Каппа

Глава 8

Неразлучные друзья стояли на причале и с интересом разглядывали чужой город. Данко косился на снующих мимо мальчишек, придерживая рукой мешок с разной полезной мелочевкой, тем временем Ярый пытался сообразить, куда лучше податься. Хотелось одновременно есть, пить, потискать какую-нибудь симпатичную служанку или вообще устроить загул. На каботажнике, который привез их вместе с толпой поселенцев, отдохнуть как следует не удалось. Капитан корыта с них даже плату не взял, зато заставил гонять в хвост и гриву разношерстную толпу, присматривать за ними, занимать работой и периодически тушить возникающие в переполненном трюме конфликты. Но — раз уж Данко взялся командовать и следить за порядком, то стыдно было бросить товарища в беде. И пусть было не скучно, но вот подремать где-нибудь на палубе в уголке так и не получилось. То одно, то другое.

Поэтому распрощавшись с капитаном и ступив на твердую землю, бывший наемник походя шуганул парочку мутных личностей, суетившихся рядом, затем решительно двинулся вперед:

– Давай сначала брюхо набьем чем-то нормальным, а то эта рыба у меня уже изжогу вызывает. Потом промочим горло и найдем компанию на вечер.

Набросив ремень от походного мешка на плечо, Данко двинул следом, не став продолжать вечный спор. Вот перекусят, тогда и можно будет решить, чем в самом деле стоит заняться после обеда. То ли девушек местных приласкать, то ли к властям прогуляться и насчет работы узнать. Пусть пока с деньгами проблем нет, но зевать не стоит. Загул – дело затратное. А похмелье и безденежье после него зачастую толкают на разные авантюры. Это Ярому все как с касатки вода – отряхнулся и дальше мечом махать. Но подумать о будущем — это пусть у Данко голова болит.

– А я говорю, наш ушкуй любого за пояс заткнет! Он от акулы под водой отбился, своими глазами видел! — донеслось с палубы корабля, мимо которого текла толпа. Пара искателей лучшей жизни притормозили и задрали голову, чтобы посмотреть на оратора.

С высокого свежепокрашенного борта вниз свесился матрос в серой рубахе и закатанных выше колен штанах. Молодой еще парень азартно стучал по фальшборту и переругивался с приятелем, который стоял на причале всячески изображал недоверие услышанной байке:

— Акулу? Под водой? Он там что, в клетке окопался?

— Он там тритона спасал! От зубаток на пару отбивались и потом акулу отогнал. А мы ее на другой день на кусок мяса заарканили!.. Здоровенная — во!..

— Да ладно врать-то, акулу они ловили. Скажешь еще, что и с тритонами вместе чаи гоняли.

– Не, с их старшим только ушкуй с капитаном чаевничали. А вот с остальными мы потом их вино пробовали, да. Кислое-е-е...

Неожиданно матрос исчез и на его месте появился бритый налысо крепыш, который неодобрительно посмотрел вниз и протянул, цедя слова:

– А я-то думаю, кто это моих балбесов от работы отвлекает... А это ты... В экипаж пустомелю не взяли, работы хорошей не нашел, так слоняешься тут, языком лишь треплешь... Ты поплюй еще мне, отловлю и заставлю весь корабль вылизать, рвань бесполезная!

Данко пихул друга в бок и покосился на лысого начальника:

— Похоже, мы не одни здесь. Вроде кто-то из родни нашелся.

– Возможно... Эй, уважаемый, а можем мы с вашим ушкуем парой слов переброситься?

Довольный жизнью Гралл повернулся к чужакам, отметил их жилетки с вышивкой и вежливо поздоровался. Затем поманил пальцем бедолагу, который вместо приборки вздумал болтать с приятелем-бестолочью и приказал:

-- Каппу позови. Скажи, люди к нему пришли...

Виталий стоял на причале рядом со спущенными сходнями и разглядывал незнакомцев. Если он правильно понял, судьба наконец-то свела его с теми фантастическими ушкуями, про которых с должным пиететом рассказывали ему и Ностро, и Тристан.

– День добрый, – на русском поприветствовал он колоритную парочку. Высокий черноволосый боец удивленно выгнул бровь, затем еще раз внимательно окинул взглядом Каппу и сморщился:

– Смотри, Данко, ряженый. Ни семейных знаков, ни языка. Похоже, какой-то залетный под нас решил закосить, славы и богатства заполучить на чужом имени. И ничему таких идиотов судьба не учит.

Но Данко был не настолько категоричен. Он задумчиво погладил бороду и осторожно предположил:

– Может, кто из нововеров? Диалект на новиков похожий, и это точно не варденский.

Каппа с трудом пытался понять, о чем говорит между собой парочка ушкуев. На русский это походило слабо, но общий тон можно было угадать. Тем более, что мимика и жесты показывали, насколько плохо чернявый отнесся к фальшивому родственнику.

Решив не дожидаться, пока друг примет какое-либо решение, Ярый шагнул вперед, уткнул жесткий палец в грудь самозванцу и насмешливо заговорил, скаля зубы:

– Ты пьянь подзаборная, касаткин выкидыш. С чего бы это ты решил, что ты – ушкуй? Свою семью назвать можешь? Предков до Исхода по именам перечислишь? Мать-покровительницу поприветсвовать сможешь? Нет? Тогда...

– Палец убери, морда невоспитанная, – тихо ответил Каппа, наливаясь холодным бешенством. Черт с ним, с несуществующим родством. Но вот быковать и на него наезжать – это последнее дело. Ни в армии, ни потом, в лихие годы, Виталий не давал никому спуску. Потому что иначе – сожрут. Самому гадом быть не следует, а вот сдачи давать – за ним не заржавеет. И спасибо друзьям, кто не жалел учить новобранца и затем увечного водолаза разным мелким хитростям. Доски ломать – это для фанатов. А несколько захватов и боксерских финтов вдолбили намертво, заставив отточить и применять не задумываясь.

– Что?! – Ярый поптылася вцепиться в серую рубаху, но Каппа уже перехватил чужие пальцы, чуть довернул и отправил засеменившего от боли грубияна к краешку пирса, а затем и вниз, заслонившись ладонью от водопада брызг. Хорошая штука – джиу-джитцу. И калечить не надо. И кто грабки распустил – тот тебе их и подарил.

Второй ушкуй не стал влезать в драку. Наоборот, светловолосый бородач пристроился на стоящий неподалеку ящик и стал ждать продолжение представления. Которое уже стремительно собирало все новых зевак.

Мокрый и злой как черт наемник не стал трогать оружие. Законы насчет смертоубийства при помощи ножа или гарпуна в любом городе были суровыми. Но вот размять косточки и челюсть кому поправить в уличной дуэли – это всегда пожалуйста. Главное, трупов после себя не оставлять. И свидетелей побольше, чтобы подтвердили, что не ты первым начал.

Сблизившись, Ярый провел короткую серию в корпус, которую завершил коротим тычком в лицо. Каппа часть ударов сумел погасить, но вот по носу досталось прилично. В ответ он успел лишь чуть мазануть костяшками по скуле и отшатнулся от нового удара, который отозвался звоном в правом ухе. Умеет ушкуй драться, не отнимешь...

– Капитан, на кого поставишь? – боцман уже руководил импровизированным тотализатором. И пока большая часть экипажа предпочитала черноволосого чужака.

– Счет?

– Один к трем, наш водяной в пролете.

– Дикую жемчужину потянешь?

Гралл задумался: ему банк деражть, ему выплачивать.

– И на кого ставишь?

– На Каппу.

– Так его вон как на пирсе валяют!

– Его можно здесь похоронить, но что под водой, что на суше – никогда не видел такого же упертого мерзавца. Сдохнет, а от своего не отступится.

Боцман еще раз глянул за борт, где водолаза как раз только что швырнули через бедро, и решился:

– Ставка принята...

Ярый был доволен. Он просто лучился от счастья. Новое место – и такая возможность сразу себя показать. Самозванцу пару раз еще добавит, чтобы окончательно проникся, а затем вечером можно будет уже и перед девушками победой похвастать. Заодно в порту любая собака будет знать, что настоящие ушкуи приплыли...

У Каппы болел бок, болели ободранные локти и все так же неприятно звенело в голове. Но он приноровился к противнику, оценил его сильные стороны и все еще держался на ногах. Больное колено не позволяло прыгать кузнечиком вокруг проклятого наемника, но это и ни к чему. Сам подойдет поближе.

Чуть довернув, водолаз скрутился и с разворота влепил локтем в чужой нос. Отшатувшись, Ярый попытался прикрыть голову и пропустил уже следующий щедрый пинок в пах. В завершение Каппа отработал любимую связку, которой когда-то поделился его сержант в учебке. Тычком в глаза мимо приопустившихся рук, двумя ладонями по ушам, голову к себе и хорошенько еще раз лбом по уже окровавленному чужому носу. Затем еще раз в пах коленом, благо бой перешел на сверх-короткую дистанцию и завершающим сверху по шее, по согнувшемуся ушкую. Не убивая, нет, но как финальную точку, с легким хеканьем. Все, готов...

Доковыляв ко второму, Каппа пристроился рядом на другом ящике, ощупал распухшее лицо, болезненно скривился, задев бедное ухо. Да, в таком виде под воду неделю не получится ходить, не меньше...

– Вот же зараза длинорукая, как знатно отделал...

Сидевший рядом второй “родственник” протянул ладонь:

– Данко. А друга моего Ярым звать.

– Каппа, – водяной ответил на приветствие.

– Не серчай на него, он когда-то за чужие грехи неделю в судилище провел. Залетные под наших объявились, купца ограбили, на него чужие грехи списали. С той поры очень не любит, кто ушкуями обзывается и семью назвать не может... Что, братьев рядом нет?

Вздохнув, Виталий с затаенной тоской посмотрел на серые облака, закрывающие небосвод, затем ответил:

– Очень далеко они. Мать с отцом уже за грань ушли, а друзья все там остались...

– Но веру не забыл?

– Моя вера – обратно из-под воды вернуться, – попытался отшутиться Каппа, но Данко был совершенно серьезен.

– Ты же знаешь, что перед богами лгать нельзя. Они всегда рядом, всегда за ложь спросят...

С этим было не поспорить. После глобальной катастрофы многие культы утонули вместе с последователями, но выжившие к богам и клятвам высшим силам относились очень серьезно. Если всплывало, что кто-то вздумал с подобным шутить, провинившегося запросто могли отправить на корм рыбам. А то вдруг из-за его провинности обидевшееся божество нашлет шторм и весь город смоет. С богов станется.

– Я росич, в чем крест кладу, – Каппа перекрестился, вспомнив, как Таторе в мэрии давал присягу и чуть-чуть переиначив его слова и жесты.

Довольный Данко встал, похлопал по плечу победителя скоротечной схватки и сделал для себя вывод:

– Как и говорил, новик. Три перста от воллов переняли, но душу ушкуя не потеряли... Эй, Ярый, вставай уже, хватит грязь с пирса собирать. Ты вроде как обедать хотел.

Когда Каппа прихромал обратно за своими вещами на “Маму Зубатку”, его ждал тяжелый кошель и очень довольный жизнью капитан.

– Одно тебе скажу, никогда не садись играть с Граллом, не везет ему в азартных играх.

– Что-то много ты отсыпал, – засомневался водолаз, распустив завязки и заглянув внутрь.

– Считай, премия тебе и часть с выигрыша со ставки. А боцман в следующий раз больше в команду верить станет, впредь ему наука. Вздумал тоже, на залетных ушкуев принимать. И зачем, когда у нас свой есть?

Гралл как раз закончил выплачивать редкие выигрыши матросам, обернулся к Ностро и рассмеялся:

– Да ладно, среди своих проигрался, не жалко. Но чтобы я еще раз на этих безумцев банк держал – да ни в жизнь!

– Привычное дело, они так почти всегда знакомятся. Пока друг друга на зуб не попробуют – не признают... Кстати, тебя уже ждут. Завтра с утра в мэрию не забудь зайти. Я пока с тритонами разберусь и за поход с подарками отчитаюсь.

– Так шторм на подходе, спускаться все равно нельзя.

Капитан полюбовался на разбитое лицо водолаза и согласился:

– Само собой. Но план общий составить надо будет. По затопленным докам и складам твои хвостатые пройдутся, там что интересного найдут. Ну и торговаться тебе придется о контракте, господин Тристан с нас теперь просто так не слезет. Так что – отдыхай, приводи себя в порядок и жду утром на площади.

У спущенного трапа стояли оба ушкуя. Ярый уже успел ополоснуть лицо и теперь красовался свежими синяками и распухшим носом. Рядом переминался с ноги на ногу полицейский. Похоже, страж правопорядка прятался всю баталию за спинами зрителей и сейчас с грустью пытался выполнить свой долг.

– Добрый день, господин водяной. Власти города... Ну, согласно...

– Что случилось? – удивился Каппа, пытаясь нарыть в скудных познаниях о местных законах – что же такого он успел нарушить.

– Заявлять будете? Гости на вас напали... Вроде как...

– Напали? – водолаз потрогал зудящее ухо и усмехнулся: – Не, они же без оружия. Это так, мы личный вопрос решали.

– Какой? – удивился полицейский, переводя дух. Похоже, не придется арестовывать новичков. Хотя попробуй, арестуй таких...

– Мы никак не могли решить, что стоит сделать сначала: помолиться или пообедать.

– И?

– По итогам беседы согласились, что каждый может поступать как ему больше нравится. Я уже помолился и готов обедать. А гости – как им будет удобнее.

Обрадованный хранитель закона откозырял и испарился. Ярый, которому явно накрутил хвост напарник, смущенно развел руками и извинился:

– Прости, земляк, не признал. После Потопа ваши старейшины редко на Сход появляются, вот и обмишулился. Мир?..

– Мир, – Каппа пожал протянутую руку. Затем предложил: – Я знаю неплохую таверну, где варят отменное пиво. Там же рядом угол снимаю. Если хозяин вам места не найдет, то с соседями можно договориться. Это ближе к краю города, там новых поселенцев пока еще мало и цены терпимые.

– Пиво? Это хорошо, это правильно. В Монторсо хорошо умеют железки делать, а вот пиво варят паршивое. Веди, водяной, надо встречу отметить...

Это хорошо, что у мэра не дошли руки до ремонта города. И это хорошо, что шторм уже вот-вот ударит своей тяжелой грудью по Лортано. Небо в мрачных облаках, ветер завывает между узких стен и гасит любые шумы. Темно, в могильной черноте легко спрятаться и никто тебя не заметит. Особенно, если этот выпил в таверне, отмечая возвращение домой. И особенно если ему неплохо накостыляли по прибытию, как рассказывают портовые крысы. Не боец, идет, еле ноги переставляя. Главное сейчас – не ошибиться. И тогда заветные камушки и богатство вернутся к их хозяину...

Сентадо острожно высунулся в дыру в заборе и осмотрелся. Нет, все как плариновал. Проклятые ушкуи отстали, один вовсе пристраивается в начале улицы, чтобы отлить у покосившегося столба. А водяной бредет в одиночестве дальше, подставив спину. Дубинка скользнула из рукава. Выбраться на плиты мостовой, три шага и вломить по темечку. Затем – обмякшее тело отволочь в проулок и в подвал. И можно потом распросить гада, куда он дел награбленное...

Убийца успел сделать два шага, когда спину обожгло болью. Каппа обернулся на вскрик и автоматически встретил нападающего резким ударом в живот. Загремела по плитам тяжелая дубинка, а на шум драки уже бежали оба ушкуя, выхватив тесаки. Еще миг – и Ярый закончил вязать Сентадо руки, а потом выдернул окровавленный метательный нож.

– У вас как здесь поступают? Сразу камень за ноги и в море, или сначала распрашивают?

Каппа отер испарину и ответил, стараясь скрыть озноб – похоже, с костлявой разминулся буквально на волосок:

– Этого умника надо в полицию сдать. Выживет до них?

– Да, ничего серьезного я ему не проткнул. Как знал, что за тобой присмотреть надо, а то эта морда еще с таверны крутилась рядом.

– Он моего прежнего капитана убил. Так что будет за что спросить. Ну и поинтересуются, что именно мерзавец хотел с меня стрясти.

Данко поднял голову бродяги за спутанные волосы и спросил:

– Что забыл здесь, увечный?

– Платили вы много за ужин, монетами звенели! Вот и хотел я чуть на жизнь заработать! Ничего бы твоему приятелю не сделалось, у него башка крепкая! Кошелек бы забрал и все!

– А с чего бы у него голова была крепче, чем у меня?

– Под воду только безголовые ныряют! Нет там ничего, никаких мозгов! Одна кость!

Отодрав кусок рубахи, Ярый наложил грубую повязку и заметил:

– Похоже, именно за тобой молодчик пришел. Не деньги искал, а конкретно о твоей голове озаботился.

– Согласен... Спасибо тебе, из каких-то серьезных неприятностей вытащил.

Бывший наемник лишь пожал плечами – а как иначе? Родных надо поддерживать.

– Ладно, давай оттащим его к перекрестку, а там наряд вызовем. Сдадим гада и можно на боковую, и так припозднились.

Поняв, что нападение не удалось и от ушкуев не откупиться, Сентадо заскулил, засучив ногами:

– Ненавижу! Ненавижу тебя, сволочь! Ограбил меня, золота лишил! Чтоб ты сдох, рыба проклятая! Чтоб...

Ярый оторвал еще кусок рубахи и заткнул рот:

– Да, у вас здесь весело. Мне нравится, удачно приехали...

На рассвете вонючий бродяга докладывал нанимателю:

– Похоже, захоронка у водяного на дне. В городе нигде не светится, деньги тратит лишь заработанные. Когда попытались прижать, никуда не помчался, ни с кем не встречался...

– Ну что же, это уже результат... А что с исполнителем?

– Попался, идиот. Напал, когда мерзавца ушкуи прикрывали. Повязали на месте.

– И ты думаешь, ради спасения своей шкуры он не заговорит в полиции?

Бродяга затараторил, испуганно разглядывая нависшую над ним черную тень:

– Да рта не откроет! Что он, дурак? Ведь я его за решеткой достану, если петь начнет!

– Дурак, раз попался. И дважды дурак, что язык себе не откусил, когда в участок приволокли...

Длинный клинок ударил под подбородок, сильная рука придержала задергавшееся тело. Опустив убитого на груду мусора, тень подождала, проверила пульс на шее и убрала нож:

– Никого ты за решеткой не достанешь, мэр худо-бедно навел порядок. А твой Сентадо уже соловьем поет, рассказывает, как попросили его водяного прижать. Так что с утра уже твоя рожа будет у всех патрульных в ориентировке... Придется самому делом заниматься. И где только нормальных исполнителей взять, одни идиоты кругом...

Быстрее всего бывший старпом сошелся с обстоятельным и добродушным Данко. Таторе выслушал просьбу о возможном ночлеге, посмотрел на ушкуев и предложил им достроить подсобку, чтобы вместо крохотной комнатушки было две. Благо, двор позволял, а разного хлама в порту было более чем достаточно. Хватит и на стены, и на крышу, и на внутреннее обустройство. И цену запросил ту же: десять чаков в неделю с носа. Харчи и бабы – за свой счет.

Сейчас старик сидел в скрипучем кресле-качалке под навесом и на пару с Данко дымил ароматным табаком, разглядывая как мелкий дождь звонко щелкает тяжелыми каплями по сваленным в углу кривым пластинам. Попутно оба прислушивались к крикам, которые доносились из нового обиталища ушкуев.

– Огонь девка. Никогда еще не видел, чтобы Ярый кого-то испугался, – выслушав очередную тираду заметил Данко.

– Это да, эта может. Хотя, мэр ей лицензию предоставил на собственную мастерскую. Так что выросла в звании. Желающих под водой работать мастеровых мало, а у нее голова вся на жабьи штучки перекособочена. Так что – как раз ее место... Ну и характер у нее железный, этого не отнять.

Дверь распахнулась и во двор выскочила недовольная Перлита, в новом комбинезоне и с разводным ключом в руках:

– И мне плевать, кого вы там в публичном доме не поделили, но Каппа мне нужен живой и здоровый! Это ты будешь наверху прохлаждаться, а ему с тритонам под воду идти! И если из-за травмы он сдохнет, я тебя самого в бараний рог сверну и следом под воду отправлю!

Бросив разъяренный взгляд на замершую под навесом парочку, фурия прогремела каблуками и испарилась, напоследок хорошенько хлопнув уличной калиткой. Высунувшийся следом смущенный Ярый поинтересовался у Таторе, который смеялся уже в голос:

– Чего так взъелась? К девкам я один ходил, водяной дома сидел.

– Она его рожу только в мэрии увидела после вашего знакомства. Вот и расстроилась.

– Да ладно, он уже почти оклемался, крепкий на удар парень.

– Ага. А теперь представь. Ей обещают лицензию мастера и свои мастерские с доком. Ей надо помочь с ремонтом и получить заработанное. А единственный, с кем согласны работать тритоны – это Каппа. Единственный, кто будет помогать с их охраной и кто договор с городом подписывает – это снова Каппа. И если он в самом деле всплывет кверху брюхом, то плакали и мастерские, и хорошая жизнь. После чего госпожа механик приходит сюда в обед и слышит, что ушкуев дома нет, потому как ушли черти куда. И что один из них спрашивал у всех соседей, где тут лучший бордель...

Теперь уже хохотали все вместе.

Но поздним вечером Ярый все же отловил Данко перед сном и предложил:

– Слушай, а давай и мы в ремонт подпишемся? Я поговорил с кем мог, Каппу хвалят. Головастый мужик и руки как надо прилажены. Ведь наверняка ему понадобятся люди, чтобы грузы охранять, порядок помогать поддерживать.

Поставив пузатый чайник на крохотную печурку, Данко с долей сомнения протянул:

– Вряд ли мы там ко двору придемся. Команда у него есть, там целый корабль и серьезный капитан в придачу. В порту шелупонь полиция быстро к ногтю прижмет. Зачем мы там?

– Полиция, ага. Если бы не мы, лежать бы Каппе с проломленной башкой... Да и ты можешь старыми знаниями тряхнуть. Зря, что ли, с хвостатыми торговал в свое время. И я не говорю, чтобы старшими в ватаге стать. Но на первое время поработать, по сторонам осмотреться, у местных властей на хорошем счету стать. И дальше уже будет видно.

Почесав затылок, бывший рыбак достал коробку с чаем и предложил:

– А чего гадать, зови его. Вряд ли он спать уже лег, вернулся буквально только что. Вот и обсудим.

Каппа устал за эти несколько дней больше, чем после погружения на предельную глубину. Бесконечные встречи в мэрии, ругань над каждым пунктом будущего контракта, решение вопросов с тритонами, которых Ностро аккуратно спихнул на него и еще тысяча других мелких и неотложных дел. Благо еще, что вчера удалось повидаться с Перлитой и попытаться как-то помириться.

– Ты спрашивала, кто убил твоего брата. Нашли мы его и в полицию сдали. Кто-то наболтал, будто брат у тебя мастеровым помог сложный двигатель починить и ему якобы заплатили много. Вот и позарились... Когда следствие закончится, будут судить урода...

Теперь хрупкое перимирие удалось достичь, но голова все равно была тяжелая и хотелось плюнуть на все и рухнуть на кровать. Но отказать соседям он не мог, поэтому устроился сейчас на скрипучем табурете и тянул горячий напиток.

– Тебе люди в ватагу нужны? – сразу в лоб атаковал Ярый. – Спину прикрыть, проблемы порешать, приструнить дебоширов?

– Мне нужен учетчик, чтобы проверить все грузы, которые мэрия отпустит. Еще кто-то, кто поможет бытовые проблемы у тритонов решить, чтобы можно было к работе приступать и на это не отвлекаться. А глотки резать – это не ко мне.

– Ну, я не про пиратство, – тут же сдал назад бывший наемник, но Каппа уже задумчиво разглядывал здоровяка, примеривая к чему-то своему.

– У тебя ловко в порту получается с народом. И шпана подальше держится, и кого на временную работу подрядить из нормальных... И с Ностро ты неплохо сошелся, когда помогал с разгрузкой.

– И?

– Если готов не только дебоширов гонять, но и порядок на стройке поддерживать, то старшим ватажником возьму. Так называют людей, кто за порядком следит?

Настал черед задуматься уже Ярому. Обычно он не любил нянчиться с обычными работягами или рыбаками, старался такую ношу спихнуть на друга. Но – Данко помалкивает, а тут вроде как кусок хлеба предлагают.

– И чем заманиваешь?

– В порту старший смены получает десятку в день. Я буду платить двадцать чаков или обычную жемчужину, что по курсу почти так же.

– Жемчужина за день работы?

– Ага. И чтобы у нас никаких проблем с работягами, с полицией и разным жульем, которое обычно пытается втихую тянуть, что плохо лежит. Завтра мы начинаем осмотр затопленных помещений, через две недели перейдем наружу, как шторм утихнет. Поэтому народу под ногами будет путаться много.

– А Данко что дашь?

– Ту же жемчужину за работу с учетом, грузами и тритонами. Они мне передали, что “светлая борода” им знакома и вполне устроит, как еще одно доверенное лицо от их крохотной комунны. После завершения работы оба получите местное гражданство бесплатно. Мэр дал гарантию. А это – налоговые льготы и возможность что-то свое открыть. Не знаю, охранную контору или вообще купеческий дом создать. Или ферму вместе с хвостатыми недалеко построить, они помогут, как мне кажется.

Оба ушкуя замолкли, думая о своем и обмениваясь изредка взглядами. Наконец Данко поднял свою ладонь-лопату:

– Я в деле. У тебя есть мое слово.

– И мое, – поддержал друга Ярый. – Если бы еще родственников твоих найти, то вообще было бы хорошо. Новиков совсем мало осталось, но раньше торговали по дальним краям. Можно было бы караваны с большим прибытком гонять.

– Новики...

Каппа помолчал, допил чай и посмотрел на затихших мужчин.

– Вы говорили, что Исход был очень давно, когда весь народ покинул старые земли и попал сюда. Так?

– Так. Когда Иван Великий, князь Московский, взял под свою тяжелую длань Вятку, многие семьи вместе с ведунами ушли сюда. Знающие открыли новую дорогу, но своими жизнями заплатили за право ушкуев остаться свободными. С той поры мы живем здесь, на Вардене... Потом в страшные дни после Потопа часть дальних родов откололась и стала называться новиками. Веру чужую местами приняли, других богов начали признавать. Хотя родней нашей считаются до сих пор и друг другу в помощи никогда не отказывают... А что?

– А то, что ваши ведуны открыли дорогу на Варден больше пятисот лет назад, а меня обманом привезли всего как пару месяцев. Подряжали груз поднять, но в итоге сами сгинули и дорогу назад закрыли.

– О как... – Данко удовлетворенно кивнул. – Да, возможно... Воллы от своего короля бежали три века назад из Уэльса, заплатив остаткам друидов. Потом еще иногда кто-то появлялся, но очень редко. Таких всегда местные власти собирали, у себя держали. Ну и придумали свою машину, что мир опрокинула в бездну... Выходит, не все машины разрушились во времена Потопа.

– Выходит.

– Но тебе лучше о таком молчать. Не слышал ни разу, чтобы обратно кто-то смог вернуться, хотя сам знаешь, одна попытка такая была. До сих пор полной ложкой расхлебываем...

– Подожди, подожди, – вмешался Ярый. – Выходит – Каппа тоже ушкуй, но еще с земель царя Ивана? Так, что ли?

– Ага...

– И как там сейчас? Кто корону держит, как к вероотступникам относятся?

Водолаз протестующе замахал перед лицом:

– Так, стоп, стоп, охолони... Давайте потихоньку, без беготни и суеты... Значит, о работе договорились. Завтра с утра выходим вместе, начинаем работу организовывать. Принято? Отлично... Про новиков что решим? Если я рот открою, что ушкуй, меня любой из ваших за ребра подвесит, чтобы языком не молол попусту.

– Решаемо, – отмахнулся Данко. – У меня в последней рыбацкой ватаге был один из бродяг. Семью потерял, скитался по всему миру. Брата похоронил, один мыкался. В один из выходов под атаку раненного морского зверя их лодка подставилась, никто не выжил. Запросто может быть еще один такой же бедолага, без родных и знакомых. Что он рассказывал, я тебе передам. Язык ты и так знаешь, а диалектов у новиков множество.

– Наверное, подойдет. А дальше что?

– А что дальше? Дальше жить будем, поддерживать друг друга. Какая разница, когда ты дорогами предков прошел – пять веков назад или сейчас. Ушкуи своих не бросают.

Ярый подошел и помог Каппе подняться. Посмотрев на осунувшееся и уставшее лицо, закончил разговор:

– Позже тогда сказки про дом поведаешь, атаман. Сейчас же иди, отдыхай. Последнее дело будет, если работа раньше времени тебя загоняет. Мы теперь вместе, нам предстоит этот город к жизни вернуть. Так что отдыхай...

Уже закутавшись в одеяло, Каппа прошептал, проваливаясь в сон:

– Держись, гасконец, нас ждут великие дела...