Катарсис Империи

Глава 1. Вервольф

Порт-Артур. 15 февраля 1904 года.

Порт-Артур встретил новое руководство крепости промозглой зимней погодой. Хмурое низкое небо, зацепившись за вершину горы Высокая, отражалось в таких же серых водах Западного бассейна. Маленький поезд, прошедший за последние две недели огромное расстояние от столицы до очень и очень Дальнего Востока, проскочив по берегу реки Лунхэ ложбину между Обелисковой, Соборной и Перепелочной горами, плавно замер у перрона, выпуская в зимнее небо клубы дыма и пара. Небольшое, но довольно гармоничное одноэтажное здание железнодорожного вокзала под черепичной крышей с двухэтажной башенкой под куполом в центре, полосатые столбики, поддерживающие крыши над перроном, приютившиеся у подножия горы Перепелочная - всё это было первым, что встретило их в Артуре. На перроне царило оживление - их, несомненно, встречали. Но, пока суд да дело, пока все остальные выходили из вагона на небольшой перрон и выгружали свой нехитрый дорожный багаж, пока командующий начинал разговоры с встречающими, Вервольф огляделся вокруг...

Гавань была со всех сторон окружена желто-коричнево-серыми горами, почти лишенными лесного покрова и только местами покрытыми снегом. Вот характерный контур Золотой горы с батареями 280-мм мортир на вершине. Где-то там, за ней, невидимый отсюда, из гавани, - Электрический утес со своими знаменитыми 10-ти дюймовками. Чуть правее Золотой горы - Старый город и Восточный бассейн, практически скрытые от взора всех стоящих на перроне склоном Перепёлочной горы. Левее - узкий выход на внешний рейд между склоном Золотой горы и извилистым Тигровым хвостом. 'А ведь и в самом деле - хвост тигра' - промелькнуло в голове Сергея.

На самом кончике этого кошачьего хвоста расположился приметный эллинг, такой знакомый по старым, черно-белым фотографиям. Ещё левее, закрывая всю юго-западную часть горизонта, вздымалась серо-желтая громада Тигрового полуострова. На горбатой спине этого тигра устроилась целая группа батарей, а внизу, у подножия, надежно укрытый от взглядов с моря - Минный городок. Западнее Тигрового полуострова низкое серое небо подпирали горы Туншань и Каменоломная, севернее - Рыжая и Зубчатая, огромным амфитеатром окружая воды Западного бассейна и приютившийся на его берегу Новый город. А над всеми ними на северо-западе возвышался массив горы Высокая - этот своеобразный Малахов курган Порт-Артура. Ключ к обороне крепости...

Вервольф резко втянул носом ледяной воздух. Обжигающий, с легкой примесью запахов от сгоревшего угля, тянущейся со стороны гавани, воздух заставил его поплотнее закутаться в шинель. Встреча с далекой российской крепостью подействовала на него отрезвляюще.

Холодок невольно пробежал по спине - всё, что он видел раньше только на разрозненных старых фотографиях, теперь составляло одну, цельную и живую картину. Такую же реальную, как и вдыхаемый соленый морской воздух, как крики чаек, как сладковатый запах угольного дыма и шипение замершего у вокзала паровоза... И вдруг в сердце что-то ёкнуло - его взгляд остановился на огромных, будто вросших с серо-зеленую воду, глыбах оливково-зеленого металла, над которыми тонкими жидкими струйками поднимался в небо дымок. Посреди гавани стояла 1-я Тихоокеанская эскадра.

Вервольф затаив дыхание смотрел на этих стальных гигантов. Перед глазами пронеслись годы, наполненных снимками, схемами, чертежами этих прекрасных кораблей. Но, кто бы мог подумать, что он будет иметь возможность видеть их здесь и сейчас?

- Любуетесь видами, господин военный советник? - Окликнул его голос из-за спины.

Вервольф обернулся.

Покинув вагон, к нему приблизился Кутейников. Полковник корпуса морских инженеров возглавлял спешно собранную партию рабочих с питерских судостроительных заводов, направленных для ремонта поврежденных в Артуре кораблей.

С Николаем Николаевичем заместитель командующего Корпусом познакомился за день до отбытия из Петербурга.

Еще не успели высохнуть чернила приказа о создании Корпуса, а посыльный уже доставил полковнику письмо с просьбой прибыть в Елагинский дворец. И, надо отдать должное, инженер прибыл в обозначенный срок.

Они проговорили несколько часов, обговаривая ключевые моменты введения в строй поврежденных кораблей в Порт-Артуре. Морскому инженеру крайне польстило то, что новоиспеченный контр-адмирал буквально с первых слов подхватил его идею о создании кессонов для ремонта броненосцев. Это указывало на то, что среди обычного российского разгильдяйства и непринятия всего нового и революционного, служащие Корпуса деятельно вникают во все технические новинки.

Расстались они добрыми друзьями. Контр-адмирал попросил инженера отправиться вместе с новым руководством Тихоокеанского флота в Порт-Артур, чтобы руководить ремонтными работами. Николай Николаевич согласился, пообещав до отъезда сформировать первую группу рабочих, которые отправятся на Дальний Восток вместе с новым командующим.

Конечно, прерогатива искать ремонтные мощности - это забота Ильи. Но, пока он занят - следовало продумать все до мелочей. Оскол был прав, когда говорил, что под лежачий камень вода не течет.

- Именно так, Николай Николаевич, - Вервольф мельком отметил, как командующий, подобно трепетной лани медленно, но верно окружается стаей сухопутного начальства. Капер и Гарик без особых церемоний заняли места по бокам от Ильи, подобно незыблемым атлантам. Паша Вельхеор скромно двигался позади.

'Надо не отставать от своих', - подумал Вельхеор.

Полурота моряков (судя по бескозыркам - с 'Баяна') молодцевато держалась под взглядом вице-адмирала.

- Кажется, нас зовет командующий, - соврал Сергей, беря под руку Кутейникова. Вдвоем они двинулись к делегации, которая с противоположной стороны приближалась к Илье, застывшему напротив строя морячков.

- Здравствуйте, чудо-богатыри! - Еще не окрепшим командирским голосом поприветствовал их Илья.

Ответное приветствие из десятков матросских глоток оглушило всех, кто оказался на вокзале.

- Ваше превосходительство, - Сергей поравнялся с командующим. Кутейников за мгновение до этого ловко высвободился из богатырской хватки заместителя и остался в компании Капера, Гарика и Вельхеора.

- Распорядитесь, - Илья остановился рядом с лейтенантом, командующим караулом. - Чтобы каждому из матросов выдали по пять рублей премии и дополнительную винную порцию.

- Слушаюсь, ваше превосходительство! - Бодро отрапортовал лейтенант. Глядя на улыбающиеся лица матросов, которые неизвестно сколько проторчали на морозе, Вервольф понял, что вице-адмирал с ходу заработал несколько очков. Причем - среди самого затравленного экипажа всей эскадры.

То, что на 'Баяне' капитан муштрует своих подчиненных и держит их в черном теле, Вервольф знал из истории. А внимательным взглядом, у некоторых из полуроты можно было заметить следы от заживших ссадин и сошедших синяков.

- Придумай, на кого сменить Вирена, - сквозь зубы произнес Илья, едва они отошли от караула на достаточное расстояние.

Настоящим сюрпризом стало для местного начальства то, что новый командующий с вокзала направился не в резиденцию наместника, где уже собралось все местное начальство, а в доки.

Где с места в карьер начал рубить головы.

Не принимая во внимание тех рабочих, что прибыли в одном с ним эшелоне, в Артуре уже трудилась почти тысяча рабочих с питерских заводов. Причем, судя по черепашьим темпам ремонта - здесь царило привычное русское правило: 'как платите, так и работаем'.

В окружении своих товарищей по Корпусу, он прохаживался по мастерским.

Рабочие, сперва недовольно - принесла нелегкая еще одного начальника - а затем с интересом приглядывалась к делегации.

Когда уже большая часть мастеровых побросала работу и во всю глазела на прибывших.

- Здравствуйте, братцы! - В образовавшейся тишине голос адмирала дошел до самых дальних уголков.

Нестройное приветствие, раздавшееся в ответ наглядно показало, насколько рады рабочие очередным морским начальникам.

- Возможно вы не знаете еще, - Илья снял фуражку и присел на один из свободных табуретов, тем самым давая понять, что разговор переходит в неформальное русло. - Я новый командующий флотом. Звать меня - Илья Сергеевич Модус. В дополнение всего - я командующий созданным по распоряжению императора Корпуса особых советников. И сейчас, прибыв в Артур, я хотел бы узнать, в каком положении находятся люди, от которых зависит скорейший ввод в строй моих кораблей.

Вряд ли кто-то из рабочих ожидал, что молодого адмирала интересует их судьба. Поэтому, после слов командующего, в мастерских повисло молчание.

- Смелее, - Илья ухмыльнулся. - Я не кусаюсь.

Оглядев через плечо стаю начальствующих вояк, сквозь хитрую улыбку дополнил 'Обычно', что едва не стало причиной инфаркта у незнакомого ему майора.

Осторожно, словно опасаясь, что молоденький вице-адмирал обратится в медведя, рабочие начали рассказывать. О том, как их обманули, зазывая в Артур высокими окладами и комфортом, как обманули с пайком и проживанием, какие плохие условия работы...

С каждой новой жалобой Илья все больше мрачнел. Вокруг него, все теснее, напирая на передние ряды, собирались полукольцом рабочие, чем больше их было, тем дальше отходил от молодого адмирала комитет по встрече. Сергей, отмечая жалобы в небольшом блокноте, услышал как к воротам мастерских подъехал экипаж.

- Проснулись, - хмыкнул Капер, кивнув в сторону спешащих к ним фигур в морской форме.

- Вот сейчас пойдет потеха, - улыбнулся Гарик.

- Сергей, запиши, - Илья привлек внимание Вервольфа. - Для рабочих - выделить жилье, ближайшую казарму от доков. Всех, как здесь присутствующих, так и вновь прибывших - поставить на флотское довольствие. Отметь - проверку исполнения моего приказа осуществить сегодня. К вечеру все должны быть размещены в теплых помещениях и сыты. Флотским медикам - взять под неусыпный контроль состояние портовых рабочих. Я не потерплю, чтобы мои люди ютились в китайских хибарах и болели через одного!

Гул одобрения пронесся под потолком. Мастеровые приняли нового адмирала. Сергей украдкой улыбнулся. Крепкий тыл им был нужен, как никогда. Рабочие, о которых помнят, которые сыты и довольны окладом и жизненным укладом, никогда не встану под знамена революции.

Илья шел теми же дорогами, что и Макаров в свое время.

- Но, - Модус поднялся со своего места. - Имейте ввиду: работать нужно за двоих! Враг рядом и стремится поубивать нас всех. И ему не будет разницы, кто перед ним - солдат, матрос или рабочий. Поэтому, чем скорее будут исправлены поврежденные корабли, тем быстрее я смогу прогнать врага.

- Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, - старший среди мастеров вышел вперед. - Будем работать изо всех сил.

- Рад это слышать, - адмирал нахлобучил фуражку. - Несколько человек из моего штаба, вместе с прибывшим полковником корпуса морских инженеров Николаем Николаевичем Кутейниковым будут приписаны к вашему ведомству. Они, если будет необходимость, и подскажут, и помогут где надо. Вы, если что, тоже не тушуйтесь - если есть идея толковая - сразу говорите, нечего в себе держать. А пока, жду от вас самой плодотворной работы. И, по докладным запискам от своих подчиненных, буду решать вопрос о поощрении самых трудолюбивых. Проконтролируйте, - оставив Кутейникова и Капера подробно обсуждать наболевшие проблемы рабочих, Илья вместе с Сергеем, Гариком и Вельхеором двинулись на выход, где их уже ожидали.

- Ваше превосходительство, - к советникам приблизились прибывшие офицеры. Вервольф без ошибки отметил знакомого по фотографиям Греве. А вот сопровождающие его лейтенанты были неизвестны. Ну, кроме Дукельского.

- Господа? - Илья сунул в руки старшего рабочего несколько крупных купюр, шепнув 'На сегодня - выходной. Но, чтобы завтра все как один за работой были!' и под одобрительные крики рабочих, тепло со всеми попрощавшись, покинул мастерские. - Чем обязан?

- Ваше превосходительство, я командир порта... - начал один из прибывших.

- Николай Романович, - Илья нетерпеливо шагал в сторону акватории, нацелившись на стоящий у причала 'Цесаревич'. - Я не гимназистка, чтобы не знать, кто находится в моем подчинении. Потрудитесь проследить за исполнением моих приказов в отношении рабочих порта.

- Но, наместник считает нежелательным сближение матросов и простых людей...

- Вот сейчас не понял, - Илья резко остановился. - У нас что, матросы не из простых людей? Или рабочие - люди второго сорта?

- Нет, но...

- А если нет - займитесь выполнением моих приказов. Список вам передадут. Но, если вдруг у вас появится желание отправиться командовать Владивостокским портом, а не работать во благо Отечества тут - держать не буду. К вечеру - жду от вас либо рапорта о переводе, либо - доклад о сроках введения кораблей в строй, о чем запросите сведения у полковника Кутейникова. На этом, закончим.

- Ваше превосходительство, - лейтенант Дукельский бодро взял под козырек. - Разрешите доложить! Его превосходительство наместник ожидает вас в своей резиденции.

- Благодарю, лейтенант, - холодно бросил Илья. - Передайте Евгению Ивановичу, что я прибуду, как только освобожусь. Свободны!

- Алексеев тебе этого не забудет, - обронил Вервольф.

- А, как известно - у наместников руки длинные, - многозначительно заметил Вельхеор.

- Ну, так дадим ему по рукам!

- Гарик, он наместник - первое лицо на Дальнем Востоке...

- И что, у него от этого нос не кровоточит?

- Прекратите, - оборвал Илья.

Перед их глазами вырастала громада 'Цесаревича'. Серо-зеленая махина боевого корабля французской постройки в февральской погоде выглядел особо грозно.

Команда выстроилась вдоль борта, с жадностью наблюдая за приближением нового начальства.

'Цесаревичем' командовал капитан 1-ого ранга Иван Константинович Григорович. Человек, чьи хозяйственные и организационно-распорядительные способности были в нашей истории отмечены адмиралом Макаровым. В результате неудовлетворительной работы Греве, последний как раз таки и был отправлен Макаровым во Владивосток. А его место занял Григорович.

Как в этой ситуации поступит Илья, ни Вервольф, ни кто-либо другой еще не знали. Но, то, что Илья уже решил сменить Вирена, не сулило для раздолбаев в Тихоокеанском флоте ничем хорошим.

Сам Вервольф считал Роберта Николаевича Вирена, командира единственного в Порт-Артуре броненосного крейсера 'Баян', грамотным и способным капитаном. Но, методы, которыми он добивался на своем корабле... Штурмовщина, побои, взыскания... Деспотизм, царящий на его крейсере был прикрыт внешним лоском и отменной боевой подготовкой. Но, тот же самый Эссен, командир крейсера 'Новик', смог добиться этого же и без мордобоя. В общем, ситуация спорная. И надо не позволить Илье рубить с плеча.

Меж тем новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом поплыл, как девица перед завидным женихом, отчего даже Гарик с Вельхеором стали тихонько посмеиваться.

В обществе Григоровича, Илья обошел броненосец, после чего громко поздоровался с матросами и офицерами. Бодрый ответ на приветствие заставил Илью просиять.

В книгах много писали, что на 'Цесаревиче' матросам жилось много лучше, чем на других кораблях эскадры. Во многом, это была заслуга капитана. Поэтому, Иван Константинович Григорович спокойно стоял рядом со своим непомерно молодым начальником и слушал, как матросы, некоторые из которых были чуть старше самого адмирала, бойко отвечали, как им замечательно живется на корабле, и что они всеми фибрами души хотят побыстрей закончить ремонт и вернуться в море.

- Не терпится японцам ответить за ночное нападение? - Улыбнувшись спросил Илья.

- Так точно, ваше превосходительство! В порту засиделись, мочи нет!

- Ну, ничего-ничего. Повоюете еще. А пока, - Илья мельком посмотрел на наручные часы, что привлекло к нему еще больше внимания. - Как думаете, Иван Константинович, не пора ли наших чудо-богатырей на обед отправить?

- Разрешите свистать к обеду? - Вервольф взглянул на свои карманные часы. Казалось, не так давно утро еще было, ан нет, теперь - обед. Видно, долго в мастерских провели.

- Будьте так добры! Вот только, хотелось бы харчей ваших испробовать, что матросам дают. Не поверите, но аж в Петербурге о вашем коке молва идет.

После этого, Сергей уже не сомневался, что Илья обставляет свое появление так, как это делал Макаров. Ну, с одной стороны - это правильно, меньше ляпов допустит адмирал. А с другой...

Присоединившись к матросам у одного из баков, адмирал попросил и себе порцию. Опробовав, под слегка удивленные взгляды матросов, он расплылся в улыбке.

- Что ж, братцы, харчи у вас добрые, - изрек он. - Я такой вкусноты нигде не ел, даже, но это я вам по секрету, в Зимнем!

- На довольствие не жалуемся, ваше превосходительство, - вторили ему матросы. - В море бы нам...

- Будет вам море, - пообещал Модус. - Думаю, за месяц-полтора, отремонтируют ваш броненосец. Если надо будет, рабочих с 'Паллады' заберу и к вам перекину. Но, вы уж и сами не плошайте. Подкачали наши чины из Морского министерства - нет тут хорошей ремонтной базы. А значит, придется все своими силами делать.

- Нам уж не привыкать-то.

- Из Петербурга к нам эшелоны с рабочими и запчастями идут, - Вервольф подключился к беседе. - Но, на скорое их прибытие пока рассчитывать не стоит.

- Ваше превосходительство, а правду говорят, что вы корабли модернизировать хотите?

Вервольф и Илья удивленно переглянулись. Конечно, такие планы были. Более того - даже в виде приказов направлялись в Артур. Но, судя по всему, были надежно 'зачитаны' в канцелярии наместника.

- Есть такая мысль, - осторожно отметил Илья. - Много ненужного и лишнего на кораблях. Мины заграждения, например, зачем на броненосцах? Им и артиллерии хватает. А мины - это дело миноносцев и минных заградителей.

- У нас до сих пор шушукаются насчет того, что это вы 'Енисей' с 'Боярином' спасли, - раздался новый голос.

- Ну, не я лично, - усмехнулся Илья. - Но, кое-что в морском деле смыслим. Чай не даром государь орлов на плечи посадил.

Обед прошел в теплой, можно сказать, дружеской, атмосфере. Очень скоро на палубе, где адмирал присоединился к матросскому обеду, стало негде яблоку упасть. Матросы и офицеры стекались со всего корабля, чтобы хотя бы немного посмотреть на странного адмирала-мальчишку, который не гнушаясь, сидел за одним столом с матросами, запретив им на время обеда называть его 'ваше превосходительство'.

- Адмирал рушит все морские традиции, - с усмешкой заметил Вельхеор.

- Скорее - рождает новые, - не отрываясь от наваристого борща ответил Гарик.

Сергей, пока адмирал слушал матросские байки, увидев в толпе Григоровича, протиснулся к нему.

- Иван Константинович, позвольте вас на два слова...

* * *

Продолжая путь Макарова, Илья прибыл на 'Палладу'.

И здесь, нерадивому командиру пришлось отведать адмиральского гнева.

После 'Цесаревича' с его образцовыми матросами, 'палладинцы' выглядели, как бедные родственнички. Зашуганные, измотанные, одетые чуть ли не в тряпье, они больше походили на живые трупы, чем на матросов.

- Это что, вашу шлюпку, такое? - Прорычал Илья, указав капитану на захламленную палубу. Обрезки труб, канатов, куски металла и разбросанные инструменты создавали впечатление разгоревшегося на палубе боя.

Как и в запомнившейся Сергею истории, капитан 1-ого ранга Коссович, тоже попытался оправдаться, что содержать корабль в чистоте во время ремонта практически невозможно.

- Скажите это экипажу 'Цесаревича' и 'Ретвизана', - сквозь зубы прошипел Илья.

Дав капитану приказ в недельный срок привести крейсер в порядок, а матросам на сегодняшний день дать отдых, он мгновенно пресек попытки капитана возразить.

- У вас не скоты и не рабы на корабле, а люди. Русские люди! И позаботьтесь об их благополучии, господин капитан. Пока о вас не побеспокоился трибунал. И, богом клянусь, если подобное повторится - я не пожалею сил, чтобы вы впредь ничего крупнее рыбацкой лоханки не приняли под свое командование.

Разнос капитану Илья устроил с глазу на глаз, дабы окончательно не уронить его авторитет, судя по всему и без того не высокий, среди команды. Впрочем, уже буквально на следующее утро весь Артур знал, что адмирал-мальчишка, как его уже успели окрестить, крайне жестко взялся за нерадивых капитанов. Что не могло ни принести свои плоды.

'Ретвизаном', на котором в очередной раз подводили кессон, Илья остался доволен. Конечно, до молодцеватости 'Цесаревича', местный экипаж не дотягивал, но лишь чуть-чуть. Сказывалось то, что в отличии от 'француза', 'американец' до сих пор еще не попал в гавань, и подвергался регулярным минным атакам, о чем донес до адмирала капитан броненосца.

- Понимаю, что тяжело, Эдуард Николаевич, - вздохнул Илья. - Помыслим, что можно сделать, дабы облегчить вам жизнь. Не хочу испытывать судьбу, держа корабль вне гавани. Есть информация, что адмирал Того готовится к бомбардировка Артура с моря, так что здесь 'Ретвизан' будет как подсадная утка. Сегодня же вечером инженеры предоставят доклад, когда можно будет ввести броненосец во внутреннюю гавань. А пока, контр-адмирал Вервольф поделится с вами планами по противодействию миноносцам противника.

На вызванном к броненосцу истребитель 'Сердитый' Модус, вместе со своим штабом объехал все корабли эскадры, на некоторые из них подымаясь. Так, он побывал на 'Боярине' и 'Енисее', 'Новике' и 'Амуре', 'Севастополе' и нескольких истребителях.

Но, вишенкой на торте, оказалось появление Ильи на 'Баяне'.

Вирен, для которого явление адмирала-мальчишки застало врасплох. Однако, отрапортовав о состоянии крейсера, он никак не ожидал, что командующий задержится на крейсере.

И, жестоко ошибся.

Больше всего действия Ильи напоминали обыск. Подобно охотничьему псу он прошелся по всему крейсеру, закончив свою поверку уже в темное время суток. Вызвав капитана в кают-компанию, он попросил чаю с лимоном.

- Вот что, Роберт Николаевич, - командующий снял с лицо очки и протер их платком. - Я скажу только один раз. Услышите вы меня, или нет - зависит только от вас.

Сбитый с толку Вирен сидел как статуя, вращая глазами. Он переводил глаза с Модуса на Вервольфа, ожидая, хоть какой-то реакции от Гарика и Вельхеора, молча сидящих в дальнем углу.

- Корабль у вас находится в образцовом состоянии, здесь ничего вам плохого не скажу. Но, даже не общаясь с командой, скажу, что большая часть из них вас ненавидит. Нет, не перебивайте. Еще в Петербурге, получив назначение, я, пользуясь властью начальника Корпуса, собрал информацию о тех, с кем мне предстоит бить врага. И, знаете что? Вас характеризовали, как одного из самых лучших командиров. Скажу вам больше - если бы не ваше излишне жестокое отношение к нижним чинам, я бы отправил Рейценштейна в Петербург, а вас бы повысил и назначил командующим крейсерским отрядом.

- Премного благодарен...

- Но, этого не будет, - В голосе адмирала появился лед. - На 'Палладе' я дал неделю, чтобы привести боевой корабль в подобающий вид. На тамошних матросов было страшно смотреть - оборваны, грязны, не выспавшиеся. Да, и судя по всему - офицеры там не брезгуют зуботычинами. Я такого не принял там, не приму и у вас. Будь у вас хоть флагманский броненосец - держать матросов в качестве скотины я не позволю. Крепостное право отменили, а значит - нижний чин такой же человек, как и мы с вами. Только погонами и происхождением не вышел. И что, теперь его за каждую провинность под суд отдавать?

- Ваше превосходительство...!

- Сидеть! - Илья тихо, но властно остановил попытку Вирена подняться. - Мы еще с вами не закончили.

Как только капитан вернулся в исходное положение, Илья собирался было продолжить, но прибыл вестовой с подносом чая.

Вирен получил некоторую передышку, пока сервировали столик. Но, как только матрос покинул салон, 'разбор полетов' продолжился.

- Роберт Николаевич, не сверлите меня так глазами, не поможет. Я попрошу, заметьте, попрошу, а не прикажу, вас всего один раз. Будьте добрее к экипажу. Запугав их до смерти вы ничего кроме злобы в ответ не получите. Проявите человечность, а я верю, что она в вас есть. Снимите со всех взыскания, поощрите за примерную службу наиболее выдающихся - не только офицеров, но и матросов. Прекратите рукоприкладство на корабле и положите конец тирании. Завоюйте уважение экипажа, а не его страх.

- Я считаю, что капитана нижний чин должен бояться! - Проскрипел Вирен. - Иначе совсем осмелеют и дебоши будут устраивать.

- Когда я был на 'Новике', там экипаж буквально глазами ел капитана. При том, что тамошние матросы - самые буйные со всей эскадры. Но, при этом - ни малейшего намека на недовольство. Ваши же матросы чувствуют себя хуже рабов на галеры.

- Ну, знаете...!

- А может не стоит? - Гарик посмотрел на Илью. - Он же нихрена не понимает. И не поймет. А, когда доведет матросов до белого каления, и они вместо того, чтобы покорно стоять под винтовкой, его самого на штыки подымут, уже поздно станет.

- Что вы такое говорите? - В ужасе просипел Вирен.

- Правду, - Вельхеор хрустнул пальцами. - Неужели вы не думали, что даже у нижних чинов есть предел терпения. Или, вы считаете, что слова адмирала насчет того, что большая часть команды вас растерзать готова - это вымысел?

- Да их за такое под суд! - Вирен посерел лицом.

- А вам от этого на том свете легче будет? - Тихо поинтересовался Вервольф. - Они сейчас на грани. Сожмете кулак еще сильнее - и вам проломят череп где-нибудь в темном переулке. Или сбросят за борт во время ночного рейда.

Казалось, из Вирена выпустили весь воздух. Подобно спущенному воздушному шарику, он съежился, вжался в кресло. Вервольф смотрел на него и понимал, что своим умом этот капитан никогда бы не дошел до того, что ему сейчас рассказали. И, даже если сейчас все четверо признаются, что они гости из будущего и расскажут Вирену, как его и других офицеров в революцию казнили матросы...

- Я вас понял, - выдавил из себя Роберт Николаевич.

- Надеюсь, мне не придется более начинать этот разговор, - Илья поднялся, намереваясь покинуть салон. - К концу месяца ожидаю положительной динамики. То, что вы можете сделать уже сегодня - вы от меня услышали.

Попрощавшись с экипажем, Илья и его спутники покинули борт крейсера.

- На 'Победу', - приказал командующий.

Истребитель резво понесся по ночной акватории Порт-Артура, держа курс на названный броненосец.

- Думаешь, дойдет до него? - Поинтересовался Вервольф у Марномакса.

- Если и да, то не сразу. Слишком уж он любит, когда его боятся.

- В нашей истории, с ним только в революцию расправились, - заметил Вельхеор.

- А у нас - могут и сейчас паяльник в зад засунуть, - изрек Гарик.

* * *

Осмотр эскадры закончился на 'Петропавловске'.

Новый командующий направлялся на встречу со старым командующим. Несмотря на то, что весь штаб попаданцев было приказано разместить временно на 'Победе', Вервольф настоял на сопровождении Ильи на встрече со Старком.

- А то еще, не дай бог, адмиралу фитиль пропишешь, - отшутился он.

На самом деле Сергея в большей степени интересовало состояние будущего флагманского броненосца. Того со дня на день начнет свои поползновения в сторону Артура. И пока что 'Петропавловск' - единственный из пяти имеющихся в наличии броненосцев, которые могли исполнять обязанности флагманского корабля.

А раз так - следует продумать, как бы побыстрее освободить корабль от ненужного хлама, который в бою может стать печальным.

Старк принял их в адмиральском салоне, с ходу предложив чай с ромом. Несмотря на то, что оба продрогли до костей, Илья отказался от рома, а вот Вервольф отдал дань русской морской традиции.

- Ну что же, Илья Сергеевич, - в голосе Старка сквозил небольшой налет 'отеческой заботы'. Он словно покровительствовал новому адмиралу, который ему в сыновья годился. И, трудно было не заметить, что Марномакс уже с первых слов начал кипеть. - Какие новости в Петербурге?

- Так сразу и не расскажешь, - прищурившись ответил Илья, глотнув чаю с лимоном. - Через чур много событий.

- Доходили до нас слухи об арестах многих высокопоставленных чинов, - многозначительно произнес Оскар Викторович. Но, не дождавшись от своих собеседников реакции, он решил задать вопрос прямо.

- На меня в Петербурге всю вину возлагают за произошедшее?

- Вы о неудачном начале войны? - Илья попросил еще чаю. - Вынужден сказать, что да. Но, от себя добавлю, что и я и мой Корпус в первую очередь доказывали государю-императору, что вашей вины здесь мало. Но, боюсь за безынициативное командование, придется все же ответить по всей строгости.

- В чем же тут моя вина? - Воздел очи к потолку Старк. - Наместник полностью устранил меня от командования эскадрой! Я неоднократно писал записки о том, что он по факту подменяет мое командование, но, они, очевидно, не дошли до адресата.

- Но, я надеюсь, у вас остались копии? - Вступил в разговор Вервольф. Он прекрасно понимал, что противостояние между Ильей и наместником неизбежно. Одно то, что новый командующий не принял приглашение прибыть пред светлые очи уже попахивало скандалом.

- Не уверен, стоит посмотреть... - Заюлил Старк. Хотя, такие документы, а именно - рецензии наместника на рапортах командующего эскадрой, у него были. И, обладая ими, можно было осадить наместника сразу же.

- Оскар Викторович, - Я одернул китель. - Допустим, что такие документы есть. И, предположим, что есть целая структура, приближенная к государю, которая может эти документы использовать в вашу защиту. Скажите, вы согласились бы сотрудничать с такой структурой?

Командующий эскадрой быстро-быстро заморгал. Вервольф мысленно поаплодировал своему начальнику. Предложить Старку покровительство и защиту Корпуса в обмен на записи, изобличающие наместника... Решительно, адмирале решил играть по крупному.

- Я... не знаю... быть может...

- В таком случае, дорогой Оскар Викторович, - Илья обворожительно улыбнулся. - Если, такие документы найдутся, не сочли бы вы за труд отвезти их в Елагинский дворец моему заместителю по Корпусу особых советников? В случае, если вы согласитесь, я дам вам рекомендательное письмо. И обещаю, что вы ничуть не пожалеете.

* * *

Совещание артурской группы началось далеко за полночь.

Как только с полуночным перекусом было покончено, собравшиеся приступили к делам.

Товарищи по исправлению истории уже распределили собственные направления работы. Капер, взял под опеку ремонт, переоборудование и модернизацию кораблей, Гарик вплотную сел за написание руководств по первой медицинской помощи (как оказалось - такому в императорском флоте и армии не учили), а так же - по организации развед-диверсионных групп. Вельхеор корптел над разработкой противопехотных мин и оборонительных сооружений.

- Вот что мы имеем по кораблям, - Капер выложил на стол свои пометки. - Меньше всего повреждена 'Паллада'. Ее мы введем в строй меньше чем за месяц - к десятым числам марта уже из дока выйдет.

- Притормози коней, - Вервольф вмешался. - 'Палладу' и 'Диану' нам придется модернизировать, прежде чем в море выпускать. А это может скорректировать сроки введения кораблей в строй.

- Согласен, - кивнул Илья. - Тем более, что мы с 'Паллады' снимем орудия в 75 мм для перевооружения эсминцев.

- Что верно, то верно, - согласился Капер. - Имеем, двадцать семь истребителей, каждому из которых нужно по одному 75 мм орудию - иначе их японские 'коллеги' просто заклюют. Снимаем с них всю мелочь вроде 47-мм 'пукалок' Гочкиса и добавляем на корму одну 75-мм Канэ. Получаем эсминец, с двумя 75-мм орудиями, да парочкой пулеметов. Надо еще посмотреть по лишнему весу - глядишь после таких переделок выиграем для них полузла-узел хода. Но, это так, прикидка на глазок.

- Сколько малокалиберных орудий получим в остатке? - Спросил командующий. Вооружившись карандашом и бумагой, он вел подсчеты.

- Давай прикинем. Двенадцать 'Соколов', по три 47-мм пушконки на каждом. Это уже тридцать шесть. В ту же степь идет и один типа 'Сом' - еще три орудия. Четыре 'Кита' по 5 орудий - еще двадцать прибавляй. 'Форелей' - пять штук по пять пушек. Промежуточное итого: - восемьдесят четыре. Добавьте десять малокалиберок с 'Бурного' и 'Бойкого'. И в качестве вишенки на торте - шесть 47-мм пушек с 'Лейтенанта Буракова'. Получаем, что с одних только миноносцев имеем сотню малокалиберных орудий.

Вельхеор присвистнул. И было от чего. В Артуре на сухопутном фронте сейчас стояло чуть ли не вдвое меньше.

- Не забывайте, что некоторые миноносцы еще не собрали, - предупредил Вервольф. - Если память не подводит - три миноносца еще в эллинге, на сборке.

- Значит, меньше работы по переделке будет, - решил Илья. - Завтра же распорядись Володь, чтобы начали переоснащать все без исключения миноносцы. Мелочевку снимайте, ставьте еще одно в 75-мм. Особо много времени это занять не должно. 'Палладу' пока придется и вовсе разоружить на вспомогательный калибр - иначе нам просто не от куда брать орудия.

- Илья, ты забываешь, что на 'Палладе' всего двадцать четыре орудия нужного нам типа, - напомнил Вервольф. Была у адмирала одна слабость - он хреново знал матчасть. Что, впрочем, не мешало ему строить наполеоновские планы.

- Да? Ну, блин, значит с 'Дианы' снимем...

- Так, стоп, отставить вакханалию и грабеж! У нас вообще-то есть вспомогательный крейсер, точнее был - его уже разоружили, превратив обратно в пароход - счастливый обладатель шести орудий калибром в 120-мм и такого же количества орудий в 75-мм.

- Это ж прямо волшебно! - Воскликнул Илья. - И миноносцы все оснастим, и запас останется!

- Есть предложение более интересное, - нахмурился Вервольф. - Имеем в наличии - две 'богини' с сорока восьмью орудиями в 75 мм на обе. Есть еще снятые с 'Ангары' шесть пушек аналогичного калибра и шесть 120-миллиметровок. По 'богиням' я бы посоветовал довооружить их двумя, а еще лучше - четырьмя орудиями калибра 152 мм. Оставим на них по десять 75-мм пушек в качестве противоминного калибра.

- Получаем двадцать четыре свободные пушки в 75-мм, - прикинул Павел.

- И шесть с 'Ангары', - напомнил Капер.

-Не забывайте про шесть 120-мм пушки, - подняв палец вверх изрек Гарик. - Неплохая, вещь, вообще-то.

- Их можно по паре поставить на 'Новик' и 'Боярин', - предложил Капер. - А две оставить на случай ремонта.

- Так...- Заключил Илья. - Двадцать семь пушек калибром 75-мм и три в запасе.

- Двадцать шесть и четыре соответственно, - поправил Вервольф. - Хотя, как по мне - так эти четыре противоминки нужно оставить на 'богинях'. Вкупе с дополнительными шестидюймовками, получим вооружение, соответствующее 'Аскольду' или 'Боярину' - двенадцать орудий калибром в шесть дюймов и двенадцать в 75-мм. На 'Буракова' сложно воткнуть хотя бы одну 75-мм пушку - водоизмещение не ахти. Ровно, как и на 'Соколах', кстати. Нельзя ставить наобум орудия - перегрузим корабли, и получим тихоходные миноносцы.

- Проверим на практике, - подвел итоги Илья. - Срок на переоборудование эсминцев - неделя, не считая тех, что в достройке. 'Новика' и 'Боярина' переоборудовать в первую очередь - пока они лучшие истребители вражеских миноносцев, какие у нас есть. По дополнительным шестидюймовкам для 'Дианы' и 'Паллады' - запрошу Малкольма, пусть высылают.

- Ну, раз с грабежом и вакханалией покончили, я продолжу, - Капер отложил в сторону записи по 'Палладе'. - Наиболее реально в первую очередь введение в строй 'Цесаревича'. Несмотря на большой объем повреждений и то, что кессон долго мастерили, уже завтра сможем осушить подбашенный отсек. Придется еще водолазов подключить, чтобы частично понизить уровень воды в рулевом отделении. Куча проблем из-за этой гребанной конфигурации борта. Не могли что ли французы не изловчаться, и не тра..ть мозги с этими изгибами? Сделали, понимаешь, неваляшку в виде броненосца.

- Короче, Склифосовский! - Гарик с усмешкой прервал товарища.

- Ну, а что короче? Вчера корабль чуть 'Аскольда' с 'Новиком' не приложил. Кессон уплотнять нужно - пропускает. И, скорее надо воду откачивать и от мусора вычищать затопленные помещения. Иначе, накроется тазом электрический привод руля - это вам не механика. Тут все тоньше.

- Сколько нужно времени? - Нетерпеливо спросил Илья.

- Да к апрелю я тебе его введу в строй, Илюх, не ссы! - Пробасил Капер. - Дал им несколько советов. Как только осушим отсеки, сразу же рваные края начнем срезать. Электрикой сам займусь, надеюсь, не обречена еще. Но, сомнения меня берут за то, что спасем привод.

- Капер, поторопись, - мягко попросил Илья. - Мне броненосцы как воздух нужны. С одними 'Пересветами' и 'Петропавловсками' я особо не навоюю.

- Слушая, я не волшебник! - Огрызнулся, Капер. - И так пообещал рабочим за сверхурочные двойные оклады. Это мы с вами сейчас спать пойдем, а они - въе..вать будут до самого утра. По пояс в ледяной воде!

- Друг, остынь, ты чего? - Вервольф примирительно положил руку на плечо товарища.

- Чего? Вы знаете, кто спас этот кусок французского г... кораблестроения, от переворачивания? Нет, не знаете! А я вам скажу! Трюмный механик Фёдоров! А ему хоть слово благодарности сказали? Человек сутками не спит! Я сегодня побывал на броненосце! Голодный, не выспавшийся и еле держащийся на ногах человек, а не трюмный механик! А ему даже спасибо никто не сказал, кроме собственного экипажа.

- Скажут, - тихо пообещал Илья. - Я не знал, Капер. Подготовь представления кого наградить. За спасение корабля - отдельно. По факту введения в строй - будут еще и медали, и ордена, и денежные премии. Так что, не кати бочку раньше времени.

- Угу, - набычился Капер. - Тебе бы не по столовым шляться, а туда спуститься, по грудь в воде в потемках попробовать покомандовать.

- Так, друзья, хватит собачиться! - Вельхеор примирительно поднял руки вверх. - Общее дело делаем. От того, что мы ругаемся - враг готовит новые гадости.

- Поддерживаю, - присоединился Вервольф.

- Мир? - Илья протянул руку Каперу.

- Да мир, конечно, якорь вам в шею, - Капер медвежьей хваткой хрустнул ладонью адмирала. - Просто обидно становится за рабочий люд...

- Все, проехали, - Вервольф хлопнул в ладони. - Никто не будет обижен. Что с 'Ретвизаном'?

Капер не глядя даже в записи долго и витиевато выматерился.

- А на литературном русском? - Попросил Гарик. - Я тоже так могу, может даже получше.

- Да эти бакланы, которые зовутся корабельными инженерами тыкаются из одной перипетии в другую. Объясняю им - надо снять часть плит с носа, демонтировать орудия, чтобы разгрузить нос. Они мне - нет, мы придумали и спланировали кессон, этого достаточно. А то, что их кессон течет, как решето - им все равно. Решили его мешками с опилками герметизировать, деятели, мать их. Короче, поругался я с ними крепко.

- Познавательно, - заметил Илья. - А что насчет ремонта?

- А я и говорю - прикажите этим чудакам разгрузить нос. Время же теряем. Ну не получится только при помощи кессона откачать корабль!

- Хорошо, я тебя понял, - Илья записал в блокноте ключевые моменты. - Демонтировать орудия, часть носовых бронеплит...

- Ага. И, новый кессон уже нужно сооружать, - докончил Капер. - Тот, что сейчас - это баловство. Протекает жутко. Если мы хотим, чтобы пробоина была заделана полностью - то надо от этого рукоблудства отказываться.

- Понял, - Илья дополнил свои записи дополнительными пометками. - Завтра распоряжусь.

- Только, вот еще что, Илья, - Вервольф взял слово. - Как только введем 'Ретвизан' в гавань - первым же делом придется вернуть на него орудия.

- Понял. - Адмирал с трудом подавил зевоту. - А теперь господа - идите-ка вы все спать. А то этот день был излишне полон на события.

Попрощавшись с товарищами, молодой адмирал уснул мертвецким сном.

Глава 2. Вервольф

Наньшаньское нагорье. 16.02.1904г.

Копыта лошадей подминали пожухлую прошлогоднюю траву и оставляли следы в неглубоком снегу. Целая вереница всадников поднималась от маленькой станции Циньчжоу на горбатую, изрезанную оврагами и балками гору. Наньшань - Южная гора. Гор с подобным названием в Китае было много. Но эту гору, именно эту - мир запомнит надолго. А уж японцы - и подавно. Это Вервольф пообещал самому себе ещё вчера на совещании 'штаба попаданцев' - как фамильярно окрестил их группу Капер.

С самого утра, Порт-Артур захлестнула волна неумолимого действия.

Портовые баржи и катера оккупировали 'Ретвизан'. Под командованием Капера и Кутейникова начался хаос разгрузки корабля. В первую очередь демонтировались малокалиберные орудия, которые на берегу уже ждали и отправляли на склады в Дальний.

На горизонте с самого утра маячили крейсера противника, но из-за плохой погоды - несколько раз начиналась метель - опознать, кто это был не получилось. На всякий случай, в ближний дозор отправили 'Бобра' и 'Гиляка'. Приданный им 'Лейтенант Бураков', которому пока не грозила модернизация, подобно лихому морскому зверю метался от выхода из Артура до бухты Белого Волка. Но, далекий противник на провокацию не поддался. Впрочем, это было, по мнению Вервольфа только благом - авральное 'разоружение' флота от малокалиберной артиллерии не давало шансов на своевременный и качественный отпор противнику.

Приближаясь к цели, Сергей окинул взглядом будущий рубеж обороны.

Массив глины и камня высотой в 55 саженей возвышался в самом центре Циньчжоусского перешейка. Полоска суши шириной менее четырех верст между водами двух заливов - Циньчжоусского и Хунуэза - это единственный путь из Маньчжурии на Квантун. И Наншань высился в самом центре этого перешейка, оставляя по сторонам от себя узкие полоски суши шириной в версту, зажатые между склоном горы и мелководными заливами. Причем, с обеих сторон Южной горы на этих полосках высились холмы, позволявшие устроить на них дополнительные опорные пункты обороны.

Группа всадников уже поднялась на вершину нагорья, и Вервольф спрыгнул на землю. Жалко было лошадку, которой пришлось поднимать на себе его почти двухметровую тушу в 115кг живого веса на вершину хоть и пологой, но всё же горы...

Как всегда, по старой привычке, поднявшись на гору, он глубоко втянул в себя свежий, хоть и не очень холодный, но влажный из-за близости моря, зимний воздух и огляделся вокруг.

Прямо на север от Наньшаня, меньше, чем в паре верст от её подножия, лежал небольшой китайский городок Циньчжоу, или, как называли его многие русские - Кинжоу. Что поделать - за годы владения Порт-Артуром и окрестностями, господа 'арендаторы' не потрудились даже поверхностно вникнуть в культуру народа, бок о бок с которым им приходилось жить. Ну, и на что надеются эти олухи?

Город имел квадратные в плане очертания и был обнесен стеной. Неплохая защита от банд грабителей-хунхузов, но совершенно несерьезная - от регулярных частей японской армии, вооруженных не только стрелковым оружием, но и полевой артиллерией. Железная дорога проходила юго-восточнее города, поэтому небольшая станция Циньчжоу, от которой они начали свой подъем на Южную гору, ничего общего с этим китайским городком, кроме названия, не имела...

Прямо на юг от Наньшаня располагалась ещё одна небольшая станция - Тафашин. У подножия Южной горы со всех сторон в долине были разбросаны небольшие китайские деревушки с чудными названиями, которые без карты и не вспомнишь (но нужно будет обязательно заучить самому, да и хотя бы командиров полков заставить тоже сделать, иначе в боевой обстановке никак не получится оперативно складывать в мозгу картинку происходящего), а кроме деревушек по всем направлениям виднелись импани - старые китайские укрепления в виде квадрата из глинобитных стен с башенками по углам. Степень их сохранности была различной, но боевая ценность практически одинаковой, т.е. - нулевая. Как известно - против лома нет приема. А против снаряда глина совсем не противник.

А ещё... ещё были современные русские укрепления. Правда, местами недостроенные, местами только обозначенные общими контурами. Вервольф, конечно, погорячился, назвав их в своих мыслях 'современными'. Ибо из 'современного' в них было только время возведения. А так - классические конструкции времен Крымской войны - люнеты, редуты, брустверы. И мечта каждого, кто желает пасть за Отчизну в первом же бою - открытые артиллерийские батареи...

Сергей с горечью подумал о ротозействе и косности, которая преследовала российскую армию и флот. Ну, умели же стрелять с закрытых позиций еще в Крымскую, что мешало дальше этот метод разрабатывать? Почему, для каждого серьезного нововведения русским нужно заплатить огромную кровавую цену?

К сожалению, нельзя просто взять и выдать на блюдечке готовую информацию о том, как нужно делать. Нужно еще объяснить 'почему' и 'зачем'. И разжевать каждому генералу и адмиралу, почему стоит беречь жизни солдатиков и матросиков, а не относиться к ним, как к пушечному мясу.

Его многочисленные спутники уже тоже спешились, поглядывая на этого выскочку-советника, прибывшего вчера из Питера и потащившего их с собой на эту гору в грязь строительных и инженерных работ - кто с интересом, кто с некоторой надменностью, а кто - и с плохо скрываемой неприязнью...

Последнее особо проявилось на утреннем 'совещании' руководителей сухопутного и морского командования Порт-Артура. И, с утра этого дня каждый в крепости и на эскадре понял, что время лебезить и заигрывать с судьбой прошло.

* * *

Рано утром получив письмо просьбу-ультиматум явиться пред светлые очи наместника и проявить уважение к персоне, назначенной сюда самим Императором, Илья витиевато высказался, выразив озадаченность действиями Алексеева, от которых попахивало 'бабской истерикой'. Бросив через плечо 'Чем меньше член, тем больше пафоса', адмирал уведомил Вервольфа о предстоящей встрече в доме у наместника.

Через час они прибыли по адресу.

Их встретили так, словно заманили в ловушку.

Здесь присутствовал сам наместник, весь его штаб - Вервольф безошибочно определил Витгефта, флегматично взирающего на всех, контр-адмиралы Ухтомский, Лощинский, а так же - сухопутные 'главари поражения' - Стессель, Фок... Радовало только наличие генералов Кондратенко и Белого - эти двое являлись самыми адекватными из присутствующих.

- Доброе утро, господа, рад вас, - тут Илья коротко кивнул, встретившись глазами с младшим флагманом эскадры, а так же с двумя последними генералами, - видеть. Благодарю, за приглашение на столь высокое собрание.

- Илья Сергеевич, - наместник проигнорировал приветствие, что указывало на то, что он в крайней степени раздражен и намерен поставить адмирала-мальчишку на место. - Быть может в силу своего возраста или воодушевления, которое вам дали назначение на столь высокий пост, вы позабыли правила приличия, а так же морские законы, предписывающие вам сразу же по прибытию на место назначение нанести как минимум визит вежливости вашему непосредственному командиру?

- Ничуть, - Илья жестом указал Сергею на пустые стулья напротив собравшихся. - Но, раз уж вам так захотелось 'пропесочить' меня на глазах моих подчиненных, не буду вам перечить. Если не возражаете, я пока займусь чтением докладов о состоянии дел на эскадре, ибо без моего участия вам будет легче 'перемывать мне косточки'.

- Возмутительная наглость, молодой человек! - Взвизгнул Фок. - Как вы смеете так разговаривать с господином наместником?

- Полноте вам, господа! - Генерал-майор Белый, начальник крепостной артиллерии вступился за молодого адмирала. - Что ж вы сразу с порога...

- Согласен! - Насупился Кондратенко. - Молодо-зелено, не раз ошибки сами допускали и от уставов отступали. Ведь не пьянствовал, а делом занимался! Да и мы собрались не в воспитательных целях, а на военное совещание!

- Дорогие Василий Федорович, Роман Исидорович. - с улыбкой произнес Илья. - Покорно благодарен вам за добрые слова в мою защиту, однако, должен заметить, что цель этого собрания несколько отличается от той, которую вам сообщили.

Прежде чем наместник, бардовый от гнева, смог возразить, Илья, расстегнув китель, принялся разгуливать по залу.

- Господа. Как вам известно - до момента назначения меня на должность командующего Тихоокеанским флотом и Корпуса особых советников, обо мне, ровно, как и о моих коллегах не было ничего известно. Понятное дело, что подобное не может не вызывать вопросов. Отвечу вам коротко. Его величество назначил меня на эту должность. И дал мне все нити управления обороной восточных рубежей страны, как раз в виду того, что я обладаю информацией и познаниями, которые могут гарантировать победу в этой войне.

- Будьте добры, избавьте нас от этого представления, - прошипел Стессель. Однако, на лице Кондратенко, Белого, Витгефта, Лощинского и Ухтомского Вервольф заметил недюжий интерес. Да что там - затаив дыхание сам наместник наблюдал за Ильей. Лишь Фок в излюбленной манере демонстрировал полное пренебрежение к реалиям, пробурчав что-то вроде 'Долго веревочке виться...'

- Как пожелаете, Анатолий Михайлович, - Илья резко повернулся на пятках и вернулся к своему креслу, возле которого стоял неприметный кожаный портфель.

- Видит бог, но я не хотел пускать этот документ в дело, - Илья вынул наружу запечатанный конверт. - Господа, прошу засвидетельствовать, что конверт не вскрыт, запечатан личной печатью государя. Роман Исидорович, Василий Федорович, Вильгельм Карлович, Павел Петрович, Михаил Федорович, вы подтверждаете, что конверт не вскрывался и не имеет повреждений?

Наиболее здравомыслящая часть этого собрания подтвердила целостность конверта.

- Тогда, я при вашем присутствии вскрою этот конверт и зачитаю его содержимое, - оскал, который прорезал лицо молодого адмирала, нельзя было назвать улыбкой. Вервольфа аж передернуло от того выражения лица, какое было у Ильи, пока он читал приказ Императора. С таким удовольствием травят гадов, которые годами мешают нормально жить, подтачивая целостность дома. И, надо признать, сейчас Илья раздавил самую большую гадину.

Прослушав информацию, наместник потребовал бумагу на личное прочтение. Окруженный Фоком и Стесселем, он молча изучал документ. Остальные же старшие офицеры поверили Илье на слово.

- Поскольку я в одном лице являюсь командующим Тихоокеанским флотом, портами и крепостями империи на Дальнем Востоке, а так же всеми сухопутными силами, действующими против Японии, то, по воле Его величества, не подотчетен и не подвластен никому из здесь присутствующих, - слова прозвучали как приговор. В общем-то, ошарашенный текстом приказа, Вервольф не мог смотреть на своего 'адмирале' иначе как на судью и палача в одном лице. Неведомо, какими пряниками Илья задобрил императора, раз тот вручил в его руки полномочия Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, действующими против Японии. Такой должностью обладал лишь Куропаткин, но, того это до добра не довело.

- За сим, Анатолия Михайловича и Александра Викторовича прошу сдать все дела по крепости Роману Исидоровичу, который с этого момента является комендантом крепости Порт-Артур, - Побелевший от злости Стессель - явление похлеще взорванного броненосца японцев!

Фок сидел в полной растерянности. Герой последней русско-турецкой, он явно не рассчитывал, что его могут снять через голову Стесселя, с которым он приятельствовал. А уж снять 'Анатоле' - это дело совсем уж немыслимое. За ним же такие силы стоят в Петербурге!

Сбивчиво поблагодарив Модуса, Кондратенко молча наблюдал, как Белый тоже получает 'плюшки' от нового начальника.

- Василий Федорович, - Бумага о полномочиях вновь вернулась в руки Модуса и исчезла во внутреннем кармане кителя. - Не смею лишать вас поста начальника крепостной артиллерии. Лишь заверю вас, что флот в ближайшее время передаст в ваше распоряжение большое количество малокалиберных орудий и боеприпасов.

- Вы планируете разоружить корабли? - Вспыхнул наместник. - Но, это же измена, предательство!

- Измена и предательство - планировать выход в море и накануне войны оставить эскадру на внешнем рейде без противоминных сетей! - Огрызнулся Илья. - Предательство - держать флот в порту, не имеющим ремонтных мощностей! А про отсутствие второго комплекта снарядов, дубовость нынешних снарядов, ровно как и необученность комендоров стрельбе на дальние дистанции, что активно применяет наш противник - вот это предательство! И вам придется ответить за повреждение двух лучших броненосцев флота перед государем! Ровно, как и вам, Анатолий Михайлович и Александр Викторович, за бездарное руководство крепостью и вверенными вам солдатами.

Наместник был красен как рак. Вервольф молчал большую часть времени, наблюдая за реакцией собравшихся. Наместник, Фок, Стессель прибывали в бессильной злобе. Их сейчас не только отстранили от дел, но и отчитали как мальчишек. И кто? Какой-то недомерок, по недоразумению получивший двух орлов на плечи?

- Надеюсь, никто из здесь присутствующих не будет в претензии, что я покину это совещание. Павел Петрович, Михаил Федорович, ожидаю вас через два часа на 'Петропавловске'. Роман Исидорович, Василий Федорович, позвольте представить вам начальника отдела моего штаба по сухопутным вопросам - контр-адмирал Вервольф, мой заместитель по Корпусу особых Советников. И, у него для вас есть несколько предложений...

* * *

- Итак, Роман Исидорович, вот в этом месте мы и должны устроить новые Фермопиллы, - советник обратился к человеку в генеральском мундире, с аккуратной бородой и шикарными усами, следившему за ним внимательным взглядом своих пристально-пронзительных светлых глаз. - Уж извините за прямолинейность, и как бы это не дико и, может быть, даже обидно для наших инженеров ни прозвучало, но все эти укрепления - это просто бутафория.

Стоящий рядом полковник Григоренко, начальник инженеров Артура, хотел что-то возразить, но Кондратенко жестом остановил его. С момента знакомства на сегодняшнем совещании генерал не разочаровался в новом начальстве. Услышав о том, сколько орудий передаст флот (ну и пусть, что малокалиберных) в его ведомство, Белый едва ли не на руках начал носить нового адмирала. В купе с разведывательной информацией о готовящейся высадке японцев, усиление артиллерийской части гарнизона было весьма и весьма своевременно.

Сам же Кондратенко, пока еще не свыкшийся с ролью коменданта крепости, а по сути - еще и действующего начальника обороны полуострова, избрал позицию заинтересованного наблюдателя. Новый советник из штаба командующего флотом даже в мимолетном разговоре успел заинтриговать генерала.

- Не обижайтесь, господин инженер-полковник - обратился Вервольф к Григоренко, - но прошу Вас, дослушайте меня до конца, а потом гневайтесь и ругайтесь, коль Вам будет так угодно. Все эти укрепления, хоть и построены по всем существующим положениям и наставлениям, уже давно устарели. Во времена обороны Севастополя, да, пожалуй, и во времена Турецкой войны, им бы цены не было, но сейчас подобное расположение войск и артиллерии приведет лишь к огромным потерям и в людях, и в орудиях. Поверьте мне, японцы выбьют ваши пушки, стоящие на открытых позициях, максимум - за час. Их батареи, стоящие на холмах у подножия горы Самсон, - Рука Вервольфа указала на массивную горную гряду, заслонившую собой весь северо-восточный горизонт, - разделаются с нашей артиллерией очень быстро. А потом - просто расстреляют пехоту, стоящую за брустверами, шрапнелью. Позиции наши не замаскированы, многие укрепления прекрасно видны на фоне неба, когда смотришь на них из долины, я это заметил ещё снизу, пока мы с вами стояли на перроне и ждали лошадей. К тому же, нужно принимать во внимание ещё одно обстоятельство - поскольку мы пока не имеем господства на море, то артиллерийскую поддержку с кораблей мы можем организовать только из залива Хунуэза. Он мелководный, и на время отлива нашим кораблям придется отходить... Залив Циньчжоу нашим флотом пока не контролируется, и я не уверен, что будет контролироваться к моменту японской атаки. Значит, нужно быть готовым к обработке наших позиций японской корабельной артиллерией. Конечно, мы постараемся там набросать мин, да и сам залив тоже мелководный, поэтому близко к берегу они не подойдут, но всё равно, наш левый фланг они способны очень здорово потрепать. А береговых батарей с дальнобойными пушками, чтобы их отпугнуть и заставить прекратить обстрел, у нас с этой стороны позиции вообще нет. Даже старых китайских нет...

Инженер-полковник, минуту до этого собиравшийся разразиться гневной тирадой в адрес выскочки, теперь слушал его с интересом. Советник продолжал:

- Эта позиция имеет очень много сильных сторон, позволяющих успешно проводить её оборону. Но имеет и слабость. Её конфигурация позволяет противнику осуществлять артиллерийский обстрел укреплений одновременно с трёх направлений. Поэтому, очень важно будет правильно спланировать и организовать контрбатарейную борьбу. Для этого нужно будет разместить батареи дальнобойных орудий на закрытых позициях так, чтобы японцы как можно дольше не могли засечь их местоположение и продумать расположение корректировщиков стрельбы и их связь со своими батареями. А теперь - самое главное. Мы обратим недостаток этой позиции в преимущество. Её конфигурация позволяет создать замечательную систему обороны с использованием ДОТов и ДЗОТов фланкирующего огня...

- Простите, с использованием чего??? - спросил подполковник Науменко, опередив аналогичный вопрос из уст Кондратенко и Григоренко. Этот подполковник Генерального Штаба, бывший у Кондратенко начальником штаба, служил прекрасным дополнением своего командира. Пристальный взгляд его умных, серьезных глаз, проникал, как казалось Вервольфу, намного дальше вглубь того, на чем он останавливал свой взор, словно стараясь проникнуть в самую суть вещей...

- Простите, господа,- спохватился 'советник', - Простите, что иногда использую незнакомую вам терминологию. ДОТ - это сокращение от 'долговременная огневая точка'. Это что-то вроде маленького форта. Такой себе закрытый капонир с амбразурами для огня из пушек и пулеметов. ДЗОТ - это 'деревоземляная огневая точка' - маленькое, полностью врытое в землю укрепление из бревен, камней и земли на 1-2 пулемета или малокалиберную пушку. Если в общих чертах, то выглядят эти укрепления примерно так...

Он достал из внутреннего кармана карандаш и карманную книжку с отрывными листами и принялся чертить схемы укреплений, схемы взаимного перекрытия секторов обстрела, схемы расположения окопов, проволочных заграждений, артиллерийских позиций... Начались жаркие споры по существу возникавших вопросов о стойкости и эффективности этих новых, таких непривычных укреплений, зарытых в землю по самое 'не могу'.

Хоть инженеры и принимали правоту Вервольфа в плане того, что необходимо обезопасить свои войска от артиллерии противника, в одночасье отойти от типичных представлений ведения войны, они не могли. Ну, не позволяет этого русский менталитет, хоть ты тресни! Поэтому, многие аргументы против строительства подобного рода оборонительных сооружений исходили с позиции 'Баба-яга против'.

Затем начались споры уже над картой Наньшаня и перешейка - как и где располагать передовую линию обороны, сколько должно быть основных линий - две или три, стоит ли сооружать дополнительные опорные пункты на высотах у Южной горы, а если стоит, то как именно, где должны стоять орудия для контрбатарейной борьбы...

Вервольф пока не посвящал Кондратенко и его штаб во все тонкости своего плана противодействия японцам. Вернее сказать - все, что касалось оборудования Циньчжоуских позиций, он рассказал все как есть, ничего не утаив. Но, русско-японская война славилась именно тем, что японские лазутчики едва ли не пешком ходили по Порт-Артуру, высматривая и выясняя секреты русских позиций. Поэтому, ряд неожиданностей приходилось держать в уме. Конечно, на вечерней планерке, он собирался все рассказать Илье, чтобы командующий был в курсе. Но, пока, в город не прибудет обещанная контрразведка, пока не передушат японских соглядатаев - победоносные планы 'в чистовике' должны быть доверены только надежным людям.

- Но, позвольте полюбопытствовать, господин советник, - из раздумья Вервольфа вывел голос Науменко. - Но, где же мы найдем такое количество пулеметов? По самым скромным прикидкам - их нужно не меньше полутора сотен, а такого количества в Артуре просто нет!

- Ошибаетесь, господа! - Улыбнулся Сергей. - Пулеметы в Артуре есть. И боезапас к ним. Вот только станки надо будет слегка подправить, чтобы приспособить снятые с броненосцев пулеметы.

- Вы считаете, что флот поделится с нами и пулеметами? - Изумился Кондратенко. - Они и без того сняли со своих кораблей столько артиллерии, а теперь еще и это...

- Роман Исидорович, не волнуйтесь! Вопросы демонтажа пулеметов и малокалиберной артиллерии обговорены с вице-адмиралом Модусом и его согласие на это есть. Вопрос теперь только стоит во времени их доставки в Дальний...

- Простите, господин советник, - Григоренко недоуменно посмотрел на контр-адмирала. - Вы планируете превратить гражданский порт в военную базу?

- А вы считаете, что мы должны сосредоточить войска в Артуре, а город отдать японцам? - Улыбнувшись, чтобы показать, что шутит, ответил Вервольф. - Господа. Корпус задолго до нашего появления здесь пришел к выводу, что дальше этих позиций, - он руками указал на перешеек, - японца пускать нельзя. Они превосходят нас численно, а так же - по качеству подготовки. Взять хотя бы их форму - темно зеленого цвета. Их солдата ведь не увидишь в густых зарослях гаоляна. А наши чудо-богатыри? В белой форме! Да их за версту видать невооруженным глазом! Роман Исидорович, голубчик, не обессудьте, но буду вынужден вас просить в приказном порядке обязать армию перекраситься. Это процентов на тридцать снизит наши предполагаемые потери.

- В ваших словах есть здравое зерно, - отметил Кондратенко. - Удивляюсь только, как это никто не додумался до этого раньше. Да и я тоже, хорош...

- Полноте вам! - Засмеялся Вервольф. - Так мыслит любой генерал в России. Благо, Корпус имеет множество обобщенной информации из мировой практики и личных наработок, которая поможет в кратчайшие сроки нейтрализовать наши промахи в строевой и боевой подготовке. Так, например, один из моих коллег, военный советник Гарик, готовит для передачи в части письменные заметки об оказании первой помощи на поле боя.

- Чтобы солдат солдата оперировал? - В суеверном страхе Григоренко даже перекрестился.

- Да что вы, конечно же нет! Но, знать, как перевязать кровоточащую рану товарищу по окопу, солдат обязан. Иначе, у нас от любого осколочного ранения солдаты на передовой погибнут.

- Что ж, справедливо, - промолвил Кондратенко.

Вервольф внутренне ликовал.

Да, он не стал рассказывать, что несколько сотен ручных пулеметов системы Мадсена двигаются в сторону Порт-Артура. Промолчал он и об обещанных подкреплениях. Пока не время...

- Ну, раз мы уже решили теоретические вопросы, предлагаю перейти к осмотру предполагаемых позиций что называется - в натуре.

Спустя пару минут вся эта пестрая делегация в окружении казачьей охраны уже передвигалась по горбатой спине Наньшаня, что-то рисуя и черкая на карте, споря и отстаивая свои точки зрения.

- Огонь с трех сторон разрушит первую линию за несколько часов, уверяю вас! - Твердил свое Григоренко. - Если они еще и корабли подведут в бухту Циньчжоу...

- Должен заметить, - Кондратенко приложил к глазам бинокль. - Морячки, нас в обиде оставить не готовятся.

После этих слов все без исключения посмотрели в сторону бухты слева от перевала.

На горизонте маячила характерный пятитрубный силуэт 'Аскольда'.

Заграничной постройки бронепалубник лихо выскочил из-за мыса Инчензы. Флаг командующего сигнализировал о том, что адмирал лично решил почтить присутствием бухту, из которой японские канонерки вели обстрел в их истории.

'Что ж ты творишь!', - Сергей едва не выматерился, увидев как бронепалубник сбавляет скорость и поворачивает носом в сторону бухты Циньчжоу. Глубокосидящий крейсер - это не баржа, он в акватории этой бухты сядет на мель.

Но, к счастью, крейсер лишь развернулся на пяточке, причем - весьма грациозно. Застыв на месте, он вывесил на реях флажковый сигнал приветствия.

- Вице-адмирал лично изучает диспозицию, - улыбнулся Кондратенко. Было видно, что активные действия моряков в противовес их же действиям в период нахождения при власти Старка или наместника, были по душе армейцам.

- Причем, весьма активно! - Уточнил Науменко.

- И то верно! - Поддержал Григоренко.

Неспешно, словно маленькие царьки, в бухту Циньжоу вползали низкобортные канонерки. 'Бобр' под брейд-вымпелом контр-адмирала Лощинского и 'Гиляк', на отдалении от берега, как показалось Вервольфу - около трех-пяти кабельтовых, на малом ходу прошлись из конца в конец по бухтам Инчензы и Циньчжоу, насколько позволяла осадка.

Недалеко от 'Аскольда' маячили стремительные тени нескольких истребителей, осуществляя дальнее сопровождение.

'Впрочем', - подумал Вервольф. -'Не удивлюсь, если в Бухте Восьми Кораблей под парами торчит 'Баян' или даже 'Пересвет'.

На протяжении получаса канонерки бороздили бухты, примыкающее к перешейку. Затем, после флажного сигнала с 'Аскольда', 'Бобр' и 'Гиляк' под охраной миноносцев на полном ходу двинулись назад, в обход мыса Инчензы, вероятно, по направлению к Артуру.

С борта крейсера спустили паровой катер, который под всеми парами помчался к берегу, с явным намерением привлечь внимание сухопутных наблюдателей. Но, поскольку на катере не было вымпела Марномакса, Вервольф решил, что Илья учтиво предлагает вернуться в крепость морем.

- Господа, - обратился он к инженерам. - Думаю, это за нами.

***

Казацкий разъезд тронулся в обратный путь сразу же, едва четверо высоких гостей поднялись на борт катера.

Всю дорогу до крейсера инженеры неспешно шлифовали планы по устройству обороны Циньчжоусского перешейка.

- Рад, что вы приняли мое приглашение, - Илья встретил их сразу же, едва они вступили на палубу крейсера. - Не мог не предложить вам закончить рекогносцировку с учетом наших собственных наблюдений.

- Премного благодарны за предложение, Илья Сергеевич, - Кондратенко, отхлебнув из чашки чай с ромом довольно крякнул и раскраснелся. Судя по всему, рома там было больше, чем чаю.

- Ну, что ж, - Илья указал на разложенные на столе карты. - Показывайте, господа генералы, что вы придумали на этих скалах.

Перебивая и дополняя друг друга, Кодратенко, Григоренко, Науменко и Вервольф обрисовали Илье предполагаемую линию обороны.

- Планируется не менее трех линий обороны, - подытожил Вервольф. - Каждая будет насыщена пулеметами, ДОТами и ДЗОТами, а в тылу расположим несколько батарей для подавления артиллерии противника.

К сожалению, Илья пока тоже не знал всех планов Вервольфа, поэтому с присущей ему учтивостью предложил снять с Золотой горы батарею мортир.

- Это все хозяйство генерала Белого, поэтому, насчет подходящей артиллерии, стоит поговорить с ним, - рассудил Кондратенко.

- И то верно, - Илья хлопнул в ладони. - Что ж, исходя из сегодняшней рекогносцировки, скажу вам следующее. Бухта Циньжоу, ровно как и Инчензы, имеют небольшие глубины на большей своей части. В качестве поддержки с моря там могут пройти только 'Бобр' и 'Гиляк', да и то - только в прилив. Вместе с ними пойдут так же несколько миноносцев охранения. На островах Мурисон, Айрон, Риф и мысе Инчензы силами моряков возводятся наблюдательные посты, которые будут наблюдать за морем. В случае, если японцам удастся мимо Ляотешаня провести свои суда - не думаю, что они упустят шанс нанести по нашим позициям фланговый обстрел - нас предупредят заранее и к моменту появления японских кораблей на боевых позициях, мы подведем свои крейсера и перетопим их как котят.

- А если японский адмирал отправит туда броненосцы? - Возразил Назаренко.

Илья ухмыльнулся.

- Особо близко броненосец к бухте он не подведет - это во-первых. Ему потребуется либо репетующий корабль между ним и берегом, либо стрелять наугад - с того расстояния, где может стоять броненосец, весьма плохо видно берег. А уж определить, где свои, а где чужие...

- Кроме того, - адмирал хитро улыбнулся. - Мы поставим ряд минных заграждений в местах, где наиболее удобно находиться кораблям с большой осадкой. Сегодня, благодаря капитану Грамматчикову, мы такие места определили. Ну, а кроме того, Того никогда не будет рисковать своими броненосными силами. Ведь даже размен всего его броненосного отряда на все мои действующие броненосцы для японцев станет фатальным. Через месяц - самое больше полтора - я введу в строй два своих первоклассных броненосца. И, что противопоставят против них японцы, потеряв свои броненосцы? Броненосные крейсера? Ну уж нет. Отряд адмирала Камимуры сторожит Владивостокский отряд крейсеров. А оставшихся сил японцев не хватит, чтобы потопить остатки моего флота в Артуре. Именно поэтому, Того не решится посылать в бухту Циньчжоу что-то крупнее канонерки или легкого крейсера. 'Аскольд' и 'Баян' прикончат любые легкие силы противника.

Успокоенные рассуждениями командующего флотом, сухопутное командование перешло к планированию прикрытия правого фланга.

- Здесь, нас могут обстрелять из бухт Керр и Дипп, поэтому, их было бы целесообразнее заминировать, - подал идею Вервольф.

Сверившись с картой, Илья согласился.

- Поручаю это вам, господин советник, - Адмирал пригубил чаю с лимоном. - Возьмите 'Амур', 'Енисей' и надежное прикрытие и сегодняшней же ночью выставите там минные банки. 'Енисей' должен знать, где стоят мины с постановки от двадцать девятого января, поэтому, будьте осторожны - не хватало еще на своих же минах подорваться.

- Вас понял, господин адмирал.

- Насчет поддержки перевала... - Илья задумался. - К сожалению, пока что глубины бухты Хэнуэза нам не известны, но как мне кажется, канонерские лодки 'Гремящий' и 'Отважный' вполне могут вам оказать содействие по правому флангу.

- Вы так рассуждаете, словно знаете точную дату высадки японцев, - пробурчал Григоренко.

Вервольф посмотрел на Илью. А ведь действительно. Ни слова ни говоря, они стали готовить крепость к обороне, тогда как большая часть командования даже не думали о высадке японцев. Прокол-с, однако.

- По сведениям, которые имеет Корпус, - Илья нашелся довольно быстро, - японцы планируют высадку на начало апреля. Возможно - начало мая, - поправил он себя, глядя на насмешливый взгляд Вервольфа. - Раньше им не успеть - не те приливы с восточной части полуострова. Если мы правы, то основная база японских сил находится на островах Эллиота. И, единственное место высадки, где они могут не опасаться нашего флота - Бицзыво. Недалеко от своей базы, да и мы, надо признать, побоимся туда соваться - разведка сообщает, что японцы там налаживают мощную систему обороны.

- Постойте, - вмешался Кондратенко. - Но, раз мы знаем, где будут высаживаться японцы, то почему бы там не разместить несколько этих ваших, господин советник ДОТов и ДЗОТов, да пару батарей и разделать их под орех...

- Роман Исидорович, - Вервольф указал на карте район предполагаемой высадки. - Здесь довольно открытое место, а значит строить позиции придется прямо на пляже. Либо оттягивать их ближе к железной дороге. Насчет противодействия японской высадке, у нас с господином Модусом есть план.

Вервольф смочил пересохшее горло чаем (да, рома здесь больше, чем требуют правила приличия) и приступил к пояснениям.

- К моменту начала высадки, пляж под Бицзыво не оборудован ни причалами, ни понтонами. А значит - японской пехоте придется почти километр - из-за протяженности и мелководья прибрежной полосы пароходы с десантом не смогут подойти близко к берегу - идти по пояс в воде. Сами понимаете - занятие это не из приятных. Вот в это время с берега по ним и ударят несколько скорострельных малокалиберных орудий и пулеметы.

Господа инженеры сидели и слушали раскрыв рот. Буквально сейчас Вервольф учил их, как следует расставлять тактические ловушки на целую армию. Дело нужное и, что нельзя не отметить, крайне полезное в наше не простое время.

- Конечно, японцев с моря будет прикрывать несколько кораблей. Поэтому, особо безнаказанно японскую армию расстреливать не получится, - добавил Илья. - По самым смелым прикидками мы планируем уничтожить половину первого эшелона высадки - от 500 до 1000 человек. После чего, нашим охотникам придется отойти, взорвав орудия.

- Интересно вещаете, господа советники, - Кондратенко задумчиво подергал ус. - Апрель-май, говорите? Постойте! - Генерал словно ото сна отошел. - Так ведь, если мы допустим их высадку - они маршем дойдут до железной дороги и перережут нам сообщение с материком!

- Действительно, это так, - подтвердил Илья. - С момента высадки японцев, полуострову грозит осада. Но, если Маньчжурской армии удастся отстоять порт Инкоу, то мы сможем наладить подвоз боеприпасов и подкрепления с помощью легких кораблей через бухты Инчензы, Восьми кораблей или еще где на западном побережье.

- Однако, неплохо продумано на словах, - отметил Григоренко. - Но, ведь на западном побережье нет ни одной оборудованной пристани.

- А ведь точно! - Подхватил Науменко. - Мы ведь окажемся в положении тех же самых японцев под Бицзыво!

- Только, в отличие от них, - широко улыбнулся Илья. - У нас есть старые клипера с низкой осадкой. Кстати говоря, - прищурившись, адмирал некоторое время смотрел в иллюминатор. - А вот и они.

Облюбовав иллюминаторы, собравшиеся смотрели за борт.

Три парусно-винтовых клипера 'Джигит', 'Разбойник' и 'Забияка' к моменту начала русско-японской войны безнадежно отстали от прогресса. Слишком медлительные, чтобы сбежать, они формально могли бы еще использоваться в качестве крейсеров на коммуникациях противника, однако, в настоящий момент, между клиперами и коммуникациями находился весь японский флот. И не было никаких возможностей протащить три устаревших корабля хотя бы в Японское море.

Поэтому, Илья придумал им иное назначение.

Оставляя по правому борту остров Айрон, три парусных красавца кильватерным строем шли курсом на острова Мурчисон. Невооруженным глазом сложно было разглядеть, имеется ли на палубе какой-либо груз, но, Вервольф считал, что просто так Илья бы не отправил три устаревших корабля в одиночное плавание.

- Ближе к полудню, выведя 'Аскольд', 'Баян' и 'Диану' на рейд, при поддержке 'Новика' и 'Боярина', мы прогнали японских 'собачек' подальше, чтобы они не могли видеть, что мы затеваем, - комментировал Илья. - Пока наши крейсера гонялись за крейсерами адмирала Девы, Артур покинули 'Бобр', 'Гиляк', сменившись на рейде 'Отважным' и 'Гремящим' при поддержке минных крейсеров. Вместе с ними пошли и три наших клипера. Чуть позже, когда Дева уже окончательно ушел, 'Баян' и 'Диана' отправились в порт, а я на 'Аскольде' пошел проверить состояние дел. И, надо вам сказать, что, за к настоящему времени на островах Риф и Айрон уже действуют наши наблюдательные пункты при поддержке нескольких орудий. Сейчас, на очереди монтировать наблюдательную базу на крупнейшем острове Мурисон. Там мы как раз поставим и радио пункт, а так же - оборудуем 'базу подскока' для патрульных кораблей.

- А что такое 'база подскока'? - Полюбопытствовал Кондратенко.

- Мобильная база, имеющая небольшие запасы для патрульных кораблей. Тут они смогут переждать бурю, пополнить запасы пресной воды, передать информацию через телеграф в Артур. На Мурисоне мы поставим полноценную батарею из четырех 75-мм орудий, чтобы можно было противодействовать противнику в случае чего. Так же, здесь будут находиться и клипера. В будущем, если железную дорогу действительно перережут, на клипера помимо разведки Ляодунского залива, ляжет еще и конвоирование кораблей с припасами.

- Просто поразительно, - Кондратенко похлопал в ладони. - Вы время зря даром не теряете!

- Благодарю за похвалу, господин генерал, - Илья улыбнулся.

Некоторые аспекты его плана Вервольф бы конечно оспорил. Например, батарея 75 мм орудий на Мурисоне - это как мертвому припарка - только миноносцы погонять. А будет что крупнее - мигом подавят и батарею, и наблюдательный пункт. И, никакие клипера тут не помогут. Да и еще их архаичный рангоут... Что позориться то? Срубить к чертовой матери эти мачты для постановки паруса и заменить их парой металлических мачт, более легких и прагматичных!

Надо будет обо всем этом поговорить с Ильей...

До самого возвращения в Артур генералы и адмиралы беседовали, обсуждая взаимодействие армии и флота. Илья с готовностью поддержал идею Вервольфа об оборудовании наблюдательных постов на восточном побережье полуострова между Артуром и Дальним.

- Нужно связать их телефонами со штабом где-нибудь на Золотой горе, - решил Кондратенко. - Там, в скалах, можно будет сделать прекрасно защищенный главный НП, на который будут стекаться все сведения о передвижении кораблей противника.

- Это позволит нам заранее готовиться к появлению противника, поддержал начальника Григоренко.

- Согласен, - кивнул Илья. - Однако, не сочтите за дерзость, но я буду настаивать на нахождении на всех НП морских сигнальщиков.

- Зачем это? - Удивился Кондратенко.

- Дело в том, что в море будут не только вражеские, но и наши суда, - пояснил Вервольф.

- Я ни сколько не сомневаюсь в отваге и способностях наших солдат, - заверил Илья. - Но, разобраться в силуэтах наших и японских кораблей, думаю, им будет сложней, чем матросам. Мы же не хотим, чтобы наши же корабли потопила наша же артиллерия?

- Конечно, нет, - заверили адмирала армейцы.

- Вот и хорошо.

За бортом в лучах заката проплывала Голубиная бухта.

Вервольф с удивлением отметил, что на ее берегу кипит работа.

Под охраной нескольких миноносцев, рабочие возводили на берегу небольшие домики, искусно пряча их в тени, которую давали окресные скалы и мысы.

- Очередной наблюдательный пунк? - Тихо спросил Вервольф.

- База подскока для четверки 'шихаутских' миноносцев, - ответил Илья. - У них осадка поменьше, чем у остальных. А иметь маневренную группу миноносцев за пределами порта необходимо.

- А прикрытие для них какое делать? Где ты орудия возьмешь? Их же без этого в клочки порвут первые же легкие крейсера.

- Не волнуйся, будет артиллерия, - заверил его Илья. - Снимем с сухопутного фронта несколько, да и Малкольму я еще утром отстучал запрос о пушках и боеприпасах.

- Ну, добро. Только, ты же понимаешь, что все это за месяц не прибудет?

- Понимаю, Серег, - Илья горестно вздохнул. - Но, ничего не поделаешь.

Спустя два часа, 'Аскольд' показался на внешнем рейде.

Проходя мимо 'Ретвизана', Вервольф с удовлетворением отметил, что часть носовых бронеплит уже демонтирована. Так же исчезли малокалиберные орудия.

'Работают, черти полосатые!', - улыбнулся он.

На рейде, подобно часовым, маячили канонерки 'Отважный' и 'Гремящий'. В паре с ними патрулировали оба минных крейсера. Причем, на каждом Вервольф отчетливо различил не менее четырех орудий калибром 75-мм.

Заметив его удивленный взгляд, Илья коротко пояснил.

- Их первыми переоборудовали. Вооружили орудиями из резерва. Завтра будут готовы орудия для монтажа на 'шихаутские'. По умолчанию - в день сможем переоборудовать до 5-7 миноносцев. Капер обещал повспоминать, как выглядит система 'салазок' для постановки мин с миноносцев.

- Это хорошо, - кивнул Вервольф. - Очень хорошо. Я в общих чертах ее знаю, если что, скооперируемся.

Едва 'Аскольд' отдал швартовы, на крейсер прибыл лейтенант Дукельский с запечатанным конвертом. Поблагодарив лейтенанта, Илья разорвал конверт и принялся за изучение его содержимого.

- Новый адмирал не чета предыдущему, - Поскольку Илья отошел в мир больших чинов и секретных донесений, Вервольф за него попрощался с сухопутным начальством, попутно приняв приглашение поучаствовать в детальном рассмотрении его предложения по строительству укреплений на перешейке, совместно с начальником крепостной артиллерии. Проводив генерала и его помощников, он столкнулся у трапа с командиром крейсера, капитаном 1-ого ранга Грамматчиковым.

- Вы так считаете? - Улыбнулся Сергей. - А многие недовольны его молодостью.

- Быть может, - Константин Алексеевич вздохнул. - Именно в его юности и сокрыта кипучая инициатива. Вы знаете, что он распорядился полностью демонтировать деревянные элементы, а так же - сдать в порт все плавсредства кроме паровых катеров и нескольких яликов?

- В этом вопросе я его всецело поддерживаю. Модель 'На боевом корабле ни грамма лишнего дерева', которую используют на немецком флоте, адмиралом принята в качестве ключевой. Японцы же используют фугасные снаряды, у которых высокие бризантные свойства.

- Мы уже имели возможность изучить последствия от попаданий японских снарядов, - поведал Грамматчиков. - Днем 27 января перестреливались с двумя японскими бронепалубными крейсерами, 'Такасаго' и 'Читосе'. Надо заметить, скорострельность у них была значительно выше, чем наша. Итог перестрелки - один убитый матрос, с полдесятка раненых. И это только от попадания одного снаряда в дымовую трубу - вон видите, на второй трубе заплатка свежая.

- Малой кровью вы отделались, Константин Алексеевич! Японские фугасы даже при ударе о воду взрываются, не то что наши. В мастерских уже думают над разработкой противоосколочной защиты для орудий, что стоят вне башен и казематов. Нужно только немного повременить.

- Да уж... Нашли себе врага. Но, зато сегодня мы их знатно погоняли! Ни одного попадания в 'Аскольд'! 'Баян' получил два или три снаряда в бронепояс, без пробития, слава богу. Маневрировали отвратно, конечно, но, зато научились противодействовать их разведке.

- Что верно, то верно. Не готовы мы еще воевать. Теперь, придется учиться, что называется 'по ходу пьесы'.

- Интересное выражение, ваше превосходительство!

- Давайте без чинов. Сегодня мы, возможно, сделали самый первый шаг на пути к победе над японцами.

- Вы о нашем выходе в море? Ведь, надо признать, застоялись без дела. Старк и наместник больше от обороны исходили.

- Командующий сейчас так же не стремится к бою с японским флотом, - тщательно взвешивая слова, прокомментировал Сергей. Точных планов Ильи он не знал, но, справедливо было считать, что до вступления в строй лучших броненосцев, он будет придерживаться той же тактики действий, что и Макаров. - Японский флот превосходит нас численно, да и качественно. Поэтому, лучше всего, сейчас выполнять рейды, направленные на изучение морского театра. Преобладание японцев в первоклассных броненосцах, крейсерах и истребителях для нас может оказаться губительным, если мы решимся с ними на эскадренный бой.

- Это будет разгром, - согласился Грамматчиков.

- Вот поэтому, - Вервольф указал рукой на миноносный эллинг, где в настоящий момент собирался один из истребителей. - Мы и предпринимаем меры по усилению и оптимизации уже имеющихся сил.

- Да, я уже слышал от капитана 'Паллады' его мнение о снятии с его корабля большей части 75-мм орудий. Он опасается, что после предложенной вашим товарищем переделки, его крейсер не сможет противостоять японским визави. Примерно те же мысли выражали и с 'Дианы'...

- Ну, а я пока никаких возражений не слышал, - Илья появился из-за спины Грамматчикова. И по выражению его лица было видно, что содержимое конверта его не особо порадовало. - Константин Алексеевич, позвольте выразить вам благодарность за оперативное выдвижение крейсера в соответствии с поставленной задачей. Не обессудьте, возьмите на себя смелость - представьте списки наиболее способных офицеров и нижних чинов. Будем поощрять.

- Как вам будет угодно, ваше превосходительство! - Капитан козырнул.

- Впредь, предоставляйте подобные документы по результатам каждого боевого выхода, - От этих слов даже у Вервольфа глаза полезли на лоб.

Нет, конечно, поощрять выдающихся личностей необходимо. Но, за каждый боевой выход... Не разорится ли казна?

Тепло распрощавшись с капитаном, Илья и Сергей спустились на причал и не спеша двинулись в сторону стоянки броненосцев.

- Что произошло, Илья? - Не вытерпел Вельвольф. - Ты после этого конверта сам не свой.

- Нет, Серег, все нормально, - Марномакс натянуто улыбнулся. - Старк, отбыл в Петербург. И, естественно, никаких бумаг для меня не оставил. Зато на три листа расписал, какие замечательные люди служат на эскадре. После таких 'восхвалений' я готов большую часть через застенки КГБ пропустить!

- Н-да, адмирале, - протянул Вервольф. - Зря вы чай без рома пьете.

Глава 3. Марномакс

17.02.1904. Порт-Артур.

Утро выдалось на редкость паршивым.

Нет, не подумайте, в адмиральском салоне, оставленном для меня Старком, мне более чем понравилось. Гостеприимством командира 'Победы' Зацарённого злоупотреблять не хотелось, тем более, что сам Василий Максимович выглядел нездорово. Я уж было хотел в приказном порядке направить его к лекарю на осмотр, но, он заверил меня, что это простуда и через пару дней он будет в полном порядке. Однако, несмотря ни на что - 'Победа' вела ремонтные работы, исправляя полученные в дневном бое 27 января повреждения - мне, как новому командующему, и моему небольшому штабу, были оказаны все почести и разместили нас с комфортом. Съезжать с 'Победы' было на редкость тоскливо.

Однако, единственным боевым кораблем, который на данный момент мог исполнять обязанности флагмана был именно 'Петропавловск'. Конечно, можно было бы выгнать с 'Пересвета' младшего флагмана князя Ухтомского, но столь радикальные меры не принесли бы мне никакого уважения. Традиции на флоте - это все.

Вечером прошлого дня на 'Петропавловске' подняли мой флаг. Формально, именно со вчерашнего вечера я стал ответственным за весь Тихоокеанский флот. И не сносить мне головы, если я проиграю эту войну.

Утром меня разбудил вестовой, сообщивший, что в кабинете меня ждут офицеры из бывшего штаба Старка.

Коварный ублюдок, нагадивший мне в душу тем, что покинул Артур, фактически оставив меня без козырей против наместника, был проклят мной еще вчера. Бывший командующий прислал мне характеристики на всех чинов своего штаба, в котором расписал их, как 'умнейших, честнейших и порядочных людей'. Из опыта своей прошлой жизни, скажу вам так - чем больше в человеке положительного, тем больше он сволочь.

И то, что он оставил своему бывшему штабу 'наказ' - явиться ко мне на следующий же день после подъема флага - бесило меня как никогда. Плюнув мне в душу, он еще и растер там, подсунув людей, и одарив их надеждами, что они останутся при своих должностях. А в том, что настрой у них был именно такой, я понял с первых же минут разговора. Поэтому, попросив всех обождать в салоне, я по одному вызывал их в свой 'кабинет', где проводил в меру своих сил и знаний 'собеседования на соискание должности при штабе командующего Тихоокеанским флотом'.

Возглавлял штаб Старка капитан 1-ого ранга Андрей Августович Эбергард. Исторически, современники отзывались о нем весьма высоко, отмечая великолепный талант флотоводца. Но, для меня важнее было то, что он не был ненавистен и призираем нижними чинами. Все же, начальства не должны бояться или ненавидеть. А вот - заработать уважение со стороны подчиненных - дорого стоит. Поэтому, я, не задумываясь, пригласил его войти в мой штаб в прежней должности.

Старшим флагманским офицером при Старке, а в моей истории - и при Макарове - состоял лейтенант Дукельский, Георгий Владимирович. Однако, ничем, кроме франтовства или желания лебезидь, этот офицер меня не заинтересовал. А, поскольку, я ориентировался на победу в войне, а не на взращивании чувства собственного величия, с этим господином мне пришлось расстаться. Ровно как и с флагманскими офицерами Шереметьевым и Смирновым. Инертны, пассивны, безынициативны. Не то, что мне нужно.

А вот Николай Николаевич Азарьев, третий из флагманских офицеров бывшего штаба, заинтересовал меня с первых же минут общения. Энергичный, деятельный, прекрасно образованный. При отражении японского ночного нападения 27 января проявил себя с лучшей из сторон. Посему, мое предложение стать старший флагманским офицером, он принял без промедления.

Лейтенант Денисов, числившийся флагманским минером был мной отправлен за дверь, после неудачного собеседования. Ну, зачем мне флагманский минер, который меньше моего смыслит в создании крепостных минных полей?

Михаил Павлович Молас, флегматичный, расчетливый прагматик, который, как я помнил находился на должности начальника штаба у Макарова. При Старке он ведал отрядом крейсеров. Но, в виду того, что я отозвал из Владивостока Рейценштейна в пользу Иессена, Молас фактически оставался без должности. Но, отказываться от такого человека было бы глупо. Но и держать при себе - тоже не рационально. Поэтому, не встретив с его стороны возражений к моему предложению, я распорядился направить его во Владивосток, возглавить зарождающийся штаб Флеша.

Однако, Молас, прожженый моряк, не преминул напомнить мне, что начальнику отдельного отряда крейсеров не положено иметь штаб. На что, получив от меня туманные пояснения, смущено улыбнулся и в тот же вечер отбыл во Владивосток с рекомендательным письмом и секретным пакетом лично для Ивана.

Подполковник корпуса флотских штурманов Александр Алексеевич Коробицын остался в своей должности. По моим воспоминаниям он хорошо себя проявил под началом Макарова. Да и личное поведение подполковника внушало мне доверие. Пока флот сидел в гавани, я поручил ему подтянуть знания всех без исключения штурманов, особенно - тех, что служат на кораблях легких сил. Ну, не хотелось мне, чтобы мои дестройеры потерялись в ночи, как было в известной мне истории.

Но, вишенкой на торте сегодняшнего утра, начисто лишившего меня плохого настроения, стал лейтенант Мякишева.

Бывший флагманский артиллерист был довольно скромен, корректен, приятен в общении. На встречу он принес записную книжку, в которой при беглом осмотре я заметил множество схем, рисунков и пояснительных записок.

- Здесь содержатся некоторые заметки о действиях нашего и японских флотов в дневном сражении 27 января...

Мой интерес к лейтенанту вырос мгновенно в разы.

- Присаживайтесь, я распоряжусь принести нам чаю. - Сам я, крикнув вестового, принялся изучать бумаги.

Тут были зарисовки, схемы, снабженные пометками, корректировками и замечаниями относительно действия японских и наших кораблей. Даже беглого взгляда на них хватило, чтобы понять, что флагманский артиллерист в отличии от остальных членов штаба Старка штаны не просиживал.

В начале двадцатого века, в русском флоте роль флагманского артиллерийского офицера заключалась лишь в организационно-распорядительских функциях. Он следил за тем, чтобы на каждом из кораблей эскадры было необходимое количество снарядов, составлял программы подготовки артиллеристов, следил за исправностью орудий и их своевременном ремонте. С началом эскадренного боя его значимость сводилась к нулю, поскольку управлять в общей свалке стрельбой своих артиллеристов он уже не мог - банально не видел, куда и кто стреляет. Поэтому, максимум, что мог сделать флагманский артиллерист во время боя - притвориться ветошью и не мешать господам адмиралам играть в войнушку.

Андрей Константинович же меня удивил полностью. Мало того, что он весь бой провел, наблюдая за эволюциями своих и вражеских кораблей, так он еще успел сделать выводы и сформировать тактические рекомендации для адмирала. И, судя по пространственной рецензии Старка, бывший командующий слабо интересовался активными боевыми действиями.

- Весьма занятно, господин флагманский артиллерист, - заметил я, отложив в сторону его труд. - Должен признать - впечатлен вашим деятельным подходом. Особо порадовало ваше предложение использовать корабли эскадры отрядами - относительно их скорости и вооружению. Признаюсь, я и сам не горю желанием лишать 'Победу' и 'Пересвет' их преимущества в скорости, ставя в линию с 'Петропавловском', 'Полтавой' и 'Севастополем', не говоря уже о 'Цесаревиче' и 'Ретвизане'. Любопытны так же ваши выводы о возможности ведения стрельбы с закрытых позиций.

- Покорно благодарю, ваше превосходительство.

- Вот что я вам скажу, Андрей Константинович, - я отпил чаю из чашки. - С Черного моря в Артур едет барон Гревениц, который должен стать флагманским артиллеристом эскадры. Однако, ваша энергичность и стремление исполнить свой долг заставили меня минуту назад скорректировать свои планы. Вы останетесь флагманским артиллеристом флота. Барон же отправится во Владивосток, где поступит в распоряжение контр-адмирала Флешмозга. Однако, не все так просто. У барона есть довольно любопытная программа пристрелки - не одиночными, а полузалпами. Вы слышали о ней?

- К моему сожалению - только весьма общие сведения.

- Понимаю. Пока система еще широкого распространения не получила. Я попрошу барона передать вам подробную записку о сущности его метода, для применения на кораблях эскадры.

- Будет исполнено, Ваше превосходительство!

- И еще. Вы выказали весьма интересную мысль о стрельбе с закрытых позиций. Скажите, что вам необходимо для организации перекидной стрельбы из гавани?

- Дайте подумать... Наблюдательный пункт на господствующей высоте для корректировки стрельбы. Желательно, для оперативности командования иметь телефонную связь с кораблями, которые ведут стрельбу из гавани.

- Спорное утверждение. Что если нам придется маневрировать в гавани - противник же не будет молча смотреть, как мы его расстреливаем? На удачу, да начнет обстрел гавани.

- Тогда, я бы посоветовал вести огонь с 'Цесаревича' и 'Ретвизана'. Они стоят неподвижно, а значит, точность стрельбы возрастает. К ним можно провести телефонную связь. Так мы получим оперативное информирование о состоянии целей и введении поправок по целику и углу. А для остальных кораблей тогда можно использовать флажные сигналы. Хоть это и будет долго и может привести к ошибкам в разборе сигналов - ничего другого на ум пока не приходит.

- Занятно... Передавать флагами угол и целик, учитывая, что противник будет усердно маневрировать... Скажите, а если упростить систему передачи координат?

- Простите, но, я не уверен, что понимаю вас...

- Будьте любезны, подайте, пожалуйста, карту внешнего рейда. Да, благодарю. Хоть она и не всецело отражает то, что нам нужно, для вводной она подойдет.

В школе я был заядлым игроком в 'морской бой'. Поэтому, идея, которую я собирался предложить, была для двадцатого века революционной. Главное - не рассказывать о том, откуда в моей голове такая светлая мысль.

- Вот скажите, Андрей Константинович, - я ткнул наобум точку на карте. - Вам известно расстояние от нашего положения сейчас, до вот этой точки.

- Затрудняюсь ответить, но, при помощи дальномера...

- Принимается за ответ. То есть, зная заранее точку, в которой окажется противник, вы сможете сообщить нашим кораблям, которые противника не видят, на какой угол нужно подымать орудия и какая дистанция до цели?

- Гм... не сразу, конечно, но... Чтобы знать заранее, нужно просчитать эти данные до появления противника... Учесть... Да! Да, смогу! Но, потребуется много подготовительной работы. Нужно будет промерить значительное расстояние, вплоть до пределов действия наших корабельных, не говоря уже о крепостных, орудий. Однако, это не намного ускорит передачу данных...

- О, я вам не рассказал вторую часть своей идеи. - Химическим карандашом я разлиновал небольшой участок акватории внешнего рейда. Получившуюся у меня решетку я с одной стороны озаглавил буквами, а сна смежных - написал цифры. Получилось классическое поле для 'морского боя'.

- Вот вам упрощение. Эта сетка - матрица. Каждый квадрат которой имеет обозначение по горизонтали - буквами, по вертикали - цифрами. И, промерив расстояние от стоящих в порту кораблей до конкретной точки заранее, мы, при прохождении кораблей противника какого-либо квадрата, подымаем флагами уже не полноразмерные поправки, а простой код - название квадрата. Артиллеристы на кораблях, имея такие же карты, уже сами видят, какова дистанция до цели и на какой угол необходимо возводить орудия.

- Хм...нам придется либо делать эти 'квадратики' очень мелкими - в полкабельтова, для достижения большой плотности огня, либо, наоборот - делать их большими, дабы вести массированный заградительный огонь, надеясь, что противник испугается и выйдет из зоны поражения.

- Здесь, оставляю все на ваше усмотрение, господин лейтенант, - Я был доволен. - Однако, прошу вас справиться с подготовительными работами как можно быстрее - разведка доносит, что после двадцатых чисел возможен обстрел акватории силами японских броненосцев. А посему - мы уже должны быть готовыми к тому, чтобы дать им отпор.

Мякишев, воодушевленный новой интересной задачей, с готовностью простился со мной, отправившись реализовывать придуманный на коленке план противодействия.

Уже буквально в дверях, я попросил его сделать свое заключение в двух экземплярах, один из которых - направить незамедлительно во Владивосток. Если мне не изменяет память, Камимура, облизывающийся на Владивостокский отряд крейсеров, не преминет обстрелять город с моря. Вроде бы даже стоял вопрос о высадке десанта японцами... М-мать! Надо предупредить Флеша!

***

Ближе к полудню, отдав распоряжения о посылке шифрограммы во Владивосток Ивану (по моим прикидкам он уже должен был прибыть и принять под командование отряд), я направился в порт, с намерением прогуляться по кораблям, на которых не довелось побывать ранее. Официально, я проверял как идут ремонтные работы и по окончанию дня вернулся на флагман в полной уверенности, что в ближайшее время половину офицеров флота мне придется расстрелять.

На 'Петропавловске' аврально демонтировали малокалиберную артиллерию. Грохотали ломы, скрипели грузовые стрелы, сгружая на берег 47- и 37-мм орудия и боезапас к ним.

Надо отметить, с того момента, как я фактически устранил наместника от вмешательства в мои дела, мои инструкции о модернизации кораблей мгновенно обрели силу. Никто не требовал их на утверждение, на обсуждение, пересмотр и дополнение. Их просто исполняли.

Проще всего было 'Цесаревичу' и 'Ретвизану'. На время ремонта с них свезли большую часть боезапаса, поэтому, вопрос стоял только в демонтаже малых орудий, которые успешно претворялись в жизнь.

Добронирование прорезей в боевых и ходовых рубках не вызывало вопросов у всех, кто имел встречу с японскими кораблями. В ходе сражения 27 января японцами применялись тугие взрыватели, поэтому, при значительности попаданий, особых качеств начиненных шимозой снарядов на русских корабля не 'прочувствовали'. Однако, в нужное время и в нужном месте произнесенное 'Не хотите здесь - будете в Петропавловске командовать!' возымело свое действие. И, сами того не зная, спасали себе жизни.

На всех кораблях, кроме 'Севастополя'. Здесь, похоже, осели ярые самоубийцы без элементарных понятий чести, воинского устава и логики.

Командир корабля - капитан 1-ого ранга Чернышов упрямо нарывался на открытый конфликт. Я уже выразил ему личное недовольство, явившись на броненосец перед тем, как вернуться на флагман.

Этот деятель даже не приступал к демонтажу малокалиберной артиллерии, не говоря уже о минах, плавсредствах и прочем.

- Илья Сергеевич, - вальяжно улыбаясь, капитан с самого начала взял неверный тон. Я не его друг наместник, и на брудершафт мы с ним тоже не пили. Как вы понимаете, я стал закипать. - Не целесообразно снимать малокалиберную артиллерию с броненосца. Ну, чем же мы будем от миноносцев и дестроеров отбиваться?

- Николай Кузьмич, - я старался держать себя в руках. - Вы знаете, какие погоны у вас на плечах?

- Так точно, ваше превосходительство.

- Если и дальше желаете их носить, потрудитесь исполнять мои приказы, а не руководствоваться доводами наместника или хоть самого дьявола! Приказ о демонтаже и модернизации был отдан вам практически сутки назад. И не в ваших полномочиях его обсуждать. Все, что вы можете - это исполнить приказ. За это время, на той же самой 'Полтаве' выгрузили все, я повторюсь, если вам не слышно, ВСЕ, снаряды малокалиберной артиллерии, мины заграждения сдали в порт, ровно, как и самоходные мины. А сегодня - уже проводят демонтаж малокалиберной артиллерии и минных аппаратов. Завтра - будут добронировать указанные участки и снижать перегрузку. И, как и все другие корабли - успеют к назначенному сроку. У вас, осталось чуть больше тридцати шести часов - потрудитесь успеть к поставленному мной сроку, если хотите и дальше командовать броненосцев, а не сторожевым катером в Николаевске.

- Будет исполнено, - По взгляду Чернышова я четко читал, куда бы он меня послал и что бы со мной сделал, поменяйся мы местами. - Ваше превосходительство, - а вот за то, каким тоном он произнес обращение ко мне - я б его гальюны отправил бы драить. Но, в моей голове уже зрел план, как избавиться от заговорщиков. Мне лишь нужны японцы. И, к их несчастью, я знал, когда их ожидать в необходимом количестве.

Так же, в плохом настроении, я посетил стоянку наших 'гончих', как называл про себя 'Новик' и 'Боярин'.

На корабле Эссена меня встретили добродушно, чуть ли не хлебом с солью. Здесь я видел ту же картину, что и на 'Цесаревиче', разве что в меньших масштабах. Глядя на лица матросов и офицеров, я буквально в каждом видел мятежный, бунтарский дух, который так ценил Эссен, собирая на свои корабль самых рьяных матросов со всего флота.

'Новик' затянул меня на час. К моему удивлению, все приказания, которые касались крейсера, были исполнены. Орудия Гочкиса, ровно как и большая часть плавсредств были сняты и переданы на хранение в порт. В настоящий момент, на крейсере как раз вели переоборудование погребов от малокалиберной артиллерии для 120-мм снарядов. Работы должны были затянуться на ближайшие два-три дня.

К сожалению, вооружить крейсер чем-то кроме пары 120-мм пушек, мы не могли, не рискуя перегрузить крейсер и тем самым лишить его узла-двух скорости.

Проговорив с Эссеном, я понял, что передо мной сидит человек, с живым, деятельным умом, столь же стремительным, что и корабль, которым он командует. Лишить Николая Оттовича его любимого 'Новика' - значит отрезать у него все конечности, заставив беспомощно наблюдать за тем, как полноценно живут другие люди.

Идея о том, чтобы перевести Эссена на броненосец, умерла, так и не увидев бумаги.

Тепло попрощавшись с капитаном и командой, я с замиранием сердца подходил к 'Боярину'.

Несмотря на то, что я успел побывать на кораблей в день моего прибытия в Артур, сколько бы значимого для себя вывода я о кораблей не сделал. Посему, решил прийти с 'контрольной закупкой'.

Сказать, что крейсер находился в печальном состоянии - значит, ничего не сказать. Во мне снова начала закипать ярость.

Как известно - подобное тянется к подобному, поэтому, неудивительно, что Сарычев примкнул к таким нехорошим людям, как Чернышов, наместник и компания.

С крейсера я едва не убегал. Грязь, строительный мусор, вымотанные матросы и офицеры, толком не знающие, как выполнить тот или иной приказ... То, что Сарычев не погубил свой крейсер на минных полях 'Енисея' было моей заслугой, а не его и Старка, как он думал. И моей же заслугой будет спасти этот корабль, доверив его в руки опытного моряка, способного превратить исполнительный экипаж не просто в 'братву', а в семью, как это было на 'Новике'.

В адмиральском салоне меня ждали.

Буквально с вокзала, пред мои светлые очи явился Константин Федорович фон Шульц, известный в морских кругах минный специалист, создатель тралов, которые используются сейчас на русском флоте.

- Батюшки святы, Константин Федорович, - нет, мне решительно нужен штаб из специалистов, которые освободят меня от необходимости постоянно держать все под контролем. И фон Шульц - моя палочка-выручалочка в минных делах, где я уже не чаял подобрать толкового специалиста.

- Ваше превосходительство, командирован в ваше распоряжение приказом заместителя Корпуса особых советников Малкольмом! - Отрапортовал минер.

- Ох, как хорошо, - я улыбнулся. - Рад, что вы прибыли. Не буду ходить вокруг да около - мне нужен флагманский минер. Разведка сообщает, что вскоре японцы начнут забрасывать наш рейд минами, поэтому, ваши знания в области траления мин нам бы очень пригодились!

Его даже уговаривать не пришлось. Передав мне рекомендательное письмо от Малкольма, он получил от меня приказ в срочном порядке организовать тральный караван, а так же - осуществить контроль сдачи в порт мин заграждения и торпед. Как вишенку на торте, я попросил в недельный срок составить для меня карту минных полей, желательно - крепостного типа, дабы мы могли ходить по минам, а вот японцы - нет. По виду фон Шульца стало понятно, что он будет погребен под ворохом работы как минимум на месяц, но жаловаться на судьбу он не стал. А значит - после первых же успехов - получит представление на новый чин.

В своем письме Дима указывал ряд достижений Шульца, которые, по его мнению, могли бы мне пригодиться в организации противодействия японским минным постановкам.

Любопытно было то, что в конце письма, Малкольм указывал, что ко мне направлены люди, которых я давно просил у нашего общего друга.

- Ваше превосходительство! - В салон вошел Азарьев. - К вам господин из Петербурга. Не назвались, но просили передать привет от Владимира Николаевича.

'А вот и чекисты!', - обрадовался я.

***

Контрразведчиков было десять человек.

Командовал ими поручик Галицкий, привлеченный Лавровым из варшавских жандармов. Остальные его товарищи на ковер к адмиралу не явились.

- Нас проинструктировали, что в первую очередь нам нужно соблюдать инкогнито, - немного смущаясь, оправдывался Петр Иннокентьевич. - И я не счел нужным приводить их сюда...

- Все верно сделали. Ваша работа в первую очередь - тайная. А посему - из всех господ вашего отряда, в лицо и по должности должны знать только вас, и никого более.

- Так я не буду заниматься оперативной работой? - Удивился Галицкий - Владимир Николаевич отрядил меня в ваше распоряжение, наказав исполнять все ваши поручения.

- Петр Иннокентьевич, - я вертел в руках запечатанный конверт, который лейтенант передал мне лично в руки при встрече. - Ваша должность - начальник контрразведки флота. Проредите в первую очередь местных жандармов, кто по сноровистей - принимайте на работу, пусть занимаются открытой деятельностью отдела. Ваши же люди - пусть занимаются скрытым противодействием. Никаких лишних людей в мастерски, доках, на кораблях - этим пусть занимается 'открытая группа'. При необходимости - сформируем охранную роту из моряков.

- Я вас понял, ваше превосходительство!

- Вот и хорошо. В виду того, что штат у вас маленький, следует в первую очередь подумать о том, кого вы отправите в Дальний. Это стратегически важный город, в котором в ближайшее время будет сосредоточена значительная часть наших сил. Примите все меры для того, чтобы японцы не могли пересылать разведсведения в свой штаб. Разрешаю все, включая физическое устранение вражеских агентов.

- Есть!

- На этом, можете быть свободны. Ах да, едва не забыл. Поскольку вы сейчас относитесь к флоту, то я отдам распоряжение, чтобы вам пошили морской мундир. Будете состоять при моем штабе как начальник контрразведки флота.

- Работать в открытую?

- Именно. Вся оперативная работа ляжет на плечи ваших товарищей по 'тайным операциям'. Во Владивосток так же направлена группа?

- Да, ваше превосходительство. Мне направить им записку об организации несения службы в соответствии с вашими пожеланиями?

- Буду благодарен.

Мы еще поговорили минут двадцать об организационно-распорядительных моментах работы его отделения. Уже сейчас, получив под свое командование небольшую группу, мне приходилось буквально на ходу разрабатывать для них правила оперативно-розыскной деятельности, столь привычные в моем мире, но неизвестные здесь. Хорошо еще, что Лавров озаботился созданием соответствующих приказов, вытекающих из моей записки по созданию Комитета. Но, пока с ней были знакомы не все.

В первую очередь я поручил вести наблюдение за Стесселем и Фоком, затягивающих свое отбытие в Петербург. Наместник превосходил меня чином, а потому я не имел права отдавать приказ следить за ним без разрешения Николая. Но, мне удалось убедить Галицкого в необходимости такого шага.

Попрощавшись с контрразведчиком, я приступил к изучению материалов из столицы.

Пакет от Малкольма содержал обстоятельную записку по положению дел в Петербурге.

Датчане, улюлюкая и напевая, клепали нам пулеметы Мадсена. Причем, немалую роль в заключении тайного контракта на поставку двух тысяч ручных пулеметов под отечественный патрон сыграла матушка царя, Мария Федоровна. Урожденная датская принцесса сумела найти подход к сердцу своих сограждан. В результате, заказ на изготовление пулеметов датчане взяли с превеликим удовольствием и обещали в течение полугода поставить нам две тысячи пулеметов. Не знаю, какой стимул для них придумала их принцесса, но факт остается фактом - в сжатые сроки они готовы были выполнить огромный объем работы. Что ж, звучит оптимистично.

Группа Фирнена методом научного тыка плавала в дебрях отечественной медицины. Судя по тому, как часто дохли подопытные мыши - антибиотиков нам ждать не скоро.

Братья Геологи готовили к отправке в далекие уголки нашей Родины более сотни поисковых команд. В основном, ориентир они делали на известные им месторождения металлов, нефти и угля. По оптимистичным подсчетам, организовать добычу можно будет не раньше чем к концу года - и то, если прибудет заказанное в САСШ и Германии оборудование.

Наибольшие успехи были в деле Лекса. Оттрубив в армии в железнодорожных войсках непомерное количество времени, он с легкостью организовал линейку по промышленной сборке бронепоездов. Несмотря на неповоротливость отечественной промышленности, он уже к апрелю рассчитывал на базе Харьковского, Леганского, Путиловского и Невского заводов начать выпускать усовершенствованный тип поездов, который в нашей истории получил прозвище 'овечка'. Именно на их базе и должны были увидеть свет первые в мире промышленные бронепоезда. А, между прочим, Вильгельм, которому Николай успел шепнуть об этом, уже оформил тайный заказ на пять таких поездов. Разумеется - со скидкой на немецкий калибр.

Модернизация и переделка 'бородинцев' вызвали волну ярости в Морском министерстве. Бирилев, Дубасов и Крылов полностью поддерживали предложения Корпуса по внесению изменений в конструкцию кораблей. Но, неожиданное противодействие оказал генерал-адмирал Алексей Александрович.

Пассивный и ведомый, сам себе на уме, он в свое время был неплохим моряком, однако к нынешнему времени самоустранился от дел, переложив большую их часть на плечи ныне арестованных адмиралов Авелана и Рожественского. Сам же он всецело увлекался своими интрижками, положив главный калибр на дела подшефных ему флотов.

'ГА (сокращение от генерал-адмирал) старается затянуть исполнение модернизации любым доступным для него способом. Неоднократно направлял наши предписания на рассмотрение в МТК, оттуда в ГМШ. Получив везде подтверждения необходимости модернизации, он, в конце концов наложил резолюцию 'Не бросать даром деньги, строить корабли в соответствии с планом!', от которой Бирилев с Дубасовым пришли в ярость. Быстрота, с которой наши предложения 'завернули', указывала на то, что ГА с ними даже не знакомился. Л. (Лавров) высказал предположение, что стоит поискать связь между ГА, Ав. (Авелан) и Р. (Рожественский). 10 дня Н. (Николай), которому в обход ГА доложил Бирилев, собрал меня, Инк. (Инкоруптбл), Бирилева, Дубасова и Л. на совещании, где мы все по косточкам разложили необходимость модернизации кораблей. Н. нас всецело поддержал. Как позже сообщил Л., Н. и ГА имели долгий разговор, после которого ГА отправился на лечение во Францию. По настоянию Н., Л. послал в сопровождение нескольких своих человек. В этот же день работы на кораблях начались с удвоенной силой'.

Тайны мадридского двора, прям.

Николай судя по всему отстранил Алексея Александровича, прикрыв это дело 'поездкой'. А значит, Бирилев фактически становится руководителем Морского министерства, что не может не радовать. Достроить на Балтике флот к тому моменту, когда Япония начнет сдавать свои позиции - дело первой важности. Англичане просто так не сдадут своего союзника. Могут даже закрыть для наших кораблей Суэц, в надежде, что это задержит подкрепления для моего флота. К несчастью для англичан и японцев, мои подкрепления формируются в другом месте.

'Блад и Штурман вскоре отбывают. Предварительные договоренности есть. Все указанные тобой продавцы заинтересовались в предложении. Однако, на юге могут быть дополнительные траты. Н. согласился с ними'.

Коротенькая записка о самой важной в моем плане части пролилась бальзамом на душу. Конечно, настораживала пометка о 'дополнительных тратах', но, куда уж без них.

Перед отъездом я посвятил в свои планы относительно южного направления только Эцилопа, Малкольма, Блада и Штурмана.

Малкольм через Бирилева должен был организовать необходимое количество кораблей и экипажей на Балтике.

Эцилоп через Чухнина делал тоже самое на Черном море.

А великий князь Александр Михайлович, тоже после длительного общения с царем, занялся энергичным поиском больших транспортных кораблей, океанических лайнеров, которые по прибытию в Либаву или Севастополь, спешно переделывались.

Как писал Малкольм, под 'большим секретом' проводилась операция по созданию флота вспомогательных крейсеров, основная цель которых будет состоять в транспортной блокаде Японии. Англичане, твердо уверенные в том, что наши корабли, будь то подкрепление с Балтики или купцы из Севастополя, пойдут через Суэцкий канал, вальяжно взирали за попытками глупых русских варваров изменить расклад сил на Тихом океане.

На настоящий момент, за рубежом было закуплено более десятка предназначенных для превращения во вспомогательные суда, лайнеров. К концу февраля, вместе с кораблями Доброфлота, они покинут порты приписок и двинутся на Дальний Восток, где устроят резню на коммуникациях японцев.

Это была официальная версия, предназначенная для 'ограниченного круга лиц'. По правде сказать - создание на Тихом океане эскадры вспомогательных крейсеров было конечной целью этого мероприятия. Но, перед этим 'коварство русских варваров' еще больше удивит туманный Альбион.

Весточка из столицы меня порадовала.

Пока на нашем фронте все было спокойно и особых кризисов не предвиделось, остальная страна медленно, но верно готовилась к реформам. Не исключено, что и у нас случатся революционные выступления. Но, с помощью своей контрразведки я надеялся предотвратить подобные моменты.

Направив Азарьева известить мой штаб и товарищей по Корпусу о вечернем совещании, я приступил к изучению докладных записок и рапортов, коих на моем столе уже сложилось не меряно.

Лощинский жаловался на состояние дел в миноносной среде. Большая часть миноносцев была занята исправлением повреждений от столкновения с японцами, либо модернизацией по утвержденному мной плану. Поэтому, канонеркам и минным крейсерам и шихаутским дестроерам придется не меньше чем на неделю участвовать в локальных мясорубках на внешнем рейде только своими силами. Впрочем, этот вопрос решался быстро - сразу же после окончания ремонта и модернизации 'Новик' и 'Боярин' внедряются в систему ночной обороны. В качестве контр-миноносцев, эти легкие бронепалубники в паре могли здорово сократить численность японского миноносного флота.

Однако, следовало всерьез задуматься о смене командира на последнем. Сарычев на мой взгляд не справлялся с командованием крейсера в военное время. Надо поговорить с Вервольфом, кого бы он предложил.

Греве отписывался о возросших расходах по переоборудованию кораблей. Нажимая на то, что ограниченные ресурсы порта не способны решать такой большой объем работ, как ремонт, перевооружение и модернизацию, он предлагал после введения 'Ретвизана' в бухту снять с него рабочих для ускорения ремонта 'Цесаревича'. Ну, здесь Николая Романовича ждало облегчение - Малкольм упоминал о полутысяче рабочих, которые должны будут прибыть в Артур к концу февраля. А вместе с ними и запчасти, броня, боеприпасы, амуниция, продовольствие, несколько сотен матросов и офицеров для доукомплектования недостаточных экипажей. В общем, зам позаботился о тылах. По его прикидкам, из Питера в нашу сторону уходило не менее трех эшелонов в неделю.

'Однако, - писал Дима. - Пока не будет решен вопрос с кругобайкальским участком железной дороги, пропускная способность будет сравнительно невелика. Вместе с отправкой подкреплений, мы можем в одночасье создать 'пробку' на Транссибе перед Байкалом. Скоро начнет таять лед, а поэтому - вопрос о доставке орудий в Артур становится все более призрачным'.

Еще в Питере я озадачился вопросом усиления крепостной артиллерии крупнокалиберными орудиями. Электрический Утес с его десятидюймовками причинял противнику не меньше проблем, чем минные поля, подорвавшие 'Ясиму' и 'Хатсусе'. А поэтому - было жизненно необходимо создать еще несколько батарей такого же типа.

- Большинство приморских батарей Порт-Артура безнадежно устарело, - Малкольм на правах военного историка 'парил' мои мозги до самого отъезда. - На Золотой горе, например, стоят мортиры, которые там не могут реализоваться в виду того, что цели - скоростные.

- Какие предложения?

- Перевооружить приморский участок обороны. Я бы посоветовал несколько новых батарей из орудий в 10- и 6 люймов.

- Насколько я знаю, десятидюймовок сейчас в России маловато...

- Думаю, снять пару батарей с Кронштадта. Противника с Балтики мы как бы не ждем...

- А шестилюймовки?

- Вот этого добра на складах есть достаточно. Надо только поискать.

Малкольм сумел отыскать около пятнадцати шестидюймовых орудий системы Канэ нового образца, которые сейчас спешно готовились к отправке в Артур. Бирилев, конечно, скрепя зубы, но позволил снять с Кронштадта два десятка орудий калибром 254-мм. Правда, разрешил он это только после того, как его посвятили в разработку нового типа десятидюймовых, которые сейчас находились на стадии планировки. Получив заверения с Обуховского завода, что к концу года новые орудия уже будут пущены в производство, Бирилев скрепя сердце, отдал приказ грузить орудия на составы.

И, я очень надеялся, что обещанные мне пушки прибудут до того, как японцы высадятся на полуостров. Все таки - чиновничья машина никогда не была оперативна.

Особо порадовал меня Вирен. Я едва не пролил слезу, прочитав объемный рапорт о снятии взысканий со всех... Нет, не так. СО ВСЕХ членов экипажа он снял взыскания. Неслыханная щедрость, вкупе с тем, что больше десятка нижних чинов были представлены к поощрениям. Что ж, быть может Вирен решил встать на путь перевоспитания.

Изучение бумаг заняло все время до вечера. Из омута бюрократии я выплыл только когда явился Азарьев и доложил, что штаб собрался на вечернее совещание.

'Пора завязывать с ежедневными совещаниями!' - мелькнула здравая мысль, когда я вышел из кабинета в салон.

Где меня уже ждали мои товарищи по корпусу, а так же - мой штаб. И, на задворках, отдельно от всех сидел начальник контрразведки.

- Всем доброго вечера, господа, - рассевшись по креслам в салоне, мы начали импровизированное совещание. - Предлагаю на совещаниях штаба отказаться от чинов, дабы упростить общение. Все согласны? Вот и хорошо. Позвольте представить вам друг друга. - Знакомство заняло чуть больше десятка минут (при этом к Галицкому все без исключения проявили самое пристальное внимание, отчего лейтенант начал чувствовать себя как ни в своей тарелке), после чего я сразу перешел к делам, обратив свой взор на флагманского инженера. - Как продвигаются наши дела по модернизации? Николай Николаевич, планы по перевооружению 'Паллады' и 'Дианы' готовы? Не чертежи, а хотя бы общие представления.

Ранее в мои планы входило выводить эскадру на внешний рейд каждый день, для отработки эволюций и совместного маневрирования. Несмотря на то, что господа капитаны хоть и были обучены командовать каждый своим кораблем - по большей части сносно - опыта, а самое главное - знаний, как управлять или маневрировать в рамках отряда, не говоря уже об эскадре, они не имели. Я уже не говорю про ночные маневры без полной иллюминации...

Учитывая ремонт и модернизацию, приходилось откладывать выходы кораблей на день, а то и на два - что не могло не радовать начальника порта, который молился всем богам, лишь бы сохранить запасы угля.

- Илья Сергеевич, - Кутейников посмотрел на меня с легким оттенком усталости. - Объем работ просто огромен. По факту, нам предстоит перевооружить всю эскадру. Конечно, демонтировать малокалиберную артиллерию и выгрузить с нее боезапас - это проще, чем ремонтировать поврежденные корабли, но, все же - весьма затратно по времени. Сроки, которые вы поставили нам просто не реальные. Нужна еще минимум неделя.

- Николай Николаевич, не могу я столько ждать! У нас на внешнем рейде того и гляди японцы скоро летнюю резиденцию разобьют. Наличествующих легких сил для противодействия японским миноносцам у нас не хватает. Нужно больше наших истребителей!

- Порт и сейчас работает на пределе своих возможностей! Мы изыскали все резервы, и можем производить модернизацию не более двух-трех дестройеров в сутки.

- Этого мало! - Шульц неодобрительно покачал головой. - Японские минные силы превосходят нас как по численности, так и по вооружению, как я успел уже узнать.

- Всех сразу нам их не уничтожить, - заметил Эбергард. - Ровно, как и в открытом противостоянии наших миноносных сил и их дестройеров - мы заметно уступаем противнику.

- Именно поэтому, господа, - я с трудом подавил желание свернуться калачиком на диване и уснуть. - Слона нужно есть по частям.

На меня уставились в замешательстве. Пришлось разъяснять для господ штабных - товарищи по Корпусу уже догадались, что я имею в виду.

- Японцы регулярно высылают на внешний рейд отряды дестройеров. В ближайшее время, определившись с системой нашего противодействия, они начнут ставить мины, дабы попортить нам кровь. Необходимо с этим бороться. Сегодня, побывал на 'Новике' и 'Боярине'. Первый будет готов самое большее - к концу недели и сразу же присоединится к нашим легким силам. 'Боярин' же пока вызывает у меня только нарекания. Считаю, что все дело в его командире, Сарычеве, которого необходимо сменить.

- Ваше...Илья Сергеевич, - мгновенно поправился Эбергард. - Не излишне ли споро? Все таки Федор Васильевич фигура заметная, герой подавления восстания...

- Андрей Августович, если мы начнем закрывать глаза на нынешние огрехи командиров судов в пользу их былых заслуг, - Вельхеор как всегда говорил лаконично и спокойно. - То в скором времени у нас будет не флот, а груда железа, которой командуют прославленные герои. Посему, я поддерживаю мнение о снятии Сарычева с крейсера.

Несколько минут шло обсуждение. Мы спорили, предлагая дать капитану 'Боярина' еще один шанс, поставив его перед выбором - 'испытательный срок' или 'чемодан-вокзал-Россия'.

В конце концов победило предложение Вервольфа.

- Господа, не будем ссориться. Федор Васильевич неплохой командир, но в условиях войны он рассеян и недостаточно инициативен. Его следует заменить, иначе мы рискуем потерять один из двух крейсеров, способных резать японские дестройеры, как волк в овчарне.

- Есть предложения по кандидатурам? - Спросил я.

- Еще как есть, - Вервольф загадочно улыбнулся. - Но, прежде чем сказать, я бы довел до вашего сведения некоторую информацию. Дело в том, что после ночного нападения японцев, целые сутки со стороны моря противника сдерживали только два истребителя. И, надо признать - весьма успешно. Это 'Смелый' и 'Стерегущий'.

Пока говорил Сергей, я заметил, как изменился в лице мой флагманский минер. Сложно описать его выражение лица, но я бы сказал, что он источал радость с некоторой примесью беспокойства.

- А потому, я предлагаю назначить командира 'Смелого' капитаном 'Боярина'. Тем более, что по чину капитан 2-ого ранга Максимилиан Федорович фон Шульц вполне соответствует назначению.

Наконец, мне стала понятна причина, по которой Константин Федорович так странно себя вел. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что 'Смелым' командует его брат.

- Поддерживаю предложение, - согласился Лощинский, доселе молчавший, ровно, как и мой младший флагман.

- Тогда, решено, - я сделал пометку в записной книжке. - С завтрашнего дня Максимилиан Федорович командует 'Боярином'. Николай Николаевич, - я обратился к флагманскому офицеру. - Проследите, чтобы новый командир был уведомлен о сроках окончания ремонтных работ. Далее о птичках, господа. Переоборудование 'Паллады' и 'Дианы'...

- По 'Палладе' и 'Диане' вопрос по модернизации практически решен. Мы произвели расчеты, необходимые для установки дополнительных орудий в 152-мм. К сожалению, без излишней перегрузки крейсеров, не получится оставить там заявленное количество противоминного калибра. Максимум, что мы сможем оставить - по восемь пушек калибром 75-мм. Иначе, рискуем значительно перегрузить крейсера, что негативно скажется на их скоростных качествах...

- Понятно, - изначальный план предполагал установить на четыре пушки больше, но раз флагманский инженер считает, что это будет перебор - ему и карты в руки. Получим запас из восьми орудий.

- Но, орудий в 6 дюймов у нас не хватает, - признался Кутейников. - Запаса как такового порт не имеет...

- Необходимо проверить старые склады, что достались нам от китайцев, - проронил Вельхеор. - И, зная наше обычное ротозейство, я бы еще и в Дальнем пошукал...

- Андрей Константинович, - я обратился к Мякишеву. - Соберите группу из артиллеристов и матросов с 'Цесаревича' и 'Ретвизана' - пусть пройдутся по складам. Нужно разобраться в этом бардаке. Приоритет, конечно же для морских орудий, но, найдете что-то сухопутное, что можно привести в рабочее состояние - сообщите генералу Белому, пусть крепостные подключаются. Пока же, для перевооружения 'богинь' придется либо частично разоружить 'Палладу' в пользу 'Дианы', либо использовать сухопутные орудия. Но, думаю, Николай Николаевич и Андрей Константинович придут к консенсусу по этому вопросу. Что у нас с передачей порту мин?

- В течение трех дней полностью выгрузим в порт все мины заграждения с броненосцев и крейсеров, хотя, некоторые, например 'Аскольд' и 'Баян' полностью избавились от минных аппаратов, самодвижущихся мин и мин заграждения. 'Новик' и 'Боярин' закончат к концу дня. 'Цесаревич' и 'Ретвизан' от мин освободили еще в самом начале ремонта, так что, остается только снять минные аппараты и заделать корпус там, где будут демонтированы подводные минные аппараты. - Доложил Капер.

- С 'Петропавловка' и 'Победы' уже выгрузили все мины заграждения, сдали в порт. С минными аппаратами и излишними деревянными конструкциями разберемся в течение пары дней. В настоящий момент существует дилемма - снимать ли с них малокалиберную артиллерию в полном объеме, которая по существу является и противоминным калибром? - Спросил Кутейников.

- Думаю, что да, - высказался Вервольф. - 47-мм пушками миноносец все равно не потопить и даже сколько-нибудь не повредить. А вот убрав все сорок орудий в 37 и 47-мм, мы в значительной мере высвободим бронепояс - все таки, строительная перегрузка у кораблей значительная. Явных преимуществ это, конечно же, не даст, но и броненосцы не будут носить на себе лишний вес, который при повреждениях будет создавать только проблемы.

- А как тогда от миноносцев отбиваться? - Поинтересовался Ухтомский. - Шестидюймовками или главным калибром не часто и постреляешь по миноносцам.

- Для защиты у нас будут наши миноносцы, либо крейсера, - вмешался я. - Поставить на эти корабли хотя бы 75-мм орудия - значит погрузить их в воду чуть ли не по самый бронепояс.

- Но, и оставить корабли без противоминного калибра - довольно рискованный шаг, - заметил Эбергард.

- Не думаю, что это так, - заметил Вельхеор. - В дневном бою атака миноносцев - чистое самоубийство. А при ночных переходах, крупные корабли следует прикрывать собственными дестройерами.

- Согласен, - я кивнул. - Продолжайте демонтаж малокалиберной артиллерии с 'полтав'. Будет возможность - поставим на них 75-мм орудия. Но, только в том случае, если броненосцы будут иметь достаточный запас по водоизмещению. А то посадим в воду по самый бронепояс...

Надолго затянулось обсуждение вопросов, связанных с охраной внешнего рейда. В настоящий момент в локальной резне на внешнем рейде участвовали только четверка шихаутских эсминцев, минные крейсера, канонерки, да 'Аскольд' с 'Баяном'. При этом, каждую ночь на внешнем рейде 'гуляли' японские миноносцы. Флагманский минер заявил о необходимости создания трального каравана, который бы смог чистить рейд от японских мин, которые там есть в любом случае. Изначально Лощинский предлагал использовать для этих целей устаревшие клипера, однако получил мой решительный отказ.

- Клипера имеют собственный приказ и должны находиться вне порта! - отрезал я.

- Но, их нахождение за пределами базы, чревато их уничтожением, - попытался было возражать начальник минной обороны. - Тем более, зачем на берегу Голубиной бухты создавать временную базу для миноносцев?

- Правильнее было бы держать все корабли ночью в бухте, - поддержал его Ухтомский. - Японцы ночью шныряют...

- Господа, - тон младших флагманов мне вовсе не понравился. - Я не собираюсь обсуждать здесь мои же приказы. Клипера, еще раз повторюсь, надеюсь в последний раз, имеют собственное задание. Голубиная бухта и 'база подскока' на ней нужны в первую очередь, для противодействия японским кораблям, которые могут ночью обойти Ляотешань и ударить нам с тыла из бухт Циньчжоу. Особо опасно такое положение в виду создания на Циньчжоусском перешейке оборонительных сооружений. Днем там эсминцы сокрыты естественным рельефом, а ночью не видны благодаря светомаскировке.

Но, по выражению младших флагманов я понял, что весь глубинный смысл моей затеи - иметь вне бухты маневренный отряд, способный к неожиданному удару - до них не дошел. А раз так, вполне возможно, что скоро с контр-адмиралами произойдет конфликт.

- Господа, - командующий отрядом крейсеров Рейценштейн, смененный мной во Владивостоке на Иессена, какое-то время дулся на меня, считая свой перевод последствием неудачных выходов Владивостокского отряда крейсеров в море. Конечно, лед в орудийных стволах - еще тот геморрой и за такое нарушение нужно голову снимать, но, что было - то прошло. Это понял и Рейценштейн, с которым я имел беседу перед своим выходом на 'Аскольде' в бухту Циньчжоу.

Перенеся флаг на 'Баян' Николай Карлович получил от меня заверение, что зуб я на него не имею за Владивосток и его перевод сюда - жизненно необходим. Впрочем, Иессена бы я был более рад видеть на месте младшего флагмана, нежели Ухтомского. Но, как говорится - ход сделан.

Рейценштейн, как я понял из нашего получасового разговора на 'Аскольде' днем ранее, был типичным представителем старшего командного состава в российском флоте. Но, в отличии от большинства своих коллег, был не чужд новым идеям и с готовностью выслушал мои мысли относительно задач крейсерского отряда на ближайшее будущее. Планы на переделку кораблей хоть и вызвали у него удивление, однако, объяснив ему свою позицию, он принял мою правоту и приложил все усилия к тому, чтобы крейсерский отряд в кратчайшие сроки был переоборудован.

- Позвольте вставить свое слово в вашу дискуссию, - Николай Карлович взял слово. - В первую очередь, должен заметить, что переоборудование 'Паллады' и 'Дианы' - правильное дело. Хоть раньше никто и никогда не делал этого, должен отметить, что отечественные бронепалубные крейсера в нынешнем своем состоянии значительно уступают японским визави. Посему, я всячески поддерживаю переоборудование кораблей. В частности по вопросам маневренной базы в Голубиной бухте, тоже считаю, что она необходима. Конечно, наладить ее бесперебойное снабжение углем и боеприпасами будет затруднительно в силу особенностей местности и большого объема работ. Но, на мой взгляд, возможность иметь силы, не скованные необходимостью покидать ежедневно бухту - стоит того. Правда, я бы рекомендовал выделить в Голубиную на дежурство канонерку, для поддержки миноносцев.

- Дельное предложение, - согласился Вервольф. - Но, для усиления безопасности я бы посоветовал огородить место стоянки бонами и противоминными сетями.

- Поддерживаю! - Шульц сделал пометки в блокноте. - Аналогичная система безопасности рейда должна применяться и в Артуре.

- Ну, для безопасности фарватера была идея затопить несколько пароходов, - высказался Гарик. - Недалеко от берега, конечно, чтобы корпуса кораблей скрывали патруль. И все! Будут соваться в проход - их патруль перехватит.

- А разве нельзя тоже самое сделать, используя те брандеры, что выбросились на берег? - Уточнил Лощинский. - Как-то неловко топить собственные пароходы.

- А если японцы к Артуру с суши подойдут, то нам уже не пароходы, а броненосцы придется топить, - мрачно заметил Гарик.

- Господа, не нужно ссор! - Взмолился Ухтомский. - Мы же все русские офицеры...

- Предлагаю вернуться к делам насущным, - поспешил сменить тему Вервольф. - Как долго нам ожидать ввод 'Ретвизана' в бухту?

Кутейников сверился со своими записями.

- Около двух-трех дней. 'Ретвизан' в полном аврале пребывает - там от людей не протолкнуться. Помимо орудий, еще и броню с носа демонтируют, чтобы облегчить снятие с мели. Завтра после полудня приступят к демонтажу орудий из носовой башни. Тут работы примерно на сутки-двое. После этого, будем пробовать стащить броненосец с мели и втянуть его в порт. Советник Капер и его группа уже разрабатывают новый кессон для броненосца, поскольку старый никуда не годится.

- Используйте все наличествующие средства, для скорейшего введения броненосца в порт, иначе он рискует однажды оказаться мишенью для японских миноносцев. При необходимости - подключайте команды кораблей в полном составе, либо снимайте рабочих с других участков работ. Броненосцы должны быть исправлены в самое ближайшее время.

- Во-во, - согласился Гарик. - А то, расслабятся и будут пальцем в небо тыкать.

- На 'Цесаревиче' работы продвигаются в соответствии с планом, тут новостей никаких нет.

- По броненосцам понятно, - то, что работы ведутся сравнительно быстрее, чем в оригинальной истории вселяло в меня уверенность в завтрашнем дне. Хотя, как многие знают - не все могут смотреть в завтрашний день - я и мои товарищи знали, каким оно может быть, завтрашнее дно. А поэтому, форсировали работы по приданию флоту боеготовности.

- На 'Победе' практически закончили устранять повреждения, полученные в первый день войны, - рассказал Капер. - Как и на 'Пересвете', ведем одновременно демонтаж малокалиберной артиллерии, да прикидываем, что делать с 'мягкими' носами этих броненосцев. Нам бы бронелистов бы побольше... Ведь один крупный снаряд - и начнут воду хлебать, как кашалоты. Эти двое, хоть куда ни шло, на воде продержатся, а вот за 'Ослябю' я боюсь совсем. Если все правильно помню, он самый хлипкий из всех трех кораблей серии.

- С 'Ослябей' дело будем иметь тогда, когда она будет в порту, а не на переходе, - отрезал я. Отряд Вирениуса имел свои, секретные распоряжения и двигался через Индийский океан в соответствии с ними. Эцилоп, прибыв в Севастополь должен был взять под контроль вопрос со снабжением отряда Вирениуса запчастями и топливом до места базирования. Надо не забыть, направить Малкольму запрос о степени исполнения моих распоряжений на Черном море. А то, замотаюсь тут, не проконтролирую там - и вот вам, новый Советский Союз. 'Потемкин', 'Очаков' и 'Кагул' - весьма серьезное пополнение для Черноморского флота. Учитывая то, что я хочу сделать - именно достраиваемые корабли смогут уберечь некоторые горячие головы от авантюры, вроде Дардаднельского десанта, или нападения на наши черноморские территории.

До глубокой ночи мы обсуждали детали, что вымотало меня окончательно. Хорошо еще, что удалось скинуть на штаб большую часть своих забот, определившись всецело на тактику и стратегию ведения войны на море.

Когда заседание штабов близилось к концу, Эбергард поинтересовался моим решением о судьбе 'Маньчжура'.

- Наместник, исполняя обязанности командующего флотом, вел переговоры с японцами и капитаном канонерки. Однако, точно его позиция не известна.

- Почему же не известна? - Удивился Гарик. - Он приказал разоружиться...

Мысленно прокляв всех богов и демонов, я поспешил поправить своего товарища.

- Нам известно о тяжелом положении 'Маньчжура'. Его стережет крейсер, хоть и не первой свежести, но для уничтожения маленькой канонерки - его орудий хватит с лихвой. Посему, нет никаких шансов для того, чтобы вызволить Кроуна и его людей. - Мысленно я просил прощения у своих людей за ту ложь, которую говорил им сейчас. Но, жизнь меня научила не хвастаться тем, что еще не случилось. - 'Маньчжур' придется интернировать.

- А как же 'Сивуч'? - Поинтересовался Азарьев. - Он находится в Инкоу, на ремонте. Если есть вероятность того, что японцы могут обойти Ляодунский полуостров, как они делали это ранее и зайти с западной стороны...

- Направьте на 'Сивуч' приказ о необходимости провести ремонт в максимально короткие сроки и выдвигаться к Артуру, - перо Азарьева порхало над листами записной книжки, пока я диктовал распоряжения. - В случае невозможности дойти до Артура, пусть идут либо к островам Мурисон или в Голубиную. Оставлять там канонерку, когда есть угроза ее захвата - не дело. Там, где мы можем сплотить силы в кулак - мы должны это сделать, иначе нас разобьют по частям. Хватит с нас уже жертв. Как оправданных, так и бессмысленных.

Лица штаба посерьезнели. Все знали, о чем я говорю.

'Варяг' и 'Кореец', погибшие в неравном бою с отрядом адмирала Уриу.

Миноносец 'Внушительный', затопленный в бухте собственным экипажем, после встречи с японскими легкими силами.

'Маньчжур', которому придется разоружиться. А зная коварный нрав японцев - можно ожидать, что они попытаются захватить канонерку. Особенно, когда сработает мой план.

Окончательно штаб разошелся ближе к часу ночи. Нагруженные приказами и указаниями, они выглядели явно измотанными, что окончательно подтвердило мое желание отказаться от ежедневных совещаний.

Вервольф и Капер покинули нас спустя полчаса. К двум часам ночи отряд, состоявший из 'Баяна', 'Дианы', 'Новика', обоих минных заградителей под прикрытием отряда миноносцев, растворившихся в ночи для очередной локальной мясорубки, покинул бухту.

С мостика 'Петропавловска', кутаясь от неприятного, по-дальневосточному крепкого ветра, я и мои товарищи провожали взглядом уходящий в ночи отряд.

- Наша первая оплеуха для Того, - заметил Гарик.

- Прям хэштег для 'Инстаграмма', - бросил я в сторону. Вынув из внутреннего кармана планшет, я включил режим ночной съемки и сделал несколько снимков. Предупреждающее окошко сообщило о последних крупицах заряда батареи.

- Для истории, - пояснил я.

Ответом мне было молчание.

Мы стояли на крыле мостика броненосца, смотря в ночь. Вот, за основанием Тигрового хвоста скрылись замыкающие отряд минные заградители.

Словно прощальный салют, проиграл мелодию и отключился мой электронный помощник.

- Ну, вот и все, - глядя на черный экран произнес я. - Теперь мы окончательно сами по себе.

- Давайте посмотрим, каков Рубикон с противоположного берега, - Вельхеор как всегда был многозначительно загадочен.

Глава 4. Вервольф

19 февраля 1904 г.

Желтое море у берегов Квантуна.

Голова колонны с трудом просматривалась сквозь очередной налетевший снежный заряд. Но, когда снег прекращался, видимость становилась довольно сносной... Ветер быстро относил в сторону низко стелящийся дым, и можно было без особого труда рассмотреть идущие впереди два низких стремительных силуэта. Выкрашенные в зеленовато-оливковый цвет, они почти сливались с темной поверхностью моря, на которой то там, то тут мелькали белые барашки гребней волн... Из трёх труб каждого из этих кораблей дымок вился тонкими жидкими струйками - скорость в 15 узлов они выдавали играючи, не напрягая котлы и машины более, чем на треть.

Это был второй выход на минные постановки, санкционированный Ильей.

Первый, произведенный два дня назад под покровом ночи, был осуществлен в сторону островов Эллита, где, как знал Вервольф, японцы организуют маневренную базу в преддверии высадки на полуостров.

Кутаясь в ночи, отряд, состоящий из крейсеров и минных транспортов, добрался до места будущей стоянки японского флота и щедро наполнил проливы между островами 'клецками'.

На обратной дороге им в предрассветной дымке повстречался отряд 'собачек' под флагом адмирала Девы.

Ринувшиеся было на сближение 'Такасаго', 'Читосе' и 'Иосино' очевидно не разобрали, что с русскими идет 'Баян'.

- Рисковые ребята, - хмыкнул Сергей, стоя на мостике броненосного крейсера.

Капер высказался более точным, русским матерным языком, отчего стоявший невдалеке матрос даже удивленно присвистнул.

- Саке перепили, наверное, - Капер недовольно засопел. Конечно, разнообразить русский язык более живыми фразами было жизненно необходимо - для острастки врага. Но, Илья мог не одобрить. Все таки, рано еще матросам знать, куда нужно засовывать якорь японским мака...матросам и офицерам.

Меж тем, три бронепалубника японцев легли на курс сближения с русскими кораблями.

- Прикажите минным заградителям увеличить ход и прорываться к Талиенваню! - Крикнул Вервольф появившемуся на крыле мостика Вирену. - 'Новик' пусть их сопроводит. 'Диане' следовать за нами.

- Как прикажете, господин советник, - буркнул Вирен. Хоть после 'пропесочивания' Роберт Николаевич и стал более 'покладистым', но склочный свой характер не изменил. Правда, теперь, вместо зуботычин и взысканий, он предпочитал сквозь зубы ругаться и в узком кругу - материться. - Вы бы в рубку зашли, господа. Не безопасно ведь.

- Того на открытом мостике завсегда находится, так что, мы, русские моряки, хуже что ли? - Усмехнулся Вервольф. Услышав такую явную поддевку, Вирен, как гордый и самолюбивый человек, не мог не остаться.

Минуту длилось молчание.

- Они нас превосходят на два восьмидюймовых орудия, - заметил он.

- А у нас скорость и броня, - отрезал Вервольф.

Насчет первого он откровенно соврал.

Тихоходная 'охотница' даже в лучшем своем состоянии могла выдать не больше девятнадцати узлов. Да и сам 'Баян' был тихоходнее своих визави. Но, два русских крейсера против трех японских - это было все, что мог сейчас позволить себе Сергей.

'Новик' и минные заградители следовало сохранить для будущих боев. Если они дойдут хотя бы до Дальнего и сообщат обо всем в Артур, была надежда на то, что к ним придет помощь.

- Пристреливаются, черти! - Сплюнул Капер.

В паре кабельтовых от 'Баяна', бывшим к японцам ближе всего, возникло два больших всплеска - явно от главного калибра.

Меж тем, и сам 'Баян' не остался в долгу. На дистанции около сорока кабельтовых воздух разорвался от практически одновременного залпа носовой и кормовой башен. К сожалению, система Гревеница еще не была известна на флоте, а бой - это не самый подходящий момент для испытаний. Тем паче, что знал эту систему Вервольф только в общих чертах. А значит, вплоть до сближения до уверенной для русских канониров дистанции в двадцать-двадцать пять, крейсера будут даром бросать снаряды. Но, это было нужно, дабы не дать японцам разделиться и отправить более быстрый 'Иосино', шедший концевым, на перехват 'Новика', 'Амура' и 'Енисея'.

К чести русских канониров, их всплески легки практически у самого борта головного 'Такасаго'.

- Есть накрытие! - Хлопнул в ладоши Вервольф. С началом боя легкий озноб от прокравшегося под одежду мороза испарился, вытравленный азартом боя.

Русские крейсера развили скорость до восемнадцати узлов. Оставляя минные заградители и справа и позади от себя, 'Баян' по указке Вирена рванул прямо на противника. Тихоходная 'Диана' как могла пыталась угнаться за ним, поддерживая огнем, но с каждой минутой расстояние между крейсерами увеличилось.

- Так, по крайней мере, оттянем их на себя, - пояснил Вирен. - Ведь вы хотите спасти минные транспорты?

Вервольф кивнул. Война с Японией в первую очередь - война на море. Война, в которой будут сломлены привычные представления о тактике. Война, в которой разрушатся одни мифы войны и родятся новые приемы уничтожения врага. В нашей истории, японцы нанесли минный удар первыми, погубив 'Петропавловск'. Мы ответили тем же, утопив 'Ясиму' и 'Хатсусе'.

И сейчас, несмотря на то, что будущая база японцев начинена минами плотнее, чем банка сельдью, следовало сохранить минные заградители для будущих боев.

Первый японский снаряд ударил 'Баян' в левую скулу, осыпав нос крейсера потоком осколков.

'Баян' не замедлил ответить. К несчастью для 'Такасаго', решившего разорвать дистанцию, восьмидюймовый бронебойный снаряд вошел под основание первой трубы, пробил палубу и сдетонировал в кочегарке, в результате чего крейсер мгновенно потерял в скорости и окутался дымом.

- Ай да молодцы! - Воскликнул Вервольф. - Роберт Николаевич, лишнюю чарку вашим артиллеристам в носовой башне.

Однако, ответ японцев не заставил себя ждать.

Несмотря на то, что 'Баян' с тридцатисеми кабельтовых сумел метким выстрелом обездвижить головной крейсер, это попадание следовало отнести к счастливым случайностям.

А вот град снарядов, осыпавших 'Баян' в ответ являлся залогом тщательной подготовки японцев.

Первый снаряд ударил как раз в носовую башню. К счастью восьмидюймовый снаряд (а это мог быть только он) не пробил башню, но град осколков стал причиной множественных ранений среди пожарного дивизиона.

Следующее попадание пришлось в грот-мачту срезав ее наполовину.

Третье попадание пришлось в уже пострадавшую левую часть носа, полностью срезав оба якоря. С отвратительным скрежетом многотонные махины с обрывками цепей исчезли в море.

Меж тем, в дело вмешалась 'Диана'.

Ее шестидюймовки, действуя из-за спину подставленного под огонь японцев 'Баяна' прошлись по 'Читосе', правда не добившись сколько-то явных разрушений. Однако, уже следующий залп с 'богини', предназначавшийся 'Читосе', поравнявшегося с парящим 'Такасаго', прошелся перелетом по первому, но доставил немало проблем на втором. К сожалению, различить в пучине дыма, какие именно повреждения получила 'собачка', не удалось.

Меж тем, развернувшись к противнику бортом, 'Баян' продолжал вести себя как волк в курятнике.

Флагман адмирала Девы получил от него с тридцати кабельтовых несколько шестидюймовых снаряда, но, с минимальными разрушениями. Залп с 'Дианы' как и в прошлый раз лег перелетом, но в этот раз, уже не причинив никому вреда - 'Такасаго' медленно, но верно уходил от русских, положив штурвал на обратный курс.

- Может добьем? - С надеждой произнес Вирен. Судя по ухмылке Капера, он тоже был не против прикончить подранка. Да и Вервольф был вовсе не против. Но, японцыам удалось сосредоточить на броненосном крейсере огонь всех доступных орудий. Море вокруг крейсера кипело от попаданий. Да и пара новых попаданий в борт, после одного из которых выбыл, пораженный осколками расчет второго от носа шестидюймового орудия.

- К сожалению, не сегодня, - глядя на иссечённые осколками трубы крейсера и разворачивающийся пожар на корме, сказал Вервольф. Хоть соблазн добить 'Такасаго' был велик, но опасность потерять единственный в Артуре броненосный крейсер, заставляла быть острожным. - Разрывайте дистанцию, идем за 'Новиком'.

Обменявшись на прощание с японцами нескольким выстрелами из восьмидюймовых орудий (причем, успех имели только японцы, на прощание, устроив еще один пожар на корме крейсера) русские крейсера на предельных для 'Баяна' шестнадцати узлах поплелись к Артуру.

Бой, занявший почти час, закончился тактической победой русских. 'Такасаго', так счастливо поврежденный, будет вынужден стоять на ремонте не меньше недели - в зависимости от того, какие повреждения он получил. Но, судя по всему, часть котлов он потерял, а это ремонт не из скорых.

Недалеко от Сеншандао навстречу им попался 'Аскольд' под флагом Рейценштейна, а так же 'Новик' и 'Боярин'. На последнем находился командующий эскадрой. Два отряда миноносцев маячили на горизонте, однако судя по характерным силуэтам, дестройеры были явно русскими.

'Боярин' просигналил 'Советникам Вервольфу и Каперу прибыть на борт'.

- Сейчас начнется, - пробурчал Капер, садясь в катер.

Но, к его удивлению, Илья не стал устраивать разнос. Более того, выслушав доклад о столкновении с японцами, досадливо поморщился.

- Поздно до нас дошла весть с 'Новика', - пояснил он.- Он добрался до Талиенваня, по радио передавая о столкновении с японцами. Ну, а мы как раз вышли на внешний рейд. Хорошо еще, что я на 'Боярине' был с самого начала.

- Погоди, - поднял руки Капер. Они стояли на носу крейсера, наблюдая, как крейсера формируют две кильватерные колонны - в первой 'Аскольд', 'Баян' и 'Диана', а на левом траверзе от них - 'Боярин' и 'Новик'. Миноносцы, хищной стаей блуждали по линии горизонта. - Ты вывел всю эскадры на внешний рейд?

- Ну, не совсем всю эскадру, и не совсем на внешний, - замялся командующий. - К тому моменту, как прибыла новость из Дальнего, из порты вышли только 'Пересвет', 'Победа', крейсера и весь первый отряд миноносцев. Вот, для оперативности, я и взял крейсера, да эсминцы. И рванул к вам, повесив эскадру на Ухтомского. По идее, к нашему возвращению он должен уже вывести на рейд 'полтавы' и приступить к эволюциям.

- Значит, - сделал вывод Капер. - Ничего не сделано.

Отряд вернулся в бухту после обеда. Не обнаружив на внешнем рейде броненосцы, Илья помрачнел и молчал до самой швартовки.

Покинув крейсер, выразив новому командиру крейсера Максимилиану Федоровичу фон Шульцу благодарность за прекрасную работу, Илья направился на 'Петропавловск', куда так же был вызван и младший флагман князь Ухтомский. Вид пяти броненосцев, мирно коптящих небо на внутреннем рейде взамен эволюций, привела командующего в бешенство. Поэтому, никто не удивился, что к вечеру Ухтомский лишился своей должности и покинул Артур. А на следующее утро, на 'Пересвете' взвился флаг нового младшего флагмана - контр-адмирала Эбергарда.

Вервольф стоял на мостике, любуясь идущими впереди основного отряда 'Новика' и 'Баяна'.

Крейсера 2-го ранга, построенные незадолго до войны, эти настоящие гончие моря, были способны покрывать 22-25 морских миль в час, шли в голове колонны, готовые в любую минуту сорваться вперед, словно стрелы с туго натянутой тетивы.

После давешнего столкновения с 'собачками', японцы не приближались к Артур уже двое суток. Впрочем, миноносцы противника все так же, как падальщики, шарили вокруг порта. 'Боярин' минувшей ночью столкнулся с целым отрядом. Приняв его в темноте за порядком надоевший им 'Новик', японцы, обстреляв его издалека, поспешили скрыться. Правда, один из них, получил причитающийся ему 120-мм снаряд в борт, который, правда, особых разрушений не нанес.

'Боярин' и 'Новик' - передовой отряд разведки, который возглавлял капитан уже 1-ого ранга Эссен, бодро бежал впереди всех, в робкой надежде обнаружить японские дестройеры. За ними, выбрасывая в небо клубы дыма из трёх высоких и тонких труб шел высокобортный корабль, на узкой оливковой корме которого золотой старославянской вязью было выведено имя древней богини охоты - 'Диана'. 'Сонная богиня' - пронеслось мельком в голове Сергея прозвище, данное 'Диане' артурскими моряками. Большой, но тихоходный и слабо вооруженный бронепалубный крейсер. Даже отсюда, с расстояния нескольких кабельтовых, бросалось в глаза слишком малое количество орудий и их совершенная незащищенность - не было даже элементарных противоосколочных щитов для защиты прислуги. Зато была солидная противоминная 75-мм батарея, в равной степени многочисленная и бесполезная в бою с любым противником размером хоть чуть-чуть крупнее джонки или парового минного катера.

План по перевооружению обеих 'богинь' Вервольф помнил по одному из сайтов, посвященных русско-японской войне. Правда, диванные вояки, чьи мысли он использовал, просчитались с количеством малокалиберной артиллерии, так что Кутейникову пришлось уменьшить заявленное количество 75-мм пушек с изначальных двенадцати, до восьми. Иначе, строительная перегрузка грозила превратить тихоходный крейсер в вооруженную морскую черепаху.

Сергей ловил себя на мысли, что, несмотря на то, что это был уже второй его выход на минную постановку, он только сейчас, в утренних лучах солнца, мог наслаждаться красотой порт-артурских кораблей. В суете портовых дел, на ночных минных постановках и последующей перестрелке с японскими легкими крейсерами, не было времени, чтобы так, с легкой придирчивостью, рассматривать боевые корабли. Корабли, которые принесут победу Российской империи.

В кильватер 'Богини' шел изящный высокобортный двухтрубный корабль, словно брат-близнец похожий на тот, на мостике которого стоял сейчас Вервольф. Тот, кто не был знаком с кораблями Российского Императорского флота, легко мог подумать, что это идут два крейсера второго ранга - настолько стремительными и изящными были их силуэты. Но опытный глаз моряка сразу заметил бы, что поддерживаемый ход дается этим кораблям с большим трудом, нежели идущим впереди крейсерам - дым из их труб вырывался куда более густой. Да и три огромных округлых лацпорта в нависающей над волнами корме выдавали знающему человеку их истинное назначение. На самом деле, это были минные транспорты 'Енисей' и 'Амур' - корабли, имевшие специальное оборудование, позволявшее ставить якорные мины заграждения прямо на ходу, без использования минных стрел, балок, плотиков и прочих атавизмов времен Крымской и русско-турецкой войны. Впереди идущий 'Енисей' отсюда, с левого крыла мостика 'Амура' был прекрасно виден.

После отстранения Ухтомского, не просто младшего флагмана, но и человека благородных кровей, эскадру словно поразил 'волшебный пинок'. Судьба Ухтомского, который, как поговаривали, по возвращению в Петербург, будет уволен со службы по представлению командующего, заставила всех без исключения 'шевелиться'. Даже суматошный Греве, закидывающий Илью рапортами о том, что порт работает на пределе своих способностей, прекратил свою нудную пропаганду. Хотя, быть может, свою роль в этом сыграл эшелон, прибывший днем 17 февраля в Артур. Прибывшие на нем еще три сотни рабочих и запасные части мгновенно были включены в круговорот ремонтно-модернизационных работ.

Но, больше всего Вервольф радовался пяти 152-мм орудиям системы Канэ, которые неизвестно какими судьбами из Морского министерства выбил Малкольм. К сожалению, несмотря на их появление, модернизация 'Паллады' и 'Дианы' еще не состоялась. Лишь малокалиберная артиллерия плавно уменьшалась с обоих крейсеров. Впрочем, после этого выхода, Илья обещал наконец вернуть свой флаг на 'Петропавловск' и освободить 'Аскольд' от участи флагманского корабля.

За кормой 'Амура', вяло дымя четырьмя высокими трубами и рассекая кильватерную струю острым таранным форштевнем, шел узкий и длинный крейсер с явными французскими чертами, из носовой башни которого грозно глядел на укрытый дымкой и пролетающим снежком восточный горизонт длинный ствол восьмидюймовки. 'Баян' был не просто красив (как бы не морщился при его виде Илья). Он был шикарен, если такое слово, конечно, можно употребить по отношению к военному кораблю. Вервольф невольно залюбовался, глядя, как острый нос крейсера раз за разом лихо разрезал надвое темные волны зимнего моря, подернутые замысловатым кружевом белоснежной пены кильватерного следа 'Амура', отчего волны казались ещё темнее. А может, они так контрастировали на фоне пролетавших редких снежинок?

Легкий ветер дул с севера, со стороны берега, и невольно холодил свежую царапину на щеке советника. Хоть уже и прошло больше трёх недель с момента 'попадания' (хотя, правильнее было бы сказать - 'попадалова'), но он до сих пор не мог привыкнуть к бритью опасной бритвой, из-за чего периодически царапал свою морду лица... Но бороду отпускать почему-то всё равно не хотелось... 'А, ну да и черт с ним! Всё равно привыкну!' - подумал Вервольф. 'Хотя, конечно, до смешного странно - шашкой и саблей любой финт могу выкрутить, а вот коротенькой бритвой - режусь... Всё же не даром её называли опасной. Ну да ничего, опыт - дело наживное...'

И он отвернулся от идущего концевым броненосного крейсера и, подняв повыше ворот тужурки, подставил лицо северному ветерку, несущемуся с гор Квантуна. Между колонной кораблей и серо-коричнево-оливковыми очертаниями берегов по воде скользили три низкие, хищные тени - миноносцы охранения шли параллельной колонной чуть впереди и левее минных транспортов. Советник не стал оборачиваться, но знал, что по правому борту идет точно такая же тройка стремительных хищников.

Время и 'волшебный пинок' помогли наконец переоборудовать весь первый отряд миноносцев Матусевича. Вооруженные теперь двумя 75-мм орудиями они теперь были готовы противостоять японским дестройерам на равных.

Вервольф улыбнулся, вспомнив, как Илья поставил в тупик Греве, потребовав от него провести разведку затонувшего 'Внушительного'. Затопленный на мелководье, миноносец был примечен Ильей еще во время морской разведки Циньчжоусских позиций. Ну, а как стало известно всем в Артуре - когда командующий требует что-то, проще это сделать. А то Модус уже неоднократно интересовался кандидатурами, которые могли бы заменить Александра Ивановича Русина, командующего минными силами в Николаевске. И, хоть желающих не находилось, командующий не прекращал свои поиски. Впрочем, злые языки из дворца наместника уже пророчили скорый закат карьеры Лощинского.

Начальник контрразведки флота на дежурном совещании сообщал Илье о плетущемся под крышей Алексеева заговоре против его персоны. Вовлекая в него все большее количество как морских, так и сухопутных офицеров, наместник ждал одного большого промаха Ильи, чтобы повесить на него всех собак. Капер, услышав это на собрании 'попаданцев', предложил 'по-путински завалить в сортире'. Вельхеор многозначительно начал рассуждать о том, что явный враг - лучше сокрытого. Гарик принялся напряженно вспоминать, что он знает о ядах. Вервольф посоветовал не делать опрометчивых шагов и тщательно планировать тактику.

- Месть, это блюдо, которое нужно подавать холодным, - холодно улыбнулся Илья. Сергей вспомнил, какие ощущения испытали все присутствующие. Словно в салоне опустилась температура.

Но, сейчас Вервольф отбросил лишние мысли, вернувшись к реальности.

Маршрут отряда, проложенный вдоль берега от Артура до Дальнего позволял провести время в пути с пользой, а не праздно шататься по ходовой рубке корабля, мешая командиру и прочим её 'обитателям' управлять 'Амуром'... А так у Вервольфа была прекрасная возможность изучить побережье с моря - незаменимый опыт для человека, который потом должен будет организовать защиту этих вот самых берегов, которые сейчас проплывали мимо левого борта корабля неровной серо-желто-коричнево-оливковой стеной.

Японцы любили ночами проскальзывать к Артуру. Вервольф приблизительно помнил их маршруты движения от временной базы с Эллиотов. Часть из них проходила не так далеко от берега. А после захвата Дальнего, так вообще - чуть ли не при параде ходили в зоне прямой видимости. Поэтому, реализуя планы по усилению обороны полуострова, следовало определить, что японцам видно с моря на берегу. А то, потратим силы на оборудование артиллерийской батареи, которую разнесут на атомы при первом же залпе - и пропадет батарея.

Налетавший изредка снег, правда, немного ухудшал видимость, но ненадолго. Советник вскинул к глазам мощный морской цейссовский бинокль и принялся рассматривать побережье и высившиеся за ним горы во всех деталях. Уже остались далеко за кормой Тигровый полуостров и Золотая гора, эти надежные стажи узкого входа в гавань Артура, остался и берег округлой бухты Тахэ в окружении гор, изрезанных мелкими речушками, и узкая, затиснутая меж горными склонами бухточка Лунвантань уходила за корму. По левому борту кораблей отряда, шедшего со скоростью 15 узлов, проплывали берега маленьких бухт Сикао и Тункао, разделенные мысом характерной, Т-образной в плане, формы. Прямо от побережья вверх круто поднимались склоны Зеленых гор, только кое-где оставляя узкие полоски более-менее ровной земли у моря. Именно на такой полосочке земли, составлявшей как бы ножку буквы 'Т', на мысу меж двух бухточек размесилась маленькая китайская рыбацкая деревушка. Чуть мористее и восточнее мыса в море сгрудилась группка небольших скалистых островков. Именовались эти необитаемые (если, конечно, не считать гнездящихся на скалах чаек) клочки суши - острова Татоза. Отряд сейчас как раз входил в пространство между ними и лежащим много мористее одиноким островом Кэп.

- Господин советник, Вы тут не озябли? А то погода сегодня не особо располагает к круизам! Да и наш 'Амур' не прогулочная яхта - из открытой двери ходовой рубки вышел командир 'Амура' капитан второго ранга Бернатович.

- Да, Генрих Андреевич, совершенно согласен с Вами, зябковато нынче для прогулок! - советник улыбнулся, повернувшись к командиру 'Амура' и облокотился на поручни мостика. - Но я - человек не привыкший к шикарным яхтам да Средиземноморским круизам. А Ваш 'Амур' - замечательный корабль, да и поценнее любой яхты будет - ведь, как ни крути, а лучший в мире минный заградитель...

Бернатович улыбнулся, ведь каждому командиру приятно слышать похвалу в адрес своего корабля...Тем более, что в словах советника не было и грамма лести - 'Амур' и 'Енисей' действительно были лучшими кораблями своего класса. Ни одна страна мира не могла похвастать подобными...

- Позвольте полюбопытствовать, что Вы там так пристально разглядывали, на берегу? Если это, конечно, не тайна.

- Да что Вы, Генрих Андреевич! Какая тайна! Никаких секретов - просто осматриваю берег на предмет усиления его обороны, да и вообще, пытаюсь максимально изучить местность, где предстоит гонять наших узкоглазых желтолицых братьев! И по морю, и посуху...

- Вы допускаете, что японцы осмелятся высаживаться здесь? - брови Бернатовича, взлетевшие вверх, выдавали искреннее и неподдельное удивление своего хозяина. Вервольф уже почти не удивлялся подобному. Ибо уже не раз за последние дни сталкивался с мнением, что японцы никогда не высадятся у Порт-Артура. Что наша эскадра этого никогда не позволит... Извечное русское шапкозакидательство... Он тяжело вздохнул...

Активные действия Ильи, как и Макарова в их реальности, давали окружающим ложную надежду на скорую победу и безрассудное чувство безопасности. Общаясь с офицерами, Сергей едва не скрежетал зубами, слушая их 'диванные' рассуждения о том, что японцы сдадутся после первого же боя. Хорошо еще, что новое армейское командование согласилось проводить работы по строительству оборонительных позиций на Циньчжоусском перешейке. Правда после этого, Вервольф еще хотел бы поставить пару линий обороны на Нуаньганьлине - так, на всякий случай.

- К превеликому моему сожалению, господин капитан второго ранга, я не просто допускаю такую возможность. Я более чем убежден, что именно так и будет. Наша эскадра пока что слишком ослаблена, чтобы полностью предотвратить высадку. Но вот ослабить врага, нанести ему максимальный урон ещё до того, как он вступит в бой - это нам с Вами, Генрих Андреевич, вполне по силам. А там, даст Бог, и прогнать супостата восвояси тоже сможем.

Голос Бернатовича немного поник от услышанного:

- Дай то Бог, господин советник, дай то Бог!...

- Ещё старик Карамзин в 'Истории Государства Российского' писал, что 'Бог всегда помогает храбрым'. Так что, ежели мы с вами тут не оплошаем, то и он нам поможет обязательно. Даже погоду нам сегодня послал самую подходящую для нашей операции - чтобы японцам труднее было нас увидеть...

- Соглашусь с Вами - погода нам благоволит. Вот только Вы, верно, уже совсем озябли. Может, пройдете в ходовую рубку, отогреетесь?

- Спасибо за беспокойство, Генрих Андреевич, но очень мне хочется закончить осмотр побережья. А вот от чашки горяченького чайку я бы сейчас, пожалуй, не отказался. Если это позволительно, конечно, на мостике боевого корабля...

Командир 'Амура' улыбнулся:

- Отчего же нет! - и, повернувшись к рубке, выкрикнул: - Вестовой!...

Через пару минут Вервольф уже потягивал ароматный горячий напиток, разглядывая проплывавшие мимо со скоростью 15 узлов берега бухты Меланьхэ с укромным мелководным лиманом в глубине бухты, отделенном от моря короткой косой с узким проходом. Глубина лимана, согласно карте, составляла 1 фатом и позволяла устроить там передовую базу для минных и патрульных катеров. Это Вервольф пометил в записной книжке. И подумал, что нужно будет обязательно сообщить об этой идее командующему - уж Илья обязательно придумает, как устроить с помощью этого какую-нибудь каверзу противнику.

А слева по борту уже проплывало высокое гористое побережье, закрывавшее собой залив Талиенвань и приютившийся на его берегу Дальний. У самого берега из воды высились острова Эртоцидао - крохотные клочки скалистой суши, ещё меньшие по размерам, чем острова Татоза... Вот уже видны и извилистые контуры небольшой бухточки Лахутань - значит, за следующим мысом откроется вход в пролив Дасяншань - самый широкий вход в Талиенваньский залив. Но сейчас пойти этим проливом к Дальнему мог только самоубийца - где-то тут, совсем рядом, в темных волнах зимнего моря поджидала путников рогатая смерть - две линии минных заграждений от маленького островка Паньтау до Южного Саншантау, поставленные 'Енисеем ещё в самом начале войны и чуть не ставшее его последним заграждением, если бы не своевременное предупреждение Ильи ещё из Питера. Вервольф принялся внимательно рассматривать берег, его высокие сопки и горные вершины. Где-то здесь предстояло выбрать позицию для новых береговых батарей. Именно тут должен был появиться ещё один (дай бог, чтобы не один) 'электрический утес' - такая же кость в горле Того, как и знаменитая батарея Артура. Десятидюймовки для неё уже катились по просторам Сибири под мерный перестук вагонных колёс по рельсам Транссиба - Илья рассказал содержимое докладной записки Малкольма.

Решение обезопасить Дальний со стороны моря, Илья даже отказался обсуждать.

- В Дальнем будут береговые батареи и точка, - отрезал он, на очередном собрании, незадолго до нового выхода Вервольфа и Капера в море. Штабники лишь громко выдохнули, и перечить не стали. Капер и Гарик попробовали спорить, но Илья быстро пресек инакомыслие, как обычно завалив новыми вопросами.

Прошло ещё больше часа, прежде чем отряд, перестроившись на траверзе рифа Опасный - маленького одинокого островка, лежащего восточнее Талиенваньского залива, повернул на юг. Теперь 'Амур' и 'Енисей' шли параллельными курсами на расстоянии в пол-мили, а отряд бронепалубных крейсеров шел ещё на милю восточнее, прикрывая минные транспорты со стороны открытого моря. Четырехтрубный силуэт 'Баяна' виднелся западнее основной группы - броненосный крейсер осуществлял дальнее прикрытие. Слева от 'Амура' и справа от 'Енисея' шло по одному миноносцу. Их задача - расстрелять всплывшую мину, если вдруг у той не сработает автомат установки глубины или случится какая-то другая неприятность. Сергей приложил максимум возможных усилий, чтобы судьбу 'Енисея' и 'Боярина' не повторил корабль его отряда. К сожалению, еще оставался такой немаловажный фактор, как человеческая глупость. Которой, к сожалению, русский императорский флот буквально сочился.

Всё было готово к началу постановки.

Вот на мачте 'Енисея' взвился сигнал о готовности к постановке мин. Через четверть минуты такой же сигнал помчался по фалам 'Амура' в серое небо. Низко стелящийся дым иногда мешал чтению сигналов, но не настолько, чтобы, стоя на палубе полуюта, Вервольф не различал их даже без помощи своего великолепного цейссовского бинокля. Вот на фок-мачте 'Енисея' взвился следующий сигнал, и тут же командный голос на палубе 'Амура' продублировал его вслух: 'Начать постановку мин!'.

Советник прильнул вплотную к поручням ограждения на корме 'Амура', глядя вниз - уж очень хотелось поближе рассмотреть процесс постановки мин. Из недр минной палубы заградителя, сквозь открытые лацпорты, донёсся крик минного офицера 'Левая!'. В тот же миг, скатившись по выдвинутому из левого лацпорта монорельсу, первая мина, блеснув своим черным рогатым корпусом, грузно плюхнулась в море. Повернувшись к 'Енисею', советник увидел, как и от его кормы отделилась маленькая черная капля и тоже шлепнулась в волны, подняв небольшой фонтанчик из соленых брызг. Конвейер смерти на обоих кораблях завертелся - подаваемые к лацпортам, рогатые красавицы поочередно скатывались вниз и назад по трём монорельсам и ныряли в волны через равные промежутки времени. 'Амур' и 'Енисей' ставили две линии заграждений с плотностью 45 мин на милю. Этого вполне должно было хватить, чтобы отбить всякую охоту у вражеских кораблей подходить слишком близко к Талиенваню.

'В жизни есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго' - пронеслось в голове Вервольфа старое шуточное выражение - 'Горящий огонь, текущая вода и то, как работают другие'... Под эти самые мысли очередная смертоносная красавица бултыхнулась в холодные зимние волны. Повернувшись, он приложил к глазам окуляры бинокля и стал рассматривать 'Енисей'. Его 'Амур' сейчас выглядел так же - и он словно смотрел на самого себя со стороны. Единственная разница - это фон, на котором наблюдались корабли - если силуэт 'Енисея' проецировался на фоне подернутого дымкой гористого берега Дагушаня, то фоном 'Амуру' служили туманный горизонт да дымы из труб кораблей крейсерского отряда. Наведя бинокль на мостик, он без труда увидел фигуру Степанова, руководившего постановкой, а рядом - ещё одну знакомую фигуру - Капер стоял на крыле мостика и тоже осматривал море вокруг своего корабля. Когда, как показалось Вервольфу, Капер смотрел на 'Амур', Вервольф поднял вверх руку и помахал старому боевому товарищу. Но тот, очевидно, ожидая увидеть Волка на мостике, а не на палубе полуюта, не заметил этого. Поэтому, через минуту советник вновь вернулся к 'созерцанию вечного', время от времени отрывая взгляд от кильватерной струи и исчезающих в ней мин и поглядывая то на запад - на идущий параллельным курсом 'Енисей', то в сторону востока и юго-востока на туманный горизонт и корабли охранения.

Минная постановка подходила к концу - оставалось поставить 5 или 6 мин с каждого корабля, когда судьба решила внести свои коррективы в однообразность ситуации.

Назывались эти коррективы 'Иосино' и 'Читосе'...

Гром прогремел неожиданно - и Вервольф невольно обернулся на восток. И первое, что он увидел - это то, как по мачтам 'Новика' и "Боярина" взлетали вверх стеньговые флаги. А далеко на восточном горизонте из мглы вынырнули два низких двухтрубных серых силуэта.

- Продолжать постановку мин! - во весь голос прокричал советник, и, развернувшись к носу корабля, со всего духу помчался к мостику 'Амура', перепрыгивая через две ступеньки на трапах, едва не сбивая матросов на палубе... Меньше, чем через минуту он уже стоял на левом крыле мостика, вглядываясь в серую мглу восточного горизонта. Раскаты грома раздавались всё чаще, в такт вспышкам орудийных выстрелов 'Новика' и 'Боярина'. Серые тени на горизонте вторили им, выбрасывая острые кинжалы пламени в сторону русских кораблей. Перекрикивая канонаду, донесся голос сигнальщика:

- Ваше превосходительство! 'Новик' поднял сигнал 'Транспортам уходить в Артур'!

Советник повернулся к Бернатовичу:

- Генрих Андреевич, осталось поставить пять мин. Не позволим 'собачкам Того' помешать нашим планам?

- Не позволим, господин советник. Ставим всё, и только потом уходим.

- Тогда нужно поднять сигнал 'Енисею' - 'Продолжаем постановку согласно плана'!

- Сию минуту! Сигнальщик!...

Но не успели флажки сигнала пройти и половины пути до рея фок-мачты 'Амура', как на 'Енисее' вверх побежал сигнал.

- 'Енисей' сигналит 'Продолжать постановку!'.

- Узнаю старину Капера! - улыбнулся Вервольф. Он не мог видеть сейчас мостик 'Енисея' - ходовая рубка 'Амура' перекрывала обзор, но он был более чем уверен, что Капер сейчас улыбался, стоя на мостике рядом со Степановым и глядя на 'Амур', размеренно бросающий в море последние мины своей линии.

В мощные линзы бинокля было видно, как столбы воды поднимаются всё ближе к 'Новику' и 'Боярину'. Вот, в кабельтове от носа 'Новика' поднялся столб воды, почти на половину выше остальных - восьмидюймовый привет из носового орудия 'Читосе'. В свою очередь, три снаряда 'Новика' легли почти у борта головной 'собачки' под флагом Девы, заставив японца резко отвернуть влево. Корабли уже развили почти полный ход, и густой дым из низких труб 'Боярина', несомый северным ветром, иногда закрывал не только корабли противника, но и 'Новик' от взгляда Вервольфа. Идущая концевой, 'Диана' раз за разом посылала сорокакилограммовые приветы непрошенным гостям. Но её 75-мм батарея молчала - слишком велико было расстояние до 'собачек'. К тому же крейсер уже явно начал отставать от своих быстроходных собратьев. А на северо-востоке над четырьмя трубами 'Баяна' вырос длинный шлейф черно-бурого дыма - крейсер явно шел на пересечку вражеского курса.

- Минная постановка завершена! - донесся до увлекшегося созерцанием морской баталии советника голос командира 'Амура'.

- Отметьте на карте точные координаты и выставьте миноносец чуть мористее - он будет плавучим маяком для наших крейсеров, чтобы они в горячке сражения не налетели на свои же мины.

- Будет исполнено!

Через несколько секунд прожектор 'Амура' замигал, передавая приказание шедшему слева по борту миноносцу...

- 'Енисей' закончил постановку! - донесся крик сигнальщика.

- Ну всё, Генрих Андреевич, пора и нам убираться восвояси!

- Пора, господин советник, - и, повернувшись к рубке, крикнул - Самый полный вперед, право на борт, вступить в кильватер 'Енисея'!

Вервольф сначала почувствовал, а затем и увидел, как острый нос 'Амура' покатился вправо. Корабль с легким, даже каким-то слегка комфортным креном начал описывать дугу, нацеливаясь в сторону 'Енисея', который уже тоже ложился на курс к Артуру, выбрасывая из труб всё более густой угольный дым. Конечно, ему не хотелось сейчас отступать, уходя полным ходом к Артуру. Хотелось вступить в бой с врагом вместе с крейсерами. Но он ведь и сам прекрасно понимал, что шесть 75-мм пушек 'Амура' - это так, только миноносцы отпугивать, зато один-единственный японский снаряд, случайно попавший в минный погреб, мог превратить заградитель и всю его многочисленную команду в огромную яркую вспышку дьявольского фейерверка. А времени переходить на крейсер не было...

Что ж, теперь вся слава от утопления двух собачек достанется Рейценштейну, под чьим флагом сейчас находился 'Баян'. А то, что оба японских крейсера уже никуда не уйдут, Вервольф готов был биться об заклад.

В прошлый раз их было трое, и они ушли с поврежденным крейсером только потому, что необходимо было обезопасить минные транспорты. Но, теперь, когда транспорта могут свободно спрятаться в Дальнем, где дежурили канонерки...

Канонада на востоке не утихала, но с каждой минутой отдалялась - встретив явно превосходящие силы, и, в особенности, такой сюрприз, как вынырнувший из мглы 'Баян' (у Девы должно было проявиться чувство дежавю), японцы уходили всё дальше и дальше на юго-восток, увлекая русские крейсера за собой. Через четверть часа канонада стала терять интенсивность. Вервольф видел, как сильно отставшая 'Диана', повинуясь приказу с 'Баяна', прекратила преследование врага и повернула вслед за минными транспортами к Артуру. 'Вполне разумное решение' - подумал советник - 'Скорость у неё всё равно намного ниже, чем у крейсеров врага, и, если к японцам подойдет подкрепление, то уйти ей будет трудно. А так и нам с 'Енисеем' веселее будет - ведь до Артура ещё почти три десятка миль'...

План - укрыться в Дальнем, пока крейсера разделают 'собачек' не удался. Японцы, отрезвленные первыми потерями в противостоянии с 'Баяном', теперь отходили, толи заманивая Рейценштейна под удар своих броненосных сил, толи просто удирая.

Ещё через четверть часа гроза на восточном горизонте затихла - русские крейсера вышли из огневого контакта с врагом и повернули на запад - к Артуру. Последним, естественно, повернул 'Новик', выпустив напоследок залп левого борта по тающему в дымке серому силуэту 'Иосино'...

Обратный путь прошел в напряжении, но уже без особых приключений. Хоть многие и на минных транспортах, и на крейсерах и ждали атаки японцев, но отряд дошел до Артура, не встретив более вражеских кораблей. Уже начинало вечереть, когда корабли отряда, один за одним, прошли мимо дозорных миноносцев на внешнем рейде Артура, мимо всё ещё сидящего на мели подорванного в первый день (а если точнее - то в первую ночь) войны броненосца 'Ретвизан' (хотя, Кутейников и разгрузил броненосец основательно и со дня на день пророчил его буксировку в порт), и, преодолев узкий и извилистый вход в гавань, начали занимать привычные якорные стоянки.

Советник повернулся к командиру 'Амура':

- Ну что ж, Генрих Андреевич! Вот и завершился наш сегодняшний поход! Будьте любезны, прикажите спустить на воду катер. Мне ещё нужно встретиться с советником Капером на борту 'Енисея'. Да! И, будьте любезны, передайте на 'Енисей' - 'К вам направляется советник Вервольф'.

- Как прикажете, господин советник!

Через десять минут он уже подошел к трапу, у которого стоял только что спущенный катер.

Повернувшись к стоящему тут же Бернатовичу, советник произнес:

- Генрих Андреевич! Позвольте поблагодарить вас за оказанное гостеприимство и радушный прием на борту вашего замечательного корабля. Рад был провести этот насыщенный событиями день в вашей компании! Надеюсь, моё присутствие не слишком стесняло вас...

- Ну, что Вы, господин советник! Вы нас ничуть не стесняли.

- Ну, вот и славно! Надеюсь, это не последний наш совместный выход в море, господин капитан второго ранга! За сим, позвольте откланяться. Дела-с ждут! До свидания, Генрих Андреевич!

- До свидания, господин советник!

Пожав руку Бернатовича, он повернулся, и, проворно сбежав вниз по трапу, прыгнул в катер. Через пару секунд катер отвалил от трапа 'Амура' и, тихо вздыхая паровой машиной да выбрасывая из трубы сладковатый угольный дымок, пошел по гавани к двухтрубному серо-зеленому силуэту 'Енисея', к точно такому же трапу, как тот, от которого он только что отчалил...

Упершись рукой в планширь, Вервольф смотрел на приближающийся 'Енисей' и предавался раздумьям...

'Минная война у Артура нам предстоит нешуточная, вот тут-то нам и пригодятся таланты и Капера и, особенно, Степанова. Как, всё же, здорово, что он не погиб вместе со своим кораблем в самом начале войны...'. На 'Енисее' его уже ждали - на палубе у трапа стояли знакомые фигуры Капера и Степанова...

Настало время подумать о новой 'подлой и минной выходке'.

Глава 5. Вервольф

Южно-Манчжурская железная дорога. 18.02.1904г.

Вагон слегка покачивался в такт перестуку колес на стыках рельс. За окном проносился однообразный пейзаж припорошенных снегом горных склонов Квантуна. Литерный поезд особого имперского совета летел из Артура на север...

Человек с аккуратной бородой и усами в форме техника путей сообщения Российской империи сквозь стекла пенсне внимательно рассматривал наскоро нарисованные карандашом чертежи вагонов и железнодорожных платформ.

Советник пристально смотрел на него, как и два офицера, одетых в форму Российского Императорского флота. Но, если офицеры смотрели на него с интересом, как на человека, с которым им предстоит воплощать в металл инновационный проект, то для советника человек в пенсне был не просто опытным железнодорожным техником и инженером. Перед ним сидел Михаил Петрович Налётов - замечательный инженер-новатор, изобретатель, человек, которому предстояло в недалёком будущем создать первый в мире подводный минный заградитель 'Краб'... Но всё это будет потом. Сейчас же ему предстояло осуществить более насущный и куда менее фантастический проект...

- И всё-же, господин советник. Позвольте ещё раз поинтересоваться, почему вы обратились с этим вопросом именно ко мне? Я ведь не силен в артиллерии...

- Потому, любезный Михаил Петрович, что Вы, во-первых, хорошо знаете техническую сторону подвижного состава наших железных дорог, а во-вторых - прекрасно знаете производственные возможности и, самое главное - людей в железнодорожных мастерских порта Дальний, на строительстве которого вы трудились не один год. Но не это главное. Я знаю Вас, как человека, искренне переживающего за судьбу Родины и, что самое главное, как человека весьма инициативного и изобретательного. Вы ведь любите мастерить всяческие технические игрушки и приспособления, в особенности - модели подводных лодок?

- Да, но... Позвольте, как...

- Как ко мне попала эта информация - сейчас совершенно не важно, Михаил Петрович. Поверьте мне, я бы с огромной радостью позволил Вам заняться постройкой настоящего подводного корабля, но сейчас перед всеми нами стоит другая, более срочная и более важная задача. Для надежной обороны подступов к Порт-Артуру и позиций, являющихся ключом ко всему Квантунскому полуострову необходимо в срочном порядке - не более, чем за месяц, построить боевые бронированные поезда и мобильные железнодорожные батареи. Я, естественно, понимаю, что Вы не артиллерист. Поэтому, артиллерийской частью нашего проекта будут заниматься господа офицеры. Ваша же задача - максимально увязать все их пожелания с реальными возможностями наших поездов. И самое главное - наладить производственную базу для возможности постройки подобных вагонов и ремонта их боевых повреждений. Это, конечно, не подводная лодка. Но, ежели данный проект будет успешно и в срок завершен, то я приложу максимум усилий для выделения ассигнований на Ваши опыты и эксперименты с подводными судами. Этот вопрос уже обсуждался с Особым Советником Его Императорского Величества господином Модусом на вечернем совещании.

- Премного благодарен, господин советник, Это весьма заманчивое предложение. Так чем же, позвольте полюбопытствовать, конкретно я могу быть Вам полезен?

- Вы все, господа, полезны в первую очередь будете не мне, а, как бы это пафосно ни звучало, - нашей Родине, и делу обороны её восточного форпоста - Порт-Артура. Учитывая всю важность предстоящего дела и его безотлагательность, всем вам даны особые полномочия. Для осуществления проекта можете действовать от имени Особого Советника ЕИВ господина Модуса и от имени начальника сухопутной обороны Квантунского укрепленного района генерала Кондратенко. Вам разрешено привлекать к выполнению работ все наличные трудовые и технические ресурсы железнодорожных мастерских порта Дальний. Всё, что по техническим причинам невозможно будет изготовить в Дальнем - будет в срочном порядке изготовлено по вашим чертежам в судоремонтных мастерских Порт-Артура. Однако, господа, попрошу учесть, что Порт-Артур и без того загружен ремонтом трёх поврежденных кораблей. За сим, попрошу вас максимально использовать мощности мастерских Дальнего, - все трое молча понимающе кивнули, а советник продолжал - В случае, если кто-либо задумает чинить препятствия осуществлению проекта - предупреждать его о недопустимости подобного и о том, что его действия будут расценены, как саботаж и вредительство в военное время. Если это тот час же не возымеет действия - немедленно сообщать мне - а я уж с этими наглецами в таком случае поговорю по-другому. В ваших полномочиях реквизировать любые, ещё раз подчеркиваю - ЛЮБЫЕ материалы, оборудование, подвижной состав для осуществления проекта - Вервольф уже представлял себе кипу гневных петиций на столе у Алксеева от бывших собственников реквизированного имущества. Ну да ничего, они с Ильей шли на этот шаг сознательно, ибо иначе в срок уложиться просто нереально. Да и за реквизированное имущество казна рассчитается, а с особо рьяными собственниками, для которых своя шкура дороже судьбы Родины будет, может и товарищ Маузер поговорить... - Особо обращаю ваше внимание, господа, что все реквизиции должны оформляться актами с указанием точного числа и вида реквизируемых материальных ценностей - мы ведь с вами не грабители, а представители государства. Об этом тоже прошу вас не забывать.

Все трое молча кивнули.

- Теперь давайте о деле, о наших любимых железяках. Итак, вам предстоит в ближайший месяц воплотить в металле то, что я нарисовал в общих чертах на лежащих перед вами чертежах. Это - броневой поезд и две шестидюймовые подвижные железнодорожные батареи. То, что перед вами - это лишь общие наброски. Чертежи общего вида. Концепция - что мы должны в итоге получить. Ваша задача, Михаил Петрович, увязать всё это с имеющимся в Дальнем подвижным составом. Особо акцентирую ваше внимание на необходимость использования для орудийных платформ батарей только четырёхосных площадок или вагонов. Шестидюймовка системы Канэ весит без малого пятнадцать тонн, плюс ещё вес боеприпасов, броневых прикрытий и щитов - двухосная платформа, сами понимаете - не потянет такую ношу. Плюс ещё платформа будет воспринимать отдачу орудия при стрельбе. Поскольку батареям придется работать не только со стационарных, но и с временных или наскоро отремонтированных путей, то каждая платформа должна иметь дополнительные боковые опоры-аутригеры, откидывающиеся на шарнирах и опирающиеся на насыпь через деревянные щиты. В транспортном положении они не должны выступать за наружный габарит платформ для свободного движения через разъезды. - Налетов внимательно слушал и, соглашаясь, едва заметно кивал головой - Борта платформы в средней части, напротив орудия должны откидываться наружу в горизонтальное положение, образуя площадку, достаточную для комфортной работы орудийной прислуги - это Вы уже согласуете с господами артиллеристами. - Оба офицера согласно кивнули - Ограждение площадки предлагаю сделать при помощи быстросъемных стоек и цепных лееров. Таки образом, в средней части платформы у нас образуется площадка, обеспечивающая орудию круговой обстрел. В концевых частях площадки должны располагаться броневые короба для боезапаса. Бронирование предлагаю сделать из листовой стали толщиной в три четверти дюйма - этого будет вполне достаточно для защиты от осколков. Прислугу орудия тоже желательно прикрыть коробчатым щитом. Короб для снарядов можно будет даже изготовить с двойными стенками - наружная толстая, внутренняя - тоньше, а промежуток между ними заполнить деревянным брусом или засыпать щебнем. Это, господа, на ваше усмотрение. Так же на каждую батарею необходимо иметь два бронированных двухосных вагона в качестве командных пунктов - основного и резервного. Паровоз предлагаю взять основной серии, или, как он называется у железнодорожников - 'нормального типа обр.1901года' с механизмом парораспределения Вальсхарта. (Вервольф чуть не выругался - ну неужели нельзя было назвать этот паровоз 'Овечкой' не в 1912 году, а пораньше, чтобы не ломать язык такими вот прибацанными фразами-названиями техники). Насколько я помню - эти паровозы имеют повышенную тягу при трогании. Так, Михаил Петрович?

- Да, господин советник, Вы совершенно правы. В этих паровозах установлен аппарат Дульца, подающий при трогании пар высокого давления сразу в оба цилиндра паровой машины-компаунд.

- Отлично. Именно это и понадобится нам при передвижении тяжелых бронированных поездов и батарей. Бронирование этот паровоз легко допускает до трёх четвертей дюйма. Причем бронировать нужно полностью - и котел, и кабину, и паровые машины и ходовую. Ваша задача, Михаил Петрович, сделать это так, чтобы обеспечивался относительно быстрый доступ к основным узлам паровоза для обслуживания и ремонта прямо в полевых условиях. При этом паровые машины желательно забронировать листами толщиной в дюйм-дюйм с четвертью. Тендер паровоза, кстати, тоже нужно будет забронировать. Итак, по батарее, кажется, разобрались. Теперь по боевому бронированному поезду. Паровоз мы берем такой же и бронируем его точно так же. Вообще - крайне желательно применять одинаковые узлы и конструкции как можно чаще - это сильно упростит ремонт и эксплуатацию наших поездов. Далее - поезд будет состоять из четырех бронированных вагонов и четырех одноосных контрольных платформ. Два вагона будут артиллерийскими - с двумя трёхдюймовками на тумбовых станках от морских 75-мм орудий и с коробчатыми щитами.

- Простите, господин советник, а не проще ли будет поставить морские 75-мм орудия, чем переделывать станки под полевую пушку?

Вервольф грустно улыбнулся.

- Конечно, так было бы намного проще. И, что самое главное - быстрее. Вот только бронебойные снаряды морских пушек по сухопутным целям не будут эффективными. Совсем... А других снарядов к семидесятипятимилиметровкам Кане у нас просто нет. Так что придется Вам приспособить сухопутную пушку к морскому станку... Эту работу быстрее и качественнее, думаю, сделают всё-же в Артуре в судоремонтных мастерских. Работа эта не быстрая и не легкая, с первого раза может и не получиться, так что вам необходимо сразу же определиться с предельными габаритными ограничениями, чтобы в Артуре знали, от чего им плясать при проектировании гибридного станка. Далее - учитывая, что поезд будет заниматься непосредственной поддержкой наших войск на поле боя, необходимо проектировать его так, чтобы он обеспечивал максимальную защиту от прицельного огня противника. Поэтому, отсеки с боекомплектом должны иметь усиленную защиту в виде двойных стенок, пола и крыши с заполнением промежутков между стенками. Два других броневагона - пулеметные. Должны нести по 6 или 8 пулеметов системы Максима. Кроме того, быть оборудованы в качестве командных пунктов, причем полностью резервирующих друг друга. Впереди и сзади бронепоезда прицепляются по две контрольные одноосные площадки с грузом запасных рельс, шпал, инструмента и прочей ж/д мелочи для ремонта поврежденного пути. И самое главное, господа! Никакой информации о истинном назначении поезда и железнодорожных батарей не разглашать. Даже близким друзьям и товарищам. Для всех официально - это поезд сопровождения Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке и перевозки казны и особо ценных грузов, а батареи - для противодесантной обороны бухты Хеси и северного побережья Квантуна. К работам привлекать только русских рабочих. Никаких китайцев. Даже на подноске материалов. Никаких данных о том, какие орудия будут устанавливаться на площадки и вагоны. В крайнем случае, можете говорить о 47-мм пушках на бронепоезде и 75-мм - на платформах батарей. Но говорить об этом - исключительно с заговорщицким видом и шепотом...

Вервольф пристально посмотрел на своих собеседников - те понимающе улыбнулись.

Поезд замедлил ход, а затем вообще остановился. Глянув в окно, Налетов произнес:

- Дальний, господа!

- Замечательно! - ответил Вервольф, - Значит, прибыли на место. Прежде, чем покинуть вагон, скажу Вам ещё одно - для ускорения дела постройки, и, самое главное - для ускорения освоения экипажами новой техники вам будет придан сводный отряд моряков с кораблей эскадры и артиллеристов с армейских батарей. Отряд будет сформирован в ближайшие три дня и прибудет в ваше распоряжение.

- Весьма здравая идея, господин советник. Лучший способ обучить людей - привлечь их к постройке того, на чем они потом будут воевать, - отозвался один из офицеров.

- Совершенно верно. Только не забывайте о режиме строжайшей секретности. Вам будет обеспечена охрана из казаков, которая будет сопровождать вас днем и ночью, куда бы вы ни направились. Понимаю, что это порой может создавать некоторые неудобства, но слишком многое сейчас поставлено на карту - рисковать мы не имеем права. Помните - японских шпионов и агентов в этом городе больше, чем русских жителей. По людям, участвующим в строительстве - желательно вообще максимально ограничить контакты строителей с местным населением. Проведите с людьми разъяснительную беседу. Но даже для них - основная версия - та, о которой мы только что говорили. Раскрыть карты перед экипажами можно будет только после прибытия в мастерские орудий для монтажа. Но это будет ближе к концу марта. Раньше, думаю, не получится. Ну а сейчас - давайте пройдемся по станции в поисках нужных вагонов и площадок. Прошу следовать за мной!

Советник, а за ним и остальные, направились к выходу из вагона.

Начальник станции 'Дальний' - среднего роста человек плотного телосложения, с небольшой бородкой и аккуратными усами, заранее предупрежденный из Артура, уже встречал их на перроне вместе с двумя своими помощниками. Вдоль вагона уже выстроился высыпавший из поезда казачий караул.

- Рад Вас приветствовать, господин советник! - начальник станции отвесил дежурный поклон. Позвольте представиться... - дальше пошла протокольная часть обоюдного знакомства двух делегаций, которую Вервольфу хотелось прервать как можно скорее, и как только нормы вежливости и такта это позволили, он тут же решил направить разговор в необходимое русло:

- Что ж! Я весьма рад оказаться в Ваших, так сказать, владениях, Иван Иванович! Поскольку мы сильно ограничены во времени, то прошу меня простить, но давайте в дальнейшем обойдемся без всех этих протокольных церемоний. Нам с господами офицерами из Специальной комиссии, - Вервольф кивнул в сторону своих спутников, - о полномочиях которой, Вам, надеюсь, уже сообщили - начальник станции торопливо кивнул - необходимо безотлагательно осмотреть имеющийся в наличии на станции подвижной состав и локомотивы.

- Да-да, господин советник. Когда желаете провести осмотр?

- Иван Иванович! - Вервольф улыбнулся так, как улыбается волк, приближающийся к беспомощному ягненку, - Я же сказал Вам - БЕЗ-ОТ-ЛА-ГА-ТЕЛЬ-НО, - он произносил это слово медленно, с ударением на каждом слоге, и за это время улыбка исчезла с его лица, а глаза приобрели оттенок стали - Это значит - сею же минуту.

- Да-да, конечно, господа, пройдемте со мной...

И Иван Иванович торопливыми шагами направился по перрону в сторону запасных путей и стоящих на них вагонов... Идя следом за начальником станции и двумя его помощниками, Вервольф осматривался вокруг. Недалеко от стации низкое пасмурное небо подпирала мощная труба электростанции. Дальше шли вполне симпатичные европейского вида дома Административного города, в другой стороне - несколько более скромные, но тоже вполне симпатичные и аккуратные домики Коммерческого города. На берегу огромной бухты сквозь промежутки между строениями и заборами виднелись многочисленные причалы. Везде - следы незаконченной стройки, временные узкоколейки, складированные строительные материалы. Да, стройка велась с размахом. Всё же, не все из выделенных казной тридцати миллионов ещё совсем не деревянных, а вполне себе золотых рубликов, осели в карманах чиновников от строительства.

Они уже подошли к стоящим в три линии вагонам.

- С чего изволите начать осмотр?

- С вагонов и платформ, Иван Иванович. Нас интересуют, в первую очередь, четырехосные вагоны и платформы, во вторую - двухосные открытые платформы.

- Четырехосных вагонов у нас есть всего несколько штук. Точное количество сейчас и не вспомню. Основная масса грузов прибывает к нам из России в двухосных вагонах. (Вервольф об этом и так знал, но перебивать начальника станции не стал) С платформами чуть получше, но их тоже не много...

- Иван Иванович! Мне нужно знать точное количество, к тому же мои спутники должны сразу же оценить их техническое состояние.

- Да-да, конечно!...

Начальник станции повел бодро шагающую делегацию в окружении казачьего караула к запасным путям.

- Вот, господин советник, три четырехосных вагона. И вон ещё две платформы. А вон там, на втором пути, ещё четыре платформы. И ещё две - в тупике около депо.

Вервольф задумался. Платформ было достаточно. Вагонов не хватало. С другой стороны, судя по внешнему осмотру, все вагоны и площадки находились в хорошем состоянии. Что ж! Придется один из пулеметных вагонов делать двухосным. Он повернулся к Налетову.

- Михаил Петрович! Проект меняется на ходу - один из пулеметных вагонов будем делать двухосным с сокращенным вооружением.

- Хорошо, господин советник, как скажете!

Вервольф повернулся к начальнику станции

- Ну что ж, любезный Иван Иванович! Давайте теперь посмотрим на ваши ремонтные мастерские и паровозное депо...

Через час Вервольф вышел из депо и, распрощавшись с товарищами, которым оставил большую часть охраны из казачьего караула, вместе с шестью казаками личной охраны направился к экипажам, уже ожидавшим их у станции.

Предстоял ещё один серьезный разговор - с градоначальником Дальнего Василием Сахаровым и ещё одной весьма и весьма интересной личностью...

***

Экипаж катил по улице в сторону порта. Глядя по сторонам, Вервольф невольно залюбовался новым городом - широкие улицы с аккуратными неглубокими желобами водостоков вдоль проезжей части, над которыми изящными миниатюрными арками переброшены переходы у каждого входа во двор. Красивые заборчики дворов, а в каждом дворике - небольшой особнячок. Все дома были разными, но выполнены в едином стиле какого-то немыслимого сплава европейской и восточной архитектуры. И планировка города была очень интересной. С мостовыми переходами над железной дорогой, с расходящимися веером улицами, она совсем не походила на регулярную, с прямоугольной планировкой, застройку старых портовых городов России, в которых советнику довелось побывать в той, оставшейся за страшной огненной гранью, жизни. До чего же странная штука - судьба. То, что для окружающих его сейчас людей - кучера, казаков охраны, горожан, провожающих взглядом экипаж с незнакомцем - может стать далеким будущим, для него - советника ЕИВ - это уже давно стало прошлым... Но то прошлое-будущее, которое могло ожидать этих людей впереди и которое было так хорошо знакомо Вервольфу, совсем его не устраивало. Как не могло устраивать и население этого города, если бы им представилась возможность узнать его хотя бы на год вперед... Дальний...

Резкое движение экипажа отвлекло его от мрачных мыслей. Лихо повернув на небольшой площади, ландолет направился по широкой красивой улице.

'Инженерный проспект' - прочитал Вервольф адресную табличку на одном из особнячков. Тут, в центре Административного городка, дома были ещё богаче и красивее, чем в коммерческом городе... Уже несколько минут советника не покидало чувство дежавю. Ведь эти дома он уже не раз видел на старых черно-белых фото. Но теперь всё было цветным, объемным и живым... насчет нескольких минут - это, конечно, Вервольф соврал самому себе. Какие, к черту, несколько минут! Это продолжается уже который день, с самого момента прибытия в Артур. Кого-то это могло бы и напугать, но Вервольфу наоборот было только интереснее узнавать знакомые по фотографиям места, здания, корабли...

Вот и сейчас он знал, куда выведет этот короткий и прямой, как стрела, проспект - к площади у здания управления города и порта Дальний. Да и само здание уже виднелось в конце проспекта. Если память ничего не путает, то рядом должны быть гостиница 'Дальний' и дом главного инженера строительства и, по совместительству - градоначальника Василия Васильевича Сахарова. Информации об этом человеке из своего прошлого будущего Вервольф знал не много. Талантливый инженер, который смог за шесть неполных лет построить на месте бывшей китайской рыбацкой деревушки крупный морской порт и красивый даже в таком незавершенном виде город. Военный инженер запаса, имевший, как говорят, определенные связи при дворе и покровительство некогда всесильного Витте. А ещё некоторые злые языки утверждали, что энная часть золотых рублей из отпущенных казной на строительство Дальнего миллионов, осела в его личных карманах... Даже если это и так, то сейчас не лучшее время учинять разбирательство. Чиновники в России воровали всегда и везде. Так что это не особая новость-то...А вот слегка надавить, при случае, этим фактом на господина градоначальника, чтобы у него был личный стимул ускорять нужные работы, можно... А сделать предстояло немало. Во-первых, подготовить места для расквартирования дополнительного гарнизона и для железнодорожного батальона. Во-вторых - организовать черновые работы по подготовке трассы под прокладку дорог к побережью бухт Меланьхэ, Лахутань и берегам пролива Дасяншань... А затем... Затем придется провести огромную работу по прокладке дорог и по строительству береговых батарей. И на всё это у них нет и трех месяцев... Но, если он смог организовать постройку города за такой короткий срок, то и это организовать сумеет.

Экипаж въехал на площадь, которой заканчивался Инженерный проспект. Характерное двухэтажное здание городского и портового управления советник узнал сразу. Центральный фасад здания выходил на площадь, два боковых, примыкавших к нему под углом - на расходящиеся лучами от площади улицы. Небольшая башенка над центральным входом, стройные, ритмичные ряды окон, никаких архитектурных излишеств и, в то же время - цельный, законченный образ строгого, но отнюдь не мрачного, административного строения... 'Строго, но со вкусом' - пронеслось в голове.

У входа его уже ждали. Через несколько секунд коляска замерла около ожидавших людей.

Вервольф ловко соскочил на землю:

- Добрый день, господа.

- Здравствуйте, Ваше Превосходительство! - вперед вышел среднего роста темноволосый человек в мундире - Позвольте представиться - Василий Васильевич Сахаров, градоначальник и главный инженер Дальнего.

- Очень приятно, Василий Васильевич! Советник Его Императорского Величества Сергей Вервольф.

- Господин советник, все указанные Вами лица уже собрались в зале заседаний. Если Вам угодно...

- Да-да, конечно, Василий Васильевич! Пойдемте...

Конечно, городскому совету подобает собираться в здании Городского собрания, а не в управлении градоначальника, но Вервольф не собирался тратить время на переезды по городу, потому ещё утренней телеграммой из Артура попросил Сахарова собрать городской совет у себя.

В зале заседаний сидели девять человек, из которых только трое были гражданами России - двое - российские поданные в составе Городского совета и один - представитель КВЖД, входивший в тот же совет.

- Итак, господа! Я собрал городской совет Дальнего для решения всего одного вопроса. Вы бы могли и сами всё узнать от городского головы завтра, но, я думаю, что лучше я вам сам всё скажу сегодня. Так будет, всё же, более правильно. Объявляю вам, что с этого момента деятельность Городского совета Дальнего приостанавливается до окончания военных действий, - у представителей горсовета расширились глаза и отвисли челюсти, - Поскольку большинство совета составляют представители иностранных фирм, то в условиях военного положения допускать иностранцев к руководству городом, имеющим стратегическое значение, как минимум, неразумно. За сим, вся полнота власти в городе переходит к господину градоначальнику, - советник мельком глянул на Сахарова. Тот имел такое же обалдевшее выражение лица, как и остальные...

Послышались недовольные возгласы, особенно от представителей иностранных торговых компаний, составлявших в городском совете Дальнего большинство. Что Вервольф резко прервал:

- Уважаемые господа! Все ваши жалобы я рассмотрю, но только уже после войны. Благодарю вас за работу на благо города Дальний, но на этом ваша работа в совете заканчивается. Поэтому убедительно прошу господ, не являющихся подданными Российской империи, покинуть зал заседаний. Я больше не смею задерживать вас и отнимать ваше драгоценное время. Всего доброго, господа!

С тихим ворчанием, выражая недовольство всем своим видом, шесть человек неторопливо встали из-за широкого полированного стола и покинули зал. Когда тяжелая дубовая дверь закрылась за ними, советник повернулся ко всё ещё не пришедшему в себя от такого резкого поворота привычного уклада жизни градоначальнику:

- Ну-с, Василий Васильевич, принимайте всю полноту власти в городе, который Вы же сами и создали! Я надеюсь Вам, как русскому офицеру запаса, не нужно пояснять, что подобные широкие полномочия подразумевают и не меньшую ответственность.

- Конечно, господин советник! Но...- он сделал небольшую паузу, словно подбирая слова, - всё это несколько ...- ещё одна пауза, - неожиданно. Вот так, сразу, отменить заведенный порядок вещей...

- Понимаю, Василий Васильевич. Но и Вы должны понимать. Дальний - крупный морской порт в зоне боевых действий. На него базируются несколько десятков гражданских судов и периодически приходят военные корабли Тихоокеанской эскадры. Оставлять управление городом в руках иностранцев в сложившихся условиях - это просто преступление. Особенно учитывая позицию многих зарубежных держав, открыто симпатизирующих Японии и даже финансирующих её. Поэтому - берите себе в помощники русских членов бывшего совета и представителя нашей Китайско-Восточной железной дороги, если нужно - то можете привлечь к этому делу ещё двух-трёх надёжных и проверенных людей. Достойную оплату этим людям, как служащим Империи, Казначейство гарантирует. Но и спрашивать по результатам работы будем соответственно. Вас, Василий Васильевич, я попрошу лично составить штатное расписание аппарата помощников градоначальника Дальнего и представить его на подпись в Артур, Особому Советнику Его Императорского Величества вице-адмиралу Модусу. Это необходимо для выплаты жалования Вашим помощникам. Надеюсь, по этой теме ни у кого вопросов более нет? Отлично, тогда приступим к делу.

Итак, не буду от Вас скрывать, что главная цель японской армии и флота - Порт-Артур. Но, не взяв Дальний, им не видать Артура, как своих ушей без зеркала. Поэтому, на ближайшие несколько месяцев, их первой целью будет Дальний. Наша задача - создать надежную защиту города как с суши, так и с моря. Поскольку Дальний строился, как торговый город, а не как военно-морская база, то оборону придется организовывать практически с нуля. Итак, ваша задача на ближайшие дни - расквартировать отряд, который через три дня прибудет из Артура. Численность - около трех рот. Людей нужно разместить компактно и как можно ближе к железнодорожным депо, - советник посмотрел на Сахарова. Тот делал пометки в обтянутую рыжей кожей записную книжку. Далее - завтра я представлю вам план строительства железных и шоссейных дорог к береговым батареям, которые нам только предстоит построить. Можете уже заранее подбирать и нанимать рабочих к выполнению большого объема земляных работ. И сразу подумайте, как и где расположить, хотя бы временно, железнодорожный батальон и пехотный полк, которые прибудут сюда через неделю. Представителю КВЖД у меня будет отдельное задание - вам предстоит подготовить материалы для строительства примерно тридцати верст пути.

Увидев круглые, как пять копеек царского образца, глаза представителя КВЖД, Вервольф поспешил успокоить новоиспеченного помощника градоначальника Дальнего.

- Понимаю, что много, и такого количества рельс, шпал, костылей и прочей мелочи на складах Дальнего может не быть. Поэтому, уважаемый, Ваша задача - к 8-00 часам завтрашнего утра предоставить мне отчет о наличных на текущий момент в Дальнем материалах. Недостающее изыщем на других станциях КВЖД. Ваша задача будет - доставить всё это в Дальний в срок.

Представитель КВЖД согласно кивнул и начал торопливо делать пометки в собственную записную книжицу.

Вервольф обвел всех присутствующих взглядом.

- Итак, на завтра мне нужны от вас, господа помощники градоначальника, ответы по первому вопросу - о возможности расквартирования артурского отряда, ну и желательно - ваше видение решения остальных вопросов. Встречаемся завтра здесь же, в восемь часов. Не смею вас более задерживать. За дело, господа, и - до завтра!

- До завтра, господин советник!

- До свидания, господин советник!

Когда дверь закрылась за последним из ушедших, Сахаров спросил:

- Вы и правда считаете, что Дальний будет основной целью японцев?

- Да, Василий Васильевич. Дальний будет одной из основных их целей в ближайшие месяцы. Вы не задумывались, почему Того уже не раз бомбардировал Артур и до сих пор не выпустил по Дальнему ни одного снаряда?

- Ну так ведь Артур - морская крепость, а Дальний - мирный торговый город.

- Зря вы так думаете, Василий Васильевич! На самом деле Японцам плевать - мирный объект перед ними или военный. Дальний не обстреливают потому, что он нужен японцам в целости и сохранности. Они собираются начать блокаду Артура, а все материалы, боеприпасы и тяжелые осадные орудия для своей атакующей армии подвозить к Артуру сюда, через Дальний. Им, через своих шпионов, давно уже известно, что укрепления Артура строятся из расчета противодействия шестидюймовым осадным орудиям. Но, захватив Дальний, они смогут подвезти к крепости намного более тяжелые орудия...

- И Артур падет! - закончил за Вервольфа мысль Сахаров - Боже мой, этого нельзя допустить, никак нельзя!

- Вот именно, Василий Васильевич!

- Неужели мне придется разрушить порт и город, который я создавал столько лет??? - на лице Сахарова читалось отчаянье...

- Ни в коем случае, Василий Васильевич! Это самая крайняя мера, и я думаю, до неё не дойдет. Наоборот, порт Дальний нам самим очень здорово пригодится и поможет в обороне Артура. Я не стал этого говорить при Ваших помощниках, ибо это им знать пока ни к чему, но, Вам скажу даже больше. Дальний будет маневренной базой легких сил нашей эскадры. (О том, что со временем Дальнему предстоит стать маневренной базой всей эскадры пока не стоило знать даже Сахарову. Как говорится - меньше знает - лучше спит).

- Вы не доверяете кому-то из моих новых помощников, господин советник? Смею Вас заверить - это уважаемые люди и я не думаю, что кто-то из них может передавать информацию нашему противнику.

- Резонный вопрос, Василий Васильевич. Я доверяю и Вам, и Вашим помощникам. Просто прошу понять меня правильно. Япония имеет очень разветвленную агентурную сеть. И в Дальнем её агентов более чем достаточно. Поэтому любое неосторожное слово может привести к утечке секретной информации.

- Понимаю Вас! Вполне логично...

- Ну, если других вопросов у Вас ко мне нет, то тогда у меня есть один вопрос к Вам, господин градоначальник.

- Да, слушаю Вас.

- Когда я смогу встретиться с Николаем Ивановичем? У меня есть несколько вопросов по снабжению, а он, думаю, во многом бы смог помочь.

- Это верно! Николай Иванович может достать практически всё! И это не преувеличение, поверьте мне!

- Охотно верю! (Вервольф не лукавил. Насколько он помнил, по отзывам современников Николая Ивановича, этот человек действительно мог достать почти всё...) Так когда же мы с ним сможем повидаться?

- Он сообщал, что прибудет в Дальний к четырем часам вечера.

Вервольф посмотрел на стоящие возле дальней стены огромные напольные часы в корпусе красного дерева с амурами на циферблате. Золоченые стрелки показывали без четверти час.

- Отлично! Значит - у меня есть ещё немного свободного времени. Не подскажите ресторанчик, где можно отобедать?

- Всенепременно, господин советник! Здесь, совсем рядом, есть уютный ресторан с замечательной кухней...

***

Спустя час, отобедав в компании градоначальника и, не забыв при этом, конечно, о своём казачьем эскорте, Вервольф направился в порт, благо до встречи с одним из главных поставщиков русской армии оставалось ещё более часа, а до порта было рукой подать - всего несколько сотен шагов - и вот каблуки уже глухо отмеряют гранит набережной. Отсюда, с самой кромки причальной стенки, открывался замечательный вид, и можно было оценить весь объем проделанных за шесть лет строительных работ. Лежавший перед ним ковш рабочей гавани, одетой в гранитные берега, был заполнен самыми разными по размерам и назначению судами - грузовыми пароходами, баржами, катерами, плавучими кранами и землечерпалками... Десятки разнотипных судов и корабликов... Некоторые - довольно крупные, другие - почти совсем игрушечные. Чуть левее из Рабочей гавани в береговую линию врезались два длинных, облицованных камнем котлована - большой и малый сухие доки, надежно отделенные от морских вод двумя батопортами. Ещё левее находились Угольная и Лесная пристани, а на огромной площадке между ними и Административным городком располагались десятки складов с железнодорожными подъездными ветками, кранами и прочим оборудованием. На восток, правее от рабочей гавани, находилась Массивовая площадь, сплошь занятая складированными материалами, козловыми кранами и железнодорожными подъездами, а от её берега в воды Талиенванского залива уходили два огромных мола с железными дорогами и зданиями складов - массивный внутренний Широкий мол и вдвое более длинный наружный - Рейдовый мол, заканчивающийся маяком. Дальше, среди холодных волн протянулся длинный волнолом, защищавший гавань с севера. За ним, почти до горизонта, простирались темные воды Талиеванского залива, окруженные, словно подковой, огромным, подернутым сизой дымкой, амфитеатром гор и украшенные то тут, то там силуэтами маленьких рыбачьих джонок. И только справа, на юго-востоке, воды залива Талиевань, сливаясь, в проливах между берегом и островами Большой и Малый Саншандао, с водами Желтого моря, уходили вдаль до самого горизонта, сливаясь с небом.

Прекрасно оборудованный порт с доками и судоремонтным заводом, огромное пространство внешнего рейда, которое при желании защитить было намного проще, чем в Артуре и, которое позволяло быстро выходить в море в нужный момент, не дожидаясь приливов. Лучшей маневренной базы для Тихоокеанской эскадры не было на всем Ляодунском полуострове. И всё это в известной Вервольфу истории умудрились отдать противнику без боя... Почти неповрежденным. Используя великолепные причалы, по которым он сейчас шел, третья японская армия в мае месяце с комфортом высадилась в этом порту, прихватив с собой тяжелую осадную артиллерию, которая затем сыграла главную роль и в уничтожении Артурских фортов, и в гибели эскадры... Захват Дальнего стал прологом падения Порт-Артура... Глядя то на появлявшееся в разрывах между облаками низкое зимнее солнце, которое уж начало клониться к расположенным на западном берегу бухты Виктории горам, то на далекие силуэты гор Талиеваня и Дагушаня, то на прекрасную панораму порта и города, Вервольф невольно залюбовался окружавшим его пейзажем. Даже в таком, ещё далеком от завершения, состоянии, Дальний был прекрасен...

Дальний... Когда-то давно, много лет тому назад (или ещё больше лет тому вперед?), когда школьник Сергей читал о Русско-японской войне, это была всего лишь точка на карте. Привычное русское название среди десятков непривычных китайских... Ведь в то время даже оборону Порт-Артура проходили вскользь, мимоходом, уже в старших классах...А ученикам младших классов о ней вообще ничего не рассказывали... Но была у него дома одна книга. Толстая и тяжелая. В темно-синем переплете, с обвитым канатом якорем. 'Книга будущих адмиралов', где была даже подробная карта обороны Артура и описан основной ход боевых действий на море... Советник улыбнулся... 'Книга будущих адмиралов' - пронеслось в голове и он вспомнил, как получил золотые погоны с черным двуглавым орлом... Контр-адмирал Вервольф... Да уж, 'удружил' Илья! Вервольф надеялся затеряться в тени истинных героев предстоящей войны. Стать 'серым кардиналом', советником, дающим свои рекомендации по подготовке и проведению операций, но никогда не выходящим из тени на свет... Но нет. Илья решил не только сделать его начальником своего штаба, что уже само по себе вызывало некоторый диссонанс, ибо на эскадре и в укрепрайоне были свои штабы и там были свои начальники, а Вервольф был начальником непонятно какого штаба, так Илья у императора ещё и истребовал для своих ближайших помощников звания контр-адмирала!...Со всеми полагающимися атрибутами - мундирами, погонами... Эти самые золотые погоны с черным орлом подразумевали огромную реальную ответственность и только теоретическое наличие власти. Ибо реальную власть, основанную на уважении подчиненных, а не на страхе перед неведомым институтом имперских советников с широчайшими полномочиями, ему ещё только предстояло заслужить. И сделать это в нынешней обстановке будет совсем непросто. Он знал это по опыту своей жизни. А золотые погоны на его плечах - плечах человека, ни одного дня то этого не прослужившего на военном флоте, могли только навредить. Завистников и недоброжелателей всегда хватает. А уж у выскочки, сходу надевшего адмиральский мундир, их будет с лихвой.

Но Илья ничего и слушать не захотел. Сказал только своё любимое 'Так надо!'. И как не ворчал Волк, как не скрипел своими полустертыми клыками, изменить решение вице-адмирала Модуса не смог...

Пролетевшая низко над головой большая бело-серая чайка отвлекла советника от невесёлых раздумий. Взглянув на стрелки серебряных карманных часов, он удивился, как быстро летит время. До назначенного времени встречи оставалось чуть более четверти часа. Пора было заканчивать осмотр порта. Но и приезжать много ранее назначенного времени не хотелось, дабы не стеснять людей своим присутствием. Поэтому он ещё раз обвел взглядом гавань Дальнего, пытаясь запомнить все мало-мальски важные детали и уже мысленно расставляя на рейде и у причалов корабли эскадры. Наконец, через несколько минут, советник резко отвернулся от моря. Подав знак следовавшей чуть поодаль охране, Вервольф направился к ожидавшим в стороне экипажам, столь любезно предоставленным градоначальником.

- К дому Василия Васильевича, любезный! - сказал он, разместившись на обитом кожей сидении.

- Сию минуту, Ваше превосходительство! - и два экипажа покатили по пристани мимо пирамид бочек, вьюшек канатов, штабелей деревянных ящиков и контейнеров по направлению к Административному городку, оставив позади портовых работяг и строителей, на минуту бросивших свои занятия, дабы поглазеть на незнакомца в черном мундире.

Через несколько минут они уже подъезжали к дому Главного инженера.

Изящный особняк Сахарова напоминал небольшой французский замок из долины Луары эпохи Людовика 14-го - с башенкой, высокой каминной трубой, многоскатными крышами... На улице подле него уже стояли два черных экипажа. Очевидно, гость уже прибыл - подумал Вервольф. Встречу назначили в доме градоначальника, который имел давнишние связи с Николаем Ивановичем. Да по-другому и быть не могло в краю, где для строительства города очень многое приходилось привозить с 'Большой земли'...

Поднявшись по лестнице на высокое крыльцо, советник прошел через распахнутую слугой дверь в шикарную гостиную, где, буквально в дверях, был встречен хозяином дома.

- Проходите, господин советник, Николай Иванович уже ждет Вас!

- С превеликим удовольствием, Василий Васильевич! Кстати, должен заметить, дом у Вас построен замечательно. Со вкусом. - Вервольф старался не слишком заметно рассматривать богатое внутреннее убранство дома. Да, он соответствовал небольшим французским дворцам-замкам не только внешне, но и внутренним великолепием.

- Спасибо на добром слове, господин советник! - градоначальник расплылся в улыбке, было видно, что ему понравилась оценка дома, данная советником, - Стараюсь, в меру своих скромных возможностей!

Ага, как же! Скромных! В своё время подобными скромниками ОБХСС занималась! - пронеслось в голове у Вервольфа, но вслух он ничего этого, естественно, не сказал, продолжая улыбаться и рассматривать убранство дома. С другой стороны, оклад чиновника подобного ранга был весьма не маленьким, а если ещё учесть то, что должность градоначальника позволяла на вполне законных основаниях решать вопросы многих деловых людей и фирм города в нужном направлении, то и без прямого казнокрадства и нецелевой растраты выделенных на постройку Дальнего средств, любой умный, деятельный и целеустремленный человек мог сколотить себе весьма приличное состояние, так что этот особняк действительно выглядел скромным. Особенно, исходя из опыта Вервольфа, видевшего особняки чиновников своей страны времен начала следующего века. На их фоне дом Сахарова был просто чуть ли не флигелем для прислуги... Если Сахаров действительно такой толковый организатор и талантливый инженер, если он сможет быстро наладить строительство обороны подступов Дальнего, то ему, пожалуй, и премию можно будет выделить. За усердие в спасении казенного имущества...

Войдя вслед за Сахаровым в отдельную комнату, очевидно, служившую кабинетом, Вервольф увидел сидящего в кресле круглолицего, уже не молодого, явной восточной внешности мужчину плотного телосложения в темно-синем традиционном китайском костюме. Черные с проседью, уже заметно поредевшие волосы были собраны на затылке в традиционную косу и прикрыты сверху национальной шапочкой из той же ткани, что и костюм.

- Познакомьтесь, господин советник - купец первой гильдии Николай Иванович Тифонтай. - и, улыбнувшись, Сахаров добавил, - Как я Вам уже говорил ранее, Николай Иванович может достать решительно всё!

Вервольф протянул руку поднявшемуся навстречу 'русскому китайцу':

- Добрый день, Николай Иванович! Позвольте представиться - советник Корпуса особых советников Его Императорского Величества Сергей Вервольф.

- Весьма рад знакомству с Вами, господин советник! - Тифонтай говорил по-русски очень бегло, хоть и с небольшим акцентом. Насколько помнил Вервольф, по отзывам современников Тифонтая, этот китаец, принявший подданство Российской империи, в отношении любви к России был намного более русским, чем многие чинуши, родившиеся в родовых поместьях под голубым вологодским или калужским небом в окружении белоствольных берез... Цзи Фентай, ставший русским купцом Николаем Ивановичем Тифонтаем, этот деятельный и энергичный человек, бесконечно влюбленный в Россию, про которого даже сами китайцы говорили, что 'внешность у него китайская, а сердце - русское', сейчас был перед ним...

Не успели они разместиться в удобных креслах, как в дверях появился слуга с серебряным подносом в руках. Через несколько секунд проникавшие в комнату золотые лучи заходящего солнца уже искрились в янтарных струйках горячего напитка, льющегося в белоснежный китайский фарфор. Вскоре аромат чая наполнил небольшую комнату, создавая замечательную атмосферу для разговора. А говорить им было о чем. Воюющие армии потребляют ведь не только оружие, патроны и снаряды... Им нужны продовольствие, фураж для лошадей, обмундирование, строительные материалы, инвентарь, инструмент, транспортные средства. Всё это потребляется не десятками и даже не сотнями тонн. Счет идет на тысячи. Не на подводы и вагоны. Эшелоны и корабли... А вся огромная военная машина России на Дальнем Востоке после того, как Япония, с началом войны, перекрыла морские пути снабжения, теперь висела на одной тоненькой ниточке одной железнодорожной колеи Великого Сибирского пути. Поэтому возможность снабжения Манчжурской армии и Артурского гарнизона как можно большим количеством местных ресурсов была равнозначна, как минимум, победе в крупном сражении. Потому и сидели трое человек в кабинете градоначальника Дальнего, попивая замечательный китайский чай, ещё долго после того, как солнце скрылось за туманными горами, окутав вечерней мглой берега Талиеванского залива...

Николай Иванович оказался поистине бесценным кладом для русской армии на Дальнем Востоке. Благодаря не только своей личной торгово-промышленной империи, но и многочисленным партнерам, он мог обеспечить армию очень многим. И не только материальными ресурсами. Огромное количество его торговых партнеров позволяло получать, в том числе, и информацию разведывательного плана. Особенно Вервольфу понравилось предложение Тифонтая наладить службу разведки для русской армии в Манчжурии, высказанное им уже много позже, когда они с Николаем Ивановичем, покинув дом градоначальника, направились по вечерним улицам Дальнего в 'Театр купца Тифонтая', где местная труппа сыграла специально для них небольшую музыкальную пьесу. Насладившись оригинальным выступлением артистов в непривычном гриме и ярких, красочных восточных костюмах, отужинав в небольшом, но очень уютном ресторанчике, тоже, кстати, принадлежавшем Николаю Ивановичу, они продолжили обсуждение этой темы уже в особняке купца в Европейском городе - наиболее престижной части Дальнего.

Конечно, запрошенная Тифонтаем сумма в один миллион золотых рублей была, мягко говоря, весьма не маленькой. С другой стороны, разведданные на войне - вещь просто бесценная, без них армия уподоблялась слепцу, со всеми вытекающими последствиями. К тому же, 'русский китаец' обещал не только организовать сбор сведений о противнике, но и предложил создать на подконтрольных врагу территориях Манчжурии партизанские отряды. Зная, что многие местные ещё помнят 'доброту' японских солдат в Японо-китайской войне девятилетней давности, вполне можно было рассчитывать на определенный успех этого предприятия. Как-то вскользь, давно, в той, исчезнувшей навсегда жизни, он читал, что Тифонтай создал подобный партизанско-диверсионный отряд, который действовал весьма и весьма неплохо. Причем, создал и содержал его исключительно на свои же средства, армия предоставила только оружие. Правда, было это в той истории уже где-то ближе к концу войны. Если же помочь Тифонтаю это сделать сейчас, если на эти отряды будут идти не только деньги купца, но и казна мало-мало подсобит, то можно будет создать весьма и весьма неплохую сеть диверсионных подразделений, терзающих японские пути снабжения и отвлекающие немало сил с главного театра боевых действий. Да и борьба с общим врагом сблизит русских с местными китайцами, позволит преодолеть то взаимное недоверие, что сложилось после событий Боксерского восстания...

'Что ж, будет ещё одна тема для завтрашнего разговора с Ильей и с генералом Кондратенко...' - подумал Вервольф, засыпая на шикарной шелковой постели в одной из гостевых комнат дома Тифонтая - первоначальный план Вервольфа остановиться в номере гостиницы был решительно отвергнут Николаем Ивановичем не только исходя из правил гостеприимства, но, в том числе, и с точки зрения безопасности. Советник не особо возражал. Дом Тифонтая, пожалуй, был сейчас действительно одним из самых безопасных мест в Дальнем...

Глава 6. Вервольф

19 февраля 1904 года.

Квантунский полуостров.

Трёхдюймовка громогласно рявкнула, слегка подпрыгнув на месте и заставив вздрогнуть стоявших чуть поодаль лошадей. Через доли секунды её снаряд, летевший по направлению к двум расположившимся в низине ДЗОТам, превратился в белое облачко, подняв на бурых холмиках укреплений сотни крохотных земляных фонтанчиков - шрапнельные пули накрыли цель. Не успел легкий ветерок отнести в сторону облачко первого шрапнельного разрыва, как совсем рядом с ним, после очередного раската трехдюймового грома возникло с характерным резким хлопком ещё одно. Вновь с холмиков ДЗОТов вверх взлетели струйки промерзшей земли и камешков. Новое орудие, поступившее на вооружение российской армии всего пару лет назад, демонстрировало замечательную скорострельность и кучность. В гуще армейской делегации, наблюдающей за процессом расстрела новеньких, построенных за два прошедших дня, экспериментальных укреплений, среди сухопутных шинелей выделялись два стоящих особняком человека в черных морских мундирах. Один из них внимательно смотрел на цель в мощный морской бинокль, стараясь не упустить ни малейшей детали. Цейссовские линзы прекрасно приближали картинку, и, казалось, что шрапнельные пули перепахивали землю совсем рядом, в паре метров перед ногами вице-адмирала Модуса. Второй наблюдал за той же картиной то без оптики, то через такой же бинокль.

- Вот за это трёхдюймовку и прозвали 'косой смерти' - тихонько сказал второй и легонько подтолкнул локтем первого, - каково там, а, Илья Сергеевич?

- Да уж, там, воистину - царство смерти! - ответил вице-адмирал, глядя на результаты 'работы' уже четвертого шрапнельного снаряда.

Как ни тихо они говорили меж собой, но чуткий слух стоящего недалеко генерала Кондратенко что-то, да уловил.

- Простите, господа, я увлекся и не вполне слышал, о чем речь. Или вы говорили о чем-то своем?

- Да нет же, Роман Исидорович! - Вервольф улыбнулся - Я говорил адмиралу Модусу, что новая трёхдюймовка - это не просто полевая пушка, а настоящая 'коса смерти' для вражеских пехотных цепей.

Кондратенко было совсем не обязательно знать, что это прозвище русской трехдюймовки должны были придумать немецкие пехотинцы через долгих десять лет, уже на полях Первой мировой войны... Но прозвище это, короткое и ёмкое, ему, похоже, понравилось.

- А ведь и верно - настоящая коса смерти, в умелых руках, конечно, - он улыбнулся, отчего концы его шикарных усов взлетели вверх.

Стоило генералу отвернуться от советников к обстреливаемым ДЗОТам, как Илья ткнул локтем по ребрам Вервольфу и тихо прошипел:

- Не пали контору, Серёга! На кой черт ты ляпнул ему про 'косу смерти'?

Вервольф, не отрываясь от бинокля, беззлобно прошипел в ответ:

- Не ссы, прорвемся!, - и, игнорируя полный недовольства взгляд вице-адмирала Модуса, делая при этом вид, что увлеченно рассматривает фонтанчики пыли на холмиках ДЗОТов, добавил - К тому же, прозвище красивое и как нельзя более подходящее к пушке. Да и просто - мне оно нравится... И вообще, господин вице-адмирал, поменьше ворчите, а то постареете быстро...

Илья что-то недовольно, но уже без злобы, фыркнул в ответ, но что именно, Вервольф не разобрал - очередной раскат орудийного выстрела заглушил слова адмирала.

Тем временем, выполняя ранее полученную инструкцию, артиллеристы перешли от нормальной стрельбы шрапнелями к 'клевкам' - установке взрывателя для срабатывания на малой высоте над самой землей. Вообще, такой подрыв шрапнели был неправильным и среди артиллеристов считался грубой ошибкой - пули не успевали разлетаться и не накрывали площадь поражения, а врезались в землю плотным пучком. Но Вервольфа и Кондратенко интересовала именно стойкость укреплений, врытых в эту самую землю. И вполне вероятно, что противник мог попробовать для борьбы с ними и такой вариант подрыва шрапнели, как 'клевок'. Поэтому, до начала испытательных стрельб пришлось немного объяснить артиллеристам, которые поначалу никак не могли понять, зачем нужно стрелять именно так. Первый сноп пуль ушел в землю немного за укреплениями, но остальные семь четко легли на ДЗОТы. Теперь оставался последний этап первой части испытаний - обстрел снарядами с трубкой, установленной на удар. Поднимая вверх фонтаны дыма и земли, оставляя небольшие воронки на поверхности земляных холмов, снаряды вгрызались в защитную рубашку ДЗОТов и в каменистую мерзлую землю вокруг них.

Наконец, всё стихло, и пестрая делегация направилась осматривать результаты стрельбы. Земля вокруг ДЗОТов была сплошь изрыта следами от шрапнельных пуль и перепахана неглубокими воронками. Это была картина тотального разрушения и уничтожения. Окажись здесь кто при обстреле, шансов остаться в живых у него не было бы даже теоретических. Но стоило только спуститься в закопанные в землю деревянные срубы ДЗОТов, прикрытые сверху тремя накатами бревен и полутора метрами камней и земли, как картина менялась кардинально. Внутри царил полный порядок, как будто и не было никакого жестокого обстрела, изрывшего всю землю там, снаружи, страшными оспинами. Кондратенко вышел из ДЗОТа, улыбаясь - ему явно начинали нравиться эти укрепления.

А вот построенный рядом однонакатный блиндаж, лишь немного присыпанный сверху землей, хоть и выдержал попадания десятков шрапнельных пуль, был пробит поставленным 'на удар' шрапнельным снарядом. Это стало самым лучшим доказательством против тех, кто утверждал, что предложенные советниками укрепления требуют слишком много материалов и трудозатрат. Что и обычных блиндажей и укрытий хватит, а советник перестраховывается... Теперь, глядя на проломленные бревна, Вервольф только улыбался - все эти армейские 'экономисты' были посрамлены самым наглядным образом и должны будут надолго замолкнуть.

Через полчаса, когда все вернулись на пригорок к артиллерийским позициям, начался второй этап испытаний. На этот раз стрельба велась из старой 3,42 дюймовой полевой пушки. Несмотря на то, что пушка эта была во многом уже устаревшей и заметно уступала новой трёхдюймовке в скорострельности (из-за поршневого затвора и раздельного заряжания), у неё было одно очень важное преимущество - в боекомплекте этих пушек были фугасные снаряды. После первого выстрела орудие, не в пример новой трехдюймовке, очень высоко подпрыгнуло, сбивая прицел и, не смотря на наличие упругого сошника на лафете, откатилось назад почти на полметра. Да по-другому и быть не могло - орудие не имело ни противооткатных устройств, ни накатников - только каучуковые буфера на оси колёс да упругий сошник, которые лишь частично гасили отдачу при выстреле. Снаряд взорвался с небольшим недолетом, подняв фонтан земли. Разлетающиеся осколки противно и коротко взвыли.

Расчет, сноровисто подкатил орудие на место и, проворно загнав сначала снаряд, а потом и картуз с пороховым зарядом в ствол, откорректировав прицел, выстрелил. Этот снаряд, очевидно из-за того, что линия прицеливания сбивается при выстреле и подскоке орудия, лег с перелетом. Только третий накрыл один из ДЗОТов, образовав на холме его каменно-земляной подушки намного более заметную воронку, чем трёхдюймовая шрапнель. Израсходовав три десятка снарядов и перепахав не только холмы ДЗОТов, но и всю прилегающую территорию, ибо рассеивание при стрельбе получалось намного большим, чем у новенькой трёхдюймовки, старое орудие замолчало. Вновь наступило время осмотра укреплений, на этот раз - после более серьёзного испытания. Обходя местами ещё дымящиеся воронки, Вервольф вместе с остальными подошел к укреплениям. На месте блиндажа, поврежденного ещё при первом обстреле, теперь была лишь наполовину засыпанная толи яма, толи воронка, из которой вверх торчали обрубки перебитых и поломанных бревен. Входная траншея в один из ДЗОТов также получила прямое попадание и была серьезно повреждена и частично засыпана землей. Но, войдя внутрь ДЗОТа, первое, что увидел Вервольф - это был восторженный взгляд Кондратенко, неторопливо проскочившего впереди всех. Укрепление выдержало и это испытание. Видя, что офицерам генеральского штаба тоже неймется поглазеть на результаты испытаний, Вервольф быстренько вынырнул наружу, освобождая место в маленьком помещении для других.

На вопросительный взгляд Ильи он только молча поднял вверх большой палец и улыбнулся. Укрепления выдержали экзамен. Значит, теперь главное - не упустить время, чтобы уже в апреле позиции на перешейке были полностью оборудованы для длительной обороны. Солнце оранжево-красным шаром уже висело над западным горизонтом. Время летело неумолимо - пришла пора выдвигаться к ждущему совсем рядышком, на станции поезду и - в Артур!

Что ж! Сегодняшний день явно прожит не зря. С самого утра, в Дальнем, на совещании у Сахарова, они определились с имеющимися в наличии ресурсами для организации его надежной обороны с моря. То, чего не хватало, должны были доставить представитель КВЖД и Тифонтай. Они аккурат успели всё разложить по полочкам к моменту прибытия в Дальний специального поезда Корпуса особых советников ЕИВ, который Вервольф отпустил в Артур ещё вчера. Теперь, следом за вице-адмиралом Модусом, из его вагонов на перрон Дальнего высыпал почти весь цвет штаба генерала Кондратенко во главе с самим Романом Исидоровичем. После беглого ознакомления с началом работ по железнодорожным батареям и секретному поезду в мастерских, куда ещё вчера загнали площадки и вагоны под переделку, после изучения наличных ресурсов, они, в сопровождении офицеров расквартированного поблизости шестнадцатого полка, прибывших под началом своего командира полковника Раздольского, направились в предгорья, намечать места для строительства береговых батарей, маршруты для прокладки железнодорожных веток и строительства небольших баз легких патрульных кораблей в бухтах Меланьхе и Лахутань. Предстояло построить закрытые позиции для двух десятидюймовых и двух шестидюймовых батарей. И всё это - в гористой местности. В каменистой почве. Объем работ был огромным, но вполне осуществимым, если приложить должное усердие и старание...

Вернувшись в Дальний, расположились для короткого обеда в ресторанчике у Тифонтая. Учитывая начавшийся Великий пост, к столам были поданы шикарные рыбные и постные блюда - суп из угря с горохом, запеченный карп, пельмени с грибами... На последние особенно налегал человек, на плечах которого красовались золотые погоны с двумя черными орлами - Илья не очень любил рыбу, а если сказать точнее - то совсем её не любил (разве только красную и только копченую), посему пельмешки оказались как нельзя кстати. Жаль только, что времени насладиться всем этим кулинарным великолепием было очень мало - до заката оставалось три часа, а ещё нужно было добраться к месту намеченного на сегодня испытания новых укреплений...

И вот сейчас, глядя из окна поезда на заходящий за Тафашинские высоты огненный диск солнца, Вервольф, наконец, смог слегка отстраниться от напряжения и суматохи двух последних дней. Пока что всё идет по плану...

Хотя нет, не всё - ибо краем уха он уже слышал начавшееся обсуждение итогов сегодняшних похождений. Илья уже начинал тихонько спорить с Кондратенко и склонившимися рядом над картами полковниками Науменко и Григоренко. В поезде КОС ЕИВ имелся специальный вагон для проведения совещаний, переделанный из вагона-ресторана, только вместо множества маленьких столиков тут теперь стоял один длинный стол, отчего вся обстановка больше напоминала теперь кают-компанию корабля, чем вагон Российской императорской железной дороги... И вот теперь на этом столе лежали несколько карт Талиеванского залива и окрестностей Дальнего. Илья что-то помечал на них карандашом, начальник штаба или инженер-полковник что-то ему возражали и ставили какие-то свои отметки. Отсюда до Артура - около часа езды, - пронеслось в голове у Вервольфа, - и если этих умников вовремя не остановить, то они мне всю карту исчеркают!

Вот не дадут спокойно полюбоваться закатом! - тихонько ругнулся про себя советник.

Развернувшись на месте, он в несколько шагов оказался в гуще спора.

- Господа! Позвольте и мне поучаствовать в вашей занимательной игре 'Разукрась карту Квантуна!'...

Шипение вырывающегося на волю из цилиндров пара нарушило тишину небольшой станции и пейзаж за окном легонько поплыл назад. Поезд, плавно набирая ход, направился в сторону Артура.

21 февраля 1904г. 2 часа пополудни.

Внутренний рейд Порт-Артура.

Эскадренный броненосец 'Петропавловск'

В адмиральском салоне флагманского корабля Эскадры Тихого океана было собрано очередное совещание штаба вице-адмирала Модуса и группы Особых Советников. В числе приглашенных также были командир 'Енисея' Степанов, инженер Кутейников, естественно, Рейценштейн и командиры кораблей, участвовавших в походе к Эллиотам.

Вервольф, всё ещё 'при полном параде' (да-да, то самое - 'по первому сроку оденьтесь братишки, по первому сроку...') после боевого похода, по горячим следам докладывал о результатах 'минной вылазки' своего отряда.

- Итак, как Вам, господа, известно, этой ночью отряд наших кораблей ходил в район островов Эллиота, Блонд и Торнтон для постановки активных минных заграждений на предполагаемых маршрутах снабжения передовой базы японского флота. Именно с этой целью ранее вся зона, прилегающая к берегам Квантунской области была объявлена зоной боевых действий с запретом торгового мореплавания на несогласованных с нами маршрутах. Хоть это и вызвало определенные возмущения некоторых, скажем так, морских держав (он краем глаза увидел, как Илья недобро усмехнулся при упоминании Англии и иже с ней), но это в некоторой степени развязало нам руки в вопросе минных постановок. Выйдя вчера вечером из Артурской гавани и пользуясь метелью, отряд проскочил незамеченным мимо японских дозоров и сегодня ранним утром скрытно вышел в район минных постановок и, не обнаруживая себя, установил минные заграждения вот в этих районах - карандаш Вервольфа, служивший в данном случае указкой, очертил контуры минных банок на карте прилегающих к Квантуну вод, - После выполнения задачи отряд направился в Артур. К сожалению, при возвращении, не удалось избежать встречи с неприятелем - наши корабли были атакованы двумя отрядами дестройеров и отрядом крейсеров, состоявшим из двух 'собачек'. Благодаря умелому маневрированию кораблей под руководством Николая Карловича и командиров кораблей удалось расстроить план врага по синхронизированной одновременной атаке наших сил всеми тремя отрядами. В результате три вражеских дестройера получили повреждения, причем один из них, если правильно опознали- то это флагман Третьего отряда 'Усугумо' - весьма серьезные, также были отмечены по крайней мере два прямых попадания в 'Такасаго' и три - в 'Читосе'. Из нашего отряда досталось лишь 'Баяну' - четыре прямых попадания, множество осколочных отметин на броне и два десятка мелких пробоин в трубах и в небронированном борту. К сожалению, без потерь не обошлось - двое нижних чинов убито, десять ранено, из них двое - тяжело. Конечно, японцы априори потеряли больше - особенно, на миноносцах, но и наши потери для столь скоротечного боя слишком высоки. Как показало сегодняшнее дело, даже устроенная из канатов дополнительная защита смотровой щели боевой рубки - это лишь временная полумера. Да, благодаря трудам господина Кутейникова, многие из тех, кто был в рубке 'Баяна' остались целы и невредимы, в том числе и я. За что позвольте выразить Вам, Николай Николаевич, заслуженную благодарность - Кутейников, всё время внимательно слушавший доклад Вервольфа, при этих словах, несколько смутившись, улыбнулся. Советник продолжал:

- Так вот, несмотря на то, что несколько осколков увязло в этих самых канатах, что спасло многим из нас жизни, парочка всё же влетела внутрь - в результате один матрос погиб, один был ранен, повреждения получили приборы системы управления артиллерийским огнем. Меня такое положение с защитой рубок кораблей и их артиллерии совершенно не устраивает. Наши боевые рубки - это не боевой командный пункт. Это преступление против русских людей. И я не хочу, чтобы наши офицеры и матросы гибли в бою из-за, уж простите за прямоту, идиотской конструкции этих самых боевых рубок. Николай Николаевич, как я думаю, сможет детально осмотреть повреждения корабля и дать свои рекомендации по устройству дополнительной противоосколочной защиты, я же имел достаточно времени после боя до самого нашего прихода в Артур, по горячим следам, так сказать всё осмотреть и обдумать, и вот что я скажу вам по этому поводу: ширина прорезей визиров в рубках и в башнях не должна превышать четырёх дюймов. Как это обеспечить на практике, я думаю, мы с Николай Николаевичем и с советником Капером придумаем. Но однозначно никаких визиров девяти - двенадцатидюймовой ширины быть не должно...

Все одобрительно закивали головами, особенно Роберт Николаевич, мимо головы которого всего в паре дюймов просвистел тот самый осколок, что затем убил сигнальщика на 'Баяне'.

- Согласен! - подключился Илья, - Николай Николаевич, пометьте в своей рабочей тетради - в течение недели разработать чертежи дополнительной защиты боевых рубок для всех наших броненосцев и крейсеров. Советникам Владимиру Каперу и Вервольфу - оказать посильную помощь Николаю Николаевичу.

- Есть, оказать помощь! - протяжно пробасил Капер.

- Советник Вервольф, продолжайте доклад!

-Благодарю, Илья Сергеевич! Итак, после подтверждения необходимости усиления защиты наших кораблей, вторым важным итогом сегодняшнего похода я бы назвал очевидность слишком большого риска применения наших минных транспортов на коммуникациях врага. Основная причина - недостаточная скорость для совместных действий с крейсерами. Если от броненосцев 'Амур' с 'Енисеем' ещё и имеют шанс уйти, то любой японский крейсер их нагонит, тут уж и к бабке не ходи. Поэтому, я предлагаю использовать 'Амур' и 'Енисей' для постановки оборонительных минных заграждений вблизи наших берегов, по крайней мере до тех пор, пока мы не отберем у господина Того господство на море. А активные наступательные минные заграждения вблизи вражеских баз и на коммуникациях поручить миноносцам и крейсерам.

- Вы предлагаете ставить мины с боевых кораблей? - удивился Вирен, - Но ведь у нас нет приспособлений, как на 'Амуре', да и мы сгрузили все мины по приказу командующего эскадрой! - и он перевел свой взгляд на Илью.

Но Вервольф моментально отпарировал:

- Речь идет о небольшом количестве - один-два, от силы три десятка мин, установленных на специальных лотках в кормовой части корабля. Для их установки не нужно будет использовать минные плотики и прочие архаизмы. Да и не будет мин на 'Баяне' и других крейсерах первого ранга. А вот на 'Новик' и 'Боярин' такие приспособления очень даже полезно будет поставить. Да и высота борта у них меньше - ставить будет удобнее и безопаснее. Но основную работу по установке диверсионных минных банок предстоит выполнять истребителям. Находясь в разведке у вражеских берегов, им просто грех не устроить врагу такую маленькую гадость, как минная банка на пути снабжения. И именно с них и предстоит нам начать работы по оснащению средствами постановки мин. Тем паче, что, насколько мне известно, Владимир Алексеевич Степанов вместе с Советником Капером уже изготовили первое опытное устройство для постановки мин с истребителя.

- Совершенно верно, устройство практически готово к монтажу на истребитель -подхватил человек в форме капитана второго ранга, с короткой стрижкой и довольно приличными залысинами, короткой же аккуратной бородкой и усами вразлет. И с живыми, сверкающими глазами, за которыми скрывался пытливый ум талантливого инженера. Эта живость и непосредственность, столь характерная для командира 'Енисея' Степанова, в те минуты, когда он увлекался очередным интересным для него делом, очень импонировала Вервольфу. Владимир Алексеевич продолжал:

- Было бы очень полезно смонтировать его на один из модернизируемых сейчас истребителей для испытания постановки мин при различных условиях - как по волнению, так и по скорости корабля.

- Что у нас по истебителям? - взгляд Ильи уперся в громадную фигуру Капера.

- На модернизации 'Властный' и 'Грозовой' - по салону 'Петропавловска' покатился его характерный бас - Ставим по второму 75-мм орудию на корму. Первая парочка 'французов' - 'Внимательный' и 'Выносливый' уже готовы. Пришлось, конечно, немного повозиться с их характерными 'французскими' корпусами и навесными палубами, но всё решили, и вторая пара будет готова быстрее...

Вервольф заметил, как на лице Ильи появилась улыбка - его план по модернизации миноносного флота начинал претворяться в жизнь. Но Капер не спешил сильно подслащать пилюлю:

- Но, если мы решим ставить на них минные лотки сейчас, то это задержит их ввод в строй, потому как эти, мать их, французские обводы корпуса...

- Хорошо-хорошо, я понял! - перебил его Модус, - Что еще есть на сегодняшний день в ремонте или модернизации?

- Ещё есть 'Боевой' - он стоит в ремонте с конца января месяца - после встречи с форштевнем 'Стерегущего'. Я на него уже заглядывался - для заградителя самое то - широкая корма, минные направляющие практически не будут стеснять действий комендоров кормового орудия. Но его ремонт раньше конца февраля-начала марта нам не завершить - иначе придется отрывать силы от других кораблей...

- Нет-нет нет! Никого не отрывать от тяжелых кораблей. Я без броненосцев связан по рукам и ногам! - Илья действительно не мог позволить отрывать кого-либо от ремонта 'Паллады', 'Цесаревича' и наконец-то введенного во внутренний бассейн Артура сегодня в полдень 'Ретвизана'. Никого. Ни единого человека. Проще было попробовать отнять у тигрицы её тигрят, чем выпросить у адмирала людей с ремонтируемых броненосцев и крейсера. И Капер это тоже прекрасно понимал.

- Вот и я про то же, адмирал! Поэтому нужно решать, как быть.

И тут в голову Вервольфа пришло простое, как пять копеек, решение. Интересно, как он не догадался до этого раньше?

- Илья Сергеевич! У нас ведь есть пара миноносцев, которые, из-за ненадежных механизмов, мы всё равно далеко от Артура не отпускаем...

- Да, есть, две 'невки' - 'Бойкий' и 'Бурный'. И? - адмирал пристально глядел на Вервольфа.

- И я предлагаю использовать один из них для проведения эксперимента с минными постановками по системе Степанова-Капера, - оба соавтора 'системы' при этих словах невольно переглянулись, - Как только третий 'француз' отойдет от стенки минного городка, поставить туда одну из 'невок' и установить на неё систему минных направляющих. Всё равно до исправления механизмов эти истребители можно использовать лишь для охраны внешнего рейда и патрулирования ближних подходов к Артуру. А так мы и основные боеспособные миноносцы не будем отвлекать на проведение экспериментов, и не задержим работы по модернизации.

- Добро! - произнес Илья, - Так и поступим. Кстати, господин советник, Вы мне как-то намедни обещали посмотреть эти самые механизмы 'невок' на предмет их надежности...

Интересно, к чему это вдруг Илья вспомнил тот их разговор ещё в первый день после прибытия в Артур? И эта подчеркнутая вежливость и 'титулярность' в разговоре? Вервольф пока не понимал мотивов Ильи, но, учитывая характер 'адмирале', ларчик должен был скоро сам раскрыться...

- Конечно, господин вице-адмирал, обязательно займемся механизмами 'невок' сразу после модернизации 'французов' и 'немцев'. Но не ранее того. А к тому времени, думаю, я как раз успею закончить составление всего комплекса мероприятий по сухопутной обороне Квантуна вместе с генералом Кондратенко. Ибо невозможно физически находиться в двух точках пространства одновременно.

- Принимается! - коротко бросил Илья и уже обратился ко всем присутствующим, - Господа! Попрошу приступить к работам по намеченному плану. Командиров кораблей, ходивших к Эллиотам, попрошу представить списки отличившихся лиц, достойных поощрений и наград. Благодарю всех за уже проделанную работу и не смею более отнимать Ваше драгоценное время... Господина Кутейникова и Особых Советников попрошу остаться...

Ещё четверть часа ушло на решение вопросов по ремонту 'Ретвизана'. Несмотря на все старания Ильи максимально ускорить работы, ему пришлось-таки уступить Кутейникову в вопросе доработки кессона - иначе нормально отремонтировать повреждения корпуса от подводного взрыва было просто невозможно. Конечно, любая задержка в ремонте корабля была злом, но это зло было неизбежным.

После этого у них осталось ещё около четверти часа до времени отбытия с борта 'Петропавловска' в город - на совместное совещание в штабе укрепрайона по планам предстоящей обороны Квантуна 'с сухого пути'. Илья отпустил Кутейникова в его родную стихию брони, заклепок и кессонов, а Советников - привести себя в порядок и приготовиться к совещанию. Всех, кроме Вервольфа...

'Штирлиц! А Вас я попрошу остаться!' - пронеслась в мозгу советника фраза Леонида Броневого...

Выходя последним из адмиральского салона, Гарик обернулся и поглядел на Вервольфа. На что тот, улыбнувшись, подмигнул ему. Едва дверь за ним затворилась с тихим щелчком, как 'адмирале' резко повернулся к сидящему за столом Вервольфу:

- Серег, вот объясни мне русским, мать его, великокняжеским языком, какого черта ты вытворял на 'Баяне'!?

Вервольф, удивленно подняв брови, посмотрел на Илью:

- Ну, если Вы, господин вице-адмирал, запамятовали, то напомню - ходил к Эллиотам, мины ставить...

- Очень смешно!, - перебил его Илья, - Ты мне тут не ёрничай! Я спрашиваю, какого лешего ты во время боя из рубки 'Баяна' на палубу выскакивал? Или ты думаешь, я про твои пробежки к носовой башне и обратно под огнем японцев не узнаю?

- А-а! Так вот оно что! - Сергей рывком поднялся из-за стола, - Если ты забыл, Илья, то тут как бы немножечко война идет. И иногда немножечко стреляют. И хочешь - не хочешь, но всем нам иногда придется рисковать своей шкурой...

- Ты меня за идиота держишь?, - Илья явно закипал, - Всё, блин, отшучиваешься? У меня каждый человек на счету, а ты свою голову под японские осколки почем зря подставляешь. На кой ляд ты бегал к той башне? Что, на 'Баяне' больше некому было, кроме контр-адмирала, бегать по палубе и проверять, работает носовая башня крейсера или нет? А то, какая на нас на всех ответственность теперь лежит, забыл?

- Ответственность, говоришь? - прошипел Вервольф так, что Илья невольно умолк, - Ответственность? Пойдем, я покажу тебе ответственность. Покажу каждого человека на счету! Пойдем! - и он буквально потащил Илью за рукав адмиральского сюртука за собой из салона в сторону кормы.

- Куда ты меня тащишь?!, -возмущался Илья, вырываясь. Уже в дверях это ему, наконец, удалось.

- Пойдем, пойдем! - окликнул его Вервольф.

Выбора особого у него не оставалось и 'адмирале' последовал за Сергеем.

- Ну?, - первым делом спросил он, когда оба оказались на кормовом балконе 'Петропавловска', - и что ты мне хотел тут показать? Я уже почти неделю вижу эту картину перед собой.

- А ты внимательнее присмотрись, адмирал, - тихо и неспеша произнес Вервольф, опираясь на ограждение кормового балкона. - Присмотрись к каждому кораблю, к каждому дому там, на берегу, к докам, к батареям... Приглядись, адмирал. И ты увидишь там людей. Десятки, сотни, тысячи... Таких же, как и мы с тобой. Ничуть не хуже.

- Ты это к чему?...

- А к тому, Илья, что приглядись внимательнее к 'Баяну'! Видишь, свертки парусиновые по сходням на причал сносят? А ещё утром это были такие же люди. Живые... А теперь вот на погост их повезут. И всё... А ведь этого боя в истории быть не должно было. Совсем. Ну не ходил 'Баян' на минные постановки к Эллиотам. И люди эти должны были бы сейчас жить, радоваться очередному дню, пусть даже и такому холодному и промозглому. Мы уже начали менять историю. И теперь каждая смерть - это тоже наша ответственность. Наша с тобой!

- Я понимаю, Серег! Но это война, и, может я и скажу сейчас банальные фразы, но ведь без потерь тоже не обойдется на этой войне. Нельзя победить в этой войне без жертв, к сожалению... Я понимаю, что первый раз видеть смерть очень тяжело, но, нельзя же вот так...

- А как? И причем тут - первый раз или не первый? Я за свою жизнь видел достаточно смертей. И это каждый раз тяжело, уж поверь мне. И привыкнуть к этому нельзя. Иначе перестаешь быть человеком. Тут дело не в этом. Если ты на самом деле хочешь победить, то ты должен повести всех этих людей за собой. Даже не так. Мы все должны повести их за собой. А для этого нужно завоевать это право - вести людей. Пред ними самими заслужить такую честь. Чтобы они сами хотели идти за нами. Иначе - ни черта у нас с тобой не выйдет! И этого одними золотыми погонами да красивыми мундирами не добиться. Как и новаторскими рассуждениями да пламенными речами. Работают у того, кто сам работает, и на смерть идут у того, кто сам её не сторонится...

- Хорошие слова. Правильные. Я запомню...

- Не мои это слова, Илья.

-???

-Это сказал ещё в прошлом, девятнадцатом веке генерал Драгомиров. Кстати, если этот мир не обошелся с ним так, как со Степаном Осиповичем, то старик ещё жив, хоть и в отставке. Эх, если б не спешка с отправкой из Питера сюда, в Артур, я б, пожалуй, заглянул бы к нему в гости - хоть немного ума-разума в подготовке наших воинов поднабраться. Такого военного педагога ещё поискать... А так, видать - не судьба...

- Эх, мечты-мечты, где ваша сладость...

- Ушли мечты, осталась гадость! Ладно, Илья, пошли собираться - пора выдвигаться на военный совет к Кондратенко в штаб укрепрайона!

* * *

Спустя пять минут Вервольф, поёживаясь от холодного ветра, уже шел рядом с Ильей по палубному настилу флагмана Тихоокеанской эскадры. Проходя мимо кормовой башни, он машинально провел ладонью по её холодной, слегка шершавой серо-оливковой броне. Несмотря ни на что, ему всё ещё порой не верилось в полноту реальности всего, происходящего вокруг, поэтому он не упускал возможности тактильными ощущениями лишний раз убедить свой мозг в том, что всё, что его окружает - не сон и не галлюцинации. Холод стальной стены высотой почти в два человеческих роста подтвердил - это не сон... Быстро натянув перчатки, он, поправив мимоходом портфель в левой руке, и, козырнув стоящему навытяжку у трапа матросу, следом за Ильей спустился по трапу правого борта до его средней площадки, а оттуда - по сходням на гранитную набережную Восточного бассейна, где их уже поджидали товарищи. Через минуту они направились в штаб Квантунского укрепленного района.

В штабе их уже ждали - кроме Романа Исидоровича здесь были и Белый, и Науменко, и Григоренко со своими инженерами. Среди последних Вервольф даже не узнал, а скорее догадался по смутной подсказке зрительной памяти человека примерно своих лет, с открытым высоким лбом, начавшими уже появляться небольшими залысинами, аккуратной острой бородкой и подкрученными вверх усами, в чине капитана - Михаил Иванович Лилье... 'Интересно будет почитать новую версию его знаменитого 'Дневника', если доживем до победы, конечно' - пронеслось в голове. 'Альтернативный дневник Лилье' - при этих мыслях Вервольф невольно улыбнулся. Но, переведя взгляд на ещё одного присутствующего инженера, улыбка как-то сама собой сошла с его лица - слева от Лилье стоял стройный, подтянутый человек с кудрявой темной шевелюрой, темными же глазами, лицо которого было обрамлено аккуратными усами и короткой бородой. Инженер подполковник Рашевский. Тот самый Сергей Александрович Рашевский, что в 'их' истории был одним из ближайших соратников Кондратенко и погибший вместе с ним при обстреле японцами форта ?2. Человек, который вел не менее интересный дневник обороны Артура, оборвавшийся так же трагично, как и его жизнь... 'Дневник полковника Рашевского'... Он и полковником-то стал уже после смерти...

После взаимных приветствий все собрались за большим столом, на котором были разложены подробные карты Квантуна. Особое место среди них занимала карта перешейка с разукрашенной позицией на горе Наньшань.

Итак, господа, приступим! - голос Кондратенко в наступившей тишине звучал особенно отчетливо, - первоначальные планы расположения наших позиций на Наньшане отмечены желтым цветом. Как видите, оборона должна была состоять из трёх линий окопов, пяти редутов и трех люнетов и пятнадцати артиллерийских батарей. Итого - 57 крепостных орудий и 10 пулеметов. Ещё четыре орудия планировалось поставить на Известковой горе, для прикрытия нашего правого фланга. После нашего совещания на месте проект был изменен с учетом рекомендаций советников - добавлены дополнительные линии инженерных заграждений, центр и правый фланг позиции получили по три линии траншей, позиция значительно усилена артиллерийскими и пулеметными капонирами. Общая длина всех траншей - 12 верст, ходов сообщения - почти три версты, Пересмотрен проект батареи 87-мм пушек на Известковой горе на высоте 38, намечены места для подготовки позиций на обратных скатах той же горы у Высоты 45 и у Высот 37, 40 и 44 для установки полевых батарей скорострельных орудий в районе седловин у Тафашинских высот с целью прикрытия флангов позиции. Также, на склонах оврагов Наньшаня и в их верховьях предусмотрены капониры фланкирующего огня. Основательно усилен левый фланг позиции - Высота 23 с расположенной на ней батареей ?15 получила совершенно новую систему оборонительных сооружений и должна будет стать мощным узлом обороны левого фланга. Также предусмотрен передовой опорный пункт обороны на безымянной высоте западнее деревни Яндятен. По нашим расчетам он значительно задержит продвижение противника на правом фланге позиции. Таков, вкратце, общий план обороны Наньшанской позиции. Какие будут предложения и замечания, господа?

Гарик поднялся и легкими движениями карандаша начал чертить тонкие линии на карте севернее Наньшаня:

- Вот тут я бы, пожалуй, ещё добавил бы одну-две линии проволочных заграждений. На направлениях основных предполагаемых ударов японских войск они будут совсем не лишними.

- Но ведь на таком удалении от основной позиции японцы довольно быстро проделают в них проходы! - попытался возразить Лилье.

- Согласен, Михаил Иванович! - как всегда встрял в разговор Вервольф, - Но, должен заметить, даже лишних десять-пятнадцать минут под нашей шрапнелью для противника обойдутся весьма недешево! К тому же, думаю, что мсье Гарик хочет подготовить для прорвавшихся через первую линию японцев несколько сюрпризов, я прав? - и он внимательно посмотрел на самого старшего по возрасту из попаданцев.

- Да, между линиями заграждений неплохо было бы разместить заграждение из самовзрывных и электрических фугасов. Если вы мне позволите поучаствовать в этих работах - веселье японцам я гарантирую! - и добродушный Игорь при этих словах улыбнулся такой хищной ухмылкой, что не по себе стало даже Вервольфу.

- Принимается! - произнес Кондратенко, - Какие ещё будут предложения, господа?

- Если Вы позволите... - Вервольф встал со стула и достал из своего портфеля аккуратно сложенную карту. Затем так же неторопливо её развернул на столе поверх карты Кондратенко. На ней была изображена та же позиция, но вокруг пестрел не один десяток условных значков, обозначавших артиллерийские позиции, рубежи обороны, сектора обстрела. Значки были двух цветов - красные, такие же, как и русские рубежи Наньшаня, и синие, расположившиеся напротив, со стороны горы Самсон. А ещё были синие стрелы, упирающиеся в красные линии рубежей и словно стремящиеся их проломить.

Кондратенко удивленно вскинул брови, подавшись вперед и с неподдельным интересом рассматривая карту, а Илья от увиденного только тихонечко присвистнул - и когда это только Сергей успел?

- Исходя из анализа рельефа местности, конфигурации нашей позиции и наиболее вероятных действий врага Корпусом Особых Советников сделаны следующие выводы. Имея преимущество в численности войск и, самое главное, в артиллерии, японцы постепенно оттеснят нас с передовых позиций к Наньшаню. На этом этапе основная наша задача - как можно дольше задержать врага на дальних и ближних подступах к основной линии обороны. При этом у нас в активе есть такой замечательный пункт передовой обороны, как город Циньчжоу. Его укрепления вполне позволят нам приостановить продвижение неприятеля и, при умелой обороне, нанести ему довольно чувствительные потери. Город прикрывает подступы к левому флангу и центру нашей основной позиции, перекрывая врагу продвижение вдоль железнодорожной ветки и Мандаринской дороги со стороны Бицзыво. Но при этом подступы от Бицзыво по юго-восточной дороге не перекрываются. Японцы, встретив сопротивление на подступах Циньчжоу, обязательно нанесут удар отсюда, - его карандаш уткнулся в синюю стрелку, - Более того, я почти уверен, что вспомогательный удар с этого направления ими будет запланирован изначально...

Илья про себя улыбнулся - Сергей красиво завуалировал то, что знал наверняка - японцы будут бить и отсюда в том числе. Но ведь не мог он просто так взять и сказать об этом всем присутствующим.

- Весьма здраво! - прокомментировал Кондратенко, - Учитывая оголенность нашего правого фланга у Циньчжоу, нанести удар отсюда вполне логично, чтобы отрезать гарнизон города от основных наших сил.

- Да, Роман Исидорович. Думаю, японцы направят сюда пехотную дивизию, не меньше. Плюс артиллерийскую бригаду.

- Вы думаете?

- Практически убежден. Против нас на Квантуне будет действовать не меньше отдельной армии. Это - четыре полноценных дивизии. Одну японцы выставят заслоном на север, чтобы прикрыться от атаки корпуса Штакельберга. Значит, нам достанется три. При прямом ударе с северо-востока по Циньчжоу трём дивизиям будет тесно на узком пространстве. Да и слишком велик соблазн ударить нам во фланг. Ведь для того, чтобы атаковать Наньшань, нужно сначала взять Циньчжоу, который прикрывает левый фланг и частично центр нашей позиции. Поэтому ударят тут японцы, как пить дать, ударят!

- Пожалуй, я соглашусь с этим утверждением, Роман Исидорович! - вступил в разговор подполковник Науменко, - условия для атаки у японцев почти идеальны -укреплений у нас на этом направлении нет, фланги наступающих будут надежно прикрыты - слева - заливом Хэнуэза, справа - горой Самсон.

- Вот тут я и предлагаю преподнести первый сюрприз доблестным воинам Микадо! - улыбнувшись, сказал Вервольф, - Как только они выйдут из долины между отрогами Самсона и высотами на берегу бухты Хенуэза на открытую местность - сразу же обработать их боевые порядки огнем артиллерии с батарей Известковой горы и с канонерских лодок.

- С канонерок? - перепросил Науменко.

- Да, Евгений Николаевич! - Илья оживился, получив возможность вступить в разговор - флот не собирается оставлять армию один на один с супостатом. Посему мы приложим максимум усилий, чтобы помочь сухопутной обороне. Как Вы уже знаете, мы сейчас демонтируем малокалиберную артиллерию с судов эскадры для нужд сухопутной обороны. И на этом наша помощь, поверьте, не ограничится.

- Что ж! - усмехнулся Кондратенко, отчего концы его шикарных усов весело вздернулись, - Весьма приятно слышать подобное, Илья Сергеевич! Совместными усилиями нам будет легче остановить врага! - и, устремив свой взгляд уже на Вервольфа, продолжил, - Канонерки будут нам очень хорошим подспорьем в обороне правого фланга.

- И не только они, Роман Исидорович! - Вервольф ткнул карандашом в то место на карте, где голубоватой краской отливал залив Хэнуэза, - Как правильно заметил Илья Сергеевич, флот Вас не собирается оставлять один на один с японской армией. А то, не ровен час, разгромите сами всю армию Микадо, а нам и крохи славы не достанется!

- Ну, это вряд ли! - рассмеялся Кондратенко, - Вам победы над господином Того хватит с лихвой, чтобы покрыть себя славой!

- Ну а теперь серьезно, господа, - Вервольф не отрывал карандаш от того места, где на голубой глади залива были нанесены значки канонерских лодок, - К сожалению, глубины залива Хэнуэза не позволяют свободно оперировать нашим судам на всем его пространстве. По этой причине часть местности, по которой будут наступать японские войска, бьющие по нашему правому флангу, будет находиться вне зоны видимости для наблюдателей с наших кораблей. Да и высоты на берегу бухты местами будут затруднять стрельбу по противнику. Поэтому предлагаю максимально затруднить задачу для атакующих, использовав в качестве передовых укреплений два старых китайских форта - на высоте 35 у деревни Шудятунь и форт береговой обороны на безымянной горе у деревни Чандятень. С них прекрасно просматриваются и простреливаются все дальние подступы к нашему правому флангу.

- Да, господин советник, но общее состояние старых китайских фортов далеко от идеального, - вступил в разговор Рашевский, - я их осматривал ещё в январе, когда мы с Романом Исидоровичем готовились к усилению позиции у Наньшаня. По исполнению - форты добротные, строились в своё время под руководством немецких военных инженеров, но они уже почти десять лет не используются, часть материалов местное население растащило на личные нужды для собственных построек. Хотя, при желании, для непродолжительной обороны их использовать можно.

- Я так подозреваю, продолжительная оборона там и не планируется? - Кондратенко, как всегда, буквально на лету вникал в суть поступавших идей и предложений. Эта черта, подмеченная ещё при рекогносцировке на Наньшане, вновь убедила Вервольфа в абсолютной правильности назначения именно Романа Исидоровича командующим Квантунским укрепленным районом. Да, по другому, собственно, и быть не могло - человек, блестяще окончивший Инженерную академию и Академию Генштаба, он прекрасно разбирался как в вопросах тактики, так и инженерного оборудования позиций. А если к этому ещё добавить его неуёмную кипучую энергию и организаторский талант, то станет совершенно очевидно, что лучшего командующего для укрепрайона и желать нельзя.

- Совершенно верно, Роман Исидорович! Без серьезной подготовки позиций долго там не продержаться, а на эту самую подготовку у нас сил может и не хватить. Но вот сбить японцам темп наступления, расстроить их планы и нанести им дополнительные потери ещё до того, как они выйдут к основной нашей позиции - этим просто грех не воспользоваться.

- Согласен с Вами вполне, вот только есть одна немаловажная деталь - отступать с этих позиций нашим частям придется по открытой местности да ещё и под огнем противника. Можем понести серьезные потери в людях. А артиллерию вообще проблематично будет увезти с этих позиций.

Илья пристально посмотрел на товарища - неужели тот ошибся в своих планах?

Вервольф и сам видел этот недостаток позиции ещё при проработке плана обороны. И он, сколько ни думал, нашел только один вариант...

- А мы не будем увозить артиллерию из фортов, Роман Исидорович!

Кондратенко удивленно посмотрел на советника. Но тот невозмутимо продолжил:

- Я предлагаю расположить на этих укреплениях старые китайские пушки, причем выбрать наиболее изношенные и те, к которым у нас в крепости наименьший боезапас. Расстрелять по японцам все имеющиеся снаряды, а затем отойти из форта на высоте 35, только не по открытой местности к Циньчжоу и Наньшаню, а в другую сторону - к берегу залива и береговому форту. Во-первых, там на склонах есть пара оврагов, и, используя эти складки местности, можно избежать значительных потерь, а, во-вторых, эта ложбина находится как раз напротив позиций наших легких кораблей. Их артиллерия надежно прикроет отход наших частей. На береговом форте продержаться можно будет дольше, а при отходе, опять же, корабли обеспечат и прикрытие, и эвакуацию гарнизона.

- И, всё же, отход будет делом довольно рискованным, - Кондратенко пригладил свою аккуратную бороду, - Хотя, с другой стороны, соблазн задержать противника на подступах и нанести ему дополнительные потери - весомый аргумент, чтобы рискнуть.

- Я бы предложил использовать в данном деле охотников-добровольцев, которые изначально будут знать, на какой риск им придется идти. И командира им подыскать соответствующего.

- Ну уж за этим дело не станет! Слава Богу, в Русской армии достаточно храбрых офицеров!

- Да тут, Роман Исидорович, одной храбрости, думаю, маловато будет. Нужен инициативный офицер, способный иногда действовать нешаблонно и не боящийся ответственности за это, если он считает такое действие правильным в данной ситуации.

- То есть Вы хотите сказать, что уже присмотрели кого-то из моих людей на эту роль? - Кондратенко пристально посмотрел в глаза Вервольфу, слегка улыбнувшись.

'А Роман Исидорович, на самом-то деле, не так прост, как кажется на первый взгляд. Несмотря на не шибко богатый опыт командования подразделениями, людей 'читает' хорошо!', - пронеслось в голове советника, - 'Что ж! Тем лучше для нашего общего дела!'.

- Да, Вы совершенно правы. Есть у меня на примете один такой офицер. Поручик Владимир Георгиевич Карселадзе. Если не ошибаюсь, он в данный момент прикомандирован к 25-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку.

- Ну что ж! Раз Вы так в нём уверены, то пусть так и будет.

- Замечательно! Поскольку на этом вопрос с гарнизоном наших передовых опорных пунктов, в первом приближении, можно считать решенным, то осталось обсудить только инженерное оборудование этих позиций. Посему предлагаю завтра на месте наметить детальный план действий. Заодно предлагаю посетить и китайские береговые батареи Талиенвана.

- Вы и их планируете использовать для обороны, господин советник?

- При наличии достаточного количества орудий - в обязательном порядке. Они имеют весьма выгодное расположение - установив на них дальнобойные морские орудия, мы не только перекрываем секторами обстрела практически весь Талиенванский залив, но и можем дотянуться до южных и восточных подступов к Наньшаню, - карандаш советника уткнулся в красный сектор, перекрывавший добрую часть перешейка, - Посему предлагаю: установить на восточном форте дальнобойную батарею с обеспечением кругового обстрела из орудий, а два других форта использовать, как укрепленные казармы резервов и склады боеприпасов и продовольствия.

- Весьма интересное предложение! - задумчиво произнес Кондратенко, и, повернувшись к Белому, спросил - Что скажете, Василий Федорович?

Начальник Квантунской крепостной артиллерии, пригладив рукой короткую, с уже изрядной сединой, бороду, изрек:

- В принципе, позиция действительно хороша и держит под обстрелом как часть перешейка, так и большую часть залива. Конечно, в открытое море с неё не достать, но вот ближние подходы к Дальнему и правый фланг перешейка она прикроет надежно. Поэтому высказываюсь однозначно за! На время строительства новых батарей у Дальнего она прикроет этот порт, а позже - будет дополнительной поддержкой нашему сухопутному фронту.

- Значит - решено! - подытожил Кондратенко, - Завтра выдвигаемся в Талиенван на старые китайские форты и на месте намечаем план работ. Времени у нас мало, откладывать вопрос в долгий ящик не будем.

- Тогда осталась нерешенной только одна проблема, - забросил ещё одну 'удочку' советник

- И какая же, позвольте полюбопытствовать?

- Левый фланг позиции.

- Но оборона левого фланга нами уже серьезно усилена, - заметил Григоренко.

- Серьёзно, не спорю, Аполлон Аполлонович! - Вервольф про себя в очередной раз улыбнулся чудному сочетанию славянской фамилии и греческих мифическо-божественных имени и отчества начальника Порт-Артурских инженеров. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что в Артуре был ещё один Аполлон. И, что характерно, тоже Аполлонович. Но виду, естественно, советник старался не подавать, и потому продолжал и далее вполне серьезно, - Но всё же, не смотря на все меры, предпринятые для усиления позиций, левый фланг является самым слабым звеном в обороне перешейка. Сейчас постараюсь максимально полно аргументировать свою точку зрения. Итак, как Вы все знаете, после вероломного нападения противника и выхода из строя сразу трех кораблей первого ранга и потери четвертого в Чемульпо, наша эскадра утратила инициативу в войне на море. Сейчас положение постепенно начинает исправляться, но 'Ретвизан' и 'Цесаревич' в строй вернутся ещё не скоро, так что в ближайшие месяцы японцы будут иметь преимущество на море. Значит, мы не можем полностью контролировать воды залива Циньчжоу, а ведь именно в него упирается линия обороны на нашем левом фланге. Таким образом, все наши укрепления на этом крыле обороны окажутся под огнем не только полевой артиллерии японцев, но и корабельных пушек их канонерок. А это, для справки, орудия калибром от 120 до 260 миллиметров. Под их 'чемоданами' не то, что полевые укрепления, долговременные форты долго не выстоят! Это первый фактор, играющий на руку японцам на левом фланге. Второй - это малая глубина прибрежной полосы залива - при отливе дно обнажается на несколько сот метров, что позволяет врагу обойти наши укрепления по полосе обнажившегося дна и мелководья вброд и ударить нам во фланг. Но сделать это они смогут лишь после того, как орудия канонерок подавят наши позиции на левом фланге. Следовательно, основной проблемой левого фланга является именно возможность его обработки корабельной артиллерией. И именно устранение этой проблемы является для нас с Вами, господа, залогом успешной обороны всей позиции на перешейке. Поэтому для нас с Вами просто жизненно необходимо предпринять все меры к скорейшей постройке на левом фланге Тафашинских высот замаскированной береговой батареи, которая станет неприятным сюрпризом для японских морячков, а также заминировать сам залив там, где это позволяет глубина. Ну и, само собой, инженерные заграждения в полосе прилива...

Ещё с полчаса они дружно обсуждали, как затруднить обход левого фланга по мелководью, причем Гарик вновь продемонстрировал свои замечательные качества сапёра (которые тоже 'бывшими не бывают'). Потом, в общих чертах, набросали основные принципы управления артиллерийским огнем и взаимодействия между пехотой и артиллеристами. Василий Федорович пообещал продумать всё в мелочах и через два-три дня предоставить свои труды на всеобщее рассмотрение. Как и окончательное расположение позиций для ещё только строящихся железнодорожных батарей. В конце концов, общим собранием к исполнению был принят план обороны, составленный из двух, лежавших сейчас на столе перед Кондратенко, карт - его собственной и Вервольфа.

Несмотря на давящую усталость - всё-таки уже двое суток без сна, советник был доволен. В основных чертах план был очень хорош. Кое-где - так даже излишен, но... На войне не бывает слишком много убитых врагов. Остались, конечно, не проработанными некоторые второстепенные вопросы, но основной скелет обороны намечен, а мясом он уже обрастет во время подготовки позиции. 'Мелочи отшлифуем по мере реализации' - подумал он про себя.

Илья, судя по блеску глаз и легкой улыбке, тоже остался доволен.

На том и попрощались. Правда, перед этим условились о завтрашней поездке к фортам Талиенваня. И, уже пожимая на прощанье руку Кондратенко, советник попросил Романа Исидоровича взять с собой завтра и поручика Карселадзе. Пусть сразу готовится к тому, что его ждет. Генерал улыбнулся в усы и ответил, что поручик всенепременно поедет завтра вместе с ними.

На обратном пути, трясясь в коляске по освещенным мутным светом электрических фонарей улицам Артура, Илья вдруг спросил:

- Серег, я так понимаю, этого самого поручика, как его там?...

- Карселадзе?

- Да-да! Карселадзе. Так вот, этого самого Карселадзе ты ведь не случайно решил поставить командовать форпостами нашей обороны? Колись, что за фрукт?

- Если официально - то Владимир Георгиевич Карселадзе - герой Андижанской резни..., - увидев взгляд адмирале, Вервольф поспешил уточнить - Был такой эпизод - подавление восстания в Туркестане. Повстанцы, убив часового, напали на спящий гарнизон, успели вырезать пару десятков солдат, многих ранили, но остальные дали достойный отпор, рассеяв нападавших и даже захватив их знамя.

- А неофициально?

- А неофициально - это человек, который не побоялся публично и открыто назвать Стесселя и иже с ним выскочками и бездарностями.

- Вот как? И что было дальше?

- А вот что было дальше, я расскажу тебе уже в салоне 'Петропавловска' - улыбнулся Вервольф, - За стаканчиком горячего чаю. Тем более - уже подъезжаем.

Пред ними действительно уже вырастала из вечерней мглы темная громада флагманского броненосца.

Сидя за столом, Вервольф тихонько посербывал горячий нектар превосходного чая, с удовольствием ощущая тепло, разливавшееся от янтарного напитка по всему телу.

- Ну, давай, не тяни! Рассказывай! - Илья сел напротив, рядышком расположились Гарик и Капер.

- Так вот - эта история в прошлом нашего мира началась с того, что один не в меру пафосный и сверхпатриотичный товарищ, который, к тому же, царский генерал, безмерный восхвалитель дома Романовых, монархист до мозга костей и кончиков всех волос на своей лысеющей голове...

- Одним словом, кадр ещё тот, - вставил Гарик.

- Да-да, Игорь, ты совершенно прав! Вот только фамилию его я запамятовал, ну да не суть важно. Так вот, этот крендель и ещё один такой же 'победоносец', уж точно не помню кто, так вот, присылают в Артур открытые телеграммы, в которых сравнивают местное военное руководство, то бишь наших разлюбезнейших Анатоле и Старка угадай с кем? С Нахимовым и Суворовым! И выражают полную уверенность, что эти два великих военачальника в пух и прах разнесут японскую армию и порвут флот Того, как тузик грелку.

- Придурки... - протяжно пробасил Капер

- Ну, мы то, Володя, знаем, чем закончилось это их командование в нашей истории! Тут-то этого ещё не знают! Но! Вот тут то и начинается самое интересное. Когда наш поручик прочитал эти телеграммы, то пошел на телеграф и ответил одному и второму... Хорошо так ответил... Душевно... Точное дословное содержание не помню, но то, что открыто называл местное начальство бездарями и выскочками, которым до Нахимова с Суворовым, как до Киева раком - то это точно. За что и был отдан Стесселем под суд, получил то ли арест, то ли гауптвахту, не помню. Потом отправили его из Артура, от греха и Анатоле подальше в распоряжение Куропаткина, где он храбро сражался с японцами. Вот такие пирожки с котятами...

- А молодец поручик! - произнес Илья

- Представляю лица этих самых восхвалителей, когда они получили его телеграммы! - Улыбнулся Гарик.

- А вот это Вы, батенька, зря представляете! - отхлебнув очередной глоток чая, произнес Вервольф.

- Это ещё почему?

- Потому как телеграммы никуда не отправили, Игорь, - Сергей вздохнул, - Телеграфист просто сдрейфил посылать подобное, и вместо этого доложил о тексте телеграмм своему начальству, а то - своему, а уж то - Стесселю.

- Блин!!! Такой облом! - не выдержал Капер, - А как было бы здорово, если бы эти 'писятели', - это слово он произнес именно так, с ударением на первом слоге - получили бы ответ поручика!

- Ну, ежели кто из Вас хочет написать свой вариант 'Письма запорожцев турецкому султану' или 'Наш ответ Чемберлену' - то может завтра просмотреть телеграммы за последнюю неделю - может они и успели прийти до устранения Анатоле и Старка от командования... Потому как, ежели нет - то уже, наверное, и не будет...

- Предлагаю не тратить силы на подобную ерунду - у нас и так мало времени, а работ и забот с каждым днем всё больше. - Попытался направить разговор в нужное русло Илья, - А вот выбор твой, Серег, насчет командира гарнизона наших форпостов правого фланга целиком и полностью поддерживаю - если этот, здешний Карселадзе действительно такой же, как и тот, 'наш' поручик - то это именно тот человек, что нам нужен для такого дела.

- Ну, это мы уже завтра и узнаем. - Вервольф допил последние несколько глотков чая, - А сейчас, если вы не возражаете, адмирале, - я пойду немного посплю, а то что-то разморило совсем.

- Да-да, конечно! Спокойной ночи! А мы тут с парнями ещё пообсуждаем кое-какие мелочи.

- Ну, тогда до завтра! - Вервольф поднялся из-за стола и направился к выходу. Уже в дверях он остановился и, обернувшись, тихо произнес - Чуть не забыл! Хочу ещё раз напомнить вам, что двадцать шестого, а может, и раньше, если распогодится, Того придет обстреливать Артур. Обязательно придет. Я на пару дней уеду на Талиенвань и в Дальний, так Вы уж тут, пожалуйста, подготовьтесь к встрече дорогих гостей. А потом уж и я приеду - подсоблю в подготовке.

- Хорошо, Серег, не переживай, всё сделаем! Иди спать - и так уже двое суток на ногах!

- Будет исполнено! - и улыбнувшись, Вервольф исчез в дверях...

Глава 7. Вервольф

Порт-Артур. Наблюдательно-корректировочный пост Тихоокеанской эскадры на одной из вершин Лаотешаня. 26.02.1904.

Утро выдалось солнечным, и, несмотря на легкую полупрозрачную дымку, окутавшую юго-восточный горизонт, день обещал быть погожим. С моря дул легкий ветерок, донося до вершин Лаотешаня запах водорослей, смешивая его на склонах гор с запахами хвойного леса и талого снега. В воздухе уже начинал ощущаться тот непередаваемый, еле уловимый аромат приближающейся весны. Далеко внизу невысокие волны накатывались на отшлифованные прибоем валуны, покрытые зеленоватыми водорослями, разбиваясь в конце своего пенного бега о темные прибрежные скалы и тогда лучи утреннего солнца дробились в холодных брызгах тысячами огненно-оранжевых и розовых искр. Выше, среди серых, желто-коричневых и розово-пепельных скал, над зеленым морем сосен белела башенка Ляотешанского маяка. Море у её подножия имело зеленоватый оттенок, словно хвойный лес, покрывавший склоны гор, поделился своим цветом с волнами, но дальше от берега цвет волн переходил в насыщенно-голубой, а над ним сверху разлилась синева высокого ясного неба, лишь кое-где украшенная светлыми мазками белесых облачков. Далеко на юго-востоке эти две синевы сливались в одно целое, слегка теряя насыщенность цвета из-за дымки, которая совершенно скрывала ту грань, где заканчивалась синева моря и начиналась синева неба.

На одной из вершин поросшего соснами горного хребта в эту голубую мглу смотрели оптические окуляры 4,5-футового дальномера Барра и Струда. Сам дальномер стоял в центре 'орлиного гнезда' - выдолбленного в скальном грунте капонира, прикрытого сверху маскировочной сетью. Со стороны моря заметить этот наблюдательно-корректировочный пост было практически невозможно, зато отсюда открывался прекрасный вид на подходы к Артуру со стороны Печелийского пролива. На горных вершинах слева и справа от главного корректировочного поста были устроены ещё два небольших вспомогательных наблюдательных пункта. Все эти НП были соединены между собой телефонной связью. Главный НП соединялся телефоном с наблюдательным пунктом флота на Золотой горе и со стоящими в гавани на ремонте броненосцами 'Ретвизан' и 'Цесаревич'. Всё дело было в том, что, либо по чьей-то вопиющей военной неграмотности, либо просто благодаря извечному русскому разгильдяйству и головотяпству, но Ляотешанское направление совершенно не было прикрыто береговыми батареями приморского фронта крепости. И это обстоятельство в той, известной Вервольфу, истории, позволяло адмиралу Того производить бомбардировки Артура, прячась в море за горами Ляотешаня. Строительство двух новых батарей на Ляотешане сейчас было в самом разгаре, но они явно не успевали к первой бомбардировке Артура - работать приходилось в скальном грунте, а тяжеленные орудия - разбирать и по частям тащить волоком по гористой местности к месту установки. Для окончания работ требовалось ещё около двух недель напряженного труда, а, насколько помнил Вервольф, первая бомбардировка должна была произойти именно сегодня. Да и погода соответствовала - после нескольких ненастных дней, наконец, выглянуло солнце. Это позволит японским крейсерам корректировать стрельбу своих броненосцев, стоя напротив входа в артурскую гавань вне зоны действия береговых батарей и просматривая часть рейда Артура в промежуток между Золотой горой и скалами Тигрового полуострова. Поэтому, когда в рассветной дымке на горизонте, напротив входа в гавань Артура сигнальщики Зоолотой горы заметили дымы, а затем - и расплывчатые серые силуэты японских крейсеров, Вервольф понял, что скоро начнется. Не прошло и получаса, как он был уже на главном НП Ляотеншаня. Корректировщики с 'Ретвизана' и 'Цесаревича' были уже тут, всматриваясь в туманный горизонт. Вервольф, злой и невыспавшийся после ночного дела с миноносцами, потирая сбитое в темноте о ступеньку трапа колено, оглянулся налево-назад - крейсера японцев всё так же маячили милях в восьми от входа в гавань. Из-за расстояния и дымки над морем уверенно распознать их было трудно - даже в Цейссовский 8-кратный бинокль они казались лишь расплывчатыми серыми пятнами. Можно было различить количество труб, но с уверенностью распознать - например, где 'Иосино', а где - 'Такасаго' было решительно невозможно. Но это, в принципе, было и не важно. Главное - отряд контр-адмирала Дева уже занял свою позицию, значит, сейчас должен появиться и зверь покрупнее...

Так и есть - сначала на горизонте показалось темное расплывчатое дымное пятно, потом оно начало приобретать очертания явного дымного следа от идущих кильватером кораблей. Через несколько минут под тяжелой тёмной шапкой из прозрачной голубой дымки начали материализовываться серые силуэты тяжелых кораблей. Через несколько минут чуть в стороне от главных сил показались небольшие низкие серые тени - отряд истребителей. Их стремительные и хищные четырехтрубные силуэты уже можно было различить в бинокль.

Далеко за спиной Вервольфа, в гавани Артура тонкие, жиденькие струйки дыма над трубами эскадры сменились густыми, жирными черно-бурыми клубами - корабли разводили пары и готовились выйти на внешний рейд, где пока был лишь один дежурный крейсер - 'Диана', да пара эскадренных миноносцев. Стоящие в ремонте 'Ретвизан' и 'Цесаревич' заранее развернули так, чтобы обеспечить наилучшие сектора обстрела именно в направлении Лаотешаня. К сожалению, носовая башня 'Ретвизана' была разоружена ещё перед снятием броненосца с мели и корабль пока оставался без половины своей главной артиллерии, но даже имевшиеся в сумме на два броненосца шесть двенадцатидюймовых орудий составляли очень грозную батарею. Теперь же ежеминутно по данным дальномера и пеленгов от дополнительных НП, на центральном наблюдательном пункте Лаотешаня отмечали на карте место головного броненосца вражеской эскадры. Это позволяло не только довольно точно определять направление и расстояние до цели для 'Ретвизана' и 'Цесаревича', но и постоянно и точно определять курс и скорость цели, что, при стрельбе на большие дистанции, было не менее важно. Корректировщики тут же передавали эти данные на броненосцы, и Вервольф в свой мощный бинокль видел, как их 12-дюймовые башни с поднятыми на предельный угол возвышения стволами, медленно поворачивались, следуя за невидимым врагом. К тому же карта, что лежала на столе Мякишева, была разграфлена на множество мелких квадратиков, каждому из которых был присвоен свой буквенно-цифровой номер. Точно такие же карты были у старших артиллеристов всех броненосцев эскадры. И, в случае необходимости, по сигналу с Золотой горы, броненосцы могли нашпиговать нужный квадрат своими 'подарочками'. Точность при таком варианте, конечно, была бы ниже, чем у корректируемых по телефону 'Ретвизана' и 'Цесаревича', но вероятность попадания всё же была. Не говоря уже про психологический эффект.

Повернувшись на юг, он отметил, как заметно приблизилась колонна японских броненосцев. Головная 'Микаса' уже четко вырисовывалась на голубой глади моря. За ней в кильватер шли ещё два серых двухтрубных силуэта - очевидно 'Асахи' и кто-то из типа 'Фудзи'. За ними следовали два трехтрубника -'Хацусе', 'Сикисима' и замыкающим - ещё один двухтрубник типа 'Фудзи'. Вервольфу стало немного не по себе - Того-сан притащил под Артур весь свой броненосный флот. Денек обещал выдаться жарким - двадцать четыре японских 12-дюймовки должны были обрушить град двадцатитрёхпудовых снарядов на корабли Тихоокеанской эскадры в гавани Артура. И всё же, советник невольно залюбовался, глядя на 'Микасу', распахивающую надвое волны своим острым таранным форштевнем. Флагман адмирала Того каждую минуту приближался на два кабельтова. И тут колонна японских броненосцев начала разделяться - два трехтрубных и один двухтрубный корабль начали формировать отдельный отряд, а 'Микаса' и следующие за ней два броненосца - четко опознаваемый 'Асахи' и один из броненосцев типа 'Фудзи' повернули последовательно на два румба влево, очевидно, с намерением остаться мористее и прикрывать корабли бомбардирующего отряда. Первый же отряд, возглавляемый трехтрубным кораблем, продолжал движение по направлению к Лаотешаню с той же 12 узловой скоростью. На мачте головного корабля гордо развевался флаг, на белом полотнище которого красное восьмилучевое солнце было обрамлено по нижней и верхней кромкам такими же красными полосами. Такой флаг в японском флоте имели контр-адмиралы, следовательно, головной корабль ударного отряда - 'Хацусе', флагман контр адмирала Носиба, второй идущий за ним трехтрубник может быть только 'Сикисимой', а вот третий? Один из типа 'Фудзи', но кто? Вервольф внимательнее присмотрелся к идущему третьим кораблю... Судя по большим размерам кормовых дефлекторов вентиляторов и полному отсутствию таковых между дымовыми трубами, это должен быть 'Ясима'. Он перевел бинокль на концевой корабль отряда Того. Да, так и есть - 'Фудзи' остался в отряде Того, а в ударный отряд вошел 'Ясима'. Что ж, весьма неоднозначное решение - орудия 'Фудзи' и 'Ясимы' заряжаются только в диаметральной плоскости, поэтому после каждого выстрела башни нужно разворачивать в исходную позицию, заряжать орудия, а потом вновь наводить их на цель. Это сильно снижает скорострельность, и включать такие корабли в отряд с более новыми броненосцами - значит, что, при групповой наводке и корректировке стрельбы отряда, стрелять они будут, скорее всего, через залп, т.е. на два залпа 'Хацусе' и 'Сикисимы' будет только один с 'Ясимы'... Что ж, нам это на только на руку - Вервольф хищно улыбнулся. Значит, не такой уж вы и гений, мистер Того, раз совершаете такие ошибки... Хотя. С другой стороны, он ведь ожидает полной безнаказанности при обстреле Артура. Вот и расслабился... А, как говорил знаменитый Вовочка в одном из анекдотов: 'Нельзя в этой жизни расслабляться, а то сразу же поимеют...'

- Связь! Передайте на Золотую гору: отряд броненосцев разделился. Ударная группа - 'Хасусе', 'Сикисима' и 'Ясима'. Прикрывает их отряд из 'Микасы', 'Асахи' и 'Фудзи'.

- Есть, Ваше превосходительство!

Вервольф повернулся к Мякишеву:

- Андрей Константинович, наша цель теперь - головной корабль ударного отряда.

- Есть! На дальномере! Цель - головной корабль ближней колонны! Связь - передайте на наблюдательные посты - пусть дают пеленги на головной ближней колонны.

- Слушаюсь, Ваше благородие!

И вновь зазвучали цифры дистанций и пеленгов. Только теперь карандаш Мякишева вычерчивал на разбитой на мелкие квадраты карте местоположение и курс младшего флагмана японской эскадры.

Вот уже расстояние от стоящих в бухте русских броненосцев до 'Хацусе' сократилось до 80 кабельтовых - они вошли в зону поражения, но Вервольф пока не отдавал приказа открыть огонь - чем больше дальность, тем выше будет рассеивание снарядов и ниже точность стрельбы. К тому же, попав сейчас под огонь, Того на высокой скорости выйдет из-под него, не получив повреждений. Оперевшись на бруствер и глядя в бинокль на японскую колонну, советник смотрел, как с каждой минутой 'Микаса' всё ближе и ближе подходила к берегу Лаотешаня. Жаль, что ненастная погода нескольких последних дней и крупная зыбь не позволили выставить на южных подходах минные банки. А ведь подобная задумка была... Как бы кстати были бы сейчас несколько десятков мин на пути японской эскадры...

Но, и Сергей хорошо знал это, история не знает сослагательного наклонения 'если бы'... Да только - так ли уж и не знает? Ведь сейчас все они - Илья, Капер, Гарик, да и он сам - все сейчас тут, в Артуре. И занимаются именно тем, что реализуют один из вариантов 'если бы...'. Он с горечью улыбнулся - что ж, придется отбиваться тем, что есть. За спиной Вервольфа дальномерщик продолжал отсчитывать сокращающееся расстояние до флагмана мистера Носиба. Флагманский артиллерист эскадры, лейтенант Мякишев быстро рассчитывал место, курс и скорость японского головного корабля и через корректировщиков отправлял данные на изготовившиеся к стрельбе русские броненосцы. В действиях всех чувствовалась напряженность, характерная для завязки боя, но всё делалось без лишней суеты и нервозности.

Истекали последние минуты перед боем, и советник ещё раз оглянулся назад, на гавань Артура. Там, в извилистом проходе, мимо Тигрового хвоста уже летел в море 'Новик', только на рассвете вернувшийся на внутренний рейд. Следом за ним шел 'Баян'. 'Боярин' несколько замешкался и теперь только нацеливался в проход, обходя эллинг для сборки миноносцев на самом краю хвоста. Теперь, из-за этой досадной заминки легкого крейсера, и 'Аскольд' вынужден был застопорить машины и ждать своей очереди на выход из гавани. А буксиры уже разворачивали носом к выходу 'Победу' и 'Пересвета'. На внешнем рейде, густо дымя всеми тремя трубами, разворачивалась на юг 'Диана'. Жирный угольный дым стелился почти над водой и относился легким ветерком на северо-восток.

- Ваше благородие! 'Хацусе' поворачивает! - донесся до Вервольфа окрик сигнальщика.

Он тут же повернулся на юг, к главным силам японцев.

- Дистанция от 'Ретвизана' до 'Хацусе'???

- Семьдесят кабельтовых, господин советник!

Многовато... Но сейчас дистанцию боя выбирал не он... То, с какого расстояния обрушить свои снаряды на русские корабли, сейчас решали только господа Того и Носиба. Но то, что они не рискнули подойти ближе, значило, что они по-прежнему опасаются нас. Выходит, Того опасается серьезно повредить свои корабли. Не полностью уверен в своих силах и в своём превосходстве на море, старый лис! Это хорошо! Сейчас мы его постараемся ещё сильнее разуверить!

Броненосцы японского ударного отряда поворачивали вслед за 'Хацусе' последовательно на два румба вправо.

- А Того осторожничает, не решился подводить ударные броненосцы ближе к Артуру! - словно прочитал его мысли Мякишев.

- Да, Андрей Константинович! Осторожничает, хитрец. Передайте на Золотую гору - 'Диане' сигнал - 'начать постановку завесы!'

Вот уже второй броненосец - 'Сикисима', завершил поворот и лег, следом за флагманом, на боевой курс.

Над Золотой горой взвились в небо три сигнальные ракеты...

Башни главного калибра японских броненосцев уже разворачивались на правый борт, нацеливаясь на гавань Артура.

А в это время 'Диана', вспенивая воду за кормой тремя своими винтами, начала разгоняться на юг, идя почти навстречу ветру и пересекая фарватер выхода из гавани Артура. Густой шлейф угольного дыма потянулся за крейсером. Конечно, это не дымовые шашки, но для находящихся на расстоянии в восемь миль крейсеров адмирала Дева это будет весьма существенная помеха в корректировке стрельбы. В это время Дева-сан, стоя на верхнем мостике своего флагманского 'Читосе', наблюдал за непонятным маневром русского крейсера на рейде.

Последний, третий в колонне, броненосец 'Ясима' завершил поворот и лег на боевой курс. Японские орудия, казалось, смотрели прямо на горстку людей, спрятавшихся среди сосен и скал на вершине горы. Отряд броненосцев начал снижать скорость.

Что ж! - подумал Вервольф - Весьма разумное решение, если исходить из того, что известно японскому адмиралу (что у нас нет батарей, простреливающих этот сектор, что мы не видим его корабли за горным массивом и не можем прицельно по ним стрелять, что его корректировщики на позиции и готовы вносить поправки в его стрельбу). При таких условиях - чем ниже будет скорость - тем плотнее накрытие цели и тем точнее корректировка огня. Вот только нормальной корректировки не будет. Если Дева уже и начал догадываться об этом, то всё равно ещё не сообщил об этом своему флагману...

Сюрприз, мистер Того!

- Скоро начнется, Андрей Константинович!

Лейтенант согласно кивнул головой.

Три броненосца из отряда Того маячили на двадцать кабельтовых мористее ударного отряда, следуя параллельным курсом...

Началось, когда расстояние от головного японского броненосца до 'Ретвизана' и 'Цесаревича' составляло чатят пять кабельтовых, а скорость японского отряда упала до шести узлов. Стрелки на карманных часах Вервольфа показывали десять ноль две...

Серые башни 'Хацусе' изрыгнули огонь. Через несколько секунд четыре огромных стальных борова, весом в двадцать три с лишним пуда каждый, с диким воем пронеслись над горным хребтом Лаотешаня по направлению к гавани. Все, кто был сейчас в 'орлином гнезде', невольно втянули головы в плечи. Через несколько секунд после этого до них, наконец, долетел похожий на раскат грома звук залпа. Еще через полтора десятка секунд посреди Западного бассейна поднялись четыре высоченных фонтана из белого пара, мутной воды, коричнево-зеленого ила и черно-бурого шимозного дыма, смешавшихся в каком-то совершенно неестественном сочетании цветов...

Вервольф повернулся к Мякишеву:

- Начинайте пристрелку, Андрей Константинович! С Богом!

Старая русская традиция - призывать на помощь Бога безграничного света и человеколюбия, стреляя в таких же людей, оказавшихся по ту сторону прицела... Но, с другой стороны - не русские начали эту войну. Подло, как воры в ночной тьме... Так что пусть теперь "желтолицые друзья" не обижаются и не ждут пощады...

Дым 'Дианы' сильно мешал корректировщикам, поэтому и следующий залп - теперь с 'Асахи' - ушел в молоко, а если точнее - то в мутную воду и придонный ил Западного бассейна.

Одновременно блеснули пламенем и орудия кормовой башни 'Ретвизана', окутав корму корабля клубами дыма. Через долгих пятнадцать секунд, два трехсот тридцатикилограммовых 'подарочка', проревев над горными вершинами, ушли по направлению к японскому флагману. Через шесть секунд они подняли два высоких белых столба в полутора кабельтовых по левому борту 'Хацусе'.

Перелёт!

Мякишев вносил поправки в прицел, а корректировщики передавали их по телефону на свои корабли. За это время орудия 'Ясима' выпустили свои первые снаряды по Артуру. Но нормальной корректировки огня у крейсеров отряда Дева не получалось - гавань и вход в неё были прикрыты черной вуалью дымного следа 'Дианы'. Поэтому и эти снаряды не нашли достойной цели, разорвавшись в районе котлована строящегося дока на северном берегу Восточного бассейна.

Два ответных двадцатипудовых 'привета', теперь уже из кормовой башни 'Цесаревича', легли с недолетом в кабельтове от правого борта 'Хацусе'. Получалась классическая 'вилка'. Третий залп должен был дать накрытие.

Вервольф был готов отдать месячное жалование за то, чтобы увидеть сейчас выражение лица японского адмирала.

- Андрей Константинович! Огонь из всех заряженных орудий! Сейчас мы его накроем!

- Есть из всех орудий!

Как только корректировщики передали поправки, носовая башня 'Цесаревича' и кормовая 'Ретвизана' почти одновременно выбросили кинжалы пламени из бездонно-черных жерл своих орудий. В это время столбы воды от снарядов 'Хацусе' легли довольно близко к разворачивающемуся в направлении выхода 'Севастополю' - несмотря на помехи, японские корректировщики тоже сужали свою 'вилку' вокруг оставшихся в гавани кораблей. Судя по тому, что в проходе виднелся только пятитрубный силуэт 'Аскольда', то первые три крейсера уже должны были быть на внешнем фарватере. Причем, учитывая скорость 'Новика' и бесшабашность его командира, он уже должен был вот-вот прорвать вуаль дымовой завесы и рвануть к маячившим на горизонте 'собачкам'... Японская линия броненосцев огрызнулась залпом 'Сикисимы'. Воздух над головами наблюдателей наполнился рёвом летевших на север четырех японских 'чемоданов' и несущихся им на встречу, на юг, четверки русских... 'Японцам' до цели оставалось ещё секунд пятнадцать. Русским - вдвое меньше...

'Цесаревич' немного ошибся с направлением - один снаряд из его залпа лег в каких-то десяти-пятнадцати саженях справа по борту напротив якорного клюза 'Хацусе', окатив его палубу водой, другой - в пятнадцати-двадцати прямо по курсу. Один из снарядов 'Ретвизана' лег с перелетом, подняв фонтан брызг саженях в двадцати с левого борта против кормовой башни. Второй же снаряд попал в грот-мачту, начисто срубив стеньгу выше боевого марса и взорвавшись уже далеко за бортом, осыпав спардек японца несколькими увесистыми осколками... Со скрипом и скрежетом стеньга повалилась влево, описав при этом огромную дугу, словно дав отмашку бело-красным лучисто-солнечным флагом, развивавшимся на её клотике. В своем полете вниз она ударила по боевому марсу, сорвав с креплений мелкокалиберную скорострелку и раздавив на месте двоих стоявших у неё артиллеристов, а затем всей своей тяжестью обрушилась на спардек и ростры, согнув две шлюпбалки на левом борту, повредив паровой катер и разбив в щепы одну из шлюпок.

Через пять секунд японские снаряды со страшным грохотом легли в гавани Артура. Один из них врезался в пришвартованные у причалов вспомогательные суда, разнеся в клочья надстройки одной из землечерпалок. Воздух наполнился воем разлетающихся горячих осколков и рваных металлических частей, раскаленным дождем осыпавших стоящие рядом корабли. В небо тут же потянулся черный шлейф от разгоравшихся пожаров. Второй снаряд разорвался при ударе о воду менее, чем в десятке саженей от громадного трехтрубного транспорта 'Москва' - так теперь назывался бывший вспомогательный крейсер 'Ангара'. Несколько крупных осколков пробили борт у самой ватерлинии, а один - вызвал небольшой пожар на твиндеке... Остальные два - разорвались в водах бухты, не причинив вреда кораблям. Звуки разрывов тяжелых снарядов докатывались к наблюдательному пункту не сразу, дробясь и вторясь между сопок и гор, окружавших гавань, из-за чего казалось, будто над Артуром бушевала гроза...

На сигнальных фалах неповрежденной фок-мачты 'Хацусе' вверх побежали несколько пестрых флажков. В это же время орудия кормовой башни 'Цесаревича', наконец, перезарядились и послали свою порцию 'приветов' непрошеным гостям. Но в это же время Вервольф заметил, что дым из труб японских кораблей стал намного более густым - Носиба увеличивал скорость отряда, сбивая русским прицел. Поэтому, пролетев по длинной дуге, снаряды 'Цесаревича', нацеленные Мякишевым в самую середину 'Хацусе', попасть в свою цель уже не могли. Но флагману Носибы всё равно досталось - один из снарядов лег менее чем в десяти саженях от кормы японца, второй же, пробив по диагонали с правого борта к левому небронированные верхнюю и среднюю палубу в корме, ударил в скос бронированного карапаса, отрикошетил и взорвался, уже ударившись изнутри в 102-мм броню кормового пояса. Взрывная волна, обломки рубашки и подкладки под броню, увесистые осколки толстостенного бронебойного снаряда, отраженные скосом бронепалубы и поясом, рванулись вверх и внутрь корпуса корабля. Находившийся двумя палубами выше расчет кормового трёхдюймового орудия погиб на месте, офицерские каюты в корме были разбиты, настил верхней палубы в нескольких местах встал 'на дыбы', в изрешеченном каземате начался пожар от воспламенившихся трехдюймовых патронов. Хотя внешне всё выглядело не так страшно - Вервольф увидел лишь небольшой султан светлого пироксилинового дыма, возникший в месте попадания. Но затем за кормой 'Хацусе' потянулся темный дымный след, постепенно становящийся всё гуще... Сигнальщики и связисты 'орлиного гнезда' грянули 'Ура!'.

Вервольф обернулся:

- Связь! Передайте на 'Цесаревич' - 'Есть попадание!' - а то сами радуетесь, черти полосатые, а им ведь не видно!

- Уже передано, Ваше превосходительство! - тут же отозвался высокий черноусый матрос у аппарата. - Я им первым же делом сообщил!

- Молодец! Как звать-то тебя?

- Матрос Петр Спиридонов, Ваше превосходительство! - вскочив и вытянувшись в струну выпалил связист.

- Ну что ж, матрос Петр Спиридонов! Объявляю тебе благодарность за сообразительность и расторопность! Ибо боевой дух на корабле - это прежде всего!

- Рад стараться, Ваше превосходительство!

- Ну, а теперь садись к аппарату, матрос Спиридонов, надо дальше дело делать!

- Слушаюсь, Ваше превосходительство!

И работа корректировочного поста вновь пошла в привычном русле...

Через минуту орудия 'Цесаревича' и кормовой башни 'Ретвизана' вновь будут заряжены и смогут послать ещё шесть сюрпризов нашим гостям...

Вот только Носиба не дал нам этой минуты. Орудия концевого 'Ясимы' уже завершили разворот в сторону Артура после перезарядки. Прошел ещё какой-то миг, и жерла двенадцатидюймовок 'Хацусе', 'Сикисимы' и 'Ясимы', изрыгая дым и пламя, в течение десяти секунд выбросили по направлению к Артуру двенадцать начиненных шимозой снарядов. В небе над наблюдательным постом царила жуткая какофония - рев пролетающих друг за другом снарядов накладывался на долетавший с запозданием гром выстрелов.

- 'Хацусе' поворачивает! - донесся крик одного из наблюдателей.

Подскочив к брустверу и взглянув на японские корабли, Вервольф понял, что сигнальщик ошибся. Поворачивал не 'Хацусе'. Вернее - не только он один - поворачивала 'все вдруг' вся колонна японских броненосцев - все три бронированных серых чудища, выбрасывая из труб густые клубы дыма, описывали на ясной морской глади крутую циркуляцию влево. Носиба-сан пытался вывести свой отряд из-под русского огня. Бить сейчас по его кораблям - значит лишь зря тратить снаряды.

- Андрей Константинович! Дождитесь, когда он закончит поворот, и потом вновь открывайте огонь!

- Есть, Ваше превосходительство! На дальномере! Дистанция?

И карандаш Мякишева принялся рисовать на карте большой крюк, отслеживая передвижение японского флагмана...

Теперь Вервольф стоял, глядя в противоположном направлении - ведь на завершение маневра японскому адмиралу понадобится не одна минута, поэтому есть немного времени поглядеть на Артур. А там вновь бушевала 'шимозная гроза' - один за другим в водах бухты вырастали столбы воды и дыма вровень с мачтами кораблей. Судя по значительному разбросу снарядов, японские артиллеристы явно поторопились с залпом, чтобы успеть до начала поворота. Поэтому попадания в этот раз носили, в основном, случайный характер. Вот один из снарядов взорвался на берегу, где-то в Новом городе, подняв в небо громадное облако бурого дыма, пыли, обломков кирпича, щепок от бревен и досок... Вот ещё один упал на место стоянки китайских джонок на отмели у берега Тигрового Хвоста - вместе с фонтаном грязи в воздух взлетели деревянные обломки, ошметки парусов, бочки, весла...А, может быть, и тела людей - отсюда, с большого расстояния, всех подробностей было не разобрать. Да и, слава Богу. А вот Илья сейчас был почти что в самой гуще событий - 'Петропавловск' под вице-адмиральским флагом на фор-стеньге как раз проходил мимо основания Тигрового хвоста, устремляясь к морю. За ним следом, словно привязанная, следовала 'Полтава'. 'Победа' уже развернулась носом к выходу и потихоньку обходила кончик хвоста тигра с расположенным на нем эллингом. 'Пересвет' и 'Севастополь' всё ещё стояли на месте, пропуская в море броненосцы, стоявшие до этого ближе к выходу из гавани. Вот, совсем рядом с 'Севастополем', вырос высокий фонтан мутной воды - очевидно, артиллеристы 'Хацусе' всё же учли корректировку после первого своего залпа, ибо через долю секунды на борту русского броненосца между башней среднего калибра и кормовой двенадцатидюймовой башней расцвел на миг огненный цветок, обрамленный черно-бурыми лепестками дыма. Сердце советника сжалось при виде этой картины. Но спустя несколько секунд ветерок отнес в сторону дымную шапку от взрыва снаряда и Вервольф внимательно посмотрел на 'Севастополь'. Отсюда он выглядел совершенно неповрежденным. По крайней мере, признаков пожара на корабле не было. Как стало известно позже, уже после боя, японский снаряд попал в бронепояс у самой верхней его кромки под довольно острым углом, так что пробить его он не смог и взорвался прямо на броне снаружи корпуса. Так что 'Севастополь' отделался несколькими осколочными пробоинами в небронированном борту выше бронепояса, разбитым вельботом и следами от осколков на выступающей части барбета и вращающейся части правой кормовой шестидюймовой башни. Несколько человек палубной команды получили ранения.

Но долго рассматривать 'Севастополь' не получилось - внимание советника привлекла частая стрельба и звуки взрывов с другой стороны - со стороны моря. Глядя с южного бруствера, он видел, что уже почти развернувшиеся на обратный курс броненосцы отряда Носиба открыли огонь из шестидюймовок левого борта. Их цель была ниже и правее наблюдательного поста - маяк Лаотешань был почти полностью скрыт клубами разрывов японских снарядов. Во все стороны с воем и свистом летели осколки снарядов, обломки скал, падали с перебитыми стволами деревья. Очевидно, японцы решили, что именно с маяка корректируется стрельба кораблей русской эскадры и решили его уничтожить. Вот уже дважды их снаряды попали в маяк, но белая башенка, иссеченная осколками, с выбитой местами каменной кладкой, пока ещё держалась.

- Господин советник, японский отряд на постоянном курсе! - доложил Мякишев.

- Хорошо, Андрей Константинович! Огонь по готовности! Как и прошлый раз - пристрелка - побашенно, при накрытии - полными залпами!

- Будет исполнено!

- И ещё, Андрей Константинович! Попробуйте ударить по головному при помощи стрельбы по квадратам.

- Есть, господин контр-адмирал!

Стрельба шестидюймовок японцев стихла. Вервольф вновь подошел к самому брустверу, чтобы посмотреть на маяк. Но маяка уже не было - на месте белой башенки теперь громоздилась лишь груда камней в окружении обгоревших и поломанных деревьев, с которых осколки срубили все ветки, да дым от пожара в развалинах домика смотрителя маяка поднимался в высокое голубое небо...

Вражеская колонна уже шла обратным курсом, вновь наводя свои орудия на Артур. Но прежде, чем они открыли огонь, два водяных столба выросли в двух кабельтовых справа от 'Хацусе' - 'Ретвизан' снова начал пристрелку по флагману ударного отряда. Носиба ответил ему огнём главного калибра всех броненосцев - и двенадцать снарядов вновь понеслись в сторону Артура. Секунд через двадцать пять они с грохотом начали рваться в холодной воде гавани. Залп лег довольно кучно, почти у самого кончика Тигрового хвоста. Но попаданий в русские корабли, если не считать осколочной пробоины в трубе 'Страшного' да пробитой другим осколком навылет шлюпки на 'Пересвете', не было. 'Петропавловск' уже скрылся за Тигровым полуостровом, как и носовая половина 'Полтавы' - сейчас Вервольфу была видна лишь её часть от грот-мачты до кормы. И огромный шелковый Андреевский флаг броненосца - подарок полтавского дворянства. В двух кабельтовых за 'Полтавой' шла 'Победа'. Броненосцы совершали выход, не дожидаясь прилива. Илья сильно рисковал. Нет, в теории такое, в принципе, было возможно. И даже на практике - Вервольф помнил, как когда то и где-то читал, что Макаров умудрялся проделывать подобный фокус. Но риск был велик - сядь сейчас кто-то из броненосцев на мель, и в проходе образуется куча-мала из кораблей эскадры. И если её углядят крейсера - корректировщики, то всё, пиши пропало...

Он тут же тихонечко прикусил себе язык - нечего думать о таких вещах, тем более СЕЙЧАС!!!

Вот носовая башня 'Цесаревича' дала залп по японцам. Вервольф не видел падения снарядов второго пристрелочного залпа кормовой установки 'Цесаревича', но понял, что накрытия пока нет... А вот на сигнальной мачте Золотой горы уже развевается сигнальный флаг, разрешающий стрельбу не только двум подбитым броненосцам, но и всем, для кого цель находится в секторах обстрела. А ниже ещё два флажка - 'Ж' и '8' - номер квадрата на карте.

'Прям игра в 'Морской бой''! - пронеслось в мыслях у Вервольфа. Но перекидная стрельба действительно напоминала эту старую игру. Только снаряды и корабли в ней теперь были настоящими. И смерть тоже будет настоящей... Свист снарядов 'Цесаревича', пролетающих над головой, отвлек его от дальнейших философских мыслей и заставил обернуться к уходящей на юго-восток японской колонне. Через пять секунд два высоких стола водяных брызг поднялись в паре десятков саженей от левого борта 'Хацусе'.

- Огонь по готовности! - прокричал Мякишев связистам, и те тут же отрепетовали команду, каждый - на свой корабль. Кормовые башни 'Ретвизана' и 'Цесаревича' дали залп практически синхронно. Как артиллеристы 'Цесаревича' умудрились перезарядить орудия в боевой обстановке чуть более, чем за минуту? Ведь самый лучший довоенный результат для двенадцатидюймовок был достигнут на 'Ретвизане' - 66 секунд. Но это - в мирной обстановке, на полигоне. А тут - бой! А перед ним - долгая, изнуряющая, многодневная работа по исправлению повреждений своего корабля. В темноте, зачастую - по пояс в ледяной воде, в духоте спертого воздуха полузатопленных отсеков. Хотя, - пронеслось в голове у Вервольфа - может, именно из-за мобилизации всех сил организма перед лицом опасности, благодаря собранности и сверхчеловеческому напряжению и совершили русские богатыри сие чудо. Как не раз уже, за многовековую историю Руси совершали, казалось бы, невозможное. Ведь они в это время не смотрели на секундомер, а просто делали своё дело с полной самоотдачей...

И тут советник увидел, что флажки 'Ж-8' стремительно даже не поползли, а почти полетели вниз - значит, головной 'Ясима' уже начал входить в намеченный квадрат. И вот уже длинные кинжалы пламени вылетели сначала из орудий 'Севастополя', а затем - и 'Пересвета'. И, чего уж совсем не ожидал Вольф - из пушек идущей по проходу 'Победы'.

Он успел обернуться к японской колонне как раз в тот момент, когда 'Хацусе' и 'Сикисима' дали ответный залп по Артуру. А через несколько секунд первый столб воды поднялся почти у самого борта 'Хацусе'. Второй снаряд, пробив верхушку третьей трубы, упал в море у правого борта, так и не разорвавшись. Третий поднял высокий столб воды в двадцати-тридцати саженях справа по борту, напротив мостика. Четвертый же, ударил в левый борт броненосца за средним казематом шестидюймового орудия. Удар пришелся в стык верхнего бронепояса и палубы. Он сотряс весь корпус броненосца - до самой последней заклепки. Его ощутили на всех постах корабля. Двенадцатидюймовый русский бронебойный снаряд легко пробил преграду, прошел через полупустую верхнюю угольную яму и взорвался уже у её внутренней переборки, разбив и покорежив толстостенными осколками переборки всех прилегающих помещений нижней и средней палуб и пробив в двух местах дымоходы второго и третьего котельных отделений. В коридорах и проходах обеих палуб, среди рваного металла и кусков отборного кардиффского угля лежали окровавленные растерзанные тела восьми японских моряков. Ещё несколько изувеченных, перепачканных копотью и угольной пылью матросов пытались отползти подальше от наполняющихся дымом помещений. Но снаружи корабль казался почти неповрежденным - когда смолкло второе за это утро 'Ура!' на 'орлином гнезде', а ветер отнес в сторону дым от разрыва - за 'Хацусе' тянулся лишь жиденький дымный след, вырывавшийся из палубных люков и горловин угольной ямы над местом взрыва.

Но тут начали падать снаряды вокруг головного 'Ясима'. Конечно, огонь по квадрату давал большой разброс снарядов, но всё же некоторые водяные столбы высотою с мачту поднимались довольно близко к японцу. Вот один снаряд лёг всего в пяти саженях перед форштевнем броненосца. А потом произошло почти невозможное - пробив навылет громадный раструб вентилятора правого борта бронебойный снаряд ударил в правую среднюю шестидюймовку 'Ясимы' и взорвался прямо внутри коробчатого орудийного щита. Вервольф увидел, как ярко вспыхнуло пироксилиновое пламя, а затем орудие, сорванное со станка, вместе с искореженным щитом, кувыркаясь, полетело за борт, подняв при падении в волны тучу сверкающих на солнце брызг. Но для моряков 'Ясимы' этим не обошлось - осколки снаряда попали в приготовленные к стрельбе и сложенные у орудия заряды и снаряды. Яркая вспышка радужного кордитного пламени тут же сменилась взрывом шимозы. Осколки выкосили не только прислугу стоящих рядом трехдюймовок, но и серьезно проредили расчеты носовой и кормовой шестдюймовок правого борта, а также убили наводчика орудия с левого борта броненосца. На шкафуте тут же начался пожар, и за 'Ясимой'потянулся густой дымный след. В третий раз 'Ура!' зазвучало над горами Лаотешаня.

Японский же залп едва не накрыл многострадальный 'Ретвизан' - три снаряда разорвались от него на расстоянии менее полукабельтова, четвертый же - и вовсе менее чем в десятке саженей от кессона, прикрывавшего зияющую минную пробоину. От попавших осколков и ударной волны кессон дал солидную течь. Буксир 'Силач', сопровождавший выход 'Победы' на внешний рейд, тут же поспешил на помощь. Другая четверка снарядов буквально перепахала Тигровый хвост между батареей ?10 и эллингом - их осколки наповал убили двоих артиллеристов и пробили в нескольких местах южную стенку эллинга.

Японский же отряд, повернув 'все вдруг' на четыре румба вправо, спешил выйти из-под обстрела, развивая максимальную скорость. На юго-востоке крейсера адмирала Дева уже бросили своё бесполезное занятие и пытались выстроиться в линию, одновременно отстреливаясь от настырного трёхтрубного крейсера, выписывавшего замысловатые пируэты на скорости почти в 25 узлов, и при этом ещё довольно споро стрелявшего из своих стодвадцатимиллиметровок. А с севера к ним уже приближались на полном ходу 'Боярин' и 'Аскольд'. В итоге, менее чем через четверть часа корабли адмирала Дева поспешили отойти к главным силам под защиту броненосных крейсеров.

К этому времени, счастливо избежав новых попаданий (хотя море ещё трижды вставало на дыбы от разрывов снарядов вокруг 'Ясимы', пока он не оказался вне радиуса поражения наших орудий) отряд адмирала Носиба соединился с колонной Того и повернул прочь от берегов Лаотешаня. За 'Ясимой' всё ещё тянулся дымный след пожара, хотя уже и не такой жирный - по всему было видно, что экипаж успешно борется с огнём. Что будет дальше? Перегруппировка и повторная атака? Или Того повернет навстречу выходящим из гавани русским броненосцам? Но тогда ему придется иметь дело не только с тремя уже вышедшими на внешний рейд кораблями, но и с береговыми орудиями крепости... А два его корабля уже повреждены...Свой ход мы отыграли, теперь Ваш ход, мистер Того!

Через полчаса стало ясно - Того избрал третий вариант. Он просто уходил прочь от Артура. Точно так же, как поступил он и в известной Вервольфу истории после второй бомбардировки Артура, когда вот так же, как сегодня, напоролся на организованную перекидную стрельбу по своим кораблям... Что ж! По крайней мере, теперь ясны мотивы и логика поведения Того в бою: пока русская эскадра не понесла больших потерь и сохраняет боеспособность или пока она не закупорена на внутреннем рейде Артура - до тех пор он не решится серьезно рисковать своими броненосцами...

Вервольф теперь уже неспеша осматривал Артур, его гавань и рейд. Над городом в небо поднимался одинокий столб дыма - это всё ещё горели руины дома, в который попал японский снаряд. 'Севастополь' и 'Пересвет' так и остались на внутреннем рейде. На палубе 'Севастополя' копошились люди - очевидно, исправляли повреждения от единственного в этот день прямого попадания в боевой русский корабль (Вервольф ещё не знал, что 'Новик' тоже получил пару подарочков от 'собачек', правда и сам в долгу не остался). Вот буксир и пара шаланд уже стоят у борта 'Ретвизана' - очевидно - откачивают воду из поврежденного кессона и пытаются устранить течь. Вот пестрая толпа, не иначе - китайцы, собралась на берегу Тигрового хвоста у того места, где тяжелый снаряд в щепы разнес несколько джонок... Вервольф вздохнул - что ж, теперь это и их война...На сигнальной мачте Золотой горы ветерок колыхал флажки сигнала "Отбой тревоги"... Русская эскадра собралась на внешнем рейде - 'Петропавловск', 'Полтава' и 'Победа' в окружении 'Новика', 'Баяна', 'Аскольда', 'Боярина' и 'Дианы' и четырех эскадренных миноносцев... Что ж! Илью можно поздравить - вывести большую часть эскадры на внешний рейд в малую воду за пару часов! Лучший результат в 'их истории' был только у Макарова! Так что - браво, вице-адмирал Модус!

А отряд адмирала Того к этому времени уже превратился в расплывчатое дымное пятно на горизонте...

Глава 10. Марномакс

26.02.1904

Внешний рейд Порт-Артура.

Едва эскадра вытянулась на внешний рейд, по стеньгам 'Петропавловска' взметнулся приказ.

Колонна броненосцев, следуя за 'Петропавловском' десятизловым ходом зигзагом преодолела фарватер среди крепостных минных полей.

Уже на большой воде, я поделил эскадру на два отряда.

'Петропавловск', 'Полтава', 'Победа', 'Пересвет' и 'Севастополь' при охране десятка миноносцев проследовали вдоль побережья мимо бухты Тахэ к острову Саншандао, где приступил к эволюциям.

Несмотря на то, что программа маневров была доведена до капитанов непосредственно перед выходом, исполнение ходовых эволюций меня порадовало.

'Петропавловск' упорно ворочал вправо, превращая строй кильватера в пеленг, согласно ранее отданному приказу. 'Полтава' слегка замешкалась при разборе сигнала, но уже старательно подтягивалась за остальными, 'Победа' и 'Пересвет' действовали практически синхронно со своим флагманом. 'Севастополь', к чести своего командира, дублировал 'Петропавловск' без заминок.

- Не далеко ли мы от береговых батарей, ваше превосходительство? - Тихо спросил флагманский офицер.

- Ничего страшного, Николай Николаевич, - несмотря на довольно свежую погоду, я находился на мостике, воочию наблюдая за эволюциями эскадры. - Того сейчас вовсе не до нас. Два его корабля попали под обстрел, один из которых получил серьезные повреждения. Поверьте, японцам сейчас не до нас. Тем более, что дозорная цепь миноносцев оповестит нас раньше, чем противник появится на горизонте.

Серия эволюций вывела строй броненосцев на траверз острова Сяошаньдао, который вместе с более крупным Саншандао образовывал своеобразные 'ворота', ведущие в Талиенваньскую бухту. Куда, под покровом угольного дыма, прикрытые корпусами 'Баяна' и 'Аскольда' проскользнули 'Всадник', 'Гайдамак', канонерки 'Гремящий', 'Отважный', а так же шесть миноносцев.

- Ваше превосходительство! - Азарьев с кипучей энергией указывал на исчезающие в акватории Дальнего корабли. - Ведь там все заминировано! Куда же они?

- Полноте вам, Николай Николаевич, - я оторвался от чтения докладной записки Малкольма, полученной накануне выхода. - Им известны карты минных полей. Тем более, что 'Всадник' и 'Гайдамак' оборудованы на всякий случай минными тралами.

Идея перевести часть сил в Дальний давно висела в воздухе. Несмотря на то, что город не имел минного и артиллерийского городков, он как нельзя лучше был подготовлен к базированию большого количества кораблей. Как-никак, дальневосточные торговые ворота России.

Неоднократно хотелось наведаться туда и посмотреть на красавец-город, но, дела флотские вечно мешали. Вервольф, не так давно побывавший в Дальнем с рабочей встречей, высказывался о городе вполне благопристойно.

Сопроводив подопечных, 'Баян', на котором держал свой флаг Рейценштейн, флагами запросил дальнейших указаний.

- Сообщите на мостик, пусть отсигналят - 'Вскрыть первый пакет'.

Система опечатанных конвертов, которые лично получали командиры кораблей непосредственно перед исполнением приказов, в какой-то мере должна была охладить пыл японской разведывательной сети, читающей боевые приказы едва ли не в момент их написания.

Сегодняшний выход в море подразумевал в себе вскрытие двух пакетов.

Пакет первый предполагал собой указания для отряда крейсеров о совместных действиях с броненосной эскадрой.

К моменту вскрытия конверта броненосная эскадра легла на обратный курс, готовая к вечеру, после исполнения второй, менее продолжительной части плана.

Кильватер броненосцев распался надвое. Отвалив вправо под острым углом, 'Пересвет' и 'Победа', набирая ход, сформировали собственную колонну, параллельно 'Петропавловску' и 'Полтаве' соответственно. 'Севастополь', жирно размазывая угольный дым по небосводу, с большими усилиями рванулся за 'Полтавой'.

'Баян' и 'Аскольд' заняли положения в голове и позади броненосцев, держась на удалении в полторы мили. Свора миноносцев, отреагировав на сигналы ракетами, принялась стягивать кольцо вокруг главных сил.

И лишь 'Новик' с 'Бояриным' держались особняком на левой раковине главных сил, прикрывая отход эскадры.

Помните выражение 'Подобное тянется к подобному'? По тому же принципу я решил ставить задачи и для кораблей своего флота. Трое 'Полтав' - достаточно медленные, хорошо бронированные, но, мягко говоря - не ровня японским 'Микаса', 'Асахи', 'Хатсусе' и 'Сикисима'. 'Фудзи' и 'Ясима', моим 'полтавам' не чета - один на один их любой корабль из троицы заставит принять ислам. Вопрос стоял лишь в скорости кораблей.

'Победа' и 'Пересвет', конечно, могли соревноваться с японцами в скорости, однако, их высокие борта и недостаточная бронированность, вкупе с уступающим на два дюйма главным калибром, делали их более предпочтительными для истребления японских бронированных крейсеров.

Однако, выбора не оставалось.

Первоклассные 'Ретвизан' и 'Цесаревич', без сомнения не уступали четверки японских 'Микаса', 'Асахи', 'Хатсусе' и 'Сикисиме', но, выход их из ремонта предвещался еще не скоро.

А осадить японцев следовало.

Сегодняшняя оплеуха, которую они получили, не останется без ответа. Не сегодня-завтра Того попробует взять реванш, иначе его позор будет не отомщен. Тем паче, что в мое отсутствие Вельхеор должен был сообщить о результатах японской выходки в Петербург. Небольшие приятности 'с полей' пойдут на благо духу патриотизма. Надеюсь, Корвин, распорядится ими умело.

Эх, сюда бы пятерку 'бородинцев' взамен 'полтавам', да 'пересветам'... Японцам пришлось бы не сладко. Ну-с, за неимением лучшего, придется импровизировать.

Как бы мне ни хотелось, генерального сражения с японцами нам не избежать. Того вовсе не дурак, и понимает, что рано или поздно, 'Цесаревич' и 'Ретвизан' войдут в строй. И тогда, перевес по тяжелым кораблям будет на моей стороне. Пока Камимура сторожит ВОК, усилить свой отряд броненосными крейсерами для достаточного перевеса, ему не под силу. Да и не дурак я, чтобы сунуть голову в петлю, где Того сможет привлечь свои броненосные силы в полном составе.

На горизонте появились знакомые очертания Артура.

'Диана', одиноко блуждающая на внешнем рейде, бойко отрапортовала о успешном выполнении своего задания.

Внешний рейд Артура украшали остовы затопленных пароходов, на которых даже сейчас велись определенные работы.

Как я помнил из своей истории, ряд торговых кораблей был затоплен на внешнем рейде для затруднения навигации противнику в ночное время. В некоторых прочитанных мной книгах об альтернативной истории, корпуса таких кораблей так же служили прикрытием для ночного патруля - минных катеров, канонерок.

В своей книге 'Порт-Артур', Степанов утверждал, что русские фортификаторы при строительстве оборонительных сооружений использовали цемент плохого качества. Небольшие хозяйственные проверки, проведенные контрразведкой, выявили ряд таких неприятных моментов. Строительство прекратили на время, пока Тифонтай, с которым Вервольф успел наладить рабочие отношения, не организовал поставки строительного материала надлежащего качества. Конечно, его услуги вылетали в копеечку, о чем я регулярно докладывал личной телеграммой царю, но, в настоящий момент это было необходимое зло. Ибо, укрепления, которые наметил к постройке Вервольф, были едва ли не ключом обороны полуострова. И, если у высокого начальства хватило ума только лишь на воровство у собственной державы, придется это отметить в черном блокноте и предъявить кое-кому соответствующие счета, но, чуть позже.

Так вот, о чем это я. Для строительства ДОТов, да и просто брустверов, этот цемент, производимый на заднем дворе китайских фанз, не годился совершенно. Однако, и пускать казенное добро в утиль, не было кошерно.

И, мой внутренний еврей, нашел выход.

Правда, стоит отметить, что свою, немаловажную, роль, так же сыграла инвентаризация армейских складов Дальнего и Порт-Артура. Не весть что, но с полдесятка шестидюймовых орудий, безусловно, устаревших, но, нашлось. Само собой - боекомплект для них так же отыскался.

В своей телеграмме Малкольм обещал прислать дюжину морских орудий калибром 152 мм системы Кане для перевооружения 'богинь', поэтому, ставить старье на крейсера я не стал.

Внутренние помещения затопленных пароходов (после демонтажа необходимых запчастей, конечно - спасибо бдительности внутреннего еврея), я приказал наполнить этим самым бетоном. Предварительный аврал во внутренних помещениях приговоренных к затоплению судов позволил грамотно подготовить их к приему 'начинки' - устаревших шестидюймовых орудий.

Путем нехитрых манипуляций, на внешнем рейде появились на данный момент четыре, морских ДОТа, артиллерийский амбразуры которых тщательно маскировались обшивкой, которая легко демонтировалась.

В общем, начальный этап плана по усилению обороноспособности Артура уже осуществился под прикрытием патруля 'Дианы'. Оставалось только дать бетону затвердеть, и обустроить огневые точки.

- Передайте приказ по эскадре 'Вскрыть второй пакет', - я поднес к глазам бинокль, чтобы получше разглядеть эволюции крейсерского отряда.

Рейценштейн, сигналами указав, что пакет вскрыт, указал 'Аскольду' держаться на его правой раковине.

Второй этап маневров заключался в артиллерийских учениях. К сожалению, не имея второго комплекта снарядов, да и что там - практических снарядов, как таковых, приходилось крушить щиты боевыми снарядами.

Доктрина морского артиллерийского боя в Российском императорском флоте гарантировала уверенное превращение в металлический хлам любого противника на дистанции в 15-20 кабельтовых. Японцы, нагло поплевав на военную доктрину русских, учились стрелять на дистанции вдвое превышающие указанные выше.

Следовало подтянуть навыки артиллерийской стрельбы. А, учитывая, что на 'Пересвете' и 'Победе' орудия были на пять калибров длиннее, чем у других кораблей, им предстояла особая тренировка.

Учения были разбиты на два этапа. Разойдясь на внешнем рейде, броненосцы, ровно, как и крейсера первого ранга принялись эффектно лупить по целям на дистанции в тридцать кабельтовых. С переменным успехом.

Возрастание дистанции до сорока кабельтовых снизило процент попаданий на порядок.

Однако, довести задуманное до конца не позволила погода.

Еще с полудня, на море поднялось волнение, которое стало весьма ощутимым для всех без исключения кораблей ближе к вечеру. Соленые брызги стали долетать даже до ходового мостика, застывая ледяными жемчужинами на моем пальто.

- Сигнал всем - прекратить учения, - небо прочно сковали свинцовые тучи, поэтому, моя надежда сухопутной крысы на изменение погоды к лучшему, не оправдалась.

Корабли вереницей потянулись на внутренний рейд, благо время большой воды еще не закончилось. Неспешно, переваливаясь с борта на борт, как толстопузые богачи, броненосцы потянулись сквозь фарватер на внутренний рейд.

Крейсера и миноносцы, нещадно избиваемые волной, зашли в бухту последними.

- Эссен запрашивает разрешение выйти на ночную охоту после догрузки углем и боеприпасами, - лейтенант Азарьев расшифровал для меня флажный запрос с 'Новика'.

- Каков, однако! - Усмехнулся я.

'Ночная охота' представляла из себя самостоятельные рейды 'Новика' и 'Боярина' по отысканию и утоплению вражеских миноносцев, которые взяли за правило навещать наш внешний рейд. Несмотря на то, что 'ночная охота' была введена не так давно, Эссен и фон Шульц уже докладывали о трех поврежденных вражеских миноносцах, которым лишь чудом удалось ускользнуть от русских морских хищников.

- Передайте на 'Новик': 'Охоту не разрешаю. Команде отдых на берегу'.

В моем подчинении было только два быстроходных бронепалубника второго ранга, способных резвиться среди вражеских миноносцев, как волки в курятнике. Несмотря на то, что они приструнили вражеские дестройеры и показали им, где раки зимуют, не было нужды отправлять их в шторм в море. Ни один флотоводец не выпустит эти стальные скорлупки, называемые миноносцами в такую погоду в море. А уж Того не дурак, чтобы даром бросать свою миноносную флотилию.

- Передайте приказ на берег и брандвахты: 'Внимательно следить за морем!', - миноносцы японский флотоводец может и не пошлет, а вот брандеры - в самый раз.

Глава.

Скиф. Мукден. 17.02.1904.

Однажды Сяо спросил Учителя:

- Почему вы никогда не смеетесь, Учитель?

- Кто в армии служил, тот больше не смеется, - многозначительно ухмыльнулся Учитель и отправил Сяо косить поле саперной лопаткой.

Записка от Линевича настигла Скифа в тот самый момент, когда он собирался отправиться на железнодорожный вокзал. Казак, доставивший письмо, бойко отрапортовал о необходимости явиться в штаб через полчаса, после чего вскочил на коня и был таков.

- Снова этот старикан? - Кацо, утирая пот с лица, прошлепал мимо Сергея.

- Угу.

- Да пошли ты его уже, - Илья пожал плечами в знак того, что считает свою инициативу более разумной, чем игру в молчанку, которую проповедовал Скиф.

Они приехали в город почти неделю назад. Военные советники Скиф, Кацо, Ресвальд. Трое совершенно неизвестных военному миру Маньчжурии фигуры, которые по неизвестной причине обладали широкими полномочиями, дарованными сами императором.

Нынешний командующий маньчжурскими сухопутными силами, генерал Линевич, к которому группа военных советников прибыла представиться пред светлые очи, сперва ошалел и онемел от свалившееся на него радости. Затем, едва не расстрелял всех троих, как японских шпионов. И уж только после телеграммы-подтверждения из Питера об исключительности полномочий советников из свеже сформированного Корпуса особых советников, сменил гнев на милость. Впрочем, какая это милость, стало ясно уже тогда, когда записка Скифа о том, что необходимо усилить оборону наших позиций на реке Ялу, легла под сукно с рецензией в словах генерала: "Вам, конечно, господа-с, виднее, да мы здесь, в лучше знаем, что к чему".

Когда Илья объявил "всеобщую мобилизацию" в Елагинском, Сергей, пусть и не сразу, но, согласился. Еще бы - в том, оставленном времени, он служил простым прапорщиком в "доблестном ОМОНе", а сейчас, мановением руки (хоть Илья и говорил, что своим решением присвоил им звания капразов, но, Сергей, как человек служивый и бывалый, в это не поверил). И судя по выражениям лиц товарищей, Вервольф, Гарик, Ресвальд, Стиг, Корвин, Малкольм да и другие парни, прошедшие службу в армии, не без иронии выслушали это бахвальство Ильи. что поделать, когда твоим начальником становится парнишка, младше тебя на десять лет, да еще никогда не служивший в армии? Правильно! Вспоминать устав, гаркнуть "Есть!" и сделать так, как это надо сделать.

Нет, особых претензий к Илье не было. Ну, разве что, он эгоизма своего ради, взвалил на себя руководство этим самым Корпусом, да еще (ну вот же пацан необразованный!) вознамерился командовать эскадрой! И это при том-то, что он от слова "совсем" даже не представляет, что и как делать с этими "корабликами". Эх, вот Вервольф был бы неплохим командующим флотом - он и матчасть хорошо знает, да и в тактике шарит. А вот Илья...

Ну, что сделано, то сделано. И, теперь, приходится принимать то, что было сделано.

Вот же хорек очкастый! Да хотя бы посоветовался с умными людьми!

Ну, что это, якорем вас в лоб, такое? "Военный советник Скиф Сергей Сергеевич". Какой блин военсоветник? Мы в какой армии советуем? В своей или в зарубежной? Да еще и приписал к Корпусу. Получается - прибыли в Мукден три весьма загадочных, до чертиков секретных военных советника - Скиф, Ресвальд и Кацо, да решили научить армию воевать. Ну и как он себе это представлял? Нельзя щелкнуть пальцами и победить японскую армию. которую, между прочим, муштровали немецкие инструктора. А у нас что? Сотня тысяч обычных русских мужиков, без камуфляжа, без ручных пулеметов (ладно ручных, да хотя бы станковых привезли сотрю-другую!), с минимумом полевой артиллериии, которая - внимание, задержите дыхание! - не умеет стрелять с закрытых позиций! Это что, мать вашу, такое? В каком веке живем?

А Модус - нет, господин-товарищ-барин Скиф, будьте добры, придумайте, как не обоср.ться снова!

Военный гений, блин!

Несмотря на то, что чисто формально Скиф, как старший группы должен был подчиняться Илье, плотно осевшему в Артуре, никаких конкретных приказов от Модуса, кроме "Ну, Серега, надо наших научить япошек бить!", не поступало.

Поэтому, плюнув на все, он пошел напрямик к Линевичу, на которого до прибытия в Маньчжурию Куропаткина было возложено командование армией, и выложил ему все, что он думает о современной организации Маньчжурской армии.

Без должной лести он описал откровенно слабые моменты в обороне отряда Засулича, Штакельберга, да и в целом, в армии, указывая на очевидные проблемные места, начиная от сомкнутого строя атакующих и белой униформыы, до недостаточности пулеметов и артиллерии. Впрочем, уже в начале своей пламенной речи, Сергей понял, что генералу абсолютно не интересно, что ему говорит какой-то там военный советник из Корпуса, который толи выполняет роль Госсовета, толи тайной полиции. И, когда поток "идей" у Сергея выдохся, Линевич пригласил его отобедать, дабы "переварить услышанное". Про себя Сергей долго и протяжно выматерился.

- Николай Петрович! - После протокольных "облобызаний", Сергей завел разговор с несколько иной стороны. - Обед был, без всякого сомнения, великолепен, но, Государь и Корпус особых советников направили меня сюда с единственной целью - сквозь призму имеющегося у меня опыта выявить недостатки армии и принять все необходимые меры для того, чтобы скорейшим образом разгромить нашего противника и вернуться к мирной жизни.

- Сергей Сергеевич, - Линевич благодушно усмехнулся в усы. - Позвольте полюбопытствовать, где же вы в вашем возрасте могли набраться опыта больше, чем я или любой другой генерал в нашей армии? Часом, ваше начальство, - Скиф отметил толику пренебрежения и насмешки, когда генерал произнес последнее слово, - не могло воевать более, чем воевал я. Как я слышал, командиру Корпуса не более двадцати пяти лет. Возможно ли в столь юном возрасте добиться больших результатов, чем смог бы это сделать Оскар Викторович на своем посту?

- Коли вы не забыли, Оскар Викторович проспал нападение японцев, что привело к повреждению двух броненосцев и крейсера, - напомнил Сергей. - Или вам это не кажется значимым моментом?

- Всякое случается на войне, Сергей Сергеевич, - Линевич покровительственно взглянул на него. - Вы, как военный советник, должны это понимать. Меж тем, не поделитесь, в каких войнах вам довелось побывать? Быть может у нас есть общие приятели, а?

- Не сочтите за грубость, Николай Петрович, - порядком затянувшийся разговор, перетекающий в измерение военных гениталий "а военная карьера у тебя короче, чем у меня!" ему начал надоедать. Не на то он рассчитывал, направляясь в Мукден. - Но, раскрыть места моей службы до настоящего назначения я не могу, ибо это тайна.

- Ну что же, - Линевич встал из-за стола, давая понять, что беседа окончена. -

Впрочем, сам же себя осадил Сергей, чего ждать от инертного командования? Он же как и Куропаткин - намерен собрать солдатиков раза в два-три поболее, чем у косоглазых, да навалиться всем миром. А пока не будет полного превосходства, то и не ждать наступления. И отступать будет до самого Байкала, сокращая свои коммуникации и растягивая японские. Вот же, неправильные последователи Кутузова!

- Вы сомневаетесь в его компетенции, как командующего флотом? - Сергей сделал лицо "кирпичом", хотя внутренне произнес "И вы тоже?" - Между прочим, Илья Сергеевич назначен Высочайшим указом самого государя. Не ставите же вы под сомнение решение Его Величества?

- Упаси Господь! - Линевич богобоязнено перекрестил рот, глядя на икону в углу комнаты. - Конечно же нет! Но, нам, офицерам старой закалки, весьма... ново, видеть среди нас столь молодого командира. Посуди сами, без действенных результатов, разве можно говорить о том, что Илья Сергеевич действительно талантлив? Государь пошел против всех традиций и приказов, в одночасье...

- Я не намерен с вами обсуждать политику и действия государя, - как можно холодно произнес Сергей, сделав особое ударение на персоне генерала. - Та инертность и нежелание расшевелить приданные вам вооруженные силы, которые вы демонстрируете, только укрепляет меня в мысли о том, что Его Величество поступил невероятно мудро, направив меня и моих людей. И раз вы всячески противитесь тому, чтобы подготовить армию к скорым военным действиям, то я, пожалуй, покину ваш кабинет, ибо нам с вами более говорить не о чем. Честь имею.

Из резиденции Линевича, Скиф удалялся быстрым шагом. До дома он решил пройтись пешком, чтобы во-первых - остудить голову, во-вторых - обдумать , за коим чертом он полез в бутылку и нахамил высокому военному чину, а в-третьих - оценить перспективу своего дальнейшего пребывания здесь.

Что ж, несмотря на всю неприятность ситуации, из встречи с врио командующего сухопутными войсками, действующими против Японии, он вынес уверенность в том, что без срочного вмешательства, сухопутная часть войны с Японией пойдет по уже заготовленному сценарию - поражения, поражения, отступления и снова поражения....

С этим следовало что-то делать. И срочно.

Вечером того же дня Сергей поделился своими впечатлениями с Кацо и Ресвальдом.

- Такие вот пирожки с котятами, братцы, - подвел он итог. - Должности у нас есть, власть у нас есть, да вот все же не выходит ничего. Нас просто не хотят слушать.

- Может удастся Куропаткина перенацелить? - Предложил Илья. - Втемяшить ему, что оборона и отступление - не залог успеха.

- Да нет, Илья, - Ресвалью устало вздохнул. - Здесь так не пройдет. Нас хоть и направили сюда и наделили погонами, да вот что-то с полномочиями у нас непорядок. Линевич ставит палки в колеса, ссылается на неточность указаний из Петербурга - кто мы такие и с чем нас едят. Вот и получается - все обо всем знаем, да изменить не можем.

- Это вовсе необязательно, - Сергей взял из секретера лист бумаги и карандаш. - Перво-наперво, необходимо доложить о происходящем Модусу - все же как-никак начальство, а так же - продублировать в Петербург Малкольму. Пусть Корпус напряжет свои булки и донесет до Николая, что тут военная содомия процветает. А мы тем временем сделаем вот что...

***

Телеграммы в Питер и Порт-Артур ушли поздно вечером. Сообщения сперва пришлось зашифровать, дабы скрыть его истинное назначение. Впрочем, на мукденском телеграфе и без того косились на Скифа, который принес на отправку два листа, испещренных цифрами.

Шифр, которым Илья снабдил каждого руководителя группы, был до невероятного прост, смешон, а потому и надежен.

Представь перед собой число, скажем шестизначное. И, если от первой цифры этого числа отнять четвертую, от второй - пятую, а от третьей - шестую, то получится новое числе, в котором первая цифра будет соответствовать знаку препинания - в тех случаях, когда появившееся новое первое число - не нуль. Вторая и третья цифра соответствуют порядковому номеру буквы русского алфавита. Скажете просто и легко дешифруемо? Ну-ну, японцы до сих пор бьются над расшифровкой переписок КОС ЕИВ.

Ответ от модуса пришел через двое суток. При этом, волосы на спине Скифа, когда он дешифровал телеграмму, встали дыбом, поседели и начали выпадать при ходьбе.

"Не обращать внимание на истерики Линевича. Он тянет время до прибытия Куропаткина. Армией и флотом на ДВ теперь командую я. Срочно направить людей в Инкоу и на Ялу для усиления обороны. Быть готовыми нанести удар по японскому десанту под Бицзыво. Прорыва под Ялу не допускать."

Что называется - программа максимум. Нет, безусловно хотелось бы знать, какой это волей случая Илья стал командовать ВСЕМИ силами, а тем более - еще и армией. Насколько помнил Сергей, лишь Куропаткин в одном лице объединял флотское и сухопутное командование. Но, у него хотя бы было представление о том, что из себя представляют сухопутные силы Империи на Дальнем Востоке, а вот осведомленность Ильи в этом и многих других вещах вызывает вопросы.

- Ох, ребятушки, - Сергей вышел из здания телеграфа, поправив на голове фуражку. - Не было печали, да накачали...

Глава 12. Флешмозг

Владивосток. 01.03.1904

Нет ничего хуже, чем осознавать свое бессилие.

Как и в той истории, Камимура пришел обстреливать Владивосток. Как и в прошлой истории, результат был пшиковым, с точки зрения тактической выгоды - ни один из кораблей ВОКа не пострадал, да и город получил лишь незначительные повреждения.

Хуже было другое.

Эти чертовы азиаты нанесли весьма ощутимый урон престижу России. Что по сути, конечно, не ново - так же было и в той истории, однако - одно дело читать это со страниц учебников, а другое дело - получить монаршье "фе" лично.

- Петербург требует незамедлительной реакции на выходку японцев, - Иван взглядом указал на пришедшую вчера ночью телеграмму. - Есть предложения, господа?

Собрание морского командования ВОК, в которое входили контр-адмиралы Иессен и Молас, командиры кораблей отряда - Андреев, Трусов, Дабич и Стемман, а так же Блэк Номад - компаньон из другого времени, Иван объявил именно по причине резкой ноты, которая пришла из Петербурга, прямо критикующая "нерешительное поведение флота, ставящее под удар престиж страны".

- Необходимо выйти в море, - Андрей Парфенович Андреев, под чьим командованием на настоящий момент находилась "Россия", производил впечатление человека, который чувствовал себя на берегу не в своей тарелке. Встретившись с ним на борту крейсера после прибытия, Иван наблюдал его хладнокровие и невозмутимость. Сейчас же Андреев прям таки источал волнение. - И отплатить им той же монетой.

- Солидарен с Андреем Парфеновичем, - Александр Федорович Стемман чинно, как и подобает образцовому офицеру, обвел неторопливым взглядом собравшихся. - Нужно показать противнику, что их территория так же может подвергнуться бомбарировке.

- Ну уж нет, господа, - запротестовал командир "Рюрика" Трусов. - Категорически с этим не соглашусь! Чистая авантюра, которая ни к чему хорошему не приведет!

- Евгений Александрович, - Иван с интересом посмотрел на Трусова. - Поделитесь соображениями?

Несмотря на то, что это было всего третье собрание высших офицеров отряда, Иван склонялся к мысли о том, что из всех командиров крейсеров именно Трусов менее всего отнесся к новому начальству претензионно и высокомерно. С самой первой встречи между ними сложились довольно таки теплые взаимоотношения, которые Иван для себя трактовал как дружеские. Из всех собравшихся, не считая Иессена, Иван прислушивался именно к Трусову, что немолодой каперанг схватил буквально "на лету" и без зазрения совести использовал.

Так, именно он отговорил Ивана от безрассудной идеи вывести корабли ВОК во время бомбардировски и попробовать прижать японцев к берегу, чтобы береговые батареи смогли сравнять шансы. Буквально на пальцах он обьяснил, сколько времени займет выход в залив, маневрирование, да и сам факт выхода кораблей был бы японцами замечен намного раньше, чем полагал Иван. И тогда, японцы, вместо того, чтобы прижаться к берегу, обошли бы ВОК по широкой дуге, склоняясь от оста к зюйду, вышли бы правый бортом к голове колонны отряда русских крейсеров. Описанные Трусовым вероятные события были намного печальнее тех, что довелось ВОК пережить при Ульсане. Одним потерянным кораблем точно бы не обошлись.

- Не буду кривить душой, - Вместо этого, Трусов скривил губы. - Но, в данный момент рейд к берегам Японии станет для нашего отряда последним выходом в море. Три броненосных да один бронепалубный крейсер против пяти и двух соответственно у японцев. Стоит им только встать между нами и Владивостоком - можно смело переодеваться в чистое.

- Право, Евгений Александрович, - Стемман явно не одобрял осторожного подхода Трусова. - Не стоит так преувеличивать. Все же у нас не каботажные калоши, а боевые корабли...

- Склонен поддержить Евгения Александровича, - Молас кивнул головой в сторону Трусова. - Численное превосходство за японцами.

- Примите во внимание еще и превосходство японцев над нами в скорости, - добавил Трусов.

- Вот здесь, - Стемман криво усмехнулся, - я бы поспорил...

На мгновение офицерское собрание замерло, оценивая степень тонкого укора командира "Богатыря" по отношению к его коллегам из броненосного цеха. Иван заметил, как Трусов, словно в противоречие своей фамилии, набрал грудь воздуха, чтобы осадить зарвавшегося товарища, но был прерван Иессеном, который молча взял его за руку, взглядом указав на дальний край стола, за которым, подобно школьнику за партой, сидел Никита, подняв вверх руку.

- Господа, - молчавший доселе Номад оторвался от записей, которые вел в своем блокноте. Его тихий голос разом заставил всех обратить на него внимание. - А вы не задумывались по какой причине Камимура произвел бомбардировку Владивостока?

- Для устрашения, - не мигая произнес Молас. Молчание других офицеров доказывало солидарность среди офицеров императорского флота. - Решили нас запугать. И присмотреться к нашей обороне.

- Об обороне Владивостока они получше нашего знают, - Номад сверился с записями, которые у него были. - В городе только ленивый не шпионит на японцев. Но, как я вижу, причина в появлении Камимуры кроется именно в проведенных отрядом рейдерских операций на коммуникациях противника.

- Они не принесли никаких результатов, - отметил Иессен.

- Это вы так думаете, - Никита взял со стола один из карандашей и провел им вдоль восточного побережья Кореи. - Несмотря на то, что так и не довелось обнаружить наблюдательную сеть противника на побережье, это не значит, что ее там нет вовсе. Да и к тому же, осведомиться о положении дел у корейских рыбаков, вы, господа офицеры, - он бросил отрывистый взгляд на четырех собравшихся командиров крейсеров, - тоже не удосужились. Уж извините, но, это не есть хорошо. Все таки, не стоит забывать, что во время одного из выходов, на "России" зафиксировали работу беспроволочного телеграфа. Но, никто этому даже значения не придал.

"Во дает!" - мысленно присвистнул Иван. Несмотря на свое образование историка, да и увлечение темой русско-японской войны, о подобном недосмотре со стороны ВОК он слышал впервые.

- Господин советник, если позволите, - начал было Стемман, но Никита его бесцеремонно прервал.

- Извините мне мою наглость, - хотя по виду Номада всем присутствующим было понятно, что никакого сожаления у Никиты не было. - Но, позвольте закончить. Я не берусь никого из вас учить тому, что вы знаете намного лучше меня. Но, смею напомнить, господа офицеры два момента. Первый - нет нужды заново изобретать колесо, - при этих словах многозначительно переглянулись командиры "Громобоя" и "Богатыря". - А вторым пунктом хочу напомнить вам, что Япония - островное государство. Которое зависит от импора немногим больше, чем совсем. И с учетом первого пункта - приходим к выводу о том, что импорт в Японию идет морским путем.

- Но, мы ведь только что определили, что дальнее крейсерство грозит истреблением, - вежливо напомнил Дабич. - А сейчас вы намекаете на прямо противоположное.

- Не совсем так, - Иван оживился, уловив идею своего друга. - Нет смысла стрелять из пушек по воробьям. В нашем случае - нет необходимости гоняться боевым кораблям за торговцами. Боевые корабли намного ценнее, чем скажем, - Иван на мгновение задумался, мысленно воспроизводя в голове карту города, после чего кивнул в сторону порта. - "Лена".

- И что же, мы будем воевать против японцев на одном вспомогательном крейсере? - с легкой иронией произнес Стемман. - Побойтесь Бога, господа! Это даже не смешно!

- Зачем же на одном? - Иван развел руками. - Стоит ли говорить вам господа о том, как много быстроходных великолепных лайнеров везут сейчас в своих трюмах контрабанду в сторону Японии?

***

Одно дело - запланировать отъем "честно заработанных", а совсем другое дело - реализовать.

Подготовка к выходу крейсеров на "большую охоту", как ее окрестили с легкой подачи Флеша, началась с масштабного аврала на кораблях.

Имея знания о будущих событиях, Флеш расстарался на славу. Грандиозные модернизации, затеянные на кораблях, должны были максимально приблизить их к тому состоянию, в котором они встретили конец войны в его истории. Зауженные смотровые щели в рубках, снятие малокалиберной артиллерии, уборка пожароопасных объектов, установка бронещитов башенного типа - вот далеко не полный перечень работ, которыми на ближайшее время были заняты экипажи крейсеров.

Меж тем, педантичный Молас не примянул напомнить и об ограниченности запаса угля, который был в распоряжении отряда. Впрочем, краткая инспекционная поездка Номада в Сучанск, дала положительные результаты - как и показывала история - уголь там был. Оставалось лишь расширить производство, провести железную дорогу до угольных хранилищ в порту и наслаждаться регулярными рейдами кораблей в Японском море. Кстати, на заметку - сами же флотские офицеры, побывавшие с Номадом в инспекционной поездке на Сучанское месторождение, признали, что уголь там ненамного уступает пресловутому кардифу, на который военные моряки всех стран если не молятся, то уж точно нещадно мастурбируют. Причем - до кровавых мозолей. И эта реприза была исключительно в прямом смысле, господа!

Вы знаете, что такое - бункеровка боевого корабля, в частности - океанского крейсера-рейдера, перед походом? Нет?! Вот тогда сядьте и помолчите. Потому что, если вы не слышали отборного русского мата, на котором разговаривают нижние чины, загружая вечно ненасытные потроха крейсера твердым топливом, то вам не понять, что такое угольный аврал. Или, как его окрестил Иван - "угольная мастурбация". Именно после того, как своими глазами увидел процесс бункеровки в самом разгаре.

- Если б можно было победить словом, - прислушавшись к цветастым оборотам, которыми матросы с "Громобоя" сопровождали погрузку угля, вымолвил Иван, - то наши морячки непременно бы заставили микадо сгореть со стыда.

Сопровождавший Ивана Дабич, лишь многозначительно ухмыльнулся, мол, зеленый ты еще, хоть и адмирал. Не слышал ты еще, как господа офицеры лаяться умеют.

Дабы не стеснять Иессена, расположившегося на "России", Иван выбрал в качестве флагмана "Громобой".

В Симуляторе, создатели игры так и не ввели "Громобой", мотивируя это тем, что он "в принципе тоже самое, что и "Россия".

"Да уж, Серж, - мысленно прикидывал Иван, - будь ты сейчас на моем месте, ты бы так не думал".

Только человек двадцать первого века, мог утверждать о том, что "Громобой" был копией "Россией". Сравнивать эти два корабля, конечно, можно было, но, это как сравнивать каменный топор с металлическим. В отличии от своего предшественника, "Громобой" имел элементы крупповской брони на траверзах, а так же - увеличенное количество малокалиберной артиллерии - 24 75 мм орудия. Всю остальную мелочь, вроде 47, 37 мм пушчонок, Иван велел поснимать к чертовой матери, ибо таким калибром разве что шлюпки топить. В результате, в сторону Мукдена отбыли два эшелона, груженые малокалиберной артиллерией, бесполезной в нынешних реалиях морского боя, но, сравнительно пригодной еще для сухопутной обороны.

"Вандализм", которым окрестили переоборудование кораблей, продолжался почти неделю и окончился к концу февраля. Во многом, такая оперативность была обеспечена тем, что Иессен еще до прибытия Флеша начал подготовку в соответствии с приказами Ильи. Вкупе с ним, на берегу склепали пресловутые башенноподобные щиты, которые монтировали на открытые орудия на верхних палубах кораблей. Поднявшийся вой о перегрузке крейсеров (да ладно? Вы серьезно? У вас крейсера забиты под жвак различной билебердой, вроде малокалиброй артиллерии, пулеметов, тяжеленными плавстредствами, да пожароопасным оформлением кают, а вы тут о перегрузке вспомнили?!) был нещадно задушен в самом своем начале, как только с палуб на пирсы полетели тяжеленные мачты с боевыми марсами и прочий "хлам", указанный выше.

Наконец, окончив с первой модернизацией, корабли было решено вывести из бухты, дабы "исполнить комплекс эволюций в составе отряда" согласно записям Моласа, или "напомнить утюгам, что они не только небо должны коптить, но и воевать уметь" - это уже версия Флеша.

Учебные выходы в прибрежные воды корабли совершали по паре раз в неделю. За это время удалось мало-мальски наладить подобие организованного военно-морского соединения, перед которым стояла все та же небезызвестная задача - создать угрозу стабильности морских перевозок в Японию. Ибо, чем больше будет поймано кораблей с военной контрабандой (или утоплено - тут уж, как Фортуна повернется), тем меньше будет всякого военного добра у япошек. Что, в принципе позволяло задаром разжиться "ништяками" для России-матушки. И, как подметил Номад - поправить свое материальное положение.

Нет, не стоит думать о том, что привычная в России двадцать первого века коррупция проникла и сюда. Нет, что вы. Коррупция - это у бюрократов и мздоимцев. А в Корпусе это называется - "делать деньги и нервы".

***

- Помилуйте бога! - Начальник Владивостокского порта Гаупт всплеснул руками. - Это ж сколько усилий надо, чтобы пробить канал и поддерживать его в незамерзшем состоянии?

- Николай Александрович, - Иван обворожительно улыбнулся. - В следующий раз, когда Камимура придет обстреливать Владивосток, а мои корабли не смогут быстро выйти из порта - я так и сообщу императору, что заминка произошла из-за нежелания начальника порта заблаговременно расчистить фарватер.

На следующий день "Надежный", бодро попыхивая черным дымом, принялся проламывать относительно тонкий лед. Дабы не гробить единственный ледокол, более толстый лед было принято решение рвать пироксилиновыми шашками. К очередной боли в глазах Гаупта и вящему веселью владивостокской детворы, облепившей окрестные сопки, наблюдая за разлетающимися после взрывов глыбам льда и водопадами океанской воды.

Истребление торговли противника, дело, конечно хорошее, но, зачем же отдавать Нептуну хорошие корабли?

Как совершенно верно подметил Стемман - воевать на одном вспомогательном крейсере против всего торгового флота Японии - это даже не смешно. Тем более, что коллеги из торгового флота подсказывали, что оный у братьев наших меньших, желтых и островообитающих составляет уж никак не меньше сотни корабликов. Даже по самым скромным прикидкам - тоннаж торгового флота страны Восходящего солнца - никак не меньше пары-тройки сотен тысяч тонн. Чтобы не подвергать риску основные силы ВОК, гоняя броненосные крейсера за транспортами, следовало расширить ряды вспомогательных крейсеров.

Для этого, в первую очередь, следовало обратить внимание на имевшиеся в наличие корабли. "Лена", которую вместе с другими кораблями отряда поставили на ремонт, профилактику и модернизацию, представляла из себя просто огромный пассажирский корабль, до войны принадлежавший "Доброфлоту" и имевший при рождении имя "Херсон". В другой истории, крейсерство "Лены" окончилось интернированием в Сан-Франциско из-за неисправностей машин. Здесь же, благодаря своевременному подзатыльнику командиру, провели профилактику, а уж только потом, пустили крейсер "резать баранов".

Даже одиночный рейдер на коммуникациях противника - это страшно. Особенно, когда он имеет запас хода тысяч на пять миль, да вооружение, сравнимое с крейсером второго ранга. И, наводят эти пушки отнюдь не вчерашние крестьяне, а списанные с боевых кораблей расчеты малокалиберных орудий, которым страсть как хочется привнести свой вклад в дело победы русского оружия.

Профилактика машин "Лены" окончилась намного раньше таковых операций на военных кораблях. Поэтому, Флеш, не озорства, проверки ради, выпустил вспомогательный крейсер в одиночное рейдерство.

Поистине огромные запасы угля на "Лене" позволяли ей длительное время находиться в крейсерстве без бункировки. Посему, пока корабли ВОК под аккомпанимент матроского мата, да рабочего молота, принимали более подходящий для предстоящих боев вид, японские каботажники понесли серьезный урон от орудий вспомогательного крейсера.

"Лена" вернулась во Владивосток к двадцатым числам марта. Почти десять суток продлилась ее одиссея, в ходе которой были потоплены три японских промысловых корабля (предварительно, конечно, были опустошены трюмы), досмотрено еще два парохода - один под американским флагом, другой под голландским. И, если последнего пришлось отпустить, пожелав ему попутного ветра (ну, не запрещено морским правом и законами военного времени перевозить из Китая шелка в Аргентину), то в отношении "пиндоса", пришлось расстараться на славу.

"Антуанетта", чьим портом приписки являлся Сан-Франциско, едва завидев в сотни миль от побережья Японии корабль под Андреевским флагом, бросилась наутек. Но, куда это ей? Даже в лучшие свои годы, паспортная скорость американского транспорта не превышала 14 узлов, а уж через десять лет безбожной эксплуатации - составила и вовсе смешные 11 с хвостиком. Для "Лены", развивающей в спокойную погоду до двадцати узлов, догнать черепаху, было несложно. Даже несмотря на волнение на море.

Американец, которым командовал некто Смит (читая рапорт командира "Лены", Флеш для себя обозначил его как "агента Смита"), имел неосторожность перевозить в страну Восходящего солнца не что иное, как железнодорожное имущество - рельсы, шпалы, шанцевый инструмент. Глядя на оставшиеся от корабля грузовые ведомости, Флеш с разочарованием подумал о том, что не стоило топить корабль, а все же необходимо было попытаться привести его во Владик, где на его имущество можно было наложить лапу, национализировав, либо, реализовав на торгах. В конце концов, ветка до Сучанска сама собой не протянется, а тут такое подспорье само в руки шло.

Впрочем, теперь, если где господин Смит и будет прокладывать железнодорожные пути, так это на дне морском. Конечно, если у него возникнет желание последовать за своим кораблем и его грузом.

Глава 13. Инкоруптбл

Санкт-Петербург, 10.04.1904.

Предъявив документы, удостоверяющие личность, Михаил прошел мимо поста охраны, направившись прямиком к дальним эллингам.

"Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную."

Декламируя про себя Лермонтова, Михаил, непоколебимый как статуя свободы, мрачный, как Берия в опале, решительный, как мангуст в змеином логове, двигался к дальним эллингам Невского завода.

Несмотря на то, что пожар уже был потушен, в воздухе ощутимо веяло гарью. Немногочисленные работники, с которыми ему довелось пересечься на пути своего следования, с подозрением и интересом поглядывали на огороженную территорию, вокруг которой сновали матросские патрули.

Пресловутый приказ "О назначениях", или "Разделяй и властвуй", как его окрестили практически сразу в Корпусе, отвел Инкоруптблу, широко известному в узких кругах, как Михаила Доррера, стезю кораблестроения.

Во времена далекой комсомольской юности, пришедшейся на времена заката красной империи, парень Миша из города Кирова поступил в Ленинградский ордена Ленина кораблестроительный институт, выбрав себе кораблестроительный факультет. В то время немногие мальчишки брали пример с отцов и осаждали военкоматы. Михаил же, решил связать свою жизнь с морем столь затейливым способом.

Как говорил один из его однокашников корабелов - "Будем строить корабли!". И они строили. Точнее, хотели строить.

Союз рухнул, едва группа, в которой Михаил учился, пережила "экватор". Закончить вуз и получить кровью, потом, проклинанием сопромата и ТММ (да, уже тогда он был известен как "тут моя могила") заработанные дипломы получилось считанным единицам. Причем, счет велся на руке токаря-неудачника.

В новой России молодому корабелу не рад был никто. Оборонку сокращали, корабли не строили, а пускали на иголки. Но, чтобы хоть как-то выживать - тогда все либо в авантюры пускались, либо в криминал, либо в работу по специальности, он выбрал как раз последнее. Платили мало, а работать требовали, как за троих. Поэтому, постепенно пришлось перейти в управленцы. Сперва на поприще кораблестроения, но там проработать пришлось не так уж и долго. Видеть, как атомные подводные лодки "при финансовой поддержке американцев" пускают под ножи резаков, Михаи не мог. А уж, когда в 2003 году СРК "Дружный" был выкуплен для последующего превращения в плавучий полубордель, Михаил махнул на кораблестроение рукой.

Следующим этапом в его карьере стала работа преподавателем. Учить других, как им управлять кем-то третьим - вот она специфика преподавателей по менеджменту. Как говаривали бывалые корабелы: "Языком чесать, это вам не корабли проектировать".

Впрочем, подрастающее поколение не очень то и стремилось даже "языками молоть". Вместо усиленного "зебрежа" материала, чем он занимался в их годы, вчерашние школяры предпочитали песни под гитару, танцы до утра и деградацию.

Контрразведчики встретили его на КПП и молча повели к месту, откуда еще дымились догорающие останки малого корабля.

Союз 'рыцарей плаща и кинжала', а так же - флот, оказали большую практическую помощь в охране заводов, верфей, эллингов, доков и прочего военного имущества, организовав четкую систему КПП и пропусков, исключая 'посторонних и нежелательных личностей' от доступа к военным секретам Империи.

В свете этого, еще большей тайной за семью печатями оказалось проникновение на эллинги Невского завода целой боевой группы эсеров, едва не пустивших на смарку труд почти что двух месяцев работы всей технической группы Инкоруптбла.

Невский завод в данное время в бешенном темпе сдавал казне два крейсера второго ранга - "Жемчуг" и "Изумруд". Фактические близнецы "Новика" уже блистали во всей красе, ощетинившись достроечным авралом. По прикидкам Михаила - еще два-в худшем случае - три-три с половиной месяца и красавцы-крейсера, уже модернизированные и готовые к дальнейшей службе будут бороздить просторы Балтики.

Но, путь Михаила лежал в тщательно охраняемую зону эллингов, огорожденную от остальных почти что двухметровым забором. Здесь, ковалось оружие террора Российского императорского флота.

В отличии от Атлантики, Тихого океана - Балтика, не больше чем лужа, со всех сторон ограниченная недружественными - либо условно-дружественными берегами. Иметь здесь большой линейный флот при наличии пресловутых "минно-артиллерийских позиций" считалось верхом пижонства. Поэтому-то без особого зазрения совести, в их истории и направили весь Балтийский Флота через половину мира на Тихий океан, оставив столицу без какого-либо серьезного прикрытия.

С чем Илья был категорически не согласен. Из всего того, что он донес до своих коллег по Корпусу, он не желал двигать Балтийский флот на помощь тихоокеанскому. Считал ли он, что Эскадра Тихого океана может побить японцев самостоятельно, либо задумал иную комбинацию, никто не знал. Хотя, Инкоруптбл был более чем уверен в том, что Вервольф, Малкольм, возможно Флеш и Вельхеор посвящены в таинства Ильи. не совсем же он глупый - держать свои тайны только при себе.

В пользу его теории говорило и странное поведение Малкольма, который без какого-либо согласования с Михаилом, просто поставил перед ним задачу - подготовить к консервации "хлам" Балтийского флота - броненосцы 'Николай I', 'Александр II', броненосные крейсера 'Корнилов', 'Память Азова', 'Владимир Мономах', 'Нахимов' которые в настоящий момент больше походили на утилизированные, простите - законсервированные корабли. Лишенные орудий и большей части команды. Последняя, к слову, была в полном составе переведена на огромные трансатлантики Доброфлота и примерно как две недели назад покинула порт приписки. Официально, по версии ГМШ, корабли должны были пройти значительную учебную программу перехода с Балтики вокруг Африки с переходом на Черное море. На трансатлантиках было немало рекрутированных только что выпущенных из училищ офицеров и инженеров, что лишь подтверждало такого рода версию. В меньшей степени этой версии соответствовали орудия в трюмах, снятые со "старичков", а так же запасы брони, механизмов и снаряды, ну никак не соответствующие по калибрам тем, какие находились в трюмах. Возглавлял первую учебную эскадры особый советник Влад Россштурман. И, что особо примечательно - Черное море не так давно покинула вторая учебная эскадра, в точности дублирующая первую. Правда, возглавлял ее особый советник Денис Блад, и маршрут эскадры был проложен через Средиземное море с заходом в порты Греции, Италии, Испании. Что примечательно - Францию обе эскадры посещать не намеревались, что дало газетчикам поле для рассуждения.

А Инкоруптблу эта информация дала пищу для ума. Впрочем, для себя он объяснение нашел быстро - Илья старался тайно протащить как можно ближе к театру боевых действий ЗИПы и пополнение личчного состава взамен выбывшим из строя. Все же, расчитывать на приход учебной эскадры раньше чем через полгода было бы слишком оптимистично. Только вот, численность перевозимых команд тянула никак не на "докомплект", а на личный состав небольшого флота.

- Пожар почти потушили, но, как говорят мастеровые - сгорело все начисто, - басил рядом идущий поручик Лехорьев, в вью сферу ответственности попадал проект 'Волчья стая'. Сравнительно молодой, но въедливый и кропотливый, он получил назначение лишь с месяц назад, но активно справлялся со своей работой.

- Сколько эллингов подожгли?

- Один, ваше благородие. В остальных мастеровые были, туда они не сунулись.

- Где поджигатели? - Сухо осведомился Михаил.

- Доставили в Елагинский по указанию советника Малкольма.

- Известно кто такие?

- Выясняем.

К тому моменту, как он добрался до места пожара - точнее сказать - поджога, пожар уже успели потушить. Несмотря на апрельскую прохладу, Михаила бросило в жар, едва он посмотрел на последствия.

Специалистом по поджогам он никогда не был, но сам факт того, что корабль лежал на правом борту указывал на то, что леса в первую очередь сгорели именно с правой стороны. Легкий корпус местами был обуглен, по большей части виднелись механические деформации, в частности - очевидный разрыв в центральной цистерне. Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с тем, что в пожаре погибли двое рабочих, а почти десяток получили ожоги в процессе тушения.

- Особый советник Инкоруптбл, - рядом, словно из под земли появились Бубнов и Беклемишев. Оба в рабочей робе, перемазанные сажей - ровно как и большая часть находившихся в эллинге матросов и рабочих.

- Господа, - кивнул Михаил. - Я так понимаю, вы уже обследовали внутренние помещения лодки?

- Так точно, - Бубнов, как главный инженер проекта коротко отчитался о повлеждениях. - В двух местах подожгли, шельмы. Снаружи, чтобы дерево загорелось, да внутри, чтобы оборудование испортить. Повреждения снаружи не идут ни в какое сравнение с повреждениями внутри. Большая часть отсеков уничтожена огнем, оборудование безнадежно испорчено. Двигатель слава Богу еще не успели установить - на складе хранится, только через неделю собирались ставить.

Михаил лукаво улыбнулся.

- А по графику должны были уже начать проверку герметизации корпуса.

'Пойманный с поличным' Бубнов промолчал.

- Что ж, оставим это между нами, господа, - Михаил посмотрел на поврежденную подводную лодку.

Видя на повеселевшие лица Бубнова и его товарища - Беклемешева, ставшего преподавателем в спешно организованной Академии подводного флота, Михаил позволил себе 'ложку дегтя'.

- Но, не позднее чем через два месяца лодка должна выйти на испытания.

Проект 'Волчья стая' предусматривал собой создание отечественного подводного флота. Конечно, Михаил мог чуть ли не с закрытыми глазами нарисовать чертежи 'Дельфина' и наклепать с десяток его клонов - при наличии производственной базы, конечно. Но, к сожалению, медлительные 'подводные гробы', которыми Илья окрестил пращуров известных подводных лодок, не устраивали его высокоблагородие господина Модуса.

Проекты 'Барса', 'Кита', 'Нарвала' и даже легендарной немецкой 'двойки' были отклонены в своем известном воплощении. Однокорпусность для подводной лодки, чей срок службы - минимум двадцать лет - это приговор. Ровно как и внешние торпедные аппараты.

Знать досконально устройство немецких подводных лодок времен Второй Мировой войны не может ни один адекватный человек. Если только он не корабел и не занимался моделированием. А уж Михаил подходил по обоим параметрам.

Как всегда, поставив задачу, Илья не интересовался сложностью ее выполнения. Для него было просто сказать - 'мне нужна нормальная подводная лодка до конца года' - и понимай его как хочешь. Между прочим, 'Дельфин', 'Барс' и другие лодки времен начала века -тоже 'нормальные'. Просто господин особый советник не имел их правильно готовить.

Что делать проще - улучшать худшее или упрощать лучшее? На вкус и цвет - товарищи, как гооврят людоеды, разные. Поэтому и однозначного ответа нет.

Михаил пошел по пути упрощения. Взяв за основу проект немецкой 'семерки', которая, к слову, в виду своей 'популярности' имела наибольшую известность, он выбросил за борт все лишнее, максимально упростив лодку. Заменив сварку на привычную для мира клепку, пришлось существенно пожертвовать глубиной погружения, поскольку клепанный корпус значительно проигрывал в герметичности сварному.

Так же на свалку истории ушло радио, замененное телеграфом, системы внутренней связи между отсеками пришлось заменить амбущюрами. Естественно предусмотрев возможность их герметизации на случай повреждения отсеков (в такие моменты Михаилу дорогого стоило сдержать в себе весь поток эмоций. Для маститого корабела установка такой системы связи на корабле нового поколения была таким же святотатством, как если бы кто-то додумался подрезать на автомобиле пружины, лишь бы уменьшить клиренс. Согласитесь - бред же.)

Две недели спустя КОС ЕИВ, а так же этот самый ЕИВ увидели чертежи головного корабля проекта 'Волчья стая'. И, надо признать, первый взгляд Николая Александровича Романова на новое 'чудо-оружие' был таким же, каким он был у Михаила, когда он впервые поучавствовал в портовых боях Симулятора.

В Симулятор он попал едва ли не случайно. Увидел ссылку на форуме друзей-заклепочников, скачал клиент и понеслось...

Бои, прокачка, флоты...Всего и не упомнишь за то время, что играли.

Комфортно это - когда находишь с кем по душам пообщаться. А, в симуляторе таких ребят было море. Как минимум - в его флоте больше полусотни капитанов под предводительством беспредельного адмирала Марномакса.

Помнится, игрок Косуха из флота РИФ даже назвал Илью - "безумным Максом". Впрочем, не будем кривить душой - обоснованно. Нет, как человек, Илья в большей части нормален и даже адекватен. Но, стоит затронуть одну из невидимых струн его души - и все, туши свет.

Так, тесные ряды Тихоокеанского флота покинули Пейнкиллер, ЛешаЛата, Влад - Илья просто избавился от конкурентов, которые как-то в шутку решили, что неплохо бы отстранить "безумного адмирала" от власти и самим возглавить флот. Расправа была короткая. Во мгновение ока все трое вылетели из всех возможных флотских конференций. А уж то, что Илья смог весь флот настроить против этих троих - тут можно только руками разводить, глядя на то, как бывшие соклановцы с упоением расстреливали троих своих товарищей - 'ренегатов' из боя в бой. А, стоит признать - в угоду своему эго, Илья пожертвовал чуть ли не ближайшими своими друзьями - ведь когда-то Пейнкиллер, Влад, Лешалата были вместе с ним в первом составе ТОФ. Что ж, как любит повторять сам "адмирале" - он "ревностный и беспричинно жестокий". Впрочем, эту фразу он позаимствовал.

К чему такое лирическое отступление? Чтобы дражайший читатель смог понять, какими были чувства, промелькнувшие на лице царствующего мужа.

- Вы уверены в том, что сможете воплотить в металле то, что задумываете? Ведь это механизм из вашего времени...

- Вне всяких сомнения, - тон, выражение лица, даже поза, в которой Малкольм находился, ведя переговоры с первым лицом Российской Империи, указывали на пресловутый стереотип о том, что в каждом перербуржце 21 века заключена душа дворянина века 19. Во всяком случае, лдаже невооруженным взяглядом было видно, что Малкольм пришелся Николаю по душе.

Довольно много времени Малкольм и Николай проводили вместе. Бесконечные совещания, которые могли затянуться глубоко за полночь, после которых императорская канцелярия рожала новый документ за подписью Его величества.

Если можно было сравнить Россию после вмешательства попаданцев с человеком, то страна представляла из себя больного сильнейшей простудой человека, который ко всему прочему делал 'покерфейс', несмотря на то, что его знобило и трясло.

Но, как любил приговаривать Дрон - один из подчиненных Михаила в группе 'корабелов' - 'Наше дело маленькое - нам сказали, мы делаем. Будем думать - не будем делать.'

До 'попадалова' мало кто из флота был знаком друг с другом. Не то чтобы лично (таких вообще единицы находились), а вообще. Даже по душам парни никогда толком не разговаривали между собой. Конечно, в беседах проскакивали мелкие толики личной жизни каждого, но не настолько, чтобы иметь полное представление о том, кто есть кто в жизни.

'Попадалово' же столкнуло лбами несколько десятков человек, дав им новую жизнь. Хуже или лучше старой - пока еще рано было судить - всего пару месяцев прошло с момента 'попадания'. Но, об одном можно сказать сразу - еда тут намного лучше, чем в 21 веке.

Со своей группой Михаилу пришлось знакомиться в ходе проектировки 'Барса' - так, в угоду истории, он назвал первый тип своей подводной лодки. Впрочем, в ее проектировке принимали участие все бех исключения парни 'корабельной' группы.

Сарвивал. В той жизни - Виктор, обычный работяга, сварщик, морем особо не интересующися, в Симуляторе "зависал" просто от скуки. Так бывает. кто-то в "танки", а кто-то в "кораблики". На вкус и цвет - товарищи разные, как говорят людоеды. Он ушел, оставив беременную жену и двух дочерей. Но, что важно - Виктор не сдался. Вообще никто из ребят не сдался после переноса. Приняли суровую правду, как она есть и скрипя зубами, принялись строить новый мир.

Владислав Брутал. Воистину брутальный мужик - под два метра ростом, мускулатура, будто трактора таскает, и лицо - простое, как у пацана из соседнего двора. Но, глаза - холодные как лед. Взглянешь - и оторопь берет - натуральный волчара в овечьей шкуре. И, что самое пикантное - волчара этот был инженером по двигательным установкам. Когда они впервые наведались в машинное отделение "Александра Третьего" волей императора и Провидения, возвращенного для модернизации, казалось, что колоритная фигура Брутала не пролезет ни в один люк. Но, нет же, здоровяк успел облазить все закоулки машинного и сопутствующих отделений, после чего, хмурый, как ненастный день, вылез на свет божий. А затем неделю разносил трюмных стааршин и кочегаров за варварское использование котлов. К слову, очень часто на первой лекции для трюмной команды, которую по настоянию Владислава проверили прямо в близлежащих казармах употреблялась пословица "Дай дураку стеклянный... мундштук, он и х..мундштук разобьет и руки порежет". А связано это было в первую очередь не просто в связи с плохим качеством исполнения котлов и машин. но и с неумением правильно использовать то, что есть.

К слову, применяемые на кораблях серии "Бородино" водотрубные котлы не терпели такого к себе отношения, какое ранее прощали огнетрубные, применяемые на многих других кораблях отечественного флота. На "бородинцах" подход "побольше засунуть в топку, само прогорит", не срабатывал. И, посему, Брутал костьми лег, но МТК выпустил особый циркуляр, в котором четко предписывалось донести до трюмной команды правила топки котлов.

Но, настоящим кладезем группы был в прошлом разнорабочий Андрей под оперативным псевдонимом - Дрон. Мастер на все руки, он со скоростью, которой позавидовала бы самая именитая гончая, метался между достараивающимися и строящимися судами, напрямую, контролируя ход работ на заводах. Любое порученное ем задание он делал быстро, в срок и с максимумом качества. Впроем, не без сюрпризов.

Чего только стоит его новаторство - автоген! И ладно бы, будь то простая кислородная горелка, так нет же - штуки три разных видов "изобрел". И, благодаря Бирилеву, плотно окопавшемуся в руководстве ГШМ, меньше чем за месяц на балтийских заводах уже шипели и шумели дроновские автогены.

К слову, только за один апрель жандармы, взявшие территории заводво под неусыпный контроль, арестовали и направили в "застенок" - так называли подвалы одного неприметного здания в Питере - больше двух десятков различного рода "умельцев". Были тут и товарищи, которые 'просто' решили 'скомуниздить' и продать новинку какому-нибудь промышленнику или директору завода, чтобы поднять копеечку. Были и пара-тройка шпионов - австро-венгерский, английский, французский, которых передали в ведомство Лаврова. Излишне напоминать, что больше о них никто не слышал?

Но, больше всего, поразил интерес к новому аппарату со стороны революционного "брата". Впрочем, с какой целью они пытались по частям вынести автоген с достраиваемого 'Князя Суворова' выяснилось довольно быстро.

Первую газовую горелку применили для ограбления немецкого банка чуть больше чем три года назад. Тогда ограбление окончилось ничем, в связи с технической неграмотностью злоумышленников - невдомек им было, что температура горения у бронированной части сейфа и обычной стали - различна. Поэтому, будущие любители серпа и молота решили продвинуться на поприще пополнения партийной кассы за счет технической новинки.

- Впрочем, как говорил один мой знакомый - "Давайте запачкаем руки, господа?" - произнес Инкоруптбл, направляясь в эллинг.

Глава 14. Марномакс

Порт-Артур. 08.03.1904.

С этого момента - восьмое марта мой самый ненавидимый в году день. Я не сексист и против Международного женского дня ничего не имею, но, во-первых, такого праздника еще не существует, а во-вторых - существуй он в данный момент, то сделал бы мою жизнь еще ужастнее.

- Ах ты ж жеваный енот! - Утро первого марта я встретил будто герой песни КиШа: 'Крик подобен грому - дайте людям рому!'. В смысле - крик был громогласен. Без рома. Ну, правда.

Доставивший мне секретную телеграмму сотрудник контрразведки в ту же секунду, услышав мое рычание, поспешил скрыться за дверью каюты.

'Петербург ждет решительных действий. К вам едут ВК. Первая батарея прибудет следущим эшелоном, 4 орудия. Два эшелона боеприпасов. Вторая батарея может не успеть. Лучше направить ее во Владивосток...'

На самом деле, телеграмма была длинная и весьма содержательная, но, я ее откровенно говоря даже до середины не дочитал.

За прошедшие двое суток я проспал всего два часа. По часу на каждые из истекших двух подходов по двадцать четыре. Состояние, в котором я пребывал на момент получения специального послания, было сродни тому, что чувствует человек с активной жизненной позицией утром в субботу. После выпитого. И кальяна. Очень плохого кальяна. Вот только, от этого нифига не легче. Так же хочется вывернуться наизнанку, попить и выспаться пару дней.

С началом марта противник активизировал свои, порядком подзатихшие в феврале, ночные вылазки. Внешний рейд, несмотря на проведенные нами мероприятия по фортификации и минированию, по прежнему, представлял из себя ристалище легких сил обоих флотов.

С первого по пятое марта противник дважды пытался повторить свою провальную затею с брандерами. Блин, да собака Павлова уже поняла бы, что это провальная идея - заблокировать выход из бухты. Но нет же, японцы с редким азиатским фанатизмом (фетиш у них такой что ли - впихнуть невпихуемое?) превозмогали реальность под крики 'Банзай', которые уже стали синонимом легендарного девиза 'Слабоумие и отвага!'.

Вдоль берега, у основания Электрического Утеса прочно обосновался целый парк выбросившихся на сушу пароходов, которые стараниями бойцов с вышеуказанной батареи находили свой последний приют не там, где хотели их командиры. Впрочем, импровизированные береговые 'форты', так же не дремали, периодически пощипывали миноносцы противника, которым кто-то глупый сказал, что можно ставить мины у нас под носом. По какой-то причине, ставить миннные банки за пределами территориальных вод, японцы стеснялись. Несмотря на то. Что акватория в принципе объявлена зоной боевых действий. Ладно-ладно, я вас скоро отучу вообще под Артуром безобраничать, ван Борейко и Ивановым уже ходят и перешептываются.

К слову сказать, определенная польза в том, что японские миноносники так небрежно вскрывают свои постановки, играла так же нам на руку. Например, минные катера, которые массово стали применяться для траления, подобрали остатки японских деревянных приспособлений, в которых Вервольф и Капер мгновенно опознали устройства для быстрой постановки мин. Устройства, по сравнению с теми, которые разработал Капер, конечно, примитивные - все же, деревянные детали, плавающие в открытом море заставляют вражеского команжира кое о чем задуматься.

Так или иначе, японцы упрямо, подобно носорогу, бились о стену нашей приморской защиты. Пусть это и забавляло многих молодых офицеров, дескать, макаки так весь флот свой перетопят (мы же в долгу не остаемся, периодически топим мелочь, но чаще - подстреливаем и упускаем подранков). Но, те, кто хотя бы догадываются о теории больших чисел, понимают, что однжды, количество перерастет в качество. И тогда, десант под Бицзыво неминуем. А там дальше - осада, что не есть хорошо. Как бы Вервольф, Вельхеор и Гарик не убеждали меня в надежности подготавливаемых рубежей.

Самое приятное в том, что нам удавалось отражать брандерные атаки состояло в том, что пароходы к нам японцы отправляли не пустые. Сперва так они вообще грузили их первоклассным углем, который без стеснения сжигался впоследствии в топках наших кораблей. С брандеров удалось поснимать несколько малокалиберных пушчонок, которые передали на берег Но, чем больше становилось атак, тем хуже были пароходы - подумать только, котлы на последних так вообще в хлам убитые! Ни стыда, ни совести у врага. Такую рухлядь подсовывать! Но, надо признать, некоторые из кораблей были весьма в пристойном состоянии и после войны, можно было даже подумать об их восстановлении и включении в торговый флот, тем более, как заявили мне осмотревшие их специалисты с эскадры - снять большую часть кораблей с мели не стоило особых трудов, но вот их дальнейшая судьба вызывала опасения, поскольку многие бы и тысячи миль экономных ходом бы не прошли, как потопли без неоходимого ремонта. Тем более, что в последних своих брандерах противник стал просто насыпать щебень с камнями, превращая тюмы этих кораблей в бетонные короба.

На фоне успехов утесовцев, я шестого марта выкроил время и навестил батарею ? 15, чтобы высочайше поблагодарить 'утесовцев' за непомерную отвагу и храбрость в деле отражения морских атак неприятеля.

Не буду крутить душой - очень хотелось взглянуть на описаных в 'Порт-Артуре' Борейко, Звонарева. Даже тщедушного Чижа и то хотелось увидеть. В морду ему, конечно, не дашь, как того хотелось в детстве, но все же.

Компанию мне составил Вельхеор, на которого была возложена миссия по повторению батареи ?15 в масштабах Дальнего, где подобных батарей должно было родиться две. Со дня на день должны были прибыть, между прочим, первые пять стволов.

Безусловно, мне бы тут больше подошел Вельхеор с его взглядом на вещи, но, мой зам заимел привыку поганить землю и паровозы, готовя сюрпризы для братьев наших ускоглазых.

Гарик, вспомнив свою военную спеицальность, взял под начало высвободившихся с кораблей первого ранга минеров, разбавил их сухопутными коллегами, тщательно просеял получившуюся массу сквозь сито профпригодности, выбрав потолковее, и из них - десятка молодых, юных и впитывающих знания как губку - принялся делать свой особый отряд минеров-диверсантов. Первых, кто в своей жизни должен был познать, что могут сделать с вражеским десантом хорошая порция минного поля. И под девизом 'Вам нужно минных полей? Их есть у меня!' проводил все свое свободное время.

Капер окончательно перебрался в мастерские. На и без того редкие собрания советников он чаще всего приходил, чтобы поспать в моем салоне на диване, предоставив нам свои пометки на бумаге. Кстати говоря, мои старшие товарищи, в отличие от меня, осилили перьевые ручки, блистательно делая свои записи чернилами. Смотря как-то на очередные пометки по 'Ретвизану', под храп Капера, я даже вспланул тайком о своей нелегкой доле. Что ж я мать его за ногу за адмирал такой, ни бриться опасной бритвой, ни писать перьевой ручкой не могу. Не говоря же о том, что всячески игнорирую адмиральскую фуражку (ну бесит меня эта хренота, похожая на ирокез), что стало уже вызывать легкое пренебрежение со стороны моих офицеров. Думаю, если бы я флотом из Питера командовал, меньше шуток было, чем сейчас про меня и мою 'треуголку'.

Посему, я вместе с Пашей, прихватив своего верного Азарьева, в компании с генералом Белым, совершал вояж на батарею ?15. Свое название 'Электрический утес' батарея получила благодаря мощной прожекторной установке, в лучах которой нашел свой снаряд не один вражеский корабль.

По дороге на Утес, я и Белый еще раз обменялись любезностями насчет того, что флот любезно передал свои малокалиберные орудия на сушу.

- Жаль конечно, Илья Сергеевич, что пушки Барановского вы отправили в штаб армии, - заключил генерал.

- Василий Фёдорович, - несмотря на предложения всех вокруг, я решил ехать не в экипаже, а верхом, о чем на самом деле сейчас дико жалел, поскольку в седле держался как сосиска на привязи. К моему стыду - тот же Вельхеор делал это вполне уверенно и без всяких видимых усилий. - Имеющихся орудий будет вполне достаточно для обороны полуострова. Не забывайте о китайских арсеналах, где чуть ли не каждый день находят по батарее.

Китайский арсенал - место, где были складировано доставшееся от первых хозяев оружейное добро - действительно стал кладом для нашей сухопутной артиллерии. Начиная от портативных, чуть ли не ручных фузей, заканчивая сравнительно новыми - полевыми 75 мм. орудиями производства небезызвестного в широких кругах Круппа. Состояние арсенала бесспорно было ужасным - многие орудия либо уничтожила ржавчина, либо тупость грузчиков - увидев с полдюжины 150 мм. 35 калибровых орудий Круппа, стволы которых были брошены друг на друг, словно бревна на лесопилке, флагманский артиллерист, под началом которого проходил разбор 'секретов', еле сдержался от слез. Как подсказывала память - подобного рода орудия стояли на канонерке 'Хийен', доблестно захваченной японцми после капитуляции адмирала Дина. Правда их там было вроде пара штук...

Шесть прекрасных орудий, которые могли бы сказать свое слово в разгорающейся войне, были безвозвратно уничтожены, ибо через искривленные стволы особо не постреляешь. Ну не изобрели еще таблиц для стрельбы из-за угла. Будучи исправдыми, они могли оказать неоценимую услугу в деле удобрения маньчжурской земли японскими трупами.

И это, что называется - лишь верхушка айсберга.

На батарею мы прибыли к десяти часам утра. Личный состав, что называется - 'вытянулся во фрунт', поприветствовав нас стройным и молодцеватым 'Здрав желам...'.

- Орлы, - обратился я к личному составу батареи. - Японцев вы лихо гоняете, мои хлопцы весьма добротно о вас отзываются.

- Так енто, ваше высокоблагородие, - поручик Борейко - его я узнал с первого взгляда. Воистину, медведь. Я сам не маленького роста, но поручик явно перемахнул два метра, как в росте, так и в ширине плеч. - Морячки-то и сами не клюют носом, япошку гоняют. Особенно 'Новик' и 'Боярин' ваши. Как ночь, так дают трепку косоглаз...виноват - японцам, на внешнем рейде. Вот бы еще вся эскадра вышла. Да вмазала чертякам...

- Ваше п-п-п-п-ревосходительство, - Жуковский, будучи командиром роты, как верно подметил Степанов, заикался. И по нему было видно, как сильно он волновался. Аж глаза закатил, когда услышал 'перл Борейко'. - Поруч-ч-ч-чик Б-б-борейко хотел сказать..

- Полноте вам, - хотел бы я назвать Жуковского по имени отчеству, да как-то он не запомнился мне. - Борис Дмитриевич, - я обратился к поручику. - Обещаю ам, что как только исправлю свои корабли - выведу эскадру в море и выдам макакам на орехи, - с этими словами, под редкие улыбки среди роты я протянул Борейко руку, которую тут же пожал. Да так, что аж мои кости хрустнули.

- Борис Дмитриевич! - Белый тактично приблизился к поручику и мгновенно прервал грозящее мне членовредительством рукопожатие. - До меня дошли слухи, что вы провели модернизацию орудий батареи.

- Так точно, ваше благородие, - Борейко осторожно наблюдал зза тем, как я осторожно шевелю пальцами. Действительно медведь. Надо будет на флагмане показаться в лазарет.

- С удовольствием бы посмотрел на ваши нововведения. Заодно, покажите, пожалуйста, вашу электрическую станцию.

***

Как бы я не старался, но избежать прибытия двух великопоставленных особ из столицы, мне не удалось. Еще по телеграмме Малкольма о двух ВК я понял, что речь идет именно о Кирилле и его брате Борисе, которые в моей истории прибыли на увесилительную прогулку в Порт-Артур, где оскотинилилсь, оскандалились, пропивая и без того экономный алкоголь, в обществе местных проституток, которые, можете поверить моему опыту - не все были первыми красавицами.

Сгустившиеся над моей головой тучи сгустились еще кучнее, когда мне пришла весть от Скифа - Великий, мать его, князь Михаил, решил посетить опорный пункт Маньчжурской армии. И как сообщил Сергей - приписан к его подразделению. По высочайшему приказу, чтоб его.

Ах ты ж, собака серая! Обложили со всех сторон, - подумалось мне.

Теперь не вздохнуть, ни по бабам не сходить без Великого князя Кирилла. Причем, как подсказывала история - последний сам будет это делать с завидной регулярностью. И не смущаясь, затянет в свой вертеп не один десяток офицеров эскадры. Причем так, что ему никто слова поперек сказать не мог - голубая кровь, все дела. Борис же, хоть от брата и не отставал, был меньшим злом в этой ситуации.

Хоспади... ну что ж все не слава богу то?

Я не питал особых надежд к тому, что прибытие Кирилла и Бориса носили 'каноничный' характер. Михаил, которому полагалось носа не высовывать из Питера, как наследнику Империи, отчего-то отправшен в ставку сухопутной армии, где верховодит военный советник. Ко мне так целых двух князей прислали. Если еще и во Владике объявится отпрыск семьи Романовых, то к гадалке не ходи - Николай приставляет к нам 'глаза'.

Впрочем, Флеш сейчас вел активные операции на море, так что, в его результативности можно было не сомневаться. ВОК довольно часто, и что самое главное - продуктивно! - проводил рейды к берегам Японии - в еженедельных докладах, Иван сообщал, что они какой-то там маяк разрушили (в этот момент некстати вспомнился разрушенный японцами ляотешаньский маяк), столько-то кораблейй захватили-утопили. Порадовало то, что им попалось несколько хороших коммерческих судов с контрабандой, которые, не мудрствуя лукаво - превратили во вспомогательные крейсера. Груз же, как велит старый добрый пиратский обычай - попилили. Правда, между кем и кем - сказано не было.

Логично предположить, что помимо основной цели - 'за орденами и наградами', князья еще имели негласный приказ от Императора - приглядеть за моими телодвижениями в Артуре. Ибо, на провдении локальных месорубок на внешнем рейде, да паре перестрелок с 'собачками' Того, деятельность флота сводилась лишь к эскадренному маневрированию, модернизации и форсированию ремонта поврежденных кораблей. Кстати, о птичках. Через неделю, самое большее - через десять дней, в строй войдет 'Ретвизан', который станет новым флагманом. Одновременно с ним, закончат работы и на 'Цесаревиче'. 'Паллада' будет готова к двадцатому марта - задержка была вызвана модернизацией крейсера по аналогии с ее систершипом - 'Дианой'.

И вот, когда все мои силы будут в кулаке - вот тогда уже можно будет придумать чего интересного, относительно боя с силами Того.

Всеми этими мыслями я себя отвлекал, ожидая на перроне Артура прибытия поезда, везущего мне мое наказание - пару великих князей. Причем, как доносила народная контрразведывательная молва - два Высочества ехали явно с компанией. Откровенно признаться, о похождениях Кирилла я имею сведения только из 'Порт-Артура', но что-то не припомню, чтобы Кирилл приехал сюда в компании собутыльников. Впрочем, чего удивляться - по истории, его здесь Макаров должен встречать.

- Кажется, - тихо произнес Гарик, - я чувствую, как растет моя борода.

Намек на то, что поезд с князьями ззапаздывает уже на пятнадцать минут, был чист, как слеза хозяйки медной горы. Некстати вспомнился анекдот о том, как в войну в Германии поезд приходит минута в минуту, и начальник поезда поясняет 'Что ж вы хотите - война!', а в России поезд опаздывает на сутки и в оправдание используются те же слова.

Так уж получилось, что Гарик стал единственным из советников, кто смог сопровождать меня на вокзал. Конечно, вместе с нами отправились практически все командиры кораблей первого ранга, а так же все 'орлоносцы', за любопытным исключением, кстати. Князь Ухтомский, который, как мне нашептали злые языки, вел свой род от самого Рюрика, сослался на плохое самочувствие, и остался на своем флагмане. Жаль, что мне нельзя заболеть.

Мой благородный позыв - отправить Азарьева справиться о местонахождении поезда, был прерван явлением последнего. Должен сказать - ничего впечатляющего не увидел. Ни позолоты на тендере, ни сиреневого дыма из трубы. Поезд, как поезд. Я на таком же сюда добирался. Ни малейшего намека на особый груз в своих вагонах.

С ревом свистка, чадя дымом как Сталин трубкой, паровоз прибыл на станцию. Буквально в следующее мгновение, из вагонов посыпались пассажиры, которых на платформе встретил оркестр из числа моряков.

Кирилла я узнал практически сразу.

Не знаю, как работает мое ассоциативное мышление, но почему-то Кирилл мне напомнил Вильгельма. Тоже вытянутое лицо, теже топорщащиеся как ежи усы, ржание (простите, смех) во все горло, показная напыщенность. Но, вальжно спрыгнувший на перрон мужчина в аккуратно подогнаном военном мундире был прям очень похож на германского императора. Который, буквально сразу же начал довольно громко распекать своих адьютантов, несших багаж.

- И это Великий князь? - Едва ли не сплюнул Гарик. - Я бы такого подчиненного отправил...

- Тихо, - коротко шикнул я, направившись на встречу особы, приближенной к царю.

Как бы мне ни было противно, в данной ситуации 'прогиб' обязателен. Ну, такой уж у нас менталитет - нельзя беседовать с властьимущими на равных. Тем более выскочке, который в свои двадцать с небольшим командует флотом и армией.

К слову, хотелось бы сказать, что Кирилл примерно лет на 5-7 меня старше - точно непомню. Но, ему однозначно не было еще тридцати. Но, вместе с тем, он, в отличие от меня был окружен странной притягательной харизмой, которой он заражал окружающих.

Нас разделяло не больше пяти метров, но, прежде чем я смог поприветствовать его лично, он успел влюбить в себя чуть ли не всех мужчин, стоящих на перроне. Впервые в своей жизни видел, как молодые офицеры 'текли' при виде другого офицера. Впрочем, если бы они так на слюну исходили при моем появлении, я бы даже слова не сказал.

- Рад вашему прибытию, Ваше Высочество, - специально перед этой встречей, пришлось изучить некоторые моменты этикета. - Хорошо добрались? Были ли какие-либо осложнения в дороге?

- Илья Сергеевич, - можно было бы улыбнуться шире, у него бы точно треснуло лицо. - Рад, что наконец прибыл. Дорога, знаете ли, утомляет. Я бы с радостью прямо сейчас направился бы с вами на флагман, но, чувствую острую необходимость отдохнуть после поездки. Тем более, что наместник уже великодушно пригласил меня к себе. Не откажете ли в чести сегодня вечером перекинуться партией в бридж? Приезжайте к наместнику, уверяю вас, будет весело. Мне хотелось бы поскорее приступить к службе и ознакомиться с вашими планами, относительно действий флота на ближайшее время. Не соизволите ли подготовить мне короткую записку и прислать в дом к наместнику?

'Ах ты ж ж... с ручкой!' - пронеслось в моей голове. Вот же нахал! Ему целый командующий флотом должен сделать пояснительную записку к своим планам?! Да ты ли не о..фигел, щенок царский? Забыл кто в чьем подчинении? Тем более, что сливать свои планы Алексееву и Ко я не собираюсь.

- Ваше Высочество, - я расплылся в американской улыбке. - Как только вы вольетесь в работу моего, - тут я особо подчеркнул, кто самая громкая лягушка в этой луже, - штаба, то вам предоставят всю интересующую вас информацию.

Кирил, подобно 'головортясу', кивнул в мою сторону, сделав вид, что воспринял мой ответ, и направил свою тушку в сторону от меня.

'Вот чтоб ты там напился в стельку', - мрачно пожелал я, уже смакуя, как припишу князя к ведомству Матусевича или Эссена, направляя его каждую ночь в походы.

- Неужели ты так спустишь этому грубияну его нахальное поведение? - подобно контрольному выстрелу пропищал женский голос мне в затылок. Причем, надо отметить, весьма приятный голос, надо сказать.

Бабник внутри меня взял свое, поэтому, а также, в связи со внезапно возникшей тишиной, я решил обернуться, чтобы прояснить ситуацию.

Вот честно признаюсь, я ее даже не видел! В какие дали я долбился всеми своими четырьмя глазами, ума не приложу, но, блин!

Ну не было этой щели под ручку с князем, когда мы разговаривали! Ну не было и все!

Позвольте описать вам обьект моих высокохудожественных и культурных эфимизмов.

Что первое вы замечаете в девушке, когда впервые ее видете? Ладно, окей, не буду строить из себя джентельмена, я тоже смотрю на грудь. Но, поживите в начале 20 века, где все девичьи прелести скрыты кружевами платий с юбками в пол - и поймете, почему я обратил внимание в первую очередь на мордашку этой...барышни.

Вот откровенно - я блондилюб. Предпочитаю блондинок и считаю их образцом красоты.

Но, тут я всерьез задумался над правильностью своих взглядов.

Моего косноязычия будет мало, чтобы описать ЕЁ.

Среднего роста - не выше 170 см, стройная (слава корсету! Герою слава!), двигающаяся с грацией хищной пантеры (уж извините - никак она не тянула на трепетную лань), эта девушка являлась хозяйкой волнистой копны рыжих, подобно цвету расплавленнной меди, волос, которые частыми мелкими локонами спадали ей на плечи и опускались примерно до уровня лопаток. Голубые, словно она принадлежала к семейству Атрейдесев, глаза, лучились холодом, подобно сердцу моей бывшей. Вот как если бы героиня Ольги Красько - Варвара Суворова - оказалась в нашем времени. Только черты лица другие. И добрая, а не агрессивная, как с... странная женщина.

Тонкие, словно высеченые из хрусталя рукой мастера, ее черты лица одновременно бил прекрасными, и в то де время придавали ей черты хищника. Стремительного, безжалостного. И что самое печальное - точчившего на меня зуб. Как если бы я отнял у нее завтрак. Последний раз на меня так смотрела бывшая, застав в постели с подругой. Но, блин, я же не успел тут еще отметиться любовными похождениями с 'илитой' женской половины русского общества! За что меня так не любить то? Я же хороший. Когда сытый и выспавшийся. Каждую третью среду февраля. В високосном году.

Эх, и все же она прекрасна. Если бы наши фитоняши могли за собой ухаживать...

- Ваше превосходительство, - Кирил слегка поморщился, поглядывая в мою сторону, разом повеселел и расплылся в улыбке, встретившись взглядом со своей спутницей. - Вы человек на службе новый, и я понимаю, что на ваших плечах большая ответственность. Но, не забывайте что перед вами особа императорских кровей, которой положено угождать и выказыват положенное ей по праву уважение. Потрудитесь впредь не допускать таких оплошностей.

- Приношу свои глубочайшие извинения, Ваше Императорское Высочество, - я, как и полагается нашкодившему коту, который написал в любимые тапки хояина, потупил взгляд, слегка наклонился вперед, хотя, никак не мог понять, как и где я мог этого воликосветского гада оскорбить. Подумаешь, забыл, что есть разница в обращении к великим князьям и князьям императорской крови. Да у них в этом этикете вообще голову сломаешь! - Впредь, этого не повторится.

- Буду надеяться на это, - напущенно фыркнул Кирилл, развернувшись от меня на каблуках и зашагав прочь. Мерзавка с рыжими волосами последовала с ним. Эх, ну до чего же красива, зараза!

Когда основная толпа стала расходиться, я отпустил младших флагманов и командиров кораблей первого ранга по своим делам, оставшись с Гариком на перроне.

Помимо того, что эшелоном привезли великокнязеские задницы (кстати, а где второй то?), Петербург наконец, доставил так необходимые нам пулеметы.

Не сказать, что пулемет Максима в своем нынешнем исполнении - то, что нужно фронту. Совсем нет. Сейчас это больше похожее на футуристическую полевую пушку на огромном станке чудовище, вечно зажевывающее ленты. Не даром, второй номер расчета всегда ходил с молоточком, чтобы вовремя через такую-то мать заставить пулемет общаться с противником.

Но, хвала богам истории, Вельхеор едва ли не с закрытыми глазами смог набросать схему модернизации пулемета, на облегченном станке, максимально приблизив пулемет к изветной многим модернизации '10/30 года'. Правда без именений для тяжелой пулии 1930 года, оптического прицела и угломера. Но, даже в этом исполнении модернизированный пулемет, большая часть которых вообще на берег попала прямиком с кораблей, больше подходил для планируемых боевых действий.

И вот сейчас, благодарная Родина, доставила нам мал-мало пулеметов - 20 пресловутых 'максимов' с расчетами, вагон запчастей к ним, и что самое радостное - патроны. Представьте только - пять вагонов патронов. Атиллерийское ведомство, к которому были приписаны пулеметы, диким взглядом оглядывали вагоны, всерьез не понимая, зачем им это. К несчастью, мало кто всерьез воспринимал мысль о высадке японцев и осаде крепости.

Второй, и можно сказать главной вестью, был пресловутый вагон ?9, о котором в телеграмме Малкольма шли туманные датские намеки. И намеки мне эти рассекретил Леонид-Отто Оттович Сирелиус, комадир Лейб-гвардии Егерского полка. Шефом, которого, на минуточку, являлся сам Николай Второй.

- Ваше превосходительство, - передо мной стоял мужчина за сорок, крепко сбитый, с глазами, которые выражали в равной степени уважение и осторожный интерес. Оно и понятно - он раза в два меня старше, а в табеле о рангах я повышее него на одну ступень стою. Но, гвардейцам, командирах и шефах которых бывали люди и младше меня, правда - голубых кровей, не привыкать исполнять приказы неоперившихся птенцов. - Вверенный мне гвардейский полк по высочайшему приказу Императора направлен в крепость. Мне велено поступить в ваше непосредственное подчинение с сего дня.

'Вот тебе бабушка и Юрьев день!', - у меня аж поджилки затряслись. Да что ж это такое-то? Мне тут еще гвардии не хватало!

Нет, поверьте, пополнение это хорошо! Но, лучше бы они с западных границ обычные строевые части к нам отправили, чемм гвардейский полк, который последний раз воевал в турецкую войну лет тридцать назад. Для чего они мне? Красиво промаршировать по трупам врагов?

- Леониид-Отто Оттович, - гвардеец привычно ухмыльнулся. - Позвольте бе чинов?

- Как прикажете, Илья Сергеевич. Его Императорское Величество предупреждал, что вы прямолинейный человек.

- О, вы беседовали с Государем обо мне?

- Безусловно, - Сирениус взглядом прдложил мне отойти в сторону. После того, как мы отдалились от Гарика и гвардейцев, генерал вынул из внутреннего кармана шинели довольно обьемный скрепленный сургучом с императорской печатью пакет, который протянул мне.

- Император взял с меня слово передать вам этот конверт лично.

- Премного благодарен, Леонид-Отто...

- Можно просто Леонид Оттович, - улыбнулся генерал, разрешая мой когнитивный диссонанс по поводу его двойного имени.

Я благопристойно улыбнувшись - элементарная благовоспитанность же! - спрятал конверт в карман шинели, поближе к груди. Как говорил один мой знакомый вор карманник - 'Внутренний нагрудный карман - то место, куда залезть может только дама, либо целующий тебя мужик'. А раз у меня нет целующего меня мужика (согласитесь - ни разу не досадное положение вещей), а даму сердца я тут еще не нашел (всегда следовал принципу одного киногероя - 'Дешевле всего та любовь, за которую ты платишь сразу'), то за сохранность секретного послания императора я не переживал.

- Может расскажете мне о том, какие еще сюрпризы таит этот поезд? - Поинтересовался я. Вместе с генералом мы стали прогуливаться вдоль перрона, от головы к хвосту.

- Помимо того, что вы уже видели, со мной прибыл первый батальон полка, с амуницией и вооружением. Мы прошли перевооружение, получили в свое распоряжение новейшие пулеметы системы Мадсена, которые только-только стали поступать в войска. Петербург полнится слухами, что именно ваш Корпус продавил на самом верху заказ на эти восхитительные легкие пулеметы.

- Без бахвальства, Леонид Оттович, армии необходим ручной пулемет и 'мадсен' - единственная на данный момент альтернатива.

- Мои егеря в достаточной степени изучили данный пулемет. Наш полк имеет на вооружении порядка трехсот пулеметов системы Мадсена последней модификации - образца 1902 года, изготовленны, правда не под наш патрон, но у нас большой запас патронов с собой, и должны подвезти еще. Кроме того, порядка двухсот пулеметов будут доставлены в Артур с другими силами нашего полка.

- Прекрасные новости, Леонид Оттович, - вдвоем с генералом мы наблюдали, как первый батальон поротно выстраивался на перроне.

- В настоящий момент мы практически окончили разгрузку, - генерал указал на своих подчиненнных. - Но, раз уж мы находимся в вашем непосредственном подчинении, то прошу вас указать места для расквартирования...

'Вот лопух!', - было бы можно - ударил бы себя по лбу.

- Простите покорно, Леонид Оттович, - я нашел глазами Азарьева, которого жестом подозвал и отдал ему распоряжение. - Совсем из головы вылетело. Сами понимаете, я на своем посту недавно.

В общем и целом, я довольно душевно пообщался с генералом, приобщившись к знаниям о ближаших своих подкреплениях. Было бы можно - я бы даже облизнулся, как кот на сметану.

Не считая головной боли в виде двух князей, вкусняшек все же было больше. Двадцать 'максимов' с расчетами и тройным боекомплеком, пять вагонов с патронами, целый батальон егерей, укомплектованный 60 'мадсенами', три вагона с провиантом, а так же десять вагонов с фугасными боеприпасами с трехдюймовым орудиям. Последние, между прочим, были отнюдь не отечественного производства, а прямиком с заводов Германии. И снаряжены они были ни разу не нироксилином. А самым, что ни на есть тротилом. В целом - весьма вкусное подкрепление. И, что надо сказать - полезное. Правда, вагон с князьями и их дурной девицей могли бы заменить на аналогичный с боеприпасами, ну или хотя бы с тушенкой... Кстати, о птичках.

- Леонид Оттович, вы не подскажете, что за особа прибыла с Великим князем?

Генерал ухмыльнулся. По нему было видно, что за время поездки он не раз пересекся с сей дамой.

- Милейшая дама, вам не кажется?

- Отнюдь, Леонид Оттович, - улыбнулся я его шутке.

-Эх. Илья Сергеевич. Не крамольных слов ради, но положа руку на сердце скажу - допекла она меня. Все лезла с расспросами, для чего полк едет в Маньчжурию, по какой причине Император направляет гвардию на фронт, что мы перевозим в охраняемых вагонах.

- Не самые типичные вопросы для милой барышни, которой бы лучше жениха подыскивать, а не соваться в зону боевых действий.

- Ну так она этим и занимается, Илья Сергеевич, - ухмыльнулся генерал. - Это никто иная, как Евгения Андреевна Аштанская.

- Леонид Оттович, представьте, что я не из тех, кто посвещен в кулуары большого света, - усмехнулся я. - У нас здесь война, а не балы.

- О, Илья Сергеевич, неужто вы не слышали эту прелюбопытнейшую историю? - Полными от удивления глазами посмотрел на меня генерал и тут же пустился в обьяснения. От которых, в моей голове один за одним стали щелкать реле, подавая питание на шестеренки моей думалки. Но, делиться своими соображениями с гвардейцем я не собирался, справедливо полагая, что мои мысли - это мое достояние. Ну максимум - для обсуждения в узком кругу. В который, отнюдь, генерал никак не входил.

Тепло попращавшись с ним, я вернулся в здание вокзала, где меня дожидался Гарик, который совершенно по свойски общался с рабочими вокзала.

- Давай-ка пройдемся, - завидев меня, Игорь тут же прекратил разговор и проследовал в мою сторону. ,

- Угу, - пробурчал я. Идти пешком до порта было то еще удовольствие, но позаи нас на некотором отдалении шагал взвод матросов, которые были преставлены с недавниз пор к моей вице-адмиральской тушке.

- Что интересного? - спросил я у товарища. Едва только князь Кирилл покинул мое гостеприимное общество, Гарик растворился, будто нинзя в дымовой шашке.

- Неладное творится в королевстве датском, - Гарик поплотнее запахнул шинель. - Я тут пообщался с егерями, да с персоналом поезда. Много думал. Надо помозговать всем вместе.

- Ну-с, вещай, информбюро, - прищурился я.

***

- Вот так оно и выходит, господа советники, что все как-то через жопу у нас с вами идет, - зкончил свой рассказ 'могучей кучке', Гарик.

Собравшиеся молчали. Думали. Крепко думали.

Информация, которую выудил из персонала поезда Гарик, на первый взгляд была не очень важна. Ну, приехали два князя за медальками, ну с кем не бываает. Ну, приехал Кирилл с лярвой (но, красивой!), не знали мы такого - ну дак, если историки каждую торговку пирогом, что вокруг каждого князя вьется, будут потомкам рассказывать, это ж сколько бумаги попорчено будет.

Но. Тут то и начиналось самое интересное.

Вместе с Кириллом приехал не его брат Борис, а его другой брат - Андрей. Тоже, мать его, точнее отец, но на родине посылать по батюшке не принято, Владимирович. Который по всем канонам, должен сейчас сидеть в военной юридической академии и грызть гранит науки.

Но, на этом сюрпризы только начинались. В отличие от своего брата, который уже через час после приезда был просто в сопли и в десна жахался с наместником, Андрей, как ни странно, прибыл к командованию с просьбой о назначении в артиллерию. В этом моменте генерал Белый, прознав про инициативу царского отпрыска, выпал просто в осадок. Впрочем, генерал быстро нашелся, даром что ли казак, и по-быстрому сплавил молодого и горячего артиллерийского поручика в сторону китайского арсенала - наводить порядки, ибо конца и краю тамошним залежам оружейного хлама просто не было.

И, что самое невероятное - Андрей Вдаимирович молча козырнул и ушел исполнять приказ. Даже великокняжеские права качать не стал.

Уже этого одного мне было достаточно, чтобы заподозрить неладное. История откровенно говоря шла в разнос, 'канон', привычный нам, медленно, но верно начал хромать. 'Ну и шут с ним!', - скажете вы. 'Ну-ну!', отвечу я вам. Нечто, о чем Корпус не подозревает, меняет историю так, что наши знания русско-японской войны могут в конце-концов оказаться ненужными. Прежставьте, если это неизвестно что-то приведет к тому, что японцы под Бицзыво высадятся раньше положенного? Когда у нас еще оборона не готова. Или если не сработает план по минированию и не подорвутся два японских броненосца? А если противнику надоест рубка на внешнем рейде, и он подтянет к выходу из порта свои угребища, сиречь - подводные лодки, производства толи пьяного механика Смита. Толи инженера дьявола. Недаром, о ПЛ этого времени говорят, что они созданы для борьбы с собственным экипажем. Чуете чем пахнет?

Легко играть, когда знаешь правила и основные планы противника. А когда некто, как британский джентельмен, по ходу игры меняет правила - становится уже не смешно. Становится слегка подозрительно тоскливо, а на горизонте местами виднеется шерстка всем известного пушного зверька.

Второй вишенкой на торте стали госпожа Аштанская. Далее, строго цитаты.

- Мегера еще та. Годков ей 22-25, особо не скажешь, в этом возрасте они все на одно лицо. Но, смазливая мордашка еще не все, чем ее одарили родители, - Гарик неспеша делился информацией с Вервольфом, Вельхеором и Капером. Я уже историю сию слышал. Потому, сейчас много думал, прислушиваясь краем уха. - Все, кто с ней общались говорят одно - хитрая и умная сука. Надо бы еще Малкольма попросить о ней разузнать и хвоста приставить. Но, то, что она из князя вьет не просто веревки, а канаты, видно даже не вооруженным глазом.

- Пока не вижу повода волноваться, - развел руками Вельхеор. - Пару лет пройдет и князь своей Мелитой до глубины души увлечется.

- Есть определенные сомнения, - высказался Сергей. - Вы вообще слышали хоть где-нибудь, чтобы Кирилл приехал в Артур со своей бабой? И куда нафиг делся Борис?

- У Кирилла это выяснять бесполезно. А вот осторожно прощупать Андрея - можно, - вставил свои пять копеек Капер.

- Вольф, займешься Андреем? - Спросил я.

- Если надо, займусь, но и своих дел полно, - по лицу Сергея было предельно понятно, где он видел все эти политические игрища.

- Далее по ходу пьесы, - Гарик вновь вернулся к разговору о рыжей бестии. - Даже несмотря на то, что мы в ж.пе мира, о ней известно и тут. Из семьи русских эмигрантов, мелких промышленников, едрить его сколько времени назад перебравшихся в США и там влачивших средненькое такое существование. На уровне хозяев какой-нибудь мелкой фабрики. Ни слышно о них было и не видно вплоть до 1900 года, пока неожиданно какой-то видный американский предприниматель преклонного возраста - тут уж извините, не знают особо его в нашем захолустье - не взял эту прохиндейку замуж. После чего - скоропостижно и без всяких сомнений - преставился. Но, не суть. Мадам отхватила после смерти своего муженька огромную кучу денег, которую тут же пустила в оборот. Если верить слухам, мадам плотно сотрудничает с военными США. А, если верить болтливому адьютанту князя, то ее неплохо принимают в Японии и Англии. Из путешествия в последней, кстати говоря, она вместе с князем и приехала. И на секундочку - охраняют эту госпожу десяток суровых дяденек, которые делают вид, что обеспечивают защиту Князя.

Повисло тяжелое молчание. Если прислушаться, то можно было бы услышать, как рождаются мысли в головах наших советников.

Лично я для себя все решил по поводу этой особы. Будь она хоть тройным агентом, колосник у нее в ногах сделает свое дело. Как говорил магистр 'Винду' - 'Опасно оставлять в живых'.

То, что она шпионит - даже не ставится под сомнение. Но, кому - вопрос, конечно, интересный. САСШ? Англия? Япония?

Ясно одно - князь для нее по сути пропуск в наши ряды. Отказать ему будет просто верхом некультурия, а уж то что она может напроситься, скажем, на прогулку в порт или на борт броненосца, на сухопутные позиции... Вот правду говорят - 'Нет хуже врага, чем союзник дол...'.

- От нее нужно избавиться, - вынес вердик Вельхеор.

- За борт выбросим? - Усмехнулся Вервольф. - Она же особо приблеженная к телу Великого князя. Видел, какую показательную порку Илье устроили, когда он этикет нарушил? Не видел? Об этом уже весь Артур жужжит.

- В общем, господа, - я решил подвести промежуточный итог. - Главное, что наши мысли сходятся. Она - враг. И от нее необходимо избавиться. Контрразведке такую операцию поручать нельзя - если не засыпятся, то могут столкнуть нас с князем лбами. Императору писать тоже бесполезно - не поверит. Надо самим тогда. И возникает отдельный вопрос...

- Я возьмусь! - Одновременно выговорили Гарик с Вельхеором.

То, что Гарик в старой жизни имел самое непосредственное отношение к спецслужбам - причем, не штаны протирал, а участвовал во вполне реальных акциях я знал давно. Ему сейчас немного за пятьдесят, но видел я его как-то на утренней разминке... В общем, если каждый 'пенсионер' будет с утра разминаться гирькой в два пуда - нашу старну точно не победить.

А вот насчет Вельхеора меня всегда грызла тень сомнения. Ну не производил он впечатление такого матерого 'волкодава', как Гарик. Обычный парень, которого всегда все во флоте считали историком, ну или близко с этим связанным. Хотя, в приватных разговорах с Пашей хоть и удавалось ухватить нить того, что он даже в условиях 'попадалова', играет роль простого деревенского парня, прямых доказательств у меня до сих пор не было. А вот сейчас... Нет, ну если в белоруссии историки могут провести акцию по ликвидации вражеского агента - то я вообще ничего вв госслужбе не понимаю.

- Ну что ж, - судя по выражениям лиц, мысли о Вельхеоре, аналогичные моим, посетили всех. - Давайте решать проблемы по мере их поступления. Итак, как мы уберем эту суку?

Глава 15. Марномакс

Порт-Артур. 09.03.1904.

'Воистину замечательных людей в вашем лице и лице Ваших товарищей послал мне Господь!'

Такой фразой начиналось личное письмо Николая Второго командующему Тихоокеанским флотом, в смысле - командующему морскими и сухорутными силами, действующими против Японии. Никак не могу привыкнуть к тому, что зона моей ответственности ограничена не только Владивостоком и Порт-Артуром, но и вообще - всей Маньчжурией.

За то время, что я нахоусь в этом времени, мне удалось приспособиться к этим многочисленным 'ятям' и другим извыскам грамматики царской России. Почерк Николая читался на удивление легко - сужу по себе. Поскольку мой почерк вообще нечитаем. Стиль изложения... ну что вы хотите - двадцатый век на дворе. Тут вам не напишут - 'Я доволен тем, что Корпус не только тратит деньги, но и пополняет казну'.

Нет. 'Проявив благосклонность к Вашему предприятию и ссудив Вам и Вашим товарищам те немногие деньги, что вы запросили, я никак не мог ожидать, что сии малые вложения могут окупиться столь большими финансовыми прибылями. Неединожды министр финансов г-н Коковцев добивался у меня аудиенции и высказывал свои опасения о тех расходах, на которые Ваш товарищ - господин Малькольм - обрек нашу казну. И несмотря на то, что эти средства были кредитованы под озвученные Вами прожекты, я, признаюсь, сомневался в их эффективности. Однако, надеюсь, вы простите мне эти сомнения. Раз за разом я получаю хвалебные отзывы о том, что ваши прожекты идут лишь во благо нашей державе. Намедни, был у меня на приеме управляющий Морским ведомством, господин Бирилев, высочайше отзывался о тех модернизациях, которые были проведены на судах Балтийского флота. Алексей Алексеевич, пользуясь случаем, в красках расписал мне положительные качества, которые приобрели суда - в особенности наши новейшие броненосцы - после проведенных работ. В приватной беседе, он сообщил мне, что, хоть он и не доволен тем, что большая часть экипажей со все еще - по его мнению - боеспособных судов, отбылаа в неизвестном направлении на пароходах. Узнав, что это Ваша идея, он в ту же минуту уверовал, в то, что это действо пойдет на благо Отчизне.

Николай Васильевич просто диву дается относительно действий Вашего советника Бладфлега. Уму непостижимо, как он, пользуясь столь малым числом помощников, за столь малое время, смог опустить в казну страны столь огромные средства. Подумать только - меньше чем за два месяца, он смог вернуть государству стоимость постройки броненосцев 'Ретвизан' и 'Цесаревич'! Мои финансовые советники буквально очарованы его умением чувствовать биржевой курс. Удивительно! Есссли так пойдет и дальше, то займы, котоыре мы брали и берем, нашей стране будут и вовсе не нужны! Восторгаюсь Вашими усилиями, Илья Сергеевич. Не кривя душой, могу Вас назвать одним из выдающихся служителей Родине, какие только у меня были.'

Думаю, стоит несколько прояснить. Покидая Питер, я оставил Корпус, разделенный на, если вам будет угодно - отделы - перед которыми стояли совсем разные задачи.

В частности Бладфлег и его группа представляли Корпус на биржевом поле. Не подумайте - присосаться к кормушке государства - это в порядке вещей, но, так всегда продолжаться не может. Если ты только и делаешь, что берешь у мамы деньги из кошелька - она будет тебе прощать это ровно до тех пор, пока эти деньги либо не кончатся, либо маме не надоест сидящий на ее шее прохвост. Поэтому, перед Бладфлегом стояла относительно простая задача, с которой он справлялся и в покинутом нами времени - игра на бирже. Если честно - не знаю всех тонкостей биржевой игры, но, просьбу Бладфлега - незамедлительно сообщать о всех победах над японцами, пусть и малыми - я выполнял. Параллельно эти же вести шли и группе Корвина, который на правах матерого украинского журналиста (не смейтесь. У них только с политиками и нацистами проблема - остальное на уровне), занимался пропагандой. Не зря СМИ называют пятой властью - пиар и умение подавать факты в выгодном свете помогают государству направлять потенциал своей рабочей силы - то есть народа, нас с вами - в выгодном для себя русле. Подумайте сами - вот работает рабочий на оборонном заводе. В 1904 году он получал не весть какие большие деньги. А тут - практически на всех предприятиях, на которых имеются государственные заказы, проводятся тщательне ревизии силами государственных органов. Проворовавшееся начальство мгновенно меняет кабинеты на камеры, и во главе заводов встает государственный управляющий, который, опираясь (а во многом - и под контролем) контрразведки, начинает повышать зарплату, выплачивает ощутимые премии за работу сверхурочно, нормирует рабочий день. Если к вам относится власть как человеку, не считает вас за скотов - нужны ли вам эти политические стачки? Если за рост продукции вам выплачивают премию, на которую вы семье можете купить не только хлеб и воду, но и конфеты и мясо - нужно ли вам слушать агитаторов, которые утверждают, что царь вас не любит и нужна Государственная Дума? Учитывая, что в газетах и без того гремят скандалы об отправлении в тюрьмы врагов государства, радикалов, чинуш и промышленников, которые действуют во вред народу и стране?

В большинстве случаев - не нужны будут вам никакие эти политические игрища. Вы будете стоять у своего станака, плавить металл, отливать снаряды, молотить зерно, слушая о том, как на далеких рубежах вашей страны храбрые солдаты и матросы навешивают тумаков вражеским оккупантам, которые хотят отнять у вас землю. И если в каноничной истории переселенческая политика России была далека от идеала, я же, указал Николаю другой путь.

Дальний восток и Маньчжурия - кладезь полезных ископаемых. Территория, которая при необходимом подходе может стать одновременно и заводом и пашней. Вполне самоокупаемая территория. Вот только тут нет ресурса, самого главного для ее освоения.

Нет людей, которые бы строили заводы, пахали бы землю, охраняли границу. Безусловно - не стоит в разгар войны забивать Траннсиб перевозкой переселенцев. Но, после войны? На Дальнем востоке окажется практически миллион - по самым скромным подсчетам - военнослужащих, многие из которых подлежат демобилизации. Небольшое финансовое вливание из казны - умоляю вас, в случае поражения народ больше пропьет - и все эти люди сами останутся здесь, да еще и семьи свои сюда перевезут.

И хоть в черне Николай мой план одобрил, но прорабатывать его тщательно еще даже не начали. А именно поэтому - стоило Корпусу озаботиться своими собственными финансовыми средствами.

Русский человек - человек действия. Если он где-то оказался в комфорте - черта с два вы его сорвете куда-нибудь. Только если поманите большой-большой плюшкой. Поэтому, если после победы над Японией с Дальнего Востока начнется отток демобилизовавшихся - на переселенческой политике можно будет поставить крест, так как особого желания ехать назад через всю страну у большинства просто не появится.

В общем и целом, письмо от Николая было как и хвалебным, так и несло в себе нотки озадаченности и фактически - прямое указание на необходимость действовать. Страна и император желали слышать о том, что Тихоокеанский флот выходит в море, перестеливается с врагом, сносит к чертям броню с вражеских кораблей линии, а не просто маневрирует и перемалывает вражеские миноносцы.

- Все таки, придется выползать из лужи, - никогда не любил вот такие расплывчатые приказы. Вроде бы от тебя и действовать требуют, а вроде бы как выразили просто свои соображения. И не понятно - толи сейчас надо в море выходить, толи еще вчера надо было?

Эх, тяжела судьба старшего командного состава...

Кроме письма Императора, в конверте так же имелся зашифрованный доклад от Малкольма о положении дел в стране в целом и в Корпусе - отдельно. Пробежав его глазами, я остался доволен. Оставалось только обсудить доклад со своими сотоварищами вечером.

- Ваше превосходительство! - В салоне появился запыхавшийся Азарьев. - С берега доложили - японцы!

***

Глубоко заблуждается тот, кто считает своего противника наивным идиотом. Не смотрели старые фильмы о войне, где немцев рисуют не просто тактическими бездарями, да и вообще - олигофренами, которые массово прут на пулеметные гнезда. Смешно просто, если помнишь из курса истории, как быстро, ловко и организованно немцы всего за два года поставили на колени большую часть Европы.

Так вот, господин Того еще раз продемонстрировал, что он хоть и не гений войны, но весьма мудрый командующий.

Не знаю, может время такое, но в 1904 году гидрометеоцентр редко ошибается. Вот поообещали сегодня дождь - вот вам ледяная морось, непроглядной стеной висящая вокруг крепости.

И в этом потоке воды серые корпуса японских крейсеров адмирала Девы были практически незаметны. Чудо еще, что наблюдатель с НКП (наблюдательно-корректировочного пункта) на Золотой горе смог разглядеть корабли и сообщить о них на эскадру.

Если честно, то, несмотря на заверения Вервольфа, я считал, что Того явится на 'каноничную' бомбардировку. Сергей же считал, что получив отпор еще 26 февраля, Того не сунется под Артур вплоть до введения в строй 'Кассуги' с ее дальнобойной 10-ти дюймовки. Ну, а я же просто подготовил 'Пересвет', 'Победу', 'Цесаревич' и 'Ретвизан' к ведению возможного ответного огня. Который, мать его, не потребуется!

- На дальномере? - Уточнил Мякишев.

- Восемьдесят кабельтовых, ваше благородие! - Практически сразу поступил ответ.

- Уже полчаса сохраняют постоянную дистанцию, - сообщил флагманский артиллерист. - Связисты поддерживают постоянную связь с кораблями в порту, но истанция велика.

- Согласен. Не будем зазря разбрасываться снарядами, - согласился я с ним.

Даже если не принимать во внимание, что дождь катастрофически мешал наводке орудий, дальность до противника была запредельной. Смысла выбрасывать снаряды без возможности попасть в маневрирующие легкие корабли не было никакого.

- Они просто маневрируют? - Спросил я у флагарта.

- Да, ваше превосходительство. Выполняют эволюции, к крепости не приближаются.

- Другие корабли были замечены?

- Никак нет.

'Хреново... Что за цирк, Того? Зачем выводить в море 'собачек', если я могу вывести 'Баяна', 'Аскольда', 'Новика', 'Боярина' и 'Диану'? Быстроходные крейсера свяжут боем, а когда подойдет 'богиня' - 'собачкам' небо с овчинку покажется. Кого не утопят 'Баян' с 'Аскольдом' - перемолет 'Диана'.

'Богиня охоты', несмотря на разработанный план модернизации, все еще упорно ходила без особого вмешательства в свою артиллерию. Сняли малокалиберную артиллерию, да почистили от лишнего хлама - не более того. Но, основательных переделок, подобно тем, что сейчас заканчивались на 'Палладе' - еще не было.

В мастерских Артура уже был заготовлен комплект деталей для 'Дианы'. Аналогичный уже стоял на 'Палладе', и сейчас на крейсере заделывали лишние орудийные порты. 10 - самое позднее 15 марта я ожидал выход крейсера из дока. Куда сразу же засунут 'Диану'.

'Так что же задумал Того? Зачем жечь уголь и насиловать механизмы кораблей?' Вот хоть убейте, но не может японец без коварного и хитрого плана так запросто отпускать свою разведку порезвиться.

- Передайте на наблюдательные пункты - пусть усилят контроль за морем, - от всего этого спектакля с гарцующими 'собачками' плохо пахло. Знаете выражение - 'Вот знаю, что нае.ывают. А вот где - не пойму'? Вот у меня сейчас было тоже состояние.

Сеть наблюдательных пунктов силами флота была развернута вдоль всего побережья Квантуна, а так же - на большей части стратегически расположенных островов, вроде островов Мильне, Мурисон, Айрон, Саншандао и Сяошандао. Сигналами, флагами, телеграммами и даже почтовыми голубями (вот тут не смейтесь - реально, так оно и было) на наблюдательные посты в Дальнем и Артуре сообщалась информация с них, а так же с кораблей морской раведки - обо всех перемещениях замеченных вблизи кораблей.

Японцы действовали на нервы еще три часа, прежде чем мое терпение лопнуло и на внешний рейд не вышел тралящий караван, вслед за которым для разборки с наглецами должны были выйти 'Пересвет', 'Победа', 'Баян' и 'Аскольд' в окружении нескольких миноносцев.

Причина столь наглого поведения японцев стала очевидца в самом начале траления, когда на мине (позже поняли, что это была связка мин) подорвались два паровых катера с 'Севастополя'.

- Вот же сука хитрожопая! - Выматерился я, одновременно скомандовав о том, чтобы на место гибели катеров выдвинулись средства для поиска возможных выживших. Хотя, сила подрыва была такова, что вряд ли кто-то мог выжить. - Передайте на 'Пересвет' - выход в море отменить. Пусть Шульц выпускает на рейд дополнительные тралящие силы.

'Сковородка с ушами!' - ругался я на Того, хотя должен был винить в произошедшем только себя. Понастроили блин защиту на рейде, отгородились бонами, минами и батареями. И что в итоге? Японцы к нам на внешний рейд пришли и вывалили кучу мин, на которых половина флота могла потонуть - судя по тому, что подорвались катера, углубление вообще плевое стояло - даже миноносцы бы пострадали. Ссссука!

Того почти победил меня - подсунув лакомый кусочек (редкий командир на флоте не хотел бы перетопить 'собачек'), он едва не заманил мой флот на минные банки. Подумать только - я едва не повторил судьбу Макарова. Решил, блин, победить опытного адмирала! Придурок блин! Хрен с ним - сам погибну, так я ж еще из-за своей тупости и других погублю! Спаситель Империи! Осталось только пинетки сбросить.

***

Князь Кирилл соизволил явиться пред мои светлые очи к пяти часам вечера. Когда уже солнце неуклонно катилось в океан, а мое настроение - к х... в сторону Хиросимы. С легким 'амбрэ' после вчерашнего, особь царской крови, попросил угостить его кофе и вальяжно раскинулся на моем диване.

Это несмотря на то, что к службе он должен был приступить с подъемом флага. Да что это за день такой?! Меня что, решили выбесить?! Или что, забыли, что в Николаевске еще нужно заменить Русина?

- Ваше Превосходительство, прошу вас... Видите мне не здоровится? Давайте закончим с рутиной и дозвольте мне отбыть на прием к лекарю.

- Ваше Императорское Высочество, - по мере сил (а меня уже подмывало взорваться - я сторонник правила, что 'синька - чмо', и стараюсь не злоупотреблять. С того момента, как последний раз был в Елагинском) я старательно отчеканил каждое слово. - Я человек довольно толерантный, и даже терпимый. Много на что закрываю глаза, но, от своих подчиненных - а в данной ситуации вы именно мой подчиненный - я в первую очередь требую беспрекословного подчинения и исполнения моих приказов.

Лицо князя исказила гримаса отвращения.

- Да как вы смеете, вы...

- Прежде чем вы скажете то, о чем пожалеете, советую вам вспомнить, что вы действующий офицер флота - капитан второго, мать его, ранга, а я ваш непосредственный командующий, адмирал флота! И вы сейчас не в букингемском дворце на приеме по поводу крестин внучки королевы, а на палубе флагманского броненосца страны, которая находится в состоянии войны с коварным и хитрым врагом. Недалече как сегодня, нас пытались выманить на внешний рейд и перетопить минами как щенят! Да, пока вы лажали во дворце наместника с похмельем, ддва десятка русских моряков уже погибли от взрыва мин на рейде! Принадлежность к императорской фамилии у вас никто и никогда не отнимет. А вот офицерскую честь бывает так сложно очистить от всего того, простите мой ипанский - дерьма - в который вы ее уронили.

'Действительно похож на Вилли', - подумал я, глядя на закипающего князя. Обожаю поджигать стулья под задницами своих недругов - когда противник злится, он плохо себя контролирует.

- Может перейдем сразу к делу? - Невинно предложил я. - Вот, - в руках оказалось несколько листов бумаги, - рапорт начальника контрразведки флота, в котором упоминается, как 'Великий князь Кирилл Владимирович, в ходе чрезмерного распития спиртного по случаю своего прибытия в обществе Наместника Его Величества адмирала Алексеева, генерала Стесселя, капитана первого ранга Чернышова, генерал-майора Фока, а так же ряда иных морских и сухопутных офицеров эскадры и крепости, а так же - Великого князя Андрея Владимировича, вел себя вызывающе, выкрикивая личные оскорбления в адрес командующего морскими и сухопутными силами, действующими против Японии - вице-адмирала Модуса, Корпуса особых советников, критикуя действия Государя Всероссийского по созданию последнего. В момент, когда его призвали к порядку, князь проявил несдержанность, лично оскорбив капитана первого ранга Грамматчикова, капитана первого ранга Эссена, капитана первого ранга Григоровича, капитана первого ранга князя Ливена, требуя немедленной сатисфакции с оными по надуманному им самим поводу. Свое вопиющее и беспринципное поведение Великий князь аргументировал своей принадлежностью к императорской фамилии и своей неприкасаемости. После чего, при попытке увести его в покои, укусил контр-адмирала Лощинского за руку, назвав последнего 'занюханым гардемарином', после чего под руку с госпожой Ашанской отбыл в свои покои', - я отложил рапорт на край стола, после чего посмотрел на князя, глаза которого превратились в огромные блюдца, бегающие из стороны в сторону. - Ваше Императорское Высочество, я, конечно, понимаю, что вы ортодоксальный и непримиримый алкоголик, но вас разве не учили, что чужую религию нельзя подвергать сомнению? Если вы сами не чувствуете рамок дозволенного, то почему окружающие вас люди, офицеры, должны уважать вас и вашего Синего бога?

- Я..я..меня разморило с дороги, я бы никогда...

- Да хватит мне тут мямлить! - Ударил я рукой по столу. Признаюсь - в кино этот жест выглядит красиво На самом деле - и шума мало и руке больно. - Вы офицер или за лаптями в лавку пришли? Вы Великий князь Российской Империи! Вы что себе позволяете? Вы оскорбили половину старших офицеров флота - а Лощинскому, так вообще чуть кусок предплечья не откусили! Вы, бл.ть простите, какие спайсы курите!? Хамло! Немедленно лично извинитесь перед каждым из оскорбленных офицеров, - я подвинул в сторону вскочившего и расположившегося напротив меня кавторанга голубых кровей.

На мгновение Кирилл растерялся. Его взгляд потух, тело само приняло стойку 'смирно', но буквально в следующую же минуту он перешел в контрнаступление.

- Вы, выскочка, каких только можно поискать! Какое право вы имеете говорить со мной в таком тоне и вести себя так с Великим князем? Да стоит мне только сказать государю о вашем неподобающем и варварском поведении, вас ничто не спасет. Эти погоня, - он кивнул в сторону моих орлов, - легли на ваши плечи в нарушение всех морских и человеческих законов и традиций, а значит - вы их недостойны, что еще раз подтвердили своей выходкой. Ваше невежество, которым разило ее на вокзале этого богом забытого городишки, сейчас просто лезет наружу, поскольку его подталкивает ваше напщенное эго! Быть внебрачным сыном императора - еще не достаточно, чтобы вести себя подобным тоном! Император тоже не вечен и не сможет постоянно вас покрывать, свой позор покрывать! Ваши дни здесь сочтены! - Он вскочил с дивана и в два шага оказался у выхода из каюты. Растворив ее настежь, он бросил мне на прощание. - Пакуйте чемоданы, адмирал-мальчишка! Вашему адмиральству пришел конец!

После чего, подобно одной известной нелетающей гордой птице - пошел 'летящей походкой' прочь.

- Вот же..! - Я в бешенстве вскочил из-за стола, махнув появившемуся в проеме Азарьеву, чтобы он оставил меня, ибо я в печали. - Каков наглец!

- Далжен заметить, что во времена моей юности, Великие князья себя так не вели.

Обернувшись на говорившего, я в который раз за сегодня выругался.

***

Василий Васильевич Верещагин - русский художник, баталист. Воевал в войне с Турцией, вместе с адмиралом Макаровым. Георгиевский кавалер. Внешне он немного напоминал покойного Макарова - чуть выше среднего роста, с большой седеющей бородой. И неимоверно добрыми глазами.

В нашей истории художник погиб сместе с легендарным адмиралом при подрыве флагманского броненосца.

'Даже не знал, что он уже приехал в Артур', - мелькнула мысль.

Практически сразу по прибытию в крепость, среди прочего, мне была передана телеграмма от художника, который сообщал, что намерен прибыть в крепость, для написания ряда картин и просит разрешения на встречу. На встречу я конечно-же согласился - уж очень хотелось посмотреть на живописца.

- Прошу прощения за увиденную вами сцену, - извинился я за князя, чтоб ему, суке, багор в спину вошел. - Очевидно князя действительно растрясло в поездке.

- Полноте вам, Илья Сергеевич, - я сразу же предложил перейти на свойскую беседу, указав баталисту на мместо напротив себя. - Я от самого Петербурга ехал с Великими князьями в одном поезде. Его не смущало ни наличие младшего брата, ни цесеревича - Великого князя Михаила, ни офицеры гвардии. Кирилл Владимирович всю дорогу кутил так, как ему заблагорассудится.

- Василий Васильевич, позвольте перевести тему разговора, - я деликатно улыбнулся, стараясь дать понять, что скандалы с учатием членов императорской фамилии мне совершенно не нужны, а уж разговоры о них - тем более. - Как продвигаются ваши творческие начинания в Артуре?

- Плодотворно, - усмехнулся Верещагин. - Сделал несколько набросков кораблей на рейде. Хотелось бы еще зарисовки с батарей сделать, но вот тут казус вышел. Не пустили меня на батареи ваши молодцы. Сказали, что не положено, без разрешения командующего. Вот, собственно говоря, за этим и пришел.

- Эвоно как...

Как завещали полководцы древности - 'воин должен служить своей Родине'. А тот воин, который не занят службой - занимается весьма печальными делами. Например, якшается с революционерами. Вспомнить только, чем в дальней перспективе вылилось для власти держание балтийских линкоров в портах во время Первой Мировой войны. Не вдаваясь в подробности скажу - в участие в революциях.

Экипажи с кораблей эскадры, ровно как и части Квантунского экипажа, расквартированные в Артуре, были в добровольно-принудительном порядке привлечены к работам по ремонту, модернизациям и перевооружению своих кораблей. Причем, даже малой мотивации в виде увеличения пайка (либо замена его денежным довольствием) за работу сверхурочно давала невиданные результаты. Чего стоит только то, что миноносцы 2-ого отряда, вслед за 1-ым заканчивали модернизацию, а 'Паллада' вот-вот выскользнет из дока. Отремонтированная, модернизированная, перевооруженная и свежеокрашенная.

Части сухопутных войск, составляющих гарнизон Квантуна, нещадно привлекались для производства земляных ии строительных работ по всему полуострову. Требовалось в кратчайшие сроки не только построить укрепления на перешейке, но и в значительной мере модернизировать уже имеющиеся. Весьма много строительных мощностей отводилось на создание обороны Дальнего. А поскольку в мои планы не входило позволить нежелательным элементам раньше времени узнать, к примеру, о строительстве Электрического Утеса-2 на мысе Входной южный, или о реконструкции старых китайских фортов в Талиенваньском заиве, то приходилось отправлять солдатиков в охранение ремонтых работ. Что стало настоящим шоком для японских шпионов, привыкших гулять по местным сопкам и бухточкам как у себя дома. Вон, Галицкий уже 'жалуется', что японцев, пойманых при попытках проникнуть на прибрежные батареи и на территорию порта, уже негде держать.

- Петр Инокентрьевич, - я посмотрел на контразведчика. - А вы уверены, что их обязательно держать? Почему не в расход?

- Простите Ваше Превосходительство, - офицер явно не ожидал такого предложения. - Но, что вы предлагаете?

- Знаете ли вы, как относятся японцы к населению на покоренных территориях? Вижу по взгляду - не знаете. Позвольте - расскажу вам одну занятную историю. Заняли японцы один город. Небольшой такой - провинциальный. Таких городов - сотни, даже на картах не всегда увидешь. И чтобы сломить дух сопротивления у жителей этого города, а так же, чтобы узнать у взятых в плен местных ителей и солдат, военные тайны, они их пытали. Срезали с них кожу, разрезали им подошву ног. В общем, пытали так, что те мертвым завидовали. А когда получили желаемое, то японцы сбросили их, полуживых, измученных, до смерти запытанных самыми изуверскими пытками в подвал длиной в 5 метров и глубиной 3 метра, после чего залили их известью. Сейчас практически невозможно узнать, сколько именно так они погубили людей, но местные жители говорили, что более 400. А тех, кто боролся с ними, хотел восстановить сове...свою власть в этом городе, они вывезли и зверски казнили, сбросив их тела в овраг, который предварительно заставили вырыть самих пленных, - Галицкий молча слушал мой вольный пересказ об образовании таких памятников как 'Памятник 400-мстам замученным' и 'Овраг смерти' в период японской интервенции в ходе Гражданской войны 1917-1921 годов. Молча слушал и мрачнел. - Как вы думаете, уважаемый начальник контрразведки флота, волнует ли меня судьба японских шпионов? Заранее отвечу - нет. Поэтому, потрудитесь выжать из них всю необходимую для нас информацию, а после этого - избавьтесь от тел. Лишние свидетели - лишние проблемы. Я доступно выражаюсь?

- Да...ваше превосходительство.

Больше я жалоб со стороны контрразведки не слышал.

Но, что-то я отвлекся от разговора, ушел в свои мысли.

- Василий Васильевич, - я улыбнулся самой доброй из своих возможных улыбок. - Простите, конечно, но, меры предосторожности. Японцы, народ ушлый. Все норовят наши пушки пересчитать, да пакость какую-нибудь устроить. Вот и прихоится солдатиков в охранении держать. Но, не волнуйтесь, я сообщу о том, чтобы вас допустили туда, куда вы захотите. Не обессудьте, но, на позиции - только с сопровождающим.

- Благодарю, Илья Сергеевич, - Верещагин благосклонно кивнул в ответ на мои слова. - Я бы с вашего позволения, присовединился к вам на очередном выходе эскадры на внешний рейд. Хочется сделать несколько картин, посвященных маневрированию флота.

- Любопытно. Но, ведь вам известно, что у нас выход в море связан с возможным столкновением с противником. Одного снаряда достаточно, чтобы Россия лишилась такого замечательного художника...

- Илья Сергеевич, - взгляд баталиста посерьезнел. - Заметьте, одного снаряда так же достаточно, чтобы наш флот лишился своего военноначальника. И, уж поверьте, ваша гибель отразится на нашей державе намного заметнее, нежели смерть одного заштаного художника.

- Позвольте с вами не согласиться. Нет во мне ничего такого особенного.

- Не скажите. Знаете ли вы, как раздирает Петербург деятельность вашего Корпуса? А ваши заслуги в противостоянии японскому флоту... Сейчас, когда сброшена шелуха с наших вооруженных сил, многим стало понятно, каких трудов вам стоит вывести из вооруженного резерва наш Тихоокеанский флот. Незадолго до моего отъезда в Порт-Артур, я побывал на приеме у господина Бирилева. Уважаемый Алексей Алексеевич признался мне, что на балтийских кораблях провели инспекцию снарядов, которыми укомплектовали Балтийский флот. И, комиссия из МТК, признала эти снаряды неудовлетворительными. Как сказал командир броненосца 'Адмирал Ушаков' Владимир Николаевич Миклуха 'Удивительно, как такими снарядами артурцы умудряются успешно воевать против японцев'.

- А что делать, Василий Васильевич? - Задал я риторический вопрос. - Стараемся как можем нивелировать этот казус.

Не знаю, был ли Верещагин осведомлен, но в минном городке порта под тщательным 'приглядом' Гарика, проводились взвешивания картузов и снарядов, имевшихся на эскадре. Будете смеяться, но два одинковых картуза, которые 'по паспорту' дожны иметь вес в 100 кг, могли иметь различия между собой в несколько килограмм. Недостаточк пороха в картузе - значит, даже при самых благоприятных условиях, снаряд не долетит до цели, расположенной на пределе дальности. Избыток - и снаряд летит в белый свет, как в копеечку. В реальной истории сия проблема была не слишком заметна, поскольку русский флот учился стрелять на расстояние в 15-20 кабельтовых, где не так уж и важен 'паспортный' вес картуза. Но, когда руки моих советников дошли до самих снарядов, тут уже стало не до смеха. Ибо, со снарядами все вышеуказаное повторилось 'пуля в пулю'. Причем, если сами 'чушки' были примерно равны друг другу и 'канону' по весу, то вот вес 'начинки'... Тихий ужас, одним словом. Слава богу, есть запасы пироксилина - где надо дополнить, а где надо - убрать излишек. Конечно, с этим приходилось повозиться, и сперва работа шла медленно - но, постепенно темпы наращивались и к настоящему моменту почти пятая часть снарядов и картузов вернулись в погреба кораблей основного класса.

Принимая во внимание, что крейсера и миноносцы на данный момент являлись наиболее активными силами флота, то их снаряды еще не переживали подобной проверки. А раз броненосцы сейчас стояли на внутрннем рейде - то почему бы не заняться приведением в порядок их механизмов?

- Вы мне напоминаете моего покойного друга - Степана Осиповича Макарова, - неожиданное произнес художник.

- Весьма лесное сравнение. Но, позвольте, что же я такого совершил, что сравнялся славой со столь знаменательным человеком?

- Степа был человеком увлекающимся, - художник погрузился в воспоминания. - Знаете, такой упертый старик, до мозга костей пропитанный морем. Ну, кто еще бы отважился подорвать турка шестовыми минами? Только Степа набрался столько отваги и дерзости, чтобы провернуть такое.

- Тем горше от того, что он не с нами, Василий Васильевич, - не подумайте, что я криввлю душой - я Макарова уважаю. Не сказать, что он гениальный флотоводец - как я уже раньше говорил, он больше ученый, идеалист. Но, в нашей истории, ему удалось сделать то, чего не удавалось никому. Поэтому, такой человек волей-неволей заслуживает уважения. - Василий Васильевич, а вы были близко знакомы с ним?

- Почитай - лучшие друзья.

- Простите мне мою навязчивость, но, не могли бы вы рассказать мне о нем? К сожелению, я никак ранее не мог найти время, чтобы познакомиться со Степаном Осиповичем лично. А теперь, когда его нет с нами - даже совестно становится, что не был знаком с таким великим человеком.

- Ох, Илья Сергеевич, что ж я вам могу рассказать о Степе-то. Добрый он был, через чур, можно даже сказать. За свои дела ратовал до последнего. Ведь сколько сил он потратил на внедрение своих магнитных наконечников для снарядов. И что же? Все его изыскания мало того, что в нашем флоте не применяются, так, хуже того - его дело заграницей продолжают...

- Заграницей? - 'Какие еще нахрен магнитные колпачки? Он же колпачки из мягкой стали придумал... Или в этой реальности он изобрел магнитные? Бред какой... Ну и дела тут творятся... То адмиралы умирают раньше времени, то магнитные колпачки, то всякие дамочки неадекватные вместе с князьями приезжают на фронт...Подожди, о чем это он?'

- Василий Васильевич, - прервал я художника. - Прростите, вы сейчас о чем говорили? Я, стыдно признаться, отвлекся.

- Ничего страшного, бывает. Я говорю, что, в САСШ весьма активно проводят разработки Степиного 'наконечника'. Между прочим - занимается этим предприятие небезызвестной вам мадемуазель Аштанской.

- Эвоно как! - Воскликнул я. 'Все чудесатее и чудесатее'. - Позвольте поинтересоваться, а вы случаем не в курсе, каким образом у нее оказались сведения о разработках Степана Осиповича?

- Как же не в курсе? В курсе. Она ведь его хорошая знакомая!..

- Да вы что? - 'Если сейчас по палубе розовый пони, какающий радугой пробеит - я даже не удивлюсь'.

- Конечно! Они с 1900 года сотрудничают - мне Степа в письмах рассказывал. Как госпожа Аштанская овдовела, она приехала в Россию, познакомилась с ним. Вплоть до самой кончины она помогала ему в его начинаниях, финансировала прожекты и испытания. Или вы не знали, что ледокол, на котором они ходили к Енисею, был построен на верфях Крампа при финансировании Аштанской?

- Нет, этого я не знал, Василий Васильевич... Простите, но вы сказали - 'они ходили к Енисею'? О ком вы говорите?

- О госпоже Аштанской. Она была на ледоколе, когда скончался Степан.

Глава 16. Флешмозг

В 140 милях от восточной части Сангарского пролива. 14.03.2016.

Знаете ли вы что такое крейсер?

Нет, вы не знаете, что такое крейсер!

Грозное, бронированное, до зубов вооруженное морское чудовище, чье предназначение - нести смерть врагу.

Крейсер 'Громобой', на котором держал свой флаг Иван, вступил в строй в 1900 году и представлял собой улучшенную версию океанского рейдера - крейсера 'Россия'. Облегченный, модернизированный, добронированный, он вместе с 'Россией' и 'Богатырем' бороздил просторы территориальных вод японии.

- Ваше превосходительство, - рядом с Флешем возник контр-адмирал Иессен. - С 'России' докладывают, что они исправили повреждения и снова могут развивать максимальную скорость.

- Приказ отряду - 'Иметь ход 14 узлов. 'Громобой' - головным. 'Богатырю' держаться на правой раковине'.

- Будет исполнено.

Наблюдая за тем, как крейсера ложились в дрейф, Флеш окинул взглядом горизонт, подернутый дымкой тумана.

Они прорвались в океан.

Три крейсера Владивостокского отряда крейсеров.

'Лена', прошедшая ремонт котлов и замену ряда механизмов, была направлена в самостоятельное рейдерство третьего марта.

Крейсера покинули Владивосток пятого марта вечером, проследовав мимо залива Находки, сразу после выхода взяв курс на север, чтобы сбить со следа японских шпионов, деятельность которых нельзя было исключить.

Спустя два часа шестнадцатиузлового хода, когда берег Приморья скрылся за кормой, выйдя на параллель города Саппоро что на острове Хоккайдо, отряд взял курс на Сангарский пролив.

Любой мало-мальски увлекающийся историей русско-японской войны человек знал об июльском походе владивостокских крейсеров. О широком его размахе - вышли в море все четыре крейсера, немалая по тем временам сила, и о его малом результате.

Изначально в оригинальной истории, Алексеев, будучи наместником передал Скрыдлову 'соображения царя' о проведении операции по прерыванию теоеграфных сообщений Японии с материком, для чего необходимо было выдвинуться в район острова Цусима и перерезать подводные кабели. Толика логики в этом была - без получения информации в реальном времени, командование на островах не могло правильно руководить действиями своих сил на материке.

Вот только в эпоху беспроволочных телеграфов пододбное являлось обычной глупостью. Не говоря уже о том, что акватория местонахождения кабелей находилась в сфере контроля японских ВМС. О последнем, кстати, Скрыдлов и доложил Алексееву.оображения царя о желательности операций по перерыву телеграфных сообщений Японии с материком, путем перерезки подводных кабелей.

А вот дальше началось веселье.

Во чтобы то ни стало, но командование стремилось выпнуть корабли в море. Даже несмотря на то, что не потрудилось придумать великий смысл сего похода. С высоты истории этот поход напоминал больше истерическую попытку сделать хоть что-нибудь, авось поможет победить.

Итак, дубль второй выхода Владивостокских крейсеров ставил перед собой целью поиск и нападение на транспорты японцев, перевозящие войска, а так же - корабли с контрабандой, идущие на острова из Японии, Австралии и бог его знает еще откуда, но, имеющие порты приписки на восточном побережье Японии. Вот только, расчет командования о том, что японцы будут перевозить свои войска с восточного побережья - не оправдались.

Перевозки военного контингента из метрополии на континент страна Восходящего солнца, вразрез с мыслями российского командования, осуществляла через Японское море. И на страже этих перевозок находились ВМС самураев.

Владивостокские крейсера имели только два объективных пролива, для выхода в Тихий океан без излишних затрат - пролив Русский (сиречь Лаперуза, но так он стал называться уже после революции) либо Сангарский. И если Русский пролив на севере ограничивался берегом Сахалина, то Сангарский пролегал между японскими островами Хоккайдо и Хонсю. Казалось бы - очевидным путем является выход через Русский, но здесь как раз таки собака и зарыта. Мало того, что Русский уже Сангарского, дак еще в отличие от последнего имеет проблему в навигации - посреди пролива есть так называемый - Камень Опасности. Всего то несколько небольших скал, но при должном везении - там можно на мель посадить весь отряд.

Сангарский пролив не имел навигационных опасностей, был достаточно глубок, чтобы не опасаться минных заграждений (хоть Иван и помнил, что тотально минировать свои территориальные воды японцы начали только перед приходом эскадры Рожественского, но, чем черт не шутит!). Сам пролив имел длину в 60 миль, но если вы взгляните на карту, то усомнитесь в выборе Саргарского пролива для вывода кораблей в океан.

В проливе имеется два узких места - вблизи от его западной и восточной крайних частях. И именно в этих местах пролив сужался до совершенно смешных 8-10 миль.

Но, не стоит так же забывать и про порт Хакодате, расположенный примерно посредине этого пролива. О береговой обороне этого порта известно было мало, но факт наличия там береговой артиллерии заставлял задуматься. Не говоря уже о том, что в этом месте пролив достигал миль 13 в ширине, что тоже бодрости не доставляло. Стоило бы японцам только установить современные дальнобойные артустановки по берегам пролива, да организовать его патрулирование - и можно забыть о сравнительно беспрепятственном проходе. Однако, в проливе были и свои плюсы. Из Японского моря в океан наблюдалось постоянное течение, которое могло добавить кораблят скорости для прохода кораблей.

Флеш прекрасно понимал, что в случае удачного дебюта крейсеров на коммуникациях противника, второй раз им выйти этим же путем будет затруднительно. Поэтому, стоило использовать шанс на всю катушку.

Однако, прежде чем отряд пересек Сангарский пролив, в сорока милях к зюйду от острова Окусири-сима, 'Богатырь', выполнявший положенную ему замыслом конструктора и фантазией Флеша роль разведчика, натолкнулся на германский пароход 'Арабия'. Поскольку, 'Громобой', 'Россия' и 'Рюрик' двигались в зоне прямой видимости 'Богатыря', с целью избежать переговоров по радио, не догадаться о том, что с 'Арабии' заметили не только бронепалубник, но и весь отряд, мог только совершенно глупый.

Флеш распорядился 'Богатырю' выслать досмотровую партию. Правда, особо надеяться на то, что на корабле найдется контрабанда, поскольку все потенциальные места отгрузки находились южнее Сангарского пролива, но никак не севернее, где был обнаружен корабль.

Но, спустя двадцать минут, после того, как к борту 'Арабии' пристал баркас с крейсера, с торговца с докладом прибыл командир досмотровой партии.

Корабль, шедший из американского Нью-Портленда, несколько часов наза преодолел Сангарский пролив, имея на борту грузы в японские порты Иокогаму, Кобе, Нагасаки, а так же, сторонние грузы в Шанхай и Гонконг. Вообще, такие грузы назывались 'генеральными', или 'сборными', то есть адресованным в различные порты.

Более трех тысяч тонн провианта 'Арабия' несла к японским берегам. Причем, делала это не в первый раз, согласно судовому журналу. В погоне за прибылью, капитан. Он же судовладелец, экономил на ремонте и профилактике машин и котлов, в результате чего и поплатился - стремясь преодолеть пролив до темноты, капитан нещадно выжимал из машины ее последние лошадиные силы. В результате чего не выдержали холодильные компрессоры. В надежде добиться хотя бы маломальской скорости, 'Арабия' была вынуждена лечь в дрейф на время ремонта. И тут подоспел 'Богатырь' с досмотром.

Сомнений, что любой призовой суд признает контрабандой груз 'Арабии', у Флеша не было. Но, даже если постараться - перегрузить его на корабли отряда в полном обьеме не получилось бы, а уничтожать такое количество продуктов - откровенно жалко.

Осмотр машинного отделения показал, что в скорейшем времени добиться хода не получится. А задерживаться вблизи пролива и рисковать быть обнаруженными прибрежными силами - значит дать японцам знать о местоположении отряда. И вот тогда, на хвосте можно ждать господина Камимуру.

- Евгений Александрович, я понимаю, что многого от вас прошу, но нельзя этот провиант топить! Тем более, что на корабле имеются другие грузы. А отпускать его так же нельзя.

- Понимаю, Ваше превосходительство, - угрюмо произнес Трусов.

Иван понимал его чувства - вернуться полностью исправному кораблю из боевого похода, который только начался... Это как минимум унизительно.

- Я выполню ваш приказ и отведу приз на буксире во Владивосток.

- Большое спасибо, Евгений Алексанрович! - Иван с чувством пожал командиру руку. - Вместе с тем, вам не придется во Владивостоке сидеть без дела. Сразу по возвращению, вам надлежит пройти докование. Нужно что-то делать с вашей скоростью. Полный ремонт машины и профилактика котлов.В мастерских уже должны были закончить работу над новыми мачтами. Установите их взамен имеющихся. Сроку вам - неделя, максимум - десять дней. После чего, вам надлежит выполнить особую миссию.

- Ваше превосходительство, - Трусов улыбнулся. - Вообще-то 'Рюрик' и так уступает 'России' и 'Громобою'. У них восьмидюймовки в сорок пять калибров, а наши - в тридцать пять.

- Дайте время, Евгений Александрович, мы и это поправим, - пообещал молодой контр-адмирал. Протянув Трусову запечатанный конверт, пояснил. - Здесь детали вашего задания. Вскройте только 20 марта. К этому времени в порт должна вернуться 'Лена'. Это задание касаетя так же и ее.

- Разрешите откланяться?

- Разрешаю.

Распрощавшись с 'Рюриком', уводящим за собой приз, отряд, не открывая внешних огней, направился в Сангарский пролив.

Разведка не смогла предоставить достоверных сведений о наличии в проливе вражеских кораблей, но из курса истории русско-японской воны, Флеш помнил, что в июльском походе ВОК именно в проливе столкнулся с пограничными силами японцев, в связи с чем, большая часть торговых кораблей, находившихся в портах Японии, оставалась там вплоть до окончания рейда. Допустить подобной ошибки в этот раз было бы непростительной роскошью.

Хвала морским богам, пролив удалось миновать практически в сооответствии с планом. В темноте крейсера преодолели пролив без каких-либо происшествий. Вражеских, или каких-либо иных кораблей замечено не было, так что, можно было смело рассчитывать на то, что появление крейсеров на восточном побережье Японских островов станет для агрессора полным сюрпризом. Передвигаясь аккуратным кильватером, без внешней иллюминации, корабли старались держаться в створе впереди идущего мателота, что получалось не у всех - все же ночные походы в отряде не были отработаны.

- Эх... вот бы сейчас подойти к ним, да бортовыми залпами, - мечтательно произнет Дабич, вместе с Иваном находившийся на мостике все время прохода через ппролив. Последний неотрывно наблюдал отдаленные огни ночного Хакодате, а так же указанные удивленным командиром 'Громобоя' навигационные маяки, которые были активны на протяжении всего перехода вдоль пролива.

- Совсем ничего не боятся, - поддакнул Иван.

Да, он слышал об этом где-то и от кого-то, но совершенно упустил из виду. Дело в том, что даже в военное время, японцы не отключили и не изменили навигационные маяки в проливе, который был очевидным путем для русских кораблей при движении в океан.

- Быть может стоит атаковать Хакодате? - Протянул командир 'Громобоя'.

- Ни в коем случае. Господа разведчики нам так и не рассказали о том, какой артиллерией защищен этот порт. Так что, пока рисковать не будем. Нечего нам в самом начале похода получать возможно критические для миссии повреждения.

Командир крейсера горестно вздохнул, понимая рациональное зерно в словах молодого начальника.

Рассвет крейсера встретили в двадцати милях от восточного побережья Хоккайдо.

***

'Кто рано встает - тому Бог подает'.

Толи православное кунг-фу сильнее синтоистского, толи японские боги взяли перекур, но внезапность, коварство и отвага (без слабоумия!) были на стороне русских.

Не думал, не гадал командир прекрасного грузового корабля 'Вирджиния' американец Джим Итан, что его четвертый рейс в 1904 году в Сасебо станет для него последним. Несколько тихоходная - скорость парохода сейчас не превышала 13 узлов - 'Вирджиния', спущенная на воду в 1896 году имела поистине потрясающую историю. Изначально, корабль закладывался по проекту трансатлантического лайнера, однако, когда до готовности корабля оставалось всего несколько месяцев, заказчик по неведомым причинам отказался от корабля. Несколько лет - вплость до 1901 - верфь пыталась продать весма хороший корабль, обладающий скоростью в почти 17 узлов нескольким компаниям, но, получила всюду отказы. Видя отсутствие спроса, верфь приступила к частичному демонтажу надстроек. И тогда, на горизонте появился Итан. Сколотив небольшое состояние на золотодобыче, бывший военный моряк всегда умел держать нос по ветру. Стремительная милитаризация японцев была широко известна в САСШ, поэтому, рассудив, что на войне можно хорошо заработать, Итан выкупил 'Вирджинию', нанял экипаж и, взял курс на Японию. Уголь, провиант, амуниция, строительные материалы... За два года работы на японцев, Итан получил значительный 'профит', выразившийся в создании маленькой, но бойкой компании 'Перевозки Итана', в которую уже входили пять пароходов водоизмещением в 37000 тонн. Но, даже в этом случае, Итан не отказался от своего места на мостике 'Вирджинии', продолжая заниматься своим делом, оставив дела финансовые и бумажные штату нанятых клерков.

На этот раз, грузом 'Вирджинии' был уголь. Семь с половиной тысяч тонн отборного кардифа флагман компании Итана вез для военно-морского флота Японии. Даже начало войны не смутило Итана прекратить свои дела. Впрочем, он стал более осторожным, стремясь держаться в поле зрения японского берега на конечном этапе перехода.

Итан не мог знать о выходе в море боевых кораблей русских. Конечно, до его ушей дошел слух, что в Тихом океане рыскает вооруженный пароход из Владивостока, но, какова вероятность того, что именно его корабль встретится с русскими?

Как оказалось - гарантия была в 146%.

Немаловажную роль в занятости Японии играло рыболовство. Даже в 21 веке, когда за сравнительно небольшие деньги было возможно приобрести товары с любой части света, японцы по-прежнему предпочитали рыбные блюда.

- Хрен вам, а не суши! - решил Флеш. - Только мне и адмирале позволено есть суши. А японцам остается поршень от старого ЗиСа сосать.

Именно при потоплении очередной (третьей за утро) рыболовной флотилии, 'Вирджиния' и застала доблестный 'Громобой'.

Свои корабли Итан предпочитал проводить под берегом Японии, чтобы в случае 'чисто гипотетического' появления русских, иметь возможность выброситься с кораблем на берег. Все же - получить оплату за часть груза - намного выгоднее, чем потерять целый корабль навсегда.

Заслышав впереди редкую канонаду, Джим самонадеяно повел 'Вирджинию' на звуки залпов, справедливо рассудив, что русским нечего делать под самым берегом у японцев. Эту же мысль подкрепило видение большого, явно военного корабля, который с завидным упорством палил из малокалиберной артиллерии. В полной уверенности, что это японский боевой корабль упражняется в стрельбе, Итан допустил роковую ошибку, сблизившись с 'японцем' на расстояние до двадцати миль.

На торговце поняли свою ошибку только тогда, когда разглядели четыре трубы на корабле, когда последний стал перекладывать курс, отворачивая от берега с явным намерением перерезать курс 'Вирджинии'. А появление на левой раковине быстроходного 'Богатыря', исполнявшего роль загонной собаки и державшегося на значительном удалении в океане от 'Громобоя' и 'России', истребляющих рыболовную мелочь, менее чем за час поставило крест на восходящей звезде американского судовладельца. Взлетели флажные сигналы на 'Громобое' и 'Богатырь' резко увеличив скорость, догнал и остановил своего 'клиента'.

Посланная на корабль досмотровая партия быстро выявила наличие контрабанды. Топить груз было бы кощунством, поскольку такое количество угля могло в значительной мере продлить поход крейсеров.

- Это что, шутка? - Итан вместе с судовыми документами был доставлен на 'Громобой' пред светлые очи Ивана. - Где командующий этим отрядом?

- Он перед вами, - Флеш принял из рук командира досмотровой партии документы на груз.

- Мальчик, ты бы вышел, прогулялся, - посоветовал ему американец.

- Мистер Итан, - бесконечно тактичный Молас, как глава мифического штаба, взял на себя тяжесть вразумления выходца Северной Америки. - Перед вами командующий Владивостокского отряда крейсеров, контр адмирал Иван Денисович Флешмозг.

- Вы сейчас без шуток? - американец ошалевшими глазами посмотрел на молодого контр-адмирала.

'И по жизни шагаю гордо - наглая пиндосская морда', - вспомнилось Ивану.

Итан не боялся. Ни в коей мере. Хоть и понимал, что его корабль подлежит изъятию за перевозку контрабанды. Лишь смущался, что его судьбу решал столь молодой командующий.

- Шутки кончились с того момента, когда наша досмотровая команда нашла у вас грузы, адресованные в Сасебо, - Иессен, расположившись рядом с Моласом, на диванчике, указал на судовые документы. - Или вы не знали, что между Россией и Японией военные действия?

- Разумеется он знал это, - не дал ответить американцу Иван. - Первоклассный уголь предназначался для ОбЪединенного флота. Но, в Сасебо этот корабль не пойдет. Отсюда ему только два пути - и только к земле.

- Я не понимаю ваши идиомы, - фыркнул Итан. - Ваш английский явно не совершенен.

- И мне за это не стыдно, - парировал Флеш. - Но, я продолжу. Достигнуть берега можно двумя путями - вертикальным и горизонтальным. Эту идиому вам тоже понять сложно?

- Русские варвары, - прорычал американец.

- Сказал потомок тех, кто целый континент отобрал у аборигенов, - фыркнул Иван. - Но, я так вижу, вам не интересно мое предложение?

- Нет. Предложение - разорвать контракты с японцами и переключиться на работу с нами, - Иван картинно закинул ноги на край стола, откинувшись в кресле, сделал вид, что изучает судовой журнал 'Вирджинии'.

- Предложение? Это вы про обещание утопить мой корабль?

Зачем мне это? - Удивился Джим. - Японцы хорошо платят.

- Платили, - поправил его Флеш. - Если вы не примите мое предложение - шанса заработать больше у вас не будет. И остальные ваши суда мы так же перехватим и досмотрим. Спасибо вашим же документам - нам известно, что ваши корабли идут в Сасебо, Кобе и Йокосуку с разницей в десять дней относительно друг друга. Не самый удачный способ грузоперевозки, надо сказать.

Джим молчал. Думал. Много.

- Я согласен, - наконец выдал он. - Но, я не пойду во Владивосток через Русский пролив!

- Интересно, почему?

- У меня нет карт навигации этого пролива. Тем более, там судоходство опаснее, чем в Сангарском проливе. Я не хочу посадить свой корабль на скалы из-за тумана.

- Резонно, - заметил Иессен. - Навигация в проливе Русский представляет особую сложность. Тем более, что в это время года часты туманы, что доставит штурману мистера Итана дополнительных проблем.

- Угумс, - многозначительно протянул Иван. 'Слева буй, справа буй - штурман мечется как х..'.

- Что простите? - Молас удивленно вытаращил глаза.

- Говорю, не во Владивосток мы пойдем, господа офицеры, не во Владивосток!

***

Есть ли что-то более славное в действиях рейдера, чем наведение террора?

Наверное, только разграбление и уничтожение городов.

Но, достаточными силами для разграбления прибрежных городов и портов Флеш не обладал, да и желания особого не было. А вот проредить береговые сооружения японцев стоило однозначно.

Поскольку, планом предусматривалось движение на юг, то прибрежные постройки острова Хоккайдо оставались на сладенькое.

Первой жертвой 'северных варваров' предстояло стать острову Хонсю. Самый большой по площади, этот остров представлял наибольший интерес, поскольку именно на нем размещалась столица противника - Токио. Но, поскольку из ума он еще не выжил, то планов вторгнуться в Токийский залив и показать японцам кузькину мать у Ивана не возникало. Пока что.

- Довольно метко, барон, - похвалил Иван флагманского артиллериста. Картавый Гревениц расплылся в скромной улыбке.

Лейтенант барон Владимир Евгеньевич Гревениц. Молодое дарование артиллерийского бога Российского Императорского флота. Человек тяжелой судьбы, между прочим. Женившись в молодости по любви, он вероятнее всего должен был оставить морскую службу, так как его избранница была непообающей кандидатурой для морского офицера. Что там за проблема, Иван не узнавал, но, когда барон прибыл с рекомендательным письмом от Модуса, местное офицерье стало обходить его стороной. Не так чтобы прям совсем при встрече с ним на другую сторону дороги переходить, но старались избегать.

Володя (им довольно быстро удалось найти общий язык и перейти между собой на 'ты') оказался деятельным человеком. Разработанная им система пристрелки полузалпами вместо одиночных, как это водилось в русском флоте, была в оригинальной истории принята тольо после поражения в русско-японской. Илья же настоятельно рекомендовал ее ввести уже сейчас. При этом, затребовал от барона подробный рапорт о принципе пристрелки, который был нарочно доставлен контрразведчиками в Артур. Целый флот обучали пристрелке по новому. В разгар войны. Слабоумие и отвага.

И вот сейчас орудия правого борта 'Громобоя' и 'России' с изяществом садистов превращали облюбованные ими участки железной дороги Аомори-Токио. В нескольких местах железная дорога проходила по приморскому или близкому к нему участку местности, что позволило атаковать их с моря, частично разрушив огнем артиллерии, частично - заблокировав несколько участков, вызвав обвалы в горах, которые, собственно и прижимали дорогу к прибрежной полосе.

В десяти милях на зюйде Стемман с деликатностью гурмана превращал в дуршлаг японскую канонерку типа 'Тацута', волей случая оказавшейся неподалеку.

- Долго что-то возится он с ней, - проворчал Иван, указывая на то, что бронепалубник уже полтора часа кружил вокруг канонерки, которая на совершенно смешных трех узлах пыталась от него сбежать. Наконец, после очередного залпа всем бортом, канонерка вспухла огненным шаром и прекратила свое существование.

- Ну наконец-то! - Выдал свое нетерпение Иван. Барон лишь ухмыльнулся, промолчал, понимая, что выражение больше носило риторический характер.

Подобно паровому катку отряд двигался на юг, превращая в руины все, до чего мог дотянуться.

Многострадальная железная дорога, север которой уже был уничтожен в нескольких местах, на отрезке пути от городка Сендай до города Мито (названия населенных пунктов узнали от местных рыбаков, чей бог отвернулся от них и послал им обильный улов, задержавший их в море до позднего вечера) на ряде участков была доступна для разрушения с моря. Однако, в виду сгустившихся сумерек, уничтожать эти пути огнем артиллерии не представилось возможным.

Впрочем, это не помешало превратить железную дорогу в руины.

- Господа минеры, - обратился Иван к группе младших минных специалистов и сопровождавших их матросов. - Родина требует от вас беспримерного подвига. Под покровом ночи вам предстоит высадиться на берег противника и произвести диверсию на железнодорожных путях. По возвращении во Владивосток, каждый из вас будет представлен к награде! Ну, а по исполнении этого задания - каждому по рублю премии!

Под громогласное 'Ураа!!', баркасы с крейсеров ушли к вражескому берегу. А спустя два часа, вернулись, под несмолкающую канонаду подрывов железнодорожного полотна.

Дальше все шло по накатанной. С самого раннего утра отряд приближался к берегам Японии, неся доброе и вечное своей артиллерией. Горели мосты, подрывались железнодорожные ветки.

Токийскую бухту было решено обойти по широкому полукругу. Выбрав для отряда курс между островами Хатидзё и Аогасима, Флеш, наконец, столкнулся с ответными мерами японского императорского флота.

Сопоставить время разрушений береговых сооружений с курсом отряда для японского командования оказалось делом простым. Учитывая, что в порты назначения не пришла добрая дюжина кораблей с крайне важными для продолжения наступления материалами и оборудованием, перехваченная или уничтоженная русскими, храбрые потомки самураев решили разобраться с надоедливыми гостями.

В двадцати милях от острова Аогасима 'Богатырь', исполнявший бессменную роль разведчика, столкнулся с двумя вспомогательными крейсерами японского флота. 'Ниппон-Мару' и 'Кобе-Мару', действуя парой, должны были разыскать вражеские силы, после чего сообщить об их местонахождении в штаб Третьей эскадры вице-адмирала Каотака. Скорее всего, японцы не сообразили сразу, что разрушения причинили боевые корабли, а не вспомогательные.

И за эту ошибку отвечать пришлось капитану первого ранга Казукава и капитан-лейтенанту Каннохе, чьи суда более быстрый, защищенный и до зубов вооруженный 'Богатырь' сперва обстрелял, а после - отрезал от японского берега, зажав между собой и накатывающимися 'Россией' с 'Громобоем'.

Итогом столкновения стало потопление 'Кобе-Мару'. 'Ниппон-Мару' выбросился на берег небольшого острова, расположенного у западного берега острова Хатидзё, после чего был приведен в состояние металлолома огнем артиллерии 'России'.

После стычки с вспомогательными крейсерами японцев, Иван приказал отдалиться от берегов Японии и взять курс на открытый океан.

Операция по 'закошмариванию' восточного побережья острова Хонсю продолжалась восемь дней и принесла неплохие дивиденды. Не считая уничтоженной каботажной мелочи (не скромности ради отметим, что таких кораблей набралось с два десятка), отрядом были пойманы и досмотрены тридцать один корабль. Четырнадцать из были направлены кружным путем во Владивосток под управлением досмотровых партий, три - потоплены на месте после

На дне морском оказались три корабля ВМФ Японии. И пусть эти калоши мало что могли противопоставить силам трех первоклассных боевых кораблей, это был несомненный успех. Впрочем, к чести японских наводчиков стоит отнести мастерство, с которым им удалось проделать дыру в небронированной части борта на 'Богатыре', а так же троих раненых осколками от разорвавшегося на броне 'Громобоя' снаряда.

Но, вместе с тем, помимо приятных вестей имелись и неприятные.

Угольные ямы крейсеров ощутимо опустели, в связи с чем требовалось либо их восполнить, либо возвращаться на базу. В пользу последнего так же говорили и наполовину опустевшие снарядные погреба 152-мм и 75-мм орудий. Восьмидюймовые орудия практически не использовались, так как от греха подальше их смертоносные 'подарки' береглись для встречи с военными кораблями Японии.

- Берем курс на залив Уциура - , - отдал распоряжение Иван, спустя час после того, как за кормой 'России', замыкающей строй отряда, скрылись вершины знаменитых японских гор.

- Ваше превосходительство, - осторожно начал Молас. - Разве не пора ли нам возвращаться во Владивосток? У нас осталось не так уж много угля - стоило бы вернуться хотя бы для бункеровки и затем снова выйти в море.

- Нет необходимости, Михаил Павлович. Я намереваюсь нарушить строительные работы порта Муроран. После этого - мы направимся к островам Бонин. В этом архиппелаге нас ждет уголь и провизия. Конечно, если мистер Итан сдержал свое слово.

Несмотря на то, что все корабли ВОК перед выходом были по самое 'нельзя' загружены углем, чтобы продлить свою одиссею, ненасытные топки котлов все же делали свое дело. Казалось бы, наведя шороху вблизи имперторской лужи, стоит потихому вернуться во Владивосток, передохнуть и выйти снова в океан, пощипать торговцев. Однако, как совершенно справедливо говорил Иессен - Идти проливом Русский в это время года было чревато столкнуться с туманами. Ждать же в узком проливе ясной погоды - значит рисковать быть отрезанными от Владивостока Камимурой, который едва лишь получит сведения о возвращении ВОК - тут же бросит свое Сасебо (или где у него там база) и ринется карать владивостокцев. Вместо этого. Иван принял решениие сбить врага со следа.

Зачатки этого плана появились у него сразу же после того, как повстречалась 'Арабия'. Вынужденное решение отправить 'Рюрик' назад в порт преследовало собой три цели. Во-первых - довести 'Арабию' до Владивостока. Ажиотаж от деятельности ВОК на побережье не дал бы Камимуре ошиваться под Владивостоком, так что, ожидать 'Рюрику' встречи с японцами не предвещалось. Во-вторых - несмотря на все ухищрения, 'Рюрик' не успел закончить свою модернизацию. Смешно сказать, но те самые громоздкие мачты с боевыми марсами, что стояли на корабле, не успели заменить на более легкие, шестовые по причине неорганизованности работ в порту. Дабич и Арнаутов сумели обзавестись 'обновками', а вот неконфликтный и простодушный Трусов не смог надавить на портовых так, как это сделали его более молодые коллеги. В-третьих, после окончания ремонта и модернизации, Иван рассчитывал если не на 19 узлов скорости от старого крейсера, то уж на 'паспортные' 18 с небольшим - точно. Поскольку, именно 'Рюрик' вместе с 'Леной' и 'Обью' - купленным у гераманского капитана парохода 'Бавария', оказавшимся на начало марта во Владивосттоке, должен был прибыть к островам Бонин не позднее 25 марта с грузом снарядов и углем. Новый вспомогательный крейсер мог похвастаться скоростью в 16 узлов, но требовал ремонта котлов. Кроме того, требовалось вооружить, в результате чего прекрасный пароход с водоизмещением в 11 тысяч тонн не смог примкнуть ни к походу 'Лены', ни к выходу ВОК.

Острова Бонин в 1904 году были заселены слабо. Гарнизона или укреплений там не было. Морских баз, угольных станций - тоже. Так что, ожидать там противника было бы глупо. Именно поэтому, Иван решил устроить там стоянку для ВОК. Несмотря на краткость похода - никто не расчитывал, что японцы так быстро отреагируют на рейдеров - экипажи крейсеров заслуживали отдых. А что еще может быть более желанным, чем отпуск на берегу тропического острова? Предполагалось после наведения шума, временно залечь на дно, дать успокоиться панике среди торговцев. После чего - с помощью прибывшего 'Рюрика', 'Лены' и 'Оби' пройтись широким веером по Тихому океану, прошерстить торговые маршруты и вернуться во Владивосток, где корабли подлежали профилактическому ремонту и подготовке к выполнению иных задач.

Но, после знакомства с Итаном, Иван немного откорректировал свой план. Вместе с призовой партией 'Вирджиния' своим ходом, направилась к заранее определенному острову в архиппелаге Бонин. Туда же по совместительству должны были направиться и другие корабли Итана - Джим взял на себя ответственность связаться со своими кораблями и изменить их конечный пункт. Желание это было искренним, но не совсем добровольным и уж точно - не имело ничего общего с альтруизмом.

С первых же дней рейдов, сложились определенные правила подхода к судам, перевозящим контрабанду. В соответствии с действующим призовым правом, во Владивосток направлялись все без исключения корабли, объем контрабанды на которых превышал половину груза. Все это незабываемое путешествие команду сопровождали вооруженные матросы-владивостокцы, а капитан размышлял над тем, согласиться ли на предложение Ивана - не рисковать возможной потерей корабля, а сменить порты назначения с японских на русский, поставляя во Владивосток столь необходимый там уголь, сталь и многое другое.

К слову об угле. Хоть его и стали добывать на Сучанском месторождении, до полного самообеспечения ВОК в дальней перспективе было еще далеко. Так что, приходилось всячески искать способы увеличить объёмы поставок черного золота. Ибо, как только на складах кончится уголь - о рейдах можно будет забыть. Не говоря уже о выходах в море, чтобы потягаться с Камимурой

Так, без особой хитрости , но с исключительным коварством острова Бонин превращались в базу для долгосрочных операций вспомогательных крейсеров под самым носом у японцев. Это как если бы заговорщики планировали операцию 'Валькирия' в соседней с рабочим кабинетом Гитлера комнате.

- Насколько нам известно из английских лоций с 'Вирджинии', то Муроран уже имеет склады с углем и многие торговые корабли заходят туда для его пополнения. Быть может нам восполнить запас угля там?

- Нет. Десант мы высаживать не будем. На Хоккайдо должны быть размещены войска регулярной армии - не хотелось бы, чтобы нашим морякам предстояло сухопутное сражение. Уничтожаем портовые постройки и уходим на Бонин.

Возвращаться к Сангарскому проливу предстояло, круто отвернув осту, чтобы выйти из зоны прямой видимости японского берега - лишние глаща были явно ни к чему. 'Сковородкам с ушами', как любил японцев называть адмирале, было совершенно ни к чему знать о том, что отряд движется на север. Мало ли какие силы они направят для перехвата. С полупустыми снарядными погребами и угольными ямами, даже в равных условиях, корабли владивостоксого отряда не могли сейчас конкурировать со своими японскими визави.

К полуночи 13 марта отряд вышел на параллель Хакодате.

Будильником для жителей строящегося порта Муроран явились пристрелочные полузалпы трех крейсеров владивостоксого отряда.

- Нас интересует только территория порта и склады, - наставлял артиллеристов Иван. - Лишние жертвы среди аборигенов нам ни к чему.

- Камимуру это при обстреле Владивостока не сильно волновало, - мрачно отозвался Иессен.

- Мы не дикари, вырвавшиеся из средневековья, - возразил Иван. - Так что, мы не должны опускаться до их уровня. Мы цивиллизованные люди, а не варвары.

Иессен возмущенно засопел.

- Японцы напали на нашу страну без объявления войны! Это же грубое нарушение правил ведения войны! Почему же мы не хотим отплатить им тем же? Иван Денисович!?

- Уж поверьте, хотим. Но, не можем. И дело тут вовсе не в том, что мы воюем по правилам рыцарской чести. Правила на войне - это миф. Если на вашу землю, которую ваши предки обрабатывали и растили урожай, нападет враг, который хочет сделать из вас рабов, - над портом вскинулся огромный столб дыма. - Вы не будете церемониться, и станете истреблять его всеми доступными средствами. Мне кажется - склады с углем накрыли, не находите?

- Возможно, - Иессен вскинул бинокль к глазам. - Что не скажешь - порт очень удобно расположен - гавань сокрыта со стороны моря так, что не увидишь кораблей в порту.

'Будем надеяться, что их там нет', - подумал Иван.

Для охраны прибрежных территорий японцы использовали Третью эскадру адмирала Каотака, в которую были включены такие раритеты, как трофей времен японо-китайско войны броненосец 'Чин-Иен', бронепалубные крейсера 'Ицукусима', 'Хасидате' и 'Мацусима' - из этих антиквариатов, собственно и состоял прославленный Пятый боевой отряд, или как его называл про себя Иван - 'Отряд караульных инвалидов'. Впрочем, несмотря на то что броненосец и три систершипа были медлительны, хуже бронированы по сравнению с их русскими противниками (на крейсерах типа 'Мацусима' наличествовало даже орудие калибром 320-миллиметров, правда, боевой ценности от него, как от енота), у них имелись скоростерльные 120 миллиметровые орудия, которые могли изрядно подпортить настроение русским.

В дополнение к этому, Каотака имел еще и Шестой боевой отряд, в который входили четыре бронепалубника: 'Идзуми', 'Сума', 'Чиода' и 'Акицусима'. Все они, исключая 'Чиоду' имели на вооружении в качестве главного калибра от двух до четырех 152-мм орудия. 'Чиода' же был вооружен десятком скорострельных 120-мм орудий. Этот отряд был, так сказать - посвежее - значительно лучшее вооруженный, да и по скорости от ВОК они бы вряд ли отстали.

Кстати говоря о скорости. Япония при подготовке к войне с Россие большую часть своего флота строила на заграничных верфях, что в итоге привело к небольшому жульничеству со стороны верфей. Чтобы уложиться в заявленные техзаданием скоростные характеристики, сдатчики кораблей не загружали их полностью, как это было положено по боевому расписанию. В результате чего, многие японские корабли имели значительно худшие скоростные характеристики, чем об этом заявлялось. Яркий пример тому - 'москитный' флот японцев. Глянешь на ТТХ истребителей - так они все чуть ли не под 30 узлов могут выдать. На практике же, японские миноносцы и истребители редко когда могли выдать больше 25-26. Потому что, причина первая была уе указана чуть выше. А причина вторая - на такой большой флот нужно иметь большое количество грамотных и рукастых специалистов - причем, это касается не только машинного отделения. А японцы же свели самых лучших специалистов в Первую и Вторую эскадры, справедливо полагая, что именно на их плечи ляжет основная часть боев с русскими.

Седьмой боевой отряд возглавлялся старым казематным броненосцем 'Фусо' и был наполнен разным хламом вроде канонерок, авизо и посыльных судов. Одна из канонерок уже 'приняла ислам', оставалось еще что-то около десятка. Сам 'Фусо', встреть его в живую, больше напоминал парусник. Даже 'дедушка 'Рюрик' был ближе эпохе, чем рухлядь 'Фусо'. Впрочем, рухлядь имела на вооружении четыре 240-мм орудия, но их полезность была в той же стороне, что и 320-мм 'Мацусим'.

Особую проблему из себя представляли почти 20 отрядов миноносцев. Мелкие и ушлые падлы любили подкрадываться и действовать из-под тишка, о чем говорил опыт проигранной войны. Нет, чтобы ясным днем, плотным строем да на 10-ти узлах рвануть на крейсера Флеша... Что вы так осуждающе смотрите? Имеет же человек право порассуждать о том, каким должен быть массовый 'выпил' легких сил противника.

Маруран сравнивали с землей на протяжении двух часов. 'Громобой', 'Россия' и 'Богатырь' в общей сложности выпустили 58 снарядов калибром 203 мм, 120 - шестидюймовых, еще больше облегчив свои погреба.

- Поднять сигнал 'Дробить стрельбу. Уходим.', - приказал Иван.

Чем дольше они оставались у японских берегов, тем больше была опасность, что их 'Большая охота' печально окончится встречей с отрядом Камимуры. Корабли Каотаки, не без проблем, конечно, ВОК перетопит - даром что ли артиллеристы почти десять дней упражняются в стрельбе? Но, связываться с броненосными крейсерами (сиречь - предками линейных), никак не хотелось.

Уходили не то чтобы в спешке ,но старались не медлить. Подняв 16-ти узловый ход, 'Громобой', держа за кормой 'Россию' а на правом траверзе, на расстоянии прямой видимости - 'Богатыря', покинул залив Уциура, демонстративно взяв курс на норд-ост, имитируя намерение идти к Петропавловску.

Подобный маневр имел перед собой цель ненадолго ввести противника в заблуждение относительно намерений ВОК. Конечно же, в погоню за ними не отправят отряд Камимуры - побоятся. Но, не получив подтверждений о том, что корабли прошли мимо островов Курильской гряды, японцы некоторое время будут поджигать стулья под седалищами Каотаки и Камимуры, требуя от них принять меры к розыску русских.

Бонинские острова Флеш выбрал по нескольким причинам. Во-первых - они достаточно близко от основных маршрутов снабжения Японии. Во-вторых - местное население не превышает пары тысяч человек, да и к японцам они еще не успели привыкнуть - эта территория была присоединена к Японской Империи не позднее 1890 года - точнее память отказывалась подсказывать. Ну, и кроме того - там имелись источники с питьевой водой - не зря же на одном из островов в период Второй мировой войны существовала японская военная база.

- С 'России' докладывают, что у них вышла из строя питательная помпа, в первое котельное стала поступать забортная вода, - сообщил Дабич. - Без опреснителя их котлы быстро засолятся. Без ремонта сейчас могут дать не больше 10-11 узлов.

- Сколько времени им нужно на исправление поломки? - Спросил Иван.

- Часа три - максимум.

- Отряду снизить скорость до 10 узлов, курс не менять. Просигнальте на 'Богатырь', чтобы Александр Федорович организовал разведку на время ремонта. Не хватало еще, чтобы нас японцы нашли, пока мы без хода.

- Дак ведь мы почти 150 миль от Мурорана прошли на юг, - сообщил командир 'Громобоя'. - Скоро темнеть начнет - не пустят они за нами никого, побоятся япошки. Часа через два-три уже темно будет.

- Дай то бог, Николай Дмитриевич, дай то бог. Карл Петрович, - обратился Иван к находившему в рубке контр-адмиралу. - Вверяю на время ремонта отряд в ваши руки. С ног валюсь, сил нет, не спал практически во время похода.

- Я пришлю вестового, когда ремонт закончат.

- Хорошо.

***

Сон.

Вот что нужно любому организму после изнурительного рабочего дня.

А если у вас таких дней выдалось десять - то незавидна ваша доля.

Сбросив на стул форму, Иван забрался в ванную, которую любезно наполнил его денщик Егор Теньщиков. Ставный малый. Откуда-то из-под Тюмени родом. Земляки, считай.

- Как же я зае... - выдохнул Флеш.

В книгах о попаданцах, в фильмах о войне все было просто - запланировал и выполнил, получил свои 'плюшки' и гордый.

А в жизни все иначе.

Тут, оказывается на порядки сложнее.

Чего только стоят громыхания орудий. Сам он после первой пристрелки почти оглох на левое ухо. А ведь это шестидюймовки стреляли! Как быть, когда 305-мм 'заговорит'?

Особым моментом в походе стало ранение прислуги левой носовой восьмидюймовки. Японский снаряд разлетелся при попадании в броню крейсера, создав мириады мелких осколков, от которых пострадали матросы. Из груди подносчика снарядов вытащили более десятка мелких осколков. Чудом спасли двадцати четырехлетнему парню жизнь.

Мерзко.

Тяжело.

Вспоминая, о том, как он в прошлой свое жизни боялся и переживал на экзаменах, Иван мог только улыбнуться. Все познается в сравнении. Да одно только форсирование Сангарского пролива добавило ему седины больше, чем все экзамены вместе взятые.

А еще этот риск... Дошел ли 'Рюрик'? В оставленной истории Камимура не появлялся под Владивостоком после обстрела, но какова гарантия того, что они - их доблестный Корпус, не поменяли историю так, что все обернется еще хуже, чем было в оригинале?

Сотни тех, кто должен был умереть выживут. Вместо них умрут другие. И тогда, будущее изменится. Благодаря им. Кто знает, может быть среди тех матросов, что погибли на японских кораблях, кого разорвало русскими снарядами, тех, кто до последнего звал на помощь, захлебываясь ледяными водами Тихого океана, были предки создавших ноые технологии, экономичные двигатели? Теперь вместо них это будут делать другие.

Корпус, подобно высшему суду отменил смерть для одних и забрал жизнь у других. Без права на протест, без апелляций, без слушаний.

Мы просто повесили мишени на спины японских солдат и матросов и признали их виновными.

На ум приходило только одно сравнение.

После успешного испытания плутониевой бомбы 16 июля 1945 года в Хорнадо-дель-Муерто, близ города Аламогордо в штате Нью-Мексико, ответственный за испытание специалист Кеннетом Бэйнбриджем сразу же после того, как отзвучала симфония взрыва, повернулся к Роберту Оппенгеймеру - научному руководителю Манхэттенского проекта и сказал: 'Теперь все мы - сукины дети...'.

Цена победы всегда высока.

Так что, теперь все мы - сукины дети.

Глава 17. Россштурман

15.03.1904. Тулон.

Как гласит неписанное правило обсервации 'Это не штурман вас завел черт его знает куда. Это звезды так сошлись.' Шутка старая, но применима практически к любой ситуации.

- Это точно, Григорий Иванович? - переспросил Влад. - Они отказали нам?

- Категорически, - подтвердил Ностиц. - Ни орудий, ни снарядов, ни броневых листов. Не говоря уже о том, чтобы приобрести боевые корабли.

- А эти-то чем мотивируют свой отказ? - В голосе Влада сквозила вселенская усталость. - Мы ведь союзники с ними. Как-то неправильно - отказать в просьбе о помощи.

- К сожалению, Франция заявила о своем нейтралитете в нашей войне с Японией, - военный агент пожал плечами, мол, это было сразу понятно. - Тем более, что имевшиеся между нашей страной и французами союзнические договоренности касаются только территории Европы.

'Не сошлись звезды'.

- Вот же европеойды неадекватные, - Влад рывком поднялся со своего кресла. Схватив со столика графин, он плеснул в стакан воды и залпом выпил. 'Лучше бы тут был виски', - мелькнула злая мысль.

- Извините? - Полковник слегка стушевался. 'Отвык от родного мата на чужбине!', - с пониманием отнесся бывший третий помощник.

- Это я так, мысли вслух. А что говорят наши знакомцы с верфей

Двадцатый век.

Век, когда пар и мазут вытеснят парус.

Время разрушения империй и рождения тотальной демократии.

Начало краха национальных флотов. То самое время, когда появилась тенденция набирать в команду филиппинцев, индусов, хорватов и украинцев.

В отличие от большинства своих товарищей по Симулятору, Влад, ровно как и его давнишний друг Денис Блад, принадлежали к касте моряков. Без малого, Штурман провел в море 25 лет - большую часть жизни.

Оставив за спиной в 2000 году Одесскую государственную морскую академию, юный инженер-судоводитель шагнул навстречу своей судьбе.

Вьетнам, Сингапур, Гонконг, Япония, Южная Корея, Китай, Россия, США, Франция, Италия, Египет, ОАЭ, Цейлон... Проще перечислить те страны, куда его судьба и контракты не забрасывали.

- У вас состоялся разговор с господином Лаганем?

- Да, я был у него на приеме несколько недель назад, - офицер пробарабанил пальцами по столу. - К сожалению общество 'Форж э шантье? де ла Медитерране?' так же умывает руки. При всем своем желании помочь - Амбаль ясно дал понять, что ссориться с официальным Парижем ему не с руки. Во Франции блуждают настроения изоляционизма в разгоревшейся войне, сменяющиеся резкой критикой действий нашего флота. Едва здесь услышали о результатах перекидной стрельбы нашей Артурской эскадры с японским флотом - в печати появились статьи о трусости наших моряков. Позвольте я вам процитирую: 'Позорно отсиживаясь за крепостными батареями, русские ведут трусливую стрельбу по осаждающим их кораблям японского флота, тем самым демонстрируя свое полное бессилие перед превосходящими силами военного флота страны Восходящего солнца'. Согласитесь - не самый лестный отзыв? Французы опасаются, что в случае их вступления в войну, британцы присоединятся к японцам. И мы, и англичане и сами французы понимаем, что Грандфлит раздавит французов раньше, чем наша Балтийская или Черноморская эскадры смогут прийти к ним на помощь. Не говоря уже о том, что их колониальные владения окажутся под ударом английских колониальных сил. А потерять колонии для Франции - не самая удачная идея.

- Простите, вы о чем?

- Я довольно долго работаю здесь военным агентом, чтобы понять настроение местных жителей. Они недовольны. После того как кабинет Вальдека-Руссо подал в отставку, третья республика находится в постоянном замешательстве. Хоть новому правительству и удалось ликвидировать причину забастовки на угольных копях двухгодичной давности, это ничуть не сгладило градус напряжения в обществе, поскольку до сих пор продолжаются гонения на конгрегации...

- Григорий Иванович, - прервал собеседника Владлен. - Возможно вы неправильно поняли мою мысль. Я повторюсь. Корпус направил меня сюда с целью закупки оружия и боеприпасов для нашего флота. А наш союзник, вместо того чтобы наполнить наши трюмы углем в кратчайшие сроки и заставить все палубы новейшими пушками, чопорно воротит от нас нос, заявляя, что видели-те, подписывая договор, они думали только о Европе. Сказать, почему Франции интересен союз только в Европе? Потому что у них под боком вдоль границы маршируют германские полки, при виде которых французские пограничники портят нижнее белье и просыпаются ночью с криками. Они знают, что единственные, кто могут защитить их от немцев - это мы. Поэтому, им абсолютно все равно, победим мы на Дальнем востоке или проиграем. Их интересует только Европа.

- Но, иностранный министр Делькассе сторонник нашего союза! - Запротестовал граф. - Мы имели с ним разговор в нашей дипломатической миссии, и он заверил нас, что Франция всем сердцем с нами...

- Это видно по газетным статьям, - огрызнулся Влад. - Больше у вас нет новостей для меня?

- Секретные депеши я вам передал, так что моя миссия у вас закончена. Разрешите отбыть?

- Разрешаю. Всего доброго, Григорий Иванович.

Когда Ностиц покинул его каюту, Влад в очередной раз бросил взгляд на тулонский городской пейзаж.

- Унылое место, - скривился судоводитель. - Поскорей бы сюда немцы пришли, что ли.

***

Заперев за гостем дверь каюты, Влад вернулся к рабочему столу. Достав из сейфа командировочные документы и канцелярские принадлежности, стал размышлять над текстом нового донесения.

Секретные телеграммы от него и Блада Малкольм требовал с каждого места остановки, пока они не выйдут в Атлантику. Ничего сверхъестественного из серии Бондиады не требовалось, просто сообщать о положении дел, но даже короткую депешу предстояло сперва зашифровать.

Малкольм же в свою очередь либо присылал новые инструкции - как это было в Италии, либо кратко информировал о ситуации в целом.

Эх... Италия... Судя по всему, воспоминания о времени, проведенном в Риме, останутся единственными положительными за все время похода.

Наверное, только ленивый не слышал о том, как в период русско-японской войны, царское правительство прилагало усилия для покупки так называемых 'экзотических крейсеров'. Да-да-да, совершенно верно - пресловутые аргентинские и чилийские 'гаррибальдийцы' и им подобные. Историки, желая внести сию знаменательную эпопею в свои труды, изначально довольствовались мемуарами известного 'патриота' - С.Ю. Витте, который росчерком пера назвал эту операцию 'безобразнейшего хищения казенных денег', которая 'так же безумна по своему политическому основанию, как, в особенности, по исполнению'. Собственно, что еще ждать от человека, который вбухивал деньги в торговый порт, финансируя рядом стоящую крепость по остаточному принципу? Не отвечайте, это был риторический вопрос.

Ну так вот. Идея послать Порт-артурской эскадре подкрепление в виде Второй Тихоокеанской эскадры, родилась в лишенных совести и здравомыслия седеющих головах морских офицеров несколько позже, чем это было нужно на самом деле.

Прелюдия этой истории началась тогда, когда Аргентина и Чили вели междусобойную войну. Стремясь нарастить вооружение, так чтобы выдать аргументов противнику по самое не балуйся, обе стороны спешно вооружали свои флоты. А поскольку, вооружаться надо было быстро, так как противник тое не дремал, оба государства решили проблему флота путем заграничных закупок - распространенная, между прочим, практика тех времен. И как-то так получилось, что в солнечной Италии было то, что нужно.

В 1892 году некто по имени Бенедетто Брин (на секундочку - главный конструктор 'славных' Итальянских ВМС), разродился техзаданием на воплощение в металле боевого корабля, который бы был детищем бульдога и единорога, но мог в то же стать достойным сыном своих родителей - то есть и пасть порвать и врага догнать. А поскольку 'пасть рвать' было исторически отведено броненосцам, а в 'догонялки' играли крейсера,, то итальянцы взяли два самых удачных по их мнению корабля - по одному каждого вида, и скрестили их. Потомство в виде десяти броненосных крейсеров типа 'Джузеппе Гаррибальди' по достоинству оценили не только в итальянском флоте, но и заграницей. Плодили этих зубастых щенят две верфи - 'Ансальо' в Генуи и 'Орландо' в Ливорно. В 1894 году был заложен головной крейсер серии, получивший имя 'Джузеппе Гарибальди' (поскольку у итальянцев тяжко с воображением - только, если вы не хотите кого-нибудь утопить в тазике с цементом воле пирса в гавани), то это название давалось чуть ли не каждому второму, не считая первого, кораблю в серии. Это даже стало небольшой традицией - назвал крейсер в честь 'Гаррибальди', и он тут же продается. Корабли строили быстро, в результате чего, заморские страны воспылали желанием купить и себе немножко 'гаррибальдей'. Испанцы оторвали себе один, который бесславно потерялся в американо-испанском конфликте. Четыре отбыли в Аргентину, три остались у Италии.

Видя усиление противника, Чили, имея в кармане два неплохих броненосных крейсера - 'О'Хиггинс' и 'Эсмеральда', решились на ответ с присущей названию своей страны остротой. Зная, что англичане клепают корабли как жареные пирожки, чилийцы к ним и обратились, сделав в 1902 году заказ на два броненосца - 'Либертад' и 'Конститусьон', жизненной целью которых было истреблять аргентинские крейсера. Меж тем, в1902 году фирма 'Ансальдо' получила от Аргентины заказ на строительство ещё двух крейсеров типа 'Гарибальди'. Так бы дальше два государства и мерились броненосными силами, если бы их внезапно не поразила мысль, ччто дипломатия все же не для идиотов и можно не тратить кучу денег на покупку ненужного вооружения, а решить все при помощи языка (переговорами, а не тем, о чем вы там сейчас подумали!). Заказы на приобретение кораблей, соответственно аннулировались. Да вот беда - быстрые итальянцы уже склепали два крейсера - 'Морено' и 'Ривадавия'. А, поскольку 'гарррибальди' пользовались славой великолепных кораблей, чтобы не лишиться на них спроса, итальянцы стали тулить их всем, кому интересно. И, в первую очередь, не мудрствуя лукаво - предложили их России, уверенно надеясь на то, что русские им не откажут, поскольку близилась война с Японией. Однако, русские, нарушив все правила логики, от покупки отказались, мотивируя это тем, что крейсера не подходят для русского флота концептуально, а так же, что царь-батюшка не разрешил покупать кораблики, а велел строить их у себя. Оба 'обоснования' откровенная чушь, так как броненосных крейсеров в русском флоте не было в нужном количестве, и 'гаррибальди' могли запросто решить этот вопрос. Ну, а убедить царя в том, что покупка крейсеров накануне войны - лучше, чем тратить пятилетку на их строительство - это как два пальца об асфальт.

В свете последних событий, осторожно пощекотав бывшего адмирала Рожественского раскаленной кочергой в мягких и недоступных со стороны местах, контрразведка выяснила (а для попаданцев - подтвердила), что на самом деле, итальянцы не захотели платить слишком большие 'откаты' Рожественскому и его покровителям. В конце 1903 года оба крейсера были приобретены не упустившей своего шанса Японией. Так, на морском театре появились 'Ниссин' и 'Касуга'.

К слову о чилийских броненосцах. Англия, не мудрствуя лукаво, выкупила из и включила в состав своего флота, дабы не допустить их возможной покупки русскими. К слову, рациональность такой покупки долгое время обсуждалась в английском парламенте.

И вот, у японцев целых восемь броненосных крейсеров, практически одних характеристик. А у русских - их три во Владивостоке и один в Артуре. Уже становится не смешно.

По этой и многим другим причинам, появилась на свет идея купить имеющиеся у Аргентины и Чили броненосные крейсера и включить их во Вторую Тихоокеанскую эскадру.

Как говорил один механик: 'Слышу, филипок что-то на своем языке бормочет. И что-то он за Россию на повышенных тонах, да резко говорить начал. Ну я ему руку на плечо положил, а он как дернется... Дальше все как в тумане. Вот как на духу тебе скажу - не знаю я как он за бортом оказался!'

Ну, продолжим рассказ о наших баранах.

Однако в начале XX века воюющая страна не могла просто взять и купить у страны -нейтрала нужное ей военное оборудование. Не то, чтобы карма не позволяла, просто международные законы писали слишком хитровые..сделанные товарищи.

Единственный способом разрешения этой ситуации являлось привлечение посредника. Подобным образом значительные деньги зарабатывали как торговые фирмы, так и целые страны. Посредник был нужен, чтобы оформить фиктивную сделку на себя, мол, чего вы тут все свои английские глаза на маленькую Нигерию вылупили? Ну, покупаю я броненосцы, так это для себя. Не-не-не, не для воюющей державы. Просто располагаюсь я такая в Африке, и думаю - а чего у меня флота-то нет? Непорядок это - в XX веке воевать на пирогах.

Естественно, посредник передавал корабли заказчику, получив от последнего некоторый профит.

Но, это так на словах все просто. Дьявол, он, рогатый хрен, в деталях. Чтобы избежать открытого нарушения международного права, покупку должна была совершить частная компания, к которой государство официально никакого отношения не имело. Но, поскольку мир еще не сошел с ума окончательно (каперство хитрые юристы тоже запретили) и гей-парады не гремят в Европе, то, нахождение в частных руках военных кораблей приравнивалось к смертельному греху, похуже, чем прелюбодеяние со священником на крыльце католического храма в канун Рождества на глазах всей паствы. Тут в дело вступала страна-посредник, которая, предоставляла свой национальный флаг. Существенным условием для страны-посредника являлось то. Что о своем нейтралитете в разгоревшемся конфликте это государство объявлять не должно было.

Чтобы сделка проходила идеально, было весьма желательно, чтобы фирма-посредник была зарегистрирована не на территории государства-посредника. Учитывать все эти мелкие факторы было довольно сложно, так как их хитросплетение заставляло головы заинтересованных людей биться чаще.

Раскрытие подобных махинаций грозило осложнением международных отношений вплоть до объявления войны. Согласитесь, какая-нибудь Лапландия вряд ли бы рискнула своими границами и не откликнулась на предложение России прикупить для нее десяток боевых кораблей. Но, тут все зависит от размера комиссионных.

В этом хаосе международного права фирм-посредников удавалось найти множество. Что ж вы хотите - это начало 20 века - тут каждый зарабатывает как может. Государств-посредников же удавалось найти труднее, так как это осложнялось еще и на политической арене.

Россия в годы русско-японской войны находилась в положении, близком к политической изоляции. Заключив союз с Китаем в 1896 году, Россия могла бы в грядущей войне рассчитывать на помощь многонационального народа, но слегка неправильно повела себя с союзником. В результате - с началом военных действий, Китай заявил о нейтралитете. А с туманного Альбиона с 1902 года свежими чернилами блестел англо-японский союзный договор. Как уже говорилось выше - русско-французский договор оказался для нас просто фикцией - в оригинальной истории, даже снабжать нас углем приходилось немцам, так как лягушатники немилосердно вставляли палки в колеса.

Когда Корпус взялся за проработку операций 'Продажный Латинос', германский посол был первым, кто четко и безоговорочно согласился на оказание помощи русским. И, когда Европа потребовала от Германии прояснить ее позицию относительно войны русских с японцами, Вилли тактично, под английский рык и французское заикание выдал тираду о том, что он занятой человек и ему некогда обращать внимания на мелкие войны. Но, нейтралитета не заявил, что не одного английского лорда заставило поволноваться ночами.

Французы, к которым обратились за аналогичной помощью, стали юлить, бесконечно советоваться с правительством. Из списков тех, кого приглашать на торжества по случаю рождения наследника, Николай французов вычеркнул.

- Французы играют свою игру, - пояснял Малкольм. - У них сейчас есть три линии поведения. Первая и самая очевидная - продолжить формирование союза с Англией. Сильная Россия им в этом союзе не нужна, так что наше ослабление им на пользу. Вариант, что франки предпочтут нас британцам я считаю малосостоятельным. Нейтралитет, так вообще неразумен. Не поменялась здесь история настолько, чтобы записывать французов в герои. Далее, выбирая направление нашего ослабления, у них два пути - притащить нас в союз на основе договора и наших у них займов - как это было в оригинальной истории, либо же - в случае нашей победы - подсуетиться и показать свою полезность. Но, возможно, что у них хотя бы кто-нибудь понимает, насколько нам важно сохранить боеспособный флот. Поэтому, приличия ради, стоит с ними связаться насчет возможного приобретения у них кораблей. То, что эти корабли могут пойти на войну говорить не надо - не дураки, сами догадаются. Говорите, что эти корабли взамен тех, что пойдут на войну. Скажем, отправим мы туда Балтийский флот - кто же нашу столицу будет охранять то? Дополнительно ведите разговоры о закупке у них станков, взрывчатых веществ, мин, предоставление угольщиков. Посмотрим, где они продавятся. Если продавятся и помогут - значит буем их от Англии отрывать. Если же нет - после победы сделаем им сюрприз.

Расчет строился на том, что хоть кто-то во Франции должен понимать, что чем дольше будет война, тем больше полков с западной границы снимет Россия. Тем меньше их сил могут ударить по Германии. Тоже было и с кораблями. Поэтому, оказывая помощь в приобретении 'экзотических крейсеров', отправка которых на Дальний Восток могла ускорить предполагавшуюся победу России и позволяла ей сохранить большее число кораблей в балтийских водах, Франция делала серьезную закладку на будущее и могла рассчитывать на вполне серьезные дивиденды. Тем не менее позиция Франции была очень осторожной. Не говоря ни 'да', ни 'Нет', французы все больше походили на тех, кто ждут до последнего, чтобы присоединиться к победителю.

Греки, традиционно связанные с Россией дружелюбными отношениями, выеживались совсем немного. Их посол заверял, что их страна сделает все возможно для помощи соседу, но откровенный намек на финансовую составляющую вопроса немного коробил. Впрочем, прибыв с визитом в Афины, Штурман столкнулся с обстановкой доброжелательности, в которой и протекли переговоры, завершившиеся успехом. Наряду с немцами, греки согласились предоставить свой национальный флаг для финальной перегонки кораблей.

Оставалось найти хорошую фирму-посредник.

Предложения о посредничестве стали поступать в Россию вскоре после начала войны по разным каналам, как правило, через военно-морских агентов России в европейских государствах: капитана 2-ого ранга Г. А. Епанчина (в Париже), лейтенанта графа А. П. Капниста, лично контактировавшего с сыном аргентинского президента в Риме, и полковника Кузьмина-Караваева (в Брюсселе и Гааге).

Именно Епанчину было поручено проверить на прочность предложения официального Парижа, которые к слову, так и остались словами. Вместо этого, 'выстрелил' Рим. Капниста, намудрствуя лукаво, сообщил конфиденциально о желаниях своей страны, пообещав молодому аргентинскому повесе щедрые чаевые в случае успеха. Связавшись с отцом, 'сынок' уже к 10 февраля сообщил о готовности аргентины продать своих 'гарибальдей'. О деталях, Аргентина была готова говорить только с официальным представителем. Впрочем, направленный к ним 'райдер' был всецело одобрен с фирменной латинской улыбкой и желанием исправить финансовое разорение своей страны.

Стоит оговориться, что докладывал в начале февраля Епанчин, '...можно купить или те и другие вместе, или ничего'. Свои корни эта фраза имела в Южной Америке, поскольку, несмотря на соглашение о прекращении споров вокруг Патагонии, и Чили, и Аргентина стремились сохранить паритет в вооруженных силах, так как у обеих держав оставались некоторые опасения в отношении друг друга. С Россией (ровно как и с Японией) у южно-американских государств были весьма дружелюбные отношения. Так что, немудрено, что желание приобрести военные корабли, Россия через Аргентину, продублировала в Чили незамедлительно.

Ответ от чилийцев пришел чуть позже - его Влад получил уже в Риме, прибыв на встречу с лицами, которые были готовы предложить свои услуги по приобретению 'экзотических крейсеров'.

Уже через два дня после начала войны с японией директор генуэзского судостроительного завода 'Ансальдо' Перроне, предложил русским посредничество в деле покупки четырех аргентинских броненосных крейсеров 'Garibaldi', 'General Belgrano', 'General San Martin' и 'Pueyrredon'. Итальянец, вовсю пользуясь тем, что между Россией и Арргентиной не было официальных каналов связи, решил диктовать свои условия. Его предложение сводилось к тому, что вышеуказанные крейсера должны были быть приобретены якобы итальянцами для себя. Это якобы коробило всех, поскольку при обсуждении деталей, Перроне все же сообщил, что никаких связей в правительстве Италии у него нет. В связи с этим, блад, имея инструкции из Корпуса и ГМШ, потребовал, чтобы итальянское правительство было поставлено в известность о сделке, а корабли еще до оплаты доставлены заводом 'Ансальдо' в балтийский порт Либаву. Как и следовало ожидать, итальянец на это не согласился, сообщив, о том, что японцы ведут переговоры о покупке двух из четырех аргентинских крейсеров. Благодаря связям с сыном президента, шантаж был разоблачен, ибо почуяв запах денег, аргентинцы отмели предложения японцев. Перроне, уязвленный и лишенный выгоды, готов был удалиться, но, с удивлением получил встречное предложение.

- Вы строили для Аргентины два из четырех крейсеров, - напомнил Влад. - Один ваш крейсер в итальянском флоте. Надеюсь, вы понимаете, что в бою корабли несут убыль в орудиях, снарядах, расстреливаются стволы... Вы, как творец трех крейсеров должны знать, у кого в Италии мы могли бы приобрести нужное нам...оборудование, - он протянул список.

Изучив его, Перроне вернул бумагу хозяину.

- И какова же будет оплата за мои услуги?

- Более чем щедрая.

- Надеюсь, больше той, что я хотел получить за крейсера?

'Ага, щас. Макароны иди вари.'

- Ваши запросы несоразмерны предоставляемой услуге.

- И все же это мое требование.

- Гм...будь по вашему. Но, тогда у меня есть встречное требование.

- У вас? И какое же?

- Сколько вы готовы мне заплатить за мое молчание, чтобы официальный Рим не узнал о вашей афере за его спиной?

Под скрип зубной эмали итальянца таяли его комиссионные.

А еще через четыре дня Влад покинул гостеприимный Рим в хорошем расположении духа.

Официальный Рим пошел на контакт. Десятки орудийных стволов придирчиво изучались русскими артиллеристами, после чего принимались и под графой 'строительный лес', загружались в трюмы транспортов. Разобранные орудия, снаряды, детали машин, даже два десятка дальномеров - итальянцы были рады задорого порадовать своего нового друга.

Контакт был налажен. Официальный Рим, получив официальное извинение в узком кругу за 'кидок' с крейсерами в довоенное время, благосклонно принял извинительный жест от лица Императора Николая II, приподнесенный коллегией из посла России в Италии, морского агента Капниста и особого советника Корпуса Россштурмана. С дружеской улыбкой итальянцы выслушали просьбу купить имевшиеся у итальянцев 'Джузеппе Гарибальди' и 'Варезе', каждый из которых по вооружению соответствовал японской 'Кассуге'. Вежливо напомнили, что аналогичные крейсера уже предлагались русским, после чего со скорбной миной заверили, что имеющиеся в итальянском флоте корабли не могут быть проданы, поскольку Италия заботится о своей безопасности и не может лишиться морского щита своего государства.

С некоторой настороженностью, Рим выслушал соображения Петербурга, которые не нашли письменного отражения в протоколе встречи. Вежливо улыбнулся. Очень обрадовался. Предварительно согласился. И в качестве жеста доброй воли - открыл свои арсеналы, показав своему новому союзнику широту итальянской души.

Компания-посредник так же нашлась в Италии. Проинструктированная Римом компания, получив указания от Влада рассыпалась в желании поспособствовать покупке чилийских и аргентинских кораблей 'для Греции и Германии'.

Итальянские расходы, конечно, вышли за рамки запланированного - много пришлось потратить на закупки, взятки и подарки. Но, это того стоило.

Не покидая еще Старый свет, они получили себе аргентинские крейсера - уж точно. Вопрос был только в чилийцах. Их с Аргентиной соглашение о паритете сил никак не укладывалось размен - четыре броненосных крейсера из Аргентины против двух из Чили. Конечно, это были все имеющиеся у сторон броненосные крейсера в приличном состоянии (которое еще предстояло проверить), но, Влад предчувствовал, что с прибытием в Южную Америку, предстоит серьезно потрудиться.

Следующей остановкой был Тулон, Франция. Лягушатникам предстояла проверка.

***

В отличие от большинства крупных стран Европы, Франция в меньшей степени проявила свою активность в ходе реализации 'Продажного Латиноса'. Несколько совсем несерьезных предложений в помощи с покупкой кораблей из флота Норвегии и Швеции чего-либо, кроме смеха в ГШМ не вызвали.

В 1904 году флот всего Скандинавского полуострова не представлял собой сколько-нибудь серьезной силы. Славные потомки Карла XII и еже с ним уже не стремились к господству над громадными территориями на юге, обходясь флотом броненосцев береговой обороны. Боевая ценность этого флота, по сведениям Морского ведомства, не превышала такового у Учебно-артиллерийского отряда, поэтому, тратить деньги на заведомо ущербные корабли, никто не хотел.

Официальный Париж на вопрос о продаже некоторых боевых кораблей русскому флоту, ответил отказом. Даже заверение о том, что эти корабли не будут участвовать в войне против Японии, а лишь заменят корабли на Балтике, успеха не принесли. Несмотря на потуги Делькассе убедить русского посла, военного и морского агента в благожелательности настроений Франции, Петербург принял свое решение. Четыре из пяти пароходов Доброфлота, на которых размещалась миссия Штурмана, покинула Тулон, взяв курс на Танжер, где планировалась встреча с отрядом Дениса.

Нельзя просто так взять и купить военные корабли. Их еще нужно укомплектовать экипажами. А, где взять экипажи для запланированных к покупке шести броненосных кораблей? Особенно, если в вашей стране весьма ограничено количество свободных матросов и офицеров?

Командир Корпуса решил вопрос кардинально - предложил 'поставить к стенке', то есть - законсервировать - ряд кораблей - броненосцы 'Николай I', 'Александр II', 'Наварин', 'Сисой', крейсера 'Владимир Мономах', 'Нахимов', 'Память Азова', 'Корнилов', три броненосца береговой обороны - 'Ушаков', 'Апраксин', 'Сенявин', а так же - корабли с Черного моря - устаревшие 'Чесма', 'Екатерина II', 'Синоп', 'Георгий Победоносец', 'Двенадцать Апостолов'. Освободившиеся экипажи по плану Ильи подлежали переформированию для укомплектования купленных в Южной Америке кораблей.

Однако, план не выдержал критики.

Во-первых, экипаж 'Николая I' находился в заграничном плавании и никак не мог быть посажен на корабли Доброфлота, силами которых планировалось доставлять экипажам к новым кораблям.

Во-вторых, 'Александр II' находился в разгаре модернизации, тщательно изучив которую, Инкоруптбл, пришел к выводу о том. Что 'Александра' проще переделать окончательно, внеся ряд изменений. Но, по результату, в море должен был выйти 'карманный броненосец', встреча с которым грозила капитальным утоплением.

В-третьих, Малкольм категорически запротестовал против разоружения устаревших крейсеров.

- Да как вы не понимаете, что каждый из этих крейсеров в состоянии догнать и гарантированно утопить любой из вспомогательных или устаревших крейсеров Японии. Не говоря уже о том, что их присутствие в Южно-Китайском, Филиппинском, Восточно-Китайском морях. У японцев не так много сил, чтобы пустить их на противодействие нашим крейсерам. Поэтому, резвиться на их коммуникациях, им никто не помешает. А для нас это станет более чем приятно, - в этом месте Дмитрий коварно улыбнулся. Загадочнее, чем сама Джоконда.

- Ох, придется серьезно поработать, - высказался Ультима.

- Вот ты за этим и проследишь, - указал ему Малькольм.

В-четвертых, в связи с прекращением строительства 'Андрея Первозванного', Павла I', 'Ефстафия', 'Иоана Златоуста', 'не у дел', то есть даже без гипотетических кораблей осталось немногим менее четырех тысяч матросов и офицеров. Их-то и было решено использовать в качестве экипажей для новых кораблей.

Транспортировать экипажи предстояло двумя морскими отрядами - из Либавы и Севастополя при помощи Доброфлота. Перевозить почти две тысячи человек с одной части империи к другой представлялось не целесообразным.

Впрочем, затея практически сразу столкнулась с проблемой.

Корабли Доброфлота, выбранные для перевозки экипажей, после покупки латинских крейсеров, переквалифицировались в транспорты угля и ЗИПов. Вот только, в силу своих географических особенностей, страны располагались по разные стороны континента.

- На самом деле, бывали, конечно, проблемы и серьезней, - заметил Влад. - Да, Панамский канал не построен, но это не проблема.

- Морское ведомство предполагает пустить корабли двумя разными отрядами - один, с помощью транспортов через южную Атлантику, Мадагаскар во Владивосток. А экипажи для чилийских кораблей - через Тихий океан во Владивосток, - зачитал доклад ведомства Малкольм. - что скажите?

Денис Блад и Россштурман переглянулись.

- А как тогда происходит снабжение углем отряда, который идет через Тихий океан? - Поинтересовался Денис.

- Фрахтуем корабли, - пожал плечами Малкольм.

- Весело, - усмехнулся Владлен. - И через сколько времени, при попытке прорыва во Владивосток, этот отряд будет уничтожен отрядом Камимуры? В Чили всего два корабля приобретается! И после перехода они будут не в самом лучшем состоянии!

- Есть предложения?

- Идти в обход Южной Америки. Это, конечно, не так просто, как кажется - все же, даже в наше время, проливы между континентом и Огненной землей содержат большое количество неизвестных и незарегистрированных опасностей, не говоря уже о глетчерах, - предложил Вадлен. Конечно, это сильно снизит скорость перехода - в проливах придется идти не более чем 3-4 узла, чтобы избежать серьезных последствий в случае, если корабли выскочат на мель или повредят борт при столкновении с глетчером.

- В идеале было бы хорошо, если местные выставят навигационные маяки или буи, - вставил Блад. - Они в любом случае используют эти проливы и знают большую часть опасностей.

- Так может проще лоцмана взять, - предложил Артемус, доселе молчавший. И, видя недоуменный взгляд Малкольма, пояснил. - Из местных. Они-то должны ориентироваться в своих водах.

- В общем, - подвел итог Малкольм. - На месте разберетесь.

- Разберемся, - согласились Блад и Штурман.

Денису предстояло возглавить и провести отряд из четырех грузо-пассажирских пароходов Доброфлота с экипажами 'Андрея Первозванного' и 'Павла I' из Либавы до Танжера. Штурман же возглавлял аналогичный отряд из Севастополя с остановками в Греции, Италии и Франции для обеспечения работы дипломатической группы по закупке кораблей.

Впрочем, без участия не остались и немцы - даром что ли кайзер слово давал?! Верфь 'Вулкан' за небольшие (в рамках сумм, которые вращались вокруг операции) комиссионные, стала окончательным паззлом в картине.

***

Французский бронепалубный крейсер 'Шаторено' увидел свет в октябре 1895 года, когда была произведена его закладка на верфи 'Форж э шантье? де ла Медитерране?'. В 1902 году 24 узловый бронепалубный крейсер сошел со стапелей, впервые увидев море. Построенный в кратчайшие сроки, крейсер на сдаточных поразил свой экипаж сильнейшей вибрацией, в результате чего был возвращен на верфь в 1899 году для исправления повреждений.

Разрабатываемый, как истребитель торговли, а попросту говоря - рейдер, крейсер имел внушительную скорость, вооружение и бронирование. По сути, будь у крейсера возможность истреблять вражеские транспорты, он бы сумел справиться с этой задачей. Вот только, истреблять было нечего.

Крейсер был реализован в мирное для Франции время. Ни войн, ни конфликтов, где он мог бы пригодиться, блеснуть своими достоинствами. В результате чего - вполне справедливо, что он был недооценен французскими военными. И сейчас, спустя два года после его строительства, вокруг крейсера разгорался скандал.

Политики упрекали военных в напрасной трате огромного количества денег на два (кроме 'Шато', был еще один 'гадкий утенок') крейсера, которые простаивали в портах. Военные злились, но ничего возразить не могли - они и сами понимали, что корабль им был явно не нужен, а его строительство было лишь страховкой на случай войны с Германией. Но, войны все не предвещалось, критика росла, а применить корабль было некуда Даже содержать его в роли стационера было бы глупо. Ну, какой разумный морской начальник отправит первоклассный крейсер на чужбину в роли стационера?

Вервольф предлагал купить 'Шаторено', указывая на вышеперечисленные проблемы. Конечно, крейсер предстояло модернизировать и перевооружить, но все же...

Однако, вопрос приобретения крейсера был весьма и весьма сомнителен. Опять же - французы в настоящее время плотно обрабатывались англичанами и даже с латинскими крейсерами не выказали желания помочь.

Поэтому, официальный Париж даже не стал обсуждать с русскими вопрос о приобретении 'Шаторено'. Вежливая улыбка, вежливый отказ, вежливое обещание 'мира, дружбы, жвачки'.

Даже стоодиннадцать лет назад Европа умудрялась вести себя 'дружелюбно', одновременно стараясь напакостить. Изо всех сил стараясь. И сколько раз уже русским приходилось терпеть от своих мнимых союзников, полагаясь на них в трудную минуту?

Второй - и последней - попыткой приобрести 'Шаторено', стало обращение к обществу 'Форж э шантье? де ла Медитерране?' в лице мсье Лаганя.

-Несмотря на то, что предполагаемый к приобретению отряд сам по себе мог помножить на ноль любой боевой отряд японцев, кроме Первого. Но, без надлежащего разведчика, роль которого как раз и отводилась 'Шаторено'.

Как и предполагал Владлен, переговоры с Лаганем не принесли каких-либо результатов. Да, 'Форж э шантье' были довольны заказами на 'Цесаревич' и 'Баян'. Да, 'Форж э шантье' были бы рады и впредь иметь дело с военными заказами Российской Империи. Да, 'Форж э шантье' построили прекрасный броненосный крейсер 'Шаторено' благодаря своим широким связям в военном ведомстве Французской республики и готовы построить для Российском империи хоть эскадру таких.

Нет, 'Форж э шантье' не будет использовать свои связи для помощи российской стороне в приобретении французского боевого корабля. Но, 'Форж э шантье' заверяет русского посланника в том, что общество...

И так далее, и в том же тоне...

- Зря только время потеряли, - сокрушался Россштурман, после выхода из Тулона.

По просьбе дипломатов, он потратил во Франции несколько дней. Три из четырех корабля его отряда либо уже прибыли в Испанское Марокко для бункировки, либо были в его непосредственной близости. Следовало их догнать, чтобы не выбиться из графика - 20 марта объединенный отряд под командованием контр-адмирала Небогатова должен был покинуть гостепримный испанский порт и взять курс на Дакар, где предстояла последняя, перед финальным рывком до берегов Южной Америки, бункеровка.

- Владлен Авенирович, - Штурман, пользуясь теплой погодой старался проводить больше времени на палубе. Все же, покинув весеннюю Россию, оказаться в солнечной Средиземке... Сколько он тут не был? Лет пять назад, последний раз, кажется в Генуе и Марселе... Или как теперь считать - сто шесть лет вперед не был? Ох уж эти 'темпоральные казусы', как их окрестил их товарищ. Рысь, кажется? Забавный такой мужичок. Рукастый, башковитый, на оружии помешанный. Вроде, говорили, что он когда-то на оборонку работал, толи строил подложки, толи резали их. Неясно, в общем. Но, явно непростой, как тот же Святозар и его 'напарник' Ворон - 'товарищи-электрики'

- Николай Иванович, - кивнул попаданец.

Адмирал Небогатов являл собой образец флегматичного человека. Как бы не была его фигура противоречивой, благодаря творчеству Новикова-Прибоя, личное знакомство с ним оставило на душе Владлена только положительные эмоции.

- Любуетесь морем, господин советник?

- Именно, ваше превосходительство. Люблю Средиземку. Где у нас еще можно встретить столь мягкую зиму и теплую весну? - Заметив недоумение Небогатова, поспешил обавить. - Кроме Черного моря, конечно.

- Соглашусь с вами. Мягкий тут климат.

- Это еще ничего. Пойдем южнее, так вообще в лето попадем, - легко улыбнулся Владлен.

Лето...

Летом он с женой любил проводить время в Испании, на вилле близ Торревьехи. Правда, в последние года три, она посещала Испанию одна, в то время, как он бороздил бесконечные воды Мирового океана. Ведь, что еще может третий помощник в торговом флоте? Прокладывать курсы и стоять свою вахту. Контракт за контрактом.

Молодость затянула его в море романтикой, солеными брызгами и жаждой приключений. Зарплата и возможность поведать мир были ему приятными бонусами, вдыхали в него желание жить.

И так год за годом, контракт за контрактом... Ушел молодой задор, исчезла морская романтика. Контракты стали тем, чем они по сути и являлись - работой. С которой он справлялся, большую часть времени проводя в море. Грузовозы, лайнеры, океанские паромы, танкеры... наверное, только еще на газовозах не был - но, тут уж, против была жена, чье женское мнение было против того, чтоб он работал на 'зажигалках'.

И он не работал. Так как сильно любил ее.

И потерял.

Подумать только - будто расплавленное золото, Солнце прошлось по Земле, избавляя планету от человечества. Считанные часы - и старый мир погиб.

А они выжили. Шестьдесят четыре человека. Флот.

Компьютерные игроки. Ну не смешно ли? Есть на свете хоть один человек, который бы равнодушно относился к геймерам? Нет. Нейтрально, негативно, положительно - но, так или иначе, каждый выражал свое мнение.

И вот, шестьдесят четыре геймера в прошлом. Чтобы спасти Империю. Шестьдесят четыре человека пытаются сделать то, что не удалось правящей семье, армии, флоту и населению Империи.

Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Откинув в сторону свои мысли, Штурман с удивлением заметил, что Небогатова уже и след простыл, хотя, будто бы минуту назад, он стоял в двух шагах и восхищался Средиземкой.

За время всего перехода от Севастополя вплоть до Тулона, на кораблях его отряда не было ни единого случая диверсии, дебоша, саботажа или пропаганды. Можно списывать это на железную волю матросов и офицеров, но в большей степени - это заслуга именно Небогатова. Хоть он и выглядел, как замученный жизнью двигателист старого танкера, мужик имел огромный внутренний стержень и никогда не терял самообладания.

Как-то, не второй день после того, как они покинули Италию, с отрядом поравнялся английский крейсер, на фалах которого взметнулись флаги. Разбирать их пришлось под жерлами орудий, направленных на шедший первым 'Петербург'.

- 'Требую немедленно лечь в дрейф. На вашем борту контрабанда. Приготовиться к досмотру.', - разобрал капитан корабля. - Какие будут приказания, Николай Иванович?

- Поднимите сигналом ему приветствие и поинтересуйтесь, с каких пор Россия воюет с Англией, - невозмутимо ответил Небогатов. Спустя десять минут, англичанин поднял новые сигналы, гласившие, что он приносит свои извинения и перепутал их корабль с преследуемым контрабандистом. Вслед за этим, крейсер часто задымив, стал отдаляться, но из виду отряд не терял, сопроводив до самого Тулона.

- Не боялись, что он откроет огонь? - Поинтересовался Влад.

- Ничуть. Фокус, рассчитанный на простака. Мстят нам за крейсерство отряда Добротворского в Индийском океане. Впрочем, в Тулоне мы все же подадим официальную жалобу. Пусть займутся бюрократией, пока мы займемся делом.

И, надо сказать, Небогатов, нашел, чем занять людей, которые, едва не высыпали на палубу, увидев в непосредственной близи крейсер под английским флагом, идущий наперерез. Многие тогда в воду едва не спрыгнули с неподбойного борта.

Словндо в ответ на празднование труса, Небогатов предоставил артиллеристам отряда возможность изучить образцы орудий системы Армстронга, аналогичные тем, что стояли на 'латиносах'. А чтобы учеба не пропадалла даром - было решено устроить зачет по стрельбе из новых пушек.

Последний, кстати говоря, был запланирован к провидению сразу после выхода из Дакара, в котором планировалась бункеровка. Последняя, перед беспрецедентным для русского флота рывком до Бэнос-Айреса, где должны были пройти переговоры о передаче крейсеров.

За свои 25 лет морской карьеры, Влад не раз совершал переходы к берегам Чили. Чили - Япония, Чили - Новая Зеландия, Чили - Австралия... Все свои переходы он совершал через Тихий океан, лишь пару раз обогнув континент через Панамский канал, доставляя груз на Ямайку.

Переход 'Дакар-Монтевидео' должен был осуществить Денис, не раз и не два побывавший в этой части Атлантики. Нет, Влад ни в коем случае не сомневался, что и без Дениса мог бы пересечь Атлантику и даже с навигационными приборами 20 века привести корабль в порт. Штурман он, в конце-концов, или кто?

Но, рисковать не хотелось. Помимо запасов для всей эскадры Ильи, на кораблях только его отряда было две тысячи (без малого) человек. Не говоря уже о тридцати миллионах рублей, выделенных на расходы по приобретению чилийских крейсеров. Денис перевозил аналогичную сумму, предназначенную для аргентинского правительства.

Спросите, для чего нужны такие огромные средства? А известно ли вам, господа, что в реальной истории, для покупки крейсеров выделялось тридцать шесть миллионов, которые за непродолжительное время выросли до пятидесяти?

Предложение министра финансов о том, чтобы организовать оплату 'Продажного латиноса' посредством перевода денег через банковский дом Ротшильдов в Париже была отметена Малкольмом с презрительным шипением. Первому заму главы Корпуса пришлось объяснять Николаю II причину ненависти к Ротшильдам и о их вкладе в дело развала Империи.

В результате, скромная экспедиция приняла в свои руки еще одного видного деятеля - специалиста в финансовых вопросах вице-директора Кредитной канцелярии императорского двора А. И. Вышнеградского. Который, впрочем, большую часть времени проводил у себя в каюте по случаю морской болезни.

'Петербург' бросил якорь в Танжере вечером 17 марта соединившись с отрядом "Балтика" и тремя кораблями своего отряда. В спешке организовали прием угля. Время летело как проститутка с небоскреба, а Монтевидео еще не было на горизонте. И с этим нужно было что-то делать. Раз уж крейсера сами не идут к покупателю (и такой вариант прорабатывался), то покупатель сам идет к крейсерам.

Глава 18. Рон

В 20 милях к осту от островов Волкано. 16.03.1904

В 1901 году с верфей Нового Адмиралтейства в Санкт-Петербурге сошел броненосец 'Ослябя'. Второй в серии из трех однотипных, но таких разных кораблей, чья смерть открыла список жертв Цусимского сражения.

Вообще, в Императорском флоте очень любили строить корабли сериями по три: 'Севастополь', 'Петропавловск', 'Полтава'; 'Диана', 'Паллада', 'Аврора': 'Пересвет', 'Ослябя', 'Победа'...

Последняя троица, ровно, как и базировавшиеся во Владивостоке крейсера 'Рюрик', 'Россия', 'Громобой' появились на свет в угоду планов морского командования о планах по ведению крейсерской войны против Англии. В своем роде, 'Пересветы' являлись предками немецких карманных линкоров. Трем этим кораблям вполне было по силам расправиться с любым 'защитником' торговли, или уйти от более грозного врага.

В угоду своим создателя, 'Ослябя', как и его систершипы имел высокий надводный борт, что позволяло держать высокую скорость, не боясь, что казематы зальет высокая волна. Существенно это отражалось в положительную сторону и на возможности использовать большую часть артиллерии в бою, даже при свежем ветре и сильном волнении.

Близилась конечная точка маршрута для отряда кораблей контр-адмирала Вирениуса. Кончались указания, которые он привез из Корпуса для командира отряда. Буквально четыре дня - и им придется на практике проверять теоретический вопрос 'А мог бы отряд Вирениуса сам пробиться во Владивосток', или нет?'

Время уходило. Впрочем, его уже не было после того, как Корпус в спешке собрал группу под его, Рона, командованием, всучив ему двоих подопечных - двух пареньков двадцати лет отраду - хохленка Мака, который в настоящий момент изображал из себя корсара в Южно-Китайском море, а так же единственного 'азиата' в Корпусе - Рому Ли Мао, которого нелегкая сейчас болтала с грузом вечно ломающихся миноносцев.

'Вам необходимо произвести рандеву с отрядом Вирениуса в бухте Носси-Бэ на Мадагаскаре не позднее двадцатого февраля. Произвести ремонт котлов, машин, добронирование оконечностей (план модернизации прилагается), после чего направить вместе с пароходом назад на Балтику истребители и малые миноносцы. Остальному отряду выдвинуться в Южно-китайское море, где 'Донской' вместе с двумя пароходами, на которых вы прибудете на Мадагаскар, начнет крейсерство. 'Ослябе', 'Авроре', 'Алмазу' предписывается в срок до 20 марта прибыть на архипелаг Бонин, где произвести встречу с ВОК и следовать дальнейшим указаниям командующего отрядом'.

Короткое задание на половину листа, исписанного карандашом. Личный приказ Адмирале. Перед прочтением сжечь.

Оставалось только усмехнуться оптимизму начальства.

С оптимизмом их 165-й пмп отправили в Чечню, где с апреля по июнь морские пехотинцы несли демократию в головы абреков. 61 морпех не вернулся домой. Не говоря уже о том, сколько парней полегло из других частей.

Он был с полком до последнего. До 2009 года, пока очередная военная реформа не оставила 'вечного прапорщика' за бортом военной службы.

Шесть лет он был гражданским. Шесть долгих лет он приходил на ненавистную ему работу, смотрел в стыдливые глаза коллег, которые несмотря на годы, так и не научились смотреть на него. Вечно бегающие, словно виноватые глаза...

Только на флоте на него не смотрели как на урода. В феврале 95-ого в бою у него практически перед лицом рванула 'растяжка'. Они обследовали брошенный дом, когда один из бойцов авангарда задел ногой тонкую, практически невидимую леску...

Несмотря на ожог всей правой стороны лица, глаза удалось сохранить. Конечно, большая часть нервов погибла, да и после заживления, половина лица больше походила на обтянутый кожей череп. Зато он выжил. Чего не скажешь о двух матросах из авангарда. Ладно бы просто взрыв - можно жить и одноногим, одноруким... Но, после того как в ветхом доме рухнуло перекрытие... Его подхватить успели идущие следом бойцы, чем спасли его от участи пролететь несколько этажей вниз. А вот впереди идущих подхватить было некому...

Нечеловеческих трудов стоило восстановить подвижность правой руки, часть сухожилий которой были перебиты осколками.

Назначение в отряд Вирениуса он попросил сам. Смысл соглашаться работать на корпус и бегать от опасности? Мину пережил в 1995, катаклизм в 2015 (сопоставив даты, даже посмеялся - практически ровно 20 лет прошло с момента первого ранения), так чего бояться-то? Что снарядом накроет? Да бросьте вы. Семи смертям бывать... Тем более, как он и сказал Малкольму, в свое время было у него увлечение русско-японской (собственно, так и в Симулятор попал), особенно - этим отрядом-'хилые машины'.

Смотря на то, как все эти мальчишки рвутся в Артур (услышав, что Модусу всего 23, Руслан мог только глаза закатить), где война, стреляют и убивают, он мог только промолчать. 'Урапатриотизм'. Он и его бойцы с такими же горящими глазами ехали в Чечню, желая усмирить бородачей. В итоге - 61 'двухсотый'. 61 мертвый парень, чей-то сын, чей-то муж, чей-то отец...

Если бы государство брало на попечение семьи тех, кто отдал жизнь за Родину, то оно бы сто раз подумало, прежде чем ввязываться в глупые войны.

Ни один его довод против компании Миши Мака и Ромы Ли Мао (кстати, этот вообще не заморачивался с ником для игры - просто фамилию написал и все), в походе начальство не приняло во внимание. Взять в голову, что два парня, которые, наверняка и баб-то особо не видели, могут погибнуть от снаряда, от осколка, при оверкиле броненосца, да просто - упасть за борт и попасть под винты, Дмитрий не хотел и слышать. Выдал погоны 'капраз', дал конверт с заданием в руки и послал...в Севастополь.

В Севастополь добирались большой компанией. Помимо него, Мака и ЛиМао, в Севастополь так же отбыл Россштурман - неразговорчивый мужик лет сорока с вдумчивым взглядом и лютой скорбью в глазах, Эцилоп - в миру - Семен, нормальный мужик, общительный, не злой, на чьи плечи повесили присмотр за Черноморским флотом, Артем Артемус - в прошлом торговый моряк, без 'понтов', простой, но не простофиля, которому предстояла инспекция кораблей Доброфлота на Черном море.

Парочка других 'персонажей' - Рысь и Войддракон, ему не особо приглянулись. Типичные 'заклепщики-механойды'. Всю дорогу сидели вдвоем, чертили, рисовали... Эти вроде как по 'железу' спецы - пообщаться с ними так и не получилось.

Пятого февраля его разношерстная команда вышла на корабле 'Доброфлота', груженом углем, в Носси-Бэ, куда должен был прибыть со своими кораблями Вирениус.

Дожидаться кораблей из Севастополя в Джибути, как это изначально предполагалось планом, у Вирениуса не получилось. В военное время, в нейтральном порту воюющей стороне дозволялось находиться не более суток, в результате чего, 'Ослябе' и кораблям сопровождения, пришлось покинуть Красное море и взять курс на Мадагаскар, куда их направил Корпус. Французы, с подачи англичан, естественно, не преминули напомнить о том, что блюдут заветы международного права и никоим образом, даже в угоду союзному договору, нарушать их не будут. Лягушатники херовы.

Вот немцы - совсем другое дело. Эти хоть черта готовы трахнуть, лишь бы русские были с ними заодно.

К сожалению, никто не догадался посоветовать Вирениусу сразу по прибытию на Мадагаскар провести профилактические работы в ожидании корабля из Севастополя - все же, несмотря на скорость в 15-16 узлов, пароходу потребовалось практически десять дней, чтобы добраться до Носси-Бэ. И это при том, что после этой гонки, транспорту самому пришлось ремонтировать машину и щелочить котлы.

Вирениус смог удивить. В советской истории практически всех имперских адмиралов выставляли проходимцами, трусами и бездарями.

Но, этот был не из таких.

Отряд встречал советников перекрашенный в сине-серо-зеленый цвет, отчего корабли издали сливались с поверхностью моря. Была ли это типичная раскраска военного времени или ему приказали перекраситься, Руслан не стал спрашивать.

Корабли уже прошли профилактический ремонт котлов и механизмов, демонтирована и сдана на 'Саратов' малокалиберная артиллерия.

Говоря откровенно, отряд представлял собой не самое лучшее зрелище, правда, с точки зрения именно попаданца. 'Ослябя' требовал добронирования носа хотя бы котельным железом, а также - уменьшения размеров прорезей в боевой рубке. Артиллерия на 'Авроре' требовала прикрытия, так как обустроенная противоосколочная защита из матросских коек была лишь курам на смех. Крейсеру требовалась аналогичная 'ослябиной' защита боевой рубки.

'Дмитрий Донской' подлежал частичному разоружению - с него сняли два 64-мм, восемь 47-мм, десять 37-мм орудий с боезапасом. Не прошли мимо и 'раскулачили' на шесть 47-мм орудия 'Алмаз', взамен установив два 75-мм орудия из числа тех, что привез 'Петербург II'

Лишнюю артиллерию и плавсредства (план модернизации, лист второй) передали на 'Саратов', которому предстояло вернуться на Родину, уведя за собой вереницу номерных миноносцев, толку от которых не было от слова совсем - надежность их машин вызывала лишь отчаяние, так что, тащить эти корабли на буксире до Владивостока, никому не хотелось.

Нагрузив 'Саратов' так же 'поводком' для номерных миноносцев, отряд Вирениуса-Рона двинулся в путь, покинув Носси-Бэ двадцатого февраля.

Переход предстоял нелегкий, учитывая обстоятельства. Вблизи были английские колонии, а 'наглы' были мастера устроить пакость. Посему, в зоне прямой видимости во главе отряда двигался 'Алмаз'. 'Петербург II' и 'Смоленск', ощетинившись четырнадцатью 120-мм орудиями на двоих, прикрывали отряд с траверзов. В центре построения кильватерным строем шли 'Ослябя', за которым держались два транспорта 'Киев' и 'Владимир', прикрываемые 'Орлом', который, несмотря на свои три 120-мм орудия и гордое название 'вспомогательный крейсер', все же больше трудился в качестве госпитального судна. Арьергардом отряда выступала 'Аврора'.

'Саратов' с его 'нежными' котлами, то и дело норовящими выйти из строя, из Носси-Бэ отправился в Севастополь, держа на привязи 'номерки' - малые миноносцы. Вместе с ними, в Россию возвращался и Рома.

Глупый пацан, поднимаясь на 'Саратов', выглядел расстроенным. Его можно было бы понять - отправили на войну, посмотреть, как япошек карать будут, а тут мало того, что на войну не берут, так еще и подальше отправляют. Хорошо еще, прилюдно перечить не стал, козырнул, да ушел. Пижон, блин.

Наблюдая, как 'Саратов', выбрасывая клубы дыма отдаляется от стоянки отряда, с намерением вернуться в Красное море, Рон с некоторым весельем думал, поймет ли когда-нибудь Ромка, что нет в войне красоты. Только кровь, дерьмо, кишки и мясо. Больно 'жалящие' пули, разрывы снарядов и гранат, горячая кровь твоих товарищей, которая попадает на твое лицо, когда сидящего рядом с тобой в окопе парня пронзает автоматная очередь...

Индийский океан преодолели за две недели. Неспеша, без излишнего форсирования котлов и машин, не заостряя свое внимание на снующие вокруг торговые корабли под флагами Германии, Англии, Франции, Турции, Италии...

Смысла искать контрабанду в Индийском океане, Красном море и Средиземке не было. Любой мало-мальски умный (читать - хитрый) капитан, перевозящий контрабанду из Европы в Японию, составит подложные документы о том, что его груз предназначен в Сайгон, Шанхай, Чифу, Циндао или еще хрен знает куда, но только не в Японию.

Повторять скандал с пресловутой 'Малаккой', которые все же пришлось потом отпустить, Рону не хотелось. Зачем устраивать политические дрязги с неясным итогом, если можно гарантированно поживиться в Южно-Китайском море, где от Сингапура до Тайваня контрабанды - хоть жопой кракена ешь?

Для разжигания пламени под задницей японского командования, в качестве рейдера в море оставались 'Петербург II', 'Орел' и 'Дмитрий Донской'. Догруженные углем, что называется 'по самый полубак', эти корабли втроем должны были развязать крейсерскую войну под самым носом у японцев, тем самым, заставив их нервничать. Ни один из этих кораблей не боялся встречи с вспомогательными крейсерами противника - корабли Доброфлота вдвое сильнее каждого японского 'вспомогашки', да и водоизмещением не обижены, в связи с чем, могли принять бой на равных, либо же - пользуясь преимуществом в скорости - просто от них уйти.

'Донской' же вообще не боялся никого в этих водах. Слишком далеко было место крейсерства от театра военных действий. Так что, появления здесь военных кораблей не ожидалось.

Вторая волна вспомогательных крейсеров из Севастополя и Балтики ожидались не раньше начала мая, поскольку не все из них находились в пригодном для крейсерства состоянии - тот же 'Саратов' с его вечно ломающимися котлами. Закупленные в Германии трансатлантики требовали вмешательства верфей и переоборудования - не хранить же, в конце концов, заряды к орудиям в каютах пассажиров 2-ого класса?

Первую бункеровку провели в бухте Пенанга на пятнадцатые сутки после выхода из Носси-Бэ. И, хоть 'Ослябя' мог пройти еще столько же без угрозы опорожнения угольных ям, приходилось считаться с тем, что автономность 'Алмаза' и 'Дмитрия Донского' вполовину уступала таковой у броненосца.

- Пользуясь случаем, я бы посоветовал пополнить запас угля на броненосце и 'Авроре', - обратился Руслан к адмиралу, наблюдающему за экспериментальным способом погрузки угля. - Мало ли когда нам предстоит возможность бункероваться в уютной бухте.

- Гм, - донеслось со стороны адмирала. - Местные не очень рады нашему визиту.

- Ну еще бы, - усмехнулся Рон. - По другую сторону Суматры - британский Сингапур с его эскадрой. Но, нидерландскому наместнику на особо нет до них дела. А вот местный вождь из разгромленного султаната Ачех, проявил большее внимание и учтивость к нашим кораблям.

- Так вот для чего вы нанесли визит на берег? - Усмехнулся командующий отрядом.

- Да. Небольшие обмены любезностями и маленькими взятками.

В период с 1873 по 1904 года султанат Ачех, совсем недавно - в 1903 году - побежденный голландцами под командованием генерала Верспейка обращался к представителям Российской Империи с просьбой принять их в свое подданство. Но, наша страна не решилась отбирать у Голландии кусочек ее колоний - весьма бесполезный, надо заметить, поскольку типично 'райский' остров не имел ни залежей полезных ископаемых, ни залежей драгоценных камней. Импорт перца, которым султанат заработал свою известность в Европе, уже не являлся эксклюзивным, а следовательно - и доходы упали. И как следствие - война с европейцами за территорию была проиграна.

Несмотря на разгром, местные исламисты не успокоились, вплоть до 1913 года предпринимали попытки восстания, которые, надо отметить были безуспешными.

Местный вождь (хрен его знает, как его там зовут, Аллах-Бабах-сулим-бей) с явным интересом выслушал своего 'заморского друга'.

- Вы просите убежища? - Высокомерно поднял бровь исламист.

- В некотором роде. Только тихую гавань, чтобы снабдить наши корабли углем, - поправил собеседника Рон. - За небольшую плату, разумеется.

Мусульманин хмыкнул.

- Знаете, советник, а ведь мои братья тридцать лет просили Россию вмешаться в то бесправие, что творили голландцы с моим народом... Но, вы остались глухи к нашим мольбам. Сейчас же, когда у вас проблемы - вы вспомнили о султанате Ачех и просите помощи. Почему же султанат должен помогать вам сейчас?

- Милостивый вождь, - вмешался Рон. - Прежде, чем мы наговорим друг другу грубостей, после которых будем жалеть, позвольте вам напомнить, что султанат в настоящее время существует лишь на словах. Вместе с тем, Российская Империя сейчас ведет неожиданно тяжелую войну с Японией и отчаянно нуждается в союзниках на южных и восточных рубежах.

- Продолжайте, - прищурился Бадрул Рату Тани (о, вспомнил его имя! - мелькнула мысль у Рона).

- Российский флот планирует в ближайшее время устроить охоту на суда контрабандистов, везущих груз в Японию, - скрывать это было глупо, особенно, когда через неделю-две о захватах контрабанды узнают даже в Европе. - Но, флоту необходимо место, где можно было бы отстояться, провести бункеровку углем, почистить котлы и отремонтировать неисправности. Кроме того, ваш остров, - Рон указал рукой в сторону бухты, - неописуемо красив. Он, как никогда подходит для отдыха экипажей.

- Пока я услышал только выгоду для русских, - с угрозой в голосе произнес.

- Безусловно, - Рон улыбнулся как можно шире. - Мы не останемся в долгу. Да и к тому же, после окончания войны с Японией, ваши заслуги перед Российской Империей будут оценены по достоинству.

***

Броненосец, крейсер, яхта и два транспорта. Вот и весь состав отряда, прорывающегося к театру военных действий.

'Смоленск' так же ушел в крейсерство, присоединившись к двум другим вспомогательным крейсерам.

'Ослябя' же, преодолев Яванское море, вступил в Макасарский пролив.

Благодаря новообретенному союзу с Ачехами, отряду не пришлось идти через Восточно-Китайское море, тем самым, избежав незамедлительного обнаружения англичанами. Рон не сомневался, что продвижение отряда приковывает взгляды британцев. Вполне возможно, что, если бы 'Ослябя' прошел мимо Сингапура, то получил в нагрузку 'хвост'. И как следствие - встреча с парой броненосных кораблей флота Микадо систершипу 'Пересвета' была бы обеспечена.

И, хоть навигация в этом районе не была достаточно изучена русскими моряками, местные лоцманы справились на 'ура'.

Но, все же, не рискуя идти в незнакомом проливе, отряд двигался с поистине черепашьей скоростью, все больше отставая от графика.

Преодолев море Сулавеси, отряд, наконец-то, вышел в открытый океан. Достигнув островов Палау, они вновь встали на бункеровку.

- Меня все больше удивляет, как мы до этого не дошли сами, без помощи Корпуса, - заявил Вирениус, наблюдая, как с обоих бортов 'Киева' на палубу 'Алмазу' и 'Авроре' по натянутым талям спускаются мешки с углем.

Третий раз на отряде пробовали обкатку быстрой погрузки угля с транспортов. И третий раз, завершали бункеровку раньше, чем это было при обычных условиях.

Честно сказать, эту идею Рон почерпнул в трудах историков о действиях немецкого флота. Организованная немцами для рейдеров 'система этапов' могла бы помочь русским вспомогательным крейсерам, но для ее организации требовалось время. Много времени. В разгар войны такого не сделать.

Одно лишь привлечение Ачехов обошлось Рону в весьма кругленькую сумму, на которую можно было бы построить целый миноносец - один из семи, что болтались на привязи за транспортами. Но, оно того стоило.

При необходимости бункеровки, отряд заходил в бухту, максимально закрытую от волнения и ветра, чтобы минимизировать качку кораблей на стоянке. Затем, корабли, которым предстояла бункеровка, подходили с обоих бортов угольщика. С помощью шлюпбалок, между угольщиком и 'реципиентом' натягивались канатные тали, с помощью которых уголь в мешках спускался (благодаря разницы в высоте бортов) на палубу кораблей. Чтобы избежать повреждения бортов кораблей, между ними сохранялось некоторое расстояние. В которое, с завидной регулярностью, срывались мешки с углем.

Писатели-альтернативщики утверждали, что можно подобное проводить на ходу кораблей, сбавив скорость да минимума. Вот, только славные писатели, отчего-то не учли, что одной мало-мальски сильной волны или рысканья на курсе хватит, чтобы оборвать тали и похоронить весь уголь, какой только был на них закреплен. На стоянке подобные потери минимизировались многократно.

Три дня на бункеровку, ремонт машин, и снова переход.

Палау. Последняя остановка перед финальным рывком к Бонину.

Очередные ремонты, профилактики, угольные погрузки. Трюмы 'Киева', казавшиеся бездонными, все же подходили к концу. 'Ослябя', и без того любитель спалить в своих топках большое количество угля, был вынужден подстраиваться под тихоходные транспорты. Что явно не относилось к категории экономии.

Поскольку отряд фактически находился на заднем дворе Японии, следовало быть готовыми к внезапной встрече с кораблями береговой обороны, вспомогательными крейсерами, или же - что более реально - снующими вокруг Японии торговыми кораблями.

Оставляя острова Волкано на правом траверзе, отряд 16 марта вплотную приблизился к своей цели.

- Напрасно волнуетесь, господин советник, - улыбнулся Вирениус. - через сутки - максимум - двое, мы подойдем к островам и отправим миноносцы на разведку.

- Не думаю, что здесь мы встретим противника, - озвучил свои мысли Рон. - Бонин не так давно вошел в состав Японской империи, так что здесь нет военных баз, стоянок флота. Даже гарнизона то нет.

- Мне претит быть таким уверенным, как вы, - поморщился контр-адмирал. - Особенно, когда мы находимся так близко от Японии. Не мне вам говорить, что пары броненосных крейсеров типа 'Асама' будет достаточно, чтобы серьезно потрепать наш отряд.

'Ага, потрепать. На дно отправить!', - мысленно поправил Рон.

- Что ж, - не было смысла бить себя пяткой в грудь, чтобы доказать ему обратное. Пусть лучше излишне бдит, чем в нужный момент потеряет сноровку.

Сутки, что броненосец и его свита подходили Бонину, экипажи всех десяти кораблей были приведены в боевую готовность. Миноносцы плотным веером окружили 'Ослябю', 'Аврору' и транспорты. 'Алмаз' на этот раз замыкал построение, прикрывая корабли от возможных атак вражеских миноносцев.

С рассветом, корабли приблизились к Бонину, оставляя его на левой раковине. Расчет был прост - в случае, если на острова архипелага обнаружились бы стоящие на якоре корабли противника, то идущие строем уступа военные корабли имели все шансы встретить противника бортовым залпом, после чего - круто отвернуть к осту и скрыться в океане.

- Дымы с норда!

- Боевая тревога! - Скомандовал адмирал. - Говорите, нет противника, господин советник? - С усмешкой произнес Вирениус, направляясь в боевую рубку.

- Направьте 'Быстрый' и 'Безупречный' навстречу кораблям, - на горизонте все отчетливо проступали контуры двух кораблей, однако рассмотреть их силуэты и флаги, под которыми они шли, не удавалось.

Наблюдая за тем, как два истребителя, получив флагами приказания заспешили навстречу неизвестному, Рон краем глаза отмечал, как корабль приходит в движение. Проспался сонный гигант, доставая из-за пазухи дубину, приготовившись к драке.

Сыпались приказания, суетились нижние чины, занимая места по боевому расписанию. Носовая десятидюймовая башня пришла в движение, направив жерла своих орудий в сторону неизвестных кораблей.

Где-то там, в подбашенном отделении, из недр снарядных погребов на свет появлялись снаряды и картузы, жизнь которых вот-вот должна была оборваться после первых минут боя.

Рон нервничал. Возле этого, обросшего полумифической славой в книгах о попаданцах всех времен и народов, архипелага, должно состояться рандеву его отряда и владивостокских крейсеров. Других кораблей здесь не предвещалось - как уже отмечалось, для пребывания здесь, у японского ВМФ отсутствовал даже гипотетический интерес, торгаши Бонины не жаловали - ну кто делает остановку в одном шаге от обустроенного порта? Факт наличия в здешних водах сразу двух кораблей, к которым умчались миноносцы, указывал на две возможности - либо это корабли из Владивостока, либо же японцы.

И если это свои, то можно было сыграть отбой, а вот если противник...

Здесь стоило призадуматься.

Его отряд был явно не в лучшей форме. Длительный переход оставил команду буквально без сил - это вам может только казаться, что пока броненосец идет от точки 'А' к точке 'Б', то заняты только кочегары и палубная команда. На самом деле, словно проклятые, работает вся вахта, начиная от самого последнего кочегара, от прилежности труда которого зависит, ровно ли будет гореть на колосниках уголь, отчего нагрев стенок парообразователя будет равномерным, а значит и не будет перебоев в работе систем, получающих питание от энергии пара. Либо же топку котла нерадивый кочегар забьет здоровенными кусками угля, да сядет перекурить, пока огромная камнеподобная глыба будет распадаться в топке, отдавая тепло от себя толчками, что негативно скажется и на работе иных систем. Не говоря уже о том, что дым от корабля будет не сизо-черным, а иссиня-фиолетовым, будто труп смурфика, пролежавший в тенистой дубраве.

Не от хорошей жизни флотоводец начинает бой в невыгодных для себя условиях. Причин этому может быть несколько.

Причина первая - противник напал внезапно. Так началась эта война, так же войну проспали и американцы в Перл-Харборе (хотя, у них все еще может измениться - особенно если Россия размотает Японию и забомбит ее в средневековье). При внезапном нападении ты уже играешь от инициативы противника - обороняешься, в пылу сражения придумываешь, как бы исправить ситуацию... Результаты сражения разняться. Как говорил один из коллег по игровому флоту в Симуляторе: 'В боях двух эскадр исход сражения определяется либо адмиралом, у которого самый большой тактический скилл реализован был, либо случайными действиями всего флота. Вроде раша по центру и стрельбой из всех пушек'.

Причина вторая - твой командующий немного дурак. От слова совсем. Либо его во время родов акушерка головой об пол ударила, либо жизнь помотала парня так, что он стал живым воплощением адмирала из пародийного фильма 'Горячие головы'. Ярким примером такого командира является адмирал Рожественский и организованная его силами гибель Второй Тихоокеанской эскадры при Цусиме. Так бездарно вести эскадру к цели... Если Зиновий Батькович и собирался к успеху идти, то только если его успехом было заклание всего флота.

Споров на тему того, дурак был Рожественский, сунувшись в Цусиму, или так звезды сошлись - было множество и не все еще понятно в той мутной истории. Конечно, с высоты более чем сотни лет опыта, можно тыкать пальцем в него и говорить, что он болван. Но, на его месте никто бы не хотел оказаться. Но, для себя Рон пришел к выводу, что причиной гибели эскадры было именно рожественское 'Я-Д'Артаньян, а все остальные - уличены в однополых связях'. Запугивание матросов эскадры в ходе похода, подавление разумной инициативы младших флагманов, необъяснимый походный ордер, которым эскадра принимала бой 14 мая... Что двигало Рожественским? Хотел взять буром отремонтированную эскадру, которая только что разгромила более сильное флотское соединение? Глупо. Недооценил японцев. Посчитал, что сковородки с ушами ничего не могут. Думал, что самый умный на Дальнем Востоке... Результат всем известен.

- Быстро сближаемся, - заметил Вирениус. - Еще немного и поймем - либо пристрелку начинать, либо салютовать.

- Думаете, сможем против японских крейсеров выстоять? - Поинтересовался Рон.

- Сомневаюсь, что это именно японские крейсера, - высказался адмирал. - Слишком хорошо волну держат - не хуже нашего 'Осляби'. Если это и японцы - то точно их вооруженные пароходы. Были бы крейсера Камимуры - болтало бы их так же, как и 'Аврору'.

Бросив взгляд на бронепалубник, который раскачивало на волнах - за последние два часа погода ухудшилась, офицеры на броненосце предполагали, что это образуется либо небольшой шторм, либо волнение усилится еще на пару баллов, но будет продолжительное время - сутки-двое.

Нельзя было не признать правоту Вирениуса. Слишком уж хорошо идущие на встречу корабли держали ход. Практически не зарывались носом в воду, что указывало либо на наличие полубака, либо - на высокий борт. И то, и другое у крейсеров Камимуры отсутствовало.

Но, вместе с тем, отбой тревоги никто не сыграл. Наоборот - спешно отходили от броненосца и бронепалубника оба транспорта, вместе с которыми отходил и 'Алмаз'. В то время, как военные корабли брали курс на встречу с неопознанными судами, транспорты под защитой крейсера, отходили в сторону, имея курс на Гавайи.

Встретить противника носом, который был бронирован так себе, было бы глупо, на что и указал адмиралу Рон. В ответ Николай Иванович скомандовал отворот налево, в результате чего, броненосец оказался правым бортом к противнику, вместе с тем - сохраняя курс ему на перехват.

'Пересвет' и его систершипы были первыми русскими кораблями, имевшими за бронепоясом так же скос бронепалубы, который давал дополнительную защиту по ватерлинии. Сам бронепояс располагался на ? длиныкорпуса и имел толщину в 229 мм в районе машинных и котельных отделений - а это без малого добрых 67 метров. В районе башен главного калибра пояс истончался до 178 мм, закрывался переборками такой же толщины. От переборок в оконечности проходила карапасная палуба толщиной в 51 мм в плоской части и 63,5 мм на скосах. Такой способ бронирования позволял значительно уменьшить толщину плит по ватерлинии без ослабления защиты. Бронепояс имел толщину в 2,4 м. Вот только, в нарушение планов корабелов, сейчас из-под воды не торчали положенные при нормальной нагрузке 1,5 м брони. Запас угля на последней бункеровке был доведен до полного, плюс, догружен максимально возможное количество. В результате, подходя к Бонину, броненосец имел больше двух тысяч тонн только угля. Конечно, такая проблема была на многих кораблях во всем мире - у некоторых при полной погрузке бронепояс так вообще исчезал под водой.

Рон попал в ту же ловушку, что и Рожественский, которого недолюбливал. Помянутый адмирал очень любил загружать корабли своей эскадры углем, дабы они имели большее количество топлива, тем самым - снизив необходимое количество остановок. Рассчитывая, что перед боем корабль все же израсходует большую часть лишнего угля, Рон, как и Рождественский, подвел 'Ослябю' под монастырь.

Теперь, если враг окажется сильнее, чем пара миноносцев, то 'Ослябе' предстоит встретить его верхним поясом с толщиной всего в 102-мм, имевшим длину и высоту в 53 и 2,2 м соответственно. В носу пояс оканчивался сразу же перед носовым котельным отделением - под носовым казематом 152-мм орудий. В корме пояс заканчивался за машинным отделением. Слабым утешением служил и тот факт, что за этим поясом располагались угольные ямы, которые по плану давали достаточную защиту от снарядов противника. Вот только, японцам было как-то наплевать на военные соображения русских. Коварные японцы взяли на вооружение фугасный снаряд, которых хоть и не мог пробить броню крейсера, но этот тип снарядов обладал большой разрушительной силой.

Будь сейчас 'Ослябя' без перегрузки, ни один 'асамойд' не пробил бы его бронепояс с дальней дистанции. Для этого, им пришлось бы приблизиться на расстояние 15-20 кабельтовых, что дало бы нашим комендорам начинить супостат отечественными снарядами, понаделав в нем аккуратных десяти- и шестидюймовых отверстий.

Ожидание затягивалось. Конечно, в обычную погоду, наши миноносцы давно определили принадлежность кораблей, но ухудшающаяся погода заставляла понервничать.

Конечно, как бы там не говорили диванные адмиралы и эксперты, один на один 'Ослябя' (правда без перегрузки, как сейчас), утопит любого 'асамойда'. Это даже к гадалке ходить не надо. Это как вести дискуссию - победит ли в бою волк дворовую собаку бойцовской породы.

Крейсера типа 'Асама', 'Идзумо', 'Якумо' и прочие, как раз и были этими самыми бойцовыми собаками. Грозные, с прекрасными зубами и толстой шкурой. Вот только 'Ослябя' и его братья - это хищники. Рейдеры, созданные не для противостояния с броненосцами (хотя, в Желтом море 'Пересвет' и 'Победа' с достоинством держали удар), а для истребления крейсеров. Ни один броненосный крейсер не выдержит десятидюймовый 'чемодан' в борт. А если его еще повторить...

Меж тем, миноносцы сблизились с неизвестными кораблями, лихо обходя головного с обоих бортов. Оно и понятно - различить корабль 'в лоб' было довольно сложно, особенно при сгущающихся тучах и растущих волнах. Поэтому, истребители зашли с обоих бортов, чтобы одновременно и рассеять внимание на кораблях предполагаемого противника, и гарантировано опознать их. Спутать наши корабли с японскими мог только слепой. А как гласит народная мудрость - слепым на флоте противопоказано.

- Не стреляют, - прищурился Рон, наблюдая за танцем истребителей в преддверии шторма. - Не могут опознать?

- Думается, опознали, - Видя молчание Вирениуса, произнес командир 'Осляби' капитан 1-ого ранга Михеев. - Пушки на миноносцах вреда бронированному кораблю не сделают - так себя только демаскировать можно, а коль у противника пушек больше - то одним залпом можно истребитель взорвать. Я бы на месте Матусевича и Маньковского, если бы это был противник - с обоих бортов его минами атаковал. Чтобы наверняка. При такой погоде - они не сразу заметят мины...

- Главное, - поправил Рон. - Потом перед трибуналом так же складно петь, если вдруг атакованные корабли окажутся...

- Свои, - выдохнул Вирениус.

Казалось с этим коротким словом разом начала дышать вся боевая рубка. Старший офицер Похвиснев, старший артиллерист Генке, вахтенный начальник Трувиллер... даже матрос-рулевой и тот повеселел от слов адмирала.

- Если глаза меня не подводят, то это 'Рюрик', - прищурившись сказал Вирениус, указав на второй силуэт во встречном отряде.

- Ваше превосходительство, - обратился к нему Михалев, - как же вы на таком расстоянии то определили, что это наши корабли? Вон, головным двухтрубник идет, таких и у японцев хватает...

- Зато у японцев нет кораблей с полубаком, - отрезал контр-адмирал. - Вот, смотрите, миноносцы возвращаются.

Едва головной из идущих друг за другом истребителей поравнялся с бортом 'Осляби', Вирениус и Рон выскочили на крыло мостика.

- Ваше превосходительство, - в рупор прокричал командир 'Быстрого' - капитан 2-ого ранга Маньковский. - Свои это! 'Рюрик' и транспорт с углем. Идут на стоянку владивостокского отряда здесь же, на Бонинских островах.

- Благие вести, Николай Степанович, - крикнул ему в ответ Вирениус. - держитесь за ними, мы за вами следуем.

После того, как с борта истребителя донеслось подтверждение получения приказа, 'Быстрый', а вслед за ним и 'Безупречный' бодрой рысью заспешили к 'Рюрику'.

- Ну что ж, Руслан Олегович, - с легкой улыбкой на губах произнес Вирениус. - Получилась, однако, ваша кампания. Считайте, соединись с кораблями Иессена!

'Да уж,' - с плеч будто гора упала. - 'Соединились!'

Глава 19. Эцилоп

Севастополь. 20.03.1904.

Лазаревское адмиралтейство образовалось в 1783 году с закладки одной единственной кузницы и площадки для килевания судов.

За 121 год существования адмиралтейство спустило на воду бриг 'Меркурий', броненосцы 'Чесма' и 'Синоп'. Сейчас рабочими адмиралтейства до ума доводились броненосец 'Потемкин' и крейсер 'Очаков'. Очень долго доводились до ума.

- Как же я устал, - Семен с остервенением швырнул на диван опротивевший ему китель. - Каждый божий день сталкиваюсь с такими идиотами, что хоть каждого второго стреляй!

- А ты что хотел, - не отрываясь от чертежа, разложенного на огромном резном столе, волей судьбы, превращенный в чертежный, возразил ему Рысь. - Что они сразу же кинутся исполнять твои приказы? Ты вспомни, сколько времени нам потребовалось, чтобы к отряду Вирениуса парней направить! А сколько крику было, когда реквизировали корабли Доброфлота для отряда Владлена?

- Ой, не напоминай, - отмахнулся Семен.

- Я бы на вашем месте не парился, - вступил в разговор Артемус. - Даже без нашего вмешательства они достроят 'богатыри' и 'Потемкина'.

- После войны, - со стороны окна донесся голос Войда. - А при самом печальном исходе - достраивать их будут уже англичане с французами.

- Еще раз повторяю, - Рысь все же оторвался от своего труда. - Не сунутся сюда англичане. Даже в случае победы над Японией...

- Не, дружище, - Войд прекратил дымить трубкой и повернулся к товарищам. - Готов поспорить, что...

Понеслась.

Мало того, что вокруг все из рук вон плохо, так еще и в группе собачатся по каждому пустяку. Вот людям ни забот, ни хлопот - сиди, да мысли думай.

Семен всеми руками и ногами открещивался от своего назначения на Черное море. Ну, не его это - командовать на высоком уровне. Не любил он это дело. Большая ответственность; больше, чем он мог от себя требовать в данной ситуации.

Но, Илья словно не слышал его возражений. 'Едь!' и все. Хоть на британский флаг порвись. Как при коммунизме - 'Партия сказала надо!'

Да в гробу он видел это прогрессорство! Все как с ума сошли, поняв, что не просто попали в прошлое, но и в столь любимый всеми период - русско-японскую войну. Посыпались погоны, назначения, должности...

И ровным счетом никого не волновало, что произошло с их миром. Почему они тут? Надолго ли они тут? Легко развести бурную деятельность - Илья вон, даже к царю нашел подходы. А что если в самый разгар всей этой бурной деятельности они просто исчезнут? Что тогда?

Никто не хотел остановиться, задуматься, разобраться в произошедшем. Они даже толком обсудить не успели - что каждый из них запомнил перед появлением здесь. Что если они здесь не одни? Что, если кому-то еще, кроме их флота, удалось оказаться здесь в прошлом? Например, их родным, женам, дочерям...

Да и вообще - почему именно они?

- Семен, я понимаю, что ты не хочешь, - Илья из всех сил пытался создать видимость обеспокоенности заботами своего внезапно свалившегося на него подчиненного. - Но, кого мне ставить на это направление? Вольф со мной едет. Флеш - во Владик. Малкольм - в Петербурге остается. Вуйко - со своей группой под Москвой. Лекс - в Луганске. Оскол с Фирненом - по медицинской части. Стиг - с Поповым работать будет. У меня толком то и не осталось 'старичков', в ком я могу быть уверен!

- А во мне, значит, можешь быть уверен? - Зло произнес Семен. - Мы с тобой даже не знакомы толком! Я не знаю, что ты за человек и наоборот. Симулятор - это одно, а жизнь - другое. Ты можешь поручиться, что никто из моей или твоей группы не свалит за границу, и не станет продавать секреты будущего? Нет? Вот и я не могу! И не хочу нести за это ответственности!

- Господи. Да я тебя направляю на самое мирное направление, Семен! - Едва не зарычал Илья. Видеть, как парень, которому еще нет и 24 лет разыгрывает из себя 'большого начальника' было как минимум... смешно. Как максимум - глупо. - Просто, возглавь группу. Езжай в Севастополь. И подстегни местных, чтобы к концу лета все достраиваемые корабли были на плаву. Пару учений на море - чтобы не растеряли навыков. И плавно обновляй верфи - чтобы были готовы к закладке дредноутов. Я же не на войну тебя отправляю.

- А мне что, легче от этого? Сидеть черт его знает где без помощи и связи. Даже совета спросить - отправлять телеграмму нужно!

- В Елагинском будет своя телеграфная станция, работает круглосуточно, - было видно, что Илья отказался от тактики 'задавить авторитетом' и перешел к упрашиванию. - Сень, ну просто некого посылать. Помоги, пожалуйста. Если потом захочешь уехать на край света и там жить - так и сделаем. Но, после войны, хорошо?

- Хорошо, - Семен пожал протянутую ему руку. Илья еще болтал о долге, величии Родины и прочем, мягко выпроваживая Эцилопа из своего кабинета - видать, был уж слишком сильно занят сборами для поездки в Артур.

Никто не даст ему никуда уехать - это и ежу понятно.

Семен Иванович Горчаков в минувшем будущем был весьма востребованным человеком. Закончив политехнический университет по специальности 'Сервис и эксплуатация машин на предприятии', Семен до развала Союза успел проработать на КАМАЗе, ГАЗе, на Уралвагонаводе, освоить специальность логиста, не говоря уже о том, что приходилось быть и токарем, и сварщиком, и сантехником. А что вы удивляетесь - это в 2000-х дела стали нормализовываться, а в 90-ые чего только не делали, чтобы деньги иметь и с голоду не помереть.

С закрытыми глазами он мог разобрать любой отечественный автомобиль, станок, конвейер и собрать его обратно. С импортными - посложнее, ибо там все больше с микросхемами. Будь Семен на месте Ильи - сидел бы попаданец с его знаниями на уютной 'даче' и чертил бы чертежи. Много, часто и продуктивно.

Вместо этого, приходилось примерять на себя маску 'большого начальника'. Которая в Крыму была явно неуместна.

Знаете, в отдаленных уголках страны, власть имущие ведут себя немного...вызывающе. Толи солнце напекло крымскому бомонду голову, толи они у Волшебника Изумрудного города храбрости вместо мозгов прикупили - не ясно до конца. Но, словно сговорившись, местное начальство стало перечить планам Семена, раз за разом заставляя его нервничать и переживать за судьбу своих проектов.

В оригинальной истории - с легкой руки Ивана Флешмозга, покинутая временная линия стала называться 'каноном' - крейсер 'Очаков' был спущен на воду в 1902 году - при том, что был заложен в больше года назад. В достройке крейсер находился вплоть до конца 1905 года... Чувствуете оперативность и важность строительства одного из лучших в своем классе крейсеров во флоте, который насчитывает на данный момент пять броненосцев - три из которых устарели, хоть и были весьма ничего - справиться с тем хламом, что из себя представлял турецкий флот. Правда, проверять это на практике, ой как не хотелось - бытовало мнение, что за Турцию впишется Англия, а чуть позже - Франция.

Еще одного нашествия Коалиции псевдосоюзников, Россия не желала всем сердцем. Тем более, что сейчас, Империя была готова немногим больше, чем в прошлый 'разбор полетов'.

На момент прибытия Эцилопа, Рыси, Войда, Артемуса, Россштрумана, Рона, Мака и Лимао, черноморский флот располагал четырьмя барбетными броненосцами типа 'Екатерина II' - собственно, сама 'Екатерина II' и три его систершипа - 'Синоп', Чесма' и 'Георгий Победоносец', броненосцами 'классического' типа - 'Ростислав', 'Двенадцать Апостолов', 'Три Святителя'. Согласитесь - звучит грозно? Целых семь броненосцев.

Но, не все то золото, что блестит. Все четыре корабля типа 'Екатерина II', а также - 'Двенадцать Апостолов' имели на вооружении устаревшие орудия главного калибра - на 'Екатерине II', 'Синопе', 'Двенадцати Апостолах' были установлены в общей сложности 16 орудий 305 мм с длиной ствола в 30 калибров, а на 'Чесме', 'Георгие Победоносце' - аналогичные артсистемы, но в 35 калибров. К сведению - на Тихоокеанской эскадре двенадцатидюймовые орудия на 'Цесаревиче', 'Ретвизане', 'Петропавловске', 'Палладе'имели длину ствола в 40 калибров. На Балтике - 'бородинцы' имели аналогичный главный калибр.

Черноморцам же повезло намного меньше. Из находившихся в строю броненосцев, лишь 'Три Святителя', да достраивающийся 'Князь Потемкин' обладали такими артсистемами. Слабо утешающий факт.

В относительном наличии были целых четыре двухорудийные башни с орудиями Обуховского завода, разработанных специально для подготовленных к закладке 'Евстафию' и 'Златоусту'. Причем, Семен знал, что башни и орудия должны быть в Севастополе - их же установили на броненосцы в каноничной истории! Но, по факту, этих башен не оказалось в наличии - еще не изготовлены, поскольку сами корабли планировали к достройке, если не изменяет память, в 1911 году. Притом, что корабли готовились к закладке в конце 1904. Семь лет! Семь чертовых лет! Вспомнить, как немцы клепали свои подлодки, будто горячие пирожки - аж завитки берут.

Скажете - да почему бы просто не перевооружить эти устаревшие броненосцы новыми орудиями? Легко сказать, а вот сделать...

Ставить взамен устаревших новые двенадцатидюймовки, Рысь, как главный механойд-заклепочник на Черном море, категорически отсоветовал.

- Ну, перво-наперво - 'Екатерины' имеют весьма характерное размещение башен главного калибра, - несколькими уверенными движениями, он начертил на чистом листе бумаги схематичное изображение корабля, дополнив его характерным для барбетных 'екатерин' треугольным казематом, на каждом из углов которого располагались башенные установки со схематичными пушечками. - В связи с чем - установка на них новых двенадцатидюймовых орудий нецелесообразна - 'Чесма' при 35 калиберных то пушках, при наведении орудий, получал крен на борт, а тут вообще может катастрофа произойти.

- Верно говорите, - кивнул, соглашаясь, Скрыдлов. - Еще в 1903 году обсуждался вопрос о замене орудий на более современные. Но, он так и остался не разрешенным - где-то в МТК завис. С нашей-то бюрократией...

Первое совещание черноморская 'ячейка' провела, пригласив на заседание Иван Михайлович Дикова - нового главного командира Черноморского флота и портов Черного моря, сменившего на этом посту адмирала Скрыдлова.

Это на Тихом океане Илья и его группа могли разоружать и модернизировать корабли так, как им хотелось - они этими кораблями командовали. А на Черном море и Балтике, 'ячейкам' приходилось свои предложения согласовывать с командующими флотами. И, если на Балтике все было схвачено как нужно - ГМШ и МТК были, что называется, под боком, то в Севастополе, дела так просто не решались.

Бывали ли вы когда-нибудь в глубинке? Где дома имеют самое больше - пять этажей в высоту. Где узкие улочки, приветливые, ярко раскрашенные витрины, бьющие в глаза пестротой красок? Где даже воздух пахнет иначе?

Глубинка живет по своим, одним им понятным законам и подчиняется своему собственному течению времени. И вот, оказавшись вдали от столицы, группе Семена пришлось столкнуться к этим 'глубинным' духом.

Севастополь с рождения имел стратегическое значение базы военного флота. Посему, сызмальства, из века в век, здесь у моряков была особая сила и власть. Само собой, что слово командующего флотом здесь было крепче мрамора и опаснее неразорвавшейся мины. Чего стоит только пример того, как после опубликования в декабре 1905 года очерков о подавлении севастопольского мятежа, писатель Александр Иванович Куприн покинул Крым после ультиматума тогдашнего командующего флотом - Григория Павловича Чухнина.

Скрыдлов, получив свое назначение в 1903 году, покинул Дальний восток и обосновался в Севастополе. Вплоть до своего назначения командующим Тихоокеанским флотом в 1904 году, после гибели Макарова при подрыве броненосца 'Петропавловск', Николай Илларионович проявил большое внимание к технической модернизации верфей в Николаеве, а так же держал под личным контролем достройку 'Потемкина', 'Очакова', 'Кагула'.

Наибольшим негативным пятном в карьере Скрыдлова, по мнению Семена, являлся его аморально долгое путешествие к театру военных действий. Сами посудите - получив назначение в апреле, адмирал прибыл поездом к крепости уже тогда, когда она находилась в окружении. Поэтому, недолго думая, новоиспеченный командующий отправился во Владивосток, откуда командовал владивостокскими крейсерами, совершив с ними пару выходов в море, которые, к слову, особого успеха не имели.

Впрочем, эта реальность была защищена от столь скудных успехов российского оружия.

Каждый, умеющий читать русский, благодаря газетам знал, что Тихоокеанский флот мстит врагам за подлое нападение. Каждый мало-мальский успех - будь то перестрелка наших крейсеров с японскими, успешный выход на маневры на внешнем рейде, либо действия легких сил - все освещалось в газетах. Аршинные буквы заголовков с первых страниц сообщали читателям, что русский флот не сдает позиций.

После публикации Министерством пропаганды (как между собой попаданцы называли поле деятельности бывшего украинского журналиста Корвина) ряда статей об обстреле вице-адмиралом Камимурой Владивостока, для большинства жителей империи, эта война стала личной.

Слыханое ли дело - обстрел не просто военного порта, но территории города, где проживают мирные жители! Расписанная в красках судьба обычной женщины - Арины Кравцовой, погибшей при обстреле города, взгрела общество еще больше. Представьте себе, что вам, обычному жители в глубинке становится известно, что коварный враг, который не только в темноте, словно вор, напал на военные корабли, дак еще и обстрелял город, в ходе чего погибла женщина, а военной инфраструктуре не причинено ни малейшего вреда. Воспылает ли в вас праведный гнев?

А вот среди жителей Российской Империи воспылал. Организованные по регионам кассы добровольных пожертвований на нужды армии и флота (как ни стыдно одному из мировых государств просить 'милостыню' у своего населения - дело это было нужное, ибо у государства и без того большой внешний долг, где-то нужно экономить, и не тратить бездумно германский кредит), а так же вербовочные пункты ломились от желающих помочь своей стране материально или непосредственно.

Говоря об объемах полученных от населения средств, стоит отметить, что только полученных за февраль денег хватило, на оплату комплекта оснастки подводных лодок на заводе Холланда в САСШ.

Подробностей этой договоренности Семен не знал - политика Модуса и Малкольма в части секретности была весьма...чрезвычайная. Каждая из групп попаданцев занималась своим делом и имела лишь общие представления о деятельности других. Чтобы далеко не ходить за примерами - стоит только вспомнить, что о миссии Россштурмана, который отбыл на четырех кораблях Доброфлота с Севастопольским флотским экипажем в Средиземное море, изрядно загрузив трюмы артиллерией, запчастями и снарядами не только для кораблей Доброфлота, но и для орудий, механизмов, которые использовались на кораблях Тихоокеанского флота - запасные стволы, части станков...

Впрочем, у него имелся его собственный фронт работ. Своя группа. За которую он нес ответственность. Хотя. Надо сказать - нести ответственность за группу, находящуюся на полном обеспечении государства было намного проще, как если бы за ними не стояли свежесозданные Корпус Особых Советников Его Императорского Величества и СГБ - Система Государственной Безопасности, очень быстро получившие названия просто как КОС ЕИВ и СИСТЕМА соответственно. И обе службы особо не церемонились, в случае противодействия местных властей напрямую задействовали верховные органы власти в Питере.

Так, тот же адмирал Скрыдлов, волей судьбы оказавшийся не у дел на Тихом океане, принял группу Семена более чем негативно, словно вымещал на них свою неприязнь к Модусу.

С этим, конечно же, можно жить и не переходить адмиралу дорогу, если бы последний не вышел на тропу сам.

Для проживания группы советников, был выделен Таврический дворец, который в настоящее время не являлся пристанищем для кого-либо из высоких гостей, выполняя роль места общественных мероприятий, балов, выставок.

По высочайшему распоряжению Императора, дворец переходил в пользование Корпуса, превращаясь в южную резиденцию КОС. Сперва, конечно, разговор шли об одном из гостевых домов в Ливадии, однако, Император и слышать не захотел, о том, чтобы отчуждать часть дворцового имущества. Оно и понятно - дружба-дружбой, служба-службой.

Сопровождали группу попаданцев до Севастополя две сотни гвардейцев из Московского полка, которые, должны были отбыть к месту дислокации сразу после того, как силами Черноморского флота Эцилопу и его людям будет предоставлена охрана.

Последняя не была предоставлена ни на следующий после приезда день, ни через неделю, ни даже, когда от причалов Севастополя отошли пароходы Росса и Рона.

Не мудрствуя лукаво, Семен обратился за разъяснениями к Скрыдлову. После того, как неделя у него ушла на то, чтобы только записаться к адмиралу на прием (это особому советнику-то, чьи товарищи в кабинеты министров входили, открывая двери ногой). При всем этом, ни Рыся, ни Войда (согласитесь - использовать в официальных документах ник 'Войддракон' было бы...глупо, так что, его укоротили до Войда) по распоряжению Скрыдлова, не допустили до верфей в Севастополе и Николаеве - 'до получения разрешения' адмирала.

Это стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения флегматичного Семена. В Питер по особой телеграфной линии полетело донесение на действия адмирала.

И уже 20 февраля в Севастополь в полном составе, при оружии, под командованием князя Николая Андреевича Трубецкого, прибыл 1-ый стрелковый Его Величества лейб-гвардии полк. Вместе с ними, в Севастополь прибыл и новый командир флота - Диков.

Уже 21 февраля Рысь и Войд вместе с группами специалистов отбыли на инспекцию на места достройки 'Очакова' и 'Кагула', откуда должны были совершить инспекционные поездки по действующим кораблям флота. Сам же Семен, вместе с новым адмиралом прибыл на борт 'Потемкина', дабы изучить его состояние и осведомиться о сроках готовности. А чтобы управляющие верфей не задумали ничего предосудительного - каждого из советников сопровождали по роте гвардейцев.

Толи история лгала, толи в этой реальности Скрыдлов был не совсем уж щепетильным человеком, толи понятия о 'личном контроле' у бывшего командующего с советниками были разные, но осмотрев броненосец, Семен, без малого - самый культурный, после Малкольма, человек во всем флоте, предпочел молчать всю дорогу до Таврического дворца.

25 февраля, вместе с Диковым, группа провела расширенное совещание, где командующему, уже введенному в курс дела флагманскими специалистам, озвучили 'приговор'.

- У нас четыре броненосца, любой из которых враг может расстрелять с дальних дистанций без вреда для себя. Они ж ни скорости не имеют, чтобы приблизиться, ни убежать...

- Вообще-то пять, - заметил Войд, проводивший инспекцию 'Двенадцати апостолов'.

Они заседали в кичащемся роскошью рабочем кабинете Таврического дворца - четыре советника и адмирал. Узкий круг посвященных. Будь в Севастополе команда контрразведчиков, пригласили бы и их, но, Питер никак не мог определиться. СИСТЕМА была новой структурой, и ее собственное руководство еще не до конца понимало все задачи своего учреждения, так что, рассчитывать на скорое появление тут представителей сей структуры - было бы безнадежным делом.

- Господа, я конечно же, извещен о состоянии дел на флоте, - заговорил адмирал, - но так ли важно это сейчас - бросать ресурсы на перевооружение и модернизацию устаревших кораблей? Не лучше ли сперва достроить 'Потемкина' и крейсера?

- К сожалению, - заметил Семен, - Иван Михайлович, как только корабли Доброфлота, определенные в качестве вспомогательных крейсеров, закончат свою подготовку на верфях, мы приступим к модернизации устаревших кораблей.

- Но, ведь так мы оставим Черное море без флота! - Воскликнул Диков. - Подумать страшно, что будет, если противник нагрянет на наше побережье, пока мой флот стоит у заводской стенки!

Не сговариваясь, советники переглянулись между собой.

Кандидатура Ивана Михайловича Дикова на место командующего Тихоокеанским флотом была подобрана Малкольмом, поскольку, наиболее вероятный после Скрыдлова кандидат - адмирал Чухнин, не вызывал восторга вообще ни у кого. В мирное время резкий, грубый, жестокий руководитель не просто лишний - он вреден ля флота! А то, что Чухнин не лучше сорвавшегося с привязи пса, попаданцы поняли сразу же, как пригласили его в Таврический. Но, об этом как-нибудь в другой раз.

Диков был примечательной фигурой тем, что в 'каноне' являлся некоторое время морским министром, который смог провести настоящую реформу в ведомстве. Не говоря уже о том, что в 1905 году являлся председателем комиссии, которая оценивала бой в Желтом море и Цусимское побоище.

На посту морского министра, Диков значительно расширил доступ в морские училища, позволив поступать туда не только дворянам и потомкам офицеров, но и бедным слоям населения. Корабельные инженеры так же по милости Дикова были причислены к офицерам, перестав быть той чернью, как на них сейчас смотрели кадровые офицеры. Это, не говоря уже о том, что были и чисто внутриведомственные правки, вроде оптимизации классификации кораблей, определения сроков их службы и тд.

Первоначально, именно Диков рассматривался на пост председателя ГШМ вместо Бирилева, но Илья отчего-то выбрал именно последнего. Мотивы своего решения, естественно никому не объяснил.

Но, в отличие от того же Скрыдлова и его неудачливого приемника - Чухнина, Диков чурался приписывать к своей карьере политический вес, предпочитая оставаться боевым адмиралом. Уже одно то, что он с ходу стал вникать в проблемы своего флота и личного состава, указывало на то, что он собирается завоевывать сердца и умы своих подчиненных. Не спроста же он, даже без подсказки попаданцев, обратился в Морское ведомство с просьбой о замене облегченных десятидюймовок на 'нормальные'. Ну, а выполнение планов по разгрузке кораблей от строительной перегрузки было начато на кораблях не дожидаясь их перегона на заводы.

- Никто не собирается держать на заводах корабли несколько месяцев, - заверил его Рысь. - Даже сейчас, в Севастополе достаточно ресурсов, необходимых для скорейшего перевооружения и модернизации кораблей флота.

- Мои люди говорят несколько иное, господин советник, - насупился Диков. - Быть может, вы со мной поделитесь вашими соображениями?

- Безусловно, ваше превосходительство, - как главный 'механойд' в группе, слово взял Рысь.

- Мы имеем три броненосца - 'Двенадцать Апостолов', 'Екатерина II' и 'Синоп', вооружение которых составляют устаревшие орудия главного калибра в двенадцать дюймов при длине ствола в тридцать калибров. На 'Чесме' и 'Георгие Победоносце' - ситуация чуть получше, но тоже не ахти. Ставить на них новые двенадцатидюймовые орудия, аналогичные тем, что сейчас воюют на Тихом океане - бессмысленно. Корабил уже имеют строительную перегрузку, да и размещение артиллерии на 'екатеринах' - в треугольных казематах - дает о себе знать. В общем, я предлагаю 'екатерины' и 'Апостолы' перевооружить береговыми 254 мм орудиями. Во-первых, мы выиграем в перегрузке - тон сто как пить дать. Во-вторых, на станки от старых двенадцатидюймовок сухопутные десятидюймовки сядут как нужно - даром что ли, что цапфельные? Кроме того, мы уже сделали запрос в Морское ведомство - в арсеналах имеется большое количество шестидюймовых морских пушек Канэ в сорок пять калибров, так что, можно перевооружить еще и устаревшую артиллерию среднего калибра.

- Жаль, что на 'Ростиславе' так не получится, - пробурчал Диков.

- Тут да, незадача-с, - развел руками Войд. - Там только морские орудия, и на них необходимо срочно размещать заказ.

- Я уже отписал под 'шпиль', - скривился Диков, очевидно не рассчитывая на быстрый ответ. - Позвольте полюбопытствовать, господа, а как мои корабли будут отбиваться от миноносцев, если вы предписываете снять с них всю малокалиберную артиллерию?

- Для этих целей должны служить собственные миноносцы и крейсера, - отрезал Семен. - Превращение линейного корабля в универсальную боевую единицу, которая и броненосец должна потопить, и крейсер догнать, да еще и с миноносцами бороться - верный шаг к тому, чтобы наши корабли никогда не смогли преодолеть строительных перегрузок и развивать проектных скоростей.

- Однако, 'Очаков' и 'Кагул' не закончены, - напомнил адмирал. - И видит Бог, к концу этого года закончены не будут.

- Будем продолжать в том же духе - точно не успеем, - заметил Войд. - К сожалению, строительство обоих крейсеров осложнено тем, что мы, в наших реалиях - никто не будет расстроен, если я прямо скажу, что наши судостроительные мощности находятся в глубокой ж..., - увидев округлившиеся глаза Артемуса, советник поправился. - В общем - не в самом лучшем состоянии. Я не говорю о том, что мы своими силами пытаемся воплотить то, что придумал сумрачный немецкий гений - я восторгаюсь силой духа инженеров Янковского и Гайдаймовича, которые несмотря на все проблемы, ведут строительство крейсеров. Не имея возможности с самого начала ознакомиться с проектом фирмы 'Вулкан', они вынужденно получают информацию дозированно, друг за другом - сперва, чертежи приходуются строителями 'Олега', а уже только потом их копия приходит в Севастополь, а уже оттуда - в Николаев. Это вносит определенные затруднения, особенно учитывая, например, что чертежи передаются через портовую контору и могут там лежать неделями.

- Оба конструктора по сути работают со своими собственными рабочими чертежами, принимая чертежи 'Богатыря' только за основу, - продолжал советник. - Я разговаривал с Янковским - с момента закладки до спуска только он более двадцати раз вел переписку с металлургическими заводами об изменении технических заданий. И это при том, что сейчас, в ходе достройки, 'Вулкан' присылает чертежи в хаотичном порядке - сейчас имеется более сорока чертежей, которые будут применяться для выполнения работ в самую последнюю очередь. Так что, на лицо бутафория утверждения о том, что строить корабли на основе готового проекта - лишь ускоряет дело. Чушь. Один перевод мер длин и весов из метрической системы в дюймы ведет к постоянным путаницам. Посему, ваше превосходительство, на мой взгляд, необходимо доложить под шпиц о необходимости создания компетентного полномоченного органа, который бы прорабатывал чертежи кораблей, заказываемых за границей, адаптировал их под наши реалии, и только потом передавал кораблестроителям - иначе, мы корабли будем годами достраивать. Хотя, при должном подходе, хочу вам заметить, постройка 'Богатыря' заняла у немцев полтора года. У нас бы это, при переработке чертежей могло занять два года. Но, никак не три. И строительству еще конца и края нет.

- Впрочем, - Семен, в свое время проявлявший в Симуляторе интерес к Черноморскому флоту, вспомнил занятную вещь. - Вы сами можете вспомнить, как председательствуя в МТК, обнаружили, что отсутствуют чертежи, на которых были изменения, внесенные минным отделом для лучшего размещения минных аппаратов.

- И верно, - брови Нилова поползли вверх. - Семен Иванович, откуда вам это известно? Не помню, чтобы вы работали в МТК.

- Служба, - пожал плечами Семен, уклоняясь от ответа.

- Тем не менее, - продолжил доклад Рысь, - Корпус считает целесообразным предпринять все возможные усилия, для достройки обоих крейсеров не позднее июля этого года.

- Каким же это чудодейственым способом? - Округлил глаза Диков. - Вы ведь сами сказали, что не хватает чертежей, плюс, вы же предложили модернизировать корабли еще на этапе строительства... Я уже не говорю о том, что почти готовые башни 'Очакова' не так давно хотели забрать на 'Олег'!

- Мы уладили этот вопрос, ваше превосходительство, - заверил его Семен. - Перво-наперво, смета на строительство обоих кораблей будет значительно увеличена. Наследие адмирала Верховского, который порезал сметы, нанеся этим больше вреда, чем пользы, должно остаться в прошлом. Кроме того, Морское ведомство со дня на день издаст циркуляр, согласно которому, с елью увеличения количества рабочей силы и заблаговременному обучению экипажи строящихся кораблей будут привлечены к достройке крейсеров и 'Потемкина'. При модернизации - будут привлекаться так же и экипажи соответствующих кораблей.

- Но, уже сейчас, нужно отметить необходимость унификации работы всех трех кораблестроителей - 'Олега', 'Очакова' и 'Кагула', - закончил Рысь. - Каждый из них работает чуть ли не самостоятельно, что ничуть не повышает скорость работы ни над каждым из кораблей, ни над серией в целом. В качестве примера, напомню, как строитель 'Витязя' Мустафин к сентябрю 1901 года имел на Путиловском заводе готовое литье - штевни, мортиры, кронштейны гребных валов, в то время как Янковский прилагая чудовищные усилия размещал заказы и прорабатывал детали самостоятельно.

- Ох, господа, а не получится ли, что только во вред пойдет? - Спросил Диков. - Я всеми силами за то, чтобы наши кораблестроители строили быстрее и качественнее, но, как гласит пословица 'Не пили сук на котором сидишь'. Та деятельность МТК и кораблестроителей, что мы имеем сейчас удовлетворительна.

- Мы же постараемся сделать ее как минимум лучше, - заверил его Семен.

***

Совещание с Диковым принесло свои плоды. Не без нажима на МТК, но дело сдвинулось с мертвой точки.

'Залог борьбы с ненужной бюрократией - оптимизация!' - гласил лозунг экономических депрессий. На базе Севастополя было создан совещательная комиссия, в которую без права возражать, были включены все кораблестроители. Пришлось оторвать от работы Гайдамовича, который вместе со всеми имевшимися у него чертежами и журналами МТК прибыл в Севастополь. Специальным курьером из Питера были доставлены четкие и разборчивые, полностью переведенные, утвержденные (не смейтесь - бывало так, что в Севастополь или Николаевск приходили чертежи, которые невозможно было разобрать, прочесть, либо устаревшие, так как в оригинальные чертежи были внесены изменения, о которых 'забыли' сообщить кораблестроителям) МТК, либо использованные при строительстве 'Олега' или 'Богатыря', как например - чертежи общей вентиляции 'Олега', которые в реальности были запрошены только в июле 1904 года, да и то - 'по причине отсутствия штата опытных чертежников'.

Но, чем-то жертвовать черноморцам все же пришлось. Несмотря на заявление Дикову о том, что комплект башен для 'Очакова' все же пришлось отдать на 'Олег'. В отличие от Скрыдлова, Диков не спал и не видел, как первенец бронепалубного Черноморья - 'Очаков' будет участвовать в торжествах, посвященных 51-годовщине Синопского сражения. Но, получив от советников заверение, что оба (!) крейсера могут быть достроены еще летом - воспрял духом.

Для понимания, насколько все было печально и как кораблестроителям 'Очакова' приходилось изо дня в день превозмогать слабоумие и отвагу на каждом шагу, остановимся на этом моменте подробно.

Лишь в июне 1902 года МТК установил основные принципы вертикального бронирования крейсеров типа 'Богатырь'. И это при том, что 'Кагул', к примеру, был спущен на воду в мае 1902 года. 'Олег' и 'Очаков' покинули стапель в октябре этого же года, но самого ужаса ситуации это не меняло. Представьте себе только, что вы купили автомобиль на заводе, ориентируясь по концептуальным фотографиям. Но, в процессе сборки завод-изготовитель вдруг понял, что в машине не все так идеально, и начал на ходу менять чертежи, изменяя облик автомобиля, геометрию внешних частей, а так же - количество и качество жесткости деталей. Чувствуете насколько бредово звучит?

Итак, МТК, установив принципы, распределил поставки брони между заводами, установив строки исполнения своих требований. При этом, в ноябре 1902 года кораблестроителю 'Очакова' Янковскому становится известно, что Металлический завод предоставил в МТК чертежи работ по башенным установкам крейсеров. Хотя, решение МТК о руководящих принципах и требованиях 'при составлении окончательных чертежей для заказа брони на крейсера' было опубликовано в журнале только 22 июня, несмотря на то ,что поднималось для обсуждения еще в апреле. Затягивание в обсуждении этого вопроса не давало кораблестроителям начать разработку чертежей податочных труб для башен.

Использование составленной для крейсера 'Богатырь' ведомости заказа брони не было целесообразным, поскольку с целью уменьшения перегрузки крейсера, толщину брони податочных труб уменьшили с 75 до 73 мм. Так же изменению подвергся и способ крепления этих плит - на 'Богатыре' использовались накладки (как и на примере башен броненосцев типа 'Бородино'), на 'Очакове' же решили выполнить эти работы при помощи сплошных по высоте трубы стоек, которые по задумке инициаторов сего извращения должны были обеспечить 'индивидуальное крепление каждой плиты и более надежное их соединение с палубой'. Вместе с тем, МТК в очередной раз пошел на сделку со своей совестью, разбив верхние два яруса брони податочных труб 'Очакова' не на три, как это было на 'богатыре', а на четыре плиты. Сделано это было ради того, чтобы возможности Обуховского и Ижорского заводов, где были размещены заказы, соответствовали влажным мечтам МТК. Подобный подход, к слову, позволял упростить процедуру изгиба плиты - последней требовалось придать меньшую 'стрелку погиби'.

Ведомости заказа вертикальной брони передавались Петербургскому порту - для 'Олега' и в Главному управлению кораблестроения и снабжения - для его черноморских товарищей. Ижорский завод, получивший заказ, сообщил, что готов поставить передние плиты бронирования казематов только через полтора года с момента получения их шаблонов и чертежей. Выполняя заказ на поставку брони элеваторов, этот же завод, возлагая на себя ответственность - предоставить изделие заказчику не позднее чем через пять месяцев от момента получения чертежей, согласился только на обрезку плит ножницами, без требуемой строителям чистовой строжки кромок, а так же - сверления отверстий под крепеж и поставок самого крепежа. Как результата - заказчику пришлось упрашивать завод хотя бы обеспечить прямолинейность обрезаемых кромок с определенным по толщине допуском. Плиты внутренних стенок казематов завод обещал доставить к июню, но только при условии приемки изделия без испытания стрельбой. Логики в этом было ровно столько же, как если бы Министерство обороны принимало на вооружение бронежилеты для армии, поверив производителю на слово. Но, как известно - нет хуже врага, чем союзник с лишней хромосомой. МТК все же решило провести обстрел контрольной плиты, что было осуществлено 2 августа. К слову - сама партия поступила в Севастополь только в ноябре.

И так до самого финала. Проблемы, несостыковыки, ошибки... Типичный пример отечественного кораблестроения. Так что, не стоит удивляться, что простые корабли строились по 3-4 года, против 2-3 в Европе и САСШ.

***

Причина, отчего Семен вернулся в резиденцию в не лучшем расположении духа, крылась на облаченном в крупповскую цементированную броню борте броненосца 'Князь Потемкин-Таврический'.

Броненосец, притянутый после пожара в кочегарке, к набережной Корабельной бухты, неспешно зализывал раны. Уродливый, в некоторых местах - еще сохранивший следы гари, неокрашенный, заполненный строительным мусором, броненосец не вызывал того восторга и трепета, как это было в Симуляторе.

Башни главного калибра на броненосце отсутствовали, в результате чего он издали был похож на одинокий товарный пароход, на котором производились авральные работы. Командир броненосца - капитан первого ранга Голиков Евгений Николаевич, при первом знакомстве производил впечатление уверенного в себе офицера.

- Как я вижу, матросы у вас заняты на ремонтных работах, - Семен указал на группу матросов, которые, вооружившись банками с краской и кистями, окрашивали надводную часть борта.

- Стараемся, господин советник. Почитай уже, шестой год строим броненосец - столько же и экипаж без дела мается. А это, не самым благопристойным образом сказывается на умах нижних чинов, - пояснил каперанг. Понизив голос, он добавил. - Не слышали - на 'Очакове' у матроса обнаружили политические листовки, непристойного содержания.

Со вздохом Семен лишь кивнул. Знал об этом инциденте.

То, что флот на полуострове по сути является пороховой бочкой, было ясно сразу - все же, только совсем необразованный мог не знать про восстание на броненосце 'Потемкин' и примкнувшем к нему крейсере 'Очаков'. В начале марта у одного из матросов крейсера во время работ на палубе вахтенный офицер обнаружил листовку РСДРП, которая прямо призывала к смене режима. Матрос был арестован, при этом, нельзя было не отметить ропот несогласия, который прошелся среди нижних чинов.

Командиру крейсера, Семен посоветовал в приватной беседе, ориентировать офицеров на работу с подчиненными. Как говорится - профилактика лучше лечения.

Уповать на то, что ему и его группе удастся победить подпольные политические группировки, Семен не собирался. Командующий флотом Диков не переставал направлять в Петербург телеграммы, прося, а иногда и требуя, прислать ему контрразведчиков.

Успешные действия СИСТЕМЫ, опубликованные в нескольких газетах серией статей о разоблачении революционной ячейки, намеревавшейся 'скоммуниздить' засекреченное оборудование на Балтике, или о заговорщиках, которые устроили пожар на Невском заводе, сподвигли высокое начальство во многих регионах Империи официально признать проблему ширящегося политического кризиса власти.

Но, пока что, Черноморью приходилось довольствоваться помощью жандармов, компетенция в области политического сыска, которых, мягко говоря, удручала.

- Осведомлен, Евгений Николаевич, - туманно ответил Семен. - Не поделитесь, как проходит достройка броненосца?

- Как и всегда-неспешно, Семен Иванович, - слегка поникшим тоном произнес Голиков. - Сейчас очищаем помещения левой нефтяной кочегарки от производных прошлогоднего пожара, расчищаем место для установки новых элементов.

- Прсотите, Евгений Николаевич, - Семен смутно припоминал основные распоряжения Корпуса, которые были переданы в Севастополь еще до отправки сюда его группы. - Разве вам не были переданы приказания очистить кочегарку еще в начале февраля?

- Да, мы их получили, - согласился командир корабля. - Но, его превосходительство - вице-адмирал Скрыдлов начисто отказался исполнять предписания, мотивируя это тем, что в МТК находится рапорт о замене нефтяных котлов на угольные.

- То есть, вы фактически ничего не сделали? - С подозрением покосился Семен на громадину крейсера.

- Убрали теплоизоляцию паровых труб и котлов, демонтировали поврежденные котлы. Пока прибудут новые - успеем очистить и подготовить к установке помещение кочегарки. Балтийский завод вновь не в восторге от производства для броненосца партии котлов Бельвилля взамен пострадавших в огне, но, утверждают, что готовы они будут не раньше 20 июня - и то, эти сроки не гарантируются заводом, поскольку велика загрузка по достройке балтийских броненосцев.

- Великолепно, - пробурчал Семен. - Им там пять броненосцев и четыре крейсера строить, а нам - всего три корабля достроить. И они не могут пойти нам на встречу?

- Простите великодушно, Семен Иванович, - развел руками Голиков. - Я не имею ни малейшего понятия о том, как вести диалоги с заводами. Думаю, Владимир Владимирович вам поможет...

'Что, и Путин здесь?', - едва не спросил Семен, однако, вовремя остановился.

В 1902 году вместо кораблестроителя А.Э. Шотта, под чьим неусыпным боком 'Потемкин' четыре года переживал все возможные перипетии отечественного кораблестроения, на должности корабела появился Владимир Владимирович Константинов.

Именно при нем происходило добронирование 'Потемкина' - закончили устанавливать плиты в 203 мм Ижорского завода, после чего - в марте 1903 года приступили к размещению 229-мм плит. В мае 1903 года на броненосце наконец-то была установлена боевая рубка, которая была изготовлена много раньше и лишь ожидала своего времени.

Несмотря на то, что 'Потемкин' был новым этапом в строительстве линейных кораблей отечественного флота, даже он не был застрахован от типичной для отечественной школы кораблестроения глупости и просчетов.

Наиболее типичным примером того, как одна ошибка на этапе проектирования может привести к значительным проблемам при строительстве, служит эпопея о вооружении 'Потемкина'. Нет, дело даже не в пресловутых раковинах в броне башен главного калибра (к слову, многие из писателей жанра альтернативной истории не придавали этому моменту особого внимания, часто 'устанавливая' на броненосец именно эти башни. Стоит отметить, что в случае попадания в башню главного калибра любого мало-мальски серьезного снаряда, не просто сама башня и размещенные в них орудия приходили в негодность, но и расчеты обоих орудий 'принимали' ислам, не говоря уже о том, что это грозило взрывом боеприпасов в башне и как следствие - гибели броненосца).

В октябре 1902 года кораблестроитель Шотт приступил к вырубке портов для 75-мм орудий, составляющих арсенал малокалиберной артиллерии броненосца. В процессе этого важного дела, кораблестроитель обнаружил, что стволы их орудий у кормового траверза спардека мешают стволам 305-мм орудий кормовой башни, в случае если они будут развернуты в походное положение. Правое 75-мм орудие, закрепленное в походном положении так вообще оказывалось в зоне действия газов башенных орудий. Предложение Шотта перенести два пресловутых орудия из каземата спардека на его крышу было отклонено МТК. И это - несмотря на то, что при выполнении указанных работ 75-мм орудия получали большие углы обстрела. Установив в казематы, вместо 75-мм орудия 47-мм, можно было как минимум уменьшить размеры орудийных портов, то есть - сохранить как можно больше брони. МТК же, поставил на этой идее крест с одной единственной-мотивацией - МТК опасалось, что при подобных перемещениях орудий будет нарушено питание орудий патронами. Неимоверных трудов стоило строителю, чтобы данное решение было принято. А ведь оно уберегло корабль от значительных переделок в будущем. Конечно, после 'плана модернизации' Корпуса 47 мм орудия все же приходилось демонтировать вместе со всем сопутствующим оборудованием, а порты - подлежали заделке и бронированию.

В марте 1903 года так же выяснилось, что положенные кораблю пулеметы вообще никто не заказывал, поэтому, пулеметы устанавливались впоследствии не по ранее разработанной схеме, а по типу канонерской лодки 'Уралец' - на тонком стальном борту с деревянным планширем. Такой способ защиты для пулеметчика был несколько... не в интересах самого пулеметчика, поэтому, 'пан модернизации', согласно которому пулеметы переехали с корабля на берег, возможно спасли жизнь не одному моряку.

Чего говорить, если для 'Потемкина' даже заказ хлебопекарной печи оказался самым настоящим испытанием на прочность?

В марте 1903 года строителю отказали в разрешении на приобретение зарекомендовавшей себя с хорошей стороны печи гамбургской фирмы 'Вайхорст и сын'. Печи этого производителя пользовались популярностью на кораблях Доброфлота и нареканий не вызывали - справедливо, что кораблестроитель решил использовать данную продукцию и на броненосце. Но, не тут-то было. МТК рогом уперся против иностранного подрядчика, указав на необходимость приобретения оборудования на отечественных заводах. Которые, сюрприз, поголовно отказались от заказа, так как не могли выполнить технические требования. И только в декабре 1903 года петербургская фирма Р.Кольбе, устанавливающая на корабле водопровод, паровое отопление и нагреватели для офицерских ванн взвалила на себя титанический труд обеспечить экипаж хлебопечью.

Кораблестроителя Семен нашел в его рабочем кабинете - небольшой коморке на заводе. Константинов не производил впечатление выдающегося гения инженерной мысли, но, дело свое знал хорошо, поэтому, можно даже сказать, что знакомство с ним для Семена было более чем позитивным.

- Уверены ли вы в том, что балтийский завод выполнит свои обещания о предоставлении нам котлов? - Поинтересовался Семен.

- Позвольте быть откровенным, господин советник, - во взгляде строителя растекалась неимоверная усталость. - Я не верю в то, что Балтийский завод вообще будет способен изготовить котлы к необходимому нам времени. Да, строительство нашего броненосца жизненоважно для Черноморского флота, но, у них у заводской стенки стоят два броненосца проекта 'Бородино' - в том числе, 'Александр III'. Будь наш броненосец так же гвардейским - не спорю, МТК костьми бы лег, но способствовал нашим заказам. Но, сейчас, когда 'Александр III' - совершенно новый корабль, стоит у завода в состоянии близком к нашему 'Потемкину', хотя уже принят в казну и прошел все испытания, завод в первую очередь будет занят им. Нас же достаивают по остаточному принципу.

- И вы терпите такое отношение? - Семен начал злиться. - Шесть лет броненосец не может войти в строй! Это в два раза дольше, чем строительство приведенного вами в пример 'бородинца'!

- А что я могу сделать? - Развел руками корабел. - У меня связаны руки. Заказы срываются один за другим, сроки вечно переносятся. Даже та короткая прогулка броненосца из Николаевска к нынешней стоянке стоила ему многих повреждений. Да я больше трети заказов возвращаю на заводы, поскольку они напрочь бракованы. Заводу-то что с этого? Им главное детали поставить, это уже мы на месте должны решить - принимаем их или нет. Если бы оценка проходила прямо на заводе-изготовителе, то это много бы нам помогло, но, для этого необходимо разместить инспекторов на заводах, а это уже не наш уровень.

- Владимир Владимирович, вы подали замечательную идею, - Семен решил отправить Малкольму записку об этих самых инспекторах. Мало ли, вдруг, как говорит строитель, получается решать проблемы не отходя от станка. - Я составлю доклад своем руководству, возможно ваше предложение в значительной мере поможет нашему судостроению продвинуться вперед. Быть может у вас есть еще какие-нибудь проблемы, которые бы вы хотели обсудить со мной?..

Константинов открыл рот от удивления.

- Господин советник, разве вы не в курсе? Даже если Балтийский завод пришлет нам новые котлы, а брак в башнях переделают - броненосец не сможет быть достроен!

- Почему это?

И кораблестроитель начал говорить...

***

Выслушав Эцилопа, группа замолчала в тягостном раздумье.

- Нет, ну что за пид...

- Артем, спокойнее, - осадил коллегу Рысь. - Это нормальная практика этого времени.

- В смысле нормальная практика? То, что корабль без финансирования - это нормально?

Константинов рассказал Семену о том, что подготовленная Шоттом смета - идеально выверенная и согласованная, предусматривала экономичность строительства корабля. Однако, сметные кредиты высокое начальство расходовало по своему усмотрению. Так, за счет 'Потемкина' оборудовали патронные погреба на вспомогательных крейсерах Доброфлота здесь, в Крыму, которые заканчивали свою оснастку перед тем, как вырваться на просторы мирового океана.

Смета, которой должно было хватить до конца строительства, исчерпала себя в 1903 году. Узнавший об этом Константинов, составил новую смету, благодаря которой выяснилась недостача еще 360 тысяч рублей, необходимых на достройку. Однако, их никто не выделил. Вместо этого, за счет 'Очакова' тому же 'Потемкину' были приобретены краны. Начальник Главного управления кораблестроения и снабжения вообще предложил в середине 1903 года выделить на достройку броненосца всего 30 тысяч рублей, хотя было необходимо - 147. Еще 200 тысяч требовалось а 1904 год. Конечно, львиную долю сметы попросту 'съели' переделки уже готовых технических решений, как то - изменение способов задраивания водонепроницаемых дверей, трубопровода затопления двух погребов, а так же - развалившейся мебели. Все это требовало денег, которые из МТК можно было выбивать годами.

Конечно, среди всего этого вороха переделок имелись и нужные - вроде требований старшего врача 'Потемкина', который возмутился помещениями, которые были переданы в его ведение и предназначались для аптеки и боевого перевязочного пункта. Помещение аптеки имело в себе крайне нежелательный элемент в виде металлического троса, который требовал периодического обслуживания. Кроме того, нигде лучше чем в аптеке нельзя было разместить боевой пост прицела подводного минного аппарата - понятие 'торпеда' тогда еще не было введено в обиход, соответственно и 'торпедных' аппаратов в лексиконе не существовало. О соблюдениях чистоты в таком помещении можно было бы только мечтать, а условия работы превращали жизнь медицинского персонала в натуральную каторгу. Боевой перевязочный пункт мало того, что занимал меньшую, чем была запланирована, площадь, так же не имел необходимой вентиляции, электрического и резервного - масляного - освещения, телефонной связи.

Нарекания со стороны МТК так же вызывали сетевые заграждения, которые в опущенном состоянии мешали спуску плавательных средств.

И ладно бы, вся эта идиотия исходила от одного человека в МТК - все эти нарекания приходили от разных людей, ведомств, в разное время, складировались просто огромной кучей бумагомарательских переписок, что в конечном счете просто сводило с ума.

Ну и в конце всего, кораблестроитель рассказал о мыслях командира броненосца о необходимости провести несколько 'улучшений'. Мысли эти окончательно подорвали сон и дух кораблестроителя. Пообещав разобраться, Семен вернулся в Таврический, дабы держать совет с товарищами.

- Ребят, вы поймите, - терпеливо произнес Рысь. - Кораблестроение - это весьма сложный и труднопредсказемый процесс. Особенно - в начале двадцатого века. Выйти за смету, переделывать что-то в самом конце строительства - это как за хлебушком сходить. Здесь нет единых КБ, которые бы строили корабли - всем занимаются отдельные люди - кораблестроители, которые как раз и нанимают персонал. А персонал - это вчерашние крестьяне, которым зимой делать нечего. Квалифицированных кадров - можно по пальцам одной руки токаря-неудачника пересчитать. Напомнить, что у кораблестроителя 'Кагула' вообще штата чертежников нет - кроме тех нескольких бедолаг, что ночуют на работе.

- Нужно срочно решать вопрос с финансированием, - покачал головой Семен. - Константинов к концу недели обещал предоставить новую, последнюю смету. Я обсуждал возможность направить в броненосец денег с других проектов - без привлечения столицы, но, Диков стоит на своем. Его самого дико бесит нецелевое расходование, так что он решил взяться серьез за финансовые потоки. Так что, следует обратиться к Малкольму. Причем срочно - деньги нужны уже вчера. Выходит не больше 250-300 тысяч - и корабль можно будет принимать в казну. К концу августа-сентября.

- Маловероятно, - заметил Войд. - Я прям авторитетно заявляю, что новые котлы они только будут месяца два-три делать. Вот тебе июнь. Еще месяц-полтора - на доставку и установку. Вот тебе август...

- Сроки - это дело десятое, - отмахнулся Артемус. - Они его шесть лет строят, могут еще полгода подождать. Здесь того и гляди все скоро революцией запылает...

- Вот-вот, - поддержал его Рысь. - Мы так ненавязчиво взялись за модернизацию и ускоренное введение кораблей флота в строй, что забываем, что тут как бы лейтенант Шмидт и Ко обитают.

- Обещают группу контрразведки прислать, - сообщил Семен. - Я сегодня телеграммы расшифровывал. Но, не раньше конца марта. Нет штата. Людей тянут из всех структур, но это капля в море. Дикову предложили уже сейчас подбирать людей из жандармов.

- Ну, хоть что-то, - высказался Артем.

- В случае больших волнений, нам приказано использовать силы гвардии - есть предположение, что к нам перебросят еще силы, поскольку на местных особой надежды нет.

- Ну, нам еще не хватало тут полуострова гвардейцев, - скривился Артемус. - Они же тут Кровавое воскресенье прям в этом году заделают.

- Без нашего приказа не заделают. Этот вопрос не для совещания. Просто проинформировал, - отрезал Семен.

- Вон оно что, - с кривой усмешкой протянул Рысь. - Ну, пока ты там свои дела делал, я по своей линии весьма сильно продвинулся. Завтра выезжаю в Сормово, буду смотреть их дизельстроительные мощности. Чертежи дизелей возьму с собой - посмотрим, что из них они смогут произвести без существенного кризиса для двигателей.

- Быть может, тебе все же стоит ориентироваться на двигатели, что делают Лестен с Луцким на Балтике? - Спросил Войд. - У них там в районе 200 лошадей один дизель может получиться.

- Сормовцы без подсказок Лестена дизеля в 120 сил делали и делают, - напомнил Рысь. - Я посмотрю на них, сравню, насколько все хорошо или плохо, и потом уже буду решать. 1Д и 4Д, которые стояли на наших подлодках типа IX-бис, среди которых небезызвестная 'С-56'.

- Вот ты изобретаешь себе проблем, - закатил глаза Войд. - 1Д и 4 Д производились в Коломне. И там сейчас тоже как бы не верх технической мысли, но с теми же двигателями они справятся не хуже Сормово.

- Да им строить еще...

И снова спор.

Войд и Рысь - два друга, два товарища. Друзья чуть ли не с яслей, они даже судьбой были похожи.

Рысь - Рыжков Михаил Андреевич, и Войд - Войтехович Дмитрий Сергеевич родились в славную эпоху начала холодной войны. Детство обоих ребят прошло в одном и том же дворе, под не остывающие пламенные речи об успехах советской военной и научной мысли.

Возможно именно это привело обоих парней сперва в армию, а после срочной - в стены технических высших учебных заведений. Умеренный милитаризм эпохи, подкрепляемый маниакальной идеей 'враг вокруг', исказил доброе, светлое в мальчишках, указав им верный путь взросления типичного милитариста.

Николаевский кораблестроительный институт дал им тот толчок в жизнь, который хотела душа. С кипучей энергией и горячими сердцами они окунулись в учебу, а после нее - в работу. Всегда вместе, всегда вдвоем.

Лишь в начале девяностых годов, судьба развела их по разным краям страны, связав с ремонтом и модификациями советского флота вплоть до развала Союза. В 90-ых обоим пришлось нелегко, но оба с честью удар судьбы выдержали, не 'перепрофилировавшись', оставшись верными своему призванию и Родине, которой некогда давали присягу.

Насколько знал Семен, оба кораблестроителя были связаны с отечественным подводным флотом, причем, как оба спели обмолвиться, успели поучаствовать в работе над несколькими последними новинками флота России, но какими именно - оба говорить отказались. Казалось бы - их и гриф секретности разделяло сто с чем-то лет, но нет... остались при своем.

Когда Илья выразил свое желание - начать стоить подводные лодки в реалиях 1904 года, большая часть попаданцев просто посмеялась над ним. Не та промышленная база, не то время, да и люди не те. Подлодку нужно не только спроектировать. Но и построить - а это многие тысячи деталей, особые способы сборки, обработки и изготовления деталей. Здесь будет маловато шести десятков госте из будущего - при том, что к кораблестроительному делу из них относились только пять человек - Инкорптбл, Лестен, Ультима, Рысь и Войд. Но, все же, скрепя шестеренками мозгов, группа пришла к выводу о том, что это возможно.

Но, всегда есть свое 'но'.

Реалии этого мира накладывали определенные ограничения на подводное строительство, поэтому, не стоило даже рассчитывать на то, что через год-два мировой океан будут бороздить беспощадные океанические рейдеры.

- Вот лет через пять - точно будут, - пыхтя сигареткой пообещал Малкольму Рысь. - А через семь можете хоть неограниченную подводную войну открывать.

Среди надводного кораблестроения России всегда было две основные школы - балтийская и черноморская. Тихоокеанская и северная еще не родились, так что, гонку в строительстве первых подлодок, 'патриархам' следовало начать самим.

Инкоруптбл и Ультима предпочли взять за основу немецкие 'U-боты'. Уважение к сумрачному немецкому гению этих двух товарищей прослеживалось даже в Симуляторе, здесь же оно получило возможность реализации. Однако, в отличие от пары 'Рысь и Войд', среди них не было опытного дизелиста, так что в ту команду так же вошел и Лестен - паренек в минувшем будущем был двигателистом на речниках, так что его помощь тут была аховая. Поэтому, легким движением пера и сладкими речами, на Балтику заманили господина Луцкого - признанного авторитета этого времени в области двигателестроения.

Рысь и Войд взяли за основу отечественную школу судостроения, которая, хоть и имела сильное послевоенное влияние немецких подводников, все же обладала неподдельным, а самое главное - знакомым обоим, шармом.

К концу года Черное море должно было увидеть головную серию подводных лодок типа 'С'. Адаптированных, упрощенных, максимально, можно даже сказать, упрощенных 'средних' подлодок, чья реальная история начиналась в 'каноне' с поездки группы советских специалистов в голландское конструкторское бюро.

- А в чем проблема-то? - Артемус, с присущей для моряка из торгового флота непоседливостью, старался не попасть под 'перекрестный огонь'. - Закажите двигатели и там, и там. У вас на строительство - бюджет 'Златоуста'. Еще столько же - на оборудование верфей и модернизацию заводов. В чем проблема то?

- В том, что сормовцы лучше, - по-стариковски пробухтел Рысь.

- Ой, не зарекайся, - скривился Войд. - Копируй мне чертежи, сам поеду в Коломну. А то тебя пока дождешься...

Расходились затемно, благо путь чрезвычайно короткий - из кабинета до спален.

Укладываясь спать, Семен в очередной раз возвращался мыслями к сложившейся ситуации.

Природный катаклизм забросил их в прошлое. Весь Тихоокеанский флот Ironclads, который на момент происшествия был в аудиоканале. Хотя нет. Шестьдесят четыре человека - это полный списочный состав всех трех эскадр, которые входили во флот Ильи.

Поразительная явка, которую флот показывал намного реже, чем правительство России принимало адекватные решения. Почему же так произошло? Порт, на который нацелились противники не был жизненно важен - обычная торговая точка, не более. Бонусов по минимуму, особых 'плюшек' тоже нет. Потеряй его их команда - никто бы даже и не заметил.

Но, Илья все же лег костьми, чтобы весь флот пришел на этот бой. Даже Альянс так не старался - пришли своей обычной явкой, ничего необычного.

А их флот, отчего-то расстарался, чтобы прибыть полным составом, хотя могли победить даже половинными силами. Напрашивается вопрос - для чего Илье потребовалось, чтобы на бой пришли все софлотовцы? Мог ли он знать, что произойдет? И, если да, то почему никому не сказал?

Шестьдесят четыре человека волей судьбы с неясными мотивами оказались в прошлом. Шестьдесят четыре человека, чьи опыт и знания оказались удивительным образом востребованы в Российской Империи 1904 года, и что самое удивительное - в тех областях науки и техники, где это было жизненно необходимо именно в это время.

Верить в совпадения Семен отказывался напрочь.

Но, и доказательств противного у него тоже не было.

Оставалось только ждать.

Глава 20. Марномакс

Порт-Артур. 23.03.1904.

Последняя декада марта радовала своей погодой.

С 17 марта на полуострове установилась теплая, по-настоящему весенняя погода. Припорошенные черными крупинками угольного шлака, нанесенного порывами ветра со стороны внутреннего рейда, снега, медленно, но верно таяли. Тоненькие потоки воды, за солнечный день успевали вымыть не знающие чистоты участки мостовых, под конец дня застывая грязными наледями.

Весна наступала. Именно с середины марта в старорусских календарях начинался год, а на Руси встречали новолетье. Не помню точно из-за чего, но впоследствии год стали отсчитывать с сентября. На мой взгляд - это глупо - считать увядание природы началом нового этапа. Это все равно, что похороны считать началом новой жизни.

Снежные кучи, кое-где покрытые ледовыми корками, все еще наполняли улочки порта, то и дело проглядывая между помещениями складов, несмотря на то, что моряки с эскадры привлекались к работам по очистке территории.

Солнце, отраженное от кристаллов снега безбожно, не по-христиански, слепило глаза. Получать такие блики в глаза, когда носишь очки - то еще ощущение. Конечно, от этого не выгорает хрусталик, как если бы посмотреть через телескоп на солнце, но приятного тоже было мало.

Под ногами то и дело хрустели продавленные моим весом тонкие корочки льда, за ночь сформировавшиеся над поверхностью многочисленных луж. Ближе к полудню лужи оттаивали, к радости беззаботной детворы, с утра до вечера носящейся по улицам Артура и Дальнего.

То и дело ушей касались заливистые переливы начавших обратную миграцию птиц. Местами, на газонах можно было увидеть первые клочки зелени, застенчиво пытающейся занять свое место под солнцем.

После февраля с его почти ледяными ветрами, весеннее дуновение воздуха практически не ощущалось. То и дело, легкие, почти теплые ветерки гуляли между зданиями, как бы намекая на то, что не загорами лето, которое, как неотвратимая награда за зимнюю стужу и вьюги, придет и прольет на нас свои потоки тепла.

Эскадра, подчиняясь недавнему приказу, готовилась.

Награды для японских милитаристов, перепроверенные и переснаряженные в меру сил, грузились на корабли. Свежеокрашенные в защитный камуфляж, бронированные гиганты чадили трубами, подобно древним индейцам, разводящим сигнальные костры, извещающие о том, что топор войны отрыт.

После неудавшейся попытки выманить наши корабли на минные поля 9 марта, Того наблюдал. Вне зоны действия наших орудий его корабли следили за тем, как мы чистим рейд. Долго, монотонно, неторопливо катера и портовые шаланды тралили метр за метром водную гладь.

Первой, самой неприятной для нас новостью стало то, что помимо обычных, одинарных мин, японцы стали применять минные связки - соединяли при помощи канатов воедино группу из 3-5 мин. Не нужно объяснять, что подрыв такой связки гарантировал кораблю немедленное принятие веры подводного православия. Судя по очеркам историков, именно такие подрывы привели к гибели 'Петропавловска'.

Вторая неприятность этого дня случилась ночью.

Ночные перестрелки на внешнем рейде стали уже обычаем эскадры. Неприятным, конечно - ни один из боев не обходился без какого-либо ущерба для нас, но все же обязательным, едва ли не еженощным, атрибутом.

Рейд 25 февраля силами двух миноносных отрядов вкупе с 'Новиком' и 'Бояриным' принес свой профит не только в избитом донельзя японском миноносном отряде. Некоторое время активность японцев ночами была снижена, но, как мы убедились днем 9 марта - это было затишье перед бурей. Неясным оставались только их мотивы - толи они действительно решили вытащить мои корабли на мины (каюсь, едва не попался на провокацию), толи думали, что кто-то из двух легких крейсеров, пускающих им кровь, подорвется, при выходе на очередную охоту.

Так или иначе, но для ночной вылазки наших миноносцев фарватер был готов. Старшим на ночном дежурстве оказался 'Аскольд'. В шесть утра, на рассвете, когда из разведки вернется отряд фон Шульца, его должен был сменить 'Баян', которому в последнее время в виду его броненосной природы довольно часто выпадал жребий нести ответственность за внешний рейд в светлое время суток.

Четыре темные, словно стелящиеся по водной глади тени, проследовали мимо Тигрового хвоста, оставляя за кормой тихую гладь Внешнего рейда. Четыре 'ночных охотника' в виде шихаутских миноносцев, выскользнули на океанический простор. Как говорил один телевизионный маг - 'Сущность в виде гномика'...

Первые впечатления от ночных сражений между миноносцами, стали затихать к концу февраля. Перевооруженные истребители, поднаторев в деле истребления своих японских визави, деловито, без спешки и брызг искр из стройных труб, исчезали в нахлынувшей непроглядным одеялом темноте. Вслед за ними, пятнадцатиузловой трусцой проследовал 'Боярин'.

Несмотря на то, что сражение 25 февраля показало, что эффективнее всего получается множить на ноль японские миноносцы получается именно двумя отрядами, реализовать подобный способ бесплатной передачи 'ислама' японским легким силам каждый день, не получалось. Механизмы, они хоть и металлические и в разы крепче плоти, имеют свойство выходить из строя. Люди так вообще ни разу не стальные. И нуждаются в отдыхе.

Поэтому, даже ночные дежурства пока пришлось разбивать надвое, чтобы дать больше времени на отдых.

По сути, заменить Первый отряд миноносцев в Артуре было некому. Да, существовал, конечно, еще и Второй отряд, в который были 'сплавлены' все контрминоносцы отечественной постройки, но у них имелась своя зона ответственности.

Хотите верьте, хотите нет, но в каноничной истории, Порт-Артур японцы осаждали точно так же, как и в свое время захватили его у китайцев - морская блокада и сухопутная осада. Киньчжоуский перешеек являл собой ключ к полуострову, на котором можно было закрепиться и держать японцев хоть до китайской Пасхи. К сожалению, ни китайцы, ни русские в каноне не воспользовались своим шансом наказать бойцов Страны Восходящего солнца, отбив у них раз и навсегда идеи о строительстве континентально империи.

Под самым Артуром, имелась удобная бухта, где с комфортом можно было высаживать десант, чуть ли не на голову обороняющимся.

Город Дальний был получен Российской Империей вместе с Артуром. Честно отнят у японцев, которым в свою очередь достался как военный трофей. Конечно, это не могло не развести под азиатскими пуканами адское пламя, последствия которого мне и моим товарищам приходилось разгребать.

Усилиями Витте, Дальний должен был стать главными торговыми воротами России на Востоке. Порт-Артур, как главная военно-морская база должен был стать надежным щитом для российского капитала. Но, в каноне, получилось не очень.

Что больше всего удручало - строители Дальнего не озаботились тем, чтобы защитить город не то что, береговыми батареями, но и даже старые китайские форты восстановить для них уже было слишком. В результате, японцам город был сдан без боя, с полными складами.

Меня такое положение дел не устраивало вовсе.

На полуостров, дальше перешейка, я пускать японцев не собирался, но и прекрасно понимал, что поставленные в самом начале войны минные заграждения, на данный момент усиленные бонами и сетями, не смогут задержать Того, если тот неожиданно захочет своими линейными силами зайти в Талиенваньский залив и захватить Дальний. Кстати, я бы на его месте так и сделал - послал бы на наши минные заграждения брандеры, а следом - корабли для подавления возможной обороны, несколько транспортов с десантом - и вот, японцы почти под Артуром. И, хотя, Вервольф, убеждал меня в нереальности такого 'японского зерг-раша', определенные сомнения у меня имелись.

Именно для этого, часть сил, которые находились в Порт-Артуре, я отправил в Дальний. Все 'соколята', вместе с 'Гайдамаком', 'Всадником', а также с наличествующими в Артуре четырьмя канонерками, были переведены мной в Дальний. Теперь, между Первым и Вторым отрядами оказались распределены сектора ответственности, в которых им было поручено осуществлять дневное и ночное патрулирование.

Передать в Дальний один из двух крейсеров - 'Боярин' или 'Новик', чтобы усилить Второй миноносный отряд, было бы расточительством. На отряд Гинтера возлагалась охрана Талиенваньского залива и патрулирование прибрежных вод. Активных боевых задач я им не ставил, так как не имел достаточной уверенности в успешном исходе. Как бы не заверял Капер, что отечественные миноносцы после ремонта и модернизации готовы к ночным рейдам не хуже 'немцев', я предпочитал без нужды не трогать 'соколят'. Как говорится - если что-то работает, то не трогай это, пока не сломал! Поэтому, и уходили в ночь контрминоносцы зарубежной постройки.

Известие о том, что на внешнем рейде замечены японские миноносцы застало меня в каюте. Вот стоило раз в жизни захотеть лечь поспать пораньше...

***

Контрминоносец 'Бдительный' под командованием лейтенанта Российского Императорского флота Сергея Леонидовича Хмелева в очередной раз принял на себя ношу ночного дежурства. В отличии от памятного дежурства 25 февраля, сегодня их 'лидером' являлся 'Боярин'.

Последний, коротко просигналив ратьером, возглавил колонну истребителей, уходящих на очередную ночную 'охоту'.

И вновь начиналось дежурство.

'Бдительный' шел вторым в кильватере, сразу за крейсером. Наблюдая корму корабля, и белеющие на черной, словно обсидиан, поверхности воды, пенные узоры, рожденные безостановочной работой машин 'Боярина', Хмелев размышлял над тем, как круто изменилась судьба флота, с появлением нового, молодого командующего.

Откровенно говоря, сперва последнего вообще мало кто считал за начальство. Молодой хлыщ, неясно, как и за какие заслуги, получивший двух 'орлов' на плечи, с ходу стал самоутверждаться, безжалостно расправляясь с теми, кто шел против его воли. Долго еще Артур судачил о том, как Модус отстранил наместника от командования, буквально узурпировав власть на всем Дальнем востоке. Все, начиная от Мукдена, заканчивая Владивостоком, теперь было в его руках. Все войска, все корабли.

Пошли слухи.

Конечно, офицерское радио принесло в Артур весть о новом командующем. Прибывающие с Балтики и Черного моря офицеры и нижние чины в свободное время делились со своими тихоокеанскими коллегами вестями из европейской части Империи.

Как и почему государь в одночасье создал Корпус Особых Советников не понял никто. Самая смелая догадка, привезенная из Петербурга, гласила, что Модус на самом деле незаконнорожденный сын Императора. Иначе, ради чего государь-император сделал столь необычный, и даже незаконный шаг, направив Модуса в командование артурской эскадрой.

Впрочем, 'сын императора' довольно быстро довел до всех непонятливых, что прежний стиль руководства им не будет применяться. Тех, кто был явно с этим не согласен, связал свою карьеру с другими, менее приятными должностями от Николаевска до Петропавловска.

Последовали многочисленные ремонты и модернизации кораблей, на которых не одну неделю не прекращались авралы. Сама мысль о том, чтобы как-то перевооружать корабли, построенные на заводах, казалась всем без исключения командирам кощунством. Но, молодой командующий не слушал никого, кроме своего 'малого круга' - советников из своего же Корпуса, а также верхушку сухопутного и морского командования. Из числа тех, котого еще не 'репрессировал'. Причем, слово 'репрессии' стало известным на флоте именно благодаря словолюбивой натуре командующего.

Сомнения скептиков в компетенции нового начальства стали развенчиваться после успешных действий Модуса и его заместителей. Особо в этом был отличен контр-адмирал Вервольф, который в отличие от Модуса, имел привычку объяснять свои решения подчиненным, с полуслова находил общий язык. Да и вообще был приятным в общении человеком. Возможно в силу возраста или склада характера, но, Илья Сергеевич не был склонен обсуждать свои решения. О чем забыл уведомить заранее генерала Стесселя и полковника Фока.

Любопытно, кстати говоря, что последние, после смещения их с постов на полуострове, были переведены под Мукден, в штаб Маньчжурской армии. Подробностей Хмелев не знал, поскольку не очень любил общение с сухопутными офицерами.

С памятного сражения, в котором Первый отряд миноносцев тонким блином раскатал два отряда японских истребителей по всему внешнему рейду, Хмелеву запомнился особо ярко. В гуще боя его корабль умудрился всадить несколько снарядов в мечущиеся в расставленной для них ловушки японские миноносцы.

Довольные собой, по окончанию боя, отогнав японцев от внешнего рейда, истребители Первого миноносного отряда вернулись в Артур, неся весть о славной победе.

И их встречали как героев.

По сравнению с предыдущими действиями флота то была поистине значительная победа. Сообщалось как минимум о трех-четырех поврежденных и не менее одного-двух потопленных вражеских истребителей. А уж когда в эллинг ввели 'Акацуки', над которым гордо реаля русский военно-морской флаг...

Это была настоящая победа.

Первые гвозди уже забивались в крышку гроба Японской империи.

Столь значимых повреждений японский флот еще не получал. Триумф в войне с Китаем, эфория реставрации Мейдзы, успешное начало войны с Россией... Японцы имели сейчас превосходство над нами в кораблях линии - но только о тех пор, пока не будут закончены ремонтные работы на 'Ретвизане' и 'Цесаревиче'. Наладить паритет по броненосным крейсерам до соединения всех кораблей Тихоокеанского флота и медленно вальсирующих в сторону театра боевых действий подкреплений было невозможно. И, японцы явно не дураки - они прекрасно понимают, что стоит мне соединить свои силы в один кулак - весь Объединенный флот Микадо станет поклоняться Утонувшему богу.

Конечно, их минные силы превосходили аналогичные в Артуре на несколько порядков и сократить этот разрыв не было никаких возможностей, но, для поднятия морального духа среди матросов и офицеров Тихоокеанского флота, этой победы хватило.

Вот-вот, буквально дней через десять в строй должна была вступить обновленная 'Паллада', чье место в доке займет 'Диана', для которой в мастерских уже готовили свой комплект частей, уже установленных на ее систершип.

Ремонт обоих подорванных в первый день войны броненосцев так же вошел в завершающий этап. По указанию адмирала, на ремонт 'Ретвизана' отводилось несколько больше рабочих рук и времени, нежели чем для 'Цесаревича', но, оно и понятно. Не для кого уже на флоте не было секретом, что Илья Сергеевич выбрал 'Ретвизан' в качестве своего будущего флагмана.

Контр-адмирал Вервольф же наоборот, благодушно относился именно к 'французу', за чьей достройкой он, подобно адмиралу, наблюдал лично, не брезгуя, в отличие от молодого командующего, появиться в промасленной робе, вызывая по первости панический страх у заведующего исправлениями Кутейникова.

Так или иначе, к концу марта уже можно было ожидать выхода из ремонта одного из броненосцев. Скорее всего первым все же будет возвращен в строй 'Цесаревич', поскольку с 'Ретвизаном' приходилось повозиться - адмирал запретил спускать корабль на воду с заделанным деревом пробоиной, как это было задумано изначально. 'Броненосец мне нужен из металла, а не из древесины!' - выговорил Кутейникову адмирал.

- Миноносец на левом крамболе! - Донесся доклад сигнальщика.

- Боевая тревога! - Распорядился лейтенант.

Под командованием 'Боярина' отряд ставил своей целью разведку вдоль восточного побережья Квантуна вплоть до пролива Дасяньшань. Далее начиналась зона ответственности Второго миноносного отряда. Поэтому, встретить кого-либо на обратном пути, буквально - в нескольких милях от Артура, было невозможно.

Первым отрыл огонь 'Боярин'. Густо задымив своими стройными трубами, крейсер стал увеличивать скорость, обрушив на правый борт неприятеля лавину металла и пироксилина.

Связываться с одиночным японским миноносцев, не владея информацией о местонахождении других кораблей - было как минимум опрометчиво. То, что японцы не успокоились - доказывали дневные подрывы при тралении.

А значит, можно было ожидать, что после почти двухнедельного перерыва, японцы попробуют взять реванш, организовав ловушку.

Расстояние между противниками не превышало пятнадцати кабельтовых - дистанция, на которой русские артиллеристы чувствовали себя вполне уверенно и могли надавать тумаков японцам. Но, первый залп с 'Боярина' уже лег перелетом, лишь один из снарядов шлепнулся в воду недалеко от правого борта вражеского истребителя.

Сам 'Бдительный' и следующий за ним 'Беспощадный' так же не отличились в пристрелке, ошибившись с поправкой на скорость противника.

Успешно начать бой смогли лишь 'Бесшумный' и 'Бесстрашный', которые после первого же залпа, с форсировкой котлов, о чем свидетельствовали искры, то и дело сыплющиеся из труб, вышли из строя и стали резать противнику корму.

'Бесшумный', будучи головным, смог достать противника своим баковым орудием, в одночасье уменьшив на японце количество труб - с вихре дыма и обломков, кормовая труба четырехтрубного миноносца оказалась за бортом.

'Бесстрашный' обрушил огонь своих палубных орудий на корму миноносца, первым же залпом умудрившись накрыть противника выстрелами обеих пушек. Семидесятипятимиллиметровые бронебойные снаряды не могли особо повредить миноносец противника, но уже одно то, что огрызаться противник мог только баковым орудием, указывало, что кормовая артиллерия у него выведена из строя. Сорокасемимиллиметровые гранаты с тонким воем впивались в металлическое тело японского истребителя. К сожелению, несмотря на большую скорострельность стрельбы из этих орудий, добиться сколько-нибудь значимого результата не получалось.

Из темноты, прямо по курсу избиваемого японского истребителя кинжальными огненными вспышками полыхнули малокалиберные орудия.

- Господа, - заметил Хмелев, - кажется, мы нагнали их концевого.

Японцы никогда не ходили в одиночку или парами.

В 1902 г. талантливый штабной офицер капитан-лейтенант Тецутаро Сато по просьбе морского министра Японии - Гоннохиоё Ямамото подготовил 'Трактат о национальной обороне', в котором были отражены принци¬пы боевого состава и организации флота, а так¬же представлена теория ведения боевых дей¬ствий на море. Корабли предлагалось сводить в тактические единицы - боевые отряды, ко¬торые объединялись в эскадры: Первая - бро¬неносцы, Вторая - броненосные крейсера, Тре¬тья - корабли береговой обороны. Первая и Вторая эскадры образовывали Объединенный флот. В состав каждой эскадры должно было входить несколько отрядов истребителей и ми¬ноносцев - по 4 корабля в отряде. Их главной задачей считалось нанесение торпедных ударов по неприятельскому флоту в ночное время - как в море, так и на якорных стоянках. Успех японского тактического гения славные матросы микадо продемонстрировали при нападении на эскадру.

Японские миноносцы выгодно превосходили своих русских визави в артиллерийской мощи, но, были сопоставимы по скорости. Это до и после войны японцы предоставляли сведения о том, что их миноносцы обладают недостижимой для наших истребителей скоростью в тридцать узлов - каждый второй, не считая первого. На самом же деле, как на практике убедились русские моряки - не каждый из японцев мог поднять скорость свыше 24-26 узлов, что давало возможность соперничать с ними артурским истребителям и крейсерам.

Меж тем, 'Бесшумный' и 'Бесстрашный', расположившись на правой раковине японца, продолжали фаршировать его семидесятипяти и сорокасемимиллиметровыми снарядами, выкашивая беззащитную теперь уже корму японца - залпом с 'Боярина' вместе с куском надводного борта на японце вырвало кормовое орудие, вскинув его в султане пламени над кормовым торпедным аппаратом. Искореженное орудие нашло свое пристанище на дне морском.

Меж тем, 'Боярин', 'Бдительный' и 'Беспощадный' приступили к обстрелу второго с конца японского миноносца, оставив подранка, который после третьего залпа с крейсера стал терять ход и безбожно парить, на 'съедение' 'Бесшумному' и 'Беспощаднному'. Конечно, для потопления японца хватило бы и одного русского эскадренного миноносца, но, вдвоем это можно было сделать увереннее и намного быстрее.

Потеряв концевого, японский отряд, в котором, благодаря вспышкам от выстрелов, удалось насчитать еще три миноносца, стал круто отворачивать на юг, стремясь убраться подальше от Артура, над внешним рейдом которого дихорадочно блуждали световые лучи прожекторов береговой обороны.

Неожиданно, за кормой 'Бдительного' вырос всплеск воды, характерный для нырка малокалиберного снаряда. Буквально через секунду, второй снаряд, вынырнувший из темноты между 'Бдительным' и светопреставлением на внешнем рейде, осыпал градом мелких обломков кормовой расчет ютового орудия, отчего последнее мгновенно прекратило огонь.

- Японцы за кормой! - Проорал сигнальщик.

'Ну вот и конец', - подумалось Хмелеву. В следующее мгновение, рубка миноносца наполнилась раскаленными осколками. Рулевой, вскрикнув, тряпичной куклой сполз на палубу, отправив штурвал в свободное вращение.

Отброшенный взрывом на стену покореженной рубки, Хмелев, зажимая левой рукой кровоточащую рану на животе, наблюдал, как их темноты за кормой 'Бдительного' вырисовываются контуры второго японского миноносного отряда.

***

- Отряд Шульца возвращался с патрулирования, - сообщил Эссен, оторвавшись от бинокля. - С Электрического утеса сообщили, что на траверзе мыса Плоский началась перестрелка с час назад. Через полтора часа мы должны были сменить Максимилиана Федоровича, так что, как только услышали о стрельбе, сразу же приготовились выйти в море, благо, все офицеры и команда на борту.

- Передайте на 'Диану', чтобы были готовы сменить 'Аскольда'. Грамматчиков и Вирен по готовности пусть выходят на рейд с рассветом, после траления, - скомандовал я сигнальщику, который тут же стал передавать мои команды на НП на Золотой горе. - Броненосцам быть на рейде к 6 часам 30 минутам. Сообщите в Дальний, что у нас противник, пусть Вольф все свои корабли в ружье ставит!

'Не наиб.шь, Того, не наиб.шь', - шипел я на себя.

Расслабился! Забыл! Упустил из виду!

Стоило Вольфу в Дальний отправиться, так я тут же погряз в рутине. Нельзя, нельзя почивать на лаврах! Нужно развивать успех!

Да, мы дали японцам по соплям 25 февраля, но надо было сообразить, что это лишь затишье перед бурей!

Не могли они просто так выбросить столько мин - их у них и без того мало. Даже собственную акваторию от рейдеров японцы минировать стали только при непосредственном приближении эскадры Рожественского. Чего уже говорить о том, чтобы в начале войны так безрассудно вываливать минные банки вдали от метрополии, когда первый запах победы сменяется звонкими пощечинами. Но, и не отплатит нам той же монетой, не устроив коварную пакость, японцы просто не могли - кодекс Бусидо не позволяет столь милосердно относиться к 'северному варвару'. Быстро учатся, косоглазые.

- Смотрите! - Эссен ткнул пальцем во всполохи огня, разворачивающиеся южнее Электрического утеса.

Меньше чем в сорока кабельтовых от берега в море разворачивался натуральный огненный ад. Сюда уже не доставали прожекторы Утеса, но в огненных вихрях, мы могли различить, что между японскими и нашими кораблями завязалась нешуточная стрельба. Десятки огненных всполохов пронизывали непроглядную рубашку ночи, извергая из недр орудий свой смертоносный груз. Противное, липкое чувство страха проползло по спине, заставив вздрогнуть. Шансы получить торпеду в борт и испытать на собственной шкуре прелести мартовской водички Желтого моря в ночную схватку увеличивались в разы. Никогда не задумывался о том, что подобное может произойти в принципе. Нет уж, лучше от разрыва снаряда умереть, чем плавать в море, пока чайки выклюют глаза, а кожа не начнет трескаться под палящим солнцем...

Выжимая из машин все, что им только могли предоставить боги заклепки и пара, 'Новик' и следующие за ним четыре французских миноносца, стремились сквозь фарватер к разгорающемуся побоищу.

Как я уже сказал, японцы быстро учились. Представленная перед нами картина маслом была зеркальным отражением того, что японцы выучили урок, который мы им приподнесли 25 февраля.

Ускоглазые являлись прекрасными учениками. Хотя, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какое преимущество дает перекрестная стрельба. А уж если сопоставить, что наши миноносцы весьма часто выходят в ночь, тая надежду найти и помножить на ноль японские корабли, они смогли. Ну, или же, не до конца мы извели японских осведомителей в Артуре и Дальнем - нужно будет сообщить эту мысль Галицкому.

Моряки микадо заманили Шульца и приданные ему истребители на один отряд своих миноносцев, а вторым - закрыли ловушку. Впрочем, японцев могло быть намного больше, чем два отряда - в такой кутерьме не до подсчета силуэтов. Ведь сейчас, в огненной карусели, с численным превосходством, японцы стремились анально покарать нас за свое унижение в феврале.

'А вот хрен вам!'

Как известно - друг, это не тот, кто старается предотвратить драку, а тот, кто врывается в нее с ударом ноги.

Словно раскаленный нож в масло, 'Новик' и 'французы' ворвались в ночной бой, неся на верхушках мачт по одинокому зеленому фонарю - сигнал для 'Боярина' и 'немцев', что пришла поддержка. Световая сигнализация для союзников в ночных боях стала необходимостью, поскольку масштабы охоты под покровом темноты все больше набирали обороты, а попасть под дружественный огонь мало кому хотелось.

Словно вздох после длительного пребывания под водой, среди сражающихся кораблей, стали зажигаться зеленые фонари. Один, два, три, ... Где еще два? Неужели пото

Ситуация с отрядом Шульца складывалась более чем аховая.

'Боярин' и один миноносец находились в плотном клинче с тремя истребителями японцев. Еще два наших миноносца, в десяти кабельтовых на осте от флагмана отряда противостояли аналогичному количеству японских эскадренных миноносцев. При этом, о том, что второй миноносец, держащийся в кильватере головного, тускло освещающего верхушку своей мачты бледно-зеленым огоньком, принадлежит Российскому императорскому флоту, можно было понять только по тому, что численно превосходящий их противник, усиленно старается помножить оба корабля на ноль.

Итак, численное превосходство японцев указывало на наличие перед нами предположительно двух японских отрядов истребителей. Уже сейчас мы видели шесть истребителей без сомнения имеющих японские флаги. Нестандартный расклад для японцев - как я понил, их миноносные отряды деились по четыре истребителя в каждом, поэтому, где-то должы были находиться еще два... Боже, вот никогда в тебя не верил, но, сделай так, чтобы эти двое 'недостающих' уже скреблисьв дно?!

- Так, четверых вижу, - покусывая губы, указал я на очаги сопротивления. - Где наш пятый?

- Ваше превосходительство, - рулевой вскинул руку в указывающем жесте. - В плен берут!

- Ах ты ж сука! - Я приник к прорезям боевой рубки. - Прикажите истребителям по двое присоединиться к нашим, а сами идем на выручку пятому!

Только благодаря отблескам, которые давало кормовое орудие японского миноносца, тащащего на буксире изуродованный русский миноносец, глазастый рулевой смог заметить почти ставший вражеским трофеем наш 'Бдительный'. Миноносец опознали практически сразу - на его носовом орудии имелось щитовое прикрытие - маленький эксперимент по защите артиллерийской прислуги и возможности не мешать работе рулевого. В общем, малоэстетичная, но, абсолютно несуразная вещь. Никогда не думал, что полукруглые щиты, которые поставили на 'Бительный' могут сослужить столь весомую службу.

Одновременно с приказом атаковать, я в очередной раз убедился в бесполезности религии. 'Вот же гадство!', - вспомнились мне молебны, которые отбивались едва ли не после каждого удачного боя наших кораблей. Нет, посудите сами - вот люди только-только из боя, у них там раз пятьдесят жизнь перед глазами пронеслась, возможно прямо перед ними их лучший друг Васька со Смоленщины 'ислам принял', раскинув мозгами при непрошенной поддержке японской артиллерии, а их еще заставляют вместо отдыха переться в храм и стоять несколько часов под раздражающее бормотание духовника? Вот ей богу, была бы моя воля...

Расколовшийся о броню рубки японский снаряд смертельной чечеткой застучал по металлу, оторвав от сторонних размышлений.

'Новик', во мгновение ока оказался рядом с противником, задумавшим расквитаться с нами за трофеи 25 февраля. Положив два снаряда по носу японского миноносца, крейсер недвусмысленно заявил о себе как о 'старшем брате', которого безусловно волнует судьба меньшего 'брата' - 'Бдительного'. Следующий залп, выпущенный хоть и на близкой дистанции, все же был поспешным, лег перелетом над японским истребителем, окатив палубу последнего фонтанами воды.

В каноничной истории, два русских истребителя - 'Стерегущий' и 'Решительный' на рассвете 9 марта вблизи Артура были перехвачены четырьмя японскими миноносцами. Для справки - каждый из японских истребителей был вооружен двумя 76-мм орудиями, а то время, как русские 'соколята' на двоих имели два 75-мм и шесть 47-мм орудий. 'Решительный', воспользовавшись ситуацией, смог прорваться в Артур и сообщить о бедственном положении 'Стерегущего'. Командовавший тогда флотом адмирал Макаров тут же бросился на выручку миноносцу на крейсерах 'Новик' и 'Баян', однако не успел. Японцы завели буксир, чтобы забрать с собой свой трофей, однако, забаррикадировавшиеся в низах выжившие члены экипажа приняли меры к затоплению корабля.

Что же это получается? Вместо 'Стерегущего' - 'Бдительный'?

Ну, уж дудки, мои ускоглазые недруги.

Меж тем, видя, как неумолимо к ним, словно изголодавшийся по женскому телу самурай к гейше, приближается 'Новик', палящий из всех возможных орудий, японцы решили, что свое кимоно ближе к телу.

На корме японского истребителя появились фигурки, которые принялись с видимым отчаянием рубить трос, связывающий японца со столь лакомым трофеем. Дистанция для пулеметов была слишком велика, поэтому, на крейсере при сближении ограничивались огнем из бакового орудия.

- Ну же! - Наблюдая, как очередной снаряд ложится накрытием, я не выдержал. Уже пять снарядов положили вблизи японца! Когда попадать-то начнут? - Еще чуточку...

'Еще глоток и мы горим', - вспомнились слова из песни группы 'Сплин'. Как раз в то время, когда на шканцах крейсера от попадания снаряда с японского миноносца стал разрастаться крошечный пожар. Спустя несколько минут его задушили в зародыше, но осадочек неприятный остался - несколько матросов получили ранения.

'Новик' смог приблизиться к противнику практически на убойные десять кабельтовых, прежде чем японец, наконец, освободившись от ноши, дал стрекача.

Нещадно форсируя котлы, противник изо всех своих тщедушных азиатских сил старался развить недостижимые для 'Новика' скорости, дабы скрыться из виду. Сам же крейсер, сбавив ход, левым бортом несколько раз плеснул огнем вслед противнику, после чего, застопорив машины вблизи 'Бдительного', стал спускать плавстредства на воду.

В дилемме - гнаться за японским истребителем или вернуть в порт свой, особых аргументов за первое предложение не стояло. И хоть я и Эссен понимали, что на борту вряд ли были наши моряки - по крайней мере - живые, тратить время на преследование не было смысла. Вот-вот - через пару часов должен был наступить рассвет - а быть застигнутым японским флотом, который в каноне пришел обстреливать наши укрепления, извините, со спущенными штанами - то есть с заведенным буксиром, не было ровным счетом никакого желания.

Стоило в кратчайшее время сформировать перегонный экипаж для миноносца, завести буксир и отходить в Артур.

- Вот же черти косоглазые, - прошипел я, глядя на то, как на палубе истребителя несколько японских матросов, вынырнув из низов, попытались оказать сопротивление абордажной партии с крейсера. Нет, ну какие настырные ребята, только посмотрите? Мало того, что их свои же бросили, они одни в ночном море на поврежденном эсминце, который вряд ли даже ход может дать, их в плен по-умному берут (пару раз прикладом винтовки в наглую азиатскую рожу - не нарушение Женевской конвенции), а они еще и сопротивляются?! Ну, это уже совсем нагло со стороны любителей фистинга катанами и хризантемами!

Между тем, бой с японцами подходил к концу. 'Французам' удалось потеснить противника, заставив его ретироваться. В клубах дыма, зияя пробоинами, японцы изо всех своих аматерасовских сил давали стрекоча, по ходу дела продавая свою душу всем известным богам, лишь бы сбросить со своего хвоста 'Боярина' и четверку 'французов', что устремились в погоню.

Избитые 'Бесстрашный', 'Бесшумный' и 'Беспощадный', повинуясь сигналу, отданному вертикально поднятым в небо прожектором с 'Новика', сходились к месту недавнего противостояния крейсера с японским трофейщиком, чтобы выразить свою молчаливую скорбь погибшему экипажу 'Бдительного'.

Из шестидесяти двух матросов и офицеров экипажа в живых остались всего двое, один из которых имел сильнейшие ожоги (японский снаряд пробил носовое котельное помещение, вызвав детонацию обоих котлов, мгновенно сварив большую часть кочегарки) и вряд ли доживет до берега. Второй - мичман Андрей Лебедев, последний из офицеров истребителя, имел обширное ранение в живот, перебитые осколками обе ноги. Сейчас обоими занимались врачи 'Новика', однако шансов спасти последних членов экипажа 'Бдительного' было немного.

Как истребитель, 'Бдительный' в ближайшее время уже не представлял боевой ценности. Надстройки кораблика, а также его корма выглядели для всех желающих лучшим образцом абстракционизма. Тут, пожалуй, даже Кандинский с Малевичем в восхищении снимут с себя шляпы.

Ходовая рубка истребителя не подлежала восстановлению, как очевидный результат встречи русского металла и японского взрычатого вещества. Три миллиметра стали оказались не в силах остановить японские 76-мм снаряды - характер пробоин никак не соответствовал японским короткоствольным 57-мм орудия. Приборы управления в рубке оказались испорчены, поэтому, надеяться на то, что миноносец может дать хотя бы малый ход - третий и четвертый котел выглядели относительно исправными - не приходилось. Кормовой мостик выглядел получше - получил лишь пару попаданий, но, к счастью, не прямых, а в палубу. Осколки, местами, пробили металл рубки, но существенных повреждений не нанесли.

Трубы миноносца так же не избежали участи превратиться в дуршлаг, палуба в трех местах оказалась пробита, при этом, практически полностью оказались уничтоженными кондукторская каюта и примыкающие к ней офицерские помещения. Левое кормовое 47-мм орудие отсутствовало напрочь - возможно было разбито прямым попаданием, но на его месте даже тумба с куском палубы отсутствовала. Носовой торпедный аппарат так же отправился к своим богам, два других с виду не имели повреждений. И все это было обрамлено ужасающей сетью перекрученных, вырванных с корнем, иссеченных осколками поручней и сходней.

Полчаса спустя, когда завели буксир, 'Новик', медленно тронулся вперед, по направлению к Артуру, ведя с собой на привязи 'Бдительный'. Трое других 'шихаутских' истребителя, имевшие вид не менее печальный, образовали вокруг крейсера 'карэ', оберегая от возможных атак.

Получить очередной минный привет от японских эскадренных миноносцев никому не хотелось, особенно - в одном шаге от дома.

Мы возвращались в Артур. Уставшие, избитые, злые.

Начавшийся дождь, ледяными потоками окатывающий палубу заставил всех, свободных от вахты спрятаться во внутренних помещениях крейсера. Оставшимся на 'Бдительном' морякам с крейсера не позавидуешь. Корпус пробит настолько сильно, что только наличие чудом живой машины, питаемой двумя на ладан дышащими котлами, обеспечивало работу водоотливных помп. Иначе, при том потоке воды, что со всех сторон напирала на истребитель, с него сталось затонуть.

Но, упрямый истребитель не сдавался так просто. Гордый и непобежденный (японцы так и не смогли повесить на нем свой флаг - я забыл упомянуть, что обе мачты были сбиты), миноносец упрямо рвал волну, неизменно рыская на курсе. Но, все равно - шел домой.

'Вряд ли получится вернуть его в строй до лета', - размышлял я. - 'Вот тебе и 23 эскадренных миноносца осталось'.

Погибший в самом начале войны 'Внушительный' сейчас омывался водами бухты Голубиная, 'Бдительный' сейчас встанет на ремонт. Трофейный японец вообще отдельная пьянка.

Итого в 1-ом миноносном отряде осталось всего семь истребителей. Негусто. А всего полтора месяца без малого война идет.

Подсчитывать, сколько потеряли японцы сейчас не очень хотелось. Впрочем, душу грело только наличие трофея - рано или поздно он выползет из доков и будет ходить под русским флагом.

Если мне не изменяла память, эскадренных миноносцев у японцев меньше нашего - под два десятка - это на начало войны. Сейчас их стало поменьше - пометка себе на будущее - подсчитать количество потопленных японских истребителей. Иначе, как там - 'у страха глаза велики'?

Впрочем, не следует забывать о том, что у противника с полсотни малых миноносцев. Это сейчас они в основе своей базы охраняют, а будет дальше такая петрушка - появятся эти маленькие засранцы в наших водах, как пить дать.

Боже, как же меня это все зае...

- Семафорят с Золотой горы, - из размышлений меня вывел голос командира 'Новика'. - 'Второй отряд миноносцев вступил в бой'

Да что же это, бл.дь такое!?

Глава 21. Гарик

Порт-Артур. 29.03.1904

'Адмиралы в бой не отправляют - адмиралы в бой ведут!' - глядя на представшую перед его глазами картину, подумал Гарик.

Благоухая дорогим парфюмом, затянутый в свежепошитый мундир с вице-адмиральскими знаками отличия, источая благожелательность и гостеприимство, адмирал, подобно хищной акуле двигался от одной группы гостей Морского собрания Порт-Артура, к другой.

Сегодня Порт-Артур праздновал.

Гремела живая музыка, рожденная оркестром матросов. Офицеры эскадры, в окружении блистающих дорогими и, на взгляд Гарика - чрезмерно вычурными и излишне броскими, нарядами дам, наслаждались положенными им по праву лаврами. Дамы же, соответствуя своему природному позыву и науськиванию более успешных дам, без перерывов стреляли глазками, разбираясь в море чинов и наград не хуже самих офицеров. Как бы это ни было прискорбно, но человечество - все те же животные, выбирающие наиболее перспективного партнера для дальнейшего существования.

Игорь тоскливо вздохнул, пригубив из фужера шампанское.

- Кислятина, - попаданец скривился, распробовав напиток. - Подай лучше водки, - он вернул бокал матросу, исполняющему роль официанта.

Щелкнув каблуками, матрос, в ту же секунду растворился в толпе, управляясь с подносом и расставленными на нем бокалами не хуже, чем заядлый 'менеджер по перемещению пищи'.

- Желаете надраться, господин особый советник? - Тихо хохотнул оказавшийся рядом Вельхеор.

- О, коллега! - Расплылся в улыбке Игорь. - Присоединишься?

- Предпочитаю работать на трезвую голову, - вежливо, но довольно холодно произнес Павел.

- Понимаю, - Игорь растянул улыбку. В молодости он тоже работал без капли спиртного во рту.

- Я пошел, - Павел взглядом указал в сторону гостей, по привычке одернув и без того безупречно сидящий на нем китель.

- Через полчаса присоединюсь, - все с той же улыбкой произнес Гарик, быстро сверившись с показаниями карманных часов. Павел, едва заметно кивнув, растворился среди гостей.

В ожидании 'напитка настоящих мужчин и совсем не настоящих женщин', Гарик вновь погрузился в свои мысли.

'Гремела музыка, горели ярко свечи...'

Март подходил к концу.

Молниеносная война с Россией, на которую рассчитывала Япония, начала приобретать угрожающий для последней затяжной характер. Россия, хоть и получила на орехи в первые дни войны, смогла оклематься от этих пощечин, слегка отступить и нанести ответные удары. Пусть, не такие яркие, как подрыв броненосцев, произведенные японцами, но они были многочисленные. Как говорится, слона едят по кусочку. И чем больше кусков от слона будет откушено, тем больше будет проблем у слона в конечной перспективе.

Время, упорство, умелые руки мастеровых и такая-то мать, с успехом нивелировали первоначальные успехи японцев. Да, 'Ретвизан' и 'Цесаревич' еще не на плаву, но в обозримом будущем оба красавца выйдут в море и тогда у Того начнутся большие проблемы.

А вот 'Паллада' уже покинула свой док. Систершип 'Авроры', вальяжно, без должной спешки, прошлась по внутреннему рейду до своего стояночного места, блистая свежеокрашенными в камуфляж бортами. Умелый глаз флотских практически сразу приметил изменение в артиллерии крейсера в пользу увеличения 152-мм орудий, при одновременном уменьшении 75-мм, которыми 'богиня', как и ее собратья по типу поделилась с москитным флотом Артура. Ну, и совсем уж внимательный глаз мог отметить, множество других изменений в крейсере, не так уж бросающихся в глаза, но повышающих живучесть крейсера. В свою очередь, высвободившиеся силы мастеровых суровой лаской, понятной только заклепочникам и их творениям, пролились на 'Диану', которой в скором времени предстояло пройти ремонтные работы по образу и подобию своей 'сестры'.

'Аврора', присоединившаяся к Владивостокскому отряду крейсеров, благодаря стараниям штаба флота, при непосредственном участии Вервольфа и тогда еще начальника штаба, а ныне - младшего флагмана эскадры Андрея Августовича Эбергарда, так же подлежала преображению по образу и подобию старшей сестры. Тем паче, что часть ее малокалиберной артиллерии требовалась на миноносцах, проведенных Роном во вторую по значимости российскую морскую крепость на Дальнем Востоке.

Показательно ленивый взгляд советника блуждал по лицам гостей Морского собрания, выискивая среди толпы разномастных офицеров и мамзелей вполне конкретную пару...

Без малого, тридцать лет Гарик отдал служению Родине. Соблазненный посылами приветливого и улыбчивого вербовщика, молодой солдат срочник, имеющий за плечами престижный московский ВУЗ, отправился после дембеля не домой, а в заснеженные леса под Новосибирском, изучая навыки минно-саперного и диверсионного дела.

Какой бы режим не правил Россией, содержание всегда остается неизменным. У власти стоит правящая элита, опирающаяся на силу - будь то армия и флот, крестьяне и рабочие, гвардейцы и наемники - все сводится к появлению на свет специальной службы, исполняющей 'грязную работу' там, где даже пахнуть русским духом не должно. Причем, не только над трупом диссидента-перебежчика, но и в радиусе полета ракеты 'Томагавк' от этого трупа не должно быть ни одного намека на балалайку, водку и медведей...

Империя, Союз, Федерация... названия разные, а содержание по сути своей одно. И что самое печальное, ошибки всегда одни и те же - начинаем за здравие, продолжаем стабильно хреновенько с вариативными пике из кризиса в кризис. А заканчиваем... Беспощадным бунтом, кровавым замесом и утратой предыдущих позиций сразу по всем фронтам. И делаем это только затем, чтобы героически все это превозмогать в последующем.

Чистейшей воды безумие.

'У ней особенная стать, в Россию можно только верить', - написал классик. И ведь, ей богу, был прав.

Пора было со всем этим завязывать.

Когда у Ильи спросили, почему попаданцы должны работать во благо Империи, а не, например, строить союз местами нерушимый, он ответил просто: 'Сколько лет простояла Российская Империя? А сколько Советский Союз? Если вопросов больше нет, то хватит сношать вола и займитесь делом'. Нетривиальное разрешение на подготовку акции.

Молодой, дерзкий на слова адмирал, по-своему оказался прав, выбрав сторону Романовых, вместо того, чтобы использовать знания о будущем и не начать строительство Союза. Империя, Союз, Федерация... Меняются лишь декорации. А содержимое остается неизменным. Были цари и императоры, стали бессменные генсеки и чередующиеся президенты. Была дворянская элита, стала пролетарская, а в новейшей истории - бизнес элита. Коррупция была, была и была во всех видах. Ровно как же в каждой из эпох этой страны существовала власть имущих, знатных и приближенных над обычным народом. Знать, которая купалась в роскоши, прожигая состояния в элитных заведениях, пока обычные люди горбатились от забора и до заката.

Гражданские мясорубки, локальные конфликты, этнические конфликты... все это повторялось из раза в раз, с незначительными отличиями. И, самое простое, что делала новая, революционная власть, стремясь сбросить старый режим - это сделать вид кипучей работы, используя наработки старого режима. Так, Союз получал внутриполитические дивиденды, реализуя программы, не получившие рождения во времена Империи. Федерация так же делает и наследием Совка. Не верите? Ну, тогда почитайте побольше про 'нанотехнологии' и 'наносколково'.

Так в чем смысл разрушать страну, чтобы потом преодолевать трудности, собирая ее по кусочкам? Проще сообща накинуться и решить проблемы имеющиеся, благо в активах полсотни специалистов и обширный опыт. Перспективы, конечно, не совсем радужные - все же работы непочатый край, а расстреливать без суда и следствия еще нельзя, но, как говорится 'глаза боятся, а руки делают'.

Вот и сейчас, два матерых 'волкодава' - один производства Советского Союза, а второй, помоложе, родом из солнечной океанической субтропической страны Беларуси, готовились к захвату важной персоны.

Первоначальный план в отношении госпожи Ашанской включал в себя банальную пулю, выпущенную снайпером из японской винтовки 'Арисаки'. Небольшой калибр - всего 6,5 мм - изящно и непринужденно позволил бы юной 'мамзели' пораскинуть мозгами (в прямом смысле). И, если Великий князь Кирилл не видел в своей пассии никакой угрозы, то советники не считали появление неизвестной фигуры на фронте за добрый знак. Учитывая, что финансовые интересы сей мадам были связаны отнюдь не с благополучием России.

Однако, ночь с 8 на 9 марта 1904 года и последующие за ней события заставили Илью пересмотреть свое мнение о ликвидации мисс Ашанской.

***

- Чрезмерно горяч, - высказался Гинтер.

- Ну дак не кисейная же барышня, - усмехнулся Гарик. - Все-таки, морской офицер, командир истребителя.

- Будет вам, Игорь Дмитриевич, - ухмыльнулся Гинтер. - Если бы не протекция адмирала, этому полярному лису Колчаку, не видать командования как своих ушей.

- А мне он нравится, - заключил Игорь. - Да, молодой, да, горячий. Но, такой же рассудительный и, чего не отнять - весьма грамотный.

- Этого у него не отнять, - согласился Анатолий Августович. - Миноносцы - это его стихия. Он довольно быстро соображает в боевой обстановке.

Они - особый советник Гарик и командир второго отряда Миноносцев Гинтер сидели в гостиной 'гостевого дома' в Дальнем и распивали чай, неспешно беседуя о весьма известной в узких кругах фигуре.

Адмирал Колчак. Вряд ли найдется тот, кто не слышал фамилию этого прославленного морского офицера и исследователя Севера. Ученик Макарова, талантливый флотоводец, в годы Первой Мировой войны не единожды доказавший свою отвагу и умение ставить противника в позу одинокого бедуина.

В каноничной истории Колчак сам рванул на фронт, едва узнал о начале русско-японской войны, благо командовал эскадрой его коллега и наставник в делах изучения Севера России - адмирал Макаров. Именно Макаров распорядился дать Колчаку миноносец - 'Сердитый', приписанный к подразделению Гинтера. Впрочем, в каноничной истории, Колчак успел послужить на 'Аскольде' до назначения на миноносец - и это спасло ему жизнь, поскольку добродушный 'дядя Степа' вообще хотел оставить своего любимчика на броненосце 'Петропавловск', полярный лис к которому пришел от взрыва мины.

В этой истории же Илья особой комедии ломать не стал. Колчак практически сразу же отбыл в попечение к Гинтеру, с рекомендацией отдать под командование молодого лейтенанта миноносец 'Сердитый'. Прежний командир истребителя переходил в подчинение к особому советнику Вервольфу в проект 'ЭУ-2', о котором так же ходило много слухов. Корни последних брали свое начало в горах возле Дальнего, где предстояло вырасти второму Электрическому Утесу, но, это естественно был секрет.

Колчак завел на 'Сердитом' железную дисциплину. В первую же неделю истребитель подвергся едва ли не капитальному ремонту. К слову о деятельности Колчака стоит упомянуть, что именно его истребитель первым, после флагмана Второго отряда - Разящего, обзавелся кормовым 75-мм орудием, происхождение которого было весьма туманным. Конечно, никто не считал, что молодой лейтенант за банку сайры купил у Тифонтая орудие, но, то что ушлый командир миноносца неоднократно обедал в обществе известного китайского 'многостаночника', контрразведка флота доложила Илье незамедлительно. Конечно, вызванный на ковер к начальству и глазом не моргнув объяснил способ появления у него второго орудия. А уж отсутствие наказания после сей встречи, дало повод флотским сплетникам отнести лейтенанта к любимчикам адмирала.

Так или иначе, но именно 'Сердитый' в паре с 'Сильным' оказались на дежурстве ночью с 8 на 9 марта. И, что примечательно, именно на 'Сердитом' заметили корабли, крадущиеся вдоль берега бухты Дагушань, по направлению к выходу из залива.

Оба миноносца, готовились к смене стоящих на маневренной стоянке 'Всадника' и 'Гайдамака', однако, обнаружение четырех кораблей без внешней сигнализации, идущих на выход из залива, с явным намерением не быть застигнутыми сигнальными постами на островах Саншандао в предрассветных сумерках, заставило командира патруля, и по совместительству - командира 'Сильного' - Криницкого, сменить свои планы.

- Боевая тревога, - распорядился он. - Дайте ракету в сторону Саншандао и Дальнего - пусть просыпаются - японцы в заливе, как у себя дома ходят. Это ж куда 'Сердитый' рванул? - Воскликнул Евгений Янович, наблюдая, как крошечный 'сокол', набирая ход, опережал ведущего, явно намереваясь резать курс японскому отряду.

- Черт бы побрал этого Колчака, - без особой злобы ругнулся лейтенант. - Машинное! Полный вперед! Не хватало еще, чтобы 'Сердитого' японцы на заклепки разделали.

Последнюю фразу он добавил спустя несколько секунд после того, как несколько снарядов легли вблизи 'Сердитого', корма которого маячила уже в добрых нескольких сотнях метров от носа 'Сильного'.

Японский отряд, позабыв уже о скрытности, расцвел флагами страны Восходящего солнца, намереваясь проучить два наглых русских миноносца во славу Микадо.

Колчак же, теперь окончательно уверенный в том, что четверка кораблей даже в самом страшном сне не может принадлежать русским, скомандовал открыть огонь. Одновременно с этим, оба русских миноносца, последовательно, легли правый галс, все больше забирая в сторону острова Саншандао. Японцы, постепенно разводя пары в машинах, после нескольких минут погони поспешили отвернуть от погони, держа курс на середину пролива между берегом и островом Сяошандао.

Пятый отряд истребителей, под командованием капитана второго ранга Хиросе, имел перед собой одну единственную задачу - пользуясь тем, что все внимание русских будет сосредоточено на крупном сражение на внешнем рейде Артура, скрытно проникнуть в акваторию Талиенваньского залива. Обычная разведка, которая должна была дать японцам неплохие дивиденды... если бы все было так, как это запланировал Хиросе.

Нет, отряд с великой предосторожностью проник внутрь заминированного периметра, и даже сумел приблизиться к порту, чтобы сосчитать и опознать стоящие там корабли, а так же обследовать с моря восстанавливаемые китайские укрепления, прежде чем русские сторожа заметили их.

Отряд Хиросе двигался малым ходом, стараясь не выдать свое положение, однако, через чур долго находился в акватории Талиенваня. В то время, когда он по плану уже должен был проходить навигационную опасность, известную русским как риф Опасный, его отряд лишь приближался к проливу.

Однако, Хиросе не учел сразу нескольких вещей.

Зная изменчивую натуру течений в заливе, Второй миноносный отряд безостановочно, едва ли не ежедневно, вылавливал и расстреливал в акватории сорвавшиеся с якоря мины. Сильнее всего страдало заграждение, находящееся между полуостровом Дагушань и островком Сяошаньдао, в котором сходились два течения - сильное, океаническое, приливом заполняющее залив. И его полная противоположность, немного уступающая ему по силе.

В силу противоречивого течения, поставить вплотную к берегу мины не представлялось возможным, кроме как в первые две минные постановки. Теперь, учитывая течение, не было понятно, есть там мины, или же образовался незапланированный фарватер, которым, что не исключено, для проникновения в залив воспользовались японцы.

Итак, первой ошибкой, допущенной 5-ым отрядом миноносцев микадо явилось использование для отступления пролива со смешанным течением, в котором возможно нахождение плавающих мин.

Вторая же ошибка японцев была ими допущена скорее всего не по своей вине, а отчасти (добавим немного лести) по причине хорошей маскировки стоянки патрульных кораблей у острова Сяошаньдао.

Его большой брат - остров Саншандао, имел целых три удобные для базирования бухточки, не видимые со стороны океана, обращенные вглубь залива. Сяошаньдао имел лишь небольшую якорную стоянку, в которой несла свое дежурство канонерская лодка 'Гремящий'.

В истории российского кораблестроения было немало примеров нелегкой судьбы военных кораблей. К своему сожалению, мореходная канонерская лодка 'Гремящий' находилась в их числе.

Как и у всех, проблемы у канонерки начались с момента ее корабельного рождения. Такая уж в России сложилась практика, что корабли, задумывавшиеся для службы на Балтике, находили свой приют в водах Тихого океана. 'Гремящий', строительство которого заняло у отечественных корабелов четыре года (чтобы понять эпичность сего фейспалма, стоит только сказать, что канонерку 'Кореец', к примеру, построили за год в Швеции, клипер 'Забияка' - тоже год, броненосный крейсер 'Громобой' - за два года), для своего времени - 1878 года был весьма неплохим кораблем, развивавшим в лучшие годы существования скорость свыше 14 узлов. Но, годы шли, а время, как известно, безжалостно к славным делам, памяти благодарных потомков и военной машине России.

Именно 'Гремящий' был одним из тех, кто бросил якорь у берегов Талиенваньского залива, дав начало Дальнему. Канонерка отличилась в подавлении китайского восстания, доставив десант.

Нет для военного корабля судьбы печальнее, чем прозябать на задворках, в то время как идет вокруг война. Но, именно это было отведено 'Гремящему'. В сентябре 1903 года командиром канонерки был назначен кавторанг Николаев, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять - отнюдь не бравый офицер. И героизма от него ждать не придется. Благо, на момент начала войны, канонерка находилась в ремонте, ожидая перевооружения. Петр Егорович, как не подобает морскому офицеру, которому еще нет и пятидесяти, проводил все это время не на своем корабле, а прикинувшись больным, что, впрочем, не мешало ему крутить шашни с порт-артурскими барышнями.

Но, самый большой свой 'подвиг' в каноничной истории кавторанг Николаев совершил, отказавшись в мае 1904 года выйти на своей канонерке для поддержания огнем своих сухопутных товарищей...

Посему, немудрено, что при появлении нового командующего, Николаев поехал выслуживать свой ценз в Николаевск, а его место на мостике занял кавторанг Цвингман, под командованием которого ранее находился миноносец 'Сильный'.

Во многом, благодаря именно Альфонсу Карловичу, 'Гремящий' смог совершить переход 26 февраля из Артура в Дальний. Безусловно, это был риск - на канонерке еще не была проведена в полном объеме замена артиллерии и в случае морского сражения, лодка неминуемо превратилась бы в мишень. Но, командующий свое слово сдержал - канонерка благополучно достигла Дальнего. Где за нее принялись всерьез, меньше чем за неделю приведя артиллерийский парк канонерки в порядок.

И, начиная с 5 марта, канонерка принимала участие в дежурстве на входах на рейд.

И, утром 9 марта, приведенный в состояние суетливой тревоги, канонерка спешно покидала место своей стоянки, оказавшись на правом траверзе у отряда японцев, прорывающихся через крошечный и неспокойный пролив...

С момента обнаружения отряда японцев прошло не более паря десятков минут. За это время русские и японские истребители успели обменяться несколькими серьезными попаданиями. 'Сильный' получил крупный снаряд в надводную часть борта, что отразилось на скорости корабля - захлестываемая волнами вода делала невозможным сопровождение противника на скоростях более 17-18 узлов, поэтому, скрипя зубами, Криницкий отдал приказ следовать за 'Сердитым', который, несмотря на обильное поливание его японскими снарядами, умудрился отделаться только срезанной на уровне первой трубы мачты.

Что 'Сердитый', что 'Сильный' особыми заслугами похвастаться не могли. 'Сильный', схлопотав пробоину почти в самом начале, вынужден был довольствоваться ролью догоняющего, а стрельба из единственного носового 75-мм орудия по удаляющимся на большой скорости японцам, не могла быть результативной априори. Никто не знал на истребителе, что им удалось довольно долго держать в напряжении экипаж японского 'Миракумо', когда один из крупных осколков русского бронебойного 75-мм снаряда, образовавшийся при попадании оного в 57-мм орудие по правому борту, срикошетил в заряженный торпедный аппарат. К счастью для сынов Аматерасу, их боги были на их стороне, поэтому, по прибытии на базу, они лишь изумленно могли наблюдать десятисантиметровый кусок русского боеприпаса, наполовину застрявшего в теле сигарообразной смерти.

'Сердитый', с самого начала боя задавший высокий темп, вел огонь по держащемуся за головным 'Сирануи' истребителю 'Югири'. Несмотря на то, что до разрыва дистанции, 'Сердитый' сумел положить в противника не менее трех снарядов, потопить, или хотя бы замедлить противника у Колчака не получалось. Возможно виной тому, что на японском истребителе, торникрофтовского производства было всего две дымовые трубы, расположенные ближе к носу, или потому, что использовавшиеся на 'Югири', как и на всех его систершипах котлы имели меньшую высоту, русские бронебойные снаряды не смогли выполнить своего предназначения, несмотря на то, что вся троица нашла свой свет в конце тоннеля именно в центральной части японца. Что именно повредили русские снаряды никто так и не выяснил, ибо, когда 'Сердитый' разорвал дистанцию, чтобы обойти мористее возникший перед ним Сяошаньдао, после чего обойдя остров против часовой стрелки, по возможности вцепиться в хвост колонны японцев, но уже рассчитывая на помощь двух минных крейсеров, которые времени не теряя, уже покинули свою якорную стоянку у Саншандао и брали курс на риф Опасности.

Но, судьбе было угодно иное.

'Гремящий', возвестив о своем участии в сей драгоценной забаве, разрядил свою артиллерию правого борта по японским истребителям, целясь в головного.

Но, к счастью для 'Сирануи', наводчики в своем первом залпе не учли увеличивающееся между канонеркой и рвущимися на свободу войнами микадо расстояние, в результате чего весь полузалп ушел в воду. А вот второй полузалп, хоть и учел погрешности первого на расстояние, имел слишком малое упреждение, чтобы повредить головной миноносец. Но, для 'Югири' этого оказалось достаточно.

152-мм снаряд, выпущенный из единственного подобного орудия на канонерке, вошел аккурат в правую стенку рубки крошечного кораблика. Подчиняясь законам физики, взрыватель передал свою неуемную жажду причинения добра взрывчатому веществу, которое ну никак не могло сдержать рвущуюся из него гордость за прибытие в гостеприимное японское общество...

В потоках желтого пламени, рубка истребителя перестала существовать.

Поверженный в 'голову' истребитель рванул в сторону, закладывая циркуляцию влево, относительно своего положения в строю японцев. Артиллерия сынов Ямато не переставая старалась накрыть больно кусачую канонерку, чего им, все же удалось добиться - несколько снарядов легли на палубу 'Гремящего', отчего на шканцах разгорелся пожар, который удалось практически сразу потушить, а так же ранение получили несколько членов экипажа, двое из которых - тяжелые ранения мельчайшей шрапнелью в живот и голову.

Следующий за 'Югири' 'Кагеро' дернулся было за ним вслед, но вскипевшая за кормой тяжелоповрежденного, неуправляемого эсминца, вода, быстро остудила благородное намерение старшего лейтенанта Иосикава.

Даже после окончания войны, никто не смог понять, была ли та мина, развеявшая бренные тела экипажа 'Югири' в следующее мгновение, сорвавшейся с якоря, или же миноносец нарвался на часть минного поля... Но факт остается фактом.

Через три минуты после получения первого и контрольного выстрела в рубку, 'Югири' сорвался в циркуляцию и нашел свою смерть посреди минного поля Талиенваньского залива.

По рассказам с 'Сильного', наблюдавшего метания раненного истребителя в профиль, детонация произошла под днищем миноносца, ближе к кормовой части. Практически сразу же раздался еще один взрыв, больше похожий на подрыв торпеды. После этого, мельчайшие куски 'Юриги' брызнули в разные стороны, словно тараканы на кухне, при внезапно зажженном свете.

Спасенных с истребителя не было.

Внезапность, а самое главное - мгновенность гибели истребителя, как по команде заставила прекратить стрельбу на трех оставшихся истребителях. Впрочем, русские так же на минуту прекратили огонь. А, когда спохватились, было уже поздно - густо размазывая дым по ярким краскам рассвета, 5-ый отряд истребителей уходил прочь с места своей ошеломляющей разведки.

Глава 22. Вельхеор

Порт-Артур. 29.03.1904.

- Градус веселья нарастает, адмирале, - воспользовавшись тем что Илья только что отвлекся от беседы с сухопутным начальством крепости, Павел незамедлительно оказался рядом. - Ты в норме?

Морское собрание частично сбросило с себя лоск помпезного мероприятия 'для своих', напоминая до боли знакомую помойку из покинутого настоящего.

Огромные напольные часы уже пробили десять часов вечера, но гости и не думали разбредаться. Тем более, что сие мероприятие соизволили посетить сразу несколько знаменательных персонажей, мгновение назад распахнувшие перед собой парадные двери залы.

Нарисовались так, что хрен сотрешь 'могучая кучка', иначе говоря - явная оппозиция действующему командованию.

Открывал шествие широко известный во всех мыслимых кругах, кроме тех, где действительно нужен - Великий князь Кирилл свет наш Владимирович. В начищенных до блеска сапогах, обвешанный наградами и лентами так, будто подарок на Новый год упакован, он грациозным шагом, что называется 'тянул ножку', следуя в сторону троицы советников - Модуса, Гарика и его самого, Вельхеора. Не забывая одаривать всех взглядом, в котором искушенная публика должна была наблюдать породу дома Романовых, многолетней выдержки. Впрочем, заметно было, как избирательно сей величавый взгляд старается не задерживаться на Лощинском, Грамматчикове, Эссене, князе Ливене...

Несколько поотстав от сего персонажа, двигалась женщина неописуемой красоты, мысли о которой не давали спать ночами молодому сердцу юного командующего Тихоокеанского флота. Впрочем, назвать сей прекрасный цветок, сочетающий в себе явно природную красоту, тонко подчеркнутую легким налетом косметики, не идущим ни в какое сравнение со слоями штукатурки, налагаемых на фейсы дамами всех возрастов каноничной истории, женщиной, не поворачивался язык. Девушка, причем весьма и весьма привлекательная. А уж вечерний туалет, подобранный изящно и со вкусом, сверкающий синими оттенками безупречного атласного платья, украшенного кружевами, однозначно стал предметом зависти всей женской части сего мероприятия. И, что самое главное - платье, подобранное явно под неистово-синий, почти васильковый цвет глаз, явно ставило своей целью привлечь внимание 'гения современной морской войны', как уже успела окрестить его немецкая пресса. Ибо за то время, что он находится здесь, только ленивый не узнал, что любимый цвет Модуса - насыщенный синий.

'А дамочка явно решила взять реванш', - сделал себе пометку на память Вельхеор.

По левую руку от старшего брата, скромно затянутый в обычный парадный мундир, по направлению к Модусу, двигался Великий князь Андрей Владимирович. Которого в личной беседе было величайше разрешено именовать по имени и даже без чинов.

Подобно тевтонской 'свинье' вслед за мощным 'клином' шли менее сильные 'кнехты' - наместник Алексеев и его протеже - каперанг Чернышов, начальник походного штаба наместника - Витгефт. Впрочем, среди моряков бродили слухи о том, что бывший командир 'Севастополя' ныне отирается в штабе наместника. Пригрел товарища Евгений Алексеевич, значит...

- Трезвее некуда, - несмотря на характерные признаки начавшегося алкогольного опьянения, командующий был мертвецки трезв. 'Дела...', подметил про себя Павел. - Охрану заметил?

- Ага. Трое идут позади них, еще двое остались возле входа, - Вельхеор с радушием поприветствовал промелькнувшего в паре метров от них Колчака, который, проследив взгляд командующего, поспешил скрыться с линии огня.

- Сработаете? - Приближающиеся и неотвратимые, как 'БЕЛАЗ' 'оппозиционеры' (Кстати, где Ухтомский?) находились в считанных метрах от попаданцев, поэтому Илья значительно понизил голос.

- Не октябрята, - фыркнул Гарик, с некоторой долей лени принимая чрезмерно вертикальное положение. Вельхеор последовал его примеру, вытянувшись по струнке, поедая глазами приближающееся начальство.

'Началось', - пронеслось у него в голове.

***

Несмотря на то, то явление наместника флоту было заранее предсказано, а все возможные линия развития событий - продуманы и отрепетированы, реальность в очередной раз внесла коррективы в масштабные планы попаданцев.

- Илья Сергеевич! - Расплылся в улыбке наместник, словно был последнему лучшим другом детства. А не 'получил по носу' на глазах у десятка высокопоставленных офицеров от самого молодого вице-адмирала флота (кстати, а кто знает сколько Илье лет-то?).

- Евгений Алексеевич, - адмирал мгновенно подхватил заданную наместником неформальную стилистику речи. 'Хорошо еще в щеки трижды не расцеловал!', - подумал Вельхеор, отмечая, как наместник с воодушевлением жмет руку Илье и буквально возникшему из небытия Вервольфу, мгновение назад беседовавшему в компании сухопутного начальства крепости. - Премного рады видеть вас на нашем скромном мероприятии...

- Ваше Императорское Высочество, - столь обворожительной улыбке на лице адмирала могли бы позавидовать и североамериканцы, если б имели возможность ее лицезреть. А уж не заметить то, как адмирал сделал особое ударение на слове 'Императорское' мог только глупец. Или глухой.

Великий князь, которому молодой командующий флотом оказал все возможные знаки внимания (и ведь не подкопаешься!), причитающиеся члену императорской фамилии, лишь куце улыбнулся. Артурская богема, доселе вальяжно и пышно отмечающая празднование русского оружие, перешла на вежливый шепот, с затаенным интересом наблюдая над встречей двух титанов. Здесь уже успели понять, что самый молодой адмирал отлит из металла, не хуже крупповской брони, и просто так его прогнуть не получится - не иначе как сам Император благоволит юному дарованию. Ведь при других обстоятельствах, кто еще мог стоять во главе флота?

Кирилл, взращенный в окружении интриганов и закулисных игрищ, не мог не замечать изменение настроения собравшихся. Так или иначе, но особы голубых кровей привыкли держать нос по ветру. Жаль только, что к семейству Романовых сие не относится.

По холеному лицу обладателя голубых кровей явно проступали следы недавнего излития внутрь своего тела изрядной доли алкоголя. Он смущенно улыбался, принимая знаки внимания своей персоне, которые последовали, едва формальное приветствие двух лагерей состоялось. Армия и флот - та же политическая арена, где не стоит выделяться, не имея за собой значительного покровителя. И не у всех присутствующих в Собрании даже каперангов, были покровители, способные прикрыть их от гнева особы, приближенной к царю.

Обмен приветствиями и любезностями отнял не менее часа. 'Так и проходит жизнь - в банкетах и на балах!', - покачал головой Павел. Его внутреннее мироощущение категорически не приветствовало шумные компании, и уж тем более - потребление алкоголя. Но, причина этого сборища была столь значима, что проигнорировать ее он просто не мог. Все же одно из главных действующих лиц.

Любой русский мальчишка знает, что для того чтобы слепить снеговика, сперва нужно слепить маленький снежок, который затем предстоит катать по земле, чтобы на него налипли все новые и новые комья 'белых мух'. Так и победы над японцами росли одна за другой, безбожно раздуваемые отечественной прессой.

И, только совсем глупый человек не мог догадаться, что одной лишь поздравительной телеграммой по случаю очередной пощечины, данной противнику, царь не ограничится. Особенно, когда свидетелями пощечины стали едва ли не все жители Порт-Артура.

Императора просто не поймут во флотских кругах - где это видано, чтобы командующий победоносного флота - а с момента назначения Ильи в активе тихоокеанцев еще не было серьезных огрехов - ходил без награды?

Поэтому, никто из попаданцев не сомневался, что наместник со своей свитой, ровно, как и Кирилл Владимирович со своей спутницей не преминут посетить празднество, устроенное командованием флота в честь военных успехов первых месяцев войны, приуроченное к введению в строй 'Паллады'.

Неожиданностью было лишь то, что Аштанская, в нарушение всех писанных правил, протащила с собой на банкет троих 'волкодавов'. Назвать как-то иначе молчаливых охранников, которых отметили еще на перроне, после прибытия Великого князя, нельзя было не заметить. А уж сомневаться в их задачах, не приходилось. Слишком уж характерно они себя вели. Наметанный взгляд контрразведчика безошибочно определил в спутниках Аштанской не просто охрану, которая 'где-то когда-то чему-то училась', а бывших военных, из которых никак не выбить внутренний стержень, характерную походку. Ну, а самое главное - это выражение лица. Холодное, равнодушное, оценивающее. Примерно так себя ведет орудийная башня, неспешно доворачиваемая прислугой в сторону обреченного противника, которому осталось всадить буквально пару снарядов.

Толи мичман на входе сплоховал, толи князь продавил, но так или иначе, а акция по захвату американки резко усложнялась сразу тремя крупногабаритными товарищами непосредственно у цели, и еще невесть сколько их может еще шататься в округе.

Пока Илья и Сергей беседовали с 'оппозицией', Вельхеор оценивал своих потенциальных противников, с небольшого удаления. Как нельзя вовремя подвернувшийся слегка подвыпивший Колчак стал едва ли не идеальным прикрытием.

Дородные, с военной выправкой, и что надо признать - ничуть не похожие на славян. Ну, не выражают их лица ни малейшего желания встать до первой зорьки, натянуть косоворотку и пробежаться босыми ногами по свежевспаханному полю, чтобы в ближайщей березняке обнять великое русское дерево, предавшись мечтам с идиотской улыбкой на лице...

Семеро без сомнения неплохо подготовленных волкодавов, без всякого сомнения вооруженных - если не револьверами, то уж холодным оружием уж точно. А с таким количеством противников ему и Гарику не совладать - стоит только свернуть голову одному из троицы, что держат ближайший круг охранения как в собрание ворвутся четверо других и начнется свистопляска. Придется отложить план А и переходить к плану Б.

Будущий адмирал Колчак, славная жизнь которого была столь бездарно экранизирована отечественным кинематографом, слегка 'под шофе', делился с Павлом своими впечатлениями о проведенной им экспедиции по поискам барона Толли, бесследно исчезнувшего в бескрайних просторах Севера. И как нельзя лучше маскировал истинный интерес своего собеседника.

Присвоив себе фужер шампанского с подноса официанта, Павел весь превратился в слух, не переставая оценивать потенциального противника.

История жизни Александра Васильевича Колчака, столь трепетно преподносимая кинематографом и 'белофагами', Павла интересовала слабо. Как с исторической точки зрения, так и с художественной.

Большая часть 'флотика', имели четкий 'Цусимский синдром', при котором у попаданца подгорало в районе кормы при одном упоминании о реальных итогах войны с Японией. Павел же к таким не относился.

Да и его нахождение в группе Модуса было ошибочным. Если Илья неплохой организатор и мотиватор, знающий много, но все больше по верхам, Капер - матерый 'заклепочник', Вервольф так вообще ходячая энциклопедия русско-японской, Гарик - за любой кипеж, лишь бы половину Сахалина не отобрали, то Павел их полная противоположность. Это как столкновение Востока и Запада. Там, где его товарищи могли и умели в войне с Японией, он был 'докой' в вопросах со странами Европы.

Весьма логичным было бы оставить его в группе Малкольма, но Илье были нужны его не академические, а профессиональные навыки - в первую очередь.

Да, флотские и сухопутные минеры не прекращали слушать его лекции по минно-саперному делу в эрзац варианте. Нет, не прекратились выезды на местность, для подготовки будущих минных полей для первой линии обороны перешейка.

Но, с появлением Галицкого, именно на плечи Рудакова (он же Вельхеор) легло воспитание контрразведки.

Он родился в 1985 году в Полоцке. Ничего сверхъестественного - обычный мальчик, из обычной семьи. Закончил школу, поступил в университет, хорошо учился, часто ставился в пример другим студентам.

К нему пришли на втором курсе, сразу после внезапного провала по нескольким дисциплинам. Типичная вербовка, мол, вы хороший парень, если уедите домой, многое потеряете, вот если вы согласитесь, мы берем проблемы на себя... Согласился, молодой и наивный.

Начиная со второго курса, перестал существовать только Павел Рудаков. Появился - 'Вельхеор'. Сперва заштатный агент, собирающий слушки и переписывающий их своему куратору. После окончания истфака - тренировочный лагерь для оперативников. Хотя, официально - ушел в армию. После 'армии' - работа в военно-историческом музее. Никакой кабинетной волокиты. Только суровая практика, обильно прикрываемая 'командировками' от музея в те или иные районы страны и зарубежья.

Несмотря на то, что вариантов возвращения в будущее не было, Павел неохотно делился информацией о своей профессиональной деятельности. Только, чтобы быть полезным, чтобы не 'списали'. Пока нужен - будут и деньги, и власть. А там, имея влияния и ресурсы, можно и подумать о будущем.

По сути, судьба Империи ему была безразлична. К ней он не испытывал ни злости, но и не ратовал за нее.

Это Модус, Флеш, Капер родились в России и для них что Империя, что Федерация - все едино. А вот он рос в другой стране. Независимой. И, как-то совсем не улыбал его тот факт, что Беларусь сейчас всего лишь генерал-губернаторство. Это хохлы в ряд выстроились и не против, чтобы 'Нэзалэжная' по прежнему была в составе Большого брата. Конечно, с их то стремлением насрать в собственном доме, размазать это по стенам и все свалить на происки москалей. Идиоты.

Белорусы же, являясь буфером между Россией и Европой, смогли то, что не могли их южные соседи. Дружить и с Россией и с Европой, получая дивиденды с обеих сторон. Да, нет моря, нет флота. Ну дак нет и проблем особых.

Вести подрывную работу в стане Корпуса, Павлу тоже не улыбалось. Да, большая часть 'советников' - ни чуть не разведчики, да и вообще никак себя в этом плане не проявляют. Но, взять же того самого Гарика. Только претворяется простофилей. Ходит, улыбается, шутит. Делает искренние недоуменные глаза - вон его командир лейб-гвардейского полка прилюдно хвалит за меткую стрельбу из модифицированной 'мосинки'. Мол, что в этом такого. Но, поворачиваться к нему спиной, Павел бы не стал.

Игорь - типичный солдафон. Хорошо обученный, с огромным опытом. Но, для него приказ - это святое. Такому сказали - 'Родина в опасности', а он уже рвет глотки, стоит только рукой указать. Даже вопросов задавать не будет. И ведь есть кому отдать ему этот приказ.

Вон он, молодой стоит, красуется, первый орден примеряет - 'клюкву' на темляке. Комично, наверное, смотрится - целый вице-адмирал, а награда - только 'клюква'. Хотя. По совести - за всю его проделанную работу, ему бы весь ряд наград вывесить на грудь. По сути ведь, страну спас. Кораблей уже сколько спас, японцам наподдал под задницу так, что они девятого марта перед всем миром опозорились.

Оценивая личность Ильи, он не мог не отметить, что тот не так прост, как хочет казаться. Нет, в отличие от других советников, Илья о себе рассказал очень и очень мало. Работал на государство, по образованию юрист, с детства любит море, помешан на русско-японской войне, родился толи во Владивостоке, толи где-то рядом. И все.

Темная лошадка во главе целого флота. Это обещает быть забавным.

Несмотря на молодость Ильи, надо признать, многие организаторские моменты ему удаются на славу. Весьма тонко провел грань между офицерами, довольно быстро вычленив сочувствующих наместнику, либо просто лентяев и незамедлительно от них избавился. Грамотная замена Ухтомского Эбергардом так вообще достойна похвал - ну кто упрекнет победоносного адмирала, что он заменил немного туповатого, склонного к драме князя, на относительно молодого и безмерно компетентного моряка? Не говоря уже о том, что дождь из наград, льющийся на матросов и офицеров, однозначно снискал ему популярность среди флотских. Можно только поапплодировать хорошей многоходовке.

Появившись из ниоткуда, с ворохом грозных бумажек, стал перекраивать все на свой лад, что многим не понравилось. И, когда недовольные были готовы показать зубы - он протянул им подачку из денежных поощрений и представлений к наградам. В стране, где жалование офицера не то что бы велико, но лишней никакая копейка не будет (чего уже говорить о взятых на флотский паек рабочих и непрерывно поощряемых нижних чинах), этот широкий жест оценен по достоинству.

Даже Вирен, взбесивший некогда Модуса, сейчас считается одним из его любимчиков. 'Баян' всегда и везде впереди - на маневрах, на разведке, даже в бою. Потопление 'Иосино' именно на счету Вирена, как бы того не желал себе в актив записать Рейценштейн. Да, без 'чемодана' от Зацаренного 'собачку' бы стреножить не получилось, что выразилось во внушительной денежной премии Василию Максимовичу, но все же основные лавры легли на плечи Вирена. Которому, как рассказал по секрету Колчак, пророчат к лету погоны с орлами. Впрочем, о том, что командир 'Баяна' станет контр-адмиралом до конца осады, знали все попаданцы. Но, одно дело - когда он станет им заслуженно, с верой в своих подчиненных и победу, другое дело - запертым в бухте, окруженным кучей прихлебателей и трусов.

- Павел Сергеевич, - с легким поклоном в диалог (читать как монолог, но только Колчаку не говорите, что он два часа разговаривал сам с собой) вклинился и сам недавно упомянутый всуе виновник торжества. - Будет ли у вас минутка?

- Безусловно, ваше превосходительство, - Вельхеор отставил в сторону нетронутый фужер с шампанским. - Александр Васильевич, покорно прошу меня простить...

- Что вы, что вы, Павел Сергеевич, - замахал руками будущий адмирал. - Не смею мешать.

Офицерские собрания в вооруженных силах Российской империи преследовали сразу несколько целей, главной из которых было сближение офицеров вне службы. Своеобразный корпоративчик под дорогой коньяк, сигары и хруст французской булки. Но, без пошлости, наглости и положенного по райдеру будущего - соревнования на самое быстрое соитие с коллегой в туалете.

Решительно нет. Цвет российского общества, крайне культурно и в меру, праздновал свои награды. Наблюдая за своими подчиненными со стороны, Илья вместе с Павлом, неспешно болтая о мелочах, скрылись в одной из комнат для курения, где их уже поджидали Капер и Вервольф.

- Гарик отбыл минут тридцать назад, - сообщил Володя.

- Хорошо, - Илья потер ладони. - Главное задержать наших 'оппозиционеров' здесь подольше. Чтобы боевая группа могла подготовиться.

Вервольф предосудительно покачал головой.

- Это уже на грани фола, Илья. Если нас поймают...

- Если нас поймают, - холодно бросил юный флотоводец. - То нас уже не будет заботить судьба Империи.

'Корпус самоубийц, какой-то', - мелькнула мысль, но Павел поспешил от нее избавиться. Все же, терроризм никогда не был оправдан, но в данном конкретном случае...

***