Калин

Глава 2

Ее звали Калин, и она действительно была ведьмой.

Девушка сидела за столом напротив Дюмареста и наблюдала за тем, как он перетасовывает колоду карт. В большой комнате для отдыха они были одни.

Сегим, с пурпурным симбиотом вокруг шеи, лежал с закрытыми глазами на койке, пребывая в состоянии приятного полузабытья. Коммерсант занимался осмотром товара. Пожилая женщина и ее спутник уединились в своей каюте. Судовая команда, как обычно, предпочитала не мелькать среди пассажиров.

— Начнем, — улыбнулся Дюмарест. Он разделил колоду на три равные части. — Знаешь эту игру?

Она кивнула:

— Ты вытаскиваешь по карте из двух колод, а я должна вытянуть одну из своей. Если окажется, что моя карта средняя по достоинству, то я выиграла. Хочешь, покажу, где такая карта?

— Если сможешь, давай.

— Здесь, — немного подумав, сказала девушка.

Изящный пальчик коснулся колоды слева.

Дюмарест перевернул карты двух других. Там оказались десятка и тройка. Калин выпала семерка. Она выиграла. Дюмарест снова перемешал карты. На этот раз он пристально следил за тем, чтобы девушка ничего не успела разглядеть, скрывая от ее глаз даже кончики карт. И опять Калин выиграла. И так двенадцать раз подряд, пока Дюмарест не сдался.

Откинувшись на спинку кресла, он задумчиво посмотрел на Калин, которая уже успела до этого принять ванну и немного прийти в себя. Бледное лицо больше не портили ни выражение страха, ни судороги отчаянного напряжения. И только глаза, как два бездонных озера зеленого огня, поражали своим великолепием и прекрасно сочетались с нежной, почти прозрачной кожей. Сейчас она мало походила на то затравленное существо, которое он встретил на Логисе. Перед Эрлом сидела удивительной красоты женщина.

— Калин, — проговорил он, — Калин?…

Она съежилась:

— Просто Калин.

— У тебя есть семья, дом, близкие?

— Некоторые живут без всего этого, — заметила она. — Вот ты, например.

— Откуда тебе известно?

— Догадалась. Хотя и так видно. Ты похож на человека, который многое испытал и научился рассчитывать только на самого себя. То, как ты спас меня, подтверждает это. Другой бы на твоем месте подождал, пока кто-нибудь придет и скажет, что делать дальше. А ты, не раздумывая, начал действовать. И это спасло мне жизнь.

— А ты и правда ведьма? Ведь тебя поэтому хотели убить?

— Я? Ведьма?

Эрл продолжал пристально смотреть на девушку.

— Сама не знаю, — призналась Калин. — Может быть, и так. Хотя какая же я ведьма? Я просто говорила людям о том, что их ожидает в будущем, — объяснила она. — Я никому не желала зла, как раз наоборот. Пыталась уберечь их от беды и предупредить — женщину, которая съела хлеб из отравленной пшеницы и заболела; мальчика, рубившего дрова и потерявшего глаз; о яме, в которую упала другая женщина. — Вздохнув, Калин угрюмо закончила: — Но меня никто не хотел слушать. Когда же все случилось так, как я предсказывала, меня обвинили в колдовстве.

— Естественно, — хмыкнул Дюмарест, — не себя же им винить за то, что не вняли твоим советам. — Он немного помолчал, а потом вдруг спросил: — А что ты делала на Логисе?

— Я родилась…

— Не надо, — перебил ее Дюмарест. — Ты не могла родиться на этой планете — у тебя не такого цвета кожа и волосы, как у всех остальных жителей планеты. Зачем же ты врешь мне? Какая тебе от этого польза?

— Никакой, — согласилась Калин. — Но иногда ложь спасает от ненужных объяснений. — Она подняла голову и встретилась взглядом со своим спасителем. — Я родилась очень далеко отсюда — на планете рядом с Кольцом. Но это было так давно. С тех пор я успела побывать на многих планетах. На одной из них я встретила колдуна и стала путешествовать вместе с ним, пока он не привез меня на Логис. Мы занимались тем, что предсказывали судьбу по руке, используя знания хиромантии, астрологии и всего такого прочего. Помимо этого, он еще занимался и химическими опытами. Знаю точно, что он имел дело с абортами и галлюциногенами. Однажды мой спутник попытался продать меня. Но я не из таких. — Глаза Калин смотрели прямо и открыто. — Ты понимаешь, о чем я?

Дюмарест кивнул:

— А что случилось после?

— Я всадила в него нож. Во время Кровавой Охоты у меня было на это право. И никто не посмел наказать меня. Остальное ты уже знаешь.

— Продолжай.

Она прикусила нижнюю губу, и на пурпурно-красном сверкнули ослепительно белые зубы.

— За мной пришли. И пришли именно те, кому я до этого пыталась помочь. В них уже не осталось ничего человеческого. Если б я не умела так быстро бегать, меня разорвали бы на куски. — Она протянула руку и коснулась его плеча: — Ты спас мне жизнь. Я никогда не забуду об этом.

Сейчас она была совсем рядом, так что он ощущал ее тепло, запах волос. Дюмарест почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к этому пленительному телу — кожа была так восхитительно прозрачна, что, казалось, излучала свет, подобно жемчужине, — и раствориться в бездонной зелени глаз.

Чтобы справиться со своими чувствами, Дюмарест взялся за колоду, перетасовал ее и начал раскладывать. Казалось, карты просто исчезают в его пальцах, чтобы затем чудом снова появиться на столе. Это было волшебство ускоренного времени. При помощи особого наркотика его метаболизм был замедлен так, что он жил в сорок раз медленнее, чем обычно. И он, и девушка, и все остальные пассажиры. Благодаря этому время полета заметно сокращалось, и утомительные часы путешествия проносились незаметно.

Через какое-то время Дюмарест снова откинулся в кресле и осмотрел холл. Сотни раз он видел точно такую же обивку на мягкой мебели, те же столы, стулья, освещение, как и на других кораблях. Обычная обстановка для маленького корабля с небольшим количеством пассажиров.

— Здесь.

Палец Калин коснулся колоды. Оказывается, Дюмарест незаметно для себя еще раз разложил карты на три части. Он перевернул ту, на которую указала девушка. Она снова выиграла.

Дюмарест встал, направился к кранам, которые были вмонтированы прямо в стену, и наполнил две чашки бэйсиком. Вернувшись, он протянул одну Калин и, усевшись в кресло, с наслаждением попробовал густой теплый напиток, в котором было мало глюкозы, зато много протеина и витаминов: одна такая чашка обеспечивала астронавта всем необходимым запасом питательных веществ на день. В чашку с бэйсиком был встроен элемент обогрева, позволявший сохранять бесценную жидкость теплой, пока она проходит свой долгий путь от стены к столу, а со стола ко рту.

Дюмарест поставил пустую чашку на стол и посмотрел на Калин:

— Люди с Логиса не ошибались. Ты действительно ведьма.

Ее глаза затуманились.

— Ты снова?

Он в раздумье пожал плечами:

— А как еще называют тех, кто видит будущее?

— Просто чудаками, которых никто не воспринимает всерьез, — горько вздохнула она, а затем спросила: — Но с чего ты взял, что я ведьма?

Дюмарест снова взял колоду карт в руки:

— Ты слишком часто выигрываешь. Это не может быть телепатией, так как я сделал все возможное, чтобы ты не видела даже кончиков карт. Ты не могла подтасовать колоду, ведь ты даже не прикасалась к ней. А если бы ты владела телепортацией, не думаю, чтобы от этого была какая-то польза. Какой в том толк, что ты умеешь и знаешь, как передвигать предметы из одного места в другое? А сказать, что тебе просто везло, тоже нельзя. Невозможно угадывать карту так часто. Поэтому я нахожу только одно объяснение.

Калин была ясновидящей.

Зеркало из гладкого пластика представляло собой настоящее оптическое чудо. К тому же еще было так хитроумно устроено, что давало при особом освещении несколько искаженное отражение, скрывая недостатки, чтобы польстить тому, кто в него смотрелся. Сара Маретта не располагала временем на подобного рода обман. Нетерпеливым движением руки она включила неоновую трубку над зеркалом и стала пристально изучать свое лицо. «Старуха, — сказала она себе, — которая все продолжает стареть». Время и богатый жизненный опыт оставили свой губительный отпечаток. И его не скроешь никакой косметикой, сколько ни накладывай. Лицу была необходима полная трансплантация, чтобы заменить обвисшую дряблую кожу на нежную, со светлыми чертами юной девушки. Но это еще не все. Ей хотелось обрести заново упругую грудь, пленительную округлость бедер и ягодиц, изящные ноги и руки. Особенно руки.

«Мне необходимо новое тело», — размышляла она, глядя в зеркало. Совершенно новое тело, которое, если доверять слухам, она могла при желании заполучить. Хирургам Пейна, как утверждала молва, удалось наконец раскрыть секрет трансплантации мозга. За деньги, и немалые деньги, они вынут ее мозг и поместят в голову только-только созревшей девушки. И хотя это были только слухи, ей так хотелось поверить в это!

Снова стать молодой! Наблюдать, как загораются при виде тебя глаза мужчины, и испытать трепет, пронзающий все тело от его прикосновения. Жить!

Поглядывая на свою спутницу, Элмо Раш читал все эти мысли, как если бы ее мозг представлял собой открытую книгу. Он стоял, прислонившись к стене. Густые брови скрывали глаза, а тонкий рот искривился в жестокой усмешке. Вдруг он решительным шагом направился к зеркалу и выключил лампу над ним. Вместе с медленно угасавшим светом женщина заметно, лет на десять, помолодела.

— Элмо, что ты делаешь?

— Сколько можно мучить себя? Зачем бесцельно проворачивать рукоятку ножа в больном месте? Неужели для тебя так важно снова стать молодой?

— Для меня — очень.

— Наверное, молодость была для тебя самым счастливым временем. — В его голосе прозвучала горечь. — Выходит, тебе повезло больше моего. Возможно, самыми приятными остаются воспоминания о публичном доме, где тебя выставляли на продажу, как падшую женщину.

Сара посмотрела на него и сказала без всякой злобы:

— Там, кстати, такие, как ты, становились в очередь, чтобы заплатить за удовольствие, которое никак нельзя получить по-другому.

— Это верно.

Элмо сел на кровать рядом, крепко прижавшись к ее телу, и увидел в зеркале свое отражение — нагромождение бугров и вмятин, разделенных ажурным узором из тонких нитей шрамов.

— Скоро ты получишь то, что хочешь. Очень скоро. — Он увидел, как от этих слов задрожали ее руки, отчего драгоценные камни на них заиграли всеми цветами радуги. Элмо прикоснулся к ним обрубками пальцев. — Ведь правда, славные камешки? — ухмыльнулся он с издевкой. — Одно удовольствие смотреть на них. Но мы-то с тобой прекрасно знаем, что это дешевка — искусственные кристаллы в позолоченной оправе. Только и всего. Если их продать, вряд ли хватит даже на самый короткий полет в режиме временного ускорения. И то, если получится.

— Думаешь, твои шрамы стоят больше?

— Меньше, — признал он. — Вот поэтому мы и работаем как одна команда. С моей стороны опыт и знания, а с твоей — деньги, точнее, то, что от них осталось. А осталось, — многозначительно произнес он, — всего ничего.

Все, что он говорил, было правдой. Что их ожидает? Деградация и нищета. Кому нужна старая безобразная женщина? Сара посмотрела на сидевшего рядом мужчину. Элмо тоже оставлял желать лучшего, но, по крайней мере, хоть понимал это. Да к тому же ей, как женщине, очень хотелось, чтобы рядом был не такой мужчина.

Вот, например, такой, как Дюмарест. Она без страха доверила бы ему дело, которое задумала, и не сомневалась бы, что он доведет его до победного конца.

Будь она хоть немного моложе, Дюмарест не путешествовал бы один. Сара еще могла позволить себе помечтать, хотя давно научилась не выдавать желаемое за действительное. Она прекрасно понимала, что он никогда не полюбит ее. Тем более сейчас, когда появилась эта девица с Логиса…

Рассердившись на себя, она постаралась отогнать ненужные мысли. Все это глупо и бессмысленно. Нашла время мечтать! Момент был явно неподходящим.

Элмо порылся в кармане и извлек оттуда плоский футляр. Он открыл клапан, и свет скользнул по гладкой металлической поверхности и пуленепробиваемому стеклу — пневмошприц был одним из последних достижений оружейных технологий. Многоствольная модель очень тонкой работы производила выстрел одним из полудюжины встроенных в нее наркотиков со строго определенной дозой, пробивая одежду и кожу, попадая непосредственно в кровь.

— У меня хватило денег только на одну такую игрушку, — посетовал он. — Но она уже заряжена и готова к действию.

Однако женщина обладала практическим умом, поэтому спросила:

— А ты уверен, что шприц заряжен именно теми наркотиками, которые нам нужны? Не боишься, что тебя могли надуть? Этим космическим проходимцам верить нельзя. Они поклянутся тебе в чем угодно.

Элмо манерно прорычал, чеканя каждое слово:

— Последний, который пытался провести меня, лишился глаза. С начинкой все в порядке. Можешь быть спокойна. Я проверил каждую капсулу перед тем, как отвалить наши денежки. Твои денежки, Сара. Но поверь мне, никогда еще деньги не были вложены более удачно, чем эти.

Камни на пальцах женщины ярко вспыхнули, чем выдали охватившее ее волнение.

— Нам потребуется всего несколько минут, не больше, — напомнил он. — Главное, чтобы все произошло быстро и неожиданно. И корабль со всеми его потрохами будет наш. Наш, Сара! Наш! Наш!

Глядя в его сверкающие глаза, Сара подумала, что и ей хотелось бы быть такой же уверенной. Предложенный Элмо план звучал весьма убедительно: напасть на экипаж, ввести его в состояние наркотического транса и взять управление кораблем в свои руки — все это казалось делом несложным. Космическое пиратство, как преступление, встречалось довольно часто. Но просто захватить корабль недостаточно, им нужно будет еще найти способ, как избавиться от него. Астронавты демонстрировали удивительную преданность своему клану и как один выступали против тех, кто угрожал их безопасности. Даже сбыть груз с украденного корабля представлялось практически невозможным.

Однако Элмо пытался убедить ее в том, что он уже обо всем позаботился.

Возможно, что и так, но его рассеянность иногда доводила Сару до исступления. В такие минуты он всегда напоминал ей о тех благах, которые сулит богатство. Однако страх наказания никогда не покидал ее.

— Ты же знаешь, что будет, если они нас схватят! — причитала она. — Выбросят в космос в одном скафандре, с запасом воздуха на десять часов. И еще накачают наркотиками так, что будешь чувствовать все в несколько раз острее, и любая царапина будет восприниматься как удар ножа. Представляю, как мы надорвем глотки! — При одной мысли об этом она с такой силой сжала руки в кулаки, что те побагровели. — Элмо, что, если нас схватят? Что тогда?

— Тогда мы умрем. Возможно, немного раньше, чем надо. Однако наше дело стоит того, чтобы рискнуть несколькими годами такой жизни, как наша. Но все получится! — настаивал он. — Я просчитывал каждый шаг уже тысячу раз. Сначала займемся стюардом и заберем его пушку. Она заряжена капсулами для перехода в режим ускоренного времени. Ты возьмешь оружие и займешься ребятами из экипажа в нижнем отсеке. А я поработаю с офицерами. Один выстрел — и они станут послушными марионетками, изменят курс и поведут корабль туда, куда мы скажем, а затем сделают посадку в нужном месте. Все равно нам придется где-нибудь приземлиться.

— А потом?

Ей всегда так нравилось слушать, что будет потом. Как будто от бесконечных повторений воображаемое могло стать действительностью.

— Деньги, — хрипло выдохнул он, — много денег. Вырученного вполне хватит, чтобы ты купила себе новое тело, а мне — чтобы нанять армию и захватить княжество или какую-нибудь планету, а может, даже империю. Да что там империю… Я хочу покорить всю Галактику! Сара! Ты можешь себе представить? Галактику!

«Как просто, — думала она. — Очень просто. Даже слишком. Но должно же мне когда-нибудь повезти?»

Она поймала в зеркале свое отражение, и желание завладеть новым молодым телом рассеяло все сомнения.

Картины представали перед Калин в виде руки. Каждый палец показывал какой-то эпизод из будущего и настоящего. Иногда их бывало больше, но только пять говорили правду. Пользы от остальных было мало. Они казались слишком размытыми и неопределенными.

— Самая четкая картинка — это будущее. — Объясняла Калин. — Я концентрируюсь и начинаю видеть. Как с картами, — усмехнулась она, — я просто посмотрела, какая колода выиграет в будущем, и указала тебе на нее.

Получалось, что она выбирала колоду, и та выигрывала. А выигрывала только потому, что девушка ее выбирала. Замкнутый цикл, который обеспечивает реализацию предсказанного.

— А остальные видения? — поинтересовался Дюмарест. — Они дополняют друг друга?

Она нахмурилась, задумавшись:

— Наверное, да. Это снова как с картами. Две картины показали, какие колоды проиграют. А остальные, довольно нечеткие, совсем не показали карт.

Параллельная Вселенная. Параллельное будущее, в одном из которых они могли на некоторое время прекратить игру, а в другом — не играть совсем. А почему бы и нет?

— Время, — пробормотал он, — ты можешь определить время? Например, сказать, как далеко ты уходишь в будущее? С точностью часа, дня, недели?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, так точно — не могу. Иногда образы предстают большими картинами, хотя детали различить трудно. Другие, маленькие, находятся близко и видны очень четко. Так было с картами. А сейчас я вижу, — улыбнулась она, — причем очень сильно, как ты целуешь меня. И не только целуешь…

Рука девушки коснулась его.

— Мы станем любовниками, — промолвила она тихо. — Я знаю.

— Откуда ты знаешь?

— Это там, — настаивала она. — Когда мне захотелось узнать о нашем будущем, я сконцентрировалась на нас обоих, и изображение стало очень ясным и четким. — Ее глаза с тревогой остановились на его лице. — Эрл! Я что-то не так сказала? — Он покачал головой. — Тебе не хочется, чтобы это оказалось правдой?

Дюмарест посмотрел на свою подопечную. Ее тело голос, запах. Калин обладала магической способностью притягивать к себе. Он чувствовал, что вот-вот потеряет голову. Как она красива! Но вместе с необыкновенной красотой природа наделила ее необузданным и бессмысленным талантом, за который его обладательницу и назвали ведьмой.

Она повернулась, и свет, сыграв злую шутку, превратил ее волосы в каскад мерцающего серебра, а на лице проступили волшебные черты любимого образа… Дирей!

Ногти Дюмареста впились в ладони. На лбу выступил пот.

— Эрл!

Девушка пошевелилась, и видение исчезло. Он снова увидел волны огненных волос и лицо-жемчужину.

— Эрл! Что происходит?

— Ничего. Просто ты напомнила мне одного человека.

Ее глаза потемнели от ревности.

— Женщину?

— Да. — Он разжал кулаки и внимательно осмотрел следы ногтей на ладонях. — Я был близко знаком с ней когда-то. Она… — Он глубоко вздохнул. — Это не имеет никакого значения теперь. Ее давно уже нет.

— Она умерла?

— Можно сказать, что да.

Несколько успокоившись, он откинулся в кресле и продолжал смотреть на девушку с какой-то отрешенностью во взгляде. Ясновидящая. Та, которая видит будущее. Он встречал многих с подобным, а то и более причудливым дарованием; такие люди попадались среди многочисленных рас Галактики и являлись результатом мутаций или вырождения, но у них имелось и кое-что общее. Все они, казалось, платили физическими недостатками за то, что обладают необыкновенными умственными способностями.

А с Калин ничего подобного не случилось. Внутренне он содрогнулся: что-то здесь было не так. Время покажет. Может быть, ее талант пригодится ему. И он, подобно моряку, сможет уверенно плавать среди неясных очертаний того, чему суждено произойти. Где-то вдали он увидит гигантское свечение горы, на вершине которой его будет ожидать Смерть. Немного поближе — холмы жизней, несчастий, рождений, болезней, неудач, — то, что должно случиться в течение нескольких ближайших лет. Некоторые картины предстанут более ясно. Показанные ими события произойдут через месяц, другие — через день. Всякая мелочь — через минуту или даже секунду.

Для Калин такой талант был просто возможностью видеть больше, чем все остальные.

Он ощущал тепло ее руки, покоившейся на его. И вдруг она с необычайной силой сжала его пальцы.

— Эрл, — воскликнула девушка, — вернись ко мне!

— Я здесь.

— Ты о чем-то думал. О чем? О планетах, на которых побывал? О людях, которых видел? — Она продолжала сжимать пальцы. — Где находится твой дом, Эрл? Какую планету ты называешь родной?

— Это Земля.

Дюмарест уже был готов увидеть в ее глазах насмешку, но, как ни странно, этого не произошло. На какой-то миг в нем затеплилась надежда. Девушка говорила, что много путешествовала, и вполне возможно, что…

— Земля, — повторила Калин, нахмурившись. — Мне кажется, я слышала о ней когда-то очень и очень давно. Странное название. Земля, почва, грунт. Но ведь ты не это имел в виду? Неужели и правда есть планета с таким названием?

— Есть.

— Надо же. Мне кажется, я еще ребенком слышала о том, что есть такая планета. Но это было так давно.

Ребенком?

Что ж, возраст понятие относительное. Для тех, кто путешествует в замедленном временном режиме, это не имеет никакого значения. А для тех, кто летит на корабле в режиме временного ускорения, год равняется двум столетиям. Но независимо от того, как рассматривать время, на вид Калин можно было дать не больше двадцати — двадцати пяти биологических лет.

Это намного меньше, если не учитывать настоящие мерки. Единственным мерилом возраста мог стать только жизненный опыт.

— Постарайся вспомнить, — настоятельно попросил Эрл. — Что ты знаешь о Земле?

Она улыбнулась:

— Я постараюсь. А что, это так важно?

Это было не просто важно. Это являлось смыслом и целью его жизни. Дюмарест вспомнил все свои путешествия на многочисленных кораблях. Иногда во временном ускорении, но чаще наоборот. В наркотическом трансе, в замороженном состоянии, почти полумертвый, иногда в отсеках для транспортировки животных, рискуя жизнью в целях экономии, он все время находился в пути, в поисках Земли — планеты, которую, казалось, все позабыли и уже и не помнили, где она расположена.

Дом!

Он ждал, глядя, как Калин с закрытыми глазами напряженно пытается вспомнить свое прошлое, что было намного сложнее, чем заглянуть в будущее.

Не та ли это цена, которую она платит за свой дар, — неспособность восстановить увиденное однажды?

Калин открыла глаза и поймала на себе его полный нетерпеливого ожидания взгляд, в котором застыла надежда…

— Прости, Эрл.

— Ты не можешь вспомнить?

— Нет, это было слишком давно. Но я уверена, что где-то встречала это имя. В книге или на пленке. — Она повторила для себя: — Земля.

— Или Терра.

Она вскинула брови.

— Так еще называют Землю, — пояснил Эрл. Это было то немногое, что удалось узнать ему самому. — Что, режет слух?

— Прости, Эрл. Мне очень хотелось помочь тебе, но… Если бы я была дома, я просмотрела бы библиотеку, записи на лентах, и если там что-то есть, то обязательно бы нашла.

— Ты говоришь «дома». А где он, твой дом?

— Там, где живет моя любовь, — ответила она и тут же поспешно добавила: — Извини, Эрл. Я не хотела тебя обидеть. Но ты выглядел таким печальным. — Она сузила глаза, как будто пыталась что-то вспомнить. — Но, Эрл, если ты прилетел с той планеты, ты должен знать дорогу назад. Неужели ты не можешь отправиться тем же путем, каким покинул свой дом?

Дюмарест покачал головой:

— Все не так просто, как ты думаешь. Я улетел, когда был еще совсем мальчиком: одиноким и напуганным. Земля — унылая планета, раздираемая нескончаемыми войнами, к ней открыт доступ для кораблей из других миров. Я сбежал на одном из них. Капитан, добрый старик, пожалел меня, хотя я этого и не заслуживал, и не отправил в открытый космос, тем самым сохранив мне жизнь. — Дюмарест помолчал. — Мне было всего десять. И с того времени я постоянно в пути: пробираюсь все глубже и глубже к сердцу Галактики, к неизведанным мирам, и теряю самого себя. — Он улыбнулся. — Тебе кажется это странным?

— Нисколько. Что же здесь странного? Дом. Это слово имеет какое-то магическое свойство притягивать к себе.

— А твой дом? — Его голос прозвучал так тихо и нежно, что Калин не задумываясь, без всякой боли и напряжения сказала:

— Солис.

— Солис, — повторил он. — И там есть библиотека, где можно найти хоть какие-то сведения о Земле.

Он потянулся к девушке и легко коснулся пальцами пряди огненных волос.

— Я подумал и решил, — объявил он мягко. — Мне лучше отвезти тебя домой.