Алькатрас против злых Библиотекарей. Книга 2. Киборги Нотариуса

Глава 2

Повесть, которую вы читаете, – вторая книга в серии. Те из вас, кто читал первую, могут пролистнуть это введение. Остальных попрошу задержаться.

Для начала хочу поздравить вас с тем, что эта книга попала вам в руки. Я рад, что вы читаете серьезную работу, посвященную реальной мировой политике, а не тратите свое время на тупую макулатуру вроде фэнтези о вымышленном персонаже типа Наполеона. (Все равно, о котором из них. Они оба, каждый по-своему, Блоунэпарты…)[1]

А теперь мне надо кое в чем сознаться. Иные из вас, читатели, решили начать со второй книги серии, и это беспокоит меня. Начинать историю с середины – это очень скверная привычка, даже хуже, чем склонность носить разные носки. Если на то пошло, по шкале плохих привычек это где-то между чавканьем с открытым ртом и болтовней над ухом у товарища, пытающегося учить уроки. (Попробуйте как-нибудь, кстати. Потеха невероятная!)

Это из-за таких, как вы, нам, авторам, приходится оснащать вторую книгу уймищей всяких пояснений. По сути, мы вынуждены если не заново изобретать колесо, то как минимум патент на изобретение обновлять!

Вам следовало бы уже знать, кто я такой, а также иметь представление об окуляторных линзах и талантах Смедри. Будучи вооружены этими сведениями, вы с легкостью поняли бы цепь событий, загнавших меня на веревочную лестницу между небом и землей, откуда я, как было только что сказано, созерцал, задрав голову, нечто величественное.

Спрашиваете, почему бы мне просто не описать увиденное? Задавая подобный вопрос, вы подтверждаете, что не читали первую книгу. Дайте я вам все объясню наглядно и просто.

Вы же помните первую главу нынешней книги? (Весьма надеюсь на это, благо вы перевернули во второй главе всего несколько страниц!) Что я обещал вам в первой главе? Прекратить оставлять героя в подвешенном состоянии и пользоваться другими бесячими писательскими приемчиками. Ну и что я сделал в финале той самой первой главы? Самым неприкрытым и недвусмысленным образом «подвесил» героя. И в переносном смысле, и конкретно в прямом!

Я проделал это намеренно, чтобы преподать вам урок. А именно: я абсолютно надежен, мое слово кремень, я никогда и нипочем вам не совру. Ну, может быть, полдюжины раз за главу… но не больше, ни в коем случае не больше!

…Итак, я болтался на веревочной лестнице, и ветер рвал мою куртку, и сердце еще колотилось после многих переживаний погони. А надо мной парил громадный стеклянный дракон!

Вы, скорее всего, видели драконов на картинках да в кино. За себя могу сказать – видел. Так вот, глядя на зависший надо мной силуэт, я понимал, что все представленное на экране было лишь бледным подобием дракона. В кино даже самых грозных драконов делают пузатыми, с отвислым брюхом и неуклюжими крыльями.

Рептилия в небесах надо мной не имела ничего общего с теми карикатурными образами. Упругость и гладкость, змеиное изящество и неправдоподобная мощь… У дракона было три пары крыльев, разнесенных по всей длине и работавших в унисон. Еще я рассмотрел шесть ног, аккуратно подобранных под гибкое тело. И длинный стеклянный хвост, вьющийся позади.

Голова поворачивалась туда и сюда, сверкая просвечивающим стеклом, взгляд был обращен на меня. По форме голова напоминала наконечник стрелы, такая же треугольная, резко очерченная. А в глазном яблоке дракона стояли люди.

«Да это же не существо из плоти и крови, – сообразил я, крепко держась за лесенку. – Это летательный аппарат! Сработанный из сплошного стекла!»

– Алькатрас!.. – донесся с высоты голос, едва различимый за шумом ветра.

Я вскинул голову. Лесенка исчезала в открытом проеме драконьего брюха. Оттуда на меня смотрели: из отверстия высовывалась знакомая физиономия. Бастилия была моей ровесницей, ее длинные серебристые волосы трепал ветер. Последний раз, когда я видел ее, она планировала скрываться вместе с двумя моими двоюродными братьями – дедушка Смедри боялся, что нас будет проще выследить, останься мы вместе.

Бастилия что-то сказала, но слова унес ветер.

– Что?.. – заорал я.

– Я спрашиваю, – крикнула она в ответ, – ты наверх лезть собираешься? Или провисишь там до конца путешествия дурак дураком?

И в этом она вся, наша Бастилия. Хотя на самом деле она была в какой-то мере права. Я полез вверх по мотающейся лестнице. И это оказалось куда труднее физически и морально, чем, возможно, вам представляется.

Я буквально заставлял себя переставлять ноги со ступеньки на ступеньку. А то как-то по́шло все получилось бы – меня возносят вверх в безопасное место в самый последний момент, а я наворачиваюсь с перекладин лестницы, чтобы вдребезги разбиться о землю. Когда я приблизился к люку, Бастилия протянула мне руку и помогла забраться в брюхо дракона. Дернула стеклянный рычаг на стене, и веревочный трап начал втягиваться внутрь.

Я с любопытством наблюдал за процессом. На тот момент своей биографии я был не очень-то знаком с силиматическими технологиями, так что все еще усматривал в них магию. Веревочный трап сматывался совершенно бесшумно. Ни тебе звяканья механизмов, ни гула мотора. Лесенка просто наматывалась на крутящееся колесо.

Стеклянная панель перекрыла зияющее отверстие в полу. Всюду кругом переливались и вспыхивали на солнце идеально прозрачные стеклянные переборки. Внизу открывался просто потрясающий вид. Мы успели выбраться за пределы зоны тумана, и во всех направлениях простирались живописные дали. Мне стало казаться, будто я в одиночестве парю в небесах, окруженный лишь беспредельностью и безмятеж…

– Так и будешь таращиться? – сложив на груди руки, осведомилась Бастилия.

Я на нее покосился.

– Прошу прощения, – сказал я, – мне всего лишь хотелось насладиться прекрасным моментом…

Она фыркнула:

– Чего ради? Стихотворение решил написать? Пошли!

И она зашагала по стеклянному ходу сквозь прозрачные внутренности дракона, направляясь к голове. Я лишь криво улыбнулся про себя. Я не виделся с Бастилией полных два месяца, и все это время ни один из нас не знал, выживет ли другой… не говоря уже о возможности встречи.

Но, хорошо зная Бастилию, я понимал, что мне еще оказали весьма теплый прием. По крайней мере, она ничем в меня не запустила и ничем не огрела, даже не выругалась. Куда уж сердечнее!

Я поспешил следом за ней и пошел рядом.

– Что случилось с твоей одеждой для спецзаданий?

Она оглядела себя. Действительно, вместо стильного пиджачка и слаксов на ней было нечто строгое и милитаристичное. Черный с серебряными пуговицами, как военный мундир для официальных мероприятий. Там даже на плечах имелись эти маленькие металлические штукенции, чье название я не в силах упомнить.

– Мы больше не в странах Тихоземья, Смедри, – сказала она. – Ну или покинем их совсем скоро. Так зачем носить принятую у иностранцев одежду?

– А я думал, она тебе нравилась…

Она передернула плечами:

– Мало ли что было когда-то. К тому же я люблю куртки из стеклоткани, а эта форма именно из нее.

Вообще-то, я до сих пор толком не понял, как они умудряются делать ткань из стекла. Технология наверняка бешено дорогая, но результат очень достойный. Человека в пиджаке или куртке из стеклоткани бить почти бесполезно, такая одежда защищает не хуже брони. В прошлую нашу встречу, когда мы проникли в городскую библиотеку, Бастилия разок выдержала удар, предназначенный уложить ее замертво.

– Ладно, проехали, – сказал я. – Не пояснишь насчет этой штуки, в которой мы находимся? Я так понял, это летающая машина, а не живое создание?

Бастилия зыркнула на меня так, будто едва мирилась с моим существованием. Ей бы запатентовать эту манеру смотреть, давно говорю. Сфоткать морду лица и продавать. Небось живо раскупят – кому детей припугнуть, кому молоко сквасить, кому террористам продемонстрировать, чтобы те в ужасе сдались…

Только она не любит такие мои комментарии, не знаю уж почему.

– Естественно, дракон не живой, – сказала она. – Оживление – это темная магия, неужели тебе не говорили об этом?

– Да понятно, только зачем было строить машину в виде дракона?

– А как надо было? – огрызнулась Бастилия. – Строить воздушный корабль в виде этих… как их там… длинных трубчатых штуковин, которые вы называете аэропланами? Как они в воздухе-то держатся, понять невозможно! У них даже крылья не машут!

– Им не нужно махать, там реактивные двигатели…

– Да? А крылья тогда зачем?

Я призадумался.

– Ну… подъемная сила… законы физики… что-то типа того.

Бастилия фыркнула снова.

– Физика! – буркнула она. – Какой только туфты Библиотекари не придумали!

– Физика не туфта, Бастилия. Там все очень логично.

– Это логика Библиотекарей.

– Это факты.

– В самом деле? – осведомилась она. – Если там факты, то откуда столько сложностей? Разве объяснение устройства природы не должно быть простым? На что нужны все эти бессмысленные математические навороты? – Она мотнула головой и отвернулась. – Разве что затем, чтобы всех сбивать с толку. Если жители Тихоземья поверят, что наука слишком сложна и недоступна для понимания, они побоятся задавать вопросы!

И она с вызовом уставилась на меня, ожидая продолжения спора. Однако я спорить не стал. Общаясь с Бастилией, я постепенно усваивал много мудрых правил, включая одно крайне полезное. Начинал понимать, когда следует прикусить язык.

Другое дело, мозги-то продолжали работать.

«Откуда она так много знает о том, чему Библиотекари учат в своих школах? – спрашивал я себя. – Многовато у нее сведений о нашем народе…»

По большому счету Бастилия оставалась для меня загадкой. В детстве она хотела стать окулятором, то есть неплохо разбиралась в классификации линз. Другое дело, я никак не мог понять, откуда вообще у нее взялось такое желание. Все ведь знают – в смысле, все за пределами Тихоземья, – что способности окуляторов передаются по наследству. Ты не можешь стать окулятором по собственному выбору, в том смысле, как люди становятся юристами или бухгалтерами… или растениями в горшках.

Как бы то ни было, прозрачный пол под ногами меня все больше нервировал, потому что дракон знай набирал высоту. Огромная машина вдобавок раскачивалась, и от этого было еще хуже. Теперь, находясь внутри, я убедился, что корпус состоял из больших стеклянных чешуек. Прозрачные пластины скользили одна по другой, благодаря чему аппарат гнулся и двигался. Каждый удар крыльев заставлял длинное «тело» скручиваться и вновь разворачиваться.

Между тем мы с Бастилией добрались до головы, представлявшей собой, как я понял, рубку управления драконом. Открылась стеклянная дверь, и я ступил на красно-малиновый ковер, благополучно перекрывший для меня обзор нижнего яруса.

В рубке меня встретили два человека, но деда среди них не было. «Где же он?» – с растущим раздражением задавался я вопросом.

Бастилия, к некоторому моему удивлению, заняла позицию возле двери. Встала по стойке смирно и уставилась в пространство перед собой.

Одним из двоих обитателей рубки оказалась женщина, облаченная в стальные пластинчатые латы вполне музейного вида, вот только сидели они на ней куда ладнее, чем на витринных манекенах. Металл был тоньше, детали брони не стесняли движений. Женщина повернулась ко мне и вытянула руки по швам:

– Добро пожаловать, лорд Смедри.

Она склонила голову, держа шлем под мышкой, ее волосы переливались ярким металлическим серебром. Черты лица показались мне знакомыми. Боковым зрением я взглянул на Бастилию, потом снова прямо – на женщину и спросил:

– Вы мама Бастилии?

– Так точно, лорд Смедри, – ответила она, и металл в голосе соответствовал стальной броне. – Я…

– Ой! Алькатрас! – перебил ее второй женский голос. Эта девушка, одетая в розовый кителек и коричневые штаны, сидела в кресле в передней части кокпита. Чуть пухловатое лицо было тем самым, что я видел в линзах курьера. Длинные, черные, слегка вьющиеся волосы, темная кожа…

– Я так рада, что у тебя получилось! – воскликнула девушка. – Был момент, когда я боялась, что мы тебя потеряли! Тут-то Бастилия заметила в воздухе световой луч, и мы решили, что это ты его посылаешь. По счастью, догадка оказалась верна!

– А вы?.. – спросил я.

– Австралия Смедри! – представилась она, спрыгнув с кресла и заключая меня в объятия. – Мы с тобой двоюродные, глупенький! Я сестра Синга.

– Ык! – вырвалось у меня под напором мощных объятий. Мать Бастилии бесстрастно наблюдала за нами, сомкнув руки за спиной, как делают американские военные на парадах по команде вольно.

Австралия наконец меня отпустила. На вид ей было лет шестнадцать, и она носила пару голубых линз.

– Так ты окулятор! – воскликнул я.

– А то как же! – сказала она. – Как бы иначе, по-твоему, я связалась с тобой? Правда, я не особенно ловко управляюсь с этими линзами… если честно, не только с этими… с большинством линз. Ладно, слушай, до чего же здорово, что мы наконец встретились! Я столько слышала о тебе!.. То есть факт-другой, да. Ну хорошо, всего два письмишка от Синга, но он тебя прям расхваливал… У тебя вправду есть талант портить вещи?

Я пожал плечами:

– Так люди говорят… А у тебя какой талант?

Австралия улыбнулась:

– Я могу проснуться поутру и выглядеть невероятной уродиной.

– Кхм… здорово, – пробормотал я, будучи по-прежнему не слишком уверен, как следует относиться к талантам Смедри. Обычно мне не удавалось даже понять, рад мой собеседник доставшемуся могуществу или, наоборот, разочарован.

Что до Австралии, ее, кажется, все подряд приводило в радостное возбуждение. Она уверенно кивнула:

– Я знаю. Мой талант не очень-то грозный – это же не ломать все подряд… но я и из него могу извлечь пользу! – Она быстро огляделась. – Куда Каз делся, хотела бы я знать? Он тоже будет рад тебя повидать…

– Еще один двоюродный брат? – поинтересовался я.

– Твой дядя, – сказала Австралия. – Брат твоего отца. Ну только что здесь был! Опять куда-то свинтил…

Я уловил намек на очередной талант.

– По линии Смедри его способность – теряться?

Австралия улыбнулась:

– Так ты слышал о нем!

Я покачал головой:

– Нет. Просто наобум сказанул.

– Он появляется через некоторое время. Он всегда возвращается. Слушай, какой все же восторг, что мы наконец встретились!

Я неуверенно кивнул.

– Леди Смедри, – подала голос мать Бастилии, стоявшая где-то сзади. – При всем уважении… но не следовало ли вам вернуться к управлению «Драконаутом»?

– Ой! – Австралия запрыгнула назад в кресло. И прижала ладонь к рдеющему квадрату на стеклянной панели управления.

Я подошел к ней и выглянул наружу сквозь прозрачный глаз дракона. Наше воздушное судно продолжало подъем и скоро должно было войти в облака.

– И все-таки, – сказал я, поглядывая на Бастилию, – где мой дед?

Бастилия молчала, стоя прямо и неподвижно, глядя вперед.

– Бастилия?..

– По регламенту вам не следовало бы к ней обращаться напрямую, лорд Смедри, – сказала мать Бастилии. – Здесь она всего лишь исполняет роль моего оруженосца, ее временный статус слишком ничтожен, чтобы вы ее вообще замечали.

– Что за чепуха! Она мой друг!

Мать Бастилии на это ничего не ответила, лишь в глазах промелькнула тень легкого неодобрения. Она тотчас вновь вытянулась и замерла, не иначе заметив, что я пристально за ней наблюдаю.

– Оруженосец Бастилия была лишена прежнего звания, лорд Смедри, – произнесла женщина. – Вам следует по всем вопросам обращаться ко мне, ибо в качестве вашего рыцаря-телохранителя отныне выступаю я.

«Приплыли…» – подумалось мне.

Тут следует заметить, что мать Бастилии – Дро́лин – личность на самом деле совсем не такая чопорная и скучная, какой может показаться с первого взгляда. Мне известно из весьма достоверных источников, что по крайней мере однажды, лет этак десять назад, очевидцы даже слышали ее смех; впрочем, иные настаивают, что в тот момент она просто очень смачно чихнула. Еще утверждают, будто она временами мигает, но, правда, лишь в обеденный перерыв.

– Оруженосец Бастилия не справилась с выполнением поставленной задачи, не исполнила свой долг, как надлежало бы доблестному рыцарю Кристаллии, – продолжала Дролин. – Она действовала неряшливо и в целом позорно, чем подвергла опасности даже не одного, а двух окуляторов, пребывавших под ее защитой. Она допустила свое пленение. Она допустила, чтобы Темный окулятор пытал члена Конклава Королей. И в довершение своего провала она утратила табельный Хрустальный меч.

Я покосился на Бастилию. Она все так же смотрела прямо перед собой, крепко сжав челюсти. Я почувствовал, как в душе поднимается волна гнева.

– Все перечисленное случилось не по ее вине, – сказал я, обращаясь к Дролин. – Вы не смеете ее за это наказывать! И между прочим, это я сломал ее меч!

– Она несет наказание не за «вину», – ответила Дролин. – Лишь за неудачу. Такое решение приняли Хрустальные, главы Кристаллии, лорд Смедри, и мне было поручено привести его в исполнение. Приговор останется в силе. Как вам известно, Хрустальные пребывают вне юрисдикции какого-либо королевства или правящего дома.

Честно говоря, этого я не знал. Если на то пошло, я вообще очень мало знал о Кристаллии. Я толком не успел привыкнуть даже к тому, что меня именуют лордом Смедри. Я только понял, что Смедри пользуются величайшим уважением в большинстве Свободных Королевств, и решил про себя, что титул лорда – это такое выражение их любви.

А теперь вот, как оказалось, все гораздо сложнее и серьезнее. Но так обычно и происходит, не правда ли?

Я снова посмотрел на Бастилию. Она стояла в тыльной части рубки, красная как свекла. «Надо с дедом переговорить, – решил я. – Он поможет разрулить это дело!»

Я сел в кресло рядом с Австралией.

– Ну ладно, – сказал я. – Где мой дедушка?

Австралия мельком взглянула на меня и вспыхнула темным румянцем.

– Нам это в точности не известно. Сегодня утром мы получили от него записку, доставленную посредством линз шифровальщика. Там были указания, что́ нам следует делать. Если желаете, могу показать вам эту записку…

– Будьте любезны, – сказал я.

Австралия зашарила по карманам кителя. Не сразу, но все же нашла смятую бумажку и протянула ее мне. Вот что я прочел на листке:

Между тем подъем продолжался, воздушный корабль вошел в облака и определенно набирал скорость.

– То есть сейчас мы следуем в Налхаллу? – уточнил я, оглядываясь на мать Бастилии.

– Если вы не отдадите иного приказа, – подтвердила она. Впрочем, тон ответа подразумевал, что выбора особо нет.

– Ну, значит, быть по сему, – сказал я, ощущая легкое разочарование, причину которого не мог навскидку определить.

– Вам стоило бы перейти в свои покои, лорд Смедри, – сказала Дролин. – Там вы сможете отдохнуть. Полет через океан до Налхаллы займет несколько часов.

– Очень хорошо, – сказал я, вставая.

– Я вас провожу, – предложила Дролин.

– Что за чушь, – возразил я, косясь на Бастилию. – Пусть этим займется оруженосец.

– Воля ваша, – ответила рыцарь и кивнула Бастилии.

Я вышел из рубки. Бастилия последовала за мной. Дождавшись, пока закроется дверь, я оглянулся. Дролин, все в той же стойке вольно, стояла спиной к нам и смотрела наружу сквозь драконий зрачок.

Тогда я повернулся к Бастилии:

– Ну и что это вообще было?

Ей вновь бросилась в лицо кровь.

– Все так и есть, как она сказала, Смедри. Пошли, я тебя в каюту отведу.

– Слушай, ну со мной-то не надо выделываться, – сказал я, торопясь за ней, чтобы не отстать. – Ты потеряла меч, и тебя разжаловали в оруженосцы? Что за бредятина?

Бастилия покраснела хуже прежнего:

– Моя мать – доблестный и весьма уважаемый рыцарь Кристаллии. Она всегда делает то, что лучше для нашего ордена, и никогда не совершает необдуманных поступков.

– Это не ответ на мой вопрос.

Бастилия опустила глаза:

– Слушай. Лишившись меча, я тебе сразу сказала, что у меня будут неприятности. Так вот, это они самые и есть. Ничего, я с ними разберусь. И твоя жалость мне не нужна!

Я смотрел ей прямо в глаза:

– При чем тут жалость? Я зол и раздосадован! О чем ты недоговариваешь, Бастилия?

Она пробормотала нечто нелестное об «этих Смедри», но так по существу и не ответила. Знай себе шагала стеклянными коридорами, ведя меня предположительно к отведенной мне каюте.

Я шел следом, и происходившее с каждым шагом нравилось мне все меньше. Похоже, дед обнаружил нечто серьезное. Иначе он не пропустил бы эвакуацию. А я терпеть не могу, когда меня отодвигают от значительных и важных событий!

Если подумать, я чувствовал себя попросту глупо. Кажется, меня всегда отодвигали от всего важного! В это самое время тысячи людей по всему миру занимались чем-то существенным. Кто-то играл свадьбу, кто-то выпрыгивал из окна… Один я ни в чем не участвовал. По сути, даже самые влиятельные люди остаются в стороне от большинства событий, происходящих на свете.

И я продолжал досадовать. Следуя за Бастилией, я вдруг спохватился: у меня на носу по-прежнему сидели линзы курьера. У них был весьма ограниченный радиус действия, но, может, дед обретался где-то поблизости?

Я без промедления активировал линзы.

«Дедушка? – мысленно позвал я, сосредотачиваясь. – Дед, ты меня слышишь?»

Тишина. Я вздохнул. Должно быть, расстояние оказалось все же великовато. На самом деле я всерьез-то и не рассчитывал, что…

И тут передо мной возникло очень бледное изображение.

«Алькатрас, это ты?» – отозвался далекий голос.

«Дедушка!.. – мысленно завопил я. – Это я! Я!»

«Ах, зловредные заграницы! Как ты до меня дотянулся из такой дали?» – Голос был до того слабым, что я его едва-едва слышал, пусть он и раздавался непосредственно в моей голове.

«Дед, ты где?»

Голос что-то произнес, но я уже не смог разобрать. Я сосредоточился крепче, даже зажмурился.

«Дед!..»

«Алькатрас! По-моему, я нашел твоего отца. Он пришел сюда, я в этом уверен!»

«Куда, дед?» – спросил я.

Далекий голос все слабел.

«Биб… ли… о… тека…»

«Дедушка! Какая библиотека?»

«Библиотека… Александрии…»

И он умолк. Я сфокусировался, как только мог, но голос так и не вернулся. Сдавшись наконец, я со вздохом открыл глаза.

– Смедри, ты в порядке? – спросила Бастилия, глядя на меня как-то странно.

– Библиотека Александрии[2], – сказал я. – Где это?

Бастилия все таращилась на меня.

– Ну… в Александрии, наверное.

«Ну конечно…»

– А где Александрия?

– В Египте.

– В смысле, в настоящем Египте? В моем мире?

Она пожала плечами:

– Ну, типа того… А в чем дело?

Я оглянулся на рубку.

– Нет, – сказала Бастилия и скрестила на груди руки. – Алькатрас, я знаю, что у тебя на уме. Мы. Туда. Не. Полетим!

– Почему нет-то?

– Потому что Александрийская библиотека – невероятно опасное место. Даже рядовые Библиотекари боятся в нее заходить. Никто в здравом уме туда не суется!

– Наверное, так и есть, – сказал я. – Потому что мой дед Смедри как раз там сейчас и находится.

– С чего ты взял?

Я коснулся пальцем своих линз. Бастилия не поверила:

– Они не могли сработать. Слишком далеко!

– А вот и сработали. Я с ним только что говорил. Он там, Бастилия. И еще… еще он полагает, что мой отец тоже там.

Я произнес эти слова, и живот скрутило узлом. Я ведь рос в убеждении, что мои родители умерли. Оба! А теперь я начинал привыкать к мысли, что оба были живехоньки. Только мать стала Библиотекарем и служила противоборствующей стороне. Отец же… что-то я сомневался, что вообще хочу о нем знать…

Нет. Так нельзя. На самом деле я очень хотел все-все о нем разузнать.

Просто было как-то стремно…

Я посмотрел на Бастилию.

– Ты точно уверен, что дед Смедри в Александрии? – спросила она.

Я кивнул.

– Вот же битые стекляшки, – буркнула она. – В прошлый раз, когда мы решили провернуть нечто подобное, тебя едва не убили, твоего деда потащили в комнату пыток, а я лишилась меча. Нам вправду охота снова на такое подписаться?

– А что, если он в беде?

– Он всю дорогу в беде, – сказала Бастилия.

Мы оба замолчали. А потом синхронно развернулись и ломанулись обратно в рубку.