Кладбище прибыли

Перевод: Е. Шатуха

Скрипторы: Infinity_Wait, malalchaplain

Вёрстка и оформление: капитан Джек Воробей

Из вихря расколовшегося мира родилось Восемь Владений. Бесформенность и божественность ворвались в жизнь.

Странные новые миры возникли в поднебесье, миры, изобилующие духами, богами и людьми. Лучшим из богов был Зигмар. Несчетное число лет он озарял Владения, которые купались в свете и величии его правления. Силой его служила сила грома. Мудрость его была бесконечна. Смертные и бессмертные равно преклоняли колени пред его гордым троном. Выросли великие империи, предательство — до поры до времени — удалось искоренить. Земля и небеса принадлежали Зигмару, и правил он ими в славную эру легенд.

Но жестокость упорна. Как и было предсказано, великий альянс богов и людей развалился, раздираемый изнутри. Мифы и легенды канули в Хаос. Владения затопила Тьма. На место былой славы пришли пытки, рабство и страх. Зигмар с отвращением отвернулся от смертных королевств, обратив свой взгляд на остатки давно потерянного мира, — задумчиво изучая его обугленную оболочку, бог безустанно искал малейшую искру надежды. И вот наконец в сознании обуреваемого черным жарким гневом бога забрезжила великая идея. Он представил себе оружие, рожденное небесами. Маяк, достаточно мощный, чтобы пронзить бесконечную ночь. Армию, высеченную из всего, что он утратил.

Зигмар обратился к своим мастерам. Долгие века трудились они, стараясь обуздать энергию звезд. Когда же грандиозная работа приблизилась к завершению, Зигмар вновь повернулся к Владениям — и увидел, что владычество Хаоса стало почти полным. Час мщения пробил. И вот, со сверкающей во лбу молнией, бог шагнул вперед, выпуская свои творения на волю.

Эра Зигмара началась.

ПРОЛОГ

Шипастая булава обрушилась на жертву, и голый камень стен забрызгала вязкая каша из мозгов и крови. Поверженный воин осел на пол, дергаясь в затухающих предсмертных конвульсиях. Победитель опустил раздвоенное копыто на грудь человека, смяв ребра вместе с бронзовой пластиной. Огромный зверолюд поднял голову и издал победный рев.

Однако он тут же перешел в булькающий визг: из покрытого шерстью горла чудовища внезапно вылез наконечник. Зверолюд попытался вырвать стрелу, но стоило ему схватиться за древко, как стрела превратилась в аспида. Змея обвила руку и вонзила ядовитые зубы в запястье бестигора, впустив в его вены огненную смерть. Зверь рухнул рядом с воином, чей череп раскроил секунду назад.

В извилистый, заваленный трупами проход скользнул силуэт стрелка. С головы до пят стрелка укрывала пурпурная мантия, без труда позволявшая ему полностью сливаться с окружающими тенями. Он настороженно взглянул на убитого бестигора. Желая убедиться, что зверь действительно мертв, он замешкался и не успел вовремя скрыть себя мантией — из-за дальнего поворота коридора появилась фигура в маске.

Прежде чем стрелок смог как-то отреагировать, незнакомец поднял шишковатый палец и указал на него.

В стрелка ударило волной магической силы, из уголков его глаз брызнула кровь, и он упал на колени. Колдовской вихрь продолжал терзать его изнутри, перемалывая органы в общую массу. От нестерпимой агонии стрелок не мог поднять лук, но он сумел вытряхнуть колчан и швырнуть в сторону своего губителя клубок стрел-аспидов.

Колдун в маске встретил приближение змей взмахом руки. Одна гадюка перевернулась на спину и задергалась от адской боли, из-под ее чешуек пополз дым и забурлил огонь. Прочих аспидов заклинание не задело. Колдун совершил еще один жест, более отчаянный, но и на этот раз зловещий огонь поразил лишь одну змею, не причинив вреда остальным. Выпустив третье заклинание, он окончательно понял, что его магия не способна уничтожить больше одной рептилии за раз, и бросился бежать. Но проход перегородил клан культистов в рясах. Лица их скрывали маски, подобные тем, что носил он сам.

Ближайший к колдуну культист сделал выпад железным копьем. Тот отскочил от шипастого наконечника, но тем самым открылся для стрел-аспидов. В ногу колдуна впился холод ядовитых клыков. Он потерял равновесие, упал на пол, и тут же на него набросилась вся стая змей. Золотая маска приглушила крики боли.

Взмахом копья магистр клана культистов приказала следовать за ней. Со зловещим единством клан спешно двинулся по ковру трупов. Внимание культистов привлек лязг мечей из соседнего ответвления. Поигрывая кривыми ножами и шипастыми копьями, они отправились к месту схватки. Члены клана ни на секунду не ослабляли бдительность, прекрасно понимая: то, что слышали они, могут запросто услышать и другие. В аду угрюмых просторов Сумрачной дали никто не испытывал недостатка в противниках.

Звуки боя доносились до Йоширо лишь слабым эхом. И то для этого ему приходилось напрягать слух, концентрируя усиленные колдовством органы чувств на лабиринтах коридоров, что пронизывали крепость. В Сапфировом дворце практически не осталось мест, свободных от кровопролитных сражений. Боевые отряды рыскали по залам, стремясь доказать свое главенство над другими. Люди и нелюди со всех концов мира слетелись с одной целью: сделать замок собственной вотчиной и завладеть силой Тамузза.

Йоширо усмехнулся: возня мальков на мелководье. Его лицо цвета земли принимало то один облик, то другой. Ему не было дела до короны мертвого хаосита. Пусть прочие грызутся за подобную ерунду. Он прибыл в Сумрачную даль в поисках истинной силы. Силы куда более значимой, чем та, ради которой другие шли на смерть.

В погоне за этой силой Йоширо достиг святилища, таившегося на самой вершине Сумрачной дали. Он изучил чары, скрывавшие святилище, и теперь подозревал, что оно находится в Хамоне лишь частично, какие-то элементы его сущности просочились в другие миры. Только адепт темных искусств сумел бы отыскать это место без приглашения хозяина. Только истинный знаток сумел бы пройти сквозь барьер, за которым заканчивается реальность. Многие пытались. Теперь же они лежали изувеченными трупами в коридорах снаружи. Миловидная колдунья с третьим глазом во лбу оказалась ближе всех к успеху. Она даже сумела пронзить барьер, но ее магия не выдержала испытания, которое ждало ее по ту сторону. Часть колдуньи осталась там, в зале, другая же навсегда слилась со стеной.

Йоширо еще раз взглянул на колдунью и ухмыльнулся, задумавшись о судьбе невежественных слабаков, позарившихся на мощь, за которой пришел он сам. Сквозь его тело рябью пробежали изменения: кожа потемнела, нос и глаза расширились. Он начал походить на охотника на гаргантов из варасийских джунглей. От непреднамеренного превращения Йоширо скривился. Источником подобных спазмов колдовства — пугающих и притягательных одновременно — служила аура святилища. Сила этого места влияла даже на него, что могло означать лишь одно: Йоширо недооценил прежнего хозяина святилища, проклятыш Кхорам был воистину могуч.

Усилием воли Йоширо принял свой, как он считал, истинный облик. Лицо осунулось, глаза засверкали голодом. Так он предпочитал выглядеть, когда не было необходимости выглядеть иначе. Подобные превращения служили ему чем-то вроде разминки, которая не давала чужой магии исказить его облик вновь.

Чародей потерял интерес к мертвой колдунье и направился дальше, в глубь святилища Кхорама. Внутри оно походило на залитый сверхъестественным сиянием грот. В девяти углах мерцали мистическим огнем светильники, пятная стены множеством пляшущих оттенков цветов. Взгляду Йоширо открылись магические круги на полу. Девять концентрических колец, по ободу каждого из которых были начерчены мелом колдовские знаки и символы. Среди кругов скрючились пеньки черных свечей — мутный воск источал трупный запах. Зоркий глаз Йоширо мог различить исходившее от колец эфирное излучение, остаточное сияние некогда проведенных ритуалов.

Йоширо сотворил несколько заклинаний, чтобы понять природу этого излучения и изучить его. Были то искры давнего колдовства или же признак каких-нибудь жутких защитных чар, готовых проснуться? Оставшаяся после смерти Кхорама сила, желавшая сохранить его секреты от посторонних? Но даже заклинания Йоширо не дали ему уверенного ответа, что из этого было правдой.

Чародей отвлекся от изучения кругов и взглянул на столы и полки в дальнем конце святилища. Йоширо окатило жаркое предвкушение. Он нашел то, за чем пришел: тайные знания Кхорама, знания, что нашептал ему гомункул, знания, что вверил ему сам Призматический Король! Йоширо положил обе руки на грудь и призвал самые могущественные защитные чары, которые были ему известны. Черные волосы на его голове посерели: чтобы напитать заклинания, чародей черпал собственные жизненные силы. Чем больше своей энергии он вкладывал, тем явственнее ощущал холодную хватку изнеможения. Когда сокровище находится так близко, преступно тратить время на поиски кого-то, кого можно принести в жертву. Усилием воли он стряхнул с себя вялость и сосредоточился на своей задаче.

Окруженный чародейской аурой, Йоширо миновал меловые кольца и направился к полкам. От собранных на них книг и свитков у него перехватило дыхание. Разум заполонили догадки, воображение рисовало кар- тины того, что могло в них храниться.

— Не отдав — не обрести.

То был не более чем слабый шепот, но в тишине святилища слова звучали в ушах громовыми раскатами. Кожа Йоширо вдруг стала бледной, как лед, черты лица вытянулись, точно у Хорака — обезьяноподобного снежного охотника. Его руки вытворяли магические жесты, пальцы скрючились в подобие когтей ястреба.

— Цена. У всего есть цена.

Сперва Йоширо концентрировал все внимание на круге, предположив, что голос исходил оттуда. Теперь он развернулся, вперив взгляд в ближайшую стену. К его немалому удивлению, он обнаружил на ней большое зеркало. Но отражение в нем принадлежало не ему. Он увидел высокую, напоминавшую человеческую фигуру, кобальтового цвета кожу, черные доспехи и темный плащ. На жабьем лице существа гнездились два выпуклых глаза, а осанку кривил пернатый нарост на спине. Вдруг нарост открыл желтые глаза и щелкнул клювом, и тогда Йоширо понял, чье отражение он видит.

— Кхорам! Девятый пророк! — воскликнул Йоширо. — Ты же умер!

От ужаса его облик снова изменился, уменьшился, из-за чего чародей стал походить на испуганного ребенка.

Отражение согласно кивнуло.

— Есть разные ступени жизни, есть разные ступени смерти. У меня нет тела, есть лишь образ, который живет в этом зеркале.

Йоширо тщетно старался успокоиться, вернуть себе привычный сухопарый вид.

— Отражение в зеркале, — задумчиво пробормотал он. — Тень, отголосок, что надеется избежать мести Призматического Короля. Ты подвел лорда демонов и скрываешься от его вечного гнева. И какой же силой ты владеешь теперь, могучий Кхорам?

— Пожалуй, лишь той, которую припас, обладая телом, — ответил Кхорам и указал червеобразным пальцем на круги. — Но не стоит меня дразнить, Йоширо Оборотноликий. Ты ученик Йондо. Именно моя магия уничтожила твоего учителя, и лучше тебе об этом не забывать.

Лицо Йоширо налилось кровью.

— Я помню, как погиб мой отец, — прорычал он.

Кхорам холодно ухмыльнулся, демонстрируя почерневшие пеньки зубов.

— Тогда делай выбор. Чего ты желаешь: силы, которую я могу дать, или отомстить за отца? — Демонический сквернавник довольно защебетал. — Ты последователь великого Тзинча. Я знаю, зачем ты пришел.

Отражение повернулось и указало на что-то за полками, которые Йоширо приметил ранее. Там стоял массивный каменный аналой, а на нем лежал невообразимо огромный том с черным переплетом. Книга была прикована к аналою тяжелыми цепями. Сердцебиение чародея участилось.

— Малефикара, — вожделенно прошипел Йоширо.

Именно ради этого фолианта его отец, Йондо, бросил вызов Кхораму, из-за чего и расстался с жизнью.

— Помоги мне, и книга станет твоей. Тебе откроются тайны, о которых Йондо не мог даже помыслить, — пообещал Кхорам. — Каких знаний ты алчешь? Знаний повелевать драконами? Видеть разум врагов и делать их рабами? Или ты жаждешь освободиться? Способа расторгнуть связывающие тебя сделки и сбросить оковы обещаний, которые надел в поисках силы? Послужи мне, и ты получишь все, и даже больше.

Йоширо повернулся обратно к зеркалу:

— Ты не более чем образ, запечатленный в стекле. Я могу взять Малефикару, и ты ничего не сделаешь.

— Что ж, попытайся, — разрешил Кхорам. — Но прежде вспомни, как нелегко тебе пришлось с защитными чарами святилища. А затем подумай, насколько более страшные чары охраняют мое самое ценное сокровище. Делай то, что я скажу, и получишь книгу без риска для жизни. Если нет... не мне напоминать тебе о смерти Йондо.

— Я не мой отец, — злобно усмехнулся Йоширо, — моя сила намного превосходит его. Я заберу книгу, — он указал пальцем на Малефикару, — и никакое отражение мертвого глупца меня не остановит.

Чародей вынул из одеяний яркий, размером с кулак, драгоценный камень. Камень переливался всеми цветами радуги, один оттенок перетекал в другой. Йоширо смотрел на него какое-то время. Высокую цену он заплатил, чтобы завладеть подобной реликвией — и ее способностями, которые за все годы верной службы не подвели его ни разу. Однако сейчас Йоширо собирался потребовать от реликвии то, что ее разрушит. Он расстанется с одним сокровищем, но взамен получит куда более могущественное.

— Защитные чары, призванные уничтожить любого смертного, осмелившегося прикоснуться к Малефикаре, — прошипел Йоширо и рассмеялся отражению Кхорама. — Но что, если твоей магии бросит вызов не смертный?

С этими словами он положил камень на пол и произнес имя, не принадлежавшее ни одному человеку. При звуках имени камень раскололся, и на его месте заклубился столп густого пара. Спустя несколько ударов сердца пар начал уплотняться, собираться воедино, обретать более выраженные очертания. Прошло еще немного времени, и между Йоширо и книгой возникла гротескная фигура.

Существо было ростом ниже человека, но значительно шире в плечах, с длинными полусогнутыми, как у жабы, ногами и длинными руками. Оно не имело шеи, зловещее лицо с клювом вместо рта сидело прямо между плечами. Мокрую блестящую шкуру блеклого розоватого цвета усыпали островки кобальтовой синевы. В глазах светился недобрый и ядовитый ум.

— Принеси мне книгу! — приказал Йоширо демону, указывая пальцем на желаемое. — Принеси мне книгу — и ты свободен, — добавил он, заметив, что демон заколебался.

— В этой книге запечатаны имена девяти тысяч демонов, — сообщил Кхорам из зеркала.

Лицо Йоширо ощерилось в хищном оскале:

— Я твой хозяин! Делай, что приказано, или возвращайся в камень.

Йоширо обладал знаниями, чтобы претворить угрозу в жизнь, однако это потребовало бы огромных сил. Но слова возымели действие, и демон переборол робость. Он издал высокий вой и вприпрыжку бросился к аналою.

Йоширо с улыбкой наблюдал за тем, как демон приближался к книге. Охранные чары Кхорама накинулись на существо. Демона терзало пурпурным огнем и сверкающими копьями черных молний, они опаляли розовую шкуру, но причиняли ему куда меньше вреда, чем любому смертному на его месте. Демон подобрался еще ближе, и в дополнение ко всем предыдущим чарам из воздуха материализовался призрачный меч и обрушился на посланника Йоширо. На этот раз со вспышкой синего света существо разлетелось на куски. Когда взрыв энергии утих, клинок исчез. Исчез и демон, но на его месте появились два меньших создания: синие, не больше ребенка. Демоны попытались вскарабкаться на аналой.

До Малефикары они долезли одновременно. Одновременно они ухватились за книгу, но стоило их когтистым лапам коснуться фолианта, оба существа тут же исчезли. Испарились, не оставив и следа, словно их и вовсе не призывали в залы Сумрачной дали.

— Девять тысяч и один, — поддразнил Кхорам. — Теперь ты готов меня выслушать?

Чародей переводил взгляд с изображения на закованную в цепи книгу и обратно.

— Я призову десять тысяч запретных имен Изменяющего Пути, чтобы связать тебя с твоим словом. Может, ты и сумел спрятаться от Призматического Короля, но от Тзинча тебе не скрыться.

— Значит, договор, — согласился Кхорам. — Во имя безымянных ужасов Тчара, да будет так.

— Не так быстро, — остановил его Йоширо. — Прежде чем я заложу свою душу и, возможно, обреку ее на вечные муки: что от меня требуется? Я знаю, какая награда ждет меня, но я также хочу знать, чего хочешь ты.

Кхорам посмотрел на Йоширо, в его глазах был холодный блеск.

— Моя цель придется тебе по душе. Харадронское судно и его капитан. Они причина моего позора. Запертый в зеркале, я не в силах расправиться с моим врагом. Но ты можешь. Я хочу отомстить. Поквитаться с «Железным драконом». Я хочу убить капитана Брокрина.

ГЛАВА 1

Брокрин Улиссон оглядывал зал гильдии, его глаза блуждали по массивным литым фигурам лордов-предков, что в ответ смотрели на него с потолков. Ослепительные ряды драгоценных камней выкладывали собой орнаменты в их бородах. Он изучал великолепные портьеры из золотой парчи с вышитыми поперек них рунными глифами богатого пурпурного цвета, который можно получить только из чернил харкракена. Портьеры ниспадали по обе стороны металлических колонн, опор сводчатой крыши. Стены зала собраний покрывали плиты черного гранита, двенадцать футов в длину и столько же в ширину, но толщиной меньше волоса в усах бороденышей. Каменные панели создавали впечатление горных залов и гротов глубоко под землей, где когда-то давно правили предки Харадрона. Пол тем не менее рассеивал подобные иллюзии. Склеенная из дробленого лазурита, сияющая жемчугом плитка навевала мысли о далеких высотах над вершинами самых величественных гор. Местность, которую харадронцы сделали своим домом.

Брокрин теребил заплетенную светлую бороду, в его глазах появилось почти затравленное выражение. Как сильно ему хотелось ходить среди облаков, вести корабль к неизведанным горизонтам! Тяга к странствиям текла у него в крови. Когда Брокрину приходилось долго оставаться в одном месте, он становился беспокойным и нетерпеливым. Самая длительная его стоянка случилась в Барак-Зилфине, когда он полгода чинил «Железного дракона» после его памятной встречи с Газулом. Прошло всего несколько дней, как они спаслись из крепости Финнольфа, а ему уже вновь хотелось как можно скорее отчалить.

Хотя на этот раз причина как можно скорее отчалить была веская.

В зале собраний вместе с ним присутствовала почти вся его команда, кроме нескольких дуардинов, которым он поручил присматривать за кораблем. Рядом с ним стоял Мортримм. Старый навигатор пожевывал глиняный мундштук курительной трубки. Седовласый дуардин заметил, что мысли капитана где-то блуждают. Он нахмурился, стукнул Брокрииа под локоть и кивком указал на дальний край зала.

Нехотя Брокрин вновь перевел глаза на многоярусные ряды кресел, в которых сидели и пристально разглядывали капитана и его команду торговцы Лиги десяти гильдий, поручители последней экспедиции «Железного дракона». Казалось, каждый из торговцев стремился перещеголять соседа дороговизной одежд. Мундиры с богатой вышивкой и пуговицами из драгоценных камней, искусные пояса из шелка дополнялись пышными шляпами, поля которых прогибались от веса редких перьев на них. Руки торговцев укрывали перчатки, и от переизбытка колец в придачу к золоченым кончикам пальцев на них было больно смотреть. Бороды поручителей пышнели от украшений из алмазов и рубинов. Вокруг суетились слуги в ливреях, следившие за тем, чтобы в графинах из слоновой кости не заканчивались хмельная брага и душистый эль.

Но среди поручителей сновала не только прислуга. Были там и несколько логистикаторов, переходивших от одного торговца к другому с медными листами в руках. Брокрин мог лишь гадать о содержании металлических страниц. На одних наверняка перечислялись расходы, исчерпывающий список всего, чем оснастили «Железного дракона» для последнего путешествия. В других, вероятно, подсчитывался доход, который поручители ожидали увидеть. Но наверняка логистикаторы говорили и о прибыли иных кораблей... и гильдий, что их поддержали.

— Уж лучше я бы еще раз сразился с Газулом, чем смотрел, как эти пиявки глазеют на меня, — едва слышно ворчал Брокрин.

— Я тоже, — пробормотал Мортримм в ответ, выпуская облако дыма. — Газул право на корабль у тебя не отберет. А вот Лига десяти гильдий отберет запросто. Поэтому держи себя в руках и изображай уважение.

— Я же не какой-то зеленый кадет прямиком из Академии, — не успокаивался Брокрин, — я знаю, как здесь ведутся дела. Экспедиции не обходятся без политики, поручителям нужно чувствовать себя выше всех. — Он покачал головой. — Сидят тут по горло в роскоши, пока другие на кораблях покоряют небеса в их честь.

— Такой же упрямец, как и твой папаша, — с легким раздражением заметил Мортримм. — Всегда между здравым расчетом и идеалами выбираете идеалы. Ты знаешь, чего они хотят. Контроля над своими вложениями. Быть уверенными, что их деньги принесут им еще больше денег. Не просто набить сундуки, но знать, что, даже когда корабль где-то далеко, их вложениям ничто не угрожает.

— Я не кадет, — напомнил Брокрин, — я все это знаю. Я благодарен тебе за то, что ты помог мне встать на ноги вначале, но сейчас я вполне способен ходить сам.

Мортримм безрадостно улыбнулся и ничего не сказал. Старый навигатор был Брокрину кем-то вроде наставника, и даже спустя много лет один то и дело поучал другого.

Брокрин вернулся к созерцанию Лиги десяти гильдий. Каждый раз, когда очередной логистикатор подносил торговцам новый отчет, взгляды их тяжелели. Их предупредили, что последнее предприятие броненосца не только не принесло прибыли, но даже обернулось убытками. То, что сундуки поручителей полегчали, оскорбляло их само по себе, но куда серьезнее был удар по их чувству контроля. И они непременно предпримут попытку его вернуть.

— М-да, толпа орруков и то выглядит не столь отвратительно, — заметил молодой капер Готрамм, произнеся слова достаточно громко, чтобы Брокрин мог его услышать.

— Помалкивай да изображай внимание, — посоветовал Готрамму Хоргарр, главный двиргателист. — Мы здесь и так влипли по самое... — добавил он настолько тихо, что капитан с трудом расслышал.

Брокрин догадывался, о чем думал каждый член его команды. Лига десяти гильдий вверила ему корабль и, согласно правилам, могла отнять у Брокрина «Железного дракона» вместе с экипажем. Однако у Брокрина была возможность избежать неприятных для себя последствий. В Кодексе Харадрона содержалось положение о бунте, и, согласно этому положению, капитан не нес ответственности за исход кампании, если лишался командования. Брокрин не хотел вести корабль в крепость Финнольфа. Однако, подстрекаемый алчным Скагги, экипаж поднял бунт и передал управление броненосцем Готрамму. И путешествие в крепость обернулось для них полной катастрофой.

Сообщить о мятеже означало получить путь на свободу. Но это также означало гибель его команды. Участь бунтарей — трудиться в неволе до тех пор, пока долг Лиге не будет полностью выплачен. И никто из них больше никогда не взойдет на корабль. Даже в самой безнадежной ситуации ни один капитан не примет к себе в команду бывших мятежников.

Брокрин дал слово забыть о случившемся, но теперь, находясь в Барак-Зилфине под недобрыми взглядами поручителей, он был уверен: некоторые вроде Хоргарра сомневаются, что их капитан способен пойти ради своей команды на такие жертвы. Подтвердить их страхи и рассказать правду — что могло быть прагматичнее? Но, как заметил Мортримм, Брокрин принадлежал к идеалистам, а не к прагматикам. Он крепко держался за идею, что команда корабля как семья, где каждый пойдет на любой риск ради другого. Не для того он спасал их от демонов Хаоса, чтобы смотреть, как их судьбы растопчут ослепленные цифрами поручители.

Один из торговцев поднялся и пригладил перед мундира. Украшенные кольцами пальцы принялись перебирать драгоценные камни в бороде. Загримм, за свои темные делишки снискавший прозвище Златодер. Брокрин не удивился, что этот крохобор первым требует компенсацию.

— Невеселая картина получается из твоих сводок, капитан Брокрин, — произнес Загримм. — Объемы расходов вызывают беспокойство. Особенно с учетом твоего возвращения с пустыми трюмами.

Не успел Брокрин открыть рот, как Загримму ответил другой торговец, сидевший несколькими ярусами выше.

— У всех выдался неудачный сезон, — сказал он.

Его бороду скрывал золотой чехол, а глаза украшали тени из толченых сапфиров. Изо рта дуардина торчала громриловая трубка, ее чашу выковали эфирные кузнецы, а благодаря химическому огню она всегда оставалась горячей. Длинный плащ был лучшего покроя и застегивался на пуговицы из драконьего рога. А уж великолепием колец, обнимавших его пальцы, не мог похвастаться ни один другой торговец в зале гильдии.

— Я знаю, что сезон неудачный, Оррик, — ответил Загримм, стараясь, чтобы его голос звучал почтительно, несмотря на ощущаемое им раздражение. — Но даже самый неудачный сезон должен приносить не одну только убыль. — Он дотянулся до ближайшего логистикатора и выхватил медную страницу из его руки. — Ты видел счета. Наши вложения не оправдались.

Оррик медленно кивнул.

— Неудачный сезон, — повторил он, очевидно, не зная, чем еще подкрепить свой довод.

Некоторые из торговцев смотрели на него задумчиво, а то и разочарованно.

Но Загримму этого было недостаточно.

— У «Железного дракона» репутация охотника на неудачные сезоны, — заявил он. Торговец метнул взгляд в Брокрина и указал на капитана пальцем. — С тех самых пор, как ты наткнулся на это чудовище, Газула, ни разу твой корабль не вернулся с прибылью. Вложенные в него средства утекают, словно вода.

— Но ведь именно ты и предложил поддержать «Железного дракона», — напомнил Загримму третий торговец, — это ты сказал нам, что капитан Брокрин ввиду своего невезения согласен на меньший процент от общей прибыли.

— В те времена я все еще готов был поверить, что «Железный дракон» способен приносить доход и что все эти слова о проклятьях и невезении не более чем пустые слухи.

— Но подумайте вот о чем: «Железный дракон» — единственный корабль, который повстречался с Газулом и до сих пор бороздит небеса. Разве можно после такого говорить о невезении? — возразил Готрамм.

Его уверенный голос прозвенел на весь зал собраний. Однако торговцы, возмущенные дерзостью молодого капера, лишь нахмурили брови.

— Да, капитан Брокрин водил нас в места, в которые не заходил ни один корабль, — добавил Ворки, первый помощник капитана, чем вызвал еще большее неудовольствие торговцев.

— Это стратегия кэпа помогла нам победить двуглавого дракона, — присоединился одноглазый канонир Аррик. — Если бы не он, нас бы здесь не было. И корабля тоже бы не было.

Брокрин слушал, как рьяно команда стремилась защитить своего капитана, и сердце его переполняло тепло гордости. Однако он понимал: поддержка команды для поручителей — пустой звук.

Загримм пренебрежительно махнул рукой:

— Это не меняет сложившегося положения. Трюмы «Железного дракона» пусты, как пивные погреба Брюнруфа. На корабле нет ничего, что можно было бы зачесть в вашу долю, и преступно мало для тех, кто снарядил вашу экспедицию с целью окупить вложения.

Глаза Загримма недобро блестели. Брокрин приготовился к худшему.

— Чтобы вернуть наши средства, мы забираем корабль.

— Вы не можете продать «Железного дракона»! — воскликнул Готрамм.

Загримм согласно кивнул.

— Верно. С такой репутацией, как у вашего корабля, его никто не купит. Судно будет уничтожено. И продано как металлолом.

От этих слов экипаж гневно загомонил. Даже некоторым торговцам намерения Загримма пришлись явно не по душе.

Брокрин вышел вперед, повернулся к команде и приказал ей успокоиться. Как только ропот дуардинов достаточно поутих, он обратился к Загримму и прочим торговцам:

— «Железный дракон» — прекрасный корабль. За ним нет вины. Это я подвел вас. Если в Барак-Зилфине не найдется дуардина, готового стать его новым капитаном, вы можете выручить приличные деньги, продав корабль другой небесной гавани.

Это предложение вызвало новую волну протеста со стороны команды. Дуардины Лиги десяти гильдий перешептывались между собой. Но Оррик отверг предложение Брокрина.

— Серьезное это дело — продать другому небесному порту корабль, собранный в механозалах Барак-Зилфина. Едва ли не запрещенное Кодексом. Чтобы получить разрешение, придется ходатайствовать перед Советом адмиралов. А получить его можно, только убедив Совет, что продажа корабля не повлечет передачу инженерных секретов нашей гавани. Нет. Единственный выход, который я вижу, — это разобрать судно на части.

У Брокрина внутри все словно рухнуло вниз. Осталась только гладкая тихая пустота. Его корабль превратят в груду металла. Небоплаватели Барак-Зилфина почитали свои суда. Брокрин скорее был готов сбрить бороду и опозорить себя на всю жизнь, чем видеть подобную кончину «Железного дракона». Недовольный рев членов экипажа давал понять, что они чувствуют то же самое.

Оррик постучал графином по ручке кресла, приказывая команде «Железного дракона» умолкнуть. Затем он подался немного вперед и пристально посмотрел Брокрину в глаза.

— Капитан Брокрин, я знаю, что ты опытный небоплаватель. Даже когда среди дуардинов начали ходить байки о проклятии Газула, тебе неизменно удавалось хоть как-то, но окупить вложения поручителей.

От слов Оррика по спине Брокрина пробежал холод. Он не был наивен, он знал, на что намекает торговец. Но все равно Брокрин предпочел притвориться, что не разглядел подтекста.

— В этот раз попутный ветер мне не благоволил, — ответил он.

Оррик постучал кольцом на пальце по кольцу на бороде.

— Но, может быть, на корабле произошло что-то, что смогло бы... смягчить твою вину? Скажем, обстоятельства, которыми ты не мог управлять, а потому ответственность за которые лежит не на тебе?

Даже другие торговцы догадались, какую игру задумал Оррик. Загримм пытался протестовать, однако дело приняло такой оборот, при котором Лига не могла воздействовать на ситуацию. Кодекс был на этот счет непреклонен: если на «Железном драконе» случился бунт, Лига не имела права винить Брокрина за провал экспедиции.

Брокрин также вперил взгляд в Оррика. Капитан поверить не мог, что самый состоятельный член Лиги десяти гильдий предлагал ему такой шанс. Если он расскажет о мятеже, то сохранит свое право на «Железный дракон» и сам корабль. Поручителям не останется ничего другого, кроме как смириться с убытками и взыскивать их с бунтарей.

По всему телу Брокрина растеклась пустота, а сердце словно схватила ледяная рука. Вся команда смотрела на своего капитана и ждала его ответа торговцу. Никто не смел даже вдохнуть. На одной чаше весов были их жизни и свобода, на другой — право Брокрина на «Железного дракона».

— Я рассказал вам все, — промолвил Брокрин, выталкивая из себя слова прежде, чем передумает, — нам просто не удалось извлечь из экспедиции прибыль. Больше мне нечего добавить.

Загримм облегченно улыбнулся. Не все торговцы могли похвастаться тем же богатством, что и Оррик, не каждый был готов смириться с убытками.

Оррик откинулся на спинку кресла.

— Благодарю тебя, капитан Брокрин, — произнес он сухим отрывистым тоном. — Ты и твоя команда можете идти. Мы сообщим тебе о нашем решении.

Эфироматический лифт в боковой части небесной гавани нес Брокрина вверх, и капитана озаряло ярким светом солнца. Под Барак-Зилфином висели облака, и он едва мог разглядеть сквозь них Литой океан и Ферриумные горы. Сияя на солнце двиргателем, отплывал на север фрегат, его цвета — синий и бронзовый — повторяли цвет гавани. Наблюдая, как корабль парит навстречу приключениям, Брокрин ощутил легкий укол зависти. Многое он бы отдал, лишь бы поменяться местами с капитаном исчезавшего вдали фрегата.

Но только не «Железного дракона». Охраняемый Лигой десяти гильдий, броненосец стоял на причале далеко внизу. В редких случаях происходило немыслимое: команда, у которой отняли ее корабль, отрекалась от Кодекса и собственной чести и пыталась украсть судно. Еще реже столь безрассудный и отчаянный поступок увенчивался успехом. Но даже если дуардинам удавалось отплыть на украденном корабле, им приходилось скрываться от армад Барак-Зилфина. Их объявляли отступниками, покрывали позором, а их собственная гавань вывешивала метки вражды за их головы.

Но, Грунгии свидетель, искушение было велико. Сумей Брокрин провернуть такое в одиночку, он бы попытался. Но он не позволил бы никому из своей команды пойти на подобный риск. Пожелай он пожертвовать командой ради корабля, он сделал бы это там, в зале гильдии, когда у него еще был шанс вернуть «Железного дракона».

Металлическая корзина лифта ускорилась, унося Брокрина все дальше от нижних уровней небесной гавани. Мастерские и рынки, кузницы и плавильни — все они давно остались под ним. Теперь он поднимался и видел дома кланов, академии арканавтов, стоявшие поверх механозалов и верфей, где разрабатывали и собирали лучшие суда Барак-Зилфина. Еще выше — теперь корзина несла его сквозь серый слой облаков. Со стеклянных стенок стекал конденсат, видимость портилась. Когда лифт выплыл из тумана, Брокрину открылась картина, которую раньше он мог наблюдать лишь издали. Гигантские ветровые причалы самых влиятельных дуардинов.

Возносясь туда, куда не доходил алхимический дым и запахи нижних уровней, впивались в лазурное небо могучие башни. К ним примыкали тяжелые исполинские скульптуры. Их суровые взгляды устремлялись вверх, в небеса. Над каждым причалом вздымались выпуклости сводчатых крыш с пылающей на солнце золотой плиткой. Еще выше поднимались аккуратные ряды металлических шпилей, громоотводов в форме защитных рун, символов кланов и эмблем не менее чем сотни гильдий. Разбросанные среди ветровых причалов, главным образом по краям небесной гавани, стояли укрепления, ощерившиеся пушками и торпедами. Брокрин также мог разглядеть отряды вооруженных дуардинов, несших патруль вдоль зубчатых стен.

Лифт остановился у края уходящей вверх дорожки из обработанного холодной ковкой металла. Причудливо закрученные орнаменты на перилах поражали тонкостью рисунка. Но куда меньше поразил Брокрина поджидавший его одинокий дуардин с неухоженной, растрепанной бородой. Единственное, что не позволило капитану тут же забыть о нем, — это знамя. Оно одно уже пробудило в Брокрине искренний интерес. На знамени был изображен глиф клана Оррика Златорукого.

— Капитан Брокрин, ты идешь со мной, — произнес слуга, отвесив скупой поклон.

Не дожидаясь ответа, дуардин перекинул знамя через плечо, развернулся и зашагал прочь. Пораженный нахальством слуги Брокрин последовал за ним, теребя бороду. Он немногим позволял так с собой обходиться. И его раздражение только выросло от понимания, что всякий, кто хоть как-то связан с Орриком, попадает в этот список. Нечасто харадронец его ранга получал приглашение посетить солнечную сторону Барак-Зилфина. И он был готов поклясться, что куда реже подобные приглашения затевались ради того, чтобы помочь капитану не дать его кораблю превратиться в груду металла.

Затолкав уязвленную гордость глубоко внутрь, Брокрин продолжал следовать за слугой. Они были на добрую сотню футов выше того уровня, на котором проходили солнечные улицы. Их тропа обвилась вокруг нескольких башен, но не соприкасалась ни с одной из них. Только когда они добрались до высокого шпиля, на котором был изображен тот же глиф клана, что и на знамени проводника, Брокрин наконец догадался. Путь, а возможно, и сам лифт предназначались только для Оррика и его подчиненных.

Слуга остановился у арочного дверного проема, расположенного между ногами литой бронзовой статуи лорда-предка пятидесяти футов в высоту. Брокрин не заметил, что именно сделал слуга с дверью и рунной панелью возле нее, но тяжелую створку оттащило назад эфироматическим двигателем и затем тем же грохочущим механизмом распахнуло настежь. Слуга указал на открывшийся проход.

— Хозяин ждет в павильоне, — произнес растрепанный дуардин.

Брокрина вели по длинному залу. Пол устилал черный мрамор, стены украшала целая коллекция золотых масок вражды. Размер коллекции впечатлял. Брокрин не мог оценить художественное мастерство выполнения масок или их стоимость, но от его глаза не укрылся тусклый блеск некоторых из них, что указывало на значительный возраст. Одного только объема золота в этих масках с лихвой хватило бы, чтобы полностью обеспечить дюжину таких экспедиций, какой было последнее путешествие Брокрина.

И все же, учитывая столь продуманно устроенную дверь и относительное малое количество коридоров, Брокрин подозревал, что это отнюдь не парадный вход в башню Оррика. Здесь принимали гостей, пришедших для разрешения важных деловых вопросов. Но даже тут лорд-торговец желал поразить посетителей своей властью и богатством. Маски вражды висели здесь не просто ради хвастовства: это был знак, понятный любому дуардину. Каждая маска означала взысканный кланом Оррика долг. Взысканный монетой или кровью.

Проводник привел Брокрина к двухстворчатой бронзовой двери с богатой гравировкой, изображавшей воздушный корабль, который летел навстречу утреннему солнцу. Слуга нажал на рунную пластину, и двери раздвинулись с тихим мурлыканьем двигавшего их механизма.

За ними находилась просторная комната с более низким потолком, нежели в зале позади, полированным деревянным полом и стенами, обложенными похожим на гранит плитняком. Каждый камень был хитро обработан, и создавалось впечатление, словно сквозь него змеилась тонкая золотая жила. Потолок напоминал свод естественной пещеры, дополняли иллюзию грота свисающие наросты искусственных сталактитов. Пускай Харадрон возвысился до небес, обуздал ветер и облака, они оставались дуардинами, а значит, что-то в их сердцах неизменно тянуло их обратно к пещерным сокровищницам, где когда-то давно правили их предки.

Проводник стукнул знаменем о пол и объявил:

— Брокрин Улиссон, капитан «Железного дракона».

Стоило Брокрину войти внутрь павильона, в нос ему ударил крепкий запах табака с медным привкусом старых книг. Со всех сторон его окружали полки фолиантов с тонкими металлическими страницами в железном переплете. Книги были посвящены самым разным темам: от трактатов по оценке качества экзотических пород деревьев до исследований наиболее дорогих видов вулканического стекла в Саламандровых долинах.

В дальней части комнаты было открытое пространство с широким кругом каменных кресел. В середине этого круга стояло грубое, словно высеченное из куска скалы, кольцо, вероятно, устье колодца. Из «колодца» поднималось золотое свечение: такое обычно исходит из алхимических печей. И по оттенку свечения Брокрин сделал вывод, что топливом в печи служило переработанное эфирное золото исключительной степени очистки.

Два кресла были заняты, и, стоило Брокрииу войти, разговор внутри круга стих. Капитан тут же узнал одного из собеседников: Оррик собственной персоной. Другой — седовласый харадронец с крючковатым носом — по всей видимости, был его сенешалем Васкином. Присутствие последнего заставило Брокрина замешкаться. Васкин славился непревзойденным умением выкручивать положения Кодекса в свою пользу, существенно пополняя состояние Оррика за счет его деловых партнеров. Его тактики приводили в ужас даже гротских ростовщиков.

— А, капитан Брокрин, — поприветствовал Оррик и жестом пригласил занять кресло у камина. Затем он бросил короткий взгляд на Васкина и пробежал пальцами по бороде. На бороде не было того дорогого чехла, и ее кирпично-красный цвет намекал на экзотические краски и тщательный уход. — А мы как раз о тебе беседовали.

Брокрин сел напротив Васкина, чтобы одновременно видеть сенешаля и торговца без необходимости вращать головой.

— Смею предположить, что темой был мой корабль.

Брокрин пытался говорить с почтением, но нотка раздражения все же промелькнула в его голосе. Надежный информатор из Лиги десяти гильдий уже сообщил ему последние известия. Оррик выкупил его долг у других поручителей, сосредоточил его в своих руках. Что теперь будет с «Железным драконом»? Это зависело от двух дуардинов, которые сидели перед ним.

Даже если ими двигал альтруизм, Брокрина не могла не возмущать сложившаяся ситуация. Капитану больно было и думать о том, что судьба его корабля находится в руках кого-то другого.

— Лорд Оррик взял твой долг на себя, — заговорил Васкин, не теряя времени на любезности.

Оррик нахмурился от прямолинейности сенешаля и повернулся к Брокрину.

— Я осведомлен о том, какую привязанность ты питаешь к своему кораблю. Я, как и ты, дитя Барак-Зилфина. И даже саму мысль о том, чтобы уничтожить такое прекрасное судно, как «Железный дракон», я нахожу оскорбительной. А потому я выплатил Лиге полную компенсацию, взял твой долг на себя.

Брокрин склонил голову в знак благодарности.

— Я необычайно рад, что ты спас корабль от смерти. Я уверен, он хорошо послужит тому, кого ты назначишь его капитаном.

Следующие слова Оррика глубоко потрясли Брокрина.

— У меня уже есть капитан на примете. Поэтому я тебя и вызвал. Ни один харадронец не знает «Железного дракона» лучше тебя. И уж точно ни один капитан не питает к кораблю такой привязанности, как ты. Мне же нужно и то и другое: опыт в управлении кораблем и желание вернуть его домой в целости.

— Тебе предлагают вновь стать капитаном броненосца, но на нескольких условиях, — объяснил Васкин. Он запустил руку вглубь плаща и выудил оттуда толстую пачку бумаг. — Вот договор. Захочешь — прочтешь. Вкратце там написано, что ты в обмен на корабль соглашаешься отправиться в определенные экспедиции для лорда Оррика.

Брокрин почесал подбородок.

— Я понимаю, что вы из этой сделки получите больше выгоды, чем я, но меня волнует одно: как мне вернуть корабль?

Ухмылка Васкина была столь же кривой, как и его нос.

— Ты отказываешься от своей доли прибыли. Она уходит в зачет долга перед лордом Орриком. Плюс, разумеется, умеренный процент.

— Разумеется, — повторил Брокрин.

По его телу пробежал беспокойный холодок. Зная репутацию Васкина, можно было догадаться, какой процент он сочтет «умеренным».

— Будь готовы к отправлению в течение недели, — сообщил Оррик. — Возникло одно дело, и вы с «Железным драконом» как никто для этого дела подходите, — добавил он и подал Васкину знак.

Сенешаль поднялся и прошел к стоявшему чуть поодаль столу. Васкин взял потрепанный том и раскрыл его. Брокрин увидел, что это судовой журнал. Такой был практически на каждом судне крупнее канонерки. Васкин перелистнул страницу и вгляделся в ее содержимое. Не поднимая на Брокрина глаз, он задал вопрос:

— Ты слыхал о Кладбище прибыли? Море рока?

У Брокрина зашевелились волосы на теле при упоминании наводившего ужас названия. С большим трудом он скрыл испуг от Оррика и Васкина.

— Это старая байка. Ее каждый небоплаватель слышал. Нет такого харадронца, который, завидев темное облако на горизонте, не задается мыслью: не за ним ли лежит Кладбище прибыли. И о многих не вернувшихся кораблях говорят, что их забрало Море.

— Это не просто небылица, — заявил Оррик и указал на журнал в руках Васкина. — Его мы получили с харадронского корабля, захваченного Кладбищем прибыли. Журнал вел дуардин, который провел там несколько десятков лет, прежде чем выбросить свои записи и дать другим шанс их отыскать.

— Кладбище прибыли — это плавучая масса оживших растений, она опутывает любой корабль, осмелившийся подойти слишком близко, — добавил Васкин. — Капитан пойманного фрегата сумел выжить после крушения и записать свои наблюдения в журнал. И даже отметить к нему путь на карте Хамона.

Брокрин кивнул, обдумывая новости.

— Если есть карта, значит, можно предположить местоположение Кладбища. И отыскать его.

— Именно так! — хлопнул в ладоши Оррик. — Нам под силу отыскать Кладбище прибыли. Нужен лишь корабль, который отправится в опасный путь, и отчаянный капитан, готовый пойти на риск.

«Отчаянный? — подумал Брокрин. — Или отчаявшийся?»

Васкин постучал пальцем по обложке журнала.

— Там хранится целое состояние. Только представь все те корабли, для которых Кладбище прибыли стало таковым? Их трюмы открыты для любого, кто сумеет к ним подобраться.

Оррик отмахнулся от уговоров Васкина.

— Не будем ходить вокруг да около. Капитан Брокрин на нашей стороне. Не так ли, капитан? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — В журнале есть не только карта к острову. Он также объясняет, как Море удерживает себя в воздухе. Писавший его дуардин упоминает великое древо в самом сердце Моря. Это древо окружает золотое свечение. Он пишет, что из отрубленных лоз сочилось жидкое эфирное золото! — Оррик указал на кляксы в журнале. — Мои эфирные химики исследовали эти пятна: золото в них исключительной чистоты. Ты понимаешь, что это значит? — Торговец хлопнул в ладоши. Клянусь Кодексом, сорняки-убийцы производят эфирное золото!

Брокрин недоверчиво посмотрел на Оррика, затем перевел взгляд на Васкина в надежде, что сенешаль заговорщицки подмигнет, подтвердив подозрения Брокрина, что Оррик Златорукий тронулся рассудком.

— Проведя там не одно десятилетие, автор журнала хорошо изучил свою тюрьму, — произнес Васкин. Затем, чуть поколебавшись, назвал имя. — Журнал вел старший навигатор Кхаррик Драконозуб.

— Сам Кхаррик Драконозуб, — подчеркнул Оррик. — Дуардин, отыскавший Коронующий железняк и Золотую бурю Староветра! Это журнал не невесть кого, а навигатора, который нашел достаточно эфирного золота, чтобы утопить в нем дюжину гаргантов. Кхаррик не из тех, кто не способен оценить находку.

— Но... дерево, производящее эфирное золото? — Брокрин с трудом мог принять существование карты, но это уже было чересчур.

— Подумай, — хихикнул Оррик, — разве можно мечтать о большем сокровище? Нескончаемый источник эфирного золота! Разумеется, добыть его — задача рискованная, — добавил он, силясь вернуть себе спокойный тон, — но какая экспедиция обходится без рисков? И был ли кто-то, кто рисковал ради большей награды?

— Вот только ты кое о чем забыл, — напомнил Брокрин. — Все истории о Кладбище прибыли в один голос твердят: попавший туда корабль обратно не возвращается.

Васкин положил журнал на стол.

— Если бы не лорд Оррик, «Железного дракона» распилили бы на куски. Если бы не лорд Оррик, твое право на корабль было бы отозвано. Из Барак-Зилфина по-прежнему отчаливали бы суда, но твое — нет. Какая тебе разница, как завершить карьеру: с позором здесь, в гавани, или на Кладбище прибыли в поисках славы?

Лицо Брокрина потемнело от бесцеремонности сенешаля. Хуже было оттого, что в словах Васкина звучала правда.

— Я должен переговорить с командой. Я не могу силой заставить их отправиться в такую экспедицию.

— Разумеется, — разрешил Оррик. — Я также надеюсь на твою благоразумность. Расскажи им о Море, но промолчи о том, что сокрыто в его сердце.

— Одна лишь перспектива поживиться на останках кораблей покажется им достаточно заманчивой, — предположил Васкин.

Брокрин сурово посмотрел на сенешаля.

— Каждый дуардин на моем судне получит компенсацию и справедливую долю.

— Безусловно, — согласился Оррик, — а если тебе не удастся собрать достаточную команду, Васкин вас доукомплектует.

«Харадронцами с веревками долговых обязательств на шее, концы которых крепко держит Васкин».

— Не сомневаюсь в этом, — сухо кивнул Брокрин. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно передать твое предложение команде. Как только они примут решение, я дам вам знать.

— Советую не тянуть, — посоветовал Васкин. — Лорду Оррику не составит большого труда найти «Железному дракону» замену, если потребуется, — ухмыльнулся он. — Хотя это, несомненно, усложнит задачу. Ты понимаешь, почему нам выгоднее использовать тебя и твою команду. Предположим, что-то пойдет не так и вы с кораблем бесследно пропадете. Никто не будет задавать неудобных вопросов, никто не озаботится серьезными поисками причины. Все решат, что вы просто сбежали от долгов. Именно по этой причине вы с «Железным драконом» подходите для нашей экспедиции как никто другой.

Брокрин смотрел на лица дуардинов, собравшихся в его каюте на «Железном драконе». Он передал им предложение Оррика. В глазах Хоргарра читалось недоверие, в глазах Мортримма — удрученное смирение. Реакция остальных в разной степени варьировалась между этими двумя эмоциями.

— Что ж, вот какие условия поставил перед нами Оррик, — заключил Брокрин. — Я не хотел давать ему ответ от лица всех вас. Здесь решение принимать вам.

— Торгаш рехнулся, — язвительно фыркнул Хоргарр. — Все эти россказни о Кладбище — лишь юнцов пугать. Пока еще я не встречал убедительных доказательств того, что место всамделишное. Я вот что скажу: полетели. Пройдем по его координатам, убедимся, что ничего там нет, а что делать дальше — это уже его проблемы, не наши.

Ворки снял с головы шляпу с неровными полями и провел пальцем по приколотому к ней перу ястреба.

— Зерно правды в его словах есть, капитан. Я, быть может, и не настолько уверен, как Хоргарр, что координаты приведут нас в никуда, но и слепо доверять незнакомой карте тоже не хочу. А что гласит договор? Что с нами будет, если мы ничего не найдем?

— Каждому, кто полетит на поиски, положена компенсация, — ответил старшему помощнику Брокрин. — В контракте есть условие: команда получит оплату, даже если экспедиция окажется бесприбыльной.

— А с «Железным драконом» что будет? — спросил Готрамм.

Молодой арканавт не сумел скрыть беспокойства в голосе. Когда во время прошлой экспедиции Скагги подговорил команду на бунт, новым капитаном выбрали его. Расскажи Брокрин торговцам правду — и Готрамма ждала бы кабала. Пустые карманы, да не просто пустые, а с дырами долгов, годы каторжной работы, чтобы рассчитаться с Лигой десяти гильдий... и прощание с мечтами о счастливой жизни с его возлюбленной Хельгой. Брокрин не раз слышал от Готрамма слова благодарности, но он знал, что за ними пряталось огромное чувство вины.

— Не найдем Кладбище прибыли — корабль на металлолом пустят, — нахмурился Лодри.

Старый дуардин служил на броненосце подрывником и мог при необходимости зашить рану. На него тут же уставились несколько недобрых глаз.

— А вы думали, Оррик и Васкин просто так стерпят ущерб? Если они пообещали плату команде даже при отсутствии добычи, бороду даю на отсечение, раскошеливаться они будут не из своего кармана, — объяснил Лодри.

Брокрин тяжело вздохнул и положил руки на стол.

— Не найдем Море рока — кораблю конец.

— Как бы то ни было, — хлопнул за их спинами ладонью по деревянной балке одноглазый канонир Аррик, — это еще одно путешествие. Хороший шанс как следует попрощаться с верной старушкой.

— Вы рассуждаете так, будто мы ничего не отыщем, — встрял Мортримм. Голос старого навигатора был холодным, а лицо — бледным. — Не думайте, что, если вы ходили по небу, вы все о нем знаете. Когда-то и я смеялся над историями о Газуле и видевших монстра тоже называл рехнувшимися. Теперь вот, — указал он на свою ногу и поддерживающий ее эфироматический фиксатор, — не смеюсь.

— Одно дело — Газул, — ответил Хоргарр, — другое дело — поверить в некий плавучий коврик сорняков, который пожирает всякий корабль, что попадается ему на пути...

Следующую фразу Мортримм произнес еще более мрачно:

— Я его видел.

Слова поразили даже Брокрина. За годы совместных путешествий он слышал от Мортримма немало историй, но еще ни разу до сих пор седой ветеран не упоминал Кладбище прибыли.

— Кладбище существует, и отправляться туда — верная смерть, — продолжил Мортримм, водя взглядом по дуардинам, — так что все байки, что вы слышали… они не врут. Попавший туда корабль обратно не возвращается.

— Может, тебе показалось, и это был харкракен, или... — начал Аррик, но навигатор перебил его.

— Я тогда только-только из Академии вышел. На лице росло меньше волос, чем у тебя сейчас, — проговорил он, указав глиняным мундштуком на Готрамма. — Я учился управлять канонеркой, моим флагманским кораблем был «Ветроход».

Брокрин замер, услышав название корабля. «Ветроход» вот уже более ста лет как исчез. Навигатором судна был не кто иной, как отец Мортримма. То, что началось как обычное предупреждение, оказалось тяжелым жизненным опытом. Брокрин внимательно слушал.

— «Ветроход» был неплохим кораблем, — продолжил Мортримм с искрами воспоминаний в глазах, — оснастка попроще, чем у «Железного дракона», не такой аккуратный, но в те дни... уж поверьте, более славного кронтанкера в те дни у Барак-Зилфина не было. Мы только-только нагрузили его эфирным золотом из жилы и наметили курс домой. Мы обогнули пики Гаргантовых костей, и корабль наткнулся на Кладбище... Зеленое болото из трав, его невозможно было окинуть взглядом. И оно стояло прямо у нас на пути.

— И что вы сделали? — спросил Ворки.

Он и не заметил, как прекратил теребить перо в шляпе: настолько увлек его рассказ.

— Мы на канонерках несли дозор, — продолжал Мортримм. — Уже несколько недель по нашему следу шли пираты гротов. Только это нас и спасло. Успели уйти вбок прежде, чем нас опутало. — Он замолчал и перевел глаза на потолок, не в силах выдерживать взгляды товарищей.— «Ветроход» был крупнее и шел слишком быстро, чтобы резко изменить курс. Я видел, как Кладбище прибыли протянуло к нему длинные, словно веревки, то ли усики, то ли щупальца и утащило его внутрь себя. Больше я «Ветроход» не видел. Больше никто его не видел.

— Ну, тогда мне просто не терпится отыскать это место, — угрюмо фыркнул Лодри, — счастлив буду поучаствовать.

— Никто не заставляет тебя присоединяться к команде, — повысил на него голос Готрамм.

— Никто. Разве что пара стервятников, готовых за монету вытянуть из меня все жилы и разворотить наш корабль, — огрызнулся в ответ Лодри и посмотрел на Брокрина. — Я с тобой, кэп. Может, это мой смертный приговор, и я стану закуской для растений, но я в деле.

— Не хочу оскорблять воспоминания Мортримма, — извиняющимся тоном произнес Хоргарр, — но я все равно не верю, что это место существует. Даже если половина историй о Кладбище — правда, тогда странно, что в небе еще остались корабли. Не верю я, и все тут. Но если это наш шанс сберечь «Железного дракона», то без меня никуда вы не полетите. Только если прикуете цепями в зале двиргателистов.

Один за другим офицеры выражали согласие отправиться вместе с Брокрином. Они были уверены, что остальные тоже не оставят капитана в трудный момент. Готрамм и Хоргарр вызвались отыскать надежных дуар- динов на недостающие посты. Все сошлись во мнении: чем меньше людей зашлет к ним Васкин, тем лучше.

— Если повезет, вернемся с хорошей наживой, — напомнил всем Ворки.

Брокрин не проговорился о сияющем дереве в сердце Кладбища, но рассказал о праве на добычу кораблей, которые они там отыщут.

— Может, даже найдем эфирное золото «Ветрохода», — предположил Аррик.

Брокрин заметил, как вздрогнул Мортримм при упоминании корабля его отца.

— Да, — почти шепотом произнес навигатор, — может, нам встретится и «Ветроход».

ГЛАВА 2

Оррик Златорукий глядел вдаль через глазок эфироскопа и злорадно ухмылялся. Торговец наблюдал за тем, как харадронский броненосец величественно поднялся в воздух и отчалил в направлении Златоносных холмов. «Железный дракон» начинал свое великое и опасное путешествие, которое вскоре превратит Оррика в самого состоятельного дуардина во всем Хамоне.

Лорд-торговец пододвинулся к краю обшитого бархатом кресла и сильнее прижал глазок к лицу, будто хотел оказаться рядом с броненосцем и подстегнуть его двигаться быстрее.

Пока Оррик наблюдал за броненосцем, Васкин стоял около него. Они находились вдвоем в обсерватории, удерживаемой небесными швартовами. Оррик был осторожен: из его подчиненных о планах торговца знали лишь считаные единицы. Достаточно всего одного случайно брошенного слова, одной крохотной оговорки — и кто-то из его соперников разнюхает, что Оррик разработал новый план, как обогатиться. Оррик был известен тем, что никогда не ставил на птицу с подбитым крылом. А некоторые и вовсе считали, что он превращал в золото все, чего касался.

— В этот раз ни одна пиявка ко мне не присосется, — бормотал Оррик, — ни один паразит не поживится на моих вложениях.

Васкин осмотрел богатую обсерваторию, увешанную картами и схемами. Особенно привлекал внимание астрономический шар из осмоленного глаза мегалофина с картой звезд. Сфера в три раза превышала рост любого дуардина. Сапфировой окраски плитка под ногами отображала созвездия и движение жил эфирного золота. На резном потолке было нарисовано небо, неотличимое от настоящего. Эфироматические лампы и генераторы тени могли создавать самые различные погодные условия от безоблачного рассвета до грозового заката. Сенешаль покачал головой. Богатство Оррика не поддавалось исчислению, но он алкал большего. И не желал с кем-либо делиться.

— Значит, никто за ними не последовал, милорд? — спросил Васкин.

Оррик отмахнулся от вопроса.

— Если бы последовали, это означало бы, что ты допустил оплошность. Я говорил тебе действовать по плану, держать язык за зубами. Но стоило мне выкупить долг броненосца, и вот уже половина небесной гавани толкует о том, что я стал владельцем «Железного дракона».

— Скрыть подобные новости невозможно, — отметил Васкин. — Вы лишили клан Загримма прибыли. Даже если остальные члены Лиги десяти гильдий закроют на это глаза, Загримм молчать не станет.

Оррик отставил эфироскоп и вперил гневный взгляд в сенешаля.

— Я подобного не потерплю. Что бы я ни делал, всегда налетят стервятники, чтобы отобрать у меня кусок. Это я иду на риск. Это я вкладываю свои средства в предприятие, но в конечном итоге часть золота попадает не в мои руки, а в чужие. Не потерплю!

— Такова плата за известность, милорд, — вежливо склонил голову Васкин. — Что бы вы ни делали, за вами будут следить. Вам достается орлиная доля — стоит ли волноваться по поводу объедков, что попадают к стервятникам?

Оррик выругался в бороду, его брови гневно сдвинулись.

— Деньги — мои. Прибыль — моя. Целиком. Ты понял меня, Васкин? Целиком! — пригрозил он и приблизился к крючконосому дуардину. — Ты стал удивительно мягкотелым. Не припомню, чтобы ты раньше давал поблажки этим паразитам. — Во взгляде торговца зародилось подозрение. — Быть может, поэтому ни один корабль не последовал за «Железным драконом»? Кое-кто знает, куда он направляется. И у этого кое-кого есть доступ к карте, но нет чести, раз он осмелился предать своего хозяина.

— Милорд, только мы и капитан Брокрин...

— Ах да, и еще тот, кому ты продался, — обрубил Васкина Оррик и пригрозил ему кулаком. — Написал для меня роль и убедил ее сыграть. Сперва впутал меня в свою игру, а потом подло продал с потрохами! Устроил театр с покупкой «Железного дракона», чтобы все задумались, куда же он отправился. А затем ты развернешь перед ними небесную карту! — Разъяренный торговец сверлил глазами сенешаля. — Выкладывай, шавка, — потребовал он, — кому ты меня продал? Сколько тебе заплатили?

Оррик замахнулся на сенешаля, но ударить не смог. Когда кулак хозяина и лицо слуги разделяла пара дюймов, торговец замер, словно все его тело сдавило невидимой хваткой. Его глаза округлились от ужаса и непонимания.

— Я никому ничего не сказал, — с укоризной проговорил Васкин, — и мне ничего не заплатили... пока.

Оррик силился вырваться из невидимой хватки. Он пытался что-то произнести, но с губ срывалось лишь испуганное бормотание.

— Но ты прав, — продолжал Васкин, расплываясь в улыбке, — ты превосходно сыграл свою роль. Ты купил журнал, взял на себя долги «Железного дракона» и убедил Брокрина отплыть к Кладбищу прибыли. — Улыбка сенешаля неестественно расползлась от уха до уха. — Тобой было так легко манипулировать. Но, опять же, жадность — слишком грубый инструмент и не требует большого мастерства, чтобы на нем сыграть.

Невидимая хватка отпустила Оррика, и торговец отшатнулся от сенешаля, его взгляд метался по обсерватории. Оррик нервно облизнул пересохшие губы: выбраться отсюда он мог, только миновав Васкина.

— Чт... что с тобой случилось? — спросил он.

Васкин захохотал. Его смех скорее походил на карканье вороны, нежели на глубокий и душевный смех дуардина. Сенешаль принялся увеличиваться в росте, а вместе с ним усиливался и ужас Оррика.

— Много чего произошло. Васкин, которого ты знаешь, уже несколько недель как мертв, но ты этого даже не заметил, тебя ослепило мое обещание приумножить твое богатство.

Оррик продолжал пятиться — он двигался к стойке с ключами и молоточками для настройки эфироскопа.

— Кто ты? Что ты?

— Имя дает власть, — ответил Васкин, — поэтому имя я не назову, уж пойми. А вот что я... я могу принять любой необходимый мне облик.

Собеседник вырос на несколько дюймов. Его плечи начали расширяться, а худощавая фигура — раздуваться.

Оррик уже дотянулся до стойки с инструментами. Он завел руку за спину и пытался нащупать что-либо, что мог использовать как оружие.

— Не стоит этого делать, — предупредил Васкин. — Тебе предстоит сослужить мне еще одну службу. Загримм и остальные не преследуют «Железный дракон», поскольку верят, что корабль — приманка. Кто-то по секрету нашептал им, что ты отправишься на другом корабле, — сказал сенешаль, и его неестественная улыбка стала еще шире. — Они не знают, в чем твоя задумка, но уверены: она настолько прибыльная, что ты лично решил возглавить экспедицию.

— И возглавлю! — взревел Оррик.

Он выбросил вперед ладонь с зажатым в ней ключом, кинулся на Васкина и замахнулся импровизированным оружием, целясь в голову.

Васкин в ответ лишь поднял руку. Из растопыренных пальцев, озарив комнату, выстрелила электрическая дуга фиолетового цвета. Магический заряд вошел в металлический инструмент и просветил Оррика насквозь. Торговец закричал, его кожа почернела, борода вспыхнула. Дуардин сделал еще один шаг, затем рухнул на пол.

Васкин посмотрел на обугленного дуардина.

— Что ж, раз от тебя пользы не будет, сыграть твою роль придется мне.

Последнее, что увидел Оррик затухающим зрением, — измененная фигура Баскина завершила метаморфозу, превратившись в точную копию его самого.

— Но не волнуйся, — поддразнил Йоширо, — никто не наживется на Кладбище прибыли. Это я тебе обещаю.

Йоширо спускался с верхних ярусов Барак-Зилфина в глубины порта, держась теней. Он двигался незаметно, но чем дальше уходил он от солнечной стороны, тем меньше соблюдал осторожность. Он не зря принял облик Оррика Златорукого. Он хотел, чтобы его заметили. Хотел, чтобы за ним проследили. Он хотел убедить каждого, в ком было хотя бы зерно сомнения, что «Железный дракон» — не более чем приманка. Йоширо требовалось приковать к себе достаточно внимания, но и не чересчур много. Во всяком случае, пока.

Чародей-перевертыш задержался у ниши возле мастерской механослесаря и встал спиной к улице, стремясь выглядеть совершенно неброским. Конечно, дорогие сапоги из драконьей кожи плохо сочетались с потрепанной накидкой, и очень уж выразительно смотрелся скрывавший лицо капюшон. Йоширо знал: за ним следили. По меньшей мере три дуардина и грот-шпион, который пугающе хорошо справлялся со своим делом. Был и четвертый дуардин, не похожий на остальных. Те трое держались на почтительном расстоянии, но этот имел храбрость подобраться довольно близко. Йоширо подозревал, что он грабитель или же выискивает жертву для уличной банды. Так или иначе, он не был связан с преследователями, которые интересовали Йоширо. Чародею захотелось нырнуть в какой-нибудь темный проход и устроить четвертому неприятный сюрприз.

Внезапное жжение возле груди заставило Йоширо запустить руку в накидку и выудить оттуда осколок стекла, висевший на тонкой цепочке. Вглядевшись в осколок, он увидел не отражение Оррика, но жуткое лицо Кхорама. Взгляды чародея и заключенного в стекле проклятыша встретились, и осколок снова стал прохладным.

«Не стоит рисковать понапрасну. — Слова Кхорама проникали сразу в разум Йоширо. — Не здесь. И не ради каких-то мелких воришек».

Йоширо усмехнулся. Осколок был кусочком огромного зеркала в Сумрачной дали, и этот талисман позволял им переговариваться.

— Считаешь, моя сила настолько ничтожна, что ее не хватит расправиться с обычным вором? — прошептал он отражению Кхорама.

«Я считаю, что можно привлечь ненужное внимание, выставляя силу напоказ, — предупредил Кхорам. — Прибегать к магии, чтобы расправиться с торговцем, было излишеством. Повторять ошибку будет безрассудством».

Йоширо погладил бороду, как это любил делать Оррик.

— Ты беспокоишься по пустякам. Кто хватится вора?

«Меня тревожит не вор, а магия! — гневно сверкнул глазами Кхорам. — Харадронцы не дураки, они знают о ее существовании и умеют обнаруживать следы колдовства, если потребуется. Но есть в небесной гавани и другие, о ком не стоит забывать. Последователи Изменяющего Пути повсюду, и ни ты, ни я не желаем их вмешательства».

Йоширо кивнул. Не то чтобы его беспокоили способности харадронцев обнаруживать магию, а вот о возможных соперниках среди последователей Тзинча он не подумал. Многочисленные культы Изменяющего Пути рассеялись повсюду. Вполне вероятно, что даже в Барак-Зилфине где-то притаились прислужники Хаоса. И незримо наблюдали.

— Я пойду по людным улицам, так грабитель не посмеет на меня покуситься, — заверил Йоширо Кхорама и коснулся ладонью левого рукава. — На худой конец у меня есть огненный жезл Оррика. Если убить вора оружием дуардинов, харадронцы не станут устраивать лихорадочные поиски преступника.

«Но избегай столкновений. Оставь демонстрацию магических сил, сейчас куда важнее твое умение действовать тонко».

Йоширо раздраженно спрятал осколок обратно в накидку. Терпеть покровительственный тон проклятыша было невыносимо. Какую бы магию ни обнаружил Кхорам, какие бы древние тайны и знания ни запер у себя в святилище, ему не следовало забывать, что он бестелесный дух, оказавшийся в ловушке у зеркала. Но могло ли высокомерие Кхорама сыграть Йоширо на руку? Пусть чувствует верховенство. Йоширо умел манипулировать самоуверенностью практически так же легко, как и жадностью.

Йоширо вернулся на улицу и двинулся к порту, где на причале его ждал корабль. Острое чутье помогало ему не упускать преследователей из виду. Те, кто, как он подозревал, прислуживал Лиге десяти гильдий и остальным, словно приклеились к нему, и к ним присоединились еще трое. Похожий на грабителя дуардин скрылся после того, как Йоширо спустился несколькими уровнями ниже. Воры подобны территориальным животным, они не любят охотиться на чужой территории.

Нужный ему причал скрывался в полузабытом уголке порта. Эфирные лампы здесь горели тусклым дрожащим светом, отбрасывая длинные тени на мостики и настилы. В складах и ангарах царили запустение и беспорядок, с металлических стен облупливалась краска, руны на них покрывали шрамы ржавчины. Небесная гавань изобиловала мастерскими и снующими торговцами, но только не здесь. На то, что тут жила хоть какая-то торговля, указывали неряшливые коробейники с дымившимися угольной копотью тележками да редкие убогие таверны.

Йоширо миновал одного такого коробейника, который настойчиво всучивал ему перчатки из трифоновой кожи по подозрительно низкой цене. Обогнул по широкой дуге вход в таверну, где двое пьяных дуардинов завязали драку, пытаясь перерезать друг другу глотки бутылочными «розочками». Немного дальше к нему пристал харадронец с крюком вместо руки, который просил помочь ему отомстить за обиду Гильдии эфирных химиков. Йоширо не удостоил просителя даже взглядом и проследовал к ржавой дамбе впереди.

Дамба начиналась сразу от края порта и образовывала некое подобие пирса. Если раньше свет хоть неровный, но все-таки был, то здесь он практически отсутствовал. Тусклых отблесков, падавших на корабль, едва-едва хватало, чтобы дать представление о его величине и очертаниях. Прочее же — название и цвет — заволокли тени.

Не замедляя шага, Йоширо взошел на пирс и направился к пришвартованному к нему одинокому судну. По трапу спустился дуардин в темно-серой одежде с парой пистолетов на поясе и перегородил чародею путь. Дуардин в сером не произносил ни слова, лишь внимательно смотрел на Йоширо.

— Боразз, пропусти нашего дорогого гостя, — донесся с затемненного корабля неприветливый голос. — Мы уже заждались.

У планширя появился обезображенный шрамами дуардин, половина его лица пузырилась серыми следами от ожогов, один глаз скрывала хрустальная линза. Харадронец носил искусный футляр для бороды в форме длинных золотых завитков, резко контрастировавший с черной легкой курткой. Дуардин улыбнулся Йоширо.

— Опаздываешь, Оррик. Это будет тебе стоить лишних монет.

Йоширо указал пальцем на улицу за спиной.

— За мной следили, Скарскорр, — объяснил он, а затем солгал: — Пришлось потрудиться, чтобы оторваться от шпионов, и я не до конца уверен, что мне это удалось. — Он пробежал глазами по фрегату. — Будь готов, Полубород. Когда мы отчалим, за нами может увязаться хвост.

Скарскорр сердито взглянул на чародея, услышав прозвище.

— Захочешь сбросить хвост после отплытия — цена будет выше. — Он крепко сжал кулаки. — Еще раз назовешь меня Полубородом — вдвое. Ты купил мое время, Златорукий. Но гордость остается при мне.

Йоширо прошел мимо Боразза и поднялся на корабль. Он осмотрел палубу и членов команды: их глаза беспрестанно бегали во все стороны. Затем он снова обратился к Скарскорру:

— Я хочу получить результат. Даю слово, оплата будет достойной.

Скарскорр вытянул руку ладонью вверх.

— Я тоже хочу кое-что получить.

В ладонь дуардину опустился небольшой кожаный мешочек, и Скарскорр улыбнулся необожженной половиной лица. Он распустил шнурок и пробежал пальцами по драгоценным камням внутри. Удовлетворенно хрюкнув, он спрятал мешочек в куртке.

— Будете готовиться к отплытию — делайте все демонстративно, — велел Йоширо капитану и вновь указал пальцем на улицу, — чтобы они видели.

— Дать им шанс доложить обо всем хозяевам, чтобы те приготовили собственные лоханки? — задумался Скарскорр и пристально посмотрел на Йоширо. — Ты не избегаешь внимания, ты привлекаешь его.

— Когда знаешь, что за тобой хвост, проще решить, как его сбросить, — ответил Йоширо и негромко потопал ногой по палубе. — Если твой корабль настолько хорош, как ты мне его нахваливал, вдали от Барак-Зилфина у нас будет больше возможностей оторваться.

Услышав колкость, один член команды, дуардин с туловищем, больше похожим на бочку, и головой, которая, казалось, росла прямо из плеч, разозлился.

— «Слава Скорра» будет кренделя выписывать вокруг корыт, построенных вашими ветроделами.

— Захлопнись, Грак! Не видишь, у меня тут важный разговор? — приструнил подчиненного Скарскорр, затем повернулся обратно к Йоширо, покачал головой и извинился: — Пришлось взять в команду. Доводится двоюродному брату моей сестры младшим дядей. По отцовской линии. А у той ветви клана... — он постучал себя по лбу, — с соображалкой не очень. Теперь по делу. «Слава Скорра» — не самый быстрый корабль в небе. Не самый крепкий, не самый хорошо вооруженный. Зато, — зловеще улыбнулся он половиной лица, — самый юркий. Только дай слово — и эта малышка сбросит любой хвост. Но что потом? — спросил он, и его лицо вновь стало серьезным. — Цепляем пару кораблей, устраиваем им несчастный случай и пируем на останках? Это можно организовать. Не задаром, разумеется.

— Нет, таким пиратством мы заниматься не будем, — ответил Йоширо и на мгновение заметил разочарование в глазу Скарскорра. — Мы оторвемся от наших преследователей, а затем ты сам сядешь на хвост броненосцу «Железный дракон».

Скарскорр нахмурился.

— У него вооружение лучше нашего. Вдобавок взять след будет не так-то просто. «Дракон» покинул порт сегодня утром. Потратим время, сбрасывая с хвоста твоих «друзей», — упустим броненосец.

— Прежде всего избавься от тех, кто возьмет наш след, — сказал Йоширо, — а о том, как найти броненосец, не беспокойся. — Чародей вынул из кармана накидки истрепанный судовой журнал. — Так уж случилось, Полубород, я знаю, куда он направляется.

Брокрин шел по палубе «Железного дракона», чувствуя ветер в волосах. После всех нелегких разговоров с поручителями его наполняла непередаваемая радость от холодного воздуха, от свежего и чистого ощущения высоты. Добрый корабль под ногами да открытое небо вокруг — все, что нужно харадронцу, чтобы чувствовать себя живым.

Внимание Брокрина привлек металлический звон возле главного двиргателя, возвышавшегося над кораблем. Двиргателисты Хоргарра занимались тем, что осматривали и регулировали механизмы, кружа вокруг них на своих шарообразных малых двиргателях. В качестве страховки дуардины привязывали себя к кораблю тросами, чтобы резкий порыв ветра не унес их в сторону от броненосца. Оррик не пожалел золота на ремонт и перевооружение, но даже на только что покинувшем мастерскую корабле всегда находилось что подправить. И, судя по замечаниям и указаниям Хоргарра, действительно нашлось.

Вмешиваться в работу главного двиргателиста Брокрин не собирался. Хоргарр знал свое дело как никто другой. И если он говорил, что редуктору необходим хороший удар молотком, значит, так оно и было и спорить тут не следовало.

Брокрин дошел до носа корабля, где дуардины что-то горячо обсуждали. Несколько грундстокских громовержцев обступили одного из новых членов команды. На смену сержанту Друмарку, павшему в крепости Финнольфа, пришел Керрум. Дуардин, успевший понюхать пороху и послужить на нескольких боевых кораблях, но проявлявший чрезмерное рвение в вопросах дисциплины. Именно поэтому, когда Мортримм предложил ему поступить на «Железного дракона», Керрум оказался свободен: его предыдущий капитан решил, что сержант действует слишком жестко, подрывая тем самым моральный дух подчиненных.

Брокрин лишь сокрушенно вздохнул. У его громовержцев моральный дух и без того был ниже некуда. Гибель сержанта Друмарка ударила по всем, но воинам под его командованием пришлось сложнее других. Угрюмость жила в каждом дуардине, а после крепости Финнольфа громовержцы впали в тяжелую апатию. Керрум осыпал своих новых подчиненных проклятиями, но те едва реагировали.

— Это что? Построение? Да чумные человечки блюют ровнее! И приведите форму в порядок, не то я вас, вшивое стадо, так отделаю, что даже ваши потомки сидеть не смогут! — кричал Керрум. Светловолосый сержант увидел Брокрина и скомандовал: — Внимание, сапожники! Кэп на палубе!

Громовержцы вяло перестроились, приветствуя Брокрина, но их глаза, как заметил капитан, остались пусты. Это были уже не те воины, что с полной отдачей выполняли приказы Друмарка. Точно кто-то высосал из них всю жизнь.

— Нам в последнее время туго пришлось, парни, — взял слово Брокрин. — Длинная черная полоса. Но ни разу я не видел, чтобы хотя бы один из вас уклонялся от своих обязанностей. Ни один из вас не боялся рискнуть жизнью ради успеха. Вскоре мне понадобится ваша помощь, и я уверен: в трудный час вы не подведете.

Брокрин увидел, что несколько громовержцев откликнулись на его вдохновляющую речь. Спустя время они придут в себя. Его волновало одно: будет ли у них столько времени?

— Что думаешь о своих новых людях, сержант? — спросил он Керрума.

Тот сурово окинул взглядом громовержцев.

— Когда придет час сражаться, они будут готовы, кэп. Если уж я сумел научить человечков управляться с аркебузой, смогу научить и эту братию держать строй, — ответил Керрум и повысил голос, обращаясь к громовержцам: — Отрабатывайте ромбовидное построение! Чтобы могли занять свое место, даже если вас разбудить среди ночи! А до тех пор на сон и не рассчитывайте! Понятно вам, шваль помойная?

Брокрин собрался уходить, но Керрум схватил его за локоть.

— На пару слов, кэп, — произнес он настолько тихо, что даже не верилось, что всего секунду назад эта самая глотка муштровала отряд громовержцев.

— Жалобы, сержант? — спросил Брокрин.

— В некотором роде, — ответил Керрум. — Хотел поговорить о бойцах. Я могу обучить любых воинов, и не случалось такого, чтобы мне это не удавалось. Я их ломаю, а затем собираю заново более сильными и крепкими, чем они были ранее.

— Это опытные ребята, — возразил Брокрин, — их не нужно ломать.

Керрум потеребил ониксовую сережку.

— Я о том и толкую, кэп. Ты вот говоришь, что мне не нужно их ломать. А я говорю о том, что не могу их сломать. Они уже сломлены. Может, когда-то они и были в отличной форме, но сейчас я не уверен, что решусь выпустить их против слепого оррука с рогаткой.

— Хочешь сказать, что они трусы? — с нажимом спросил Брокрин. — Уж поверь мне, они кто угодно, но не трусы.

— Я этого не сказал, — возразил Керрум. — В каком-то смысле они хуже трусов. Когда вступаешь в бой, всегда нужно знать, кто сражается с тобой бок о бок. Если рядом с тобой трус... трус начнет палить при первом признаке опасности. А этим все равно. Словно у них не осталось ради чего сражаться. Я боюсь, что в серьезной схватке им будет плевать: выживут они или умрут. — Сержант прекратил теребить сережку и посмотрел на громовержцев. — В бою нужно не сомневаться, что твои товарищи выкладываются на полную. И не просто ради себя, но ради остальных.

Брокрин обдумывал слова Керрума. Мнение сержанта совпадало с его собственным.

— Делай все, что в твоих силах, — произнес он. — Я смотрю на них иначе, чем ты. Ты видишь их такими, какие они сейчас. Я же видел их прежними. Я знаю, на что они способны.

— Разумное замечание, — кивнул Керрум. — Но и нянчиться с ними я не буду. Не всем капитанам, с которыми я ходил, нравились мои методы, но думаю, даже они не станут отрицать их действенность.

— Делай все, что в твоих силах, сержант, — повторил Брокрин и удалился.

Уходя, он слышал, как Керрум набросился на громовержцев с очередной гневной тирадой.

Но проблемы на этом нс закончились. На палубу выбрался Мортримм и направился прямо к Брокрину, и, судя по тому, как нервно старый дуардип пыхтел трубкой, он явно был чем-то недоволен.

— На пару слов, кэп, — произнес Мортримм. — Тебе стоит спуститься вниз и нанести визит тем безмозглым немытым кретинам, которые к тому ж еще и твои каперы.

Брокрин недоумевал, чем арканавты Готрамма сумели так разозлить навигатора. Он посмотрел в сторону рулевой рубки и приподнятой палубы за ней. Капитан каперов довольно продолжительное время занимался тем, что помогал Аррику и его канонирам монтировать Погибель Газула. Что бы там внизу ни случилось, Готрамм к этому явно был не причастен.

— Если у тебя претензии к арканавтам, обратись сперва к нему, — кивнул Брокрин в сторону батарейной палубы. — Если он решит, что без меня не обойтись, тогда я вмешаюсь.

— Я сам знаю, как работает эта чертова иерархия, — прорычал Мортримм. — Там не только недоумки-арканавты, там еще... сам посмотри.

Не дожидаясь, пока Брокрин последует за ним, Мортримм развернулся и, громко топая по ступенькам, двинулся вниз.

Заинтригованный поведением навигатора, Брокрин отправился следом. Они прошли через узкий коридор, выходивший в трюм, где размещалась группа арканавтов. Мортримм потянулся к двери, но Брокрин хлопнул навигатора рукой по плечу и жестом приказал не спешить.

Из-за двери доносились приглушенные голоса. Дуардины громко и возбужденно галдели. Брокрин сумел разобрать несколько слов, но они были слишком разрозненные, чтобы сложить из них что-либо осмысленное. Но тут среди гомона он услышал звук, который ни с чем не спутаешь. Звук катящихся по полу костей.

Брокрин с расширенными от удивления глазами посмотрел на Мортримма. Навигатор, не медля больше ни секунды, распахнул дверь.

— Попались, пиратское отродье! — закричал он. — Кэп здесь!

Брокрин увидел привязанные к балкам гамаки, те покачивались в такт движению броненосца. Обычно под каждым спальным местом стоял небесный сундук, но все они куда-то исчезли. От коек бежали дорожки из старых сапог, потертых поясов и рваной одежды. Все они вели в центр, где, как Брокрин и догадывался по звукам игральных костей, собрались в круг ар- канавты. Услышав окрик Мортримма, они подняли головы. Когда же дуардины увидели, что за спиной навигатора стоит капитан, они не на шутку перепугались.

— Азартные игры, значит. А ведь и дня не прошло, как мы покинули порт, — произнес Брокрин, медленно обходя круг каперов. — Еще и по-крупному, как я услышал из-за двери. Слишком по-крупному, чтобы я мог закрыть на это глаза. Вы все подписали соглашение и знаете его пункты. Никаких игр в начале экс педиции. Не хватало мне, чтобы проигравшие затаили злобу на победителей...

— Прошу прощения, кэп, но игры тут нет.

Голос раздался в середине круга. Затем в нем поднялся худой сутулый дуардин с длинным, острым, как кинжал, носом и абсолютно безволосой головой, гладкой, словно яйцо виверны. В руке он сжимал пару игральных костей. Увидев, что капитан смотрит на кости, он спрятал их в карман.

Теперь Брокрину стало ясно, почему Мортримм пошел сразу к нему, а не к Готрамму. Арканавты были лишь частью проблемы. Зачинщиком оказался Агрило, новый логистикатор на корабле.

— А по мне, так очень даже есть, — не согласился капитан.

— Я могу догадаться, почему тебе так показалось, — улыбнулся Агрило, понимающе кивая, — но, смею заверить, это не то, чем кажется.

— Тогда что именно здесь происходит? — не выдержал Мортримм.

Обдумывая вопрос, Агрило моргнул.

— Благотворительность, — ответил он и обвел глазами арканавтов, проверяя, что те его внимательно слушают. — Понимаете, капитан, нам всем тут прекрасно известно, что наша экспедиция будет не из безопасных, и мы беспокоимся о наших товарищах, которым не суждено вернуться домой.

— И как это объясняет кости и шум? — требовательно спросил Брокрин.

— Мне кажется, что сбор пожертвований членам семей погибших товарищей — это как-то... бессердечно. Я бы даже сказал, подло, — объяснил Агрило. Затем он снова окинул взглядом арканавтов и сделал рукой несколько легких жестов. — Поэтому я решил, что сбор лучше проводить в более душевной атмосфере. Организовать все так, чтобы члены команды ощущали себя настоящими участниками процесса. Таким образом получатель пожертвования сможет порадоваться и почувствовать, что добился чего-то значимого.

— Ты только что сказал, что это для погибших.

Агрило почтительно склонил голову.

— А когда семьи наших дорогих товарищей прослышат о жертве, что команда принесла ради их благополучия, на их сердце сразу станет теплее. Они с честью будут вспоминать ушедших, зная о помощи, которую они оказали тем, кого любят больше всех на свете.

Брокрин тоже посмотрел на арканавтов. На их лицах читалась смесь ошеломления и восхищения языкатостыо Агрило и его наглостью.

— Почему небесные сундуки выглядят так, словно их обчистили голодные орготы? — указал Брокрин на перевернутые сундуки и разбросанные по всему трюму вещи.

— У тебя невероятно щедрая команда, кэп, — засиял Агрило, — тебе стоит ею гордиться. Они готовы самоотверженно помогать товарищам. Будут отдавать и отдавать, даже если этим причиняют ущерб себе.

— Я тебе сейчас сам причиню ущерб! — прорычал Мортримм, сжимая кулаки.

Теперь Брокрин заметил на полу горку из монет, колец, поясов, часов, оружия и всяких украшений. Там лежали и несколько трубок Мортримма.

— Кто будет отвечать за сохранность пожертвований? — спросил Брокрин.

Внезапно Агрило превратился в само олицетворение покорности.

— Я лучше всех пригоден для этой унылой задачи. В мои обязанности как логистикатора входит ведение счетов корабля. Управление фондом погибших товарищей не станет для меня чрезмерным бременем, — сказал он, прижимая руку к сердцу. — Это меньшее, что я могу сделать для столь щедрых господ.

— Щедрых? — Мортримм выглядел так, словно его сейчас хватит удар. — Ты выжулил у меня лучшие трубки, а затем не дал выиграть их обратно!

— Понимаю, — с досадой произнес Агрило. — Боюсь, произошло недоразумение. Видимо, Мортримм решил, что мы тут азартничаем. Но ведь ничего такого не было, верно, ребята? — спросил он у арканавтов и получил в ответ волну искреннего согласия. — Вот я и подумал: наш добрый навигатор решил расстаться со своими трубками ради семей погибших. Но когда он предложил собственный фиксатор для ноги в обмен на трубки, я понял, что произошла ошибка, и, конечно же, отказался.

Агрило нагнулся к горке из вещей и извлек из нее трубки навигатора.

— Но теперь, когда недоразумение разрешилось, думаю, никто не станет возражать, если мы вернем трубки их хозяину.

— Оставь себе, — бросил Мортримм и направился к выходу из трюма. — Нужна мне твоя благотворительность.

— Она не моя, пожертвование пойдет твоей семье! — крикнул ему вслед Агрило. Затем логистикатор посмотрел на Брокрина и сокрушенно покачал головой. — Нижайше прошу прощения, кэп. Знай я, о чем он подумал...

Брокрин смерил взглядом логистикатора, затем кучу вещей в центре круга и ответил:

— Я хочу, чтобы все было описано, вплоть до последней монеты. Это станет официальным подтверждением, что на корабле действительно не велись азартные игры, и мне не придется никого наказывать за нарушение правил. После внесения в список все эти «пожертвования» должны быть возвращены их владельцам. — Брокрин окинул глазами арканавтов. — Как вернемся в порт, все описанное отдадим семьям погибших. В противном случае я могу решить, что кто-то поступился соглашением.

— Как прикажешь, кэп. — Агрило хлопнул в ладоши. — Так, ребята, помогите-ка мне сосчитать здесь все.

Но у Брокрина были другие планы.

— Это твоя работа, Агрило. Твоя идея заварить «благотворительность», тебе и считать.

Брокрин резонно подозревал, что у логистикатора может отыскаться ловкий аргумент, чтобы избежать такого объема работы, поэтому он не стал дожидаться ответа, а вышел вслед за Мортриммом.

Навигатор все еще кипел от ярости.

— Из какой только тюрьмы Баскин вытащил этого мошенника? Логистикатор? Доверять ему вести наши счета — все равно что доверить ястребу стеречь кур.

Брокрин лишь тяжко вздохнул.

— Неужели Агрило силой заставил тебя играть? Если нет, то прости, что не сочувствую.

— Да я хотел прекратить безобразие, — виновато скривился Мортримм. — Просто... этот шулер так меня запутал, что я и понять ничего не успел, как...

— Как заложил любимые трубки и пытался выменять их на собственный фиксатор, — снова вздохнул Брокрин. — Меня успокаивает лишь то, что он хорошо влияет на боевой дух. Возможно, стоит подсунуть его громовержцам, глядишь, в ребятах зажжется огонек жизни.

— Он подчистит их карманы, а затем стащит последние носки, — поделился мнением Мортримм.

Он хотел добавить что-то еще, но его внимание привлек дуардин, который беспрестанно бегал по коридору взад-вперед.

— Ну что на этот раз? — Брокрин уже стонал.

— Туллиг. Эфирный химик, которого нам прислал Баскин.

— Я знаю, кто это. Я хочу знать, что он делает.

Брокрин продолжал наблюдать за тем, как грузный Туллиг протискивается из одного дверного проема в другой, а затем обратно. Первая дверь вела в каюту, в которую его поселили, вторая — в трюм правого борта. Каждый раз, покидая свою каюту, он обнимал объемный груз из ящиков и мешков. Из одного ящика высовывались горлышки бутылей и перегонный куб.

— Переносит аппаратуру, — ответил Мортримм, не вдаваясь в подробности.

Брокрин подошел ко входу в каюту и принялся ждать, пока Туллиг не покажется вновь. Когда эфирный химик появился на пороге, он едва не налетел на Брокрина.

— Прошу прощения, но не мог бы ты уйти с дороги? — попросил Туллиг, пытаясь протиснуться мимо Брокрина с очередным ящиком в руках.

— Придержи язык, — прикрикнул Мортримм, — с капитаном разговариваешь.

— Я лично закрепил за тобой эту каюту. Так зачем ты перемещаешь оборудование в трюм? — поинтересовался Брокрин.

— А, кэп, да-да-да. Верно, я переношу все туда. Не беспокойся, я прекрасно справлюсь сам.

— Я спросил: зачем? — повторил Брокрин.

— А ты разве не знаешь? — удивился Туллиг. — Очень интересные устройства в этом трюме, очень необычные. Мне просто не терпится узнать их назначе

Брокрин смотрел, как Туллиг торопливо продолжает свое занятие.

— Скажи мне, что у него нет доступа ни к чему взрывоопасному, — умоляюще попросил Мортримм.

— Специально отдам такой приказ, — ответил Брокрин и сокрушенно покачал головой.

Мошенник-логистикатор и безумный эфирный химик. Он начал задумываться, а действительно ли Оррик и Баскин заинтересованы в успехе его предприятия, или же они просто поспорили, через сколько дней «Железный дракон» сам рухнет на поверхность с такой-то командой.

— Грунгни, сбереги нас, — прошептал Брокрин, наблюдая за тем, как Туллиг нырнул в каюту за очередной порцией оборудования.

Он нечасто взывал к богам, но на сей раз у него было стойкое чувство, что в этой экспедиции «Железному дракону» пригодится любая помощь.

ГЛАВА 3

— Думай об Оррике что хочешь, но он знает толк в картах.

Бормотание Мортримма было полно яда, с таким же успехом он мог проклинать торговца.

Брокрин взял протянутую подзорную трубу и поднес ее к глазу. «Железный дракон» как раз пролетал над вершинами Студеных пиков. Мрачная цепь гор, среди которых гнездились хищные стаи виверн, встретила корабль зловещим молчанием. Брокрин созвал всех арканавтов Готрамма и грундстокских громовержцев на палубу и приказал быть готовыми на случай, если крылатые рептилии решатся напасть. Но они так никого и не встретили. Ни одной головы не показалось из пещер, мимо которых проплывал броненосец. Не то чтобы Брокрину хотелось без лишней необходимости связываться с вивернами, но его беспокоила причина этой неприятной тишины. Что-то заставляло их прятаться в логовах.

Не позволяло взмыть в небо.

Сквозь подзорную трубу Брокрин не видел ничего подозрительного, лишь клубы темных облаков катились куда-то по своим делам. Сравнительно неподалеку бушевала буря, но она двигалась на юг, в то время как «Железный дракон» летел на восток. И Брокрин сомневался, что буря могла разогнать виверн по пещерам, равно как и сомневался, что именно из-за нее в голосе Мортримма сквозила столь густая ненависть. Но, кроме бури, он не смог ничего рассмотреть, о чем и сообщил навигатору.

— Вон там, — произнес Мортримм, указывая мундштуком на северо-восток. — Не убирай трубу. Скоро увидишь. — Затем с беспокойной дрожью в голосе он назвал то, что Брокрин надеялся отыскать: — Кладбище прибыли. Море рока.

От тона навигатора по спине Брокрина пробежал неприятный холодок. Напряженная тишина Студеных пиков сама по себе способствовала угрюмому настрою, а Мортримм лишь укрепил его беспокойство. Брокрин подумал, что, пожалуй, всякий харадронец, бороздящий небеса Хамона, где-то глубоко внутри немного суеверен. И никакие суеверия не вызывают у него больший ужас, чем те, что связаны с Кладбищем прибыли, местом, где покоятся потерянные корабли и их исчезнувшие команды.

Он продолжал направлять подзорную трубу туда, куда указал ему Мортримм, но так и не мог рассмотреть ничего, кроме тяжелых туч и ливня.

— Я ничего не... — начал он, как вдруг слова застряли у него в горле, и он моргнул, не веря своим глазам.

Неужели зрение его не обмануло? Яркое зеленое пятно, пробившееся сквозь дыру в облаке? Даже если рядом с пиками проходили другие горные кряжи, на такой высоте ничего не растет!

Он едва не решил, что это все его разыгравшееся воображение, как мимо пронесся еще один разрыв в туче, обнаруживший то, что скрывалось за плотным ватным покровом.

У Брокрина перехватило дыхание. Как и в предыдущий раз, то был лишь небольшой проблеск, но теперь достаточно долгий, чтобы сомнения Брокрина исчезли. Колоссальных размеров летучий клубок из зелени. Масштабы увиденного потрясали, но даже за считаные мгновения капитан сумел понять: то была часть целого. Насколько же исполинским окажется само целое? Эта загадка пробудила в нем его привычную осторожность.

— Теперь видишь, кэп? — спросил Мортримм.

— Да, — негромко ответил Брокрин. Он опустил подзорную трубу и повернулся к Мортримму. — Похоже, остров движется против ветра. Следует аккурат по курсу на карте Оррика.

Брокрина внутренне содрогнулся от внезапной мысли: какой же легкой добычей они могли бы стать, реши они двинуться вслепую сквозь бурю.

— Как думаешь повести корабль? — поинтересовался Мортримм.

Брокрин покачал головой.

— Мы не знаем, насколько Кладбище велико, — остается лишь строить догадки. Если попытаемся пробраться за него, можем угодить прямо в остров. Единственное решение, которое я вижу, — попробовать подняться над ним и обогнать его.

Мортримм задумчиво почесал бороду.

— Еще не поздно повернуть обратно, — предложил он. — Кладбище заметили лишь ты да я.

Навигатор посмотрел на остальных дуардинов. Члены команды, у которых были свои подзорные трубы, внимательно следили за пиками внизу, готовые предупредить, если вдруг из пещер покажутся виверны.

— Скажем Оррику, что он ошибся.

Из всех дуардинов, которых знал Брокрин, не было никого честнее и прямолинейнее Мортримма. В нем полностью отсутствовало коварство, вплоть до самого крошечного волоска в его бороде. И вот он предлагал сделать ноги и солгать дуардину, профинансировавшему их экспедицию.

От пристального взгляда Брокрина Мортримм потупил глаза и уставился в палубу.

— Я знаю, даже говорить о подобном — бесчестье.

— Тогда зачем говоришь? — захотел дойти до истины Брокрин. — Из-за того, что ты рассказал о своем отце?

Мортримм едва заметно кивнул и уставился в облака впереди.

— Кладбище забрало его корабль.

— Тогда это твой шанс выяснить, что с ним случилось, — сказал Брокрин.

— Мне кажется... — ответил Мортримм, — мне кажется, некоторые тайны лучше не тревожить.

Навигатор отвесил уважительный поклон и отправился к Хоргарру и его двиргателистам передать приказы Брокрина. Брокрин наблюдал за Мортриммом, и его взгляд зацепился за эфироматический фиксатор. Травма стала напоминанием о встрече с Газулом. С тех самых пор Мортримм служил Брокрину, ни разу не выказывая страха. А потому крайне странно было слышать страх в его голосе теперь.

Что же пугало Мортримма? Само Кладбище? Или что-то, что они могут на нем отыскать?

«Железный дракон» рассекал тяжелые облака, продираясь прямо сквозь бурю. Дождь хлестал по палубе и громыхал по обшивке корабля. Вокруг броненосца сверкали молнии, разбиваясь об ионизированный эфирный двиргатель. Хоргарр ослабил крепление, и устройство парило высоко над судном, принимая на себя удары небесных разрядов. От рева бури палубный настил дрожал, и вибрация отдавалась у дуардинов в зубах.

Брокрин наблюдал за непогодой, стоя в рулевой рубке. Он сменил на посту Ворки и взял управление в свои руки. «Железный дракон» и его команда видали бури и посильнее, но ни разу им не приходилось лететь сквозь них на скорости, какую Брокрин выжимал из двиргателей броненосца сейчас. Тем не менее он был твердо уверен, что и корабль, и его команда справятся. Но в чем он не был уверен, так это в скорости. Достаточно ли быстро они летели? Пройдя сквозь бурю, окажутся они впереди Кладбища прибыли или угодят прямо в него? Держась впереди, они сумеют вовремя среагировать, если Кладбище внезапно потеряется в плотной пелене облаков, но оставался риск неправильно просчитать скорость острова. Перспектива врезаться на полном ходу в летучие джунгли даже самых длиннобородых дуардинов была способна напугать до дрожи в коленках.

Брокрин рисковал, и он понимал серьезность риска. Кладбище прибыли загадочно показывалось на считаные секунды, и в эти моменты Брокрин и Мортримм пытались просчитать его скорость. У них родилась примерная цифра, но все равно оставалось слишком много неизвестных переменных, чтобы предположение устроило капитана. Одним из самых важных вопросов было то, постоянна ли скорость острова. Карта Оррика не давала точного ответа, а их наблюдения не позволяли сделать сколь-либо уверенных выводов. Положение также усугублял шквалистый ветер, гнавший бурю на юг, и «Железному дракону» приходилось сражаться еще и с ним, чтобы вырваться вперед острова. Кладбище двигалось против ветра, но подчинялось ли оно воздействию стихий? Замедлял ли ветер его продвижение или же ему были нипочем омывавшие его потоки воздуха?

Чересчур много вопросов и никакого времени на поиск ответов. Буря бушевала слишком высоко, чтобы лететь над ней, а местность вокруг Студеных пиков была слишком неровная, чтобы опускаться к земле. Они, конечно, могли дождаться, пока буря выдохнется, но такой вариант Брокрина тоже не устраивал. Вокруг скорости Кладбища прибыли оставалось много неопределенности, и теперь, когда они подобрались так близко, Брокрин не хотел случайно потерять след.

Нет, надо было придерживаться выбранного курса. Обогнать Кладбище прибыли. Брокрин чувствовал, что другого шанса им не представится. Он только что настиг остров, который совсем недавно считал не более чем мифом, и опасался, что, если дать этому мифу хотя бы малейшую возможность, он ускользнет обратно в мир легенд. И тогда не придется лгать Оррику, что им не удалось отыскать свою цель. Но это будет означать конец его небоплаваний, равно как и конец «Железного дракона».

— Кэп! — донесся с левого борта голос Готрамма.

Брокрин повернул голову: капер что было сил держался руками за планширь, сопротивляясь шквалистому ветру, от которого не спасали даже магнитные сапоги.

— Надо ложиться в дрейф! Переждать бурю!

Однако Брокрин молча отвернулся и сконцентрировался на штурвале и на том, чтобы держать корабль ровно и не позволить яростной стихии вырвать управление из его рук. Он сильно удивился, когда в двери показалось узкое лицо с насквозь вымокшей бородой.

— Я верю, что у тебя веская причина делать то, что ты делаешь, — произнес Агрило, — но, быть может, мы переждем бурю? Сколько бы ни стоила нам эта задержка, я готов покрыть ее за счет своей доли.

— Даже не обсуждается, — коротко ответил Брокрин. — Подписавшись на экспедицию, вы вверили свои жизни мне.

Глаза логистикатора испуганно округлились.

— Но, кэп, внемли же голосу разума! Мы не можем одновременно маневрировать сквозь бурю и гоняться за Кладбищем!

В ответ Брокрин недобро ухмыльнулся.

— Если не хочешь, чтобы это были твои последние слова, закрой дверь и не мешай мне управлять кораблем.

К его чести, Агрило знал, когда разумнее пойти на попятную, и юркнул обратно так, словно в него выстрелили из пушки. Дверь громко хлопнула о проем.

Думы Брокрина заполнили неприятные воспоминания о кознях логистикатора Скагги во время их прошлого путешествия. Поднять бунт Скагги сподвигла жадность, Агрило мог устроить то же самое из желания спасти собственную шкуру. Капитан решил: когда буря утихнет, он не спустит с логистикатора глаз.

В эфирный двиргатель ударила молния, окутав корабль бриллиантовым сиянием. Брокрин увидел, как его команда заземлилась: дуардины сели на корточки и крепко схватились за ближайшую надежную опору. В трюмах оставалось лишь несколько харадронцев, все прочие несли вахту наверху, полностью открытые для стихии. По приказу капитана они высматривали ви- верн, которые решат напасть. Брокрин не знал, как бы команда отреагировала, назови он истинную причину вахты. Не каждый день харадронцы сталкивались со столь неуловимой угрозой, как Кладбище прибыли. Одно дело — знать о цели путешествия, другое — увидеть остров собственными глазами и понять всю серьезность стоящей перед тобой задачи.

В эфирный двиргатель ударил новый разряд, в этот раз настолько сильный, что механизм оторвало от удерживавшего его троса. Брокрин прижался лицом к иллюминатору и увидел, как шарообразное устройство улетает прочь, разбрасывая искры. «Железный дракон» лишился своей самой надежной защиты от бури. Теперь броненосцу придется полагаться на громоотводы, установленные на носу и корме.

— Хоргарр! — громко крикнул он в решетку голосоусилителя. — Пошли своих ребят поднять громоотводы!

Брокрин удовлетворенно улыбнулся: Хоргарр, видимо, сам сообразил, что нужно делать, и предусмотрительно отправил техников к носу и корме корабля ждать приказа от капитана. С трудом они добрались до механизмов управления громоотводами.

Включенные устройства одно за другим затарахтели шестернями. Фут за футом громоотводы стремительно вздымались, пока не оказались на дюжину футов выше массивного двиргателя броненосца. Под мощным напором ветра громоотводы бешено тряслись и раскачивались вперед и назад, словно в безумном припадке. Брокрин тревожился. Ему уже доводилось видеть, как громоотводы ломались от ветра, доводилось видеть, как они, надломленные, обрушивались на палубы, словно коса гарганта. Он придвинулся к решетке голосоусилителя и задумался, не отправить ли команду вниз.

Вдруг дуардины по левому борту радостно закричали. Брокрин посмотрел туда, куда смотрели они, и увидел дневной свет: небольшую брешь в сплошном полотне туч. С каждым ударом сердца световая брешь росла. «Железный дракон» справился. Им удалось пройти сквозь шторм.

По всему кораблю дуардины подхватывали ликование. Последние еще радовались победе, как вдруг те, кто первым увидел свет, внезапно затихли. И очень скоро стало понятно почему.

Брокрин вызвал Ворки в рулевую рубку и вышел на палубу. Команду сковало ошеломленное молчание. Он перевел взгляд на юг и понял, что погасило всю радость от успешного выхода из бури.

— Грунгни милосердный, — прошептал он.

Те жалкие пятна, которые он видел сквозь подзорную трубу, плохо подготовили его к тому, что он видел теперь.

Впечатление от чудовищных размеров Кладбища было столь сильно, что, казалось, могло раздавить Брокрина прямо на месте. Остров сумел бы запросто проглотить целую небесную гавань, даже не поперхнувшись. Во все стороны тянулись бесчисленные акры зеленых переплетений, создававших трясину из вьющихся лиан, ветвей, листьев и тонких стволов. Если бушевавший вокруг острова шторм действительно обозначал его границы, то Кладбище насчитывало несколько лиг в длину и, пожалуй, столько же в глубину.

Внимание привлекало и то, что составляло собой Кладбище, а именно эти самые лозы и ветви, которые копошились, словно гнездо небесных гадюк. Под извивавшейся массой, далеко внизу, свисали корни растений длиной не меньше сотен футов. Брокрин заметил, что зелень покрывают угрожающие черные шипы — они напоминали пикинеров, стоявших на защите стен замка. То тут, то там он видел и другие пятна: более редкие, но и более крупные. Он быстро осознал природу происхождения этих пятен и помрачнел еще сильнее: то были обломки, остатки судов, не избежавших хватки Кладбища.

— Выглядит так, точно кто-то срезал верхушку джунглей и запустил плавать по небу, — внезапно разбавили тяжелые думы Брокрина слова Мортримма.

— Это самое впечатляющее зрелище, что мне доводилось видеть, — откликнулся Брокрин. — А уж мы-то с тобой повидали всякого необычного.

Мортримм молча кивнул в ответ.

— Заметил обломки? — спросил он. — Знать бы, какие из них принадлежат «Ветроходу».

Брокрина удивили странные нотки в голосе навигатора. Он звучал одновременно нетерпеливо и угрюмо, в нем смешались отчаянная надежда и холодный ужас.

— Возможно, я и ошибаюсь, — произнес капитан, положив руку на плечо друга. — Столько времени прошло. Но если мы выясним судьбу «Ветрохода», что это даст?

— Не могу сказать, — признался Мортримм. — Какая-то часть меня жаждет правды, и для нее она важнее, чем все остальное в Хамоне. А другая часть страшится этого.

Мортримм тяжело вздохнул и кивнул в сторону команды:

— Их понять куда проще. У них одна забота: прихватить с мест крушений то, что можно унести, и убраться отсюда подальше. Что им до здешних тайн.

Брокрин изучал пугающую поверхность Кладбища прибыли.

— Удачно сесть и взлететь обратно — само по себе тайна, которую так просто не разгадаешь. Здешние лозы только кажутся тихими и безобидными. Нужно присмотреться, понять, как они отреагируют на наше присутствие и что нам с этим делать.

— Видимо, у тебя уже есть план.

— Держаться впереди Кладбища и присмотреться, — изложил Брокрин свои мысли. — В худшем случае можно расчистить проход с помощью взрывчатки. Раз уж мы здесь, — улыбнулся капитан Мортримму, — торопиться некуда. Мы знаем, чего ожидать. В отличие от тех бедолаг.

Он не успел произнести последнюю фразу, как крик сверху дал понять, что он ошибся.

— По правому борту! Корабль по правому борту! — поднял тревогу двиргателевод, сидевший на куполе главного двиргателя.

Брокрин тут же развернулся и увидел корабль, о котором предупредил дозорный. Из бури выплывал фрегат с гладким обтекаемым корпусом цвета полуночной синевы. Брокрин не встречался с этим кораблем прежде, а расстояние между ними оставалось еще слишком велико, чтобы разглядеть название, но цвет был ему хорошо знаком. Такой использовали харадронцы Барак-Морнара, гавани, славившейся самыми беспринципными дуардинами, что когда-либо бороздили небеса Хамона.

И «Железный дракон» оказался зажат между фрегатом и Кладбищем прибыли.

Скарскорр Полубород смотрел в подзорную трубу сквозь линзу своего механического глаза, что позволяло ему увеличить изображение броненосца во сто крат. Ему хорошо были видны руны на носу корабля, из которых складывалось название «Железный дракон». Но он не испытывал доверия к своему нанимателю и не спешил делиться открытием. Его ум был достаточно остер, чтобы понимать: Оррик что-то скрывает. Если лорду-торговцу угодно вести собственную игру, он поступит так же.

— Это какой-то крупный броненосец с небесным крюком на батарейной палубе, — сообщил он Оррику. Он и торговец находились на смотровой площадке над рулевой рубкой. — Не уверен, что это тот самый корабль, который мы...

— Разумеется, тот самый! Кто еще сюда сунется? — Рявкнул Оррик и ткнул пальцем Скарскорру в грудь. — Скажи, капитан, что ты почувствовал, когда увидел этот остров?

Скарскорр ухмыльнулся:

— А ты и сам знаешь: мои ребята трухнули и захотели дать деру. Зароптали, мол, мы нашли Кладбище прибыли.

Оррик ухмыльнулся в ответ, а затем осклабился:

— Но ты-то не испугался, верно, Полубород? Открою тебе секрет: это и есть Кладбище прибыли. Вот почему я знаю, что броненосец наш, а не какой-либо другой. Наткнись кто еще на это место, он бы в ту же секунду удрал отсюда с такой скоростью, которая и не снилась тебе и твоим головорезам.

Скарскорр облизнул губы. Его разозлил ядовитый тон Оррика, но понимание, что перед ними действительно Кладбище прибыли, наполнило его ужасом. Ему захотелось вытащить пистолет и всадить пулю торговцу в брюхо, а затем отдать приказ «Славе Скорра» развернуться и нырнуть обратно в шторм. Но было в горящем взгляде Оррика что-то такое, отчего пират передумал.

— И что теперь? — произнес он, пытаясь, чтобы вопрос звучал требовательно.

Он, Скарскорр, все еще был капитаном корабля, черт подери.

— А теперь пусть твои волки отрабатывают свои денежки, — прошипел Оррик и указал на «Железный дракон». — Броненосец не может уйти в открытое небо. Мимо нас ему не проскользнуть. Заряжайте орудия. Заставьте его отступить. Оттесните его прямо к Кладбищу!

В голосе Оррика явственно звучал яростный фанатизм. Скарскорр гадал: чем же броненосец так насолил торговцу? Одно было ясно: дело заключалось не в деньгах. Ему это не нравилось. Тот, кого не интересовали деньги, действовал безрассудно. Его не заботило, вернется он домой живым или нет.

— Но их вооружение... — попытался капитан отговорить Оррика от задуманного.

— Ты хвастался, что «Слава Скорра» — самый проворный корабль в небе, — парировал Оррик. — Тебе не нужно огневое превосходство. Достаточно будет просто придавить судно. Не дать броненосцу уйти в маневр, когда Кладбище набросится на него.

Торговец запустил руку в карман туники и достал из него увесистый кожаный мешочек. Затем он схватил Скарскорра за запястье и сунул мешочек ему в ладонь.

— Светокамень, — произнес Оррик, — достаточно, чтобы купить жизнь каждого пирата на этом корабле. Подчиняйся, капитан. Пусть тебя не заботит, если кто-то из твоих людей умрет. Их смерть пополнит твою долю.

Скарскорр не стал спорить. В его глазу вновь появился жадный блеск, и он крикнул в решетку голосоусилителя:

— Все орудия на броненосец! Общий залп. Загоните его прямо в... сорняки! — Он поставил ногу на крышу рулевой рубки и добавил, обращаясь к рулевому: — Если «Слава Скорра» получит хотя бы царапину — шкуру сдеру!

Фрегат развернулся к броненосцу боком. Скарскорр заметил, что «Железный дракон» попытался ответить тем же, но Оррик был прав: в том, что касается скорости и маневренности, «Слава Скорра» обладала несомненным преимуществом. Прежде чем крупный броненосец успел завершить разворот, пушки «Славы» изрыгнули снаряды, ринувшиеся прямо к цели.

Ядра практически не повредили толстую броню корабля, но Скарскорр не удивился. Орудия «Славы Скорра» были небольшими, не требовали долгой перезарядки и хорошо подходили для ближнего боя. Имей он выбор, в стычке с броненосцем он предпочел бы сбросить на пути врага мину превосходства, а затем, поливая противника огнем, загнать его прямо на нее. Сейчас же ему предстояло совершить нечто похожее. Только вместо мины он должен был загнать корабль прямо на зловещее Кладбище.

— Развернуться правым бортом, дайте и другим орудиям поработать! — скомандовал Скарскорр.

Он заметил, как с «Железного дракона» блеснули ответные вспышки: броненосец отстреливался эфирными карабинами. Но его больше беспокоил небесный крюк в кормовой части корабля. Гарпун таких размеров мог бы пробить фрегат и устремиться дальше, не потеряв в скорости.

— Боразз! — позвал он груженного пистолетами стрелка. — Возьми с собой нескольких балбесов, которые с оружием обращаются лучше, чем пускают газы, и цельтесь в батарейную палубу!

— С такого расстояния не попадем, — откликнулся стоявший на палубе Боразз, поднимая глаза на капитана.

— Попадать и не нужно, заставьте их понервничать! — ответил Скарскорр. — Чтобы боялись даже голову поднять. Не подпускайте их к гарпуну. Шевелитесь, не то отрежу уши и скормлю стервятникам!

Стрелок поспешил прочь, рявкая приказы тем, кто лучше всех обходился с оружием. Скарскорр тихо посмеялся, видя, как торопливо действует Боразз. Он, как и многие в его команде, ходили с ним достаточно давно, чтобы накрепко усвоить: угрозы капитана цветистые, но отнюдь не пустые.

— Не повредите корабль! — предупредил Оррик, видя, как палят пушки правого борта, а дуардины Боразза заливают батарейную палубу огнем из пистолетов и громострелов. — Тесните их к Кладбищу!

— Для этого нужно, чтобы нас они страшились больше, чем Кла... сорняков! Если на минуту дадим слабину, они поймут, что могут разнести нас издалека, и тогда никакая маневренность нас не спасет.

Глаза Оррика вновь загорелись знакомым фанатичным огнем, а из его горла донесся жуткий голос, который никак не мог принадлежать дуардину.

— А теперь, горелый мародер, слушай меня очень внимательно. Если ты не отправишь «Железного дракона» — невредимым! — на Кладбище прибыли, то дорого заплатишь. Даже слишком дорого.

Скарскорр столь живо ощутил гнев своего нанимателя, что внутри у него все сжалось. Он не боялся смеяться в лицо королям людей и вождям орруков, но этот дуардин-торговец вселил в него такой ужас, что пирата затрясло от страха.

— Н-не волнуйся. Я з-з-знаю... что делаю. — Он торопливо повернулся к Оррику спиной и отдал новый приказ через голосоусилитель: — Стрелки, а ну смотреть, куда бьете! Припугните их, но не смейте портить корабль! — Он на мгновение задумался, как объяснить свои слова. — Он будет нашим трофеем! — солгал он. — Тот, кто покорежит броненосец, крепко об этом пожалеет!

Почему-то ему казалось, что мучения, которыми грозился он, даже вполовину не столь страшны, как те, что приготовил Оррик, если они не выполнят его приказ.

«Слава Скорра» вновь повернулась к противнику левым бортом, и пушки рявкнули в очередной раз. Залп разбился о бронированный корпус, немного помял обшивку и покорежил эфирный карабин в носовой части. Ответ «Железного дракона» был столь страшен, что фрегату пришлось резко набрать высоту. Несмотря на маневр уклонения, Скарскорр услышал, как где-то растрескался лист брони, и понял, что они поймали по меньшей мере один удар.

— Так мы долго не протянем, — попытался он вразумить Оррика, — нашим пушкам не тягаться с орудиями броненосца, мы не можем причинить ему достаточно урона, чтобы он забыл о... сорняках, поскольку иначе рискуем попросту сбить его, а это идет вразрез с твоим планом.

Оррик почесал бороду и странно посмотрел на Скарскорра.

— Приведи ко мне своего самого бесполезного члена команды, — приказал он, — кого не жалко.

Пират почувствовал, как к горлу подкатило отвращение. Да, он был душегубом и головорезом, он проворачивал дела столь темные, что его предки тут же отреклись бы от него. Но что-то ему подсказывало, даже его износившейся совести не понравится то, что собирается сделать Оррик. А всего один взгляд в фанатичные глаза лорда-торговца дал ему понять: если Скарскорр не поторопится и не найдет ему ненужного дуардина, незавидная участь постигнет его самого.

— Гори! На капитанскую палубу! Живо! —крикнул пират в решетку голосоусилителя, надеясь, что в приказе прозвучало больше власти, чем он сейчас чувствовал.

Тем временем Оррик уже творил... что-то. Скарскорр наблюдал, как торговец вынул из кармана туники мешочек и высыпал из него на палубу какой-то серый порошок. Несмотря на ветер и качку, порошок, упав на поверхность, оставался на месте. Скоро из него сложился круг, в границах которого оказались оба дуардина. Затем Оррик извлек черную свечу. Свеча вспыхнула сама, без видимого источника пламени, и Скарскорр ощутил, как вздыбились волосы у него на шее. Пират нащупал пальцами пистолет, не сводя испуганных глаз со своего нанимателя.

Последним штрихом стал густой черный дым, который повалил из свечи и окутал смотровую площадку плотной завесой, настолько непроницаемой, что ее не мог пробить даже механический глаз Скарскорра.

— Теперь нам никто не помешает, — произнес Оррик с легким смехом. — Твоя команда будет задавать вопросы. А так тебе не составит труда придумать что-то, что ее успокоит.

До ушей Скарскорра долетел торопливый топот сапог: кто-то бегом взбирался на смотровую площадку.

— Капитан! Что-то случилось? Мы горим? — громко спрашивал Гори, приближаясь. Но не успел он добежать до дымовой завесы, как раздался жуткий раскат смеха.

И Гори закричал.

— Какая досада. Надо было быстрее вставать в круг, — хохотнул Оррик.

Смех торговца звучал лишь немногим менее чудовищно, чем тот, что раздавался где-то там в дыму.

Скарскорр крикнул команде, что никакого пожара на корабле нет. Затем он повернулся к Оррику.

— Что за чертовщину ты выпустил у меня на фрегате? — спросил он, вытаскивая пистолет.

— То, чего здесь уже нет, — невозмутимо ответил Оррик, словно не замечая направленный на него ствол, — оно поело и отправилось исполнять команду, — добавил он, затем нагнулся и затушил пламя свечи.

Дымовая завеса тут же рассеялась. Скарскорр посмотрел на то место, где кричал Гори, но там ничего не было. Ни малейшего следа дуардина, ни единой капли крови. Пират скривился, собрался наброситься на Оррика с очередным обвинением, но вдруг замер, уставившись на бурю за спиной лорда-торговца.

На краю бури образовался вихрящийся конус из черных облаков, который устремился наружу. Он был похож на разматывающуюся цепь в погоне за выброшенным якорем. Вот только «якорем» для нее стал «Железный дракон». Лишенный дара речи, Скарскорр наблюдал, как облака обрушились на свою жертву.

— Ты же сказал, что не хочешь уничтожать корабль, — выдавил он.

Палец плотнее прижался к спусковому крючку, но одного взгляда в глаза Оррика хватило, чтобы пират засомневался в безопасности подобной идеи. Его разбойничий опыт подсказывал: этот бой ему не выиграть. Лишь одной жизнью на «Славе Скорра» он не был готов рискнуть — своей собственной. Медленно и аккуратно он опустил оружие.

— Эта штука... она же разворотит «Железного дракона». Мне с моими пушками никогда так...

— Ты неверно истолковал намерения моего слуги, — ответил Оррик, однако в его голос закралась легкая нотка неуверенности.

Скарскорр решил, что бахвальство торговца сыграло с ним злую шутку и он выпустил что-то куда более могущественное, чем намеревался.

Скарскорр поднес к глазу подзорную трубу. Он разглядел команду «Железного дракона»: дуардины сновали по кораблю, поспешно соображая, как им уклониться одновременно и от облаков, и от канонады фрегата, и от приближавшегося к ним Кладбища прибыли. Скарскорр даже испытал скупое восхищение их действиями, но расклад вышел не из тех, с которым можно одержать победу.

Скарскорр затаил дыхание: броненосец все сильнее оттесняли к Кладбищу. Он слышал возбужденные крики своей команды: у дуардинов было дурное предчувствие относительно странного облака, но они не знали, что это результат колдовских трюков Оррика. Сам Скарскорр до сих пор находился под впечатлением от жуткой стихии, что призвал лорд-торговец. Мощь магии, направленной против «Железного Дракона», заставляла кровь в жилах холодеть. А вдруг Оррику не составит никакого труда обратить это черное искусство во вред Скарскорру и его собственному кораблю? К счастью для членов команды, они не догадывались о природе облака. Но Кладбище, стоило ему прийти в движение, они тут же распознали. Перепуганные до смерти дуардины принялись взывать к предкам и молиться богам, которых прежде упоминали только в ругательствах.

— Отставить разговоры! — приказал Скарскорр, но его слова не возымели никакого эффекта. И, признаться честно, на самом деле он был напуган не меньше остальных.

Когда «Железный дракон» оказался достаточно близко, зеленая трясина лиан и ветвей зашевелилась, задергалась. Затем дрожание сменилось сонными волнообразными движениями, которые навевали мысли о неведомом исполине, выходившем из долгого сна. Лозы распутывались, отделялись от соседей, ветви отряхивались от отягчающей их поросли. Одно за другим зеленые кольца лиан готовились к атаке.

Колдовство Оррика продолжало бушевать вокруг «Железного дракона». Оно таранило броненосец, швыряя его по небу. Корабль сконцентрировал всю огневую мощь на странном облаке, пытаясь освободиться, но усилия харадронцев были тщетными.

Скарскорр подумал: наверное, дуардинам броненосца кажется безумием стрелять по тучам. Но затем он увидел, как на границах острова взметнулись лианы и принялись ожесточенно хлестать черную тучу. В ней было что-то еще помимо дождя и тумана: пират слышал полный боли вопль, пока лианы рвали облако на части и разбрасывали по небу быстро таявшие ошметки. Он боялся даже представить существо, которое призвал Оррик и которое сожрало Гори.

Уничтожение облака не принесло «Железному дракону» желанной передышки. Броненосец оказался слишком близко к Кладбищу, и кольца переключились на него. Ветви вцепились в корпус корабля, а зеленые щупальца принялись оплетать судно, словно конечности харкракена. Скарскорр смотрел, как команда броненосца изо всех сил рубила растения секирами и небесными пиками, но остров слишком крепко вцепился в добычу, чтобы его хватку было так легко сбросить. Сначала медленно, но затем все быстрее броненосец затягивало вниз, под лиственный покров Кладбища прибыли.

— Мне нужен эфирный двиргатель, — потребовал Оррик.

Скарскорр опустил подзорную трубу и уставился на торговца, не веря своим ушам.

— Ты что, собрался вслед за ними? Ты же сам видел: им конец. Кладбище схватило корабль и утащило внутрь себя. Тот, кто попался Кладбищу, обратно не возвращается.

Оррик лишь улыбнулся в ответ.

— Мне нужно кое о чем позаботиться. Тем временем ты отведешь корабль на безопасное расстояние и будешь ждать моего возвращения. Уверяю, когда все закончится, ты получишь свою награду.

Скарскорр решил, что Оррик выжил из ума, но все равно приказал главному двиргателисту предоставить ему двиргатель и крепления. Уже через несколько минут он смотрел, как торговец удаляется прочь от фрегата. В подзорную трубу пират видел, что Оррик приблизился к Кладбищу. Лианы оживились и потянулись к дуардину. Скарскорр так и не понял: по собственной воле торговец исчез под верхушками дикой зелени, или его затащили туда насильно.

Но ему было все равно. Его совершенно не волновала судьба торговца, хотя обещание Оррика осыпать его деньгами по возвращении щекотало жадность пирата. Однако на другой чаше весов была черная магия и колдовство. С какой стати Оррику платить пирату, если он запросто мог сотворить заклинание и превратить фрегат в пыль? И чем больше Скарскорр размышлял, тем яснее понимал, что если ему чего и хочется больше всего, так это никогда больше не сталкиваться с Орриком Златоруким. И если он умрет там, на Кладбище, — тем лучше.

— Какие будут приказания, капитан? — спросил Боразз, когда Скарскорр спустился со смотровой площадки. — Ты всерьез собрался ждать этого безумца?

Слова стрелка говорили о многом. В них отчетливо слышался страх, который испытывала вся команда. Страх, который испытывал он сам. Страх перед Кладбищем прибыли.

— Незачем подставлять голову под удар, когда опасность миновала, — решил Скарскорр. — Берем то, что нам уже заплатили, и уходим в небеса, где безопаснее.

Он еще раз бросил пристальный взгляд в трясину Кладбища: ветви острова продолжали оживленно копошиться.

— Он не вернется, — сообщил он команде. — Кладбище прибыли не отпускает никого.

ГЛАВА 4

— Отставить абордаж! — громко отдавал приказы Брокрин через медный рог враждагласа, и его было слышно далеко за пределами корабля.

На какое-то мгновение он задумался о некой абсурдности своей фразы. Насколько применимо слово «абордаж», если их противник — ожившие ветки?

Зеленые кожистые лозы хлестали по палубе. Готрамм с арканавтами не теряли времени и отсекали их мечами и секирами. Керрум и громовержцы вели огонь по вытянутым ветвям, выбивая каждым выстрелом кусочки коры. Хоргарр и двиргателисты орудовали паяльными лампами и эфироматическими пилами, пресекая любые попытки зелени добраться до главного двиргателя. Аррик со стрелками засели у Погибели Газула и размахивали топорами, используя небесный крюк в качестве прикрытия.

Брокрин и Ворки что есть сил пытались справиться со штурвалом и увести корабль прочь от удушающих объятий Кладбища. Раз за разом, стоило судну начать движение от острова, на него, будто волны с зеленого моря, накатывали новые и новые лозы, все гуще покрывая броненосец паутиной враждебной растительности. Прочные, словно резина, листья забивали стволы эфирных карабинов и торпедные трубы; побеги, точно веревки, наматывались на руль и турбины, а крупные, как небесные пики, шипы вгрызались в корпус и палубы.

Брокрин видел, как в стороне наблюдал за нелегким положением броненосца фрегат цвета полуночной синевы. Пираты замерли, прекратив огонь. Он догадывался, о чем думал капитан вражеского судна, каким прагматическим подходом руководствовался: сберечь боеприпасы, и пусть Кладбище само расправится с «Железным драконом». Но он никак не мог понять, что сподвигло фрегат напасть на них: желание поживиться или месть? Кому из харадронцев так мог насолить Брокрин, что на него затаили столь великую злобу? Даже его давний соперник из Барак-Нара, Брокк Грунгссон, не пошел бы на такой опрометчивый поступок.

— Кэп! Еще немного, и эти сорняки нас сомнут! — яростно крикнул Борки, увидев, что нос броненосца начал гнуться и сминаться под давлением опутавших его лоз.

Готрамм и два капера неистово рубили их, разбрызгивая вокруг сок и древесные волокна.

Брокрин сжал кулаки от бессилия. Кладбище прибыли не собиралось ослаблять натиск, наоборот, оно все больше обездвиживало «Железного дракона». Даже если дуардины каким-то чудом сумеют освободиться от тех ветвей, что уже держали корабль, остров, казалось, хранил в себе бесконечные запасы новых. Неважно, сколько времени они будут их рубить, резать и отстреливать: сопротивляясь, они лишь оттягивают неизбежное.

Не зная, что предпринять, Брокрин случайно посмотрел, как обстояли дела на корме корабля. Ее обороной не занимался никто, если не считать Аррика и его стрелков, засевших на батарейной палубе. Но и лозы там действовали не столь яростно, как на носу или вокруг двиргателя. Как будто им было достаточно просто удерживать корабль, а не сминать его. Сделав такое наблюдение, Брокрин задумался. Зелень вела себя словно живая, и поэтому изначально Брокрин решил, что ею управляет некий разум. Но, быть может, он ошибся и все не так? Может, остров лишь реагировал на их действия и на агрессию дуардинов отвечал тем же?

Брокрин поднес ко рту рупор враждагласа, но заколебался отдавать следующий приказ. Если его предположения окажутся ошибочными, он попросту обречет корабль на верную смерть. С другой стороны, до сих пор сопротивление не принесло желаемых результатов, так почему бы и не рискнуть.

— Команда! Отбой! Последний приказ не выполнять! — крикнул Брокрин. — Растения не трогать! Если вам дорога ваша честь и честь корабля, прекратите бой.

По броненосцу прокатилась волна непонимания, но команда «Железного дракона» была хорош обучена и безропотно выполнила приказ. Дуардины осторожно пятились от ветвей, держа оружие наготове. Кладбище продолжало сжимать хватку. Брокрин заметил, как сержант Керрум взвел палубомет и направил его на лозы, что ползли по главной палубе.

— Это был приказ, сержант, а не просьба! — рявкнул Брокрин.

Рупор враждогласа убедительно передал недовольство в его голосе. Керрум тут же опустил оружие и недоуменно уставился на рулевую рубку. И не только он один: многие косо поглядывали туда, сбитые с толку последним приказом капитана.

— Кэп, что нам...

Но Брокрин поднял руку, прервав вопрос Ворки.

— Ждать, наблюдать и молиться, — ответил он старшему помощнику. — Если удача не отвернулась от меня окончательно, быть может, я окажусь прав.

Дуардины смотрели, как лозы продолжали опутывать их корабль. Ветви наползали на палубы одна за другой, неторопливо и плавно, так что команда без труда могла отойти в сторону. Несколько лоз проскользнули мимо Хоргарра и его двиргателистов и обвились вокруг основания главного двиргателя.

Брокрин затаил дыхание, ожидая, что вот-вот лозы сожмут хватку, что палуба треснет от непосильного давления. Но то, что он увидел в кормовой части, случилось и здесь. Как только ветвь беспрепятственно оказывалась в нужном ей месте, она успокаивалась и лишь удерживала корабль.

Когда «Железный дракон» уже был достаточно оплетен, его правый борт резко накренился.

— Спокойно, парни, — произнес Брокрин. — Единственное, что мы сейчас можем, это не мешать. Кладбище опутает корабль быстрее, чем мы будем его освобождать. Попытка отбиться лишь заставит ветки сильнее сжаться, и в конце концов они сомнут броненосец.

— Но ведь нас затягивает прямо внутрь Кладбища! — прозвенел где-то в середине корабля голос Агрило.

— Да, — крикнул в ответ Брокрин, — нас затягивает! Но если нам все равно суждено попасть на остров, я предпочту попасть туда на исправном корабле, а не на груде обломков!

Замечание заглушило прочие протесты. Настороженные дуардины перестали сверлить взглядом лозы и посмотрели на спутанную трясину Кладбища прибыли, зеленый ад, в котором они вот-вот окажутся.

— А какая разница, — шепотом спросил Ворки, — с боем погибать или без?

Брокрин смотрел на необъятную массу травы и деревьев, а «Железный дракон» с каждым мгновением стремительно приближался лиственному куполу.

— Я подозреваю, что все, кто попадался Кладбищу, с боем пытались вырваться и не сдавались до последнего, пока корабль не сминало в металлолом. Если мы спасем «Железного дракона», у нас будет преимущество. Способ выбраться. Если повезет.

Произнеся последнее слово, Брокрин нахмурился. Удача — ветреная спутница, а к «Железному дракону» она и вовсе крайне редко испытывала благосклонность. И если черная полоса продолжится, вряд ли они сумеют найти отсюда выход. И «Железный дракон» вместе с командой пополнит перечень кораблей, пропавших в недрах Кладбища прибыли, которое так и останется для многих не более чем легендой.

Брокрин готовился к жесткой посадке, но, к его Удивлению, корабль сел сравнительно мягко. Толстый гамак ветвей и листьев замедлил падение, а густое переплетение лоз сыграло роль подушки, которая приняла на себя броненосец, когда тот достиг уровня, служившего Кладбищу дном. Брокрин ожидал прочувствовать каждую кость в теле, но столкновение оказалось не страшнее резкого удара встречного ветра.

Брокрин выглянул из рулевой рубки и окинул глазами команду: дуардины один за другим поднимались на ноги. Большинство недружелюбно косилось на лозы, кое-кто взволнованно глядел на крону над их головами. Щель, которую проделал «Железный дракон», быстро затягивалась. Из переломанных веток прямо на глазах вырастали новые, на свежих побегах проклевывались молодые листья. Очень скоро все вокруг окрасилось в янтарный тон, поскольку проникавший сквозь крону свет проходил через огромный ковер полупрозрачной листвы.

— Они сжимаются! — раздался крик Готрамма, а вслед за ним команда услышала скрежет корпуса и шелест вновь ожившей зелени, что опутывала корабль.

Брокрин тут же развернулся и со всех ног побежал к главному двиргателю, перепрыгнув через преграждавшую путь лозу.

— Обрубай питание! — крикнул он Хоргарру. — «Дракон» пытается взлететь и злит зелень!

Главный двиргателист тут же повернулся к панели управления в основании шарообразного двиргателя. Он и его помощники быстро потянули нужные рычаги и отсоединили маховики. В следующую секунду из клапанов по обе стороны двиргателя раздалось слабое шипение и в воздух поднялся желтый туман стравленного эфирного золота. Корабль перестал рваться вверх, и удерживавшие его лозы успокоились.

— Поганые сорняки! — выругался Хоргарр и швырнул гаечный ключ в ближайшее растение. — На два подъема из-за них топлива потеряли.

— Все равно мы никуда не полетим, — ответил Хоргарру Мортримм, — если не хотим, чтобы корабль смяло.

Агрило в отчаянии замахал руками.

— И что? Так и оставим эту ползучую гадость обнимать наш броненосец? — воскликнул логистикатор.

Он пнул ближайшую лозу и тут же испуганно отскочил назад: лоза мгновенно набросилась на обидчика.

Брокрин принялся изучать длинные ветви, обернувшиеся вокруг его корабля. Тут его взгляд упал на одно конкретное растение, и он прошел вдоль него.

— Готрамм! Пометь-ка краской вот этот стебель.

Затем он повернулся к Аррику и его стрелкам и скомандовал:

— Принесите секиры. Самые крупные и острые, что у нас есть. Хоргарр, ты берешь пилу, самую мощную из тех, что легко переносить... и двиргателиста, который умеет с ней управляться.

— Что ты задумал, кэп? — спросил Ворки.

— Есть одна мыслишка, — ответил Брокрин. — Может сработать, а может и нет.

Сейчас члены его команды были взволнованы, сбиты с толку и в придачу скованы страхом. Брокрин не знал лучше способа расшевелить их, чем занять работой, которая потребует от них полной концентрации.

— Нападать на лозы прямо здесь мы не можем, но, если подобраться поближе к корням, вероятно, мы сумеем расчистить местность. Все равно что убирать сорняки с грядки: бесполезно рвать стебель, нужно выпалывать сам корень, — объяснил он Ворки и добавил с невеселой ухмылкой: — Как минимум это даст хоть какое-то чувство удовлетворения.

С этими словами он прошел по палубе и присоединился к стрелкам Аррика и двиргателистам Хоргарра.

Главный двиргателист взял с собой двух учеников, каждый из которых тащил тяжелую, устрашающего вида эфироматическую пилу.

— Я тут подумал, что две будет лучше, чем одна, — сказал Хоргарр. — Не волнуйся, в запасе есть третья. «Не заливай все золото в один двиргатель», как ты любишь повторять.

Брокрин оценивающе посмотрел на пилы. С тем же взглядом на них посмотрел и Агрило. Но если логистикатора волновала лишь их стоимость, то у Брокрина был совсем иной интерес.

— Чересчур тяжелые. Если я окажусь неправ, нам наверняка придется делать ноги. И даже если окажусь прав, — он указал на одну из пил и покачал головой, — эту оставим здесь. Если все получится, для нее тоже найдется работа.

Мортримм задумчиво посмотрел на Брокрина.

— Если не хочешь подвергать ребят опасности, отправляя их за борт на прополку, пусть идет Туллиг. Он вполне может сварить какой-нибудь кислоты против всей этой дряни.

— Как бы выжигать зелень не оказалось еще большей ошибкой, чем рубить, — возразил Брокрин. — Мы хотя бы знаем, как Кладбище реагирует на сталь.

Брокрин переключил внимание на Готрамма и его каперов: те щедро вымазывали лозу черной краской.

— Закончили! — возвестил Готрамм, когда дело было сделано. — Пометили от левого борта до правого.

— Это наша жертва, — заключил Брокрин.

Затем он поправил пистолеты на поясе и сказал своей команде:

— Я с парнями пойду вглубь и попробую найти корень этой лозы. Посмотрим, что будет, если обрубить ее у основания.

Уже скоро Брокрин оценивающе окидывал взглядом команду, которую он собирался взять с собой. Дойдя до Аррика и его стрелков, Брокрин ощутил укол вины. Он выбрал их лишь по той причине, что в сложившейся ситуации они стали самым ненужным звеном его команды. Ему не хотелось брать с собой двух двиргателистов, но одной паре рук было никак не унести громоздкую эфироматическую пилу без помощи другой пары.

— Агрило, — вдруг пришла Брокрину мысль, стоило ему заметить погрузившегося в изучение лоз логистикатора, — ты пойдешь вместо Мордрика. Будешь помогать нести пилу.

Агрило удивленно моргнул и ткнул себя пальцем в грудь.

— Я? Кэп, я уверен, что здесь найдется немало ребят, которые лучше подходят для такой задачи. Я о том, что мои сила и ловкость давно уже не те. Когда харадронец долгие годы занимается подсчетом заработка, он платит своим здоровьем и...

— Мне нужен дуардин, который понесет пилу, и я выбрал тебя, — отрезал Брокрин, не уточняя, что, случись какая беда, пожертвовать логистикатором будет даже выгоднее, чем Арриком со стрелками.

Не желая слышать возражений Агрило, Брокрин повел свой небольшой отряд к борту корабля, от которого змеилась вглубь всклоченной зелени Кладбища прибыли меченая лоза.

— Да хранят предки твой путь, — пожелал Мортримм спускавшемуся за борт капитану.

Брокрин в ответ улыбнулся, ему вспомнилось, как той же старой харадронской присказкой часто провожал его в путь отец. Но улыбка тут же погасла, стоило Брокрину вспомнить об отце самого Мортримма и о том, что «Ветроход» может покоиться где-то неподалеку.

Брокрин со своим отрядом спускались по корпусу броненосца, скользя по прочным леерам. Он велел команде сбросить сеть, когда дуардины окажутся на земле, — на случай, если им придется возвращаться в спешке. В этой ситуации Брокрину меньше всего хотелось бы карабкаться по канату.

— Такое чувство, словно по трупу мегалофина хожу, — ворчал Аррик, топчась на узелке лоз, на котором он стоял.

Внизу лозы были куда толще тех, что опутывали «Железный дракон», и куда зеленее, но с сияющими пятнами более светлого цвета. Словно резиновые, они мягко пружинили под ногами, отчего идти по ним было непривычно.

— Ты ходил по мегалофину? — удивился Агрило, не без нотки отвращения в голосе.

— Ходил по, ходил под, ходил внутри, — хохотнул Аррик. — Если хочешь добыть самые ценные части этого зверя, волей-неволей запачкаться придется. Работенка не такая грязная, как борьба с подведением счетов, — подковырнул он, хитро подмигнув своим стрелкам, — но не любому о ней расскажешь, многих тошнит.

Брокрин указал пальцем на выкрашенную Готраммом лозу:

— Не теряйте ее из виду. Идем вдоль до места, откуда она растет. Или откуда ответвляется.

— А потом пилить? — спросил один из стрелков.

— Сперва займем позиции, — ответил Брокрин, обращаясь ко всему отряду, — затем приступаем к делу. Пилим быстро, пока сорняк не сумел навредить «Железному дракону». Успеем отпилить до того, как он сожмется, — переходим к следующему и делаем то же самое.

Он обратил их внимание на вязь ветвей и лоз, которые разрастались во всевозможные стороны, как сверху, так и снизу. Отдельные стволы, словно колонны, поддерживали собратьев.

— И будьте все время начеку. Если потревожить один сорняк, соседние тоже могут напасть.

Агрило угрюмо посмотрел на эфироматическую пилу:

— В таком случае, смею заметить, эту бандуру следует нести тому, кто посильнее. Более того, меня гложет подозрение...

— Если придется рвать когти, мы бросаем пилу и спасаемся. Моя задача — проверить догадку, а не отыскать самый быстрый способ убить нас всех.

Брокрин осторожно вел отряд сквозь густые заросли. Продвижение затрудняла не только непривычная упругость поверхности — то и дело сапоги вязли в клейком соке, проступавшем пятнами то тут, то там. Еще сильнее тревожили нередко встречавшиеся на пути дыры, участки, где лозы истончались, а их сплетение теряло густоту. Сквозь такие участки просматривалось голубое небо — напоминание о том, в насколько неестественном и чужом месте они очутились. Не то чтобы об этом можно было забыть хотя бы на секунду.

Брокрин не мог не заметить легкое покачивание, робкой рябью прокатывавшееся по Кладбищу. Он привык к качке на палубе корабля, а потому здешние волнения не доставляли ему неудобств, но он отметил про себя эту особенность. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Он полагал, что даже громадные размеры Кладбища не делали его невосприимчивым к ветрам, и теперь нашел этому подтверждение: воздушные потоки окатывали остров и отдавались той самой рябью у них под ногами.

— Посмотрите на эти сияющие пятна! — вдруг произнес Аррик и указал секирой на крупные ветви над их головами.

Гораздо более насыщенные по цвету, нежели лозы, почти темно-коричневые ветви покрывала узловатая кора, но даже на ней встречались яркие броские мазки. Брокрин последовал совету Аррика и внимательнее присмотрелся к необычным участкам. Практически сразу он понял, чем они привлекли Аррика. Эти мазки не просто сияли, они сверкали и подмигивали, то чуть-чуть гасли, то нежно вспыхивали вновь, а свет их был золотым.

— На вашем месте я бы больше волновался о том, как не потерять корабль из виду, — заметил Агрило.

Отряд не успел отдалиться от броненосца на значительное расстояние, однако «Железный дракон» стал практически не виден, сокрытый низкорастущими листьями и кручеными изгибами стволов-колонн.

Брокрин задумчиво почесал бороду, затем хлопнул ладонью по меченому растению и, с уверенностью, которой, однако, сам не испытывал, заверил:

— Мы всегда можем вернуться, следуя за лозой, что привела нас сюда.

Он посмотрел в сторону «Железного дракона». Увиденное не было плодом его воображения: заросли действительно сгущались за их спинами. Кладбище отрезало им путь назад.

От этой мысли по телу Брокрина пробежал холодок. Он не мог сказать команде, что они на волоске от беды, дуардины и без того были на взводе.

— Будем рубить здесь, — заключил он.

Он указал на сорняк и жестом велел Аррику и его стрелкам встать вокруг и приготовить секиры. Агрило и двиргателист взгромоздили пилу на растение.

— Мы уже достаточно удалились от корабля. Когда начнем, Кладбище ничего не успеет с ним сделать, — сказал Брокрин, надеясь, что никому не вздумается возразить.

Он не знал, да и не мог знать, как поведет себя лоза... и как быстро она отреагирует.

Брокрин поднял ладонь и дал сигнал начинать. Машина ожила, взревела, и двиргателист направил ее на лозу. Лезвие вошло в растение, и вверх брызнул фонтан сока, смешанный с зелеными волокнами. В то же самое время Аррик и его стрелки заработали секирами, помогая пиле с боков.

Лозы вокруг дуардинов вздрогнули. Брокрин ощутил, как под ногами пронеслась волна оживления, воздух тут же изменился. От Кладбища более не веяло чуждостью. Она уступила место враждебности.

— Поберегись! — крикнул Брокрин.

Перехватив покрепче секиру, он метнулся к Аррику и перерубил приближавшийся к соратнику ползучий отросток. Словно питон из джунглей, лиственная масса отпрянула, чтобы наброситься на капитана.

Один могучий взмах отсек несколько футов щупальца, и то упало на землю, где продолжило извиваться. Остальная часть растения скрылась в кроне над головой.

— Работай живее! — крикнул Агрило двиргателисту, заметив ползший в их сторону новый клубок отростков.

У логистикатора в руках оказался меч с широким лезвием, и он начал им неистово размахивать, отбиваясь от сорняков, осадивших обоих дуардииов.

Брокрин сумел подобраться к двум захваченным боем товарищам, чтобы помочь.

— Возвращайтесь на корабль! — крикнул он Аррику и стрелкам.

Дважды повторять не пришлось. Бородачи вырвали секиры из лозы и прытко побежали обратно в сторону «Железного дракона».

Когда Брокрин присоединился к схватке, у ног логистикатора уже валялся небольшой сноп перерубленных ползучих отростков. Вместе Агрило и Брокрин не подпускали щупальца-душители к двиргателисту, не давали им опутать товарища.

— Бросай пилу! — приказал Брокрин.

Но двиргателист, с лица которого ручьями тек древесный сок, лишь мотнул головой.

— Я справлюсь, капитан. Еще немного.

— Еще немного, и с нами справятся они! — огрызнулся Агрило, очередной раз замахиваясь секирой.

Брокрин заметил, как над их головами раскручивается целая катушка более крупных лиан. Кладбище словно понимало, что одними лишь ползучими усика ми ему не справиться. Покрытая листвой земля, или то, что Брокрин счел за землю, вздыбилась.

Дуардинов сгоняли в кольцо. Еще немного, и зелень безнадежно отрежет им путь на свободу.

— Надо уходить. Сейчас же! — предупредил Брокрин.

Последние два слова внезапно перешли в удивленный крик, поскольку лоза, на которой они стояли, выгнулась и затряслась.

— Уже почти! — не сдавался двиргателист, а в следующую секунду радостно крикнул: — Есть!

Однако лоза лишь забесновалась сильнее прежнего. Брокрин не удержал равновесие и упал. Вслед за ним упал Агрило. Двиргателист, весь залитый липким соком и облепленный волокнистыми опилками, тоже рухнул с отпиленной лозы. Он только лишь успел бросить встревоженный взгляд на громоздкую пилу, как из его легких вырвался полный отчаяния крик: взбешенная лоза смяла инструмент в бесполезный комок металла.

— Всем обратно на корабль! — скомандовал Брокрин и подтолкнул двиргателиста в ту сторону, с которой они пришли.

Затем он бросил короткий взгляд на Агрило и жестом приказал тому пошевеливаться. Тем временем вокруг обрезанного зеленого щупальца собиралось неисчислимое множество отростков, лиан и ветвей, словно вся местность вознамерилась покарать обидчиков.

На обратном пути Брокрин мог видеть лишь Аррика и остальных. Зелень сомкнулась настолько плотно, что полностью скрывала корабль. Стрелки прокладывали путь с помощью секир, выстилая дорогу листвой и мелкими ветками. Брокрина отделяло от подчиненных аррика небольшое расстояние, и он видел, как зелень тут же смыкалась за их спинами. Он поторопил двир- гателиста и сам прибавил скорости. А до его ушей долетало тяжелое дыхание Агрило, хлипкий логистикатор что есть мочи силился поспевать за дуардинами впереди него. Брокрин боялся задумываться над тем, насколько далеко оторвался логистикатор от озверевших лоз.

Лоза, вдоль которой дуардины следовали от самого корабля, продолжала биться в конвульсиях, словно умирающая ящерица. Брокрин замечал, как таял ее насыщенно-зеленый оттенок, тускнел, превращаясь в безжизненный желтый. Сверкающие мазки выделялись еще более живо, испуская яркий свет. Словно тлеющие угли в догорающем костре.

Брокрин услышал за спиной сдавленные ругательства: Агрило споткнулся и упал.

— Не жди меня, — приказал капитан двиргателисту.

Брокрин развернулся и рванул на помощь логистикатору, крепко сжимая секиру в ладонях.

Агрило лежал у отрубленной лозы, на его лице застыло недоумение, а глаза неотрывно следили за стремительно сокращавшим дистанцию ползучим отростком. Меч щуплый дуардин где-то потерял, а из его лба сочилась кровь. Когда капитан оказался рядом, Агрило протянул к нему руку.

— Кэп, я...

Но Брокрин не смотрел на логистикатора, он готовился к встрече с кишевшей массой сорняков, что ползли уже совсем рядом.

— Потом будешь извиняться, а сейчас двигайся! — рыкнул он.

Когда первое, с руку толщиной щупальце подползло опасно близко, Брокрин нанес удар секирой. Обрубок плюхнулся на землю, а раненое растение от боли попятилось. Атаковала вторая лоза, и ее постигла та же участь, но ей на смену спешила еще дюжина. Выиграть больше времени Брокрин уже не мог, не имело значения, успел Агрило прийти в себя, или нет, нужно было спасаться.

Капитана атаковал целый комок щупалец, и Брокрин бросился напролом сквозь лиственный заслон, выросший, чтобы заградить ему путь. Одним глазом он поглядывал на обрубленный ствол, его болезненный, словно кожа прокаженного, цвет помогал ему держать направление. Ведомый единственной мыслью: бежать вдоль лозы, — Брокрин осознал, что корабль уже рядом, лишь когда услышал голос Готрамма.

— Это кэп Брокрин! — радостно крикнул арканавт.

Брокрин опасливо оторвал взгляд от лозы и увидел, как команда «Железного дракона» собралась у планширя. Ружья громовержцев дружно рявкнули залпом, целясь в ком лоз, преследовавших капитана дуардинов. В отличие от опутывавших броненосец лиан, эти преследователи не могли продемонстрировать такое же упорство и, встретив сопротивление, отступили. Когда Брокрин добрался до спасительной сети, за его спиной ползли лишь несколько отростков. Они с чмоканьем врезались в корпус судна и зазмеились вверх по сети, но Готрамм с каперами высунулись за борт и перерубили их небесными пиками.

Брокрин перевалился через планширь и тяжело рухнул на палубу, чувствуя на себе вопросительные взгляды команды. По телу капитана растеклось облегчение, когда он увидел, что Аррик, Агрило и остальные участники успешно добрались до корабля. Затем он посмотрел на все еще обвивавшее корпус судна щупальце, которое Готрамм пометил краской. Сейчас оно являло собой не более чем сухую, безжизненную древесину. Не представлявшую угрозы «Железному дракону».

— Сработал твой безумный план, кэп, — произнес Хоргарр.

Брокрин кивнул, все еще переводя дыхание.

— Сработал, — согласился он, — но, если мы хотим продолжить освобождать корабль, нам потребуется план получше.

Собравшиеся вокруг широкого стола в каюте Брокрина офицеры «Железного дракона» являли собой суровое зрелище. Капитан видел недовольство на их лицах, но иногда их глаза выдавали затравленность, беспокойство. Дуардины отыскали Кладбище прибыли и теперь стали его заложниками.

— Мертвый сорняк мы порубили и сбросили за борт, — доложил Готрамм, — пришлось порядком поработать, но зато мы могли не волноваться, что он вдруг возьмет да помнет нам корабль.

Ворки согласно кивнул. Первому помощнику редко выпадала честь участвовать в таких собраниях: как правило, пока капитан отсутствовал, он стоял за штурвалом. Однако теперь, когда корабль находился во власти растений, ему больше не было нужды оставаться в рулевой рубке.

— Да, мы с этим бурьяном в два счета управимся. Если, конечно, кто-то готов рискнуть бородой и обрубить его у корня.

Хоргарр нахмурился.

— Без толку полоть сорняки, если мы все равно не взлетим, — сказал он и постучал пальцем по столу, призывая задуматься. — Вы все видели: пока мы не отключили питание двиргателя, Кладбище не сдавалось. Пусть мы и высвободим «Железного дракона», все напрасно. Стоит кораблю хотя бы пошевелиться, как Кладбище просто оплетет его вновь.

— А может, нам прикрепить обрубленные сорняки к корпусу? — предложил Керрум. — Пусть Кладбище думает, что мы — это лишь очередной отросток, который тянется вверх погреться на солнышке.

Мортримм выпустил изо рта облачко пара и невеселый свистящий смешок.

— Кладбище так просто вокруг сорняка не обведешь. Будь оно настолько безмозглым, остров не поймал бы ни единого корабля. Этому месту все равно, как мы выглядим. Оно знает, кто свой, а кто чужой. — Он выдохнул очередное облако, а затем ладонью рассек его надвое. — Кладбище защищало сорняк, который мы рубили, лишь до тех пор, пока они были одним целым. Поэтому мы и разделывали его на куски и выбрасывали за борт беспрепятственно.

Керрум потупил взгляд от железной логики навигатора.

— Тогда, вероятно, Туллиг может...

При упоминании своего имени эфирный химик поднял глаза и одарил собравшихся непонимающей улыбкой.

— Что такое? Что я пропустил? Готов поддержать ваш самый действенный план.

Может, другие офицеры и не заметили этого, но от Брокрина не укрылось то, как Туллиг безостановочно что-то нашептывал Агрило. Логистикатора раздражало подобное скрытое внимание. Брокрин задумался, с чего это вдруг эфирный химик так резко оживился. С самого выхода из порта Туллиг не показывался из трюма, появившись, лишь когда их атаковали пираты и впоследствии захватило Кладбище прибыли... А теперь он с подозрительным упорством донимал логистикатора, едва тот успел вернуться из вылазки.

Брокрин решил разобраться с этим попозже: Хоргарр взял слово и обратился ко всем присутствующим.

— Все, что я знаю, — это то, что мы прибыли на Кладбище исследовать обломки, столетиями копившиеся на острове, и, если мы не совершим чудо, сами пополним их число. Хвала кэпу, благодаря его смекалке мы сохранили корабль и никто не погиб, но, если мы не найдем способ взлететь, от удачного приземления нам не будет проку.

Слова двиргателиста вызвали одобрительные кивки и возгласы. Хоргарр прямо высказал то, что глодало душу каждого дуардина на корабле: страх, что они не просто обнаружили легенду, а сами станут частью ее.

Брокрин поднялся и слегка подался вперед.

— Когда мы вышли из порта, я сообщил вам, что мы отправляемся на Кладбище лишь в поисках мест крушений. Но это только часть правды. Другую часть мне было велено от вас сокрыть.

В каюте разлилась тишина. Теперь лица дуардинов выражали острый интерес. Даже Туллигу стало любопытно, что собирался сообщить им капитан.

— Вверив мне карту, Оррик и Васкин посвятили меня в тайну, — начал Брокрин, — я поклялся честью, что никому не расскажу ее, не позволю ей перекочевать на другой корабль, который мог бы нас опередить.

— Что-то большее, чем пожива в трюмах? — спросил Агрило.

В его глазах застыла тревога, но губы логистикатора в ожидании ответа капитана нетерпеливо искривились.

Брокрин помедлил, размышляя, какую часть тайны он может поведать. Команде нужна была задача, которая вдохновит ее, цель, которая заставит думать не об одной лишь опасности, а возможности, что эта опасность дает, награда, которая оправдает риск.

— Оррик Златорукий верит, что Кладбище держится в воздухе благодаря своему сердцу. Вот зачем он выкупил долги «Железного дракона» и спас корабль. Вот почему он полностью обеспечил экспедицию, став ее единственным поручителем. Он верит, что сердце Кладбища прибыли состоит из эфирного золота.

От такой новости дуардины дружно ахнули. Керрума известие потрясло так, что он мог лишь моргать, пытаясь представить, как такой объем эфирного золота может находиться в одном месте. Хоргарр погрузился в раздумья и вычисления, его пытливый ум желал узнать, сколько эфирного золота должно таить в себе Кладбище, чтобы держаться на плаву. Реакция остальных варьировалась от одной крайности к другой.

— Значит, шельмец не просто отправил нас в пещеру к дракону, он еще хочет, чтобы мы подергали его за ус, — подытожил Мортримм. — Крупное месторождение эфирного золота. — Старый навигатор вынул трубку изо рта и постучал ее чашей о ногу. — А может статься, что мы гоняемся за золотом дураков. Почем ему знать, что именно эфирное золото удерживает эту громадину в воздухе?

Агрило набросился на Мортримма.

— Ты еще сомневаешься? — воскликнул он так пылко, что все за столом удивленно уставились на логистикатора. Агрило смущенно покраснел и продолжил, но уже извиняющимся тоном: — Если столь успешный и многоопытный торговец, как лорд Оррик, вкладывает такие крупные средства в предприятие, он явно знает, что делает. Не потому он сколотил свое состояние, что строил воздушные замки.

— Он был весьма убедителен, — поддержал Брокрин. — Оррик очень осторожно рассказывал о своей находке, очень боялся, что кто-то его обставит и отыщет золото первым. Нет, он точно знает, о чем говорит, и я разделяю его уверенность. Нашей добычей будет не то, что мы обнаружим в обломках. Мы вернемся в Барак-Зилфин с золотом из недр самого Кладбища прибыли.

— Однако это не решает наших проблем, — взял слово Готрамм, — скорее удваивает их. Теперь нам не просто нужно найти способ улететь с Кладбища. Нам еще нужно ударить в самое его сердце и собрать золото.

Брокрин устало опустился в кресло и провел пальцами по бороде.

— Да, мы еще не придумали, как освободить «Железного дракона» и спасти собственные шкуры, — признал он. Но затем он с улыбкой посмотрел на каждого офицера. — Зато, когда мы доберемся до сердца острова, мы будем спасать богатые шкуры.

— И какой прок от золота, если ты мертв? — пробормотал Мортримм.

— Какой прок от жизни, если за душой ни гроша? — парировал Агрило с ухмылкой.

По мнению Брокрина, правда была на стороне обоих. Смерть или бедность — никакому харадронцу ни один из этих уделов не покажется соблазнительным.

— Часть команды оставим на «Железном драконе», — решил капитан и указал на Мортримма. — Ты будешь заправлять делами тут. Следи за лозами на случай, если они вдруг вновь полезут к кораблю. Остальные отправятся вглубь Кладбища на поиски сердца. Их поведу я.

— Уверен, что хочешь взвалить весь риск на себя, кэп? — спросил Готрамм.

Брокрин улыбнулся. Из всех присутствующих кому как не Готрамму было знать, какое тяжкое это бремя — обязанности капитана. И капер успел от души хлебнуть этого бремени после бунта и передряг в крепости Финнольфа.

— Нас сюда привел договор между мной и Орриком, — ответил он, — и если уж нырять в омут с головой, то мне и прыгать первым, а не прятаться за кем-то из вас. Кроме того, — усмехнулся он, — у меня уже есть опыт спасения от сорняков бегством, если вдруг мы потревожим Кладбище

ГЛАВА 5

Спустившийся с «Железного дракона» отряд харадронцев лозы и ветви встретили покоем. После безумной погони Брокрин ожидал, что стоит им ступить на поверхность — и остров набросится на них вновь. Он неотрывно следил за мерной, сонной, словно медленное сердцебиение, пульсацией зелени, точно каждая лоза была ядовитой тропической змеей, выслеживающей жертву. Остальные дуардины испытывали схожие опасения, они ступали предельно аккуратно, боясь браться за свисавшие над головами ветви, чтобы помочь себе в продвижении: от любого сильного дуновения ветра растения пугающе раскачивались.

Только один из всего отряда демонстрировал бодрость духа. Агрило смело шагал вперед, бесстрашно приближаясь к ветвям. Без какой-либо опаски он взял в руку несколько тонких отростков и принялся их внимательно рассматривать.

— Поосторожнее там, не буди сорняки, — прикрикнул на него Готрамм.

Агрило повернулся к каперу и, одарив дуардина чарующей улыбкой, ответил:

— Здравый смысл мне подсказывает, что лучше, если мы здесь и сейчас выясним, что острову может прийтись не по душе. Пока мы недалеко ушли и способны в любой момент отступить.

Брокрин обернулся, чтобы еще раз посмотреть на корабль. Из-за планширя его провожали взгляды тех, кто остался. Среди них был и Мортримм, и Брокрин вновь ощутил жгучее чувство вины. Старый навигатор первым вызвался отправиться в путь, но Брокрин отклонил предложение, сославшись на его больную ногу. Случись Кладбищу вновь проявить враждебность, дуардинам потребуется вся возможная прыть. Как ни горько капитану было говорить это, Мортримм получил приказ не покидать броненосец.

— Нечего навлекать ненужные беды на корабль, — поддержал капера Брокрин. — Если придется бежать, тогда и будем бежать, не следует провоцировать сорняки без надобности.

— Да я тут подумал, мне стоит идти впереди, ведь если случится что... — Агрило окинул взглядом восьмерку дуардинов, составлявших их разведотряд. — Лучше я, чем все сразу, верно? Я имею в виду, в сложившихся обстоятельствах логистикатор куда менее ценен, чем, скажем, арканавт или громовержец. Так что...

Брокрина такое объяснение не устраивало. Он никак не мог понять, откуда в Агрило взялся этот внезапный альтруизм, но доверия он вызывал не больше, чем грот с остро заточенным ножом.

— Никто в моем отряде не пойдет на пушечное мясо, — отрезал капитан, — даже логистикатор. Так что не отбивайся от команды и иди вместе с остальными.

— И с сорняками забавляться перестань, — добавил Хоргарр и виновато посмотрел на Брокрина: — Извини, кэп, но если он собирается дразнить растения, то лучше пусть займется этим как можно дальше от «Железного дракона».

— Броненосец будет в порядке. Его так просто не сломать. И ты его в обиду не дашь.

Хоргарр провел взглядом по спутанной зелени, сгущавшейся вокруг них.

— Оррик считает, что все обломки кораблей, попавших в лапы Кладбища, до сих пор покоятся здесь. Если так, мы можем снять с них какие-нибудь части, дополнить ими наш собственный корабль. Дать двиргателю достаточно мощи, чтобы подняться с острова. И укрепить корпус, чтобы он мог выдержать давление лоз.

— Уверен, ты сделаешь все возможное, — хлопнул Брокрин Хоргарра по плечу. Затем он в последний раз обратил взгляд на оставшийся позади броненосец и ожидавших возвращения отряда дуардинов. — Мортримм уж точно больше всех надеется, что обломки и вправду где-то здесь.

— Сказать откровенно, я боялся, что Мортримм будет рваться идти с нами и его придется заковать в цепи, — поделился мыслью Хоргарр, когда отряд продолжил путь.

— Сказать откровенно, я боялся того же, — ответил Брокрин и повел рукой, указывая на вязь ветвей и купол кроны над ними, — даже представить не могу, каково это — надеяться, что где-то в подобном аду может быть твой отец...

— «Ветроход» пропал давным-давно, — напомнил Хоргарр. — Даже если они пережили крушение, чем они могли питаться все эти годы? Корой да листьями? Да здешние листья первыми тебя придушат.

— Не знаю, — почесал бороду Брокрин. — Но мы пока видели лишь крошечную часть Кладбища. Возможно, увидим и что-то другое. Остров огромен...

— Настолько огромен, что отыскать конкретный корабль, затерянный много столетий назад, будет чудом, — закончил за него Хоргарр и постучат по медному корпусу, болтавшемуся на его рабочем поясе и скрывавшему внутри себя простой компас с кусочком магнитной руды. — Мы хотя бы знаем, где центр острова и в каком направлении нам двигаться. Но заниматься поисками «Ветрохода»... безнадежное дело, капитан.

— Понимаю. — согласился Брокрин, — и Мортримм понимает. Но пускай мы думаем одинаково, чувствуем мы все равно по-разному. — С его губ сорвался хриплый грустный смех. — В любом случае в поиске мертвеца пользы мало. Тут и хоронить негде. Даже камней нет, чтобы насыпать курган, отдать последние почести.

Хоргарр кивнул.

— И я бы поостерегся развеивать пепел по ветру. Если здешние деревья не испытывают любви к топорам, даю бороду на отсечение, к огню они тоже не шибко тепло относятся.

Дуардины продолжали шагать, а Брокрин не спускал глаз с плотного вязанного матраса, по которому они двигались.

— Когда я попал в Академию, в первую же неделю я усвоил одну мудрость: неважно, насколько хороша страховка, не жги корабль, на котором стоишь. Пока мы не отыщем способ, как убраться с острова, огонь будет пугать меня не меньше, чем эту зелень.

Агрило шел, держа небольшой топорик. Это был надежный инструмент с удивительно острой заточкой и роскошной рукоятью, обитой кожей грифона. Топорик стал прекрасным приобретением. Логистикатор убедил Лодри согласиться на восьмую часть доли: не доли от экспедиции «Железного дракона», не его, Агрило, процента от этой экспедиции, но от маленькой задумки, которую он решил осуществить. Неотесанный подрывник неожиданно оказался достаточно сообразителен и догадался, что Агрило наметил несколько иной путь, чем тот, которым планировал пойти Брокрин. Такой просчет сильно задел логистикатора. Возможно, он вел себя чересчур нервно, заключая с Лодри сделку. Ничто так быстро не вызывает подозрений, как чрезмерное возбуждение.

И Агрило изо всех сил пытался взять возбуждение под контроль, но с каждой минутой это ему давалось все с большим и большим трудом. Не окликни его Брокрин тогда, он непременно совершил бы что-то опрометчивое. Он мог потеряться, его могла утащить разозленная им лоза. Или, что даже хуже, его игра вышла бы наружу. Пока что о его находке знали лишь еще двое: Лодри, ему причиталась восьмая часть, и Туллиг, которому полагалось примерно столько же. Эфирный химик был слишком легкомыслен, чтобы выторговать себе выгодные условия сделки. Впрочем, на данный момент его время действовать еще не пришло. Сейчас задача стояла перед Агрило — он должен был наблюдать.

От этой мысли логистикатор нахмурился. Он любил деньги. И ненавидел работать. И теперь обе эти крайности вели друг с другом схватку. Чем больше работы он сделает, тем меньше получат остальные. Или нет? По мере того как Агрило все больше знакомился с Кладбищем прибыли, наблюдал хитросплетения его ветвей, он начинал переосмысливать некоторые из своих идей. Чем больше дуардинов узнает о его плане, тем меньше работы останется для него. Придется выплачивать их доли, но это будут доли из более крупной добычи, которую ему ни за что не собрать в одиночку.

Агрило посмотрел на сплошную массу ветвей, тянувшихся по обе стороны выбранной дуардинами тропы. Заметив яркие островки, сиявшие в зелени, его глаза голодно сверкнули. С топориком Лодри стесать кору в области блестящих пятен было пустяковой задачей. Он уже проделывал подобное: лозы никак не реагировали.

Он перевел взгляд на своих спутников. Керрум и два его громовержца шли впереди колонны, за ними следовали Брокрин и Хоргарр, за спиной капитана шествовали два арканавта. Компактный отряд, готовый встретить любую возможную неприятность. Сама экспедиция требовала того, чтобы в нее отправились отважные дуардины. Именно такие и нужны были Агрило. Только бы он мог безошибочно определить, кого из них больше всего заинтересовала бы сделка на стороне, побочное задание, не являющееся основной целью «Железного дракона».

Раздумывая над этой головоломкой, Агрило внезапно сообразил, что не досчитался одного члена отряда. Кто-то пропал! От мысли, что лозы незаметно утащили кого-то из них, у логистикатора внутри все похолодело. Его рука крепко сжала топорик. Нужно немедленно сообщить Брокрину. Пускай даже из-за этого они отправятся назад.

Агрило развернулся: может, он заметит след, найдет место, где пропал их боевой товарищ. И он нашел. Прямо у него за спиной, уперев руки в бока и довольно ухмыляясь, стоял Готрамм.

— Отстаешь, — сказал капер логистикатору.

Агрило сокрушенно склонил голову.

— Кэп Брокрин говорил, что мне не следует идти впереди группы, но не произнес ни слова касательно того, что мне запрещается немного отстать. — Он метнул осторожный взгляд влево, потом вправо и заговорщицки прошептал Готрамму: — Видишь ли, я не выношу большие скопления народа. У меня на них аллергия. Стоит оказаться в центре толпы, как я весь начинаю жутко чесаться.

— Устраивать азартные игры тебе это не мешает, — заметил Готрамм.

— Игра отвлекает от недуга, — ответил Агрило — накал страстей, стук катящихся по столу костей, драматизм ставок, напряженное ожидание и желание узнать, кому на сей раз улыбнется удача...

— Достаточно, — прервал Готрамм. — Хочешь страстей и драмы — не спускай глаз с сорняков и будь готов предупредить, если остров вздумает вновь напасть. Заодно отвлечешься от своего «недуга».

Капер легонько подтолкнул Агрило, побуждая не отставать. Путь впереди уходил вбок, и их небольшой отряд вот-вот был готов исчезнуть за поворотом.

Агрило немного помедлил, и, как только последний арканавт скрылся из виду, положил руку каперу на грудь, преграждая ему дорогу.

— Минутку твоего внимания, — обратился он с просьбой. — Признаю, ты меня раскусил. Все эти россказни про чесотку и толпы — не более чем фарс. По правде, я медлил лишь по одной причине: чтобы поговорить с тобой. Наедине.

Глаза Готрамма недоверчиво сощурились. Он убрал руку Агрило и вновь подтолкнул его вперед.

— Что бы ты ни задумал, мне неинтересно.

— Очень даже интересно, — настаивал Агрило. Он попытался упереться каблуками сапог в ветвь, по которой вынуждал его идти капер, но лишь пропахал ими небольшую канаву в коре. — Любому харадронцу интересно, где можно как следует обогатиться. И я-то знаю: кто, как не ты, имеет самые веские для этого причины: надежда наконец взять любимую в жены и...

— Даже не думай приплетать сюда Хельгу и мои стремления, — угрожающе прорычал Готрамм. — Один подлый лжец уже сбил меня с верного пути, использовал в своих целях.

— Воистину подлый лжец! — охотно согласился Агрило. — Послушай, я не стану скрывать, я умею вертеть правдой и плести из нее гладкий шелк, когда требуется, но я не подлец, и я не использую других. Я предпочитаю как следует встряхнуть собеседника, но дать тому возможность принять решение самому. — Далее его голос смягчился, и Агрило с сочувствием посмотрел в глаза Готрамма. — Я знаю, мой предшественник был пройдохой без грамма чести, и это из-за него вы потеряли доверие к логистикаторам, но клянусь, я не предлагаю поднимать бунт или нечто столь же вопиющее.

— Тогда к чему говорить наедине? — осуждающе спросил Готрамм, слова логистикатора ничуть не смягчили его. — К чему секретность? Наверняка кэпу будет интересно узнать, в чем состоит твоя идея.

Готрамм с силой подтолкнул Агрило вперед. Логистикатор сделал несколько неуверенных шагов, но затем развернулся. На его лице было написано отчаяние.

— Слышал когда-нибудь выражение «У семи инженеров двигатель сдох»? Вот к чему. Я кое-что отыскал. Что-то крайне прибыльное, но, если об этом узнает вся команда, а потом и поручители... никакой выгоды не будет.

Гримаса неприязни на лице Готрамма стала еще более отчетливой.

— Ах ты, тощий сребронюх. Вздумал идти против Кодекса, лишь бы набить собственные карманы! Все добытое во время экспедиции подлежит дележке между командой и поручителями.

Агрило мотнул головой и улыбнулся.

— Все верно, «во время экспедиции». Но если мы находимся в порту и занимаемся собственными делами, на такие предприятия действие корабельного устава не распространяется. Это твоя личная инициатива. Твой риск, твоя награда.

— Хочешь сказать, что Кладбище прибыли — это порт? — Гримаса отвращения сменилась недоверием.

— В определенном роде да, — ответил Агрило. — К положению Кодекса есть одно дополнение, которое как раз описывает нашу ситуацию. В случае, когда корабль в течение длительного времени не имеет возможности отправиться в полет, место стоянки приравнивается к порту захода. Команда обязана подчиняться корабельному уставу и приказам капитана, однако — и это самое главное — имеет полное право заниматься собственной деятельностью при условии, что та не противоречит корабельному уставу и приказам капитана.

— Мы договорились, что разделим все добытое с обломков, — заметил Готрамм, — а потом мы узнаем, что Оррик выступил нашим поручителем, поскольку хочет отыскать сердце Кладбища. Если мы найдем там что-либо ценное, это тоже подпадает под условия сделки.

— Абсолютно верно, — согласился Агрило. — Но если я скажу тебе, что есть и третий способ поживиться? Тебе интересно?

Готрамм несколько мгновений молчал. Затем, со смесью раздражения и усталости, он произнес:

— Мы слишком отстали. Пошевеливайся, нужно догнать отряд.

На сей раз Агрило не стал возражать. Он увидел голод в глазах капера, услышал желание в его голосе. Капер попал на крючок, пускай он сам этого еще не понимал. Осталось только аккуратно позволить ему надежнее заглотить наживку и в нужный момент подсечь.

Но, ускоряя шаг и догоняя ушедших вперед, Агрило тяжело размышлял над новой проблемой: какую же долю придется отдать Готрамму, чтобы завербовать капера в свои ряды?

Стены из сплетшихся ветвей по мере продвижения дуардинов сжимались. Готрамм кожей чувствовал, как они будто сдавливают отряд, подкрадываются ближе с каждым шагом тяжелых сапог. Плавно, постепенно, незаметно глазу. Но это происходило. Капер мог поклясться.

Остальные члены группы, казалось, не видели перемен. Готрамм смотрел им вслед и пытался понять: чувствуют ли они то же самое, что чувствует он, замечают ли то, что замечает он. Но ничего. Ни тревоги. Ни беспокойства. Дуардины уверенно и смело шли вперед, словно вокруг них раскинулись улицы Барак-Зилфина.

Готрамм вынул меч и ощутил его вес. На острие блеснул пробивавшийся сквозь листву над головой свет. Клинок приковывал взгляд, суля избавление от страха, что бился в груди. Он перевел глаза на зеленую вязь. Возможно, прямо за этой стеной, по другую ее сторону, обнаружится иной путь — что приведет их сразу к сердцу Кладбища прибыли и сделает их всех богачами.

Капер глубоко вдохнул и заставил себя немного успокоиться. Готрамм был истинным сыном неба. Он не очень хорошо чувствовал себя в закрытых пространствах. Обычно ему без труда удавалось брать приступы паники под контроль, но, когда вокруг было так много поводов для беспокойства, его боязнь замкнутых помещений буйствовала, словно сорвавшийся с привязи дикий зверь. Если бы только Агрило держал свои махинации при себе. Теперь каперу, помимо прочего, приходилось гадать, что же задумал логистикатор, а лишняя головная боль ему была совершенно ни к чему.

Готрамм посмотрел через плечо. Тропа за их спинами ничем не отличалась от дороги впереди. Изредка на пути попадались развилки, но Хоргарр, ориентируясь на компас, всегда выбирал поворот направо. Если вдруг дуардины будут вынуждены вернуться на корабль, по крайней мере им не придется плутать в поисках обратной дороги. Если только этот жуткий остров не станет прокладывать новые пути в их отсутствие.

— Гримниров топор, нашел о чем думать! — отругал сам себя Готрамм.

От таких мыслей точно ударишься в неконтролируемую панику. Да, Кладбище вело себя словно живое существо, но пока им не встретилось ни одного доказательства того, что у острова есть собственный разум и сознание. И тем более того, что живым морем управляет некий злой интеллект.

Готрамм ускорил шаг. После разговора с Агрило он решил идти в хвосте группы, лишить логистикатора возможности заниматься своими темными делишками. Но теперь эта задача казалась ему невыносимо трудной. Больше всего хотелось воссоединиться с товарищами, почувствовать уверенность дуардинов рядом с собой. Может, тогда высокие узкие стены из ветвей не казались бы ему столь давящими.

Едва Готрамм догнал колонну, как дуардины резко остановились. Он обернулся, не понимая, почему движение прекратилось, и заметил в голове отряда Агрило, который оживленно разговаривал с Брокрином и Хоргарром.

— Говорю тебе, кэп, я давно наблюдаю за этими сорняками. Не хочу, чтобы они застали нас врасплох, — убеждал он, указывая топориком на круглый яркий нарост на одной из ветвей с правой стороны дороги. — Я помню это пятно. Мы здесь уже проходили.

Хоргарр несогласно покачал головой и посмотрел на магнитную стрелку в своем компасе.

— Невозможно, — произнес он. — Мы все время шли аккурат на северо-северо-восток. Ты ошибся.

Но Агрило сложил руки на груди и жестко посмотрел на двиргателиста.

— Я стал логистикатором, потому что хорошо умею замечать и запоминать мельчайшие детали и подробности. И я говорю тебе: эту подробность я помню. — Логистикатор нагнулся и наклонил голову. — Если посмотреть под таким углом, один в один нос главы моей гильдии.

Готрамм слушал разговор с нарастающей тревогой. Он снова бросил взгляд назад. Правда ли путь сужался или его разум играл с ним в игры? Он подавил в себе эту мысль и прошел в голову колонны.

— Что ты имеешь в виду? — требовательно спросил капер. — Что мы ходим кругами?

Агрило указал пальцем на узелок.

— Я лишь говорю, что на этом месте мы уже были. А вот как и почему так произошло, пусть разбираются другие.

Брокрин перевел взгляд с Агрило на Хоргарра.

— Может так статься, что компас сломался?

Хоргарр постучал пальцем по медному корпусу.

— Три поколения этот компас служит моей семье и ни разу прежде не обманывал, — сказал он и ткнул пальцем в Агрило: — Он наверняка ошибся.

— А вот и нет, — буркнул Агрило. — Мы тут уже проходили. Однозначно.

— Вы не можете быть оба правы, — развел руками Брокрин.

Готрамм ощутил, как в нем, словно вода в колодце, поднимается паника. Стены из ветвей наползали все ближе, и он кожей чувствовал, как все ниже нависала листва, готовая обрушиться удушающим покрывалом.

— Но что, если могут, кэп? — спросил он Брокрина. — Что, если Кладбище движется вокруг нас, а мы не замечаем? Что, если эти сорняки ведут нас одним им известной дорогой, чтобы схлопнуть стены и раздавить нас?

Брокрин положил Готрамму руку на плечо.

— Достаточно, — произнес он, — сейчас не время для паники.

Но слова капитана заставили пульсирующее отчаяние в голове Готрамма биться еще сильнее.

— Да? Почему не сейчас? — возразил капер. Его глаза бегали туда-сюда, следя за тем, как стены подступают все ближе. — А вдруг именно сейчас — самое время?

Прежде чем Брокрин успел остановить капера, Готрамм ринулся в гущу зарослей, которые, как уверял Агрило, они проходили ранее. Его меч со свистом опустился на кору сразу за наростом, оставив глубокий порез. Из раны брызнул и потек густым липким ручьем древесный сок. Капер поднял оружие, готовясь нанести следующий удар.

В то же мгновение лозы вокруг дуардинов гневно оживились. Сонная пульсация сменилась яростными хлесткими выпадами. Сверху на Готрамма налетел тонкий стебель и стегнул капера по лицу. Покрытый шипами отросток рассек кожу на руке Агрило, на плече логистикатора проступила кровь.

— Нас атакуют! — крикнул Керрум.

Он навел палубомет на клубы кишевших лоз, что выползли из-за более крупных ветвей, и оружие с ревом сработало. Двое подчиненных сержанта последовали примеру старшего и принялись палить в рассвирепевшую зелень. Залп поразил цель, и в воздух взметнулись брызги сока и ошметки древесины. Отстреленные противники безжизненно падали на ветви, но на смену каждой мертвой лозе приходил еще десяток.

— Все в центр тропы! — отдал приказ Брокрин. — Спина к спине! Держаться вместе, не дайте им разделить нас!

Не без труда дуардины пробили себе путь к Брокрину и сплотились вокруг капитана. Готрамм знал, что ему следует поступить так же, но в тот момент им руководила паника, а не здравый смысл. Он отсек ближайшие лозы и продолжил неистово размахивать мечом. Борода капера насквозь пропиталась соком, на коже, где растения наносили удары, кровоточили порезы, однако он не собирался прекращать бой. Он должен был расчистить путь. Должен был добраться до открытого пространства, которое, он знал, ждет прямо за ветвями.

— Готрамм! Сюда! Это приказ! — раздался голос Брокрина, ворвавшийся в шум необычной схватки.

Дуардины размахивали секирами и мечами, били прикладами и резали ножами, борясь с бесконечным приливом враждебно настроенной зелени.

Готрамм наконец решил послушаться приказа капитана, но тут его безумные усилия принесли плоды. Он проделал дыру в ветвистом занавесе. В лицо каперу хлынул свежий и чистый воздух, который был так необходим ему после спертой и удушливой атмосферы тропы.

— Кэп! Есть проход! — воскликнул Готрамм.

Не успело затихнуть эхо его победоносного голоса, как капер уже нырнул в проделанную им дыру.

То, что Готрамм обнаружил по другую сторону, повергло его в первобытный ужас.

Ничего. По другую сторону не было ничего, кроме открытого неба. Каким-то образом петляния ветвей привели дуардинов к самому краю Кладбища.

Готрамм покачнулся и едва не свалился в пустоту, но что-то сзади удержало его. То была не холодная хватка ветвей, но теплое прикосновение существа из плоти и крови. Спаситель остановил капера, а затем выдернул обратно на тропу. Дуардин рухнул спиной на матрас из отсеченных лоз и щепок.

Готрамм поднял глаза на своего спасителя, но слова благодарности застряли у него в горле. Он ожидал увидеть кого-то из товарищей-дуардинов, но вместо этого перед ним стоял человек: высокая женщина с кожей медного цвета и соломенными волосами, одетая в плащ из листьев. Ее лицо выражало крайнее неодобрение.

— Кто это? — громко спросил Хоргарр.

Незнакомка перевела взгляд от Готрамма к остальной группе.

— Прекратите! — приказала она. — Опустите оружие.

Ее язык отдаленно напоминал речь горного народа в Туне.

— Мы скорее примем смерть, чем сдадимся, — отрывисто ответил Брокрин и одним взмахом перерубил лозу, которая пыталась обвить его ногу.

— Прекратите, и останетесь невредимы, — настаивала незнакомка, делая шаг к дуардинам. Рассерженная упрямством Брокрина, она обратилась к Готрамму: — Заставь их понять. Сопротивляясь, гибель свою они найдут.

Готрамм не знал, что будет, если они прекратят бой, но он точно знал, что, сколько бы его соратники ни сражались, им не прорубить себе путь на свободу. Харадронцев окружало больше сорняков, чем прежде.

Помимо уже знакомых растений, дуардинов кололи стебли с острыми концами, напоминавшие фалангу копейщиков.

Глядя на оказавшихся в передряге друзей, Готрамм заметил еще кое-что. Стоило женщине оттянуть его от пропасти, как ни одна лоза больше не попыталась его атаковать. Возможно, эта женщина знала, что говорит.

— Кэп! Послушай человека! — крикнул Готрамм. — Сорняки меня не трогают!

Брокрин повернул голову и на несколько мгновений задержал взгляд на Готрамме. Капер видел, как капитан прикусил губу, поставленный перед нелегким выбором.

— Прекратить бой! — отдал он приказ. — Нам все равно не победить.

Стоило ему опустить клинок, как его тело мгновенно обвили несколько лоз. Прочих дуардинов также опутали растения, в большей или меньшей степени. Готрамму показалось, будто ветви, находившиеся в удалении от схватки, тут же потеряли к обидчикам интерес, тогда как самые ближние еще некоторое время продолжали бой.

— Ты сказала, что им не причинят вреда, — грозно обратился он к ней.

Незнакомка с прищуром посмотрела на капера, затем вышла вперед, к Брокрину и остальным. Шагая, она затянула песнь на неясном шепчущем наречии, непохожем ни на один язык из тех, что Готрамму доводилось слышать прежде. Удерживавшие дуардинов кольца начали ослабевать. Затем они скрылись обратно в кроне, уползли прочь, исчезли в сплетенных стенах, преграждавших харадронцам путь. В скором времени все оказались на свободе.

Женщина укоризненно посмотрела на дуардинов и обратилась в Готрамму:

— Передай друзьям своим: не следует впредь Кладбище им злить. Не знаю я, сумею ль еще раз простою песней его заставить отступить.

Готрамм покачал головой и показал на Брокрина.

— Госпожа, это наш лидер. Капитан «Железного дракона» Брокрин Улиссон. Он командует нами.

Женщина повернулась к Брокрину.

— Я Эсмира, — представилась она. — Коль дорожишь жизнью ты, своей и спутников своих, то Море тебе не следует гневить.

Брокрин стряхнул с руки мертвую лозу, поднял взгляд на Готрамма, затем на Эсмиру.

— Мы благодарны тебе за помощь. Но обещать, что мы не будем гневить это твое «море», не могу. Честно говоря, мы бы рады оказаться отсюда подальше, но, боюсь, у Кладбища другое мнение на этот счет.

Женщина села на одну из ветвей, что спускались сверху. Брокрин рассказал обо всем, что с ними произошло. Женщина внимательно слушала. Некоторые подробности были ей неинтересны, но отдельные детали пробудили неподдельное любопытство. Однако многое из его рассказа, казалось, приводило ее в замешательство. Брокрину потребовалась не одна минута, чтобы догадаться почему.

— А какова твоя история, Эсмира? — спросил он. — Как давно длится твой плен?

Женщина наклонилась вперед и положила руку на колено.

— Давно уже я здесь, — ответила она с тоской в голове, — так давно, что лишь туманно помню мир вне Моря. — Она кивнула в сторону ветвей, что служили тропой. — Что сон для меня теперь мир внизу.

— Внизу? — изумился Брокрин. — Хочешь сказать, что жила на земле? Но как тогда ты очутилась здесь, на Кладбище?

Вместо слов Эсмира легонько постучала ногой по ветви под ней. Ее глаза смотрели отрешенно.

— Процветающей и большой деревня наша была. Нам улыбались боги, воздвигали мы в радость им храмы и свято их почитали. Казалось нам, что всех. Но позабыли кого-то, видимо, жрецы.

Лежавшие на колене пальцы сжались, а голос Эсмиры опустился до испуганного шипения.

— Я помню момент, когда в деревню смерть явилась. Пришли к нам тучи, черные и злые, и день внезапно превратили в ночь. А изо мрака опустилась к нам огромная спираль корней. Они хлестали, били, раздирали все селенье. Дома размалывали в пыль, а храмы с землею ровняли. Не отыскал спасения ни зверь, ни человек, всех корни на своем пути лишили жизни. А после в почву корни вошли и вырыли огромную яму. Затем вверх потянулись и землю понесли с собою. Все выше и выше! Сквозь черные облака! Так высоко, что наконец летучий лес на небе показался. И землю ту, и храмы и дома, что корни в гневе поломали, — все занесло в него. — Эсмира сосредоточенно посмотрела на Брокрина. — Ребенком я тогда еще была, попала в плен к корням и в Море рока после очутилась. Зачем-то боги сохранили мою жизнь, с тех пор в лесу я этом обитаю.

Хоргарр покручивал усы, размышляя над историей Эсмиры.

— Всем растениям для питания нужны минералы и другие вещества из почвы. Возможно, этим торнадо из корней Кладбище добывает себе пропитание, — предположил он и с сочувствием добавил: — Вероятней всего, Кладбище проголодалось, а твоя деревня просто оказалась у него на пути.

— И все это время ты была здесь? Совершенно одна? — удивился Готрамм.

Эсмира подняла голову и окинула взглядом крону и ветви вокруг них.

— Здесь невозможно быть по-настоящему одной, — ответила она. — Море всегда с тобою. Оно смотрит, хоть без глаз, и без ушей же слышит. И всегда знает, где ты.

— Но ты сумела выжить, — произнес Брокрин. — Кладбище прибыли тебя не убило.

— У вас с ним как будто бы есть связь, — добавил Готрамм, — когда ты спасла меня... спасла всех нас... ты знала, как поведут себя растения. Ты знала, как их успокоить.

Тут Брокрина осенило.

— Говоришь, у острова нет ни глаз, ни ушей, однако он услышал песню...

— Возможно, дело не в словах, а в мелодии, — поделился мыслью Хоргарр. — Лозы восприняли вибрацию голоса Эсмиры! — Двиргателист пристально посмотрел на женщину. — Отсюда вытекает вопрос: откуда ты знаешь, какая песня и высота звука нравятся острову?

— Я не понимаю ваших слов, — покачала головой Эсмира, — меня научили... как правильно ее петь, давным-давно. А когда — того не помню.

У Хоргарра было еще много вопросов, но Брокрин остановил его.

— Мы не хотели показаться грубыми, — сказал он. — Мы благодарны за твою помощь, однако вынуждены попросить тебя еще кое о чем, если позволишь. Ты знаешь это место, его дороги и поведение. Мы, увы, нет. Как ты заметила, мы в затруднительном положении и не знаем, как вести себя так, чтобы не провоцировать Кладбище.

— Что же вы ищете? — спросила Эсмира. — Уж очень далеко от корабля вы удалились. Мне вас путем обратным к братьям привести?

Брокрин услышал напор в голосе Эсмиры. Одинокий человек, сумевший выжить в этом невероятном лесу в течение стольких лет. Пожалуй, неудивительно, что радость от встречи с другой живой душой вступила в неравный бой с подозрением. Или в ее внезапной смене настроения крылось что-то еще?

— Мы сошли с корабля в надежде, что сумеем отыскать путь к сердцу Кладбища, — ответил Брокрин. — Мы хотим узнать, что там и поможет ли оно нам покинуть это место.

Эсмира молчала несколько мгновений, затем грациозным движением, которое было скорее присуще горному леопарду, нежели человеку, спрыгнула с ветви.

— Вы ищете сердце Моря, — заключила она и вперила взгляд в Брокрина, — но знаете ли вы, что там найдете?

Брокрин прогнал из головы все мысли об эфирном золоте, о богатствах, которые, по словам Оррика, они смогут вывезти с Кладбища прибыли.

— Нет, — солгал он, — а ты?

Женщина повернулась спиной к дуардину и плотнее запахнулась в плащ из листьев.

— Коль пожелаете, я вас к сердцу отведу, — ответила она.

Брокрин почувствовал на себе ее взгляд, острый, как у огранщика во время работы с драгоценным камнем.

— Вам то место в одиночку не сыскать, — добавила она.

— Тогда мы покорно примем твою помощь, — ответил Брокрин, — и, если мы найдем там что-то, что поможет нам, я бы хотел предложить тебе место на корабле, — он повел ладонью, показывая на ветви у них под ногами, — мы сможем отвезти тебя в мир внизу.

От такого предложения Эсмира немало удивилась. На ее лице проступила неловкость.

— Мир внизу, — услышал капитан ее шепот.

— Да, доставим тебя обратно к твоему народу, — встрял Готрамм.

Брокрин нахмурился от такого выбора слов: деревня Эсмиры погибла давным-давно. Капер, должно быть, тоже понял свою ошибку и исправился:

— В город людей, где живут подобные тебе.

Эсмира, казалось, не могла понять, что она чувствует, услышав про возможность спастись. Она обвела взглядом окружавшую их зелень, будто желая представить мир, отличавшийся от того, который она наблюдала столько лет.

— Вперед я отправлюсь, убедиться, что путь для вас не слишком труден, — наконец произнесла она.

Не сказав больше ни слова, она двинулась вперед по тропе.

— Что она подразумевала под «не слишком труден»? — спросил Керрум Брокрина, когда женщина скрылась из виду.

Хоргарр ответил первым:

— Я думаю, она отправилась петь сорнякам, чтобы те расступились.

— Возможно, она это умеет, — согласился Брокрин, — она прожила здесь немало лет, и мы видели, какую власть она имеет над растениями.

— Ты веришь, что она проведет нас прямо к сердцу Кладбища и эфирному золоту? — спросил Агрило.

У Хоргарра на уме был более важный вопрос:

— Можем ли мы ей доверять?

— Меня скорее беспокоит, доверяет ли нам Эсмира, — возразил Брокрин, — от этого зависит, куда она нас приведет.

— В смысле, кэп? — Готрамм удивленно посмотрел на поворот тропы, за которым скрылась его спасительница. — А куда еще ей нас вести?

— Если она заподозрит нас в чем-либо, она может заманить нас в ловушку.

Дуардины не заметили высоко в листве птицу с черным оперением. Ворон следил за отрядом так пристально, как не следит ни одно животное. Будь капитан харадронского корабля более зорким, он уловил бы в глазах ворона нечто знакомое. Что-то, что напомнило бы ему Васкина. А если быть точнее, того, кто предстал перед Брокрином в роли Васкина.

Йоширо шевелил когтистыми лапами и ждал, пока дуардины вновь не отправятся в путь. До сих пор все фигуры двигались по полю так, как задумывал Кхорам.

Каким-то образом проклятыш сумел предвидеть даже одичалую женщину, которая пришла на помощь харадронцам в час беды. Однако Йоширо не любил полагаться на предсказания. Даже самое точное пророчество имело мерзкую привычку взбрыкнуть и укусить того, кто ожидал извлечь из него выгоду.

Нет, чародей рассчитывал внести в план Кхорама собственные коррективы. Йоширо повернул пернатую голову и уставился в кусочек зеркала, что свисал с его черной шеи. Он чувствовал слабые вибрации магических энергий, исходившие от осколка, так же как чувствовал скрытую энергию, что текла по зеленым жилам Кладбища.

Внимание Йоширо переключилось на дуардина с лисьим лицом, которого другие именовали Агрило. Чародей смотрел, как Агрило отделил пузыристый нарост в том месте, где Готрамм прорубил проход к краю Кладбища. Далее логистикатор спрятал добычу в небольшую сумку на плече. Даже отделенный от ветки, похожий на яйцо нарост продолжал пульсировать энергией.

Чародей не знал, что это могло означать, но, если существует хоть одна возможность обратить силу Кладбища себе на пользу, он ее отыщет.

ГЛАВА 6

Эсмира вела дуардинов сквозь таинственный мир Кладбища прибыли, а Брокрин внимательно наблюдал за странной женщиной. Капитана поражало, как быстро она пробирается через лабиринт ветвей и лоз. Но вместе с этим в его голову закрадывалось беспокойство. В чем состояла причина их стремительного продвижения? Все потому, что Эсмира так хорошо знала летучий остров, или здесь скрывалось что-то иное? Быть может, сами растения расступались перед ней, указывая путь?

— Совсем недавно я мог бы поклясться, что в этих дебрях никому не отыскать дороги, — поделился с капитаном мыслью капер. — Кладбище изменяется и течет, словно настоящее море, но она читает местность так же легко, как Мортримм свои небесные карты.

Брокрин едва заметно кивнул.

— Хотел бы согласиться. Но, если наши подозрения верны, значит, Кладбище не так просто, как кажется. — Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что их не услышат, добавил: — И она не так проста, как кажется.

— Но, кэп, она же мне жизнь спасла, — удивленно заморгал Готрамм.

— Да, — согласился Брокрин. — Может, у нее была на то причина. Равно как у острова есть причина позволять ей беспрепятственно передвигаться... и вести нас.

— Но зачем?

— Если бы я знал, — вздохнул Брокрин, чувствуя на себе тяжкий груз ответственности, — я бы придумал какой-нибудь план. Но сейчас я словно потерялся в буре и могу лишь слушать инстинкт и смекалку в надежде привести нас обратно в порт. — Брокрин сжал кулаки и тряхнул головой. — Клянусь Кодексом, я вытащу «Железного дракона» отсюда, чего бы мне это ни стоило, и горе тем, кто попробует мне помешать.

Готрамм нахмурился.

— Эсмира могла просто позволить мне погибнуть. Однако она предпочла прийти на помощь. Если она задумала недоброе, зачем было спасать меня?

— Возможно, чтобы заручиться нашим доверием, — ответил Брокрин, — чтобы мы отправились за ней, не задавая слишком много вопросов.

— Если ты не доверяешь ей, зачем мы вообще за ней идем? — никак не мог вникнуть молодой капер.

Брокрин угрюмо посмотрел на Готрамма.

— Потому что иного выбора нет. «Железный дракон» увяз намертво, и, попытайся мы освободить корабль, остров переломит его надвое. Нам нужно найти другой способ. И, возможно, Эсмира знает его.

— А что насчет сердца Кладбища? Ты по-прежнему хочешь отыскать его и привезти Оррику?

— Почему бы и не попытаться. Когда броненосец взлетит, я буду рад, если он взлетит с полными трюмами добычи в качестве награды за все то, что нам пришлось пережить. — Брокрин вновь пробежал глазами по остальным членам их маленькой группы. — Они ее заслужили. Все без исключения.

— Но кто-то, пожалуй, заслуживает ее чуть меньше, — покосился Готрамм на Агрило.

Брокрин тихо засмеялся на замечание.

— Не сомневаюсь, что Агрило привезет с собой не только свою долю, но и порядком сверх, если команда не прекратит играть с ним в кости, — улыбнулся он Готрамму. — Тебе бы не помешало подать своим арканавтам пример.

— Я играл не для того, чтобы Агрило обчистил мои карманы, — запротестовал Готрамм, — а чтобы стереть довольную ухмылку с его физиономии.

— Вот на это он и рассчитывает, — заметил Брокрин. — Разозли соперника — и он сам наделает глупостей.

Тут Брокрин остановился и погладил бороду.

— Может, такая стратегия сработает и с Кладбищем. Разозлить остров, спровоцировать его на какую-нибудь глупость.

— Кэп, это просто груда сорняков, — не разделил идеи Готрамм, — у них нет разума, чтобы злиться, они лишь отвечают на внешние воздействия.

Брокрин посмотрел на стену из лоз вокруг, на покрытые листьями ветви над ними.

— Возможно, — пробормотал он.

Мысль, что Кладбище прибыли — не более чем лесной массив, его не устраивала. Магия, что удерживала остров в небе, чары, что напитывали жизнью лозы, — возможно, эти силы давали зелени и нечто большее. Своего рода коллективное сознание, которое вызывало в растениях стремление действовать...

— Грунгни и его наковальня! — воскликнул Брокрин, глянув вперед.

Стены лоз и ветвей расступились, явив дуардинам просторную поляну. Ее не скрывала крона, и на поляну проливались потоки солнечных лучей, омывая собой невероятный вид. В дневном свете купались белые каменные плиты с прожилками серебра, огромные и величественные. Каждую плиту овивало кружево лоз, которые тянулись из зеленого пола, изгибаясь под удивительными углами.

Эсмира махнула дуардинам, жестом зовя следовать за ней. Она сделала шаг на поляну, и только тогда ошеломленный Брокрин понял, насколько огромных размеров были каменные блоки. Он знал о величайших архитектурных чудесах древних дуардинов, но, когда он смотрел на эти плиты, ему казалось, что их могли возвести разве что первобытные гарганты.

— Кэп, что... что это за место? — удивился Агрило. Он споткнулся, завороженный массивными сооружениями. — Как это сюда попало?

Брокрин мог лишь покачать головой.

Хоргарр добавил еще вопросов к загадке.

— Эти плиты вытесали давным-давно, — произнес главный двиргателист, указывая на ближайший камень, — вот тут, по краям, заметно поработали ветер и дождь. Их возвели еще в эру легенд, до того, как орды Хаоса пронеслись по Владениям.

— Но как давно они оказались здесь? — махнул мечом в сторону камней Готрамм. — И как они попа... — Голос капера затих, и он указал куда-то вглубь поляны.

Те плиты, что Брокрин заметил поначалу, стояли беспорядочно, но теперь дуардины увидели законченное, целое сооружение, наполовину опутанное лозами. Его размеры были циклопическими; белый камень, послуживший для него материалом, блестел на солнце. С боков строение поддерживали колонны, а крыша под острым углом уходила вверх. Стены украшала резьба, изображавшая невероятных зверей гигантских размеров, — она разительно выделялась среди сплошной зелени. Широкий и высокий вход сторожили огромные статуи, за которыми густился мрак.

— Его, должно быть, возвели сами боги еще в глубокой древности, — восхищенно прошептал Готрамм.

— Пожалуй, — согласился Керрум. — Но что оно здесь делает?

Брокрин разглядывал разбросанные по поляне плиты.

— Эсмира рассказывала, что Кладбище иногда отправляет корни к земле. Возможно, все, что здесь находится, было схвачено ими.

Хоргарр откашлялся и сплюнул на лозы.

— Я еще могу поверить, что сюда по случайности занесло человека. Но все это строение целиком? В голове не укладывается.

Он наклонился и поднял обеими руками по сухому листку. Левой он просто дернул его вверх и, сжав ладонь, с хрустом превратил лист в пыль. Пальцами правой руки он сделал клетку вокруг листка и бережно поднял его. Затем выставил клетку вперед, раскрыл ладонь и явил дуардинам неповрежденный лист, объясняя свою мысль.

— Это храм, — произнесла Эсмира, глядя на строение.

Ни Брокрин, ни остальные дуардины не заметили, как она бесшумно пробралась сквозь ветви назад и вновь очутилась рядом с ними.

— Давным-давно был он возведен народом, что не существует боле. — В глазах женщины читалась грусть. — Помнит лишь земля о божествах, которых чтили здесь когда-то. Земля и ветер... и деревья.

В ее голосе звучала таинственная тревога, отчего Брокрин слегка поежился.

— О каких богах ты говоришь? — спросил он.

Эсмира вперила взгляд в Брокрина, столь пристальный, словно она видела его душу насквозь.

— Слишком милостивых, чтобы их помнили. И слишком мягких, чтобы не утонуть во времени. Когда пришла война к ним на порог, о том, как воевать, они давно забыли. Не могли они измениться, чтобы ответить на мольбы тех, кто чтил их свято и искренне, а потому могли лишь смотреть, как забирала и губила тьма просящих помощи.

— Но как так вышло, что храм находится здесь, на летучем острове? — спросил Брокрин.

— Я этого не знаю, — ответила Эсмира, пожимая плечами. — Может, корни давным-давно его схватили. А может, был всегда он здесь и помнит день, как лес впервые ушел в небо.

На последних словах Брокрин задумался. Они подтверждали его беспокойные мысли о том, что Кладбищем действительно что-то управляет. Не тот разум, который присущ человеку или дуардину, но своего рода общее сознание.

— Ты здесь живешь? — вмешался Готрамм.

— Здесь я пребываю, — кивнула Эсмира. — Спокойно море здесь, остерегаться мне своих шагов не надо. — Она указала на вход: — Случись мне утомиться, сплю я там. Если нужно вам немного отдохнуть, нет лучше места.

— Мы, харадронцы, народ крепкий, — похвастался Брокрин. — Мы можем пройти еще несколько раз по столько же, прежде чем устанем. — Он внимательно посмотрел ей в глаза и добавил: — Ты сказала, что можешь отвести нас в сердце леса.

От капитана не укрылась едва заметная тревога, которую вызвали у женщины его слова. Но он не мог понять: это из-за того, что Эсмира была не уверена, стоило ли доверять дуардинам, или же она вовсе не собиралась показывать им путь к сердцу Кладбища. Одно он распознал безошибочно — сдержанность. Подобную осторожность люди демонстрировали перед тем, как начать набивать цену во время торговли. Это показалось ему нелепым. Дуардины уже предложили Эсмире место на «Железном драконе», как только они высвободят корабль. Что еще они могли ей дать? О чем еще можно было торговаться?

— Прошу, — ответила Эсмира, предлагая им пройти в храм, — я буду рада, если здесь вы отдохнете. — Она настороженно посмотрела на ветви вокруг и окинула взглядом крону. — Об этом в тишине хочу я с вами говорить.

Брокрин удивился: он не слышал ничего, кроме свиста ветра и потрескивания ветвей. Какой бы иной звук ни витал в воздухе, он был слишком тонок для его слуха. Или Эсмиру беспокоило не то, что она может услышать, а то, что кто-то услышит ее?

Брокрин сделал шаг в сторону, предлагая Эсмире указывать им путь. Когда дуардины отправились за ней, Брокрин поймал капера за рукав.

— Будьте начеку, — прошептал он. — Человек чем-то встревожен.

— Ведет в засаду? — спросил Готрамм с ноткой негодования.

— Я не знаю, — ответил Брокрин, глядя Эсмире в спину. — Может статься, что она сама не знает. Не теряйте бдительности и будьте готовы ко всему.

Он мрачно посмотрел на храм, его обветренные углы и стершуюся резьбу.

— Передай остальным. Что бы ни случилось, я не хочу, чтобы нас застигли врасплох, — сказал Брокрин, косясь на сгущавшиеся вокруг джунгли.

Капитан не мог отделаться от ощущения, что за ним следят.

Чем ближе они подходили к храму, тем сильнее Брокрин поражался его размерам. Одинаково обработанные, с теми же самыми серебряными прожилками, разбросанные плиты когда-то, несомненно, были частью конструкции. Капитану на ум пришла теория, что сохранившийся фрагмент храма являл собой алтарь, святилище, а руины вокруг некогда образовывали еще более гигантское сооружение.

— Они определенно стоят тут уже очень давно, — заявил Хоргарр, указывая на статуи, — вырезаны из цельного камня, если, конечно, тут не замешано какое-нибудь колдовство.

Брокрин быстро изучил статуи. Он не умел так подмечать детали, как Хоргарр, но был склонен согласиться с двиргателистом. В обеих скульптурах не нашлось ни единого шва, ни едва заметной линии стыка.

— Хвала стихиям, что поработали над ними, — отметил Брокрин, — на них без содрогания смотреть сложно, не могу представить, насколько омерзительно они выглядели, когда были новыми.

Статуи изображали гротескных, уродливых зверей, которых Брокрин никогда не встречал. Та, что справа, напоминала крылатого льва; чешуя, заменявшая шерсть, и длинная борода вместо гривы усиливали тревожное впечатление. Статуя слева выглядела еще более странно: нечто напоминавшее крылатого оленя с когтистыми лапами взамен копыт и ртом, который уродовали два длинных бивня. Брокрин успокоил себя мыслью, что, если вдохновением для этих статуй и послужили настоящие животные, они все равно вымерли много эпох тому назад.

Брокрин отвел взгляд от скульптур и всмотрелся в затемненную утробу храма. Свободного пространства там хватило бы, чтобы с легкостью вместить в себя «Железного дракона» и эскадру канонерок. Эсмира вошла первой, и тотчас же внутренняя часть храма озарилась нежным голубым светом. Брокрин не сразу сообразил, что свет испускало несколько кристаллов, покоившихся в потолке. Они напомнили ему о звездчатых камнях, о которых упоминалось лишь в сказках. То были огромные камни, когда-то давно упавшие с небосвода, но продолжавшие пульсировать неземным сиянием. Эти же кристаллы, в отличие от диковинок из легенд, он видел собственными глазами. Более того, они не светили постоянно, а скорее, отвечали на приближение посетителей.

— Вы только посмотрите на них, — прошипел Агрило и указал на камни.

Эсмира продолжала углубляться внутрь храма, и чем дальше, тем больше камней оживали, освещая ей путь.

— Они как будто узнают ее, — добавил логистикатор.

— Может, просто реагируют на движение, — предположил Хоргарр, — как и сорняки снаружи.

— Свет от движения, — размышлял Готрамм, — такая добыча будет дорого стоить, привези мы ее в небесную гавань.

— Мы здесь гости, а не мародеры. К тому же вряд ли тебе удастся выковырять их из потолка, не сломав себе шею.

— Не будет преступлением, если мы уговорим ее подарить нам один камешек, — обезоруживающе заулыбался Агрило. — Или два. Три, если она окажется в щедром расположении духа.

Брокрин мотнул головой и махнул рукой, предлагая двигаться дальше. Загадка светящихся камней и их потенциальная ценность заботили его куда меньше, чем причина, по которой Эсмира завела их в этот храм.

— Никому не расслабляться, — предупредил он дуардинов.

Внутри храма царила пустота. Если здесь когда-либо и располагались алтарь или мебель, их давно отсюда вынесли. На стенах виднелись следы выцветшей краски, намекая на то, что тут были фрески, но, какие бы сюжеты они ни изображали, время стерло их безвозвратно.

Эсмира остановилась в самом центре зала, под одним из светящихся кристаллов.

— Неопасно здесь нам будет говорить, — сказала она.

Брокрин напряженно изучал их проводницу, пытаясь разглядеть хоть малейший признак предательства.

— Почему именно здесь? Почему нельзя было поговорить в другом месте?

— Кто мог подслушать нас снаружи? — произнес Готрамм более мягким и доверительным голосом. — На Кладбище есть еще люди?

Хоргарр подхватил линию допроса:

— Ты сказала, что, когда корни опустились на вашу деревню, только тебя затянуло на остров. Ты сказала неправду и здесь живут твои сородичи?

— Нет, других здесь нет... людей, — ответила Эсмира.

— Что насчет дуардинов? — требовательно спросил Брокрин.

Ему не нравилась уклончивость в словах Эсмиры, равно как не нравилась ее растущая тревога, что становилась все более выраженной. Кроме того, он думал о других харадронских кораблях, которые Кладбище поймало за прошедшие столетия. И старался не думать о «Ветроходе» и об отце Мортримма.

— Здесь есть еще затерянные дуардины?

— Нет, впервые ваш народ я встречаю, — настаивала Эсмира, но не без колебания. — Но я... мы... не одни мы тут. Другие на острове живут, — она стрельнула взглядом в Хоргарра, — но не люди.

— Если не люди, тогда кто еще здесь обитает? — спросил Готрамм.

— Существа, — прошептала Эсмира, нервно бегая по сторонам прищуренным взглядом, — сюда они, однако, не заходят. Мы можем с вами говорить, они нас не услышат.

— А эти... существа смогут нас понять, если все-таки услышат? — продолжал допытываться Готрамм. — Они понимают речь?

На лице Эсмира отчетливо проступил страх. Женщина медленно кивнула.

— Ужасно хитрые они, — добавила она.

Брокрина зародилось недоброе предчувствие.

— Ты их видела? Как они выглядят?

Эсмира закрыла глаза и, подавляя дрожь, принялась вспоминать.

— Не столь высокие, как я, однако выше вас. Не такие сильные, как вы. Их лица вытянуты, смотреть в них очень страшно. Красные и узкие глаза. Уши длинные и острые. Одежд не носят, густая шерсть по всему телу и...

Брокрин повернулся к Хоргарру:

— Есть карандаш и бумага? Дай их Эсмире.

Капитан попросил их проводницу изобразить существ на бумаге. С нетерпением он смотрел, как Эсмира торопливо водила грифелем. Постепенно начал проступать внушающий отвращение образ. Эсмире даже не пришлось доводить рисунок до конца, как дуардины догадались, о ком шла речь.

— Скавены, — прошипел Готрамм, сжимая пальцами рукоять меча.

— Скавены? Здесь? В небе? Как? — поразился Агрило.

Хоргарр стукнул кулаком по ладони.

— Эти крысиные отродья крадут все, что харадронцы создают честным трудом. И уж поверь, они умыкнули далеко не один корабль. Неудивительно, что некоторые могли угодить в лапы Кладбища прибыли.

— А если кто и сумеет выжить в подобном месте, так это скавены, — прорычал Керрум. — Если им грозит голод, они будут жрать собственных сородичей, пока не отыщут другой источник пищи, — глаза громовержца сверкнули ненавистью, — другой источник мяса.

— Ужасные создания они, — согласилась Эсмира, — их даже Морю не под силу истребить.

Эта новость пробудила в Брокрине интерес. Судя по тому, что он успел увидеть, Кладбище любого незваного гостя расценивало как врага и уничтожало всякого, кто причинял ему беспокойство.

— Как крысолюды научились отбиваться от лоз? — спросил он.

Эсмира покачала головой — слишком быстро, на взгляд Брокрина.

— Осторожность надо с ними соблюдать, — предупредила женщина, — если про вас они узнают, то обязательно придут.

С этим было трудно не согласиться. Всякий, кому не посчастливилось застрять на Кладбище, вызовет у скавенов сильное любопытство — в качестве еды, рабов или просто возможности устроить набег. К и без того многочисленным трудностям дуардинов добавилась еще одна: угроза нападения прожорливых скавенов.

— Эти скавены... мы сможем добраться до сердца острова, избежав встречи с ними? — спросил Брокрин.

Эсмира надолго задумалась.

— Мимо существ мы сможем путь найти, но крайне осторожными нам придется быть, — ответила она наконец.

Агрило высунулся вперед и вставил собственный вопрос:

— Сердце острова. Ты знаешь, что там? Там есть сокровища?

— Бывать в том месте мне доводилось, — ответила Эсмира, — там великий свет. Золотой свет, он в воздухе парит, приманивает самое себя, не гаснет с заходом солнца.

— Эфирное золото... — ахнул логистикатор.

Хоргарр кивал, слушая слова Эсмиры.

— Возможно, так остров и удерживается в воздухе. Каким-то образом он притягивает эфирное золото из небесных месторождений, из-за чего и не падает.

— Или оно нашло способ производить собственное эфирное золото, — предположил Агрило. Его рука опустилась к сумке, которую логистикатор носил с собой. Заметив, как внимательно на него посмотрели остальные дуардины, он тут же стер с лица алчную улыбку. — Но это, разумеется, маловероятно. Сорняки вырабатывают эфирное золото. Вздор, не иначе...

Брокрин молчал. Агрило посетила та же догадка, которая побудила Оррика профинансировать экспедицию. И если их догадке найдется подтверждение, это будет означать только одно: богатство, которое ни один из них не мог себе даже представить. При условии, что они нагрузят золотом «Железного дракона».

И при условии, что они сумеют поднять «Железного дракона» в небо.

Теперь, когда они достигли места, где Эсмира не опасалась, что их подслушают скавены, Брокрин захотел обсудить вопрос о спасении с острова. В конце концов, высвободить корабль и увести его в небо для нее было же так же важно, как и для любого из дуардинов. Она знала повадки Кладбища прибыли. А значит, могла знать, как не тревожить лозы, пока дуардины будут отсекать путы.

Стоило Брокрину открыть рот, как храм сотряс оглушительный грохот. Спустя секунду по зданию пронесся еще один. Внутрь ворвалось плотное облако пыли. Все заволокло песчаным туманом, он задушил свет с кристаллов и ослепил дуардинов.

Но Брокрину не нужно было зрение, чтобы чувствовать мерные толчки, сотрясавшие храм, и удары, которые болью отдавались в барабанных перепонках. Шагало что-то необычайно тяжелое.

И это что-то вошло в храм.

Первым желанием Брокрина было схватить Эсмиру: он подумал, что коварная затея принадлежала ей. Но потом он разглядел ее в облаке пыли, сильнейший испуг на лице их проводницы убедил капитана, что происходящее не было ее ловушкой для дуардинов.

— Статуи! — прокричал Хоргарр. — Они живые!

Из клубов пыли неуклюже вышли скульптуры. Та, что напоминала льва, подтягивала себя передними лапами: задняя часть была отломана у пояса. Статуя в виде оленя — целая — приближалась, сотрясая воздух громыхающей поступью.

— Громовержцы! Цельсь! — отдал приказ Керрум своим бойцам.

— Нет! — крикнула Эсмира. — Другой отсюда выход есть!

Женщина махнула дуардинам, чтобы те отступили в дальнюю часть храма.

Громовержцы выпустили залп. Выстрелы лишь откололи от каменных статуй куски щебня.

— Следуйте за человеком! — рявкнул Брокрин, когда громовержцы приготовились для повторного залпа.

За Эсмирой уже устремились Хоргарр и Агрило. Получив приказ от Брокрина, громовержцы и арканавты поступили так же.

— Ты был прав, — проворчал на бегу Готрамм.

— Не думаю, — ответил Брокрин. — Она удивилась не меньше нашего.

Дуардины со всех ног бежали по храму. Словно встречая, перед ними зажигались голубые кристаллы. Эсмира первой достигла дальней стены и стукнула кулаком по одной из выцветших фресок. В стене медленно образовался дверной проем, сквозь который внутрь ворвался солнечный свет.

— Сюда! — призвала она.

Ожившие статуи продолжали преследовать дуардинов, сотрясая храм. Шаги исполинских зверей были настолько тяжелыми и мощными, что крошили пол. В какой-то момент Керрум развернулся и попробовал выстрелить еще раз, но оленеголовый монстр вытянул шею и лязгнул челюстями, пытаясь достать сержанта. Этого хватило, чтобы дуардин потерял всякое желание останавливаться хотя бы на секунду. Перекинув оружие через плечо, он припустил вслед за остальными громовержцами.

Брокрин тоже выстрелил из своего залпового пистолета, целясь оленю в морду. Снаряд уничтожил каменный глаз монстра, превратив его в выщербленный кратер. Потеря глаза статую нисколько не замедлила. Вместо этого она выбрала своей целью капитана и с холодной неумолимостью начала преследование. Брокрин выстрелил еще раз, чувствуя легкое облегчение от того, что сумел отвлечь внимание чудовища от Керрума.

Он продолжал стрельбу, пока статуя не оказалась в непосредственной близости. Когда она вытянула голову, намереваясь схватить его каменными челюстями, Брокрин нырнул в сторону. Упав на пол, он выстрелил еще раз, оставив глубокую трещину в челюсти оленя и выбив несколько бивней из его смертоносной пасти.

Зверь собрался напасть снова, как вдруг ему в бок вонзилась целая очередь. Готрамм и его арканавты при поддержке громовержцев Керрума дали прицельный густой залп, отстрелив статуе крыло. С громким хрустом крыло отделилось от тела и тяжело рухнуло на пол. Сам монстр от внезапного нарушения равновесия тоже не удержался и упал, молотя по воздуху когтистыми лапами.

— Кэп! — позвал Готрамм. — Поторопись!

Брокрин поднялся за ноги и рванул к потайной двери. Каменный лев в это время полз по отстреленному крылу, волоча себя к дуардину с безжалостной решимостью. Не теряя больше времени, харадронец юркнул в узкий проход.

Брокрин вбежал последним, за ним, почти наступая на пятки, полз лев. Дверь выводила обратно на поляну: вокруг лежали опутанные лозами каменные плиты. Эсмира и остальные были впереди. Женщина что-то прокричала капитану, но, прежде чем слова достигли ушей Брокрина, их поглотил жуткий грохот за его спиной. Он тут же обернулся, и его глаза расширились от увиденного: дверной проем заполнила бородатая морда каменного льва. Статуя сделала шаг назад, затем с силой врезалась в дверь, пытаясь проломить себе путь. По стенам побежали молнии трещин, не оставляя Брокрину сомнений: еще немного, и монстр добьется своего.

Капитан поднял пистолет и выстрелил монстру в нос и глаза. Но, как и в случае со статуей-оленем, лев проигнорировал повреждения. Вместо этого он лязгнул челюстями и вновь попытался проломить стену.

— Вот это ему точно не понравится, — прорычал Хоргарр.

Главный двиргателист пробежал мимо Брокрина, держа в руке контактный заряд. Когда монстр вновь открыл пасть, Хоргарр бросил в нее взрывчатку и тут же отскочил в сторону.

Контактный заряд сдетонировал прямо в пасти. Челюсть статуи разорвало на куски и разнесло по поляне. Мелкие осколки попали Брокрииу в лицо, оставив порезы. Лев пострадал куда сильнее. Передняя часть его головы превратилась в щебень, осыпавшийся на землю. Статуя рухнула. Какая бы сила ни поддерживала в ней жизнь, она была недостаточно мощной, чтобы выдержать потерю головы.

Брокрин утер с лица кровь и криво усмехнулся, поглядывая на мертвую статую.

— А раньше не мог? — спросил он Хоргарра.

Главный двиргателист поднялся и отряхнул с себя пыль.

— Внутри храма не хотел, можно было и крышу нам же на головы обвалить.

— Холодный ум даже в горячей схватке, — похвалил Брокрин и повернулся к команде.

Дуардины образовали вокруг Эсмиры кольцо. Керрум забрал у женщины копье, а Готрамм взял свою спасительницу на мушку пистолета.

— Ты был прав, кэп, — признал Готрамм. — Не следовало нам доверять человеку.

Брокрин оценивающе глядел на Эсмиру. Она все еще была потрясена случившимся, от той уверенности, с которой она явилась к ним, когда спасла Готрамму жизнь, не осталось и следа.

— Она показала нам выход, — напомнил Брокрин команде, — если бы не она, клянусь бородой, ни один бы не вышел из храма живым.

— Да она свою шкуру спасала, — возразил Керрум.

— Не знаю я, как такое произошло, — произнесла Эсмира, — могла б поклясться я, что такое невозможно. Знай раньше я о статуях, ни в жизни б вас сюда не привела. Не двигались они при мне ни разу.

— Зато сегодня они размялись на славу, — пробормотал Агрило и бросил осторожный взгляд в сторону храма, — а вы не думали, что тот второй...

Стены сооружения опять задрожали, сотрясаемые изнутри. Дуардины попятились и кинулись за каменные плиты. Но Эсмира направилась обратно к храму. Брокрин вновь услышал переливчатую песнь: женщина взывала к Кладбищу прибыли. Из земли выросли толстые ветви и прижались к стенам сооружения с внешней стороны.

— Что она делает? — спросил Готрамм.

На глазах Брокрина по трясшемуся храму поползли новые зигзаги трещин.

— Пытается укрепить стену, — ответил он. — Но сдается мне, это не сработает.

Он проверил заряды залпового пистолета.

— Оставайтесь здесь и не стреляйте, — торопливо приказал он каперу. — Если что-то пойдет не так, не покидайте укрытий.

Не дожидаясь возражений Готрамма, Брокрин поспешил обратно к храму. Эсмира продолжала плести ритмичный напев, вызывая все новые и новые ветви, чтобы укрепить храм. Брокрин едва успел схватить ее за руку и оттащить назад, как стена не выдержала напора изнутри и обрушилась. Обломки вонзились в переплетение ветвей и прорвали истончившуюся поверхность острова. Брокрин почувствовал, как к горлу подступила тошнота: под пробитой камнями землей синело открытое небо.

— Слишком поздно! — крикнул он.

Сквозь брешь в стене протиснулась оленеголовая статуя. Чудовище волокло уцелевшее крыло по земле, компенсируя смещенное равновесие. Когтистой лапой оно прощупывало зелень под собой, отыскивая участки, способные выдержать его вес.

Брокрин не собирался ждать, пока чудовище найдет удобный путь. Он бросился к врагу и выстрелил. Капитан уже уяснил, что его оружие практически бесполезно. Но он также заметил, что сила, которая заставляла статую двигаться, наделила ее животными повадками. Его задачей было не причинить ей вред, а только разозлить.

Голова оленя сомкнула обезображенные челюсти. Намереваясь достать Брокрина, статуя инстинктивно затрепыхала единственным крылом, будто силясь подлететь ближе.

— Давай, уродище, поймай меня! — дразнил Брокрин, размахивая пистолетом и приводя статую в еще большее бешенство.

Он рискнул на долю секунды обернуться и посмотреть на каменные плиты, где должен был прятаться Готрамм и остальные дуардины. Если они ослушаются его приказа и выстрелят, вся его уловка пойдет насмарку.

Чудовище нанесло удар лапой, но промахнулось и пробило дыру в истончившемся покрове ветвей. С помощью крыла оно оттянуло себя от образовавшейся бреши. Тем временем Брокрин заметил, что ветви также ожили. Эсмира вновь запела, на сей раз не затем, чтобы укрепить стену храма, но чтобы еще больше истончить твердь под статуей.

Брокрин выстрелил, не давая врагу возможности заметить скрытую угрозу. Статуя обратила уродливую голову к капитану и попыталась выгнуться и развернуться, чтобы продолжить погоню. И в это мгновение узел из ветвей под ее лапами распустился. Чудовище запрокинуло голову в немом крике ужаса, погружаясь в образовавшуюся под ним расселину. Брокрин последний раз взглянул на врага, и в следующую секунду тот стремительно полетел вниз.

Но затем капитану пришлось позаботиться о собственной жизни. Дыра, поглотившая статую, быстро расползалась. Ближайшая каменная плита опрокинулась и отправилась вслед за чудовищем. Брокрин почувствовал, как выскальзывают из-под сапог ветви и он сам лишается опоры. Капитан упал на спину и в панике закричал.

Но вывалиться он не успел: его руки внезапно оплели лозы. Брокрин изумленно моргнул: под ним образовывалась сеть, которая дала ему опору, а затем подняла над брешью. Очутившись над поляной, он увидел на краю кратера Эсмиру. Ее лицо было напряжено, со лба тек пот, но она продолжала петь лозам до тех пор, пока Брокрин вновь не очутился на твердой поверхности.

Ноги капитана дуардинов внезапно стали ватными, и он осел на землю. Брокрин содрогался от одной мысли, что он был настолько близок к гибели. Он посмотрел на Эсмиру. Та ответила ему слабой улыбкой и обессиленно упала следом. Шатаясь, Брокрин подошел к ней, почти сразу же к ним подбежали остальные харадронцы.

Капитан помог Эсмире сесть.

— Я в долгу перед тобой. Мы, дуардины, не забываем о долгах, — произнес он.

Эсмира снова улыбнулась, на сей раз немного живее.

— Стеной меня бы раздавило, если бы не вы, — отозвалась она. Затем Эсмира повернулась к подбежавшим харадронцам: — Мне верите теперь, что о засаде я не знала?

Брокрин ответил за всех.

— Я верю, — произнес он, выразительно глядя на дуардинов. — Если бы ты желала нам зла, то расправилась бы с нами более легким способом, не рискуя погибнуть сама, — закончил он и посмотрел на ветви, на которых они стояли.

— Резонно, — согласился Хоргарр, — но это лишь усложняет проблему. Если не Эсмира натравила на нас статуи, тогда кто?

Ворон, усевшись среди лоз, наблюдал, как дуардины покидали поляну. Последние события едва не обернулись катастрофой. Пробуждая статуи, Йоширо не учел, насколько могущественной была дремавшая в них сила. От изваяний требовалось лишь заставить дуардинов покинуть храм, но, движимые животной ненавистью, они чуть не перебили весь отряд.

— Твоя поспешность едва не стоила нам всего, — упрекнул колдуна из зеркала Кхорам. — Даже самый безмозглый шаман поостережется призывать то, чем не может управлять.

Слова Кхорама больно уязвили Йоширо, тем более что это было правдой. Но он не доставит мертвому хао- ситу удовольствия, демонстрируя чувство вины.

— Женщина-проводница опасна, — сказал он проклятышу. — Она обладает любопытной силой. Я не хотел рисковать и выдавать свое присутствие, она бы обнаружила меня и предупредила Брокрина. И тогда нас бы ждал полный провал. Куда более серьезный, чем их смерть. — Ворон наклонил голову, демонстрируя нечто похожее на снисхождение. — Я, безусловно, выиграю, если все пройдет по плану, но не забывай, что, если мы потерпим неудачу, проиграешь ты.

— Твое имя узнают все князья Тзинча! — пригрозил Кхорам.

— И как тебе это поможет? — каркнул ворон, взмахнув крыльями. — Полагаю, никак. Кори меня сколько хочешь за поспешность, но под удар наш план ставит лишь твое тщеславие. Тебе не нужен Брокрин, ты просто хочешь заполучить его живым. Ради мелочной мести.

— И я его заполучу, — ответил Кхорам. — Он часть нашей сделки, не забывай об этом.

— Часть сделки, — не стал возражать Йоширо, — но именно часть, а не вся сделка целиком. Если потребуется, мы сможем обойтись и без него. Станет помехой — я от него избавлюсь. Ты сможешь обойтись и без него, в конце-то концов.

Не дожидаясь ответа проклятыша, Йоширо прервал связь. Пускай Кхорам вкушает горечь правды.

Ворон поднял голову и увидел, как в лесу скрылась спина замыкавшего строй харадронца. Чем быстрее эта женщина приведет их к сердцу Кладбища прибыли, тем быстрее они смогут перейти к следующей ступени замысла Кхорама. И тем ближе час, когда Йоширо получит ключ ко всем секретам Сумрачной дали.

ГЛАВА 7

Одолеваемый тяжелыми мыслями, Брокрин углублялся обратно в лес. Он хорошо умел читать людей. Во всяком случае, он думал, что хорошо. Он бы поставил половину своей доли на то, что Эсмира была с ними честна, что она действительно испугалась внезапной атаки статуй. И теперь, когда она вновь вела их сквозь паутину ветвей и лоз, он заметил явственную нерешительность, неопределенность, которой до того не было.

— Она кажется встревоженной, — произнес Готрамм, — менее уверенной, чем раньше.

Брокрин услышал подозрение в его голосе.

— Желай она нас убить, могла бы выбрать более простой способ, чем натравливать на нас чудовищ, — ответил он. — Ты видел, как она пением управляется с растениями. Ей достаточно приказать им расступиться у нас под ногами, и дело сделано.

Готрамм напряженно рассматривал усеянные листьями ветви, по которым они шли.

— Может, у нее другие планы. Завоевать наше доверие.

— Помнится, ты первым убеждал нас, что ей можно доверять.

— А не ты ли утверждал, что недостаточно доверять ей, а нужно, чтобы доверяла и она? — напомнил Готрамм и кивнул в сторону проводницы. — Она могла передумать. Решить, что не хочет показывать нам сердце. А теперь водит нас кругами.

— Или сам путь мог измениться, — предположил Брокрин, выражая страх, который прорастал в мыслях всех членов их отряда. — Возможно, эти тропы не такие, какими она их помнит.

— Но ведь она отыскала путь к поляне и храму, — не сдавался Готрамм.

— Эсмира может оказаться не единственной, кто умеет управлять Кладбищем прибыли. Кто-то обучил ее руководить ветвями и лозами. И возможно, этот кто-то все еще на острове... и мы пробудили его интерес.

— Но она настаивает, что живет здесь одна, — ответил Готрамм, — она не помнит, как научилась петь Кладбищу.

— Да, так она сказала, — произнес Брокрин, — но вспомни, что еще она сказала о Кладбище прибыли. Здесь никогда не чувствуешь себя по-настоящему в одиночестве. Остров все видит и все слышит.

— Может, она говорила о скавенах? — предположил Готрамм.

— Не думаю. Мне кажется, она имела в виду лес. Или что-то большее. Возможно, кого-то, кто обучил ее управляться с лозами. Кто-то, кого она якобы не помнит. Кто-то, — произнес Брокрин, глядя Эсмире в спину, — о ком ее заставили позабыть.

На каком-то участке тропы Эсмира вдруг остановилась. От Брокрина не укрылось, как она изучающе посмотрела влево, но затем резко свернула вправо. Она махнула рукой, призывая идти за ней, но в движениях женщины читался испуг. Брокрину стало интересно, что же такое увидела их проводница, что лишило ее спокойствия, и он решил во всем разобраться.

Эсмира стояла, дожидаясь, пока дуардины не поравняются с ней. Она держалась в середине тропы, положением тела ненавязчиво направляя дуардинов вправо. Брокрин остановился рядом с ней и посмотрел через ее плечо. Затем он указал острием секиры на поворот влево.

— А что в той стороне? — спросил он.

— Опасность, — ответила Эсмира и показала вправо. — Вот этот путь вас к цели приведет.

Но Брокрин кивнул в сторону ответвления, от которого Эсмира старалась их уберечь.

— Если там есть что-то способное нам навредить, мне нужно знать, что это. Я не хочу поворачиваться к неведомой угрозе спиной.

— Безопаснее сюда... — настаивала Эсмира.

Вперед вышел Готрамм.

— Если путь настолько опасен, ты можешь просто спеть лозам и попросить их закрыть его?

Брокрин задумался о таком варианте. Скорее всего, связь Эсмиры с Кладбищем прибыли не была безгранична. Возможно, она не могла убедить остров подчиняться против его воли. А это значило, что по какой-то причине остров хотел, чтобы этот путь оставался открытым.

— Мы должны выяснить, что там, — заключил Брокрин. — Здесь и так полно угроз, я не могу вести своих людей вперед, зная, что еще одна копошится где-то позади. Мы пойдем туда, куда ты укажешь, но сперва я должен узнать, что находится на другой тропе.

По телу Эсмиры пробежал боязливый трепет. Но этот страх был иным, нежели чем в случае со статуями. Она знала, что находилось там впереди. Но почему-то не желала говорить. Дуардины не один раз пытались выведать у нее правду, спрашивали, не поджидают ли их там скавены, но Эсмира не хотела раскрываться.

— Что ж, похоже, больше ничего мы от девчушки не дознаемся, — решил Керрум. Он успокаивающе улыбнулся Эсмире и похлопал ладонью по стволу палубомета. — Что бы там ни было, встрече со мной оно не обрадуется.

Эсмира ответила кривоватой усмешкой и повернулась к Брокрину.

— Если вы настаиваете, путь я покажу, — произнесла она с вызовом.

Брокрин подумал, что, если бы не гордость, она бы упрашивала их идти направо.

Но у Брокрина была собственная гордость, и он не терпел недомолвок, которые могли бы подставить его товарищей под удар.

— Мы готовы идти, — произнес он, указывая налево. — Углубимся настолько, чтобы самим увидеть, насколько велика опасность, о которой ты говоришь.

Дуардины шли по левому пути уже какое-то время, и Готрамм начал замечать изменения. Не те изменения, что резко бросаются в глаза: скрученные кольца лоз и сорных трав по сторонам и над ними выглядели так же, как и раньше. По-прежнему на их пути регулярно встречались сияющие наросты, неизменно привлекая внимание Агрило. Готрамм не сомневался, что логистикатор не упускал возможности срезать то один нарост, то другой, но ни разу он не видел, как Агрило это проворачивал. Может, виной всему было разыгравшееся воображение, но каперу казалось, что сумки логистикатора постепенно полнели.

Нет, изменения, что чувствовал Готрамм, были скрыты от глаза. Он чувствовал необъяснимое напряжение, словно за ним ежесекундно следил враждебный изучающий взгляд. Капер пытался найти причину своей обеспокоенности, но все, что он обнаружил, — это черную птицу, чистившую перья среди ветвей. Животное выглядело отталкивающе, валяйся под ногами добрый камень, Готрамм непременно проверил бы на нем свою меткость.

Арканавт продолжил идти. Его взгляд переместился в голову их небольшой колонны, к Брокрину. К собственному стыду, Готрамм задумался: не из-за капитана ли ему так неспокойно? Во время прошлой экспедиции экипаж «Железного дракона» обошелся с Брокрином подло. Но, вместо того чтобы поквитаться с командой за содеянное, Брокрин рискнул кораблем, но не запятнал их имена. Сохранил верность тем, кто его предал. И как Готрамм отплатил ему за верность? Пошел на поводу у Агрило и его уловок за спиной своего капитана.

Нет, чувство слежки поселилось в нем не от того, что Кладбище видит каждый его шаг, не потому, что за ними наблюдают мерзкие шпионы скавенов. Это совесть грызла капера за очередной постыдный поступок. Он скосил взгляд на сумку, болтавшуюся на поясе Агрило.

Логистикатор говорил правду, если разделить добычу между всей командой, а также отдать часть поручителям, от найденного сокровища им будет мало пользы. Но достанься оно лишь ему и Агрило — и картина нарисуется совсем иная. Он мог бы получить ощутимую прибыль. Ее хватило бы, чтобы наконец жениться на Хельге, завести семью. Он бы исполнил свою заветную мечту, но готов ли он был запятнать эту мечту, покупая ее за грязные, как ему всегда казалось, деньги?

— Ты лучше за сорняками приглядывай, — тихо посоветовал ему Хоргарр.

Глубоко погруженный в собственные мысли, Готрамм не заметил, как к нему подошел главный двиргателист.

— Если буду слишком усердно приглядывать, увижу, насколько они близко, — ответил Готрамм.

Это было отчасти правдой, хотя в данный момент он держал свою клаустрофобию под контролем. А уколы вины — нет.

— Странно это — знать, что вокруг тебя открытое небо, но ты словно заперт в толстой клетке и ее стены на тебя со всех сторон давят, — добавил он и нахмурился, осмыслив сказанное. — Я имею в виду, что и на корабле все примерно так, но вместе с тем... не так.

Хоргарр мрачно кивнул. Затем он подошел к каперу еще ближе. Настолько близко, что его борода оказалась на плече Готрамма.

— Прекрасно тебя понимаю. Другим об этом не говори, — произнес он едва слышно, — но иногда мне начинает чудиться, что сорняки сжимаются вокруг нас, выдавливают весь воздух из легких и ты едва в силах не закричать.

— Но как... как ты держишь это все внутри? — чуть ли не с мольбой спросил Готрамм. — Как скрываешь от остальных?

Двиргателист опустил руку к поясу и незаметно выудил оттуда стальную флягу, украшенную изображением лорда-предка с сердитым лицом. Или не сердитым? Готрамму почудилось, будто изображение, несмотря на суровость, подмигнуло ему. Хоргарр предложил флягу каперу.

— Это «серая молния», — прошептал Хоргарр, — благодаря ей я сумел в Гильдию попасть. Поднеси к губам, стряхни на язык каплю-другую. Будет жечь, но зато немного затуманит голову, все проблемы станут казаться не такими уж неразрешимыми. Сразу полегчает.

Готрамм поднес флягу ко рту, но вдруг опустил руку и протянул сосуд обратно Хоргарру.

— Не здесь. Сейчас «слегка» затуманенный разум может выйти кэпу — и нам всем — боком. Я благодарен, что ты хочешь помочь, но лучше я справлюсь с этим сам.

Хоргарр одобрительно улыбнулся и повесил флягу обратно на пояс с инструментами.

— Рад такое слышать, — ответил он и постучал по крышке фляги большим пальцем. — Слишком много времени мне потребовалось, чтобы я понял: когда уходишь от проблем подобным способом — проблемы никуда не уходят, а вот ты становишься слабее.

— Тогда зачем носишь с собой флягу? — спросил Готрамм.

— Я боялся замкнутых пространств и заливал страх выпивкой, — ответил Хоргарр. — Но потом наступил день, когда мне пришлось побороть свою тягу к пьянству. Я одолел ее тем же способом, каким одолел страх закрытых помещений: заставил себя встретиться с проблемой лицом к лицу, — рассказал Хоргарр и снова стукнул пальцем по фляге. — Я ношу флягу с собой, потому что когда она при мне — я от нее не убегаю. И пока я не пью, я сильнее, чем она.

Готрамм кивнул. Философия Хоргарра была ему близка. Ему самому пришлось прибегнуть к ней во время учебы в Академии. Как-то на занятиях по стрельбе произошел несчастный случай. Был ранен один из кадетов: его обожгло пламенем из дула пистолета Готрамма. И несколько последующих дней капер боялся даже прикоснуться к оружию. И, только пересилив себя, заставив себя взять пистолет в руки, отправиться на полигон и продолжить стрельбу, он сумел одолеть свой страх.

Хоргарр сменил тему и указал на Эсмиру:

— Но я до сих пор не уверен насчет нее. Кэп считает, что она нашей стороне, но что-то здесь не сходится.

— Она пришла на помощь кэпу, когда на нас напали статуи, — напомнил Готрамм.

Он бросил на Эсмиру недолгий взгляд, затем продолжил изучать лозы, пытаясь вовремя заметить что-либо подозрительное.

— А я до сих пор считаю, что это она их и вызвала. Так или иначе, — остался при своем Хоргарр. — В некоторых диких племенах людей живут ведьмы, способные творить такие штуки. Их зовут элементалистами, друидами и другими странными названиями.

— Тогда зачем призывать их, чтобы потом вступать с ними в бой?

На этот вопрос у Хоргарра был готов ответ.

— Магия не так надежна, как машины. Может, она хотела сделать что-то другое, а ее чары вышли из-под контроля.

— Но зачем? — не понимал Готрамм.

— Втереться в доверие. Чтобы мы безропотно следовали за ней, куда бы она ни повела, — предположил Хоргарр и многозначительно кивнул вперед, на тропу, по которой они шли. — Но мы двинулись туда, куда она не хотела. Может, этот путь и приведет нас к сердцу Кладбища. А тот, другой, может, как раз и нет.

Хоргарр вновь посмотрел на компас, с которым не расставался всю дорогу, и нахмурился.

— И насколько верен наш путь? — поинтересовался Готрамм.

— Не так верен, как прежде, — проворчал Хоргарр. — В любом случае у нее есть причина избегать левого ответвления тропы.

Это было очевидно для всех участников отряда, а нежелание Эсмиры раскрыть, какая «опасность» ждала их впереди, держала дуардинов на взводе.

— И что тогда ее беспокоит, как думаешь? — не унимался Готрамм.

Вдруг он встал как вкопанный. Его нос учуял запах. Слабый, но отчетливый. Запах, который ни один харадронец не спутает ни с чем.

Запах эфирного золота.

Хоргарр постучал по компасу, но стрелка замерла.

— Совсем немного, — заявил он. — Стрелка указывает на самые крупные залежи. Может, поблизости и есть золото, но впереди его гораздо больше.

Его взгляд метнулся к Эсмире, и выражение его лица стало еще более подозрительным.

— Так или иначе, думаю, скоро мы выясним, почему она не хотела, чтобы мы шли здесь.

Готрамм без объяснений понял, почему главный двиргателист был уверен в близости разгадки. Он думал о том же. Где-то впереди них, погребенный под плотным слоем лоз и ветвей, покоился харадронский корабль.

Очередная жертва Кладбища прибыли.

Как только нос Брокрина уловил дуновение эфирного золота, у него внутри все сжалось. Это был не свежий, можно даже сказать — хрустящий, аромат неразработанного месторождения, но увядший, поблекший запах золота, которое уже добыли, обогатили и аффинировали. На острове у такого запаха мог быть только один источник — потерпевший крушение небесный корабль.

Лицо Брокрина посуровело, и он ускорил шаг. Разумеется, он знал, что на острове есть и другие харадронские корабли, но пустое знание не шло ни в какое сравнение со щекочущим нос запахом погибшего судна. Когда Брокрин беседовал с Орриком о кораблях, захваченных Кладбищем, ему казалось, что их останки вызовут у него не больше эмоций, чем любое другое мертвое судно. Он ошибался. Может, всему виной были легенды о Кладбище и тайны, что окутывали остров, но Брокрина охватило чувство трагедии. Объяснялось ли все тем, что где-то здесь затерян «Ветроход»? Или тем, что «Железному дракону» суждено стать очередным пленником острова, если они не найдут способ его освободить?

Эсмира не отставала от Брокрина. Длинные ноги женщины позволяли ей без труда поспевать за капитаном.

— Не хотела я, чтобы сюда вы шли, — печально сказала она, — я бы могла... я бы могла сберечь вас...

Остального Брокрин не расслышал. Все его внимание приковал кокон из лоз, скрывавший стальную деталь. Деталь имела явно харадронское происхождение. Кусок руля, но руля куда более массивного, чем у броненосца вроде «Железного дракона». Брокрин представил размеры кораблей, которые оснащены таким рулем, и у него закружилась голова.

— Молот Грунгни! — поразился Керрум, приблизившись к началу колонны и заметив обломок. — Это от чего же оно отвалилось?

Один за другим, подходили прочие дуардины и, завидев находку Брокрина, выказывали такое же удивление.

— А кто-нибудь слыхал о том, чтобы Кладбище обездвиживало линкор? — поинтересовался Агрило.

От этого вопроса стало не по себе всему отряду. Если даже самые мощные суда Харадрона не могли противостоять хватке Кладбища, какая оставалась у них надежда спасти броненосец?

Но Брокрин был уверен, что этот руль принадлежал не линкору, но кораблю другого класса.

— Кронтанкер, — поделился он мыслью. — Крупный танкер для транспортировки эфирного золота из богатого месторождения. Кладбище погубило несколько подобных, — добавил он угрюмым тоном, вспомнив об отце Мортримма и «Ветроходе».

— Да, такие ветровые ножи ставились на некоторые Корабли старых конструкций. Ты прав, кэп. Почти наверняка перед нами кронтанкер.

— Но где тогда остальной корабль?

Ответ пришел, когда Брокрин поднял глаза на листву над их головами. В местах, где лучи солнца пробивались сквозь крону, был заметен блеск металла. Отдельные темные пятна среди лоз выдавали опутанные детали из железа или стали. Дуардины стояли у места начала катастрофы. У свалки металла, оторванного голодными конечностями врага от все еще сопротивлявшегося, но уже терпевшего крушение корабля.

— Похоже, путь ведет туда, — показал Брокрин.

От него не укрылось то, что расположение обломков повторяло маршрут, по которому они шли сейчас. В обычном лесу он решил бы, что тропа стала следом крушения, этаким шрамом от случившейся катастрофы. Но Кладбище прибыли являло собой что угодно, но только не обычный лес. Обломки не выстилали тропу, они висели над ней.

Брокрин обратился к Эсмире:

— Ты знаешь, что впереди?

Капитан терпеливо ждал ответа. Наконец Эсмира медленно кивнула.

— Этот след. Его оставили намеренно? Остров хотел, чтобы мы нашли это место?

Возможно, он наделял Кладбище слишком глубоким интеллектом, но он не мог избавиться от ощущения, что их сюда привели.

— Отговаривала я вас от этого пути, — ответила она и опустила глаза, не в силах выдерживать пронзительный взгляд Брокрина. — Лишь боль отыщете вы здесь.

— Невозможно спрятаться от боли, Эсмира, — едва не рыча ответил капитан. Он был зол из-за желания их проводницы скрыть от них корабль. — Даже на Кладбище прибыли.

Брокрин стремительно прошел мимо нее и направился к следующему повороту на тропе. Впереди он видел новые обломки, застрявшие в ветвях. Как маленькие, так и более крупные. След продолжал вторить пути — или, наоборот, путь продолжал вторить следу. Брокрин все больше убеждался, что его привели сюда специально, что Кладбище играет с ним.

Его гнев завихрился еще сильнее, когда он предположил, что все это манипуляции Эсмиры. Убеждая дуардинов не поворачивать налево, она лишь настроила их поступить наоборот. В конце концов, это ведь она обладала способностью управлять растениями и прокладывать тропы. Он подозрительно сверкнул на нее глазами и продолжил идти, безразличный к тому, последует человек за ним или нет.

За очередным поворотом тропа вышла на широкую прогалину. С земли, соединяясь с кроной; вверх тянулись тонкие щупальца лоз. Сама крона, более разреженная, чем раньше, пропускала много солнечного света. Лозы и трава были сочнее и зеленее, не такие жесткие и загрубевшие, как те, с которыми Брокрин сталкивался прежде. Капитану подумалось, что это молодая поросль, приходящая на смену погибшим растениям.

Брокрин не сразу понял, в чем тут дело. Первая его мысль была о гнездовье лоз, но затем в гуще щупалец он вновь заметил блеск металла. Потом немногим далее, еще и еще. Провожая глазами цепочку этих проблесков, он наконец осознал, что именно видит.

Погребенный в кургане лоз, покоился небесный корабль, судно поистине невероятных размеров. Сравнивать габариты «Железного дракона» с зависшим в воздухе исполином было все равно что сравнивать химеру с дождевой каплей. Брокрин взирал на могилу некогда бродившего среди облаков левиафана. Место упокоения гиганта, рожденного на верфях Харадрона.

— Это кронтанкер, — восхищенно произнес Хоргарр, встав рядом с Брокрином у края прогалины. — Клянусь Кодексом, Кладбище поймало кронтанкер!

Остальные дуардины были поражены не меньше. Агрило даже указал на несколько точек, где от увитой лозами громады судна исходил легкий с золотым оттенком туман. В тех местах Кладбище, очевидно, слишком сильно сдавило корпус и проделало в нем трещины. Желая оценить обстановку с более близкого расстояния, Готрамм подался вперед, держа наготове пистолет и меч.

Брокрин повернулся к Эсмире. У него был только один вопрос:

— Кто-нибудь выжил?

Эсмира отрицательно покачала головой:

— Не видала я таких. Я говорила вам уже: встречаю я ваш род впервые. — Она направила руку в сторону остова: — Давно сие произошло, до того, как здесь я очутилась.

— Наш народ крепкий, и живем мы долго, — сообщил ей Брокрин.

— Могу лишь повторить: таких, как вы, я прежде не встречала, — ответила Эсмира и тревожно осмотрела прогалину. — Уйти нам нужно поскорее. Небезопасно здесь.

— Мы уйдем тогда, когда закончим, — отрезал Брокрин и дал сигнал своей команде. — Рассредоточиться. Выясните, что это за корабль и что стало с экипажем. Хоргарр, постарайся отыскать что-нибудь, что может нам пригодиться.

Отдав последний приказ, Брокрин тут же пожалел об этом. Он заставил его вспомнить о том, что «Железный дракон» может разделить судьбу кронтанкера, остаться похороненным под неподъемной тяжестью лоз. Потерянным для небес и для харадронцев.

Брокрин направился к носовой части корабля, в то время как Хоргарр первым делом решил проверить район миделя. Громовержцы и арканавты рассредоточились по всей длине судна, исследуя пробоины в корпусе. Агрило, разумеется, кружил там, где гигантские резервуары давали течь и из них по сегодняшний день продолжало сочиться эфирное золото. Странно, но золото из кронтанкера, казалось, интересовало его куда меньше, чем сияющие наросты, что усыпали опутывавшие эту часть корабля лозы.

Приближаясь к носу кронтанкера, Брокрин обнаружил под новой яркой зеленью старые мертвые ветви. Он задумался, не те ли это растения, что погибли в день крушения. Возможность так серьезно ранить Кладбище обнадеживала. Однако нельзя было забывать: даже настолько могучее судно, как кронтанкер, не смогло перебороть напор острова.

Он схватился за переплетение лоз, словно за толстый канат, и полез вверх. Ему предстояло преодолеть немало ярдов открытого корпуса. Снедаемый недобрым предчувствием, он закрепил секиру за спиной и схватился за следующую лозу. Все выше и выше, словно взбираясь по веревочной лестнице, он поднимался по боковой части корпуса. Легкость и доступность подъема лишь подпитывали его тревогу. Он вновь начал размышлять о том, что пришел сюда по чьему-то замыслу. Словно нечто хотело, чтобы он оказался на погибшем судне и увидел...

Увидел это. Он не верил, что лозы лишь по чистой случайности почти не тронули носовую часть корабля, в то время как весь остальной кронтанкер укрыли практически без просветов. Казалось, лозы обрамили пространство, на которое он сейчас смотрел. И внутри этой рамки были выгравированы золотые руны, складывавшиеся в название корабля. Известное ему название.

«Ветроход».

Он обнаружил корабль, столетие назад пропавший вместе с отцом Мортримма. Брокрин повернул голову и посмотрел на корму кронтанкера, на тяжелый ковер лоз, под которым было погребено все судно. Целых сто лет... Сумеет ли даже дуардин продержаться в подобных условиях так долго? Он сомневался, что такое возможно, но ему необходимо было убедиться. Провести поиски. Мортримм заслужил, чтобы они попробовали хотя бы это.

Брокрин начал спускаться и заметил внизу, прямо под ним, Эсмиру. Он недобро посмотрел на женщину, гадая, что еще она знает и не говорит. Колдовство. Магия. Все эти чародейские трюки. Уловки, чтобы заслужить его доверие. Теперь ему казалось, что она дурачила его с самого начала.

Эсмира ответила на его взгляд собственным, не догадываясь о враждебном настрое дуардина. Ее лицо выражало отчаяние.

— Уходить нам надо, — произнесла она. — Надолго здесь мы задержались.

Брокрин собрался было грубо ей ответить, но не успел: у киля раздался голос.

— Кэп! — позвал Готрамм. — Сюда! Я кое-что нашел!

Готрамм крикнул еще раз, созывая Брокрина и остальных. Он знал: им будет интересно увидеть то, что он обнаружил.

Исследуя останки, Готрамм проявил смекалку. Видя, как сильно корабль зарос лозами, он понял, что путь внутрь скорее всего придется прорубать, а это непременно создаст ненужные трудности. Конечно, можно было бы попросить Эсмиру спеть растениям, чтобы они отступили, но сумеет ли она заставить их отцепиться от целого корабля? Затем он вспомнил о руле, который им попался по дороге сюда, и ему на ум пришла мысль, что где-то в корпусе наверняка должна быть дыра от этого самого руля.

Когда капер добрался до киля, его ждал сюрприз. Верхнюю часть корпуса зелень обвивала плотно, пространство же, которое располагалось ближе к тому, что условно можно было назвать «землей», оказалось почти лишено растительности. Где-то встречались едва живые, болезненно-желтые побеги, но в остальном растения словно сторонились этой части корабля.

Но и это было еще не все. Как Готрамм и надеялся, выдрав руль, зелень пробила корпус и проделала в нем огромную рваную дыру в десять ярдов шириной и в два раза больше высотой. Проникавший в брешь свет позволял увидеть два уровня палуб и люки резервуаров с эфирным золотом, стоявшие по бокам этих самых палуб. Готрамм мог разглядеть только с десяток Футов или около того, но, насколько он понимал, внутри корабль остался относительно нетронутым. А это означало богатую поживу — если, конечно, они сумеют Донести добытое до «Железного дракона».

Дожидаясь остальных дуардинов, Готрамм заметил кое-что странное. Ущерб, что не мог появиться в результате крушения. Ему доводилось бывать внутри кронтанкеров, и он хорошо помнил сложные клапаны, без каких не обходился ни один резервуар для золота. Здесь же их просто не было. Не было и сети труб, с помощью которых команда корабля перекачивала золото из одного резервуара в другой, чтобы выровнять давление. Этому могло быть единственное объяснение. Когда к нему присоединился Хоргарр, Готрамм поделился своими наблюдениями и выводами.

— Кто-то тут похозяйничал и вынес часть оборудования, — сообщил он. — Может, здесь все-таки есть выжившие?

Хоргарр провел пальцами по бороде. Затем снял с пояса эфирную лампу и включил ее, активировав руну. Из ока лампы вырвался яркий золотистый свет.

— Взгляну-ка сам, — произнес он.

Хоргарр ступил на нижнюю палубу. Корабль кренился под острым углом, поэтому дуардину пришлось держаться за стену, чтобы добраться до первого люка. Чем глубже он продвигался, тем больше пространства высвечивала лампа. Внутри царило такое же унылое запустение, что и у устья дыры.

Очень скоро прибежал Брокрин вместе с громовержцами и остальными арканавтами.

— Что ты обнаружил? — спросил он.

— Проход внутрь, — ответил Готрамм, указывая на брешь у себя за спиной. — Похоже, кто-то уже растаскивал запчасти. Возможно, выжившие. Хоргарр там, проверяет обстановку.

— Один? — крайне неодобрительно спросил Брокрин. — Бери с собой арканавтов, и отправляйтесь за ним. Смотрите в оба.

Готрамм как раз собрался залезать в кронтанкер, как к кормовой части судна подошла Эсмира. Ее глаза были круглыми от испуга. Женщина схватила Брокрина за рукав.

— Отзови их оттуда, — взмолилась она. — Небезопасно там.

Брокрин раздраженно повернулся к ней.

— Я уже устал это слышать, — произнес он в ярости. — В чем опасность? Скажи наконец!

В ту же секунду, эхом отдаваясь в металлическом корпусе, прогремел выстрел. Хоргарр вскрикнул от боли и рухнул у люка, который осматривал. Лампа выпала из его руки и, звеня, покатилась в затемненный проход, луч ее заметался вокруг. Он обнаружил затаившегося врага, подстрелившего главного двиргателиста.

Вдоль коридора кралась длинная тощая фигура с телом, покрытым бурой шерстью, и с вытянутой, как у крысы, головой. Одето существо было в грубый кожаный хауберк, а его передние лапы сжимали уродливого вида пистолет с раструбом на конце ствола. Из дула вился зеленый дым, заметный даже после того, как укатившаяся лампа прекратила высвечивать существо.

— Скавен! — крикнул Готрамм.

Он бросился на палубу и, пригнувшись, поспешил к Хоргарру. При этом он выстрелил туда, где мгновение назад был крысолюд. Снаряд угодил в стену, но глаза существа отразили свет вспышки. Капер прицелился заново и выстрелил опять. Ответом стал пронзительный визг и звук, будто что-то рухнуло на пол палубы.

Брокрин не успел порадоваться победе над противником: вспышка от последнего выстрела высветила во тьме еще по крайней мере десять пар глаз.

Керрум схватил Готрамма за плечо и силой заставил лечь. Затем грундстокский сержант крикнул главному двиргателисту:

— Хоргарр! Лежи и не вставай!

Готрамм всем сердцем надеялся, что дуардин услышал голос Керрума и сделал, как было сказано, поскольку в следующую секунду Керрум разрядил палубомет. Грохот от выстрела громом пронесся по коридору, с яростью стихии просвистел по помещению. Когда его отзвук стих вдали, стали слышны вопли раненых скавенов. А торопливый топот когтистых лап дал понять, что уцелевшие крысолюды не горели желанием вновь подставляться под палубомет сержанта.

— Помоги ему! — приказал Керрум, поднимая Готрамма на ноги и подталкивая его к раненому двиргателисту.

Оглушенного выстрелом капера немного пошатывало, в голове у него стоял звон. Не без усилий он доплелся до места, где упал Хоргарр. Капер заметил, что дуардин еще двигался. Он был жив.

— Свет! — крикнул Брокрин.

Готрамм обернулся: в коридоре позади него стоял весь их отряд. По приказу Брокрина один из арканавтов зажег эфирный факел и поднял его высоко над головой.

Как только свет проник на палубу, по коридору разнеслось эхо тревожных голосов. Готрамм развернулся.

Хоргарр лежал всего в нескольких футах впереди. Но по спине двиргателиста уже карабкался враг. Черношкурый скавен, скаливший на капера клыки. В руке он сжимал длинный зазубренный нож. Это единственное, что успел рассмотреть Готрамм, поскольку скавен резко совершил прыжок.

От столкновения капер упал, выронив пистолет. Нож скавена царапнул по броне. Доспех спас ему жизнь, но Готрамм знал: грязная тварь выискивала уязвимые места. Готрамм попытался вытащить меч, но скавен изменил положение и прижал обеими задними лапами его руку к полу. Над их головами просвистела пуля: кто-то из дуардинов решил сбить скавена выстрелом. Крысолюд в ответ прижался к груди капера, чтобы по нему было труднее попасть. Готрамм ощутил зловонное дыхание твари, жесткие вибриссы крысолюда царапали его щеки. Глаза-бусинки смотрели прямо в его собственные.

Не дожидаясь, пока скавен попытается укусить его за лицо, Готрамм нанес удар кулаком по морде противника. Враг отпрянул, и Готрамм той же рукой опустил маску шлема. Пускай он умрет, но будь он проклят, если его нос окажется в животе крысолюда.

Он услышал приближающийся звук шагов товарищей-дуардинов, и в нем загорелась надежда. Если он сможет задержать крысолюда хотя бы еще ненадолго, помощь придет. Скавен тоже это понял. Внезапно он потерял к Готрамму всякий интерес. Существо отскочило и бросилось к стене. Освободившейся рукой Готрамм попытался дотянуться до врага мечом. Клинок угодил в стену и высек сноп искр, лишь немного не до став до длинного лысого хвоста.

Готрамм упустил последний шанс нанести смертельный удар. Крысолюд вскарабкался по стене и, цепляясь когтями, пополз вдоль потолка прочь во тьму. Дуардины открыли огонь, но ни одна из пуль не попала в цель.

Отступавшего скавена Готрамм проводил коротким взглядом. Капер подбежал к Хоргарру, опасаясь худшего. Главный двиргателист лежал лицом вниз на полу у стены. Готрамм перевернул дуардина, и Хоргарр застонал от боли. Как бы плохо ему ни пришлось, двиргателист все еще был жив.

К ним подоспел Брокрин с лампой в руках. При свете они быстро обнаружили рану на плече двиргателиста, куда пришелся выстрел. В луже крови на полу плавали мелкие обломки костей, сама же кровь была странного цвета. Готрамм часто воевал со скавенами и распознал их грязный прием.

— Отравленная пуля, — гневно произнес он, оценивающе разглядывая рану. Но тут он заметил, как странно смотрел на него Брокрин.

— И не только она, — проговорил капитан и кивком указал на грудь капера.

Готрамм опустил глаза и заметил ядовитого цвета коррозию в том месте брони, куда пришелся кинжал крысолюда. Доспех разъело, словно на него плеснули кислотой. Капер представил, что будет, если яд доберется до кожи, и его передернуло. Он тут же достал нож и срезал ремни. Броня съехала на пол, и Готрамм пнул ее. Для верности.

— Надо вытащить Хоргарра отсюда, — приказал Брокрин. — Мы обратили скавенов в бегство, но это временно, скоро вожаки погонят их дальше портить нам кровь.

Брокрин посмотрел вглубь коридора и направил туда свет. В нескольких ярдах впереди пол покрывали тела убитых и раненых скавенов. У каждой твари за спиной находилась сплетенная из лоз корзинка, полнившаяся награбленным из кронтанкера.

— Значит, выживших нет, — выругался Готрамм, — лишь падаль, ищущая, чем бы поживиться.

Капер наклонился и помог Брокрину поднять Хоргарра с пола. Один из арканавтов перевязал рану лоскутом ткани. Керрум с громовержцами стояли на страже.

Как только они направились к выходу, до их ушей донеслось тревожное предупреждение. Слова Агрило дуардины хотели услышать меньше всего:

— Торопитесь, кэп! На верхней палубе полчища скавенов! Вас хотят отрезать!

Брокрин снова осветил палубу. На этот раз вдалеке они увидели несколько десятков красных глаз.

— Нет, — глухим от напряжения голосом ответил он, — не отрезать. Они хотят нас окружить.

Готрамм слышал, как по всему кораблю эхом разносился пронзительный стрекочущий смех скавенов. Соотношение сил не оставляло сомнений: у скавенов для смеха были все причины.

ГЛАВА 8

— Над тобой скавен! — крикнул Агрило и бросился к Эсмире.

Он развернул их проводницу и показал наверх. Из дыры в киле, прямо над брешью, через которую внутрь попали дуардины, выбирались полчища крысолюдов.

— Они их в клещи возьмут. Сделай что-нибудь!

Эсмира печально покачала головой.

— Бессильна я им помочь, — ответила она, трясясь так, что логистикатор почувствовал дрожь лежавшей на ее плече рукой.

Ее фатализм разгневал дуардина.

— Ты должна, — с нажимом произнес он. — Спой своим сорнякам. Прикажи им передушить этих крыс!

— Не выйдет, — упорствовала Эсмира.

Однако она закрыла глаза, и Агрило услышал тонкую мелодию ее пения.

В дальней части останков корабля растения пришли в движение. Зеленые щупальца метнулись к продолговатому разрыву в киле, из которого уже появилось несколько крысолюдов. Первый скавен угодил прямо в лозы, и его щуплое тело раздавила сокрушающая хватка. Шедшие следом даже не подумали спасать товарища, а вместо этого юркнули обратно во тьму мертвого корабля. Агрило победно сжал кулаки, уверенный, что лозы Эсмиры удержат крысолюдов внутри.

Но его радость от триумфа быстро увяла. Агрило заметил, что рядом с лозами что-то взорвалось и их окутало облаком желтого тумана. Растения затряслись, закорчились. Агрило увидел, как на стеблях проступили уродливые черные пятна. Листья скручивались и сохли прямо на глазах. Лоза, что продолжала сжимать дохлого скавена, обломилась, не выдержав его массы, и упала на палубу пересохшей оболочкой. Остальные лозы вяло попятились от киля.

Затем Агрило увидел, как из трещины высунулся непохожий на прочих скавен. На нем были замызганные, в масляных пятнах, накидка и фартук, а длинную морду полностью скрывал шлем с защитной маской. На спине был закреплен металлический цилиндр, а через плечо висела объемная кожаная сумка. Из этой сумки защищенной перчаткой рукой скавен вынул странную сферу. Агрило видел, как враг бросил стеклянный сосуд в отступавшие лозы. Сфера упала на палубу, впереди кончиков растений. Раздался звук разбивающегося стекла, и в воздухе расплылось новое облако такого же желтого тумана, накрывшего зелень. Под действием едкого пара лозы тут же усохли и отступили от киля окончательно.

Агрило понял, почему Эсмира сказала, что ничего не выйдет. Ей было известно, что у скавенов в распоряжении яд, способный справиться с растениями. И логистикатор видел, что скавен в маске махнул остальным крысолюдам рукой, приказывая продолжать наступление. По кораблю покатился коричневый ковер из грызунов.

— Им до нас даже дела нет, — негодовал Агрило. — Нас слишком мало, а на судне они могут окружить целую команду.

Ему было горько от собственных слов. Он сжимал меч, понимая, что если сейчас бросится в самую гущу скавенов, то не добьется ничего, кроме своей смерти. Он никак не мог помочь Брокрину и остальным.

Или мог? Агрило пришла на ум отчаянная мысль, и он сжал Эсмире руку.

— Твои лозы способны разорвать обшивку корабля?

— Чтобы ухватиться, щель им нужна...

Агрило довольно засиял. Занимаясь сбором наростов, он заметил, что узелки более крупные и встречаются чаще, иногда целыми скоплениями, у находившихся рядом с резервуарами трещин в корпусе, в которые давным-давно утекало золото. Отличная память услужливо напомнила логистикатору по меньшей мере о десятке таких течей. Агрило мигом нашел ту, которая была ему нужна. Он лишь надеялся, что зажатые внутри дуардины не отступили вглубь кронтанкера. Пока скавены осторожничали, но, когда крысолюды получат сигнал к атаке, их скорость и проворство сами по себе повергнут в оцепеняющий ужас.

— Если не справимся, второго шанса не будет, — произнес логистикатор и указал на прозрачную струйку эфирного золота, поднимавшуюся из трещины, возле которой, как просчитал Агрило, должна была находиться команда: — Туда. Направь свои растения вон туда! Там брешь, они смогут проникнуть!

Эсмира запела опять, и странная мелодия впиталась в Кладбище прибыли. Вновь по зелени пробежала заметная рябь. Вьющиеся усики зазмеились по земле, спустились с кроны. Пришли в движение даже некоторые ветви, что удерживали корабль. Поросль, покрывавшая треснувший резервуар, переместилась, и течь на какое-то мгновение усилилась.

Затем собравшиеся вместе лозы принялись действовать. В щель, словно гусеница, вползла первая тонкая веточка, потом вторая, третья... Изначально небольшая трещина в металлической обшивке расширялась, сквозь нее в корпус проникали все новые и новые растения. Теперь путь внутрь проделывали себе уже толстые и крупные ветви. Слабый виток эфирного золота превратился в мощный вертикальный столб. По прогалине покатился скрежещущий стон раздираемого металла.

Логистикатор начинал верить, что его идея сработает. Должна была сработать! Агрило полнился надеждой, глядя, как быстро растения разрушали корабль. Тут его взгляд невольно метнулся в сторону киля. Ска- вены спрыгивали с верхнего яруса на нижнюю палубу. Они двигались так быстро, что от коричневого мельтешения рябило в глазах. Белошерстный скавен в броне и с алебардой погонял остальных, словно охотник, подстегивавший плетью собачью упряжь. Внутри послышались выстрелы: отряд Брокрина встречал первых врагов, попытавшихся подкрасться к ним сзади.

— Быстрее! — простонал Агрило. — Ты должна вытащить их оттуда!

Эсмира не ответила, но Агрило видел, как по ее лицу тек пот, как подергивались конечности от перенапряжения, как побелела кожа. Она вкладывала в спасение дуардинов все свои силы.

Но будет ли их достаточно?

Все вокруг капитана сотрясалось. Корабль лихорадило так сильно, что Брокрин опасался, как бы кронтанкер не опрокинулся килем кверху. Как бы не покатился, невзирая на мертвую хватку Кладбища.

В дальнем конце коридора раздалось хищное фырканье. Брокрин увидел, как с верхнего яруса к ним прыгали скавены. Прежде чем броситься в атаку, крысолюды обнажили клыки и угрожающе затрясли кинжалами.

— Огонь! — отдал приказ Керрум.

По команде сержанта оба его громовержца выстрелили в приближавшихся крысолюдов. Грызуны наступали настолько плотным потоком, что промахнуться было невозможно. Первые ряды пулями отшвырнуло назад, отбросило в морды шедшим следом. Ненадолго атака захлебнулась, превратившись в невнятный кавардак.

— Поймать-убить борода-тварей! — взвизгнул пронзительный голос позади нападавших.

Брокрин приметил за спинами остальных крысолюда с белой шерстью и алебардой. Он грозно махнул оружием, приказывая атаковать.

— Убить-принести много-много мяса!

Брокрин побелел от услышанных слов.

— Да они нас съесть хотят! — воскликнул он и гневно потряс перед визжавшей толпой секирой. — Ну-ка, парни, давайте подпортим им аппетит! Арканавты, прикрывайте громовержцев! Керрум! Пали по ним, пока в глотку не вопьются. Готрамм! Следи за обстановкой, предупреди, если увидишь движение еще откуда-нибудь.

В схватке один на один любой дуардин окажется сильнее скавена. Но грызуны никогда не ввязывались в драку, не будучи уверенными, что на их стороне значительный численный перевес. По примерному подсчету Брокрина, атаковавшая их с киля стая насчитывала порядка сорока тварей. Организованных тварей, и Брокрин знал: единственный шанс его отряда на спасение — сделать так, чтобы дуардины пугали скавенов сильнее, чем гнев их белого вожака.

Брокрин опустил маску шлема и приготовился отразить атаку врага. Вероятно, если перебить как можно больше скавенов за как можно меньшее время, твари запаникуют и обратятся в бегство.

Корабль вновь тряхнуло, на сей раз толчок был куда сильнее. Коридор огласил тяжелый скрежет металла. Шум перепугал крысолюдов, волна встала, в результате чего многие скавены попадали друг на друга. Тряска, однако, сбила прицел громовержцам, и залп пришелся мимо: снаряды угодили в пол и потолок. От того, как вибрировал кронтанкер, Брокрин сам едва удерживался на ногах.

— Эта махина сейчас развалится! — крикнул Керрум.

Брокрин заметил, что скавены мыслили так же. Их белый вожак молнией метнулся к дыре в киле, готовый в любой момент убежать, если корабль действительно развалится на части. Однако о безопасности своих подчиненных он заботился не так рьяно.

— Трус-предатель! — пропищал скавен, рассекая алебардой отступавшего крысолюда. — Драться-убивать! Поймать-принести борода-тварей!

Жуткая расправа заставила остальных развернуться и продолжить атаку. Их единственным шансом на спасение было перебить дуардинов.

— Кэп, те, что дальше, совсем свихнулись! — сообщил Готрамм, указывая вглубь кронтанкера.

Брокрин обернулся и увидел в темноте блеск десятков красных глаз. Звук топавших по палубе мерзких лап был столь плотен, что заглушал даже скрежет рвавшегося металла. Брокрин хлопнул Керрума по плечу и указал на угрозу, подбиравшуюся к ним сзади.

— Когда подберутся поближе, у тебя будет один выстрел.

Керрум сурово кивнул.

— После поработаем секирами, — ответил он и постучал пальцем по притаившемуся под стволами его орудий штыку, больше похожему на тесак.

Вновь зазвучала пальба: громовержцы били скавенов прицельным огнем. Брокрин смотрел, как из недр корабля на помощь стае выходят новые крысолюды. Он был благодарен уже за то, что подбивший Хоргарра скавен, по-видимому, единственный носил с собой огнестрельное оружие. Будь у врага хотя бы несколько таких, дуардинов бы перебило перекрестным огнем.

Корабль продолжал содрогаться и раскачиваться. Металлический треск окреп, но скавенов так сильно обуяла жажда крови, что шум их больше не тревожил. Нападавшие из тьмы враги больше не были размытыми тенями: они превратились в клыкастых чудовищ из ночных кошмаров, которые под свет эфирных ламп выпрыгивали из сумрака. Брокрин вскинул залповый пистолет, готовый обрушить его мощь на каждого, кого не убьет палубомет Керрума.

Однако скавены не успели подобраться достаточно близко для выстрела. Люк, запечатывавший один из резервуаров с эфирным золотом, выбило, словно взрывом, наружу, вырвало из крепежей какой-то немыслимой силой. Бешено вращаясь, точно пушечное ядро, люк влетел в нескольких крысолюдов, мгновенно перемолов их в фарш. Остальные отпрянули, подняв боязливую стрекотню. Секундой позже у них появилась более веская причина бояться.

Брокрин в изумлении смотрел, как резервуар исторг из себя сплошной поток лоз и они тут же вцепились в ближайшую к емкости стену. С каждой секундой в проход набивались все новые и новые растения, которые также вцеплялись в стену. Затем лозы начали тянуть.

— Это Эсмира! Она вызвала лозы на подмогу! — Брокрин едва слышал собственный голос среди скрежета, который охватил весь корабль.

Нетронутых стен теперь не осталось: гул стоял непереносимый. Скавенам с их острым слухом приходилось еще труднее. Большинство побросало оружие и прикрыло лапами уши.

Лозы продолжали расширять брешь, и внутрь корабля проник солнечный свет.

— Кэп, они возвращаются!

Брокрин обернулся и увидел арканавта, указывавшего на скавенов у киля. Некоторые из крысолюдов шли не по своей воле. Двух скавенов отличали от остальных кожаные накидки и закрывающие морду шлемы. Они медленно двигались по палубе, и каждый держал одной рукой по вырывавшемуся сородичу, прикрываясь им словно щитом. В другой руке твари в масках сжимали зеленые сферы, отдававшие желтоватым светом. Брокрин не сомневался, содержимое этих сфер сулило дуардинам верную смерть.

— Не стрелять понапрасну! — предупредил Брокрин.

Корабль по-прежнему трясло, и попасть в цель, минуя живой щит, было практически невозможно. Капитан развернулся и махнул секирой в сторону дыры, над которой продолжали работать лозы.

— Сюда! Живее!

Брокрин помог Готрамму поднять Хоргарра, и отряд дружно поспешил к неожиданному выходу. Когда до лоз оставались считаные шаги, у капитана зародились тревожные мысли. Он твердо верил, что Эсмира отправила растения, чтобы помочь дуардинам, но он не знал, насколько надежен был ее контроль над ними. Что, если лозы нападут на них, стоит им подойти ближе? Вдруг он уводит свою команду от одной смерти лишь для того, чтобы отправить прямо в объятья другой?

Пока дуардины проходили сквозь дыру в стене навстречу солнечному свету, Брокрин боялся даже вздохнуть. По обе стороны от них теперь тянулись извивавшиеся ветви, продолжая драть металл и расширять отверстие. Брокрину они казались гигантскими змеями, обладающими чудовищной силой. Одно неверное движение — и лозы тут же их всех передушат. В столь узком проходе спастись от их ярости было бы невозможно.

Лишь когда они вместе с Готраммом вынесли Хоргарра на прогалину, Брокрин испытал легкое облегчение. Одного взгляда на кронтанкер хватило, чтобы понять, какой силой управляла Эсмира. Повинуясь ей, Кладбище отрывало от корабля толстые куски металла с такой легкостью, словно это была шелуха луковицы. Ошметки летели скрученными полосками с остры- ми неровными краями.

— Кэп! Сюда! — долетел до ушей капитана голос Агрило.

Брокрин увидел логистикатора поодаль от корабля. Эсмира стояла позади него, женщину всю трясло, ее кожа была смертельно белой. Только благодаря поддержке логистикатора она не падала.

Один из арканавтов, Морри, подменил Брокрина, и капитан поспешил к Агрило и Эсмире.

— Когда скавены зашли вам со спины, я пытался вас предупредить, — пустился в объяснения Агрило, — но эти крысы слишком быстрые. А она, — кивнул он на Эсмиру, — управляла растениями, чтобы проделать вам новый выход.

Брокрин осмотрел их спасительницу. Было видно невооруженным взглядом, что ее странная магия высосала из нее все силы. Он положил руку ей на плечо.

— Эсмира, мы спаслись, — произнес он, — отпусти их.

Эсмира попыталась сфокусировать взгляд на Брокрине, но ей не удалось даже это.

— Вы... спаслись... — еле живым шепотом произнесла она.

Тут силы окончательно ее оставили, и женщина обмякла. Агрило не дал ей упасть, и вместе с Брокрином они уложили Эсмиру на землю. Она все еще дышала, но прерывисто, судорожными вздохами, словно рыба, выброшенная на берег. Недобрый знак.

— Кэп! — позвал Керрум. — Лозы! Они больше не двигаются!

— Присмотри за ней, — попросил логистикатора Брокрин.

Он обернулся и увидел, что Керрум и его громовержцы навели оружие на дыру, из которой они только что вышли. Сержант был прав: растения замерли. А внутри кронтанкера нарастал оживленный писк скавенов.

— Скоро наружу полезут, — предупредил Керрум.

— Не дадут нам спокойно уйти, — сплюнул Брокрин.

Он сверкнул глазами на опутанный сорняками труп корабля и в очередной раз задал себе вопрос: сколько крысолюдов копошилось внутри? На ум приходил только один ответ: слишком много, чтобы дать бой. Но другого выбора не оставалось. Пока Хоргарр и Эсмира в таком состоянии, бежать было бессмысленно: скавены настигнут их в два счета.

Им придется сражаться. Пускай даже без надежды победить.

Готрамм устроил Хоргарра подле Эсмиры и повернулся лицом к кронтанкеру. Он видел, что Брокрин и громовержцы не сводят с дыры глаз, ожидая появления врага. Арканавт Дагар, прикрывавший тыл, пока Готрамм и Морри несли Хоргарра, следил за килем на случай, если стая грызунов хлынет и оттуда. Внимание дуардинов распределилось по точкам, из которых они ожидали появления врага, однако никто не видел, что происходит на остальном кронтанкере.

Готрамм отправился обратно к Брокрину и тут заметил движение в верхней части корабля. Но это были не ожившие лозы, а пытавшиеся скрытно подобраться к противнику скавены. Они высыпали из люков на главной палубе, словно рой разъяренных пчел из улья. Перебирая лапами по толстым лозовым канатам, они стали опускаться на прогалину.

— Сверху! — тут же предупредил Готрамм, затем поднял пистолет и сбил одного врага выстрелом.

Скавен запищал от боли, лапы выпустили канат, и он полетел вниз.

Брокрин и громовержцы направили на крысолюдов оружие и открыли по ним шквальный огонь. Залповый пистолет капитана нашпиговал их пулями и сбил трех скавенов, которые полетели навстречу смерти. Громовержцы также сияли по одному врагу каждый. Керрум держал палубомет наготове, выжидая момента, когда крысолюды спустятся пониже, чтобы как следует оценить дальнобойность его стволов.

Даже потеряв шестерых, стая продолжала наступление. В живых оставались еще десятки скавенов, которых ничуть не беспокоило, что усилиями дуардинов их ряды редели. Готрамм обратил внимание, что вне узких помещений корабля крысолюды выглядели особенно тощими и жалкими, с проплешинами на шкуре и торчащими ребрами.

— Это уловка! — крикнул Брокрин. — Оборванцы пытаются отвлечь нас!

Догадка прозвучала в тот же момент, когда из дыры в киле вынырнул отряд куда более крепких крысолюдов. Дагар открыл рот, чтобы предупредить, но вместо слов раздался крик агонии. Вожак с белой шерстью направил на арканавта алебарду, с ее кончика сорвалась зеленая молния и пронеслась через поляну. Разряд ударил Дагара, его борода вспыхнула, кожа обгорела. Все мускулы его тела одновременно сократились, и меч выпал из его пальцев. Обугленный дуардин на несколько секунд замер, затем рухнул на землю. От его трупа поднимался дым.

— Мерзкая падаль! — в сердцах воскликнул Готрамм и выстрелил в белого крысолюда, но пуля попала в скавена рядом с вожаком.

Вожак гневно сверкнул глазами на капера и спрятался за ширму из своих приспешников.

— Убить-убить! Сторожить-защищать ужасного-доброго Грызоклыка! — взвизгнул белый скавен, занимая безопасную позицию.

Готрамм выстрелил в вожака еще раз и убил одного из охраны, но этот поступок едва не стоил каперу жизни. Сосредоточившись на белом скавене, он не заметил третью группу крысолюдов, появившуюся из отверстия, проделанного лозами. То, что враг заходит еще и с третьего фланга, он понял, когда в нескольких футах от него разбилась стеклянная сфера. Из нее вырвался желтый дым, тут же впившийся в растения. Везде, где туман касался поверхности, зелень желтела и крошилась, словно от обжигающе высокой температуры. Буквально за секунды газ прожег кратер в плотном узле лоз и ветвей. Готрамм скривился, представив, что стало бы с ним, попади сфера в него.

Из дыры, через которую совсем недавно спасся отряд дуардинов, выскочили два крысолюда в масках и десятка два других скавенов.

— Ядовитый газ! — громко предупредил Готрамм. — Они используют ядовитый газ!

— Это ненадолго! — крикнул в ответ Керрум.

Сержант повернулся к новой угрозе и открыл шквальный огонь из палубомета. Крысолюдов окатило смертельным дождем из множества стволов. Под удар попал один из газовых бомбардиров... а также его сумка со сферами, которая взорвалась, выпустив тучу густого желтого пара. Яд накрыл нескольких крысолюдов рядом с подрывником, и эффект от их собственного оружия был поистине жуткий. Грызуны упали на землю, дергаясь и корчась в мучительных конвульсиях, в их ртах клокотала пена, из глаз и ушей хлынула кровь.

Едкий газ не пощадил и растения. От большей концентрации разложение происходило быстрее, а его степень была выше, чем прежде. От трупа подрывника расползалась глубокая яма, засасывая в себя как его тело, так и находившихся на грани смерти скавенов. Остальной отряд обратился в бегство, но яма расползалась быстрее и поглотила их тоже. Другой скавен в маске какое-то время держался на краю пропасти, вцепившись в торчавшую лозу, но она стремительно усыхала. Вскоре она раскрошилась в лапах твари, и та исчезла в яме вслед за своими сородичами. По тому, как затихали крики скавенов, Готрамм предположил, что яма была сквозной и крысолюды падали в открытое небо.

— Отступают! — радостно воскликнул один из громовержцев.

Действительно, скавены, спускавшиеся по борту корабля, сдали вправо. Готрамм счел это первым признаком того, что враги убегают от схватки, но потом заметил белого вожака и наконечник его алебарды, направленный в ту же сторону. Крысовождь раздавал указания подданным, приспосабливаясь к менявшимся условиям боя.

— Нет! — поправил его Готрамм. — Они хотят зайти с боков!

Теперь план скавенов стал очевиден. Они собирались раздавить дуардинов одновременным ударом двух отрядов. Даже если бы харадронцы захотели отступить, бежать им было некуда: позади путь преграждали толстые побеги Кладбища прибыли, впереди — зияющая яма.

Брокрин вложил пистолет обратно в кобуру и двинулся навстречу отряду слева, в котором находился белый вожак. Он понадежнее стиснул рукоять секиры и гаркнул своей команде:

— Продолжать огонь!

Готрамм вцепился в Брокрина, надеясь удержать капитана.

— Их слишком много. Пытаться прорубиться сквозь них до вожака — верная смерть.

Брокрин снял с себя руку капера.

— Ты прав, это самоубийство. Но я задумал иное, — с легким смехом произнес он, а потом обратил внимание на пистолет в руке Готрамма. Брокрин переложил секиру в другую руку, вынул свой залповый пистолет и протянул его Готрамму. — Убери меч и прикрой меня этим. У меня есть план. Если он сработает, мы выберемся из переделки.

— И в чем план? — спросил Готрамм, принимая пистолет.

— Натравить Кладбище на крысолюдов, — недобро рыкнул Брокрин. — Эсмира не в состоянии колдовать, придется прибегнуть к другому способу, — добавил он. Лицо Брокрина посуровело, а в глазах горел напряженный огонь. — Возможно, эта затея такая же самоубийственная, как и бросаться в самую гущу крыс, но другого выхода я не вижу.

— Я с тобой до конца, кэп, — поклялся Готрамм.

Брокрин кивнул, и они шагнули навстречу стае скавенов.

Капер не растрачивал боеприпас залпового пистолета впустую, выпуская по одной пуле за раз. Оружие не блистало точностью, но у него и не было задачи убивать скавенов: ему требовалось остужать их пыл. Собственный пистолет он держал про запас, на случай если в вожаке закопошится смелость и он решится высунуть голову из-за прикрытия стражи. Готрамм дал слово духу Дагара, что, если это произойдет, выпустить очередную зеленую молнию капер вожаку скавенов не позволит.

Когда с остальными дуардинами их разделяло порядка двадцати ярдов, Брокрин приступил к делу. Он принял устойчивое положение и замахнулся на свисавший ползучий отросток. Секира глубоко вошла в лозу, из раны потекла, пузырясь, зеленая кашеобразная субстанция. Лоза взбрыкнула и хлестнула в ответ, намереваясь опутать ноги обидчика шипастым щупальцем. Брокрин увернулся от удара, отклонившись назад, и сделал второй замах. Яростное возбуждение охватило новое растение. Третий удар снес кончик еще одному.

Рубить дальше не было необходимости. Враждебно зашевелилась вся прогалина. Готрамму пришлось кувыркнуться в сторону: ему на голову едва не опустилась зеленая петля. Брокрин отступал, отмахиваясь от ползших к нему озверевших растений.

Капер посмотрел, что творилось за спиной капитана: отряд скавенов все еще двигался к ним. Крысолюды боязливо замялись, увидев, что растительность пришла в движение, но угрозы белого вожака заставили их пойти наперекор страху. Лозы встретили приблизившийся отряд градом ударов. Обозленные, они были готовы крушить любого — дуардина или скавена.

— Сработало! — крикнул на бегу Готрамм, догоняя капитана. — План удался!

— Отлично! Теперь бы еще Кладбище не преследовало нас!

Готрамм бросил взгляд назад и увидел, что желание Брокрина исполнилось. Скавены ответили на нападение лоз, и завязалась схватка. Они секли растения мечами и топорами. С каждым ударом внимание Кладбища все больше концентрировалось на грызунах. Снизу и сверху на скавенов набрасывались новые ветви. Готрамм видел, как вокруг шеи одного из крысолюдов затянулась петля и вздернула его в воздух. Других лозы уносили вниз, где либо сбрасывали в открытое небо, либо хоронили среди сплетенных ветвей. Местами несколько лоз хватали одного и того же скавена и тянули в разные стороны, разрывая еще живого врага на части.

— Теперь они к нам точно не пробьются, — с довольной уверенностью произнес Брокрин и хлопнул Готрамма по плечу. — Надо помочь громовержцам с остальной стаей.

— Будет нелегко, — отозвался Готрамм, — нас всего семеро, а их еще не меньше сорока.

— Если у них кишка не тонка соваться к нам, — грозно ответил Брокрин и посмотрел на продолжающийся бой скавенов с лозами.

Готрамм посмотрел туда же. Кладбище беспощадно истребляло отряд крысовождя. Ни угрозы, ни лесть больше не помогали, и наконец боевой дух крысолюдов упал окончательно. Около десятка уцелевших скавенов стремглав рванули в противоположный участок прогалины, к узким желтого цвета туннелям, прошивавшим зеленые стены. Среди них был и белый вожак с алебардой под мышкой. Предводителя гнала прочь та же паника, что и его подчиненных.

— Они бегут! — обрадовался Керрум.

Готрамм логично подумал, что сержант подразумевал стаю вожака, но затем он посмотрел в другую сторону и заметил, что толпа истощенных скавенов также обратилась в бегство. Видимо, без угроз лидера голод не мучил их настолько, чтобы ввязываться в бой с дуардинами.

— Пришпорьте-ка их залпом вдогонку, чтоб не передумали, — приказал Брокрин громовержцам.

Готрамм последовал за своим капитаном к месту, где Агрило и Морри охраняли раненых.

— Думаешь, вернутся, кэп? — спросил Агрило.

— Не знаю, и дожидаться их здесь мы не будем, — ответил Брокрин. — Подготовьте все необходимое, чтобы унести раненых.

Брокрин окинул взглядом прогалину. Вправо от них уходила еще одна тропа. Приличная с виду тропа без пожелтевшей из-за туннелей, что прокладывали скавены, зелени.

— Движемся в ту сторону. Направление ничем не хуже остальных.

— Может, даже окажемся ближе к сердцу Кладбища, — кивнул Готрамм и перевел глаза на труп кронтанкера, — в любом случае ты прав: оставаться тут нельзя. Эта местность кишит скавенами. Мы не отыщем здесь выживших, их тут просто нет. — Готрамм потеребил бороду и задумчиво добавил: — Знать бы, что это за корабль.

Глаза Брокрина замерли, сосредоточившись на носу судна, смешанные эмоции читались в его взгляде. Он долго молчал, а затем...

— Я не отыскал его названия, — глухо произнес он с тяжелой горечью в голосе.

Готрамму показалось, что капитан что-то утаил, но он решил не донимать Брокрина расспросами и вместо этого перевел взгляд на тело Дагара.

— Позволишь твою секиру? — произнес он.

Брокрин молча протянул ему оружие. Готрамм подошел к мертвому арканавту и с помощью секиры протолкнул его закованное в латы тело сквозь ветви. Желтые дыры больше не разрастались, и капер смог убедиться, что отрава, которой бросались в них скавены, действительно прожгла растения насквозь. Через них просматривалось небо и далекие коричневые пятна, должно быть, означавшие землю.

— Пусть предки окажут тебе теплый прием, — прошептал Готрамм и вытолкнул труп в дыру.

Тело перевалилось через край и устремилось вниз. Капер смотрел, пока Дагар не превратился в едва заметную точку, затем вернулся к остальным.

— Благодарю, — угрюмо произнес он, возвращая секиру Брокрину. — Какая бы участь ни постигла его кости там, внизу, они не попадут в пасти мерзким крысам. Я понимаю, что глупо было бы брать его с собой.

— Любой дуардин надеется почить в добротной могиле, — ответил Брокрин, — но по-настоящему храбрый дуардин готов к тому, что ему не окажут почестей погребения. Такова жизнь.

Брокрин печально посмотрел на Хоргарра. Главный двиргателист не приходил в сознание. Они перевязали рану, но во все стороны от нее по коже разливался нездоровый цвет. Какой бы яд ни находился на пуле или внутри нее, он распространялся по телу дуардина.

— Если Хоргарр не выкарабкается, нам придется поступить с ним так же, — произнес Готрамм.

Брокрин замер от таких слов и сокрушенно покачал головой.

— Небесная могила для всех, кроме последнего, — подытожил он. Глаза капера и жесткий взгляд капитана пересеклись. — Выдвигаемся. Небезопасное это место.

Готрамм смотрел, как Брокрин помогал Агрило с Эсмирой, и невольно задавался вопросом: о каком именно месте говорил капитан? О прогалине? О Кладбище прибыли? Или главной причиной его меланхолии стал кронтанкер? Исходя из того, как капитан смотрел на нос корабля, он подозревал, что верно последнее предположение.

Теперь Готрамм знал, что это за корабль. Ему даже не нужно было видеть название. Он также знал, что не расскажет об этом никому. Но он задумался. Если Кладбище настолько огромно, почему они наткнулись именно на «Ветроход»?

Прикрытый ветвями, Йоширо наблюдал за битвой Брокрина и его команды против скавенов. Он дождался, пока отряд дуардинов покинет прогалину, и отметил для себя, каким путем они двинулись дальше. Но он не собирался следовать за ними. Он решил пойти другой дорогой. Кхорам, несомненно, не обрадуется такому решению, но это значительно облегчит чародею задачу.

Черный ворон лавировал меж прутьями и ветками, заклинания Йоширо без труда позволяли ему видеть петляющий след существа, которое он искал. Туннели, что скавены прожгли в лозах, представляли собой настоящую путаницу из проходов с многочисленными тупиками и бесконечными петлями, чтобы сбить с толку охотящегося на крысолюдов врага. Разумеется, скавены не догадывались, что их будут выслеживать с помощью магии.

Когда Грызоклык, скавен с белой шерстью, и два его сородича выползли из узкого туннеля на более просторную дорогу, Йоширо уже поджидал их впереди. Он больше не был вороном, а в очередной раз принял личину Оррика. Он знал, как скавены отреагируют на одинокого дуардина. Он рассчитывал на это.

Следуя привычке, Грызоклык поручил своей охране первой выползти из туннеля и проверить, не притаилась ли где опасность. Скавены нервно дернулись, завидев Оррика, но их удивление тут же сменилось животной злобой. Размахивая мечами, они набросились на замаскированного чародея. Они не успели и на пять футов отойти от безопасного туннеля, как Йоширо обрушил на них заранее заготовленное заклинание. Сердца обоих крысолюдов лопнули прямо в грудных клетках, телохранители споткнулись и упали замертво.

Грызоклык выбрался из туннеля, не подозревая об участи своих прислужников. Когда он увидел их мертвыми на земле, он обнажил желтые зубы и зарычал. Скавен направил алебарду на «дуардина». Вокруг оружия заискрилось электричество, подаваемое массивным генератором, закрепленным ремнями на спине скавена. Внутри этого генератора Йоширо ощущал огромную — однако непредсказуемую и нестабильную — тайную силу. Только скавены в своем безумии способны были нацепить на себя подобное устройство.

Однако это наблюдение заставило Йоширо немного изменить план. Он сосредоточил взгляд на Грызоклыке, гипнотизируя скавена. Чтобы заполучить контроль над крысолюдом, требовалось немало времени, И не всякого удавалось подчинить, но сейчас чародею нужно было лишь посеять в жертве сомнение и нерешительность.

— Я могу убить тебя безо всяких усилий, — угрожающе рыкнул Йоширо. Затем он указал на мертвых телохранителей и поднял руку. — Стоит мне лишь щелкнуть пальцами — и ты покойник.

Глаза Грызоклыка сузились от ненависти, одновременно от существа разнесся едкий запах, означавший, как догадался Йоширо, что скавен боится.

— Борода-тварь лжет!

Йоширо расхохотался.

— Ты умрешь раньше, чем успеешь это выяснить, — пообещал он, — но, если не хочешь вести разговор с дуардином, я могу это исправить.

Грызоклык пискнул от дикого ужаса, когда чародей сбросил личину Оррика. Его тело вытянулось, сделалось уже, в нем не осталось ничего от кряжистого, широкоплечего Оррика Златорукого. Истинный Йоширо был худощав и высок. Чародей посмотрел на потрясенного скавена.

— Да, это колдовство, — сказал он со смехом. — А я, как видишь, не дуардин. Дуардины — враги мне так же, как и тебе. Мы можем быть друг другу полезны.

Скавен все еще побаивался, но в его глаза прокрался лукавый блеск.

— Колдун-тварь? Слуга-раб богов-тиранов?

Йоширо позабавило, как скавены называли Темных Богов. Их собственное божество — Рогатая Крыса — само отнюдь не отличалось кротостью.

— Скажем так, у меня с ними договор, — ответил он, — они дают мне силу, а я взамен оказываю им услуги.

Грызоклык нетерпеливо хлестнул лысым хвостом по земле.

— Что колдун-человек хочет? — спросил он, все еще не доверяя незнакомцу.

— Мы можем быть друг другу полезными, — повторил Йоширо, — дуардины — и мои враги. Ты помогаешь мне убить их. Мы забираем их корабль...

Белый скавен трескуче захихикал.

— Дурак-тварь! Есть-есть уже корабль. Большой-сильный корабль для большого-сильного Смертовольта!

— Вот как, — задумчиво произнес Йоширо.

Так, значит, крысы обзавелись собственным кораблем. Это открывало новые возможности.

— Ты отведешь меня к вашему Смертовольту, — приказал он. Йоширо заметил, как блеснул страх в глазах Грызоклыка, стоило ему произнести это имя. — Но если ты его так боишься, может, будет мудро заручиться поддержкой бесстрашного друга?

Задав вопрос, Йоширо вновь изменил облик. Его фигура съежилась, отощала, лицо вытянулось в длинную морду. Из кожи выросла жесткая шерсть. Спустя считаные секунды перед Грызоклыком стояла неотличимая копия одного из его мертвых телохранителей.

Белый скавен облизнул клыки.

— Да-да, — согласился он. — Умно-мудро иметь такого... друга, — сказал он и вновь захихикал, но на сей раз в смехе крысолюда звучали нотки амбиций и скорого предательства.

— Отведи меня к вашему кораблю, — кивнул Йоширо, имитируя язык тела скавенов. — А по дороге мы обговорим, как ты можешь быть мне полезен. А я — тебе.

ГЛАВА 9

Дуардины нырнули в петляющие недра Кладбища прибыли. Брокрин сверял путь по компасу Хоргарра: они все еще двигались к центру острова. Но сейчас это волновало его меньше, чем шанс оказаться как можно дальше от прогалины, где остался покоиться «Ветроход». Брокрин боялся, что скавены оправятся от поражения и возьмут их след. Искушать удачу повторной схваткой с крысолюдами ему не хотелось.

— Уже не такая мертвенно-бледная, — заметил Брокрин, мельком бросив взгляд на Эсмиру.

Он и Агрило несли женщину. За их спинами Готрамм и Морри тащили Хоргарра. На плечи Керрума и громовержцев легла задача обеспечивать охрану. Сержант шел впереди, два его стрелка замыкали отряд, готовые пресечь любую слежку со стороны скавенов.

— Не щадила себя, — хмурился Агрило. — Когда нам была нужна ее помощь, она без колебаний отдала все. — Он покачал головой и отвел взгляд. — Как я сожалею, что сомневался в ней.

Так думал не один только логистикатор. Брокрина тоже грызли сожаления.

— И я глупец — не прислушался к ее словам. Она оказалась права. Мы не нашли в той стороне ничего, кроме боли.

— Думаешь, она знала, что там скавены? Или что они могли бы там быть? — спросил Агрило. — Возможно, она молчала, потому как решила: услышь мы, что тут орудуют крысы, мы непременно отправимся за ними. Очень уж мы недружелюбно о них отзывались.

— И она до смерти боялась скавенов, — вздохнул Брокрин, — она не хотела, чтобы мы ввязывались в драку, поэтому решила не упоминать о них.

Брокрин говорил, но его слова казались ему неубедительными. Он не верил, что они наткнулись на «Ветроход» благодаря счастливой случайности. Кладбище было полно мертвых кораблей — почему им попался именно кронтанкер? Брокрин не верил в подобные совпадения. Что-то хотело, чтобы они отыскали корабль. Какая-то неведомая сила. И Эсмира не могла не знать, что это за сила.

Брокрин взглянул женщине в лицо. Она все еще пребывала в беспамятстве, но в ее чертах читалась боль, и это заставило Брокрина задуматься. Почему-то казалось, что их спутницу терзало не что-то физическое. Возможно, потрясение? Психическое или эмоциональное. Или чувство вины? Ему в который раз припомнились ее слова о том, что на Кладбище прибыли нельзя оказаться по-настоящему одному. Чье присутствие она ощущала? Только лишь лоз или чего-то большего? Чего-то, что обладало разумом и силой, способной привести дуардинов к «Ветроходу»? А если да... то зачем?

— Кэп! Хоргарру все хуже, — позвал Готрамм, выдернув Брокрина из мрачных размышлений.

Брокрин приказал отряду остановиться. Вместе с Агрило они уложили Эсмиру на землю, затем капитан подошел к арканавтам и Хоргарру.

— Рана опять кровоточит, — выругался в бороду Брокрин, увидев состояние главного двиргателиста.

— Это все пуля, — поделился соображениями Готрамм. — Чем больше мы двигаемся, тем глубже загоняем ее, и рана не подсыхает.

Брокрин наклонился и заглянул Хоргарру в лицо. Он протянул руку, чтобы приоткрыть дуардину веки, но соратник отдернулся, стоило капитану его коснуться.

— В глазах у меня золота нет, — простонал Хоргарр, — а попробуешь из зубов выковырять, клянусь Кодексом, жить тебе с откусанными пальцами.

— Твою любовь к брюзжанию пуля не зацепила, — пошутил Брокрин, однако в его глазах не было ни грамма юмора. Он сам видел, насколько плох главный двиргателист.

— С такой течью во мне скоро ничего не останется, кроме трухи да отходов, — ответил Хоргарр. Он попытался выдавить из себя смех, но получился лишь надсадный кашель. Он повернул голову, желая посмотреть на рану. — Похоже, меня какая-то загребущая крыса продырявила.

— Скавен, — подтвердил Брокрин.

Скрывать тяжелое состояние Хоргарра от него самого было бессмысленно. Особенно если учесть решение, которое, Брокрин не сомневался, ему придется принять.

Лицо Хоргарра дернулось, в глазах вспыхнула новая мучительная боль.

— Тогда, считай, я уже не жилец. Одному Грунгни известно, в какой дряни они обкатывают пули при отливке.

Готрамму не понравилось, что Хоргарр был готов опустить руки. Капер поднял глаза на Брокрина.

— Кэп, нужно сделать привал. Восстановить силы, а заодно вытащить пулю.

Хоргарр вновь закашлялся смехом.

— Так я и позволю вам в моих внутренностях ножом ковырять. Это вам не палубу драить. На всем «Железном драконе» не будет столько выпивки, чтобы я решил, что это хорошая идея.

— Тогда мы отправимся на корабль, и пусть Лодри над тобой хлопочет, — возмутился Готрамм.

— Положим, он сможет поднять меня на ноги, но дорогу назад ты как искать собрался? — проворчал раненый дуардин.

Брокрин нервно подергивал бороду, взвешивая нелегкий и неприятный выбор.

— Хоргарр, мы уже много лет вместе ходим по небу. Отыщи я хотя бы один способ...

— Брось, — буркнул Хоргарр, отмахиваясь от извинений Брокрина, — я не желторотый бороденыш едва из Гильдии. Я знаю, что ты должен сделать. Тебе еще о пятерых думать нужно, не только обо мне.

— Мы его не оставим, — отрезал Готрамм. Капер уловил, в какую сторону движется разговор, и его глаза засверкали. — Надо передохнуть, вытащить пулю, и мы сможем его нести.

— А тем временем нас нагонят скавены, — напомнил Брокрин. — Мы не знаем, как скоро они оправятся и двинутся на поиски. И не приведут ли они заодно и друзей.

— Если оправятся и если их будет еще больше, — возразил Готрамм.

Он почувствовал на плече руку Хоргарра и обернулся.

— Ты к кэпу несправедлив, парень, — произнес тот, — поверь, ему это нравится не больше, чем тебе. Пускай мы остановимся — кто скажет наверняка, что вы сумеете вытащить пулю? А пока будешь возиться да терять время, на нас может наткнуться крысья поисковая группа. Если это случится, я не смогу взглянуть предкам в лицо.

— Мне жаль, — тяжело вздохнул Брокрин.

— Не о чем тут сожалеть, — ответил Хоргарр. — Никто не виноват. Просто не повезло...

Увидев на лице Брокрииа вину, главный двиргателист прикусил язык, но слово было произнесено.

Не повезло. Неудачи преследовали «Железный дракон» и его команду с тех самых пор, как корабль чудом уцелел после встречи с монстром по имени Газул. Временами даже Брокрин начинал верить, что над его кораблем висит проклятие. И сейчас были эти самые времена.

— Капитан Брокрин, не нужно тебе его бросать.

Дуардины дружно обернулись, услышав голос Эсмиры. Женщина по-прежнему выглядела ни живой, ни мертвой, но она открыла глаза и сумела сесть, опираясь спиной на Агрило.

— Доверьтесь мне, и я смогу ему помочь.

Довериться. Брокрин не знал, доверяет ли он ей. Столько в ней было загадочного, и столько событий произошло с того момента, как они встретились. Конечно, она помогла им в ситуации смертельной опасности, но вдруг по ее вине они и оказались в этой самой ситуации? Однако состояние Хоргарра не оставляло ему выбора.

— Что нам нужно делать? — спросил он.

Хоргарр схватил его за руку.

— Нет. Не стоит ради меня. Она все еще может...

— Эсмира вытащила нас из кронтанкера. Желай она нашей смерти, бросила бы нас там, — успокоил его Брокрин, затем вновь повернулся к Эсмире: — Говори, что нам делать.

Какое-то время Эсмира молчала. Ее губы шевелились, но не раздавалось ни слова. Во всяком случае, ни слова из тех, которые он мог бы услышать. Наконец, она кивнула и перевела взгляд на капитана.

— На этой тропе оставайтесь. Не сворачивайте с нее и ищите просвет справа. К поляне новой он вас приведет.

— Я и после прошлой сыт этими полянами по горло, — недовольно буркнул Керрум, — еще на один такой пикник нам боеприпасов не хватит.

— Не окажется скавенов на ней, — заверила Эсмира, — и, пока мы будем там, они нас не найдут.

Брокрину почудилось, что вторую часть фразы Эсмира произнесла не так уверенно, как первую, но возражать он не стал. Сейчас она давала дуардинам надежду, и, видят предки, они нуждались в ней как никогда. Даже если это была лишь иллюзия надежды, он не собирался разбивать ее, пока у него не найдется более веских причин.

— Хорошо. Выдвигаемся, парни! — приказал Брокрин отряду. Затем вышел вперед, и вновь они вместе с Агрило понесли их спутницу. — Если все получится, я буду у тебя в долгу. Брокрин Улиссон всегда отдает долги. Ты только скажи, как мне его погасить.

Брокрин почувствовал, как по телу Эсмиры пробежала дрожь.

— Боюсь я, что никак, — прошептала она.

Брокрину показалось, что она говорила это самой себе, а не ему.

— Вероятно, за гранью это твоих сил.

— Я попробую, — ответил Брокрин, — в конце концов, уж хотя бы попытаться способен каждый.

Брокрин говорил и при этом думал, что Эсмира подразумевала под своими словами. И была ли мысль ее собственной, или она исходила откуда-то еще.

Йоширо в обличье скавена, не отставая, шел за Грызоклыком по витиеватым дорожкам и путаным туннелям, которыми было обильно пронизано Кладбище прибыли. По дороге к ним присоединялись потрепанные отряды крысолюдов, выжившие после схватки с Брокрином и его дуардинами. У многих за спинами крепились корзины с добром, добытым с обломков харадронского кронтанкера.

Чем больше скавенов встречалось им на пути, тем сильнее Йоширо нервничал. Он знал: крысолюдов одурачит его облик, — но его тревожила иерархия этой расы, где каждый поддерживает свой статус, издеваясь над другими. Даже самый чахлый скавен испытывал несказанное удовольствие, муча тех, кто находился в цепочке травли ниже его. И можно было не сомневаться, что у телохранителя, личиной которого сейчас прикрывался Йоширо, окажется немало врагов и соперников. На чародея несколько раз нападали, но каждый раз Грызоклык прогонял неприятелей, обнажая желтые зубы. У белого скавена не было конкурентов. Во всяком случае, среди тех, кого они встретили за время пути от кронтанкера.

— Смертовольт Скреж, — прорычал Грызоклык имя. — Могучий-великий Смертовольт, — добавил он с издевкой. — Умный-мудрый. Такой умный-мудрый, подводит воздушный корабль слишком близко-впритык к лозам-облаку. Лозы хватают-крушат корабль. Все-все скавены попадают в ловушку. — Он сделал паузу, затем щелкнул клыками. — Умный-мудрый Смертовольт.

Грызоклык всю дорогу без умолку произносил подобные тирады, совершенно не заботясь о том, сколько других скавенов находилось рядом. Йоширо поражался, как смело инженер-колдун выказывал недовольство своим повелителем.

— А мудро ли ты поступаешь, говоря такое в открытую? — спросил Йоширо, тревожно поглядывая на сборище крысолюдов вокруг них.

Грызоклык догадался о причине беспокойства чародея. Туннель огласил звонкий трескучий смех. Вожак смерил других скавенов презрительным взглядом и ответил:

— Эти глупцы-мясо не говорят-пищат. Глупцы-мясо знают, Грызоклык вырвет им языки, если они заговорят-запищат.

Глаза Йоширо округлились от подобного нахальства. С каждым шагом Грызоклык как будто раздавался вширь, рос, становился наглее и храбрее. Чародей понял, что можно позволить себе немного успокоиться: ведь он и был причиной, по которой белый вожак вел себя столь самонадеянно. Похоже, чародей продешевил, выторговывая у скавена сделку по объединению усилий. Йоширо полагал, что до встречи с ним Грызоклык пресмыкался перед Смертовольтом, был готов выполнить любой его приказ, то есть вел себя по отношению к тем, кто занимает более высокую ступень, как и все скавены.

— Достаточно, чтобы проговорился один. Всего одна весть Смертовольту о тебе, — предостерегал Йоширо.

— Колдун-человек не понимает, — протрещал Грызоклык, — все скавены строят замыслы-козни. Все скавены говорят: другой скавен — предатель-мясо. Если Смертовольт будет слушать-верить, у него не останется никого, чтобы служить-работать.

Йоширо пытался сложить в голове всю картину сложной предательской иерархии скавенов. Скавен более низкого ранга стремился оболгать того, кто превосходит его, перед тем, кто превосходит последнего, чтобы устранить соперника и продвинуться вперед. Чем выше скавен возносился в этой иерархии предательства, тем больше подданных стремились его свергнуть. Получавшийся в итоге клубок обмана и интриг был способен заткнуть за пояс даже паутину прислужников Тзинча.

— И все же немного осторожности не повредит, — настаивал Йоширо, — если полетит твоя голова — следом полетит и моя. Немного бдительности, и мне станет гораздо спокойнее.

— Не бойся-пугайся, — ответил Грызоклык, — Грызоклык и колдун-человек сильнее Смертовольта. Затем Грызоклык — повелитель.

Йоширо склонил голову так, как делали крысолюды, изображая покорность и согласие. Про себя же он думал о безрассудных амбициях скавена. Что предпримет Грызоклык, обретя власть? Перед Йоширо стояла задача обыграть своего союзника в его же игре.

Скавены загомонили и запищали. Вытянули морды, нюхая воздух. Йоширо поступил так же, чтобы быть как все и не вызывать подозрений. Он нацепил на себя облик другого крысолюда, но не его память и не мог прочитать всю ту канонаду запахов, что ударила ему в нос. Его тело и разум не успели привыкнуть к органам чувств скавенов — выловить что-либо в головокружительном букете было для него слишком сложно. Но один крепкий аромат выделялся на фоне остальных. Масляный, химический, чужеродный среди растительных запахов Кладбища прибыли.

— Вот мы и тут-дома, — объявил Грызоклык и радостно скрипнул зубами.

Скавены были счастливы покинуть джунгли.

Йоширо держался поближе к Грызоклыку, а крысолюды разбегались по открывшейся перед ними долине. Ее величина потрясала, даже прогалина, где покоился кронтанкер, не была столь широкой. Долину окружали черного цвета ветви, от лоз остались лишь высохшие оболочки. Даже «земля» оказалась иссушена до последней капли влаги и представляла собой усеянную жухлой травой жесткую сеть с пугающими дырами между отдельными стеблями. В кроне над головами не было ни единого листа, она напоминала скелет, царапающий когтями небо.

В центре открывшейся перед ним пустоши Йоширо обнаружил корабль скавенов. Не такой огромный, как потерпевший крушение кронтанкер, но в десять раз длиннее броненосца. «Железный дракон» по сравнению с ним выглядел безобидным карликом. Внешне корабль походил на вытянутое яйцо с закругленными выступами по бокам, напоминавшими пеньки от отрубленных крыльев. Оканчивалось судно загнутым хвостом. В его носовой части был установлен острый пятидесятифутовый металлический клин, очевидное назначение которого состояло в том, чтобы протаранить и удержать любого врага, встретившегося на пути воздушного исполина.

— Вот он, колдун-человек, — прошипел Грызоклык, — вот это Смертовольт, — скавен указал лапой, привлекая внимание Йоширо.

Помимо самого корабля, долину усыпали курганы металлолома, вокруг которых сновали орды трудившихся скавенов. Одни были заняты тем, что резали добытые куски металла и придавали им нужную форму. Другие таскали кипы почек и листьев и забрасывали их в котел, где варился какой-то странный суп. Третьи были одеты в своего рода защитные халаты и носили прятавшие лицо шлемы — они работали в алхимической лаборатории на открытом воздухе, разливая разнообразные едкие отвары по металлическим канистрам и стеклянным сферам.

— Смертовольт, — повторил раздраженный блуждающим вниманием Йоширо Грызоклык.

В этот раз чародей увидел, на кого указывал ему крысолюд.

В дальней части долины собралась большая группа скавенов. Огромный кусок сетки под ногами рядом с ними отсутствовал начисто, обнаруживая под собой небо. В полумраке Кладбища насыщенная синева выглядела устрашающе. Крысолюды толпились вокруг решетки, сплетенной из мертвых ветвей. На ней стояло нечто, походившее на гигантскую летучую мышь. Чародей не сразу догадался, что смотрит на скавена в портупее, к которой крепились жесткие кожаные крылья. К спине крысолюда было пристегнуто непонятное устройство, по форме напоминавшее ведро, от дна устройства отходила цепь с крюком. Присоединенное к устройству существо возбужденно пищало, но не столько от воодушевления, сколько от страха.

Взгляд Йоширо упал на основание решетки, и он тут же выделил в толпе скавенов Смертовольта Скрежа. Во-первых, ни один крысолюд не осмеливался встретиться с ним глазами. Во-вторых, его окружали крупные скавены в черных металлических доспехах — с такими представителями этой расы Йоширо сталкивался впервые. И, в-третьих, благодаря магическому зрению Йоширо увидел ауру, окружавшую вожака. Отдаленно похожим двеомером обладали алебарда Грызоклыка и его баллон-генератор. Но аура Смертовольта исходила от него самого, возможно, так проявлялся побочный эффект продолжительной работы с подобными странными гибридами машины и магии.

Смертовольт восседал в кресле, стоявшем на спинах нескольких истощенных скавенов. Его шерсть была серой с черными пятнами. Морду частично скрывала металлическая маска, которая соединялась со шлемом, выкованным из неведомой зеленой руды. От шлема тянулись два рога, загибавшиеся над шеей назад. Что-то вроде хауберка окольцовывали многочисленные пояса и патронташи. Из притороченных к поясам кобур торчали рукояти пистолетов. Одну лапу Смертовольта тянули вниз крупные перстни. По мановению этой самой лапы на решетке началось оживление.

По сигналу Смертовольта два вооруженных копьями крысолюда принялись тыкать и подталкивать скавена в портупее. В конце концов они вынудили его спрыгнуть с края решетки в дыру в земле. Благодаря крылатой портупее крысолюд держался в воздухе. Йоширо был впечатлен: скавены совершили невероятное, не прибегая ни к какой магии. Существо в портупее парило, удаляясь от решетки.

Крысолюд испуганно молотил по воздуху лапами, его крутило, он и его летательный аппарат оказывались все дальше от мертвого грота, в котором скавены устроили себе логово. И чем ближе он находился к живым растениям, тем испуганнее и громче становились его крики. Лозы пришли в движение, закопошились, словно потревоженное змеиное гнездо. Не успел скавен попытаться изменить направление, как щупальца набросились на несчастную жертву. Пилот и его летательный аппарат оказались в смертельной хватке. Йоширо слышал, как захрустели кости: лозы смяли скавена в кашу. Затем растения отступили, выбросив искореженные останки. Цепь, соединявшая крысолюда и решетку, натянулась. Большинство скавенов, выжидавших вокруг Смертовольта, сорвались с мест, метнулись к цепи и быстро подняли ее обратно.

Когда застрявший в груде металлолома труп выудили на поверхность, по мановению лапы Смертовольта к решетке подвели нового скавена в крылатом костюме.

— Смертовольт ищет-отыскивает путь сбежать, — объяснил Грызоклык. Затем он окинул Йоширо настороженным взглядом и указал на воздушный корабль скавенов: — Хорошо-безопасно подождать внутри. Смертовольт видит колдуна-человека, Смертовольт может решить: колдун-человек должен летать.

Йоширо не знал, была ли у Грызоклыка веская причина для подобного беспокойства, но выяснять он не хотел. Равно как и не хотел раскрывать карты в попытке избежать участия в безумных экспериментах Смертовольта.

Ему некуда было торопиться. Брокрин и «Железный дракон» от него не сбегут.

Брокрину начало казаться, что дорога никогда не кончится, что поляна, о которой говорила Эсмира, — бред переутомленного разума. Но затем он увидел проем в стене из ветвей, десять футов в ширину и вполовину меньше в высоту. Брокрин не мог отделаться от ощущения, что он образовался специально для них. Снова подозрительно удобное совпадение, как тогда с «Ветроходом». Но, если существовал шанс спасти Хоргарра, пускай и подозрительный, он должен был им воспользоваться.

Керрум дождался сигнального кивка Брокрина и ступил в проем. Вскоре он вернулся.

— Еще поляна. Меньше той, где упал кронтанкер, — доложил он и хлопнул по стволу палубомета, — и никаких следов скавенов, как вы могли слышать.

— Говорила я, что их нет там, — напомнила Эсмира.

— Ты удивишься, узнав, куда крысы способны проникнуть, — сказал Агрило. — Если где-то есть дыра, в которую они смогут влезть, не сомневайся, скавены ее отыщут.

Казалось, что у Эсмиры был для логистикатора ответ, но она только покачала головой и произнесла:

— Безопасно здесь. Вам другу следует помочь.

Последние слова окончательно убедили Брокрина.

— Ладно, терять нам нечего. Несите Хоргарра, посмотрим, что можно сделать.

Дуардины отправились за Керрумом, и до поворота в проем Брокрин так и не понимал, как Эсмира намеревалась помочь Хоргарру. Но стоило им пересечь границу поляны, как он его тут же перестало это волновать. От места, в котором они оказались, исходил такой покой и умиротворение, что хотелось просто лечь и уснуть прямо здесь. Внутри поднималось тепло, облегчающее крепко поселившуюся в теле боль от усталости и ран. Даже вихрь мыслей в его голове, казалось, утих. Сами тревоги никуда не ушли, но они больше не давили на него неподъемным, ломающим волю грузом.

Брокрину ничего не оставалось, кроме как признать: даже дуардин не мог не оценить красоту долины. Ее более тонкие и изящные лозы, прекрасные пестрые цветы, сочные зеленые листья. Свет, пробивавшийся сквозь крону, отливал нежным серебром, яркий и ясный, но при этом теплый и гостеприимный, он расслаблял и ласкал глаза. Из земли поднимались крупные и крепкие ростки с гладкими кустившимися листьями, распространяя опьяняющий аромат, который был одновременно и насыщенным, и легким.

— Что это за место? — бормотал Готрамм, затаскивая в долину Хоргарра.

— Здесь возродятся силы, а тело исцелится, — ответила Эсмира, осторожно отстраняясь от помощников дуардинов.

Ее все еще пошатывало, но она устояла на ногах, а Брокрин отметил, что ее бледность ушла, их спутница выглядела значительно лучше, чем на тропе. Какие бы чары ни витали в этом уголке острова, Эсмира была к ним более восприимчива, чем харадронцы.

— Клянусь Кодексом, — изумлялся Агрило, — если б я мог разлить это место по цистернам, а затем продать, прибыль вышла бы такая... за всю жизнь не пересчитать.

Хоргарр вновь зашелся кашляющим смехом.

— Столько денег во всем Хамоне не наскребут, — гоготнул он. Однако его веселье привело к тому, что из раны вновь полилась кровь.

Брокрин видел, что его эйфорию разделяли все дуардины, даже Хоргарр. Но пускай магия долины исцеляла небольшие порезы и ушибы, без которых не обошелся ни один дуардин его отряда, рана Хоргарра казалась слишком тяжелой, чтобы ее залатало столь тонкое волшебство.

— Не перенапрягайся, — посоветовал Брокрин.

Затем подал сигнал арканавтам, чтобы те аккуратно уложили главного двиргателиста на мягкий ковер из молодых лоз. На гниющее пулевое ранение невозможно было смотреть. Брокрин ставил на то, что они смогут вытащить его старого друга. Но, похоже, его ставка не сыграла.

— Мало этого ему, — сказала Эсмира и направилась к лозам с макушками-кустиками.

Брокрин в замешательстве смотрел, как женщина срывает с листьев несколько ягод размером с палец. Он готов был поклясться, что всего мгновение назад никакие ягоды там не росли.

Эсмира подошла к нему.

— Сосуд мне нужен сок набрать, — попросила она, указывая на флягу, висевшую у Брокрина на поясе.

Капитан отстегнул флягу и влил в себя остатки портера. Он даже не почувствовал, что внутрь него проник алкоголь.

Эсмира присела, держа флягу перед собой, затем сжала ягоды в кулаке. В емкость полилась янтарная жидкость. Брокрину казалось невозможным, что всего из горсти ягод вытекло так много сока. Закончив, она подняла на него взгляд.

— Позволишь ему ты это выпить? — спросила она.

— Давай добро, кэп, — просипел Хоргарр, — хуже уже точно не будет.

Как бы горько это ни звучало, поспорить Брокрин не мог.

— Если поможет, действуй, — разрешил он.

Эсмира подошла к Хоргарру и приложила флягу к его губам. Дуардины внимательно ловили каждое ее движение. Несмотря на решимость минутой ранее, Хоргарр, почувствовав во рту сок, едва не выплюнул жидкость. Неимоверным усилием он заставил себя проглотить лекарство. Тут же он ощутил сильнейшую жажду, вырвал флягу из рук Эсмиры и выпил все без остатка. Она сделала шаг назад и поманила ладонью Готрамма.

— Сними перевязь.

Готрамм приступил к освобождению раны, а Эсмира печальными глазами смотрела на открывавшуюся перед ней жуткого цвета картину.

— Мало ему этого, — сделала она вывод.

Женщина вернулась к кустистой лозе и набрала еще ягод.

Когда Эсмира возвращалась с ягодами обратно к Хоргарру, Брокрин заметил, что ее лицо излучает энергию. Сейчас по ней невозможно было сказать, что совсем недавно она лежала при смерти от изнеможения. Эсмира выглядела полной сил. Капитан размышлял, не доведет ли она снова себя до истощения, пытаясь вылечить Хоргарра. Но затем он подумал: а попытается ли он остановить ее? Безусловно, все они находились перед ней в неоплатном долгу, но Хоргарр был харадронцем, а она — всего лишь человеком.

— Я прямо в рану сок должна залить, — сообщила она Брокрину. Затем с сожалением в голосе она добавила: — Больно будет это. Очень.

— Парни, придержите его, — приказал Брокрин.

Готрамм и Морри обездвижили Хоргарру руки, Брокрин и Агрило — ноги. Громовержцы закинули ружья за спины и надавили на грудь. Нести дозор остался один только Керрум.

— Прости меня, — сказала Эсмира Хоргарру.

Она с хлопком соединила ладони, сминая ягоды. После она села рядом с раненым дуардином и наложила смоченные соком пальцы на открытую рану.

Как только руки Эсмиры коснулись истерзанной кожи Хоргарра, тот зашелся грязной бранью. Затем двиргателист потерял сознание. Брокрин не хотел знать, насколько мучительную боль испытал его друг, раз она разбила даже усыпляющую магию долины.

Пальцы Эсмиры мяли плоть, словно женщина замешивала тесто. Из раны текла едкая, неестественного цвета кровь, в которой плавали мерзкие зеленоватые хлопья, подозрительно похожие на железо. С лица Эсмиры ни на секунду не сходила маска сосредоточенности, а ее глаза неотрывно смотрели на поврежденную плоть.

Брокрин не знал, как долго она хлопотала над Хоргарром. Мало-помалу кожа вокруг раны вернула естественныи цвет, а вытекающая из нее кровь стала темно-красной. Поначалу капитан решил, будто глаза его обманывают, но вскоре он поверил тому, что видел: рана затягивалась, кожа, мышцы и кости восстанавливались. Словно растения, выпускавшие новые листья, подумал он, чувствуя, как по спине побежал холодок.

Наконец из тела Хоргарра был извлечен зеленый металлический шарик. Эсмира отдернула руку от вражеской пули, и Керрум отбросил снаряд вместо нее. Как только пуля покинула плоть, рана тут же затянулась.

Эсмира поднялась и оценивающе глянула на своего пациента.

— Сон ему сейчас необходим. Пусть проснется сам, тогда и путь нам можно будет продолжать.

— В каком направлении? — спросил Брокрин.

Эсмира повернулась и указала на проем в стене из лоз.

— Обратно на тропу, — был ответ.

Пока дуардины ликовали и осыпали Эсмиру словами благодарности за лечение, Керрум отвел Брокрина в сторону. В глазах сержанта капитан читал тревогу.

— Ты меня нести дозор оставил, — начал он, — за входом следить. Признаюсь честно, я несколько раз смотрел и в другую сторону.

Брокрин кивнул. В этих обстоятельствах сержанта можно было понять. Его впечатлило, что Керрум так ответственно отнесся к исполнению приказа, что совесть грызла его даже за столь мелкий проступок.

Однако Керрума тревожило иное.

— Кэп, бородой своего отца клянусь, этот проем находился в другом месте, — прошептал Керрум. — Когда я отвернулся убрать пулю, он был у меня за спиной. А теперь — справа. Он сдвинулся, я уверен.

— В ином месте я бы решил, что ты налакался дрянного грога, — ответил Брокрин, — но здесь... Скажи ты мне, что заметил тридцатипятифутового гарганта, отплясывающего вальс, с плавильной печью на голове вместо шляпы, я бы поверил.

— То есть... ты и правда считаешь, что вход мог переместиться?

Брокрин покосился на лозы-кусты и указал пальцем на ягоды.

— Я могу поклясться бородой своего отца, что никаких ягод там не было. Но, стоило им понадобиться, они выросли в ту же секунду.

Керрум разволновался сильнее прежнего.

— Что ты хочешь сказать?

— Что этого места тоже не было, пока в нем не возникла необходимость, — поделился Брокрин рассуждениями, — вот почему она не сомневалась, что скавенов здесь не окажется. Им неоткуда здесь взяться. Долина, проход, ягоды — ничего этого не существовало, пока Эсмира не пожелала, чтобы они появились.

Керрум украдкой скосил глаза на Эсмиру.

— Думаешь, ее магия настолько сильна?

— Нет, — ответил Брокрин, — не думаю. Она не притворялась обессиленной, когда мы покидали кронтанкер. Одной ногой она была в загробном мире. Все это подготовило нечто иное. Специально для нее.

— А это нечто — доброе?

— Я не знаю, — признался Брокрин, — но, что бы это ни было, оно гораздо сильнее, чем Эсмира.

Капитан посмотрел на проем. Внешне он ничуть не изменился, но после чуда с ягодами Брокрин не сомневался в правдивости слов Керрума.

— Что бы ни заправляло здесь всем, оно привело нас сюда, — заключил Брокрин. — И оно не хочет, чтобы мы двинулись обратно той же дорогой, которой пришли.

Личное убежище Смертовольта оказалось безумным бардаком из сваленных в кучу запчастей и незавершенных изобретений. На вкус Йоширо, здесь был не тронный зал, а свалка, но именно это средоточие грязи и убогости лидер скавенов сделал своим командным пунктом.

Все подходы к помещению, спрятанному глубоко внутри корабля, патрулировали скавены в доспехах. При более близком рассмотрении Йоширо заметил на каждом из них шрамы, указывавшие на след некоего магического истязания. Чародеи подумал, что в этом и крылась причина столь крупных для крысолюдов размеров и бугрящихся мышц. При каждом стражнике была алебарда, похожая на ту, что носил с собой Грызоклык. От рукоятей оружия отходили провода и кабели, соединенные со встроенными в броню цилиндрами.

Йоширо улыбнулся: он неправильно выразил мысль. У них были алебарды, похожие на ту, что до недавнего времени носил с собой Грызоклык. Инженер-колдун крайне возмутился, когда стража, прежде чем пропустить его в логово Смертовольта, забрала у него оружие. Впервые за время существования их маленького союза Йоширо видел Грызоклыка недовольным.

Что ж, очень скоро у него будет куда больше причин для недовольства.

Стража скавенов повела Грызоклыка и Йоширо сквозь лабиринт нескончаемого барахла. Чародей видел, что закованные в латы крысолюды были на волоске от того, чтобы пустить им кровь. Одно неверное движение — и телохранители порубят их на куски.

— Смертовольт подсыпает отраву-приправы в еду-пищу, и стража боится взяток, — прошептал Грызоклык, нервно дергая хвостом. — Добавляет противоядие-приправы, и стража не болеет-умирает. Иногда Смертовольт оставляет одного стража-крысу умирать. Предупреждение другим стражам-крысам.

— Практичный способ добиться верности от сброда, который мать родную продаст за кусок баранины, — отметил Йоширо.

Грызоклык ощерился.

— К чему-куда колдун-человек клонит? Что такое «мать»?

Времени на объяснения у Йоширо не было, равно как и желания. Стража подвела их к месту, где мусорный лабиринт поворачивал. И там, впереди, их взору открывалась на удивление просторная площадка, особенно с учетом груд хлама в остальном помещении.

В центре расчищенной площадки высилась платформа, а на ней стоял трон из латуни и меди. На троне отдыхала та самая фигура в шлеме, которая, как помнил Йоширо, совсем недавно раздавала приказы на решетке.

Маска Смертовольта оставляла переднюю часть морды и глаза открытыми. И первое, и второе выглядели недовольными.

— Грызоклык вернулся, — прошипел Смертовольт, — принес мало-немного железок. Потерял много-немало рабов-мяса.

Вожак подался вперед и сжал унизанные перстнями пальцы в кулак.

— Объясняй, блоха-вша! Объясняй, почему неудача!

Шерсть Грызоклыка ощетинилась от потока ругани. Он хитро подмигнул Йоширо и обнажил клыки в предвкушении. Йоширо видел: в любую секунду Грызоклык бросит своему главарю вызов.

Если чародей не сделает ход первым.

— Могучий Смертовольт Скреж, — громко произнес Йоширо, демонстративно отстранился от ничего не понимавшего Грызоклыка и выставил в его сторону палец, — этот мерзавец плел против тебя заговор и задумал тебя сместить, используя меня как убийцу.

Одновременно с этим Йоширо сбросил личину скавена. Мгновенная смена облика отняла у него немало сил, но он знал, что произведенный эффект будет стоить того. Смертовольт не успел даже моргнуть, а вместо плешивого бурого скавена перед ним стоял горделивый чародей.

— Предатель-мясо! — завопил Грызоклык.

Он хотел впиться в Йоширо когтями, но стража набросилась на него первой и принялась жестоко избивать до тех пор, пока Смертовольт не подал сигнал прекратить.

— Предатель-мясо? — задумчиво произнес Смертовольт, разглядывая окровавленного скавена. Затем обнажил клыки в презрительной ухмылке. — Дурак-мясо! Строить планы-козни против великодушного Смертовольта?

Из различных уголков мусорного лабиринта примчались новые стражники. Главарь скавенов указал на распростертого на полу крысолюда и грозно прорычал:

— В клетку. Смертовольт выберет подходящую кару позже.

Несколько стражей подхватили Грызоклыка и унесли прочь. Красные глаза главаря впились в Йоширо.

— Зачем выручаешь-спасаешь Смертовольта, человек? — пожелал знать скавен.

Для надежности он вытащил один из пистолетов и нацелил его в голову чародея, хотя Йоширо и без того окружила группа стражников.

— Я помог тебе, поскольку ты можешь помочь мне, — ответил Йоширо, подавляя желание натянуть дружелюбную улыбку.

За то время, что они с Грызоклыком шли по территории скавенов, он запомнил, что крысолюды воспринимают обнаженные зубы как прямую угрозу.

— Зачем Смертовольту помогать человеку? — прорычал вождь-инженер.

Йоширо тщательно подбирал слова для ответа.

— Я знаю, что вы заперты на этом острове. — Замечание вызвало враждебный рык среди стражи, но Смертовольт тут же приказал ей замолчать. — Я знаю, что ваш корабль не может улететь. Но я также знаю, как это исправить.

Он успел обдумать слова Грызоклыка. Слова о том, почему скавены очутились на Кладбище несколько месяцев назад.

— Я знаю, где отыскать то, что вам нужно, — продолжал Йоширо. В глазах Смертовольта он увидел подозрение, но также и любопытство. — Помоги мне, и тем самым ты поможешь себе. Задача придется тебе по вкусу. Тебе всего лишь нужно убить нескольких дуардинов.

ГЛАВА 10

Со смесью неверия и облегчения Брокрин наблюдал за тем, как быстро Хоргарр шел на поправку.

По его меркам, минуло не больше часа, как главный двиргателист вернулся в строй, готовый продолжать путешествие. Дуардинам такой эффект лечения казался жутковатым. От него пахло колдовством, тайнами, к которым лучше не притрагиваться и о существовании которых лучше не знать. Безусловно, Эсмира призвала силы Кладбища прибыли и сотворила чудо, но Брокрин не вчера родился на свет и не верил, что столь щедрый дар достается за так. И вопрос напрашивался сам собой: кто будет расплачиваться? Человек? Или дуардин?

Экспедиция вернулась на тропу. Брокрин по-прежнему был убежден в правдивости слов Керрума о том, что стоило сержанту отвернуться, как выход на дорогу переместился, однако внешне их нынешняя тропа ничем не отличалась от той, по которой они шли ранее. Прочие дуардины не заметили ничего, за исключением разве что Агрило. Логистикатор проявлял куда большую внимательность к дороге, чем остальные, особенно его интересовали лозы и ветви, мимо которых они проходили. Временами он останавливался, чтобы поближе изучить отдельные наросты. Хотя Эсмира и показала себя надежным проводником, Агрило, по всей видимости, помечал лозы, чтобы можно было вернуться по следу на случай, если они собьются с пути.

Брокрин прекратил наблюдение за Агрило и сосредоточился на Эсмире. Женщина шла впереди группы, показывая дорогу, словно следопыт. Время от времени она могла юркнуть вбок и исчезнуть за углом, убедиться, что они не сбились с пути. Каждый раз Брокрин напрягался. Капитан решил отправить вперед Керрума в качестве ее охраны. Пускай женщина и настаивала, что скавенов поблизости нет, ее слова казались Брокрину неубедительными.

Вторая причина, почему он приказал Керруму не спускать с нее глаз, — сомнения, от которых дуардин никак не мог избавиться. И эти сомнения лишь усилились, стоило Хоргарру подняться на ноги: Эсмира тут же принялась настаивать, чуть ли не требовать, чтобы дуардины покинули поляну и продолжили путешествие. Брокрин не мог взять в толк причину подобной спешки. Если она была убеждена, что скавенов поблизости нет, тогда что вынуждало ее подталкивать отряд покинуть это место как можно скорее?

— Тебе не кажется, что она не очень-то хочет приводить нас туда, куда мы попросили? — поделился мыслью Готрамм, когда Эсмира в очередной раз исчезла за поворотом.

— Мне кажется, наоборот, — ответил Брокрин каперу, — ей неймется поскорее добраться до цели.

В беседу вмешался хриплый смешок Хоргарра.

— Мне тоже. Быстрее окажемся на месте — быстрее отыщем сокровище Оррика. Бедняга, наверное, уже заждался.

Довольный, он вытянул вперед руку с компасом и продемонстрировал им стрелку. Стрелка показывала то же направление, в котором двигались они. А еще Хоргарра радовала ее пульсация: стрелка подпрыгивала вверх-вниз.

— Если дрожит — залежь крупная. Чем больше эфирного золота, тем сильнее дрожь. — Хоргарр растянул рот в улыбке и подмигнул Брокрину. — Так что, дружище, забудь о проклятии. Даже если бредни Оррика о том, что здешние деревья производят золото, таковыми и окажутся, там, куда мы идем, эфирного золота достаточно, чтобы сделать богачом каждого на «Железном драконе».

— Может, поэтому Эсмире и тревожно, — задумался Готрамм. — Может, она боится, что мы не станем с ней делиться. Что бросим ее здесь, как только возьмем то, за чем пришли.

Брокрин увидел, как Эсмира вернулась к Керруму во главе колонны. После слов Готрамма он действительно заметил страх на ее лице.

— Ей и вправду неспокойно, — произнес он, — но я не думаю, что она боится предательства с нашей стороны.

— Вдруг она не знает, где сердце острова? — продолжал гадать Готрамм.

Хоргарр фыркнул и сунул компас каперу под нос.

— Смотри, прямо к золоту нас ведет.

— Дорогу она знает, — размышлял Брокрин. — Мы идем туда полным ходом, разве что не бежим. Но, я думаю, она боится того, что случится, когда мы прибудем. Возможно, ее тревожит наша дальнейшая судьба.

— Даже сорвав куш в рулетку, ты скажешь, что игра была нечестной, — проворчал Хоргарр. — Неужели с нами хотя бы изредка не может приключиться что-нибудь хорошее, для разнообразия?

— Может, согласился Брокрин, — но главные неприятности наступают именно тогда, когда начинаешь верить в удачу.

Готрамм попытался опровергнуть мрачные аргументы Брокрина:

— Кэп, с самого момента встречи Эсмира не сделала нам ничего плохого. Наоборот: спасла от статуй, вытащила из обломков корабля, когда нас окружили скавены. Даже вот этого хрыча, — капер указал пальцем на Хоргарра, — вернула с порога зала предков.

— Да, это все ее заслуги. Раз за разом она оказывалась в нужном месте в нужное время, — пристально посмотрел на обоих дуардинов Брокрин. — Все как-то уж слишком удачно, чтобы быть правдой. Какая-то сила разыгрывает здесь партию, и Эсмира с этой силой заодно. А нас, как фигуры, двигают с того момента, как мы сошли с «Железного дракона».

— Думаешь, она настолько могущественна? — продолжал колебаться Готрамм. — Спасение из обломков выжало ее до капли. Или это тоже, по-твоему, часть игры?

— Нет. Ей тогда действительно пришлось нелегко, — ответил Брокрин.

Его мучило желание рассказать им, что они сражались у «Ветрохода», но он решил промолчать и вместо этого указал на другие маловероятные обстоятельства ее истории:

— Она туманно намекала на присутствие на острове кого-то или чего-то еще. И оно помогло ей выживать все эти годы. И оно продолжает помогать... когда она выполняет то, что оно ей велит.

— Значит, ты хочешь сказать, что кто-то на острове владеет подобной магией. Что на Кладбище есть кто-то, кого мы еще не встречали, — подытожил Хоргарр, обдумывая такую вероятность. — И ты думаешь, что Эсмира как-то связана с этим таинственным незнакомцем.

— Это необязательно живое существо, — напомнил Брокрин, — необязательно разумное. Чем бы оно ни оказалось, оно крайне сильно и неотступно следит за нами.

— Никогда не бываешь по-настоящему один, — припомнил Готрамм слова Эсмиры.

— И что это, по-твоему, может быть? — спросил Хоргарр. — И есть ли у Эсмиры собственная воля?

Брокрин изучающе посмотрел на женщину: именно в этот момент их проводница в очередной раз скрылась из виду.

— Я не знаю, — произнес он. — Будь у меня ответ хотя бы на один твой вопрос, я бы не чувствовал себя небесным гвардейцем с эфирным топливом на исходе.

Внутри корабля скавенов царили грязь и смердящий мускусом мусор. Йоширо казалось, он ползет по длинному гробу, настолько близко располагались друг к другу стены. Невозможно было вытянуть руку, не уперевшись в стену локтем, хотя чародей старался лишний раз этого не делать. Он быстро понял, что в скавенских кузнях все собиралось неаккуратно и наспех, стальные стены переходов имели грубую структуру, с многочисленными острыми заусенцами, которые так и норовили содрать кожу.

Зато скавены чувствовали себя в таких темных узких лабиринтах как дома. Они ориентировались главным образом с помощью нюха и осязания, касались стен вибриссами и так находили нужный путь. Свет встречался редко и только в тех местах, где проводились работы, требующие от крысолюдов некоторой степени точности.

Пока Йоширо сопровождал Смертовольта Скрежа по бесконечному лабиринту запутанных коридоров, его окружала стража в латах. Дорогой вождь-инженер безостановочно хвастал достоинствами своего могучего и крупного корабля. Из того потока самовосхваления, который вылил на него Смертовольт, Йоширо узнал, что он принадлежал к клану Скрайр и что это он убедил лидеров клана выделить ему ресурсы на постройку судна.

— Но не все прошло гладко, — предположил Йоширо.

Шедший впереди Смертовольт остановился, его хвост нервно задергался влево-вправо. Он резко приблизился к чародею, ощерив острые желтые клыки.

— Так-верно, колдун-человек, — прорычал он, стукнув лапой по металлической стене. — Эти прислужники, эти предатели-мясо, как Грызоклык, построили корабль неправильно-плохо. Очень большой-тяжелый.

Смертовольт двинулся дальше по коридору, чародей и стража последовали за ним.

— Ты говорил, что сделаешь из него самый мощный корабль в небе, — напомнил Йоширо, — который сумеет разбить все технологические достижения Харадрона. Безусловно...

Смертовольт вновь резко остановился и повернулся к Йоширо, буравя человека красными глазами.

— О чем тебе рассказал-пропищал Грызоклык? Что узнал-надумал колдун-человек?

Йоширо покосился на стражу и задался вопросом, а не перегнул ли он палку. Скавены не сжали вокруг него кольцо, они, наоборот, расступились. Похоже, Смертовольт собирался покарать чародея, и им не хотелось попасть под удар.

— Мне известно, что ты пытаешься добраться до сердца Кладбища прибыли, — ответил Йоширо. — Мне известно, зачем вы прилетели сюда: отыскать то, благодаря чему остров держится в небе...

— Уже знаю, что держит остров в небе, — похвастался Смертовольт. — Свет-дерево. Свет-дерево держит лозы-джунгли в небе.

Вождь-инженер снова продолжил путь и велел Йоширо следовать за ним. Далеко впереди, в конце коридора, забрезжил свет. Становилось жарко, на чародея дохнуло запахом гари. Вскоре они вошли в просторное помещение. После стесненных проходов оно казалось особенно грандиозным. Высоко над головами нависали опорные балки и мостики, а в дюжине футов над обмотками и каркасами располагался изогнутый потолок. В отсек вело множество коридоров, находившихся на разных уровнях, и в темных пастях этих коридоров появлялись и исчезали нескончаемые полчища скавенов.

Пол был густо заставлен ящиками из скрепленных между собой гипсом костей. В передней части каждого такого ящика находился решетчатый просвет, сквозь который виднелись крупные темно-зеленые камни. Группы тощих скавенов брали эти камни охапками и тащили к дальней стене, где располагалась гигантская стальная печь. У печи стояли два скавена, крупнее которых Йоширо никогда прежде встречать не доводилось.

Прямо к их плоти крепились цепи, другими концами соединявшиеся с печью. Одна лапа ниже локтя у гигантских крысолюдов отсутствовала, а на ее место была приделана широкая лопата. Мелкие и тощие скавены подносили камни и бросали их на пол, а лопаторукие крысолюды подгребали их и отправляли в печь.

— Топливо, — пояснил Смертовольт, указывая лапой на ящики. — Искажающий камень, кормит корабль Смертовольта. Предатели-мясо построили слишком большой-тяжелый, — обнажил он клыки, — корабль требует чересчур много искажающего камня. Очень проворно-быстро съедает топливо.

Йоширо кивнул. Он не принимал за чистую монету байки про «предателей-мясо». Смертовольт всегда все делал по-крупному: крупные обещания, крупные машины. Его воздушный корабль расходовал слишком много горючего, а потому не мог улететь на достаточное расстояние от гнезда скавенов.

— Так, значит, вы прилетели за свет-деревом?

Смертовольт указал лапой на ящики. Многие были пусты.

— Крыланы-крысы принесут-добудут свет-дерево, — радостно раскрывал он планы, — свет-дерево горит лучше-дольше. Лучше-хорошо для корабля.

Вдруг его радость испарилась, словно ее и не было, и его голос вновь зазвучал угрюмо и сурово.

— Смертовольт пытался заполучить свет-дерево. Дураки-недоумки подвели корабль слишком близко. Лозы-джунгли схватили нас. Утащили корабль в ловушку.

— С тех пор прошло несколько месяцев, — дополнил Йоширо. — И все это время вы ищете свет-дерево. Но пока безрезультатно.

— Свет-дерево не стоит на месте, — поморщился Смертовольт. — Отправил много патрулей найти-добыть свет-дерево.

— Сердце острова не движется, — не согласился чародей и быстро продолжил мысль, не дожидаясь, пока вождь-инженер сотворит с ним что-нибудь смертельное: — Ветви и лозы способны двигаться. Это они водят твои патрули кругами, не позволяя приблизиться. Ищите хоть всю жизнь, к сердцу вам не подобраться. Остров вас не подпустит.

— Деревья-твари уже раньше пытались не пускать скавенов в леса-территории. Деревья-твари на своей шкуре почувствовали, что бывает, если вставать-мешаться на пути у Смертовольта.

— Кладбище прибыли не похоже на сильванетов. У него другие силы, оно сражается иначе. Вам не отыскать сердце без моей помощи.

Йоширо выставил вперед руку, и по его воле на пальцах выросли перья.

— Я могу указать вам путь, и никакие фокусы деревьев меня не остановят.

Смертовольт пораженно смотрел, как перья спрятались обратно в кожу Йоширо.

— Колдун-человек покажет-отведет из-за борода-тварей? Хочет смерти борода-тварей?

Йоширо подумал о зеркале у себя на шее. Подобные речи не придутся Кхораму по душе, но он уже пытался втолковать проклятышу, что Брокрин им не нужен. Им нужен только «Железный дракон» и то, что Смертовольт называл «свет-деревом».

— Дуардины — наш общий враг, — ответил Йоширо, — и от них стоит избавляться, даже когда для этого нет причин. Но причина есть. Они тоже ищут свет-дерево.

Скавен мгновенно пришел в ярость. Он повернулся и выбросил вперед лапу. Крупные перстни опасно заискрились. Из украшении вылетел каскад молний, достиг дальнего конца отсека и попал в тощего раба. Несчастная жертва успела лишь один раз пискнуть от боли, а затем все тело скавена опутали огненные сполохи энергии. Крысолюд упал на пол, его шерсть задымилась, а глаза вскипели в глазницах.

— Нет! — взвыл Смертовольт. — Борода-твари не украдут-стащат мое свет-дерево! Свет-дерево должно кормить-питать печь! Свет-дерево оживит мой корабль! «Неукротимый ужас непобедимого гения Смертовольта» взлетит вновь! Освободится из лоз-джунглей! Будет славой-завистью всего клана Скрайр!

Пока вождь-инженер бесновался, Йоширо сохранял молчание. Теперь Смертовольт не позволит себе мешкать. Он испугался, что столь желанное для него топливо уведут прямо из-под носа, поэтому бросит на дуардинов все имеющиеся силы. Грызоклык успел поведать ему многое, но именно этот страх Йоширо должен был увидеть собственными глазами. Он достаточно времени провел среди крысолюдов, чтобы накрепко усвоить одну простую истину: только глупец поверит скавену на слово.

А глупцом Йоширо не был. И если Смертовольт полагал, что у чародея нет собственных планов на свет-дерево, то его ждал неприятный сюрприз.

Готрамм уже несколько часов обдумывал мрачные рассуждения Брокрина, когда настал его черед идти замыкающим в колонне. Пускай капитан и сомневался в чистых намерениях Эсмиры, очевидной и самой главной опасностью для них оставались скавены. Каждый член отряда ясно понимал, что, если крысолюды возьмут их след, они не поленятся броситься в погоню. Поэтому Брокрин ввел регулярную смену замыкающего, чтобы их тыл охраняла свежая пара глаз.

Размышляя о лени и погоне, Готрамм заметил, что к нему постепенно подкрадывается Агрило. Агрило приближался осторожно, ничем не выдавая своих намерений, но Готрамм мгновенно раскусил замысел логистикатора. Желание Агрило поговорить с Готраммом наедине, без посторонних ушей, могло означать только одно: логистикатор хотел обсудить драгоценные наросты, которые он срезал с лоз.

Рука Готрамма опустилась к сумке, ремнями крепившейся к броне. Капер почувствовал укол вины за все те наросты, что Агрило поручал ему нести. Ему причиталась существенная доля в «независимом предприятии на территории порта захода», но это не избавляло его от угрызений совести. Даже если Кодекс и разрешал подобное, Готрамму было противно оттого, что он проворачивал дела за спиной Брокрина и команды.

Агрило поравнялся с капером, и Готрамм собрался поделиться с ним сомнениями. Он попытается донести до логистикатора свою точку зрения.

— Агрило, я тут подумал... — начал он.

Но логистикатор поднял ладонь, не желая ничего слышать. Он воровато посмотрел вокруг, затем засунул руку в пухлый мешочек, висевший на поясе.

— Ты только погляди, — прошептал Агрило, сверкая глазами от возбуждения, и протянул каперу нарост, чтобы тот как следует изучил добычу. Готрамм так и поступил, закрыв телом нарост от товарищей.

Находка Агрило блестела и сияла. Стоило Готрамму взглянуть на нее, как его сердце заколотилось чаще, а дыхание перехватило. Он безошибочно узнал золотой блеск. Взяв узелок в руки, Готрамм оценил его тяжесть: он будто взвешивал кусок металла, а не деревянный нарост.

— Думаю, они похожи на пузыри, — пояснил Агрило. — Только в них не вода, а эфирное золото. Может, это и есть судьба грузов кораблей, погибших на Кладбище.

— Или оно вытягивает золото из месторождений, сквозь которые пролетает, — предложил свой вариант Готрамм. Он посмотрел на впередиидущих членов отряда. Хоргарр поглядывал на компас, удостоверяясь, что они по-прежнему идут к эфирному золоту. — Или оно попало сюда из сердца острова. Побочный продукт той штуки, которая заставляет его летать.

— Оттуда, отсюда, я знаю одно, — подытожил Агрило, вынимая из мешочка другой нарост, — чем ближе мы подходим к сердцу, тем больше в этих штуках золота. Я их собираю при каждом удобном случае еще с той долины, где Эсмира поставила Хоргарра на ноги. — На лице логистикатора появилось мрачное выражение, и он признался: — А срезанные ранее я выкинул. Эти куда лучше. И куда ценнее. — Агрило ткнул пальцем в сумку Готрамма и кивнул: — Пусть остальные уйдут немного вперед и скроются за следующим поворотом, мы вытряхнем старые и положим новые.

Готрамм немало поразился предложению логистикатора, однако ему быстро пришла на ум мысль, что Агрило наполнит и свою сумку при первой возможности.

Чем качественнее окажется добыча, тем больше будет прибыль, которую они потом между собой поделят. Что, в свою очередь, снова отозвалось негодованием его совести.

— Агрило, вдвоем унести много не получится. Не лучше ли рассказать другим и привлечь заодно и их?

Агрило снова помрачнел, а его щеки стали пунцовыми, выдавая стыд.

— Я... э-э... уже пригласил нескольких дуардинов присоединиться к нашему независимому предприятию. Как ты и сказал: вдвоем много не унести. Но я все честно выплачу, обещаю, — увещевал Агрило, протягивая Готрамму очередной нарост, пока капер вытряхивал добытые ранее.

Хотя каперу и очень хотелось, чтобы в предприятии участвовало как можно больше дуардинов, его задело, что Агрило привлек других, не обсудив это предварительно с ним.

— Невежливо, знаешь ли, включать новых партнеров без ведома действующих.

— Что я слышу! — картинно всплеснул руками Агрило, изображая крайнее удивление. — Вот уж никогда бы не подумал, что ты настолько эгоистичен. Не беспокойся, барыш ожидается такой, что можно себе позволить быть щедрыми с товарищами.

Еще один древесный узелок перешел от первого дуардина ко второму.

— Тогда к чему секретность? — спросил в лоб Гот- рамм, упаковывая очередной ценный нарост. — Почему бы не сказать кэпу?

— Потому что быть настолько щедрыми мы себе позволить не можем, — объяснил Агрило, протягивая следующий. — Если Брокрин прознает, он потребует, чтобы мы все честно поделили между всей командой по возвращении на корабль. Нет. Прибыль получат только те, кто сошел на берег.

— А как же партнеры, которые остались на «Железном драконе»? — напомнил Готрамм и поднял брови. — Сколько всего дуардинов входят в долю?

Последний вопрос застал Агрило врасплох, и он располагающе улыбнулся, скрывая неловкость.

— Ну... это же не вся добыча, будет куда больше. В выигрыше останутся все. Сам подумай, зачем иметь много частей малого целого, когда можно иметь мало частей большого целого. Зачем довольствоваться голубем, когда можно взять грифона?

Готрамм положил в сумку следующий нарост, даже не подняв на логистикатора глаз.

— Сколько? — повторил он вопрос.

— Эм-м... несколько, — ответил Агрило, показывая Готрамму опустевшую сумку. — Сюда я положу новые наросты, и у нас окажется по горло ценной добычи, ее не жалко будет разделить.

— Сколько? — потребовал Готрамм, порядком раздраженный изворотливостью логистикатора.

Прежде чем Агрило успел придумать ловкий ответ, в передней части колонны послышались крики. Готрамм мигом обнажил меч, схватил пистолет и бросился к тому месту, где дорога уходила в сторону.

Основная группа удалилась от них куда сильнее, чем он ожидал. Слишком долго тянулось его секретничанье с логистикатором. Завернув за поворот, он никого не увидел, но крики не стихали: они доносились из-за следующего поворота. Капер корил себя за халатность, но его успокаивало то, что звуки, долетавшие до его слуха, не были звуками боя. Это были звуки удивления и потрясения. Возгласы восхищения, а не крики отчаяния и не панические вопли. Мчась что есть сил по тропе между зелеными стенами, он пытался вообразить, что же могло так впечатлить его собратьев-харадронцев.

За следующим поворотом Готрамм нашел ответ на свой вопрос. Тропа переходила в исполинских размеров долину, место крушения кронтанкера даже близко не могло с ней сравниться. Поверхность устилал мягкий ковер травы, что мерно колыхалась под дуновением свежего ветра. Над головой не было никакой кроны из листьев, которая закрывала бы солнце и погружала Кладбище прибыли в мрачную тень. Дуардины видели небо. Чистое, светлое и прекрасное. Это небо вселяло в Готрамма уверенность и оптимизм, в отличие от давящего и гнетущего ощущения, которое он испытывал от тусклых пятен, застрявших в обломанных ветвях и высохших лозах.

Но, какой бы воодушевляющей ни казалась небесная чистота, дуардинов привлекла не она. Все до последнего стояли, не в силах оторвать глаз от двух огромных деревьев, что росли в самом центре долины.

Одно являло собой необъятную вязь из тонких ветвей, которые спиралью уходили вверх, сплетаясь в коническую сетку. Идеально белая кора была словно свежевыпавший снег, настолько яркая, что отражавшиеся от нее солнечные лучи больно били по глазам. Ветви тянулись вверх не меньше чем на двести футов, прежде чем смениться густой золотой гривой из тяжелых листьев, которые клонились к земле и неторопливо покачивались на ветру.

Но больше всего дуардинов поразило не само белое древо, а то, что покоилось внутри гнезда из ветвей. За сетью горел ровный яркий свет, сияние, непохожее ни на что, виденное ими ранее. Когда они рассмотрели его поближе, все сравнения с эфирным золотом потускнели. Гнездо испускало настолько чистый свет, что рядом с ним даже самое дорогое и безупречное эфирное золото, когда-либо добытое Владыками Харадрона, казалось пустым, блеклым и ничтожным.

Если этот свет обнаружит те же свойства, что и эфирное золото, и если его получится извлечь... Готрамм попытался представить цену белого древа, и у него закружилась голова. Древо было не менее пятидесяти футов в диаметре, и, за исключением листвы, практически все двести футов клетки заполнял золотой свет. И не просто заполнял. Он казался плотным, горел ярко и ровно.

За спиной Готрамма словно в экстазе ахнул тоже дошедший до долины и заметивший белое древо Агрило. Готрамм посмотрел на логистикатора: по его щекам текли слезы счастья.

Зрелище захватывало и завораживало. Дуардины стояли, не в силах отвести глаз от величественного белого древа, словно увидели чудо. Другое дерево, также росшее в долине, большинство из них удостоили лишь коротким взглядом. От белого древа его отделяло примерно сто ярдов, и после созерцания того величия, которым обладало оно, второе воспринималось не более чем скромным кустарником. Однако что-то в малом дереве привлекло внимание Готрамма и про будило в нем какие-то первобытные инстинкты, призывавшие оставаться начеку.

Малое дерево было не выше десяти футов и лишь несколько футов в толщину. Кора скрюченного ствола отливала серебром. Похожие на руки скелета, острые, словно способные поцарапать небо ветки не прикрывал ни один листок. На боку ствола чернело пятно, и Готрамм подумал, что это, должно быть, след от пожара, бушевавшего здесь давным-давно. Готрамм подошел к дереву, чтобы рассмотреть его поближе, и еще по пути он начал замечать многочисленные шрамы и рытвины, уродовавшие кору. Каперу они тоже показались странно древними, края каждого пореза под действием времени и стихий сгладились и затупились, но в центре они проявлялись все так же ярко.

Затем его зрение выхватило еще одну деталь. В центре ствола структура коры складывалась в некий образ. Его удавалось распознать не столько из-за различий в цвете, сколько из-за различий в текстуре. Образ, как представлялось Готрамму, был более гладким, словно обнаженная сердцевина ствола, чем отличался от грубой коры вокруг. Дуардину показалось, что он видит туловище. Голову, плечи, грудь и даже некое подобие длинных ниспадающих волос. Готрамм потер глаза, чтобы избавиться от наваждения.

Но вместо этого он заметил еще кое-что, то, что от Брокрина и других, завороженных белым древом, ускользнуло. Готрамм увидел, как Эсмира опустилась перед серебряным древом на колено и склонила голову. Словно подданный, склонившийся перед своим королем. Но это было не все, от увиденного далее у Готрамма по спине пробежал холодок.

Губы Эсмиры шевелились. Капер не слышал слов, но сомнений не оставалось: Эсмира разговаривала с древесным образом.

Брокрин благоговейно взирал на белое древо. В нем он видел ключ к спасению от всех своих невзгод. Он был свято убежден, свет, заточенный внутри белого древа, эфирное золото, чистейшее, абсолютное, которое заткнет за пояс все то золото, что Владыки Харадрона отыскивали за свою долгую историю и несчетные экспедиции. Капитан искренне верил: газообразная руда, запертая в клетке из ветвей, знаменует собой добычу, не виданную в Барак-Зилфине никогда прежде. О его путешествии станут слагать легенды, эпические саги, передаваемые юным поколениям дуардинов. Разговорам о проклятии, грязным шепоткам о его неспособности быть капитаном наступит конец.

Богатство, сосредоточенное в древе, значило для Брокрина куда больше, чем деньги. Оно сулило искупление.

— Неужели оно действительно само вырабатывает золото? — спросил Брокрин Хоргарра.

— Слишком неправдоподобно. Оно просто содержит эфирное золото в себе. Словно живой кронтанкер, — ответил главный двиргателист, продолжая разглядывать белое древо. — Но даже если так, Оррик, возможно, сообразит, как вырастить целую рощу подобных Деревьев, — кивнул он в подтверждение своих слов. Затем он наклонил голову набок и изучающе вгляделся в сам свет. — Однако, если это действительно то, о чем говорил Оррик, оно изменит весь мир.

Об этом Брокрин не подумал. Если целое древо и впрямь создает эфирное золото и Оррик отыщет способ культивировать их, вся структура харадронского сообщества полностью изменится. Отпадет нужда бороздить небеса в поисках новых жил, разрабатывать месторождения. Все необходимое золото они будут выращивать прямо в небесных гаванях. А Оррик станет самым богатым и влиятельным харадронцем из всех. Конечно, Брокрин сразу понимал, что Оррик получит баснословную прибыль из этой экспедиции, но лишь сейчас он начал представлять, какую власть он собирается ему вручить. Капитан сомневался, что кому-то стоило обладать такой властью. И уж точно она не должна была попасть в руки хладнокровного и жадного до богатств торговца вроде Оррика.

Темные мысли заставили Брокрина оторваться от белого древа. Он взглянул на малое дерево — единственное, за что еще мог зацепиться глаз в бесконечном океане травянистой долины. Он также заметил, что капер тоже смотрел туда. Капитан проследил за его взглядом и впервые за все время увидел Эсмиру, застывшую в позе смирения перед странным растением. Мрачные мысли обрели еще более черный оттенок. Брокрин снова задумался о таинственной силе, которая вела их через Кладбище прибыли. О силе, которая держала Эсмиру в подчинении... или в рабстве.

— Хоргарр, встряхнись! И предупреди остальных: похоже, у нас проблемы.

Хоргарр оторвал глаза от белого древа и повернул голову к капитану. Жесткое лицо Брокрина моментально отрезвило главного двиргателиста и прогнало золотые грезы о радужном будущем. Он не стал задавать вопросы, только коротко кивнул и удалился пробуждать завороженный отряд.

Отправив Хоргарра исполнять приказ, Брокрин приблизился к серебряному дереву. Травянистая поверхность долины лишь казалась привычной: она росла из переплетенных ветвей и лоз, а не из почвы, как на поверхности. Стебли нежно гладили Брокрина, мягко направляя его обратно к белому древу. Но Брокрин не поддался, он вцепился глазами в Эсмиру и тем самым подавлял желание вернуться назад.

Брокрин поравнялся с Готраммом и одобрительно кивнул молодому арканавту.

— Тут что-то не так, — произнес капитан.

— Я наблюдал за ней, — доложил Готрамм и указал кончиком меча на серебряное дерево, обратив внимание капитана на странный участок на стволе. — И она... я могу поклясться, кэп, она разговаривает с деревом.

— Не расслабляйся, — ответил Брокрин. — Я хочу пойти и окончательно выяснить, что тут происходит. Если со мной что-то случится — ты встанешь во главе экспедиции.

Не дав Готрамму вызваться разобраться в ситуации самому, Брокрин зашагал к серебряному древу.

Эсмира услышала, что капитан приближается к ней, когда тот уже был неподалеку. Она вскочила на ноги и сделала шаг ему навстречу.

— Понять все постарайся, я прошу, — заговорила она, и на ее лице читался испуг.

— Именно этого я и хочу, — сухо сказал Брокрин и обошел проводницу.

Эсмира умоляюще протянула руку, но капитан оттолкнул женщину прочь.

— Я требую ответов, — громко произнес он, я хочу видеть того, кто водит меня по острову, словно скотину с кольцом в носу.

Еще несколько шагов — и Брокрин оказался почти у самого дерева. С такого близкого расстояния он увидел, что странные отметины, на которые указывал Готрамм, несомненно напоминали выпуклые очертания человеческого туловища. Поверхность образа была поразительно гладкой: Брокрину хотелось забыть, что перед ним древесина, и поверить, что туловище покрывает кожа. Линии плеч, шеи, даже водопад длинных волос — рисунок был слишком отчетливым, чтобы оказаться обычной причудой восприятия. Различалось также и лицо с тонкими, острыми чертами, обладающими холодной красотой.

Когда Брокрин рассмотрел образ, ему больше не казалось, что он принадлежит человеку: слишком он был утонченный и изящный. Только у одних существ он видел подобное лицо — у альвов.

Брокрин всматривался в очертания образа и вдруг потрясенно отпрыгнул: деревянные веки резко распахнулись, обнаружив два янтарных горящих глаза. Торс подался вперед, выступив из ствола на несколько дюймов. Альвийское лицо не выражало ничего, однако его губы шевелились. С деревянного рта не срывалось ни единого звука.

Во всяком случае, уловимого для слуха капитана.

— Это Хранитель сада, — прошептала Эсмира, тихонько занимая место позади Брокрина. — Верно мыслил ты, следил он за тобой. Он видит вас с тех пор, как вы попали в Море рока.

Эсмира облизнула пересохшие от волнения губы и наконец призналась:

— И это он меня на поиски отправил. Моей задачей всех вас было испытать. И выяснить, насколько вы достойны.

— Испытать? Достойны? — хлестнул Брокрин Эсмиру ее же словами, приходя в ярость. — Этот монстр развлекался с нами. Швырял от одной опасности к другой — и все ради какого-то испытания? Эсмира, я потерял члена команды на этом острове. И лишь по счастливой случайности не потерял больше.

— Была то не случайность, Хранитель вас всех спас. Поверить ты мне должен.

— Не верю, — рявкнул Брокрин. — Я видел твою помощь, Эсмира. Твою магию, которой тебя обучило это существо. Но не его самого.

— Нет, неправ ты, — настаивала Эсмира. — Нет магии, есть только связь моя с Хранителем. Я помощи могу лишь просить и власть его над Морем направлять.

— В таком случае твой Хранитель совершенно не горел желанием помочь нам в борьбе со скавенами. Я видел, чего тебе стоило вытащить нас из кронтанкера, — напомнил Брокрин, — это была не его заслуга, Эсмира. Твоя. Если он такой великодушный, почему не пришел на помощь?

Эсмира потупила глаза.

— Хотел он убедиться, что справиться вы сможете в одиночку. Без его помощи.

— Вот именно, — заключил Брокрин и указал пальцем на лицо Хранителя. — Присмотрись, Эсмира. Присмотрись как следует. Разве он похож на существо, которое заботится о ком-либо? Которое вообще способно заботиться?

— Поверхность лишь ты видишь, — ядовито укорила капитана Эсмира. — А этот облик Хранитель взрастил лишь для меня. Чтоб утешать меня, когда в душе тоскливо. Об одиночестве могла чтоб я на время позабыть. Он знает, тяжко как жить в мире без друзей. Он знает это так, как ты не можешь и представить.

Она говорила, а по щекам ее катились слезы.

— Когда-то было время: на земле Хранитель рос, как часть большого леса. Но после разрушители пришли, с огнем и топорами, с ужасными чудовищами и пагубными чарами. Спасти хотя бы что-нибудь Хранителю хотелось, часть леса сохранить, не дать всему погибнуть. — Эсмира подняла на Брокрина заплаканное лицо. — Хранитель сделал то, что сделали вы сами. На небо вознесся, новую жизнь начал. Но он последний в своем роде. Навечно один.

— И это дает ему право подвергать мою команду опасности? — не проникся рассказом Брокрин. — Хватать корабли прямо в небе?

Эсмира окинула его холодным взглядом, ее глаза были не менее ледяными, чем сияющие янтарем глаза Хранителя.

— Тебе ли подобным вопросом задаваться? Сами вы сюда лишь красть и грабить прилетели. И вы, и все до вас. Всегда одна причина. Хранитель лозы вырастил, чтоб Море защищать. И все, кто приближался, все угодили в путы. — Ее тон стал мрачным. — Корабль погибал, а если приходилось — и команда.

— Это твои слова? Или его? — спросил Брокрин, погрозив кулаком лицу Хранителя.

Он видел, что его губы все еще шевелятся.

— Хранителя я слышать научилась, — ответила Эсмира. — А если б мог и ты, то понял бы. Хранитель не желает вам всем зла. Он вынужден был сделать то, что сделал.

— Вынужден? — разъяренно переспросил Брокрин.

Эсмира кивнула.

— Из-за... скавенов. Корабль их Хранитель поломал, но многие крушенье пережили. Хранитель их не может истребить. Оружие странное у скавенов есть — одновременно и огонь, и яд. Нет средства против них у Моря. За много месяцев огромные участки леса скавены выжгли.

Брокрин вперил взгляд в альвийское лицо.

— Так, значит, ты решил стравить нас со скавенами? Поэтому не уничтожил прямо на месте? Чтобы ввязать нас в твою собственную войну, а затем просто избавиться от нас?

За его спиной раздалось недовольное роптание членов его команды. Ни одному дуардину не нравилось, когда им пытались манипулировать.

— А сами-то вы пришли на Кладбище, чтоб поживиться, — напомнила Эсмира. — Забрать то, что скрыто в его сердце. Представ пред ним, богатство лишь одно вы увидали. И чем тогда Хранителя вы лучше? Заботитесь о пользе для себя, а он заботится о Море.

От отчаянного крика Агрило Брокрин подскочил. В отличие от других членов команды, логистикатор остался у белого древа: оно манило его все сильнее и сильнее. Теперь он с криком убегал прочь от сияющей сети ветвей и во всю прыть мчался к товарищам. На лице лысого дуардина застыл ужас.

— Это не эфирное золото! — вопил Агрило. амтам лица!

Эсмира положила руку Брокрину на плечо.

— Нашел ты, что искал, но ты не это ожидал наити. Хранитель, — Эсмира указала на белое древо, — вырастил его, чтоб вместе с лесом в небо взмыть. Когда-то это было просто шелестодрево. Теперь оно — клеть для энергии, что держит Море в небе.

Она покосилась на альвийское лицо. Брокрин заметил, что женщина колебалась, не хотела произносить то, что нашептал ей Хранитель. Не желала говорить, что в клетке. Очевидно, правда была неприятна ей самой.

— За золото приняли вы души тех, кто здесь расстался с жизнью.

Брокрин сверкнул глазами в сторону серебряного древа.

— Так вот в чем твой секрет? Ты не защищаешься от кораблей, ты охотишься за ними. Пожираешь, собирая души и запирая их в клетке.

— Если уничтожите вы скавенов, вас Хранитель пощадит.

— А иначе что? — скривился Брокрин. — Мы все умрем? Поэтому он показал нам «Ветроход»? Продемонстрировал, что станет с нами, если мы не сделаем то, что он захочет?

Брокрин был готов поклясться, что глаза деревянной фигуры загорелись ярче. Злее. При этом выражение лица Хранителя не изменилось.

— Хранителю должны вы подчиняться, — произнесла Эсмира. — Пойми, Брокрин. Он рос в эпоху войн и разрушений. Обожжен ими. Лишь только их он помнит. Все, что Хранитель не может подчинить, он видит как угрозу.

Женщина отошла от дерева и указала на что-то, чего Брокрин не замечал ранее. В ста ярдах от серебряного древа он увидел небольшую земляную насыпь. Из нее поднимался тонкий росток. Еще совсем юный, от силы Брокрину по пояс.

Брокрин подошел поближе и внимательно рассмотрел деревце. Сразу бросалось в глаза сходство между ним и Хранителем, но кору его не уродовали шрамы. На нем тоже проступало лицо, деревянное, как и у его взрослого родителя, но отличие состояло в том, что лицо ростка не было безучастным. В нем читались задумчивость и покой. Качества, совсем не похожие на холодный прагматизм Хранителя.

— Хранитель понимает, что изменился мир и он не такой, как прежде, — объяснила Эсмира. — Из черенка дерево младое растет. Когда оно взрослым станет, наберется сил, наступит равновесие.

Эсмира погладила пальцами листья в форме звезд на ветках юного дерева.

— Узнает он, что в мире есть доверие. И сострадание.

Брокрин покачал головой.

— И старый Хранитель это позволит? Вдруг он решил, что подобные качества опасны для Кладбища прибыли?

Брокрин повернулся к команде и громко отдал приказы. Окружавшие долину гигантские, толстые лозы пришли в движение. Одни отрезали дуардинам обратный ход. Другие зловеще подползали ближе.

— Опять угрозы? — В голосе Брокрина звучали опасные нотки, когда он обращался к серебряному древу. Капитан вытащил пистолет и направил его на альвийское лицо. — Не забывай, что не один ты можешь тут кому-то угрожать.

— Брокрин, нет! — воскликнула Эсмира. Она попыталась схватить капитана за руку, но Хоргарр опередил ее и оттащил назад. — Не злите его, иначе все погибнете!

— А какой у нас выбор? - спросил Хоргарр. — Застрять до конца жизни здесь? В облаках? Перебиваться корешками да ягодами, пока твой Хранитель не решит нас сожрать и заточить наши души в клетке?

— Вовсе нет! Есть и другой выход! — молила Эсмира.

Брокрин услышал, как что-то тревожно прокричал Готрамм. Остальных дуардинов из его отряда теснили подступавшие все ближе лозы. Хранитель пытался согнать харадронцев вместе, как овец. И разом избавиться от всех.

— Мне жаль, Эсмира, — произнес Брокрин, — но другого выхода нет.

Он пристально всматривался в деревянное лицо, пытаясь отыскать хотя бы малейший намек на понимание и сочувствие. Хотя бы малейший знак того, что он ошибся в своих выводах, что разум этого странного существа не так чужд разуму дуардинов и что с ним можно вести переговоры. Но ничего. Лишь холодная, расчетливая воля. Лишь нечто настолько далекое от суждений дуардинов, что его даже нельзя было назвать высокомерием. Хранитель напоминал кузнеца, уверенного в своем умении безошибочно отбирать руду. Судью, чье видение мира никак не соприкасается со взглядами обвиняемого.

Брокрин прицелился. Залповый пистолет разрядился прямо в лицо Хранителя. Шквал пуль разорвал древесный облик. Во все стороны полетели щепки.

Долина задрожала. Толчки были настолько сильны, что дуардины попадали, не устояв на ногах. Зеленый океан трав заволновался, по нему словно покатились волны, от одного края долины до другого. А в центре буйства стояло серебряное дерево с разорванным лицом. Брокрин моргнул: ему показалось, что дерево стало выше. Его первой мыслью было, что под ним вздымается земля. Но затем он увидел, как на поверхность поднимается шишковатый обожженный ствол.

Испуг от толчков показался ничем по сравнению с тем потрясением, которое он испытал, поняв истинную причину этих толчков. Он не мог оторвать глаз от ветвей, поднимавшихся все выше и выше. Из недр Кладбища прибыли возникал ствол такой же древний и колоссальный, как у шелестодрева. Брокрин понял, какую он допустил ошибку. Серебряное дерево с альвийским лицом не было самим Хранителем. То оказалась лишь одна из его верхних ветвей. И, повредив эту ветвь, он разозлил истинного Хранителя.

Брокрин увидел массивное, сорока футов в ширину тело с длинными руками. Деревянное туловище поддерживали ноги тридцати футов в обхвате, переходившие в длинные стопы, сплетенные из извивающихся корней. Голова у Хранителя отсутствовала, вместо нее углубления в стволе складывались в грубые очертания лица. В этом лице не было ничего от альвов, оно представляло собой лишь несколько рытвин в древесине. Широкий рот с тысячей заостренных щеп, заменяющих зубы, и два зияющих дупла, из которых на капитана взирали янтарные огни.

Дуардины искали сердце Кладбища прибыли. И они его нашли.

ГЛАВА 11

Над дуардинами нависала громада Хранителя, древесного колосса в лозовых одеяниях. В неотрывно смотревших на Брокрина глазах светилось нечто слишком первобытное, чтобы его можно было описать простым словом «злоба».

Брокрин с нарастающим ужасом глядел на древнего титана. Но даже страх не мог сломить гордость Брокрина, заставить его склониться перед Хранителем.

— В рабство мы не сдадимся, — прошипел он и пригрозил секирой. — Даже самое большое дерево в конце концов падает от удара топора.

Эсмира вырвалась из хватки Хоргарра и бросилась к Брокрину. Она вцепилась ему в руку и всем весом надавила на секиру, направляя ее вниз.

— Нет! Попробуй же понять!

— Нечего здесь понимать, — огрызнулся Хоргарр. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока эта громадина меня раздавит.

Он запустил руку в висевший на поясе мешок и вынул оттуда устройство в форме цилиндра. Пальцы главного двиргателиста пробежали по кольцу из рун, выгравированных на его окружности. Хоргарр дотронулся до некоторых из них в определенной последовательности. Нажатые руны медленно вошли внутрь, оставляя на месте себя небольшие углубления.

Хранитель выбросил вперед длинную руку. На самом конце руки кончики ветвей выпрастывались наружу, образовывая когтистые пальцы, которые потянулись к Хоргарру. Керрум и его громовержцы отреагировали незамедлительно. Грундстокский отряд открыл огонь по ожившему древу, нашпиговывая пулями длинные когти. Несколько им удалось отстрелить, и они отлетели в сторону, разбрызгивая в полете заменявший Хранителю кровь сок.

Эсмира резко развернулась и закричала дуардинам:

— Остановитесь! Не стреляйте в Хранителя!

— Заточить наши души в клетку шелестодрева будет не так-то просто, — прорычал Брокрин.

Он оттолкнул Эсмиру. Женщина упала у его ног, но капитан не почувствовал ни капли сожаления. Она выбрала сторону. Они более не были союзниками. Брокрин лишь надеялся, что им не доведется стать врагами.

— Керрум, не прекращать огонь! Готрамм! Вы с Морри со мной! — Он бросил короткий взгляд на Хоргар- ра, на устройство в его руках и кивнул: — Мы отвлечем Хранителя, чтобы ты смог его использовать, — сказал он главному двиргателисту.

— Прекратите бой! — взмолилась Эсмира. Ее сотрясал панический ужас. — Вы угрожаете Хранителю!

— Милочка, мы ему не просто угрожаем, — сурово ответил Брокрин.

Эсмира попыталась схватить его за ноги.

— Агрило! Держи ее, чтоб не мешалась. Свяжи, если потребуется, — приказал капитан.

Пока логистикатор удерживал Эсмиру, Брокрин повел дуардинов в наступление против Хранителя. Сейчас внимание колосса было сосредоточено па пальбе громовержцев. Несмотря на древний возраст, такое оружие выглядело для него незнакомым. Казалось, Хранитель растерялся. Он выращивал новые пальцы, протягивал их к дуардинам, но их тут же отстреливали опять. Вьющиеся травы и лозы из джунглей ползли через густой газон, но боязливо, неуверенно.

Атакующий отряд Брокрина бежал к громаде Хранителя. Когда до сердца острова осталось совсем немного, из его туловища наперехват метнулись лозы. Секира Брокрина и мечи арканавтов шинковали их, держа на расстоянии. Колосс потянулся к противникам другой рукой, но прямое попадание из залпового пистолета разорвало длинные пальцы и раскололо конечность.

— Ногу! — крикнул Брокрину Хоргарр.

Боевой отряд переключился на новую цель. Секира Брокрина глухо врубалась в древесину. Трех ударов хватило, чтобы высечь углубление, пригодное для замысла Хоргарра.

Главный двиргателист нажал еще одну руну на устройстве. Вдоль краев цилиндра выскочил ряд шипов. Хоргарр с размаху и что есть силы вонзил устройство в обнаженную секирой капитана древесину. Лозы плотно обвили инородное тело и попытались выдернуть его, но секретное оружие Хоргарра засело накрепко.

— Все назад! — скомандовал главный двиргателист.

Дуардины знали, что вот-вот произойдет, поэтому повторять приказ не пришлось. Брокрин бросился прочь с той прытью, которую позволяли ему развить ноги. Также поступили и остальные. Стоило капитану повернуться к Хранителю спиной, как его голову заволокли жуткие картины. Ему представилось, как его хватает огромная рука ожившего дерева, как его связывает и обездвиживает рой лоз, чтобы отдать гиганту на растерзание.

Но ничего из этого не случилось. Хуже всего был плач Эсмиры, ее паническая мольба прекратить сражение.

Прогремел взрыв. Его мощь превзошла все ожидания Брокрина. Бомба доминирования, которую Хоргарр пригвоздил к ноге Хранителя, предназначалась для того, чтобы разрушить корпус корабля. На открытой местности взрыв произвел опустошительное действие, а ударная волна сбила отступавших дуардинов с ног и швырнула их в траву.

Брокрин поднял голову, чтобы оцепить, насколько эффективно сработала бомба. Нога гиганта являла собой практически оторванный почерневший пень. Из жуткой дыры тек сок-кровь. В лице-рытвине Хранителя ничего не изменилось, но яркость янтарных глаз потускнела. Гигант попытался сделать шаг, но искалеченная нога под непосильным весом отломилась окончательно, и колосс рухнул на землю, от чего всю Долину сотряс мощный толчок.

— Что вы наделали?! — воскликнула Эсмира.

Женщина попыталась вырваться из хватки Агрило, но логистикатор держал крепко.

Брокрин поднялся на ноги и угрюмо посмотрел на Эсмиру. Он понимал ее положение, но и она должна была понять, что дуардины таким образом спасали собственные жизни.

— Другого пути не оставалось, — произнес он. — Хранитель бы нас не пощадил.

— Вам лишь схватку нужно было прекратить, — рыдала Эсмира.

Керрум махнул все еще дымившимся палубометом в сторону зеленых стен из лоз и трав, что выбрались из зарослей в долину.

— То есть покорно дождаться, пока они нас передушат? — рыкнул он.

Эсмира перевела взгляд с сержанта на Брокрина.

— Не против вас Хранитель их призвал, — тихо произнесла она. — Против них.

Эсмира еще не закончила фразу, а Брокрин уже услышал тех, кого имела в виду женщина. В окружавших долину джунглях раздавались писки и трескучие голоса скавенов.

Гораздо большего количества скавенов, чем им встречалось здесь раньше.

Йоширо вел крысолюдов через Кладбище прибыли, вновь приняв облик ворона. На сдерживание орды Смертовольта остров бросал всю свою хитрость. Скавены прожигали сквозь ветви и лозы туннели, а растительный мир впереди пытался заставить крысолюдов повернуть обратно или провалиться в дыры в поверхности. Без чародея вылазка скавенов закончилась бы так же, как и все предыдущие за прошедшие месяцы, ^— полной неудачей.

Еще во дворце Оррика Йоширо оставил на Брокрине магическую метку, своего рода маяк, который теперь направлял их прямо к дуардинам. Йоширо не сомневался, что лесная ведьма поведет их к сердцу Кладбища прибыли. Кхорам поделился с чародеем секретом странного леса, рассказал, какая сила позволяет ему летать. Дуардины доберутся до сердца, и их души насытят шелестодрево.

На задворках разума Йоширо свербило настойчивое желание поговорить с Кхорамом, и, не в силах больше терпеть, он уселся на ветку и ответил на зов из зеркала. Собеседник тут же осыпал Йоширо проклятиями, из чего чародей сделал вывод, что длительное молчание явно не пришлось Кхораму по душе.

— Расслабься, — хихикнул Йоширо. — Мы уже почти у цели. И твоей, и моей. На моей стороне орда крысолюдов. Следуя за моим запахом, скоро они обрушатся на врагов. Они отвлекут стража, а я смогу заняться шелестодревом.

Но Кхорам делал что угодно, только не расслаблялся.

— Отвлекать стража должны дуардины! А ты тем временем займешься деревом. Таков был наш план!

Злоба Кхорама позабавила Йоширо, и он бы ухмыльнулся, не будь он в облике птицы.

— Я его усовершенствовал. Стража займут скавены, а возьму то, за чем пришел.

— А Брокрин и его команда? — требовательно спросил Кхорам.

— Скавены позаботятся и о них, — ответил Йоширо. — Благодаря моему плану мы поймаем двух пташек при помощи одной крысы. Вернее, нескольких сотен крыс, но мысль тебе должна быть ясна.

— Брокрин нужен мне живым! — бушевал внутри разума чародея Кхорам. — Я хочу, чтобы он собственными глазами увидел, как гибнет его драгоценный корабль и все, что ему дорого. Я хочу...

— Мы не всегда получаем то, чего хотим, — перебил Йошпро и прервал связь.

Теперь, когда он соблаговолил ответить на призыв проклятыша, неуемное желание говорить с ним заглохло. Пройдет некоторое время, прежде чем Кхорам наскребет сил и вновь вынудит Йоширо отозваться на его сигнал.

А к тому времени все уже закончится.

Йоширо вернулся к орде крысолюдов. Ему пришлось лететь в самый тыл, минуя копошившийся бурый ковер скавенов, что продирались сквозь туннели. Смертовольт оказался таким же трусом, как и Грызоклык. Он уверенно держался в хвосте армии: если голова его войска угодит зверю в пасть, он не разделит ее участь.

Вождя-инженера окружала тяжеловооруженная охрана. Большинство стражей были живы, однако один лежал на троне, давясь кровавой пеной. Йоширо предположил, что скавену забыли дать ежедневную дозу противоядия. Его не заботила манера Смертовольта время от времени избавляться от подчиненных. Беспокоило его другое: рядом с вождем шел скавен с белой шкурой.

Йоширо спустился к Смертовольту, на лету меняя форму.

— Я думал, ты убил этого предателя, — прорычал он.

Белый скавен обнажил клыки и наклонил в сторону Йоширо алебарду. Острый взгляд Смертовольта приглушил ярость его приспешника.

— Храбрый-верный Грызоклык? Предатель? Нет-нет! Я говорил с Грызоклыком. Все чудесно-прекрасно, — протрещал вождь-инженер, блеснув глазами, и в этом блеске Йоширо увидел опасное коварство. — Он ненавидит колдуна-человека сильно-сильно. Я приказал ему не убивать-калечить, но, если бы я не был здесь-тут... — Крысолюд не договорил и мерзко захихикал.

Значит, вот какой у Смертовольта созрел план. Добиться повиновения Йоширо, угрожая местью Грызоклыка. Чародей смерил белого скавена презрительным взглядом. С их последней встречи Грызоклык наверняка потрудился защититься от магии, использовав талисманы и искажающие чары устройства. Йоширо решил, что так и произошло: не зря же белый ска- вен безбоязненно выказывал открытую враждебность. И, безусловно, Смертовольт сам мог позаботиться о том, чтобы Грызоклык сумел убить Йоширо, на случай, если вожак решит отправить белого скавена за его головой.

— Передовой отряд войска почти достиг сердца Кладбища прибыли, — проинформировал Смертовольта Йоширо. — Прикажи им быть готовыми исполнять наш план битвы.

Смертовольт весело дернул ушами.

— Битва? Драться? Нет-нет, колдун-человек. Скаве-ны хватают-тащат свет-дерево. Вот план.

— Но дуардины... а если свет-дерево охраняется?

— Я только хочу-желаю свет-дерево, — помотал головой Смертовольт. — Колдун-человек сам дерется с борода-тварями, — добавил он и захихикал, видя гнев в глазах Йоширо.

Чародей не питал иллюзий насчет того, что Смертовольт выполнит обещанное, но он рассчитывал, что скавены хотя бы возьмут на себя дуардинов. В противном случае план придется подправить.

Желательно так, чтобы заодно поквитаться и со Смертовольтом, и с Грызоклыком.

Завывания и писк скавенов звенели по всей долине. На глазах у Готрамма участок лозовой стены почернел, оттуда потянулись вверх густые клубы дыма. За несколько секунд участок разросся, превратившись в широкую полосу горелой растительности. Выжженное пространство быстро разрубили топоры и мечи, и в бреши показались морды крысолюдов.

— Они прорвались сквозь заслон! — предупредил Морри.

— Против стольких не выстоим, — выругался Керрум, затем повернулся к Хоргарру: — Я надеюсь, ты взял с собой несколько бомб?

— Чтобы они столкнулись и сдетонировали? Нет, — ответил главный двиргателист, — я подумал, лучше пусть нас прикончит Кладбище, чем я сам совершу подобную глупость.

Брокрин покосился на поваленного Хранителя. Вокруг гиганта продолжали кишеть лозы, но само существо не двигалось.

— Содеянного не исправить, — сказал Брокрин. — Мы собирались помешать Хранителю нас перебить, не вижу причин сдаваться без боя и сейчас.

— Мы на открытой местности, — возразил Готрамм, описав рукой широкий жест. — В узком пространстве у нас бы был шанс, но здесь нас просто возьмут в кольцо и задавят числом.

Брокрин повернулся к Эсмире. Та подняла глаза на капитана. Готрамм удивился: в ее взгляде не было обвинения, только печаль. Брокрин жестом приказал Агрило отпустить се.

— Твоя магия способна здесь помочь? — спросил он. — Ты можешь как-то их сдержать?

— Ты хочешь в бой с ними вступить? — отозвалась Эсмира. — Тогда я помогу. Сразитесь с ними, и, может, успеет Хранитель оправиться.

Готрамм не был уверен, что ему понравилась эта идея. Дуардины только что оторвали взрывом Хранителю ногу. После такого — о какой пощаде могла идти речь?

Брокрин окинул древесного гиганта беспокойным взглядом. Но, продолжая обсуждать стратегию с Эсмирой, он решил его не упоминать.

— Нам нужно укрытие, — сказал он, — надежное место, где мы сможем отбить атаку крыс.

— Например, Хранитель возвел стены из лоз, — предложил решение Готрамм.

— Древнее и сильнее моей власть Хранителя над растениями, — покачала головой Эсмира.

— Нам много и не нужно, — объяснил Брокрин. — Просто барьер между нами и скавенами. Заслона шести-семи футов в высоту будет достаточно.

— Если хотим что-то делать, давайте делать, — поторопил Керрум.

Некоторые из скавенов уже пытались протиснуться сквозь прорубленные ими дыры. Остальная орда продолжала грызть и рассекать лозы, еще больше расширяя проход.

— Попробую, — согласилась Эсмира. — Со мною рядом встаньте.

Она села на траву и закрыла глаза. Ее губы шевелились, но с них слетал тонкий шепот, больше напоминавший шелест листьев, нежели человеческую речь.

В ответ на ее чары поверхность вокруг дуардинов закачалась, словно волнующееся море. Из-под земли поднялись лозы и ветви, разорвав идеальный ковер. Они вздымались, сплетались, ложились одна на другую, и в скором времени дуардины оказались в растительной крепости семь футов в высоту и двадцать в длину. Промежутки между лозами позволяли удобно обозревать долину.

Скавены прорубили путь наружу, и на зеленый покров выкатилась стрекотавшая и фыркавшая волна грызунов. Большую часть армии составляли тощие крысолюды в лохмотьях, но среди них попадались скавены в масках, за плечами которых висели объемные сумки.

— Кэп! Снова газовые бомбардиры! — предупредил Готрамм и присмотрелся внимательнее: он увидел, как за спинами коричневых собратьев продвигалась вперед белая фигура. Он тут же узнал вожака, в битве с которым они потеряли Дагара.

Брокрин подошел к каперу и заглянул в просвет. Он указал Готрамму на другого скавена, с запятнанной сединой шкурой и целой уймой крупных перстней на пальцах.

— Смертовольт, — прошипел Готрамм, узнав крысолюда. Несколько месяцев назад они уже сталкивались с этим мерзавцем, и тогда его фокусы стоили жизни практически всей команде.

— Победим мы или нет, но на сей раз он от меня не сбежит, — поклялся каперу Брокрин, затем опустил глаза на залповый пистолет и задумчиво нахмурился: — Надо как-то выманить его поближе.

— У скавенов нет понятия чести, — с презрением сплюнул Готрамм, — их вожаки не высунутся из задних рядов, если только не будут уверены, что враг повержен и победа за ними.

— А что, если попытаться убедить его в этом? — задумался Брокрин и повернулся к Керруму: — Отправь своих ребят наверх, пусть откроют по крысам огонь. Когда я дам сигнал, тут же прекращайте пальбу. Это очень важно, не оплошайте. У нас только один шанс подманить Смертовольта поближе, и мы не должны его потерять.

Готрамм уже вынул пистолет и положил его стволом на стену из лоз для уменьшения отдачи. Скавены стремительно пересекали травянистый ковер. Не удостоив взглядом ни Хранителя, ни сотворенный Эсмирой крошечный бастион, они неслись прямиком к белому древу, их внимание было сосредоточено только на нем.

Затем громовержцы открыли огонь. Каждый выстрел находил свою цель, и скавены падали, истекая кровью. Поливал врагов дождем палубомет Керрума. С такого расстояния оружие не поражало грызунов насмерть, зато каждый выстрел оставлял на земле группы визжавших противников, которые баюкали лапами тяжелые раны.

Поток скавенов захлебнулся, их стремительный бег замедлился. Но лишь до тех пор, пока не вмешался Смертовольт и не направил утыканную перстнями лапу на своих жертв. Только жертвами стали не укрытые в бастионе дуардины, а его собственные слуги.

Из перстней вырвалась электрическая дуга и сожгла нескольких замешкавшихся скавенов. Показательная расправа мгновенно напомнила крысолюдам о последствиях небеспрекословного подчинения, и орда вновь помчалась к белому древу. И на этот раз остановить их бросок не мог даже огонь дуардинов.

— Да они его на куски растащат! — воскликнул Хоргарр, когда первые крысолюды добрались до дерева.

Скавены набросились на него с безумной свирепостью. Они крошили шелестодрево, орудуя топорами, пуская в ход клыки и когти, отрывая от него крупные ошметки. Каждый добывший себе трофей скавен прекращал терзать древесину и во весь опор мчался обратно под покров туннелей в джунглях.

Готрамм почувствовал сверхъестественный холод. Этот холод полз по всей долине. Раны на белом стволе, которые усилиями скавенов росли и углублялись, испускали сполохи света. Шелестодрево. Клетка для плененных Кладбищем прибыли душ погибших. Душ, теперь покидавших стены своей темницы и отправлявшихся в нижний мир, которого они так заждались.

— Нет, безмозглые кретины! Выше берите! Выше!

Голос принадлежал странному человеку в необычных одеждах, что стоял у подножия дерева. От него веяло неприкрытым злом, и настолько сильно, что Готрамм уловил это даже на расстоянии. Кем бы ни был, он явно выступал в союзе с крысолюдами. Не испытывая ни сомнений, ни мук совести, Готрамм выстрелил в человека. Он сожалел лишь о том, что промахнулся, лишив жизни случайного скавена.

Человек повернул голову в сторону бастиона. Готрамму казалось, будто глаза странного союзника скавенов смотрели прямо на него. Затем человек превратился в птицу с черным оперением, облетел белое древо и ушел с линии огня.

— Крысолюды чародея с собой привели, — предупредил Готрамм.

— Чудесно, — проворчал Хоргарр, — а я только хотел пожаловаться: что это нам драться так легко?

Точно в ответ на слова главного двиргателиста, по долине разнесся грозный рокот. Готрамм понял, откуда исходил звук, и у него внутри похолодело. Он перебежал к другому краю крепости и посмотрел туда, где упал Хранитель.

Колосс больше не лежал. Он поднялся с земли, лозы примотали оторванную ногу к туловищу. Янтарный свет в его глазах горел огнем всепоглощающей ярости.

Владыка Кладбища был жив. И он был разгневан.

Йоширо кипел от злости: его чуть не убили. Стрелявший дуардин промахнулся, не потому что ему не хватило меткости, не потому что чародея спасло магическое чутье, а просто из-за ограниченных возможностей оружия. Окажись на месте дуардина сильванет с луком из живого дерева, чародей был бы мертв.

Чародей решил перестать притворяться, что помогает скавенам. Стало очевидно, что Смертовольт больше поглощен добычей шелестодрева, чем расправой над дуардинами. Йоширо нужен был Смертовольту, чтобы чародей показал им путь к сердцу Кладбища. А Смертовольт нужен был Йоширо, чтобы уничтожить отряд Брокрина. Их союз исчерпал свою полезность.

В обличье ворона Йоширо облетел вокруг древа. Его внешний вид был обманчив. Ствол таил в себе вкрапления янтаря — тот сдерживал и не выпускал наружу энергию душ, благодаря которым Море рока плыло по небу. Важно было начинать сбор выше по стволу, поскольку души станут высвобождаться плавно, а не все разом, что приведет к катастрофе, которая зарождалась прямо на глазах у Йоширо.

Скавены же раздирали ствол у самого основания, рискуя повалить его. Если шелестодрево упадет, плененным душам тут же откроется путь на свободу, и они ринутся наружу неудержимым каскадом энергии. Вместо того чтобы плавно снижать высоту, Кладбище попросту рухнет на землю. Йоширо хотел предупредить Смертовольта, избавить их всех от катастрофы, но он также знал, что где-то неподалеку рыщет Грызоклык. Не исключено, что белому скавену развязали лапы, позволив поквитаться с человеком.

Йоширо нужен был всего один хороший кусок шелестодрева. Он кружил вокруг дрожавшего белого ствола, и в его карканье смешивались злоба и бессилие. В нынешнем облике он не был способен ни добыть себе кусок дерева, ни унести его с собой. Сменить облик означало подвергнуться риску. Вокруг находилось слишком много врагов, не считая дуардинов и Грызоклыка.

Долину сотряс жуткий грохот, и список неприятелей Йоширо пополнился еще одним. Хранитель пришел в себя и поднялся с земли. Вселяющее ужас древесное существо не было похоже ни на что, с чем Йоширо сталкивался прежде, это чудовище словно пришло из давно забытой эры. Янтарные глаза Хранителя горели злобой. Древесный монстр посмотрел на странное укрепление, из которого дуардииы поливали огнем скавенов. Йоширо решил, что Хранитель сейчас опустит тяжелую ногу на бастион и раздавит его в лепешку.

Но тут колосс потерял интерес к дуардинам и обратил взор на скавенов, на то, что они творили с белым древом. Хранитель попятился, а его рот-шрам растянулся, и оттуда вырвался первобытный рев. В этом реве звучала ярость стихий: в нем смешались неотвратимость лавины и безумие урагана. Крик заставил скавенов замереть, забыть о творимых ими бесчинствах и наблюдать, как чудовище, переваливаясь, направилось к белому древу.

— Глупцы-мясо! — прозвенел в гуле перепуганных писков голос Смертовольта. — Берите-несите свет-дерево! Быстро-шустро! Торопись-навались!

Но и вождя-инженера съедала та же паника, что охватила его прихвостней. Не желая подвергать себя опасности, Смертовольт поручил Грызоклыку руководить атакой на Хранителя, пригрозив для верности перстнями. Получив столь убедительный приказ, белый скавен тут же умчался собирать войска, чтобы задержать древесного колосса.

Грызоклык повел свою стаю по долине. Под его командованием были здоровые и крепкие крысолюды, не те плешивые рабы, что вгрызались в белое древо. Многие из его воинов носили броню и размахивали мечами, представляющими собой больше, чем проржавевшие куски металла. Были при нем и глобадьеры в масках, те же, которых Йоширо видел во время схватки у останков корабля. Но наибольшую опасность несли три расчета крысолюдов, чьи устройства помогали Смертовольту прожигать туннели в Кладбище прибыли. У воинов в хвосте расчета за спиной висела объемная бочка, а шедшие впереди тащили массивный металлический распылитель. Распылитель и емкость соединялись при помощи шлангов, а сами скавены носили промасленные комбинезоны из крысиной кожи, чтобы не обжечься плескавшейся в бочках жидкостью.

Грызоклык угрозами подгонял войска к Хранителю. Один орудийный расчет от избытка эмоций выпустил в гиганта струю алхимического пламени, не подойдя на достаточное близкое расстояние. Огонь накрыл нескольких воинов, шедших впереди, и те мгновенно превратились в верещавшие на всю долину живые факелы.

Хранитель тут же направился к огнеметчикам, однако ответный удар пришел с совсем другой стороны. На воинов Грызоклыка навели оружие дуардины Брокрина. Огонь поразил глобадьера. Сфера с ядовитым газом взорвалась, поглотила его самого, трех скавенов поблизости, а остатки газа начали выжигать дыру в земле. Случайный выстрел пробил топливную бочку орудийного расчета. Воин с распылителем бросил орудие и сбежал, а едкая жидкость из бочки полилась на несшего ее скавена. Он пронзительно заверещал, упал на траву и принялся по ней кататься, а кислота прожигала кожаное одеяние, которое должно было его защитить.

Внезапная атака дуардинов вынудила Грызоклыка разделить силы. Двум оставшимся орудийным расчетам он приказал продолжать двигаться навстречу Хранителю, сам же белый скавен взял с собой глобадьеров, взвод воинов и двинулся вместе с ними на бастион. Йоширо видел тактику Грызоклыка насквозь. Белый вожак вовсе не был мастером стратегии, дуардины для него стали лишь поводом не вступать в непосредственную схватку с Хранителем.

С каждым тяжелым шагом Хранитель приближался к белому древу. По мере его продвижения все больше скавенов отступали, унося с собой лишь маленькие щепки. Но прежде, чем колосс добрался до искалеченного ствола, в бой вступили орудийные расчеты. Храбрости им, несомненно, придавало то, что Хранитель целиком был поглощен белым древом, поэтому грызуны спокойно заняли позицию и окатили гиганта алхимическим огнем. Зеленое пламя облизнуло ноги и руки лесного монстра и дочерна опалило кору.

— В покое его оставьте, негодяи!

Прогремевший над полем боя голос принадлежал человеку. Йоширо догадался: это та странная женщина, что помогала Брокрину. Он заметил ее у бастиона. Эсмира стояла, широко разведя руки, а ее глаза сияли тем же янтарным пламенем, что и глаза Хранителя. Женщина колдовала, чародей чувствовал в ней силу, неизвестную ему.

Возможности окатить Хранителя повторной огненной лавиной у орудийных расчетов не было. Женщина пустила свою магию в ход, и та мгновенно уничтожила их. Узел лоз и ветвей, на которых стояли скавены, расплелся, разошелся под ними, словно по нему снизу ударил гигантский молот. Крысолюды и их орудия смерти полетели в небо, вниз в пустоту, а их крики быстро затихли.

Йоширо зло посмотрел на женщину. Его план и без того шел не так, как задумано, не хватало, чтобы его еще больше усложняла какая-то лесная ведьма. У него было несколько заклинаний, способных убрать ее с поля битвы, и ему даже не пришлось бы менять для этого облик. Невооруженным взглядом было видно, что она полностью выдохлась и ее чары не послужат защитой от его колдовства.

Однако Йоширо не успел ничего сделать: ему резко пришлось убираться с пути Хранителя. Чародей взлетел над неповоротливым монстром, продолжавшим упорно двигаться к белому древу. По всему его телу все еще догорал огонь, но древесное существо не желало сдаваться. Бесстрашное отчаяние толкало его вперед, через поток бросавшихся врассыпную из-под его ног скавенов.

Мародерствующие грызуны сильно повредили дерево, проделали в нем множество дыр, сквозь которые, словно янтарный дым, поднимался столп энергии душ. Хранителю не было дела до скавенов, что выпрыгивали прямо у него из-под ног или испуганно улепетывали от белого ствола. Он развел руки в стороны, а затем обвил их вокруг раненого шпиля шелестодрева. Он прижимался все крепче, и в воздухе захрустел звук ломающейся и трескающейся древесины.

Йоширо увидел, что течь практически прекратилась. Причина его поразила. Хранитель использовал собственное тело, чтобы залечить раны растения. Чародей подумал о том, что стоит спуститься, сменить облик и добыть себе кусок шелестодрева. Дуардины и Грызоклык были заняты схваткой друг с другом, остальные скавены сбиты с толку — лучшей возможности нанести собственный удар ему не представится.

Но тут Йоширо заметил, как от Хранителя отделились несколько лоз и поползли по белому древу. Словно змеи, они вышли на охоту за скавенами, которые в надежде спастись от Хранителя имели глупость забраться па шелестодрево, вместо того чтобы оказаться от него как можно дальше. Их конец был столь же быстр, сколь и ужасен.

Хранитель не просто залечивал белое древо, но и защищал его. Йоширо требовалось как-то отвлечь его внимание, иначе ему никак не подобраться к цели, оставшись в живых.

Он вспомнил о женщине и о том, как горели тем же янтарным светом ее глаза.

— Готрамм! Прикрой Эсмиру! — отдал приказ Брокрин, одновременно выпуская пулю.

Одним скавеном стало меньше. Капитан был полностью сосредоточен на крысолюдах и заметил отсутствие Эсмиры лишь тогда, когда огнеметчики скавенов провалились под разверзшуюся под их ногами пропасть. Он вспомнил, что такое же заклинание она использовала против ожившей статуи. Быстрый осмотр тесного бастиона обнаружил ранее отсутствовавший в задней его части проем.

— Я не подведу, кэп! — ответил Готрамм.

Капер отошел от бойницы и вынырнул наружу.

Брокрин надеялся, что исполнить обещание будет Готрамму под силу. Долина погрузилась в хаос насилия. Повсюду метались неорганизованные толпы скавенов. Одни с корзинами на спинах, наполненными кусочками шелестодрева, спешили обратно в джунгли, другие носились, не понимая, что делать. Смертовольт и его стража в доспехах держались поближе к туннелям, готовые скрыться, если вдруг хаос дотянется и до них. И, наконец, были те, кто наступал на крепость дуардинов, ведомые белым скавеном с «Ветрохода». Брокрин раздразнил их злобу, отдав Керруму команду открыть по ним огонь.

Брокрин до сих пор не мог поверить в происходящее: он и его дуардины рискуют жизнями ради защиты существа, которое всего несколько минут назад они же пытались убить. Но его действия направляла одна непреложная истина: скавены — их общий враг. Склоняясь над белым стволом, Хранитель растоптал нескольких крысолюдов. Лишь присутствия колосса хватило, чтобы скавены бросили все попытки растащить шелестодрево по частям.

— Сорняк-переросток латает трещины самим собой, — бормотал Хоргарр. — За что ему спасибо. Если я правильно понимаю, эта световая течь — все равно что дыра в двиргателе. Двиргатель теряет критический объем эфирного газа и... — Хоргарр опустил руку с оттопыренным вниз большим пальцем.

Брокрин разрядил очередной ствол, сразив очередного скавена.

— Нам бы этих тварей сперва пережить, а уж потом беспокоиться о падении. Морри, готовь тесак. Если их не отпугнет расстрел, тебе и Хоргарру отбивать абордаж.

Капитан перевел внимание на скавенов: те все еще атаковали. Бомбардиры в масках использовали тощих собратьев как прикрытие, не торопясь подставляться под огонь грундстокских громовержцев. Иногда то один, то другой высовывались вперед и метали в сторону дуардинов едкую бомбу.

— Как только бомба взорвется, притворитесь мертвыми, — предупредил Брокрин.

Тут же на ум ему пришла мысль: возможно, притворяться не придется. Он целиком полагался на неточность и чрезмерное рвение скавенов и на то, что дуардинам удастся обмануть грызунов, убедить их в победе и заставить тем самым совершить ошибку.

Скавенов отделяли от бастиона тридцать футов, когда одна бомба ударилась о внешнюю стену укрепления дуардинов и треснула. Брокрин и остальные отшатнулись от стены, лозы которой на глазах усыхали и рассыпались. Капитан понятия не имел, что алхимическая отрава могла сотворить с легкими, и не собирался это выяснять.

В бастионе прекратили стрельбу. Скавены победно заверещали и смело ринулись к укреплению. Каждому хотелось покопаться в оружии и инструментах дуардинов, и затихшее сопротивление освежило их жадность. Крысолюдам не терпелось как следует поживиться на трупах, и всякий скавен стремился добраться до бастиона первым. Они кружили возле участка, который по-прежнему разъедал кислотный газ, но им быстро надоело ждать, и многие поползли по стенам наверх.

— Давай! — крикнул Брокрин.

Он направил залповый пистолет в ближайшую щель-бойницу и разрядил оружие прямо в прижатое к наружной стене тело. Брызнула черная кровь, и раздался звериный вопль. Скавена отбросило выстрелом назад, после чего Брокрин встал у прожженного проема и вторым выстрелом поразил бомбардира в маске. Противник упал на колени, хватая лапами в перчатках истекавшее кровью горло.

Сверху взревели ружья громовержцев и разрывающий воздух выстрел из палубомета. Керрум и его люди наклонились над краем бастиона и пожинали кровавый урожай. Пока громовержцы перезаряжались, сержант держал оборону притороченным к оружию штыком, рассекая всякого, кто пытался вскарабкаться на стену.

Не менее яростно кипела схватка и внутри бастиона. Морри и Агрило кололи любую щель, в которой замечали коричневую шерсть. Очень скоро их мечи стали скользкими от вражеской крови, ею же пропитались и бороды. Хоргарр занял позицию у открытого Эсмирой прохода. Крысолюды, которым хватало самоуверенности попытаться сунуть в проем голову, этой самой головой принимали удар тяжелого молота. Четырех трупов оказалось достаточно, чтобы у скавенов пропало желание проникнуть внутрь этим путем.

Брокрин понимал, что одной упорной обороной победы не добиться. Нужно было самим начать атаку на крысолюдов. Скавенам даже в голову не придет мысль, что дуардины могут решиться покинуть укрепление. И капитан надеялся этим внезапным маневром выбить из них последние остатки храбрости.

— Хоргарр! Морри! За мной! Агрило, не высовывайся! — крикнул Брокрин и сжал пальцы на рукояти секиры.

Три дуардина направились в проход, оставленный Эсмирой.

Как только из-за стен появилась команда Брокрина, скавены растеряли последние крохи единства. Полдюжины крысолюдов продолжали покорять стены, еще дюжина тем временем раздумывала, споря, стоит ли бросаться в мясорубку, в которую попали их собратья. Завидев дуардинов на открытой местности, они тут же дали деру, поджав хвосты.

Но оставалась третья группа скавенов. Вожак с белой шерстью и горсть его воинов. И они приближались к совершенно иной цели.

И Брокрин видел, что вовремя ему до этой цели не добраться.

Йоширо вновь принял человеческий облик. Естественная форма не обязывала к постоянной концентрации, не отнимала сил, а сейчас ему требовались все доступные силы. Он должен был отделить Хранителя от белого древа, и лишь одна вещь в целой долине, как казалось Йоширо, представляла для лесного стража большую ценность.

Чародей почти достиг серебряного деревца, но внезапно ему пришлось развернуться навстречу направленной прямо на него вражеской магии и отбить ее собственным контрзаклинанием. Ожившие лозы ударились об окружившее чародея защитное поле и упали, чуть не мертвые, лишенные сил. Позади поверженных лоз Йоширо увидел ведьму, стоявшую за покушением.

— Даже касаться Наследника не смей, — приказала женщина.

Ее голос был слаб, ее пошатывало: торопливое заклинание отняло у нее много сил. Йоширо видел, что она едва могла стоять, не то что колдовать. Но дуардин за ее спиной представлял реальную угрозу.

— Делай, что она говорит, колдун, — приказал харадронец. В одной руке он держал наведенный на Йоширо пистолет, а в другой сжимал меч. — Я промахнулся в первый раз, но не промахнусь в этот, — пригрозил он.

Йоширо слышал нерешительность в голосе дуардина и видел тревогу на лице женщины. Он понял причину и улыбнулся. Молодое дерево оказалось прямо между ними. Безусловно, выстрел из пистолета попадет в чародея, но был риск, что пуля переломит и тонкий ствол. А на такой риск ведьма не пойдет ни за что в жизни.

Тут Йоширо заметил за спинами своих врагов то, что полностью меняло ход вещей.

— Побереги лучше патроны, — прошипел он. — Они тебе скоро понадобятся.

Первой повернула голову ведьма, чтобы удостовериться, что чародей не хитрил. Ее испуганный крик убедил дуардина в правдивости слов Йоширо. Прямо на них мчался Грызоклык и еще пятеро скавенов. Алебарда белого вожака смотрела вперед, по всей длине оружия потрескивало электричество. Йоширо зашелся диким смехом, наслаждаясь отчаянием на лицах своих врагов. Они поняли, что сопротивляться слишком поздно. Сейчас Грызоклык...

Сорвавшаяся с кончика алебарды молния ударила Йоширо с такой силой, что чародея отбросило назад на десяток футов. По его телу пробежало электричество, зубы во рту взорвались. В нос ударил запах горелых волос и обожженной плоти. Он не сразу сумел вновь сфокусировать зрение, но, даже когда ему это удалось, взор затуманивал сноп искр. Если бы не защитная магия, призванная уберечь его от ведьмы, подлая атака убила бы Йоширо.

Месть чародею обошлась Грызоклыку дорого. Разрядив оружие в Йоширо, он позабыл, что рядом с ним были и другие враги. На крысолюдов бросился дуардин. Рявкнул пистолет, и пуля вошла Грызоклыку в плечо. Скавен пошатнулся, белую шерсть забрызгала черная кровь. Грызоклык замахнулся алебардой на неприятеля, но оружие было слишком тяжелым, чтобы сражаться им одной рукой.

Видя, что их вожак попал в затруднительное положение, остальные скавены попятились и затеяли спор: помогать Грызоклыку или насладиться зрелищем его бесславной кончины. Прежде чем они успели принять решение, они сами подверглись нападению. В них с мстительной свирепостью врезались Брокрин и еще два дуардина. Четверо скавенов погибли на месте, но пятый успел улизнуть и во весь опор умчался прочь.

Грызоклык проиграл поединок, не сумев парировать рукоятью алебарды выпад меча. Харадронец вогнал оружие в грудь скавена по эфес. Грызоклык попытался достать зубами до лица своего убийцы, его клыки щелкнули у самого носа дуардина. Затем жизнь покинула скавена, и белый вожак превратился в насаженный на меч труп.

Смерть Грызоклыка стала для Йоширо одновременно и приятной новостью, и неприятной. Требовался новый план. У него не было ни единого шанса убить дуардинов, стравив их со скавенами, тем более что Смертовольт давно исчез в глубине туннелей. И у него не было ни единого шанса увести Хранителя прочь от шелестодрева: у ростка собралось слишком много защитников.

Цель добыть кусок дерева с особенно мощным магическим потенциалом стала недостижимой, Йоширо придется довольствоваться тем, что собрали скавены. И прибегнуть к куда более опасному способу попасть на борт «Железного дракона». Действовать требовалось немедленно. Чтобы сотворить заклинание, тяжело раненному коварной молнией Грызоклыка чародею пришлось напрячься до предела. Ему нужен был самый неприметный дуардин. Такой, которого пустят на борт корабля без большого количества вопросов. Сконцентрировав все внимание на цели, чародей направил свою темную волю прямо в сердце выбранной жертвы.

Готрамм победно посмотрел на труп белого скавена, он чувствовал, что, уничтожив убийцу Дагара, взял с крысолюдов часть долга перед погибшим товарищем. Но нельзя было сравнивать дуардина со скавеном один к одному, а потому для полного отмщения требовалось убить еще немало этих тварей. Но первый шаг он сделал.

Брокрин, Хоргарр и Морри стояли у тел остальных зарубленных ими крысолюдов. Потасовка вымотала всех троих. Вдалеке Керрум и громовержцы посылали вдогонку спасавшимся бегством скавенам прощальные выстрелы.

— Сказал же: я сумею защитить Эсмиру, — возмутился Готрамм, обращаясь к капитану. — Совсем не доверяешь мне, кэп.

— Да засиделись мы в бастионе, вот, вышли конечности размять, — ответил Брокрин.

Мирную перебранку нарушил резкий крик. На глазах у Готрамма Морри схватился за грудь и упал на колени. Хоргарр тут же очутился рядом с арканавтом и пощупал пульс на запястье и шее. Затем поднял глаза и удрученно покачал головой.

— Мертв, — произнес он. Главный двиргателист обернулся, окинув взглядом бастион с грудой дохлых скавенов вокруг. — Видать, надышался того газа. Одному Грунгни известно, из чего это зверье варит отраву для своих бомб.

Готрамма домыслы Хоргарра не убедили. По лицу Брокрина он понял, что не его одного. Морри убило что-то другое. Что-то невидимое для дуардинов, что-то, с чем они не могли бороться.

— Пусть будут прокляты мерзкие скавены. Голод и разруху на их головы, — выругался Готрамм.

— Скавены процветают там, где царят голод и разруха, — не согласился Брокрин, — против них действует только одна кара — смерть.

— Это я им обещаю, — поклялся Готрамм. — Их мало просто убить. Только не после всех их злодеяний.

— Помогите мне, — позвала дуардинов Эсмира.

Харадронцы увидели, что женщина сидит у молодого дерева. Она руками разгребала вокруг него землю.

— Что ты делаешь? — спросил Хоргарр.

Эсмира подняла на него глаза.

— С собой забрать росток нам должно. Наследник это.

Эсмира удивилась, когда дуардины не поняли смысла ее слов. Она указала рукой на белое древо.

— Хранитель умирает. Лечит он древо, и свою жизнь ему он отдает, чтоб остров в небе оставался. Иссякнет жизнь — и диким остров станет. До дня, пока Наследник не взрастет, не сделается сам Хранителем, не успокоится лес.

— Если Хранитель умрет, ты потеряешь контроль над растениями? — спросил Брокрин.

— От Хранителя сила моя исходит, — ответила Эсмира.

— А мы сумеем добраться до «Железного дракона» без твоей магии? — забеспокоился Готрамм. Но затем ему на ум пришла мысль. — Ты говоришь, что это дерево станет новым Хранителем. Он поделится с тобой силой?

— Неведомо то мне, — покачала головой Эсмира. — Неведомо и то, как скоро старый Хранитель в шелестодрево жизнь свою выдохнет. Неведомо, когда Наследник окрепнет, признает ли меня как друга. Одно мне ведомо, — просительно произнесла она, — опасно древу в этом месте оставаться. Его должны мы унести.

Готрамм обошел росток, и вдруг у него внутри все похолодело. Он увидел на земле обугленный участок, повторяющий форму человека, но трупа не наблюдалось нигде.

— Она права, кэп, — согласился он. — У скавенов был человечек-чародей. Он хотел что-то сотворить с ростком, но мы ему помешали. Та белая крыса шарахнула его своей зеленой молнией. Я думал, он погиб, но я не вижу тела.

Брокрин окинул взглядом долину и разрушение, которое принесла эта бойня. Керрум и остальные вышли из бастиона и направлялись к ним.

— Хорошо. Выкапывайте росток, только не затягивайте, — предупредил Брокрин, указывая на белое древо, которое медленно продолжало поглощать Хранителя, сливаться с ним. — Мы прилетели сюда в поисках эфирного золота. Здесь его нет. Мы уже достаточно потеряли в этой экспедиции, надо закончить ее, пока она не обошлась нам еще дороже.

ГЛАВА 12

Кладбище прибыли трясло так, будто оно вот-вот расколется на части. Сверху с треском падали крупные ветки, перемалывая тонкие лозы и вьюны. Земля вздувалась, раздвигалась, разевая широкие провалы в пропасть. На целых участках леса листва усыхала, рассыпалась в пыль от малейшего прикосновения, улетала прочь, гонимая безумствующим ветром. Ветви раскачивались, корчились и атаковали друг друга, сплетаясь в удушающие узлы. С каждой минутой бешенство все сильнее распространялось по острову.

В царившем беспорядке Эсмира и дуардины спешили к «Железному дракону».

— Я не вижу сценария, при котором мы целыми доберемся до корабля! — вопил Агрило.

Брокрин тоже не видел. За те несколько часов, как они покинули долину, остров просто сошел с ума. Если так продолжится, будет неважно, заделает Хранитель бреши в шелестодреве или нет, Кладбище разорвет само себя на куски и рухнет на землю.

— Эсмира, так нам до корабля не добраться! — признал Брокрин.

Женщина бежала, обняв руками саженец, который она называла Наследником. Она что-то нежно нашептывала саженцу, словно мать, укачивающая ребенка. Услышав вопрос, она подняла голову и посмотрела на капитана. Взгляд Эсмиры был пустым, точно ее оглушили.

— Беспрепятственно мы сможем пройти. Море нас не тронет, — заверила она, — пока Наследник с нами, не будет нам вреда.

Готрамм взмахнул мечом, указывая на неистовствовавший растительный мир.

— А что насчет «Железного дракона»? Он тоже в безопасности среди этого всего? Или мы вернемся и обнаружим лишь искореженную сталь на месте судна?

Вопрос пронзил заторможенность Эсмиры, и на ее лице отобразилась тревога.

— Если мы потеряем корабль, нам не спастись, — подчеркнул Брокрин, дополнительно встряхивая оцепеневший разум Эсмиры. — И ты, и дерево окажетесь в ловушке.

Это окончательно привело их проводницу в чувство.

— Нельзя такое допустить, — ответила она. — Уходить нам нужно. Шелестодрево пьет жизнь Хранителя, и его власть над Морем слабеет. Без его направляющей воли одичает лес от страха. Покинуть его мы непременно должны.

— Тогда нам лучше добраться до корабля как можно быстрее, — заключил Брокрин, — и оказаться подальше отсюда, пока не стало хуже.

Эсмира какое-то время задумчиво молчала, вновь уставившись на саженец. Брокрин решил, что ее опять окутало странное оцепенение, но потом увидел, что глаза ее оставались ясными.

— Есть путь, но опасный.

— Дорогуша, нас тут совсем недавно орда скавенов ядовитыми бомбами забрасывала. Мы с опасностью все равно что добрые приятели, — хохотнул Хоргарр, вызвав среди дуардинов несколько сдержанных улыбок.

Эсмира посмотрела на стену из лоз слева от их группы. С ее губ сорвался странный звук, удивительно похожий на треск ветвей и скрип старых деревьев. Брокрин решил, что она колдовала, творила магию, которой обучил ее Хранитель. Он оказался прав: стоило ей закончить, как стена раздвинулась перед ними. Затем то же произошло со следующим слоем ветвей и со следующим, и сквозь джунгли открылся туннель.

— Торопиться нам нужно, — скомандовала Эсмира.

В ее глазах тлел слабый янтарный свет. Брокрин вспомнил, как похожим светом блестело альвийское лицо на стволе саженца. Ему захотелось засыпать Эсмиру вопросами, но у него не оставалось времени, чтобы облечь в слова хотя бы один.

— Парни! Эсмира проделала короткий путь! Не будем мешкать!

Брокрин призывно махнул рукой, и дуардины бегом припустили по новому туннелю. Во время их броска капитан то и дело слышал леденящие кровь стоны растений, где-то джунгли сотрясала дрожь. Иногда дорогу им перегораживали выползавшие на тропу лозы. Эсмира отгоняла их прочь песней, но у Брокрина по спине бежал холодок. Если ее власть над Кладбищем была столь непостоянной, что мешало растениям схлопнуть туннель и раздавить их всей своей массой в лепешку?

Наверное, именно поэтому Эсмира говорила, что потребуется храбрость. И вот они достигли конца туннеля. Впереди раскинулось открытое небо, ясное и чистое, лишь где-то далеко внизу, под Кладбищем, плыл редкий пух облаков.

— Дорогу я для нас призову, — объявила Эсмира. — Сказал ты мне, что промедление смерти подобно. Более короткого пути к кораблю нет.

Эсмира запела новую песню. Звук ее был настолько глубоким, что отзывался даже в костях. И Кладбище ответило. Брокрин застыл от изумления: от границы острова со скрипом потянулись ветви, сплетаясь воедино. Скоро стало понятно, что именно они формировали, и это заставило Брокрина задрожать от ужаса.

Ветви скручивались в узкий мост, в дорогу, ведшую в обход острова. Она проходила в двадцати футах от бесновавшейся зеленой стихии, как раз достаточно далеко, чтобы отдать их на милость другой свирепой стихии — ледяному ветру, ярившемуся на огромной высоте. Мост скрипел и раскачивался. Соединяемый с Кладбищем всего несколькими тонкими лозами, он был целиком окружен открытым воздухом. Без металла, за который могли бы цепляться магниты в сапогах дуардинов. Один неверный шаг означал падение длиной в десятки тысяч футов.

— Это... полное безумие, — выдохнул Керрум. Он быстро справился с потрясением и, широко улыбаясь, спросил у громовержцев: — Потрясающий план, я рад, что в нем участвую! А вы что думаете, парни?

— Если Эсмира говорит, что это кратчайший путь, значит, надо идти, — сказал Брокрин команде.

Задержав дыхание, Брокрин ступил на мост. Порывы ветра не сбросили его тотчас же, но угроза этого явственно ощущалась.

— Нет другого пути, — произнесла за спиной Брокрина ступившая на мост Эсмира.

Брокрин дал сигнал команде следовать за ним и аккуратно двинулся вперед. Капитану не было свойственно безрассудство, он не бежал, но заставил себя идти ровным шагом.

Во время их шествия Эсмира напевала Кладбищу, призывая новые лозы, которые удлиняли мост. Пройденные секции обрушивались за спинами дуардинов, что отнюдь не добавляло Брокрину смелости. Что, если обвалится участок моста, по которому они идут? Капитан бросил короткий взгляд на Кладбище: остров бесновался еще ожесточеннее. Как долго магия Эсмиры сможет сдерживать неукротимую стихию?

Страх одолевал не одного лишь Брокрина. Он отпечатался и на лицах его команды. Готрамм вернул меч в ножны и сжимал золоченую гравюру с портретом своей возлюбленной Хельги. Керрум гладил пальцами изображение сурового лорда-предка на стволе палубомета. Агрило бормотал молитвы Грунгни, давая все мыслимые и немыслимые обещания встать на путь истинный.

Эсмира убеждала, что идти в обход Кладбища, мимо обезумевших растений, куда быстрее, чем продираться напрямик, но Брокрину казалось, что их прогулка длилась целую вечность. Наконец Эсмира призвала из джунглей последнюю секцию моста. Этот участок не был похож на остальные. Он не тянулся параллельно острову, наоборот, он загибался и вел к нему. Там, где Кладбище прибыли соприкоснулось с мостом, открылся туннель. Совсем такой же, каким они шли ранее.

— Здесь корабль ваш, — сообщила Эсмира.

Сияние вернулось в ее глаза, и теперь Брокрин окончательно убедился, что это не был плод его воображения: он действительно видел такой же свет у Наследника.

— Кодексом клянусь, ни за что не пойду на подобное еще раз! — воскликнул Хоргарр, выбегая вперед и ступая на относительно твердую поверхность Кладбища прибыли.

Прочие дуардииы не преминули поступить так же.

Брокрин покинул мост последним, задержавшись, чтобы помочь сойти Эсмире. Их проводница выглядела полной сил, но Брокрин помнил, сколько жизни высосала из нее магия во время битвы у кронтанкера. Он никогда себе не простит, если, проведя в заточении столько лет, она погибнет в двух шагах от долгожданной свободы.

Готрамм свернул, следуя туннелю, и вдруг перед его глазами оказался «Железный дракон». В тот момент капер свято верил: ничего прекраснее в своей жизни он не видел. Он услышал, как что-то прокричал Лодри. Подрывнику, должно быть, поручили нести дозор. Он не стал терять ни секунды и мгновенно оповестил всех о том, что береговая группа вернулась. Вскоре из-за планширя выглядывал целый ряд бородатых лиц, ликовавших по поводу возвращения.

Сети уже были сброшены, и дуардины поднялись на корабль. Джунгли вокруг «Железного дракона» опасно кипели, зелень не отличала друга от врага и кромсала саму себя. Если какое-либо растение заинтересовывалось броненосцем, харадронцы прибегали к небесным пикам. Но они не отрубали ветки, лишь отталкивали их прочь, не провоцируя Кладбище на месть, поэтому за время отсутствия отряда Брокрина броненосец не получил серьезных повреждений.

Когда Готрамм ступил на палубу, Мортримм уже ждал. Старый навигатор схватил его за руку и счастливо затряс ее.

— Хвала предкам, вы добрались! — радовался дуардин. Затем он указал трубкой на остров. — Кладбище словно с цепи сорвалось. Мы уж начали думать, что вы там пропадете.

— Мы как сломанный болт: просто так не вытащишь, — заверил его Готрамм и обвел взглядом корабль.

Несмотря на царившую вокруг опасность, сама возможность находиться на «Железном драконе» вселяла в него спокойствие. Знакомые очертания внушали уют. И ложное чувство, что все под контролем.

Брокрин взобрался на палубу последним. Он взял у Эсмиры саженец и привязал ремнями к спине. Дуардины были выносливее людей, и Брокрину проще дался подъем на корабль вместе с деревом. Когда Эсмира ступила на палубу, она тут же отвязала саженец от спины капитана. Но Готрамм видел, что ее волновала не столько усталость дуардина, сколько молодое дерево.

— Мы справились, кэп! — улыбнулся ему капер.

Он принял из рук Аррика флягу с элем и протянул Брокрину. Дуардин жадно хлебнул обжигающего напитка. Эль придал капитану немного сил и согнал бледность с лица.

— Приготовить корабль к отплытию! — гаркнул он.

Хоргарр кивнул и отправился к главному двиргателю.

— Корабль давно готов, — доложил Мортримм. — Мы дожидались вас.

Слова капитана привели Готрамма в недоумение.

— В каком смысле «давно готов»? Вы жгли эфирный газ все время, что мы были на острове?

— Не будь дураком, — встрял Агрило. — Просто Кладбище взбесилось, вот Мортримм и решил слинять подобру-поздорову. Ведь лучше потерять корабль в воздухе, чем дать ему погибнуть прямо на месте.

В словах логистикатора был здравый смысл, однако Мортримм вспыхнул от такого укола.

— Мы бы никогда не пошли на подобную подлость и не оставили бы вас тут гнить!

В голосе навигатора звучала едва сдерживаемая ярость, и Готрамм вспомнил: ведь именно такая судьба постигла отца Мортримма, когда «Ветроход» потерпел крушение. Следующие слова навигатора ошеломили всех, возвратившихся из джунглей.

— Морри вернулся всего пару склянок назад, — объяснил Мортримм. — Он и сказал, что вы все еще в пути.

Группа выживших восприняла новость с недоумением и опаской.

Готрамм взял слово первым:

— Морри погиб. На наших глазах.

Аррик рассмеялся.

— Какой-то он был слишком тяжелый для привидения. Пришлось сбрасывать сети, чтобы он смог подняться. И сапогами по корпусу он скрипел как живой.

Сердце Готрамма сжал ледяной кулак страха.

— Разве такое возможно? — спросил он Брокрина. — Неужели мы бросили его живого?

— Нет... Он, без всякого сомнения, был мертв, — уверенно ответил Брокрин и поднял напряженный взгляд на Аррика: — Где Морри сейчас?

— Отправился вниз, — сообщил главный канонир, — он из джунглей едва живой выбрался.

— Разыскать, — приказал Брокрин, — и привести ко мне.

Аррик и несколько дуардинов поспешили выполнять приказ.

— Даже если мы его бросили по ошибке, — продолжил Готрамм, и его передернуло от такой мысли, — как бы он сам отыскал обратный путь к броненосцу?

На этот вопрос ответила Эсмира.

— Не мог в долине он выжить, — заверила она, — и к кораблю не смог бы он дорогу отыскать.

— Да говорю же вам, он это, — настаивал Мортримм, — мы с ним давно вместе служим, я его с одного взгляда узнаю.

Готрамму вспомнился человек-чародей, который сражался на стороне скавенов. Способный перевоплощаться в птицу. Вдруг его магия позволяла превращаться и в других живых существ? В конце концов, он принял на себя смертоносный удар белого скавена, но тела нигде не было.

— Может, он только выглядел как Морри? — поделился капер мыслью с остальными.

— Сержант, бери с собой громовержцев, помоги Аррику в поисках, — велел Керруму Брокрин. Лицо капитана посуровело. — При первом признаке опасности не пытайтесь взять живым. Убейте.

Приказ оставил у Готрамма отвратительное послевкусие. В нем сохранялась отчаянная надежда на то, что каким-то чудом Морри выжил и сумел пробиться к кораблю. Но на другой чаше весов лежало то, что он своими глазами наблюдал смерть арканавта, и убежденность Эсмиры, что Морри ни за что бы не добрался до судна быстрее них. И он видел безумство Кладбища: вряд ли одинокий дуардин смог бы преодолеть больше десятка ярдов в целости и сохранности.

— Правда думаешь, что мы пустили па борт перевертыша под личиной Морри? — спросил Мортримм.

Теперь и навигатора одолевали сомнения.

Брокрин кивнул:

— Да, но сейчас нам нужно разобраться с более важной задачей.

С этими словами Брокрин указал на удерживавшие «Железный дракон» лозы и плотный узел ветвей у них над головами.

Брокрин подошел к Эсмире. Готрамм уже был рядом с ней. Их проводница знала, о чем собирался просить капитан.

Мне место нужно, где смогу я сесть и Море целиком обозревать.

— Как насчет рулевой рубки? — предложил Готрамм.

Эта часть корабля была не такой открытой, как нос, и там Эсмира меньше рисковала свалиться за борт. Как бы ловко она не перемещалась сквозь джунгли Кладбища, бывать на небесном корабле ей еще не доводилось.

— Рубка подойдет, — согласился Брокрин и они отвели туда Эсмиру.

Женщина села на пол, уложила саженец на колени и начала баюкать деревце. Брокрин, Готрамм и еще несколько членов команды натянули вокруг нее кольцо из канатов, чтобы Эсмире было за что держаться, когда корабль поднимется в небо.

— Мы начнем, — объявила Эсмира, когда дуардины закончили.

От того, как женщина произнесла «мы», у Готрамма зашевелились волосы на теле. Было в ее интонации что-то вызывающее тревогу.

Мгновением позже Готрамм понял значение ее слов. В ее глазах загорелся янтарный свет, и тем же огнем светилось лицо молодого древа. Между женщиной и Наследником образовывалось единение, природа которого была бесконечно далека от понимания Готрамма, они срастались в магическом союзе, и тот приумножал ее силу и придавал фокус силе Наследника.

Сперва неуправляемые лозы вокруг корабля затихли. Внезапно наступившая неподвижность казалась фантастической. Затем тишину разломил громкий треск. Затем еще один и еще.

— Они отламываются! — воскликнул Ворки. Потрясенный до глубины души первый помощник перебежал от одного борта судна до другого. — Сорняки отламываются! Корабль свободен!

Спустя всего несколько мгновений кольца, что удерживали «Железного дракона», раскрошились на куски. Как только спало последнее, броненосец взмыл в небо. Хоргарр драл глотку, отдавая приказы контролировать подъем, чтобы они не врезались в крону. Однако листва над ними расступалась, закручивалась от центра к краям, обнажая чистое небо над их головами.

Готрамм восторженно посмотрел на Эсмиру. Сколько бы раз она ни демонстрировала поразительный контроль над Кладбищем прибыли, у Готрамма всегда оставались сомнения, способна ли она высвободить броненосец. Теперь же разбились вдребезги последние, самые глубоко укоренившиеся опасения.

«Железный дракон» совершил то, чего не удавалось ни одному кораблю. Он взлетел с Кладбища прибыли.

Брокрин осматривал палубу, чувствуя невероятное облегчение. Да, они не отыскали сказочных богатств в сердце Кладбища прибыли, но зато они вырвались из безжалостной хватки острова. Он отцепил оружие и инструменты, снял с плеч разодранную сумку и бегло проверил состояние своих вещей. Выпавшие на его долю передряги потрепали его имущество, но зато и он, и оно вернулись на корабль. Уже какая-никакая, а победа. Остальное могло подождать их возвращения в Барак-Зилфин и встречи с Орриком Златоруким.

— Клянусь Кодексом, — кричал старый навигатор, — Мы справились! Мы выбрались с Кладбища прибыли!

Брокрин почувствовал укол вины, слыша, как радуется Мортримм. Он до сих пор не решил, стоит ли говорить ему про «Ветроход». Он не знал: правильно ли будет все рассказать? Правильно ли будет, если старый навигатор не узнает, что капитан нашел потерянный кронтанкер и что отец Мортримма погиб вместе с кораблем?

— Да, мы совершили невозможное, — ответил Брокрин, выдавливая из себя радостный тон.

Но Мортримм услышал печаль в голосе капитана. Он посмотрел на остров, наблюдая, как кишела, словно разворошенное змеиное гнездо, зелень. Его лицо омрачилось, и он крепко сжал пальцы вокруг леерного ограждения. Брокрин понял, что Мортримм сейчас думает об отце. Станет ли ему легче, узнай он правду?

Вдруг навигатор прищурился и указал рукой на Кладбище.

— Смотрите!

Брокрин посмотрел, и его охватил ужас. С острова поднималось нечто крупное, оно продиралось сквозь ветви, отрывало те, что пытались в него вцепиться и затащить его обратно.

Форма предмета имела некоторое сходство с гигантской летучей мышью, и на мгновение Брокрин подумал, что это сам Газул выпутывался из недр острова, чтобы свершить месть над «Железным драконом». Но дуардин тут же понял, что видит не существо из плоти и крови. Фыркая пламенем из днища, с острова взлетала чудовищная машина из черного металла. Корабль настолько исполинских размеров, что практически любое судно флота Харадрона будет выглядеть рядом с ним карликом. Но этот левиафан не имел ничего общего с кораблями, построенными на верфях небесных городов. Оканчивалось судно огромным хвостом с четырьмя гребнями, из обоих боков корпуса тянулись прямые, с закругленными концами, крылья. На фоне черноты обшивки массивной машины пылали красным беспорядочно разбросанные иллюминаторы. На обоих бортах рытвились глубокие царапины. Брокрин узнал в этих шрамах письмена скавенов.

— Вот вам и первый спасшийся корабль, — выругался Брокрин, — недолго мы носили титул.

Палуба зазвенела тревожными возгласами: остальные дуардины тоже заметили громадину судна.

— Они нас засекли, — предупредил Мортрпмм.

Корабль скавенов медленно разворачивался к броненосцу носом.

— Мы проигрываем в размерах, но на нашей стороне маневренность и скорость! — хрипло каркнул Хоргарр из-под главного двиргателя.

Точно услышав его слова, корабль скавенов изрыгнул ответ на этот недостаток. Люки на крыльях открылись и выпустили в небо рой небольших кораблей. Черные, похожие на летучих мышей, они были мельче канонерок, однако не имели двиргателей, которые поддерживали бы их в воздухе. Вместо этого меж крыльями на кораблях был установлен сияющий, пускающий искры зеленый пузырь, что передавал энергию в хвост, где располагалось устройство в форме раструба. Один за другим корабли выпархивали из люков в небо, движимые короткими частыми импульсами, что выкашливали раструбы. Странные двигатели скавенов были крайне ненадежны: Брокрин видел, как три из них отказали — и металлические летучие мыши, кружась, спикировали обратно на Кладбище. Однако больше двух десятков аппаратов продолжали работать, и такой флот представлял для «Железного дракона» серьезную угрозу

— Они попробуют отрезать нам путь и скормить этой гигантской крысе! — догадался Мортримм.

Мелкие корабли приближались, и Брокрин увидел, что это были не небесные суда, а слайдеры, которыми управляли вооруженные скавены. Разумеется: какой грызун отправится в бой без оружия в лапах?

— Мы не станем убегать, — пообещал Брокрин и указал на главный корабль, — нельзя, чтобы эта штука вышла на торговые пути. Надо сбить махину, иначе неизвестно, сколько харадронцев она уничтожит,

Он вошел в рулевую рубку и повторил свое решение через решетку голосоусилителя, чтобы каждый дуардин на борту знал, с чем они имеют дело.

— Эта громадина, что ползет за нами, — корабль, полный скавенов, — предупредил Брокрии. — Как и из какого мусора скавены его собрали — неважно. Важно то, что здесь и сейчас у нас есть шанс отправить его вниз. Не дать ему творить грабеж и разбой, не позволить погубить жизни многих дуардинов. И тогда каждый из нас сможет с гордо поднятой головой предстать перед предками. Каждый сможет поведать им, что его стараниями отвратительное изобретение скавенов разбилось о Кладбище прибыли.

Его речь воодушевила членов экипажа, и они поспешили готовиться к предстоящей битве.

Пока команда заряжала орудия «Железного дракона», Брокрин бросил взгляд в сторону Эсмиры.

— Насколько крепко ты и Наследник можете контролировать Кладбище? — спросил он.

Пока Эсмира собиралась с отпетом, Брокрин заметил, что по палубе снует Туллиг, ищущий, чем помочь.

— Туллиг! — окликнул капитан зфириого химика. — Та горючая смесь, которой ты хотел поджечь Кладбище...

Эфирный химик непонимающе уставился на Брокрина.

— Но ведь ты говорил — нельзя. Мол, рискованно, что огонь перекинется на корабль.

— Теперь можно, мы взлетели, — заверил Брокрин, стараясь сохранять терпимость к тугодумию дуардина. — У меня есть план, и для него мне понадобится твоя смесь.

Лицо Туллига расплылось в счастливой юношеской улыбке.

— Конечно, кэп! — оживился он. — Прямо сейчас и принесу!

С этими словами он со всех ног припустил вниз в свою импровизированную лабораторию, едва не нырнув с ведущей в трюм лестницы.

Брокрин вновь повернулся к Эсмире.

— Чтобы все получилось, мне потребуется твоя помощь...

Смертовольт Скреж находился на командной палубе, снуя между группами инженеров и механиков, которые суетились вокруг многочисленных рычагов и датчиков, отвечающих за все оборудование корабля. Он испытывал к ним презрение: они знали лишь ничтожную часть всех механизмов его великого творения. Только ему были известны все тонкости устройства корабля. Впрочем, именно он и стоял за убийством остальных конструкторов. Он один знал, какие панели управления в точности повторяли функции других, а какие и вовсе не делали ничего. Лишние и бесполезные панели управления были единственным способом задушить предательство и саботаж в зародыше.

Смертовольт бросил взгляд в сторону: один из его стражников вдруг рухнул лицом вниз, а из его рта хлынула кровь. Вождь-инженер раздосадовано щелкнул хвостом и приказал рабам унести умирающего крысолюда. Он был готов поклясться, что, вернувшись на «Неукротимый ужас», каждому стражнику подложил в еду противоядие. Возможно, какой-то вероломный слуга отравлял противоядие. Вполне ожидаемо от никчемных ковриков для блох вроде Грызоклыка. Но, по счастью, именно он-то больше не причинит никаких беспокойств, эта проблема разрешилась еще в долине, когда борода-твари зарезали Грызоклыка, разобравшись с человеком-колдуном. Как же приятно, когда твои враги сами уничтожают друг друга.

Вождь-инженер довольно заскрипел зубами, разглядывая датчики рядом. Он развернулся, пнул прочь недостаточно расторопного механика и сверился со счетчиками другой панели. Ошибки быть не могло, и там, и там приборы выдавали приблизительно одинаковые показатели. Добытое из сердца Кладбища свет-дерево горело в печах корабля гораздо эффективнее, чем искажающий камень. Вырваться на свободу из щупалец острова оказалось куда проще, чем он предполагал. Этот успех заставлял кровь бурлить от жадных амбиций. Они подведут корабль к долине и захватят остальное свет-дерево. Заберут все! Теперь судно скавенов обладало достаточной мощью, чтобы противостоять атакам Кладбища прибыли.

— Великий-ужасный Смертовольт, — робко пискнул рябой скавен и указал своему хозяину на лобовое стекло командной палубы.

Смертовольт развернулся и увидел, как корабль борода-тварей удаляется от острова. Скавен лязгнул клыками. Зрелище разгневало его настолько, что он выхватил из-за пояса искажающий пистолет и прострелил рябому скавену голову. Даже скудоумный знает: плохие новости лучше держать при себе, — а Смертовольт не хотел, чтобы его судном управляли безнадежные кретины.

— Борода-твари! — рыкнул Смертовольт.

Он отбросил телохранителей в сторону и схватился за рупор корабельного крысозова. Сотни громкопищателей по всему судну донесут до каждого скавена волю его повелителя.

— Борода-твари! — прошипел он и сделал паузу, наслаждаясь наводящим страх эхом, прокатившимся по командной палубе. — Борода-твари спасаются-бегут! Остановите борода-тварей! Приготовить все-все орудия! Запустить все летучие клыки! Убить-уничтожить каждого!

Смертовольт слышал, как его приказы повторяли в ближайших коридорах и каютах. Поднимались шкалы приборов, орудийные расчеты открывали шлюзы и приводили орудия в действие. На крыльях распахивались ворота в ангары летучих клыков, и похожие на нетопырей аппараты-перехватчики поднимались с нижних уровней.

«Неукротимый ужас» был непревзойденным кораблем, но благодаря коварным конструкторам у него имелись слабые стороны, и Смертовольту приходилось прибегать к различным уловкам, чтобы их устранить. Главным изъяном массивного корабля стала его небольшая скорость. Смертовольту обещали, что его судно будет рассекать небо, словно дракон. Но в конечном итоге корабль вышел настолько неуклюжим и неповоротливым, что в скорости мог тягаться разве что с полудохлым мегалофином. Смертовольт знал: если бы у него было больше времени, он продумал бы все детали корабля до последней и не допустил бы подобных упущений. Однако сейчас у него не оставалось выбора, кроме как отправить летучие клыки, чтобы те задержали дуардинов, пока корабль подготовит крупные орудия.

В небе громыхнул залп с броненосца. Смертовольт захихикал, видя, как съежились и запищали от ужаса его прислужники. Вдобавок они выпустили мускус страха, и весь воздух пропитался их трусостью.

— Глупцы-мясо, — поносил Смертовольт дуардинов, которые продолжали осыпать «Неукротимый ужас» снарядами.

Уши скавена довольно подергивались: боеприпасы отскакивали от толстой брони, не причиняя никакого вреда.

— Борода-твари не могут ничего сделать! Эта машина лучшая-величайшая, и ее построил клан Скрайр! Борода-твари не могут ничего сделать!

Смертовольт злорадно ликовал, чувствуя собственное превосходство. Все струсили. Даже эти бесхребетные громилы, которым полагается его охранять. Но только не он. В нем не было ни капли страха! «Неукротимый ужас» одели в столь толстую броню, что все колдуны-инженеры единогласно утверждали, что корабль никогда не взлетит. Смертовольт доказал этим вероломным кретинам, как сильно они ошибались. Его корабль не только взлетел, ему был нипочем весь находящийся в распоряжении дуардинов арсенал. Потребуется немыслимая точность, чтобы поразить что-либо значимое...

От очередного залпа «Железного дракона» «Неукротимый ужас» крепко тряхнуло. Смертовольт не удержался на ногах и рухнул на пол. Он испуга он укусил стража, попытавшегося помочь ему подняться.

Предводитель скавенов плюнул откушенным пальцем в стонавшего воина и метнулся к ближайшей панели. Та тревожно мигала красным. Смертовольт стукнул по панели несколько раз, но это не помогло. Датчики упорно твердили, что с кораблем что-то не так.

— Могучий-беспощадный Смертовольт, — задребезжал из громкопищателя голос, — борода-твари прострелили-расколотили внешний левый руль.

Смертовольт заскрежетал клыками и испепеляющим взглядом посмотрел на громкопищатель. Он запомнит голос этого капитулянта и разберется с ним, когда они покончат с дуардинами. Скавен обвел глазами подданных.

— У нас пять рулей, — сказал он. Излишество вновь пришло на помощь. Управлять кораблем можно было и с одним. — Борода-твари не разобьют-расколотят все, — добавил он и ехидно сплюнул.

Гигантский небесный корабль тряхнуло опять. Тот же самый голос начал о чем-то докладывать по громкопищателю, но Смертовольт взорвал его молнией с перстней.

Он обрушился на рупор крысозова и рявкнул приказ орудийным расчетам.

— Заставьте летучие клыки напасть на борода-тварей! — кричал Смертовольт, неотрывно глядя на напоминающие нетопырей аппараты через лобовое стекло.

Это все была их вина, подлых предателей! Если бы они налетели на «Железного дракона» раньше, его команда не смогла бы палить в «Неукротимый ужас».

Что ж, эти двуличные вредители скоро узнают, насколько неразумно строить планы против Смертовольта Скрежа. Они нападут на броненосец, уж он об этом позаботится. А когда дуардины покончат с перехватчиками, «Неукротимый ужас» настигнет их самих.

Может, дуардины и спаслись от Кладбища прибыли, но им не спастись от Смертовольта.

Туллиг спешил к своей лаборатории под палубами. До его ушей долетали выстрелы эфирных карабинов на носу корабля, и он знал, что «Железный дракон» атакует судно скавенов. Броненосец тряхнуло: дуардины дополнили залпы торпедами.

Эфирный химик сомневался, что подобная атака сколь-нибудь повредит бронированному левиафану, и надеялся, что у Брокрина был припрятан козырь в рукаве, ибо если нет, то Туллиг не представлял, как им сбежать от скавенов. Зачем капитану понадобились горючие смеси Туллига, эфирный химик не знал, да и не было у него времени ломать над загадкой голову. Он просто радовался тому, что поможет кораблю пережить этот бой.

В коридоре на него наткнулся поисковый отряд Керрума.

— Ты не видел Морри? — спросил сержант.

Туллиг отрицательно покачал головой.

— Кэп велел принести реагенты, я сам только что спустился.

— Если увидишь его, немедленно дай нам знать, — кивнул Керрум. — Возможно, он не тот, за кого себя выдает, возможно, он опасен.

«Как-то это все, мягко говоря, тревожно», — подумал Туллиг, входя в трюм, где оборудовал свою лабораторию. Он включил лампу и направился к бочонкам с зажигательной смесью, которую он приготовил на случай, если Мортримм рискнет привести свой план в действие. И тут он обратил внимание, что в лаборатории появилось что-то, чего раньше не было.

У стены стояло несколько длинных щепок бледного цвета. Их раньше не было. В этом Туллиг не сомневался. Но дерево показалось ему смутно знакомым. И эфирный химик вспомнил: Морри принес щепки с собой, когда поднялся на корабль.

Туллиг медленно попятился к двери, внимательно осматривая трюм. Он увидел бочонки с зажигательной смесью. Аламбики, с помощью которых он проводил анализ странных наростов, что передал ему Агрило. Журнал, куда он заносил все особенности этой части корабля. Он обыскал глазами все, но, кроме щепок, других следов Морри не обнаружил.

Прежде чем Туллиг добрался до двери, за его спиной раздалось шипение. Туллиг подпрыгнул от неожиданности и решил было звать Керрума, думая, что у него за спиной стоит Морри. Но потом он почувствовал себя полным дураком. Позади него сидела крыса. Просто большая черная корабельная крыса. Стоило ли пугаться. Патруль Керрума уже проверил трюм. Пропавшему арканавту негде было здесь спрятаться.

«Зато было где спрятаться крысе». Именно такая мысль закралась в голову Туллигу, когда он посмотрел на грызуна. Крыса в ответ уставилась на него источающими зло глазами-бусинками. Нет, в них отражалось больше, чем просто зло. Давление. Он почувствовал, как в стены его разума ломилась воля, намного более сильная и острая, чем его собственная.

У Туллига не было ни единого шанса оказать сопротивление. Парализованный, он мог лишь завороженно смотреть, как крыса начала быстро увеличиваться в размерах. Затем она приняла человеческий облик. Эфирный химик никогда не встречал этого человека. Незнакомец улыбнулся дуардину, но улыбка была жестокой и враждебной.

Человек поднес к глазам висевшее на шее зеркало. В нем отразилось жуткое обезображенное лицо, но в трюме не было никого с таким лицом.

— Вот мы и на месте, Кхорам, — заговорил с зеркалом человек. — Я доставил шелестодрево как раз туда, где они хранили сущность Призматического Короля.

Глаза Туллига расширились от ужаса, а уродливое лицо в зеркале рассмеялось.

— Прекрасно, Йоширо! Теперь доберись до Брокрина, и все свершится так, как я задумал!

Йоширо недовольно сощурился.

— Забудь о своей никчемной мести, проклятыш! Сейчас не время потворствовать собственным прихотям. «Железный дракон» окружен, и с минуты на минуту скавены собьют его с небес. Если хочешь покинуть свою темницу, придется идти на компромисс. Я раздобыл тебе другой сосуд. — Йоширо указал на Туллига. — Время делать выбор: принимай то, что есть, или дальше наслаждайся участью запертой в зеркале тени.

Кхорам забушевал внутри зеркала, но вскоре успокоился.

— Хорошо, Йоширо. Пусть будет по-твоему.

Туллиг попытался закричать, восстать против темных умыслов колдунов, но заклинание Йоширо надежно обездвижило эфирного химика. Единственное, что он мог, — это дышать.

Чародей покачал головой.

— Этого мало, Кхорам. Поклянись, что выполнишь наш уговор независимо от того, чье тело возьмешь себе. Поклянись именем, что не смеешь произносить. Демоном, чьего гнева страшишься. Поклянись Призматическим Королем!

Туллиг слышал о демоне, с которым столкнулись дуардины во время прошлой экспедиции. И то, что Йоширо произнес его имя, лишь усугубило ужас эфирного химика. Те, кто вступал в сговор с демонами, несли не только смерть. Они несли с собой вечные муки захваченным ими душам.

— Я клянусь, — прорычал Кхорам.

Йоширо положил зеркало на пол и повернулся к Туллигу.

— Великолепно, — рассмеялся он. — Теперь мы можем начинать.

ГЛАВА 13

Гигантский корабль медленно поворачивался к «Железному дракону». Дуардины выпустили в хвост судна несколько торпед и уничтожили два руля.

— Проклятая громадина даже не замедляется! — ворчал Мортримм, оценивая состояние вражеского корабля через подзорную трубу. — У них кроме рулей и уязвимых мест-то больше нет.

— Это на нашем броненосце руль слабое место, — возразил Брокрин. — Руль или двиргатель. Но я ума не приложу, как крысам удалось запустить эту штуку в небо.

Брокрин одолжил у Мортримма подзорную трубу и изучающе осмотрел корабль скавенов. Покореженные торпедами рули дымились, но остальные три находились на достаточном друг от друга расстоянии, поэтому взрывы их только поцарапали или оставили на них мелкие вмятины. Затем он перевел трубу на днище корабля: там плясали языки пламени.

— Можно попробовать ударить по ним снизу...

Брокрин не закончил мысль, так как заметил, что в борту корабля скавенов что-то происходило. Часть корпуса вращалась и постепенно обнаруживала подвижную платформу. На платформе стояла прикрученная к ней машина, а рядом сновала группа скавенов, дергая за рычаги и вращая маховые колеса. Из верхней части машины поднялся толстый шест. Показавшись полностью, шест наклонился, указывая вершиной не на корабль скавенов, а на «Железного дракона», после чего вершина разделилась на несколько зубцов наподобие вилки. Как только зубцы установились в нужном положении, шест завибрировал пропускаемым сквозь него электричеством. На зубцах затрещали молнии, и между ними образовался электрический шар.

— Сейчас по нам пальнут! — предупредил команду Брокрин. — Ворки! Право руля!

Капитан не знал, какую опасность оружие представляет для броненосца, и он был бы рад остаться в неведении.

Брокрин волновался зря. Целью молниевой пушки скавенов оказался не «Железный дракон». Электрический шар устремился прямо на рой мелких кораблей, напоминающих по форме летучих мышей. Столкнувшись с одним из них, он взорвал судно, превратив его во вспышку огня и разнеся на горелые обломки. Зачем скавенам понадобилось бить по своим же, дуардины поняли секундой позже.

До этого времени выстрелы арканавтов и громовержцев заставляли летунов держаться подальше. Они не сбивали противников, но давали крысолюдам понять, что ближе подходить опасно. Однако с их собственного корабля поступила недвусмысленная угроза: если они не начнут атаковать, то навлекут на себя гнев повелителя, что было для них еще страшнее. Предупреждение сработало — рой крысокрылов налетел на «Железного дракона».

— Смерть от наших рук их пугает меньше, чем от их собственных, — раздраженно буркнул Мортримм.

— Должно быть, орудиям главного корабля все еще не хватает дальности попасть по нам, — ответил Брокрин. — Если аппараты подберутся поближе к нам, Смертовольту их не достать. Нужно как-то заставить летучих крыс бояться нас сильнее, чем своего главаря, других шансов на победу у нас нет.

Брокрин отошел от леерного ограждения и окликнул Готрамма:

— Подпустите крысолюдов поближе, а затем угостите их плотным залпом. Не тратьте патроны понапрасну, стреляйте на поражение. Пусть знают, с кем связались.

Брокрин поймал взгляд Агрило и приказал тому привести поисковый отряд Керрума обратно. Морри и его необъяснимое возвращение подождут. Сейчас же все бойцы требовались ему здесь, наверху.

— Кэп! — крикнул Аррик с батарейной палубы. — Можно «Погибель Газула» задействовать! По такой мелочи она не попадет, но страху точно нагонит.

Брокрииа идея воодушевила.

— Пусть испугаются, — обратился он к стрелкам.

Самосохранение было у скавенов в крови и мешало им слушаться приказов беспрекословно. Каждый их поступок диктовался жадностью или страхом. Все, что могло расшатать им нервы, становилось надежным средством против их хлипкой слаженности.

— Вот и они! — крикнул Мортримм.

Он держал пистолет наготове, но, как и арканавты, выбирал момент, чтобы выстрел наверняка попал в цель.

Брокрин опустил глаза на свой залповый пистолет. Если пальнуть изо всех стволов сразу, одного он точно собьет, но, если проявить терпение, такой залп сможет как следует прочистить рой летунов. Пока он раздумывал, как лучше поступить, из трюма показался Керрум с отрядом и занял позицию для стрельбы.

Скавены были близко. Достаточно близко, чтобы Брокрин мог разглядеть отдельные детали. Принцип действия всех аппаратов был один, но конструкции оказались настолько хаотичны, что все машины отличались друг от друга. То же касалось и закрепленных между крыльями пилотов. Одни поднялись в воздух, защитив лица затейливыми масками или шлемами, а за их спинами развевались промасленные кожаные плащи, в то время как на других в лучшем случае были летные очки. Но каждый крысолюд сжимал в лапах оружие: длинные уродливые винтовки и пару пистолетов. У одного скавена в маске был при себе грозного вида распылитель. От него к каркасу крылатого аппарата тянулся шланг, соединенный с баком. Брокрин вспомнил, как подобными штуками скавены подожгли Хранителя. Ему даже думать было неприятно о том, что эти огнеметы могут сделать с броненосцем.

— Сержант, дождитесь Аррика! — приказал Брокрин громовержцам.

Тут же самые нетерпеливые скавены открыли по «Железному дракону» огонь. Из нацеленных на дуардинов стволов ружей и пистолетов блеснули огненные бутоны. Большая часть пуль просвистела мимо, одна даже звякнула о корпус корабля, yо о прицельном огне по-прежнему не шло и речи, скавены все еще оставались слишком далеко для него.

По счастью, величественному небесному крюку, «Погибели Газула», меткость не требовалась. Его задачей было подорвать боевой дух скавенов. Аррик громко отдал приказ, и гигантский гарпун устремился прямо в рой. Позади него раскручивалась тяжелая цепь. Снаряд не поразил ни одного врага, но самого выстрела было достаточно, чтобы вселить в грызунов панику. Группа скавенов резко нырнула в сторону, убираясь прочь с траектории гарпуна, кто вниз, кто вверх. Некоторые выжали из своих аппаратов еще больше скорости и вырвались вперед сородичей. А часть роя развернула машины и устремилась обратно к кораблю Смертовольта. Молниевая пушка молчала, однако Брокрин заметил на судне нескольких стрелков с джизелями, готовых оказать дезертирам не самый теплый прием.

— Выберите себе по крысе и надерите ей хвост! — рявкнул Керрум.

Громовержцы открыли огонь по крысокрылам, что мчались впереди основной массы. Снаряды впивались в «летучих мышей», прошивая тонкий металл. Одна пуля попала прямо в электрогенератор, занялось пламя, и в следующее мгновение скавен и его машина превратились в пикирующий факел. Другая пуля убила пилота на месте, и его аппарат унесся прочь, выписывая безумные спирали.

Три крысокрыла на более надежных слайдерах подлетели опасно близко. Ружье кого-то из них сверкнуло, словно молнией, и выстрелило в одного из двиргателеводов. Дуардин свалился с купола главного двиргателя и рухнул на палубу: в его шлеме и закрывающей лицо маске чернела дыра.

Стрелок заложил вираж к кораблю, и на него навел пистолет Мортримм. Пуля вонзилась скавену в лапу, и он взвизгнул. Ружье выпало из его пальцев и осталось болтаться на опоясывающем крысолюда ремне. Раненый пилот попытался увести аппарат прочь, но в спешке задел краем крыла леерное ограждение броненосца. Ограда получила царапину, но полностью смяла крыло аппарата. Машина накренилась и, неспособная дальше продолжать полет, устремилась вниз сквозь облака.

Второй крысокрыл встретил жесткую пальбу Готрамма и арканавтов. Скавен погиб прежде, чем успел вытащить собственные пистолеты. Аппарат взмыл вертикально вверх, завис над «Железным драконом» и ушел в пике, унося с собой мертвого летчика.

С третьим пилотом пришлось повозиться. Выстрелы арканавтов задевали сам аппарат, но только не вертлявого скавена с закрытым маской лицом, который с ненавистью сверкнул на них глазами и вынул из сумки на груди сферическую бомбу. Но, прежде чем он швырнул бомбу в Готрамма, ее разнесло на осколки залповым пистолетом Брокрина. Стеклянная сфера взорвалась прямо в лапе скавена, окутав того зеленым облаком. Крысокрыл упал, оставляя за собой дымный шлейф.

— С меня еще один должок, — пообещал Брокрину Готрамм.

В голосе капера звучало скорее волнение, нежели азарт. Слишком близок он был к тому, чтобы оказаться не победителем, но жертвой.

Брокрин оценивающе посмотрел на оставшийся рой. Небесный крюк замедлил его продвижение, но не вынудил скавенов бежать. Аррик затягивал цепь обратно, но времени на повторный выстрел у них не будет, крысокрылы достигнут корабля первыми. Кроме того, на них продолжало медленно напирать крупное судно. Как скоро орудия Смертовольта смогут достать до «Железного дракона»? Прежде чем это случится, необходимо было привести его план в действие.

— Мортримм, займи их, — сказал Брокрин навигатору, — нельзя дать им взять нас на прицел со всех сторон сразу. Задача — во что бы то ни стало не сближаться с крупным кораблем. Если для этого придется подставиться под удар мелочи, так тому и быть.

— А ты куда собрался? — спросил сбитый с толку навигатор.

— В трюм, — ответил Брокрин. — Туллиг уже давно должен был вернуться, я хочу знать, в чем дело.

Смертовольт довольно поскрипывал клыками, глядя, как крысокрылы мчатся навстречу «Железному дракону». Они потребовали полного внимания Брокрина. Он уже не мог позволить себе роскошь бомбардировать «Неукротимый ужас» торпедами, он был связан битвой с застрельщиками.

— Ничтожества, — глумился Смертовольт, наблюдая за развитием событий, — тугоумные борода-твари. Подумать только, хотел красть-узнавать у них.

Смертовольт обвел взглядом командную палубу, высматривая тех, кто посмеет несогласно пискнуть. Разумеется, он почерпнул немало идей у Владык Харадрона и позаимствовал многие их изобретения, но только идиоту, не ценящему собственную жизнь, придет в голову мысль сообщить об этом вслух в его присутствии.

Вождь-инженер вновь сосредоточился на воздушном сражении. Брокрин тоже показал себя идиотом. Даже самый низший клык-вожак во всей Империи скавенов не станет подставлять под удар свой корабль и собственную шкуру ради подчиненных. Тем не менее борода-твари были просто одержимы подобным безумием; куда больше, чем человеки-твари. Дуардины пойдут на самые абсурдные меры, только бы спасти другого дуардина. Но скавены были выше подобной слабости, а значит, выше дуардинов; они мыслили здраво, а не бросались с головой в безрассудства. Летучим клыкам недоставало мощи, чтобы сбить корабль, но справиться с его командой они сумеют. Уничтожение броненосца было задачей для «Неукротимого ужаса», а не для этих жалких слабаков. Спасти Брокрина могло только одно: пожертвовать командой, но разогнать корабль в надежде проскочить мимо.

Но вместо этого Брокрин решил принять бой. Смертовольт был несказанно рад.

— Я сделаю из твоей шерсти хвостогрейку, борода-тварь.

Смертовольт зашипел в крысозов, и громкопищатели разнесли по всему кораблю его приказ:

— Орудия, полная готовность! Сжечь-сломать борода-тварей, сбросить их с неба!

Судно мелко задрожало, и оружейные платформы пришли в движение, выкатываясь из бронированного корпуса. Молниевые пушки и варп-пращи заряжались, электризуя воздух.

Вдруг Смертовольт почувствовал неладное, резко обернулся, схватил ближайшего телохранителя и закрылся им, ожидая удар в спину, но причиной его беспокойства оказался робко стоявший в дверях тощий плешивый раб.

— Какой кошачий обед пустил сюда этого глупца-мясо? — потребовал ответа Смертовольт у крысолюдов вокруг него, грозно сверкая клыками.

Угодливо согнувшись, раб вышел вперед, стараясь одновременно отвешивать поклоны внушающему ужас вождю-инженеру и демонстрировать открытое горло в знак верности.

— М-м-могуч-чий-уж-ж-жасный Смерто-то-то-вольт, — запинаясь, начал он, брызгая мускусом страха, — Таквитт Углелап передает: крысозов не работает-говорит. Отправил низменного Шакви сообщить-доложить великому-ужасному Смертовольту...

Смертовольт посмотрел на громкопищатель, который он разнес в пыль. Его раздражение переключилось на Шакви.

— Трещи-пищи дальше, — потребовал он, нервно подергивая хвостом.

— Углелап говорит-сообщает, — покорно склонил голову раб, — печи расходуют много-много свет-дерева...

Остаток новости вскипел на языке Шакви, не успев прозвучать: Смертовольт испепелил крысолюда, направив в него молнию с перстней. Разряд перекинулся на соседние рабочие станции и поджарил нескольких механиков, которым не посчастливилось оказаться слишком близко.

В ярости Смертовольт схватил рупор. Углелап, должно быть, тронулся умом, или он что-то замышляет. Отправить раба через весь корабль, чтобы тот донимал его хныканьем и оправданиями!

— Углелап! — рыкнул он в крысозов. — Если тебе дорога-ценна твоя шкура, докладывай мне о результатах! А не ищи оправдания. В следующий раз я не только сожгу-убью. посыльного, я сожгу-убью и тебя.

Вождь-инженер вновь покосился на уничтоженный громкопищатель, затем ткнул пальцем в случайного инженера.

— Стой-слушай в коридоре. Приноси-притаскивай отчеты, — велел он и указал на Шакви, — и унеси мусор-мясо отсюда.

Инженер не обрадовался подобным поручениям, но поспешил их исполнить. От такого нахальства Смертовольт едва не сжег и инженера, но решил не торопиться. Нет, он сперва дождется новостей, с которыми скавен вернется на командную палубу. Не стоит совершать опрометчивых поступков. Только недальновидный вожак избавляется от подданных с неоправданной поспешностью. Смертовольт похвалил себя за фантастический талант просчитывать все на несколько ходов вперед. Рогатая Крыса, несомненно, благословила «Неукротимый ужас», подарив ему столь осторожного и прозорливого владыку.

Когда они собьют «Железного дракона», возможно, Смертовольт проявит великодушие и не казнит их всех за то, что так медленно добыли ему славную победу. Нескольких будет достаточно.

Брокрин покинул палубу «Железного дракона» и торопливо спускался по лестнице. В коридоре царили мрачные тени, освещение сократилось до тусклых проблесков: вся энергия была перенаправлена на двиргатели и орудия броненосца. В воздухе витала угроза, но Брокрин решил, что виной всему полумрак. Капитан устремился к трюму, где Туллиг обустроил свою лабораторию. Когда Брокрин дошел до нужной двери, ощущение того, что что-то не так, лишь усилилось. Брокрину захотелось подняться по ступеням и позвать подмогу. Но звуки боя, просачивавшиеся в коридор, убедили его идти одному. У него не было времени поддаваться необъяснимым страхам.

— Туллиг! Где ты там застрял? — позвал Брокрин, открывая люк и входя в трюм.

Тут же в нос ему ударил едкий запах. Гнилостный, злой, не имеющий ничего общего с химикатами и реагентами. Нечестивый и напитанный скверной, смрад самой черной магии. Вместе с ним Брокрина охватил пронизывающий, пробирающий до костей холод.

— Колдовство, — догадался Брокрин и вытащил секиру.

В трюме было темно, но не настолько, чтобы Брокрин не заметил бледного человека, стоявшего посреди помещения. Перед ним, образовывая странную девятиконечную фигуру, лежали длинные щепы шелестодрева. Обломки дерева лучились мистическим светом, но, вместо того чтобы разгонять тени, это сияние скорее подпитывало их. Такое же фосфоресцирующее свечение источали в трюме стены, пол и потолок. Брокрин вспомнил, что именно здесь они хранили проклятое эфирное золото. Золото, зараженное демонической сущностью Призматического Короля.

— Ты опоздал, — с тихим смехом произнес человек. — Нам пришлось начать без тебя.

Теперь Брокрин увидел, что и в девятиконечной фигуре кто-то стоял. Свет вокруг очерчивал лишь силуэт, но по размерам и форме он узнал в этом силуэте дуардина. У его ног лежал осколок отражающего стекла. Осколок горел фиолетовым светом.

— Что бы вы ни задумали, вашему плану конец! — прогремел Брокрин.

Дуардин поднял секиру и направился на человека.

Чародей взмахнул рукой, и Брокрина обездвижила обжигающая боль, все его мышцы сжал спазм. Он не выронил оружие, он просто был не способен. Даже моргнуть оказалось выше его сил.

— Я мог бы убить тебя за такие слова. Но, думаю, я оставлю эту честь другому, — потешался чародей, лицо которого исказила широкая кривая улыбка. — С тобой до смерти желает встретиться старый друг.

Фиолетовый свет зеркала стал интенсивнее, разгораясь под дуардином, стоявшим в фигуре из шелестодрева. Свет добрался до головы, и Брокрин узнал в темном силуэте Туллига. Эфирный химик стоял с отсутствующим взглядом, но, когда по нему пополз свет, его лицо исказилось от невыносимой муки. Туллиг хотел закричать, но изо рта не донеслось ни звука.

— Смотри, такое увидишь не каждый день, — произнес чародей, указывая на Туллига и вставая у Брокрина за спиной. — Ты наблюдаешь переход. Заточенный в стекле образ проникает в сосуд из материального мира. — Чародей наклонился к Брокрину и широко улыбнулся ему. — Ты нам несказанно помог. Делал все именно так, как предвидел Кхорам.

Чародей говорил, и тем временем его лицо изменялось. Брокрин в ужасе смотрел, как возникла хитрая физиономия Баскина, затем властные черты Оррика. Наконец, над его беспомощным состоянием насмехался Морри.

— Плоть податлива, если знать ее секреты, — хвастался чародей.

Потом он повернулся н посмотрел на Туллига. Свет окутывал эфирного химика целиком.

— И иметь сосуд на плоти, с которым можно работать.

На глазах Брокрпна началось еще одно превращение, настолько мерзкое, что его разум отказывался верить в происходящее. Изменялось тело Туллига. Тучный эфирный химик сужался, обретая подтянутые очертания человека, Дуардин рос, в то время как его борода втягивалась в кожу. На шее вылупился пернатый нарост, раздуваясь в уродливого паразита с горящими глазами.

То, что недавно было Туллигом, повернулось к Брокрину. Лицо эфирного химика сползало вниз, а на его месте проявлялись совершенно иные черты. Кожа приняла темно-синий цвет, голова напоминала уродливую жабу. Брокрин смотрел на лицо, от которого разило злом и безумием. Выпуклые глаза амфибии горели такой ненавистью, какой капитан не ощущал никогда прежде в своей жизни.

— Я должен поблагодарить тебя, Йоширо, — обратилось к чародею поглотившее Туллига существо. — Все действительно вышло куда лучше, чем я рассчитывал. Я хотел забрать себе тело этого скота, стереть его душу, когда украду плоть. Но теперь... О, теперь я смогу налюбоваться его страданиями. Свершать месть, наслаждаясь ужасом в его глазах!

Услышав слово «месть», Брокрин все понял. Прежде пернатый нарост располагался с другого бока, но ему стало ясно, кем был его «старый друг». Колдуном из крепости Финнольфа. Безумцем, который стремился оживить демонического Призматического Короля и едва не принес всю команду «Железного дракона» ему в жертву.

Восставший колдун увидел озарение в глазах Брокрина и довольно рассмеялся.

— Да, мы встречались прежде, хоть и не имели возможности представиться друг другу. Я, — чародей положил руку себе на грудь, — Кхорам из Сумрачной дали, Девятый пророк Изменяющего Пути. — Рот колдуна растянулся в улыбке столь звериной, что морды скавенов показались Брокрину более человеческими. — Помни это имя, отправляясь на встречу со смертью.

Кхорам и Йоширо были целиком поглощены оцепеневшим под их чарами Брокрином. А потому не заметили, как позади них в коридоре появился кто-то еще. Первым, что осознал Брокрин, был кожаный мешочек, влетевший в трюм. Яркая вспышка ослепила всех троих, и Брокрин догадался, что лежало в мешке: запальный порох для торпед.

— Двое против одного? Так играют только трусы! — крикнул Агрило, вбегая в трюм вслед за взрывом.

Атака логистикатора застала обоих хаоситов врасплох. Йоширо заслонил руками глаза, а Кхорам отшатнулся назад. Чародей-перевертыш стоял ближе к двери, поэтому Агрило на полной скорости столкнулся с ним. Оба потеряли равновесие и рухнули на стол. Колбы и аламбики опрокинулись, расплескав содержимое на спину чародея. Едкие кислоты прожгли одеяния Йоширо и зашипели на коже Агрило.

Когда логистикатор и Йоширо столкнулись, охватившее Брокрина оцепенение ослабло. Чародею некогда было удерживать концентрацию на заклинании, и Брокрин стряхнул с себя остатки парализующих чар.

Боль продолжала сидеть в мышцах, но зато он вновь мог двигаться. Он увидел, что к Кхораму вернулось зрение. Похоже, безобразный чародей до сих пор считал Брокрина беспомощной статуей, поскольку он призвал искрящийся энергетический шар и направил его на Агрило. Магическая атака поразила логистикатора в спину, сбросила его с Йоширо и ударила об стену. Йоширо скатился со стола, его одежды дымились от поедавших их кислот.

Брокрин прыгнул на чародея с жабьим лицом. Он замахнулся секирой сверху вниз. Блеск стали описал в воздухе смертоносную дугу, но Кхорам боковым зрением уловил опасность и в самый последний момент попытался уйти из-под удара. Оружие не вонзилось в голову Кхорама, как рассчитывал Брокрин, но вместо этого угодило в пернатый нарост на шее хаосита. Сквернавника рассекло надвое, и из раны хлынула радужная жидкость.

Кхорам взвыл от боли.

— Ты поплатишься за это! — пригрозил он и скрестил руки, черпая силы для нового заклинания, однако, вопреки своим словам, сотворил между собой и Брокрином серебристый барьер.

Брокрин нанес следующий удар, но секира отскочила от прозрачной стены. Капитана отбросило назад, и лишь благодаря упорству и огромным усилиям Брокрин сумел удержать оружие в руках.

— Твои трюки тебя не спасут, — прорычал Брокрин.

— Ты не смог убить меня в прошлый раз, — поддразнил его Кхорам, — не убьешь и теперь! Ты бессилен против моего колдовства.

Брокрин кинулся на хаосита во второй раз, и снова его отбросил непробиваемый барьер, а Кхорам захохотал. На этот рад отдача была настолько сильна, что Брокрин растянулся на полу. Секира вылетела у него из рук.

Лежа Брокрин увидел то, чего не замечал, когда стоял на ногах. Из осколка зеркала продолжали исходить тонкие нити пурпурного света, соединяясь с телом, что захватил Кхорам. Брокрин задумался: насколько сильна связь между чародеем и его талисманом?

Чародей смерил Брокрина самодовольным взглядом и разразился демоническим хохотом. Одним коротким жестом он растворил мерцающий барьер. Затем Кхорам поднял ладонь и направил ее на своего врага.

— А теперь ты умрешь.

— Только после тебя, — прохрипел Брокрин и с силой стукнул рукой по зеркалу.

Под его ударом стекло разбилось на десятки осколков.

Крик Кхорама заполнил трюм. Это был предсмертный вой хаосита, обреченного на вечные страдания. Тело колдуна раскололось на куски, на острые обломки, прямо как зеркало, с которым он был связан. Окровавленные части разлетелись по всему трюму, шлепаясь о стены и потолок. Спустя несколько мгновений вызывающие тошноту куски мяса тронула уже знакомая жуткая метаморфоза, и они превратились в останки дуардина. Брокрина передернуло, и он отвел взгляд от изуродованного тела Туллига.

Безо всякого предупреждения Брокрина опустила на колени жгучая боль. Ему казалось, будто каждый дюйм внутри него горел адским пламенем. Он кое-как изогнулся и увидел, как с пола поднимается Йоширо.

Плоть чародея покрывали пузыри и кислотные ожоги, одежды висели на нем дырявым горелым тряпьем. Самым ужасным было его лицо. Оно беспрестанно трансформировалось и искажалось, меняя личины словно не зная, на какой остановить выбор. Человек, дуардин, скавен, животное — у всех тем не менее была одна общая черта: на каждом лице возникало выражение безумной, отчаянной ярости.

— Ты вообще понимаешь, что наделал?! — закричал на него Йоширо.

Его пальцы вспыхнули фиолетовым светом, и боль скрючила Брокрина с еще большей силой, чувство, что его сжигают заживо, впиталось прямо ему в кости.

— Кхорам обещал раскрыть мне свои магические секреты! Наделить меня мощью, с которой передо мной трепетали бы сами демоны! А ты убил его!

Свечение вокруг пальцев чародея становилось все ярче, а заклинание — мучительнее. Только благодаря исключительной силе воли Брокрин сохранял сознание. Его пальцы нащупали осколок разбитого зеркала. Капитан сжал зубы, сопротивляясь магической пытке, и вперил непокорный взгляд в чародея. У него был только один шанс на освобождение.

Молниеносным движением Брокрин выбросил ладонь вперед и запустил осколок в Йоширо. Острое стекло порезало ожог на руке, и чародей отдернулся, отчасти от боли, отчасти от неожиданности. Но главное — на какое-то мгновение он перестал контролировать заклинание.

Этой короткой передышки хватило, чтобы боль отхлынула. Брокрин вскочил на ноги и набросился на Йоширо. Прежде чем чародеи успел среагировать, одна ладонь Брокрина сомкнулась на глотке врага, другой он придавил руки чародея к груди. С силой ожесточения Брокрин припечатал Йоширо к столу и сунул его лицом в осколки сосудов с остатками кислот.

— Хочешь узнать секреты Кхорама? Отправляйся за ним в преисподнюю! — прорычал Брокрин, продолжая держать его мертвой хваткой.

Лицо Йоширо пузырилось там, где едкие субстанции разъедали кожу, места ожогов теряли способность изменять форму. Йоширо фыркал и силился что-то произнести, но, заклинание то или порция ругани, Брокрин не узнал, ибо вновь опустил его лицо в ковер из битого стекла.

Затем тело чародея вдруг начало раздуваться, его распирало, и хватка Брокрина разжалась. Капитана швырнуло на пол, а Йоширо превратился в крупного свирепого оррука. Но что-то в его превращении пошло не так. Обожженные участки тела отказывались слушаться и сохранять новый облик Йоширо. Кожа чародея пузырилась, шипела, места ранений вновь превращались в горелую человеческую плоть. Колдун трясся от напряжения, тщетно заставляя тело повиноваться своей воле.

Брокрин не стал дожидаться, пока чародей подавит бунт в самом себе. Он схватил лежавший на полу меч Агрило и вновь набросился на обезображенного перевертыша. Йоширо, одна половина лица которого принадлежала орруку, а другая — человеку, вперил в него испепеляющий взгляд, в разных глазах кипела ненависть. Брокрин вонзил меч в грудь хаосита, и горящий взгляд потух и остекленел. Проткнутый клинком чародей начал усыхать, сморщиваться, словно мертвое насекомое. Когда дуардин вытащил меч, рухнувший на пол труп был высушен, точно мумия.

Памятуя о живучести Кхорама, Брокрин с силой опустил ногу на череп чародея и топтал его до тех пор, пока голова Йоширо не превратилась в пыль. Хватит с него таких встреч со «старыми друзьями».

— Пообещай, что никогда больше мы так делать не будем. Ни в следующий раз, ни потом, — прокашлял Агрило.

Логистикатор отползал от места своего приземления, на его лбу выросла шишка размером с кулак, а из сломанного носа текла кровь.

Брокрин улыбнулся, радуясь тому, что Агрило, по крайней мере, остался в живых.

— Если у нас вообще будет этот следующий раз, — напомнил он.

Брокрин поднял секиру и осмотрел трюм. Снаружи до сих пор доносились звуки битвы.

— Сюда, — позвал Агрило и указал рукой на несколько бочонков, аккуратно составленных у стены, на почтительном расстоянии от стола, на котором эфирный химик проводил эксперименты. — Я проследил, чтобы Туллиг пометил весь свой инвентарь, чтобы я мог вести учет. Нам нужно то, что с руной огня.

Пошатываясь, Брокрин подошел к бочонкам и отыскал те, в которых хранились горючие вещества. Он взвалил один себе на плечо и согнулся, пытаясь дотянуться свободной рукой до другого.

— Помоги-ка мне немного, — попросил он.

— Помогу, — согласился Агрило, — но Гильдии об этом ни слова. Логистикаторам настрого запрещено опускаться до роли грузчиков, если речь не идет о спасении корабля.

— А сейчас, по-твоему, чем мы занимаемся? — удивленно спросил Брокрин, направляясь к коридору.

— Мы можем думать одно, а Гильдия — другое, — объяснил Агрило. — Видишь ли, штрафы за нарушение правил, они...

Брокрин поднялся на палубу и увидел, что ситуация была куда хуже, чем он опасался. Крысокрылы кружили вокруг броненосца, а пилоты обстреливали команду. Чтобы противостоять грызунам, Хоргарр поднял в воздух небесную гвардию. Гвардия выжидала у главного двиргателя и, как только какой-нибудь скавен подбирался чересчур близко, атаковала летучих врагов крюками и небесными пиками. Готрамм и арканавты продолжали отчаянно отстреливаться, но их положение было слишком тяжелым, чтобы хотя бы на секунду прекратить огонь и объединиться для общего залпа. Громовержцев Керрума разбросало по палубе. Трое лежали у леерного ограждения, а их тела подъедал ядовитый туман.

— Мортримм! Аррик! — крикнул Брокрин.

Он остановился и начал размахивать руками, пока навигатор не подбежал к нему и не помог с зажигательными боеприпасами. Аррик отправил свой отряд стрелков вниз, и те забрали бочонки, которые нес ло- гистикатор.

Брокрин посмотрел, как обстояли дела по левому борту. Исполинский корабль скавенов подошел намного ближе. Он увидел странные орудия, выглядывавшие из трюма. Им угрожала не только молниевая пушка, но с полдесятка непонятных устройств, опасно потрескивавших электрическими разрядами. Тем временем одно из орудий резко наклонилось в направлении броненосца и послало в него шипящую полосу черной энергии. Обжегший само небо заряд лишь немного не достал до носа «Железного дракона». Вторая пушка выпустила поток электричества, который волной прокатился по корпусу корабля. Разряд столкнулся с одним из арканавтов, и того выбросило за борт.

— Заправьте содержимое бочонков в мины! — приказал Брокрин.

Исполнение приказа он оставил членам команды. Хоргарр оторвался от обороны главного двиргателя, чтобы помочь им.

Сам Брокрин отправился к рулевой рубке, где находилась Эсмира, но по пути в него угодила пуля скавенов, и капитана швырнуло обратно на палубу. Выстрел сломал ему ребро, но, к счастью, не сумел пробить кольчугу. Он оскалился, глядя на пролетевшего мимо крысолюда, но не позволил себе отвлечься от главной задачи. Терпя боль, он продолжал идти.

— Мы готовы, — сказал он Эсмире.

Женщина пробежала пальцами по тонким веткам саженца.

— Готовы и мы, — ответила она. Эсмира подняла глаза на Брокрина. В них стояли слезы. — Справиться Наследник должен. Нет у нас иного пути.

Палубу осветил зеленый электрический луч, расплавивший участок леерного ограждения по правому борту. Брокрин стиснул зубы и посмотрел, как обстояли дела на носу корабля. Хоргарр и остальные сбрасывали за борт мины. Крысолюды безошибочно угадали в них оружие и облетали снаряды по широкой дуге. Мины, однако, никак не реагировали на грызунов и не взрывались, когда скавены оказывались в непосредственной близости. На них были установлены эфироматические хронометры. Пока не закончится отсчет, мина останется неактивной.

Брокрин смотрел, как мины плавно опускаются к бесновавшейся, извивавшейся массе Кладбища прибыли. Затем капитан развернулся и громко отдал приказ находившемуся в рулевой рубке Борки:

— Лево руля! Следуй за минами! У нас всего один шанс на победу, другого не будет.

«Железный дракон» снижался над островом, крысокрылы следовали за ним. Любая нерешительность подавлялась маячившим поблизости кораблем Смертовольта. Брокрин представлял, какое, должно быть, садистское удовольствие испытывают сейчас скавены. Они думали, что дуардины бегут, а ничто не возбуждало радость и азарт скавенов так, как спины бегущих от них врагов.

— Держитесь, парни! — подбодрил Брокрин команду, все так же занятую отстрелом крысокрылов.

Борки выжимал из броненосца всю доступную скорость, и большинство скавенов отстали. Те, кто поспевал за кораблем, не спешили продолжать нападение без поддержки собратьев. Скавенов не привлекало сражение даже с отступающими врагами в одиночестве, пытаться мстить противнику они могли только с целой толпой сородичей.

Скоро броненосец оторвался на сотню ярдов от ближайшего к ним скавена. «Железный дракон» опустился настолько низко, что киль корабля терся о крону Кладбища. Дуардины с беспокойством смотрели на растения под ними: слишком свежа была память о том, что случилось, когда они подобрались к острову настолько близко в прошлый раз. Брокрин и сам не мог подавить тревогу, но пока что влияние Эсмиры заставляло джунгли сохранять спокойствие.

Важнейшей частью плана Брокрина было убедить скавенов — или хотя бы Смертовольта — в том, что Кладбище не представляет угрозы. Если вожак клюнет, он под страхом смерти заставит поверить и остальных. И глядя на то, как неутомимо преследуют их крысолюды, он чувствовал, что уловка может сработать. Летуны пытались обогнать броненосец, титаническое судно Смертовольта также следовало за кораблем, посылая из орудий энергетические лучи.

Скавены опускались все ниже и ниже. Брокрин выжидал: вот-вот хронометры закончат отсчет. В нужный момент посреди зеленого океана Кладбища прибыли разом взорвалась дюжина мин. Дуардины разлили горючую жидкость Туллига на большой площади, лозы обильно покрыли легковоспламеняемые капли. Вскоре огромные участки леса превратились в огненный ковер.

— Отпускай, Эсмира! Отпускай! — крикнул Брокрин.

Он повернул шею и увидел яркий нефритовый свет, исходивший от Эсмиры и молодого шелестодрева.

Усыпленное Кладбище прибыли проснулось в немыслимом гневе. Горящие щупальца вытягивались в небо и хватали крысокрылов прямо в воздухе. Они затаскивали летунов в бушевавшее пламя, где их мгновенно сжирал огонь. Пилоты бросились врассыпную, но они слишком близко подошли к Кладбищу, чтобы сбежать от хватавших их полчищ лоз. Уворачиваясь от одной смертельной петли, скавены тут же попадали в другую.

Брокрин не обращал внимания на печальную участь мелких кораблей и целиком сосредоточился на левиафане. Он видел, как огненные щупальца схватили чудовищную машину, и его начали одолевать сомнения. Пускай растения смогут сокрушить оружейные платформы или поймать отдельных скавенов, находившихся снаружи, но хватит ли у них сил побороть сам корабль?

От ответа зависело, переживут дуардииы это сражение или нет.

На командной палубе «Неукротимого ужаса» царила паника и неразбериха. Смертовольт казнил нескольких подчиненных, чтобы привести остальных трусов в порядок, но экзекуции не помогли. Он отправил охрану отвесить инженерам и механикам пинков и загнать их обратно на рабочие места. Смертовольт искренне верил: пока он держит этих вшивых предателей в кулаке, он выйдет победителем.

— Убрать-спрятать орудия! — приказал он по крысозову.

Сквозь лобовое стекло он увидел, как лозы вырвали две пушки. Он не намеревался терять еще. Достаточно того, что все его летучие клыки утянуло обратно на остров. У этих болванов хватило мозгов направить дорогостоящие аппараты прямо в горящие щупальца!

— Брокрин... — прошипел Смертовольт.

Это все дуардины были виноваты. Заманили «Неукротимый ужас» в ловушку. Подожгли Кладбище, науськали его на скавенов.

Нет, нет, этого просто не могло быть! Смертовольт отказывался верить, что борода-твари его перехитрили. Вздор! Это все вероломные предатели, что незаметно подтачивали его безупречные стратегии!

— Полный вперед! — прорычал Смертовольт в рупор. — Поймать-схватить борода-тварей!

Чудовищный толчок сотряс корабль, и Смертовольт сжал клыки. «Неукротимый ужас» не только не разгонялся, он терял скорость. Скавен сверкнул глазами вслед удалявшемуся броненосцу. Между ними все жарче пылало Кладбище прибыли. По левиафану хлестнули горящие лозы, пытаясь схватить и скрутить корабль.

— Быстрее! Больше-много жару! — взвизгнул в рупор Смертовольт.

Он затравленно осмотрелся, ища, на кого взвалить вину. Его взгляд выхватил инженера, которого он отправил в коридор. Этот бездельник вернулся обратно, смердя страхом на всю палубу.

— Величайший-тиранический Смертовольт, — пропищал инженер, — Углелап сообщает-говорит, что свет-дерево закончилось. И он хочет предупредить...

Смертовольт тут же лишил инженера жизни разрядом из перстней. Предупредить? Кем возомнил себя Углелап, чтобы о чем-то предупреждать Смертовольта? И как посмело это ничтожество приползти к вождю-инженеру с подобным сообщением?

Смертовольт озвучил новые требования в крысозов:

— Вся-полная мощь-скорость! Борода-тварей догнать-поймать!

Он хотел добавить угроз в довесок, но «Неукротимый ужас» затрясло еще сильнее, чем в предыдущий раз. Сквозь лобовое стекло было видно, что объятые огнем лозы накрепко вцепились в корабль.

— Нас поймали сорняки-лозы! — кричал в крысозов Смертовольт. — Вся-полная мощь! Карабкаться-взлетать! Карабкаться-взлетать!

Как ни бесновался Смертовольт, в исступлении разбрасываясь приказаниями, «Неукротимый ужас» не вырвался из пут и не набрал высоту. Без питания все оборудование отключилось, командная палуба погрузилась во тьму. Ее освещал только безраздельно царивший на Кладбище прибыли пожар.

Корабль накренился, и Смертовольта свалило с ног. На мгновение он увидел чистое, ясное небо и успел поверить, будто «Неукротимый ужас» одолел Кладбище. Но облизывавший корабль невыносимый жар говорил об обратном. Скавены погрузились в пучину пожара, и ясное небо заволокло дымом и огнем.

ЭПИЛОГ

Когда пламя добралось до шелестодрева, Кладбище прибыли устремилось вниз. Словно огненная комета, оно прожигало облака и наконец рухнуло на пустынное плато глубоко в горах Свирепой шири.

«Железный дракон» кружил над плато, дожидаясь, пока догорит павший остров. Огни пылали всю ночь, окрашивая небо оранжевым свечением. Под утро пожарище угасло. К полудню на пепелище остались плясать лишь одинокие языки пламени. Остров превратился в черные тлеющие угли, устлавшие плато. Часть пепелища осыпалась в долины у подножия гор.

С тяжелым сердцем Брокрин смотрел на гибель Кладбища прибыли. Кошмар любого харадронца, опасность, погубившая немало кораблей дуардинов, однако уничтожение острова вызывало не только радость, но и печаль. Легенде настал конец. Без Кладбища прибыли, будоражащего умы, порождающего споры между теми, кто верил в его существование, и теми, кто считал остров лишь страшной сказкой, небеса Хамона, несомненно, станут немного беднее.

Команда Брокрина, казалось, разделяла состояние своего капитана. И хотя она ликовала, когда скавены Смертовольта сгорели, радовалась, когда корабль-исполин утонул во всепоглощающем пламени, после победы ее охватила печаль. Даже Мортримм, у которого были самые веские причины ненавидеть остров, не испытывал ни капли удовлетворения, наблюдая за его падением. Теперь, когда Море рока сгинуло навсегда, Брокрин решил, что расскажет старому другу о судьбе «Ветрохода». Но не сейчас. Позже, когда события улягутся. Когда придет время.

Странно, но единственным существом, которое искренне радовалось смерти острова, была Эсмира. Падение Кладбища стало для нее горем, но теперь, когда оно превратилось лишь в кучи пепла, женщина необъяснимым образом воспрянула. Она настояла, чтобы Брокрин приземлился на плато. После всего, что она для них сделала, Брокрин не посмел отказать ей в этой просьбе.

«Железный дракон» совершил посадку. Дуардииы сбросили за борт сети, чтобы Эсмира могла спуститься. Брокрин и все те, кто вышел живым из этой экспедиции, последовали за ней. Как и в предыдущий раз, саженец нес капитан.

Когда Брокрин передал Эсмире дерево, она счастливо заулыбалась и погладила пальцами серебристые листья.

— Так заканчивается история Кладбища прибыли, — отметил Готрамм, обводя взглядом дымившиеся останки, узлы почерневших ветвей и обугленные лозы.

— Нет, не заканчивается, — заверила капера Эсмира. — Удобрит землю пепел от Моря. Немало сменится сезонов, но взойдет однажды здесь прекрасный новый лес.

— Новое Кладбище, — задумчиво хмыкнул Брокрин. — Даже не знаю, что сказать. Старое столько бед навлекло на наши корабли.

Эсмира понимающе кивнула.

— Во времена тьмы и отчаяния старый Хранитель рос. Почву, где пустил он корни, кровь и войны напитали. Они вскормили старого Хранителя, и только их Хранитель видел во всем. Одна лишь мысль в нем была: выжить, — объяснила Эсмира и протянула молодое дерево Брокрину. — Другим новый Хранитель вырастет. Нуждается он в том, кто вскормит его, направит его рост. Займусь сама я этим. Изменились времена, не только лишь войною этот мир теперь живет. В нем свет есть и надежда — понятия, неведомые старому Хранителю.

Брокрин внимательно всмотрелся в альвийское лицо, проступившее на коре саженца. И в нем читалось куда больше добра, чем в лице его предшественника.

— Добрее будет новый лес, чем старый, — пообещала Эсмира и обвела пепелище рукой. — Когда земля остынет, в нее тогда Наследника я посажу. Вместе мы прекрасное взрастим.

В глубине души Брокрин был уверен, что все сбудется именно так, как сказала Эсмира. На плато взойдет новый лес. Лес, который не станет враждовать со всем миром, как Кладбище прибыли.

«Железный дракон» держал курс на Барак-Зилфин. Брокрин сидел в капитанской каюте и записывал события в судовой журнал. Он раздумывал о перевертыше Йоширо. Возможно, тот с самого начала притворялся Орриком Златоруким, отправляя Брокрина в экспедицию. Но даже если так, в небесной гавани наверняка найдется кто-то, кто потребует отчета. Где-то непременно всплывет запись о том, что «Железный дракон» отправился в путешествие... и тот, кому полагается прибыль от этого путешествия.

В дверь постучали, и Брокрин оторвался от журнала.

— Войдите, — произнес он.

К его удивлению, в каюте появился Агрило. Логистикатор до сих пор выглядел так, будто по нему потоптался троггот.

— Кэп... мы можем поговорить? — спросил Агрило.

В его голосе чувствовалась неловкость, удивившая Брокрина.

— Хочешь сверить журнал с собственным учетом? — поинтересовался Брокрин.

— Нет, — ответил Агрило, — я пришел по другому поводу.

Он не успел сказать, по какому именно: в дверь снова постучали. На этот раз в каюту вошел Хоргарр. Главный двиргателист смутился, увидев кроме капитана еще и логистикатора.

— Кэп, нам надо поговорить, — Хоргарр покосился на Агрило, — наедине.

Агрило возмутило подобное поведение.

— Я вообще-то первый пришел. Вот закончу — наступит твоя очередь, — ответил логистикатор и уставился на сумку, которую принес с собой двиргателист.

— Я хожу с кэпом подольше твоего, — возразил Хоргарр, — так что по старшинству.

Дуардины едва не затеяли жаркий спор, но раздался очередной стук в дверь. На этот раз капитана хотел видеть Готрамм. Он, как и Хоргарр, тоже держал в руках увесистую сумку. Капер окинул логистикатора и двиргателиста недоверчивым взглядом.

— Кэп, я бы хотел обсудить кое-что важное... когда у тебя будет время.

Брокрин открыл рот, чтобы спросить, что происходит, но в дверь вновь кто-то постучал. На сей раз это были Керрум и два громовержца, которые входили в отряд Брокрина на Кладбище прибыли. Каждый тоже держал по сумке.

— Как я погляжу, все мы здесь по одному и тому же делу, — произнес Керрум.

Он подошел к столу Брокрина, раскрыл сумку и перевернул ее. На стол выкатился десяток сияющих наростов золотистого цвета. Вслед за ним сумки опустошили оба громовержца. Керрум глянул на Агрило, и на миг на его лице появилось смущенное выражение.

— Кэп, я понимаю, что мы не нашли то, за чем летели на Кладбище. Но на острове у нас с ребятами было одно... независимое предприятие. И мы предлагаем свои доли от участия в нем. Я не знаю, сколько эти штуки стоят, но возьми их, чтобы покрыть расходы и успокоить поручителей.

Хоргарр протолкнулся вперед и положил на стол свою сумку.

— Я пришел за этим же, — сказал он. — Ценность не знаю, но возьми и мою долю тоже.

Готрамм сурово посмотрел на Агрило.

— Похоже, мы и правда собрались здесь по одной причине, — произнес он, кладя на стол свою сумку. — Сколько бы тут ни было, я хочу поделить это со всей командой. Мы все рисковали жизнями, никто не должен вернуться с пустыми руками.

Брокрин постучал пальцем по наросту.

— А если я вам скажу, что это — затвердевшее эфирное золото? И что каждый такой нарост стоит целого трюма газообразного золота?

С этими словами Брокрин запустил руку под стол и вытащил оттуда мешок, с которым не расставался все время путешествия по Кладбищу прибыли. В нем оказалось больше наростов, чем у кого-либо другого. Он усмехнулся, видя потрясенные лица членов команды.

— Еще в Барак-Зилфине Оррик подкинул мне идею, что Кладбище вытягивает золото из атмосферы. Я хотел принести несколько таких штук на корабль и изучить их, чтобы не давать команде ложных надежд. Было бы слишком жестоко помахать целым состоянием у вас под носом, а потом ошибиться.

— Я занял место Туллига и закончил анализ образцов, — взял слово Агрило. — И когда я закончил, то принял решение помочь капитану и команде, предложив им свою долю. Рад, что вы захотели поступить так же.

Дуардины непонимающе загалдели, но Брокрин приказал им угомониться.

— Часть Туллига мы передадим его семье. Затем мы покроем расходы на ремонт и дозаправку корабля и поделим остальное согласно уставу. Каждый член команды, или его наследники, получит причитающуюся ему долю. — Капитан громко хлопнул ладонями по столу и радостно произнес: — Улыбайтесь, парни! Мы богаты!

Никто не стал спорить с решением, но Готрамма по-прежнему одолевали подозрения. Капер буравил взглядом Агрило.

— Я не понимаю. Это ведь ты всем говорил молчать. У нас, мол, независимое предприятие, не попадает под устав и добычу в экспедиции. Почему ты передумал?

— Неужели обязательно нужно расколупывать любой мой честный поступок и выискивать в нем темные дела? — возмутился Агрило. — Это несправедливо. Я такой же член команды, как и остальные. Могу испытывать угрызения совести, утаивая богатство от товарищей.

Но Керрум не спешил верить логистикатору на слово.

— Что ты натворил? Пообещал всем слишком много?

Дуардины начали активно обсуждать, сколько посулил Агрило каждому из своих деловых партнеров. Спор длился долго, однако в итоге никто так и не смог уверенно сказать, что Агрило кого-то обсчитал. Все еще сбитые с толку внезапным альтруизмом логистикатора, дуардины покинули каюту Брокрина.

— Прости их за такое отношение, — произнес Брокрин. — Думаю, они просто еще не могут поверить в то, что логистикатор способен быть честным.

Агрило улыбнулся и двинулся к двери.

— И правильно делают, — сказал он, раскрывая ладонь, — мои игральные кости все еще при мне.

Когда за логистикатором закрылась дверь, Брокрин лишь обреченно покачал головой. Бороться было бесполезно. А если кто-то позволит себя уговорить на азартные игры, что ж, сам виноват.

Кроме того, чем быстрее карманы его команды опустеют, тем быстрее их позовет ветер открытого неба.

Даже в невезении иногда можно отыскать что-то хорошее.