Клан Дятлов 10. Финал

Глава 22

Состоявшийся разговор с архимагом выжал из меня все моральные и физические силы. Несколько бессонных ночей будто вдарили мне по голове пыльным мешком, и я еле добрел до ближайшей палатки в нашем лагере, свалился, провалившись в беспроглядную черноту сна. Ожидаемо очень скоро из этой темноты начало проявляться бледное, изуродованное женское лицо, но тут мне под руку нырнуло что-то мягкое, чьи волосы пахли земляникой и полевыми цветами, и давно надоевший сон отступил.

Проснулся я около полуночи. Аккуратно снял со своей руки голову, мирно посапывающей Яры, переложил на кусок шкуры, заменяющей нам подушку, прощально поцеловал ее в лобик и выскользнул в ночь. Хотя, ночь была только по времени. Грохот стреляющих орудий и вспышки частых разрывов, скрываемых зачарованной палаткой, превращали ночь в день. За те пару часов, что я спал, передовые отряды продвинулись максимум на километр. Я разочаровано отвернулся от горящей долины — всё, этот путь для нас окончательно закрыт. Значит хватит о нем думать, как всегда, придется заходить через задний проход.

Пофига я нашел дремлющим у походного костра, там же оказалась и нужная мне парочка наркош. Впрочем, после похода на Еванделию за ними старых косяков не наблюдалось, что меня, одновременно, крайне радовало и, в то же время, настораживало. Радовался я за то, что они смогли завязать с наркотой, а пугало то, что с их характером какая-нибудь хрень с ними обязательно случится, а что теперь это будет — одному чёрту известно. Поэтому я, в последнее время старался держаться от них подальше, но сейчас их помощь была необходима.

— Старски, Хатч, — я прислонился к спине дремлющего мага, показав баферам, что можно начинать.

Ребята немного поворчали, но начали пощелкивать пальцами, да притопывать копытцами, накладывая на нас с Пофигом множество сильнейших бафов, навешивая их один за другим. Наконец, их непонятный танец парализованной черепахи закончился, и я почувствовал себя если и не богом, то кем-то очень близким к этому понятию.

— Спасибо, мужики, а вы не забыли то, о чем я просил?

— Обижаешь, все готово и лучшего качества.

Старски протянул мне две невзрачных мензурки, с содержимым весьма похожим на мочу бомжа-сифилитика, но я однажды был под воздействием этого препарата и знал его истинную силу: помнится под ним я тогда обломком своей лучевой кости глаз здоровенному ящеру до самого мозга пробил... Я вздрогнул от этого воспоминания, но пузырек взял, отдавая второй Пофигу. Он, конечно, маг, но вдруг пригодится. Там, где мы окажемся, скорее всего, можно будет полагаться исключительно на себя.

— Ну, что, ты готов? — Кивнул я магу.

— А, ты специально подгадал, в полночь лететь, чтобы пострашнее было?

Видя, что я не собираюсь отвечать, он лишь вздохнул и обреченно махнул рукой:

— Готов я, готов. Поехали, хорош тупить. Стартовать прямо отсюда будем?

— Во-первых, я не туплю, а экономно расходую потенциал, а во-вторых, нет, пошли в палатку, лишние свидетели нам не к чему.

Мы пожали лапы баферам, получили напутствующее благословение и нырнули за полог походного сооружения. Неяркий огонек осветил ее небогатые внутренности, и я достал добытый из Демогоргона телепорт. Он один в один напоминал располовиненную жеоду — пустотелый круглый булыжник, внутри которого посверкивала россыпь вытянутых черных кристаллов.

Внимание! Вы хотите активировать телепорт в чертоги Мораны Богини Смерти и Разложения?

Внимание! Ограничение: телепорт может пропустить только два существа, а затем он разрушится.

Активировать. Да.Нет.

— Ты готов? — Еще раз переспросил я.

— Да, — донесся до меня вдруг охрипший голос Пофига, и я подтвердил свой выбор.

Жеода внезапно начала стремительно разогреваться, обжигая мне руки, пришлось швырнуть ее на пол, глядя, как кристаллы внутри нее тают, исходя черным дымом. Дым быстро сгущался, образуя внутри палатки неровную непроглядную черную дыру. Минута, рост ее остановился, а края начали нервно вибрировать, будто, неизвестно чего ожидая. Впрочем, почему неизвестно, очень даже известно, она ожидала моего комиссарского тела, и, скорее всего, душу.

Я глубоко вздохнул, перекрестился и решительно шагнул в черноту, тут же выйдя в совершенно другом месте. Оно до боли было похоже на декорации тех малобюджетных фильмов, где герои весь день бегают по темным коридорам от настигающего их неизвестного ужаса. И темный коридор, и дурные герои, и вещественный ужас здесь присутствовали в полном объеме. Возможно даже большем, чем мне бы того хотелось.

Видимо, Пофигу тоже было не по себе, ибо я тут же почувствовал тепло его ладони в своей. Это вывело меня из некоторого ступора.

— Я, конечно, все понимаю, но, надеюсь, мне тебя не придется теперь водить за ручку, — я бросил скептический взгляд на мага и очень удивился, не увидев его. Первой возникшей у меня мыслью было, что он где-то раздобыл заклинание невидимости, но затем глаза мои опустились вниз и встретились там с симпатичными и совсем не с Пофигскими зелеными миндалевидными глазами.

Я ошарашенно обернулся назад, но ни Пофига, ни портала, ведущего на плато, там не было и в помине. Там была глухая бетонная стена и Яра, с выражением лица точь-в-точь, как у этой самой стены.

— К-как? Что? П-почему? Где?

Принцесса привстала на цыпочки и быстро чмокнула меня в губы:

— Я же сказала, что теперь не отстану от тебя даже после смерти.

— Что? Зачем? Почему?

Судя по этим вопросам, я, явно, впал в ступор, но к счастью, Яринка разобралась в моем лепетании.

— Это я, я здесь с тобой, потому что так должно быть, а Пофига я оставила там, в палатке. Он за последние дни очень устал, пусть отдохнёт.

Я, все еще не веря в происходящее, ощупал руками стену, но вход в телепорт так и не нашел, затем попробовал открыть свой, но ничего не произошло. Затем потянул руки к шее эльфийки, но потом подумал, что душить ее, пытаясь спасти — это как-то странно. После этого мне захотелось закричать, но я вовремя заткнул себе пасть руками: орать в этом жутком месте — не лучшая идея. В конце концов, так ничего и не придумав, я резко развернулся и сделал первый шаг в темноту. Затем еще один и еще. Ничего не происходило. Стены отражали наши глухие шаги, кроме них было слышно только ритмичное капанье воды. Коридор так и продолжал уходить в темноту, только с каждым шагом становилось все страшнее и страшнее. Совсем жутко стало, когда я понял, что через несколько метров у коридора начинаются ответвления и сделать еще один шаг меня заставило только тихое сопение Яры за спиной. За оставшиеся до поворота пять шагов, я придумал тысячу различных ужасов, готовых выскочить на нас оттуда, но ничего так и не произошло. Боковая дверь открывала вид на когда-то обширную комнату, сейчас почти полностью заваленную обломками обрушившейся стены и камней, со склона горы, находящегося за проломом. Оттуда же и капала вода, собираясь на не заваленных участках пола в большие лужи, закрытые маслянистой пленкой. Никаких ужасов, никаких опасных тварей, разве что здесь в воздухе витают какие-нибудь жутко патогенные вирусы, и мы уже неизлечимо больны...

Через пять минут я понял, почему мне в голову пришла эта мысль. К тому времени мы уже миновали еще три двери, ведущих в комнаты разной степени разрушенности. Единственное, что менялось за это время — это все более усиливающийся запах тухлятины. Это нисколько не прибавило мне хорошего настроения и бодрости, но деваться было некуда, приходилось идти вперед. Еще через две комнаты запах гниения стал практически непереносимым, и тогда же мы увидели первое живое существо. Вернее, это был робот, а еще вернее, это была механическая рука, передвигающаяся по направляющим, закрепленным на потолке, которая с громким визгом выехала из-за невидимого нам поворота и поехала в нашу сторону. Я от неожиданности вздрогнул, нервно выставляя острие глефы вперед, силясь определить, что это такое на нас надвигается, и как этому противостоять. Что это такое, стало понятно очень скоро, металлический манипулятор, небрежно вцепившись в плечо человеческого трупа, волок его по коридору. Труп, слава богам, не подавал никаких признаков жизни, безвольно склонив голову и покачивая ногами в такт движениям манипулятора. Я все еще решал стоит ли нам нападать на них или лучше дать спокойно им проехать мимо, как механическая рука, пронзительно взвизгнув резко повернула, заезжая в ближайшую дверь. Секунда и скрип стих, затем раздался глухой звук падения тела, непонятный шелест и из двери показалась безвольно откинувшаяся рука. Загудело и освобожденный манипулятор опять выехал в коридор и устремился в темную даль.

Я кое-как выдохнул, только сейчас поняв, что все это время не дышал и, крадучись, шагнул вперед.

— У меня все идет по плану, у меня все идет по плану… — бормотал я себе под нос успокоительную бормоталку, — у меня все идет по плану, просто план этот очень хреновый...

Я ткнул глефой в торчащую из-за двери руку. Мясо на ладони разошлось до костей, но рука даже не дрогнула, пришлось себя взять в руки и сделать еще один шаг вперед.

Эта комната была гораздо больше остальных. Гораздо. И совсем не разрушена, однако завалена она была не меньше, чем предыдущие. Трупы голых мужиков громоздились огромными кучами, почти доставая до высокого потолка и спускаясь прямо к двери. Последний труп не удержался на разъезжающемся завале и скатился вниз, открывая миру свое лицо. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я смотрел на себя, на свое лицо. Хотя нет, оно было старше, как и тело. И застывшее на нем выражение... Хотя человек был, несомненно, мертв, на его лице отчетливо отобразились выражение крайней брезгливости, маска дьявольской злобы, смешанной с сумасшествием и печатью жестоких пороков. Это было лицо Малыша. Кровь застыла у меня в жилах, я резко отшатнулся, заполошно оглядываясь и только сейчас понял, что все повернутые ко мне лица трупов — это наши с Малышом лица. Здесь лежали тысячи и тысячи наших разлагающихся трупов. Видимо, Яра тоже это заметила, потому что то и дело переводила взгляд с них на меня. Впрочем, мне было не до ее невысказанных вопросов, я, дрожа всем телом, медленно пятился назад. Взять себя в руки удалось далеко не сразу. В этом очень помогла ладошка Яры, положенная на мою правую ягодицу. Хм, где-то даже хорошо, что со мной Яра, если бы мне руку на ягодицу положил наш тощий маг, я точно стал нервничать еще больше, а так ничего, встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и зашагал дальше. Правда, подходя к двери откуда недавно приехал манипулятор, я опять занервничал, но я уже примерно представил себе, что там будет, поэтому заставил себя сделать последний шаг и опять оказался не готов к тому, что я увижу, по крайней мере, к половине того, что там находилось: представлял я себе прозрачную камеру, в которой из биоконструктора собирают очередное тело Малыша. Я как-то видел научную передачу, в которой как раз показывали такую экспериментальную камеру. Правда в ней конструировали белую лабораторную крысу, но все же...

Реальность была несколько другой: вдоль стены было установлено два десятка стеклянных труб, внутри которых в непонятной жидкости плавали человеческие заготовки в разной степени готовности. В ближайшей находились лишь непонятные сгустки на месте мозга и крупных костей. В следующей был почти готовый скелет. В третьей, тот, что начал обрастать нервными волокнами и сухожилиями. Заканчивал эту жуткую композицию вполне созревший Малыш.

Рука, сжимавшая глефу непроизвольно вытянулась в его сторону, но тут в полнейшей тишине громоподобно лязгнуло и вертикально установленные трубы заскользили вдоль стены, пока крайняя из них не оказалась прямо под свисающей с потолка механической рукой. Та, не церемонясь, скользнула внутрь, обхватывая голову Малыша металлическими пальцами, с хлюпаньем выдирая его из вязкой жижи. Я наблюдал за всем этим будто мышь за удавом, не способный даже пошевелиться. А манипулятор проволок тело до стоящего не вдалеке стола, сгрузив на него свою ношу. Стол тут же ожил, обхватывая руки и ноги тела стальными захватами и присасываясь к голому черепу многочисленными присосками. И тут меня в очередной раз пробрала оторопь. На несколько мгновений, темные ниши, находящиеся на противоположной стороне, осветились, высвечивая две прикованные к стене фигуры, и эти фигуры, в отличие от всех остальных, были живыми. Острие глефы метнулось в их сторону, но им сейчас было не до меня. Если они и были живы, то только совсем чуть-чуть, мало чем отличаясь от трупов. Вывернутые руки и низко опущенные головы выдавали в них существ, практически лишенных жизненной силы. Только неудержимая дрожь, беспрестанно бьющая их тела, выдавала в них живых, а затем завыло, тела выгнуло дугой и от них по проложенным по полу проводам заскользили вихри голубых огоньков, поднимающихся к столу и активно впитывающихся в тело Малыша. Однако, мертвое тело даже не шелохнулось: с хлопком отскочили присоски, с лязгом откинулись захваты, манипулятор упал вниз, небрежно хватая мертвое тело за плечо, вздергивая его в воздух и с гудением устремляясь к двери. Мы еле успели отскочить, чтобы оно не врезалось в нас, и труп, с тем же противным гудением, скрылся за углом. А я, уже не обращая на него внимания, на цыпочках продвигался вперед к двум телам, прикованным к стене. Свет исходящий от глефы, осветил опущенные головы и я, взявшись за волосы, приподнял ближайшую: так и есть, я не ошибся. Это бывший мой внутренний бухгалтер, ПалМихалыч, ныне обрётший плоть и кровь. Видимо, полупрозрачный субъект рядом с ним — это Внутренний Голос. Я не видел обоих с тех пор, как весело проводил время в чреве Мирового Червя, и все недоумевал, куда же они делись, теперь мне стало все ясно. Их использовали вместо батареек, безуспешно пытаясь оживить чертового Малыша. Бедолаги, сколько же их здесь так мучают?

— Сколько, сколько, может уже пару лет. А тут каждый час как вечность...

Страх испарился, сменяясь гневом.

Загудело и под возвратившийся манипулятор поехала очередная труба.

Я ударил без замаха. В облаке искр манипулятор рухнул на пол, пару раз конвульсивно дернув пальцами, замирая навсегда. А я не стал останавливаться, крутанувшись, рассек трубу и заключенное в нее тело. На пол брызнули осколки стекла и густая жижа, перемешанная с кровью. А я бил и бил, наполняя воздух гуденьем оружия, звоном стекла и хлюпаньем разрубленных тел. Хватит. Достаточно. Сегодня я остановлю этот адский хоровод, даже если это обрушит на меня гнев всех богов.

Но боги молчали и злые, и добрые, никто не вмешался ни в процессе, ни тогда, когда я уже закончил. Последними двумя ударами я перерубил удерживающие бедолаг цепи, подхватывая и отволакивая их к столу.

Не знаю, почувствовали ли они что-нибудь. Они были даже не на грани истощения, а далеко за этой гранью. Не зная, что делать, я вытащил бутылек идеального лечения, и влил его в безвольно открытый рот ПалМихалыча. Долгую минуту ничего не происходило, а затем его тело сотрясли конвульсии от жестокого кашля. Не проглоченная жидкость плеснула во все стороны, но зато он открыл глаза.

— Е...е...е...

— Что? Я не понял, повтори.

— Е...е...е...

— Ещё?

ПалМихалыч с трудом кивнул, но когда я поднес к его губам второй флакон, отвернул голову:

— Е...е...е..

— Что? Я не понял.

— Е...е...е...

— Ему?

— Д...д...д...

— Ладно, ладно, мне ясно.

Содержимое пузырька перекочевало в утробу Внутреннего голоса, наглядно демонстрируя свое действие на полупрозрачный организм. Оно огненной волной прокатилось по пищеводу, а затем, добравшись до желудка, будто взорвалось, наполняя энергией все без исключения клеточки истерзанного тела. Миг и его рука обхватила запястье ПалМихалыча и они оба исчезли.

— Оп-па...

Я неверяще провел руками по глади стола:

— Так эта... Куда это они делись? Надеюсь, куда-нибудь подальше отсюда...

Надеюсь. Не хватало им еще оставаться в этом жутком месте.

У меня от Малыша и его чокнутой жёнушки мурашки по всему телу. Не понимаю, как из меня могло получиться «Такое»?

Будто прочитав мои мысли, Яра обняла меня, положив голову на грудь:

— Не переживайте, мой лорд. Он — это не ты. Тебе не предначертана его судьба, ты добрый и отзывчивый и совсем не него не похож. Хотя, — голос ее на миг дрогнул, — хотя, признаться, сегодня я начала в этом немного сомневаться...

— Это почему вдруг?

— Ну как? Остап Сулейман, ты знаешь, я его ненавижу. Его воины убили девять из десяти представителей моего рода. Но он же твой наставник. А наставник, после родителей — это второй по значимости в судьбе человек. Даже, если он не человек, а огр, а ты его бросил на верную смерть. Ради этого мира кто-то должен умереть окончательной смертью, — повторила она мои слова. — Это так, но все же...

— А, так ты об этом? — Я взял ее за руку, выводя из комнаты, — с ним все нормально. Он жив-здоров, а в жерло отправился куль шкур, обернутых цепями.

— Как так? Я же видела все своими глазами!

— Не совсем так. Помнишь, с нами туда Майор летал? Так это был не он, а Уммра*кей. Большая часть того, что там происходило — это иллюзия. Все воинство темных облетела весть о его пропаже, зато в их рядах появилась одна старушка героических пропорций — шаманка гоблинша-мутант. Настолько страшная, что даже другие гоблины стараются к ней внимательно не присматриваться.

— Правда?

— Правда, правда.

— А как же твои слова про то, что кто-то должен умереть окончательной смертью?

— Ну, это дело другое, — замялся я.

— Какое дело, расскажи, расскажи, расскажи!

— Да, понимаешь, юный император, хоть и юн годами, но головой светел. Он давно уже узнал, что в его империи зреет заговор, и вот, заказал мне убрать главаря.

— А главарь?..

— Их архимаг, так себе человечек, надо признать, но с амбициями. Уверен, он думает, что с лаврами спасителя Волшебного Мира, вся власть сама упадет ему в руки. Вот только ему предстоит умереть и умереть окончательной смертью.

— А как так? Почему?

— Я вроде тебе рассказывал, на заре нашей карьеры, мы познакомились с одним субъектом, Птичник его звали, и с его чокнутой жёнушкой. Занимались они различными проклятиями, связанными с посмертием, позволяющими, как выдергивать людей из оного, так и загонять их туда навсегда. На днях мы его снова навестили и после душевной беседы добыли один интересный рецептик... Короче, архимаг назад не вернется. Ему поставят памятник до небес, как спасителю мира, но он останется там, в Серых пределах...

Болтовня меня несколько отвлекла от тяжелых дум, и я не заметил, как коридор закончился, и мы беззаботно шагнули в очередную комнату. Впрочем, очередной ее трудно назвать, ибо там была Она.

Кругом царила почти полная тьма, только кое-где на полу были видны обломки рухнувшей стены, да вертикально стоящий хрустальный гроб. Впрочем, вертикально стоял он когда-то давно. Сейчас он был изрядно наклонен, а сдерживающая его до этого стальная пластина была порвана и торчала сейчас в стороны, сверкая на сломе тусклыми искорками. Если мы действительно находимся внутри рухнувшего сюда восемьсот лет назад метеорита, то приземление, явно, было не из мягких. Целых помещений и механизмов можно было по пальцам пересчитать. По двум пальцам опытного работника на циркулярной пиле.

Я, судорожно сглатывая подкативший к горлу комок, задвинул за спину Яру, другой рукой раскидывал повсюду магические светильники. Те, тускло вспыхнув, тут же погасли, оставив окружающее неизменным.

Ладно, хрен с ним, так значит так. Я шагнул вперед и тут же услышал ее голос:

— Любимый, ты вернулся... Наконец-то, я так долго тебя ждала... Любимый мой...

Тьма внутри гроба шевельнулась, заполняющая его черная кровь разошлась в стороны, открывая иссеченое страшными шрамами бледное женское лицо:

— Любимый, я хотела спасти тебя... Я не смогла... Прости любимый...

Изрезанные ладони легли на стекло. Разодранная страшным ударом грудь, затянутая в расползающуюся от ветхости тряпку, прильнула к стеклу между ними.

— Для меня всегда был только ты... Никого другого, кроме тебя, для меня не существовало, я лишь хотела служить тебе, спасти тебя. Я не смогла, прости.

После последних слов, произнесенных мертвым голосом меня будто обухом по голове ударило, наполняя мой мозг лавиной несвязных воспоминаний.

Полдень. Большое, то ли офисное, то ли промышленное помещение, заполненное сотней азартно стучащих по клавишам компов молодых людей, работающих над созданием новой виртуальной игры, основой которой стал Искусственный интеллект, разработанный в недрах военно-промышленного комплекса и она, одна из многих, серая офисная мышка.

Поздний вечер и мой кабинет. Я стою, склонившись над телом необъятной женщины, с горловым рыком непередаваемого экстаза сжимаю ее горло, наблюдая, как из нее капля за каплей вытекает жизнь. Сзади меня открывается дверь, и внутрь проскальзывает она, та кого я до этого никогда даже не замечал.

— Нам надо избавиться от тела этой жирдяйки, я помогу.

Служебный лифт. Фургон. Темный осенний лес и тело с распоротым животом и пробитыми легкими, плюхнувшееся в поросший густой ряской пруд.

Я был для нее богом. Мое сумасшествие, для нее стало сильнейшим наркотиком, на который она подсела сразу и навсегда.

Опять офис. Ее постоянные переживания, связанные с проектом и ее попытки меня в чем-то убедить. Я ее не слушал, но несмотря на это, она помогала мне всегда и во всем.

Темные коридоры старого бомбоубежища и визжащий гастарбайтер, руки которого она прибивала к стене пневматическим молотком, готовя к развлечению. А когда мне надоело возиться с потными вонючими бомжами, стала приводить ко мне детей.

Старый двор. Девятилетняя девочка, в цветастом демисезонном пальтишке. Добрая тетя с искренней улыбкой и большой как голова ребенка конфетой на длинной палочке. Машина, испуганное лицо малышки. Темный подвал...

Неудержимый приступ рвоты вывел меня из этого кошмара, а теплые ладони эльфийки вернули к жизни.

Я кое-как вытер рукавом рот, с трудом выпрямляясь:

— И тебе привет... Марина. Гляжу, ты не плохо здесь устроилась.

Полная чушь, конечно, но моя голова отказывалась соображать, еще не полностью вернувшись из увиденных кошмаров, а сказать что-то надо было.

— Восемь тысяч лет невыносимой боли и страданий, все ради тебя, любимый. Я пыталась его остановить, но у меня не получилось. Зачем ты мне помешал любимый. Я делала это ради тебя.

— Я не твой любимый, — решил, наконец, внести я ясность, — он мертв, слава всем богам.

— Я это знаю, но ты можешь стать им, ведь он живет в тебе.

— Никогда он не станет таким, старая уродина, — вышла вперед Яра, — никогда!

На несколько мгновений воцарилась тишина. Наконец она ответила:

— Я хотела узнать, кого ты с собой приведешь.

— Что?

— Билет на два лица. Я хотела узнать, кого ты возьмешь с собой. Ты выбрал ее. Ну что ж, она красивая и любит тебя. Но знай, она никогда не сможет любить тебя так как я.

— Слава богу, "Так" мне и не надо.

В этот раз молчание длилось гораздо дольше:

— Ну, что же, быть по сему. Последняя просьба. Я долгие тысячелетия страдаю, страдаю ежесекундно. Я не могу умереть, он мне не дает, и с такими ранами я не могу жить. Больше я не могу тебе ничем помочь. Ради нашей былой любви убей меня.

Честно сказать эта просьба меня настолько удивила, что сразу я и не нашёлся что ответить, но все же, наконец, собрался:

— Убить? Это я всегда пожалуйста! Я даже вот по случаю свою лопаточку тут прихватил, — я взмахнул легендарным оружием, — прибью и тут же прикопаю. А что, никаких чудовищ, превозмогательской финальной битвы, с кровавыми соплями по всему лицу?

— Нет. Просто убей меня.

Морана оттолкнулась от стекла руками и скрылась в кровавой глубине.

М-да, неприятно, наверное, восемь тысяч лет плавать в собственной крови… впрочем, после того, что она сделала...

Мигнул свет и логи оповестили меня, что телепортационная связь с внешним миром возобновлена.

Минимум пять минут я простоял, не веря в случившееся, пока Яра не задала мне какой-то вопрос.

— Что? — Посмотрел я на нее вопрошающе.

— Кто это Он?

— В смысле? Какой он?

— Богиня несколько раз упоминала в разговоре Его. Кто это Он?

— А-а, не знаю, наверное, Малыш? Ты меня сейчас не отвлекай, надо дело доделать.

Я взмахнул глефой и последняя стальная полоса, удерживающая гроб от падения, лопнула и тот завалился на кучу шкур, брошенных на пол. Еще один взмах и множество трубок, и проводов, ведущих к задней части хрустального саркофага перестали туда идти. Я суетливо застегнул на себе вторую шубу и пододвинулся вплотную к гробу. Ничего не произошло. Крышка не откинулась, костлявая рука не вцепилась мне в ляжку, я подтащил Яру поближе, открыв под нами грузовой портал.

Миг и мы стоим на дне титанического кратера, стены которого, кажется, втыкаются прямиком в бескрайний космос. Рядом, окруженный затухающими магическими огнями лежит Остап, и греется покрытый инеем Феня. Отлично, прямо в яблочко.

Я быстренько потыкал лопатой в торчащие кочки, выравнивая гроб, попросил Феню, подтащить закованный в цепи куль шкур поближе к его новой подружке, вслед за Ярой запрыгнул на спину дракона. В последний раз обернулся. Сюрреалистичная черно-белая картина, мы будто в лунном кратере, на дне которого покоится черный хрустальный гроб...

— Прощай.

Мне никто ничего не ответил, но я этого и не ждал. Драконьи крылья взбили разряженный воздух, те увеличились втрое своими астральными двойниками, поднимая нас наверх. Когда мы приземлились на краю жерла, Феня еле дышал. Ничего, вниз будет лететь полегче. Я слез на заледеневшую землю и достал амулет связи. Изображение архимага появилось сразу и стало единственным цветным пятном в этом монохромном черно-белом мире снега и камней. Архимаг сидел у горящего камина, с бокалом красного вина в руках. Мне тут же захотелось его придушить, но я лишь искренне улыбнулся:

— Мессир, вы готовы? — Я направил амулет на жерло вулкана, где в непроглядной доли, среди огней темнели два предмета, — посылка доставлена, дело за вами. Лавры спасителя мира ждут вас.

С минуту Архимаг молчал, нервно прикладываясь к кубку, а затем, решившись аккуратно поставил его на стол. Взял склянку с эликсиром, одним движением отбил сургучную пробку и запрокинул содержимое в глотку. Судорожно сглотнул, повернул голову в сторону, будто прислушиваясь к себе. Похоже, то, что он услышал ему понравилось. Нерешительность покинула его лицо, он скинул шелковый халат и вышел в ночь.

— А теперь погнали, — пробормотал я, — и как можно быстрее.

Я вскочил на спину дракона, когда земля ощутимо вздрогнула и зарокотала.

— Погнали, погнали, погнали!

Взмах крыльев, и мы сорвались вниз, быстро удаляясь от задрожавшей вершины, а я опять выпал из реальности: вид необозримых гротов, по которым текли океаны раскаленной лавы, перекрыл окружающий нас унылый пейзаж. Десятки тысяч рабов, долбящих неподатливый камень, и демоны, творящие ворожбу, открывая огненному океану путь к намеченной цели... а затем их мир тоже содрогнулся. Земля застонала, заскрипела, завыла, вздыбилась. Камни лопались, расходясь в стороны, пропуская внутрь континента морские воды. Еще миг и эти два океана встретились. Какое-то ничтожное мгновение во всем мире наступила полнейшая тишина, а затем ухнуло. Зарокотало. Пробка из застывшей лавы и расплавленных пород в облаке пепла, поднявшегося на сотню километров, выстрелила как из бутылки шампанского, в хлам разворачивая вершину вулкана и уносясь туда, где не действуют законы и силы Великого Единого Духа. Разрывая связь мертвой души с этим миром, отправляя ее в вечное ничто.

Еще раз загрохотало и, скорее всего, в этот момент я оглох. Нас догнала взрывная волна, сминая крылья Фени и швыряя вниз наши сплетенные с Ярой тела. Мы падали и падали быстро, а под нами разгоралось море бушующего пламени.

Я даже успел подумать, что рвануло знатно, когда сверкнуло особенно сильно и я оказался совершенно в другом месте.