Капкан времен

ГЛАВА 1

Велиарх экзарху Среднеазиатского такантая.

Объявляю тревогу первой степени! Возможна утечка эйч-информации. Перекройте мигран-зону в районе Восточной Гоби. Объекты коррекции – случайники мужского пола в возрасте от двадцати до сорока сезонов. Уровень коррекции не ограничен…

В Улан-Баторе Олег Северцев не появлялся почти десять лет и был удивлен изменениями, произошедшими за это время со столицей Монголии. Она гораздо больше стала походить на европейский город, особенно в новых районах, хотя и здесь строители попытались сохранить национальный колорит, широко используя орнаменты на фасадах зданий, элементы бытовой и храмовой архитектуры. Наряду с древними дворцами и монастырями в Улан-Баторе можно было увидеть теперь и суперсовременные офисные здания, и роскошные кирпичные замки «новых монголов». Окраины же города по-прежнему были заняты юртами и напоминали Улан-Батор со старинных гравюр.

В центре царила обычная суета. Улицы пестрели яркими вывесками и рекламой. Одежда у большинства прохожих, как заметил Северцев, мало отличалась от европейской, и лишь пожилые люди предпочитали носить национальные костюмы – дели, напоминающие халаты, которые запахивались у мужчин и у женщин на левую сторону. Халаты-дели обычно украшались серебряной тесьмой и пуговицами и перетягивались широким ярким поясом, служившим еще и кошельком и сумкой для ношения мелких вещей.

Мелькали в толпе и оранжевые одежды буддийских монахов. Трое таких бритоголовых молодцев, не разберешь сразу – какого возраста, долго сопровождали Северцева в его прогулке по улицам, возбудив любопытство и легкую тревогу. Олег не понимал причин столь пристального внимания монахов к своей особе, хотя и чувствовал, что они интересуются именно им и его маршрутом. Отстали буддисты только тогда, когда Северцев вошел в здание российской торговой миссии, где располагалась и база комплексной Российско-Монгольской экспедиции, занимавшейся изучением геологических, почвенных, лесных ресурсов ландшафтов Монголии и ее археологических памятников. Северцев уже работал в экспедиции десять лет назад, еще будучи студентом МИФИ, – занимался радиоактивным мониторингом пустыни Гоби и вот теперь снова вернулся в Монголию, чтобы поучаствовать в поисках упавшего где-то в окрестностях Сайн-Шанда неопознанного летающего объекта. Что это был за объект, не знал толком никто. Возможно, в пустыню упал обломок спутника, орбиты которых пролегали как раз над восточными районами пустыни, но, возможно, свидетели на самом деле видели НЛО, и Олег ехал в Монголию с надеждой сделать настоящее открытие.

Северцеву в июне исполнился тридцать один год. Он окончил Московский инженерно-физический институт, отработал полгода в Курчатовском ядерном центре и ушел из него после аварии на одном из последних подземных исследовательских реакторов, получив приличную дозу радиации. Олегу грозила лейкемия, а в конечном счете смерть от острого лейкоза. Но в клинику из Ярославской губернии приехал дальний родич Северцева дед Пахом, осмотрел тающего на глазах парня, ощупал, помял его тело и уехал, не сказав почти ни одного слова. А на следующий день Северцев почувствовал прилив сил и желание жить.

Тогда он стал бороться с недугом, занялся изучением древних и современных методик оздоровления, в том числе школ Кудряшова и Шерстенникова, и через три месяца встал на ноги. Сам, почти без помощи врачей, изумленных его успехами.

Вскоре после выписки, ему тогда исполнилось двадцать два года, Северцев уехал из Москвы в Санкт-Петербург и три года занимался практикой целостного движения, одновременно изучая и боевые аспекты «вибрационного тренинга» под руководством мастера Николая. В двадцать шесть лет Олег достиг шестой ступени самореализации и мог уже почти на равных тягаться с учителем, хотя, несмотря на свой немалый рост, метр девяносто, не выглядел ни атлетом, ни бойцом – адептом воинских искусств. Впрочем, таковым он себя не считал и боевые знания свои применять в обыденной жизни не собирался.

К двадцати восьми он увлекся экстремальными видами спорта, освоил дельтапланы, прыжки с парашютом с высоких скал и горных стен, спуск на горных лыжах по «безнадежникам» – горным склонам с затаившимися под снегом валунами, ямами и деревьями, что требовало включения экстрасенсорных разервов организма и тонкой интуиции.

Затем он бросил это занятие, проработал год инструктором Российской школы выживания под руководством Ильи Пашина, но переключился на археологию и неожиданно для всех посвятил себя поискам следов древних цивилизаций, реликтовых форм флоры и фауны и исследованию таинственных явлений природы. Деньги на экспедиции сначала давал отец, один из директоров нефтяной компании «ЭКСМОйл», затем появились спонсоры, вкладывающие немалые суммы в рискованные предприятия и тем самым поддерживающие свой имидж.

Первая археологическая экспедиция забросила Северцева в Зауралье, где отыскались, вслед за Аркаимом, еще несколько поселений древних этрусков и представителей десятка других «побегов» гиперборейского родового древа. Затем были походы на Камчатку, по Сибири, по Крайнему Северу, по Алтаю, где Северцеву вместе с молодым физиком из Федерального центра по изучению непознанных явлений природы удалось найти выход глубинника, свидетельствующий о существовании в земных недрах таинственной небиологической жизни.

Поначалу Северцев участвовал в экспедициях, организуемых госучреждениями или частными фондами, но его свободолюбивая натура не терпела кропотливого и занудного изучения каждого найденного черепка, и он ушел на «вольные хлеба», стал «свободным художником странствий» – искателем приключений, благо был независим, не женат и не стеснен в средствах. Мать свою он не помнил, она умерла от родов, когда ему исполнилось пять с половиной лет, так и не родив Олегу брата, и воспитывали парня деды и бабушки как по отцовской, так и по материнской линии, сумев привить внуку любовь к природе и тягу к таинственному.

А вот почему Северцев не женился, сказать было трудно. Красавцем он не был, но и уродом себя не считал. За высокий рост его еще в школе прозвали Оглоблей, хотя никто парня не боялся: ну не выглядел он силачом – и все тут, при том, что всегда мог за себя постоять. Волосы у него были темнее русых, длинные и вьющиеся, лоб высокий, нос луковкой, губы пухлые, глаза серые, прямые, в детстве – наивно честные и зачастую восторженные, теперь же в них отражался сплав житейского опыта, ума и легкой иронии, позволяющей относиться к зигзагам судьбы по-философски сдержанно, но, если взгляд Северцева загорался предостережением, подчеркиваемым пульсацией внутренней силы, человеку, вздумавшему подшутить над ним или обидеть, стоило отказаться от своих намерений. Хамства и наглости Олег не прощал никогда и никому.

В общем, с виду Северцев был как все и вел себя как все, ощетиниваясь и показывая свой настоящий характер лишь в моменты опасности, а вот с женщинами долго общаться не мог. Нравились ему многие, и с двумя – в разное время – он даже пытался наладить семейную жизнь. Не получилось. Его подругам хотелось, чтобы он принадлежал им всецело и больше уделял внимания, не говоря уже о попытках войти с его помощью в сферу столичного бомонда. Конечно, ставшего знаменитым путешественника знали все и принимали на всех уровнях, да вот только он этого не любил и на приглашения откликался редко. Не отказывал только телевидению, показывая снятые во время экспедиций видеофильмы и делясь впечатлениями о новых открытиях.

На базе Российско-Монгольской экспедиции в Улан-Баторе Олег не задержался. Здесь его хорошо знали, дали машину с сопровождающим, и до Сайн-Шанда, минуя Дзун-Мод, он доехал к вечеру без приключений. Там его попытались уговорить переночевать, но Олег отказался, желая побыстрее добраться до лагеря археологического отряда экспедиции на краю Восточной Гоби. Поблагодарив хозяев за гостеприимство, он сел на предоставленного коня и направился в пустыню, в сторону Барун-Урда, радуясь, что самая занудная часть похода осталась позади.

Экипирован Северцев был прилично, имел карабин «тайга-2», стреляющий и дробью, и при нужде разрывными пулями, нож, удобный эргономичный рюкзак, аптечку, смену белья, запас концентратов, сухари, флягу с водой. Хотя в походах он никогда не страдал от голода: карабин обеспечивал его мясом птицы и зверя, да и всегда мог послужить неплохой защитой от тех, кто попытался бы завладеть его имуществом. А такие попытки имели место в Сибири и на Дальнем Востоке России, а также и в других частях света, куда заносила путешественника судьба.

В Сайн-Шанде, маленьком южномонгольском городке с полусотней кирпичных зданий и множеством юрт, Северцев внезапно увидел оранжевые балахоны-дели буддийских монахов, насторожился было, вспомнив трех бритологовых парней, сопровождавших его в Улан-Баторе, но монахи скрылись куда-то, и Олег забыл об их существовании.

Остались за спиной дома и юрты города, стих городской шум, и мир сразу раскрылся, стал огромным, горизонт отодвинулся, небо протаяло в высоту, исполнилось великой тишины. Всадник на низкорослой монгольской лошади вдруг оказался один на один с чужим миром и невольно затаил дыхание, боясь нарушить природную тишину степи, где-то впереди переходящей в барханное горнило пустыни и горные цепи.

Проводники Северцеву были не нужны, он хорошо ориентировался на местности и знал маршрут движения отряда. От Сайн-Шанда до лагеря насчитывалось всего восемьдесят километров, и путешественник надеялся к обеду следующего дня добраться до места назначения.

Конечно, в какие-то реальные открытия и встречи с «зелеными человечками» – экипажем НЛО он не верил, тем не менее, будучи романтиком, подспудно ждал чего-то чудесного и таинственного. В дорогу его позвала интуиция, пообещавшая новые впечатления, а интуиции своей Северцев доверял всецело.

Лошадь бежала резво, шурша травой и стуча копытами по встречающимся проплешинам сухой почвы, и Олег вскоре привык к этим звукам и мерному поскрипыванию седла, погрузился в тишину монгольской степи, на просторах которой изредка вскрикивала птица, посвистывал ветер или раздавался звенящий голосок пищухи.

Шум города остался позади, но цивилизованный мир был еще близок, он был слышен, он был достижим, и Северцев какое-то время чувствовал себя его частью и свой поход ощущал как необходимое действие этого мира, властвующего над природой. Однако по мере удаления от мест обитания человека цивилизация вдруг стала исчезать, растворяться в обманчиво далеком просторе, и Монголия, которую Северцев видел сквозь иллюминатор самолета несколько часов назад, а потом из окна машины, превратилась в Монголию многодневных переходов, лошадей и верблюдов, суровой природы и суровой жизни, Монголию неторопливой череды веков и тысячелетий.

Проплыло мимо одинокое засохшее дерево, увешанное полосками голубой шелковой ткани – своеобразными оберегами. Затем появился обо – курган из камней, охраняемый духами степи. Северцев остановился неподалеку, кинул на пирамиду камень, чтобы задобрить духов, и поехал дальше, размышляя о причинах, заставляющих местных жителей складывать такие курганы в нынешние времена.

Солнце опустилось к горизонту, по степи от пологих холмов и одиноких камней протянулись длинные тени. Жара спала, повеял ветерок. Бескрайнее море колышущихся трав стало отступать, появились каменистые россыпи и участки голой, изрезанной трещинами земли. Чем дальше на юго-восток двигался Северцев, тем явственней ощущалось дыхание пустыни. Пора было останавливаться на ночлег.

Издалека прилетел тихий прерывистый стук, будто где-то проскакали кони. Олег оглянулся. На склоне оставшегося позади холма мелькнули оранжевые точки. Его и в самом деле догоняли всадники. Те самые монахи, которые встретились ему сначала в Улан-Баторе, а потом и в Сайн-Шанде. Можно было попытаться уйти от них, пользуясь надвигающейся темнотой, однако Северцев предпочел выяснить, в чем дело, почему его преследуют адепты буддийской веры, с которыми у него не было и не могло быть никаких общих интересов. Он остановил коня и поправил приклад карабина, торчащий у правой ноги под седлом. При случае можно было выдернуть оружие в считаные доли секунды.

Всадники приблизились, замедлили стремительный бег своих выносливых и быстрых лошадок. Остановились в двух десятках шагов, бесстрастно рассматривая Северцева узкими черными глазами. Они были похожи друг на друга, как желуди одного дуба, хотя имели разный возраст и разное телосложение. И всеми тремя владела какая-то целеустремленная, равнодушная, недобрая сила. Олег почуял это, одинаково настроенный как на теплую беседу, так и на высокоскоростное боевое действие.

– Сайн байна уу[1], – миролюбиво поздоровался он по-монгольски.

Молчание в ответ.

Северцев перестал улыбаться. Он знал еще три десятка монгольских слов и мог с грехом пополам объясняться с аборигенами, но монахи явно не хотели разговаривать, а их молчание явно не говорило о симпатии к путешественнику.

– Хэн чи? – отрывисто бросил самый старший из них.

«Кто ты?»– перевел Северцев.

– Путешественник, – ответил он по-русски и добавил на монгольском: – Эрх челеет. Морь уваж янах жугуулчлал.

Последние слова можно было перевести как: «Свободный человек. Ехать экспедиция».

– Раскен? – поднял брови монах.

– Русский, русский, – кивнул Северцев.

– Нэр овог?

– Олег Андреевич Северцев, – ответил Северцев, так как спросили его имя. – А в чем, собственно, дело, уважаемые? Виза у меня и документы в порядке, законов ваших я не нарушал, разрешение на проезд и провоз багажа имеется, никаких претензий ко мне ваши власти не предъявляли. Так что или присоединяйтесь, если нам по пути, или скачите своей дорогой. Кто-нибудь из вас хоть мало-мальски понимает по-русски?

Лица монахов остались неподвижными, равнодушными, бесстрастными.

– Гиде твой жена и дочь? – спросил молодой, в мочке уха которого красовалась шипастая серьга из косточки какого-то животного.

Северцев удивился.

– Какая жена? А тем более дочь? Я не женат, господа местные попы. Может быть, вы меня с кем-то спутали? Неужели только за этим вы и гнались за мной от самого Улан-Батора, чтобы спросить о моем семейном положении?

– Ты нет Крушан Сабиров? – снова спросил молодой.

Северцев нахмурился, потом улыбнулся.

– Похоже, вы действительно приняли меня за кого-то другого. Я не Крушан, я Олег Северцев, русский путешественник. Еще вопросы будут?

Ламы переглянулись, старший достал из складок оранжевого халата брусок радиотелефона, поднес к уху, произнес какую-то длинную трескучую фразу. Северцеву, несмотря на отличный слух, удалось разобрать только одно слово по-монгольски: цэнэр – чистый.

Монах убрал телефон, что-то сказал напарнику. Тот глянул на Северцева:

– Никто здэс не видэт? Всаднык? Машын?

– Никого, – теряя терпение, ответил Северцев. – Господа ламы, если вы не переодетые полицейские, то прошу извинить, мне пора двигаться дальше. Всего хорошего.

Он тронул лошадь с места и, заметив движение самого молчаливого из монахов – опасное движение, имеющее определенный смысл, – выхватил из чехла карабин. Монах же выдернул из-под халата странной формы пистолет и направил его на Олега. У пистолета было овальное рифленое дуло и приспособление сверху, напоминающее оптический или лазерный прицел.

Несколько мгновений длилось молчание. Ствол пистолета смотрел на Северцева, ствол его «тайги» – на монахов. Потом Северцев сказал, усмехнувшись:

– Оставьте ваши игры, ребята, я успею выстрелить раньше. Карабин заряжен картечью, так что ваша пукалка ему не соперник. Стоит мне нажать на курок, и мало не покажется всем троим. Давайте разберемся мирно, не нарушая законов. Что вам нужно?

Старший из монахов что-то произнес угрюмо-повелительным тоном. Младший его коллега спрятал пистолет. Все трое разом повернули коней и, не говоря ни слова, порысили прочь. Через несколько минут они исчезли за дальним холмом.

– Охренеть можно! – проговорил Северцев вслух, прислушиваясь к удалявшемуся топоту. – Интересно, чего они от меня хотели? И кто это был на самом деле? На местных чекистов они что-то не похожи.

Подождав еще немного, он тронул поводья своего скакуна и направился в прежнем направлении. Природа вокруг тихо нежилась в тишине и опустившейся прохладе. Но ощущение одиночества и отстраненности от цивилизации ушло. Странная встреча со служителями культа Будды не выходила из головы, будоража воображение и заставляя настороженно поглядывать по сторонам. Не оставалось сомнений, что ламы ошиблись, приняли его за кого-то другого, но за кого, было непонятно. Да и являлись ли они монахами, тоже было под вопросом. Буддийские послушники не носят суперсовременные пистолеты и рации, а также не преследуют путешественников и не задают им провокационные вопросы.

Через полчаса солнце село, Северцев начал искать место для ночлега. И внезапно обнаружил приближающегося всадника. Сначала решил, что это возвращаются монахи. Однако, внимательно всмотревшись, понял, что это не они. Везет же мне сегодня на встречи, подумал он с некоторой долей озабоченности, невольно погладив пальцами приклад карабина.

Небо на закате запылало золотом, предвещая на завтра жару, и на этом фоне всадник показался черным, словно высеченным из камня. Он тоже увидел Северцева, но повернул к нему не сразу, а после заметной паузы. В полусотне шагов остановился, и Северцев увидел в его руке не то охотничий карабин наподобие собственного, не то автоматическую винтовку неизвестного типа. На всякий случай вытащил из чехла свою «тайгу», положил впереди себя на холку коня. С минуту они рассматривали друг друга в наступающих сумерках. Потом незнакомец, черноволосый, похожий скорее на казаха, чем на монгола, одетый в зеленую кожаную куртку и такие же штаны, сказал по-монгольски:

– Сайн орой.

Сказано это было с явным акцентом.

– Добрый вечер, – отозвался Северцев на русском.

Черноволосый вздернул брови, перешел на русский язык:

– Надо же, повезло встретить русского в предбаннике Гоби.

– Почему вас это удивляет? – пожал плечами Северцев. – Наших соотечественников можно теперь встретить везде. Вы ведь тоже россиянин?

– Нет, – качнул головой путник. – Я из Казахстана.

– Значит, я ошибся с первоначальной оценкой. Я бывал в Казахстане, в Алма-Ате и Кериме. Вы оттуда?

– Из Астаны. А вы?

– Москвич в третьем поколении, зовут Олегом Северцевым. Вот еду в лагерь нашей геолого-археологической экспедиции, работающей в предгорье Мандал-Гоби. Присоединяйтесь.

– Нет, меня ждут… в другом месте.

– Что ж, доброго пути. Как вас зовут?

Черноволосый помолчал, нехотя процедил сквозь зубы:

– Крушан Салтанович… доброго пути.

Он повернул лошадь и направился на юго-запад, в сторону зашедшего солнца. Северцев смотрел ему вслед, пытаясь понять, что его смущает в этой встрече. И вдруг вспомнил монахов.

– Эй, Крушан… э-э, Салтанович, будьте поосторожней. Меня недавно остановили трое лам, искали кого-то. Они вооружены.

Черноволосый Крушан задержался на миг, двинулся дальше.

– Спасибо, учту, – донесся его мрачноватый гортанный голос. Лица казаха Северцев видеть не мог, но чувствовал, что на нем сейчас лежит печать беспокойства.

Всадник скрылся в поднявшейся снизу, как бы из-под земли, глухой пелене вечерней темноты. Подождав немного, Северцев двинулся было дальше, ломая голову над причиной, заставившей представителя Казахской Республики путешествовать по Монголии, однако понял, что пора останавливаться на ночлег, и слез с коня.

Снял рюкзак, палатку, вынул из чехла карабин, чтобы всегда был под рукой. Расседлал и стреножил не особенно уставшее животное; едва ли они удалились от Сайн-Шанда больше чем на сорок километров.

Вскоре у поставленной палатки горел небольшой костерок из карагановых веток и сухой травы, над огнем висел котелок с водой, а Северцев сидел напротив с прутиком в руке и жевал бутерброд с сыром. Запив этот скудный ужин чаем, он залез в палатку и уснул, утомленный обилием впечатлений: утром был еще в Москве, в аэропорту Домодедово, а вечером оказался в монгольской степи, далеко от цивилизации и людских поселений. Встреча с монахами и земляком-казахом – с большого расстояния Россия и Казахстан казались почти что родственными землями – отошла на второй план. Душой Северцева завладело нетерпение, хотелось побыстрее добраться до места и своими глазами посмотреть на «след НЛО». Но и это желание пропало. Олег смежил веки и поплыл в сон, веря, что никто его ночью не потревожит…

Проснулся он на рассвете от какого-то стрекотания. Открыл глаза, прислушиваясь, рывком сел и проворно выбрался из палатки. Стрекотание оказалось звуком мотора: низко над сизыми холмами пролетел вертолет.

Постояв немного и покрывшись гусиной кожей – ночи здесь всегда были холодными из-за резко континентального климата, – Олег быстро залез обратно в теплый спальник. Однако уснуть не успел. Буквально через минуту откуда-то издалека донеслись ослабленные расстоянием звуки стрельбы, взрывы, и Северцев снова выскочил из палатки, встревоженный и недоумевающий, взобрался на смирно пасшуюся неподалеку лошадь, похрустывающую травой, долго смотрел в бинокль на дальние холмы, за которыми скрылся вертолет, но так ничего и не увидел.

– Интересно, – проговорил он вслух, опуская бинокль, – неужели и в Монголии ведутся «освободительные» войны вроде нашей чеченской?

Потом прошибло: вертолет скрылся в той стороне, куда подался черноволосый Крушан, и стрельба раздавалась в том же направлении!

Еще раз кинув взгляд на светлеющий горизонт через бинокль, Северцев спрыгнул с лошади и стал торопливо собираться. Через пятнадцать минут он уже скакал на юго-запад, прикидывая, что может обнаружить в районе скоротечного боя, звуки которого не дали ему выспаться.

Проскакав около десяти километров в свете разгорающейся зари и поднявшись на пологий длинный увал, путешественник сразу увидел в ложбинке между холмами опрокинутую и смятую серебристую палатку и чуть поодаль пощипывающего траву каурого конька. Это был конь Крушана, Северцев узнал животное по звездочке на лбу.

Одного взгляда было достаточно, чтобы определить: здесь действительно недавно шел бой! С двух сторон от палатки зияли две свежие воронки – это рванули гранаты. На север от палатки протянулся длинный черно-рыжий язык сгоревшей травы и опаленной почвы, будто кто-то применил огнемет. Кроме того, по голым буграм в полусотне метров были рассыпаны осколки стекла и пластмассы, говорившие о том, что на этом месте был поврежден некий механизм, не то автомобиль, не то вертолет. А так как следов машины видно не было, следовало принять за данность второе предположение: Крушан Салтанович сумел в ходе перестрелки расколотить блистер вертолета. Хотя это ему не помогло, судя по отсутствию и вертолета, и его самого.

Северцев спешился, взял карабин и спустился к уничтоженному лагерю. Наткнулся на россыпи гильз, поднял пару штук. Стреляли из «калашникова» китайского производства калибра «пять сорок пять». А вот еще гильза, уже от карабина типа «тайга» под разрывную пулю калибра «девять миллиметров». И след крови…

Интересно, Крушана убили или только ранили? И вообще, что произошло? Кем он был на самом деле? Почему его искали сначала буддийские монахи, а потом и спецгруппа на вертолете? Может быть, он шпион? И его захватили местные чекисты?

Северцев приподнял желтый полог палатки – пусто, лишь в углу лежит смятый халат-дели. Обошел палатку кругом, обнаружил выпотрошенную седельную сумку, небольшую кучку вещей: бритва «Браун», мыльница, зубная щетка, расческа, ложка, вилка, нож, разбитая вдребезги суперсовременная рация немецкого производства, разбитые часы, пачка салфеток и упаковка женских прокладок.

Северцев хмыкнул, шевельнул носком кроссовки фиолетово-синюю упаковку, качнул головой. Оч-чень интересная деталь, если вдуматься. Куда спешил казах? Уж не на встречу ли с женщиной? А вместо букета цветов вез ей необходимую вещь… Или он изначально был не один?

Олег еще раз шевельнул предмет, явно лишний для экипировки мужчины, и вдруг почувствовал, что упаковка прокладок ведет себя как-то странно. Она была явно тяжелее, чем можно было представить. Превозмогая смущение, Северцев поднял упаковку, ощупал и наткнулся пальцами на твердый угол какого-то предмета. С трудом надорвал невероятно прочный целлофан и из-под нескольких слоев волокнистой, с серебристыми нитями ваты извлек… часы! Хмыкнул, повертел их в пальцах, удивляясь тяжести и странной форме знакомой вроде бы вещи.

Браслет часов был из светло-коричневого материала, напоминающего пористую керамику. Сами часы имели форму сердечка с тремя циферблатами разного цвета: черного, белого и оранжевого. Кроме того, ободок вокруг сердечка имел деления, и по нему прыгала от деления к делению зеленоватая искорка, отсчитывая секунды. Или что-то другое, но с интервалами в одну секунду. Под стеклом в нижнем углу сердечка циферблата располагалось черное несветящееся окошечко, а на корпусе часов из ртутно отблескивающего гладкого металла были расположены защищенные колечками стерженьки: черный, белый, оранжевый и прозрачно-стеклянный.

– Хорош хронометр! – пробормотал Северцев, не зная, что делать с находкой. Впрочем, не оставлять же ее здесь? Хозяин-то уже далеко. Вот только почему он упрятал свой странный часовой механизм в упаковку прокладок? Надеялся, что никто не станет проверять явно женскую принадлежность? Преследователи и не стали этого делать, хотя обязаны были. А вещь, между прочим, ценная и необычная. Что ж, может быть, пригодится в жизни?

Северцев еще раз с опаской осмотрел часы, взвесил в руке, спрятал в нагрудный карман походного жилета. Огляделся. Черт побери, что же здесь произошло? Бандитская разборка, операция спецслужб или что-то еще?

В траве пискнуло, зашуршало – полевка. Она наверняка все видела и слышала, но ведь не расскажет?

Усмехнувшись, Северцев еще раз обошел разгромленный лагерь, ничего интересного не обнаружил и взобрался на коня. Цокнул языком. Конь послушно затрусил прочь от места сражения черноволосого Крушана с неизвестными преследователями.

«Вряд ли я узнаю когда-нибудь, что тут случилось, – подумал Северцев с философской отстраненностью. – Недаром говорил незабвенный Сухов: Восток – дело тонкое… А вот часы я нашел интересные. Какого дьявола этому Крушану понадобилось маскировать их и прятать?»

Олег хотел было вытащить часы, но передумал. Находку лучше всего изучать в лагере экспедиции, с друзьями, в спокойной обстановке. На спине бегущей лошади делать это несподручно. Всему свое время.

Вскоре место боя осталось далеко позади.

Низкорослые кустарники и травы поредели, словно ушли в землю. Стали появляться длинные глинистые проплешины – такыры и песчаные долины – признаки приближающейся пустыни. Мелькнуло и пропало в стороне небольшое стадо куланов. Приблизился невысокий холм с каменным останцем, похожим на тушу быка.

Северцев достиг останца, окруженного редкими кольями с ленточками-оберегами, постучал по боку скалы кулаком, приветствуя духов местности, и повернул к северо-востоку. От этой скалы до лагеря археологов оставалось всего тридцать километров по прямой. Часа три пути.

К обеду он был уже среди своих.

ГЛАВА 2

Экзарх Среднеазиатского такантая велиарху.

Мигран-зона в районе Восточной Гоби перекрыта, источник утечки нейтрализован. Обнаруженный случайник мужского пола проверяется на валидность. Для его нейтрализации достаточна слабая коррекция П-уровня. Варианты просчитываются, прогнозы сползания экструзии в краевую зону S-пакета стабильны…

Первым его встретил Витя Красницкий, невысокого роста, но широкоплечий, тонкий в талии, как юноша, хотя ему стукнуло недавно тридцать пять лет, бритоголовый, заросший черной курчавой бородой, загорелый, веселый, уверенный в себе. Они обнялись, похлопывая друг друга по спине, глянули друг на друга. Северцев тоже не брился во время походов, но его бородка была реже и светлее, в отличие от буйной растительности приятеля.

Виктор Данилович Красницкий был известным актером и каскадером, а недавно он решил попробовать себя в режиссуре, для чего и приехал в Монголию, в лагерь археологов, чтобы отснять «натуру»: действие в его новом фильме разворачивалось в горах и в пустыне Гоби.

Знаменит Виктор был и тем, что все трюки в своих фильмах выполнял сам, без подстраховки, будучи исключительно развит физически. Это он научил Северцева лазать по скалам как горный барс и драться любым холодным оружием. Собственно, именно Красницкий и вызвал Олега в Монголию, сообщив о падении НЛО в районе лагеря.

Поздоровавшись с членами съемочной группы и начальником экспедиции – все члены отряда, естественно, уже находились на рабочих местах, били шурфы, расчищали найденные фундаменты какого-то древнего поселения, – Северцев сразу был вовлечен в круговорот событий и долго не вспоминал о своих встречах с монахами и загадочным соотечественником по имени Крушан. До обеда он полазил по раскопанному археологами лабиринту, названному «Монгольской обсерваторией», и съездил с Виктором к месту падения НЛО.

Это оказалось совсем близко, в двенадцати километрах от лагеря экспедиции, где начиналась настоящая каменистая «черная» Гоби. Больше всего пустыня здесь напоминала древнее кладбище с полуразрушенными могильными плитами и памятниками. А между тремя особо крупными, как слоновьи туши, фиолетово-черными камнями виднелась глубокая воронка диаметром в десять метров, заполненная слоистым сизым дымом.

– Что это за дым? – спросил Северцев, скептически настроенный поначалу, но заинтересовавшийся явлением. – Вы что же, костер жгли в кратере?

– В том-то и дело, что ничего не жгли, – отозвался Красницкий, довольный произведенным эффектом. – Я было сунулся туда и чуть не задохнулся – там сплошной углекислый газ. А дым так и стоит все время.

Северцев передернул плечами: показалось – кто-то посмотрел ему в спину.

– Как это выглядело?

– Я лично не видел, спал в палатке, но видели Вовчик Бак и Рома Сароян. Сверкнуло, будто метеорит с неба свалился, и грохнуло с визгом, будто шрапнель. Потом ребята слышали гул вертолета. Утром поскакали – нашли воронку и много вот таких штучек вокруг.

Виктор сунул руку в карман и протянул Северцеву горсть гладких черных шариков. Олег с интересом ощупал тяжелые окатыши.

– Похоже, они металлические. Надо в лабораторию отдать.

– Археологи смотрели в свои инструменты, говорят – не металл. И не базальт. Какой-то неизвестный композит. Так что нет сомнений: сюда свалился НЛО! Но куда он потом подевался – загадка.

– Может, разбился вдрызг? А шарики – остатки обшивки.

– Черт его знает! Все может быть.

– Значит, ты говоришь, ребята слышали звук двигателей вертолета?

– Ну да, и я слышал. А еще вчера утром мимо проскакал какой-то мужик на кауром коньке, с карабином. С нами разговаривать не пожелал. Мы ему посвистели вслед, но останавливаться он не стал.

Олег погладил пальцем бородку, вспоминая встречу с Крушаном. Скорее всего, это был он. А исчезновение казаха наводило на мысль, что преследовали его не зря. Он вполне мог быть беглым преступником или же свидетелем падения НЛО. Правда, за это в нынешние времена никого не преследовали и уж тем более не захватывали с боем.

– Хочешь спуститься? – прищурился Виктор.

Северцев очнулся.

– Нет, не хочу. Ясно, что место здесь уникальное, надо изучать. Я захватил кое-какую аппаратуру, вернемся сюда к вечеру и снимем фоновые параметры.

– Может быть, это выход глубинника, такой же, что ты обнаружил на Алтае?

– Там все выглядело иначе. Но почему бы и нет? Дырка не похожа ни на «ухо», ни на «горло», ни на «глаз». Может быть, это «нос»? И ничего на самом деле с неба не падало, а наоборот, с земли в небо ушло?

Красницкий озадаченно оттянул нижнюю губу.

– Да нет, вроде бы с неба упало… хотя не могу утверждать наверняка, не видел. С ребятами поговори. Ну что, поехали?

– Поехали. – Северцев тронул коня с места.

– Не пожалеешь, что я тебя сюда из столицы выдернул?

– Ни в коем разе! В Москве сейчас жарко и душно, а здесь интересно. К тому же я тут уже встретил на пути…

– Что? – не дождался продолжения Виктор.

Северцев помолчал и кратко поведал другу историю встречи с казахом Крушаном и монахами, а также о том, что он увидел на месте боя Крушана с таинственными преследователями.

– Ни фига себе! – покрутил головой изумленный Виктор. – Ты думаешь, они его убили, а тело забрали?

– Не обязательно убили, могли просто захватить с собой. Кстати, на месте его стоянки я обнаружил вот это. – Северцев достал необычные часы.

Красницкий с любопытством осмотрел их, погладил пальцами стекло, понаблюдал за прыгающей по ободку зеленой искоркой.

– Мощный механизм, никогда таких не видел. Всего одна стрелка… двадцать четыре деления… три циферблата… а стержни зачем?

– Не трогай. – Северцев отобрал часы. – С ними еще разбираться надо. Но часы действительно странные. Может, это и не часы вовсе.

– Дашь в Москве поносить, для форсу? У нас в сентябре состоится киношный «капустник», я бы заявился при параде и с этими часиками.

– Доживем до сентября – поносишь, – великодушно согласился Северцев.

– Спасибо, дружище! – обрадовался Виктор, расстегнул куртку. – Жарко, да? Плюс тридцать восемь в тени, а на солнце все пятьдесят. Пить хочешь?

Северцев кивнул, отвечая сразу на оба вопроса. Конец августа в южной Монголии всегда знаменуется жарой и засухой, сопровождающейся обычно нашествием саранчи. Вблизи этих мест саранчи пока не было видно, однако ее стоило ждать со дня на день.

Виктор достал металлическую флягу в кожаном корсете, сделал несколько глотков, протянул Северцеву. Тот отхлебнул напиток, определяя его вкус. Это был знаменитый монгольский сутый цай, отменно утоляющий жажду. Варился он из плиточного зеленого чая с добавками молока, соли и обжаренного сырого пшена.

Еще раз оглянувшись на воронку с дымом, представляющую собой то ли след НЛО, то ли действительно активный выход глубинника, всадники поскакали назад, к лагерю экспедиции.

Там они вымылись у источника, беседуя на интересующие обоих темы, присоединились к группе Красницкого и пообедали. Поварами в отряде служили двое монголов и украинка, поэтому готовили они в основном блюда монгольской и украинской кухни, хотя борщи и супы, блины и вареники получались у них с явным монгольским «акцентом». К примеру, вареники готовились с творогом из козьего молока, так что имели весьма своеобразный вкус.

На первое подали украинский борщ с местными приправами, добавляющими блюду пустынно-степной колорит. А на второе Северцев впервые отведал бодак – блюдо, рецепт которого, возможно, сохранился с каменного века. Если бы ему потом не сказали, что он съел мясо жаренного в собственном соку и в собственной шкуре – вместо котла – козла, Олег бы не поверил. Но блюдо оказалось вкусным, тающим во рту, и способ его приготовления уже перестал иметь значение. Готовилось же оно следующим образом.

Не снимая шкуры, козла потрошили через горло, вынимали и вычищали внутренности, вытаскивали кости с мясом, затем через горловину закладывали назад мясо с пряностями и раскаленные камни. Горловину зашивали, тушу подвешивали на вертеле и крутили над костром или обрабатывали паяльной лампой. Запахи, естественно, при этом возникали своеобразные, но никто на них не обращал внимания. После обработки пламенем шкуру тщательно выскребали и мыли. В начале трапезы ее разрезали и всем гостям раздавали горячие камни – для восстановления душевного равновесия и настроения, и уж потом только сотрапезники начинали есть мясо.

Еще одно местное блюдо под названием гетис – сваренные потроха козла с тонкими кишками, начиненными кровью, Северцев есть отказался. Не потому, что побрезговал, а в силу других гастрономических пристрастий. Мясо он вообще ел редко, больше любил овощи и каши.

После обеда наступило самое жаркое время суток, и почти весь отряд собрался у небольшого водопадика с трехметровой чашей воды, образованной вытекающей из-под скалы в форме гриба струйкой родника. Ручеек, берущий начало в этой чаше, бежал между пологими холмами и на глазах таял, исчезая уже в двух десятках метров от источника. А так как на многие километры вокруг это был единственный естественный водоем, то сюда сходились звери и слетались птицы, не обращая внимания на расположившихся у родника людей.

Однако спустя час Северцеву надоело сидеть без дела и обливаться водой, и он собрался ехать к «следу НЛО», прихватив с собой датчик частиц, радиометр и магнитный сканер. Ждать вечерней прохлады не хотелось, да и времени на исследование кратера с таинственным слоистым дымом в этом случае не хватило бы до наступления темноты.

– Я с тобой, – заявил Виктор. – Честно говоря, мне уже порядком опротивело сидеть в пустыне и скрипеть песком на зубах. Хочу развеяться. Съемок осталось всего на три-четыре дня, так что полдня ничего не решат. Хочешь, мы и тебя снимем в каком-нибудь эпизоде?

– В качестве кого? – хмыкнул Северцев.

– В качестве главаря бандитов, разумеется. Придется, конечно, тебя пришить по сценарию, зато в картине засветишься.

– Благодарю покорно, – засмеялся Олег. – Не надо меня пришивать. Да и роль незавидная. Лучше я издали посмотрю, как вы снимаете.

– Ладно, как хочешь, – кивнул Виктор. – Сегодня мы начнем съемку в семь вечера, есть у нас один вечерний эпизод. До этого времени мы успеем вернуться. Никто больше с нами не желает совершить марш-бросок?

Парни и девушки съемочной группы, измученные жарой и пылью, ответили шутками и смехом, все уже побывали на месте «падения НЛО», ничего особенного не увидели и не горели желанием ехать туда по жаре.

Виктор не обиделся.

– Ну и оставайтесь здесь до вечера, лентяи. Готовьтесь работать, зубрите роли.

Друзья оседлали лошадей, взяли с собой фляги с водой и оружие – у Красницкого было красивое современное помповое ружье под патрон тридцать восьмого калибра[2], а также тесак – и поскакали под палящими лучами солнца в пустыню.

Ничего в том месте не изменилось.

Все так же чернела полоса сожженной травы вокруг воронки, все так же плавали в ее глубине сизо-голубые струи и пласты дыма, скрывающие дно.

Северцев достал и распаковал приборы, установил их вблизи обрыва на скальном выступе, включил. Красницкий с любопытством дилетанта наблюдал за его действиями, изредка задавая вопросы типа: «А это что за цифры скачут?» – и косясь на воронку с дымом.

– Странно, – сказал Северцев, закончив измерения.

– Что? – не понял Виктор.

– Ничего. То есть никаких фоновых отклонений. Радиация и электромагнитный фон в норме, насколько я знаю местные условия. Присутствует лишь небольшая ионизация, как от электрического провода, воткнутого в землю, да и то совсем слабая, на уровне батарейки от фонарика. Ты, говоришь, на дне кратера был?

– До самого не добрался, дышать нечем.

– Давай попытаемся еще разок. Жаль, у меня нет с собой газоанализатора, было бы легче оценивать обстановку.

– Да ну его к лешему! Дно иногда проглядывает сквозь дым, ничего там не видно, пусто, мы в бинокль смотрели.

– Тем не менее не мешает в этом убедиться. Вдруг найдем обломок летательного аппарата?

Виктор критически глянул на воронку, пожал плечами.

– Лезь, коли хочется, я подстрахую. Ты человек опытный, сам все поймешь, если что.

Северцев обвязал себя прочным шнуром с узелками и стал спускаться в воронку спиной вперед, удерживаемый Виктором. Однако ниже двух метров от верхнего края воронки спуститься не успел – почувствовал духоту и усиление сердцебиения, что прямо указывало на повышенную концентрацию углекислого и угарного газа. Выбрался обратно.

– Нужны противогазы.

– Я предупреждал. Совершенно непонятно, откуда здесь столько углекислого газа. Тут же гореть было нечему, кроме травы.

– Значит, горела не только трава. Хотя ты прав, такой объем углекислоты, а тем более угарного газа, может скопиться лишь после большого пожара. Да и то под ветром он рассеивается быстро.

– Мы бы заметили пожар, но его не было.

– Тогда остается второй вариант: мы наткнулись на очередной выход глубинника. В последнее время они стали появляться довольно часто и в самых неожиданных местах. Мой приятель Костя Зеленский из Центра по изучению быстропеременных явлений природы утверждал, что один из глубинников вылез аж в Антарктиде, а второй – в болотах Красноярского края.

Виктор скептически поджал губы.

– Это ни о чем не говорит. Да и что такое этот ваш глубинник? Просто неизученное физическое явление вроде шаровой молнии.

– Существует гипотеза, что выходы глубинников означают проявление активности разумных существ, живущих на ядре Земли.

Красницкий округлил глаза, покрутил пальцем у виска.

– Ты серьезно?!

– Я и сам придерживаюсь этой точки зрения. Уж очень много фактов и открытий укладывается в русле этой гипотезы, даже неопознанные летающие объекты. Мой приятель считает, что НЛО являются исследовательскими зондами глубинников.

Виктор засмеялся, махнул рукой.

– Чушь собачья! Цивилизация на ядре Земли – такое не приснится даже пьяному. Жульверновщина какая-то… или конандойлщина… Не помню точно, кто из них писал о том, что Земля – живое существо.

– Конан Дойл. Жюль Верн писал о путешествии к центру Земли, а Земля, между прочим, и в самом деле живое существо, – не поддержал друга Северцев. – Точнее, разумная система. Когда-нибудь это поймут и самые твердолобые академики, уверенные в том, что все научные открытия уже ими сделаны. Ну что, каскадер, поехали обратно?

Виктор глотнул из фляги сутый цай, покосился на запястье левой руки.

– Я свои часы забыл. Который час?

– Половина пятого.

– Поехали, здесь больше делать нечего. Попросим у археологов противогаз, у них должен быть в снаряжении, и приедем сюда завтра утречком, по прохладе. Кстати, что показывают те вторые часы, которые ты нашел?

Северцев достал необычно тяжелый хронометр, обнаруженный им на месте боя в степи, еще раз тщательно осмотрел циферблаты и кнопочки. Зеленая искорка по-прежнему прыгала по ободку часов, отмеряя секунды, а в центре черного окошечка между черным и белым циферблатами горел неяркий желтый огонек.

Виктор подошел ближе, ткнул пальцем в огонек.

– Вчера этот глазок не горел.

Северцев не ответил. Показалось, что огонек подмигнул ему, а часы внимательно посмотрели на путешественника.

Виктор тоже почуял что-то, поежился, пошутил:

– Надеюсь, они сейчас не взорвутся?

Северцев отставил ладонь с часами, хотел было положить их обратно в карман, но не удержался и дотронулся до красного стерженька с буковкой «А» на ободке. Все дальнейшее произошло в течение одной секунды и так неожиданно, что он ничего не успел сделать. Не успел даже испугаться.

В глазах потемнело, будто солнце внезапно погасло, и наступила ночь.

Земля под ногами провалилась, по первому впечатлению, – и Северцев, невольно взмахнув руками, словно пытаясь схватиться за воздух, стал куда-то падать.

Но ощущение падения длилось недолго, буквально доли секунды. Ударило в ноги, волна сжатия-растяжения прокатилась снизу вверх, выдернула голову из шеи, и та начала растворяться в свистящей ветром темноте. Северцев растопырился, как при прыжке с парашютом, попытался сориентироваться.

В то же мгновение крыло света смахнуло с глаз непроницаемую пелену, и он увидел тот же пустынный пейзаж с выходами базальтов, белесо-голубое небо и солнце в зените. Хотел позвать Виктора и осекся.

Красницкого рядом не было! Как не было ни лошадей, на которых они добрались до этого места, ни воронки с дымом. И солнце не висело над горизонтом, готовое показать зрелище заката, а действительно торчало над головой, хотя почему-то казалось менее ярким, чем за несколько мгновений до этого.

Северцев с изумлением огляделся, еще не вполне понимая, что произошло.

– Собака бешеная! Что происходит?!

Какой-то странный звук прилетел из пустыни, напоминающий далекое ворчание грозы, но с металлическими обертонами.

Северцев невольно протянул руку в сторону, словно собираясь снять с седла ружье. Опустил руку. Не было ни ружья, ни седла, ни коня. Они пропали, будто не существовали вовсе.

– Бред! – Олег зажмурился, яростно протер глаза кулаками, вспомнил о часах. Они так и остались в левой руке, намертво зажатые пальцами. Зеленая искорка по-прежнему неустанно прыгала по ободку сердечка, а желтый огонек в окошечке между черным и белым циферблатами сменился красными светящимися буквами АР. Кроме того, черный циферблат перестал быть черным, как бы протаял в глубину, и по нему бежала тоненькая светящаяся стрелочка – в том же ритме, что и зеленая искра. Теперь оба циферблата – черный и белый – напоминали чьи-то круглые глаза, и эти глаза, подмаргивая, смотрели на человека строго и предупреждающе.

– Ты, что ли, заработал? – пробормотал Северцев, догадываясь, что случилось.

Часы и раньше казались необычными, а теперь и вовсе стало ясно, что это какой-то прибор или инструмент, если и связанный с измерением времени, то совсем мало.

Буквы АР в черном окошечке мигнули, будто бабочка развернула и свернула крылышки, и исчезли. На их месте побежали светящиеся красные буковки, складываясь в слова:

«Запасная мигран-фаза. Не понял задачу. Продолжать драйв до основного масс-резонанса? Вернуться в исходный регистр синхронизации?»

– Если бы я понимал, о чем ты толкуешь… – покачал головой Северцев. Обладая хорошей, устойчивой нервной организацией, в свое умопомешательство он не поверил. Северцев много читал и имел немалый опыт, поэтому сразу понял, что в часы встроен некий микрокомпьютер, и этот компьютер заговорил с ним, принимая за настоящего хозяина. Подтверждалось предположение, что часы являются неким устройством, способным изменять… что? Параметры окружающего пространства? Или диапазоны восприятия владельца?

Северцев еще раз осмотрелся.

Нет, не похоже, что изменились его чувства и он перестал видеть некоторые объекты, только что находившиеся рядом. Изменился мир вокруг!

– Кто… или что ты такое?

Световая «бабочка» в черном окошечке свернула и развернула крылышки, за вспышкой света в окошечке поползли светящиеся алые буковки:

«Фазовый масс-перенос фиксирован. Объект находится в промежуточной мигран-зоне. Если вы хотите продолжать мигран-линию хронодрайва, нажмите аварийный кванкер повторно».

– Спасибо, – шаркнул ногой Северцев. – Премного благодарен. А ты не скажешь, что такое промежуточная мигран-зона?

Буковки в окошечке погасли.

– Понятно. Твой словарный запас ограничен. Интересно, что будет, если я и в самом деле продолжу этот… э-э, хронодрайв? Где тут аварийный кванкер? Вот эта красная кнопочка?

Северцев нажал стерженек.

Тотчас же начался тот же процесс, в результате которого он оказался один в пустыне без лошади, без оружия и даже без фляги с водой.

Свет погас…

Ударило в ноги, тело сжалось и растянулось, так что оно словно удлинилось вдесятеро.

Ледяная волна!

Жара!

Падение в бездну…

Оп-ля!

И он очутился посреди пустой площади, окруженной домами с явно восточной стилистикой, заполненной тишиной и неподвижностью. Солнце висело над одним из зданий административно-помпезного вида, но светило неярко, словно сквозь туман. Небо над городом было темно-синим, безоблачным, но мрачным. И отчетливый, бьющий в нос запах пыли…

Это уже не Монголия, глубокомысленно подумал ошеломленный сменой пейзажа Северцев. Город… Похож на Бишкек… хотя нет, пожалуй, этот посовременней будет, да и пятиэтажек советского производства много… Почему он пустой? И дома странные, пористые… как решето…

Северцев сделал шаг, другой, удивляясь необычно глухому стуку подошв о шестиугольные, шероховатые, будто сделанные из пемзы, плиты площади. Услышал приближающиеся звуки чужих шагов, остановился, вспоминая, что не вооружен. Шли, вернее, почти бежали двое: взрослый и ребенок, судя по частой дроби шажков второго.

Из-за угла вполне современного здания, стоящего рядом с дворцом, выбежала женщина с длинными светлыми волосами, одетая в самый настоящий пятнистый комбинезон спецназа, только чуть иной расцветки. Такие комбинезоны – европейского образца – носили военные, бойцы внутренних войск и спецназа в странах СНГ.

Женщина держала за руку девочку лет десяти, с косичкой, одетую в джинсовый костюмчик. Судя по всему, это были мать и дочь, так как, несмотря на разный цвет глаз – у женщины они были светло-серые, лучистые, а у девочки – зеленые, не глаза – глазищи! – они были очень похожи.

Нельзя сказать, что старшая была красавицей: большой яркий рот, чуть вздернутый округлый нос, большие глаза, тонкие – арками – брови, – и все же в лице незнакомки крылся некий трудноуловимый шарм, не сразу бросавшийся в глаза.

Они резко остановились, увидев Северцева. На лице женщины сквозь надежду и радость проступили разочарование, тревога и страх. Она дернула девочку за руку, прижала к себе.

– Кто вы?!

Вопрос прозвучал по-русски!

Северцев очнулся, сделал легкий поклон.

– Олег Алексеевич Северцев, путешественник. А вас как зовут?

Женщина пропустила вопрос мимо ушей.

– Как вы здесь оказались?!

В ее руке вдруг очутился пистолет.

«Ничего себе, встреча! – ошеломленно подумал Северцев, разведя руки в стороны. – Чего это она так испугалась?»

– Я не вооружен. А попал сюда совершенно случайно. Сам хотел бы знать, что это за город и как я здесь оказался.

Женщина заметила в его руке злополучные часы.

– Синхрон! Откуда он у вас?!

– Нашел в пустыне. Там был бой, и я…

Лицо незнакомки изменилось, побледнело.

– Крушан! Вы захватили его! О господи!..

Рука с пистолетом опустилась, в глазах женщины просверкнули слезы. Девочка крепче прижалась к ней, глядя на Северцева с немым вопросом и страхом.

– Я никого не захватывал, – сказал он как можно более мягче и убедительнее. – Когда я примчался туда, там уже никого не было, только палатка и разбросанные вещи. Среди них я и обнаружил часы. А раньше действительно встретил человека на лошади, черноволосого, смуглого, которого тоже звали Крушаном. Вы его знаете?

– Знаю… – выдохнула женщина, прикусив губу. – Это мой муж. Ничего не понимаю… если вы не наемник СКонС, то почему драйвировались сюда, в «хронохвост» Астаны?

– Куда? – не понял Северцев. – В какой хвост?!

Женщина снова подняла пистолет, но почувствовала растерянность путешественника и опустила.

– Пойдемте отсюда, здесь оставаться опасно. Они могут запеленговать пуск вашего допотопного синхрона и примчатся сюда.

– Да кто – они? Объясните!

Женщина повернулась и зашагала к переулку, из которого выбежала несколько минут назад. Девочка засеменила рядом, оглядываясь на незнакомого дядю. Северцев вынужден был направиться за ними, догнал, пошел бок о бок с незнакомкой.

– Может быть, все-таки расскажете, что вообще происходит?

– Сначала вы.

– Хорошо, нет ничего проще. Как вас зовут?

– Варя… Варвара Леонидовна, а это Лада, моя дочь… и Крушана. Он оставил нас здесь, в «хвосте» масс-пакета, а сам… рассказывайте, где и как вы с ним познакомились.

– Встретились мы, как я уже говорил, случайно… – Сбитый с толку Северцев с запинкой поведал жене Крушана историю знакомства с ним и своего похода на место последней стоянки казаха. Замолчал, с сочувствием глядя на шокированную известием женщину. – Извините, я тогда не знал…

Варвара покачала головой.

– Вы ничем не смогли бы ему помочь. Системники вас просто убили бы.

– Ну, сделать это не так-то просто… Кто такие системники?

– Лучше вам этого не знать.

– А все же? Должен же я иметь представление, с кем могу столкнуться в будущем.

– Эти люди – сотрудники службы ОЛП СКонС. Они и сюда могут нагрянуть. Ведь вы включили синхрон в ручном режиме, без пеленг-защиты?

– Я ничего не включал… – пробормотал озадаченный Северцев. – Только дотронулся до красной кнопочки…

– И запустили аварийную драйв-синхронизацию. Покажите ваш синхрон.

Северцев раскрыл ладонь.

– Да, это запасной синхрон Крушана. Он имеет только фиксированные резонанс-выходы. Странно, что он доставил вас сюда… Хотя, может быть, Крушан настроил его специально на случай непредвиденных осложнений… впрочем, это неважно. Теперь вы обречены.

Варвара шагнула прочь, уводя девочку, оглянулась.

– Уходите назад, в свой масс-узел. И сразу уничтожьте синхрон! Иначе системники вас разыщут и нейтрализуют.

– Но ответьте же наконец…

Женщина досадливо поморщилась.

– Не задавайте лишних вопросов, бегите. Вы и нас выдадите своим появлением. Синхроны этого типа пеленгуются.

– Понял, ухожу. Хотя мог бы помочь…

– Вы не в состоянии нам помочь. Прощайте.

– Скажите хотя бы, как мне отсюда…

– Нажмите кванкер – ту красную кнопочку на… э-э, часах и, когда компьютер запросит координаты, нажмите кнопку дважды. Синхрон перенесет вас в начальную точку драйва.

Они быстро зашагали вдоль пористо-дырчатых зданий к повороту переулка, скрылись за углом. Северцев протянул им вслед руку, открыл и закрыл рот. Потом сказал бесстрастно:

– Нет ничего проще – нажал и назвал координаты… м-да!

Откуда-то издалека прилетел негромкий гул.

Северцев встрепенулся, кинул взгляд на здания странного города, заторопился обратно на площадь, вспоминая сожалеюще-испуганный взгляд девочки, дочери Варвары. Красивый ребенок. Лада. И имя красивое. Впрочем, ее мама тоже приятная женщина, разве что строгая очень.

Северцев внезапно заметил над крышами зданий на противоположной стороне какую-то полупрозрачную чешуйчатую колонну, исчезающую в небе. Не поверил глазам, всмотрелся в нее, напрягая зрение, и мысленно ахнул.

Башня, сотканная из серебристо-серых туманных струй, перепонок и чешуй, почти невидимая на фоне синего купола неба, превосходила по размерам все известные сооружения, виденные Северцевым. По первому впечатлению она занимала, наверное, площадь не меньше городской. Но не это было главным. Башня уходила в небо на огромную высоту и терялась в нем, переставала быть видимой, уходила за пределы атмосферы, в космос! И у Северцева создалось впечатление, что она тянется еще дальше – до Луны, а может быть, и до других планет!

Он помотал головой, освобождаясь от наваждения, пребывая в растерянности, не зная, как оценить все, что увидел и узнал. Но прилетевший издали – со стороны башни (почти прозрачные дымные стены ее вдруг изменили рисунок) гул заставил его вспомнить слова Варвары и действовать.

– Поехали… – пробормотал он, касаясь прозрачно-стеклянной кнопочки – кванкера, как назвала ее жена Крушана.

Ничего не произошло. Только в черном окошечке мигнула красная искра. Затем в толще черного стеклышка побежали светящиеся алые буковки, складываясь в слова:

«Выходы на «Е-ось» фиксированы. Наберите координаты резонанса».

– Ежели бы я знал, как их набирать… – пробормотал Северцев. – Е-ось… эс-ось… авось да небось… Как же мне отсюда выбраться обратно? Может, действительно нужно снова нажать красный кванкер?

Палец дважды коснулся красного стерженька.

Свет в глазах погас.

Волна сжатия-растяжения тела…

Холод…

Жара…

Невесомость…

Показалось – острое лезвие отхватило ноги ниже колена! Боль колючкой вонзилась в сердце.

Не успев испугаться и закричать, Северцев вывалился из темноты на свет, почувствовал дрожащие ватные ноги – слава богу, на месте! – и увидел изумленную физиономию Виктора напротив. Синхрон не подвел, доставив владельца из неведомых далей пространства и времени в точку старта, и, как оказалось, почти в тот же момент времени.

– Где ты был?! – изумленно проговорил Красницкий.

– Пиво пил… – буркнул Северцев, чувствуя странную ломоту в суставах и страшную усталость.

ГЛАВА 3

Экзарх Среднеазиатского такантая тетрарху.

Примите все меры к поиску и нейтрализации объекта коррекции первого уровня. Объект: Варвара Леонидовна Сабирова (в девичестве – Живина), тридцать пять лет, инженер компьютерных сетей, жена Крушана Сабирова, руководителя Администрации президента Казахстана, криптодержателя ЕS-узла. Подключите системный ДП-отдел. Диапазон исполнения, entre nous, без ограничений.

Им понадобилось больше часа на то, чтобы привести мысли и чувства в порядок и обсудить неожиданную эпопею Северцева в неизвестный город неизвестной страны.

Сошлись на том, что перемещение действительно имело место, так как если бы на обоих воздействовали каким-то галлюциногеном, то и видели бы они одинаковые галлюцинации. Однако видели они и чувствовали разное. Северцев – свое, Виктор – свое. Точнее, Виктор как раз ничего-то особенного и не увидел. Для него Северцев вдруг заколебался как туманная кисея и исчез и отсутствовал около пяти минут.

– Сначала я просто обалдел, – признался актер со смущением на лице. – Проделал обычную процедуру: протер глаза, ущипнул себя за руку. А когда не помогло – понял, что случилось что-то непредвиденное и, может быть, непоправимое. На всякий случай начал тебя искать, заглянул в кратер, а тут ты вдруг из воздуха выпрыгиваешь… как чертик из коробки. Дай пощупать, ты это или не ты?

Северцев уже успокоился, начал размышлять, с опаской поглядывая на «часы».

– Ясно, что это устройство для перемещения в пространстве, а может быть, и во времени. Варвара обронила слово – «хронохвост». То есть прибор – синхрон – как-то связан со временем. Единственное, чего я не понимаю, так это при чем тут какая-то «драйв-синхронизация»? И компьютер или водитель синхрона тоже высвечивал какие-то странные словечки насчет «синхронизации резонансов».

– Нужен эксперт-физик, знакомый с такими фишками.

– Я тоже так думаю. Придется возвращаться в Москву и встречаться с учеными. В ФИАНе я знаю только Николая Дмитриевича Макаровского, специалиста в области ядерной физики, да еще Костю Зеленского из Федерального центра, с которым мы наткнулись на глубинника. Может, он кого посоветует?

– У моего отца был друг с Украины – Анатолий Михайлович Бич. Не ухмыляйся, фамилие такое. Так вот он – доктор физматнаук, специалист в области физики времени, разработчик теории локально-когерентного времени. Можно обратиться к нему.

– Ты же говоришь, он на Украине.

– Он уже пару лет как в Москве живет, на Профсоюзной. Я у него был с отцом, еще до смерти папы, так что знаю адрес. Думаю, нам он не откажет во встрече.

– Хорошо, сходим. Но сначала я поговорю с Костей. Ты еще долго фильм свой снимать будешь?

– Дня четыре, максимум пять.

– Нет, столько я ждать не могу, завтра же утром уеду. А ты потом присоединишься.

Виктор огорчился.

– Не подождешь? С этим кратером еще разобраться надо.

– Сюда необходимо прислать специальную экспедицию, мне здесь делать нечего. Соберу образцы почвы и дыма и доставлю в отдел ФИАНа по изучению НЛО, пусть сами решают, что делать.

Северцев упаковал приборы, собрал камни вокруг кратера, взял образцы почвы и даже ухитрился зацепить пробиркой струйку дыма на глубине полутора метров от края воронки; Виктор помогал ему, размышляя о чем-то своем. Когда сбор образцов закончился, он сказал с надеждой:

– Может, дашь поэкспериментировать с часами… э-э, с этим самым синхроном? Страшно хочется побывать там, где был ты.

– Нет, – отрезал Северцев. – Опасно. Варвара сказала, что при включении синхрон можно запеленговать, и тогда за ним примчатся системники, ликвидаторы из какого-то СКонСа.

Виктор разочарованно кивнул.

– Понимаю… Как ты думаешь, откуда этот Крушан? Почему за ним охотились системники? Что вообще все это означает?

– Не знаю. Но разберусь. Мы случайно оказались свидетелями каких-то крутых разборок между Крушаном и его преследователями. Но кто они – бог ведает. Жену его жалко… – Олег вспомнил глазищи девочки. – И дочку. Они-то, наверное, ни в чем не виноваты.

– Ну, как знать. Малышка точно ни при чем, а жена вполне может оказаться шпионкой или, к примеру, террористкой.

Северцев улыбнулся, взбираясь на лошадь.

– Не тянет она на террористку, несмотря на всю строгость. Симпатичная… серьезная… целеустремленная… и очень расстроенная…

– Расстроишься тут, если мужика убьют. – Виктор одним махом вскочил на своего коня. – Ох, сдается мне, и влипли мы с тобой в историю! Чует мое сердце – пожалеем еще о находке.

Северцев не ответил, он думал примерно так же.

К семи часам вечера они добрались до лагеря, где уже все было готово к съемкам. Виктор сразу же занялся своим делом, а Северцев переоделся, умылся и по привычке записал на диктофон все, что с ним произошло. Затем спрятал синхрон в футляр из-под очков и начал с интересом наблюдать за съемками фильма вместе с археологами, закончившими трудиться на раскопках.

Насколько Олег знал сценарий, фильм был как раз об археологах, раскопавших древний курган, где был похоронен какой-то знатный воин. У этого воина имелся меч, превращавший своего владельца в неистового убийцу. Герой фильма, в которого вселился дух воина, сначала крушил всех подряд, потом благодаря силе воли и вмешательству красивой подруги сумел перебороть вселившийся в него дух убийцы и покарать тех, кто пытался использовать его в своих корыстных целях.

Естественно, главным героем фильма был Виктор, и он же – режиссером и продюсером. Его подругу играла известная актриса Лариса Евгеньева, снявшаяся уже в нескольких сериалах и даже получившая за одну из ролей отечественную Нику. Но она должна была приехать на съемки позже, и Виктор пока снимал натурные эпизоды, в которых герой находил меч и знакомился с его свойствами.

Играл он, как всегда, хорошо, хотя было заметно, что мысли актера занимают какие-то иные проблемы. И лишь Олег понимал – какие именно. Исчезновение Северцева, его рассказ о путешествии в таинственные дали, длившемся, с одной стороны, не менее получаса, а с другой – всего пять минут, наличие странных часов и клубок противоречий, завязавшихся вокруг них, – все это выбило Красницкого из колеи и заставило размышлять о загадочной истории, в которую помимо своей воли впутался его друг Олег Северцев.

Эпизод с находкой меча снимали уже при факелах и прожекторах. В мятущемся свете лица и фигуры актеров выглядели чрезвычайно живописно, действие завораживало, словно и в самом деле в недрах раскопанного кургана ожил скелет и начал гоняться за археологами с сияющим мечом в руках. Однако Виктор оставался недовольным работой коллег, дважды менял антураж и подсветку, нашел дополнительный ход, увлекся, поругался с оператором, и эпизод досняли с превеликим трудом. Когда все разошлись, усталые и раздраженные, техники свернули оборудование, погасили прожектора и факелы, Виктор устроил «разбор полетов», заявил, что будет менять сценарий, и распустил группу отдыхать.

Шум и суета в лагере стихли. У костра собрались лишь самые молодые участники съемок, чтобы тихо попеть под гитару. Но и они вскоре угомонились, разошлись по палаткам. Все-таки экзотика пустыни не могла сравниться по эмоциональному наполнению с красотой русских лесов и лугов. Горячий ветер и песок на зубах не создавали уюта.

Лагерь погрузился в тишину и темноту.

Северцев, поговорив с уставшим Виктором, лег спать едва ли не последним, хотя у костра не сидел, песни не пел и чаем горло не ласкал. Он вспоминал свои открытия, поход в «хронохвост», встречу с женщиной по имени Варвара и ее дочерью. Анализировал ощущения. Думал. Пока не пришел к выводу, что, во-первых, упрекнуть ему себя не в чем, ни Крушан, ни его жена помощи у него не просили, а во-вторых, никаким умственным расстройством здесь не пахло. Все это случилось с ним наяву, и часы-синхрон все-таки являются не гипнотическим аппаратом, внушающим владельцу иллюзорные картины. Если бы это было так, Виктор не наблюдал бы неожиданное пятиминутное исчезновение друга.

Северцев включил фонарь в палатке, достал часы, полюбовался ими, покачал головой. Уже не раз приходила странная мысль, что ему удивительно, сказочно везет в жизни, особенно – по части открытий и необычных находок. Еще не было случая, чтобы какой-либо из его походов заканчивался безрезультатно. В каждом из них он либо становился свидетелем нового явления, либо первооткрывателем капищ, храмов и других следов древних цивилизаций. Стоило задуматься, являлось ли это следствием удачливого стечения обстоятельств или же проявлением имманентных свойств характера и силы желания, настроенных на поиск и открытие чудесного.

С этой мыслью он уснул и проснулся от возникшего неясного шума, топота и тихих голосов. Встрепенулся, поднялся на локтях, вслушиваясь в шум, напрягая слух до предела. Услышал ржание лошади, звякание сбруи, монгольский говор и начал торопливо собираться.

Кто-то кого-то окликнул, ему ответили. Снова заговорили на монгольском и на русском. Голоса приблизились. Северцев выглянул из палатки и на фоне отсвета костра, в который сторож экспедиции подбросил кизяка и веток, увидел пятерых всадников в одежде монгольских цириков – военных. Точнее, пограничников. С ними разговаривали двое: сторож лагеря, старый монгол Иктоол, и начальник экспедиции Вениров, сильно похожий на известного ученого-палеонтолога и писателя Ивана Антоновича Ефремова. К разговаривающим присоединились еще двое мужчин, один из которых, выслушав государевых людей, что-то сказал им явно неласковое. Это был Виктор.

Двое пограничников тут же навели на него винтовки, третий спрыгнул с коня, подошел и попытался ударить Красницкого плеткой. Однако промахнулся. Снова ударил и снова промахнулся.

Тут уж Северцев не выдержал и выскочил из палатки, благоразумно не взяв карабин. Пограничники были вооружены серьезней – американскими «М-14» китайского производства, и было их пятеро. Конфликт мог получиться нешуточный.

– Что за шум, а драки нет? – поинтересовался Северцев, подходя к группе.

– Дурак! – вполголоса заметил возбужденно-злой Виктор. – Это по твою душу. Я пытался тебя предупредить…

– Это за вами, Олег Андреевич, – виновато сказал Вениров, поглаживая бородку. – Вас спрашивают.

– Как интересно! Откуда они меня знают?

– Северцы? – подошел к нему командир монгольского пограничного патруля.

– Он, – кивнул Олег. – Де-факто и де-юре. В чем дело?

– Ыдты с намы!

– Это еще с какой стати! Документы у меня в порядке, виза оформлена на два месяца. – Северцев достал загранпаспорт. – Можете проверить.

Офицер взял паспорт, бегло пролистал его, глянул на фотографию путешественника и сунул документ к себе в нагрудный карман полевой куртки.

– Собырать. Ыдты. Быстр!

– Да объясните же, в чем дело!

Пограничник что-то скомандовал по-монгольски, и две винтовки уперлись в грудь Северцева. Наступила короткая пауза. Северцев кинул косой взгляд на готового к броску Виктора, оценивающе посмотрел на военных людей. Вряд ли они знали, что такое барс – боевая армейская система – в действии. С ними можно было справиться без особого труда, так как они не ожидали сопротивления и были уверены в своих силах. Но к костру начали стягиваться просыпающиеся археологи, и рисковать их жизнью не стоило. И хотя Северцев не был уверен, что это недоразумение, – его нашли в пустыне, далеко от населенных мест, причем сразу же после «хронодрайва», – все же надеялся разрешить проблему мирным путем.

Шевельнув бровью, он отрицательно качнул головой, давая понять Виктору, что сопротивляться не стоит.

– Хорошо, я пойду с вами. Как далеко?

Пограничники переглянулись.

– Улан-Батор, – сказал командир. – Началнык. Прыкас. Быстр ыдты.

– Сейчас соберусь. – Северцев повернулся, направляясь к своей палатке на краю лагеря.

В спину ему уперся ствол винтовки.

Он досадливо дернул плечом, полуоглянулся.

– Повежливее, герой моржовый, я не собираюсь убегать.

Командир погранпатруля что-то каркнул. Нажим винтовки ослабел. Пограничник отступил на шаг. Ситуация складывалась так удачно для контратаки, что Олег с трудом справился с желанием вступить в схватку. Дошел до палатки, собрал в рюкзак вещи, взял карабин и вышел. Часы-синхрон лежали у него в нагрудном кармане жилета, и он мог вытащить их в любой момент. Однако сдерживался. В душе еще теплилась надежда, что все обойдется и его арест не связан с произошедшими накануне событиями.

Пограничник закричал, увидев карабин, навел на Северцева винтовку. Подскакавший командир отряда тоже поднял оружие. Северцев бросил карабин Виктору.

– Сохрани. – Добавил громче:– И сообщи в Москву о моем задержании.

Сказано это было специально для пограничников, однако на командира патруля эти слова не произвели никакого впечатления.

– Морь унах! – каркнул он. – Садыс кон! Эхат надо!

– Да куда вы его на ночь глядя? – не выдержал начальник экспедиции. – Утра дождаться не могли? Никуда ведь не сбежит.

Сторож залопотал по-монгольски, пограничник выслушал его и повернул ствол винтовки на Венирова. Что-то проговорил.

– Не мешайте, а то он и вас заберет, – перевел сторож.

– С-собаки паршивые! – скрипнул зубами Виктор. Помогая Северцеву седлать коня, шепнул: – Беги! Я их задержу!

– Куда? – усмехнулся Северцев. – Пустыня кругом. Успокойся, все в конце концов разъяснится. Да и сбежать я всегда успею.

– Как? Ты же только что утверждал обратное.

– Часы.

Виктор зыркнул на обступивших их пограничников.

– А если они обыщут тебя и найдут часы?

– Постараюсь их опередить.

– Может, я поеду за вами, тихо? В случае чего помогу…

– Не надо, справлюсь, даже если это системники, о которых предупреждала Варвара.

– Кончат болтай! Быстр садыс! – приказал командир погранотряда.

Северцев вскочил на лошадь, помахал рукой ничего не понимающим археологам и актерам.

– Не беспокойтесь, ребята, я скоро вернусь.

– Ни пуха… – многозначительно сказал Виктор.

– К черту! Сайн яваарай[3].

Небольшой отряд всадников двинулся в ночь, но не в ту сторону, откуда прибыл Северцев, а на северо-восток, в направлении на Барун-Урд. Олег сначала думал, что пограничники просто знают другую дорогу, покороче, и скакал молча, ожидая поворота. Но его все не было, всадники ехали в одном и том же направлении, не меняя темпа, и через два часа, когда начался рассвет, удалились от лагеря не меньше чем на двадцать километров.

Появились песчаные барханы: началась срединная Гоби, простирающаяся к северу и востоку на сотни километров. Стук копыт о камни сменился шорохом и скрипом песка. Пограничники придвинулись к Северцеву плотнее, и он понял, что их намерения далеки от сопровождения русского путешественника в столицу государства, к таинственному «началныку».

С гребня очередного бархана стала видна узкая долина с зеленым пятном растений посредине – в месте выхода подземных вод. Однако Северцев при скудном утреннем свете разглядел еще одно пятно – оранжевое и догадался, что оно означает. У источника его ждали на лошадях буддийские монахи. Очевидно, те же самые, что встретили гостя еще в Улан-Баторе.

Северцев ничем не выдал своих чувств, начиная готовиться к встрече, приводить организм в боевое состояние. Пограничников он не боялся, несмотря на их вооружение, в их задачу входило лишь сопровождение пленника к месту встречи с заказчиками задержания.

Они спустились в долину плотной группой, подскакали к монахам. Один из них, постарше, бритоголовый, с суровым узким лицом, что-то проговорил. Пограничник за спиной Северцева тут же навел на него винтовку, а монах вытащил странно знакомый пистолет – с толстым дулом и сложным прицелом. Олег понял, что настало время действовать.

Он мгновенным движением поднял коня на дыбы, и пуля из винтовки досталась коню. Олег увидел движение дула пистолета – монах выцеливал его – и соскользнул с крупа падающего на бок коня. Залпа он не услышал, зато почувствовал страшный удар по голове, чуть не погрузивший его в беспамятство. Лишь много позже он понял, что монах выстрелил в него, но «пулей» был сгусток особого поля, подчиняющего сознание, и спасли путешественника только его реакция и конь, принявший «огонь» на себя.

Конь перекатился на бок и помешал монголу в войлочной шляпе зеленоватого цвета выстрелить еще раз.

Северцев прыгнул в другую сторону и уже на лету достал из кармана часы, ткнул пальцем в красную кнопочку кванкера. Сожалел он в этот момент только о своем паспорте, оставшемся у пограничника.

Мгновенная темнота, падение в бездну, знакомые ощущения холода и жары, удар в ноги, свист в ушах…

Елки-палки, куда меня несет?!

Вспышка света…

Глаза стали видеть, и Северцев понял, что стоит точно посреди той же самой площади, где он встретился с Варварой и ее дочерью во время первого «хронодрайва». Разве что солнце теперь висело не в зените, а низко над зданиями, собираясь спрятаться за ними. А может быть, только собиралось вставать.

Северцев огляделся, чувствуя необычную ломоту в суставах, будто он долгое время пролежал в одной и той же неудобной позе, и только теперь обратил внимание на глубокую, невероятно прозрачную, всеобъемлющую тишину, владевшую этим странным городом. Здесь не было слышно шумов городской жизни, не гудели машины, не звенели трамваи, да и самих машин не было, не пели птицы, и не свистел ветер в крышах и в окнах домов.

Северцев долго прислушивался к тишине, подспудно ожидая появления преследователей – пограничников или монахов, но вокруг ничего не происходило, не менялось, тишина казалась незыблемо-абсолютной, ни одно движение не нарушало царящего вокруг покоя. Мертвое царство, пришла на ум пугающая мысль. Этот город покинут жителями из-за радиации! Чем еще можно объяснить полное отсутствие жизни и движения?

Но ведь здесь пряталась Варвара, пришла другая мысль, более трезвая и успокаивающая. Так что не паникуй. И совершенно не похоже, что по городу был нанесен ядерный удар. В этом случае он выглядел бы иначе. Конечно, странно, что стены зданий напоминают пемзу или полурастаявший кусок сахара… вон даже рухнули кое-где из-за дыр, прочность нарушилась… но ведь должно же существовать какое-то рациональное объяснение феномену? Спросить бы кого… Может, компьютер синхрона знает, что это за город и где он располагается? Как там говорила Варвара: «хронохвост»?

Северцев поднес было руку к часам, но передумал.

Остынь, парень. Неизвестно, обладают ли преследователи, кем бы они ни были, пеленгаторами пусков синхрона, но лучше без надобности его не включать. Если Варвара с дочкой еще здесь, есть смысл ее поискать. Она должна все объяснить. А его возвращение выглядит абсолютно логично: он вынужден был бежать от… этих… как она их назвала? – от системников. Чем не причина для встречи и выяснения всех обстоятельств происходящего? Тем более, что это правда.

Он двинулся к переулку, в котором когда-то скрылась жена Крушана, стараясь ступать как можно тише.

Слева здание с широкими окнами, похожее на современный банк, справа – пятиэтажные административные хоромы классической советской постройки с резной металлической оградой. И ни на одном здании нет ни вывески, ни номера, ни названия улицы. И цвет их почти одинаков – цвет пыли и серо-бурого камня. Нет, все-таки здесь что-то произошло! Не может быть, чтобы город не подвергся какому-то нападению, не ядерному, так химическому. Вот и остались от него только остовы зданий, а все остальное: машины, троллейбусы, провода, рельсы, люди – превратилось в пыль, в атомарные взвеси, в ничто…

Над следующим зданием что-то сверкнуло. Северцев задрал голову и с трудом разглядел в небе чудовищную конструкцию – ту самую чешуйчатую прозрачно-дымную колонну, уходящую в синюю бездну небес. По спине пробежала струйка мурашек. Таких сооружений на Земле быть не могло, это Северцев знал точно, и в то же время всем своим существом он чувствовал, что находится на Земле. Разве что сильно изменившейся.

Колонна пульсировала, то становилась более четкой, то размытой, почти невидимой, и оттого казалась живой. Это беспокоило, стесняло, заставляло вглядываться в неведомое творение природы и ждать появления еще более поразительных чудес.

То и дело замирая, поглядывая на странную башню, Северцев прошел до конца переулка, заглянул за угол, но никого не увидел. Если Варвара с дочерью и жили где-то в одном из домов города, искать их можно было долго, как иголку в стоге сена. Особенно если она пряталась и не жаждала встреч ни с кем.

Ради любопытства Северцев решил заглянуть в здание, первый этаж которого вполне мог занимать когда-то крупный магазин. Осмотрев мутно-стеклянную на вид дверь, он толкнул ее рукой и невольно отступил назад, когда дверь вдруг рухнула на тротуар грудой комковатой блескучей пыли. Очевидно, здание простояло в таком состоянии очень долгое время, хотя на вид ему было не более полусотни лет. Но могло существовать и другое объяснение его дряхлости. Северцев подозревал, что так оно и есть. Пустой город, не будучи декорацией, а сомнений в этом уже не осталось, поражал воображение, пугал и предлагал поразмышлять над нетривиальными причинами своего возникновения.

Внутри «магазина» оказалось темно, пусто, если не считать пыльных холмов, и неуютно. Если в помещениях когда-то и располагались стеллажи, шкафы и полки с товарами, то давно истлели и рассыпались в пыль. Надежда найти здесь хоть какое-то оружие или вообще полезную вещь себя не оправдала.

Северцев зашел в соседний дом, еще в один, затем посетил «административное» здание с колоннами, и везде видел одно и то же: холмы серо-голубой пыли и голые стены, кое-где так густо усеянные порами, что через них в дома проникал уличный свет.

Обойдя центральную площадь «полурастаявшего» города, Северцев присел на ступеньки широкой лестницы, спускавшейся к безводному бассейну с потрескавшимся дном, и задумался, что делать дальше. Дельных мыслей не появлялось. Вариантов насчитывалось всего два: попытаться отыскать в этом странном месте хоть кого-нибудь живого, чтобы выяснить, что тут произошло, или возвращаться назад, в Монголию, где его наверняка разыскивают монахи и пограничники.

Возвращаться не хотелось. Стоило сначала исчерпать возможности первого варианта, даже если пришлось бы потратить на поиски жителей города и его окрестностей день-два, а то и больше.

Приняв решение, он начал действовать.

Покричал:

– Эй, здесь есть кто-нибудь? Отзовись!

Послушал необычно глухое – ватное эхо.

Никто не откликнулся.

В воздух не взлетела ни одна птица, из домов не вышел ни один его обитатель.

Тогда Северцев выбрал улицу пошире, ведущую от площади к окраине города, по радиусу, в направлении на призрачно-стеклянную башню, и направился по ней прочь от здания с колоннами, изредка подавая голос:

– Есть кто живой? Выходи! Поговорить надо…

Однако никто ему так и не ответил. Он прошагал километров семь, меняя улицы, но держась одного и того же направления, и вышел наконец на окраины опустевшего по неизвестным причинам города. Башня на горизонте при этом ни капли не приблизилась, оставаясь такой же туманно-зыбкой, нечеткой, эфемерно-живой, изредка проявляясь на краткое мгновение ощутимо тяжелой и плотной горой металла.

Город, из которого вышел Северцев, практически не имел пригорода и был расположен посреди холмистой равнины или скорее полупустыни с редкими хилыми лесочками. В здешней природе преобладали глинисто-песчаные почвы, каменистые гряды, песчаные дюны и выходы скал, белых как кость. Снова пришло ощущение, что местность знакома и расположена где-то в Средней Азии. Вполне возможно, что это был какой-то казахский город, к примеру, Астана, столица Казахстана, основанная в тысяча восемьсот тридцатом году как крепость Акмолы, а потом известная всему СССР как город Целиноград. Северцев видел в центре города остатки древнего сооружения, напоминающего крепость. Но в Астане он ни разу не был и уверенным в том, что находится именно в этом городе, быть не мог. К тому же и выглядела столица Казахской Республики так, будто была брошена жителями тысячу лет назад.

Издалека прилетел какой-то посторонний звук, похожий на тонкий детский голосок.

Северцев замер, вслушиваясь в глухую тишину природы.

Звук повторился. Сомнений не было – действительно где-то в черте города крикнула девочка. Не раздумывая, Северцев бросился назад в город, вытаскивая из ножен на поясе нож, единственное оставшееся с ним оружие.

К звуку детского голоса присоединился женский. Северцеву показалось, что он слышит свое имя, приостановился.

– …ле-е-е-ег… оди-и-и-и…

Дьявольщина! Что это означает?! Олег, уходи? Или, может быть, Олег, помоги? И кто это кричит, Варвара?

– Я здесь! – крикнул он, возобновляя бег. – Ждите!

Однако добежать до центральной площади пустого города ему не удалось. Он уже был возле той самой крепости, сложенной из каменных глыб, с тремя башнями, когда впереди раздались выстрелы.

Один, два, целая очередь…

Еще два выстрела…

Стреляли из разного рода оружия – из пистолета, автомата и карабина. Что же там, черт побери, происходит?!

– Олег, беги! – донесся отчетливый вскрик Варвары. Казалось, она стоит где-то совсем рядом, хотя Северцев был уверен, что женщина на самом деле находится не ближе полукилометра.

Еще выстрел, затем очередь…

Северцев скрипнул зубами и оставшиеся несколько сот метров до площади преодолел в темпе летящей стрелы, ускорившись до предела.

Это были они – бритоголовые буддийские монахи, все трое, и с ними двое монгольских цириков в серо-зеленоватой форме погранслужбы. Монахи стояли группой в центре площади, поглядывая по сторонам, а пограничники, вооруженные автоматическими винтовками (у одного из них в придачу наличествовал карабин Северцева), держась вдоль стен зданий на противоположной стороне площади, вели огонь в направлении переулка, не давая возможности невидимому противнику высунуться. Кроме того, еще один пограничник крался по переулку к пятиэтажному дому, в котором, очевидно, и скрывалась Варвара с дочерью, с другой стороны.

– Варя, они сзади! – крикнул Северцев во всю мощь легких.

Пограничники перестали стрелять, оглянулись.

Трое бритоголовых молодцев, одетых в оранжевые халаты-дели, тоже обратили внимание на Северцева. Один из них, старший, что-то крикнул. В руке его появился знакомый пистолет с лазерным прицелом.

Пограничники бросились к Олегу вместе с двумя монахами, ничем с виду не вооруженными. Однако один из них на бегу вынул из-под полы халата оружие, Северцев спрятался за угол дома и, хотя выстрела не прозвучало, снова почувствовал тяжкий удар по голове. Впечатление было такое, будто внутри черепа лопнул некий упругий пузырь, сдавливая сосуды, выбивая сознание. Если бы Олег не нырнул за угол, разряд неизвестного излучения – он догадался, в чем дело, – наверное, сделал бы свое дело и превратил его в безвольную куклу.

– …ди-и-и-и! – донесся женский крик.

Варвара все еще пыталась предупредить его, зная, что Северцев находится в городе.

«Сволочи! – выругался про себя Олег. – Будь у меня карабин, я заставил бы вас поплясать!»

Руки и ноги внезапно ослабели, сказалось-таки действие разряда, прошедшего сквозь стену здания. Пора была уходить, Варваре с дочерью он все равно не смог бы ничем помочь. Северцев вспомнил беспомощно-вопросительный, полный надежды взгляд больших глаз девочки Лады, пробормотал:

– Я еще вернусь за вами, будьте уверены…

Послышался топот приближающихся монгольских пограничников, выстрелы, глухие удары пуль в стены зданий.

Северцев покачал головой и нажал на красный стерженек аварийного кванкера на часах.

На голову упала глыба темноты и тишины…

ГЛАВА 4

Тихий звон, напоминающий зуммер мобильного телефона…

Северцев подхватился, слепо шаря рукой в воздухе, и сообразил, что это зазвонил будильник наручных часов. Настоящих, не тех, под которые маскировался удивительный аппарат под названием синхрон.

Семь утра. Пора вставать и приниматься за дело.

Северцев с трудом поднялся, помахал руками, отжался сто раз на кулаках, сделал столько же приседаний и поплелся в ванную, под душ, вспоминая события минувшей ночи.

Перспектива вернуться в ночную Гоби, на место встречи пограничников и монахов (интересно, кто из них непосредственно системники? Монахи или пограничники? Или и те и другие?) была весьма сомнительной, поэтому он был готов тут же повторить поход в «хронохвост» с пустым городом, где прятались Варвара с дочерью. Но делать этого не пришлось.

Он оказался, по сути, в Гоби, но без пограничников и монахов. Наверное, это была та самая первая точка выхода путешественника на «ось S», в которую он попал, когда нажал на красный кванкер, находясь у воронки НЛО вместе с Виктором.

Тот же пейзаж: каменные осыпи, песчаные дюны, выходы черных базальтов, валуны, темно-синее небо и солнце низко над горизонтом. То ли встает, то ли садится. Но, боже мой, какая же здесь тишина!

Северцев осмотрелся, готовый к любому повороту событий, ничего подозрительного ни вблизи, ни вдали не обнаружил и слегка расслабился. Возможно, Крушан специально провел линию «хронодрайва» в этот безлюдный уголок пустыни, чтобы в случае непредвиденных осложнений перескочить сюда и передохнуть, выбрать оптимальную стратегию дальнейших действий.

Выбрать… А ведь это идея! Почему бы и в самом деле не выбрать другую точку выхода на «ось S»? Итак, посмотрим, что произойдет, если нажать на другие кнопки. С какой начать?

Он задержал дыхание и нажал на прозрачный стерженек.

В черном окошечке мигнула световая «бабочка», развернула крылышки. Под стеклышком поползли красные буковки, складываясь в слова:

«Выходы на «ось Е» фиксированы. Выберите координаты резонанса».

Легко сказать – выберите. Как это сделать?

Северцев внимательно осмотрел часы и нашел на каждом стерженьке маленькое рифленое колечко. Потрогал одно из них – стрелка на белом циферблате слегка сдвинулась.

– Вон оно в чем дело… это регулировка! Надо просто устанавливать стрелки на определенные цифры. Хорошо, рискнем.

Северцев повернул колесико на прозрачном стерженьке на цифру 1, подумал и передвинул дальше – на цифру 2.

– Интересно, куда я попаду? В будущее или в прошлое? И что это такое вообще – «ось Е»? Хорошо бы оказаться в Москве…

Палец коснулся прозрачного стерженька.

В окошечке сообщений появилась новая надпись:

«Выберите трафик».

– Какой еще трафик? – не понял Северцев. Почесал в затылке. – Может быть, эти циферблаты и есть выходы на трафики?

Он нажал черный стерженек.

Темнота!..

Кожа по всему телу превращается в твердый каменный слой, начинает сдавливать тело…

Боль вонзается в голову…

Эт-то еще зачем?!

Удар по пяткам!

Тело вытянулось струной, сжалось до толщины медузы…

Полотнище света смахнуло тьму, и Северцев едва не упал, ощутив себя стоящим на твердой почве. Протер заслезившиеся глаза, повертел головой, приходя в себя, ожидая появления преследователей, и расслабился.

Он стоял на краю обрыва, в метре от узорчатой чугунной ограды, лицом к распахивающейся внизу панораме большого города. За спиной располагалось знакомое многоэтажное здание со шпилем, которое невозможно было спутать ни с каким другим. Такие многоэтажки – количеством семь штук – назывались сталинскими и являлись неотъемлемой частью архитектуры Москвы. Одного взгляда на здание было достаточно, чтобы понять: он в столице! Здание же принадлежало Московскому университету и стояло на Воробьевых горах.

Северцев вздохнул с огромным облегчением и… замер, вдруг осознав оглушительную, невероятную тишину и отсутствие пешеходов. Да и не только пешеходов, но и потока легковых и грузовых машин, троллейбусов, вообще какого-либо движения! Москва казалась покинутой, брошенной, серой, мрачной, будто жители выбрались из нее перед ядерным нападением и больше уже не вернулись. Точно так же, как и жители казахской столицы Астаны. Хотя после «общения» с компьютером синхрона у Северцева зародились определенные сомнения в этом. Никуда люди скорее всего не девались и не эвакуировались. Дело было в каких-то физических особенностях работы синхрона, оперирующего временем. «Хронохвост», – сказала Варвара. Она с дочкой пряталась в «хронохвосте» Астаны, а Северцев попал, очевидно, в «хронохвост» Москвы. Знать бы точно, что это такое на самом деле и с чем его едят…

Он прошелся по тротуару, разглядывая скопление домов с высоты Воробьевых гор, стадион Лужники, лыжные трамплины, Новодевичий монастырь, отметил их унылый серо-грязный цвет, цвет пыли, тоски, запустения, умирания, передернул плечами. Такого возвращения он не хотел. Варвара говорила, что его синхрон настроен только на фиксированные выходы, но ведь циферблаты имеют не по одной цифре, а каждый – по шесть позиций. Может быть, если попробовать установить стрелки на другие цифры, можно будет оказаться в прошлом? Или в будущем?.. Впрочем, не суть важно, компьютер аппарата должен знать координаты времен, в которых живут современники Северцева, и перенесет его в Москву начала двадцать первого века…

Где-то у стен университета родился металлический лязг.

Северцев вздрогнул, оглянулся, вспоминая свое двусмысленное положение. Без оружия, связи, без друзей и приятелей он был уязвим и почти беспомощен, как черепаха без панциря. Надо было срочно возвращаться домой, в свое родное время, чтобы взяться за решение подсунутой задачи всерьез и основательно. К тому же Варвара с дочкой находилась в еще более неприятном положении и нуждалась в поддержке. Если, конечно, их не настигли монгольские цирики, имеющие, судя по всему, такие же часы-синхроны, что были и у самого Северцева.

– Разберемся! – пробормотал он, нажимая прозрачный кванкер.

«Выходы на «Е-ось» фиксированы», – выдал компьютер прибора.

– Знаю, – буркнул Олег. – Скажи что-нибудь новенькое.

В черном окошечке поползли буквы, складываясь в новую фразу:

«Выберите трафик».

– Белый, – сказал Северцев, нажимая белую кнопочку.

«Выберите резонанс».

Подумав, он установил стрелочку на белом циферблате на цифру 1 и снова нажал кнопку.

На голову упала темнота. А после недолгих секунд «полета» в черном нигде с вращением и сменой жары и холода вышел Северцев в пять часов утра по московскому времени в районе железнодорожных путей Курского вокзала, перепугав своим внезапным появлением бригаду машинистов, спешащих на работу.

Полчаса он отдыхал, сидя на штабеле старых шпал, обессиленный так, будто не ел целый месяц, и поплелся к вокзалу, радуясь, что бумажник с документами и деньгами лежит в кармане штанов. Через час он был дома…

Конечно, Северцев не раз пытался анализировать невероятную цепь случайных обстоятельств, которая привела к той ситуации, в которой он оказался. И в Монголии, и уже в Москве. Но так и не пришел к выводу, объясняющему все детали происходящего. Одно было совершенно ясно и не требовало особых доказательств: в руках Олега оказалось устройство, перебрасывающее владельца в «хронохвосты» реально существующих территориальных образований, таких, как города Астана и Москва. Все остальное представляло собой темный лес: отношения Крушана Сабирова и его жены с некими системниками, сами беглецы, их аппаратура, система, создающая такую аппаратуру. И хотя наука и техника в нынешние времена шагнули далеко вперед, разрабатывая такие невероятные области, как нанотехнологии, Северцев был абсолютно уверен, что до момента встречи с Крушаном в монгольской полупустыне он не знал о существовании таких устройств, как синхрон, устройств, каким-то образом манипулирующих временем. Мало того, Олег всегда считал, что время необратимо, изучив на своем веку немало научной литературы по этой проблеме. То же самое доказывали и ученые-физики, занимавшиеся теорией времени, какой бы они себе эту теорию ни представляли.

Позавтракав омлетом из трех яиц, это было все, что он нашел в холодильнике, Северцев позвонил Константину домой и, к своему удовольствию, застал молодого ученого дома.

– Привет, очкарик, как дела?

– Олег? – обрадовался Зеленский. – Вернулся? Ты же собирался быть в Москве только к концу июля. Нашел НЛО?

– Произошли кое-какие изменения в жизни, НЛО не нашел, расскажу при встрече. Ты идешь на работу?

– Я сегодня уезжаю на Байкал вместе с БР-группой. По свидетельствам очевидцев, туда свалился странный метеорит.

– Вот гадство!

Костя засмеялся.

– Да нет, все нормально, я привык мотаться по стране. Или ты имел в виду что-то другое?

– Я хотел показать тебе одну интересную штуковину и заодно поглядеть на нее через аппаратуру твоей лаборатории.

– Так подходи к нам через пару часов, я буду уже на месте. Начальство вызывает нас в девять для инструктажа, потом мы собираемся и к четырем едем в аэропорт Быково, где нас ждет самолет МЧС. Однако час времени я для тебя найду.

– Заметано. Жди после десяти.

Северцев повесил трубку, размышляя о том, что он будет делать до десяти часов, потом набрал номер мобильного телефона Виктора. К его удивлению, актер ответил так быстро, словно ждал его звонка и держал трубку возле уха:

– Олег? Ты где?!

– Дома, – ответил Северцев с невольной усмешкой, представляя физиономию друга.

– Где дома?

– В Москве, разумеется. Позже расскажу подробней, что произошло. Ты как?

Молчание.

– Я-то нормально, а вот ты… не шутишь? Точно говоришь из Москвы?

– Нет, шутками здесь не пахнет. Договорился с Костей, хочу показать ему синхрон. Да и со специалистом намереваюсь проконсультироваться.

– Черт! – сказал Виктор. – Не торопился бы ты с консультациями. – В голосе актера послышалось волнение. – В твои руки попала весьма опасная вещь, с ней надо быть очень осторожным. Подожди меня, не гони лошадей, вместе будем изучать возможности синхрона.

– Вряд ли я дотерплю до твоего возвращения. Да и чего переживать? Я не собираюсь рисковать, сам понимаю, что находка требует особого подхода. Но посоветоваться с физиками надо в любом случае.

– Не спеши, я сказал! – бросил Виктор с необычным озлоблением. – Мы тут сворачиваемся и возвращаемся. Завтра я уже буду в Москве.

– Почему? – удивился Северцев.

– Появились обстоятельства… приехали пограничники, устроили шмон, тебя искали… забрали карабин… а теперь выгоняют всех из страны. В общем, жди.

Телефон умолк.

Северцев подул в трубку, пожал плечами, раздумывая над новостями. Не нравились они ему, не нравился тон разговора и не нравилась реакция Виктора на сообщение о предполагаемых консультациях с учеными. Раньше Красницкий не давал подобных советов и не вмешивался в дела друга, да еще с такой категоричностью. Что там могло у них произойти? С какой это стати пограничники выдворяют съемочную группу за пределы страны, не имея на это полномочий? Но главное – почему Виктор так был возбужден, узнав, что его дружбан в Москве? Что скрывается за этими чувствами?

Телефон зазвонил снова.

Северцев уставился на него как на вестника несчастий. Осторожно снял трубку и услышал бесстрастный мужской голос:

– Олег Андреевич Северцев?

– Слушаю. Кто говорит?

Щелчок отбоя.

– Кто говорит? – машинально повторил Северцев, слушая гудки. И вдруг подумал, что кто-то просто проверил, дома он или нет. Правда, тут же пришла успокаивающая мысль: чушь! Один из знакомых решил узнать, приехал он из командировки или нет, звонок сорвался, и он сейчас перезвонит и назовет себя. Но особого успокоения эта мысль не принесла. Интуиция подсказывала, что срыв телефонного звонка не случаен. Да и голос в трубке был незнаком и необычен, словно с абонентом заговорил сам телефонный аппарат или компьютер. Во всяком случае, такого неприятного сухого голоса Олег никогда раньше не слышал.

– Тьфу на вас! – сплюнул он, подождал минуту, глядя на телефон, и пошел переодеваться.

В десять он подъехал на своей новой «Ауди»-»семерке» к четырехэтажному зданию на Мосфильмовской улице, принадлежащему Федеральному центру по изучению непознанных явлений природы, и предъявил дежурному на входе личный пропуск. Этот пропуск – нечто вроде карт-бланша – был ему выдан год назад лично директором Центра академиком Гредасовым «за вклад в развитие отечественной науки и открытия в области археологии». Академик уже не руководил Центром, так как был избран президентом Российской Академии наук, на его месте работал другой человек, но пропуск продолжал действовать.

Константин ждал приятеля в лаборатории электромагнитного мониторинга, заставленной шкафами и стеллажами с аппаратурой. Ему исполнилось уже тридцать лет, но выглядел он гораздо моложе и смахивал на типичного студента-очкарика: небольшого роста, худой, бледный от недосыпания и недоедания, вихрастый, скуластый, с редкой растительностью на лице, называемой «интеллигентской бородкой» и призванной прибавить физику солидности. Правда, эффект эта бородка вызывала прямо противоположный, но Северцев предпочитал на эту тему с Костей не разговаривать, щадя его самолюбие.

Они обнялись, и Олег показал физику часы-синхрон, о чем тут же пожалел. Константин схватил часы, встопорщив брови, повертел в пальцах и чисто рефлекторно коснулся пальцем стеклянно-черного стерженька. И исчез! Причем выглядел этот процесс не как выключение голографического изображения человека – мгновенно, а с некоторым замедлением: фигура Кости заколебалась, стала полупрозрачной, по ней побежали радужные волны, как при интерференции света, и она растаяла! А перед глазами Северцева пронеслась вся его жизнь!

Он яростно цапнул рукой часы в руке Кости, но не успел. Выругался! Досчитал до десяти, выдохнул, сжал и разжал кулаки, успокивая нервы. Зажмурился изо всех сил, так что в глазах поплыли огненные кольца. Сказал глухо:

– Мэа кульпа[4]…

Что-то свистнуло, теплая волна воздуха толкнула его в грудь. Он открыл глаза.

В воздухе сформировалась призрачная текучая фигура человека, уплотнилась, брызжа сотнями небольших радуг, и превратилась в Константина, так и стоящего с протянутой рукой и отвисшей челюстью. На лице физика было написано такое изумление и ошеломление, что Северцев почти простил ему свой страх и нервный взрыв. Схватил синхрон, погрозил приятелю пальцем.

– Осторожнее, экспериментатор хренов, так можно и не вернуться! Меня до инфаркта чуть не довел! Ну, и что ты видел?

– Да ничего! – пришел в себя Константин, бледно улыбнувшись. – Темно, звезды какие-то, то жарко, то холодно… Потом будто бы помещение какое-то… пустое… Я понял, что влип, нажал кнопочку на часах… и оказался снова здесь! Что это за хреновина?!

Физик снова протянул руку за часами, глаза его за стеклами очков загорелись.

Северцев убрал руку с часами.

– Какую именно кнопочку ты нажал?

– Да разве я помню? Их там целых четыре штуки.

– Похоже, ты в рубашке родился. Если я все правильно понял, ты сначала включил синхрон на перемещение по черному трафику «оси S», а потом случайно запустил его назад по белой ветви. Нажми ты красную кнопку – выплыл бы в «хронохвосте» Астаны – и поминай как звали!

– Ничего не понял! Какой «хронохвост»? Какая Астана? Дай посмотреть…

– Э-э, нет, хорошего понемножку, – отступил Северцев. – Сначала дай слово ничего не нажимать. Я расскажу, где я эту хреновину нашел и где с ее помощью побывал, а уж потом начнем думать, изучать и анализировать. Называется же она синхроном.

Дверь в лабораторию открылась, в щель протиснулась голова какой-то бородатой личности.

– Ты скоро? – Личность увидела Северцева. – Здорово.

– Привет, – отозвался Олег.

– Буду через полчаса, – сказал Константин. – Грузитесь, я свое снаряжение сам принесу.

Бородатый скрылся, дверь захлопнулась. Зеленский закрыл ее на ключ, повернулся к Северцеву. В глазах его зажегся огонек азарта и нетерпения.

– Рассказывай!

– Дай слово – никому ни слова!

– Даю.

Олег поведал ему историю находки необычных часов и о своих походах в «хронохвосты» городов. Добавил после паузы:

– Это как-то связано со временем, хотя возникает масса вопросов. Если я появлялся в будущем…

– Судя по твоим словам, на будущее те места, где ты побывал, никак не тянут.

– Но и на прошлое тоже! Куда девались люди? Почему исчез транспорт? Ведь и в будущем и в прошлом все это должно быть! Разве что отличаться качеством техники и архитектуры. А тут здания стоят вроде бы и современные, но… забытые, потерявшие плотность и цвет, измученные какие-то.

Константин улыбнулся при слове «измученные».

– Я, к сожалению, не великий специалист по хронотеории, но кое-что изучал, читал и слышал. Существует много гипотез о природе времени: динамическая, реляционная, статистически-субъективная, матричная, субстанциональная, когерентно-локальная и так далее. Все они имеют своих приверженцев, апологетов и ниспровергателей, а главное – слабые стороны. Но есть еще одна гипотеза, очень экстравагантная, так называемая «концепция Феникса». Возможно, она как раз и отражает истину, если твои «путешествия во времени» не являются… гм, гм, галлюцинациями. Хотя могут быть и другие варианты. К примеру, ты побывал в каких-то «фазовых углах» времени, повернутых относительно нашего. Тебе бы с нашим боссом побеседовать, с Валерием Палычем Олейником, он доктор физматнаук и большой дока в теории времени.

– Познакомь, я его не знаю.

– Он сейчас в командировке, приедет через неделю, так что я смогу вас познакомить, только когда сам вернусь с Байкала. Но… черт! Голова кругом идет! Неужели это не розыгрыш? Дай подержать часики, я не буду нажимать на кнопки, честное слово!

Северцев не без колебаний протянул синхрон Косте.

– А что такое «концепция Феникса»?

– Совершенно сумасшедшая идея, – пробормотал физик, жадно разглядывая циферблат аппарата. – В соответствии с этой концепцией сзади нас – ничего! Пепел событий, пыль времен, иллюзия памяти. Вселенная вспыхивает каждое последующее мгновение… – он шумно вздохнул, возвращая часы Олегу, – и гибнет! Но успевает передать информацию о своем существовании следующей Вселенной, почти идеальной копии.

– Почему почти?

– Потому что не все может передаваться без искажений. Как можно идеально передать процесс обмена энергией и информацией без потери каких-то элементов? По-моему, никак. Плюс «вмороженные» в ткань Мироздания вероятностные законы, закон возрастания энтропии и принцип неопределенности, плюс нарушения симметрии… Поэтому у нас и возрастает энтропия – своеобразные «шлаки» жизни Вселенной. В противном случае не возникло бы и жизни. Однако все это… – Константин пошевелил пальцами, – чей-то мысленный эксперимент, интересная задумка, не более.

– Да уж, фантазия у ее творца большая, – хмыкнул Северцев. – Даже представить трудно механизм передачи информации от Вселенной к ее копии. Разве что Богу это под силу. Значит, по этой гипотезе сзади нас ничего нет? А что, если Вселенная гибнет не мгновенно, а с какой-то задержкой? Сначала исчезает жизнь, потом искусственные постройки, потом природа, материя…

– Тебя, похоже, эта идея увлекла, – засмеялся Костя. – Жаль, нет времени на дискуссию. Есть о чем поговорить. Если эти часы – синхрон, то что и с чем они синхронизируют? Какие волновые процессы или квантовые резонансы? И кто изготовил такие часы? Ведь не частные лица, как ты сам понимаешь, и не монгольские пограничники. Это не под силу ни одному современному институту. Хотя я могу и ошибаться. Иногда о новых разработках узнают тогда, когда они уже применяются где-нибудь в войнах. Но если бы такое было возможно, то об этом уже давно говорили бы все. В наше время скрывать подобную инфорацию становится все трудней.

– Ерунда. Кому надо держать в тайне свои делишки, тот держит. Мы до сих пор узнаем что-то новое о войне сорок первого – сорок пятого годов, а прошло с тех пор уже пятьдесят лет.

– Ну, не буду спорить. Часы ты нашел действительно исключительно необычные. Я бы не удивился, окажись их обладатель каким-нибудь пришельцем.

– Никакой он не пришелец. – Северцев вспомнил черноволосого всадника, встреченного им в монгольской степи. – Он казах, а жена у него вообще русская.

– Да я не спорю. Эх, жаль, что я улетаю! С удовольствием помог бы тебе разобраться с твоим синхротроном.

– Синхроном.

– Один хрен.

– Синхротрон – это ускоритель электронов…

– Ладно, ладно, умник, я помню, что ты закончил МИФИ. Будешь исследовать находку? Можно просканировать ее на томографе, просветить рентгеном и померить характеристики. Хорошо бы еще откусить кусочек браслета для спектрального анализа материала.

– Да еще кислотой облить и нагреть до трех тысяч градусов, – добавил скептически Северцев, – чтобы посмотреть, что будет. Любишь ты активные эксперименты, с кувалдой и взрывчаткой.

– Кто же их не любит? – хихикнул Зеленский. – Работай пока, я буду собираться.

Он занялся своими делами, а Северцев направился к аппаратуре физического анализа, прикидывая, что он может использовать для изучения синхрона без риска сломать уникальный прибор.

За полчаса, пока Константин носился по лаборатории, исчезая за дверью и появляясь вновь, Олегу удалось измерить массу часов, четыреста двадцать граммов, и энергетику: излучали они как мощный аккумулятор на двести ампер-часов! Правда, излучение было не радиоактивным, а микроволновым, однако носить синхрон на руке при такой генерации не рекомендовалось.

Кроме того, Северцев попытался заглянуть внутрь аппарата с помощью портативного интроскопа, какими пользовались в аэропортах при досмотре груза, но экранчик интроскопа показал лишь сплошное черное пятно в форме паука. Деталей никаких Северцев не увидел. И браслета не увидел, будто тот для лучей интроскопа был абсолютно прозрачен.

– Ну, что? – сунулся к нему взмыленный Константин. – Определил что-нибудь? Материал браслета, корпуса часов?

– Приблизительные характеристики. Корпус часов, похоже, сделан из сплава тантала и ниобия, а браслет вообще из какой-то странной керамики с кучей органических соединений.

– Мы же не химики, – обиделся за лабораторию Костя, – поэтому и аппаратура стоит другая. Хочешь, я отведу тебя в сектор химбиологических исследований? Там у них есть все для химического анализа, враз определишь материал часов. Да и начальник сектора очень приятная молодая женщина.

– Не стоит привлекать других людей, – покачал головой Северцев. – Об этой штуке не должен знать никто из посторонних, только те, кто держит язык за зубами и кому можно доверять.

– Тогда я не знаю, как тебе помочь. В твоем Курчатовском у тебя не осталось знакомых? У них там тоже оборудование должно быть современным и классным.

– Знакомые есть. – Олег подумал о начальнике сектора, который хорошо отнесся к новому младшему сотруднику еще в начале карьеры Северцева. – Я поразмышляю. Возвращайся быстрее, будешь помогать. Только не трепись никому о находке.

– Могила! – прижал руку к груди Константин, умоляюще посмотрел на приятеля. – Может, рискнем включить синхрон вместе? Двоих он берет?

– Двоих… – усмехнулся Северцев. – Это же не такси и не вертолет. Раз он сделан в виде часов с браслетом, то и предназначен для одного. Знаешь что, оставь мне ключ от лаборатории, а? Я поработаю еще немного после твоего ухода и сдам ключ на проходной.

Костя нерешительно взялся за нижнюю губу, помялся.

– Вообще-то делать этого нельзя, может влететь от начальства…

– Когда приходят остальные сотрудники?

– Обычно в десять они уже в лаборатории, но двое в командировке, Шурик едет со мной, тот бородатый, что заглядывал, а Дина Марковна болеет, вернее, у нее ребенок заболел, так что если кто и придет, то один человек – Аркадий Львович, а он появляется обычно после обеда.

– В таком случае никто ничего не узнает, я смоюсь отсюда не позднее двенадцати.

– Хорошо, – сдался Константин, – бери ключ. Только не поломай мне тут ничего, не взорви, а то уволят без выходного пособия или посадят.

– Обижаешь, студент.

Константин улыбнулся, ударил ладонью о ладонь Северцева, пожелал ему удач и скрылся за дверью с двумя тяжелыми сумками в руках. Северцев бросил взгляд на «нормальные» часы – одиннадцать без десяти, время еще есть – и включил лазерный спектроскоп. Затем ядерный магнитный томограф, использующийся для изучения внутреннего строения метеоритов и геологических образцов. Но посмотреть, что находится внутри синхрона, так и не смог. Экран томографа, как и экранчик интроскопа, показал лишь сплошное серое пятно, будто сердечко синхрона состояло из сплошного куска металла. Северцев догадывался, в чем дело: корпус аппарата имел защитный слой, отражающий все виды электромагнитных излучений, поэтому либо требовались более мощные излучатели, либо специальные методы, либо вообще только механическая разборка. То есть синхрон надо было разрезать на части, чтобы разобраться в его устройстве. Но, во-первых, это было чревато угрозой срабатывания защиты, а то и мощным взрывом, а во-вторых, Северцев вовсе не был уверен в том, что синхрон разбирается на части. Это мог быть единый механизм, точнее, механический организм, созданный с помощью нанотехнологий, и никакой «разборке» он не поддавался. При всем при том Северцев был уверен, что такими технологиями не владеет ни одна страна в мире. Наука на Земле, а тем более техника, еще не дошла до реализации теорий времени.

С другой стороны, не верилось и в пришельцев, оккупировавших Землю и манипулировавших временем во имя своих загадочных целей. Ни Крушан с женой Варварой и дочерью Ладой, ни монгольские монахи и пограничники никоим образом не походили на пришельцев. Северцев был уверен в этом на сто процентов. Единственное, с чем он мог согласиться после долгих размышлений, так это с тем, что они могли работать на пришельцев или были закодированы ими и подчинялись на бессознательном уровне.

Поразмышляв еще немного, Олег отбросил эту версию в отношении Крушана и Варвары. Казах и его жена явно пошли против к о г о – т о, даже если это и в самом деле были пришельцы. А это означало, что они начали сопротивляться своим бывшим хозяевам и закодированными быть не могли.

Северцев усмехнулся сам себе, обнаружив склонность к литературному творчеству. По сути он разработал целый сюжет, сценарий ситуации, осталось только перенести сюжет на бумагу и написать роман.

– Посмотрим, – пробормотал он, выключая аппаратуру лаборатории, – я могу и ошибаться.

Дверь в лабораторию внезапно открылась, на пороге появился пожилой седой мужчина в коричневом костюме с галстуком. В руке он держал потертый портфель. Увидев Северцева, он остановился, с недоумением поднял брови.

– Вы кто?

– Здравствуйте, – сказал Олег, поборов желание ответить: путешественник в пальто. – Я друг Кости Зеленского. Он уехал в командировку, попросил, чтобы я подождал начальство, что я и делаю. Вы Аркадий Львович?

– Да, я Лорман, начальник лаборатории. – Седой подозрительно осмотрел помещение. – Странно, что меня никто не предупредил. А документы у вас есть?

– Естественно, я Олег Северцев, бывший инженер, теперь путешественник-исследователь. Может, вы слышали мою фамилию по ТВ.

– Слышал, но…

– До свидания. Извините. – Северцев откланялся. – Вы пришли, и я ухожу.

Он подал сбитому с толку руководителю Зеленского ключ от лаборатории и вышел в коридор. Остановился, включая резервы слуха, и услышал торопливый голос:

– Охрана? Сейчас к вам подойдет высокий молодой человек с седой прядью, одет в джинсы, белую рубашку и жилет. Задержите его!

Северцев покачал головой, направился было к выходу из здания, но замедлил шаг, подумав, что ничего хорошего его задержание не сулит. Охранники Центра, возможно, и не станут его обыскивать, но вполне могут передать правоохранительным органам, а уж те непременно обыщут и найдут часы-синхрон. Что будет потом, угадать нетрудно. Кто-то случайно заденет кванкер… и начнется такая катавасия, что на свободу он выйдет нескоро.

Северцев оглянулся, увидев приоткрытую дверь лаборатории: Аркадий Львович, не то перестраховщик, не то трус, не то сотрудник неведомой «системы», наблюдал за ним в щель, не решаясь на прямые переговоры. Олег подмигнул щели и быстро зашагал по коридору к лестнице. А на лестничной площадке, воровато оглядевшись и никого не заметив, набрал координаты «хронохвоста» Москвы.

ГЛАВА 5

Три часа он бродил по тихой и пустой Москве, поражаясь отсутствию всякого движения в городе. Три часа искал хоть какое-то объяснение этому явлению, но так и не нашел. И не придумал. Синхрон явно перенес его во времени «назад», в Москву прошлого – то ли на год, то ли на месяц, то ли на мгновение, но этот перенос никак не вмещался в понятие «путешествие во времени». Отсутствие людей и техники невозможно было ничем объяснить, а «водитель»-компьютер синхрона, если и знал истинную суть процесса, внятно рассказать об этом Олегу не мог, будучи всего лишь электронным механизмом, настроенным на определенную функцию. Единственное, что понял Северцев из его коротких сообщений, появлявшихся в окошечке часов, касалось «синхронизации по «оси S». Этот процесс действительно не являлся «движением во времени», но был с ним связан определенным образом, синхронизируя волновые колебания организма Северцева с фазово-волновыми вибрациями природы – «в пределах квантового перехода». Что это такое – «квантовый переход», Северцев понял по-своему, принимая его за порцию временной длительности, отделяющей печальный «хронохвост» Москвы от Москвы реально существующей, наполненной движением и жизнью.

Чешуйчатую дымно-прозрачную колонну, с которой Олег познакомился в «хронохвосте» Астаны, он обнаружил и здесь, нависающую над городом апокалиптическим хоботом неведомого исполинского насекомого. Попробовал дойти до нее, но быстро убедился, что башня по мере приближения к ней как бы отодвигается, оставаясь недосягаемой и тревожащей душу громадой. Впечатление складывалось такое, будто она либо существует лишь в воображении наблюдателя, либо становится невидимой при взгляде на нее и проявляется, только когда наблюдатель отворачивается. Что, в общем-то, тоже указывает на психофизическую основу этого феномена.

Ради любопытства Северцев зашел на территорию Кремля, но не увидел ни одного колокола, ни часов на Спасской башне, ни Царь-пушки с горкой ядер. То есть ничего, что являло бы собой произведения рук человека, но при этом дома, башни, строения, Кремлевская зубчатая стена, также являвшиеся произведениями рук человеческих, стояли на своих местах как удивительные памятники самим себе или же декорации к какому-то чудовищному гротескному спектаклю, смысл которого был Северцеву недоступен.

Пришла пора возвращаться в «свое время», где бы это время ни находилось.

Северцев присел на ступеньки храма Василия Блаженного, потерявшего все свои великолепные краски, задумался над ситуацией. В принципе, в цейтноте он пока не находился и мог свободно перемещаться по Земле, используя синхрон. Если по следу и шли неведомые системники, они еще не вычислили местоположение беглеца и не знали, где его следует искать. С другой стороны, они вполне могли определить место жительства Северцева, координаты его друзей и ждать его где-то по этим адресам хоть год, так как в любом случае он должен был появиться в своей реальности. Надо было либо придумать нечто экстраординарное, чтобы не дать застать себя врасплох, либо готовиться к войне с преследователями и всегда быть начеку. Что, кстати, требовало повышенного расхода психической энергии.

– Шутки шутками, но могут быть и дети, – глубокомысленно произнес Северцев, вспоминая известного юмориста. – Не кажется ли вам, барон, что вы влипли по уши?

С территории Кремля донесся отчетливый треск, будто по каменным плитам шагала лошадь, цокая подковами.

Северцев поднялся, навострил уши.

«Лошадь» продолжала шагать, приближаясь. Появилось неуютное ощущение взгляда в спину, сопровождающееся холодным ветерком тревоги.

Надо было все-таки сначала вооружиться, мелькнула мысль, а потом уходить на «ось S».

Палец коснулся кнопочки прозрачно-стеклянного кванкера. В окошечке сообщений появилась бегущая строка: «Выходы на ось фиксированы».

Стоп, подумал Северцев, внезапно прозревая. До сих пор я перемещался по «оси S» только в пределах одного квантового перехода. То в «хронохвост», то обратно. А что, если попробовать другие цифры на циферблатах? К примеру, цифру 2.

Он перевел стрелочку на черном циферблате на цифру 2. Нажал кванкер.

– Вперед, испытатель машины времени!

Удар по голове!

Волна холода и тепла…

Удар в ноги…

Северцев зажмурился от световой вспышки и тут же открыл глаза.

Он стоял на вершине холма, окруженного серо-зеленым дремучим лесом, и смотрел на реку, текущую под холмом.

Ни Кремля, ни храма Василия Блаженного, ни города вообще! Ни одного здания или хотя бы хибары!

Ничего, кроме леса, зеленовато-желтых полей вдалеке, за рекой, синего пустого небосвода без единого облачка и солнца над горизонтом, бледного, нежаркого, усталого.

– Оба-на! – хрипло выговорил Северцев. – Заходите, гости дорогие, будьте как дома…

Тишина была ему ответом. Полная, всеобъемлющая, невероятная тишина. Примерно такая же, какая царила в местах выхода в «хронохвостах». Не пели птицы, не кричали суслики или другие мелкие животные, не свистел ветер в кронах деревьев. Тишина и неподвижность. Унылая обреченность. Мир еще не мертв, но уже болен. Или, может быть, е щ е болен?..

– Что здесь происходит, хотел бы я знать?!

Голос увяз в воздухе, не вызвав эха, и тихо умер в зарослях кустарника в десяти шагах.

Неужели это и есть будущее, ожидающее человечество? Или все-таки синхрон действительно перемещает владельца по таинственной «оси S» куда-то в ином направлении? Не в прошлое и не в будущее? А, допустим, «в сторону»?

Запершило в горле.

Северцев кашлянул, еще раз кашлянул и еще, пока не понял, что организм реагирует на присутствие незнакомых запахов и на иной газовый состав атмосферы. Дышать этим воздухом было можно, однако в нем было гораздо больше азота и меньше кислорода.

– Если это будущее, то я – царь Иван Грозный, – пробормотал Северцев, озираясь.

Внизу, под холмом, к берегу реки вдруг вышел конь, понуро опустив голову, и начал пить воду, поводя боками.

– Мать честная, здесь водятся звери! – удивился Северцев. – Может быть, и люди рядом?

Он вознамерился было позвать хозяина лошади и прикусил язык, вовремя вспомнив о преследователях.

Тут тихо надо, сказал внутренний голос с саркастической ноткой, погрозив хозяину пальцем.

Северцев направился с холма к реке, еще не зная, что будет делать в последующие минуты. Приблизился к лошади, покосившейся на него с некоторой опаской, но продолжавшей пить.

– Не бойся, скакун, – негромко проговорил Северцев. – Давай знакомиться. Тебя как зовут?

Лошадь подняла голову, фыркнула.

– Понятно, лишние знакомства тебе не нужны. Не возражаешь, если я на тебе прокачусь?

Северцев сделал шаг, другой, третий, продолжая говорить медленно и ласково, коснулся бока лошади. По коже животного пробежала волна, однако лошадь осталась на месте, раздувая ноздри и косясь на человека фиолетовым глазом.

– Вот и хорошо, вот и славно, все здорово, мы подружимся. – Северцев запустил пальцы в гриву лошади, потрепал. – Судя по всему, ты не ходила под седлом, тебе может не понравиться, но уж ты потерпи…

Он погладил животное по шее, по морде, обнял, попробовал сдвинуть с места. Лошадь не сразу поняла, чего от нее хотят, но человек был добр и настойчив, и она подчинилась, направилась вверх по речному откосу.

– Отлично! – одобрил Северцев, подводя ее к замшелому валуну. – Теперь стой смирно, а я попробую сесть.

Лошадь прянула ушами, переступила с ноги на ногу, но не взбрыкнула и всадника не сбросила.

– Молодец, скакун, – похвалил ее Северцев. – Мы хорошо смотримся. Давай попробуем подъехать к тому туманному объекту на горизонте. Очень уж мне хочется взглянуть на него вблизи.

Лошадь зашагала с холма в низину, снова взобралась на холм и углубилась в лес, серо-зеленый, унылый, казавшийся присыпанным пылью и пеплом, заполненный тишиной и застарелым запахом заброшенности и обреченности.

Сначала Северцев пытался разглядеть в зарослях хоть кого-то, поймать движение, потом перестал и уговорил лошадь двигаться быстрей. Скакать без седла и удил было трудно, да и лошадь не привыкла нести на спине наездника, поэтому бешеной скачки не получилось, тем не менее через час они удалились от места выхода Северцева километров на двенадцать, и он убедился, что и здесь проявляется тот же феномен, свидетелем которого он стал при первых путешествиях по «хронохвостам». Туманно-прозрачная башня на горизонте, исчезающая в небе на большой высоте, не приблизилась ни на йоту, будучи такой же недосягаемой, как и раньше. Возможно, она существовала только в воображении Северцева, напоминая о его нахождении на «оси S», эфемерно проявлявшаяся в этом мире, похожем и непохожем на Землю. А потом Олегу пришла в голову мысль, что башня вполне может находиться вне Земли, за пределами орбиты Луны, и он долго обдумывал идею, пока не пришел к выводу, что в его положении без достоверной информации правомочна любая гипотеза. Идея расположения гигантской чешуйчатой башни за пределами атмосферы Земли была ничуть не хуже остальных. Хотя при этом сразу возникали вопросы: кто ее соорудил и зачем? Ответов же у Северцева пока не было. К тому же пришла пора решать, что делать дальше.

По натуре Северцев был человеком романтичным и увлекающимся. Встреча с Крушаном, находка синхрона и все последующие за этим события изумили его и привели в состояние почти детской восторженности: душа жаждала тайны и получила возможность жить ожиданием развязки удивительных событий. Вместе с тем путешественник имел большой жизненный опыт, опыт выживания в экстремальных условиях, прошел огни и воды, не раз оказывался на краю гибели, но с честью выходил из труднейших положений и знал обратную сторону жизни – суровую, циничную, порой злобную, жестокую, где проявлялись худшие человеческие качества, выраженные формулой: человек человеку – волк!

Путешествия по «оси S», забрасывающие его в земные пространства, явно претерпевшие какие-то необычные изменения, по-прежнему приводили его в мечтательно-созерцательное состояние, но в то же время он прекрасно отдавал себе отчет, насколько они опасны и непредсказуемы, поэтому не расслаблялся ни на минуту и держал нервную систему в готовности «номер один». Способность адекватно реагировать на любые изменения окружающей среды – как природной, так и социальной – вошла в плоть и кровь, стала «седьмым чувством», частью нервной организации, и Северцев давно не задумывался над тем, как и что ему делать в той или иной ситуации. Решение приходило как бы само собой, интуитивно подмеченное и, как правило, верное. В данном же положении, в каком он оказался, нажав черную кнопочку синхрона, реагировать, в сущности, было не на что. Ничто не нарушало сонно-унылого спокойствия природы, ни одно движение не колебало заросли леса, звуки буквально застревали в воздухе и листве деревьев, мир до краев был наполнен меланхолическим ожиданием перемен.

Ночная природа на Земле тоже ждет рассвета, но это ожидание живое, предвещающее восход солнца и вспышку дневной жизни. Здесь же мир, в какой попал Северцев, пережил некую трагедию и теперь балансировал на грани небытия.

Проскакав еще километров десять по лесам и перелескам по направлению к туманно-исчезающей колонне на горизонте, Северцев спешился, похлопал поводящую боками лошадь по шее.

– Спасибо, друг! Иди, отдыхай, больше ты мне не понадобишься. Еще не все потеряно, раз ты встретился мне на пути. Где-то, наверное, пасутся твои собратья, а в лесах бродят другие звери. Единственное, что мне хотелось бы узнать: где твои хозяева. Куда вообще подевались люди? Если это будущее, то почему в нем нет человека? Или, может быть, писатели правы? Была война, и все погибли? Вымерли, как динозавры?

Лошадь фыркнула, опустила голову и начала щипать бледно-зеленую густую траву на склоне холма.

Откуда-то издалека прилетел короткий гром.

Северцев оглянулся, прислушиваясь, разглядывая с холма зелено-серое лесное море до горизонта. Гром не повторился. Но, чтобы выяснить, чем он вызван, и вообще разведать обстановку, нужен был транспорт и лучше всего – воздушный. А так как ни вертолета, ни воздушного шара, ни на крайний случай мотодельтаплана у Северцева не имелось, он решил отложить исследование этого мира на будущее. К этому походу следовало тщательно подготовиться.

Еще один рокочущий звук обрушился на притихший лес, породив недолгое заикающееся эхо. Гром… Гром?! Северцев вдруг понял, что звук больше всего похож на взрыв! А это, в свою очередь, указывало на присутствие в этом мире людей. Интересно, кто они? Такие же путешественники, как он сам? Аборигены, оставшиеся в живых после войны или вселенского мора? Неведомые системники, о которых предупреждала Варвара?.. Кстати, как она там, с дочкой? Успела убежать от монахов с пограничниками? Зачем выдала себя, предупреждая незнакомого ей человека об опасности? Была уверена, что сумеет скрыться от преследователей?..

В той стороне, откуда дважды прилетело эхо взрыва, зародился тихий, постепенно усиливающийся треск. А затем над лесом показался низко летящий вертолет в камуфляжной окраске, хищный, стремительный, грозный, с двумя подвесками НУРС и двумя кронштейнами с ракетами класса «воздух-земля». Он вильнул влево, вправо, подпрыгнул, нацеливаясь в сторону замершего на холме Северцева, и тот, холодея, сообразил, что вертолетчики з н а ю т, где он находится, и ищут именно его.

– Этого нам только не хватало! «Черная акула»!..

Олег метнулся в заросли дубняка под холмом, тут же сделал зигзаг, и вовремя: подвеска НУРС пыхнула стрелкой дыма, и на вершине холма расцвел веер огня, дыма и комьев земли. Грохнуло!

– Вот блин! Что я вам такого сделал?!

Северцев прыгнул в низинку, упал на траву под ствол давно рухнувшего дерева.

Грохнуло трижды, прошумело эхо, гул винтов вертолета изменился: он пошел по кругу, облетая холм с развороченной взрывами вершиной.

– Вот гад! Не отцепится ведь по-доброму! Был бы ПЗРК[5] под рукой, я бы тебе показал, кто здесь хозяин…

Еще серия взрывов, гораздо ближе первых.

Кажется, пора сматывать удочки, парни в вертолете взялись за дело всерьез. Интересно, как они отыскали его? Неужели выходы синхрона действительно каким-то образом пеленгуются?

Северцев поправил браслет аппарата.

Выручай, машина времени!

Палец коснулся прозрачного стерженька.

Черное окошечко на циферблате синхрона зажглось желтым огнем, и на фоне светящейся желтизны побежали багровые буковки:

«Регистр «Е-оси» заблокирован».

Северцев чертыхнулся: это еще что такое?! Хотел нажать красный стерженек аварийного кванкера, но передумал и коснулся белой кнопочки. В позеленевшем окошечке сообщений появилась новая надпись:

«Укажите масс-координаты».

– Вперед! – пробормотал Северцев, снова нажимая прозрачный стерженек.

В окошечке поползла другая надпись из алых буковок – БМГ, которые Северцев считал аббревиатурой слов: «безопасность максимально гарантирована». Теперь осталось определить лишь шаг перехода. Поразмышляв пару мгновений, он крутанул кольцо фиксатора, устанавливая стрелку на белом циферблате на цифре 2.

Где-то совсем рядом рванул реактивный снаряд НУРСа. Вертолетчики обнаружили цель и готовы были ее поразить.

Северцев вжался в землю.

Чтоб вас! Не дадут сосредоточиться!

Рвануло, казалось, в метре от естественного укрытия, так что по стволу дерева забарабанили осколки снаряда, камни и комья земли.

К счастью, водитель синхрона уже настроился и включил режим синхронизации. Повторились ставшие уже привычными ощущения: темнота, удар по голове, волна тепла и холода, сжатие – растяжение, боль в ушах – и Северцев оказался посреди бескрайней степи, поросшей редкой, желтоватой и бледно-зеленой, хвощеподобной травой.

Леса исчезли!

Холмы оплыли.

Равнина казалась абсолютно плоской, хотя на самом деле была покрыта длинными трещинами и усеяна ямами наподобие карстовых. Таффон – всплыло в памяти название этих образований, обычно присущих известняковым породам.

Солнце висит низко над размытым горизонтом, раздувшееся, сплющенное и совсем бледное, неяркое, а рядом торчит исполинский «бамбук» – тающая в небе полупрозрачная серая башня, напоминающая удилище и одновременно ус исполинского живого существа. Небо в этой местности имеет тускло-фиолетовый, с оттенком сиреневого цвет. Вот, значит, как выглядит еще более «отдаленное будущее», ожидающее путешественника по «оси S» впереди!

Северцев открыл рот, дыша как вытащенная на берег рыба. Воздух здесь был, во-первых, не так плотен, как в родной реальности, а во-вторых, имел явно меньше кислорода и больше азота и углекислого газа. Дышать можно, только недолго.

Он прошелся по равнине, поднимая кроссовками облачка коричневой пыли на открытых местах, взобрался на невысокий холмик. Куда ни кинь взгляд – один и тот же унылый пейзаж: бугры, ямы, трещины, языки песка и трава. Лишь в обратной от башни стороне виднеется на горизонте понижение, отблескивающее синевой. Очевидно, там располагался какой-то крупный водоем, озеро, а то и залив моря. Можно попытаться дойти туда, по прямой до водоема не больше десяти-двенадцати километров, но есть ли в этом смысл? Был бы в распоряжении вертолет, можно было бы подняться повыше и сделать рекогносцировку местности. Однако и без того понятно, что Земля «впереди» по «оси S» выглядит как умирающая от старости планета.

Северцев вспомнил роман Герберта Уэллса «Машина времени». Его герою удалось посетить будущее на десятки миллионов лет вперед, а последнее путешествие вообще вынесло путешественника во времени к моменту угасания Земли. Правда, описание природы в романе не соответствовало тому, что видел сейчас перед собой Олег, но впечатление складывалось почти такое же: жизнь на планете этого периода времени почти исчезла, природа одряхлела и готова была перейти границу вечности. Знать бы точно – соответствует путешествие во времени передвижению по таинственной «оси S» или нет. Может быть, это есть передвижение в миры виртуальных состояний реальности?

Издалека прилетел едва слышимый рокот.

Северцев очнулся. И тут вертолет! Или просто проявление стихий? Проснулся вулкан, произошло землетрясение, на берег моря обрушилось цунами…

Нет, чепуха! Здесь давно ничего не происходит. А звук действительно похож на гул вертолета. Неужели и здесь существует служба наблюдений за пространством, отмечающая появление гостей из других времен?

Рокот приблизился. Над горизонтом появилась черная точка, увеличивающаяся в размерах. Олег скрипнул зубами. Прятаться на равнине было негде, бежать не хотелось, но и подставляться под залп ракет тоже не было особого желания. Пора уходить.

Он сбежал с холмика в низинку, присел на корточки, отмечая необыкновенную легкость в теле. Сила тяжести в этом угасающем мире была процентов на двадцать меньше, чем на настоящей Земле. Итак, куда теперь? Домой? Или продолжить разведку «будущего»? Интересно, что там ждет меня еще дальше по «оси S»?

Палец коснулся кнопочки белого кванкера.

«Установите координаты резонанса», – потребовала алая надпись в окошечке аппарата.

– Еще на шаг дальше по «оси S», – пробормотал Северцев, поворачивая колесико фиксатора и устанавливая стрелочку на белом циферблате на деление с цифрой 3.

Вертолет выскочил из-за холма как вестник Апокалипсиса, но синхрон уже начал процесс перехода на «ось S», и пилоты не успели накрыть беглеца залпом НУРСов. Последнее, что отметило сознание Северцева, была форма винтокрылой машины: вертолет был другой, не российская «Черная акула» – К-50 фирмы Камова, которая преследовала его недавно.

Темнота… удар… волна жары, потом холода… боль в ушах… свет!

Серо-зеленая равнина, вся в рытвинах и дырках.

Черное небо с россыпью звезд и оранжевой дыней светила.

С неба сыплется снежок и испаряется, не долетая до земли. Жуткий холод! И дышать почти нечем. А вот двигаться легко и приятно, тяготение здесь, наверное, в два раза меньше земного. Разве что долго находиться в этом мире нельзя, либо задохнешься, либо замерзнешь… Зато здесь вряд ли летают вертолеты – слишком разрежен воздух. И то хорошо. Можно оглядеться спокойно. Куда я попал, однако? Земля это или не Земля?..

Что-то сверкнуло над горизонтом.

Северцев напряг зрение и увидел почти невидимый призрак гигантской башни, перечеркнувший небосвод. Она присутствовала и здесь, соединяя миры «оси S» эфемерной по внешнему впечатлению, но психологически достоверной стрелой. Может быть, это действительно своеобразная ось, на которую, как бусы на нитку, нанизаны похожие на земной миры?

В небе загорелся огонек, помигал и погас. Сработала интуиция, определившая в этом явлении некую опасность. Возможно, в атмосфере планеты плавал воздушный шар с наблюдателями, обозревавшими равнину, и кто-то из них сейчас рассматривал путешественника в бинокль.

Поехали отсюда! Нет смысла рисковать здоровьем и дожидаться появления системников. Мало ли чем они здесь вооружены.

Палец замер над черным стерженьком «возврата в прошлое». А что, если скакнуть вперед еще разок? Что изменится? В какое будущее он попадет?

Северцев установил стрелку фиксатора на цифру 4 и нажал белый кванкер.

В черном окошечке синхрона зажегся красный огонек.

«Предупреждение! – поползли в окошечке алые буковки. – Верхние регистры «S-оси» требуют внешней защиты».

– Что это значит? – озадачился Олег. – Какой такой защиты?

Подумав, он еще раз нажал на белый стерженек.

«Следующий резонанс соответствует горизонту распада макрообъектов с массой от ноль пяти до десяти геоединиц», – любезно сообщил синхрон.

– Что такое геоединица? Килограмм, что ли? Центнер? Черт, не знаю я, как тебя спросить, чтобы ты ответил.

Северцев еще раз нажал на белый кванкер.

В окошечке сообщений появилась новая фраза:

«Объект синхронизации должен быть защищен».

– Я так понимаю, что у меня должен быть какой-то спецкостюм? Скафандр?

Синхрон молчал. Он не понимал человеческого языка.

– Дурак электронный! Придется возвращаться.

Северцев собрался было нажать черный стерженек и передумал, вспомнив о Варваре с дочкой. По сути, он бросил их там, в «хронохвосте» Астаны с подбирающимися к убежищу убийцами. И хотя Варвара сама предупредила его, зная, чем рискует, а у него к тому же не было оружия, чтобы защитить ее и себя, все равно отступление выглядело некрасиво. Почему он не подумал об этом раньше? Ведь эта женщина – единственная, кто может помочь ему разобраться в «путешествиях во времени» и с обстоятельствами, им сопутствующими. Да и в этом ли счастье? В любом случае нельзя бросать человека в беде, кем бы он ни был. Даже если он не просит помощи!

Северцев облился потом, с досады ударил кулаком по колену, наградив себя эпитетом «равнодушная скотина». Равнодушным он в принципе никогда не был, но эмоции требовали выхода, а винить в отсутствии заботливости о ближнем можно было только себя.

«Вы нажали аварийный кванкер», вспомнились слова Варвары. То есть – вот эту красную кнопку. Очевидно, выходы этого канала синхрона строго привязаны к местности и не требуют дополнительных манипуляций. Потому он и аварийный: нажал – и оказался в определенном времени и месте. Скорее всего, Крушан специально настроил аппарат таким образом, чтобы сразу прыгнуть в то место, где оставил жену и дочь. А первая остановка, испытанная новым владельцем синхрона, является просто запасным аэродромом, дающим человеку возможность избавиться от угрозы расправы и в спокойной обстановке настроить аппарат и окончательно уйти от преследования. Когда на Северцева хотели напасть монгольские пограничники, он тоже автоматически воспользовался аварийным кванкером и оказался в Астане.

«А если там засада?» – предостерег Северцева внутренний голос.

«Смыться я всегда успею», – пожал плечами Олег.

«Но ты безоружен!»

«Будем действовать по ситуации. Оружие можно отобрать у противника».

«Ты ненормальный!» – сказал внутренний голос.

– А то! – вслух проговорил Северцев, прекращая дискуссию с самим собой. Нажал кнопочку аварийного запуска.

Смена ощущений: тьма – жара – холод – растяжение – сжатие – боль – свет…

Свет, правда, был тусклый, попал он прямо в момент рассвета, но вокруг стоят глыбами дома знакомых очертаний, глаза ловят знакомые формы, нос – знакомые запахи, уши – глухую могильную тишину. Вот и здание с колоннами – аналог президентского дворца в Астане. Сомнений нет, он попал, куда и намеревался. Теперь надо определить, здесь ли еще монголы, оставили засаду или убрались восвояси, захватив – или не захватив – жену Крушана.

Северцев перешел в состояние боевого ожидания, которое учитель называл «полетом беркута», тенью переместился через площадь брошенного города к ближайшему переулку, держа палец на кнопке аварийного кванкера. Но все было тихо. Не звякало оружие, не доносились голоса людей, нигде ни огонька, да и интуиция молчит как партизан. Никого? Монголы-системники сделали свое дело и ушли?

Он обошел площадь, замирая у стен зданий, вслушиваясь в поразительную тишину города. Рассвет занимался какой-то уж очень робкий и прозрачный, и, лишь увидев между зданий бледное желто-голубоватое светило, Олег понял, что это взошла луна. Правда, в отличие от хорошо знакомого «родного» спутника Земли эта планета была вдвое больше и светила ярче. Скорее всего спутница Земли в этом мире просто находилась на более низкой орбите, но эффект получался необыкновенным. При взгляде на этот массивный светящийся шар с тенями морей и крапинами кратеров захватывало дух и сердце невольно сжималось от страха, что он сейчас начнет падать и сметет все на своем пути…

Северцев очнулся, прильнул к стене, прячась в тень. Показалось, что кто-то еле слышно окликнул его по имени. Простояв несколько минут в позе статуи, он с сожалением констатировал, что шепот ему почудился. Ни одно движение, ни один звук не нарушали глубокой усталой неподвижности города. Он был явно мертв и явно пуст. Никто не прятался за стенами домов и не разглядывал гостей города через прицел снайперской винтовки.

Олег бесшумно двинулся по переулку к тому кварталу, куда при расставании удалилась Варвара с дочерью. Остановился, все так же поддерживая организм в состоянии «вибрирующей энергетической струны». Никого… глухо… тихо… пусто… Неужели они забрали-таки Варвару с собой? Или просто убили и бросили?..

– Варя… – позвал он негромко, готовый к действию.

Тишина.

Луна поднялась выше, осветила улицу.

Северцев зашел в один дом, в другой, третий, не нашел никаких следов пребывания в них людей, вышел на середину улицы и крикнул во весь голос:

– Варвара!

Эхо крика метнулось между домами, погасло. Ни звука в ответ, ни шороха, угрюмое молчание пустого города.

– Варя! Это я, Олег!

– йа-йа… йег-йег…

«Нет ее здесь, – буркнул трезвый внутренний голос. – Раньше надо было заняться поисками».

«Сам знаю! – огрызнулся Северцев. – Она вполне могла уйти от этих бандитов на «ось S».

«Надейся…»

«Отстань!»

Обиженный внутренний голос умолк. Северцев вздохнул. Он не был уверен, что Варваре удалось убежать от преследователей, но надеялся на благополучный исход конфликта, сути которого он не понимал. Пресвятая Богородица, помоги ей!

С час он рыскал по городу, заполненному призрачным лунным светом, продолжая искать женщину и ее дочь, потом почувствовал жажду, голод, усталость и прекратил поиски. Пора было возвращаться домой, в свое время. Но в душе он дал себе обещание найти Варвару во что бы то ни стало и вызволить из беды. Второму «я», скептику и цинику, он объяснил свое желание необходимостью выполнить мужской долг, призывающий защищать слабых и беззащитных, хотя в глубинах души зрело иное чувство, признаваться в котором не хотелось никому, в том числе себе самому. Образ Вари будоражил память и заставлял сердце биться сильнее.

Луна коснулась краем почти невидимой чудовищной башни, и та оделась в пленку струящегося сияния, придав пейзажу выразительность гротеска – то ли творение неведомых исполинов, то ли природное образование.

Странно, что башня существует и в будущем, и в прошлом, подумал Северцев мимолетно. Почему же ее нет в настоящем? Неужели «ось S» действительно виртуальна и создана каким-то колоссальным компьютером? А синхрон переносит хозяина в это виртуальное игровое пространство? Кто же создал этот компьютер, кто разработал игру таких масштабов? Кто всем этим заведует?

На диске Луны появилась черная мушка. Издалека прилетело частое татакание.

Вертолет!

Они все-таки заметили его! Здорово у них поставлена служба наблюдения, ничего не скажешь. Права была Варвара, его синхрон пеленгуется. Означает ли это, что существуют синхроны других моделей, так сказать, «бесшумные»?

Палец утопил белую кнопочку «впередпосылающего» кванкера.

«Координаты резонанса?»

Северцев покрутил колечко вокруг прозрачного кванкера, устанавливая стрелочку третьего циферблата на цифре 1, потом таким же образом установил стрелку белого циферблата на такой же цифре, и снова нажал белый кванкер.

Привычная смена ощущений.

«Полет» по «оси S».

Выход!

Он оказался в залитой настоящим солнечным светом летней Москве. В том же месте, где и в первый раз. То есть на Воробьевых горах. Свидетелями его появления были трое обливающихся потом мужчин, пьющих пиво под тентом с надписью «Клинское». Но вряд ли они поняли, что произошло на самом деле. Северцев отвернулся от них и скрылся за шеренгой кустов, отгораживающих паб от потока пешеходов на тротуаре.

Через час он был возле дома, подумав, что хорошо бы настроить синхрон таким образом, чтобы он перебрасывал его прямо в квартиру. Насколько проще было бы путешествовать по «оси S» и обратно, не рискуя нарваться на милицию или каких-либо дотошных любителей докапываться до истины.

Дверь в квартиру оказалась открытой.

Северцев толкнул ее рукой и замер, включая экстрасенсорику организма. Но квартира была пуста. Тот, кто взломал замок и проник в нее, уже покинул жилище путешественника, не оставив никаких следов. Кроме слабого запаха чужого присутствия.

Если системники нашли адрес, они должны наблюдать за домом, мелькнула трезвая мысль.

Северцев дернулся к шкафу, где в специальном тайнике хранил спортивный «марголин» и три обоймы патронов к нему. Тайник был цел, пистолет лежал в промасленной бумаге, никто его не трогал. Олег протер оружие, зарядил, спрятал под ремень и рубашку на спине, потом успокоился. С одной стороны, если бы неведомые взломщики наблюдали за квартирой, они вызвали бы свой спецназ и тот уже был бы здесь. С другой стороны, их мог кто-то спугнуть или же они ждут, пока он окончательно расслабится, чтобы взять тихо, без шума, тепленьким…

Кто-то осторожно открыл входную дверь.

Северцев метнулся в прихожую, выхватывая пистолет…

ГЛАВА 6

Тетрарх триарху Среднеазиатского такантая.

Почему до сих пор не приняты меры по нейтрализации фактора нестабильности, связанного с делом Сабировых?

Он стоял под холодными струями душа до тех пор, пока кожа не покрылась мурашками. Вылез, растерся докрасна, побрился и появился в гостиной в халате, блаженно потягивая принесенный Николаем холодный брусничный морс.

Мастер Николай уже закончил вставлять замок в дверь и собирал инструменты, выданные хозяином. Это именно он появился в квартире после возвращения Северцева из странствий по «оси S», когда Олег едва не принял его за одного из вернувшихся взломщиков.

Вообще-то Николаю Федоровичу Корнешову исполнилось уже сорок девять лет, но на памяти Северцева, три года занимавшегося когда-то с мастером рукопашным боем по особой системе, никто никогда не звал его Николаем Федоровичем – только Николаем и реже – мастером Николаем.

Был мастер кряжист, медлителен с виду, голубоглаз, носил темно-русые усы и бородку, длинные – до плеч – волосы и был очень похож на старика с картины Константина Васильева «Человек с филином», разве что намного моложе.

По его словам, он приехал в Москву из Питера по своим делам и зашел к бывшему ученику наудачу, после того, как не смог дозвониться ему по телефону. Он угадал зайти в квартиру точно в тот момент, когда взломщики покидали ее. Их было трое, с виду – обыкновенные граждане, коих можно встретить в любом городе Российской Федерации. Один постарше, в костюме и при галстуке, двое помоложе, в летних рубашках и легких брюках. Однако в их глазах светилась такая целеустремленная сосредоточенность и уверенность, что Николаю стало не по себе. Все трое остановились, разглядывая гостя Северцева без всякого смущения или волнения, закрыли за собой дверь и двинулись по лестнице вниз, не вызвав лифта.

– Я подумал, что ты вернулся, а они были у тебя в гостях и откланялись, – закончил свой рассказ Николай. – И лишь когда зашел в квартиру, понял, что они взломали замок. Бросился за ними, увидел отъезжавший серый «Судзуки», побежал было за ним… возвращаюсь – а ты дома. Где был?

Северцев подумал немного и рассказал бывшему учителю всю свою эпопею с находкой синхрона.

Теперь они сидели в гостиной и молча пили: Олег – морс, Николай – горячий зеленый чай.

– Если дела обстоят таким образом, тебе надо менять место жительства, – заговорил наконец Николай. – Твои недруги могут нагрянуть сюда в любой момент. Есть где остановиться на какое-то время?

Северцев неопределенно шевельнул плечом.

Николай понял.

– К родственникам и друзьям нельзя, их можно вычислить. У меня в Москве имеется пара надежных парней, могу порекомендовать.

– В крайнем случае, я так и сделаю. Одного не могу понять: почему охотники за мной и Варварой так агрессивны? Я, конечно, не знаю, чем насолили им Крушан с женой, но ведь я-то ничего плохого не сделал.

– Ты оказался не в том месте и не в то время, – усмехнулся Николай. – Скорее всего, дело в этих часах, то бишь – в синхроне. Твои преследователи очень не хотят, чтобы правда об этом аппарате просочилась наружу, потому так торопятся ликвидировать утечку информации.

– Но вы мне верите?

Николай еще раз усмехнулся.

– В твоей убежденности я не сомневаюсь.

– Но это случилось со мной на самом деле!

– Возможно. Пока не знаю. Хочется верить, что так оно и было. Хотя вопросов при этом возникает много.

– Я сам мало что понимаю.

– Все в конце концов разъяснится.

– Хотелось бы верить, – повторил слова мастера Олег. – А о какой утечке информации вы говорите?

– Видимо, существует некая структура, тайно использующая в своих целях такие синхроны, и ты в ней – лишнее звено.

Северцев растянул губы в улыбке.

– Надеюсь – не самое слабое. В принципе вы, наверное, правы, мне тоже приходила в голову идея. Структура действительно существует и до сих пор справлялась с блокировкой доступа к своим секретам, я же оказался в районе ее функционирования случайно. Может быть, она отстанет, если я добровольно верну синхрон?

– Ты слишком много видел.

Северцев прищурился.

– Похоже, вы все-таки мне поверили. А если я все придумал?

Николай остался сдержанно-задумчивым.

– Такое очень трудно придумать. И мне кажется, что ты вляпался во что-то очень серьезное, связанное с большими людьми и большой властью. Тебя не оставят в покое.

Северцев пригорюнился.

– Черт меня дернул копаться в вещах Крушана! Говорил же отец: любопытство до добра не доведет… Но кто же знал, чем все обернется?

– Ты остался большим ребенком, Олег, – покачал головой учитель.

– Это плохо?

– Это и хорошо, и плохо. Душа ребенка жаждет приключений и тайн, но она не защищена и от негативных соблазнов. Мой школьный приятель, к примеру, был весьма любознателен и любил отрывать лапки у кузнечиков и протыкать лягушек иголками, чтобы посмотреть на их реакцию.

Северцев усмехнулся.

– Я так не делал.

– Иногда излишняя любознательность при отсутствии сострадания и ответственности приводит к большим человеческим жертвам. Надо четко осознавать, когда можно заниматься опасными исследованиями, а когда нельзя.

– Я понял. Что посоветуете делать?

– Пока что нам надо по-быстрому убраться отсюда. Собирайся, я позвоню приятелю.

Николай подсел к телефону. Олег начал собирать вещи, которые могли ему пригодиться в ближайшее время. Через полчаса сборы закончились.

– Я дозвонился другу детства, – сообщил Корнешов. – Зовут Анатолием Новиковым, живет в Измайлове. Можешь на пару дней остановиться у него.

– А потом?

– Потом видно будет. Ты кому-нибудь, кроме меня, показывал синхрон?

– Приятелю-физику из ФЦИНЯП, Косте Зеленскому.

Николай нахмурился.

– Это плохо. Надо предупредить парня о возможном появлении охотников.

– Системников. Костя отправился в командировку на Байкал.

– У него должна быть мобильная связь. Пошли, позвонишь от Толи. Больше ни с кем не делился своими открытиями? Отцу не говорил?

– Нет, ни отцу, ни друзьям. Если не считать Виктора. Но он сейчас в Монголии, заканчивает съемки фильма.

– Его тоже надо предупредить.

– Как только приедет… – Северцев не договорил.

Зазвонил мобильный телефон.

Северцев поднял бровь, посмотрел на учителя, включил трубку.

– Слушаю.

– Олег? Привет. Это Красницкий. Ты где?

– Привет, Виктор! – обрадовался Олег. – Я пытался тебе дозвониться, но не смог. Я дома, решаю кое-какие бытовые проблемы. Ты когда появишься?

– Я уже в Москве, готов встретиться. Жди, буду у тебя минут через сорок пять.

Северцев озадаченно посмотрел на Николая, сделавшего жест: меня нет! – прикрыл трубку ладонью:

– Виктор прилетел… неожиданно… хотя должен был, по идее, находиться в Гоби еще дня три. Что там у них случилось? Неужели пограничники заставили группу покинуть страну?

– Все могло произойти. Не говори, что я у тебя. Встретишься с ним – узнаешь. Только я настоятельно советую встречаться в другом месте, не дома.

Северцев поднес трубку к уху.

– Давай встретимся на Арбате, возле «Дома книги», мне надо срочно туда забежать. Заодно пообедаем вместе где-нибудь поблизости.

– Ты не один? – подозрительно спросил Виктор.

– Один, – соврал Северцев, – просто я уже выходил, когда ты позвонил. Договорились?

– Хорошо, – после паузы согласился Красницкий. – В три часа возле «Дома книги».

Разговор закончился.

– Что-нибудь не так? – прищурился Николай.

Северцев задумчиво склонил голову к плечу.

– Ничего не понимаю… Мы созванивались вчера, он был еще в Монголии, в лагере экспедиции, а это километров восемьдесят от Улан-Батора. За день не доедешь. А сегодня он уже в Москве.

– В наше время за сутки можно до Луны долететь.

– Все равно странно. – Северцев поймал изучающий взгляд мастера, встрепенулся. – Впрочем, я действительно скоро все узнаю. Вы со мной?

– Нет, у меня куча дел, – покачал головой Николай. – Если не передумаешь с ночлегом, звони Анатолию. – Он продиктовал номер телефона. – И будь осторожен. Вечером позвони мне по мобильному, попробуем разработать план действий в сложившейся ситуации.

– Спасибо, непременно позвоню.

Они вышли из квартиры: первым, соблюдая принцип предупреждения опасности, Николай, вторым Олег. Никто их не ждал, и никто за домом не наблюдал, ни вблизи, ни издали. И тем не менее неприятное ощущение чужого взгляда, охватившее Олега при посадке в машину, так больше и не отпускало. Хотя при этом он действительно не заметил ни одной подозрительной личности. Возможно, это был эффект психологической нагрузки, заставляющий человека, который только что подвергался преследованию, переживать чувство и дальше.

Николай вылез из машины у метро «Краснопресненская», еще раз напомнил о приятеле. Северцев пообещал воспользоваться советом и поехал дальше. Машину он оставил в начале Поварской и сто метров до новоарбатского «Дома книги» прошел пешком, силясь вычислить слежку. Не сумел. Не помогло даже подключение экстрасенсорного восприятия. Если его и вели, то очень умело и тонко, профессионально.

Виктор ждал друга у входа в книжный магазин, одетый в шорты и белую футболку с изображением российского флага, загорелый до черноты и небритый. Увидев Олега, бросился к нему навстречу с плохо скрытым нетерпением, обнял, отстранил, оглядел с подозрением.

– Выглядишь ты неважно. Почему не захотел, чтобы я приехал к тебе домой? У тебя кто-то был? Женщина?

Северцев засмеялся, увлекая актера в магазин.

– Ты тоже выглядишь непрезентабельно. Никакой женщины у меня не было, а вот воры в квартире побывали, взломали замок, что-то искали. Пришлось вставлять новый.

Виктор помрачнел, кинул на друга странный взгляд.

– Ты уверен, что это были воры?

– Естественно, это были коллеги тех парней, которые охотились за мной в Гоби. Опытные, сволочи, никаких следов не оставили. Если бы в квартиру залезли обыкновенные воры, они нашли бы, что унести. У меня там одних сувениров тысяч на десять.

– Понятно. Наверное, так и есть. Но как они могли отыскать твой адрес?

– Пограничники знали мое имя, отчество и фамилию, остальное дело техники. Сейчас найти координаты конкретного человека по его фамилии не представляет большого труда. Единственное, что настораживает, это быстрота, с какой они меня вычислили. Не прошло и дня, как я тут объявился, а в квартире уже побывали гости. Похоже, система, связанная с употреблением синхронов, весьма мощная и разветвленная.

– Похоже, друг мой ситцевый, ты в большой заднице! На кой хрен тебе понадобилось ехать на место захвата этого Крушана?

– Я сам себя об этом спрашиваю.

– Не мала баба клопоту, да купыла порося. Сидели бы мы с тобой сейчас в пустыне, изучали бы НЛО, снимали картину…

– Что сделано, то сделано. Лучше расскажи, как ты здесь оказался. Вчера еще был под Сайн-Шандом.

– Прилетел тебя спасать, дурака. Ты зачем меня в магазин притащил? Поехали отсюда ко мне.

Северцев вспомнил о своем деле.

– К тебе не поеду. Если мне на хвост сели системники, они и к тебе придут. Подожди пару минут, я тут поговорю кое с кем, и пойдем обедать.

Виктор быстро схватил Северцева за рукав рубашки, но тут же отпустил, поняв, что выглядит его жест не совсем адекватным.

– А с тобой нельзя?

– Никуда я не денусь, – отмахнулся Олег. – Мне нужно встретиться с одним из менеджеров магазина.

– Ладно, подожду. Кстати, синхрон у тебя с собой?

– Спрятал в одном месте, – неожиданно для себя самого сказал Северцев.

– С ума сошел! Где?! – Красницкий встретил недоумевающий взгляд путешественника, отвел глаза. – Извини, я просто нервничаю. Никому синхрон не показывал?

Его вопросы перестали нравиться Олегу, хотя он и сам задал бы их непременно, поэтому ответил он уклончиво:

– Посоветовался кое с кем из физиков, есть интересные гипотезы. Но об этом мы еще поговорим.

– Поговорим… – глухо произнес Виктор, провожая спину друга, скрывшуюся в толпе покупателей. Достал мобильник…

Северцев поднялся на второй этаж магазина, прошел на территорию служебных помещений и отыскал в одном из кабинетиков Веру Максакову, с которой учился вместе в институте. Когда-то в годы молодости они даже целовались и какое-то время подумывали о свадьбе, но отношения свои так и не оформили официально. Потом дороги их разошлись, и Северцев иногда с сожалением вспоминал былое, подумывая, не возобновить ли старую связь. Вера ему нравилась, так как была симпатичной и очень мягкой женщиной.

– Привет, Север! – обрадовалась и удивилась она, назвав Олега студенческим прозвищем. – Каким ветром тебя сюда занесло?

Северцев приобнял сидевшую за компьютером пухленькую беленькую Веру, поцеловал в щеку.

– Ты совсем не изменилась, Верочка. Рад видеть! А ветер меня сюда занес не совсем приятный. Ты еще не замужем?

Красиво изогнутые брови Веры прыгнули вверх, глаза стали круглыми.

– Что за вопрос, Северцев?! Неужели ты решил сделать мне предложение?

– Извини, – остался серьезным Олег. – Спрашиваю не от хорошей жизни. У меня изменились обстоятельства, и мне какое-то время надо пожить не дома.

Вера сдвинула брови, перестала улыбаться.

– Что случилось?

– Потом расскажу, хотя всего тебе лучше не знать. Примешь постояльца на пару дней?

– Ну, хорошо, – повела плечиком Вера. – Мама сейчас на даче, а Саша уехал к своим в Екатеринбург.

– Кто это?

– Муж, – простодушно ответила Вера. – Третий год живем вместе… в гражданском браке.

– Тогда лучше не надо. Ты не знаешь, какие у нас люди, живо сообщат муженьку, что ты привечала однокашника в его отсутствие, да еще подробности живописуют.

– Подумаешь, я не боюсь. Да и Саша мне верит.

– Нет, не стоит. Вот если бы у тебя была еще одна квартира…

– Могу дать ключ от Сашиной. У него однокомнатная в Химках. Он поймет. Правда, там у него сейчас живет двоюродный брат…

– Это не годится, – с сожалением сказал Северцев. – Я брата стесню, да и мне не очень удобно. Всего-то и нужно пристанище на пару дней-ночей, а там уж я что-нибудь придумаю.

– Тогда я не понимаю твоих колебаний. Можешь жить у меня хоть неделю, Саша вернется только десятого августа. Ты один?

Северцев понял вопрос, улыбнулся.

– В отличие от тебя, я не женат. Да и кто пойдет за путешественника, вечно странствующего по свету? Лучше тебя я так никого и не встретил.

– Льстец, – засмеялась Вера с некоторой неестественностью. – С комплиментами у тебя всегда было хорошо. Заезжай за ключом вечером, после девяти.

– Спасибо. – Северцев поцеловал руку женщине. – Ты настоящий друг, Максакова! Закончится мое очередное… приключение, и я приглашу тебя в ресторан. Ну, пока, я побежал.

– Рассказал бы о своем житье-бытье.

– Вечером, если не возражаешь.

Северцев махнул рукой и вышел из кабинетика, оставив задумчиво смотревшую ему вслед Веру.

Виктор ждал его у выхода из магазина, нетерпеливо посматривая на часы.

– Сказал – на пару минут, а сам отсутствовал все пятнадцать. Кто здесь у тебя работает?

– Бывший однокашник. Пошли обедать, там поговорим.

Они вышли из магазина, перешли на другую сторону улицы и толкнули стеклянную дверь кафе «Арбат». Северцев еще не бывал здесь, но в данный момент выбирать не приходилось.

Заняли столик, сели. Подошел официант, предложил меню. Красницкий небрежно пролистал его, отложил в сторону.

– Ты так и не сказал, зачем ходил к однокашнику в книжный.

– Я у него кое-что попросил.

– Если денег, то мог бы попросить у меня.

– Деньги у меня пока есть. Мне нужно какое-нибудь оружие.

Виктор покосился на друга с хмурым недоверием.

– С кем ты собрался воевать?

– С преследователями, естественно.

– А не лучше было бы привлечь к этому делу спецслужбы? Может, тебе стоит пойти в ФСБ и все рассказать? Неужели не понимаешь всей опасности ситуации? Тебя хотят не просто догнать и предупредить, тебя хотят убить!

– Понимаю, – отрезал Северцев, подзывая официанта, – но к чекистам не пойду. Пока сам не разберусь, что происходит.

– Ну и дурак! Я бы на твоем месте пошел. Причем прямо к директору! Только он может гарантировать твою безопасность. Хотя… есть другой вариант.

– Какой?

– Найти этих твоих системников и отдать им синхрон, пообещав никому об этом не болтать. Может быть, они отстанут.

Северцев скептически глянул на поглаживающего череп актера.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Произошла утечка информации, и ее будут нейтрализовать всеми доступными способами. Добровольно отдать синхрон – все равно, что добровольно вырыть себе могилу. Нет уж, дружище, я еще посопротивляюсь. Даром, что ли, прошел школу выживания? Вот когда исчерпаю свои возможности, тогда подумаю над твоими предложениями. Кстати, ты тоже будь осторожен. Мои недруги запросто могут выйти и на тебя, чтобы с твоей помощью выяснить мое местонахождение.

Официант принял заказы, и вскоре друзья обедали, на время прервав беседу. Красницкий насытился первым, откинулся на спинку стула, держа бокал с минералкой.

– Куда ты поедешь теперь?

– Хочу навестить одного приятеля отца, он работает в оружейной мастерской, изобретает новые образцы пистолетов. У меня есть старый отцовский «марголин», но все же это спортивный пистолет, а не боевой. Мне же нужен аппарат посерьезней. Кстати, ты привез мой карабин?

– Ни хрена я не привез! Почувствовал, что ты в беде, оставил ребят и сорвался в Москву.

– Ты же говорил, что на вас наехали монгольские погранцы, отобрали документы, требуют покинуть страну…

– Я преувеличил. Все почти разъяснилось, но оставаться там я не мог.

– А как же съемки?

– Остальные эпизоды они доснимут и без меня. Дня через три-четыре приедут и карабин твой привезут. Ты все-таки намерен и дальше экспериментировать с синхреном?

– Синхроном, – поправил друга Северцев с улыбкой. – Ты же знаешь, я человек ответственный и настырный, пока не доведу дело до конца – не отступлю.

– До какого конца? – скривился Виктор. – До гробового?

– Все! – затвердел лицом Северцев. – На эту тему больше не базарим, нет смысла. Ты сейчас со мной или нет?

– Скорее всего нет. Мне надо срочно заявиться в Союз[6]. Но к вечеру освобожусь. Встретимся?

– Я тебе позвоню.

Расплатившись, вышли из кафе.

Было видно, что Виктор колеблется, решая какую-то проблему, но никак не может прийти к однозначному выводу. Он как-то странно посматривал на Северцева, дважды коснулся рукой борта светлого пиджака, как бы ощупывая находящийся в кармане документ, но так ничего Олегу и не сказал. В переходе они расстались.

– Не рискуй, – сказал актер на прощание, погладив гладкую голову характерным жестом. – Звони, если заметишь что-либо…

– Что? – хмыкнул Олег.

– Мало ли… слежку, например, – вывернулся Виктор. – И лучше бы ты отдал свой синхрон мне… на время, пока ты решаешь свои проблемы.

– Спасибо, каскадер. – Северцев ударил ладонью по подставленной ладони. – Пусть уж они гоняются за мной, а не за нами обоими.

– Как знаешь. Буду ждать звонка. Обязательно позвони.

Виктор повернулся и скрылся в потоке пешеходов. А Северцев вдруг вспомнил его жест – пальцы к борту пиджака – и подумал, что у Красницкого под мышкой, вероятнее всего, находился пистолет. Уж очень похоже было, что он не решается его… что? Отдать другу для его защиты? Или выхватить и сказать: хенде хох! Отдавай синхрон!

– Чушь!.. – вслух проговорил Северцев, заметив взгляд шарахнувшейся от него пожилой женщины, виновато посмотрел ей вслед. – Извините…

В машине он еще раз проанализировал разговор с Виктором, с досадой признал в душе, что так и не узнал, каким образом Красницкому удалось так быстро вернуться в Москву из Монголии, и поехал по адресу, который ему дал Николай. Каким бы странным ни казалось поведение Виктора, на этого человека всегда можно было положиться. Предать друга он просто не мог.

Приятель Николая подполковник милиции Анатолий Новиков оказался спортивного вида здоровяком с коротким ежиком седоватых волос и внимательным взглядом. Дома он находился по причине отпуска и встретил гостя радушно.

– Мне звонил Николай, просил помочь. Проходите, располагайтесь. Чаю хотите? Кофе?

– Нет, спасибо, я только что пообедал. Николай говорил, в чем будет выражаться помощь?

– Да, конечно. Присядьте.

Хозяин скрылся в коридорчике. Квартира у него была трехкомнатная, старая, но уютно обставленная. Чувствовалось, что за ней ухаживают женские руки. Северцев с любопытством осмотрел гостиную, остановил взгляд на стеклянном шкафу с какими-то кубками, статуэтками и медалями. Подошел ближе. Фотография молодого человека в рамочке, еще одна – он же постарше, с медалью на шее. Только теперь Олег понял, что это фотографии хозяина квартиры в молодости. Судя по всему, он был большим спортсменом, а точнее – борцом-вольником!

Вернулся Анатолий Романович с коробкой в руке.

– Интересуетесь?

– Я гляжу, вы были мастером.

– Я им остался, – улыбнулся Новиков. – Разве что кондиции уже не те в пятьдесят лет. Но еще могу потягаться с молодыми. Вы борьбой не увлекались?

– Три года занимался с Николаем. Хотя с моим ростом лучше было бы заниматься баскетболом.

– Что ж, тренинг у Николая многого стоит. Я тоже когда-то работал с ним несколько лет. Выбирайте, что вам нужно. Можете взять все.

Северцев раскрыл коробку.

Внутри лежал пистолет – старенький «макаров» с тремя обоймами патронов, а также боевой комплект ниндзя: метательные пластины, стрелки, игадами, два сая и кошка с мотком бечевы.

– Могу предложить также Н-комбез и духовое ружье, – сказал Анатолий Романович, уловив взгляд Северцева.

Тот покачал головой.

– Спасибо, не потребуется. И этого вполне достаточно. Извините за любопытство, откуда у вас эдакое богатство?

– Я бывал в Японии, – усмехнулся подполковник. – Встречался с их борцами. С одним из них подружился, и он мне подарил ниндзя-комплект. А пистолет – именной, от отца остался, был подарен ему министром за проведение операции. Отец тоже милиционером был. Надеюсь, пистолет послужит праведному делу.

– Только для защиты, – подтвердил Северцев, – и только в случае суровой необходимости. Пожалуй, я возьму все, кроме саев. – Он вытащил из коробки трезубцы на рукояти с длинным центральным клинком и короткими боковыми.

– Могу предложить еще хорошой охотничий нож, скиннер.

– Благодарю, нож у меня есть, финский хакман, отец привез.

– Что ж, чем богаты, тем и рады. Может, все-таки присядете, чайку попьете? Я добавляю в него кое-какие травы, не пожалеете.

Северцев подумал и согласился. Обижать подполковника не хотелось. Несмотря на суровую внешность, был он приветливым человеком и не боялся ответственности.

Чаепитие длилось полчаса в неторопливой беседе. Поговорили о глобальном изменении климата: в европейской части России климат явно изменился в сторону резко континентального; о политиках: сошлись во мнении, что честных политиков не бывает; о возрастании количества техногенных катастроф: Анатолий Романович предположил, что природа мстит человеку за игнорирование ее интересов; и Северцев откланялся, поблагодарив хозяина за гостеприимство. Когда он уже пожимал руку Анатолию Романовичу, зазвонил телефон. Подполковник снял трубку.

– Алло?

Заминка.

– Алло, я вас слушаю.

Тишина в трубке, гудки отбоя.

Подполковник пожал плечами, положил трубку.

– Молчат.

– До свидания, – сказал Северцев. – Огромное спасибо за помощь!

– Звоните, если понадобится что-нибудь еще.

Северцев спустился к машине, размышляя над «пустым» звонком подполковнику. Это мог быть и случайный вызов, если кто-то перепутал номер, но могли позвонить и таинственные недоброжелатели путешественника, проверяющие тех, к кому он мог зайти. Правда, уж слишком быстро они нашли адрес квартиры Новикова, проявив неслыханную оперативность. Чтобы так быстро определить координаты беглеца, за ним надо непрерывно следить, а этого не чувствовалось.

Сев в кабину «Легенды», Северцев машинально посмотрел на часы, затем достал синхрон. В окошечке сообщений горели три буковки: БМГ. Что бы это значило, шьерт побьери?

Выехав со двора, он повернул в сторону Щелковского шоссе, размышляя, куда отправиться. Шел всего лишь шестой час вечера, и ехать в принципе было некуда. Можно было, конечно, попытаться разыскать Виктора, однако Северцев почему-то не испытывал желания встречаться с другом. Сомнения в его искренности нет-нет да и всплывали в глубине души, хотя Олег старался об этом не думать. Не верить Красницкому, никогда его не подводившему, было все равно, что не верить самому себе. Объяснение удивительно скорого возвращения Виктора из экспедиции существовало, и Олег надеялся при встрече узнать правду из уст приятеля.

Светофор, поток машин. Сзади мелькнула серая «Нексия». Кажется, он уже видел эту машину.

Не дожидаясь включения зеленого света, Северцев выехал из правого ряда машин, обогнал поток и первым повернул на шоссе, тут же вдавив в пол педаль газа. «Нексия» отстала, но спустя два светофора снова пристроилась сзади.

– Вот вам и ответ, – вслух пробормотал Северцев, осознавая, что за его машиной ведется слежка. Попытался оторваться.

«Нексия» отстала. Зато вскоре появился белый спортивный «Фольксваген Гольф», упорно державшийся сзади, и это уже означало, что ведут Северцева плотно, на нескольких машинах, и что вскоре поступит команда на задержание водителя «Легенды». Задержание же и объяснение с оперативниками неизвестной спецгруппы не входило в планы Олега, поэтому он решил упредить события.

До площади трех вокзалов он ехал быстро, но осторожно, не совершая никаких попыток оторваться от преследователей. Подъехал к светофору первым, но как только зажегся красный свет – рванул с визгом шин вперед, лихо ушел вправо под железнодорожный мост и погнал машину к Садовому кольцу. Там тоже не стал ждать, пока загорится зеленый, втиснулся в поток автомобилей и свернул к институту Склифосовского, остановив машину в парке на территории института, за стеной кустарника.

Ни белый «фольк», ни серая «Нексия», ни другие иномарки и отечественные лайбы за ним не последовали. Его маневр застал преследователей врасплох, среагировать на него они не успели. Хотя Северцев прекрасно понимал, что все зависит от их возможностей, а не от его реакции. Если в него вцепилась спецслужба типа ФСБ, рано или поздно она должна была снова обнаружить беглеца.

– Это вам не мелочь по карманам тырить, – сквозь зубы процедил Северцев, решая, что делать дальше. Устраивать гонки не хотелось, но еще больше не хотелось быть дичью для каких-то серьезных охотников.

– Знать бы, кто вы такие и зачем меня… – слова застряли в горле.

К главному корпусу Склифа медленно подъехала серая «Нексия». За ней так же медленно подкатил белый «Фольксваген». Водители и пассажиры обеих иномарок еще не видели машины Северцева, но обнаружить ее было делом минуты.

– Вот собаки бешеные! Как же вы мне надоели!

Олег вылез из кабины, прихватив коробку с оружием, переданным Анатолием Романовичем, запер машину, надеясь в скором времени вернуться за ней, и шмыгнул за кусты, к забору. Обошел беседки с больными и посетителями клиники, приблизился к двухэтажному корпусу с цифрой 3 на фасаде, быстро скользнул внутрь. Корпус охранялся, но Северцев показал коробку охраннику в голубой форме, с улыбкой сказал: «Попросили поднести анализы», – и средних лет толстяк молча отступил в сторону. Северцев поднялся на второй этаж, с удовлетворением отметив отсутствие шастающих туда-сюда больных и медсестер, нашел туалет и заперся в кабинке. Там он рассовал по карманам оружие, нацепил синхрон на запястье левой руки и нажал красную кнопочку аварийного кванкера. Решение созрело еще в машине, теперь же оно окончательно сформировалось и превратилось в план действий. Надо было во что бы то ни стало отыскать Варвару и выяснить все обстоятельства, приведшие к их встрече в «хронохвосте» Астаны, столицы современного Казахстана.

Темнота обрушилась на голову как крышка канализационного люка…

ГЛАВА 7

Триарх угларху мигран-зоны Центрального такантая.

Немедленно и максимально убедительно нейтрализуйте объект А-влияния Олега Андреевича Северцева и возникшую в связи с ним информационную опухоль.

Синхрон послушно перенес его в тот же район «хронохвоста» Астаны – на центральную площадь города, что и раньше.

Здесь все оставалось по-прежнему, разве что солнце на безоблачном небе склонялось перейти момент полдника, да поближе к зданию президентского дворца виднелись свежие воронки. Вероятно, здесь кто-то совсем недавно баловался стрельбой из гранатомета.

Варвару с дочерью Северцев не нашел, хотя был терпелив и потратил на поиски больше трех часов, обследовав здания вокруг площади в радиусе двух километров. Впрочем, он и не рассчитывал найти здесь жену Крушана, явно избегавшую встреч, однако вынужден был заниматься поисками ради очистки совести. Его план предусматривал неудачу и предполагал иное развитие событий. Убедившись, что Варвары в «хронохвосте» нет, он занялся настройкой синхрона, чтобы попасть в нужное место и в нужное время. По его расчетам, Варвара вполне могла вернуться домой, то есть в «реальную» Астану, поэтому стоило поискать ее там.

Северцев уже освоился с работой синхрона и особого волнения при его включении не испытывал. Аппарат синхронизации неких «фазовых резонансов» в общем не казался уж чем-то сверхэкзотическим и необычным, отражая, по сути, состояние современной земной техники. Правда, при первой встрече Варвара кинула загадочную фразу об «устаревшей модели синхрона», что предполагало наличие более современных аппаратов, но так как других Северцев не видел, то довольствовался своим.

Устроившись на бордюре высохшего бассейна перед зданием с колоннами, он приступил к реализации своего плана. Коснулся пальцем белого стерженька.

В черном окошечке зажегся зеленый огонек. Синхрон принял первое указание и был готов к работе.

Северцев нажал прозрачный кванкер.

В окошечке зажглись знакомые буковки БМГ. Что бы они ни означали, главное – при их появлении синхрон переносил владельца на «ось S» в пределах того района местности, в котором в данный момент тот находился.

– Теперь попробуем набрать координаты выхода, – сказал Северцев, вращая колечко вокруг белого стерженька. Стрелочка белого циферблата застыла на цифре «ноль». Задержав дыхание, Олег нажал белую кнопочку… и спустя несколько секунд сообразил, что следовало сначала прикинуть последствия перехода, а уж потом включать аппарат.

Синхрон точно выполнил указание человека – переместил его (неважно, что этот процесс назывался почему-то синхронизацией) в столицу Казахстана, причем на площадь перед президентской резиденцией ранним утром, когда уже по ней шли первые пешеходы. Возникнув возле бассейна, заполненного водой – в центре его работал великолепный фонтан, – Северцев до смерти перепугал пожилую пару, прогуливающуюся под руку в трех метрах от него, и удивил молодого человека, пересекающего площадь на велосипеде. Лишь после этого он понял, что включать синхрон следует в безлюдных местах, чтобы не напороться на представителей органов правопорядка и нежелательных свидетелей. В данном случае ему еще повезло, что он не выбрал местом перехода ступени дворца. Охрана здания тотчас же обратила бы внимание на «привидение», и пришлось бы убираться отсюда в аварийном порядке.

Извинившись перед стариком-казахом и его женой, разглядывающими выскочившего из воздуха высокого молодого человека с гривой темно-русых волос, Северцев поспешил пересечь площадь и скрылся за углом здания, в котором располагался гастроном. Он уже осознал свою ошибку и поклялся в будущем тщательно рассчитывать свои шаги по «оси S».

Вывески на магазинах и учреждениях города, в котором он оказался, были написаны на казахском и реже – на русском языках, из чего Олег сделал вывод, что он попал туда, куда надо. Теперь оставалось найти дом Крушана Сабирова и его друзей. Кто-то из них или соседи вполне могли подсказать, где скрывается Варвара с дочерью.

В Астане Северцев бывал лишь однажды, поэтому ориентировался в городе слабо. Но здесь жил, во-первых, давний знакомый Олега, с которым он не раз встречался в Петербурге и Москве, а во-вторых, в столице Казахстана располагалось представительство отцовской нефтяной компании. Так что надежда на помощь у Северцева была.

Начал он с поисков знакомого, которого звали Талгат Нигматуллин. Талгат был татарином, но всю жизнь прожил в Казахстане и менять подданство не захотел. Ему, как и Олегу, исполнилось тридцать лет, он тоже учился у мастера Николая искусству выживания и рукопашному бою, но не путешествовал, как Северцев, поставивший целью посетить все экзотические уголки земного шара, а занимался предпринимательской деятельностью – торговал медикаментами. У него в Астане, да и вообще в республике, была своя сеть аптек, он имел хорошие связи с российским «Ферейном» и «Госмедом», и, по словам самого Талгата, дела у него шли неплохо.

Северцев зашел в первую попавшуюся на пути аптеку, работавшую все двадцать четыре часа в сутки, попросил аптекаря позвонить – свой мобильный требовал зарядки, к тому же Олег не помнил индекса роуминга Казахстана – и набрал номер мобильного телефона приятеля.

Заспанный голос ответил через две минуты:

– Але, Нигматуллин на проводе. Кто звонит?

– Догадайся с трех раз, – ответил Олег со смешком. – Северцев это. Извини, что разбудил.

– Олег?! – ахнул Талгат. – Вот так сюрприз! Откуда звонишь?

– Из Астаны.

– Амени баласы ахмат! Прости, это я от избытка чувств. Почему не предупредил, что прилетишь? Я бы встретил.

– Так получилось… неожиданно. У тебя найдется минутка, чтобы поговорить?

– Обижаешь, мастер! Ради тебя я брошу все дела и жену!

– Жену не надо.

– Да я и не женат. Ты где сейчас территориально?

– В центре, недалеко от ЦУМа.

– Жди, я тебя подберу. Серебристая «Шкода Фабия».

В трубке запиликали сигналы отбоя.

Северцев положил трубку.

– Все хорошо? – сказал по-русски черноволосый, черноглазый, приветливый аптекарь.

– Де-факто, – улыбнулся Северцев. – Спасибо, вы мне очень помогли.

– Не за что, заходите еще.

Талгат приехал на новенькой серебристой «Шкоде» буквально через двадцать минут – в одних шортах и футболке. В свои тридцать лет он выглядел на двадцать с хвостиком: живой, порывистый, брызжущий энергией. Обнял Северцева, похлопал его по спине.

– У нас тут днем до сорока, а ты в брезенте. Снимай все, а то потом изойдешь.

– Ничего, не изойду, я умею регулировать температуру тела.

– Меня Николай тоже учил этому искусству, да, наверное, ученик ему попался бестолковый. Садись, поехали ко мне, я тут недалеко живу, на Бухарской. Ты вообще надолго в столицу приехал?

– Как получится.

Они сели в машину.

– К тебе я, конечно, загляну, – продолжал Олег, – но совсем ненадолго. Срочные дела. И позвонил я наудачу, нужна твоя помощь.

– Без проблем, сделаю все, что надо. – Талгат включил двигатель и тронул машину с места. – Рассказывай, что случилось.

– Мне позарез необходимо найти одного человека.

– Найдем, Андреевич, подключим полицию, службу безопасности, если понадобится, и найдем.

Северцев улыбнулся.

– У тебя такие связи?

– А ты как думаешь? Чтобы в наше время в нашей стране можно было спокойно работать, нужно иметь крутую «крышу». У меня «крыша» – местная муниципальная полиция.

– К сожалению, официальные органы привлекать нельзя, и не спрашивай – почему.

– Хорошо, не буду. Что за человек, которого тебе надо найти? Мужчина, женщина? Бизнесмен, спортсмен? Добропорядочный гражданин, бандит?

– Фамилию Сабиров слышал?

– По-моему, начальник нашей президентской администрации – Сабиров. Это он?

– Моего зовут Крушаном, у него жена Варвара и дочь Лада.

Талгат с удивлением посмотрел на пассажира.

– Точно, он! Откуда ты его знаешь?

– Встречались однажды.

– Понятно. Ну, его адрес найти легко. Все высшие чиновники живут у нас на Выселках – так народ прозвал коттеджный поселок на окраине города, где расселилось правительство, генералы, большие шишки из окружения президента и криминальные авторитеты. По слухам, ваши российские власти тоже создают такие особые зоны.

Северцев улыбнулся.

– Все они одним миром мазаны.

Машина Талгата подъехала к девятиэтажному дому с кремовыми стенами и застекленными лоджиями. Дом стоял за высоким решетчатым забором, въезд на его территорию охранялся.

– Я гляжу, ты тоже живешь в элитном гнездышке, – заметил Северцев, когда они проехали через ворота.

– Элитное не элитное, но достойное, – ухмыльнулся Нигматуллин. – Почему бы благородному коммерсанту не купить себе квартиру в хорошем доме? Между прочим, мой сосед по лестничной площадке – личный повар Назарбаева. Очень мягкий и добрый человек.

– Интересно, откуда у него деньги на такую квартиру, у этого мягкого и доброго человека? Вряд ли повара даже в вашем «свободном» государстве зарабатывают большие бабки.

– Думаю, квартиру ему президент подарил, поесть он любит. У нас с этим просто.

Они поднялись на самый верхний этаж, и Талгат показал гостю свою трехкомнатную квартиру, обставленную не то чтобы роскошно, однако со знанием дела и в национальном стиле. Везде лежали и висели ковры, на стене в гостиной красовалась коллекция уздечек и ножей, а по углам комнат стояли металлические курильни и столики с Кораном.

– Я правоверный мусульманин, – без смущения пожал плечами Талгат, заметив взгляд Северцева, – часто молюсь и веду праведный образ жизни. Не пью, не курю, женщин к себе не привожу. Женщина появится в этой квартире только после свадьбы.

– Неужели до сих пор не нашел подходящей половины?

– Подходящих много, а единственной нету. Располагайся, я сейчас. – Талгат скрылся в туалетной комнате.

Северцев вышел на лоджию и залюбовался видом города, открывающимся с высоты девятого этажа.

Астана была молодым городом, ей не исполнилось еще и ста тридцати пяти лет. Планировка нынешней столицы Казахстана напоминала планировку российских военных городков: радиальные улицы пересекаются круговыми, в центре – непременный плац или площадь. Лишь вокруг крепости улочки извилисты и нешироки, но чем дальше от нее, тем они шире и светлее, а дома – выше и красивее. И еще глаз отмечал большое количество зелени: центр города буквально утопал в ней, хотя сам город стоял в степи.

Северцев вспомнил облик «хронохвоста» Астаны с его серо-бурыми, прибитыми пылью пейзажами и невольно поискал глазами призрачную башню, являвшуюся непременной деталью миров «оси S». Конечно же, в реальной Астане никакой башни видно не было, как и в реальной Москве. Наличие этого грандиозного эфемерно-призрачного сооружения нельзя было объяснить простой иллюзией, реакцией психики на воздействие «оси S». Башня существовала физически, в этом Северцев был уверен почти на сто процентов и надеялся в скором времени выяснить, что она собой представляет.

– Ну, как, нравится? – появился на лоджии Талгат, переодевшийся во все белое. – Я иногда сиживаю тут вечерами, глядя на город.

– Панорама красивая, – согласился Северцев. – Да и тихо тут у вас, не то что в нашем стольном граде: сплошной гул и дым.

– Вам тоже надо столицу переносить в новое место, поближе к природе. Я бываю в Алма-Ате часто и вполне понимаю президента, решившего сменить официально признанную резиденцию. Пойдем завтракать.

– Я не голоден.

– Да я и не предлагаю разносолы, чаек попьем с бутербродами и яичницу съедим. Дома я редко трапезничаю, холодильник почти что всегда пустой.

Они сели на кухне за стеклянный стол, Талгат быстро приготовил немудреный завтрак, и Северцев вынужден был съесть все, что ему предложили. Затем настала очередь решения насущных проблем, ради которых он оказался в Астане.

– Я все понял, – сказал Талгат, побросав посуду в мойку. – Нужен адрес господина Сабирова. Так?

– Так.

– А потом что?

– Потом надо будет съездить по этому адресу и выяснить, проживает ли там в настоящее время его жена Варвара.

– И это все?

– Я должен встретиться с ней и поговорить.

– Звучит загадочно и романтично. Что ж, если ты больше ничего не хочешь мне сообщить, то начали поиск. Хотя я не уверен, что нас допустят до квартиры Сабировых.

Талгат включил компьютер, стоящий у него в небольшой комнатке с диваном и двумя креслами, подсел к столу.

– Попробуем сначала найти официальную базу данных.

Несколько минут по экрану прыгали и ползли заставки разных носителей информации, содержащих сведения о государственных структурах Казахстана.

– Ничего, – констатировал Талгат, почесав в затылке. – Балясы тухтур! Ладно, посмотрим данные силовиков.

Снова по экрану побежали вереницы схем и квадратиков с яркими или, наоборот, неброскими заголовками, в большинстве своем не раскрывающиеся в информационные поля и сообщения.

– Вот гадство! – Талгат запустил пятерню в густые свои волосы, виновато оглянулся на Северцева. – И здесь пусто, либо нужны соответствующие коды доступа.

– Можно пойти по более простому пути – поехать в эти ваши Выселки и спросить, где живет Крушан Сабиров.

– Так тебе и ответят. Нет, мы пойдем другим путем, хотя тоже совсем простым.

Талгат снял трубку телефона и набрал номер.

– Казбек? Извини, что тревожу, нужна твоя помощь. Дашь мне код допуска к папкам управделами президента?.. Нет, я не собираюсь торговать данными, родственников найти хочу… Ни в коем случае! Клянусь здоровьем бабушки! Ни одна душа не узнает… Записываю… – Талгат черкнул ручкой строчку букв и цифр. – Большое сабирды! И еще просьбочка: знаешь, где живет руководитель аппарата президента Крушан Сабиров?.. Что?! По какому случаю?! Не знаешь? Ну и дела! – Талгат прикрыл трубку ладонью. – Сабиров находится в розыске… – Снова придвинул губы к мембране. – Да, понял. Ну и дела! Я знаю, что он живет в Выселках, а точнее? Понял, вторая линия, пятнадцать, сорок три… Спасибо, Казбек! Если понадобятся лекарства – получишь без очереди. Забегай как-нибудь вечерком.

Талгат положил трубку телефона, озадаченно посмотрел на гостя.

– Ничего не понимаю! Если уж Сабиров объявлен в розыск, то наша власть совсем плохой стал… Зачем все-таки он тебе понадобился?

– Не он, я же говорил, его жена.

– Хитришь ты что-то, мастер, но я человек не любопытный и доведу дело до победного конца. Крушан живет на второй линии Выселок, дом пятнадцать, квартира сорок три. Но так как он разыскивается органами, тебе туда идти небезопасно. Предлагаю поручить это мне. В случае чего я выкручусь, чиновники госаппарата тоже люди и тоже болеют, так что скажу – хотел договориться о поставке лекарств. А теперь поищем родственников Крушана и его жены. Через них, может быть, ты скорее отыщешь свою шерше ля фам.

Талгат пробежался пальцами по клавиатуре компьютера.

– Вот, смотри. Крушан Салтанович Сабиров, казах, родился первого июля тысяча девятьсот пятьдесят третьего года в Каспийске, работал в ЦСУ Казахстана, занимал посты зама и председателя Государственного комитета по управлению госимуществом, сейчас – руководитель администрации… был. Вот еще: отец умер десять лет назад, мать тоже умерла, брат Вазир живет в Алма-Ате, улица Ленина, три…

– Ищи жену.

– Посмотрим… так… жена Крушана Варвара Леонидовна, в девичестве – Живина, тридцать семь лет, закончила пединститут, родилась во Владимире… отца нет… интересно, почему? Тут не сказано. Так… мать – Живина Дарья Петровна, живет во Владимире… сестра Полина – там же… ага, вот он, момент истины! У нее есть еще двоюродная сестра Светлана Карповна, живет здесь же, в Астане, муж – сотрудник таможни, брат – зубной врач. Адреса, телефоны… Мать честная!

– Что? – испугался Северцев.

– Ты погляди, кем работает, то есть работала – тут сказано, что она уволена, – твоя Варвара: заместителем министра национальной безопасности!

Северцев невольно присвистнул.

– Да-а… это сюрприз! Никогда бы не подумал! Запиши.

Талгат записал адрес родственницы Варвары и ее брата, выжидательно посмотрел на Северцева.

– Что теперь?

– Надо ехать к Сабировым. Но если ты занят…

– Я сам себе хозяин, когда заявлюсь в офис, тогда и заявлюсь. Поехали, я тебя подвезу к Выселкам и схожу на квартиру Сабирова. Не хочешь переодеться?

– Нет, мне не жарко.

– Хоть жилет сними, а то выделяешься из толпы, как судья на поле.

Северцев подумал и стащил джинсовый жилет, в карманах которого лежали метательные пластины, стрелки и пистолет. Талгат заметил на руке приятеля синхрон, вопросительно поднял бровь.

– Интересные у тебя часики. Где такие продаются?

– В Монголии, – почти честно ответил Северцев. – Хотя это совсем не часы.

– А что?

– Прибор для синхронизации… м-м, биоритмов человека.

– Типа магнитного браслета?

– Нечто в этом роде.

– И помогает?

– Да как тебе сказать, – осторожно проговорил Северцев, не зная, как свернуть с опасной темы. – В общем, помогает, хотя иногда совсем наоборот.

– Лучшее средство от болезней – собственная воля, – убежденно заявил Талгат. – Мой старший брат говорил: все болезни – от нервов, и только венерические – от удовольствия.

– Это верно, – кивнул Северцев с улыбкой, пряча синхрон в карман рубашки.

Они спустились вниз, сели в машину Нигматуллина, и Талгат повел ее по улицам Астаны, разительно отличавшимся от тех, по которым бродил Северцев во время путешествия по «хронохвосту» города. Потоки автомобилей здесь были не в пример жиже, чем в Москве, и ехать было комфортно, тем более что «Шкода» имела кондиционер.

Доехали до площади Кобланды-батыра с фигурой богатыря в национальных одеждах, сидящего на коне. Талгат объехал площадь и свернул к кварталу новеньких шестнадцатиэтажек, каждая из которых была обнесена красивой оградой из металлических решеток.

– Вот и наши Выселки. Ищем дом Сабирова.

Машина остановилась возле двухэтажного универсама.

– Это здесь. Сиди в машине, я один схожу.

– Я понаблюдаю за тобой издали.

– Как хочешь, – пожал плечами Талгат. – Можешь попить пока холодного пивка.

Он вышел, прихватив с собой белую папку с бумагами, и направился к зданию за универсамом. Северцев внимательно оглядел окрестности дома, пешеходов, стоящие напротив универсама автомашины, но ничего подозрительного не заметил. Несмотря на утро, температура воздуха в городе уже перевалила за тридцать, и пешеходы спешили по своим делам в надежде укрыться в помещениях с кондиционерами.

Талгат скрылся в первом – из двух – подъезде дома, где проживали VIP-персоны казахского истеблишмента. Потекли минуты, ленивые и медленные, словно сомлевшие от жары мухи. Бывший ученик мастера Николая показался через двенадцать минут, с рассеянно-задумчивым видом пересек территорию дома, вышел за ворота. Северцев хотел было вылезти из машины, но заметил, как из дверей подъезда вышли двое мужчин в серых брюках и белых рубашках, глядя вслед Нигматуллину, потом их окликнул выглянувший третий – с круглой безволосой головой, и они скрылись в подъезде. А Северцеву вдруг на миг показалось, что это выглянул Виктор. Уж очень этот смуглый парень с бритой головой и бородкой издали походил на Красницкого.

– Чур меня! – с досадой отмахнулся Северцев. – Галлюцинаций не хватало!

Талгат сел в машину, отъехал от универсама, оглянулся.

– Плохо дело, однако.

– Что?

– Я не стал даже заходить. Стоило мне выйти из лифта, как на лестнице появился мордоворот в сером костюме, а из соседней с квартирой Сабировых двери выглянул еще один. Пришлось делать вид, что ошибся этажом.

– То есть за квартирой следят.

– Уверен, что и в квартире сидят опера и ждут гостей. Интересно, что такое натворил наш главный администратор, коль его объявили в розыск и ждут в засаде? Большие деньги украл? Или кому-то помешал?

Северцев промолчал. Он догадывался, в чем дело. Сабиров не крал денег, но помешал системникам, и они начали на него охоту. Но кто такие системники и какое отношение они имеют к государственным структурам Казахстана, Северцев не знал. Еще более удивительным было то обстоятельство, что от этих же системников пряталась и Варвара, бывший замминистра национальной безопасности республики.

– Остаются родственники.

– Я туда и еду, – буркнул Талгат. – Послушай, Север, это, конечно, не мое дело… но не связался ли ты с криминалом?

Олег вздохнул.

– Хотел бы я сам знать, с кем связался… Успокойся, дружище, ни с каким криминалом я не связывался. Во всяком случае – в наших понятиях. Повторяю, тебе лучше не знать всего, спокойнее будет. Но будь готов к появлению незваных гостей. Будут спрашивать про меня – ты меня не видел и обо мне не слышал. Договорились?

– Расскажешь, в чем все-таки дело, из-за чего весь сыр-бор разгорелся?

– Может быть, когда все успокоится.

– Что ж, подождем.

Дальше ехали молча.

На улице Керимбаева свернули к ряду пятиэтажек с красивыми балкончиками. У дома номер восемь Талгат остановил машину.

– Вместе пойдем или я один разведаю?

Северцев помолчал. Район ему не нравился, да и интуиция шептала: лучше перестраховаться…

– Ты просто посмотри, что там, в квартиру не заходи. Если все нормально, ничего подозрительного нет, махнешь мне, тогда пойду я.

– Как скажешь.

Талгат направился к дому, в котором проживала двоюродная сестра Варвары, задержался на минуту, пока кто-то из жителей не открыл дверь подъезда изнутри: дом был снабжен домофонами. Снова одна за одной потянулись тягучие как жвачка минуты. Северцев оглядел улицу, близстоящие машины, и ему показалось, что спину мазнул неприятный прицеливающийся взгляд. Сердце заработало чаще. Подсознание среагировало на какое-то изменение обстановки, и голос его игнорировать было нельзя.

Северцев бросил взгляд на часы. С момента исчезновения Талгата за дверью подъезда прошло семнадцать минут, хотя на проверку обстановки требовались всего пять-шесть. Что-то случилось? Парень нарвался на засаду? Тогда его надо выручать.

К дому подъехал бело-синий «уазик», из него выскочили двое мужчин в форме казахской полиции, с погонами майора и подполковника, скрылись за распахнутой изнутри – будто их приезда ждали – дверью.

– Похоже, сбылись ожидания поэта, – сквозь зубы проговорил Северцев. – Знать бы, сколько их…

«Не дури, пора менять дислокацию, – заговорил внутренний голос. – Если они задержат тебя здесь, как пить дать – загремишь в местное СИЗО. А то и похуже что случится».

«Надо выручать друга!»

«С ума сошел?! Талгат парень умный, выкрутится, на него у системников ничего нет, только подозрения. Он никак не связан с Сабировыми. А ты влипнешь».

«Все равно его надо освободить…»

«Геройство геройству рознь. Ему не поможешь, и сам попадешься. Тебе еще надо найти Варвару и разобраться в том, что происходит. Уходи быстрей, пока они не начали искать машину Талгата».

Последний аргумент подействовал. Северцев надел свой жилет, вылез из кабины «Шкоды», сделал шаг в сторону и сунул руку под мышку, краем глаза подметив остановившуюся рядом белую «пятьдесят первую» «Ладу».

– Садитесь, – раздался повелительный женский голос со знакомыми обертонами.

Северцев наклонился, узнал в пассажирке Варвару (вот это встреча, бог ты мой!) и нырнул внутрь салона. Дверца захлопнулась, машина рванула с места, влилась в не слишком густой поток автомобилей. И тотчас же за ней погнался вишневый джип «Паджеро» с полицейским номером. Включил мигалку и сирену.

– На Караманулы, – сказала спокойно Варвара. – На заправке остановишь.

Женщина за рулем, белобрысая, с ямочками на щеках, не ответила, подмигнула Северцеву и погнала «пятьдесят первую» как заправский гонщик, так, что за ней не угнался бы и водитель-мужчина.

Джип отстал.

– Это моя сестра Светлана, – сказала Варвара Сабирова. – Что вы делаете в Астане?

Сам не знаю, хотел ответить Северцев, но вместо этого сказал:

– Вас ищу.

– Зачем?

– Надоело быть мальчиком для битья. В конце концов должен я знать, что происходит? Почему за мной гоняются какие-то крутые парни с оружием?

– Я вас предупреждала. Надо было уничтожить синхрон. Вы его уничтожили?

– Нет. Извините. Без него я вас бы не нашел. Спасибо, конечно, что предупредили меня в прошлый раз… и очень рад, что вам удалось уйти от тех… людей.

– Они не люди – криттеры.

– Кто?

– Не время объяснять очевидные вещи. К тому же я вас не предупреждала, вы что-то путаете.

– Здрасьте, – искренне удивился Северцев. – Я попал в «хронохвост», начал его исследовать, потом услышал ваш голос…

– Я вас не предупреждала.

– Но я слышал ваш голос!

– Странно… Однако действительно некогда обсуждать то, чего не было. Вы в большой опасности. Настоятельно советую уничтожить синхрон и не бегать по трекам фазовых резонансов «оси S».

– Что такое «фазовые резонансы»? Что такое «ось S»? Объясните хотя бы самое важное!

– К сожалению, на это нет времени. Если бы я случайно не вернулась к дому, чтобы забрать корреспонденцию, и не увидела вас, вы сейчас находились бы в нашей полиции и давали бы показания.

Машина резко свернула налево, миновала заправочную станцию и остановилась.

– Вылезайте.

– Что?! – растерялся сбитый с толку Северцев.

– Выходите, пока нас не догнали, и включайте аварийную струну синхрона. Не гуляйте по черному трафику «оси S», только по белому, пеленгация выходов синхрона в «хронохвост» дает более точные результаты.

Северцев вылез, придержал дверцу машины.

– А вы?

– Я сама о себе позабочусь. Когда вернетесь домой, уничтожьте синхрон. Возможно, в этом случае от вас отстанут. Прощайте.

– Но погодите…

Рука схватила воздух.

Белая «пятьдесят первая» сорвалась с места, развернулась и исчезла за углом бензозаправки. Северцев остался стоять как столб, опешив от неожиданной развязки своей долгожданной встречи с Варварой.

Послышалось приближающееся взлаивание полицейской сирены.

Олег очнулся, огляделся по сторонам, заметил в окне заправочной станции чье-то лицо, сделал вид, что завернул сюда пописать. Залез в кусты и лишь там достал синхрон.

На пятачок между стеной кустов, бочками и заправкой выскочил джип с мигалкой, но Северцев уже нажал красную кнопочку аварийного кванкера, и преследователи не успели его задержать. Выскочившие из джипа полицейские во главе с бритоголовым крепышом увидели только мелькнувший и тут же пропавший светлый силуэт. Бритоголовый выругался, спрятал необычной формы пистолет, достал рацию.

– Он ушел на ось! Активируйте следящие системы по всем ветвям! – Пауза. – Я буду ждать его дома. Погуляет и вернется. – Еще пауза. – Всех свидетелей придется нейтрализовать. На всякий случай оставляю тут группу. Все.

Бритоголовый сунул рацию в карман, махнул рукой парням в пятнистых комбинезонах, они быстро сели в джип и уехали.

Северцев же снова оказался в знакомом пустом городе, освещаемом неярким, то ли утренним, то ли вечерним, солнцем. Это был все тот же «хронохвост» Астаны, застрявший в непонятно каком времени и непонятно каком пространстве. Куда подевались его жители и почему он выглядит так странно, выяснить снова не удалось.

Северцев глянул на циферблат синхрона. В черном окошечке горели те же красные буковки БМГ. Снова БМГ. Интересно, что они означают на самом деле? Может быть, что-нибудь вроде: «Брось меня гонять»?

Над городом послышался рокот вертолета.

Так, понятно. Запеленговали, сволочи. Что-то уж очень быстро. Придется бежать дальше, с пистолетом против «Черной акулы» не попрешь. Что там говорила Варвара? Не гулять по черной ветви «оси S»? Что ж, поступим наоборот.

Он нажал черный кванкер.

В окошке сообщений побежали зелененькие буквы, складываясь в слова: «Наберите координаты резонанса».

Северцев покрутил черное колечко, устанавливая стрелочку на черном циферблате на цифру 2. Нажал кнопку.

Поехали!

Темнота… удар по голове… свет…

ГЛАВА 8

Он ожидал увидеть нечто подобное и не удивился пейзажу, очутившись в совершенно голой местности, посреди плоской как стол, трещиноватой, покрытой ямками и бугорками равнины. Ни деревца, ни кустика, ни травинки. Ни следа развалин, которые должны по идее были бы остаться от города. Будто он и не стоял здесь никогда. А ведь синхрон перенес его только по «оси S», не трогая таинственную «ось Е», то есть по сути – во времени. Не значит ли это, что города здесь, в этой точке земной поверхности, еще нет?

Северцев оглядел буро-фиолетовый, словно насыщенный пылью, небосвод, проткнутый пылающим тоннелем солнца, пожал плечами. Его догадка могла отражать истину, а могла и не отражать. Не зная базовых причин существования «оси S», гадать о местоположении «хронохвостов» не имело смысла. Хотя душа жаждала определенности и объяснений всему таинственному ходу событий. При этом Северцев был абсолютно убежден, что все его приключения происходят с ним наяву, а не во сне или в каком-либо «альтернативно-игровом киберпространстве».

– А я заблудился на этой Земле и не нашелся на той, – вспомнил Олег слова поэта[7]. – Ну что, путешественник, мать твою, поедем дальше?

Тихое зудение донеслось от горизонта, над которым грустно торчал глаз солнца. Словно сверчок песенку затянул.

Дьявол! Снова вертолет! Похоже, Варвара не зря утверждала, что пеленгация на черной ветви работает оперативно. Вот они, голубчики, тут как тут! И спрятаться негде… Придется снова уходить. Пока, ребята, ищите меня в другом времени…

Северцев быстро установил стрелочку выхода на цифру 3 и нажал на черный кванкер.

Темнота… жара-холод… встряска… нечем дышать… свет!

Тот же самый пейзаж!

В чем дело?! Не сработал синхрон?

Северцев огляделся и заметил кое-какие отличия ландшафта от того, какой он только что покинул. Все как будто осталось прежним: равнина, узор трещин и рытвин, первозданная тишина – без единого звука, но цвет равнины еще больше потускнел, и над ней повис прозрачный, еле заметный слой тумана. Точнее, пыли. И дышать в этом мире несравненно труднее, чем в прежнем.

Куда он переместился? Что означает цифра 3 на черном циферблате? Третий слой реальности? Третья гармоника материального воплощения? Третий уровень компьютерной игры? Или отражение реально существующей местности в третьем «хронохвосте»?

«Отличная формулировка!» – восхитился внутренний голос.

«Сам знаю», – огрызнулся Северцев, понимая, что все его предположения не стоят выеденного яйца. А что, если скакнуть еще дальше? Здесь еще три цифры – 4, 5 и 6. Почему бы не проверить их все?

Он установил индикатор резонанса – название черному циферблату пришло само собой – на цифру 4 и нажал на кнопочку.

Череда «небытийных» ощущений – и он на месте.

«Дьявольщина! Здесь же почти нечем дышать! Назад!»

«Успеешь, – возразил трезвый голос сознания. – Пару минут можешь и не подышать».

Северцев огляделся.

Прежняя равнина потемнела, стала холмистой и скалистой и курилась дымками. Слева она понижалась, обнажая черное пространство спекшейся пемзы, над которым стлался синий дым, справа к горизонту уходила цепочка кратеров разного диаметра, из которых к темно-фиолетовому небу с россыпью крупных звезд струились разноцветные дымы. Из самого большого кратера ползла вишневая лава и то и дело взлетали струи искр и раскаленных камней.

Почва под ногами дрожала, изредка дергаясь, как живая, и тогда из общего глухого гула выделялись длинные грохочущие отголоски, сопровождающие разгул стихий.

Солнце висело низко над горизонтом и было раза в три больше того, что освещало Землю, и цвет его был багрово-оранжевым.

Температура воздуха над равниной приближалась к пятидесяти градусам по Цельсию, и кислорода в нем содержалось гораздо меньше необходимого для дыхания количества.

«Ад!» – заявил внутренний голос.

«Протерозой», – возразил сам себе Северцев, найдя сходство ландшафта с тем, о котором писали учебники по истории Земли. Именно такой, по представлениям ученых, была остывающая Земля в ранний период своей истории, когда на ней формировались материки и верхний слой геологических пород – кора. Но если это так, если синхрон перенес владельца в прошлое, значит, он таки является самой настоящей машиной времени?! Но тогда как с этим открытием стыкуются странные «хронохвосты» и отсутствие в прошлом людей? Ведь не может же машина времени делать их невидимыми. В литературе описаны сотни путешествий во времени, и в них путешественники просто оказывались в прошлом, где жизнь шла своим чередом.

«Ну и что? – отозвался внутренний голос. – Все эти путешествия – выдумки писателей. На самом деле никто не бывал в прошлом и не видел, что там происходит. Любое такое путешествие нарушает физические законы, а поскольку подобных нарушений наукой не отмечено, значит, в прошлое возвращаться нельзя. Было бы можно – каждый наверняка захотел бы подкорректировать свое настоящее и будущее, изменив прошлое. Скажем – убив отца своего врага или его самого в детстве».

«Но если в прошлое попасть нельзя, то где я?»

Внутренний голос хихикнул:

«Значит, все наши теории времени не верны. Прошлое, возможно, и существует, но только такое, какое ты видишь».

«Не понимаю…»

«Еще поймешь. Есть люди, которые знают все, их надо найти. Варвара, ее муж, их коллеги».

«Варвара ничего мне не сказала…»

«Не было времени».

– Может, ты и прав, зануда, – пробормотал Северцев про себя. Поморщился, чувствуя головокружение: организм требовал кислорода. Пора было покидать этот негостеприимный мир «прошлого» Земли.

Попробуем-ка скакнуть дальше…

Он подвел стрелку на черном циферблате к цифре 5, нажал кванкер и не удивился, когда в окошечке индикатора резонанса буковки БМГ сменились бегущей строкой: «Для перехода на нижние регистры фазовых резонансов необходима защита».

Ну да, все правильно, догадался Северцев, если черный трафик «оси S» действительно уходит в прошлое, то следующий шаг вынесет меня к моменту формирования Земли из протопланетного облака. Я или задохнусь, или замерзну, или сгорю. Остается один путь – назад «в будущее». Быстренько скачем в нужном направлении…

Установка индикатора на цифре 3 и нажатие пусковой кнопки заняло не больше трех секунд, и вот он уже стоит на равнине, усеянной кавернами неведомой коррозии, и может наконец вдохнуть полной грудью, в тишине и покое.

Голова закружилась, ослабли ноги. Естественная реакция организма на кислородное голодание. Дыши глубже, парень. Воздух здесь тоже не идеален для дыхания, примесей много, пыли много, а кислорода мало, но все-таки жить можно.

Горизонт перестал шататься перед глазами, зрение прояснилось.

А хорошо бы добыть необходимую защиту для дальнейших прыжков по «оси S», хотя бы комбез какой-нибудь и противогаз. Хотя, конечно, лучше скафандр типа космического или антирадиационного. Интересно было бы взглянуть на процессы рождения Земли.

Северцев оглядел унылую равнину, покрытую слоем неопадающей пыли.

Итак, что дальше? Не пора ли остановиться и трезво подумать о своем положении? Может быть, поступить, как советовала Варвара? Вернуться домой и уничтожить синхрон?

Несколько минут он обдумывал эту идею, выпятив губы и покачивая головой. Вспомнил ожидающе-печальный взгляд дочери Варвары, тревожное лицо самой Варвары.

Черт возьми, кто поможет им, оставшимся без отца и мужа? Имеет ли он право спасаться, не попытавшись каким-то образом помочь попавшим в беду беззащитным женщинам?

«Не сходи с ума! – предупредил внутренний голос. – Тебе самому еще надо суметь выкарабкаться из этого дерьма, а ты о других думаешь».

«Именно так, – согласился Северцев. – Не подумаешь о других, и о тебе никто не вспомнит, как мама говорила. Поехали назад!»

«Куда?!»

«В Астану. Там меня никто не ждет, вот и воспользуемся моментом».

Он набрал координаты выхода на белом циферблате и нажал кванкер, не слушая возражений собственной психики, заботящейся о здоровье хозяина.

Вышел он «из резонанса» (или «на резонансе»?) в каком-то дворе, потревожив собаку и ее спутника, пожилого казаха. Извинился, сочувствуя отпрянувшему, ошеломленному появлением незнакомца старику, и быстро нырнул в арку дома, выходя на улицу.

Оказалось, что синхрон перенес его почти на то же место, откуда час назад он стартовал на «ось S». Заправка, возле которой он попрощался с Варварой и ее сестрой, находилась в трех десятках шагов от пятиэтажки. Естественно, у заправки уже никого не было, ни беглянок на белой «пятьдесят первой», ни преследователей на джипе. Глянув на солнце и оценив его положение, Северцев понял, что и здесь прошло около часа, что соответствовало времени его путешествия, задумался было о точности переноса – синхрон всегда перемещал его с «оси S» на «ось» так, будто время везде текло с одинаковой скоростью. Но мысль мелькнула и исчезла, задавленная обстоятельствами. Пора было действовать. Итак, сначала узнаем, что с Талгатом, удалось ему выкрутиться или нет.

Северцев сел в автобус, доехал до центра города, зашел в ту же аптеку, откуда звонил приятелю утром, и попросил у молоденькой казашки, сменившей не то отца, не то мужа, воспользоваться телефоном.

– Пожалуйста, звоните, – разрешила аптекарша.

Он набрал номер мобильника Нигматуллина и через минуту услышал его характерный горловой голос:

– На трубе. Слушаю.

– Это я, Олег. У тебя все в порядке?

– Север, ты, что ли?! Откуда звонишь?! Тебя не арестовали?

– Жив, здоров, звоню из аптеки. Ты где?

– На работе, конечно. Меня задержали, но я напустил туману, начал валять дурака, пригрозил пожаловаться заместителю министра внутренних дел, и меня отпустили. А тебе как удалось вырваться?

– Потом расскажу. Мне еще раз понадобится твоя помощь.

В трубке раздался смешок.

– Другой на моем месте послал бы тебя куда подальше после таких приключений, но мне нравится гонять по жилам адреналин. Жизнь без этого скучна и неинтересна. Жди, я сейчас подъеду.

Улыбаясь, Северцев положил трубку, поблагодарил девушку-аптекаршу и вышел на улицу. В чувствах Талгата и его отношении к друзьям он не сомневался. У мастера Николая занимались только те люди, кто готов был бескорыстно помогать другим и не ждать благодарности.

Нигматуллин подъехал через полчаса, но уже не на серебристой «Шкоде», а на красной «Лантре». Распахнул дверцу:

– Садись.

– Похоже, ты меняешь машины, как перчатки.

– Это авто фирмы. Да и нежелательно ехать куда-то на «Шкоде», коль мы с тобой на ней уже попали в переплет. Так зачем ты вернулся?

– Нужно доделать дело – найти Варвару. Нутром чую, что ей грозит опасность. Она спасла меня уже второй раз, пора отдавать долги. – Северцев рассказал о своей встрече с Варварой и ее сестрой Светланой, которые увезли его на белой «Ладе».

– Ну и ну! – покачал головой Талгат. – Кто бы мог подумать! Ты ее ищешь, а она тебя.

– Вряд ли она меня искала, наша встреча произошла случайно.

– Какой-то мудрец говорил, что ничего случайного в жизни не бывает, просто мы не знаем механизма закономерности случайного.

– Возможно, твой мудрец прав. Но я ей верю, а Варвара сказала, что увидела меня случайно. Лучше давай думать, где ее искать.

– Если она сейчас с сестрой…

– Час назад они были вместе и сидели в белой «пятьдесят первой» с номером 2411.

– Тогда проще всего искать их по машине. Выясним, что за тачка, к какому ведомству приписана, и определим место дислокации.

– Только учти, сделать это надо тихо, не привлекая ни власти, ни органы.

– Без органов нам не обойтись, но можешь быть спокоен, мой знакомый в полиции не побежит докладывать начальству о моей просьбе, он мой должник.

– Карточный?

– Как ты догадался? Мы действительно поигрываем в преферанс в одной приятной компании. В последний раз он здорово подсел на мизерах. Ты в карты не играешь?

– Бог миловал.

Талгат засмеялся.

– Ну, это не самое страшное в жизни. Главное – не зарываться, знать, когда надо остановиться.

– Ты знаешь?

– Пока не проигрывал.

– Молодец. Куда мы едем на этот раз?

– В офис, разумеется, оттуда управлять процессом проще, чем из дома.

Через несколько минут «Лантра» свернула на улицу Балхашскую и остановилась возле трехэтажного здания с полудюжиной табличек по обе стороны входа. Здесь располагались адвокатские конторы, юридическая консультативная служба, офисы торговых организаций, издательства «Казах-батур» и газеты «Наша правда». Вывески фирмы Талгата Северцев не заметил.

– А зачем светиться? – ответил Нигматуллин рассудительно на его замечание. – Кому нужно, тот и так знает, где находится моя контора.

Поднялись на второй этаж, в тупике коридора вошли в белую металлическую дверь со скромной табличкой: «Управление аптечных киосков «Идэр нас».

За дверью располагался еще один маленький коридорчик с тремя дверями из матового стекла. Талгат открыл среднюю, пригласил гостя.

Это была малюсенькая приемная, где едва умещались столик с компьютером, стул и кофейный автомат. За столом сидела раскосая, похожая больше на китаянку, чем на казашку, девушка.

– Минат, это мой друг Олег, мы тут посидим немного, покалякаем, а ты свари нам кофе, пожалуйста.

– Хорошо, Талгат Кирсанович.

– Тебе черный или со сливками?

– Со сливками, – сказал Северцев вежливо, – если не трудно.

Они прошли в небольшой кабинет руководителя фирмы, отличающийся от приемной только наличием стеклянного шкафа с медицинскими препаратами и книжной полки.

– Садись, сейчас начнем. – Талгат сел за стол, включил компьютер. – Попробуем сначала посмотреть базы данных нашего ГАИ.

Северцев с любопытством посмотрел на фотографию на стене, на которой стояли, обнявшись, четверо молодых парней, в том числе хозяин кабинета.

– Нет, не получится, – пробормотал Талгат с огорчением. – Я не знаю всех кодов допуска. Что ж, попробуем иначе.

Он снял трубку телефона.

– Полковника Мирзоева, пожалуйста… Казбек, снова Нигматуллин беспокоит. Сможешь установить принадлежность белой «ВАЗ-пятьдесят один» под номером 2411? Да, очень важно… нет, потом все расскажу… хорошо, жду звонка. И вот еще что, хорошо бы определить лицо, на которое оформлены документы, и адрес проживания. Естественно, за мной не пропадет.

Талгат положил трубку.

– Он позвонит.

– Кто он?

– Полковник Мирзоев, замначальника городского КПСН, казахского варианта вашего СОБРа. Его жена работает в моей фирме.

– Хорошо устроился.

– У кого голова работает, тот и должен хорошо устраиваться. Это вы, русские, привыкли мечтать и ждать манны небесной, мы, татары, привыкли выживать в любых условиях. Берите с нас пример.

– Я гляжу, ты здесь националистом стал.

– А иначе нельзя. Да и грош цена человеку, если он не отстаивает национальные интересы, не радеет за свой народ. Вот ты разве не националист?

– В некотором роде, – подумав, ответил Северцев. – С тем отличием, что я не пытаюсь решить свои проблемы за счет других и готов со всеми, как говорят, инородцами жить мирно. Лишь бы не трогали меня и моих близких. Как говорится, не будите во мне зверя.

– А что будет, если разбудить?

– Кормить придется, – улыбнулся Северцев.

– Ну и я примерно такой же.

Секретарша Нигматуллина принесла кофе, и приятели на время замолчали.

Зазвонил телефон.

– Нигматуллин на трубе. Да, готов… понял… понял… Где это? За развилкой и налево… Спасибо, Казбек. Постараюсь заехать к тебе после обеда с фляжкой коньяку.

Талгат положил трубку.

– Машина зарегистрирована на некоего мистера Згуриди, который проживает в Хаевке – это пригород Астаны, по дороге на Темиртау. Можем прокатиться туда, если хочешь. Всей дороги километров пятнадцать от офиса.

– Да хоть сто пятнадцать.

– Не пожалеешь?

– Не знаю, – честно признался Северцев. – Мне почему-то ужасно хочется разгадать эту загадку…

– Какую? – заинтересовался Талгат.

– Исключительно экзотическую и, к сожалению, опасную. Ради нее я и десантировался в Астану.

– Хоть бы намекнул.

– Я тебе уже говорил: чем меньше будешь знать об этом, тем спокойнее будешь жить. Потом как-нибудь я тебе расскажу.

– Дай бог, чтобы это «как-нибудь» когда-нибудь наступило. Ну что, еще кофеечку или поехали?

– Чует мое сердце, что нужно торопиться. За нами гнался полицейский джип, и преследователи вполне могли дать ориентировку на машину Варвары.

– В таком случае мы скорее всего опоздаем.

Сели в машину, помчались. При посадке Северцеву снова показалось, что на него кто-то смотрит, но это ощущение скоро прошло.

До Хаевки действительно оказалось всего пятнадцать километров, и этот населенный пункт, примыкавший к городу с юга, со стороны казахского мелкосопочника, практически не отличался от низкоэтажной окраины Астаны. Талгат, преодолевший это расстояние за двадцать минут, остановил «Лантру» возле больницы.

– Дальше пойдем пешком, чтобы не вызывать подозрений машиной. Дом Згуриди в ста шагах, за развилкой налево. Кто знает, может, там уже орудуют опера?

Северцев кивнул.

– Мыслишь верно. В разведке случайно не служил?

– Я мирный человек, но много читал.

– Чур, без самодеятельности. Командовать парадом буду я, у меня опыта побольше.

– Слушаюсь, товарищ начальник!

Они двинулись к перекрестку дорог, свернули налево и приблизились к четырехэтажному дому с нарисованным на торце портретом президента Казахстана. Краски от солнца и ветра поблекли, поэтому левый глаз президента почти исчез и казался стеклянным. Делая вид, что разговаривают, приятели неторопливо обогнули дом и сразу же увидели во дворе белый «ВАЗ» пятьдесят первой модели с номером 2411. Кроме него, во дворе стояли еще четыре машины, также российского производства, пыльные, ржавые, помятые, и синий фургон с решеткой на заднем окне, называемый в народе «воронок». Возле фургона расхаживали два рослых молодца в камуфляже, третий, водитель «воронка», млел в душной кабине.

– Я же говорил, опоздаем, – сквозь зубы процедил Талгат.

– Не останавливайся.

Они прошли мимо и, сопровождаемые взглядами спецназовцев, свернули к первому – всего в доме было четыре входа – подъезду. Ни домофона, ни лифта здание не имело. Внутри после яркого солнечного дня было темно и прохладно. Никого больше не встретив, Северцев порадовался, что полицейские не оставили в подъезде страхующего оперативника.

– Где находится квартира Згуриди?

– На третьем этаже, номер двенадцать.

– Кем он работает?

– Зубной врач.

– Как его зовут?

– Роман Карлович. Ты хочешь все-таки проверить, здесь Варвара или нет?

– Если комбезы пришли за ней, то дело плохо. Придется действовать по обстановке.

– Давай я пойду первым.

– На сей раз пойду первым я. Если начнется шум – уходи, тебе нет смысла вмешиваться, еще пулю схлопочешь.

– Не волнуйся, Андреич, мне тоже приходилось воевать с местным криминалом, до рукопашки и перестрелок доходило. Да и не привык я бросать товарищей.

Северцев взял Талгата за плечо, сжал.

– Спасибо, дружище, но мы договорились, что ты будешь подчиняться. Я и так бессовестно эксплуатирую тебя, подставляя под удар сил, которых сам не знаю. Если я нарвусь на засаду – уходи. Обещаешь?

– Ладно, – проворчал Талгат, – обещаю.

Один за другим они поднялись на второй этаж. Талгат остался на лестничной площадке между вторым и третьим этажами, а Северцев, положив за щеку звездочку сюрикэна, подошел к двери, обитой деревянными планками, на которой красовался латунный кругляш с номером 12. Сами собой сократились мышцы живота – сработал интуитивный сторож организма, предупреждая об опасности.

Северцев позвонил, буквально ощущая пробежавшее по квартире за дверью движение.

Кто-то заглянул в дверной глазок.

– Вам кого?

Голос был мужской.

– Романа Карловича, будьте любезны.

Секунда, вторая, третья…

Щелкнули запоры, повернулся ключ в замке, дверь приоткрылась. В щели показалось смуглое лицо толстяка с коротким седым ежиком волос. В глазах его стоял страх.

– Я Роман Карлович. Что вам угодно?

– Меня к вам послал ваш знакомый, мне нужно подлечить зубы. – Олег погладил пальцем вздувшуюся щеку, за которой прятался сюрикэн.

– Я в отпуске. – Згуриди попытался закрыть дверь, но Северцев успел всунуть носок кроссовки в щель.

– Простите, но зубы болят – спасу нет! Я хорошо заплачу.

– Я же сказал…

– Подожди, Роман, – раздался за дверью женский голос, дверь открылась шире, на Северцева глянули глаза Варвары Сабировой, одетой в белое летнее платье, подчеркивающее достоинства фигуры. – Это снова вы?!

– Я, – криво улыбнулся Северцев.

– С каких это пор у вас болят зубы?

Северцев молча вынул из-за щеки сюрикэн.

Варвара покачала головой.

– Странный у вас зуб. Зачем вы вернулись?

– Хотел помочь… и все узнать… может быть, мы поговорим не в коридоре?

– Заходите. – Женщина отступила в глубь прихожей.

Северцев вошел.

Из гостиной вышла двоюродная сестра Варвары, неуловимо похожая на нее – не чертами лица, но общим абрисом и мимикой. В глазах ее сквозь неприязнь проступило любопытство. Оглядев гостя, она произнесла гортанным голосом:

– На психа он не похож.

Варвара усмехнулась.

– Нормальным его тоже трудно назвать. Проходите, садитесь. Вы один?

Северцев вспомнил о Талгате и о полицейском «воронке» во дворе дома, заторопился.

– Я посоветовал бы вам поменять дислокацию, и чем быстрее, тем лучше. Во дворе торчит фургончик синего цвета, а возле него ошиваются двое парней в камуфляже.

Варвара и Светлана переглянулись.

– Ну и что?

– Если мы смогли вычислить по номеру «пятьдесят первой» адрес вашего приятеля Згуриди…

– Он – брат моего мужа, – сказала Светлана.

– Неважно. Если уж мы вычислили вас, то и полиции это сделать будет нетрудно. Возможно, парни внизу ждут подкрепления.

– Пусть ждут, мы ничего противозаконного не… – начала Светлана.

– Кто это – мы? – перебила ее жена Сабирова, имея в виду Северцева.

– У меня в Астане есть приятель Талгат, вместе учились когда-то у одного учителя. Он сопровождает меня.

– Какое отношение… – вновь начала Светлана.

– Погоди, Света, – поморщилась Варвара. – Этот ваш Талгат… все знает? Вы рассказали ему о синхроне?

– Конечно, нет.

– Спасибо и за это. Но вы говорили, что обращались за советом к ученым.

– К знакомому из Федерального центра по изучению непознанных явлений природы.

– Возвращайтесь в Москву и попытайтесь спасти его. Больше ни с кем не делились своими открытиями?

Северцев подумал о Викторе.

– Мой друг в Монголии в курсе событий…

– Немедленно звоните ему, разыщите, пусть поостережется и никому не болтает о том, что видел.

– Он сейчас в Москве.

– Как это? Почему? Вы же сказали, он в Монголии.

– Он вернулся утром, я с ним встречался.

– Удивительное дело! Человек бросает дела и мчится в Москву…

– Он мой друг! – хмуро сказал Северцев. – Поэтому и примчался в столицу, чтобы помочь выпутаться из положения.

– Вы ему доверяете?

– Как самому себе!

– Что же вы стоите, – подал голос добродушный на вид хозяин квартиры. – Проходите, чаю попьем.

– Некогда, Роман, – качнула головой Варвара, оценивающе глядя на Северцева. Сомнение в ее глазах боролось с надеждой. – Он прав, спецназовцы внизу – это скорее всего по нашу душу. Уходите, Олег. – Она не забыла его имени. – Возвращайтесь в Москву и попробуйте уберечь своих знакомых и друзей. Уж не знаю, как вам это удастся. И никому больше не рассказывайте о синхроне, иначе подвергнете этих людей большой опасности.

– Но я хотел…

– Поверьте, вам лучше не знать, что такое синхрон и что за ним стоит. Предупредите друзей и уничтожьте аппарат. Только будьте осторожны, когда будете это делать, он взрывается как мощная граната.

– Нет! – упрямо боднул воздух лбом Северцев. – Я не успокоюсь, пока не выясню все детали.

– Все-таки псих! – прокомментировала Светлана, выходя в гостиную.

Северцев невольно улыбнулся.

– Иногда я тоже о себе так думаю. Может быть, вы мне все-таки соблаговолите объяснить, что такое «ось S»? Куда я все время попадаю, перемещаясь по черной ветви этой «оси»? В прошлое? Или в альтернативные реальности?

– «Ось S» – это поток состояний Вселенной, который пересекается с «осью Е» – графом массы и плотности состояний. Вместе они составляют скользящий крест реальности… м-м… – Варвара прикусила губу. – К сожалению, я не специалист в теории фазовой синхронизации времени, как… э-э… коллеги моего мужа. Вот они бы вам все объяснили… а потом убили бы, чтобы не допустить утечки информации.

Северцев покачал головой.

– Все это очень странно… и безумно интересно! Никогда не слышал о теории фазовой синхронизации времени. Все-таки синхрон каким-то образом оперирует временем. Но куда я все же попадаю каждый раз? Что за «хронохвост» такой, где мы с вами встречались?

– Это как бы тень реальности… – Варвара не договорила.

В прихожую выглянул из кухни встревоженный хозяин квартиры.

– Подъехала еще одна машина.

– Пора уходить, – быстро проговорила жена Сабирова. – Предупредите вашего друга Талгата и бегите! Берегитесь имплантора… это такой пистолет, разряд которого превращает человека в безвольного исполнителя Программы.

– В зомби, что ли?

– Нечто в этом роде.

– В меня, по-моему, пытались стрелять из такого пистолета, пограничники в Монголии. Или это и есть ваши системники, о которых вы предупреждали?

– Нет, это криттеры, запрограммированные на целевое действие люди. После операции им стирается память.

– Не знал, что у нас есть такая техника.

– Вы многого не знаете. Бегите же!

Северцев двинулся к двери, остановился.

– Без вас я не уйду!

Где-то на нижних этажах дома зародился шум, стал нарастать: по лестнице вверх бежали люди.

– Я сама о себе побеспокоюсь, не геройствуйте.

– Нет!

– Вот кретин! – появилась рассерженная Светлана. – Вам что, жить надоело?! Немедленно уходите!

Варвара вдруг кинулась в гостиную и через две секунды вернулась, бросила Северцеву тяжелый пластиковый пакет.

– Вот, на всякий случай.

– Что это?

– Защитный комплект. Теперь бегите! Я вас догоню.

– Как?

– У меня тоже есть синхрон.

Северцев все еще колебался, и она добавила:

– За вашим другом присмотрит Светлана. Ну же!

– Где мы встретимся?

В дверь позвонили.

Северцев наконец решился и вдавил красный стерженек аварийного кванкера. Темнота заслонила женщин и обстановку квартиры.

Кто со мною в полет?..

ГЛАВА 9

Тетрарх Евро-Азиатского такантая экзарху.

Прошу Систему сменить команду наведения и нейтрализации объектов беспокойства уровня А-2 в мигран-зоне К.

Экзарх Евро-Азиатского такантая тетрарху.

Разрешение получено. Немедленно нейтрализуйте «дерево последствий», созданное несанкционированным вбросом секретной информации в медиа-поле. Замените всех линеархов. Срок исполнения: двадцать четыре часа.

Вид «хронохвоста» с высоты девятиэтажного дома навевал тоску.

Как и в прошлые моменты «аварийных посадок» вышел Северцев точно в той же точке пространства – на площадь перед опустевшим комплексом президентской резиденции. Подождав Варвару – обещала же догнать – с полчаса, Олег решил, что она не зависит от настройки своего синхрона и вполне может переместиться строго по «оси S» – из квартиры в Астане в ту же квартиру в «хронохвосте» Астаны. Поэтому он быстро сориентировался на местности и поспешил в ту часть пригорода, которая в реальной жизни называлась Хаевкой. На поиски квартиры зубного врача Згуриди ему понадобилось около полутора часов, но он все же нашел ее и проник внутрь, сломав дверь толчком ноги. Только эта квартира оказалась абсолютно пустой и заброшенной, пришедшей в почти полную негодность. Серо-бурые стены ее были усеяны крупными порами и поддавались нажиму пальца, будто слепленные из гипса.

Впрочем, Северцева это уже не удивляло. Прыжки по «оси S» стали привычными, а пейзажи «оси» практически перестали вызывать изумление и восторг пополам со страхом, как во время первых бросков «в никуда».

Он честно обошел все комнаты опустевшей квартиры, никаких следов пребывания Варвары не обнаружил и понял, что ждать появления жены Сабирова не стоит. Либо она не имела в виду сиюминутную встречу, собираясь последовать за ним позже, либо вышла в другом месте, либо опоздала и была схвачена казахским спецназом.

Последний вариант показался Олегу самым вероятным и самым безрадостным, так что он едва не сорвался с места, чтобы вернуться в Астану, но удержал свой порыв. Не мальчик уже, но муж думающий. Если бы Варвара сомневалась в своих возможностях, она поступила бы иначе и не обещала догнать его на «оси S». Возможно, у нее появились другие планы.

Сделав такой вывод, Северцев вернулся в центр пустого города, с час слонялся по площади, прислушиваясь к долетавшим издалека звукам, потом зачем-то залез на девятиэтажное здание недалеко от президентского дворца и долго рассматривал городской пейзаж, навевающий тоску, и проблескивающую в небе чешуйчатую башню. Башня манила, притягивала взор, будила воображение, она казалась лишней и вносила элемент сюрреализма в общем-то привычный земной ландшафт. Северцев предположил, что ее создали некие «пришельцы», завоевавшие Землю и уничтожившие людей, но зачем им понадобилось такое исполинское сооружение, представить было трудно.

Приходили и другие мысли. В душе Северцев был недоволен своими действиями, мысленно попросил прощения у Талгата, которого оставил одного второй раз, но помочь ему он бы все равно не смог и лишь надеялся на Варвару, пообещавшую, что ее сестра присмотрит за приятелем Олега.

Он опять спустился на площадь и почти сразу же услышал характерное стрекотание: к городу летел вертолет.

– Наконец-то, – пробормотал Северцев. – Что-то вы припозднились, господа контролеры, я тут уж три часа ошиваюсь.

Может быть, спрятаться и захватить «языка»? – мелькнула идея. Тогда и Варвару ждать не придется. Затем пришла более трезвая мысль: вертолетчики вряд ли будут высаживать десант, просто долбанут ракетами по малейшему подозрительному объекту, и тогда не спасет ни защитный костюм, – кстати, не мешало бы посмотреть, что за комплект всучила ему Варвара, – ни умение маскироваться и быстро бегать.

Северцев поставил стрелочку курсора на черном циферблате на цифру 3, дождался загоревшихся в окошечке букв БМГ и нажал кнопочку черного кванкера. Через несколько секунд он оказался в пустынной песчано-скалистой местности, окутанной слоем невесомой, почти прозрачной пыли. Это был «конец хронохвоста», как сам для себя обозначил Северцев пункт переброса, весьма схожий с тем, который он наблюдал и ощущал, экспериментируя с «осью S» в Москве.

Порядок! Синхрон продолжает работать без сбоев. Интересно, что будет, когда у него кончится заряд аккумулятора? Не застрянет ли тогда владелец синхрона в этих «хронохвостах» навечно?

Северцев хмыкнул, с опаской посмотрел на аппарат, подмаргивающий бегущей по ободку зеленой искоркой. Да, это было бы неприятно. Но, как говорится, где наша не пропадала? Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Будем идти вперед до последнего патрона.

Чувствуя, как першит в горле от пыли, он пощупал тяжелый пластиковый пакет размером тридцать на сорок сантиметров, нашел сбоку застежку-липучку и раскрыл пакет. В его руках развернулся блестящий серебристый балахон, похожий на те, что используют работники атомных электростанций при авариях. Капюшон этого костюма был конусовидный, с упругими усиками в толще материала, поддерживающими его форму, имел стеклянное забрало и нечто вроде маски с решеточкой микрофона.

– Ну, что, попробуем? – предложил Северцев сам себе.

Второе «я» путешественника, брюзга и нытик, предпочитающий действовать по пословице: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, – промолчал.

Ну и ладно, подвел итог колебаниям Северцев. Коли уж появилась возможность заглянуть в глухое прошлое, надо ее использовать.

Он разделся, оставаясь в брюках, сложил рубашку, жилет и ботинки в пакет, с некоторым трудом натянул на себя балахон, явно не рассчитанный на высокого человека. Несколько минут ушло на регулировку и крепление маски, не желавшей вообще пропускать воздух. В конце концов Северцеву удалось найти причину, почему она не функционировала, сдвинуть две пластинки, играющие ту же роль, что и предохранитель на пистолете, и маска заработала. По существу она была мембраной, пропускающей потребителю только азот и кислород, хотя, возможно, и добавляла нужное до кондиции количество этих газов в течение какого-то времени. Ее выступ, охватывающий подбородок, был массивным и мог играть роль резервуара для сжатой дыхательной смеси.

Вертолет преследователей появился в тот момент, когда Северцев закончил переодевание и принялся настраивать синхрон.

– Адью, парни, – помахал он рукой стремительно приближавшейся воздушной машине и нажал на черный стерженек.

Череда знакомых ощущений, невесомость, темнота…

Он ожидал увидеть некий ландшафт, небо и солнце, но не увидел ни того, ни другого. Темнота казалась глухой, как в подземелье, и в первые мгновения выхода Олег так и подумал, что оказался в подземной пещере. Если бы не отсутствие силы тяжести. Ощущение невесомости не проходило, сердце прыгнуло в пятки, желудок, наоборот, запросился к горлу, мышцы живота сократились, и прошло какое-то время, прежде чем Северцев восстановил душевное и физическое равновесие. Посоветоваться было не с кем, но он и так понял, что попал в прошлое очень глубоко, к моменту формирования Земли как планеты, а то и Солнечной системы.

– Облако! – ватно проговорил Северцев, судорожно пытаясь развернуться и оглядеть «горизонт».

Наконец, после десятка неудачных попыток ему удалось повернуться вокруг своей оси, и Олег в невероятном далеке увидел слабое мерцание, похожее на проблеск Луны сквозь земные тучи. Однако оценить, что это такое – Луна, Солнце или еще какая-то звезда, было невозможно. Да и любоваться долго тьмой с пятнышком света не рекомендовала интуиция. Не было ничего интересного для глаза в этом черном мешке пространства без каких-либо ориентиров и указателей. Да и дышать в общем-то здесь было нечем, и холод стоял собачий, от которого тонкая ткань костюма никак не спасала.

– Поехали дальше, – пробормотал Северцев, пытаясь разглядеть циферблат синхрона. Не смог. Понял, что следующий прыжок возможен только назад, по «аварийной линии», нащупал по памяти стерженек аварийного кванкера и нажал.

Как и ожидалось, вынесло его точно в тот же район «хронохвоста» Астаны – на ее центральную площадь. Так был настроен аварийный выход синхрона, не требующий от владельца никаких дополнительных манипуляций. И настроил его скорее всего Крушан Сабиров, упрятавший в этом месте жену с дочерью, а сам попытавшийся оторваться от погони в Монголии. Или действительно назначивший там кому-то встречу.

Северцев снял маску, расслабился, отдыхая от встряски и массы неприятных ощущений, потом упрямо настроил аппарат на самый «дальний» или, скорее, самый «нижний» прыжок по черной ветви «оси S», то есть установил стрелочку на цифру 6. Глубоко вздохнул, нацепил маску, зажал синхрон в руке таким образом, чтобы можно было без промедления нажать красный кванкер, и вдавил черный стерженек.

В окошечке аппарата поползли светящиеся оранжевые буковки:

«Для выхода на нижние регистры фазовых резонансов требуется защита класса А».

– Что ж ты мне ничего не сказал, когда я выходил на цифру 5? – рассердился Северцев. – Это же тоже нижний регистр. Когда у меня не было костюма, ты меня на «пятерку» не пустил. Или я чего-то не понимаю?

Он снова нажал черную кнопочку.

В окошечке сообщений проползла новая надпись:

«Выход опасен для жизни!»

– Да верю, верю, запускай!

Олег еще раз вдавил черный кванкер и после цепочки ставших привычными ощущений оказался… в космосе!

В принципе он был готов к такому повороту событий, но, даже владея экстрасенсорикой и реактивной нервной системой, рассчитанной на мощную энергетическую отдачу и скоростное действие, продержался в этом мире всего несколько мгновений. Анализировать – что он увидел, услышал и почувствовал, Олег начал, только вернувшись назад в аварийном режиме.

Сначала он увидел звезды – россыпь необычайно ярких и крупных звезд, окружавших его со всех сторон. До самых больших из них, казалось, можно было дотянуться рукой.

Затем его поразил цвет неба или пространства, в котором роились звезды. Здешний космос был не черным и даже не фиолетовым, он был светлым, жемчужного отлива!

Третье шокирующее впечатление Северцев получил, глянув под ноги.

Он висел над исполинской багрово-желтой рекой лавы, несшей более темные струи, вихри, камни и сгустки, а также факелы оранжевого и ослепительно золотого огня. Северцеву даже инстинктивно захотелось поджать ноги, которые запросто могли сгореть в горниле лавового потока. Тем более что видение потока сопровождалось ощущением теплового удара: в этом космосе царила чудовищная жара! Мало того, невесомости Олег не почувствовал вовсе, будто стоял на поверхности невидимого массивного объекта, зато почувствовал, что некая сила растягивает его вдоль позвоночника, стремясь превратить в тонкую рояльную струну. Причину этого эффекта он осознал позже, отдыхая от полученного нервного стресса. Зато смог проследить за течением огненной реки и понять, что это – кольцо наподобие кольца Сатурна, вращающееся вокруг самой большой, хотя и не самой яркой оранжевой звезды.

И, наконец, более сильное потрясение ждало путешественника, когда он поднял голову и увидел над собой еще одну лавовую реку, точнее, веретенообразную струю раскаленных комьев багрового, алого и малинового цвета, сгусток лавы с черной дырой посредине, превращавшей его в исполинский, налитый кровью глаз. Лишь гораздо позже, вспоминая увиденные панорамы и пейзажи, Северцев понял, что черное пятно на самом деле являлось идеальной формы шаром. Возможно, это была планета, возможно, обточенный огнем и пылью астероид, но у Олега создалось впечатление, что видел он искусственный объект – космический корабль или станцию, созданную неведомыми разумными существами еще до рождения Солнечной системы. А в том, что он оказался свидетелем ее формирования, Северцев не сомневался.

После недолгих размышлений понял он и причину силы, едва не растянувшей его тело в струну. Он оказался в области Роша – в слое пространства между двумя массивными образованиями, и сила их притяжения едва не разорвала путешественника на части. Точно так же в современной Солнечной системе были разрушены многие спутники больших планет, неосторожно приблизившихся к пределу Роша[8].

Сколько времени Северцев провел в космосе, предшествующем рождению планет Солнечной системы, он не помнил. Не более трех-четырех секунд. Инстинкт сработал вовремя и заставил его бессознательно нажать кнопку аварийного старта. Зато отдыхал он после этого почти час, заново переживая свое путешествие в прошлое. Хотя при размышлении нет-нет, да и мелькала мысль, что «ось S» не является реально существующим пространственным континуумом. Время на «оси S» играло какую-то другую роль.

Додумать свою гипотезу он не успел, да и данных не хватало, отправных точек, кроме одной – синхрон работал и абсолютно реально перебрасывал человека либо из района в район земного шара, либо в некие странные миры, напоминающие Землю в разные моменты прошлого и будущего. Издалека донесся гул вертолетных винтов – неведомая служба контроля «оси S» снова отыскала «нарушителя границы» и послала своих псов-системников ликвидировать прорыв. Пора было бежать из «хронохвоста» Астаны в более спокойное место.

Уже настроив синхрон на возвращение в Москву, Северцев вдруг решил проверить другой диапазон «оси» – белую ветвь. Решение было спонтанным и необдуманным, и потому бесповоротным.

Он быстро установил стрелочку курсора на белом циферблате на цифру 5, нажал белый кванкер.

«Выход опасен для жизни», – предупредил синхрон владельца.

– Это мы уже слышали, – буркнул Северцев, еще раз нажимая кнопочку пуска… и снова оказался в космосе! Только этот космос разительно отличался от того, в каком час назад побывал путешественник.

Звезды здесь были, но в большинстве своем маленькие, тусклые, холодные. Они собрались в одно веретенообразное облако, ничуть не напоминающее знакомый Млечный Путь, и по сути образовывали галактику, видимую с далекой ее окраины.

Земли под ногами Северцева не оказалось, зато наличествовало подсвеченное изнутри серо-сизое море пыли, в котором плавали более плотные сгустки и темные конфигурации. Солнце – в виде крупной малиновой звезды – было погружено в это пыльное море, окруженное прозрачным золотистым гало и двумя кольцами темной материи. И вокруг царил такой дикий холод, что Северцев едва не заледенел за те несколько секунд, в течение которых рассматривал панораму «будущего» Солнечной системы. На вопрос, заданный им самому себе: когда и почему исчезла Земля, а возможно, и другие планеты? – ответить было некому. Сценарий эволюции Вселенной, прочитанный Олегом в журнале «Земля и Вселенная», не совпадал с картиной космоса, заполненного пылью, газом и умирающими звездами. Что-то здесь было не так. Стадия эволюции, при которой планеты начинали рассыпаться в пыль, в излучение, должна была наступить, согласно мнению ученых, через триллионы триллионов лет, когда начинала распадаться основа материи, самая устойчивая элементарная частица – протон. А Северцев сильно сомневался, что синхрон мог забросить его так далеко в будущее.

Уже вернувшись обратно в «хронохвост» Астаны, он чуть было не отправился проверять еще более далекое будущее – обозначенное цифрой 6 на белом циферблате, но вовремя одумался. Костюм его, конечно, защищал в какой-то мере, позволяя оставаться живым короткое время там, где остальные люди неминуемо погибли бы, но все же это был не герметичный скафандр, и ни от космического холода, ни от гамма-излучения и больших температур он не спасал.

Подумав с минуту над своим положением под аккомпанемент крутившегося над городом вертолета, Северцев решительно настроил синхрон на возвращение в Москву, и аппарат перенес его на Воробьевы горы, аккурат на улицу Косыгина.

Ему повезло: здесь царил вечер, дневные палатки и бары уже закрылись, пешеходов было мало, а водители машин, пролетавших мимо университета, не обратили внимания на внезапно возникшую на тротуаре серебристую фигуру.

Северцев быстро переоделся в свой костюм – пакет с одеждой он не выпускал из руки, – поблагодарил провидение за отсутствие свидетелей, поднял руку, останавливая частника. Через полчаса с минутами он был возле дома Вероники, страстно желая оказаться под струями душа и смыть с себя пот и «пыль веков».

Вера впустила позднего гостя, накинув блестящий халатик, не скрывающий достоинств ее фигуры. Кинув взгляд на ее высокую грудь, Северцев мимолетно пожалел о том, что их пути разошлись, но перед глазами вдруг возникло призрачное видение другой женщины, и сердце успокоилось.

После долгого купания в ванной Северцев переоделся в предложенный хозяйкой халат мужа, и они сели в кресла возле торшера, создающего в гостиной уютный полумрак. От ужина Северцев отказался, но с удовольствием выпил бокал легкого вина. Вера сготовила кофе, и они принялись беседовать, наслаждаясь вкусным напитком, прохладой и тишиной.

Интересно, подумал Северцев, усмехнувшись про себя, что сказал бы муж Веры, вернувшись из командировки и застав дома гостя, одетого в его же халат? Поверил бы жене, что это всего лишь однокашник, друг детства, заглянувший на огонек?

– О чем ты подумал? – проницательно спросила Вера, уловив его душевные колебания.

– О твоем муже, – честно признался Северцев. – Ты любишь его?

– Люблю, – не отвела глаза женщина, лишь порозовела под его взглядом. – Он сильный и добрый.

– Редкое сочетание в нынешние времена, – кивнул он. – Я рад, что ты счастлива. Со мной ты была бы одинокой. К тому же я несерьезный товарищ, порой дома и недели не сижу. До сих пор в дороге. Как говорится, непроходящая тяга к перемене мест.

– Нет, ты серьезный, – не согласилась с его самооценкой Вера, – просто не нашел еще себя. Я знаю, что ты сейчас не женат. А вообще девушка у тебя есть?

– Да как тебе сказать… – Северцев дернул себя за мочку уха, подумал о своей последней подруге, с которой не встречался уже больше месяца. Перед глазами снова появилось лицо Варвары, строгое, решительное, сосредоточенное, отвыкшее улыбаться. – Вроде бы есть, а вроде бы и нет.

– Бедный, – сочувственно покачала головой Вера. – Тебе уже пора жениться, детей иметь.

– Вот найду такую же, как ты, и женюсь, – пообещал он, отодвигая пустую чашку.

– Еще хочешь?

– Нет, спасибо, спать пойду, устал.

– Где на сей раз был? Далеко? В России или за рубежом?

– В Монголии, – ответил он с заминкой, представив, как отреагировала бы Вера на его заявление о «путешествии во времени». – Искал упавший НЛО.

Глаза Веры загорелись.

– Правда? Неужели нашел?

– Нашел всего лишь дырку в земле, действительно, странную, похожую на след НЛО. Но для ее изучения нужна специальная экспедиция. Завтра утром я тебе подробнее расскажу, а то глаза слипаются.

– Конечно, конечно, – засуетилась Вера, собирая чашки на поднос. – Ложись здесь на диване, я сейчас белье достану. – Она ушла на кухню и уже оттуда сообщила: – К нам на работу какой-то тип заходил, тебя спрашивал.

– Что? – удивился Северцев, внутренне сжимаясь. – Меня? Когда?!

– Сразу после того, как ты ушел, вернее, часа через два. Нас многие видели, на меня показали, ну, я ему ответила, что ты заказ на книги сделал.

– Умница! Как он выглядел?

– Длинноволосый, невысокий, глаза черные и неприятные, будто он прицеливается. Книжечку красную показал, с золотым тиснением: двуглавый орел и надпись «ФСБ России».

– Даже так? Он из службы безопасности? Лейтенант, капитан, майор? Фамилию не запомнила?

– Я в документы не заглядывала, а фамилия у него какая-то нерусская, то ли Тельман, то ли Гельман. – Вера появилась в гостиной с простынями и подушкой. – Вот, раскладывай сам и ложись.

– Погоди. – Северцев взял у нее постельные принадлежности. – Что ему было нужно конкретно?

– Ну, он, собственно, ничем и не интересовался, – пожала плечами Вера. – Спросил, зачем ты заходил и обещал ли встретиться. Я сказала, что ты заходишь редко, и он ушел. А что? Я что-то не так сказала? – встревожилась она.

– Нет-нет, все правильно… – пробормотал Северцев, отчетливо понимая, что на его след вышли системники. Оставалось только гадать, как им удалось отыскать его в многомиллионном городе спустя всего лишь несколько часов после возвращения с «оси S».

Виктор! – ударила в голову всполошная мысль. Он тоже в опасности! Если системники добрались до Веры, то доберутся и до остальных друзей и знакомых! А в книжный он заходил с Виктором! Надо немедленно позвонить ему, предупредить! И хорошо бы дозвониться до Кости Зеленского, ему тоже грозит опасность. Пусть поостережется всякого рода незнакомцев и держится вместе со своими коллегами, не уединяясь.

Он снял трубку телефона, набрал номер квартиры Виктора. Линия оказалась занятой. Олег подождал, еще раз позвонил: снова занято. Черт, с кем он там треплется?! Придется звонить по мобильному.

Но и мобильный телефон был занят. Северцев потратил на попытки установить связь несколько минут, пока не сдался, злой и встревоженный. Впечатление было такое, будто Виктор разговаривал одновременно по двум телефонам, либо звонил по мобильному к себе домой, а там кто-то ждал его и снял трубку.

– Кому названиваешь? – поинтересовалась Вера, выглядывая из прихожей; она закончила мыть посуду и вытирала полотенцем руки.

– Другу, – ответил Северцев, не зная, что делать. Ехать поздно ночью к Виктору не хотелось, но и оставлять его, не предупредив, было неправильно. Он снова набрал номер домашнего телефона Красницкого. Теперь линия была свободна, однако никто не отзывался. Если Виктор и говорил с кем-то минуту назад, то уже ушел. Интересно, куда, на ночь глядя?

– Ложись, утро вечера мудренее, – мягко сказала Вера. – Завтра дозвонишься, никуда твой друг не денется.

– Надо предупредить дружбана, – качнул он головой. – Наверное, придется ехать к нему.

– Неужели это так важно? Ничего с твоим дружбаном до утра не случится.

– Хотелось бы… – начал Олег, чувствуя непреодолимое желание лечь спать, и в это время зазвонил телефон.

Северцев протянул было к нему руку, но вовремя отдернул, кивнул женщине:

– Возьми… меня здесь нет… ни для кого! Никто не знал, что я у тебя остановлюсь.

– Я поняла. – Вера сняла трубку. – Слушаю вас.

Пауза.

– Слушаю, говорите.

Она подождала еще немного, пожала плечами, положила трубку.

– Молчат.

Северцев подумал немного и начал торопливо переодеваться.

– Извини, я, наверное, не останусь у тебя. Если будут звонить еще или же постучат в дверь – не открывай, сразу позвони в милицию. Поняла?

– Но почему? Что происходит?

– За мной охотятся… нехорошие люди. Возможно, они проверяют, здесь я или нет. Больше тебе знать не положено. Муж твой когда вернется?

– Девятого обещал, послезавтра.

– Жаль, что не завтра, с ним тебе было бы спокойнее.

– Что случилось, Олег? – Глаза Веры стали тревожными. – Ты что-то натворил, связался с бандитами?

– Не с бандитами, – невольно улыбнулся Северцев. – Хотя в данном случае эти люди мало чем от них отличаются. Может быть, впоследствии я тебе все расскажу, а пока не могу. До встречи. Мужу привет.

Он проверил в карманах жилета и брюк свой арсенал, поцеловал женщину и вышел из квартиры, предварительно убедившись, что на лестничной площадке дома его никто не ждет.

Интуиция подсказывала приближение опасности, – ощущение психологически напоминало нависшую над головой черную тучу с дождем и градом, – поэтому Северцев сразу приготовился к адекватной реакции на изменение внешних условий, введя себя в измененное состояние сознания.

Он бесшумно сбежал вниз, не встретив никого на своем пути, оглядел ночной двор – видел он теперь почти так же хорошо, как и днем, – ничего подозрительного не обнаружил и перебежал двор, прячась за стоящими двумя рядами автомобилями. Замер возле сетчатого заборчика детского сада и услышал, как с улицы в арку дома, из которого он только что выскользнул, тихо въезжает машина. Фургон. Почти незаметный в темноте. С выключенными фарами. Лишь в лобовом стекле отразился лучик света, упавший на машину из окна первого этажа.

Фургон остановился, из него неслышно вышли трое мужчин. Двое молча двинулись к подъезду, в котором жила Вера, третий закурил.

Северцев хотел было двинуться прочь отсюда, пользуясь своим преимуществом человека, увидевшего противника первым, но передумал. Душа подсказала, что надо остаться и посмотреть, чем закончится визит незнакомцев. Сомнений в их принадлежности к системникам у Северцева не было.

Прошла минута, другая… пятая.

Двое мужчин, вошедших в подъезд, не возвращались. Третий неподвижно торчал возле фургона, словно превратился в статую. Бросил окурок. В ночной тишине отчетливо пропиликал мобильный телефон. Мужчина шевельнулся, поднес трубку к уху. Обострившийся слух Северцева позволил ему услышать сказанное:

– Они наверху… тихо… может быть, он еще не пришел… ждем…

Мужчина спрятал мобильник, снова застыл. И в этот момент Северцеву показалось, что он услышал сквозь окна тихий женский вскрик. Больше он не колебался.

Некая почти невидимая и бесплотная тень пересекла двор и сформировалась возле фургона в более плотную фигуру. Глухой удар! Мужчина, только что говоривший по телефону, беззвучно сложился пополам, свалился к колесам фургона. В окошке автомобиля показалась голова водителя.

– Ты чего, Марат?

Призрак, уложивший человека с мобильником, сделал движение. Раздался костяной стук, и голова водителя исчезла в салоне, получив удар в лоб рукоятью пистолета. Понять, что произошло, водитель фургона не успел.

Северцев замер, обшаривая пространство двора «сканером» экстрасенсорного восприятия, никого, кроме разгуливающих котов, не обнаружил и в прежнем темпе метнулся к подъезду. На четвертый этаж, где располагалась квартира Веры, он поднялся за три секунды. Остановился на несколько ударов сердца, прислушиваясь к долетавшим на лестничную площадку звукам.

В квартире разговаривали двое, что-то передвигая, роняя и переворачивая. И стонала Вера!

Северцев задержал дыхание, нажал на дверь, кивнул сам себе с удовлетворением: гости не заперли ее за собой, проявив элементарную небрежность. Ломать замок не придется. Затем толкнул дверь от себя и в два прыжка ворвался в гостиную.

Вера сидела на стуле, привязанная к нему скакалкой. Рот ее был стянут полотенцем.

Гостей действительно оказалось двое. Один был сед, сухопар, высок, одет в добротный летний костюм с галстуком. Второй был шире его вдвое, накачанный, в рубашке, лопавшейся на могучей груди, длинноволосый и небритый. Оба планомерно обыскивали гостиную и спальню, выбрасывая вещи из шкафов и комода. На прыжок Северцева они отреагировали одинаково: медленно – по его оценке – оглянулись, подняли брови, в глазах – хищная безмятежность и цепкая сосредоточенность, ни капли страха, – и лишь мгновение спустя потянулись за оружием. Однако Олег действовал намного быстрее, преисполненный холодной ярости.

Седой получил удар ногой в горло и, отлетев к двери спальни, успокоился на пороге, не успев вытащить пистолет из-под борта пиджака.

Его длинноволосый напарник, налитый бычьей силой, удар по челюсти практически не заметил, вытащил из-за спины пистолет с глушителем, и Северцеву пришлось сначала бить по бицепсу здоровяка, лишая его возможности стрелять, а потом обрабатывать болевые точки на теле противника. Упал качок только после четырех попаданий – в нервные узлы над ключицами, в межгрудинную ямку и в шею. Проследив за падением громадной туши, от которого содрогнулся, казалось, весь дом, Северцев быстро освободил Веру и, как смог, успокоил.

– Теперь звони в милицию, – сказал он, склоняясь над визитерами и обшаривая их карманы.

У длинноволосого качка в карманах брюк не оказалось никаких документов. У седого в кармане пиджака обнаружилось удостоверение полковника юстиции. Работал он, судя по всему, в Генеральной прокуратуре.

– Ничего себе! – озадаченно покачал головой Северцев, рассматривая малиновую книжечку с золотым российским гербом.

– Что ты нашел? – всхлипнула заплаканная Вера.

– Это не простые бандиты. Это бандиты, наделенные государственной властью. Ты позвонила?

– Сейчас… там занято…

– Не надо никуда звонить, – раздался из прихожей чей-то знакомый голос.

Северцев, кляня себя за потерю бдительности, выхватил пистолет и отпрыгнул к буфету, целясь в появившуюся в проеме двери фигуру. И опустил пистолет. Это был Виктор Красницкий. В руке он тоже держал пистолет, но гораздо более экзотической формы. Имплантор, всплыло в памяти название оружия, о котором предупреждала Варвара.

– Не суетись, Север, – угрюмо оскалился актер. – Я выстрелю первым, а от разряда этой машинки уйти невозможно.

– Имплантор…

Брови Красницкого прыгнули вверх.

– Тебе уже и это известно? Жаль. Теперь тебя придется обрабатывать по полной программе. Надо было сразу тебя запрограммировать, как только мы встретились.

– Это была твоя ошибка.

Виктор внимательно посмотрел на друга.

– Да, это была моя ошибка. Я хотел помочь тебе. Дай-ка сюда синхрон. Осторожнее, не касайся кнопок, иначе улетишь на «ось S» трупом.

Северцев молча бросил Виктору аппарат.

Вера, переводившая взгляд с одного на другого, опомнилась.

– Кто вы такой?! Что вам нужно?!

Виктор что-то перещелкнул на рукояти своего грозного пистолета, направил ствол на Веру и выстрелил.

Раздался тихий писк.

Вера широко раскрыла глаза и опустилась на пол.

Северцев рванулся было к ней и замер, заметив движение ствола оружия в свою сторону.

– Успокойся, мастер, она просто уснула. Ни к чему ей слушать наши споры. А разговор у нас будет долгий.

– Она ничего не знает.

– Тем лучше. Значит, будет жить. Что ты с ними сделал?

Виктор пошевелил носком туфли плечо седого, не спуская при этом глаз с Олега, потом гиганта-качка.

– Надо же, еще никто никогда так качественно не ронял Ефима. А ведь он известный борец, медали имеет. Но к делу. Сядем поговорим? Только не надо демонстрировать свое мастерство рукопашки, лишь усугубишь свое положение. А то я тебя знаю, начнешь строить планы, выкарабкиваться… Обещаешь?

– Кто ты? – сцепил зубы Северцев.

Виктор поднял с пола синхрон Олега, качнул стволом имплантора, приглашая его сесть.

В квартиру вошли несколько человек, заглянули в гостиную.

– Заберите ребят, – сказал Виктор, не оглядываясь. – Я скоро спущусь.

Противников Северцева с трудом привели в чувство, увели. Виктор и Олег остались одни, если не считать потерявшей сознание Вероники. Олег перенес ее на диван, сел в кресло. Красницкий занял второе кресло, у торшера, опустил пистолет на колено.

– Итак, дружище, начнем знакомиться?

Северцев промолчал, исподволь начиная готовиться к изменению своего незавидного положения.

ГЛАВА 1

Казалось, он был готов ко всему, к любым неожиданностям, к самым невероятным поворотам судьбы. Но то, что он услышал от Виктора, не укладывалось в голове. Все знания о времени, о Вселенной, о физических законах после речи Красницкого сразу оказались перевернутыми, и Северцев уже не мог объективно оценивать свой опыт, услышав из уст друга удивительную историю Мироздания, к тайне которой он случайно прикоснулся.

Они сидели в гостиной Веры, пили холодный морс, Виктор говорил, изредка набрасывая на листах бумаги схемы и графики, а Северцев слушал, молчал, пытался разобраться в предлагаемом материале, но больше – в своих ощущениях, и погружался в омут нового знания все глубже и глубже. Пока не взбунтовалось осоловевшее от избытка информации сознание.

– Хорошо, – сказал он наконец севшим голосом. – Я понял. Теперь давай обо всем снова, не спеша, по порядку, а я буду задавать вопросы и направлять. Идет?

– Идет, – улыбнулся Виктор, глаза которого ни на миг не утратили мрачной сосредоточенности.

Вера на диване шевельнулась, он поднял было лежащий на столике перед собой пистолет-имплантор, но Северцев загородил женщину грудью.

– Не трогай ее!

Виктор пожевал губами, пребывая в сомнении.

– Опасно, если женщина проснется, как говорил поэт. Она не должна ничего слышать и знать…

– Второй импульс твоей машинки убьет ее или превратит в инвалида до конца дней. Я физик и знаю, как действует на человека электрический разряд.

– Имплантор – не электрошокер, он действует на психику. Мы называем его «просветлителем».

– Еще бы, – хмыкнул Северцев, – он, наверное, так хорошо «просветляет» мозги, что человек после этого перестает помнить свое имя. Нет?

– Кто она тебе? Не жена, не любовница, не подруга – бывшая однокашница.

– Она прежде всего человек. Что с тобой, Витя? Раньше ты так не говорил.

– То было давно и неправда. Что тебе неясно? Задавай вопросы, я буду объяснять. – Виктор положил пистолет перед собой, покосился на медленно приходившую в себя женщину. – Заткни ей уши, что ли.

Северцев поднял Веру на руки, отнес в спальню, уложил на кровать.

– Полежи, не вставай. Все будет хорошо.

– Что… случилось? У меня… голова… кружится…

– Все пройдет, не волнуйся. Усни, если сможешь. Принести воды? Может, чаю сделать?

– Не надо… я полежу… отдохну…

– Позови, если что.

Северцев вернулся в гостиную, мимолетно подумав, что он мог бы попытаться завладеть оружием Виктора. Но время боя еще не пришло. Прежде надо было разобраться в полученной информации.

– Итак, начнем сначала. – Он снова сел в кресло, провел ладонью по лицу. – С ума сойти можно!.. Если бы не синхрон и не мои похождения на «ось S», твой рассказ вполне можно было бы классифицировать как бред.

– Уверяю тебя, это не бред.

– Начинаю соображать.

– С чего начнем?

– Со времени.

– Хорошо, поговорим о времени – в рамках той программы, которая досталась мне.

– Значит, тебя все-таки запрограммировали? Всадили файл с информацией? То есть имплант, если говорить на вашем языке? Кто это сделал? Системники? Те самые монгольские пограничники?

Виктор усмехнулся.

– Ты же хотел услышать рассуждения о времени. Но коль уж задал вопрос… Монгольские пограничники – не системники, это криттеры, выполняющие приказы системников. Их программа проста и линейна – догнать, поймать, захватить, ликвидировать – если требуется. Моя же программа сложней, я подчиняюсь непосредственно триарху СКонС, то есть резиденту, контролирующему свой район или, как мы говорим, мигран-зону. Но ты прав: меня нашли и «всадили» программу, поэтому я в настоящее время…

– Зомби! – вырвалось у Северцева.

Виктор снова усмехнулся, хотя мрачное сосредоточенное выражение его глаз не изменилось.

– Можешь называть меня и так, если от этого тебе становится легче. Теперь о времени. В нашей Вселенной, которую мы называем Базовым Масс-графом, – имеется в виду не граф – как титул, а граф – как математический термин…

– БМГ!

– Да, БМГ. – Виктор кинул на собеседника удивленный взгляд. – Ты уже знаком с этим термином?

– Синхрон все время высвечивал эти три буквы.

– А-а… да, тебе достался фазовый синхронизатор старого образца, с фиксированными выходами на резонансы. Но до этого мы еще доберемся. Итак, в нашей Вселенной реализовано два вида времени. Первый: время – как процесс общего движения материи, механического перемещения, изменения положения в пространстве и ряда изменений, связанных с ядерно-атомарными процессами, то есть с поглощением-излучением порций энергии. Второй вид: время – как сумма квантово-волновых пакетов, синхронизированных относительно масс-энергетических узлов. Чем массивнее объект, тем его квантовый пакет шире. Я тебе это рисовал, хотя и не в масштабе, естественно. Кстати, тело человека тоже можно представить в виде когерентной суперпозиции возбуждаемых состояний, то есть в виде волнового пакета.

Виктор подтолкнул ногтем листок с рисунком.

– Это тебе понятно?

– Пока да, хотя возникают дополнительные вопросы. Например: кто, какая сила синхронизирует квантово-волновые пакеты объектов? Из твоего рассказа я понял, что этим занимается ваша организация – СКонС.

– Ты неправильно понял. СКонС – Структура Контроля Состояний, это всего лишь Подпрограмма БМГ, а синхронизирует все фазовое состояние Программа, заданная Творцом БМГ, то есть нашей Вселенной, если тебе больше нравится этот термин. По сути, Программа – это совокупность Законов и Ограничений, имеющих свойство разворачиваться в зависимости от возникающих дисбалансов в результате действий разумных систем. Кстати, человечество – не единственная такая разумная система, но требующая пристального внимания СКонС. Теперь о самой Структуре…

– Погоди, ты не закончил о времени.

– Да, собственно, добавить почти нечего. В соответствии со сказанным «объединенное» время в нашем БМГ… э-э, в нашей Вселенной, представляет собой последовательность состояний материи, изменяющихся в согласии с Программой Творца. А Вселенная в таком случае является материально-пространственным солитоном или Базовым Масс-графом, скользящим по оси реализации квантовых состояний.

– «Ось S»!

– Совершенно точно. И время в нашем БМГ существует лишь в пределах границ солитона как квантованная упругая среда реализации множества классов материальных объектов, различных по массе или по энергонасыщенности. Разобрался?

– Не совсем, – признался Северцев.

– Опять двадцать пять! Что тебе непонятно? Ты же, в отличие от меня, физик, должен быстро соображать, тем более что знаешь терминологию.

– Что такое «ось S», я понял, это ось состояний материи…

– Вообще-то физический смысл этого термина можно представить как гиперобъем вложенных друг в друга одномоментных событий, сдвинутых по фазовым резонансам.

– Все равно это ось состояний, так? А что такое «ось Е»?

– Это спектральная ось энергетических или масс-модуляций. На этой оси располагаются все материальные образования Вселенной от элементарных частиц до скоплений галактик.

– Значит, нажимая кванкер «оси Е», я выбирал определенный класс объектов, различных по массе?

– Наконец-то дошло, – осклабился Виктор.

– Но почему я точно попадал в Астану или в Москву? Причем в одно и то же место. Ведь невозможно точно учесть массу города, он же не точечный объект.

– Этого я не знаю, – отвел взгляд Виктор. – Массы объектов как-то учитываются и шунтируются при синхронизации. Все, что надобно было тебе сообщить, я сообщил. Так что думай и решай.

– Не должен ли я понимать твои слова как приговор?

– Ты должен решить – с нами ты или нет. Обратного пути нет, сам понимаешь. Мы не можем допустить утечки информации. Подумай хорошенько. Если я – всего лишь исполнитель, угларх, то тебе может светить карьера триарха, а то и выше.

Северцев покачал головой, откинулся на спинку кресла. Посидел так, закрыв глаза.

– Еще вопрос… на твоих графиках нарисована кривая с двойным горбом, в то время как оси «S» и «Е» должны начинаться из одной точки…

Виктор подвинул к себе наспех сделанный рисунок.

– Ты имеешь в виду нижнюю часть кривой?

– Да, она лишняя.

– Она вовсе не лишняя. Верхняя часть графика отражает ПраВь – Прямую Вселенную, нижняя – ЗеВс или зеркальную Вселенную. Но если ты согласишься на мои предложения, тебе все объяснят квалифицированные специалисты. Согласен?

– Еще вопрос. Что такое СКонС?

– Я уже говорил, это Подпрограмма контроля, созданная, между прочим, самим Творцом почти одновременно с Базовой Программой. Она не имеет проявленной службы, единой централи управления, но всегда срабатывает, если требуется внести определенный корректирующий импульс в ситуацию. Соответствующую линейную программу можно имплантировать в любого человека и даже в животных. Допустим, в Базовой Программе наметился сбой. Тогда Подпрограмма, то есть СКонС, посылает корректирующий импульс, который реализуется через конкретных исполнителей. Импульс находит подходящие психо-энергетические структуры, внедряет в них информацию о том, что следует сделать, а исполнители реализуют целевую установку.

Северцев почесал лоб. Что-то не устраивало его в словах Красницкого, какое-то неуловимое несоответствие с собственным опытом, но поймать летающую в подсознании мысль пока не удавалось.

– Хорошо, допустим. Но почему вы используете такую технику?

– Какую?

– Ну, обыкновенную, что ли, не суперсказочную со всякими там телепатическими штучками и силовыми развертками.

– Ты имеешь в виду этот синхрон? – Виктор потрогал аппарат Северцева. – Дело в том, что каждая эпоха, представляющая собой мегаквант качественных изменений БМГ, имеет свое средство для активации Подпрограммы. В прошлом таким средством было мысленное и магическое оперирование, психозвуковые мантры, ритуалы, в нынешние времена – особые излучатели, импланторы, а также технические приспособления для синхронизации волновых пакетов – синхроны. Твой синхрон изготовлен более полувека назад, потому и выглядит так прозаически, как часы.

– Тебе тоже должны были дать синхрон. Можешь показать?

– Синхронами механического типа пользуются только криттеры…

– Зомби.

– Криттеры. Исполнители уровнем выше пользуются полевыми или имплантированными синхронами. – Виктор показал перстень на пальце и клипсу на мочке уха. – Это полевой синхрон. Но есть и абсолютно современные аппараты: в горло вживляется ларинг для подачи звуковых команд компьютеру синхрона, в ухо монтируется микродинамик, работающий непосредственно на слуховой нерв.

– Круто! – восхитился Северцев. – Действительно, наука и техника не стоят на месте. Я достаточно плотно слежу за новейшими разработками, но явно не успеваю. Ну, хорошо, ты – особая статья, тебе положено иметь супертехнику, а что носят «шестерки», то бишь криттеры? Какие такие механические синхроны?

– Браслеты с генераторами синхронизации и микрофоны с наушниками.

Северцев еще раз бросил взгляд на руку Виктора, никогда не носившего никаких перстней и колец. На указательном пальце актера красовался перстень из белого металла с выпуклым прозрачно-черным камнем, напоминающим кварц. Красницкий не обратил на взгляд друга никакого внимания.

– Пора определяться, мастер. Нас ждут.

– Где?

– В одном месте… недалеко отсюда.

– Кто? Тетрарх?

– Начальник рангом повыше меня. Увидишь.

– А если я все-таки не соглашусь?

– Тогда я всажу в тебя выстрел-программу, – Виктор шевельнул имплантором, – и ты превратишься в криттера. Со всеми вытекающими…

Северцев усмехнулся, отвечая больше своим мыслям, а не предупреждению Виктора. Очень не хотелось начинать бой в столь невыгодных условиях, но и криттером становиться не было никакого желания. Конечно, можно было для виду согласиться с предложением Виктора, выяснить все обстоятельства дела, а потом красиво уйти, если цели и методы СКонС окажутся несовместимыми с моральными установками и принципами. Но что-то останавливало Олега, мешало добровольно принять сторону Красницкого. Может быть, то обстоятельство, что он сам был запрограммирован и не говорил всей правды.

– Самый последний вопрос. Как работает синхрон?

– Это тебе объяснят специалисты.

– Но ведь и ты должен знать основы вашей физики, хотя бы примерно.

– Он синхронизирует волновые пакеты объектов разной массы внутри диапазона существования.

– Нарисуй, а то так я не врубаюсь.

– Потом, Олег, потом, не тяни время.

– Я не тяну время, – упрямо покачал головой Северцев, – это оно тянет меня. Я хочу разобраться. Есть хорошее четверостишие о времени, отражающее, как я понимаю, суть:

– Очень точно, – кивнул Виктор, теряя терпение, кинул взгляд на часы. – Итак, что ты решил?

В спальне Вероники что-то упало.

Оба посмотрели на дверь, потом друг на друга, но не тронулись с места.

– Она подслушивала, – нахмурился Виктор.

– Она не из тех, кто подслушивает, – возразил Северцев.

– Ты определился?

– Да. Но у меня последний вопрос…

– Последний уже был.

– Самый распоследний. Как в этом деле замешана семья Крушана Сабирова? И что вы с ним сделали?

– Что с ним сделали, мне неведомо. – Виктор поморщился. – По слухам, он с женой замыслил подкорректировать Программу, а такое отклонение СКонС не приветствует.

– Разве одному человеку или даже двум под силу подкорректировать Программу? – скептически изогнул бровь Северцев. – По твоим словам, Программу сотворил Господь Бог, то есть сам Творец.

– Всех деталей конфликта мне не сообщили, да это и не нужно, каждый из нас решает проблемы в области своей ответственности. Мне поручено разобраться с тобой.

– И все же ты должен знать, почему ваши системники так рьяно охотятся за женой Сабирова.

– Ты будешь разочарован, но я не знаю. Я всего лишь угларх в иерархии СКонС. Все, Олег, переговоры закончены. Да или нет?

– Скорее нет, чем да, – вздохнул Северцев.

– Что тебя смущает?

– Скажем так: внутреннее неприятие ситуации. Почему одни криттеры охотятся за мной, используя серьезное оружие, а вторые начинают переговоры?

– Ты имеешь в виду меня?

– К сожалению, да.

– Я не простой криттер…

– Это мы уже слышали. Какая разница? Ты все равно зомби, послушно выполняющий вмонтированную в мозги программу. Если я откажусь, ты без колебаний убьешь меня или закодируешь с помощью твоего «просветлителя», не так ли?

Лицо Виктора стало жестким.

– В данном случае я вынужден в твоем лице ликвидировать утечку информации. Ничего личного.

Северцев иронически прищурился.

– Как говорил поэт: ничего против вас не имею, но свернуть я вам вынужден шею.

Виктор хотел сказать что-то резкое, но сдержался.

– Хватит дискуссий! Ты прав, я выполню данное мне задание без колебаний.

– А как же наша дружба? Она не в счет?

В глазах Виктора зажегся странный огонек: будто из глубин души просверкнули тщательно скрываемые боль и обреченность. Личность Красницкого, воспитанная на идеалах открытости, справедливости и мужской чести, пыталась сопротивляться навязанной извне, внушенной пси-программе.

– Дружба – дело непростое… – начал он.

За дверью спальни Вероники раздался шелест.

Красницкий насторожился, потянулся к лежащему на столе имплантору.

– Черт побери, она наверняка подслу…

Дверь толчком распахнулась, и в проеме возникла тонкая светловолосая фигурка в пятнистом комбинезоне, с пистолетом в руке.

Варвара!

На мгновение все замерли.

Затем началось движение.

Рука Виктора ухватилась за рукоять имплантора.

Северцев, давно готовый к действию, текучей змеей метнулся к нему, ногой отбил излучатель в сторону, одновременно нанося актеру удар в висок.

Виктор кувыркнулся через боковину кресла, тут же подхватываясь на ноги и доставая еще один пистолет, теперь уже «настоящий», с насадкой бесшумного боя.

– Стоять! – негромко, но властно, с металлическим оттенком в голосе приказала Варвара, сделав шаг вперед. Ствол ее пистолета – с такой же толстой трубкой – смотрел Виктору в лоб. Красницкий замер.

– Не стреляйте! – выдохнул Северцев, поднимаясь.

– Он вооружен!

– Все равно не стреляйте. Он мой друг…

– Он теперь человек системы.

Северцев загородил Виктора спиной, протянул к нему руку.

– Отдай пушку, Витя. И мы тебя не тронем.

Палец Виктора на курке поднятого пистолета побелел, начал давить на курок.

Над плечом Северцева появился ствол пистолета Варвары.

– Не двигайтесь, угларх, я пристрелю вас, не колеблясь!

– Ну же, Витя, – умоляюще проговорил Олег. – Ну убьешь ты меня, а она – тебя, кто выиграет?

Виктор несколько мгновений не сводил с него помутневших, будто провалившихся в себя глаз; было видно, что в душе его идет какая-то нелегкая борьба. Затем он выдохнул сквозь стиснутые зубы, швырнул пистолет на пол, отступил назад.

– Ты еще пожалеешь, мастер.

– Мы оба пожалеем, – грустно согласился Северцев, – что оказались по разные стороны баррикады.

– Ваша сторона ошибочна. Вы нарушили принципы СКонС и стали изгоями. В конце концов вас поймают и… нейтрализуют.

– То есть лишат жизни? За что, Витя? За какие такие высокие принципы? Кому дано право беспардонно решать судьбы людей, убивать их за нарушение неких правил? Ты что же, всерьез считаешь это справедливым?

– Ты не все знаешь…

– Согласен. Вот разберусь, мы встретимся и побеседуем обо всем, в том числе об этике твоих хозяев.

– Если бы ты согласился сотрудничать с нами, она бы тебя пристрелила. Вместе со мной.

Северцев оглянулся на Варвару.

– Это правда?

– Мы теряем время, – сухо сказала Варвара. – Надо уходить.

Северцев помолчал, переживая неуютное чувство вины и неуверенности. Виктор был прав, Варвара способна была пристрелить обоих. Но ведь не ради этого она появилась здесь? Убить его она могла и раньше…

– Уходим, – повторила жена Сабирова.

– Как? Внизу нас ждет куча военного народа.

– Заберите у него синхрон.

Северцев посмотрел на Виктора, по лицу которого ходили тени. Шагнул к нему, поднимая с пола тяжелый холодный пистолет «волк-2» отечественного производства, лучший пистолет в мире. М-да!..

– Верни машинку, Витя.

Красницкий оскалился, некоторое время колебался, переводя взгляд с пистолета в руке Северцева на пистолет Варвары, криво улыбнулся и бросил Олегу браслет синхрона. Лишь потом Северцев осознал смысл его колебаний: Виктор мог уйти на «ось S» в любой момент.

– Уходите! – резко приказала Варвара.

– Куда?

– По аварийному регистру! Быстрее!

– А вы?

– Я за вами.

– Вы мне это уже говорили…

– Появились дополнительные обстоятельства. Вы все время путаетесь под ногами, заставляете меня помогать вам. Надеюсь, в последний раз. Уходите!

– Как вы меня нашли?

– Потом! – рассердилась женщина. – Перестаньте болтать!

Северцев посмотрел на друга.

– Может, ты бросишь своих начальников и пойдешь с нами?

– Не могу, – скривил губы Виктор. – Рад бы, да не могу.

– Они всадили в него файл самоликвидации, – презрительно сказала Варвара. – Удивляюсь, почему он до сих пор не сработал, ведь ваш бывший друг провалил задание, не выполнил приказ.

Глаза Виктора на миг стали слепыми. От внутренней боли! И Северцев понял, что держится он из последних сил. Только воля не позволяла Красницкому сорваться и начать бой – без всякой надежды на успех.

– Вы первая! – бросил Олег, стиснув зубы.

– Что?! – не поняла Варвара.

– Уходите первой! Я за вами!

– Но…

– Бегом, я сказал!

Варвара вздрогнула, с изумлением посмотрела в глаза Северцеву и, очевидно, увидела там нечто, чему она сопротивляться не могла.

– Хорошо. Вы найдете меня…

– Я знаю где.

Варвара кинула быстрый взгляд на Виктора, оглянулась на выглядывающую из-за двери спальни Веру и исчезла. Вера тихо вскрикнула.

Северцев подошел к ней, прижал на мгновение к груди, погладил по волосам.

– Забудь об этом как о дурном сне. И никому не рассказывай, ладно? Даже мужу.

Вера слабо кивнула.

Северцев оглянулся.

– Не трогайте ее, Витя. Если с ней что-нибудь случится, я всю вашу контору замочу! Поверь мне, я не бросаю слов на ветер.

– Дурак… – пробормотал Виктор. – Ты же…

– Что? Ты хотел сказать: я обречен? Посмотрим, дружище, еще не вечер. Теперь у меня появился огромный стимул разобраться во всей этой катавасии. Кто из нас уйдет отсюда первым? Ты или я?

Виктор погладил бритый череп, понурился, потоптался на месте, обуреваемый противоречивыми чувствами. Северцев поймал его взгляд, ставший чужим, холодным и расчетливым. По-видимому, внушенная программа задавила сопротивление воли Красницкого и заставила его выполнять чужие команды.

Снова косой высверк взгляда…

Куда он косится? Что задумал?

Виктор сделал два шажка боком, как бы невзначай приближаясь к дивану. Вон в чем дело – имплантор!

Они метнулись к дивану, под который залетел «просветлитель», почти одновременно. Столкнулись. Но Северцев оказался чуть проворнее, цапнул пси-излучатель, получил удар по голове, откатился в сторону и вскочил на ноги, направляя стволы обоих пистолетов на Красницкого.

Виктор замер, бурно дыша. Глаза его продолжали оставаться черными, чужими, сосредоточенными на какой-то важной мысли.

– Тебя убьют, дурак! – сказал он. – Я твой единственный шанс на спасение.

– Возможно, – выдохнул Северцев, перед глазами которого перестали крутиться огненные колеса и молнии от полученного удара, потрогал шишку на темени. – Ты мне чуть голову не проломил.

– Стреляй!

– Я не киллер, Витя. И у меня есть надежда, что ты когда-нибудь справишься с застрявшей в твоих мозгах программой. Уходи.

Виктор пригнулся. Казалось, он вот-вот прыгнет на друга. Но ценой каких-то неимоверных усилий удержался от этого шага. Расслабился, побрел к выходу, шаркая ногами.

– Еще раз прошу не трогать Веру, – сказал ему в спину Северцев. – Это не решит проблемы утечки информации.

Хлопнула входная дверь.

Северцев сунул пистолет и имплантор за пояс, погладил вздрагивающую в нервном ознобе женщину по плечу.

– Не бойся, они больше не вернутся.

– Кто… это?

Хотел бы я сам это знать, подумал Северцев, чувствуя навалившуюся усталость. Вслух же сказал:

– Они ошиблись дверью. Запрись и никого не пускай. А лучше сделай, как я тебе советовал: позвони в милицию и скажи им, что в твою дверь ломятся какие-то пьяные мужики. Пусть подъедет патруль.

Вера кивнула.

– Хорошо, позвоню. Ты уходишь? Останься…

– Не могу. Если я останусь, эти парни обязательно вернутся. А так они увидят меня и к тебе больше не полезут.

– Не уходи! Они тебя…

Северцев улыбнулся, чмокнул Веру в заплаканную щеку.

– Ничего они со мной не сделают, кишка тонка. Так мы с тобой договорились? Никому ни слова!

– Что происходит, Олег?

– Вот я сам тщательно разберусь с этим и когда-нибудь вернусь, чтобы рассказать.

Северцев вышел в коридор, сморщил нос, посылая Вере ободряющую улыбку.

– Запрись. И звони.

Дверь закрылась.

Он несколько мгновений прислушивался к тишине спящего дома – шел второй час ночи – и бесшумно двинулся вниз по лестнице. Что заставило его взяться за синхрон, он и сам не смог бы объяснить. Звук – не звук, движение – не движение… мысленное эхо чьих-то намерений…

Скрипнула коробка лифта за спиной! И тотчас же палец Олега вдавил аварийный кванкер синхрона.

Тот, кто прятался в кабине лифта, выстрелил одновременно с движением пальца. Но синхрон уже передвинул фазовый фронт волнового пакета, который представлял собой Северцев со всем, что его окружало в радиусе двух десятков сантиметров, буквально на ничтожную долю секунды – назад, в прошлое, и пуля стрелка пронзила только воздух.

Через несколько мгновений беглец вынырнул из кокона хронодрайва в темноте и по запаху и другим неуловимым признакам определил, что стоит на все той же площади перед президентским дворцом столицы Казахстана. Точнее, ее «хронохвоста». И здесь тоже царила ночь, как и в Москве.

– Наконец-то, – послышался недовольный женский голос. – Вы заставляете себя ждать, господин Северцев.

Олег опустил руку с пистолетом.

Это была Варвара.

ГЛАВА 2

В «хронохвосте» Астаны они пробыли недолго.

Во-первых, потому, что оставаться здесь было небезопасно. Служба контроля СКонС уже обратила внимание на этот район «прошлого» и в любой момент могла нацелить на беглецов своих охотников. Во-вторых, Варвара Сабирова имела еще один схрон – «нишу» во времени, где оставила дочь. Туда она и предложила Северцеву перебраться, чтобы не оглядываться по сторонам во время беседы и не ждать появления системников. Естественно, он согласился. Перспектива заночевать в пустом городе прельщала мало, да и воевать с преследователями не хотелось, несмотря на то что вооружен он был не в пример серьезнее, чем раньше.

– Возьмите. – Варвара протянула ему ладонь, смутно белеющую в темноте безлунной ночи. Жест он увидел лишь благодаря своему умению расширять диапазон зрения.

– Что это?

– Синхрон. Клипсу приемника нацепите на ухо, перстень наденьте на палец.

– У меня же есть…

– Свой синхрон отдайте мне. Его надо заблокировать. Синхроны этого типа легко пеленгуются, я уже предупреждала вас. Не понимаю, зачем Крушану понадобилось брать его с собой.

Северцев отдал массивный браслет часов с циферблатом в форме сердечка, взял гораздо более легкие перстень и клипсу.

– Виктор говорил, что существуют более современные типы синхронов, которые вживляются прямо в тело…

– Да, существуют, но для их имплантирования требуется специальное оборудование. Перстень подошел?

– На безымянный палец.

– Не имеет значения. Для подачи команд будете подносить его к губам.

– Как им пользоваться?

– Сначала произнесите несколько слов, чтобы он настроился на ваш голос.

– Что сказать?

– Все, что хотите.

Северцев поднес ко рту руку с перстнем.

– Раз, раз, раз, настройка, настройка, один, два, три, как меня слышите, прием…

– Достаточно.

– Что дальше?

– Придумайте ключевое слово для включения синхрона.

– Любое?

– Какое посчитаете нужным.

– Варя, – вырвалось у него.

– Не глупите, – осудила она Северцева.

– Тогда пусть будет «жива», – вспомнил он девичью фамилию Варвары – Живина.

– Кодируйте.

– Как?

– Скажите «код – жива».

Северцев послушно произнес:

– Код – жива.

И тотчас же в ухе что-то слабо пискнуло, зашелестело, смолкло, снова пискнуло, затем раздался хрустящий шепоток:

– Фазовый синхронизатор состояний настроен. Готов к работе. Координаты резонанса?

– Он спрашивает координаты… э-э, резонанса.

– Запоминайте: черный трафик, северная мигран-зона Евро-Азиатского такантая, массив Е-5, Салехард. В дальнейшем можно будет произносить только слово «Салехард», и синхрон драйвирует вас туда, в «хронохвост» Салехарда.

– Почему именно в Салехард?

– Оттуда родом моя бабушка.

– Ясно. Итак, встречаемся там? Где именно?

– Место встречи изменить нельзя, – усмехнулась Варвара. – Синхрон совмещает центры масс синхронизируемого объекта и района резонанса. Мы переместимся в одну и ту же точку Салехарда, примерно совпадающую с его гравитационным центром.

– Но ведь объектов с такой массой, какую имеет Салехард, очень много. Как на Земле, так и в космосе.

– В компьютер синхрона вложена карта почти всех объектов Солнечной системы с точным распределением координат.

– Но это же колоссальная работа – сделать такую топосъемку!

– СКонС занимается этим уже миллиарды циклов, – сухо проговорила Варвара.

– Что еще за циклы? Годы, столетия, тысячелетия?

– Время, измеряемое годами, существует лишь в воображении людей, нуждающихся в ориентации и количественном измерении длительности существования. На самом деле нет ни прошлого, ни будущего, во всяком случае в том виде, в каком представляет это себе человек. Есть только череда состояний – вечное настоящее. Но об этом мы еще поговорим. Отправляемся. Запомнили координаты?

– Запомнил.

– Тогда вперед.

Запинаясь, чувствуя себя глупцом, вынужденным играть в чужую игру, Северцев выговорил координаты Салехарда… и окунулся в знакомый омут странных ощущений, самыми сильными из которых были ощущения сжатия-растяжения тела в тонкую струну. А когда тело Северцева перестала корчить некая непреодолимая сила, он осознал, что стоит в полумраке на пронизывающем морозном ветру. Синхрон сработал точно, переместив владельца из «хронохвоста» Астаны в «хронохвост» Салехарда, температура воздуха на территории которого явно была намного ниже нуля.

Рядом проявилось что-то более светлое.

– Целы? – послышался голос Варвары.

– Все в порядке. Только холодно маленько…

– Потерпите, скоро придем на место, там тепло.

– Где мы? Я имею в виду – конкретно в Салехарде.

– Это площадь Курбского. Салехард ведет свою летопись с тысяча четыреста девяносто девятого года, когда князь Семен Курбский в числе других укреплений на Оби заложил Обдорский острожек. На его месте и стоит сейчас Салехард.

– Почему здесь темно? Ночь, что ли?

– Это Ямал. Ночи в августе на севере светлые, просто над нами тучи. Я специально выбрала момент непогоды в «хронохвосте» Салехарда, чтобы уменьшить риск визуального обнаружения.

– Вы так легко оперируете спецтерминами… кто вы по образованию, Варя?

– Инженер-системотехник, – сухо проговорила женщина, никак не отреагировав на его уменьшительное «Варя». – Идемте.

Она зашагала к темной громаде здания на другой стороне площади. Северцев завороженно посмотрел на ее удалявшуюся спину, пробормотал:

– Что стоите? – обернулась жена Сабирова.

Северцев очнулся и поспешил за ней, оглядываясь по сторонам, анализируя свои впечатления и формулируя теснившиеся на языке вопросы.

Варвара обошла здание, направилась вдоль улочки, вымощенной досками, к белеющей в сумраке церквушке. Свернула на другую улицу, затем на третью, уже асфальтированную. Дома по сторонам, в основном двухэтажные, на сваях – из-за подступающей близко вечной мерзлоты, угрюмо смотрели на людей слепыми проемами окон и чего-то ждали, покинутые даже запахом жизни. Они знали причины своего одиночества, но сообщать об этом гостям не спешили. Если это не прошлое, то что? Боковая веточка времени? Ниша? Виртуально-игровой объем? И как понимать Варвару, заявившую, что нет ни прошлого, ни будущего?

Северцев поискал глазами башню, непреложную деталь прежних выходов на «ось S», не нашел в тучах и догнал спутницу.

– Почему в «хронохвостах» нет людей? Разве эти «хвосты» в какой-то степени не являются вариантами прошлого?

– Являются, – ответила Варвара, продолжая шагать в том же темпе. – Потерпите, мы уже почти пришли.

Дальше двигались молча и через несколько минут свернули к трехэтажному строению с нависающим над центральным входом мезонином. Поднялись по лестнице на третий этаж и остановились у единственной на все здание уцелевшей двери. Впрочем, спустя мгновение Северцев понял, что дверь здесь повешена недавно – сбитая из досок разной толщины и размеров. Варвара достала ключ, повозилась в замке, открыла дверь.

– Лада, это я, не бойся.

В глубине квартиры раздались шаги, появилась светлеющая в темноте фигурка.

– Мамочка!

Мать и дочь обнялись. Варвара оглянулась.

– Не стойте на пороге.

Северцев, чувствуя стеснение и смущение, вошел в квартиру вслед за хозяйкой, закрыл дверь. Варвара вставила в замок ключ и дважды повернула.

– Не гарантия от непрошеных гостей, но так спокойнее. Дочур, зажги свечи.

– Кто это, мам?

– Ты его видела, дядя Олег.

Лада убежала в глубь коридорчика, в проеме двери возник неуверенный дрожащий отсвет свечи.

– Проходите, устраивайтесь. Это убежище временное, поэтому без особых удобств, и потчевать вас практически нечем. Могу предложить консервы и чай.

– Я не голоден, – поспешно сказал Северцев, проходя вслед за Варварой в комнату.

Здесь не было ни стола, ни стульев. У стены лежал на полу матрас, накрытый простыней и одеялом. Сверху на них лежала стопка учебников и тетрадей. Еще один свернутый матрас лежал у другой стены. Столом служила широкая доска, положенная на обломки кирпичей. Комната имела два окна, забранные изнутри ставнями и занавешенные одеялами. Кроме матрасов, в помещении находилась вешалка с висящей на ней одеждой. Интерьер довершал миниатюрный камин в углу с выведенной через окно гофрированной трубой. Здесь тоже было холодно, хотя и не так, как на улице. Дочка Варвары куталась в шубку. На ногах у нее были самые настоящие валенки, а на голове – вязаная шапочка.

– Здрасьте, – ответила она на приветствие Северцева, не сводя с него огромных любопытных глаз. И прятались в этих глазищах такое глубокое понимание ситуации, такое знание горестей и печалей жизни, такая внутренняя сила, что Северцев вздрогнул, с удивлением подняв брови.

– Как настроение? – пробормотал он.

– Хорошее… – несмело ответила девочка.

– Извини, что я без цветов и без подарка. Совсем не ожидал тебя увидеть.

– Ничего, не надо подарков… спасибо…

– Она у меня не избалована, – сказала Варвара, разворачивая второй матрас. – Садитесь сюда, больше некуда. Ладушка, затопи камин.

Девочка с готовностью занялась делом, посматривая на гостя с какой-то странной надеждой в глазах. Лишь много позже Северцев понял, с чем была связана эта надежда. В данный же момент его занимали другие мысли.

– Чай будете?

– Если только вместе с вами.

– Поставишь чайник, – посмотрела на дочь Варвара, села на матрас, прислоняясь спиной к стене, улыбнулась виновато. – Устала… весь день на ногах. Теперь задавайте свои вопросы. Кстати, разве ваш друг-угларх не рассказал вам всего?

Северцев примостился на краешке матраса, положил рядом пистолет Виктора и грозный с виду имплантор. Подмигнул покрасневшей Ладе, встретив ее взгляд.

– Кое-что он, конечно, сообщил, но далеко не все. Пожалуй, начну с главного, чего я не понял. Если хотя бы половина из того, что он успел мне объяснить, правда, то устройство мира оказывается совсем не таким, каким его рисует наука и привыкли воспринимать мы. В это почти невозможно поверить.

– Верите вы или не верите, суть от этого не изменится. Создатель сотворил Вселенную сразу и в пространстве и во времени – от начала и до конца. Но проявленная реальность, или, как мы говорим, – Базовый Масс-граф, – скользит по цепи виртуальных состояний согласно Программе.

– Вы хотите сказать, что она пульсирует?

– Можете называть этот процесс пульсациями, но они таковы: Вселенная в каждый последующий квант реализации рождается сразу вся – от начала до конца! И тут же эта пульсация гаснет, умирает, чтобы породить следующую пульсацию-состояние – также от начала и до конца, но уже с некими изменениями, которые инициируются Программой Творца или, если хотите, Божьим Замыслом.

– А предыдущая пульсация… состояние… куда она девается? Вообще перестает существовать?

– Совершенно верно. Вот почему прошлого, по большому счету, нет. Пустота, ничто. Впрочем, как и впереди – не будущее, каким мы его себе представляем, а цепь не реализованных еще состояний.

– Но как же понять термины «хронохвост» и «черный трафик»? Разве это не следы прошлого?

– Именно следы, – усмехнулась Варвара. – Каждый класс объектов Вселенной имеет свой диапазон существования. «Хронохвост» – это левая, ушедшая часть волнового пакета объекта, соответствующая его массе. А есть еще «хроноклюв» – предшествующая часть волнового пакета. Не знаю, как это можно представить наглядно…

– Нарисуйте.

Варвара посмотрела на дочь.

– Ладушка, подай, пожалуйста, тетрадку и ручку.

Девочка быстро подала тетрадь в клеточку, снова занялась камином, подкладывая в кожух маленькие полешки. Запахло древесным дымком и смолой.

Варвара со вздохом оторвалась от стены, развернула тетрадь и взяла ручку.

– Графически, с большой долей условности, можно изобразить физическую картину мира как спектральный крест синхронизации хронопакетов всех возможных состояний Вселенной.

– Виктор тоже рисовал мне крест, образованный «осями S и Е». Только я так и не понял, что это за оси.

– «Ось Е» – энергетическая, отражающая энергонасыщенность или массу объектов. «Ось S» – ось состояний, отражающая диапазоны существования объектов. По ней и скользит Базовый Масс-граф…

– В будущее?

Варвара начала рисовать, покачала головой.

– В какой-то степени это будущее, но совсем не такое, о каком думаете вы.

– Я уже понял.

– БМГ на самом деле не движется «вперед», он переходит из состояния в состояние, оставаясь на том же месте.

– В пространстве?

– В общем, все это очень условно, и картина Мироздания сложнее, чем мы можем представить. Но принципы объяснить можно. Вот вам крест БМГ. – Она подала Северцеву рисунок.

Олег разглядывал его две минуты, не задавая вопросов, поднял голову на собеседницу.

– Колоссально! Это же революция в науке! За такую теорию можно Нобелевку получить!

– Или пулю в голову, – тихо добавила Варвара со странной интонацией. – СКонС не даст ходу теории… используя ее на практике уже миллиарды лет.

– Ага, все-таки время существует, если вы заговорили о миллиардах лет.

– Как иллюзия, в довольно приличной степени отражающая и объясняющая состояние Вселенной. Просто удобно мерить диапазоны прошедших состояний количеством циклов – оборотов Земли вокруг оси и вокруг Солнца.

– Понимаю… ни фига не понимаю! Время есть, и его нет?

– Это просто удобный термин…

– Ладно, я еще поразмышляю над этим. Вернемся к «хронохвостам». Какая часть рисунка является «хронохвостом»?

– Левая.

Варвара быстро набросала новый чертежик.

– Пик на «оси Е» соответствует максимальной массе-энергии объекта, то есть моменту его полной реализации. Этот момент, в свою очередь, соответствует мгновению настоящего. Если сдвинуться по «оси S» назад, – хотя на самом деле никакого «движения назад» нет, – то мы попадем в момент, когда объект будет реализован не полностью. Что касается таких массивных образований, как город, то…

– Час назад из него выехала тысяча человек или въехала сотня…

– Нет, это мало меняет его массу, а вот появление новых зданий и энергоконцентраций – сильно.

– Понял.

Северцев забрал ручку у Варвары и нарисовал схему:

– Так?

– Почти правильно. На этой кривой, которая называется «черным трафиком «оси S», располагаются резонансы всех рождающихся объектов – от элементарных частиц до Метагалактики, а на ниспадающей кривой, – она начертила еще один график, – те же объекты начинают исчезать один за другим.

Северцев почесал бровь, хмыкнул.

– Кажется, я начинаю нащупывать нить… Черный трафик…

– Иногда мы называем трафики ветвями.

– Хорошо, черная ветвь – это «еще нет», а белая – «уже нет». Удивительно! А что означает «главный резонанс БМГ»?

– В этой вертикали совпадают резонансы всех объектов Вселенной. – Варвара сделала еще одну схемку. – Выглядит это примерно так.

– То есть каждый крест соответствует своему объекту? Но тогда что же получается? – Северцев вспомнил свое путешествие по «оси S». – Если сдвинуть резонанс какого-нибудь объекта относительно главного резонанса…

– Можно перенестись в любое состояние Вселенной до или после главного резонанса. В «хронохвост» города, села, отдельного здания, планеты в целом или в «хроноклюв».

– Я был… видел… это выглядело жутко странно и интересно… Так вот почему в «хронохвостах» Астаны и Москвы нет людей: их уже нет! Город по массе еще существует, а люди уже прошли главный резонанс, то есть ушли дальше.

– Давайте пить чай. – Варвара с трудом встала, выставила из коробки за матрасом чашки, ложки, сахарницу, печенье и конфеты.

Северцев подсел к импровизированному столу, легко сложив ноги перед собой, как заправский индийский йог, а также все азиаты. Варвара и Лада сделали то же самое, и все трое принялись пить зеленый чай – без сахара, но с печеньем и конфетами.

Северцев закончил чаепитие первым, с улыбкой кивнул на Ладу:

– Смелая девочка. Не боится оставаться одна.

– Привыкла, – кивнула Варвара, погрустнев, погладила дочь по волосам. – Не от хорошей жизни. К сожалению, наши скитания еще не закончились.

– А как давно они начались?

– Всего два месяца назад. Но уже по горло надоело! А просвета впереди все не видно. У СКонС длинные руки и хорошая память, еще не было прецедента, чтобы… – Варвара бросила косой взгляд на дочь и замолчала.

Северцев понял недосказанное: система СКонС еще ни разу не простила своих противников и находила их всегда и везде. Он с невольным сочувствием посмотрел на обеих представительниц прекрасного пола, представив, каково им быть дичью для неведомых системников.

– Я уберу, мамочка, – предложила девочка, когда все напились и согрелись.

– Хорошо, милая.

Варвара снова перешла на матрас. Северцев последовал за ней, понизил голос:

– У вас есть какой-нибудь план? Ведь так скитаться с места на место долго нельзя.

– Нет никакого плана, – так же тихо ответила Варвара, болезненно поморщилась. – И не может быть. СКонС – не организация, во главе которой стоит начальник, отдающий приказы, это структура, нечто вроде закона, Подпрограмма. Хотя, конечно, в каждом государстве есть орган контроля, подчиняющийся велиарху.

– Кому?

– Проявленному матроиду или экзому…

– Эмиссару, что ли?

– Пусть будет эмиссару, хотя чаще мы называем копии велиарха экзомами. Велиарх контролирует текущую ситуацию и мигран-линии… э-э, пути коррекции.

– Что это вообще такое – СКонС? Звучит как-то недобро, некрасиво, почти как скунс.

Варвара долго не отвечала, закрыв глаза, вдруг из целеустремленной личности превратившись в усталую и несчастную женщину. Северцев даже решил не продолжать разговор, чтобы она отдохнула, но жена Крушана Сабирова заговорила первая:

– Не обращайте на меня внимание, я действительно устала. Посижу немного, и все пройдет. Что же касается СКонС… Ваш друг должен был вам рассказать о Подпрограмме.

– Естественно, он говорил, но вскользь, мимоходом, намеками.

– Вряд ли он сказал правду.

– Не знаю… не уверен… хотя, возможно, он и сам не владеет всей информацией.

– Его воля сломлена.

Северцев поморщился.

– На протяжении всей нашей беседы он пытался бороться с внушенной программой. Ему бы как-то помочь… Вы случайно не разработали методов нейтрализации пси-импланта?

– Существуют стационарные установки пси-коррекции, так называемые нейрокорректоры, но на всю Землю таких установок всего три, и стоят они в крупнейших клиниках и институтах: в Нью-Йорке, в Токио и в Москве. Хотя применяются, конечно, для лечения больных с сильными психическими отклонениями.

– Плохо дело, туда нам не добраться.

Варвара странно посмотрела на собеседника, хотела что-то сказать, но передумала. Проговорила после паузы:

– Вы серьезно надеетесь уцелеть… после того, что узнали?

– Естественно, – пожал он плечами без всякой рисовки. – И на старуху бывает проруха. Мой друг поговаривал: на всякую хитрую скважину есть труба с винтом. И на ваш СКонС управа найдется.

По губам женщины скользнула улыбка – словно солнышко осветило ее лицо, преобразив до сказочной красоты. Северцеву даже захотелось протереть глаза, настолько улыбка изменила облик Варвары.

– Все-таки вы псих, господин путешественник, как сказала моя сестрица.

– Я просто знаю жизнь, – улыбнулся в ответ Северцев. – И люблю ее. До сих пор она отвечала мне взаимностью. Но мы начали говорить о СКонС…

– Вам никто не заявлял, что вы ужасно настойчивы?

– Каждый второй.

Они посмотрели друг на друга, засмеялись и будто сдвинули что-то, мешающее говорить прямо, разделяющее их как прозрачная стеклянная стена. Вот только Крушан…

Прости, друг, если ты жив, я же не виноват, что мне нравится твоя жена…

И снова Варвара удивительным образом угадала его мысль. Лицо ее опечалилось.

– Мужу не повезло… системники догнали его в Гоби… я сначала не поверила вам тогда… но уже ничего нельзя было сделать… я вообще до сих пор не понимаю, зачем ему понадобилось драйвироваться в Монголию… брать с собой запасной синхрон… Для кого?

В голосе женщины зазвенели слезы. Лада, услышав это, подсела к матери, прижалась к ней, обняла.

Варвара прикусила губу, справилась с собой.

– В последнее время мы не были особенно близки… хотя он поддерживал меня, помогал, самостоятельно пытался выйти на велиарха…

– Чтобы тот отозвал своих ликвидаторов?

Варвара покачала головой.

– Чтобы изменить программу коррекции… Давайте не будем об этом. Ничего уже не вернуть.

– Проклятая СКонС!

– Это слишком эмоциональная оценка системы.

– Кто ее создал? Не Сатана ли?

Варвара осталась серьезной.

– Не Сатана – сам Создатель. По Его Замыслу после появления Разума должна была наступить симметрия и гармония. Но жизнь вообще есть самый мощный нарушитель симметрии и вероятных состояний, а Разум – в особенности. Поэтому Творец подстраховал себя и создал СКонС – структуру контроля и сохранения главной Программы, гарантирующую переход Вселенной из одного квантового состояния в другое.

– Но…

– Что – но?

– Я отчетливо слышу в вашей речи «но».

– Вы слишком проницательны, Олег… э-э…

– Андреевич, но можно просто Олег. Зачем нужна эта СКонС, если Творец сотворил Программу, базирующуюся на его законах?

– Все просто. Допустим, в Программе намечается сбой, который надо предупредить и нейтрализовать. Подпрограмма – СКонС посылает корректирующий импульс, который реализуется через конкретных исполнителей.

– Криттеров.

– От криттеров до велиарха. Но уже две тысячи лет СКонС не только и не столько корректирует негативные отклонения Большой Программы, но и подменяет ее, сужая вариативность состояний, жестко и даже жестоко карая исполнителей и людей вообще… Понимаете?

– Нет.

– СКонС превратилась в пенитенциарную систему, сужающую спектр реализации состояний, уничтожающую все без разбора вероятностные отклонения, вместо того чтобы направлять их, аккуратно выравнивать, сшивать лопнувшую ткань Вселенной и следовать оптимальной стратегии Творца.

– Какой?

– Не мешать! Более простой ее вариант: живешь сам – дай жить другим. – Варвара улыбнулась и тут же помрачнела. – К сожалению, я далеко не сразу это поняла.

Северцев подождал продолжения, пробормотал:

– Печально…

– Более чем, Олег Андреевич. Деятельность СКонС теперь влечет за собой длинный хвост последствий, разрушающий социум и даже континуум на уровне физических законов, и корректировке подлежит все большее количество отклонений, способных уничтожить не только Разум, но и жизнь вообще.

– Все так плохо?

Варвара погладила волосы дочери, улыбнулась; господи, да что же у нее за улыбка!

– Не все. Вот на нее надежда. На ее сверстников. Может быть, они смогут что-то изменить? Иди подбрось полешков, Ладушка.

Девочка снова занялась камином и уборкой.

Северцев почувствовал, что насыщен информацией по горло. Но у него еще роились в голове вопросы.

– Вы сказали, что СКонС сбилась с пути истинного две тысячи лет назад. Почему – именно две?

Варвара ответила не сразу, глядя на дочь зачарованно, заботливо, с любовью… и страхом!

– СКонС работала великолепно очень долгое время. Она не позволила самоуничтожиться Разуму в первом Власть-Провале, случившемся из-за действий первых носителей разума – богов. Потом был второй Провал, когда богов сменили маги. И снова жизнь и Разум уцелели благодаря вмешательству системы. Появились люди, потомки магов, две тысячи лет назад начался третий Власть-Провал, а сумеет ли СКонС нейтрализовать его, я не знаю… Наверное, не сумеет, судя по многим признакам.

Помолчали.

– Странно, – нарушил молчание Северцев. – Две тысячи лет назад родился Иисус Христос… это совпадение?

– Может быть, и совпадение, – вздохнула Варвара, теряя интерес к разговору. – Хотя бродят слухи, что это – новая Подпрограмма, еще более жесткая, чем СКонС, призванная сменить ценностные установки Программы. То есть самого Творца.

Северцев с недоверием посмотрел на вновь закрывшую глаза Варвару.

– Но ведь в таком случае Иисус… то есть новая Подпрограмма… создана не Творцом? Если она призвана сменить Его ценностные ориентиры… А как другие религии?

– Это тоже варианты Подпрограммы, хотя и разработаны они не Творцом и не системой СКонС, а первыми носителями разума на Земле.

– Ну и ну! Никогда под таким углом на эти вещи не смотрел.

– У вас еще будет время подумать об этом.

– Интересно, мы все время говорим о людях, о Земле… а как обстоят дела на других мирах? Или Творец создал только людей?

– Творец создал только предпосылки для возникновения Разума. Конечно, в космосе живут и другие существа, отличные от людей. Но СКонС работает и там.

– Понятно… – протянул обескураженный Северцев, у которого кругом шла голова. – Пресвятая Богородица, как же это все… фантастично!

– Я не призываю вас верить моим словам.

– Да я не… я не хотел вас обидеть. Но любой на моем месте чувствовал бы то же самое. Кстати, что это за башня, которую я постоянно вижу во время походов по «оси S»?

Глаза Варвары открылись, в них протаяло удивление и недоверие.

– Вы видите… башню?!

– Ну да. – Северцев рассказал о своих ощущениях, когда он пытался приблизиться к туманно-прозрачному огромному сооружению. – Я так и не смог подобраться к ней ближе, она словно убегает за горизонт. Такое впечатление, что башня вообще торчит за пределами атмосферы. Вы знаете, что это такое?

Варвара покачала головой, обменялась с дочерью странным взглядом.

– Удивительно… Эту… м-м… башню видят очень редкие люди. Вот моя дочь, например. Я знаю еще одного-двух… но остальные…

– А вы видите?

– Я – особый случай. – Варвара снова покачала головой, разглядывая лицо Северцева с каким-то новым интересом. – Надо же, какое открытие! Я даже рассчитывать не могла…

– На что?

– Так… это я о своем.

Северцев нахмурился, заглянул в глаза женщины, проговорил медленно, с нажимом:

– Кто вы, Варвара? Обычный человек не может знать так много об истинном устройстве Вселенной, о СКонС… о контроле над человечеством. Откуда вы все это знаете?

Варвара отвела взгляд, помолчала, усмехнулась в ответ на свои мысли, посмотрела на Северцева.

– Я – бывший сотрудник СКонС…

– Я так и понял. Виктор говорил, что существует иерархия исполнителей СКонС… криттеры… какие-то руководители рангом выше… да и вы назвали его углархом.

– Я была тетрархом.

Северцев продолжал смотреть вопросительно, и жена Крушана добавила:

– Это третий уровень контроля.

– А кто организует первые два?

– Велиарх и экзарх. – Варвара встала. – Извините, я устала. Поговорим в другой раз. К тому же у меня важная встреча в… одном месте. Я могу доверить вам мою дочь на один час?

Северцев поднялся с колен, посмотрел на девочку, ответившую ему застенчиво-дружелюбным взглядом.

– Конечно, можете. Но не лучше ли, если я пойду с вами?

– Не лучше. Там вы лишний.

– Хорошо, мы подождем вас. – Северцев улыбнулся Ладе. – Не будешь возражать?

– Нет, – покачала головой девочка.

– Ну и отлично. Не бойся, скучать не будем, поиграем во что-нибудь. В «морской бой», например. Ты знаешь такую игру?

– Знаю.

Варвара усмехнулась, погладила дочь по голове, вышла в соседнюю комнату и вернулась, переодетая в летнее платье и туфли. В руках она держала средних размеров кожаную сумочку. Северцев до этого момента видел женщину преимущественно в комбинезоне и теперь мог по достоинству оценить ее фигуру, наверняка вызывающую повышенный интерес у мужчин.

Варвара перехватила его взгляд, в глазах ее зажглись насмешливые искры.

– Там, где я встречаюсь с… нужным человеком, жарко. Лето все-таки, август. Надеюсь, вы действительно не будете скучать. – Она посмотрела на дочь. – В случае чего ты знаешь, что делать, ребенок. Поухаживай за Олегом Андреевичем, развлеки.

Лада улыбнулась, кивнула.

Варвара еще раз оценивающе глянула на Северцева и исчезла.

Олег невольно покачал головой, глядя на то место, где только что стояла женщина. В голове царил сумбур, сквозь который пробилась одна неожиданная мысль: что изменилось? Что изменилось со времени первых встреч его с Варварой? Почему она сначала советовала ему уничтожить синхрон, а потом выдала всю секретную информацию? Что она задумала, бывший тетрарх СКонС? Как там говорил поэт?

Северцев заметил удивленный взгляд Лады, очнулся, с улыбкой потер лоб:

– Твоя мама очень сильная женщина… и красивая. Итак, ребенок, займемся делом?

ГЛАВА 3

Сначала они играли в «морской бой».

Естественно, Северцев проиграл, хотя и не старался особенно поддаваться. Лада на удивление быстро схватывала ситуацию и находила корабли противника безошибочно.

Потом играли в слова: кто больше придумает на определенную букву. Здесь у игроков случился паритет, так как на букву «щ» оба знали одинаковое количество слов.

В конце концов оказалось, что Лада играет в шахматы, у нее даже была доска с фигурами, и Северцев целый час с удовольствием отражал атаки девочки, удивляясь ее азарту и умению строить композиции.

Беседовали обо всем, что приходило в голову.

Лада рассказала о своей школьной жизни – она перешла в пятый класс, так как в школу пошла в шесть лет, – о подружках, о своих увлечениях: девочка любила плести из бисера всякие украшения. Северцев тоже поделился своим жизненным опытом, хотя больше спрашивал, нежели рассказывал сам. Но больше всего его поразило знание Ладой сложных физических понятий, для осмысления которых любому взрослому требовалось время.

Зацепил он эту тему случайно, со смешком заметив, что мать Лады так и не ответила, что такое башня, которую он видит при посещении «оси S», и почему ее не видит большинство людей.

– Потому что это никакая не башня, – простодушно сказала девочка. – У нее много названий.

– Откуда ты знаешь?

– Мама с папой и дядей Назарбаем разговаривали, я слышала.

– И о чем они говорили?

– О компактификации белых вариантов.

Северцев с удивлением воззрился на юную собеседницу, без запинки выговорившую сложный физический термин.

– Ты знаешь, что такое компактификация?

– Конечно, это свертывание или сжатие измерений.

– Здорово! Молодец! А еще что ты знаешь? К примеру, как мама или папа называли… м-м, башню?

– Папа ее не видел, только мама и я. Дядя Назарбай называл это явление эн-мерным топологическим многообразием, а еще – нормалью времени. Мама говорит, что это «хроноклюв».

– Очень интересно! Почему же этот «клюв» могут видеть только некоторые люди?

– Не знаю точно, – смутилась Лада, – но это связано с эффектом воздействия «хроноклюва» на нервную систему случайников.

– Кого-кого?

Лада улыбнулась, став еще больше похожей на мать.

– Мама так называла людей с очень тонкой психической организацией.

Северцев покачал головой, разглядывая десятилетнюю собеседницу.

– Раньше таких людей называли экстрасенсами.

– Шах! – заявила девочка, сосредоточенная на игре.

– А мы вот так… – отступил Олег.

– Еще шах!

– А мы вот так…

Беседа на минуту прекратилась. Северцев взялся за фигуру, раздумывая не столько над ходом, сколько над своими ощущениями. Иногда ему казалось, что он слышит голос девочки раньше, чем она начинает говорить. Это сбивало с мысли и заставляло прислушиваться к каждому шороху.

– Ладья бэ-три…

– Тогда я съем слона, – заявила Лада.

– Ешь, – хитро улыбнулся Северцев.

Девочка сжала пальцами своего ферзя, задумалась, и вдруг глаза ее расширились, просияли.

– Вот вы что задумали! Тогда я не буду есть слона, а просто отступлю.

– Молодец, – похвалил он Ладу. – Я так долго готовил ловушку, а ты ее разгадала. Кто тебя учил играть в шахматы, папа?

– Нет, мама. Папа со мной никогда не играл, он всегда был занят и приходил поздно. А мама всегда находила время, хотя работала не меньше. Мы с ней еще в нарды играли и в карты.

– Я смотрю, у твоей мамы очень много достоинств. Кстати, она сказала, что работала тетрархом… это что за должность такая?

– Она отвечала за социальные девиации мигран-зоны.

– Как? – удивился Северцев. – Ну-ка повтори еще раз.

– Ну, мама руководила отделом социальной разведки СКонС и отвечала за Среднюю Азию. Это очень серьезная должность.

– Да уж, – не нашелся, что сказать, Северцев. – Более чем серьезная. Странно, что ты знаешь такие вещи…

– Мама мне всегда все рассказывает и даже иногда советуется.

– Ну да, конечно… – Олег с трудом скрыл замешательство, хотел пошутить, но побоялся обидеть собеседницу. – Естественно, она должна с тобой советоваться… А что там у нее случилось, на работе? Почему завязался конфликт, из-за которого вы теперь прячетесь здесь?

– Не только здесь.

– Ну, где можно, я понимаю.

– Сначала мама не захотела быть одна…

– И что же? Что значит – не захотела быть одна? Из-за этого никто не ссорится, насколько я знаю. Как говорил один писатель[9]: «Одиночество – это не столько естественное, сколько оптимальное состояние человека».

– Маме нельзя было выходить замуж за папу.

– Почему?

Лада снова смутилась.

– У них такие правила.

– У них – это в СКонС?

– У велиархов… Но она встретила папу и вышла за него замуж.

– Все равно не понимаю. СКонС ведь не монашеская обитель. Ну, ладно, вышла и вышла, и тебя родила. И все?

– Нет, потому что ей нельзя было родить ребенка.

– Так. Час от часу не легче! И она, естественно, снова не послушалась?

Лада простодушно кивнула.

– Когда я родилась, ей сказали, чтобы она отдала меня в детдом.

– Ну и ну! – озадаченно качнул головой Северцев. – Что это еще за садизм такой? При живых родителях отдавать ребенка в детдом… И она, естественно, не отдала.

– Конечно, нет. А когда меня хотели отдать на воспитание в другую семью, она ушла с работы. – Лада сморщила носик, пригорюнилась. – Вот мы и скитаемся уже два месяца.

Северцев внимательно присмотрелся к девочке, вопросов к ней у него возникало все больше, но вряд ли она могла ответить на них, подчиняясь своей детской логике. Да и не верилось, что причиной конфликта Сабировых со СКонС могла послужить обыкновенная женская привязанность к собственному ребенку. Во всей этой истории крылась какая-то тайна, однако открыть ее могла только Варвара. И то, если захочет.

– Предлагаю ничью, – сказал Северцев, отдав слона за ладью.

– Согласна, – обрадовалась Лада. – Давайте подтопим камин? Похолодало.

– Командуй. – Северцев с удовольствием помог ей разжечь огонь, сел на матрас. – Если ты такой информированный специалист, то, наверное, знаешь и об этих «осях Е и S»?

– Знаю, – серьезно ответила девочка. – Чай будете?

Северцев посмотрел на часы.

– Что-то мама твоя задерживается, уже почти два часа прошло. Давай свой чай, погреемся. Я не совсем понял, что такое «ось S». Думал сначала, что это ось времени, а выясняется, что время – вовсе не то, что я думал.

– «Ось S» – это спектральное многообразие состояний… – начала Лада.

Северцев засмеялся. Девочка сконфузилась.

– Я что-то не так сказала?

– Все так, просто я не устаю удивляться твоим познаниям физики и математики.

– Мама говорит, что у меня идеальная память.

– Она права. Продолжай.

– Можно, я нарисую?

– Валяй.

Лада развернула тетрадь и рукой, по твердости не уступающей маминой, нарисовала чертеж.

– Это я понимаю, – сказал Северцев. – «Оси S и Е», крест синхронизации… только у тебя их целых три.

– Я нарисовала три состояния Вселенной: цифра 1 – предыдущее, цифра 2 – нынешнее, 3 – следующее. Только на самом деле «ось S» условна, ну, как бы не существует…

– Виртуальна?

– Да, – обрадовалась девочка, – виртуальна, мама так тоже говорила. Поэтому Вселенная переходит из состояния в состояние внутри себя, а не движется куда-то в полном смысле этого слова. Понимаете?

– Кажется, понимаю. «Ось S» не является ни осью времени, ни осью пространства. А «ось Е»?

– Это ось энергетических возможностей Вселенной внутри креста реализации. Иногда ее называют «осью масс».

– Классно формулируешь! – восхитился Северцев.

Лада смутилась, снова превращаясь в обыкновенную десятилетнюю девчушку, ничем не отличавшуюся от своих сверстниц. Во всяком случае, несмотря на свои удивительные познания в области естественных наук, она еще играла в куклы: Северцев заметил выглядывающую из-под подушки белокурую головку Барби.

– Вот бы узнать, где находится тот вселенский «переключатель», который раз за разом включает Программу состояний! Ты не слышала об этом?

– Нет, не слышала, – с сожалением покачала головой Лада. – А разве он существует?

Северцев улыбнулся.

– Это я просто помечтал. Ну, что, чем теперь будем заниматься? Может быть… – он не договорил. Показалось, спины коснулся чей-то холодный потный палец. Олег замер. Застыла и Лада, округляя глаза. Похоже, она тоже почувствовала некое неприятное изменение обстановки.

– Сиди тихо! – прижал палец к губам Северцев. – Я проверю, не пожаловали ли к нам нежданные гости.

Он сунул за пояс оружие: пистолет – впереди, имплантор – сзади, погладил побледневшую девочку по плечу и бесшумно выскользнул в коридорчик, ведущий к выходу из квартиры.

Заработала экстрасенсорика. Зрение обрело глубину и объемность, темнота отступила. Стали слышны посвисты ветра за стенами дома и какое-то потрескивание. Он прислушался и понял, что по лестнице дома поднимаются несколько человек. Они старались двигаться тихо, но их выдавал легкий скрип ступенек и перекрытий.

Конечно, если бы Северцев был один, он попытался бы устроить неизвестным приятную встречу, чтобы выяснить их намерения, но с ним была дочь Варвары, и рисковать ее здоровьем, а тем более жизнью, не стоило.

Он вернулся в комнату, шепнул на ухо девочке:

– К нам гости. Это могут быть ваши друзья?

Лада покачала головой.

– Никто не знает, что мы с мамой прячемся здесь, даже папа.

– Тогда это не друзья. Что будем делать?

– Надо уходить.

– Куда?

– У нас есть запасное убежище, мама там нас найдет.

– Координаты знаешь?

– Черный S-трафик, горизонталь один-один, Северный такантай… – Лада запнулась.

– Это все?

– Я забыла… кажется, восемьдесят шесть и две десятых градуса северной широты и один градус восточной долготы.

– Не перепутала? По-моему, мы прямиком попадем на Северный полюс.

Лада покраснела.

– У меня аварийная линия… я только называю резонанс, и синхрон включает драйв…

– Почему я не могу сделать то же самое?

– У вас ненастроенный синхрон, ему надо называть точные координаты.

– Понятно. Что ж, рискнем? Если окажешься в убежище одна – жди маму и никуда не ходи.

Лада кивнула.

– Иди, я за тобой.

Девочка прошептала какое-то слово, по ее телу пробежала волна искривления, превратив его в размытый силуэт, и она исчезла.

В конце коридорчика грохнула, рассыпаясь, дощатая входная дверь. Но Северцев уже успел включить синхрон с помощью ключевого слова и назвал координаты места выхода, которые вспомнила Лада. Когда в комнату с горевшей на импровизированном столе свечой ворвались трое мужчин в камуфляже, там уже никого не было.

– Ушли! – выдохнул один из них, высокий, но сутулящийся, с соломенными усиками и сломанным «боксерским» носом.

Второй, пониже ростом и поплотнее, молча погладил бритый череп и поднес к губам пенальчик рации:

– Шестой, пришлите эксперта.

Затем бритоголовый посмотрел на сутулого:

– Останетесь здесь. Может быть, они вернутся. Дождитесь эксперта, осмотрите все и уничтожьте.

Он повернулся и вышел.

На сей раз «полет» по «струне» «оси S» длился дольше и сопровождался необычными эффектами.

Сначала Северцев почувствовал знакомый удар по голове – как бы изнутри, а потом услышал тонкий голосок и не сразу понял, что это заговорила в ухе клипса рации:

– Фиксатор ерзает по S-диапазону…

– Что?! – изумился Северцев, не слыша собственного голоса.

Ударило в ноги, да так сильно, что лязгнули зубы. Перед глазами завертелись огненные змеи.

– Кто гово… – начал Северцев, и до него наконец дошло, что он слышит компьютер синхрона.

– В чем дело? Ты не можешь найти точку выхода?

– Нелинейная синхронизация требует многовекторной настройки, – сухо отозвался синхрон.

– Извини…

От третьего удара – по затылку – у Северцева посыпались искры из глаз. Он выругался и выпал в холод и свет, заставивший его зажмуриться.

– Дядя Олег! – послышался обрадованный детский голос.

Он открыл глаза, но был вынужден защититься ладонью от заполнявшего пространство текучего сияния. Потом глаза привыкли к свету, и стала понятна причина его происхождения.

Синхроны перенесли беглецов в центр огромной круглой впадины, усыпанной крупным стеклянно-серебристым песком, из которого торчали округлые туши черных скал. Впадину окружала стена льда, изломы которого и давали потоки отраженного солнечного света, бьющие по глазам.

Небо над впадиной было густо-синего цвета, безоблачное, глубокое, перечеркнутое силуэтом почти невидимой башни. На солнце, повисшее надо льдами, нельзя было смотреть без очков, такое оно было яркое и большое.

Лада стояла в двадцати шагах от Северцева, возле кургана из каменных глыб примерно одинакового размера, прижав к груди кулачки. В ставших огромными глазах девочки читались недоверие, страх и восторг.

– Все в порядке, – облегченно вздохнул Северцев, делая шаг к ней и чувствуя ломоту в костях. На этот раз «хронодрайв» организм перенес не так легко, как прежде. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. – Лада бросилась к нему, но устыдилась порыва и сдержала шаг. – Я так рада, что вы догнали…

– Куда б я делся? Кстати, куда мы попали?

– Это Гиперборея, затонувший северный материк.

– Откуда ты… м-да, впрочем, ясно откуда. Гиперборея, значит. А почему солнце стоит высоко? На Крайнем Севере, а тем более на полюсе оно еле-еле выползает над горизонтом.

– Разве вы не знаете, что Земля не раз меняла полюса?

– Ах вон что! – улыбнулся Северцев. – Мы просто попали на материк в момент, когда Северный полюс был не здесь. И в какие же это времена мы драйвировались?

– Больше пятидесяти миллионов циклов или чуть больше шестидесяти миллионов лет назад по М-времени, – важно ответила Лада.

– Я так и… по какому времени?

– Мама говорила, что есть два вида времени – локально-когерентное, то есть личное время объекта, соответствующее диапазону его существования, и общее – М-время, от слова майя – иллюзия. Люди принимают его за данность, за объективно существующий поток, хотя на самом деле…

– Я помню, – поспешно перебил Олег собеседницу. – Времени нет, ни прошлого, ни будущего. В будущее попасть нельзя, потому что этих состояний еще нет, а в прошлое – потому что их уже нет. Правильно?

– Правильно, – кивнула Лада. – Можно только синхронизировать волновые фронты своего квантово-волнового пакета с масс-резонансами на «оси S» и «оси Е».

– Что мы сейчас и сделали, так?

Лада кивнула еще раз.

– Все это прекрасно. Только до сих пор неясно, каким образом синхрону удается переносить нас в нужное место с точными географическими координатами. Почему драйверов не заносит в космос или под землю.

Лада смутилась, пожала плечиками.

– Мама об этом не говорила.

– Ну и ладно, потом с ней побеседуем. Кстати, я не спросил раньше: кем работала твоя мама официально?

– Заместителем начальника государственной службы безопасности.

Северцев присвистнул, с удивлением глянув на дочь Варвары. Он догадывался, что официальная должность жены Сабирова должна соответствовать статусу тетрарха СКонС, но не предполагал, что женщина в Казахстане, да еще русская, может достичь такого высокого положения.

– Да-а, мама у тебя действительно уникальная… Итак, ребенок, что будем делать?

– Ждать, – рассудительно заметила Лада. – Мама обязательно вернется.

– Я тоже так думаю. Показывай мне свое убежище. Далеко мы от него?

– Да вот же оно, – вытянула руку девочка в направлении на округлую гору камней.

Северцев присмотрелся к ней и понял, что это в самом деле древнее сооружение, по форме напоминающее круглый растрескавшийся хлеб диаметром около двухсот метров. Чем-то оно походило на ирландский кромлех Нью-Грендж, сооруженный, по оценкам ученых, в четвертом тысячелетии до нашей эры. Северцев в начале своей карьеры путешественника посетил Нью-Грендж, расположенный в пятидесяти километрах от Дублина, и долго оставался под впечатлением увиденного. Особенно его поразила не масса сооружения – около двух тысяч тонн – и не его размеры, а точность древних строителей. Единственный раз в году, в день зимнего солнцестояния, луч восходящего солнца через тоннель длиной в семнадцать метров падает на камень в погребальной камере, на который нанесены таинственные узоры. Что это за узоры и какой смысл в этом освещении придавали процессу древние архитекторы, ученым разгадать не удалось.

– Вот это домик! – хмыкнул Северцев, прикидывая высоту каменного кургана. – Неужели его сделала твоя мама?

Лада засмеялась – будто колокольчик серебряный прозвенел.

– Ну что вы, дядя Олег, его построили гиперборейцы. Вернее, потомки гиперборейцев, прямые предки древнего русского рода.

– Это тебе тоже мама сказала?

– Нет, дядя Назарбай.

– Твой родственник?

– Он работал у мамы начальником охраны. – Лада перестала улыбаться, глаза ее стали печальными. – Его убили.

Северцев вспомнил строки Ипатьевской летописи: «Война без мертвых не бывает». Вслух же проговорил:

– Он был, наверное, хороший человек, знающий. А вообще здесь довольно прохладно, ты не находишь? Под минус десять. Ты не замерзла?

– Нет.

– Покажи мне ваш с мамой схрон. Где у него вход?

Лада встрепенулась, направилась вперед, к лепешкообразному сооружению из каменных глыб. Северцев оглядел окруженную стеной сверкающего льда долину без единого деревца, прислушался к ее прозрачной тишине (надо же, он в легендарной Гиперборее! Кто мог представить, что ему удастся побывать на земле предков, на земле Истока цивилизации!), ничего не увидел и не услышал и двинулся вслед за проворной дочерью Варвары.

Лада прошла около пятидесяти метров, остановилась у закругленной стены каменного «каравая» и толкнула ладонью одну из буровато-коричневых глыб. Кажущаяся монолитом весом в несколько тонн глыба вдруг качнулась маятником вперед-назад и с тихим хрустом отошла влево, за соседнюю глыбу, открывая узкий проход в глубь гиперборейского кромлеха.

– Здорово! – похвалил устройство входа Северцев. – Я бы прошел рядом и не заметил, что здесь дверь. Веди дальше, хозяйка.

Лада с готовностью зашагала в глубину коридора, ничуть не боясь темноты и узости прохода.

Первые пятнадцать метров проход представлял собой узкую – сантиметров восемьдесят шириной – расселину в плотно уложенных камнях, затем превратился в почти прямоугольный тоннель, завивающийся спиралью вокруг центральной оси «каравая». Потеплело. А потом Северцев с удивлением заметил, что освещение коридора не меняется, оставаясь почти таким же, каким оно было внутри расселины. Казалось, щели стен сооружения источают рассеянное дневное свечение, позволяющее свободно ориентироваться внутри кромлеха.

– Осторожнее, здесь яма, – предупредила бесшумно скользившая впереди Лада.

Северцев перешагнул полуметровую трещину в полу, и ему показалось, что там, внизу, на огромной глубине, блеснула вода.

– Пришли.

Они миновали последний поворот коридора и оказались в круглом помещении с готическим потолком, своеобразную «готику» которого создавали торчащие углы глыб и остроугольные ниши между ними. Нигде не было видно ни одного столба, ни одной колонны, ни одной балки, поддерживающей многотонную тяжесть перекрытия, и тем не менее купол потолка не прогибался, ни одна глыба не осела и не разрушилась, хотя времени с момента сооружения этой диковинной постройки, наверное, прошло много.

Впрочем, старит нас не время, вспомнил Северцев высказывание своего бывшего начальника, старит энтропия. И не только людей, но и все, что окружает нас. Тем более что время по сути своей – иллюзия…

Лада легко взбежала на ровную каменную площадку в центре зала, освещенного так же странно – без видимых источников света, как и ведущий в зал коридор.

– Вот здесь мы с мамой спим.

Северцев приблизился к площадке, с опаской посмотрел на ненадежный с виду потолок.

– Не рухнет? А то нам сразу кирдык будет.

– Какой кирдык? – не поняла девочка.

– Плохой кирдык, – улыбнулся Северцев. – Так иногда говорят взрослые дяди вроде меня о безвременной кончине. Если потолок упадет – раздавит нас в лепешку.

– Да нет, не раздавит, – рассудительно проговорила Лада. – Мы с мамой были здесь не один раз, и ничего.

– Тогда ладно. – Северцев сделал вид, что успокоился, хотя в глубине души продолжал прислушиваться к интуиции, подсказывающей, что убежище не столь надежно, как считает дочь Варвары. – Что будем делать?

– Я посижу немножко.

– Ты, наверное, устала? – спохватился он. – Посиди, конечно, а то и вообще поспи. А я пока пойду пройдусь по свежему воздуху, осмотрюсь. Все-таки я впервые в Гиперборее.

Девочка сняла шубку, прилегла на матрас, расстеленный на круглой площадке в центре зала, Северцев укрыл ее одеялом, вытащив его из стопки белья и одеял, и вышел из помещения. Размышлял он в данный момент не о древних гиперборейцах, неизвестно для чего соорудивших гигантский каменный «храм», а о Варваре. Женщина отсутствовала уже больше трех часов, и объяснить столь долгое ее отсутствие можно было только чрезвычайными обстоятельствами. Что-то случилось там, куда она направилась, иначе Варвара не оставила бы свою дочь на попечение незнакомого мужчины.

«Хронохвост» Гипербореи в общем-то мало чем отличался от других «хронохвостов», уже знакомых Северцеву. В этом он убедился, побродив полчаса в окрестностях огромного кромлеха, единственного искусственного сооружения в долине. Здесь царила такая же всеобъемлющая тишина, ни одно движение не нарушало глубокого покоя природы, и краски пейзажа – кроме искрящейся ледяной стены – были сдвинуты к одной полосе спектра – буро-коричневой, с желтоватыми и серыми оттенками. Лишь небосклон радовал глаз сочной синевой, но и он казался пустым, мертвым и навевал тоску, несмотря на наличие едва заметной туманной башни.

Постояв немного у входа в кромлех, Северцев поймал себя на мысли, что хочет побыстрее покинуть этот далеко не райский уголок прошлого, нырнул в расселину и вдруг на грани слуха уловил какой-то посторонний звук. Замер, прислушиваясь к переставшей быть монолитной тишине.

Звук повторился. Сомнений не было: где-то еще очень далеко надо льдами летел вертолет.

– Вот тебе и надежное убежище! – прошептал Северцев, опрометью бросаясь в глубь коридора. В центральное помещение кромлеха он, впрочем, вошел не столь стремительно, чтобы не пугать Ладу.

– Подъем, принцесса! У нас гости.

Однако он ошибся, предполагая, что девочка спит. Она уже была на ногах и встретила его вопросительным взглядом.

– Вертолет! – пояснил он. – Самый настоящий. Ума не приложу, откуда в «хронохвостах» появляются вертолеты! Ведь никакой техники в них быть не должно, если верить теории твоей мамы.

– Вертолеты принадлежат службе контроля СКонС, – уверенно проговорила Лада. – Они могут быть синхронизированы с любым объектом на Земле, точно так же, как это делаем мы.

– Вот оно в чем дело! – хлопнул себя по лбу Северцев. – Ну, конечно, как я раньше не догадался! Системники же тоже имеют синхроны и могут свободно перебрасывать на «ось S» любые технические устройства! Однако нам надо смываться отсюда. Боюсь, наши враги каким-то чудом узнали о гиперборейском убежище и летят сюда по наши души. Куда отправимся?

– Не знаю, – беспомощно пожала плечами девочка.

– Тогда давай сначала мотанемся в Салехард. Вдруг твоя мама вернулась и оставила записочку.

– Хорошо.

– Помнишь координаты?

– Синхрон помнит.

– Ах да, я забыл. Тогда помчались. Ты первая.

Лада кивнула и исчезла.

Северцев прислушался к усиливающемуся гулу – вертолет завис над кромлехом, от работающих двигателей камни сооружения начали проседать, мелкие посыпались вниз – и включил синхрон.

– Координаты резонанса? – спросил голосок аппарата.

– Черная ветвь, Салехард-один…

Свет в глазах погас…

Падение на «ось S», холод-жара, удар в ноги, еще удар…

Тусклое свечение разорвало тьму. Кажется, прибыли…

Северцев огляделся, узнавая центральную площадь Салехарда, мрачные дома вокруг и небосвод, все так же затянутый пеленой туч. Не поймешь сразу, утро здесь, день или вечер, да еще и холод собачий.

– Я здесь, дядя Олег.

Северцев повернулся, прижал к себе бросившуюся навстречу фигурку девочки, удивляясь своей мгновенной радости.

– Все в порядке?

– Да… холодно!

– Это уж точно. Ничего, отогреемся. Никого не заметила?

– Нет. Системники ушли.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Северцев не нашелся, что ответить, сканируя «локатором» своих чувств пространство города. Его интуиция тоже молчала, подтверждая слова дочери Варвары. Те, кто преследовал их больше часа назад, скорее всего убрались из пустого города.

– Что ж, пошли посмотрим нашу квартиру. Помнишь, как идти?

Лада без колебаний направилась вперед, ведя за руку Северцева. Через полчаса они были на месте, не встретив ни одной живой души.

Квартира, где мать и дочь Сабировы нашли временный приют, была пуста. Мало того, весь скарб, который находился тут до ухода Олега с Ладой, был сожжен. Не осталось ничего, ни одной нужной домашней вещи, только пепел, зола и копоть на стенах.

– Вот гады! – помрачнел Северцев, принюхиваясь к запахам сгоревшего дерева и пластика. – Зачем им понадобилось все сжигать?

Лада промолчала, разглядывая почерневшие стены, бросилась в угол, вытащила из-под пласта пепла яркий клочок материи – все, что осталось от ее куклы.

– Барби сожгли…

– Не переживай, новую купим, – успокоил девочку Северцев, заглянул в соседнюю комнату – то же самое, черные стены и пол – и вернулся. – Пойдем отсюда. Предлагаю слетать в Астану, где мы встретились в первый раз. Не возражаешь?

– Нет…

– Тогда иди первая, я, как всегда, за тобой.

Лада безропотно включила синхрон.

Через несколько мгновений и Северцев переместился вслед за ней в «хронохвост» Астаны, отмечая преимущества нового синхрона по сравнению со старым. Этот аппарат позволял владельцу действовать гораздо оперативнее и быстрее.

Однако и в Астане черной ветви «оси S» Варвары не оказалось. Дом, в котором прятались Варвара с дочерью, сохранился, а вот квартира – нет. На ее месте беглецы обнаружили только провал от пятого этажа до первого. Похоже было, здесь взорвалась граната, и ослабевшие перекрытия рухнули, уцелели лишь стены здания.

– Все, довольно! – решил Северцев. – Летим в Москву. Там отдохнем и начнем искать твою маму другими методами. У тебя есть предложения?

– Нету, – вздохнула уставшая девочка.

– Ты в Москве была?

– Да… два раза… с мамой…

– Тогда твой синхрон должен помнить координаты резонанса. Выйдем мы на Воробьевых горах…

– Я знаю, там находится масс-центр Москвы.

– Ага… понятно… вот почему я все время попадаю в это место: синхрон переносит нас точно в центр масс-объекта… Спасибо за ценную информацию, ребенок. Итак, поехали?

Спустя минуту они были в Москве.

ГЛАВА 4

На сей раз фиксатор «не ерзал» по диапазону, ощущения Северцева притупились – то ли он устал, то ли переход из «хронохвоста» Астаны в Москву был полегче, – и на Воробьевых горах, напротив здания университета, он сошел с «оси S» практически как с поезда, без особых неприятных ощущений.

В Москве царил вечер. Солнце уже зашло, но небо еще оставалось голубым и сияющим.

Гуляющих по тротуару вдоль обрыва, с которого открывалась панорама столицы, было много, однако внезапное появление Северцева испугало лишь голубей. Молодые люди, парни и девушки, составляющие большинство гуляющих, были заняты собой, а также разглядыванием сувениров на уличных лотках и великолепного вида города.

Лада стояла у перил ограждения, сняв шубку, и зачарованно смотрела на городской ландшафт под горой. Она не впервые попала в Москву, но вид огромного и шумного города действовал на нее завораживающе.

– Нравится? – подошел к ней Северцев, обнимая за плечи.

– Очень! – искренне ответила девочка.

– Будет время, я организую экскурсию по Москве. Было бы здорово, если бы к нам и мама твоя присоединилась.

Лада вздохнула, с трудом отрывая взгляд от начавшего погружаться в сумрак ночи города. Северцев взял ее за руку, повел к дороге, приглядываясь к прохожим. Никто из них не обращал на пришельцев никакого внимания, и Олег слегка расслабился. Похоже было, что они наконец оторвались от преследователей и какое-то время могли чувствовать себя в безопасности.

Мобильный телефон Северцева остался в квартире Веры, позвонить друзьям он не мог, поэтому решил сразу ехать к ней, надеясь, что системники не рискнут оставлять там засаду. Лишний шум и напряг им был ни к чему, так как действовали они в основном по наводке наблюдателей. Теперь надо было постараться не попасть на глаза этим наблюдателям, чтобы погоня снова не села на хвост беглецам.

Через сорок минут частник на стареньком «Москвиче», согласившийся подвезти «отца и дочь» до места назначения всего за восемьдесят рублей, высадил их в Чертанове.

– Посиди здесь, – кивнул Северцев на детские качели во дворе соседнего с Вериным дома. – Никуда не ходи и ни с кем не разговаривай. Будет кто приставать – кричи.

– Что кричать? – слабо улыбнулась Лада.

– Караул, спасите, помогите! – серьезно ответил Северцев. – Я тебя услышу. Однако очень надеюсь, что все будет хорошо.

Девочка села на качели и с удовольствием стала раскачиваться, сразу забыв обо всех неприятностях. В сущности, она была и оставалась десятилетним ребенком, несмотря на свои недетские познания в области физики и экстрасенсорные возможности.

Северцев перевел себя в состояние «полет беркута», некоторое время вслушивался в шумы городской жизни, присущие любому уголку Москвы, и двинулся к дому Веры. В случае внезапного нападения он мог вытащить свое оружие – имплантор и пистолет – в течение долей секунды.

К счастью, оружие не понадобилось. Никто за домом, двором, подъездом и квартирой Веры не следил, никто не прятался в темноте лестничных площадок, за деревьями и на крышах домов. Все было спокойно. Системники, управляемые Виктором (сердце сжалось от горечи), не стали дожидаться возвращения беглецов, полагая, что они сюда больше не сунутся.

Северцев позвонил.

С минуту за дверью было тихо, свет в дверном глазке мигнул.

– Олег, ты?! – раздался неуверенный голос Веры.

Готовый к атаке Северцев с облегчением распрямился.

– Ты одна?

– Да.

– Открой.

Дверь приоткрылась. Выглянула Вера в халатике, держа в руке кухонный нож. Северцев бросил на нож короткий взгляд, улыбнулся, и Вера, порозовев, спрятала нож за спину, отступила в глубь прихожей:

– Проходи… я никого не ждала… у тебя все в порядке?

– Нормально. Никто больше не приходил?

– Приходили утром из милиции, поговорили и ушли.

– Что ты им сказала?

– Как ты и советовал, что в дверь ломились какие-то мужчины в масках.

– Что ж, будем надеяться, что эти мужчины… м-м, в масках больше сюда не ворвутся. Я забыл у тебя свой мобильник.

– Он в столе, сейчас принесу. Что стоишь? Проходи, устраивайся, сейчас поужинать что-нибудь сделаю.

– Не надо, я не один, во дворе меня ждет дама.

– Так зови ее сюда, чего стесняешься.

Северцев улыбнулся.

– Ты даже не спросишь, кто она?

– Наверное, сам познакомишь.

– Это десятилетняя девочка, дочь моей… знакомой. А оставаться нам у тебя нельзя. Кто знает, что взбредет в голову нашим врагам. Нет ли у тебя приятеля или подружки, где мы могли бы остановиться на ночь?

– Есть, конечно.

– Нужна такая, чтобы, как ты, умела держать язык за зубами.

– Сейчас позвоню Славе. Точнее, ее зовут Борислава, живет одна в двухкомнатной квартире, в центре, на Лесной.

– Прекрасно, звони. Только не сообщай все подробности, не надо, чтобы она знала о моих злоключениях.

– Я найду, что сказать. – Вера подсела к телефону и набрала номер.

Северцев же зашел в туалет, потом умылся и вышел из ванной облегченный и освеженный.

– Она вас ждет, – сообщила Вера, закончив разговор. – Слава не болтушка, так что можешь на нее положиться. Да и хозяйка хорошая, готовит отлично.

– Можно подумать, что ты мне ее сватаешь, – засмеялся Северцев.

– А что? – смущенно дернула плечиком Вера. – Ты ведь не женат. Пора бы уже остепениться.

– Спасибо, Вероника, ценю твою заботу. Честно. Только мое время остепеняться еще не пришло. Наверное, я слишком медленно взрослею. До связи. Не говори никому, что я к тебе заходил. Спасибо за все.

Он поцеловал бывшую одноклассницу в щеку и, не оглядываясь, пошел к двери.

– Звони и заходи, – сказала ему в спину Вера. Спросить, что происходит, она так и не решилась, за что Олег был ей весьма благодарен. Рассказать правду он не имел права, а врать, сочинять небылицы не хотел.

Лада все так же увлеченно качалась на качелях, наверстывая то, что было упущено в детстве. Качели в ее жизни практически отсутствовали. Слезла она с сиденья с большим сожалением.

– Никто не приставал. Только бабушка с собакой подходили и ушли.

– Отлично. Едем.

– Куда?

– Мне дали адрес, я сам толком не знаю, что там за люди, но, думаю, отдохнуть нам удастся. А утром предпримем кое-какие шаги для поисков твоей мамы.

Лада взяла его за руку, и они зашагали со двора на улицу, где ни днем, ни ночью не переставала шуметь автомобильная река.

К дому Бориславы на Лесной улице подъехали без четверти десять, когда окончательно стемнело. Поднялись на второй этаж старого семиэтажного здания с помпезными балконами и полуколоннами, вделанными в стены. Дверь открыла невысокая полная блондинка с короткими волосами. Лицо у нее было круглое, доброе, глаза карие, губы бледноватые, без помады. Не красавица, но и не дурнушка, серединка на половинку. Такие не становятся старыми девами, подумал Северцев, и причину ее незамужнего образа жизни следует искать в других областях бытия. Возможно, у нее был несносный характер.

– Олег Андреевич? – спросила Борислава.

– Он, – кивнул Северцев. – А это Лада.

– Проходите, пожалуйста. Вот тапочки. Я уже стол накрыла, сейчас ужинать будем. Мыться в ванную пойдете?

– Непременно. Сначала моя красавица, потом я. Поухаживаете за ней?

– Не беспокойтесь, я все сделаю.

Борислава с Ладой ушли в ванную комнату, Северцев огляделся.

Гостиная не очень большая, но уютная, комод, книжный шкаф, диван, два стареньких кресла, толстый ковер на полу, все не новое, видимо, досталось женщине по наследству, даже телевизор, которому, судя по форме, тоже исполнилось лет семь-восемь. Что ж, чем богаты, тем и рады. Мало зарабатывает подруга Вероники, это заметно, так ведь не каждой богатые мужья достаются.

Северцев задержал взгляд на фотографии в рамочке, стоящей на комоде. Молодой человек в форме жокея скакал на лошади, подняв хлыст. Муж? Брат? Отец?

Из ванной вышла Борислава с мокрыми руками.

– Кто это? – кивнул на всадника Северцев.

– Муж, – ответила хозяйка спокойно. – Он погиб четыре года назад, разбился на скачках.

– Извините, не знал.

– Ничего, я привыкла. Вашу дочку можно в халат переодеть? У меня племянница такого же возраста.

– Если захочет, пусть переоденется, – сказал Северцев, улыбнувшись на слова «вашу дочку». Однако возражать и объяснять, что Лада ему посторонний человек, не стал.

Борислава снова вышла.

Северцев обнаружил телефон, подсел к нему. Сначала позвонил Веронике и сообщил, что они доехали, купаются. Потом набрал номер мобильного телефона Кости Зеленского. Через минуту аппарат сообщил, что «телефон заблокирован или находится вне зоны доступа». Северцев помрачнел. Судьба Зеленского оставалась неясной. Конечно, он мог находиться в каком-нибудь глухом углу на берегу Байкала, где нельзя подзарядить аккумулятор телефона, но если системники отыскали его и там, надеяться можно было только на счастливое стечение обстоятельств.

Борислава вывела из ванной вымытую румяную Ладу, одетую в цветастый пушистый халатик.

– Ну, как? – спросил ее Северцев.

– Очень хорошо, – прошептала девочка. – Спасибо.

– Идите, мойтесь, – сказала Борислава. – Полотенце слева, синее, все остальное найдете сами. Я повесила вам халат мужа, он его ни разу не надевал.

– Спасибо, – кивнул Северцев, удаляясь в душевую.

Через полчаса они ужинали на кухне вдвоем с Ладой. Борислава хлопотала, меняя тарелки, потом подсела к столу пить чай. Северцев, поужинавший быстрее, встал с чашкой в руке:

– Можно, я позвоню по межгороду?

– Пожалуйста, не стесняйтесь.

Он вышел в гостиную, набрал код Астаны и номер мобильного телефона Талгата Нигматуллина. Татарин отозвался через минуту:

– Вас слушают. Кто говорит?

– Привет, аптекарь.

– Олег?! Ты в Москве? Телефон сообщает, что звонят из Москвы.

– Да, я в столице. Как там у тебя?

– Нормально, жив-здоров, чего и тебе желаю. Нашел, что искал?

– Нашел и снова потерял. Со мной сейчас дочка Варвары, а сама мать исчезла. Не мог бы ты помочь поискать ее? Извини, конечно, что надоедаю, я и так у тебя в неоплатном долгу.

– Ничего, на том свете посчитаемся. Что нужно?

– Помнишь, где живет двоюродная сестрица Варвары? Надо бы к ней наведаться, осторожненько, чтобы не напороться на плохих мальчишек, и разузнать, где Варя. Она может знать.

– Хорошо, сделаю. Думаешь, что-то серьезное?

– Она ушла на полчаса и не вернулась.

– Где ушла?

– В Салехарде, – ляпнул Северцев, спохватываясь слишком поздно.

– В Салехарде? – удивился Талгат. – Ну тогда там ее и искать надо. Чего ее туда занесло? Э-э… постой, постой, ты тоже там был? А теперь из Москвы звонишь?

– Я потом тебе все объясню. В Салехарде Варвары нет, это совершенно точно, в Москве тоже. Может быть, ее и в Астане нет, я просто пытаюсь определить, где она могла оставить след. Съезди к ее сестре, поговори. В крайнем случае дай ей номер моего мобильника.

– Хорошо, – после паузы проговорил Нигматуллин. – Диктуй.

Северцев представил его лицо и мысленно развел руками: прости, дружище, но мне больше не на кого опереться.

– Не сердись, Талгат.

– Я же сказал, посчитаемся на том свете. Жди звонка.

В гостиной появилась Лада, посмотрела на задумавшегося Северцева огромными тревожными глазами.

– Пока ничего, – вздохнул Олег. – Не переживай, отыщется твоя мама. Я почему-то уверен, что с ней все в порядке, просто появились неучтенные обстоятельства. Ложись спать.

Лада подошла и вдруг прижалась лицом к груди Северцева, обхватив его руками. Он замер, боясь спугнуть сладкое мгновение тепла и доверия, объединившее их. Девочка давно не видела отца и соскучилась по его ласке. Но то, что она приняла Северцева почти что за члена семьи, доверилась ему, стоило ценить высоко. Сердце омылось волной не испытанной ранее нежности и радости, будто Олег получил в подарок давно желаемое сокровище.

Северцев прижал девочку к себе, погладил по спине, по волосам, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям, потом взял ее на руки и отнес в спальню, где Борислава уже приготовила гостям постель.

– Надевай, – кивнул он на подушку, на которой лежала чистая голубоватая ночная рубашка. – Великовата, наверное, но сойдет.

Вошла Борислава.

– Это моя детская рубашка, сохранилась с тех лет.

– Спасибо, – проговорила девочка, с трудом ворочая языком.

– Ложись. – Северцев вышел.

Вскоре из спальни появилась и хозяйка.

– Спит уже. Намаялась, поди.

– Что было, то было, – вспомнил Северцев походы с Ладой по «оси S». – Ничего, если я еще займу телефон?

– Ради бога, будьте как дома. – Борислава ушла на кухню, зазвенела посудой.

Северцев поколебался немного, потом все же решил позвонить отцу.

Андрей Илларионович отозвался не сразу. Дома его телефон не отвечал, а мобильный был занят. Наконец отца и сына соединила линия московской сотовой связи.

– Привет, па. Ты где?

– Олежек? Рад тебя слышать. Из Монголии звонишь?

– Нет, из Москвы.

– То-то слышно хорошо, будто из соседней комнаты. Что вернулся так рано? Ты же собирался появиться не раньше середины августа.

– Так получилось. Па, мне нужны деньги.

– Вот те раз. Неужели все потратил?

– Я не могу появиться дома, объясню при встрече. Ты сейчас где находишься?

– Ужинаю на Новопесчаной, в клубе «Невка». Если хочешь – присоединяйся.

– Вообще-то я не голоден, но минут через сорок подъеду, закажи мне кофе.

Северцев положил трубку телефона и встретил взгляд выглянувшей из кухни Бориславы.

– Уезжаете?

– Да, надо встретиться с отцом, давно не виделись. Вы тут посмотрите за девочкой…

– Ничего с ней не случится, будет тихо спать. Езжайте по своим делам. Деньги на проезд есть?

– На проезд хватит, – улыбнулся Северцев.

Борислава вышла и принесла белую рубашку с короткими рукавами и погончиками.

– Наденьте пока, вашу я постираю. Могу дать еще и джинсовый жилет. Муж носил почти то же, что и вы.

Северцев хотел было отказаться, но подумал и согласился.

– Огромное вам спасибо! Честное слово, мне неловко, но в долгу не останусь.

– Пустяки, – отмахнулась Борислава. Ее грудь всколыхнулась так, что Северцев с некоторой завистью подумал о том человеке, который полюбит эту обходительную и весьма соблазнительную женщину.

Он переоделся, пристроил сзади под жилет, за ремень брюк, пистолет, с минуту колебался, не взять ли с собой еще и имплантор, потом решил оставить. С имплантором надо было еще разобраться, а не зная принципов его работы, можно было наломать дров.

Через полчаса с небольшим таксист высадил его возле бизнес-клуба «Невка» на Новопесчаной улице, и Северцева проводили в белый зал ресторана, где за одним из столиков ужинал отец в компании двух пожилых мужчин и женщины средних лет. Одного из мужчин Олег знал, тот работал у отца, вернее, был его партнером по бизнесу.

– Знакомьтесь, это мой сын, – сказал Северцев-старший.

– Олег, – поклонился Северцев.

Сидевшие за столом назвались, Олег пожал им руки, сел за стол на принесенный официантом дополнительный стул. Отец уже сделал заказ, и кофе подали буквально через минуту.

Ответив на заданные ради вежливости вопросы, Северцев вопросительно посмотрел на отца, и Андрей Илларионович отставил стакан с минеральной водой.

– Прошу прощения, друзья, мне надо сказать сыну пару слов.

Они отошли в гостиную клуба, сели на кожаный диван.

– Что у тебя опять стряслось? – посмотрел в глаза Олега Андрей Илларионович; для своих шестидесяти лет выглядел он молодо, спортивно, несмотря на лысину, ничуть его не портившую. – Ко мне в офис приходили сотрудники ФСБ.

– Когда? – нахмурился Северцев.

– Сегодня после обеда. Генерал Герасимов и майор Степных. Что ты натворил?

– Ничего. – Олег отвел глаза, потом нехотя добавил: – Произошло действительно нечто удивительное, перевернувшее все мои представления о мире.

– Даже так? – прищурился Северцев-старший. – Ну-ка просвети, это интересно.

Олег тоже посмотрел в глаза отца и твердо сжал губы.

– Не могу! Не обижайся, папа, но я в самом деле не могу тебе всего рассказать. Это… опасная информация. Что тебе говорили чекисты?

– Искали тебя, спрашивали, где ты можешь остановиться. Я назвал Виктора…

– И все?

– Не буду же я называть всех твоих друзей и знакомых.

– Спасибо, па, правильно сделал.

– Хоть бы намекнул, что происходит.

– Когда-нибудь позже, когда все устаканится. Могу только сказать, что я ни в чем не виноват и к криминалу не имею никакого отношения.

– Верю. – Андрей Илларионович достал бумажник. – Наличные я с собой почти не ношу, карточкой пользуюсь. Сколько тебе надо?

– Сколько есть.

Северцев-старший хмыкнул, вытащил деньги.

– Тут пятьсот «зеленых», стольник евро и около трех тысяч наших «деревянных». Хватит?

– На первое время, – улыбнулся Северцев, забирая банкноты и целуя отца в щеку. – Ты, как всегда, спасаешь своего непутевого сына-путешественника. Обещаю вернуть с процентами.

– Ты мне это уже два года сулишь, – улыбнулся в ответ Андрей Илларионович. – Год остался.

– Почему?

– Говорят же: обещанного три года ждут.

Северцев лукаво прищурился.

– Так ведь не было бы у меня отца-бизнесмена, я бы и не просил его помощи. Но действительно в скором времени все изменится. Я решил остепениться, найти работу, завести семью и начать новую жизнь.

– Что, уже и кандидатура нашлась – для семейной жизни? – в сомнении пошевелил бровями Андрей Илларионович.

Северцев вспомнил улыбку Варвары, объятия ее дочки, серьезно кивнул.

– Нашлась. Я, правда, ее не спрашивал, согласна ли она, но вот ее дочь наверное возражать не станет.

– Так она уже была замужем?

– Ну я же не виноват, что муж ей попался раньше, – развел руками Северцев. – Главное, чтобы она меня понимала.

– Главное, чтобы она тебя любила. Хотя я в принципе не возражаю. Человек не может жить без любви и не должен, а если живет – это неправильно. Тебе уже за тридцать, это почти старость молодости, как говорил старик Гюго, но без любви ты постареешь раньше.

– Спасибо, па, ты, как всегда, понимаешь меня лучше, чем я сам. Ну, я пойду?

Они встали с дивана.

– Что это за украшение? – Андрей Илларионович заметил перстень синхрона. – Случайно не та самая разведенка с дочкой подарила?

– Угадал, – засмеялся Северцев, дивясь прозорливости отца. – Это ее подарок, причем очень ценный.

В гостиную заглянул какой-то молодой человек и тут же скрылся.

Северцев почувствовал укол тревоги, насторожился.

– Па, здесь есть другой выход?

– По-моему, есть, а что?

– Проводи, не хочу неприятных сюрпризов. Ты приехал сюда на своей машине?

– На фирменной, водитель ждет в кабине.

– Не заметил, никто за вами не ехал? Боюсь, за тобой следят.

– Кому я нужен, чтобы за мной следить?

Северцев не стал объяснять, что за ним могут следить как раз те, кому нужен его сын, но отцу этого знать не следовало.

– Я пошутил. Тем не менее покажи, как пройти.

Они вышли из гостиной, прошли морской зал ресторана, миновали кухню.

– Дальше сам.

– До связи, па. Если бы ты знал, как я тебе благодарен!

– Не сотрясай воздух зря, – проворчал Андрей Илларионович, похлопав сына по спине. – Главное – что ты чувствуешь, а не что говоришь.

Не оглядываясь, он вернулся назад. А Северцев, проводив отца взглядом, подумал, что своими действиями может навлечь беду на единственного по-настоящему близкого человека. Системники не будут разбираться, знает Северцев-старший о существовании СКонС или нет, и вполне могут прислать к нему киллеров.

Однако возвращаться и предупреждать отца об опасности уже не хотелось. Время заметно ускорило бег. Вокруг клуба явно сгущались некие темные силы. Пора было уносить ноги.

Дружески, как свой, помахав рукой официанту, мелькнувшему в коридоре хозяйственного выхода, Северцев толкнул дверь и выскользнул во двор, ударно входя в боевой транс. И тут же метнулся в сторону, потому что, если бы он этого не сделал, получил бы мощный разряд электрошокера. А так дубинка в руке неизвестного парня, прятавшегося за дверью, только сыпанула искрами по кирпичной стене строения.

– М-мать вашу! – беззвучно выругался Северцев, уклоняясь от второго удара, и ответил «змеиным танцем» с финальным выпадом сжатого «змеиной мордой» кулака в нос противника.

Второго он встретил спиралью обвода, перехватил руку с пистолетом, с ходу впечатал лицо противника в колено, отпустил.

Дворик клуба был узким и чистым, без каких-либо штабелей ящиков, бочек или коробок. С улицы он был огражден кирпичным забором высотой в два с половиной метра, а у ворот стояла будочка охранника с единственным окошком, в котором горел свет. Самого охранника видно не было. Его скорее всего нейтрализовали те, кто устроил засаду на Северцева, будто они точно знали, что он выйдет именно здесь.

Их было четверо. Двое караулили дверь, двое – ворота. Обезвредив первых, Северцев неминуемо выходил на вторых, вооруженных пистолетами, и вот их-то он достать с ходу не мог. Не успевал. Для этого ему надо было преодолеть метров десять открытого пространства под огнем противника. Или стрелять первому. Чего он делать не хотел. Оставалось одно – бежать на «ось S».

Весь анализ ситуации занял полсекунды.

Двое у ворот – смутные беловатые тени на фоне стены, фонарь во дворе не горит, лампочка, конечно, разбита или вывинчена – сделали шаг вперед, поднимая оружие. А Северцевым вдруг овладел такой гнев – сколько можно бегать, черт вас возьми?! – что он без раздумий нырнул в «красный коридор» сверхбыстрого реагирования на ситуацию, поддерживаемый бессознательно, инстинктами, не требующими вмешательства сознания.

Оба противника выстрелили: один – из пистолета с глушителем, второй – из имплантора, о чем Олег догадался позже. Но оба стрелка промахнулись. Пуля звучно шлепнула в стену здания, а разряд «просветлителя» лишь потряс нервную систему Северцева, пролетев в полуметре от его головы. Возможно, даже от бокового «лепестка» разряда Северцев потерял бы волю к сопротивлению, но он и так действовал в состоянии транса, и его внутренний водитель – подсознание – продолжало управлять телом, не обратив внимания на помехи.

Киллера с пистолетом он достал нырком на асфальт с перекатом и ударом ноги в живот. А вот второго противника с его более опасным оружием нейтрализовать уже не успевал и, продолжая движение: перекат, прыжок разгибом назад, новый нырок на асфальт двора, – достал пистолет. Однако стрелять не пришлось.

От ворот к фигуре парня с имплантором метнулась почти невидимая тень, и парень вдруг согнулся пополам, не успев выстрелить еще раз, опустился на землю.

– Олег, это я! – раздался чей-то шепот. – Давай за мной!

Не теряя ни мгновения, Северцев скользнул к воротам, протиснулся в щель и только потом разглядел, что спас его бывший учитель, мастер Николай.

Убрались со двора они вовремя. Когда беглецы были уже за воротами, двор клуба «Невка» заполнился шумом, топотом ног, голосами людей, вспыхнули фонари, раздался мат. Это на помощь засадникам пришли их коллеги, сторожившие главный вход в клуб. Но Северцев с Николаем были уже далеко, нырнули в ближайший переулок и сели в поджидавшую Николая иномарку. Машина тотчас сорвалась с места, выехала на улицу Куусинена и покатила в сторону метро «Полежаевская».

– Спасибо, – выдохнул Северцев, начиная приходить в себя; заныли натруженные икры ног и мышцы на руках. – Как вы оказались у клуба?

– Мы с Димой иногда столуемся здесь, он мой новый ученик.

Водитель глянул в зеркало заднего вида, улыбнулся Олегу.

– Сегодня задержались, пришли позже обычного, – продолжал Николай, – и я увидел только твою спину, когда ты выходил с кем-то на кухню.

– Это был мой отец.

– Я уже потом понял, когда он вернулся, а ты нет. Заметил некое подозрительное шевеление и решил обойти здание, посмотреть, что здесь затевается.

– Вовремя. Если бы не вы…

– Ты потерял форму, Олежек, такие засады надо просчитывать.

Северцеву стало стыдно. Он откинулся на сиденье, помолчал, давя в себе самолюбивое желание оправдаться. Наконец сказал:

– Вы правы, я слишком расслабился. Давно не занимался проблемами чистого выживания. Конечно, я мог бы уйти…

– Можешь говорить при нем все.

– Может быть, но парню лучше не знать подробностей, это избавит его от многих неприятностей и бед.

Водитель, о ком шла речь, ничем не выдал своих чувств. Он был достойным учеником своего учителя.

– Куда мы едем?

– Куда скажешь. Мы подвезем тебя.

– Тогда поехали на Лесную. Мы остановились у одной знакомой.

– Мы?

– Я и дочь Варвары. Поднимемся, побеседуем, если вы не против.

Дальнейший путь проделали молча.

Машина остановилась у троллейбусного парка.

– Дальше пешком.

– Дима, выйди на пару минут, – сказал Николай.

Водитель без возражений вылез из машины.

Северцев вопросительно глянул на учителя.

– Я с тобой не пойду, – сказал тот. – Поговорим в машине. Рассказывай, что случилось.

После недолгих колебаний Северцев коротко пересказал ему историю своих последних путешествий на «ось S» с дочерью Варвары. Закончил:

– Не знаю, что делать. Если Варвара не отыщется…

– Тебе надо разработать стратегию поведения и действовать сообразно с ней, а не бегать от преследователей, высунув язык.

– Это я и сам понимаю. Но дело начинает приобретать специфическую военную окраску. Масштаб охоты за мной изменился, системники втягивают в свою орбиту все больше новых людей. К отцу приходили полковник и майор из ФСБ, а потом установили за ним слежку.

– И ты сам пришел к ним в руки.

– Я вынужден искать помощь, в том числе финансовую. Кроме отца и двух-трех приятелей, мне не к кому обратиться.

– К приятелям тебе тоже не стоит идти, твои враги наверняка вычислили их и будут ждать везде, где ты можешь появиться.

– Мне бы только найти Варю…

– Тут я тебе не помощник. В Москве, в Питере – пожалуйста, опирайся на меня, у меня много друзей, а что касается Казахстана…

– В Астане мне здорово помог Талгат. И сейчас тоже выполняет мою просьбу.

– Нигматуллин? Ты нашел его? Это меняет дело. Он хороший человек, на него можно положиться. Но с другими будь осторожен. Разберись со всеми загадками и найди меня, вместе попытаемся выработать оптимальную стратегию поведения. Прежде, чем ответить на извечный вопрос: что делать? – надо решить задачу: кто виноват.

Северцев криво усмехнулся.

– Как говорил незабвенный Александр Сергеевич: разберись, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи.

– Очень точно схвачено, – позволил себе усмехнуться Николай. – А вообще в будущее надо смотреть с оптимизмом. Иначе не стоит жить.

– Мы смотрим с оптимизмом в оптический прицел… – пробормотал Северцев. – Спасибо, учитель, я все понял. Пойду, наверное, а то сердце ноет. Девочке нужен защитник, отец, а его, по всей видимости, уже нет в живых. Системники не шутят с утечкой информации.

– Ты давно знаешь эту женщину?

– Бориславу? Всего два часа. Она подруга Веры, моей однокурсницы.

Николай помолчал.

– Решение непродуманное. Твои враги уже знают Веронику и вполне могут прослушивать ее телефон. Вам надо оттуда уходить.

– Нам нужно отдохнуть.

– Как знаешь. Но я бы рисковать не стал. Могу подежурить здесь какое-то время, пока вы будете отдыхать.

– Не надо, – запротестовал было Северцев. – Неудобно…

– Иди, отдыхай, – не стал его слушать учитель. – Если кто зашевелится у дома, я дам знать. Не выключай мобильник.

– Хорошо, – сдался Северцев. – Пару часов я посплю. Потом я отдам вам Ладу и полечу в Астану искать Варвару.

– Посмотрим.

– Спасибо, учитель.

– Не за что.

Северцев вылез из машины, со смущенным видом пожал руку улыбчивому симпатичному Диме, вынужденному вместе с учителем охранять его покой, и поспешил к дому, где жила Борислава.

ГЛАВА 5

Проснулся он как от толчка – открыл глаза и замер, пытаясь определить, что вывело его из состояния сна. Потом вспомнил: он намеревался спать всего два часа, в то время как на самом деле проспал все пять.

Сел на диване – все-таки он попросил Бориславу постелить ему в гостиной, и она легла с Ладой в спальне, – помял лицо ладонями. Прости, учитель, отрубился. Сутки на ногах.

Стараясь не шуметь, умылся, включил на кухне электрический чайник и набрал номер телефона Талгата.

Долгие гудки.

Где ты, татарин? Прости, что я втянул тебя в эту историю. Хоть бы с тобой ничего не случилось…

Щелчок включенной линии.

– Алло?

– Это я. Разбудил?

Короткий смешок.

– Я еще не ложился, только что вернулся из цирка, хотел сам тебе звонить.

– Какого цирка? – не понял Северцев.

Еще один короткий смешок.

– Пришлось продемонстрировать эквилибр и знание местности. В общем, погнались за мной нехорошие парни, да не догнали.

– С меня бакшиш. Но мне в Астане больше не на кого положиться. Так что терпи. Надеюсь, все обошлось?

– Я тоже надеюсь, их машина перевернулась, когда водитель попытался проехать под мостом, как я.

Северцев помолчал.

– С чего все началось?

– Долго рассказывать. Но сестры твоей Варвары дома нет. Никого нет. Я звонил минут пять – никто к двери не подошел. А потом появились эти…

– Системники! – стиснул зубы Северцев.

– Ну, называй их как хочешь, только это вылитые казахские милиционеры, даже не спецназ. Ни малейшего понятия о боевых искусствах. Правда, их было много, пришлось покрутиться, зубы кое-кому вправить.

– Если они видели твое лицо, за тобой придут!

– Ни хрена они не видели, – хихикнул Талгат. – Я подстраховался, вязаную шапочку успел натянуть, а в джинсах сейчас половина казахов ходит.

– Будь осторожен. Надеюсь, в долгу перед тобой не останусь.

– Пустяки, мастер, не бери в голову. Зачем же тогда друзья, если не рассчитывать на их помощь? Короче, я тут еще пошукаю Варвару, поспрашиваю кое-каких знакомых, может, что и надыбаю. В любом случае жди звонка.

– Спасибо, дружище. До связи.

Северцев хотел повесить трубку и увидел стоящую в дверях Бориславу. Смущенно встал.

– Извините, что разбудил. Я тут хозяйничаю…

– Не стесняйтесь. Хотите, я сварю кофе?

– Пожалуй, – согласился Олег. – К сожалению, нам надо собираться. Вы делайте кофе, а я пока разбужу мою Ладушку.

– Сопит ваша красавица вовсю, так в одной позе и лежит, – улыбнулась Борислава.

Он вышел, подумав, что эта женщина – настоящее сокровище, еще не оцененное как следует мужиками. Ничего не спрашивает, не сердится, приветливая, заботливая – чего еще надо? Хорошая у Веры подружка, тут она права.

Лада проснулась от одного прикосновения, раскрыла глаза, поднялась на локтях.

– Пора вставать?

Северцев от неожиданности рассмеялся.

– Ты всегда так просыпаешься?

– Как?

– Как двигатель автомобиля? Повернули ключ – он завелся.

Девочка улыбнулась.

– Мама так приучила. Ничего про нее не слышно?

– Пока ничего, – вздохнул он. – Однако мы еще не все возможности исчерпали. Вставай, умывайся, одевайся. Еще очень рано, но здесь мы, к сожалению, больше находиться не можем.

– Хорошо, дядя Олег.

В гостиной зазвонил телефон.

Северцев подхватился с кровати, на краешке которой сидел, выскочил из спальни. Борислава уже подняла трубку, прислушалась, дважды сказала «алло» и с недоумением посмотрела на Олега.

– Странно, гудки…

Северцев почувствовал укол тревоги. И тотчас же пропел короткую мелодию мобильник. Он включил телефон.

– Уходите! – проговорила трубка голосом Николая. – Подъехал джип, в нем четверо малосипатичных парней в камуфляже. Выходят. Могу задержать на несколько минут.

– Не надо, – быстро сказал Северцев, – мы успеем. Спасибо за помощь. Я вам еще позвоню.

Из спальни вышла Лада, полностью одетая, глаза ее были полны печального понимания.

– Они нашли нас?

– Похоже, что так. – Северцев повернулся к Бориславе. – Простите нас, но нам нужно срочно уходить.

– Даже кофе не успеете попить? – огорченно проговорила женщина.

– Не успеем. Если к вам заявятся представители власти, ну, там, милиция или сотрудники спецслужб, скажите, что мы у вас не останавливались.

– Но…

– В крайнем случае, скажите, что мы заходили вчера вечером, поужинали и ушли. Куда – вы не знаете. Хорошо? Это очень важно!

– Хорошо, – покорно кивнула Борислава, сбитая с толку.

– Прощайте, и огромное вам спасибо за приют.

– Спасибо, – прошептала Лада.

– Не за что.

Северцев взял девочку за руку, и они, не оглядываясь, зашагали к двери. Убедились, что за дверью никого нет, вышли. Дверь закрылась за их спинами.

Северцев остановился на лестничной площадке, услышал щелчок домофона – кто-то вошел с улицы в подъезд – и повел дочь Варвары на этаж выше. На четвертом этаже остановился, поправил перстень синхрона, сказал почти беззвучно:

– Куда направимся? Есть два варианта: в «хронохвост» Москвы и в «хронохвост» Астаны. Оба, к сожалению, небезупречны. Был бы у нас запасной тайник…

– У мамы есть такой тайник, она говорила – на крайний случай.

– Что же ты раньше не сказала?

– Но ведь крайнего случая не было? – простодушно обронила Лада.

Северцев крякнул, увидел задрожавшие губы девочки, поспешно согласился:

– Конечно, не было. Где находится этот ваш тайник?

– На черном трафике, это усадьба Львова…

– Какого Львова? Впрочем, потом выясним. Координаты выхода знаешь?

– Черная ветвь, Евро-Азиатский такантай, Россия, Торжок один-один-три, долгота… широта… усадьба Никольское-Черенчицы…

– Понял, ну у тебя и память! Поехали в усадьбу. Ты первая.

Девочка кивнула и исчезла.

Северцев прислушался к топоту и голосам, доносившимся с площадки второго этажа, мысленно попрощался с преследователями и включил синхрон.

Николай Александрович Львов, известный русский архитектор, родился в тысяча семьсот пятьдесят первом году. Строительство усадьбы в Никольском он начал в тысяча семьсот восьмидесятом году, после женитьбы на Марии Дьяковой. Старый господский дом, в котором родился сам Львов, был деревянным, неказистым, и на его месте архитектор построил трехэтажный кирпичный, в стиле зрелого классицизма, с четырехколонными портиками.

Длинный склон холма, на котором стояла усадьба, Николай Александрович избрал для разбивки парка. Выше его был посажен вишневый сад, а ниже разбит каскад прудов.

Позади главного строения хозяин устроил погреб-грот, сложенный из валунов, который сохранился вплоть до начала двадцать первого века, как и каменная кузница неподалеку.

Похоронен Львов был здесь же, в Воскресенской церкви, созданной по его же проекту. Эта маленькая церквушка-усыпальница хорошо вписывалась в окружающий ландшафт усадьбы, в чем Северцев убедился сам после часовой экскурсии по имению. Историю же появления усадьбы рассказала ему Лада, запомнившая рассказ мамы. Самым же главным открытием для Северцева оказалось родство Варвары с хозяином усадьбы: Николай Александрович был ее прапра… дедом по материнской линии. Вот почему она избрала его усадьбу в качестве секретного убежища, зная ее историю, местоположение и внутреннее убранство.

Конечно, здание – левое крыло главного корпуса, правое архитектор так и не достроил – вблизи имело запущенный вид, все-таки это был «хронохвост» реально существующего дома, но издали оно и здесь смотрелось великолепно, а вместе с парком представляло красивый архитектурно-ландшафтный ансамбль, которым можно было любоваться долгое время.

Лада бывала здесь с матерью дважды, поэтому после прогулки вокруг усадьбы сразу повела гостя к погребу, внутри которого Варвара устроила жилой уголок. Северцев был готов увидеть стандартный набор для временного проживания: матрасы, одеяла, кое-какие необходимые вещи, – но обнаружил самый настоящий номер гостиницы, хотя стены его действительно были сложены из гранитных валунов.

Здесь имелось все, что могло пригодиться путнику для полноценного отдыха, исключая разве что телевизор. В погребе, похожем на грот, стояли две кровати, стол, три кресла, шкаф, стойка бара, холодильник и компьютер. Под потолком помещения висела люстра, а над кроватями на стенах были укреплены бра в форме цветков лилии. На полу лежал толстый, пушистый, белый ковер. Довершали убранство «грота» гобелены на стенах. Сразу было видно, что уют здесь создавали женские руки.

– Сказка! – выразил свое восхищение Северцев. – Это же самая настоящая база! Твоя мама очень своевременно позаботилась об убежище, будто знала, что им придется пользоваться.

Лада вдруг с радостным воплем бросилась к столу и взяла в руки сложенный пополам листок бумаги.

– Записка!

– От кого? – заволновался Северцев.

– От мамы. – Девочка передала листок ему.

На нем было написано всего три слова: «Ждите меня здесь». И подпись.

– Наконец-то! – Северцев испытал ни с чем не сравнимое облегчение. – Слава богу, с ней ничего не случилось!

– Надо верить в лучшее, – назидательно проговорила Лада.

Он засмеялся.

– Это правильно. Как говорил юморист: надо верить в лучшее, а не ждать хорошего. Итак, мы прибыли на базу, будем устраиваться и ждать твою маму. Здесь есть продукты?

– Только консервы в холодильнике.

– Ничего, с голоду не пропадем. Но откуда здесь электричество? Холодильник же должен от чего-то запитываться. И компьютер.

– Мама что-то включала в домике рядом, и загорался свет.

– Пойдем, покажешь.

Они вылезли из погреба-грота наверх, и девочка подвела спутника к приземистому строению, также сложенному из каменных глыб. Судя по всему, это и была кузница, возведенная хозяином усадьбы для каких-то своих нужд. Дверей она не имела, а из проема в небольшой канавке Северцев увидел черный кабель. Вошел и присвистнул.

В почти пустом помещении кузницы стоял суперсовременный дизельный агрегат «Шмель», применяемый военными для обеспечения электричеством дальних пограничных застав и мобильных групп. Работал он практически бесшумно. Рядом стояли три двухсотлитровые бочки с соляркой.

– Вот это да! – покачал головой Северцев. – Оказывается, у твоей мамули большие возможности!

– Она большой начальник! – гордо сказала Лада и, шмыгнув носом, добавила смущенно: – Была.

– Что ж, да будет свет, сказал монтер.

Северцев запустил дизель, понаблюдал за движением стрелок на панели управления агрегатом и вышел из кузницы, превращенной в генераторный бункер.

Около часа они устраивались на новом месте, осматривали владения, завтракали: Олег сделал омлет и чай. Хлеба не было, зато нашлись сухари. Потом Лада занялась своим гардеробом, а Северцев решил пройтись по окрестностям с карабином в руках. В шкафу он обнаружил неплохой арсенал: автомат, пистолеты-пулеметы, карабин, гранатомет, пистолет «волк», все отечественного производства, и патроны к ним. Впечатление складывалось такое, будто Варвара готовилась выдерживать здесь долговременную осаду. С другой стороны, убежище скорее всего было рассчитано не на одного человека, и оружие предназначалось не для самой Варвары, а для мужчин-охранников. Для того же Крушана.

– Я погуляю вокруг усадьбы, – сказал Северцев, – пока ты будешь отдыхать. Не бойся, далеко не уйду.

– Я только переоденусь и присоединюсь, – ответила Лада. – Не хочу отдыхать.

– Как знаешь.

Вскоре она вылезла из «гостиничного» погреба наружу, одетая в легкий джинсовый костюмчик; температура воздуха в этих краях держалась на уровне двадцати градусов тепла, а осадков чистое синее небо не предвещало. Путешественники побрели вокруг каменной громады усадьбы, спустились к прудам, и тут Северцев обнаружил следы посадки вертолета. Сжалось в тревоге сердце. Из памяти еще не выветрились воспоминания того, как во время походов по «оси S» за ним охотились военные вертолеты. Впрочем, Варвара в прошлом была не только заместителем начальника службы безопасности Казахстана, но и тетрархом, ответственным руководителем СКонС, а значит, имела возможность обустроить свою жизнь должным образом, оборудовать убежища в «других» временах, на случай, если придется прятаться от своих же коллег. И случай этот представился.

В пруду вскипела вода, будто кто-то за кем-то гнался, мелькнул сизый плавник щуки.

– Вот те раз! – удивился Северцев. – Здесь и рыба есть?

– Конечно, есть, – пожала плечиками Лада. – И птицы, и другие звери. Дядя Назарбай здесь даже охотился.

– Но в других местах… я имею в виду «хронохвосты»… мне никто не попадался. Только лошадь однажды.

– Значит, вы были на других резонансах БМГ.

– Как это понимать?

– Я сама еще не до конца разобралась, – смутилась девочка, – что мне объяснял дядя Назарбай.

– Скажи хотя бы то, что поняла.

– Ну, существует спектральное распределение объектов по массе и по размерам…

– Понятно, все объекты во Вселенной делятся на классы в соответствии с размерами и массой. Сначала идут кварки…

– Нет, другие частицы, дядя Назарбай называл их кварду… нет, квадруполи, вот! Потом какие-то стринги, максимоны и кварки. Потом идут элементарные частицы…

– Нуклоны – протоны и нейтроны, так?

– Да, потом атомы, молекулы, а уж за ними начинается граница биологических соединений.

– Вирусы, бактерии. Правильно? Затем, очевидно, должны идти клетки, многоклеточные организмы и, наконец, животные. А следующая ступень, наверное, человек?

– Да, человек, – кивнула «лекторша». – Дядя Назарбай называл человека «масштабным центром Вселенной».

– Интересно, что он имел в виду? Но не суть. Мы говорили о другом. Почему здесь есть животные, а в других «хронохвостах» нет.

– Потому что «хронохвост» – длинный.

– То есть? Что значит – длинный?

– Ну, он тянется долго, – снова смутилась Лада. – При переходе на нижние регистры S-трафика сначала исчезает резонанс человека…

– Как разумного объекта!

– Правильно, так и дядя Назарбай говорил. Это первый минус-квантовый резонанс, переход на другую ступень состояний БМГ. Понимаете? Людей здесь уже нет, они как бы «впереди» по «оси S», вместе с базовым масс-графом…

– А животные еще есть!

– Правильно. И птицы, и рыбы…

– Значит, если сдвинуть синхронизацию еще чуть-чуть «назад» по черной ветви…

– Мы попадем в другое состояние «хронохвоста»…

– Где уже не будет какого-то класса живых существ! Вот теперь понял! Ты отличный популяризатор научных идей! – похвалил Олег порозовевшую девочку. – Теперь для меня многое прояснилось. Мой первый синхрон имел фиксированные выходы, настроенный специально твоим отцом, а этот дает возможность выбирать практически л ю б о й масс-резонанс. С каким же шагом можно двигаться взад-вперед по «оси S»?

– Не двигаться…

– Не придирайся к словам, все-таки слово «двигаться» больше отвечает сути процесса, чем ваши термины «синхронизироваться», «драйвироваться» и «фиксировать резонанс».

Лада несмело улыбнулась.

– Это не я придумала.

– Я тебя и не осуждаю, просто к слову пришлось. Но все же интересно, чему равен квант перехода по «оси S»: кванту времени? Или иному временному отрезку?

– Мама об этом не говорила.

– А дядя Назарбай? Кстати, кто он вам? Родственник?

– Нет, мамин помощник… был… он погиб весной, разбился на машине.

– Извини, я забыл. – Северцев подумал о системниках, вмешавшихся, очевидно, в жизнь неведомого Назарбая. Он работал с Варварой и тоже подлежал нейтрализации как возможный источник утечки информации.

– Значит, твоя мама и дядя Назарбай этой темы не касались?

– При мне – нет.

– Жаль. Ну, а как ты сама считаешь, чему равен квант перехода?

– Может быть, одной минуте?

– Едва ли, – с сомнением покачал головой Северцев. – Это очень большой отрезок времени. Некоторые бактерии за минуту успевают родиться, состариться и умереть. Все-таки я думаю, квант перехода на трафик «оси S» равен кванту времени или близок к нему.

– Но ведь квант времени – это очень маленькая величина…

– Десять в минус сорок третьей степени секунды. За это время даже свет успевает преодолеть только ничтожную долю миллиметра. – Северцев показал пальцами – какую именно долю, поскреб макушку. – Может быть, я и не прав. Действительно, если шаг равен кванту, синхронизация волновых пакетов должна быть сверхточной. Иначе какие-нибудь объекты все время будут выпадать из резонанса, флюктуировать, исчезать. А этого не происходит.

Он задумался.

Лада продолжала смотреть ему в рот, и Олег добавил с улыбкой:

– Не обращай на меня внимания, ребенок, я не занудствую, я пытаюсь докопаться до истины.

– Я понимаю, – серьезно кивнула дочь Варвары. – Мама тоже любит докапываться до истины.

Опасно, если женщина начинает докапываться до истины, это обычно заканчивается разводом, вспомнил Северцев любимое присловье отца. Вслух же сказал:

– Давай-ка разделим поле деятельности. Я огляжу окрестности нашей неолитической базы, а ты сваргань чай. Сможешь?

Удивленный взмах ресниц, большие глаза.

– Конечно, я часто завариваю чай или кофе. Мама научила меня все готовить, даже первое. Хотите, сварю компот?

– Нет, лучше чай.

– Хорошо, дядя Олег.

– Послушай, милое дитя, давай мы договоримся не называть меня, во-первых, дядей, а во-вторых, не обращаться ко мне на «вы». С одной стороны, дядя – это как бы родственник, с другой – чужой человек. А я не хочу быть чужим. Не возражаешь?

– Нет.

– Ну и отлично! Зови меня просто Олег.

– Хорошо, дя… хорошо, Олег. Но тогда и вы… ты не называй меня дитя и ребенок. Я уже взрослая, мне десять лет!

– Постараюсь, – прижал руку к груди Северцев, скрывая улыбку. – Буду называть тебя как мама – Ладушкой.

– Бабуля Маша зовет меня Ладуней.

– Могу и Ладуней. Ну, беги, ставь чайник.

Девочка скрылась под каменным куполом погреба.

Северцев проводил ее смеющимся взглядом, чувствуя связывающее их теплое поле взаимопонимания, и медленно двинулся в обход усадьбы, приглядываясь к деталям ландшафта. Больше всего Олега занимали мысли о вертолетной площадке, обнаруженной рядом с жилым корпусом усадьбы. Будучи тетрархом, Варвара, конечно, имела право оборудовать свои базы любой техникой, вплоть до вертолетов и самолетов, но как ей удалось сохранить базу в «хронохвосте» Никольского в состоянии полной секретности, было непонятно. Одна с ее обустройством она бы не справилась, ей должны были помогать соответствующие службы и подразделения СКонС, а это означало, что где-то обретались люди, сооружавшие базу и вполне способные заговорить.

Подумав об этом, Северцев вернулся в погреб, олицетворяющий жилой блок базы, и вооружился: взял с собой из шкафа пистолет-пулемет «клин» российского производства и два магазина патронов к нему. Причем постарался он это сделать незаметно от Лады, хлопотавшей «на кухне» с тостером и потому чрезвычайно занятой.

– Занимайся, я приду минут через десять, – махнул он ей рукой, выбираясь наверх.

С высоты холма пруды смотрелись великолепно, похожие на зеркала, в которых отражалось синее бездонное небо. Полюбовавшись ими, Северцев двинулся вдоль берега к лесу, отмечая незавершенность композиции: все-таки хозяин не достроил свою усадьбу, правое крыло главному корпусу не помешало бы. Хотя и в таком виде дом был красив.

Северцев спустился в парк, обнаружил ручей, скрытый кустарником, и пошел вдоль него, пока не поднялся на холм с другой стороны усадьбы. Никаких следов, указывающих на посещение этих мест случайными или неслучайными гостями, он не заметил. Если сюда когда-нибудь и наведывались люди, то скорее всего только по воздуху, на вертолете. База Варвары явно оставалась скрытой от глаз вездесущей службы наблюдения СКонС.

Олег взобрался на соседний холм, с другой стороны прудов, наткнулся на хрюкавшее, разрывающее дерн носами семейство кабанов и чуть не прослезился от умиления. Сердце соскучилось по живым существам, олицетворяющим наполнение природы смыслом бытия. В прошлых походах по «хронохвостам» без животных было весьма тоскливо.

Он так увлекся суетой молодых лесных свиней, что пропустил с д в и г обстановки. Обычно интуиция схватывала изменение полевого фона вокруг раньше, чем происходило само событие. В этот раз Северцев очнулся, лишь услышав звук мотора. К усадьбе приближался вертолет!

Беззвучно выругавшись, он метнулся напрямик через заросли парка к дому, но опоздал. Вертолет буквально спикировал к стенам здания – легкий многоцелевой «Хьюз-500 Д» – и выбросил десант – четырех спецназовцев в камуфляже. Их Северцев увидел, когда они цепью двинулись в обход главного корпуса усадьбы, вооруженные каким-то суперсовременным – издалека точно определить его тип не представлялось возможным – оружием.

Северцеву вдруг показалось, что он слышит тонкий голосок Лады: Оле-е-е-ег!.. Рванулся вперед и вовремя упал в траву, чтобы вертолетчики в кабине, обозревающие местность, его не заметили. Действовать надо было хитрее, тоньше, по возможности не применяя оружие. Стрельба из укрытия не дает особых преимуществ в таком бою, где играет большую роль профессионализм и навыки боя сражающихся. Снять сразу всех четверых десантников и двух вертолетчиков одной очередью он не мог, поэтому и перешел к тактике «прилипания», следуя за гостями. Он их видел, они его нет, и это было пока его единственным преимуществом.

Снова показалось, что издалека прилетел голос Лады:

– Оле-е-ег… кирды-ы-ык…

Он даже остановился на мгновение, изумленный не столько тем, что вообще слышит голос девочки, хотя в принципе он н е должен был его слышать, так как Лада находилась в погребе, под землей, а тем, что она произнесла словечко «кирдык», услышанное от своего спутника недавно. Словно давала понять, что видит ситуацию, но не знает, что делать.

Уходи, милая! – выдохнул Северцев, ускоряя темп жизни. Включай синхрон! Я попробую их отвлечь.

Сто метров, отделяющие его от здания усадьбы, он преодолел за несколько секунд, выходя в тыл крайнему слева десантнику. Перешел на состояние сатори – просветления, позволяющее подсознанию выбирать наиболее правильное решение для достижения цели.

Еще рывок.

Спина впереди, подбритый затылок, широкие плечи, упругий шаг – профессионал, мать его! – судя по раскованно-свободному поведению. В руках автомат, новейший «АК-2000» десантно-штурмового образца, в голове, наверное, – непробиваемая уверенность в своем превосходстве и привычный набор мыслей и ощущений, сводящийся по смыслу к одной фразе: надо сделать работу.

Извини, парень, подумал Северцев, начиная короткий танец особого приема. Ничего личного, как говорят герои фильмов-боевиков. Однако – quod licet Yovi, non licet bovi[10].

Взмах руки, удар!

Олег подхватил падающее тело, нежно опустил на землю и, не мешкая, метнулся за ушедшим чуть вперед соседом обезвреженного десантника.

Ситуация повторилась даже в деталях. Спецназовец, судя по форме – из группы ОБР[11] Главного разведуправления Российской армии (серьезные ребята!), – до последнего момента не замечал Северцева и нападения с тыла не ждал.

С третьим десантником пришлось повозиться. Он тоже не беспокоился за свой тыл, зная, что сзади в вертолете сидят свои, но был опытнее и осторожнее. Северцев едва успел спрятаться за столбом ограды во дворе дома, когда парень оглянулся. Догнал его Олег только через минуту, выбрав момент, когда четвертый член группы поднял вверх руку, призывая своих коллег быть бдительными, и замер перед спуском под землю. Здесь начинался вход в погреб.

Северцев прыгнул.

Парень среагировал быстро и очень правильно: не оглядываясь, начал падать, пытаясь уклониться от удара и направляя назад руку с автоматом. Но Олег действовал быстрее, да и готов был к такому приему, поэтому от удара спецназовец не ушел. Правда, пришлось его добивать – рукоятью пистолета-пулемета по бугристому затылку.

Зато четвертый десантник, шедший впереди, успел-таки отреагировать на атаку и выстрелил. Если бы Северцев не подставил под пулю своего последнего противника, эта пуля досталась бы ему. А затем оба выхватили одно и то же оружие – импланторы, и состязание на скорость на этот раз выиграл Северцев: его палец вдавил гашетку разрядника-»просветлителя» на мгновение раньше.

Командир отряда вздрогнул, выронил автомат, опустил имплантор, глаза его остекленели, и он так и остался стоять в полуприседе, словно собираясь прыгнуть на противника. Затем очень медленно выпрямился, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Имплантор сработал, погрузив парня в состояние ступора. Хотя что именно он проделал с десантником, Северцев не знал. Принцип работы «просветлителя» был ему незнаком.

Подождав еще мгновение, готовый выстрелить из «клина», он метнулся к погребу, скатился по ступенькам вниз, позвал спутницу:

– Лада! Это я!

Никто ему не ответил.

В погребе вкусно пахло заваренным чаем. На столе стояли чашки, чайник, банка с джемом, сахарница. Чайник еще испускал струйку пара. Его выключили совсем недавно. Однако юной хозяйки нигде видно не было. Она исчезла.

Северцев заглянул под кровать, рванул дверцу шкафа – никого. И только тогда в голове сверкнула догадка: Лада ушла на «ось S»! Она поняла, что означает шум над головой, и решила не дожидаться непрошеных гостей, действовать так, как советовала ей мама.

Господи, хоть бы с ней ничего не случилось! – взмолился в душе Северцев. Варвара мне этого не простит!..

Решение созрело мгновенно.

Хватит бежать! Надо переходить к контратаке! Лада никуда не денется, ее он может догнать в любой момент, благо что синхрон помнит координаты их последних выходов. Пробежать по ним – дело нескольких минут. Где-нибудь она да отыщется, не пропадет, девочка умненькая и уже опытная в таких делах. А он должен воспользоваться благоприятным случаем и выяснить, каким образом системникам удается находить беглецов в такие короткие сроки.

Подожди немного, милая, я скоро тебя догоню, пообещал Северцев мысленно, вызвав в памяти образ девочки. Сделал обжигающий глоток чая и, сосредоточившись на экстрасенсорном восприятии, метнулся из погреба-грота наружу.

ГЛАВА 6

Со стороны каменной громады поместья раздался выстрел.

Летчики переглянулись.

– Угларх приказал брать их живыми… – проворчал один из них на русском языке. – Что там происходит?

– Возможно, это стрелял объект, – предположил второй пилот равнодушно. – Спроси у линеарха.

– Ты же знаешь, что это запрещено. Рацию могут услышать чужие.

– Тогда сиди и не дергайся. Буркин опытный охотник, знает, где и как ловить удачу.

Минута прошла в молчании. Затем первый летчик снял шлем и открыл дверцу кабины.

– Пойду пройдусь к дому, понаблюдаю за природой.

– Лучше бы ты этого не делал, линеарх по головке за самоволку не погладит.

– Он не узнает.

– Возьми автомат.

Летчик вооружился и зашагал вверх по склону холма к видневшимся сквозь деревья стенам здания. Исчез. Но через две минуты вернулся, задумчиво поглаживая светлые волосы рукой. Светлые волосы… До второго пилота только теперь дошло, что у его напарника были черные волосы и короткая стрижка. Но сделать он уже ничего не успел. Незнакомец, переодевшийся в форму вертолетчика, нанес один короткий удар…

Северцев привязал обмякшее тело пилота к сиденью, сел рядом, оглядел панель управления. Американские вертолеты он никогда не пилотировал, но не сомневался, что сможет взлететь. Органы управления винтокрылых летательных аппаратов почти не отличались, а иное расположение приборов на панели вести машину не мешало.

Так, где тут системы включения?

Дроссельные заслонки – рычажок вверх. Подача нагрузки – щелчок. Приборы – щелчок. Авионика – вверх. Зажигание – тумблер вверх. Винты… Поехали, господа хорошие…

Двигатели взвыли, поднимая машину в воздух, и, уже переводя ее в горизонтальный полет, Северцев увидел выбегающие из-за дома три пятнисто-зеленые фигурки. Системники пришли в себя.

Поздно, ребята, подумал Северцев с иронией, ваш поезд ушел.

Вертолет слушался пилота хорошо, и он поднял его повыше, на полкилометра, сразу раздвинув горизонт. Сжалось сердце. Ландшафт русской равнины был до боли знаком: леса, луга, поля, озера и реки, простор и воля, чистый воздух, – и все же это был другой мир, мир «хронохвоста», в котором не было места человеку.

На панели запульсировал красный огонек.

Северцев натянул шлем.

– Одиннадцатый, что у вас? – раздался в наушниках рации чей-то басовитый, с акцентом, голос.

– Все в порядке, – ответил Северцев, прижимая ларингофон к горлу. – Группа ушла к объекту, ждем результата.

Долгая пауза.

– Одиннадцатый, ответь в закрытом режиме.

Северцев понял, что сказал что-то не то, отключил связь. Толкнул в плечо начавшего подавать признаки жизни пилота:

– Очухался, братан? Открой глазки-то, оглядись, да не вздумай шалить, пристрелю!

Пилот поднял голову; шлем с него Олег снял еще до полета.

– Готов отвечать на вопросы?

Мутный взгляд, растерянность, явное непонимание ситуации.

Северцев сунул в нос парню ствол имплантора.

– Так лучше думается? Фамилия, звание, контора.

– Сагдеев… капитан… авиаотряд «Орел»…

– ГРУ?

– Д-да… – Пилот попытался освободиться, но ствол имплантора вдавился ему в шею, и он замер.

– Еще одна попытка – и ты идиот! Не спрашиваю, каким образом ты оказался здесь, в «тени» реальности, в этом ты можешь быть не виноват, коль существуют «просветлители» и синхроны. Ответь всего на два вопроса. Как вам удается определить мое местонахождение? Что за система пеленгации позволяет вам находить живые объекты на громадной территории?

– Не знаю, – огрызнулся пилот, начиная бледнеть и потеть. – Нас наводят на цель, мы летим…

– Но для этого прежде надо эту цель обнаружить!

– Это не наши проблемы.

– Ладно, верю. Вопрос второй: где ваша база, откуда ты поднял «вертушку»? И почему – «Хьюз-500»? Это же американская машина, а вы – профи российского спецназа.

– Какую машину дают, на той и летим. Наша база просто оказалась ближе к этому району.

– Что ж, и в это верю, хотя непонятно, с каких это пор нашу армию начали снабжать чужой техникой.

– Здесь не Ро… – Пилот замолчал, сообразив, что брякнул лишнее.

– Ты хочешь сказать, что здесь не Россия? Вот теперь я понял. Очевидно, для сотрудников СКонС нет разницы, чьей техникой пользоваться для решения задачи, а тем более там, где нет людей. Где база?

Пилот сверкнул глазами, напрягся, и Северцев врезал ему по скуле рукоятью имплантора.

– Не тяни время!

– Северо-восток… – Пилот начал стремительно бледнеть, закатывать глаза, будто ему стало плохо. – Сто сорок километров…

Он дернулся как от удара током, замолчал и опустил голову на грудь, потеряв сознание.

– Черт! – выговорил сквозь зубы Северцев, похлопал парня по щеке. – Это еще что такое?

Самоликвид, пришла на ум пугающая мысль. Всем криттерам, да и работникам рангом повыше СКонС всовывает наряду с основными целеустановками еще и программу самоликвидации. Срабатывает она, как только агент начинает выдавать секретную информацию.

Косясь на линию горизонта за прозрачным стеклом блистера, он попытался привести летчика в чувство, но не преуспел. Пилот находился в глубоком обмороке, хотя еще дышал.

Извини, мужик, я в этом не виноват. Но кто-нибудь за это ответит!

Вертолет поднялся выше, повернул на северо-восток.

По-прежнему под ним плыло серо-зеленое море трав, леса и перелески, речные ленты и зеркала озер, осиротевшие без человека. Потом появились какие-то населенные пункты, точнее, группы зданий и разномастных построек, олицетворяющие собой безлюдные деревни и поселки. Это были «хронохвосты» реально существующих «впереди по «оси S» человеческих поселений. Их было достаточно много, окрестности Торжка, недалеко от которого располагалась усадьба архитектора Львова, всегда были густо заселены. Представить, что в данный момент они совершенно пусты, было трудно.

Что-то блеснуло внизу слева по трассе полета. Круглое здание со стеклами! А рядом на сером поле показались рыбообразные силуэты с крестиками – вертолеты. Вот она – база!

На панели управления замигало окошко индикатора связи, в наушниках заговорил гнусавый голос:

– Борт «одиннадцать», почему не запрашиваете посадку? Отвечайте! Кто на «шупе»? Включите «позу»! Одиннадцатый, ответьте «руку»[12].

– Сейчас отвечу! – глухо пообещал Северцев, отщелкивая колпачок с кнопки пуска ракет. Надвинул на забрало шлема устройство наведения, подвел крестик визира под круглое здание.

На летном поле базы тем временем началось какое-то движение. Один из вертолетов запустил двигатель, готовясь к взлету. Что-то сверкнуло там, в гуще деревьев, и Северцев, не успев выстрелить, интуитивно рванул штурвал влево, уводя вертолет от зенитной ракеты. Тем не менее ракета догнала машину и взорвалась под левой стойкой шасси, начисто снеся ее и проделав в дне рваную пробоину. Северцева от осколков спасла бронированная спинка сиденья и своевременный маневр. Скрипнув зубами, он снова поймал в перекрестие прицела здание базы и вдавил красную кнопку пуска ракет.

С обеих подвесок по бокам вертолета сорвались огненные стрелы с дымными хвостами, понеслись к земле. Но Северцев не стал досматривать, чем закончится его атака, бросил машину вниз, к самым вершинам деревьев, и повел ее, дымящую и вздрагивающую, прочь от «осиного гнезда» СКонС. Силы были слишком неравными, чтобы сражаться с системниками с надеждой победить.

Сзади дважды сверкнуло, вертолет догнал грохот взрывов. Выпущенные ракеты нашли цель. Северцев злорадно хохотнул, но тут же согнал усмешку с губ. Его догонял стартовавший с земли вертолет, и это был уже не универсальный середнячок «Хьюз-500», а отечественный «крокодил» «МИ-28», имеющий на вооружении сверхзвуковые ракеты класса «воздух-воздух».

– Эй, криттер! – позвал Северцев, шлепнув пилота по щеке, торопливо освободил ему руки. – Садись за штурвал! Сообщи на базу, что ты свой, может, и выживешь.

Пилот поднял голову, вцепился руками в рога штурвала, ничего не соображая.

Северцев насунул на него шлем, оглянулся, чтобы посмотреть на преследователей, и едва не поплатился за это: пилоты «МИ-28» уже пустили ракету! Синхрон он включил буквально за доли секунды до взрыва!

Аппарат «выдернул» его из резонанса с волновым пакетом местного ландшафта практически одновременно с попаданием ракеты в кабину вертолета. Дальнейшая судьба пилота и его машины так и осталась для Олега неизвестной.

Темнота… отголоски взрыва в костях черепа… броски из стороны в сторону, как при езде на танке… Северцев облился холодным потом, не помня, какой адрес выхода продиктовал синхрону. Но ведь он все-таки сработал?..

Свет!

Свет тусклый, серый, не свет – полумрак, созданный прожилками свечения в сплошной пелене туч над головой. Холод. Неясные черные громады вокруг. Куда это меня занесло?

Он огляделся.

Да это же Салехард! Вернее, «хронохвост» города! Ай да Северцев, ай да сукин сын! Похоже, он бессознательно велел синхрону перенести его на родину родственников Варвары. Может быть, и Лада махнула сюда? Коль уж он объявился здесь, почему бы не проверить?

Порыв ветра легко пронизал летный комбинезон Северцева, который он отнял у второго вертолетчика на территории усадьбы. М-да, пора подумать о теплой одежде, силы организма по поддержанию теплового баланса не безграничны.

Олег рысцой двинулся вдоль шеренги домов, вспоминая путь, по которому вела его Варвара. Включилась экстрасенсорика, подсказывая верное направление. Через двадцать минут быстрого шага он вышел к пятиэтажному зданию, в котором Варвара устроила временное жилище, несколько минут анализировал обстановку и, лишь убедившись в отсутствии подозрительных вибраций, вошел в дом.

В сгоревшей квартире Лады не было. Где-то рядом – по ощущениям – тоже.

Выйдя из квартиры, Олег присел на ступеньку лестницы, собираясь с мыслями.

Пилот вертолета проговорился, что его навели на цель… Что это означает? Это означает, что некая техническая система обнаруживает каждое появление путешественника в любом месте на «оси S». Но если раньше у него был синхрон старого образца, выход которого на резонансы «прошлого» или «будущего» можно было запеленговать, то теперь, по словам Варвары, его более современный аппарат практически бесшумен. Как же системникам удается вычислять местонахождение гостя, который может выйти в любом «времени»? Ведь у них нет локаторов, которые засекали бы определенных людей, или фантастических «хомодетекторов», настроенных на определенный тип личности. Их техника, судя по тому же синхрону, весьма экзотична и современна, но не опережает современную земную…

Где-то на крыше дома посыпались камни.

Северцев замер, прислушиваясь, но звук не повторился.

Итак, какой вывод? А вывод такой: бредятина! Засечь малоразмерную цель, не излучающую в радиодиапазоне и не отражающую электромагнитное излучение, такую, как человек, нельзя! Во всяком случае, если верить современной науке. Остается два варианта: или деятели СКонС научились из фоновых шумов выделять излучения человеческого тела – микроволновое и тепловое, либо они могут пеленговать мысленное излучение человеческого мозга, его пси-поле, что не менее экзотично и почти невероятно.

«Есть и третий вариант», – пробурчало второе «я» Северцева.

Какой? – задал он вопрос сам себе. Но ответить не успел. Показалось, что кто-то окликнул его, еле слышно, на грани слуха.

– Оле-е-е-ег!..

Он вскочил, вытягивая шею. Обдало жаром. Это могла быть только Лада! Где она?! Неужели здесь, в Салехарде?

Зов не повторился.

Не психуй, сказал внутренний голос осуждающе, тебе просто показалось. Лада, скорее всего, улетела в Астану.

Чушь! – отмахнулся Северцев, запрыгал по ступенькам вниз, спускаясь на первый этаж дома. Выскочил во двор, позвал:

– Лада! Я здесь!

Вякнуло задавленное тучами эхо, никто не ответил.

На всякий случай он пробежался вокруг дома, вдоль улицы, продолжая окликать девочку, добрался до площади, куда его перенес синхрон, остановился, внутренне опустошенный и разочарованный. И вдруг поддался голосу интуиции: включил синхрон и назвал адрес усадьбы архитектора Львова.

Спустя минуту он стоял на холме, под стенами здания усадьбы, готовый стрелять, драться или бежать отсюда в случае обнаружения превосходящих сил противника. Но его встретили солнечный день, тишина и покой. Никого не было видно в пределах прямой видимости, никто не ждал его за кустами и валунами с оружием в руках.

– Дядя Олег!

Он вздрогнул, оглянулся.

Из проема двери круглой ротонды с колоннами, стоящей чуть поодаль на высоком постаменте с полуосыпавшимися ступенями, выглядывала дочь Варвары.

– Ладушка!

Он бросился к ней, оступился, больно ударился коленом о камень, подхватил девочку на руки, закружил.

– Родная моя! Как я рад! Я думал, ты умчалась на S-трафик, начал искать, был в Салехарде… Где тебе удалось спрятаться? Я ведь обыскал погреб.

– Я и в самом деле уходила, – ответила Лада виноватым голосом. – Позвала тебя… и ушла… так мама велела… а потом вернулась.

Он поставил ее на землю, отодвинул, жадно разглядывая лицо девочки, перепачканное землей и копотью; у нее были счастливые глаза.

– Я неправильно поступила?

– Очень даже правильно. В дальнейшем поступай точно так же, если попадешь в ловушку. Ты давно здесь?

– Нет, минут десять.

– Никого не видела?

– Никого.

– Пойдем в погреб, допьем чай, пока нас не хватились, и обсудим, что делать дальше.

– Там все сгорело…

Северцев выпрямился, понюхал воздух, только теперь учуяв запах дыма.

– Вот собаки бешеные! Похоже, они уничтожают все наши схроны. Отсюда надо уходить, но вот куда…

Из-за стен здания долетело приближающееся тарахтение.

– О, черт! Вертолет! Бежим! Предлагаю вернуться в Москву, не возражаешь?

– Нет.

– Координаты помнишь?

Лада вежливо улыбнулась, как бы говоря: вы шутите?

– Тогда стартуем!

Девочка кивнула, исчезая.

Тогда и Северцев, не дожидаясь появления вертолета системников, перешел в состояние солитона, бегущего по «оси S».

Подполковник милиции Анатолий Романович Новиков принял их радушно, не выказав ни удивления, ни досады, ни какого-либо недовольства. Он вообще был спокойным и уравновешенным человеком, простым и умным, понимающим собеседника без слов. Этот крепыш с седым ежиком волос, бывший однокашник мастера Николая, нравился Северцеву все больше, и его так и подмывало поделиться с ним своими горестями. Однако он все же не решился рассказать подполковнику историю с открытием синхрона.

В Москву – на все те же Воробьевы горы – они с Ладой прибыли вечером, и у Новикова были уже в начале восьмого, когда подполковник садился ужинать. Естественно, он предложил гостям присоединиться, и Северцев, оголодавший за сутки, потерявший много энергии, отказываться не стал. Хозяин поставил на стол сковородку с поджаркой, открыл банку с маринованными грибами, сделал салат из овощей и достал из холодильника пиво.

– Хотите?

– Спасибо, не употребляю, – отказался Северцев, с любопытством разглядывая аппетитно дымящуюся сковороду. – А это что за продукт?

– Угадайте, – усмехнулся Анатолий Романович.

– Явно не мясо и не картошка, какие-то овощи или злаки… но не грибы.

– Это жареные корни лопуха. На ужин я мясо предпочитаю не есть, овощами пробавляюсь.

Он положил гостям в тарелки свою стряпню и принялся за еду. Северцев попробовал, поцокал языком.

– Классно! А по вкусу напоминает нечто среднее между грибами и баклажанами. Дадите рецепт?

– Рецепт очень простой. Выкапываете молодые корни лопуха, моете, варите в соленой воде минут пятнадцать, потом обваливаете их в муке и жарите в духовке или на сковороде.

– Надо будет посоветовать своим знакомым инструкторам присовокупить этот рецепт к их рациону. Насколько я знаю, они делали тюрю из листьев лопуха, а корни не жарили.

– В них масса полезных веществ.

– Верю. – Северцев посмотрел на Ладу, медлившую с едой. – Попробуй, тебе понравится.

Девочка начала есть, сначала робко, медленно, пробуя пищу на вкус, потом разохотилась и съела полную тарелку жареных корней, а также салат.

На третье пили зеленый чай с облепиховым вареньем.

– Сестра привезла, – пояснил Анатолий Романович в ответ на заинтересованный взгляд Северцева. – Она у меня на Алтае живет, под Бийском. Свой огород, сад, облепихи – море, вот и варит варенье. Я его не особенно люблю, из-за косточек, но в нем тоже уйма всяких необходимых организму микроэлементов.

После ужина посидели немного в гостиной, перебрасываясь односложными фразами, поглядывая на посоловевшую Ладу.

– Иди-ка спать, Ладушка, – предложил ей Северцев. – У тебя глаза слипаются.

– А ты?

– Я тоже скоро лягу.

– Ложитесь здесь, – предложил подполковник. – Диван раскладывается, кресло тоже. Белье я сейчас принесу.

– Надеюсь, мы вас не сильно стесним?

– Нисколько. Здесь места хватит на взвод спецназа. Располагайтесь.

Анатолий Романович принес простыни, одеяла, помог разложить диван и кресло, постелил постели.

– Укладывайтесь.

Лада вопросительно посмотрела на Северцева, и тот понял ее взгляд. Развел руками.

– Придется спать без ночнушки. Ложись, я приду, свет погашу.

Он вышел на кухню, через пять минут вернулся и невольно покачал головой. Девочка уже спала, свернувшись под простыней в клубочек. Он нагнулся над ней, поправил простыню, слегка дотронулся пальцами до волос, чувствуя необычное волнение и нежность. Всего за сутки девочка превратилась для него в нечто большее, чем дочь понравившейся женщины, она стала родной и необходимой как воздух, как неотъемлемая часть души и сердца, и Олег уже не мыслил себя без этой девчушки, внезапно ворвавшейся в его жизнь.

– Спи, моя милая… – прошептал он еле слышно.

Лада пошевелилась, губы ее дрогнули в легкой улыбке, но она не проснулась.

Олег вернулся в кухню, собираясь в одиночестве поразмышлять над возникшими проблемами, однако просидел за столом с чашкой чая в руке недолго. Пришел хозяин, начал мыть посуду.

– Может быть, сделать пару бутербродов?

– Спасибо, не надо, – отказался Северцев. – Я сыт. Люблю посидеть с чашкой чая, приятнее думается. Да и чай, надо признаться, у вас вкусный.

– С кардамоном. Кстати, пригодилось вам… э-э… снаряжение, которое вы у меня взяли? – Подполковник имел в виду оружие.

– И да, и нет, – сказал Северцев. – Стрелять из него мне не пришлось, но чувствовал я себя гораздо увереннее.

– Похоже, вы добавили к своей коллекции еще кое-что?

Северцев понял, что Новиков знает о наличии у него имплантора и пистолета-пулемета. Он оставил все оружие в ванной, завернув его в летный комбинезон, когда купался, а вышел оттуда уже в халате, предоставленном ему Анатолием Романовичем.

– Пришлось реквизировать у… назойливых приятелей. Достали они меня.

– Системники?

Северцев внутренне подобрался, исподлобья посмотрел на обманчиво простодушное лицо подполковника.

– Вы… знаете?

– Николай рассказал… что посчитал нужным. Не беспокойтесь, Олег Андреевич, дальше моих ушей эта информация не просочится.

Северцев пожевал губами, переживая чувство досады и разочарования. Он никогда не думал, что учитель может рассказать историю синхрона кому-то еще, пусть этот кто-то и является его школьным другом.

– Это я виноват, – усмехнулся Новиков, поняв по лицу собеседника, о чем он думает. – Я уговорил Николая поделиться со мной вашими бедами.

– Зачем это вам? Жили бы спокойно…

– Ну, насчет спокойной жизни вы не совсем правы. Как сказал мой непосредственный начальник: жизнь так коротка, что ее едва успеваешь испортить. Да и не бывает спокойной жизни у работников милиции, кто бы что ни говорил.

Северцев хмуро улыбнулся.

– У меня много знакомых в этой сфере, так что я знаю об их работе не понаслышке. Позвольте вопрос, коль уж мы затронули тему… вы случайно не из СКонС?

Анатолий Романович дернул уголком губ, поставил последнюю тарелку в сушильный шкаф, повернулся к гостю:

– Нет, я не из СКонС. И Николай тоже, можете быть уверены. Скажу даже больше: я не очень верю в эти ваши…

– Фантазии.

– Рассказы. Я человек простой, привык проверять все на ощупь и верю только своим глазам и интуиции. Вашу «ось S» пощупать руками нельзя.

– Понял и не осуждаю. На вашем месте я бы, наверное, поступил точно так же. Тем не менее «ось S» существует, и мы с ней, – Олег кивнул на стену кухни, за которой располагалась гостиная со спящей Ладой, – только что вернулись из похода по этой «оси». И оружие – отечественный «клин» – я добыл именно там, а он – исключительно материальная вещь.

– Я не спорю, – спокойно пожал плечами Анатолий Романович. – Может быть, все так и обстоит, как вы говорите. Но мне трудно судить об этом, не видя предмета обсуждения. Очень тяжело ломать привычную систему представлений. Хотя от кого-то я слышал фразу, что мир гораздо сложнее, чем мы себе представляем.

Северцев в замешательстве потеребил подбородок. Подполковник открылся ему с другой стороны, не только как уравновешенная натура, привыкшая нести ответственность за свои поступки, но и как человек нравственный, осознающий право других людей совершать поступки и знать недоступное ему самому.

– Не рефлексируйте, – мягко сказал Анатолий Романович. – Все в конце концов разрешится лучшим образом. Я человек нелюбопытный, так что вам необязательно делиться со мной подробностями дела. Но если понадобится совет или помощь, не откажу.

– Спасибо, – пробормотал Северцев с благодарностью. – Еще раз убеждаюсь, что подобное тянется к подобному. Все друзья учителя во многом похожи на него, а он человек в высшей степени совестливый и обязательный, человек слова.

– Давайте не будем петь друг другу дифирамбы, – улыбнулся Новиков. – Счастье, если тебя понимают, но не всегда счастье, если понимают до конца.

Северцев засмеялся, вдруг почувствовав себя легко и свободно.

– Нас это не касается. Действительно, нет смысла рассказывать вам всю мою эпопею с синхроном, да и небезопасно. Системники могут и за вас взяться, узнав, что вы контактировали со мной. Я до сих пор не понимаю, как им удается находить меня во время путешествий по обеим трафикам «оси S» – белому и черному.

– Что такое «ось S»?

– Николай вам не говорил?

– Он обрисовал ситуацию в общих чертах, без деталей.

– Тогда вам лучше этого не знать. Извините.

– Ничего, я понимаю и не обижаюсь.

– Однако совета я у вас попрошу. Вы человек знающий и обладаете большим опытом работы в органах, вдруг подскажете что-нибудь дельное. Каким образом можно найти определенного человека в… м-м, скажем, в лесу? Или в городе. Суть процесса от этого не меняется.

Анатолий Романович задумался, поглаживая седую шевелюру. Покачал головой:

– По-моему, суть процесса разная. В городе есть социальная среда, телефонная сеть, компьютеры, техника наблюдения, человека можно быстро вычислить по его контактам и связям. В лесу это сделать труднее. Пожалуй, я даже не отвечу, как его можно обнаружить, особенно если он не хочет, чтобы его обнаружили.

– Тогда остается третий вариант…

Подполковник смотрел непонимающе, и Северцев добавил:

– Сначала меня находили по пеленгу: мой синхрон – аппарат, переносящий меня на «ось S», – каким-то образом подсказывал преследователям, где я нахожусь. Потом мне дали другой синхрон, посовременнее…

– Перстень? – кивнул на руку Олега Новиков.

– Да… и наушник микрофона.

– Даже не верится, что столь миниатюрные устройства способны перемещать на огромные расстояния столь большие объекты, как человек.

– На самом деле синхрон никого никуда не переносит, он просто синхронизирует волновые процессы человека с волновыми процессами другого состояния Вселенной, а для этого больших энергий не требуется. Это как переключатель программ в телевизоре, переносной пульт управления: нажал кнопочку, пульт излучил маломощный сигнальчик, который включил гораздо более мощную цепь…

– Это я понимаю.

– Остается добавить, – смущенно сознался Северцев, – что это все мои предположения. Хотя и не безосновательные. В прошлом я – физик, закончил в свое время МИФИ. Но не суть. Получается, что меня могут обнаружить лишь в том случае, если я излучаю какой-то сигнал. Так? Но какой?

Анатолий Романович снова задумался.

– Все зависит от техники слежения.

– Правильно, и я так решил. Но на сегодняшний день не существует дальнодействующих пеленгаторов, основанных на приеме психических излучений или микроволновых. Если, конечно, не предположить, что техника СКонС сильно ушла вперед. Наша же современная техника локации хорошо освоила лишь радиодиапазон. О чем это говорит?

Подполковник по обыкновению ответил не сразу:

– Одно из двух. Либо вы излучаете в радиодиапазоне, либо…

– Мне прицепили маячок!

– Совершенно верно.

Они посмотрели друг на друга, вполне понимая, о чем идет речь.

– Но я только что в вашей ванной осмотрел всю свою одежду и нижнее белье, то есть трусы. И ничего не нашел! Комбинезон не мой, я его позаимствовал у одного летчика. На теле тоже ничего нет. Остается оружие – ваш пистолет и имплантор. Пистолет отпадает…

– Пойдемте посмотрим, – поднялся из-за стола Анатолий Романович.

Они прошли в ванную, и Северцев развернул комбинезон, внутри которого лежали «просветлитель», пистолет «макаров-М2» и пистолет-пулемет «клин». Подполковник взял из рук гостя имплантор, с любопытством повертел в руках и протянул рукоятью вперед.

– Взгляните.

Северцев взял излучатель и почти сразу же увидел едва заметную мигающую красную искорку на торце рукояти. Проговорил глухо:

– Вот сволочи!

– Они не дураки, – покачал головой Новиков, – ваши системники. Насколько я понимаю, это сверхсекретное оружие, и каждый экземпляр, очевидно, имеет свой код запуска и радиомаяк. На тот случай, чтобы его можно было обнаружить в любом месте и забрать… или уничтожить. Кстати, не удивлюсь, если в него встроен контур самоликвидации. Избавьтесь от него, и как можно быстрее.

Северцев проглотил обидный ком в горле, криво усмехнулся.

– Болван!.. Это я о себе… а еще мастер по выживанию. Даже в голову не могло прийти, что такие вещи должны быть застрахованы от передачи случайным лицам. Вот почему Виктор так легко расстался с ним…

– Виктор – ваш друг? Который пытался перевербовать вас на сторону СКонС?

– Бывший друг.

Анатолий Романович покачал головой.

– Напрасно вы о нем так, он ни в чем не виноват. В него всадили гипнопрограмму, и он вынужден ей подчиняться.

– Вы правы. – Северцев вспомнил, как Виктор пытался бороться с чужой волей, диктующей ему план действий. – Это я с досады. Он действительно мой друг, и у меня есть идея каким-нибудь образом помочь ему, снять печать дьявола. Что же делать?

– Давайте я отнесу эту штуку в парк и уничтожу ее. Или просто выброшу в реку. Пусть те, кому этот ваш имплантор принадлежит, ищут его на дне Москвы-реки.

Северцев колебался недолго.

– Хорошо, выбросьте. Хотя очень жаль терять такое уникальное средство для борьбы с моими гонителями. Если бы знать, как отключить маячок…

Кто-то позвонил в дверь.

Мужчины обменялись быстрыми взглядами.

– Вы кого-нибудь ждете?

– Если только соседи или Николай, но он сначала бы позвонил по мобильному.

Северцев закрыл глаза, прислушиваясь к голосу интуиции. Но тот молчал, не подавая сигнал опасности.

– Странно… спросите, кто.

Анатолий Романович вышел в прихожую, посмотрел в глазок.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, – раздался тихий женский голос. – Олег Андреевич у вас?

Северцев, сжимая в руке имплантор, подошел к двери, изумленно поднимая брови.

– Откройте.

Щелкнул замок, дверь открылась, и на пороге возникла Варвара в прозрачном, усеянном каплями дождя плаще.

ГЛАВА 7

Лада после волнительной встречи с мамой уснула снова, а гости уселись на кухне беседовать, пытаясь выглядеть в глазах хозяина спокойными и деловитыми. Во всяком случае, это касалось Северцева, несказанно обрадованного возвращением Варвары. Ему показалось, что и она рада встрече, хотя точно судить об этом он не мог, лишь раз прочитав в глазах женщины признательность и нечто похожее на одобрение.

Он первым рассказал ей о своих приключениях, не утаил ни одной подробности, в том числе и факт исчезновения Лады, но Варвара не обратила на это особого внимания. Словно была уверена, что с дочерью ничего не случится.

– Вы напрасно атаковали их базу, – сказала она, когда Северцев закончил рассказ. – Это лишь разозлит систему, и экзарх подключит к вашему поиску дополнительные силы.

– Я сам разозлился, – пробормотал Северцев, глянув на вошедшего в кухню подполковника; тот принципиально не стал мешать им, закрывшись в спальне.

– Надо контролировать свои чувства, – неодобрительно покачала головой женщина, снявшая плащ и оставшаяся в брючном костюме.

– Надоело бегать от всякой стреляющей мрази!

– Мне тоже, но атака базы – не выход.

– А где в таком случае выход?

– Э-э, уважаемые, – проговорил Анатолий Романович вежливо, – смею напомнить о маяке. Мне нести ваш имплантор в парк или нет?

Варвара мрачно посмотрела на Северцева.

– Он тоже в курсе ваших проблем?

– На него можно положиться, – сухо ответил Олег. – У меня не так много доверенных людей, как у вас. Этот человек согласился помочь, без всяких условий.

– Этот человек рискует жизнью.

– Не волнуйтесь за меня, сударыня, – с крайней вежливостью проговорил Новиков. – Риск – моя профессия. Если я не нужен, продолжайте разговаривать. – Он двинулся к двери.

– О чем идет речь? – осведомилась Варвара.

– Об импланторе. Он, очевидно, имеет систему обнаружения…

– Почему вы его не выбросили? Я же предупреждала.

– Не помню. Да и жалко было.

Варвара протянула руку, Северцев вручил ей тяжелый излучатель, чувствуя себя как нашкодивший мальчишка.

– Он пустой, можете считать, что в рубашке родились.

– Как это – пустой?

– Не заряжен. – Варвара ловко вынула из рукояти обойму, похожую на прозрачную пудреницу, вставила обратно. – Активатор уже использован, поэтому имплантор сейчас работает в режиме глушака.

– Как? – заинтересовался Анатолий Романович.

– В режиме «пустого фрустирования», как кулак боксера, – усмехнулась гостья. – Если бы он был заряжен, давно взорвался бы. Вы никогда не слушаете советов, Олег Андреевич?

– Слушаю… иногда, – буркнул Северцев; у него горели уши. – Так что с ним делать?

– Ничего, я отключила систему обнаружения. Но имплантор останется у меня.

– Как скажете, – кивнул Анатолий Романович и вышел.

Варвара и Олег посмотрели друг на друга. Лицо женщины вдруг изменилось, стало печальным и усталым.

– Простите меня, я не должна была…

– За что простить? – удивился Северцев, не дождавшись продолжения. – Вы же не виноваты, что нам пришлось бежать. Что вообще произошло? Почему вы не вернулись через час, как обещали?

Варвара отвернулась, опустив голову. Проговорила через силу:

– Я знала, что имплантор передает позывной…

– Ну и что? Вы же не знали, что я его не выбросил.

Женщина подняла голову и посмотрела Северцеву в глаза.

– Был определенный расчет… он не оправдался… За Ладу я не беспокоилась, она всегда может уйти на трафик…

Северцев нахмурился, сбитый с толку.

– Говорите все!

Варвара вздохнула.

– Вы отвлекли погоню на себя, Олег Андреевич. Мне надо было доделать кое-какие важные дела, чтобы никто не беспокоил. Служба ОЛП пошла за вами, считая, что мы вместе.

– То есть я послужил в качестве зайца? – уточнил Северцев. – Преследователи пошли за мной? А как же ваша дочь? Зачем вы рисковали ею? Кстати, что такое служба ОЛП? И какие такие сверхважные дела вы решали, чтобы решиться на такой маневр?

– Я уже говорила, что за Ладу я спокойна. Ей не нужен синхрон, она сама свободно ориентируется в резонансах ES-универсума, это врожденное качество. Лада родилась с ним. ОЛП – это Отдел ликвидации последствий…

– Системники.

– Как правило, оперативная служба ликвидации формируется из уже существующих спецслужб с помощью имплантации программ СКонС.

– То есть это профессионалы. За нами гонялись оперативники Главного разведуправления.

– Что касается моих дел… – Варвара вдруг заплакала: из глаз ее выкатились крупные слезинки; правда, она тут же попыталась справиться с собой и закончила почти шепотом, с отчаянием: – Надоело бегать… надоело прятаться… Но я не знаю другого выхода!

И Северцев простил ей все, даже то, что она, по сути, подставила его, заставила бегать от киллеров СКонС. Подчиняясь порыву, он подсел к ней, обнял за плечи, и женщина вдруг прижалась лицом к его груди, беззвучно заплакала, только плечи вздрагивали от рыданий.

– Пустите… – выдохнула она через некоторое время, слегка успокоившись.

Северцев разжал объятия, отодвинулся, сказал твердо:

– Пора прекратить прятаться и бегать от кого бы то ни было. Это не решение проблемы. Вы – бывший тетрарх, и я допускаю, что у вас много схронов на Земле, но в конце концов ваш ОЛП обнаружит их все, и тогда придется принимать иное решение. Но боюсь, будет поздно.

– Я не вижу другого выхода, – тихо и грустно повторила Варвара.

– Выход найдется! Надо искать центр…

– Общего центра управления не существует, только региональные, но до них нам не добраться. Да и ни к чему.

– Тогда надо выходить на главного эмиссара СКонС, на велиарха. Так звучит его должность?

– Велиарх – не определенная личность, это система высокоответственных личностей. Их много.

– Ну-у… – протянул обескураженный Северцев, – тогда начнем с нашего, российского дубля. Кто он?

Варвара слабо улыбнулась, в глазах ее зажглась искра жизни. Напористая решительность собеседника передалась и ей.

– Кажется, я вас недооценила. Велиархом же, как правило, становится самая информированная фигура в государстве.

– Президент, что ли?

Женщина покачал головой.

– Далеко не всегда. К кому стекаются потоки информации обо всем, что происходит в стране и за рубежом?

Северцев потер подбородок.

– Ну-у… таких людей мало… может быть, если не президент, то директор службы безопасности?

– Верно, плюс начальник статуправления при президенте, другие руководители спецслужб. Конечно, бывает, что экзомом велиарха становится и руководитель страны, соединяющий в одном лице сразу множество должностей: от главнокомандующего до начальника разведки и судьи. Но таких действительно немного, в основном это руководители небольших центральноазиатских или островных государств.

– Ирак, Пакистан…

– Малайзия, Шри-Ланка и так далее. Я не знаю, кто у вас в России является экзомом велиарха, но скорее всего это все-таки директор ФСБ.

Северцев хмыкнул, почесал в затылке.

– Да, такого парня просто так не достанешь. А у вас в Казахстане кто? Если вы были тетрархом, то велиархом должен быть…

– Министр национальной безопасности, вы угадали. Ну что, не расхотелось искать велиарха? Его и искать-то особенно не надо, он сам вас найдет.

Северцев покачал головой, помолчал немного, продекламировал:

– Откуда это? – с удивлением посмотрела на него Варвара.

– Данте, «Божественная комедия». Тем не менее еще раз повторяю: безвыходных положений не бывает. Чаще встречаются положения, куда нет входа. Надо думать, анализировать факты и решать. Но для начала я хотел бы до конца уяснить суть вашего конфликта со СКонС. Вы были большим руководителем, стали тетрархом, могли бы дорасти до экзарха или даже до велиарха, и вдруг – полный крах! За вами погоня, мужа догоняют и… что случилось?

Варвара откинулась на спинку стула, с каким-то новым интересом рассматривая лицо собеседника.

– Вы всерьез… хотите… помочь мне?

– Абсолютно! Пора наконец прекратить это безобразие!

– Вы все-таки…

– Псих?

– Сумасшедший!

– Согласен, – улыбнулся Северцев, – но я так живу. Не могу просто пройти мимо несправедливости, из-за того и получаю синяки да шишки. Итак, я с вами! Вводите меня в курс дела.

Варвара несколько мгновений смотрела на него с тем же выражением глаз, потом внезапно придвинулась и поцеловала. Встала и, не глядя на него, вышла, заперлась в туалетной комнате.

Северцев, опешив, смотрел ей вслед, не зная, что сказать и что подумать. Проговорил глубокомысленно:

– Целую вас не от хорошей жизни…

В голове царила звонкая тишина. Хотелось плакать и смеяться одновременно. И еще говорить стихами.

Варвара вернулась через несколько минут, такая же сосредоточенная и независимая, как и раньше. Ни следа растерянности на лице, ни тени печали и нерешительности. Правда, тон ее речи изменился, и разговаривала она с «охранником» дочери чуть дружелюбнее и мягче.

– Как вам моя дочь?

– Умница! – убежденно ответил Северцев. – У нее отличная память, и она очень многое знает. Во всяком случае, от нее я получил много интересных сведений о парадигме нового подхода к физической картине мира, хотя кое-какие вопросы остались невыясненными. Надеюсь получить ответы на эти вопросы от вас. А с Ладушкой мы подружились.

– Она мне призналась в этом, – покачала головой Варвара, поглядывая на Северцева с той же потаенной заинтересованностью. – Удивительная вещь! До встречи с вами она никого из мужчин особенно не выделяла и дружбу не заводила. Даже с отцом.

– Я ничего специально для этого не делал, – пробормотал польщенный Северцев. – Так получилось. Хотя я женат не был, детей у меня нет, и я не умею с ними налаживать отношения. Но Лада мне очень по душе! – Он подумал и добавил: – Я тоже хотел бы иметь такую дочку.

Варвара снова покачала головой.

– Странно все это… никто не рассчитывал линию ожиданий специально, никто не планировал бифуркаций… но мы все равно встретились… я начинаю верить, что это…

Судьба, хотел подсказать Северцев, но вовремя спохватился. Проговорил, чтобы не молчать:

– Иногда мне кажется, что я слышу голос вашей дочки… как тогда в «хронохвосте» Астаны. Хотя это просто невозможно физически.

– Почему, возможно, – возразила Варвара. – Только вы слышите не голос, а ее мысль. Что не менее удивительно. Очевидно, ваши ауры очень близки по параметрам.

– Вы думаете? Но я и ваш голос слышал…

Варвара усмехнулась.

– Не сочиняйте.

– Честное слово! Помните нашу вторую встречу в «хронохвосте» Астаны? Я услышал сначала ваш голос, потом голос Лады. Вы кричали мне, чтобы я был осторожнее и уходил.

– Мы не кричали.

– Теперь я понимаю, что я слышал ваш мысленный посыл. А тогда удивился, не понимая, каким образом вам удалось меня увидеть и предупредить.

– Ладно, свернем эту тему. Вы хотели узнать правду о конфликте, так слушайте. Начну с базы. О создании нашей Вселенной – БМГ вы уже знаете, именно о создании, а не о рождении «из ничего», хотя вопрос – кто Создатель, остается открытым.

– Даже для вас?

– Даже для нас. Затем Творец внедрил в свою Программу…

– Подпрограмму СКонС для контроля правильности перехода Вселенной из состояния в состояние. Правильно?

– Не перебивайте, ситуация не терпит суесловия. – В голосе женщины прорезались властные начальнические нотки. – Вначале СКонС работала нормально, своевременно корректируя возникающие отклонения в развитии Вселенной. Но потом, спустя миллиарды и миллиарды циклов…

– Лет?

– Можно сказать и так, хотя длительность циклов не всегда была равна обороту Земли вокруг Солнца. Да и сейчас цикл не равен году, хотя и близок ему.

– А как вы измеряете время? Ну, то есть чему у вас равен шаг перехода Вселенной… э-э, БМГ из состояния в состояние? Кванту времени?

– Квант времени на самом деле является квантом существования жизни. Не было бы жизни, никому бы в голову не пришло измерять длительность природных процессов вообще или существования того или иного явления.

– Не было бы самих голов, – улыбнулся Северцев. – Вы хотите сказать, что термин – квант времени – не отражает сути явления?

– Вы хорошо схватываете, – скривила губы Варвара. – Сразу видно, что у вас не гуманитарное образование.

– Виноват, – стал серьезным Олег. – Больше перебивать не буду. Но уж очень какой-то нестрогий это научный термин – квант существования. Как его оценить количественно?

– Еще оцените. Хотя он имеет и строгое научное обоснование.

В кухню заглянул Анатолий Романович.

– Не скучаете? Если я вам не нужен, то разрешите удалиться в спальню.

– Извините, ради бога, – виновато сказал Северцев. – Мы тут еще посидим полчасика.

– Сидите хоть всю ночь, никаких проблем. Захотите чаю или кофе – кухня в вашем полном распоряжении. Кстати, где ляжет гостья? Могу уступить свою спальню.

Северцев вопросительно посмотрел на Варвару.

– Спасибо, не беспокойтесь, – поблагодарила она, – я лягу с дочерью, если не возражаете, а рано утром мы тихонько уйдем.

– Как скажете. Покойной ночи. – Новиков ушел, бросив на Северцева ироничный взгляд.

– Я вас не стесню? – озадаченно спросил Олег.

– Вряд ли, – с неким скрытым смыслом ответила Варвара. – Давайте закончим выяснение отношений, иначе вы не успокоитесь. На чем мы остановились?

– На кванте времени.

– Что вам непонятно?

– Я не понимаю, почему меня не догоняет прошлое, когда я ухожу по «оси S» вперед.

– Вы никуда не уходите, вы с помощью синхронизатора волновых пакетов настраиваете свои волновые процессы в резонанс с волновыми процессами определенных узлов масс-графа.

– Хорошо, пусть так, но ведь Вселенная… этот ваш Базовый Масс-граф скользит по «оси» и должен меня догнать…

– Не должен, вы скользите по этой же «оси» вместе с БМГ и всеми его волновыми масс-пакетами. Основной резонанс, в котором синхронизированы в с е жизненные процессы и материальные структуры, никогда не догонит ушедшие «вперед» состояния. Дайте листок бумаги.

Северцев нашел в прихожей телефонный справочник, в котором лежал свернутый лист тетради, исчерканный с одной стороны, принес лист на кухню. Варвара достала шариковую ручку и нарисовала простую схему.

– Вот вы «шагнули в будущее»…

– Понял, – кивнул Северцев. – БМГ перемещаетсявесь, целиком, вместе со мной, куда бы я ни «шагнул» в пределах диапазона существования. Это как бы временной срез, в котором я остаюсь, если только не «шагну» дальше.

– Отлично, Олег Андреевич. Идем дальше. Что вам еще непонятно в физических процессах?

– Хотелось бы добраться до сути…

– Суть не в физике. Все дело в СКонС. Спустя миллиарды циклов после запуска этой системы она стала монополистом Власти и, желая сохранить эту Власть, начала вмешиваться в Программу.

Северцев невольно покачал головой.

– Даже так? Ничего себе масштаб! Не помню, кто сказал[13]: власть теряет все свое очарование, если ею не злоупотреблять. Кстати, не этот ли факт отражен легендой о падении Люцифера? Вспомните мифы. Ближайший друг и ученик Бога решил отступить от Его Замысла, и Господь сбросил его вместе со свитой с небес на…

– Никто никого не сбрасывал, – устало вздохнула Варвара; она явно теряла интерес к беседе. – Но миф достаточно правдив и несет достоверную информацию, хотя и в кодированном виде. СКонС в какой-то мере можно назвать Люцифером или Дьяволом, но эту систему невозможно куда-то сбросить или нейтрализовать. Она «вклеена» в БМГ как одна из ее базовых составляющих.

– Но разве сам Создатель не может это сделать?

– Не может… не знаю… не думала об этом… Знаю только одно: он почему-то не вмешивается в ситуацию, и мир катится в пропасть хаоса. Причем не только жизнь на Земле близка к гибели, но и на других макротакантаях космоса.

– Где?

– Мы так называем зоны и сферы влияния.

– Планеты?

– Не только. Диапазон реализации жизни очень широк, разумные существа живут не только на поверхности планет, но и внутри, на их плотных ядрах, а также на звездах и в облаках пыли и газа.

– Вот бы увидеть хотя бы одним глазком!

Варвара окинула собеседника скептическим взглядом.

– Вы неисправимы, Олег Андреевич.

– Увы, – сокрушенно согласился он. – Меня с детства влекло к себе все таинственное и непознанное, особенно звездное небо. Часами могу любоваться им и мечтать о том, чтобы когда-нибудь довелось на каждую звезду посмотреть с борта космического корабля, вблизи.

– Это недостижимо.

– Да я понимаю, только мечта от этого не становится менее притягательной.

Взгляд Варвары смягчился, она не ожидала, что душа путешественника полна романтической пылкости, больше присущей юношам шестнадцати-восемнадцати лет, а не зрелым тридцатилетним мужам.

– Вы необычный человек, Олег Андреевич.

– Какой уж уродился, – развел руками Северцев. – Может быть, перейдем на «ты», Варвара Леонидовна? Не будете возражать?

– Я старше вас на шесть лет, Олег… э-э… Андреевич.

– Разве это так важно?

– Может быть, и нет. Но… – она заколебалась, решая в уме непонятную Северцеву задачу. – К тому же я в прошлом – тетрарх, слуга СКонС, прошедшая такую школу, какая вам и не снилась.

– Я тоже проходил эту школу – школу выживания, так что мы где-то очень близки. Итак, Варвара… э-э?

Жена Крушана Сабирова опустила голову, помолчала и тихо проговорила:

– Может быть, я снова ошибаюсь… пусть будет по-вашему.

– По-твоему.

– По-твоему. Олег… м-м… я устала, давайте… давай заканчивать ликбез, уже два часа ночи, а нам рано вставать.

– Почему? Здесь мы в безопасности. Тем более если вы… ты отключила маячок.

– Пока по нашему следу идет команда ОЛП, мы нигде не можем чувствовать себя в безопасности. Но у меня важная встреча, которая должна многое решить.

– Я не должен знать, с кем и где?

Варвара снова заколебалась.

– Узнаешь… позже… Я расскажу. Надеюсь, после этого нам не придется бегать по трафикам БМГ.

– Хорошо, подожду. Но о смысле своего конфликта с системниками ты так и не рассказала.

– А смысла никакого и нет, – грустно улыбнулась Варвара. – Если бы я повела себя иначе, конфликта бы не было. Но я не смогла потерять самое дорогое в моей жизни…

Северцев выжидательно посмотрел на замолчавшую женщину.

– Что ты имеешь в виду?

– Не что, а кого. Ладушку мою.

– Она-то здесь при чем?

– В ней – корни всех моих проблем. Но об этом мы поговорим в другой раз. – Варвара встала из-за стола. – Ложитесь… ложись спать первым, я еще приму душ.

Она вышла.

Северцев остался в кухне, катая по столу смятый Варварой клочок бумаги. Развернул, вглядываясь в схему, начертанную рукой бывшей сотрудницы СКонС, и вдруг поймал давно вертевшуюся в голове мысль. Поднялся, подошел к двери ванной комнаты.

– Варя, я тут подумал…

Дверца в ванную приоткрылась, открывая снявшую с себя курточку и оставшуюся в почти прозрачной кофточке Варвару. Несколько мгновений они смотрели друг на друга как заговорщики. Северцев, чувствуя внезапное головокружение – женщина была неимоверно привлекательна и желанна, – отступил.

– Извини, я потом…

– Говори.

– Ну, понимаешь… ты говорила о власти, которую монополизировала СКонС… но ведь сама СКонС не является материально существующей организацией, она суть – программа…

– Ну и что?

– Она не может принять решение!

Варвара пристально заглянула в глаза Олега, взвешивая свой ответ.

– Что ты хочешь сказать?

– Власти захотели – и принимали решение относительно тебя – те, кто был в этот момент у кормила СКонС. Боссы. Самой структуре, которая, по твоим же словам, есть корректирующая Подпрограмма, власть как таковая не нужна. Но власть всегда нужна конкретным личностям. Кто-то из велиархов решил остаться единоличным лидером и подмял под себя всю систему! Вот и надо искать его, этого деятеля, то есть конкретную личность. Только прежде давай вычислим – кого именно.

– Экзомы – ипостаси велиарха… равны, – неуверенно проговорила Варвара, широко раскрытыми глазами рассматривая Северцева.

– Но кто-то из них «равнее». Тот, кто задает тон, принимает основные решения. Так было всегда, таков вообще человек. Ты в прошлом тетрарх, значит, можешь сориентироваться, проанализировать деятельность отделов СКонС, оценить их приоритеты. Вот и подумай, кто из нынешних лидеров СКонС наиболее авторитетен. Он и заинтересован в сохранении СКонС как главной регулирующей силы Вселенной.

– Господи… – прошептала Варвара. – Как все просто! Вы… ты даже не представляешь, какую идею подал…

– Почему не представляю? Мы можем кардинально решить проблему, только если нам удастся выйти на главного системника.

– Ох, Олег Андреевич…

– Мы же договорились – Олег.

– Только теперь я понимаю…

– Что?

– Почему я доверилась вам… тебе. Извини, никак не привыкну. Хотя я знаю о тебе все. Ты же экстремал, путешественник, любитель острых ощущений…

– Короче – ветер в голове, – добавил Северцев с улыбкой.

– Да… нет, прости, что я так резко…

– Я не Бог, чтобы прощать, как говорил один мой знакомый. Варя, постарайся…

Она вдруг прижала палец к его губам, заставляя молчать, и без лишних слов приникла к нему, прижалась к груди, он с таким же естественным порывом обнял ее, принялся целовать волосы, щеки, глаза женщины, нашел горячие губы, и они целовались еще долго, пока его руки самовольно не начали снимать с нее кофточку, лифчик, юбку… и все кончилось!

Варвара отстранилась, знакомым жестом – ладонь к губам – останавливая Северцева. Выдохнула, обессиленная и еще больше желанная:

– Все, уходи, а то сейчас привыкну…

– Прости…

– Это ты меня прости. Но… я не готова… идти дальше. Не торопи меня. И я очень проблемная женщина.

– Зато я готов! Я готов взять на себя все твои проблемы.

– Ты пожалеешь.

– Нет!

– Ты забыл, что я не одна, у меня дочь. К тому же ты не представляешь, с чем тебе придется столкнуться, что узнать и что делать. А когда узнаешь – ты разочаруешься во мне.

– Я сказал – нет!

Варвара грустно улыбнулась, провела ладонью по его щеке, на миг приникла к нему и оттолкнула.

– Иди… спать. Я должна подумать. Если решусь…

– С этого момента позволь решать мне !

Она прищурилась, оглядывая его затвердевшее лицо, погладила по щеке еще раз и закрыла дверь ванной. А он, оглушенный всем происшедшим, каскадом новостей и чувств, обрушившихся неожиданно, побрел на кухню, где долго держал голову под струей холодной воды и думал… да ни о чем не думал! Он не был разочарован. Он просто был счастлив…

Когда он выглянул в гостиную, Варвара уже лежала на диване с дочкой, укрывшись простыней. Тогда он тоже искупался, возвращаясь под струями душа к реальной жизни, постоял у дивана, затаив дыхание, глядя на разметавшиеся по подушке волосы Варвары, и бесшумно лег на кресло-кровать. Прошептал еле слышно:

– Доброй ночи…

Варвара не ответила. Она уже спала.

Тогда и он рухнул в сон как в омут, мгновенно уснув… и проснулся от сработавшей интуиции: Варвара с дочерью уже встали и приводили себя в порядок. Часы показывали пять часов сорок минут по московскому времени. Рассвет только-только начинался.

Олег быстро размялся: отжимания на кулаках и пальцах, приседания, тренировка пресса, – а когда закончил, увидел стоявшую в двери гостиной и разглядывающую его Варвару, одетую в свой джинсовый костюм и полностью готовую к дороге. Замер, не зная, как оценить ее взгляд.

– Северцев, мы уходим, – сказала она спустя несколько секунд бесстрастным голосом; нельзя было понять, о чем она думает в данный момент, словно и не было сцены в ванной, сблизившей обоих до помутнения рассудка.

Из-за спины женщины выглянула смущенно улыбающаяся Лада, также готовая выступить в путь.

– Доброе утро.

– Доброе, – спохватился Северцев, быстро натягивая штаны. – Подождите меня, я вас провожу.

– Не надо никаких проводов, Олег Андреевич, – качнула головой Варвара, бросив косой взгляд на дочь; то ли она забыла о договоренности называть друг друга на «ты», то ли не хотела делать это при дочери. – Свои дела я должна доделать сама.

– Я бы не помешал.

– Возможно. И все же я попытаюсь кое-что исправить. Вечером встретимся.

– Где?

– Можно здесь же, у вашего знакомого.

– Хорошо, я буду ждать. И все же ты… вы делаете ошибку.

– Может быть.

– Оставьте хотя бы Ладу, я покажу ей Москву, свожу в парк Горького…

– Она нужна мне там.

– Что ж, как знаете.

– Не обижайся, – вдруг сказала Варвара быстро, подошла и положила руку на его плечо. – Ты многого не знаешь, и… лучше бы тебе этого не знать.

– Мы же договорились.

– Я помню, потому и вынуждаю себя извиниться. До встречи.

Она сняла руку с плеча Олега и пошла к выходу, взяла Ладу за руку.

Северцев послал девочке воздушный поцелуй, и она улыбнулась в ответ, помахала рукой.

Через несколько мгновений они исчезли. Сразу и одновременно.

Из спальни вышел в спортивном трико Анатолий Романович.

– Ушли?

Северцев с запозданием кивнул, чувствуя обиду и разочарование. Он надеялся, что Варвара не оставит его одного, возьмет с собой, хотя, с другой стороны, он действительно не знал, какие проблемы собирается решать жена Крушана. Возможно, тот остался жив, и жена пыталась освободить его или вылечить.

Приподнятое настроение улетучилось.

Новиков понял его состояние, усмехнулся.

– Не опускайте крылья, Олег Андреевич, ваш полет еще впереди. Женщина не всегда дает себе отчет, что делает и к чему стремится. Зачастую она идет к цели в прямо противоположном направлении, доводя спутника до инфаркта.

Северцев слабо улыбнулся в ответ.

– Согласен, хотя по большому счету путь к инфаркту гораздо приятней, чем бег от него. Мне, наверное, придется задержаться у вас до вечера.

– Ради бога, никаких проблем. Ложитесь, досыпайте, еще только шесть часов. Жаль, я не успел попотчевать их завтраком. Вы давно знаете эту фрейлейн?

– Несколько дней. А что?

– Нет, ничего. Очень сильная женщина! Но очень несчастливая.

– Почему вы так думаете?

– Я чувствую.

Северцев промолчал. Он-то знал почти наверняка, что Варвара в самом деле несчастна.

Новиков скрылся в туалете.

Олег в задумчивости прошелся по комнате, поглядывая на диван с аккуратно сложенным постельным бельем, лег снова. Но так больше и не уснул.

В половине восьмого встал, вскипятил чайник. Поднялся и Анатолий Романович. Вместе они в полном молчании позавтракали, и Северцев начал составлять план действий на день.

В первую очередь он нуждался в совете учителя, который мог подметить важные детали проблемы и подсказать способы достижения цели. Затем стоило прикинуть круг своих знакомых, которые могли помочь ему выйти на велиарха России, то есть на пси-копию велиарха, внедренную в конкретного человека. Варвара называла таких носителей Подпрограммы СКонС экзомами. Если экзомами становились наиболее информированные люди в государстве, то таким человеком в России мог быть только директор Федеральной службы безопасности. Или начальник президентской администрации.

Северцев покачал головой. Круг его знакомств с сильными мира сего был велик, но добраться с их помощью до таких фигур власти, как главный чекист или главный кормщик президентской «ладьи» – Кремля, было трудно. Следовало искать непрямой канал доступа к этим людям, не забывая о собственной безопасности. Системники продолжали рыскать вокруг в поисках объекта ликвидации, и попасть им в руки до встречи с велиархом означало крах всех планов, в том числе – жизненных.

Северцев попросил у Анатолия Романовича лист бумаги и быстро набросал схему своих взаимодействий с теми, кто мог его вывести на велиарха. Первым в этом списке стоял актер и режиссер Виктор Красницкий.

ГЛАВА 8

Впервые после двухмесячной жары в Москве пошел дождь.

Северцев и Николай сидели под тентом в кафе «Мальва» на Карамышевской набережной, недалеко от церкви, пили холодное – Северцев и горячее – Николай молоко и молчали, наслаждаясь пением струй небесной воды и волной свежести, которую принес долгожданный дождь.

Учитель нашел ученика сам, что уже давно перестало удивлять Северцева, знавшего, что сфера внечувственного восприятия учителя по возможностям превосходит его собственную. Олег как раз собирался нанести визит отцу в его резиденцию на Живописной улице, чтобы попросить его дать связи сбольшими людьми бизнеса и политики, и, выйдя из такси, увидел Николая, со скучающим видом прохаживающегося у главного входа в офис «ЭКСМОйла». Спустя полчаса они уже сидели в кафе ислушали дождь.

– Теперь рассказывай, – сказал Николай, когда дождь приутих.

Северцев некоторое время колебался, не зная, с чего начать, и мастер понял его молчание по-своему.

– Я не из СКонС, – произнес он, обозначив улыбку. – А тебя ждал здесь потому, что перед этим звонил Анатолию, и он подсказал, куда ты можешь податься. Кстати, он тоже не сотрудник СКонС.

Северцев хмыкнул, оценивая шутливое замечание Николая. Ему и на самом деле приходили на ум некоторые сомнения относительно поведения учителя, тем более что пример с Виктором наглядно отражал возможности СКонС, но слова Николая все же позволяли дышать ровнее.

– Иногда мне и впрямь кажется, что вокруг только одни агенты СКонС, – признался Олег. – Не понимаю, почему они меня до сих пор не вычислили. Если бы вы знали, какая это мощная разветвленная структура! У нее же везде есть базы, во всех временах!

– Давай по порядку, – мягко сказал Николай.

Северцев собрался с мыслями и поведал бывшему учителю историю своих похождений по «оси S» с дочерью Варвары в поисках самой Варвары. Когда он закончил, Николай с минуту о чем-то размышлял, поглядывая то на спешащих укрыться от дождя прохожих за оградой кафе, то на лицо собеседника.

– Ты в любой момент можешь уйти отсюда на эту твою… «ось S»? – спросил он наконец.

– В любой, – подтвердил Северцев. – Могу продемонстрировать. Вот только вернуться на это же место не смогу. Мой первый синхрон был специально настроен таким образом, чтобы его владелец мог переходить в строго фиксированные районы и возвращаться обратно. Этот процесс называется инверсией масс-графа или хронодрайвом, хотя никакого отношения к путешествию во времени не имеет. Теперь у меня синхрон поновей, но я с ним еще не научился контактировать свободно, чтобы возвращаться в ту же точку пространства, откуда драйвировался на «ось S».

– Хотелось бы посмотреть на процесс. Хотя я тебе и так верю. Что ты собрался делать?

– Искать выход на главного дирижера СКонС, то есть на велиарха. Варвара не успела сказать, кто в России является представителем этой управляющей системы под названием велиарх, но это может быть только один из двух наших боссов: либо директор ФСБ, либо начальник президентской администрации. Только к ним приходят потоки информации обо всей деятельности государственных органов и криминальных структур.

Николай снова помолчал.

– Возможно, ты прав. Где сама Варвара?

– К сожалению, не знаю. У нее какая-то важная встреча, но с кем и где, она мне не сказала. Пообещала сегодня вечером навестить Анатолия Романовича.

– Она тебе доверяет?

– Наверное, раз оставила дочь со мной. Правда, потом оговорилась, что за Ладу она спокойна, потому что та может уйти на «ось S» в любой момент. Кстати, в этой уверенности кроется какая-то загадка. Лада очень информированный человечек, несмотря на свой десятилетний возраст, не боится системников и, похоже, помогает матери в ее какой-то деятельности, опять же – таинственной.

– Ты не спрашивал ее об этом?

– Не успел. С одной стороны, у нас возникло взаимопонимание… – Северцев запнулся, вспомнив жаркие объятия Варвары и порыв страсти, объединивший их.

Николай понимающе прищурился, но промолчал.

– Она не отказывается отвечать на вопросы, особенно, что касается физической картины мира, – продолжал Северцев. – Но, с другой стороны, существуют запретные области знаний, которых она касаться не хочет.

– Какие?

– Самое главное – суть конфликта между ней, ее семьей и СКонС. Во-вторых, она не ответила мне на вопрос, как она стала тетрархом, то есть достаточно большим боссом в системе СКонС. В-третьих, толком не объяснила смысл влияния велиарха на социум. Не из-за их ли деятельности мировое сообщество буквально трясет в последнее время? Да и Земля пошла вразнос, участились землетрясения, наводнения, ураганы и тому подобное. Может быть, цель СКонС – вообще уничтожить жизнь на Земле?

– Зачем?

– Ну, не знаю, это я в качестве теоретического бреда предложил. Хотя вдруг на Земле действительно готовится передел власти? На смену человеку идет другое разумное стадо?

Николай улыбнулся.

– Другой на моем месте спросил бы, когда ты последний раз падал с балкона. Но примерно такие же мысли высказывал и один мой приятель, ученый-математик, занимающийся реконструкцией истории. Вполне допускаю, что оба вы в чем-то правы. Только вот не вижу я, кто придет на смену человеку. Нет достойного претендента. Не обезьяны же? И очевидно не дельфины. Кто?

– Может быть, те же глубинники, – пожал плечами Северцев. – Варя говорила, что жизнь существует везде, даже на ядрах планет. А наши земные глубинники как раз там и живут.

– Это еще надо доказать. Хотя ты и присутствовал при явлении глубинника на Алтае, вряд ли сможешь убедить наших задубелых академиков, успешно борющихся с «лженаукой», в том, что глубинник – живое, да еще и разумное существо.

– Жизнь сама это докажет. – Лицо Северцева стало мечтательным. – Вот бы взглянуть на других разумных в космосе! Варя утверждает, что они обитают даже на Солнце. Может быть, мне еще удастся с ними познакомиться?

– Не боишься, что системники ликвидируют тебя задолго до этого момента?

Северцев посерьезнел.

– Понимаете, учитель, область знаний, в которую я случайно залетел, настолько необычна и захватывающа, что мне ничто не страшно! За такую информацию и жизнь отдать не жалко.

– Ты остался романтиком, Олег.

– Это похвала или порицание?

– Пожалуй, ни то ни другое. Я предпочитаю не платить за информацию своей жизнью и здоровьем. Это стоит делать только ради спасения близких людей. Но мы отвлеклись. У тебя есть какой-нибудь план действий?

– Мне нужен выход на директора ФСБ и начальника президентской администрации. Один из них и есть экзом велиарха.

– Почему ты так решил?

– По словам Вари, велиархами становятся самые информированные люди государства. А кто у нас в России является самым информированным лицом?

– Президент.

– Нет, эти люди предпочитают все знать, но при этом оставаться в относительной тени.

– Тогда велиархом может быть и министр обороны, и директор ФАПСИ, и глава Совета безопасности, и президент Национального банка, и даже глава Русской православной церкви. – Николай подумал. – И, возможно, мафия, управляемая «семьей» бывшего первого президента России, которого сделали чуть ли не национальным героем за развал империи и России.

Северцев хотел было возразить, но задумался, вдруг сообразив, что учитель прав. Уверенности в том, что велиархом России является директор ФСБ или глава президентской администрации, у него не было.

– Что ж, придется расширить круг претендентов на пост велиарха. Жаль, что Варя не знает точно, кто он. Когда вернется, мы поговорим на эту тему.

– Хорошо, допустим, ты дошел до них, что дальше?

– Дальше я попытаюсь обменять свою жизнь и жизнь моих… э-э… друзей на жизнь велиарха.

– А если он не пойдет на обмен? Ведь система СКонС тем и мощна, что может запросто найти замену любому проявленному носителю ее идей. Ну, грохнешь ты одного из велиархов, ну и что? Найдется другой человек. Как говорится, свято место пусто не бывает.

– Возможно, все так и есть на самом деле, но у меня появилась одна облегчающая нашу задачу мысль. По словам Варвары, СКонС перестала быть чисто регулирующей структурой и превратилась в монополиста чудовищной Власти, подменив собой Программу Творца, лишь в последнее столетие. Не означает ли это, что кто-то из велиархов просто узурпировал властные полномочия и стал работать на себя?

Николай помолчал, обдумывая слова путешественника, подозвал официанта и заказал зеленый чай и фрукты.

– Все твои предположения могут не стоить и выеденного яйца.

– Согласен, но ведь шанс есть? Надо только добраться до эмиссаров СКонС и выяснить, кто из них главный.

– И каким образом?

– Отец знаком с генералом Герасимовым, заместителем начальника антитеррористического управления. Можно попробовать подключить его для контакта с главным чекистом и с самим начальником. Естественно, не посвящая генерала в суть проблемы. Кроме того, наша семья дружит с академиком Фоминым, который имеет доступ к телу господина Морозенко, главы президентской администрации. У вас нет других каналов?

– Мне знаком главный финансист ФСБ. Кроме того, можно поискать нужных людей среди советников президента, двое из них меня знают. Это, пожалуй, все. Но, на мой взгляд, прежде, чем идти в ФСБ или администрацию, надо точно узнать, кто велиарх.

– По этому вопросу у меня тоже есть идеи. Я думаю, руководители СКонС, той же спецгруппы системников, должны знать свое высокое начальство.

– Не обязательно.

– Тем не менее это вариант. Надо захватить Виктора – он угларх по их терминологии – и допросить.

Николай оглядел твердое решительное лицо Северцева, принялся есть принесенные официантом виноград и нарезанный ананас.

– Как идея? – не выдержал Северцев.

– Честно?

– Конечно.

– Присоединяйся, ананасы просто чудо, прямо «с грядки». Что касается идеи, то… ты когда был в последний раз на консультации у психиатра?

Лицо Северцева вытянулось, и учитель засмеялся.

– Твоя идея великолепна, экстремал, хотя и сопряжена с большим риском. Вряд ли системники ждут ответной охоты – на них самих. Это может сработать.

– И я так думаю, – оживился Олег. – Если Варвара не знает самого велиарха, то должна знать своего непосредственного руководителя – экзарха, а уж тот скажет, кто велиарх.

– Тогда тебе не нужен Виктор.

Северцев погрустнел.

– Мне жаль его. Если бы удалось выдернуть из него внедренную программу… Может, Варвара знает, как это делается? – Он потрогал рукоять имплантора под рубашкой на спине.

– Да, если бы Виктора удалось депрограммировать, было бы намного легче воевать с ликвидаторами СКонС, – согласился Николай, допивая чай. – Все, расходимся. Попытаюсь принять кое-какие меры. Встретимся вечером у Анатолия.

Он встал и, не прощаясь, покинул кафе.

Северцев же посидел еще немного, размышляя над возникшими проблемами, потом расплатился с официантом и вышел на улицу. Дождь кончился, выглянуло солнце, асфальт запарил. Природа ожила, поднимая настроение.

Он привычно просканировал мир вокруг сферой внечувственного восприятия, вылавливая потоки внимания к своей персоне, ничего подозрительного не заметил и остановил частника. Через полчаса он был возле института Склифосовского, где два дня назад оставил свою «Легенду» во время бегства от системников.

Машина стояла там же, где и прежде, никто ею не заинтересовался и угнать не пытался. Настроение поднялось еще выше. Показалось, что все проблемы разрешимы и впереди его ждет хорошая новость.

Однако надежды на приятные новости не оправдались.

Хотя до конца дня Олегу удалось встретиться со всеми, с кем он намеревался поговорить: с отцом, с Герасимовым и академиком Фоминым, – к цели он приблизился всего на пару миллиметров. Все трое пообещали приложить усилия, чтобы познакомить Северцева-младшего с директором ФСБ и главным администратором Кремля, но для этого требовалось время. Герасимов попросил два дня, Фомин и отец – три. И хотя Северцев понимал, что такие вещи быстро не делаются, все же был разочарован. Но главной причиной падения настроения оказалось отсутствие Варвары. Она не появилась ни в семь часов вечера, ни двумя часами позже, ни ночью. Почему она не выполнила обещание, данное Олегу, что случилось, можно было только гадать.

Появившийся в квартире Новикова вечером, в начале десятого, Николай предположил, что во время встречи жены Крушана Сабирова с неизвестным важным лицом ее захватили бывшие коллеги, но это предположение проверить было невозможно. Варвара не сообщила Северцеву координат места встречи, а искать ее по всему миру или по обоим трафикам «оси S» можно было бесконечно.

Подождали еще час и еще. Поговорили на общие темы. Николаю удалось уговорить своего приятеля – советника президента по экономическим вопросам добиться встречи с Морозенко уже на следующий день, но это обстоятельство не повысило настроения Северцева. Он чувствовал, что с Варварой и ее дочерью что-то случилось. А так как СКонС быстро приводила в исполнение свои приговоры, следовало действовать еще быстрей.

– Я не могу сидеть сложа руки, – сказал Северцев, когда прошли все сроки возвращения Варвары. – Она в опасности, ее надо выручать.

– Но мы не знаем… – начал Николай, поглядывающий на часы.

– Будем сидеть на месте – и не узнаем, – перебил его Олег.

Анатолий Романович, почти не принимавший участия в беседе, покачал головой.

– Не стоит пороть горячку, Олег Андреевич. Любая операция требует взвешенного подхода и тщательной подготовки. Да и что вы можете сделать сейчас? Даже если вам удастся дойти до вашего предполагаемого велиарха, он может оказаться обыкновенным чиновником либо не признается, что он и есть главарь СКонС. Что вы будете делать в этом случае?

– Я не пойду сразу к велиарху. Я попытаюсь поговорить с Виктором, убедить его помочь мне.

Собеседники Северцева переглянулись.

– Он же сам является руководителем подразделения СКонС.

– Он не виноват в этом, его закодировали. У Виктора очень сильная воля, и когда мы с ним встречались в последний раз, мне показалось, что он пытается бороться с внедренной в него программой. Надо ему просто помочь избавиться от нее.

Анатолий Романович скептически поджал губы.

– Если вы будете надеяться на это, вы проиграете.

– Я не вижу другого выхода.

– Мне ваш подход не кажется оптимальным. Надо искать другие пути.

– Другие пути требуют времени. И я не прошу вашей помощи. К Виктору я пойду один.

– Возможно, встреча с Виктором действительно необходима, – примирительно заметил Николай. – Она может многое прояснить. Но идти одному нельзя. Надеюсь, ты не откажешься от моего участия? Да и от помощи Анатолия. Наши кондиции еще позволяют нам решать сложные оперативные задачи.

Северцев провел ладонью по лицу, посмотрел на подполковника.

– Извините, я не хотел вас обижать.

– Я понимаю.

– Давай покумекаем над планом, – сказал Николай. – Где ты предполагаешь встретиться с твоим другом? Учти, он тоже получил задание найти тебя и наверняка подстрахуется.

– Я это учту. Тех, кто будет его охранять, придется нейтрализовать вам, раз уж вы решили мне помочь.

– Знамо дело. – Николай подвинул к Олегу лист бумаги. – Рисуй диспозицию.

Анатолий Романович подсел к столу, и мужчины склонились над листом бумаги.

Мобильник зазвонил в семь утра.

Виктор глянул на определитель номера – в окошечке проплыла надпись: «Абонент не идентифицируется», – включил трубку.

– Привет, каскадер, – послышался в трубке голос Северцева. – Надо бы встретиться.

– Давно пора, – согласился Красницкий, не зная, какой еще сюрприз преподнесет ему путешественник. – Ты где?

– В Караганде, – развеселился Северцев. – Мы оба знаем, кто есть кто, так что давай обойдемся без глупых вопросов. Приходи через час на стадион «Динамо», к третьей проходной. Один и без оружия. Если я увижу твоих шестерок, разговор не состоится.

– Но как я…

– Выйдешь на поле, я подойду.

В трубке зачастили гудочки отбоя.

Виктор выключил телефон, несколько мгновений колебался, не доложить ли о звонке объекта нейтрализации тетрарху, но передумал. Захватить Северцева врасплох было трудно, если вообще возможно, а дальнодействие имплантора оставляло желать лучшего – всего восемь метров. На больших расстояниях под луч «просветлителя» могли попасть совсем другие люди, и тогда риск утечки информации увеличивался. Да и качество передачи пси-импланта при этом снижалось в соответствии с расширением луча.

Виктор позвонил по одному ему известному телефону, потом быстро собрался и вызвал группу поддержки, в которую входили майор ФСБ Хинчук и двое оперативников из отряда по борьбе с терроризмом. Оперативники – бравые парни под два метра ростом, способные ударом кулака дробить кирпичи, естественно не знали, с кем им придется работать, но подчинялись Хинчуку неукоснительно, а он уже выполнял приказы угларха, так как совсем недавно стал криттером. В его функции входил контроль каналов связи вышестоящего начальства, перлюстрация электронной почты и мелкие поручения вроде слежки за подозреваемыми и их задержания. О том, что Северцев имел встречу с отцом, Виктор узнал от него.

Все трое разместились в белом «Фольксвагене», и Красницкий назвал водителю адрес – стадион «Динамо».

– Пойдете первыми, – сказал он, когда машина тронулась в путь. – Возьмете под контроль вторую и четвертую проходные, но так, чтобы никто не догадался, что вы работаете.

– Не беспокойтесь, шеф, – ухмыльнулся майор Хинчук, краснолицый, плотный, с вислым носом и глазами навыкате. – Не первый год замужем. Комар носа не подточит. Так, парни?

Парни индифферентно промолчали. На их квадратных физиономиях читалась непробиваемая уверенность в своих возможностях. Виктор усмехнулся в душе: эти дуболомы нужны ему были только для того, чтобы отвлечь внимание предполагаемых помощников Северцева. Для него самого Виктор приготовил сюрприз в виде снайпера, уже готовившего оружие на одной из мачт освещения стадиона.

«Фольксваген» остановился у палаток возле станции метро, и майор со своими оперативниками, одетыми в обычные летние костюмы, отправились к стадиону. Спустя минуту Виктор вылез вслед за ними с сумкой через плечо. Показав удостоверение помощника депутата заспанной охране у главного входа на стадион, он прошел на территорию, медленно зашагал по дорожке вдоль футбольного поля, оглядывая пустые трибуны. В ухе пискнул динамик рации:

– Я на месте.

Это объявился снайпер.

– Стрелять только по моему сигналу – палец к уху!

– Понял.

У третьей проходной он остановился, не видя того, кто за последние несколько дней стал настоящей головной болью для всей системы. Вопрос его нейтрализации стоял так остро, что велиарх пообещал тому, кто ликвидирует объект, внеочередное продвижение по службе. Для Красницкого это означало скачок от должности угларха – оперработника второй снизу ступени иерархии СКонС – до триарха или даже тетрарха, власть которого позволяла ему жить так, как он хочет.

Как всегда, при этой мысли на душе Виктора поднялась смута. Одна часть личности сладострастно облизала губы, предвкушая возможность вседозволенности, вторая – еще не задавленная полностью чужой волей – корчилась в судорогах тоски и боли, пытаясь пробить панцирь импланта, однако тот был сильнее. В глазах на мгновение потемнело, остановилось сердце – это заговорил файл самоликвидации, предупреждающий носителя программы о последствиях его непослушания.

Виктор споткнулся, успокаивая мысли и чувства. Стало легче. Зрение восстановилось. Он открыл глаза и увидел в проходе между рядами сидений наблюдавшего за ним Северцева.

Некоторое время они молча, не двигаясь, смотрели друг на друга. Потом Северцев спустился на стадион, подошел к Виктору на три метра, держа руки опущенными вдоль туловища. С виду оружия у него не было, но Виктор был убежден, что Олег прячет пистолет под ремнем за спиной. На его месте он сделал бы точно так же.

– Поставь сумку.

Красницкий повиновался.

– Отойди.

Он сделал два шага назад.

– Я не вооружен.

– Верю. Оружием ты снабдил тех троих, которых повязали мои друзья. Кстати, на твоем месте я бы подстраховался каким-нибудь другим образом.

Виктор промолчал, с трудом удержавшись от того, чтобы взглянуть на дальнюю мачту освещения стадиона. Северцев усмехнулся.

– Похоже, ты подстраховался-таки, судя по глазам. Как говаривал мой учитель: глаз мой – враг мой. Что ж, принимай мои условия, дружище.

– Лучше было бы наоборот, – ровным голосом сказал Виктор. – Чем быстрей ты перейдешь на нашу сторону, тем быстрей доберешься до истины и станешь большим человеком.

– То же самое могу пообещать и я тебе: чем быстрее ты вернешься, тем быстрее станешь человеком. А сейчас ты – робот, зомби, живой мертвец, как ни горько это произносить. Но шанс есть. Ты мог бы начать бой еще тогда, в квартире Веры, попытаться убить нас всех, но почему-то не сделал этого.

– У меня оставалась надежда уговорить тебя.

– Неправда, в тебе просто заговорила совесть, которую не смогла заглушить внедренная в тебя программа. Ты наверняка знаешь, как работает имплантор. Кстати, он у меня с собой. Давай попробуем с его помощью тебя депрограммировать.

Виктор сухо усмехнулся.

– Это невозможно. Во всяком случае, я не знаю, как это делается. Еще раз повторяю: переходи на нашу сторону, и у тебя…

– Не теряй времени на уговоры, Витя. Я человек свободолюбивый и не терплю указаний сверху. Добровольно работать на СКонС я не стану.

– Ты не понимаешь…

– Даже если это так, я сам разберусь во всем. Без какого-либо принуждения и давления со стороны. Да и не нравится мне контора, которая блюдет свои интересы такими методами, как ликвидация свидетелей.

– У нас не было выбора.

– Неправда, выбор есть всегда, а тем более такой, как жизнь-смерть. Не ваша система дала мне жизнь, и не ей отнимать ее у меня и у сотен других людей, познавших истинное положение вещей. Но довольно философствовать, время дорого… пусть оно и не время вовсе согласно концепции СКонС. Я позвонил тебе не для переговоров о сдаче оружия. Мне нужна твоя помощь.

– Я весь внимание.

– Ты знаешь, с чего все началось. Сначала системники начали охоту за семьей Сабировых, а уж потом в их охоту вмешался я. Так вот, первое: мне надо знать, кто является велиархом, чтобы дойти до него и прекратить это безобразие. Второе: где Варвара? Она должна была с кем-то встретиться, я подозреваю – либо с самим велиархом, либо с его заместителем, и не вернулась. Ты должен знать, в чьих руках она сейчас.

Виктор в замешательстве поднес было руку к уху, но тут же опустил.

– Однако, ты замахнулся…

– Мы предполагаем, что экзомом велиарха России может быть либо директор ФСБ, либо президент госбанка…

– Это неверные сведения.

– Это не сведения, это мои предположения. Если бы у меня были сведения, встреча с тобой не состоялась бы.

– Тем не менее ты ошибаешься. Указанные тобой иерархи… э-э… носители государственной власти претендуют скорее на уровень экзарха.

– Разве ты не знаешь точно?

– Можешь не верить, но не знаю. Однако и директор ФСБ и президент госбанка находятся на виду, а велиарх – всегда в тени. Хотя дергает за ниточки, управляя остальными фигурами, именно он.

– Я тебе не верю, Витя. Ты мне сказал и очень много, и совсем мало. Мы и без тебя догадывались, что велиарх – как коллективная система управления социумом – опирается на деятелей огромной финансовой и информационной мощи.

– Кто это – мы?

– Я и мои друзья.

– Значит, ты втянул в это дело других людей? И о существовании СКонС знает уже не один человек?

– А ты как хотел? Чтобы эта сволочная структура продолжала управлять людьми, а они подчинялись ей, как стадо – пастуху? Нет, Витек, прошли времена безоговорочного поклонения кумирам, богам, императорам и пророкам, пришла эра свободы воли, свободы мысли, свободы духа, если хочешь. Люди должны знать, кто ими пользуется во имя личного благополучия и безудержной власти.

– Ты ошибаешься.

– Возможно. И тем не менее не хочу, чтобы моей судьбой и жизнью распоряжались какие-то там велиархи, экзархи, тетрархи и углархи. Передай своему непосредственному командиру, а он пусть передаст выше, что я сделаю все возможное и невозможное ради предания гласности деятельности СКонС.

– Ты подпишешь себе смертный приговор.

Северцев выслушал по рации доклад Николая о нейтрализации помощников Красницкого – рациями их снабдил Новиков – и растянул губы в иронической усмешке:

– Твои клевреты обезврежены, угларх. Но, зная тебя как человека опытного, могу предположить, что у тебя припрятан еще один туз в рукаве. Снайпер, а? Ждет сигнала?

Виктор остался бесстрастным, только в глазах мелькнули колючие огоньки, растворились в бездне сосредоточенного ожидания.

– Это все, что ты хотел узнать?

Северцев прикрыл рот ладонью, быстро проговорил:

– Анатолий Романович, здесь где-то сидит «кукушка», поищите на мачтах освещения или на трибунах. – Отнял руку, посмотрел на актера. – Еще я хотел бы выяснить, где сейчас находится Варвара Сабирова с дочерью. Ведь вы захватили их?

– Не знаю, о каком захвате идет речь, – тем же ровным голосом проговорил Виктор.

– Врешь, Витя, знаешь. Ты не можешь не знать о судьбе тех, за кем пошла система ликвидации. Варвара назначила встречу кому-то из ваших боссов, – Северцев не был уверен в этом, но интуиция подсказывала, что он прав, – и не вернулась. Дай мне адрес этого деятеля, и мы расстанемся по-хорошему.

Тишину стадиона внезапно разорвал негромкий хлопок. Вслед за ним раздался крик, и с дальней осветительной мачты полетела вниз человеческая фигурка.

Северцев и Красницкий одновременно посмотрели в том направлении, но не двинулись с места.

– У тебя хорошие помощники, – хладнокровно сказал Виктор; было видно, что он снова ведет внутри себя какую-то борьбу, хотя и старается выглядеть уверенным. – Я их не знаю, случайно?

– Не уводи разговор в сторону, – покачал головой Северцев. – Я понимаю, что ты имеешь приказ найти и ликвидировать меня любым способом, поэтому не обижаюсь. Снайпер был нормальным человеком или криттером?

– Разве это что-то меняет? – усмехнулся Виктор. – Убийство есть убийство, кого бы ты ни убил. Нас ведь так учили в школе?

– Мне жаль этого парня, – помрачнел Северцев. – Но виноват в его смерти ты. И твои боссы. К тому же если бы не мы его, то он нас, а мне еще хочется пожить и разогнать всю вашу шайку-лейку!

– Повторяю, ты очень ошибаешься относительно наших намерений и планов.

– Пусть так, но все это пока – слова. Докажите обратное. Докажи мне в первую очередь ты, что я ошибаюсь. Интересно, до каких пределов откровенности способна допустить криттера его программа? Каков порог?

– Чего ты хочешь?

– Я уже сказал: дай мне координаты того деятеля, кто захватил Сабировых.

– Крушана уже…

– Нет в живых?

– Он жив, но… вряд ли чего вспомнит. В настоящий момент он… э-э… на нашей стороне.

– То есть вы его тоже запрограммировали, всадили имплант.

– У нас не было другого пути.

– Ладно, повторяться насчет выбора не будем. Его можно раскодировать?

– Вряд ли.

– Жаль, – сказал Северцев, на самом деле не испытывающий особой жалости. – Итак, ты скажешь?

– Заставь меня.

Северцев вздернул брови, непонимающе оглядывая слегка побледневшее и заострившееся от внутренней борьбы с самим собой лицо друга.

– Как?

– Не хочешь пофехтовать железяками?

Северцев перевел взгляд на сумку Виктора. Тот кивнул.

– Я тут захватил с собой на всякий случай. Сам понимаешь, сдаться я не могу, иначе кирдык сразу, а вот так, на пределе психики, на стрессе – почему не попытаться? Убьешь меня, я буду только признателен.

– Дурак!

– Если бы, – горько усмехнулся Виктор. – Ну, поехали?

Северцев некоторое время размышлял, потом снова придвинул к губам усик микрофона:

– Что там у вас?

– Порядок, – отозвался Анатолий Романович. – Снайперок еще жив, дышит бедолага, мы оттащили его в подсобку и вызвали «Скорую».

– Уходите.

– А ты?

– Теперь я сам разберусь. Ждите дома.

– Мы подождем неподалеку, – это уже вставил слово Николай.

– Хорошо, вне стадиона.

Северцев закончил разговор, дотронулся носком туфли до сумки.

– Не заминирована, – понял его жест Виктор. – Доставай.

Олег раскрыл сумку и вытащил оттуда две сабли: одну – с роскошной позолоченной рукоятью, другую – с рукоятью, обмотанной простой коричневой тесьмой.

– Выбирай.

– Я слабый фехтовальщик.

– Я учил тебя два года, не прибедняйся.

– Не понимаю смысла этого боя, но знаю ему цену. Где Варвара?

– Я же сказал: заставь меня ответить.

Северцев бросил саблю с золоченым эфесом Виктору, и тот ловко поймал ее, а потом без подготовки начал атаку. Клинки со звоном скрестились.

Прибежавшие на шум работники стадиона оторопело уставились на двух не по-спортивному одетых мужчин, фехтовавших на дорожке стадиона сверкающими саблями. К счастью, вмешиваться в поединок они не решились, посчитав его утренней тренировкой любителей сабельной экзотики.

Бой длился несколько минут, полный внутреннего драматизма и напряжения.

Программа, управляющая Виктором, то и дело брала верх над его волей, и тогда он превращался в боевую машину, по техническим и физическим кондициям не уступавшую Северцеву, а по знанию приемов фехтования превосходящую путешественника. Дважды Олег был на грани гибели, когда сабля противника доставала его, едва не отрубив руку – в первом случае, и чудом миновав горло – во втором. Северцев подозревал, что Виктор запросто мог убить его, но пощадил, найдя в себе силы задержать удар.

– Если ты и дальше… будешь драться… как сонная муха, – сказал Красницкий в три приема, – я тебя убью!

Северцев поймал его черный взгляд и содрогнулся. Он действительно не показывал всего, на что был способен, но только теперь осознал, что этот бой – не шоу. Но и после этого он еще несколько секунд просто сдерживал атаки Виктора и отступал, пока не получил несколько царапин: сабля противника казалась живой и легко находила бреши в его защите, располосовав рубашку и выбив из-за ремня имплантор. Тогда Олег перестал думать и ушел в боевой транс, поддерживаемый подсознанием, что сразу изменило рисунок боя.

Виктор стал проваливаться в атаках и больше защищаться, затем начал отступать.

– Молодец, мастер! – похвалил он Северцева, получив удар по плечу после кистевого выверта противника. – Еще немного, и я смогу…

– Что? – выдохнул Северцев.

– Догадайся сам. – Виктор усилил натиск, нанося веерные удары в трех направлениях с быстротой самолетного пропеллера.

Северцев с трудом сдержал атаку, чувствуя, что долго в таком темпе не продержится, и тут его осенило. Виктор не мог раскрыть ему свои карты, не мог дать нужные сведения, не включив при этом механизма самоуничтожения! Но во время боя, связанного с напряжением всех физических и психических сил, барьер чужого внушения снижался, и его можно было преодолеть!

Догадка пронзила голову мгновенным лучом света, высветила истинное положение вещей, и, еще полностью ее не проанализировав, Северцев на волне озарения начал теснить Виктора, с каждым ударом поющей сабли задавая быстрый вопрос и получая такой же быстрый ответ.

– Кто велиарх в России?

– Я знаю только тетрарха.

– Где Варвара?

– У экзарха Среднеазиатского такантая.

– Адрес.

– Астана, Министерство национальной безопасности.

– Кто он?

– Министр.

– Она жива?

– Вчера вечером была жива.

– У тебя есть связь с ним?

– Нет.

– Но у тебя должен быть канал доступа к своему боссу.

– Я подчиняюсь приказам своего триарха.

– Кто он?

– Триархов много, я выполняю задания полковника Дяченко, командира отдельной бригады БР ОМОН.

– Кому подчиняется он?

– Тетрарху Центрально-Европейского такантая.

– Кто тетрарх?

– Генерал ФСБ России.

Виктор начал стремительно бледнеть. Его воля даже в создавшейся ситуации не могла долго сдерживать главную программу-имплант, оккупировавшую подсознание.

– Как мне выйти на экзарха в Астане?

– Не знаю.

– Сможешь помочь?

– Нет… не знаю… н-нет… – Виктор прижал руку к груди, отступил. – Заканчивай… бой… или убей меня! Иначе я все равно найду тебя… и ликвидирую!

– Это мы еще посмотрим. – Северцев хитрым ударом в двух плоскостях выбил саблю из руки друга и тут же нанес ему удар эфесом в подбородок.

Виктор опрокинулся на спину, потеряв сознание, раскинул руки по траве газона футбольного поля.

Олег опустился над ним на колено, приподнял веко, послушал сердце. Настроился на энергоотдачу, хотя бурно дышащее тело само требовало отдыха, и влил в грудную чакру Красницкого максимально возможный объем своей пси-энергии. Чуть не потерял сознание от нахлынувшей слабости. Снова послушал сердце Красницкого и с трудом встал. Сказал с опаской приблизившимся работникам стадиона:

– Вызовите «Скорую».

Он бросил саблю рядом с телом Виктора и, волоча ноги, поплелся к выходу со стадиона. В пустой голове ворочались всего два слова: она у экзарха… она у экзарха… она у экзарха…

Задержать его никто не решился.

ГЛАВА 9

«Военный совет» в составе Северцева, Николая и Анатолия Романовича длился до полудня. Сошлись лишь в одном: поскольку отговорить путешественника от поисков и спасения полюбившейся ему женщины не удалось, поиски эти надо продолжать. Но способы достижения цели у всех троих совещателей оказались разными.

Николай предлагал использовать для этого Виктора Красницкого, уже давшего нужную информацию и по сути готового пойти навстречу другу.

Анатолий Романович видел решение проблемы в подключении к ней своих коллег, имевших контакты с казахскими спецслужбами.

Сам Северцев склонялся к решению просто заявиться в Астану и добиться приема у экзарха, то есть у министра национальной безопасности.

После долгих споров и обсуждения каждого варианта приняли общее постановление: Олег летит в Астану (способ доставки его в столицу Казахстана не уточнялся) и пытается осуществить задуманное им, опираясь на помощь Анатолия Романовича и его сотрудников и коллег.

Подполковник дал два телефона в Астане, адреса, имена и пообещал немедленно поговорить с коллегами, из тех, кому он доверял полностью, о предмете разговора, не раскрывая сути проблемы.

– Они будут знать только то, что необходимо для поисков Варвары и вывода вас на министра, – добавил Новиков.

Отдохнувший и слегка оживший Северцев посмотрел на него с сомнением.

– Скажите, Анатолий Романович, зачем вы это делаете?

– Что? – не понял подполковник.

– Помогаете мне, рискуете положением, здоровьем…

Новиков хмыкнул, переглянулся с Николаем. На их лицах появилось одинаковое выражение терпеливой снисходительности.

– Он мой друг, – сказал мастер. – На многие жизненные проблемы мы реагируем одинаково. Но главное не в этом. Мы тебе верим и…

– Не можем жить иначе, – закончил Анатолий Романович ворчливым тоном.

Северцев улыбнулся.

– Как сказал наш известный афорист[14]: «Не можешь жить, займись чем-нибудь другим». Я вам очень благодарен за помощь, друзья, без вас мне пришлось бы туго. Единственная просьба: будьте очень осторожны в выборе помощников. Система, с которой мы схлестнулись, настолько серьезна и так глубоко «закопана» в недрах социума, что легко пойдет на любые меры ради ликвидации утечки информации. Я не знаю, можно ли ее остановить, но, так как выбора у меня нет, я приложу все силы для этого. Подумайте, стоит ли рисковать, помогая мне и дальше. Вы пока, очень надеюсь, не «засвечены», системники не знают о вашем существовании, однако рано или поздно вычислят.

Николай и Анатолий Романович снова обменялись быстрыми понимающими взглядами. Учитель качнул головой, обозначил улыбку.

– Делай свое дело, Олег. Мы люди взрослые и вполне ответственные и, как говорится, коней на переправе не меняем. Пусть все идет своим путем.

– Мы с вами, – добавил Анатолий Романович. – Одна просьба: как-нибудь по свободе разъясните нам, что такое «ось S». Судя по всему, наша наука далека от правильного понимания таких глобальных сфер, как Вселенная, пространство и время.

Северцев смутился.

– Я еще сам полностью не разобрался, уж очень все это необычно, неожиданно и сложно, но обещаю рассказать все, что знаю сам.

– Ну и отлично. Давайте пройдемся по деталям плана и начнем собираться.

В три часа дня они закончили этап сбора, пообедали: обед приготовил сам хозяин. Северцев попросил отогнать свою «Легенду» в какое-нибудь укромное место – машина вполне могла находиться в розыске, как и он сам, – и проверил экипировку. Так как в Астане было жарко, оделся он по-летнему, в светло-серые брюки – подошли брюки подполковника – и белую рубашку, но взял с собой спортивную сумку, в которую упаковал джинсовый костюм, жилет, личные вещи и оружие – пистолет Анатолия Романовича, метательные пластины и нож. Имплантор Олег все-таки оставил под рукой, то есть сунул под брючный ремень и рубашку на спине.

– Ну, я пошел.

– Могу подбросить вас в аэропорт, – предложил Анатолий Романович. – Деньги есть?

– Деньги есть, – улыбнулся Северцев. – Но везти меня никуда не надо. У меня свой транспорт.

Подполковник вопросительно посмотрел на Николая, потом вспомнил:

– Ах, да, простите, запамятовал. Этот, как его… синхрон? – В глазах Новикова протаяло любопытство. – Интересно будет посмотреть… или это тайна?

– Нет, для вас не тайна. Прощайте. – Северцев пожал руки мужчинам, поднес ко рту руку с перстнем, произнес какое-то слово и… исчез!

Некоторое время Анатолий Романович и Николай смотрели на то место у стола, где он только что находился. Было слышно, как по улице гремит всеми больными суставами старый трамвай.

– Черт побери! – сказал наконец Новиков.

– Да, – отозвался Николай.

– Придется пересматривать все наши теории.

– Придется, – согласился мастер с философской кротостью.

В Астане близился вечер.

На этот раз Северцеву удалось проникнуть в город, минуя свидетелей. Открытие тайного способа пересечения границы произошло спонтанно, уже «в полете». Приказав синхрону доставить его в «хронохвост» Астаны, он вдруг подумал, что перемещение по «оси S» не сопряжено с перемещением в пространстве, что можно было использовать в своих целях. Поэтому сразу после того, как путешественник оказался на центральной площади города перед зданием президентской резиденции, он отправился искать укромное местечко и нашел его буквально в ста метрах от площади – во дворе соседнего здания, отгороженном кирпичным забором и имеющем канализационный люк. Остальное было делом техники.

Северцев спустился в люк, задвинул над головой крышку и привел в действие механизм синхрона. Через несколько минут он вылез оттуда же – но уже в Астане «реальной» – как рабочий по обслуживанию городской канализации, обнаружил, что двор принадлежит какому-то магазину, судя по штабелям ящиков и шеренгам бочек, не увидел ни одного испуганно шарахнувшегося прочь человека и поспешил выбраться с территории магазина.

Поскольку со времени последнего посещения казахской столицы его возможности по розыску нужных людей не увеличились, он снова позвонил Талгату.

Владелец сети местных аптек отозвался тотчас же: он все еще находился на работе в своем офисе, несмотря на то что рабочий день уже закончился.

– Извини, дружище, – смущенно сказал Северцев; звонил он приятелю все из той же аптеки недалеко от центральной площади города. – Понимаю, что надоел, но у меня здесь больше никого нет, кроме тебя.

– Север, не пори чепухи, – обиделся Талгат. – Я всегда готов тебе помочь. Ты там же, у третьей аптеки?

– Звоню из нее.

– Сейчас подъеду.

Татарин был деловит и краток, и в голосе его не было слышно раздражения или неудовольствия. Он действительно не считал появление товарища мешающим делу фактором и готов был сделать все ради решения его проблемы.

Приехал он на серебристой «Шкоде».

Северцев сел рядом, и они несколько мгновений рассматривали друг друга, будто не виделись по крайней мере несколько месяцев.

– Ты меня поражаешь, мастер, – заговорил наконец Нигматуллин. – Появляешься как человек-невидимка, исчезаешь как привидение. А я даже не знаю, что ты ищешь на самом деле.

– Женщину, – ухмыльнулся Северцев.

– Уж не знаю, верить тебе или нет.

Олег согнал с лица улыбку.

– Я абсолютно серьезно. Варвара Сабирова – ключ ко всем загадкам этой истории.

– Разве ты ее не нашел?

– Скорее она меня разыскала, в Москве, но потом снова ушла с дочкой… и не вернулась. И вот только сегодня я узнал, что ее захватил экзарх.

– Кто?

Северцев с сомнением пригладил волосы на затылке.

– Видимо, придется дать тебе кое-какую информацию.

– Давно пора. Поехали в офис, поговорим. Все мои сотрудники уже ушли, но здание охраняется, и там спокойно.

Они доехали до здания с офисом Нигматуллина, устроились в его кабинете, Талгат сварил кофе и предложил гостю.

– Теперь рассказывай.

– Только давай договоримся: обо всем – молчок! Никому ни слова! Информация эта настолько опасна, что за нее могут убить без суда и следствия.

– Не пугай, мастер, я в Чечне воевал, так что испугать меня трудно. Однако, естественно, я никому ничего не скажу.

Северцев, обдумывая каждую фразу, рассказал ему о находке синхрона и о последующих событиях, опустив многие подробности. Добавил:

– Если бы я мог тебе ничего не говорить, я бы так и сделал. Но я вынужден искать союзников, потому что одному мне с этой сучьей системой не справиться. Она пустила корни во все властные структуры и готова устранить любое препятствие, мешающее ей управлять человечеством.

– Да-а… – покачал головой Талгат, ошеломленный тем, что услышал. – Никогда бы не догадался сам… – По его губам скользнула кривая улыбка. – А я грешным делом решил, что ты работаешь на российские спецслужбы.

Северцев усмехнулся в ответ, вспомнил о договоренности с Анатолием Романовичем.

– Я отсюда могу позвонить в Москву?

– Без проблем.

Олег набрал номер Новикова и через минуту услышал его низкий голос; подполковник явно ждал звонка:

– У телефона.

– Это я, – сказал Северцев. – Все в порядке, я добрался. Начинаю искать доступ. Что у вас?

– Пьем успокоительные таблетки. Все нормально. Я дозвонился, кому следует, запишите телефон.

– Я запомню.

– Кежем Кучакбаев, полковник полиции Казахстана в отставке, телефон… – Анатолий Романович продиктовал номер. – Можете обращаться к нему в любое время, он поможет. Хотя подробности дела ему знать необязательно. И Валерий Иосифович Гургенидзе, майор, работает в охране президента. Он поможет выйти на любое должностное лицо в системе правоохранительных органов. Ему тоже не следует знать обо всех наших проблемах, только самое необходимое – о контакте с нужными вам людьми. У него два номера, служебный и мобильный.

– Понял, спасибо.

– Звоните, мы будем ждать в любое время.

В трубке зачирикали сигналы отбоя.

– Кому звонил? – поинтересовался Талгат.

– Одному хорошему человеку, – уклонился от прямого ответа Северцев. – Он дал мне кое-какие связи.

– Он работает в ФСБ?

– Нет, но тоже имеет доступ к такого рода информации. Теперь остается самое важное – дозвониться до нужных людей и договориться о встрече. Ты мне поможешь?

– Ты еще спрашиваешь? – возмутился Нигматуллин. – Даже если бы ты мне вообще ничего не рассказал, я бы все равно помог. А раз речь зашла о таких интересных вещах, как тайная сила, управляющая людьми, то я просто обязан помочь!

– В тебе я не сомневался, – с некоторым облегчением сказал Северцев. – Хотя любое вмешательство в противостояние чревато гибельными последствиями. Мой друг вмешался и…

Талгат вопросительно посмотрел на Олега.

– Он… погиб?

– Нет, его закодировали. Но, возможно, это хуже, чем смерть.

Помолчали, допивая кофе. Северцев посмотрел время. Талгат заметил его взгляд, кивнул на часы.

– Поменял, что ли? Помнится, у тебя другой хронометр был, такой солидный, черно-белый, с кучей кнопок.

– Это были не часы.

– А что? Компьютер, что ли?

– Нет, синхрон. Тот самый аппарат, который и переносил меня с места на место.

– Ты его прячешь?

– У меня теперь другой аппарат, Варвара снабдила.

– Покажи.

Северцев погладил пальцем перстень.

– Он? – удивился Нигматуллин. – Вот эта маленькая пендюрка – машина времени?

– Я же говорил, что о переносе во времени речь не идет. Это скорее перенос в некоем символическом поле, имеющем признаки М-времени. Время, каким мы его воспринимаем, иллюзия.

– Думаешь, я что-нибудь понял из твоего объяснения? Ни фига! Я не физик, а аптекарь. Но поскольку твой синхрон работает, значит, в твоих словах что-то есть. А кто тебе об этом рассказал, о времени – не времени, об «оси S»?

– Варвара.

Талгат покрутил головой.

– Высокого полета дама! Заместителями начальников таких крутых контор, как Министерство национальной безопасности, становятся весьма одаренные личности, а она к тому же еще и женщина.

– Это точно, – согласился Северцев, вспоминая иную Варвару, слабую и незащищенную, готовую принять любую помощь со стороны, чтобы хотя бы на короткое время сбросить с себя бремя ответственности за свою судьбу и жизнь дочери.

Талгат посмотрел на его ставшее задумчивым лицо, хмыкнул.

– Уж не втюрился ли ты в нее, друг сердечный? Как только ты о ней заговариваешь, у тебя изменяется морда лица.

Северцев очнулся, смущенно потер бровь.

– Не знаю… не анализировал… но готов идти за ней до конца. – Он постарался скрыть замешательство, стал суровее. – Однако давай закончим лирическое отступление. От тебя можно звонить в разные местные инстанции?

– Естественно, звони, телефон не прослушивается, насколько я знаю. Кому собираешься звонить?

– Одному чиновнику из президентской охраны. Может быть, знаешь? Майор Гургенидзе.

– Нет, не слышал. Звони. А я, пока ты будешь заниматься делами, сбегаю в магазин, рыбки куплю и колбаски, перекусим тут втихую.

Он закрыл за собой дверь.

Северцев набрал названный Анатолием Романовичем номер.

Отозвался женский голос, причем по-казахски. Олег ничего не понял и сказал извиняющимся тоном:

– Простите, пожалуйста…

Голос заговорил на русском:

– Приемная генерала Нурсултанова. Представьтесь, пожалуйста.

– Виктор Красницкий, – «представился» Северцев, – актер, режиссер и так далее. Мне хотелось бы поговорить с майором Гургенидзе, и мне дали этот номер.

– Майор Гургенидзе по другому телефону. Не могли бы вы сообщить, по какому вопросу он вам нужен?

– По вопросу доступа, – продолжал врать Северцев. – Я хочу снять фильм о жизни вашего президента, и мне нужно получить разрешение на съемки.

– Этими вопросами майор Гургенидзе не занимается. Обратитесь в администрацию президента.

В трубке раздались скрипучие гудочки отбоя. Секретарша неведомого генерала Нурсултанова положила трубку.

– Хороша церберша! – хмыкнул Северцев. Подумав, набрал номер мобильного телефона майора.

Ответил мужской голос с характерным горловым акцентом:

– Гургенидзе, говорите.

– Здравствуйте, Валерий Иосифович. Северцев на связи, Олег Андреевич. Вам не звонили из Москвы?

– Звонили. Я освобожусь через час. На площади Свободы есть кафе «Найрамдал», подъезжайте туда.

– Как я вас узнаю?

– Я сам к вам подойду.

Майор отключил телефон.

– Серьезный мужик, – сказал Северцев, глядя на трубку телефона в руке. – Видать, привык командовать.

Посидев немного, он хотел было позвонить и по другому номеру, который дал ему Новиков, но передумал. Сначала надо было проверить возможности майора, а уж потом обращаться к полковнику в отставке Кучакбаеву.

Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать, Талгат не возвращался. Северцев забеспокоился, позвонил ему на мобильник, но Нигматуллин не отозвался, хотя взял телефон с собой. Черт побери, что там могло произойти? Неужели ближайшие магазины закрыли и Талгату пришлось ехать подальше в центр?

Однако время не ждало, а опаздывать Северцев не любил. Подождав еще пять минут, он написал Нигматуллину записку, что вынужден бежать на встречу, и вышел из офиса, аккуратно закрыв за собой дверь. Охрана здания пропустила его беспрепятственно. На улице он поймал желтую «Волгу» с шашечками, и та доставила путешественника на площадь Свободы.

Кафе «Найрамдал» было заполнено всего на треть, поэтому Северцев легко нашел столик и заказал минералку. Оглядел кафе, пытаясь определить, кто из посетителей является майором Гургенидзе. Никто в его сторону не смотрел, да и грузин в кафе не было, и Олег успокоился. Он прибыл раньше своего визави. Посидел несколько минут, размышляя над тем, куда мог подеваться Талгат. Сердце сжалось в предчувствии тревоги. Нигматуллин был из тех людей, которые считали своим долгом принимать гостей со всем почтением, он был обязательным и ответственным человеком и не мог просто так бросить товарища, чтобы решить какие-то свои неотложные дела. Что-то явно случилось, и ничего хорошего его отсутствие не сулило.

– Позвольте? – раздался над плечом Олега голос с характерным акцентом.

Северцев поднял глаза.

У столика стоял, взявшись за спинку стула, коренастый, смуглолицый, усатый, чернобровый и черноволосый мужчина средних лет. Одет он был в форму офицера казахской армии, хотя и с небольшими отличиями: погоны имели другой цвет, а рубашка с короткими рукавами была белого цвета.

– Майор Гургенидзе?

– Олег Андреевич Северцев?

– Присаживайтесь.

Майор сел напротив. Некоторое время они внимательно разглядывали друг друга. Северцеву этот человек понравился, и майор это, очевидно, почувствовал. Усы его шевельнулись.

– Что за проблему вы хотите решить?

– Пустяк, – ответил Северцев небрежно. – Мне нужно напроситься на прием к министру национальной безопасности.

– Действительно, – усмехнулся майор, – маленький такой пустячок. А вы уверены, что этот шаг необходим?

– Не уверен, – признался Олег. – Но у меня нет другого выхода. Речь идет о жизни женщины… и ее дочери.

Улыбка исчезла под усами Гургенидзе.

– Это меняет дело. Хотя я бы не советовал вам встречаться с этим человеком.

– Почему?

– Он у нас человек новый… и очень жесткий. Точнее – жестокий. Чужие проблемы и беды его не трогают. Мне такие люди неприятны.

– Вы так хорошо его знаете?

– Я работал с ним два года.

Северцев подождал продолжения, но собеседник развивать тему не стал.

– Тем не менее мне позарез нужно с ним встретиться. Мало того, эту встречу надо каким-то образом засекретить, чтобы никто из его подчиненных не знал об этом. Понимаете? Никто!

Гургенидзе покачал головой.

– Вряд ли это возможно. Вы не представляете, как сложно простому человеку добиться аудиенции у нашего начальства, а уж постороннему тем более.

– И все-таки попытайтесь, подумайте, посоветуйте, что делать. В Астане я никого не знаю, одна надежда на вас.

Гургенидзе задумался.

– Хорошо, я попробую. Позвоните мне завтра в одиннадцать часов утра.

– Спасибо огромное!

– Еще не за что. Я и в самом деле не уверен, что смогу помочь вам. С такой просьбой ко мне еще не обращались. Не понимаю, зачем вам нужен наш Жандарм.

– Кто?

– Так его прозвали. Любит везде ходить в форме со всеми регалиями.

Подошел официант. Майор заказал шашлык и вино, Северцев – кофе. Пока готовился заказ, молчали. Гургенидзе был человеком нелюбопытным и ни о чем московского гостя не спрашивал. В свою очередь, и Олегу было нечего ему сказать. Единственное, на что он решился, так это на вопрос:

– Ну, как тут у вас?

На что Гургенидзе, подвигав усами, ответил в том же духе:

– Как в бане: жарко, душно, а приходится терпеть.

Принесли заказ. Майор начал пить вино и есть шашлык, не спеша, обстоятельно, со знанием дела. Северцев попробовал кофе – ничего, пить можно, опорожнил чашку в два глотка.

– Извините, что отвлекаю… не подскажете, где находится ваше Министерство безопасности?

– Здесь неподалеку, на улице Ленина. Хотите посмотреть?

– В общем, не мешало бы. Но я еще успею. Еще раз извините за беспокойство, мне пора идти. Приятного аппетита.

Майор привстал, пожимая руку Северцева, и тот вышел из кафе, разочарованный и обнадеженный одновременно. Конечно, хотелось побыстрее выйти на экзарха и предложить ему обмен – жизнь на жизнь: либо его собственную на жизнь Варвары, либо самого Северцева опять же на Варвару с дочерью. Уверенности в том, что экзарх-министр пойдет на этот обмен, у Олега не было, но и других вариантов помочь любимой женщине тоже не находилось.

Слово «любимой» он произнес в душе совершенно естественно и лишь потом подумал об этом как об истинном положении вещей. Улыбнулся с долей грусти, уж очень нетривиальной была его связь с замужней женщиной, имеющей к тому же и почти взрослую дочь. Но, может быть, не было бы счастья, если бы несчастье не помогло, как говорит пословица?

И тут ему пришла в голову такая мысль, от которой перехватило дыхание.

– Какой же я кретин! – пробормотал он, останавливаясь. – Как же я об этом раньше не подумал?! Все так просто…

А мысль и вправду стоила того, чтобы наградить себя нелестным эпитетом. У него был синхрон новой модели, имеющий не фиксированные выходы на «оси S и Е», как прежний, а свободно избираемые, зависимые только от величины «кванта времени», то есть от шага, соединяющего волновые резонансы. Это означало, что владелец синхрона мог попасть в любое место на земном шаре, зная его координаты по «осям S и Е».

«Остынь, гений, – иронически заметил внутренний голос, – ты не знаешь координат кабинета министра».

А так было бы славно заявиться прямо к нему, вздохнул Северцев, разочарованный отрезвляющим душем собственной самооценки. Однако, может быть, все-таки стоит попробовать?

Рядом остановилась серебристая «Шкода», открылась дверца.

– Садись, – сказал Талгат, шлепнув ладонью по сиденью.

Северцев очнулся, сел в машину.

– Где тебя носит?

– А тебя?

– Я договорился о встрече, тебя все нет и нет, вот и ушел по-английски.

– Ну и как, встретился?

– Да, парень обещал помочь. Завтра утром будем созваниваться. Так где ты все-таки пропадал?

Талгат тронул машину с места. Он был явно чем-то расстроен.

– Понимаешь, встретил одну девицу… мою бывшую подругу… разговорились… у нее неприятности… я, как дурак, решил помочь…

– Почему как дурак? Как джентльмен.

– Вот и задержался, – закончил Талгат. – Насколько я понимаю, ты уже поужинал?

– Как раз и нет, только побаловался кофеем. Ты же обещал купить какие-нибудь продукты.

– Купил, конечно, но в офис ехать не хочу. Поехали ко мне домой, сварганим ужин и обсудим наши проблемы. Если ты, конечно, не возражаешь.

Северцев не возражал. Ему было все равно, откуда начинать свои эксперименты с «осью S».

Вскоре они выгрузились из машины во дворе дома Нигматуллина, поднялись в квартиру, и Талгат принялся хлопотать на кухне, готовить немудреный ужин. Северцев же устроился в гостиной на диване и начал пытать компьютер синхрона, надеясь получить от него инструкции, как попасть в нужное место на Земле или – в точку с координатами нужного «фазового резонанса».

После включения аппарата ключевым словом он сказал:

– Мне нужно попасть в кабинет экзарха Среднеазиатского такантая.

– Назовите координаты масс-графа, – отозвался компьютер своим специфическим детским голоском.

Северцев поправил наушник.

– Я не знаю координат кабинета. Но ты должен знать координаты местонахождения всех руководителей СКонС.

– В моей памяти содержатся сведения о шестнадцати специально зафиксированных фазовых резонансах, но я не знаю, какой именно соответствует вашему запросу.

– Что ж, это еще не журавль в небе, но уже синица в руках. Давай попытаемся охарактеризовать каждый масс-граф.

В гостиную заглянул Талгат.

– Ты с кем разговариваешь?

– Сам с собой, – нашелся Северцев. – Размышляю вслух.

– Это дело хорошее, размышляй. Можешь пока принять душ, если хочешь.

На кухне что-то зашипело, и Талгат скрылся.

– Мой словарный запас невелик, – сообщил в это время синхрон. – Беседы в мои функции не входят.

– Я буду задавать вопросы, сможешь – ответишь.

– Принято.

– Вопрос первый: чем отличаются объемы информации в твоей памяти, содержащие координаты выходов?

– Термин «выход» отсутствует в моем лексиконе.

– Я имел в виду резонансы.

Компьютер некоторое время «размышлял».

– Объемы информации содержат разное количество единиц информации.

– То есть килобайт?

– Гигабайт.

– Хорошо, допустим. Чем еще?

Снова пауза.

– Приоритетным рядом.

– Это как?

– Все объемы информации расположены в порядке возрастания количества содержащейся информации. Всего их шестнадцать.

– Ты это уже говорил.

– Самый последний имеет самое большое количество гигабайт.

– Возможно, это выход на велиарха. В таком случае предпоследний – резонанс масс-графа экзарха?

Компьютер долго не отвечал. Все же он был всего лишь функциональным водителем синхрона, а не существом, обладающим высоким интеллектом.

– Масс-граф велиарха мне неизвестен. Это секретные данные.

– В таком случае самый мощный файл принадлежит-таки экзарху. Что ж, спасибо за консультацию, дружище. Я непременно воспользуюсь тем, что узнал. Теперь у меня есть реальный шанс добраться до этой твари. Может быть, не понадобятся и услуги майора Гургенидзе.

– Иди ужинать, – прилетел из кухни голос Талгата.

Душа рвалась к бою, хотелось немедленно мчаться выручать Варвару, но Северцев заставил себя успокоиться. Он прекрасно понимал, что к походу надо хорошо подготовиться.

– Иду, – отозвался Олег.

ГЛАВА 10

Идея Северцева проникнуть в кабинет министра национальной безопасности Казахстана – предполагаемого экзарха СКонС привела Талгата в восторг.

– Ты балбес, мастер, если до сих пор не воспользовался такой возможностью, – заявил он после того, как Олег поделился с ним своими размышлениями. – Это же колоссальной силы преимущество! Представляешь, ты забираешься в банк или в ювелирный магазин, чистишь его и уходишь с награбленным без шума и пыли. Может, рискнем и обчистим какой-нибудь банк? Ведь никто не догадается, как мы туда проникнем.

– Крыша поехала? – осведомился Северцев рассеянно.

– Я пошутил, – не совсем искренне засмеялся Нигматуллин. – Хотя идея, по-моему, золотая. Что ты намереваешься делать?

Олег бросил взгляд на часы: шел девятый час вечера.

– Думаю, министр уже давно дома, так что я подготовлюсь и попробую навестить его кабинет для рекогносцировки. А завтра утром навещу самого, с ранья, когда он только-только заявится на работу. Как задумка?

– Годится, – одобрил Талгат решение приятеля. – Жаль, что я не смогу пойти с тобой. Однако не рискуй зря. Нарвешься на охрану – дуй обратно, ко мне.

– К кому же еще? Пока не вызволю Варвару из неволи, буду жить у тебя, так что терпи.

– Живи, сколько нужно, мне только веселей. Хочешь, знакомых девушек приглашу?

Северцев хмыкнул.

– Ты же говорил, что ни одна женщина не переступит порога твоей квартиры, пока не женишься.

Талгат отвел глаза, почесал макушку.

– Так я ведь не для себя…

– Спасибо за заботу, однако мне сейчас не до девушек. – Северцев не обратил внимания на реакцию приятеля. – Самое время заняться вашим министром.

– А что ты ему скажешь, когда встретишься?

– Я ему скажу: хенде хох! – усмехнулся Северцев. – Гитлер капут!

– Я серьезно, – обиделся Нигматуллин. – Я же за тебя переживаю.

– Извини, я неудачно пошутил. Если ваш министр – экзарх, он сразу поймет, кто я и зачем прибыл, так что и говорить особенно ничего не придется.

– Авантюрист ты все-таки, Андреич, – покачал головой Талгат. – В такое болото влез по доброй воле! Зачем, спрашивается?

– Не люблю скучно жить, – отмахнулся Северцев. – Ты вон тоже ведешь далеко не тихий образ жизни, с бандитами воюешь, с чиновниками, и ничего – жив и здоров.

– Бандиты и чиновники – вечная наша проблема, это не системники. Я поражаюсь, как ты-то жив остался, столкнувшись с такой колоссальной машиной, как СКонС.

– Дуракам везет.

– Я вижу.

– У нас в России две вечных проблемы: дураки и дороги, – ухмыльнулся Северцев.

– Странно, что вы платите только дорожный налог, должны еще платить и налог на дураков. Кстати, ты по большому счету действительно дурак. На кой хрен тебе понадобилось спасать Варвару Сабирову? Она же тебе никто – не жена, не сестра, не дальняя родственница.

– Что поделаешь, я так устроен, – пожал плечами Северцев, не желая признаваться Талгату в своих чувствах; да и речи Нигматуллина перестали ему нравиться, полные каких-то намеков и подтекста. – Ладно, закрыли тему. Я пошел.

Он переоделся в свой походный костюм, не обращая внимания на острый оценивающий взгляд хозяина, натянул джинсы, рубашку, жилет, в карманах которого все еще прятались невостребованные до сих пор сюрикэны и стрелки. Поколебавшись, пистолет Анатолия Романовича решил с собой не брать. Взвесил в руке тяжелый имплантор, сунул под ремень.

Талгат никак не отреагировал, увидев необычной формы пистолет, лишь в глазах его мелькнула искра иронии.

– Я смотрю, ты неплохо вооружен.

– Увы, не так хорошо, как хотелось бы, – возразил Северцев. – Системники вооружены гораздо лучше.

– Может, откажешься от этой затеи?

Северцев удивленно посмотрел на собеседника.

– У тебя есть другое предложение?

– Варвара сама выкрутится. Ты же говорил, что она бывший трахтрах, то есть большая шишка в той системе.

– Не трахтрах, а тетрарх. Она действительно обладала большой властью, но теперь она так же беспомощна, как и любая женщина. Я чувствую, что Варя нуждается во мне.

– Ну, как знаешь, – отступил Талгат. – Я бы очень не хотел…

– Договаривай.

– Чтобы с тобой что-нибудь случилось. Почуешь опасность – беги назад сломя голову. Буду ждать.

Он не пожелал Олегу удачи и даже не вспомнил обычную формулу расставания: ни пуха ни пера, – и Северцев отметил это про себя, хотя и не встревожился. Думал он в этот момент о другом.

Включил синхрон, назвал координаты выхода – первый по информативности резонанс, записанный в памяти компьютера, и тот перенес его на «ось S», а потом обратно – в реальность Земли, совместив волновые «пакеты» тела владельца и того места, куда он хотел попасть.

Северцев не ошибся, полагая, что синхрон доставит его куда следует, то есть в резиденцию экзарха.

И жестоко ошибся, полагая, что человек, занимавший пост министра национальной безопасности Казахстана, является экзархом! Лишь потом, анализируя причины своего решения пойти к министру, в том числе – беседу с Гургенидзе, он вспомнил слова майора о том, что министр у них – человек новый! То есть до него этот пост занимал другой человек, и вот именно он-то и был экзархом.

Однако все это было позже. А пока что, появившись в кабинете, обставленном с восточной помпезностью и советским колоритом: на полу – красный ковер, монументальный стол, резные стулья, позолота, никель, фарфор, фаянс, стекло, непременные сабли на стенах и портрет президента Казахстана над столом, – Северцев озабоченно рассматривал компанию из четырех человек, склонившихся над столом. Они… играли в кости!

Первым гостя заметил хозяин кабинета, вовсе не похожий на казаха. Глаза у него были выпуклые, прозрачные и казались белыми, нос прятался в складках щек, а рот представлял собой узкую щель, прорезанную в скале. Он поднял голову и несколько секунд изучал застывшего Северцева, медленно выходя из состояния игры.

– Тебе чего? – начал он, посчитав, очевидно, Олега за охранника. Затем глаза его расширились, от щек отлила кровь. – Ты кто?! Как здесь оказался?! Кто пропустил?!

Оглянулись на гостя и остальные игроки. Двое из них были казахами, смуглолицыми, гладко выбритыми, с характерным прищуром глаз, а вот третий – жгучий брюнет с длинным носом и холодными прицеливающимися глазами смахивал скорее на дагестанца, и Олегу очень не понравился его взгляд, в котором промелькнули узнавание, неприязнь, ирония и угроза. Этот человек знал, кто появился в кабинете министра.

– Кто тебя впустил?! – повторил бледный от ярости хозяин кабинета.

– Хрен в пальто, – грубо ответил Северцев, медленно осознавая, что перед ним пустышка. Сознание цеплялось за известные факты, но больше за предположения, опиравшиеся на слова Виктора. Не хотелось верить, что актер солгал, сообщив не те координаты экзарха, но и этот человек, отреагировавший на проникновение хронодрайвера в святая святых министерства как самый заурядный чиновник, не тянул на экзарха.

– Да я тебя!.. В порошок!.. Эй, кто-нибудь! – Министр наконец вспомнил об охране и нажал кнопку на столе.

– Подождите, Байтас, давайте разберемся… – попытался остановить его длинноносый брюнет, но не успел.

В кабинет вошел дюжий парень в сером костюме, удивленно уставился на Северцева.

– Что стоишь, остолоп! – рявкнул министр. – Убери его отсюда! Допроси, как он здесь оказался и кто он! Потом сдай в наш бункер, пусть с ним поработают ребята Жылкыбая. Ну?!

Секретарь министра вздрогнул, сунул руку под мышку, и Северцев понял, что пора уходить. Миссия его провалилась. Не стоило даже спрашивать министра о судьбе Варвары. Он явно находился вне реалий, связанных с деятельностью СКонС.

– Извините, – пробормотал Северцев, приводя в действие синхрон.

Последнее, что он услышал, были слова дагестанца-брюнета:

– До встречи, экстремал…

Эти слова все еще звучали в ушах Олега, когда он появился в квартире Талгата, и они же, точнее – глубинный их смысл, потрясший путешественника, помешали ему среагировать на изменение обстановки.

Талгат был дома не один. Вместе с ним ждали возвращения путешественника еще четверо мужчин. Очень хорошо подготовленных мужчин! Профессионалов своего дела. Двое из них мгновенно схватили Северцева за руки, третий точным движением сорвал с ушей клипсу синхрон-рации, а четвертый рывком содрал перстень, едва не оторвав палец Олега.

Сопротивляться Северцев начал мгновение спустя и даже смог освободиться от захвата и расшвырять парней, пытавшихся надеть на него наручники, но замер, заметив в руке Талгата имплантор, направленный ему в лицо.

– Успокойся, мастер, – грустно сказал Нигматуллин. – Не надо демонстрировать свою технику русбоя, мы знаем, что ты непревзойденный рукопашник. Не хотелось бы применять «просветлитель». Однако если ты не оставишь нам выбора, я выстрелю.

– Криттер… – глухо проговорил Северцев, опуская руки.

– Линеарх, – улыбнулся Талгат. – Мне подсадили имплант линеарха, так что я хоть и маленький, но начальник. А вот они – криттеры. Ну что, поговорим спокойно?

– Поговорим, – согласился Северцев, не расслабляясь, не выходя из боевого состояния, но делая вид, что сломлен. – Пусть они выйдут.

– А ты не станешь пытаться убить меня?

– Ты не предатель, тебя подставили, так что убивать я тебя не намерен. Да и куда я денусь без синхрона?

– Это верно. – Талгат повел стволом имплантора. – Парни, оставьте нас на минуту.

Профессионалы спецназа (команда «Дельта», родственница российской группы антитеррора «Альфа», определил Северцев по наколке буквы Д на указательных пальцах парней) вышли.

– Что ты хотел узнать? – посмотрел на Олега Талгат.

Северцев сел на диван. Талгат, подумав, устроился напротив, не опуская оружия.

– Когда тебя завербовали.

– Завербовали… – снова улыбнулся Нигматуллин. – Пакостное словечко. Меня не вербовали, Андреич, меня глушанули, засунули в голову программу. Это совсем другое дело. А запрограммировали меня аккурат, когда ты встречался со своим осведомителем.

– Он не осведомитель.

– Не суть важно. Ты, конечно же, не скажешь, кто он.

– Не скажу.

– Ну и правильно, мы сами выясним. Что еще ты хотел узнать?

– Экзарх – не министр безопасности?

– Верно. Хотя прежний министр был экзархом.

– Я понял это слишком поздно. Все было рассчитано заранее, не так ли? Я попался как мальчишка.

– Да, все было рассчитано. Я мог бы попытаться оглушить тебя еще до похода к министру, но не стал рисковать.

– Из-за синхрона.

– Верно, ты мог им воспользоваться и уйти, а всю нашу команду за это ждала бынейтрализация.

– Что это означает?

– Не обязательно – ликвидация, но обязательно – стирание памяти, а так как делается это обычно грубо, без точной ориентации стираемых нейрозон, то и последствия бывают… печальные.

Северцев покачал головой.

– Сурово с вами обходятся господа велиархи.

– Велиарх один, это система…

– Знаю, система, состоящая из экзомов.

– Они тоже зависимы от нажима сверху.

– Разве и над ними сидит кто-то более великий?

– Не кто-то, а что-то – Программа контроля. Хотя вполне можно дать ей и статус соборной личности, всеобщей всемировой души.

– Души Зла.

– Ну, это уже вопрос терминологии.

– Для линеарха ты очень хорошо информирован.

– В меня засунули еще и файл-имплант миссионера.

– Вербовщика?

– Можно выразиться и так. Ты не просто искатель приключений, но очень известный и опытный человек, свободно пересекающий границы государств, и для нашей службы незаменим. Поэтому мы и не ликвидировали тебя сразу, хотя могли. Но ты нам нужен не как криттер, а как добровольный сотрудник, получающий очень высокую зарплату.

– Наемник.

Талгат кивнул.

– Да, как наемник. У людей, пожелавших добровольно сотрудничать с нами, гораздо больше преимуществ, чем у запрограммированных. Таких, как я.

Улыбка у Нигматуллина получилась натянутая и бледноватая. Хотя имплантор он так и не опустил.

У Северцева болезненно сжалось сердце. Талгат действительно не был виноват в том, что случилось, а в положении зомбированного он оказался лишь «благодаря» самому Олегу.

– Прости, дружище, это я втянул тебя в эту историю.

– Чего уж там, понимаю, не дурак. Ты ведь тоже оказался в положении дичи не по своей воле. Ну, что, стоит тебя уговаривать присоединиться к нам или сразу вызвать парней из ОЛП?

– Разве ты сам теперь не ликвидатор?

– Я линеарх службы зачистки.

– Понятно. А кто такие системники? Варвара что-то говорила об этом, но я недопонял.

– Системниками у нас называются сотрудники службы пси-коррекции, они занимаются обработкой больших масс населения.

– Мне говорили, что за мной гоняются именно системники, – озадаченно сказал Северцев.

– Правильно, потому что для нейтрализации твоего влияния на социум требуется подключение мощных систем обработки мозгов, так что твои похождения влетели нам в копеечку, если можно так выразиться относительно общих усилий. Речь о финансах не идет.

– Понимаю, для своих нужд вы можете привлечь любые суммы. Допустим, я откажусь от сотрудничества. Что произойдет? Ты запрограммируешь меня?

– Мне позволен и этот шаг. Мой имплантор может активировать программу триарха. Стоит мне нажать на курок…

– И я триарх. Негусто. Могли бы приготовить для меня должность и повыше.

Талгат с сожалением развел руками.

– Все, что могу. Должность повыше ты можешь получить, если только согласишься работать с нами добровольно.

Северцев задумался. Он так и не принял никакого решения: затеять бой с непредсказуемыми последствиями или сдаться в плен и попытаться проникнуть в недра СКонС, чтобы там овладеть инициативой.

– Но ты можешь и не стрелять, я правильно тебя понял?

– В таком случае мне придется сдать тебя экзарху.

– Можно я подумаю?

– Думай.

– Где Варвара? Она жива?

– Жива… пока. У начальства относительно нее и особенно ее дочери есть какие-то планы.

– Почему вы уделяете Ладе столько внимания? Она же еще совсем ребенок, десятилетняя девочка.

– Не знаю, – сокрушенно сказал Талгат. – Прямой информации у меня нет, только косвенная. С Ладой связан некий неблагоприятный прогноз, касающийся непосредственно СКонС.

– Всей системы?!

– Ну, да.

Северцев присвистнул, вспоминая ясную улыбку дочери Варвары.

– Ну и ну! Кто бы мог подумать!

– Не тяни время, Андреич, решай: или – или…

– Где они сейчас?

– Ее делом занимался непосредственно экзарх Среднеазиатского такантая, она у него.

– Кто он?

– Ахмад Сарбулаев, советник президента по вопросам безопасности.

Северцев вспомнил взгляд брюнета в кабинете министра безопасности.

– Он дагестанец?

– Нет, чистокровный афганец, пуштун.

– Высокий, смуглый, нос – как у орла…

Талгат пожал плечами.

– Я его никогда не видел.

– Зато я, кажется, лицезрел. Он был у министра, когда я там появился.

– Все было просчитано, я же говорил.

Северцев опустил голову, проговорил с отвращением:

– Мальчишка… Варвара была права… никогда себе не прощу!..

– Ты не виноват, что попался. Рано или поздно тебя все равно бы поймали, радуйся, что жив остался.

– Радуюсь, – криво улыбнулся Северцев. – Зови своих церберов.

– Значит, ты решил…

– Хочу встретиться с экзархом. А там посмотрим.

Талгат вздохнул с облегчением, сказал в усик микрофона, выдвинув его из-за уха:

– Ситуация «пат», сигнал «зебра».

Северцев иронически изогнул бровь.

– Надо же, у вас даже свой лексикон, лингвистические заморочки, коды…

– Таковы правила игры. Не я их придумал.

В квартиру вошли двое парней с пустыми лицами. Никакой ненависти к ним Олег не чувствовал. Вряд ли они понимали, на кого работают в данный момент.

– Проводите нас к машине, – сказал Талгат. – Мы едем в аэропорт.

Северцев вопросительно посмотрел на приятеля.

– Зачем в аэропорт?

– Пошел! – Один из парней грубо толкнул Олега в спину.

Тот сделал шаг вперед, оглянулся.

– Повежливее, юноша.

Спецназовец ударил Северцева в живот кулаком, не достал, еще раз ударил и, провалившись в ударе, сунулся головой вперед, влип в косяк двери.

Его напарник тут же бросился на Северцева, но был в течение двух секунд повержен на пол лицом вниз.

– Скажи им, чтобы вели себя подобающим образом, – попросил Талгата Олег, держа парня за кисть вывернутой руки. – Я грубости никому не прощаю.

– Отпусти, – повел стволом имплантора Талгат. – Они больше не будут.

Северцев отпустил обозленного неудачей спецназовца, тот вскочил, намереваясь отомстить обидчику, но наткнулся на руку Нигматуллина.

– Я же сказал – прекратить!

Второй спецназовец пришел в себя, помял шею, погладил лицо, на котором вспух рубец от косяка двери, бросил на Северцева красноречивый взгляд и поплелся к выходу из квартиры. За ними двинулись остальные.

– Так почему мы едем в аэропорт? – повторил вопрос Олег.

– Там наша база, – ответил Талгат.

– Варвара с дочерью тоже находится там?

– Не знаю, спросишь у начальства.

Они вышли из подъезда, к ним подъехал серебристый «Лендровер», и Северцев узнал джип, который преследовал машину Светланы, сестры Варвары, во время его прошлого визита в Астану.

В ночном небе над городом на мгновение встал туманно светящийся столб. Северцев споткнулся, оглядываясь. Показалось, что это сверкнула призрачная башня, сопровождавшая ландшафты «хронохвостов». Но это был всего лишь луч прожектора.

– Садись! – Толчок в спину, мат.

Стиснув зубы, он полез в душное чрево джипа.

ГЛАВА 1

Аэропорт столицы Казахстана Аманжол располагался в двенадцати километрах от города. Северцев бывал здесь всего один раз, поэтому с рассеянным видом разглядывал проплывающие мимо современные здания аэропорта, статую вождя перед центральным комплексом, поток пассажиров и самолеты на летном поле. Джип миновал большинство строений, въехал на территорию аэропорта и подкатил к последнему ангару, освещенному двумя прожекторами.

Пассажира высадили и повели в ангар, над которым торчали какие-то решетчатые башенки и несколько разной формы антенн. Вошли в открывшуюся как по волшебству дверь и оказались в коридоре с гофрированными металлическими стенами.

– Здесь мы расстанемся, – остановился Талгат. – Я свое дело сделал. Желаю удачи.

– И куда же ты теперь? – негромко спросил Северцев, терпеливо снося толчки в спину и в шею.

– Домой, конечно. Пора отдохнуть.

– Тебе не сотрут память, как… другим?

– Вряд ли, я же все-таки не простой криттер. Дадут какое-нибудь другое задание, ну а когда стану не нужен… – Талгат развел руками. – Что тут поделаешь. Значит, такова моя судьба.

Северцев мог в этот момент напасть на него и обезоружить, несмотря на присутствие спецназовцев, но не стал этого делать. В его планы входило освобождение Варвары, а не собственный побег. Попав в центр управления СКонС, он надеялся узнать как можно больше о деятельности этой структуры, а потом предпринять попытку вырваться на свободу с Варварой и Ладой.

Из металлической двери в тупике коридорчика вышли двое молодых людей в синей форме работников аэропорта, встали по бокам Северцева. Он получил прощальный толчок в спину от прежних конвоиров, шагнул вперед.

За дверью оказалось нечто вроде небольшого холла, из которого одна металлическая лестница вела куда-то наверх, а вторая вниз, под землю. Сопровождающие выбрали вторую.

Спустились по меньшей мере на три этажа ниже уровня земли, несколько минут шагали по узкому тоннелю с бетонными стенами и пучками труб, свернули в другой тоннель, пошире, с рядом металлических дверей. Остановились у одной из них. Первый конвоир молча вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь, отступил в сторону, пропуская Северцева.

Олег вошел.

Дверь за ним закрылась с дребезжащим лязгом.

Он оказался в самой настоящей тюремной камере с обложенными желтой плиткой стенами. Топчан, умывальник, параша, тусклая лампочка под потолком, вентиляционное отверстие – вот и весь интерьер.

– Приехали!.. – пробормотал Северцев, чувствуя навалившуюся усталость. – Это конец, подумал Штирлиц, сунув руку в карман…

Олег спохватился, забарабанил кулаком по двери.

– Эй, охрана, подойди кто-нибудь!

Тишина.

Он снова стукнул в дверь кулаком и ногой, наполнив грохотом камеру и коридор. Прислушался. Ни звука в ответ. Вот сволочи! Они что, ушли отсюда вообще?

Попробовал стучать в дверь пяткой, закричал:

– Я хочу поговорить с вашим начальником! Откройте!

Дверь внезапно отворилась, в камеру ворвались парни в синем, уже другие, не те, что сопровождали Северцева в тюрьму, и без слов набросились на него с дубинками.

Получив несколько сильных ударов по голове и спине, он начал сопротивляться, отобрал у одного экзекутора дубинку и ответил в их же стиле, преисполненный праведного гнева и ярости. Тюремщики выскочили из камеры один за другим, но тут же вспомнили об оружии и выхватили пистолеты. Северцев бросил дубинку, поднял руки:

– Все, все, уговорили, сдаюсь, не стоит горячиться. Я вам ничего плохого не сделал, зачем же драться? Всегда можно найти разумный компромисс. Повторяю, мне надо поговорить с вашим начальством. Доложите ему об этом.

Охранники отступили, держа его под дулами пистолетов, закрыли дверь. Судя по отсутствию какой-либо мысли в их глазах, интеллектом они и раньше не отличались, а став криттерами, и вовсе потеряли живые души.

– Дерьмо! – выругался Северцев, не ощущая на самом деле ненависти и к этим несчастным. – Так я просижу тут до морковкина заговенья.

Походив из угла в угол камеры, он сел на топчан, покрытый серым тонким байковым одеялом, потрогал синяки на лице и на плечах. Били его в полную силу, хотя причин такой внезапной вспышки злобы он не видел никаких. Снова навалилась усталость, не столько физическая, сколько психологическая. Тогда он лег, закинув руки за голову, начал сеанс аутотренинга. Успокоился, полечил синяки, прокачав через поврежденные ткани меридиональные потоки энергии и большой объем крови – для удаления поврежденных ударами клеточных структур. Боль притупилась, синяки и ссадины перестали дергать.

– Оле-е-ег…

Северцев вздрогнул, резко поднимаясь. Послышалось или?..

Зов не повторился. Впрочем, это был не звук, а мысленный посыл, и звала его Лада!

– Потерпите, девочки! – прошептал он, бросая в пустоту ответный мысленный импульс. – Мы выберемся отсюда!

Встав, он еще раз постучал по двери:

– Вызовите начальника, скоты! У меня важное сообщение!

Никто ему не ответил. Охранники находились где-то неподалеку, он это чувствовал, но отвечать не хотели. В их задачу общение с пленником не входило.

Тогда он снова в бессильном гневе пошел кругами по камере, перебирая в уме варианты освобождения, один сказочнее другого, потом заставил себя успокоиться, сел на топчан в позе Будды и ушел в «астрал», растворяя сознание в океане покоя и тишины.

Ключ в замке повернулся, когда он просидел таким образом три с лишним часа.

Северцев привел себя в нормальное состояние, но не двинулся с места.

В камеру вошел смуглолицый усатый человек в обычном гражданском костюме коричневого цвета, остановился, разглядывая пленника. Северцев тоже вгляделся в него и узнал мужа Варвары, Крушана Сабирова.

– Вот так встреча! – покачал он головой. – Уж кого-кого я не ожидал встретить, так это вас.

– Я тоже, – пробурчал Крушан.

– Итак, вы таки живы. Как мне следует понимать ваш визит? Как визит одного из руководителей СКонС? Кто же вы в иерархии системы? Явно не простой криттер.

– Триарх.

– Да ну? Поздравляю! Однако мне нужен начальник рангом повыше, то есть экзарх.

– Зачем?

– Я знаю, что ваши жена и дочь находятся у него.

– Какое вам дело до моей жены и дочери? Варвара сделала большую ошибку, преступила закон и должна быть наказана.

Северцев смерил собеседника уничтожающим взглядом.

– Вы стали таким примерным ревнителем закона? Варвара ваша жена, а вы спокойно говорите о каком-то наказании! Может быть, вы ее и прикончите, если прикажут?

– Закон должен соблюдаться всеми, – ровным голосом проговорил Крушан, – независимо от положения и звания. Варвара обязана была исполнять распоряжения вышестоящих лиц. Она этого не сделала и поэтому будет отвечать.

– То есть вы ее уже приговорили, все, и вы в том числе. – Северцев с трудом сдержался, чтобы не наговорить глупостей. – Здорово же вас зомбируют, аж до положения стадных животных. Неужели не жаль Варвару? Ведь она не только ваша жена, но и мать вашего ребенка!

– Что вы хотели сообщить? – сухо осведомился Крушан, не теряя самообладания.

– Я буду разговаривать только с экзархом, вы мне не собеседник.

Сабиров молча повернулся, собираясь выходить. У Северцева мелькнула мысль захватить его в заложники и попытаться пошантажировать вышестоящее руководство СКонС, чтобы оно освободило жену и дочь Крушана. Однако следующая мысль была объективнее: вряд ли жизнь Сабирова-триарха стоила так много, чтобы боссы СКонС обменяли ее на пленниц. Судя по масштабу операции поисков и захвата Варвары, ее нейтрализация оценивалась иерархами очень высоко. Слишком большую угрозу несла она системе, находясь на свободе.

– Передайте Варваре, что я освобожу ее, – добавил Северцев в спину Сабирова.

Тот все так же молча вышел.

Некоторое время Северцев смотрел ему вслед слепыми от сдерживаемой ярости глазами – хотелось избить мужа Варвары до полусмерти, чтобы он сбросил маску равнодушия со своего лица, – потом расслабился, снова уселся на кровати в позе лотоса и вызвал состояние пустоты. В нынешнем положении он не мог ничего сделать, даже если бы перебил охрану и вырвался на волю. Побег не являлся оптимальным выходом из ситуации.

Прошло еще два с лишним часа.

Охранник принес пакет с вишневым соком, потоптался у порога, с опаской разглядывая застывшего пленника, удалился. Однако через несколько минут замок заскрежетал опять и в камеру вошли двое мужчин в цивильных костюмах, один в коричневом, с галстуком, другой в черном, без галстука. Он был черноволос, смугл, гибок и силен, и в глазах стыла хищная уверенность в своем праве повелевать. Северцев узнал его – это был тот самый брюнет по имени Ахмад Сарбулаев, советник президента, приятель министра безопасности и он же, по словам Талгата, экзарх Среднеазиатского такантая.

Гость окинул неподвижную фигуру пленника насмешливо-скептическим взглядом, изобразил полуулыбку:

– Вас трудно узнать в такой… позе.

– Я вас тоже не узнал бы… без санитара, – парировал Северцев в том же тоне, кинув мимолетный взгляд на спутника Ахмада; по всей видимости, это был просто телохранитель экзарха.

Ахмад Сарбулаев изогнул бровь, перестал улыбаться.

– Кажется, у вас хорошее настроение. Это явная недоработка моих подчиненных. Били вас мало.

– Ну, если ваша организация держится только на силовом внушении, то цена ей – плевок!

– Напрасно вы стараетесь вывести меня из себя, Олег Андреевич. Вы не в том положении, чтобы качать права. К тому же мы имеем и другие возможности внушения наших истин, не прибегая к силовым акциям.

– Ах да, я и забыл об импланторах.

– Есть и гораздо более надежные устройства. Как-нибудь мы покажем их вам в действии… если договоримся. Вы знаете, что вас ждет в случае отказа?

– Зомбирование, – презрительно скривил губы Северцев.

– Совершенно верно. Так что не выпендривайтесь, и не таких, как вы, ломали. Будете сотрудничать с нами?

Олег понял, что его отказ просчитан и приведет его к гибели. Но главное, что он при этом уже не сможет помочь Варе.

– Могу я узнать, что мне предлагается, прежде чем решать окончательно?

– Вот это уже лучше, – одобрительно кивнул экзарх. – Похоже, вы начинаете думать. Что конкретно вы хотите узнать?

Северцев слез с топчана. Телохранитель Ахмада сделал шаг вперед, напрягая руку, как ковбой, изготовившийся выхватить револьвер.

– Где Варвара Сабирова?

Глаза экзарха подернулись дымкой легкого безумия, насмешка в них просияла ярче.

– Удивительно, насколько глубоко в нас, мужиках, сидит желание покрасоваться перед понравившейся женщиной. Оказывается, вы такой же, как все, Олег Андреевич.

Северцев усмехнулся.

– Знаете, Ахмад, в ваших устах это звучит как похвала.

– Откуда вам известно мое имя? Ах, да… линеарх имел с вами продолжительную беседу… Итак, вы спросили, где Варвара. Отвечаю: здесь же, на базе. Надеюсь, скоро она снова будет с нами, и вы встретитесь… если захотите.

– Что вы с ней… сделали?

– Ничего. Пока. Дело в том, что она полезна нашему делу только в пленус-состоянии[15], программирование снизит ее интеллект и возможности, фрустирует личность. Но поскольку в наших руках находится мощный инструмент давления на Сабирову…

– Лада?

– Верно, ее дочь. Поэтому все в конце концов вернется на круги своя. Еще вопросы?

Северцев опустил голову, задумался.

– Знаете что, Олег Андреевич, пойдемте-ка со мной, – сказал советник президента, – я вам кое-что покажу. – Он повернул голову к своему спутнику. – Пойдешь сзади. При малейшем подозрении стреляй.

Северцев пропустил это замечание мимо ушей. Экзарх просто подчеркивал, что жизнь пленника ему не особенно дорога.

Вышли из камеры, поднялись на два этажа выше, потом снова спустились под землю и вышли на балкон, нависающий над большим залом со множеством пультов и компьютерных мониторов. Балкон был отгорожен от зала толстым стеклом, поэтому звуки работающей аппаратуры сюда не долетали.

– Центр управления? – пробормотал Северцев.

– Да, это ЦУГА Казахстана, – подтвердил Ахмад. – То есть Центр управления гражданской авиацией. И он же – контрольный терминал Среднеазиатского такантая СКонС.

– Ваши коллеги утверждали, что СКонС не имеет проявленной материальной структуры, никаких центров управления…

– Это не совсем верно. СКонС имеет возможность привлечь к решению своих задач любой физический центр в любом государстве Земли, причем так, что ни руководители, ни сотрудники центра об этом знать не будут. Вот как работники ЦУГА. – Ахмад кивнул на зал. – Они выполняют задания СКонС параллельно со своими.

– А потом вы им прочищаете мозги?

– Только тем, кто случайно догадался о существовании внешних управляющих систем. Но таких умников мало, и многие из них становятся потом нашими помощниками.

– Сколько же центров вы привлекаете для своей оперативной работы?

– Смотря какой уровень затронуть. Я экзарх Среднеазиатского такантая, в моем подчинении шесть мигран-зон, и в каждой зоне – свой оперативный штаб. Для сравнения: у экзарха Евро-Азиатского такантая, включающего Европу и Россию, зона ответственности побольше – одиннадцать мигран-зон и узлов. Соответственно – столько же и контрольно-информационных управлений. На Земле работают двенадцать экзомов…

– Вы имеете в виду дублей велиарха?

– Не дублей, – улыбнулся снисходительно Ахмад, – пси-копий единого коллективного пси-организма. Велиарх действительно один, его копий – двенадцать, и каждая контролирует деятельность двух-трех экзархов. Самая большая зона ответственности у велиарха Североамериканского такантая. Он контролирует четырех экзархов и частично – экзархов Европы.

– То есть он и есть тот «самый равный из равных»? – пробормотал Северцев.

Ахмад посмотрел на него с интересом.

– Вы знаете больше, чем мы предполагали. Что ж, это упрощает мою задачу. Если вы осведомлены о принципах взаимоотношений иерархов…

– Вы не закончили о масштабах вашей деятельности.

– Зачем вам эта информация?

– Для оценки важности моего личного решения.

– Разумно. Но вы понимаете, что, если я сообщу вам совсекретные данные, у вас не будет пути назад? Или вы надеетесь с этими данными улизнуть? Не тешьте себя понапрасну иллюзиями.

Северцев пережил неприятное чувство застигнутого врасплох человека. Он и в самом деле надеялся выяснить все подробности работы СКонС и сохранить при этом свободу.

– Я привык опираться на достаточную базу данных.

– Похвально. Итак, закончим. Землей управляет двенадцатиэкзомный велиарх и сорок экзархов. Но это – лишь ничтожная часть механизма СКонС, контролирующая весь БМГ, то бишь нашу Вселенную. Существуют и другие структуры, управляющие жизнью иных миров. Их – неисчислимое количество.

– Вы знакомы с ними?

– Лично я – нет, но мне это и не нужно и неинтересно. Кое-какие разумные конгломераты располагаются и в нашей Галактике, некоторые – совсем близко от Земли даже в человеческих масштабах.

– Сириус? Капелла?

– Нет, гораздо ближе, – с загадочным видом покачал головой Ахмад.

– Не альфа же Центавра?

– Нет, все эти звезды не имеют поясов жизни, подобных Солнечному. Я имел в виду нашу Солнечную систему. О спутниках Юпитера вы что-нибудь слышали?

– Титан, Европа?

– Браво. Именно на Европе и располагается ближайшая к Земле цивилизация. Однако разум можно отыскать еще ближе. Вы на Алтае изучали выход глубинника, так что должны понимать, о чем речь.

Северцев с сомнением посмотрел на собеседника.

– Но ведь это не доказано… Существует гипотеза, что на ядре Земли живут какие-то плазменно-электрические существа, и только…

– К сожалению, это правда. Глубинники – реально обнаруженный и доказанный факт.

– Почему к сожалению?

– Потому что они начинают серьезно вмешиваться в нашу деятельность, что негативно сказывается на состоянии всего солнечного бифуркала. Мало того, что нам приходится тратить все больше усилий для жесткой коррекции социума, теперь к этой проблеме присоединилась и проблема глубинников, инициирующих в настоящее время практически все природно-климатические явления типа землетрясений, цунами, тайфунов и ураганов. Они же виноваты и в глобальном потеплении климата на поверхности Земли. Вот почему мы постоянно ищем умных, опытных и ответственных людей, способных быстро реагировать на изменения обстановки и принимать оптимальные решения.

– Вы думаете, я из таких?

– Да, мы считаем, что вы справитесь.

– И какая же должность мне светит?

– Не должность – зона ответственности. У меня освободилось место тетрарха, я готов предложить этот пост вам.

Северцев невольно покачал головой, разглядывая зал под балконом.

– Вы мне льстите. Кстати, не этот ли пост занимала Варвара Сабирова?

– Вы угадали. Сабирова великолепно справлялась со своими обязанностями, пока не… пока не изменила взгляды.

– Но я не руководитель спецслужбы, как она, и вообще не связан с силовыми структурами.

– Это преодолимо. Как ввести вас в нашу структуру – наша забота. Вы согласны?

Северцев с силой потер ладонью лоб.

– Мне надо подумать… Если позволите, я задам еще несколько вопросов.

– Пойдемте вниз, у меня здесь есть небольшой кабинет, где можно посидеть и побеседовать за чашкой кофе.

Они покинули балкон и по винтовой лесенке спустились в зал, с виду обходившийся без какой-либо охраны, вошли в белую дверь с табличкой на русском и казахском языках: «Посторонним вход воспрещен».

Кабинет экзарха оказался большим, светлым и прохладным. Одну из его стен почти полностью занимал аквариум. Вторая сверкала обилием старинного оружия. На третьей, за громадным столом из полированного красного дерева, висел ковер с искусно вышитым на нем портретом президента Казахстана. В углу, слева от стола, располагался компьютерный терминал с огромным – полутораметровой диагонали (такого Северцев еще не видел) – монитором. В другом углу была организована зона отдыха с двумя креслами, журнальным столиком и висячими светильниками.

Хозяин кабинета махнул рукой, отсылая охранника, радушно пригласил гостя:

– Присаживайтесь, Олег Андреевич. Времени у меня, честно говоря, мало, но для вас полчаса найдется. Хотите посмотреть, чем мы занимаемся в нынешние времена?

– Хочу, – против воли сказал Северцев. – Хотя нет, прежде я хотел бы выяснить кое-какие нюансы. Как вашей системе удается сохранить тайну своего существования? Ведь СКонС существует столько же времени, сколько и Вселенная.

– Почти столько же. – Ахмад склонился над компьютерным столом, включил его, пробежался пальцами по клавиатуре. – Вот вам схема реализации БМГ-Программы. Обратите внимание на диапазон реализации.

На экране монитора возникла разноцветная диаграмма, представляющая собой более сложную схему, чем те, которые рисовали в свое время Виктор и Варвара.

– Схема условна, так как выполнена не в масштабе, – добавил Ахмад, заметив заинтересованность гостя. – Спрашивайте, если что непонятно.

– Грандиозно! – пробормотал Северцев. – Я такого и представить не мог! То есть, конечно, я уже знаком с концепцией Базового Масс-графа, но не в такой степени. Я не вижу здесь всего спектра реализации…

– На схеме изображена только четвертушка диапазона волновых вибраций жизни. На самом деле схема, учитывающая состояния неживой материи, намного сложней. К сожалению, показать ее вам я не могу, и не потому, что не имею права, а в силу отсутствия необходимой аппаратуры. Объемный голографический видеокомплекс такого класса имеет только экзом Центрально-Евразийского такантая, и находится он в Москве.

– В ФСБ? – рассеянно спросил Северцев.

– Нет, в комплексе Главного статуправления.

– Хотелось бы взглянуть…

– Может быть, еще доведется, если вы согласитесь работать с нами. Хотя, повторяю, другого пути у вас просто нет.

– Убедите меня в этом, – усмехнулся Северцев. – Вопрос по схеме. Почему слова «Еще нет жизни» повторяются дважды, в начале диаграммы и в конце? По-моему, жизни нет только в начале диапазона, в конце должно быть написано: «Уже нет жизни».

– Дело в том, что пакет вибраций жизни движется, скользит по «оси S» в будущее, где действительно е щ е нет жизни. То, что вы называете временем, существует лишь в пределах диапазона проявления всех форм жизни. О времени вообще можно говорить лишь в биологическом смысле: каждый живой объект имеет собственное время, отличное от квазикогерентного времени системы. Мы называем эту субстанцию М-графом.

– От слова майя – иллюзия.

– Вот видите, вы уже знаете нашу терминологию. Да, времени – как его пытаются объяснить и обосновать современные ученые и как привыкли считать люди, – нет, есть Программа квантового перехода Вселенной из состояния в состояние.

– Интересно было бы узнать, где же находится «переключатель» Программы, – пробормотал Северцев. – Или «вселенский программатор». Где его оставил Творец?

– Хороший вопрос, – с уважением сказал Ахмад. – Вы неплохо подкованы философски, Олег Андреевич. На самом деле этот «переключатель» встроен во Вселенную как некий фон или эфир, если хотите.

– Вакуум?

– Вакуум – это база БМГ, упругая квантованная среда, колоссальный сверхтвердый кристалл, представляющий собой, по сути, единый компьютер, а «переключатель» Программы – закон, управляющий компьютером, или скорее – алгоритм.

– Любой алгоритм реализуется посредством материальных носителей. В наших современных компьютерах – это чипы, микросхемы, дискеты, кристаллы, линии связи. А как Программа реализуется во Вселенной? Через какие носители?

– Через все материальные объекты. В том числе – через людей.

– Велиархов?

– На эту тему мы поговорим в другой раз, – ушел от прямого ответа Ахмад. – Еще вопросы ко мне есть?

В кабинет вошла стройная девушка в мини-юбке, поставила на журнальный столик поднос с кофе и вышла.

– Прошу, – пригласил гостя хозяин.

Северцев, раздумывая над увиденным и услышанным, принялся потягивать кофе. Было очень соблазнительно познакомиться со всей системой изнутри, выяснить взаимосвязи человечества с другими цивилизациями – «разумными масс-графами», встретиться с их представителями, увидеть другие планеты и звезды, но Олег прекрасно понимал, что при этом он потеряет главное – свою независимость и свободу. И Варвару! А такой ценой изучать тайны Вселенной он не хотел.

– По-моему, вы просто тянете время, – проницательно заметил Ахмад, посматривая на собеседника. – Вы хорошо понимаете свое положение? Выбор невелик, у вас всего два выхода: или вы с нами добровольно, или принудительно.

– Где есть два выхода, там всегда найдется третий, – усмехнулся Северцев. – Однако я еще не решил, стоит ли его искать. Вам придется подождать.

– Только недолго. Завтра утром я жду ответа.

– Не думаю, что ваша приемная комиссия завалена заявлениями добровольных претендентов. Иначе вы бы не стали так долго терпеть мои колебания, не так ли, господин дьявол?

Ахмад белозубо засмеялся, хотя глаза его остались холодными.

– У вас сложилось превратное впечатление о нашей работе. СКонС не покупает души людей, имея возможность…

– Внедрить в человека программу, изменив его психику.

Экзарх перестал улыбаться.

– Кажется, я недооценил ваш идейный потенциал. Обычно такие люди – фанатики, их трудно убедить в чем-либо, отличном от их мировоззрения.

– Я действительно фанат, – легко согласился Северцев. – Фанат долга и чести, правды и справедливости, как бы выспренне эти слова ни звучали. Можно еще вопросик?

Ахмад мельком глянул на часы, кивнул.

– Последний, если не будете настаивать.

– Вопрос чисто физический. С «осью S» я, кажется, разобрался полностью и понял, чем «хронохвост» какого-то масс-графа отличается от «хроноклюва». Но вот с «осью Е» закавыка. Не могу наглядно представить, какую она играет роль в «кресте синхронизации».

– Все материальные объекты в мире имеют конечные размеры и энергию.

– И массу.

– Масса – явление вторичное, это по сути «шуба» вокруг частиц и более крупных объектов, образующаяся из-за деформации упругой квантованной среды или вакуума. Так вот «ось Е» представляет собой спектр размеров и энергий, которыми обладают все без исключения материальные образования. На этой оси есть место и элементарной частице, и Метагалактике, и даже «духам» – их зеркальным отражениям. У меня в компьютере, по-моему, есть картинка.

Ахмад снова включил монитор и вывел на экран еще одну схему.

– Можете полюбоваться.

Северцев с любопытством окинул схему взглядом.

– Почему все объекты находятся на одной оси?

– Потому что «ось Е» является еще и осью общей синхронизации объектов, образующих единый организм – БМГ.

– Вселенную!

– Пусть будет Вселенную.

– Значит, если квантово-волновой пакет объекта, к примеру, человека синхронизировать с резонансами диапазона существования, возможен перенос тела по «оси S». А если синхронизировать еще с другими объектами разной массы, человека можно переносить на другие планеты?

– В любых уровнях Е-вертикали и на любые тела Вселенной, на любые планеты, звезды и галактики в пределах диапазона существования БМГ. Браво, Олег Андреевич, вы действительно умеете мыслить самостоятельно, что подогревает наш интерес к вам. Итак, ваше решение?

– Мне надо подумать, – упрямо заявил Северцев.

– Вы надеетесь выговорить какие-то особые условия?

– Я хочу понять, какую роль играет СКонС в нынешние времена. Но прежде всего я хотел бы увидеть Варвару Сабирову. И ее дочь.

– Зачем?

– Они не раз спасали мою шкуру от ваших головорезов. Хочу убедиться, что они живы и здоровы. Если с ними что-нибудь случится, вряд ли мы договоримся.

Ахмад покачал головой.

– Вы переоцениваете свою значимость для нас. Могу только сказать, что Сабировы живы и здоровы. Но не связывайте их судьбу со своей, это может плохо кончиться.

– Кто знает, что такое плохо, а что хорошо для каждого из нас, – философски заметил Северцев. – Недаром же говорится: что русскому здорово, немцу – смерть.

Ахмад прищурился, пытаясь разгадать смысл сказанного, юмора не уловил, и лицо его вытянулось, стало официальным.

– До свидания, Олег Андреевич. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор.

Он не нажал никакой кнопки на столе или на клавиатуре компьютера, но в кабинете бесшумно объявился давешний крупногабаритный спутник экзарха.

– Проводи гостя, Езеп.

Молодой человек перевел ничего не выражающий взгляд на Северцева. Тот остался сидеть.

– Вы забыли мою просьбу.

Ахмад несколько мгновений смотрел на него, не понимая, затем глаза экзарха стали холодными и недобрыми.

– Выведи его, Езеп!

Парень, чуть косолапя, подошел к сидящему в кресле Северцеву, взял его за плечо, сдавил. Пальцы у Езепа были стальными, он запросто мог сломать ими ключицу. Боль тонкой струйкой взбежала по плечу и шее, ударила в голову.

Северцев, не вставая, ударил противника носком туфли под колено и, когда тот ослабил хват, нанес еще один удар – торцом ладони снизу вверх, в подбородок. Парень сделал шаг назад, очумело потряс головой, сунул руку под борт пиджака, где у него пряталась наплечная кобура с пистолетом. Но Северцев был уже на ногах и провел чистейший «классический штамп» – удар коленом в пах, захват противника за волосы и удар лицом о подставленное колено.

Телохранитель экзарха охнул, упал лицом вниз с разбитым в кровь носом, затих.

Северцев повернулся к Ахмаду, на лице которого появилось озадаченное выражение. Впрочем, всего на долю секунды.

– Меня предупреждали, что вы классный боец, но я, кажется, этого не учел. Советую не демонстрировать свое мастерство на мне. Мои люди не привыкли к такому обращению и могут отомстить.

В кабинет ворвались еще двое парней мощного телосложения.

– Наручники! – коротко приказал Ахмад.

Северцеву заломили руки за спину и сковали наручниками.

– В камеру.

Парни взяли Олега за локти с двух сторон и вывели из кабинета экзарха. Путь обратно занял около десяти минут. Северцева втолкнули в его унылое жилище, без предупреждения начали избивать дубинками и, когда он упал, ногами. Зная, что может выдерживать такое избиение долго, умея отключать боль, он решил не ярить тюремщиков и приказал себе отключиться.

Больше он ничего не чувствовал.

ГЛАВА 2

Лечиться пришлось больше двух часов.

Очнувшись, он обнаружил одно сломанное ребро, двенадцать гематом на спине и на груди, множество синяков и ссадин. Но, к счастью, лишь ребро требовало особого внимания, а глаза, нос, пальцы рук, локти и коленные суставы остались целыми и почти невредимыми. Уходя, экзекуторы не сняли с пленника наручники, поэтому Олегу пришлось сначала освобождать руки, используя особые приемы расслабления суставов и смещения костей.

– Ничего, мы выживем, – пробормотал он, отбрасывая снятые наручники в угол и устраиваясь на топчане. – А вам еще аукнется…

Под глазом запульсировал острый уголек боли.

Северцев потрогал это место пальцем – синяк. Вспомнил старый анекдот: «Чего синяк под глазом?» – «Хотели пнуть в зад, да я увернулся». Рассмеялся было и задохнулся от боли в груди. М-да, со сломанным ребром особо не посмеешься. Придется включать экстрасенсорику на всю мощь.

Он лег поудобнее, так, чтобы концы сломанного ребра совместились, и вызвал состояние усиленного энергетического питания грудной полости, позволяющее инициировать процесс деления стволовых клеток в месте повреждения кости.

Час ушел на точную «настройку» процесса, еще час – на лечение и несколько минут – на возвращение из приятного полузабытья. Открыв глаза, Олег прислушался к себе и удовлетворенно кивнул. Грудь не болела, только в глубине грудной клетки щекотно покалывало и сердце работало в ускоренном темпе, насыщая сосуды «валидной» кровью.

Тело казалось рыхлым и слабым, энергии на лечение ушла уйма, вставать не хотелось, но Олег все-таки заставил себя подняться и сделал легкую зарядку для растяжки сухожилий и мышц. Затем сел на топчан в позу лотоса, поднял ладони вверх и полчаса подпитывался космической энергией.

Усталость отступила, стало легче. Чувствуя приятное головокружение, он походил по камере из угла в угол, прислушиваясь к «поскрипыванию» сросшегося ребра. Конечно, оно еще не достигло прежних кондиций, но процесс заживления пошел, и полное восстановление прочности было только делом времени.

Прикинув, который час, Северцев снова улегся на топчан. По всем счетам выходило, что снаружи была ночь. Это отвечало его внутренним побуждениям, так как начинать активные действия не хотелось. Судьба давала ему возможность отдохнуть и подлечиться поосновательней.

Побриться бы, подумал он перед тем, как забыться… и резко приподнялся на локтях, тараща глаза в темноте, услышав тихий зов:

– Оле-е-ег…

– Лада! – беззвучно шевельнул губами Северцев. Помассировал еще побаливавшую грудь, мысленно позвал:

«Лада!.. Ладушка!.. Варя!..»

Снова глухую темноту камеры пронзила эфемерная судорога мысленного зова:

– Оле-е-ег…

– Лада! – вслух проговорил он. – Держитесь, милые мои! Я приду за вами!

Канал внесенсорной связи, соединивший их, истончился, растаял, пропал. Но Северцев уже не сомневался, что Варя с дочерью живы, находятся неподалеку и ждут освобождения. А главное – надеются на него! И это ощущение согревало и вселяло надежду на благополучный исход дела.

Незаметно для себя он уснул и проснулся от скрежета ключа в замке заметно посвежевшим и бодрым. Можно было начинать жить по своим законам.

– Выходи, – равнодушно объявил тюремщик, один из тех, кто избивал пленника накануне вечером. В руке он держал электрошокер.

Северцев усмехнулся в душе. Электрошокер не был для него помехой, вздумай он обезоружить конвоира.

В коридоре его ждал еще один громила в камуфляже, но уже вооруженный посерьезнее – карабином «СКС» и пистолетом в кобуре.

– Шагай!

Толчок в спину.

Северцев с трудом удержался от ответа, спрятал ярость поглубже, пообещав себе поквитаться с тюремщиками, привыкшими считать себя хозяевами положения и не щадить пленников. Хорошо еще, что снова надевать наручники они не стали.

Его привели в тот же кабиент, где с ним разговаривал экзарх, и оставили одного. Но не надолго, буквально на три минуты, Северцев даже не успел как следует осмотреться и оценить интерьер помещения.

В кабинет стремительно вошел черноволосый энергичный Ахмад Сарбулаев, одетый в белый костюм. Кивнул гостю, заметил на его лице следы побоев, иронически изогнул бровь.

– Кажется, вы упали с кровати, Олег Андреевич?

– Не один раз, – ответил Северцев в том же духе.

– На будущее посоветую не сердить моих людей.

– Они не люди. В следующий раз я буду ломать им руки и шеи, чтобы неповадно было издеваться над безоружными.

Ахмад с сомнением оглядел гостя, но заговорил о другом:

– Прежде чем мы начнем обсуждать наш договор, я вам кое-что покажу.

– Я имею право отказаться?

– Пожалуй, нет. Вы все еще на что-то надеетесь, Олег Андреевич, однако хочу предупредить – не тешьте себя иллюзиями. Не вы первый, не вы последний находитесь в таком положении, но еще никто до вас не смог нас обыграть. Как говорил классик, не помню, кто именно: «Ничто так не способствует малодушию, как безумная надежда».

– Пока что вы тоже не дали мне никаких гарантий.

Ахмад засмеялся.

– Не торгуйтесь, вы не в том положении, чтобы диктовать нам условия своего сотрудничества. Мой начальник любит повторять: закон не гарантирует обеда, он гарантирует только обеденный перерыв. Перефразируя это изречение относительно вас: мы не гарантируем вам спокойной жизни, но мы гарантируем вам жизнь.

Северцев промолчал. В принципе он уже мог действовать, то есть попытаться захватить экзарха в плен и приказать ему отвести его к Варваре, но любопытство пересилило. Стоило посмотреть, что хотел показать пленнику Ахмад.

Хозяин кабинета выдвинул ящик стола, достал дугу с наушниками и… наручники. Правда, наручники эти были черного цвета и имели необычные утолщения с выпуклыми глазками.

– Конвосинхрон, – пояснил Ахмад. – Позволяет конвоировать любого человека в любой резонанс без специальных мер предосторожности.

Он подал Северцеву дугу с наушниками, жестом показал, что надо надеть ее на голову, нацепил один браслет наручников ему на руку, а второй – себе.

– Поехали.

Северцев был готов ко всему, только не к походу на «ось S». Поэтому упавшую на голову глыбу темноты он сначала воспринял как нападение и лишь потом осознал, что произошло на самом деле.

Кабинет Ахмада исчез.

Вокруг замкнулись серые бетонные стены с грубыми стойками, в одной из которых виднелась металлическая дверь. Пол и потолок помещения тоже были бетонными. В потолке светился матовый плафон, в центре пола находилась круглая ребристая крышка люка.

– Промежуточная ступень, – пояснил проводник, одаривая спутника рассеянно-изучающим взглядом; судя по всему, он уже видел Северцева в стане своих сотрудников и не сомневался в его выборе.

Разочаровывать его Олег не стал.

Один за другим они вышли из бетонного склепа в коридор, такой же серый и унылый, миновали ряд дверей и остановились перед белой дверью с круглым, как иллюминатор, оконцем. Ахмад приблизил лицо к окну, и дверь тотчас же медленно отошла в глубь следующего помещения.

Судя по стеллажам и штабелям ящиков разной формы и цвета, это был склад. Гостей встретил человек-шкаф с равнодушным лицом, вооруженный автоматом.

– Упаковка П1, – сказал Ахмад. – Два комплекта.

Страж склада набрал какой-то шифр на клавиатуре компьютера, стоящего на столике за дверью. Где-то с лязгом заурчал эскалатор, раздались голоса, шаги, из-за стеллажей появился еще один великан, похожий на первого сонным видом. В руках он нес две красные сумки.

– Открой, – велел Ахмад.

Кладовщик с треском потянул «молнию» на сумке, достал оттуда блестящий серебристый комбинезон, прозрачный шлем и ранец.

– Это «Стриж-М», – сказал экзарх. – Используется космонавтами при аварийных спусках, снабжен новой системой жизнеобеспечения. Запаса воздуха в баллоне хватает на четыре часа работы в космосе.

– Я уже видел такой в Звездном городке.

– Вряд ли, это весьма секретная техника. Надевайте.

Ахмад отцепил конвосинхрон.

Северцев с недоумением перевел взгляд со скафандра на проводника.

– Зачем? Мы собираемся прогуляться по космосу?

– Угадали. Я просто хочу показать вам масштабы нашей деятельности в Солнечной системе.

Северцев хмыкнул, не зная, как отнестись к идее экзарха. Тот не обратил внимания на его колебания, начал натягивать скафандр. Олег вспомнил предупреждения своего первого синхрона о необходимости защиты при выходе на нижние регистры «оси S». Оказывается, такая защита существовала. Судя по словам экзарха, СКонС имела в своем распоряжении все технические новинки, изобретенные людьми, и скафандр «Стриж-М» представлял собой лишь одно из устройств защиты, причем, может быть, не самое надежное.

Ахмад наконец бросил на спутника предупреждающий взгляд. Он явно не привык, чтобы ему возражали. Северцеву ничего не оставалось, как начать одеваться. Он действительно не раз бывал в Звездном, куда его приглашал приятель отца, инженер-испытатель, и даже примеривал скафандр. Поэтому выданный ему комплект надел достаточно быстро, оставив на голове дугу с наушниками – часть конвосинхрона. Проверил поступление кислорода, обдув лица, шеи и включил рацию – все работало.

Ахмад снова нацепил на руку спутника наручник, пристегнулся сам.

– Не пытайтесь бежать, – предупредил он. – Во-первых, это опасно для жизни, можно легко затеряться в скалах или порвать скафандр. Во-вторых, наша служба контроля работает во всех регистрах и на всех ЕS-трафиках.

Северцев промолчал.

Ахмад захлопнул забрало шлема, включил синхрон.

Наступила темнота… знакомая невесомость… удар, сотрясший все тело, от пяток до макушки… тело вытянулось километровой струной, стянулось в точку…

Свет!

Северцев невольно заслонился ладонью от брызнувшего в лицо яркого света. Однако стекло шлема тут же потемнело, защищая глаза владельца, и серебристое сверкание как бы отдалилось, померкло. Олег повертел головой, осматриваясь, и по легкости в теле – сила тяжести в этом мире была в несколько раз меньше земной, – а также по угловатым формам скал и по угольно-черным теням сообразил, что синхрон перенес обоих «космонавтов» на Луну.

Черное небо с бесчисленными, яркими, немигающими звездами, огненная дыра с четкими краями – Солнце, близкий горизонт, невысокие с виду скалы и горные стены. Да, это несомненно была спутница Земли. Вот только где сама Земля?

– Мы на обратной стороне Луны, – раздался в наушниках голос Ахмада. – Бассейн Эйткена, отрог Клементина. Здесь у нас база.

Северцев поискал глазами какое-либо сооружение или хотя бы вход в пещеру и внезапно обнаружил неподалеку торчащую из каменистой низинки наискось к небу бело-серебристую толстую трубу.

– Это она?

– Нет, это остатки разбившейся тридцать с лишним циклов назад советской ракеты. СССР тогда пытался опередить США в освоении Луны, но попытка не увенчалась успехом.

– Я об этом ничего не слышал!

– Никто ничего не слышал. О запуске знали только специалисты. Но мы не могли допустить, чтобы в то время люди узнали о давно освоенной Луне. Точка посадки случайно совпала с местом расположения нашей базы…

– Понятно. Экипаж погиб?

– Экипаж состоял из одного человека. Возвращение на Землю не входило в цель экспедиции.

– Не верю.

– Это ваша проблема.

– Почему же вы не сбили американские модули?

– Потому что американцы на Луне не были вообще, – усмехнулся Ахмад.

– Но есть фильмы, фотографии… они привезли образцы грунта…

– Образцы были взяты с помощью автоматических зондов. Все остальное – мастерская подделка. Если бы американцы действительно смогли сесть на Луну, они бы повторили это не один раз и уже давно имели бы здесь поселения. Но этого, к нашему облегчению, не случилось.

Помолчали.

– А гибель автоматических зондов, посланных Россией к спутникам Марса, случайно не ваших рук дело? – спросил Северцев.

– Наших, – равнодушно подтвердил экзарх. – На Фобосе находилась резервная станция слежения за пространством, и ее обнаружение не входило в наши планы.

– Значит, все неудачи отечественной космонавтики можно списать на СКонС?

– Ну, не все, конечно, но многие. В связи с технологическим рывком в конце девяностых двадцатого века и начале двадцать первого нам пришлось перенести кое-какие базы и подкорректировать развитие науки и техники.

– Это как?

– Вырастить особое поколение ретроградов, не допускающих даже мысли об ином устройстве мира.

– Так называемые «борцы с лженаукой»?

– Они в том числе. Итак, это Луна, первая ступень внешнего контроля земного социума. Идемте дальше.

– Почему здесь не видно… – Северцев чуть не проговорился, вспомнив о прозрачно-туманной башне. Поправился: – Это «хронохвост» Луны или ее реальная матрица?

– БМГ, – коротко ответил Ахмад.

В глазах потемнело: включился синхрон.

Через несколько мгновений тьма сменилась крылом света, но уже неяркого, палевого, сумеречного.

Они оказались на дне глубокой воронки, усыпанной крупным песком цвета жемчуга. Края воронки поднимались аж до размытого нечеткого горизонта, и, только приглядевшись к пейзажу, Северцев понял, что воронка – иллюзия, созданная сильнейшей рефракцией атмосферы этого мира. Сила тяжести и здесь была меньше земной, но всего в три раза, а небо представляло собой слоистую пелену с красновато-жемчужным отливом. И еще здесь было очень жарко, что чувствовалось сразу, несмотря на включившуюся систему охлаждения скафандра.

– Венера, – послышался голос экзарха. – Плато Лакшми. Вход на базу рядом.

Северцев увидел слева длинный металлический бугор, вырастающий из песка, похожий на горб черепахи.

– И давно вы здесь обосновались?

– Вообще-то комплекс контроля работает почти с начала рождения Солнечной системы, до нас ее осваивали предки человека. Этот бункер сооружен не нами около десяти миллионов лет назад, мы просто приспособили его для своих нужд.

– А на других планетах?

– И на других планетах тоже, хотя кое-какие станции мы строили в недавние времена. Увидите.

– Интересно, что вы будете делать, когда человечество начнет свободно летать по Солнечной системе? Будете продолжать сбивать спутники и корабли?

– До этого момента еще надо дожить. Первая пилотируемая экспедиция на Марс состоится только через двенадцать циклов, за это время мы изменим систему контроля.

Темнота!

Удар в ноги и в голову!

Свет…

Черное небо с россыпью звезд, округлая гора под ногами, спускающаяся к близкому горизонту со всех сторон. Склоны горы усеяны кратерами разных размеров и скоплениями камней. Ледяные языки и пятна снега. И какое-то гигантское пухлое зеленовато-голубое облако на горизонте, медленно растущее ввысь.

Холодно!

В теле – необычайная легкость.

Облако за горизонтом – планета! – мелькнула догадка. А гора под ногами – ее спутник, поэтому так близок горизонт.

– Это Юпитер? – пробормотал Северцев, борясь с головокружением.

– Мы на Ганимеде. Ганимед – крупнейший из Галилеевых спутников Юпитера, – сказал Ахмад. – Восход Юпитера здесь длится три часа. Под нами лед толщиной около трех километров, а под ним – океан сернисто-магниевого рассола. Могу еще показать Европу[16], там пейзажи поспецифичнее. А главное – Европа до сих пор заселена, хотя ее цивилизация пришла к упадку.

– Я читал об этом, – пробормотал Северцев. – В смысле, знаком с этой гипотезой. Американский зонд «Галилео» снимал спутники Юпитера и обнаружил якобы многослойную сеть труб на поверхности Европы, покрытых льдом и снегом.

– Зонд передал снимки того, что существует на самом деле. Но автохтонная цивилизация Европы – фикция, ее заселили земляне еще в те времена, когда Марс имел пригодную для дыхания атмосферу и водяные моря. Тогда Солнечная система была заселена практически вся. Но это было давно – по человеческим меркам.

– Фантастика!

– Ну что вы, это все реальность. – В голосе Ахмада прозвучали снисходительные нотки. – Еще не то узнаете, сотрудничая с нами.

– С трудом верится…

– Поехали на Европу?

– Да… н-нет, я хотел бы… посмотреть на другие звезды.

– Я не лектор, к тому же для этого необходимо время. Еще успеете и на звезды посмотреть, и с другими разумниками встретиться. Я недавно общался с соседями – им нужна была консультация по поводу борьбы с… э-э… с вредителями сельскохозяйственных культур, и могу в следующий раз взять вас с собой, для практики.

– С какими соседями? – не понял Северцев.

– Ближайшая от Солнца цивилизация находится на планетах звезды Алиот, эпсилон Большой Медведицы, в шестидесяти световых годах от Солнца. Кстати, это негуманоиды, как принято говорить среди специалистов по контактам. Они пошли по биологическому пути, конструируя живые машины, самолеты и звездолеты. Один такой звездолет я видел. Похож на пятикилометровый скелет крокодила. Но представьте себе – летает!

– Шутите? – не поверил Северцев.

– Ничуть.

– Что же это за разумники такие? Как они выглядят?

– Как огромные – трехметровой длины – амебы, способные вырастить любой формы псевдоподии. У них странное искусство и еще более странная культура. Но об этом вы сможете поговорить с более компетентными специалистами.

Вокруг потемнело. Начался очередной переход из одного резонансного узла «оси S» в другой.

Северцев вспомнил о своей идее освободиться от опеки спутника, дернул рукой, прикованный наручниками к руке экзарха, и получил ошеломляющий удар между глаз, аж искры посыпались! Только чуть позже, очнувшись от шока, он понял, что получил электрический разряд, схожий по действию с ударом дубиной.

Зрение прояснилось.

Северцев с трудом удержался на ослабевших ногах, поднял руку, чтобы протереть глаза, и наткнулся на забрало шлема.

– Не дергайтесь при переходе, – послышался далекий голос Ахмада. – Конвосинхрон этого не любит.

Олег повертел головой, осматриваясь.

Они очутились под прозрачным куполом какой-то башни, возвышавшейся над снежно-ледяными торосами округлой горы, краями спускавшейся к близкому горизонту. Но теперь Северцев сразу понял, что эффект горы создается малыми размерами небесного тела, на котором оказались путешественники. Да и сила тяжести в два десятка раз меньшая земной подтверждала это.

Крупные звезды над головой, одна – самая яркая, с четкими краями – далекое[17] Солнце. И низко над алмазносверкающим горизонтом – неровная бело-голубая глыба, испещренная синими и фиолетовыми тенями, – спутник планеты.

– Это Харон, – сообщил Ахмад. – Мы же сейчас находимся на Плутоне, здесь располагается самая далекая наша база. Естественно, базу строили не мы, этой башне более пятнадцати миллионов циклов.

– Как красиво!.. – пробормотал Северцев.

– Что? – удивился экзарх.

– Звезды… Млечный Путь… рукой можно дотянуться!.. Никогда не думал, что увижу такую неземную красоту…

– Вы романтик, Олег Андреевич, – с насмешливыми нотками проговорил экзарх. – Но ничего, со временем ваш романтизм пройдет, привыкнете. Кстати, мы могли не допустить этого. Я имею в виду не себя лично, а СКонС.

– Чего вы могли не допустить?

– Того, что вы видите. Звезд, их скоплений, галактик, вообще ячеистой структуры БМГ. Но на этом уровне большое значение имеет эстетика базовой матрицы, и решено было не подвергать инверсии проявленное ядро БМГ в развитии на евклидово пространство и упруго-квантованную среду, то есть вакуум, что и породило существующую звездную структуру.

– Неужели вы могли остановить развитие Вселенной?!

– Не остановить, но повернуть. Базовый Масс-граф мог иметь другие физические параметры.

– Какие?

– Спектр возможных состояний весьма обширен. К примеру, могла образоваться Вселенная, в которой красное смещение зависело бы не от ее расширения и разбегания галактик, а от линейного замедления времени. Да и время в ней было бы другое. Но поскольку Программа Творца не предполагала такого развития событий, закон возрастания энтропии остался имманентным свойством Мироздания. Хотя, на мой взгляд, интересен был и вариант с многомерным временем. Получилось бы очень симпатичное древо событий.

– Грандиозно! Если только вы не вешаете неофиту лапшу на уши. Не представляю, каким образом можно изменить параметры Вселенной. Кому это под силу?

– Никто не вешает вам лапшу, – рассмеялся Ахмад. – Просто вы мыслите человеческими мерками и задавлены ограничениями, не позволяющими почувствовать истинные масштабы деятельности СКонС. Если Вселенная есть Программа, то СКонС – ее неотъемлемая часть, Подпрограмма, встроенная в костяк Мироздания. Вы же не обращаете внимания на деятельность какого-либо микроба, живущего в вашем теле? Только если болезнь начинает прогрессировать – вкалываете лечебный препарат. Так вот СКонС – это и есть своего рода лечебный препарат, который находится не вне вашего тела, а внутри.

– Люди – не микробы… – пробормотал Северцев.

– В символическом значении – никакой разницы. Если бы СКонС не корректировала прогресс человечества, оно давно превратило бы ближайший космос в свалку радиоактивных и химических отходов. Хотя мы уже с трудом сдерживаем экспансионистские устремления хомо сапиенс. Возможно, ради сохранения жизни придется принимать радикальные меры.

– Золотой миллион?

– Что? – не понял экзарх.

– Я где-то читал предложение некоего ученого-маньяка оставить на Земле миллион человек для сохранения экологии. Остальных он предлагает законсервировать или уничтожить.

– Чушь! Одного миллиона человек для сохранения вида недостаточно. Речь идет, наверное, об одном миллиарде.

– Хрен редьки не слаще.

– К сожалению, такие люди нам только мешают, и мы пытаемся их нейтрализовать.

– Ну да, конечно, с благими намерениями…

Экзарх помолчал и сказал другим тоном:

– Вы приняли решение, Олег Андреевич? Как видите, масштабы нашей деятельности велики и сопоставимы с масштабами развертки самой природы. Так что если вы откажетесь, мы переживем. Но вот переживете ли вы?

Северцев ответил не сразу, разглядывая поднявшуюся выше снежную глыбу Харона.

– Мы здесь одни?

– Вы имеете в виду базу? Она автоматизирована, и весь ее персонал – два человека. А что?

– Просто спросил. Последний вопрос… муж Варвары сказал, что она будет наказана… что это означает?

– Вы опять за свое. Какое вам дело до этой женщины?

– Она мне нравится, – ровным голосом сказал Северцев.

– Не будьте смешным. Красивых и доступных женщин на Земле – легион! Что касается Варвары Сабировой – она будет использована для создания потомства как носитель особых генных структур, ответственных за гениальность. Ее дочь Лада – потенциальный гений, что подтверждается фактами и наблюдениями за девочкой.

Северцев потемнел.

– Вот почему вы устроили за ней охоту…

– Не только из-за этого, отнюдь, но было бы не по-хозяйски не использовать такое природное богатство.

– О да, использовать надо все, что плохо лежит, а еще лучше – все, что нельзя использовать. Кайфу больше.

Ахмад некоторое время взвешивал слова собеседника, пытаясь разобраться в его чувствах, сказал наконец:

– Мне не нравится ваше настроение, Олег Андреевич. Я начинаю сомневаться в ваших способностях адекватно оценивать свое положение. Возвращаемся. Я дам вам еще полдня на размышления, а уж потом не обессудьте.

Звезды над головой исчезли.

Темнота съела пейзаж Плутона, заполнила все пространство, наступила короткая невесомость, и Северцев вместе с гидом оказались в бетонном склепе с голыми стенами, представлявшем собой, очевидно, финиш-камеру базы СКонС где-то на Земле.

Коридор, дверь, склад.

– Снимайте скаф.

Северцев повиновался, стянул заледеневший снаружи и мокрый изнутри скафандр. Ему подали его одежду. Он быстро оделся, просчитывая варианты дальнейших событий. Более удобного случая бежать придумать было трудно. Двое служителей базы вряд ли были готовы к отражению атаки, да и экзарх не ждал от пленника каких-либо каверз, считая себя хозяином положения.

– Давайте руку, – приказал он, протягивая наручник конвосинхрона.

Пора! – решил Северцев, делая шаг навстречу…

ГЛАВА 3

Схватка продолжалась всего полтора десятка секунд.

Северцев предельно ускорился, переходя в состояние боевого транса, и время для него как бы остановилось.

Ахмад Сарбулаев, советник президента Казахстана и экзарх, действительно не ждал нападения, поэтому не успел отреагировать на удар. Точнее, отреагировал, но оригинальным способом.

Северцев протянул ему руку, словно подчиняясь обстоятельствам и не помышляя о сопротивлении… и продолжил движение, цепко хватая Ахмада за лацкан пиджака. Затем рванул его на себя и правой рукой нанес точный удар в подбородок. Ахмад отлетел назад с вытаращенными глазами… и исчез! Скорее всего, синхрон, «вшитый» в его тело, сработал автоматически, аварийно, унося хозяина за пределы опасного резонанса.

Кладовщик, выдававший скафандры, и охранник склада, наблюдавший от двери склада за гостями, замерли, тупо разглядывая то место, где только что стоял их босс, и Северцев, снова уходя в темп, рванул к ним так, что в ушах туго свистнул ветер.

Удар по локтю, удар в голову – лети, приятель!

Охранник потянул с плеча ремень автомата…

Не спеши, дружок, оружие надо всегда держать наготове, а то оно становится лишним…

Удар по стволу автомата, удар носком туфли в колено, удар в живот. Парень согнулся. Удар по шее сверху вниз ребром ладони…

Движение закончилось.

Северцев прислушался к звукам низкого прохладного помещения – все было тихо – и расслабился. Теперь надо было вооружиться и добыть синхрон, пока экзарх не пришел в себя и не вызвал свой спецназ.

Так, где у них военные цацки? Кажется, здесь…

Олег обнаружил стеллажи с оружием, окинул их опытным взглядом. Здесь было все, начиная с ножей, стилетов, метательных игл, пистолетов, винтовок, автоматов и кончая переносными зенитно-ракетными комплексами «стингер» и «стрела». Этим количеством оружия можно было вооружить целую армию. Но Северцев не стал анализировать, зачем СКонС такие запасы оружия. Он потянулся было к пистолету-пулемету «бизон», однако заметил отдельно лежащий пистолет «макаров» и обрадовался ему как хорошему знакомому. Это был пистолет Анатолия Романовича Новикова. Тут же на полке лежал имплантор и десантный нож, отобранные у Северцева при задержании. Не хватало только сюрикэнов и колючих шариков.

Северцев проверил наличие патронов в обойме «макарова», сунул пистолет и имплантор под ремень.

Порядок! Теперь – синхрон. Где они их хранят? Пожалуй, без хозяев не разберешься.

Он подошел к верзиле-кладовщику, начавшему подавать признаки жизни, помог ему прийти в себя. На пальцах парня не было ни колец, ни перстней, а в ушах не торчали клипсы рации, что означало отсутствие у криттера синхрона.

– Очухался, болезный? У меня к тебе только один вопрос: где вы храните синхроны?

– Чуго? – с трудом разжал челюсти кладовщик.

Северцев терпеливо повторил вопрос.

– Чуго такого синхрон? – осведомился верзила, морщась. – Я такова не видал.

– Синхрон похож на перстень с камнем, плюс сережка. У меня был точно такой же перстень. Я нашел только оружие. Где мой перстень?

– А-а… так оно, это, в сейфе… – В глазах кладовщика протаяло понимание ситуации, и он добавил: – Но у меня нет ключа.

– Щас будет, – пообещал Северцев, рывком расстегивая ширинку на штанах парня, достал нож. – Видишь, какой хороший ключ? Открывает любые замки. Мало того, он легко отрезает гениталии. Ну, как, подойдет такой ключ?

Кладовщик побледнел, лицо его заблестело от пота.

– Меня убьют…

– Раньше это сделаю я.

– Сейф вделан в стену…

– Пошли, откроешь.

Он спрятал в карман конвосинхрон – на всякий случай, помог парню подняться и повел под руку в глубь склада. По пути успокоил охранника, пытавшегося понять, что произошло.

Ключи от сейфа нашлись в столе, на котором стоял складской компьютер. Кладовщик открыл сейф, и Северцев сразу увидел на верхней полке перстень и клипсу синхрона в прозрачном пакетике. Это был его синхрон!

– Вот спасибо! – хмыкнул он, доставая перстень и цепляя на ухо клипсу рации; на лежащие в сейфе пачки стодолларовых купюр он даже не взглянул. – Мы вам весьма признательны, господа системники, за вашу хозяйскую обстоятельность. А теперь прощайте.

Кладовщик вдруг бросился бежать, нырнул за стеллаж и выскочил оттуда уже с автоматом в руках. Но Северцев не стал дожидаться стрельбы, включил синхрон и второпях бросил одно слово: назад! – не осознавая смысла сказанного. И лишь оказавшись в просторном кабинете министра безопасности Казахстана, сообразил, что синхрон в точности исполнил его приказание, перенеся владельца по месту его последнего выхода с «оси S» в реальность.

К счастью, кабинет оказался пустым, несмотря на разгар рабочего дня: часы на стене показывали почти полдень. Первым побуждением Северцева было сразу покинуть это место, чтобы не привлекать к себе внимания лишний раз. Потом пришла другая мысль: здесь никто не станет его искать, а уйти он отсюда всегда успеет. Поэтому Северцев успокоил дыхание, прошелся по кабинету, приводя мысли в порядок, и сел за обширный стол министра, на котором, кроме чернильного прибора в форме всадника на лошади, пепельницы, статуэтки президента Казахстана и бювара из кожи малинового цвета, ничего не было.

Кресло оказалось удобным, современным, подстраивающимся под фигуру «седока». Северцев посидел в нем с выражением величественной суровости на лице, подумал, что у него есть еще один хороший ход. Внезапный и малоожидаемый. Можно было попробовать проникнуть в кабинет экзарха, расположенный в недрах ЦУГА, и выяснить координаты местонахождения Варвары. Вряд ли Ахмад Сарбулаев, получивший нокаут от своего пленника, будет ждать его там.

На размышления ушла минута. Затем Северцев принял окончательное решение и начал соображать, каким образом можно узнать координаты кабинета экзарха. Внимание привлек компьютер, стоявший на отдельном стеклянном столике в углу кабинета. Интересно, что хранит его память? Нет ли там нужных файлов?

Северцев подсел к компьютеру, включил. Несколько минут понадобилось для изучения меню, еще минута – на подключение диска оперативной памяти, где хранилась всякая мультимедийная дребедень. Однако на поиски связей министра с администрацией президента и его советниками потребовалось больше времени, чем он рассчитывал. Олег увлекся и едва не поплатился за это, не отреагировав вовремя на сигнал тревоги, посланный интуицией.

Дверь в кабинет внезапно открылась, в проем просунулась голова смуглолицего молодого человека с усиками. В его широко раскрытых глазах протаяло неподдельное изумление.

– Вы кто?! – осведомился он.

– Программист, – естественным тоном отозвался Северцев, мельком глянув на секретаря министра. – С утра здесь сижу, фрекаю сабж с ориджина[18]. Подойдите, мне тут кое-что непонятно.

Спокойный тон и обыденность поведения подействовали.

Секретарь нерешительно вошел в кабинет, держа руку под бортом пиджака.

– Закройте дверь, – недовольным тоном сказал Северцев. – Меня никто не должен видеть, кроме министра.

Парень повиновался, но тут необычность ситуации дошла до него, и он вспомнил о своих обязанностях.

– Но Жанболат Бекетович ничего мне не…

Северцев достал имплантор, навел на секретаря.

– Вынь руку!

Парень замер, побледнел, вытащил руку из-под борта пиджака.

– Подойди ближе!

Секретарь повиновался.

Северцев обыскал его, достал из подмышечной кобуры пистолет, выщелкнул обойму, бросил оружие на диван.

– Не бойся, ничего я тебе не сделаю. Помоги разобраться с папками. Мне нужно открыть папку с информацией о приятеле твоего босса Ахмаде Сарбулаеве.

– Но я не…

Северцев одним рывком приподнял парня за отвороты рубашки вверх, так что у того выпучились глаза.

– Не заставляй меня делать тебе больно! Я знаю, что министр дружит с советником президента и даже играет с ним в нарды и кости. А вот и папка с аббревиатурой АС. Открывай!

Секретарь взмок, присел на уголок стула и дрожащими пальцами начал нажимать кнопки клавиатуры. Через несколько секунд экран компьютера с красивой заставкой и буквами АС в кружочке изменил картинку и выдал целый пакет разноцветных полос с текстом. Это были данные об Ахмаде, собранные сотрудниками министерства, целое досье с указаниями дат рождения, учебы, службы и работы, а также мало кому известных фактов из жизни советника президента. Впрочем, это не удивило Северцева. Спецслужбы всех стран мира всегда собирали компромат на высших сановников, хотя и далеко не всегда пускали его в дело.

– Сядь! – Северцев заставил секретаря сесть на корточки у стены. – Теперь я сам.

Прошла минута, другая…

От мелькания разноцветных вставок зарябило в глазах. Текст был любопытен, в нем действительно содержались весьма характерные сведения о карьере Ахмада, но Северцев искал другие данные и наконец нашел: голубенький квадратик досье содержал точные координаты местонахождения Центра управления гражданской авиацией Казахстана, а также план расположения служб и отделов с пометками – кто отвечает за работу того или иного отдела. Был там отмечен и кабинет Сарбулаева все с той же аббревиатурой АС. Министр знал о наличии у своего приятеля-советника тайного рабочего помещения, хотя мог и не догадываться об истинном его назначении.

Северцев несколько мгновений рассматривал план ЦУГА, обнаружил несколько помещений в нижнем ярусе Центра, отмеченных только номерами, без указания функций, и выключил компьютер. Посмотрел на секретаря, кидавшего на него волчьи взоры.

– Вот и все. Спасибо за прием. До свидания. Будьте здоровы.

Заработал синхрон.

Северцев втолковал компьютеру аппарата, куда бы он хотел попасть, и темнота процесса синхронизации окутала его пульсирующей шубой, выдернула из потока сменяющих друг друга форм реальности. Вышел он из состояния драйва – «движения-недвижения» там, куда и рассчитывал попасть, то есть в кабинете советника президента Ахмада Сарбулаева.

Несколько мгновений ушло на оценку обстановки. Но кабинет был пуст, и Северцев расслабился. Он не хотел встречаться с экзархом, хотя и был готов к этому. Однако хозяина в кабинете не оказалось, что было только на руку гостю. Вероятно, получив мощный удар в челюсть, Ахмад потерял сознание, и сработавший автоматически синхрон унес его на какую-нибудь базу СКонС.

Не теряя времени, Северцев сел за компьютер Ахмада и начал поиски бункера, в котором системники держали пленниц. В принципе, он мог бы просто посетить ряд помещений нижнего яруса ЦУГА, подходивших для содержания заключенных, и в каком-нибудь из них обнаружить Варвару с дочерью. Но этот вариант включал в себя риск преждевременного обнаружения, что могло помешать Олегу спасти Сабировых. В связи с этим стоило потратить пару минут на изучение информации, хранящейся в компьютере экзарха. Там вполне можно было обнаружить сведения о местонахождении пленниц.

Однако идея Северцева не сработала. Компьютер не желал раскрывать системные файлы, требуя пароли и коды. Его владелец знал о риске свободного хранения секретной информации и ограничил доступ к ней системами защиты. Потратив на попытки вскрыть хотя бы какую-нибудь папку из юзер-меню советника, Олег в сердцах стукнул по клавиатуре кулаком:

– Чтоб ты сдох!

«Просьба не ломать ценную аппаратуру!» – отреагировал компьютер на это действие строкой на экране. Видимо, он имел встроенные датчики механических напряжений и не без юмора откликался на поведение пользователя. Впечатление складывалось такое, будто экзарх заранее предусмотрел появление в своих апартаментах компьютерных взломщиков.

– Ну и черт с тобой! – пробормотал Северцев, выключая упрямую машину. – Я и так управлюсь, без твоей помощи.

Бросив взгляд на часы – с момента освобождения прошло уже сорок с лишним минут, надо было спешить, пока экзарх не привел в действие всю систему охраны и охоты за беглецом, – Северцев включил синхрон. Ничего не оставалось, кроме как идти самым длинным в создавшейся ситуации путем, то есть обследовать нижние помещения Центра одно за другим.

Синхрон понял владельца правильно.

Первое помещение, куда он перенес Олега спустя несколько секунд, оказалось просто подвалом, запасником, в котором хранились пришедшие в негодность пульты, аппаратные шкафы и приборы. Сделав два шага по неровному полу, Северцев налетел на гору металлических корпусов, ушиб колено и присел на корточки, тараща глаза в темноту.

Запахи пыли и ржавого железа подсказали, что люди здесь бывают редко и что никого в холодном и захламленном подвале нет. Что ж, поехали дальше. Если Варвара и Лада действительно находятся где-то неподалеку, как утверждал экзарх, Олег их найдет.

Второе помещение представляло собой котельную, к счастью – автоматическую. Если бы здесь находился кто-нибудь из обслуживающего персонала, он вполне мог поднять тревогу, и тогда пришлось бы или прорываться к Варваре с боем, или бежать.

Стиснув зубы, Северцев снова привел в действие синхрон, научившийся понимать хозяина с полуслова, и оказался в тесной каморке с топчаном, умывальником и тусклой лампочкой в сетчатом колпаке под потолком. Это была почти такая же камера, в какой держали самого Северцева, и в ней находился пленник. Вернее, пленница. Варвара!

Женщина сидела на топчане, сжавшись в комочек, глядя перед собой остановившимися глазами. Лицо у нее было бледное, под глазами пролегли черные тени, на левой щеке красовался лиловый синяк, а над бровью начиналась и пересекала весь лоб рваная царапина, наспех обработанная йодом. Она увидела Северцева, но отреагировала на его появление не сразу. Лишь спустя долгие несколько секунд взгляд ее прояснился, она шевельнулась, выпрямляясь, и вдруг с тихим криком бросилась путешественнику на грудь:

– Олег!

Северцев обнял женщину, прижавшуюся к нему изо всех сил, проглотил ком в горле, погладил по вздрагивающей спине.

– Успокойся, милая, все хорошо. Где Лада?

Варвара судорожно покачала головой, продолжая цепляться за него, потом нашла в себе силы справиться с собой, ослабила объятия и отодвинулась. Проговорила глухо, не поднимая головы:

– Ее здесь нет.

– Как нет? – не поверил он. – А где она?!

– Я не знаю.

Северцев открыл рот, собираясь выразить свое недоверие и удивление, но вовремя остановился. Повернул Варвару к себе, приподнял ее голову, мягко проговорил:

– Может быть, она в соседней камере? Могу проверить.

Варвара покачала головой.

– Ее отправили на другую базу, к экзому велиарха.

– Но ведь она способна сбежать в любой момент…

Из глаз женщины выкатились слезинки.

– Они ее… оглушили…

– То есть как?!

– Все было рассчитано заранее… мы вышли… и попали в зону действия стационарной пси-системы…

– Что это еще за пси-система?

– Меня обманули… это программатор, нечто вроде мощного имплантора… Лада потеряла сознание… – Варвара закрыла глаза, и слезы потекли по щекам, оставляя мокрые дорожки. – Я не успела ничего сделать…

Северцев снова прижал ее к себе, вытер ладонью слезы, поцеловал женщину в глаза, в щеки, взял за руку.

– Бежим отсюда! Мы найдем Ладу и освободим, обещаю!

Варвара всхлипнула, прерывисто вздохнула, с усилием заставила себя успокоиться.

– Не могу… они убьют ее, если я сбегу… это их условие… Лада жива, пока я здесь. Мне дали двадцать четыре часа на размышления, чтобы я согласилась работать на них, иначе…

Северцев крутанул желваки на щеках, беззвучно выругался.

– Не могу поверить! Ведь Лада может уйти на «ось S» в любой момент.

– Я тоже… могла. – Варвара болезненно улыбнулась. – Но они предусмотрели все заранее, и мы попались как цыплята. Ни я, ни она не ожидали разряда.

– Ты хотела встретиться с экзархом?

– С велиархом. Экзарх Среднеазиатского такантая обещал помочь, но…

– Обманул!

– Ему была нужна Лада, и он ее получил.

– Зачем ему нужна твоя дочь? Что вообще происходит? Почему системники столько внимания уделяют десятилетней девочке?

– Долго объяснять.

– Попробуй покороче. Я должен знать подоплеку всей этой истории.

– Лада принадлежит к поколению детей с космогенетической программой. Эта программа позволяет им пользоваться банком всей без исключения информации Вселенной.

– Ну и что? Просто гениальные дети…

– Не просто. Эти дети несут угрозу существованию СКонС, всей ее вертикали власти. Вот почему системники охотятся за ними, в том числе и за Ладой. Она может отменить существующий институт Власти, помешать велиарху управлять социумом Земли, то есть лишить его личной власти. Я хотела предложить ему компромисс…

– Какой?

– Он отзывает своих следопытов и ликвидаторов, я гарантирую невмешательство Лады в его дела.

– Это возможно? – не поверил Северцев.

Варвара опустила голову, проговорила глухо, через силу:

– Наверное, я ошибалась…

Он снова обнял ее, погладил по волосам.

– Успокойся, душа моя, мы победим! Я сделаю все, чтобы спасти Ладушку. Обещаю!

– Ты ничего не сделаешь… они сильнее…

– Ну, мы это еще посмотрим. Если бы они были всемогущи, они нас уже поймали бы всех. Я ничего не знал о способностях нашей девочки. – Слово «нашей» вырвалось само собой, но Варвара то ли не обратила на это внимания, то ли не захотела возражать. – Вернее, замечал, что она не по годам умна, знает гораздо больше, чем ей положено по возрасту…

– Ей открыты глубины космоса и недра звезд, без каких-либо технических инструментов она может управлять клетками тела и мозга… у нее даже синхрон не вживлен в организм, как у большинства имплантов, а выращен как дополнительный орган.

Северцев кивнул, не выражая удивления.

Варвара подняла голову, бледно улыбнулась сквозь слезы.

– Что молчишь? Не можешь подобрать эпитет, каким меня можно наградить? Да, я искренне считала, что это все – для ее же блага. Потому и за Крушана согласилась выйти, без любви, так как по расчетам наша дочь должна была родиться ноосферидой… то есть существом нового поколения хомо сапиенс. Но я не знала тогда, что она нужна велиарху совсем для других дел.

Северцев молчал.

– Может быть, я плохая жена, я никогда не любила мужа, хотя он и не виноват в этом, но я не хочу, чтобы Лада стала винтиком власти, чьим-то инструментом для достижения личных целей. Понимаешь?

Северцев провел ладонью по мокрой щеке женщины.

– Бедная моя…

– Ты… меня… не осуждаешь?!

– Нет. Я тебя… – закончить Северцев не успел.

В двери камеры повернулся ключ, она распахнулась, и в камеру один за другим вошли Ахмад Сарбулаев и Крушан Сабиров, муж Варвары. Несколько мгновений длилась немая сцена. Потом Варвара еле слышно выдохнула:

– Беги!

– Какая приятная встреча, – осклабился экзарх, направляя на Северцева имплантор; на подбородке его виднелась синеватая припухлость. – Вы нас не забываете, Олег Андреевич?

В следующее мгновение Олег сделал вид, что прыгает в ноги экзарху, ствол имплантора опустился – Ахмад не был мастером рукопашного боя и легко поддался финту, и Северцев провел короткую комбинацию «подаяние через порог».

Экзарх не успел нажать на курок «просветлителя». Удар по руке снизу вверх выбил у него оружие. Затем последовал захват кисти и рывок вперед. Он невольно сделал длинный шаг и получил точный удар торцом ладони в подбородок. Ахмад отлетел назад, не успев сообразить, что происходит, и… исчез! Синхрон снова унес своего нокаутированного хозяина в неведомые тупики «оси S».

Северцев повернулся к Крушану и облился холодным потом.

Ствол второго имплантора смотрел ему прямо в лицо.

Понимая, что не успевает, он с натугой сдвинул собственное локальное время, убыстряя процессы обмена в организме до предела. Но и в этом состоянии он бы не успел атаковать мужа Варвары, если бы не вмешалась она сама.

– Крушан! – воскликнула она с гневом и презрением.

Сабиров перевел взгляд на нее, и этого ничтожного мгновения хватило Северцеву на «бросок змеи».

Удар не выбил оружие из руки Крушана, но позволил Северцеву уйти с линии огня и «обработать» противника по полной программе. Крушан неплохо знал приемы самозащиты и, судя по характерной особенности их проведения, исповедовал южноазиатские стили, такие, как тайский бокс и корейский субак, однако ему было далеко до кондиций Северцева, двигавшегося в два-три раза быстрее. Поэтому выстоять против путешественника он смог всего две секунды.

Последний удар Северцева – локтем в шею с разворотом туловища – отшвырнул бывшего главу президентской администрации на топчан. Врезавшись головой в стену, Сабиров потерял сознание, безвольно сполз с топчана на пол. В отличие от экзарха, он не имел «аварийного контура» синхрона, срабатывающего автоматически.

Северцев нагнулся к нему, снял клипсу рации и перстень синхрона, протянул Варваре.

– Советую пойти со мной. Если Лада нужна велиарху, он не посмеет ее убить.

Варвара перевела взгляд с лица Олега на мужа и обратно, отступила на шаг, спрятав руки за спину.

– Не могу… ты не знаешь велиарха… он способен на все.

– Ты делаешь ошибку.

– Возможно. И все же я не могу… если бы не Лада… уходи один!

– Ты извини, но ты уже уходишь, – пробормотал Северцев, ощущая злость, сожаление и бессилие что-либо изменить.

– Что? – удивилась Варвара.

– Это я про себя… Значит, Лада у велиарха? У кого из экзомов конкретно?

– Я не знаю, но подозреваю…

В камеру внезапно ворвались два здоровяка в камуфляже, вооруженные автоматами. Северцеву пришлось ускоряться, закручивать спирально-объемные комбинации вибрационного перехвата противника в тесном помещении и бить парней в полную силу. Воспользоваться оружием они не смогли.

Движение в камере остановилось, как стоп-кадр.

Варвара со страхом и восхищением оглядела поверженных противников Северцева, перевела взгляд на него.

– Ты… можешь… такое…

– Меня учили, – перевел он дыхание. – Ты не переменишь своего решения?

– Нет. Уходи. Не жди, пока сюда прибегут все стражники.

– Я вернусь! – Северцев включил синхрон и упал в живую темноту хронодрайва.

ГЛАВА 4

Он не сразу понял, куда попал. Оказалось – снова в кабинет Ахмада, находившийся здесь же – в ЦУГА, только двумя этажами выше. Очевидно, он и в этот раз не дал точного адреса резонанса, бросив одно короткое: назад! Но синхрон понял его буквально и перенес владельца туда, где тот был до своего последнего прыжка на «ось S» и обратно.

Кабинет экзарха все еще пустовал. Его хозяин, получив очередной «незапланированный» потрясший его удар, находился в данный момент, скорее всего, в другой своей резиденции, имеющей необходимые средства защиты и восстановления.

Северцев усмехнулся, представив чувства Ахмада после их второй встречи, закончившейся потасовкой. Теперь у него наверняка появился личный враг, не считая системников, нацеленных на его ликвидацию. Что ж, господа киллеры и контролеры, попробуйте меня достать, а уж я постараюсь и впредь не разочаровывать вас.

Прикинув свои небольшие шансы с ходу решить проблему поисков Лады и ее освобождения, он скомандовал синхрону перенести его в реальную Москву. В Астане ему делать пока было нечего.

Столица приняла путешественника хмурым ранним утром восемнадцатого августа. Погода испортилась, небо над Воробьевыми горами было затянуто тучами, накрапывал легкий дождик, что в общем-то было на руку Северцеву, не желавшему встретить в данный момент ни системников, ни просто случайных свидетелей своего появления. Он бросил взгляд на часы: половина шестого. Вокруг – ни души. Это радует. Куда направимся?

Домой, подсказал внутренний голос. Тебя сейчас никто здесь не ждет. Все знают, что ты человек опытный и не сунешься в те места, где тебя может встретить засада. А поскольку системники не станут ждать так долго, то можно смело возвращаться домой. Их там нет.

Их там, возможно, и нет, возразил Северцев сам себе, но они вполне способны заминировать квартиру, а мина может ждать жертву много лет.

Проезжавший мимо желтый «Москвич» со светящимся на крыше плафоном с шашечками остановился, опустилось стекло.

– Подвезти?

– Спасибо, не надо, – вежливо отказался Северцев.

Таксист уехал.

Северцев проводил машину внимательным взглядом. С виду это было обычное такси, но системники должны были знать о расположении масс-центра Москвы на Воробьевых горах и могли наблюдать за этим районом. Пора было переходить на точную адресную синхронизацию, с использованием не только «оси S», но и «оси Е». Драйв-выходы в центры масс-городов и других объектов увеличивали риск обнаружения путешествующего системой наблюдения СКонС.

Мимо медленно проехал синий «Фольксваген» с темными стеклами, остановился неподалеку.

Северцев встрепенулся, настроился на «полет беркута» и побрел прочь, ссутулившись, как старик-бомж. Не брился он уже третьи сутки и выглядел, наверное, соответственно.

«Фольксваген» сдал назад, из него выбрался человек в плаще, поднял зонт над головой.

Северцев, приготовившийся к адекватной реакции на любое действие незнакомца, сжал рукоять пистолета… и вздрогнул, услышав знакомый глуховатый голос:

– Садись быстрей!

Это был мастер Николай.

Северцев молча нырнул на заднее сиденье машины, Николай сел рядом, и «Фольксваген» тут же помчался вперед.

– Приветствую, Олег Андреевич, – сказал водитель; это был Анатолий Романович Новиков.

– Здрасьте, – ответил ошеломленный Северцев. – Приятно встретить друзей в столь ранний час. Только не говорите, что вы случайно проезжали мимо.

– Желтый «Москвич», – сказал Николай.

– Вижу, – отозвался подполковник.

– И серая «двенадцатая» на той стороне. Разворачивается.

– Вижу.

«Фольксваген» резко увеличил скорость, сворачивая с улицы Косыгина на Воробьевское шоссе.

Николай повернул голову к Северцеву.

– Мы здесь не случайно.

– Я это понял.

– Ты неправильно понял. Мы тут понаблюдали несколько дней за нашим общим знакомым…

– За Виктором?

– Так точно. Выявили кое-какие любопытные закономерности в его поведении, были свидетелями нескольких его встреч. А сегодня он рано утром вдруг помчался с двумя мальчиками на Воробьевы горы.

Северцев оглянулся.

Желтый «Москвич»-такси отстал, не имея возможности соревноваться в скорости с «Фольксвагеном».

– Это он?

– Нет, в такси, скорее всего, сидит наблюдатель, в серой «двенадцатой» тоже. Виктор приехал на «шестой» «Ауди».

– Я никого не заметил.

Николай и Анатолий Романович переглянулись.

– Нам удалось отвлечь его. Он сейчас объясняется с патрулем центрального ОМОНа.

– Не понял.

– Анатолий позвонил коллегам, дал ориентировку на «Ауди»…

– Теперь понял, хорошее решение. Хотя странно…

– Что?

– Виктор не мог знать, что я появлюсь в Москве, да еще сегодня утром.

– Может быть, это совпадение? И он ждал кого-то другого?

– Кого? Их система компьютерной связи достаточно оперативна, чтобы не допускать форс-мажорных действий. Что-то случилось, из-за чего ему и пришлось мчаться на Воробьевы горы. Может быть, Варе удалось бежать?

– Это ты о чем?

Северцев помолчал, снова переживая неуютное чувство контроля за ним, за его действиями, поступками и даже мыслями.

Из-под Бородинского моста наперерез «Фольксвагену» метнулся инспектор ДПС с поднятым жезлом. Но Анатолий Романович не остановился, продолжая гнать машину по набережной со скоростью сто пятьдесят километров в час, обходя идущие параллельно автомобили и выскакивая изредка на встречную полосу.

– Куда едем? – спросил Северцев.

– Ко мне на работу, – отозвался Анатолий Романович. – Держитесь!

Он вдруг рванул машину налево, через трамвайные пути, прямо под носом истошно зазвеневшего трамвая, выскочил под «кирпич» и свернул в арку старинного особняка с башенками наверху. «Фольксваген» остановился.

– Выходим, – сказал подполковник будничным тоном.

Они вылезли из машины, пересели в белую «Волгу» со скучающим за рулем водителем. Северцев узнал парня, с которым по Москве ездил учитель.

– В контору, Дима, – спокойно сказал Анатолий Романович.

«Волга» выехала со двора и направилась к центру города.

– Рассказывай, – сказал Николай.

Северцев отозвался не сразу, пытаясь поймать какую-то ускользавшую мысль, с сожалением вздохнул, так и не поймав. Мысль была важной и своевременной, вот только бродила она слишком глубоко в подсознании, скрытая темным флером эмоций.

– Варвара с дочерью захвачена системниками, – начал он. – Я попытался освободить их…

– Не удалось?

– Меня взяли тепленького, как котенка. Через друга…

– Того, с которым ты встретился в Астане?

– Да, через Талгата. Они вычислили и запрограммировали его, превратили в криттера… – Северцев поведал слушателям историю своего знакомства с экзархом Среднеазиатского такантая Ахмадом Сарбулаевым.

С минуту в кабине «Волги» было тихо. Потом Николай похлопал Северцева по колену, откинулся на сиденье.

– Похоже, удача от вас не отвернулась, Олег Андреевич, – сказал подполковник с едва заметной усмешкой. – Это обнадеживает. Останови, Дима. Никого не заметил?

– Все чисто, товарищ полковник.

«Волга» остановилась у неприметного здания с металлической вывеской: «МВД России. Отделение внутренних дел «Кутузово».

Пассажиры вышли, поднялись по истертым ступенькам главного входа в здание, Анатолий Романович кивнул на спутников: «Это ко мне», – и охранник в форме пропустил делегацию.

Поднялись на второй этаж, Новиков открыл дверь под номером 21, сказал вскочившему из-за компьютера парню в гражданском костюме:

– Найди мне Петельникова, Саша.

– Слушаюсь, Анатолий Романович.

Кабинет подполковника оказался маленьким, тесным и почти пустым. В нем умещались стол, три стула, стеклянный шкаф и сейф.

– Кофе будете? – спросил Новиков. – Присаживайтесь пока.

– Лучше чай, – сказал Северцев, – если можно.

– Зеленый, – добавил Николай.

Анатолий Романович вышел.

Гости сели напротив друг друга.

– Что ты собираешься делать?

– Если бы я знал, – пробормотал Северцев, но под взглядом учителя подтянулся, расправил плечи. – Варя сказала, что Лада у велиарха, то есть у одного из экзомов. Но у кого именно, я не знаю.

– Экзом – это…

– Особь коллективного организма, одна из копий пси-матрицы под названием велиарх. Всего экзомов двенадцать, и Лада находится у одного из них. В первую очередь мне надо выяснить – у кого именно.

– Кто это может знать?

– Крушан Сабиров, муж Вари… еще, пожалуй, Виктор. И Талгат. В общем, надо искать.

– А если захватить экзарха?

– Он нам не по зубам. Я дважды контактировал с ним… физически. – Олег ухмыльнулся. – Вряд ли он забудет эти контакты… Но у деятелей СКонС такого уровня синхроны вшиты в тело и срабатывают автоматически. Его надо брать после мощного пси-удара, чтобы он не успел ничего сообразить.

– У тебя же есть имплантор.

– Я не уверен, способен ли он задавить сознание экзарха. Нужна консультация с Варварой.

– Ты думаешь, она знает?

– Она была тетрархом, а это – третий уровень управления СКонС.

– Как же ей удалось освободиться от программы?

– Она не была запрограммирована. Агенты влияния, начиная с триархов и выше, работают на СКонС добровольно.

Вошел Анатолий Романович, принес чайник и чашки.

– Наливайте. К сожалению, у меня к чаю только печенье.

– Ничего, обойдемся. – Николай посмотрел на Северцева. – И ты после этого ей… веришь?

– Верю, – кивнул Олег, пряча сомнения в глубине души. – Варвара женщина непростая, и судьба уже наказала ее. Я хочу помочь ей окончательно порвать с системой. Вы говорили, что следили за Виктором. С кем он встречался?

– Он встречался по крайней мере с двумя десятками людей, причем в большинстве случаев не со своими коллегами по профессии. Но чаще всего Красницкий виделся с председателем Счетной палаты.

Северцев озадаченно посмотрел на Анатолия Романовича.

– Какое отношение Виктор имеет к Счетной палате?

– Этот вопрос не ко мне.

Олег вдруг поймал ускользнувшую было мысль.

– Черт возьми!

– Кого?

– Их всех! Я думаю, председатель Счетной палаты и является экзомом велиарха в России! В крайнем случае – экзархом.

– Почему ты так решил?

– Потому что начальник Счетной палаты тоже является очень информированным лицом. Не меньше, чем руководители спецслужб. Надо срочно искать подходы к нему.

Анатолий Романович и Николай привычно переглянулись и посмотрели на гостя с одинаковым выражением глаз, как на излишне активного и нетерпеливого мальчишку.

– Начальник Счетной палаты охраняется, как золотой запас Центробанка, – сказал Новиков снисходительным тоном. – Во всяком случае, не хуже, чем президент. Я не представляю, как к нему подступиться. У меня лично таких каналов нет. Может быть, у тебя есть? – Он глянул на мастера.

– Надо подумать, – сказал Николай. – Не хотелось бы ошибаться. Прежде все-таки нужно точно определить, велиарх это или не велиарх, чтобы не наломать дров.

– Как это сделать? Не станем же мы звонить Крушельницкому и спрашивать напрямую – кто он?

– Кто такой Крушельницкий? – поинтересовался Северцев.

– Людвиг Остапович, председатель российской Счетной палаты.

– А что, это идея, – усмехнулся Николай. – Взять и прямо спросить: Людвиг Остапович, вы экзарх или велиарх? Давайте пообщаемся, обсудим некоторые проблемы.

– Нас тут же и повяжут.

– А надо сделать так, чтобы не повязали.

– Ты серьезно?

– Надо же помочь парню вызволить любимую. Если не мы, то кто ему поможет?

Анатолий Романович дернул себя за ухо, покачал головой.

– Мы здесь все психи! Особенно я! Подполковник милиции, жизнь, считай, прожил, три десятка подонков задержал, еле живым из передряг выходил – и гоняюсь тут с вами за призраками, криттерами и всякими зомбированными типами! – Новиков фыркнул.

Северцев и Николай посмотрели друг на друга, рассмеялись.

Олег развел руками.

– К сожалению, все эти зомбированные типы существуют реально. Если удастся настроить конвосинхрон, я покажу вам «ось S», «хронохвосты», черный и белый трафики и все прочее.

– Что такое конвосинхрон?

Северцев достал из внутреннего кармана жилета черные наручники с мигающими зелеными индикаторами на выступах колец и дугу с наушниками.

– Экзарх Среднеазиатского такантая водил меня с его помощью на экскурсию, показывал планеты Солнечной системы и базы СКонС на них. Он думал, что я проникнусь важностью решаемых ими проблем и уже никуда не денусь, буду сотрудничать с ними.

– А ты?

– Я его жестоко разочаровал. Дал по морде, чего он, естественно, не ожидал, отобрал синхрон и удрал. Так что у нас есть запасной драйв-синхронизатор, который может пригодиться в любой момент. Давайте сделаем так. Вы здесь ищете способы связи с Крушельницким, добиваетесь аудиенции, а я попробую еще раз поговорить с Варварой и с Виктором. Кто-то из них, возможно, подскажет, что делать. Наблюдение с Виктора вы еще не сняли?

Анатолий Романович вместо ответа снял трубку телефона.

– Сергеев? Есть что-нибудь? – Он выслушал ответ, положил трубку. – Виктор сейчас принимает гостью. Точнее, к нему домой еще вчера прибыла какая-то девица и до сих пор находится с ним.

Северцев улыбнулся.

– У нашего каскадера много подруг, удивляться нечему. Но его мы навестим позже. Ждите, я скоро вернусь.

Он встал из-за стола, вышел на середину кабинета.

В ухе проклюнулся тонкий голосок синхрона:

– Готов к драйву.

– Запомни координаты этого места.

– Что? – не понял Анатолий Романович.

– Это он не тебе, – покосился на него Николай.

– Фиксатор установлен, – доложил компьютер аппарата. – Назовите код выхода.

– Пусть будет – Новиков.

– Код принят.

– Отправь меня в Астану по месту последнего драйва, без перехода на S-трафик.

– Это невозможно.

– Хорошо, давай с переходом.

– Включаю процесс.

Свет в глазах Олега померк…

Новиков и Николай молча смотрели на то место, где только что стоял Северцев. Потом подполковник снял трубку телефона, набрал номер и проговорил:

– Майора Куровича… Леня, найди мне личное дело Крушельницкого… да, начальника Счетной… если потребуется, зайди на сайт чекистов… хорошо.

Анатолий Романович бросил трубку на аппарат, посмотрел на часы, на Николая.

– И как долго нам ждать?

– Думаю, это не имеет значения. Подождем.

– Он не слишком самонадеян?

– В самый раз, – улыбнулся мастер.

Северцев вышел из резонанса точно в центре камеры, в которой недавно находилась Варвара.

Но тесное помещеньице с топчаном и умывальником оказалось пустым. Охранники, с которыми дрался Олег, уже успели прийти в себя и удалились, захватив с собой, очевидно, и пленницу. Где она в данный момент, можно было только гадать.

Северцев прошелся по камере, прислушиваясь к своим ощущениям. Однако интуиция молчала, а экстрасенсорика ничего не могла уловить в общем электромагнитном поле здания, ни одного «мыслезвука» или «мыслеэха».

«Надо было не слушать ее, – проворчал внутренний голос, – а забирать с собой».

«Силой, что ли? – скептически осведомился он у самого себя. – Она не могла, надеясь уговорить велиарха отпустить Ладу».

«Она ошибалась, и ты это знал. Если Лада действительно нужна велиарху, никакие мольбы ее матери не сработают. К тому же он и не стал бы убивать девочку, раз она так ценна для него. Так что Варваре свободно можно было бежать».

«Логично», – согласился Северцев.

«Да уж, – хмыкнуло второе «я». – Мы редко ошибаемся».

«Чего ж молчал, когда мы уговаривали Варвару? Почему не ввернул свои железные логические доводы?»

«Хорошая мысля приходит опосля».

«Вот тогда молчи и не мешай думать».

Северцев прислушался к долетавшим в камеру из-за двери звукам. Можно было попытаться открыть дверь и поискать Варю в соседних камерах. Но останавливало одно соображение, даже не риск обнаружения: сердце и душа не слышали дыхания Варвары, не чувствовали ее близости. Она была далеко отсюда. Но возвращаться с пустыми руками не хотелось.

Северцев еще раз прикинул план действий и включил синхрон.

Вышел он в кабинете Ахмада Сарбулаева.

Кабинет был пуст, хозяин в нем так и не появился, но входная дверь была приоткрыта, и в проем просачивались голоса разговаривающих людей. Северцев скользнул к двери, прислушиваясь, узнал голос экзарха и характерные горловые интонации Крушана Сабирова. Третий участник беседы изредка подавал короткие реплики, однако голос его Олегу был незнаком.

– Если он появится в Астане, мы его перехватим, – сказал Сабиров. – Но, судя по донесениям триарха, он сейчас в Москве.

– Москва – не ваша забота, – резко сказал Ахмад. – Евро-Азиатским такантаем есть кому заниматься. Отвечайте за свои ареалы. Он скоро должен появиться здесь.

– Все под контролем, экселенц, – сказал третий участник беседы. – Стационары готовы принять любых гостей.

– Надо еще заставить его пойти в нужном направлении.

– Мы работаем, – буркнул Крушан.

– Не забудьте, он нужен мне живым.

– Мне кажется, – мрачно произнес третий участник разговора, – что наши коллеги в Москве не слишком напрягаются. Почему они не перекрыли все каналы его драйва? У него там есть помощники. Почему не выяснили, кто они и сколько их?

Северцев понял, что речь идет о нем.

– Занимайтесь своим делом, – отрезал Ахмад. – Все необходимое для его перехвата делается. Не упустите, когда он появится у нас, и охраняйте Сабирову как зеницу ока.

– Мне нужен «просветлитель», – сказал Крушан.

– Зайди ко мне, возьми в столе, я скоро приду. Пошли, покажешь карту.

Голоса Ахмада и третьего собеседника отдалились. Послышались шаги, дверь открылась шире, и в кабинет вошел муж Варвары. Увидел Северцева, наведенный на него пистолет, замер.

Олег тихо прикрыл дверь и прижал палец к губам.

– Не шуми и не делай лишних движений, я выстрелю раньше. Ответь на несколько вопросов, и мы разойдемся мирно. Где Лада?

– Не знаю, – бесстрастно сказал Сабиров.

Глаза Северцева сузились. Крушан встретил его красноречивый взгляд, слегка изменился в лице.

– Знаю только, что она у велиарха.

– У какого именно? Экзомов велиарха – двенадцать штук. Кому из них понадобилась маленькая девочка? Твоя дочь, между прочим.

В глазах Сабирова мелькнула смутная тень.

– Не тратьте время понапрасну. Если бы я знал, все равно бы не сказал. Стреляйте или уходите. От меня вы ничего не добьетесь.

Северцев покачал головой.

– Как говорил один монах, Тихон Задонский: «Согрешить – дело человеческое, но упорствовать во грехе – дело дьявольское». Мне жаль тебя, Крушан Сабиров. Мне жаль, что тебя сломали и ты готов не только пятки лизать своим хозяевам, но и пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть, – женой и дочерью. Хорошо, я сам разберусь, у кого находится Лада, и воздам ему по заслугам. Ответь хотя бы на более простой вопрос: где Варвара?

Крушан шевельнул рукой, и Северцев выстрелил.

Пуля пролетела в сантиметре от уха Сабирова, влипла в портрет президента Казахстана на стене. Короткий грохот выстрела сотряс какие-то стекляшки в шкафу, погас в стенах.

Крушан снова застыл. По щекам его разлилась бледность.

– Я… не могу… все равно вы не… спасете ее…

– Это мне решать. Говори!

– Она на базе…

Дверь в кабинет стремительно распахнулась, на пороге появился Ахмад и с ходу выстрелил в Сабирова из пистолета с глушителем. Во лбу мужа Варвары появилась кровавая дырочка. Он отшатнулся, широко раскрывая глаза, и мягко свалился на ковер.

Ствол пистолета повернулся к Северцеву. Проявлять мастерство рукопашного боя не имело смысла, и Олег выстрелил. Пуля попала экзарху в руку с пистолетом, раздробила пальцы. Он с воплем выронил оружие, но тут же левой рукой выхватил имплантор. Северцев выстрелил еще раз. Ахмад выронил имплантор, схватился за плечо. Но в это время в проеме двери за его спиной появились вооруженные люди, и Северцев понял, что пора уходить. Назвал код резонанса. Синхрон запустил процесс. Путешественника окутала тьма хронодрайва.

Вышел он, как и рассчитывал, в камере Варвары. Враги вряд ли могли догадаться, что беглец все еще находится на базе ЦУГА, а ему надо было проанализировать слова Крушана (жаль мужика, погиб ни за понюх табаку) и выбрать единственно правильный путь. Варвару надо было освобождать во что бы то ни стало, так как даже ее согласие снова начать сотрудничество со СКонС не гарантировало освобождение Лады.

Несколько минут Олег наслаждался тишиной и покоем, приводя в порядок расстроенные чувства и собирая разбежавшиеся мысли. Крушан успел сказать лишь два слова: Варвара на базе… Это могло означать что угодно, даже то, что она до сих пор находится в Центре управления гражданской авиацией, также используемом СКонС в качестве базы. Однако если бы жена Сабирова оставалась здесь, он скорее всего так бы и сказал: она здесь… Крушан же предпочел другие слова, да и интонация при этом у него была отстраненная, как бы указывающая на некоторое расстояние, отделявшее кабинет экзарха от места расположения базы. Где же эта хренова база, черт ее побери?! У СКонС сотни баз на всех планетах Солнечной системы, причем как в реальном времени – в точке пересечения «осей S и Е», так и в «хронохвостах» городов, сооружений и целых планет. Варвару вполне могли отправить на одну из них, подальше от Астаны.

«Ерунда! – безапелляционно заявил внутренний голос. – Она была в плену у Ахмада, экзарха Среднеазиатского такантая, то есть у конкретного лица. А поскольку это конкретное лицо имеет свои базы, подконтрольные только ему, Варвару надо искать именно на базах Ахмада. Сколько их у него?»

«По крайней мере, две – в ЦУГА и там, где мы экипировались для экскурсии по Солнечной системе».

«Вот и начни с нее».

«У Ахмада могут быть не две базы, а гораздо больше».

«Вряд ли, он все же имеет пределы власти и оперирования материальными ресурсами. А даже если и так, то начинать-то все равно надо с чего-то. Поехали на ту базу. Там определимся».

Северцев полежал на топчане, еще хранившем, казалось, тепло тела Варвары, признал свои размышления имеющими определенный резон, встал. Ну, что ж, господа системники, начнем следующий раунд наших азартных игр? Мирные переговоры вами не предусмотрены, так не обессудьте, если получите адекватный ответ. Как аукнется, так и откликнется…

Синхрон не подвел, перенеся хозяина точно в центр тесного помещения с бетонными стенами – финиш-камеры с выходом на базу Ахмада. Дверь открылась автоматически. Знакомый короткий коридор, ряд белых дверей и одна в тупике, с круглым оконцем, выходящая в помещение склада. Все снабжены глазками и закрыты. Интересно, откроются они, если постучать?

«Вряд ли, – засомневалось второе «я» Северцева. – А если и откроются, то лишь затем, чтобы выпустить охранников».

«Тогда надо придумать какой-нибудь оригинальный трюк».

«Какой?»

«Начать стрельбу, к примеру. Или постучать в дверь и упасть на пол, якобы в отключке. Вдруг поверят?»

«Ты псих!»

«Мне это уже говорили. Почему бы действительно не пойти этим путем? Время-то не ждет…»

Северцев дважды стукнул рукоятью пистолета в ближайшую дверь и упал на бетонный пол, имитируя потерю сознания.

С минуту было тихо. Потом в двери щелкнул магнитный замок, она приотворилась. Кто-то глянул на лежащего, раскинув руки и закатив глаза, Северцева. Видеть этого человека он не мог, но чувствовал его удивление, растерянность и недоумение.

– Эй, ты что здесь делаешь? – спросили его по-русски, толкнув носком ботинка в колено.

Северцев не отреагировал, пребывая в «глубоком обмороке».

– Кто это? – раздался второй голос, погрубее, с характерным восточным акцентом. – Как он сюда попал?

– Аллах его знает! Сюда можно попасть только через портал.

– Ну так проверь у него документы.

Грубые руки полезли под жилет Северцева. Пора было заканчивать спектакль и начинать движение.

Люди в форме не успели отреагировать на атаку «мертвеца», хотя обязаны были это сделать. Как известно, любая форма обязывает владельца поступать в соответствии с правилами, специально разработанными для носителей формы, а тем более, если это форма охранника. Но Северцев часто сталкивался с людьми в форме, забывавшими о специфике своей службы, не ошибся он и сейчас.

Склонившийся над ним худосочного вида парень вдруг ударился лицом о колено Северцева и ушел в нирвану. Его толстомордый напарник выпучил глаза от неожиданности, открыл рот, сделал шаг вперед – целых три лишних движения! – потом опомнился, вспоминая об оружии, но было уже поздно. Олег вскочил и вырубил охранника двумя ударами в шею.

Движение остановилось. Стало тихо. Из-за открытой двери донеслись чьи-то негромкие голоса, гудение, щелчки и электрические звоночки. Однако схватка гостя с охраной помещения осталась незамеченной, у Северцева еще была возможность продолжить путь к цели.

Он снял с плеча охранника автомат и скользнул за дверь, включая состояние «полета беркута». В этом состоянии он был не то чтобы неуязвим, однако мог реагировать на любое изменение обстановки в течение сотых долей секунды и ответить так же быстро, что намного увеличивало шансы выживания в экстремальной ситуации.

Помещение за дверью оказалось бункером дежурного охранения с мониторами, на экраны которых выводились сигналы телекамер, установленных во всех помещениях базы и на стенах здания. Теперь Северцев смог наконец узнать, где располагается эта база, хотя пейзаж вокруг здания был ему незнаком. Оказалось, СКонС использовал для своих целей действующую военную базу Министерства обороны Казахстана, которая дислоцировалась недалеко от Алма-Аты.

Впрочем, это обстоятельство в данный момент Северцева не волновало. Вырубив еще двух присутствующих в дежурке мужчин в камуфляже, он сразу подсел к монитору, сообразив, какое преимущество получил, и начал одно за другим просматривать помещения базы, включая телекамеры. Через несколько секунд он увидел на экране Варвару.

Женщина сидела на диване в комнате, напоминавшей номер гостиницы, и, обхватив руками колени, безучастно смотрела перед собой.

– Варенька!.. – прошептал Северцев, чувствуя, как сердце птицей рванулось в груди.

Варвара вздрогнула, шире открывая глаза, прислушалась к чему-то.

– Варя! – позвал он громче.

Женщина снова вздрогнула, оглянулась, встала с дивана, склонив голову к плечу. Она его услышала! Хотя их разделяла не одна стена плюс изрядное расстояние.

– Держись, милая! – выдохнул он, направляясь к двери. – Я уже близко.

Но ему пришлось сначала привести в чувство старшего смены, чтобы взять у него ключи от камеры, в которой содержалась Варвара. Вторично погрузив его в глубокий сон, Северцев выбрался из дежурки и отправился освобождать пленницу.

Весь путь до цели занял шесть минут.

Камера с Варварой располагалась этажом ниже, а коридоры имели перегородки с запертыми дверями. Олегу понадобилось все его умение и скоростное маневрирование, чтобы обезвредить пост охраны на входе в нижнюю систему коридоров, а также отключить встретившихся на пути военных в форме, вооруженных до зубов. Помогло то обстоятельство, что ни охранники, ни сотрудники базы не ожидали встретить диверсанта, проникшего на территорию круто охраняемого объекта посредством «виртуального просачивания». Что все эти люди, придя в себя, поднимут тревогу, Северцева не беспокоило. Он не собирался возвращаться назад тем же путем.

Вот, наконец, и металлическая, покрашенная в буро-зеленый цвет дверь камеры. Ключ в замке повернулся почти без скрипа. Дверь медленно открылась.

Северцев сделал шаг вперед и остановился, сглатывая ком в горле. Варвара стояла перед ним, прижав кулачки к груди, и смотрела на него огромными черными глазами, полными сомнений и надежд.

– Ты!..

– Я, – криво улыбнулся он. – Не ждала?

– Ждала…

– Вот я и пришел. Уходим!

– Я не…

– Твое согласие работать на СКонС ничего не изменит. Велиарх не отдаст Ладу. Ее надо спасать. Мы сделаем это вместе.

– Ты… уверен?

– Да!

Варвара шагнула к нему, закрыв глаза, пошатнулась. Он прижал ее к себе, чувствуя боль и радость одновременно.

– Все будет хорошо.

В коридоре послышался шум, топот множества бегущих ног, позвякивание, голоса людей.

– Надевай! – заторопился Северцев, доставая наручники конвосинхрона.

– Откуда это у тебя?

– Экзарх подарил. Надевай быстрей!

– Мне конвосинхрон не нужен. Скажи только, куда мы направляемся.

– В Москву.

– Встретимся у твоего знакомого? – Варвара преодолела волну слабости, зараженная его уверенностью и оптимизмом.

– Да.

– Поехали!

Когда в камеру ворвались озлобленные охранники базы, в ней уже никого не было. Пленница и возмутитель спокойствия, добравшийся до камеры, исчезли.

ГЛАВА 5

Вечером того же дня они сидели вчетвером в гостиной Анатолия Романовича и обсуждали план действий. Точнее, сначала Варвара поведала историю своей вербовки экзархом СКонС, – случилось это одиннадцать лет назад, когда она была молода, амбициозна и не думала о последствиях своих решений, – затем рассказала много интересных подробностей о структуре и связях СКонС, а уж после этого мужчины приступили к разработке плана освобождения Лады.

Сообщение Северцева о смерти мужа Варвара восприняла почти спокойно, хотя и всплакнула.

– Он любил меня… по-своему… но редко соглашался с моими решениями. Поэтому довольно часто ошибался.

– Мне жаль его, – кивнул Олег, действительно ощущая сожаление и одновременно неловкость. Гибель Сабирова, с одной стороны, развязывала ему руки, давая возможность ухаживать за Варварой с легкой душой, с другой стороны, это накладывало дополнительные обязанности и ограничения.

– И все-таки я не понимаю заинтересованности велиарха в вашей дочери, – перевел разговор на другую тему Анатолий Романович.

Варвара, свежая и расслабленная после душа, неуверенно посмотрела на Северцева. Тот понял ее чувства, развел руками.

– Это мои друзья, и они знают многое. Иначе я не смог бы объяснить им, что происходит. Что касается Ладушки, то это вопрос особый. Насколько я понял, она способна каким-то образом изменить Программу, тем самым поколебав устои СКонС. Естественно, велиарх этого допустить не может. Девочку надо спасать.

– Никто в этом не сомневается, – проворчал Николай. – Вопрос в том, как это сделать. У нас до сих пор нет данных о конкретном местонахождении Лады.

– Она у велиарха, – тихо сказала Варвара.

– У какого именно? Вы же сами говорили, что копий…

– Экзомов.

– Что экзомов – двенадцать.

– Один из них сейчас имеет главенствующее положение, и Лада у него.

– Кто этот человек?

– Экзом Евро-Азиатского такантая.

– То есть это деятель российского розлива, так?

– Вероятнее всего.

– Такие вещи надо знать точно, иначе мы рискуем провалить дело в самом начале.

– У нас есть только один подходящий вариант, – сказал Северцев.

Все посмотрели на него.

– Виктор, – добавил он. – Из всех наших знакомых он единственный, кто получил статус угларха и конкретное задание ликвидировать утечку информации. Он может знать, кто велиарх России и где его искать.

– Мы уже вычислили велиарха, это начальник Счетной палаты.

– Необходимо подтверждение.

Николай и Анатолий Романович по обыкновению обменялись понимающими взглядами.

– Мы займемся этой проблемой.

– У нас очень мало времени, – поморщилась Варвара. – Готовится какая-то акция с выходом на ТВ…

– При чем тут телевидение? – не понял Новиков.

– ТВ – это Третья волна разума. Мы имеем точные доказательства того, что на Земле появилась новая разумная сила – глубинники, живущие на ядре планеты. Олег Андреевич уже сталкивался с одним из них в горах Алтая.

– Фантастика, – пренебрежительно скривил губы Анатолий Романович.

– К сожалению, действительность. Велиарх Земли начал контактировать с глубинниками еще в начале девяностых годов прошлого века. Вы и сами ощущали результаты этих контактов. Глобальное изменение климата, засухи, ливни, потопы, ураганы, землетрясения – все это следствия усиливающейся деятельности глубинников. Если мы с ними не договоримся, человечество погибнет.

– Допустим. А чего хочет велиарх лично? Чего добивается?

– Сохранения своей власти, разумеется. Он хочет договориться с глубинниками о разграничении полномочий нового экзома, созданного той же СКонС в недрах ТВ, и своих функций. Вполне возможно, что, если они договорятся, часть человечества уцелеет в экорезервациях.

– Что это еще такое?

– Разработан план расселения уцелевших людей в особых зонах, не затрагиваемых глубинниками.

– А остальные люди?

– Их постигнет участь Первой волны разума.

Помолчали.

– Хороши дела! – крякнул Анатолий Романович, почесав темя. – Такие масштабы! А мы живем и ничего не знаем, пока за нас решается наша судьба. И все же какова роль вашей дочери в этом процессе?

– Она – один из представителей нового поколения детей, способных изменить будущее, а главное – ограничить экспансию глубинников. Велиарх попытается шантажировать экзома глубинников – отдать им Ладу на выгодных для себя условиях.

– Стандартный прием. Хотя все равно не понимаю, что может сделать маленькая девочка с глубинниками. Как ей удастся ограничить деятельность существ, вызывающих землетрясения?

Варвара беспомощно глянула на Северцева.

– Она будет не одна, – сказал Олег, на которого вдруг снизошло откровение. – Таких детей будет много, и в их руках сосредоточится космическая энергия. Человечество изменится, прекратит воевать само с собой, и поводыри ему станут не нужны. Вот чем озабочен велиарх в первую очередь.

Николай, прищурясь, глянул на подполковника.

– Кажется, наш мальчик становится философом.

Северцев порозовел, с усилием сдержал готовое сорваться с языка ответное слово. Варвара смотрела на него с каким-то тайным подозрением, и выглядеть в ее глазах мальчишкой не хотелось.

– Поехали, – сказал вдруг Анатолий Романович, вставая.

Николай молча поднялся.

– Куда вы? – удивился Олег.

– Попытаемся выяснить, во-первых, где твой друг Виктор, а во-вторых, где сейчас находится господин Крушельницкий. Отдыхайте. Вернемся мы поздно, тогда и примем окончательный план кампании.

Оба вышли.

Северцев и Варвара посмотрели друг на друга.

– Ты им веришь? – задала вопрос женщина.

– Они меня не подводили, – ответил Олег. – И они не работают на СКонС, иначе мы бы здесь не разговаривали.

– Странно… они так легко восприняли совершенно новую для них информацию, новую научную парадигму… будто всю жизнь знали о существовании СКонС…

– Если ты сомневаешься в моих друзьях, значит, ты не доверяешь и мне.

Варвара зябко передернула плечами, покачала головой.

– Их эмиссары повсюду… я просто боюсь очередной ошибки, уж столько их было… и боюсь за жизнь моей девочки. – Голос женщины стих до шепота, глаза наполнились слезами. – Это я во всем виновата…

Северцев встал, приблизился к ней, опустился на корточки и прижал ладони к ее щекам.

– Твои колебания, ошибки и сомнения в прошлом. Откажись ты от дочери, наверное, многого смогла бы добиться. Может быть, даже стала бы велиархом. Но суть не в том, чего ты достигнешь, а в том, от чего откажешься. Ты рискнула своей карьерой и жизнью ради жизни Лады, а это многое компенсирует. Ты осталась человеком, и я этому очень рад!

– Правда? – прошептала Варвара, заглядывая в его глаза.

– Правда.

Она потянулась к нему лицом, всем телом, он обнял ее, потом подхватил на руки, закружил по комнате и понес в спальню, начал раздевать. Она не сопротивлялась, а потом в какой-то момент сама начала снимать с него одежду, и они упали на кровать – как в пропасть, пронизанную взрывом чувств…

Анатолий Романович и Николай вернулись далеко за полночь, когда утомленная Варвара уже спала. Да и Северцев находился в состоянии полудремы, на зыбкой границе сна и яви, все еще не веря, что между ним и матерью Лады установились новые отношения, опирающиеся на доверие, стремление быть рядом и ждать встреч в разлуке.

Николай сразу понял состояние бывшего ученика, расслабленно сидевшего в кресле в одних штанах, без рубашки. Улыбнувшись ему глазами, он прошел в ванную комнату и включил воду. Анатолий Романович тоже догадывался, что произошло между гостями в его отсутствие, но он был умным и сдержанным человеком и ничем не выдал своих чувств.

– Спит? – кивнул он на дверь спальни.

– Устала, – ответил Северцев, испытывая неловкость.

– Пусть спит. – Анатолий Романович прошел на кухню, откуда прилетел его негромкий голос: – Чай с нами пить будете?

– Буду, – согласился Олег, вздыхая с облегчением. В принципе, здесь все были свои и хорошо понимали друг друга, а такими отношениями надо всегда дорожить.

Появился Николай, умытый и свежий, словно после долгого и приятного отдыха. Мастеру для восстановления физических сил хватало несколько минут. Научил он этому и своих учеников.

– Где были? – поинтересовался Северцев, накидывая рубашку.

– Пиво пили, – усмехнулся Николай, сел на диван. – Все под контролем, хронодрайвер, не волнуйся. Анатолий свое дело знает. Его ребята пасут Виктора. Твой друг сейчас тусуется в ночном клубе «Белый орел» на Семеновской. Можно попытаться взять его тепленьким, когда он соберется ехать домой.

Северцев помолчал, обдумывая предложение.

– Неплохой вариант. Только надо учитывать, что у него есть синхрон. Если мы не успеем снять с его пальца перстень…

– Он уйдет на «ось S». Попробуем успеть.

– Это сделаю я.

– Не спеши поперед батьки в пекло. Нам нельзя ошибаться. Каждый провал жестоко скажется на ситуации, усугубит положение девочки. Нас пока выручает то обстоятельство, что наши враги не знают, откуда ждать удара.

– У вас есть конкретный план?

– А ты думаешь, чем мы занимались с Анатолием эти три с лишним часа? План разработан в деталях. Естественно, в операции будешь участвовать и ты.

– А Варя?

– Это мужские игры. Она подождет нас здесь.

– Какую роль вы отвели мне? – Олег постарался говорить бесстрастно, однако Николай легко прочитал его переживания.

– Твоя роль – главная. Тебе придется выйти на контакт с Виктором и отвлечь его.

Северцев хмыкнул, помолчал.

В гостиной появился Анатолий Романович с подносом, расставил чашки, сахар, варенье.

– Пейте.

Каждый налил себе чаю. Звякнули ложки.

– Все обговорили? – поинтересовался подполковник.

– Не успели, – качнул головой Николай.

– Надо будить гостью. Она должна знать наши стратегические цели и тактические приемы.

Северцев посмотрел на Николая.

– Вы собираетесь использовать ее…

– Она такой же член команды, как и все мы. К тому же она обладает немалым опытом службы в системе и может дать дельный совет.

Северцев молча поднялся, открыл дверь в спальню и застыл, не веря глазам. Варвары в спальне не было! Отсутствовала и ее одежда.

Мужчины за его спиной переглянулись, подошли к нему.

– Ушла? – сказал Анатолий Романович.

Северцев сглотнул ставшую горькой слюну.

– Ничего не понимаю… она ничего мне не говорила… и никуда не собиралась…

Подполковник вошел в спальню, включил свет, осмотрелся и вышел, нажав выключатель.

– Она вернется, – сжал плечо Олега Николай, возвращаясь на диван. – Просто она не захотела брать тебя с собой.

– Хоть бы предупредила… Куда она могла пойти?

– Да куда угодно. Сам же говорил, что у нее много тайных баз. Не переживай, несмотря на свои возможности, Варвара уже не сможет обойтись без нас. Давайте обсудим наши позиции и начнем операцию. Виктор может покинуть клуб в любой момент.

Северцев, получивший щелчок по самолюбию – ведь могла предупредить, объяснить, посоветоваться, почему же не сделала этого? – сел за стол. Он был расстроен и хмур.

– Не узнали, где Крушельницкий?

– К сожалению, нет, – ответил Анатолий Романович с некоторым смущением. – Его нет ни на работе, ни дома, ни в увеселительных заведениях, которые он иногда посещает.

– Если он – велиарх, он может быть где угодно, в любом районе земного шара, за его пределами, на любой планете Солнечной системы.

– Тем более есть смысл захватить Виктора и допросить.

– Тогда рассказывайте, что надо делать.

Три головы склонились над листом бумаги…

Обсуждение плана действий длилось четверть часа. Еще несколько минут понадобилось на сборы. Анатолий Романович надел комбинезон спецназа со знаками отличия подполковника – «для острастки», как он выразился, чтобы никто не заподозрил в операции акцию террористов или бандитскую разборку, Николай натянул фиолетовый спортивный костюм, а Северцев остался в своем джинсовом, удобно сидевшем на нем, позволяющем неплохо прятать оружие.

К оружию как раз все трое отнеслись по-разному.

Новиков взял с собой штатный «макаров-М-2», у Северцева сохранились пистолет-пулемет с базы Ахмада, имплантор и нож, Николай вооружился только метательными стрелками и шариками. Анатолий Романович связался со своими сотрудниками, выслушал их отчет.

– Все, выходим. Виктор, судя по всему, собирается покинуть клуб.

– Он один? – поинтересовался Северцев.

– В каком смысле?

– Без девушки? У него же была подруга.

– В клубе много девушек, может быть, одна из них его подруга. Но, судя по докладам моих парней, он пришел туда один. Вернее, с двумя мужчинами.

– Как он туда проник? Насколько я знаю, «Белый орел» – закрытый элитный клуб, его завсегдатаи – первые лица государства.

– Это вопрос не к нам, – усмехнулся Анатолий Романович. – По-видимому, у вашего друга хорошие связи.

Северцев хотел было возразить, что до этого Виктор ни разу не посещал клуб «Белый орел», но прикусил язык. Такие связи у актера могли появиться уже после его кодирования системниками.

Внизу их ждала знакомая Олегу белая «Волга» и водитель по имени Дима. Пока ехали, Анатолий Романович несколько раз связывался со своими подчиненными, уточняя обстановку. В начале четвертого подъехали к клубу, стоянка напротив которого была забита дорогими иномарками.

– Ждите, – сказал Новиков, вылезая.

Северцев с любопытством принялся изучать светящуюся вывеску «Белого орла». Конечно, он знал о существовании клуба, но никогда в нем не был.

Семейный клуб «Белый орел» на Большой Грузинской был создан еще в середине девяностых годов двадцатого века для властной, культурной и бизнес-элиты. Система отбора в члены клуба была жесточайшей. Даже если ты член правительства, за тебя должны были поручиться как минимум два старых члена клуба. Руководителю же небольшой компании или поп-звезде с неоднозначной репутацией, даже если они заплатили бы за членство несколько десятков тысяч долларов, дали бы от ворот поворот.

Немаловажное значение для членов клуба имел стиль одежды. Допускалось ношение только строгих костюмов с галстуками и вечерних платьев. В особых случаях приглашенным сообщалось, что необходим фрак. Консервативный стиль соблюдался не только в одежде. Хорошим тоном считалось прийти в клуб с супругой и даже с детьми, для которых предусматривалась специальная игровая комната с воспитателями.

Виктор Красницкий, несмотря на свою принадлежность к столичной богеме, будучи хорошим актером, никакими особо выдающимися заслугами перед обществом не обладал, поэтому его появление в клубе выглядело странновато. Во всяком случае, для Северцева это оказалось неожиданностью.

Анатолий Романович отсутствовал несколько минут. Он вошел в клуб через центральный вход, а вышел откуда-то сбоку, использовав, очевидно, запасной выход. Сел в машину.

– Диспозиция такова. Приятели вашего друга являются весьма уважаемыми людьми и завсегдатаями клуба. Один из них – нынешний начальник пресс-службы ФСБ Музыкантский, второй – бывший министр иностранных дел.

– Козырин? – уточнил Северцев.

– Он.

– Виктор действительно знаком с ним, хотя в приятельских отношениях они не состоят, насколько мне известно.

– Неважно. К Музыкантскому только что приехала его супруга, и они отпочковались от компании за отдельный столик. Козырин о чем-то беседует с Виктором, а тот часто говорит по мобильнику. Думаю, он скоро выйдет.

– Неужели Козырин тоже агент СКонС?

– Спросите у него.

– Где и как мы его будем брать? Я имею в виду Виктора.

– Мои люди готовы, но вы же говорите, что у него синхрон…

– Если он почует опасность, он тут же исчезнет.

– Тогда план такой. Когда он поднимется и пойдет к выходу, вы направитесь к клубу и встретите его на ступеньках входной лестницы.

– Нет, слишком близко к дверям, – покачал головой Николай. – Охрана клуба может отреагировать и вмешаться.

– Что ж, тогда надо встретить его на подходе к машине.

– Он на своей приехал? – спросил Северцев.

– На черном «Гранд Чероки».

– Значит, это чужой. У него синяя «Субару Импреза». Виктор любит экстрим-вождение.

Пискнул мобильный телефон в руке Новикова. Он поднес трубку к уху.

– Все, он идет. Начали!

Николай выскользнул из «Волги» и исчез за машинами. За ним вылезли подполковник и Северцев.

– Действуйте по обстановке, – сказал Анатолий Романович. – Главное – отвлечь его, не дать возможности уйти.

На ступеньках входа в клуб появился Красницкий, одетый в темно-синий костюм в полоску, медленно двинулся к стоянке машин.

Северцев задавил вспыхнувшее в душе волнение, обошел «Волгу» и остановился в десятке шагов от Виктора, засунув руки в карманы штанов. Тот сделал шаг, другой, заметил друга и остановился. Глаза его расширились.

– Олег?!

– Привет, – сказал Северцев. – Рад тебя видеть.

Виктор опомнился, покрутил головой, высматривая подозрительных людей, никого не заметил, кроме подполковника милиции, прохаживающегося у здания клуба, и сунул руку под борт пиджака.

– Ты как здесь оказался?

– Тебя ждал. Поговорить надо. Только не суетись и не пытайся меня закодировать, я и так все скажу. Пошли, у меня машина.

– Я на своей.

– Джип «Чероки»? Когда это у тебя появилась такая крутая тачка?

– Откуда ты знаешь?

– Мы так и будем стоять здесь у всех на виду?

Виктор снова огляделся, облизнул губы, не решаясь на активные действия.

– Вынь руки из карманов.

– Что-то нервный ты стал, угларх, – усмехнулся Северцев, не спеша выполнять требование. – Али выговор получил от своего босса?

– Вынь руки! Медленно!

Виктор слегка расслабился, вытащил из-под борта пиджака имплантор, качнул стволом.

– Иди вперед.

И в это мгновение сбоку от него возникла тень, сформировалась в фигуру человека в спортивном костюме. Николай – это был он – мгновенным движением вывернул руку Виктора, особым болевым приемом заставил его разжать кулак и сдернул с пальца перстень синхрона. Затем в таком же темпе сорвал с уха Красницкого серьгу синхрон-рации.

Виктор опешил, хватаясь за ухо, осознал, что произошло, ударил было Николая ногой, рукой, снова ногой – комбинация «косой крест», но было уже поздно. К нему вдруг с двух сторон подскочили парни в пятнистых комбинезонах и масках, схватили за руки, ударили по голове и потащили в мигом подкативший фургон «Баргузин».

– В машину! – скомандовал Николай, превращаясь в текучую тень.

Северцев метнулся за ним, нырнул в «Волгу». И только когда фургон спецназа с севшим в него подполковником отъехал от клуба, из джипа «Гранд Чероки» выскочили двое мужчин – это отреагировали на захват угларха сопровождавшие его криттеры СКонС. Сделать они ничего не успели. Мало того, к ним тотчас же подбежали бойцы спецназа и уложили на асфальт лицом вниз. Это сработала оставленная Анатолием Романовичем группа зачистки. Важно было не дать подчиненным Красницкого сообщить вышестоящему начальству о его задержании. Хотя бы на какое-то время. Если бы в этот момент из клуба вышел господин экс-министр иностранных дел, сопровождавший Виктора, его постигла бы та же участь. Но он не вышел.

Выглянувшие из клуба охранники в изумлении смотрели на происходящее в непосредственной близости действо, не решаясь вмешаться. По-видимому, они понимали, что какой-то спецслужбой проводится некая спецоперация по захвату и обезвреживанию опасных преступников. Что, в общем-то, было недалеко от истины.

Через минуту пленников затолкали в их же джип, спецназовцы расселись по машинам, и те уехали. Возле клуба «Белый орел» стало тихо.

– Во работа – не позавидуешь! – глубокомысленно обратился к напарнику один из охранников клуба. – Ты бы пошел в спецназ?

– В данный момент я хочу пойти пи-пи, – ответил тот.

Они скрылись за стеклянной дверью.

И тогда из-за шеренги машин вышел человек в необычного покроя куртке и не спеша двинулся прочь от клуба. Не пройдя и двух десятков шагов по пустынному переулку, он внезапно исчез.

ГЛАВА 6

Они сидели в гостиной Анатолия Романовича и молчали.

Виктор не отвечал на вопросы, смотрел перед собой в одну точку и не реагировал ни на что. Лишь один раз он поднял глаза на Северцева, оглядел его помощников и снова ушел в свои мысли, словно забыл о существовании остальных.

– Ну, и что будем делать? – осведомился Новиков после полуторачасовых попыток допросить пленника.

Николай промолчал.

Северцев, перепробовавший все возможные способы заинтересовать Красницкого – кроме силовых, так как Виктор не был «языком» в полном смысле этого слова, как не был и врагом, которого допускалось пытать и стращать, – встал и вышел в ванную. Включил воду, сунул голову под кран. Он не знал, как разговорить Виктора, не включив при этом его программу самоуничтожения. В прошлый раз эту программу удалось обмануть, предложив Красницкому испытать боевое искусство друг друга. При этом мощный энергетический выплеск как бы заблокировал программу, и Виктор ответил на некоторые вопросы. Однако в нынешнем положении он ни на какие контакты не шел и говорить отказывался. Просто сидел на стуле со связанными сзади руками и смотрел перед собой как загипнотизированный.

В гостиной вдруг начался какой-то шум, послышались мужские голоса, скрип стульев.

Северцев прислушался, выключил воду и вышел из ванной, на ходу суша волосы полотенцем. Шагнул в гостиную и остолбенел. У стола стояла Варвара, одетая в обтягивающий тело серо-зеленый комбинезон со множеством карманов и «молний». У ног ее на полу стояла большая черная сумка.

– Кажется, мы знакомы… – пробормотал Олег после паузы.

Анатолий Романович фыркнул, вышел на кухню.

Николай улыбнулся, покосился на застывшего в странном трансе Виктора и тоже вышел.

Северцев отбросил полотенце, подошел к Варваре, и они обнялись. Он поцеловал ее, раз и другой, но она отстранилась, покачала головой задумчиво и печально.

– Не надо, Олег. Время уходит, а мы все так же далеки от цели.

– Где ты была?

– Проведала сестру, забрала кое-какие необходимые вещи.

– Надо было предупредить нас. Ты теперь не одна.

– Я привыкла решать и действовать самостоятельно.

Он осуждающе качнул головой. Варвара виновато сморщила нос.

– Извини, я, наверное, была не права. Иногда во мне еще говорит тетрарх, и тогда я бываю резкой. Как вам удалось задержать Виктора?

– Помог Анатолий Романович. Он не простой милиционер, а командир СОБРа, взял своих людей…

– Понятно. Хорошие у тебя помощники.

– Не жалуюсь.

Варвара подошла к Виктору, не проявившему к ней никакого интереса.

– Что он говорит?

– Ничего. Ни одного слова.

– Этого следовало ожидать. Если он заговорит – он умрет.

– Мы это понимаем. Если бы была возможность каким-то образом обойти самоликвид…

Варвара обошла сидящего на стуле пленника, присматриваясь к его позе, задумчиво провела ладонью по лицу.

– Можно попробовать.

– Что?

– Ты говорил, что твой друг сильный человек.

– Он на спор сдвигал с места автобус.

– Я имела в виду характер, внутреннюю силу.

– И этого у него не отнять. Однажды во время съемок в горах каменный карниз, на котором он стоял, обвалился, и он провисел на одной руке десять минут, другой рукой держа за шиворот оператора, пока их обоих не сняли.

– Возможно, эти его качества позволят ему избежать анафилактического шока после снятия пси-зависимости.

– Что ты предлагаешь?

– Депрограммировать его. – Варвара раскрыла сумку и достала оттуда имплантор. – Вообще-то для этого нужны стационарные комплексы, дающие почти стопроцентную гарантию, но можно попытаться запустить «вирус».

Северцев нахмурился.

– Это случайно в тебе не тетрарх заговорил, которому по барабану, что будет с человеком?

Варвара озадаченно оглянулась на него, сдвинула брови.

– Я могу ничего не делать.

– Мне нужна гарантия, что он останется живым и здоровым.

В гостиную вошли Николай и Анатолий Романович.

– О чем спорим?

– Варя говорит, что Виктора можно депрограммировать.

– Так в чем дело?

– Гарантии, что он останется нормальным мужиком, у нас нет.

Мужчины посмотрел на Варвару. Она поморщилась.

– Вам важен результат или моральные принципы?

Мужчины переглянулись.

– Моральные принципы – в первую очередь! – твердо заявил Северцев. – Попробуй посмотреть на проблему нашими глазами, а не глазами эмиссара СКонС.

Варвара хотела ответить что-то резкое, не смогла, в ней вдруг словно что-то сломалось, и она, закрыв лицо руками, скрылась в ванной.

– Что с ней? – негромко спросил Анатолий Романович.

Северцев покачал головой, разрываясь между желаниями броситься за любимой женщиной и выдержать характер.

– Она слишком долго была в шкуре тетрарха, что не могло не оставить отпечатка на душевной сфере.

– Ничего, ее властная спесь пройдет, – сказал Николай. – Будь рядом, это лучшее лекарство. Что она говорила насчет депрограммирования?

Северцев посмотрел на безучастное лицо Виктора.

– Его можно раскодировать, но гарантий нет.

– Может быть, все-таки стоит попытаться? – сказал Анатолий Романович. – Других вариантов у нас, похоже, не осталось. Через двадцать четыре часа мои парни будут вынуждены отпустить его шестерок, и они тотчас же побегут к своему начальству сообщить о захвате Красницкого.

Северцев бесцельно походил вокруг стола, поглядывая на дверь ванной, наклонился к Виктору:

– Прости, Витя. У нас действительно нет другого выхода. Потерпи, дружище, мы попробуем освободить тебя от импланта.

Виктор не ответил.

Вошла Варвара с бледным лицом и сжатыми губами. Сказала, ни на кого не глядя:

– Я готова выполнить любое ваше распоряжение.

Мужчины молча смотрели на нее.

Северцев подошел к женщине, положил ей руки на плечи, заглянул в глаза.

– Я не умею красиво говорить, я только знаю, что ты равная среди равных. И больше не будем об этом. Договорились?

Варвара вскинула на него потемневшие глаза. Одно мгновение казалось, что она вот-вот заплачет, но сил справиться с собой хватило. Она слабо улыбнулась.

– Плохой из тебя утешитель, Северцев. Я же понимаю, что вы обо мне думаете. Так что давайте о деле.

– Мы считаем вас очень сильной женщиной, – сказал Анатолий Романович. – Далеко не каждая на вашем месте смогла бы бросить вызов такой организации, как СКонС. Но давайте действительно о деле. Ночь скоро кончится, а мы топчемся на месте. Как вы собираетесь декодировать этого парня?

– Имплантор имеет три режима: режим активации программы, то есть режим имплантирования, «пустое фрустирование» и нейтрализация. Для депрограммирования необходима настройка импульса на нейтрализацию наведенных кластерных нейроструктур мозга. Но на моей памяти никто этот режим не использовал, и, кроме того, все зависит от качества внедренного пси-импланта. Криттера и линеарха таким способом освободить от зависимости достаточно просто, а вот угларха…

– Ясно, что опасно. Остается риск неполного стирания информации.

– Да.

Анатолий Романович посмотрел на Северцева.

– Решайте, Олег Андреевич. На кону две жизни: жизнь девочки и жизнь вашего друга. Я понимаю, что из двух зол лучше не выбирать, но, похоже, выбор все-таки придется сделать.

Северцев пережил секундное отчаяние и страх, отвернулся, чтобы собеседники не видели его лица. Мысли разбежались, а из чувств на душе царствовали растерянность и горечь. В другой обстановке он не стал бы даже обсуждать ситуацию, выбирать – кого спасти, а кого нет, но он уже пообещал Варваре спасти ее дочь, и отступать было некуда.

– Что вы предлагаете? – глухо спросил он.

– Попытаться декодировать Виктора.

Северцев посмотрел на учителя.

– Вы тоже поддерживаете эту идею?

– Прежде всего я поддерживаю тебя, – мягко ответил Николай. – И готов разделить с тобой ответственность. Да, я считаю, что единственное правильное решение – попытаться вывести твоего друга из этого задавленного состояния, состояния «зомби». Если опыт удастся, мы приобретем неоценимого помощника и спасем девочку.

– А если нет?

– Останется шанс добраться с помощью Варвары до стационарного комплекса и очистить мозг Красницкого от паразитических пси-шлаков.

Наступило молчание.

Все смотрели на Северцева и ждали. Варвара закусила губу, щеки ее пылали, словно она была виновата в происходящем.

– Хорошо, – твердо проговорил наконец Северцев, преодолев свои сомнения. – Давайте работать. Варя, что нужно делать?

Варвара вздохнула с каким-то тайным облегчением, взвесила в руке имплантор.

– Ничего не надо делать. Я выбираю режим и… стреляю. Если порог блокады вашего друга высок, он просто потеряет сознание… и самостоятельно прийти в себя не сможет.

– Ничего, мы ему поможем, – успокоил женщину Николай. – А если порог низок?

– Импульс нейтрализует наведенное пси-поле. Но как чисто, с какой вероятностью, я не знаю.

– Будем рисковать. Начинайте.

Варвара подошла к Виктору, по-прежнему не проявлявшему интереса к суете вокруг.

– Одну секунду, – сказал Анатолий Романович. – Вы случайно не знаете, что с ним? Почему он так себя ведет?

– Скорее всего он сознательно привел себя в состояние «тумана».

– Что это значит?

– Это состояние немысли. Возможно, он таким образом защищает свой мозг от разрушения, от срабатывания самоликвидатора.

– Стреляйте.

Варвара подняла имплантор, но рука ее задрожала, и она опустила оружие.

– Не могу…

Северцев, поняв ее переживания, подошел к Варваре, отобрал имплантор, навел на Виктора и нажал гашетку.

Красницкий вздрогнул, широко раскрывая глаза… и упал со стула лицом вниз. Если бы его не подхватил Николай, он бы разбил лицо.

– Шок… – прошептала Варвара, прижимая ладони к щекам. – У него очень высокий диасхизический порог…

Мужчины уложили тело Виктора на диван. Николай взял его за руку.

– Пульс не прощупывается… помоги-ка.

Северцев наклонился над Виктором.

– Заведи сердце, я попробую подпитать его и восстановить пирамидные пути.

Оба положили руки: Николай – на лоб и под затылок, Северцев – на грудную клетку Виктора.

– Начали!

Северцев закрыл глаза, разогрел ладони, вошел в состояние экстрасенсорного восприятия и толкнул сердце Виктора мысленным усилием, одновременно надавливая ладонями на грудь пациента и заставляя руки мелко вибрировать.

Сердце Виктора сократилось… и заработало!

Северцев взмок, продолжая вибрационный массаж грудной клетки, потом отнял руки и вытер выступившие на лбу капли пота.

– Молодец! – скороговоркой проговорил Николай. – Не забыл навыки. Сейчас он очнется.

Виктор пошевелился, открыл глаза.

Николай отнял руки, разогнулся. Лицо его было чуть бледнее обычного, но спокойное.

– Кажется, врачи не потребуются.

– Вы… волшебники! – недоверчиво прошептала Варвара.

– Ну что вы, какие мы волшебники, – отмахнулся Николай. – Мы просто профессионалы по выживанию.

Северцев наклонился над Красницким.

– Витя, ты меня слышишь?

Виктор медленно перевел взгляд на него. Глаза актера, темные и слепые, наполнились светом, пониманием, жизнью.

– Север?

– Чертушка! Узнал! – Северцев в порыве радости сжал руку друга. – Как ты себя чувствуешь?

– Как после падения с десятого этажа без страховки… Что случилось? Почему я здесь? Кто эти люди?

Виктор посмотрел на обступивших его мужчин.

– Ты ничего не помнишь?

– А что я должен помнить?

– Словечко СКонС тебе ни о чем не говорит?

Виктор прислушался к себе, помолчал. Глаза его вдруг как бы провалились сами в себя, потемнели, обрели острый блеск. Он вспомнил!

Северцев почувствовал морозный ветерок страха, внутренне напрягся. Показалось, что Виктор сейчас вскочит и начнет драку в надежде освободиться, оставаясь по-прежнему углархом, то есть человеком, зависимым от внедренной в подсознание пси-программы. Однако этого не произошло.

Красницкий медленно приподнялся, сел, продолжая прислушиваться к своим ощущениям, потом оглядел ждущие лица присутствующих, заметил Варвару.

– И вы здесь… тетрарх?

– Она уже давно не тетрарх, – хрипло проговорил Северцев. – И ты это знаешь.

Виктор усмехнулся.

– Знаю… похоже, и я уже не совсем угларх… странное ощущение: будто у меня покопались в голове и часть мозга удалили… теперь там пустота…

– Ты можешь говорить с нами?

– Говорю же…

– Я имею в виду – о тайнах СКонС?

Виктор снова прислушался к себе, удивленно поднял брови.

– Ничего не понимаю! Что произошло?

Анатолий Романович показал ему имплантор.

– Мы убили в тебе дьявола.

– «Просветлитель»? Вы стреляли в меня?! Ешкин кот! Вот в чем дело! Вы нейтрализовали мою программу!

– Слава богу, что нам это удалось, – хмыкнул Николай. – Были определенные сомнения, что ты останешься…

– Нормальным, – добавил Анатолий Романович.

Виктор улыбнулся, окончательно приходя в себя.

– А вот на это не рассчитывайте. Какой каскадер нормален? Нет таких. Однако спасибо. Я думал, так и сдохну углархом, гоняясь за Сабировыми и за тобой. – Он повернулся к Олегу. – Признавайся, это твоя идея – декодировать меня?

– Общая, – сказал Николай. – Мы в цейтноте и не нашли другого выхода.

– Мы очень волновались… – тихо добавила Варвара.

– Что ж, хорошо то, что хорошо кончается. Я действительно благодарен вам за освобождение. Вы не представляете, какая это замечательная штука – внутренняя свобода!

Виктор засмеялся, развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха, выдохнул и обнял Северцева.

– Я страшно рад, что мы снова вместе!

– Я тоже, – пробормотал Северцев, отбрасывая последние сомнения. Виктор стал прежним Виктором, это было видно.

– Пора подумать о делах, – напомнил Анатолий Романович.

Красницкий посерьезнел, оглядел присутствующих.

– Какую проблему вы решаете?

– Проблему освобождения Лады, – сказал Северцев.

– Ее дочери, – кивнул на Варвару Николай.

– Где она?

– Разве ты этого не знаешь?

– Мне дают только ту информацию, которая необходима для решения строго определенной задачи. Я вообще не знал, что дочь Сабировой пропала.

– Она не пропала, ее захватили системники казахского экзарха и передали велиарху. Предположительно, Лада сейчас находится в руках российского экзома.

– Предположительно?

– Она у него, – тихо, но твердо сказала Варвара.

Виктор посмотрел на нее с сомнением.

– Допустим, это так. И что вы хотите делать?

– Мы собираемся добраться до этого деятеля, – сказал Северцев, – и освободить девочку.

– Вы с ума сошли!

Северцев невесело улыбнулся.

– Витя, ты меня знаешь. Когда-нибудь было такое, чтобы я брался за дело и не доводил его до конца?

– Ну, не было. И все равно идти к велиарху – что класть голову в пасть тигра.

– Может быть, ты посоветуешь что-нибудь более подходящее?

Виктор потер голый череп рукой.

– Надо подумать…

– Думай, а пока ответь нам на один вопрос: где находится основная база Крушельницкого?

Виктор вздернул подбородок, с удивлением и озабоченностью посмотрел на Северцева.

– Кого?

– Не делай круглые глаза, Витя, мы знаем, что российским экзомом велиарха является глава Счетной палаты Людвиг Остапович Крушельницкий. Ты должен знать координаты его баз.

Виктор провел ладонью по черепу, покачал головой.

– Боюсь, я вас разочарую. У велиарха десятки, если не сотни баз по всему свету и на трафиках S-оси.

– Должна быть главная, откуда он командует своими войсками и где отдыхает.

Виктор поскреб макушку.

– Я не понимаю вашей уверенности в том, что девочка у велиарха. Кстати, почему именно у российского? Экзомов – двенадцать…

– У меня возникают сомнения, – проговорил прямой Анатолий Романович. – Сработал ли ваш «просветлитель»? Может быть, стоит попробовать еще разок?

Глаза Виктора сверкнули, он хотел сказать что-то язвительное, но передумал.

– Не надо меня пугать, уважаемые. Во-первых, я еще не совсем пришел в себя, во-вторых, действительно не уверен, что вы все правильно рассчитали. Да, мне засунули в голову кое-какую важную информацию, и я знаю по меньшей мере три схрона Крушельницкого. Что дальше?

Присутствующие в квартире не пошевелились, разглядывая его.

– Обрисуй эти схроны, – попросил Северцев, – а мы решим, какой из них является главным.

– Пожалуйста. Один располагается в Барвихе, это дача, трехэтажный кирпичный коттедж с глухим забором и охраной. Там Крушельницкий живет.

– Не отдыхает?

– Именно живет, хотя у него есть и четырехкомнатная квартира в Москве, в комплексе «Алые паруса» напротив Строгино. Вторая база находится также на Земле, но на белом S-трафике. Это яхта с большим запасом хода и всей необходимой системой жизнеобеспечения. Поскольку это белая ветвь «оси S», порта приписки у яхты нет, она плавает по Средиземному морю, чаще всего останавливаясь в бухтах Кипра. Кстати, на Кипре располагается одна из запасных авиабаз СКонС. Ну и, наконец, третья резиденция Крушельницкого находится на Луне, но уже на черном S-трафике, то есть в «прошлом».

– В «хронохвосте» Луны, – пробормотал Северцев.

– Совершенно верно.

Северцев посмотрел на Анатолия Романовича.

– Ваше мнение?

– Самое простое решение – дача, – сказал подполковник. – Не надо особо напрягаться, все службы под рукой, связь, обеспечение, люди, ресурсы, техника… Но, с другой стороны, если он там живет, то держать под боком пленницу не слишком удобно. Зачем ему этот геморрой с дополнительными сложностями по охране и обеспечению тайны?

– Согласен, – сказал Николай. – Думаю, по этой же причине отпадает и Луна. Не потому, что экзотика, да и база там требует иных мер защиты, а потому, что, по вашим же словам, Лада нужна ему здесь, на Земле. Кстати, чтобы она не сбежала самостоятельно, он должен содержать ее в особых условиях, скорее всего в бессознательном состоянии.

Северцев повернулся к Виктору.

– На лунной базе и на даче Крушельницкого есть стационарные нейролингвистические комплексы, позволяющие контролировать психическое состояние человека?

– Кажется… н-нет, – проговорил Виктор с запинкой. – Нет, иначе я бы знал.

– А на яхте?

– Н-нет… не знаю… может быть. Но я и в самом деле не знаю.

– Она там!

Все разом посмотрели на Варвару.

– Согласна, – кивнула побледневшая женщина. – Я тоже знаю о существовании яхты. На ее борту есть какой-то комплекс по активации Подпрограммы, причем я слышала – очень древний, ему чуть ли не миллион лет. Кстати, каждый экзом имеет свой комплекс активации. У китайского экзома, к примеру, это пагода Будды с магическим ритуалом, у египетского – пирамида Хефрена, у североамериканского – суперсовременный психотронный генератор.

– Я об этом не знал, – качнул головой Виктор, разглядывая Сабирову сузившимися глазами. – Вы уверены, что…

– Не будем отклоняться от темы, – перебил его Северцев. – Итак, ищем выход на яхту?

В тишине ночи послышался тихий гул.

Все встрепенулись и замерли.

– Лифт поехал, – усмехнулся Новиков.

– А за ним и крыша, – кисло добавил Виктор.

Все посмотрели на него. Николай засмеялся. Улыбнулись и остальные. Шутка и смех слегка разрядили обстановку.

– Давайте думать, как нам пробраться на базу велиарха, – сказал Анатолий Романович. – То есть на борт яхты. Уже светает.

– Есть идея, – сказал Северцев.

– Я от вас балдею, – фыркнул Виктор. – Вам неинтересно знать мое мнение?

– Интересно, – кивнул подполковник, – но только в определенной степени. Уж позвольте решения принимать нам.

Северцев с интересом посмотрел на Новикова, показавшего командирские «зубки». Однако продолжать в том же духе не стал.

– Идея состоит в следующем. У меня есть конвосинхрон, с помощью которого я могу перенести вас по одному на яхту Крушельницкого или на Кипр, где эта яхта базируется. Затем Виктор вместе со мной перемещается туда же и делает вид, что он захватил меня и хочет передать начальству. Затем мы объединяемся, атакуем экипаж яхты и освобождаем Ладу. Годится такой план?

– Узнаю экстремала, – насмешливо сказал Виктор. – Тебе не кажется, что твой план – чистая шиза?

– Именно потому, что нас на борту яхты никто не ждет, он может сработать.

Николай и Анатолий Романович по обыкновению обменялись взглядами. Они отлично понимали друг друга без слов.

– А что, по-моему, план неплох, – поддержал Олега подполковник. – Уточним кое-какие детали, экипируемся, вооружимся – и вперед!

– Вам-то это зачем? – удивился Виктор. – Вы же никакого отношения не имеете к нашим проблемам. Зачем вам, подполковнику милиции, рисковать погонами, здоровьем и, возможно, жизнью?

– Я так устроен, – усмехнулся Анатолий Романович, озвучивая, по сути, позицию Северцева. – Всю жизнь добиваюсь торжества справедливости и если могу кому-нибудь помочь, то не спрашиваю, зачем он влез в дерьмо.

– Что ж, возможно, это правильная точка зрения. Хотя я на вашем месте все же крепко подумал бы, прежде чем помогать обреченным.

Северцев погрозил Виктору пальцем.

– Типун тебе на язык, каскадер. Мне не нравится твое настроение. С таким настроением ты нам не помощник. Может, хлебнешь водочки для храбрости?

– Я просто хорошо понимаю ситуацию. СКонС еще ни разу не проигрывала, и все мы, здесь присутствующие, обречены. При этом я также хорошо понимаю, что если ничего не делать, то лучше сразу начать копать себе могилу. Короче, я с вами.

– Ну и отлично, – кивнул Анатолий Романович с одобрением. – Начнем сборы? Могу предложить кое-какое оружие, к сожалению, холодное – ножи и стрелы и один комбез.

– Я принесла три комплекта КСН и две бесшумки, – встрепенулась молчавшая все это время Варвара.

– Что такое КСН?

– Костюм специального назначения. Примерно такими экипируются бойцы спецназа и разведчики.

– А бесшумки?

– Компактные снайперские винтовки.

– Хорошие у вас поставщики, – с уважением сказал Анатолий Романович. – Нам бы таких.

– Переодеваемся, – сказал Северцев. – Нам с Виктором КСНы не нужны, мы пойдем в цивильном, чтобы правдоподобнее было. Так что комбезы – для вас и Вари.

Возражать никто не стал.

Присели на дорожку.

Наступил момент старта.

Виктор назвал координаты Кипра «белого трафика S-оси», Варвара подтвердила их подлинность, и первыми в «будущее» острова отправились Анатолий Романович и Николай – Северцев отдал им конвосинхрон. Затем настала очередь остальных.

Виктору вернули его синхрон, и он ушел вслед за первыми десантниками, пребывая в необычном для себя состоянии нерешительности.

– Ты ему все еще веришь? – спросила Варвара, когда они с Северцевым остались одни.

– Верю, – не сразу ответил Олег, преодолевая внутреннее сопротивление. – Но даже если бы я ему не верил, у нас нет другого шанса вызволить Ладу.

– Он колеблется…

– Возможно, это последствия шока после нейтрализации пси-программы.

– Или результат сопротивления сознания влиянию остатков программы, если она нейтрализована не полностью. Пограничное состояние. И только богу известно, какое он примет решение в следующий момент.

– Будем надеяться на лучшее.

Варвара шагнула к нему, и они обнялись.

– Мне страшно…

Не бойся, я с тобой, хотел успокоить ее Северцев, но потом понял: она боялась не за себя, а за дочь.

– Мы спасем ее, вот увидишь!

– А потом?

– Завтра будет завтра, как говорит мой отец. Мы вместе, и мы победим!

Гостиная Анатолия Романовича опустела.

Кто-то позвонил в дверь спустя минуту после ухода последних членов команды. Раз, другой, третий. Затем щелкнул замок, дверь открылась, и в квартиру Новикова вошел высокий сухощавый мужчина с цепкими серыми глазами и светлыми волосами до плеч. Он обошел все комнаты, постоял в задумчивости у стола, заглянул в сумку на диване и покачал головой. Вытащил из-за уха тоненький усик рации.

– Паша, они на драйве.

– Ты думаешь, они решились-таки на атаку? – Собеседник светловолосого, судя по голосу, явно одобрял действия команды Северцева.

– Это очевидно.

– Объект?

– Российский экзом велиарха.

– Ни много ни мало!

– Да, они люди решительные и масштабные, нам повезло.

– Велиарх имеет много схронов…

– Они отправились на Кипр по белой ветви.

Пауза.

– Что будем делать?

– Я иду туда.

– Тогда встречаемся на южном мысу, в районе женского монастыря.

Разговор прервался.

Гость Новикова еще раз обошел гостиную Анатолия Романовича и исчез, не дойдя до двери.

ГЛАВА 7

Они собрались на берегу бухты – все пятеро, никто не отстал и не потерялся.

Варвара посоветовала не разгуливать на открытых местах, так как владения велиарха наверняка контролировались службой наблюдения за пространством СКонС, и мужчины послушно укрылись в скалах, нависающих над водной гладью бухты.

Яхты здесь не оказалось, и ни один след не указывал на присутствие в этих местах базы СКонС.

Северцев нашел глазами знакомую башню, почти невидимую, прозрачную, похожую на геометрически правильный столб тумана. Одна эта башня – пресловутый «хроноклюв» – и указывала на принадлежность ландшафта к другому миру, точнее, к другому состоянию Земли. И Вселенной в целом.

– Ну, и где же ваша яхта? – осведомился Анатолий Романович; ткань спецкомбинезона обтягивала его атлетическую фигуру, как вторая кожа. Николай в таком же костюме неопределенного цвета выглядел скромнее. А поскольку ткань КСН обладала способностью к мимикрии благодаря особому поверхностному слою, издали увидеть людей в комбинезонах на фоне скал было трудно.

Северцев кинул взгляд на Варвару. КСН и на ней сидел отлично, подчеркивая достоинства фигуры, и надо было заставлять себя не смотреть на женщину долго, чтобы не выглядеть глупо.

– Надо искать.

– Не надо, – возразила Варвара. – Не имеет значения, где она располагается в данный момент. Все равно каждому из нас предстоит драйвироваться на борт яхты. Надо просто договориться, кто идет первым, кто вторым и с каким интервалом.

– Мы уже решили, кто пойдет первым, – сказал Северцев. – Я и Виктор. Хорошо бы добыть рации. Связь нам нужна как воздух.

– Рации будут, – пообещал Виктор. – Как только доберемся до цели, я их достану.

– Тогда осталось договориться о месте встречи. Витя, ты был на яхте, знаешь, как она выглядит?

– Нет, – отрицательно качнул головой Красницкий.

– Я знаю, – сказала Варвара.

– Можешь описать?

– Такие яхты есть почти у каждого экзома. У российского – это яхта «Океан». Водоизмещением, насколько мне помнится, около шестисот тонн. Три палубы. Длина – шестьдесят метров. Круизная скорость – двадцать два узла, максимальная – тридцать. Шесть гостевых кают, каюта владельца, VIP-каюта, зал развлечений, кают-компания, компьютерный зал и лаборатория. Отделка интерьера из красного дерева. Экипаж – что-то около тридцати человек.

– Неплохо, – пробормотал Анатолий Романович. – А оружие на борту имеется?

– Зенитно-ракетный комплекс «смерч».

– Наш, отечественный, – одобрительно сказал Новиков. – Со сверхзвуковыми ракетами. Таких ни у кого нет. Патриот этот ваш велиарх.

– Просто наши ЗРК действительно лучшие в мире, – ухмыльнулся Северцев. – Так что ни хрена не патриот, а вор и бандюга.

– Отправляйтесь, – тихо произнес Николай. – Время работает против нас.

Времени как такового нет, хотел сказать Северцев, но посмотрел на учителя и понял, что речь идет не о формальных аспектах термина «время» и не о научных формулировках. Каждый человек имел свой запас длительности бытия, свой диапазон существования, свой темп жизни, но Программа Творца заставляла людей жить вместе, в едином потоке изменения состояний, что и воспринималось людьми как время. И оно в данный момент действительно ограничивало возможности группы.

– Пошли, – сказал Северцев, цепляя браслет конвосинхрона на запястье Виктора; свой синхрон он отдал Николаю.

– Удачи! – пожелал им Анатолий Романович.

Выглядевшая утомленной Варвара хотела что-то добавить, но вместо этого подошла к Олегу, поцеловала его в щеку. Он бросил на нее успокаивающий взгляд и включил синхрон.

Темнота… падение в бездну… холод-жара… свет!

Они «сошли» с «оси S» на верхней палубе красавицы-яхты, огибающей гористый мыс какого-то острова. Очевидно, это была северная оконечность Кипра, судя по расположению солнца над горизонтом.

Прямо перед десантниками располагался на палубе бассейн с неправдоподобно яркой голубой водой. Сзади, всего в пяти шагах, вырастали из палубы купола и ажурные конструкции каких-то антенн. За этими куполами располагался твиндек с двумя контейнерами угрожающего вида и ряд серебристых выступов неизвестного назначения. На носу яхты виднелась еще одна антенна, а может быть, часть навигационного оборудования судна. И нигде ни души, ни одного постороннего звука, кроме гула двигателей и плеска волн о борта яхты.

– Может, начнем партизанскую войну? – быстро проговорил Северцев, пребывая в «полете беркута» и чувствуя некую эйфорическую окрыленность от прилива сил и раскрывшегося объема гиперчувствительности. В этом состоянии он мог бы, наверное, справиться с целым взводом бойцов противника.

– Не стоит, – ответил более трезвый Виктор. – Поломаем весь план. Нам надо сыграть конвоира и пленника, выяснить, где Лада и что с ней, и только потом начинать военные действия.

– Если действовать по-умному, на опережение… застать велиарха врасплох…

– Остынь, Север! Одним наскоком наши проблемы не решить. Слишком много барьеров надо преодолеть, чтобы добраться до велиарха. Как говорил один философ[19]: «Ум берет один барьер за другим, глупость же вообще не знает преград».

– Ладно, проехали, – буркнул Северцев, слегка пристыженный и раздосадованный; ему и в самом деле казалось, что, начни они атаку, их вполне мог ожидать успех. – Я просто хочу побыстрей закончить дело. Идем сдаваться. Где тут люки? Не будем же мы торчать на палубе и ждать, пока здесь кто-то появится.

Но ждать им не пришлось.

В одном из куполов сзади бесшумно открылась дверца, и гости мгновенно оказались в окружении чуть ли не десятка фигур в черном, вооруженных автоматами.

– Спокойно! – поднял вверх свободную руку Виктор. – Я угларх Евро-Азиатского такантая! Отведите меня к мастеру.

Вперед вышел сутулый мужчина с красным носом и шкиперской бородкой.

– Что вы себе позволяете, угларх? Это зона ПВВ[20]! Вам здесь появляться запрещено. Откуда вы узнали координаты графа?

– От верблюда, – скривил губы Виктор. – Мне нужно увидеться с мастером. У меня важная информация.

– Я триарх Шютта, можете оставить свою информацию мне. – Говорил бородач по-русски свободно, хотя и с прибалтийским акцентом.

– Эта информация не вашего уровня, триарх.

Мужчина с бородкой перевел взгляд на Северцева.

– Кто это?

– Конь в пальто, – тем же высокомерно-вызывающим тоном ответил Красницкий. – Моя добыча, объект две тысячи два.

– Северцев? – уточнил триарх Шютта. – Это славно. Как вам удалось захватить его? По нашим сведениям, он перешел на уровень свободного драйва.

– У меня нет времени отвечать на ваши вопросы, триарх, – отчеканил Виктор. – Извольте доставить нас к мастеру.

– Мастера сейчас нет, – пожал плечами Шютта. – Мы ждем его. А пока побеседуйте с экзархом.

Северцев бросил на Виктора косой взгляд. Еще оставался шанс освободиться, начни они внезапный скоростной бой. Но Виктор явно не был расположен к активным действиям.

– Ведите.

Сутулый триарх со шкиперской бородкой махнул рукой молчаливым парням в черных спецкостюмах, и те повели пленников внутрь судна. Спустились по ступенькам винтовой лестницы вниз, на первую палубу, прошли пустым коридором со стенами, обшитыми светящимися изнутри панелями, остановились у двери в носовую каюту.

Триарх постучал.

Дверь открылась, он вошел и тут же вернулся.

– Заходите.

Виктора и Северцева подтолкнули в спины, и они перешагнули порог довольно большой каюты, главной достопримечательностью которой был плоский плазменный телевизор с полутораметровой диагональю, висящий на стене.

Интерьер каюты был выдержан в псевдоолигархическом стиле: много истинно художественных вещей, картины, витрины, панели с подсветкой, отделка из красного дерева, большие окна, плавные линии мебели, мягкое освещение.

Человек у белого рояля, наигрывающий что-то умиротворяюще-осеннее, блюзовое, перестал играть, закрыл крышку рояля и повернулся к гостям. Северцев едва удержался от возгласа удивления. Это был знакомый по компании отца генерал ФСБ Герасимов.

– Приятно увидеть знакомые лица, – улыбнулся он, довольный произведенным эффектом. – Добрый день, Олег. Узнал?

– Кирилл Эдуардович, – пробормотал Северцев.

– Он самый.

– Экзарх?

– Увы, и это правда. Хотя отец твой этого не знает. Надеюсь, и не узнает, зачем расстраивать старика? Для наших игр он не подходит, несмотря на бодрость духа. Я как-то пробовал с ним беседовать о целях СКонС, он не понял, и на этом все закончилось. Может быть, сын его пойдет дальше?

Герасимов посмотрел куда-то за спину гостей, и тотчас же триарх Шютта выстрелил в затылок Виктора из имплантора. Виктор мягко свалился на пол, не издав ни звука. Северцев рванулся было к триарху, но его остановили не столько наручники конвосинхрона, сколько пренебрежительно-ироничная усмешка, скользнувшая по губам генерала.

– За что вы убили его?!

– Ну, во-первых, не убил, а только отключил. Красницкий нам еще пригодится, хотя уже и не в качестве угларха. Во-вторых, он не выходил на связь больше четырех часов, а по нашим правилам это недопустимо. Очевидно, вам каким-то образом удалось его перевербовать, а если нет, то лучше перестраховаться. Надеюсь, вы поделитесь опытом. – Он посмотрел на Шютту. – Снимите конво и уберите его.

В каюту вошли двое парней в черном, отцепили наручники синхрона и унесли Виктора.

– Вы пока свободны, Георг, – сказал экзарх.

Шютта щелкнул каблуками и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

– Только не надо демонстрировать свою технику рукопашки, – сказал Герасимов. – Мы наслышаны о твоих подвигах, Олег Андреевич. Ловко ты справился с моим коллегой Ахмадом. Но здесь это не пройдет, все пространство яхты контролируется службой VIP-охраны, при малейшем подозрении она откроет огонь на поражение. А мне не хотелось бы терять такого ценного сотрудника раньше времени.

– Я не ваш сотрудник.

– Я думаю, мы договоримся. Ахмад не смог тебя убедить, потому что не нашел подхода. Я найду. Или тебе нужен наглядный пример? Хочешь убедиться, что отсюда нет выхода?

– Не хочу.

– Ну и правильно, – с одобрением кивнул Герасимов. – Садись, побеседуем, пока появится мастер.

– Господин Крушельницкий?

Брови генерала изогнулись дугой.

– Ты знаешь больше, чем мы рассчитывали. Но все равно, садись, садись, Олег, интересно будет тебя послушать. Я не все знаю о твоих похождениях, а главное – не знаю цели. Зачем тебе понадобилось вмешиваться в эту историю с Сабировыми?

– Где Лада? – бросил Северцев, оставаясь на месте. Состояние «полета беркута» позволяло ему держать боевую форму и оценивать ситуацию адекватно. Он чувствовал, что за каждым его движением следит не одна пара глаз, каюта экзарха просматривалась охранниками, а в стены, очевидно, были вделаны скрытые телекамеры и оружие.

– Мне говорили, – кивнул экзарх с оттенком пренебрежения, – но я не поверил. Разве Лада твоя дочь?

– Нет, она мне дочь, – с вызовом ответил Северцев.

– Очаровательно, – вздохнул Герасимов. – Насколько я знаю, эта болезнь – любовь – не лечится. Хотя странно: влюбиться в женщину старше на много лет, да еще с ребенком… да еще бывшую тетрархом…

– Вам не понять.

– Увы, да. И тем не менее попробую тебя уговорить перейти на нашу сторону. Добровольно. Другие варианты не сулят для тебя ничего хорошего.

– Где Лада? Что с ней? Она жива?

Герасимов пожевал губами, разглядывая гостя с сомнением во взоре.

– Ты вообще способен говорить о деле, Олег Андреевич?

– Только после того, как вы покажете мне девочку.

– Ты разочаровываешь меня.

– Организация, ворующая детей у родителей ради каких-то своих целей, разочаровывает меня еще больше.

Экзарх поморщился.

– Мы можем ошибаться в деталях, но не ошибаемся в главном, в стратегии. Судьба девочки – сущая мелочь по сравнению с той целью, которую поставил перед собой велиарх.

– Скажите уж – господин Крушельницкий. Велиарх – коллективный организм, но Людвиг Остапович все же смог стать общим боссом, не так ли? Однако бог с ним, с велиархом, он – оператор планетарного уровня, маленький уродливый хозяйчик небольшой планеты под названием Земля. Есть и над ним начальники, я уверен, и я обещаю добраться до них, если вы сами не в состоянии навести порядок в собственных рядах. Потому что главными принципами жизни людей были и остаются этические ограничения типа «будь справедлив» и «не мешай жить другим».

Герасимов оглядел лицо говорившего прищуренными глазами, помолчал, переваривая услышанное.

– Похоже, мы не договоримся, Олег. Я знал, что ты человек упрямый, идейный и совестливый, но не думал, что настолько. А если мы захватим твоего отца? Ты все равно будешь упорствовать в свой философии?

Северцев потемнел.

Экзарх засмеялся.

– Не стесняйся, Олег Андреевич, дай волю своим чувствам, авось полегчает. У тебя на лице написано, что ты хочешь меня разорвать на куски. Попробуй, вдруг получится.

– Каждому воздастся по делам его, – расцепил челюсти Северцев, – рано или поздно. Покажите Ладу, все переговоры – потом.

– Экий ты настырный, – покачал головой генерал. – Прямо как твой отец. Его тоже трудно сбить с пути, если он уже настроился куда-то идти. Что ж, смотри.

Он подошел к столу в углу каюты, щелкнул кнопкой пульта дистанционного управления. Экран телевизора посветлел, налился жемчужным свечением и протаял в глубину. Стала видна обстановка еще одной каюты, стены которой представляли собой приборные панели. Посреди каюты находилась сложная установка со множеством грубых с виду ребер, штанг, шлангов и острых деталей, напоминающих шипастые рыбьи кости. В недрах установки находился длинный параллелепипед из неровных стеклянных окошечек, напоминающий саркофаг.

В каюте перед пультами у стен сидели двое операторов в голубых халатах. Один из них – японец с виду – поднял голову и посмотрел в объектив телекамеры.

– Доктор Йода, – сказал Герасимов, – выдвиньте на минутку инвертор.

Японец молча пробежал пальцами по клавиатуре пульта перед собой, и прозрачный саркофаг медленно выдвинулся из недр странной, создающей эффект живого организма установки.

Северцев сглотнул ком в горле.

В саркофаге лежала опутанная проводами Лада с закрытыми глазами, с кожистой шапкой на голове, похожей на шлем мотоциклиста, и с браслетами на руках и ногах.

– Что вы с ней сделали?!

– Ничего, – сказал Герасимов. – Ну, или почти ничего. Пришлось подавить ее пси-сферу, чтобы она не сбежала. Это не опасно для жизни.

Северцев сделал шаг вперед, и тотчас же что-то тихо щелкнуло в стене напротив – это раздвинулась сегментовидная, как у фотоаппарата, заслонка, открывающая упрятанный в стене ствол винтовки или пулемета.

– Отпустите ее!

Экзарх выключил телесистему, иронически посмотрел на путешественника.

– Это невозможно. Даже если бы захотел, я не смог бы отпустить девчонку. Ее хозяин – мой начальник.

– Она не рабыня, а ваш начальник – не Господь Бог!

– Тем не менее ничем не могу помочь. Девочка нужна Людвигу Остаповичу для контакта с… э-э…

– Глубинником!

– Ты и это знаешь? – удивился Герасимов. – Поздравляю. Ты действительно ценный кадр, не придется даже объяснять наши задачи.

– Не придется! – глухо пообещал Северцев.

– Иди, подумай. – Экзарх не обратил внимания на реплику собеседника, ткнул пальцем в стол.

Дверь каюты открылась, на пороге возник сутулый Шютта.

– Отведите его в кормовой кубрик.

– Там угларх…

– Плевать, он в шоке, так что ничего не произойдет. Через час прибудет сам, пусть и решает, что с ними делать.

Северцев молча повернулся и вышел из каюты экзарха. В коридоре его подхватили под руки двое мощных парней в черном, ударили в живот, потом по затылку и поволокли в трюм. Швырнули на пол тесного кубрика с крохотным иллюминатором и двумя койками – одна над другой. На нижней неподвижно лежал ничком Виктор Красницкий.

Дверь закрылась, с лязгом повернулись кремальеры.

Северцев с трудом сел на полу, пощупал гудящую голову и пообещал себе утопить в море весь экипаж яхты вместе с ее владельцем.

Над горами пролетел вертолет.

Анатолий Романович проводил его глазами, покосился на Варвару.

– Насколько я понимаю, здесь не должно быть людей. А вертолеты между тем летают как у себя дома.

– На Кипре есть база… – начала Варвара.

– Я не об этом. Каким образом в этот мир «будущего» попадают такие крупные объекты? Вертолеты, яхта… Для переноса людей существуют синхроны, а для них?

– У каждого экзома в распоряжении большие синхро-системы, способные драйвировать на S и Е-трафики крупные объекты, вплоть до океанских субмарин. Я, например, знаю, что одна такая субмарина плавает в океане Европы.

– В каком океане? Атлантическом?

– Я имею в виду спутник Юпитера.

Анатолий Романович посмотрел на Николая.

– Иногда мне хочется проснуться.

– Мне тоже, – улыбнулся бывший учитель Северцева. – Однако, к великому сожалению, это не сон. Предлагаю начать операцию проникновения. Прошло уже больше часа, а от наших ни слуху ни духу. Чувствую, что-то случилось. Могу пойти первым.

– Нет, – качнула головой Варвара, – первой должна идти я.

– На мой взгляд, это неправильно, – возразил Анатолий Романович. – Мы должны идти все вместе, чтобы не распылять силы. Нас не ждут, и этим надо воспользоваться.

– Согласен, – после некоторого раздумья сказал Николай.

– Запоминайте координаты масс-графа, – сказала Варвара. – Если промахнетесь – назад выбраться будет трудно.

– Не беспокойтесь, – усмехнулся подполковник, – не потеряемся.

– Тогда нам пора. Вы готовы?

– Мы всегда готовы.

Варвара взглянула на вырастающий из-за горизонта туманно-прозрачный столб и включила синхрон.

Через несколько мгновений она оказалась на верхней палубе яхты «Океан», точно в том же месте, где «сошли» с «оси S» Виктор Красницкий и Северцев. Однако вопреки заявлению подполковника Новикова ее здесь ждали. Как только Варвара «проявилась» между куполами и бортиком бассейна, открылась дверь ближайшего купола, из нее выскочили трое мужчин в черном, и один из них с ходу выстрелил в гостью из имплантора. Отреагировать на выстрел и уйти обратно на трафик «оси S» она не успела.

Люди в черном подбежали к упавшей женщине, держа ее под дулами пистолетов. Тот, что имел «просветлитель», наклонился над ней, вытащил из руки такой же излучатель.

– Смотри-ка, это же сама Сабирова! Вот это сюрприз!

Ответить ему напарники не смогли.

За их спинами проявились из воздуха Анатолий Романович и Николай, а их реакция намного превосходила возможности охранников велиарха.

Через несколько секунд все было закончено. Обошлось без стрельбы. Гости владели всеми возможными приемами рукопашного боя и не тратили время на обдумывание ситуации.

Они не стали обыскивать противников, взяли только их оружие. Счет шел на минуты и секунды. Втащив тело Варвары в тамбур купола, из которого начинались трап на верхний ярус пристройки и спуск на нижние палубы яхты, они вернулись за телами парней в черном, затем разделились. Анатолий Романович направился по ступенькам вверх, Николай же начал спускаться в недра судна. Он не тешил себя надеждой добраться до ушедших ранее Олега и Виктора незамеченным, однако очень хорошо знал, что такое внезапное нападение. Шанс прорваться у десантников был, хотя потеря Сабировой снизила вариативность и силу группы.

Анатолий Романович догнал его на средней палубе, поднял два пальца, показывая, что обезвредил двух членов экипажа. Николай кивнул, поднял вверх ствол имплантора и выглянул в коридор, обегающий строения палубы. Пора было начинать «партизанскую войну» и брать «языка».

ГЛАВА 8

Несколько минут после ухода конвоиров Северцев отдыхал, приводя мысли и чувства в порядок и глядя на лежащего без движения Виктора.

Ситуация в общем-то складывалась патовая, и придумать что-либо умное в таких обстоятельствах было трудно. Оставалось ждать появления велиарха и уже во время беседы с ним начинать свою игру. Какую именно – Северцев пока не знал, но надеялся на свои силы и счастливый случай.

Рука Виктора конвульсивно дрогнула.

Олег посмотрел на него с жалостью, состраданием и чувством вины, потом на ум пришла неожиданная мысль: а не попытаться ли вывести его из шокового состояния? Вдруг получится?

«Не сходи с ума! – пробурчал внутренний голос. – Вы вдвоем с учителем с трудом вывели его из беспамятства, одному тебе не справиться».

«Я подключу его к своей энергетике».

«Сгоришь, дурак!»

«Не сгорю, трус. Шансов поднять Витю больше не будет, а если он очнется, мы справимся с любым спецназом».

«Как знаешь…»

«Спасибо за разрешение. Теперь не мешай».

Северцев приблизился было к койке, но вспомнил о системах подсматривания и подслушивания, которыми могли пользоваться тюремщики, и сосредоточился на поиске источников электромагнитного «шума».

Источники отыскались почти сразу. Один из них оказался глазком телекамеры, замаскированным под электророзетку, второй – микрофончиком, вмонтированным в компас, висевший на стене.

Подумав немного, Северцев погулял по кубрику, словно невзначай загородил розетку спиной и тут же закрыл зрачок телекамеры разжеванной во рту хлебной массой; в кармане отыскался кусок сухаря. Найти и обезвредить микрофон было делом одной минуты. После этого он подсел к Виктору на койку, склонился над ним, подсунул левую ладонь под затылок, правую ладонь положил на лоб, сосредоточился на энергоотдаче и закрыл глаза.

Сердце забилось с удвоенной частотой, потом перешло в режим медленной стронг-пульсации, прогоняя кровь по сосудам вдвое быстрей, насыщая ткани кислородом до уровня газового алкалоза, сопровождающего гипервентиляцию легких. Это был очень опасный прием, которому Северцева научил Николай для сверхбыстрого – но очень короткого – действия в условиях смертельной опасности. Однако у Олега не было другого выхода. Разве что отказаться от помощи Виктору.

Голова закружилась, наступила эйфория, тело потеряло плотность, превратилось в газовый шар. Он почувствовал, что начинает истекать струей тепла и света в пространство, вспомнил о своей задаче и направил поток энергии через руки в голову Виктора. Глаза заволокло красным туманом. Показалось, что в тело через пятки проникла черная бездна и начала растворять в себе мышцы и кости, оставляя засветившуюся нервную систему жить самостоятельно…

Сколько длилось это состояние, он не помнил. Сознание покинуло его, как только через тело пошел энергетический поток. Очнулся от холода. Прислушался к себе, не ощущая ни рук, ни ног. Сердце билось медленно и неровно, холод подбирался и к нему, но сознание уже заработало, подключая один за другим органы чувств, и Северцев понял, что лежит на полу каюты, уткнувшись головой в металлическую ножку койки, подвернув затекшие руки.

Попробовал шевельнуться, не смог с первого раза. Полежал немного, собираясь с силами. Захотелось плакать. Сил не было. А главное, было абсолютно ясно, что с задачей вывести Виктора из шока он не справился.

«Я предупреждал», – напомнил о себе внутренний голос, тихий и хрупкий, как хрустальный бокал.

«Я жив! – стиснул зубы Северцев. – Значит, не все потеряно!»

Он сосредоточился на макушке, мысленно открыл ее, превратив в антенну, и направил в космос, ловя лучики энергии.

Стало легче.

Кончики пальцев рук и ног стало покалывать, к ним возвращалась чувствительность, а вместе с нею – боль. Северцев снова попытался пошевелиться и наконец смог изменить позу, лег на пол поудобней, закрыл глаза, чувствуя блаженное тепло, растекавшееся от макушки по голове к шее и ниже, в грудную клетку.

Какое-то беспокойство затронуло часть сознания.

Он насторожился, подключая к сознанию сферу экстрасенсорики. Рядом кто-то был, тяжелый, больной, несчастный, и ждал его пробуждения. Олег открыл глаза и увидел Виктора, слегка повернувшего голову и глядевшего на него черными блестящими глазами.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, как бы заново узнавая.

Губы Виктора шевельнулись:

– Что со мной? – Голос актера был невыразителен и еле слышен.

– В тебя стреляли, – почти таким же голосом ответил Северцев.

– Я не чувствую боли…

– Стреляли из «просветлителя».

Виктор помолчал, медленно переваривая сказанное.

– Не помню… но если они стреляли… почему я в сознании?

– Зато я практически без сознания, – нашел в себе силы пошутить Северцев.

Глаза Виктора чуть оттаяли, потеплели.

– Ты меня… откачал?

– Теперь ты мой должник.

– Я уже трижды твой должник.

– Дважды.

– Извини, что-то с памятью… – Виктор попытался встать, но поморщился и снова улегся на койку. – Черт! Я пустой, как… воздушный шарик!

– Лежи, не шевелись, копи силы.

– Что будем делать дальше?

Ответить Северцев не успел.

Запищали кремальеры запоров, ручка двери опустилась.

– Сделай вид, что ты еще в шоке! – быстро шепнул Олег. – И жди момента…

В кубрик вошли двое черноформенных парней.

– Он заклеил камеру! – угрюмо буркнул один из них. – И выдернул микрофон! Вот сука! А мы голову ломаем…

Второй молча пнул Северцева носком ботинка в бок… и полетел на пол, врезался головой в стену кубрика, затих. Первый тюремщик выхватил пистолет, но был в мгновение ока обезоружен и оглушен.

Виктор привстал было, собираясь вмешаться, однако Северцев, чувствуя приближение волны угрозы, прижал палец к губам:

– Лежи! Ты все еще в бессозналке!

Виктор послушно лег, закрыл глаза.

В ту же секунду в кубрик ворвались еще двое вооруженных матросов в черных робах, направили стволы автоматов на Северцева, загородившегося телом охранника.

– Спокойно, мальчики, спокойно, – сказал он, переживая приступ слабости; организм полностью не восстановился, и новая энергопотеря грозила полной обессиленностью. – Я не привык к грубому обращению и просто защищался. Могу я поговорить с кем-нибудь из ваших начальников?

Из-за спин матросов вышел еще один в черном, с красным шевроном на рукаве. Лицо его было абсолютно равнодушным.

– Идемте, вас ждет хозяин.

– Вот и отлично. – Северцев отпустил охранника, вернул ему оружие. – Больше не сучи ножками, не бей лежачих, калекой можешь остаться.

Его пихнули в спину и повели по коридорам и лестницам в нос яхты, на вторую палубу, где располагалась каюта владельца судна. Дверь, толстая, тяжелая, прочная, открылась автоматически и бесшумно. Северцев переступил комингс и оказался в лесу – по первому впечатлению. Каюта велиарха представляла собой уголок «дикой» природы с пальмами, фикусами, рододендронами и ползучим кустарником, почти скрывшим неровные «каменные» стены. Несколько кресел и прозрачный стол с компьютером, а также плоская плита плазменного телевизора терялись в этой зелени, органично вписанные в пейзаж.

Два кресла были заняты. В одном сидел генерал Герасимов – экзарх, одетый в коричневый костюм с галстуком, во втором – мощного сложения мужчина средних лет с красноватым от загара лицом. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами и шорты. Северцев понял, что это и есть господин Крушельницкий, глава Счетной палаты и он же – экзом велиарха, один из эмиссаров СКонС на Земле.

Герасимов встал и вышел, кинув на гостя рассеянный взгляд.

– Проходите, Олег Андреевич, садитесь, – проговорил Крушельницкий неожиданно тонким голосом. – Будьте как дома.

– Спасибо, я постою, – вежливо отказался Северцев.

– Судя по всему, вы имеете превратное представление о сути и цели нашей деятельности. – Тон велиарха не изменился, только в глазах зажглась и погасла искра угрозы. – Мне хотелось бы изменить ваше мнение.

– Вряд ли вам это удастся.

– И все же я попытаюсь. Не скрою, вы ценный индивидуум, судя по тому, что мне рассказали о вас, и ваше участие в деятельности системы весьма желательно. Хотя, с другой стороны, не стоит переоценивать человека, кем бы он ни был. Как известно, незаменимых специалистов не бывает.

Северцев понял смысл сказанного. Велиарх давал понять, что самостоятельность и упорство собеседника имеют пределы.

– Отпустите Ладу, и мы побеседуем.

– Хотел бы, да не могу, – развел могучими руками Крушельницкий; было видно, что он продолжает держать себя в хорошей физической форме и занимается скорее всего бодибилдингом. – Дочь Сабировых – потенциальный лидер, мессия, как принято говорить, и вполне способна изменить анналы СКонС. Во всяком случае – в планетарном масштабе. А это недопустимо.

– Почему? Вы боитесь потерять власть?

– Боюсь, – без улыбки кивнул Крушельницкий. – Да присядьте же, наконец, от этого вашей гордости не убудет.

Северцев подумал и сел в кресло напротив.

– Напитки, чай, кофе, вино?

– Ничего. Впрочем… зеленый чай, если можно.

Крушельницкий не шевельнулся, но буквально спустя несколько секунд в каюте появился стюард во всем черном и принес поднос с чашкой чая, сахарницей и печеньем. Северцев взял чашку, отхлебнул, чувствуя побежавшую по пищеводу волну тепла. Система восстановления сил организма заработала интенсивнее.

– Глинтвейн, – приказал Крушельницкий.

Стюард кивнул, удалился и принес на подносе бокал дымящегося напитка малинового цвета.

– Теперь давайте порассуждаем. – Велиарх взял бокал, отпустил стюарда. – Что такое БМГ? Несомненно, вам уже известна физическая суть термина. Добавлю: БМГ – это солитон или волна жизни, скользящая по оси состояний в сторону увеличения размеров более сложных белковых систем. Причем не только на Земле, но и вообще во всем объеме «креста состояний», то есть – Вселенной. Но эта волна неоднородна, и некоторые формы жизни чрезвычайно агрессивны по отношению к остальным.

– Например, люди.

– Ну, мы – не самая агрессивная форма разума, есть гораздо более опасные существа. И вот они-то и нарушают баланс Божественной Программы и требуют постоянного вмешательства. Конечно, мы тоже не ангелы, надо признаться, почему и приходится напрягаться нашей службе, удерживать гармоничное сочетание власти и исполнения, желаемого и действительного, мечты и возможности. Те три разумные расы, предшественницы человечества, не смогли этого сделать и ушли со сцены истории. Программа вычеркнула их из жизни.

– Не Программа, а Подпрограмма, – усмехнулся Северцев. – Не передергивайте. Возможно, когда-то СКонС в точности следовала принципам Создателя, но теперь она трактует их иначе, перевернула смысл большинства светлых понятий и терминов и спокойно выдает черное за белое, уродство за красоту, зло за добро. Или это не так?

– Вы заблуждаетесь, – качнул массивной головой Крушельницкий. – Если бы мы не вмешивались в эволюцию БМГ, жизни давно бы не было, наступил бы полный хаос, коллапс. К примеру, человек со всем своим биологическим наследием – животное, к тому же очень жестокое животное, и только наше вмешательство позволило ему освоить нишу разума на Земле. Которую, кстати, могли бы заполнить и другие виды жизни – лемуры, слоны, дельфины, птицы, колонии насекомых. Так что мы делаем благое дело, не во имя одного человека, а во имя всего человечества, во имя идеала.

Крушельницкий допил глинтвейн, вытер губы тыльной стороной ладони, снисходительно глянул на собеседника.

– Потенциал человека гораздо более высок, чем степень его реализации. Появление таких одаренных детей, как дочь Сабировых, тому подтверждение. Однако социальная гибкость и адаптивность ярких личностей гораздо ниже, чем средних, поэтому Программа наделяет людей из всех потенциальных возможностей самыми минимальными, чтобы снизить потери от социальных конфликтов. В нынешних условиях – это ошибка. Вот СКонС и пытается ее исправить.

– К чему вы ведете? – не понял Северцев. – Если Программа Творца направлена на репродукцию людей с экстраспособностями, то зачем вы корректируете ее, уничтожая этих людей?

– Не всегда, только тех, кто становится социально опасен. В большинстве случаев эти личности добровольно соглашаются работать с нами.

– Кто же это, интересно? Не назовете имена?

– Да хоть сотню. Например, Эйнштейн, Вернер фон Браун, наши Сахаров, Ленин, Лев Толстой, многие президенты, премьер-министры, политики, деятели культуры.

– Не может быть!

– Это факт, – развеселился Крушельницкий; его почти женский голос мурлыкал, убаюкивал, успокаивал, обволакивал сознание, и смысл слов начинал уплывать, теряться, так что Северцеву приходилось напрягать психику, чтобы вникать в сказанное.

– Но Лев Толстой… он же… классик…

– Лев Толстой был масоном, а масонские ложи и ордена – наше детище. Его доктрина непротивления злу насилием сыграла важную роль в формировании слоя инертных людей, в коррекции социума. Вы должны понимать, что нет ничего негативного в объединении людей вокруг одной сильной личности. Вопрос лишь в том, куда эта личность поведет учеников, паству. И тогда на сцену истории выступаем мы.

Северцев с силой потер лоб, вытянул вперед ладонь.

– Погодите… все это хорошо… то есть печально… Я все равно признаю только закон справедливого воздаяния по заслугам, закон возмездия, если хотите. И для меня люди, похищающие детей для своих, пусть самых что ни на есть благородных целей, – негодяи! Вернемся к девочке. Объясните внятно, зачем она вам. Что вы с ней хотите сделать?

Крушельницкий поморщился.

– Вы безнадежно упрямы, Олег Андреевич, это до добра не доведет. У меня нет времени на разговоры, но вам я отвечу. Мы упоминали о других существах, населяющих миры БМГ, более жестоких и непредсказуемых, чем человек. Эти существа, к великому сожалению, есть и на Земле. Точнее – на ядре Земли.

– Глубинники…

– Точно так. Их разум еще в зачаточном состоянии, но Программа запущена, глубинники набирают силу, начинают изучать планету, выбираться на поверхность, и человечеству вскоре придет конец. Уже сейчас число землетрясений и стихийных бедствий – проявление деятельности глубинников – подошло к опасной черте, а через десять-пятнадцать лет процесс станет необратимым, понимаете?

– Нет. При чем тут Лада?

– Если мы сегодня не защитимся, завтра мы исчезнем! Дочь Сабировых нужна мне для контакта с глубинниками. Мы хотим договориться с ними о разграничении сфер влияния.

Северцев задумался. Слова велиарха отражали беспокойство всего руководства СКонС грядущими изменениями собственного положения, но в них крылся некий изъян, пока неуловимый для путешественника. Над ним надо было поразмышлять, проанализировать всю информацию и понять, что именно не нравится в парадигме велиарха. Но Крушельницкий не дал ему времени на размышления.

– В настоящее время Программе важен и интересен не отдельный человек как личность, – продолжил он, – а система под названием человечество. Структура гораздо больших масштабов и возможностей. Мы должны помочь ее становлению. Вот почему отдельный индивид не играет большой роли. А иногда и мешает. Пусть люди в массе своей и потеряют ряд первичных свойств, зато по мере все более плотного включения их в социальный организм окрепнет в с е человечество как коллективная разумная система. И только она сможет на равных потягаться с новым видом разума – глубинниками. Кстати, это тоже коллективный организм, нечто вроде грибницы, растущей на ядре Земли. Но суть не в этом. Хотите поучаствовать в эксперименте?

Северцев очнулся.

– У меня есть выбор?

– В принципе мы обойдемся и без вас, но лучше все-таки присоединиться. Так вы скорее убедитесь в благих намерениях моей команды.

Северцев хотел возразить, но вовремя остановился. Мысль, пришедшая в голову, позволяла усыпить бдительность велиарха и отреагировать на предлагаемое действо в нужный момент.

– Хорошо, я посмотрю, чем это закончится. Но пообещайте, что с головы девочки не упадет ни один волосок!

– Разумеется, – легко пообещал Крушельницкий.

Его вывели на палубу с руками, скованными сзади наручниками, и Северцев увидел близкий скалистый берег, небольшую бухточку и висящий над ней вертолет.

Яхта стояла у каменного столба с плоской вершиной, на которую был спущен трап с борта судна. Столб соединялся с берегом ажурным мостиком. Ровная площадка, на которую поднимался мостик, была явно создана человеческими руками.

На столбе, а также на берегу неподвижно стояли черные фигуры, вооруженные автоматами. Их было не меньше двух десятков, и Северцев с сожалением подумал, что в одиночку справиться с такой армией хорошо вооруженных и подготовленных бойцов вряд ли возможно.

На палубу вышел Крушельницкий в сопровождении таких же рослых и мощных парней, как и он сам. На велиархе был пятнистый комбинезон и зеленый берет, превращавшие его в командира спецназа. В руке он нес небольшой плоский кейс с блестящими выступами.

– Извините, Олег Андреевич, – сказал он без всякого раскаяния в голосе, – что мои мальчики связали вам руки. Но береженого бог бережет. Мне напомнили, что вы классный мастер рукопашного боя.

– Пуганая ворона куста боится, – пробормотал Олег, осторожно пробуя освободить руку из кольца наручников; к счастью, ему не защелкнули их до упора, оставив слабину, и шанс протащить руку сквозь кольцо, расслабив мышцы и вынув фаланги пальцев из суставных сумок, у него был.

– Ничего, потерпите немного, наш эксперимент не займет много времени.

Крушельницкий махнул рукой сопровождающим и направился по трапу на берег. Северцева подтолкнули в спину, отчего он вынужден был последовать за велиархом. Догнал, пошел чуть сзади, отметив боковым зрением, что вертолет, висевший в отдалении над бухтой, приблизился и завис теперь над скалами берега, поднимая винтами пыль. Чтобы разговаривать, приходилось напрягать голосовые связки.

Они сошли на плоскую плиту берега, действительно созданную человеческими руками – из бетона. Крушельницкий прошагал еще с десяток метров и оглянулся. Обернулся и Северцев, размышлявший о пропавших без вести товарищах. Где сейчас находились Варвара, Николай и Анатолий Романович, можно было только догадываться. Но Олег надеялся, что они где-то поблизости и вмешаются, как только позволит ситуация.

– Скажите, Людвиг Остапович, – прокричал он, – почему вы для контакта с глубинниками выбрали Кипр?

– Потому что они сами вывели сюда канал связи, – отозвался Крушельницкий. – Сначала мы хотели устроить узел коммуникаций в Монголии, где тоже появились выходы глубинников, но нам помешали.

Северцев вспомнил поход с Виктором к месту «посадки НЛО». Сверкнувшая в голове догадка объяснила ему все.

– Кто помешал? Не Крушан Сабиров, случайно?

– Все-то вы знаете, – раздвинул в гримасе, похожей на улыбку и оскал одновременно, узкие губы Людвиг Остапович. – Да, он решил устроить диверсию и бросил в слуховую трубку выхода глубинника мощную акустическую гранату. К сожалению, мы не успели его перехватить. И от Монголии пришлось отказаться. Поэтому мы здесь.

– А почему – в белой ветви трафика?

– Потому что пик развития глубинников на «S-оси» лежит «впереди» пика развития человечества. В наше время, называемое всеми «настоящим», они – еще любопытные дети, здесь же они уже взрослые, и с ними проще договориться.

На палубе яхты появилась диковинная тележка с прозрачным саркофагом. Трое парней в черном осторожно спустили ее на берег, и Северцев, увидев лежащую в саркофаге Ладу, почувствовал, как от страха за жизнь девочки сократились мышцы живота.

Крушельницкий покосился на него, качнул головой.

– Что вы так нервничаете, Олег Андреевич? Она же не ваша дочь. К тому же мы не собираемся принести ее в жертву. – Он махнул рукой, и тележку на больших мягких колесах покатили к проходу в скалах.

Охранники перестроились, взяв в кольцо тележку и велиарха с его связанным гостем.

Проход в скалах был извилистым, напоминал ущелье и тянулся метров на триста, очищенный от камней и кое-где расширенный. Он вывел процессию к широкой котловине с плоским дном, окруженной зубцами скал. В дне котловины, в ста метрах от устья ущелья, виднелось двадцатиметровое отверстие, окруженное валом мелких и крупных камней. А над валом были смонтированы две металлические платформы с перилами, одна рядом с другой, к которым из ущелья спускался ажурный, поддерживаемый металлическими фермами мостик.

Вертолет, сопровождавший отряд велиарха, сделал круг над котловиной и завис чуть в стороне от дыры в ее дне. Это была отечественная аварийно-спасательная машина «Ка-32» с двумя винтами на одной оси, способная нести до четырех тонн груза на борту, а с внешней подвеской – и все пять.

В днище ее открылся люк, из которого на тросе спустился длинный блестящий цилиндр с выпуклым стеклянным глазом.

Тележку с телом Лады в саркофаге подкатили к первой платформе у отверстия, открыли саркофаг.

– Пойдемте, – сказал Крушельницкий, явно возбужденный; у него блестели глаза и дергалась щека. – Сейчас начнем.

Они спустились по мостику на вторую платформу с двумя автоматчиками, – остальные остались в устье ущелья и на мостике, – и Крушельницкий раскрыл кейс, оказавшийся ноутбуком, установил его на специальное возвышение из металлических уголков, напоминающее пюпитр.

Вертолет подплыл к отверстию в дне котловины и начал спускать в него цилиндр.

Время для Северцева словно остановилось, хотя он так и не принял никакого решения, не зная, что делать.

ГЛАВА 9

Они наблюдали за высадкой в иллюминатор каюты на второй палубе, куда проникли после короткой схватки с одним из охранников палубы, затащив туда же и тело парня, одетого в черную робу. До этого момента ни Анатолий Романович, ни Николай не знали положения дел на борту яхты, и, лишь увидев Северцева, которого конвоировали два амбала в черном, рядом с гигантом в камуфляже и берете, оба наконец поняли, что происходит.

С момента их высадки на верхней палубе прошло чуть больше сорока минут, но, так как до сих пор никто не поднял тревоги, это означало, что проникновение десантников на борт судна прошло незамеченным. Шансы выяснить обстоятельства молчания Северцева и Виктора в таких условиях оставались достаточно реальными. Пока что счет был четыре-один в пользу наших: охрана выключила из игры Варвару, десантники обезвредили четырех матросов, сумев сделать это быстро, тихо и незаметно.

– Он один, – сказал сквозь зубы Анатолий Романович, наблюдая за процессией, сходившей по трапу и мостику на берег. – Где Виктор?

– Скорее всего на борту, – ответил скороговоркой Николай. – Либо он с ними заодно, либо его снова долбанули по голове и захватили в плен.

– Будем искать?

– У нас есть «язык».

Анатолий Романович оторвался от иллюминатора, посмотрел на неподвижное тело матроса.

– Он еле дышит.

– Ничего, сейчас я его приведу в чувство для допроса.

Николай склонился над парнем, помассировал ему грудь, потом лоб, приложил к вискам ладони, и через минуту матрос открыл глаза.

– Лежи! – приказал Николай металлическим голосом. – Ни о чем не думай! Тебе тепло и удобно. Кругом свои. Где находится захваченный вами угларх Виктор Красницкий?

– Красницкий… не знаю… – прошептал пленник еле слышно.

– Их было двое. Один сейчас с хозяином на берегу. Второй – угларх, где он?

– Угларх… внизу… носовой кубрик…

– На какой палубе?

– Трюм…

– Благодарю. Теперь спи!

Парень вздрогнул и закрыл глаза, расслабился.

– Я был прав, – сказал Николай. – Что ж, идем вниз. Надо выручать Олежкиного друга. Заодно неплохо бы захватить яхту. Куда бы велиарх ни направлялся с Олегом, возвращаться все равно будет сюда.

– Пожалуй, я тоже не против подготовить ему сюрприз, – хладнокровно сказал Анатолий Романович. – А еще желательно поднять на ноги Сабирову. Ее помощь лишней не окажется.

– Пошли.

Они приготовили к бою бесшумные снайперские винтовки Варвары, импланторы, настроенные на оглушение и подавление воли человека, и выскользнули из каюты в коридор.

Им, можно сказать, повезло. Большая часть экипажа яхты сошла на берег, сопровождая велиарха и его «гостя», а оставшиеся матросы и охранники несли службу спустя рукава, будучи уверенными в прочности своего положения. Основная масса оставшихся членов экипажа находилась на своих рабочих местах, по яхте бродили только немногочисленные охранники в черном, с завистью поглядывая на берег. Николай и Анатолий Романович встретили на своем пути троих парней, не ждавших никаких гостей, и отправили их в мир сна без особых затруднений. «Пустые» импланторы работали исправно, отключая сознание людей в течение одного-двух мгновений, поэтому применять бесшумки не пришлось ни разу.

Спустились по трапам в трюм яхты, нашли коридорчик, ведущий к носу судна, с рядом дверей. Здесь, очевидно, располагались каюты и кубрик экипажа. Думали, что придется открывать или взламывать каждую дверь в поисках изолятора, в котором держали Виктора, но им повезло опять. За Красницким как раз пришли двое верзил в черном, собираясь его перевести в другую каюту или вообще высадить на берег, и появление десантников совпало с моментом короткой схватки, которую затеял Виктор, чтобы освободиться.

Вероятно, он справился бы с этим и сам: тюремщики не ожидали нападения и не были готовы его отразить. Виктор вырубил одного из них, схватился со вторым, и Николай помог ему справиться с дюжим парнем, вес которого, наверное, превышал сто двадцать килограммов. Только точно нанесенный удар в затылочную ямку и свалил этого здоровяка.

– Вы?! – изумился Виктор, получив неожиданную поддержку.

– Нет, призраки, – ответил Николай. – Что тут произошло?

– Меня нокаутировали «просветлителем». Олег вытащил меня из шока, буквально с того света.

Николай и Анатолий Романович обменялись взглядами.

– Парень растет на глазах, – сказал Новиков бесстрастно.

– Где он сейчас? – не обратил на его реплику внимания Виктор.

– Сошел на берег острова в компании с Крушельницким.

– Что они задумали?

– Олег вряд ли согласится с предложениями велиарха, – сказал Николай. – Скорее его принудили участвовать в какой-то акции. Ребятки в черном выгрузили на берег тележку с прозрачным ящиком, внутри которого дочь Сабировой.

– Где сама Варвара?

– Лежит без сознания в пристройке на верхней палубе. В нее тоже стреляли из имплантора.

– Ее надо срочно разбудить! А их надо остановить!

– Вы знаете, что они собираются делать?

– Велиарх задумал использовать девочку для контакта с глубинниками. Эти эксперименты идут давно, однако еще ни один не дал положительного результата. Глубинники – потенциальная смена человечества, и с ними нужно договориться о разделе сфер влияния, пока они не подчинили себе всю Землю.

– Хороший замах! – проворчал Анатолий Романович. – Значит, и здесь то же самое, что и везде? Передел рынка власти? Я бы не хотел в этом участвовать. Мне нет никакого дела до амбиций велиарха.

– Мне тоже, – сказал Николай. – Но девочка может погибнуть, и там наш друг, попавший под жернова СКонС, их надо спасать.

– Да я не отказываюсь. Но мне все это очень не нравится.

– А кому сейчас легко? – криво усмехнулся Виктор. – Олег спасал меня дважды, теперь моя очередь. Даже если вы откажетесь участвовать в операции по его освобождению, я попытаюсь это сделать один.

– Молодежь, молодежь, – укоризненно покачал головой подполковник, – вечно лезет поперек батьки в пекло. – Он посерьезнел. – С чего начнем? Времени у нас в обрез!

– Начнем с Варвары, – сказал Николай. – Ее могут обнаружить, засадить под замок, и мы потеряем больше времени.

– Согласен. Вперед!

– Я пойду первым, извините.

Николай приоткрыл дверь кубрика, выглянул в коридор, никого не обнаружил и тенью просочился в щель. За ним выбрались из кубрика остальные. У трапа на несколько секунд задержались, так как услышали голоса, доносившиеся из трюма.

– Как бы они не ударили нам в спину, – процедил сквозь зубы Анатолий Романович. – Давайте я спущусь и нейтрализую команду в трюме, пока вы будете возиться наверху.

Николай кивнул.

Подполковник ссыпался по трапу вниз, а Николай с Виктором метнулись наверх, сначала на вторую палубу, потом на третью. Им встретился всего лишь один охранник в черном, скучавший у перил второй палубы. Оказать сопротивления «призракам» он не успел.

Варвара и два члена экипажа яхты, встретившиеся десантникам первыми, все еще лежали там, где их оставили, – на полу купола, служащего, очевидно, постом управления радарами. Так как яхта пристала к берегу, радары были выключены, и никто из матросов сюда зайти не догадался.

Николай склонился над телом Сабировой, положил рядом имплантор и бесшумку.

– Дайте мне, – протянул руку Виктор. – Я постерегу снаружи, чтобы не помешали.

Николай с почти незаметным колебанием протянул ему имплантор, и Красницкий исчез за дверью, ведущей из купола на палубу. Однако спустя несколько мгновений вернулся и шмыгнул в люк, из которого они поднялись в пост, бросив на ходу:

– Там никого…

Николай снова занялся Варварой, проделывая ту же процедуру, что и Северцев с Виктором. Только он был опытнее и осторожнее, поэтому не отдал все силы при перекачке энергии и добился результата быстрее.

Варвара шевельнулась, открыла затуманенные глаза.

Николай отодвинулся, сел рядом на пол, скрестив ноги.

– Вставайте, Варя.

– Что… случилось?

– Вы были парализованы.

– Имплантор?

– Да, вас оглушили из имплантора.

– Я не успела…

– Немудрено, они ждали вас.

– А как же вы?

– Нас они не ждали, поэтому все обошлось.

Варвара осторожно приподнялась, села, закусив губу. На ее лбу выступили бисеринки пота. Глаза прояснились, в них появилась сосредоточенность и тревога.

– Где Олег?

– Сошел на берег вместе с велиархом. С ними ваша дочь в каком-то прозрачном контейнере.

– Моя девочка! – Варвара побледнела, с усилием поднялась. – Они повезли ее в зону коммуникатора…

– Куда?

– Велиарх замыслил установить контакт с глубинниками, для этого ему нужна Лада.

– Она же без сознания. Как можно использовать человека для контакта, если он находится в шоке?

– Прозрачный контейнер – это программатор большой мощности, с его помощью можно активировать полную матрицу СКонС.

– Ну и что?

– Детская психика неустойчива, – глухо сказала Варвара. – После этого Лада уже никогда не будет нормальным человеком. Она станет таким же монстром, как экзомы велиарха.

– Ясно. – Николай закончил восстановление душевного равновесия, поколебленного мощной энергоотдачей, и встал. – Тогда нам надо поспешить на берег и остановить велиарха. Возьмите бесшумку и следуйте за мной.

– А где остальные?

– Они сейчас будут.

Словно услышав его слова, в куполе появился Анатолий Романович, деловито-сосредоточенный и спокойный.

– Вы уже на ногах? Очень хорошо.

Николай вопросительно посмотрел на него. Новиков добавил:

– В трюме было трое и на первой палубе столько же. Плюс двое охранников на второй палубе. Все тихо.

– Надо немедленно догонять команду Крушельницкого, пока он не включил программатор. Девочке, да и Олегу, грозит большая опасность.

Анатолий Романович бросил взгляд на Варвару.

– Сочувствую, мадам. Я готов. Где Виктор?

– Здесь я, – послышался голос актера. Из люка высунулась его бритая голова. – Что тут у вас? Вы уже в порядке? Поздравляю. Что надумали?

– Сходим на берег.

– Давно пора. Правда, я упустил одного… – Виктор поморщился. – Странно, что он не стал стрелять в меня… шустрый такой мужичок, в необычном камуфляже, я его поначалу не заметил. Кинулся за ним, но он словно в воздухе растворился.

Мужчины и Варвара переглянулись.

– Это плохо, – проворчал Анатолий Романович. – Надо бы поискать парня и договориться, чтобы не шалил.

– Черт с ним! – махнул рукой Николай. – Нет времени. Один он ничего не сделает, мы подстрахуем друг друга. Уходим.

Они начали спускаться в люк на вторую палубу.

– Я тут ПЗРК нашел, – сказал Виктор, отступая и кивая на пятнистый контейнер с четырьмя ручками. – Наш, отечественный, «игла-3», новехонький. Возьмем с собой на всякий случай?

– Потеряем маневренность.

– Ничего, он не слишком тяжелый, даже Варвара унесет.

– Понесу, – согласилась женщина.

– Все, поехали!

Первым на берег по трапу и мостику перебежал Анатолий Романович, взял под прицел бесшумки борт яхты.

За ним тем же манером проскочил Николай. Последними яхту покинули Варвара с контейнером на плече и Виктор, прикрывающий ее спину. Ему показалось, что в иллюминаторе мелькнуло чье-то лицо, но никто не выскочил на палубу вслед за ними и не открыл огонь. Яхта казалась мертвой, лишь на носу продолжала вращаться какая-то решетчатая антенна, не выключенная уснувшими на капитанском мостике рулевым и капитаном судна.

Пятясь, все четверо преодолели открытое пространство берега и вошли в ущелье, прорезавшее скальную гряду. Здесь никого не оказалось, и отряд увеличил скорость движения. День выдался ясный, на небе не было видно ни одного облачка, и лишь призрачная туманная колонна перечеркивала небосклон, исчезая в синеве на невиданной высоте. Но видели эту колонну только Варвара и Николай, обладавший тонкой сферой внечувственного восприятия.

– Что это? – показал он глазами на серебристо-зеленоватый силуэт.

– «Хроноклюв», – ответила Варвара рассеянно. – След Программы. Будущее БМГ, если говорить проще. Вы тоже его видите?

– А разве эту колонну можно не заметить?

– О чем речь? – оглянулся Анатолий Романович.

– Ты что-нибудь видишь над головой?

Подполковник мельком взглянул на синее небо.

– Ничего. А что? Вертолет?!

– Нет, речь идет о другом. Виктор, вы тоже ничего не видите?

– Шутите? На скалах никого нет.

– А в небе?

– Ни одного облачка.

– Этот трафик могут наблюдать только люди с экстрасенсорным резервом, – очнулась от своих мыслей Варвара. – Хотя счастливее они от этого не становятся.

– Расскажете потом об этом явлении.

– Не отвлекайтесь! – недовольно прошипел Виктор.

Отряд бегом преодолел триста метров ущелья и вышел к его устью, охраняемому двумя парнями в черном. К счастью, они смотрели в другую сторону, на дно котловины, над которым завис вертолет, и появления нежелательных свидетелей не заметили и не услышали.

Николай, двигаясь так быстро, что Варвара его иногда переставала видеть, подобрался к охранникам вплотную и уложил на камни точными выстрелами из имплантора. Остальные охранники команды велиарха с интересом наблюдали за происходящим, да и находились внизу, на мостике и на платформе, поэтому никак не отреагировали на смену коллег другими действующими лицами.

– Что там происходит?! – прошептал пораженный увиденным Анатолий Романович.

Никто ему не ответил. Этот вопрос волновал каждого.

ГЛАВА 10

Затаив дыхание, смотрел на эту сцену и Северцев. С одной стороны, ему было безумно интересно, чем закончится эксперимент велиарха с глубинниками, с другой, он понимал, что нельзя допускать участия Лады в эксперименте в качестве подопытного кролика. Наверняка это должно было травмировать психику девочки и привести к трагическим последствиям.

Между тем развертка эксперимента продолжалась.

Цилиндр ушел в отверстие шахты, проделанной в породах острова скорее всего прошлым выходом глубинника. Лишь трос, подрагивая, продолжал вытягиваться из люка в днище вертолета. Сам вертолет, наоборот, поднялся выше, метров на пятьдесят над уровнем дна котловины.

Крушельницкий включил ноутбук, оказавшийся пультом управления, и пробежался толстыми пальцами по клавиатуре.

Произошли сразу два события.

Из основания тележки, на которой лежал саркофаг с телом Лады, вылезли корявые и ветвистые рога, соединились над головой девочки в грубо-ажурный шатер. И одновременно вертолет отцепил трос, упавший в шахту, и отработал в сторону, завис чуть в стороне от ее устья.

Охранники отступили от саркофага, торопливо перешли на вторую платформу, где находились Крушельницкий, Северцев и еще два члена команды велиарха.

Из шахты вдруг вырвался столб яркого света, погас. Но вслед за ним раздался свистящий приближающийся гул, земля и платформы на ней содрогнулись, завибрировали, закачались, как на волнах. Люди удержались на ногах, лишь вцепившись в перила ограждения платформ. Северцеву удалось это сделать только благодаря природному чувству равновесия. Он хотел было крикнуть Крушельницкому, чтобы тот остановил эксперимент, но в этот момент земля задрожала снова, и под гулкий грохот из шахты выметнулось вверх гибкое, чешуйчатое – чешуи имели темно-зеленый цвет и жирно блестели, – толщиной в нефтеналивную цистерну щупальце с черным дымящимся вздутием наверху. Щупальце вытянулось вверх на полсотни метров, застыло на мгновение чудовищной жидкометаллической колонной. Затем черное вздутие на его вершине разошлось сегментами диафрагмы и открыло нечто вроде кристаллического, фасетчатого, прозрачно-жемчужного, с желтыми искрами в каждой фасетке, глаза.

Люди почувствовали на себе тяжелый нечеловеческий взгляд, вздрогнули, попятились. Лишь велиарх, возбужденный, раскрасневшийся, увлеченный происходящим, удовлетворенно потер руки и снова склонился над клавиатурой ноутбука.

Из основания саркофага высунулось какое-то сложное устройство, напоминающее корявый ствол пушки. Из него выскочила длинная фиолетовая искра, погасла, не долетев до щупальца глубинника.

Крушельницкий нажал клавишу.

Электропушка задрала ствол и плюнула еще одной молнией, достигшей на сей раз тела глубинника. Щупальце конвульсивно изогнулось и приблизило к платформе свой жуткий глаз…

– Начинаем! – сказал Николай, распаковывая контейнер зенитно-ракетного комплекса. – Велиарха снять сможешь?

– Вообще-то я не снайпер… – сквозь зубы процедил Анатолий Романович, с сомнением взвешивая в руке бесшумку.

– Это сделаю я! – решительно сказала Варвара. – В молодости я выступала за сборную команду Казахстана по пулевой стрельбе.

– Хорошо, постарайтесь с первого выстрела вывести из строя программатор. Потом качественно снимите велиарха.

Варвара оперлась спиной о стенки ущелья, вдавила приклад снайперской винтовки в плечо и передернула затвор. Делала она это так умело и целеустремленно, что не приходилось сомневаться в ее навыках стрелка.

– А вы работайте по охране, – сказал Николай; на приведение ПЗРК в готовность к стрельбе ему понадобилось всего несколько секунд. – Как только я выстрелю – начинайте.

Он прицелился…

Из шахты повалил сизый дым.

Щупальце глубинника заколебалось, словно намереваясь разделиться на несколько частей.

Северцеву показалось, что он услышал тихий вскрик Лады:

– Мамочка… Олег… спасите меня!..

Больше он не раздумывал.

Наручники словно сами собой соскользнули с запястий.

Олег в три удара освободился от опеки телохранителей велиарха, с опаской рассматривающих чудовище, каждым ударом сбрасывая парней в черном с платформы на камни котловины, и метнулся к первой платформе. Остальные охранники спохватились, когда он уже был рядом с прозрачным саркофагом.

– Убейте его! – заревел Крушельницкий.

Охранники схватились за автоматы.

В то же мгновение саркофаг вдруг разлетелся стеклянными брызгами, открывая лежащую без движения девочку.

Северцев, не останавливаясь, сорвал с ее тела провода и чашки датчиков, одним движением подхватил девочку на руки и прыгнул с платформы вниз, избегая контакта с глазом-щупальцем глубинника, замершего над платформой на высоте трехэтажного дома. Пули охраны, выпущенные по крайней мере десятком стрелков, путешественника не задели.

– Убейте… – начал снова Крушельницкий и замолчал, будто в рот ему забили кляп!..

Северцев между тем заскакал по глыбам и плитам вала, окружавшего устье шахты, прочь от живого щупальца с глазом, потянувшегося за ним, нырнул под мостик.

Николай выстрелил.

Дымная стрела ракеты выметнулась из трубы зенитно-ракетного комплекса, по дуге помчалась к шахте, вонзилась точно в кристаллический глаз чудовищной твари.

Раздался взрыв. Во все стороны полетели струи прозрачно-желтых осколков, дымящиеся чешуи и дымные фонтаны. Всю котловину заполнил шипящий взвизг, от которого у людей едва не полопались барабанные перепонки.

Начавшие стрелять по беглецу с драгоценной ношей охранники Крушельницкого попадали у перил платформы и мостика, зажимая уши ладонями. И тотчас же заработали автоматы Анатолия Романовича и Виктора, неслышные в общем грохоте и гуле. Кувыркаясь, тела охранников посыпались вниз, на каменистую почву котловины, с высоты пяти-шести метров.

Крушельницкий – вид его был страшен! – оглянулся на ущелье, сообразив, что огонь ведется оттуда, и долго целившаяся Варвара спустила курок своей бесшумки.

Во лбу велиарха появилась отчетливо видимая черная дыра, тут же вскипевшая розовой пеной. От удара пули он откинулся назад и… исчез! Сработал автоматический драйвер велиарха, бросивший его на «ось S». Но, отправляясь в свое последнее нескончаемое путешествие, велиарх Крушельницкий был уже мертв.

Щупальце глубинника с воем втянулось в шахту.

Вертолет, с помощью особого электромагнитного взрыва вызвавший это существо для контакта, повернулся носом к ущелью. Из люка в его дне высунулся контейнер НУРС, готовый к стрельбе. Однако случилось неожиданное.

Из-за спин десантников, занятых фронтальным боем, вдруг вылетела огненно-дымная стрела и понеслась к вертолету, вонзилась прямо в блистер винтокрылой машины. Раздался негромкий по сравнению с предыдущим взрыв, и вертолет начал падать на землю, разламываясь на куски. Оторвавшаяся лопасть винта, кружась, как кленовый лист, врезалась в платформу с двумя уцелевшими членами команды велиарха и начисто срезала ограждение со всеми охранниками.

Николай, Виктор и Анатолий Романович оглянулись, сжимая оружие.

В двадцати шагах от них в глубине ущелья стояли двое мужчин в одинаковых «дымящихся», зеленоватых комбинезонах, неуловимо искажающих очертания фигур. Один был повыше ростом, с длинными светлыми волосами, второй пониже и поплотней, с шапкой черных вьющихся волос. На плече он держал такой же зенитно-ракетный комплекс, из какого Николай поразил глубинника.

Варвара тоже оглянулась, но тут же бросилась по мостику вниз, в котловину, с криком:

– Ладушка! Доченька! Олег!

– Не стреляйте, – сказал русоволосый незнакомец, – мы на вашей стороне. Помогите им, и побеседуем.

– Кто вы? – оскалился Анатолий Романович.

– Я их видел, – озабоченно проговорил Виктор. – В Монголии… и в Москве.

– Кто вы? – требовательно повел стволом автомата подполковник.

– Мы из другого времени, – спокойно ответил черноволосый, снимая с плеча ПЗРК.

В котловине послышались выстрелы.

Мужчины подскочили, оглядываясь.

– Я туда! – выдохнул Виктор, бросаясь на помощь Варваре.

Николай тоже метнулся в котловину вслед за ним. Анатолий Романович посмотрел на незнакомцев, оставшихся на месте, попятился, косясь то на них, то на мостик.

– Мы подождем вас здесь, – улыбнулся русоволосый.

Улыбка у него была открытая, дружелюбная, располагающая, и подполковник больше не колебался, отправляясь помогать своим.

Затрещали выстрелы.

Через несколько минут от команды Крушельницкого не осталось в живых никого.

Северцеву удалось спасти Ладу и выжить самому, несмотря на два ранения – в спину и в плечо. Раны были легкими, хотя пули застряли в тканях тела, и Николай пообещал прооперировать раненого нехирургическим путем.

Поймал пулю – бедром – и Виктор, хотя это не помешало ему поучаствовать в бою. Пуля прошла по касательной, и особого ухода за раной не требовалось. Варвара хотела перевязать актера, но наблюдавшие за ними незнакомцы, неожиданно вмешавшиеся в схватку, предложили всем пройти на борт яхты и там без спешки подлечиться и отдохнуть. Мужчины, чувствующие себя неуютно в такой ситуации, согласились, и вскоре по ущелью потянулась процессия: незнакомцы впереди, за ними Северцев с Ладой на руках, Варвара, державшая дочь за руку, Анатолий Романович, Николай и последним прихрамывающий Виктор.

Позади осталась задымленная котловина и шахта, прогрызенная не то самими глубинниками, не то их горнопроходческими комбайнами для связи с «небожителями» – людьми. Велиарху так и не удалось осуществить свою мечту – договориться с будущими иерархами СКонС, идущими на смену человеку.

Яхта оказалась абсолютно пустой, ни одного члена экипажа на ней отыскать не удалось. По-видимому, это было делом рук таинственных союзников, но спрашивать их о судьбе матросов никто не решился.

После лечения раненых и выведения Лады из шокового состояния, длившегося больше часа, все собрались в кают-компании судна на средней палубе, чтобы обсудить положение дел. Все понимали, что победа, одержанная ими, явление временное и что СКонС имеет достаточно средств для уничтожения противника. Узнав о гибели экзома, система должна была послать более мощные силы для ликвидации отряда, и передышка долго длиться не могла.

– Где наши неожиданные соратники? – осведомился вошедший в кают-компанию последним Виктор. – Их нигде нет.

Варвара, не отходившая от бледной, осунувшейся, но уже повеселевшей, отошедшей от стресса Лады, оглянулась на Северцева, и тот на мгновение прижал обеих к себе, как бы успокаивая: мол, все будет нормально.

– Они сказали, что они из другого времени, – проворчал Анатолий Романович, сидевший на диванчике с жестянкой пива в руке.

– Как это понимать?

– Как хотите, так и понимайте.

– Может быть, они из какого-нибудь отдела внутренних расследований СКонС? – предположил Николай.

– Я такого отдела не знаю.

– А вы, Варвара Леонидовна?

– Я тоже не знаю.

– Кстати, место велиарха теперь вакантно, – сказал Виктор со смешком. – Я видел, как пуля влипла ему прямо в лоб.

– А он не оживет каким-нибудь колдовским способом?

– Вряд ли. Все носители Подпрограммы – люди, хотя и с некоторыми дополнительными возможностями, но внедренные в мозг пси-импланты не могут функционировать в мертвом теле, а тем более в разрушенном мозге. Так что ты теперь можешь занять его место. – Виктор посмотрел на Северцева. – Как тебе перспектива?

– Спасибо, – улыбнулся Олег. – Я как-нибудь обойдусь без этой перспективы. Есть задачи поважнее.

– Это какие же?

Северцев бросил взгляд на Ладу, встретил ее ответный благодарный и нежный взгляд и подмигнул девочке. Виктор тоже посмотрел на дочь Варвары, покачал головой.

– СКонС нас в покое не оставит. Системники будут преследовать всех, пока не настигнут и не ликвидируют. В отличие от нас, времени у них – бездна.

– Ну, это мы еще посмотрим. Да и несерьезно это – предлагать мне место велиарха.

– А я серьезно. Только так и можно выиграть жизнь и обезопасить себя от новых преследований. Я могу быть твоим советником или на крайний случай телохраном. Да и другие, думается мне, согласятся. И у нас будет классная команда.

Северцев хмыкнул, с недоверием посмотрел на Красницкого, оглядел лица присутствующих.

– Мужики, у меня действительно другие планы.

– Представляешь, какая у тебя будет власть? – добавил Виктор.

– Мне не нужна власть!

– Власть власти рознь, – негромко сказал Николай. – Есть власть мирская, а есть духовная. Первая служит актуальному времени, вторая – вечности.

– Тогда уж я лучше выберу вечность!

– Иного услышать я от тебя и не ожидал. Хотя этот путь далек и труден.

– Ничего, я буду не один. – Северцев снова прижал к себе тихую неулыбчивую Варвару и Ладу.

– Разрешите? – раздался из-за двери вежливый голос, и в кают-компанию вошли недавние союзники беседующих.

– Оставаться здесь долго не рекомендуется, – проговорил тот, что был повыше. – Система контроля S-трафика продолжает работать, и на яхту скоро заявится проверяющий, чтобы выяснить причину невыхода велиарха на связь.

– Кто вы все-таки? – строго спросил Анатолий Романович, в котором продолжал жить сотрудник милиции.

– Меня зовут Игнат Ромашин, а это Павел Жданов. И мы действительно из другого времени.

– Почему вы помогли нам?

– Так получилось, что мы стали свидетелями вашего конфликта с ситемой контроля реальности и остались, чтобы выяснить ваши потенции.

– Ну и как, выяснили?

Ромашин и Жданов обменялись беглыми улыбками.

– Вы нас приятно удивили.

– Скажите, – внезапно вмешался в разговор Николай, – та прозрачная колонна за горизонтом, которую кое-кто называет «хроноклювом», случайно не является каналом связи с вашим временем?

Гости снова обменялись быстрыми понимающими взглядами, как это часто делали Анатолий Романович и Николай.

– У этой колонны много названий, – мягко сказал Ромашин. – Ствол, Башня, Бич времен, Хроноускоритель, Детонатор, Волос Ампары, Посох Творца и так далее. Но в вашей Вселенной она и в самом деле реализована как «тень будущего», лежащая на вечном настоящем.

– Вы оттуда?

– Едва ли на этот вопрос можно ответить в двух словах, – сказал глубоким басовитым баритоном спутник Ромашина.

– Тем не менее нам хотелось бы знать…

– Я прошу вас уйти отсюда в более безопасное место.

– Пока не объяснитесь, никуда мы не пойдем, – не согласился Анатолий Романович.

– Хорошо, мы попробуем, пара минут у нас еще есть. Ты расскажешь? – Ромашин посмотрел на Жданова.

– Давай лучше ты, – сказал тот. – Я подежурю на палубе.

Он вышел.

Ромашин прошел на середину кают-компании, повернулся лицом к слушателям.

– Вообще мы оказались в вашей Ветви из-за любопытства: очень уж необычной у вас оказалась реализация континуума, который вы называете временем. Пожалуй, это единственная Ветвь – на все Древо Времен, которая представляет собой осуществленную концепцию Феникса – Вселенной, не оставляющей никакого прошлого. Хотя ради истины стоит признать, что существует множество не менее интересных Ветвей, реализующих другие временные параметры.

– Что такое Ветвь? – перебил Ромашина Виктор. – Какого Древа?

– Начну по порядку, если не возражаете. Ваша Вселенная – Базовый Масс-граф по вашей терминологии – далеко не единственная. Большая Вселенная представляет собой Древо Времен, «веточки» которого реализуют в с е возможные состояния материи. И даже невозможные. – Ромашин прищурился. – Лично я знаком с тремя десятками временных геометрий, среди которых встречаются весьма забавные. Но суть не в этом. В Большой Вселенной идет Большая Игра, в результате которой некоторые Ветви Древа отмирают.

– Как – отмирают? Вы хотите сказать, что эти Ветви… Вселенные… исчезают?!

– Увы, да. А мы пытаемся помешать Игрокам отсекать Ветви, уничтожать Вселенные, наполненные жизнью.

– Кто это – мы?

– Скажем, служба глобальной безопасности Древа. Хотя у нее есть и другие названия.

В кают-компании стало тихо.

Потом вышел из ступора Северцев.

– Допустим, это правда. Что вы хотите от нас?

– Присоединиться к нам, – просто ответил Ромашин.

Северцев криво улыбнулся.

– Еще один вербовщик…

Ромашин не обиделся, и улыбка у него действительно была хорошая, приветливая и понимающая.

– В отличие от эмиссаров СКонС, мы не покупаем друзей. Да их и нельзя купить никакими посулами.

– Зато их можно продать, – проворчал Анатолий Романович.

– Мы не из тех, кто продает, – сказал Ромашин прежним дружелюбным тоном. – Мы предоставим всю информацию, какой располагаем, если вам она понадобится, и подождем вашего решения. Если вы откажетесь, мы не будем настаивать и уговаривать. Хотя очень хотели бы видеть всех вас среди наших друзей. Особенно эту юную леди. – Ромашин посмотрел на Ладу.

– Нет! – Варвара прижала к себе дочь. – Никогда!

– Она ценна и для вас? – скептически прищурился Северцев.

– Она потенциальный файвер.

– Кто?

– Что это еще такое? – нахмурился Виктор.

– Файверы – представители будущего человечества, лишенного злобы, агрессивности, зависти, властолюбия и других недостатков.

– Нет… – чуть тише повторила Варвара, умоляюще посмотрела на Северцева. – Прошу тебя, не соглашайся!

Олег успокивающе погладил ее по плечу.

– Не волнуйся, мы будем вместе, что бы ни случилось. – Повернулся к Ромашину. – Нам надо подумать.

По трапу скатился Жданов, появился в дверях кают-компании.

– Вертолеты! Пора уходить!

Все вскочили.

– Идемте с нами, – поднял вверх ладонь Ромашин. – В нашей Ветви вы будете в безопасности, СКонС вас там не достанет. А если не понравится – вернетесь.

Мужчины переглянулись.

Северцев посмотрел в глаза Варвары и увидел в них нерешительность и сомнения.

– Идем? – тихо спросил он.

Октябрь 2002.

Москва – Жуковка – Гряды