Карт-бланш

Глава 57

Культивирование признаков, талантов и умений иногда приводит к катастрофическим последствиям. Об этом стоило бы помнить всем представителям волшебных семей, но, увы, некоторые в своем стремлении закрепить какой-нибудь талант переходили черту. Именно это и случилось в семье Блэков. Берсерк — не просто красивое слово, это состояние, которое, если вдруг, не приведи Мерлин, пришло в юношестве, безвозвратно корежило психику. Родители Беллатрисы Блэк так гордились боевыми умениями дочери — истинная Блэк, эталонная, что попустили ее стремительное погружение в эту бездну, от чего она сошла с ума, став практически неуправляемой. Она жила боем, дышала им, она была почти непобедимой, но при этом проблески сознания, когда она приходила в себя и могла оглянуться и проанализировать свои поступки, были слишком короткими, чтобы она успевала остановиться. Выдав ее замуж и сбыв с рук, родители думали, что муж, свекр и брат мужа смогут справиться с ней. Но стало только хуже. Они восхищались боевым безумием Беллатрисы, не понимая, что она проваливается в него все глубже и глубже. Еще и Темный Лорд внес свою лепту, посылая сумасшедшую женщину в рейды. Привело это закономерно в Азкабан.

Азкабан — ужасное место, забирающее силы, истощающее и физически, и морально, убивающее душу. Беллатриса постарела так, как не должна была. В ее роскошных смоляных кудрях появились серебряные нити седины, могучее блэковское здоровье подорвалось от постоянного холода и скудного питания. Дементоры, регулярно курсирующие вдоль по коридорам между камер, исключали даже малейшую надежду на то, что она сможет выплыть из того безумного марева, в котором пребывала. Она даже не в полной мере осознавала, где находится и что с ней происходит. Безумный хохот, переходящий в такие же рыдания, и редкие минуты затишья, когда она скулила, свернувшись в углу камеры в калачик.

Для тюремного целителя устроить освидетельствование для миссис Лестрейндж было несложно. Сначала он обратился в Мунго к целителю Тикки.

— А, Робертсон, — поприветствовал его Янус, заметив в дверях, — заходи. С чем пожаловал?

— С вопросом. Понимаю, что это не совсем к тебе, но посоветоваться не помешает. Заебался я…

— Плохо себя чувствуешь? Неудивительно, сколько лет ты работаешь в Азкабане?

— Третий год, — ответил Бен.

— Третий, но если учесть общий фон, то можно считать год за пять как минимум, — кивнул Янус.

— Да, наверное, ты прав, но устал я не от этого. Как считаешь, правильно ли держать в Азкабане сумасшедшего?

— В смысле? — не понял вопроса Тикки.

— У нас сидит сумасшедший, вернее, сумасшедшая. Причем ее такой посадили, об этом есть отметка в ее личном деле.

— И кто это? — спросил Янус.

— Беллатриса Лестрейндж, — ответил Робертсон. — Совершенно сбрендившая баба. Мой предшественник в ее карточке писал, что такой ее и привезли. Она визжит, орет, смеется, плачет, а потом сидит несколько суток в углу, даже есть не встает. А потом по новой. Вот я и подумал, правильно ли это, она же не понимает…

— Ее, если мне не изменяет память, за Лонгботтомов посадили…

— Ты прав, за них, но я считаю, что ее нужно было закрыть в палату в твоем отделении.

— И что ты хочешь? — спросил Янус, которому всё это тоже не нравилось. К невменяемым волшебникам не должно применяться такое же наказание, как к остальным, они нуждались в лечении, а не в наказании. И даже если миссис Лестрейндж осудили правильно и она была на момент вынесения приговора вменяемой, то если сейчас она больна и нуждается в лечении, то следовало ее перевести из Азкабана.

— Может, консилиум? — предложил Бен.

— Соберем в течение пары дней, — согласно кивнул Тикки.

Бен Робертсон покинул стены Мунго совершенно довольный, еще никогда деньги не доставались ему так легко. Тем более что ему и придумывать ничего не нужно было, он не соврал и даже не приукрасил действительность, Беллатриса была совершенно сбрендившей, любой квалифицированный целитель мог это подтвердить. Так что Бен не рисковал ничем, а сумма, которую ему по завершении дела пообещал заплатить лорд Малфой, приятно грела душу.

Снейп, если быть совсем честным, совсем не ожидал столь скорого приглашения на Гриммо, он его вообще не ожидал, но появившийся рядом домовик, передавший записку, не оставлял сомнений. Не став никого предупреждать, с Минервой в последнее время стало вообще невозможно разговаривать, а больше отчитываться было не перед кем, он вышел за ворота Хогвартса и аппарировал в Лондон. Знал он пару магазинчиков, в одном был великолепный выбор горячительных напитков, где была куплена бутылка отличного виски, а во втором продавали мясные деликатесы из дичи, где он взял набор из различных нарезок, копчёностей и паштетов, которые ему упаковали в симпатичную корзину. Идти с пустыми руками Снейп не желал, чувствуя себя неудобно от этого. У дверей его встретил Кричер и проводил в бильярдную, где вокруг стола уже собралась компания из Брока, Локи и Руфуса.

— Я решил принести к столу кое-чего, — поздоровавшись со всеми, Северус выставил на стол корзину и бутылку.

— Привет, профессор, — Брок подошел и пожал протянутую руку, подмигнул и сказал: — Сразу видно приличного человека.

— Учту, — хмыкнул Руфус, ни на мгновение не обидевшись, заметил уже тягу Блэка к подъебам.

Он вообще удивлялся удачливости этого Блэка. Нужно же было найти его племянника из сотен солдат, да еще и уговорить поработать инструктором. Руфус и сам думал когда-то об этом, но Карен… Карен была его старшей сестрой, и характер у нее был такой, что Мерлин упаси ввязываться с ней в спор или скандал. А за своего «мальчика» она и Волдеморта бы порвала в лоскуты. Она была уверена, что Калеб работает при штабе, поэтому и не влезала в его службу. Если бы она узнала, что он командир группы специального назначения, то дни Калеба в армии ее величества были бы сочтены.

В этот момент в бильярдную вошли еще два гостя. Сметвика ждали, а вот со вторым был знаком только Скримджер.

— Привет, Янус, — поздоровался он. — Какими судьбами?

— Брок, я взял на себя смелость привести гостя… У него есть очень интересная информация, которую необходимо обсудить, — сказал Гиппократ, пожимая руку Броку и приветственно кивая остальным. — Позвольте представить — Янус Тикки, глава отделения магически помешанных больных. Янус, это лорд Брок Сириус Блэк, — начал официальное представление Сметвик, но Брок его тут же перебил.

— Так, опять эти ваши реверансы. Я Брок, это Локи, Северус, с Руфусом ты знаком, — представлял он. — Всем очень приятно, а теперь давайте выпьем и перейдем с вашей любимой официальщины к простому общению. Если никто не против, конечно.

Естественно, противников этому плану не нашлось, все уже привыкли к демократичному стилю общения Брока, а Янус очень легко вписался в компанию. Пока Кричер накрывал на стол, неся всё новые и новые закуски, Янус решил, что стоит рассказать ту новость, с которой он пришел сначала к Гиппократу, а потом оказался здесь.

— Ко мне сегодня утром пришел штатный целитель Азкабана, Бен Робертсон, — начал он, а Скримджер его тут же перебил:

— Пройдоха тот еще.

— Вполне может быть, — согласился Янус. — Так вот, он настаивает на обследовании консилиумом целителей заключённой Беллатрисы Лестрейндж и признании её невменяемой.

— А она? — Брок посмотрел на Тикки.

— Врать Бен не станет, ему это невыгодно, — ответил тот. — Тем более он утверждает, что отметка о «странном» поведении миссис Лестрейндж стоит со времен его предшественника.

— То есть сумасшедшую и нуждающуюся в лечении женщину держат в Азкабане… Кстати, сколько? Десять? Одиннадцать? — спросил Брок.

— Примерно, — кивнул Скримджер, не представляя, что чувствовал в этот момент Брок. — Их садили скопом после падения Волдеморта.

— Она, сколько я ее помню, была странная, — подал голос Снейп. — А после того, как вышла замуж и примкнула к Лорду, совершенно сбрендила.

— Робертсон никогда не стал бы делать что-то, за что ему не заплатили, — сказал Сметвик, который знал его еще с тех пор, как они вместе получали образование в Европе.

— Кричер, перо и бумагу, — сказал Брок и тут же получил требуемое. Набросав записку, он велел домовику отнести ее Нарциссе и дождаться ответа.

— Думаешь, что это Малфой подсуетился? — спросил Руфус.

— Узнаем, — пожал плечами Брок, размышляя, какими осложнениями ему грозит появление почти на свободе настолько одиозной родственницы. А ведь он мог прямо сейчас узнать — глубока ли кроличья нора. — Я вас оставлю на несколько минут.

Брок прошел в свой кабинет и, постучав по картине, позвал матушку на разговор.

— Что-то срочное, сынок? В доме гости…

— Подождут, — ответил Брок. — Расскажите мне о Беллатрисе.

Вальбурга посмурнела, зябко поёжилась и со вздохом начала рассказывать.

— Друэлла, мать девочек, она не Блэк, хоть и пыталась всеми силами казаться нашей крови. Но она никогда не понимала, насколько мы другие, насколько сложно быть Блэком, насколько упоение боем захватывает всё твое существо, особенно в юном возрасте. Белла была самой свободолюбивой, самой яростной, самой сильной, но при этом и самой слабой характером и психологически неустойчивой. Она не справилась со своей сутью, а родители упустили момент. Когда до семьи дошли сведения о ее состоянии, делать что-то было уже поздно. Берсерки, ставшие таковыми в юношестве, не могут впоследствии справиться с собой и всё глубже проваливаются в это состояние. А Белла… Друэлла, выдав дочь замуж, решила, что избавилась от проблемы. Кончилось это сам знаешь чем.

— Азкабаном, — кивнул Брок. — Матушка, она на самом деле сумасшедшая?

— В какой-то степени, — кивнула Вальбурга. — Она находится уже много лет в состоянии постоянной войны, если ты понимаешь, о чем я.

Брок не просто понимал. Он знал, каково это — находиться в постоянном стрессе, в постоянном ожидании выстрела или удара в спину, всякое бывало, знал, как засыпать и вскидываться на каждый шорох. ПТСР в самой жесткой его форме, когда в любом человеке, в любой тени ты видишь врага. Когда уже не отличаешь гражданских от противников, когда стираются рамки, сдерживающие тебя. Но в его бывшем мире всё это купировалось на самых ранних стадиях, давилось препаратами, проговаривалось на сеансах с мозгоправами, а тут… Девчонку оставили без помощи барахтаться в этом ужасе.

— Есть вариант вытащить ее из Азкабана в Мунго, — сказал Брок и посмотрел на мать.

— То есть официально?

— Именно, и кто-то уже запустил процедуру, — кивнул Брок.

— Кто-то?

— Я скоро узнаю, отгадал я имя доброхота или нет.

В этот момент появился Кричер и передал Броку записку с ответом от Нарциссы: «Я поставила ультиматум Люциусу. Или он вытаскивает мою сестру, или я прошу сделать это тебя. Видимо, он начал процесс. Ты недоволен? Я приду завтра к ужину, если ты не против, поговорим.

Малышка Цисси.»

— Змейка, — усмехнулся Брок, прочитав написанное, и пояснил Вальбурге: — Она заставила своего мужа шевелиться. Завтра придет.

— Вот и хорошо. Не переживай, сынок, всё образуется.

— Я и не переживаю. Пойду к гостям, выпьют же все без меня.

— Иди, — Вальбурга еще долго стояла на картине, собираясь с мыслями, а потом встряхнулась и решила найти Друэллу и Сигнуса, была где-то в доме их картина.