Изучение демонологии

Глава 7

Мойра

Как только я оказалась в комнате, похожая на сон дымка рассеялась, и я с трудом вспомнила, как встала с кровати, что, очевидно, и сделала. В висках у меня пульсировала боль, и, как бы сильно я их ни тёрла, она не ослабевала. У меня возникло чувство, будто я провела всю ночь на вечеринке, напилась до беспамятства и проснулась с худшим похмельем в жизни. Это потребовало определённых усилий, но, в конце концов, мне удалось схватить рюкзак, чтобы найти что-нибудь красивое из одежды. Опустошив сумку и не обнаружив ничего подходящего, я замерла, нахмурившись. Что, чёрт возьми, со мной не так, и почему важно, надену ли я что-нибудь красивое? Я понятия не имела, но что-то в сознании требовало, чтобы я это сделала. Я посмотрела на шкаф, сомневаясь, что что-то внутри будет мне впору пять лет спустя, но, возможно, мне повезёт.

Петли скрипнули, когда я потянула дверь на себя, прежде чем дотянуться до шнурка, прикреплённого к лампочке наверху, и дёрнуть его. У меня вырвался глубокий раздражённый стон, когда я оглядела ассортимент одежды, уныло висевшей на деревянных вешалках. Выбор платьев довольно ограничен.

Два из них подходили для похода в клуб и ни для чего другого, поэтому я схватила кружевное мини-кимоно, которое прислала мне тётя Катрина. Платье было лёгким и воздушным, с глубоким вырезом, который открывал небольшую ложбинку, но не был слишком откровенным. Приняв решение, я взяла туалетные принадлежности и смену нижнего белья и направилась в спальню в другом конце коридора второго этажа. Это ближайшая комната с душем.

Я помылась гораздо быстрее, да и причёска с макияжем не заняли много времени. Я надеялась, что Роуэн одобрит платье цвета румян, которое я выбрала. Эта мысль заставила меня на секунду уставиться на своё отражение, прежде чем покинуть маленькую, опрятную ванную и направиться вниз, пить чай.

Когда я приблизилась к коридору с фотографиями женщин из нашей родословной, мои шаги замедлились. Все до единого стёкла были разбиты, и у каждой женщины, память о которой была увековечена в этом доме, по щекам текли кровавые слезы. Я старалась не наступать на стекло, когда поняла, что больше не чувствую их взглядов, как обычно. Словно они ушли из дома или бросили нас на произвол судьбы. Мурашки пробежали по обнажённым рукам, когда я добралась до входа в коридор, а когда завернула за угол на кухню, то от увиденного застыла в немом ужасе.

Все, кроме Роуэна, сидели вокруг старого деревянного стола, на столешнице которого была вырезана ива. Кровь заполнила каждую из вырезанных ветвей дерева и, казалось, текла к стволу, наполняя его, прежде чем исчезнуть.

— А вот и моя красавица, — нежно пробормотал он, прислонившись к стойке. Бабушка разразилась градом непристойных слов в ответ на его заявление, и его глаза просто загорелись весельем. — Я бы был очень осторожен со словами. Жизнь Мойры в настоящее время висит на волоске. Если склоняешь чашу весов, я уйду и позволю тебе расхлёбывать последствия нашей чудовищно распутной ночи. Она восхитительна, честно. Иди сюда, дорогая. — Он протянул руку, а другой оперся о стойку.

Идя к нему, я оставлял кровавые следы. Боль не коснулась разума, что почти так же ужасно, как слепое выполнение его приказов. Это похоже на часть сна, но я знала, что это не так. Каким же образом, чёрт возьми, он контролировал меня? Это дерьмо происходило не в реальном мире. Когда я остановилась перед ним, вложила свою руку в его и взвизгнула, когда он прижал меня к своему твёрдому телу. Он запустил руку мне в волосы на затылке и дёрнул голову в сторону, заставляя посмотреть на остальных в комнате.

— Как получилось, что у неё такие красивые изумрудно-зелёные глаза и пепельные волосы? — спросил он, прежде чем носом прошёлся по моей ключице.

— Мы не совсем уверены, почему, — прошептала бабушка, и в её нежном взгляде появились слёзы. В них была мольба, не причинять мне боли. — Роуэн, пожалуйста. Будь нежен с ней. Она не знает, кто мы и что скрывается за твоим вежливым фасадом.

Его мягкий смешок коснулся моей кожи.

— Как долго ты собираешься держать её в неведении? Возможно, хочешь, чтобы она не знала об окружающем мире, но я не буду лгать. Кроме того, я наслаждаюсь её удовольствием и могу держать её как домашнее животное, — объяснил он, отчего с её губ сорвался всхлип ужаса. — Твоя бабушка всегда была чересчур драматичной. Кажется, раньше, когда я был внутри тебя, ты не возражала. Правда?

Тихий, нуждающийся гул вырвался из моих лёгких, а улыбка бабушке, была такой холодной, что я почувствовала её до костей.

— Видишь? Она прекрасна во всех отношениях. Думаю, она стала бы очаровательным дополнением к моей коллекции. Тело Мойры Дарлинг было пиршеством, на которое я ненасытно набросился.

Он отпустил мои волосы и переместил руку к заднице, сминая ягодицу. Его глаза расширились, когда волчья улыбка заиграла на греховно восхитительных губах.

— Непослушная девчонка, — промурлыкал он. — Как я уже говорил, она чертовски вкусная.

— Ты не можешь получить её, демон. — Люди позади меня яростно зашипели.

Роуэн усмехнулся, прежде чем снова поймать мой взгляд и удержать его.

— Встань на колени, Мойра. — Не задавая вопросов, я опустилась перед ним, склонив голову. — Черт возьми, она восхитительна. — Он наклонился, больно сжал мою челюсть одной рукой и заставил меня снова посмотреть ему в глаза. — Кто ты, красотка, новая игрушка?

— Твоя. — Слово сорвалось с кончика языка слоистым тоном, который, казалось, принадлежал кому-то другому.

От шока у меня расширились глаза, и дрожь страха вызвала ощущение булавок и иголок, впивающихся в мозг. Боль пронзила изнутри, и когда я обхватила руками живот и свернулась калачиком, крик вырвался из горла. Меня разрезали изнутри.

— Боюсь, таковы будут последствия нашей связи на лугу.

То, как смягчился его взгляд, обеспокоило. Но прежде чем я успела задать вопрос, он выпрямился и направился к раковине. Затем вернулся со стаканом воды, который поставил на стойку, прежде чем одарить меня натянутой от жалости улыбкой. В другой руке он держал зловещего вида церемониальный клинок, которым делал глубокие надрезы на ладони. Затем лезвие исчезло, а Роуэн запрокинул мою голову и прижал свою окровавленную ладонь к моим губам.

— Открой свой восхитительно порочный ротик и высунь язык.

Я послушно сделала, как он сказал, но послушание задело что-то глубоко внутри. Когда его кровь потекла по моим губам, что-то царапнуло плоть. Его глаза расширились, а губы приоткрылись, когда он зашипел.

— Что за хрень?

Моё зрение обострилось и стало чётче. Звуки насекомых снаружи стали громче в голове, эхом отражаясь от черепа. В пяти милях от нас на шоссе раздался звуковой сигнал, и я почувствовала запах ярости водителя ещё до того, как он нажал на газ. Безрассудно обогнал более медленную машину, выкрикивая ругательства из окна, в результате чего другая машина съехала с дороги, чтобы избежать столкновения. Вокруг меня бешено стучали сердца. Но моё внимание оставалось прикованным к мужчине, который прошлой ночью что-то пробудил во мне. Как будто каким-то образом изменил меня. Это грёбаная астрономия ночи, и она перетекла в день. Я определённо выбрала не ту ночь, чтобы потрахаться со зверем. Он даже не в моём вкусе! Он облизал мои губы и прищурился, когда я оттолкнулась от пола, игнорируя его желание, чтобы я оставалась у его ног. Моё дыхание было рваным и затруднённым, когда я зарычала сквозь стиснутые зубы.

— Какого хрена ты со мной сделал? — потребовала я, гнев бурлил в моем сознании.

— Какого хрена вы с ней сделали? — требовательно спросил Роуэн, глядя на каждого мужчину и женщину, сидящих за столом. Но все казались столь же растерянными, сколь и напуганным. — О, чёрт.

Кровь Роуэна капала с кончиков пальцев, и когда я медленно приблизилась к ним, он скользнул по мне взглядом. Знал ли он, как отчаянно я хотела взять в рот его окровавленные пальцы и обсосать? Всё внутри кричало о большем, о том, чтобы попробовать его на вкус, пока не изопью каждый из его грехов.

То, как он смотрел на моё лицо, заставило задуматься, изменил ли его странный сексуальный сон так же, как меня. Я двинулась, чтобы потянуться к нему, но когда увидела свою кожу, задрожала. Мерцающие, переливающиеся серебристые вены пульсировали под плотью, завиваясь усиками к кончикам пальцев. Чёрные линии переплетались с цветными, медленно превращая мягкое, нежное мерцание в мутное из-за темноты. Я закричала, согнулась пополам и упала на колени, когда боль разорвала изнутри. Роуэн подняли меня на руки и, укачивая, вышел из кухни. Ни один человек, даже бабушка, не пытался остановить его, и всё это время мне казалось, что что-то пытается разорвать меня изнутри, чтобы вырваться из клетки тела.

— Дыши, Мойра. Ты в порядке, — заверил он, осторожно взбегая по узкой древней лестнице, а затем пинком распахивая мою дверь. Я не спросила, откуда он узнал, какая комната моя, потому что, когда он осторожно опустил меня на кровать, я выгнулась дугой от адской боли, пронзившей живот.

— Что, чёрт возьми, у меня внутри? — спросила я, чувствуя, как покрываюсь потом. Будь это фильм ужасов, я бы предположила, что превращаюсь в оборотня, и боль, скручивающая тело, была вызвана тем, что кости ломались и переставлялись.

— Ты, наверное, не хочешь знать, что у тебя внутри, дорогая, — заявил он, почёсывая шею и опуская глаза на мои обнажённые бедра. Саркастический смешок сорвался с его губ, прежде чем он повернулся и зашагал в ванную. Звук льющейся воды заставил мой пересохший рот наполниться слюной, когда он вернулся со стаканом.

— Выпей и ещё раз приоткрой свои прелестные губки. Похоже, дело зашло дальше, чем я ожидал. Наше небольшое свидание в Нетландии, похоже, поставило тебя… в довольно щекотливое положение.

— Что, чёрт возьми, это значит? — зарычала я, прежде чем схватить стакан и осушить его жадными глотками. Пульсирующая боль пронзила тело от позвоночника до живота, и пустой стакан выпал из онемевших пальцев. — Меня сейчас вырвет, — объявила я, и он попятился, уставившись на меня широко раскрытыми, полными ужаса глазами. — Меня сейчас вырвет! — повторила я, указывая на мусорное ведро рядом с полками для растений.

Роуэн схватил его и сунул мне в лицо, когда меня начало рвать жидкостью цвета оникса.

— Черт возьми, — пробормотал он, пока меня продолжало рвать.

Тело сжалось, а затем пошло волнами, когда что-то толстое и твёрдое прокатилось вверх по пищеводу. Я давилась, задыхалась и пыталась выблевать всё, что поднималось по горлу, пока меня гладили по волосам и по спине. Роуэн тихо что-то говорил, подбадривая, но это абсолютно не отвлекало от того, что что-то у меня в горле извивалось, как волшебная змея. Я больше не могла этого выносить, от отчаяния засунула пальцы как можно глубже в горло и дёрнула ублюдка. С широко раскрытыми от ужаса глазами я почувствовал вкус серы, когда тварь начала вырываться из моей хватки.

— Что, чёрт возьми, внутри моей внучки, Тейвел? — Гнев бабушки был ощутим, пока она ждала его ответа.

— Убирайся или умри. — Он не переключил внимания с меня, изо всех сил пытающейся вытащить то, что внутри, и через секунду или две его глаза налились кровью, а затем стали цвета тёмной пустоты. Роуэн сказал: — Если причинишь ей боль, я прикончу тебя прежде, чем сделаешь свой первый вздох.

Он разговаривал со мной или с тем, что застряло у меня в горле? Я пыталась спросить, но невозможно произнести ни слова, когда к твоим голосовым связкам прижималось змееподобное существо.

— Это потому, что оно не должно выходить из твоего горла, дорогая.

Он ожидал, что я обосрусь? Видимо, забыл про матку. Я даже не могла понять, как существо переместилось из влагалища в горло. Он вздрогнул, когда выражение моего лица наполнилось ужасом, а кровь побелела.

— Резвость на лугу под полной луной имеет последствия, Мойра Дарлинг. Кажется, мы с тобой подходим друг другу, чего я не ожидал. — Он взглянул на бабушку, которая застыла в дверном проёме. — Обычно моя кровь уничтожила бы его. Для демонов она ядовита.

— Тебе вообще не следовало прикасаться к моей внучке, Тейвел. Она не часть нашего мира и никогда не проявляла способности жить в нём до сегодняшнего вечера. Никому и ничему, кроме родственников, запрещено посвящать рождённую в крови дочь тьмы в её ремесло. Ты нарушил законы магии, прикоснувшись к правнучке Сатаны без разрешения. В отличие от других, она его крови.

Что, черт возьми, она только что ляпнула? Неужели весь мир сошёл с ума, пока я была в колледже? Откинувшись в объятия мужчины, который засадил скользкую присоску в моё тело, я захныкала и забилась в конвульсиях.

— Она умирает! — Голос бабушки дрогнул.

— Нет, а вот ты умрёшь, если не покинешь эту комнату. Я не буду повторять. Чтобы спасти её, я должен открыться и принять это, а значит, что ты уходишь, чтобы я мог спасти её жизнь. То же самое, что я сделал для тебя и тех, кого ты умоляла спасти.

Воздух сгустился от напряжения, поскольку бабушка отказалась уходить, а он отказался действовать, пока она оставалась.

— Кровь отца гарантирует, что она не умрёт. Имей ты хотя бы половину интеллекта, несмотря на мозг размером с горошину, ты бы поняла, что несла в себе твоя дочь.

— И что? — прошептала она со слезами на глазах.

— Разберись сама, ведьма, — вспылил он, и что-то ударилось о дверь, прежде чем в коридоре раздались крики.

Пока я моргала, пытаясь осознать происходящее, дверь захлопнулась, запечатав меня внутри с Роуэном, который меня. Обнял. Это последнее, что я увидела, прежде чем закрыть глаза, а шаги бабушки затихли в коридоре.

— Мне нужно, чтобы ты была храброй, Мойра Дарлинг. — Он крепче меня обнял, пока я продолжала сжимать штуковину в горле, пытаясь выдернуть её. Захлёбываясь желчью, я боролась в его объятиях, пока он издавал успокаивающие звуки. — Моя очередь пытаться. — Его голос, который звучал успокаивающе для моих ушей, прогремел в голове. Многослойный тенор успокоил демона внутри, и тот затих. — Ты уже повредил её прелестное горлышко, так что убирайся, или, клянусь адом, я вырву тебя из её прелестного тела.

Я открыла глаза и дёрнулась вперёд, извергая длинного, скользкого демона в форме змеи. Я в ужасе уставился на то место, где оно скользило и переворачивалось, как рыба, вытащенная из воды, а затем, как раз когда пыталась убедить, что всё кончено, мой желудок скрутило и резко сжало, прежде чем изгнать из моего желудка то, что казалось сотнями уменьшенных версий первого.

— Проклятье, — прошептал Роуэн. — Ты, должно быть, издеваешься. — Он вновь вернул меня в свои объятия. — Я держу тебя.

— Это нереально, — прерывисто прошептала я. — Верно? Этого не происходит. Этого не может быть. Я всё ещё сплю.

Уткнувшись лицом в тепло его тела, я затряслась от громких рыданий. Роуэн крепко обнимал меня, пока я продолжала содрогаться от рыданий, гладил и ласкал меня, пока я почти не заснула в его объятиях. Скрип открываемой двери заставил мои ресницы приоткрыться, когда комнату залил свет.

— Всё кончено? — спросила бабушка, глядя на меня с беспокойством в голубых глазах.

— Да, но ты должна рассказать, какого чёрта она только что произвела на свет семьдесят два шаманских демона, — прорычал Роуэн. — Я уверен, что она только что сняла магическую печать с Искусства Гоэтии, что невозможно даже для меня.

— Я не обязана объяснять тебе, Легион. Единственное, что нужно знать, в ней течёт моя родословная. Не важно, с чем Рена трахнулась, Мойра — Бишоп. Кроме того, Рена не собиралась рассказывать, с кем спала. Мою дочь изгнали, и вряд ли она вернётся с ответами. — Повернув голову, я в замешательстве уставилась на свою бабушку.

— Она умерла для нас, дитя. Рена бросила дочь, чтобы прожить свою лучшую жизнь, она бросила тебя. Бишоп никогда не бросит свою дочь — никогда! Сыновья рождаются людьми и отправляются к ним, но дочери владеют магией и должны быть защищены.

— Это худшее приключение за всю жизнь. Я ничего не понимаю, но уверена, что тому, что здесь происходит, есть правдоподобное, разумное объяснение. — Моё тело онемело, поэтому я глубже погрузилась в объятия Роуэна. — Проверь чай. Может, листья испортились?

— Теперь можешь уходить. Это мой дом, и она моя родственница, о которой я позабочусь и прослежу, чтобы она оправилась от того, что ты с ней сделал. И, Роуэн? Я — её родственница, и именно я познакомлю её как с магией, так и с колдовством. Пусть будет так, поскольку магия всегда сильнее, когда обучает кто-то, связанный с ними по родословной.

Губы коснулись моего лба, прежде чем Роуэн медленно опустил меня на кровать.

— Встретимся в Нетландии, Мойра Дарлинг. Я буду ждать тебя. — Он улыбнулся, прежде чем убрать непослушные пряди, упавшие мне на лицо.