Карта первого круга

Глава 9

Здоровые твари начали на меня реагировать, как только получили приказ нападать, но это было поздновато. Развив максимальную скорость, я быстро добрался до них, на ходу сделал пару шагов по стене, чтобы зайти с боку и остановился рядом с одним из противников. Торчащие волоски группировались пучками, вызывая ощущения плешивости у паука, а он сам стремительно поворачивался ко мне.

Не дав ему завершить движение, я схватил руками две ближайшие лапы и рванул на себя, разгоняясь спиной вперед. Еще с прошлого раза я отметил две особенности пауков — живучесть и относительную легкость. Если с первой было все понятно, выносливость в четверке позволила существу жить и даже двигаться после того, как я проломил ему хитин и впихнул свою ногу внутрь, то вот вторая была неожиданна для существа такого размера. Точнее, выглядел паук большим, тело с лапами составляли круг в диаметре больше моего роста, а максимальная высота была полтора метра. Здоровая такая лошадь получалась. Но вот от силы моих ударов прошлый смешался с места, поэтому сейчас я решил попробовать побороть членистоногое.

Его удалось сдернуть с места и поволочь за собой. Изначальный план состоял в том, чтобы раскрутить его и швырнуть об стену, но все-таки он оказался тяжеловат и хорошо цеплялся лапами за камни. В какой-то момент он намертво встал, вбив коготки на кончиках конечностей в стыки брусчатки и пришлось остановиться вместе с ним. Я разжал ладони, прыгнул прямо к телу, проскользнув между лап, и ударил, выбрасывая колено вперед и доворачивая бедро опорной ноги. Хитин смялся под стопой, и сломанными краями прорвался внутрь. Хорошо, что не влез туда ногой на этот раз. Существо отбросило назад, а мне пришлось отбегать, чтобы не попасть в окружение.

Все три паука выстроились передо мной в ряд и дружно начали перебирать лапами в мою строну, пытаясь окружить. Я бросил взгляд на их паутину, увидел, что она стала прозрачной и удвоил внимательность. Превосходя их в скорости, решил просто перепрыгнуть приближающихся противников, но как только приблизился они разом подняли передние лапы и привстали, не останавливаясь при этом. Едва успел затормозить, чтобы не попасть в капкан раскинутых ног.

Такого они раньше не делали, все же очень мало я знал о противнике, чтобы так самоуверенно выходить разом против троих. Кажется, меня опять ожидают боль и страдание. От Аландора донеслись подбадривающие выкрики, и я порадовался, что хоть кто-то на моей стороне.

Придется импровизировать и начну с акробатики. Рывок к стене позволил набрать достаточную скорость, а оттолкнувшись от нее вверх и в бок я оказался в воздухе, падая на ближайшего паука. Он гостеприимно распахнул свои объятия мне на встречу, но не успел перехватить, а я приземлился ему на спину. Не задерживаясь, сразу пробил двойку прям по глазам. Тело членистоногого — не самая удобная опора, удары получились не в полную силу, но их хватило, чтобы существо вздрогнуло всем корпусом и замерло.

Ругаясь про себя, спрыгнул с него в бок, чтобы его собратья не стащили меня и уже здесь нанес несколько сильных ударов руками. Они выходили быстрыми, мощными, точными. От каждого попадания паук дергался, проседал на лапах и не мог сориентироваться, чтобы меня схватить. В стороны полетели куски хитина, какие-то внутренности, слизь. Напоследок в готовую дырку я вбил ногу, полностью погрузив ее внутрь и размолотив какие-то органы.

Этого паук уже не выдержал и конвульсивно сжался, частично стискивая меня лапами с боков. Достаточно неожиданно и весьма плотно. От этих пут я быстро высвободился, но другие противники уже подобрались вплотную и несколько раз успели зацепить когтями, пытаясь подтащить через тело собрата. Мне очень повезло, что они не смогли действовать свободно, туша товарища мешала, но я получил длинные и глубокие порезы. Отбежав в сторону, быстро оценил полученные раны, не посчитал их стоящими сейчас внимания и посмотрел на пауков.

Раненый продолжал конвульсивно сжиматься и пока не представлял опасности, а два оставшихся обошли его с боку и шустро топотали лапками в моем направлении. Вспомнив начало схватки и реакцию членистоногих, не стал ничего выдумывать, а просто зашел с боку, пользуясь преимуществом в скорости. Надо было срочно кончать с ними, площадка маленькая и часть ее уже покрыта паутиной, которая слабо поблескивала на свету.

Теперь я не стал бить сразу, а крепко ухватил основания лап и, удерживая паука, начал ритмично ломать его тело коленом. Три удара спустя, одна из конечностей отломилась, и я перехватил за другую. Противник пытался то вырваться, то извернуться поближе, но не мог противостоять моей силе, и я хоть и с трудом, но сдерживал его, если бы не второй паук, то его удалось бы добить. А так, чтобы не подцепили острыми когтями, пришлось прекратить избиение. Напоследок резким движением перебил еще лапу, какие-то хрупкие они в этом месте оказались.

Ускользнув от атаки третьего существа, отошел на свободную от паутины часть площадки. Оказывается, с ними вполне можно сражаться в рукопашную, и я зря боялся сходиться вплотную. С другой стороны, бой накоротке с несколькими противниками обернулся для меня неприятными ранами от когтей. Тем не менее, разница в характеристиках силы и скорости дает весомое преимущество. Но вот в живучести они мне не уступают. Побитый паук на шести лапах вновь хромал ко мне, несмотря на дырки в теле и две отсутствующие конечности. А первый из пострадавших прекратил сжиматься и неуверенно пытался подняться на ноги. Кажется, бой будет долгим.

Все же я их победил, но это было опасно. Я смог вырубить второго противника, оказавшись на его спине и пробив перемычку между гловогрудью и брюшком. Все, как и в первый мой бой. Но из-за этого третий из пауков едва меня не сцапал и пришлось уходить от него на замазанную паутиной поверхность. Перекатившись по ней, я почувствовал несколько рывков, когда клей цеплялся за одежду и открытые части тела. Поднявшись на ноги, решил было, что это все фигня, но места соприкосновения с выделениями членистоногих начало жечь, причем сильно.

Клей плавил кожу и одежду, поэтому я одним движением снял рубашку и попытался шагнуть дальше, но оказалось, что нескольких секунд нахождения на одном месте достаточно, чтобы обувь намертво прилипла. Субстанция, нанесенная на паутину, напомнила китайский клей, который раньше покупал в строительных магазинах. Он тоже старается подплавить поверхность и проникнуть в нее поглубже.

Резким движением я смог поднять ногу и частично освободиться, но пара прочных нитей паутины потянулась за подошвой. Эта пакость оказалась намного более опасной, чем я ожидал. Порадовавшись, что не бросил рубашку сразу, я перекинул ее ближе к краю покрытой паутиной зоны и, оставляя части обуви на земле, перебрался на нее, а затем с двойного прыжка зацепился за верхушку стены, повиснув, как обезьяна над затянутой тенетами площадкой. К счастью, целый паук не сильно мне мешал, потому что резко снизил скорость, двигаясь по покрытой паутиной земле.

Дальше все стало легче, пользуясь преимуществом в скорости, я оторвал единственному врагу все конечности и стал тренироваться на нем в своем ударе через внешний слой защиты. Выходило плохо, поэтому я похвалил себя, что не пытался использовать его в наиболее жаркие моменты. Самый же первый из противников прилип к собственной паутине, куда я его просто затолкнул. Он не мог толком сопротивляться, потому что так и не оправился от глубокого ранения.

Аландор радовался, как ребенок моим подвигам. Он реально был вовлечен в схватку, давал советы, предупреждал о приближающихся противниках, кричал при удачных ударах и переживал в сложных ситуациях. Но ни разу не попытался мне помочь, притормозив пауков или помешав им нападать. То ли он считал это не честным, то ли ему было гораздо интереснее наблюдать, как я вывернусь, чем подсуживать. Даже не знаю, что лучше для меня.

На последнем противнике я ему крикнул, что мне надо отработать удары и он не стал его отзывать, продолжая отвлекать меня в процессе экспериментов своими комментариями о произошедшем. Мои мозги не сразу включились после боя, раны горели, адреналин кипел внутри, а радость от победы буквально распирала. Кровь прекратила течь и засыхала на мне, а я не обращал внимание на открытые раны. В итоге, потратил минут десять на избиение беззащитного членистоногого, прежде чем вспомнил, ради чего все затевалось и что надо немедленно закреплять наше установившееся взаимопонимание с пацаном.

— Ну как, нормально я их? — самодовольно спросил я.

— Да класс! Первый раз вижу, чтобы одна карта против трех сражалась и загасила всех. А лапы ты им мощно научился отрывать, я аж не ожидал, что у тебя так легко на последнем станет получаться!

— А ты всех существ друг с другом сводил в драке?

— Ну. Жаль, что не всегда получается активатор использовать.

— Почему? — удивился я.

— Да этот урод старый вмешивается постоянно, запрещает вызывать карты, когда хочется, все только на площадке здесь или на тренировочном поле. И то, три раза в неделю, а в остальные дни рассказывает, как надо с ними обращаться, а потом требует задачи решать. А у него задачи тупые и каждый раз другой ответ. Бесит, скотина!

Аландор вновь разнервничался, вспоминая свою жизнь, а я стал дальше развивать разговор, стараясь запомнить даже крохи информации. Главное еще успеть закрепить в его сознании, что я друг и сделать это до того, как сработает возврат карты.

— Так получается, что ты даже не можешь использовать карты часто? А как тогда учиться с ними обращаться?

— Да вот и я не знаю! — обрадовался моему вопросу пацан, высказывая наболевшее. — Я у него даже спрашивал несколько раз, как мне научиться сражаться перед турниром, если я карт не вижу? А он только заладил, что сначала надо заучить их характеристики и тактики применения, а потом уже на своих тренироваться. А нафига это делать, если карт первого круга тысячи и какая будет против тебя никто не знает? Вот ты не знаешь, зачем мне знать, как использовать Водяного, если в противники Ворон попался? Да у меня их нет, а если появятся, то явно после турнира! Мне вообще новые карты перестали давно давать, дядя сказал, что и этого достаточно, вот с тобой повезло только. В клане до первого турнира вручают десять карт, а остальное надо самому добывать. Но меня возле мамки заперли и не дают ни с кем сражаться! Да и сами карты постоянно запрещают использовать!

Парня прорвало. Его мысли вились, цепляясь друг за друга и находя выход через рот. Сознание Аландора только и успевало, что скакать по ассоциациям, вываливая на меня связанные с этим истории, но он даже не пытался задуматься, кому это рассказывает и с какой целью. Понятно, что ему хотелось выговориться после ссоры с наставником, но неужели я более достойная кандидатура, чем его друзья? Или нет у него здесь друзей? Надо будет обязательно узнать про него все подробности.

— Так давно ты стал призывателем? — уточнил я на всякий случай, помня, что Синдор его уже год учит.

— Да год назад, как на восемнадцать лет карты коснулся, — задумался Аландор, облокачиваясь спиной на стену. — Это было реально круто. Знаешь, что только один из миллиона может получить активатор, впервые взяв карту в руки? Я счастливчик, выходит.

Он хихикнул и довольно вздохнул.

— А Синдор тоже избранный, получается?

— Неее. Он клановый, его с рождения готовили стать призывателем. Активатор ему выдали в пятнадцать, с тех пор и служил. Только просрал его, — злорадно хмыкнул пацан, выныривая из воспоминаний. — Это мне повезло, а тому все сразу на блюдечке принесли.

Я почувствовал, что до конца сеанса осталось минут десять. С каждым призывом ощущение времени становилось все более четким и понятным, поэтому я закруглился с вопросами, несмотря на жгучее любопытство и перешел к главному:

— Понятно все с ним. Слушай, Аландор, я недавно стал образом в артефакте и даже сам не из этого мира. Все, что ты мне рассказываешь — очень интересно. И еще я понимаю, что ты нормальный призыватель, в отличие от старых уродов, которые завидуют талантливым коллегам и мешают им нормально развиваться. Давай теперь вместе изучать карты? Мне надо понять свои возможности, а тебе знать, как сражаются существа в реальности, а не по чьим-то словам. Да всегда ведь обучают через практику, никто же не думает, что слово «работа» заменит реальную работу? Ну и здесь, чтобы понять, как сражаться, надо пробовать, а не рассуждать.

Пацан отлип от стены и недоуменно на меня посмотрел. Он не ожидал услышать от карты предложения о сотрудничестве. Для него это прозвучало примерно, как заявление ананаса, что тот готов дать пару советов по общению с противоположным полом. Я понял, что надо срочно заставить воспринимать себя в серьез и показать выгоды моего предложения.

— Ты знал, что у пауков есть уязвимая область?

— Нууу, их несколько. Обычно либо в голову били, либо лапы ломали, как ты. А где она еще?

— Сверху, там более тонкий хитин и какие-то важные органы прям близко к поверхности. Я это узнал, когда ломал им спины, видел же, они после этого едва шевелились. Один точный удар и все, не надо отрывать лапы, пихать внутрь ноги по пояс. Быстро и просто, если знать, куда бить. Например, если использовать карту тех же гоблинов, то один должен отвлекать паука, а второй запрыгнуть сверху и бить.

— Так они так и делали, забегали с разных стороны и ковыряли его. Иногда даже получалось, но раз на раз.

— А сверху не атаковали?

— Нет.

— А почему? — продолжал я его выводить на простейшую мысль.

— Да я откуда знаю? Видимо, не в курсе, что так можно. Вон, ты сам это только сейчас узнал.

— А ты ведь можешь отдавать им приказы во время боя.

— Естественно. Даже…

Парень замер с открытым ртом и удивленно на меня посмотрел.

— Блииин, — протянул он. — Чего-то я сразу не додумал. Ну да, направлять их можно. Обычно они и сами бьют по слабым местам, но если не знают о таких, то не станут туда атаковать. Ты прав. Синдор гад, ничего не говорил про это!

— То есть он знал и молчал?

— Да не в курсе я! — воскликнул призыватель. — Он рассказывал истории, когда использовались уязвимые точки существ, мы даже несколько раз наугад выбирали карты и представляли, как бой проходит с использованием слабых мест, каждый за свое существо играл. Но это не по-настоящему было, и он всегда мухлевал! То говорил, что так не бывает, то придумывал новые правила, когда проигрывал. А потом вообще перестал со мной так играть, только заставлял учить тактики боя. На хрена мне все-таки они нужны, если я их не использую, ну нет у меня этих карт!?

Аландор возмущенно посмотрел на меня, а я одобряюще кивнул и расширил свою мысль:

— Ну зачем он тебе теперь? Можно же нормально учиться, если вместе это делать станем. Сами разберемся с особенностями твоих карт и решим, как их лучше использовать. В своем мире мне приходилось решать подобные задачи, поэтому смогу хорошо помочь тебе. Ведь больше ни от кого ты не узнаешь эти секреты, только от одушевленной карты, которая сражается и может на месте все выяснить. Обычных же людей не пустишь на драку с существами, они умрут быстро.

Я не стал упоминать, что мой опыт в решении таких задач больше состоял из компьютерных и настольных игр, но справедливо считал, что аналитических склад ума и способность к быстрой обработке информации позволят найти оптимальные тактики сражения. Тем более у меня была прекрасная мотивация — будь полезен хозяину карты и сможешь влиять на его решения.

— Так ты прав, кажется. Говоришь логично, — задумчиво протянул Аландор, рассматривая мои травмы, оставшиеся после схватки. — Тем более, приказы ты выполняешь четко из-за контракта. Давай, я посмотрю, что этот хрыч будет дальше делать, и решу? Может и не понадобится чего-то выдумывать.

— Давай, заодно узнаешь, как он к тебе действительно относится. Если не начнет нормально учить, сразу поймешь, что он даже не собирался тебя готовить, а значит ему плевать на твою жизнь.

Сейчас я увидел огромный прогресс в наших отношениях, парень рассказал о своих планах и даже спросил одобрения. Конечно, Аландор больше формально поинтересовался, но сам факт такого построения фразы говорил о том, что я выхожу из образа ананаса и приближаюсь к образу партнера в его глазах.

Что же касается Синдора, я считал, что в ближайшее время они не наладят контакт. Слишком много было сказано сегодня между ними, слишком долго копилось взаимное непонимание и обиды. А путь, который я указал для обретения силы, вот он, совсем рядом. Увлекающаяся натура парня должна помочь ему сделать правильный выбор, не тратя много времени на обдумывание.

— Аландор, у меня время выходит, — сказал я ему, почувствовав, что осталась минута. — Как долго моя перезарядка длится?

— Два часа, — без запинки ответил парень. — Если убьют или сильно ранен, то до четырех часов растягивается. Вот сейчас на два или два с половиной часа тебя продержит в карте.

— Думаешь, сегодня еще увидимся? — я окинул взглядом небо, прикидывая оставшееся время до вечера.

— Не знаю, вряд ли, — ответил он, вставая со скамейки. — Матушка чего-то хотела еще, да и как Синдор поступит, не знаю. Да плевать! Если не будет нормально учить, сам научусь!

Я одобрительно кивнул его настрою, в последний раз поглядел на разделанного паука, который был все еще жив, но его до сих пор не отозвали и распался на искры.