Карнавал мистических историй

Надежда Щербатая

Вадима в деревне с детства считали не от мира сего. Он не бегал на пруд ловить лягушек, не лазил по деревьям, выпускал насекомых на волю. Когда отец приносил с охоты дичь и заставлял мальчишку ощипывать её, Вадим подчинялся, но плакал горькими слезами. Мясо есть мальчик тоже отказывался.

Отец ругался на чем свет стоит:

– Что это за мужик вырастет? Как он семью кормить будет?

И однажды потащил сына на охоту. Но Вадим убежал. Искали его всей деревней. Нашли. Выдрал тогда отец мальчишку крепко. Тот три дня сидеть не мог, но продолжал упрямиться. Отец махнул рукой и отстал от сына – толку от парня всё равно не будет, пусть живёт теперь сам по себе.

***

Как-то Вадим встретил на лесной тропинке незнакомца. Тот поздоровался с мальчиком как с равным и сказал:

– Когда придёт время и ты почувствуешь силу, уходи из деревни.

Вадим подивился, но спрашивать, о чем тот толкует, не стал, кивнул и побежал на свою любимую поляну, за земляникой. Сейчас наберёт её полный туес, маманя высушит да напарит, а зимой пирогов напечёт, то-то аромат по всей избе пойдёт, словно лето вернулось!..

Прошло время. Вадим превратился в красивого ладного парня. Пора бы женить его, но где невесту-то сыскать? В родной деревне за блаженного ни одна девка, даже самая неказистая, не пойдёт. Отец хмурился, косо поглядывал на сына-неудачника, дескать, вот ведь нахлебничка Бог послал. И не думал он о том, что парень взял на себя всю тяжёлую работу по хозяйству: заготовку дров на зиму, покос травы летом, осенью сбор урожая. А столько ягод, грибов, орехов никто из односельчан отродясь из лесу не приносил. Но всё одно, не люб был Вадим отцу.

***

Однажды парень проснулся от того, что его кто-то позвал. Отец, братья и сёстры ещё спали, и только мать возилась на кухне. Вадим сразу понял: вот оно, то, о чём говорил незнакомец. Но куда уходить? Может, к местной знахарке, авось не прогонит? Она уже старая, помощник нужен. Тем более ведунья его учила распознавать травы и какая для чего годится. Собрал парень свои скромные пожитки и прошёл к матери попрощаться. Та сразу всё поняла, заплакала, но удерживать сыночка не стала, понимала: не будет её кровинушке житья здесь.

– Не плачь, мама, я недалече, у Велеславы жить буду, увидимся.

– Нет, сына, чует моё сердце, не примет она тебя. Но ты найдёшь своё место, ты мудрый и со всем справишься. Вот тебе моё материнское благословение.

Мать поцеловала сына в лоб, собрала снеди в дорогу, сама отвела его за порог и выпустила в большой мир.

К Велеславе Вадим всё же зашёл: а вдруг не прогонит? Больше-то ему идти было некуда, да и боязно.

Велеслава словно ждала его, встретила на пороге, но в дом не пустила:

– Негоже тебе теперь здесь появляться. Это моё место силы. А ты ступай себе, мне тебя учить больше нечему. Когда найдёшь своё пристанище, тогда новые знания откроются, там и учителя встретишь.

***

Долго ли, нет ли бродил Вадим по свету, неведомо. Но вот однажды на лесной поляне почувствовал, что он дома. Место хорошее чистое, светлое, родник рядом.

Энергия захлестнула молодого ведуна. Появилось ощущение мощи.

"Тут и буду жить, – решил он. – Хорошо, что сейчас весна, значит, успею избу срубить. Но перво-наперво баню надо поставить". Ещё с детства Вадим знал первый закон колдуна: содержи душу и тело в чистоте. Да и перезимовать в бане можно, если с домом к зиме не поспеет.

Парень тщательно выбирал деревья для постройки. С каждым разговаривал, гладил, просил прощения. Обязательно брал отросточек либо веточку, и когда те давали корешки, высаживал в землю на место срубленных. Вадим не торопился, обустраивался основательно. Он разузнал, где можно добыть камень и глину для печки. Выяснил, что недалеко, всего в трёх верстах, есть большое поселение, значит, без работы не останется. Люди быстро прознают про ведуна и будут приходить со своими нуждами и хворями. А пока надо и дров заготовить, и сена насушить, а когда пора подоспеет, собрать ягоды, грибы да съедобные коренья, орехи и дикий мёд тоже пригодятся. Травы целебные следует заготовить, каждую в свой срок. Настоек да оваров наделать. Нужда в них всегда есть. Мяса прикупить у охотников, завялить впрок. Самому-то не надо, не ест он его, и жизнь любой твари губить колдуну нельзя, если он не чёрный маг. Но по опыту зимовок Вадим знал, что в самый лютый мороз за помощью будут приходить звери, и не все из них травоядные.

Ну вот и банька готова – брёвнышко к брёвнышку. Все щёлочки мхом заделаны, двери укреплены и утеплены. Печка сложена. Камни для сохранения жара приготовлены. Полки отлажены и вымыты, веники в ряд уложены – берёзовые, дубовые, можжевеловые. Ароматные травы запарены. Теперь можно немного и отдохнуть, силы восстановить. Чувствует Вадим, что скоро придёт первый посетитель, да непростой, очень опасный, а значит, понадобится колдуну вся его сила, все умение и терпение.

***

Гость появился на краю поляны на третий день, вернее гостья. Чёрная волчица, едва живая, выползла из леса да так и осталась у кромки – силы оставили её.

Вадим бережно подхватил зверя и отнёс в баньку. Дышит тяжело, шерсть топорщится. Обследовал – вон дробины застряли в грудине. Много крови потеряла.

"Завязать морду надо, – подумал знахарь, – а то укусит, пока дробь достаю".

Тут, приоткрыв глаза, волчица молвила человеческим голосом:

– Не укушу, доставай, – и вновь впала в беспамятство.

У Вадима кровь застыла в жилах: оборотень! Этого ещё не хватало. Он много слышал леденящих душу баек об оборотнях. Что же делать? Отказаться лечить он не может – живая тварь перед ним. А что как она потом, когда поправится, бед натворит? Да, непростой выбор… Так думал знахарь, пока состригал шерсть около раны, делал надрезы и доставал дробины. Ну вот и последняя. Теперь надо перевязать потуже. Пока спит, заварить крапивы да шиповника. Как раз настоится к пробуждению "гостьи". Если разговаривает по-человечески, значит, и настой выпьет, ведь человек же она наполовину. А вот оборачиваться из зверя ей пока нельзя – ждать нужно, когда раны затянутся.

Волчица шла на поправку медленно, но всё же выжила, а вот в человека почему-то не перевоплощалась.

– В чём дело? Раны затянулись, теперь можно вернуть свой облик. Чтобы продолжить лечение, ты должна стать человеком.

– Не могу, я не оборотень, который становится зверем не по воле своей, а подчиняясь фазам луны. Я ведьма и в волка оборачиваюсь когда захочу. Но для этого мне необходимо попасть в место заповедное, а я слаба, мне самой не дойти. Только место открывается лишь тому, кто достоин знать о нем.

– Хорошо, я отнесу тебя туда, как можно ближе, тебе оно откроется, а я подожду недалече.

На том и порешили.

***

Хоть и силён был Вадим, но нести на руках кого-либо очень тяжело, через несколько метров руки начинают уставать. А уж несколько километров без отдыха и подавно не осилить. И на волокушу положить нельзя: путь по лесу неровный – кочки, да корни деревьев торчат из-под земли, как бы больной не навредить. Так и продвигались медленно, с остановками. Заночевали возле разлапистой ёлки, а как рассвело, дальше пошли.

Только к полудню добрались до нужного места. Смотрит Вадим, а за деревьями-то широкий луг, и посередь того луга растёт огромный дуб, десять человек его вряд ли обхватят.

– Вот это дерево! – ахнул парень. – Отродясь такого не видел.

– Раз ты его увидел, – тяжело проговорила волчица, – значит, достоин обладать этим знанием. Обойди вокруг дерева по солнышку, и я снова стану человеком.

– Значит, если обойти дуб в обратную сторону, можно стать волком?

– Не обязательно волком – любым зверем, каким пожелаешь.

Вадим обошёл дерево по солнцу, и как сделал последний шаг, смотрит, а в его объятиях лежит прекрасная девушка. Она улыбнулась Вадиму ласково и проговорила:

– Я полностью исцелена, можешь отпустить меня.

Легко вспрыгнула и закружилась, раскинув руки.

– Спасибо тебе, ты спас меня от неминуемой гибели. За это я стану твоей наставницей в магическом ремесле. Я ведь волшебница высшего ранга.

– Почему ты за помощью пришла ко мне, а не сюда?

– Слишком далеко убежала и выскочила прямо на охотников. Мне удалось уйти от них. Но до заповедного места, поняла, уже не доберусь. И тут почуяла тебя: ты был близко, поняла, кто ты, знала – поможешь, поэтому, собрав последние силы, пришла к тебе. А теперь ступай домой. Приду завтра с рассветом, жди. Иди не оглядывайся, а то больше не увидишь ни меня, ни места заповедного.

Вадим послушался и быстро пошёл прочь.

***

Дарина, так звали волшебницу, пришла, как и обещала, на рассвете и сразу же повела парня в лес.

– Велеслава тебе показывала лекарственные травы. – сказала она. – А я покажу магические. Научу, как делать из них настои, для чего использовать. Как самому сделать амулеты и обереги, какой материал брать для них и где искать. С животными и деревьями научу разговаривать. Если будешь прилежным учеником, научу всему, что знаю сама. Колдовская сила, вижу, есть в тебе, и немалая. Значит, сможешь стать настоящим магом.

***

Так и шло время. Утром Вадим учился, днём принимал больных людей. Оброс хозяйством, дом поставил, отстроил отдельные каморы для больного зверья, поветь для сена, амбар для зерна, погреб для припасов. Всё честь по чести.

Полюбили Вадим и Дарина друг друга. Вот уже у них и доченька родилась. А как подросла, то стала помогать родителям в их знахарском деле. И всё бы ничего, да любила Дарина оборачиваться волчицей, вольно бегать по лесу и дочь к этому приучила. Сколько ни упрашивал Вадим прекратить эти прогулки, сколько ни просил поостеречься, волшебница только плечами пожимала и смеялась:

– Ты, муж мой, слишком уж осторожный, ничего с нами не случится!

– Забыла, как тебя охотники ранили?

– Да ведь не убили же. Есть у нас заповедное место, и ты лекарь отменный – в случае чего вылечишь. Да ладно, что это ты так в лице изменился? Мы осторожно, не бегаем там, где охотники промышляют.

***

Как-то Дарина с дочерью вновь убежали в лес. А у Вадима вдруг сердце заныло, душа заплакала. Бродит из угла в угол, места себе не находит. Сходить в лес надо бы, поискать, но где? Он перестал их чувствовать, возможно, далеконько убежали. Извёлся Вадим весь, а тут как назло двух охотников принесло, сильно пораненных. Видать, лютый зверь их порвал. Вадим промыл раны, зашил, перевязал, целебный отвар разлил по кружкам.

– Пейте, это сил вам прибавит, чтобы до дома добраться смогли. Что случилось-то, кто это вас так?

– Чёрный волк, вернее волчица, отродясь таких не видывали. Мы охотились здесь недалече. Уже собрались уходить, и тут прямо на нас выскочила молоденькая волчица. Мы её пристрелили. Шкуры-то у волков тёплые, знатная шуба получится. Только и пары шагов не успели сделать, чтобы подобрать добычу, как налетела на нас словно чёрная молния вторая волчица, рвала, кусала, норовила до горла добраться. Ванёк упал, обливаясь кровью, а волчица-то на меня, только я изловчился и разрядил своё ружьё прямо в упор.

– Где тела? – похолодев, спросил Вадим.

– Да там и бросили, не до туш было, сами вон еле дошли.

– Идите домой, сейчас вам нужен отдых и сон. А мне надо уйти.

Вадим подождал, пока охотники не скрылись из виду, и пошёл в другую сторону, прямо по кровавому следу. Своих девочек, хоть и в волчьем обличье, он узнал сразу. Они лежали рядом. Серебристая шкура молодой волчицы потускнела. Сразу было видно, что она мертва. А вот сердце чёрной ещё билось, но ведун понял: ей уже ничем не помочь.

– Как же так, родная?.. – Вадим обнял мёртвое тело дочери. – Неужто не почуяли охотников?

– Заигрались мы, – с трудом проговорила Дарина. – Отнеси наши тела в заветное место и оставь под великим дубом. Тогда мы сможем уйти по радужному мосту. А когда придёт твой черёд, будем ждать тебя по ту сторону перехода.

Вадим соорудил волокушу из еловых веток, сверху выслал её душистой травой и цветами, положил безжизненные тела жены и дочери и отправился в скорбный путь. Оставил в заповедном месте под деревом, как и наказывала Дарина. Тела волков вдруг исчезли с носилок, а за дубом приоткрылась завеса, и Вадим увидел радугу, перекинувшуюся как мост от дерева за горизонт, и по этому мосту весело бежали Дарина с дочкой. Завеса закрылась…

***

Вадим сидел с опущенной головой, глядя в одну точку, не заметив, что день закончился и ночь прошла, потом резко встал и обошёл дуб против солнца. Из-за дерева вышел огромный седой волк, глаза его светились яростным огнём. Он задрал голову, тоскливо, пронзительно завыл и побежал вглубь леса.

Многие потом рассказывали, что видели близ деревень седого волка с горящими глазами, он не таился, втягивал ноздрями человечий дух и бежал прочь.

Но как-то в одном из сёл пропали два друга, оба охотники. Пошли на промысел и не вернулись. Поутру мужики – односельчане собрались их искать. Недалече и зашли-то в лес, глядь, лежат оба рядом, у обоих глотки перегрызены, больше ни одной части тела не тронуто, а вокруг клочки седой волчьей шерсти. Перекрестились мужики, смекнули, что непростой был зверь и здесь свершилась месть. Молча забрали тела, похоронили и разошлись. А на следующий день пошли к Вадиму: пусть, мол, нашлёт заклятие, своими силами-то с оборотнем селянам не справиться. Пришли, а хутора Вадимова и нет – чистая поляна, словно и не было здесь никогда жилья. Только седой волк с красными глазами поднялся из травы, посмотрел на людей, беззлобно рыкнул и умчался в лес.

Больше никто не видел ни седого волка, ни Вадима-колдуна.

В стародавние времена люди знали, что в каждой травинке, цветке, деревце, в любом водоеме, в поле и в лесу живут божественные духи. Люди их называли фейри. Почитали их, а некоторых боялись, поэтому приносили подношения и испрашивали благословения на то или иное дело.

Роуэн, спрятавшись за деревом, наблюдала за красивым парнем, который собирал грибы. Она заприметила его давно. Он всегда приносил такие вкусные угощения для лесного духа, словно знал, что в этом лесу не хозяин, а хозяйка. Особенно она любила джем из земляники, собранной в её же владениях. Парень кланялся, ставил на пенёк плошку со словами: "Вот, мама сварила для тебя. Не оставь своею милостью, разреши набрать…" – ягод или грибов, смотря что росло в лесу по сезону.

Внезапно Роуэн пришла такая мысль: "А что если показаться ему?", и сердце затрепетало от такой смелости. Никогда ещё фейри не общались с людьми напрямую и не показывались им. А потом лесной хозяйке подумалось: "Интересно, что он обо мне подумает, понравлюсь ли я ему?"

Роуэн побежала к лесному озеру, склонилась над водной гладью и стала внимательно себя разглядывать: "Да, от людей я, конечно, отличаюсь, но не так чтобы очень. Глаза зелёные, раскосые, узковаты, но зато обрамлены пушистыми белыми ресницами. И волосы густые, длинные, белые с лёгким зеленоватым отливом, зато ягоды рябины, вплетённые в косу, смотрятся очень ярко. Ушки небольшие, аккуратные, ну и что что острые – я их прикрою волосами… Нет, не понравлюсь!.. Ой, я же могу облик поменять и стать как обычная девушка. Ну-ка, на щёки румянец, губы поярче. Глаза? Распахнуть пошире. Цвет? Оставлю как есть – мне нравится зелёный. Волосы? Пусть будут чёрными. О, хорошо смотрятся зелёные глаза и тёмные волосы. Тогда и брови с ресницами тоже почерню. Так, ушки закруглю, вдену серьги, а в косу рябину – тоже ярко смотрится. А ничего девушка получилась, такая я, думаю, понравлюсь тому парню. Платье? Пусть будет просто зелёное, как листва, без излишеств. Да, так и предстану перед ним в следующий раз, когда придёт."

Недолго дожидалась лесная хозяйка своего избранника. Скоро осень, грибы быстро отойдут, а чтобы на всю зиму хватило, надо не лениться, почаще в лес ходить. Вот он, пришёл.

Роуэн стояла прислонясь к дереву. Парень заметил её сразу.

– Здравствуй, красавица, откуда ты? Что-то раньше я тебя не видел.

– Из соседней деревни.

– Не может быть, я всех там знаю, а тебя ни разу не видел!

– Я недавно приехала к тётке погостить.

– К Бакер, что ли?

– Ишь какой любопытный, а не скажу.

– Ну и ладно, а имя-то своё скажешь?

– Роуэн.

– О, "рябина" значит, красивое имя. А моё – Баз. И что же ты делаешь в лесу, Роуэн?

– Грибы собираю.

– Что-то корзины не вижу.

Роуэн незаметно шевельнула пальцами, и позади неё появилась корзина, полная грибов.

– Вон, за деревом стоит. Сокол, говоришь, тебя зовут, а корзину не заметил,– усмехнулась девушка.

Баз было смутился, а потом снова заулыбался:

– Вижу, твоя корзина полна. Может, теперь поможешь наполнить мою?

– Может, и помогу, а что я получу взамен?

Роуэн подумала, что он сейчас ей вручит баночку с вареньем, предназначенную для неё же. Но Баз улыбнулся ещё шире:

– А я за это тебя поцелую.

И не дожидаясь разрешения девушки, он заключил её в объятия и смачно чмокнул в щёку.

Роуэн замерла от незнакомых ощущений, пытаясь разобраться, нравится ей это или нет.

– Что, не понравилось? – Парня озадачила реакция девушки. Он думал, что она влепит ему пощёчину, обругает, оттолкнёт и убежит. Но Роуэн молчала и с интересом смотрела на парня.

– Тогда, может, так?

Он снова обнял девушку, уверенно, словно имел на это право, склонился и страстно поцеловал её в губы, продлевая удовольствие, которое неожиданно сам испытал. Губы Роуэн были нежными и сладкими как земляника. Базу не хотелось отпускать девушку от себя. " Ну и что, что нескромная, а кому нужны гордячки, да за этот миг можно многое отдать! Вишь как млеет. Да и девка видная, не стыдно будет перед дружками похвастаться такой красоткой."

Парочка встречалась каждый день, лес служил им прибежищем. Незаметно пробежали последние дни лета, наступила осень. Роуэн влюбилась в парня безоглядно, забросила свои обязанности.

Но вот однажды ей пришла весть от Гвинна – её отца и главы всего рода фейри. Он требовал от Роуэн явиться на совет. Девушка удивилась – собрание в это время года, когда все тщательно готовятся к празднику Холлантайд? Видимо, что-то случилось, раз Гвинн пригласил её как глава рода. Пока он слал ей вести как отец, она пренебрегала ими – любовь к Базу полностью поглотила её, но игнорировать совет она не может. Придётся пойти.

Совет в этот раз проходил в бру – внутри холма, а не как обычно – на лесной поляне под песни и пляски. Роуэн удивилась и испугалась. Видать, дело очень серьёзное.

Фейри вошла в огромный зал, освещённый малютками-светлячками. Но там, кроме её отца, никого не было.

– Приветствую тебя, отец, я что, рано пришла или опоздала, почему нет никого?

– Я пригласил только тебя, дочь моя. Раз ты не хочешь разговаривать со мной как с отцом, поговорю как глава совета. А лишние уши нам не нужны – ни к чему нарушать покой сородичей, у них и без твоих проблем забот хватает, праздник скоро.

– Моих проблем? У меня нет проблем.

– Есть, и очень серьёзная. Смертный – твоя проблема. Ты нарушила все устои, которые формировались веками. Люди – наши враги, от них одни беды.

– Баз не такой, я люблю его, папа.

– Любишь? Блажь всё это, надоест он тебе скоро. А если и не надоест, то какое у тебя с ним будущее? Ты бессмертная и останешься вечно юной. А он скоро постареет и станет дряхлой развалиной. Ухаживать за ним будешь? Не смеши меня…

– Папа, я…

– Не перебивай, когда с тобой глава рода разговаривает! Хочешь на нас на всех беду навлечь? Неужели ты думаешь, что он тебя любит? Натешится и бросит, женится на своей. У вас даже семьи полноценной не будет. Дитя ему родить не сможешь, а смертным нужно размножаться, ведь их век так короток.

– Он меня любит, и не нужно нам детей, нам вдвоём хорошо.

– Это пока хорошо, страсть пройдёт, и будет плохо. Жить где собираетесь, в лесу? Или он тебя к себе в деревню зовёт, с родителями хочет познакомить?

– Мне не нужны его родители. Да и он ничего не говорил о родителях.

– Какая ты ещё глупышка у меня! У людей так принято: если парень девушку любит и хочет создать с ней семью, то знакомит с родителями, затем просит руки у родителей девушки. И потом только, после согласия старших, женятся. Вижу, что ничего такого он тебе не предлагал, значит, жить с тобой не собирается…

– Он любит меня!

– Что ты всё заладила – " любит да любит"! – в сердцах крикнул Гвинн. – Он знает, что ты фейри? Он видел тебя настоящую, а не в обличье человека?

Роуэн покачала головой.

– А, то-то же! Как только откроешь ему правду, убежит без оглядки. Так, всё, ничего не хочу больше слышать. Лес запустила, посмотри, каким неопрятным он становится. Эх, рановато я позволил тебе самостоятельную жизнь. Не прекратишь встречи с этим парнем – заберу тебя домой.

– Ну пап, я и правда его люблю, и он меня любит.

– Ты откройся ему, и если он останется с тобой, поверю, что любит, подумаю, как обустроить вашу совместную жизнь, а если нет, сама расхлёбывай кашу, которую заварила.

Роуэн бежала обратно в свой лес окрылённая и счастливая. Только бы дождаться утра, тогда придёт Баз, и она откроется ему, расскажет всё без утайки. "Захочет, покажу ему, какая я на самом деле, нет, не страшно – я могу и в человеческом облике жить." Наконец-то рассвет. А вот и Баз!

Роуэн бросилась к нему со словами:

– Мне надо кое-что тебе рассказать!

Но парень перебил её:

– Ты когда возвращаешься домой? Уже осень, скоро зима, мы не сможем встречаться в лесу, будет холодно.

– Я дома, зачем мне возвращаться?

– Ты же к тётке приехала. Домой, к родителям тебе не пора?

– Нет, я могу гостить сколько захочу. Я не понимаю, что случилось? Ты хочешь, чтобы я уехала? Но почему?

– Хорошо, раз намёков не понимаешь, скажу. У меня есть невеста, и через месяц наша свадьба, поэтому уезжай и забудь меня. Наши встречи были ошибкой, я люблю свою невесту.

Роуэн оцепенела от слов База, не могла понять, почему это происходит. "Он же говорил, что любит и что у него нет никого. Возможно, он как-то узнал, что я фейри? Глупо было притворяться человеком. Надо было сразу сказать."

– Прости, что ввела в заблуждение, но я не со зла, ты же говорил, что любишь. А про невесту всё выдумал, да? Я твоя невеста, женись на мне!

– С ума сошла! Кто же женится на испорченной. В тебе ни гордости, ни скромности нет. Сама повесилась на меня, даже для виду не сопротивлялась. Да и не любил я тебя, так, поразвлечься, последние денёчки холостяцкой жизни в удовольствии решил провести. Прощай, не ищи больше встречи, припрёшься в мою деревню – ославлю на всю округу, житья тебе здесь не будет. Так что уезжай, если не хочешь неприятностей.– Баз отвернулся и пошёл прочь.

Роуэн не понимала ничего из того, что говорил Баз. Какая честь, какая совесть, что такое гордость и зачем они ей, ей нужна любовь этого парня, а он говорит, что не любит!.. Она бросилась к нему, обняла, пытаясь удержать, но он оттолкнул:

– Прочь, постылая!

И ушёл, не оглядываясь.

Роуэн упала в опавшую листву, на сердце легли тяжесть и тоска. Сколько она так пролежала, сама не ведала. Не одна ночь, не один день прошли, прежде чем нашла в себе силы подняться. Фейри изменилась – волосы посерели и повисли плетьми, щёки впали, от тела остались кожа да кости. И лес изменился, из чистого и светлого превратился в сумрачную чащу.

Роуэн поднялась и пошла в самую глубь леса. Нашла ещё зелёную одолень-траву, вырвала её с корнем, отмыла в роднике, добавила вербену и луковицы насисэса. Залила водой, щелчком пальцев запалила огонь под плошкой:

– Одолень-трава, одолей тоску, сердца боль и любовь к нему.

Ты, вода быстра, дай забвение, чтоб не помнились те мгновения.

Ветры буйные, унесите прочь вы мою любовь – в непогоду, в ночь.

Ты, огонь, сожги страсть безумную, неуёмную, неразумную.

Снова пусть стану прежнею – беззаботною, безмятежною.

Вода вскипела, забурлила. Порыв ветра всколыхнул огонь, тот окружил котелок с зельем. Трава полностью растворилась в отваре, и напиток стал фиолетового цвета. Роуэн выхватила сосуд из огня, залпом выпила его содержимое и потеряла сознание.

Баз не был в лесу почти год. Парня мучили воспоминания о Роуэн, о том, как он плохо с ней поступил. Он сам не мог понять, что его заставило связаться с этой приезжей девицей. Хотя нет, тут-то как раз всё понятно: больно уж хороша была Роуэн, поэтому Базу захотелось обладать ею. Но это была всего лишь страсть, а любил-то он Эмму, свою односельчанку, давно любил, ещё с детства. Он всегда знал, что только Эмма будет его женой. А когда появилась угроза раскрытия его шашней с Роуэн, оборвал эти отношения не задумываясь…

И вот он снова здесь, в этом лесу, чтобы набрать земляники для своей любимой жены, которая вот-вот станет матерью; хотя и поклялся не ходить больше сюда, но ради Эммы он готов был терпеть муки совести снова и снова. "Надо же, как лес изменился за это время, словно что-то тёмное в нем поселилось. Что такое, почему я не могу сдвинуться с места и пройти дальше?"

– Хозяин, – закричал Баз,– хозяин-батюшка, почто в лес не пускаешь? Чем я перед тобой провинился? Я угощение принёс тебе. Отзовись.

Глядь, а из-за деревьев идёт к нему какая-то тощая, с седыми всклокоченными космами женщина. Зелёное платье на ней болтается как на палке, нос крючком, глаза – тёмные провалы. Она разлепила узкие губы и прошипела:

– Что тебе надо, смертный, зачем нарушаешь тишину леса и мой сон?

– Роуэн? – в ужасе прошептал парень, разглядев в измождённом лице знакомые черты. – Что с тобой приключилось?!

Роуэн прищурилась:

– Кто ты, откуда знаешь моё имя, смертный?

– Я Баз, помнишь, мы встречались в прошлом году? Я бы никогда тебя не побеспокоил, но у меня жена беременна, родит скоро, ей захотелось земляники, а я знаю, что в этом лесу самая вкусная ягода.

– Ах, Баз, – медленно, словно что-то припоминая, протянула хозяйка леса. Потом её глаза вспыхнули жёлтым огнём ненависти, зрачки сузились, как у кошки.

– Вон из моего леса, нет тебе дороги сюда и никогда не будет! – закричала она, словно банши. Ветер завыл в кронах деревьев, порыв его бросил парня на землю и понёс прочь.

Роуэн медленно приходила в себя, сердце яростно колотилось, всё её существо жаждало мести. Она подняла с земли несколько веточек, скрестив их, обмотала травой – получился человечек, обмазала его глиной, обозначила глазки, вылепила крохотный носик, прочертила ротик. Дунула на него, человечек зашевелился.