Как убить человечество

Глава 4

Когда Фил Цепеш проходил мимо пожилых людей, сидящих на лавочках сутками, те старались лишний раз перекреститься, вздыхая и бормоча ругательства себе под нос, в принципе, тоже самое было с Риной и Киром, но красные глаза Фила давали больший эффект.

С подростками же такого не было, наоборот, многие подходили и делали комплименты его образу, на что он ехидно улыбался и говорил:

– Я знаю, – подмигивая им.

Бас-гитарист любил возиться с гитарами, и менял потëртые железные струны акустической гитары Рины, которой она редко пользовалась, но вопросов к ней становилось всё меньше:

– Мы же всë-таки рок-группа, нужно больше практиковаться на электрогитаре, навык игры на акустике всë равно не пропадает, – говорила она, когда докапывались учителя музыкальной школы. Хотя те были полностью с этим не согласны.

Фил услышал вибрацию телефона от пришедшего сообщения, находящегося далеко в его пальто. Это было сообщение от Кира.

Фил нахмурил брови, и не собрав вещи, буквально вылетел из комнаты, направляясь в кабинет директрисы, не колеблясь у двери и не стучась.

Рина, Кир и Адриан стояли напротив этой курицы ощипанной, молча и старательно пытаясь не отводить взгляд от женщины с целью позлить до посинения.

– Что ты написал ему? Конкретно, придурок, – потребовала Рина.

– Тебе лучше не знать. Зато эффективно! Он уже здесь.

– Ты идиот, придурок и такой жестокий человек, Кир! Зачем ты это сделал? Я, чëрт, – начал Фил.

– Мне придëтся лишить вас того, о чëм пойдëт разговор, если вы не прекратите это неприемлемое поведение, – мило улыбаясь, сказала директриса, пока пила кофе из уродливой серой чашки, объëмом больше 300 мл, больше похожей на ведро.

– Ну разумеется, мы вас слушаем и будем вести себя очень

– Удовлетворительно.

– Прилежно.

– Вы же наш любимый учитель, – заканчивали фразы все четверо друг за другом.

– Я не сомневаюсь. Ваша… выходка обошлась вам… без плохих последствий. Вас отправляют в одну школу, где я не сомневаюсь вы и пары дней не продержитесь, поэтому можете много вещей с собой не брать.

Выезд завтра в восемь утра, опоздаете – похороните мечту о рок-группе. Вы должны быть мне благодарны за то, что я говорю об этом, – шире улыбнулась она.

Они переглянулись и одновременно закатили глаза, с проносящейся в их голове фразой:

«Да неужели!»

Рина подошла ближе к директрисе-маразматичке, положила логти на стол и скрестила пальцы в замок:

– Так насколько мы выезжаем? Что это за школа? Нужно брать музыкальные инструменты? Как мы будем учиться в обычной школе и можно в принципе как-то поподробней. У нас создаëтся ощущение, что вы настолько не влиятельны, что знаете не больше нас.

– Пара дней, пара дней, -явно врала она, повторяя- Свободны.

Группа переглянулась, выходя из кабинета и собираясь исходя из чистого любопытства.

Близнецы застыли у чёрной входной двери их дома, не решаясь постучать и смотря друг на друга прямо в глаза. Из других квартир доносились запахи блинчиков и картошки, приготовленных пару минут назад. Был слышен звук передвигающийся чашки, скрип кресла и лай собаки.

Рина повернула ключ, убрала его обратно в карман пальто и заглянула в квартиру.

– Еë нет, -произнесла та, выдохнув, поняв это по выключенному свету, который их мать делала на полную яркость, ослепляя, и по слишком подозрительной для неë тишине.

Они вошли, снимая обувь и верхнюю одежду, и проходя мимо кухни, вошли в свою общую комнату.

Их трëхкомнатная квартира была настолько идеально чистая, что близнецам становилось тошно, а хуже того, что им самим давались приказы создавать еë такой. Проведя пальцем по самой дальней полочке, на любом шкафу или за диваном вы бы не нашли и грамма пыли или грязи.

Прихожая была классической, выполненной в цвете белого ясеня, чей слишком светлый оттенок бросался и резал глаза. Такие оттенки были повсюду. В гостиной, отделённой белыми прозрачными дверьми, стоял большой красный диван, годящийся для отдельного спального места, а стены были такие же больничные, как и во всей квартире. Напротив висел небольшой телевизор, в детстве запрещённый для просмотра. На стеллажах с книгами стоял исключительно Толстой и Гоголь. Близнецы не имели ничего против классической литературы, наоборот, некоторая из них им нравилась, но в десять лет читать «Войну и мир» не было интересно. Кухня ничем не отличалась от остального, единственное, в ней находилась купленная Риной и Киром посудомоечная машина. Комната их матери всегда была закрыта на замок, будто она вечно что-то прятала от них, в последний раз близнецы видели еë лет восемь назад. Их же свободное пространство было достаточно большим, только мать постоянно напоминала о том, насколько большие они у неё занозы в заднице. Кровати стояли порознь друг от друга у противоположных стен, а над ними висели полки с книгами, если нагрузить их ещë больше, то они явно убили б спящего. Барабанная установка, классическая и электрогитары стояли в самом конце комнаты напротив двери, Рина с Киром сами заработали на них. За кроватями стояли небольшие письменные столы со школьными принадлежностями, бижутерией и диффузором с запахом ванили и корицы:

«Надо бы сменить его на вишнëвый», – подумала Рина, подняв баночку с крохотными остатками жидкости, и взяв из их общего шкафа, стоящего прямо у двери новый флакончик.

– Не меняй его пока, -остановил ту брат, встав рядом и ища свою одежду.

– Сейчас я и не собиралась. Фиг знает, насколько мы уедем. Возьмëм с собой, -решила Рина.

Они искали свои брюки, более менее приличные футболки, шорты, водолазки кофты и рубашки, складывая в чëрный чемодан, с вышитыми на нëм золотыми расписными буквами «Ворожеи».

– Складывай всё это, а я в ванную.

Сестра-близнец складывала в косметичку зубные щëтки, кремы в маленьких баночках, шампунь, гель для душа, пенку для умывания и тоник для лица, зная, как будет возмущаться брат. В их ванной комнате сама ванная была идеально чисто-белая, блестела от света лампы. Зеркало без разводов.

Рина проходила мимо входной двери, видя, как поворачивается еë ручка. Вытянув ладонь вперëд она попыталась заблокировать замок, представив это:

– Чëрт, не получается! – в квартиру зашла их мать, с обычным для неë высокомерным выражением лица, будто минуту назад она получила Нобелевскую премию, а после отправилась на ужин с президентом. Рина быстро спрятала руку за спину, щëлкнув пальцами, уже после чего замок заблокировался, добившись вздрога матери.

– Чем это вы занимаетесь? Вещами разбрасываетесь? Так я увеличу объëм вашей занятости, -увидела она косметичку в руках дочери.

– Да что вы, мы бы не посмели, -съязвила Ворожея, когда к ней вышел брат, беря за руку:

– У нас поездка с музыкальной школой. Когда мы приедем не знаем, да и если бы знали, то тебе бы не сказали, -цвет лица женщины побелел, но его выражение не изменилось.

– Можешь радоваться, не увидишь нас скорее всего долгое время, да и скидываться не нужно, -дополнила Рина при молчании матери, вместе с братом заходя в их комнату.

Они ушли рано утром, часов в 6, с чемоданом и сумками, сидя в ближайшем парке и только потом поехав к школе на автобусе. Их мать ещë спала, не попрощавшись с детьми.

На часах без двух минут восемь, близнецы бежали не ко входу в автобус, а к их любимой Шоколаднице с огромным чемоданам, уже видя в ней выбегающих Адриана с Филом.

– Мы всë купили! – крикнули они выбегая оттуда с большими крафтовыми пакетами, по стоимости служившие обедом из трëх блюд на целую армию.

– А мы не попрощались с Гоффардом, -возмутилась Рина, думая о владельце кафе, заглядывая туда и направляясь ко входу.

– Стой, – Фил на лету удержал Ворожею за руку, притягивая обратно к ним. – Он опять себе замену оставил. Такая стерва она. Совсем не в тему.

– Точно всë купили? – спросил Кир, заглядывая в пакеты.

– Точно.

– Ой, вы такие душки, – ухмыльнулась Рина.

– Мы – нет!

– У нас есть минута, – посмотрел на время Риан.

Они побежали к скоро уходящему пустому автобусу с мешающими им чемоданами, вваливаясь в узкую дверь транспорта.