Изгнанные в облака

Глава 6

Старик говорил на пунтлике – всемирном языке с некоторым акцентом. Впрочем, как и все пожилые люди, что когда-либо разговаривали на языках своих матерей. А потом начали изучать один язык. В принципе это не бросалось в глаза.

На краю крутой сопки, профессор остановился. Он вылез из машины и вздохнув начал вглядываться в горизонт. Автомат шел старику. Сейчас он опирался на него, любуясь искрами от огня. Облик этого седовласого старца кричал таким мужества, что я даже не заикнулся о том, что огонь может привлечь роптов.

– Трудно даже представить, чтобы мы делали без вас, – сказала Зети. – Вы наш добрый ангел.

Профессор заулыбался.

– Знали бы они, как много я много я имел дел с поддонками, то, наверное, они бежали без оглядки… Кстати, что у вас за проблемы с этими типами?

– Ничего, просто мы спрятались на крыше, – я смотрел в горизонт. – Они требовали спуститься, а потом начали вырезать сваркой люк на крышу…

Старик не слушал меня. Вместо этого он прикрыл глаза.

– Надо было отдать бабу, побаловались и отпустили бы, – старик чихнул.

– Что? – возмущенно воскликнула Зети, и плотно сжав губы процедила. – Ваши манеры опережают ваш язык на полкорпуса.

Старик развел руками. А потом уставился на меня своими хрустальными глазами.

– Мне нужно сделать небольшую операцию.

– Операцию, – поразился я. Оглянулся. Вокруг ни души.

Зети и Фью стояли в тени машины.

Старик пошел к машине. Он достал и расстелил на земле клеенку. Рядом он разложил какие-то инструменты – ножницы, скальпель, нитка с иголкой. И сам сел на нее сверху.

– Дамы отвернитесь, – велел профессор. Девочек не пришлось долго уговаривать.

Старик повозил пятой точкой по клеенке.

А потом отогнул свою рубашку. Живот красный и опухший. В районе пресса торчала шишка. Она явно выделялась.

– Что это, волынка меня разрази, – вскричал я.

– Манакский червь. Держи, – профессор протянул мне скальпель.

– Что? О нет, я не притронусь, – вскричал я.

– Слушай гад ты эдакий, если ты мне сейчас не вырежешь эту тварь, я подохну. Ты понимаешь. А если я подохну, то наши добрые друзья нас догонят.

Профессор кивнул в сторону горизонта.

Я взял скальпель.

– Возьми бутылку и вымой руки в спирте, потом одень перчатки, – сказал профессор.

– Пожалуйста, может вы сами, – заскулил я. – Как вы это подцепили?

– Я сам ее внедрил.

– Что?

– Мне 70 лет, я не смог бы проехать и тысячи миль, – объяснил старик. Эта тварь – паразит, внедряясь в тело человека, дает ему силы и молодость, так сказать. Но не бесплатно. Если ее вовремя не убрать, можно подохнуть. Он как раз созрел.

Я взял в руки скальпель. И поднес к телу. А потом отстранил.

– Она большая, – сказал я.

– Конечно большая, она выделяет столько гормонов, что я могу обрюхатить сотню баб, и твою даже.

– Я не его, – крикнула Зети. – А вы обрюхатьте лучше вашу бабушку.

– А если она на меня нападет?

– Не нападет, – заверил старик. – Хотя нет. Может. Но тебе надо ее затоптать.

Я с сомнением посмотрел на свои порванные кроссовки. Из дырки торчал большой палец.

Я поднес скальпель и увидев, что шишка начала шевелиться с криком отшатнулся.

– Чпок, – спокойный голос Зети, отрезвил меня. – Они едут. Придется тебе зарезать этого уважаемого дона и самому сесть за баранку.

Я взглянул на горизонт. И уверенно подступил к старику.

– Втыкай, – сказал он. – И наследуй.

Старик засмеялся.

Выдохнув, я деревянной рукой совершил тычок. Скальпель вошел в тугую плоть.

Старик закричал нечеловеческим криком. Раздался девичий писк.

– Вот дуры, я сказал не смотреть, – закричал старик. – Режь, дальше.

Я не заметил, что тоже присоединился к всеобщему ору. И начал опускать лезвие ближе к телу. Из раны начала сочиться что-то похожее на кровь. Но оно больше напоминало желатин. А потом что-то огромное с обилием ножек и белое вырвалось на свободу.

Увидев червя, старик заорал еще больше, а я не придумал ничего лучше, чем пнуть его левой ногой. Червяк возвысился из раны и закачался.

– Бей, бей суку, – закричал старик.

_Я ударил еще раз. И почувствовал, что-то мягкое легло под носок. Словно бы я бил по воротам. Червяк полетел и упал на землю. Он ошарашенно упал в траву, а потом приподнялся, раскрывая черные шипы. Они придавали ему поистине грозный вид.

Щенок устремился на него, грозно тявкая. Но когда червяк раскрыл пасть, поневоле отшатнулся.

– Тьфу, не подходи, – крикнула Зети. – Тьфу.

Червяк повернулся в сторону девушку и запищал. Он издавал самый отвратительный звук в моей жизни. Я почувствовал рвотный рефлекс.

– Пошла в жопу тварь, – закричала Фью. Конечно, из ее уст это звучало особенно умилительно.

– Не отвлекайся, очисти рукой, все, что там есть, потом лей спирт, – закричал старик.

Я повиновался. И старался не посматривать в сторону червя, что фыркал и плевался.

– Я смотрю, – успокоил меня старик, нацелив на червяка автомат. – А теперь зашивай.

Я начал зашивать, протыкая плоть легко, без единого сопротивления. Слизь сочилась между пальцами. А старик, выпучив глаза, пытался удерживать автомат. Я не успел сделать даже первый стежок, Зети заменила меня. А я начал блевать на сырую землю.

***

Щенок и профессор сдружились. На каждом привале, он располагался неизменно у его ног. А вот Фью переносила дорогу стойко. Каштановые волосы ее прилипали к розовым щечкам. Она спала, периодически ее тошнило, а потом она снова засыпала. И на привалах она оживала, гонялась за сверчками, кушала, набив полные щеки.

– Неужели они не успокоятся? – сказал я, когда мы основа остановились, разглядывая распростертая желтую долину и облачко пыли на горизонте.

– Я ошибся, я пристрелил Мандра, подумав, что он вожак, – сказал профессор. – Но на самом деле вожаком был мужчина в камуфляже, что стоял сзади Мандра.

– Это который дал вам прикурить ваш динамит? – хмыкнул я.

– Его, по-моему, назвали Бригадиром. Да, в том-то и дело, что теперь для вожака наказать нас – это дело чести. Иначе люди начнут роптать. Скорее всего, он принял решение устроить за нами погоню в первый раз. Если банда это оскорбление проглотит, тем более от старика, женщины и какого-то лузера, то Бригадир будет обречен в глазах своей стаи. Рано или поздно на одном из привалов ему всадят перо в брюхо.

– Вы пытаетесь их оправдать? – спросила Зети.

– Но почему, же я понимаю, что, например, для их лидера это было унизительно, и он хочет оправдаться людьми.

– А может быть, подложим мину? – предложил я. – Будут здесь проезжать и взорвутся.

– Что? Что ты сказал, – изумился старик.

– Ну, я имел в виду, подложить…мину.

– Мину, – знаешь, что сделай. Возьми прямо здесь и наделай кучу. Это и будет твоя мина. Мину, тоже мне умник нашелся, – проворчал старик.

Он оглянулся, а потом сплюнул и растер плевок ногой.

– Поезжай за рулем, я устал.

***

Гора казалась синей дымкой, а потом начала обрисовывать свои контуры, которая щекотала облака.

– Самая высокая точка пустоши, – резюмировал профессор, потом он почесал бороду. – Это ее середина.

Щенок, тяжело дыша, получил свою порцию ласк на руках у старика. А потом он слегка заскулил. Старик положил ему руку и сдавил ему морду.

– Простите, что вы делаете? – старик и не думал меня слышать. Раздался храп.

Тем временем щенок смотрел на меня жалостливо сквозь узловатые пальцы.

– Так тебе и надо морда корявая, – сказал я, злорадно ухмыляясь, продолжая рулить автомобилем.

– Почему ты смеешься? Не видишь, он мучается, – Зети возникла из-за спины. – Что я должен сделать?

– Вытащи щенка.

– Я не буду этим заниматься, я рулю, – чуть не закричал я.

Тем временем дела Шопика становились плохи. Старик обнял его и скрутился на кресле, которое почувствовав, что он спит, тут же опустилось. Щенок начал поскуливать, оказавшись под головой у профессора.

– Попробуйте вытащить его сами, – сказал я. – Я лично пас.

– Шопик, он его убьет, гадкий старик, – воскликнула Фью.

Фью и Зети попытались его вытащить из оков, держа за лапки. Я одним глазом старался не упустить это зрелище.

– Это все плохо кончится, плюньте на этого пса, – сказал я.

Фью, конечно же, показала мне язык. Вскоре пса действительно удалось наполовину извлечь из железных объятий старика. Но он сопротивлялся. Щенок в качестве подушки явно устраивал профессора.

Он возмущенно проснулся и потянул тварь к себе. При этом глаза его осоловели от гнева. Щенок заскулил. А девочки запищали. А потом раздался удар. Меня тряхнуло об руль, что есть силы. Подушки безопасности надулись мгновенно.

***

– Приехали, – возмущенно орал профессор. – Что ты должен был делать? Отвечай что?

– Смотреть на дорогу и рулить, – я чесал голову.

– А ты? Что ты делал.

– Эти дуры спасали пса, вы его положили под голову.

– Да хрен с ней с этой собакой. Нас сейчас догонят. Они вооружены до зубов. А у нас только один автомат и дети. Что я должен делать? Я не отошел от операции.

Старик раздраженно покачал головой. Щенок вилял хвостом, и вежливо кивал, пока его новый хозяин произносил тираду.

– Ну, скажи молокосос, объясни ради всего святого, здесь огромная пустыня вокруг, и как ты нашел камень? Как ты мог найти этот камень? Он ведь даже не на дороге.

– Я понятия не имею босс.

– Какой я тебе босс, дурачок.

Профессор сел за руль и чертыхаясь, завел. Машина, увы, ехала с большой неохотой. Что-то внутри нее урчало, а скорость падала.

– Это конец – ни хрена она не едет, давление на нуле, – устало изрек профессор. – Я ведь только хотел поспать чуть-чуть.

– Это вы виноваты, – буркнул я.

– Что?

– Не нужно было ехать в ту сторону, где мародеры.

Старик раскрыл глаза и пожал плечами.

– Что ты сказал?

– Я вам говорил.

Профессор выпучил глаза, поражаясь моей наглости. А потом взорвался.

– А ну пошел вон. Вон я сказал.

Машина остановилась, и профессор начал тычками выгонять меня из машины. На этот раз я молчал и покорно принимал затрещины. Голова загудела. Защищаясь, я прикрылся окладом автомата. Старик, пытаясь, ударить угодил рукой в автомат и завопил. На этот я услышал еще более смачные ругательства.

– Видишь Сильда, я говорил тебе, не бери этого мудака и его пса, – старик, брызжа пеной, повернулся в сторону Зети.

– Я не Сильда. Вам мерещиться.

– Как не Сильда? – удивился старик.

Зети зарделась. Профессор уставился на нее.

– Я не Сильда, – возразила более мягко Зети.

А потом, словно бы пытаясь отвлечь внимание, она кивнула на дорогу.

– Там кто-то скачет.

***

А впереди скакал всадник. Он поднял руку, когда мы поравнялись с ним. Мы остановились. Он приблизился. Профессор опустил окно.

– Туда нельзя – сказал всадник. Пожилой. Борозды морщин пролегли каньонами на загорелом лице. Длинная черная куртка и шапочка танкиста.

– Что?

Всадник опустил голову и повторил.

– А почему? – раздраженно спросил профессор, потирая руку.

– Скажем так – там мало хорошего, – тихие слова слышались очень хорошо, точно ветер повторял.

– Вот оно что, – протянул старик. – Тогда вот вам ответная любезность. У нас на хвосте мародеры. Мы их разозлили. И вам тоже лучше отсюда свалить.

Всадник резко выпрямился и уставился на горизонт. А потом, кивнув, припустил вперед. Он мчался в горизонт, и лишь копыта выбивали комья земли.

Профессор крякнул и взглянул на горизонт. Пыль росла, и становилось все больше и больше. Наша машина по-прежнему ехала в сторону горы, но все медленнее и медленнее. Теперь казалось, что гора не приближается.

– Их уже видно, – сказала Зети.

Лоб ее поморщился. Тревога росла все больше и больше.

– Может быть, мы выйдем и побежим, – предложил я. – Скроемся в подножье горы. Там вроде лес.

– Это не поможет, не успеете, – ответствовал старик. – Слишком быстро едут.

А потом он заглушил мотор.

– Что вы собираетесь делать.

– У нас есть только одно преимущество, – сказал старик. – Мы знаем, что там за горой, а они нет.

– Но мы же не сможем ехать.

– Сломался генератор водорода, – сказал старик. – Пока они подъедут, мы успеем накопить горючего.

– Но его все равно будет немного.

Старик глубоко вдохнул.

– Да, вообще-то.

Нам осталось только слушать ветер. Он тянул травинки, мириады воинов пустоши к земле.

***

Старик закурил сигарету и искоса смотрел на приближающую армаду.

– Вам автомат нужен? – спросил я.

Профессор поднял очки и взглянул на меня. Стекла блеснули.

– Себе оставь боец, – он с наслаждением затянулся. Так поступают осужденные на смерть.

– Они уже совсем близко, – медленно произнесла Зети.

Губы ее побледнели. Она судорожно сжимала малышку. Пес, взглянув назад тявкнул. Но сделал это как-то похоронно, виляя хвостиком.

– Я должен тебе кое в чем признаться, – сказал, глубоко вздохнув.

– В чем.

– Я…– судорожно вздохнув, сжал автомат. Глаза Зети расширились до размеров целой Вселенной. Полный паралич.

– Ну.

За ее плечами росла буря. Вот уже блеснули позади окна. Мародеры преследовали нас как буря, как злой рок. В этой колонне чувствовалось дыхание смерти. Внутри у меня все оборвалось.

Вдруг в машину прыгнул старик, отчего она слегка вздрогнула.

– Ну что вроде горючее есть на рывок, – сказал он. И включил мотор. Не завелось.

– Эх ты, стерва, шлюха подзаборная заводись я сказал, мразь, – старик из всех сил ударил по панели.

И машина завелась.

– Молодец милашка, а теперь давай не подведи голубка, всего чуть-чуть, я тебя потом не побеспокою, больше. Никогда. Больше.

Старик жал на педаль. Все за окном завертелось в какой-то дикий ураган. Все замелькало. И меня отбросило в кресло. Наши преследователи сразу же отстали. Но мгновение спустя головной белый автомобиль, начал рывками вырываться вперед. Он летел почти с такой же скоростью, как и наш внедорожник. Словно торпеда, разрывающая пылевой налет пустоши, копившийся на дороге веками.

– А, – старик закричал. – Молодца! Сучка!

Я ласкал автомат, а потом увидел как из машины, преследующей нас, вылез слегка мужчина и начал целиться из автомата. Все это, казалось, снималось в замедленной съемке.

– Нагнись, – крик пронзил машину.

Профессор еле дернулся, но продолжи рулить. Зети и малышка упали на пол, Я сполз еще ниже вместе с автоматом. А потом в салон брызнули стекла. Переднее стекло покрылось дырами от пуль.

Фью запищала, отчего в ушах у меня заложила. А щенок залаял, едва она затихла.

Ни один мускул не дрогнул на лице у старика. Он лишь прогундосил.

– Ты куда спрятался, стреляй сучонок.

Я с превеликим трудом поднял автомат, чувствуя его стальную тяжесть.

– Огонь, – закричал под нос старик.

Я судорожно пытался нажать на крючок. Но он никак не поддавался.

– Не стреляет.

– Сними с предохранителя, – заорал старик, зло обернувшись.

Сжал зубы, и попытался найти. Но не смог. Пока старик не щелкнул сам. А потом автомат зажил своей жизнью в моих руках. Грохот оглушил меня.

Машина, преследующая нас, засверкала белизной лобового стекла, покрывшегося точками.

– Молодец, – крикнул старик. Сквозь звон в ушах. И плач малышки на полу. И тявканье щенка. Все это превратилось в одну звуковую линию, которая заставила внутри все обрываться.

А потом все замелькало перед нами. Вот подножье гигантской горы. Сосновые и березовые чащи и скальные нагромождения. И серые скалы, восходящие к темно-синему небу.

Промелькнула огромная скала в пятиэтажный дом, крутая словно трамплин. А за ним раскинулась все та же освещенная, заходящим солнцем, пустошь. И река. И огромные ропты. Сразу трое. Один сидел, глядя на реку. Другой – спускался с горы. А третий шел из леса. Чудовища увидели нашу машину почти одновременно. Наш водородный автомобиль не издавал много шума. Казалось, мы их поразили. Их охватил ступор. Так может обрадоваться подарку на день рождения какой-нибудь ребенок. А потом они побежали с двух сторон к нашему авто.

Огромный черный ропт он бежал, широко расставляя ноги. Огромные конечности впивались в землю, сминая траву в труху и в этом беге было больше смерти, чем на кладбище. В этом беге было столько злости, что его хватило бы уничтожить мир. И как в таком красивом месте, среди горы и зеленых трав могло быть такое порождение зла. Я закрыл глаза, чтобы не видеть это неумолимое приближение ненависти и упрямство. Сердце мое сжалось в горошину, но я смотрел не на себя, а на девочку, чьи глаза распахнулись широко. Впрочем, Зети тут же ее закрыла. Фигура ропта приблизилось совсем близко. Вот и теперь оно заняло весь небосвод.

– Нет! – закричал я. – Отстань. Пошел нахер.

Я нажал на курок автомата. Он отозвался пустым щелчком.

А потом… ропт начал уменьшаться. Машина взревела, отдавая последние соки водородного топлива, и мы унеслись в сторону пустоши.

Я слышал шум травы, которая билась на днище авто. Он ласкал душу, потому он означал, что автомобиль летел. На самых быстрых оборотах.

– Давай милашка, – заорал профессор. – Еще чуть-чуть.

На его лбу заблестел пот.

– Что там? – спросила Зети. – Они.

Я не мог ответить, потому что дыхание у меня сперло. То, что я увидел устрашало до ужаса. Один из роптов, тот, что вышел из леса, замахал бугристыми ногами, пытаясь нас догнать. Руки его почти доставали до земли. Так быстро они бежали. Консервная банка с вкусностями на полном ходу уезжает от них. Из-за поворота выскочила та самая белая машина – электрокар-внедорожник. Очень быстро и почти сразу затормозила, очутившись в пыли.

Но теперь ропты бежали туда в это облако оседающей пыли. Тот самый ропт, оказавшийся ближе к дороге, поймал его, прыгнув сверху, точно кот на мышь.

Лобовое стекло померкло. Ропт перевернувшись с машиной, несколько раз оторвал крышку и запустил руку внутрь. И быстро-быстро начал класть содержимое внутрь пасти.

А потом из-за поворота появились другие машины. Кто-то пытался развернуться, кто-то остановился. Но в этом облаке уже неистовствовали ропты. Из лесу появилось еще двое.

Но мы уже ехали далеко. Сделав полный оборот, мы обогнули гору – одиноко, возвышающуюся в пустоши. Все остальное скрылась вдали. И теперь нет ничего рядом с нами, что придавало жизни устрашающий смысл. Ни зла, ни ненависти, ни смерти. А только зеленая трава, воздух, пьянящий своим потаенным шлейфом и солнце, трогающая кожу аккуратно точечно вытирающая ее до бронзового блеска.

Вскоре топливо кончилось, и машина начала ехать урывками, чихая. Монстров и их пиршество скрыла высокая трава у реки.