🔮Изверг его светлости🔮

Глава 9. Королевский птичник

Второй раз оказаться в крылушке оказалось не так уж и страшно. Нет, конечно, расслабиться не получилось, но уже появилось чувство сродни тому, что бывало при полетах на авиалайнерах.

Я, кстати, из тех людей, которые не то чтобы боятся самолетов, но, оказавшись в салоне, невольно поджимаются с мыслью: «Если это упадет, то встать потом не получится».

Особый страх почему-то был над водой. Приходила дурацкая мысль, что если туда рухнешь с самолета, то будет всё. Совсем всё. А земля – твёрдая поверхность, тут и выдохнуть можно. И ни капли не смущало, что с земли я точно не соберу костей.

Сейчас же мы взмыли вверх и двинулись к Гнезду Орла. Пожалуй, это было самое четкое, что я могла сказать о направлении. В географии Светокрылья я ориентировалась отвратительно. Карта, конечно, дело хорошее, но карта неизвестной тебе местности – такое себе удовольствие.

Я смотрела в окно. Откровенно говоря, на какое-то время можно было забыть обо всех тревогах и просто полюбоваться.

Мы парили над величественными горами, будто птицы, взлетевшие к свободе. Перед нами расстилался пестрый ковер лесов, в которых каждый листок казался живым и дышащим в такт призыву ветра.

Среди зелени пробивались яркие краски цветов, похожих на акварельные мазки талантливого художника. Воздух пронизывал аромат напоминающих мяту растений и свежести, что окрыляла чистотой и какой-то неуловимой прозрачностью. Вот последнюю нельзя потрогать, а хочется.

Реки, словно серебряные нити, протянулись среди лесов и полей. Они переливались в лучах солнца, создавая ослепительные блики, которые танцевали на водной глади. Не удивлюсь, если там кто-то живет и смотрит со смешком на парящих людей-птиц.

— Как красиво, — рядом выдохнула Марианна. – Каждый раз, когда мне удается куда-то вылететь, я искренне жалею, что не умею рисовать. Иначе непременно бы переносила на полотно всё, что видела в путешествии на крылушке.

— Надо отметить, что в этом определенно есть плюсы, — согласилась я.

Любви к Бебже стало немножко больше. Хотя, надо отметить, наш… как бы правильнее назвать, транспортировщик ее достоин.

Через некоторое время появились города. Они сверкали драгоценными камнями, которые будто чудак-волшебник вплавил прямо в землю. Невероятная мозаика из одной местной легенды, где каждый город являет собой уникальное произведение искусства, созданное руками людей и обрамленное природой.

Стены древних крепостей возвышались над улицами могучими охранниками времени, таящими в себе прошлое. Узкие переулки извивались между домами, будто брали за руку и уводили в неизведанные уголки городской жизни.

На площадях толпились люди, яркими цветами одежд привлекали взор. А вот и торговые ряды. Шум и суета должны сливаться с мелодиями уличных музыкантов. В прошлый раз я их заметила краем глаза. Видимо, здесь принято играть возле мест, где собирается много народа.

Пейзажи впечатляли. Кажется, стоит пересмотреть своё отношение к крылушкам.

Томаш всё это время молчал, изучая какие-то документы. С одной стороны, ни капли не мешает, с другой, как-то вот совсем непривычно, что он тут.

Я подумала, что хуже не будет, поэтому спросила:

— Есть ли у нас какие-то планы и ограничения? Может быть, цели?

Он поднял на меня взгляд, усмехнулся:

— А вы не хотите скучать, так? Готовите нам что-то интересное?

— Лично я – нет. Но вдруг захочет приготовить кто-то другой. Поэтому надо быть в тонусе. Знать, как ответить так, чтобы больше не приставали.

Он обдумал мои слова и кивнул, найдя их разумными. Марианна покосилась на меня:

— Агнешка, что вы имеете в виду? Это бал и…

— Случиться может что угодно, — закончил Томаш. – Нет, Марианна, не значит, что случится. Но исключать такую возможность точно не стоит.

— Стоит ли ожидать толпу женихов? – спросила я, разглядывая свои руки.

Вот эти тоненькие колечки с цитринами, конечно, милые, но, как по мне, подходят только для юных девушек. Уважаемым пани моего возраста надо уже что-то посолиднее. И пусть говорят, что носить на пальцах булыжник – некрасиво. Не имеет значения в принципе, что там говорят.

Марианна рядом издала сдавленный звук, что-то среднее между возмущением и смущением.

Томаш откинулся на спинку сидения, сложил на груди руки:

— Да, не без этого. Пан хниздо Датэл, скорее всего, тоже явится.

— Нас ничего не связывает, — отрезала Марианна. – Я уже говорила.

— Я знаю, — как ни странно, совершенно спокойно сказал он. – Просто меня раздражает его клюв в непосредственной близости от тебя.

Щеки Марианны вспыхнули румянцем от негодования. Определенно никаких чувств к дятлу она не испытывала, иначе бы хоть попыталась его защитить.

— А есть там клювы посимпатичнее? – поинтересовалась я.

Томаш перевел на меня взгляд. Понял сразу, что имеется в виду. Не те, на кого надо смотреть с романтическими ожиданиями, а те, кого стоит опасаться.

— Хниздо Йестраб.

Я нахмурилась, быстро вспоминая, что за это птица среди народа светокрылов. Ястреб! Точно!

В очередной раз поблагодарила про себя беса, подменявшего ангела. Спасибо, что отправили меня в мир, где можно если не понять, то догадаться. Окажись я там, где все говорят на аналоге китайского, всё было бы куда печальнее. Ведь из китайского я любила только лапшу.

Марианна нахмурилась:

— Но он не присылал ни приглашений, ни подарков.

— Он может действовать по-другому, — ответил Томаш.

— Похищение? – поинтересовалась я.

Марианна посмотрела на меня, словно услышала нечто страшное. Тут же замахала руками.

— Агнешка, что вы! Такое говорите! Это же преступление! Кто подобным будет заниматься!

Томаш ничего не сказал, однако по его взгляду я всё поняла. Преступление далеко не каждому… преступление. И если кто-то решит, что это в порядке вещей, то всё так и произойдет. Что ж… Кажется, я хочу посчитать этому ястребу… пёрышки. Заодно и посмотрим, справится ли он с простой милой сорокой, которая предпочитает действовать альтернативными методами. И всегда достигает поставленных целей.

Пока что было понятно только одно: ухо держать востро, не расслабляться и следить за всеми. Потому что сюрприз может поджидать в любом уголке.

Через некоторое время я поняла, что мы приближаемся к королевскому дворцу.

Крылушка опустилась на специально обустроенную площадку. Посмотрев вверх, я увидела, что ещё две крылушки заходят на посадку. Там были слуги и наши вещи.

Рядом восторженно охнула Марианна. Томаш молча смотрел, никак не показывая эмоций.

Королевский дворец возвышался над всем остальным, будто огромное гнездо, сплетенное из мрамора и хрусталя. Белоснежные башни словно пронзали облака, в то время как жемчужные крыши отражали лучи солнца живыми огнями, охраняющими этот величественный замок.

Форма дворца напоминала орлиное крыло, распростертое над землей, символизируя связь правителя с небесами и воздухом. Стены украшены изысканной резьбой, изображающей перья и крылья, отражающие благородство и мощь птичьего народа.

Если я правильно помню, то видела в книге картинки с тем, что находится внутри дворца.

Потолки должны быть украшены витражами с птицами различных видов, а на стенах – изысканная роспись с легендами Светокрылья.

В главном зале, где проводятся церемонии и приемы, расположен величественный трон, усыпанный драгоценными камнями и увенчанный золотым орлиным гербом. Величавые колонны поддерживают сводчатый потолок, а огромные окна позволяют любоваться потрясающим видом на окружающие земли и небеса.

Как оно на самом деле, я узнаю чуть позже, когда окажусь внутри. Сейчас же нужно спуститься по лестницам с площадки крылушек. Внизу нас уже должны ждать слуги.

Стоило нам оказаться в нужном месте, как я почувствовала: на нас смотрят. И смотрят очень внимательно. Слуги, гости, которые прибыли по земле. И ещё те, кто находится во дворце, но не желает показываться.

Шепотки дали понять, что мы произвели впечатление. Конечно, часть панн и пани смотрели на Томаша. Красивый, богатый, холостой. Марианна была им не особо интересна. Юная воспитанница здесь, видимо, вполне обычное дело. А вот после Томаша взгляды обращались ко мне.

Ещё будучи в Гнезде Ворона, я думала о наряде. Всё же мой первый выход в свет. Поэтому выбрала платье, изготовленное из черного шелка высочайшего качества. Оно облегало фигуру, подчеркивая каждый изгиб. По ткани извивались узоры из золотых нитей, блестящих, словно драгоценные камни, создавая впечатление величественной роскоши. Но при этом ровно настолько, чтобы не быть чересчур.

Платье, строгое в своем крое, было лишено глубоких вырезов, а длинные рукава добавляли изысканности и таинственности. Золотые узоры, вышитые на черном фоне, переливались на свету, словно светлячки в темном лесу.

Акцентом служило ожерелье из черного жемчуга и золотых подвесок. Оно завораживало, стоило только бросить хотя бы один взгляд.

Таким образом я учла и цвета воронов, и блеск сорок. В то же время сохранила баланс, уняв сорочью породу, требовавшую напялить на себя всю шкатулку. Сдержаться было сложно, но пришлось.

К тому же наряд идеально подходил к трости. Она, безусловно, привлекла внимание. Пока что никто не встретился с подобным аксессуаром. Таким образом подкинув побольше пищи для сплетен, я убедилась, что мой вид целиком захватил внимание окружающих.

Слуги поклонились нам и сообщили, что наши покои уже подготовлены. Перед балом у нас будет время отдохнуть после полета.

Мы последовали за ними. Я временами поглядывала по сторонам, но при этом старалась не выказывать слишком большого интереса, иначе решат, что панна хниздо Страка ничего подобного ранее не видела и вылезла из самого бедного гнезда, которое даже на ветке разместить не могли.

Кстати, нужно быть очень осторожной, потому что в какой-то момент, скорее всего, я встречусь с кем-то из своих сорок. И это… очень нежелательно. Но вряд ли они пропустят такое мероприятие.

Задумавшись, в какой-то момент, я вдруг осознала, что кто-то смотрит мне прямо в спину. Пристально. Остро. Горячо.

Остановившись, медленно провела по плечу, словно сбрасывая невидимые пылинки, и обернулась.

Хм. Слуги заняты гостями, но никто на нас не смотрит. Чуть прищурившись, ещё некоторое время поизучала обстановку, а потом направилась за Томашем и Марианной.

Пока что ничего не понятно, но очень интересно.

***

В дворцовых покоях для гостей было на что посмотреть. Я, конечно, понимала, что буду впечатлена, но что настолько…

Каждая комната — как отдельная глава в книге, честное слово. В спальне царила атмосфера таинственности и романтики, кровать, украшенная шелковыми тканями и величественными драпировками, казалось, была создана для сновидений о приключениях и любви. Да-да, в том самом смысле.

В гостиной я заметила диваны, украшенные изысканной вышивкой. Камин, что в холода излучает уютное тепло, милые кресла. Ванная комната удивила своим великолепием, зеркала отражали изысканную и роскошную плитку. Множество баночек, бутылочек, пузырьков, наполненных ароматическими маслами и снадобьями для красоты, то и дело привлекали внимание.

Бланка, что вошла вслед за нами, только охала да ахала. Прижимала руки к груди, закатывала глаза и… без конца восхищалась.

— Мои прекрасные пани, вы только посмотрите! Нет, вы посмотрите! Это же прекрасно! Дорого! Замечательно! О-о-о, панна Марианна, это же ваши любимые ароматы! Ах, панна Агнешка, посмотрите, а тут…

Она все щебетала, но я не слушала. Только подошла к окну. Оттуда открывался вид на сад. Ничего такого, что может быть полезным. Но в то же время достаточно, чтобы пробраться незамеченными. Придется ли нам уходить самим? Или же ждать незваных гостей?

Не знаю. Чувство, что за нами кто-то следил, становилось всё ощутимее. И пусть в помещении его не было, но ощущения мне не понравились.

— Агнешка? – позвала меня Марианна.

Оказалось, она стоит рядом и ждет ответа на какой-то заданный вопрос.

— Да-да?

— Что-то не так?

Голубые глаза воспитанницы были очень серьёзны. Пусть она молода, но далеко не глупа.

— Пока что не могу сказать, — честно ответила я. – Но прошу, будь осторожнее. Надеюсь, всё будет хорошо.

— Может быть, это усталость от перелета?

Вопрос логичный, но взгляд Марианны по-прежнему очень серьёзный.

— Возможно. Я бы немного отдохнула. Сколько у нас есть времени?

— О! — донесся голос Бланки, которая тут же подскочила к нам, сообразив, что хватит нахваливать покои. – Пять часов. Пан Томаш мне велел позаботиться о вас до этого времени, а пани Бетуше мне уже сообщила, где всё находится.

Я приподняла бровь:

— Это старшая служанка, закрепленная за нами, — тут же пояснила Бланка и смутилась. — Простите, что засмотрелась и не сказала сразу.

Я кивнула:

— Хорошо, будем знать.

Решив, что нужно сменить обстановку, я вышла из отведенных нам комнат. Бланка и Марианна так щебечут о предстоящем бале, что у меня раскалывается голова. Хотя до этого казалось, что я чувствую себя очень даже ничего.

Далеко идти я не собиралась. Хотя бы потому, что понятия не имела, куда идти. Но вот очень удобно, что можно спуститься и оказаться сразу во дворике, где расположено несколько беседок. Видимо, это местечко специально организовали, чтобы можно было подышать свежим воздухом, но при этом побыть… скажем так, в тени. Не показываться на глаза тем, кому не желаешь.

Я заняла место в увитой плющом беседке, искренне наслаждаясь тишиной. Где-то ещё журчал ручеек. Скорее всего, неподалеку есть декоративный прудик с цветами, но отсюда не видно.

Мысли потихонечку укладывались в нужном порядке. По крайней мере, первые впечатления отошли на задний план, получилось хоть немного разобраться в происходящем. На нас смотрели. И делали это с пристальным вниманием. Было ли там что-то угрожающее? Не знаю. Надо быть внимательной. Здесь нет друзей. Единственные мои союзники – это скржатки. Но их на каждый чих вызывать не будешь. В конце концов, у меня есть голова, в которой вполне достаточно мозгов. Поэтому надо действовать самой.

Шумно выдохнув, я приготовилась встать и вернуться к Марианне, как внезапно явно в нескольких шагах от беседки раздались женские голоса.

Первый, явно принадлежащий молодой девушке, звенел:

— Нет, пани Андела, вы их видели? У меня аж мурашки пробежали по спине! И правда говорят, что надо держаться подальше!

— Видела, видела, панна Штепанка. Натурально бросает в дрожь. Не зря её называют извергом!

Я чуть нахмурилась, пытаясь понять, кого могут обсуждать. Конечно, я мало знаю о местных сплетнях, но коль уже получилось это услышать… стоит запомнить. Кто его знает, как дальше всё обернется.

— Ох, да! Этот взгляд чего только стоит! Какая там сорока – это хищница, которая проглотит всех нас!

— А эта трость… Когда она постукивала ею по земле, мне казалось, что это дробь похоронной процессии!

— И как только Томаш хниздо Врана мог принять такого человека? Чему она научит бедную девочку?

Хорошо, что я сидела. И даже не на краю. Иначе грохот, последовавший за этим, заставил бы обеих сплетниц влететь в беседку.

— Изверг! Изверг!

— Вы правы, панна Штепанка! Да… и некрасивая вовсе. Вы же видели это лицо?

Злорадно похихикав, обе дамы удалились, переключившись на обсуждение моей фигуры.

А я, сложив руки на груди, обдумывала услышанное.

Кажется, я поспешила с выводами. Здесь нас восприняли хуже, чем показалось. Но вот какого выпавшего пера меня здесь величают извергом?

***

Назад я вернулась в глубокой задумчивости. Однако это вылетело из головы, потому что Марианна, полная энергии и совершенно девичьего восторга, взялась за наши наряды. Бланка уже всё приготовила, позвала на помощь прибывшую с нами вторую служанку, имени которой я не знала. Вдвоем они шустро занялись сначала наследницей, потом — мною.

Глянув на Марианну, я отметила, что Томаш не жалеет для воспитанницы средств. Выглядела она чудесно.

Поэтому, когда мы через некоторое время появились в пышно украшенном зале, где уже собрались гости, я отмечала полные восхищения взгляды мужчин, направленные на Марианну.

В танцующих лучах луны она казалась ожившей мечтой.

Шелковая ткань пеленой белых перьев обволакивала ее фигуру, придавая воздушность и легкость каждому движению. Серебристая вышивка, летящая по платью отпечатками лебединых крыльев на темной воде, оживала под серебристым светом, создавая волшебный мир из мерцающих отблесков.

Юбка напоминала парящие над водной гладью туманные облака, что дарили образу мягкую эфемерность.

В светлые волосы Марианны будто вплели звёздные лучи. Алмазные нити удерживали изящную косу, украшенную белыми пёрышками и мерцающими кристаллами. Нежные волны придавали прическе легкость и воздушность.

Украшения, сияющие на ее шее и запястьях, словно созвездия на ночном небе, вписывались в образ с легкостью. Ожерелье из серебристых цепочек. Серьги, не уступающие звёздам.

Марианна была свежа, как роза в саду. До ужаса избитое сравнение, но подходило изумительно. На неё действительно смотрели. И я теперь понимала, почему Томаш пусть сейчас и был без оружия, но… выглядел так, будто готов откусить голову любому, кто посмеет приблизиться к его воспитаннице с дурными намерениями.

Я на фоне Марианны выглядела… не угрожающе, но этакой тенью, с которой лучше не связываться. Только вот если сразу по прибытии наряд был черным с золотом, то сейчас последнее сменили серебряные узоры. Это ближе к Гнезду Сорок. Совсем уже плевать на цвета Гнезда нельзя.

Моей целью было наблюдать за происходящим. Особенно за Марианной. Поэтому привлекать к себе внимание было очень неосторожно.

— Сделайте подобрее лицо, — вдруг шепнул Томаш, склонившись ко мне. – Иначе решат, что у нас тут все звери.

— Уже решили, — «обрадовала» я. – Несколько часов назад я услышала разговор в саду. Меня назвали извергом.

Томаш озадаченно посмотрел на меня. Что ж, хотя бы ноги растут не от неосторожно обронённого им слова. Потому что в таком разрезе он меня явно не рассматривал.

— Кто это был? – хрипло прозвучал вопрос.

Я пожала плечами:

— Известны только имена этих прекрасных пани — Андела и Штепанка. Я тогда не стала знакомиться.

Он обдумал случившееся и хмыкнул:

— Вот как. Хниздо Курже не теряют времени.

Курже… Курже… Курицы? О высокое небо! Как я сразу не додумалась! Впрочем, птицы совершенно не виноваты, что здесь есть такие их представительницы.

— Да, скорее всего, именно они, — пробормотала я. – Думаю, не иначе.

Некоторое время не происходило ничего такого. К Марианне подходили кавалеры и приглашали на танец.

Всё чинно. Благородно.

Музыка была отменная. Такая приятная, воздушная, наполненная звоном небесных симфоний. Я искренне наслаждалась. Томаш периодически попадался в поле зрения, но потом исчезал. У него были дела. Кроме развлечения и танцев, он договаривался о вопросах Гнезда.

Я же просто стояла и наблюдала за происходящим.

Под сводами величественного зала, где стены пронизаны историей и роскошь переплетается с волшебством, гости танцевали, полностью отдаваясь мелодии.

Пары кружились по паркету легким ветерком и завораживали. Их движения были плавны и изящны, как волны на танцующей воде. В каждом движении звучала музыка, уносившая подальше от скуки и обыденности.

Платья красавиц мерцали, соревнуясь со звездами на ночном небе, отражая красоту и величие этого волшебного момента. Улыбки и взгляды, переплетающиеся между танцующими, безмолвно рассказывали свои истории. Ведь у каждого из них есть своя собственная жизнь.

Порой я видела Марианну. Она сейчас танцевала с высоким подтянутым шатеном с такой очаровательной улыбкой, что можно влюбиться. До этого вроде был коренастенький блондин. А перед этим – кудрявый рыжеволосый юноша с россыпью забавных веснушек. Томаш сейчас кружил в танце жгучую брюнетку, которая явно знала, как привлечь внимание мужчины. И дело было даже не в декольте, которое по глубине могло посоревноваться с ущельем за владениями Гнезда Врана. Конечно же, главным у этой невероятной пани была г… были глаза!

Чувствовала ли я себя чем-то обделенной? Ни капли. Наоборот, в душе царило какое-то спокойствие, будто я и должна сейчас быть именно здесь, в этом самом зале. Потому что из множества времен и миров нет другого, что могло бы мне подойти лучше.

«Может быть, проснулся материнский инстинкт? – подумала я и тут же себя одернула: — Марианна – не моя дочь, значит, никакой речи об этом не может быть. Тогда какой, получается? Няньтеринский? Нянечковый? Няньский?»

Погруженная в глубокие раздумья на предмет филологических формулировок, я не сразу поняла, что возле меня кто-то находится. И только вздрогнула, когда прозвучал низкий мужской голос:

— Разрешите вас пригласить на танец?

А потом я подняла взгляд.