К чёрту ваши отборы! (СИ)

Глава 1. Она же последняя :)

- Делла Валенсия, делла Валенсия, просыпайтесь! Женихи уж приехали!

- Ты что, старый, ума лишился? Какая, к чертям собачьим, Валенсия? - тяжело моргаю, фокусируя зрение. А оно, вот уж странность, довольно ясное. И это с моей-то развившейся к семидесяти восьми годам катарактой.

- Делла Валенсия, приснилось чего? - порхает по комнате тощая девчушка, явно не моя внучка. Моя-то только и знает, что в каких-то интернетах сидеть, а эта и шторы вон распахнула, и завтрак на постель поставила, и с платьем наготове стоит. А сама, знай, все про каких-то женихов трещит.

- Валентина Ивановна я. А ты кто, милая? - спрашиваю, на кровати садясь.

Ничего не понимаю. Комната уж точно не моя хрущевка с болгарским ковром на стене, купленным за немыслимые по советским ценам сто восемьдесят рублей. Тут пошикарнее будет. На полу вон шкура какого-то чудища глаза таращит и пасть раззявила. А кровать-то с занавесками, как у принцессы какой! И стол вон узорный со склянками разными.

Девчушка в кулак прыскает. Все ей смешно.

- Ну, вы и затейница, делла! Я ж Анита, служанка ваша. Вы кушайте, кушайте, женихов уж пора встречать.

Но кусок в горло не лезет, хотя пахнет еда уж куда как лучше овсяной каши, на которую пришлось перейти ввиду возраста. А что поделать! На зубного-то никакой пенсии не напасешься!

- Ты это, Анита, давай-ка расскажи лучше, где я. Или пока спала, меня в дом престарелых отволокли? Хотя вряд ли детки бы раскошелились на такие хоромы.

- Делла, нехорошо вам? - хмурится девушка. Глупенькое выражение на лице сменяется обеспокоенным. - Лекаря позвать?

- Да какого лекаря, тут уж ничем не поможешь, коновала разве со смертельным уколом, - кряхчу я, осторожно с кровати слезая. Так, вот здесь осторожнее надо, бедро-то, однажды поломанное, болит еще. Да и живот большой (работе повара спасибо жирное!) надо поддерживать, чтобы уж сильно по коленям не бил. Рука, однако ж, пустоту зачерпывает. - А где живот-то?

- Делла Валенсия? - жалобно Анита мяукает.

Да и в теле небывалая легкость. Из зеркала около шкафа на меня глядит... я, только не та я, которая с животом-подушкой, отвисшими до колен титьками, мятым лицом и гипертонией, а та я, которая из далекого шестьдесят первого. Которой двадцать лет, в глазах дурь несусветная, а в голове одни парни да танцы. Зато волосы густые, а живота еще и в помине нет!

- Кузнецов, старый пень! Говорила ж я, что первая помру, а ты не верил! - хохочу. - Вот значит, как рай-то выглядит! С упругим задом и служанками! А то знай про свет в конце тоннеля да про ангелов сказки сказывали. - И так перед зеркалом, и сяк кручусь. - Ой, хороша!

- Делла Валенсия, может, все-таки лекаря позвать? - продолжает Анита мяукать.

- Отстань ты со своим лекарем, пристала, как банный лист к заднице! Давай сюда платье и женихов пошли смотреть! Много их, кстати, женихов-то?

- Семеро прибыли, да один другого краше, - сплетничает пришедшая в себя Анита, а сама в платье из богатой материи меня наряжает. Это тебе не дешевая синтетика, в которую приходилось по молодости рядиться, и не старушечьи пуховые платки, в которые последние десять лет куталась, потому что сосуды уже ни к черту. - Ой, красавица делла. женихи-то за вас драться будут! - восторженно служанка пищит. Вот и волосы в прическу уложены, и шея тонкая ожерельем из драгоценных камней украшена. В последние-то двадцать лет ее только ожерелье из жира и морщин украшало.

- Давай, показывай, где женихов смотреть! - азартно велю я, радуясь, что поговорка «жили долго и умерли в один день» не применима ко мне и Кузнецову.

***

Шум, толкотня и мельтешение, - вот и все, что наблюдаю, усаживаясь на троне в главном зале. Стайка легкомысленных девиц тут же меня окружает. Фрейлины это. А я вот думаю, на кой хрен в моем личном раю сдались эти вертихвостки.

- Приветствуйте же деллу Валенсию! - орет какой-то коротышка на весь зал. Я вздрагиваю. Шум тут же стихает, все в глубоких поклонах склоняются. Спасибо ему, конечно, но мог бы и предупредить, прежде чем так орать. - Несравненная делла Захудаллии решила выбрать себе супруга из числа владеющих магией отпрысков высокородных кровей, чтобы защитить границы нашего королевства. Посему всем претендентам надлежит пройти отбор, в течение которого посредством испытаний делла Валенсия выберет самого сильного кера!

- Хера? - переспрашиваю.

- И объединит с ним свою магию! - заканчивает верещать коротышка. Грудь раздув для следующего залпа, продолжает: - Первый день отбора - знакомство и дары! Кер Драгонь из Властной Долины!

- Ох ни х.. ж себе! - восклицаю я. первого претендента увидев. Хорош, как тот актер из «Великолепного века»! Глаза, волосы, бородка, одежда, - все черное. На лице выражение «падайте все, я пришел». Уж я б его ухохотала!

- И что у тебя за магия, хер... в смысле, кер Драгонь? - спрашиваю претендента к моей белой ручке прикладывающегося.

А он пальцами небрежно так щелкает и вот передо мной вместо мужчины черный дракон сидит. Мелкий, правда, размером со шпица, но очень злобный, точнее властный. Покашляв, даже маленькую струйку черного пламени выдыхает. Раз, другой, третий. А потом как давай чихать. И во все стороны брызги черные. Чахоточный, что ль? Или выдохся, пока на отбор летел? Секунда - и на его месте снова мужчина. Глазами, прищурившись, так и стреляет, будто на месте расстрелять решил.

- Прими, - говорит, - в дар кольцо, - и протягивает мне бриллиант размером с кулак. Упал, что ли? И куда я с таким булыжником? Однако ж руку за подарком тяну, не отказываться ведь, на худой конец в ломбард отнесу, а он отводит, будто отдавать не хочет. Так бы и тянули друг на друга колечко, да хорошо фрейлина подсуетилась и подарок забрала.

А коротышка уж следующего объявляет.

- Кер Серпентяй из Ущелья Полозов!

Второй претендент худощав и желтоглаз.

«Печень, что ль, больная?» - думаю я, припоминая алкаша Иваныча с третьего этажа. Кузнецов еще как-то с ним поспорил, кто кого перепьет, и мои серьги проиграл, сволочь старая.

- Делла, какая честь, - шелестит Серпентяй, а сам раздвоенным змеиным языком мою руку лобызает.

Я быстренько выдергиваю ее и вытираю о платье. А Серпентяй глазки свои желтые прищурил и без предупреждения обернулся огромным змеем, а потом обратно.

Ух ты, может, и Иваныч был змеем в шестом поколении? Вот и искал змея внутри себя. Так и помер в прошлом году от цирроза, не отыскав.

- Мой подарок, делла, - шелестит василиск и бутыль протягивает с чем-то вязким.

- Змеиный самогон? - спрашиваю.

- Слюна моя, - отвечает гордо так, голову вскинув. - Целебная.

- Жмотяра какой, - шепчу я, а фрейлина уже бутыль утаскивает. Хорошо все-таки королевой быть.

- Кер Ван Дракуль с Упырьего Острова!

Так, а этот кто? Зубы скалит, два клыка торчат довольно кровожадно. А, это ж этот, внучка еще смотрела фильм про них... ну, как их там... на солнце еще отсвечивали, как мои стеклянные бусы, которые Кузнецов мне на годовщину подарил. Вампир! Точно! По этой причине руку я ему свою целовать не даю. да и вообще решаю избавиться от него в числе первых. Я по молодости малокровием страдала. А вот подарок хороший преподнес - диадему драгоценную из проклятого клада. А мне какая разница, я ж все равно уже на том свете, хуже-то не будет.

- Кер Гаф Вульф из стаи Ржавого Леса!

Лохматый, на линялую собаку похож, башку чешет и кланяется неловко. Стая? А-а-а, этот, наверное, из того же фильма.

- Оборотень? - спрашиваю, когда он руку мою шершавым языком лижет, а сам продолжает башку свою чесать. Видать, блохастый.

Он кивает и точно также молча подарок протягивает - шубу из лисьего меха (надеюсь, без блох). Разговаривать, что ль, не умеет?

- Кер Умертвий из Последнего Погоста!

- Делла Валенсия, вот и встретились, - говорит, будто костьми щелкает. Или это у него суставы гремят? У Кузнецова вон всегда перед дождем болеть да хрустеть начинали.

- А ты кто такой будешь? - спрашиваю, а сама руку из его тощих пальчишек выдираю.

- Некромант я, делла. Могу мертвыми повелевать.

- Мертвыми, говоришь? Передай тогда Петровне, что она потаскуха, потому что я знаю, как она перед Кузнецовым задом своим тощим вертела в семьдесят пятом, пока я в роддоме была! Он мне только на ее похоронах рассказать сподобился!

А он смотрит с улыбочкой и подарок протягивает - шкатулку прозрачную. А там косточки белеют, а поверх черепушка скалится.

- Сама, - говорит, - ей скажи.

Я хохочу, а коротышка уж шестого претендента вызывает.

- Кер По-Трах-Ун, демон-инкуб из Клубничных Земель!

Имя какое-то странное, напоминает что-то знакомое, но давно забытое. Однако претендент вежливый - из дыма возник (почему-то голый по пояс, хорошо хоть сверху только), комплиментами осыпал, руку чуть не до локтя облизал, а потом и ящик продолговатый протянул.

- И что там?

- Чтоб ночами долгими обо мне думала, - подмигивает и зубы скалит. Открываю - а там выструганный из дерева хрен на подкладке красного бархата. Глаза на Трахуна этого поднимаю, а он все скалится: - В натуральную величину, делла, своим настоящим клянусь!

Зубы белые так и скалит, да фрейлинам подмигивать успевает. Вот кобель.

Коротышка уж следующего зовет.

- Кер Дир-Ректор. он же ректор ЧМО!

- Чмо? Вы кого мне в женихи предлагаете? - возмущаюсь.

- Чаро-Магическая Организация, - шепчет мне на ухо фрейлина.

- А-а-а!

- И что у тебя за сила, Кер Прозектор?

- Дир-Ректор, - снова шепчет фрейлина.

- Пока не знаю, - пожимает плечиками глава ЧМО и очки круглые поправляет, - у меня у самого отбор скоро. Вот чьей студентки силушку заберу, там и видно будет.

- А здесь-то что забыл тогда? - спрашиваю.

- Так какой же отбор без ректора ЧМО? - снова плечиками жмет и подарок мне протягивает - книгу потрепанную. Я семнадцатую страницу открываю, а там штамп библиотеки академической.

- Эх ты, ректор ЧМО!

Кончились претенденты, а я только-только во вкус вошла.

- Делла Валенсия благодарит всех участников за щедрые дары, но прямо сейчас должна выбрать того, кто отправится домой! - орет коротышка. Он явно в курсе, что делать нужно.

- Что, прямо сейчас? А как же на свидание сходить? Розу-то дарить не надо разве?

- Поцелуй на прощание подарите, делла, - снова шепчет фрейлина.

- Пусть жмот уходит со своей бутылкой слюнявой, - говорю я, - вот только целовать я его отказываюсь!

- Никак нельзя, политический скандал будет! - шепчет фрейлина. - А мы и отбор затевали, чтобы союзников найти.

- Ладно, говорю, только побыстрее пусть.

Серпентяй недоволен, но за поцелуем идет охотно. Язык свой в рот мне засовывает и как давай гланды облизывать, я аж закашлялась. А он улыбается.

- Пожалеешь, - говорит, - что меня не выбрала. Я этим языком еще не такое умею.

- Сказки ты им рассказывать хорошо умеешь, это я вижу, - говорю я, а коротышка уж оставшихся женихов на обед приглашает.

В окружении хихикающих дур-фрейлин перехожу в столовую. А там повсюду хрусталь да посуда золотая. Приборы серебряные так и сверкают. Я сразу свой сервиз ГДР-овский вспоминаю, который большую часть жизни так в серванте за стеклом и продержала.

Расселись мы за столом длинным, узорчатой скатертью покрытым, а слуги тут же давай суетиться да блюда подавать. Думаю, сейчас попробую, как на том свете кормят, уж, наверное, куда как лучше, чем в заводской столовой, в которой я тридцать лет как проклятая от звонка до звонка отпахала, да ничего, кроме живота огромного, не нажила.

- Делла, - шепчет одна из фрейлин, - женихам скажите слово приятное.

- Ну, - говорю, - женихи, вздрогнем!

А они меня и не слушают вовсе. Гаф опять башку патлатую чешет, Драгонь ноздри сидит раздувает и взгляды властные по сторонам бросает, Дракуль морщится и отбивную с кровью требует, Умертвий из супа кости куриные достал и танцевать на столе заставил, По-Трах-Ун расстояние от локтя до кисти Дир-Ректору хвастливо показывает, а тот стыдливо очочки поправляет.

Я только ложку с супом ко рту поднесла, чтобы яства диковинные попробовать, а тут Гаф с Дракулем как заорут. Точнее, заорал-то Дракуль, а Гаф просто завыл. Оказывается, приборы им серебряные не угодили. А кто знал, что для вампиров да оборотней серебро все равно что для нас крапива? Вот они и разобиделись, да так, что хотят с обеда уйти.

- Делла, пригласи на танец их, нельзя женихов обижать, - снова фрейлина подсказывает.

- Танцы, это можно, - говорю. - Танцы я люблю. В клубе, помню, первая по танцам была.

Невидимый глазу оркестр и музыку тотчас организовал. Я к Дракулю подхожу, да за руку холодную тяну его танцевать. Прижимает он меня к телу своему ледяному, да на ухо шепчет:

- Пахнешь ты хорошо, делла. Вторая отрицательная? Моя любимая, - и губами противненько так причмокивает.

Ну, думаю, следующим точно ты вылетишь. Мне жених, который мою кровушку будет пить, на хрен не уперся. Мне и Кузнецова на две жизни вперед хватило.

Хорошо, танец быстро закончился. Ко мне уж Гаф Вульф спешит, лапищей за талию притягивает (другой в башке чешет) и давай на месте топтаться. Раз по ноге прошелся, второй. Я губу закусила, терплю. А ну как обидится, если скажешь? Ладно, и эта пытка позади.

Тут опять коротышка нарисовался.

- Делла, - говорит, - устала, в опочивальню отправляется. Вечером ждет всех керов на второе испытание.

Фрейлины тут как тут, подняться помогают, да в покои меня ведут, где ванна душистая да платье свежее приготовлено.

- Ну как, делла, женихи-то вам? - спрашивают фрейлины, из платья меня высвобождая.

- Женихи как женихи. Но вот с поцелуями этими чушь полная. Кто вообще такое выдумал?

- Так вы сами, - отвечает девчушка, которая мне подсказывала, - намедни правила писарю диктовали. Сказали, вдруг я его выгоню, а он целуется хорошо. А так можно будет и обратно вернуть.

- Разумно, - говорю, а сама голову чешу. Сильно чешется, зараза.

Вода в ванне душистая, да с лепестками цветов каких-то. Мы как-то с Кузнецовым в санатории отдыхали, хотели себе романтический вечер с лепестками в чугунной ванне устроить, так из цветов только одуванчики нашли, перепачкались все, пока их собирали, потом все мыло хозяйственное извели, отмыться пытаясь. А здесь - красота. Ручки у фрейлин легкие: одна спину натирает, вторая голову моет, третья...

- Делла, блохи у вас! - верещит. - Или вши, не разберу.

- Чего-о-о? Это кто ж из вас, засранок, вшей на меня накидал?

- Не мы это, а жених ваш. который шубу подарил, - чуть не плачет фрейлина.

- А-а-а, тот, который чесался-то все? Паразит этакий! Надо его пораньше выкинуть, а то неизвестно, какие у него еще сюрпризы есть. Вычесывай, - фрейлине говорю, - делать нечего. А в награду шубу лисью можешь себе забрать.

***

Сладок послеобеденный сон. Чувствую только, как в спину что-то упирается. Опять Кузнецов колени свои костлявые по кровати раскидал. Оборачиваюсь, а там По-Трах-Ун голый, теперь уже полностью, лежит и упирается в спину мою совсем не коленями.

Я удивленно так на него смотрю, а он знай зубы белые показывает, да сладенько так шепчет:

- Ублажу, делла, тебя по первому разряду. Лучше дохляка этого Дракуля, да лучше очкарика из ЧМО.

- Уйди, постылый, - говорю, - или я тебе твой подарок сейчас засуну сам знаешь куда. - Подумав немного, добавляю: - Вместе с коробкой.

- Ай, делла, ай, затейница! - восхищенно языком прищелкивает, но в клубах дыма исчезает. Правильно, кому ж захочется со здоровенной штуковиной в заду разгуливать?

Сон как ветром сдуло, фрейлин зову, чтоб собраться помогли. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Блохи (или вши, мы так и не разобрались) вычесаны, платье новое надето, туфли чуть жмут, но это ерунда, если сравнивать с тем, как у меня раньше ноги отекали, да так сильно, что только в шлепанцах домашних и можно было куда дойти.

Опять в зал идем тем же составом. Там уж и женихи собрались, и коротышка с громким голосом. Взглядом выискиваю По-Трах-Уна. Одетый стоит, и на том спасибо. Устраиваюсь на троне. Ну, думаю, давайте, женихи, боритесь за Валентину Ивановну! В смысле за деллу Валенсию.

- Второй этап отбора пройдет тот, кто сможет деллу Валенсию своей магией удивить!

Нет, определенно надо будет этому громкоговорителю полутораметровому приказать децибелы убавить. - Давайте я, делла, - с улыбочкой По-Трах-Ун выходит.

«Только б штаны, - думаю, - не снимал». Хотя чему там удивляться?

А он пальцами щелкнул, из воздуха рулон бумаги вызвал. Почти что пятьдесят четыре метра. Размотал его, так что конец укатился аж за двери тронного зала.

- Вот, - говорит, - список довольных моими умениями женщин.

- Ха, - отвечаю, - это еще их спросить надо, кто там действительно доволен, а кто так, притворялся.

Опечалился По-Трах-Ун, список свой скрутил кое-как, а вместо него уж Дракуль спешит.

- Я, - говорит, - делла, всех подданных ваших перекусать могу и в вампиров обратить. Будет Захудаллия сильнейшим государством!

И гордо так на меня смотрит, политик хренов.

- Умный ты больно. Дракуль, куда деваться, - отвечаю, - а жрать твои вампиры кого будут, если ты всех обратишь?

Фрейлины, слышу, хихикают, а Дракуль зубы сцепил и недовольно зыркает.

- Позвольте мне, делла, - Умертвий вперед выступает. - Я могу всех умерших из могил поднять, и будет у вас самое сильное воинство. Никто не посмеет воевать с вами!

- Идея-то хороша. На еду трат никаких, на одежду опять же, для казны полезно, - рассуждаю задумчиво. - Вот только мертвяков я не люблю, да и воины из них одноразовые. Разберут по косточкам и привет.

Тут Драгонь вперед выступает и властно так говорит:

- Предлагаю всех драконьим огнем сжечь! Поля врагов в пепелище превратить! Дома их в прах обратить, а самих в плен взять!

Аж дух захватывает от властности в его голосе!

- Хорошая мысль. И много, - спрашиваю, - драконов у вас в племени?

- Я да брат мой, - плечами широкими пожимает, но взгляд по-прежнему властный. - Все, кто остались, с тех времен, когда остальные по отборам разошлись.

- Ну, на двух драконах далеко мы не улетим.

Драгонь только плечами широкими пожимает. Вперед Гаф Вульф выходит, задумчиво в башке чешет и жестикулирует отчаянно.

- Чего, - говорю, - тебе? Языку немых не обучена.

- Аф! - скулит жалобно.

- Чего он хочет? - краешком губ фрейлине шепчу.

Та плечиками пожимает.

- Аф! Аф! - теперь уж воет.

- Слышь, громкий, чего он хочет? - коротышку спрашиваю. У того глазки бегают, но тоже видно, что суть не улавливает.

- Волков, может, хочет стаю собрать да на врагов ваших напустить?

- Аф! Гаф! Оу-у-у-у! - теперь уж Гаф Вульф в волка обратился да задней лапой шею чешет сильно, того гляди раздерет.

- Средство от блох ему, что ли, надо? - спрашиваю задумчиво.

Волк радостно тявкает да хвостом метет. Ай да я! Ну да Кузнецов всегда говорил, что я способна китайскую грамоту понять, особенно когда он подшофе по пятницам приходил и еле языком ворочал.

- Василиск, - спрашиваю фрейлину, - склянку свою слюнявую забрал?

- Нет.

- Вот отдай этому, пусть домой к себе отправляется да блох для начала выведет, а потом уж свататься приходит.

- А ты, - спрашиваю у претендента в очочках, - Дир-Ректор, что столбом стоишь, ничего не предлагаешь?

- А я, - отвечает, - делла, обязан здесь стоять. Какой же отбор без ректора?

***

Наконец дуры-фрейлины ушли. От их смеха в голове звенит. Ночь уже, спать вот только что-то не хочется, пойти по замку, что ли, прогуляться. Накидываю халат узорчатый, да спешу по коридорам замковым, богатством своим полюбоваться. Эх, жаль, Никитичны да Алексеевны здесь нет, посмотрели б, старые, каково в раю персональном живется!

А это кому по ночам не спится? Вздохи, смех, а теперь еще и стоны. Вижу - ближайшая занавеска колышется. С возмущением бегу на звуки: это мой персональный рай, какого хрена здесь еще кому-то хорошо должно быть?

Отгиб…