина ас Олиани, только переплела косу, чтобы не выглядеть растрёпой. И, в очередной раз сцепив зубы, вызывала такси. Как бы сильно не любила автомобили, а сейчас приходилось забыть про собственный страх. Быстрота и дешевизна, самые необходимые в моих обстоятельствах качества для транспорта.

Отправить магическое письмо… Проделала я это легко, постаравшись изменить привычные плетения так, чтобы нельзя было определить отправителя по ним. И принялась ждать. Если барона нет дома ожидание может затянуться. Но я к этому готова. И люди Солерса пока вмешиваться не стали… Значит, им инструкция позволяет только следить за мной. Или позволяет и большее, но узнать это получится только опытным путём.

— Не меня ли ждёте? — голос барона заставил меня встрепенуться и отвлечься от собственных мыслей. — Что у вас есть на мою племянницу? Я тороплюсь.

— Я знаю как её найти, — внутри меня трясло от волнения, а так старалась говорить спокойно и значительно.

— Это многие знают, — высокомерно заметил мой родственник. — Совсем недавно её видели в кафе. После она отправилась в магазин. Как только будет найден таксист, — мужчина смотрел на меня с садисткой улыбкой. — Ленора, дорогая племянница… Вы думаете, в этом городе так легко скрыться, действуя столь глупым образом?

— Почему вы решили, что я ваша племянница и есть? — спросила барона с застывшей улыбкой, рефлекторно касаясь спрятанного под одеждой амулета.

Мне не интересен был его ответ, пришло время действовать, раз меня так легко раскусили. Никогда не думала, что прятаться это так сложно и путать следы тоже… Я о многом не подумала, когда зачем-то проигнорировала совет более умного человека — виконта Уффата. Барон что-то мне говорил насмешливым голосом, а я не слышала его, полностью погрузившись в слияние с духом амулета. В этот раз не хотелось допустить ошибки и я постаралась максимально сконцентрироваться на том, что мне нужно в качестве конечного результата.

Но итог меня и в этот раз не порадовал. То ли я перестаралась с воздействием, то ли совсем не понимала принципа действия амулета — но барон бился в судорогах у моих ног и хрипел, пытаясь расцарапать себе горло. Из уголка его губ текла пена, глаза закатились, а лицо посинело. Я как раз пыталась понять, что делать дальше, когда услышала за спиной знакомый голос и вздрогнула — сбежать не получилось, нашли меня довольно быстро, притом тот, кого точно не хотела бы видеть.

Для Форуха размышления о том, как скоро нужно будет делать ноги из страны, плавно перетекли в мысли о том, кто мог бы стоять за подобной смутой. Кто-то достаточно умный и богатый, чтобы позволить себе спонсорство переворота. Оружие, магическая поддержка восставших, наёмные убийцы для ключевых фигур, просто наёмники, подогревающие народ нужными разговорами и действиями… И так по всей стране. Капиталовложения тут необходимы огромные. Такое мог бы потянуть герцог Ариани и то не без помощи преданных вассалов. Но герцог Ариани мёртв, его имущество конфисковано в пользу казны, а малолетний сын остался под неофициальным арестом в родовом гнезде герцогов Ариани. Да, у герцога могли быть преданные люди… Но полетела не только голова герцога. Пару баронов, граф и бывший градоначальник герцогского оплота, лишились и состояний, и голов. Идейных вдохновителей убрали… Но подготовка к перевороту всё так же и ведётся. Значит, есть кто-то, кто ведёт всех за собой и организовывает. И где-то берёт деньги. Если откидывать мертвецов, то сколь-нибудь значительных подозреваемых нет. Кто-то действует скрытно, имени того, кто поведёт народ в бой за справедливость в их понимании, нигде не слыхать. И финансы… Отток денег. Кто из аристократии за последние годы выделял, к примеру, большие суммы на благотворительность или на что-нибудь столь же безобидное? Если проверить это? И не деньги ли Светлой Империи вложены в дестабилизацию ситуации в королевстве?

Империи существование Северного Королевства как бельмо на глазу. Все соседи королевства давно уже так или иначе подмяты под влияние Империи. Кто-то влился в её состав на правах автономии во времена финансового кризиса, связанного с глобальным наводнением. Кто-то давно заглядывает в рот Империи, получая значительные финансовые вливания на условиях предоставления льгот на торговлю, а так же предоставления военной поддержки. Только Северное Королевство как было независимым, так и остаётся. Достаёт собственных природных ресурсов, а так же магов, способных справиться с любой природной стихией и неурожаем. Не поэтому ли именно против высшей аристократии направлены все действия? Вполне похоже на правду…

Форух как раз размышлял над кандидатурой того, кто мог бы стоять за всем этим и не мог никак прийти к правильному выводу. Решив, что стоит проверить, на всякий случай, крупные благотворительные фонды, через которые могли бы проходить подозрительные финансовые потоки, он вздрогнул, почувствовав всплеск знакомой силы. Ленора воспользовалась амулетом и не для того, чтобы лучше что-то разглядеть. С трудом усидел на месте, вызвав, приставленную к графине, охрану на связь. Получив доклад о происшествии, он несколько успокоился. Девушка находилась в безопасности. Но при этом всколыхнулась ревность. Разговор графини с виконтом ему передали. И он, стараясь сдерживать желание придушить виконта прямо сейчас, попытался обдумать, могли ли слова Уффата быть правдой… Судя по результатам анализа, очень даже могли. Это Ленора могла недоумевать, зачем королю беспокоиться о её судьбе. Форух же знал одну неплохую причину для вмешательства столь высокопоставленной личности в подобное дело.

Второй всплеск застал его за поглощением бокала вина, который Форух сам себе разрешил, после напряжения последних часов. Мужчина аж поперхнулся и, откашливаясь, пытался понять что вообще происходит. Отдышавшись, снова связался с охраной и, услышав первые слова: "Объект встретился с бароном Талор. Барон умирает" тут же вскочил с кресла, схватился за свой амулет, поминая всю нечистую силу, что приходила на ум и переместился, используя аварийную возможность перехода через подчинённого. Сделать шаг к изображению невидимого для посторонних охранника, перешагнув при этом через несуществующий порог, но при этом точно представленный мысленно… Одна из возможностей родовой магии. Все те, кто принадлежал к роду, по рождению, либо по ритуалу родства, были для него в шаговой доступности, при необходимости.

Мужчина не кричал — шипел как ядовитая змея:

— Графиня, я был лучшего мнения о ваших умственных способностях, — ас Олиани склонился над моим дядей. — Сейчас же прекратите давить на его волю! Не будьте дурой, и думайте хоть чуть-чуть!

Форух явно был зол, но я всё равно обиделась на его высказывание. Правда, воздействие на барона прекратила, спохватившись, что это стоило сделать уже тогда, когда родственник только начал хрипеть.

— Зачем было убегать, если вы сами в руки дяди пришли? — мужчина всё так же шипел, но действовать продолжил.

Расслабил воротничок рубашки барона и приложил указательный и средний пальцы к шее пострадавшего аристократа. После этого прикосновения, мой родственник перестал биться в агонии и цвет лица стал постепенно возвращаться к нормальному.

— Чего стоите? — рыкнул на меня Форух, глянув совсем недобро. — Или уже не боитесь меня? — слова звучали язвительно и хлёстко. — Зачем тогда убегали?

Попятилась под его гневным взглядом, собираясь и правда сбежать.

— Вот чем вы думали, когда воздействовали на родственника? — устало спросил ас Олиани, убирая руку от шеи дяди. — Барон теперь проспит несколько часов… Но я бы на вашем месте подумал о том, что могла быть сигналка и вам очень повезёт, если весть о воздействии на барона не дойдёт до кукловода. Вы могли проверить, прежде чем соваться, есть ли на вашем родственнике что-то из подчиняющей магии или нет? Так, на всякий случай, чтобы не нарваться на проблемы?

— Откуда я могла знать? — буркнула, недовольная тем, что он вообще посмел меня укорять в чём-то.

— Если вы ещё не поняли, разъясню, — мужчина смотрел на меня теперь холодно, безразлично. — Ведётся крупная игра, а вы в ней центральная фигура… Вам полезно думать и просчитывать последствия своих поступков.

Я смотрела на него, и не слышала то, что он мне говорил. Вспоминалось при каких обстоятельствах он вчера ушёл и почему я столь спонтанно действовала… И прислушиваться к домогавшемуся меня мужчине, совсем не хотелось. Сделала шаг назад и почувствовала — снова в плену. Невидимая стенка отделила меня от окружающего мира. Ни одного лишнего звука, и я выйти за пределы очерченного Форухом круга не могу. Или могу, если воспользуюсь амулетом?

— Подождите, графиня. Ещё не время уходить, — остановила меня вселенская печаль в голосе мужчины. — У нас с вами очень мало времени, а вы должны выслушать и услышать то, что я вам скажу. Люди виконта Уффата сейчас начнут действовать, а успеть нужно многое. Вы знали, что вашим родственником является король? — задал он мне странный вопрос.

— Вы городите чушь! — бросила Форуху раздражённо.

— Выслушайте, просто выслушайте меня. Большего я от вас не требую, — обратился ко мне ас Олиани. — Установлено, притом точно, что вы родственница короля. В стране готовится переворот и вы помеха тем, кто его организовал… Учтите это, когда соберётесь в следующий раз куда-либо бежать. Теперь вопрос. Вы готовы вернуться в мой дом? Это лучшее на сегодня убежище для вас. Родовое гнездо укреплено и так просто там вас достать не смогут.

— Почему я должна вам верить? — ответила, лихорадочно пытаясь сосредоточиться на взаимодействии с духом амулета. — Вы заперли меня у себя. Позволили себе неподобающее поведение… И я должна верить? Нет, я не пойду с вами…

— Раньше я прислушался бы к вашим словам, и дал возможность выбора, — сказал мне с сожалением Форух, в несколько шагов оказываясь со мной рядом. — Но не теперь, когда знаю, как серьёзно всё то, что происходит вокруг… Страна на грани гражданской войны. Вы умрёте только потому, что ваша мать и король были любовниками.

— Нет, — помотала головой, не согласная со всем им сказанным.

Была немногословна, полностью погрузившись в попытки убрать мешающий мне барьер. И это мне удалось, с тихим хлопком поле, отгораживавшее меня, барона и Форуха от окружающего, лопнуло. Отскочила назад, как только поняла, что ничего более не мешает. Успела как раз вовремя. Двое беловолосых охранников слаженно схватили меня за руки и передвинули себе за спины.

— Подумайте над тем, что я сказал, — ас Олиани не стал настаивать и сражаться с высшими аристократами, сделал шаг назад и исчез, растворился в мареве тёплого, летнего дня.

Глава 10 Передышка, или затишье перед бурей

Вопреки всякой логике и советчикам в лице Форуха и Солерса, я решила действовать по-своему. Попросила неофициальную охрану прихватить с собой дядю и впервые в жизни попробовала действовать максимально продуманно. Такси вызывать не стала. Незачем посторонним любопытным видеть барона Талор в таком состоянии. Поэтому, открытие портала до дома барона напрашивалось само собой. Тащить за собой на съёмную квартиру, без возможности удержать родственника в плену… Воздействовать на него столь грубо и прямолинейно, как до этого… страшно. Но оставлять эти попытки не собираюсь… Почитать ещё раз книжку, поучиться чуток и снова в бой. Мне жизненно необходима была информация. Особенно после того, что ас Олиани наговорил про мою мать и короля. Но всё это лучше провернуть попозже.

Прятаться на съёмной квартире я тоже не захотела. Графиня Талор я или кто? Имею полное право вернуться. Да и судя по тому, как быстро узнал меня барон, мне никакая конспирация не поможет. Не лучше ли усилить оборону своей комнаты и поучиться новой магии, чем отсиживаться где-то по углам? В утверждения Форуха, что мне грозит опасность от кого-то злого и неведомого, не верилось… Напоминало детские страшилки про буку. Вот в то, что барон Талор собирается избавиться от меня, чтобы добраться до графского титула, поверить было проще.

Разбираться в своих мотивах не стала, не до того было. Обещала себе подумать обо всём позднее, когда размышлять спокойно буду в состоянии. Верить никому из окружающих нельзя, поэтому дядюшкин дом казался мне меньшим из зол. По крайней мере я знаю чего мне ждать от родственника, его намерения мне ясны. А вот намерения всех остальных — лес тёмный. И по большому счёту выходило — прятаться мне негде, потому что прятаться нужно ото всех. От барона, от виконта, от короля — которого с какого-то перепугу Форух записал в мои родители — от ас Олиани… и от кого-то неведомого, если верить деловому партнёру дяди. Идеальный выход для меня — умереть, и гоняться за мной будет незачем. А жить-то хочется… Отчего-то хочется очень сильно, хоть и до похищения я не единожды задумывалась над тем, почему выжила я, а не братик… или не мама… или не отец. Или почему не умерла вместе с ними. И не находила ответа.

Доставить дядюшку до его постели — дело техники. Вместе с собой я провела в укреплённую крепость — дом барона — и охранников аристократов. Правда и выставила быстро, закрыв для них доступ к возможности перейти порталом прямо сюда. А дальше прошмыгнула в свою комнату и начала с того, что проверила — мою защиту никто не ломал, и даже не пытался. А я в ближайшее время собиралась её усовершенствовать при помощи амулета. Сумочку с книгой — нужный аксессуар, чтобы не привлекать лишнее внимание дурацким узелком, приобрела там же, где и одежду — вроде нигде не посеяла.

Вторым порывом стало желание смыть с себя всё. И я долго стояла под тёплыми струями, хлещущими с потолка купальни. Но, вопреки моему желанию отвлечься и забыть хоть ненадолго обо всём, что произошло со мной в последние дни, снова и снова вспоминалось то, как приятно было чувствовать на своей коже мужские прикосновения… Стоило думать о том, что я попала в серьёзную передрягу, а думалось о всякой ерунде. Выбравшись из купальни в предбанник, долго смотрела на своё отражение в зеркале, пытаясь понять что видел Форух когда целовал и касался… Простыня мешала и я её отбросила в сторону, пытаясь взглянуть на себя глазами мужчины.

Скользнула руками по обнажённым плечам, стирая влагу… Приятно, но не так, как… Эту мысль постаралась отогнать и спустилась пальчиками ниже, к груди… И ещё ниже, прикрыв глаза и пытаясь вдохнуть больше воздуха… Остановилась не сразу. Распахнула глаза, с ужасом глядя на себя в зеркале… Как мерзко то, что я пыталась повторить вслед за ас Олиани… Но как сладко и томительно жаждет тело большего, чем просто прикосновения… Схватила простыню, закуталась в неё и выбежала в спальню, пытаясь справиться с удушающими эмоциями… Плакать, уткнувшись в подушку, было удобней, чем просто прикрыв лицо ладошками… Ведь подушку можно было кусать и мять руками, и реветь в неё во весь голос, приглушая рыдания.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — упорно повторяла, перемежая слово слезами. — Ненавижу!

Успокоиться удалось не скоро. Пришлось снова идти в купальню, чтобы смыть холодной водой с лица последствия срыва. А дальше стало проще, привычная маска вернулась, будто я её никогда и не снимала, и письма, что пришли мне за время моего отсутствия, читала уже с холодным выражением лица. Очередной опус от тайного поклонника, с эпитетами: "прекраснейшая звезда столетия", "роза, благоухающая ядом любви", "быть отравленным нежнейшим из всех наркотиком — честь" и далее, далее по тексту, пробежала глазами, не вникая сильно, и отложила. Следующим было тоже письмо от поклонника, только не тайного, а вполне себе известного. Его Высочество интересовался моим самочувствием и надеялся на то, что я поправлюсь и обязательно поприсутствую на балу, в честь дня рождения наследника.

Тщательно подбирая слова, ответила принцу. На такие письма лучше отвечать, чтобы не нарваться на проблемы. Заверила Его Высочество, что одно слово "бал" подняло бы и мёртвого, посему буду обязательно и отложила не вскрытые ещё письма в сторону. Спать тянуло нещадно. Я выплеснула скопившееся напряжения посредством истерики и сейчас то, что ночь была бессонной, сказывалось и очень сильно. Глаза слипались и приходилось постоянно прикрывать рот ладошкой — зевота одолела.

Сменила без помощи горничной простыню на ночную рубашку, попеняла себе, что сразу не переоделась — и куда только девались мои манеры? — и присела на кровать. Подушка манила меня прилечь и отдохнуть, и я собиралась последовать этому зову, когда хлопок со стороны стола привлёк моё внимание. Очередное письмо… Стоит его читать? Можно хотя бы взглянуть от кого. Неохотно поднялась с постели и дошла до секретера. Взяла в руки письмо и чуть не откинула прочь, как если бы получила гадюку, а не почту. "Леноре Талор от Форуха ас Олиани" значилось на конверте. И как этот гад понял где меня можно искать? Неужели моё решение настолько типично?

Поколебавшись, всё-таки вскрыла конверт. Достала тонкий лист бумаги, прочитала то, что мне написали и окончательно проснулась. Скомкала письмо и еле удержалась от того, чтобы швырнуть его в стену. Так и стояла рядом с секретером кусая губы. Написание ответа отложила до того момента, как успокоюсь. Хватит с меня необдуманных поступков и слов.

Вернулась к кровати, намереваясь всё-таки отдохнуть и потратила минут десять на верчение с бока на бок. Воспоминания о прошлом вечере всколыхнулись, поднялись со дна души и не дали успокоиться. Тело снова горело и желало большего… А чего именно, я так и не понимала до конца. А ещё в голове крутилось то, что прочитала в письме. Ас Олиани вежливо интересовался моим самочувствием и писал, что Ася хотела бы со мной увидеться. А так как он не позволяет сейчас племяннице выходить из дома, а так же собирается в скором времени отправить её развеяться в Светлую Империю, то предлагает мне навестить подругу в доме госпожи ас Олиани, где Ася в данный момент и находится под надёжной охраной. Асю я увидеть хотела. Очень хотела, но рисковать и идти в дом жены Форуха… Особенно после того, что было со мной в его доме… Это было и опасно, и свыше моих сил. Неужели он не понимал, что я его жене теперь в глаза смотреть не смогу? И неужели считал, что так легко поверю ему и сама сунусь в пасть ко льву ещё раз? Вот и вертелась в постели, вспоминала свой плен, вспоминала из-за чего там оказалась и из-за кого… и мысли всё время сходились в одной точке. Я, Форух и он целует меня и снова касается так, как вчера.

Так и сумасшествие можно было бы заработать… Но я незаметно для себя уснула, а во сне позволяла себе то, что никогда не решилась бы сделать наяву. Я умоляла в этом сне господина ас Олиани продолжить, и он продолжал… Только когда дело дошло до момента раздевания, сон изменился, Форух исчез, а ему на смену пришли мужчины, чьих лиц не видела. И было так страшно, что меня, раздетую и беззащитную увидят и надругаются. Я старалась спрятаться, но в помещении не было иной мебели, кроме огромной кровати, а под неё заползти не получалось… Уж слишком щель была узка… И в этом сне я так сожалела о том, что господин ас Олиани не успел завершить начатое и теперь моя невинность должна была достаться каким-то непонятным ублюдкам…

Проснулась с тяжело бьющимся сердцем и так и не сорвавшимся криком с губ. Успокоить дыхание удалось не сразу. За окном смеркалось, а я чувствовала себя разбитой и глубоко несчастной. Подошла к окошку, прислонилась лбом к стеклу и задумалась о том, что мне снилось… Если этот сон не просто отражение моих переживаний и является предсказанием, то, наверное, стоит пригласить Форуха или кого-нибудь другого, главное, чтобы не вызывал отвращение, и предложить стать моим любовником… И почему я опять подумала о кандидатуре ас Олиани в первую очередь? У меня официальный жених есть. Вот к нему и стоит обращаться с подобным предложением… Это, если я окончательно с ума сойду и забуду о том, что такое стыд.

Звонком вызвала к себе горничную. Пришла та девушка, которую ко мне приставил Солерс. Если бы я могла и ей, и ему доверять… А так пришлось сделать вид, что всё в порядке и попросить принести мне ужин, а так же сообщить, если кто будет спрашивать, что я чувствую себя нехорошо и к столу не выйду. Горничная спрашивать меня о том, где меня носило все эти дни не стало… Да и могла ли она позволить себе вопрос, даже если бы работала не на Солерса? Письмо Его Высочества говорит о том, что дядя не стал почему-то распространяться и заявлять о том, что я пропала. Кто-то на него надавил?

Разбор оставшейся без внимания корреспонденции подтверждал мой вывод. Знакомые осведомлялись о моём самочувствии и выражали надежду, что поправлюсь скорейшим образом. И чем таким заразным наградил меня барон, что никто не изъявлял желания проведать больную именно сейчас?

Барон Талор не соизволил появиться в моей комнате. Порадовалась, надежду на это я лелеяла весь вечер. Либо он ещё спит, либо не помнит того, что стало причиной его агонии, либо вообще ничего не помнит о нашем с ним дневном разговоре.

Часть ночи я потратила на то, чтобы усовершенствовать защиту комнаты при помощи амулета. Пришлось штудировать книгу, но, памятуя о том, что вокруг одни враги, отлынивать и не собиралась. Остаток ночи сладко проспала, более не мучимая непонятными кошмарами. Удалось успокоить себя монотонными практическими занятиями по применению необычной магии, а так же нудным чтением.

Утром поднялась с постели более спокойная и способная мыслить. Позавтракала вновь у себя в комнате и только после этого решилась расспросить прислугу. Горничная по имени Фаиль — моё недавнее приобретение посредством виконта — по деловому отчиталась обо всём, что происходило в моё отсутствие. Ничего нового она мне не сообщила. Барон на все вопросы обо мне посторонних людей отвечал, что болею. Никого ко мне велено было не пускать, а с Фаиль была взята клятва, что она никому не разболтает о том, что меня нет в комнате. Для остальных домочадцев я тоже сильно болею и ко мне никому заходить нельзя, кроме горничной. Девушка носила в пустую комнату еду, там уничтожала её — путём перекладки в хозяйственную сумку, а далее скармливала нищим — на кухню же возвращала полупустой поднос. Сейчас по словам Фаиль барон уехал по делам, приказав действовать так же, как и раньше. То ли действительно ничего о вчерашнем не помнил, то ли посадил меня под домашний арест… И как это выяснить?

После того, как помогла мне справиться с причёской и облачением в домашнее платье, девушка ускользнула, а потом вернулась с корзинкой, полной цветов:

— Это доставили сегодня утром, — отчиталась она. — Я успела осмотреть, опасного ничего нет.

— Оставь, — велела ей и дождалась ухода горничной, прежде чем прикоснулась к корзине.

Красные розы, в невероятном количестве. Записка, прикреплённая к ручке:

"Прекраснейшей… Выздоравливайте, моя богиня. Ваш Рэмул".

Привет от Его Высочества. Чего этот мужчина так настойчиво добивается? Коснулась пальчиком розы и тут же отдёрнула руку. В воздух взвилось несколько ярких, светящихся бабочек. Они порхали по комнате, вызывая невольную улыбку. Какая прелесть! Постепенно бабочки истаивали, но улыбка так и осталась. Наследник знает, как угодить женщине. Определённо знает.

Выйти из комнаты я не смогла, снаружи дверь запирало сложное заклинание. Справиться с ним было возможно, я верила в силу амулета, но пока решила отложить открытие всех своих возможностей на потом. За день я получила два письма от Его Высочества, в которых он осведомлялся о моём здоровье. Днём Фаиль отвлекла меня от изучения книги тем, что принесла мягкую игрушку — забавного щенка. Как только я взяла его в руки, от игрушки отделилась тявкающая иллюзия, при этом довольно реалистичная и очень похожая на прототип. Шлёпнулась на пол, закружилась на месте, потом подбежала ко мне и я заметила у неё в зубах небольшой конвертик. Как только я его забрала, иллюзия развеялась и на смену ей от игрушки отделилась следующая. Она тявкала, бегала кругами, но конверт мне отдавать не спешила. Догадавшись, чего от меня ждут, достала первое послание. На небольшом квадрате бумаги значилось: "Красивейшая". Следующий конвертик, вручённый мне содержал заявление: "Умнейшая". Дальше шло: "Добрейшая", "Я", "Очарован", "Рэмул".

И когда только успел очароваться? А потом меня обожгло как огнём. Вспоминалось то, что вчера сказал Форух… Если это правда… То любовные письма мне пишет мой родственник. Братом его язык не поворачивался назвать. А с мыслей о родстве, я переключилась на размышления правда это, или нет. Что я помню об отношениях в нашей семье? Отец изменял и заявлял об этом в открытую, не стесняясь даже нас, детей. А если он это делал потому, что мама тоже не была ему верна? Или наоборот, она изменяла ему потому, что он ей изменял? Если король действительно имеет отношение к моему появлению на свет… Легко понять, почему отец хотел оставить графский титул и родовое имя братику. Останься братишка жив, я бы была ни с чем. Впрочем, лучше бы осталась без наследства, но с семьёй.

Если принять как аксиому то, что сказал ас Олиани про короля и мою маму… Тогда слова Солерса о приказе короля, правда? Точнее очень похожи на правду. Его Величество мог быть озабочен судьбой внебрачной дочери. Это до графини Леноры Талор ему не было бы дела. И указ о ускорении срока замужества, вполне становится объясним, при подобном раскладе… Холодок внутри всё усиливался и усиливался… Неужели правда? Неужели действительно правда? Как там говорил Форух. Пора бы уже и думать, прежде чем делать… Или не совсем так? Не помню, но и не важно.

Итак, если забыть про короля и попытаться проанализировать поведение ас Олиани, вместо того, чтобы вспоминать о том, как мне хорошо было в его объятиях. Он заставил меня остаться в его доме. Держал там, вёл себя вежливо и обходительно. Только один раз я сама его спровоцировала — если смотреть правде в глаза — и получила адекватный ответ. Или неадекватный? И снова скатилась к воспоминаниям о том, что там у нас ним было… А думать об этом не стоит, если хочу сохранить ясность мысли. А дальше я не понимаю его поведение… Спас барона, предупредил меня об опасности — вымышленной или нет, мне сложно пока судить — и, имея возможность захватить меня без проблем, зачем-то стал спрашивать, хочу ли я с ним пойти, или нет… Не понимаю я его, совсем. Так не ведут себя, когда собираются убрать помеху. Или ведут? Что-то я совсем в этом запуталась… Не, верить в чистоту помыслов ас Олиани пока рано. Мало у меня данных для этого.

Фаиль явилась, чтобы доложить, что пришёл виконт Уффат, навестить меня и она готова, вопреки распоряжению барона, впустить его ко мне. В гостиную, не сняв заклинание барона с двери, мне не пройти, придётся принимать жениха в своих комнатах. Неприлично… Но я была недавно и в более неприличной ситуации. Заодно проверю, подействует ли на меня виконт так же, как и Форух. А то, вдруг влюбилась, раз постоянно думаю о своём пленителе.

Ради чего мог прийти Солерс? Только ли для того, чтобы побеспокоиться о моём самочувствии? Подозреваю, что у этого визита есть вполне серьёзная причина. И даже догадываюсь какая. Виконт обмолвился, что искал меня… Был в курсе, что я не болею, а пропала? Откуда? Но и это не важно. Мой жених, если знал, что я пропала, сейчас пришёл за ответом на вопрос где находилась всё это время… И стоило бы заранее продумать то, что ему стоит говорить. Например, про амулет лучше вообще ни слова. И как я тогда сбежала? Воспользовалась своей магией? И рассказывать ли как и где меня заперли? Делиться информацией совсем не хотелось.

Приказала привести виконта ко мне, а сама, за оставшееся время, попыталась найти верное решение дилеммы. Солерс вошёл в мой личный кабинет и сухо со мной поздоровался. Выглядел он очень холодным и отстранённым, не таким каким был на приёме и балу со мной. Ранее он флиртовал, теперь же мог заморозить взглядом целый океан. Поздоровался мужчина со мной вежливо, на предложение чувствовать себя как дома и присесть, ответил столь же обтекаемо и спокойно. Устроился в кресле и долго рассматривал меня холодным взглядом:

— Ленора, — обратился он ко мне, наконец. — Мне хотелось бы знать, где вы были все эти дни? Что именно произошло и как.

— И на каких основаниях это вас интересует? — спросила у него тоже сухо. — Вы так и не предоставили мне весомых доказательств, которые опровергли бы ваши слова. Почему я должна верить вам на слово? Почему я должна верить, что Его Величество не даст нам с вами возможности разорвать помолвку? Вы требуете от меня правды, но не готовы сами мне её говорить.

— Ленора, — Солерс тяжело вздохнул. — Я говорил ранее, эта правда — не моя тайна. У вас будет возможность вскорости всё узнать у Его Величества на частной аудиенции. Приказ уже готов, барон Талор не сможет воспрепятствовать этой встрече. А я, как верный слуга Его Величества, всячески поспособствую тому, чтобы никакие препятствия более не возникли.

— Я никуда с вами не поеду… — попыталась возразить, но договорить мне мужчина не дал.

— Увидите приказ — поедете, — заявил виконт. — Ленора, не стоит вести себя подобно избалованному ребёнку. Затронуты интересы короля и страны. Этого мне более, чем достаточно, чтобы, если понадобится, отвезти вас на аудиенцию силой.

Этих слов мне хватило, чтобы решить, что всю правду лучше оставить при себе. Хотя бы из вредности. И по-любому выходило, что Солерс не на моей стороне, чтобы он так про себя ни говорил, и про короля.

— Вы хотели знать, — ответила ему подчёркнуто ровно и холодно. — Что со мной происходило… Меня захватили во время прогулки, оглушили так, что я заснула. Проснулась в запертых покоях из которых сразу выбраться не удалось. Защита стояла мощная. Потребовалось время, чтобы с ней разобраться и уйти. Уходила в спешке, петляла по улицам, поэтому точно сейчас восстановить по памяти дорогу не смогу. Держали меня в незнакомом мне районе столицы. Обращались терпимо. Не угрожали, ничего не требовали, — трижды "ага", ещё как требовали и вполне определённую вещь, притом.

— Откуда у вас запись нашего с бароном разговора? — думаю, виконт, как человек умный, прекрасно понимает — лгу, но давить пока не спешит.

— Прихватила с собой случайно, когда бежала, — смотрела кристально чистыми глазами на жениха, стараясь не выдать, что и это наглая ложь.

— Вы понимаете, Ленора, если я не буду знать, кто держал вас в плену, то не смогу вам помочь, в случае, если вас снова попытаются похитить? — так и думала, Солерс не повёлся на невинный взгляд.

Глянула на мужчину из-под ресниц, насмешливо улыбнулась и спросила сладким голосочком:

— Вы помогаете, правда? Буду теперь знать об этом.

— Вы не доверяете мне, — констатировал виконт Уффат. — Это очень плохо, Ленора.

— Боитесь, что наш с вами брак окажется сущим мучением? — спросила с ледяным презрением. — Для меня сама мысль о нём уже мучение.

— Вот как? — Солерс вздрогнул, встретив мой взгляд. — Мне казалось, что ранее вы были не против этого брака. Что изменилось?

— Моё к вам отношение, — ответила честно.

— Не переживайте, — по тому как мужчина поджал губы и заледенел ещё больше, поняла, он злится. — Наш с вами брак будет фиктивным.

— Да? — скривила губы в очередной насмешливой улыбке. — Позвольте вам не поверить.

— Могу дать вам слово, что брак будет фиктивным, и супружеских отношений между вами и мной точно не будет. А своё слово я держу всегда, — Солерс поднялся с кресла, учтиво мне поклонился и добавил: — Я вижу, что вы ещё не готовы разговаривать со мной откровенно. Вечером я заеду за вами, вместе с официальной бумагой. Будьте готовы. Напоминаю вам о необходимости выбрать подходящий наряд.

— Об этом можете не напоминать. Я ещё помню правила и следую им, когда есть возможность, — усмехнулась недобро, такой виконт меня не восхищал и вызывал только раздражение.

— И всё-таки считаю нужным напомнить о правилах приличия, — ядовито повторил мужчина. — Ваше поведение сильно изменилось за время вашего вынужденного отсутствия.

— Учту! — ответила не менее ядовито и глядя на мужчину с неприязнью. — Но бумагу проверю на предмет подлинности обязательно. Слишком многие хотят чего-то последнее время от меня, чтобы я верила так просто.

— Не переживайте, подпись короля и его печать я никогда и не под каким видом подделывать не стану, — Солерс не стал со мной препираться, снова превратившись в ледяную статую. — Удачного дня, Ленора, и светлых радостей.

Я в ответ поступила бестактно, не стала ничего отвечать, просто встала со своего места и направилась к двери, показывая, что гостю давно следовало бы удалиться. Задерживаться виконт не стал и последовал за мной. Более даже не посмотрел в мою сторону и удалился.

А я чувствовала себя странно, после его ухода. Почему снова слова вырывались раньше, чем я успевала подумать? Почему нельзя было сыграть послушную девочку, доверяющую ему во всём? Где набраться столько хитрости, чтобы научить себя вести правильно? Где моя привычная маска? Почему она столь часто спадает с меня? Откуда столько отчаянной решимости говорить правду-матку в лицо? Высший свет не приемлет такой прямоты и я это знаю, и всё равно внутри меня будто бы сидит бунтарь, и толкает на безрассудные поступки. Умудрилась поссориться со своим женихом, когда правильней было бы попытаться ему показать, что не сержусь и верю во всё. Обмануть таким образом и использовать его в своих целях. Попробовать окрутить, выведать правду…

Не успела я толком обдумать весь свой разговор с Солерсом, как дядюшка решил навестить меня в моих покоях — вернулся домой. На расспросы о том, где я была всё это время, ответила то же, что и виконту. Барон удовлетворился этой версией, посетовал на то, как опасно стало жить, средь бела дня похищают и сказал, что запер меня на всякий случай, для того, чтобы снова не украли. А я кивала, поддакивала и делала вид, что верю. Не стала в этот раз повторять ту же ошибку, что и с виконтом Уффатом. Играла в покладистую девочку, сцепив зубы и еле удерживаясь от того, чтобы надерзить дяде, а так же думала о том, что подобное благоразумие получасом ранее было бы тоже к месту.

К моему удивлению, дядюшка не стал вспоминать про то, как его транспортировали до дома вчера в бессознательном состоянии. Или вообще как-то расспрашивать о том, что случилось в парке. Разумных объяснений такому его поведению не было. Разве что Форуху удалось как-то над воспоминаниями моего родственника поработать, иных версий не находилось. И я тихо радовалась этому, умных ответов, начни барон задавать неудобные вопросы, придумать так и не смогла.

Остаток дня я готовилась к вечеру. Виконт дал понять, что приедет обязательно, что не мешало мне думать о том, что, возможно, лучше было бы сбежать или сказаться больной… Но, если, приглашение действительно от короля… Подобным образом было бы очень рискованно поступать. Вот и мучилась я от неизвестности и непонимания как поступить, чтобы не ошибиться. Вместе с виконтом куда-то ехать было рискованно. Не ехать — тоже.

Белое строгое платье, подпоясанное атласным пояском синего цвета — подбирала Фаиль, надеюсь не ошиблась. Убранные в сложную причёску волосы, подкрашенные ресницы и брови. Все что необходимо соблюдено в идеальном равновесии. И за высоким стойкой-воротничком не видать моего неизменного спутника — амулета. Неплохая козырная карта при мутной игре.

Сборы заняли приличную часть дня, а после, готовая к поездке, я металась по комнате, так и не в состоянии решить как поступить. И всё равно, что виконт явился слишком быстро, когда барон Талор явился собственной персоной, чтобы с кислой миной сообщить, что меня желает видеть сам король. Чувствовалось, что дядюшке совсем не хочется выпускать меня из своих загребущих ручек, но протестовать против официального приглашения он не смеет.

Вышла к Солерсу, и как обещала, в первую очередь потребовала предъявить мне бумагу, и получила её прямо в руки. Виконт передал бумагу с королевскими вензелями с учтивым поклоном и никак не показал, что его задевает моё недоверие. Вёл себя холодно и вежливо, прежняя теплота, ушедшая сегодня из нашего с ним общения, так и не вернулась. Впрочем, ожидать, что будет иначе — глупо. Так и этак вертела и читала высочайшее повеление быть мне вместе с виконтом Уффатом вечером на аудиенции и, в итоге, вынужденна была признать — подлинник. Солерс не солгал.

Неохотно последовала за ним, оперевшись на предложенную руку. Дядюшка вызывался нас сопровождать, виконт спорить не стал, но предупредил — барону к королю пройти не удастся. Приглашение на двоих. Дядя всё равно поехал с нами, решив зачем-то блюсти мою честь, выполняя роль дуэньи. Абсолютно непонятно, зачем это было ему нужно. Проехаться в экипаже с официальным женихом — вполне входило в нормы приличия. Притом не куда-то, а во дворец едем.

Сидела напряжённая, Солерс для поездки выбрал личный автомобиль. И пусть шофёр вёл машину аккуратно, всё равно снова было не по себе. Ехали в полном молчании и вопреки моим опасениям, в сторону королевской резиденции. Не узнать шпили, что становились всё ближе и ближе, было невозможно, человеку видевшему их ни единожды.

Ждать долго не пришлось, в отличие от барона, который остался в автомобиле. Провели нас к Его Величеству сразу. Король встретил наше появление улыбкой:

— Солерс, ты как всегда пунктуален, — заметил он довольно виконту.

Тот поклонился и сказал спокойно:

— Рад служить Вашему Величеству.

— Оставь нас одних, — велел король виконту. — Я твою невесту не съем.

Солерс повиновался, бросив перед уходом странный взгляд на меня. Так и не определилась, чего же там было больше. Горечи, тоски, обречённости или презрения. Это насторожило, но деваться мне было некуда, поэтому я осталась спокойной, как бы тяжело мне это не давалось.

— Ленора, — обратился ко мне король. — Позвольте вас так называть. Право более старшего и мудрого даёт мне возможность обратиться к вам по имени.

— Ваше Величество, — присела в реверансе. — Вы можете называть меня так, как вам больше нравится. Я ни в коей мере не претендую на перечисление вами всех моих титулов.

— Вы можете называть меня тоже по имени, когда мы с вами наедине, — сказал Его Величество и указал мне на удобный диванчик.

Принимала нас, то есть меня, монаршья особа в личных покоях, что было удивительно. Я думала попасть в кабинет, а вместо этого сидела в гостиной короля, разглядывая роскошную обстановку и пытаясь понять, зачем меня пригласили. А уж предложение называть короля по имени… Нет, обратиться к нему так по-простому я не смогла:

— Ваше Вели… — только начала произносить начало вопроса, как меня мягко прервали.

— Рауль, дорогая, Рауль, — Его Величество сел рядом со мной и коснулся затянутой в кружевную перчатку руки.

— Ра…уль, — выдавила из себя с трудом. — Зачем я здесь?

— Я понимаю, дорогая, — король откинула на спинку дивана, но руку от моей ладони не убрал, наоборот крепко сжал. — У вас много вопросов. И я готов ответить на некоторые. Спрашивайте.

— Это правда, что Солерс действовал по вашему приказу, когда разговаривал с моим дядей обо мне? — в очередной раз благоразумие куда-то девалось, а отчаянное любопытство толкнуло на глупый поступок.

— Да, нам надо было обезопасить вас до того, как вы выйдете замуж за виконта. А барон понимает только язык денег, дорогая, — король не стал меня осаживать и ответил вполне охотно. — Солерс предан короне, как и его отец, как и его дед и никогда не нарушит данную сюзерену клятву. Я очень ценю его преданность.

О фиктивном браке как-то язык не поворачивался спросить, хотя знать хотелось, по своей воле виконт собрался так действовать или снова по приказу короля. Пока я думала как и что ещё спросить, король сказал:

— Вы так похожи на свою мать, Ленора. Смотрю на вас и вижу перед собой Амали. То как вы смотрите, как говорите… Вы так же прекрасны как и она, — с грустью сказал Его Величество. — Вы споёте мне, порадуете несчастного человека? Когда Амали не стало, солнце стало светить для меня не так ярко… Как и для многих в Северном Королевстве.

— Конечно, Ва… Рауль, — улыбнулась натянуто, было не очень приятно слышать из уст короля подтверждение тому, что он и моя мать были любовниками.

Послушно поднялась с диванчика и направилась к роялю, который здесь имелся.

— Выбирай арию на свой вкус, — велел мне король, оставшись сидеть на диванчике.

Подумав, выбрала нейтральную народную песню. О любви бедной девушки к высшему аристократу и о невозможности для неё счастья. И почему меня потянуло на тему неравных любовных отношений? Сама не знала ответ на этот вопрос, но сердце почему-то пронзила щемящая грусть. А, завершив петь, украдкой смахнула слезинку с ресниц, так, чтобы не заметил король.

— Ты талантлива даже более, чем Амали, — похвалил меня Его Величество. — Составь мне за ужином компанию, Ленора, — приказал король и я снова повиновалась, так и не понимая до сих пор цели своего визита.

Ужин прошёл спокойно. Его Величество расспрашивал меня о моих успехах, но ни разу не коснулся темы моего исчезновения. Рауль был интересным собеседником и всё чаще я ловила себя на том, что улыбаюсь или смеюсь шуткам. Тонкий юмор короля было сложно не оценить. Вечер прошёл приятно, но непонятно. Его Величество явно ко мне благоволил, постоянно улыбался и шутил. Напоследок, перед тем, как разрешить мне отправиться домой и вызвать Солерса, Рауль заметил:

— Ленора, я в восторге. Вы умны, красивы, загадочны… Виконту очень повезло, что именно вас я выбрал когда-то ему в невесты. Думаю, он ждёт не дождётся, когда сможет на вас жениться. И я, если честно, завидую ему, — Его Величество предложил мне руку, собираясь проводить до дверей. — Он настоящий везунчик.

А я и в этот раз не смогла задать вопрос про фиктивность брака. Впрочем, из слов короля следовало, что это инициатива виконта Уффата. Понять бы ещё, почему он решил так действовать. Виконт явился сразу же, как только Его Величество подвёл меня к двери. Предложил мне свою руку и более уже не смотрел на меня странно, точнее вообще старался не глядеть в мою сторону. Попрощался с королём, и повёл меня прочь.

Всю дорогу до дома барона Талор Солерс молчал, в отличие от самого барона, который любопытствовал о чём таком интересном мы разговаривали с Его Величеством. Отделывалась от него общими фразами, смирившись с тем, что виконт на меня явно обижен за моё недоверие. Но как я могла ему верить, если подтверждение смогла получить только вечером у короля? В приступе раскаяния рассказать ему правду обо всём, произошедшем со мной или нет? Решила если и сделать это, то в другой раз, когда удастся повидаться с женихом без участия дядюшки. Тогда и попрошу прощение за колкие слова.

И в эту ночь уснуть получилось не сразу. Столько вопросов мучили меня, а даже догадаться что к чему, не получалось.

С этого дня время текло размеренно, постепенно стирая воспоминания о том, что было и что беспокоило. Форух более никак не давал знать о себе, в доме барона не появлялся и, судя по недовольному виду и словам последнего, разорвал с дядей все деловые отношения. Меня не выпускали без присмотра на улицу, но по дому я могла передвигаться без просьб отпереть запертую в моих комнатах дверь. Всё свободное время старалась тратить на совершенствование магических умений и взаимодействий с духом амулета. Но этого времени было не так много. Шла подготовка к свадьбе полным ходом. Ежедневно я получала милые подарки от Его Высочества. Принц регулярно навещал меня в доме барона, беседовал на отвлечённые темы и намекал, что стоит мне только сказать слово и он сделает всё, чтобы наша свадьба с Солерсом не состоялась. Мужчина в эти моменты был мало похож на того человека, каким первый раз явился в этот дом. Любезный, обходительный, очаровательный… Полная противоположность виконту Уффату, который являлся в дом барона Талор только затем, чтобы в очередной раз проводить меня на аудиенцию к Его Величеству.

Солерс держался со мной очень холодно, и у меня так и не повернулся язык попросить прощение у него. Все мои попытки как-то выправить ситуацию, пропадали втуне. Виконт вёл себя отстранёно и не покупался ни на мои улыбки, ни на тёплые слова. Я сердилась, думая о том, что брак, обещавший быть счастливым, таковым уже не будет. И почему, понять не могла. Ведь когда-то я нравилась мужчине. А теперь он вёл себя так, будто бы и не я за него замуж выйти должна.

Встречи с королём происходили раз в неделю и обычно проходили по одному сценарию. Солерс оставлял нас с Раулем наедине. Я пела королю, потом мы ужинали и беседовали. Постепенно набиралась смелости в общении с монаршьей особой, подумывая о том, что, можно попробовать, пользуясь расположением ко мне короля, и узнать что-нибудь поточнее о его связи с моей матери и предполагаемом родстве. Но пока молчала всё ещё будучи неуверенной в том, что стоит так рисковать.

Всё это время я старалась не вспоминать о господине ас Олиани, но это сложно было сделать. Книга и амулет, прямое напоминание об этом человеке, всё время были под рукой. И снова, и снова я возвращалась мысленно к тому, что было между нами. И чем больше времени проходило, тем меньше я негодовала.

Опасаться похищения я не перестала и старалась следить за своим окружением в оба, но постепенно расслаблялась. Только мысли о несчастной Асе грызли мою совесть. Так я и не решилась навестить бедняжку. И не знаю, смог ли господин ас Олиани найти тех, кто плохо поступил с племянницей его жены. А любопытство глодало, мучило, как и совесть… И толчком к тому, чтобы я сдалась перед желанием узнать о судьбе Аси, послужило неожиданное письмо… Письмо от неё самой.