Карсон Венерианский

5. Санара

Таман расточал благодарности, но не перегибал палку. Я сразу понял, что он окажется хорошим человеком. Я знал, что Дуари он тоже понравился. Она, как правило, редко вступает в разговор с незнакомцами. Старые табу дочерей джонга не исчезают так сразу. А с Таманом она беседовала всю дорогу до Санары, задавая ему массу вопросов.

— Тебе понравятся наши люди, — сказал он. — Конечно, сейчас, измученные долгой осадой, они не такие, как обычно. Но все же они встретят вас доброжелательно и будут хорошо относиться к вам. Я возьму вас обоих к себе домой, и уверен, что моя жена сможет создать для вас уют даже в нынешних обстоятельствах.

Когда мы пролетали над цепями Зани, они начали стрелять в нас, но я летел слишком высоко, чтобы их выстрелы смогли оказать какое-либо воздействие даже на незащищенный корабль. Мы с Таманом обсудили вопрос посадки. Я немного опасался, что защитники города могут испугаться, когда странный экипаж начнет спускаться в город, особенно принимая во внимание то, что на этот раз он появится со стороны неприятеля.

Я предложил план, и Таман согласился, что он может сработать успешно. Таман написал записку на листке бумаги, который у него был с собой, и привязал ее к большому ореху из наших запасов. Он написал даже несколько записок, привязав каждую к отдельному ореху. В каждой записке было сказано, что он, Таман, находится в энотаре, летающем над городом, и просит командира расчистить скаковое поле, чтобы мы могли приземлиться. Если они получат записку и нам будет дано разрешение на посадку, они должны были послать нескольких людей с флагами на наветренную сторону поля, чтобы те махали флагами, пока не увидят, что мы приземляемся. Они послужат сразу двум целям — покажут нам, что в нас не станут стрелять, и укажут направление ветра на поле.

Я разбросал записки над городом, а затем стал кружить на безопасном расстоянии, ожидая результатов. Мне было ясно видно скаковое поле, и видно было, что на нем много людей — слишком много, чтобы можно было садиться. В любом случае ничего не оставалось делать, кроме как ждать сигнала.

Пока мы ждали, Таман показал нам городские достопримечательности — парки, общественные здания, дворец губернатора. Он сказал, что во дворце сейчас живет племянник джонга и правит, как джонг, а его дядя находится в плену у Зани в Амлоте. Ходят даже слухи, что джонг был казнен. Этого жители Санары боялись не меньше, чем самих Зани, поскольку они не доверяли племяннику джонга и не хотели, чтобы он был постоянным джонгом.

Мы кружили над городом около часа, прежде чем получили свидетельство того, что наши записки найдены. Мы увидели, как солдаты выпроваживают людей со скакового поля. Это было хорошее предзнаменование. Затем дюжина солдат с флагами выстроилась на одной стороне поля и принялась ими махать. Я стал спускаться по крутой спирали, так как не хотел подлетать слишком близко к городским стенам и навлекать на себя огонь Зани.

Посмотрев вниз, я увидел, что к полю со всех сторон сбегаются люди. Должно быть, весть о том, что мы спускаемся, распространилась, как пожар. Они шли толпами, заблокировав улицы. Я надеялся, что было послано достаточное количество солдат, чтобы воспрепятствовать им ворваться на поле и помешать нам при посадке. Я так беспокоился, что снова набрал высоту и сказал Таману, чтобы он написал еще одну записку, в которой попросил бы об усилении военной охраны, чтобы удержать людей подальше от корабля.

Он так и сделал, тогда я опустился ниже и сбросил записку на поле рядом с группой людей, о которых Таман сказал, что это офицеры. Через пять минут мы увидели целый батальон, появившийся на поле и расположившийся по периметру. Тогда я зашел на посадку.

Ну и взволновались же они все! Они все затаили дыхание и не издавали не звука, пока корабль не покатился по земле и почти не остановился. Тогда толпа взорвалась громкими криками радости. Я был на самом деле рад, что хоть где-то в этом мире нас встречают приветливо, так как наше положение до сих пор казалось в высшей степени безнадежным. Из прошлого опыта мы знали, что к чужестранцам редко в каком амторианском городе относятся приветливо. Мой собственный опыт, начиная с посадки на Вепайе, служил тому подтверждением — ибо, хотя я в конце концов был принят там, я долгое время был фактически пленником во дворце джонга.

После того, как Таман выбрался из корабля, я помог выйти Дуари. Когда она ступила на крыло корабля и показалась толпе, приветственные возгласы смолкли, и на мгновение все затаили дыхание, затем крики возобновились. Толпа устроила Дуари великолепную овацию. Думаю, они не представляли, что третий участник отряда — женщина, пока она не показалась им на глаза. Осознание того, что на корабле была женщина, вкупе с ее потрясающей красотой, лишило их дыхания. Можете быть уверены, что с этого момента мне нравились люди Санары.

К кораблю приблизились несколько офицеров. Последовали приветствия и взаимные представления. Я обратил внимание, как почтительно они обращаются к Таману, и понял, что нам выпала большая удача. Мы связали обещанием действительно важное лицо. Насколько важным лицом он на самом деле был, я узнал лишь позднее.

Пока мы кружили по полю, я заметил несколько огромных животных, таких же, как те, что везли пушки и оружейные платформы Зани. Они стояли с одной стороны поля позади толпы. Теперь нескольких зверей привели на поле и подвели к кораблю настолько близко, насколько погонщики могли их заставить подойти, так как животные явно боялись этой незнакомой штуки. Так я впервые увидел ганторов. Гантор размерами больше африканского слона, и ноги у него очень походят на слоновьи, но на этом сходство оканчивается. Голова похожа на голову быка и вооружена прочным рогом длиной около фута, растущим посредине лба. Пасть большая, и мощные челюсти вооружены очень большими зубами. Шерсть короткая, светло-желтая с рыжевато-коричневым оттенком, отмеченная белыми пятнами. Плечи и короткую шею покрывает темная густая грива. Хвост как у быка. Три огромных мозолистых пальца занимают всю подошву, образуя копыто.

Погонщик каждого животного сидел на гриве за плечами, а за ним на длинной, широкой спине животного помещалась открытая беседка, в которой могла разместиться дюжина людей. Это, по крайней мере, можно сказать о беседке первого увиденного мной животного. Впоследствии я видел много разновидностей беседок.

Животное, которое было приведено, чтобы отвезти с поля Дуари, Тамана и меня, несло на спине очень красивую четырехместную беседку. Вдоль левого бока гантора болталась прикрепленная к упряжи лестница. Когда погонщики подогнали своих животных как могли близко к кораблю, они спрыгнули на землю, отстегнули лестницы и прислонили их к бокам животных. Пассажиры взобрались по лестницам в беседки. Я с интересом наблюдал за процедурой. Мне было интересно, как погонщик вернется на свое место, если он вернет лестницу туда, где она была, или как он заберет лестницу с земли, если воспользуется ей, чтобы взобраться на гантора.

Вскоре мое любопытство было удовлетворено. Каждый погонщик вернул лестницу на место, затем обошел животное, оказавшись спереди от него, и дал команду. Незамедлительно животное опустило голову, пока его нос едва не коснулся земли. При этом его рог оказался торчащим горизонтально примерно в трех футах над землей. Погонщик взобрался на рог и отдал другую команду. Гантор поднял голову, погонщик перебрался на голову животного, а оттуда на свое сидение на плечах.

Беседки других ганторов были заполнены офицерами и солдатами, которые сопровождали нас с поля в качестве эскорта, одни ехали перед нами, другие позади нас по широкой авеню. Когда мы проезжали мимо, люди поднимали руки в приветствии. Руки образовывали угол примерно в сорок пять градусов, ладони перекрещены. Я обратил внимание, что они поступали так только при приближении нашего гантора. Скоро я сообразил, что они таким образом приветствуют Тамана, так как он отвечал на приветствия, раскланиваясь налево и направо. Я снова получил доказательство тому, что он занимает важное положение.

Люди на улицах были одеты в скудную одежду, обычную на Амтор, где, как правило, тепло и влажно. У них также были при себе, что тоже представлялось мне повсеместным обычаем, кинжалы и мечи: у женщин только кинжалы, у мужчин и то, и другое. У солдат также были пистолеты в кобурах на боку. Люди Санары были очень приятными, опрятными, с милыми лицами. Выходящие на улицу дома были оштукатурены. Не знаю, из каких материалов они были построены. Линии архитектуры были просты, но обоснованны, и, невзирая на простоту архитектурного решения, строители добились разнообразия, которое радовало глаз контрастами.

По мере того, как мы продвигались дальше и свернули на другую авеню, здания стали больше и красивее, но была видна та же простота линий. Мы приблизились к большому зданию, и Таман сказал мне, что это дворец губернатора, где живет и правит племянник джонга в отсутствие дяди. Мы остановились перед другим большим домом прямо напротив дворца губернатора. Огромные ворота в центре передней части окружающей дом стены охраняли солдаты. Они приветствовали Тамана, отдав честь, и распахнули ворота. Эскорт вернулся на противоположную сторону авеню, и теперь погонщик нашего животного направил гантора по широкому коридору в огромный внутренний двор, где росли деревья и цветы и струились фонтаны. Это был дворец Тамана.

Целая армия выбежала из дома нам навстречу. Тогда я, разумеется, их не знал, но позже узнал, что это были офицеры, слуги и рабы. Они приветствовали Тамана со всевозможной почтительностью, однако их поведение изобличало настоящую привязанность.

— Известите джанджонг, что я вернулся, и что я веду гостей в ее апартаменты, — велел Таман одному из офицеров.

Джанджонг дословно означает дочь джонга, другими словами, принцесса. Это официальный титул дочери живого джонга, но часто используется пожизненно в качестве вежливого обращения к ней и после смерти джонга. Танджонг — это сын джонга, принц.

Таман самолично показал нам наши апартаменты, зная, что мы пожелаем освежиться, прежде чем предстать перед джанджонг. Рабыни позаботились о Дуари, а рабы показали мне ванну и принесли свежую одежду.

Наши апартаменты состояли из трех комнат и двух ванных комнат. Покои были прекрасно обставлены и со вкусом украшены. Для Дуари это должно было быть словно рай, ведь она не видела ни красоты, ни удобства с тех самых пор, как ее украли из дворца отца — уже более года тому назад.

Когда мы были готовы, вошел офицер и провел нас в небольшую приемную на том же этаже в противоположном крыле дворца. Там нас ждал Таман. Он спросил меня, как следует нас представить джанджонг, и когда я назвал ему титул Дуари, он был одновременно удивлен и обрадован. Что касается меня, я попросил его представить меня как Карсона Венерианского. Разумеется, слово Венера ничего не значило для него, поскольку обитатели планеты зовут свой мир Амтор. Затем нас провели к джанджонг. Формальности официального представления на Амтор кратки и просты, нет хождения вокруг да около. Мы оказались в присутствии очень красивой женщины, которая при нашем приближении встала и улыбнулась.

— Это моя жена Джахара, джанджонг Корвы, — объявил Таман. Затем он повернулся к Дуари. — Это Дуари, джанджонг Вепайи, жена Карсона Венерианского, — и, указывая на меня. — Это Карсон Венерианский.

Все было очень просто. Разумеется, Таман не сказал «жена», поскольку среди известных мне народов Амтор нет обычая вступать в брак. Пара просто договаривается между собой жить вместе, и они обычно хранят такую верность друг другу, какую должны были бы хранить женатые пары на Земле. Они могут разойтись и выбрать другого партнера, но редко так поступают. С тех пор, как была открыта сыворотка долгожительства, многие пары прожили вместе тысячи лет в совершенной гармонии — быть может, потому что объединяющая их связь — не оковы. Слово, которое Таман употребил вместо слова «жена», было «ульяганья», дословно «любовьженщина». Мне нравилось это слово.

Во время нашего визита мы узнали многое от Тамана и Джахары — и о них, и о Корве.

После разрушительной войны, в которой ресурсы нации истощились, возник странный культ, придуманный и проводимый рядовым солдатом по имени Мефис. Мефис узурпировал власть, захватил столицу Амлот и все крупные города Корвы за исключением Санары, куда многие знатные люди бежали вместе со своими верными сторонниками. Мефис поместил в тюрьму отца Джахары Корда, наследственного джонга Корвы, потому что тот не уступил требованиям Зани и не захотел оставаться подставной фигурой, отдав подлинную власть в руки Мефиса. Недавно Санары достигли слухи, что Корд был зверски убит, а Мефис предложит джонгство кому-нибудь из членов королевской семьи или сам примет титул. Но никто не знал, как обстоят дела в действительности.

Мы также поняли, хотя об этом прямо не говорилось, что племянник джонга Мьюзо, правящий в качестве джонга, был не слишком популярен. Но лишь очень нескоро мы узнали, что Таман, который, оказывается, был королевской крови, являлся следующим после Мьюзо претендентом на трон, и Мьюзо очень ревниво относился к популярности Тамана во всех слоях населения. Когда мы подобрали Тамана перед линией неприятеля, он возвращался из в высшей степени рискованной вылазки, куда Мьюзо отправил его, быть может, в надежде, что он не вернется.

Трапеза была сервирована в апартаментах Джахары. Пока мы ели, было объявлено о приходе офицера джонга. Он принес вежливо сформулированное приглашение, что Мьюзо будет рад принять нас незамедлительно, если Таман и Джахара сопроводят нас во дворец и представят нас. Разумеется, это был приказ.

Мьюзо и его подруга Иллана приняли нас в зале аудиенций дворца в окружении многочисленных придворных. Они сидели на впечатляющих тронах, и было очевидно, что Мьюзо относится к своему джонгству весьма серьезно. Его достоинство было столь высоко, что он не снизошел до улыбки, хотя был достаточно любезен. Его равновесие чуть было не поколебалось, когда его взгляд упал на Дуари. Я видел, что на него произвела впечатление ее красота, но я к этому привык. Красота Дуари всегда ошеломляла людей.

Он продержал нас в зале аудиенций не больше, чем нужно было, чтобы покончить с формальностями, затем провел нас в комнату поменьше.

— Я видел вашу странную летающую штуку, когда она кружила над городом, — сказал он. — Как вы ее называете? И что держит ее в воздухе?

Я сказал ему, что Дуари окрестила ее энотар, а затем вкратце изложил принципы полета аппаратов тяжелее воздуха.

— Имеет она какие-нибудь практическое значение?

— В том мире, откуда я прибыл, воздушные линии перевозят пассажиров, почту и грузы между всеми большими городами и в любую часть света. Цивилизованные правительства содержат большие воздушные флоты в военных целях.

— Но как можно использовать энотар в военных целях?

— Например, для разведки, — сказал я. — Я пролетел с Таманом над неприятельским лагерем и линиями коммуникации врага. Энотар можно использовать для уничтожения припасов, для выведения из строя батарей, даже для непосредственной атаки на войска противника.

— Как можно использовать твой корабль против Зани? — спросил он.

— Бомбить их линии, их лагерь, их поезда с припасами. Это понизит их боевой дух. Разумеется, при помощи одного корабля многого мы не добьемся.

— Я в этом не столь уверен, — сказал Таман. — Психологический эффект этого нового средства разрушения может быть куда сильнее, чем ты себе представляешь.

— Я согласен с Таманом, — сказал Мьюзо.

— Я буду рад служить джонгу Корвы, как только могу, — сказал я.

— Согласен ли ты служить под моим началом? — спросил он. — Это означает, что ты должен присягнуть на верность джонгу Корвы.

— Почему нет? — спросил я. — У меня нет своей страны на Амтор, а правитель и люди Санары приняли нас доброжелательно и гостеприимно.

Так я принес клятву верности Корве и был назначен капитаном армии джонга. Наконец-то у меня была страна. Но теперь у меня появилось и начальство. Эта часть случившегося мне не так понравилась, поскольку я крайний индивидуалист.