Киборглюбовница. Часть первая

— Вот, так! Вот так! Еще, Еще!!! — Иступлено выкрикивает он.

Наконец-то он забывается в удовлетворении и усталости. Я чувствую, как из меня выскальзывает и оплавляется его петушок. На мое лоно, повсюду, остаются следы его извержений, которые он называет семенем. Семенем чего? И для чего? Мне этого как раз и не надо. Опять, уже в который раз, мне придется вымываться от остатков его выделений.

Бедный! Я вижу, как он устал, и даже завалился на бок и спит. Еще бы. Вот уже пятый раз, за сегодняшний день, он все прикладывается и прикладывается к моему волшебству.

Хотя я и чувствую все, но мне до сих пор интересно. А, что же последует дальше? До чего и до какого еще безумства он дойдет?

Да, кстати! С чего же все это началось?

Глава 1.Тело

Я вспомнила свой первый миг рождения. Первое, что я запомнила, так это его изумленные и радостные глаза. Он издает какие-то не членораздельные звуки, это он говорил, как я потом поняла. Он меня гладил, заглядывал, казалось в самую душу. Я его сразу же полюбила всем сердцем, всей душой. Так мне было с ним хорошо и приятно. И хоть я и смогла испытать эти чувства к нему, но мне, впрочем, как и ему, их было мало. Сразу же, как только я смогла свободно дышать, он потянул меня к зеркалу. Сделала несколько пробных шагов, повторяя за ним, и замерла. На меня в отражении смотрела прекрасная, похожая на само совершенство девушка. В первое мгновение я даже не поверила, что это тело, такое ладное и такое пропорциональное, с удивительно приятной кожей, что это все мое и принадлежит мне всецело, от самого моего рождения. Я стояла и зачарованно разглядывала свое полностью обнаженное тело. Это тело молодой женщины. Подсознательно я всегда мечтала быть такой. Я это чувствовала в себе.

И когда он сделал меня биороботом и потом, при испытаниях на полигоне. Мне

было неудобно быть такой обнаженной, и все время хотелось прикрыться. Но тогда нечего было прикрывать. А вот сейчас, это другое дело. Перед ним мне не стыдно, наоборот мне очень хочется, чтобы он видел меня такой. Такой красивой и совершенной.

Он стоит рядом, любуется моим отражением. Я чувствую его присутствие за своей спиной. Но вот я почувствовала его нежное прикосновение на спине и как его рука заскользила по телу, как она сжала мои ягодицы. Таких приятных ощущений я, от своего тела, не ожидала. Меня, как будто бы, поразил легкий удар током. Одновременно, мне надо было, почувствовать его опять и я обернулась. Он растерянно и оторопело смотрит на меня, разглядывает. В его глазах восторг, восхищение! И оно предается мне. Вместе с ощущениями легкости и тяжести выступающих органов моего тела. А еще я уловила эти внутренние ощущения от перекатывания тканей моей груди, которые слегка запоздали, в повороте моего тела, а потом с секундной задержкой вернулись на прежнее место. Эти ощущения мне понравились, и я еще несколько раз подряд верчусь. Опять я все их ощутила, повторно. Здорово! Ой, как же это хорошо и приятно, чувствовать себя в женском теле.

Теперь я обеими руками провела вдоль тела и ощутила необыкновенно приятную волну, которая прокатилась следом. А это что? Смотрю вниз, в соединение своих ног и вижу слегка опушенный холмик. Он притягивает меня и я, наклоняясь, трогаю его и лезу под него ручками. Ой, как приятно! Это же надо! А если, глубже? Это вообще, что-то невероятное. Пальцы тронули мягкие и слегка влажные ткани, почти горячие и такие милые.

Но тут меня забеспокоило что-то такое, мне не известное ранее. И пока я соображаю, что это за ощущение у меня по ногам потекла жидкость. Инстинктивно я расставляю ноги, но она, эта горячая жидкость все равно бежит струйками по ногам, выходя, откуда-то снизу из моего нового тела.

— Что это? — С тревогой спрашиваю его и невольно прислушиваюсь к своему чудесному женскому голосу.

— Ах, это? Я и забыл тебя предупредить, что эта жидкость, под названием урина, так же, как у всех людей будет периодически скапливаться в твоем совершенном теле, и от нее надо будет периодически избавляться. Это процедура называется писать. Все люди и мужчины и женщины по нескольку раз на день избавляются от урины и писают.

— Что? И ты тоже?

— А я, что не человек, по-твоему?

— Нет! Ты творец! Ты больше, чем человек! — Ты мой творец и учитель!

— А теперь мне скажи милый, как, как это сделать так, чтобы не замачивать ноги и тело? Расскажи мне, как настоящие женщины делают это?

Он терпеливо все мне объясняет и даже вместе со мной очень приятно касается там, внизу моего тела и объясняет, откуда все это выходит, и как надо пальчиками себе помогать, когда присаживаешься. При этом он так меня интригует своими пояснениями и так приятно касается там чего-то. А еще у меня там такое нежное и чувствительное местечко, что мне не хочется даже отрывать от него свои пальцы. Это место волнует меня, заставляет ощущать совсем по-другому, чем раньше, когда я была бесполым существом. И это местечко оно такое, такое! Это его творение, это его волшебство!

Мне нестерпимо хочется видеть это волшебство. Я ищу его глазами и вижу, как он слегка взволнован моими поисками в собственном теле.

— Идем, детка, я положу тебя, и ты все прекрасно рассмотришь. — Говорит он, явно взволнованно.

Он берет мою руку, и я чувствую непреодолимую силу его притяжения. Ведет меня за собой в следующую комнату, где красуется прекрасная двуспальная кровать. Интересно, где же он такую необыкновенно красивую вещь достал? Ведь это же подлинная редкость.

Я осторожно присаживаюсь с края на мягкую и теплую ткань белоснежного покрывала. Что же дальше? Я все еще не могу понять. Что же я должна делать дальше? Теперь я вижу, как он спешит мне на помощь и в руках у него пока не понятные для меня предметы. Он подталкивает слегка мои ноги и просит улечься на спину и дальше не постель. Я послушна. Все делаю, как он просит. Лежу на спине, жду его пожеланий.

— Расслабься, детка, приподними и прижми к животу колени. Хорошо. А теперь, широко разведи их в стороны. Нет, не так. Удерживай на весу и отведи в стороны. Вот так, хорошо. Сейчас я тебе покажу, что у тебя за местечко там, между твоих ножек. Вот смотри.

Он разворачивает и удерживает в руках тонкий и почти невесомый экран, на котором я уже отчетливо вижу собственное отражение. Я вижу свое тело, опрокинутое на спину и то, что он мне так старается показать. Я сама заинтересовалась этим. Что это? Как это место во мне называется? Оно причудливо и я ощущаю волнение от того, что я и он на это место смотрим.

— Вот это называются губки. Растяни их в стороны. — Просит он.

Я ухватила с краешка, самыми кончиками пальцев за эти губки и потянула их в стороны. Ой, как же здорово! Ой, как же приятно и хорошо. А потом, что это за тепло, которое потянулось от них по всему телу?

Интересно, для чего они мне? Спрашиваю его, и он поясняет. Удивительно.

Я еще раз с удовольствием тяну их в разные стороны, пока не чувствую наступившей тупой боли. Он трогает, одной рукой, эти растянутые ткани. Это просто не передаваемо! Чудесно. Говорю ему, и он меня хвалит. Это происходит впервые, и я с удовольствием замираю.

Потом он начинает дотрагиваться до моих тканей там и объясняет, как называются эти части моего волшебства, как он теперь называет всю эту область моего тела. Оказывается, у него, этого волшебства, очень много названий и я пока, что не понимаю, какими словами надо пользоваться. А мне надо применять эти слова правильно и я прошу его сказать мне медицинское название этому. Вульва. Хорошо. Странное и немного загадочное слово. Он поясняет, что это название женскому органы дали древние римляне и означает оно ножны для меча. Все, что он говорит мне, еще больше запутывает меня. Пока мой словарный запас не превышает двадцати тысяч слов, и я всего того, о чем он говорит, не знаю. Кто такие эти римляне и почему они дали название этому чудесному органу и отчего они древние? Древние, это что, старые? И что это такое ножны для мечей? В моем словарном запасе пока что нет таких слов. И я теряюсь. Я не знаю. Плохо это или хорошо. Пытаясь замять свое незнание, я опять тяну в сторону свои губки и прошу его трогать там все и смелее. Он откладывает в сторону экран и лезет ко мне обеими руками. Я все чувствую и очень хорошо. Он начинает пояснять и рассказывать мне, какими трудами все, что есть во мне, досталось ему.

Глава 2. Кисть

Поначалу, говорит он, ему никак не удавалось создать материал такого свойства, как ткани женского лона. Дело в том, что эти ткани должны с одной стороны хорошо растягиваться, как это бывает при родах, а с другой стороны, и в то же самое время, они должны обладать такими свойствами, чтобы удерживать заданную форму продолжительное время. Но самое трудное состояло в том, что вместе с тканью должны были растягиваться нервные волокна и, ни в коем случае, они не должны были отрываться, от структуры, которую они буквально пронизывали, всю насыщали. И когда это ему впервые удалось, то но, не понимая всего того, чего достиг, заявил о своем открытии во всеуслышание. Ему отдали должное, но тут, же украли все то, чего он добивался долгие годы напряженной работы. Поначалу он переживал, но тщеславие его ликовало. Ведь он совершил то, чего не могли добиться многие. Да, что там многие? Этого не мог добиться никто, только он!

А потом, на него посыпались жалобы, а затем и проклятия. Его обвиняли во всем том, чего он не делал.

И что его ткани не прочные, и что женщины быстро теряют чувствительность женских органов после операций по омоложению и пересадки его тканей. И что эти самые ткани, от частого использование растягиваются и потом, болтаются и еще во многом том, чего он не совершал. И какая-то дама в гневе выслала ему фотографии своих безобразных растянутых органов. Он смотрел и не мог понять, как они не додумались до того, что он умел и мог делать. У него бы никогда не вываливались бы и не болтались, как тряпочки эти сморщенные и закрученные малые, да и большие губочки, как на той фотографии.

Его даже вызвали на суд в качестве ответчика. Все процессы он с шумом выиграл. Ведь все те, кто своровал его изобретение, не знали всех тонкостей рецептуры и процессов выращивания тканей. А он о них и не думал, когда громогласно провозгласил о своем открытии. Так или иначе, но ему пришлось потом несколько месяцев подряд бесконечно исправлять проделки этих бездарей и проходимцев.

Все растянутое и болтающееся, лишнее безжалостно обрезать, успокаивая жаждущих красоты и молодости, пострадавших от рук шарлатанов, женщин. Спустя месяцы к нему потек сначала ручеек, а затем последовал вал заказов на подобные операции. Только теперь он уже никому не доверял и все делал сам. Он не успевал, спал урывками, питался кое, как. Но все делал и делал то, чего добивались, чего желали получить от него все эти женщины. Он молодил их на годы, он давал им второе дыхание. Его пациентки приходили от этих операций в такой восторг, что ему вскоре пришлось заняться установкой им фемины. Точно, такой же, как у юных девочек. Но это уже было слишком. Теперь его обвиняли в том, что он стал пособником разврата и пороков.

Постепенно он стал избегать огласки, стал меньше попадаться на глаза людям и, в конце концов, за огромные деньги продал свое изобретение. Впервые за долгие месяцы он почувствовал себя свободным и по-настоящему счастливым. На вырученные средства он приобрел для себя землю, на которой по своему же проекту построил дом и лабораторию. Он ушел из общества и растворился, пропал для многих. Поначалу ему досаждали надоедливые блудницы и проворные журналисты, а потом, видя его не желание откровенничать и общаться, его просто позабыли. Лучшего времени в своей жизни он и представить не мог. Теперь он все цело отдался исследованиям и науке.

Извлек уроки. Первое его новое открытие он скрыл. Затем последовали другие. Его, как будто бы сам бог озарил. Открытия последовали одно за другим. Все они вскоре позволили ему предпринять самый большой в его жизни эксперимент. Он приступил к созданию рукотворных частей и органов человеческого тела. Поначалу, он в тихую радовался своим открытиям и достижениям, а потом чуть было не погубил себя и свое дело.

Однажды, соседская кошка, стянула у него из лаборатории кисть человека. Нет, не настоящую, а такую, что он создал. О, это было просто само совершенство! Никто, как потом в последствие и на экспертизах, не мог уличить его и уже, тем более обвинить. Все лаборатории и криминалисты признали в этой кисти человеческую суть женщины. Вернее то, что она, эта его искусственная кисть, подлинная утверждали эксперты и принадлежит молоденькой женщине. Теперь начались поиски такой женщины. Никто не обратился по фактам потери конечностей и вскоре поиски бесплодно были завершены. Полиция так и осталась в полном неведение. Общественность и журналисты еще целый месяц строили догадки и высказывали самые нелепые предположения. Никто не мог объяснить, почему и кому принадлежала эта часть человеческого тела. Вскоре кисть была заморожена и передана на хранение в холодильник. Туда, где покоились тела страждущих на бессмертием. Описываемые события происходили на фоне массовых отказов от жизни страдающих и добровольном согласии их быть сохраненными в состоянии глубокого анабиоза и низких криогенных температур.

Так или не так, а эту утерянную кисть ему потом и с большим трудом, пришлось выкупать у местного начальника охраны криогенной фирмы. Причем, эта покупка ему обошлась довольно недорого, так как ему удалось убедить этого негодяя в том, что ему такая, брошенная кисть, именно и нужна для медицинских экспериментов.

После того он еще строже стал следить за возможностями несанкционированного доступа кого бы то ни было в его лабораторию. Соседи и просто обыватели уже давно судачили об отшельнике, который сходил с ума от навязчивой идеи ограблений своего и так неприступного дома. Поэтому установка дополнительных систем охранной безопасности особых пересудов не вызвали. У всех, кроме одного дотошного пройдохи журналиста, с местного телецентра. Тот даже сотворил передачу о том, что эта кисть и есть новая разработка безумного профессора Фемин Боди. Так он стал его называть в своей передаче. Но кроме этого журналиста и небольшой группы энтузиастов, больше никого эта передача не заинтересовала. Вроде бы так. А на самом-то деле, все последующие события развивались по канонам настоящего детективного жанра.

Глава3. Проигрыш

Накануне описываемых событий министерство обороны объявило конкурс на создание лучшего киборга-бойца. Многие фирмы, в погоне за щедрым вознаграждением военного ведомства приняли участие в конкурсе. Профессор Боди, так станем его называть, для краткости, и не думал о конкурсе. В это время он трудился над разрешением необычайно трудной головоломки. Он уже несколько раз приступал, но в бессилии отступал каждый раз перед решением проблемы интеллекта и приданию чувств биологическим роботам. На этот раз ему, как всегда гениальным образом, удалось решить и эту проблему. Поэтому, он очень хотел испытать свою систему в экстремальных условиях. В лаборатории его система прекрасно себя проявляла и все те роботы, которых он успел оснастить своей разработкой, прекрасно проявляли себя в обычных, домашних условиях. Поведенческие характеристики и просто тесты, выполненные задания все говорило о полном успехе. Ему не хватало только одного. Экстремальных условий для исследований поведенческих характеристик его биологического робота. Поэтому, когда к нему, по старой дружбе обратился один из его знакомых генералов, по прежним, совместным работам, то он принял вызов. Спешно, не теряя ни часа, ни минуты, зачастую отказывая себе во всем, даже во сне, он подготовил свой образец киборга. В самую последнюю очередь он подал заявку на свое участие в конкурсе. И эта, его запоздалая заявка вызвала подлинное замешательство среди творцов биотехники и конкурсантов. Слишком все еще были сильны его впечатляющие успехи в открытиях и разработках. Всем не терпелось поскорее узнать, что же такое необыкновенное привезет и покажет профессор Боди. По жеребьевке, ему выпал первый номер выступлений.

Когда комиссия экспертов увидела это неказистое и амебное существо, что представил профессор, то многие даже подумали, что это какое-то недорозуменее, ошибка. Ведь все они, его конкуренты оснастили свои машины кевларовой броней, шашками, дымовыми гранатами, сенсорами и видеокамерами и огромными арсеналам средств уничтожения противника. Поэтому эта, его разработка, небольшого и бесполого работа, в мягкой телесной оболочке, вызвала, сначала недоуменнее, а потом чувство радости. Многие уже потирали руки в предвкушении выигрыша и победы на конкурсе. Многие, но не все.

Пока одни с превосходством всячески демонстрировали способности своих разработок на стендах, перед соревнованиями, другие, более умные и осторожные все вертелись у стенда профессора. Они все пытались узнать о том сюрпризе, который им приготовил профессор Боди. Но сколько не тратили они время, сколько не искали скрытых уловок профессора ничего нового, кроме этого бесполого и жалкого биоробота они так и не увидели.

Наконец настал день испытаний. Все собравшиеся члены комиссии, аккредитованные, журналисты и специалисты заняли, места на трибуне перед большим полигоном. По условиям конкурса киборги должны были провести в условиях уличного боя один час времени непрерывно. При этом на них обрушивался вал огня, везде их ожидали мины, ловушки и военные серьезно подозревали, что по итогам конкурса они не получат такого победителя. Проведенное предварительно, компьютерное моделирование показало, что ни одно существо или машина не смогут продержаться назначенное время и будут неминуемо выведены из строя.

Выход модели на поле боя так же разыгрывался. Когда профессор вытянул жребий, то все окружающие ему серьезно посочувствовали. Его разработка должна была выходить на полигон в самом обстреливаемом и просматриваемом месте. Никто, из участвующих в конкурсе не желал бы себе подобного выхода для своего детища. Шансы для выживания, как показало компьютерное моделирование, соотносились как один к семидесяти пяти. То есть шансов на выживание было четверть или только двадцать пять процентов. Многие разработчики понимали, что будь у них подобный выход, то их разработки погибали бы сразу или спустя несколько минут. К тому же, попадающая в такие условия машина неизбежно растрачивала бы сразу более половины энергии, так необходимой ей для самосохранения на открытой местности. Поэтому, в принципе, уцелеть не представлялось никакой возможности.

Все замерли, когда на полигон вывели этого небольшого уродца, так прозвали между собой, разработчики биоробот профессора. Кроме того, в шутку или в серьез, но и сам профессор прицепил на груди своего детища небольшую табличку с нелепым названием «Непобедимая».

Все присутствующие невольно вздрогнули от резкого рева сирены. Время пошло. И тут же в сторону уродца ударила трасса пуль и снарядов. На мгновение все потонуло в пыли и разрывах. Спустя несколько секунд присутствующие мало что могли видеть, так как перед трибунами все пространство просто кипело от разрывов снарядов и гранат. Затем канонада и всполохи взрывов сместились, сначала к правому, а затем быстро к левому краю полигона. По тому, что выстрелы следовали непрерывно, можно было догадываться, что уродец все еще двигается и он все еще цел. А перенос огня с одного на другой край полигона свидетельствовали о том, что наш уродец не только выживает, но и двигается, маневрирует. Спустя полчаса, когда рассеялись пыли и дым от разрывов, на полигон неожиданно обрушилась щемящая тишина. Ничто не стреляло. Все сочувственно повернулись в сторону профессора, который, казалось, просто не обращал никакого внимание, на выражение ему всеобщего сочувствия. Он улыбался. Члены комиссии обратили свой взор на председателя, который пренебрежительно кривил губы от явного неудовольствия. Еще бы!

Все что угодно ожидали увидеть военные, но только не это убожество. И как это вообще, думал председатель, как такого невежду допустили до самих государственных испытаний с его уродцем? А сколько было потрачено боеприпасов на это чудо. Нет! Он обязательно обо всем и подробно доложит министру. Подобного нельзя будет допускать в дальнейшем. Председатель уже потянулся к микрофону, чтобы приказать о выходе следующего робота, как вдруг, неожиданно, полигон вновь засверкал огнями выстрелов и гулко забухали разрывы. Что за чертовщина, подумал председатель? Опять эта автоматика полигона подводит. А ведь же ему обещали. Нет, инженеры просто клялись ему, что все у них будет работать на этот раз безотказно. А тут тебе, вот! Опять. Он уже хотел отругать, по селекторной связи, во всеуслышание, этих умников и бездарей, как внезапно осекся. Он не поверил своим глазам, когда увидел, как наискось полигона, опережая разрывы и трассы, промчалась, нет, почти пролетела и тут же скрылась бесследно нелепая фигурка уродца. За спиной он услышала возгласы удивления, а затем заговорили все сразу. За его спиной послышались насмешки и обидные замечания ему и остальным военным. При этом он явно чувствовал, что многие, обидные выпады адресованы именно ему, а не каким-то мифическим военным, вообще. Желая прекратить безобразие председатель, на глазах у всех обратился к профессору.

— Господин профессор, позвольте вас поздравить! Ваш, — немного подумав, а ему так и хотелось сказать, что этот ваш уродец, но он сдержался и в замешательстве поправился, — Ваша модель, все еще на полигоне и она все еще не погибла. Поздравляю!

И потом, видя насмешку в глазах профессора, он добавил.

— Отведите, вашу модель с полигона. Нам надо видеть бойцов, а не трусливых зайцев, которые носятся и мешают испытаниям.

— Господин, председатель! Моя машина названа мной «Непобедимой» и она совершенна. Даю вам гарантии того, что она переживет все сегодняшние образцы и выиграет конкурс. И потом, я предвидел подобные высказывания со стороны военных, поэтому она не покинет поля боя до самого конца всех испытаний. Извините, но так заложена в ней моя программа и я бессилен ее изменить отсюда. Если вы настаиваете, то пусть ваши парни попробуют выловить и доставят ко мне мою Непобедимую. Я ей отменю наставления, и вы сможете спокойно продолжить свои испытания.

Председатель представил себе, как его парни нелепо будут выглядеть на полигоне в попытках выловить этого уродца. Поэтому он только хмыкнул себе под нос, что-то вроде того, мол, посмотрим, посмотрим. Он решительно скомандовал, что бы испытания продолжались.

Спустя три часа, на полигоне валялись искореженные обломки биороботов бронированных кевларовой броней. Почему-то остались стоять только две ноги, от разорванного взрывом, туловища другого робота, пару бывших машин все еще дымились и только уродец продолжал свою необъяснимую и дикую игру в прятки со смертью на этом полигоне. Наконец, все представленные образцы киборгов и биороботов уже отвоевались, и уже непонятно было, что же они собой представляли раньше, всего несколько часов тому назад. Все они были разрушены, разбиты, а некоторые, самые настырные и смелые, просто снесены и обращены в груду дымящихся развалин. Ни один, кроме уродца, так и не выдержал этих непростых испытаний. Только его, один единственный биоробот, под нелепым женским названием «Непобедимая» оставалась неуязвимой.

Посланные беспилотники, кружили над полигоном. Они искали его. Никто, все еще не мог сказать о том, где же скрывается, да и цел ли еще этот паршивец и уродец. После получасовых и бесплодных поисков, по команде председателя комиссии, наконец-то подали сигнал об отбое испытаний и отключению инженерных средств полигоны. Теперь все желающие могли безопасно выйти на полигон и осмотреть результаты испытаний. Собственно, смотреть то уже было нечего. Ни один из представленных образцов, не напоминал того, что они представляли собой, до начала испытаний. Инженеры и разработчики занялись утилизацией отходов и тех останков, которые им еще могли пригодиться, для анализа неудач и последующих изменений конструкций. Все работали, сосредоточено и молча. Но все внимание и ожидания были прикованы к профессору, который, так же, как и все, вышел на полигон, и пытался разыскать свое детище. А может уже и не детище, а просто обломки.

C появлением на поле председателя комиссии все стали особенно молчаливы. Никому не хотелось услышать в свой адрес его колкие и обидные комментарии. Поэтому, когда председатель, желая отыграться, за некоторое унижение при испытаниях подошел к профессору то многие, побросав дело, подошли ближе. Всем не терпелось услышать, что же скажут военные и как же теперь будет решен вопрос о победителе и причитающемся гонораре. Все понимали, что машина профессора выиграла. Только она продержалась неуязвимой и не только положенное и нормативное время, но и много кратно его превзошла.

— Ну, что, профессор? — Грубо и немного насмешливо спросил председатель профессора.

— Ищите обломки победителя? А можете их не искать, министр решил, не объявлять победителя!

— Постойте, как же так? — Встревожился обескураженный профессор.

— Вы не имеете права так поступать! Это же, в конце, концов, не прилично и не честно!

— Не вам решать! — Рявкнул председатель. — Уж если министр решил, что победителей не будет, так тому и быть!

А потом председатель, видя как недоброжелательно, а некоторые, так просто с ненавистью смотрят на него, подняв высоко тупой и массивный подбородок, рявкнул еще раз.

— Все! Испытания закончены господа. Благодарить не буду. Дерьмо это все, а не киборги. Только боеприпасы напрасно потратили.

И он зашагал, чуть ли не расталкивая участников испытаний. Все сторонились. Никто не решался встать на защиту победителя. И когда председатель уже поравнялся с трибуной, занеся ногу над ступенькой, его окликнули.

— Господин генерал! Господин генерал!

— Это кто там еще? — Недовольно прорычал председатель.

— Господин генерал, это корреспондент центральной городской газеты вас беспокоит. Пожалуйста, скажите несколько слов нашим слушателям, а то ползут слухи, что вы отказываетесь назвать победителя. Прошу вас.

Генералу очень не хотелось отвечать, а уж тем более что-то комментировать. Но приказ, полученный лично от министра, обязывал его общаться с прессой, поэтому он нехотя ответил.

— Что вас интересует? Нельзя ли конкретней!

— Господин генерал! Прокомментируйте, пожалуйста, факт победы биоробота из лаборатории нашего уважаемого профессора. Многие говорят, что это что-то новое в развитии биоробототехники. Ведь никому не удалось выдержать испытаний, и только биороботу Непобедимой это удалось.

— Ну, что вы у меня спрашивайте? Вы лучше спросите профессора. Цел ли его экспонат. Он не давал нам еще своих заключений. — Генерал отвернулся и тут же решительно зашагал по ступенькам.

Корреспондент решил было последовать за генералом, но дорогу ему преградили военные члены комиссии.

Профессор, не найдя своего биоробота, хотел тихо и незаметно уйти, но дотошный корреспондент его заметил раньше и начал неофициальную пресс конференцию. К их беседе присоединились остальные. И вскоре уже все принимали участие в обсуждении только, что прошедших выступлений.

Когда слово предоставили профессору, то наступила мертвая тишина. Всем очень хотелось знать, почему же образец профессора выиграл. Профессор пояснил, что своим успехом он обязан новой разработке системы ориентации киборга и еще что-то такое в этом духе. Одни слушали и верили, но другие сразу, же поняли, что профессор не раскрывает секретов и темнит, насчет системы ориентаций и еще каких-то отвлекающих сообщений. Так и не выяснив, ничего для себя нового, испытатели понуро расходились, забирая с собой остатки своих творений. Только дотошный корреспондент все пытался уловить, из мимолетных высказываний участников испытаний, что же произошло на самом-то деле. Так ничего и, не выяснив до конца, он решил, во что бы то ни стало все прояснить и вывести профессора на чистую воду. А для этого ему надо было побывать у профессора в лаборатории, и он обратился с этой просьбой к профессору. На удивление, профессор сразу же согласился на встречу и они договорились о встрече в три часа по полудню следующего дня. На том и расстались.

Глава 4. Воскрешение

Ночью, несколько раз срабатывала сигнализация и будила профессора. Наконец, в два часа ночи, он не вытерпел это издевательство и, взяв с собой ручной биологический сканер, профессор вышел на улицу. Для обхода территории ему пришлось отключить сигнализацию на три минуты, и так ничего не заметив, он возвратился в дом. Он уже собирался ложиться, когда услышал приглушенное причитание за входной дверью дома.

— Кто это? — Взволнованно спросил он, подойдя к запертой двери.

— Профессор, откройте! Это я, ваша Непобедимая.

— Кто, кто? — С волнением переспросил профессор. — Это ты! Ты, моя любимая?

— Да! Да! Я ваше творение. Откройте скорее, мне очень страшно, прошу вас.

То, что увидел профессор, его просто поразило. Перед ним стояло его непобедимое творение. Жалкий вид, который вызвал острое чувство жалости у профессора, хотя он и знал, что его биоробот не обладает такими навыками и способностями. Чего-чего, а вот чувства сострадания у него до сих пор, ни один из созданных им биороботов вызвать не мог. Профессор твердо знал и понимал, что биоробот, несмотря на внешнее сходство с человеком, это всего лишь машина. Причем, до сих пор, машина бесчувственная. И только Непобедимая была оснащена им системой человеческих чувств и эмоций. Это он, годами экспериментируя, наконец-то получил разгадку. Которую воплотил в свою систему чувств биороботов. Это он, постепенно подошел к разгадке того факта, что оснащенные чувствами биороботы, становятся совершенными и только их внешний вид будет все еще различать с человеком. А в остальном, они станут способными чувствовать так же, как и человек. Вот почему его биоробот выиграл испытания! Он выиграл потому, что имея такие же человеческие чувства. Поэтому, он просто боялся. Да! Да! В это трудно поверить, но именно и благодаря, чувству страха, его биоробот выжил. Все другие погибли, а его выжил. В этом то и был весь секрет!

Непобедимая стояла у двери лаборатории и переминалась с ноги на ногу. Господи! А ведь как же она похожа, по своим повадкам и поведению, на человека! Подумал профессор. Потом он уложил свое детище на стол и старательно стал зашивать и латать повреждения тела биоробота. При этом он по настоящему испугался того, как реагировал биоробот на его манипуляции. Непобедимой было больно, она вскрикивала и просила профессора не делать ему больше больно. Иногда она пыталась рукой помешать ему, и он был вынужден, в конце концов, отключить ее. Профессор отвлекся и привычно манипулировал. Он рассуждал сам с собой, а потом задумался.

Вот уже пять лет, как он работает над созданием удивительной структуры. Структуры, которая полностью копирует человеческую кожу. Более того, ему удалось создать такую кожу, которую невозможно было отличить от настоящей кожи человека. Лет пять назад он даже не представлял себе, как далеко он продвинется в этом направлении. А все из-за своего удивительного открытия биологического синтеза между микробами и бактериями человека и его кожи. Профессор первым догадался, что человек по своей сути, это тот же сосуд для бактерий и микробов. Ведь на одном лоскуточке человеческой кожи в один сантиметр квадратный он насчитал более ста тысяч особей. А сколько таких сантиметров, нет метров! В среднем, около. И все они прекрасно уживаются и живут на теле. От того и кожа здоровая и сам человек, тоже. Так, что секрет молодости кожи не в парфюмерных или гигиенических средствах или даже не в том, о чем догадались немногие. Поняли, что ее состояние очень сильно зависит от насыщения организма водой. Нет! Он понял еще и то, что собственно весь секрет в жизнеспособности этих, населяющих кожу бактериях и микроорганизмах. Впервые на это он обратил внимание, когда осматривал бомжей, по программам социальной, благотворительной помощи. Грязные и вонючие, но почти нет грибковых заболеваний и даже псориаза. Он даже специально переодевался и с ними какое-то время прожил на городской свалке. Провонялся так, что потом как не отмывался, все вонял и вонял в своих комнатах. Радуясь своему необычному открытию. Теперь, когда он понял этот секрет, ему предстояло создать, по сути, благоприятные условия для проживания микробов и бактерий на коже. Сначала он получил маленький лоскуток ткани, с которым он носился в радостном упоении по лаборатории. Он нахваливал себя, называл гением. А на следующее утро этот кусочек пропал. Он весь съежился и стал разлагаться, наполняя лабораторию удушливым запахом разлагающейся человеческой ткани. Он вспомнил, как на следующее утро к нему в кабинет зашла домашняя работница и с возмущением сообщила, что в таких условиях она больше работать не будет и потребовала расчет. Он вспомнил, как пытался уговорить ее остаться, ведь он был одинок, и ему необходимо было, и питаться, и постираться, и убраться. Но она ушла, и он так и остался совсем один. Через пару дней он понял, что без помощницы ему не обойтись. Ему уже было за сорок лет, и ничего из окружающей его жизни он не знал. Все заменяла ему наука. В том числе и женщин. Нет! Женщин, да, но не секс.

Временами он отчаянно мастурбировал. На него словно бы находила какая-то волна, и он несколько дней подряд занимался этим. А потом он подошел к этой проблеме с научной точки зрения. Он задал себе вопрос. Почему? Почему ему так хочется секса именно в эти дни? Его исследования привели его в замешательство. Оказывается и мужской организм, так же как и женский, тоже живет по циклам. И у него наступали критические дни, когда сперматозоиды бесились и просились на выход. Вот с этого факта он стал, подробнее, изучать все то, что связано с циклами человека и строением его тела.

Глава 5. Мария

Новая домашняя работница была сравнительно молода, в теле и на редкость безрукая. Естественно, ведь никто другой не хотел идти к нему в дом работать. Все знали о причудах и замкнутом характере профессора, знали о том, что для него не существовало никого, когда он работал. Так, что молодая, деревенская девушка считала, что ей повезло, и она может прилично зарабатывать у профессора. Поначалу так получалось и на этот раз. Новая домработница, которую звали Мари, делала не спеша свои дела и даже не видела профессора. Он целыми днями работал в своей лаборатории. Мария была предоставлена сама себе и могла вообще ничего не делать. Профессора ее деятельность, впрочем, как и она сама, не интересовали. Но, так ей только казалось. Постепенно она стала замечать, что ей, просто нестерпимо хочется узнать, чем же занимается этот загадочный профессор. Она боялась, ей хотелось, ее мучило любопытство. И однажды, когда профессор уехал, куда-то на несколько часов из дома, она наконец — то, зашла в лабораторию, отыскав ключи в его рабочем столе.

Ничего не понимая из того, что она видела вокруг она бесцельно и несколько раз подряд прошлась между аппаратурой и оборудованием, которое работало и жило своей собственной жизнью. Ничто не привлекло ее внимание, и она уже собиралась выйти, как вдруг увидела что-то до боли знакомое, в прозрачной и большой, цилиндрической колбе. Несомненно, это был он! Еще бы! Не за что бы в жизни он она не смогла бы его спутать с чем-то другим. Она подошла ближе и с интересом рассматривала его. Пенис. Да, да! Самый обыкновенный, мужской член. Довольно крупный. Он был настоящий, и она это видела, по его цвету и жилкам, что выступали на его теле. Головка была закрыта и спрятана под крайней плотью. Он находился в вертикальном состоянии и плавал в каком-то растворе. Но это был только член, без мошонки и всякого видимого среза. Желание разглядеть его было настолько непреодолимо, что Мария залезла на стул и, приоткрыв прозрачную крышку колбы, полезла рукой за ним. То, что она взяла в руку, привело ее в полный восторг. Еще бы. Этот член был теплый и точно живой. Он приятно оттягивал руку и состоял из плоти и кожи. Мария слегка обтерла его чистой тряпочкой, которую всегда носила с собой и принялась рассматривать этот член, разложив его на своей ладони. Осторожно стянула кожу и обнажила головку, которая так красиво выступила. Не удержалась и поднесла его к лицу. От члена пахло мужчиной. Притронулась губами. От охватившего ее удовольствия она даже закрыла глаза. Она вспомнила, как вот так же трогала и игралась с членом своего парня, дома, в деревне. И на этот раз, ей так же захотелось побаловаться с этим чудом.

Спустя час, после того, как вернулся профессор, Мария все еще никак не могла отойти от испытанных ей волшебных минут с этой замечательной игрушкой. Одного она никак не могла понять, как же он такой живой и даже теплый все еще продолжает находиться в этой стеклянной колбе? А где же мужское тело, которому он принадлежал? Куда оно делось?

Особо не задумываясь, она все время, пока собиралась домой, в мыслях своих все возвращалась к тем приятным ощущениям и чувствам, что она испытала с этим органом.

Завтра, думала она, я обязательно попробую его не только на вкус, но и по его прямому назначению. А пока, она все еще ощущала на своих губах и во рту этот не забываемый вкус его, естественного волшебства. И перед ее глазами все время маячил этот желанный предмет.

Тем временем, профессор напряженно работал в лаборатории. Ему предстояла невиданная работа. К ней он готовился, можно сказать, всю свою жизнь. Он задумал самое необыкновенное и фантастическое дело. Ему предстояло создать андроид, прототип человека. Причем не тот, который выпускался до сих пор, не без его непосредственного участия, а нечто более совершенное. Он задумал создать аналог человека. Испытания Непобедимой полностью подтвердили блестящую догадку профессора об оснащении машин органами чувств, такими же, как и у человека. Его нетерпение было так велико, что он решил сразу же использовать Непобедимую, в качестве основного носителя. Поэтому он уже несколько часов подряд колдовал с Непобедимой. Ему пришлось снять с нее весь прочный корпус, который теперь стал для нее не нужным и на оставшейся части машины установить, а вернее, вырастить мышцы и сухожилия. Кроме того, профессор впервые внедрял свою новейшую разработку и оснащал биологическое искусственное создание эндокринной системой и всеми нервными окончаниями и нервами. Работа у него кипела и спорилась. Он неизбежно приближался к своей самой последней разработке, использованию его искусственной кожи. Ему предстояло буквально натянуть поверх всех этих мышц, сухожилий и фасций его необычную, мягкую человеческую кожу. Нет, конечно! Не человеческую, а ее аналог. Глубоко за полночь профессор, наконец усталый и вымотанный безостановочной многочасовой работой отошел от непобедимой и придирчиво рассматривал ее восхищаясь. Его взгляд скользил поверху искусственного тела, и он радостно отмечал то совершенное, что ему удалось создать. От нахлынувших чувств он растрогался и, подойдя вплотную, обнял свое детище. Странное он испытал чувство. Если бы не понимание того, что это сделано им самим. Тогда бы он в жизни не признал в этом теле машину. Так совершенно в ней было все. Машина жила своей жизнью. Кровь наполняла сосуды и вены, лимфатическая система откачивала отходы, которые уже стали поступать от внутренних органов, работали печень и почки. Легкие включились и почти незаметно вентилировали легкие, о чем свидетельствовали плавные вдохи и выдохи искусственного тела. Профессор с удовлетворением ощутил пульс на запястье. Машина жила в физиологическом плане, но все еще не являлась человеком, хотя во всем и в облике и в ощущениях напоминала человека. Профессор все еще не включил сознание и искусственный мозг. Он раздумывал. Его взгляд скользил по телу Непобедимой и буквально не мог зацепиться за что- либо. Все совершенно! И голова и конечности и само тело. Но, что-то в этом теле не доставало существенного? Что?

— Ба! Да оно же бесполое! — Спохватился профессор.

Там, где должны были находиться признаки пола, все еще было вакантное место. Оттого и сам облик машины все еще напоминал собой безликий андроид. Наконец профессор принял решение. И даже заготовил имя. Он назовет его, свое творение, мужским именем и придаст ему все необходимые атрибуты. Профессор вернулся в лабораторию и достал ту самую продолговатую колбу с заготовкой мужского естества. Он с удовольствием трогал и рассматривал на ладони это совершенство. Ему казалось, что его выбор очень удачный. Он уже начал мысленно перебирать в голове мужские имена, как вдруг, он присмотрелся и заметил на коже естества следы от зубов. Он не поверил! Он еще раз самым тщательным образом рассмотрел и увидел эти мерзкие следы на коже. Причем настолько глубокие и рельефные, что он сразу же понял, что эти следы являются следствием глубоких повреждений внутренних тканей мужского органа.

— Дьявол! Что за черт! Откуда!!! — во весь голос закричал профессор.

— Кто, кто посмел!!! — не унимался он.

В его голове лихорадочно метались мысли. Но логика и чутье, тут, же указали причину и вывели виновника.

— Ну, конечно же! Как же я не догадался сразу! Это она! Проклятая и похотливая девка! Это новая горничная. А как же ее зовут? Вот же, даже не могу вспомнить.

— К черту! Немедленно увольняю эту крестьянскую дурочку. И как ей только в голову такое могло прийти?

— А впрочем? Это что же получается? Она, что? Приняла его за настоящий и пыталась им насладиться?

Тщеславие профессора было удовлетворено, и он решил поступить с этой дурочкой мягче. Но сначала ему надо было обязательно у нее все разузнать, выслушать ее мнение и впечатления. Поэтому он с трудом дождался ее прихода на следующее утро и как всегда, не здороваясь, прокричал ей в коридор, что уедет на пару часов по делам и будет только к обеду.

Мария с волнением предвкушала исполнение задуманного ей плана и с облегчением выслушала сообщение профессора об отъезде.

— Ну, наконец-то! — С облегчением прошептала она, услышав звук отъезжающей машины профессора.

Если бы не эта находка, то она вряд ли бы на такое осмелилась. Вот уже несколько месяцев она жила в городе и перебивалась случайными заработками. Она снимала комнату у старенькой и доброй женщины, которой даже и в голову не могло прийти, что ее квартирантка все время одна и так истязает, распаляет себя вечерами. А что могла поделать Мария?

Глава 6. Привычка

Привычка, играться с собой на ночь так прочно вошла в ее обиход, девушки сироты, что она уже не могла ни одной ночи уснуть спокойно, если ее ручки не доводили тело до финальной стадии. Этому она научилась в доме своего дяди, куда на лето ее отправляла каждый раз, ее приемная мать. Дядя был добрым и очень ласковым. Она помогала ему по хозяйству, а вечерами он усаживал ее к себе на колени, что-то рассказывал и гладил. Она очень хорошо запомнила эти его теплые и нежные руки. Однажды, когда она в очередной раз приехала к нему и помогала по хозяйству, дядя оторвался от работы и долго смотрел на нее. Она даже смутилась.

— А ты, Мари уже стала взрослой — как-то с волнением в голосе произнес он.

— Ты все больше походишь на свою мать, мою сестру. Мою единственную и любимую — а потом он сделал долгую паузу и добавил. — Мою самую, самую.

Эта его фраза потом весь день не давала ей покоя.

— Почему он так о маме? Почему единственную? Ведь Мария знала, что у мамы еще были сестры.

Все эти его фразы были ей не понятны и вечером, за ужином, она бесхитростная душа, спросила его об этом. Дядя уже давно не сажал ее к себе на колени, а тут попросил присесть. Марии уже шел тринадцатый год, и она выросла настолько, что сразу же придавила его колени тяжестью своего налитого тела. Пока дядя говорил ей о маме и о том, как они вместе игрались и дружили, его рука постоянно двигалась по ее телу. Она блаженствовала. Она просто исходилась вся от его прикосновений и нежных поглаживаний. Особенно от тех, которые приходились на ее открытую шею и плечи. Поглаживая, он стал говорить о том, что она очень похожа на маму и у нее такие же плечи, руки, шея. Его сравнения сопровождались нежными поглаживаниями тех частей на ее теле, о которых он рассказывал ей. От его спокойного и ровного голоса, мягких касаний и движения пальцев по коже у нее внутри, словно все разгоралось в наслаждении и опускалось к низу ее тела. Она впервые ощутила эти волнительные ощущения, что отзывались внизу. До сих пор она никакого внимания не обращала на себя и свое тело. А тут? Ей хотелось еще и еще слушать эти красивые сравнения, ласковые определения частям ее тела и бесконечно наслаждаться касаниями рук дяди. Ей показалось мгновением, те минуты, которые она провела на его коленях. Наконец дядя попросил ее слезть с его коленей, так как у него затекли ноги. Она неохотно оторвалась от этого приятного сидения.

В тот вечер она долго не могла уснуть и, несмотря на усталость, все пыталась вспомнить нежные руки и его поглаживания. Этих ощущений ей недоставало.

Поправляя подушку, она случайно приложила свою руку на шею. Ощущения были приятными, хотя и не такими острыми. Тогда она повернула ладонь и кончиками ногтей осторожно провела дорожку по шее. Очень приятно! Она опять и опять повторяла эти поглаживания и сама не заметила, как ее рука перешла с шеи на грудь. Длинная ночная рубашка была вся в сборках и почти полностью закрывала ее тело, и только самая верхняя часть обеих грудей выступали открытыми участками. Получив от их поглаживания сказочное удовольствие, она не смогла удержаться и дрожащими пальцами развязала шнурок на сборке, приоткрыв ворот ночной рубашки.

Она вспомнила, как в ту ночь не могла сомкнуть глаз и все гладила и сжимала мягкие и нежные ткани груди, как игралась своими нежными и маленьким сосками. Уснула только под самое утро, когда в комнате появился слабый отсвет рассвета. На ее счастье, дядя уезжал на весь день по делам и зашел в комнату проститься. Она запомнила его взгляд и загадочную улыбку. Он вышел и спускался, гремя по лестнице тяжелыми шагами, и глянув на себя, поняла, что встретила его в постели с растерзанной и задранной ночнушке. Ей так стало стыдно, что она укрылась от обиды и жалости к себе самой с головой. Лежа под мягкой периной, а именно под ними спали все жители деревни, она услышала звуки отъезжающей брички дяди.

Раздосадованную на себя, и на свою неопрятность, она с силой сжала грудь и чуть не вскрикнула от боли. Натруженные за ночь ткани, припухли и особенно, ее маленькие и нежные соски. В ее комнате стояло большое и старое, в деревянной рамке зеркало бабушки. Мария выскользнула из постели и немного задумавшись, потянула вверх за полы и высоко задрала ночную рубашку. В отражении зеркала она старательно рассматривала свое обнаженное тело. Хоть и вертелась она перед ним боком, становилась задом, обнаженной попой, но ее взгляд неизменно останавливался между ногами. Там, в окружении ослепительно белых тканей, явно просматривался плавный валик, слегка обросший очень редким волосиками у лобка, который нависал, над ее пухленькой пипкой. Именно она привлекла ее пристальное внимание.

Вскоре рубашка валялась на полу, а Мария сидела на старом и низком табурете перед зеркалом, отперевшись босыми ногами в холодное стекло. Она принялась изучать свое тело. От волнения, у нее сбивалось дыхание. Такой она увидела себя впервые. Самое необычное было в том, что она все это время имела все эти складочки и ложбинки в своем теле и даже не догадывалась об их назначении. Сейчас она напряженно изучала строение своего лона.

Ее поразило в нем все. Особенно интересное и необычное было то, что она впервые увидела за своими растянутыми в стороны губками. Когда она осторожно потянула их в стороны, то чуть не закричала от изумления. В отражении зеркала она впервые увидела, что за мягкими валиками кожи ее писуньки у нее имеется чудесный розовый цветочек, который напомнил ей нежную розочку с нежно розовыми, развернутыми лепестками. Эти нежные лепестки напоминали ей крылышки птички, которые эта птичка сложила у себя за спинкой и они двумя тонкими дольками свисали над входом в ее гнездышко, лоно. Птичка имела тонкую шейку и головку, которая спряталась в глубине ее тела. Она даже осторожно прикоснулась к этим крылышкам и впервые почувствовала необычное волнение и тепло в этом месте. Пальцы ощутили мягкие и необычайно нежные ткани. Стоило ей их слегка потянуть, как она тут же ощущала горячие приливы, от которых сразу же прерывалось дыхание и так сильно и приятно тянуло снизу. Она уже увлеклась, как тут до нее дошел не очень-то приятный и резкий, кисловатый запах. Ой! Она присмотрелась и увидела, что за всеми складочками виднелись сбитые комочки белой массы, очень напоминающей по своему подобию, свернувшиеся сгустки кислого молока. Они походили на комочки, она их часто видела, когда приготавливала творог или готовила сыр. Она обнюхала пальцы, которыми провела по этим следам и поняла, что ей надо немедленно все привести в порядок и хорошо вымыться там. Она спустилась на кухню и подогрев воду в большом медном чайнике принялась полоскать свою птичку, как она стала все там называть, над небольшим тазом.

Она не знала тогда, что и как называется там в ее теле. Уже позже, будучи на переменке в женском лицее сирот, она случайно подслушала разговор двух девочек, которые обсуждали свои девичьи проблемы. Это произошло случайно. Она одиноко стояла за углом старого школьного сарая, а те девочки у стенки того же сарая. Они ее не могли видеть. Ее внимание привлек вопрос одной из девочек.

— Глория, — видимо так звали одну из девочек, — У тебя уже видны малые губки из писи? — Спрашивала одна из девочек у другой.

Мария напряглась вся от этого вопроса, так как у нее эти самые губки, как она теперь узнала, просто вызывающе торчали посреди из складочки ее пирожка. Она их увидела случайно и все пыталась узнать, хорошо ли это?

— А у тебя? — Вопросом отвечала другая девочка.

— А у меня не только малые губки видны, но и над ними пальчик вылез, вот такой!

Видимо девочка показывала, какой.

— Сама ты пальчик! Это твой пальчик называется клитором. Поняла? А то пальчик, видите ли, у нее вылез! Как скажет, так просто умора!

— А вот и пальчик! Не веришь? Давай зайдем за сарай, я тебе покажу.

Мария тут же вскинулась, в панике, пронеслась бегом за стеной сарая и выскочила на площадку, как ни в чем не бывало. А что бы себя не выдать, даже не посмотрела на этих девочек, хотя ее просто разрывало от любопытства и желания узнать, кто же они такие. Из их разговора она впервые узнала, а вернее догадалась об этих названиях частей органа у девочек. Так, крылышки ее птички, сразу же стала называться малыми губками, а то, что она принимала за головку, носило загадочное и немного грубоватое название, такое, как клитор. Оно, это название, напоминало ей строго пастора, который все время поучал и предупреждал девочек о рукоблудии. Так она и стала, потом его называть, свой клитор, пастором. Именно этому названию она осталась благодарна.

А все из-за того, что ее чуть было, не вывели на чистую воду и чуть не опозорили. Однажды она залезла на сеновал и, зарывшись в душистом сене, игралась со своей пипочкой, но не заметила, что в том, же стожке спрятались две девочки. Видимо тоже не просто так. Она всегда разговаривала сама с собой, когда игралась с собой ручками и те девочки, как не прислушивались, так и не смогли понять, почему она игралась одна в стоге сена. Она уже привыкла играться со своей графиней. Так она стала ласково и уважительно называть свою взрослеющую писю. К ее графине частенько теперь заходили в гости господа офицеры, это ее пальчики. Они сначала заходили по одному, а потом научились и заходили то парой, а то лезли сразу по трое. Они, перед входом в тронный зал, где восседала королева, считай, матка, обязательно увлекали в танце двух придворных дам, с шикарными формами и мягкими платьями. Если бы кто-то прислушался к ее любовной игре, то бы подумал, что девочка играется в сказку. Она уединялась и, играясь ручками, проговаривала примерно так.

— Входите, входите, господа офицеры! Королева ждет и скоро будет готова вас принять. Только сначала вы потанцуйте немного с придворными дамами. Вот, так! Вот, так. Шире движения, потяните и покрутите даму в танце. Вот, так, вот, так! А теперь вместе! Закрутите и потяните их в танце. Вот, так! Вот, так! А! Господин пастор пожаловали! Не угодно ли вам, приподнять свою шляпу, перед господами офицерами? Ничего, ничего с вами не станется, надо только как следует приподнять вашу шляпу! А еще разик, потренируйтесь-ка. Раз и два! Раз и два! Ну, все господа! На сегодня достаточно и хватит. Пусть господин пастор уходит, теперь вам пора! Входите подальше, побегайте, пошевелитесь и располагайтесь. А вот и королева! Вы уже припали к ее щечке. А вот, так! Вот, так! Дотроньтесь и поцелуйте ее нежненько в щечку. Ах, господа, как же вы хорошо это делаете. Прошу вас, не все сразу. По очереди, по очереди и пожалуйста, не замирайте на месте, а шевелитесь и танцуйте, танцуйте. Вот, так, вот, так! Вот хорошо, вот как хорошо!!!

Так и осталась Мария сама со своей графиней наедине. И чем она больше взрослела, тем чаще господа офицеры навещали ее. Особенно перед ее месячными днями.

Мария была одинока. Кроме дяди и теток, которых она не видела от рождения, у нее никого из родных не было. Поэтому, сразу же по окончанию женского лицея для сирот она получила направление на работу в качестве горничной. Поработала в нескольких местах, но не прижилась, а теперь была очень довольна. Особенно от того, что ее нынешний хозяин был странным и рассеянным человеком. Причем забывал все и уже, дважды передавал ей оплату за отработанную неделю. Мария вернула ему лишние деньги, а теперь терзалась. Ведь он бы этого даже не заметил, если бы она их забрала. Что говорить? Странный и не разговорчивый тип! Одним словом профессор!

— Ну, вот! Теперь он уехал и у меня наконец-то состоится бал. Бал с фейерверком! Обязательно с шикарным фейерверком и стройным, нет толстым и большим принцем!

Мария, распевая веселую песенку, смело зашагала по длинному коридору в сторону лаборатории. А профессор, объехав по кругу свой дом, оставил машину и быстрым шагом вернулся в дом. Ему не терпелось все увидеть собственными глазами.

Глава 7. Дубль

Дом он построил по собственному проекту, поэтому ему не составляла никакого труда попасть в свою лабораторию незамеченным. Кроме того он, предвидя ее действия, намеренно оставил приоткрытой дверь в свой кабинет, где стоял широкий кожаный диван. Для ее самоудовлетворения он даже поставил напротив большой переносной экран, который немедленно подключался и транслировал окружающее изображение, как только кто-то к нему приближался. Сам профессор оставался невидимым за этим экраном. Он пришел раньше и поджидал свою жертву в предвкушении шоу. Ждать ему не пришлось. Звуки ее шагов и пение смолкли у самой двери кабинета, дверь приоткрылась и в нее просунулась симпатичная мордашка горничной. Только сейчас профессор разглядел ее хорошенько, пока она озиралась, войдя в его кабинет.

А девочка то ничего! — Подумал профессор. — Довольно ладная фигурка и груди, правда, личико не очень-то одухотворенное. А оно и понятно. Не у всякого в такой момент оно будет умным. Она вошла, но для подстраховки громко спросила.

— Эгей! Есть ли кто тут? Это я, Мария? Профессор, где вы? — А потом, она стала разговаривать сама с собой вслух.

— Профессор уехал. Займусь-ка я делом. — И озираясь по сторонам, она подошла к экрану.

Экран вспыхнул, и было, видно, что он ярко осветил ее фигурку. Она с интересом смотрела на экран. Профессор понял, что она там себя увидела и изучает свое отображение. Из-за своего укрытия ему все было прекрасно видно. Он с интересом разглядывал девушку, которая стояла перед экраном и корчила глупые рожицы.

— Да она же совсем еще девочка. Подумал профессор, и ему стало совсем неудобно за свою выходку. Он уже подумал открыться, или на худой конец взять и уйти, как увидел, что девушка поднесла к экрану его детище и разглядывает его увеличенное изображение. Так уж работал этот экран. Вдоволь насмотревшись на себя и предмет, что все время был у нее в руке, девушка повернулась спиной и полезла с ногами на диван, сбросив обувь. Он смотрел, как она моститься на его диване. Как она легла на спину, согнув ноги в коленях, как стянула белые трусики и как развела свои не полные и длинные ноги. Профессор замер. Встроенный микропроцессор начал запись. Его накануне, профессор вставил внутрь изделия, которое все сильнее и глубже погружала в себя Мария.

— А может этим все и обойдется? Подумал профессор. Может больше ему от нее ничего и не надо?

Сканер в изделии записывал сразу же сотни параметров и фиксировал не только энергетические уровни, но и количество гормонов, объемы поступающей в ее возбужденные органы крови. Прибор бесстрашно фиксировал все, или почти все в ее возбужденном лоне. Эти записи очень были нужны профессору для последующих научных изысканий и построения самого совершенного искусственного женского органа. Над созданием этого органа он тратил не только свое драгоценное время, но и огромные, просто фантастические средства. И все равно. Его успехи в этом направлении были более чем скромными. Искусственные вагины, созданные его гением, то и дело продолжали капризничать и вели себя просто не предсказуемо.

Внедренные в животных, киборвагины срывали и не выдерживали месячных циклов, вели себя не предсказуемо. И хотя собака, с человеческой вагиной, встроенной ей накануне, явно вела себя спокойно и даже допустила профессора к себе для осмотра, он понимал, что столкнулся с трудно разрешимой задачей. На собаках таких испытаний проводить было нельзя. Слишком большая разница в построении организмов у женщин и собак. Он это понял не сразу, а только после того, как ее верный друг, дворовой пес, перерожденной им сучки, сразу соскочил и слез с нее после нескольких секунд собачей близости. Кобель явно не удовлетворился человеческим лоно. Хотя, по его наблюдениям, все должно было быть наоборот. Видимо он столкнулся с такой невиданной задачей, решить которую можно было только, сразу же перейдя к испытаниям на женщинах. До сих пор он никак не мог определиться и продумать методику сращивания и внедрения в лоно женщин своего творения. Теперь, глядя на страстные реакции Марии, он понял, как ему надо действовать.

— С нее же мы и начнем. — Медленно и ровным голосом проговорил для себя профессор.

— Я, я!!! — Сбивчиво лепетала Мария, застигнутая врасплох профессором.

— Я не хотела, я, я!!! — Опять повторяла она.

А следом она рванулась, хотела выскочить с дивана, но профессор был начеку и тут, же легко опрокинул ее на спину.

— Нет, нет! Мария! Пусть полиция видит и узнает, что вы здесь делаете и чем вы пользуете свое лоно! Вы незаконно используете мою интеллектуальную собственность! Так, что вам придется за это ответить! Это я вам обещаю!

Профессор намерено вел себя так, ему необходимо было сломить и полностью подавить ее волю. Иначе бы она никогда не согласилась бы на его эксперимент. А эксперимент этот ему был нужен! Эх, как же он был нужен!

Модернизированное профессором тело Марии все еще лежало, на операционном модуле и интеллектуальный хирургический робот Галилео-2025 заканчивал, подшивать последние лоскуты живой ткани. Профессор с замиранием сердца оглядел девушку. Да! Такого совершенства не мог придумать никто! Только он, только его гений, могли сотворить это. А как же иначе?

— Я, наверное, бог? — Спрашивал себя профессор. — Ну, конечно же. Ну, скажите на милость, где вы еще встретите такое в природе? Девушку с двумя вульвами? Это же мировое открытие! Не так ли?

Он наклонился над ее телом и еще раз прощупал ее второе лоно. Он расположил его в зеркальном отражении, во впадинке ануса, который отвел несколько ниже. Таким образом, Мария могла сразу же использовать оба органа, одновременно. А ведь это так удобно, рассуждал профессор. Допустим, у первой вульвы месячные. Не беда, во второй вульве все спокойно и она готова принимать в себя предмет сказочного вожделения каждой женщины.

Да, кстати? Надо же обязательно дать ей такую возможность и опробовать на деле преимущества двойного лона. Ну, как она там. Счастливица! Ведь она пока даже не понимает всего того, что для нее сотворил профессор. Ну, что же ты красавица, просыпайся!

Глава 8. Переполох

Спустя несколько дней, после его гениального вмешательства, Мария исчезла. Исчезла сразу и бесследно. Все его попытки найти ее не увенчались успехом. А жаль! Как же ему жаль, свое бессмертное творение. Ведь он так рассчитывал на всеобщую демонстрацию ее необычайного сдвоенного органа. Жаль! Очень жаль, что она все ему испортила. Но профессор не отчаивался, так как прекрасно знал, что слава о женщине с двойной вульвой рано или поздно дойдет до него и он будет точно знать, где, же тогда обитает его творение. Кроме того, сама проведенная операция, оставила для него не только опыт, но и ответы на многочисленные вопросы. Его личная библиотека значительно расширилась знаниями природы женского тела, и он уже вынашивал в голове планы внедрения искусственного лона на своей, пока еще без полом киборге.

Профессор ждал информации о Марии и следующим вечером компьютер оторвал его от работы призывными сигналами. Настроенный на сканирование любой информации о Марии в электронном мире, компьютер безошибочно сообщал о ее появлении. По его голосовой команде и коду компьютер включил экран. Первое, что увидел профессор, так это счастливое и вспотевшее лицо Марии, которая обернувшись к экрану, страстно и радостно улыбалась. На ней, а вернее, снизу и сзади трудились два рослых жеребца, мускулистых парня. Камера оператора подолгу замирала на крупных планах, и профессор с радостью видел, как прекрасно работают ее обе вагины. А затем, к этим двум присоединился третий жеребец. И для него нашлось место и отверстие на теле Марии.

- Ну, это уж слишком. — Недовольно пробурчал профессор. — Что, ей, мало второго? Зачем же еще? Неужели же женщине этого мало?

В обед раздались первые звонки. Его спрашивали о Марии и его необыкновенном лоне. Профессор темнил и не отвечал напрямую на задаваемые ему вопросы. К вечеру, на него обрушился вал сообщений и звонков. Устав от назойливых и нескромных вопросов он с удовольствием отключил всякую связь с внешним миром. И в наступившей тишине он почувствовал дикий приступ голода. Ну, конечно же! Как он забыл обо всем на свете, за своей работой. Он же не ел и не спал вот уже несколько суток подряд. Пока он шел на кухню, все сочинял для себя блюда, которые он с радостью отведает. Но, реальность оказалась иной. На кухне царила хирургическая чистота, без малейших признаков чего-то съестного. Не беда! Сказал профессор. Сейчас мы закажем, что захотим, и нам тут же доставят это, все на дом. Но вместо заказа, на него вновь обрушился град вопросов и даже укоров от девушки, диспетчера пиццы. Выслушивать этот бред у него уже не было сил и желания, поэтому он отключил все свои средства коммуникации в доме. Все! Ему достаточно! Пора успокоиться и наконец-то спокойно поесть, что-нибудь вкусненькое в дорожном ресторане.

Когда профессор, скрытый под искусной маской доброго малого, заглатывал большие куски пиццы, он не прислушивался к окружающим и тому, что они все говорили. Наконец, он уже больше не мог жевать и глотать эту необычайно вкусную еду и напитки. Он отвалился от стойки и с наслаждением огляделся. Его изумило то, что все присутствующие в баре уставились на экран, отвернувшись от него и забыв о своих напитках и еде.

На экране мелькали сообщения о вспыхнувших беспорядках и драках сторонников и противников двойной вульвы у женщин. На экране мелькали сообщения и сюжеты сторонников и противников. К противникам сразу же примкнули священники, так как все, что создано, то от бога. Всеобщая конфедерация женщин, домохозяек, из-за того, что леди только и будут думать о сексе и совсем перестанут заниматься детьми и домашними делами, перестанут вести свое хозяйство. Конфедерация феминисток, по причине того, что женщина это такой же член общества, как и мужчины, у которых, между прочим, ничего не удваивается и не прибавляется, так, что и у нас, женщин все должно не отличаться по количеству органов от мужчин. Академия наук и академические учебные заведения, по причине абсурда суждений и их не научной основы. Вся медицина. По тем же причинам и, кроме того, от нежелания смириться с такой постановкой вопроса в корне. А как же все физиологические процессы у женщин? Они, что, тоже удвоятся? И целый ряд организаций и членов, включая многих сенаторов и бизнесменов. Но, в, то, же время, нашлись и ярые сторонники.

Прежде всего, за удвоение органов в женском теле выступила практически вся молодежь. Хватит уединяться, пора жить шведскими семьями! И потом, это же в два раза больше ощущений и секса. Хотим двойную радость! К ним же примкнули многочисленные отряды из сообщества изгоев. Проститутки, которые просто бесились от желания поскорее удвоить свои возможности и получать за один сеанс двойную оплату. Трансвеститы, которые просто мечтали заполучить именно в том самом месте, желанную, ими и их поклонниками, вагину. И при этом они не забывали, что их причинное место оставалось и только смещалось подальше и выше. Что было для них очень удобно, как они говорили. А так же различные производители женских товаров и одежды. Особенно тех, кто тут же принялся разрабатывать удвоенные по длине и форме прокладки и трусики. Они тут же почувствовали удвоение прибыли и капиталов от предложения ими на рынке совершенно новых, более удлиненных товаров. А так же их поддержали производители мебели, особенно мягкой. Ведь все изменялось по форме, и потребовались более удобные кресла, стулья и диваны. И еще, много чего и сколько.

Профессор даже не мог представить себе, что могла натворить, в целом мире, такая разновидность женщин с двойными вагинами. Их тут же окрестили дуплетками, дотошные журналисты.

Уже подходя к своему дому, он увидел огромную толпу людей перед оградой, от обоих лагерей, приверженцев и их противников. Они шумели, вступали в споры и потасовки, а полиция старалась не допустить между ними разборок. Она оцепила подходы к ограде его участка перед домом и ели сдерживала разгоряченных митингующих.

Профессор отыскал во всей этой массе людей начальника полиции и принялся его горячо благодарить за проявленную им заботу о его безопасности. На что начальник полиции ответил, что он бы с удовольствием надрал бы профессору задницу, за эту паршивую операцию, которая наделала столько шуму и переполоха в окружающем обществе. И, что он, вместо того, чтобы проводить время с семьей вынужден тут торчать, сдерживая желающих выяснить отношения между собой. А впрочем, добавил он, и тех, кто бы лично принес профессору свое почтение и донес бы ему свое мнение.

— Так, что благодарите судьбу, уважаемый профессор, что я и мои ребята здесь оказались раньше, чем все те, о ком я вам говорил, и что тогда бы могло случиться с вами и вашей лабораторией!

На газоне, за оградой, валялись букеты цветов, красивые открытки неизвестных поклонников и поклонниц, вперемешку с самодельными плакатами. На них он увидел свое лицо в широкой улыбке и, подхватив один из них, рассмотрел его уже дома. Теперь-то он увидел, что придумали эти шутники. Вместо его рта, на плакате, в улыбке расплывалась вагина!

— А ведь, действительно, все это смешно и забавно! — Пробурчал себе под нос профессор.

— Я никак не мог представить себе, что мое детище будет пользоваться такой популярностью и успехом! Ай, да профессор! Ай, да шельма! — Так похвалил он себя.

Так и заснул он под этот гул голосов и выкрики недовольных демонстрантов.

Глава 9. Неожиданная благодарность

На следующее утро ему предстояло встретиться с членами сенатской комиссии, назначенной в экстренном порядке по данному случаю и общественному резонансу.

Из-за наплыва участников, слушания пришлось дважды переносить во все большие аудитории. Наконец они состоялись.

Зал замирал при опросах свидетелей и самой пострадавшей Марии. Так они ее представляли. Но когда ей предоставили слово, то она вопреки, уже было сложившемуся мнению о профессоре, как о маньяке и монстре, заявила, что профессор не только ее изуродовал, а наоборот, он сделал ее жизнь совершенной иной и она за это ему благодарна. Зал взревел от ее откровенного признания. Потом еще более получаса председатель комиссии уточнял у Марии детали и нюансы ее заявления. В конце, концов, председатель поставил перед ней один принципиальный и самый важный вопрос.

— Скажите, госпожа Мария! У вас, в связи совсем происходящим с вами, есть претензии к профессору? Если, есть, то скажите о них и всем нам!

Зал замер. В наступившей тишине было слышно только напряженное дыхание сотен людей. Мария гордо вскинула свою прекрасную головку с раскрасневшимся лицом и после минутной паузы ответила.

— Ну, что вы! Я наоборот, очень благодарна профессору!

Ее ответ потонул в гуле голосов и выкриках публики. Спустя полчаса, профессор под рукоплескания окружающих и крики корреспондентов и журналистов выходил из здания заседания. Он шел с гордо приподнятой головой и в очень хорошем настроении. Несмотря на все старания властей его, не только принизили, а наоборот возвысили.

Уже в коридоре, после слушания к нему протиснулась Мария и, прижавшись вплотную, сбивчиво благодарила. На что профессор ответил, обратившись к ней с вопросом о ее дальнейшей судьбе.

— Мария, может, мы с вами все вернем на прежнее место? Зачем это все вам и мне? Смотрите, что происходит вокруг и что творится с нами?

— Ну, что вы, дорогой профессор! Я благодаря всему этому! Я только и жить то

по — настоящему начала! Я от всего окружающего меня внимания просто теряюсь и упиваюсь своей популярностью. Кроме того я уже получила значительную материальную поддержку и помощь. Не говоря уже о предложениях на съемку. И, наконец, сообщу об этом только вам, по секрету, я выхожу замуж! Вы представляете? Замуж, а вернее — за двоих сразу. Братьев-близнецов, миллионеров и таких милых и нежных! Спасибо вам!

И она поцеловала профессора. Потом этот снимок растиражировали в газетах и многих журналах. Если бы не отчаянные попытки эксцентричных дамочек, профессор бы считал свою миссию абсолютно успешной и законченной.

По секрету. Ему все же пришлось повторить свои операции для нескольких дам. Но о том ему не хотелось бы сильно распространяться. Эти дамы, были настолько известны и уважаемыми, что просочившаяся информация о них, могла бы, серьезно повредить их репутации и положению в обществе. Потом некоторые журналисты все строили догадки на этот счет, а профессор загадочно улыбался и молчал.

Постепенно страсти стали утихать. У профессора нашлись последователи. Но не у кого не удавалась того, что умел он.

- Ведь, я же, гений! — Постоянно твердил он сам себе. — Я еще и не такое смогу!

Дайте мне, только время и деньги!

И ему выпал такой шанс!

Глава 10. Биохинтайки

Одна не безызвестная фирма, не желая огласки, согласилась взять на себя все финансовые затраты по реализации его нового проекта. Проекта, который сулил настоящий прорыв в будущее. Еще бы! Ему предстояло создать андроид. Человекоподобный биологический робот, не отличимый от нормального человека. По условиям сделки, образец считался собственностью компании, а профессор получал всю необходимую материальную поддержку на реализацию своих следующих проектов. При этом все права на интеллектуальные разработки и собственность полностью сохранялись за ним. Лучшего и мечтать себе было нельзя. Тем более что он категорически отказался работать где- либо, а только в своей домашней лаборатории.

Вот уже, который день он с утра корпит в лаборатории. Сегодня ему предстоит разобраться с мозгами Непобедимой, которую он в срочном порядке переделывал под свой новый проект.

Тело ее вышло очень неплохо, особенно та часть, которая касалась женского начала. И не беда, что пока что не очень-то у него получается с ее манерами и женским поведением. Сегодня он постарается все исправить.

— Итак. — Сказал профессор, важно вышагивая перед обнаженной фигурой. — Сегодня я постараюсь внести в тебя такие изменения, от которых ты все сильнее будешь походить на настоящую женщину.

— А, я! Я, что же? Не похожа? Я же с ваших слов, дорогой профессор, просто само совершенство! Я это точно запомнила. Слова — то эти мне очень понравились. Я, и само совершенство!

Повторяла она, жеманно разглядывая и поглаживая свое обнаженное тело.

— В том то и оно. Что при твоем внешнем сходстве, ты совсем не походишь на женщину. И потом, что это за манера лезть к себе в вагину, когда я с тобой разговариваю?

— Ну, да! Да! Я понимаю, что приятно! Но ты запомни это, что, ни при каких обстоятельствах ты не должна этого делать при посторонних. Ты поняла? Само совершенство! Вот так я стану теперь тебя называть.

— А теперь Совершенство, мне надо тебе изрядно испортить мозги.

— Да, да! Именно так! И я не ошибся.

— Вот видишь, это то, о чем я тебе говорил! Ведь если бы ты была настоящей женщиной, то никакого бы внимания на мои слова не обратила, а в большей бы степени заволновалась, если бы я тебе сказал, что остригу твои волосы или сменю твою прическу.

— Вот это и есть настоящая женщина. А ты мне, не трогать, не порти мозги! Какая же ты все-таки! Ты моя лучшая копия! И с мозгами твоими, копией моих, у тебя все в порядке. Жаль, конечно! Но мне надо все в твоей голове и мозгах, как следует повредить. Иначе, какая же ты женщина?

Что бы прекратить протестные действия с ее стороны он даже отключил ее и принялся курочить в ее голове.

— Так! Этот участок отвечает за логику. Зачем ей, женщине хорошая логика? Она ей почти не потребуется. Так, иссякаем ее. Налево и направо. Так, достаточно! Хватит. Теперь в этом участке. Он отвечает за скромность и самооценки. Скромностью не проживешь, искурочим ее, да и самооценкам оставим самую малость. Вот так и достаточно. Теперь займемся поведенческими структурами. Это что же? Нет, столько наивности ей не потребуется. Пусть будет чуть-чуть, лучше добавим ей завышенных самооценок. Пусть считает себя совершенством. Вот так. И пусть думает, что она самая умная и практичная. Вот еще этот участок отключим и с этими параметрами можно заканчивать.

Так, или примерно так профессор готовил из своего детища настоящую женщину. Конечно, его очень расстраивало, что большинство тех достоинств, которые он заложил в эту кибер машину, большинство приходилось ему отключать. Но что поделаешь? Иначе, с такими бы мозгами она никогда бы не стала женщиной. И с этим ему приходилось мириться.

Он вспомнил, как в самом начале своей карьеры, когда у него практически не было денег, он получил небольшую работу в Японской компании. Его тогда еще удивило, что Япония, с ее мощным потенциалом и развитой наукой тратит такие деньги на куклы.

— Они там все с ума по сходили. — Все время повторял он. — Ну, зачем? Зачем им потребовались эти дурацкие куклы, какие-то биохентаи? Им, что? Некуда деньги потратить? Уж лучше бы они ему предложили заняться мозгами их последней модели биоробота, чем заниматься мозгами для куклы!

Они, эти биохентайки раздражали его все больше. Это же надо, такие уродки! Бурчал себе под нос молодой биоинженер. Что это за лицо? Тарелка плоская с такими огромными и нелепыми глазами. И потом, что это за нос? Это же просто две дырочки. А ручки и ножки? Они несуразно маленькие, хотя довольно выразительны по длине и объему. Ну, а о половых признаках и говорить ничего не буду. Взять хотя бы грудь! Ну, скажите, где вы видели, что бы у маленькой девочки была такая могучая и выпирающая грудь? Причем, стоило только к ней прикоснуться, как из ее сосков сразу же тянулись капельки молока, а вся она перекатывалась и колыхалась при малейших перемещениях куклы. Говорили, что обучали их ходить артисты из национального театра Кабуки. Они так неестественно семенили своими маленькими ножками, что все время с трудом удерживали равновесие. Однажды, он стал свидетелем такого падения, и при этом, ему удалось рассмотреть, то, что они им вложили между ножек. Это какое-то подобие женскому органу! Усмехался он. Ну, то, что у всех у них торчит, из-за нелепых и малых губок кончик клитора, так с этим еще можно смириться, но что бы вагина, все время была нараспашку? Это же просто дикость и серость. Я понимаю, и допускаю, что это эротично, но ведь такого не бывает в природе. У девочки не может быть пролапса вагины. И потом, это просто не допустимо, и все извращено. Все вывернуто наружу и извращено! Само представление и понятие о женщине! Вот, если бы ему позволили создать, то он бы создал само совершенство, а не подобие женщины. Так рассуждал он, принимаясь за свою работу.

Тем не менее, эта работа впервые значительно укрепила его материально. Особенно после того, как ему удалось втиснуть в эту примитивную головку куклы столько синтетических мозгов. И хотя он потом, на этих похотливых биохентаек смотреть не мог, так они ему надоели, особенно в постели, но он в душе гордился своими первыми достижениями. Все вокруг только и говорили, об этих необузданных и похотливых куколках. Говорили, но немногие знали, что своими сексуальными возможностями они обязаны были ему. Ему, молодому и талантливому биоинженеру. Именно он, буквально нашпиговал их мозги своими необузданными сексуальными фантазиями. Все, что он знал, о чем мечтал, чего хотел иметь с женщинами, он вложил в их программу.

После его участия в этой работе на него самого и его разработки и задумки сразу же появился спрос. Японцы тут же пригласили его принять участие в своем новом проекте по созданию биологической корректирующей приставки для японских женщин, но он отказался. Отказался потому, что одно дело куклы, у которых все органы синтетические и поэтому они себе могут позволить принять в себя все и всех, а вот с живой женщиной такого не должно случиться. Об этом он говорил и доказывал, но его просто отстранили и взяли на его место другого. Получив свои деньги, он тут же ушел и спрятался от них и всех. Он ведь прекрасно понимал, что они наделают с этой приставкой и как пострадают японские женщины. Ведь за основу они приняли его же разработки для куклы. А ведь живые люди, это же не куклы! Об этом надо знать и помнить!

Глава 11. Случай, исправляет ошибку

После разговора и обещаний главе фирмы, об исправлении ошибки, ему предоставили все возможности для успешной работы. Его поселили на уединенной резиденции главы корпорации, и он целыми днями наслаждался природой и комфортом. А еще, он просто гордился своими успехами и умениями. Тогда ему впервые пришла в голову мысль, что он не такой как все и о том, что он просто гений! Да, да! Он самый настоящий гений! Ведь никому до него не удавалось так развеселить весь мир и все окружение Японии и в то же время, так удовлетворить и такое множество самых разнообразных вкусов и тел.

— Нет! Я действительно гениален! — В одиночестве говорил он себе. — Это все я! Я! И без меня им не выбраться. Мне обязательно надо поторговаться с ними и пусть они мне заплатят! Заплатят за все незаслуженные унижения и оскорбления. Ведь я же их предупреждал! Не послушали? Так, теперь заплатите! По-настоящему заплатите, как гению!

И потом, спустя много лет он с сожалением вспоминал свои юные и необузданные годы. Вспомнил, как он простудился и начал кашлять, а еще эти сопли. Да, вид прямо скажем, не гениальный. Но это его и натолкнуло на мысль. А, что, если и его разработку заставить болеть и чихать! И что бы с соплями все было. Непременно с этими противными и не проходящими соплями. Посмотрим, как с таким вы справитесь?

Он рассмеялся, когда вспомнил об этом. Его вирус сделал свое дело. Никто уже не хотел иметь секс с больными и кашляющими, а тем более, с сопливыми!

И ему тогда заплатили! Очень хорошо заплатили! И его же ославили и сделали самым известным биоинженером. Спасибо за то и за это! А все-таки Японцы хорошие парни. Подумал он. Только уж больно серьезно в куклы играются!

Наконец он закончил. А вернее сказать, прекратил истреблять в ее мозгах все эти не присущие женщине поведенческие функции. Остальное, решил он, она дополнит сама по мере своего развития и самосовершенствования. Этими функциями он особенно гордился, потому, что до сих пор ни один биоробот не мог самосовершенствоваться. И это был его первый эксперимент.

Случай! Нелепая случайность, о которой он сперва, даже не заметил.

Но сгустки бионервов, отвечающих за самосовершенствование непреднамеренно соединились с участками мозга, отвечающим за удовлетворение сексуальных потребностей. Именно этому нелепому соединению он потом будет обязан всей своей карьерой и поплатится за это самой дорогой платой.

Но пока он предвкушал удовольствие от предстоящего общения с ней и ее обучения. Конечно же! Все можно было оставить таким, каким она создана, но профессор задумал, что она станет для него не только предметом утех, но предметом его эстетического удовольствия и поводом для незабываемого удовлетворения. Поэтому он сразу же решил, что сам лично и по особым программам возьмется за ее воспитание и обучение.

Глава 12. Правила женского поведения

Открываю глаза. О! Как же прекрасно все выглядит! И этот симпатичный очкарик, что разглядывает меня. Ба! Да я же совсем, совсем обнажена. Как это мило! Сейчас я хорошенечко рассмотрю свое новое тело.

Она, не обращая на него никакого внимания, грациозно соскакивает с хирургического стола и легкой походкой, все еще неуверенной, но, уже покачивая бедрами, стремительно и легко выходит из операционного бокса. Все происходит так стремительно, что профессор только спустя несколько секунд бросается за ней следом. Ищет ее и не находит.

— Вот, же, черт! Куда же она могла запропаститься? Ведь же она совсем еще маленькая и ничему не обученная. С ней может бог знает что случиться?!

Его внимание привлек звон и стук из соседней комнаты. Он тут же метнулся к двери и замер от изумления. Она стоит перед зеркалом и старательно намазывает губки на своем милом личике раствором бриллиантового антисептика. Подарок от русского университета. При этом у нее по ногам бегут струйки, а она их как будто бы даже не замечает.

Писается прямо под себя. Замечает профессор. Надо же было мне ее научить и как же это я так, об этом я даже не подумал?

— Что! Что же ты делаешь? Разве же можно этим красить губы? Это же…

Я смеряю его, этого пугливого очкарика пренебрежительным взглядом и медленно так и с расстановкой и спокойно ему отвечаю.

— Что же вы беспокоитесь? Я ведь всего- то хочу лишь подправить и сделать более яркими свои великолепные губки. А вы не находите? Вам они нравятся? Да, кстати, я с вами, совсем, не знакома. А как с вами мне познакомиться ближе, милый очкарик?

Я наклоняюсь и слегка прикасаюсь к его лысеющей голове, оставляя на ней следы великолепной и неповторимой помадки.

А ведь он ничего! Несмотря на его обалденный вид, я чувствую за этим мощный сексуальный потенциал и неудовлетворенность. А ведь, точно! Сейчас я его распробую!

— Что ты! Что ты творишь? Противная девчонка! Ну, скажи мне не милость, зачем ты себе губы испачкала и еще и меня ими поцеловала? А почему же ты даже не просишься, а писаешь?

— Ну что же ты переживаешь? Лучше иди ко мне ближе. Ты, что же не чувствуешь моего возбуждения, котик?

— Я, я… — Лепечет он. — Я тебе запрещаю разговаривать со мной в таком тоне! Сейчас же иди на свое место и ложись. Я ведь еще не закончил с тобой и у тебя все мозги могут вывалиться по дороге из черепной коробки! Ну, же!

Мне обидно, но почему — то приходится ему подчиняться. И пока я плетусь за ним, все прикидываю свои шансы на удовлетворение с ним.

— А ведь он ничего. Особенно, когда разгневался. Мне понравилась его реакция и манера поведения. Она агрессивна! Очень агрессивна, и это мне больше всего в нем понравилось.

Потом он возится с чем-то на моей голове и все время что-то проговаривает. Мне приятны его прикосновения, и я млею от этих ощущений от его прикасаний и даже болезненных вторжений. А потом что-то щелкнуло и я уже ничего не слышу и не вижу. Я вообще не ощущаю себя.

— А теперь, открываем глазки! Моя прелесть! — Слышу чей-то приятный голос.

Смотрю и вижу только это красивое лицо за очками.

— Это что? Где я?

— Не волнуйся моя детка! Ты дома и мы с тобой сейчас начнем восстанавливать наши возможности.

— А почему? Почему мне надо их восстанавливать? Я, что? Я умерла? Или же я так сильно болела?

— Ну, да! — Говорит он и ласково смотрит в мои глаза все проникающим светом.

Ты болела и настолько сильно, что теперь тебе надо все будет осваивать заново.

— А что? Что я должна освоить? Это не будет для меня больно, доктор?

— И вовсе я и не доктор!

— А кто же тогда вы? Только не говорите, что вы меня даже не знаете. Я этого просто не перенесу. И потом. Мне с вами очень просто и легко. Помогите мне, пожалуйста, я хочу в туалет. Извините, это, кажется, так называется?

— Да. Давай же я тебя провожу.

— Ну, что вы! Пожалуйста, я все сделаю сама.

Встаю и с его помощью медленно бреду. Он меня нежно придерживает и почти волочит на себе. Ага. Вот это то, что мне надо. Сейчас я, сейчас.

— А почему вы стоите и не уходите. Почему смотрите и ждете? Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне так надо! Простите.

— Так! Пальчиками, большим и указательным раздвигаю губки и…

Присела и с удовлетворением расслабляюсь. Из меня веселой и брызгающей струйкой шумно вылетает чуть мутноватая и горячая влага. И пока происходит сам процесс, мне почему-то становится смешно от того, что все, что я делаю, сначала как бы озвучивается в моей голове посторонним голосом, который звучит так нелепо. Ну, это еще ничего, замечаю я. Ага! Внутренний голос подсказывает, что надо хорошенечко и аккуратно подтереться. Смешно же! Нет, правда! И что это за внутренний голос такой, и откуда он взялся?

Он стоит передо мной и не замечает, что мешает мне спокойно выйти из туалета. Смотрит мне на ноги и старается заглянуть между ног. Вот же! И с чего бы такое нахальство?

Потом начинается наше взаимное притяжение. Стоило ему только со мной заговорить, как у меня словно бы мурашки побежали по коже. Пока я не совсем понимаю то, о чем он мне говорит. Но его голос? Он меня просто завораживает и вызывает какое-то внутреннее волнение. От чего бы это? Что это за такое волнение и почему? Но пока я ничего не понимаю, да и не стараюсь понять, хотя он так настойчиво и уверенно все говорит и говорит мне о чем-то. Наконец он замолкает и смотрит вопросительно.

— Ну, что, детка! Тебе все понятно?

Не желая его обидеть, я, молча, киваю головой, так подсказывает мне внутренний голос. Хотя о чем это он? Даже не могу и припомнить!

Глава 13. Настоящая женщина

Потом начались мои мучения и разочарования. Он, как он просил его называть Любимый, стал мне показывать и рассказывать все о том, что мне следует одевать и как это надо делать. С трусиками я справляюсь легко, а вот с этими чашечками и этими лямочками и застежками, то с ними просто беда. Мне неудобно, и когда я, с его помощью все-таки заталкиваю, в эти самые чашечки свою великолепную грудь, то сразу чувствую, что этот бюстгальтер, как он его называет, меня просто душит. Пока я сама не могу застегнуть там, за спиной эту противную застежку и он мне помогает, сдавливая этим самым бюстиком, так я его называю, мою грудную клетку. Он говорит мне, что купит другую модель, у которой застежки спереди, а пока просит терпеть. Но лямки, что наброшены на мои плечи давят, грудь не может в полной мере вздохнуть. Что вообще все это значит? Для чего мне такие мучения? Спрашиваю, и он мне долго и нудно объясняет. Говорит, что грудь у женщины это не только ее украшение, но прежде всего это орган для связи матери с ребенком, это его кормовая база на первые месяцы жизни после рождения.

— Какого ребенка? И какой такой связи и, причем тут рождение?

Все эти вопросы я задаю ему сразу же, и он замолкает и обиженно хлопает ресницами, а потом восклицает.

— Ах, да! Действительно причем здесь ты и рождение, да и кормление ребенка! Прости меня, что-то я слишком увлекся. Лучше давай познакомимся с твоим гардеробом.

А потом. Потом я стараюсь, запомнит названия этих дивных и нежных изделий из мягких и красивых тканей. Я часа два провозилась, примеряя и натягивая, стаскивая и рассматривая мою новую нижнюю одежду. Оказывается, что это всего лишь полдела, потому, что поверх ее надо еще надевать все это волшебное великолепие. Я жалею его, а сама бы часами все возилась бы и примеряла и то, вот и это. И что странно? Как только я облачаюсь в красивое белье и платье я вся словно подтягиваюсь и выпрямляюсь, да и настроение у меня заметно улучшается. Уф! Кажется не только он, мой Любимый, но и я устаю. А жаль! Мне бы еще вон то, померить и вот это. Прошу его, но он протестует и говорит, что всему свое время. Но, как это? Я что-то его даже не понимаю?

Одеваясь проще, как он мне говорит, мы следуем по комнатам его дома. Но он мне говорит, что этот дом наш. А как это? Он его, и он в то же время наш? Не сильно обязываюсь и не нагружаю память, а просто следую за ним буквально по пятам, но все равно, как только он исчезает я тут же, сбиваюсь и теряюсь за поворотом. Интересно? Куда же мне идти? Вроде бы мы вышли с той стороны, или может быть с этой? От его неожиданного выхода я вздрагиваю и пугаюсь. А он же наоборот. Он сразу же, как видит мою реакцию, то сразу же весело смеется.

— Вот теперь-то я вижу, что ты становишься настоящей женщиной! Только они могут вздрагивать и пугаться своих мужчин в собственном доме! Это же надо!

Я и этого не пойму. От чего это ему так становится радостно. Ведь он же своим внезапным появлением напугал меня так, что я даже почувствовала, что в моих трусиках не все так уж стало уютно. А ему, видите — ли, весело?

Дом большой и пока что я не стараюсь запомнить расположения комнат и их назначений. Только твердо запоминаю, где же находится спальная комната и где туалет. И мне пока что этого даже достаточно. Устаю от всего этого и прошу меня провести в свои комнаты, так подсказывает мне внутренний голос. Наконец-то я одна!

И теперь я могу сразу же раздеться. С удовольствием сбрасываю с себя эти стягивающие бретельки, удушающий бюстгальтер и вообще сбрасываю всякую одежду и хожу по комнате полностью обнаженная. Мне приятно шагать, ощущая, как в такт моих шагов слегка покачиваются мои груди. Они прекрасны и груди и ощущения, мне от этого замечательно и спокойно, немного волнительно на душе от ощущений своего обнаженного тела. Хожу и все время посматриваю на свое отражение в зеркале. Особенно мне нравится видеть, как колыхаются груди при быстрых разворотах тела. Я еще и еще раз шагаю, а потом резко оборачиваюсь. О как приятно! А как я красива! Это надо же? Изучаю все, что есть в комнате. Этой моей комнате, но пока что всего не могу даже понять. Для чего и что это? Однако большое зеркало с маленькой и низенькой табуреточкой меня сразу же очаровывают. Присаживаюсь и с удовольствием рассматриваю свое отражение. А я ведь красивая? И даже очень! Руками невольно трогаю свое тело, и сразу же будто горячей волной по всему телу пробегает нервная и волнующая дрожь. Ой! Ой! Как же это приятно! А лицо? Мое великолепное личико! Разве же я не красавица? А волосы? Мне в себе самой все нравиться и я очаровываюсь красотой своего тела и им любуюсь. Очень близко припадаю к зеркалу и в какое-то мгновение вдруг все, что вижу, перед собой сильно искажается. Но это только мгновение, а затем я опять все отчетливо вижу на своем лице. И эти красивые карие глаза, с большими и густыми ресницами и маленький, но вполне приличный и слегка вздернутый носик и губки. Верхняя губка, слегка оттопыренная двумя мягкими полуволнами, а нижняя толстенькая и пухленькая. Провожу по ним языком и ощущаю приятную влагу. Мне хочется их целовать, но я встречаюсь только с прохладой зеркала. Но все равно, мне приятно осознавать, что и меня ведь могут поцеловать в ответном поцелуе. Ну, а моя шея и грудь? Без волнения я не могу к ним притрагиваться. Повела самыми подушечками пальцев и сразу же почувствовала, как во мне затрепетали жилки и вены. Кожа сразу же слегка покраснела. Смотрю и не налюбуюсь, а себя.

— Это же надо? Такое у меня красивое тело! Интересно, в кого оно это тело? Кто же меня такой вырастил и сделал? Постойте, постойте. Как это сделал? Так не бывает! Родил! Да, да, именно! Кто же меня такую красивую родил? Спрошу у Любимого, обязательно.

Размышляю и пытаюсь хоть что-то вспомнить о своем детстве. Ничего в ум не приходит. Обидно! Ну, хотя бы какой-то случай или просто событие? Нет, ничего не припоминается. А жаль! А может, что-то есть в записях? Сейчас поищу. И я начинаю рыться в своих вещах в поисках ответов на свои вопросы. За этим занятием меня и застает Любимый.

— Что ищем? Что, что? Милая, — говорит явно смущаясь. — Я отложил и перенес твои вещи в кладовку, пока ты болела и скоро тебе их верну. Не беспокойся все на месте, вот увидишь!

Смотрю ему в глаза и в них не вижу уверенности. Странно? Почему я не очень уверенна сейчас? Ведь всегда, когда он со мной говорит, я чувствую в себе необычайное волнение и какой-то подъем. А сейчас этого не происходит. Странно?

— А почему ты не одета? Тебе надо обязательно одеться в пижамку. Вот в эту. Да, а ты уже приготовилась ко сну? Ты уже все сделала?

Выясняется, что я все время должна перед сном и утром мыть у себя там. Так он меня просит. И поясняет почему. Я захожу в ванную комнату и уже сидя в ванной, трогаю себя там, а потом нюхаю свои пальцы. Они действительно пахнут необычно. Острый и слегка кисловатый может быть запах, а потом я специально растягиваю губки и натягиваю вверх всю кожу. Смотрю себе между ног. Ага. Вижу причину таких запахов. Моюсь и с удовольствием проверяю, что теперь все чистенько и пахнет приятно. Пока мыла свою красавицу то все ловила ощущения. Необычные, будоражащие во мне что-то не ясное, беспокойное, но приятное, тянущее.

Укладываюсь спать, так как за день накрутилась и чувствую, как устала с непривычки. Он не уходит. Присел на краешек кровати и рассказывает мне историю о моей жизни до болезни. И хоть мне до самых чертиков интересно все о себе узнать, но как только он начинает говорить, а моя голова утонула в подушке, то я уже чувствую, как меня просто валит и отключает. Я словно бы становлюсь мертвой. Только теплой и все время ровно дышу. На этом сознание мое отключается. И уже сквозь глубокую дрему я слышу от него.

— Спокойной ночи, мой ангел и творение.

А какое творение? Не успеваю понять, так как лечу в мягкую и теплую безызвестность.

Глава 14. Изменения начинаются

Случайность! Нелепая случайность, о которой он не заметил. Но сгустки бионервов, отвечающих за самосовершенствование непреднамеренно соединились с участками мозга, отвечающими за удовлетворение сексуальных потребностей.

И пока наша киборг, она же красивая, почти настоящая девочка спит в ней начинают происходить необратимые изменения. Сначала, вместо спокойного и приятного сна ей начинают сниться сцены сексуальных бесчинств и похотливых, извращенных по самой своей природе совокуплений. Уже в ее снах начинают мелькать сцены, по которым в ближайшее время ей предстоит жить и получать сексуальное удовлетворение.

Вот она видит себя в какой-то компании, подростки не очень опрятны, а среди них девочки. Они все одеты неряшливо, а она им говорит и показывает, что надо уметь хорошо одеться и бюстгальтер надо носить обязательно. Начинает им объяснять почему. А они в ответ ей смеются и нахально, растягивают пуговицы грязных рубашек и показывают свои грязные и почему-то чумазые груди, которые они называют сиськами. А потом они ее валят на пол, почему-то обнаженные и, присаживаясь, ей прямо на лицо трутся, своими вонючими письками. Она возмущается и говорит, что им все равно надо хорошенечко подмываться и два раза, а лучше, так каждый раз, после того, как пописают. И она вдруг почувствовала, как на нее брызгают эти девчонки, и все время стараются попасть ей в лицо. Она крутится, уклоняется и потом просыпается. Все! Вся еще в ощущениях сна, но уже понимает, что проснулась. Ну, вот! Хорошо, что это только сон. Надо у милого расспросить, что в таких ситуациях делать. А то ведь всю обмочат. И точно, описают!

Присела на кружечек унитаза и с удовлетворением журчит неровной струйкой. Заинтересовалась. Почему же так, почему из крана так не брызгает? Надо обязательно расспросить любимого. Ведь, неудобно же! И каждый раз водичка все время почему-то заливается тоненькими горячими струйками под попку. Фу, ты! Как не гигиенично! Но так, как учил ее внутренний голос, она все аккуратно на себе вытерла. Вышла и задумалась. Интересно? Это у меня так? А как у него? Спрошу его, а лучше, пусть мне покажет.

Но пока я одна брожу по дому. Любимый мой спит. Рано, только пять часов утра. А что, если я загляну в его лабораторию? А почему бы и нет? Ведь, как он сказал, что это наш дом. То есть его и мой. Так что я имею право.

В лаборатории полно всяких приборов и даже ночью в этих стеклянных приборчиках вовсю кипит жизнь. С интересом иду вдоль всех этих не понятных мне стеклянных трубочек, колбочек и стендов пока не упираюсь лицом в него. Да, да! Его я сразу же узнала! Это ведь их, мужчин хвостик. Как интересно? За тонким стеклом в какой-то синеватой жидкости плавает он. Ну, этот, их орган. Я невольно залюбовалась им. Он такой крупненький и вовсе не маленький. Даже растопыренными пальцами руки примерялась. Он больше! Длиннее на три пальца, чем расстояние растопыренных пальцев и следом три пальца вместе. И головка его четко обозначилась под кожей и эти их яйца. А какие они на самом деле? Это то, что я вижу, что это? Это, в самом деле, такое у них или это какая-то игрушка, макет? Все! Мне надо его взять и потрогать. А иначе, как я смогу понять, что это? Я уже подтащила стул к этой большущей колбе, как тут входит он.

— Что? Опять! Да, сколько же можно! — Сердится он. — Вы что же, бабы, помешались, правда, на нем!

Все это он говорит громко и до меня начинает доходить, что все эти резкие слова и вопросы он адресует мне.

— Я… Я ничего не трогала. Только хотела рассмотреть его, как следует. Вот!

— Ну, а стул? Стул, зачем ты подтащила к нему? Что бы лазать?

— Не ругай меня, Милый, прошу. Я ведь никак не могу вспомнить какой он на самом деле. Я его просто забыла. Мне хочется вспомнить, а я не могу. Вот и решила подробнее рассмотреть его. А он, что? Самый настоящий?

— Ну, а как по твоему?

— Не знаю? А можно его взять и потрогать?

— Нет, нельзя! Хватит с того, что я уже второй экземпляр выращиваю. Лучше ты вспомни, какой он живой? Иди ко мне, я тебе напомню!

О! Напоминания мне понравились. Сразу я не вспомнила, но мой милый так старался, что я быстренько все восстановила в своей памяти и все увидела. Правда, он у него не такой, как в той колбе, но зато мне разрешили делать с ним все, что я захочу. И я делала. Поначалу он все хвалился, а я все никак не прикладывалась. Стеснялась, или напрочь забыла все. Ну, а потом? Потом так разошлась, что он уже начал что-то не членораздельное мычать. Я только услышала и поняла, что он просил его больше не мучить. А я все никак не могла успокоиться. И даже когда он замертво свалился в забытье, а я все равно подлезла к нему и все никак не успокаивалась. Все его мужской орган не могла оставить в покое. Он уже спит, а мне хочется! Я и пыталась о чем-то отвлеченном подумать и о том, что я хотела у него насчет струйки расспросить? Но все напрасно. Я все равно хочу. Хочу еще и еще!

В конце

- Ну, что же делать? Подскажите мне, если знаете!

- Куда, и к кому мне идти? С кем искать этого сладостного удовлетворения? Ну, что вы все молчите и молчите, как он, мой Любимый, да пока еще мой профессор? Подскажите!

— Я готова к вам идти! Только меня позовите!

— Что? Уже готовы? Как хорошо!

- Только о том, что мы будем делать с вами, я расскажу потом, хорошо? А пока отдыхайте и помните, я скоро опять буду с вами!

Конец первой части.

О.Корсика Лето 2012