Катарсис Империи

Глава 1. Марномакс

Хабаровск, 08.02.2015.

Представьте, что через час вы умрете.

Да-да, именно через час вы - как и большая часть мира - перестанете существовать.

Что бы вы сделали за такой краткий срок?

Позвонили бы близким, дабы в последний раз услышать их?

Отправились бы в церковь, чтобы замолить грехи и искать спасения?

Рыли бы землянку, в надежде пережить глобальный апокалипсис?

Или, сбросили бы с себя маску морали и приличия, пустившись в разнузданный разврат, грабежи и убийства?

И уж нечего и говорить о том, что 90% пользователей социальных сетей бы свои странички печальными смайликами, сэлфи на фоне катаклизма, статусами '#мы_все_умрем_жесть_азазаз'.

Именно поэтому, в третьем часу ночи я стоял на балконе, попивая порядком поостывшее какао и любовался на то, как мечутся там, внизу, люди.

Кто-то пытался сбежать из города, в надежде спрятаться на окраинах. Кто-то, наоборот - укреплял свои дома, полагая, что каменные джунгли многоэтажек спасут его от испепеляющего выброса коронарного вещества коварного Солнца.

Об этом объявили несколько дней назад.

Помнится, я тогда еще проснулся довольно рано. Заснуть снова не получилось, поэтому, я стал слоняться по дому без особого дела. До работы времени было полным-полно - когда живешь в четверти часа прогулочного шага от места, в котором зарабатываешь на хлеб насущный - проснуться в шесть часов утра просто каторга.

Посему, дабы мое одинокое бодрствование не превратилось в кадры из фильмов про богатеньких холостяков, каждое утро начинающих с пробежки, спортзала и посещения личного массажиста - я решил посмотреть новости. Да, вы все правильно поняли - здесь я пускаю себе лютую саморекламу. Да, мне двадцать три, да у меня своя квартира, да у меня хорошая работа и достойный заработок. И да, у меня нет горячо любимой мозгоклюйки, которая бы придала моей жизни завершенность. Да, именно поэтому мое жилище похоже на пещеру Бэтмена, а не на квартиру. Здесь все строго функционально. Как и должно быть в квартире, где хозяин - мужик.

Но, я отвлекся от темы. Кстати, можете отнести это в мои минусы. Да, согласен - я не идеал. У меня просто непомерное чувство собственного величия и страсть к решению проблем, которые другим не под силу. Это мой фетиш. Кто-то нюхает чужое белье, кто-то крадет полотенца из отелей, а я обожаю делать невозможное возможным.

Ну, так вот, про зомбоящик и апокалипсис.

Едва на матрице телевизора появилась картинка и святость храма моей кухни осквернил глас с канала новостей, мои надпочечники впрыснули в кровь столько адреналина, что зрачки на лоб полезли.

Плюгавенький седой старикашка с бородкой-эспаньолкой и лихо закрученными гусарскими усиками (в этот раз, впрочем, они выглядели растрепанными), сбиваясь и путаясь, комкая в руках бумажку с текстом пресс-релиза, сообщил, что Солнце вот-вот обрушит на планету массивный поток коронарного вещества. И, видимо надеясь предотвратить панику в стране, добавил, что, мол, большей части населения нашей необъятной Родины не стоит так уж опасаться грядущего катаклизма - наибольший пик излучения примет в себя Тихий океан, который его поглотит, переработает и сделает безопасным для остального человечества.

Успокоил, однако, мужичок. Мол, спокойно человечество! Скорее всего, мы умрем не только лишь все, но зато грядущие несколько дней на просторах Тихого океана пройдут под знаком Большой Ухи, все желающие (из числа уцелевших) смогут побаловать себя хорошо проваренной рыбкой.

Но, как оказалось, Кассандр от гидрометеоцентра выложил еще не все плохие новости. В дополнение к Неделе Большой Ухи человечество ожидала еще одна серьезная проблема (или удача - это как посмотреть) - Год свободы от мобильного рабства.

Поток коронарного вещества Солнца должен был превратить в бесполезно кружащееся на орбите железо большинство спутников связи, которые (ну, помимо их прямых обязанностей - оперативной работы) обеспечивали человеческий мир высокоскоростным интернетом и сотовой связью. Нет, конечно, спутниковые каналы связи - не единственные, есть еще оптоволоконные магистрали, да и добрые старые медные кабеля все еще продолжали верно нести свою службу, поэтому полного исчезновения цифровой связи не ожидалось. Но вот чего следовало ожидать точно, так это ухудшения качества связи до такой степени, что проще будет самому отнести документы в головной офис в Москву, чем пробовать перекинуть фотокопии через мобильные программы бесплатного общения. Конечно, если вы живете в Москве - для вас проблем нет. Но, я живу в Хабаровске, а московские главари с моей работы постоянно пьют кровь, требуя увеличить показатели от непосредственного начальства на местах. И, как и подобает в такие минуты - прохватывать приходится мне и другим таким же, как я.

Меня вопрос мобильного интернета и сотовой связи тоже касался напрямую - все же я человек довольно прогрессивный, использую достижения человечества в сфере высоких услуг. И, большую часть свободного времени я провожу, изучая информацию. И, как вы могли догадаться - свободное время у меня есть только тогда, когда водитель везет меня из пункта А в пункт Б. Ну, или после работы.

Поэтому, приблизительно прикинув, какая информация мне понадобится в ближайшее время (читайте - пару месяцев) я потратил на то, чтобы сохранить в закладках браузера страницы с интересующей меня информацией. Вышло солидно - больше пяти сотен. Какой же я, однако, разносторонний человек!

Но, буквально в этот же день, я понял, что не все люди так верят британским ученым, как я. Нет, конечно, я им тоже не верю. Особенно, после того, как они 'установили, что первое сентября не только первый учебный день, но и первый день сентября'. Но, информацию о том, что солнечная вспышка не приведет к огненному шторму - мне подтвердили из надежного источника. Все-таки, мы живем в России, у нас традиционно многие вещи решаются не на уровне формальностей, а на уровне связей и взаимных интересов.

Поэтому, я не особо напрягал себя заботами о запасах продовольствия на последующие шестьдесят лет. Да, мой холодильник, конечно, пополнился, но назвать это стратегическим запасом я мог только с натяжкой.

Трижды пришлось отказать милым и обольстительным дамам в том, чтобы провести апокалипсис вместе. Конечно, потратить на ... (здесь я, пожалуй, опущу нецензурный термин, имеющий отношение к реализации различных форм репродуктивного поведения человека) все то время, пока на улице будет бушевать солнечная вакханалия, в постели с очередной платиновой блондинкой (а это мой второй фетиш) заманчиво.

Но, как истинный геймер, я решил все это время провести, играя в столь любимый мне Симулятор морских сражений.

Учитывая вышесказанное, вы понимаете, почему за полчаса до предполагаемого катаклизма я с изрядной дозой скепсиса наблюдал по телевизору репортаж об очередном сельском герое, который менее чем за сутки выкопал двухэтажный бункер для своей семьи и тех, кто в него верит.

- Я - мессия нового времени! - Мессия чем-то напоминал Георгия Распутина и Никиту Хрущева одновременно. То ли лысиной, то ли длинной спутанной бородой, а то ли непрекращающимся желанием показать кузькину мать всем, кто не верит в его праведный путь истинного октябренка.

В общем и целом - мир сходил с ума.

Эту тенденцию я заметил давно, но, как правило, остерегался выказывать ее вслух. А то ведь, чего доброго, примут за ненормального, и тогда остаток жизни придется провести, наблюдая впадающий в безумие мир из белого дома с мягкими стенами. А будешь активно настаивать - еще и нейролептиками подлечат, а в этом уж совсем ничего хорошего нет. Но, продолжим за мировую истерию.

Твердую уверенность в том, что на самом деле солнце зажарит планету как ваша мама блинчики утром в воскресенье, закрепил в мировом общественном мнении американский президент. В ходе очередного брифинга на лужайке перед Белым Домом он попрощался с американским народом и всеми людьми мира. Затем глотнул на прощание содовой, козырнул морпехам из охраны рукой, в которой держал стакан, и, погрузившись на борт верного 'Найтхока', упорхнул в сторону своего подземного командного пункта в Кэмп-Девиде, где и скрылся в земной толще и за многометровыми стенами из фортификационного бетона. Его обещание возглавить остатки человечества, которым повезет пережить катастрофу, многие восприняли как сигнал к действию. Так массово землянки и убежища люди не строили со времен мировых войн. Как бы не пытались главы других стран успокоить свое население, помогало это мало - паника уже началась.

Я же неспешно потягивал какао (да, еще один мой плюс - я умею готовить) и любовался той картиной, свидетелем которой мне довелось стать.

Сосед, живущий этажом ниже, подогнал к подъезду фуру и, неизвестно каким образом ориентируясь в кромешной темноте, принялся разгружать грузовик от мешков с мукой и крупами, ящиков с консервами, тюками с какой-то одеждой и бутылями с водой.

Говорят, что тот, кто в армии служил - тот в цирке не смеется. Но, справедливости ради, скажу, что я, хотя и не служил в армии, но и развернувшееся под балконом представление смешным не считал.

В очередной раз накатывающийся кризис подтвердил горькую для отечественных властей истину - сограждане не очень-то верят в то, что говорит им правительство. Обещания о том, что стоит лишь не использовать электронные устройства с 17.00 до 24.00 по московскому времени, и будет вам счастье и безопасность, граждане дальневосточники как что-то правдоподобное не восприняли, побуждаемые генетическим опытом десятков поколений русских людей, прошедших суровый отбор на выживание в условиях управления русскими же чиновниками. Один мой товарищ из числа воинов-десантников как-то грустно пошутил, что 'Наша Родина нас обязательно обманет'. А толстовский Рощин сформулировал эту же мысль в чеканной фразе 'Благодарное Отечество наградило нас штыком в брюхо'.

Каждый раз, сталкиваясь очередными проявлениями недоверия сограждан к тем, кто управляет страной, я отвлекаюсь на пространные размышления на тему: 'А когда это русский человек начал в стране совей сомневаться?'.

И начинает отматываться назад маховик истории, всплывает нелюбимое сослагательное наклонение. Появляются вопросы: 'Что, если бы не...?'

Что если бы не развалился Союз? Тут все просто - перестройка годов до двухтысячных.

Что, если бы перестройкой занимался не балабол, в юности прикинувшийся комбайнером, а ответственный руководитель, сопоставимый по масштабу с Дэн Сяопином? Может, это мы бы были сейчас мировой фабрикой, и ни один заокеанский ястреб не посмел бы назвать нашу Родину 'бензоколонкой с ракетами' (хотя непонятно, где он видел бензоколонки, на которых делают не только эти самые ракеты, но и, скажем, ядерные реакторы на продажу).

Что если бы не было перестройки? Жили бы дальше - по инерции. Ну, не было в стране достатка - зато танки клепали, ибо только танки спасут Советский Союз от проклятых капиталистов.

Что, если бы не было Союза?

Вот всегда я так. Все вопросы о судьбах своей Родины (я, в отличие от некоторых наших сограждан, перечитавших перестроечный 'Огонек' и его более поздние клоны, ее люблю и уважаю - какая бы ни была - все равно, это моя Родина) у меня приходили к вопросам появления большевистского государства.

Что за тектонические потрясения привели к тому, что мало кому (вне революционного движения и противоборствующих ему структур) известная партия, включавшая считанные десятки тысяч человек смогла встать у руля тысячелетней империи? Как произошло, что бывшие до октября 17 года яростными 'пораженцами' большевики смогли остановить распад страны, не допустить, чтобы истерзанную в Первой мировой войне Россию разорвали на кусочки бывшие же союзники.

К союзникам вопросов нет - империалистическое государство - хищник, рвущий все, до чего дотягивается, рвущий не рефлексируя. И служителям таких государств не свойственны какие-то комплексы - им бы даже и в голову не пришло вспомнить, что благодаря подвигу русского солдата и офицера на карте Европы все еще есть независимые Франция, Дания и Бельгия, а не, скажем, 'протекторат Франкрайх' в составе Великогерманского Рейха. Им незачем было помнить жертвенный подвиг армии Самсонова, ценой своей гибели обеспечившей 'чудо на Марне', неисчислимые жертвы 'польского отступления' 1915 года, когда именно русский Иван, корчась от хлора, замерзая в окопах, идя со штыками на пулеметы, отвечая одним снарядом на 10 немецких, сковал на себе ударные армии Кайзера.

Но откуда, откуда, я спрашиваю, у ославленных 'истинно демократическими' СМИ кровавыми палачами и разрушителями идиллии с 'румяными гимназистками' и 'хрустом французской булки' большевиков, вдруг возник такой созидательный потенциал? Почему, придя к власти, они принялись остервенело учить и лечить народ, строить его светлое будущее - ну, так, как они это понимали?

Да, как вы поняли - я серьезно двинут на истории родной державы. Начало двадцатого века для меня - что для дворника Петровича чекушка для опохмелки. Бальзам на душу.

Конечно, у меня не вызывает восторга то, как Россию 'кинули' ее союзники по Антанте по результатам Мировой. И я не радуюсь за божественного Тэнно, отхватившего половину Сахалина, Маньчжурию и перетопившего почти весь русский флот в русско-японскую войну. И, наконец, мне не доставляют никакого удовольствия факты еврейских погромов.

Мне за державу обидно. Такую страну на куски порвали. Столько жизней положили в обеих мировых, да локальных войнах. И все - из-за врожденного разгильдяйства.

Никогда и ни к одной войне русские не были готовы. Набеги славян на Византию не считаются. Тогда каждый зарабатывал, как мог.

И, несмотря на всю мощь и авторитет России, как державы в ту пору - именно маленькая островная азиатская страна, которую на глобусе пальцем закрыть можно - нанесла нам поражение, всколыхнувшее русский народ. Подорвано было доверие к царю, к его режиму. И, перестал русский человек считать себя защищенным.

И пронес эту мысль через года.

Поэтому-то, несмотря на заверения, что все обойдется - люди готовятся к худшему....

Здесь, прервав мои рассуждения о судьбах Отчизны, будильник принялся насвистывать омерзительную мелодию, напоминая о том, что пришло время виртуального геноцида.

Как я уже говорил - я фанат морского Симулятора.

Кстати, а что такое морской симулятор? Пожалуй, стоит рассказать о морских симуляторах поподробнее, хотя в наше время они и не такая уж редкость (впрочем, как и хоббиты, за что мы должны быть благодарны Толкиену, а те, кто не очень любят читать - Питеру Джексону).

За что мы любим корабли начала двадцатого века? Правильно - за летящий над водой силуэт, мощь машин, таранные форштевни, вспарывающие морскую гладь, тяжелую броню и грозные морские пушки. За славу и доблесть моряков, чьи тела растворились в морской воде - но чья память осеняет корабли, наполняя их жизнью еще и в наши дни, когда в вещном мире остались лишь единицы, ставшие музеями, как 'Микаса' в Йокосуке или 'Аврора' в Санкт-Петербурге.

Все это есть в Симуляторе.

Я натолкнулся на открытое тестирование Симулятора почти год назад. Совершенно случайно - просто искал игру про русско-японскую войну. Захлестнула, знаете ли, ностальгия, после прочтения одной из популярных сейчас книг по альтернативной истории.

И, нашел Симулятор.

Конечно, игра братьев Помэ, не посвящена одной только русско-японской войне. Нет, это более широкий проект. Не до конца еще доделанный, тем не менее, человека, болеющего военно-морской историей он цепляет так, что не оторваться. Со мной это произошло уже год назад, я, как говорится, 'подсел'. Некоторые 'подсаживаются' на 'танчики', пресловутые игры на бронеходах с ракетометами, некоторые - на 'самолетики', так вот и здесь похожая вещь, только на море, на кораблях и с кучей пушек, аннигилирующих и втаптывающих под воду любого противника.

И в части 'корабликов' наша Игра - не единственная, и тем не менее есть в ней уникальность, которая и собрала ту команду, о которой пойдет у нас речь дальше. Дело в том, что главный разработчик, автор идеи, да и большей части реализации - Сергей Помэ - достойный сын Бауманки, то есть человек, по-хорошему свихнувшийся на своем ремесле - программировании - и инженерном моделировании. Вот и игра у него вышла пугающе реалистичная, и игроки подобрались соответствующие. Во всяком случае, большинству из нас не надо объяснять, почему на бронебойные снаряды надо переходить на коротких дистанциях, а на прорыв минного поля или под торпедную атаку лучше бросить броненосец 'Цесаревич'.

Ну, а раз уж история флота - мой интерес (зря что ли родился на День ВМФ?), то, как и следовало ожидать, я втянулся в проект. Да так втянулся, что даже собственный флот создал. Что за флот, спросите вы? Конечно - Тихоокеанский. Я же с Дальнего Востока. Так что, будете в проекте - ищите Marnomax-а и мой Pacific Squadron.

- Приветствую всех, господа! - История войн гласит, что потеря управления боем - залог поражения. Поэтому, я, мои подчиненные и союзники из других флотов - используем специальную программу для аудиообщения. Проще же проговорить приказ, чем его набирать в игровом чате.

За время создания флота у нас ложились определенные традиции. Одна из них - обязательное приветствие всех тех, кто уже подключен к каналу. И я, как командующий флотом, всячески поддерживаю наши традиции. Общие моменты и увлечения сближают коллектив.

В одночасье гомон голосов прервался - приветствия посыпались как из рога изобилия. Потому что - приветствовать командующего флотом тоже священная традиция, которую свято блюдут ветераны и к которой привыкают новички.

- Какие люди! Привет, Марномакс! - оглушил эфир своими раскатистым басом Капер. Я сперва даже растерялся, услышав рев далекого тольятинского камрада. В отличии от нас - одиноких и прожигающих жизнь, Капер (в миру - Владимир, но привычнее и проще общаться по позывным) являлся отцом двоих дочурок, да еще и заядлым любителем рыбалки. Поэтому, летом, да еще и в выходные встретить его в Симуляторе - редкость, почище плачущей статуи.

Но, думается мне, даже он понял всю важность события, из-за которого я в экстренном порядке трубил по всем видам связи, созывая товарищей для грандиозного морского сражения.

Дело в том, что наш давний и заклятый 'друг' - противоборствующая нашему Союзу Альянс в составе парочки флотов - решили атаковать один из принадлежащих нам портов в Симуляторе. Соперники не придумали ничего лучшего, чем сделать это в канун стоодиннадцатилетия начала русско-японской войны 1904-1905 года. И поскольку у нас во флоте также идефикс была связана именно с этой, столь трагической для Российской империи, войной, то спустить противнику такое неуважение к нашим традиция на было никак нельзя. Точно зная время нападения (ах, если бы у Оскара Викторовича Старка была бы такая же возможность!), я почти неделю потратил на то, чтобы подготовить обе эскадры своего флота и союзный нам флот - а это больше полусотни человек - к сегодняшней атаке.

Нехорошая мысль, что атака как раз во время начала солнечной вакханалии - есть великая подлость со стороны противника, терзала меня с того момента, как я узнал о нападении. Наверное, противник думал, что поддавшись панике, я и мои ребята не захотят рисковать в таких непростых погодных условиях и, даже если узнаем о готовящейся атаке - то не придем.

А вот шиш им с маслом! У меня на это солнечную вспышку свои планы! И я собираюсь совместить приятное с полезным.

- Привет...приветствую...здравжелам...здрасти..., - послышались приветствия. Пришлось даже громкость в наушниках убавить - это у меня ночь и я командую шепотом, а у них у всех - вечер или день. Они же кто откуда - и из Сибири, и из Центральной России, с Украины или из Белоруссии, и даже - из Казахстана. Да-да, флот у меня интернациональный. И геополитика нам в этом не помеха.

- ...ожидаются серьезные перебои с работой электронных устройств... - диктор по-прежнему вещал о конце света, агитируя вступать в его секту 'Запаситесь едой-и-водой на 3-4 месяца, возможно, нас всех через час испарит Солнце'. Здесь у меня включились логика и здравый смысл, что явно разочаровало диктора - он даже посмотрел на меня укоризненно, мол, 'ты будешь гореть в огне, еретик!', и я переключил канал на музыкальный. Здесь, извиваясь подобно змее, очередная певичка из категории 'поющих трусов' на не слишком мелодичный мотив голосила ужасающий по уровню идиотизма текст о современных перипетиях любви между обычной деревенской девушкой и городским мачо на черной иномарке и в красных мокасинах.

Как и любой уважающий свой мозг человек, я мало времени уделял телевизору.

Тем не менее, я считал святой необходимостью включать 'ящик' каждый раз, когда был дома. Не то чтобы, меня так интересовал обзор криминальных происшествий 'Собака зарезала преступного авторитета! Животные вершат справедливость!?' с канала вечного пессимизма или расследование очередного жидо-массонского заговора с окончательно поехавшего кабельного.

Просто не было желания сидеть в тишине.

К тому же, качество звукоизоляции в новостройке, в которой располагалось моя холостяцкая пещера, было, мягко говоря, не образцовым. Хотя при переезде я и решил частично этот вопрос, но, все-таки этого было недостаточно, так что при должном внимании соседи вполне могли слышать, что происходит и о чем говорится у меня дома. А поскольку я немного свихнут на конспирации, то и приходится создавать источник шумов, препятствующий возможному подслушиванию.

Поэтому частенько в моей квартире телевизор выполнял роль генератора 'белого шума', заглушая от нежелательных ушей происходящее у меня дома.

- Еще раз приветствую, друзья, - я подытожил церемониал приветствия, тем самым дав понять, что я безумно рад всех видеть и пора перейти к делам насущным. За годы совместной игры я буквально выучил голос каждого из них и мог без ошибки определить, кто со мной говорит - Виридисфрог или Фирнен, Капер или Войддракон, Мессер или Вуйко... В бою, когда не было возможности постоянно смотреть в аудиоканал и искать ник говорившего, это здорово помогало. Можно сказать даже, что я был заочно знаком с каждым из своих командиров. И, случись так, что я встречусь с кем-нибудь из них в жизни, я без сомнения узнаю любого из них. Даже не зная заранее, как они выглядят.

- Рад, что вы все смогли сегодня собраться, - на глаза попалось несколько ников, которых я не видел очень давно. - Особое почтение тем, кто присоединился к нам, после длительного отсутствия.

- Напоминаю, что сегодня мы обороняем порт России, Краем глаза я заметил, что на телевизоре картинка с 'поющими трусами' сменилась диктором новостной службы, явно взволнованным. Не знал, что на музыкальном канале есть новости.

- Судя по последним донесениям разведки (несколько человек на флотах противника довольно продуктивно работали на стороне Тихоокеанского флота, сообщая об известных им мероприятиях) - ИФы и РИФы придут в полном составе. Будут так же Айтимы и Имперцы. Драка будет жесточайшая.

- Воюем так же - двадцать на двадцать? - Вуйко - В просторечии Андрей, житель города Дрогобыча, что на Западной Украине, военный пилот с морской душой - отсутствовал в игре довольно долго, поэтому был не в курсе многих изменений. К чести разработчиков надо отметить, что к этому бою разработчики внесли много сюрпризов в карты, режимы игры, и даже в параметры кораблей. Это иногда ставило в тупик даже меня, хотя никому кроме себя я в этом, конечно, никогда не признаюсь, а буду плакать, колоться, но грызть кактус до последнего.

А вот мои товарищи не так толерантны к изменениям. Именно об этом и шла сейчас речь. Недвусмысленно-негативные высказывания пары-тройки игроков уже грозили превратиться в бесконечный спор. В нашей компании обматерить 'разрабов' - один из священных ритуалов. Мы (ведь среди нас есть люди разных вероисповеданий, да и атеисты тоже) можем не покрасить яйца на Пасху, но вот не поругать разраба игрушки - этим пренебречь мы не можем.

- Внимание всем, - Пришлось прервать назревающий гвалт. Иначе, мы и бой пропустим, пока будем обсуждать изменения в игре. - Трехминутная готовность! Подготовить корабли, проверить загрузку боеприпасов и топлива, если есть весомая перегрузка - возьмите поменьше топлива - в порту больше четверти от максимума все равно не пригодится. Боезапас среднего калибра грузите половину - не стоит ввязываться в перестрелку на средних дистанциях. Буду за пару минут до боя. Командование подготовкой к бою поручаю в мое отсутствие Вервольфу.

- Перво-наперво, слушайте ЦУ для разведки, - верный сподвижник из Запорожской области Украины взял слово. Но, его инструктаж я уже не слышал.

До атаки на порт оставалось примерно пять минут. Самое время запастись какао и настроиться на предстоящий бой.

Конечно, это не реальное сражение, где стальные монстры рассекают морскую гладь, а несущие смерть снаряды разрывают бронированную плоть боевых кораблей и превращают в кровавое месиво сотни моряков.

Это лишь Симулятор.

Но, мою мятежную душу устраивало и это.

Книга Новикова-Прибоя "Цусима", попавшаяся на глаза первокласснику Илье Модусу, перевернула детское мировоззрение, открыв маленькому мальчику грозную романтику эпохи бронированных исполинов.

Романтику, которая манила необъятными просторами океанов, надежностью крупповской брони, мощью паровых машин, свирепым оскалом башенных двенадцатидюймовок, блестящими парадными мундирами и кодексом чести морских офицеров. Таких разных, но и таких похожих в своей верности своему морю и своим кораблям - строгих и чопорных англичан, щеголеватых французов, сухих и педантичных с виду, но таящих под мундирами романтичную душу немцев, легкомысленных в жизни и в смерти итальянцев и, пусть не идеальных - но таких наших - офицеров Российского Императорского Флота.

Романтику, которую жители двадцатого века воспринимали как должное.

Романтику, которая взрастила великих людей и погубила еще более великих.

Романтику, которая ушла в прошлое, едва в море появился 'Дредноут', разом списавший многочисленные броненосные эскадры в утиль.

Возможно, именно потому, что детище Фишера затмило красоту и величие милых моему большому черному сердцу броненосцев, я не жаловал в Симуляторе класс дредноутов. Неказистые, словно вырубленные гигантским топором, они вызывали лишь презрительное пренебрежение. Так и хотелось посмотреть в глаза тому, кто придумал это, потрогать у него лоб и спросить: 'Ты болен? Ах, нет? Тогда, какого хрена ты придумал это убожество?'

Бугурт, который вызывали у меня эти бронекалоши могли развеять лишь линкоры и линейные крейсера. 'Измаил', 'Ривендж', 'Конго', 'Нагато', 'Макензен', 'Байерн', 'Лютцов'... Исполины, чье величие затмило эру дредноутов.

С того момента, как я открыл в себе нелюбовь к дредноутам, я стал рассматривать линкоры и их младших братьев из крейсерской среды, как продолжателей дела эпохи броненосцев. Когда в конструкции корабля еще была эстетика и изящность, а не одно только стремление разместить побольше орудий главного калибра.

Но, как бы ни трепетно я не относился к линкорам и линейным крейсерам, в душе навсегда осталась ранка. Ранка, не зажившая еще с той поры, когда маленький Илья перелистывал страницы, все ожидая, когда же, с какой же страницы начнется перелом, когда наши, русские снаряды начнут взрывать и топить японские корабли, а взамен - от главы к главе - все страшнее и безнадежнее становился сюжет. Русские моряки ничем не смогли прославить себя в этом сражении, кроме мужественной гибели. Только и осталась гордая фраза командира броненосца 'Император Александр III', капитана 1 ранга князя Бухвостова - 'Но в одном можете быть уверены - мы все умрем, но не сдадимся'. Да и это дано было не всем, часть кораблей была сдана в плен японцам.

Как пелось в одной старой песне:

Когда засыпает природа,

И яркая светит луна,

Герои погибшего флота

Встают, пробуждаясь от сна.

Они начинают беседу,

И, яростно сжав кулаки,

О тех, кто их продал и предал,

Всю ночь говорят моряки.

Они вспоминают Цусиму,

Напрасную храбрость свою,

И небо Отчизны любимой,

И гибель в неравном бою.

И шумом морского прибоя

Они говорят морякам:

'Готовьтесь к великому бою,

За нас отомстите врагам'!

Да что говорить о маленьком русском мальчике - даже далеко не сантиментальный Иосиф Виссарионович, на одну минуточку - Джугашвили - в 45 году писал о взятии советскими войсками Порт-Артура 'Сорок лет мы, люди старшего поколения, ждали этой минуты'.

Так что душа у меня всегда болела за бездарно проигранную нашей страной русско-японскую войну, ставшую жирной, кровавой финальной точкой в эпохе броненосцев. Как только 'Дредноут' сошел со стапелей, аккуратные и грозные красавцы броненосцы морально устарели...

Перед боем мне было необходимо пару минут побыть наедине с самим собой, прикинуть план предстоящего боя. Конечно, можно устроить из боя свалку и победить быстро. А можно построить тактику и грамотно победить. С минимальными потерями. Во славу Тихоокеанского флота!

За окном с глухим раскатом прочертило небо молния. На мгновение стало ярко как днем.

Белоснежные блики заплясали перед глазами. Я аж чуть кружку не опрокинул на клавиатуру.

- Прячешься от товарищей? - этот веселый юношеский голос я не ожидал услышать сегодня. Слишком тяжела была для Флеша игра, слишком напрягали его недостатки в ней, чтобы он мог смириться и принять их как должное. Один из первых ветеранов моего флота ушел несколько месяцев назад, появляясь лишь изредка, проверить изменилось ли в ней что-либо. И, всегда уходил, не заметив положительной динамики.

- Ты есть приятный сюрприз, Ваня, - признал я. - Со скуки зашел, али поговорить?

- Описание нового патча прочитал, - развеял сомнения собеседник. - Очень много плюшек, даже мне понравилось.

- А...ясно, - Патчноут не читаю принципиально - лучше проверить все на практике.

Флеш довольно хмыкнул.

- Ну, и надо Анчоусам показать, где их место, а то забылись совсем.

- Так ты с нами?

- Конечно. Если только англичане опять не будут стрелять мимо круга сведения и меня никто не протаранит.

В одном из боев один из тогдашних новичков флота, Гарик, не справился с маневрированием и пробил борт Флеша, ускорив потопление последнего. Чем, собственно и привел его в бешенство. Ну, а насчет того, что английские корабли мажут, как в небо стреляют - это давняя притча Симулятора.

Конечно, с тех пор Гарик поднабрался опыта и справлялся с управлением кораблем, и параметры английских пушек пересмотрели в пользу улучшения, но... Флеш никогда ничего не забывает. Хотя, как по мне - так Ванька просто записывает. И перечитывает перед сном.

Между тем, за окном разыгралась настоящая вакханалия.

Я, конечно, привык за шесть лет к перипетиям хабаровской погоды, но, но, но... Всему должен быть предел!

Ночь рассеялась, чернота ночного неба сменилась желтовато-белым заревом. Сквозь незакрытые жалюзи я мог наблюдать поверх экрана, как над городом играет подобие северного сияния. Только в оттенках от золотого, до грязно-желтого. И, сквозь эту картину пылающего неба можно было разглядеть огоньки звезд. Красиво, конечно, если б не было так...противоестественно, что ли.

Из размышлений о небесах меня вывел Флеш, повторивший свое замечание про надежды.

- Ничего не обещаю, - пришлось, признаться. - Всякое может быть.

Планшет мигнул значком будильника и пропел гнусавую мелодию. Время настало. Пора было дать по шее наглому супостату.

- Ладно, пошли, хватит отсиживаться, - Флеш тоже видимо отслеживал время, будучи заранее оповещен о моменте атаки. Без лишних слов он перешел на общий канал связи.

Мне оставалось только последовать его примеру.

- Внимание всем! Это Марномакс. - Господа офицеры не преминули использовать время перед боем по назначению, и погрязли в междуусобной распре. Уж что-что, а поорать друг на друга и с пеной у рта доказать оппоненту преимущества немецких кораблей над отечественными - дело святое. И, как и положено доброй религиозной традиции, регулярное. - Всем тишина! Даю вводную.

Напряженное молчание.

Хорошо, что парни понимают, что нынешний бой - не время для шуток.

- Первыми в локацию порта не входим - не провоцируем, - В голове уже родился план - выманить силы противника в первые четыре минуты боя поближе к фортовым батареям порта, а затем - ввести в действие все имеющиеся в наличии корабли. - У нас есть пять минут, пока локация не закроется. Первыми пойдут разведчики, потом - по истечении четырех с половиной...

- Они в порту! - доложил Вервольф. Сергей Вервольф был одним из наиболее опытных игроков во флоте. Благодаря его опыту и рекомендациям мне, как адмиралу, удалось в кратчайшие сроки научить многочисленных новичков не просто подчиняться приказам, но, и даже успешно, воевать с виртуальными оппонентами. Поэтому, логично было назначить его одним из младших флагманов, наравне с Пашей Вельхеором - командиром Второй эскадры.

- Фирнен, Малкольм - на разведку! - скомандовал я спустя пару секунд. Нужно поддерживать видимость того, что нам не известно о нападении - тогда, глядишь, противник придет не на самых имбовых кораблях - и свершится быстрая и кровавая расправа. Потому что, я своего шанса не упущу - мои уж точно придут на имбах. Кто предупрежден - тот вооружен. А я вооружен до самой макушки.

Но, тут главное не ошибиться.

- Количество и качество противника!?

- Это Фирнен, я в порту. - Отозвался Дима через секунду. - Волнение 2 балла, здесь Грейг на 'Цесаревиче'.

Я отправил Фирнена в разведку вовсе не потому, что он был асом работы в передовых отрядах или мог в одиночку перетопить весь флот противника.

Нет, киевлянин был обычным среднестатистическим игроком. Но, он был в игре давно - поэтому, мог точно определить какие корабли противник выставил на бой. Ну, а Малкольм в качестве тактического командира - это уже тяжелая артиллерия. С его аналитическим мышлением - я получу рекомендации по флоту противника еще до того, как сам оценю обстановку на поле боя. И, основные силы Союза придут раздавать звезды при параде, с улыбкой на лице и напевая: 'Боже Царя храни!' (ну, или 'Интернационал', а некоторые - и 'Ще не вмэрла...', тут уж что кому ближе - как я уже говорил, команда у нас интернациональная и с широким спектром взглядов, точно не будут петь, разве что, 'Голубую луну').

- Здорова, парни! - Юношеский задор моего тезки, имеющего боевой ник Кацо, внес в тягостное молчание и напряжение боя легкие моменты реальности. - Я опоздал или нет?

Юный житель города Лесогорска обладал замечательным талантом, который в нем был воспитан поколениями военных. Говорил быстро и только по делу. Порода, что сказать. Не зря, Кацо планирует поступать в военный ВУЗ и связать свою дальнейшую жизнь с Вооруженными Силами России. Похвальное решение, принятое мальчиком, которому еще даже восемнадцати лет от роду нет.

- Готовь броненосец 4 ранга, грузи половину снарядов среднего калибра, главный калибр - весь бери, угля тоже не больше половины, - а это уже Оскол, еще один уроженец Украины. Насколько помню, он работник медицинской сферы, но, броненосным флотом увлечен не меньше моего.

- Принято. Я на 'Александре Третьем', жду приказов, - отрапортовал Кацо.

- Это Малкольм, - петербуржец впервые решил нарушить радиомолчание. - У противника пополнение - Аден на "Микасе", Серж на "Орле". А за нас зашел Скиф на "Орле"! - добавил он спустя секунду.

Я мысленно обругал себя за кретинизм.

Сталинский стратег, блин. Оперировать глобально я умею, а на деталях - засыпаюсь, как французский партизан в гестапо.

Несмотря на то, что подавляющее большинство игроков использовало специальную программу для аудиообщения, некоторые игроки по тем или иным причинам пользовались внутриигровым чатом. И, я благополучно забыл о том, что свои приказы необходимо довести до всех без исключения.

Сергей, или Скиф, ранее состоял в Императорском флоте, с которым ТОФ так же ранее был в союзе. Однако, не так давно, Императорский флот, ровно как и флот разработчиков Симулятора - Айтим - махнули хвостом на союз с Тихоокеанским флотом и задружились с нашими недругами - Железным Флотом, Российским Императорским Флотом, флотом Слава Латке (который сформировался из бывших капитанов ТОФ, по тем или иным причинам выгнанных из нашего флота с позором). Нам удавалось сдерживать рвущегося к нашим портам противника, однако... ничего не вечно под Луной.

Как вещала разведка, сегодня противник решил собрать все свои резервы, в отчаянной попытке вырвать у нас один из стратегически важных портов на глобальной карте. К сожалению, им не повезет с этим от слова совсем.

Ибо я так же стянул свои резервы и теперь нашего противника ожидает более полусотни кораблей всех игровых наций, готовых во мгновение ока перемолоть в труху любые силы, которые может выставить против нас противник.

Две минуты. Пора

- Вошли семеро врагов на "Брауншвейгах", - отрапортовал Малкольм. Военный историк по образованию, Дима Малкольм из общей массы флота выделялся прежде всего интеллигентностью. Я и сам не последний крестьянин, но, высокий слог общения для меня скорее исключение, чем нормп, а вот в случае Малкольма, это скорее было 'породой' - все же Петербург - культурная столица. - Тиберий, Дис, Тигра, Дарк, Сеаман, Вокорамус...

- А может не будем перечислять, а? - Тут даже к гадалке не ходи - ясно, что Флеш медленно закипает. Адреналин бушует у паренька, знаем, сами плавали.

- Это кто у нас тут раскомандовался? - В шутку окрысился Фирнен.

- Всем тишина! - Все переговоры 'не по делу' лучше пресекать сразу же. Иначе - жди словесных перипетий.

- За нас Россштурман зашел, - сообщил Малкольм. - У них еще пять кораблей к предыдущим добавились!

Россштурман был одним из тех, кто покинул Айтим сразу после того, как Серж разорвал многомесячный союз с нашим флотом. Не желая поворачивать орудия своих кораблей против тех, с кем долгие месяцы плавал борт об борт, Россштурман (в жизни - Влад, морской волк гражданского флота) покинул свой старый флот и присоединился к тихоокеанцам. Ровно, как и Блад, и Инкоруптбл - два не менее значимых товарища в нашем флоте. Блад - моряк торгового флота, но историей военного флота увлечен даже большее количество времени, что я на свете прожил. Инкоруптбл - так тот вообще кораблестроитель. Не для хвастовства ради, но в свое время он приложил немало усилий к модернизации и строительству ряда современных кораблей ВМФ России, особенно - подводных лодок. Но, тсс - это Страшная тайна.

Если говорить прямо, в лице этих трех парней, Айтим потерял треть своего активного боевого костяка и значительно утратил свои позиции.

- Ждем-с, - Я медлил. Часы отмерили половину из пятиминутного срока, установленного в рамках игры для введения подкреплений. Но, при этом - противник уже успел ввести восемь кораблей, большая часть из которых - немецкие убер - 'танки', блестяще забронированные, и при этом на диво шустрые броненосцы типа 'Брауншвейг'. Невеселое начало, но, еще не вечер.

Вот уже и третья минута стала достоянием истории

- У них еще пятеро, - простонал Фирнен. - 'Бородинцы' рулят.

- Парни, у кого есть 'Формидейблы', 'Потемкины' и 'Сюфрены', - Все, больше медлить нельзя. Малейшая задержка - и мы лишимся преимущества - эти три типа броненосцев давно пользовались в Симуляторе славой самых крепких кораблей. Тоже 'танки', хотя и не столь крепкие, как детище сумрачного тевтонского гения. - Готовьте их для боя.

Придется работать от обороны - брать корабли покрепче и медленно заманивать противника под огонь береговых батарей и на минные банки. Потому что, чует мое сердце, следующие корабли, которые Альянс соизволит нам противопоставить, 'порадуют' меня еще меньше.

Тут меня снова отвлекла суета, которую устроила, пытаясь привлечь мое внимание, лежавшая рядом на столе личинка взрослого компьютера.

Матрица планшета моргала в такт всполохам молний за окном. Это не могло не тревожить, ведь же - планшет вещь недешевая, так что не хотелось бы, чтобы он перегорел. Но, и отключать его от зарядки тоже было нельзя - следовало зарядить батарею полностью, а то когда еще получится это сделать (а ведь все знают, что если выйти в тихую, безветренную ночь на опушку леса, то в полной тишине можно будет услышать, как ваш планшет жрет заряд батареи).

Четыре минуты.

- Всем приготовиться! - Свой выбор я остановил на "Ретвизане" - детище американских верфей обладало хорошей мореходностью, хотя и отличалось непокорным нравом. В игре он чаще всего использовался не как 'сольный боец' в эскадренных боях, а исполнял роль корабля второй линии, вместе с другими 'дамагерами' - отличающимися мощной артиллерией 'Формидейблами' и 'Микасами' - поддерживая огнем главного калибра своих более защищенных товарищей - те же 'Брауншвейги' и 'Потемкины'. Впрочем, как командующему объединенными силами, мне не было необходимости самому лезть в бой в первой линии. Поддерживая товарищей с занятой позиции и контролируя развитие событий, я приносил больше пользы, чем, в качестве еще одного игрока в общей мясорубке из нескольких десятков кораблей.

- В четыре сорок - все заходим! - Довел я свой приказ до товарищей. Требовалось продержать противника в неведении до самого последнего момента - тогда, психологический удар 'Вы нас не ждете? Тогда мы идем к вам!' приносит максимально возможный результат. Внезапно оказавшись в заведомо проигрышной ситуации, противник зачастую ломается психологически, теряет инициативу ведения боя, чего иногда достаточно, чтобы переломить ход сражения, превратив его в бойню сломленного противника. - Продублируйте в чат Союза.

Я держал руку, что называется - на пульсе, готовый одним из первых ринуться в бой.

Часы на компьютере послушно отсчитали последние секунды до часа 'Ч'.

- Всем войти в порт! - Приказал я. - Повторяю - всем в порт!

Мой белоснежный красавец - 'Ретвизан' отказался во второй линии спауна (так называлась во многих играх, еще со времен незабвенного Doom II, зона высадки игроков в игровое пространство). По списку активности я отмечал, как растет количество моих союзников. Двадцать, двадцать два, двадцать семь, тридцать четыре, сорок один, пятьдесят семь, шестьдесят, шестьдесят четыре... И все. Время окончилось!

Шестьдесят четыре корабля привел на защиту порта Союз.

Одного взгляда на список наших противников мне хватило, чтобы понять - мы победили.

К тем тринадцати, что заспаунились сразу, Альянс подтянул еще почти три десятка кораблей. Они уступали нам численно. И, несмотря на то, что у них сумрачных тевтонских "Брауншвейгов" было больше половины личного состава, им не суждено было победить. И, они тоже это поняли.

Порт им не взять - не тот перевес, чтобы можно было трепыхаться по программе 'максимум'. Значит - будут пробовать нанести максимальный вред или - взять хитростью.

Но, я тоже не пальцем деланный.

- Разбиться на отряды по пять кораблей, - когда я командую - я ловлю от этого кайф. Да, мне нравится приказывать, не скрою. Личность я авторитарная, можно сказать даже деспотичная. Многие в моем собственном флоте этого не любят (говорю вам истинную правду - даже попытка заговора была - в итоге на глобальном морском просторе Симулятора появился флот Слава Латке), но поделать с этим ничего нельзя. Человечество будет следовать даже за самым жестоким из лидеров до тех пор, пока этот лидер старается во благо страны (церкви, фирмы, человечества, словом, любого сообщества). И я устроил парням очередную порцию 'хлеба и зрелищ'.

- Скажем дружно - 'Ура геноциду!', - да, с шутками у меня тоже проблема. Специфический у меня юмор - черный и мрачный.

- ...жики!...пропал...делать?..ко...ар!...срочно...!- Треск в наушниках появился внезапно. Шипение, сквозь которое я мог слышать лишь обрывки переговоров моих парней.

Народ был заметно встревожен, да и меня ситуация откровенно встревожила.

Картинка игры на мониторе замерла. Ни малейшего движения.

Нет, ну это уже наглость! В момент триумфа, такая подлость...!

Я убрал звук в наушниках. Это настоящая трагедия - пропустить практически безвозмездное избиение вражеского флота!

Свернув окно игры, я отметил сразу две вещи.

Первая - связь отсутствовала напрочь, так что скинуть парням сообщение в соцсеть, что у меня проблемы с железом и командование переходит к Малкольму и Вервольфу - я не мог. Впрочем - это было меньшее из зол. Увидев, что я оффлайн - парни разберутся сами, чай не маленькие.

Вторая же 'незадача' находилась на стене. Да, это был мой телевизор, на котором, так же как и на компьютере 'зависла' картинка. Но, что эта за картинка...

По незнанию, этот кадр можно было принять за сцену из фильма-катастрофы. Но, я точно знал, что это не так.

В правом верхнем углу картинки надежно 'приклеился' логотип столь не любимой мной передачи новостей. Но, это бы еще ничего.

Я не помнил, чтобы во Владивостоке снимали фильм-катастрофу. А в том, что смазанная фотография обугленных высоток, раскиданных без малейшего намека на градостроительную политику, указывала именно на Владивосток - я не сомневался. Уж столицу Приморья, я не забуду даже в страшном сне и не спутаю ни с чем.

Самым последним фактором, который мог довести меня до инфаркта (в мои-то двадцать три!) была надпись уже совсем не бегущей строкой.

'Солнце выжигает мир! Спасайтесь!'

Примерно через секунду, когда до меня дошло, что в моей комнате (даже несмотря на шторы) стало слишком светло, я вспомнил о своем телефоне (он же планшет). Стоило только перевернуть его экраном от тумбочки, и все стало сразу понятно.

Да, конечно он стоял на беззвучном режиме.

Иначе бы я услышал те семьдесят пять звонков, что числились у меня в 'пропущенных'. Да, меня искали. И, вполне возможно, что именно из-за выключенного звука, все дальнейшие события, вся моя жизнь сложилась именно так, а не иначе.

'Выходит, надо было строить бункер!'

Это были мои последние мысли, перед тем, как стена огня хлынула сквозь окно в мою квартиру.

Сперва было нестерпимо светло, затем, меня окутала темнота.

Но, как и подобает истинному русскому - я ушел из жизни виртуозно матерясь.

Глава 2. Марномакс

Санкт-Петербург, 27.01.1904.

Согласно канонам Голливудского кинематографа, камеры для заключенных в России должны быть маленькими, неуютными каморками, лишенными окон, покрытыми плесенью и кишащими крысами и тому подобной омерзительной живностью. Ибо такими, с точки зрения просвещенных американских кинематографистов, они достались России в наследство от прошлой тюрьмы народов (Советского Союза), а тому в свою очередь - от позапрошлой (Российской Империи).

Как говорил один мой хороший знакомый: 'Любой бред - от недостатка информации. Или от дефицита мозгов'. Так вот - в нынешней ситуации, я готов был с ним согласиться. Ибо, американские режиссеры не знают, о чем снимают фильмы.

Камера, которую отвели мне, напрочь рушила всю концепцию мрачности и непередаваемой тоски, которая навязчиво прививалась в двадцать первом веке зарубежным кинематографом.

К слову - прививалась довольно успешно, поскольку многие из моих знакомых до момента солнечного катаклизма были твердо уверены, что каждый первый из заключенных в местах не столь отдаленных состоит в мифической 'братве', пьет по-черному сивуху, ходит в спортивном костюме и навешивает на себя цепи из золота толщиной с сытого питона. Разве что, манера носить несколько килограмм кокаина в деревянной ноге вызывает некоторое сомнение. Надо отдать должное 'фабрике грез' - американский образ жизни и американское мышление они прививают весьма упорно вот уже несколько десятков лет. Мы же с вами понимаем, что сценаристы и декораторы черпают эти образы 'России' со слов эмигрантов и их потомков, много лет назад самостоятельно покинувших страну или высланных молодой советской властью. Надо ли говорить, что человек, лишенный Отечества не по своей воле, превращается в озлобленное существо с гипертрофированной обидой на дом, которого лишен? А стоит еще вспомнить, что значительная часть эмиграции так называемой 'второй волны', концентрирующаяся в Нью-Йоркском районе Брайтон-Бич, несет в глазах неизбывную обиду на несправедливый мир уже последние пару тысяч лет. Так что вряд ли в этой ситуации в американском кинематографе мог возникнуть не то, что позитивный, а просто даже объективный образ России вообще и ее пенитенциарной системы в частности.

Вот поэтому и думают американцы, что у каждого русского есть домашний медведь, совсем ручной, и (пока не напьется водки) даже умеющий играть на балалайке, дома обогреваются ядерными реакторами, а передвигаемся мы на танках, и лишь иногда - на ракетах. Не говоря уже о том, что мы 'спим и видим, как бы захватить весь свободный мир'.

Обо всем этом я думал в первые часы своего заключения. А что мне еще оставалось делать, если ничего другого я делать не мог просто физически? Тело ныло от пережитого, руки и ноги не слушалось, возможность хоть как то контролировать свои конечности вернулась ко мне далеко не сразу.

Просторное помещение, выбеленное и выкрашенное в прагматичные бело-серые тона, с вмонтированной в пол кроватью и вделанным в стену столиком - что еще нужно для того, чтобы отречься от мирских забот и предаться думам о судьбах Отечества?

Откинувшись на довольно жестком соломенном тюфяке, покрывающем мое спартанское ложе (именуемое в определенных кругах 'шконкой', а на официальном языке - нарами), я лежал и думал. В моем нынешнем положении, это было единственно возможным занятием. Хотя (тут я опять позволю себе немного саморекламы) способность здраво мыслить, находясь в таком положении, свидетельствует об уровне самоконтроля, который не каждому доступен.

Испокон веков камеры - 'одиночки' разрабатывались для изоляции человека от социума. Будучи по всей своей природе существом общественным, человек не может долгое время не есть и не общаться с другими людьми. Но, если голод человек в состоянии заглушить курением сигарет, питьем воды, то изоляция от других людей, от животных, от окружающего мира, так называемая 'сенсорная депривация', в большинстве случаев рано или поздно приводит заключенного в панику.

Мир, такой необъятный и полный возможностей, вдруг резко сокращается до размеров каменного мешка размером три на пять метров, с единственным окном, слишком высоко расположенным, чтобы в него можно было любоваться окрестностями, перечеркнутым поперечными прутами арматуры. Да и вид из него, мягко говоря - не из приятных.

Конечно, если вы не являетесь любителем созерцать серые, обшарпанные от времени стены других корпусов того же самого заведения что и служит местом вашего пребывания.

Стоит отметить, что находился я, как это выяснилось уже позже, в 'одиночке' Трубецкого бастиона Петропавловки. А они от века, практически со времени постройки, с петровских времен, когда в бастионе держали опального царевича Алексея Петровича, использовались для изоляции 'политических' заключенных. Жесткий режим, безоговорочное исполнение распорядка и соблюдение дисциплины, двухразовое питание с подачей небогатого рациона через 'кормушки' в дверях камер, все это создавало обстановку, позволяющую даже очень стойким 'клиентам' дозреть до 'разговора по душам' с заинтересованным в этом оперативным сотрудником. А в том, что такая беседа непременно состоится - сомневаться не приходилось. Иначе, какой смысл держать меня на пайке, не предъявляя мне никаких обвинений, и даже не задавая вопросов? Особенно - после катаклизма, который выжег Дальний восток, как лупа школьника-садиста, устроившего 'нашествие на муравейник марсиан с лучами смерти'.

Последнее, что я запомнил в мире, выжигаемом безжалостным Солнцем, это сперва яркий свет, а потом - непроглядная темнота.

Холод, пришедший на смену темноте, как раз и привел меня в чувство.

И я закричал.

Нет, мне не было страшно.

Мне было больно. Я словно разом почувствовал, как сломали всем мои кости, порвали все жилы, нарезали на лоскуты кожу и проехались по мне катком.

Затем - судорога. Меня колотило так, что у меня родилась ассоциация с электриком из анекдота, собравшим 'три фазы' и с девочкой, которая 'ничего себе чихнула'.

Момент перехода судорог в бессильную дрожь от холода я не смог четко зафиксировать. Было мне, знаете ли, не до четкой фиксации. Как говорят по этому поводу в 'жемчужине у моря', в тот момент 'я имел другие интересы'. Но вот что я почувствовал весьма отчетливо, так это ощущение того, что к некоторым частям тела притрагиваться не стоит -слишком уж они холодные.

Близорукость и царящий в камере полумрак не позволили мне как следует рассмотреть комнату - все-таки я не кошка, чтобы вот так с ходу в темноте ориентироваться в незнакомом помещении, как у себя дома. Однако же, мне все-таки хватило остатков сил и ловкости, чтобы нащупать стопку одежды, а также грубое суконное одеяло - далекого предка тех, с которыми вас познакомит проводник плацкартного вагона или каптенармус воинской части. Во всяком случае, после нескольких попыток, окостеневшие от холода пальцы все же подчинились мне, и я смог обеспечить себе хотя бы относительные тепло и уют.

Сколько времени я провел, скорчившись в позе зародыша и натянув на самые нос и уши колючее одеяло - не знаю. Я даже не попытался сориентироваться в комнате - темнота и близорукость - это неприятно, да и сил не было, голову вертело в послешоковом 'отходняке'. Всякий, кто переживал тяжелую травму, меня хорошо поймет, а остальные - просто поверьте моему опыту.

Уже к утру сбылся мой прогноз относительно того, что 'такая беседа непременно состоится'.

За мной пришли.

В камеру вошли два очень похожих друг на друга невысоких, крепко сбитых мужика в серой форме. Один из них остался у двери камеры, а второй пододвинул ко мне обнаруженный еще с вечера сверток с одеждой, и, не допускающим возражения тоном, пробасил 'Соизвольте одеться, господин хороший, вас приказано доставить'. Голова еще плохо реагировала на слова, но вот особенности одежды я отметил всем телом - она, похоже, была сшита из грубой шерстяной ткани, безо всяких примесей типа лайкры или вискозы. Уж не знаю, угадал ли я с составом ткани, но, во всяком случае, уже через считанные минуты - это одеяние натерло мне все и везде, что и где только можно. Не могу не поделиться с вами впечатлениями - идти на допрос в одежде, которая настолько немилосердно натирает - не самое приятное ощущение в мире. В моем списке отрицательных ощущений оно идет сразу же после 'позвонить пьяным своей бывшей' и непосредственно перед 'нарваться на московское руководство, имея неподготовленную квартальную отчетность по плану сбыта'.

Как только я, путаясь в незнакомой одежде все еще подрагивающими руками, кое-как облачился, меня потащили на допрос. Буквальным образом - потащили, поскольку к этому моменту я, конечно, мог сделать несколько неуверенных шагов, но расстояние в пять шагов от нар до двери показалось примерно таким же длинным и мучительным, как полярная экспедиция капитана 2 ранга Скотта. Так что если бы не крепкие руки моих конвоиров, стальной хваткой прихвативших мои предплечья, то и кончился бы мой тогдашний поход примерно так же, как и вышеупомянутая экспедиция.

Суета, связанная с подъемом и одеванием, несколько прояснила мой рассудок. И уже в коридоре мой здравый смысл начал сначала робко, а затем все более уверенно бунтовать против окружающего. Вскоре этот бунт увенчался успехом, потерпевшее временное поражение эго, отвечающее за юмор, было загнано в дальние уголки сознания, а интеллект начал 'молотить' в полную силу, анализируя информацию, которая, по здравом размышлении никак не соответствовала всему, что предшествовало моему мучительному пробуждению.

Спусковым крючком для моего мозгового штурма явился снег. Да - да, самый обычный снег, который выпадает зимой. И объяснить его появление на подоконниках не особо чистых окон я ничем, кроме как внезапным пришествием зимы, не мог. Но, спрашивается - откуда зима в разгаре лета? Или меня переместили из солнечного летнего Хабаровска в заснеженную Сибирь, где медведи ходят в ушанках и пьют паленую водку? Но эта мысль была бы уместной для москвича, для которого все, что расположено чуть восточнее (а особенно - северо-восточнее) МКАДА - уже терра инкогнита (некоторые говорят откровеннее, 'ссыльно-каторжная местность'). А любой нормальный русский человек в курсе, что летом, вообще-то, в Сибири, даже в Якутии жарче, чем, скажем, в Москве - таковы уж особенности резко континентального климата.

Судя по тому, что я мог видеть из окон коридора, по которому меня конвоировали, место, где меня содержали, располагалось в городе - я видел крыши домов, да и сама площадь застройки говорила о том, что я не в глухой тайге. Плюс - сравнительно широкая река, чьи свинцовые воды я ясно увидел, бросив взгляд поверх каменных стен, огораживающих комплекс строений.

Одно то, что в черте города расположена тюрьма - а как иначе назвать комплекс массивных зданий с вооруженной охраной, зарешечатыми окнами и металлическими стенами, окруженный высоченной каменной стеной с часовыми наверху? - вызывало у меня множество вопросов.

Конечно, располагать тюрьму в городе - не запрещается, как мне помнилось, однако, густая застройка по берегам реки и роскошь дворцов, которые успел зацепить взгляд, не могли не привести меня к выводу, что тюрьма располагается в самом центре этого города. А это уже было, мягко говоря - необычно. Потому как все колонии и тюрьмы, с которыми я имел опыт познакомиться - располагались либо на окраине города, либо далеко за его пределами, дабы не вводить сидельцев в соблазн сорваться, перемахнуть через сетку забора и скрыться среди домов. И, к слову - а где прожекторы на вышках?

Разобрать еще больше деталей я не успел, так как коридор закончился и меня повели вниз по лестнице.

Внутренности тюрьмы так же вызывали вопросы. Учитывая, что меня содержали в блоке с камерами - почему коридоры не снабжены решетками? Или здесь настолько уверены, что заключенные не побегут - и поэтому охрана ходит невооруженная, режим - всего лишь видимость. И, где привычные для тюрем люминесцентные лампы, кабели проводки...?

Не думайте, что я настолько компетентен в планировании помещений тюрем, но, смею заверить - хватает одного раза побывать в любом из учреждений этого типа, и отсутствие многих вещей - например - электричества - будет бросаться в глаза так же, как и носорог на Красной площади.

Мой вояж закончился перед металлической дверью. Конвоир отодвинул массивный засов, втолкнул меня внутрь.

Помещение с деревянным столом в центре, без окон встретило меня тусклым, мерцающим светом как будто сошедшей со стендов Политехнического музея расположенной в центре стола 'лампочки Ильича', даже из-под антикварного зеленого матерчатого плафона была видна ее непривычная форма - с 'сосочком' на баллоне. В свете лампы была видна такая же, как лампа, безумно архаичная пишущая машинка (в голове мелькнуло название - 'Ремингтон'). Всё, кроме стола и небольшого куска пола вокруг него, было укрыто в полутьме. Так что, понять истинные размеры допросной камеры я не мог. И это слегка настораживало.

Конечно, разум подсказывал, что оперативник, который собирался сейчас со мной работать специально обставил ситуацию таким образом, чтобы создать мне некомфортные условия, вывести меня из равновесия, в общем, надломить волю к сопротивлению. Но, как вы понимаете, быть готовым теоретически и в реальности 'с непреклонностью встретить тяготы' это совершенно не одно и то же. И, кроме того, дрожащие коленки, трясущиеся руки и дурнотно кружащаяся после болевого шока голова не добавляли мне уверенности. Так что от открывшегося мне в кабинете вида я откровенно струхнул. За двадцать с хвостиком лет меня еще не допрашивали в казематах, словно вырванных из исторических справочников о злодействах белогвардейцев в Гражданскую и прочей 'дас блютише штазня'.

- Ну-с, милостивый государь, извольте присесть. С противоположной от меня стороны стола, из темноты, вынырнул 'гражданский' - среднего телосложения мужчина, в костюме, обладатель несколько вычурных, можно даже сказать - франтоватых усов. Ощутимо резануло слух то, как он говорил. Нет, конечно, я его понимал, но некоторые обороты речи как будто сошли со страниц Пикуля, ну, или Акунина.

Он указал мне на стул с моей стороны, на котором я и расположился. Решительным жестом он отослал конвой за двери камеры. Как только надзиратели скрылись за дверью, и за ней послышался грохот засова, собеседник принялся молча, с совершенно бесстрастным лицом разглядывать мою скромную персону, словно какого-то диковинного зверя. Спустя несколько минут его лицо тронула несколько кривоватая, недобрая улыбка.

За свою недолгую пока жизнь я, тем не менее, предостаточно насмотрелся на разнообразных обитателей 'человеческого зоопарка', однако никогда до этого момента мне не приходило в голову, что я и сам могу стать в нем экспонатом. Поэтому мое терпение скоро лопнуло, и я спросил 'подозрительного типа гражданской наружности' прямо в лоб:

- Кто вы такой и что вам от меня нужно?

Улыбка снова тронула бесстрастное лицо собеседника.

- Позвольте-с представиться, милостивый государь, мое имя вам непременно пригодиться, ведь пообщаться нам, по всей видимости, придется изрядно. Ротмистр Отдельного Его Императорского Величества корпуса жандармов Лавров Владимир Николаевич, начальник Разведочного отделения Главного штаба. Собеседник чинно кивнул мне головой, но руки, конечно, не подал. Оно и правильно - вдруг придется мне этой же рукой морду начистить. А 'церберы', доставившие меня на допрос, уже покинули камеру. - Итак, сударь, нам с вами предстоит серьезно, да-с, весьма серьезно поговорить!

'А вот и глюки!', - невесело подумал я.

Для тех, кто не знает - ротмистр В.Н. Лавров был вполне реальным персонажем, жил он в концеXIX - начале XX века. По крайней мере, о существовании человека с таким именем и званием (вернее, как тогда говорили, чином) я читал в нескольких исторических монографиях, посвященных той эпохе. И, надо вам заметить, из этих книг вырисовывался далеко незаурядный руководитель. В начале своей карьеры он, будучи тогда еще офицером Отдельного корпуса жандармов, отличился в борьбе с иностранными разведками в настоящем 'гадюшнике', концентрирующем интересы нескольких разведок - в Закавказье. А с 1903 года возглавил Разведочный отдел - структуру, являвшуюся прообразом современной контрразведки. Причем работа отдела отличалась почти фантастической результативностью - за десять лет она вскрыла больше заговоров против государства российского, чем можно было предположить от вновь созданного подразделения. Что сказать - закономерно, что в 'тайную стражу' издревле попадали люди, способные питаться подножным кормом, жить в постоянном напряжении, но, радеть за интересы Родины. И, Лавров среди них - настоящая легенда. Правда и судьба его Разведочного отделения в итоге была закономерной для России-матушки - сожрали коллеги-конкуренты из состава Департамента полиции.

И вот сейчас все мои внутренние органы в унисон принялись нашептывать мне, что именно эта легенда отечественной контрразведки сейчас передо мной и сидит. Что порождает множество новых вопросов.

- Эхм... - я замялся. Нет, конечно же, правила приличия для меня - святое. И представиться нужно. Но, абсурдность ситуации меня несколько коробила. Хотя, больше меня задело то, что эти шутники, которые устроили весь этот спектакль (а кроме как примитивной шуткой это быть не может - не переместился же я во времени!?), не придумали ничего, кроме как нацепить на себя личность легенды контрразведки. - Недурственно, конечно получился розыгрыш у вас, кем бы вы ни были. Но, вот только страна, в которой работало Разведывательное отделение - развалилась в 1917 году, да и само это отделение в 1910 году было расформировано. Могли бы придумать сказку получше. У меня, конечно, после солнечной вспышки мозги запеклись, но не настолько же...

Пока я говорил, я видел, как на лице Лаврова в свете тусклой (ватт 20, не больше) электрической лампы появляются все новые и новые тени. Казалось, за те пару секунд, которые были мной потрачены на разоблачительную тираду, мой собеседник посерел лицом и состарился лет на пять.

- Складно поете, голубчик, да-с, складно. Он прищурил глаза так, что в полутьме его можно было принять за азиата. Этакого старого учителя кунг-фу, проживающего в своей келье в Шаолине и ожидающего появления нового ученика, наконец-то достойного постичь все тайны и премудрости древнего боевого искусства. - Однако же, милостивый государь, хочу вам напомнить одно весьма существенное обстоятельство, кое вы в своей революционной запальчивости соизволили упустить. На дворе, милейший, лишь месяц как наступил 1904 год от Рождества Христова, а до напророченных вами 1910, а тем паче - 1917-го нам еще предстоит дожить, вот такой афронт-с...

'Демократизатором' по почкам меня не били и ледяной водой из ушата не окатывали, но ощущения были похожие.

Кровь прилила к коже, волосы начали подниматься дыбом, глаза непроизвольно полезли из орбит - в крови начал гореть адреналин.

Потому что, в моей голове только что сложился пазл.

Тюрьма в центре города, рядом с рекой, дворцы и набережные - раз.

Антикварные лампы накаливания в коридоре и на столе Лаврова, полное отсутствие люминесцентных, а уж тем более - светодиодных - ламп, - это два.

Музейная пишущая машинка вместо хоть какого-нибудь компьютера - это три.

Архаичная одежда охраны - четыре.

Странноватый, как будто из исторических фильмов, говор Лаврова и надзирателей - пять.

Ну и, в графе 'прочее' - отсутствие камер наблюдения, колючей проволоки, светящихся табличек 'Выход' и тому подобных атрибутов современности.

Да и неподдельный металл убеждённости в голосе Лаврова, когда он говорил про 1904 год на дворе.

Стоп, батенька, приехали!

- 1904 говорите? - Подтвердить или опровергнуть нелепую, невозможную, отрицаемую всеми известными мне физическими законами возможность переноса по времени в прошлое (в будущее - иное дело, тут хоть какие-то варианты возможны), понять, розыгрыш это или все-таки реальность, я мог только с помощью своих знаний. И, странным образом, сидящий передо мной человек назвал тот год, которым я интересовался большую часть своей жизни. - Какие корабли японцы повредили на внешнем рейде Порт-Артура? Если это не розыгрыш, и я действительно в том времени, о котором вы говорите, то началась русско-японская война!

Я блефовал. Свою гипотезу о том, в каком времени я очутился, я строил исходя из двух предположений.

Первое заключалось в том, что сказал 'на дворе почти как месяц 1904 год' - а значит, год еще только начался.

Второе - за окном лежит снег, значит это первый квартал года. И значит, война должна уже начаться.

- Вот-с, значит, какую арию вы изволите исполнять, господин террорист... ах, извините, у вас же, кажется, принято обращение 'товарищ' - оскалился Лавров. - Войну пророчите с Японией? Немедленно признавайтесь, от кого получили эти сведения? От японских лазутчиков? От британцев? Извольте немедленно отвечать! - Он хлопнул по столу рукой и поднялся со стула, нависнув надо мной. - Кто надоумил вас готовить покушение на Государя, акт террора в Зимнем дворце? Кто финансировал вас и вашу организацию? Ну-с, говорите!

- Что за бредятину вы несете? - Я рассчитывал, что он стушуется моими вопросами, однако не на того нарвался - многоопытный жандармский офицер перешел в контратаку, видимо решив 'додавить' меня моментальным натиском, который нередко срабатывал на неподготовленных к такому подследственных. Ну-с, не выйдет, господин разведчик. Не вы один пользуетесь на допросах такими приёмчиками. Мы и сами с усами. Знаем, как противостоять тактикам допроса. Я моментально скатился в защиту, демонстрируя покорность и задавленность. Мне нужно было время оценить ситуацию... - Какой государь, какой Зимний, какие, к чертовой матери, товарищи? Вы, о чем говорите? Кого взорвать?

Нехорошо улыбаясь, Лавров достал из ящика своего стола массивный кожаный портфель, из которого и начал, одну за одной, выкладывать до боли знакомые мне предметы.

- Извольте-с убедиться, милостивый государь, на всех этих предметах и приспособлениях нанесены надписи на нескольких иностранных языках. Большинство этих надписей очень мало что говорят нашим экспертам, также незнакомы нам и торговые марки, а, скажу вам откровенно, у многих предметов нам непонятно даже их назначение - говорил он, слегка сбавив свой напор. - и все это мы, милостивый государь, нашли при обыске вашего почти бездыханного тела, обнаруженного лейб-казаками из дежурной смены охраны Зимнего дворца ...

Пока он говорил, я наблюдал, как на стол ложатся предметы. Такие простые и привычные в моем мире, для него, они должны были казаться чем-то непонятным. Ну, скажите, кто в здравом уме будет держать мирную зажигалку Зиппо как будто это бомба?

- Итак, милейший, мне нужны ответы, - как только последний предмет оказался на столе, Лавров убрал с портфель обратно в ящик стола.

- На какие вопросы? - Прищурившись, я смог разглядеть в куче выложенных передо мной вещей очки в матово-черной оправе. Очки эти я приобрел пару лет назад (ну или лет сто с хвостиком вперед - кто уж тут разберет, хотя с тем фактом, что я, таки, попал в прошлое, мой разум уже смирился, причем - подозрительно быстро. Это даже настораживало.), и с тех пор они стали почти продолжением меня, непременным атрибутом, без которого жизнь казалось неполной.

Пара секунд мне потребовалось, чтобы в тусклом свете керосинового огня мои сомнения сгорели в огне безжалостной реальности, как ведьма в Средние века.

- Господин ротмистр, позвольте воспользоваться своими очками?

- Извольте, милейший, но только ими - упаси Вас Господь потянуться к чему-либо еще, пока у меня нет уверенности в назначении всех этих предметов.

Едва на моей переносице оказались очки с положенными мне окружным окулистом диоптриями, я был готов суеверно перекреститься и неистово молиться всем известным мне богам, начиная от Посейдона, заканчивая Данунахом.

Да, передо мной сидел именно Владимир Николаевич Лавров. Несколько моложе, чем на тех фотографиях, что были в моем распоряжении в моем времени. И вот сейчас, глядя в пронзительно-острые, наполненные профессиональным свинцовым холодком глаза, я окончательно расстался с последними сомнениями в том, что вариант 'Модус - тебя разыграли!' останется невостребованным.

- Итак, я повторяю свой вопрос. Кто вы, и с какой целью проникли в Зимний дворец? - Лавров говорил спокойным тоном, но, бьюсь об заклад - профессиональное рвение требовало от него 'расколоть' меня в предельно короткий срок, ведь здесь очевидным образом стоял вопрос о безопасности самых первых лиц державы. Ну не привыкли в двадцатом веке мои коллеги к активному сопротивлению на допросах.

Хотя, надо признать, 'в несознанку' я скатываться не собирался. И даже 51 статью Конституции РФ не собирался ему припомнить. Мало того, что она начнет действовать еще лет через 90 после моего времени пребывания, так ведь в этом времени я рискую очень серьезными карами, только заикнувшись о законе, ограничивающем власть монарха, Царя-батюшки, одного из столпов триединого принципа 'православие - самодержавие - народность'. Не то, чтобы меня немедленно повесят - нет, зверства гражданской войны, когда что для белых, что для красных человека 'шлепнуть' будет - что водички попить, за любое неверное слово, да даже за косой взгляд не вовремя. Но вот долгий путь по этапу до гостеприимного Нерчинска, а то и до не менее гостеприимного Корсакова на Сахалине был мне в этом случае практически гарантирован. Что поделать - это же Россия, двадцатый век. Улыбаемся и машем.

- Позвольте я вам кое-что расскажу, дорогой Владимир Николаевич, - там, в далеком две тысячи пятнадцатом году моя наблюдательность и сообразительность стали залогом моего карьерного роста. Правда, не будь противодействия в высоком начальстве - давно бы носил погоны с большим числом звезд. Уж на внеочередное - я бы наработал.

Посему, разглядывая ясным взором через линзы в пять диоптрий, предметы на столе, я отчетливо понимал, что в прошлое я попал не один.

Я не курю. Посему, пачка сигарет 'Прима' и бензиновая зажигалка Зиппо, которую так опасливо держал в руках Лавров, могли принадлежать только одному из моих современников. А значит - я здесь далеко не один. И судя по количеству вещей, что лежат передо мной - либо я попал в прошлое с барахольщиком из бородатого анекдота, либо со мной в прошлом - не один десяток современников. Мысль о розыгрыше я похоронил окончательно.

Верхней одежды тут не было. Только то, что нашли в чужих карманах, сняли с рук, шей, запястий и пальцев: наручные часы, кольца, цепочки, медальоны, зажигалки, связки ключей, пачка жвачки, леденец 'Барбарис', упаковка семечек 'От старушки из деревни', фантики, перочинный нож...

И тут я увлекся. Да, это тоже одна из моих особенностей. Подзабыв о предупреждении Лаврова, едва не прокричав 'Йо-хо-хо!', я выхватил свой планшет из-под горы подарков из будущего, которыми он был небрежно завален.

- Если получится, дорогой мой Владимир Николаевич, - я недовольно поморщившись провел пальцем по сети царапин, покрывшей экран южнокорейского девайса, пропутешествовавшего со мной из будущего (прошлого?), то я не только расскажу вам массу интереснейших вещей, но еще и покажу.

Даже в тусклом свете слабенькой лампы, я увидел, как напрягся Лавров, когда я потянулся к куче предметов на столе, а когда я с силой нажал на выступающую из корпуса кнопку включения, он лаконично выругался в усы и рванулся в обход стола ко мне, намереваясь вырвать планшет из моих рук.

- Конвой! - крикнул он в сторону двери. В ту же секунду загрохотал засов - по всей видимости, дежурные настороже ожидали под дверью.

Лишь теперь я сообразил, насколько опрометчивым было решение без разрешения следователя хватать предметы со стола. Тем более учитывая тот факт, что тот подозревал во мне террориста, а ни один из незнакомых ему заграничных предметов не был освобожден от подозрения в том, что он является орудием террора. В последний момент я положил планшет себе на колени и прижимаю его корпусом, скорчившись в позе эмбриона. Лишь бы он работал, лишь бы работал! Чувствительный удар в бок снес меня с табурета и бросил на пол. Затем сноровистые, с совершенно стальной хваткой, кисти конвойных вывернули мне руки, а шею взяли в полунельсон. Черт, как больно-то... Главное, не распрямиться, главное ноги и тело должны по-прежнему прикрывать планшет и не дать ему упасть на пол, разбиться...

Резкая мелодия активации вырвалась из пары динамиков в торце планшета, заставив всех находящихся в комнате застыть от изумления.

Осторожно, по чуть-чуть, я отпустил ноги от тела и позволил планшету аккуратно лечь на пол экраном вверх. Потемки допросной камеры озарились белым светом экрана, на котором появился логотип одной известной компании.

- Что это такое, милостивый государь? Извольте немедленно объясниться!

Надо отдать должное самообладанию контрразведчика - меня больше не били, и ни он, ни кто-нибудь из конвойных не прихлопнули нежную электронику подошвой сапога или ботинка.

- Господин ротмистр, прикажите конвойным отпустить меня, я не могу говорить, пока они настолько мастерски выкручивают руки и сворачивают голову.

- Но вы должны мне дать слово, что не будете более делать резких движений и не станете трогать предметов, кроме как с моего разрешения.

- Да, безусловно, простите за горячность, впредь я буду сдержаннее. Так я могу взять свое устройство? Без этого я не смогу вам продемонстрировать его назначение и возможности.

- Ну что ж, извольте, но никаких резких движений. Ищенко, свободен, Слободин - останься, встань за спиной у господина, и в случае чего - не дай ему дернуться.

Наконец-то вожделенная вещь была в моих руках. Разблокировав экран монитора, я в два клика запустил первый попавшийся под руку видеоролик.

- Русско-японская война началась с неожиданного нападения японского флота под командованием... - глухой бас диктора огласил своды допросной.

- Как я уже и сказал, - я скривился от нахлынувшей боли в левом боку. Хорошо ж меня помяли. - Я из будущего. И у меня сведения первостепенной важности.

***

Ничто так не клонит в сон, как мягкий матрас и пушистое одеяло.

Соломенный тюфяк и колючее солдатское одеяло мне заменили сразу же, как я вернулся с допроса. Кроме того, выдали тонкое и мягкое белье из тонкой хлопчатобумажной ткани - длинные подштанники и нижнюю рубашку. Несмотря на свой, до смешного архаичный вид, они наконец-то защитили мое измученное тело от грубой шерсти тюремной робы. Измотанный бесконечными вопросами Лаврова, периодически опасливо поглядывавшего косящегося на гору предметов из будущего, я с трудом доплелся до своей камеры. После подробнейшего объяснения по назначению каждого из предметов большинство из них Лавров мне все же вернул, в портфель возвратились лишь карманные ножи, а также огнеопасные предметы - спички и зажигалки. под охраной нового конвоира в свою камеру. На обратном пути в камеру со мной шел только один из конвоиров - тот самый Ищенко, который в процессе демонстрации планшета столь мастерски выворачивал мне руки. Теперь он был, впрочем, много благожелательнее, периодически поддерживал меня под локоть, когда ноги отказывали мне, и даже подсказывал - 'ось, туточки налево, господин хороший'.

Большинство предметов после того, как Лавров передал их мне, я просто безразлично ссыпал в карманы арестантской робы, я даже не смог заставить себя посмотреть на них. Единственный предмет, который после всех перипетий этой ночи привлек мое внимание, были часы на кожаном ремне, с характерной формой корпуса и особой надписью на циферблате.

'Адмиральские'. Вариант массовых и очень любимых в СССР, а затем и в России 'Командирских' часов Чистопольского часового завода 'Восток', славившихся своей надежностью и практичностью.

Мне они достались от деда, умершего почти тринадцать лет назад. Нет, он не был адмиралом, да и ко флоту относился лишь краем - срочную службу он прошел на кораблях Тихоокеанского флота. И как раз со флота он и вернулся с этими самыми часами.

Помнится, я все детство расспрашивал у деда, как да за какие заслуги он получил эти часы. И, дед всегда отшучивался фразой, что спас адмирала, который ему эти часы и подарил. Больших подробностей я не смог добиться ни от деда, ни от кого другого.

И вот сейчас, глядя на ритмично отбивающую секунды тоненькую стрелку, я понял, что моя жизнь окончательно изменилась. В худшую или в лучшую сторону - не понятно. Окончательно это стало понятно сразу же, как только Лавров убрал в свой портфель последние листы с протоколом моего допроса.

- Ну что же, Илья Сергеевич. Я непременно извещу Государя, а также наше морское начальство о том, что вы мне здесь сообщили.

Я, конечно, мог представиться и Иваном Ивановичем, но если вдруг не повезет и попадусь на лжи? Кто тогда будет верить моим словам, касающимся армии, флота и войны.

- Если все, сказанное вами - правда, то, полагаю, сидеть вам в Трубецком осталось недолго.

- Это правда, господин ротмистр, - под конец беседы я был окончательно вымотан. - Пока мы с вами тут беседовали, японцы уже торпедировали 'Цесаревича' и 'Ретвизана', и 'Палладу', которых только мужество и умение их команд, успевших либо посадить торпедированные корабли на мель или подвести пластыри на пробоины, спасло от гибели. Поверьте мне на слово - если срочно не принять мер, то наше поражение в войне просто неизбежно.

- Успокойтесь, голубчик! - Заверил меня Лавров. - Если это действительно так, и мы не доглядели в Порт-Артуре, так хоть стационеров в Чемульпо спасем.

- Не получится, - сочтите это предрассудком, но, когда я держусь за часы деда, мне как-то спокойней на душе становится. - Телеграфную связь японцы держат под своим контролем почти неделю до момента атаки. Так что - сообщения не идут ни туда, ни оттуда. Боюсь, первые жертвы войны так и останутся жертвами.

Лицо Лаврова потемнело. Как человек, который на государственную службу пошел из-за горячей любви к Родине, я его понимал. Воины японского императора благодаря своему вероломству за одни только сутки уже повели в счете, да так, что русскому флоту приходится ой как несладко.

- 'Маньчжур' так же будет заблокирован в Шанхае, - напомнил я. - Против крейсера он не выдюжит, а если эскадру направить ему на выручку - ее уничтожат по дороге. Одна старая канонерка не стоит флота.

- Ну-с, это уже решать не нам, Илья Сергеевич, на то есть Шпиц, Генерал-адмирал и, наконец - Государь - отчеканил Лавров. - Впрочем, мы можем только молиться Всевышнему, чтобы они прислушались к вашим словам, и достаточно быстро. Иначе не миновать нам и еще больших бед - враг против нас страшный, вопреки весьма распространенному у нас мнению относительно того, что 'у японца тонки ножки, у макаки мелки блошки'.

- Постараемся этого избежать, - кивнул я ему уже в коридоре, когда мы оба покинули допросную.

- И еще, Илья Сергеевич, - Лавров взглядом указал на лежащую в подоле рубахи гору вещей из будущего. - Вы должны вкратце описать мне назначение каждой вещи и дать слово офицера, что среди этого всего нет бомбы или иного оружия.

Да, мне пришлось ему рассказать, что я тоже офицер и тоже на службе государства. Как-никак, а мы с ним из родственных структур. Установилась между нами тонкая ниточка взаимопонимания.

- Слово офицера, Владимир Николаевич, - я его и не обманывал. Сигаретами мгновенно убивать я не научился еще, знаете ли. То, что Лавров мог провести перекрестный допрос других пленных из моего времени я допускал, а потому - говорил предельно открыто. Умалчивал лишь то, что не говорил всегда - о себе хорошем. Истину обо мне знают лишь единицы. А вероятность того, что кто-то из них окажется в прошлом - меньше, чем совсем никакая.

Уже в камере я спохватился, что зарядить планшет мне негде - не то, что зарядного устройства тут нет, а даже если бы и было - я вовсе не был уверен, что местные электрические сети выдают требуемые для устройства параметры тока. Так что свой кладезь информации я выключил, предпочитая сохранить оставшиеся 95% заряда. Эээх, голова садовая, надо было сразу отключить - было бы больше заряда.

Хотя, какая разница, если я ничего не смогу воспроизвести? Да, у меня в планшете множество информации разного рода - начиная от сборника законодательства России, до инструкции о добывании огня методом трения.

Конечно, русско-японской войне, флоту, оружию и некоторым историческим персонам на планшете отведено много место - как-никак, эта сфера моих особых интересов. Но, даже половины из них я не смогу воспроизвести до того, как планшет разрядится. Ну нет тут переходного кабеля и принтера, чтобы все распечатать.

Как в каменный век попал, блин.

А знаете... Да пусть оно все идет лесом! Быть может, после рапорта Лаврова меня вообще в психушку запихнут, в палату ?6, по Антон Палычу, и проведу там все время вплоть до становления советской власти.

С мыслями о том, как я буду строить психов, называя себя темным императором, а то и владыкой Сауроном, я и заснул, сжимая в руке 'адмиральские' часы.

***

- Господин Модус, извольте подниматься!

Не люблю, когда меня пытаются разбудить методом 'он же желе - трясем его ради смеха!'. Это не смешно. От слова совсем. А что если мне приснится, что я в море? А вдруг там будет шторм и у меня все же обнаружится морская болезнь?

Я пробудился еще с момента как загремел засов. Уж слишком он громкий. Даже уши заболели. И как я только не заметил этого раньше. Видать не до шума было.

Пара минут с закрытыми глазами мне потребовалась, чтобы понять - кошмар с путешествием во времени - это отнюдь не шизофрения, посетившая меня в качестве музы. Это суровая реальность.

Надо мной склонился давешний Слободин - один из надзирателей, автор виртуозного полунельсона, от которого до сих пор побаливала моя многострадальная шея.

- Извольте подниматься, господин Модус! Их высокоблагородие приехали, вас к себе просят, немедля!

Хорошо хоть мой статус несколько смягчился, я теперь не был однозначным арестантом, так что мне было дано время на умывание и прочие необходимые организму процедуры. У входа в камеру мы встретили и неизменного Ищенко, который, вроде как, даже улыбнулся в усы - 'что мол, статский, ловко я тебя вчера скрутил?'.

Когда мы со Слободиным вошли в уже знакомый мне кабинет Лаврова, он расхаживал по нему, как лев в клетке. При этом, он был в парадном мундире, со всеми причитающимися знаками отличия.

- Утро доброе, Илья Сергеевич, - он сдержанно улыбнулся. - Как вам спалось, как здоровье?

По всей видимости, его действительно волновал вопрос - а не двинул ли я часом ноги? Вот теперь я по-настоящему почувствовал, что нужен родному государству. Иначе б не тянули меня столь спешно к руководителю, мол, проснитесь, господин Модус, на расстрел опаздываете.

В кабинете Лаврова - сейчас света из окна было достаточно, чтобы разглядеть деревянный диван с прямой высокой спинкой и несгораемый шкаф для документов - сидели еще двое персонажей. В любое время оперативники одинаковы. Среднего роста и с такой же средней, неприметной внешностью. Такой, что если встретил в толпе - то уже через пару минут забыл, и поди разберись - то ли его видел, то ли не его, но точно такого же. А, судя по топорщащимся карманам пальто, они были еще и при оружии. Хм, рассказать им, что ли, про наплечную кобуру. Или у них она уже известна?

- Пора, Илья Сергеевич - Лавров указал на свой столик, где стоял объемный саквояж, подобный тем, что я мог видеть в фильмах о девятнадцатом - двадцатом веке. - Собирайте свои вещи, переодевайтесь и едемте. Дело не ждет-с.

- Это что ж за дело-то такое? - Сквозь окошко в камеру бил яркий свет - не иначе как день в разгаре. - Даже выспаться не дали.

- Не до сна нам теперь, - Лавров указал стопку цивильной одежды - брюки, рубашку, пиджак, пальто, висевшие на плечиках на вешалке в углу кабинета. - Соблаговолите переодеться, и немедленно едем.

- Как вы и предрекали, война началась. Из Порт-Артура несколько часов назад пришла телеграмма на имя Государя. Японский посол вызван на Певческий мост, к обеду ожидаем манифеста с объявлением войны.

- Аааа...- как ни кусача была шерстяная тюремная роба, все же она сохраняла тепло. Тем не менее, я прошел за стоявшую здесь же ширму и принялся переодеваться. - Зашевелились черти ускоглазые.

- Зашевелились, - подтвердил Лавров. - Моя записка государю легла на стол за пару часов до телеграммы о начале войны. С превеликим трудом удалось ее в канцелярию Государя передать. Вплоть до министра дошли.

- Плеве? - уточнил я. Как оказалось - о носках на резинке тут и не слыхивали. Предлагалось крепить чулочно-носочное изделие к ногам при помощи ремешков. Брр, увольте. Я лучше в своем. Не первой свежести, конечно, но они милы мне, как память.

- Вячеслав Константинович, он самый, начальник мой прежний - подтвердил Лавров.

- Что вы ему рассказали? - Боооженьки, да без штанов еще холоднее. Хорошо, что ротмистр отвернулся - не видит моих трясущихся ног.

- Рассказал, что информация из надежного источника. Попросил довести до сведения Императора. Уговаривать долго не пришлось, но повозиться пришлось изрядно, знаете ли. Все же утро раннее...

Так за разговорами мы привели меня в подобающий вид - в самом деле, не в тюремной же робе мне из крепости вызволяться. Хотя, надо сказать - в своем теперешнем виде я бы свататься не поехал. Волосы всклочены, лицо заспанное, костюм сидит как на вешалке, туфли не начищены - от них аж несет резким чем-то. Видать местный аналог крем-краски.

- Собирайте свои вещи, - Лавров еще раз указал на саквояж и горку из будущего. - Здесь не должно остаться ни единой вашей вещи.

- Ну, сюда я, надеюсь, больше не вернусь - в несколько взмахов я перекидал из карманов тюремной робы все свои драгоценные артефакты в широкий зев саквояжа. Изрядно потяжелевшая ручная кладь удобно легла в руку. Перекинув через другую пальто, я с готовностью посмотрел на Лаврова.

Внутренне я ликовал, хотя и не подавал виду. Да, кощунственно радоваться, что началась война, и Россия уже понесла потери. Но, могло статься, что Россия-матушка могла сама себе нанести непоправимый вред - лишиться меня. Если б меня вздернули на какой-нибудь осине, или заперли в крепости до конца жизни... Первая мировая - Февраль - хаос - Октябрь - 'Вся власть Советам!' ...

Так что, не удивляйтесь, что я так быстро приготовился нырнуть вниз головой 'в прорубь'. Раз уж меня переодели в цивильное и перевозят после того, как моя информация попала на стол к высокому начальству - значит, я сумел заинтриговать это самое начальство. И оно жаждет встретиться с тем, кто изготовил сию поучительную записку о перспективах недалекого будущего. И значит, вряд ли встреча сулит мне неприятности. Думаю, стоит согласиться на какой-нибудь дворец, оклад в миллион золотом в год, полную защиту - и я расскажу о будущем то, что никто кроме меня уверенно сказать не сможет, ибо я в их будущем был, а они - еще нет. Никто.

Ах да - еще не забыть выяснить судьбу других моих современников. Но, это стоит сделать уже после того, как я закреплюсь на верхах власти - а с моими знаниями нигде ниже я не осяду. Не запрут же меня в тесном подвале и не начнут выпытывать секреты. Хотели бы - не вывозили из тюрьмы. Здесь бы и 'прессовали'.

Нет, переезд - это хороший знак.

- Вы готовы, Илья Сергеевич? Нуте-с, славно, славно - Лавров придирчиво оглядел меня с ног до головы, будто я был женихом, а он - ну, скажем, заботливым дядюшкой, озабоченным моим семейным будущим. Пару раз ощутимо поморщился - ну, тут уж простите, я этот костюм не выбирал и не заказывал - вы сами и привезли-с, Владимир Николаевич. Получите, распишитесь, как говорят наши юго-западные братья 'Бачилы очи, шо купувалы - зараз йиште, хучь повылизайтэ'..

- Пойдемте, время не терпит, - Лавров очень негрубо, но профессионально цепко взял меня за локоть и буквально потащил за собой из камеры. Позади нас, едва мы вышли в коридор, пристроились двое сопровождающих, профессионально демонстрируя, что я им никоим образом не интересен, а вот зато трещинки в побелке на стенах и потолке - вещь, требующая полного внимания и концентрации.

Меня вывели из здания, спустя, как мне показалось, как минимум через полчаса петляний по коридорам и лестницам. Что мы подошли к выходу я понял, когда Лавров придержал меня, и посоветовал надеть пальто и шляпу - на улице был питерский январь, хуже которого может быть только питерский же ноябрь. У крыльца нас ждала закрытая и весьма тяжелая - видно, как просели рессоры - кибитка, в которую залез сам Лавров, а уж потом - впихнули и меня. Дверца за нами закрылась, и внутри стало темно. Лишь узенькие полоски света из смотровых щелей прорезали темноту.

Кибитка плавно тронулась. Легкий скрип колес и цокот лошадиных копыт, а также периодическое всхрапывание коней начали меня доставать уже через пару минут поездки. Чтобы хоть как-то развеять свой пессимизм, я решил вернуться к разговору с Лавровым.

- Так значит, нападение произошло именно так, как я описывал?

- В точности. Новейшие броненосцы и крейсер 'Диана', - подтвердил Лавров. - Весь Петербург взбудоражен. Внезапная атака на наш флот, да еще и эти агитационные листы начали появляться тотчас после известия о нападении. Как точно подгадали революционеры-то, - последнее слово он чуть ли не выплюнул. - Словно им недостаточно внешнего врага - решили страну изнутри раскачать...

- Власти они хотят, Владимир Николаевич, - открыл Америку для Лаврова я. - Падения действующего режима и замены его своим собственным.

- Ох, иуды, прости Господи. За такие мысли - на Сахалин-с, а то и на виселицу - проворчал Лавров.

- Да не в тюрьму их надо, не в тюрьму, - я в темноте пытался застегнуть ремень дедовских часов вокруг левого запястья. Это-то и при свете - не легкое занятие, а в кромешной темноте, да на ходу - вообще испытание на терпение.

- А что же? - Удивился лавров. - Отпускать? Игнорировать их выступления?

- На плац их нужно и расстреливать, - подсказал я идею. - Только, это не самый здравый вариант. Ибо, потерю одних будут воспевать их же товарищи, проецируя гибель своих соратников, как великую жертву во имя интересов революционной борьбы. И начнутся лозунги про кровавый режим.

Все это уже было. На страхе государство долго не простоит - умнее будет использовать идеи, да и их носителей, буде это получится, на пользу государству. Ведь, право, не худшие есть среди них люди - энергичные, убежденные, самоотверженно любящие народ, пусть и не разделяющие ценностей действующей власти.

- И позвольте полюбопытствовать, милостивый государь, как-с вы это себе представляете? - с усмешкой произнес Лавров - просить их по хорошему, дескать - прекращайте бомбы кидать, да Великих князей убивать?

В голове у меня щелкнуло от последней фразы. Убийство Великих князей? Новая для меня информация. Надо будет осторожно прояснить для себя, что это он имел в виду...

Однако, прежде чем я смог продолжить беседу, наша коляска остановилась. Дверь наружу отворились наружу усилием одного из недавних 'оперативников'.

- Прибыли, ваше высокоблагородие! - Четко, по-уставному произнес он. - Гостей уже ожидают адъютанты на парадной лестнице.

И едва я покинул карету, ступив на тщательно очищенную от снега брусчатку Дворцовой площади, перед моими глазами предстал Зимний дворе.

'Приплыли!', - голосом мультяшного героя прозвучала мысль в моей голове.

Глава 3. Марномакс

Санкт-Петербург. 28.01.1904.

Свобода встретила меня крепким январским морозцем. Конечно, в блиндированной карете, на которой меня доставили к Зимнему, было не особенно тепло - все же, не автомобиль - но, стоило мне покинуть ее, как меня обуяло стойкое желание вернуться внутрь бронированной кареты с узкими окошечками.

Однако, словно отрезав мне путь к отступлению, кучер прокладывал узкие колеи в неглубоком снегу, все больше удаляясь от парадного крыльца царской резиденции.

Все, что мне оставалось - молча созерцать питерские красоты, открывающиеся с высоты парадного крыльца царской резиденции.

Конечно, нельзя не отметить, как радует глаз девственно-белоснежный снег, покрывающий все, до чего может дотянуться глаз. Впрочем - долго любоваться этой красотой при дневном свете я не мог. На глазах начали наворачиваться слезы, но не от того, что я такой сентиментальный. Просто я ношу очки.

Мягко, но настойчиво, меня потянули за локоть.

Оторвавшись от созерцания красот прошлого (или уже - настоящего?) я обернулся к Лаврову, который уже несколько минут вел непринужденный диалог с мужчиной, встретившим нас на крыльце.

- Флигель-адъютант Его императорского Величества граф Гейден, - представил Лавров своего собеседника.

- Премного рад знакомству, Александр Федорович, - судя по дежурной улыбке Гейдена, он не догадывался, кто я такой на самом деле. Что ж, наивно было бы полагать, что Лавров и те, кто уже были посвящены в тайну моего происхождения - стали бы обо мне трубить каждому встречному.

Впрочем, исходя из мимолетной реакции Лаврова, он то уж точно не ожидал, что я знаю графа по имени отчеству.

Тем временем Гейден, предложив следовать за ним, повел нас с Лавровым по богато убранным комнатам дворца.

- Как вы меня представили? - поинтересовался я у контрразведчика. Не то чтобы было совсем интересно, но, если меня спросят - надо знать, что врать.

- Никак, - так же шепотом ответил мне Лавров. - Его Величество запретил разглашать о вас информацию. Граф, конечно, не знает о том, кто вы на самом деле, но имеет строгие указания всячески способствовать сохранению вашего инкогнито внутри дворца.

Вот так. Я буквально ощутил терпкий запах закулисных интриг, которыми славился Петербург, со времен Петра Первого.

Безусловно, сохранение моего инкогнито имеет не цель сохранить мою личность в тайне - для этого было бы достаточно сказать, что я Иван Иванов из Омской губернии, лесопромышленник. И, ищи потом ветра в поле.

Но, вместо этого, для меня даже поддельной личности не придумали. Что не может не наводить на самые печальные мысли.

Гейден оставил нас в комнате, которую я про себя окрестил как 'приемная' (с планировкой Зимнего дворца я знаком не был, так что, не знаю, как она называется на самом деле).

- Я доложу о вашем прибытии государю, - на прощание сообщил он, прежде чем раствориться в лабиринте комнат.

Не таясь, скажу, что я рассчитывал на немедленный прием. Все же, не простой я человек. Если ставить на весы мою персону и персону какого-нибудь министра, придворного генерала или партнера по играм в карты.

Однако, нам с Лавровым пришлось просидеть в 'приемной' более трех часов. За это время мы в полголоса поговорили о малозначительных и не вызывающих подозрение вещах - несколько раз мимо нас проскальзывали высокопоставленные господа в мундирах или же в штатском, но с видом столь независимым и самодовольным, что я едва сдержался, не высказав все, что о них думаю.

К их же счастью, Лавров мастерски сглаживал ситуацию. Всецело преданный своей профессии, он не оставлял попыток выведать у меня сведения, которые могли бы представлять интерес для него и государства в целом.

Оно и понятно - неизвестно каков будет результат разговора с государем. Может я недолго проживу. А Родине мои знания лишними не будут.

Впрочем, я сразу дал понять, что делиться информацией вот так сразу не собираюсь. Конечно, изучить и в конце концов - после многих опытов - повторить некоторые из тех вещей, что были мне предъявлены на допросе, мои предки смогут. Но, основной массив ценнейшей информации - планшет - сейчас лежал выключенный во внутреннем кармане. Даже если его у меня отнимут, даже если включат...в общем - с паролем у них будут явные проблемы.

Наконец, граф Гейден появился в комнате.

- Государь готов принять вас, - флигель-адъютант жестом поманил к себе.

Мы с Лавровым уже были готовы последовать за графом, когда последний, в очередной раз дежурно улыбнувшись, огорошил меня своей фразой.

- Владимир Николаевич, вам придется обождать здесь, - он жестом указал на кресла, в которых мы с контрразведчиком провели последние три часа. И, прежде чем Лавров смог что-либо возразить, граф добавил:

- Государь примет вас позднее, - сообщил он Лаврову.

Николай, последний русский император, принял меня в рабочем кабинете.

Едва за моей спиной закрылись двери кабинета, я остался наедине с молчаливой фигурой, сидящей за рабочем столом. Царь ни слова не говоря жестом предложил мне присесть за противоположный от него конец стола. Но, даже когда я оказался в считанном метре от государя, тот не оторвался о чтения бумаг, разложенных на его столе.

Отчего то на ум пришло высказывание, что монархи и их потомки - это порода особенных людей, воспитавших в себе лучшие качества своего народа. И только сейчас до меня дошел весь смысл этой фразы.

В одной комнате сидели русский царь и пришелец из будущего. Один правит страной, другой - знает судьбу этого правления. Объединив наши усилия, мы оба сможем привести Россию не только к победе в русско-японской войне, но и сделать одним из мировых лидеров.

Не знаю, какие мысли роились в голове царя.

Но, он и виду не подал, что его как-то беспокоит встреча с будущим. Хотя, будь я на его месте - у меня бы уже сердце выскочило из груди.

Ан нет - порода. Каким бы я важным или сверхважным не был, ради меня одного Николай не отложил рутинных дел. Как непривычно видеть правителя, который не гонится за сиюминутной выгодой.

Впрочем, возможно император справедливо рассудил, что, куда я денусь из матушки-России...

Наконец, после длительного ожидания, царь отложил в сторону рабочие бумаги и обратил свое внимание на меня.

- Илья Сергеевич, я внимательно изучил предоставленный мне доклад, написанный ротмистром Лавровым,- мягкий и вкрадчивый тон императора казалось врезался в уши. Или, это от волнения? - Вы изложили все довольно коротко и сухо, но, основную цель вы вкладывали не в полноту изложения, не так ли?

- Все верно, государь, - внезапно для себя я почувствовал, как у меня вспотели ладони. Так бывает, когда я сильно волнуюсь. Чего, впрочем, со мной не было последних лет пять. - Я изложил лишь основные моменты, в большей степени сделал упор на оценке положения в стране после поражения...

- Считаете, что поражение неминуемо? - Царь едва заметно повел бровью. Ну все, приехали. Его царскому величеству не нравится будущее. Сейчас меня под белы рученьки утащат в камеру, где начнут допрашивать. По всей строгости военного времени.

Ну, что я говорил. Вот уже и за колокольчиком потянулся.

- Простите мне мои манеры, государь, - спасибо всем тем, кто занимался со мной риторикой. - Но, я от волнения, обуявшего меня при встрече с Вашим Величеством, совсем забыл поздравить Вас с наследником.

Николай, протянувший руку за колокольчиком, на мгновение замер. Оно и понятно - столько лет он ждал сына, а тут я говорю ему такое.

Впрочем, судя по его реакции - император о наследнике не просто не подозревал - он и про беременность жены не знал.

- Позвольте, но откуда...

- Ваше Величество, - я заметил, что царь слегка опешил от моего сообщения, поэтому, стоило ковать железо, пока горячо. - Не берусь указывать вам, что нужно делать, но, быть может, для установления между нами взаимопонимания, вам стоит подтвердить у своей супруги правильность моих слов? Возможно, тогда у вас будет меньше сомнений в отношении того, что я хочу вам рассказать.

Все таки, колокольчик зазвонил. Но, вместо ожидаемых мной гвардейцев, в кабинет заглянул Гейден, которому император поручил подать обед для меня и Лаврова в одной из обеденных.

Сам же Николай не прощаясь оставил меня, поспешно скрывшись в лабиринте дворцовых комнат.

Лавров, надо отметить, не на шутку испереживался, за то время, что я отсутствовал. Тем неожиданней для него было то, что по заявлению графа, аудиенция у царя не окончена, а лишь отложена на некоторое время. Проводив нас в небольшую комнату, где слуги спешно сервировали стол, граф покинул нас.

- Что-то произошло? - Едва прислуга ушла, Лавров накинулся на меня с расспросами. - Государь так быстро вышел из кабинета, что я подумал о самом скверном.

- Не думаю, что император поверил вашему докладу относительно меня, - нужно отдать должное - готовили во дворце в сто крат лучше, чем в самых элитных из ресторанов сто десять лет вперед. - И я дал ему информацию, которую он может проверить лично.

Видимо, мои слова несколько успокоили контрразведчика, поэтому, он некоторое время молчал.

Спустя час, в течение которого я успел подробно рассказать Владимиру Николаевичу о деятельности австро-венгерской разведки и отдать должное хорошему чаю, не говоря уже о восхитительном супе, аналогов которого я в будущем не встречал, нас вновь посетил Гейден.

И вот, я стою перед императором, который уже не выглядит столь спокойным, как в предыдущую встречу.

- Не буду таить от вас то что вы оказались правы, Илья Сергеевич, - уже одно то, что государь знает меня по имени отчеству наводило на мысли, что Николай увеличил мой персональный кредит доверия. - Правда, еще не ясно...

- Это будет мальчик, - уверенно произнес я. - И вы назовете его Алексеем, - царь с любопытством и некоторой долей опасения наблюдал, как я разблокирую свой девайс. Несколько минут поисков по страницам браузера и...

- К сожалению, фотография тут только одна, - легким движением руки я протянул императору -черно-белое изображение его будущего сына.

Не без недоверия к плоду высоких технологий, царь любовался несколько секунд на фотографию. Затем, жестом пригласив к столу, сказал:

- Даже узнав о беременности Императрицы, я не был уверен в том, что вы действительно из будущего. Но, фотография... этот ваш механизм, он тоже из будущего?

- Да, мой государь, - сказал и вздрогнул. 'Мой государь'? Эко ж вас понесло, Илья Сергеевич. Верноподданым Российской Империи решили стать? - Его произвели в Корее, в две тысячи двенадцатом году.

- В Корее? - Царь без сомнения удивился. Еще бы. Если б вам сказали, что через сто лет какая-нибудь отсталая страна, чьи ресурсы вы хищнически добываете, станет одним из лидеров в области высоких технологий...Скорее всего - вы бы тоже сильно удивились.

- Да, Ваше Величество, именно так. За сотню с небольшим лет в мире многое изменилось. Две мировые войны, десятки локальных конфликтов, гонка вооружений, промышленные революции - карта мира устроена иначе.

- Не сомневаюсь, - на губах у государя играла улыбка. Однако, могу побиться об заклад - думал царь вовсе не о корейцах.

- Но, как бы там ни было, Ваше Величество, судьба России зависит от результатов войны с Японией.

Напоминание о разгоревшемся конфликте поубавило пыл императора. Снова вернув себе серьезность, Николай взял несколько документов с рабочего стола. Краем глаза я заметил, что это оказался доклад Лаврова, составленный по моему наставлению.

- Вы пишите про скорую гибель минного заградителя и крейсера, - Царь пошел по списку от самого раннего. - И, это должно случиться буквально на днях.

- Именно, государь. 'Енисей' выставит мины в Талиенваньской бухте, и подорвется на них же в процессе доминирования пролива. Посланный на помощь 'Боярин' так же подорвется на наших же минах, будет покинут экипажем, но еще некоторое время будет держаться наплаву.

- Как так? Корабль можно было спасти?

- Да. Но, капитан проявил трусость, в следствие чего был в моей истории привлечен к ответственности.

Император сделал несколько пометок прям в докладе. Любопытно.

- Я бы посоветовал запретить 'Енисею' ставить мины в условиях плохой видимости. Степанов, командир корабля, верный своему долгу капитан, поэтому, получив приказ, исполнит его до конца. Что и приведет к гибели двух кораблей. Избежать этого можно. Я бы посоветовал вам, Ваше Величество, отправить телеграмму командующему эскадрой Старку, о персональном вашем приказе - мины ставить в Талиенване только при достаточной видимости.

- Я, конечно, могу такую телеграмму дать, но не лучше было бы обсудить это с моряками, я как раз планировал вызвать...

- Простите, государь, но нет. Морское минристерство, настолько неповоротливый механизм, что четыре из пяти броненосцев типа 'Бородино', которые составили ядро подкрепления, отправленного на Тихий океан, были достроены только к концу этого года. Когда Тихоокеанская эскадра была почти разбита.

На этот раз царю нечего было ответить. Не думаю, что он представлял себе масштабы косности бюрократической машины в его стране, но, о некоторых частностях не мог не догадываться.

- Я не говорю уже о том, что строители, которые ежедневно были на 'Орле', едва не проморгали момент, как корабль чуть не опрокинулся, набрав во внутренности воды через затопленные отверстия для навешивания бронеплит.

- Не может быть! - воскликнул царь. - Это же диверсия!

- Халатность, - поправил я царя. - Которая едва не стоила утоплению первоклассного корабля. А это - миллионы казенных денег. Правда, стоит отметить и тот факт, что после сражения с японским флотом, 'Орел', наряду со многими другими кораблями, направленными с Балтики на выручку Тихоокеанской эскадре, будет сдан японцам.

- Позор, - царь скрыл лицо руками.

- Да, Ваше Величество, - сейчас стоит посыпать рану солью, дабы самодержец понял, что не время для шуток. - Фактически, после войны с Японией, у России останется только Черноморский флот.

- Но, - а теперь, пора играть в героя. - Всего этого можно избежать. Я обладаю достаточными знаниями, применив которые, можно, если не спасти весь Тихоокеанский флот, то хотя бы свести к минимуму наши потери там.

- Наши? - Удивился император. - Не обессудьте, но вы человек из другого времени, какое же вам дело до наших бед? Для вас это история, давно забытая...

- Видимо Владимир Николаевич не все указал в своем рапорте. Дело в том, государь, что для меня ваше время очевидно стало постоянным.

- Как же так?

- Последнее, что я помню о своем мире - это море огня, захлестнувшее планету. Солнце, наше светило, выжгло планету дотла, так что, даже если я найду способ вернуться назад - я этого не смогу сделать.

- Господи помилуй, - Николай еще раз перекрестился. Особую набожность царя отмечали все историки, однако - одно дело читать неправдоподобные вымыслы современных составителей учебников, и совсем другое - быть очевидцем. Можно сказать - на моих глазах творилась история. - За что же ОН так вас покарал?

- Это...

Да, я действительно хотел объяснить последнему русскому императору, что вспышки на звездах происходят отнюдь не по воле божьей. Да, я сперва делаю, а потом думаю. Но, в этот раз меня словно что-то остановило.

Не берусь говорить - рука была это всевышнего, или я, наконец, пересмотрел свою позицию, но, я оборвал себя на полуслове.

Несмотря на то, что я в буквальном смысле сообщил императору о сыне, мое положение тут еще не то что шаткое - а поскольку мне придется здесь обосноваться надолго в виду объективных причин, стоило заручиться поддержкой власть имущих.

И, раз уж так сложилось, что напротив меня сидел человек, властью которого я могу быть как или 'со щитом' или 'на щите'. Первый вариант меня устраивал всецело. Но, для его достижения, мне придется хорошенько постараться.

- Ваше величество, - это очень опасный момент, поэтому я тщательно подбирал слова. Реакция царя должна быть однозначной. Малейшее сомнение в моих мотивах - и закончу я свои дни не в роскошных дворцах, а в тесной каморке в компании парочки дотошных дознавателей.

- Не знаю, Божий ли промысел или сама судьба сложилась так, что я попал в ваше время, но, я человек, горячо любящий свою Родину. Безусловно, я не идеально знаю то, что грядет, но даже моих скромных познаний и информации, которая сосредоточена здесь, - я положил перед императором свой планшет. Николай едва заметно вздрогнул, еще раз увидев фотографию своего будущего сына, - хватит, чтобы избежать ошибок, которые были допущены в моем прошлом. Если вы позволите мне помочь нашей горячо любимой державе, мы с вами не допустим поражения в войне с Японией и стоящими у нее за спиной Англией, США, Францией...

- Францией? - Николай с недоверием посмотрел на меня.

- Да, мой государь. Франция - одна из виновниц всех тех бед, которые постигнут Россию в ближайшие двадцать лет.

- Но, Франция наша союзница...!

- ...и кредитор. Который, в угоду своим финансовым интересам через десять с небольшим лет потребует от России вступить в войну с Германией. Войну, которая принесет миллионы жертв русскому народу, гражданскую войну и... - заключительный момент. Лицо посерьезней, губы поджать, глаза притупить, трагический голос. - ...падение самодержавия.

- Что? - Николай казалось задохнулся, услышав сказанное мной. Его глаза расширились от притока адреналина в крови. Еще бы - он, царь и самодержец, никогда не допускал мысли о том, что существующий режим падет. К такому его жизнь не готовила.

Хотя, если быть до конца откровенным - его ко многому жизнь не готовила. Стараясь равняться на покойного отца, Александра III, Николай умудрился за годы правления насолить всем слоям российского общества, начиная от крестьян, заканчивая дворянами. И все только потому, что хотел лучшей доли для своей страны.

- Прошу вас, государь, успокойтесь! - я поднял руки в примирительном жесте. - Так случилось в моей истории, что я могу подтвердить записями, которые сохранены в моем устройстве. Однако, то, что произошло в моем времени - не обязательно должно произойти здесь.

- Но, судьба уже предопределена, я...

- Я знаю, какое предсказание вы получили в столетие кончины Павла I, - правда, знаю, в общих чертах, но надеюсь, до прямого цитирования не дойдет. - Но, мой царь, ваш благородный предок не знал о моем появлении здесь.

- Илья Сергеевич, вы думаете, что...

- Я уверен, государь! - Уж уверенности мне не занимать. Я жить хочу. И, чем дольше и сытнее - тем лучше. - С моими знаниями, с вашей властью, мы перекроим будущее так, чтобы не допустить падения престижа нашей державы, а возвеличить ее. Смыть позор прошлых войн, когда мнимые союзники фактически лишили нас добытых кровью и потом побед. Утвердить русский флаг так, чтобы никто не посмел даже думать о том, чтобы напасть на нас.

- Красиво говорите, Илья Сергеевич, но реализуемо ли это?

- Реализуемо, государь, но без сомнения - весьма сложно. Годами те из ваших советников, министров и даже - Великих князей, что набивали карманы в ущерб интересам государства, подтачивали основы державы. Я могу до глубокой ночи перечислять самых видных из, не побоюсь этого слова - предателей, и оглашать списки их злодеяний. Но, без готовности действовать быстро и без промедления - мы лишь усугубим ситуацию. Казнокрады и бездари останутся при власти и доведут страну до плачевного конца.

Николай хотел что-то ответить, но промолчал. Вместо этого он вновь пробежался глазами по докладу Лаврова.

- Дорогой Илья Сергеевич, все то, что вы говорите - без сомнения необходимо, но, мне требуется время обдумать.

- Как прикажете, государь, - я поднялся. Кажется, я переусердствовал. Последние слова царь произнес холодно, будто давал мне понять, что аудиенция окончена. Мой покойный дед называл такие моменты выражением 'Рыбка сорвалась с крючка'. И, мы сейчас говорим не только о рыбной ловле.

В полном молчании, коря себя за излишний напор, я проследовал к выходу из кабинета.

Да, конечно, Николай заботился о судьбе своей страны. Но, если вспомнить его комплексный анализ, который давался коллективами ученых, судьба страны для последнего императора была не особо важна. Получив разного рода предзнаменования, подкрепленные псевдонаукой Распутина, 'правильными' советами дядьев и приближенных, он уже после Кровавого воскресенья свыкся с мыслью о том, что быть ему носителем тернового венца и с этим нельзя ничего поделать. Всю свою энергию, которую требовала страна, он посвятил заботам о семье, которую любил безгранично и...

Да ползти мне голышом по полю с ежиками!

- Ваше величество, - я на одних каблуках развернулся лицом к Николаю. - Простите, что отнимаю ваше драгоценное время, но, я вспомнил совершенно важную деталь, которую вы должны знать.

- Быть может, вам стоит указать ваши соображения письменно и передать моему флигель-адъютанту? - Николай вновь сидел за своим столом, углубившись в изучение рабочих документов. - Я прикажу, чтобы вам подыскали жилье и обеспечили вашу охрану...

Ага, сейчас, разбежался!

Как я и думал, Николай задумал сделать из меня птичку в золотой клетке. Выдаивать из меня мои секреты до тех пор, пока я не стану бесполезен. Ну, а потом - таз, цемент, река.

- Простите мне мою дерзость, государь, но эта информация не должна стать известна кому-либо постороннему, - так, вот уже на его лице появился интерес. - Дело в том, что это касается вашего сына.

Расчет себя оправдал.

Николай слишком долго ждал наследника, чтобы вот так просто отмахнуться от любой информации, которая бы касалась будущего цесаревича.

- Я слушаю, - несмотря на показную невозмутимость, царь явно заинтересовался.

- Гемофилия, - я уже ничего не стесняясь сел на прежнее место. К черту условности, если царь не желает спасать страну. Наглость города берет.

- Простите, но я...

- Императрица, как и многие женщины в ее роду, со времен королевы Виктории, является носителем серьезного заболевания, которое напрямую влияет на свертываемость крови.

- Но, как это...

- В моей истории, цесаревич Алексей едва не погиб от носового кровотечения, потому что его кровь не могла свертываться.

- Господи помилуй! - Тот ужас, который я увидел на лице императора я не смогу забыть до конца жизни. Внимательные добрые глаза в одночасье превратились в бездонные омуты, наполненные страхом за самое дорогое.

Я видел много страха, за свою жизнь. Страх за свою свободу, за деньги, за имущество, за положение в обществе...Но, никто и никогда из видимых мною людей не выражал ТАКОЙ ужас.

И, это хорошо. Когда человек обуян страхом - он практически беззащитен. Его мышление сужается вплоть до объекта страха и не может трезво оценивать ситуацию. К слову - такое же состояние и у влюбленных. Поэтому-то я до сих пор и не женат. Не люблю мыслить узко. И ненавижу быть уязвимым.

Да-да, дамы и господа! Человек, который в силу некоторых причин обзаводится 'туннельным зрением', становится уязвим для внешних врагов. И тут уже не важно - крестьянин ты, рабочий, солдат, моряк, путешественник во времени... или император.

В свое время я интересовался оценками личности последнего русского императора. Конечно, изучал я его посредственно и не по собственному желанию, но ряд ключевых моментов я все-таки уяснил.

1. Получив ряд предсказаний о нелегкой своей судьбе, последний русский император не попытался противиться судьбе и стараться избавить страну от предстоящих кризисов. В подавляющем количеств исторических очерков указывалось, что царь просто принял на себя роль мученика, более заботясь о делах семейных, нежели о государственных. Фактически, только на основании его визы 'Читал' на документах, и подсчету убитых ворон в личных дневниках, можно сделать вывод, что царь-батюшка самоустранился от активного управления державой, переложив большую часть дел на плечи министров, советников, военных.

Которые, к сожалению для государства, больше заботились о получении откатов и нагревании рук на казенных деньгах. Чего только стоит отказ о покупке двух 'гаррибальдийцев' у Италии накануне войны с Японией? А строительство Дальнего, финансирование которого Витте пробивал чуть ли не кувалдой? А состояние военно-морских баз на Дальнем Востоке? В конце концов - отказ Крампу на постройку завода во Владивостоке? Заказы на постройку кораблей на французских верфях? Нет, я не спорю, 'Цесаревич' как броненосец был не плох, но 'Баян'... Заказать для Дальнего Востока броненосный крейсер, который заведомо уступает по всем параметрам своим противникам? Как по мне - так это чистейшей воды предательство и диверсия.

2. Приближение шарлатана Распутина - прямое доказательство того, что царь хватался за соломинку, лишь бы сохранить жизнь своему наследнику. И, если уж он призвал на помощь сибирского лекаря, то от знаний будущего уж никак не откажется. Жаль, только, что я не врач. Но, даже тут у меня есть козырь в рукаве. Хотя, если мои догадки верны - то козырь не один.

Но, для проверки своих догадок мне нужно время и покровительство царя. И лучший способ получить такого покровителя - заранее подготовить почву к спасению жизни его сына.

- Это кара Его, за деяния мои, за грехи наши...

- Ваше Величество! - Шестым чувством я понял, что царь готов. - Так произошло в МОЕМ времени. Но, теперь, когда здесь я - все можно сделать иначе.

Николай посмотрел на меня так, словно я только что протянул ему спасательную соломинку. Впрочем, так оно и было. Но, моя соломинка протягивалась отнюдь не ради альтруизма.

Я не горел желанием помочь еще не родившемуся цесаревичу, или превратить Николая в одночасье в того правителя, которого заслуживала держава. К сожалению, но даже со знаниями будущего, переломить те устои, которые отложились на подкорке у последнего русского императора мне было не под силу. Какой-нибудь психиатр или психолог смог бы выявить комплексы, в которых запутался царь, и вытащить его из омута внутренних противоречий и зависимости от мнений окружающих.

Однако, во мне от психолога ровно столько же, сколько в самом Николае от заботливого государя. И, если я действительно хочу прожить здесь долгую и счастливую жизнь, не рискуя быть поднятым на штыки революционными солдатами и матросами - придется позаботиться о том, чтобы империя приняла нужны курс развития.

- О чем вы говорите, Илья Сергеевич? - Тихо, словно таясь, произнес Николай. - Вы знаете, как уберечь моего сына от рока?

Конечно знаю! Но говорить царю о том, что надо к жене присматриваться заранее, а не цепляться за юбку первой понравившейся особы, я не собирался. В конце концов - за сто с хвостиком лет, что разделяли меня и царя - в этом плане в российские мужчины недалеко ушли. Вспомнить только мою бывшую!

Ладно, все это лирика! Надо ковать железо, пока горячо. В смысле - спасать страну, пока еще не поздно.

- Ваше Величество! - Я ни разу не забыл о некоторых особенностях моего допроса, поэтому, стоило следить за тем, что я говорю царю. В конце концов - можно и сильно просчитаться. - Не буду скрывать - и в мое время не научились лечить то заболевание, которое уготовано пережить вашему сыну, - царь в раз помрачнел. Спорю на все свои зубы - он начинает думать, что я просто тяну время и мне нечего ему предложить. Ошибочка, Николай, ошибочка. - Но, смею вас заверить, за то время, что еще недавно разделяло нас с вами, ученые и врачи нашли большое количество способов облегчить жизнь больных гемофилией, сняв с них угрозу смерти от малейшей ранки. Нет, как я помню - это не излечивает от заболевания, но позволяет больному прожить долгую комфортную жизнь.

- Я не буду утаивать от вас ни малейшей крупицы информации, - заверил я царя. - Ибо, несмотря на свою молодость - я прекрасно понимаю, что такое - ждать долгожданного наследника.

- У вас есть сын? - Удивленно спросил Николай.

- Я не был удостоен этой чести - познать радость отцовства, - вступая на тонкий лед разговора 'отцы и дети', я захлопнул ту самую ловушку, которую уготовил для Николая. - Но, всегда любил детей и старался найти достойную женщину, чтобы связать себя с ней узами брака.

За этой излишне приторной тирадой (уж извините меня романтики, но сокрушаться о своей судьбе на кону проигрышной войны, которая потянет за собой революцию, Первую мировую войну и вслед за ней - еще две революции и под занавес - гражданскую войну - увольте!) я неожиданно осознал, до чего же меня откровенно мутит от всех этих политических игрищ с четырнадцатым российским императором!

Вот перед ним сижу я, человек из будущего, который предлагает ему на блюдечке знания будущего (если покопаться в записях моего планшета - там можно найти много чего - от музыки двадцать первого века до чертежей боевых кораблей, самолетов и танков, с подробными описаниями механизмов, а кое-где - даже с фотографиями и чертежами!), но вместо того, чтобы поблагодарить меня за переживания о судьбе Родины, дать награду и отправить в какой-нибудь дворец на пожизненное казенное содержание - лишь бы я только поставлял информацию и писал обзорные справки о том, как оно будет и как этого избежать, кто и кого придает и по каким мотивам - я вынужден сидеть перед царем и придумывать ему сказки, лишь бы он оказал необходимое мне доверие и принял ряд решений, чтобы спасти собственную страну!

Я ощущал, как во мне подымается волна гнева и ненависти. Не просто к Николаю, но к окружающей действительности. Россия - страна талантов, но система зажравшихся чинуш, князей, министров и прочего мусора в силу своей полной здравомыслящей импотенции и желании урвать кусок побольше - давят любую продуктивную инициативу на корню.

Взять хотя бы то, что в рапорте Лаврова я особо подчеркнул, что Макарова следует направить в Артур немедленно. Что следует отозвать Фока и Стесселя, оставив гарнизон на поруки Кондратенко и Белого. Что не следует гонять туда-сюда отряд Вирениуса, а тихим сапом отправить его вокруг Японии во Владивосток, оставив в нейтральных портах чертовы номерные миноносцы. Про невзрывающиеся снаряды, ненужные мины на броненосцах и крейсерах, про японскую разведку, про дурачка-Куропаткина, про зарождающуюся Антанту... На двадцати листах мелким почерком было описано больше двух сотен пунктов, реализовав которые мы не просто победили бы Японию, но и вышли бы из войны гораздо более подготовленные к будущим бедам Первой мировой войны. Нам не пришлось бы терпеть поражение при Цусиме, при Артуре, при Мукдене, не было бы нужды оставить половину Сахалина...

Но, судя по всему, царь прочитал только первый пункт - про спасение 'Боярина' и 'Енисея'. И теперь его вовсе не интересовала судьба страны - теперь он просто хотел спасти жизнь своего сына. И именно последнего он сейчас и желал от меня.

- Мой государь, - если мне придется еще хотя бы раз назвать его по титулу, то я точно взбеленюсь и буду нецензурно выражаться. - К моему сожалению, я не лекарь, не врач и не ученый, однако, в том устройстве, что волей Господней осталось при мне, есть несколько записей об этой болезни. Если вы соизволите уделить мне еще полчаса, то я продемонстрирую вам...

- Побойтесь Бога, Илья Сергеевич! - Воскликнул царь. - В вашем распоряжении сколько угодно времени! Но, мне нужно отдать несколько указаний.

По звонку колокольчика в кабинет явился адъютант - уже не Гейден. Николай отдал приказ позаботиться о Лаврове (уж простите Владимир Николаевич - забыл я о вас совсем), дал несколько распоряжений по дворцовым делам и попросил принести чай в кабинет.

Спустя пару минут я наслаждался прекрасным черным чаем с лимоном, поедая в прикуску отменное варенье и кондитерские вкусности.

Для меня всегда эталоном вкусного варенья служила мама. Никогда и нигде я не ел вкуснее варенья, чем у нее. Однако, теперь вынужден передать пальму первенства тому, кто приготовил это великолепие.

Первый чай прошел за молчаливым изучением Николаем рапорта Лаврова, в то время как я делал выписки из планшета с имеющейся информацией по путям лечения гемофилии. Впрочем, не принимая во внимание синтез лекарств при помощи компьютеров, в современных реалиях я мог предложить царю только один способ лечения - переливание крови. Хотя, при должном подходе - в качестве первого шага для стабилизации будущего наследника - весьма неплохо. А там, глядишь, наука сама придумает чего получше.

Выписав на бумагу список необходимого, я от себя добавил, что для комплексного решения проблем генетических заболевания необходимо создавать специализированное учебное заведение. Как я помнил - в советское время генетике уделяли не слишком много внимания, а в царской России - тем более. Что ж - сделаю первый шаг к переписыванию истории.

Исписав более трех страниц своими рекомендациями, я отложил в сторону записку. Отключив планшет, я остался молча сидеть в кресле, стараясь не отвлекать царя.

К моему удивлению, изучая доклад Лаврова, царь делал некоторые выписки, которые ложились одна на одну рядом со стопкой прочитанных им страниц, написанных контрразведчиком. Однако, заметив, что я уже не занят письмом, Николая оторвался от своего занятия.

- Крайне интересную, надо сказать, записочку, Владимир Николаевич подготовил, - он улыбнулся одними губами. Как мне показалось - за то время, что он изучал доклад, его мания защитить еще не родившегося сына отошла на второй план - раз уж он соизволил почитать 'предсказания' по настоящей войне. - Я сделал пометки по некоторым особо животрепещущим моментам и не медля отдам приказание об их исполнении.

И снова колокольчик, и снова адъютант. Меня уже начинает клонить в сон от этой всей бюрократии.

- Ну-с, позвольте любезный, ваш труд, - Царь бескомпромиссно завладел только что написанными инструкциями по спасению жизни его сына. Впрочем, как бы он не скрывал свое волнение - по дрожанию пальцев, отчего бумага ходила ходуном, я невооруженным глазом видел, как Николай жадно поглощает поданную ему информацию.

- Должно отметить, Илья Сергеевич, что письмо ваше, не сочтите за грубость - непривычно, - мимолетно отметил царь.

- За сотню лет нормы русского языка сильно изменились, да и сам я не очень силен во владении пером.

- Не страшно, - Николай на мгновение оторвался от чтива. - Как-нибудь я вам покажу записки от некоторых генералов. До сих пор не могу понять на каком языке написано было. После бесплотных попыток прочесть, написал, что доклад прочел - чтобы не обидеть заслуженного человека.

Николай вновь погрузился в изучение записки, а я же постарался не подать виду, насколько сильно я был поражен ответом царя.

Его последняя фраза не то что убила меня наповал - ввергла в шок. Не удивлюсь, если я седеть начал.

Конечно, для человека из двадцать первого века, владеющего компьютером - дико слышать, что царь не смог прочитать чьи-то доклады только потому, что они были написаны корявым почерком. Мой бывший начальник притянул бы меня за ноздри к моим документам, если не смог что-то в них понять. Что я считаю вполне правильным.

А здесь...чтобы не обидеть, царь, не понимая, что же ему подали для изучения - просто подмахивает документ. А если это было письмо о готовящемся покушении? Политических стачках? Угрозе войны?

Короче говоря - я выпал в осадок.

Вызвав в очередной раз адъютанта, Николай отдал ему ряд записок, которые сделал по окончанию изучения моего труда.

- Время близится к вечеру, Илья Сергеевич, - едва адъютант исчез за дверьми, Николай немного повеселел. Что было тому причиной - осознание того, что его сыну не суждено прожить всю жизнь калекой или то, что он наконец избавится от меня - не знаю. Но, то что царь недвусмысленно выпроваживал меня, я смекнул сразу же.

Учитывая, что снаряд в одну и ту же воронку не падает - а для двадцатого века так оно и есть - я решил не рисковать, а покориться судьбе. Если я и смог заинтересовать как-то царя, то в скорости должен это узнать. Если же нет - стоит поискать себе способ к существованию.

- Я отдал распоряжения, вам подыщут подходящее жилье и позаботятся о том, чтобы вы ни в чем не нуждались, господин Модус, - заверил меня царь. - В крепость вы больше не вернетесь, смею вас заверить.

- От всей души примите мою благодарность, Ваше величество, - ну, хоть обещание светлого будущего появилось.

- Мне потребуется некоторое время, чтобы изучить ваши записки полностью, - предупредил самодержец. Ну еще бы - балы, обеды, охота на ворон...

Заверив меня в самом светлом будущем, царь великим своим разрешением отпустил меня из дворца.

Глава 4. Марномакс

В соседней комнате меня ждали Гейден и Лавров.

В отличии от первого, контрразведчик был напряжен, как струна - еще бы, если царь захотел снять с меня голову, то и сам Владимир Николаевич потерял все, чего добился. Царь то - человек злопамятный.

- Государь распорядился, чтобы вам выделили отдельное место проживание, - сообщил Гейден. - Я распорядился, у ворот вас ожидает кучер, которому известен адрес. Жилье это пока временное - в скорый срок найти что-то, соответствующее вашему статусу просто не реально.

- Не извольте беспокоиться, граф, - я из всех сил выразил любезность. - Его величество и без того проявил излишнюю заботу о моей персоне.

Гейден, пока мы шли до парадной, непринужденно поболтал с нами, после чего, сославшись на занятость, распрощался.

Как и говорил граф - нас уже ожидал кучер, который без лишних вопросов отвез нас в одну из респектабельных гостиниц.

И вот, спустя полдня после освобождения из Петропавловки, я вновь остался тет-а-тет с отечественными спецслужбами.

- Как я понимаю, - Лавров с лихорадочным блеском принялся меня допрашивать. - Государь внял вашим словам и предупреждениям?

- Его величество заверил меня, что подойдет к изучению вашего доклада со всей серьезностью, - выкладывать всю информацию Лаврову я не собирался. Как я знал - он был истинным служакой, 'идейным', как таких называли в мое время, и за одно неосторожное слово о царе мог мне в лучшем случае в зубы съездить. А ссориться с ним я не хотел - Владимир Николаевич мне верил, и до поры до времени являлся моим единственным способом реализации планов по спасению собственной шкуры. К несчастью для истории - моя шкура была тесно связана с судьбой государства. И, как любой прагматичный человек - я должен был позаботиться и о стране.

Тем паче, что на дворе - русско-японская война, которой я интересовался довольно тесно. Не знаю, когда меня вызовет (и вызовет ли!) царь, но стоило подумать и о развернутом аналитическом докладе о причинах поражения в моем времени. Быть может - поможет. Хотя, если царь даже краткую выжимку не осилил - даже не знаю, что делать.

- Как мне помнится, государь слов на ветер не бросает, так что - все от нас зависящее, мы с вами, Владимир Николаевич, сделали. Теперь, стоит поговорить о том, что мы с вами можем сделать непосредственно сами, без привлечения августейших особ.

- Да-да! Вы мне обещали сведения о шпионах...

- И не только о них, мон шер, и не только.

В отличие от тех же самых сведениях о царском дворце, информацией о деятельности контрразведки в этот исторический период, я обладал обширной. За что - отдельное спасибо Родине, которой уже нет.

Безусловно, самым очевидным шагом было бы написать длиннющий список всех предателей, шпионов, революционеров и прочей нечисти, но, это значило бы, что я нагажу в собственный карман.

Раз уж так получилось, что волей судеб я просто обязан позаботиться о стране, то надо именно заботиться о ней, а не извлекать краткосрочную перспективу. Такое уж у меня стратегическое мышление. Но, все нужно делать по порядку.

Кроме того, я не забыл об оговорке Лаврова про террористов и Великих князей. Возможно, я что-то неправильно понял, или какая-то историческая деталь стерлась из моей памяти, но это, и многое другое, требовали качественной и неспешной проверки.

- Но, прежде, чем мы начнем, уважаемый Виктор Николаевич, - я театрально взмахнул полами чужого пиджака, - не стоит ли позаботиться о моем гардеробе? Как меня заверили - государь взял вопросы, связанные с моей персоной под личный контроль.

- Не извольте беспокоиться, Илья Сергеевич, - Лавров с усмешкой посмотрел на ломаемую мной комедию. - Гейден обо всем меня упредил. По совершенно случайному совпадению, я знаю прекрасного портного...

***

Пару часов спустя, облегчив кошелек Лаврова почти на сотню рублей (впрочем, он меня заверил, что деньги дружбе не помеха), я озадачил оговоренного ранее портного задачами по пошиву моего гардероба. Учитывая, как и насколько мне претила местная мода, я отложил на память, что в качестве средства заработка, можно использовать свои немногочисленные знания об одежде двадцать первого века. Думаю, поясному ремню взамен подтяжек, ровно как и приличным носкам - миллионы мужчин скажут мне спасибо.

Как ни старался Лавров, разговор о безопасности Родины мы начали ближе к вечеру. Принимая во внимание, что я довольно скупо знаю повседневную жизнь, Владимир Николаевич принял на себя роль почетного учителя. Объяснения, прерываемые уточняющими вопросами, затянулись на некоторое время, но, общие моменты я все же уяснил.

И у меня появились нехорошие подозрения, что либо историки много наврали, либо я не просто попал, а ПОПАЛ.

Нет, в общих чертах в нынешней России все так, как говорили нам учебники. Царь, царица, война, недовольные крестьяне, в край обнаглевшие помещики, разорившиеся дворяне и на всем этом - налет полного безразличия со сторон власти.

Как я понял - Николаю было абсолютно не известно, что внутри его страны зреет недовольство. Прослойка из взяточников, остолопов, зарвавшихся чинуш и дураков с инициативой, отделяющая царя от основной массы граждан, надежно маскировала от царя недовольство крестьян малоземельем, а крестьян в конец донимала выкупными платежами, взысканием недоимок. Положение совсем немного сглаживалось только удачно возникшей войной, которую некоторые высокие особы проводили под эгидой 'На матушку Россию напали! Надо дать отпор врагу!'. Играя на патриотизме, чиновники все сильнее закручивали гайки.

Чем пользовались революционные элементы, принявшиеся к активному промыванию мозгов молодежи. Студенты, молодые крестьяне, рабочие... Очень весомая работа по разрушению изнутри собственной страны.

Самое страшное, что по мнению Лаврова, с революционерами - особенно эсерами и социалистами, связаны некоторые из крупных промышленников и даже высокие чиновники. Услышав это, я едва не рассмеялся в голос.

Конечно, откуда Лаврову знать, что глава боевой организации эсеров одновременно еще и осведомитель жандармов?

А про то что купцы и помещики, на которых в борьбе за сохранение государства делал ставку Николай, хотят при минимуме сил получать еще больше денег - я помнил из курса истории. Даже Государственная дума ими поддерживалась только как возможность лоббирования собственных интересов. Ох, как же не хватает России мощной национальной идеи, ох как не хватает!

Малоземелье, выкупные платежи, недоимки - три основные причины, держащие крестьянство в бедности. Переселенческая политика, как способ решения проблемы малоземелья, конечно, не даст результатов, если давать крестьянам вместо пригодного для засева поля - кусок леса. И никаких субсидий и 'подъемных'. Я вырос на Дальнем Востоке и прекрасно знаю, что к тамошней земле стоит приложить некоторые усилия, чтобы она давала хорошие урожаи. И подход к использованию земли должен быть совершенно иной, нежели чем в западной части страны. Но этому вопросу тоже нужно будет сделать отдельную записку.

Выкупные платежи и взыскание недоимок. Прототип ипотечного рабства двадцать первого века. Учитывая, что оплата жестко установленных выкупных платежей зависит от урожая, который собирает крестьянин на своем крошечном участке - логично понять, что с ухудшением урожайности крестьянам не хватает денег, чтобы выплатить платежи. И неурожайность растет с каждым годом. Вплоть до того, что голодающий крестьянин вынужден нападать на барские амбары. Тут тоже стоит принять самые жесткие меры. В идеале - вообще убрать выкупные платежи. Учитывая, какие запасы золота, серебра, металлов и драгоценных камней содержит Сибирь, Дальний Восток и Манчжурия - крестьян можно освободить от это кабалы уже сейчас. На время войны эта мера снизит общее напряжение, ровно до тех пор, пока (если мне удастся) Россия не осознает, что на Дальнем Востоке следует развиваться массово. И тогда уже ждите переселенческую политику, новые города, шахты и прииски. Уж с помощью планшета и карты, я подскажу, где искать злато.

В очередной раз у меня в голове щелкнула мысль.

- Владимир Николаевич, а не могли бы вы доставить ко мне все те вещи, что показывали мне на допросе. Мне важно иметь их при себе.

- Да, конечно, Илья Сергеевич, но вот только...

- Пока вы будете заняты этим делом - уж не обессудьте, прошу вас лично проконтролировать его исполнение, я составлю подробную записку по интересующему вас вопросу. Дайте мне пару часов времени.

Лавров хотел мне что-то возразить, но, поняв, что я крайне мягко диктую условия, откланялся и покинул меня.

Удостоверившись, что я один, я несколько минут негромко матерился, высказав вслух все, что я думаю о своей персоне. За большим, я упустил возможно главное. И самое страшное, что главное можно было решить только в Зимнем.

Но, сделанного не воротишь. Вооружившись карандашом и бумагой, я засел за многостраничный труд о путях наведения порядков в российской разведке и контрразведке.

***

Лавров вернулся спустя чуть больше трех часов. На дворе уже стояла ночь - все таки, зима, солнечный день не долгий. А учитывая, что только у царя я проторчал больше шести часов...

В двух огромных саквояже мне привезли все вещи, какие я заказывал. Бегло проглядев содержимое одного саквояжа, я отнес его в другую комнату, решив заняться им тогда, когда буду один. Лишние глаза мне тут не нужны. И, как бы я не доверял контрразведке - у каждого из нас должны быть тайны. А мои тайны - залог моего здоровья и долгой жизни.

- Взял на себя смелось навестить портного и справиться о готовности вашей одежды, - Лавров протянул мне две большие связки пакетов. - Все, как и оговаривали с портным.

- Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич! - Сказать честно - я был удивлен и обрадован. Ходить в чужом костюме было неприятно, да и смешно. - А я как и обещал, окончил труд. Теперь, так сказать - вы вооружены в полной мере. Не сочтите за дерзость - но некоторые моменты я не знаю. История вашего периода неоднократно перевиралась за годы режима. Поэтому, ряд деталей оказался не просто выброшен за рамки доступного мне, но и засекречен. Кое что могло уже произойти - так как наши историки лишь догадывались о некоторых вещах, либо делали выводы на основании зарубежной информации, а ей, как вы сами понимаете, верить нет нужды.

- Это...это в любом случае бесценно, мой друг! - На первых страницах, которые успел прочесть Лавров, я расписал несколько операций самого Лаврова, которые тот вел в настоящий момент. Поскольку мое появление выбило его организацию из колеи, следовало наверстать упущенное и дать ему несколько месяцев форы. Предатели и шпионы не дремлют.

- Простите великодушно, но тут вы указываете, что Ивков совершил самоубийство. Разве возможно ли это - допустить, чтобы столь важный субъект...

- Владимир Николаевич, не поймите меня неправильно, но так донесла до моего времени история. Но, принимайте во внимание, что проводя следствие в отношение Ивкова, вы становитесь одной из значимых фигур, которая должна будет предстать перед судом для дачи показаний. И тогда - вся основа деятельности вашего же отделения будет пущена коту под хвост. Пока Разведочное Отделение является тайным - оно сила. Оно - миф, тайна, секрет, страшное предание, о котором будут перешептываться. Никаких доказательств существования, никаких доказательств деятельности. Фактически - вы призраки, с хирургической точностью вырезающие предателей и шпионов из государства. И ни в коем случае нельзя раскрывать ваше существование. Поэтому, не думаю, что вы приняли такое решение самостоятельно, но я всецело его поддерживаю, если хотите знать мое мнение.

- Это так...неожиданно... без суда, - я прекрасно понимал, что Лавров играет со мной, стараясь завоевать еще большее расположение. Ему была интересна моя личная позиция по аспектам его работы. И, чем больше мы с ним имели общих интересов - тем больше информации он мог из меня почерпнуть. Азы оперативной деятельности. Но, поскольку в информатора спецслужб я превращаться не собирался, то всех карт до конца не раскрыл.

- Поверьте мне, так нужно. Так делали и в мое время. Когда среди предателей, да и вообще - среди народа будет ходить молва, что контрразведка не оставляет врагов государства в живых - как думаете, много желающих сотрудничать появится у иностранных агентов?

- Думаю, поменьше, чем сейчас.

- О чем и речь.

***

Спустя час, обсудив все активные операции Разведочного отделения, мы с Лавровым направились в ресторан, который опять же посоветовал мой неофициальный куратор.

Судя по всему, Лаврову было необходимо обыскать мой номер, или - расположить по соседству соглядатая, раз он потащил меня ближе к полуночи в ресторан. Впрочем, я не сопротивлялся - нежелание сотрудничать - первейший признак того, что вам есть что скрывать. А то, что я хочу скрыть - никто не должен знать. И даже догадываться.

Не мудрствуя лукаво, Лавров отвел меня в 'Палкинъ'. Даже в мое время этот ресторан славился по всей России. С изысками двадцатого века здесь должно быть бесподобно.

Расположившись в некотором отдалении от основной массы гостей - а тут их, несмотря на поздний час было немало, мы с Лавровым вели неспешную, можно сказать - вялотекущую беседу о ближайшем будущем.

Но, как оказалось, моя персона привлекла больше внимания, чем я рассчитывал.

Едва я успел поделиться с Лавровым своим видением службы контрразведки, выделенной в самостоятельную структуру с подчинением лично императору, окутавшую сетью своих подразделений всю страну, особое внимание уделяя армии и флоту, где следовало создать собственные подразделения, Владимир Николаевич обратил мое внимание на элегантного господина, который, не так давно вошел в ресторан.

Сергей Юльевич Витте потратил ровно десять минут - 'Адмиральские' не врут - на то, чтобы поприветствовать всех знакомых, затем, подобно ледоколу в океане людей, недвусмысленно направился к нам.

- С чего бы это он нами заинтересовался? - Спросил я у Лаврова.

- Думаю, он по мою душу. Он сегодня полдня прождал аудиенции у Его Величества, - пояснил Лавров.

Во мне боролись два чувства.

Первое - напускная вежливость, которой следует встречать председателя кабинета министров. Несмотря на то, что фактически Витте не обладал той властью, которая была у него на посту министра финансов, даже сейчас, он мог успешно мешать мне. И, задумывая свой план, я ни коем образом не хотел пересекаться с Витте, как раз таки - из-за второго чувства, которое брало во мне верх, по мере приближения Сергея Юльевича.

Вогнать ему сейчас вилку в глаз было бы самым верным способом наказать Витте за все те хитрые комбинации, которые он проворачивал, будучи при власти. Насадив 'золотой стандарт' стране, которая его не имела в достаточном количестве, он фактически подсадил Россию на зарубежное золото - в первую очередь, французское. Получая золото из-за рубежа, для обеспечения прихоти Витте, Россия была вынуждена отдавать в качестве платы огромные суммы, большая часть которых оседала в карманах самого Витте.

Строительство Дальнего, как торговых ворот России на Дальнем Востоке наполнило и без того набитые карманы Витте. Не говоря уже про то, как он озолотился на строительстве Великого Сибирского пути, на введении 'вооруженного резерва', благодаря которому российский флот вынужден компенсировать недостаток выучки личной храбростью матросов, а недостроенные укрепления - тысячами убитых солдат.

Ну и как вишенка на торте - его предложение директору Департамента полиции Лопухину, о покушении на царя. Задело видели те Сергея Юльевича отстранение от кормушки.

Но, ничего, братец, мы с тобой еще потягаемся. Богом клянусь, а я тебя, сука белогвардейская, разоблачу. И гореть ты будешь долго.

- На всякий случай - не распространяйтесь обо мне, - шепнул я Лаврову. Впрочем - это было излишне.

- Добрый вечер, господа! - Голос Витте казалось характеризовал его жизненную позицию. Несмотря на утрату видимой власти, он не прекращал махинации, чтобы вновь выбиться в руководящие, денежные должности. В моей истории - ему это удалось. Здесь же...вилку что ли задействовать?

- Приятно вас вновь видеть, Сергей Юльевич, - Лавров в одночасье натянул на себя маску полнейшей учтивости. 'Наверное, с такой миной он будет заманивать Ивлева на допрос', - подумалось мне. Если так - то я уже не завидую ротмистру-предателю. - Изволите и присоединиться к нашей дружеской компании? Кстати, позвольте представить моего собеседника и друга - Ивана Ивановича Мартынова.

- Премного рад знакомству, уважаемый Сергей Юльевич, - сбылся мой кошмар. У меня появился псевдоним.

- Взаимно, Иван Иванович, - Витте улыбнулся. Впрочем, это была 'дежурная улыбка', которой высокие чины одаривают всех тех, кто еще не заслужил внимания. - Ну-с, как вам дела на окраине империи?

- Печальные вести, Сергей Юльевич! - Врать в глаза мне не привыкать. Так что, выкуси, Сергей Юльевич, ни слова правды тебе. Лишь бы только не обматерить его. - Вы слышали - война!

- Как же не слышать! Япония отважилась напасть на нас! Экая наглость! Без объявления войны! Варварство, да и только, - то, что Витте расположился за нашим столиком прямо указывало, на то, что ему от нас что-то нужно. Не верю я в бескорыстные обеды в высших кругах власти. Знать бы еще, о чем они с Лавровым беседовали...

Словно услышав мои мысли, Витте взял быка за рога.

- Так что же, Владимир Николаевич, удалось вам попасть на аудиенцию к Его Величеству? - Невинно поинтересовался Витте. Впрочем, невинностью он мог попытаться обмануть Лаврова, но не меня. Уж я то понимал, как отчаянно Витте ищет себе людей поближе к царю. Лишенный былой власти он не доволен нынешними реалиями и все свои силы пустил на то, чтобы найти себе союзников - поближе к царю. Лиц доверенных, которые могли бы нашептывать государю о том, как политике не хватает Витте.

А учитывая, что сам Витте прекрасно был осведомлен о всех мало-мальски значимых фигурах вокруг царя. И Лавров для него - новая фигура на доске. Ведь - абы кого на аудиенцию не вызывают.

- К моему сожалению, нет. Государь был слишком занят, чтобы выслушать меня. Надеюсь, у него появится время, чтобы принять меня в обозримом будущем.

- Не буду тешить вас надеждой, Владимир Николаевич, но государевы дела требуют много времени, так что не ждите скорой аудиенции. В свою очередь, в ближайшую встречу с Его Величеством, я замолвлю за вас слово.

- Покорнейше благодарю, Сергей Юльевич, - Лавров буквально расплылся в улыбке. - Позвольте угостить вас шампанский, в знак моей признательности!

- Ну, раз вы настаиваете!

***

Попойка с Витте затянулась еще на несколько часов.

Учитывая, насколько я не переношу алкоголь, пришлось соврать, что шампанское мне противопоказано врачами, выявившими у меня аллергию на спиртное. И, хотя это была чистейшей воды чушь, которую Витте и не подумал принять за истину, свое внимание от меня он отвел.

Мне действительно стало жаль Лаврова - так на него насел Витте. Не знаю, смог ли бы я сам выдержать такую атаку, но бывший минфин в буквальном смысле использовал сочетание 'словесная диарея и шампанское' по прямому назначению, стараясь разговорить контрразведчика.

Сам же Витте, хоть и хмелел, но намного меньше, чем Лавров. Буквально - к концу первой бутылки, Владимир Николаевич уже нашептывал Витте на ухо, какие у него грандиозные планы насчет Камчатки.

- Право, помилуйте! Там же только снег и горы!

- Нии..ничего подобного! Там много всего! Только тсссс! Я вам не говорил!

- Конечно-конечно! Но, мне все же интересно, что же вы там нашли...

Почти час Лавров 'ломался', прежде чем погнал конченную ахинею о несметных залежах сокровищ в виде рыбного промысла и пушнины. Мол, добра - непочатый край, но, беда - свое имение Владимир Николаевич уже заложил банкам, и денег у него на финансирование промысла у него нет.

- Вот и обратился за высочайшей помощь, царя нашего! - Заключил Лавров. Впрочем, интерес Витте пропал еще на стадии оглашения грандиозных расходов.

- Что ж, раз мне теперь известен ваш вопрос, я при первом удобном случае обращу на него внимание Его Величества, - очередная дежурная улыбка и Витте растворяется в дверях начинающего пустеть ресторана.

- Нужно уходить, - на мгновение Лавров протрезвел, но в ту же минуту вновь принялся разыгрывать из себя пьяницу.

Расплатившись по счету, мы взяли экипаж и добрались до гостиницы.

Уже в номере, Лавров окончательно сбросил с себя маску повесы.

- Видать крепко его интересовало, с чем я пожаловал к Его Величеству!

- Это слабо сказано. В моей истории Витте после отставки с поста министра финансов даже планировал покушение на царя.

- В самом деле? Вы рассказали об этом...?

- Ни в коем случае. Кто я и кто такой Витте? У него множество заслуг, а у меня что? Правильно - ничего. Государь наш даже бы не подумал его подозревать.

После мы еще несколько минут поговорили о делах менее значимых, затем Лавров откланялся, пообещав в ближайшее время вновь со мной связаться.

На прощание он посоветовал мне поменьше покидать свой номер.

- Не упускайте мысли, что Витте, быть может, интересовал не я один, - произнес мой друг-контрразведчик.

Глава 5. Марномакс

29.01.1904.

Сказать, что я был удивлен, когда в мой номер в начале десятого утра постучался посыльный из Зимнего, значит ничего не сказать.

Не выспавшийся, я как мог быстро привел себя в порядок.

Облачившись в недавно приобретенный костюм я мимоходом отметил, что в это время портные куда лучше исполняют заказы. Ну, или персонально мне попался такой.

Спустя полчаса я вновь был в Зимнем.

В этот раз, как ни странно, ожидать не пришлось. Меня сразу же провели в кабинет к Николаю. Царь, облаченный в морской китель, едва ли не с порога известил меня о высочайшем указе, согласно которому в ближайшее время откроется медицинская академия, всецело посвященная исследованию крови.

- Будем лечить! - Со смехом сказал Николай.

По сравнению с его вчерашним настроением, сегодня он был явно в ударе. Ни тени сомнений на лице, весел и не тянется к колокольчику. Мне аж прям не по себе стало.

- Рад, что смог угодить, Ваше Величество.

- Полноте, Илья Сергеевич! Вас в пору к награде представить за тот труд, что вы передали нашим лекарям. Мне вчера в один голос десятки светлейших умов говорили, насколько сильно продвинется медицина, если все вами описанное удастся претворить в жизнь.

- Без сомнения удастся. Все, что я описал по проблемам гемофилии, свертываемости и переливанию крови - все это будет открыто в пределах ближайших двадцати лет. Не только нашими с вами соотечественниками, но и зарубежными учеными. Так что, имея теоретический задел, наши медики смогу держать пальму первенства.

- Как вы сказали? 'Пальму первенства'? Забавное выражение.

Мы еще минут пять поупражнялись в остроумии - я поведал царю несколько легких фразеологических оборотов из будущего, которыми он мог бы блеснуть в приличном обществе. Затем, как и всегда в разговоре с царем, наступил момент поговорить о делах.

- Знаете, Илья Сергеевич, а вы были правы. Сто крат правы.

- В чем именно, государь?

- Я за своей подписью отправил телеграмму командующему эскадрой в Порт-Артуре вице-адмиралу Старку о необходимости минных постановок в Талиенваньской бухте строго в светлое время суток и при достаточной видимости.

- Позвольте полюбопытствовать, и какова была реакция Старка?

- Точно такая же, как вы и указали в своей записке. Он растерялся. Отписал, что направляет для защиты 'Енисея' крейсер 'Боярин'. Как мне рассказали уже наши морячки - Старк умудрился отправить минный заградитель без охраны минировать подходы к Дальнему. Немыслимая безалаберность!

- Которая в моем мире привела к гибели обоих кораблей. 'Енисей' в тумане налетел на собственную мину, а примчавшийся 'Боярин' не знал карты минных полей и тоже стал жертвой глупости. Так, без участия со стороны японцев мы потеряли в моей истории два жизненно важных корабля.

- Но, разве основная сила эскадры не в броненосцах?

- Так то это так, Ваше величество. В обычной тактике именно линейный бой - залог победы. Но, эскадра в Артуре потеряла два лучших броненосца - поэтому, против всего броненосного флота, что выставит против них адмирал Того - у Старка нет шанса. Как командующий - он напрочь лишен инициативы. По сути, он паркетный адмирал. Готов командовать флотом в мирное время, но если вдруг война - последствия его командования будут ужасающие. Чего только стоит его утверждение, что эскадра не в силах за один прилив выйти на внешний рейд?

- Неужто может?

- Еще как. Ведь Старк вытаскивал буксиром все крупные суда, хотя, буксир нужен только для броненосцев. Крейсера способны двигаться сами. Но, командующий не знает возможностей своих кораблей. Совсем. Поэтому - его однозначно нужно менять. Иначе - японцы не только отрежут Артур от материка, но и корабли в гавани захватят.

- Об этом мы поговорим чуть позднее. Но, вы так и не ответили на вопрос - чем минный заградитель и крейсер второго ранга могут помочь в сложившейся ситуации?

- Согласно моей истории, однотипный 'Боярину' 'Новик' гонял многочисленные японские миноносцы так замечательно, что от них только клочки оставались. 'Амур', однотипный с 'Енисеем' на одном удачном минном заграждении утопил два японских броненосца - 'Хатсусе' и 'Яшима'.

- Два броненосца? Японский флот, наверное, после этого вообще у Артура не появлялся?! Это же в одночасье ослабило его эскадру. Стоило найти и истребить его корабли в море...

- Действительно, некоторое время японский командующий, адмирал Того не появлялся под Артуром. Но, наши адмиралы ни капельки не использовали свое преимущество, чтобы хоть как-то контратаковать силы японцев. А когда японцы вновь пришли к Артуру - в их эскадре уже были броненосные крейсера 'Ниссин' и 'Касуга' итальянского производства.

- Позвольте. Это те, которые Зиновий Петрович счел неподходящим для нашего флота?

- О...это весьма печальная страница нашей истории. Насколько я помню, Рожественский и стоящие за ним люди просто пожадничали на 'откатах', которые запросили у итальянцев.

- Откаты? Что это такое?

- Откаты...это коррупция, Ваше величество. Когда цена сделки намерено завышается, с тем условием, что продавец, после получения суммы заказа часть денег передает представителю покупателя, в чьих карманах эти деньги и исчезают.

- Неслыханная наглость! Наживаться на безопасности страны?! Э то...это бесчестно! За такое на рудники мало отправить! Зиновий Петрович...столь замечательный человек, и оказался замешан в столь грязной авантюре?

- Ваше Величество - одно ваше слово и я предоставлю вам полный список тех, кто виноват в том, что Россия не получила два первоклассных броненосных крейсера, которые по сути - броненосцы второго класса, если не превосходящие, то ничуть не уступающие нашим 'Пересветам'.

- Они настолько хороши?

- Я могу ошибаться, но как я запомнил - эти крейсера неплохо проявили себя в линейном бою. И ни один из них не был утоплен нашими моряками.

- Воистину недоброе предзнаменование вы говорите, Илья Сергеевич.

- Позвольте возразить, Ваше Величество. Все наши морские неудачи преследовали наш флот только из-за пассивности наших командиров. Фатализм, который преследовал флот после гибели адмирала Макарова на 'Петропавловске'. Между прочим, погиб от точно таким же способом, что и 'Хатсусе' с 'Яшимой', но несколько раньше.

- Вы верно оговорились, Илья Сергеевич.

- Простите, в чем?

- Адмирал Макаров погиб во время исследования устья Енисея, несколько лет назад.

***

Теперь я понимаю, что значит - как пыльным мешком по голове ударили.

Я сидел перед царем с открытым ртом, стараясь понять - не шутка ли это. Но, судя по поведению самого царя - он даже не думал юморить.

- Возможно, это какая-то ошибка. Я говорю про Степана Осиповича Макарова.

- Тогда - никакой ошибки тут нет. Еще вчера, читая рапорт господина Лаврова я отметил, что некоторые из лиц, которых вы отметили, как активных участников войны с Японией никак не могут в ней участвовать.

- Я, конечно мог перепутать, но...

- Ну как же, вот тут отмечено - Степан Осипович Макаров будет назначен на должность командующим Тихоокеанским флотом, погибнет при взрыве броненосца 'Петропавловск'.

- Да, я написал, что гибель броненосца произошла из-за детонации минных погребов и...

- Мне нет смысла обманывать вас. Я проверил написанное вами. Степан Осипович простудился во время своего похода к устьям Енисея на ледоколе 'Ермак'. Но, экспедиция вернулась, не достигнув своей цели.

- Да, я помню это. Макаров отправился на изучение островов.

- Быть может вы напутали? Макаров тяжело простудился и преставился задолго до прибытия в порт. Его похоронили на морском кладбище в Кронштадте.

- Что же это? Разница в истории? Неужели, нас так сильно обманывали историки...

- Вы не раз говорили мне, дорогой Илья Сергеевич, что в ваше время историю довольно часто переписывали, скрывая значимые события. Быть может, какая-то ошибка повлекла за собой другие ошибки, и в результате до вашего времени дошли ошибочные исторические очерки?

- Даже не знаю, что сказать, Ваше величество, даже не знаю... Такое, конечно, возможно...

- Полноте, Илья Сергеевич! Быть может память вас подвела, или в самом деле - неправильно вас учили. Но, это ни капли не умаляет мою веру в вас.

- Да, наверное вы правы насчет ошибок в учебниках. Ведь с 'Боярином' и 'Енисеем' же совпало! И про подорванные корабли в ночной атаке - тоже. И про то что 'Кореец' взорвали исправный, и про храбрость 'Варяга', который не взорвали, и он будет в 1905 году поднят японцами... И про 'Маньчжур', блокированный в Шанхае... нет, здесь что-то другое...

Царь с интересом и любопытством смотрел на меня. Но, мне некогда было гадать, с чего вдруг самодержец заинтересовался моей мимикой.

Нужно было срочно спасать положение.

Вокруг творилась какая-то неразбериха.

Сперва я подумал про 'эффект бабочки', который мог возникнуть из-за моего появления. Но, быстро отмел это несостоятельное предположение.

Во-первых, смерть Макарова произошла задолго до моего появления - а значит, я не мог на нее повлиять.

Во-вторых, общая историческая хроника выдержана. Разнятся лишь некоторые моменты, которые сами по себе - лишь детали, но все вместе - как бы не получилось еще хуже, чем в мое время.

Но, я трезво понимал, что преждевременная кончина адмирала - это удар ниже пояса. Конечно, я не слепой фанатик, считающий Макарова - панацеей для победы в войне с Японией. Я вообще считаю его больше ученым, нежели боевым адмиралом. Но, его заслуга была как раз таки в том, что он повысил боеспособность эскадры, заставил вспомнить навыки эскадренного маневрирования и боя, что существенно повысило возможности артурских кораблей.

Но, что теперь получается - без Макарова больше некому отрабатывать с артурцами действия легких сил, не с кем перестреливаться через сопки, некому наладить взаимодействие флота и армии. Да, черт возьми - остался бы он жив - может и не отрезали японцы Артур от материка. А там глядишь, и показали бы макакам кузькину мать.

Именно Макаров поставил перед флотом цель и 'нарезал' задач, которые выявили все слабые стороны нашего флота, которые были исправлены во многом к грядущей Первой мировой войне.

И, как любил спрашивать классик 'Что делать?'.

***

Царь заботливо предложил мне отобедать в Зимнем, для чего в покоях для гостей мне сервировали стол. Уединившись, я погрузился в чтение доклада, который сделали специально для царя, на основе тех заметок, что содержались в рапорте Лаврова.

Сам же Николай, удалившись по своим делам, отдал доклад мне на изучение. Так сказать - проверить исполнение.

Отряд Вирениуса задержан до отдельных поручений в Джибути. Очень хорошо. Не будут, значит гонять его туда-сюда через мировой океан. Осталось продумать, как перегнать этот отряд во Владивосток. Помнится, у Макарова был план по присоединению отряда к артурской эскадре, но, я, к сожалению, этого не ведаю. Для меня лучший вариант - пусть отряд Вирениуса в обход Японии, через пролив Лаперуза во Владивосток. Одновременно усилим Владивостокский отряд крейсеров и потреплем нервы эскадре адмирала Камимуры. А уж перспективы крейсерской резни на коммуникациях японцев...

МИД России объявил о том, что территориальные воды Японии и Кореи отныне - зона боевых действий, в которой отныне запрещена свободная транспортировка военных грузов. Это задел для будущей крейсерской войны, которая, как показал опыт ВОК в мое время - весьма полезная штука. Хотя, как указали Николаю в записке - это может обернуться серьезными проблемами с Англией. Ну, еще бы.

Во Владивосток направлена телеграмма о скорейшей подготовке города к бомбардировке японцами с моря. Николай лично телеграфировал коменданту города, чтобы были оказаны все способы противодействия вражескому отряду кораблей.

Контр-адмирал Иессен, назначенный командующим Владивостокским отрядом крейсеров, уже, не успев отбыть из Артура, получил развернутые предписания о характере боевых действий вверенных ему кораблей. Не думаю, что он обрадовался прямым и довольно общим указаниям из Петербурга. Но, иначе никак.

Из всех командующих морскими силами на Дальнем Востоке, только Макаров и Иессен добились значимых результатов. Быть может, если б Иессен остался в Артуре и принял под свое начало эскадру после гибели Макарова - дело пошло бы куда лучше, но...

Конечно, я мог бы настоять и в сложившейся ситуации - оставить Иессена командовать флотом, назначив во Владивосток того же Рейценштена. Но, каким-то щенячьим чувством, я понимал, что Владивостокский отряд должен иметь грамотного командира. Иначе, крейсерская война обречена на провал.

Однако, для ведения крейсерской войны, Владивостоку не хватало надежных запасов угля - сейчас его на складах будущей столицы Приморья было чуть больше пятидесяти тысяч тонн, что равно трем-четырем месяцам активных боевых действий. Учитывая, что война может затянуться на год - два - перспективы рисуются весьма не радужные.

Для решения проблемы с топливом во Владивосток уже летела телеграмма о необходимости увеличить объемы добычи угля на Сучанском угольном месторождении, некоторые пласты которого ничуть не уступали пресловутому кардифу. Несмотря на то, что на Сучанске уже некоторое время разрабатывали уголь, интерес к месторождению был минимален. А ведь, уголь - это стратегически важное сырье для флота, и для ВОК в первую очередь. Поэтому, наладить его поставки в порт жизненно необходимо. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

И последней, но не маловажной проблемой являлся вопрос о наличии во Владивостоке ремонтной базы и достаточного количества рабочих, для обслуживания кораблей. К сожалению, до войны мало кто задумывался над тем, что военные корабли требуют не только места для стоянки, но и снарядов, запчастей и один бог знает чего еще.

Посему, сейчас в оперативном порядке начали формироваться эшелоны для Владивостока и Порт-Артура, в которых и должны прибыть запчасти, снаряды и другое, необходимое на войне оборудование.

Типичная для России ситуация - действовать задним умом. К сожалению, даже мое послезнание не в силах выправить ситуацию, которая сложилась. Но, как говорится - слона нужно есть по частям.

И сейчас, едва откусив маленький кусочек, под названием - Владивостокский отряд крейсеров, сразу, в полном соответствии с поговоркой 'между первой и второй' следовало заняться Артурской эскадрой.

Несмотря на то, что в Порт-Артуре было сосредоточено стратегическое ядро Тихоокеанского флота, дела тут обстояли ненамного лучше.

Хоть с углем тут был порядок - раза в три больше, чем во Владике, остальное, мягко говоря - не в лучшем состоянии.

Да, в Артуре был док, в котором могли ремонтироваться крупные корабли. Правда, не крупнее крейсеров. Те же самые 'Цесаревич' и 'Ретвизан ремонтировали при помощи кессонов. Но, если память не изменяла - Дальний, благодаря заботам и чаяниям небезызвестного Витте, был оборудован гораздо лучше. Единственно - порт не был военным. Что создавало дополнительные трудности.

Запчастей и ремонтной базы здесь так же не было. Правда, уже не от слова 'совсем'. Макаров в моей истории, приволок целый эшелон рабочих и запасного оборудования, дабы поскорей ввести в строй первоклассные броненосцы. Но, даже в этом случае, им потребовалось больше месяца. И все это время, нагрузка ложилась на плечи кораблей, заведомо уступающих японцам.

Одно хорошо - удалось спасти 'Енисей' и 'Боярин'. Мало теперь японским миноносцам не покажется. Да и минные постановки следует сделать весьма коварными. Помнится, Иванов, капитан минного заградителя 'Амур' отметил, что Того водит свои корабли на обстрел Артура одним и тем же маршрутом. Жаль, что я не помню этого маршрута - можно было бы заранее придумать для японцев пакость. Глядишь - не два бы броненосца утопили, а три-четыре. Тогда, положение Того станет просто отчаянным и ему волей-неволей придется отбирать у Камимуры несколько кораблей, чтобы поставить это в линию.

Охохоюшки.

Все это хорошо в отдельности. Но, из всех этих задумок нужно создать годный план, который позволит нашим победить.

А это - ой как не просто. Привлекать кого-нибудь из местных я не могу - иначе придется посвятить их в тайну. Сам же - смогу придумать лишь общие наметки плана. Которые надо будет исполнять идеально. Но, кто будет меня слушать?

Мои мысли оказались прерваны появлением императора.

В приподнятом настроении, что для меня, обдумывающего, как победить коварного врага Родины, казалось кощунством, Николай присел напротив меня.

- Как вам, Илья Сергеевич, нравится? Мой дражайший кузен, Германский кайзер Вильгельм, на всех парах спешит к нам.

- Правда? Неожиданное известие. В моей истории вы, конечно, встречались с кайзером, даже держали вместе совет, но...

- Ах, полноте вам, друг мой. Кузен позер и любитель красивых, ярких речей. Он импульсивен, поэтому, то, что он неожиданно захотел прибыть к нашему двору с визитом - столь обыденная вещь, что мало кто заостряет на подобном внимание.

- Хм...Ваше величество, Германия - сильное и промышленно развитое государство. Несмотря на наличие ряда спорных моментов, наши империи могли бы заключить обоюдовыгодный союз и...

- Господи помилуй, да что вы говорите то такое! Побойтесь бога, Илья Сергеевич! У нас есть союз с Францией и...

- Николай Александрович, позвольте, я кое-что вам расскажу насчет союза с Францией, отношений с Германией и предпосылках Первой Мировой войны, и на худой конец - открыть глаза на некоторых ваших родственничков...

Прежде чем Николай смог осознать, как грубо я нарушил этикет, обратившись к нему по имени отчеству, а не по титулу, я начал свой рассказ.

По окончанию моего монолога три часа спустя, царь, мертвецки бледный, вовсю звонил в колокольчик, призывая своего адъютанта.

Это был первый раз, когда я радовался, что обо мне звонит колокол.

Глава 6. Марномакс

31.01.1904.

Перестук колес экипажа служил для меня едва ли не колыбельной.

Сидя в блиндированной карете, я молча настраивал себя на предстоящий мне разговор.

С того памятного разговора с властителем земли русской прошло всего два дня.

За это время я успел на собственной шкуре прочувствовать, как инициатива наказывает инициатора.

Я успел обзавестись десятками врагов самых разных чинов, сословий и происхождения.

Я смог столкнуть Николая с роли мученика, которую он так ловко на себя примерил. Как царь не упирался, как не отказывался, приводя в защиту своим доводам отговорки, я добился своего.

Николай начал действовать. И, сразу же подложил мне свинью.

Высочайшим указом Рожественский лишился поста начальника Главного морского штаба. Сказать что такое решение, которому не предшествовали громкие разбирательства и обвинения - стало нонсенсом. Шок, поразивший высшие чины был настолько силен, что назначение на освободившуюся должность начальника ГМШ Федора Васильевича Дубасова, ранее возглавлявшего Морской технический комитет едва не прошло незамеченным.

Рожественский недолго пребывал в недоумении, по чьей инициативе ему подложили такую свинью. Особы приближенные к царю успели шепнуть нужные слова в нужные уши. И вот уже второй день Рожественский искал со мной личной встречи. Зная бешеный нрав контр-адмирала, я предпочел пока избегать встреч с ним. Не очень хотелось, чтобы об меня сломали бинокль.

Да и Лаврову было нужно время, чтобы отследить всю шайку-лейку, которую Зиновий Павлович привлекал, дабы вернуть себе все, что было нажито непосильным трудом.

Следующим 'подарком судьбы' был Витте.

Старый хитро произведенный на свет лис довольно точно определил, откуда дует ветер, поэтому довольно часто в моем номере начали появляться приглашения отобедать с ним. Представляю, как он бесился, получая мои отказы, в которых я ссылаюсь на большой объем работы.

С каждым часом я все больше ощущал, как вокруг моей шеи завязывается петля дворцовых интриг. После того разговора с императором, я даже нормально выспаться не смог - мой номер в гостинице находился в постоянной осаде из посыльных господ всех мастей. Графы, князья, советники, министры, помещики и еще бог знает кто, толпились под моей дверью, просовывая под двери приглашения отужинать с их хозяевами.

Сперва меня даже позабавило отвечать, что я занят государевыми делами. Но, поняв бесполезность моих трудов по облегчению себе жизни, я просто перестал открывать дверь.

Сегодня утром я явился в Зимний на ставшее традиционным ежедневное утреннее совещание с Николаем. Видя, насколько я рассеян, царь учтиво поинтересовался о причинах моего недомогания.

- Ваше величество, это ж заговор какой-то. Я не могу нормально работать! Каждую минуту ко мне в дверь стучится коридорный и передает записку от какого-нибудь маломальского сановника, который предлагает встретиться с ним для обсуждения важного государственного дела. А один фрукт так вообще пообещал не забыть мою доброту, если я проявлю к нему капельку сострадания и пролоббирую его кандидатуру перед вами. Мол, его никогда не повысят, а он светлый ум и всей душой радеет за свою страну.

- Право, Илья Сергеевич, рассмешили, - Николай от души расхохотался. - Я подобные прошения каждый день десятками читаю. И каждый напирает на свои прежние заслуги, на свою родословную...

- В моем времени многие никчемные люди так смогли занять высокие посты, - заметил я. - Они взывали к вам сами и через своих именитых союзников, зная, как вы относитесь к заслуженным людям. В результате - из благих намерений многие действительно талантливые люди остались не у дел.

- Это вы так намекаете на мою вину? - Николай легонько поднял бровь. Небольшое раздражение, не более того. Можно не обращать внимания.

После шоковой терапии, которую я провел для царя два дня назад, подробно введя его в экскурс истории России двадцатого и двадцать первого веков, Николай не то чтобы превратился в пластилин, из которого я мог лепить все, что мне вздумается, но определенное влияние я на него получил. И, если бы я не знал, что за дверьми находятся десятки лакеев и слуг, многие из которых доносят своим неформальным хозяевам, я б даже отказался от титулов. Но, формализм, формализм он везде.

- Ничуть. Я говорю о том, что каждый человек имеет слабости, привычки, на которых опытные люди играют, как на рояле.

- Не побоюсь предположить, что вы, Илья Сергеевич тоже умеете это делать.

- Не буду отрицать, некоторую подготовку в этом вопросе я умею. ТАМ, у меня работа была связана с тем, чтобы понимать людей. Способность манипулировать желаниями или слабостями людей дает над ними власть. И способность ими управлять. Как результат - мы добиваемся того, чего желаем.

- Страшно подумать, что такому в ваше время учат в университетах.

- Что поделать - жизненная необходимость. В моем времени, чтобы выживать - ты должен хорошо учиться в университете, где, помимо профильных дисциплин, преподают и навыки взаимоотношения людей. Даже университетского курса при наличии должного ума хватит, чтобы найти необходимый подход к людям.

- Помилуй нас Господь, чтобы у нас такой необходимости не возникло...

- Смотря о какой необходимости идет речь, Ваше величество. Если вы о всеобщем образовании - то, как минимум начальное - должно быть обязательным.

- И что же тогда делать с десятками миллионов грамотных детей крестьян? Вряд ли они захотят вернуться к плугу.

- Ну, кто-то обязательно захочет. В вот остальных следует пристроить на заводы, поставить к станкам и предложить работать во благо страны.

- Но, образованность столь многих приведет к неизбежному брожению умов. Каждый крестьянский сын будет размышлять о том, как бы сделать жизнь лучше. И додумаются до того, что примкнут к смутьянам, борзописцам, революционерам. - Николай не отрываясь от чтения моих подробных записей под кодовым названием 'Операция горный хорек' (уж простите, не сдержался, вспомнил старый фильм с Чарли Шином). Карандашные пометки на полях, которые делал император впоследствии превращались в требовательные и, должно отметить, содержательные вопросы.

- Есть такая вероятность, согласен. Но, как вы видите решение проблемы с образованием?

- Очень просто. Не нужно это ваше всеобщее образование.

- Вот вам раз. А кто ж тогда будет тракторами управлять, металл плавить, да новые города строить?

- Сейчас же есть кому. И в будущем будет.

Понимаете, да, какой назревает конфликт интересов?

После моих рассказов о пролетариях, кровавой резне гражданской войны и стране советов, Николай всеми фибрами души противился неизбежному. Он не хотел ничего менять. Будь он женщиной, ей богу бы требовал с меня платье в довесок.

Его, конечно, можно было понять - еще не давно он думал, что война с карликом-Японией не начнется без его желания, а теперь узнает о том, что простой крестьянский люд, после свержения самодержавия смог построить одну из величайших экономик мира. Не может не бросить в дрожь от мысли 'Если крестьяне узнают, что царь им не нужен...'. От таких дум монархисты просыпаются в холодном поту посреди ночи.

Но, как спастись от паровоза? Если бежать перед ним - никак. А вот если сидеть в его рубке - то можно с комфортом прокатиться. И без жертв. Осталось убедить самого машиниста не подкачать, и вовремя залезть на проходящий мимо локомотив мировых изменений.

- Ваше величество, я конечно человек маленький...

- Полноте, Илья Сергеевич! При вашем-то статусе, да так скромничать...

Без сомнения, вчерашний высочайший указ императора наделал шуму в обществе. Двор и придворные были в ужасе, узнав, что царь намерен сделать. И, было бы, конечно меньше обмороков и скрежетания зубов, если б он посвятил в свою задумку хотя бы одного своего родственника.

Но, он сделал все сам.

С моей, конечно, подачи.

- Скромность украшает мужчину, - вяло парировал я. Не хотелось увязнуть в словесных баталиях. Я не для того прибыл в Зимний, чтобы поупражняться в риторике. Но, Николай имел привычку - вести ничего не значащие разговоры до того, как перейти к повестке дня. И будь я хоть семи пядей во лбу - этого ритуала мне не избежать. Любопытно, конечно, что этот разговор Николай завел именно сейчас.

- Но, дело тут не в этом. То общество, в котором я вырос - общество образованных людей. Все умеют читать, писать, складывать и вычитать. Но, есть и те, кто неграмотные. Так вот - неграмотных не стремятся брать на работу, так как они банально не могут выдержать конкуренции. Они не могут читать, что написано в инструкции по эксплуатированию приборов, не могут написать, сколько и какого товара им нужно завести на склад, не могут посчитать, сколько сырья они израсходовали, а сколько еще осталось. Но, таких не очень много, буквально - один человек на пару сотен тысяч.

- Зачем крестьянину вставать к станку, если у него есть земля? Пусть пашет!

- И много мы выиграем, если основной статьей экспорта страны станет зерно? Учитывая, как мало земли становится у крестьян из-за постоянного дележа земель общиной, неурожаев, обременительных выкупных платежей, да еще и недоимок по ним. По опыту, скажу вам, что ничего не выиграем. Только обозлим крестьян, которые на данный момент видят в вас заступника и покровителя. Но, если будете и дальше закручивать гайки - нас ждет революция. Кровавый, беспощадный бунт, в который окажутся втянуты все сословия.

- Но есть же гвардия! Одного...

- Пробовали. В моей истории вы так и сделали с революцией 1905-1907 года. Утопили ее в крови. Но, что вы получили взамен? Озлобленных крестьян и рабочих, которые искали у вас защиты, а получили смерть или в лучшем случае - преследование.

- Но дворянство...

- В прошлый раз вы сделали ставку на дворянство, помещиков и промышленников. Так сказать - на буржуазию. И они вас предали. Все эти графы и князья, промотавшие свои состояния заграницей, хотят от вас только одного - возвращения крепостного права. Вновь иметь бесплатный, дармовой источник дохода, которого их лишил Александр Второй. И сейчас, на грани банкротства, думаете, они хотят работать или служить в армии? Уверяю вас - никак нет. Они хотя денег, власти. И очень-очень сильно злы на весь род Романовых. Не все, конечно, но многие.

- Так что же? Искать поддержки у банкиров?

- Даже не думайте! Это верный путь к превращению страны в колонию. Банкиры, среди которых большинство - притесняемые вами же евреи - очень хитрые и прагматичные люди. Они имеют капитал, но хотят еще больше. И их не устраивает черта оседлости, гонения и притеснения. Мой совет - банкиров нужно из врагов превратить в друзей. До тех пор, пока они не сделали ставку на революционеров и не принялись спонсировать их деятельность.

- Простите, но как? Ведь так долго их притесняли.

- Чего хотят евреи кроме наживы? Своей земли. Свое государство, которое в мое время называлось Израилем. Небольшая страна на юго-востоке Средиземного моря. За которую они готовы проливать кровь, что и делают с завидной регулярностью.

- Но, ведь там Османская земля!

- После Первой мировой войны все без исключения империи потерпели крах. Это неизбежно - слишком уж большие площади они занимали, а связь между метрополией и колониями весьма неустойчива. Россия, если б не было революции большевиков - способна была бы остаться единственной империей, не потерявшей своих владений. Но, и мы потерпели крах, кстати говоря - не без помощи бывших союзников по Антанте, Англии и Франции.

- Да как же это? Предавать союзников...

- Скажу вам больше. Наша страна первая их предала. Сместив самодержавие, революционеры заключили сепаратный мирный договор, по сути - бросив союзников. Это нашим 'друзьям' очень не понравилось. Хотя, лично мое мнение - им не понравилось отсутствие русских штыков, прикрывающих их спины. Поэтому, после падения Германии, бывшие союзнички поспешили оттяпать от России кто сколько сможет, не говоря уже о том, что никаких дивидендов нам эта война не принесла, несмотря на обилие пролитой крови. Между прочим, в апреле этого года между французами и англичанами будет подписано 'сердечное согласие', которое станет началом Антанты. Позиционируя себя как противники Германии, Антанта в первую очередь делает ставку на русско-французский союз, так как без русских штыков - им обеим не потянуть против Вильгельма и его армии. Так было в мое время. Следом за этим последуют все те несчастья для нашей страны, о которых я ранее поведал.

- Неслыханное дело! Необходимо срочно принять меры!..

- Ваше величество! Не извольте беспокоиться. Я ваш советник или кто? Нельзя заранее вспугнуть этот союз.

- Отчего же нельзя? Обязательно нужно!

- Мое мнение таково - не стоит заранее лезть в ловушку, рассчитанную на большого зверя. На носу только февраль. Еще два месяца. Два месяца, за которые нам нужно не просто просчитать свои действия на суше и на море, но и сделать упреждающий удар по нашему дальневосточному недругу.

- Но как? Ведь наши силы, как вы сами говорите - недостаточны для разгрома японцев.

- Наших сил достаточно, чтобы как следует повредить японский флот - при грамотном руководстве, конечно. Однако, наша победа не нужна никому - не Японии, ни Англии, ни Франции. Впрочем, на данный момент, даже Германии наша победа ни к чему.

- Но ведь кузен...

- Ваше величество! На данный момент Вильгельм обдумывает, как оторвать нашу страну от Франции, ибо вокруг германской шеи уже стягивают узел удавки.

- Сравненья, право, скажу я вам...

- Самые что ни на есть правдивые. Качество количество германских товаров настолько выросло, что может пошатнуть экономики Франции и Англии, не говоря уже о САСШ. Они будут стремиться к эскалации конфликтов, стремясь ослабить Германию и убрать с мировой арены конкурента.

- В таком случае, Вильгельму выгодно иметь союзников...

- Бесспорно. Обе войны Германия начинала с веером союзников, однако, это мало им помогло - союзники покидают раненого гиганта. Но, если бы у Германии был один, мощный союзник, чьи войска в прошлом не раз и не два навещали столицы европейских государств, то, это принесло свои дивиденды.

- Вы так считаете? Все же вы не эксперт в политике, а министр иностранных дел...

- Простите великодушно, но, этот размалеванный педераст, не может даже как следует обеспечить широту дипломатического прикрытия для наших войск! О чем теперь еще говорить?

- Экспрессивная у вас, знаете ли манера выражаться, - царь перевел взгляд на мои записи. - Впредь, будьте сдержаннее, прошу вас. Все мы в той или иной степени порочны...

Мы замолчали. Император бегал глазами по моим записям, изредка делая пометки на полях моей рукописи, чтобы по окончании чтения выяснить у меня интересующие его моменты. Впоследствии, эти тезисы переходили в его личные записи. Мои же рукописи, в противовес мнению Булгакова, горели.

- Ваше Величество, позвольте я продолжу?

- Конечно.

- Нам нужно гарантированный перевес по силам, чтобы не просто разгромить японцев, но и предостеречь Англию и САСШ от вступления в войну. А значит - нам необходимо качественно и количественно увеличить свои силы на Тихом океане, в то же время не ослабив свои рубежи на Балтике и Черном море.

- Но как? Вы же сами советовали мне оставить броненосцы типа 'Бородино' на Балтике. А уж черноморцев турки уж никак не пропустят.

- Ваше величество, не извольте беспокоиться, у меня все продумано...

- Илья Сергеевич, вы меня пугаете. Вы не так долго находитесь в нашем времени, а уже готовы строить планы победоносной войны? Уж простите, не хочу преуменьшать ваших заслуг, но, для этого необходимы соответствующие знания, опыт...

- Позвольте! Да, у меня нет чина в вашем времени, и опытом военного искусства я не обделен в той же мере, что и наличествующие у вас адмиралы и генералы, но, почему тогда я, а не они сообщили вам о начале войны? Почему я знал время нападения японцев, а ваши генералы и адмиралы игнорировали донесения разведки? Как вы правильно заметили, я молод и неопытен, но, одного того, что я вам уже сказал хватает с головой, чтобы изменить ход войны. А, будь я во главе военных сил на месте... Когда говорите Вильгельм пребывает в Петербург?

- Он бросил все дела и на своем новейшем крейсере 'Принц Адальберт' идет в Петербург. Думаю, не позже завтра или послезавтра он прибудет. В своих телеграммах он сообщает, что выжимает из крейсера все, что можно. Повеса, хочет похвастаться своим кораблем.

- Хорошо. Запас времени у нас есть.

Я выложил перед Николаем на стол небольшой предмет.

- Что это, Илья Сергеевич?

- Это - обычная, дешевая зажигалка из моего времени. Ей цена двадцать рублей по деньгам будущего.

- Так дорого...

- Ну, в мое время цены не сопоставимы с вашими. Но, дело даже не в этом.

- А в чем? - Император с интересом рассматривал зажигалку, периодически переворачивая пластмассовый источник огня вверх ногами.

- Мне эта зажигалка не принадлежит.

В полной тишине звук падающей на искусный ковер зажигалки прозвучал как выстрел из пушки.

- Во время моего допроса в крепости Лавров выложил передо мной довольно много вещей, расспрашивал об их назначении. Но, они все физически не могли поместиться у меня в карманах. Когда я попросил привезти мне мои вещи в гостиницу, их доставили. Но, там было несколько других, мне не принадлежащих предметов. Зажигалка, украинская монета, пачка жвачки. Такое я в своих карманах не держу. Поэтому, я предположу, что они принадлежали другим путешественникам во времени, которых вы сознательно дерите подальше от меня.

Царь резко встал и быстро зашагал к рабочему столу. Там, написав несколько строк записки, он колокольчиком вызвал адъютанта.

- Этого не должно было произойти, - царь смотрел на меня пристально, казалось, хотел запомнить.

- Ваше величество! Прошу вас простить мою дерзость, но я один в этом мире. У меня есть гипотеза, кто еще попал в этот мир вместе со мной, и если я прав - то вместе, мы сможем гораздо больше, чем я один. Прошу вас...

- Вы говорили о том, что у вас имеется замысел, который пойдет на пользу державе, - Николай выгнул бровь. - Я хотел бы его услышать.

Император расположился во главе стола, очертив возникшую между нами грань взаимоотношений. Он - царь страны, в которой мне суждено было провести остаток моего времени. Я - владелец столь важной информации, что отсюда мне дорога только на виселицу или в подвал спецслужб. Поэтому, я решил выложить свои задумки сразу, без излишней болтовни.

Потрясения, которые пережил государственный аппарат, благодаря моему нашептыванию, казались цветочками, по сравнению с тем, что я предложил сейчас Николаю.

Император слушал меня, не перебивал, изредка, правда, вставляя свои замечания, в основном, указывая на те значимые для настоящего времени аспекты, которыми я 'виртуозно' пренебрег. На протяжении всего повествования его лицо сохраняло буддистское хладнокровие. Наконец, когда я выложил ему свои соображения, император молча поднялся из-за стола и подошел к камину.

Там, простояв перед весело трещащим пламенем несколько минут, показавшихся мне часами, он сказал.

- То, что вы предложили требует детальной проработки и тщательного исполнения на местах.

- Я ожидал, что вы окажете самое прямое влияние...

- Вы сами говорили мне, как многие ненавидели меня и мою семью за непопулярные решения, что я сделал в ваше время. Не думаете ли вы, что, поддержи я ваш план, ряды недовольных начнут множиться много раньше положенного срока.

- Однако, ваше величество, судьба Родины...

- Мне необходимо обдумать все это, Илья Сергеевич. А вам, раз вас так интересуют эти вещи, - он указал на зажигалку, - следует наведаться с визитом в... впрочем, не буду говорить куда, вас сопроводят.

Когда незнакомый мне флигель-адъютант провожал меня до кареты без окон, похожей на ту, в которой я впервые приехал в Зимний, я ругал себя за опрометчивость. Выходит, я сам себе вырыл могилу?

***

Я не знал, куда меня везут, но судя по времени, проведенному в пути - точно не обратно в гостиницу и не в Петропавловку. Очевидно - везут в Орешек, там вроде бы приводили в исполнение смертные приговоры. А учитывая пару казаков, которые сопровождали карету - однозначно, я под конвоем. Так сказать - спецэтап, только в этот раз - не я его организую.

Почти полчаса я раздумывал о своей судьбе, даже пару раз подумал о побеге, но, ничего путного на ум не пришло. Будь я чуть менее эрудирован - я несомненно бросился вон из кареты и попытался затеряться.

Обидно, добиться столь многого за столь короткий срок, и так бесславно кануть в Лету.

Но, я усилием воли прогнал от себя тяжкие мысли. 29 января перевернуло жизнь России, родив инструмент борьбы за русскую гегемонию. И, Николай не дурак, чтобы в одночасье пустить все труды насмарку. В конце-концов, я его самый преданный и верный сподвижник теперь.

Наконец, в последний раз скрипнули колеса и карета замерла.

- Прибыли!

Молодцеватый казак открыл мне дверь, как бы приглашая выйти из укромного места. И ведь не поспоришь - у него шашка есть.

Но, увиденное мной сразу отмело в сторону мысли о расстреле.

Белоснежные стены дворца, казалось, вырастали сразу из снега. Второй этаж, подкрепленный величественными колоннами, держал на своих плечах третий, уступающий по размерам первым двум. Вершиной всего дворца выступал приземистый купол.

Я не очень разбираюсь в дворцах Питера, но этот мне показался смутно знаком. Впрочем, вопрос решался просто.

- Милейший, что это за дворец и почему меня сюда привезли?

- Ваше превосходительство, это Елагинский дворец. Государь распорядился привезти вас сюда и оставаться в вашем распоряжении.

Так-с. Весело. Хотя и непонятно, что, черт возьми, вокруг происходит!?

Отпустив казачков отдыхать, а карету - на конюший двор, я поплотнее запахнул пальто и мысленно перекрестившись, зашагал по ступенькам.

Искусственный (или настоящий - кто их разберет? - в строительстве я профан) мрамор слегка скользил, но погруженный в свои мысли я не обращал внимания.

В чем был смысл направлять меня сюда? Если хотел заставить меня замолчать - так нужно было отвезти в казематы какой-нибудь крепости и там придавить.

А если это золотая клетка, то зачем такой широкий жест? Неужто моя персона так приглянулась царю, что для содержания мне выделил целый дворец?

И, что самое печальное - мои планы царь откорректировал сразу, как только я намекнул ему на то, что в этом мире есть и другие гости из будущего.

В том, что другие есть, я не сомневался. Я не лгал императору, когда сказал, что Лавров показывал мне не мои вещи. Одних только наручных часов там было штук пять. Не говоря уже о связках ключей, брелоках, да и мелкой ерунде, которой никак не могло оказаться в моих карманах.

А учитывая, как мало вещей мне потом привезли в гостиницу - напрашивался вывод, что сперва контрразведка просто предъявила мне для опознания все предметы, какие нашла, а уж потом доставила те, которые, по их мнению, мне принадлежали. И, свой выбор они делали на основе моих рассказов о будущем. Ну, откуда им было знать, что не жую я жвачки, потому что у меня пломбы, не ношу дешевых зажигалок, так как есть подарочная зажигалка на бензине. Которую, я благополучно забыл в будущем.

На входе меня встретил еще один казак, отворивший передо мной роскошно исполненную парадную дверь

На меня пахнуло теплом, едва я перешагнул порог дворца.

Внутреннее великолепие, которое я увидел невозможно описать словами. Искрящийся сотнями переливающихся огней, играющих на блестящих поверхностях светильников, позолоченных украшений, буквально ослепил меня в первые минуты. И лишь потом, когда глаза привыкли, я сообразил, где я.

Я видел фотографии этого дворца, когда изучал жизнеописания господ Витте и Столыпина. Будучи немаловажными в свое время фигурами, она посещали этот дворец, а Столыпин, будучи премьер-министром, даже проживал тут некоторое время.

И, что самое замечательное - Елагинский дворец не был безмерно наполнен людьми, вечно снующими по своим делам, от движения которых болела голова.

- Позвольте пальто, - рядом, как чертик из табакерки возник слуга. Передав ему верхнюю одежду, я решил прогуляться по дворцу.

Несмотря на окружающую меня красоту, которую я медленным шагом двигаясь по коридорам дворца стал осматривать, я никак не мог придумать объяснения, по какой причине царь столь бесцеремонно сослал сюда.

Значит не подействовали на царя мои разъяснения? Не проняло царя-батюшку, рассказами о мировых войнах, о гражданских войнах и разрухе. Не проняло его предательство родственников, казнокрадство, поражения в войнах и взбунтовавшийся люд.

Видать, крепчает маразм в царской головушке. Зациклен Николай на самодержавии, не хочет делать стран лучше. Ну и хрен с ним! Не хочет сам, значит я...

Мое внимание привлекли громкие голоса, доносящиеся из-за одной из дверей. Слышно было плохо, кто и о чем говорил. Но, интонации этих голосов мне были знакомы...

Такое ощущение, будто я их слышал уже неоднократно. И продолжительное время...

От поразившей меня идеи я сорвался с места, побежав по коридорам дворца на звук голосов.

Мои изыскания привели меня к роскошным двустворчатым дверям, одна из которых была приоткрыта, так, что из-за нее лились потоки голосов, которые были мне совершеннейшим образом

Со всей силой я рванул на себя большие двустворчатые двери.

В большой столовой, за несколькими сервированными столами сидело около полусотни мужчин разных возрастов.

Некоторые из них жарко спорили, другие - молча обедали. Но, все они однозначно были довольны собой и даже не думали обращать на меня внимание.

- Фирнен, ты ливер потому что! - Высокий щатен вскочил из-за стола, едва не опрокинув последний. - Ты бы еще ей стихи написал!

- А что, все правильно сделал! - С хохотом произнес сидящий с ним за одним столиком крупный мужчина с короткой стрижкой. - Но, поспешно слишком. Ты б ее на свидание позвал сперва...

- Ага, цветы, конфеты, - поддержали его из-за соседнего столика.

- А с каких пор у нас Флеш - спец по женщинам? - С легкой картавостью в речи возразил оппонент первого оратора. - У меня там хотя бы девушка была, а у тебя с Номадом - нет.

- Эй, меня не приписывайте к рядам неудачников, - раздался возмущенный голос от третьего столика.

Я стоял в тупом изумлении, пораженный правильностью своих догадок.

Я знал эти голоса! Я знаю их! Я слышал их на протяжении нескольких лет в своих наушниках, с переменным успехом воюя на глобальной карте Симулятора.

Набрав побольше воздуха в легкие, я приложил максимальные усилия, чтобы гаркнуть на своих боевых товарищей по флоту.

- Вы что, совсем оборзели? Как следует приветствовать своего адмирале?

- Марномакс?! - Вскинулся Флеш. - Ну, все, Илюшка! Писец тебе пришел!

- Слава песцу! Пушнине слава! - Продекламировал Вуйко, не отрываясь от запеченного осетра.

Молчаливая громадина Капера неизбежно надвигалась на меня, красноречиво сжимая кулаки.

Глава 7. Марномакс

31.01.1904 г.

Конечно, пушной зверек ко мне не пришел.

Но после дюжины дружеских хлопков и пару десятков - вовсе не дружеских, спина у меня заболела как от становой тяги.

Впрочем, я подозреваю, что среди объятий некоторые особо ретивые товарищи все таки успели меня поколотить. Но, я был их рад видеть.

За то время, что существовал мой флот, я ни с кем из них не встречался в жизни. Да, мы долгое время общались через интернет, 'дружили' через социальные сети, даже обсуждали планы общефлотской встречи, но, дальше полемики это не выходило. Нас было много, и у каждого были свои проблемы. А уж синхронизировать графики отпусков для такого количества человек - вообще неисполнимо.

Однако, несмотря ни на что, я был до коликов в животе рад их всех видеть. Десятки лиц, большинство из которых я видел впервые, с смотрели на меня со смесью чувств - от радости до недоумения.

- Братцы, - из весьма недружеских объятий Капера я выскользнул после того, как у меня в спине хрустнуло несколько позвонков. - Как же я рад вас видеть!

- Мы уж начали выбирать нового адмирале, - с присущей ему усмешкой произнес Лесик. Врач по профессии, он всей душой был предан морю. Помнится, как-то в канальчике он рассказывал историю своей юности о том, как после интернатуры хотел сбежать на флот судовым врачом, вместо того, чтобы работать педиатром.

- Хэх, - я криво усмехнулся, когда Белкин хрустнул моей ладонью, пожав ее своей лапищей. - Я еще торт, так что, не раскатывайте губу.

- Ты лучше расскажи, где был, - Марьян Колесник, или просто Ворон, электрик по образованию, вместе со своим братом Романом, имеющим позывной Мессер, обступили меня с обеих сторон. - Нас тут как бы в казематах держали...

- Давайте присядем, братцы и поговорим, - я указал на сервированные столы.

Спустя полчаса, банкетный зал был превращен в актовый, места в котором заняли шестьдесят четыре человека из будущего. Я сел за стол перед своими товарищами, волей судеб, оказавшихся вместе со мной здесь, за десятки лет от родного дома.

Хотя, в то же время, мы словно были дома. Пусть воздух не бороздят сотни реактивных самолетов, не создан первый авианосец, а об асфальтовых дорогах только мечтать предстоит...

Я смотрел на лица своих боевых товарищей и понимал, что здесь и сейчас нам предстоит принять решение, которое изменит наши собственные судьбы, и, возможно - судьбы нашей Родины навсегда.

- Не поверите, чертяки, как я вас всех рад видеть, - я с улыбкой посмотрел на лица своих боевых товарищей. - Вижу, вы тут не напрягались особо...

- Ты тут бочку не кати на нас, - слегка картявя выдал Фирнен. - Мы можно сказать только-только из застенков царской охранки.

Нестройный сонм голосов поддержал киевлянина. Затем, примерно десять минут каждый из них пытался рассказать мне о том, что он пережил, прежде чем был привезен сюда.

В общих чертах, их истории походили на мою - каждый из них пришел в себя в камере. Затем допрос, у некоторых - судя по затягивающимся ссадинам - с пристрастием. А буквально сутки назад их всех доставили сюда. По моим прикидкам - как раз после того, как царь изучил мои подробные записки о грядущем. Проверял меня? Возможно. Даже - более чем вероятно. Никто и никогда б не поверил на слово парню, который неожиданно свалился, как снег на голову, и стал проповедовать крах империи.

- Ты где был, адмирале? - Со смехом спросил Корвин.

- Адмирале становился адмиралом, - Оскол молча пожал мне руку. После его слов волна рукопожатий прервалась. Товарищи обступили меня полукругом. Раздался даже удивленный свист.

Черный с золотом мундир проглядывал из-под плаща, с которого на пол капал растаявший снег. Мундир, который я вчера получил на очередной, но, самой знаменательной встрече с Николаем Александровичем Романовым. Мундир, который, как я надеюсь, поможет мне исправить историю.

- Два орла, однако, - нейтральным тоном заметил Гарик.

- Ну, стало быть у нас адмирал - орел! - Попытался пошутить Кацо.

- Вот уж нет, господа, - Вервольф стряхнул с погон невидимые пылинки. - Илья у нас стал вице-адмиралом.

- Да не, просто стырил у кого-то!

- Да-да, чтобы нас отсюда вытащить!

- Во, другое дело! Молодец Илюха!

Галдеж вокруг меня принимал ужасающие масштабы. Так ребята вели себя перед боем. И эта их черта меня бесила. Жутко.

Но, орать на них сейчас я не имел права. Не по чину. И не по должности.

Будем брать авторитетом.

Нарочито медленно я снял с себя уже не нужный плащ. Расправив плечи и для излишнего пафоса - даже щелкнув каблуками сапог, я одернул китель. Смахнул невидимые соринки с обшлага правого рукава.

И тихо, но четко заговорил.

- Высочайшим указом Его Императорского Величества командир Корпуса Особых Советников Его Императорского Величества Илья Сергеевич Модус назначен командующим Тихоокеанским флотом, с одновременным присвоением мне звания вице-адмирала по флоту.

Примерно такое же состояние тихого шока прошло по высшему командованию армии и флота, когда император обнародовал свой приказ.

По глазам товарищей я видел всю палитру чувств, на которые только возможен человек.

- Нах... себе, - присвистнул Стиг.

- Однако, здравствуйте, - Толяман поправил очки.

- Какого-какого Корпуса? - с прищуром подступился Виридис.

Записи, которые я условными порциями подавал на изучение Николаю крутились вокруг победы в разразившейся войне. Но, то тут, то там, мелькали пометки о недостатках, которые поразили нынешнее российское общество. Низкая грамотность, застойность промышленности, казнокрадство... После случая с цесаревичем, Николай выдал мне определенный кредит доверия, который я, к слову, планировал пустить во благо Родины. Как бы это парадоксально не выглядело, но, мне предстояло уговорить российского же императора спасти Российскую же Империю. Скажете - бред? Отвечу - это же Россия, расслабьтесь.

И я уговорил. Корпус Особых Советников Его Императорского Величества родился 29 января 1904 года примерно в полночь. Особый, совещательный орган при государе, источник передовой мысли, тайная десница государя...

По сути, я намеревался стать 'серым кардиналом', советником Николая, действующим в тени. Однако, как и всегда, идеальный план по возвеличиванию Родины был сорван безответственностью российского чиновника.

Николай подробно, с присущей ему деликатностью описал мне те докладные записки, которые ему предоставили господа из-под шпица в ответ на мои многочисленные замечания о нынешнем состоянии дел в Морском Ведомстве. Ни тугие взрыватели снарядов, ни излишняя строительная перегрузка кораблей, ни даже указание на отсутствие второго боекомплекта для Тихоокеанской эскадры не могли развеять чувство псевдопобеды, которое в себе тешили эти диванные вояки.

Однако, глас разума возобладал. Дубасов, Крылов, Беклемешев и ряд других влиятельных флотоводцев выразили одобрение моим идеям. Вместе с тем, начальник испытательного бассейна Крылов всячески заинтересовался 'моей' теорией контрзатоплений.

Несмотря на скрип, с которым мои идеи пробивались в Морское ведомство, даже Николаю стало ясно, что в жизни реформы не смогут увидеть свет. Особенно - те, которые идут от КОС ЕИВ, о котором никто и никогда не слышал прежде. Даже приказы, спущенные свыше, как то - отправка в Порт-Артур поездом запасных частей и дополнительных рабочих, погрязла в ворохе волокиты. Дубасов, всячески старающийся на первых порах реализовать свои идеи во благо, погряз в ворохе бумаг и нескончаемых совещаний.

- Система бюрократии в России требует экстренной 'щоковой терапии', - заметил я, прочитав донесения Морского ведомства о том, что строительные работы на броненосцах 'Орел' и 'Бородино' никоим образом не могут быть ускорены, так как отпущенные на их строительство кредиты не предусматривают работу сверхурочно.

И грянул гром.

Я никогда не видел Николая в ярости, не читал об этом в истории, но, даже я понял, что император в гневе.

Ибо, русский чиновник забыл, что такое воля царя.

Императора, что называется, закусило. В одночасье было забыто мнение Алексеева о том, что Крылов не готов еще заведовать МТК. Царь в сопровождении роты гвардейцев в считанные часы навел порядок в Адмиралтействе. Я был с ним, наблюдая за тем, как десятки различных флотских чиновников подобно овцам блеют перед своим пастухом, не в силах объяснить, почему указание императора о мерах, по демонтажу малокалиберной артиллерии с кораблей Императорского флота до сих пор не спущено на места. Заикания по вопросам закупки трансатлантических пароходов. Мертвецкая бледность при вопросе о мерах, которые предпримет Морской штаб для ремонта подорванных в Артуре кораблей.

- Нет, господа, - император обвел глазами тех, до кого еще не дошла очередь репрессий, или тех, кто вроде Дубасова и Крылова, счастливо их избежал. - Так мы войну не выиграем. Нет у них, - он небрежно махнул в сторону двери залы, где проводил показательную экзекуцию. - Тяги к победе. Нет желания воевать. Все поспать, да в кулуарах посовещаться хотят.

Я молчаливой статуй стоял позади императора, прикидывая, какую выгоду может поиметь мое свежесформированное ведомство на фоне императорского гнева. Поэтому, увлеченный своими мыслями, я не сразу заметил, что император с любопытством меня разглядывает.

- Что же вы, голубчик, гордостью не преисполняетесь, за свои замыслы? - Улыбнулся царь.

- Простите, Ваше Величество, но, я кажется, через чур задумался...

- Способна ли Эскадра Тихого океана побить врага, Илья Сергеевич?

Я почувствовал, как в меня вцепились десятки глаз. Неловкое чувство.

- Способна, Ваше Величество, - без зазрения совести поведал я. - Но, к сожалению, не все господа адмиралы понимают, что японский флот превосходит наш по боевой выучке, качеству кораблей, однородности...

Длинный овальный стол, во главе которого сидел сам император, а по бокам - представители руководства Российского Императорского флота, казалось, вздрогнул, от одновременного хора голосов, которым седые мореманы подняли на смех мою речь. Лишь горстка человек не участвовала в этой вакханалии снобизма и тупости, отрицая очевидное. Но, думаю, их фамилии уже не нуждаются в повторениях.

- Тихо, - Император прекратил назревающий гвалт. - Продолжайте, Илья Сергеевич.

- Япония воюет в кредит, - я стоял позади справа императора, поэтому мог видеть реакции всех, кроме поведения Николая. - Несмотря на близость баз и ремонтных мастерских, японцы не в силах воевать, если будут лишены подвозимых из-за рубежа материалов, угля, снарядов и прочего. Но, для этого необходима крейсерская война, которую в настоящих условиях могут организовать только Владивостокский отряд крейсеров и отряд адмирала Вирениуса...

Я говорил практически час, оперируя сухими выжимками идей, за столетие разобранных по косточкам. Нет, Вирениусу никак не перехватить два итальянских крейсера, идущих в Японию. Нет, канонерка 'Маньчжур' не выстоит в бою один на один против своего японского часового. Да, я уверен в том, что русский бронебойный снаряд не взрывается должным образом. Да, снятие малокалибреной артиллерии и пулеметов пойдет только на пользу флоту. Да, я считаю, что флот не должен ждать вступления 'Цесаревича' и 'Ретвизана' в строй, чтобы нанести японцам урон. Нет, японцы не будут ждать, они уже высаживают свои пехотные корпуса в Чемульпо.

И еще сотни подобных глупых вопросов. Та легкость, с которой я находил ответы и парировал контр аргументы, вводила в ступор моих оппонентов. Типографская краска о создании КОС еще не успела остыть, а новоиспеченный особый советник уже макает головой в унитаз видных флотских деятелей.

- Достаточно, господа, - Николай встал со своего места. Словно на пружинках, поднялись и остальные, готовые проводить царя, к слову, затянутого в форму капитана первого ранга, на выход.

- Я слышал довольно. И я сделал свой выбор на кандидатуре командующего эскадрой Тихого океана, - император обвел глазами присутствующих. - В последнее время у меня открылись глаза на многое, благодарю вас, Илья Сергеевич. Как будто шоры сняли с моих очей. Где же это? - Гейден ловко приблизился к императору, передав ему завернутые в сукно предметы. - Мы заседали здесь три часа, за которые мы убедились в том, что необходимы реформы. Кардинальные и безоговорочные. Без них, господа, мы сами возведем нашу страну на голгофу. Что мне, как помазаннику божьему, откровенно не нравится.

На свет из-под сукна явилась оббитая бархатом папка, между обложками которой я разглядел искусно выполненный кортик, расписанный вензелями.

- Из всех здесь присутствующих, лишь один, по нашему монаршьему мнению, способен на то, чтобы привести наш флот к победе. Не в обиду будет сказано остальным, но, настало время, когда молодой дух и разум должны встать на мостике нашего флагмана.

Когда я понял, к чему ведет император, бежать было поздно.

***

Формально, я подчинялся наместнику ЕИВ на Дальнем Востоке, генерал-адмиралу Алексееву, однако фактически, как заверил меня сам государь - мне будет дана полная свобода действий, прикрытая моей должностью, как Особого Его Императорского Величества советника.

Кстати аппарат особого советника был создан как раз для того, чтобы оправдать мое публичное 'рождение'. Уж не знаю, чем и как Николай обосновал создание нового органа, во главе которого встал неизвестный никому Илья Сергеевич Модус, но слухи обо мне поползли по Петербургу быстрее, чем сплетни о дворцовых развлечениях Великих князей.

- Не хило адмерале в процесс включился, - Капер своей медвежьей хваткой сжал мне ладонь в знак приветствия. Едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть, я постарался не проронить ни слова. Но, судя по развеселившимся товарищам - мимика у меня соответствовала моменту.

- Тут, верно, какая-то ошибка.

- Ты о чем, Малкольм?

- Вообще-то командовать флотом должен Степен Осипович Макаров.

- И верно, Инко, молодец!

- Илья, что происходит?

Знал бы я сам!

- Парни, я еще не обедал, давайте к столу, там и поговорим.

- Ты не темни давай, - Капер недвусмысленно преступил мне дорогу к столам с едой.

- Шеф, что случилось то? - А это уже Берсерк.

- Да, раз уж ты при власти, может объяснишь, что вокруг происходит?

Я молча посмотрел на Флешмазга

Его, ровно как и большинство остальных своих товарищей по игре, я никогда не видел в живую. Общались мы в основном через социальные сети, программы аудио переговоров.

Но, надо сказать, стоящие передо мной люди мало отличались от своих виртуальных аватаров.

- Мужики, тут все не так просто. Вы бы присели...

Спустя пару минут, когда мои товарищи вернулись за обеденные столы и даже местами застучали столовые приборы по тарелкам, я наконец, решился.

Расстегнув верхние пуговицы кителя и сорочки, я завладел ближайшим свободным стулом. Сев на искусное резное кресло по-ковбойски, я обвел присутствующих начальствующим взором.

- Не открою вам Америку, если скажу, что мы в прошлом. Пожалуйста, не перебивайте. На дворе - 1904 год, только-только началась война с Японией. Как вы помните - мы эту войну проиграли. Но, сейчас, есть реальная возможность все исправить и...

- Подожди, подожди, подожди, - Гарик поднялся со своего места. - Ты хочешь сказать, что надо поменять историю?

- Илья, я не хочу сказать, что ты порешь горячку, - Рон тоже взял слово. - Но, ты понимаешь, как ТАМ аукнется то, что мы сделаем здесь? Про 'эффект бабочки' не слышал?

- Вот - вот! - поддержал Оскол. - А если то, что мы сделаем тут приведет к тому, что мы изменим будущее?

- Ребят, но я и хочу изменить будущее!

- Прости что? - Флеш вскинулся на меня коршуном. - Хочешь изменить? А ничего так, что ты уже поменял историю?

- В каком смысле, Вань? - Рон впервые вмешался в разговор.

- Командовать Тихоокеанским флотом должен Макаров, - напомнил Денис Блад.

- И от того, что Илья взял на себя его полномочия может наступить еще хуже.

- Блин, Илюх, ну зачем? - Оправдывая свою кипучую кровь, доставшуюся от предков с Кавказа, Кацо вскочил со своего места, отчаянно жестикулируя. - Пусть идет как идет и...

- Макаров мертв, - спокойно, но достаточно громко произнес я.

Тишина мгновенно наполнила огромный зал. Затем, словно лавина, на меня обрушились вопросы.

- Ты что мелешь? Как умер? Подорвался? Дак сейчас же февраль, не? Ты что-то перепутал!...

- Замолчите все! - Я рывком поднялся, опрокину стул. Громкий звук удара дерева о камень придал моим движениям зловещий окрас.

- Макаров, Степан Осипович - погиб два года назад на борту ледокола 'Ермак' во время экспедиции к устьям Енисея. Простудился, заболел и умер в походе. Похоронен на Морском кладбище, в Кронштадте. Еще вопросы? Ну, раз нет, то я продолжу!

Не знаю, из-за катаклизма, по воле Бога или Дьявола, но мы здесь оказались! В прошлом нашей страны! Которая начала войну против японского агрессора. Войну, которую, как мы знаем - проигрышную. После которой страну захлестнут революция, мировая война, гражданская, репрессии и новая мировая война! Мы все с вами живы, здоровы, обладаем ценнейшими знаниями о развитии техники, науки, медицины... Мы теперь связаны с этой страной, с Российской Империей. Можно сказать - кровно.

- Ну, лично я предпочитаю вернуться в свое время, - Стиг развел руками. - Тут конечно интересно, но слишком уж топко. Ни Интернета, ни компов. Скука. Надо искать путь назад.

- Вообще, да, нужно думать, как вернуться, - Вервольф поддержал товарища. - История, попаданство и прочее - это весело, но это не игрушка. Реальная жизнь. Тут могут убить, расстрелять или просто - сослать на рудники. Да, и что тут делать? Мы почти неделю сидим взаперти в этом дворце, нам бы хоть кто-то что-то объяснил? Нет. Хоть ты рассказал что к чему.

- Но, неужели вы не понимаете?! Родина в опасности! Макаров мертв, а значит - Артурская эскадра не научится нормально воевать. Крепость падет раньше времени. Японцы утвердятся на Дальнем Востоке.

- Илья, да какая разница? - Толя Манамс тоже вмешался в разговор. - Мы тут лишние. Что бы не произошло здесь - нас это не касается. Надо думать не о том, как поиграть в войнушку, а о том, как выбраться, вернуться назад, к семьям, к детям, к родным и...

- Вернуться назад? - Ну что я за кретин?! Талдычу им битый час, что нужно спасать страну, а они, похоже, не знают главного.

- Мужики, что в последнее помните?

Наперебой посыпались фразы, общий смысл который сводился к тому, что с началом игрового боя там, сто с лишним лет вперед, мои товарищи лишились связи со мной. Поскольку такое бывало не раз - спасибо провайдеру - то они не предали этому внимания. Потом - жуткий свист в ушах, вспышки перед глазами...

Пробуждение - в казематах Трубецкого бастиона. Что это именно Трубецкой - сказал впоследствии Малкольм, коренной петербуржец и военный историк по совместительству. Потом - несколько допросов, по сути - банальный опросник. Затем, через пару дней после появления в прошлом, их перевезли в этот дворец и с тех пор держали под наблюдением казаков, охраняющих периметр. Перемещения по дому не возбранялись, а вот выйти за двери - под угрозой быть зарубленными на месте.

Благодаря Маклольму и Вельхеору удалось установить, что попали в начало двадцатого века, и что содержались во дворце, отданном для отдыха премьерам империи. Но, как, для чего и почему - им не было понятно.

А вот для меня это стало очевидно, как божий день.

Николай показал мне, что я не единственный, из кого он может получить информацию. Более того, думаю, что на тех самых допросах, которым подвергались мои товарищи - у них наводящими вопросами проверяли ту информацию, которую я давал царю.

План, который крутился у меня в голове в одночасье начал обретать контуры.

- Парни, судя по всему, катаклизм шел с востока на запад. Я запомнил, как Владивосток, а за ним и Хабаровск выжгло за мгновение ока. Думаю, что от нашего с вами мира не осталось ничего, а наш перенос во времени - не более чем слепая удача.

- Погоди-ка...

- Ты хочешь сказать...

- Да это бред какой-то!

Минут пять они орали на меня, уверяя в заблуждении. Потом - еще с полчаса спорили между собой. Но, то, что я воспринял легко, для них - стало кризисом веры. Жены, дети, родители. Все это осталось там - в будущем, которого нет. И, они не могли с этим смириться. Не хотели верить.

- Я тут подумал, - Виридис, изобретатель ракет из уничтоженного будущего, что-то схематично набросал прям на скатерти. - Учитывая скорость, с которой аномалия достигла Владивостока, а затем - Хабаровска, могу только подтвердить слова Ильи. Эта вспышка выжгла планету. Причем - если не потеряла скорость после первого круга - то пошла на второй. Вряд ли кто-то там выжил.

- Мужики, - я нацедил себе из ближайшего графинчика с характерным запахом легендарные пятьдесят капель. - Предлагаю выпить за погибших.

Озлобленные, растерянные, сбитые с толку лица впились в меня тяжелым взглядом. С шумом выдохнув, я проглотил чарку водки. Чистая как слеза, горючая, как смола, она жидким огнем пробежала по моему пищеводу и ухнула в недра моего организма.

Сперва из глаз брызнули слезы.

Я не пью. Вообще. На праздники, поминки и прочее - я обхожусь натуральными соками или компотами. Но, сегодня, в этот самый момент, мне захотелось напиться.

Потому что я не поминал одного человека, пусть даже и близкого.

Я поминал семь миллиардов человек.

Почувствовав, что мир вокруг начинает слегка дрожать, я покрепче схватил край ближайшего ко мне стола. Победив неумолимую гравитацию, я снова наполнил чарку водкой и поднял ее вверх.

- За тех, кого с нами больше нет.

Остаток дня и всю ночь мы пили.

Пили так, как никто в этом мире еще не умел. С короткими речами, без торжества и напускного сочувствия. Мы пили, топя в водке свою скорбь о любимых, которых нам уже не суждено увидеть. О детях, многие из которых еще даже школу не окончили. О соседях, которые донимали нас звуками перфораторов рано утром в субботу. О президентах, политиках и союзах. О великих империях и об их крахе. О славе русского оружия и о позоре русско-японской, Первой Мировой, гражданской войн, Чечни, Афгана и мясорубки на Юго-Востоке бывшей союзной республики.

Славянским сердцем и душой, мы почтили память тех, кто погиб, в то время как нам судьба дала новый шанс.

А на утро, больные, но не поверженные, мы были готовы творить историю нового мира. Нашего мира.

Глава 8. Марномакс

01.02.1904.

Сакт-Петербург.

Почему на спиртном не пишут, что голова болит прямо пропорционально выпитому?

Моя болезнь представляла из себя нечто среднее между залпом всех орудий главного калибра линкора 'Исэ' и бомбардировкой Нагасаки. А, судя по тому, что мои сравнения касались Японии, я понял, что горячее патриотическое чувство - указать зарвавшимся азиатам их место - во мне только окрепло.

Себя я обнаружил в роскошной спальне, слава богу - одного. Не то время, чтобы просыпаться в постели с незнакомыми женщинами. Какими бы красивыми они не были.

- Первый и последний раз, - ощущая во рту вкус котиков и их злодеяний (не дай бог, если это не от спиртного), я вслух пообещал больше не напиваться. Несмотря на то, что повод был более чем уважительный, стоило не превращать поминки в попойку.

Кое-как собрав себя по частям, я придал своему виду подобие былого лоска. Требовалось собраться с мыслями, найти товарищей, до последнего державших оборону в битве с зеленым змием, и решить, что делать дальше.

Однако, едва я открыл дверь спальни, меня уже ждала неожиданность в виде уже знакомого посыльного от императора. Передав мне запечатанный царской печатью конверт, старательно сторонясь источаемого мной запаха перегара, курьер козырнул и исчез быстрее, чем я смог отдать дань правилам приличия и предложить ему чай.

Впрочем, так даже лучше. Он не сможет рассказывать своим потомкам, как еле живой после грандиозной пьянки вице-адмирал тянул его выпить с ним чай.

Уже задним умом я отчего-то вспомнил, что в Российской империи процветала культура питья. Алкоголизм если и был, то носил столь малые масштабы, что даже статистически принимался за погрешность. За сим - о пьянке в Елагинском дворце слухи разойдутся быстро. И, ведь не объяснишь людям, что ты с товарищами поминал семь миллиардов человек. Которых уже никогда не увидишь.

Но, это все лирика. Отдав приказание ближайшему слуге - накрыть для меня стол для завтрака, я сделал сразу два открытия.

Во-первых, прислуга во дворце понимала меня с полуслова. Слуга практически искусно растворился среди коридоров, неся весть о потребностях самой загадочной фигуры свиты Императора.

Во-вторых, за окном царил полдень. А значит, поминки растянулись до поздней ночи - память услужливо подсказала мне, что до места сна я добирался с подсвечником.

Спустившись в столовую, я присел за уже сервируемый слугами стол, за которым, надо отметить, уже были размещены блюда, один вид которых пробуждал во мне дьявольский аппетит.

Прежде чем отдать должное обеду (или завтраку - если учитывать, что последний я проболел), я вскрыл письмо из Зимнего и погрузился в чтение.

Недлинная записка от императора расставляла некоторые точки над 'i', но, с другой стороны, возникали новые вопросы.

Сегодня рано утром, на своей любимой яхте, в сопровождении новейшего крейсера германского флота 'Принц Адальберт' в Либаву прибыл император Вильгельм II с частным визитом к государю Николаю. Учитывая, что лед в Финском заливе все еще не может быть пробит 'Ермаком', кайзер прибывает в Петербург поездом, завтра, пополудни. Мне надлежало прибыть в Зимний сегодня же к шести часам вечера.

Что, впрочем, меня устраивало. По моим часам сейчас было около половины первого. Если поторопиться, то я успею заехать в гостиницу, привести себя в порядок. Хотя...

- Любезный, - я подозвал к себе слугу. - Отправьте кучера в гостиницу за моими вещами. Я поселюсь здесь.

- Ваши вещи привезли сегодня утром, - раскланялся слуга. - Мы держали их в смежной комнате, чтобы не будить вас.

- Кто распорядился о моих вещах?

- Их привез тот же, кто ждал вас наверху все утро.

Сунув слуге в руку купюру и не обращая внимания на его недоуменный взгляд (только после войны я узнал, что это была сторублевая банкнота), я приступил к обеду. По своему обычаю, я одновременно приступил к анализу информации.

Не считаю себя большим специалистом по истории, но, нет у меня отчетливых воспоминаний о визите кайзера в это время в Петербург. Значит, здесь тоже история пошла иначе.

Хотя...одной только гибели Макарова - уже достаточно, чтобы крепко призадуматься над тем, как победить японцев. Конечно, я помнил, как действовал Макаров в Порт-Артуре. Но, мне откровенно не хватало технических знаний этой эпохи. Я не знал возможностей кораблей, которыми мне предстояло командовать. Умело распекая Старка, я сам оказался на его месте. При том, что у предыдущего командующего хотя бы морское образование есть.

Эх, говорил мне дед - иди, внучек во флот, увидишь, в жизни пригодится. Помнится, он даже обещание с меня взял такое, уже лежа на смертном одре. И я, помнится, обещался свою судьбу с флотом связать. Ан нет, пошел в вуз, на юриста учился. Выходит, нарушил слово, которое дал? Некрасиво. Да и вообще, к чему я об этом вспомнил?

Машинально я стал крутить дедовы часы вокруг запястья. Спокойствия мне это не придало в этот раз, но к насущным проблемам вернуло.

Прибытие кайзера - удобный ход, чтобы начать сближение России и Германии.

Нет, я не пораженец, не нацист и не преклоняюсь перед немцами. Я прагматик. И вижу выгоду от сближения двух лидирующих государств. Технически развитая Германия владеет ценными инженерно-техническими заделами, которые могут быть успешно переняты в России. При этом, нормализуя торговлю и обмен капиталами между странами, можно, не без закулисных игр, конечно, сманить в Россию крупные немецкие концерны. Открытие филиалов завода того же самого Круппа - достойное начинание.

Главное - не дать Николаю повторить ошибку прошлого. Не дать связаться с Антантой...

- И что у нас сегодня на обед? - Флеш без приглашения устроился напротив меня. - Вкусный супчик?

- Присоединяйся, - я беззлобно огрызнулся. Зол я был не на Ваньку, а на головную боль в затылке. Но, по священному русскому обычаю - прилетало всегда тем, кто оказался не в том месте, не в то время.

- Мы пожалуй тоже, не возражаешь? - Малкольм, Вервольф, Фирнен и Оскол заняли свободные места вокруг стола. Пожалуй, пора отвыкать от привычки думать за едой. Того и гляди - и собственные похороны не замечу.

- Доброго утра, господа, - судя по тому, что мне компанию составили не пьющие люди, остальная часть моих товарищей наверняка еще болела.

- И вам не хворать, - ответил известной присказкой Фирнен. - Как ваше драгоценное, адмирале? Голова не болит?

- Говори тише, у меня там сейчас пусто как под куполом церкви.

- Не можешь пить - не пей. Хотя, как по мне - вообще не пей. Не твое это, Илья.

- Помянуть надо было.

- Слова истинного алкоголика.

- Идите лесом, не до вас.

- Ишь ты, какой важный! Вчера значит - на службу Родине вербовал, а сейчас - гонишь из родного дома?

- Дима Фирнен заткнись, пожалуйста. Говорю же - голова болит!

- Ладно, ладно, я все...

Пару минут мы сидели молча. Первым молчание прервал Малкольм.

- Илья, я, конечно, не тороплю, но прежде чем ты отправишься в Артур, неплохо было бы проявить и о нас заботу.

- Какого плана заботу? Дом у вас есть, не голодаете.

- Ты тоже не медом помазан, а при адмиральских погонах.

- Так я ведь особый советник царя.

- Это по каким таким вопросам ты советник?

- По разным.

- Не темни, адмирале, выкладывай все, как есть.

- Ну, раз просите.

Я замолчал, едва на пороге столовой появился слуга, принесший чай. Замена блюд потребовала пары минут, после чего я продолжил свой разговор.

- Как я определил - мы попали сюда точь в точь во время нападения японцев на Россию. Я рассказал подробно начало войны своему дознавателю, он меня, после подтверждения информации, доставил к царю. Пару дней писал обзорные справки для Николая, указывая, причинно-следственную связь и поражение в войне.

Но, Николай не дурак. Начал меня проверять. Хоть 'Боярин' и 'Енисей' спасли, то, что Макарова в этом времени уже нет в живых - я не знал. Царь же это выяснил и начал меня расспрашивать, что нужно сделать тому, кто примет флот вместо Макарова.

Я подготовил ему огромный план работ и обороны, который он передал на утверждение своим морячкам. Которые, в свою очередь, его благополучно похерили, назвав вредительским. Хотя, писал я там здравые вещи. В итоге - я получил предложение, от которого невозможно отказаться - принять под свое командование Тихоокеанский флот, организовать оборону, раздавить японских оккупантов.

- Прям 'урапатриотизм', - прокомментировал Ваня Флеш.

- А по Сеньке ли шапка?

- Малкольм, давай без идиом? Говори прямо.

- Илья, ты не моряк. Ты котел от торпедного аппарата не отличишь...

- А вот сейчас обидно было!

- Я утрирую! Ты, как и мы все, имеешь знания о будущем, но реализовывать их на практике должны люди, не далекие от моря. Тот же самый Беклемешев, Чухнин, Иессен...

- Я отрядил Иессена командовать Владивостокским отрядом крейсеров.

- Ну, хоть что-то полезное для общества совершил.

- Ага, прям подвиг.

- Хватит меня уже за ноздри да об стол! Я действовал по ситуации! Если думаете, что кто-то из костных и инертных адмиралов сможет дойти своим умом до того, чтобы снять с броненосцев торпедные аппараты и мины заграждения - желаю удачи. Я, хоть и не сведущ в морских делах, а 'Боярина' и 'Енисей' спас! Как-нибудь и дальше разберусь!

- Илья, да ты не кипятись. Парни дело говорят. С 'Енисеем' и 'Боярином' это одно дело. А спланировать и реализовать операцию по обороне полуострова - совсем другой уровень. Тут нужен штаб, грамотные и главное - настроенные на победу люди. Не паникеры типа Стесселя, Фока и им подобных, а инициативные, вроде Кондратенко.

- Разберусь, как-нибудь.

- Ага. Так же, как и в Симулятора разберешься? 'Огонь по головному!'? Так там ведь не сработает! Нужно множество работ провести, чтобы не просто подготовиться к обороне, но и занять нужные, заранее подготовленные позиции, на которых нужно остановить японцев и не пустить их к Артуру.

- Серег, я не хочу ругаться, так что - говори сразу, что хочешь. Критиковать-то каждый может.

- А я не хочу разбивать твои розовые мечты. Пока. У меня предложение другого плана.

- Вервольф, ты мне, конечно друг, но про руку и сердце даже не заикайся - не приму.

- Ахаха, адмирале пошутил.

- Фирнен, не зли меня. Вот в этой записульке указано, что я хозяин этого дворца, так что - одно неосторожное слово и пойдешь бомжевать по мостовым.

- Тоже мне напугал. Пойду наймусь подмастерьей к какому-нибудь аптекарю, выведу пеницилин, запатентую, да буду жить на проценты.

- Ну, да, заливай побольше.

- Я на полном серьезе.

-Да ладно? Так просто что ли?

- Илья, ты вообще с нашей планеты? Пеницилин из плесени получили.

- И ты можешь повторить?

- Я ж медик, а не мимо проходил. Дайте время, оборудование и деньги - будет вам пеницилин. Ну, и не только. Я вообще будущий анастезиолог, так что, при хорошей лаборатории могу и анастезию какую-нибудь выдумать.

- Лучше антибиотики дальше придумывай. На войне они нужнее будут.

- Вот-вот. Не забывайте - после войны с Японией, Россия вплоть до Первой мировой войны сотрясалась от внутренних противоречий, революции и политических дебатов. В такой атмосфере трудно думать о немецких амбициях.

- Кстати об этом. Кайзер завтра прибывает в Петербург.

- Неожиданно, должен сказать.

- Как-то я не помню, чтобы Вильгельм навещал Николая.

- Скорее всего Илья уже начал менять историю. В период русско-японской Вильгельм и Николай встречались несколько раз. Николай даже ставку свою держал...

- Я должен буду присутствовать на встрече императоров.

- Что? Ты то с какого перепугу?

- Я инициатор заключения союза между Россией и Германией.

- Ты что? Совсем больной? Россия повязана союзом, и что самое главное - кредитами из Франции. Если Николай хотя бы по-доброму посмотрит в сторону союза с Германией, французы и англичане устроят в стране кровавую гражданскую войну. Они для того и Антанту создавали, чтобы...

Я начинал понемногу раздражаться. Я не умею раскрывать свои замысли четко, в строгой последовательности действия. Предпочитаю опускать ряд подробностей, которые считаю излишними. Но, судя по негодованию моих товарищей, придется все объяснять.

- В настоящий момент - Германия один из мировых технических лидеров.

- С этим никто не спорит. Но, Германия - союзник с Австро-Венгрией, которая в свою очередь - имеет определенные притязания на Балканы, которые Николай считает зоной российских интересов.

- Потому я и подготовил для Николая проектное соглашение с Германией, в котором сказано, что союз между империями возможен только в том случае, если Германия рвет отношения с Австро-Венгрией, а мы в свою очередь - с Францией.

- Ты сам выкопал нам могилу. Николай и года не просидит на троне - его или убьют, или свергнут. Французы не позволят так с собой обращатся.

- Ну, ты перегибаешь палку. Французы сейчас активно торгуются с Англичанами, строя союз против Германии. Предоставив Вильгельму информацию о зарождающейся Антанте, в том числе и об секретных протоколах о разделе колоний в Африке и о том, что именно на русские штыки опираются силы Антанты против Германии в Европе - мы просто уничтожим общественное мнение об Англичанах и о Французах, как о благочестивых странах.

- Вот видите! Мы вместе придумали уже достойный вариант будущего. Опираясь на ресурсы Сибири и Дальнего Востока, при техническом, научном сотрудничестве с Германией, мы сможем качественно и количественно увеличить ВВП страны. Я уже не говорю о войне с Японией.

- Знаете, парни, а ведь Илья кое в чем прав. Работая вместе - мы работаем в разы продуктивнее. И, поскольку, нам уже некуда возвращаться, то стоит подумать о том, как реализоваться в настоящем.

- Вервольф, мне кажется, или у тебя появилась гениальная идея?

***

Я шагал по коридорам Зимнего, неся в руке портфель, в котором было заключено будущее России. Безбедное, процветающее будущее, в котором мне и моим друзьям-попаданцам отведена немаловажная роль.

Идею Вервольфа о включении попаданцев в активную деятельность по вытаскиванию России из петли, в которую она сунула голову благодаря импотенции нынешней власти, поддержали, хоть и не сразу, но все.

Общая сходка, которую мы с Вервольфом, который как и в Симуляторе, так и здесь, стал моим заместителем и по сути начальником штаба, организовали, состоялась через десять минут после того, как Сергей обрисовал мне, Флешу, Володе, Фирнену и Малкольму свой план. Слегка подкорректировав его, мы организовали срочный совет. Потому как, в эту минуту должна была решиться не только судьба нашего коллектива, но и дальнейшая судьба Родины, на ближайшую полусотню лет.

- Рад всех видеть, господа, - когда не выспавшиеся, помятые и откровенно недовольные тем, что их потревожили, гости из будущего заполонили обеденный зал, я, уже на трезвую голову, оценил наш пестрый состав.

- Понимаю, что после вчерашнего вам очень не легко. Так что, подлечитесь чем есть и будем говорить о деле.

Того времени, за которое мои товарищи поправляли здоровье, мне хватило, чтобы оценить силы, с которыми я буду менять историю

Сейчас, складывая по кусочкам мозаику нашего появления здесь, я начал видеть хотя бы часть картины.

Итак, в том бою, посвященному сто одиннадцатилетию начала русско-японской войны с нашей стороны участвовало, дай Бог памяти, было шестьдесят с гаком игроков только с моей стороны. Но, ведь были еще и противники - больше сорока человек! Передо мной же сейчас сидели только мои софлотовцы - никого лишнего. Вопрос - куда делись все остальные?

- Серег, тебе не кажется, что народа меньше, чем было в бою? - Спросил я шепотом у Вервольфа, оказавшегося рядом.

- Не кажется тебе. Здесь ни одного игрока из Альянса. Я сам над этим голову ломал, думал, что в прошлом оказались все, кто был в Симуляторе. Но, когда приехали в Елагинский, стали знакомиться, то я понял - здесь только те, кто были на связи в нашем аудиоканале во время вспышки.

- Хм... - вот и еще одна подсказка. В прошлое переместились только те, кто поддерживал хотя бы пассивную связь посредством аудио. Иначе говоря - кто просто слушал. Но, если в прошлом оказались мы, есть ли гарантия того, что здесь нет наших противников или еще кого-нибудь? Вопросы, вопросы, хотя бы немного ответов...

- Ладно, братцы-кролики, слушайте. Ситуация не из простых.

Я отметил, что все без исключения прекратили восстанавливать здоровье и переключили свое внимание на меня.

- Как вам известно - мы в прошлом. На дворе - 1904 год. Война с Японией уже началась. Мы уже потеряли 'Варяга', 'Корейца'. Не без труда удалось спасти 'Боярина' и 'Енисея'. Но, надеяться на лучшее не стоит. В этом прошлом, куда мы попали, что-то пошло не так. Адмирал Макаров, которого мы знаем, как одного из лучших флотоводцев, не дожил до войны, что идет в разрез с тем, чему нас учила история. В остальном вроде все сходится с тем, что мы знаем об этом времени. Я допускаю, что мы попали не совсем в прошлое, но и в альтернативную реальность, где все почти так же как и у нас, но несколько отличается. Возможно, со временем, нам удастся это прояснить. Но, времени у нас как раз таки и нет.

Поскольку Макарова нет, то и рост боеспособности от Артурской эскадры ждать не стоит. Этим нужно заниматься самостоятельно. Поэтому, я и направляюсь в Порт-Артур, для принятия командования Тихоокеанским флотом.

Некоторые из здесь присутствующих уже изъявили желание позаботиться о настоящем, которое нам предстоит защищать от врагов внешних и внутренних. Вы видите погоны на моих плечах. Мне их дал лично император Николай за информацию, которая помогла вскрыть вопиющие случаи казнокрадства, спасение 'Боярина' и 'Енисея', планы по перевооружению и достройке кораблей серии 'Бородино', а так же - строящегося на Черном море 'Потемкина' и однотипных ему 'Златоуста' и 'Ефстафия'. Я уже не говорю о том, что были пойманы с десяток иностранных шпионов, через которых едва ли не весь мир знал о планах российского государства.

Друзья. Мы не в Симулятора, и я не могу вам приказывать последовать моему примеру. Я могу лишь попросить вас прикинуть - довольны ли вы инфантильным существованием, или можете засучив рукава подумать, что же вы можете сделать для России сейчас и в будущем.

Ваше образование, ваш опыт - превосходят все то, что знают все люди этого мира. Нам известно будущее. Нам известны ошибки и предпосылки войн, конфликтов, личины предателей и гениев. Мы можем спасти Империю, не допустить революции, гражданскую войну и террор.

Среди вас - медики, историки, моряки, инженеры и еще бог знает кто! Подумайте и выложите на бумаге то, чем вы можете помочь государству, и я обещаю - вы в обиде не останетесь.

- А если Николай не захочет ничего менять? - Сарвивал.

- Захочет. Я уже объяснил ему разницу между гражданской войной и реформами на благо страны. Думаю, уже одно то, что он сделал меня командующим флотом в нарушение всех писаных и неписанных правил доказывает, что судьба страны для него не пустой звук.

Минут десять в обеденной стоял гул обсуждения. Попаданцы спорили друг с другом, аргументируя свою позицию и разбивая в крах версию противника. Так было всегда, с самого момента создания моего игрового флота.

Но, неожиданно мое внимание привлекла пара человек, которая двигалась ко мне с Вервольфом.

Блада и Штурмана я не видел в реале до этого момента. Сами они из Одессы, а это не ближний свет, чтобы ходить друг другу в гости.

Следом за ними, ведомые примером двух отважных моряков, потянулись и остальные. Спустя еще десять минут, нам потребовалось очень много чернил и бумаги.

И вот теперь, неся в портфеле кипу бумаг, я шел на встречу с Императором. Настроение у меня было приподнятое - сами понимаете, я фактически мог перестроить страну из полуколонии иностранного капитала, в одну из мощнейших экономик мира. Конечно, не сразу и не без ропота своих многочисленных недругов, но это же шанс!

Карта России, на которой Юра Геолог и его брат указали все известные им месторождения золота, платины, металлов, угля, алмазов, нефти и газа можно было оценить сотнями нынешних бюджетов.

А проект договора между Германией и Россией, который по памяти вспомнил и воспроизвел на бумаге Вельхеор?

А наброски чертежей танков, самолетов, кораблей и подлодок? Я не стал рассказывать своим друзьям, что в подкладке моего пиджака находится планшет, в котором заключено информации и подробных чертежей больше, чем они могли бы запомнить. Николаю я тоже не буду этого показывать. Пусть подумает, нужен ли я ему один или все мои товарищи, которые могут многое из того, чего нет в моем планшете.

- Илья Сергеевич, постойте, любезный!

Я слышал этот голос всего один раз, но довольно долго, чтобы возненавидеть его так же, как и физиономию его обладателя.

С легкостью, которая казалась невероятной для немолодого уже человека, ко мне на всех парах приближался Витте. И на его лице было твердо написано, что в этот раз он меня в покое не оставит. Я на всякий случай вспомнил, что в портфеле, в отделе рядом с бумагами лежит наган, подарок Лаврова, который был мне преподнесен через какое-то время после первой встречи с Витте. Это конечно не вилка, но...

- Уж и горазды вы шагать, друг мой! Я за вами две залы пробежал, что в моем возрасте - довольно затруднительно, знаете ли!

- День добрый, Сергей Юльевич, - я положил обе руки на портфель так, чтобы у Витте не родилось дурной идеи о рукопожатии. В отличии от большинства людей из будущего, я отдавал этому ритуалу его истинную цель - сообщить собеседнику, что в твоей руке нет оружия, заверить его в добрых намерениях, а не просто поприветствовать.

Не знаю, как Витте ко мне относился, но я бы с радостью сбил его с ног и впечатал в лицо каблуки форменных туфель. Хоть, это и запачкало бы мундир.

- Вот уж незадача - столько времени хочу с вами встретиться, а вы все в делах.

- Государственные и флотские дела, Сергей Юльевич, требуют много времени. Но, вы то это знаете, как никто другой.

- Воистину! Правда, сейчас свободного времени стало чуть более прежнего, так что, быть может, я как-нибудь заеду к вам в Елагинский? Слышал, государь император пожаловал вам дворец. Позвольте полюбопытствовать - в чем секрет вашей столь стремительной карьере? Не в вашем ли происхождении? Особый советник Его величества. Новый титул в Табели о рангах, знаете ли.

- Я служу во славу своего Отечества, и думаю, что Его Величеству по нраву моя деятельность, раз уж он лично произвел меня в нынешнее звание.

- Похвально, похвально! Но, быть может, мы с вами на некоторое время уединимся, обсудим ряд имеющихся вопросов.

- Вопросов? У меня нет вопросов.

- Зато они есть у меня и некоторых моих высокопоставленных знакомых, - улыбка Витте в этот момент была больше похожа на оскал шакала, который уверен в том, что заманил добычу в ловушку. - Не скрою, некоторые из них сильно пострадали от вашей деятельности, ведь вы сейчас стали фаворитом императора, и он буквально говорит вашими словами.

- Я не знаю, что вы и ваши высокопоставленные знакомые себе надумали, Сергей Юльевич, - я чувствовал как волна отвращения к этому человеку поднимается из недр моей души. - Но я обычный человек, служащий во благо своей Родины и воплощающий приказы и решения государя. Если вам кажется что-то иначе, я бы посоветовал вам взять отпуск и наведаться на Черное море. Там умеренный климат и хорошие источники. У меня же много дел, а посему, мне необходимо приступить к ним немедленно. Честь имею.

Я отвернулся от Витте на одних каблуках. Надеюсь, это выглядело как 'четко и по военному', а не как обычное пижонство. Но, я чувствовал, что еще минута разговора с этим змеем, и я выпущу в него весь барабан своего револьвера. Хотя, чтобы достать револьвер мне придется повозиться. Хм...надо подумать.

В приемной кабинета Николая меня встретил уже знакомый мне граф Гейден. Он на некоторое время отвлек меня беседой, сообщив, что государь временно покинул рабочее место, но, упредил, что я появлюсь и просил обождать его тут.

За разговором с графом прошел почти час. За это время я узнал добрый десяток дворцовых сплетен, согласно одной из которых, я, например, получил свой высокий пост благодаря тому, что являюсь незаконнорождённым сыном царя, который угрозами раскрыть тайну любовных похождений императора, затребовал себе особые привилегии. И, царь, не желая мириться с шантажом, дал мне чин и направил на театр военных действий, подальше от глаз.

Вдоволь отсмеявшись этой шутке, я не мог, однако не заметить, что слухи рождаются очень быстро, а в дворцовой среде приобретают просто фантастические размеры. Но, память услужливо подсказал мне, что в минувшем разговоре с Витте, бывший министр финансов не упустил возможность спросить о моем происхождении. А значит - он все более отчаянно ищет подходы к царю, чтобы вернуть себе власть и главное - доступ к казне. Раз уж поверил в столь нелепый слух.

Что ж, если все удастся так, как я задумал, двор на пару месяцев минимум погрязнет в сплетнях и дрязгах, что позволит мне сделать необходимый задел для реализации своего плана.

Да, дамы и господа. У меня есть план. Мой собственный. Который идеально укладывался в рамках существующей реальности. И я намерен его осуществить.

Император сразу же принял меня, едва вернулся в кабинет. Он был бодр, весел, словно и не отправлял меня день назад из дворца с выражением лица, будто ссылает в Сибирь.

- Илья Сергеевич, голубчик, как я рад вас видеть! Слышали ли вы небылицы, которые ходят по дворцу и касаются вас непосредственно?

- Да, Ваше Величество. Меня позабавила та, которая утверждает, что я ваш внебрачный сын.

- О, поверьте, эта - не самая смешная. Хотя, Аликс, едва ее услышав, была вне себя от гнева и даже поссорилась со мной вчера вечером. К счастью, мне удалось ее убедить, что это просто слух и очередная небылица, которые так обожает свита.

- Я надеюсь, что императрица чувствует себя хорошо? Все таки, в мое время беременным женщинам не рекомендовалось волноваться, а эти слухи...

- Я поговорил с врачами, они утверждают, что Аликс и маленький в полном порядке. Кстати о маленьком, - Николай протянул мне фотографию в рамке, которую достал из ящика своего рабочего стола.

От удивления у меня аж волосы на спине стали дыбом.

Это была практически точная копия фотографии цесаревича Алексея, которую я показывал Николаю с планшета.

Карандашный рисунок, на котором будущий сын Николая был одет в матросскую форменку и смотрел через плечо своими большими, внимательными, по-детски неподкупными глазами. Копна темных волос слегка растрепана - это уже художник добавил от себя. В целом, очень похоже на оригинал.

- Великолепный список с фотографии, что я вам показывал, государь.

- Благодарю. Я делал его вечерами, в промежутках между государственными делами, - я вернул рисунок Николаю, еще более ошалевший от услышанного. Признаться, я не знал, что царь еще и художник. То, что у него прекрасная память и он знал наизусть списки всех полков своей армии, я помнил. Но, про живопись...

- Я его еще никому не показывал, кроме Вас. Сперва думал показать Аликс, но потом понял, что придется ей рассказывать слишком много. И, это может ее сильно растревожить. Поэтому, буду держать рисунок у себя, пока нельзя будет ей все показать.

- Думаю, Ваше величество, - я достал из внутреннего кармана планшет, - вы к тому времени сможете изготовить еще несколько.

Я вновь вызвал из памяти сохраненную страницу о биографии Алексея. В статье было еще пара его фотографий, которые я и показал царю.

- Какой он у меня красивый вырастет. Ох, это он в немецкой форме? А это - в форме Атаманского полка? - На эти и другие вопросы я не отвечал, понимая, что они риторические. По тому вниманию, с которым царь разглядывал каждую фотографию мне стало понятно, что Николай проведет еще не одну бессонную ночь, создавая свои рисунки.

Какое-то время мы провели, обсуждая жизнь семьи Романовых. Несмотря на неоднократные намеки императора, я пока не рассказывал ему подробности гибели его и его семьи, отговариваясь дежурными 'по решению большевиков'. Но, то, что Николай раз за разом возвращался к этому вопросы показывало, что царь хотел знать свою судьбу до конца. Но, лишать себя последнего аргумента я не хотел.

- Ваше величество, простите великодушно, я забыл вас поблагодарить за то отношение, с которым расположили моих товарищей.

- А, право, не стоит благодарности! Сперва, как мне докладывали, их хотели так же, как и вас допросить, но они были несколько не в себе, говорили путано. Поэтому, когда мне донесли, что один из них, то есть вы, пророчествуете о скором начале войны, надо признаться, я подумал, что вы или очередные революционеры-террористы, либо душевно больные. Но, записи ротмистра Лаврова, переданные мне в запечатанном состоянии через господина Плеве. Произвели на меня небывалое впечатление. А буквально, через пару часов наместник прислал телеграмму, что японцы атаковали нас. И, я помню, как был потрясен, читая его сообщение о подорванных броненосцах и крейсере. И, что самое главное - названия в точности совпадали! Вот тут уж было в пору богу молиться. Но, вызванный на доклад Владимир Николаевич огорошил меня еще больше, представив вас как путешественника во времени. И вот ту уже стало мне совсем дурно.

Если вы один смогли предсказать такое, то что бы вы могли, если б действовали совместно со своими друзьями? Владимир Николаевич доложил, что вы испытываете желание помочь нам советом, поэтому, чтобы греха не допустить, я отдал распоряжение - вас доставить во дворец, а ваших соратников - на Елагин остров. Уж очень не хотелось гневить тех, кто, как показывало время - знали будущее.

После этих слов императора у меня в принципе отпал вопрос, почему это меня мурыжили в гостинице (не самой плохой, кстати говоря), а моих друзей, которые и пальцем о палец не постучали ради Родины - сразу во дворец. Оказывается, Николай нас испугался...

- Ваше Величество, уверяю вас, наши помыслы всецело отвечают тому, что я вам сказал - величие и процветание России.

- Бога молю, чтобы так оно и было.

- В доказательство этого, я попросил своих людей, подготовить такие же записки, какие делал я вам. Но, уже по тем сферам, в которых они знают более моего.

Вот это - карта империи, на которой мои товарищи отметили крупнейшие залежи полезных ископаемых, которые позволят нам в ближайшее время наладить добычу собственного высокосортного угля, золота, серебра, драгоценных камней.

Вот здесь - схематические планы танков, самолетов, новых боевых кораблей, станков и затворов для орудий.

Это - описание лекарственных средств, которые помогут победить многие болезни.

И очень много чего другого, что возвысит нашу страну.

- Это так неожиданно. Простите, а что это за рисунок?

- Гм. Это? Подводная лодка. Если не ошибаюсь - немецкая. Одна из тех, которую немцы во время мировой войны использовали, чтобы держать Англию в страхе.

- Позвольте, но у нас тоже есть подводные лодки, и как мне доносят - это не очень высокоэффективное оружие...

- Современные подложки - да. Но, эти, которые предоставлены на чертежах - вершина инженерной мысли, которые могут месяцами бороздить океан, топить корабли врага и оставаться незамеченными. Производя их сейчас, или хотя бы их близкие аналоги - мы за короткое время - на строительство каждой уйдет по прикидкам нашего специалиста до полугода - сможем создать флот, который поставит под сомнение необходимость огромных надводных кораблей.

- Право, Илья Сергеевич. Так что же - пускать все броненосцы на слом?

- Ни в коем случае! Подводные лодки - новый вид оружия, который никто кроме людей из будущего, не может оценить по достоинству. При грамотном использовании, они станут надежным оружием сдерживания противника, которое позволит нам не бояться за свои морские владения.

- Простите, а что это у нее на палубе? Пушки?

- Да. На носовой части - обычное орудие, на корме - зенитное.

- Как-как? Зенитное?

- Да, это такой термин. В отличии от обычных, зенитные орудия имеют большой угол возвышения, так как разработаны для поражения маневренных самолетов.

- И что же это за зверь ваш, этот 'самолет'? Слово то какое...

- Самолет - это воздухоплавательный аппарат тяжелее воздуха, способный летать над землей несколько десятков часов. Самолеты могут перевозить людей, продукты, снаряжение, а самые большие - даже тяжелую технику, вроде танков или бронетранспортеров.

- Илья Сергеевич, не забывайте, прошу вас, я не ваш современник, я не знаю, что значат многие ваши слова.

- Танк, кстати - английское изобретение, это сухопутная бронированная машина, вооруженная пулеметами и пушками. Будет изобретена англичанами лет через двенадцать, но, если мы постараемся - мы сделаем более совершенные и более маневренные танки. Танками их, кстати говоря, называют из-за кодового обозначения, которое применяли англичан, разрабатывая эти машины.

- Так что это получается? Англичане в будущем монополисты на этот вид вооружения?

- Ни в коем случае. По сравнению с настоящим, Англия будущего - это пшик. Танки есть у всех крупных держав. Но, двадцатый век показал, что наиболее мощные танки разрабатывают немцы и русские. Вторая мировая война это только подтвердила.

- Ну, а бронетранспортеры?

- Это уже легкие варианты танков, которые не участвуют в наступлении как таковом, а организуют снабжение на участках фронта, где незащищенным бойцам верная смерть. Более тонкая, чем у танков броня, слабое вооружение, но большой грузовой отсек.

- Понимаю...

- Это - рисунок противоосколочной каски.

- Похож на средневековые шлемы.

- Да, только теперь останавливает не меч и стрелы, а шрапнель и пули.

- А что вот это? На ружье похоже.

- Это чертеж пистолета-пулемета. Менее дальнобойное оружие, чем винтовка, но когда сражение идет в городе, где не нужно далеко стрелять - верное и необходимое оружие. А учитывая, что почти все его детали штампуются, ровно как и каски - это оружие можно делать сотнями тысяч.

- Господи спаси и сохрани... неужели за сто лет люди так и не научились делать что-то, кроме того, чтобы воевать?

- Ваше величество, действительно, войн в наше время было через чур много. Поэтому то вас и назвали мои современники не иначе, как заступником и миролюбцем, поскольку вы и только вы из всех монархов призывали к дипломатическому решению всех вопросов и снижению вооруженных противостояний.

Николай на некоторое время замолчал, обдумывая мои слова. Я же решил не терять темп и продолжал. Только, на этот раз - старался показывать те рисунки, на которых не было военной техники.

- Вот здесь - гусеничный трактор, который в мое время помогал крестьянам пахать, боронить, и даже - копать урожай. Это - отбойный молоток, с помощью которого разрушают камень. Вот здесь - описание материала, которым в наше время покрывают дороги. Благодаря этому материалу, пропускная возможность дорог возрастает в десятки, а то и стони раз. Вот здесь - автомобиль, который может заменить лошадь, как по скорости, так и по грузоподъемности...

Я показывал Николаю все - велосипеды, скрепки, гидрогенераторы, бензопилы, ледоколы, нефтепроводы, перегонные кубы, электрические генераторы, лампочки, радио, новые океанические лайнеры, газовые резаки и сварочные аппараты. Но, царь словно ушел в себя. Несомненно, он застрял на какой-то одной мысли и всесторонне ее обдумывал. Не было смысла в том, чтобы демонстрировать ему еще что-то.

- Ваше величество? - Я негромко попробовал вернуть Николая в действительность. И, к моему несчастью, мне это удалось.

Быть может, если б я молча удалился, или не стал его одергивать - моя судьба сложилась бы иначе. Но, я ковал железо, пока оно горячо. И обжегся.

- Илья Сергеевич, я вижу во всем этом большой потенциал, но мы ведь с вами, когда договаривались о сотрудничестве, обещали не утаивать друг от друга информацию, правда?

- Безусловно, Ваше...

- Как погибла моя семья? -Интонация с которой были произнесены эти слова не только заставила меня пожалеть, что я не могу лгать с каменным лицом, но и о том, что я вообще рассказал ему о казни его семьи, а не об тихой жизни в эмиграции.

- Ваше Величество, этого не произойдет...

- Расскажите.

- ...так что нам лучше...

- Расскажите!

- ... позаботиться о стране и...

- РАССКАЖИТЕ!

Впервые при мне Николай ударил кулаком по столу. Все его спокойствие и флегматизм во мгновение ока остались где-то в стороне. Передо мной сидел человек, который хотел добиться своей цели. И, к моему сожалению, этой целью было не процветание страны.

- Вас и вашу семью расстреляли в подвале купеческого дома. От корсетов дочерей пули отлетали, так что их потом добили штыками. После этого, тела вывезли и сбросили в шахту. Однако, чтобы потом никто не смог найти ваши тела, их решили сжечь, а чтобы не определили лиц - обезобразить их серной кислотой...

На моих глазах, Николай начал терять цвет лица. Из того человека, что минуту назад требовал от меня что-то, не осталось и следа. Словно воздушный шарик, он сдулся, стоило ему только услышать правду.

- Прошу вас, прекратите, - тихо попросил он. В этот раз мой разум посоветовал мне не продолжать. И я молча стоял перед царем навытяжку (и когда это я с кресла встать успел?) и ждал, что он скажет.

Николай, меж тем, взял в руки рисунок, на котором был изображен великолепный четырех башенный линейный крейсер 'Измаил'. Двенадцать орудий главного калибра были развернуты дулами на смотрящего. По сути, это был даже не чертеж, а красивая картинка, с пометками по тактико-техническим характеристикам.

- Вы говорите, что революцию и казнь моей семьи устроили большевики?

- Исполнителями были они, но финансировали их из-за рубежа. Англичане, которые не хотели возвращать в Россию переданные в Лондон сокровища вашей семьи, немцы, которым не нужна была сильная Россия, способная быть их врагом, Франция, которая хотела вернуть свои кредиты, растаскивая по частям величие нашей империи...

- Этого достаточно, - Николай взял в руки другой лист бумаги. Возвышаясь над столом я с высоты своего роста мог видеть, что сейчас император читает проект договора с Германией. Морщась от непривычной письменной речи, царь потратил на документ около десяти минут. Все это время я боялся дышать и ждал развитие событий. В моей голове роились мысли, о том, каким будет мое будущее.

Наконец, отложив документ, Николай откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза.

- Илья Сергеевич, вы уверены в том, что здесь написано?

- Да, Ваше величество, - текст договора я перечитал трижды и подробно разобрал с товарищами каждый пункт. - Жизненно необходимо для страны.

- Пойдут ли на это немцы?

- Если мы разорвем союз с Францией - уверен, что пойдут. Ведь договариваться будут не министры, а вы с кайзером, один на один, по-родственному.

Николай вновь замолчал. Спустя секунду он изрек:

- Знаете, ваши друзья за день перевернули мое понимание мира. И, если все произойдет именно так, как они пишут в документах, то после разгрома Японии, мы сможем не допустить революции, развала страны и двух войн с немцами. Миллионы наших подданных окажутся спасены. И Аликс, и дети, и быть может я сам...

- Вот что, Илья Сергеевич. Как бы это не нравилось моему окружению, а уж поверьте - я не один час не могу прожить без науськивания о том, что вы пользуетесь моим доверием в своих целях, я вынужден положиться на вас, ваших друзей и ваши знания. Даю вам свое царское слово, что если мы победим в войне - вас ожидает величайшая награда, какую вы только сможете себе представить.

- Моя награда уже в том, чтобы служить на благо моей страны, мой государь.

- На том и порешим. Берите под крыло ваших соратников и действуйте от моего имени. Творите наше с вами будущее.

- Как раз об этом, Ваше Величество я и хотел с вами поговорить. Чтобы все реализовывалось так, как надо, я хотел бы попросить вас...

Глава 9. Марномакс

Императорский поезд. Санкт-Петербург - Либава. 02.02.1904.

Под аккомпанемент мчащегося поезда, за окнами царского состава мелькали заснеженные виды северо-запада России. Царящая за окном ночь, сквозь которую с трудом проглядывались контуры далеких поселков и темные махины лесов, пыталась сморить меня в царство Морфея, но, из последних сил, при помощи чая и упрямства, я держался.

Решение Николая самому прибыть на встречу в Либаву, чтобы провести переговоры на борту новейшего 'Александра Третьего', застало меня, мягко говоря врасплох. Но, как мне по секрету сообщил Николай, он планирует провести переговоры с кайзером в открытом море.

И черт меня дернул предложить сделать это недалеко от острова Бьёрк, где в моей истории был подписан секретный русско-германский договор, названный в честь вышеупомянутого острова.

Впрочем, как мне подсказала память - договор этот, чисто антианглийский, не был реализован, из-за того, что на царя давили министр иностранных дел Ламсдорф и небезызвестный Витте, Сергей Юльевич. Но, поскольку в этот раз оба они остались не у дел, заверенные Николаем, что эта встреча не более чем прихоть немецкого кайзера.

На удивление обоих господ, они узнали, что командующий Тихоокеанским флотом вместе с некоторыми своими помощниками отправился не в Порт-Артур, а вместе с царем, в Либаву.

Мои планы начали осуществляться.

От Николая я добился создания специального совещательного органа, в который в полном составе вошли гости из будущего, под моим непосредственным управлением. Будучи Особым советником ЕИВ, я имел в подчинении почти полсотни советников, каждый из которых в настоящий момент являлся винтиком в огромной машине, работающей над осуществлением моего плана.

Медлить было нельзя, поэтому, я как мог - форсировал события.

В Елагинский я вернулся к десяти часам ночи, довольный собой и уверенный в краткосрочных перспективах безбедного существования себя любимого и моих людей.

Как ни странно, но к полусотне человек, большую часть из которых я в жизни никогда не видел, я стал относиться с трепетом и заботой, которую раньше проявлял только к своей семье. Но, если так посмотреть - по сути они и стали моей семьей. Маленький осколок будущего, которому не суждено будет сбыться.

Приказав всем собраться в обеденной зале, которая по факту превратилась в рабочий кабинет, я отдал слугам приказ паковать мои вещи.

Как только обеденная наполнилась и все двери были закрыты, я выложил на стол лист бумаги, полчаса назад составленный и подписанный лично царем.

- Это, - я указал на искусно выполненный документ, - наша с вами палочка-выручалочка.

Час назад император объявил, а полчаса спустя - подписал соответствующий документ, о создании Корпуса особых советников Его Императорского Величества, под руководством Особого советника ЕИВ вице-адмирала Модуса Ильи Сергеевича. Заместителем начальника Корпуса становится контр-адмирал Вервольф, контр-адмирал Денисов, а так же - действительный статский советник Меньшиков, действительный статский советник Оскол. Все служащие Корпуса являются доверенными лицами Императора и действуют в строгом соответствии с Его волей, во благо Царя, Господа нашего и Отечества. Иным служащим Корпуса звания и гражданские должности будут присваиваться приказами непосредственных начальников - Сергея Вервольфа, Димы Малкольма, читай Меньшикова, Вани Денисова, он же - Флеш, и Оскола по моему одобрению и представлению на утверждение лично государю-императору. В связи со строгой конфиденциальностью работы, служащие Корпуса, за исключением руководящего звена, являются засекреченными лицами, информация о которых отныне является государственной тайной Империи.

- Охренеть, - прокомментировал Капер.

- Не было ни копейки, а теперь - алтын, - озвучил Малкольм.

- Там царь-то не повесился, жаба не задушила? - Хохотнул Скиф. - я же себе не ниже полковничьей должности потребую.

- Так, отставить пререкания! - Вот так впервые я одернул на действительной государственной службе своих подчиненных. И, к моему удивлению, тишина настала мгновенно. - Завтра, этот указ будет обнародован. Так же - вам в ближайшее время передадут погоны, мундиры, патенты и прочее. НО! План действий нужно наметить уже сейчас.

- Ну, план-то у нас есть завсегда, - хмыкнул Артем.

- Без шуток парни. Сегодня я узнал, что царь планирует провести встречу с немецким кайзером не в Питере, а в море, в районе Либавы. Кайзер, которому предложили поглазеть на новенький 'бородинец' 'Александр Третий', уже пищит от удовольствия и жаждет встречи. По настоянию Николая, я так же выдвигаюсь с ним сегодня же ночью в царском поезде на встречу с Вильгельмом.

- А как же мы? - Осведомился Рысь.

- Тут все намного сложнее, мужики, - я вытащил из портфеля сложенную в несколько раз карту мира, по состоянию на январь текущего года. - В общих чертах я имею план, осуществление которого зависит от четкого и грамотного исполнения каждым из вас своей роли.

- Что за бондиада, Илья? - Нахмурился Блад. - Мы же не в шпионские игры играем, а просто спасаем страну от разгрома.

- Всего лишь, - ухмыльнулся Лесик.

- Не верно. Нам нужно не просто втоптать Японию в средневековье, подсадив на свой экспорт, но и отвязаться от Франции, подтянуть к себе Германию, не допустить вмешательства на стороне Японии наших заклятых друзей. И это только в военной сфере.

- А по Хуану ли сомбреро? - Присвистнул Корвин.

- По Хуану, друг мой, по Хуану. А теперь, прошу моих заместителей вооружиться карандашами и бумагой - мы начинаем творить план под кодовым названием 'Буря в стакане'.

Хоть Стиг и выматерился довольно тихо, но я услышал.

* * *

- Илья Сергеевич, неужто, я так мог предать своего кузена? - голос Николая вырвал меня из раздумий.

- Простите, что вы сказали? Я, кажется, задремал.

- Я вот изучаю текст вашего Бьёркского соглашения и никак не могу понять - почему я отказался выполнять его? Ведь мы с Вилли договорились, и, видит бог, я держу свое слово. Как же так получилось?

- Не сочтите за грубость, Ваше Величество, но в мое время господа Витте и Ламсдорф, а вместе с ними и клика профранцузских лоббистов, просто вынудили вас отказаться от исполнения этого договора в обмен на срочный и довольно большой кредит от Франции, который, к слову, осел в карманах таких финансовых гениев, как Витте.

- Боже, правый! Какие срамные вещи вы говорите, мой друг! Неужто Сергей Юльевич мог так...

- Скажу вам более - после того, как вы отправили Витте в отставку с поста министра финансов, он подговаривал господина Лопухина, директора Департамента полиции организовать на вас покушение.

- Господь с вами! Вы, право, ошибаетесь! Не мог Сергей Юльевич! Такой душевный человек...

- Гадкая и подлая змея, которая в моей истории отдала Японии, находящейся на грани краха после победы над нашим флотом и армией, половину Сахалина, Корею, Маньчжурию и Ляодунский полуостров. Не говоря уже о том, что треть средств, выделенных на строительство Дальнего, Сергей Юльевич благополучно спрятал в свой карман.

- Если это шутка...

- Это никакая не шутка, Ваше Величество, - ближе к ночи у меня никогда не было желания играть в словоблудный реверанс, поэтому я резал правду матку, как бывалый мясник. - Витте, в действительности сделал все, что необходимо от иностранного шпиона, чтобы развалить финансовую систему государства.

- Так вы хотите сказать, что Сергей Юльевич - иностранный шпион?

- К сожалению, но такой информацией я не обладаю. Одного того, что этот человек беззастенчиво грабил государственную казну под личиной правительственного чиновника - мне в свое время хватило, чтобы презирать его. Боюсь, обладай я информацией, что Витте работает на иностранных 'заказчиков', я бы пристрели его на месте.

- Как это гнусно. Ведь если это правда...

- Ваше Величество. Я понимаю, что для вас эта информация внове и чрезмерно шокирует, но, не доверять моим словам, после того, как вы пошли наперекор всем мыслимым законам и табелям, сделав меня в одночасье одним из самых влиятельных фигур среди флотской элиты, должно доказывать, что вы верите мне. А то, что вы подвергаете мои слова в отношении Витте сомнениям, сигнализирует как раз об обратном.

- Не принимайте это на свой счет, Илья Сергеевич! Я ни в коей мере не хотел вас обидеть. Но, поставьте себя на мое место. С одной стороны мои дядья и советники нашептывают на вас, выдумывают небылицы и откровенно говоря - клевещут на вас. Но и вы не остаетесь в долгу, обвиняя их в тяжких грехах.

- И что же мне возводят в вину, если не секрет?

- О вас говорят всякое. Мол, что вы специально убрали Рожественского, ходатайствующего о посылке дополнительных сил на Тихий океан. Что все ваши распоряжения, которые Дубасов проводит как циркуляры ГМШ - это сговор, направленный на ослабление нашего флота. Не буду скрывать, наместник Алексеев крайне недоволен. Пока вас нет на флоте, он своей волей управляет эскадрой и всячески тормозит ваши распоряжения, мотивируя это 'рассмотрением их необходимости в военных реалиях'. Но, в то же время контр-адмирал Иессен, своими телеграммами подтверждает выполнение ремонтных работ на вверенных ему крейсерах. Не так давно он отчитался, что артиллерия 'Рюрика', как вы и указывали мне ранее, находится в крайне плачевном состоянии и разумно было бы ее заменить.

- Вот только нечем. Славное Морское министерство просто не задумалась над тем, что боевым кораблям есть необходимость в замене орудийных стволов в 35 калибров на более новые. Конечно, можно провернуть хитрую комбинацию и снять эти орудия, например, с канонерки 'Храбрый', но, их всего два, а требуется - четыре. Да и сама манипуляция с разоружением лодки посреди Средиземного моря - не стоит свеч. Гораздо проще сделать то, о чем я уже распорядился через своих друзей в Корпусе - оформить заказ на наших заводах на новые стволы орудий восьмидюймовых орудий с длиной ствола в 45 калибров, однотипных тем, что уже стоят на 'России' и 'Громобое'. Обуховский завод, кстати говоря, принял заказ на 15 новых стволов с превеликим удовольствием и обещанием исполнить все к июню. А сегодня утром, на Обуховский завод поступят технические задания и чертежи по новым видам затворов, применение которых обеспечивает скорострельность наших орудий в полтора, а то и в два раза. Конечно, чертежи придется сперва доработать, так как делаются они больше по памяти, но, даже это дает большую фору, против того, если б обуховцы разрабатывали эти затворы самостоятельно.

- Однако ж. И недели не прошло с вашего назначения, а вы уже рьяно принялись за дело. Скажите, а чем будут заняты ваши друзья, язык не подымается назвать их вашими подчиненными, в то время, как вы отсутствуете? Не наворотят ли дел?

- Ручаюсь, что нет, Ваше Величество. Но, - я бросил взгляд на часы, - сейчас половина третьего ночи. Через пару часов, мои ребята начнут воплощать план по торжеству российского оружия.

- Позвольте полюбопытствовать, что же вы намерены предпринять? Не подумайте, что я вам не доверяю, но как правитель, я должен быть в курсе. Раз уж ваш Корпус подчиняется лично мне.

Прежде чем Николай договорил, я завладел кружкой с чаем. Пара больших глотков крепкого, почти смолянистого напитка, придала мне сил еще на пару часов бодрствования. До тех пор, пока Николаю не надоест обсуждать предстоящий договор с кайзером. Потом, быть может, я доберусь до своего вагона и лягу спать. Не хотелось бы перед высокими очами Вильгельма страдать от недосыпа.

- Сейчас Корпус занят планированием и составлением технических задач. Операции, чертежи устройств, кораблей, организация грузоперевозок... все это требует большого времени теоретических работ. Но, как говорил один немецкий политик: 'Русские долго запрягают, но быстро едут'.

- Вы поэтому просили меня распорядиться прекратить разработку кораблей по улучшенной схеме 'бородино', а так же - прекратить подготовку к закладке двух черноморских собратьев 'Потемкина'?

- Именно. Уже через пару лет, когда англичане спустят на воду свой 'Дредноут', броненосцы морально устареют. К 1910 году броненосцы как класс будут выжиты дредноутами. Поэтому, нет смысла тратить бюджет на постройку заведомо худших кораблей. В настоящий момент моя команда занимается подготовкой чертежей отечественных дредноутов. Как только будут готовы схематические чертежи, они сформируют техзадание и привлекут к детальным проработкам и проектированию все наличествующие силы. Поскольку строительство дредноутов - процесс затратный и большое количество изменений, как на верфях, так и на заводах, то первых кораблей нам не следует ожидать раньше чем через три-четыре года. Но, даю вам слово, несмотря на то, что английский 'Дредноут' сойдет на воду первым, наших кораблей будет численно больше, да и своего английского собрата они превзойдут в вооружении, скорости и качестве исполнения. - Тут я немного преувеличивал, но на задворках моей души теплилась мысль, что в целом наши дредноуты будут лучше английских, американских и французских. - Только подумайте. Против десяти орудий главного калибра 'Дредноута', из которых в бортовом залпе могли участвовать только восемь, наши дредноуты могут противопоставить бортовой залп из двенадцати орудий калибра 305 мм. Особая группа советников из Корпуса уже старается максимально точно воспроизвести технические требования, описания и схематические чертежи по новым орудиям, разработка которых, конечно, тоже займет время, но, уверяю вас - это того стоит. Трехсотпятимиллиметровые орудия главного калибра с длиной ствола в 52 калибров против английских в 45 калибров... Мягко говоря, 'Дредноут' не оправдает надежды англичан на роль самого современного и вооруженного корабля в мире.

- Позвольте. В угоду проработке этого типа кораблей, которые появятся у нас не раньше чем через три четыре года, вы, отказавшись от постройки двух броненосцев улучшенной версии 'Потемкина' оголяете оборону Черного моря! Турки не преминут воспользоваться этим, чтобы...

- Не преувеличивайте значимость турок, Ваше Величество. Наличествующих сил на Черном море достаточно, чтобы удержать турок от необдуманных действий. Кроме того, я планирую усилить в течение этого года Черноморский и Балтийские флоты дивизионами подводных лодок к концу года. Но, для этого придется высвободить довольно большие мощности верфей и заводов. Бюджета, который предполагался для строительства 'улучшенных бородинцев' и 'улучшенных Потемкиных', хватает для того, чтобы наладить производство субмарин, хоть и не сразу. Конечно, другая группа советников уже воспроизводит общие и по некоторым деталям вроде двигателей, торпедных аппаратов, перископов и многого другого. Пока до турок и англичан дойдет, что на Николаевском заводе, ровно, как и на Адмиральских верфях и на Балтийском заводе, в режиме полной секретности строятся не броненосцы, а десятки подводных лодок, против которых ни у самих турок, ни у англичан, ни у американцев, да и чего греха таить - даже у немцев, нет средств борьбы, кроме как уничтожить в надводном положении. А при этом - наши ПЛ будут без проблем топить их броненосцы и крейсера - вот тут и начнется заваруха.

- Неужто эти ваши подводные лодки так хороши?

- При обученных экипажах - даже лучше. Но, подлодки - это не оружие нападения. Тот тип подводных лодок, которые мы планируем построить к концу года - это субмарины, чье назначение - патрулирование и оборона акватории, разведка и при доработке мин заграждения - подводные минные остановки.. Будет у нас хотя бы по пять таких лодок на Черном море и на Балтике - противник ни за что не дойдет до наших баз. Более того - после одной атаки наших подлодок - ему придется спешно отступить. Вот тут в дело вступят наши дредноуты. Хотя, я бы называл их линкорами - чтобы раньше времени не пугать противника. Вооруженные лучшей артиллерией, скоростью хода - более двадцати узлов...

- Как же вы планируете добиться такой скорости?

- Нефтяное отопление. Или, проще говоря - мазут, получаемый при перегонке нефти в керосин, бензин и...дизельное топливо, которым будут заправляться наши подводные лодки.

- Как у вас, однако, складно все выходит, Илья Сергеевич! Да вот, неурядица - хватит ли нам денег? Это ж огромные средства! Плюс - сколько нам нефти нужно, чтобы прокормить этих гигантов? Одни бакинские промыслы не справятся.

- Именно поэтому, Ваше Величество, другая часть моей команды, которая создала для вас карту крупнейших полезных ископаемых на территории России, будет заниматься поиском и организацией добычи таких видов ресурсов, как металлы, драгоценности, нефть, природный газ, который, кстати, наиболее выгоден для отопления жилых домов, нежели уголь. На месторождениях полезных ископаемых будут организовываться временные лагеря, которые, надеюсь с вашей помощью, в скором времени превратятся в полноценные рудники и заводы. Ведь для строительства нового флота, авиации и бронетанковых войск - нам потребуются мощности, несравнимо большие, чем те, которые нам могут предложить современные заводы. Плюс, для обеспечения тайности наших опытов, производство опытовых образцов, тренировочные полигоны стоит разместить в Сибири, в районе Урала, дабы исключить возможность появления там иностранной разведки.

- Но ведь для всего этого потребуются рабочие, инженеры...!

- Мы с вами уже как-то касались этого вопроса. Повышение квалификации нынешних инженеров и обучение новых, можно осуществить, направив на крупнейшие предприятия Германии или САСШ учебные группы наших рабочих и инженеров, а в обмен, нанять по контракту немецких инженеров и рабочих, которые, приехав сюда, кроме прямой работы получат дополнительный заработок, преподавая в свободное время техническую грамоту подмастерьям и тем, кто изъявит желание работать на новых заводах. Ну, а если немецкие инженеры остаться в России захотят - милости просим. Уважение, надел земли, новый контракт - и пусть работают на благо нашей Родины.

- Складно у вас получается, Илья Сергеевич. Прям как по нотам. У меня даже складывается впечатление, что вы все проблемы нашей страны заранее изучили и подготовились к их решению.

- Хотелось бы, чтобы это было так, Ваше величество. Хотелось бы попасть сюда не в этом году, а на пару лет раньше, чтобы построить в Артуре полноценную ремонтную базу, во Владивостоке - судостроительный и судоремонтный завод, разработать на полную Сучанское и Сахалинские месторождения угля и нефти. Заранее построить подводные лодки и держать их в состоянии полной боевой готовности на всех морях. Предотвратить пожар на 'Потемкине' и не дать перевести его на угольное отопление, тем самым кастрировав корабль на пару узлов хода. И, поручить строить броненосцы не французам, а немцам. Таки их 'Брауншвейги', которым только-только предстоит бороздить Балтику - нам бы очень пригодились, взамен 'Севастополей' и, чего греха таить - 'Бородинцев'.

- Быть может, заказать у Вильгельма один такой броненосец, раз он вам так по душе?

- Не вижу смысла. Через пару лет, когда в морях появятся дредноуты - броненосцам там просто не найдется места. Так что - просто зазря выбросим деньги. Лучше на эти средства построим еще один дредноут. Тем более, что разница по цене не катастрофическая.

- Быть может, раз уж мы с вами так откровенничаем, вы объясните, зачем вам потребовалось заставлять наш МИД объявлять территориальные воды Японии - зоной боевых действий и напоминать о призовом праве?

- Тут все еще проще, чем кажется. В зависимости от результатов этой встречи, отряд Вирениуса, который сейчас имеет приказ - произвести полный ремонт и профилактику машин, систем и оборудования - будет направлен или к немецким островам для базирования и крейсерских операций, либо на соединение с Владивостокским отрядом крейсеров в обход Японии через Тихий океан..

- У вас прям Наполеоновские планы, дорогой друг. Не кажется ли вам, что Вильгельм откажет вам по большинству ваших предложений?

- Если откажет, то останется один на один с Антантой. И уж поверьте - Вильгельм не такой дурак, чтобы совать голову в петлю.

* * *

- В первую очередь, Дим, запомни - тут наших союзников - единицы. Дубасов - на нашей стороне. Но, на него давить особо не стоит и на рьяную помощь - тоже. Он сейчас испытывает когнитивный диссонанс от навеянных мною царю приказов по сверхбородинцам и черноморским броненосцам. А одно то, что в ближайшее время придут приказы о модернизации 'бородинцев' и всех имеющихся в наличии боевых кораблей - не удивлюсь, если он нанесет визит в Елагинский. Будь готов к его визиту.

- Понял, Илья.

- У Дубасова есть начальник - Авелан. Сейчас он руководит Морским министерством. Крайне скользкий, продажный тип, по которому рея плачет. Доверять ему не нужно, тем более - раскрывать ему наши планы.

- Ясно.

- Далее о птичках. Фирнен - не состоявшийся врач-анестезиолог, Оскол - провизор, Фрунзе - мозгоправ. Собираем из них одну команду - и пусть колдуют над медициной. Что не хватает в этом будущем, и что они могут 'изобрести'. Антибиотики, одноразовые иглы, капельницы, скальпели - в общем, пусть думают в привычном для себя русле.

- Погоди, Илья, а разве Гарик не из их братии?

- Гарик - специалист широкого профиля. Но, он мне нужен в Артуре.

- Ясно. Группе медиков выделят отдельную лабораторию?

- Боюсь, им придется занять какой-нибудь флигель во дворце. Нельзя, чтобы что-нибудь пронюхал о нашей золотой жиле. Если сделаем антибиотики - 2 из 3 раненых солдата на поле боя выживут и вернутся в строй. Имея антибиотики - мы сможем стать монополистами на рынке медицины и заработать кучу денег.

- О, что я слышу? Среди забот о государстве прозвучала нотка прагматической наживы!

- Флеш, заткнись, пожалуйста. Я спать хочу, а мне еще через пару часов на поезд и на встречу с кайзером. Так, на чем я остановился... А! Блэдфлег и Номад - экономисты. Пусть заморочатся и попробуют привести в порядок экономику страны. Если получится - пусть играют на бирже на русских, японских, английских и французских ценных бумагах. Если у меня получится покарать японцев, то мы сможем за бесценок выкупить их государственные бумаги и в буквальном смысле - держать Японию за долги.

Корвин. Матерый журналюга, пиарщик. Пусть поработает со СМИ. Газеты и общественное мнение о царе, войне, армии и флоте - это все его. Пусть шевелит мозгами, насаживает патриотическое мнение в стране. Глядишь - сумеем отсрочить революцию. А, если и войну выиграем, то крестьянский вопрос решим одним махом.

- Илья, ты понимаешь, что делаешь хохла вторым Геббельсом. А если он начнет кричать 'Слава Украине!', 'Украина цэ Европа' и прочий бред?

- Вань, я тебя сейчас пну. Не беси меня на ночь глядя. Корвин не свидомит. В крайнем случае - привяжите к нему Берсерка, пусть Влад тоже чего полезного от него разузнает, да научится. У него пока профессии нет, будем из школьника лепить человека.

Едем дальше. Инкоруптбл и Алексультима. Они сейчас сидят, старательно чертят из моего планшета схемы немецких подлодок.

- Угу. Партизан прям. Чего молчал, что у тебя есть такой кладезь информации?

- Ты заряд батареи видел? Меньше половины. Молюсь вообще, чтобы заряда хватило пока чертежи копируются. Иначе совсем тяжко будет.

- Илья, ты зачем панику на ровном месте разводишь? Я тебе обещал, что на Электрическом Утесе заряжу твой девайс, значит заряжу. Кончится батарейка - берем его в Артур, раз уж ты не хочешь оставлять его в Питере, и будем оттуда воспроизводить информацию и присылать ее секретными пакетами в Петербург, Малкольму.

- Уговорил, верю. Далее о подлодках. Конечно, всего нам не повторить, да и качество у них будет похуже, но, что имеем, как говорится. Это не бензиновые и керосиновые фитили, которые производятся сейчас англичанами и американцами, что горят и тонут. Инкоруптбл, поскольку кораблестроитель-недоучка, пусть еще и планы линкора типа 'Екатерина' прорабатывает. Лесик и Рысь ему тут помогут - так как заказ будет большой, то лишние люди, надзирающие за правильностью работ на заводах и верфях - ему пригодятся. Тем более, что нужно еще отслеживать правильное исполнение Ижорским заводом новой брони, а Обуховским - заказов на новые орудия главного калибра для новых линкоров. Через своего друга в контрразведке, я обеспечу секретность строительства ПЛ, но не забывайте - на заводах много агитаторов от революционеров. Они будут воду мутить, стремясь подгадить режиму. Нужно реагировать на изменение обстановки мгновенно. Дим, повспоминай, чем там были недовольны рабочие, да продави через императора реформы на ведомственных заводах. Крайне важно, чтобы все достраиваемые корабли к осени этого года уже могли выйти на испытания, а еще лучше - уже были приняты в казну. Старичков вроде 'Нахимова', 'Наварина', 'Сисоя' тоже бы следовало подлатать, привести в божеский вид, но не в ущерб основной работе. Дима, еще дополнительно - проработай сам вопрос с крестьянами. Чего хотят, как их успокоить.

- Чего хотят? Земли хотят. Сразу и задаром. Выкупных платежей не хотят, недоимки их разоряют.

- Ясно Артем, спасибо. Ладно, Дим, твои последние фронты надзора - это Толяман с его химической лабораторией. Пироксилин меня в качестве ВВ в снарядах не устраивает, так что - пусть занимается организацией производства толовых снарядов. И снаряды мощнее будут и надежнее. Немцы уже используют тротил для этих целей, так что, закупим у них несколько комплектов производств и установим на снарядных заводах. И, к концу года получим уже хорошие снаряды, которые в обозримом будущем заменят отживший свое пироксилин.

- Раз пошла такая пьянка, то нам для полевых трехдюймовок в Артуре потребуются немецкие фугасные снаряды, Илья. Было бы очень хорошо - заказать у Круппа поставку в Артур таких снарядов.

- Это еще зачем? У нас полно своих.

- Умный какой. А позиции японцев ты что, бомбардировать шрапнелью будешь?

- А почему бы и нет?

- Адмирал, вы что, больны? Шрапнель хороша против пехоты, но не против окопавшегося противника. А раз уж мы решили яро и бесповоротно повернуть историю вспять, то и сухопутную оборону, на которую ляжет вся тяжесть сдерживания японской армии, следует кардинальным образом проработать. Вот вам, уважаемый, адмиралЪ, краткий экскурс о полевой артиллерии, с которой нам придется иметь дело - на наше счастье такие вопросы я знаю много подробнее, чем другие. Если японцам придется осаждать Артур дольше, чем в нашей истории, то им придется подготовить долговременные позиции. Как пить дам - там появятся прообразы ДЗОТов, блиндажей и прочих узловых элементов эшелонированных позиций. Шрапнельный снаряд, конечно, блиндаж пробьет - при установке на удар шрапнель близка по пробиваемости к полубронебойному снаряду (пробивает около 20мм брони на дистанции до 400м). Но только в случае ПРЯМОГО попадания в блиндаж или ДЗОТ. Сам понимаешь, что станет с орудием и расчетом, если мы выкатим их на прямую наводку. А куда потом металлолом девать? То-то и оно! Фугас же разрушает блиндаж даже при близком попадании, а шрапнель - нет (слишком мал вышибной заряд шрапнели).

Видите-ли, кто-то умный в ГАУ (Главном Артиллерийском Управлении) посчитал, что для полевой пушки хватит только шрапнелей. Ну, не смогли умом подумать, что не только против пехоты воевать придется.

Да, шрапнельный снаряд трехдюймовки нес в себе 250 пуль и 22-секундную трубку (взрыватель) двойного действия, срабатывавший или при ударе, или с временной задержкой до 22с (что соответствует дальности 5200м). По открытым целям (например - по наступающей пехоте) эти снаряды работали просто прекрасно - каждый разрыв шрапнели накрывал пулями площадь 500х65м. Немцы, кстати, именно за это во время Первой мировой прозвали русскую трёхдюймовку "косой смерти". Но вот только по закрытым целям (блиндажи, дзоты и т.п.) шрапнель ни черта не работает. Даже при близком попадании снаряда блиндаж и ДЗОТ не разрушается - слишком мал заряд ВВ в шрапнели. Нужно только прямое попадание в цель, что чревато-с.

- Серег, все, мир, я тебя понял. Вот, видишь - записываю в блокнот, что нужно заказать трехдюймовых фугасных снарядов с тротиловой начинкой. Сколько надо-то?

- Сто пятьдесят тысяч - при самых оптимистичных подсчетах.

- СКОЛЬКО??? Совсем рехнулся?

- Я что-то не понял, Ваше превосходительство Особый советник Его Императорского Величества. Вы что, снаряды от себя отрываете?

- Да не в том дело. Просто цифры астрономические.

- А если я тебе скажу, что за всю русско-японскую войну трехдюймовки выпустили больше двух миллионов снарядов, что ты ответишь?

- Отвечу, что сто пятьдесят - мало. Двести закажем. Но, не думаю, что у немцев столько будет. Скорее всего - поставки будут частями и по железной дороге.

- Не важно. Лишь бы приходили.

- Ладно. Сделал пометку. Идем дальше по списку. Мессер, Ворон и Святозар - по энергетике пусть работают. Век пара уже безнадежно ушел. Надо думать наперед. Пусть прикинут, где, какие электростанции нам стоит построить, как наладить электроснабжение городов и так далее.

- Следующий по списку - Асплех. Саш, у тебя будет самая неблагодарная работа. На тебя возлагаю координацию наших сил в Сибири и на Урале. Тебе придаются команды из братьев Сергея и Юры Геологов - они будут вести разведку полезных ископаемых. Как что найдут - принимай в казну и на месте начинай строительство рудников, заводов и тд. При необходимости - через Диму Малкольма тряси резервы из царя. Группа Лекса, Кавера и Сида возьмет на себя разработку промышленности для создания бронепоездов. Так же - подготовят и просчитают чертежи и затраты для создания бронетанковых войск - бронеавтомобили, танки, самоходки.

- Ты что, решил в Японии танки высадить? Ничего так, что современная промышленность не справится.

- Догадываюсь. Но, к тому моменту, когда будет готова справиться - у нас уже должны быть планы по созданию тяжелых танков прорыва и средних танков поддержки. Тоже касается и группы Вуйко и Виридиса- но в отношении самолетов.

- Адмирале, да вы несбыточный мыслитель. Ты хоть понимаешь, как утопично мыслишь?

- Я понимаю, что страну нужно вытаскивать из средневековья и делать это в кратчайшие сроки. Сейчас это можно только в темпе вальса.

- Не широко ли размахнулись, господин Особый советник? Снаряды, танки, линкоры, бронепоезда, самолеты...

- Нет, Вервольф, все как нужно. Геологи заверили меня, что увеличить золотой запас страны они за полгода смогут раза в два. По металлу, нефти, бриллиантам и прочему - проблем тоже не будет. Главное - не затягивать с налаживанием добычи. Организовывайте государственные рудники, заводы, производства. Привлекайте крестьян - пока весна не настала, им будет только радость подзаработать лишнюю копейку.

- На Черное море я направляю Эцилопа, Войддракона и Артемуса. Им нужно будет проследить за достройкой 'Потемкина', 'Кагула' и 'Очакова'. Одновременно - под мифом о строительстве двух броненосцев улучшенной версии 'Потемкина' - на Николаевском заводе нужно начать перепроектирование стапелей под строительство линкоров. Плюс, как только на Балтике начнут уже строить ПЛ - тоже самое нужно начать и на Черном море. Поскольку мы отказываемся от двух броненосцев, то нам к 1906 году тут нужен хотя бы один дредноут. На нефти, конечно же. Посему - Бакинские нефтепромыслы - тоже на них. Нефтепромыслами, ровно как и котлами на нефтяном отоплении займется Лестен. Нужен мазут, керосин, бензин, солярка - и все более тонкого качества, что сейчас выпускает Нобель.

И еще. Вместе с Эцилопом в Крым поедет Штурман. У них своя цель, которая будет зависеть от результатов моей встречи с кайзером. Но, отбывают парни завтра с рассветом. У них должна быть фора по времени.

Ваня Флеш. Ты у нас контр-адмиральчик, но в довесок ко всему - советник из Корпуса. Так что, по сути, оборона Владивостока, а равно - координация деятельности отряда крейсеров - твоя забота. В помощь тебе даю Рона. Вдвоем вам главное - отразить нападение Камимуры, который придет обстреливать город. Топить его не обязательно, а вот, устроить минные поля - очень даже. Только не переусердствуй - как лед сойдет, тебе на этих же минах корабли водить. Иессену всей правды не говори, но к его советам прислушивайся. При необходимости - связывайся с нами в Артуре.

Фрима в качестве военного советника направим в Туркменистан. Южные границы тоже не следует забывать. Пусть там проведет пару учений, подружится с местными.

Скиф, Ресвальд, Кацо - отправляются в Мукден. Там, их задача будет состоять в создании долговременной обороны. Подготовить солдат, которые будут туда прибывать, по возможности - даже научить их приемам рукопашного боя и современной тактике ведения войны. Не забывайте, что уже сейчас в соседнем зале усердно рисуются чертежи пистолетов-пулеметов, противопехотных касок, ручных гранат и прочего, чтобы переодеть наших солдатиков и подготовить их к войне в окопах и траншеях.

И, самое главное. Сам я отправляюсь в Артур. Сразу же после встречи с Вильгельмом. Чтобы не терять времени, Вервольф, как начальник моего штаба по сухопутным и частным морским операциям, Капер, - по корабельным вопросам - ремонт и перепроектирование, Вельхеор - создание противопехотных мин, и Гарик - тут широкий фронт вопросов - выдвинутся сегодня же утром. Сергей, сделай распоряжения через Дубасова по всему необходимому для Артура. Пулеметы, снаряды, мины, броня, запчасти, орудия и тд. Пусть в срочном порядке снимают все необходимое со складов и полигонов, грузят на эшелоны и отправляют в Артур.

- Илья, я тут идейкой одной озадачился. Но, нам придется ради ее реализации заиметь пару-тройку батарей десятидюймовых орудий.

- И в чем беда? Затребуй.

- Легко сказать. Вообще-то все наличные орудия десятидюймового калибра уже при деле. Нам нужны пушки сухопутного образца - чтобы усилить с моря оборону Артура.

- А, понял. Хочешь еще несколько Электрических Утесов создать? Ну, дело нужное. Быть может, есть откуда снять?

- Есть. С Кронштадтских фортов.

- Оттуда скорей голову снимут. Но, я попробую через Николая продавить.

По поставленным задачам есть вопросы? - я оглядел своих заместителей. О, как же я надеялся, что у них нет вопросов. И, как известно - надежда умирает последней.

- Ты говорил про чины и ранги, - заметил Малкольм. - Объясни хотя бы, кого и как назначать.

Ага, смешной какой. Если б я сам знал.

- Тут надо бы придерживаться Табели о рангах, вообще-то, - заметил Скиф. - Начнем друг другу генеральские звания давать - быстро получим внушение от Николая, да еще и внимание к себе привлечем.

Как бы я плохо не знал Табель о рангах, приходилось признать, что кроме высших чинов и званий я слабо имею представление о иерархии в государственной службе Империи.

Но, к счастью для меня, среди моих заместителей было аж два историка, не считая Флеша, который не доучился.

- Нам бы больше всего по смыслу подошел чин военных советников, раз уж наша деятельность направлена на победу над Японией, - отметил Малкольм.

- Позвольте, батенька, - Скиф широко улыбнулся. - Но, военные советники получали свои чины за работу заграницей в вооруженных силах других стран. Мы же в своей собственной стране находимся.

- Тогда - коллежский советник! - Тут же предложил Малкольм. - Чин гражданский сугубо, так сказать - внутри государственный.

- Опять не подходит - у нас половина Корпуса так или иначе связана с войной, - поморщился Флеш.

- Давайте тогда присвоим всем звания каперангов, - вспыхнул Малкольм. - Равноценно двум ранее предложенным.

Если бы я не хотел так сильно спать, возможно, здравая мысль пришла бы ко мне чуть раньше, не позволив разгореться спору среди моих заместителей. Но, у меня уже слипались глаза.

Другие попаданцы, которые обступили нашу тесную компашку в самом начале дискуссии, покинули ее, оставив руководство самим корпеть над победоносными планами. Поискав взглядом хоть что-то съестное, я натолкнулся на поднос с давно остывшим чаем.

Выбравшись из-за стола, я добрался до спасительного и ароматного чая, с чьей помощью я надеялся вернуть себе некоторую бодрость духа.

'Надо будет поблагодарить слугу за заботу', - пронеслась у меня в голове мысль. На другом подносе, не видимым за стаканами чая, лежала небольшая горка аппетитных пирожков, один из которых в следующую же секунду оказался у меня в руке.

Нежная мясная начинка дала понять мне, что расстегай начала двадцатого века и его потомок из моего будущего - никак не сравнимые вещи. Мне решительно нравилась кухня моего настоящего.

От восхищения местной выпечкой меня отвлек булькающий звук.

Поискав глазами причину тревоги, я увидел, что в одном из стаканов чая плавает небольшой кусочек начинки моего расстегая.

- Не поваляешь, не поешь - заключил я ни к месту, и потянулся к стакану с привкусом расстегая, как вдруг меня осенила мысль решения дилеммы чинов и рангов.

* * *

Чтобы отвлечь себя от желания заснуть мертвецким сном, я вел с Николаем оживленную беседу по вопросу создания 'среднего класса' в отдельно взятой Империи.

- Решительно не понимаю, Илья Сергеевич, почему вы считаете, что крестьянство недовольно нынешней ситуацией.

- Ваше величество, сами посудите. Община регулярно перераспределяет землю, в результате чего, крестьянин проповедует принцип 'После меня хоть потоп', о земле не заботится, что приводит к ухудшению урожая. Как следствие - снижение прибылей. Отсюда - невыплаты по выкупным платежам и увеличением недоимок. Это злит. И в первую очередь, крестьяне недовольны властью, которая так с ними поступает.

- И, как же, по вашему мнению, этот вопрос можно решить?

- С некоторой долей успеха крестьянский вопрос смог решить Петр Аркадьевич Столыпин. Однако, даже в его подходе присутствовала полумера.

- Позвольте полюбопытствовать - и в чем же его недоработки? Мне характеризовали Петра Аркадьевича, как человека сильного, проницательного и грамотного.

- Дело не в недоработках. Петру Аркадьевичу просто не хватило времени, чтобы реализовать свою идею В 1911 году в результате покушения на него в Киеве, он погибнет. А его земельная реформа была рассчитана на большой срок. К сожалению, ее реализации помешала еще и грянувшая Первая мировая война, окончившаяся революцией. А там, в пучине гражданской войны погибло столько народа, что крестьянский вопрос сам собой отпал. Конечно, потом большевистская власть провела какие-то преобразования, снизив градус недовольства и переключив внимание населения на индустриализацию страны.

- Господи, прости нас грешных. Смута для такой страны, как Россия опасна. Новая пугачевщина недопустима. Все эти революционные движения нужно срочным образом изничтожить. Надеюсь, вы поможете с этим, передав соответствующую информацию господину Плеве?

- Ваше Величество! Даже если я и весть Корпус укажем вам списки членов социал-революционеров, большевиков и других партий, подрывающих устои монархии, но, это даст обратный эффект, который вы предполагаете. Революционеры - это как костер в сухостое. Можно по одному вытаскивать горящие части - ликвидировать активных сторонников партий, а можно лишить уже полыхающий костер топлива.

- Любитель вы идиом, надо отметить, Илья Сергеевич.

- Что есть, то есть. Но, вопрос в другом. Полагаясь на свой опыт, скажу вам, кто был топливом для пожара революции. Крестьяне, которых насильно переселяли на Дальний восток без средств, чтобы создать там хозяйства. Рабочие, зарплата которых отнималась нерадивыми заводчиками и инспекторами, придирающимися к любой мелочи, лишь бы снизить честно заработанные деньги труженикам. Банкиры и помещики, которым необходимо продавить через Государственную думу необходимые законы.

- Государственная дума?

- Да, Ваше величество. После русско-японской войны вас вынудили начать трансформацию формы правления из неограниченной монархии в конституционную. Государственная дума стала законосовещательным органом, в который вошли представители политических партий, крестьянства, рабочих, помещиков и так далее. Но, самые радикальные политические партии - эсеры и РСДРП - бойкотировали выборы в первый созыв.

- Так значит, вся эта идея с законосовещательным органом - пустая трата времени?

- Отнюдь. Государственная дума, если не дать ей права творить беспредел и осознать свою вседозволенность - довольно ценный орган коллективной проработки законов и идей, на которые у Вашего величества времени может и не найтись - все таки, вы человек занятой.

- Так что же? Копировать английскую систему правления? Парламент и прочее? Мой отец такого никогда не желал! И для меня это чуждо!

- Так или иначе, но после Первой мировой войны все крупные неограниченные монархии пали.

- Это звучит как приговор!

- Позвольте заметить, что это звучит как правда! - Меня уже начинало раздражать переменчивое настроение Николая. Со своей стороны я старался объяснить ему, насколько ущербна политика закостенелости и угнетения собственного народа, но он упрямо не хотел меня слушать. Быть может, и в моей истории были люди, которые указывали царю на недостатки имеющейся системы, да вот их имен до моих ушей не дошло?

- Двадцатый и двадцать первый века показали, что невозможно одному человеку, не имея либо надежной системы власти, либо мощного аппарата репрессий, править государством. Но, и выпускать бразды правления - тоже не дело. Мой вам совет - даруйте господам политическим борцам Государственную думу, как иллюзию того, что они смогут что-то изменить в политическом море. И они мгновенно переключатся от террора на междоусобные дрязги, в попытках урвать кусок побольше. И тогда, когда вместо работы во благо государства, они начнут плести интриги против своих политических противников, вы и спросите с них, а что же они сделали на благо страны.

- Вы предлагаете установить контроль над Государственной думой?

- Безусловно. Полная подотчетность деятельности. В моей истории, вы сделали Государственную думу нижней палатой своеобразного Парламента. Верхнюю же из себя представлял Госсовет.

- Хм... Как много нужно переосмыслить. Так несвойственно нам, самодержцам, слышать, что монархия теряет свое влияние в мире. Что необходимо создание парламентов. Многочисленные затратные реформы. И все это - под нарастающим террором, угрозой революции в стране и войной с Японией, которую, кстати, вы пообещали мне выиграть. - Николай как бы между делом вперил в меня свой пронизывающий взгляд, от которого мне сразу стало не по себе. В голове мелькнули картины заточения в крепости, нещадные допросы и как заключение - расстрел в глухом лесу. И полсотни безымянных трупов, зарываемых в братской могиле.

Как сказал бы сейчас Ваня Флеш: 'Толсто, очень толсто'. Хоть Николая и не угрожал мне, но явственно дал мне понять, что от успехов на Дальнем Востоке зависит моя, да и не только моя судьба. Странно, но я не помнил по истории, чтобы Николай умел делать такие недвусмысленные намеки. Конечно, одна фраза - это еще не диагноз, а только констатация факта. Но, уже от оного этого мне стало не по себе. Неужели я собственными руками взращиваю тирана?

Глава 10. Балтийское море

На борту броненосца 'Александр Третий'. 03.02.1904.

Знаете ли вы красоту Балтийского моря в лучах зимнего рассвета?

Смею заверить - не знаете.

Я стоял на левом крыле ходового мостика 'Александра Третьего', наблюдая, как в море прячется красный диск солнца.

Чуть позади 'Александра' молчаливой громадой двигался 'Принц Адальберт'. Похожий на хищного морского зверя, неспешно переваливающегося с борта на борт. Крейсер впечатлял своей строгой, военной красотой, по сравнению с которой 'бородинец' выглядел как мажорный сынок богатого папы. Глядя на его величие, так и хотелось порвать якорные цепи, чтобы дать молодому и сноровистому кораблю волю.

Конечно, несправедливо сравнивать броненосец с французскими корнями и чистокровный немецкий броненосный крейсер. Но, так уж вышло, что в лучах рождающегося дня вблизи острова Бьёрк, не было других боевых кораблей, на которых бы я смог положить глаз.

И даже непривычно тяжелый, въедливый угольный дым, от которого я первоначально задыхался, уже не мешал мне наслаждаться красотой.

- Решительно не понимаю, в чем была необходимость привлекать меня к этому походу, - послышался приближающийся голос из ходовой рубки.

- Алексей Алексеевич, полноте вам неудовольствие проявлять! Посмотрите, какие виды! В конце концов, обратите внимание - на левом траверзе 'Адальберт', новейший из немецких крейсеров. Любопытное, надо сказать зрелище... После обеда будем в Либаве и... Ваше Превосходительство!

Я обернулся на голос, хотя уже догадывался, кто в столь ранний час решил так же, как и я, поглазеть на вершину немецкой судостроительной мысли.

Из царского поезда мы незамедлительно направились на 'Александр', на котором Николай поднял свой флаг. Ожидавший нас под всеми парами броненосец вышел в море, где взял курс на остров Бьерк, куда должен был прибыть для встречи немецкий кайзер Вильгельм II. Первоначальный план - встретиться в Либаве и отбыть к месту встречи на 'Александре' пришлось корректировать. Кайзер телеграфировал, что вынужден задержаться в море на несколько часов. Поэтому, отбив радиограмму с координатами места встречи, мы принялись импровизировать.

К острову, где планировалась встреча глав двух государств, мы подошли вечером. Николай особо справился о времени, необходимом 'Адальберту', чтобы дойти до Бьерка. Получив ответ, Николай распорядился скорректировать наш курс и скорость так, чтобы оба корабля прибыли к месту встречи в одно и то же время. Пунктуальность - вежливость королей, однако-с. Но, надо отметить, что, когда на горизонте появился желанный остров, недалеко от него уже стоял на якоре 'Адальберт'. Отсутствие рядом с ним любимой яхты кайзера, на которой он совершал морские вояжи, по крайней мере для меня объяснило причину срыва первоначального плана.

- Алексей Алексеевич, Михаил Николаевич, - Всю дорогу к острову я провел в подготовке к предстоящим переговорам, инструктируя Николая. Ну, а потом были непосредственно сами переговоры. От которых я отошел только полчаса назад. - Не составите ли мне компанию? Любуюсь немецким крейсером. Прекрасный вид, знаете ли, открывается на него в утренних лучах.

- Почему же не составить? - пробурчал Бирилев. - За тем и шли. Красавец этот крейсер. Глядите-ка, как он резво волну режет!

Алексей Алексеевич Бирилев. Первый морской министр, возглавивший Морское министерство после реформы и отставки господина Авелана, последовавшей за Цусимским разгромом. Правда, он этого не знал. Сейчас он, командующий Соединенным практическим отрядом обороны побережья Балтийского моря. В ближайшем будущем - командующий Балтийским флотом. А уж потом - морской министр. Стоит особо отметить, что управляющим Морским министерством вместо Авелана я изначально планировал поставить бывшего начальника МТК Дубасова. Но, инертность и неповоротливость государственной машины позволили назначить его только лишь начальником Главного Морского Штаба, взамен Рожественского. Должность начальника МТК пока была свободна. Кандидатура заведующего опытовым бассейном Алексея Николаевича Крылова вызвала резкую критику со стороны генерал-адмирала Алексеева, который в своих гневных телеграммах настолько предвзято относился к величайшему практику морского дела, что Николай даже не захотел меня слушать. Алексеев, будучи владыкой в Морском министерстве, даже с Дальнего Востока умудрялся портить мне карты. А что будет, когда мы оба будем в Артуре?

Так или иначе, когда Лавров сообщил Николаю, что в отношении Авелана имеются подтверждения о присваивании денег из казны, о которых я говорил - протекция Великого князя его не спасла. Голова Авелана полетела так же, как и голова Ламсдорфа и Витте. По секрету, Лавров сообщил, что пустовавшие с отбытия меня и моей команды камеры Трубецкого бастиона начали наполняться бывшими высокопоставленными чиновниками. Я мог праздновать победу. Учитывая, какие суммы из-за рубежа потекут сейчас в Россию, чиновничество, напуганное деятельностью Лаврова-тайной, и моего Корпуса-открытой, не пожелает нагреться на становом хребте Родины в больших количествах. А уж, если удастся господина Витте 'уговорить' вернуть в казну все им 'скомунижженое' в обмен на ссылку на Сахалине - будет вообще замечательно. Люблю дополнительные деньги.

Но, к чему это я. Убрав с дороги человека Алексеева, я заработал очки перед Николаем, поэтому, смог, не без скрипа, но продавить кандидатуру Бирилева в качестве замены Авелану. Однако, о Алексее Алексеевиче я знал маловато. Поэтому, хотел поговорить лично. И, поэтому, оторванный от дел в срочном порядке, вызванный в Либаву по личному распоряжению императора, но так и не удостоенный за весь день аудиенции, он ясное дело пребывал в несколько нервном состоянии.

Николай Михайлович Бухвостов. Капитан броненосца 'Александр Третий'. Автор легендарных слов 'Мы все умрем... но никто из нас не сдастся', сказанных им перед отправкой на Тихий океан. Фразу эту было бы в пору использовать в качестве девиза русского флота. Но, это так - шальная мысль. К счастью для капитана и его экипажа - с погибшего в Цусимском бою 'Александра' не спасли ни одного человека - Балтийский флот не отправит на Дальний Восток своих кораблей. После ночных переговоров - уж точно.

Объясню почему.

В будущем, очень практиковалась такой литературный жанр, как 'альтернативная история'. И, русско-японской войне уделялось довольно много внимания. Сотни вариантов возможного будущего, десятки вариантов побед над Японцами силами русского флота. Величие русского оружия. Практически в каждой книге на Дальний Восток отправлялись чуть ли не все имеющиеся силы с Балтики, а местами даже - с Черного моря. Объединенный флот в Желтом море дружно зажимал численно уступающего по броненосцам и броненосным крейсерам Того и расстреливал его как мишени. Конец. Торжество и вакханалия.

Признаюсь, я сам читал многие из этих книг. Но, большая часть не выдерживала никакой критики. Одно только концентрирование всех наличествующих морских сил с Балтики на Дальнем Востоке, которое применяется чуть ли не в каждой книге по альтернативной русско-японской войне, для меня казалось нонсенсом и ересью. На войне, когда у человека возникает угроза потери конечности, скажем руки, врачи не отрезают ему ногу и не пришивают к плечам. Это чертов бред. Но, писаки моего времени этого не понимали. Как не понимали и того, что посылка Балтийской эскадры через три океана в реальной истории произошла не от хорошей жизни. Скорее это была вынужденная мера. Которую я, в сложившейся ситуации, повторять не собираюсь.

Балтийский флот - это не просто опора западных границ, но и щит столицы Империи. Если убрать этот щит, даже ради разгрома Японии, не решит ли ее союзник, Англия, нагрянуть на Балтику Гранд Флитом, чтобы принудить Россию к невыгодному нам миру? Даже если за нас вступятся немцы - превосходство у англичан многократное. Николай, выслушав мою речь, согласился о необходимости срочной достройки всех кораблей серии 'Бородино', а учитывая то, что моя команда уже занимается подготовкой списка того, что на пяти новейших броненосцах надо заменить/исправить/довести до ума/улучшить - вой на Балтийских заводах будет нешуточный. Именно поэтому, я заранее попросил Малкольма проработать вопрос с недовольствами на заводах.

Ведь, не в одних же только 'бородинцах' дело. Есть еще 'Олег' - близнец Владивостокского 'Богатыря', 'Изумруд' и 'Жемчуг' - те же скоростные истребители миноносцев, что 'Новик' и, надеюсь, 'Боярин'. Если в моей истории их удалось построить до выхода Второй Тихоокеанской, то, грамотно подойдя к вопросам организации труда на казенных заводах, можно уже к лету ввести в строй новейшие корабли. А потом, высвободившиеся мощности - бросить на модернизацию трех броненосцев береговой обороны - 'Ушакова', 'Апраксина', 'Сенявина', внушительных старичков - 'Наварина' и 'Сисоя'. На 'Николая I', 'Александра II', 'Корнилова', 'Память Азова', 'Мономаха', 'Нахимова' я имел свои виды, но не в качестве боевых кораблей. Поэтому, их модернизация была не нужна от слова совсем.

Черное море тоже не оказалось обделено вниманием. Зная, что Англия не допустит выхода из Черного моря боевых кораблей, я, однако же, попросил проработать вариант о достройке всех имеющихся броненосцев и крейсеров, а так же - модернизации уже имеющихся. К слову, как и в случае с балтийскими устаревшими кораблями, 'Чесма', 'Екатерина II', 'Синоп', 'Георгий Победоносец', 'Двенадцать Апостолов' не имело смысла перевооружать или переоборудовать. Но, превращать их в утиль не позволяла элементарная привычка 'в хозяйстве все пригодится'. А вот 'Потемкина', 'Три святителя', 'Ростислав' следовало подвергнуть модернизации. Не говоря уже о форсировании строительства 'Очакова' и 'Кагула'.

Ох, чует мое сердце, что Англия может сделать финт ушами, когда в Желтом и Японском морях появятся бывшие броненосцы Японского императорского флота, 'принявшие ислам'. И нужно подстелить как можно больше соломки в этом случае.

- Илья Сергеевич, - Бирилев, будучи в одном со мной звании, мог без чинов обращаться ко мне по имени отчеству. Хотя, учитывая разницу в возрасте, я бы в другой ситуации разрешил ему это и так. - Быть может вам известно, зачем император собрал вас и меня сегодня на 'Александре'? Вам бы скорее в Артур отправляться, да эскадру в порядок приводить. Слухи доходили, что там полный бедлам. Что эскадра в момент нападения японцев на внешнем рейде без противоминных сетей стояла в ночь нападения.

- Вынужден с вами согласиться, Алексей Алексеевич, - я глубже сунул руки в рукава шинели. К сожалению, перчатки я оставил в адмиральском салоне, в котором всю ночь шла насыщенная дискуссия глобального мироустройства. - Слухи об отсутствии противоминных сетей - правдивы. Как и то, что экипажи многих судов подготовлены отвратительным образом. И, не только на Тихом океане. На Балтике так же маловато сплаванных и знающих матчасть экипажей. А взрыватели снарядов вызывают у моего Корпуса серьезные нарекания из-за того, что большая часть снарядов не детонирует вообще. Не говоря уже о том, что выявлены факты того, что два одинаковых снаряда могут иметь разное количество взрывчатого вещества, а про пороховые картузы вообще лучше не вспоминать!

- Святые угодники, - Бухвостов перекрестился. - Отвел Господь грех от Оскара Викторовича. Если бы хотя бы один корабль утонул...

- Старк здесь виноват в меньшей степени, - я старался осторожно подбирать слова, так как не знал, в каких отношениях - Наместник по сути подавил его инициативу своими решениями. Ведь именно он не позволил Старку поставить противоминные сети во время стоянки кораблей на внешнем рейде. Так что, как бы там ни было, но Оскара Викторовича никто не смеет обвинять в том, что это он не принял мер к организации безопасности своих кораблей.

- Выходит, Илья Сергеевич, вы прямо в пасть ко льву голову суете, - заключил Бирилев. - Или, как поговаривают здесь, на Балтике, некоторые острословы - будете командовать тихоокеанцами из Петербурга?

- Интересная концепция, Алексей Алексеевич, - замаскированную подколку я расценил как проверку на слабину. Интересно, услышав от меня насчет обученности экипажей и снарядных проблем - будет ли он, возникни такая потребность - настаивать на отправке подкреплений в виде Балтийского флота?

Ясно, как день, что состоявшийся вице-адмирал, положивший жизнь ради карьеры и нынешнего чина, будет предвзято относиться к неизвестному выскочке, получившему командование флотом в раз. А тем более - к озвученными мной сведениями. Надеюсь на то, что мне удалось хотя бы заронить тень сомнения в его с Бухвостовым головы. Ибо, на посту управляющего морского министерства, ему не составит проблем 'продавить' реализацию моих амбициозных планов. - Я надеюсь отбыть в Артур не позже пятого числа. Как раз, к этому времени будут сформированы эшелоны с затребованным мной имуществом со складов Морского ведомства.

- Вне всякого сомнения, за три дня собрать эшелон, конечно, если вам не бочки и ящики нужны, невозможно, - заключил Бухвостов. - Наши интенданты будто спят на ходу. Десятки раз приходится обговаривать одни и те же вещи.

- Это Авелан не любит спешки, - поправил капитана Бирилев. По его интонации я понял, что Фёдора Карловича мой собеседник не очень то и жалует. Что хорошо.

- И здесь вынужден с вами согласиться, любезный Михаил Николаевич, - не думаю, что в темноте - а солнце уже село - оба моих собеседника могли разглядеть выражение моего лица. А я улыбался от уха до уха. - Фёдор Карлович Авелан сделал работу Морского министерства через чур бюрократичной и обременительной. Именно поэтому, со вчерашнего утра Авелан уволен со своего поста. По секрету скажу, что сам он и ряд его товарищей находятся под следствием по обвинению во взяточничестве, присвоении государственных средств и что-то еще.

- Позвольте, Илья Сергеевич! - Запротестовал командующий практическим отрядом. - Откуда вам это может быть известно?

- Немыслимое дело, - опешил Бухвостов. - Самого управляющего...

Я пожал плечами.

- Мы обсуждали этот и ряд других вопросов с Его Величеством, пока добирались до Либавы. И государь счел мои доводы и аргументы достаточными. Впрочем, так же могу вам сказать, что господин Ламсдорф так же лишен всех постов и уволен со службы.

- Да как же это? - Изумился капитан 'Александра'.

- Чудные вещи творятся в последнее время, - покручивая ус, заметил вслух Бирилев.

Я усмехнулся. Намеки, столь прозрачные, что их можно было сказать открытым текстом.

- Не буду вводить вас в заблуждение, скажу прямо. Эти двое господ, а вместе с ними и ряд чиновником меньшего ранга, лишились своих постов как раз таки по результатам работы в первую очередь Корпуса особых советников, которых я возглавляю.

- Выходит, вы, как тайная полиция? - В голосе Бирилева просквозили нотки удивления и призрения. Не то время, чтобы незримую длань государства боялись как огня. В Империи 'тихушников' скрыто презирают. Но, думаю, после реформы отделения Лаврова в Имперскую контрразведку, которая частым гребнем пройдется по российскому обществу, отношения к жандармам изменится. А авторитет государства возрастет.

- Ничуть. Корпус не заботит личная жизнь государственных чиновников. Корпус радеет только за исключительное развитие Отечества в военном и морском деле, промышленности и науках. К сожалению, война с Японией делает более невозможной нашу деятельность в тайне, посему, государь император рассекретил факт существования нашего органа, однако же, сохранив в втайне наши биографии вплоть до начала войны. К слову, в прошлом нам приходилось прилагать много усилий для получения необходимых знаний, в том числе и нелегально. Так что, наша широкая огласка приведет к нежелательным проблемам со многими государствами.

- Эвоно оно как, - присвистнул Бирилев. - Рьяно государь император взялся. Не дает послабления никому.

- Однако же, - вставил слово Бухвостов. - Поговаривают, что именно ваш Корпус настоял на назначении Дубасова на должность начальника ГМШ. И, донесся слух, будто бы, вы отказались от посылки кораблей с Балтики на подмогу Артуру, как это было запланировано изначально.

- Именно так, Николай Михайлович.

- Но, ведь наш Тихоокеанский флот заметно слабее Японского!

- Как завещал нам Суворов - врага надо бить не числом, а умением.

* * *

Едва броненосец встал на якорь, с 'Адальберта' уже гремел салют в честь прибытия императора всероссийского. Наши не заставили себя ждать и ответили на вежливость не менее громогласно.

Благодаря мастерству рулевого (я в тайне выдал ему десять рублей премии за искусный маневр), 'Александр' как грациозный хищник подошел на малом ходу к стоящему на якоре крейсеру, и, отработав машинами на месте, отвернул правым бортом к острову так, чтобы встать на траверз уже замершему на водной глади немецкому крейсеру.

В то самое мгновение, как броненосец лег в дрейф, от борта немца отделился маленький юркий кораблик, шустро побежавший к нам.

Спустя каких-то десять минут на палубу поднялся кайзер, который, оглядев выстроенных на смотр матросов тепло поприветствовал их, не забыв напомнить, что гвардейский экипаж броненосца - лучшие из лучших виданных им моряков зарубежных держав. После чего, заботливо взятый под руку Николаем, верховный немец, еще минут десять восхищался грозностью броненосца, не преминув отметить, что его крейсер несколько длиннее в виду своих превосходных мореходных качеств. Учитывая, что разница в длине корпусов была не явно заметна, у меня родилось предположение, что кайзер просто знал ТТХ нашего броненосца.

Улучив момент, когда Вильгельм, привлеченный видом буфета, прошмыгнул в адмиральский салон, я тактично попросил у Николая разрешения отбыть на 'Адельберт', чтобы осмотреть крейсер. Знать о немецком флоте исторически - это одно. А вот увидеть своими глазами, потрогать, пощупать... Проснулась во мне морская романтика, одним словом.

- Вынужден отказать, Илья Сергеевич, - Император жестом пригласил меня внутрь. - Вы мне нужны будете на переговорах.

Противоречить Николаю у меня не было никакого желания. Однако, я бы предпочел, чтобы царствующие особы договаривались тет-а-тет. Все же, многовато наглости - заявить о конфиденциальной встрече и притащиться на нее со своим советником. Как по мне, так Вильгельм обязательно должен был запротестовать. Хотя...все зависит от того, как преподнести ему беседу. У меня в рукаве имелось пара-тройка тузов, чтобы заинтересовать кайзера. Правда, осознание того, что именно этот человек через десять лет в моей истории развязал бойню... Брр. Надо переписывать историю.

- Никки! - Вильгельм бесцеремонно отодвинул в сторону лежащие на столике карты и планы, являющиеся предметом будущей дискуссии, заменив их подносом с бутылкой янтарной жидкостью. Становилось ясно, что протокол 'Сперва дела - потом бухать' для немца толковался несколько иначе. - Давай выпьем за встречу! Хоть я и давно собирался тебя навестить, но, дела в Фатерлянде не терпели отлагательств. Да еще начало этой войны с азиатами! Ты решительно должен показать этим зарвавшимся японцам их место и втоптать их обратно в средневековье.

- Вилли, прошу тебя, присядь, нам сперва предстоит обсудить много неотложных дел! - Николай недвусмысленно указал мне на одно из трех кресел, установленных в салоне. - Позволь представить моего самого молодого командующего флотом - вице-адмирал Илья Сергеевич Модус.

Удивление, которое присутствовало на лице кайзера, когда он увидел, что в адмиральском салоне кроме венценосных правителей есть еще кто-то, было сложно описать. Пышные усы вкупе с недоверчиво поднятой бровью делали его профиль типичного прусака донельзя комичным. И, если бы я не тушевался, то обязательно рассмеялся. Что ни говори - мимика у германца была живая. Даже отвлекала от мыслей о его физических недостатках.

- Никки, я был уверен, что это встреча строго между нами.

- Прости, Вилли, - Николай бережно забрал у кузена наполненные до краев рюмки и поставил их обратно на поднос. - Не было времени тебя уведомить. Обстоятельства изменились так быстро, что я успел только взять своего советника. Тем более, я подумал, что тебе будет интересно пообщаться с моим новым советником и командующим Тихоокеанским флотом. Именно на его плечи падает забота о том, чтобы разбить этот... народец.

- Хм... - Под взглядом кайзера, оценивающего меня как породистого жеребца, я почувствовал, как тесно мне стало в адмиральском мундире. - Модус... Не из немцев ли? Никки, не прими мои слова за оскорбление, но не слишком ли юн твой новый командующий?

- Вилли, прошу тебя, - Николай присел в кресло, жестом предложив тоже самое сделать и остальным. - Илья Сергеевич возглавляет секретный Корпус особых советников, и я лично распорядился, чтобы биографии его и его подчиненных были засекречены. Боюсь, в интересах страны я не в праве дать тебе ответ. И, поверь мне - возраст отнюдь не преграда для карьеры. Наоборот! Впрочем, знал бы ты, какие только сплетни не ходили по двору после назначения Ильи Сергеевича на нынешний пост.

- Никки, какие секреты? - Кайзер рухнул в кресло подобно раненому на поле боя. - Мы же родня как-никак. Что из того, что твой адмирал родом из Пруссии? У тебя половина офицеров с немецкими корнями. А сплетни... Ты зря либеральничаешь со всей этой колдой! Ты монарх, а не демократ! Покажи им, что твоя воля - единственный закон в твоей стране! Иначе, ты рискуешь получить мощное протестное движение, вроде этих твоих революционеров.

- Определенные действия уже сделаны, мой дорогой кузен. - Улыбнулся Николай. - Как раз по совету присутствующего здесь господина Модуса. Между прочим, он имеет крайне важные новости, которые касаются и тебя тоже. Поэтому, я и пригласил его.

- Предлагаю перед этим выпить! - Вильгельм снова оказался на ногах. - Прежде чем перейти к обстоятельным разговорам...

- Вилли, прошу...

- Никки, я в гостях у тебя или в плену? Где же славное русское гостеприимство? Ведь мы с тобой не чужие люди!

- Раз ты настаиваешь... Но, сразу после, прошу, перейдем к делам!

Кайзер обворожительно улыбнулся, явив миру улыбку, о которой в мое время говорили как об американской. Но, у меня сложилось ассоциация с лошадью.

Николай так же жестом предложил мне присесть, удобно устроился сам, ожидая, пока кайзер, насвистывающий какую-то довольно веселую песенку, наполнит стопки.

- Никки, я слышал, что Витте попал в опалу в последнее время? А ведь он один из лучших твоих слуг!

- Быстро же расходятся слуги, мой друг! Да, это действительно так. Сергей Юльевич в виду представленной недавно информации не вызывает у меня более доверия. Тем более, если взять в пример торговый договор между нашими странами, который он написал чуть ли не под диктовку твоего Бюлова. Нет-нет, кузен, я не в обиде. Этот случай лишний раз мне доказал, что следует быть более внимательным к своему окружению. Кроме того, именно Витте был противником того, чтобы твои Крупп и другие промышленники вышли на мои рынки. Как же поздно мне раскрыли глаза на его злодеяния. Поэтому, я и приблизил господина Модуса к свите, поскольку именно он и его Корпус владеют наиболее полой и стратегически важной информацией в стране, да и чего греха таить - в мире.

- Ох, Никки. Ну, что за вздор? Какие обиды? Витте твой слуга, и ты волен делать с ним то, что захочешь. А вот относительно твоего нового сановника я слышал много пренеприятных историй. Скажи, только дай слово, что не будешь обижаться, он действительно твой сын? Все мы помним твое увлечение той балериной...

- Вилли! - Николай ощутимо напрягся, бросив на меня предупредительный взгляд. Неужто царь был так наивен, что рассчитывал, будто мне неизвестно о его любовнице? К слову - мне известно, что это была польская балерина. Даже фамилии не помню. - Все это грязные сплетни! Ты же знаешь, как я люблю Аликс. Тем более, должен тебе сказать по секрету - у нас скоро будет маленький. И, в этот раз, мне предсказывают сына!

- Замечательные вести, мой брат! Наследник - это просто замечательно!

- Безусловно, Вилли. Но, думаю, самое время перейти к делам, если ты не против.

- Оставь! Дела подождут! А вот наследник...

- Англия и Франция планирую антигерманский союз, - для меня стало окончательно ясно, что Вильгельм, при сохранении темпа общения, в ближайшее время просто подавит Николая своей кипучей энергией. А значит - пора передергивать одеяло на себя. Тем более, что я довольно бегло говорю по-немецки. Понимаю хорошо, но вот долго говорить не могу - начинает болеть горло. Да и говор у меня...не просто грубый, а ужасно варварский. Сказывается то, что учил я этот язык памятуя с оглядкой на то, сколько моей родни погибло под немецкими пулями в Великую Отечественную. Поэтому, Вильгельму предстоит выслушивать от меня краткие блоки информации. С поистине ужасным произношением.

Кайзер некоторое время стоял ко мне спиной, занятый подготовкой аперитива, после чего разом опрокинул в себя наполненные чарки.

С полминуты он негромко матерился на смеси языков, после чего вернулся в кресло. Вот только теперь в его глазах читался явный интерес к моей персоне.

- Что ни говорите, но акцент у вас баварский. Так что там с этим треклятым союзом?

- Возглавляемый мною Корпус длительное время собирал информацию за рубежом. Сопоставив имеющиеся у нас документы, мы считаем, что не позднее марта - апреля англичане и французы подпишут договор, для создания военного блока, направленного в первую очередь против Германии. Учитывая русско-французский договор - новообразованное 'Сердечное согласие' планирует привлечь Россию в качестве молота против Германии на суше. В течение месяца - полутора наши шпионы планируют добыть копию текста этого договора.

Со стороны Вильгельма донеслось грозное рычание. Так ведет себя зверь, заподозривший, что запах еды из темной пещеры - ловушка.

- Наставить против меня кузена? Заставить два братских народа проливать кровь? Свиньи! Я им покажу! Я немедленно отдам распоряжение заложить пять, нет, десять новых броненосцев! Фатерлянд не сдастся без боя! Надеюсь, Никки, ты не собираешься примкнуть к этим... против меня?

- Ни в коем случае, мой дорогой кузен! Я не подниму оружия на брата! Именно поэтому, мы сейчас сидим тут, в отдалении от всех наших сановников, которые противятся сближению наших стран. Все мои профранцузские клики должны оставаться в неведении до тех пор, пока мы не будем готовы порвать с Францией.

- Никки, брат мой! Я знал, что ты не поддашься на все эти обещания дружбы от французов! Выбрось всех интриганов подальше от твоего двора, расплатись по кредитам и разорви союз с Францией! Они готовят нам с тобой плаху! О, я покажу этим англичанам силы немецкого флота! Их Гранд флит будет трепетать перед мощью немецкого флота Открытого моря и...

- Дорогой кузен! Послушай меня! Я знаю, как ты трепетно относишься к своему флоту и даже, как ты только что сказал - планируешь увеличить количество своих броненосцев. Но, здесь стоит так же оговориться. Дело в том, что английский адмирал сэр Фишер, думаю тебе это имя знакомо, решительно надеется перевернуть с ног на голову всю концепцию броненосного флота. И, судя по сведениям от моего Корпуса особых советников, чей руководитель сейчас сидит перед нами, французы и американцы идут той же дорогой.

- О чем ты говоришь? Они планируют усилить свои флоты? Эти новые игрушки - подводные лодки? Или же ты говоришь о прошлогодней статье итальянца Куниберти...?

- Думаю, тут лучше дать слово моему советнику. Он знает этот вояж англичан лучше меня.

- Дело в том, что сэр Джон Фишер всячески продавливает идею создания сверхброненосца. Это будет огромный боевой корабль, вооруженный десятью орудиями главного калибра в 305 мм с крейсерской скоростью более двадцати узлов благодаря турбинам господина Парсонса. Как нам стало известно - на строительство головного корабля серии англичанам придется переориентировать мощности с многих других проектов, но сам факт строительства такого корабля - а мы считаем, что при успехе головного корабля англичане запустят их в серию - приведет к тому, что ни наш, ни, к сожалению, немецкий флот, не смогут конкурировать с туманным Альбионом. Эскадра таких мастодонтов разнесет наши флоты в щепки.

- Вот это подлость! - Вильгельм заметался по салону, ругаясь на нескольких языках сразу. - Дай мне только сил, чтобы отомстить дядюшке за все его козни немцам! Я утоплю его в его грязной Темзе!

- Вилли, успокойся. Разве я не пообещал тебе свою помощь? Разве я отказал протянуть руку, в этот трудный для немецкого народа час? Несмотря на то, что на моих дальневосточных границах - война, в стране - смута, а сам я повязан, как удавками - ложью и французскими кредитами, разве я обрекаю тебя на одиночную войну с Англией? Видит бог, никто не хочет кровопролития, но нет сомнений, что английские подлости ведут к затяжному и ужасающему конфликту.

- Никки, брат мой... спасибо! За предупреждение, за теплые слова. И вам, герр Модус так же, величайшая наша благодарность! Теперь Германия будет готова к предательству! Мы выкуем собственное оружие, не уступающее, нет! Превосходящее английские корабли в разы! Пусть только посмеют высунуться из своего Скапа Флоу - я перетоплю их в этой смрадной луже, как беспородистых щенков!

Я наблюдал, как беснуется правитель одной из самых мощных экономик мира. Эмоциональный взлет Вильгельма был настолько резок, закономерен и энергичен, что я мог буквально ощущать вырабатываемое им электричество. К счастью, некоторые занятия по психологии я выучил наизусть.

- Ваше величество, позвольте дополнить!

- Герр Модус! За ваши труды я готов вас осыпать наградами, если мой кузен не будет против! Но, если у вас есть еще сведения, которые помогут германскому народу - клянусь Богом, я вас озолочу!

Николай хитро улыбнулся мне. Он догадывался, о чем я собираюсь попросить кайзера. И, то, что сейчас Вильгельм был 'заряжен' на крестовый поход во славу немецкого оружия, было нам только на руку.

- Английский проект из всех, о которых мы говорим - наиболее опасен. Французы планируют разношерстый главный калибр, что делает их слабыми противниками при дальнем огневом контакте. Американцы, хоть способны создать конкуренцию англичанам - ставят себе жесткие лимиты по водоизмещению. Кроме того, они изначально не заложили в свои корабли возможность модификации, что станет губительным. В дополнение ко всему, американцам неизвестно, что английский корабль вот-вот уже будет заложен в металле, и они неспешно проектируют свой. Поэтому, в данный момент мой Корпус расценивает именно англичан в качестве основных противников. Сами посудите: десять орудий главного калибра, из которых в бортовом залпе могут участвовать восемь - это не шутка. Считайте - два броненосца. Но, англичане в одном корабле имеют целую эскадру - а это преимущество. Сейчас они хотели бы установить на свой корабль не десять, а пятнадцать орудий главного калибра. Однако, даже пресловутая английская промышленность не справится с таким заказом к сроку, который планируется для сдачи корабля. Для создания одного такого гиганта, не говоря уже о серии, им придется резко сократить финансирование строительства других своих кораблей. Англия, потуже затянувшая пояса на пару-тройку лет - это отличный способ для того, чтобы оставить их с носом. При должном уровне сотрудничества и подготовке, с нашими планами, анализом и ресурсами, вашей технологической и инженерной базой - мы сможем если не опередить англичан в строительстве равноценных кораблей, то, как минимум не отстать безнадежно.

- Постойте-ка, дорогой друг! Ваши слова несут именно тот смысл, который я в них вижу? Никки, я не ошибаюсь? Союз?

- Да, мой кузен. Союз, построенный на доверии, взаимном уважении, помощи и заступничестве. Я клянусь, что приложу все усилия, чтобы, если так решит Господь, тебе придется скрестить мечи с Англией, ты будешь не один.

- Это музыка для моих ушей, Никки! Союз, который поставит мир на колени!

- Вилли, мой друг, прошу тебя, успокойся. То, что все остальные страны будут нас уважать, а кое-кто побаиваться - это верно. Но, пока - это только планы на ближайшее будущее. Сейчас я погряз в этой подлой войне с Японией.

- Почему же подлой? Это будет победоносная война! Я уверен, что ты разобьешь этих азиатов!

- Не все так просто, дорогой кузен. Как я уже говорил, я убираю от двора всю эту профранцузскую клику. Пока это выглядит больше, как отрешение проворовавшихся чиновников, чтобы не возбуждать излишек подозрений. Но, как только Англия и Франция подпишут свое 'Сердечное согласие', как только этот договор будет окроплен всеми нужными подписями, я порву с Францией. Дерзко, безоговорочно, в одностороннем порядке. Я выложу в мировой прессе подробности их договора, так, чтобы обличить Лондон и Париж в их лжи и коварстве. Без сомнения, Франция будет умолять меня не делать этого. Не сомневаюсь, будто они считают, что смогут удержать меня нынешними кредитами или новыми подачками. Будь уверен, Вильгельм - как бы ни было мне тяжело в финансовом вопросе - я не пойду на сохранение мира с Францией, как только она заключит договор против тебя с Англией.

- Мой брат. Ты не оставляешь меня в тяжелую минуту, но разве могу я, правитель немецкого народа, покинуть тебя, Никки, в столь тяжкое для твоей страны время? Французские кредиты, говоришь? Ерунда! Сколько бы ты не занимал у французов - я могу ссудить тебя деньгами, чтобы ты не просто погасил их счета, но и половину их земель скупил! Эти французские свиньи недостойны считать себя в праве указывать тебе, царю, как поступать!

- Вилли, я польщен. Это так любезно с твоей стороны - помочь мне. Но, видит Бог, ни я, ни моя страна не бедняки, стоящие на паперти моровой церкви.

- Кузен, какие страшные вещи ты говоришь! Как ты мог подумать? Ведь я от чистого сердца!

- Вильгельм, прошу тебя, не перебивай! Господин Модус и его Корпус на многое открыли мне глаза. Именно благодаря им я понял, как много упустил из внимания. Поэтому, я не хочу быть неблагодарным и просить тебя выручить меня, ничего не предложив взамен.

- Никки, полно! Ни слова больше! Выручить брата для меня - священная обязанность! Я не могу иначе!

Наблюдая за тем, как два императора спорят, под каким предлогом один займет у другого деньги, которых хватит, чтобы усилить Россию, я вдруг понял, что моего будущего уже не будет. Здесь, сейчас, я изменил его окончательно. К худшему, или к лучшему - еще не знаю.

- Не спорь, Вилли! Ты прикрываешь меня в Европе, пока я решаю свои проблемы на Дальнем Востоке. Благодаря тебе я смогу снять с западных границ наиболее обученные полки и дислоцировать их на восток, где они прогонят японцев до самых берегов корейского пролива и сбросят в море. Ты пообещал мне всестороннюю помощь, за что я тебе премного благодарен. Но, я не имею привычки не делать предложений взамен. У меня нет желания заключать мир до тех пор, пока Япония не искупит чашу поражения до дна. Поэтому, после победы в этой войне, Япония потерпит существенные территориальные лишения. Например, остров Формоза. Вилли, как ты думаешь - стоит этот остров, лежащий в опасной близости от английских колоний, того, чтобы немецкий флот имел там защищенную крепость и стоянку для флота, в который через пару лет корабли, заметно превосходящие английские?

- Никки! Это поразительно! Ты предлагаешь мне обосноваться прямо на заднем дворе Англии! Ха-ха! Это обеспечит лондонским адмиралам бессонные ночи!

- Позвольте внести некоторые замечания, Ваше величество. Возможность взятия Формозы, ровно как любого другого острова Японской империи - так, например, для России имеют ценность Цусима и острова в Курильской гряде - осуществима только тогда, когда наш флот будет значительно превышать японский. Причем, не только количественно, но и качественно. Японская концепция однотипных кораблей позволяет им держать превосходство над нашими броненосными силами. У нас лишь 'Цесаревич' и 'Ретвизан' могут на равных противодействовать японским визави. Но, у них таких скоростных и бронированных кораблей - 6. Остальные наши им здорово уступают.

- Видишь, Никки! А закажи ты свои броненосцы не французам, а мне - они были бы уже на Тихом океане!

- Ваше величество. Мой Корпус уделял большое внимание вашим судостроительным мощностям. Крейсер 'Богатырь', построенный на верфях 'Вулкан' на голову превосходит японских противников. А произведенные в Германии миноносцы - выше всех похвал. Именно поэтому, - я наблюдал, как Вильгельм расплывается в ухмылке, купаясь в лучах славы и лести. - Я, как командующий Тихоокеанского флота, заручившись поддержкой своего государя, покорнейше прошу вашей помощи в усилении вверенного мне флота.

- Вот оно как? Это без сомнения, интересный вопрос, я я был бы очень рад, если бы немецкое оружие крошило этих азиатских дикарей! Но я не уверен, что Англия и Франция проглотят без ответных мер то, что я передам вам свои броненосцы...

- Ваше величество, я не прошу броненосцы, - А вот теперь, уже кайзер сбит с толку. - На данный момент в Джибути находится отряд адмирала Вирениуса, в котором находится один наш броненосец, три крейсера, семь эскадренных броненосцев и нескольких малых. Так же с ними наш транспортный пароход. Я поделюсь с вами частью стратегии, поскольку именно от вашего участия зависит исполнение моего плана.

Заинтересованный Вильгельм о чем-то беседовал с Николаем, пока я в ворохе сброшенных на палубу бумаг искал карту. Наконец, перебрав львиную долю бумаг, я нашел подходящую и пригласил обоих императоров к столу.

- Вот здесь, в главном порту Французского Сомали находится наш отряд. В моих планах, конечно, при вашей помощи - провести этот отряд через Индийское море широким веером, попутно занимаясь выловом военной контрабанды, которую отправляют в Японию из Англии. Но, дело в том, что самостоятельно прорваться в Артур этот отряд не сможет - в Японском море его настигнут и прикончат наши враги. Вместо этого, я хотел бы направить эти корабли так сказать на задний двор Японских островов, где они, при вашем разрешении, будут базироваться на одном из Марианских островов. Для удачной крейсерской войны на этой базе нам бы очень пригодилась угольная база, которую могут организовать только ваши люди.

- Не вижу тут ничего особенно сложного! Все это можно реализовать! Я отдам приказание и к моменту появления ваших кораблей там уже будут готовы к снабжению углем.

- Замечательно! Покорно благодарю вас, Ваше величество. Но, позвольте вам задать вопрос - не опасаетесь ли вы, что японская военная машина не захочет при незримой поддержке Англии атаковать ваши азиатские владения?

- Хм... К чему вы клоните, герр Модус?

- Господин, кайзер. Не задумывались ли вы над тем, чтобы усилить вашу Восточно-Азиатскую эскадру?

* * *

Первая половина переговоров прошла на ура.

Мы добились внушительного - у меня аж челюсть отпала, когда Николай и Вильгельм озвучили цифры - кредита от немцев. На десять лет, без каких либо процентов. Считайте - даром.

При этом я специально оговорил возможность досрочного погашения кредита. Вильгельм слишком хотел в предстоящем столкновении с Англией - а никто не сомневался, что в воздухе пахнет большой войной - иметь аванпост перед самыми воротами Гонконга. А я в свою очередь, не мог не сыграть на том, что Формоза - отличный остров, который стоит огромных денег. Много больше того, что нам предоставил кайзер.

Не долго думая, Вильгельм принялся торговаться.

Дать нам еще больше денег он не мог. Предоставленные нам средства довольно внушительны, но это был максимум того, что можно было дать, не привлекая внимания. И, честно говоря - это был предел того, что можно было отдать в течение десяти лет, без риска для казны.

Конечно, Вильгельм ничего не знал о десятках геолог разведывательных партий, которые готовили мои подручные. Поэтому, те миллионы, которые нам принесет добыча полезных ископаемых станут нашим финансовым хребтом, на котором начнется строительство нового флота и армии.

Не забегая далеко в будущее, мы с Николаем в первую очередь думали о настоящем.

Корпус снабдил меня большим количеством пометок того, какие военные грузы нам необходимы. Поэтому, в соответствии с секретными протоколами секретного же союза о дружбе и взаимопомощи, Вильгельм, хоть и не с простым сердцем, но выслушал мои запросы.

Столь трепетно запрошенные Вервольфом двести тысяч трехдюймовых фугасных снарядов кайзер пообещал взять под личный контроль. Вся необходимая документация по снарядам - таки полевая трехдюймовка имела чисто русские корни - нужно было передать немецкому посланнику в Петербурге. А уж потом - только ждать эшелоны со смертельным грузом и мелкими партиями направлять на фронт.

После обсуждения с Вильгельмом вопросов, связанных с его военно-морскими силами в Циндао, у меня уже начал вырисовываться общий план разгрома японцев. Конечно, в голой теории все было намного проще, реалии внесут свои коррективы. Тем более что Того далеко не дурак. И там, где я учился воевать на море - он преподавал.

Но, даже если ситуация кардинальным образом изменится, начиненные толом фугасные снаряды для корабельных орудий мне не помешают. Поэтому, чтобы не было сюрпризов, я уведомил Вильгельма о своем желании закупить в Германии несколько линий по производству толовой начинки для снарядов. Основываясь на крайне скудных познаниях о пироксилине и тротиле, я, рассудив ,что не зря же в мое время употреблялось 'в тротиловом эквиваленте', выбрал за лучшее начать преобразование артиллерийской части флота уже сейчас.

Особым вопросом в списке стояла необходимость насыщения армии пулеметами. Имеющиеся сейчас на вооружении 'максимы' были крайне неудобны для маневренной войны. Лафетный станок, мало похожий на тот, что я помнил по фильмам о Великой Отечественной войне, не давал возможности надежно спрятать пулемет в траншее или окопе. Кацо, который состоял в клубе патриотического воспитания, утверждал, что с 'максима', сохранившегося со времен войны с нацистами, ему доводилось пострелять, и приблизительную конструкцию станка он обещался отобразить на бумаге. Если получится, то модифицированный станок, значительно снизит габариты и вес пулемета. И тогда - здравствуйте пулеметные секреты.

В том, что японцы высадятся под Артуром, я не сомневался. Эскадра в нынешнем ее состоянии не могла нанести японскому флоту, базировавшемуся на островах Эллиот, сокрушительный урон. Поэтому, как и в моей истории, следовало ожидать десанта под Бицзыво. Правда, Вервольф, Гарик и Вельхеор утверждали, что в этот раз гарнизон будет готов к встрече 'гостей'. Будущее покажет.

Но, наряду с ненадежностью пулеметов - патронная лента была матерчатая, поэтому частенько 'клинила' (за этот экскурс в историю оружия - спасибо Малкольму) - сказывалась и их малая численность в артурских, да и в целом - в российской армии. Капер, на которого я возложил обязанности по контролю за ремонтом и возможным апгрейдом артурской эскадры, настоятельно предложил снять со всех кораблей крупнее миноносца, имеющиеся пулеметы с боезапасом. В линейном бою они уж точно были не нужны, а против малых кораблей врага существовала противоминная артиллерия.

Мой обобщенный циркуляр по эскадре, который, как мне уже рассказал самодержец Российский, надежно 'захомутал' наместник, бесчинствующий в Артуре в мое отсутствие, включал в себя чуть ли не сотню предписаний, среди которых были и прямые приказы по поводу передачи армии не только пулеметов и их боезапаса, но и ненужной малокалиберной артиллерии, мельче 75-мм противоминного калибра. К сожалению, Алексеев дал наглядно понять, что такого выскочку как я он в расчет не принимает. А значит - каждое свое решение мне придется отбивать с кровью. Хорошо еще, этот придурок не сподобился на линейный бой с регулярно появляющейся перед Артуром японской эскадрой. Приказ Николая 'На внешнем рейде корабли более не оставлять', наместник уже не мог проигнорировать. А вывести всю эскадру за одну большую воду, он не знал как.

Но, я снова ушел в дебри своих размышлений.

Касательно пулеметов. Англия одной из первых заявила о нейтралитете в русско-японской войне. А значит - обратиться к господину Максиму и закупить у него много-много пулеметов, мы уже не могли. Нарушение международного права-с. Да и если честно, жаба меня душила отдавать деньги за Ла-Манш.

Наиболее прагматичным выходом стал пулемет Мадсена, датского производства. Первый ручной пулемет завоевал себе большое уважение в русской армии, поэтому, я надеялся на пару лет ускорить его появление в России. Германия выступала посредником между Данией и нами в покупке двух тысяч ручных пулеметов Мадсена под русский армейский патрон.

Я не тешил себя мыслью, что все эти пулеметы попадут в армию до высадки 2-ой армии генерала Оку под Бицзыво. От силы - пару сотен поступит в Артур. Остальные же, что, кстати, будет более правильно, аккумулируются в Маньчжурской армии. Что даст им больше шансов поистрепать три остальные японские армии.

Недолго колеблясь, Вильгельм согласился закупить такой большой объем пулеметов через своих военных агентов. Опять же - мелкими партиями, этому оружию суждено прибыть на Дальний Восток.

Еще несколько часов мы обсуждали вопросы военных поставок. Хоть я и понимал, что мой заказ на тридцать новейших радиотелеграфов компании 'Телефункен' - это несбыточная мечта, Вильгельм клялся, что при необходимости снимает недостающие с кораблей своего флота и передаст в Артур. Но, вдвоем с Николаем нам удалось уговорить кайзера не поступать опрометчиво. 'Уступив', я снизил размах заказа до двадцати, заверив, что при необходимости, 'Телефункен' получит еще один заказ.

Как только темы военной помощи исчерпали себя, начался второй, но не менее важный акт спектакля под названием 'Личная встреча двух императоров'.

Германский капитал довольно долго искал выход на российский рынок. Витте, будучи министром финансов, всячески мешал этому, мотивируя свое решение тем, что немецкие капиталисты скупят за бесценок наши предприятия. Конечно, Витте больше интересовало то, что сам он на этом никак не нагреется. Но, теперь, при поручительстве двух императоров, рождалась новая эра российско-германских отношений.

Мы посвятили Вильгельма о своих планах поиска и закупки в его стране оборудования для станкостроительных, металлопрокатных, сталелитейных и один бог знает каких еще заводов, рудников, приисков, промыслов. Конечно, закупить оборудование - это одно. А вот купить лицензию на производство такого же оборудования на территории России - это другое. Мне удалось убедить Николая, что потратив пару миллионов и закупив оборудование и лицензии, пригласив инженеров из-за рубежа, мы сможем наладить собственный выпуск таких же станков и приборов, необходимый уже нам для индустриализации Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Нечего было и гадать о том, чтобы сделать это в период войны. В лучшем случае - в течение года-полутора после победы мы сможем наладить производство, а до этих пор - начать массово подбирать будущий персонал, проводить его обучение и стажировку, на действующих отечественных, а самых выдающихся рабочих, инженеров и руководство - на зарубежных заводах, производствах, верфях. Конечно, казне это влетит в копеечку. И, будем надеяться, добыча драгоценных металлов нам в этом поможет.

Я пока еще не говорил об этом Николаю, но бюрократический аппарат тоже придется реформировать. Но, это уже совсем другая история.

* * *

Почти час я провел в компании Бирилева и Бухвостова. Капитан 'Александра', ровно, как и будущий первый морской министр оказались довольно интересными людьми.

Пока 'Александр', бодро рассекая воды Балтики удалялся от острова, отсалютовав резво набирающему скорость 'Адальберту', минуту назад попрощавшемуся с нами таким же образом, я грелся в уютной капитанской каюте.

Недолгого разговора на крыле мостика хватило нам троим, чтобы если не подружиться, то уж точно - не начать вражду. Недоверие и подозрительность Бирилева и подчеркнутый нейтралитет Бухвостова испарились, едва я взял слово перед самоваром.

Там, на мостике мы трое негласно осознали, что, несмотря на разницу в чинах и возрасте, мы имеем одинаковые взгляды на большую часть вопросов вокруг нас. Поэтому, по старой доброй русской традиции, мы решили сообразить на троих. Но, памятую предыдущий свой опыт ознакомиться со спиртным, а так же данный себе зарок, я, сославшись на рекомендацию врачей, отказался от добавки в виде коньяка в чай.

- Господа! Предлагаю для этого разговора опустить звания и чины. Мы, люди военные, в своей компании можем обойтись без протокола, - в подтверждение своих слов я снял китель и повесил его на спинку стула. Переглянувшись, Бухвостов и Бирилев последовали моему примеру.

- Вот и хорошо, - я изобразил улыбку. - Должен отметить, что чай у вас, Николай Михайлович, отменный!

- Что есть, то есть, - подтвердил Бирилев.

- Настоящий цейлонский, - похвастался капитан броненосца. - Товарищ привез из похода.

- Если судьба сведет, обязательно загляну на Цейлон, тоже закуплю, - да, это вам не чай из пакетиков. И не та бурда, что продают в пачках. Насыщенный, слегка горьковатый вкус, а не едва ощутимый вкус тины, который я пробовал в будущем.

- Сомневаюсь, что японцы позволят вам прогуляться из Желтого моря, - заметил Бирилев.

- Что ж, тогда придется отложить поездку за хорошим чаем до окончания войны.

- А вы оптимистично настроены на ее исход, должен отметить.

- Я не намерен давать Того то, что он хочет, пока не ослаблю его силы до тех пор, что буду иметь преимущество.

- У него весьма резвые броненосцы, надо признать. Нашим старичкам 'Петропавловску', 'Севастополю' и 'Полтаве' не угнаться за новейшими 'Асахи', 'Фудзи', 'Сикисимой' и другими. Флагманская 'Микаса' это практически полная копия английских броненосцев типа 'Формидейбл'.

- Именно. Со всеми вытекающими отсюда проблемами и наследственными проблемами. Конечно, не стоит даже думать, что у японских броненосцев, как и у ранних английских или как у нашего 'Сисоя' и 'Наварина' не бронированы оконечности. По нашим сведениям - забронированы японцы на совесть, шестидюймовый снаряд выдержат. Но, японский матрос против нашего послабей будет. Поэтому и складывают японские подносчики крайне много зарядов перед началом боя возле орудий. Поэтому и скорострельность у них в начале боя заметно выше.

- Откуда вам это известно? Ведь до сих пор не было еще крупных столкновений между нашими флотами.

- Зато, японцы очень много учились стрелять. А Корпус подмечал и делал выводы. Жаль, конечно, что от наших докладов мало кто решил подтянуть боевую выучку собственных матросов. Теперь же, придется наверстывать все это в бою. Регулярные эволюции на внешнем рейде, короткие вылазки - я не стану ввязываться в бой с Того, пока к этому не будет готова эскадра. Все, начиная от капитана флагманского броненосца, и заканчивая последним кондуктором.

- Я слышал, что именно вы надоумили Его Величество приказать Старку изменить ход минных постановок в Талиенваньской бухте, - отхлебнув чаю из кружки толи спросил, толи утвердил Бирилев.

- Верно. Оценка довоенного плана минирования подходов к Дальнему показала, что наши сухопутные адмиралы не учли особенность течения в это время года на побережье. По прикидкам Корпуса выходило, что минный заградитель в ночное время, как того требовал циркуляр, мог запросто налететь на собственные же мины.

- Поразительно! Знать об этом, находясь на другом краю страны... Вы верно маг, Илья Сергеевич?!

- Полно вам, Николай Михайлович! Какой же я волшебник? Волшебники только в сказках имеются. У нас же, в Корпусе, все на строгих расчетах и анализе имеющейся информации. Так, например, МТК и ГМШ должны скоро получить рекомендательные письма, согласно которым, в условиях современного подхода к линейному флоту, необходимо провести ряд модернизаций на кораблях типа 'Бородино', ровно как на строящемся на Черном море 'Потемкине', а так же планы по модернизации наших старичков - 'Сисоя', 'Наварина', броненосцев береговой обороны.

- Согласен с вами, что старички наши уже не отвечают требованиям современных броненосцев и им необходима капитальная переработка, но, как же это - совершенно новые корабли снова на завод возвращать?

- Всенепременно нужно вернуть! Иначе, в первом же серьезном бою, мы лишимся своих кораблей.

- Конечно, все знают, что отечественное судостроение не на высоте, дорогой Илья Сергеевич, но не до такой же степени! Корабли, например мой 'Александр' вполне сносно держатся на воде, всем требованиям МТК отвечают. Конечно, не знаю как там достраивающиеся корабли серии, но за свой броненосец я спокоен.

- Николай Михайлович! Побойтесь бога! На 'бородинцах' недоработок больше, чем на других кораблях! Строительная перегрузка в районе восьмисот тонн - это раз! Через чур широкие прорези боевой рубки, которая кстати лишена бронедверей, а имеет лишь броневой траверз, который создает больше угрозы для находящихся в рубке, направляя в рубку поток осколков - это два! Абсолютно не нужна малокалиберная артиллерия, которая недостаточна для борьбы с современными миноносцами противника - это три! Широкие амбразуры орудий - это четыре! Низкие порты противоминной артиллерии, которые запросто могут заливаться водой и привести к опрокидыванию корабля - это пять! Не говоря уже о совершенно не нужных боевых марсах, тяжелых деревянных плавстредствах, незащищенных должным образом дальномера...

- Илья Сергеевич, ну это уже вы лишку хватили! Критиковать каждый может. Вот если вам эти проблемы известны были, почему же вы не употребили свое влияние на государя, дабы нейтрализовать недоработки в процессе проектирования?

'Да потому что я сам появился тут за считанные часы до атаки на Артурские корабли!' - хотелось крикнуть мне. Но, в плане легенды, которую я поддерживал, нужно было выпить эту чашу стыда до дна.

- Не смею отвергать своей вины. Недосмотрели. Корпус был рассредоточен по все территории России и многие из нас - за рубежом. Так что, не было возможностей отстоять наши наблюдения перед МТК. Но, теперь, имея в арсенале поддержку государя, мы можем внести свою лепту в оптимизацию мощи нашего флота.

- Илья Сергеевич, прошу простить. Но, пока мы от вас слышали лишь критику. Не поделитесь, что предлагает ваш Корпус для решения указанных же вами проблем.

- Отнюдь, не секрет. В некоторые частности я вникать не буду, но по названым проблемам - отвечу. Строительная перегрузка должна быть уменьшена за счет снятия с корабля дерева. Всего. Полностью убрать все дерево с корабля. Посмотрите на немцев. Перед походами они сдают все немногочисленные вещи из дерева на береговые склады. У нас же - даже обивка кают и салонов деревянная. Кроме того - мачты у 'бородинцев' дюже тяжелые. Боевые марсы и малокалиберная артиллерия на них уже не нужны. В бою марсы станут смертельной ловушкой для всех, кто там находится. Ну и другую малокалиберную артиллерию с корабля, наряду с прислугой и боезапасом нужно так же снять. Выиграем если не все восемьсот тонн, то больше половины - точно. Кроме того - деревянные плавсредства. Это же пища огню! В бою их первым же залпом побьет в щепы, что создаст не только огонь на корабле, но и тучи осколков.

Насчет боевой рубки - тут все ясно. Только вешать броневые двери в дополнение к броневому траверзу. И да, убрать к чертовой матери этот грибок над 'рубкой' и уменьшить просвет смотровых щелей в рубках - а то в нынешнем состоянии они как уловитель для осколков.

Широкие амбразуры, к сожалению уже не скрыть внешним добронированием. Тут подойдет только внешний лист брони, который от снаряда, конечно же не спасет, а вот от осколков - защитит.

- Погодите! Если амбразуру закрыть - как прицеливаться то?

- Оставив в щите на орудие отверстие, достаточной ширины, чтобы можно было наводить орудие.

- А как же низко сидящие порты противоминной артиллерии?

- Здесь, господа, ответа дать не могу. Мои люди думают над решением этого вопроса. Ведь нельзя же повесить такой же щит, да и герметичностью они не отличаются.

- Вот видите, Николай Михайлович, - Бирилев победоносно сверкнул глазами, усмехнувшись. - Не полностью еще нас заменил Корпус. Авось, сами придумаем какую новинку, благодарность получим.

- Ну что же вы, Алексей Алексеевич. В ваших силах я не сомневаюсь, вы можете. Но, вот осуществление - пробьете ли через Морское министерство? Вдруг новый управляющий будет еще хуже Авелана?

- Илья Сергеевич, что ж вы все пугаете? Пока не ясно еще ничего. Тем более, что до моего уха дошли сведения о моем скором повышении.

- Что ж, позвольте вас поздравить, пожелать успехов на новом посту.

- Покорнейше благодарю, Илья Сергеевич, Николай Михайлович. Но, это пока только слухи, которым верить нельзя.

- Но, я бы на вашем месте верил. Особенно, когда сам император заинтересован в том, чтобы вы возглавили морское министерство взамен отстраненного Авелана.

- Простите, я не ослышался, друг мой? Что вы сказали? Я - управляющий Морским министерством?

- Бесспорно! Позвольте поздравить вас!

- Но, как? Нет, не подумайте, я рад, но... Признайтесь, Илья Сергеевич - вы шутите!?

- Ничуть, дорогой Алексей Алексеевич. Вы единственный, кто согласно анализу Корпуса, можете навести порядок в министерстве, пока генерал-адмирал Алексеев занят на Дальнем Востоке. От себя же могу пообещать, что задержу его там подольше - чтобы вы смогли разгрести Агеевы конюшни министерства после Авелана.

- Илья Сергеевич, я понимаю, что я не имею права ничего требовать от вас. Но, лишь смиренно прошу, расскажите все с самого начала. Почему я?

- Светает, господа, - заметил я, глянув в иллюминатор. - Но, до прихода в Либаву время есть. Поэтому, позвольте, я расскажу вам историю о том, как господин Авелан подорвал доверие к своей персоне...

Глава 11. Малкольм

Санкт-Петербург. 02 - 03.02.1904

Едва рассвело, Елагинский пришел в оживление.

Корпус особых советников Его Императорского Величества (быстро получивший аббревиатуру КОС ЕИВ, благодаря инициативе Бладфлега) перешел на военные рельсы.

Илья до самого своего отъезда на вокзал не прекращал твердить советникам, что за работу по спасению Родины следует приниматься немедленно. Конечно, Малкольм, как и другие заместители обещали ему, что сразу же, едва карета вице-адмирала выедет с территории дворца, все без исключения советники бросятся исполнять поставленные им задачи. Которых, надо заметить, господин особый советник Модус 'нарезал' лет на тридцать вперед.

По общему решению Малкольм и Вервольф перенесли начало работы Корпуса на утро. Следовало хорошенько выспаться перед тем, как начинать поедать слона по имени 'Величие Российской Империи'.

То, что им буквально с ходу удалось занять высокое положение в российском обществе, сулило не только всевозможную помощь государя, но и наличие высокопоставленных врагов. Малкольм отчетливо представлял себе клику Великих князей, министров и других любителей потрошить казну, которые в ближайшее время столкнутся с оппонентами из Корпуса.

На совещании со своими заместителями - Малкольмом, Вервольфом и Флешем - новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом четко, и не всегда в дружелюбной манере, описал 'политику партии'. Упрощенно говоря 'врагов победить, шпионов извести, промышленность поднять, голодов и революций - не допускать'. Вот только, как известно - за двумя зайцами погонишься...

Едва рассвело, Малкольм собрал оперативное совещание заместителей. С трудом перебарывая сон, Сергей, Александр и Иван расположились напротив стола Малкольма, в оккупированном им кабинете.

- Хоть бы пару часов еще дал поспать, ирод, - слабо проворчал Флеш.

Дмитрий пропустил жалобы молодежи мимо ушей.

- Что ж, господа, думаю, пока еще не проснулись другие наши товарищи, следует привести в нормальное состояние все те планы, что на нас вывалил Илья.

- А еще лучше - выбросить их к черту и придумать новые и адекватные, - заметил Иван.

- На этом моменте я бы возразил, - со вздохом произнес Оскол. - Хоть Илья и поставил слишком много задач, часть из которых - никак не осуществима, я бы не стал отметать остальные.

- Поддерживаю. Идея Фирнена о пенициллине и других медицинских препаратах, на мой взгляд - осуществима. Конечно, при наличии денег, и оборудования.

- Да, именно поэтому я вас и собрал. Илья поставил стратегические задачи, но тактически проработать их должны именно мы с вами, - Малкольм вкратце законспектировал ночное совещание, поэтому сейчас лишь сверялся с записями.

- То, что он разделил нас на группы и каждой из них дал конкретную задачу - это очень хорошо. Но, некоторые задачи в период войны не осуществить. Как, например, идея с танками и самолетами. Тут наобум не сделаешь - нужны годы практики и расчеты. Я, конечно, посмотрел на ту информацию, что есть у него в планшете. По большей части - это лишь схемы, но никак не чертежи, которые можно передавать на заводы. А значит - нужно этот вопрос нецелесообразно решать в рамках войны. Ни рабочих, ни промышленной базы...

- Поддерживаю. Основная масса населения - крестьяне. А крестьяне к станкам не встанут, чтобы танки делать. Крестьян надо оторвать от земли и заставить учиться. А когда они едва концы с концами сводят - мало кто из них захочет привычное ярмо пахаря менять на неизвестность рабочего. Если мы хотим, повторить индустриальный рывок СССР в конце двадцатых, а как я понял - Илья именно это и задумал, сперва бы вопрос с малоземельем решить, - Малкольм вооружился карандашом и бумагой. - Столыпинская реформа, конечно, исторически нужна, но, вот думаю, ее следует скорректировать с учетом действительности. Рассчитывать на двадцать лет мира не приходится.

- Я того же мнения. Особого смысла разрушать общины лично я не вижу, хоть убейте. Но, и оставить их в этом же состоянии - значит сидеть на пороховой бочке, - высказался Вервольф.

- Проблема общин была в постоянном перераспределении земельных наделов, - напомнил Флеш. - Можно, например, увеличить время между этими перераспределениями.

- Слабо поможет, - скривился Малкольм. - Семьи сейчас большие, так что, мы вызовем больше недовольства. Ты представь, когда на трех-четырех десятинах на протяжении нескольких лет будет кормиться семья из десяти человек? Голод будет.

- Ну, хорошо. Что тогда ты предлагаешь, Дим?

- А я здесь при чем? Я военный историк. Крестьянский вопрос знаю лишь в общих чертах.

- Возможно, я скажу глупость, но, что если общину не разрушать? - Поинтересовался Оскол.

- Лев Николаевич серьезно промыл вам мозги, господин советник? - Улыбнулся Вервольф, памятуя идею Толстого о незыблемости крестьянской общины, как об основе российского общества. - Двадцатый век на дворе, коммунизм никто не строит, а вы до сих пор колхозами все думаете.

- Нет. Мыслю реально. Смотрите, я кое-что набросал по памяти, - Малкольм протянул схематичную карту Российской империи, заштрихованную разными видами черточек.

- И что это?

- Приблизительная плотность заселения страны. Как вы видите - в Центральной России, что в наше время, что в нынешнее - население едва не на головах друг друга сидело. А по окраинам страны - территории больше, чем людей. Столыпин правильно предлагал - переселять людей на Дальний Восток, в Сибирь. Там земли - хоть горстями ешь. Причем, не самая плохая землица-то. Конечно, на том же Дальнем Востоке, земля требует иного подхода к земледелию, но, этому можно научиться у местных китайцев и корейцев. Сибирь - более суровый климат. Урал - вообще становой хребет промышленности.

- Мы это знаем. Предложение - то в чем?

- Вань, не торопись. Столыпин, как я уже сказал, насильно разрушал общину, переселяя людей на окраину. Тем самым, он вроде как снимал градус напряжения в Центральной России, освобождая земли от избытка землепашцев. Но. Делая что-то с позиции силы, особого результата не добьешься. Уже сейчас, если я не ошибаюсь, до трети всех входящих в общину крестьянских семей, скрепя зубы терпит две другие трети. Потому как и работают лучше, и урожая у них больше, а община все одно - считает по головам в семьях. Эти люди и без того готовы покинуть общину и податься туда, где есть землица и нет множества босяков, которые будут на эту землю претендовать. Маньчжурия, Дальний Восток, Якутия - там же этой земли... Пусть люди, кто хочет сами покинуть общину, едут туда. Выкупают себе землю в собственность, без всякого передела со стороны общины, да живут на ней, торгуют продуктами и ведут свое фермерское хозяйство.

- Идея хороша, но, пару замечаний. Кто в здравом уме поедет в тьмутаракань, в которой, кроме того, еще и война идет? Это первое. Второе - нам Транссиб нужен для переброски солдат, боеприпасов, амуниции и артиллерии в Манчьжурию. Если еще вместить в себя эшелоны с переселенцами - получим Великую Сибирскую Железнодорожную Пробку.

- Вопрос войны с Японией пусть решают военные. Если мы намерены победить японцев, то де-факто, имеем все права на то, чтобы Ляодунский полуостров оставить за собой уже не на правах аренды, да еще и часть Кореи урвать. Но опять же - все зависит от того, как пойдет война.

- За войну вы, господа, не беспокойтесь! - Ухмыльнулся Вервольф. - Думайте лучше о гражданских делах.

- О них и думаем. Если вы уже так настроены на победу, то почему бы, по окончанию войны, не предложить солдатам из Маньчжурской армии остаться после демобилизации там? Выделим землицы, дадим денег скота закупить. Конечно, желающих будет не много, но хоть какой-то прогресс. Получим пару десятков тысяч человек, что разом решит вопрос с переселением, а во вторых - послужит стимулом для переезда многих других.

- Только, этот переезд было бы неплохо стимулировать. Не забывайте, что крестьяне теряют все - дома, знакомых, большую часть скота и утвари и едут в неизвестность. В нашей истории они приехали в голые поля и дремучие леса, что их только озлобило.

- Будем стимулировать их деньгами! - Предложил Флеш. - Геологи, Юра и Вова клянутся и божатся, что за год-другой смогут 'открыть' столько месторождений всякого полезного добра, что денежки в казне лишние появятся и много.

- Да уж, - хмыкнул Малкольм. - Сели детально планы воплотить, а сами - все вокруг, да около ходим.

- Просто в военное время это не решить! - Горячо запротестовал Оскол. - Вон Сергей говорит, что Транссиб нужен для перевозки войск. Какие тут переселенцы?

- Согласен. Предлагаю вопрос малоземелья решать как-то иначе. Или уже после войны. Сейчас, пока, стоит не забывать о приближающейся революции 1905 года. А крестьяне там были задействованы весьма и весьма мало. Больше всего примкнули к революции матросы и рабочие. Свободы захотелось.

- Поддерживаю, - Малкольм видимо оживился. - Революция на дворе, а предпосылок для нее столько, что и десятка лет не хватит, чтобы всех утихомирить.

- А всех и не надо. Рабочие - вот о ком надо подумать.

- Да-да! Илья тоже об этом говорил! Рабочие, которых у нас сейчас столько, что чуть ли не по пальцам пересчитать можно, весьма в тяжелой ситуации.

- Я бы так не сказал, - заметил Малкольм. - Сейчас действует довольно прогрессивное трудовое законодательство.

- Как оно действует, а точнее - как оно реализуется, станет понятно по тому, начнут ли драгуны людей на пики поднимать или нет, - насупился Малкольм. - У нас хоть и хорошие законы, но исполняются они отнюдь не всегда точно.

- Я предлагаю провести инспекцию заводов.

- На какой манер? Что-то я не заметил тех, кто у нас смыслит в трудовом праве.

- А этого и не надо. Пошлем пару-тройку человек, что у нас в резерве, так сказать - на подхвате. Пусть проедут по заводам - в первую очередь по судостроительным, судоремонтным, да и вообще - относящимся к ВПК. Поговорят с людьми, выяснять, что да как...

- ...наобещают им с три короба, а потом окажется, что выполнить это нельзя! - закончил Флеш. - Как я вижу, рабочим нужна зарплата, которую мало того, что срезают, но еще и задерживают. Трудовое законодательство действительно передовое, но исполняется плохо. Нужно заранее подумать о том, что мы можем обещать людям.

- А что мы можем обещать? Нихрена! Из всех нас, хоть какое-то влияние на Николая имеет только Илья. А он скоро на фронт умотает. И что прикажете делать? На прием к государю записываться? Так это на многие месяцы растянется.

- Пока вопрос о взаимодействии с царем не рассматриваем, ладно? - Примирительно попросил Вервольф. - Илья вернется, скажем ему прямо, пусть думает как и что делать. Все таки, это он наш начальник. Его идея - спасти Родину, вот пусть и мыслит, как это делать. Нам же стоит подумать о том, как мы можем рабочих стимулировать на активную работу.

- Как и всегда, - улыбнулся Оскол. В разгорающейся дискуссии он говорил мало, стремясь не ввязываться в разгорающиеся споры. По натуре своей флегматик, ему было чуждо отстаивать свою точку зрения с пеной у рта. Вместо этого, он предпочитал выносить на обсуждение факты. - Деньгами. И личным поощрением.

- Интересно, и как ты это видишь? - Полюбопытствовал Малкольм.

- Помните идею советских 'пятилеток'? Поставить задачу и реализовать ее досрочно. Реализовали - молодцы, вот вам благодарность партии. Напомню, первый пятилетний план СССР привел к тому, что страна из аграрной превратилась в индустриальную.

- Так-то СССР! У них какой задел был! - Отмахнулся Флеш.

- А я не говорю, что стоит прямо сейчас вводить 'пятилетки'! Я говорю о том, что идея досрочной реализации поставленных целей, подкрепленная своевременными денежными поощрениями за сверхурочный и качественный труд должна в период войны сократить сроки строительства, разработок и прочего, на что ранее требовались годы! Тот же самый план по модернизации 'бородинцев' по образу 'Славы' времен Первой Мировой и с учетом знаний об их роли в Цусиме? Если мы сейчас предложим Главному Морскому Штабу взять да переделать пять новейших броненосцев, четыре из которых еще даже в казну не приняты, как думаете, куда нас пошлют? А самое главное - на сколько это затянется?

- Лет на пять точно, - сощурив глаза, сказал Малкольм. - Наши рабочие, а самое главное - чиновники, очень любят торопиться медленно. Нет, друзья, а мне предложение действительно нравится! То, что сработало в СССР под лозунгами партии, может сработать и здесь, но уже под флагами сверхурочных и своевременных денежных выплат.

- Не считая 'Александра Третьего', еще 'Суворов', 'Орел' и 'Бородино' по нашей истории вошли в строй в этом году. При всем при том, что активно достраивать их начали только с лета. - Припомнил Вервольф. - Если не тратить время на устаревшие корабли, а сразу переключиться на 'бородинцев', то к осени можно их все модернизировать и достроить.

- Вот именно! - Оживился Малкольм. - А если ввести систему досрочной сдачи кораблей в казну, но при этом уже на ходу вносить коррективы по нашему списку 'Как сделать из 'бородинцев' настоящие броненосцы', то, думаю, к сентябрю мы сможем иметь на ходу все пять броненосцев, да еще и все остальные корабли на Балтике и Черном море приведем в порядок.

- Только нужно больше денег, - охладил пыл коллег Флеш.

- Об этом пусть думает Илья, царь и министр финансов, - отмахнулся Малкольм. - Кроме того, прекратили строительство броненосцев на Черном море, да двое из серии улучшенных 'Бородино' не появятся на свет - а это уже громадные деньги!

- На которые Илья планировал построить подводные лодки, - вмешался Иван. Малкольму показалось, что юному контр-адмиралу просто доставляет удовольствие вставлять 'палки' в творческий процесс.

- Такие подводные лодки, какие Илья планирует построить, у него не выйдут, - заметил Вервольф. - Даже то, что у него имеются в планшете чертежи, схемы и описания действия большей части механизмов, погоды не делает. Слишком многое еще предстоит разработать: сварка, мощные дизельные двигатели, аккумуляторные батареи, масла, да и дизельное топливо, наконец! Не говоря уже о выучке команд. Там еще десятки новшеств, которые так просто не решить.

- Илья отдал планшет с чертежами Инкоруптблу, тот обещал посмотреть и дать свое заключение. Как по мне - тоже считаю, что затея с подводными лодками, даже с теми, что немцы применяли в Первую Мировую - пустая трата времени. Не та промышленность.

- Если так размышлять, то у нас все не то, - отметил Оскол. - Население - неграмотное, денег - нет, одни кредиты, на пороге - коварные японцы с англичанами за спиной, на Черном море - турки на проливах сидят, а крестьянский вопрос и революционные элементы вообще грозят страну в пучину братоубийственной войны столкнуть. Может, просто сядем и будем ждать?

Наступило гробовое молчание. То, что Александр, пусть и сдержанно, но все же явственно указал на недостатки системы критического мышления советников, показывало, насколько все запущено среди руководства.

Не раз и не два еще во время компьютерных боев, Pacific Squadron 'славился' тем, что любое обсуждение был способен свести к склокам и долговременному спору. Илья неоднократно применял довольно жесткие и репрессивные меры, чтобы внести в характер общения софлотовцев приемлимый градус общения, не переходящий на личности и оскорбления, но, делал это через чур жестко. Как результат - Pacific Squadron не раз терял боевых товарищей, которые не собирались мириться с авторитарной позицией Ильи.

И в от сейчас, в его отсутствие, Малкольм понял, насколько трудно уберечь людей, долгое время не связанных между собой иерархией и дисциплиной, от препирательств. Не позавидуешь 'адмирале', который с этими проблемами сталкивался раз за разом.

- Можете и дальше говорить о том, что реализуемо, а что нет, - Оскол направился к выходу. - Лично я не собираюсь участвовать в дискуссиях. У меня есть задачи, и я, пожалуй, займусь их выполнением. Всего доброго, господа.

* * *

Флеш и Вервольф покинули кабинет через несколько минут после Оскола. Дмитрий распустил совещание заместителей, убедившись в том, что без четкой субординации и распределения полномочий, тяжело будет добиться результатов.

Не в обиду будет сказано, но это очередной провал Ильи. Назначив заместителей - двоих по военной части, двоих - по гражданской, он не удосужился назначить кого-то из них старшим после себя. В следствие чего, получилось - четыре равноправных чиновника, решающих проблемы мирового масштаба. Следует по возвращению, поговорить с Ильей и добиться четкой организации Корпуса.

Малкольм уже собирался отправиться на завтрак, когда в кабинет вошел слуга и известил о том, что некий господин желает видеть вице-адмирала Модуса.

- Пригласите, я сам с ним поговорю, - оставив мысли о скором завтраке, Дмитрий собрал разложенные на столе записки и планы, спрятав их в рабочем столе. Кто бы ни пришел сейчас в гости к Марномаксу, видеть работу Корпуса ему нет никакой надобности.

- Разрешите? - После стука в дверь на пороге появился импозантный мужчина средних лет. Одетый скромно, но со вкусом, он буквально источал ауру уверенности. Небольшой кожаный портфель, который он держал в руках, дополнял картину небедного господина.

- Милости прошу, господин... - Малкольм дал гостю возможность представиться. Которой, он не преминул воспользоваться.

- Лавров, Владимир Николаевич, друг Ильи Сергеевича, - с доброжелательной улыбкой гость проследовал в кабинет и пожал руку Малкольма. - Меня не предупредили, но, позвольте спросить: если меня встречаете вы, значит ли это, что господин Модус отсутствует?

- Именно так, - Малкольм проследил взглядом, чтобы слуга запер дверь кабинета.

- Действительный статский советник Дмитрий Меньшиков, заместитель господина Модуса, - представился Малкольм. - Илья Сергеевич в настоящий момент находится в объезде. Могу ли я вам чем-то помочь?

Лавров на мгновение задумался, после чего вынул из портфеля и положил на стол перед Дмитрием кожаную записную книжку. 'Странно тонкая', - мельком взглянув на предмет, отметил Малкольм. К сожалению, его очки перенос во времени не пережили, поэтому, сейчас приходилось прищуриваться, чтобы навести резкость. Времени искать подходящего окулиста не было. Да и пенсне носить... Интересно, но не практично. И не привычно, самое главное.

- Что это?

- Господин советник, это одно из устройств, которое было при вас и ваших людях, когда вы оказались в Зимнем, - понизив голос пояснил Лавров. - Не пугайтесь, я один из немногих, кто знает истинную тайну вашего Корпуса.

- Меня об этом не предупреждали.

- Вероятно, Илья Сергеевич забыл. Но, так или иначе, о том, кто вы на самом деле знаете только вы, я и государь. По долгу службы, Его Величество обязал меня помимо основной деятельности, так же следить за безопасностью каждого из советников.

- Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич, - Малкольм с ходу попытался вспомнить, кто же такой сидит перед ним, но, к сожалению, не преуспел. Либо слишком незначительная фигура, либо весьма секретная. А полной секретностью в это время обладало лишь Разведочное отделение. 'Занятно, - подумал Малкольм. - За нами приглядывают контрразведчики'.

Чтобы как-то смягчить неловкость молчания, Дмитрий раскрыл блокнот, чтобы узнать его содержимое. Но, едва взял в руки принесенный разведчиком предмет, как понял, что ошибся.

- А у кого конкретно вы изъяли электронную книгу? - Поинтересовался он.

- К сожалению, это не было отражено в сопутствующих документах. Да и после общения с господином Модусом, государь вызвал меня на прием и приказал лично уничтожить все записи и показания о задержании вас и ваших коллег.

- Что ж, большое спасибо. Мы отыщем владельца. Но, дело в том, что господин вице-адмирал уже вернул нам все наши вещи некоторое время назад.

- О, я знаю об этом. Илья Сергеевич получил все эти вещи от меня. Но, к сожалению, один из моих подчиненных... недосмотрел и не в полном объеме вернул господину Модусу изъятые вещи. Вот, этот предмет мы отыскали совсем недавно, и я решил его сразу же вернуть.

'Конечно-конечно!' - Малкольм внутренне улыбнулся. Этот самый подчиненный либо хотел прикарманить неизвестный предмет, либо разведчики сами бились над тем, чтобы заставить его работать. И, исходя из многочисленных царапин экрана и корпуса - заместитель командующего Корпусом склонялся ко второму варианту.

- Большое спасибо, что вернули этот предмет, - он убрал его в шкаф стола, подальше от любопытных глаз.

- Ну что вы, не стоит благодарности! Это моя работа! Кстати о ней! - Лавров вновь углубился в свой портфель. - Илья Сергеевич давал мне ознакомиться с его предложениями по реформированию вверенного мне отделения. Где же это? А, вот, нашел! - На стол лег запечатанный конверт. - Вам не составит труда вернуть эти документы господину командующему. Скажите ему, что предложение очень интересное, но, к сожалению, не реализуемое.

- Не извольте беспокоиться, Владимир Николаевич! Все будет в лучшем виде. Но, не сочтите за дерзость, а что вам в плане показалось неосуществимым? - Илья упоминал на ночном совещании, что собирается превратить контрразведку в подобие НКВД, но с более гуманным подходом. Правда, ни для кого из присутствовавших тогда эта новость не стала хорошей.

Аппарат репрессий, в каком бы он обществе ни существовал, это машина террора. Малкольм, несмотря на явные заслуги этой структуры во времена советского государства, не мог не принимать во внимание, сколько людей было убито или сослано в лагеря по ложным доносам. И, если Илья планирует воссоздать 'кровавую гэбню', то стоит заранее знать об этом.

- Дело в том, что Илья Сергеевич предлагает создать единую систему контрразведки. По всей Империи. И наделить ее полномочиями политического сыска, которым ведают жандармы, вкупе с противодействием зарубежным агентам. Даже не принимая во внимание, сколько потребуется на создание такой организации, нужны же еще деньги, оборудование, люди - что самое важное!

- Понимаю ваше замешательство, дорогой Владимир Николаевич. Но, здесь должен заметить, что, хоть и не всегда схожусь во мнениях с Ильей, тут я его поддержу. Не вникая в подробности, скажу, что в России, независимо от века, будь то двадцатый или двадцать первый, всегда существовал чрезмерно раздутый аппарат власти. Вне зависимости от того, какая это была служба. Правоохранительные органы, чиновники или какие еще структуры - все они дублировали друг друга и подменяли полномочия. Это вносило своеобразный хаос в головы народа. А человек не может вечно терпеть, чтобы ему дурачили голову, отсылая из одного ведомства в другое.

- Не уверен, что понимаю вас правильно.

- Позвольте, я проясню. Та структура, которую хочет создать Илья, должна будет вобрать в себя верных патриотов, вне зависимости от их предыдущего рода службы - жандарм, моряк, кавалерист или городовой. Но, вместе с тем, принимая на себя обязательства по политическому сыску, ваша служба отнимет такие полномочия у жандармов. Согласитесь - когда две могущественные организации занимаются одним делом - у них без сомнения возникнут разногласия и взаимные конфликты, что мешает высшей цели. Поэтому могу предположить, что Илья просто не рассказал вам свой план в подробностях. Не волнуйтесь, у него это часто.

- Ежели так, и создание Имперской Контрразведки приведет к упразднению жандармов, то, каким образом будет работать такая структура?

- Полная конфиденциальность, дорогой Владимир Николаевич. Аналогичная той, в которой действует наш Корпус. Из опыта истории, которую мы с коллегами хотим предотвратить, в нашей стране существовали подобные виды специальных служб. Действовали они весьма эффективно, но, зачастую - через чур жестко. Большое количество людей было репрессировано по ложным обвинениям и доносам. Поэтому, в первую очередь такая организация должна ставить во главу угла именно достижение истины, а не количество обнаруженных 'врагов народа'.

- Я... я вас понимаю, господин советник. Благодарю за совет. Но, не думаю, что существует столь большая необходимость в создании подобного органа.

- Смею вас заверить, что такая необходимость есть. Двадцатый век для России в нашей истории был ознаменован не только проигрышем в русско-японской войне, но и первой русской революцией 1905 - 1907 года, когда народ, доведенный до исступления бесчинствами помещиков, промышленников, взяточников и подогретые науськиванием зарубежных агентов и финансируемых из-за рубежа 'революционеров', выдвинул Его Величеству требования, которые поставили крест на абсолютной монархии. Был создан выборный парламент и многое другое. Но, в итоге - через десять лет случилась новая революция, по итогам которой, государь лишился престола. И, страна на годы скатилась в гражданскую войну, сопряженную с интервенцией, потерей территорий и кровавыми репрессиями нового режима.

- Господи помилуй, - Ужаснулся Лавров. - Но, ведь, пока есть время, можно найти всех этих смутьянов и...

Малкольм покачал головой.

- Боюсь, мы получим обратный результат, нежели чем ожидаем. Революционеры склонны делать из своих убитых товарищей героев, 'жертв кровавого режима, павших за свободу'. И, если мы сейчас дадим вам список всех активных революционеров и боевиков, они навсегда исчезнут из нашего общества. Но, придут другие. Моложе, злее, жестче. И эти новые уже не будут церемониться - начнутся грабежи, теракты, убийства. Но, всего этого можно избежать.

- Позвольте полюбопытствовать, как?

- Революция делается людьми, так? Во главе ее стоят организаторы, а в исполнении - наши с вами граждане, которые настолько устали жить впроголодь, под бесчинством помещиков и заводчиков, что готовы верить обещаниям террористов, лишь бы жить не так, как сейчас. И, если нам удастся решить проблемы крестьян и рабочих, то революционеры не смогут набрать своих сторонников в достаточной мере, чтобы думать о захвате власти.

- Но, таким образом, в стране все равно останется группа революционно настроенных террористов, которые, видя, что им не добиться смены власти, перейдут к политике прямого запугивания массовыми убийствами и терактами!

- И именно тут нужна тайная сила. Бесцеремонная, профессиональная, в меру жесткая и неотвратимая. Сила, которая незримой теню будет опекать государство, опираясь на сеть собственных осведомителей по всей стране и во всех структурах. Сила, способная в кратчайшие сроки найти и уничтожить врага, совершившего теракт. Сила, о которой будут шептаться все, а бояться - враги Родины.

- Не сочтите за грубость, господин Советник, но уж слишком оптимистично вы представляете из себя работу контрразведки.

- Возможно так. О тонкостях этой работы вам лучше будет поговорить непосредственно с командующим Корпусом. Сам же я просто изложил вам свою точку зрения. Надеюсь, я донес до вас мысль о том, что контрразведка нужна Империи как воздух. Но, не стоит переходить черту между борьбой с террором и собственным произволом. Даже во имя высшей цели.

- Боюсь здесь у нас с вами мнения разнятся, господин советник, - Лавров вновь обратился к своему портфелю. - Господин Модус, в своем предложении о реформировании системы контрразведки, выражал более резкую политику. Он настаивал на том, что при наличии неопровержимых доказательств, под арест немедленно должны быть взяты все лица, чья деятельность направлена во вред государству. Так, сегодня утром мы произвели аресты господина Витте Сергея Юльевича, Авелана Федора Карловича, Абазы Алексея Михайловича и более двух десятков чиновников и служащих, действующих против интересов Империи.

- Простите, но по какому поводу?

- Господин Модус предоставил мне достаточно документов, благодаря которым я и мои коллеги смогли выявить деятельность упомянутых лиц, направленную во вред интересам государства. Господин Авелан, будучи на посту управляющего Морским министерством, заботился более о получении личной выгоды, при организации заказов на поставку военных кораблей за рубежом. Анализ утвержденных им типов кораблей, а так же - суммы, уплаченные за это, идут вразрез с качеством построенных кораблей и их техническими характеристиками.

Алексей Михайлович Абаза, наряду со своим двоюродным братом Александром Михайловичем Безобразовым и рядом других, не менее значимых фигур, своими целенаправленными действиями, направленными на личное обогащения за счет лесных концессий на берегу реки Ялу, а так же - предполагаемого разграбления Маньчжурии, привел к нынешнему конфликту с Японией.

А господин Витте имеет столь обширный список 'достижений', что на одно его оглашение потребуется несколько часов.

Про более мелких фигурантов сегодняшних арестов, на вроде адмирала Рожественского, я вам говорить не буду. Узнаете чуть позже, когда появится больше информации.

Малкольм сидел словно оглушенный. Не то, чтобы он считал Витте, Абазу и Авелана столпами отечественной государственной политики, но та оперативность, с которой Илье удалось донести до царя информацию, обличающую активных членов 'безобразовской клики', бывшего министра финансов и несостоявшегося командующего Второй Тихоокеанской эскадры, поражала. Ведь, он не просто сказал, но и доказал государю, что эти люди вредны для страны. И, спровоцировал Николая на нетипичные для него действия. То, что царь убрал от себя этих людей, да еще и в кратчайшие сроки, доказывало, что Илья принялся наводить порядок в верхних эшелонах власти через чур резко. Необходимо было срочно поговорить с ним! Иначе, молодой командующий КОС ЕИВ рискует заиметь себе во врагах свору из Великих князей, один из которых лишился сподвижников по 'безобразовской клике'. А ведь великий князь Александр Михайлович, будущий шеф будущего Императорского военно-воздушного флота, не тот человек, который потерпит молодого выскочку, разом заимевшего высокие чины. Нет, Илья решительно не понимает, что он творит. Царский двор - это гадюшник, который нельзя исправить, выбросив из него пару мелкий змей.

- Я вас понял, господин Лавров, - медленно, силясь собраться с мыслями, ответил Малкольм.

- Вы как-то странно побледнели после моих слов, - пронзительный взгляд гостя словно прозондировал Дмитрия.

- Нездоровится что-то, - соврал он. - То в жар, то в холод, с самого утра бросает.

- Эко ж вы! - Лавров неодобрительно покачал головой. - Беречь себя нужно. Позвольте откланяться, я и так занял у вас слишком много времени. Если вас не затруднит - не могли бы вы сообщить мне, когда Илья Сергеевич вернется? Вот моя карточка, я буду ожидать.

- Всего доброго, Владимир Николаевич.

- И вам, господин Малкольм, и вам.

* * *

Едва за Лавровым закрылась дверь, Малкольм сорвал печать с пакета, который предназначался Илье. 'К черту!', - мелькнула мысль.

Практически каллиграфическим почерком исписанные листы допросов поведали ему о том, сколько получил в свои карманы господин Авелан, размещая заказы на строительство броненосного крейсера 'Баян' и броненосца 'Цесаревич' на французских верфях. Сколько пожадничал, отвергнув предложение американца Крампа построить для русских целую эскадру, а не только легендарный 'Варяг' и 'Ретвизан'. Сколько денег он и Витте положили себе в карман благодаря 'вооруженному резерву', 'благодаря' которому Тихоокеанский флот не только маневрировать не умеет, но и стреляет из рук вон плохо. Сколько денег похоронено в 'богинях русского флота', во что обошлось произвести всего тринадцать восьмидюймовых орудий без необходимого запаса.

Уже после одного только допроса Авелана, Малкольм попросил к себе в кабинет бутылку коньяка. Как уважающий себя житель Петербурга, пить он умел, но в меру. Однако, открывшаяся перед ним картина тотального казнокрадства была настолько широка, что на украденные и попиленные с кем то деньги можно было еще несколько броненосцев построить. И об этом практически никто не знал там, в его будущем.

Нет, конечно же говорилось, что 'Ниссин' и 'Касуга', которых итальянцы предлагали купить России, отошли Японии потому как Рожественский и его покровители попросили от макаронников слишком большой откат. Но, по сравнением с тем, что Авелан вытягивал из бюджета флота - это была капля в море.

Абаза и его кузен Безобразов - тоже не менее интересные личности. Амбициозные планы Безобразова разбогатеть на лесных концессиях и природных богатствах Маньчжурии щедро посыпались 'заботами о российских интересах'. За всем этим Безобразовским якобы нежеланием уронить авторитет России на Дальнем Востоке, уступив японцам Корею, крылась жажда личной наживы. Алексей Михайлович 'заложил' всю 'клику' с потрохами. За исключением только великого князя Александра Михайловича, которого, похоже, 'безобразовцы' использовали в темную. По словам Абазы, именно 'душка Сандро' должен был обеспечить успех по вливанию государственной казны в мифические предприятия на реке Ялу. Но, умудренный опытом Малкольм без труда видел во всем этом эпатаже вокруг Кореи подобие финансовой пирамиды. Быть может Александр Михайлович, или же сам Николай заподозрили неладное и отказались от идеи вкладываться в дела, вокруг которых уже явственно кружили шакалы японской армии.

Допрос Рожественского Малкольм даже читать не стал. Отвращение к этому человеку, приведшему на заклание целый флот, присутствовало в каждом, кто хоть раз читал историю Цусимского сражения. Не обязательно читать 'Цусиму' Новикова-Прибоя, или 'На 'Орле' в Цусиму' Костенко, чтобы понять, что командный гений, если он и был у Зиновия Павловича, к генеральному сражению его подвел.

Самым интересным, и что немаловажно - объемным - был допрос Витте. Бывший министр финансов горячо опротестовывал все выдвинутые ему обвинения, взывая к влиятельным фамилиям и чинам. Лаврову несказанно повезло, что будучи начальником Разведочного отделения, которого как бы и не существовало вовсе, он мог выбивать правду из задержанных чуть ли не при помощи пассатижей и паяльника.

Но, Витте не сознавался ни в одном инкриминируемом ему деянии. Он не рассказал, сколько положил себе в карман при строительстве Трансссиба. Сколько золота у него аккумулировалось после строительства Дальнего. Не рассказал и цену того торгового договора с немцами.

И, если бы не одно то, что Малкольм доподлинно знал, как Витте отдал половину Сахалина, Порт - Артур и арендованный полуостров японцам, находящимся в преддверии 'пирровой победы', он бы посчитал, что Сергей Юльевич - жертва режима. Впрочем, именно на неприязнь Плеве к своей персоне, Витте и напирал. Но, о том, что предлагал начальнику департамента полиции организовать покушение на царя, сразу же после снятия с поста министра финансов - умолчал. Не захотел в петлю лезть сам. К сожалению, Витте не знал, что ключевым в деятельности Разведочного отделения была именно тайность их работы. А посему - задержанные живыми застенки не покидали.

Но, как бы там ни было, то, что Илья в очередной раз переоценил свои силы, было наглядно видно. Опираясь на организацию, которая по сути насчитывала не более двух десятков человек, он рассчитывал прочистить госаппарат. Серьезно?

Нет, конечно, Лавров упоминал, что Илья планировал расширить личный состав контрразведки. Но, что-то не видно было тут прогресса. А ворошить гнездо очень недовольных пчел, 'адмирале' начал уже сейчас.

Как бы не вышло, что боевики эсеров покончат с Корпусом раньше, чем он приведет государство к светлому будущему?!

Глава 12. Марномакс

14.02.1904

Под стук колес и звон ложечки в стакане чая, я читал докладные записки, которыми меня щедро наградили господа особые советники.

Надо заметить, постарались ребята на славу.

Вервольф подготовил объемный список работ по модернизации и переделки имеющихся в Империи кораблей. К слову, я предполагал только модернизацию кораблей Балтийского и Черного морей, но и по кораблям Тихоокеанского флота.

В первую очередь, Сергей предлагал произвести перевооружение кораблей в Порт-Артуре. Конечно, идея не новая - мы это уже не раз обсуждали - но, только сейчас, перечитывая третий лист предполагаемых работ, я понял, насколько масштабен проект.

Ключевым аспектом, влияющим на скоростные характеристики отечественных кораблей, являлась перегрузка. Сотни тонн лишнего веса, заключенные в избыточных конструкциях, дереве, плавстредствах и тд. Еще до того, как я стал командующим КОС ЕИВ (а что, неплохая аббревиатура!), я уже направил ряд предложений по облегчению кораблей, однако, все они тормозились наместником на местах, под предлогом 'детального изучения'. Проще говоря - генерал-адмирал не хотел, чтобы какой-то выскочка мешал ему играть в его любимый флот. И, я всеми фибрами души предчувствовал, что назревает конфликт с Алексеевым.

Из истории я хорошо помнил, какое противостояние развернулось между Макаровым и Алексеевым. И, видит бог, в этой версии русско-японской войны, роль оппонента Алексеева предстоит сыграть мне.

Однако, в отличие от Степана Осиповича, я знал, что меня ждет в Артуре. Поэтому, подстраховался на самом верху.

В моем багаже лежал документ, подписанный царем, согласно которому я принимал командование над сухопутными и морскими силами Порт-Артура и Владивостока с правом действовать 'по своему усмотрению и в соответствии с обстановкой'.

Столь размытая трактовка давала мне право воевать не оглядываясь на сухопутное начальство вроде Фока и Стесселя. При желании я мог их выпереть из крепости и поставить во главе обороны Кондратенко - а именно на таком подходе настаивал Вервольф. Впрочем, пользуясь полнотой власти командующего флотом, сухопутную оборону Ляодунского полуострова я сбросил именно на него. Как говорят в армии, в которой я не служил: 'Инициатива наказывает инициатора'.

И вот сейчас я читал докладную записку своего зама по сухопутной обороне, в которой он предлагал разоружить практически все корабли.

- Объяснись, - попросил я Сергея, сидящего напротив меня.

Погладив короткий ежик волос, Вервольф с улыбкой принялся посвящать меня в тонкости своего плана.

- На кораблях есть так называемая малокалиберная артиллерия - все, что меньше 75 мм. В морском бою она поможет слабо - такие снаряды даже миноносцы не пощекочут. А вот на сухопутной обороне, против пехоты, в качестве скорострельной артиллерии - очень даже пригодятся.

- Хм... Опять ты об этой мелочи...

- Не опять, а снова. Говорил и буду говорить! Это слишком малые орудия для флота! А для армии, за неимением лучшего - сойдет на ура! С одних только кораблей линии можно будет получить чуть ли не пять сотен орудий! При том, что их сейчас в артурских войсках едва ли больше пары сотен. Кроме того, сняв с кораблей всю малокалиберную артиллерию и пулеметы, вместе с расчетами и боезапасом, мы можем чуть ли не на треть убрать строительную перегрузку, что положительно скажется на флоте.

- Гм...

- Илья, ну хватит мычать. У нас корабли сидят чуть ли не по самый бронепояс в воде. В результате чего - японские фугасы крошат наши палубы, даже не прилетая в броню. И, тогда зачем вообще нам эта броня?

- Хорошо, я тебя понял. Я как только был назначен комфлота написал несколько записок Старку, чтобы он начал демонтаж торпедных аппаратов и мин заграждения со всех кораблей крупнее 'Новика' и 'Боярина'. Но, господин хороший Алексеев мои приказы похоронил в бюрократии.

- Нам не долго осталось-то. Скоро будем в Артуре, сам уже и проконтролируешь.

- Ага. Ой, чует моя печенка, не понравлюсь я господам капитанам.

- А ты и не девица красная, чтобы мужикам нравиться.

- Очень смешно, а главное - кстати! Ладно, проехали. Будет тебе эта мелочь и пулеметы. Смотрим дальше... Так-с. 'Снять с кораблей все шлюпки, оставив только разъездные ялики и паровые катера'. Ну, что здесь скажешь?

- А что говорить? И так все ясно. Японские фугасы все эти деревянные суденышки превратят в щепки, да еще и подожгут. Так что, в эскадренном бою все эти шлюпки и вельботы - только пища для пожаров. На кораблях нужно оставить только необходимый минимум.

- В чем-то ты прав. Не помню, чтобы Степанов или Новиков-Прибой описывали, что на каком-то из кораблей после боя в Желтом море или при Цусиме сохранились в целости шлюпки.

- Именно. В идеале, нам бы на корабли иметь металлические катера с бензиновыми двигателями, вроде тех, что в наше время используют рыбаки. Но, к сожалению, нет пока той производственной базы и возможностей, чтобы строить такие катера.

- В принципе, такие катера и для гражданских хороши. Скажем, в качестве прогулочных. Знаешь, я чувствую запах денег.

- Вообще-то, это недоеденный ужин.

- Ладно, забудем об иронии. Так-с, что тут у тебя еще...избавиться от дерева, заменить мачты на более легкие... Ну, все понятно. Скинешь часть по модернизации и апгрейду кораблей Каперу - порт и ремонт кораблей будет его вотчиной.

- Он же не корабельный инженер! Что он будет рабочим говорить?

- Его задача - смотреть за ходом исполнения работ, стимулировать рабочих, которые, кстати, находятся чуть ли не на рабском положении, да наблюдать, чтобы не было саботажа. Где может - поможет советом.

- Интересно-интересно. Капер, вообще-то строитель.

- А я вообще-то юрист. Но, согласно нынешним канонам реальности - еще и флотом командую. Если я сказал, что Капер прикомандирован к порту, значит так и будет. У него довольно широкий кругозор, так что, глядишь, подскажет и покажет чего-нового нашим корабельным инженерам. Может ненароком сварочный аппарат изобретет или циркулярную пилу.

- Хорошо, что ты этот разговор начал. Хотел с тобой поговорить о твоих планах.

- Всенепременно слушаю.

- Я по поводу группы Скифа...

Приготовившись к долгим и выводящим меня из себя дебатам, я мысленно сосчитал до ста.

Группа Сергея Апалькова, известного в этом мире как военный советник КОС ЕИВ Скиф, включала себя, помимо самого командира еще Ресвальда и Кацо. Пару дней назад, во время того, как наш поезд прибыл в Мукден, Скиф и его группа отбыли в штаб Куропаткина, к которому были приписаны чисто формально.

До попадания в прошлое, Апальков служил в одном из силовых подразделений доблестного МВД. Имея образование историка, он еще попутно успевал нести в массы доброе и светлое. При помощи тяжелых берцев и резиновых дубинок.

Ресвальд в той жизни занимался преподаванием навыков самообороны и единоборств. Имел за плечами армию и годы жизни в неспокойной стране, ближайшем славянском соседе матушки России. А это уже, считайте, резюме.

Кацо - мой тезка, кстати, тоже Илья - суровый сибиряк школьного возраста. Горячая грузинская кровь, доставшаяся ему от отца, имела выход в патриотическом спортивном клубе, где бывшие сотрудники силовых подразделений учили пацанов навыкам самообороны, владения холодным и огнестрельным оружием и тд. Не удивлюсь, если однажды Кацо нарисует мне план диверсии на нефтяных промыслах Черного моря. Все таки, патриотично воспитанный кавказец - это вам не еврей, кушающий кошерную мацу.

Когда мне стало ясно, что аргументов, чтобы снять Куропаткина, только что назначенного на должность командующего Маньчжурской армии, с поста, у меня недостаточно, судьба подкинула мне идейку на размышление.

Есть у русского солдата такая привычка - день победы встречать в столице врага. Мы были в Париже, Берлине... Чем Токио хуже?

Однако, во времена, когда царем полей становится пулемет - необходимо менять концепцию и ведения войны. К сожалению, русские армейские генералы об этом подумать забыли. Но, я не забыл.

Многие диванные стратеги, кои сейчас возглавляли российское военное ведомство, считали, что сражение на поле и бой в городе - мало отличимые друг от друга вещи. И все бы оно ничего - такая философия в мирное время безвредна. Но, вот стоит начаться мало-мальски продолжительному конфликту, в ходе которого армии предстоит действовать в населенном пункте крупнее трех покосившихся хат, сразу начинаются проблемы. Здесь уже лихой кавалерийский наезд не поможет. И даже массированный артиллерийский удар.

Помнится, в Великую отечественную войну немало танкистов погибло во время боев в городах, только потому, что не было командиров, способных грамотно спланировать их действия в узком пространстве городских улиц. Не говоря уже о том, сколько жизней можно было сохранить среди пехоты...

Поэтому, оставив мысли о прямом командовании Маньчжурской армии, я пошел иным путем.

Я не помнил, какую роль в российском государстве играли гвардейские войска. Для меня гвардия времен монархии - это что-то вроде теплого местечка для сынов приближенных к царским особам лизоблюдов и подпевал из числа дворянства. Не помню, чтобы в русско-японскую Николай гонял в Маньчжурию гвардейские войска. А вот то, что они без устали устраивали во славу монарха кровавые разборки с собственным народом, как в Кровавое воскресенье, я не забыл. Поэтому, решил одним выстрелом получить максимальный результат. Так сказать - выстрел из дробовика государственного масштаба.

Огромных трудов мне стоило уговорить Николая принять решение об отправке 1-ой гвардейской пехотной дивизии в Мукден. Это предписание командиры Преображенского, Семеновского, Измайловского и Егерьского лейб-гвардейского полков получили на следующий же день, после прибытия царя со встречи с немецким кайзером.

Конечно, это породило много слухов. Самые прозорливые, уловив взаимосвязь между перемещением отборных частей от столицы на фронт и встречей императоров, начали осторожно рассуждать о целях такого рандеву. К слову, Лавров постарался достаточно, распустив слух, что царь встречался с кайзером, чтобы получить у того гарантии о ненападении на европейские границы России. Элиту общества захлестнули многочисленные новости - аресты видных деятелей, отставки, срочные заказы за рубежом... Словом, перед тем, как мы начали пересекать замерзший Байкал на санях, я получил от Малкольма телеграмму, что четыре указанных мною гвардейских полка готовы к переброске.

Идея о превращении гвардии в специальные, действительно отборные войска, посетила меня после ознакомления с докладной запиской 'Десант в Токио, или, как победить за год', которую любезно составил Скиф. Причем, составил он его по собственной инициативе. И с его творчеством я познакомился во время путешествия в Либаву и обратно.

Впрочем, краткий мануал по использованию Маньчжурской армии кончался на третьей странице записки. И еще двадцать листов были отведены под предложения по реформированию императорской армии.

- Сергей, - этот разговор состоялся между нами сразу же, как я прибыл в Елагинский. - Твой доклад интересен. И, должен сказать - я в нем и половины не понял, так как в армии не служил и все это для меня не то что дремучий лес - Темная сторона Луны. Объясни мне это простым языком.

- Илья, да тут все просто. Перво-наперво, необходимо изменить расцветку обмундирования солдат. Если ты не знал - сейчас они носят белые и черные цвета. Что делает их прекрасной мишенью.

- Какие будут предложения?

- В условиях ведения боевых действий в зимнее время - белая форма себя оправдает. Но, с весны по позднюю осень, камуфляж должен быть пятнистым - разных оттенков зеленого, серого, коричневого и так далее. Это зависит от местности. Но, черт возьми, если они даже просто перекрасятся в однотонный зеленый - это сократит потери чуть ли не в половину.

- Насчет перекраски я понял. Насчет подготовки двух-трех линий обороны - тоже. Про насыщенность полков артиллерией - тоже знаю. Вервольф давно вокруг флотских малокалиберок въется.

- Не, пусть всю это 47- и 37-мм мелочь забирает себе. Я бы хотел от флота пушки Барановского получить.

- О, как. Это которые в 64 мм калибром?

- Вот-вот! Их недолго переделывать для поддержки пехоты, а калибр снаряда достаточен, чтобы равнять с землей окопы и землянки.

- Погоди-ка, а как же вражеская пехота?

- Вообще, если ты правильно читал мою записку, я предлагал предупредить появление такого термина, как 'позиционная война'.

- Объяснись.

- В первую Мировую войну бывали ситуации, когда обе стороны не имели сил на наступление, а поэтому - зарывались в землю, как кроты, строили ДЗОТы и наращивали линии обороны. Это и есть позиционная, или как будет угодно - позиционная - война. Противники сидят на своих позициях, вяло перестреливаются друг с другом, ждут наращивания сил. Я планирую на Маньчжурском направлении создать несколько эшелонированных линий обороны, насытив их пулеметами и крупнокалиберными орудиями, чтобы перемалывать японские войска.

- Любопытно...

- Знаешь, какое соотношение потерь у обороняющихся, которые окопались, и атакующих?

- Нет, не знаю, Скиф.

- Один к трем. Это без поддержки артиллерии. С ней и пулеметами - один к пяти, к семи - если уж макаки будут сильно упорны. Это без поддержки артиллерии. С ней и пулеметами - один к пяти, к семи - если уж макаки будут сильно упорны. Поэтому, я и хочу, провести рекогносцировку, выбрать позиции, окопаться там резервными полками, оборудовать пулеметные гнезда и поставить артиллерию.

- К слову об артиллерии. Ее быстро подавят японцы, так как наши выкатывали орудия на прямую наводку, а макаки - с закрытых били.

- Скажешь тоже! Военный я советник, или нет? До того, как японцы подойдут к нашим рубежам, научим артиллеристов стрелять с закрытых позиций. В русско-турецкую же умели стрелять!

- Ну, допустим. Однако, Николай отмел всяческие мои поползновения на командование сухопутными силами кроме как в Артуре и Владивостоке.

- Да, я слышал. Но, я на всю армию и не претендую.

- Даже так? Интересно. Внемлю твоим рассуждениям.

- Тогда я повторюсь, ибо все описал в своем докладе.

- Я только глазами пробежал.

- Эх ты, а ведь столько трудов было приложено! В общем слушай! В советское время был такой термин, как 'ударная армия'. Ее назначением было действие на особо важных участках фронтов. Усиленная большим количеством техники, да и личного состава там было на несколько дивизий больше, чем в обычных армиях, ударная являлась чем-то вроде штурмовой пехоты. Так почему бы у нас не сделать нечто такое?

- И где я тебе несколько дивизий наберу?

- А мне не надо несколько дивизий. Дай пару полков! Я буду их учить, как нужно воевать в условиях современности. Без конницы, без плотного строя, в рамках боев в городе, в окопах, в траншеях...

В эту минуту в голове у меня щелкнуло.

Четыре полка гвардии, которые я 'оторвал' из-под крыла Николая должны были прибыть в Мукден. В первую очередь - гвардия, это отборные войска, элита. Даже если эта элита - просто бравада, одно ее нахождение в зоне боевых действий доказывает, что руководство страны уделяет самое пристальное внимание сложившейся ситуации.

Во-вторых, раз уж гвардия считается элитой, то и отношение к ним должно быть иное. Конечно, как человек не служивший, я могу рассуждать только в качестве 'диванного вояки', но как по мне - элита армии и флота - это быть всегда на передовой, в гуще событий. А не гонять безоружных рабочих на политических стачках.

Потому, я дополнительно попросил Лаврова вести учет тех гвардейцев, которые по тем или иным причинам 'не смогут' отправиться на войну. Шкурничеством заниматься на войне не дело.

Ну, и наконец, инициатива, исходящая от Корвина.

В своей работе по пропаганде силы отечественного оружия, он особо отмечал момент о высадке наших войск на территорию Японии.

'Подобный шаг, наряду с атаками портов, крейсерством на торговых коммуникациях и тд. принесут дивиденды в виде создания мощного общественного мнения, направленного во благо царской власти, а не против нее. Победоносная война затруднит революционерам вербовку новых сторонников, но не остановит. Идеальным вариантом завершения войны был бы десант и захват Токио. Угроза жизни императора заставит японцев мгновенно сложить оружие и согласиться с любыми нашими требованиями'.

Когда я обсуждал возможность десантной операции в Японии с Вервольфом, то получил прямо противоположное мнение. Мой зам считал высадку делом рискованным, поскольку мы не знали характер сухопутной обороны противника. Рассчитать количество войск, необходимых для захвата и удержания Токио, артиллерии, снаряжения и графики снабжения - тоже вещь не из простых. Стратегическая инициатива на море так же принадлежала японцам, а это ставило под сомнение возможность беспрепятственной доставки войск к берегам Японии. До тех пор, пока главные силы японцев не получат серьезное поражение, которое заставит их забиться по портам - о десанте не стоило даже думать.

- Как по мне - в случае, если мы разобьем японский флот - проще уничтожить все оборонительные коммуникации японцев бомбардировкой с моря и взять острова в морскую блокаду. Через пару месяцев, когда начнут голодать, они сами запросят мира, - такой ответ я получил от Сергея Вервольфа.

Но, как бы там ни было, идею с десантом на территорию противника я не стал отметать. Поэтому, из Мукдена в Питер полетела секретная депеша, предназначенная лично для императора. Несмотря на разницу во времени, за то время, пока наш поезд готовился к дальнейшему пути, я получил ответ. Ознакомившись с его содержимым, я в общих чертах набросал план действий и вручил его Скифу для исполнения.

Однако, для всех остальных моих товарищей, причина, по которой Скиф, Ресвальд и Кацо остались в Мукдене, а не отправились с нами в Артур, осталась загадкой.

- Сергей, - я посмотрел на Вервольфа. - Я уже говорил - у них свой приказ. Не обижайся, но пока я тебе его рассказать не могу.

- А мне не нужно его рассказывать, - усмехнулся он. - Я уже в курсе.

Провокация, как средство развязывания языка подозреваемого - один из приемов ведения допросов. В специальных учебных заведениях этому обучают пару лет. Но, некоторые люди закатки этого умения обретают в ходе жизненного пути.

Я был из тех, кого этому учили. Мой собеседник обладал богатым жизненным опытом, поэтому, я предпочел предоставить инициативу ведения дальнейшего разговора ему. Так, я смогу меньше наговорить лишнего. Охохох...моя головушка скоро лопнет от секретов.

- Не знаю, зачем это было нужно скрывать, но всю армию научить известным нам приемам ведения войны не получится, - заявил он. - Куропаткин заартачится, отошлет Скифа куда подальше. А лишить военного министра полномочий - не так уж просто.

- И откуда ты это узнал? - В общих чертах он был прав, но частности - это сила. А многих частных моментов он не знал.

- В отличии от тебя, Скиф не делает из своих замыслов секреты. И не гнушается просить помощи там, где она нужна, - а вот это явно осуждающий тон. - И, именно я посоветовал ему не заниматься ерундой вроде автомата Федорова, а поставить задачу по разработке старого доброго пистолета-пулемета, детали которого могут штамповаться массово, а не вытачиваться или отливаться. Кроме того - автоматическая винтовка для окопного и городского боя - не самая удачная вещь. Тяжелая, низкая скорострельность, большие габариты. А пистолет-пулемет - просто, дешево и сердито. Да и сделать намного проще.

- Ммм... - только и смог выдать я. Вопрос о перевооружении гвардии стал ключевым. Если научить солдат окапываться и действовать малыми группами - еще можно, то произвести достаточное количество нового вида вооружения - дело отнюдь не простое. Скиф настаивал на автомате Федорова, так как сам изобретатель ныне уже вынашивает такую концепцию. И, передав ему общие чертежи и описание, можно ожидать результатов намного быстрее разработок автоматического орудия с ноля.

- Илья, ты хоть представляешь, что такое автомат Федорова?

- Ну...

- Это автоматическая винтовка. И ключевое слово в ней - винтовка. Длинная, убойная, но винтовка. Она для действия в окопах и городах так же полезна, как и нынешняя мосинка.

- Ладно, отставить критику. Какие предложения?

- Уже сказал. Пистолет-пулемет. Легкий, металлический, простой в производстве - там только штамповка, да клепки немного.

- Погоди! Там же патрон от ТТ идет! Нет времени, чтобы новый патрон разрабатывать. Федоров разрабатывал под патрон от японской "Арисаки".

- Еще один незачет, господин вице-адмирал. Патрон 7,62?25 мм ТТ, который использовался для пистолетов-пулеметов Шпагина, Сударева, Дягтерева есть ни что иное, как потомок немецкого патрона 7,63?25 мм всем известной фамилии Маузер. А, как известно - подобный патрон уже вовсю производится в Фатерлянде.

- Да, но нужны чертежи и...

- Илья, ты серьезно? Неужели ты думаешь, что со всеми моими знаниями, я не смогу набросать чертежи ППШ? Не заводские, конечно, но схематично-описательные, вполне достаточные для того, чтобы тот же самый Дягтерев привел их в порядок?

- Погоди, друг! Я в тебе не сомневаюсь, конечно, но почему бы тогда не дать Дягтереву чертежи его собственного ПП?

- ППД слишком сложен в производстве, чем ППШ. Последний считай из одной только штамповки состоит, а ППД...

- Погоди, погоди, друг! Пистолет-пулемет Сударева еще проще! Помнится, он в три раза дешевле, чем ППШ.

- Да? А в окопах ты драться будешь чем? ППС имеет приклад не для рукопашной, а для прицельной стрельбы. А вот ППШ...

- Ладно, - в принципе, использовать ППШ взамен автомата Федорова - более благоразумно. Если, конечно, Вервольф не ошибается в оценке простоты производства. - Уговорил. Пусть будут ППШ.

- Ну вот, - улыбнулся мой зам. - Правильное решение, господин командующий! Это вам не немецкого кайзера в союз тянуть.

* * *

Несмотря на то, что к вечеру мы уже были в Питере, и я буквально с ног валился от усталости, Николай едва ли не силком потащил меня в Зимний.

Быстро распорядившись об ужине, он оставил меня, направившись проведать императрицу и детей.

Стремление Николая всегда и всюду интересоваться делами своей семьи, меня не просто бесило, а раздражало всенепременно. Быть может, потому что я молод и не считаю брак и семью приоритетней карьеры и Родины, не знаю. Но, в моем понимании, правитель такой страны как Россия не имеет права уделять семье больше времени, чем стране. Клятва и узы брака - это, конечно, хорошо, но как же верность стране и народу?

Так или иначе, но Николая я ждал больше трех часов. Хорошо хоть накормили. Да и где-то через час ожидания, в двери маленькой столовой вошел одетый в гражданское платье Лавров.

Обменявшись приветствиями, мы присели за стол.

- Выглядите уставшим, Илья Сергеевич! - Заметил собеседник.

- Только с дороги. Его величество назначил совещание, но, пока занят.

- Как любопытно, - Лавров улыбнулся. - Но, меня тоже вызвали на совещание к государю.

- Действительно - любопытно, - на самом деле, меня сейчас больше интересовал жаренный перепел, лежащий передо мной на столе.

- Я навещал ваших людей в Елагинском, - осторожно начал Лавров. - Познакомился с господином Малкольмом. Не зная, когда вы вернетесь, передал ему документы относительно арестов Витте, Абазы, Авелана, Рожественского...

- Смотрю вы изрядно прошерстили 'Безобразовскую клику'.

- Лишь тех, кого позволяют арестовать мои полномочия. Хотя, даже эти аресты произвели много шума и привлекли ненужное внимание.

- Ни в коем разе, - Говорить с набитым ртом всегда считалось моветоном в приличном обществе. Поэтому, перепела пришлось отложить.

- Владимир Николаевич, - я промокнул губы салфеткой. - Когда я вам сказал о том, что вам предстоит бороться с врагами внутри страны, я думал, что вы поймете, что вам предстоит противодействовать злодеям от самых низов, до самого верха.

- Но, для этого необходима такая власть, что...

- В группе господина Безобразова состояли такие люди, как Плеве и Великий князь Александр Михайлович. Что не могло не придать ей поддержки на самом верху. Фактически - их решения принимались в одном шаге от уха императора. Не имею информации, какие цели преследовал господин Великий князь, но Плеве... Плеве фигура противоречивая! В моем времени его оценивали в основном по словам современников, одним из которых был Сергей Юльевич. А уж Витте не скупился на характеристики. В общих чертах, Плеве представлялся моим современникам как цепной пес, которого спускали с поводка, когда пахло жаренным. Любопытно, что фраза 'Нам нужна маленькая победоносная война!' приписывается именно Плеве. Якобы, он подталкивал Россию к конфликту, надеясь, что победа сплотит народ и позволит успешно бороться с революцией. Возможно, это и так. Но. В одиночку, Плеве бы не добился успеха - ведь война началась по сути из-за концессий на реке Ялу, а это предприятие известно кто разрабатывал. Таким образом - любой из членов 'Безобразовской клики' несет солидарную ответственность за провокацию Японии на конфликт.

- Однако, все мы знает, что Витте всегда был противником Плеве. Не станет ли арест Витте сигналом для Плеве, что его позиция верна?

- Еще как станет. Вот тут то ему и нужно подрезать крылья.

- Простите, что подрезать?

- Это такое выражение. Имеется ввиду - лишить инициативы. Не буду вас томить, если расскажу, что в настоящий момент на Плеве планируется покушение, в результате которого он покинет этот грешный мир.

- И вы так спокойно об этом говорите!?

- Тише, мой друг. Верите, или нет, но Плеве для меня не первостепенная фигура. Но, раз так вам не терпится, расскажу вам подробно, что помню.

- Было бы интересно послушать.

- Что ж, извольте. Вероятно, вы не в курсе, но в Петербурге сейчас проживает господин Евно Азеф. Это глава 'Боевой организации эферов', один из лидеров самой партии. Но, что примечательно - этот же человек и небезызвестный в узких кругах инженер Раскин. Так его знают в Департаменте полиции, где уважаемый Евно подрабатывает за 1000 рублей в месяц тем, что выдает товарищей по партии.

- Что? Это...это бессмыслица!

- Согласен, но так оно и есть. Господам полицейским самим того не зная, удалось нанять на работу матерого террориста, который вертел ими в собственных целях.

- Боже, какая безалаберность!

- Это еще не все, мой друг. Покушений на Плеве было не менее двух - тут уж я вам сказать не могу, просто не помню. Но, так или иначе - оно состоялось, и господин Плеве погиб. И, сейчас, мы с вами, можно сказать, держим господина Плеве, извините за пошлость, яйца.

Лавров, и без того обескураженный моими словами, едва краской не залился от моей бесцеремонности. Это мы, в свое время привыкли матом ругаться везде, где можно. А двадцатый век, это вам не коммунизм строить.

- Илья Сергеевич, я бы попросил... неудобно... резиденция государя...

- Приношу извинения, господин ротмистр. Я хотел сказать, что мы полностью контролируем жизнь или смерть Плеве.

- Как это?

- Очень просто. Это называется политикой. Грязное и неблагодарное дело. Особенно, когда в нем участвуют спецслужбы. Но, в рамках беседы, я вам расскажу.

В зал вошел слуга, сервировавший стол к чаю. Все это время, пока менялись блюда на столе, я видел, как Лавров обдумывает мои слова. Что ж, это похвально - до всего дойти своим умом.

Наконец, нас оставили и я продолжил.

- Преимущество Разведочного отделения в том, что оно тайное. О нем никто не узнает. В моих планах, которые я вам предоставил, есть предписания по преобразованию вашей службы.

- Да, я разговаривал об этом с господином Малкольмом.

- И что же вам сказал Дмитрий?

Минут десять я слушал пересказ Лаврова о позиции Малкольма. И, чем дольше я слушал, тем больше понимал, что реформирование Разведочного отделения придется держать под личным контролем. Малкольм, а с ним возможно и другие, не поймут моего стремления воссоздать КГБ таким, какое оно было при СССР. Конечно, в мои планы не входит устраивать тотальные слежки и прочее, но я планировал вобрать в новую службу все положительные качества известных мне спецслужб. И, если для безопасности государства необходимо будет создать в этом мире черные 'воронки', я пойду на это не моргнув и глазом.

- Достаточно. - Я прервал изложение Лавровым мыслей своего зама. - Я вас понял. Владимир Николаевич, скажите, вы ставите интересы государства выше интересов отдельной личности?

- Безусловно да...

- Тогда взгляд господина Малкольма не должен путать вам цели и задачи. Дело в том, что в нашей истории, спецслужбы, действуя по большей части в партийных интересах, делали некоторые вещи неправильно. Расстреливали без доказательств, ссылали в лагеря и тому подобное. Я не вижу в этом необходимости, при реформировании контрразведки. Но, вы должны понимать, что если потребуется такая необходимость...

- Я останусь верен долгу и присяге, - на лице контрразведчика не дрогнул ни один мускул.

- Иного ответа я и не ожидал, - я дежурно улыбнулся. К счастью для Лаврова, я не афишировал, сколько из арестованных не покинули стены Разведочного отделения.

* * *

Император присоединился к нам ближе к полуночи.

Выглядел он необычайно свежо, можно сказать - был весел. Судя по всему, общение с семьей придавала ему сил и мотивации. Что заставляло задуматься меня над вопросом - быть может я через чур циничен в вопросах семьи?

- Господа, благодарю вас, что обождали, - царь присел к нам за столик. - Дела семейные настолько увлекли меня, что насилу смог покинуть императрицу. Только мои заверения в том, что я в скорости вернусь к ней, дали мне возможность присоединиться к вам.

Я и Владимир Николаевич не проронили ни слова. Было ясно, что Николай просто размышлял вслух и наших комментариев тут отнюдь не требуется.

Еще некоторое время мы говорили о различных пустяках - о лошадях, о погоде на Балтике, о рокировке некоторых генералов. Царь даже пару забавных курьезов, произошедших при дворе в наше отсутствие, рассказал.

Наконец, когда перевалило за полночь, царь перевел разговор в деловое русло.

- Владимир Николаевич, Илья Сергеевич не так давно предложил мне реформировать вашу, и некоторые другие имперские службы, для создания отдельной структуры, которую он назвал Комитетом Государственной Безопасности. Надо признать, идея сосредоточить политический сыск, контрразведывательную и контрреволюционную деятельность в руках одной структуры, верой и идеей стоящей на страже Империи мне показалась заманчивой. Но, хотелось бы выслушать ваше мнение, дорогой Владимир Николаевич, поскольку господин Особый советник именно вас видит во главе службы контрразведки. А не доверять его суждениям у меня нет никаких оснований.

- Ваше величество, - Лавров сидел прямой, как струна. - Я польщен столь высокой оценкой моих способностей. Если вы считаете меня достойным, то без сомнения, я приму свое назначение с великой покорностью и благодарностью.

- Иного я и не рассчитывал услышать, - Николай выглядел довольным как удав. Конечно, императору же не отказывали. - Илья Сергеевич, к сожалению, у меня не было достаточно времени, чтобы ознакомиться с вашими предложениями относительно создаваемого Комитета. Быть может, вы огласите их, чтобы мы все могли обсудить, коли возникнут какие вопросы?

- Как прикажете, Ваше Величество, - на самом деле, Николай разыгрывал небольшой спектакль, о котором мы договорились еще во время нашего пути из Либавы в Петербург.

Я глотнул чая из чашки (черт, до чего же вкусный!), чтобы смочить пересохшее горло. Говорить придется много. И долго.

- Комитет государственной безопасности, или сокращенно - КГБ, должен быть централизованной структурой, со штаб-квартирой в...скажем - в Петербурге. В идеале, Комитет должен вобрать в себя все функции по ведению разведывательной деятельности за рубежом, контрразведку внутри страны, политический сыск и противодействие терроризму, экстремизму, саботажу, диверсиям, промышленному шпионажу, контрразведка в армии и на флоте. В нашей истории КГБ были подчинены пограничные войска, несколько подразделений специального назначения, отделы информационной безопасности, защиты связи и коммуникаций, транспорта и особо режимных объектов вроде мостов, гидроэлектростанций и прочего. Так же - контролировались средства массовой информации.

- Ваше правительство постаралось включить эту службу во все сферы жизни народа, - Николай ощутимо напрягся. Несмотря на то, что его отношение ко власти и мои взгляды на принципы управления, расходились, нельзя отрицать, что сын Александра III никогда не стремился быть тираном. И поэтому, сама мысль о тотальном контроле за населением была для него чужда.

- Ваше величество, столь глубокое внедрение КГБ в жизнь общества было продиктована стилем управления государства, а так же - идеологией. В нашем нынешнем положении, не стоит интегрировать службу так глубоко. Лично я бы посоветовал ограничиться внешней разведкой, контрразведкой, военной контрразведкой, контролем средств массовой информации, борьбой с терроризмом, экстремизмом, революционной деятельностью, промышленным шпионажем.

- Если мне будет позволено высказаться, - взял слово Лавров, - то я не совсем понимаю, зачем необходим контроль газет и журналов? А так же - что вы понимаете под промышленным шпионажем?

- Владимир Николаевич буквально предвосхитил мои вопросы, - улыбнулся Николай.

- Я не имел в виду, что за ними нужно установить надзор и изымать из печати любые материалы, которые не понравятся кому-либо из чиновников. Наоборот. Критика, мотивированная или нет - необходима. Обоснованная критика дает повод провести анализ проблемы и искать пути ее решения. Ну, а необоснованная критика - это истерия, выход накопившегося недовольства, которое не будет иметь поддержки, если государство и вы, Ваше Величество, в первую очередь, будете заботиться о народе и решать реальные проблемы. Скажем, выступит в газете с гневной нотой какой-нибудь провокатор. Заявит, что рабочие в стране обижены маленькой зарплатой. А ему в ответ - аналитическая записка об окладах, получаемых на государственных заводах, да об условиях труда. И, несомненным плюсом было бы, если зарплата там выдавалась в срок, без задержек, с оплатой сверхурочных и без надуманных штрафов.

- Илья Сергеевич, вы имеете такую информацию? - Заинтересовался Лавров.

- В самом общем плане. И, на мой взгляд - следует самым кардинальным образом отреагировать на этот факт. Ваше величество, не берусь говорить вам, как нужно, но, на мой взгляд - ваше личное прибытие на несколько питерских заводов, на которых сейчас достраиваются корабли серии 'бородино', и учиненная там проверка силами ведомства Владимира Николаевича и моих коллег по Корпусу, восстановившая законные интересы рабочих, произвела бы огромный эффект. Не говоря уже о росте вашего личного авторитета среди народа, мы получим большое влияние на рабочую массу, которая, заверенная в том, что на государственных предприятиях всегда вовремя платят зарплату, уважают человеческие качества рабочих. И, тем самым, частично модернизировав трудовое законодательство, мы сможем привлекать на государственные заводы больше квалифицированной рабочей силы. Что в свою очередь - увеличит производительность наших заводов. И, тогда - наши корабли не будут строиться десятками лет, устаревая к моменту введения в эксплуатацию. Главное - своевременное финансирование проектов, а так же - надлежащий контроль за исполнением.

И здесь мы касаемся вопроса промышленного шпионажа. Как вы догадываетесь, я и мои коллеги имеют множество информации, которая поможет сделать нашей стране научно-технический рывок. Однако, во избежание попадания этой информации к противнику - японцам, англичанам, американцам, да и мало ли к кому, необходимо, чтобы ваше ведомство, Владимир Николаевич, обеспечивало скрытый патронаж каждого такого предприятия. Обеспечить на них пропускную систему и охрану периметра, проверку всех поступающих материалов.

- Это несколько затруднит работу предприятий, должен вас сразу предупредить, Илья Сергеевич.

- Я это понимаю, Владимир Николаевич. Но, если не прибегнуть к мерам предосторожности - наши секреты уйдут в и без того развитые страны, которые используя свои ресурсы - опередят нас на десятилетия. Вы представьте, что будет, если те же англичане создадут не свой неповоротливый танк, а маневренный, облегченный, с башней, как на кораблях? Такой, какой планирует создать мой Корпус. И, из опыта будущего, скажу вам - такие самоходные бронированные машины являются основой армии будущего. Я не говорю уже про самолеты, подводные лодки и другое...

- Такие... секреты... - Николай сделал ударение на последнем слове. - Необходимо сберечь от других стран. Даже от союзников.

- В моем мире Германия дважды начинала войны, охватывающие весь мир. Посему, я так же, как и государь, склонен считать, что союзникам не стоит знать о наших 'новинках' до тех пор, пока мы сами не изобретем что-то получше.

- В таком случае, - Лавров развел руками. - Я могу только поддержать ваше решение о создании Комитета Государственной Безопасности.

- Нам с вами будет необходимо обсудить основные принципы работы нового органа, - Сощурившись заметил Николай. - Какие функции у каких учреждений отнять, каких людей привлечь...

- Ваше Величество, - 'Адмиральские' четко указывали на второй час ночи. - Я подготовлю подробную докладную записку о том, как должна функционировать новая служба.

- Смею заметить, та записка, которую мне предоставили на ознакомление ранее, весьма подробно описывает деятельность Комитета, - отметил Лавров. - Однако, думаю, назначение Сергея Васильевича Зубатова на должность руководителя Комитета, вызовет резко негативную реакцию со стороны министра внутренних дел. А это уже приведет к открытой войне двух ведомств.

- Простите господа, - Николай поднял вверх одну бровь. - Но, не Владимира Николаевича ли мы хотели поставить во главе Комитета?

- Дражайшего господина Лаврова я планирую поставить во главе управления контрразведки, которая станет структурным подразделением в составе нарождающегося КГБ под командой господина Зубатова.

- Илья Сергеевич, - Николай смотрел на меня пристально. - Вам известно, за кого вы просите? Что это за человек?

- Без сомнения, - я кивнул. - Это человек, который был обвинен в заговоре против Плеве, хотя лишь виноват в том, что не с теми людьми поделился мыслями о критике действий министра внутренних дел.

- Это был заговор!

- Заговор против должностного лица, которое вело страну к гибели? Которое не видело растущего революционного движения у себя под носом? И, смею заметить - ни Витте, ни один из других ваших слуг не застрелился, узнав, что вы отреклись от власти! И только Зубатов...

- Отречение? - Николай был поражен.

'Твою то шестеренку!' - пронеслось у меня в голове. Нет, я точно скоро трехнусь со всеми этими тайнами и дозированием информации.

- Господа, - я обвел глазами контрразведчика и императора. - Думаю, мне стоит вам рассказать все, что произойдет за ближайшие тринадцать лет...

* * *

- На самом деле, нам бы еще не плохо было бы гранаты на поток поставить, - мечтательно протянул Вельхеор. - Эх, как кинуть в колонну наступающих войск пару-тройку противопехотных...

- А 'монка' была бы лучше! - Весело воскликнул Гарик. - На всех тропинках, на всех подходах...

- Эй, вояки диванные! - С другого конца купе гомон голосов группы Вервольфа перекрыл рев Капера. - Я тут вообще-то сварку придумываю, знаете ли! А свои мины можете на Гавайских пляжах выставить!

Нас было пятеро: я, Вервольф, Вельхеор, Гарик и Капер. Пять человек, гостей из будущего, кто решил попрать колесо истории и повернуть дело вспять.

И мы приближались к своей цели.

На дворе стояло утро 15 февраля 1904 года. Мы подъезжали к Порт-Артуру.

Вервольф, расположившись у окна вагона, с лицом голодающего, смотрел на мелькающие пейзажи за окном.

Мы вот-вот должны были прибыть в Артур.

Лощеные, затянутые в новые мундиры - поскольку группа была чисто военизированной, я своей волей присвоил им морские чины капитанов 1-ого ранга. Безусловно, командовать кораблями я их не пущу, а вот авторитету их начинаниям это должно добавить.

Условно, мы поделили наличествующие силы на 'воду' и 'сушу'. 'Воду' возглавлял я, захапав себе Капера и Володю. Впрочем, оба они нужны были мне в доках. Капер, как мастер на все руки, должен был обеспечить ускорение ввода в строй кораблей, что еще даже в ремонт не начинали. 'Ретвизан', кажется, еще даже в бухту не введен. А Того не дремлет! Он уже стягивает вокруг Порт-Артура петлю, в которой намерен придушить меня и мою эскадру.

Вот только хренушки. Не дамся я ему. Пусть жаренных гвоздей поест.

Капер, на которого с трудом налезал китель - ну, обладал человек внушительным животом - всю дорогу от Мукдена что-то чертил и рисовал в своем блокноте. Как сказал Вельхеор - напарник его думал о том, как сделать сварочный аппарат в местных условиях. Одновременно еще мыслил о 'болгарке', автогене, цепной пиле...

Сам Володя решил вопрос своего назначения и обязанностей просто. Первым же он поднял вопрос о перевооружении миноносцев эскадры. Вооруженные лишь одной 75-мм пушкой и несколькими 47-мм, они чуть ли не вдвое уступали по огневой мощи японским 'коллегами'. Поэтому, Володя предложил снять несколько ненужных 47 мм орудий и вместо них на корму каждого из отечественных миноносцев поставить по еще одному 75-мм орудию. Которые, предлагать снять с...поврежденной 'Паллады', которая и без того пострадала, получив торпеду от японцев в первый же день войны. Сейчас, как мы помнили, крейсер стоял в доке и крайне вяло ремонтировался. Что я планировал изменить при помощи волшебного русского подсрачника.

Еще одним вопросом стояла перекраска кораблей в камуфляж. Конечно, пятнистая раскраска будет по первой вызывать критику и пересуды, но, для японцев это станет сюрпризом. На глазок им станет тяжелее прицеливаться.

Вервольф возглавил группу 'земля'. Сам он планировал стать закулисным руководителем сухопутной обороны, отдав инициативу прямого командования генералу Кондратенко - а я уж позабочусь, чтобы Стессель и Фок поскорее покинули крепость.

Вельхеор стал главным нашим сухопутным минером. Его рассказов о том как сделать из металлолома фугас, начиненный поражающими элементами, мне понравился, а поэтому, я предоставил ему инициативу в том, чтобы создать отряд саперов, и подготовить план, мощности и запас мин для создания минных полей против вражеских войск.

Гарик. Специалист широкого профиля. Здесь стоит поговорить о человеке особо.

В миру имеющий имя Игорь, Гарик был самым старшим из всех нас. Не просто из группы порт-артурских советников, но и вообще - из всех попаданцев. Все-таки - пятьдесят шесть лет человеку. И его богатый жизненный опыт давал нам широкий спектр сфер, где могут потребоваться его знания - начиная от армейской подготовки, заканчивая знаниями полевой медицины, саперного и кинологического дела да и бог еще знает чего еще. Мне Гарик даже тет-а-тет не поведал полный список того, что знает.

Пока Вервольф определил его в создание записок по полевой медицине. Как оказалось, в российской армии и флоте не учили даже правилам первой помощи. А раз так - зачем ожидать, что жертв будет немного? От ран умирали миллионы.

По замедлившемуся ходу паровоза, я догадался, что мы почти прибыли.

Руки тряслись, словно меня разбил Паркинсон. В ушах стучало так, будто внутри моей головы работали столяры.

Каким бы я не казался невозмутимым, внутри я волновался. Честно сказать - я трусил.

Никогда еще под моим началом не было столько человек. Никогда еще от меня не зависела судьба страны. Никогда еще мне не доводилось быть на передовой, где царит смерть и разрушение не от пули или ножа, а от снаряда, который выпустит тот, кого я никогда не увижу.

Только сейчас, когда колесные пары паровоза отстукивали свои последние метры до перрона порт-артурского вокзала, я понял, как сильно ошибался, посчитав, что решить вопросы морских боев будет легко.

Да и о чем я думал? Ведь я стратег, аналитик, но никак не тактик! Я не могу ориентироваться в изменяющейся обстановке настолько быстро, чтобы оперативно реагировать на нее, и я...

Вагон качнулся и замер. Снаружи послышался свист пара.

- Приехали, господа советники! - Вервольф лихо свистнул и заспешил к выходу. - Станция конечная, поезд дальше не идет.

'Ну, твою ж то мать!'

Все. Прибыли.

До боли в пальцах, я сжал кулаки. Пора взять себя в руки. Никто кроме меня.

- Пришло время побеждать. - Прокрутив фуражку в воздухе, я надел ее на голову. Оцентровав ее, я одернул полы кителя и запахнул шинель, двинулся в тамбур. Там, на перроне меня ждали военные и чиновники всех мастей. С которыми мне придется уживаться, спорить, соглашаться, подчинять их своей воле или находить компромиссы. И все это - во имя великой цели. Во имя Родины.

Спасти которую не может никто.

Никто кроме нас!