Кельтский крест

Верификация Джокер

С

Джокер — Шут.

Самая загадочная карта.

Не принадлежа ни к одной из мастей,

Шут стоит особняком от остальной колоды.

Его значение само по себе ничтожно.

Всемогущество проявляется,

когда карта вступает в игру

Ночью мне опять снились кошмары.

Мрачные сырые коридоры, освещаемые лишь неровным светом факелов. Гул шагов эхом разносится под высокими арочными сводами. Поворот. Один за другим. Ноги скользят по каменному полу, в боку предательски колет, дыхания уже не хватает, я знаю, что опоздаю, но все еще бегу, надеясь на чудо. Надо успеть. Успеть.

А вот и сама комната… Уходящие вдаль стены завешаны старыми, уже давно потрескавшимися картами миров. Всмотревшись хотя бы в одну карту, случайный путник мог бы заметить, что океаны весело плещут волнами, а материки плавно двигаются, пытаясь выскочить за границы своего существования, но случайные путники никогда не попадают в эту комнату.

Туман струится по полу причудливыми узорами, в которых явно проглядывают личины загадочных существ, появляющихся и исчезающих в молочно-белой дымке. Пробежав между мозаичных плит пола, он собирается в белые косматые клубы, напоминая облака на небе. Ноги вязнут в этой невесомой гуще, будто в болоте, мне приходится заставить себя идти, выверяя каждый шаг.

Комната не бывает пустой. Каждый раз, когда попадаю туда, я встречаю тех, кого не хочу видеть. Так и должно быть.

Вечер в разгаре. Тягучая, словно патока, музыка льется из-под потолка, ее не заглушает ни гул голосов, ни визгливый смех. То тут, то там среди гостей вспыхивают споры, которые умело сглаживают вездесущие слуги в темных одеждах. Свет толстобоких, наполовину оплавившихся свечей яркими сполохами пляшет по стенам, выхватывая из полутьмы трещины в пергаменте карт. Их очертания напоминают скелеты.

Собравшаяся компания впечатляет: древние греки беседуют с эльфами, грифоны яростно топорщат перья при виде вальяжно переваливающегося с лапы на лапу золотистого дракона. Паж в ярком малиновом берете нараспев читает вирши, которые льются нескончаемым потоком, и вдруг странный стих — пронзительный, резкий. Паж произносит его, словно выплевывая из себя слова:

Осужден на бессмертье -

Готов приговор.

Это пьяные черти вели разговор,

Это Дьявол и Бог заключили пари,

Это наш договор,

Ты его сохрани.

Он пристально смотрит на меня. Строчки клеймом врезаются в память. Я вздрагиваю и спешу дальше, через анфиладу арок и карт к огромному резному столу, накрытому выцветшим зеленым сукном. На нем стоит заплывший воском, причудливо изогнутый подсвечник. За столом сидят двое. Ангелы смерти.

Безразличные ко всему, происходящему в их доме, они привычным взглядом ярко-синих глаз скользят по комнате, не задерживаясь ни на чем. Тонкие пальцы одного из них небрежно тасуют колоду потрепанных карт.

- Где он? – Я кидаюсь к ним, задыхаясь от быстрого бега, а еще сильнее - от отчаяния, что не успею, опять не успею. – Где?

Ангелы переглядываются, их губы кривятся в улыбке. Карты летят на стол, с какой-то мрачной яростью сменяя друг друга. Я вдруг замечаю, что картинки на них живые. Короли и Дамы протягивают друг другу руки, Влюбленные стремятся к Солнцу, Колесо Фортуны, медленно кружась, падает на пол. Наконец, последние… Два Джокера. Два шута.

Деревянные фавны скалят зубы в непристойных ухмылках. Я лечу, проваливаюсь сквозь время…

Камни все так же скорбно стоят на берегу озера, только теперь они полны древней силой. Они гудят, требуя кровавую жертву. Хлопья первого снега, плавно кружась, ложатся на зеленую траву, залитую свежей кровью. Пепельные кудри упрямо падают на мертвенно-бледный лоб. Темно-серые глаза становятся черными.

- Дес!!!

Я просыпаюсь и понимаю, что опоздала… Опять опоздала…

Глава 1 Дама мечей - исходная ситуация

Независимость, сила и хладнокровие,

причем сила не выпячиваемая…

— вот ключевые значения карты.

Она символизирует сообразительного человека,

обладающего аналитическими способностями

Я стояла у окна и смотрела на перекресток. На улице снова шел дождь, струйки воды на стекле напоминали тоненьких змеек, огни города подрагивали, отражаясь в них миллиардами искр. Тротуар у перехода пестрел от зонтиков.

Светофор моргнул. Красный свет уступил место зеленому. Зонтики плавно заструились через мостовую, исчезая у входа в метро.

По идее, мне бы следовало поспешить домой, но… Я тоскливо посмотрела на экран монитора. Он сразу погас, словно снимая с себя всю вину за то, что я еще находилась в офисе. Я села за стол, пошевелила мышкой. Экран недовольно загорелся.

— Ирина Николаевна, я пойду? – Любочка, наш секретарь, заглянула уже одетая, сжимая в руках зонтик. — Меня в театр пригласили…

Я оглядела ее: брендовый плащик, туфли на высоченном каблуке, белокурые волосы правильно уложенной волной рассыпались по плечам, голубые глаза, обрамленные явно наращёнными ресницами, смотрели вопросительно. Отдел кадров тщательно отбирал секретарей для руководящего звена. Хотя я всегда шутила, что лично мне больше подошел бы красавец-блондин, на что Алла, наш кадровик, улыбаясь, виновато разводила руками и клялась, что как только, так сразу…

Любочка все еще вопросительно смотрела на меня, и я улыбнулась:

— Конечно!

— Спасибо!

Дверь тут же закрылась, а я осталась наедине с невеселыми мыслями. Я снова пошевелила мышкой, курсор задвигался по экрану, мечась между пестрыми значками. Работа, опять работа…

Хлопанье дверей, звуки шагов возвестили об окончании рабочего дня. Негромкие голоса, шорох закрывающихся дверей лифта… и тишина.

Я встала и, подойдя к окну, вновь принялась наблюдать за переходом. Было в этом что-то завораживающее - стоять и смотреть, как люди спешат под дождем, досадуя на светофор и поток машин, преграждающий им путь к метро.

Из состояния прострации меня вывел телефонный звонок. Я взглянула на мобильник и скривилась. Муж. Если не ответить, он так и будет названивать.

— Да? – я нажала громкую связь.

Недовольный голос тут же наполнил кабинет: он дома один, в компьютерные игры он наигрался, есть нечего, меня нет…

— Николай, я работаю. У нас отчеты…

— Это твоя вечная отговорка.

— Извини, другой нет, - сухо произнесла я и зачем-то добавила: - Особенно если ты хочешь вкусно ужинать.

Он обиженно засопел в трубку:

— Ира, чего ты добиваешься? Развода?

— Извини, у меня вторая линия, поговорим потом, — солгала я и нажала отбой.

Бросила мобильник на стол и прошлась по кабинету. Безликие светлые стены показались мрачными. Я выключила свет и, снова оказавшись у окна, прислонилась лбом к стеклу, размышляя, почему в очередной раз струсила.

Может быть, действительно надо было сказать «да» и покончить с этим, но я медлила. Не так просто было признаться самой себе в том, что я ошиблась.

Поток пешеходов уже исчез, и машины поползли по дороге. Телефон опять зазвонил. Не глядя на экран, я нажала иконку вызова:

— Я же сказала, что работаю!

— О, Ир, ты еще на месте? Сейчас спущусь!

Абонент тут же отключился.

Я вздохнула и закатила глаза. Угораздило же не проверить входящий номер! Но я и подумать не могла, что Герка, мой начальник, а по совместительству институтский товарищ и верный друг, еще в офисе. Ему-то что надо?

Ровно через три минуты он зашел ко мне, на ходу одергивая топорщившийся пиджак. Я покачала головой. Костюмы на друге не сидели. Категорически. Ни дешевые, ни дорогие. Даже в сшитых на заказ он выглядел долговязым и нескладным. Вечно взлохмаченные светло-русые волосы и веснушки на носу не соответствовали ни высокой должности, ни званию финансового гения нашей компании.

— Ты-то чего задержался? – спросила я в лоб.

Герка хмыкнул и развалился в моем рабочем кресле.

— Да так… думал. Кофе угостишь?

— Любочка уже ушла. У нее свидание.

— А самой сварить? Ты же готовишь его гораздо лучше! – попытался подлизаться он.

— Здесь кофемашина. — Я присела на подоконник. — Она готовит одинаково.

— Зато ты зерна насыпаешь с любовью и заботой.

Я покачала головой:

— Акционеры не одобряют подобных посиделок вечером в рабочем пространстве.

— Мы же не ужинаем, а кофе пьем. Даже без печенья? – Герка вопросительно посмотрел на меня. — И скоро отчетный период. Ты же понимаешь, сколько нам надо обсудить!

Он щелкнул мышкой, открывая папку с рабочими файлами.

Я вздохнула, понимая, что друг не уймется, и вышла в секретарскую, чтобы включить кофемашину. Она послушно загудела, измельчая зерна.

Глава 2 Башня - влияние на ситуацию

импульс, который подталкивает ситуацию к развитию,

Боги-герои, мифические Творцы мира начинали свои действия с этой карты.

Нечто объединяющее людей в единое целое…

подвергнется разрушению.

Может быть, члены рода обретут свободу, свою дорогу,

сумеют возвысится и подняться…

Но Башня разрушена, и вернуться им будет некуда.

Шум ветра, гул моря и холод, дикий холод. Это – первое, что я почувствовала. Холод разливается по телу, сковывая мышцы. От него перехватывает дыхание. Тысячами иголок он впивается в кожу. Сильнее… еще сильнее…

Тяжелый сон накрывает, будто ватное одеяло. Хочется заснуть и не просыпаться никогда…В полудрему сознания прорываются голоса:

- Смотрите, человек!

- Наверное, выбросило с волной. Вместе с сундуками…

- Женщина?

- Жалко, красивая…

- О, может её того?

- Оставь, успеть бы смотаться до прилива.

- Идиоты, она без сознания!

- Это как?

- Живая значит!

- Так в чем проблема, исправим!

- Герцог… Бежим!!!

В шум волн вмешиваются иные звуки: предсмертный хрип, топот конских копыт, звон стали и совершенно другие голоса: уверенные, будто эти люди здесь хозяева:

- Милорд? Здесь женщина, - теплые пальцы трогают шею, нащупывая еле уловимую пульсацию вены. - Она без сознания.

- Свен! скачи к Вивиан, привезешь ее в Бронсей, — обладатель этого голоса явно привык к беспрекословному подчинению, — Таллорк, Олав, грузите сундуки, я возьму девушку.

- Успеть бы до прилива! А то так и останемся на берегу!

- С божьей помощью успеем.

- А с этими что?

- Повесить.

Я открыла глаза, и еще несколько мгновений лежала, наслаждаясь теплом, растекавшимся по телу. Где-то вдалеке надрывался ветер. Голова все еще кружилась, перед глазами плясами огненные блики. Я заморгала, прогоняя их и огляделась.

Первое, что я заметила, был балдахин: тяжелые бархатные голубые занавеси, расшитые золотыми нитками и порядочно впитавшие в себя пыль. Сама кровать была из темного дерева, с резными столбиками, по которым разбегалась паутинка маленьких трещин. Резьба была чуднАя, не то морские коньки, не то какие-то креветки, на одном столбе я заметила муравьеда. Что зверь делал в компании креветок, было не понятно. В изголовье кровати был вырезан герб: дракон, очень похожий (наверное, даже родственник) муравьеда со столба, стоял на задних лапах, словно кот, точа когти о меч.

Дверь скрипнула, и в комнату вошла совсем юная девушка в странном длинном, до пят, платье. Темные волосы были заплетены в две косы, спускающиеся ниже пояса. Больше всего она мне напоминала ролевика или реконструктора на средневековом фестивале, но если бы здесь проходил фестиваль, разве Джилл не упомянула бы об этом?

- Миледи, — вошедшая присела в реверансе.

Я с недоумением смотрела на нее.

- Где, — голос прозвучал, словно карканье вороны, я смутилась и откашлялась, — Где я?

- В замке Бирсей, миледи, — девушка подошла к прикроватному столику и подала мне огромный металлический кубок, какие обычно выставлены в музее, как образец средневековья.

Я принюхалась, а потом пригубила. Вода была прохладной и вкусной, какой обычно бывает где-нибудь на даче из колодца.

- Спасибо, — голос вернулся. Я с интересом разглядывала кубок, по краю которого были отчеканены креветки, — скажите, а что это за животные?

- Морские драконы, — она с удивлением посмотрела на меня. – Они живут в морской пучине и нападают на драккары…

- Ах, да, конечно! — Мне пришлось сделать умное лицо, словно я каждый день встречаюсь именно с морскими драконами и лишь сейчас их не признала. — А не подскажете, где сейчас Гера и Джилл?

- Кто? – девушка явно растерялась.

- Мои спутники: высокий мужчина и рыжеволосая женщина.

- Прошу прощения, миледи, но вы были одна…

Час от часу не легче. Когда Герка с Джилл вернуться к камням, меня там не будет. Интересно, что они подумают. Я попыталась вспомнить, говорила ли Джилл что-то о замке. Развалины одного замка в Киркуоле я помнила, мы же там ходили, но вот по поводу второго, действующего, где разыгрываются средневековые представления, никто не предупредил. Я перевела взгляд на девушку, она так и стояла, вопросительно смотря на меня, словно ожидая приказа.

— Как я сюда попала?

— Милорд Алан привез вас сюда. Вы были без сознания и такой бледной! Он сказал, что буря выбросила вас на берег, вместе с сундуком, — она показала рукой на небольшой деревянный ящик с железными накладками, стоящий у окна. – Хорошо, что там есть золото. Значит, вы – свободная женщина…

- Востока… - проворчала я, пытаясь сообразить, как могла оказаться в лодке и попасть в шторм.

Последнее, что я помнила: капли крови на камнях и два лица, красивых, абсолютной красотой, доступной лишь ангелам и демонам.

— Это не мое, — я окончательно растерялась, наблюдая за тем, как ловко моя собеседница разжигает факелы от огня в камине и вешает их на стены в специальные кольца. Девушка пожала плечами:

- По закону все, что выбросило море после крушения корабля, принадлежит тому, кто выжил.

- А если никто не выжил?

- Тому, кто первый нашел. Поэтому после шторма на берегах полно любителей наживы. Вам повезло, милорд нашел вас и привез сюда! — Она повернулась ко мне и сделала еще один реверанс, — Позвольте, я принесу вам еды?

Я машинально махнула рукой (привычная реакция на секретаря), после чего девушка тут же вышла. Я хотела ее окликнуть, чтобы расспросить подробнее о своем появлении, но поняла, что не знаю имени, а обращаться к человеку «Эй, вы!» было как-то невежливо. Полежав еще минуты три, я решительно откинула одеяло, и обомлела: я была одета в самую настоящую средневековую ночную рубашку.

Сшитая из льняного полотна, она скрывала мою фигуру с головы до пят! Я провела пальцами по шее: так и есть! На вороте были завязочки! Я с большим подозрением рассматривала этот наряд, ожидая увидеть на нем не то креветок с муравьедами, не то драконов-кошек, но вышивка на этом предмете одежды, по счастью, не была предусмотрена.

Глава 3 Луна - цель

Карта несет на себе отпечаток сумерек:

догадки, полупризнания, скрытые мотивы.

Обратите особое вни­мание на едва заметные перемены

в вашей обычной жизни,

но не позволяйте себе обманываться.

Доверяйте снам

и прислушивайтесь к интуиции

​

Все еще дрожа, я накинула длинный меховой жилет, с вечера заботливо оставленный Бетони на прикроватном столике, засунула ноги в меховые тапочки и подошла к окну. За окном было светло. Хотя летом светло было постоянно: вечерние сумерки плавно перетекали в утренний рассвет.

Золотисто-розовые облака, гонимые ветром, величественно плыли над стенами замка. Я осторожно, памятуя вчерашнее, приоткрыла окно. Ветер тут же попытался ворваться, но в этот раз я удержала створку. Вместе с ветром в комнату вошел запах моря, дыма и свежевыпеченного хлеба. Где-то вдалеке кричали чайки, паря над бирюзовыми волнами, в конюшне заржала лошадь. Постепенно небо из золотисто-розового становилось голубым, шум нарастал, по двору уже суетились слуги. Несколько воинов прошли сначала к стенам, потом обратно. «Смена караула», - догадалась я.

Внезапно во двор вылетела пестрая курица, за ней гналась женщина в темном платье. Двое мужчин, подметавших двор, присоединились к погоне; отчаянно квохча, курица кружила по двору, постоянно проскальзывая между ног ловивших. Наконец, один из мужчин прыгнул и ухватил пеструшку за лапы, курица возмущенно закудахтала. Женщина бесцеремонно схватила ее за ноги и потащила вглубь замка, неся вниз головой. Курица изгибала шею и продолжала кудахтать.

Бетони, появившаяся в комнате с завтраком, так и застала меня у окна, подсматривающей за утренней жизнью замка. Поставив поднос, она неодобрительно покачала головой, но лишь спросила, желаю ли я одеться. Я подумала и пожелала. Девушка в нерешительности застыла над сундуком, ожидая, что я выберу платье. «Ты обрела свободу…» — пронеслось в мозгу. В конце концов, это всё считается моим! Я выгрузила на кровать ворох вещей, оставив пару рубашек, чтобы прикрыть золото.

- Думаю, надо взглянуть, что здесь.

Служанка радостно кивнула. Битый час мы с ней раскладывали на кровати платья, рубашки и чулки. И теперь я растерянно смотрела на все это великолепие. Бархат, шелк и тончайшая шерсть переливались всеми цветами радуги. Золото вышивки блестело в солнечных лучах. Бетони восхищенно замерла рядом, ожидая, что же я все-таки выберу.

- Синее! — распорядилась я, вызвав очередной удивленный взгляд.

Это было платье из темно-синего шелка с красной вышивкой, не то цветы, не то кораллы.

После тщательного изучения себя в зеркале я решила, что все-таки цветы. Платье было будто сшито на меня. Если бы не волосы, торчавшие во все стороны (никогда не ложитесь спать с мокрой головой!), я вполне смогла бы сойти за принцессу. Позавтракав молоком и свежими булочками и позволив Бетони поколдовать над моими волосами, я вышла из комнаты.

Замок напоминал муравейник. Все куда-то спешили, суетились, перекидывались ничего не значащими фразами. Я бесцельно побродила по коридорам, ощущая себя совершенно лишней, и оказалась в одном из многочисленных внутренних дворов.

Здесь, в безветрии и при ярко сияющем солнце, было даже жарко. Я с удовольствием присела на теплую лавочку и подставила лицо солнцу. Неподалеку чирикали какие-то маленькие птички, над башней пронеслась черно-белая чайка. Около противоположной стены большой жук пытался взобраться на одуванчик.

- Миледи…

От неожиданности я подскочила. Рядом со скамейкой стоял тот самый викинг, который вчера так яростно обвинял меня в том, что я жила за стеной. Как же его зовут? Ах да, Таллорк. Сегодня он был в короткой темной тунике и без меча. Его глаза покраснели, словно он полночи не спал. Он смотрел на меня с видимым смущением.

- Простите, я… — Он вздохнул, собираясь с силами. — Я хотел извиниться, я не должен был…

- Ладно, проехали!

Я махнула рукой, обрывая его.

- Куда поехали? – не понял он.

Я прикусила язык: надо следить за своей речью, а то ведь он может и донести…

- Алан рассказал мне про вас и про... про то, как вы здесь очутились. — Я решила отвлечь его от своих неосторожных слов. – Мне очень жаль.

Он лишь обреченно кивнул на скамью:

- Позволите?

- Да, конечно!

Я с готовностью подвинулась. Он аккуратно присел на край и вздохнул.

- Алан не все знает. Я тогда обезумел. Собирался идти сразиться с коннунгом. Дес… Герцог, он тогда еще не был герцогом, он выбил у меня меч, скрутил и три дня держал связанным, пока я не пришел в себя. А потом… - Он замолчал, вновь переживая все события. — Я… я не знаю, как он это сделал, но вместе с отрядом мы нашли этот легион.

Я недоверчиво взглянула на него. Глаза Таллорка горели страшным огнем мести.

Я вдруг воочию увидела серую дорогу, тянувшуюся у склона холма между деревьев. Зеленая трава покрыта инеем, бурая прошлогодняя листва шелестит под ногами, доспехи, выкованные из лучшего римского железа, звенят в такт шагам. Туман ползет между деревьями, тонкими змеиными струйками забираясь под доспехи, принося с собой пронизывающий холод. Страшно, очень холодно и страшно.