Изгои мира

Глава 32 Мотивы

— И вот мы снова здесь. — Сова разглядывал сквозь плотную пелену дождя гранитные стены.

Погода испортилась, едва они покинули Визисток. Заставу миновали быстро, стражники для вида заглянули в одну сумку и пропустили путников. Сова заметил в башни их портрет, но солдаты даже не попросили опустить капюшоны. Опять работа Белого знамени? Или дождь и им подпортил настроение и отбил всякое желание исполнять обязанности? Кто знает.

Река, едва успевшая вернуться в своё русло после зимних паводков, снова вышла из берегов от нескончаемого ливня. Пришлось идти на переправу. На этот раз воспользовались другой, выше по течению. Не хотелось вновь попадаться на глаза Элриду.

Лошади, непривычные к такой погоде — в поместье дождь никогда не шёл — передвигались медленно. Гепард хотел задержаться в таверне «На распутье» и попробовать купить карету, но желающих расстаться с таким чудесным средством передвижения в такую погоду не нашлось, и им пришлось продолжить путь под проливным дождём.

Бейз оказался единственным, кого не заботила погода. Каждую ночь он покидал лагерь, превращался в волка и отправлялся на поиски своих сородичей. Но близь Пути Мира встречались они редко, ему повезло лишь дважды. Причём на второй раз он вернулся с разодранным плечом и покрытый царапинами. На него набросилась вся стая. На вопрос Совы, почему не сбежал, Бейз пожал плечами и ответил одним словом: «Инстинкт».

Вот и сейчас, подбираясь к Ланметиру поздним вечером, промокшие до нитки, близнецы пребывали в скверном настроении, а Бейз словно и не замечал непогоды.

— Хотя бы теперь объясните, зачем мы сюда шли? — спросил он, прикрывая глаза от дождя и пытаясь разглядеть стены в полумраке. Солнце они не видели с неделю, ночь не слишком отличалась от дня. Выручало волчье зрение, но и оно не позволяло видеть сквозь потоки воды с небес.

— Ради мести, — ответил Гепард. Голос звучал угрюмей некуда. — Я думал нам в прошлый раз не повезло с погодой, но это уже не дождь — настоящий потоп. Если такая погода целое лето, я понимаю, почему ланметирцы такие недовольные.

— Ради мести? — удивился Бейз. — Я думал, вы шутите. Проехать пол материка, чтобы отомстить? Чем же вам так насолили?

Гепард не отвечал, хмуро глядя из-под капюшона на приближающиеся ворота. Простого ответа он не находил, а рассказывать всё с начала не собирался. Вместо него заговорил Сова.

— Мы пришли за ответами. А месть… что ж, если их не захотят дать добровольно — я не против применить силу. Если раньше я сомневался, то этот дождь смыл все сомнения.

— Это всего лишь погода, в ней никто не виноват. — Бейз поднял голову и закрыл глаза, подставляя лицо каплям. Несколько особо крупных ощутимо ударило сквозь опущенные веки, и он поспешно спрятал её обратно под капюшон.

— На твоём месте я бы тоже радовался дождю, — буркнул Сова. — В такую погоду меньше зевак.

Бейз вздрогнул и ставшим привычным жестом поправил плащ, прикрывая левую руку. В таверне им пришлось изрядно постараться, пряча волчью лапу от посторонних взглядов, как и лица близнецов. Там тоже висели портреты, и Маронил признал их, но предпочёл промолчать, как и в прошлый раз. Сова добавил пару золотых для верности, и их пребывание прошло незамеченным.

— Я радуюсь дождю, но не из-за этого, — сказал Бейз. — Я почти всю жизнь провёл в Вердиле, дождь видел всего несколько раз, да и то когда нас погнали отбивать Ланметир во время Первой волны. А тогда думалось о двух вещах — как не уснуть до ужина и сколько осталось идти.

— Зато для нас дождь обычное дело, — проворчал Гепард, поправляя капюшон.

Плащи давно промокли насквозь и больше мешали, чем защищали от непогоды, но из упорства и скрытности, их не снимали. Да и какая разница, что на тебе надето, если ты насквозь мокрый.

Сова придумал подложить дневник на голову, под капюшон. Книжка отталкивала воду и сохраняла почти всю голову сухой. Гепард посматривал на него с завистью и жалел, что носить дневник досталось не ему. А Сова помалкивал, что у него от такой затеи побаливает голова, но продолжал прикрываться дневником, дразня близнеца.

Пара стражников у ворот города даже не стала задерживать их, махнула рукой, пропуская внутрь.

— Что теперь? — спросил Бейз, когда они ступили на широкую мостовую, тянущуюся от ворот к скрытому дождём замку. Близнецы переглянулись. — У вас же есть план?

— В последнюю очередь меня заботит план, — буркнул Гепард. — Я собираюсь найти гостиницу, обсохнуть и хорошенько выспаться в мягкой, тёплой, а самое главное сухой кровати.

— Поддерживаю целиком и полностью, — одобрил Сова.

— Вас тут наверняка ждут, — сказал Бейз. — Неужели вы думаете, вам позволят отдохнуть, зная, что вы задумали?

— Мне всё равно. Пусть сами идут к нам, если хотят.

Гепард свернул направо и не успел проехать пару домов, как наткнулся на гостиницу. Мельком он взглянул на название и, несмотря на настроение, улыбнулся. Вывеска гласила «Сухой приют». Оставив лошадей в конюшне и прихватив с собой сумки, путники зашли внутрь.

В небольшом зале от силы на дюжину человек — на большее попросту не хватило бы стульев — никого не нашлось. Только у стойки стояла не молодая полная женщина со стянутыми в пучок светлыми волосами и неодобрительно глядела на гостей. Не на них самих, а на лужу, растекавшуюся под ногами.

— Что, комната нужна? — сварливо спросила она.

— Нужна, — согласился Сова.

Гепард не удостоил владелицу гостиницы даже взглядом. Первым делом он осмотрелся в поисках очага и направился к оному. Прихватив один из стульев, он устроился как можно ближе к жарко пылающему пламени, едва не засунув ноги в огонь.

— Эй, оставь в покое стул, так обсохнешь! — Женщина вышла из-за стойки и направилась к Гепарду. Подол красного платья волочился за ней по полу, а белый фартук отнюдь не блистал чистотой. — Заплатите сначала, а потом уж переставляйте тут всё!

Гепард, всё так же демонстративно игнорируя недовольство хозяйки, сунул руку в карман и вытащил пять золотых. Едва увидев блеск жёлтого металла, женщина сразу преобразилась. Поспешно согнала хмурое выражение и постаралась нацепить радушное, и даже выдавила улыбку. Попытка изобразить поклон не увенчалась успехом.

— Чего изволите, господа? — Монеты исчезли в складках платья.

— Ужин и покой. — Сова присоединился к близнецу у очага. Бейз тоже поставил рядом стул, а ещё подтащил поближе стол. — Тащи еды да побольше.

— У меня цены не для бедняков, — предупредила хозяйка. — Вы надолго задержитесь? А то пяти монет надолго не хватит.

— Давай неси ужин, — прервал её излияния Гепард.

Женщина в ответ что-то неразборчиво проворчала и направилась к дверке у стойки. На мгновение Сове почудилось, что она там не пролезет, но обошлось. Раздался грохот кастрюль, зашипела сковородка. Сова вспомнил о дневнике на голове и убрал его обратно в карман плаща.

— Так как будете действовать? — вновь спросил Бейз.

— А тебе какая разница?

Сова откинул капюшон и потянулся к огню. Гепард скормил пламени порцию дров, лежащих неподалёку, и огонь запылал жарче.

— Как я понимаю, вы всё это задумали до того, как встретили меня. Вот мне и интересно — чем мне заняться, пока вы свои ответы будете получать?

Дверь скрипнула, и на мгновение шум дождя заполнил помещение. Сова оглянулся и увидел мальчишку. Едва успела закрыться дверь, их кухни выглянула хозяйка.

— Ты что тут забыл? Иди отсюда, мне бродяги тут не нужны.

— У меня письмо, — ничуть не смутившись, сказал мальчишка и направился к сидящей у огня троице.

Женщина собиралась добавить что-то ещё, но с кухни раздалось шипение, звон посуды, и она скрылась за дверью.

— Велено передать вам в руки и дожидаться ответа, — сказал посыльный.

Сова взял в руки протянутый конверт, совершенно сухой, в отличие от мальчишки, с которого сходили целые ручьи. Моргнул, сменив цвет глаз на чёрный. Вокруг конверта вились голубые нити, видимо, защищавшие от промокания. Сова вытащил сложенную вдвое бумагу и прочитал вслух:

Сова убрал бумагу обратно в конверт.

— Да они издеваются, — прошипел Гепард.

— Все наши проблемы решились сами собой, — заметил Сова. — Передай отправившим тебя, что мы согласны.

— Хорошо. — Мальчишка забрал конверт и остался стоять.

— Он ведь посыльный, зарабатывает честным трудом. — Бейз пихнул Сову локтём под бок. Тот несколько мгновений размышлял, потом выудил из кармана монету и показал мальчишке. У того при виде золотого округлились глаза.

— У меня два вопроса, — произнёс Сова, вертя монету в руках. — Кто тебя послал и куда велено доставить ответ?

Рука мальчишки застыла на полпути к заветному золотому. Сова наблюдал за борьбой жадности с сомнениями, явственно отразившимся на лице паренька.

— Один господин из замка, в забавном балахоне с луной и звёздами, велел доставить письмо в эту гостиницу и передать человеку в плаще с головой кошки или совы на спине. А ответ сказать стражникам у ворот замка.

— Понятно.

Сова протянул золотой, мальчишка схватил его и мигом выбежал на улицу, опасаясь, как бы странный незнакомец не передумал. Гепард поёжился, когда холодный ветер прошмыгнул через распахнутую дверь и достиг сидящей у огня троицы. Подкинул ещё дров.

— Вы поэтому ничего не планировали? — спросил Бейз.

— Когда мы приехали в первый раз, о нашем приезде знали заранее, — ответил Сова. — Логично предположить, что и в этот раз им всё известно. Мы нужны им куда больше, чем они нам.

— И всё же вы полезете туда, зная о ловушке?

— Вопросы требуют ответов.

— А меня оставите в гостинице?

— Этого добиваются они, — хмыкнул Сова. — Для тебя найдётся задание, не переживай. В прошлый раз пришлось воспользоваться услугами менестреля, ты же можешь принести куда больше пользы.

— Уже придумали, как меня использовать, — с деланным ворчанием произнёс Бейз. Но слух Совы обмануть не удалось.

— Тебе же это нравится. — Сова снял плащ и укрылся им, подставляя огню. — Сам хочешь узнать, на что способен.

— Так вы же отказались меня учить. И не надо говорить, что мне до вас далеко, до этого ведь тренировали.

— До этого ты не был айлером, не прошёл освобождение, — сказал Сова. — Нам нечему учить тебя, ты другого вида.

— Но между собой вы дерётесь постоянно.

— Это другое. Мы аларни. Своими вил мы овладели давно, это обычные тренировки. А тебе надо научиться управлять чувствами и превращением. Такому может обучить только представитель твоего вида.

В зал вошла хозяйка, неся огромный поднос. На нём уместился десяток дымящихся блюд и пара бутылок вина. Сова даже начал вставать, сомневаясь, что всё это благополучно доберётся до них, но обошлось. Женщина ловко обогнула пару стульев и плюхнула поднос на стол. Посуда звякнула, но ничего не перевернулось и не упало.

— Вот, — только и сказала она. Подтащила четвёртый стул, придвинула себе одну из мисок и принялась за еду.

— Это вообще-то наш ужин, — заметил Сова.

— А это вообще-то моя гостиница, — в тон ему ответила женщина.

Ответить на такое не нашлось чем, да и спорить не хотелось, так что троица развернула стулья и жадно набросилась на ужин. На какое-то время наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов и чавканьем.

— А ты чего одной рукой ешь? — поинтересовалась хозяйка, поглядывая на Бейза. — Что со второй случилось?

— Боевая рана, — ответил тот, — потерял пальцы на войне.

— Да ну? Покажи.

Бейз недоумённо поднял бровь и продолжил есть.

— Я мужа лишилась на войне, — сказала хозяйка, задумчиво глядя в полупустую тарелку с мясной похлёбкой. — Когда мы вернулись в город из порта, нам пришлось хоронить мёртвых. Улицы были завалены трупами. Думаешь, меня смутит такая мелочь, как отрубленные пальцы?

— Зато смутит меня, — ответил Бейз.

— Врать ты не умеешь, — вздохнула женщина. — Ладно, дело твоё. Спасибо за ужин. На всякий случай предупреждаю — золота вам хватит только на завтрак.

Сова полез в карман и достал ещё монету.

— Это за обед. Ночь мы проведём в другом месте.

— Так скоро уходите?

— Дела.

— Понятно. Знаете, мне ваши лица кажутся знакомыми. — Хозяйка ложкой указала на Сову и Гепарда.

— Да ну? — Сова даже ухом не повёл. — Это всё потому, что мы близнецы. Смотрите на нас и путаетесь.

— Может быть, может быть…

Хозяйка принялась убирать со стола, относя на кухню по две-три тарелки.

Покончив с ужином, Сова поднялся.

— Где наша комната?

— Вторая дверь направо.

— Там камин есть? — спросил Гепард. К еде он почти не притронулся, уделяя больше внимания огню за спиной.

— Есть, но он не разожжён. За дополнительную плату… — женщина умолкла, когда из-под капюшона на неё взглянули зелёные глаза. — Сейчас, со стола уберу.

— Чего буянишь? — Сова шутливо толкнул Гепарда в плечо. — Пошли, там обсохнем.

— Я не буяню, — буркнул тот, — просто эта попрошайка меня достала.

— Буянишь, буянишь.

Они поднялись на второй этаж и толкнули дверь, та оказалась не заперта. На миг они окаменели, увидев комнату. Её стоило назвать королевскими покоями. Три двухместные кровати по углам с белоснежными простынями. У каждой по небольшому столику. Ещё один, широкий и круглый, в центре с завитыми ножками и стулья ему под стать. Справа дверь, видимо, в ванную комнату. Массивный шкаф до потолка с зеркалами на двери. Слева нашлось место и для камина высотой по пояс. Боковые стенки выполнили в виде двух человечков, поддерживающих облака. Третью стену, напротив входа, занимало окно, выходящее во внутренний дворик. Широкое, цельное, почти на всю стену, с шёлковыми занавесками.

— Да уж, — пробормотал поражённый Гепард. — Теперь понятно, почему золота хватило всего на одну ночь. Да тут король может спать, пока в его комнате устраивают уборку.

— Дорогу, дорогу, чего встали.

В комнату втиснулась хозяйка, сложила дрова и разожгла свечи, развешанные на стенах, после чего занялась камином.

— Часто у вас бывают постояльцы? — поинтересовался Сова.

— Да вы и сами поняли, что нет. — Когда огонь запылал, женщина поднялась и направилась к двери. — Сейчас принесу ещё дров, на ночь должно хватить.

Гепард снова утащил от стола стул и уселся возле камина. Ещё один он поставил спинкой к огню и повесил на него плащ.

— Кровать тоже перетащишь поближе? — не удержался от ехидства Сова.

— Думаешь, не стану?

— А ты попробуй. Интересно увидеть реакцию владелицы этого приюта для бездомных королей.

Бейз подхватил стул и уселся рядом, поправив начавший сползать плащ. Сова вытащил из кармана дневник, повесил у камина плащ, а сам уселся за столом.

Вернулась хозяйка, принесла ещё дров. Оглядев молчаливую компанию, она неопределённо хмыкнула.

— Завтрак готовлю с рассветом. Если не успеете — съем сама. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — пробормотал Бейз. Дождавшись, пока дверь закроется, он добавил: — Интересно, а если она заночует в этой комнате, с нас оплату возьмут за четверых? И почему ключ не оставила? Будет ещё ночью заглядывать проверять, не сбежали ли мы раньше времени?

— Да ладно тебе. Ну, увидит она твою руку, убьёшь её и дело с концом. — Проигнорировав изумлённый взгляд Бейза, Гепард повернулся к близнецу. — Сказку и спать?

— Давай.

Сова открыл дневник, перелистнул пару страниц.

— Почти середина. Сколько ты считал займёт чтение? Три года? Я же тебе говорил — с тренировками дело пойдёт куда быстрее. К середине осени закончим, максимум.

— Надеюсь, узнаем из него хоть что-нибудь, — буркнул Гепард.

— Цельный меч из алтира, — произнёс Гепард, когда Сова передал ему дневник. — Я такой видел лишь однажды, да и то издали, много лет назад.

— А такие вообще бывают? — усомнился Бейз. — Вы говорили, на создание ваших ушло несколько сотен жизней, и то пришлось разбить на кусочки. Сколько же потребуется жизней на цельный меч?

— Вот и можешь представить, насколько Силт Ло превосходит остальных, — заметил Сова, — если потратил всего пару десятков лет жизни там, где остальным потребовалось бы сложить десятки, а то и сотни тысяч жизней.

— Он создал чисто белый меч, — задумчиво произнёс Гепард, — что соответствует чистой душе. Неужели не чувствует вины за убитых? Или это потому, что он вложил лишь часть своей жизни?

— Кто знает, — пожал плечами Сова. — Я никогда особо не интересовался алтиром. Читай уже свою часть.

Гепард закрыл дневник и вернул Сове.

— Очередные бесполезные размышления. Твоя часть принесла больше пользы.

— Обе важны. Ты заметил? Он уже не так уверен в себе, как в начале своих поисков. Чем дальше, тем больше понимает, что все усилия могут пойти прахом. Более того, ждёт этого. Ему не хочется помогать тем, кто идёт в пропасть.

— Как бывший недавно человеком, не соглашусь, — вставил Бейз.

— Ты никогда им не был, просто не знал о своей сути, — заметил Сова. — Иначе бы не дожил до этого дня.

— Не важно, — отмахнулся Бейз. — Да, большинство действительно представляет собой животных. Их надо подталкивать, направлять, они не видят дальше своего носа. Но не все такие.

— Как ты и сказал — большинство. Так стоит ли ради них отдавать свои жизни? Чтобы это самое большинство жило и продолжало потакать своим инстинктам?

— Но есть ещё меньшинство. И их никак не отделить от остальных. Я был солдатом, бандитом, непойми кем, а в итоге оказался айлером. Хотя ничем не выделялся среди остальных. И тот, пьяный Силт Ло, понимает, что если спасать, то обе части людей, и не хочет этого. Считает недостойным отдать свою жизнь ради такого. Но всё остальное время он делает то, во что верит.

— И во что же он, по-твоему, верит? — насмешливо спросил Гепард.

— Что не всё потеряно. Он согласен пожертвовать собой, чтобы дать нам второй шанс.

Сова хмыкнул, услышав это «нам». Бейз всё ещё считает себя человеком.

— Довольно споров, — сказал он и демонстративно зевнул. — Каждый вечер одно и то же. Давайте лучше спать.

Возражений не последовало. Бейз направился к своей кровати, Сова последовал его примеру. Гепард остался сидеть у огня в одиночестве. Несколько последних дней ему не давала покоя одна мысль. А что если всё это не случайно?

Если план действительно создан несколько тысяч лет назад, им вряд ли позволят разрушить его. Ещё и это издевательское приглашение. Враг настолько уверен в собственной победе? Может, стоило оставить мысли о мести и действительно отправиться в Кейиндар?

Всколыхнулись воспоминания, как они стоят, измученные и окровавленные, а тот старик силт ло уходит. Как он тогда сказал? Я привёл столько, сколько нужно. Да, ими манипулировали, дёргали за верёвочки, заставляя плясать под свою дудку.

Гепард задавил зарождающуюся ярость. С каждым разом всё легче становилось подавлять гнев. Чтение дневника не прошло даром. Вместе с улучшением контроля над зрением он учился управлять собственными эмоциями. Впервые за свою долгую жизнь.

Да, их использовали и унизили. Но стоит ли ради этого рисковать собственной сущностью? Всё из-за простой мести?

Тесная клетка. Оковы. Пять человек стоят вокруг. Один режет ему запястье, четверо других наваливаются на руки и ноги. Не потому, что он сопротивляется, ему ведь приказали не двигаться, но тело всё равно непроизвольно дёргается. Крик ярости, слепой, и беспомощной.

Ярость затуманила разум. Гепард вынырнул из воспоминаний. Сердце бешено колотилось. Он с удивлением поднял руку и увидел кусок подлокотника, насаженный на коготь. Невесело усмехнулся и отцепил его другой рукой.

Да, есть вещи, которые не прощаются. За всё наступает расплата, и своим врагам он всегда приносил её лично. И никогда не отступит от этого правила.

Гепард швырнул кусок подлокотника в огонь. Интересно, сколько золота затребует хозяйка, когда увидит испорченное кресло?

Я продирался сквозь лес, спеша домой. Ещё утром бывшие чистыми шерстяные штаны перепачкались землёй, травой и ещё невесть чем. Цеплялись за ветки, замедляя и без того медленное продвижение. Зелёная рубашка пропиталась влагой и теперь не отличалась цветом от стволов деревьев. Листья только начали распускаться, и нечему было остановить мелкую морось.

Солнце давно скрылось за горой, и пробираться приходилось чуть ли не на ощупь. Благо посох, что отец подарил мне на пятнадцатилетие, помогал в этом нелёгком деле.

Несмотря на отсутствие листьев, высокие стволы деревьев закрывали свет. Я часто слышал, что лес этот не вполне обычный, и не раз убеждался в этом лично. Но он притягивал меня. Возможно, в этом виноват выводок лисиц, ради которых я забирался в такую даль. За этими маленькими пушистиками так забавно наблюдать! Особенно если удастся забраться на дерево — вернее, если оно позволить на себя забраться — и не спугнуть их.

Но отыскать рыжее семейство непросто. Порой приходится долго блуждать по лесу. Они живут на одном месте, но дороги туда ведут разные. Пару раз мне за целый день не удавалось их найти. Сегодня вышел к норе после полудня, и совершенно позабыл о времени. Лисята подросли и теперь играют вдали от дома. Они очень любопытные, один даже подходил ко мне на пару шагов. Мать часто говорит, что я похож на них, оттого меня к ним так и тянет. Наверное, так и есть.

Сейчас я себя и в самом деле ощущал маленьким и беспомощным лисёнком. Крупных зверей в лесу вроде как не водится, но стоит треснуть ветке или зашелестеть кустам, я сразу ускорял шаг, поскольку прекрасно знал — здесь не бывает ветра, а сам по себе кустарник двигаться не может. Обычно такая спешка заканчивалась встречей лба или носа с веткой дерева, неразличимой во тьме.

Но как бы я не спешил, в одном не сомневался — к ужину не успеть, а значит, в лучшем случае придётся простоять в углу до полуночи. Это если наказания не добавит отец. Но мне же исполнилось пятнадцать дюжину дней назад! Конечно, среди братьев я всё равно остаюсь младшим, но хотя бы сестричку опередил. На лицо невольно наползла улыбка, когда перед мысленным взором возникли карие глаза, вьющиеся каштановые волосы и задорно задранный нос. Мне одному из всех детей достались зелёные, мамины глаза.

Мечтательность едва не стоила мне передних зубов. Я ударился о ветку, зацепился за корень и полетел носом вперёд, благо успел руки выставить. Пришлось искать посох. Он сделан из чёрного дерева, а с вершины спускаются шесть переплетающихся линий. Узор вырезан не до конца, отец всё пытается закончить, но я постоянно забираю его с собой на прогулки.

Посох выше меня и толщиной с руку, но очень лёгкий. Наверняка обошёлся не дёшево, отец как-то упомянул, что древесину привезли из самого Мокруне. На ворчания матери о цене он только отмахнулся, мол, пятнадцать лет не каждый день исполняется, а такая покупка прослужит не один десяток лет.

Впереди показался просвет. Наконец-то! Я уж подумал, лес решил оставить меня у себя. Поговаривали, порой так случается. Люди уходят и не возвращаются.

Когда отец приехал сюда и собирался построить дом, он поставил палатку у леса, собираясь нарубить дерева. Россказням местных он не поверил ни на грош. Но после первой же ночи передумал. Почему — так никому и не объяснил, но это единственный раз, когда он отказался от задуманного.

Деревья расступились, и передо мной возникла поляна, поросшая свежей травой. Я поднял голову и увидел первые звёзды. По небу ползли белые облачка, породившие мелкую морось. Другие сюда не добираются, всё отгоняет плетение вокруг вулкана.

Глубоко вздохнул. Тут тоже не было ветра, и я увидел вдалеке тоненькую струйку дыма. А вдруг мама решила пожалеть меня и придержать ужин горячим? От этой мысли рот мгновенно наполнился слюной. Последний раз я ел на рассвете.

Я повернулся к лесу, поклонился, прощаясь на сегодня. Стволы деревьев тянулись вверх на сотни локтей. Они походили на башни замков. Несколько раз мы ездили в Вердил, тогда удалось разглядеть лишь остроконечные шпили и развевающиеся знамёна с фениксом, но я видел картинки в книжках.

Одёрнув себя от размышлений, припустил к дому. Дышалось легко, волосы растрепались, и я закрыл глаза. В лесу такое непозволительно, но тут, в холмах, нет вездесущих веток и кореньев под ногами.

Я так замечтался о горячем ужине, что услышал топот копыт, когда он зазвучал совсем близко. Поблизости нет никаких деревень или дорог — никто не хочет селиться рядом с лесом — и прежде мне никто не встречался в здешних местах.

Я поднялся на очередной холм и огляделся. Пятеро всадников быстро приближались. В сумерках не удавалось разглядеть деталей одежды, только её цвет — чёрный. Такой же, как и у коней. Мне вдруг подумалось, что намерения у такой компании не могут быть добрые, а потому я развернулся и побежал обратно в лес. Искать там кого-либо гиблое дело, порой сделаешь два шага вглубь, оглянешься, а вокруг сплошь деревья.

Но не успел пробежать и пару десятков шагов, как всадники нагнали меня и один подхватил за шиворот, словно котёнка. Я попытался ударить его посохом, но он лишь хохотнул и швырнул меня на землю.

— Вы посмотрите, он ещё дерётся!

Остальные разразились дружным гоготом.

Меня протащило по мягкой траве шагов пять. Когда поднялся, всадники уже окружили меня и нависали чёрными тенями. У стражников Вердила доспехи сверкали, а остриями алебард можно было пускать зайчики. А вот у окружившей пятёрки кольчуги прятались под рубахами, и только зловеще позвякивали, да и ножны выглядели потрёпанными.

— Ну вот, все в сборе, — произнёс другой всадник. — Хватай его и поехали.

Первый, всё ещё улыбающейся своей шутке, взглянул на меня.

— А ну-ка полезай на лошадь, пока я тебе все зубы не выбил, — с дружелюбной улыбкой произнёс он, положив ладонь на рукоять меча.

Меня бросило в холодный пот. С тоской оглянулся на такой далёкий лес. Нечего и думать пробежать пару сотен шагов быстрее лошадей.

— Что вам надо? — Я попытался говорить спокойно, но голос сорвался на визг. Двое позади меня насмешливо фыркнули, ещё один расхохотался.

— Скоро узнаешь, — пообещал уже не улыбающийся всадник, вытащив меч на ладонь. — Ну же, второй раз повторять не стану.

Я опасливо посмотрел на широкое лезвие и осторожно приблизился к лошади.

— Брось это, — он кивнул на посох, который я так и не выпустил из рук.

Я замотал головой. Говорить не решался, боясь опять заверещать, словно девчонка. Он спорить не стал, фыркнул, подхватил меня за шиворот и усадил перед собой.

— Ладно. Но учти — начнёшь опять размахивать своей палкой, вмиг глотку перережу.

Я молчал, ёрзал в седле, пытаясь устроиться поудобнее. Никогда не ездил верхом. Лошадь мы держали всего одну, да и ту использовали в поле.

Всадники о чём-то переговаривались, но всё моё внимание занимали попытки удержаться в седле. Посох пристроил на коленях и пытался удерживать в таком положении, не сомневаясь, что в случае чего похититель не замедлит исполнить угрозу.

Дом я заметил, когда мы подъехали к забору. Заметил и вскрикнул, за что получил крепкую затрещину, скинувшую с седла. То, что казалось дымом с печной трубы, возвещающим о готовящемся ужине, на самом деле было догорающим сараем. Вокруг дома собралось три десятка конных. Ещё дюжина пеших окружила пленников во дворе. Всю мою семью согнали, словно скот, выстроили у забора и поставили на колени. Меня кольнул страх при виде этой картины и осознания собственной беспомощности.

Поле возле дома было вытоптано, всадники кружили по нему, высматривая лишь им ведомое по окрестностям. Хлев пустовал, и я сразу понял, почему. Трое всадников зажаривали на останках сарая свинью. Видимо, давно сюда приехали, и теперь дожидались меня.

Я поднялся и посмотрел на родных. Их мало того, что выстроили у невысокого, до пояса, забора, так ещё и связали для пущей надёжности. Руки пропустили меж прутьев, скрутили за спиной и привязали к ногам. Стоять так жуть как неудобно, знаю по собственному опыту. Однажды меня наказали подобным образом.

— Мы нашли его, — услышал я за спиной знакомый голос всадника. Двое пеших со двора подошли ко мне, подхватили под руки и потащили к остальным.

Мельком удалось взглянуть на отца. Голова опущена, у колен собралась лужица крови; набежала из разбитого носа. Красивая синяя рубашка, которую он так любил, была перепачкана грязью и кровью. Таким я его ещё не видел. Даже когда мы ходили в деревню продавать мясо и овощи, и по дороге останавливались в трактире, никто не решался задирать отца. Он держался особняком, и остальные уважали это желание.

Остальных рассмотреть не успел. Руки, держащие под локти, разжались. Мне ударили под коленку и двинули по затылку. Я полетел носом вперёд, но после долгих прогулок по лесу руки сами рванули вперёд. Посох с глухим стуком упал рядом.

— Чего вы там возитесь, — раздалось ворчание, — вяжите и к остальным, и так пол дня пацана искали.

Мысли почему-то вернулись к посоху: надо бы взять его, но мне скрутили руки за спиной и привязали к забору. В глазах двоилось, из нижней губы сочилась кровь. Руки не уберегли до конца, слишком сильно приложили по голове. Поднял голову и взглянул направо.

— Всё будет хорошо, сынок, — раздался знакомый с детства голос. Но лишь спустя пару мгновений, до меня дошло, кому он принадлежит.

Попытался сосредоточиться, но перед глазами всё равно плавало два лица матери. Красные от слёз глаза смотрели на меня, на щеке запеклась кровь, правая бровь рассечена, губы дрожат.

— Не будет, — выдавил я едва слышно.

Покосился налево и увидел одного из братьев. Лицо так сильно опухло и посинело, да ещё и в глазах продолжало двоиться, что я даже не понял, кого именно вижу.

— Вам просто не повезло, — раздался голос у меня над головой. Я увидел пару сапог с толстой, в палец, подошвой. — Скоро здесь пройдёт армия, а вы оказались на её пути. Ни к чему нам пускать слух раньше времени, да и свежие припасы не помешают.

— Прошу вас, — в хриплом шёпоте с трудом узнавался обычно спокойный и уверенный голос отца. — Отпустите детей. Они…

— Молчать! — Сапоги пропали из поля зрения, раздался глухой удар, за ним последовал кашель. — Радуйтесь, что у нас мало времени. Тебе не мешало бы устроить пытки за убийство моих людей. Вы двое, — говоривший повернулся к стоящим в центре двора солдатам. — Дом сжечь. Да лучше старайтесь, не как в прошлый раз.

Затопали сапоги, подошли к сараю. Раздался грохот, ещё горящие доски вытащили из огня и скрылись с ними в просторном доме.

— А вы чего прохлаждаетесь? — набросился он на остальных. — Приказ забыли? Так я могу напомнить!

Солдаты переглянулись, и после короткого спора трое отделились от компании, и подошли к связанным пленникам. Я не видел, как палачи выстроились напротив отца и двух моих братьев, только услышал хрип, когда им перерезали горло.

Внутри всё зашлось от ужаса. Вскрикнул, когда в плечо толкнуло чьё-то тело. А ведь я так и не разобрал, кто из братьев сидел рядом. Хрипы быстро стихли.

«Ты же обещал закончить рисунок!».

Глупая, совершенно не уместная мысль закралась в голову. Взглянул направо, но мать повернулась к сестре, и тихонько ей нашёптывала. Утешает. А что толку?

— Всё будет хорошо, — донёсся тихий голос матери.

«Нет, не будет. Уже никогда и ничего не будет хорошо. Потому что это «никогда» закончится прямо сейчас».

Мысли снова вернулись к отцу. Он всегда казался всемогущим. Но всемогущий не может валяться связанный и избитый, с перерезанным горлом. Вместе со старшими братьями, которым предстояло стать опорой для матери и младшей сестрёнки. Голова одного из них до сих пор упирается мне в плечо, тёплая струйка крови пропитала рукав, и капли медленно падают на землю.

Передо мной возник человек. Глаза уставились на окровавленный кинжал, зажатый в правой руке. Чья это кровь? Отца? Братьев? Да какая разница. Опустил взгляд и увидел валяющийся на земле посох. Теперь мне показалось, что переплетённые чёрные линии душат чёрное дерево.

«Рисунок так и не закончен. И никогда не будет закончен. Ты не сможешь сдержать обещание, верно?».

Краем глаза заметил, что и перед матерью остановился солдат. Сестру я не видел. Наверное, оно и к лучшему. Пусть лучше запомнится мне весёлой и улыбающейся. Хотя какая разница, помнить всё равно осталось не долго.

«А как насчёт тебя? Разве ты не должен защитить их?»

Мысль зародилась в опустошённой голове и я вцепился в неё.

«Пусть ты самый младший из братьев, это не даёт тебе право спокойно смотреть, как убивают твоих родных».

Голос, казалось, звучал отовсюду, заглушая треск огня и отдалённые голоса солдат. Я больше не ощущал, как меня схватили за волосы и подняли голову. Глаза оставались открыты, но ничего не видели. Слёзы застилали взгляд.

«Я не хочу быть беспомощным!», — взмолился я неведомо кому. — «Отец не сумел защитить нас, но я ещё могу! Я не хочу умирать! Мне же только исполнилось пятнадцать! Я должен что-то сделать! Нет, я обязательно сделаю!».

Поток мыслей прервало прикосновение холодного острого металла к шее. Мой палач хотел одним движением перерезать горло, но вместо этого лезвие смялось, словно сделанное из воска, а не стали. Солдат недоумённо воззрился на искривлённый металл. И затем взорвался тысячами и тысячами кровавых капель.

Взгляд прояснился. Время словно остановилось. Я смотрел в небо, но видел каждого человека. Мог различить мельчайшие черты, даже видел мошку, проснувшуюся от спячки и летящую куда-то по своим делам через двор, совершенно не интересуясь происходящим вокруг. А вот меня это происходящее ещё как интересовало.

Ещё двое солдат повторили судьбу первого спустя один удар сердца. Тонкие порезы, которые они успели оставить пленницам, немедленно срослись обратно, не успев выпустить и каплю крови. Верёвки за моей спиной ссохлись и рассыпались в прах вместе с забором. Я медленно поднялся. Солдаты тупо смотрели на место, где мгновение назад стояли их товарищи.

Я посмотрел на посох, и тот оказался в моей руке. А затем нашёл взглядом командира, отдавшего приказ убить мою семью. Раздался дикий вопль. Одежда истаяла, кожа начала облазить, следом за ней расслаивались мышцы, обнажая кости. Глаза вспыхнули и загорелись прямо в глазницах, но он оставался жив. И лишь когда остался один скелет, я перестал вливать в него жизнь и позволил умереть. А затем и скелет обратил в пыль.

Солдаты во дворе отошли от шока и сообразили, что происходит. Лица перекосило от ужаса. Я удостоил их одним взглядом, и они повторили судьбу своих товарищей. Двор покраснел от крови. Двое поджигателей вышли из дома и обратились в горящие факелы. Их я тоже угостил силой, и не давал умереть, пока не начали обугливаться кости.

Всадники скакали в разные стороны. Я смотрел на горящий дом, но видел всё происходящее в округе на несколько миль. Слабо стукнул по земле посохом.

Почва ушла из-под ног лошадей. Раздались крики, вперемешку животные и человеческие. Одних затягивало в болота, другие провалились в пропасть, третьих расплющило о землю.

А я стоял, опираясь на посох, и равнодушно наблюдал, как обгорают кости поджигателей. Даже с расстояния десятка шагов я ощущал жар пламени. Добавил ещё силы, и от скелетов ничего не осталось.

Мне и в голову не приходило задаться вопросом, как всё это получается. Перевёл взгляд на труп, лежащий у моих ног. Он лежал лицом вниз, и глубоко внутри меня терзала мысль, что я так и не узнал, кто именно сидел рядом со мной.

Раздалось тихое всхлипывание, и я вспомнил о матере и сестрёнке. Поднял голову, посмотрел на две человеческие фигуры, вжавшиеся в забор. Единственные выжившие, помимо меня. Такие же красные и мокрые от пролитой крови.

Если раньше в глазах матери таился страх — не за себя, за детей — то теперь там угнездился ужас. Она смотрела на меня и не знала, кого видит перед собой. Наверное, покрытый кровью человек, мгновение назад убивший пол сотни человек, действительно внушает ужас, особенно если ещё утром ты с ним сидел за завтраком и смеялся. Даже если он твой сын.

Но, в отличие от меня, мать прекрасно понимала, что сейчас произошло. Губы её едва шевелились, но мне сейчас не требовалось слышать, чтобы понимать.

— Силт ло.

Вокруг невысокого круглого стола стояли трое. Все в сверкающих доспехах с гербом королевства на груди — фениксом с расправленными крыльями. Они склонились над картой, переставляли фигурки и о чём-то тихо спорили, стараясь не повышать голоса, не желая потревожить четвёртого.

Алгот сидел поодаль, на скромной копии трона и мысли его были просты — сожаления, что вместо трона нет кровати. От скуки король разглядывал развешанные на стенах карты самых разных размеров. Одни показывали Вердил в мельчайших деталях, другие — земли вокруг него. Все выполнены со всей тщательностью и провисели не одно столетие. Только после войны Престолонаследия пришлось подправить часть из них. Добавить границу между Визистоком и Вердилом, и болота вдоль неё.

Позолоченные ножки трона стояли на возвышении, позволяя Алготу наблюдать за всеми свысока. Он упёрся в подлокотник и положил подбородок на сжатый кулак. Не самая подобающая поза для короля, но Алгот откровенно скучал, да и позвоночник от долгого сидения отказывался поддерживать своего хозяина.

Завернувшись в роскошную алую мантию, подбитую мехом, с вышитым золотыми нитями фениксом на спине, король барабанил второй рукой по трону. Здесь не поскупились на освещение, и в свете сотни свечей перстень с огромным топазом сверкал словно полуденное солнце. За одно это кольцо можно купить неплохой домик и жить там безбедно до старости, ни о чём не тревожась. Даже на сапоги не пожалели десяток бриллиантов, сверкающих при ходьбе.

Мысленно Алгот находился далеко отсюда, размышлял о судьбе Кларда. Вдвоём они часто запирались в этой комнате и придумывали различные стратегии, сражаясь друг против друга, словно мальчишки. С детства любивший военное дело, Алгот находил в этом единственную отдушину от королевских дел. К тому же звание главнокомандующего армиями Востока приравнивалось к королю, и можно было обходиться без церемоний. За всё время Алготу так ни разу и не удалось победить, но научился он многому. И теперь, краем уха слыша споры этих так называемых генералов, посмеивался над ними.

Каждый отвечал за разные войска — лучники, пехота и кавалерия. Клард пытался сплотить их, беря на учения, но всё напрасно. Каждый рвался прославить в битве своих подчинённых — и себя в первую очередь — бросив остальных на убой. Несмотря на отсутствие какого-либо реального опыта, каждый мнил себя великим тактиком и стратегом. Королю не пристало вмешиваться в военный совет, и потому все замечания Алгота выслушивали с вежливыми лицами, кивали, и тут же забывали, стоило повернуться к столу.

Его забавляло такое самомнение, но поделать с ним ничего не мог. Законы образовались не на пустом месте, не раз они оправдывали себя, когда на троне сидел самодур, но тогда генералы постоянно воевали и упражнялись, а эти умели разве что громко кричать и раздуваться от гордости. И потому Алгот сидел здесь, а не отправился спать. Требовалось проследить, чтобы его город не оставили на растерзанье врагу ради шанса получить титул главнокомандующего Востока, который, по донесению разведчиков, стал свободен. Несколько человек видели, как Клард организовывал оборону замка, но затем исчез.

Совещание затягивалось, а генералы всё не могли прийти к соглашению. Один хотел выступить и дать бой в поле, смести врага конницей. Второй предлагал встретить врага в городе. Сражаясь на знакомых улицах, у них появится больше шансов. Третий вовсе намеревался запереться в замке, отправив, сколько получится, людей в Лейл Кин, а остальных призвать добровольцами.

Все были в какой-то мере правы. Алгот знал, что к ним движется армия, возглавляемая летарами, и понимал — сейчас потери не так важны, как победа. Эта армия уже разгромила Кейиндар — событие небывалое. Разгром силт ло на их территории — эта новость переполошила всех. Но принимать сторону одного генерала тоже не стоит. Такими темпами дойдёт до того, что каждый решит действовать по своему плану, и враг запросто разгромит три отдельных армии. Нет, надо дождаться, пока они со своими спорами не зайдут в тупик, а потом попытаться уговорить их отдать армию под его начало. Шансов мало, но попытаться стоит.

Алгот сам не заметил, как начал задрёмывать. Бубнёж генералов действовал усыпляюще. Шёлковые штаны, алые, под цвет плаща, медленно скользили по стулу, и он скоро свалился бы, не раздайся за дверью какой-то шум. Он вырвал короля из мира снов и вернул к действительности. Несколько мгновений все прислушивались к возне, затем всё стихло.

— Что там такое? — крикнул Алгот, радуясь возможности отвлечься.

Двери распахнулись, внутрь ввалился слуга и непременно рухнул бы на пол, не подхвати его стражники. Они же не пустили его дальше порога. Человек в ливрее хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться.

— Отпустите, — Алгот махнул рукой стражникам. Он узнал одного из слуг, дежуривших в приёмном зале. — Тарис, верно? Что случилось?

— Мой король. — Слуга выпрямился, сделал пару шагов к трону и опустился на колено, поправляя растрёпанные от быстрого бега волосы. — К воротам замка явился мальчишка. Он утверждал, что у него срочное дело к вам. Солдаты посмеялись и посоветовали ему отправляться домой, и тогда он… перелетел через запертые ворота и направился к замку. Стражники даже не успели поднять тревогу, он всех обездвижил. Несколько человек увидели это и побежали за Велрихом. Когда придворный силт ло вышел к нему, мальчишка с лёгкостью справился и с ним, после чего велел доложить вам о своём прибытии.

— Этого ещё не хватало, — пробормотал Алгот. К ним движется армия во главе с летарами, а теперь ещё и безумный силт ло заявился в город. Может, это выживший из Кейиндара, жаждущий отомстить? Как бы то ни было, лучше встретиться с ним. Не стоит начинать войну против того, кто запросто одолел Велриха. Жаль, он отправил охотников на силт ло на разведку. — Хорошо, приведите его.

Тарис поклонился и повернулся к двери, когда из коридора раздался голос:

— Незачем, я уже здесь.

Алгот нахмурил брови, глядя на вошедшего мальчишку. Позади виднелся один стражник, прижатый к стене. Следом за незваным гостем вошёл Велрих. Впрочем, нет, не вошёл. Придворный силт ло плыл по воздуху на расстоянии ладони над коврами. Вид он имел самый нелепый — широко распахнутый рот, как если бы туда засунули невидимый кляп, руки плотно прижаты к белому балахону, в котором он вечно расхаживал, длинные светлые волосы взлохмачены. Синие глаза мечут молнии, пожирая ненавидящим взглядом мальчишку. Похоже, он даже пошевелить головой не мог.

Король вновь оглядел паренька. Понятно, почему стражники посоветовали ему отправляться домой. Грязная рубашка и штаны странного бурого оттенка, чёрные волосы торчат во все стороны, в одной руке сжат посох выше его самого. Приглядевшись внимательнее, Алгот понял, что цвет одежды вовсе не бурый. Просто она пропиталась кровью и первоначальную окраску разобрать не удавалось. Мысль о возможных целях мальчишки сильно не понравилась королю. А что, если он пришёл вовсе не помогать? И Налерн как назло далеко. Стоило оставить одного охотника при себе, как просил капитан.

Генералы, поначалу отступившие подальше от гостя, загудели, один из них выступил вперёд:

— Мой король, скажите только слово, и я…

Договорить ему не дали. Мальчишка метнул в его сторону один короткий взгляд, и генерал застыл с открытым ртом. Поднял руки к лицу, и, не обнаружив там ничего, недоумённо замычал, не в силах произнести ни слова.

— Я пришёл поговорить с королём. — Голос у гостя звучал совсем по-детски. Поначалу Алгот заподозрил уловку, но нет, похоже, перед ним действительно ребёнок. — И не хочу тратить время на спор с вами.

Мальчишка повернулся к королю и их взгляды встретились. В зелёных глазах Алготу почудилось недоброе. Но не ему лично. Просто от незваного гостя веяло угрозой. А ещё в них угадывалась решимость. На лице ни капли страха или почтительности. Такой не колеблясь применит силу, не важно, против кого — короля или стражника.

— Оставьте нас, — произнёс Алгот, устраиваясь на стуле, как и подобает королю. Он и не замечал, что до сих пор сидел как прежде — подперев рукой голову. Если уж они не могут ему помешать, лучше сохранить остатки достоинства.

Первым из комнаты вылетел слуга. Он не желал ни мгновением дольше необходимого оставаться внутри. Генералы тоже не стали спорить. Под стеночкой, бочком, стараясь держаться подальше от гостя, они покинули комнату. Мальчишка не обращал на происходящее внимания, продолжал стоять и разглядывать короля.

— Отпустишь его? — спросил Алгот, кивнув на всё ещё болтающегося над полом Велриха.

Парнишка словно только сейчас вспомнил о нём. Повернулся, склонил голову на бок, опёрся на свой посох и с сомнением в голосе протянул:

— Ну, не знаю, если он будет себя хорошо вести. А то в прошлый раз кинулся в драку, едва завидев меня. Не знаю, на что такой слабак надеялся.

Король хмыкнул, услышав определение «слабак». Велрих, конечно, не великой силы, но крепкий середнячок.

— Он больше не будет, — пообещал Алгот, сопроводив слова выразительным взглядом в сторону придворному силт ло. — Отпусти.

Мальчишка не пошевелился, зато Велрих рухнул на мягкий ковёр и разразился проклятьями и угрозами.

— Нет, так не пойдёт! Вы же обещали!

Велрих умолк на середине фразы и застыл с нелепо разведёнными руками. Алгот хмуро взглянул на него и медленно произнёс:

— Я совершенно уверен, что уважаемый придворный силт ло так выражал радость освобождения, и в следующий раз будет вести себя сдержаннее.

— Вы так думаете? — с прежним сомнением произнёс мальчишка.

— Совершенно уверен.

— Ладно. Но если он опять начнёт выражать свою радость, я выкину его из окна.

Хотя окна в комнате не было, Алгот не сомневался, что в случае необходимости оно обязательно появится, и способности силт ло не спасут от падения.

Велрих, вновь обрётший контроль над своим телом, на этот раз молчал, только смотрел волком на своего пленителя.

— Если ты не против, я бы попросил его остаться, — сказал Алгот. Похоже, на время разговора придётся забыть о титуле и общаться с парнишкой на равных. Это ведь действительно мальчишка, капризный и самоуверенный. Обрёл такую силу и не знает, что с ней делать. Может, получится использовать его в своих целях?

— Пусть остаётся, — важно кивнул юный силт ло.

— Так зачем ты хотел встретиться?

— Да, совсем забыл. — Мальчишка, начавший разглядывать карты на стенах, спохватился и серьёзно взглянул на короля. — К вам движется армия.

Алгот вновь подивился его тонкому голосу. Сколько же ему лет? От силы пятнадцать-двадцать.

— Нам это известно, — кивнул он, указав на стол с фигурками, — и мы готовимся встретить их.

Лучше быть предельно честным. Если удастся заполучить такого силт ло в союзники у них появится шанс. Пока все стратегии и планы разбивались об один пункт — летары. Никто точно не знает, на что они способны, а сил Велриха на много не хватит. Усилить плетениями сотню-другую солдат, вот и всё. Конечно, если он хочет сохранить придворному силт ло жизнь.

— У них есть передовые отряды, — продолжал мальчишка, — один из них наткнулся на мою семью и убил всех, кроме меня. Из-за них я стал таким, и теперь хочу поквитаться.

Алгот порылся в голове, отыскивая всё, что знает о силт ло. Вроде бы они получают свою силу под воздействием сильного стресса. Так этот паренёк и пробудил свои способности. И хотя это несчастье, для Вердила оно может стать спасением.

Слабый укол совести из-за радости чужому горю или использования мальчишки король даже не заметил. Подобные мелочи давно стали для него обыденностью. Нужно поступать так, как велит долг.

— Велрих, можешь оценить, насколько он силён?

— Я не знаю, мой король, — процедил сквозь зубы придворный силт ло, не отводя злобного взгляда от мальчишки. — Знаю только, что… он куда сильнее меня.

— Ладно, — произнёс Алгот. Возможно, у них действительно появился шанс. — Стража!

Дверь мигом распахнулась, и влетело двое стражников. Похоже, они тоже не ждут от сложившейся ситуации ничего хорошего. Похвальное рвение, но против силт ло бесполезное. Отчасти, даже хорошо, что Налерн не в городе. Как бы он не посчитал парнишку угрозой и не попытаться убить его.

— Позовите генералов.

Троица в доспехах тоже ждала за дверью. Генералы прежним образом, под стеночкой, зашли в комнату и столпились в углу, чтобы их от опасного гостя отделял стол с картой. Наверняка подслушивали, и тоже не прониклись доверием к мальчишке. Но, с каким бы презрением Алгот не относился к ним, дураками они не были. Ничего не смыслили в военном деле, это да. Жаждали прославиться — несомненно. А ещё неплохо плели интриги.

— И так, ваш план состоит в том, чтобы пожертвовать городом и его жителями, отступить в замок и попытаться там держать оборону? — Алгот тяжёлым взглядом осадил генерала конницы, собиравшегося возразить. — Я прав?

— Так точно, мой король, — с лёгким поклоном ответил предводитель лучников. Поверил в поддержку его плана или понял замысел?

— Что значит пожертвовать городом и его жителями? — вскинулся мальчишка. — Там же тысячи невинных жителей!

— Сотни тысяч, — уточнил Алгот. — Но мы не можем рисковать, пытаясь отстоять город. У нас надёжные укрепления вокруг замка, но сам город, как ты видел, беззащитен. Если мы попытаемся спасти всех, то наверняка проиграем, и тогда погибнут все. Если же мы уведём хотя бы часть жителей в замок, появится шанс выиграть битву. Лейл Кин не сможет принять всех, значит, остальным придётся самостоятельно искать укрытие.

— Но ведь так нельзя! — вспылил мальчишка. Вот уж действительно ребёнок. — Разве нет другого выхода?!

Алгот ощутил, как в комнате резко стало жарко, и вопросительно взглянул на Велриха. Тот раздражённо мотнул головой. Нет, их сила даже не соизмерима.

— Возможно, есть выход, — согласился Алгот. — Если бы вокруг Вердила появилась стена, вроде той, что окружает замок, мы бы могли попытаться спасти город и жителей. Как вы считаете, это возможно?

Алгот перевёл взгляд на генералов.

— Будь такая стена — да, возможно, — сказал один.

— Я бы даже сказал весьма вероятно, — поддержал второй.

— Но её нет, а значит, и говорить не о чем, — закончил третий.

— Но если бы была, — продолжал допытываться мальчишка, — вы бы могли спасти людей?

— Ну… — Генералы замолчали, переглядывались, решали, кому стоит заговорить. Да, похоже, они всё поняли. — Если стена будет достаточно высокой, от одного края вулкана до другого, можно попытаться. Врагам придётся сражаться против нас в чистом поле, это серьёзно облегчит задачу лучникам и кавалерии.

— Тогда будет вам стена! — выкрикнул мальчишка и умчался в коридор.

— А ещё она должна быть достаточно толстой! — крикнул вдогонку Алгот. Он увидел, как паренёк выпрыгнул в окно. Высота в пару сотен локтей его ничуть не смутила.

— Да кем он себя возомнил, — прошипел Велрих, подойдя к королю. — Всех силт ло Кейиндара едва ли хватит для создания подобной стены. Я даже боюсь представить, сколько на это уйдёт силы.

— А я надеюсь, ему это удастся, — спокойно ответил Алгот. — А ещё надеюсь, что заплатить придётся всеми оставшимися годами. Такая сила опасна сама по себе, но она попала в руки ребёнка. И не осталось Кейиндара, его негде обучать и воспитывать.

Алгот покачал головой, поднялся и направился к окну. Пол под ногами ощутимо вздрогнул и покачнулся, король едва устоял на ногах. Опираясь на стену, Алгот заспешил к окну. Следом за ним устремились генералы и Велрих. Стражники у дверей тоже оставили пост.

Окно выходило на восток, открывая взору ночной город. Все зашарили взглядом по окрестности, пытаясь найти мальчишку.

— Там, — Велрих поднял руку, указывая куда-то в небо.

Алгот увидел только зависшую в небе точку.

— Покажи ближе, — приказал он.

Придворный силт ло поморщился, как и всегда, когда от него требовали потратить пусть и мгновения, но всё же собственную жизнь, но приказ выполнил. Да и его самого терзало любопытство.

Точка начала расти, пока мальчишка не предстал в полный рост, как если бы стоял перед ними, а не на другом конце города. Одна рука на посохе, словно он находился на земле, а не в воздухе, вторая чесала затылок.

— Ну и что он там забыл, — хмыкнул Велрих. — Стену на земле надо строить, а не в небе.

Но мальчишку подобные мысли не терзали. Постояв ещё какое-то время, он вытянул вперёд руки, указывая посохом куда-то за замок. Земля вновь вздрогнула.

— Покажи, что он делает. Покажи гору.

Рядом с изображением мальчишки воздух покрылся рябью, и появился вулкан с высоты птичьего полёта.

— Там, внизу, — едва слышным шёпотом произнёс один из генералов.

Картинка приблизилась, показывая подножье горы. Застывшая лава таяла. Серая масса стекала вниз в опасной близости от домов, беря город в тиски. Все затаили дыхание и наблюдали, как эта река расплавленного камня окружила город и начала расти вверх.

Подножье вулкана заметно уменьшилось, стало вертикальным, и продолжало таять, пока стена не выросла локтей на двадцать, и не раздалась вширь шага на три-четыре. Не такая высокая, как стена замка, но всё же.

— Помилуй нас всех Создатель, — пролепетал Велрих. — Быть такого не может.

Алгот, столь редко слышавший упоминание Создателя из уст силт ло вообще и Велриха в частности, сейчас был с ним полностью согласен. Над городом всё ещё висел их незваный гость, и, что куда хуже, он оставался мальчишкой. Черты лица немного изменились, но не более того. Теперь там стоял не ребёнок, каким он явился в замок, но и далеко не взрослый.

— Я бы умер, не сумев построить и сотой части стены, да ещё и одним плетением, — прошептал Велрих. — Хотя мне едва перевалило за сотню, да и силой я не обделён. Но мне страшно даже представить, сколь велики способности этого мальчишки.

Алгота случившееся потрясло не меньше, но практичность взяла верх, и он решил разбираться с проблемами по мере их поступления. И сейчас надвигающаяся армия являла куда большую угрозу. Потому король оторвал взгляд от паренька, с широкой улыбкой созерцающего дело своих рук, и повернулся к генералам.

— У нас появилась стена и новая сила. Предлагаю внести в план некоторые изменения.

Сентиль шёл по коридору замка, когда ощутил землетрясение. Картины на стенах задрожали, где-то вдалеке раздался грохот. Он подбежал к окну, ожидая увидеть очередное извержение, но вулкан спал.

Зато с горы поползла застывшая лава, окружая город. Со своего места Сентиль видел, как два рукава встретились и начали подниматься ввысь, вырастая над деревянными домишками.

Он стоял, не в силах оторваться от зрелища. Велрих не раз рассказывал о могущественных Лиэн Силт Ло, живших ранее. О тех, кто построил замок и дома вокруг. Но одно дело слышать, а другое — видеть собственными глазами.

Мимо окна что-то промелькнуло. Сентиль разглядел смутную тень человека, летящего к башне, где находился отец. Позабыв об этикете, принц побежал по коридорам, не обращая внимания на поклоны слуг, сбежавшихся к окнам посмотреть на происходящее.

Когда впереди показалась комната, где проходило совещание, Сентиль остановился, успокаиваясь и выравнивая дыхание. Не хотелось предстать перед отцом в таком виде. Слишком уж часто тот делал замечания касательно растрёпанных волос или заправленной как попало одежды. Но сейчас принц оделся, как положено, пытаясь во всём угодить отцу. Белоснежная рубашка с вышитым золотыми нитями фениксом на груди. Под стать ей штаны, с крыльями, тянущимися снизу вверх.

Кто бы только знал, как ему надоела эта птица! В особенности потому, что никто толком не мог объяснить, почему именно феникс является гербом дома. Учителя в ответ на вопрос по десять раз пересказывали легенды. Но всем известно — легенды редко говорят правду, зачастую приукрашивая действительность, а то и вовсе её выдумывая.

Стража замерла в поклоне, когда принц, наконец, решился приблизиться к двери. Он коротко постучал и вошёл.

— Да ты же ничего не знаешь! — донёсся до него раздражённый голос Велриха, сорвавшегося на крик. — Ты ничего не сможешь сделать с летарами, понимаешь!? Ни-че-го!

— Прям уж ничего, — возразил какой-то парень, примерно одних лет с Сентилем.

Одет в простую деревенскую одежду, только цвет какой-то странный. Правая рука сжимает посох из тёмного дерева. С его верхушки вниз тянутся и переплетаются между собой аккуратно вырезанные линии. В Сентиле на миг пробудилась зависть. Даже такой простенький узор лучше треклятого феникса.

Генералы стояли поодаль, у стола с картой, отец сидел на троне. Все внимательно слушали разговор, не вмешиваясь.

— Всё, что ты захочешь сделать с ними, произойдёт с тобой, как ты не понимаешь!? Попытаешься поджечь — загоришься сам, а им ничего не будет!

— А если оставить в покое летар и разобраться с солдатами? — спросил юноша, поставив посох перед собой и обхватив его двумя руками.

— И как ты их отличишь? Будешь отлавливать по одному? На нас идёт многотысячная армия, а не три сотни человек!

Тут Алгот заметил незваного гостя.

— Сентиль, а ты что тут делаешь?

Все головы повернулись к нему. Сентиль смутился, оказавшись в центре внимания.

— Я хотел поговорить с тобой, отец. — Решительности в нём заметно поубавилось, и голос прозвучал едва ли не умоляюще.

Брови короля сошлись у переносицы, он покачал головой.

— Опять? Мы же всё обсудили.

— Всего лишь пару вопросов и я уйду, — поспешил заверить Сентиль.

— Ну ладно.

Алгот не стал подзывать к себе, а сам поднялся и направился к нему. Обладатель посоха фыркнул, разглядывая нового гостя с головы до пят. То ли счёл наряд излишне вычурным, то ли тоже не любил феникса. Затем повернулся обратно к Велриху и произнёс:

— Ты только и твердишь — невозможно, нельзя, не получится. Всё можно сделать, надо лишь придумать, как. И с чего ты взял, что я не смогу это сделать?

— Ты, видимо, возомнил себя Малакартом, дерзкий сорванец, — прошипел в ответ придворный силт ло. — Я тебе…

Договорить он не успел. Сентиль вытаращил глаза, увидев, как Велриха оторвало от пола и подняло в воздух. Он силт ло?! Вот этот юнец в грязном тряпье??

— Поосторожнее со словами, старикан. В следующий раз я тебя точно выкину в окно, и ты со своими жалкими силёнками ничего не сможешь поделать.

— Извини, — произнёс Велрих, с явным усилием выдавливая слова.

Алгот даже не оглянулся на разгоревшуюся перебранку. Подошёл к Сентилю и спросил:

— И так, о чём хотел поговорить?

— Что это за стена вокруг города?

— Наша надежда на победу, — вздохнул Алгот. — Возможно, удастся отстоять весь город, а не один замок.

— А откуда она взялась?

— Он создал, — кивок в сторону мальчишки.

— Он??

Сентиль ошарашено взглянул на своего ровесника, беззаботно раскачивающегося из стороны в сторону, ухватившись за вершину посоха. Это какой надо обладать силой, чтобы в одиночку создать такое?

— Что ты хотел, Сентиль? Я устал за день, и впереди ждёт бессонная ночь. Да, он. Этот мальчишка заявился к нам и оказался, пожалуй, самым могущественным силт ло из ныне живущих. Построил стену, и теперь мы ищем способ использовать его в грядущем сражении.

— Так всё дело только в этом! — раздалось восклицание из глубины комнаты, и король повернул голову. — Надо всего лишь придумать способ воздействовать на людей и летар так, чтобы меня не задело отдачей?

— Да, всего лишь в этом, — передразнил мальчишку Велрих.

— Ну? — спросил Алгот, повернувшись к сыну.

— С этой стеной и таким могущественным силт ло, может, мне не обязательно…

— Нет! — резко оборвал Алгот. — Мы сто раз обсуждали, хватит! Завтра утром ты отправляешься в Лейл Кин. Они согласились взять тебя под свою защиту. Шансы на победу всё ещё малы. Кейиндар пал. У них были сотни силт ло, а у нас всего два, причём один совсем не опытный. Риск слишком велик. Ты мой единственный наследник, мы не станем рисковать. А ещё ты мой сын. — Алгот положил ладони на плечи Сентилю. — Завтра утром соберёшься и без возражений отправишься в Лейл Кин. Договорились?

— Хорошо, отец, — тоскливо протянул Сентиль. Он не слишком надеялся на успех, но просто сидеть и ждать, пока его не отправят восвояси, не хотелось.

Алгот развернулся и направился к своему трону. Даже под мантией были видны опущенные плечи. Отец подавлен и не слишком-то верит в благополучный исход. Сентилю не хотелось уходить, и он задержался послушать не прекращающийся спор.

— А если усилить наших солдат? — не отставал от Велриха молодой силт ло. — Они смогут победить летар?

— Солдаты, возможно, и смогут, а эти… — скривился Велрих.

— Попрошу выбирать выражения, — резко бросил генерал.

— А что их выбирать? — повернулся к нему придворный силт ло. — Всем прекрасно известно — большая часть армии состоит из новобранцев, ни разу не участвовавших в бою. Не захотели отдавать солдат под руководство Кларда — и вот результат. Как бы хорошо вы их не тренировали, настоящий бой — совсем другое дело.

На это возражений не последовало. За последние сто лет Вердил участвовал всего в нескольких мелких стычках и одном крупном сражение, у стен Эквимода. Мир — это, конечно, хорошо, но с ним люди позабыли, как воевать.

— Тогда надо придумать, как убить вражеских солдат, — вновь заговорил молодой силт ло. — Пусть летарам я навредить не смогу, но если не останется солдат, они не смогут захватить город. Вы сказали, их не так уж и много.

— Наверное, не больше пары сотен, — не слишком уверенно ответил Велрих.

— А сколько у нас солдат?

— Тысяч восемьдесят, — раздалось из угла генералов.

Сентиль с удивлением отметил, как те спокойно проглотили это «у нас». Кем себя возомнил этот юнец? Велрих сравнил его с Малакартом, человеком, создавшим материк. Конечно, сравнил в насмешку, но если ему удалось в одиночку создать стену, может, в насмешке есть доля правды?

Ему-то запретили съездить в Кейиндар и стать силт ло. Что Велрих, что отец, твердили одно и то же. Ты наследный принц, и должен править страной. И стань хоть самым могущественным силт ло в мире, обязанности не изменятся. Всё так же сидеть, принимать просителей и перебирать бумаги.

Конечно, они оба правы. И Сентиль усердно изучал геральдику, законы и этикет, но как же это скучно! Что такое править страной в сравнении с этой силой? Стоит невзрачный юнец, перебрасывает посох из руки в руку, а на самом деле именно он является настоящей силой. Да такой, что при желании мог бы не стену вокруг города построить, а похоронить его под слоем лавы. Именно эта сила защитит жителей города, а не отец, сидящий на троне и выслушивающий перебранку двух силт ло.

Конечно, он единственный наследник, и обязан продолжить королевский род, но… как же ему хочется хотя бы на мгновение ощутить эту силу, способную возводить и стирать города.

— Сентиль! — Оклик отца вернул к реальности. Витая в своих мыслях он и забыл, где находится. — Ступай спать, завтра рано вставать.

Алгот подкрепил слова выразительным взглядом, он это умеет, и Сентиль согласно кивнул.

Да, ему предстоит поездка в Лейл Кин. Прятаться и ждать, когда окончится сражение. Но по возвращению обязательно вновь попытается уговорить отца и Велриха отправить его в Кейиндар. Хотя, его же разрушили летары. Но должно же остаться место, где могут пробудить силт ло?

Принц в последний раз оглядел собравшихся и вздрогнул, поймав на себе взгляд до обидного молодого силт ло. У него оказались странные зелёные глаза. В них Сентилю почудилась та самая сила, о которой он так мечтал. Но ещё увидел и боль.

Всем известно, как пробуждаются силт ло. Чаще всего толчком становится отчаяние. Интересно, чем расплатился этот юнец? А чем готов пожертвовать он сам? Если хочешь что-то получить, необходимо отдать взамен нечто равноценное, таким принципом всегда руководствовались силт ло. Не зря их называли хранителями равновесия.

Цена всегда оказывается больше, чем мы ожидаем, пришли на ум слова Велриха. Особенно для силт ло. Вот представь — ты пробудишься, но сил в тебе хватит не для постройки городов, а только камни таскать. Да такие, что и ребёнок поднимет. Такое случалось, никто не может предвидеть силу пробуждаемого. А удержаться от её использования не получится, сила будет требовать выхода, даже такая слабенькая.

Всё это промелькнуло в один миг, когда Сентиль заглянул в глаза силт ло. И вдруг он осознал, что в них есть кое-что ещё. Зависть. Неужели он, самый могущественный силт ло, завидует ему? Тому, что он принц? Или что он обычный человек?

Сентиль развернулся и вышел из комнаты. Возможно, Велрих с отцом правы. Жизнь у него и так складывается гораздо лучше, чем многие могут пожелать. Пускай силт ло занимаются своими делами, а он займётся своими. В такой жизни есть свои плюсы. Хотя бы в том, чтобы не состариться раньше времени.

Больше Сентиль не оглядывался, и лукавую ухмылку молодого силт ло, словно от удачно провёрнутого дела, увидел только стражник, закрывающий дверь. Но он счёл её относящейся к разговору с Велрихом, с которым силт ло вновь обменился едкими замечаниями.