Кери в мире стаи

Глава 12

Саламандра, жгись, Ундина, вейся, Сильф, рассейся, Кобольд, трудись! Раздуй свое пламя, Саламандра!

И. В. Гете «Фауст»

Прощались скомканно.

Слишком много было сказано. И в то же время — слишком мало.

Кери не верила. И не готова была принять Изольду. Привыкла, что они с тетушкой Аполин вдвоем.

Всего этим днем оказалось для нее слишком.

Стоило ступить за порог, как с десяток нежно-голубых крыльев окружили, порхая вокруг, норовя сесть на руки и волосы.

Красиво, наверное… если со стороны. Приятного, однако, мало.

Повредить их не хочется, отмахиваясь, и сидеть на себе позволять тоже как-то… не радует. Тем более, когда бабочки в таком количестве.

Духи Кери им что-ли нравятся? Так вроде не пользовалась ничем… Если только гель для душа?

— Тебя, как и ее, любят эти бабочки, — раздался голос Изольды за спиной. — Вот, значит, как…

Кери резко обернулась. Ночью в таком месте ожидаешь самого худшего, а старушка вроде как дома оставалась.

Обнаружилась за спиной, чуть ли не впритык. Глаза черные в Кери уперла и сощурилась, будто под прицел взяла.

— Мерзкие насекомые. Их сила притягивает. Да не любая, а мертвая.

Мэт встал рядом с Кери, осторожно поймал одну крылатую в клетку из пальцев.

— Весенняя лазурь. Они почти вымерли, — медленно раскрыл ладонь, и бабочка осталась на ней сидеть.

— При чем тут я? — спросила Кери, отворачиваясь и спеша к машине.

— Ты дочь своей матери.

Переспрашивать еще раз не стала, справедливо полагая, что и на третий, и на десятый раз ответ старухи останется для нее столь же непонятным.

Ни слова в простоте. Из каждого «пояснения» как у того дракона со срубленной головой — вырастают три новые головы-загадки.

— К источнику сходи.

К какому еще источнику и зачем ей к нему — также спрашивать не стала.

Надоело.

… Снова ночь. И снова не спится.

Так и знала, что передоз сахара в гостях у Изи еще аукнется. Или виноват не только сахар? Грибочки-порошочки…

Предчувствие шепчет, что неспроста проснулась. Словно марионетку за ниточки тянет, подергивает невидимую струну… И вибрация-дрожь расходится по телу.

Кери с обреченным стоном поднялась. Оделась. В этот раз в пижаме разгуливать не станет. Холодно уже, не лето.

Шла словно под гипнозом. Довольно долго. Пока под коленку не ткнулось что-то прохладное и влажное. Вскрикнула бы, если бы не то замороченное состояние, как бывает во снах — знаешь, что спишь, а проснуться не можешь.

Постой… Кери же проснулась? Оделась даже? Нет?

Холодный нос принадлежал огромному серебристому зверю. Похожему и на волка, и на медведя одновременно.

Он лизнул ее ладони и пригнулся, слегка виляя хвостом.

Дружелюбный какой.

Кери приглашению вняла. Запустила ладони в густую шерсть, обхватила за шею и подтянулась, забираясь зверю на спину. Теплый, мягкий и достаточно широкий, чтобы сидеть удобно было.

Не удержалась, огладила шишковатую его голову, почесала за ушами… Прижалась лицом к холке, втягивая терпкий звериный запах. Хвоя и шерсть, дым от костра и что-то неопределимое, но очень привлекательное для Кери. Уютный.

Долго баловаться не дали, зверь побежал гигантскими, плавными скачками.

От несуразности положения Кери засмеялась. И не узнала собственного смеха. В жизни у нее такого не было — мягкого, грудного.

Плыть не пришлось. Зверь приблизился к берегу, и Кери увидела гладкие блестящие спины валунов, что торчали из воды. На довольно большом расстоянии друг от друга, но допрыгать можно.

Скользко… опасно. И зверь остался на берегу, а без него ощущение эйфории начинает капля за каплей исчезать.

— Тебе туда нельзя?

Зверь сел на песке, следя взглядом.

Понятный ответ.

Уверенность в себе истончается, что старая ткань.

Не упала. Ступни только намочила. Они скользили по холодной грубой поверхности камня, казалось — вот-вот потеряет хрупкое равновесие и плюхнется в черную воду, нарушая ее идеальную зеркальную поверхность.

На островке ее встретили бабочки. В лунном свете казавшиеся не светло-голубыми, а сияющими холодной серебристой сталью.

Влажный, поросший мхами камень грота и огрызок луны, что освещает путь в тёмный проем. Ключь и камень внутри небольшой пещеры.

В потолке продолговатая трещина, через которую лунный свет просачивается этакой трепетной змейкой.

Камень почти черный, влажно блестящий в бледном свете луны. Жертвенный камень, накопивший силы как живой, так и мертвой.

Источник на каждого действует по-разному. Не предсказать.

Откуда в Кери это знание?

Тетушкины сказки на ночь? Еще раньше — мамины? Не в путеводителе же по региону она это вычитала?

Порошочки Изи? Только ли муку она добавила в тот брауни?

Или знание это всегда в ней было? Только спало, усыпленное расстоянием от места?

Ударилась ногой о неровный выступ и даже боли не почувствовала. Будто контакт с собственным телом нарушился, Кери потеряла эмоции и телесные проявления чувств… И в самом деле марионетка.

Ни страха, ни сомнений, ни дрожи от ночного холода.

А кукловод — вот он. На камне сидит. Уродливый и притягательный единовременно.

Так вот какие они — сверхъестественные силы.

Тонкое, почти прозрачное существо. С клыками до подбородка и раскрашено… тёмные татуировки-орнаменты оплетают все костлявое тело от лба до пальцев ног с черными когтями. Ноги и руки по сложению почти что лапы, что-то между человеческим и звериным.

Нереальное оказалось на удивление легко принять. Далекое от европейского представления о сверкающем потутостороннем Добре с крыльями.

Существо — Божество? — естественно вписывалось в окружающую природу: кряжистые деревья, колючие кусты, растущую дольку луны и покрытые мхами камни. Грязноватое, неказистое… Не кичащееся своим могуществом.

Гармония. Частью которой ощутила себя и Кери.

Что от нее надобно?

Зачем это все?

Принять себя — прошелестел ветер. Ветер? Или существо, что не размыкало губ?

Оно плавно слезло с камня, стекло, как только кошачье семейство умеет. И ящеры.

Протянуло Кери раскрытую ладонь. На коже виднелись пятна — то ли мох, то ли земля, то ли еще что… А пахло лесом, так концентрированно — влажными сухими листьями и деревом, горько и мшисто, словно Кери сунула нос в старый трухлявый пень.

Мига колебания не понадобилось. Кери не могла не протянуть ладонь в ответ. Пальцы соприкоснулись, и существо мягко сжало их.

Холодная очень кожа, холодная настолько, что Кери задрожала, лед, казалось, проник в кровь и моментально распространился по всему телу.

Оно повело к ключу, что блестел меж валунами и мхами. Пещера как-то враз наполнилась звуком журчащей воды меж камней, в разы усиленного стенами грота.

Кери опустилась коленями в мягкий зеленый ковер из мха. Набрала в ладошку непрозрачной жидкости. Вода обожгла горло ледяным холодом. Сковала, лишив возможности вдохнуть. Один глоток, на большее сил не хватило.

«Инуа…» — прошелестело в воздухе, вплелось в журчание и отразилось эхом от стен.

Кери знала, что это имя.

Запомнила.

И назвала свое.

…Как выбралась с острова — не помнила. На материке встретили желтый взгляд зверя и тепло. Наконец-то тепло.

В тот же миг Кери и отключилась.

…Проспала долго. Даже не сон то был, а черная яма, которая поглотила целиком, вырубив сознание.

За окном вечер, а значит, прошел целый день.

Тело до сих пор ощущалось чужим. Премерзко. Словно те ниточки, что управляли марионеткой, не до конца исчезли.

Так… Сначала прийти в себя, а потом она как следует обдумает все, что с ней произошло. Подумает и примет. Или нет.

Что нужно, чтобы прийти в себя? Поспала… Поесть? Попить бы в ванную комнату доползти…

В памяти всплыли советы из какого-то глянцевого журнала. Правильно — телесные практики — секс, танцы, плаванье… Точно! Статья называлась «Тренировка телесной осознанности». Что за муть только в голове ни хранится…

Хотя совет-то замечательный. Ей необходимо с головой окунуться в соленую воду. И море рядом, буквально — за порогом.

Кери заботливо завернули в толстое одеяло, на ноги надели шерстяные носки, явно не из ее гардероба. Мокрая одежда с тела исчезла.

Кто ей помог? Донес до дома?

Подозрения имелись. И даже верилось в них уже легко.

После ночи на Пятачке многое в ее мировозрении изменилось.

Окончательно и бесповоротно.

Кое-как влезла в джинсы и водолазку.