Кладбищенский фестиваль

Глава 1

И все-таки, до чего удивительно и непостижимо Инопространство! Каждый лирен по-своему боится его. Потому что на этом вечном балу смерти и застывшей красоты тебе приходится танцевать с безумием, а уж оно непременно найдет трещину в сознании и разрушит его до основания. И неизвестно, кто или что есть твой враг. То ли бесчисленные, жадные до Жизни в твоих венах проклятые Сущности. То ли хаотичность пространства с его изощренными ловушками, Стражами и Богами, непонятно как там оказавшимися. То ли ты сам.

Для Рамерика же в Мертвом Царстве не было ничего опаснее времени, единственного, что не поддавалось Клиадре даже в малых радиусах в проклятых мирах. Кажется, что ты провел в Инопространстве всего десять минут, а на самом деле в реальном мире может пройти двенадцать часов или больше. Учитывая, сколько сил приходится тратить только лишь на поддержание возможности находиться там, вероятность упасть замертво от элементарного Клиадрального истощения опасно стремится к единице. Зато ничто иное так эффективно и надолго не прогоняет скуку, как прогулка по Проклятым Чертогам.

До рассвета оставалось полтора часа, и большая часть коридоров и лестниц оставалась пустой: за весь путь от спальни до боковой башни Аурелиус так и не встретил ни единого лирена. И хорошо, что не встретил, иначе непременно вызвал бы недоумение со стороны подвернувшихся придворных нелепо простым одеянием. Но одно из главных правил путешествия по Инопространству — не брать с собой ничего лишнего, ни в одежде, ни в оружии. Всего, в любом случае, не предусмотришь, а лишний груз может и утопить, порой, в прямом смысле.

У одного из лестничных пролетов Аурелиус свернул в сторону и, пройдя сквозь стену, очутился в маленькой комнате с зеркальными полом и потолком. Остановившись в центре потайного помещения, он приступил к открытию Врат.

Рамерик почти не успел подготовиться к вынужденному походу на тот свет: время диктовало свои правила, с которыми хотя бы изредка, но приходится считаться. А потому на несчастный Зеркальный Образ в ближайшие дни свалится куда больше дел, чем обычно. Пока настоящий владыка будет «прогуливаться» по Инопространству, в Кальтиринте может пройти, по крайней мере, месяц, в течение которого трон пустовать не должен. Простая Клиадральная иллюзия, пусть и точно проработанная, вряд ли введет в заблуждение всех придворных, а среди этих заносчивых и, часто, бездарных титулованных особ порой встречаются лирены не только с высокими категориями, но и с элементарной логикой. С Зеркальным Образом все, конечно, по-другому: от клона будет исходить сила, а волнами пульсирующая Сущность и Клиадральное Зерно довершат все остальное.

Только использовать это плетение Аурелиус не любил. Во-первых, необходимо раздирать на куски не только сознание, но и Сущность, дабы вложить ее часть в Зеркальный Образ. Во-вторых, приходится одновременно контролировать не только свои действия, но и поведение Образа, что несложно в обычных условиях, однако весьма проблематично в таких разных по скорости течениях времени, как в Кальтиринте и Инопространстве. Наконец, создается дополнительная статья расходов силы, причем в немалых количествах. Но дворцовый переворот — не лучшая альтернатива, поэтому с неудобствами пришлось смириться.

Зеркало под ногами Рамерика помутнело и начало источать мягкий жемчужно-белый свет. Пора.

Проверив, удобно ли расположены рукояти изогнутых сабель с широкими лезвиями за спиной, Аурелиус выдохнул и нырнул в призрачную бездну Врат.

Время, как обычно, замедлило свой ход, испытывая на прочность лирена, дерзнувшего преступить грань между Жизнью и Смертью до положенного срока. Теперь каждая секунда — против него. За потерей пространственной ориентации последовало ощущение резко навалившегося на плечи груза. Давление все увеличивалось, словно безумный титан решил при помощи рук вдавить Рамерика, как столб в землю. И вдруг оно исчезло. Тут же рассеялась и белесая муть, а ноги вновь ощутили под собой обнадеживающе твердое основание.

Вот оно.

Говорят, чтобы почувствовать бесконечность, нужно провести ночь, любуясь на усыпанное тысячами цветных звезд небо. Ерунда! Истинно всепоглощающих чувств подобное времяпровождение не даст, это Аурелиус знал наверняка. Только оказавшись в Мертвом Царстве, можно по-настоящему, до кончиков волос ощутить, что такое бесконечность. И никак иначе.

Размытой широкой полосой, замыкающейся в круг, строго по диагонали относительно плоскости зрения Рамерика тянулась линия своеобразного «горизонта» (земли здесь не было и в помине). Она делила безграничное пространство вокруг на две огромные полусферы: темную бордовую и светлую сине-серую. Повсюду, куда только хватало глаз, парили треугольные белокаменные пирамиды идеально правильной формы. На каждой их грани можно было одинаково устойчиво находиться, не опасаясь соскользнуть с гладкой поверхности. Хотя попробуй объяснить это вопящему от ужаса разуму, если, едва оглядевшись по сторонам, ты уже не можешь понять, где верх, а где низ. А пирамидам не было числа, они медленно двигались по одним им известным траекториям, периодически покачиваясь из стороны в сторону, подобно гигантским маятникам. Многоуровневые ряды этих каменных конструкций тянулись вдаль, игнорируя все законы перспективы. Впрочем, мало какие законы здесь вообще действовали.

Аурелиус не стал дожидаться, пока рядом появится кто-нибудь из местных, и торопливо осмотрелся в поисках Дверей.

Если попытаться хоть как-то наглядно отобразить структуру Инопространства, то можно получить нечто вроде упрощенной модели пирога с орехами, где в роли пирога выступают так называемые Мертвые Чертоги, а орехов — Божественные Палаты.

Тянущийся вдаль легион пирамид или, как их принято нарекать в Кальтиринте, Свечей вместе с бескрайней пустотой и тишиной, сводящей с ума, являются как раз частью Мертвых Чертогов. Там скитаются, не находя покоя, проклятые Сущности, скованные собственным Духом и лишенные права перерождения в мирах Веселес.

Божественные Палаты же — явление в какой-то степени локальное, представляющее собой маленькие миры в Инопространстве, попасть в которые можно лишь через определенные порталы — Двери, небольшие спиралевидные звезды. Их цвет определяла окраска стен Парадных Анфилад — маленьких помещений, создающих плавный переход между Мертвыми Чертогами и миром-вкладышем.

Двери цветными маячками горят на некоторых Свечах, их мертвое сияние завораживает, манит подойти ближе, окунуться в их искреннее радушие, почти всегда губительное для немногих живых смельчаков, рискнувших забрести во владения Смерти. Никогда не знаешь, что скрывается за очередной яркой звездой, такой холодной и прекрасной, что ты готов вырвать себе глаза, дабы запечатленный образ остался в них навсегда.

Нужная Свеча покачивалась совсем рядом. Аурелиус за несколько секунд прыжками добрался до расплывшейся ядовито-зеленой спирали с желтым центром и окунулся в свет гостеприимно распахнутой Двери.

Вопреки надеждам, в Парадной Анфиладе Сельмии не оказалось. Скорее всего, Избранная Посвященная решила сначала показать местные достопримечательности Тартара, а появиться где-нибудь под конец пути. В ее стиле, в общем-то. Непонятно, правда, откуда у Хранителей Веселес такая страстная любовь именно к даминской мифологии.

Рик пинком выбил единственную в Парадной черную дверь, вечно устанавливаемую на место невидимыми блюстителями здешнего порядка… и невольно залюбовался открывающейся с высоты панорамой. Увиденное меньше всего походило на то, что описывали оригинальные легенды, но это ничуть не умаляло красоту общей картины.

Далеко внизу неподвижно висели в пустоте два колоссальных размеров хрустальных глаза с застывшими зелеными квадратиками-зрачками. От них тянулись четыре мускулистые руки, произрастающие прямо из лишенных век глазных яблок, и такие же прозрачные. Эти гигантские конечности на своих бицепсах удерживали круглый блин — землю, а их шестнадцатипалые кисти жадно вгрызались в твердь острова-тюрьмы, точнее, в окружающий его бурлящий океан. Перед Аурелиусом, как на ладони, предстали серая полоса берега, черно-синие пики гор, рассеченные огненными ручейками, а за ними — сизые джунгли и в самом их центре — золотой лабиринт, ходы которого должны были уходить глубоко «под землю» и вести к заключенной там Эстелле лэ Деборо. Что ж, достойный легкой зависти памятник на могилку.

— Сельмия! Выходи встречать старого знакомого! И готовь пирожные с орехами! — Крикнул Аурелиус и спрыгнул вниз.

Никто не бросился наперерез незваному гостю в попытке остановить или хотя бы задержать его на некоторое время, а потому юноша просто спланировал на один из хрустальных пальцев, звонко щелкнув каблуками высоких сапог.

В глаза бросилась странная метаморфоза расстояний. Там, наверху лепешка земли казалась не больше озера во внутреннем дворе замка в Кальтиринте. Но здесь, на краю материального мира не было видно даже серых берегов, и только вершины далеких гор едва показывались из-за волн. И, если здравый смысл уместен в этой изнанке Веселес, просто перелететь через океан не получится.

Рамерик потер озябшие от резко упавшей температуры пальцы и огляделся по сторонам. Назойливое ощущение чужого взгляда за спиной не давало покоя, но вокруг — только океан и пустота, начинающаяся прямо за хрустальными кистями-берегами. А еще низкочастотный гул, вибрации от которого чувствовались всем телом.

Тряхнув волосами, Аурелиус сбросил наваждение и, скользнув к воде, бросил наугад искрящийся шарик чистой энергии. Пролетев совсем немного, комочек юркнул вниз, исчезнув во внезапно вырвавшейся из воды, а потом вновь исчезнувшей призрачной пасти.

Ага, так и есть: Сущности, реагирующие на Клиадру.

— Ничего оригинальнее придумать не смогли? В таком случае, проконсультировались бы у Великой Восьмерки. Даже Берта, и та могла похвастаться куда более богатой фантазией.

В ответ только гордое молчание.

Ничего, ничего, Сельмия, и до тебя можно достучаться.

Как там, в легенде о великой императрице Илминра описывалось это место?

Ну, пока все сходится. Только где же спрятался этот Страж Забвенья?

Засучив рукава короткой кожаной куртки цвета индиго, Аурелиус присел на корточки и осторожно опустил кончики длинных пальцев в алую жидкость.

От обжигающе ледяной волны по телу прошла судорога боли. Не обычной — такую императору не дано чувствовать уже много лет. Клиадральной. Это Сущности бросились к живому лирену, чтобы хоть на миг утолить вечно мучающую их жажду. И вместе с раздирающей сознание болью пришел страх, точнее, ужас, вечный спутник мертвых.

— Кажется, тут скоро начнется вечеринка с бесплатным угощением, — хмыкнул Аурелиус, глядя на всплывающие со дна призрачные головы, руки, щупальца, клешни, хребты и другие части когда-то существовавших в реальных мирах лирен. — А где же ведущий?

И вновь никто не отозвался. Зато опущенные в океан пальцы опасно посерели. А к хрустальному островку все приплывали и приплывали новые голодные Сущности, намеревающиеся отхватить свой кусок пирога.

Тогда Аурелиус решился. Выхватив из-за спины сабли, он набросил на них высасывающее Сущностную энергию Призрачное Торнадо, в это же время сплел Круг Абсолютной Материализации и прыгнул прямо на голову ближайшего, ставшего осязаемым призрака. Широкие сверкающие лезвия окутали малиново-розовые плотные спиралевидные завихрения, несущие немедленную смерть, едва соприкоснувшись с бестелесной Сущностью.

Перепрыгнув на хвост показавшегося над водой призрака, Рамерик качнулся на месте, со свистом прочертил в воздухе замысловатый узор и обратил в ничто несколько подвернувшихся Сущностей, затем снова прыгнул, в полете раскрутив тело, подобно волчку, нашинковал очередную партию показавшихся конечностей, оттолкнулся от последовавших за ним чудищ, чтобы вновь повторить неуловимо быстрых танец. Еще несколько ударов, кувырок, пара коротких росчерков, снова прыжок. Вперед, подальше от хрустального берега. Мастерство и эстетика здесь мало уместны. Только скорость. Еще удар.

Почти сразу над водой пронесся оглушительно громкий низкий рев, от которого ощутимо завибрировали успевшие покрыться ледяной коркой лезвия сабель. Мгновением позже совсем рядом вырвался фонтан алых брызг, окатив юношу ледяными каплями с ног до головы.

— Это кто так громко и невежливо чихнул в присутствии императорской особы? Неужели сам хозяин этого варева? — Аурелиус маленьким смерчем закружился, расчищая пространство вокруг себя от назойливых Сущностей. — Наконец-то! Я уже устал барабанить в дверь, ожидая, пока отопрут засов.

Глухой рев прокатился с удвоенной силой, и из бурлящих волн в сопровождении целой свиты призрачных змей с широкими плавниками-крыльями и присосками вместо ртов показалось огромное нечто, уставившееся на Рамерика отчетливо выделяющимися на сером фоне янтарно-желтыми белками глаз без зрачков и ресниц. Существо, похожее одновременно и на прогнивший корявый пень, и на безусого кита, вильнуло длинным, закручивающимся в массивные кольца хвостом и гордо выставило перед собой медно-красный трезубец.

— Мда-а, — протянул Аурелиус, отбив очередную атаку призраков, и запрокинул голову, презрительно рассматривая громадное создание. — Такой безобразной карикатуры на Посейдона я еще не видел. И это Страж Забвенья? Ну и пугало.

— Кто ты? — Проревело чудовище.

— О, да этот кустик еще и разговаривает! Тебя даже Транслиту научили? Вот это обслуживание! Слушай-ка, будет наглостью, если я попрошу чашечку чая, или стоит рискнуть?

— Что тебе нужно, смертный!

— Нет, ну что за безобразие! Этот старый пень к тому же обзывается. Ты как обращаешься к…

Страж небрежно взмахнул трезубцем, и из воды вырвалось несколько десятков ледяных копий, устремившихся к цели. Оборвав фразу на полуслове, Аурелиус высоко подпрыгнул, намереваясь разрубить снаряды в воздухе, но неожиданно возникшая из ниоткуда стена льда обрушилась сверху и вдавила его в кишащую Сущностями толщу океана. Направив острие медного трезубца на вздыбившиеся волны, порождение Тартара исторгло длинную ветвящуюся молнию. Вместе с тысячами ослепительно ярких искр в воздух с грохотом поднялись тонны фонтанирующей воды, алым водопадом рухнувшей через секунду обратно вниз.

Несколько мучительно долгих мгновений спустя из того места, куда пришелся удар молнии, вынырнул, отплевываясь ледяной водой, Рамерик, саблями расталкивая пиявками присосавшихся к нему призраков. Пнув замешкавшуюся Сущность какого-то ящероподобного лирена, он взгромоздился ему на спину, еще более бледный, чем обычно, и зло сверкнул черными глазами.

— Значит, вместо чая — в прямом смысле холодный прием? Не нравится мне такой подход к гостеприимству, ох как не нравится!

— Покинь это место, смертный. Своей силой ты подтвердил право на жизнь, и я позволю тебе уйти.

— Что?! Умолкни, дерево гнусавое! Ты меня разозлил, и с каждой секундой бесишь все больше! Это не комплимент, если что.

Аурелиус швырнул вперед шарик-приманку. Тут же, как по команде, один за другим над поверхностью показались призраки, алчно щелкая, кто чем, в попытке схватить лакомый кусочек. Попутно отбиваясь от бросившейся к нему свиты змей, юноша пробежал по образовавшемуся «мосту» из Сущностей и вплотную подобрался к основному противнику. Отпрянув от выпрыгнувшего из воды частокола ледяных штыков, Аурелиус увернулся от нависшей над ним руки Стража и, вцепившись в скользкое запястье, запрыгнул на спину негодующе взревевшему монстру. Поколебавшись всего пару мгновений, следом ринулись крылатые змеи. Собравшись в кучу из торчащих в разные стороны лап, за ними покатились Сущности, подняв собой гигантскую волну. Вот привязались!

Отразив мощный удар трезубца, Рамерик одной саблей отбросил стаю рвущихся к нему змей, а другую вонзил чудовищу прямо в толстую короткую шею по самую рукоять. Ледяная волна чуть не смыла его вниз, но юноша удержался и перекатился на мощное плечо. Очередной удар трезубца почти сбросил его со спины: похоже, никакого существенного урона нанесенная чудовищу рана не нанесла, а только разозлила. Плохо.

Совсем рядом свистнуло ледяное копье, следом рухнула, подняв в воздух облако алых брызг, тяжелая прозрачная плита. Без всякого видимого эффекта разодрав лезвиями скользкую спину, Аурелиус перепрыгнул через квадратную голову Стража и повис, зацепившись ногами, на трезубце. Продолжая яростно реветь, дитя чьей-то больной фантазии попыталось сбросить юркого противника и начало размахивать своим оружием из стороны в сторону, а затем вдавило его в глубину алых вод.

Чудом удержавшись на месте, Рамерик со всей силы ударил по сжимающей медную рукоять серой ладони. Дико взвыв, чудовище выронило трезубец из оставшейся без шести пальцев руки и замахнулось для контрудара. Не давая врагу опомниться, владыка Кальтиринта подхватил трезубец, зажав одну из сабель зубами, и, оттолкнувшись от вовремя подвернувшегося змея, вынырнул из воды, перекувыркнулся и всадил один из трех медных наконечников прямо в немигающий желтый глаз.

— Это тебе за неуважение к гостю! А это, — Аурелиус увернулся от огромного хвоста и вонзил саблю в другой глаз. — За водные процедуры! А еще за непредоставленный транспорт, отвратительный внешний вид персонала и безнадежно испорченное настроение, пень хвостатый!

Сопровождая каждое слово ощутимым ударом сапога по исторгающей прозрачную слизь глазнице, Рамерик сплел Огненный Цветок и, соскользнув на хвост пролетающего мимо призрака, уже с более безопасного расстояния оценивающе взглянул на раскинувшее трапециевидные лепестки пламени растение, неторопливо, словно смакуя, проглатывающее недобитого Стража.

— Туда тебе и доро…

Резкий и неожиданный удар выбил воздух из легких. Это чудище из последних сил вытянуло вдруг удлинившуюся в несколько раз руку и катапультой швырнуло Аурелиуса вперед, после чего окончательно исчезло в огненном вихре.

Выругавшись про себя, Рамерик приготовился вновь окунуться в ледяную ядовитую воду, но вместо этого ударился спиной обо что-то твердое и теплое. Перекатившись на бок, он с удивлением обнаружил под собой плоский серый камень у самой линии прибоя. Непонятным образом позади остались сотни и сотни километров океана.

— Проклятое Инопространство! — Прошипел Аурелиус, пряча за спину освобожденные от Призрачного Торнадо сабли. — Ни одной Сущности с приличными манерами.

Если и эти строки из легенды окажутся правдой, Аурелиус пообещал себе больше не смеяться над сказками. Он-то полагал, что все эти Стражи и грозные предупреждения — не более чем игра слов, и ждать нужно чего-то другого. Нет же, на деле оказалось, что авторы легенды излагали мысли куда как прямолинейно.

Рамерик так и не поднялся с широкого камня, оставшись лежать, ожидая, пока одежда просохнет самостоятельно, а заодно затянутся, пусть частично, рубцы на его Сущности: призраки отхватили сегодня приличное угощение.

Небо над головой висело непроницаемо черным безликим куполом. Непонятно было даже, то ли оно высокое, то ли его можно коснуться рукой, стоя на вершине горы. И тишина. Такая плотная, словно ее ничего не стоит зачерпнуть ладонями. По сравнению с ней, биение большого пятикамерного сердца Аурелиуса казалось оглушительным, но даже этот звук будто бы увязал в холодном воздухе.

Наконец, Рик поднялся на ноги, наспех оправил все еще влажную одежду и уверенно зашагал по скрипящему под сапогами песку. Высокие серые барханы сменяли один другой, идти через них оказалось совсем легко, будто по каменной мостовой. Да и подножия гор отчетливо просматривались — до них оставалось не больше десяти минут. Как-то слишком просто. Где же подвох?

Забравшись на очередную возвышенность, Аурелиус огляделся. И в недоумении замер — перед ним в обе стороны простирался до боли знакомый океан. А горы исчезли. Совсем. Вот и начало представления.

Пространство дернулось и исказилось, словно кто-то разлил воду на нарисованную красками и еще не высохшую картину. Песок под ногами начал плавиться и жгуче ледяной бесформенной массой подниматься вверх по телу. Так, главное сейчас — продолжать движение в первоначальном направлении. Плевать на все остальное. Это наверняка мираж. Пусть и не Клиадральный. Значит, рано или поздно он исчезнет. Нужно только выполнить установленное его создателем условие. Только вот какое?

Аурелиус сплел Быстрые Сапожки и помчался вперед, обгоняя поднявшийся ветер. Мелкие песчинки забивались в уши и нос, неприятно резали глаза и хрустели на зубах. Мир покачивался из стороны в сторону, очертания рельефа окончательно потеряли четкость и смешались друг с другом в цветную переливающуюся массу. Тогда юноша остановился и закрыл глаза. Бежать бессмысленно. Скорее всего, на самом деле он даже не двигается. Видимо, рефлексы нервной системы тоже сбились.

Стало труднее дышать, волной накатила смертельная усталость, сознание медленно, но верно затуманивалось. И чем больше Рамерик старался отбросить навязчивую сонливость, тем быстрее в нее погружался.

Хочешь поиграть, Страж Снов? Ну, давай поиграем.

Аурелиус позволил себе свободно «упасть» (где сейчас находилась земля, а где — небо, определить было нереально) и постарался притормозить свои мысли. Эффект не заставил себя ждать: по крайней мере, сознание определенно прояснилось. Но дышать стало почти невозможно. Стараясь удержать расслабление, насколько позволяли силы, юноша частично погрузил себя в сон. Через несколько секунд на тело навалилась неприподъемная тяжесть, постепенно за осязанием пришли в норму остальные чувства.

Еще миг, и морок покорно рассеялся, обнажив ранее скрытую реальность. Зыбучие пески поглотили Рамерика почти с головой, а совсем рядом, справа, закутанный в коричневое бархатное полотно, тянул тощие сухие руки сморщенный, как изюм, седой Страж. Ну, такого поворота событий он вряд ли ожидал.

— Утро доброе, дедушка! — Аурелиус пулей вылетел из почти захлопнувшейся ловушки и пинком сбил старика с ног, тут же усевшись ему на спину. — Что ж ты меня целый час в песочницу закапывал? Совсем зрение потерял? Или маразм старческий покою не дает? Неужели сразу не догадался, что со мной лучше не связываться? Имей в виду, никаких скидок на пенсионный возраст я не делаю.

Владыка Кальтиринта огляделся по сторонам и с досадой отметил, что не покинул полосу прибоя.

— Столько времени из-за тебя потерял! — Аурелиус вдавил каблук в позвоночник старца, с хрустом переломив тому хребет. — Иди, искупайся!

Вложив всю силу, юноша ударом колена отправил тело поверженного Стража Снов прямо в бурлящий океан. Стряхнув остатки серого песка с иссиня-черных волос, Аурелиус бегом устремился к мрачно нависшим горам, ни разу не обернувшись назад.

То ли злость подбросила дров в костер, то ли все те же игры расстояний, но уже через несколько минут серые берега остались позади. Зыбкие песчаные барханы постепенно перешли в каменистую почву, едва прикрытую скудной порослью сухой травы.

Только теперь Рамерик позволил себе остановиться и наметить дальнейший путь.

Пробираться через цепь черных гор пешком было лень: на это может уйти не один день. Да еще и непонятно откуда вытекающие ручейки чистого пламени между скалами вряд ли облегчат продвижение вперед. Поэтому рациональнее всего через это препятствие просто перелететь, если условия позволяют. Желательно без использования Клиадры, дабы не поднимать лишний шум.

Глубоко вздохнув, Аурелиус прикрыл глаза и запрокинул голову назад. Непростая это задача, сменить Сущностный Образ, сохранив в прежнем виде Зеркальный. Все равно что заменять ключевую движущуюся часть механизма часов, не останавливая стрелок. Однако вполне выполнимая, нужно только сосредоточиться…

В Кальтиринте сейчас разворачивался праздник в честь прибытия очередной делегации родовитых провинциалов. Все как обычно: торжественные речи, поклоны и реверансы через каждое предложение, фуршет, жадные взгляды разряженных в пух аристократок, пытающихся, держась в рамках строго церемониального этикета, привлечь к себе чуть больше внимания, чем его предполагает кивок вежливости. Одни и те же уловки за пять лет доведут до бешенства кого угодно. Эта нудная, рутинная, без единого изменения повторяющаяся изо дня в день часть жизни откровенно раздражала, послужив одной из причин, почему император сбежал из столицы именно сейчас, оставив заботы о навалившихся за долгое время обыденных делах на попечение лишь маленькой части своего сознания, пребывающей в Зеркальном Образе. Разве может быть интересно сидеть без дела по несколько часов и изредка кивать головой, стараясь поменьше говорить, так как любая фраза, сказанная владыкой Кальтиринта, вызывает гром аплодисментов, даже если это просьба поднести бокал Лиймкрона? Приемы. Мерзость.

Вот действительно завораживающие красотой фестивали, половину из которых Аурелиус сам и учредил — совсем другое дело…

Юноша мечтательно улыбнулся, заканчивая плести невообразимо сложную Клиадральную вязь, и сразу же пустил в ход свое творение. Тело плавно трансформировалось по знакомому сценарию: полыхнули ярко-синим светом глаза, сверкнули огромные кинжалы-ножи, враз удлинившуюся фигуру окружили пронзительно черные ткани диковинного одеяния, позади взметнулись широкие крылья. От прежнего облика остались только голова (не считая сменившей цвет радужки и спиралевидных шестиконечных звезд-зрачков) да висящий на платиновой цепочке Абсолютный Радужный Камень.

Оттолкнувшись от земли звериными лапами, Аурелиус взмыл к небу и, вмиг поднявшись на головокружительную высоту, устремился к центру этого плоского мира.

Воздух на уровне вершин мрачных гор стоял на удивление затхлый, пресыщенный отдававшими гарью испарениями. От пламенных ручьев жар чувствовался даже здесь. Не сложно представить, что творилось внизу.

Мимолетное движение впереди Рамерик заметил сразу. Оно было слишком быстрым для обычного зрения, возможно, уловить его помогли обостренные чувства Сущностного Образа. Мигом позже что-то промелькнуло сразу в нескольких местах одновременно. И снова, на этот раз совсем близко. Теперь сомнений не осталось — Сущности ангелов, целая стая из двадцати шести лирен, почти не изменившихся после смерти. Во всяком случае, судя по их нынешнему поведению. Ну, это совсем просто. Даже нисколько не интересно.

Аурелиус неподвижно завис в воздухе. Вот, сейчас хищные бестии должны показаться буквально на доли секунды, чтобы потом одновременно броситься к жертве и с непостижимой скоростью разорвать ее на куски. Примитивно, но эффективно, учитывая, насколько быстро они перемещаются.

И точно, как по команде, со всех сторон слетелись призрачные создания. Это были очень сильные и мускулистые человекоподобные лирены с трепещущими за спинами большими белыми крыльями. Их тела покрывали мелкие перья и пух, а от их красивых и спокойных лиц, казалось, исходило мягкое сияние, не раз вводившее жертв в заблуждение.

Но это была не обычная стая. Среди этих призраков был вожак, что для Ангелов, по сути, не характерно. Сущность предводителя отчетливо выделялась среди себе подобных, у нее было Клиадральное Зерно.

— Что, ангелы тоже попадают в ад? — Ухмыльнулся Аурелиус.

— Твое имя Рамерик? — Неожиданно мягким вкрадчивым голосом спросил главарь стаи.

— Ого, и ты говоришь на Транслите? Не ожидал. Сегодня явно мой день. Надо купить лотерейный билетик.

— Мне знаком ваш язык. Но ты не ответил на вопрос.

— Допустим, ты прав, это мое имя. Но, знаешь, я предпочитаю, чтобы меня называли Аурелиусом.

— Тебе послание от Светлой Госпожи, владыка Кальтиринта.

— Это от Сельмии что ли? Тоже мне, Светлая Госпожа.

— Хранительница Веселес просит тебя оставить свои замыслы, что в будущем никому добра не принесут, и вернуться назад, пока это еще возможно.

— Ну-у, я так не играю, — Аурелиус обиженно надул щеки. — Нет уж, раз полпути я одолел, назад с пустыми руками уж точно возвращаться не буду. Не в моих правилах. А ты кто, кстати?

— Страж Возмездия.

— М-м, как напыщенно. А ты стоишь своего громкого имени?

— А ты своего?

— Это вызов?

— Всего лишь вопрос, — ангел с места рванул в атаку. Следом бросились остальные.

Со скучающим выражением лица, Аурелиус раскинул вокруг себя Веер Малых Шипов, плетение, разбивающее тела и Сущности не владеющих Клиадрой лирен в мелкую пыль. Послушно развернувшееся темно-зеленое опахало широким полукругом пронеслось сквозь летящих навстречу призраков, дробя их в ничто. Всех, кроме вожака.

— Почему все Стражи так отчаянно лезут мне навстречу? — Аурелиус коротким движением отбросил ангела в сторону и махнул когтями в сторону океана. — Неужели они искренне верят, что справятся со мной?

— Вовсе нет.

— Тогда в чем причина ваших суицидальных порывов?

— Не догадываешься? — Страж вновь набросился на Рамерика, но вновь с той же легкостью был отброшен назад. — Убивая нас, ты освобождаешь заключенных из страшной темницы, давая шанс возродиться вновь. Ты же из Кальтиринта. Значит, должен знать, что Сущность нельзя в прямом смысле убить. Ее можно только раздробить, выведя из строя на довольно долгое время, пока она вновь не срастется, правда, уже в слегка измененной форме.

— Ага, и ты тем самым хочешь сказать, что я бегаю по Инопространству этаким героем-освободителем, несущим долгожданное помилование, а валящие со всех сторон призраки со, скажем так, немного агрессивными намерениями по отношению ко мне — всего лишь толпы поклонников, просящие дать спасительный автограф?

— Низкородные слабые Сущности думают только о мучающей их жажде. Так же, как и некоторые Стражи.

— Ну, тогда иди сюда, — Аурелиус выставил вперед руку, вокруг когтей-кинжалов которой заструилось ярко-синее пламя Сущности. — Так и быть, окажу тебе маленькую предсмертную услугу.

Ангел с легкой улыбкой склонил голову и рванул вперед, делая предсказуемый, скорее декоративный замах рукой.

— Всегда пожалуйста, — больше для вида отклонившись от удара, Рамерик всадил острые когти в расположенное справа призрачное сердце Стража, так и растаявшего со своей застывшей глупой улыбкой на безупречно прекрасном лице.

Джунгли Аурелиусу не понравились сразу, еще когда выяснилось, что через них невозможно перелететь из-за очередных пространственных искривлений. Это не говоря о деревьях, растущих не самым логичным образом, как бы сверху вниз. Вдоль каменистой почвы невообразимо длинными канатами стелилась целая сеть из сизых гладких ветвей, каждая толщиной с руку. Вьющиеся побеги поднимались, срастаясь в толстые рельефные стволы, в свою очередь заканчивающиеся устремленными к небу корнями, плотным шатром сплетающимися между собой. Но, что странно, в чудном лесу как будто ничего не было. В смысле, совсем ничего: ни Сущностей, ни пространственных завихрений (как, например, над корнями), ни хотя бы обычных стен-преград. Здравый смысл подсказывал, что массив диковинных деревьев находится здесь явно не в декоративных целях. Да только пользы от его советов сейчас не было абсолютно никакой. Невидимый и неосязаемый противник, прячущийся среди мрачных зарослей, вряд ли даст о себе знать прежде, чем будет уверен в стратегическом превосходстве.

Стал бы находившийся в своем уме лирен идти вперед при таких обстоятельствах? Наверное, вопрос следовало бы сформулировать несколько иначе: стал бы находящийся в своем уме лирен вообще появляться в Инопространстве? Ответы на оба вопроса для Рамерика были очевидны и однозначны. Потому-то он, едва вернув себе настоящий Сущностный Образ, не задумываясь, шагнул под древесный навес.

Толстые ветки упруго прогибались под ногами, слегка поскрипывая от натуги. С мягким хрустом отрывающиеся от них нежно-голубые острые семиконечные листочки в неспешном ритме поднимались к корням и там торжественно замирали, облепив раскинувшиеся коряги плотным ковром. По обеим сторонам узкой тропинки (если небольшое пространство, свободное от плотно прижимающихся друг к другу стволов-гигантов, можно было так назвать) то и дело дразнили холодным светом огоньки, танцуя между теснящимися деревьями.

— Классические декорации для какого-нибудь заурядного шоу с привидениями, а? — Аурелиус перепрыгнул через выгнувшуюся толстую ветку, по пути выхватив один из листочков и повертев его за тонкий черенок. — Самое время показаться жу-уткому старому дому с его еще более страшным обитателем. Ну, вот я! Один! Ловите!

— Не кричи так громко, мальчик. Тут никто на слух не жалуется.

Рик медленно повернулся, опустив ладони на рукояти сабель, и слегка тряхнул волосами. На самом краю тропинки, прислонившись спиной к стволу, расчесывала длинные золотистые волосы деревянным гребнем смуглая женщина, по-видимому, презиравшая все виды одежды, кроме, разве что, собственных вьющихся локонов, доходивших ей до колен.

— Хм, все интереснее и интереснее, — Аурелиус оценивающе склонил голову набок. — Вот, что я называю «ничего лишнего», принцип минимализма, дошедший до абсолюта.

— Ты имеешь что-то против? — Женщина обнажила ряд белых острых зубов и игриво качнула бедрами.

— Нисколько. Хотя, признаться честно, я предпочитаю чуть более молодых девушек, так что извини, — император с насмешливым полупоклоном развернулся на каблуках.

— Постой! — Теплые пальцы мягко коснулись рукава синей куртки. — Ну, куда же ты так спешишь? Я ведь еще не успела представиться. Страж Хитрости.

— Очень приятно. Владыка Аурелиус. Для тебя Аурелиус Энуалий Вергилиций Бертериан.

— Как резко! — Страж с улыбкой приблизилась к Рамерику и прильнула к нему всем телом. — Разве так в Кальтиринте принято обращаться с дамами?

— Если они вешаются на шею? Причем, даже в прямом смысле? Да.

— Грубиян.

— Возможно. Давай не будем тянуть? Что тебе нужно? И, если можно, объясняйся короче, я спешу.

— Ну хорошо, — женщина с разочарованным вздохом сделала шаг назад. — Согласно условию, я обязана рассказать тебе о правилах игры.

— Вот, это уже радует.

— Ты должен разгадать загадку.

— Еще один сфинкс на мою голову, — Аурелиус с раздражением закатил глаза. — Ну, загадывай.

— О, нет, ты не понял. Эта загадка совсем иного рода.

— И?

— Ты должен догадаться, как пройти через джунгли к Золотому Лабиринту.

— Пешком. Можно бегом — кому как нравится. Это все?

— Невозможно, — Страж вновь блеснула острыми зубками. — Все дороги здесь ведут только к одному месту — Храму. Выбраться из леса реально, только если найти в этом Храме ответ на уже заданный мною вопрос. Сделаешь это — пройдешь дальше. Нет — останешься в Инопространстве навсегда. Все просто.

— Вот как? Что ж, весьма расплывчатая формулировка загадки. А без этих формальностей дело уладить никак нельзя? — Аурелиус выхватил сабли из-за спины и угрожающе скрестил их перед лицом.

— Попробуй. Боюсь только, будешь разочарован. С виду ты мальчик неглупый, должен был уже и уяснить, что переход от одного круга к другому осуществляется только при выполнении определенных условий. Я всего лишь просветила тебя насчет настоящих правил. Отказаться от следования им ты не можешь по определению, будь ты хоть самим Хранителем Веселес. А потому, действуй. Я буду присматривать за тобой.

— Звучит как угроза.

— Только на первый взгляд.

Аурелиус с усмешкой спрятал оружие обратно за спину и молча двинулся дальше по тропинке.

— Может, все-таки останешься? Леди скучает здесь без внимания, — промурлыкал голос позади.

— Некрофилия — это не по мне. Без обид.

— Если передумаешь, только позови.

— Вряд ли я смогу напиться до такого состояния. Но, вежливости ради, предложение учту.