Каузальный ангел

Эпилог

Жозефина Пеллегрини Прайм, потягивая вино, наблюдает за войной из собственной губернии. Она скучает по храму на Венере. Хорошо хоть он находится достаточно далеко от этих досадных неприятностей.

А ей еще предстоит внести в свою Библиотеку немало вновь открытых эмоций. Например скорбь. Она поднимает бокал в память о Жане ле Фламбере. Но, в конце концов, там, откуда он вышел, есть еще немало таких же, как он. Возможно, надо попросить Сашу об одолжении и снова посетить тюрьму «Дилемма».

Жозефина вздыхает. Скоро надо будет готовиться к новой войне. Братья и сестры быстро выжгут своим палящим солнечным лучом весь Супра. Жаль. Придется найти себе нового, более достойного общего врага. И не такого опасного, как Абсолютный Предатель.

Возможно, где-то за пределами Солнечной системы? Надо будет создать ветвь гоголов, чтобы об этом подумать.

Еще придется кое-что утрясти с сянь-ку и василевами: вынужденное сотрудничество, обусловленное угрозой Абсолютного Предателя, не устранило ее с ними разногласия. Но они потратили немало сил в войне против зоку, и теперь, даже без поддержки Чена, она имеет больше шансов, чем прежде. Остальные будут заняты своими делами. Читрагупта не одно тысячелетие станет прочесывать остатки Царств зоку. Саша будет играть со своими новыми игрушками. А Сумангуру — всего лишь оружие, ждущее, когда ему укажут цель.

Она потягивает превосходное шардоне, продукт миллионов возобновляемых миров и гоголов-дегустаторов. Совершенство. Так трудно достичь и так трудно создать.

Что ж, будущее выглядит прекрасно.

На месте Сатурна сверкает белая вспышка, разрыв в покрове реальности, разящий взмах крыла ангела. Солнечный луч, успевает подумать Жозефина, прежде чем раздаются отчаянные вопли ее гоголов.

С Сатурном покончено. Остается странная гравитационная тень, удерживающая флот Соборности на орбите вокруг пустого места. Но ни самой планеты, ни Супра нигде не видно.

Жозефина поднимается во всем своем величии Прайма, проникает в разумы миллиардов гоголов, проигрывает это событие со всех возможных сторон. Гравитационные аномалии. Плотный поток радиации, разошедшийся по всей Системе. Квантовые искажения в мыслях и программах.

Вспышка. Все так же, как было при Вспышке.

Все гоголы чувствуют ее возбуждение и в страхе прячутся, сжатые железными пальцами сяо.

А потом Жозефина Пеллегрини начинает смеяться, смеяться голосами миллиардов: оглушительным громом радости и гордости.

Небо нал новым миром бесконечное, как и все остальное, но Миели это не тревожит. Под теплыми лучами солнц она ест персик. Вернее, его половинку — другую посасывает Зинда.

— Откровенно говоря, — начинает девушка-зоку, — я не вижу в этом ничего привлекательного.

Она с нескрываемым отвращением озадаченно рассматривает лежащую на ладони косточку.

— Когда-то мне рассказывали, что Парис подарил яблоко прекраснейшей из богинь, — отвечает Миели. — Вот такой комплимент.

— О! — радуется Зинда и целует ее. — История всегда лучше, чем кусочек фрукта!

Миели молча улыбается своим мыслям.

Еще некоторое время они лежат рядом. В небе виден исцеляющийся Супра, а они находятся в собственном маленьком мире. Реальность тут, словно вяки, более пластичная, и для создания Царств не требуется никаких машин. Тем не менее и здесь случаются сюрпризы, как будто для того, чтобы не забывать о спрятанном в яблоке лезвии.

— Как ты думаешь, они последуют за нами? — спрашивает Зинда.

— Чего ради? У них теперь есть собственная Вселенная, — говорит Миели. На ее губах снова появляется непрошеная улыбка. — Кроме того, мне кажется, они будут слишком заняты.

Она поднимается и протягивает руку Зинде.

— Пойдем, — зовет она. — Я хочу полетать.

Архонт счастлив.

Он уже довольно давно охраняет тюрьму «Дилемма», но бесконечные сочетания сотрудничества и предательства всегда выявляют новые оттенки ароматов. Недавно у него появилось очередное увлечение — он ищет конструкцию тюрьмы, которую можно было бы соорудить из вспышек выстрелов заключенных. Для поисков идеального варианта потребуется всего несколько субъективных тысячелетий.

Поэтому далекие войны Основателей не привлекают внимания архонта, и когда с Сатурна налетает поток радиации, он просто изменяет систему коррекции ошибок в компьютрониуме тюрьмы, чтобы его скомпенсировать. Обращать внимание на внутреннее воздействие элементарных частиц означало бы следовать учению о квантовом загрязнении.

Внутри тюрьмы великое множество стеклянных камер, и в одной из них сидит человек и читает книгу, вернее, пытается это делать. Его тело наполнено страхом перед очередными играми с оружием. Его разум перебирает воспоминания о мальчике в пустыне, о сделанном им выборе, о дорогах, по которым он не пошел. Это те самые мысли, что посещают человека в тюрьме, где ничего никогда не меняется.

Вдруг на пустую страницу книги падает солнечный свет, слепящий глаза. Мужчина достает из кармана голубые солнцезащитные очки, надевает их и поднимает голову.

Перед ним яркий белый проем открытой двери.

Он откладывает книгу, встает и выходит, насвистывая на ходу. Он удивлен, но не очень сильно. Ведь, в конце концов, всегда должен быть выход.