Клан Патрика Том 1

Глава 1

****

Похороны состоялись ровно через неделю. Отец Тони не только не приехал, но даже не ответил на наши письма. Мутный у него папаша оказался. Предчувствуя такой поворот событий, я созвонился с Йоргеном и попросил помощи — я не собирался хоронить своего друга абы где. Йорген подёргал за верёвочки, и в итоге Тони похоронили на центральном Венском кладбище. Он хотел помочь и деньгами, но я отказался. Это — только наше дело. Я также заказал гранитную плиту, но её поставят только через полгода — почва должна сначала осесть. Неожиданно на похороны прибыла принцесса Катарина. Ками уже выписали из больницы, и она смогла писутствовать на церемонии, хотя лично я был против. Но своё мнение я держал при себе. Больно, очень больно было хоронить друга. Смерть может прийти к любому из нас совсем неожиданно, и ты никогда не будешь готов к этому. Катарина и Сара поддерживали Ками под руки — она была ещё очень слаба. Надо было сказать пару слов, но внутри я лишь ощущал опустошение. В итоге моя речь вышла довольно банальной, мне даже самому стало стыдно, но все были заняты своими мыслями и никто не придал этому значения. Никто из наших не знал, что нужно делать на похоронах, поэтому вся церемония вышла скомканной, и мы поехали домой к Ками, поминать Тони. Однако, перед её домом нас поджидал неприятный сюрприз в лице какого-то незнакомца.

— Добрый день, могу ли я поговорить с Камилой? — спросил пожилой мужчина в отличном сшитом костюме.

«Адвокат,» — решил я про себя.

Вот прям, как с картинки взят. Оттеснив всех плечом, я вышел вперёд.

— Простите, а вы кто такой? — довольно грубо спросил я.

— Извините, молодой человек, но у меня личное дело к госпоже Камиле, — ответил он.

— Я понимаю, но госпожа Камила сейчас не может уделить вам внимание, так что именно я представляю её интересы в данный момент.

Он немного подумал и решил не накалять атмосферу.

— Хорошо, я Лучиано Белуцци, адвокат рода Медичи, — произнёс он, — Я хотел бы обсудить вопрос об опеке будущего ребёнка Камилы. Луиджи Медичи является отцом погибшего жениха Камилы и соответственно дедушкой будущего ребёнка.

Ага, вот и нарисовался папаня Тони. Сам не приехал, но адвоката подослал. Как же бесят все эти аристократы, как можно было приехать в день похорон и заявить, что мы у тебя ребёнка забираем? Я начал медленно закипать, да и источник мой проснулся.

— Отец из него так себе, — заявил я, — если он даже на похороны собственного сына не удосужился приехать.

— К сожалению, новость о гибели сына сильно подкосила господина Медичи, и он не смог приехать из-за пошатнувшегося здоровья. — сокрушённо покачал головой адвокат.

Понятно, приехать не соизволил, но зато готов позаботился об опеке. Ладно, этого прохиндея надо побыстрее спровадить, а то с Ками может случиться истерика, а в её положении это крайне нежелательно.

— Уважаемый, — я взял адвоката под локоть и сделал знак своим, чтобы они шли домой, — вы представляетесь мне солидным адвокатом, не могли бы вы пролить свет на то, что предлагает господин Медичи?

— С превеликим удовольствием, — улыбнулся адвокат.

Лесть — страшная штука. Польстите незнакомому человеку, и он расстаёт, как Снегурочка, прыгающая через костёр.

— Вот, — произнёс он, доставая документы, — сто тысяч евро — это компенсация за ребёнка. Господин Медичи готов её предоставить в любой момент. Нужно лишь подписать документы об опеке.

— Понятно, Луиджи Медичи невероятно щедр, — покивал я головой.

— Он понимает, что Камила попала в непростую ситуацию и готов помочь ей, — улыбнулся адвокат.

— Передайте господину Медичи, — тут я сделал паузу.

— Да, да, что мне ему передать? — подался вперёд Лучиано.

Я бросил на себя ускорение, сделал шаг в сторону и последовательно нажал адвокату на три точки. Две на плече и одну на локте. Правая рука адвоката повисла плетью. Я просто пережал нервные узлы, минут через пятнадцать всё придёт в норму, но сейчас его рука никак не реагировала.

— Так вот, передай ему, что ребёнка он не получит, а если ты ещё раз сунешься сюда, у тебя отсохнет не только рука, — прорычал я.

Адвокат в испуге отшатнулся, рука перестала ему повиноваться, портфель выпал из руки, и все бумаги оказались раскиданы по земле.

— Мы подадим на вас в суд, — проблеял он.

— Пшёл вон, и если я ещё раз увижу тебя здесь, я тебе голову оторву, понял? — я уже с трудом контролировал свой источник.

Адвокат спешно стал собирать разбросанные бумаги, а я последовал за своими друзьями. Но перед этим мне нужно сделать один звонок. Игнорировать новую проблему я не собирался.

— Йорген, мне нужна хорошая юридическая консультация, — сказал я, позвонив своему опекуну.

— На какую тему? — осторожно спросил Йорген.

— На тему опекунства, — ответил я и кратко рассказал о том, что произошло.

— Жди, перезвоню, — ответил он.

Моя чуйка кричала мне, что всё очень и очень плохо. Слишком уж самоуверенным выглядел этот адвокат.

****

— В вашем случае всё как раз однозначно, молодой человек, ваш случай попадает под закон об одарённых, — произнёс старичок лет восьмидесяти.

Йорген довольно быстро нашёл мне адвоката, правда, он уже лет как десять на пенсии, но лучшего не найти, как сообщил мне мой опекун. Звали этого дедушку Иосиф Корн. И мне пришлось тащиться к нему через весь город, но это было нужно мне, так что выбора особого и не было. Да и зачем стариков лишний раз гонять? Вот сейчас мы сидим в гостиной и пьём чай из фарфоровых чашек.

— Закон об одарённых? — переспросил я.

Я вроде изучал право, но именно этот закон как-то прошёл мимо меня, странно.

— Да, это старый закон, его редко используют в современном праве, но он существует. И мало-мальски грамотный адвокат раскопает его в течение пяти минут. Этот закон был принят в Империи сразу после заключения мира в Европе. Одарённых оказалось катастрофически мало, и чтобы хоть как-то исправить ситуацию, были приняты ряд законов об одарённых. Их ещё называют Манифестом Возрождения. Например, вам известно, что и по сей день одарённым можно иметь больше одной жены? Нюанс заключается в том, что жёны тоже должны быть одарёнными. Это редко используют в имперской аристократии, а вот в кланах это очень распространено. А всё почему? Потому что кланы — это анклавы, государства внутри государства, для них интересы клана всегда стоят выше интереса рода.

Как раз об этом законе я знал, а вот про Манифест Возрождения слышу впервые. Надо почитать, какие ещё плюшки мне положены, как одарённому.

— В этом Манифесте много законов, и одним из таких является закон о бастардах. После войны не каждый аристократ мог содержать несколько жён, поэтому многие занялись пополнением рода на стороне. Так вот, этот закон гласит, что бастард отходит к клану или роду, а матери определяется денежная компенсация.

— Подождите, но бастардом же является погибший отец ребёнка, и у них была своя семья, какое отношение имеет к этому род Медичи?

— Не совсем так, молодой человек, — усмехнулся Корн, — насколько я понимаю, молодая пара только собиралась пожениться? Да и это тоже неважно. Важно лишь будущее одарённое дитя и кто на него претендует.

— А то что мать сама одарённая, это как-то влияет?

Он ненадолго задумался, но потом покачал головой.

— Нет, закон придуман для того, чтобы создать наиболее подходящие условия жизни для будущего одарённого. Вот на что живёт мать ребёнка?

— Ммм, она ещё учится.

— Вот видите, суд никогда не примет её сторону, он отдаст ребёнка туда, где ему будет лучше.

— И что, нет никаких вариантов? — спросил я.

Это просто не укладывалось в моей голове, что бы так просто забирали детей у матери? Варварство какое-то. Мне иногда кажется, что современный мир живёт по законам средневековья.

— В вашем конкретном случае, я вижу только один вариант. Ещё до рождения ребёнка она должна выйти замуж за одарённого с постоянным доходом. Тогда у будущего ребёнка будет полноценная семья и никакой суд не вправе разрушить семью. Это единственный выход, который я вижу в вашей ситуации.

«Ну и где я ей мужа сейчас найду? Понапридумывали дебильных законов, а мне всё это надо разруливать теперь. Они помешались тут со своей одарённостью. Ладно, надо двигаться дальше».

— Спасибо большое, господин Корн, вы мне очень помогли, — сказал я, вставая с дивана.

— Подождите, молодой человек, — произнёс он, шаря в кармане.

— Вот, — он протянул мне визитку — Элизабет Корн, моя внучка. Если дело дойдёт до суда, обратитесь к ней. Поверьте, я не рекламирую свою внучку, как раз наоборот, подкидываю ей интересные задачки. Хочу посмотреть, как она справится.

— Спасибо, — сказал я, пряча визитку в карман. Адвокаты лишними никогда не бывают.

****

— Его зовут Далмат Адеми, и он — правая рука Дениса Дервиша, — Йорген выразительно посмотрел на меня. — После отъезда последнего, он решил остаться в столице. Далмат не был связан с профсоюзами, он скорее представляет силовой блок рода Дарвишей. Поэтому чистка профсоюзов никак не задела его. Владеет самой большой транспортной компанией в Вене — это его официальный бизнес. Неофициальный же, это подпольные казино, наркотики, проституция. Короче, полный набор гангстера средней руки. После ухода Дарвиша, потерял политическую поддержку, поэтому местные бандиты и решили показать нос. Сейчас они пытаются проверить, насколько прочна его структура. Взрыв машины, это была ликвидация какого-то очередного местного босса, попытавшегося откусить у Адеми кусок рынка сбыта наркотиков.

«Чёрт, оказывается, я косвенно виноват в смерти Тони. Не завари я ту кашу, никаких бандитских разборок и в помине бы не было. Мысли о Тони вновь захлестнули меня. Нет, не время сейчас, слишком много предстоит сделать, отвлекаться сейчас нельзя.»

— Патрик, под его командованием более сотни бойцов. Все они — бывшие наёмники из Свободных Земель, а сам Далмат имеет восьмой уровень источника, бывший пилот шагоходов с боевым опытом.

Вот это уже хуже, не всякий восьмой уровень можно из танка пробить. Но я, в принципе, и не собирался бодаться лоб в лоб с бандитами. Но восьмой уровень — это, конечно, сильно. Боевой опыт — это тоже минус, и судя по взрыву, он ни с кем не церемонится, предпочитает силовые решения дипломатическим.

— Дарвиш имел тесные связи с кланом ШМИТТ, как и в Свободных Землях, так и в столице. Судя по всему, связь в столице он поддерживает сейчас через Далмата. Возможно, именно поэтому последний и остался в Вене, а не поехал вслед за своим начальником. Это вкратце. Теперь, может, ты наконец одумаешься и не станешь лезть в петлю? Тебя просто сожрут. Даже Синдикат остерегается влезать в дела, где присутствует клан ШМИТТ.

Я лишь удостоил его взглядом, как будто ты не знаешь меня? Конечно, я влезу, и разворочу очередное осиное гнездо. Только надо всё это проделать с умом и максимальной осторожностью.

— Я всегда знал, что ты — упёртый баран, — вздохнул он, доставая папочку. — Поэтому я принёс тебе более подробное досье.

— Спасибо, — кивнул я, раскрывая её.

— Брать с собой папку, я не намеревался. Сейчас пробегу глазами, "сохраню" в памяти, а уж потом проанализирую. По мере того, как я продвигался по досье, в голове созревал план действий. Потом я ещё все не раз перепроверю, но первые свои шаги я уже видел отчётливо.

— Йорген, — произнёс я, оторвавшись от папки, — у меня последняя просьба. Мне нужны документы беженца, лет так восемнадцати, желательно с греческими корнями.

— Это можно будет сделать довольно быстро, — чуть подумав, кивнул он мне. — Это всё?

— Да, спасибо за информацию, — улыбнулся я ему, протягивая папку.

— Она тебе не нужна? — удивился он.

— Уже нет.

— Ты слишком самонадеян, — он покачал головой, — прошлые успехи тебе вскружили голову. Ты не должен забывать, что в данном случае, голову могут и оторвать.

— Всё будет хорошо. После того, как передашь мне документы, я исчезну на пару месяцев. Пригляди за Ками.

— Конечно, без проблем и удачи тебе.

— Я сам и есть удача, — ответил я.

Он на это лишь покачал головой. Всё ещё не верит в меня, но это меня мало интересовало сейчас.

****

— Моего друга убили, террористические взрывы в столице, а ты мне говоришь, что мы должны соблюдать закон? Ты император или где? — Катарина была вне себя.

— Именно поэтому, моя дорогая, мы и не вмешиваемся. Я и есть закон. Ты же прекрасно знаешь, что аристократы не влезают в дела простых смертных, для этого существует полиция и суды! Если бы твой друг был аристократом, у нас бы было право вмешаться. А так, извини, я просто не могу ничего сделать.

— Суды? — фыркнула Катарина, — Твои суды продажны, они контролируются кланами и родами, и ты прекрасно это знаешь! Но делаешь вид, что тебя это не касается.

И, повернувшись, она вышла из комнаты.

— Хороший разрушитель растёт, — прокомментировал Альберт.

— И в чём она не права? — спросил Виктор отца.

— Во всём. В данной системе координат мы не можем действовать иначе. Она сама виновата. Если бы она не появилась на похоронах, я бы сумел по-тихому прижать албанцев, но сейчас слишком много взглядов направлено в нашу сторону. Все только и ждут, что мы будем делать дальше.

— Ты же понимаешь, что мы показываем нашу слабость? — удивился Виктор.

— Наша слабость — в нашей силе. Чем больше у нас полномочий, тем слабее мы для окружающих.

— Каких полномочий? Мы итак не вмешиваемся в политику кланов, а те творят что хотят.

— А те, в свою очередь, не лезут в политику. Только представь себе кланы Миллеров и Шмиттов в Рейхстаге? Что поделать, мы определяем внешнюю политику, а кланы — внутреннюю. И поверь, внешняя политика в наши дни намного важнее, чем внутренняя.

— Поэтому мы оставим всё как есть, сделаем вид, что ничего не произошло? Ты же понимаешь, что полиция будет только делать вид, что ищет, а министр внутренних дел даже не сможет уволить главу полиции.

— Нам нужны реформы, — согласился Император, — тут я согласен, однако сначала реформы, а потом уже действия. Кстати, ты этим и займёшься. Подготовишь пакет реформ, чтобы ослабить влияние кланов на внутреннем рынке.

— И мы никак не поможем Катарине? — спросил Виктор.

— Мы — нет, но что-то мне подсказывает, что найдётся человек, который сунется туда, — ответил Карл, — Альберт, как ты думаешь, Патрик сунется?

— Вне всяких сомнений, ваше Величество, — кивнул Альберт.

— Вот и отлично. Он сунется, а мы будем рядом, чтобы в нужный момент выйти на сцену. Альберт, проследи, чтобы парень был под присмотром.

— Уже, ваше Величество, к нему приставлены люди 24 на 7.

— Вот и отлично, теперь перейдём к ставке, я думаю, нам следует её повысить на четверть процента. Размер инвестиций упал за последний год.

****

— Единственный наш шанс — это выдать замуж Камилу до родов. Значит, у нас есть плюс-минус три месяца, — сообщил я печальную новость.

Мы держали наш полусемейный совет, как же нам помочь сохранить ребёнка. Я, Инга, Сара, Амалия, Кэрол и мама Камилы, все мы собрались в центральном парке.

— Должны же быть ещё варианты? — всплеснула руками мама Камилы.

— К сожалению, нет. Закон об одарённых чётко сформулирован. Иного толкования там быть не может, — покачал головой я.

После встречи с адвокатом, я всё перепроверил. Закон об одарённых имел приоритет перед другими вариантами.

— Патрик прав, — поддержала меня Кэрол, — кроме того, социальные службы будут периодически проверять, не заключили ли стороны фиктивный брак.

Возникла пауза. Новости были ужасными. Бедная Камила, как она выдержит ещё один удар?

— Ты должен жениться на ней, — очень тихо произнесла Сара.

— Что, прости? — не сразу поняв, что она имела в виду, переспросил я.

— Ты должен жениться на ней, — громче повторила она.

И десять пар глаз уставились на меня. Здравствуйте, приехали. Это не входило в мои планы, от слова совсем. Во-первых, женитьба, её я представлял себе лет через пятнадцать, а во-вторых, Ками. Она мне всего лишь друг, если к Саре я испытывал какие-то чувства, то к Ками я относился как к другу. Нет, это полный бред.

— Ты одарённый, у тебя есть постоянный доход, — перечислила Сара — только ты можешь спасти ребёнка.

— Сара, зайка, Ками мне просто друг и всё. Ты же понимаешь, что она не сможет развестись со мной до совершеннолетия ребёнка. Она 16 лет будет жить со мной, зачем ты ей предлагаешь такую судьбу?

— Она не перенесёт потерю ребёнка. Сначала Тони, а потом ребёнок, от этого удара она точно не оправится.

Тони, чёрт, я чувствовал за собой вину, ведь косвенно это я виноват, что он погиб.

— Сара, а как же ты? — я всё ещё не хотел соглашаться.

— Я подожду, — опустив голову, сказала она, — тем более ты же одарённый, ты можешь иметь больше одной жены.

— Но и ты тогда должна быть одарённой!

— Я верю, что ты что-нибудь придумаешь, — с грустной улыбкой сказала она.

Занавес.

****

К этому меня судьба не готовила. Нет, я был готов сделать всё, чтобы помочь Ками, но вот реакция моих друзей поразила меня. Они думали точно так же как я. Я не мог и не имел право что-то требовать от других, но мои друзья встали единым фронтом, чтобы защитить Ками. Получается, всё что я делаю это не зря? Мы действительно одна большая семья. Противно защемило в носу и увлажнились глаза. Неужели я стал сентиментальным? И что теперь скажут читатели?