Казак в Раю

Глава третья

– Я этого не ем.

– И правильно, они в свинину специй переложили, тебе не понравится. Пододвинь её сюда поближе, пожалуйста…

– А говядины у них нет?

– Не богохульствуй, корова – это священное животное!

– Ну, хоть курица какая-нибудь, ма-а-аленькая…

– Сахиб, твоей подруге могут принести фазана. – Старый индус ничего не ел сам, но охотно потчевал негаданных спасителей. Тропические фрукты, просяные лепёшки, пряная свинина и молоко. Вроде бы всё съедобно, но не для всех…

– Ей всё равно нельзя.

– Почему? – вскинулась Рахиль.

– Во-первых, птица наверняка умерщвлена некошерным способом, во-вторых, её вряд ли готовил повар-еврей, в-третьих, съешь лучше банан, он поднимает настроение. Я ничего не перепутал?

Довольный вид сытого казака был просто несносен, тем паче что рядом с девушкой уже высилась гора банановых шкурок. С горя Рахиль цапнула миску тёплого молока и не отрываясь выдула с пол-литра.

– Не просквозит?

– Я не подвержена простудным заболеваниям.

– Хм, вообще-то я не в этом смысле…

Они сидели на потёртых циновках на веранде низенькой хижины старика. Жители всех восьми семейств (деревня и вправду оказалась маленькой) с песнями, плясками и притопами принесли свои дары долгожданным спасителям. Плату за киллерские услуги против злобного ракшаса оценили в овощах и фруктах: шесть тыкв, две дыни, большая связка неспелых бананов (плюс маленькая, но спелых!), целая корзина апельсинов и два ожерелья из цветов, более напоминающих погребальные венки. Некоторое время все наблюдали, как белокожие сахибы утоляют голод, а потом постепенно разошлись по своим делам. Старик тоже вышел на минуточку, и наша парочка почувствовала себя несколько брошенной. С другой стороны, появилась возможность откровенно поговорить…

– Иван, я, конечно, жутко извиняюсь, но таки не могу отделаться от ощущения, что вы ко мне почему-то неадекватно дышите в худшем плане.

– А попроще?

– Вот, опять – грубый наезд и мелочные придирки! Мама всегда говорила мне: «Не водись с русскими мальчиками, они научат тебя нехорошему…» Чему именно, мама? Но мама только мечтательно закатывала глаза, вспоминая молодость, и молчала, как мышь об крупу… А тут ещё и казак!

– Подъесаул, – важно подчеркнул господин Кочуев, привалясь спиной к бамбуковой стенке. Девушка кротко вздохнула, сосчитала до десяти, словно на что-то решаясь, и честно спросила:

– Иван, у вас никогда не было такого ощущения, что вы как бы не казак? То есть совсем не казак, если быть откровенной! А может, всё-таки и казак, но не настоящий, а?

– Кто?! Да я, чтоб ты знала… у меня по крови все в родне… Я ж за такие слова… Казачьему роду нема переводу!

– Вот это меня и смущало…

– Кровь казачья не водица!

– Ага, и это тоже… Иван, вам кто-то сказал, что вы похожи на казака, или вы таки сами это придумали?

– Казак в седле, что царь на троне! – уже багровея от нехватки поговорок, продолжал упираться бывший подъесаул.

– Уф, достаточно… – Рахиль аккуратно расправила на коленях белый балахон и невзначай добила: – Знаете, у меня такое впечатление, что по жизни вас окружали неискренние люди. Они вас жестоко обманули, вы строите из себя шолоховского героя, огрубляете манеры, простонародите речь, но всё это выглядит так искусственно… Почему вам никто не сказал, что у вас интеллигентное лицо, музыкальные пальцы и, видимо, неплохое образование… Заканчивали педагогический?

Молодой человек резко отвернулся, сейчас он был готов оказаться где угодно, даже в Аду, лишь бы подальше от этой (нужных слов не находилось) чернявой особы…

– Ой, я таки жутко надеялась, что вы не обидитесь, а вы надулись. И что я такого сказала? Ну, спросила… так могли бы и ответить!

– Знаешь, ЧТО…

– Ну вот, опять у вас во всём евреи виноваты!

– Я этого ещё не сказал! Но собирался… – Униженный и оскорблённый до глубины души, парень вряд ли был бы способен достойно поразить недоверчивую оппонентку холодной логикой и убийственными аргументами, но непарламентских выражений наговорил бы точно. Просто не успел… Из-за несвежей занавески вынырнул всё тот же дедушка-индус, склоняясь к его ногам в глубоком поклоне:

– Сахиб! Великий день, сахиб! Кали приняла нашу жертву, теперь её гнев не обрушится на нас.

– Да что вы говорите, – всплеснула руками девушка. – А почему вы всегда обращаетесь именно к нему и никогда ко мне, я что, заразная? А как у вас тут вообще к евреям относятся? Вы сами лично не антисемит? А почему?

– Слушай, отстань от человека. – Иван даже стукнул кулаком по циновке и, демонстративно закрутив усы, кивнул. – Я очень рад, что богиня решила ограничиться устным порицанием.

– Чем, мой господин?

– Ну, в смысле, что она на вас не очень рассердилась…

– На нас?! О, на нас нет, совсем нет, сахиб, – удовлетворённо осклабился старик. – Её гнев пал только на виновницу в смерти ракшаса. За ней придут…

– Ай, ну я так и знала, что здесь будет нехороший подвох!

– Рахиль…

– Нет, ну согласись, если всем комфортно, – так я здесь ни при чём, а если надо найти крайнего, таки чего его искать, когда вот она – я!

– Госпожа, – индус впервые склонился перед ней в поклоне. – Мне кажется, я вижу в твоих глазах недоверие… Знай же, что любой человек воистину счастлив, если великие боги отметили его своим взглядом. Гнев или благоволение – не так важно, боль, причинённая Кали, будет исцелена милостью Рамы, возвысив твою душу на путях Сансары!

– Угу, то есть дать конфетку или дать пинка в принципе одно и то же? И почему это меня совсем не радует… – вздохнула Рахиль. – А эти, ваши боги, они не могут вообще не обращать на меня внимания?

– О, это слишком большая честь, госпожа! Жить так, чтобы боги и не подозревали о твоём существовании, дано только избранным.

– Ну, в некотором роде я принадлежу к избранному народу, – начала было юная еврейка, но под искренне недоумённым взглядом старика вынужденно признала: – Ясно, здесь это не прокатит… А собственно, чего от меня хочет ваша Кали?

– Большей жертвы!

– И только?! Среднеупитанный казак её устроит?

Иван Кочуев едва не поперхнулся косточкой от финика.

– На алтарь должна возлечь ты, госпожа. Богиня жаждет именно твоей крови…

– Ха, между прочим, я успешно умерла! – гордо выпрямилась девица. – И не морочьте мне голову чепуховыми глупостями – ни на чей алтарь я не лягу!

– Сахиб, она не хочет…

– И что, я-то здесь при чём, – с раздражением буркнул казак. – Мне её прикажете укладывать?

– Вам? Меня?!

– Я сказал, не буду!

– А почему нет, опять национальные предрассудки?!

Иван поперхнулся вторично, откашлявшись, постучал себя кулаком в грудь и отвернулся носом к стенке.

– Госпожа, ты не можешь отказаться, – вновь решил вставить слово не просекающий проблему старый индус. – Вся деревня ждёт этого! Убив ракшаса, ты избавила нас от страданий, а покорившись воле Кали – одаришь нас её заступничеством. Сделав одно хорошее дело, закрепи его другим – круговорот Добра и Зла в природе должен быть естественным и гармоничным…

Тихо шизеющая от столь трогательной философии, Рахиль беззвучно выругалась на иврите и, гордо выпрямившись, вскинула автоматическую винтовку на плечо:

– Я тут недолго подумала и таки решилась – идите вы все знаете куда! Вот господин подъесаул подскажет, он, образно выражаясь, держит направление, периодически… когда приспичит.

Иван Кочуев молча проглотил и это «страшное оскорбление». Теперь в его душе образ горячей еврейской девушки чётко ассоциировался с одним непреодолимым желанием – лично поддерживать огонь под той самой сковородой, которую её заставят лизать черти!

– Госпожа, обернись, за тобой пришли!

Бывшая военнослужащая Израиля резко обернулась – через левое плечо, в положение стрельба с колена. «Галил» восторженно замер, прижавшись прикладом к её смуглой щеке. На махонькой деревенской площади собрались все жители разом. На их лицах застыло выражение благодарности и смирения, а за их спинами стояли рослые молодчики в белых одеждах, и в руках у каждого точно такая же автоматическая винтовка! Восемь стволов не мигая уставились в округлившиеся глаза Рахили…

После секундного размышления она подчёркнуто медленно встала, поставила оружие на предохранитель и молча шагнула на площадь. Индусы образовали живой коридор, молитвенно опускаясь перед ней на колени. Бритоголовые парни, почему-то явно славянской внешности, бдительно взяли её в кольцо. Сопротивляться было глупо, Рахиль не понаслышке знала, что такое война, и любая попытка поднять стрельбу в толпе мирных жителей значила для неё совершение военного преступления.

Героизм кукольных боевиков Голливуда тоже казался, по меньшей мере, неуместным – ради кого рисковать? Ради улыбающихся людей, равно приветствующих и её подвиг, и её жертвоприношение? Ради пожилого дедушки-индуса, уговорившего их прийти, дабы вкусить от даров, но так легко сдавшего её каким-то угрюмым адептам? И уж, конечно, не ради этого тупого, самодовольного, наглого, бессовестного, искусственного, неправильного гоя… Подъесаул, чтоб ему подавиться некошерной мацой и икать до второго пришествия!

Когда девушка под конвоем исчезла из поля зрения, деревенские жители дружно восхитились избирательной мудростью Кали и быстренько разбрелись по своим делам. Молодой казак задумчиво сжевал ещё пару фиников и засобирался в дорогу.

– Ну, как говорится, спасибо за хлеб да ласку, пора и честь знать.

– Сахиб покидает нас?

– Сахиб очень хочет найти свой христианский Рай для православного казачества.

– Тот, к которому принадлежит и чернокудрая госпожа?

– Нет, у неё должен быть свой Рай, маленький такой, узко иудейский, – чётко определился Иван. – Полагаю, все эти сказочки про жертвенную кровь существуют только для трудового индусского крестьянства. Вы же видели у этих ребят винтовки? Значит, цивилизация проникла повсюду, у Рахили выяснят, почему и как она сюда попала, и направят указанием соответствующих органов в нужную сторону. Нам с ней не по пути…

– Но, сахиб, – старик удивлённо всплеснул руками, – зачем тебе что-то искать? Разве эта благословенная земля вокруг не есть истинный Рай?! Ты сможешь трудиться на ней, завести семью, радоваться жизни и получать все духовные блага под ласковым взглядом Кришны!

– Нет, спасибо, не могу. У меня всё-таки другой Бог и…

– Но ведь ты отпустил свою женщину, отдав её кровь в жертву Кали! А значит, послужил делу Кришны, ибо ничто на свете не происходит без его божественной воли. Ты покорился ему и успешно проникся его Сознанием. Зачем искать другой Рай, теперь ты такой же, как мы… Оставайся с нами, сахиб!

– Минуточку, минуточку, – души продвинутого подъесаула коснулся неприятный холодок, – я не такой, как вы!