Классная работа

Глава 11

Глава 11.

Кто-то назовет это мальчишеством. Кто-то глупостью, кто-то позерством.

И, конечно, они будут правы. Все именно так и есть. Мальчишество, глупость и даже идиотизм.

Но и вот так вот распоряжаться мной я не позволю. Я давно уже не юноша, чьими интересами можно пренебречь ради общего блага.

За эти месяцы, что я стал носить в себе инопланетный имплант, я очень сильно вырос. Не только физически. Вырос как личность. Стал ценить себя и понимать свою роль. Свою очень важную роль.

Хотя, иногда, моя природная стеснительность и слабость давали о себе знать. Но я понял, никто не лучше меня не поймет мои интересы, мои предпочтения, мои сильные и слабые стороны. Грубо говоря, знаменитая фраза из старого советского мультика «Чертенок №13» была очень недалека от истины.

Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех.

Понятное дело, что не нужно воспринимать вот уж совсем буквально. Понятное дело, что нужно думать и о других тоже, заботиться о них, кого-то даже любить. Но каждый раз, делая что-то, надо проговаривать ее про себя. И жизнь станет лучше.

Вот и сейчас, выходя из бункера, я вспомнил эту знаменитую фразу.

Хватит идти у них на поводу!

Я обещал, что не буду вмешиваться в их дела не связанные с инопланетным вторжением? Обещал. Я не вмешивался? Нет. Зато они решили, что знают, что мне будет лучше. И начали это претворять в жизнь.

Значит и мои обещания в этот же момент аннулируются.

Так что сейчас я начну творить, по их мнению, дичь. А по мне — так давно надо было это сделать.

Степаныч, наивная душа, поверивший обещаниям политика, бормоча что-то извиняющееся под нос, плетется сзади.

— Я ж как лучше… я ж не со зла, — слышу я обрывки его речи. Ничего, пускай пострадает. Может в следующий раз лучше думать будет. А не слушать сладострастные речи. Своя голова, чай, не просто так дадена. Ею можно еще и думать, а не только есть.

А двери перед нами распахивались настежь. Впереди, почти бежал, заместитель министра обороны, заискивающе заглядывая в глаза и покрикивая на нерасторопных служивых, что тянули с очередным раскрытием тяжелых, почти метровой толщины «дверей».

Тогда-то мне и пришла эта мысль. Вначале показавшаяся дурноватой шуткой. Я даже мысленно хохотул над ней, да и отбросил.

Но через минуту, почему то вспомнил и уже всерьез задумался над ней.

Впрочем, сегодня у меня не было настроения просто думать. Хотелось действовать. Поэтому я проверил запасы материалов в хранилище конструктора и решил, что их точно хватит на пару дней.

Затем залез в список учеников и какое-то время подбирал нужные кандидатуры.

В это время мы подошли к ожидавшей нас машине. На мое удивленье, водителем был Василий. Усевшись на заднее сиденье, откинулся на спинку. Джип, еле шелестя покрышками по тщательно очищенной от снега дороге, медленно тронулся на выезд из охраняемой территории.

Наконец, перебрав возможных кандидатов, я нашел нужных мне людей. Набрал телефонный номер и продиктовал свои хотелки. Так как мой собеседник на том конце, был из числа тех, кто сидел сегодня в бункере, и уговаривал меня остаться, то на мое пожелание, я услышал только:

— Понял, сделаю в течении часа.

Усмехнувшись, я продиктовал Василию адрес, куда стоило везти мою драгоценную тушку. Глянув в его удивление глаза, я кивнул, подтверждая, что ни разу не ошибся.

Степаныч же, слышавший разговор, только качал головой, не осмеливаясь возразить.

Пока ехали, сформировал и скинул компетентным лицам еще одно задание.

В течении ближайших двух дней, создать группу по поиску местонахождения лидера секты «Единство» Адама Смита. Эту группу наделить чрезвычайными полномочиями и полностью обеспечивать всем необходимым. Использовать для поиска все возможные средства. В течении нескольких дней/недель, группа будет пополняться квалифицированным персоналом. Награда за успешный поиск — плюс пять уровней. Наказание — вариативно.

Буквально через десять минут отзвонился министр обороны, задавший несколько вопросов и сообщивший, что предварительный список спецгруппы уже готов. В его голосе я слышал явное недовольство, мол, лезет тут непонятно кто не в свои дела, но мне было плевать на это.

Эти профессионалы за полгода после падения США не сделали ровным счетом ничего, чтобы найти Смита. При чем в это время они искали контакты с ним и с «новым» правительством страны. Хотя с самого начала было понятно, что это хозяевам Единства — роевцам, откровенно плевать на всякую дипломатию. И единственный язык, который они понимают, является язык силы.

Так что профессионалы идут лесом, в дело вступают «дилетанты».

А вот, и уже ставший мне знакомым, огромный комплекс Международного аэропорта «Шереметьево». Едем нужной дорогой, отчего перегораживающие ее шлагбаумы, после секундных задержек, устремляются вверх.

Василий, получивший по телефону точные указания, подруливает прямо к ожидавшему нас самолету.

Бизнес — джет Фалкон 3000 ЛТ радушно ожидал своих пассажиров. Экипаж — два пилота и две стюардессы были исключительно моими учениками, как минимум десятого уровня.

Баки небольшого реактивного самолета наполнены до краев, а диспетчера ждут моих указаний по месту полета. И они не заставили себя ждать.

— Германия, Берлин, — сообщил я пилоту, а тот продублировал его по рации.

В течение получаса происходило согласование, и наконец, нам дали добро на взлет. К этому моменту мы уже выпили по бокалу шампанского, сидя в роскошных кожаных креслах. Небольшой восьмиместный самолетик был предназначен для частных полетов, поэтому комфорт в нем был максимальным. И, что самое смешное — не я выбирал его для себя. Мои условия были просты — нужен самолет и команда, для полетов над Европой. Какой он будет, я не уточнял.

Разгон, толчок, несколько минут карабканья вверх, на нужную высоту и вот, милая стюардесса Жанна, с ослепительной улыбкой объявляет, что ремни безопасности можно отстегнуть.

И я вновь формирую задание. Наверное, сегодня я поставлю рекорд по квестам. Там много и так часто я их никогда не делал.

Договориться с правительством Германии о встрече и переговорах с Учителем на взаимовыгодных условиях. Срок исполнения — один час. Награда: 10 000 опыта. Наказание — снижение репутации.

Скидываю его Сергееву.

Вот скажи мне полгода назад, что я буду напрямую указывать президенту Российской Федерации… Счел бы это достаточно глупой шуткой.

Спустя минуту звякнуло смс. «Принято». А еще через пятнадцать пришел более развернутый ответ «Канцлер и Федеральный совет безопасности ФРГ ожидают вас».

Задание выполнено. Начислить положенную награду? Да\Нет?

Да.

Быстро и оперативно. Когда это необходимо, даже чиновники до мозга костей, умеют быстро работать.

Спустя два с половиной часа, Международный аэропорт Берлина Брандербург открыл для нас зеленый коридор, и мы начали снижение.

Касание, толчок и вот наш маленький самолетик уже заруливает к нужному ангару. Черный Фольксваген Фантом, принял меня со Степанычем в свое кожаное нутро, и довольно зарычав тронулся в путь.

Я впервые попал в Берлин, поэтому с удовольствием рассматривал виды, мелькающие за стеклом автомобиля. Рой внес в нее свои коррективы, то там, то здесь видны блок-посты и патрули, но все равно большой город жил своей кипучей и насыщенной жизнью.

И привезли нас в Рейхстаг. Вернее, сейчас он назывался Бундестаг. Но я посмотревший в детстве десятки фильмов про Вторую Мировую войну, в том числе про взятие Берлина, не мог назвать его как-то по другому. Эти характерные колонны, этот купол над зданием, на котором когда-то водрузили красный флаг. Вот уж не знал, что такое знаковое место до сих пор исполняет свои функции, заложенные в него изначально. Хотя, насколько я мог судить по количеству гуляющих здесь людей, Рейхстаг также успешно использовался и как туристическая достопримечательность.

Вышли, осматриваясь. «Можем повторить» — еле слышно прошептал Степаныч, задирая голову вверх, рассматривая монументальное здание правительства Германии.

Нас встретила русоволосая девушка в строгом деловом костюме и поприветствовала на ломанном русском. Я тоже поздоровался. На немецком. Не зря во мне сидит имплант.

Не знаю, насколько сильный у меня был акцент, но главное — она меня поняла. Большего не надо.

Указывая путь рукой, она повела нас вовнутрь здания. Налево, направо, по лестнице вверх и вот перед нами распахиваются двери в небольшой, уютный кабинет с тяжелым деревянным столом по средине комнаты. По стенам висят портреты с которых на нас умным взглядом взирают мужчины и женщины.

За ним восседает нынешний канцлер ФРГ — Генрих Штоф. По правую руку от него — на диване сидят несколько человек. Я так понимаю это их совет безопасности или что-то в этом роде.

Быстро здороваемся и занимаем места напротив. Положительно киваю на предложение чашки кофе и упираюсь во внимательный и ждущий взгляд канцлера.

Это правильно, не стоит ходит вокруг да около.

Достаю из внутреннего хранилища заранее приготовленную коробку и вытянувшись, ставлю ее на стол, прямо перед руководителем страны. Она не очень большая, примерно как коробка из-под обуви.

— Откройте.

С некоторой опаской, Генрих Штоф поднимает крышку и вопросительно поднимает бровь.

Ну правильно, он никогда такого не видел.

— Это импланты. Именно их вы просили буквально позавчера. А также на прошлой неделе. И на позапрошлой тоже.

С опаской, мужчина взял один из белых, похожих на кусочек лейкопластыря прямоугольник. Да, зародыш импланта не выглядит сногсшибающе. Не для того он создан, чтобы производить впечатление. Его функция в другом. Он обычных людей превращает в нечто сногсшибающее.

— Здесь около пятисот штук, — продолжил я, когда канцлер, аккуратно положил имплант обратно. — К сожалению, больше в коробку не влезло. Но прямо сейчас я готов вам предоставить, помимо этих пяти сотен, еще полторы тысячи. И еще три тысячи завтра. И столько же послезавтра. А потом по тысяче штук каждую неделю. И количество будет расти.

Сейчас, на своем уровне, я производил в сутки именно три тысячи этих штучек. Но, благодаря ежедневному опыту от последователей, я практически раз в два дня получал новый левел. А так как конструктор увеличивал производство на мой каждый пятый уровень, то приблизительно раз в десять дней, количество изготавливаемых имплантов увеличивалось.

— Что от нас требуется взамен? — спросил Генрих. Молодец, понимает, что такие срочные дела и щедрые подарки требуют не менее щедрой отдачи.

— Вы все, прямо сейчас, клеите имплант себе на руку. И не снимаете с себя полномочий по руководству страны и министерств, по крайней мере в ближайшие три года.

— То есть мы становимся вашими учениками? — уточнила единственная женщина в этом кабинете.

— Именно, — я согласно кивнул головой.

— Ааа, скажите, — канцлеру было явно неудобно задавать мучавший его вопрос. — Вот все эти последствия, о которых говорят, это правда?

— Правда, — юлить, уходить от ответов, и как то обманывать мне было некогда. — У вас появляется система репутации, которая целиком и полностью зависит от моего расположения к вам. То есть ваша жизнь, по сути, будет полностью принадлежать мне.

— Но это же недемократично! — вспылил длинноносый мужчина, сидевший слева от дамы. — Это, простите, попахивает диктатурой.

— Это не просто попахивает, это диктатурой и является, — полностью согласился я с ним. И блин, как же сложно говорить эти длинные немецкие словосочетания. Мой, не привыкший к такому язык постоянно запинается.

— То есть вы предлагаете, по сути, стать нам вашими подчиненными? — подвел итог канцлер.

— Именно, — вновь кивнул я и услышал тихонькое хэканье. Это Степаныч, сидевший рядом и молчавший, не смог удержать своих эмоций.

— Мне кажется, молодой человек, — вновь вмешался длинноносый, — что вы слишком много себе позволяете. Так откровенно и нагло влезать в дела Федеративной Респуб…

— Мы согласны! — перебил его канцлер. — Как принимать этот имплант?

— Но господин канцлер! Это совершенно немыслимо! — не унимался его оппонент. — Это полностью рушит наши демократические институты, которые мы так долго возво…

— Этого уволить, — вновь перебивая этого неугомонного, говорю я обращаясь к Штофу. — И не принимать обратно до тех пор пока не установит имплант. И так со всеми несогласными.

— Принято! — отвечает канцлер и поворачивается к длинноносому. — Альберт, вы уволены!

— Господин канцлер! — взвизгнул тот. — Вы совершаете государственный переворот! Вы не понимаете к чему это ведет, я буд…

— Это вы не понимаете, Шульц, — в третий раз перебили этого скандалиста. На этот раз та самая единственная женщина. Она протянула руку и достала из коробки белый прямоугольник, начала крутить его в руках, рассматривая. — Речь идет не о демократии или диктатуре. Речь идет о выживании нашего рода. Мне жутко не нравится этот наглый мальчишка, так беспардонно ворвавшийся к нам с таким крайне возмутительным условием. Но я понимаю, что не прими мы его, и через несколько лет, нас, все человечество, уничтожат. Вот победим, выстоим, тогда и будем снова разделяться на демократов, коммунистов и прочих. А сейчас, увы, выбора нет.

Закончив эту речь, она, без раздумий, прилепила имплант себе на запястье. Вскрикнув от боли, выгнулась дугой и потеряла сознание.

Остальные, сидевшие с ней рядом, вскочили, всем своими видом показывая ужас, наблюдая за тем, как женщину кривит от боли. Наконец, спустя минуту, безвольное тело развалилось на диване.

— Она права, Шульц, — одобрил ее слова канцлер.- Я не желаю повторения ядерного уничтожение Александрии. Я желаю процветания Германии и долгой жизни ее гражданам.

С этими словами, Генрих Штоф повторяет движения храброй женщины и лепит себе имплант. Скрипит зубами, не позволяя себе проявлять чувств, но все же, очень скоро, боль рвет все преграды и он, хрипя, валится с кресла. Изо рта брызгаю слюни, ноги трясутся словно в припадке. Зрелище, конечно, не из приятных.

Длинноносый, вжавшись в стену с округлившимися от страха глазами наблюдал за происходящим. Остальные молча смотрели за канцлером, не решаясь подойти к нему

Еще один мужчина, набравшись смелости, протягивает руку к примечательной коробке, но я перехватываю его:

— Прежде чем вы все тут налепите на себя имплант, неплохо бы вызвать медиков, чтобы оттащили ваши тушки в медотсек и хотя бы понаблюдали за состоянием.

Тот слепо смотрит на меня, явно не понимая мною произнесённое. Повторяю еще раз. Медленно, по слогам.

Мужчина наконец осознает мои слова, кивает. Поднимает трубку телефона и зовет медиков. Затем медленно берет имплант и с обреченностью смертника крутит его в руке. Со лба градом течет пот, затекает за воротник, но он, кажется, этого не замечает.

— Давай, немчура, не ссы! — крайне неполиткорректно «подбадривает» его Степаныч. — Не помрешь.

Он говорит по-русски, но мужчина, кажется, его понял. Вздрогнув, он резко налепил на запястье белый пластик и замер, прислушиваясь к ощущениям.

Удивленно открыл глаза, непонимающе смотря на руку, на которой красовался зародыш импланта. Вопросительно посмотрел на меня, словно пытаясь сказать — а че мне не больно то?

И тут его скрутило. Захрипел, задергался, засучил ногами и вскоре потерял сознание.

Тут прибежали медики и я, объяснив ситуацию, покинул кабинет. Ухмыляющийся Степаныч шел следом.

На следующее утро, я положил перед моим новым учеником, канцлером Федеративной Республики Германия Генрихом Штофом, пакет битком набитый белыми пластинками имплантов. Ровно четыре с половиной тысячи. Как и обещал.

Еще три готовились в диковинном инопланетном конструкторе. Я своих слов на ветер не бросаю.