Катерина или испанская роза для демона

Глава 9

Увидев неподдельную тревогу на лице своего такого уже родного демона, я начала успокаиваться.

И что это, вообще, со мной было? Неужели слова этого недоумка подействовали на меня так, что я сумела разбудить свои огонь? До этого в нашей семье это смог только мой братик — Яр.

А я сильна! Обвела взглядом собравшихся в столовой.

Прасковья с театральным спокойствием рассматривала свои ногти, а вот остальные тряслись как листья на осине. И непонятно, кого они опасались больше: ректора — демон в боевой ипостаси, или меня — не совсем адекватную ведьму. Тоже мне куски тестостерона!

А вот я ректора не боялась ни капельки. Даже когда он рычал на меня и брызгал слюной, у меня была нерациональная внутренняя убежденность, что с ним мне ничего не грозит.

— Никто меня не обижал! — подошла я к демону и прижалась щекой к его груди. Под щекой была такая шикарная броня. Провела осторожно по этой словно обтянутой вельветом пластине.

Его боевые доспехи были шикарные! Черные, на вид словно бархатные. Но я знала, что на самом деле они сильнее стали и тверже алмазов. Их пробить мог только специальный заговоренный клинок из адамантия. У меня в коллекции, кстати, был такой.

Но сейчас я с восхищением смотрела, как мой огонь ластиться к демону, совсем не обжигая. А демон стоит и с обожанием во взгляде смотрит, как огонь льнет к нему, словно котенок в надежде на ласку. А потом он поднял свою руку, и теперь уже я зачарованно смотрела, как на его ладони тоже возникает огонь. Но если мой был синим, то его красным с синими всполохами. Я протянула свою руку к его руке и два огонька начали свой завораживающий танец.

— Истинная! Истинная! — пронесся вздох по столовой.

— Моя! — снова рыкнуло это безобразие. Затем уткнулось носом мне в макушку, с шумом вдыхая запах моих волос. — Что же разозлило тебя так, что аж огонь вырвался? — спросил меня ректор, приняв наконец человеческую форму.

— Берн мою маму оскорбил. — словно маленькая пожаловалась. — А я не могу стерпеть, когда оскорбляют моих родных.

— Андерс Берн, вы, кажется, прекрасно осведомлены, что Дарья Морозова истинная пара Максима Павловича Богдановского.

— Я то осведомлен, а вот мой племянник, кажется, не совсем. — вставая со своего места, сказал Андерс. — Но я прошу простить моего не очень умного родственника, который не совсем понимает, что в некоторых странах ведьмы вполне могут и сами за себя постоять. И позвольте, вас поздравить, Роман Дмитриевич! И вас Катенька, тоже. И может, вы все же смягчитесь, и примите извинения моего бедного племянника?

— Не такой уж он бедный! — сказала я, бросив взгляд на Берна-младшего

На «бедного Зигварда» смотреть было тошно. Он сначала посерел, потом позеленел.

— Да, уж точно, давай извиняйся Зигвард. — поддержали Бернса оборотни. — А то по коридорам ходить не сможешь.

— Прошу меня простить, — заплетающим от страха языком промямлил Берн — младший.

— Ну, уж нет, прощу только после спарринга! — ответила я. — Так что через два часа жду в зале!

— Ты уверена, Катерина? — спросил меня Роман.

— Да! — ответила я. — Более чем!

Нужно же мне пар выпустить. Да и за всех ведьм обидно!

Через два часа в тренировочном зале были все, кто находился в столовой. За исключением Прасковьи. Которая сказав, что терпеть не может поединки, все же пожелала мне удачи.

Так как право выбора оружия было у меня, я выбрала рапиру. Этим видом я владела лучше всего. К тому же у меня с собой, был хороший образец из мифрила. Легкого, достаточно прочного, но в то же время пластичного металла. С хорошо сбалансированной гардой и рукоятью. Мне ее Хуши –сан подарил.

Зигвард с сомнением посмотрел на мою рапиру, когда я вошла. Но ничего не сказав, выбрал себе довольно хороший образец, из находящихся в зале. Нашими адъютантами стали Богдановский и Берн-старший. Судьей выбрали Николая, как лучшего в фехтовании. Не подумала бы, глядя на его габариты. Если бы мне сказали выбрать из этих особей лучшего фехтовальщика, больше всех соответствовал бы Джамиль. Но, им виднее, они же вместе учатся. Да и Роман не возражал, а ему я доверяла.

Николай сразу предупредил, что магией пользоваться запрещено. Но, наверное, для большей страховки над боевой дорожкой пустили купол, поглощающий магию. Так что если даже захочешь, не сможешь. Чистое мастерство фехтования!

Что ж это даже лучше! Я вообще не знала, какой магией владеет этот вампир. Но одно то, что он здесь учится, говорило о том, что магия в его крови все же есть.

Сразу после сигнала вампир пошел в атаку. Ну, может с кем другим это бы и сработало. Но… Знаете, я всегда занималась с учителями мужчинами. И почему-то у всех мужчин пренебрежительное отношение к фехтовальщице-женщине. Просто шовинизм в открытом виде. Они или начинают бой с неким таким пренебрежением, или, вот как сейчас Зигвард, сразу спускают всех своих собак. Наверное, полагая, что я сейчас выброшу рапиру и, заливаясь горючими слезами, убегу.

Ага, счаз!...

Отбиваясь от очередной его атаки, воспользовалась явным своим преимуществом — габаритами. Поднырнув под атакующей рукой и, таким образом, заблокировав ее, уперла острие своего клинка в горло противника.

Всë! Чистая победа!

В зале раздались аплодисменты и улюлюканье.

— Так его, малышка! Молодец! Хрен им вампирам!

Зигвард некоторое время даже понять не мог, каким образом я сумела его сделать.

— Не стоит недооценивать противника! Зигвард, сколько раз я тебе это говорил? — подошел к нему Андерс.

— Да, пошли вы все! — и сплюнув на пол, вышел из зала, громко хлопнув дверью.

Последующие несколько дней я провела в академической библиотеке и на тренировках у Берна-старшего.

Библиотека мне понравилась сразу. Огромное помещение в несколько школьных спортзалов было заставлено книжными стеллажами. Стеллажи простирались вдоль всех стен, оставляя место только для окон с одной стороны, и еще в два ряда перпендикулярно стене. Сами стеллажи в высоту были такими, что чтобы добраться до верхних полок, использовались передвижные платформы на колесиках. В оставшемся пространстве у стены с окнами довольно свободно разместились читательские столы. Правда, вместо стульев у каждого стола стояли обитые красной тканью скамеечки на два человека.

Заведовал всем этим кладезем знаний Аркадий Филиппович Разумовский. Дух, чья стойка находилась справа от входа. А вот за стойкой, как я успела заметить, находилась дверь в другой, закрытый зал.

Аркадий Филиппович оказался довольно милым старичком, которому пришла по сердцу моя тяга к знаниям. Узнав, что я хочу подготовиться к вступительным экзаменам, он завалил меня подходящей литературой. Стопка, которой оказалась выше моего роста.

Видя с каким скепсисом я смотрю на стопку книг, старичок — библиотекарь, не так меня поняв, решил поддержать:

— Ты не переживай, дочка. За пару дней прочитаешь это, мы тебе остальное подберем.

— А что это не все? — ошарашено переспросила я.

— Нет, конечно! Это только начало. Там еще раза в три больше. — обнадежил меня Аркадий Филиппыч, добрейшей души человек. — Ты из какой комнаты?

— Двести девятая, преподавательское крыло. — ответила я.

— Занятно, занятно! — проговорил старичок и что-то прошептав взмахнул рукой.

Книги пропали.

— Ну, все! Можешь идти, книги ждут тебя в твоей комнате. Если прочтешь книгу, и она будет тебе больше не нужна, прочтешь заклинание на форзаце, и книга будет сдана в библиотеку. Но особо не затягивай, через неделю, все книги автоматически окажутся в фондах библиотеки. Если захочешь продлить какую-либо книгу, подойди с книгой ко мне. Поменяем заклинание. Все ясно?

— Да! — промямлила я, силясь переварить всю эту информацию. — Круто!

— Ну, так! — явно гордясь, хмыкнул дух. — Академическая библиотека — это вам не …

Докончить фразу старичок не успел. В библиотеку ворвался высокий светловолосый мужчина в длинном черном плаще. Стаскивая плащ и вешая его на вешалку у входа, он спросил.

— Аркадий Филиппович, мне на каникулах периодика приходила? — спросил он низким мужественным баритоном.

— А как же, господин Виденецкий! — и перед мужчиной возникла стопка не меньше моей давешней.

— Так, это хорошо! Это сюда. Это тоже сюда. Это потом. — он начал раскладывать книги и журналы на несколько маленьких стопок.

— До свидания, Аркадий Филиппович, я пожалуй пойду. — попрощалась с библиотекарем.

И встретилась с изумрудно-зеленым взглядом незнакомца. Нервно сглотнула под этим проницательным взглядом. На миг показалось, что зрачок мужчины вытянулся, на манер кошачьего. Моргнула. «Показалось!», выдохнула я.

— Здравствуйте! — низкий мужской баритон обратился ко мне.

— До свидания! — ответила я, развернулась и скрылась за дверью библиотеки.

Сердце стучало словно бешенное. Ступая по коридору учебного крыла я пыталась его унять. Но удалось мне это только в лифте, что поднимал меня на этаж моих апартаментов.

Придя к себе, нашла книги в кабинете на полке в книжном шкафу. Расставленные по алфавиту. Вот это сервис!

Взяла «Историю магии» и села читать. Отвлекла меня Муся.

— Барыня, — обратилась она ко мне. — Время обедать. Пойдемте, скорее. А то баба Марфа ругаться начнет.

— Иду! — потянулась, хрустнув поясницей.

Зайдя в столовую, стала объектом пристального внимания. В столовой уже собрались все, кто наблюдал за нашей с Зигвардом дуэлью. Оборотни стали звать меня за свой столик. Но я постеснялась и, отойдя от них на приличное расстояние, села за столик у окна. Как пояснила Дуся, принеся мне восстанавливающий отвар бабы Марфы и посоветовав обязательно выпить, это не полный состав четвертого курса боевого факультета. Они вернулись с практики и отстающие закрывают свои хвосты. Если хотят перейти на пятый курс.

— Так они двоечники? — ошарашено переспросила я.

— Ну, конечно! — подтвердила Дуся. — Вон и профессора Виденецкого вызвали, чтобы он у них пересдачу принял.

— А что он ведет? — тихо спросила я, найдя глазами этого профессора. И тут же опустив взор и покраснев, так как профессор не отрываясь смотрел в мою сторону. А Берн-старший, что-то тихо объяснял ему.

— Магическую защиту. — даже не думая понизить голос, ответила домовая.

Подняла глаза, чтобы узнать слышал или нет. Виденецкий отвернулся к Берну. Но, наверное, почувствовав мой взгляд, посмотрел на меня.

Блин, как же неудобно!

Оставшееся время старалась смотреть исключительно в тарелку. Дуся ушла по своим делам, сказав, что уже поужинала с девочками. Но поесть в одиночестве мне не дали. Только я покончила с основным блюдом и принялась за десерт и чай, как за мой столик опустился Богдановский.

— О, я успел! Привет, поужинаешь со мной?— спросил меня ректор.

А что мне оставалось делать? Не сбегать же, не доев!

— Это тебе! — протянул мне ректор букет красных роз. — Они такие же яркие, как и ты. — шепнул он мне.

— Спасибо! — поблагодарила я его, уткнувшись носом в букет. — Эти розы очень вкусно пахнут.

Всегда приятно, когда тебе цветы дарят. К тому же такой красивый мужчина.

— Так же, как и ты, Катя! — шепотом с мурлыкающими нотками ответил мне Роман.

В этот момент в тишине столовой, очень отчетливо прозвучал грохот упавшего стула. Не замечая этого, профессор Виденецкий широкими шагами покидал столовую.

Но, уже через несколько минут об этом было забыто. Стоило только попробовать первую ложечку тирамису. Ммм! Обожаю! Я даже глаза прикрыла от удовольствия. Мое любимое пирожное! Если была возможность, всегда выбирала именно его. Наша Глаша печет его просто божественно. Но здесь оно оказалось не хуже.

-А мне можно. — хриплый голос ректора, оборвал мое наслаждение вкусом.

— Мм? — спросила у него, открыв глаза.

На меня снова смотрел космос. С таким обожанием, словно не пирожное, а я была любимым десертом.

— Можно, только немножко. — сглотнув, произнесла я.

И набрав полную десертную ложечку, протянула демону. Он, глядя прямо мне в глаза своим невероятным взглядом, проглотил содержание моей ложечку.

— Сладко! — прошептал демон, не отрывая от меня взгляда. И мне почему-то подумалось, что это он не о пироженке.

— Да, сладко! — согласилась я. Но тут ведьмин характер опять взял верх. — Особенно с голубцами! — хмыкнув, указала взглядом на его тарелку.

— Морозова, если хочешь тренироваться, ждем тебя в зале. — проходя мимо нашего стола бросил Андерс Берн. — Сбор через полчаса.

Когда Берн вышел из столовой, я подорвалась с места:

— Спасибо за цветы, но мне пора.

— Катя, я могу сам тебя тренировать. — предложил Роман.

— Не, с тобой тренироваться я не смогу. — не согласилась я.

— Почему? — спросил демон.

А я не знала, что ответить. Не отвечать же, что увидев его без рубашки, я просто залипну! Опустила глаза, чувствуя как предательски вспыхивают щеки

— Просто не смогу. — бросила я, и резко подорвалась на выход.

К моему приходу тренировочный зал был уже полон. На дорожках тренировались оборотни. Особенно выделялась пара Джамиля и Николая. Насколько они были непохожи друг на друга, настолько же не уступали друг другу в мастерстве. Крепкий и сновательный, словно сама земля Николай и грациозный и стремительный Джамиль. Эта пара словно исполняла ритуальный танец.

Нет ничего лучше схватки на клинках! Это вам не банальная поножовщина, это мастерство, где каждая атака четко выверена. А каждый удар задуман задолго до его исполнения. Это шахматы в движении! Ты просчитываешь свои действия и действия соперника на несколько шагов вперед. Но стоит где-то ошибиться, и ты «убит».

Сейчас передо мной был «танец» медведя и пантеры в человеческом теле. И пусть магия на дорожке не действовала, но ведь ипостась — это не магия, это их суть. И в движениях обоих оборотней проскальзывала именно она.

Кто считает, что медведь не поворотлив, глубоко ошибается. Медведь в природе может быть очень быстрым. И глядя на Николая, я видела это особенно отчетливо. Какой бы гибкой и маневренной не была пантера, на стороне медведя была сила и выносливость. Которые, в конце концов, и победили. Стоило Джамилю лишь слегка устать и потерять концентрацию, Николай, проведя отвлекающий маневр прямым батманом, закончил схватку комбинированной атакой.

Да, не зря Николай хвастался мастерством!

— Красавчик! — поаплодировала я медведю.

— А, Морозова, бегом на стенку! Разминка, минут десять, затем ко мне отрабатывать удары.— не дал пофилонить мне Андерс Берн.

Причем гоняли меня так, что смотреть на других, просто не осталось времени. К своим апартаментам я еле доползла. И то, пришел ректор и забрал меня с тренировки. Проводив до двери, пожелал спокойной ночи и дождавшись, что я зайду, повернул к себе.