Клан на прицеле

Глава 11

— Ведут, смотрите! Ведут!

— Неужели это он?

— Он? Вы про Мясника?

— Да, да! Отодвиньтесь, сэр!

— Лондонский Мясник!

— Говорят, он подчинялся приказу…

— Сделайте шаг назад, сэр! Я не хочу стоять близко!

— Приказу кого? Его Величество уже сказал, что связи не было…

Он шёл спокойно, с высоко поднятой головой. Руки, заведенные за спину, были скованы наручниками, но это ни в малейшей степени не успокаивало придворных, как и следующие за арестованным гвардейцы в штурмовой броне. Лорды и леди бы всяко предпочли, чтобы идущего держали под прицелом винтовок, а еще лучше, в кандалах, под прицелом, ведя при этом сразу на плаху, но их слова ничего не решали.

Его Величество, Генрих Двенадцатый, прозванный Умеренным, уже огласил свой, довольно умеренный приговор. Заключение. Предварительное заключение. Прямиком в замке. Толстый намек на то, что в его силах будет еще раз выпустить бешеного зверя из клетки. Если это потребуется.

Намек был слышен всеми, от чего сам венценосный правитель, беседующий с парой военных чинов, удостаивался немалой доли опасливых, а то и откровенно боязливых взглядов.

Я же, переодевшись в вполне приличный и не бросающийся в глаза костюм, спокойно сидел в одном из альковов зала, бессовестно куря сигареты. Впрочем, совести выглянуть к уводимому гвардейцами капитану-связисту, что передавал мне координаты целей, мне хватило. Теперь он, взявший всё на себя под легендой психически нездорового гвардейца, вызванного во дворец по случаю, посидит несколько дней в комфортабельной камере, где, в итоге, и умрет каким-нибудь трагическим способом. А потом непохожий на него человек с той же комплекцией что и у «маньяка», вскоре купит себе роскошную усадьбу где-нибудь в теплых странах. Пластическая хирургия существует и в этом мире, правда, за куда большие деньги.

Положа руку на сердце, можно сказать, что доля вины в случившемся есть и у капитана. Он понятия не имел о моих с королем планах, поэтому более половины целей назначил сам, лично, получив доступ к оперативной обстановке в городе после разрушения глушилок. Вот и наруководил себе то ли на сверхраннюю отставку, то ли на феерически быструю карьеру с большой пенсией.

С окончания той операции минуло два дня. У Уокера и девчонок всё шло относительно хорошо. Поначалу им пришлось побегать, так как дети моего дворецкого вместе со своими семьями уехали в один из хабитатов, где у них были дальние родственники. Пока Чарльз выяснил, что это за хабитат, пока нашел транспорт, пока пообщался с детьми — время пролетело незаметно. Но мне этого было недостаточно, поэтому сейчас Регина и Чарльз были привлечены на правах сторонних консультантов к ситуации в городе, а Момо тихо как мышь сидела возле меня.

С ней же я и отправился на встречу с монархом. Та проходила в ангаре, где стоял свежеотмытый «Паладин». Монарх разглядывал доспех, сведя руки за поясницу в замок. Больше здесь никого не было. Генрих изволил бросить взгляд искоса на Момо, а затем вновь перевёл взгляд на СЭД.

— Знаете, лорд Эмберхарт, — слова короля разнеслись по пустому ангару слабым эхо, — Я впервые смотрю на него с неприязнью. Мне очень хочется избавиться именно от этого экземпляра. Но я ведь не могу подарить его вам?

— Это вызовет слишком большой резонанс в обществе, Ваше Величество, — вежливо ответил я.

— Именно, — последовал медленный кивок, — Наверное, я подарю его Японии. После того, как техники закончат глубокую чистку. Знаете, что было на первоначальных? Мне рассказывали, что вода, уходящая вот под эти решетки, была похожа на кровь. В ней был слишком велик процент этой субстанции. Отсюда у меня праздный вопрос — зачем вы это… делали?

— Привычка использовать любую мелочь для достижения максимального результата, Ваше Величество. Именно она позволила мне стать тем, кто я есть сейчас.

— Учитывая текущее положение дел, — Генрих всё-таки обернулся ко мне, — я не имею ни малейшего права вас осуждать. Более того, мы действительно должны сделать всё и даже больше, чтобы купировать этот кризис. Но как человеку мне настоятельно хочется заметить, что вы перестарались. Очень… перестарались.

Здесь нужно было просто выполнить неглубокий поклон. Молча. Слова могли навредить. Я не обольщался происходящим, английский король испытывал ко мне сильную антипатию, возможно, даже презрение, но он, как настоящий англичанин, не мог отрицать, что эти эмоции заслужил в первую очередь отщепенец. Четвертый сын могущественного лорда. Лишний, не нужный никому, кроме самого Генриха, желающего приютить парнишку в рядах своего Механической Гвардии. Сейчас я уже был фигурой совершенно другого калибра, кроме того, по собственной воле оказавшей Англии очень большую услугу. И готовую оказать еще. Здесь личные эмоции и чувства катились лесом, будучи небрежно пнуты ногой опыта и логики.

— Чего бы вы желали получить, лорд? — наконец, задал он главный вопрос.

— Я нуждаюсь в дирижабле, — не стал разводить политесы я, — Небольшом, маневренном, надежном. Первоочередным считаю для него скорость.

— Дирижабль, говорите? — хмыкнул Генрих, — Для ваших личных нужд или же вы планируете передавать его по случаю в третьи руки?

— Нет, — сделав паузу, уточнил я, — Только для личных нужд.

— На десяток персон подойдет? — внезапно огорошил меня монарх, вновь начиная рассматривать «Паладина», — Курьерский вариант, на трёх оболочках, сверхскоростной?

— Это было бы идеально, Ваше Величество.

— Что же, я вас услышал, лорд Эмберхарт. Думаю, наша беседа подошла к концу, обоих ждут дела. Вас они ожидают у Гримфейта. Там подготовлено всё необходимое.

— С вашего позволения, мы воспользуемся зеркалом.

— Как вам будет угодно.

Наступательный потенциал восстания был сломан об колено. Координационные центры со стороны пока неизвестной, но враждебной для Англии силы были разрушены. Однако, с обороной у бунтовщиков было все в порядке. Если на улицах была шваль, согласная стрелять и грабить, то настоящие рабочие, взбудораженные происходящим, предпочли запереться на своих фабриках. Оттуда они, угрожая целостности оборудования, и озвучивали свои многочисленные требования. Пока их просто поддерживали в подвешенном состоянии, снабжая продуктами.

Тянули время.

Мисс Праудмур пребывала в расстроенных чувствах. С одной стороны, рыжая до глубины своей души (как профессионал утверждаю, что у рыжих душа есть) была поражена Черным Замком Гримфейт, а также не могла отойти от удивления, узнав, что в нем есть люди, происходящие из династий служащих моему роду сотни лет. С другой стороны, её еще не отпустило от впечатлений, полученных в ходе эксплуатации гвардейского штурмового доспеха.

Проще говоря, рыжая влюбилась.

Я еще в прошлой жизни заметил, что бытие миниатюрной девушки полно печалей, а голова комплексов. Они, эти редкие и прекрасные создания, получают от природы невероятно щедрый подарок: лучше сохраняются, меньше кушают, отлично выглядят. Но при этом всём их страшно раздражает снисходительное или сюсюкающее отношение от людей покрупнее, от чего со временем миниатюрная особа отращивает особо крупных головных тараканов. В итоге получается умильно кукольная девочка, пышущая негодованием, когда с ней себя ведут как с умильно кукольной девочкой, а не как с человеком, который звучит гордо.

Частично это исправляется карьерными достижениями, интеллектуальными, статусными или возрастными. Но не до конца, если игнорировать последний параметр. Совсем не до конца.

Знакомство Регины с штурмовым гвардейским доспехом двухметрового роста, который был быстро под неё подогнан местными мастерами-оружейниками прошло настолько хорошо, что я, слушая её речи, даже испытал укол ревности. К железнодорожному доспеху, надо же. Поэтому мелочно не стал говорить, что заранее выпросил оба выданных на время экземпляра себе насовсем. Уокер же просил? Просил. Просто в зеркало они бы не влезли, а времени мне терять нельзя. Меня ждала работа.

Из Гримфейта через главный вход мы вышли вдвоем с Региной. Здесь, в паре километров от замка, был уже разбит палаточный городок. Натянутые тенты с переменным успехом защищали свое содержимое от шквального дождя. Лило сегодня как из ведра, почва превратилась в глинистую скользкую ловушку, по которой к нам медленно подошли охранники этого «лагеря». Они были в доспехах, что вызвало дополнительную печаль на мокром лице уже порядочно несчастной рыжей, закутанной в дождевик.

— Лорд Эмберхарт, — утвердительно прогудела металлическая фигура в центре, — Раз вы пришли, я забираю своих людей, мы уходим. Вас ждут в палатке с черным крестом на стенах.

Сказано-сделано. Англичане удалялись чуть ли не бегом по направлению к стоящим на дороге массивным эфиромобилям военного типа. Праудмур, оценив их прыть, недоуменно задрала голову ко мне.

— Что здесь происходит, Алистер? — громко поинтересовалась она, тут же начав плеваться от попавших ей в рот капель дождя.

— Идем, — направил я девушку в сторону указанной вояками палатки, — Я покажу тебе.

В палатках лежали тела, замурованные в слегка подтаявший лед. Этакие спящие красавицы в хрустальных гробах, только замерзшая вода была нарезана кирпичами, коими и были обложены покойники. Впрочем, определить, что это именно покойники, взгляду со стороны было трудно, трупы были одеты в глухие черные шинели, на их кистях красовались перчатки грубой кожи, а на лицах были устаревшие варианты английских глухих пехотных шлемов чуть ли не пятисотлетней давности, совмещенных с противогазами.

От обилия составляющего штабели льда в палатках было холодно как зимой. А еще насыщенный влагой вечерний воздух и порывы ветра, тут же заставившие Регину застучать зубами.

— У вас есть еще одна такая шинель? — спросил я у молча стоящего человека, указывая концом трости на одного из мертвецов, тут же уточняя, — Только сухая?

— Найдется, сэр. А еще термосы с крепким горячим чаем и кофе на выбор, — проговорил сухой и довольно пожилой мужчина с пенсне, попутно представившись доверенным лицом Генриха Двенадцатого, — Минуту.

Осчастливив озябшую рыжую теплом и питьем, мужчина представился Эбенезером Киллсменом, новым поверенным короля. Старый, как я с удивлением узнал, умер от лихорадки. Хороший был дед, выдержанный, чем-то напоминающий как раз дворецких. Эбенезер, в отличие от предшественника, заметно нервничал, от чего старался вести себя чопорно и независимо. Достав исписанный лист бумаги, доверенное лицо короля начало сухо зачитывать доклад.

Итак, 428 тел, целостность мышц и кожного покрова выше 95-ти процентов. Состояние сохранения благодаря низкой температуре, хорошее. Обмундирование включает в себя обычный полицейский автомат «R-13» калибра 9.4 миллиметра, длинный пехотный нож, двенадцать магазинов патронов, полуавтоматический пистолет «Greyhound» 12 миллиметров, опять же состоящий на вооружении полиции. Дополнительно прошитая и укрепленная шинель особой марки, в которой человек не выдержит и 10 минут — просто-напросто сварится. Тяжелая, крепкая, может считаться бронежилетом среднего класса. Сапоги, перчатки… неважно. Последнее — медная бляха на груди, намертво приваренная к внутренней пластине скрытой брони. Изъять такую крайне сложно. Полицейские силы Лондона проинструктированы, что у носителей подобных блях полный карт-бланш на всё.

— Очень хорошо, — кивнул я, — А… дополнение?

— В палатках по краям, сэр, — тут же кивнул Киллсмен, — Ровно тысяча крупных собачьих туш. Целостность мышц и кожного покрова, как вы и предупреждали, превышает 73 процента при минимальных 70-и. Оснащения… никакого нет, хотя мы предлагали обернуть их той же тканью, из которой сделаны шинели.

— Нет нужды, — покачал головой я, закуривая, — В случае собак самым важным критерием будет скорость и ловкость.

— Что же, тогда я буду ждать вас здесь, — с легкой заминкой поклонился человек.

— Мы вернемся где-то через час.

— Лорд Эмберхарт, сэр! — мне донеслось в спину, — Его Величество предупредил меня, чтобы я соглашался с любыми переданными требования, но… такая постановка вопроса…

— Не волнуйтесь, мистер Киллсмен. Такие как я работают в интересах обеих сторон.

Почему людей, связанных с измерениями, терпят и более того, даже уважают? Мы предсказуемы, малочисленны и полезны. Кроме того, Древние рода — это нити, протянутые от материнского плана к этим самым измерениям. Нигде и никогда, ни при каких условиях не родится человек, способный на собственной воле погрузиться в Тень… если он не принадлежит к потомству Грейшейд. Этому можно научиться даже без их крови в жилах, но долго и упорно трудясь, а еще платя немалую цену. И даже подобное — исключение из правил. Большинство, такие как Эмберхарты, Муры, Кроссы, владельцы совершенного эксклюзива. Мы представляем из себя старую и отлично работающую систему, что спокойно живет параллельно остальному человечеству, предоставляя определенные услуги.

Магия — совершенно другой вопрос. Это бездна возможностей, доступная любому крестьянину. Технически, конечно же, но наши хроники сохранили записи, где утверждалось, что за три года подготовки можно выучить какого-нибудь балбеса на пару разрушительных заклинаний, способных уничтожить хабитат. Пусть он вложится весь, пусть сдохнет от истощения, но огромная зеленая ферма-город вымрет вся. А ведь мага очень сложно отличить от обычного человека, если он захочет.

Поэтому те, кто познает механики управления эфиром с помощью слов, жестов и ритуалов — враги цивилизации. А мы — её хранители. Тайные, коварные, бессовестные и чрезвычайно высоко самооплачиваемые.

— Тебе нужно будет подождать здесь, недолго, минут пятнадцать. Потом мы выйдем и пойдем назад, — обратился я Регине, которой рассказывал о мировом балансе и Древних, пока мы шли по замку. В покои Большого Зала Владык ей было нельзя.

— Мы? Кто с тобой туда пойдет? — удивилась девушка, вертя головой по сторонам. Рядом, естественно, никого не было.

— Я и он, — похлопал я по ноге тело, что притащил с собой на плече из палаточного городка, — Или ты подозревала во мне противоестественные склонности?

— Ничего подобного я о тебе не думала! — тут же вспыхнула рыжая.

— И я о тебе тоже. Пока ты не добралась до Момо, — поддел моментально покрасневшую до кончиков ушей инквизиторшу я.

— Иди уже!! Стой! Дай сигарету! Теперь иди!

Вызов демона вещь далеко не настолько сложная, как свято верят обычные демонологи. Разумный и опытный представитель Преисподней слышит, когда его зовут по имени, достаточно лишь приложить к зову волю и энергию. Также он определяет кто позвал. Сам речитатив вызова по большей части является оглаской технического задания — зачем зовут, в каком качестве, как планируют компенсировать энергию за перемещение, какова может быть награда. В общих чертах. Ну и, как не странно, банальная вежливость.

Я все делал как по учебнику. Составил круг, вложил в него комплекты нужных шаблонов для усиления и концентрации зова, зажег свечи и прочитал длинный речитатив, поясняя адресату, что на месте прибытия его сразу ожидает годное тело, от чего затраты на перемещение будут на порядок ниже. Формировать собственное псевдоматериальное тело демону не будет никакой необходимости. И, конечно же, быстро получил отклик.

— Зарсен Крайг? — проявил я вежливость после того, как труп, одетый в шинель, закончил дёргаться в круге, начиная потихоньку принимать вертикальное положение.

— Увы, Эмберхарт, тебе повезло куда сильнее, чем ты заслуживаешь…, - глухо пробубнил одержимый, а затем начал злобно срывать с себя каску-противогаз. Вскоре у него это получилось, демонстрируя мне лицо, определенно имевшее отношение к лондонским бандитам. Шрамы, две небольшие синие татуировки, свёрнутый набок нос, глаз с бельмом… не самый лучший экземпляр я подобрал.

— Кто ты? — напрягся я, готовясь долбануть демона возвратной литанией. Эфира в Зале море, от чего плохо закрепленное сознание может быть выброшено слабейшим пинком назад.

— Расслабься! Это я, твой старый приятель, Кагион Эззи! — пробурчал одержимый, встав в полный рост и выставив перед собой ладонь.

Бухгалтер вместо генерала?

— Эй, а вот сейчас обидно было, — хрюкнул Кагион Эззи и тут же пожаловался невесть кому, — Ну почему так каждый раз? Мол, если ты болтлив и дружелюбен, то вояка из тебя некудышный?

— Стереотипы, — пожал я плечами, — Они правят миром.

— Выпускай меня уже, умник, — пробурчал демон, с которым я уже пару раз за жизнь сталкивался, — Пойдем, покажешь мне мою армию.

— И босса.

— И босса, — скривился одержимый еще сильнее, — Только дай сначала мне большой лист бумаги и чем писать. А лучше два листа. Больших!

— Плата будет столь велика сейчас? — поднял брови в изумлении я, автоматически шагая к секретеру с пишущими принадлежностями.

— Небольшая, Эмберхарт, — криво ухмыльнулся демон, — Особенная. И ты знаешь, почему.

Чуть позже, уже шагая втроем в ночи, поскальзываясь на склизкой глине и шумно благодаря небеса за то, что дождь кончился, мы с Кагионом Эззи будем наперебой рассказывать меняющей цвета Регине Праудмур о взаимоотношениях людей и Ада. Особенно меня позабавит, когда она услышит из уст первоисточника, сияющего кривой улыбкой о том, чем расплачиваются за демоническую помощь правители этого мира. Жертвы? Убийство невинных на алтаре? Сжигание девственниц? Ну или просто вырезанный во имя Сатаны хабитат?

Ха. Как бы не так.

— Шко-лы? — с косящим взглядом бормотала Регина, забывая смотреть под ноги, — Фа-куль-те-ты? Тех-ни-ку-мы?

— Техникумов мало. Мы поощряем гуманитарные науки, — гадко скалился одержимый, — Милая девушка, души — это для вас запретная тема, а для нас индустрия! Зачем нам торопить события? Это не несет никакой пользы. Вы даже не представляете, какой процент всех умерших попадает к нам, вниз!

— Но романы! Романы!! — взвизгнула внезапно Праудмур, потерявшая равновесие и пойманная мной, — Романы!

— Приключенческие романы! — наставительно поднял палец Кагион Эззи, — Людей нужно вдохновлять на свершения! На изменение места жительства! На мечты! Набор жизненного опыта!

— Кстати, — тут же вклинился я, — Именно из-за частых заказов на хорошие приключенческие романы Англия имеет такой стабильный приток иммигрантов-рабочих. Всё взаимосвязано.

Мир девушки рушился на её глазах. Развитое государство ежедневно может десятки детишек приносить в жертву, хабитаты и так штампуют излишек население. А вот построить, открыть, содержать в порядке и заботиться о школе или там университете придётся вечно. Найти или вырастить талантливого писателя тоже отнюдь не просто, как и распространить книгу большим тиражом. Кто её будет читать, если вокруг много неграмотных?

Всё взаимосвязано.

Глаз ожидающего нас Киллсмена дёрнулся при виде бывшего трупа, который, демонстрируя в улыбке выщербленные зубы, лишь махнул рукой в сторону палаток. Зашевелились сразу все. Подёргавшись, одетые в шинели трупы начинали активно освобождаться изо льда, далеко не всегда давая себе труд дождаться, пока вылезет их товарищ из штабеля сверху. Затем они поднимались на ноги и… оставались в палатках неподвижно стоящими фигурами. Сквозь треплющееся на ветру входное отверстие в палатке мы видели так же молча стоящих собак. Много мертвых собак. Тревожное и ужасающее зрелище. Для простого человека.

— До того, как мы приступим к решению вашего затруднения в городе, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим, — с людоедской улыбочкой Кагион Эззи сунул в руки неловко себя чувствующему Киллсмену два листа исписанной бумаги. Тот тут же погрузился в чтение, но спустя полминуты уставился на одержимого.

— Это список на ликвидацию, — растерянно пробормотал доверенный английского короля, — Большой список.

— Их всех предпочтительно ликвидировать внезапно, с полным разрушением головного мозга, — бывший городской бандит едва не порвал себе губы в улыбке, — Мы решили на этот раз ограничиться сущей мелочью для вашего бюджета!

Проще говоря, инвестировать дальше Ад не хотел. Он желал собрать урожай из того, что уже… созрело. Руками Генриха Двенадцатого.

Одержимые под командованием разумного демона молча бились на тройки: один «человек» и две собаки. Именно так им будет удобнее всего действовать в городской застройке, проникая на занятые бунтовщиками территории. Приказ прост и ясен: максимально сохраняя себя, ликвидировать как можно больше людей не одетых в униформу армии и полиции Великобритании. Имеющих в руках огнестрельное или длинное холодное оружие.

Бунты следовало погасить максимально быстро и жестко.

Кивнув на прощание Киллсмену и Кагиону Эззи, я повёл потерянную для мира Регину в Черный Замок. Еще не встречал ни единую живую душу, которая бы всем своим видом так отчетливо умоляла дать ей напиться.

Да уж, на сухую подобное не проглотишь. Бойтесь своих желаний…