Калейдоскоп

ИГРОК

Творчество не любит принуждения, все великое рождается в игре. Рон Шер был гениальным игроком. Это, однако, не спасало его от злой болезни — тихой меланхолии.

Скука выросла непереносимо вскоре после возвращения с Анги. Омоложенный, полный сил, он не знал, чем заняться, и придумал странный шаг — попробовать себя в работе, которую нельзя купить. Ни ограниченность средств, ни скупость здесь ни при чем. Рон Шер, был по-настоящему богатым-человеком. В его мире, где каждый сыт и одет, здоров и завален развлечениями, богатство пряталось в недрах компьютерных банков данных и означало количество живого труда, которое он был вправе потребовать от общества для удовлетворения какого-либо экстравагантного желания. Например, построить нечто уникальное — пирамиды ли, летающий город, галерею для своих портретов. Или, наконец, приспособить к жизни новую планету — только вот зачем ему, скажем, целая планета? Самым распространенным видом трат была покупка интересной работы.

Составленный им список работодателей, отказывающихся торговать рабочими местами, был невелик. Отбросив очевидно неподходящее, Рон Шер остановил свой выбор на конторе, открыто выставляющей лишь свою эмблему — неправильный треугольник. Заинтригованный, он поспешил нанести личный визит.

Рона Шера встретил уютный полумрак и ненавязчивая музыка запахов. В углу зала за маленькой конторкой сидел хозяин.

— Присаживайтесь. Полагаю, ваше появление здесь не случайно?

— Абсолютно справедливо. Я ищу работу.

— Кто ищет, тот найдет.

— Надеюсь. С кем имею честь разговаривать?

— Астаройт, младший служитель Третьей силы. Вашу карточку, пожалуйста.

Рон Шер протянул свою паспорт-карту. Астаройт? Недаром хозяин показался ему знакомым. Давным-давно, еще при Туроутире Агенарга, служили вместе. Правда, как говорят, в разных весовых категориях: Астаройт был вице-адмиралом, а он — матросом второй статьи. Не в лучшую сторону, однако, изменился вице-адмирал. На голове ни волосинки, даже бровей не осталось. Пергаментное лицо. Глаз не видно за набрякшими веками.

Проекционный аппарат был установлен таким образом, что Рон Шер не видел ничего из того, что с большим вниманием изучал Астаройт. Пауза меж тем затягивалась.

— Вы назвались служителем Третьей силы? Что это за сила такая?

Астаройт, видимо, чересчур увлекся исследованием его послужного списка.

— Если есть третья — значит существуют и первые две?

Кажется, достучался. Но какой же он медлительный!

— Одно из главных наших правил звучит: не жди готовых ответов. Вопрос — это движение, это жизнь. Ответ — остановка, потеря смысла.

— Смысла чего? — спросил Рон Шер, понимая уже, что зря.

Астаройт внимательно посмотрел на него и прокомментировал:

— Вы на правильном пути.

Длительная пауза. Наконец Астаройт, удовлетворившись, повернулся к Рону Шеру:

— Ради экономии времени в отношении соискателей наше правило не действует. Так что если вы хотите получить работу у нас, вам придется ответить на ряд вопросов.

— Спрашивайте, я готов.

— Вам скучно? — Да.

— Следовало бы чаще задумываться о движущих силах, — не удержался от ворчания Астаройт. — Так, из Флота ушли сами?

— Нет, выгнали.

— И из Комиссии по Слабым Контактам?

— Ушел сам. — Рон Шер улыбнулся воспоминаниям. То был славный период его жизни. Он ведал связями с Цивилизациями, с которыми не удавалось поддерживать постоянное общение. Когда ты не можешь придумать, чего хочешь от собрата по разуму, но не замечать его неудобно, остается одно — обмениваться головоломками. Впрочем, следует еще разобраться, что по-настоящему ценное, кроме новых игр, получило человечество и от тех звездных обитателей, с кем живет ныне душа в душу.

— Причина?

— Перестал понимать, в чем смысл.

— Хорошо… Участие в политических и иных обществах, религиозных сектах?

— Нет, не был, не участвовал. Единственно, около года числился в ДСИ — Движении за справедливость в искусстве. Настаивал на праве выставлять в Паналатре выдающиеся игры.

— Конфессия?

— Ленивый атеист. Снова пауза.

— Видимо, вы нам можете подойти. — Рон Шер, упершись в подлокотники кресла, внезапно почувствовал слабое покалывание в пальцах. Обшивка металлизирована. Очевидно, Астаройт за это время проглядел не только его внушительный список турнирных побед.

— Чтобы убедиться в этом, вы должны пройти испытание. Кстати, вы знаете, что на вас дикая Метка Марка?

— Не понимаю, о чем речь.

— Неужели вы, добившись стольких побед в игровом спорте, никогда не чувствовали, что вам определенным образом везет, что вы счастливчик от природы?

— Ну, было иногда. Грех жаловаться.

— После гибели Туроутира Агенарга маг Марк наложил Метку на некоторых военачальников. На меня, в частности. Носителям ее почти всегда улыбается счастливый случай. Вы же от рождения имеете такую Метку.

— Это плохо?

— Нет, это хорошо. Может, как раз поэтому вы нам и подойдете.

— Что за испытание я должен пройти?

— Оно имеет девиз: «Иди туда, не знаю куда. Сделай то, не знаю что».

— Не понимаю.

— Я, пожалуй, помогу вам с выбором. Вы должны прибыть, скажем, — Астаройт развернул проектор, чтобы Рону Шеру был виден мелькающий список, ткнул в него, зажмурившись, пальцем, останавливая, — на Теренс… Да, хорошая планетка. Одна из немногих, где действительно есть чем заняться. Там вы сделаете то, что нужно.

— Что нужно? Кому?

— Вам нужно, чтобы пройти первое испытание.

— Но что именно?

— Мой ответ лишит смысла все ваше начинание. Срок, отведенный вам, — стандартный год. И запомните: абсолютный запрет на любое насилие. Разумеется, кроме разумной самообороны.

Астаройт вернул карточку Рону Шеру, еще раз потрогал пульт управления.

— Если вы последуете моему совету и выберете Теренс, то считайте, что вам опять повезло. Звездолет на Теренс отправляется сегодня вечером. Спешите. У вас мало времени.

Рон Шер встал.

— Хорошо, я поеду. Возможно, поеду. Но, в порядке исключения, ответьте на один вопрос. Что такое Первая сила?

— Право, вы ставите меня в неловкое положение. Наш отказ от ответов не прихоть, а образ жизни.

— И все же?

— Поймите, я не знаю правильного и полного для вас ответа. Каждое явление неисчерпаемо. Объясняя, мы набрасываем на него одежду слов, лишь затрудняющих познание сути. Тем более что в одни и те же слова разными людьми, как правило, вкладывается различный смысл. Что я могу вам ответить? Первая сила — это то, что противостоит энтропии, что обеспечивает существование сложных систем. В частности — живых организмов. Это то, что поддерживает и вашу жизнь. Понятно? Не очень? Думайте. Напоследок один совет: всегда и везде думайте о движущих силах, чтобы вновь не впасть в… меланхолию.

Позже, бессонными ночами на Колле Рон Шер неоднократно задавался вопросом, почему он всетаки принял условия Астаройта. То ли упоминание Метки — как дверцы в нечто таинственное — оказало решающую роль. То ли вся ситуация была воспринята им как новая игра с необычными правилами. Вернувшись к себе, Рон Шер понял, что решение им принято.

Времени в самом деле оставалось немного: «Коллега», единственный звездолет Теренса, через несколько часов отправлялся в обратный полет, завершая очередной бартерный рейс. Предстояло навести порядок в делах, отправить множество писем-отказов на приглашения к участию в ближайших турнирах, расконсервировать Отмычку, попрощаться с друзьями.

Спешка не позволила Рону Шеру навести подробные справки о конторе Астаройта. Один из фундаментальных законов Содружества налагал запрет на искажение или засекречивание любой информации. Каждый имел право знать все, обо всем и из первых рук. Политические реалии несовместимы с подобной открытостью, в связи с чем появилось искусство запутывать поисковые каталоги, прятать информационные файлы. Рон Шер не располагал достаточным временем, чтобы пробиться через защитные преграды. По дороге в космопорт он узнал лишь, что организация Астаройта входит в так называемый Орден Третьей силы. Ни в одном черном списке не значится. Среди учредителей весьма достойные имена — Уренар, Гот, Корев… Совсем немного сведений — как раз столько, чтобы заинтриговать любого настоящего игрока.

Несомненно, кают-компания «Коллеги» знавала более многочисленные собрания. Рон Шер оказался всего четвертым пассажиром. Первые три были Теренсами, однофамильцами. Гуго Ван Теренс, социолог, весьма весомый и словоохотливый, и два студента-практиканта: Ян Теренс, от Института Психодинамики, и Ларри Теренс, будущий координатор, от школы Вэра Корева. Трое из четверых — однофамильцы. Это, конечно, случайность.

Жизнь научила Рона Шера не верить в случайное.

— Я социолог, — говорил Гуго Ван Теренс, — и выбрал для узкой специализации эту общину только благодаря ее названию. Планета называется Теренс — и я Теренс. Гуго Ван. Согласитесь, что это более чем достаточная причина…

— И я из тех же соображений выбрал место для практики, — вставил Ян Теренс.

Ларри Теренс промолчал. Он мало что и когда говорил. И непонятно было Рону Шеру, прислушивался ли будущий координатор к их разговорам. Ларри Теренс, как никто иной, умел отсутствовать рядом.

— Уже больше двадцати лет я изучаю Теренс и не жалею о своем выборе. Теренситы создают уникальное общество. Какие люди! А женщины — ах! Мужество, решительность и мудрость, которые они демонстрируют, проводя свой поистине исторический эксперимент, достойны глубокого восхищения.

Их лозунг — «Коллегиальность и Компетентность». Все общественные вопросы решают коллегиально, сообразно мнению большинства. Абсолютно все! Вы можете представить себе такое? Конечно, устанавливать, скажем, физические законы простым голосованием — занятие глупое. Поэтому-то рядом с коллегиальностью они подняли знамя компетентности. Наиболее последовательное претворение в жизнь главной идеи социоустройства гениального Уренара…

— Я слышал, что Уренар запретил связывать свое имя с теперешней политической структурой Теренса, — осмелился вставить Ян Теренс.

— Молодой человек, не передергивайте. Уренар критиковал лишь некоторые второстепенные детали теренсианского механизма установления общественной иерархии. Например, систему определения уровня компетентности. Но здесь он не прав. Ничего более естественного придумать просто нельзя. Основа ее покоится на очевидном: авторитет какого-либо человека в конкретной области тем больше, чем выше его активность в обсуждении соответствующих вопросов и чем чаще его личное мнение совпадало с мнением большинства… — далее следовало очередное хвалебное описание теренсианского образа жизни.

— За те шесть с небольшим лет, в течение которых на Теренсе отрабатывается теперешнее социальное устройство, прогресс общины очевиден. Сейчас, например, обсуждается вопрос строительства н-туннеля, потому как сообщение со всем остальным миром посредством звездолетных перелетов никого уже не удовлетворяет. Вот вы, — обращение в сторону Ларри Теренса, — призваны разработать детали этого проекта? — Ларри Теренс кивком подтвердил, что призван. — Всего шесть лет, и какой прогресс! Вот что значит — свергнуть автократию. Кстати, наш звездолет не так давно стал именоваться «Коллега». Раньше его называли «Теренс». Яниян Теренс — первопроходчик, основатель человеческой колонии на Теренсе. Планету назвали в его честь. К сожалению, Яниян Теренс не совладал с бременем славы. Он узурпировал власть и фактически ввел абсолютную монархию. Естественно, что в конце концов рядовые члены общины организовались, провели референдум — и тихо-мирно выпроводили неудавшегося монарха со всей его многочисленной семьей подальше. Не так давно принят специальный закон, запрещающий Янияну Теренсу и его родственникам ступать на поверхность планеты…

— Но разве это справедливо? — сорвался Ян Теренс.

— Справедливость, мой мальчик, очень сложное понятие. Я бы не хотел сейчас обсуждать этот вопрос. Отвечу коротко: да, справедливо, ибо даже самый лучший миропорядок требует защиты. Это, кстати, говорил й Уренар.

— Как я понял, освоение Теренса началось совсем недавно? Что же движет колонистами? Я хочу понять, каковы мотивы их поселения на новой планете.

— Янияна Теренса влекла новизна, неизвестность, — уверенно заявил Ян Теренс.

— А тех, кто пришел за ним? Как я полагаю, переселение на другую планету — чрезвычайно решительный шаг. Приходится отказаться от привычного образа жизни. Должна быть веская причина.

— Они поехали за мечтой, — заполнил паузу Гуго Ван Теренс. — За мечтой об идеальной общности людей. Мечта, как говорил Уренар, истинный двигатель прогресса.

— Вы, как я вижу, большой поклонник Урена-ра? — спросил Рон Шер.

— Да. Я, знаете ли, уверен, что любой уважающий себя, по-настоящему образованный человек должен…

— Случайно, не помните, как Уренар высказывался насчет наказания проступков по заблуждению? Довести до…

— …абсурда и тем самым заставить виновного самого признать свою неправоту.

— Спасибо. Именно это я и хотел вспомнить.

Таможенник приветливо светился:

— Добро пожаловать на Коллу!

— Колла? Я, вообще говоря, летел на Теренс, — удивился Рон Шер.

— Летели на Теренс, а прибыли на Коллу. Не волнуйтесь. Неделю назад мы провели референдум по изменению названия планеты, а вчера пришло известие, что Галактический Совет утвердил Коллу в качестве нового названия нашего мира. Так что добро пожаловать на Коллу. Я представитель Таможенной и Иммиграционной служб планеты. Цель вашего визита?

— Жить.

— Похвально, очень похвально. — Таможенник бегло просматривал документы. По мере ознакомления с послужным списком Рона Шера уважение к нему стремительно росло.

— Ваш багаж?

— Вот это, — Рон Шер приподнял Отмычку, — и лэст. Больше ничего.

Таможенник всеми силами пробовал скрыть удивление.

— Что ж, бывает. Испытываете отвращение к личным вещам?

— Да нет, просто решил начать все сначала.

— Похвально, очень похвально. Одна маленькая формальность. Распишитесь вот здесь, что не ввозите на Коллу ничего запрещенного. Мы, знаете ли, подписали Единую таможенную конвенцию.

— Пожалуйста.

— Я рад, что вы выбрали нашу планету в качестве постоянного места жительства. Такие люди, как вы, нам чрезвычайно нужны. Ваши документы свидетельствуют, что вы добились выдающихся достижений во многих областях деятельности. Как бы вы сами определили свою специализацию?

— Я считаю себя интеллологом.

— Интеллолог? Гм… такой специальности нет в нашем каталоге. Боюсь, как бы Колла не показалась вам чересчур скучной…

— По существу, интеллолог — это человек, занимающийся всем, что хоть как-то связано с умственной деятельностью. Но, конечно, основное внимание — развитие интеллекта, организация досуга.

— А-а, культорг.

— Я бы не сказал. Скорее моя профессия связана с нестандартными решениями, играми. Вы удивлены? Да будет вам известно, что хорошая игра — лучшее средство интеллектуального развития. Вспомните: даже первый принцип обучения — «делай как я» — предполагает не только подражание, но и соревнование по правилам, которые не всем могут понравиться. В определенной мере это принуждение. Рождается протест, появляется неприязнь к учебе, к учителю. Второй основной принцип обучения — «делай что хочешь». Твори и дерзай. Играй по своим правилам. Я игрок, а называю себя интеллологом просто из благозвучия.

— Что ж, — таможенник тяжко переваривал неожиданную информацию, — я выражаю надежду, что вам приглянется Колла. Добро пожаловать. Я ввел данные о вас в наш Информатррий, и с этой минуты вы полноправный коллеянин. Формальности кончились, коллега. Видите, как просто. Вам, впрочем, повезло. Сейчас обсуждается закон, ужесточающий Иммиграционную службу. Каждый прибывающий должен будет составить заверение о безоговорочном согласии со всеми статьями нашей конституции, заявление о своей непричастности к клике Янияна Теренса… В общем, много чего.

— Я рад, что сие меня миновало.

— А вы представляете, как усложнится моя работа? Сейчас на оформление каждого прибывающего — если вычесть время, необходимое для досмотра багажа, — у меня уходит в среднем две-три минуты. А сколько будет? Полчаса? Час? Видимо, потребуется помощник. Быть может, не один. А где взять хорошего помощника? Нас, коллеян, не так уж и много. Да, кстати, что бы вы посоветовали насчет улучшения нашего помещения?

— Вашей конторы? — Рон Шер недоуменно окинул взглядом голые оранжевые стены. — Ну, первым делом я перекрасил бы все в спокойный цвет, скажем, в зеленый.

— Да? — Таможенник поиграл с пультом настольного компьютера.

— Знаете, уже многие мне предлагали такое. Спасибо за совет, коллега. Не удивляйтесь. Вы на Колле. Наш девиз — «Коллегиальность и Компетентность», короче — два К. У нас настоятельно рекомендуется каждому один час в день посвящать общественным делам: обсуждать, советоваться, высказывать свое мнение. Готовность дать совет каждую минуту — вот стиль нашей жизни.

— Понял. Постараюсь выработать такую привычку.

— Да-да, постарайтесь. И вы увидите, коллега, как обогатится ваша жизнь. Да, кстати, как вы относитесь к идее очистки Терских озер?

— Это вон те сине-зеленые канавы?

— Да, и это они. Очень разветвленная сеть — на полматерика.

— Я, конечно, за очистку. Только вот как, в какой срок, какими средствами? Сделать ведь можно все, главное — чтоб потом не переделывать.

— Во-во, этот вопрос сейчас и обсуждается. А ваше отношение, коллега, к строительству н-туннеля?

— Я еще не вполне знаком с местной спецификой.

— Да-да, понимаю. Извините за настойчивость. Знаете, этот туннель сейчас многим не дает покоя. Кстати, вместе с вами прибыл его проектант, некий Ларри Теренс. Ужасно странный, я бы сказал даже, подозрительный тип. И фамилия вызывающая. Конечно, Теренсов много, но проектант нашего н-туннеля мог бы иметь и менее вызывающее имя. Кстати, вон он едет. — Таможенник показал в окно. К зданию тяжело подкатывал грузовой поезд. На передней платформе, нахохлившись, сидел как всегда грустный Ларри Теренс.

— Сейчас вам следует пройти в Службу Натурализации. Это в этом же здании, вход с противоположной стороны. А мне, кажется, предстоит большая работа…

Мягкий климат, ровный ландшафт, почти земная химиосфера — Колла могла бы быть приятнейшим мирком. Если бы не стумох — желеобразный симбионт, господствующая форма жизни на ней до появления человека.

Поверхность планеты, состоящая из одного материка, обильно покрытого большими и малыми водоемами со множеством островов, испокон веков принадлежала стумоху. Его грязно-серая жирная студенистая масса при ближайшем рассмотрении представлялась скопищем мицелиеподобных полурастений-полунасекомых, безостановочно ползающих, разбухающих, борющихся, размножающихся. На появление человека стумох отреагировал порождением туч вездесущих кровососов. В первые дни проживания на Колле все силы Рона Шера уходили на борьбу с ними. Мало-помалу он выработал новые жизненно необходимые привычки и оказался в состоянии размышлять о большем, чем круговая оборона своего страдающего тела.

Главная проблема — понять, что он должен сделать — осталась, к ней добавилось множество других. Достать новый инсектицид, починить допотопный запахопроигрыватель. Постоянно следить за сохранностью защитных сеток. Необычность новых занятий засасывала, на какое-то время он утратил стратегическую инициативу.

В чувство его привел обыск. Уходя из предоставленного ему гостиничного номера — лучших помещений на Колле не существовало — Рон Шер никогда не выключал лэста. Вернувшись однажды, он обнаружил почти часовую лакуну в его дневниковой записи. Тщательный осмотр всего помещения подтвердил догадку, что в отсутствие Рона Шера некто с превеликой осторожностью исследовал его жилище.

Так, не вовремя он расслабился.

Рон Шер спешно завершил неотложные дела, запасся съедобными продуктами и обезопасил себя от случайных любопытствующих взглядов. Надлежало совершить то, что в некоторых государствах Содружества считалось тягчайшим преступлением, сравнимым с убийством.

Внешне Отмычка ничем не отличалась от заурядного, немного более громоздкого, чем полагалось бы, игрового компьютера. Однако подобных устройств во всем Содружестве остались считанные единицы. Создатель ее, сгинувший во мгле прошедших веков то ли Бог, то ли Гений, нарек ее Решателем. Досужие умы всерьез полагали, что Отмычка является представителем качественно иного Разума, рукотворного лишь по случайной прихоти. Это был механизм, самостоятельно пишущий программы для других компьютеров и живущий своей, сложной и непонятной жизнью в недрах чужих электронных устройств. Рон Шер подключил ее прямо к бытовой оргсети и набрал систему паролей. Несколько часов томительных ожиданий — и он получил доступ ко всем компьютерным сетям планеты.

Иммунная система информсферы Коллы оказалась стандартной изощренности. Канули в Лету времена, когда один-единственный вирус выводил из строя целые компьютерные комплексы. Проникновение внутрь управляющих программных модулей было невозможно — никакой злоумышленник не смог бы вызвать ни одной техногенной катастрофы. Однако Отмычка научилась оперировать формируемыми полями данных да использовать часть общих вычислительных мощностей.

Через двое суток вконец обессиленный Рон Шер подвел итоги своей разведывательной деятельности.

Он получил доступ ко всем информационным банкам планеты. Составил собственный каталог быстрого поиска. Любое изменение результатов голосования с неизбежностью влекло сбой в системе. Факт вторжения скрыть не удавалось, однако Рон Шер нашел способ сокрытия того, что именно было изменено. При подаче одного голоса оказалось возможным проставлять любую дату голосования. Таким образом, главная гордость Коллы — ее система оценки мнения граждан — все-таки обнаружила червоточину.

С помощью Отмычки Рон Шер составил специальную программу для лэста. Отныне ни одно голосование, ни один опрос не пройдет мимо него. Автоматически лэст незадолго до окончания, когда результат станет очевидным, присоединит голос Рона Шера к большинству, изменив дату голосования на более раннюю, чтобы он оказался одним из застрельщиков. На непредвиденный случай, когда результаты голосования окажутся неприемлемыми, Рон Шер заготовил несколько информбомб.

Что это дает? Несомненно, общественный статус Рона Шера начнет бойко подниматься. Со временем он сможет получить влиятельный пост, чтобы… сделать Что? С чего ему лучше всего начать?

Так и не найдя решения, Рон Шер отправился спать.

Разбудил его неожиданный посетитель. Незнакомец — высокий, худой, неловко стеснительный — представился:

— Снерзь, агент службы занятости.

— Очень приятно. Рон Шер. Чем могу быть полезен?

Снерзь уселся на самый кончик предложенного ему кресла, на колени взгромоздил свой первобытный портфель.

— Видите ли, вы у нас больше недели. Нигде не работаете, не окунулись в общественную жизнь…

— Ну и что?

— …вот мы и подумали: а вдруг вам нужна помощь?

— Спасибо за участие. Я считал, что не вправе участвовать в общественных дискуссиях, пока не привыкну к здешней жизни, не пойму ее проблем. Но сейчас, — непроизвольный взгляд в сторону лэста, — я все обдумал и готов влить свои мысли в общий поток.

— Рад. Очень рад. Мы вам можем сделать ряд предложений. Вы ведь интеллолог?

Рон Шер полагал, что такое неуклюжее слово придумано им и не имело ранее хождения в Содружестве.

— Да, но не утруждайте себя. Я нашел занятие сообразно своим талантам.

— Какое же?

— Я стану телевизионным ведущим.

— Но, понимаете ли, это очень сложно…

— Я предложу телевидению свою программу. Мое призвание — игры, прискорбно почти игнорируемые здесь. Я восполню этот пробел. Надеюсь, что смогу стать интересным многим.

— Понимаете ли, раскрутка любой, даже очень интересной программы требует чрезвычайно много времени и совместных усилий множества специалистов. Одна реклама…

— У меня найдутся для этого средства. Снерзь умолк, слишком быстро соглашаясь. Завершать разговор, однако, ему не хотелось.

— Вы к нам прибыли из иного мира, иной среды. Я, право, затрудняюсь… Скажите, пожалуйста, что вас больше всего поразило на Колле?

— Ну, естественно, ваши насекомые, — не покривил душой Рон Шер, — а также ваша вода.

Воды — в человеческом понимании — на Колле в естественном состоянии просто не было. Казалось, что все водоемы заполнены слюной — тягучей газированно-кислой жидкостью, непригодной не только для питья, но и для купания. Ее мало было очистить, необходимо было изменить саму ее структуру, внутренние ионные связи.

— Да-а, вода — одна из наших больших проблем. Мы, старожилы, уже привыкли. Ко многому, к сожалению, привыкли — к наркам, к воде… А вам, конечно, это сразу бросается в глаза. Знаете ли, я по образованию эколог и могу профессионально объяснить, в чем тут дело…

Снерзь, видимо, был экологом не просто по образованию. Он был им до кончиков ногтей. Никогда прежде Рон Шер не наблюдал такой страсти в разговоре на полуабстрактные темы. Что такому человеку делать в службе занятости?

Несомненно, Яниян Теренс был гением, он разработал пакет изумительных проектов преобразования Коллы. Один из них — называемый им Водным — ставил цель изменения всей планетной воды. Скрупулезно разработанная программа работ, требуя мизерных усилий, охватывала всего столетнюю перспективу. Невероятно короткий срок. И как так досужие коллеяне не стерли эти информационные файлы, уничтожая все, что напоминало Янияна Теренса?

«Контора наша, — занес в свою жизнелетопись Дон Кой, инспектор Бюро Охраны Конституции, — второй день, как Снерзь ушел, бурлит. Новый шеф принимает дела.

Человек он обстоятельный. Собрал нас всех, боков, в конференц-зале. Коротко рассказал о себе. Явно поскромничал. На Колле его знают все. Еще бы — вести такую телевизионную передачу! Но если бы только это! Настоящую, всенародную славу ему принесли головоломки. Туннель Парнаса, пирамиды фараонов, поле чудес — в любом парке, в лаборатории, в мастерской — везде встретишь сейчас коллеянина, сосредоточенно постигающего маленькую, но жгучую тайну. Он президент общества игроков в шош. Он главный судья всепланетного теннисного турнира. Помимо этого, он один из основных авторов победившего проекта очистки Терских озер. Он оживит наше небо — благодаря ему на Колле скоро появятся птицы. Однако это на поверхности, так себе — мелочь. Я внимательно изучил его дело и знаю, что говорю. Главное в нем то, что он идеальный коллеянин. Его социальный рейтинг настолько высок, что на Колле он мог бы претендовать на любой пост. Удивительная работоспособность. За два месяца он участвовал практически во всех общественных кампаниях, и всегда его предложения совпадали с окончательным решением.

Вела Клаусвар от лица всех боков встала и поблагодарила шефа за то, что он согласился возглавить наше бюро.

Шеф поправил: он временно исполняет обязанности. Директор БОКа — не просто выборная должность, необходимо согласие смежных служб. Бюро Защиты Конституции пока молчит.

Я обратил внимание, что в президиуме сидит Сэм Нуон, главный бзик. Сидит чуть в стороне, высокомерно выказывая нам, бокам, свою неприязнь. Вела Клаусвар потребовала объяснений. Сэм Нуон сообщил, что БЗК просто не в состоянии высказать сейчас свое отношение к руководству БОКа потому, что все время помимо оперативной работы они посвящают обсуждению поправки к Закону об информации. До этого я лишь краем уха слышал об этом. Сэм Нуон, отвечая поднявшемуся в зале шуму, пояснил суть вопроса.

Великий информационный закон категоричен: осознанная ложь — преступление. Бзики требовали единственного исключения: права работать под легендой в случае, когда нет иной возможности добыть данные, необходимые для защиты конституции. Логика Сэма Нуона безупречна. Вы, сказал он, не идете на обман благодаря помощи, которую всегда готовы оказать вам коллеяне. Нам, бзикам, труднее, ибо наша сфера деятельности — все, что вне Коллы. Там внештатных помощников проблематично найти. Трудно-то трудно, но это еще не повод, чтоб замахиваться на общемировые законы. Словом, пошумели, поговорили и стали расходиться.

Шеф оставил Велу Клаусвар и меня. Услышал я поразительные вещи.

Сэм Нуон утверждал, что на Колле работает незарегистрированный транспространственный передатчик. Предполагаемый владелец — наследный принц. Я, кажется, даже ахнул от удивления.

То же самое, видимо, переживал и шеф. Наш отдел получил задание заняться этим делом немедленно. Тут же, в присутствии Сэма Нуона набросали план действий. Вопрос номер один — круг поиска. Сразу стало ясно, что руководителя, лучше нашего нового шефа, трудно найти. Он предположил, что принц прибыл под своей фамилией — Теренс. Поправка не принята пока нигде, сказал шеф, глядя Сэму Нуону в глаза. Тот парировал, что в этой связи копать мы будем до второго пришествия.

На том разошлись. Уже тогда я догадывался, что недаром бзики так бьются за поправку. Они, видимо, уже нарушили информационный закон — как иначе можно было добыть такие сведения о принце?»

Очарование мира в неповторимости, каждая планета уникальна. Временами Рону Шеру казалось, что он постиг, в чем своеобразие Коллы. Он не удивился итогам всепланетной оценки реанимированного им Водного проекта Янияна Теренса.

Казалось бы, нет и предмета обсуждения. Океаны чистой воды, озера, реки живительной влаги или запретные водоемы слабоядовитой кислой жидкости — могут ли быть сомнения, что выбрать? Вначале Рон Шер был так уверен в итоге голосования, что для выигрыша времени заранее, на свои средства заказал доставку необходимых материалов и оборудования.

Заказал — и забыл. Телевизионные дела съели все время. Разработка основной идеи, концепции передачи, далее — бесконечные уговоры, поиск сподвижников, затем реклама, набор участников, шлифовка сценариев… Как-то он участвовал в странной игре. Судьи в ней не предполагались беспристрастными и справедливыми. Наоборот, игроки всеми доступными способами должны были понравиться им.

Кто добивался большего расположения судей, тот и выигрывал. Рон Шер словно перенес правила этой игры с тесной сцены на всю планету. И, как обычно, вышел победителем.

Успех вскружил ему голову. Он купался в лучах всенародной известности. Заботливо растил свою славу, придумывая одну экстравагантность за другой. Только когда транспортный «Огуз» вышел на круговую орбиту Коллы, он понял, что назревает катастрофа: проект проваливается.

Аргументы против нашлись. В их многословии маскировалось тривиальное: планета — не пробирка, ее океаны не капля воды и даже не ванна. При самом благоприятном прогнозе для очистки всей воды Коллы требовалось не менее 80 лет. И все это время — заботы непрерывного наблюдения, предотвращение случайных экологических неурядиц, кропотливая и тонкая работа по формированию нового мира фауны и флоры. Раз принятое решение превращало коллеян в заложников, предопределяло их быт на многие годы вперед. Мало кому приглянулась такая перспектива. Жила мечта, что сразу после постройки н-туннеля на Коллу хлынет новый поток поселенцев, и она как-то сама собой превратится в цветущий сад. Мир грез не поддается рациональному анализу.

За день до подведения итогов голосования, когда исход его был ясен, Рон Шер вынужден был пойти на крайние меры. Он задействовал одну из своих информбомб и исказил результаты. Внешне вроде бы ничего не произошло, шторм прошел лишь по планетным спецслужбам.

Чтобы избежать поднимающихся волн, Рон Шер вынужден был сменить род деятельности. Заняв новое рабочее место, он самым удачным образом решил проблему личной безопасности и попутно сам оформил разрешение на разгрузку «Огуза». Вся Колла со смешанным чувством удовлетворения и тревоги наблюдала, как прибывший звездолет окутался роем одноразовых посадочных модулей, как устремились они в тщательно выбранные точки приводнения. Колла приняла почти полмиллиона тонн инородной биомассы — лабораторно выращенных бактериальных агентов. — Остатки корпусов спускаемых аппаратов, достигшие поверхности, растворились в кислотной среде. Напоследок с «Огуза» несколькими челночными рейсами было доставлено оборудование двух биохимических заводов и маточных оранжерей. Дальнейшие работы по проекту возглавил Снерзь.

Рон Шер полагал, что его давнишний посетитель нашел занятие, более отвечающее его компетенции и интересам.

Из жизнелетописи Дона Коя:

«Я, наверное, никогда не забуду этот день. Марта вначале отказывалась ехать на пикник, вспомнила свои старые обиды от Велы Клаусвар. Я понял: она боится сплоховать перед шефом. Женщина, даже если она ведущий архитектор планеты, всегда комок непонятных переживаний. Хорошо, что я настоял на поездке вместе.

Собрались мы на одном из внутренних островов, настолько маленьком, что никто так и не вспомнил его названия. Вокруг чудесная, кристально прозрачная вода — настоящая вода! — как в бассейне. Я преклоняюсь перед шефом — он один из создателей этого чуда.

Не только вода, на острове и пляж, и трава, и деревья — словом, совсем как настоящая Земля. По крайней мере я именно так представляю себе ее пейзажи. И намека на грязно-серый кисель, что покрывал раньше всю Коллу, не осталось. Но не это главное. Мы слушали Птиц.

Невероятно, мы привыкли к пустоте неба, и когда шеф предложил привезти и акклиматизировать птиц, старожилы — и мы с Мартой тоже — удивились: где же мы были раньше? Чудесные, ладные создания. Грудка серая, а голова, хвост и крылья черные. Большой клюв и умилительные ножки. Переливчатое, как бы надтреснутое «кр». Арсений Фар, человек очень чувствительный, даже прослезился. В пище они крайне неприхотливы и брали все, что мы им бросали. Да, Колла преображается. Я рад, что это происходит на моих глазах.

Шеф — душа компании. Он очаровал Велу Клаусвар. Она прямо не отводит от него глаз. Он на равных спорил с Арсением Фаром о категориях прекрасного. Я не специалист, по существу мало что могу сказать, но шеф явно поразил нашего президента Академии искусств примером, что в далеком прошлом Птицы не считались красивыми. Марта слушала их разговор, раскрыв рот. На Велу Клаусвар она и не глядела, а та словно забыла о моем существовании.

Подпортил идиллию, естественно, Сэм Нуон. Очень ограниченный человек, он не смог и тут удержаться от профессиональных разговоров. Опять эта поправка. Наши слушали его больше из вежливости. Вела Клаусвар неудачно поддалась на провокацию, предложив обсудить возможность существования межзвездного заговора против Колды. Ей давно не дает покоя то неудачное дело по раскручиванию гипотезы о попытке изоляции. Отправные факты: засылка резидентуры, принижение успехов, явно критический настрой большинства служб Галактического Совета. Мотив: нежелание перемен, кои обязательны, если другие общины последуют примеру Коллы. Мы, профессионалы, включились в игру.

Сэм Нуон сообщил интересные статистические данные. Оказывается, наша община в течение всего времени после изгнания тирана еще ни разу не была представлена в Паналатре ни одной работой. Чудовищная несправедливость. Очень непростая история у нашего маленького народа, подвел итог Арсений Фар. Не знаю, он ли — но мне показалось, что он, — предложил создать свой Паналатр — музей искусств — на Колле. Все загорелись этой идеей.

Шеф сразу развил ее до грандиозного проекта. Лабиринт павильонов, подкатывающих к ногам Колосса, изображающего Простого Коллеянина. Колосса выточить из цельного камня — подойдет, скажем, Маяк. Первое поле превратить в изумрудный луг. И все это — на фоне Очковых гор…

День подходил к концу, а контуры будущего города искусств только складывались. Сэм Нуон в очередной раз забормотал что-то про поправку. Шеф поставил его на место: пожалуйста, он, а стало быть, весь БОК готовы оказать им поддержку. Да, чтобы сохранить сухой остаток сегодняшнего разговора: шеф также дает согласие на арест Ларри Теренса, ибо права Рела Клаусвар, что от набора подозрений пора переходить к сбору фактов. Ларри Теренс, отказывающийся отвечать на прямые вопросы оперативников, не отмолчится при виде явных улик. Их можно найти, только перерыв его имущество. Поскольку здесь превалируют внешние факторы, этим делом непосредственно должно заняться ведомство Сэма Нуона. Тот радостно закивал. Я прекращаю разработку Гуго Ван Теренса и подключаюсь в роли наблюдателя к акции с Ларри Теренсом.

Вела Клаусвар заявила, что берет на себя Техническую Академию — ее согласие на разработку нашего проекта будет. Транспространственный туннель подождет. Все надо бросить к ногам Колосса. Арсений Фар взял на себя свою Академию и Службу охраны здоровья. Сэм Нуон пообещал поддержку их службы. Как-то сам собой организовался мощный фронт.

Всю дорогу домой Марта переживала, что архитектуру павильонов поручат не ей. До полуночи обзванивали знакомых, рассказывали о нашем Проекте».

Рон Шер быстро приблизился к круглому столу.

— Прошу извинить, коллеги, я был задержан Верховным Секретарем. Неприятные события потребовали долгих обсуждений.

— Ничего, мы даром времени не теряли.

— Да, мы тут, Рон, обсуждали идею насчет трансматерикового продуктовода. Неясно, стоит ли…

— Я тоже не знаю. Пока не завершу свои прямые функциональные обязанности на сегодня. Время, коллеги, не ждет.

И все-таки шеф так и не стал настоящим коллеянином, с грустью заметил Дон Кой. Из старожилов никто и никогда не откажется обсудить текущее вынашиваемое решение. Работа? Ничего с ней не случится.

— Я приглашал на наше совещание коллегу Сэма Нуона. Почему я его не вижу?

— Ему, шеф, видимо, не до нас, — вновь попробовала взять непринужденную ноту разговора Вела Клаусвар, но осеклась.

— Вот до чего доводит излишнее рвение. — Рон Шер швырнул на стол кипу бумаг. — Скандал вокруг ареста Ларри Теренса разрастается. Официальный протокол в окончательном виде не формулирует никакого обвинения, так что забудьте все те слухи, что успели накопиться. Ларри Теренс патологически немногословен, и это единственное, что отличает его от обычного человека.

— Но, шеф, аппаратура неизвестного предназначения по позициям 20–27 протокола изъятия, пустые контейнеры со специфичным…

— Стандартный комплект. Вот официальные результаты экспертизы.

— Гениально, шеф, что наша служба оказалась непричастной…

— Утешительного мало. Нанесен вред нашему общему делу. Сэм Нуон — отличный работник. Неизвестно, будет ли у нас такое взаимопонимание с его преемником. Кстати, вот его последняя информация. — Рон Шер раздал монокуляры разового чтения. — Добывание этих сведений оказалось возможным исключительно благодаря Поправке.

Дон Кой быстро пробежал глазами оперативку. Прочитанный текст мгновенно истаял. Донесение касалось Гуго Ван Теренса и рисовало довольно неприглядный портрет. Хуже всего, что Гуго Ван Теренс оказался простаком — членом тайного общества, провозглашавшего своей целью распад Галактического Содружества. Что такой человек делал на Колле? Вела Клаусвар, уничтоженная, отводила душу в ругани. Начав с простого, скоро дошла до словосочетаний типа «мунфикативный промискуитетчик».

— Прямых актов, вредоносных Колле, со стороны Гуго Ван Теренса не обнаружено, — завершил Рон Шер.

— Я, видимо, должна подать рапорт об отставке?

— Не вижу причин, коллега.

— Ну, во-первых, в последнее время я препятствовала разработке этого объекта. Во-вторых, мое дичное… знакомство с ним. Встает вопрос о моей профессиональной пригодности — я не распознала двурушника.

— От ошибок не застрахован никто. Я не хотел бы лишаться такого ценного работника, как вы.

— О Боже! Какой слепой я была! Да он же выказывал нам презрение чуть ли не каждым шагом. Даже наш девиз «Коллегиальность и Компетентность», сокращенно КК, он нарочито произносил «кака»…

— Все потому, — прервал затянувшуюся паузу Вилатар Лонелли, начальник отдела кадров, — что Гуго Ван Теренс нам чужой.

— Чужой, — повторил, соглашаясь, Рон Шер, обводя взглядом собравшихся.

— Я требую немедленного ареста Гуго Ван Теренса! — вновь вскипела Вела Клаусвар.

Рон Шер тяжело встал, медленно подошел сзади, положил ей на плечо руку.

— Это примитивное решение, — задумчиво проговорил он. — Мудрое решение — заставить даже врагов быть полезными нам. Сейчас для Коллы тяжелые дни. Завершается строительство Музея искусств. Вы знаете, что это потребовало сосредоточения всех трудовых ресурсов планеты. Героический труд должен быть достойно вознагражден. Я вижу единственный способ: превратить день открытия нашего Музея из всепланетного в общегалактический праздник. Для этого как минимум на церемонии должны присутствовать представительные делегации других общин и, естественно, члены Галактического Совета. Я думаю, Гуго Ван Теренс сможет, если захочет, обеспечить прибытие кое-кого из нужных нам гостей. Я прошу вас, Вела, позаботиться о том, чтобы такое желание у Гуго Ван Теренса возникло. Тем самым, я уверен, автоматически снимется вопрос и вашей отставки. Использование этого жалкого человека во благо всем нам и будет вашей личной местью. Вы согласны со мной? Хорошо. Я закрываю совещание. Мой долг — напомнить вам о необходимости неразглашения всего, что обсуждалось здесь. Все свободны. Какие у вас были вопросы ко мне?

Рону Шеру казалось, что Астаройт чересчур бегло, не утруждаясь осмыслением деталей, просматривает отчетные материалы.

Вот и последняя запись — репортаж о празднике открытия Музея искусств. Короткий рассказ о перипетиях грандиозной стройки. Демонстрация замысловатого парка, разбитого на месте первого поля Янияна Теренса и вобравшего в себя множество сказочно прекрасных, но пустых павильонов. Они готовы принять будущие великие творения мастеров Коллы. Бесчисленные фонтаны молчат — чистая вода для них накопится лет через десять. Венчает все великолепие Колосс, пока прикрытая покрывалом скульптура Коллеянина, вырубленная из цельной скалы, которую Яниян Теренс в свое время назвал Маяком. Это был его главный ориентир в кисельно однообразном мире. Тысячи гостей с иных планет, наверняка все коллеяне от мала до велика ждут мгновения сбрасывания покрывала.

Если спросит вдруг Астаройт, что он, Рон Шер, все-таки сделал и ради чего — каков точный, в двух словах ответ? Поначалу Колла представилась ему обществом воинствующей посредственности. Он решил показать, что нельзя слепо отдаваться догмам, какими бы красивыми они ни были. Напомнить, что благодарность — одно из обязательных качеств, и на всех планетах чтут пионеров-первопоселенцев. Но на самом-то деле им совершено нечто большее…

Вот он, апофеоз праздника. Покрывало падает. Гремит величественная музыка. Всеобщее ликование… Но словно что-то испортилось в тщательно продуманном течении карнавала. Одна фальшивая нота, две, три… И через некоторое время заполненная людьми площадь у ног Колосса разражается смехом: высоченная скульптура изображала Янияна Теренса. Его облик был известен многим из числа приглашенных на Коллу. Сами коллеяне далеко не сразу разобрались, в чем дело. А поняв, огорошенные, смущенные, вынужденно присоединились к веселью. Желание сохранить лицо пересилило втайне отвергаемую привычку считать Янияна Теренса причиной всех неладов. Его игра сделана.

Бывает, стоит вынуть один кирпич из основания — и шатается все строение. Судя по поступающей лавине сообщений, построенная больше на энтузиазме, чем на здравом смысле, клетка общественного сознания Коллы рухнула. Плеяда доморощенных вождей ушла в отставку, коллеяне ищут новые краеугольные камни для фундамента своего- дома. По большому счету, он скорректировал эволюцию человеческой общины целой планеты. Ради чего? Гармонии? Высшей справедливости? Любой ответ, облаченный в слова, раскроет лишь что-то одно, оторвав от цельного, и тем самым извратит смысл содеянного.

— Где Ян Теренс? — прервал молчание Астаройт.

— Гостит у меня. Кстати, это он передал мне портрет своего отца. На Колле не нашлось ни одного, даже в самых запрятанных архивах.

— Ваши планы на ближайшее будущее?

— Как я уже говорил, я прибыл сюда в ранге коллеянского Посланника. Прошение об отставке я отправил обычным порядком. Подожду официального уведомления об освобождении меня от столь почетных обязанностей. Затем приму участие в ряде соревнований.

— Зачем?

— Ну, таков образ моей жизни. Кроме того, мне хочется восстановить…

— Потраченные на Колле средства? В этом нет необходимости. Мы возместим вам все расходы.

— Я не нуждаюсь…

— Никто не предлагает вам подачку. Вы выдержали первое испытание и зачисляетесь в наш штат. Вашим учителем назначен Аранд Гот, один из адептов Третьей силы. В процессе учебы вы должны пройти второе испытание. Его девиз: «Иди туда, не знаю куда».

— Мое согласие не требуется?

— Не лукавьте. И не отвлекайте меня. Не люблю пустых разговоров. Так вот, я полагаю, что в вашем предстоящем испытании главное — найти нетрадиционный способ, новую идею. На Колле вы использовали известный метод. Смех — сильнейшее, а иногда и единственное оружие против Второй силы.

— ?

— Вторая сила — это то, что паразитирует на разуме и движет подавляющим большинством людей. Требует занять высокое положение в обществе, добиться любви и уважения, устанавливает этические императивы и заставляет нарушать их, рождает религиозный фанатизм и крайние формы анархии.

Многие отождествляют ее с сексуальной энергией, что, однако, не совсем точно. Не так ли?

— Да, наверное… А Третья сила? Астаройт бросил укоризненный взгляд.

— И все же я спрошу. Здравый смысл подсказывает, что каждое явление существует либо в единственном числе, либо в бесконечно большом. Если вы начали выделять силы и различаете три, то должно быть и четыре, и пять, и шесть, и так далее. Какова Четвертая сила?

— Четвертая сила, главенствующая над Третьей, давно известна, и вы должны знать, что это, — сказал Астаройт. — А ваше второе испытание будет заключаться в определении Пятой.